Сиреневый ветер (СИ) [Lillita] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Сиреневый ветер

Глава 1. Одна весенняя встреча

Последний месяц весны. В это время года сирингарий особенно красив и душист, а недавний дождь щедро осыпал сиреневые кусты искрами. Бард, решивший прогуляться по этому месту, вовсю наслаждался видом, покуда не заметил, что один куст в лучах солнца мерцал особенно ярко. Бард не был бы собой, если бы не заинтересовался этим явлением, и чем ближе он подходил к кусту, тем отчётливее слышал звон магии. С замиранием сердца он застыл чуть поодаль — неужели сейчас появился шанс увидеть одно из самых редких и удивительных явлений?

Звонкие искры танцевали вокруг куста, постепенно концентрируясь в одной точке, становясь ярче, обретая вид эфемерных цветов сирени. Цветы собрались в плотный полупрозрачный шарик, переливавшийся всеми оттенками розового и фиолетового. Шарик тонко и мелодично звякнул, вспыхнул чуть ярче и принял форму маленькой девичьей фигурки. Ещё одна вспышка, и из грозди цветов выпорхнула фея в лёгких струящихся одеждах. Не больше ладони, с бледно-фиолетовой кожей, а в длинных волосах были пряди разных оттенков сирени: от белого до тёмно-фиолетового. Полупрозрачные крылья напоминали формой большой цветок сирени, от центра к краям меняя цвет от фиолетового к голубоватому. Фея удивлённо покрутила головой и опустилась на ветку.

Бард продолжал наблюдать. Как он знал, феи жили в некоем своём мире, но иногда, когда магия природы концентрировалась в определённой точке, фею могло перенести в совершенно иное измерение. Так что озадаченность крошки можно понять — она наверняка ничего не знала о месте, в котором оказалась. А бард раньше не встречал фей и не хотел терять возможность узнать что-то новое. Да и путь веселее в компании... Пожалуй, стоило рискнуть.

Он вышел из-за куста-укрытия, за которым наблюдал «рождение» феи. Осторожно, медленно, чтобы не спугнуть сиреневую крошку. Впрочем, фея и сама бояться не спешила — розовые глазки с интересом рассматривали приблизившегося барда. Он был слегка загорелым, с озорными и любопытными синими глазами, а также явно непослушными каштановыми волосами. Особое внимание фея уделила лбу — возле линии роста волос находились небольшие тёмные рога, плотно обхваченные у основания широкими металлическими кольцами. Даже эта деталь не вызвала у феи и тени испуга — похоже, она плохо разбиралась в видах, иначе хотя бы насторожилась.

— Доброго и внезапного дня, — поздоровалась кроха с приветливой улыбкой и помахала рукой.

— Доброго, цветочная гостья. Могу я узнать ваше имя?

— Сильена ил’Сиринга, а ваше?

— Феб. Просто Феб. Приятно познакомиться, рождённая солнцем, — представился бард и шутливо поклонился. — Милая Сильена, я понимаю, что этот мир для вас нов и незнаком, и хотел бы предложить узнать о нём больше. Просто я бард и постоянно странствую, мне было бы интереснее с компаньоном, а вы могли бы лучше узнать это место.

Фея ещё раз внимательно посмотрела на Феба, медленно накручивая на палец прядку. Он мог заметить, что ноготки у неё зелёные, как листва молодой сирени, а из волос торчали кончики острых ушек.

— Я согласна, — ответила она после недолгого раздумья. — По правде говоря, у меня немного вариантов. Я не знаю этого мира и не знаю, как вернуться домой. Вы похожи на того, кому можно доверять. Неизвестно, с кем ещё я могу встретиться, оставшись одна. Чем это может обернуться. Так что не вижу ничего плохого в том, чтобы принять ваше предложение.

— Очень рад это слышать. Тогда скоро мы отправимся в путь, больше я расскажу в дороге. И ещё, можем ли мы перейти на «ты»?

— Конечно, мы ведь теперь напарники.

Феб забрал свои вещи, и они пошли. Точнее говоря, шёл только Феб, тогда как Сильена либо летала вокруг, либо садилась ему на голову или плечо. Она была совсем лёгкая, так что не доставляла никаких неудобств, зато Феб смог заметить, что от неё пахло сиренью. Особенно от волос. Он рассказал, что движется на север, чтобы застать тёплые дни в тех местах. Сейчас его целью был Тавонир — город, в котором в это время каждый год проходила ярмарка. Это был отличный шанс узнать побольше интересных людей и историй, увидеть диковинки, а заодно и выступить.

Услышав о выступлениях, Сильена сказала, что, как фея, достаточно хорошо танцует и пообещала продемонстрировать это заинтересовавшемуся Фебу на привале. Будучи совсем необременительным попутчиком, она всё равно хотела стать полезной, быть на равных. Может, в этом мире она родилась только что, но на самом деле Сильене было двадцать. По фейским меркам, конечно.

Сильена искрилась любопытством от всего, что видела вокруг, а Фебу было интересно наблюдать за ней. Ему в целом нравилось наблюдать за красивыми девушками, а уж за такой необычной — тем более. В своих странствиях он встречал множество разных видов, но феи являлись настоящей диковинкой. А уж встретить двух похожих фей — рождённых из одной части природы — вне их мира просто невозможно. В родном мире Феба эти светлые создания и вовсе не встречались.

Остановились они только на закате. Феб уже привык к долгому пути, а Сильена могла легко отдохнуть на нём, поэтому ничуть не задерживала. К тому же, хотя она и могла потреблять обычную пищу, основные силы получала из солнечного света и воды, поэтому в дни ясные, как сегодняшний, не чувствовала голода.

Пока Феб разводил костёр, дабы заняться своим ужином, Сильена спустилась на траву. Быстрая вспышка света, и на том месте уже сидела невысокая девушка, очень похожая на человека, не считая необычного цвета волос и глаз, а также немного заострённых ушей. Своё превращение она объяснила тем, что за танцем в человеческом облике будет гораздо удобнее наблюдать. Особенно на ярмарке. Так что стоит уже сейчас отрабатывать движения в этом виде.

Ожидая, когда Феб освободится, Сильена отошла, чтобы размяться и вспомнить танец. После она напела нужную мелодию, и, когда бард смог её воспроизвести, закружилась в лёгком и чарующем танце фей. Несмотря на отсутствие крыльев, казалось, что Сильена вот-вот вспорхнёт, словно подхваченный ветром цветок сирени. Она двигалась очень ловко и грациозно, совсем не как человек, а на лице её светилось искреннее счастье. Наблюдая за Сильеной, Феб старался не только не забывать играть, но и не забывать дышать.

В этот момент он понял, что уже очарован сиреневой спутницей.

Когда танец закончился, ветерок всё ещё разносил вокруг лёгкий аромат сирени. Сильена села возле Феба и с ожиданием посмотрела ему в лицо, пытаясь угадать, какое произвела впечатление. Тот некоторое время молчал, приходя в себя, потом отложил лютню в сторону и поаплодировал.

— Не могу судить по меркам вашего мира, но для меня этот танец был очень хорош. Как бы тебя, милая Сильена, не опознали. Вряд ли кто-то кроме фей так умеет.

— А это плохо? Если кто-то поймёт, что я фея?

— Не хочу сгущать краски... — Феб откинулся на траву и заложил под голову руки. — Но в мире хватает нечестных людей. И не только людей. Особенно на ярмарке, где очень много торговцев. Феи встречаются очень редко, а их крылья ценятся в алхимии. Будет лучше, если в городе ты продолжишь находиться в человеческой форме.

Сильена вздохнула и понимающе кивнула. Ей не очень нравилась эта перспектива, ведь не привыкла долго быть человеком. Обычно феи принимали эту форму, когда не могли выполнить какую-то работу в своём обычном виде. Долго ходить тоже непривычно, но безопасность дороже капризов.

— Хорошо, терять крылья в мои планы не входит. В любом случае, нам понадобятся ещё репетиции. И музыку, и движения надо будет ещё довести до ума, однако я рада, что тебе понравилось. Надеюсь, что другие подумают так же.

— Уверяю, без восторгов ты не останешься. Чтобы привлечь внимание, тебе достаточно выйти в люди. — Феб окинул Сильену оценивающим взглядом. Одежды феи были несомненно красивы и очень ей шли, однако слишком экзотичны и недостаточно практичны. — Надо будет купить тебе новые вещи. Иначе внимания будет слишком много.

— У вас здесь принято иное? Но не будет ли тебе накладно...

— У меня на юге такой наряд ещё сошёл бы, но здесь ты будешь слишком выделяться. Уверен, местная одежда тоже будет хорошо на тебе смотреться. Не волнуйся, я странствую не потому, что бедствую. К тому же, обновки мы явно отработаем.

То, как просто и легко Сильена всё воспринимала, даже умиляло. Была она такой сама по себе или это характерная черта для фей? Или она просто считала, что тут так принято? Кто ж знает, Феб решил не уточнять, ему просто нравилось такое поведение. Когда пришло время сна, Феб предложил снова ставшей маленькой фее забраться под его плащ, чтобы было теплее. Сильена тут же согласилась, признавшись, что феи очень чувствительны к холоду.

До Тавонира осталось около четырёх дней дороги. Днём они шли и делились историями: Феб об этом мире, Сильена — о мире фей. На дневном привале Сильена слушала песни Феба, на вечернем репетировала танцы, а потом уже почти привычно устраивалась под плащом на груди. От барда исходило очень приятное и усыпляющее тепло, дарившее спокойный сон. Правда, Сильена заметила, что сам Феб спал иногда неспокойно — ворочался сильно, и сердце билось тревожно. Тому явно были причиной нехорошие сны, но спросить о них Сильена не решалась.

В последнюю ночь под открытым небом Феб всё же решил уточнить одну вещь:

— И всё же, почему ты так легко согласилась на моё предложение?

— Как я и сказала, ты похож на того, кому можно доверять, — пожала плечами Сильена, не раздумывая над ответом.

— Это и удивительно. Почти любой насторожился бы от перспективы путешествовать с демоном.

— Демоном? — удивилась Сильена. — Я мало знаю о демонах и думала, что ты человек. Хотя это ничего не меняет.

— Человек? — теперь уже удивился Феб. — Но... У меня же рога.

— А у меня уши острые. — Она развела руками. — Не знаю, нашу вторую форму ведь называют человеческой, а она какой только не бывает. И для меня все, кто вписываются в эти рамки, люди. И я человек, и ты человек. Не вижу особой разницы.

— Ой, осторожнее бы ты с такими заявлениями была. Кто-то может и оскорбиться.

— Постараюсь это не озвучивать, — усмехнулась Сильена и тоже решила спросить: — А что такого в демонах, что нужно настораживаться?

— Взгляды моих собратьев иногда не вписываются в общепринятые понятия гуманности... Но тебе нечего бояться, в силу образа жизни и частого общения с другими видами, я мало на них похож. Я ценю жизнь, свободу и хорошие песни, которые предпочитаю исполнять для живых.

— Поэтому ты стал бардом? Так ты объединяешь всё то, что любишь.

— С догадливостью у тебя хорошо, милая Сильена. Именно так. Ладно, пора спать, уже завтра ты увидишь Тавонир.

В самом деле, чуть позже полудня они уже достигли города, однако Сильена туда попала, спрятавшись в сумке Феба. Они сняли комнату в трактире, где Феб оставил фею, а сам ушёл за одеждой.

Дожидаясь его, Сильена рассматривала город в окно. Очень интересно, необычно, каменно. У фей тоже были города, но совсем другие — больше напоминали большие человеческие деревни, только почти без участков. Феи ценили и хранили связь с природой, ведь рождались именно из неё — примерно так же, как когда перемещались в другой мир. Собственно, они и перемещались из-за того, что особые природные чары собирались вокруг «их» явления. У Сильены это была сирень, поэтому её и звали «рождённая солнцем из сирени». Забавно, что бард это понял. Он явно много знал.

Феб вернулся слегка запыхавшийся — очевидно, торопился, не желая заставлять спутницу долго сидеть в ожидании. Ему было неловко, что пришлось вот так вот оставить Сильену, которая очень хотела посмотреть город, но никто бы не поверил, что она с самого юга шла в таком виде. Это привлекло бы нехорошее внимание, от которого могли возникнуть такие же последствия. Сумка Феба была зачарованной и могла вместить гораздо больше вещей, чем казалось на первый взгляд, так что Сильена совсем не удивилась, когда он достал пару платьев и башмачки. К обуви она привыкла ещё меньше, чем к долгому пребыванию в человеческой форме, но Феб заверил, что постарался найти самое удобное. По городу не стоило ходить босиком.

На самом деле Феб принёс не просто платья, а два полноценных дирндля, один в зелёной гамме, а второй — в сиреневой. Объяснив, что и как надевается, он тактично вышел из комнаты, сказав, что будет ждать внизу. Сегодня они собирались просто прогуляться по городу, так как ярмарка открывалась завтра.

К костюму Сильена привыкла быстро, а вот в обуви чувствовала себя очень странно. Так как феи ходили редко, то и обуваться смысла не видели, а погода в их землях большую часть года оставалась достаточно тёплой. В общем, с обувью Сильена дел имела совсем мало, так что ещё одной целью прогулки стало привыкнуть к ней. Феб не обманул, башмачки оказались в самом деле удобные — по крайней мере, ничего себе не натёрла и не стоптала.

— Я удивлена, что ты так хорошо угадал с размером, — призналась Сильена, когда они присели отдохнуть на край фонтана.

— Просто глаз хорошо намётан, хотя сам удивлён, что так метко попал. И я был прав. Тебе очень идёт, милая Сильена.

— Не могу судить, для меня всё очень необычно. Хотя, вообще, мне нравится. У местных нарядов есть своё очарование, даже если после наших они кажутся тяжеловатыми. А каблучки так забавно стучат!

Сильена соскочила с фонтана и закружила по площади, которая в этот закатный час была почти пустая. Она смеялась, расставив руки в стороны и любуясь надувшейся юбкой, а стук каблучков словно вторил звонкому смеху. А Феб не мог оторвать взгляд от чудесных красок, которые смешивал закат в волосах, от широкой улыбки на милом лице, тонких рук и стройных быстрых ног. Сильена утверждала, что для феи выглядит совсем обычно. Что ж, значит, для этого мира феи очень необычны.

Сиреневая спутница снова очаровала его.

Сильена уже снова оказалась на краю фонтана, а Феб продолжал задумчиво смотреть перед собой с мечтательной улыбкой. Она усмехнулась и, поддавшись проказливому настроению, сдула в лицо Фебу с ладошки цветы сирени. Он со смехом попытался от них отмахнуться.

Каждая фея также отличалась своей особой магией, тесно связанной с породившим явлением или местом. Сильена управляла сиренью: могла вырастить кусты сирени, поспособствовать их росту или же просто создать множество цветков. От этой способности мало пользы, зато она была красивой и душистой. А для феи большего и не нужно.

Феб старательно вытряхивал цветы из волос, а Сильена наблюдала за ним и не понимала. Сегодня она увидела достаточно много тех, кого Феб назвал людьми, но до сих пор не видела разницы между ними и Фебом. И демона в Фебе не видела. По крайней мере того, который соответствовал описаниям, которые она когда-то встречала, которые услышала от самого Феба. Перед ней был просто весёлый, жизнелюбивый человек-бард с тёмными рожками, которые не особо-то и выделялись в непослушных вихрах. С дружелюбным лицом, яркими одеждами, мягким голосом и тёплыми руками.

— Что бы ты ни говорил, но я вижу в тебе человека. Хорошего человека.

Рука, которой Феб прочёсывал волосы, в попытках убедиться, что в них не осталось цветов, застыла. Он в недоумении посмотрел на Сильену, тихо вздохнул и улыбнулся в ответ.

— Думаю, я даже рад это слышать. Мне приятно, что ты не видишь во мне демона. Такого, каким нам положено быть. Ладно, давай возвращаться, завтра ты как следует находишься.

Феб встал, потянулся до хруста и, обернувшись к Сильене, подал ей руку. Она приняла её и тоже встала. Да, тепло Феба очень приятно, и могло бы приманить фею, как огонь мотылька. Только это было куда безопаснее.

В таверне за ужином Феб быстро углядел знакомые лица и подсел к ним, познакомил с Сильеной, представив её своей южной подружкой Синель, обсудил недавние вести, а после и вовсе принёс лютню и запел о южных землях — ведь это и было интересно послушать тем, кто жил ближе к северу.

Сильене нравилось слушать его в дороге, но здесь, в окружении людей, впечатление складывалось совсем иное. Куда сильнее бросалось в глаза, что Феб очень любил своё дело, любил внимание публики, любил, когда ему начинали подпевать. И в дороге, и в таверне он был в своей тарелке, в своей стихии. Разным, но неизменно отдавал песне всего себя. Сильена поняла, что ей симпатичны обе его стороны. И задумчиво уединённая дорожная, и театрально открытая, проявлявшаяся на публике. Она определённо радовалась тому, что согласилась разделить его путь.

Глава 2. Семь печатей Шелианны

В первый день ярмарки Сильена смотрела на всё с восхищением и любопытством ребёнка. Не только и не столько всевозможные товары привлекали её внимание, сколько представители самых разных видов, о которых доводилось только слышать и читать. Даже если большинство без подсказок Феба она всё равно принимала за людей, были и те, кто сильно выделялся внешностью. Полуживотные, человекоподобные животные, люди-птицы и люди-ящеры. Голова шла кругом от увиденного. Ведь, на самом деле, даже обычные люди были для Сильены чем-то новым и необычным.

Найдя книготорговца, Феб надолго завис, внимательно изучая товар. Сильена присоединилась к нему, ведь книги этого мира тоже представляли для неё интерес. Некоторые оказались знакомыми, некоторые — очень сложными. Были даже книги, в которых говорилось о феях, и это вызвало лёгкий смешок — даже бегло просмотрев, Сильена поняла, что там много выдумок. Возникло странное, но приятное чувство. Многие, кого встретила Сильена сегодня, стали для неё словно героями, сошедшими со страниц сказок, а для кого-то сказкой была она, когда на самом деле все реальнее некуда.

Феб поманил её и показал на книгу, которую рассматривал с особенным интересом. Книга была страниц, наверное, на триста, среднего размера и непримечательного оформления. «Семь печатей Шелианны», — значилось на обложке. Сильене это название ничего не сказало, и она вопросительно посмотрела на Феба.

— Печати, придуманные Шелианной, являются довольно интересной магией, которая доступна не всем видам. Поэтому книги по ним встречаются не так часто. Очень занятная находка.

— Раз ты так ими заинтересовался, получается, они доступны демонам? — уточнила Сильена.

— Да, доступны, но не мне, — покачал головой Феб. — Я хорош в теории, но практический маг из меня очень и очень посредственный. Для овладения печатями моих сил не хватит.

— Тогда что тебя так заинтересовало? Ты хочешь взять книгу ради теории?

— Нет. Я хотел бы предложить тебе освоить печати. Насколько я знаю, вам они тоже доступны. Как ты на это смотришь? Я помогу.

— Если ты считаешь, что это будет полезно, то я согласна.

Феб удовлетворённо кивнул и купил книгу. В другой лавке он приобрёл толстую записную книжку и зачарованное перо — изображение печатей надо было где-то отрабатывать. Сильене эти траты казались излишними, но она доверяла выбору Феба, а его просто радовала возможность приблизиться к интересной магии, пусть даже через чужое обучение.

Хотя для Сильены очень многое из увиденного было в новинку, на самом деле на ярмарке не происходило ничего особенного. Феб очень уверенно ориентировался в толпе, находил среди торговцев самых интересных персонажей и заводил с ними речь о том, что в мире происходит. Чтобы не потерять Сильену в толпе, он, спросив разрешение, взял её за руку. Сильена обрадовалась этому жесту, потому что постеснялась бы проявить инициативу, а потеряться боялась.

Она тоже прислушивалась к рассказам торговцев. Так Сильена узнала, что на юге нашли новое месторождение звёздных камней, что сильно облегчило работу и ювелирам, и зачарователям. Алхимики Бишельского леса обнаружили перья птицы зорь, что являлось хорошим знаком — это очень редкая птица, перья которой высоко ценились в лечении болезней глаз, в изготовлении особых чернил для ритуалов и зелья скрытности. А вот у западного хребта всё оказалось не так хорошо: из-за всплеска магической активности, причину которого до сих пор не удалось выяснить, завалило одну из основных торговых переправ, так что добраться в Тавонир смогли только те, кто вышел заранее и успел пересечь место обвала.

У сатиров из Лунной равнины (как ни странно, но так назывался город) внезапно испортились отношения с нимфами из ближайших лесов, и всё бы ничего, но взвинченные нимфы несколько раз нападали из-за этого на травников, а в Лунной равнине вообще стало сложно иметь с кем-то дело. На западе в знатной семье случился очередной конфликт из-за подменыша, хотя к этому уже даже начали привыкать, на этот раз даже никого не казнили. Восточные ювелиры наконец смогли договориться с кентаврами о поставках «слёз солнца», так что сейчас украшения с этими камнями стали куда разнообразнее и немного доступнее.

Когда стало заметно, что Сильену утомила ходьба, Феб отвёл её к краю ярмарки. Опустившись на скамейку, она довольно зажмурилась и вытянула ноги. Ох и непросто, оказывается, быть человеком. Однако Сильена всё равно выглядела очень довольной.

— Я и не думала, что в этом мире столько всего происходит! — сказала восхищённо. — У нас всё гораздо... Размереннее?

— Этим мир и прекрасен. Всегда есть множество новостей, историй. Казалось бы, посещаешь одни и те же места, но они меняются. И можно заново открывать то, что, казалось, хорошо знаешь.

У Феба тоже было отличное настроение, в том числе из-за радостной спутницы. Счастливо улыбавшаяся Сильена делала этот день ещё прекраснее. Она так мило болтала ногами, делясь тем, что её особенно поразило на контрасте с родным миром, что оставалось только широко улыбаться и согласно кивать. Поднявшийся ветер с новой силой окутал его ароматом сирени. Кажется, впредь запах этих цветов будет вызывать очень тёплые чувства.

Незаметно достав из сумки заколку, Феб украсил ею волосы Сильены. Изящный цветок сверкал, словно капли росы. Или звёзды. Да, он был выполнен из тех самых звёздных камней, а сердцевина — из слёз солнца, которые мерцали золотистыми лучиками. Сильена удивлённо ощупала подарок и узнала его — видела на прилавке. Она смущённо потупила взгляд и тихо поблагодарила.

— Ты слишком добр ко мне, Феб, — добавила с ещё большим смущением.

— Милая Сильена, — также тихо начал он, чуть приблизившись, — это ведь я предложил составить мне компанию. И я хочу, чтобы об этом путешествии у тебя остались хорошие воспоминания.

Феб отодвинулся, игриво подмигнул и взял лютню. Душа желала петь, а Феб не привык отказывать ей в этих порывах. Для того ведь он и стал бардом — чтобы свободно творить магию словом и музыкой. Петь о чудесах мира или рассказывать о ярких событиях. И о чувствах, которые всё это вызывало.

Первую песню Сильена слышала впервые, а потому только чутко вслушивалась, представляя вечер на берегу южного моря, заставший искателей сокровищ. Даже если вживую она не видела ни моря, ни искателей, образы всплывали очень ясно перед закрытыми глазами. А вот вторую песню Сильена знала. Не удержавшись, она начала подпевать. Сначала несмело, но встретившись с озорными синими глазами, уловив согласный кивок, запела увереннее, наравне с Фебом.

Конечно, их дуэт привлекал ещё больше внимания, конечно, у них появились слушатели. Сиреневая дева и бард-демон вместе смотрелись необычно и, в то же время, чарующе хорошо. Между ними чувствовалась тонкая связь, проявлявшаяся во взглядах, в едва заметных жестах.

Сильена ощущала внимание и понимала, что ей это нравится. Волнительно и приятно было ловить на себе взгляды слушателей. И замечать, осознавать, что им нравится, что поэтому они и обратили внимание, остались. Сильена смотрела по сторонам и чувствовала себя ещё лучше, когда замечала, что слушатели разделяли её чувства. Ведь для того и существует искусство?

Всё же к вечеру Сильена утомилась — не привыкла к такой активности, многолюдности и долгому пребыванию на ногах; а вот у Феба энергии хоть отбавляй, так что в таверне он влился за ужином в очередную компанию, тогда как Сильена, забрав книгу, ушла в комнату. Ей хотелось хотя бы немного ознакомиться с тем, что предстояло изучать. О магии печатей в целом очень поверхностные знания имелись, но вот о печатях Шелианны она сегодня услышала впервые.

Сильена с облегчением скинула башмачки и устроилась у окна. Настало время просвещения. Много лет назад талантливая волшебница по имени Шелианна составила семь печатей: Луны, Сна, Зеркала, Слова, Крови, Радуги и Плача. У каждой печати имелось полное и схематичное изображение, потому как при достаточном опыте можно не наносить печать на поверхность, а обходиться жестами. Также применение печатей требовало чётко составленных требований и условий: о цели и особенностях колдовства, о времени действия, если не оговорить которое, печать будет вытягивать из мага силы до полного истощения. Также печати можно сочетать, тем самым изменяя эффект, что гораздо интереснее и многообразнее одиночного применения.

Печать Луны позволяла пополнять запас сил при помощи лунного света. Печать Сна — усыпить, а также задать сну необходимую тему, настроение. Зеркало, применённое к отражающим поверхностям, создавало связь с ними, которая позволяла увидеть их «воспоминания» — то, что отразилось ранее. Применив на ком-то печать Слова, можно дать силу словам цели, но только если они были искренними и достаточно лаконично выражали желание. При этом нельзя точно предсказать эффект, да и имелся ряд вещей, исполнить которые печати не под силу. Печать Крови позволяла по образцу крови, даже засохшей, получить информацию о её владельце, а также о времени, когда эта самая кровь пролилась. Радуга — печать-щит, но не физический — в этом плане её можно было использовать разве что в качестве зонтика, она использовалась для нейтрализации заклинаний. И самой неприятной оказалась печать Плача, которая извлекала из глубин сознания страхи и печали.

Это, конечно, краткая характеристика печатей Шелианны. Каждой была посвящена отдельная глава, описывавшая и возможности печати, и особенности её применения, включая некоторые примеры. Всё это занимало примерно треть, а вот далее книга рассказывала о проверенных комбинациях. Сильена вздохнула, понимая, что до этой части дойдёт нескоро, ей бы для начала запомнить вид печатей и отточить их изображение.

Сильена широко зевнула, отложила книгу, сняла заколку. Дождаться Феба она и не надеялась, так что уменьшилась, умылась, перелетела на подушку и там свернулась, прикрывшись краешком одеяла. Уже даже непривычно стало засыпать не на тёплой груди. Одной. Появилось время подумать о доме. У фей часто не было семьи в привычном кровном понимании, ведь обычно они рождались от союза магии и природы. Зато очень ценились другие узы — феи сближались с кем-либо не потому, что оказались роднёй, а потому что были связаны отношениями, которыми дорожили. Сильена, конечно, скучала по тем, кто её растил, скучала по друзьям и по дому. Однако не так сильно, как того стоило ожидать. Потому что феи жили со знанием о том, что в любой момент могут оказаться в другом мире и вряд ли после этого вернутся домой. В разной степени, но все были готовы однажды покинуть дом, стать частью совсем другого мира. Некоторые даже с нетерпением ждали этого, хотя Сильена не из их числа. И она не теряла надежды, что ещё встретит тех, кто был ей дорог.

Феб вернулся в самом деле поздно. Не засидеться для него всегда становилось большой проблемой, слишком уж общителен и любопытен, а уж совсем сложно уйти, когда рядом оказывались девушки. Нет, он не заигрывал с каждой встречной, однако старался быть обходительным, и первым уйти ему часто не позволяла совесть. Тем более деваться некуда, когда женщины хотели песен. Петь о любви Феб также умел хорошо, об этом зачастую знали, этим вдоволь пользовались.

Он тихо открыл дверь, надеясь, что Сильена уже крепко спит. Её оставлять тоже совестно, однако они — спутники, поэтому не оставлять — значило быть вместе всегда, что невозможно. К тому же, Сильена сама выбрала подняться в комнату. Чем-то таким Феб и успокаивал свою совесть — роскошь, которая не у каждого демона имелась, из-за чего к ним также относились с насторожённостью.

Свернувшаяся на подушке фея казалась совсем крохотной. Хрупкая, невесомая, сама как сиреневый цветок, который опасаешься даже пальцем тронуть. То и дело оглядываясь, чтобы убедиться, что сон Сильены не потревожен, Феб всё так же тихо подготовился ко сну. Если честно, поначалу спать рядом с феей немного пугало — этот как спать с котёнком: всегда опасаешься, что спугнёшь, грубо заденешь, раздавишь. Но сейчас уже Феб немного привык, хотя чувствовал бы себя куда спокойнее, если бы Сильена спала в человеческой форме хотя бы в кровати. Однако она в праве делать так, как привычнее и удобнее ей.

Второй день ярмарки был чуть менее насыщен разговорами и песнями, зато Сильена от души веселилась в танце. Феб оказался прав: восторга и внимания фея получала вдоволь, особенно восхищённые возгласы вызвав в тот момент, когда вокруг неё закружили цветы сирени. Эта часть не была запланирована, просто Сильену настолько переполняли эмоции, что она не смогла обуздать собственную магию. Танцы среди фей и танцы среди людей вызывали совершенно разные чувства. В первом случае Сильена ощущала себя частью целого, деталью единого танца, продолжением сотканного из волшебства мира. Здесь же она являлась центром внимания, этот танец был только её, это она дарила волшебство окружающим. Такого не почувствовать среди фей, как и нигде более не найти того единства.

— Ты была зачаровательна, Синель, — признался в конце Феб, подхватывая Сильену и отводя её к скамейке в тени.

Когда они были на людях он, говоря не понижая голоса, использовал псевдоним, потому что тот был гораздо привычнее слуху и лучше воспринимался. И хорошо ложился на легенду о южной подруге — там имя достаточно распространено, особенно у нимф, которые в качестве имён использовали любые красивые слова, что бы они ни значили. Сильена как раз очень напоминала потомка нимф. Каким бы именем Феб ни обращался к ней, он всегда произносил его очень ласково. Сильена считала это трогательным.

— Мне так понравилось! — воскликнула Сильена и благодарно улыбнулась, приняв флягу из рук Феба. — Знаешь, у нас ведь танцы, это... Обычай? Это в порядке вещей, это знают и умеют все, ведь это тоже часть нашей магии. И вот так вот привлекать внимание обычными вещами... Я не знаю, как это описать.

Не найдя слов, Сильена в порыве чувств обняла Феба, заставив его заметно опешить. Он потрепал её по волосам и вздохнул, покачав головой. Понять её чувства он мог лишь отчасти, ведь у демонов не было особой предрасположенности к музыке. Скорее даже большая часть их музыкальных предпочтений сильно отличалась от того, чем он занимался.

— Приятно видеть, что тебя это так впечатлило. Кстати, завтра мы отправляемся в Гаав. Я вечером договорился с одним знакомым торговцем, нам отчасти по пути, так что проведём часть дороги в его повозке. Хорошая возможность для твоего обучения.

— Спасибо, Феб. Мне даже интересно, какой из тебя учитель.

— Сейчас, наверное, не самый хороший, — почесал в затылке Феб, — но раз вызвался, то обязан постараться.

— Сейчас? Тебе доводилось учить раньше?

— Я очень люблю делиться знаниями, так что, да, было дело. Но прошло уже достаточно времени, так что я немного волнуюсь.

— Тогда давай вместе. И волноваться, и стараться. Я вчера немного почитала и очень заинтересована в том, чтобы во всём разобраться!

Стараясь получить от этого дня как можно больше, Сильена уже предвкушала завтрашний. И потому, что ей хотелось учиться, и потому, что в повозке она ещё не путешествовала. Она понимала, что из-за этого и дальше придётся быть человеком, но ведь оно того стоило — в этом Сильена ни разу не сомневалась.

Фея была настолько нетерпеливой и взволнованной, что, несмотря на усталость, заснуть смогла с большим трудом. У Феба со сном тоже было плохо, но не от предвкушения, а от слишком большого количества дум. В основном — о былом.

Потребовалось немного развеяться. Получше прикрыв Сильену одеялом, он открыл окно и перебрался на крышу. Неярко светила молодая луна, в бесконечном мраке мерцали звёзды. Смотря на них, Феб вспоминал места гораздо более тёмные. Давно покинутые, но ни на миг не забытые. Он был на самом деле родом из южной части, но другого мира — родного для демонов. По тому миру Феб никогда не тосковал и не хотел туда вернуться, хотя мог. Потому что не смог бы вести там тот образ жизни, который ему по душе. Как и оставаться собой. Там загнали бы в рамки, заставляя быть правильным демоном, правильным...

Феб поднял руку и ощупал кольца на рогах. Те держались крепко. Очень хорошо. Небольшие ограничения — достойная плата за свободу. Протянув руку дальше, Феб начал соединять пальцем созвездия. Это помогало отвлечься, в то время как ветер словно выдувал из головы ненужные мысли. Но стоило, конечно, накинуть плащ, ведь на крыше продувало сильнее. Хотя, в силу образа жизни, Феб не был чувствителен к холоду, в то же время оставаясь теплолюбивым.

В очередном порыве ветра Феб уловил тонкий запах сирени. Однако сирень же поблизости не росла. Обернувшись, он увидел зависшую рядом Сильену. Фея была удивительно тихой и совсем неприметной в ночи.

— Извини, тебя всё же разбудил холод? — с виноватой улыбкой спросил он.

— Совсем нет, просто очень некрепко спалось. Вот проснулась и заметила, что тебя рядом нет. Забеспокоилась, решила проверить. Всё в порядке? — уточнила Сильена и опустилась Фебу на коленку.

— Да, просто на звёзды захотелось посмотреть. Это вдохновляет. Мне кажется, делать это на крыше интереснее, чем на земле. Как будто становишься к ним немного ближе.

— Возможно... — задумчиво протянула Сильена.

Когда умеешь летать, посиделки на крыше теряют часть своей романтики — они становятся досягаемее, а потому в порядке вещей. Даже верхушки деревьев — обычное место отдыха для фей, и страха высоты, конечно, не имелось. Особенно в крылатом облике.

— Ладно, пора и внутрь. Если продолжим жертвовать сном, повозка нас точно усыпит. Ты же не хочешь всё пропустить, милая Сильена?

— Ну уж нет, я лучше постараюсь снова найти свой сон сейчас!

Сильена вернулась в комнату вслед за Фебом. В его объяснение отчего-то верилось с трудом, но выяснение причин бессонницы никому сейчас не поможет быстрее уснуть. Быть может, однажды, позже Сильена наберётся храбрости расспросить Феба о том, что его тревожит, но сейчас для таких разговоров ещё рано. И поздно. Ведь утром продолжится путь.

Глава 3. Крылатая ученица и рогатый учитель

Стук колёс, ласковый ветер, солнце. Фея и демон сидели рядом, соприкасаясь плечами, и смотрели в одну книгу. Феб подошёл к обучению очень ответственно, потому прошлые два дня посвятил основам печатей, и только сегодня они начали разбирать печати Шелианны.

— Раз ты уже просмотрела их в общем, то тебе могло показаться, что набор печатей странный, разношёрстный и не самый практичный. Да, сами по себе печати хотя и остаются полезными, всё же не заслужили бы такого внимания, если бы всё этим заканчивалось. Мы уже прошли обычные печати. Как ты думаешь, в чём же особенность этих?

Сильена задумалась, рассматривая печать Луны и вспоминая прошлые уроки. Медленно, но ответ сформировывался в голове:

— В их сочетаниях и применениях? Обычно печать создаётся для какого-то конкретного случая из базовых символов. Сам вид печати включает в себя все её свойства. Печати не требуют от мага дополнительно оговорённых условий, но вместе с тем это значит, что нельзя эти свойства изменить. Нельзя совместно применить две и более печати... Как одну. Каждая работает сама по себе.

— Да, вижу, ты уловила верную мысль. Печати Шелианны больше похожи на, к примеру, руны. Я бы назвал их чем-то средним между печатями и рунами. И также очень интересной особенностью являются сами сочетания печатей. У некоторых результат достаточно очевиден, другие же — неожиданность. Эта способность печатей давать совершенно новые свойства тоже выделяет их среди прочих.

— Правда, их изображения кажутся мне сложными. Смогу ли я их освоить? — с сомнением спросила Сильена.

— Конечно, сможешь. Вскоре ты поймёшь, что всё куда проще, если хорошенько разобраться. Давай сначала посмотрим на схему...

Феб указал на рисунок, предназначенный для применения печатей при помощи жестов. В целом, это представляло собой схематичное изображение печати, которое обычно можно было исполнить непрерывной линией. Такая схема позволяла понять основу рисунка, его суть, скелет. После Феб перешёл к изображению самой печати, начал разбивать его на простые составляющие, объясняя значение каждой. Особое внимание он уделял присутствовавшим в печатях символам магического языка. Феб показал, как правильно их писать, и посоветовал Сильене отдельно потренироваться именно в этом деле.

Ближе к вечеру, когда Сильена уже отдыхала от занятий, осмысливая новую информацию, Феб взял её записную книжку и сделал из нескольких страниц прописи, состоявшие из символов и элементов печатей. Стоило начать с малого, чтобы потом было легче объединить это в одну картину. Увидев прописи, Сильена немало удивилась тому, как ровно и аккуратно смог всё изобразить с первого раза Феб. Для барда, который сказал, что просто хорош в теории, он был слишком хорош. С другой стороны, она уже знала, что демоны тоже живут достаточно долго относительно обычных людей. Наверное, просто потратил много времени на изучение заинтересовавшей темы.

В любом случае, следующий день Сильена посвятила прописям. Делать это в движущейся повозке оказалось сложновато, но Сильена во время очередной съехавшей линии напоминала себе о том, что надо привыкать — вряд ли в жизни все печати придётся изображать в спокойной обстановке, на ровной поверхности и с неограниченным запасом времени. Так что нечего сейчас жаловаться на кочки.

Феб, чтобы не мешать, перелез к торговцу. Ральфу было чуть больше двадцати, крепкий парень светлой северной внешности. Заметив Феба, он улыбнулся и подвинулся, освобождая немного места.

— Как ты всё же вырос за эти годы, дружище, — усмехнулся Феб, рассматривая Ральфа. — Когда впервые встретились, ты начинал бунтарствовать и жаловался, что отец не берёт с собой. А теперь сам на ярмарку ездишь.

— Так больше десяти лет прошло. Большое время. Хотя ты-то вообще не изменился, у отца уже седина появляется, а ты!

— Я бодр и весел! И в ближайшие декады меняться не собираюсь. Но обо мне неинтересно, скажи, как дела дома? Как Ненна, как Фроир?

— Хорошо всё, спокойно. Дела идут, но поездки решили уже полностью на меня переложить. Родители здоровы, рады с внуками понянчиться.

— Внуками? — удивлённо воскликнул Феб и даже привстал в этот момент. — Неужели? Твои что ли? Когда обзавестись успел?

— Не сказал бы, что недавно. Сыну три уже, дочке — два. Не удивлюсь, если когда-нибудь ты точно так же будешь болтать с кем-то из них, а сам останешься таким, как я тебя сейчас вижу, — рассмеялся Ральф и слегка толкнул Феба локтем.

— Не отказался бы от такого поворота. Если, конечно, ты позволишь мне с ними познакомиться.

— Как только подрастут — милости прошу, — Ральф радушно улыбнулся. — Ты, наверное, единственный демон, с которым я не боюсь знакомить детей. И с которым согласился ехать почти что наедине, не обдумав это раз дцать. Наверное, потому что давно тебя знаю, и отец о тебе очень хорошего мнения, прохвост рогатый.

— С рогатым, конечно, не поспоришь, — отозвался Феб, встрепав чёлку и тряхнув головой, — но вот хвоста нет, так что мне больше нравился вариант с пройдохой. Или плутом. Или шутом. С чем только мои рога не сочетали. Но лучше всего они всё-таки сочетаются со мной.

Краем уха Сильена слушала разговор Ральфа и Феба. Если честно, её удивляли взгляды людей на время. Она не могла сказать, что феи жили долго — в её понимании это обычная продолжительность жизни, а вот о людях создавалось впечатление, что их время проходило слишком быстро. По крайней мере, феи не назвали бы десять человеческих лет большим сроком и тоже почти не изменились бы за это время. А вот о детях в двадцать лет Сильена судить не могла, для фей в этом деле не было понятий рано и поздно, они просто почти не имели своих детей, поэтому и норм не сложилось. Для того же, чтобы взять под опеку новоявленного ребёнка, надо было не возраста определённого достичь, а иметь моральную готовность.

«Наверное, другие виды обзаводятся детьми по тому же принципу? Или для них важнее уложиться в какие-то временные рамки? Но это глупо. Хотела бы я узнать больше о других видах».

Сильена усмехнулась, заметив, что Феб запел, и снова сосредоточилась на прописях. Хотелось как можно скорее перейти к практике, начать отрабатывать печати хотя бы в простейшей их форме. Феб уже предупредил, что через два дня она должна быть в состоянии изображать печати целиком, даже если не совсем по памяти и медленно, чтобы уже проработать основы, научиться формулировать и задавать условия.

Когда дело касалось обучения, Феб словно становился другим человеком: более серьёзным, строгим, требовательным. Он также, конечно, оставался терпелив, вежлив и позволял себе иногда вставлять шуточки, но всё же очень напоминал учителя. Прям настоящего. Да, феи тоже учились, поэтому Сильене имелось, с чем сравнить. Даже ностальгия по школьным дням промелькнула. Горы домашних заданий, неудачи на алхимии, воздушная акробатика и экзамены по танцам. Жизнь фей — это не только забавы на цветущих лугах. Прежде чем резвиться, надо научиться.

Вечером Феб снова взял книгу, чтобы решить, с каких печатей начать отработку. Сейчас выдались хорошие дни для Луны, но чтобы оценить эффективность восполнения сил, их надо сначала на что-то потратить, а устраивать в случайных местах сирингарии было бы очень странно. Слово слишком сложное для новичка, а Плач Сильене явно окажется не по душе. Можно заняться Радугой — его магия как раз достаточно слаба, чтобы не навредить Сильене в случае неудачи. Сон неплох, но его не применишь часто. Для Зеркала не встречалось пока подходящих поверхностей, а для Крови маловато образцов. Надо хорошо всё обдумать и составить план, учитывая и будущий маршрут, когда их с Ральфом пути разойдутся.

Пока Феб был занят, Сильена помогала с ужином. То, что обычно она могла обходиться без еды, не значило, что она ничего несмыслила в готовке. В конце концов, когда природа засыпала, жизнь у фей продолжалась, и тогда уже надо чем-то питаться. Во время же путешествия с Ральфом Сильена делала это для вида, потому что даже нимфам, чьим потомком она являлась по рассказу Феба, нужна обычная еда.

— Синель, я могу полюбопытствовать? — спросил Ральф, придвинувшись. Получив согласие, он продолжил: — Как ты сошлась с Фебом? Я очень удивился, узнав, что в этот раз у него есть спутница, тем более с юга. Мне всегда казалось, что из-за, кхм, — Ральф замялся и понизил голос, — горячей крови на юге с демонами особенно сложные отношения. Они и живут обособленнее, потому что другие виды не рискуют с ними часто пересекаться.

К счастью, Сильена уже знала достаточно, чтобы такие вопросы не загоняли её в тупик, заставляя подозрительно долго над ними размышлять, чтобы в итоге всё равно дать неверный ответ. Она кивнула с добродушной улыбкой.

— Да, на юге со всеми межвидовыми отношениями сложнее, и демоны тоже вспыльчивее, чем в других землях. Но у нас есть места, где разные виды живут по соседству, так что там и с демонами общаешься регулярно. Привыкаешь. К тому же, мы говорим о Фебе, — сказав это, Сильена обернулась и увидела, как тот вниз головой свисал через край повозки и покачивал руками. Это заставило рассмеяться беседовавших. — Пф, серьёзно, он же просто поющий оболтус и балагур. Впрочем, именно его любовь к песням меня и привлекла. Сначала приходила послушать, потом познакомились. Но раньше меня не интересовали путешествия, а вот когда встретились зимой, разговорились, решилась пойти с ним.

— Так дурачиться в его годы — это прямо талант. Да, действительно, с ним легко сойтись, если отбросить предрассудки. Обычно это самое сложное.

На это Сильена могла только пожать плечами.

Вскоре к ним вернулся Феб и перетянул одеяло беседы на себя, чем избавил Сильену от необходимости придумывать детали липового прошлого. Этим вечером он решил поведать о том чудном и оригинальном случае, когда его пригласили на карнавал подменышей. Согласился он чисто из интереса, ведь лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать... Наверное. Данный случай оказался как раз из тех, когда не лезь — оно тебя убьёт. В прямом смысле.

Подменыши — подвид демонов, который отличался исключительными способностями ко лжи, а ещё невероятной любовью к интригам, подлянкам и подставам. Так что главная цели их карнавалов — сделать как можно больше гадостей, не попавшись, а в идеале — стать причиной скандала, трагедии и самой громкой загадки на устах общества на ближайшие дни (чем дольше, тем лучше, конечно). Одним лишь чудом пережив карнавал, Феб зарёкся посещать массовые мероприятия подменышей, если только однажды не захочет свести счёты с жизнью очень изощрённым и оригинальным способом. Но поскольку этот случай смог стать довольно интересной историей, Феб не жалел о своём решении.

— В конце концов, я себя знаю, не согласился бы тогда, согласился бы в другой раз. Так что всё хорошо, что хорошо кончается.

Оптимизм Феба Сильена находила удивительным. Конечно, по прошествии времени о многих сложностях рассказывать становится проще, воспоминания меньше угнетают, память сглаживает углы, но Сильена всё равно сомневалась, что смогла бы с таким же задором рассказывать о том, как чуть не погибла или серьёзно пострадала. Утверждать наверняка она не могла, потому что в её жизни не было настолько больших опасностей, но даже пережитые мелочи могли продолжать угнетать сквозь года.

Второй день прописей пролетел незаметно, а на следующий пришлось попрощаться с Ральфом: его дорога теперь пролегала западнее, тогда как Гаав находился на северном пути. Феб похлопал приятеля по плечу на прощание, пожелал хорошей дороги и передал привет семье. Когда они разошлись настолько, что уже точно не могли друг друга увидеть, Сильена смогла наконец уменьшиться и с облегчением закружила рядом с Фебом — она успела сильно соскучиться по полётам. Если в Тавонире Сильена ещё позволяла себе менять форму ночью, то с Ральфом, ради сохранности тайны, всегда пребывала в человеческом виде. Поэтому очень сильно хотелось размять крылья.

Сильена поднималась вверх, немного пикировала, кружилась, делала мёртвую петлю и осуществляла всевозможные пируэты, в ярком солнечном свете напоминая задорный сиреневый блик. Фебу ничего не оставалось, кроме как позволить ей налетаться вдоволь, тем более, что ему очень нравилось за этим наблюдать.

Когда Сильена подустала и опустилась Фебу на плечо, он смог поделиться планами относительно её дальнейшего обучения:

— Практиковаться будем на привалах. Так ты, к тому же, сильно не утомишься, а в пути сможешь хорошенько обдумать, что получилось, что нет, а что стоит попробовать в следующий раз. Конечно, если возникнут трудности или вопросы, я помогу. В основном будем отрабатывать Радугу, Сон и Луну. Второе и третье — под конец дня, разумеется. Над Кровью поработаем немного, потому что мало материала, а опознавать одно и то же смысла мало, тут важнее выучить таблицы расшифровок. Один день будем проходить мимо озера, там сможем опробовать Зеркало, но больше возможностей для него будет уже в Гааве. Пока что повспоминай вид печатей и то, что я рассказывал о принципах наложения.

Сильена согласно кивнула. Несмотря на то, что обычно привалы они делали редко, она не спешила допускать мысль о том, что практики окажется мало, потому что Феба-учителя уже знала неплохо. И в догадках своих не ошиблась.

Необходимость рисовать печати быстро заставляла суетиться, ошибаться и начинать заново. Важные детали иногда получались совсем не такими, как надо, из-за чего снова же приходилось переделывать всю печать. Необходимость рисовать не на бумаге, а на земле и частях себя тоже задачу не облегчала. Правильно, быстро и кратко задавать условия на практике оказалось куда сложнее, потому что мысли то в голову не шли, то слишком растекались. И перенаправление сил Сильена контролировала недостаточно хорошо, из-за чего их либо не хватало, либо возникали пустые траты.

Первые разы оказались почти отвратительны. Для отработки Радуги Феб запускал в неё небольшие светящиеся обманки, которые при нейтрализации просто исчезали, но зато в случае ошибки взрывались маленькими фейерверками. Красивыми, конечно, но Сильена от таких неожиданностей то подпрыгивала, то икать начинала. В общем, тратила бесценные нервные клетки. Первые пробы Луны только тратили силы (ведь печать надо сначала активировать), ничего не восстанавливая, а Сон никак не помогал заснуть.

Сильена ощущала себя ужасной неумехой, но Феб никогда не корил её. Только помогал. Поначалу он указывал ей на все ошибки, которые замечал, говорил, как лучше их исправить. Потом, когда получаться стало лучше, он только давал подсказки, если Сильена не могла найти ошибки самостоятельно. Она уже и сама примерно понимала, что к чему, просто не всегда получалось это изменить.

Один раз непогода застала их достаточно далеко от любых укрытий, и тогда у Сильены просто не осталось выбора, кроме как удачно сотворить зонтик из Радуги. Его, к счастью, не пришлось держать очень долго, потому как они немного свернули и вскоре дошли до деревни, где смогли переждать ливень и заночевать в сухости и тепле.

Для отработки Крови Феб дал ей листок с тремя пятнами. Требовалось распознать, какое принадлежало ему, какое — Ральфу, а какое — коню, а заодно и рассказать всё, что удастся определить. После применения печати над пятнами всплыли светящиеся символы — их надо было соотнести с представленными в книге и расшифровать. Задача довольно простая, но долгая, если не знать символы и плохо ориентироваться в таблицах. Тем более, что встречались такие, которые имели совсем незначительные внешние отличия, но сильно расходились в своих значениях, хотя также часто схожесть имелась у родственных символов. Например, конь очень похож на кентавра.

Когда пришёл черёд Зеркала, Сильене пришлось некоторое время сидеть в стороне, пока Феб что-то показывал озеру. Можно было обойтись и без этого, но далеко в прошлое Сильена не смогла бы заглянуть, а улавливать изменения в положении облаков и травинок — это сомнительное развлечение. А так хоть Феб из озера воздушный поцелуй послал. Ну точно шут рогатый.

Занятия продолжались, а путь постепенно заканчивался. Конечно, если бы Сильена была полной неумехой в магии, она бы не начала так быстро делать успехи. Практика дала понять, что печати всё же подчиняются общим магическим законам, надо только приловчиться к особенностям, научиться лучше осознавать свои действия и формулировать желания. Эти навыки требовались в любом колдовстве, просто зачастую оно менее требовательно к чёткости мыслеобразов, и те формировались подсознательно и довольно абстрактно.

Очередная ночь. В свете полной луны Сильена продолжала упражняться в изображении печатей — подобрав палочку, она рисовала их на земле. Хотелось хотя бы на это тратить меньше времени и больше уделять его непосредственно колдовству, ведь самое интересное начиналось в разделе про комбинированное использование печатей. Это был очень большой раздел, Сильена даже не надеялась освоить всё, но уже пометила некоторые варианты. Например, сочетание Луны и Крови, позволявшее не только пополнять силы, но и залечивать раны в лунном свете. Или сочетание Сна и Зеркала, чтобы видеть чужие сновидения. Да, звучало бесполезно, но Сильеной часто двигало обычное любопытство — какая ещё мотивация положена потомку почти сказочного мира?

За спиной послышались шорохи — Феб заворочался, вероятно, снова настигнутый кошмарами. В такие моменты Сильене всегда становилось неспокойно — видеть чужие мучения и быть неспособной помочь всегда тяжело. Даже если речь шла всего лишь о плохих снах — такова уж натура феи. Сильена посмотрела на остатки костра протянула к ним руку, испачкала пальцы сажей. Да, она ещё такого не пробовала, но попытаться стоило.

Сильена осторожно сдвинула волосы со лба Феба и начала выводить печать Сна. Две дуги, прохожие на месяц, волнистый полукруг, три точки, два пересекающихся треугольника... Рисовать золой на лбу оказалось совсем непросто. Будь Сильена опытнее, хватило бы обозначить печать просто пальцем, ногтем, но сейчас она рисковала запутаться, не имея видимого изображения. Закончив печать, Сильена занесла над ней раскрытую ладонь и направила энергию, пожелав сменить настроение сна на что-нибудь приятное для Феба.

Вскоре она заметила, что Феб снова стал спокойным. Довольно улыбнувшись, Сильена решила, что на сегодня занятий хватит. Уменьшилась, привычно устроилась у него на груди и тоже заснула.

Послезавтра они придут в Гаав, где уже произошёл инцидент, последствия которого ещё не раз напомнят о себе путешественникам. Даже тогда, когда пути их разойдутся. Ведь такова обычно судьба случайных попутчиков?

Глава 4. Дело о пропавшем артефакте

Гаав — город музеев и библиотек. Довольно крупный, оживлённый, но большую часть года с совершенно недружелюбным климатом. Постройки здесь стояли плотнее, чем в Тавонире, и зачастую были выше — в основном этажа три-четыре. Гаав был разделён на восточную и западную части рекой, которая впадала в капризное мрачное море.

Именно к морю захотела первым делом отправиться Сильена — настолько не терпелось на него посмотреть. Феб отвёл её к побережью и договорился о встрече у пирса примерно через час. Сильена согласно кивнула и поспешила к каменистому пляжу.

Море! Настоящее! Волны бились о камни, а ветер приносил солёные брызги. Сильена раскинула руки и полной грудью вдохнула морской воздух, смешавшийся с сиреневыми нотками. Тёмная простиравшаяся до самого горизонта вода завораживала и в то же время пугала. Сильена умела плавать, но держалась на воде плохо, плыть долго не могла, а взлететь, пока крылья погружены в воду, невозможно.

Сильена медленно шла вдоль берега. Услышав неприятные крики, она всмотрелась и заметила белых птиц. Феб рассказывал о них — чайки. Наглые, галдящие, если соседствуешь с ними, то остаётся или привыкнуть, или ненавидеть. В основном они слетались к порту, надеясь стащить там рыбу, Сильена направлялась туда же, но только чтобы посмотреть со стороны. Одна она пока не решилась бы нырнуть в толпу, для знакомства с местными стоило дождаться Феба.

Феб же в это время отправился разбираться с местом будущего ночлега. Будучи хорошо знакомым с хозяйкой одного заведения, он не сомневался, что точно найдёт там свободную комнату по приемлемой цене. В Гааве летом с этим непросто — многие предпочитали наведываться сюда именно в этот сезон — редкое время сносной погоды.

Хозяйка — Иданна — так рада была видеть Феба, что при встрече тут же набросилась на него с объятиями. Она была полуорком и потому на голову выше Феба, из-за чего во время таких приветствий ему всегда открывался очень интересный вид. Несмотря на всю любовь к женщинам, в подобные моменты Феб из вежливости прикрывал глаза и в вырезы не смотрел. Для южного демона — это аномальная честность и удивительная выдержка.

— Я знала, что этим летом ты придёшь к нам! — воскликнула Иданна, отпуская Феба.

— Конечно, я ведь обещал. Однако не один я пришёл, а со спутницей.

— Во-от оно как, — протянула хозяйка и с интересом прищурилась. — Надеюсь, ты нас познакомишь. Мне прямо интересно, кто тебе так приглянулся, что вместе путешествовать решил. Она же тебе нравится?

— Эй-эй, между нами ничего нет! Но ты права, она мне нравится и отнюдь не только внешностью... — Феб застенчиво усмехнулся и потёр заднюю сторону шеи. — Мы не в отношениях, ей сейчас не до того, а я не признавался. Так что не надо бросать на нас такие взгляды. Скажи лучше, происходило ли что интересное тут на днях?

Иданна понимающе кивнула, а после задумалась. Гаав — достаточно спокойный город. Нельзя сказать, что здесь обходилось совсем без происшествий, но их список был сильно ограничен и стал уже обыденностью, не стоившей особых упоминаний.

— Интересное... Старшая мне недавно рассказала, что из музея артефактов украли экспонат. Следов вора не нашли, поэтому пригласили для расследования магов, но они ещё не прибыли. А в остальном у нас всё как обычно. Приплывают сейчас многие, в порту оживлённее стало.

Феб внимательно слушал Иданну, попутно размышляя о том, что надо обязательно наведаться в музей. Магом-сыщиком он, конечно, не являлся, зато видел в этом происшествии отличную возможность для того, чтоб потренировать Сильену. Из-за проблем на западном хребте маги прибудут ещё нескоро, так что администрация музея от помощи вряд ли откажется, да и Феб зубы заговаривал хорошо.

***

По прошествии часа Сильена вернулась к пирсу и села на краю. Болтая над водой ногами, она просто наблюдала за волнами, вслушивалась в их шум. Сильена вытянула руку и сбросила на воду горсть цветов. В её мире тоже имелось море, даже не одно, но так как феям комфортнее всего в родных землях, они редко путешествовали. А ведь были и те, кто родился из сверкающих солёных брызг, из ярких водорослей, из темноты глубин. Такие феи явно не боялись заплыть слишком далеко. А имелись ли у них крылья? Ответа не знала даже Сильена.

— Извини, я задержался, — раздался голос Феба, который присел рядом.

— Всё в порядке, я всё равно не могла точно отмерить время, — усмехнулась Сильена, отвлёкшись от созерцания покачивающихся на волнах цветов. — К тому же, мне здесь понравилось.

— Рад, что ожидание не стало томительным, однако я нашёл для нас интересное занятие.

Заметив интерес Сильены, Феб рассказал ей о похищенном артефакте. Собственно, задержался он именно потому, что узнавал больше о пропаже и договаривался с администрацией музея. Артефакт этот использовался для определения магических следов, в том числе и конкретно заданного мага, но являлся довольно старой моделью — сейчас широко применялись совсем другие. Однако он обладал примечательной возможностью опознавать замаскированные следы, с чем у современных моделей возникли сложности из-за изменившихся магических законов. Говоря об этом факте, Феб выглядел немного обеспокоенным.

— Подобный артефакт ныне использовать незаконно, так что это могут быть не просто воры. Мне видится, что тут нажива — не основной мотив, но это уже не нашей должно быть заботой. Мы просто поищем следы и, если что-то узнаем, сообщим кому следует, пусть дальше разбираются. — По речи стало заметно, что Феб снова вошёл в состояние серьёзного учителя. — В любом случае, для тебя это станет хорошей практикой. Лучше узнать на деле, в чём проблема один раз нарисовать печать и каждый раз просто доставать изображение. Мы пойдём в музей вечером, тогда на улицах близ него останется меньше народу, а у тебя будет время повторить материал.

Они обсудили детали, а после Феб, стряхнув с себя серьёзность, с обычной озорной улыбкой предложил прогуляться в порту и по городу. Это предложение Сильена приняла с большим энтузиазмом. Ей очень хотелось поближе посмотреть на плавающие громадины — корабли она видела только на картинках и не думала об их размерах и о том, что нечто настолько большое в самом деле может плавать. И без всякой магии!

По пути к порту Сильена расспрашивала, чем южное море отличается от северного, и от рассказов Феба ей только сильнее захотелось увидеть мир. Такой огромный, особенно для маленькой феи, и разнообразный. Такой отличный от родного, но вместе с тем во многом его напоминающий. Хотя наибольший интерес всё равно представляли люди и другие виды, на кого и переключила внимание Сильена, когда они дошли. Феб только умилялся с её реакции, понимая — если бы он взял с собой кого угодно другого, не встретил бы настолько яркого интереса. Этот мир очаровывал сиреневую спутницу, а спутница очаровывала его. Простого беспечного барда с непростыми демоническими секретами. Секретами, из-за которых теперь придётся обойтись даже без того малого колдовства, которое он себе позволял. Всё, чтобы сохранить это прекрасное спокойное время.

***

Когда часы на площади пробили три часа, Сильена засела в комнате, повторяя печати. Феб снова куда-то ушёл, но перед этим сказал сделать на одной странице несколько изображений Зеркала и, на всякий случай, по одному изображению остальных печатей. Сильена с большим старанием подошла к исполнению этой просьбы, тщательно следуя рекомендациям относительно размера печатей и их расположения на листе.

Было немного сложно сосредоточиться на деле, ведь мысли то и дело возвращались к морю. И к тем, кто приходил из моря, особенно к людям. Даже не зная, кто откуда, Сильена смотрела и понимала — они из разных мест, ведь различались внешне. Цвета, черты, одежда — всё оказалось таким разным. И вот как во всём этом прикажете разбираться, кто люди, а кто нет? Почему тёмная-тёмная кожа, огненные волосы, россыпь коричневых пятнышек на теле — это ещё люди, а если просто есть рожки — так уже демон? Или уши немного другой формы, кожа с зеленцой, зрачки горизонтальные... Вопреки ожиданиям, чем больше Сильена узнавала, тем хуже ориентировалась в видовых различиях, тем меньше видела в них логики. Почему тут с коричневой кожей человек, а тут — дриада? Одна рыжая оказалась человеком, другая — лисицей. То молодой демон, а то — человек с шишкой. Сильена просто лишний раз убедилась в своей безнадёжности. Для неё многие так и останутся людьми.

Феб вернулся к пяти часам, и они отправились в музей, который располагался в западной части города, через две улицы от реки. Под музей было отведено отдельное здание — довольно большое, с этажами выше, чем у прочих. Три его этажа по высоте ровнялись пяти этажам здания напротив. На улицах оказалось действительно малолюдно, а в самом музее им встретился только работник, который провёл до зала, где располагался похищенный артефакт.

Не того Сильена ожидала от места преступления. То есть особых ожиданий у неё в принципе не было, но зал выглядел совсем уж обычно и нормально. Просто зал из которого забрали только один экспонат. И больше никаких признаков происшествия.

— Конечно, здесь не наследили, иначе бы и маги не потребовались, — прокомментировал Феб, заметив разочарование Сильены.

— Да, но... Я думала, тут будет хоть что-то необычное. Какой-нибудь беспорядок, что-то разбитое и всякое подобное. А всё выглядит так, словно вор пришёл именно за следопытом. Просто пришёл, взял и ушёл.

Феб согласно кивнул и обошёл зал, присматриваясь к остальным экспонатам, к окружению. Особое внимание он уделял отражающим поверхностям. На правой стене висело зеркало в очень необычной раме, покрытой письменами. Слева располагалось несколько вертикальных витрин. В углу у окна стояли хорошо начищенные доспехи.

— Что же, с этого и начнём... — Феб остановился у витрины, которая была ближе всего ко входу и поманил Сильену. — Твоя задача вырвать одну из печатей Зеркала, приложить её к витрине и отмотать отражение на три ночи назад, когда была совершена кража. Потом пройдись по другим точкам. Тебе потребуется больше одной печати, будь готова к этому.

Сильена достала записную книжку и принялась за дело. Скоро ей стало понятно, в чём проблема многоразового использования печатей. Отматывать время на несколько дней приходилось в несколько заходов, из-за чего либо становилась невероятно хрупкой бумага, либо с листа исчезало изображение печати. Это напомнило о тренировках — когда Сильена несколько раз использовала печать, нарисованную на земле, та тоже начинала исчезать, но тогда она не придала этому особого значения.

К несчастью, отражения не показали ничего полезного. Только что артефакт был, а потом открылась витрина, и его не стало. Сильена рассказала об этом Фебу, на что он протяжно хмыкнул, подошёл к витрине и принюхался. Присел на корточки, присмотрелся к полу. На тёмном дереве со стороны ничего не бросалось в глаза, поэтому Сильена тоже подошла.

— Здесь что-то не так?

— Пахнет кровью. Не пытайся почувствовать — это демоническое. Мы очень чувствительны до таких запахов. Но так как она уже засохла, то я не обратил сразу внимания, — объяснил Феб, продолжая рассматривать пол. Вскоре он указал пальцем на одно место: — Вот, примени здесь Кровь. Если повезёт, след окажется как раз с той ночи.

Сильена оторвала нужную печать и достала книгу, потому как была ещё недостаточно хороша в расшифровке символов. Феб придвинулся, чтобы тоже иметь возможность заглянуть в таблицы.

— Да, кровь пролилась три ночи назад. Это был... Демон? И с хорошим магическим потенциалом. Тут ещё символы дополнительные. Следы зелья?

— Он был под действием скрытности, — кивнул Феб. — Да, это похоже на правду. Тогда всё сходится... — Он поднялся и подал руку Сильене. — У этого зелья есть разнообразные побочные эффекты, особенно для демонов. С птицей зорь у нас в принципе отношения сложные, а тут применяются её перья. И через некоторое время после приёма зелья может пойти кровь носом. Обычно как раз незадолго до конца действия скрытности. Тогда нам лучше сразу пойти на улицу!

Они быстро спустились, Сильена применила Зеркало на окнах музея. Как и предполагал Феб, действие зелья закончилось, в отражении удалось уловить фигуру в плаще. Несмотря на освещённость улиц, демон в тёмных одеждах хорошо на них терялся, но проследить за его отражением оказалось возможным. Сильена без дальнейших инструкций поняла, что нужно делать. Следуя за отражением, она применяла Зеркало на новых поверхностях.

След привёл к реке, потом вдоль неё до ближайшего моста, далее — по переулкам. На этом моменте стало сложнее, потому что иногда цепочка отражающих поверхностей прерывалась и выбирать следующую приходилось наугад. Дальше — к наиболее неприметным улицам. Путь вора становился всё запутаннее и в итоге был потерян.

Сильена растерянно посмотрела на Феба. Она проверила всё, что могла, близ места, где оборвался след. Феб задумался, почесал в затылке, а потом попросил у Сильены её записную книжку и начал что-то вырисовывать на новой странице.

— Твоё новое задание будет на порядок сложнее предыдущих, но я уверен, что ты справишься. Придётся совместить две печати Шелианны и дополнить это элементами классических печатей. Тебе надо будет применить Радугу и Зеркало. И вот ещё эти символы. — Феб вёл пальцем по странице, показывая то, о чём говорил. — Я понимаю, что ты ещё не отрабатывала такое сочетание, поэтому упростил задачу — тебе нужно при помощи цветов воспроизвести это изображение. Просто заряди его, а условия зададут дополнительные символы.

Кивнув, Сильена забрала книжку и внимательно рассмотрела изображение. Не отрывая взгляда от страницы, она вытянула вперёд левую руку и начала медленно шевелить пальцами. В воздухе появилось облачко из сиреневых цветов и начало постепенно принимать заданную форму. Она сверила цветочное изображение с нарисованным. Резкий взмах рукой. Цветы слабо засветились, закружились и устремились в сторону, словно подхваченные сильным ветром. Сильена и Феб поспешили за ними.

Сиреневый ветер привёл их к совершенно неприметному тупику. Цветы закружились над одним местом, принимая различные формы. Феб снова взял книжку и начал быстро фиксировать то, что показывали цветы до того момента, как сирень вспыхнула и за мгновение исчезла в фиолетовом пламени.

— Вернёмся в комнату и там всё обсудим, а утром снова пойдём в музей, — сказал Феб, решив пока ничего не пояснять.

Возвращение обрадовало Сильену. Непрерывное колдовство её достаточно утомило. Родная магия давалась феям очень легко, а вот что-то новое ощутимо выматывало. По крайней мере до тех пор, пока не станет привычным.

Феб попросил Сильену записать всё, что она знала о внешности вора, а после отправил отдыхать. Сам он принялся переносить спешно сделанные записи в свой блокнот, попутно их анализируя. Так как резкая потеря следа вероятнее всего была вызвана телепортирующим заклинанием, Феб настроил поиск на остатки именно этих чар. Телепорт всегда сильно и характерно следил, поэтому неудивительно, зачем вор так долго бродил. А ещё заклинание отличалось долгой и сложной подготовкой, из-за чего нужен укромный угол, где точно никто не потревожит, не заметит. Цветы Сильены нашли место перемещения, впитали в себя остатки чар и выдали их символьную характеристику.

Устало вздохнув, Феб потёр переносицу и откинулся на спинку стула. Он знал много, но не настолько, чтобы расшифровать все символы. Да и не его это уже работа. Пусть специалисты по имующимся данным определяют путь вора, а описание Сильены даст хоть какой-то ориентир, кого искать. К слову об описании... Феб взял листок, пробежался глазами по тексту, присмотрелся к наброскам. Демон близкого с ним роста, с тёмными рогами, почти прижатыми к голове, сероватой кожей, большим острым носом со шрамом...

Сомнений не осталось: вор — привет из родного мира. В описании этого привета даже было что-то знакомое. Не видя отражения, Феб не мог ничего утверждать, но небезосновательно полагал, что когда-то водил знакомство с вором. Особенно сильно намекало на это изображение броши, отражение которой Сильена приметила в реке.

Феб спустился вниз. Иданна ещё не спала, поэтому он попросил у неё чаю. Они вместе расположились в хозяйственном помещении возле кухни. Она занималась подсчётами, записями. Феб просто медленно пил гречишный чай и с отстранённым видом рассматривал пустоту перед собой.

Иданна шумно захлопнула толстую книгу, из-за чего он вздрогнул, вырванный из раздумий. Они обменялись взглядами.

— И какие такие думы не дают тебе спать?

— Может, это паранойя, но, может, все эти события действительно связаны, — расплывчато начал Феб, снова обращая взгляд в пустоту. — Сначала стало доступнее зелье скрытности. Его было трудно достать, но птица зорь снова объявилась, так что обзавестись стало реальнее. Потом конфликт в Лунной равнине. И город, и леса вокруг него, очень важны для магов, из-за чего основные силы точно были стянуты туда для решения разногласий. Следом — всплеск магической активности на западном хребте, который не удалось обуздать из-за того, что на посту осталось мало магов. И эта кража. Из-за зелья не всякой магией можно взять след, а специалисты были далеко и быстро вернуться не могли. К их возвращению развеялся бы даже след от телепорта. Я думаю, что кому-то стал очень нужен именно этот следопыт, и все перечисленные события являются частями одного замысла.

«И связаны со мной...» — подумал Феб, но воздержался от озвучивания этой мысли.

— Звучит, конечно, разумно, но ведь не тебе об этом париться. Нарушение закона — забота тех, кто его защищает. А твоя задача передать сведения и больше этим не мучиться, — пожала плечами Иданна.

— Да, ты права. Извини, что потревожил. И спасибо за чай, он как всегда очень вкусен. Доброй ночи, Иданна.

Феб улыбнулся, как обычно легко и беззаботно, и ушёл обратно в комнату. Хотелось бы ему не думать, но даже если догадки ложные, стоило стать на время внимательнее и осторожнее. Тем более, что теперь Феб не один и отвечал не только за себя.

Глава 5. О демонах и жестокости

Утром, как и планировалось, Сильена и Феб вернулись в музей. Пока они шли, Феб объяснил логику своих действий после потери следа, а также поделился предположениями, которые рассказал ночью Иданне. Ещё он сообщил, что в Гааве придётся задержаться дольше, чем планировалось изначально, ибо ближайшие дни обещали быть дождливыми, что совсем не располагало продолжать путь.

— Но это и к лучшему, — радостно заверил Феб. — Во-первых, тут много где можно выступить, во-вторых, это же город музеев и библиотек — ты сможешь лучше узнать этот мир! Я, конечно, много чего рассказать могу, но увидеть что-то своими глазами гораздо полезнее, а книги точнее и знают побольше моего. А начать познавать мир можно уже сейчас: я пойду докладывать о наших успехах администрации, а ты можешь пройтись по музею. Там интересно, я проверял.

— Мне так повезло встретить в первый день именно тебя, Феб. Ты так много делаешь для того, чтобы я освоилась в этом мире. Спасибо.

Сильена улыбалась. Глаза её блестели от счастья, а в волосах, словно капли дождя на сирени, мерцала подаренная Фебом заколка, с которой она расставалась только на время сна. Если бы Сильена не была так занята тем, что смотрела по сторонам, то заметила бы, с какой теплотой и нежностью глядел на неё Феб.

— Просто я люблю учить, трепаться и приятную женскую компанию... А ещё рад узнать больше о феях из такого достоверного источника. Так что наше сотрудничество полезно и мне, — ответил Феб и тут же сменил тему: — Что ж, мы почти пришли. Не торопись, рассматривай сколько душе угодно. Встретимся потом у входа.

Говоря в целом, в артефактах Сильена разбиралась неплохо, ведь зачастую это просто очередные приспособления, призванные упростить жизнь, но с долей волшебной силы. Для использования большинства даже не нужно владеть магией и знать её основы. Просто применяй, как положено, а принцип работы оставь для тех, кто это создаёт. Однако оказалось, что многих артефактов в мире фей вообще не существовало, особенно тех, которые не связаны с бытом. Некого атаковать, не от кого усиленно защищаться, не нужно за кем-то следить или кого-то пленить. В своём мире феи жили очень мирно и в гармонии. Для них чужды ненависть, агрессия, грубость и прочие тёмные чувства.

У людей было иначе. Они зачаровывали оружие, чтобы то сеяло ещё больше смерти, но из-за этого вынуждены создавать щиты, чтобы сохранить собственную жизнь. Это заставляло усиливать оружие. А потом снова щиты. Цикл, который мог прерваться, только если воцарится мир во всём мире. Или если все вымрут. Люди создали различные следопыты, которые можно было бы применять для поиска мест силы, аномалий, потерянных артефактов... Но чаще они применялись для слежки за магами, поиска преступников. Имелись артефакты, которые позволяли скрывать свою личность, обманывать, втихую избавляться от недругов, а также те, которые должны от этого защищать. Ужасное множество артефактов оказалось предназначено для пыток и для обезвреживания магических существ: клетки, которые высасывали силы, кандалы, причинявшие боль за попытки колдовать, ошейники, не позволявшие сменить форму.

Сильена остановилась перед витриной. За стеклом лежали просто оформленные широкие металлические браслеты. Незатейливые аксессуары, только вот поход по музею и зал, в котором они находились, заставляли сразу подумать о подвохе. Действительно. Это оказались блокираторы, при помощи которых можно либо полностью лишить возможности колдовать, либо очень сильно эти самые возможности ограничить. Зависело от силы блокираторов и того, на кого их надели.

Читая описание, Сильена хмурилась. Такое «украшение» немногим лучше пыточных устройств. Во-первых, лишить возможности колдовать — это как отрезать хвост у русалки, крылья у феи, руки-ноги у кого угодно. Жить с этим можно, но от чувства неполноценности не деться, да и неудобно будет. Во-вторых, магии, которая накапливалась в теле, требовался выход. Если блокиратор слишком сильный и ограничивал мага достаточно долго, это причиняло сильный дискомфорт и могло крайне плохо сказаться на состоянии тела или разума. Вредная, жестокая и опасная вещь, особенно для сильных магов с большим и быстро восстанавливающимся внутренним резервом — их блокираторами обвешивать, как больного с температурой обложить грелками и завернуть в одеяла в хорошо отапливаемой комнате в жаркий день. Такое и для здорового человека убийственно.

— Бессмысленно, как всякая жестокость, — вздохнула Сильена и поспешила пройти дальше.

Сильена понимала, что в мире людей есть и преступники, которых необходимо ограничивать, но она не настолько наивна, чтобы верить в неизменно справедливое использование блокираторов. От них точно страдали невиновные. Но даже если представить, что такое не случалось, подобное оставалось неоправданно жестоким. Клетки и похитители магии и то выходили гораздо гуманнее: они тоже не позволяли колдовать, но не создавали в теле избыточный заряд.

Пусть даже Феб сказал не торопиться, но напротив многих экспонатов просто не хотелось задерживаться. Даже так Сильена всё равно выполнила цель посещения — узнала больше о мире, пускай и о той его стороне, с которой предпочла бы не сталкиваться. Сам собой возникал вопрос: «А смогла бы она выжить без помощи Феба?» Наверное, только где-нибудь в лесу, не контактируя с социумом. Для феи это не проблема — где жива природа, там жива и она; в тёплое время года можно было обходиться практически без еды, в холодное — засыпать в деревьях, надобность в вещах для фей совсем условна, но такая жизнь быстро станет скучной, пустой, бессмысленной. В обществе же можно было легко лишиться крыльев, став жертвой алчности, стать частью коллекции диковинных созданий, рабыней. Так легко попасть в неприятности, будучи гостьей из сказочного мира, где доверять всем — обычное дело, а не глупость.

Сильена поспешила к выходу, чудом не заблудившись. Не найдя Феба в холле, она выглянула на улицу. Он сидел на ступеньках, перебирал струны лютни и делал записи в блокноте — сочинял новую песню. Взгляд невольно остановился на рогах, и Сильена поджала губы. Вспомнила, что многие пыточные устройства придумали или усовершенствовали именно демоны, да и в целом они часто прикладывали руку ко всему, что связано с насилием и жестокостью. При таком раскладе отношение к демонам прояснялось. Только вот Феба не получалось представить за каким-то типичным для рогатых делом. И не хотелось представлять.

В данный момент Феб был так увлечён, что не замечал ничего вокруг, поэтому Сильена просто остановилась чуть в стороне и наблюдала. Интересно смотреть на людей, занятых любимым делом, к тому же, в такие моменты они становились ещё прекраснее. Этот азарт в глазах, яркие искрение эмоции или же полная сосредоточенность, когда слабеют рамки, стеснение и беспокойство о том, что подумают окружающие, когда сквозь завесу созданного образа можно подглядеть за душой.

Поднялся ветер, и Сильена не удержалась, пустила в сторону Феба горсть сиреневых цветов. Он сначала замер в недоумении, а после обернулся и с улыбкой подозвал сесть рядом. Даже не потрудился стряхнуть цветы с волос.

— С возвращением, Синель. Я тут вроде как закончил, послушаешь? — предложил Феб с таким радостным видом, что невозможно отказать.

— Ты ещё спрашиваешь! Конечно, я хочу узнать, над чем ты так вдохновлённо работал.

Феб ухмыльнулся, пробежал взглядом по записям и начал играть. Это оказалась песня о городе, спрятанном среди гор, жители которого хранили один секрет: все они — драконы. То был один из последних драконьих городов, убежище самых верных защитников. С каждым веком их становилось всё меньше, но тайный город, очаровывавший своим древним величием, спокойствием вековой мудрости, красотой, заключённой в сдержанности, позволял вернуться в те времена, когда увидеть в небе дракона было обычным явлением. Когда мир дышал древней магией — такой же внушительной, могучей и надёжной, как сами великие ящеры.

Сильена об огромных ящерах знала в основном из сказок, немного из рассказов Феба, но сама ни разу ещё не встречала. Она очень пыталась представить то, о чём говорилось в песне, и поверить, что всё это правда существует. Казалось бы, уже довелось встретить так много разных видов, и всё же каждый раз, когда очередная «сказка» становилась явью, Сильена чувствовала себя восторженным ребёнком. Сейчас такая реакция оказалась как никогда кстати, затмив собой осадок, оставшийся после знакомства с артефактами, позволив быстро откинуть негативные мысли.

— Мне нравится эта песня, — сказала Сильена, когда Феб закончил. — Она... Похожа на дивную сказку. Такая размеренная, но увлекающая. Я не слишком хорошо высказываю свои впечатления... — Она замялась, слова совсем не шли на ум, отчего становилось неловко. — Ах, но я буду очень рада услышать её снова. Мне нравятся твои песни. И твоё пение. Тебе очень подходит быть бардом.

— Спасибо, Синель. Слышать такое от тебя мне особенно приятно, — поблагодарил Феб.

Было заметно, что ему важнее сам отклик, а не то, насколько складно и развёрнуто тот высказан. Сильена хихикнула: Феб выглядел довольным, как разомлевший от поглаживаний кот, вот только на голове у него до сих пор лежали цветы сирени. Сильена протянула руку, чтобы отряхнуть волосы, а когда начала убирать следы своей маленькой шалости, Феб аккуратно поймал её за запястье и оставил лёгкий поцелуй на пальцах.

— Правда. Ты такая искренняя, что я могу быть уверен в правдивости твоих слов. Так гораздо приятнее и проще, когда можно не искать подвоха.

— Нет смысла лукавить о своих впечатлениях. Но скажи, что вдохновило тебя на эту песню? Ты выглядел так, словно поймал совсем свежую мысль.

— Да, — он кивнул, — ты правильно подумала. Я сидел здесь и вдруг, смотря на этот город, вспомнил то место. Однажды меня занесло в тот самый драконий город. Это место сильно меня впечатлило, но, наверное, именно это не позволило мне сочинить песню раньше. Эмоции нужны, но если они слишком сильные, я просто не могу сосредоточиться на работе, слишком отвлекаюсь, и всё как-то не складывается. Сейчас чувства уже поутихли. Я присмотрелся к Гааву и понял, что его архитектура очень похожа: такая же северная, строгая, простая. И эти треугольные крыши, белые, жёлтые, красные, бордовые краски. Тут есть места, где близко-близко к реке тянутся вплотную стоящие дома. Мне кажется, даже погода в Гааве похожая. Конечно, с той поправкой, что тут море, а там горы.

— Ты хотел бы побывать там снова? — догадалась Сильена.

— Конечно! Только я не знаю, где именно находится город. Я оказался там из-за ошибки при телепортации, а выбрался на драконе, так что не смог разобрать путь. На самом деле, это было очень давно... Достаточно давно, чтобы я успел запутаться в прошедших годах. Тогда я только начинал свой путь барда.

— А были у тебя раньше компаньоны?

— Нет, — без раздумий ответил Феб, — были только попутчики, вроде Ральфа. Точнее, конечно, его отца. Если у меня была возможность проехать часть пути, я ею пользовался. Однако большую часть времени я был сам по себе.

— Но... Ты же проводишь в пути много времени. И, значит, в основном...

Видя замешательство и опечаленность Сильены, Феб с мягкой улыбкой ласково убрал сиреневую прядь, открыв ухо, и осторожно — из озорства, стараясь не сделать больно — ущипнул за острый кончик. Сильена встрепенулась и ответила недоумённым взглядом.

— Милая, не надо делать из этого драмы, сожалеть о том, о чём не сожалею даже я. Да, конечно, я люблю быть в обществе и не люблю долго быть один, но есть ряд причин, по которым я продолжал путешествовать сам по себе. Смотри, во-первых, когда я решил стать бардом, я знал, что меня ждёт, и был согласен на такой расклад. Так какой мне смысл страдать от своего же осознанного выбора? Нет-нет, я не для того живу. Во-вторых, на самом деле, не так-то просто найти того, кто будет согласен даже на время отбросить всё и пойти просто куда-то зачем-то. У людей обычно есть жизнь, дела, обязанности, которые надолго не оставить. И, в-третьих, — Феб указал на рога, — как я уже говорил, сложно найти того, кто надолго захочет остаться наедине с демоном. Я свободно чувствую себя в обществе, во многих местах меня принимают, рады видеть, но даже когда заходит речь о том, чтобы с кем-то проехать некоторое время... Многие пытаются аккуратно слиться. Я их понимаю и не настаиваю. Что ж, думаю, после музея и ты можешь их понять.

Сильена потупила взгляд и кивнула. Почему-то рядом с Фебом ей было неловко соглашаться, что она видела поводы опасаться демонов. Неправильно грести всех под одну гребёнку, но ведь даже Феб признавал, что демоны по природе своей не гуманисты, не пацифисты и просто жестокие создания, а на него самого очень сильно повлияло общество других видов.

— Ну-ну, отставить чувство вины. На днях я свожу тебя в библиотеку, если захочешь, то сможешь там и о демонах прочитать. Тогда ты точно убедишься, что такое суждение не столько предвзятость, сколько справедливая предосторожность и исправная работа самосохранения. Куда безопаснее к каждому относиться с насторожённостью, чем надеяться, что вот этот конкретный демон окажется миролюбивым. Я и сам своим собратьям не спешу доверять. Ладно, мы тут засиделись. Пошли дальше.

Феб убрал блокнот, поднялся, закинул за спину лютню и подал Сильене руку. Надо было воспользоваться тем, что сегодняпогода ещё ясная. Осмотреть ту часть города, до которой не дошли вчера, полноценно выступить — ведь потом они будут делать это в помещениях, где обычно не потанцуешь и остаётся только петь дуэтом. Чем дальше, тем больше Сильена убеждалась, что пение ей очень по душе, а Феб утверждал, что некоторым песням определённо не хватало второго голоса, иные же лучше звучали в исполнении одной Сильены.

***

В библиотеку Сильена попала через день. Снаружи здание ничем не выделялось, да и внутри было просто местом с большим количеством книг и шкафов. Сюда приходили за знаниями, а не по сторонам смотреть. Феб помог разобраться, что здесь к чему, посоветовал несколько книг и убежал по своим делам.

Для первого раза Сильена выбрала три книги. О географии мира, о его истории и, да, о демонах. Она не надеялась освоить всё за день или даже за два-три, но собиралась пробежаться по общей информации, останавливаясь на наиболее заинтересовавших моментах. Это полезно не только для общего развития, но и чтобы лучше притворяться местной. В планах также было прочитать о южных землях, потому что нормально не знать много о мире, когда дальше соседних деревень не выбираешься и ничем не интересуешься, но не знать ничего о родных местах — слишком подозрительно.

— Что же им спокойно не сидится, — недовольно пробурчала Сильена, перейдя к истории.

О, святая наивность! Сильена не была к такому готова: так как в мире фей мало чего происходило, то история его была простой и короткой, если не углубляться в детали, но здесь... Просто список основных дат и событий заставил нервно сглотнуть. И опечалиться. Очень много вещей связано с войнами, конфликтами, переворотами, среди которых робко проглядывали мирные достижения. Создавалось впечатление, что люди просто не умели и не хотели мирно сосуществовать.

Сильена бессовестно пролистала книгу ближе к настоящему времени, не желая сейчас погружаться в конфликты прошлого. На её счастье последние пару веков оказались достаточно спокойными. Конфликты были, но либо локальные (в основном на востоке), либо традиционные (обычно на юге), а власть резко не менялась. Даже с учётом того, что у западной аристократии портить друг другу жизнь всё ещё оставалось любимым занятием. Север же отличался особенным спокойствием, так как восстанавливался после нескольких лет аномальных холодов.

И вот настала очередь демонов больше поведать о себе. Оказалось, что этот вид, подобно феям, происходил из другого мира, но они уже давно расползлись по другим мирам, обжились там и редкостью совершенно не являлись. К тому же с родиной демонов была настроена связь, но желающие туда наведаться почти не встречались. Тот мир мрачен и недружелюбен из-за сильного влияния тёмной магии. Эта же магия, как предполагалось, зародила там жизнь, оставив свой отпечаток на каждом творении. В том числе и на демонах.

Для детей тьмы чужд альтруизм. Для защиты собственной жизни, для достижения собственных целей годились любые средства. Убей или умри. Ставь себя на первое место. Доверяй только себе. Предай, если так тебе будет лучше. Наращивай силу, чтоб враги боялись даже дышать, и убивай их, если от этого окажется больше пользы. Распоряжайся жизнью детей, пока они не могут делать этого сами. Убей родителей, которые портили твою жизнь, если стал для этого достаточно сильным. Как-то так выглядела демоническая мораль. Если её можно назвать моралью. Велика вероятность, что сосуществование демонов балансировало на очень тонкой грани, где с одной стороны была выгода, а с другой — желание устранить потенциальную опасность.

Подобно многим видам, демоны имели два облика. В первом они появились и существовали в родном мире, второй, более человеческий, проявил себя в процессе освоения других миров. Истинные облики могли включать в себя самые разные элементы: и различные цвета кожи, и звериные ноги, и хвосты, наросты, гребни, шипы, когти... Проще говоря, фантазия у тьмы была хорошей. Иногда — отвратительно хорошей. Но у каждого демона обязательно имелось два рога.

Рога имели большое значение в магическом плане, поэтому получила распространение практика, при которой один демон отбирал рог у другого, тем самым становясь его хозяином. Обычно так поступали аристократы с особо ценными подчинёнными: личными убийцами, стражами, магами, алхимиками, артефакторами и прочими. На малой дистанции рог можно было применять для пыток, чтобы напомнить слуге, где его место (очень полезно, когда слуга, например, сильный маг, и при ином раскладе мог легко убить хозяина). Если слуга сбегал, рог помогал его найти, так как всегда хранил магический след своего владельца. В целом, на рога ещё можно ставить блокираторы, что гораздо действеннее, чем надевать их на руки или ноги, но могло исказить магический след.

Демоны иных миров отличались от собратьев с родины только потому, что у них появилась необходимость уживаться с другими видами. Их тёмная натура никуда не девалась, просто приходилось вести себя сдержаннее. Для собственного удобства они часто выбирали ту службу, на которой могли удовлетворить свою кровожадность, поэтому так много демонов среди палачей, убийц, солдат, охотников и мясников.

Впрочем, можно встретить и относительно миролюбивых демонов. Это были те немногие, кто смог обуздать внутреннюю тьму. На самом деле они встречались даже в родном мире, но там мало быть добрее по натуре, надо ещё не уподобиться остальным. Ведь окружающие добрее к «особенному» (а для них — дефектному) не станут. Воспитание и социум влияют ничуть не меньше, чем тёмная магия.

Сильена отложила книгу и уставилась в пустоту. Её фейский разум, по природе добрый, миролюбивый и в целом противоположный демоническому, с трудом воспринимал новую информацию. Порядки того мира казались настолько невозможными, настолько жуткими... Не хотелось верить, что такое возможно. Не получалось поверить. Но жизнь не оставит ей выбора.

Глава 6. Старые друзья, новые знания

— Это так вкусно! — в восхищении воскликнула Сильена и положила в рот ещё кусочек вишнёво-миндального пирога.

В последнюю неделю она почти не видела солнца, из-за чего испытывала некоторую потребность в еде. К тому же, в сегодняшнем заведении была небольшая сцена, так что Сильена вдоволь натанцевалась и теперь с большой охотой уминала угощение. Она действительно не могла припомнить, чтобы когда-то ещё пробовала настолько вкусный и ароматный пирог с вишней. Впрочем, барбарисовый чай тоже оказался необычным и вкусным; если бы Сильену спросили, что ей понравилось больше, она бы точно растерялась и надолго задумалась.

Рядом сидел Феб, угощаясь тем же самым и согласно кивая. Он в этом заведении уже бывал, так что знал, что нужно выбрать, чтобы произвести на спутницу впечатление. Вдруг он дёрнулся и чуть не облился из-за хлопка по спине.

— А вот и ты, рогатик!

Сильена вздрогнула от неожиданности и с непониманием посмотрела на мужчину, который подсел к ним за стол. Он был жилистый, длинный, с острыми ушами, серой кожей и тёмно-красными волосами чуть ниже плеч. А ещё пугающее впечатление производили его глаза: с чёрной склерой и светло-оранжевой радужкой. Одет же он был как обычный путешественник, но опрятно, с налётом интеллигентности.

— Нильс, — откашлявшись, с укором сказал Феб, — я тоже рад тебя видеть, но нельзя так во время еды пугать.

— А это за то, что давно не заглядывал. Я уже столько статей для обсуждения нашёл, а тебя всё нет и нет! И даже к совести не воззвать — откуда она у демона?

— От планового визита в университет я бы всё равно никуда не делся, а это как раз к концу лета. Никуда бы за это время твои статьи не разбежались.

— Статьи — нет, а подопытные — да!

С интересом наблюдая за разговором, Сильена пришла к выводу, что Феб и Нильс, как минимум, хорошие знакомые. По Фебу было заметно, что он рад встрече, хотя и бурчал из-за резкого приветствия.

— Не лучшее название для студентов, хотя отчасти справедливое, — усмехнулся он. — Что же, раз ты тут, полагаю, Сигдис тоже прибыла?

— Ооо! — Нильс кивнул с кривой улыбкой. — И если бы только она. Эта фанатичная женщина ещё и студентов с собой притащила, чтобы устроить им внеплановую практику. Вот представь: вечером ты спокойно готовишься снова пинать балду весь следующий день, а утром уже из Невена в Гаав мчишь. Ладно я, мне за это платят, но вот у подопытных просто — опа! — и без малейшего предупреждения практика, по которой потом ещё и отчёт готовить. Однако ты, конечно, тему уводить мастер, но я же вижу эту милашку, которую ты так не хочешь мне представлять, — заявил Нильс и подмигнул растерянной Сильене.

— Умерь свои феромоны, дровишко, — вздохнул Феб и успокаивающе погладил спутницу по руке. — Хотя в чём-то ты прав, вас стоит познакомить, чтобы она лучше знала, кого избегать. Синель — моя южная подруга, — он кивнул в сторону Сильены, которая приветливо улыбнулась. — А этот наглец — Нильс, научный сотрудник Невенского артефакто-рунического университета имени Уллеса, а также ассистент Сигдис. Она там профессор и, говоря в общем, занимается шифрами. Я так понимаю, результаты нашего расследования для расшифровки передали именно им.

— Ага, так вот кто нам работы подкинул! Феб, ну ты, конечно, рогатый, но такого подвоха я от тебя не ожидал.

— Ага, конечно. Я действовал в рамках договора и всего лишь помогал найти преступника. То, что дело перепало на ваши плечи, лишь интересное стечение обстоятельств. К тому же, тебе за это платят, — напомнил Феб.

— Лучше бы мне платили первокурсницами, — с откровенно наигранной драмой вздохнул Нильс и тут же получил тычок локтем от Феба. — Ну эй! Опять ты включил зануду! Видит небо, я настолько низко пал, что в моих поступках видит аморальность демон... — Он сокрушённо приложил руку ко лбу и откинулся назад с закрытыми глазами. — Но ладно, отставим первокурсниц, они с годами не портятся. Раз к нам ты пока не собираешься, то какие планы?

— Погода улучшается, так что скоро мы продолжим путь в Аваросс. Всё же, сейчас то редкое время, когда эта местность хотя бы немного дружелюбна к не северянам. Пусть даже остаётся шанс нарваться на холодную погоду.

— Аваросс... Это вам больше месяца пути. Надеюсь, ты к нам потом успеешь. Не затягивай с визитом.

Сильена задумалась. Она вспомнила, как сидела за книгами — Аваросс располагался ещё больше на севере и немного на восток, вероятно даже, крайний город в этой местности, и он сильнее прочих пострадал от мерзлоты. Там заметно отличалась природа, а ещё — светлые ночи летом. Это Сильену особенно сильно заинтересовало, она не могла представить, чтобы ночью совсем-совсем не было темноты. Да, она встречала короткие ночи, когда темнота длилась, пожалуй, часа три, но чтобы было только светло — нет.

— Милашка, о чём задумалась? — поинтересовался Нильс и потянулся было к руке Сильены, но она отдёрнула её раньше, чем осознала это действие, и придвинулась ближе к Фебу.

— Д-да так, просто... О севере.

— Наконец я тебя услышал! — обрадовался Нильс. — Какой нежный голосок, а у тебя в роду, помимо нимф, сирен не было? Феб, так ты нашёл себе в пару певчую птичку? Не кукурузься, я всё понял. Она твоя, я покидаю поле боя.

— Нильс, ты можешь хоть иногда не пытаться флиртовать с каждой встречной девушкой? — уже не впервой спросил Феб, прекрасно зная ответ. Только интонация в этот раз вышла слишком мрачная.

— Если девушка красивая — не могу. Мне никогда не повезёт, если не буду пытаться, — усмехнулся Нильс, а потом примирительно поднял руки: — Ладно-ладно, в этот раз сдамся. Так вот, север. Что же, могу понять. Должно быть, тебя удивляет, как много тут не похоже на юг? — вновь обратился он к Сильене.

— Да. Здесь и виды другие, и люди. И, пожалуй, холоднее.

— И виды, и люди, — согласно кивнул Нильс. — Северяне холодные, как и взрастившая их природа. Они привыкли говорить, что вобрали в себя лучшее, но мне больше по душе южане. И южанки. Лучше взрыв эмоций, чем перспектива смёрзнуться от скуки. Хотя мой южный друг, — быстрый взгляд в сторону Феба, — плохой пример южной крови... Слишком много по миру бродил, видать. Замёрз до самой души, бедняга. Так что, если тебе всё же станет слишком холодно в его руках, всегда буду рад видеть тебя у нас в Невене.

Сильена не успела что-либо ответить. Нильс застыл в напряжении, когда на его плечо легла рука. К их столику подошла явно недовольная женщина. Невысокая, коренастая, со светлыми волосами и суровым взглядом.

«Гном?» — предположила Сильена, не представляя, как отличить гнома от низкого человека.

— Так вот ты куда прохлаждаться сбежал? — спросила женщина, а Нильс нервно сглотнул.

— Н-но ведь вечер уже. Нельзя вечно делами заниматься. Это... Отдыхать пора. С-сигдис, полегче, б-больно же...

Сигдис хмыкнула и отпустила плечо, которое Нильс тут же начал растирать, а она обернулась к Фебу и улыбнулась:

— Приветствую, друже. Давно не виделись. Интересную работу ты нам нашёл.

— Здравствуй, — ответил с улыбкой Феб, его выражение лица смягчилось при появлении Сигдис. — Что-нибудь стало известно?

— Мы ещё расшифровываем, но точно могу сказать, что воры скрылись в демоническом мире. Оттого и интересно — дополнительное искажение в координатах, плюс шифры, с которыми реже приходится иметь дело, поэтому точное место мы ещё не определили. Но что к демонам — однозначно. И скорее что-то в направлении юга.

Сильена заметила, что когда Феб услышал эту новость, он на мгновение помрачнел, но к нему очень быстро вернулось выражение беззаботного интереса. Что-то в этой смене настроений насторожило, холодком пробежалось по спине. Настала очередь Сильены осторожно погладить барда по руке. Непривычно прохладной.

— Наверное, южные дома снова что-то не поделили и теперь кого-то разыскивают, — предположил Феб. — Это, конечно, их дело, но кражу оно не оправдывает.

— Именно. Да и меня не волнует, что, зачем и почему. Я просто выполняю свою работу и действую в рамках наших законов. Ладно, — Сигдис тряхнула головой, схватила Нильса за предплечье и потянула, намекая, что надо вставать, — оболтуса своего я нашла, надо ещё кое-что на сегодня закончить. А вам хорошего вечера.

Все попрощались, маги ушли, Феб с беспокойством посмотрел на Сильену.

— Надеюсь, Нильс тебя не слишком напугал? Он на самом деле безвредный и дальше флирта не заходит, но от подобных ему всё же стоит держаться подальше.

— Всё в порядке, я просто растерялась. Никогда с таким не сталкивалась.

— Да, думаю, у вас такое поведение если и встречается, то крайне редко. Всё же флирт берёт начало из тех инстинктов, которые не нужны тем, кто рождается из магии...

Сильене потребовалось некоторое время, чтобы понять, что подразумевал Феб. У любви фей была другая природа и им не нужно влечение, ведь их род продолжался иначе. Природа не вложила в них бессмысленных желаний и потребностей, но, в то же время, дав возможность перемещаться в другие миры, сохранила половые признаки и детородные функции. Феи сразу были созданы как те, кто должен адаптироваться к новым мирам. Поэтому, например, они не сталкивались с языковыми барьерами или могли выбирать между солнцем и обычной пищей.

— Да, в нашем обществе редко появляются те, у кого такой инстинкт активен. И они... Вызывают удивление. Но мы спокойно принимаем их, а иногда они находят таких же. Зачастую, вследствие этого и появляются не природные представители. У них ещё есть эта странная и забавная часть... — Сильена замялась, пытаясь вспомнить слово. — На животе такая, — сдалась она и просто показала на середину своего живота примерно на линии талии. — Я её ещё часто замечала у тех людей в порту, кто без рубашек ходил. Впадинка.

— Пупок, — подсказал Феб, сдерживая смех.

— Пу-пок? — по слогам повторила Сильена. — А зачем он нужен?

— Ох, ну... Просто это вас формирует магия, а мы формируемся в утробе женщины в течении определённого времени. У человекоподобных это обычно занимает девять месяцев. И всё это время новый организм получает питательные вещества от матери через пуповину. Когда ребёнок рождается, её перерезают, остаётся только пупок.

— Перерезают?.. — ошарашенно переспросила Сильена. — Но... Это... Это звучит жутко...

— Милая Синель, обычно рождение процесс совсем не такой красивый, как у вас. Он долгий и... Скажем, своеобразный. Не каждый выдержит такое смотреть, — пояснил Феб.

До этого момента он и не задумывался о том, что у рождённых природой фей не было пупка за ненадобностью. Для него также естественно было наличие этой части, как для Сильены — её отсутствие, но так как живот спутницы всегда оставался прикрыт, Феб не обращал на это внимание. И всё же его пробрало на смех.

— Извини, — выдавил он, утирая выступившие в уголках глаз слёзы, — просто... Это так забавно, что мы разные даже в таких мелочах. Все эти менталитеты, морали, порядки... Оно всё очевидно, но знать, что такая общая для многих вещь, как пупок, может быть странной... Это новый уровень различности!

— Рада, что смогла тебя повеселить. А то внезапная беседа тебя заметно омрачила, — с милой улыбкой ответила Сильена и потрепала Феба по волосам.

— Спасибо, милая Синель. Мне с тобой очень повезло.

Феб поймал руку Сильены и оставил на пальцах лёгкий поцелуй. Она смущённо отвела взгляд, но с радостью заметила, что его пальцы снова стали уютно тёплыми.

***

Через пару дней они покинули Гаав и начали долгий путь до Аваросса. Сильена была рада снова свободно летать, а ещё возобновившемуся в прежнем режиме обучению. Гаав позволил ей отработать основы, теперь можно потихоньку переходить к сочетанию печатей. Быть снова в дороге и снова на природе тоже радовало, находиться среди неба, земли и растений Сильене нравилось больше, чем в городе, хотя у городов имелся несомненный плюс — разнообразие. Всё же природа постоянна даже в своей изменчивости и хотя очаровывает красотой, не располагает к тому, чтобы добывать новые знания и новые знакомства.

Только одна вещь вызывала недоумение и омрачала радость: Сильена заметила, что Феб совсем перестал колдовать. Раньше он то и дело творил небольшие чары, теперь — совсем нет, даже во время обучения. Когда Сильена решила задать вопрос, Феб сказал, что в этом просто нет надобности. Но что-то её всё равно настораживало. Потому что...

Постепенно Сильена осознала ответ. Она волновалась о Фебе в том числе потому, что он стал ей очень важен. Не как проводник в новом мире, просто как... Феб. Потому что с ним хорошо. Потому что он добр, заботлив и умел заражать своим весельем окружающих. Потому что у него приятный голос, тёплые объятия и милые озорные поцелуи: в макушку, в лоб, в кончик носа, щёку. Или совсем шутливо оставленные на пальцах. Только вот Сильена не знала, как правильно трактовать подобные действия в этом мире, так что без задних мыслей относила их к дружеским. У фей такая дружба в порядке вещей. Но также Сильена понимала, что у неё самой зарождалось что-то более сильное, чем дружеская симпатия.

В этот раз они ночевали на постоялом дворе. Было поздно, но всё ещё довольно светло. Они сидели на кровати: Сильена снова читала о печатях и делала заметки, а Феб расчёсывал её волосы. Он часто так делал, хотя Сильена никогда об этом не просила, но и против не была — такие длинные и густые волосы требовали немало времени для ухода за собой. Феб очень бережно перебирал мягкие сиреневые пряди и иногда украдкой целовал их. Волосы феи всегда чудесно пахли сиренью.

— Послушай, — Сильена неожиданно прервала молчание, — а ты когда-нибудь был в мире демонов?

Она почувствовала, что Феб замер. На такие простые вопросы он обычно отвечал гораздо быстрее, но сейчас, похоже, задумался.

— А что? — спросил он осторожно, что тоже довольно нетипично.

— Просто... Когда я читала о том мире... Я понимаю, что, наверное, моя реакция связана в основном с тем, кто я и откуда, а на самом деле всё не настолько ужасно. И всё же... Я просто подумала, что такой жуткий мир тебе бы совсем не подошёл. И если бы ты там бывал, то, наверное, это было тяжело. Даже если ты говоришь, что такой из-за своих путешествий, мне всё равно кажется, что ты никогда не был как те демоны из книжки. Ты очень человечный. Мне кажется, в данном случае таким надо родиться, — объяснила Сильена и замолчала.

Она не знала, почему завела эту тему, когда прошло больше половины месяца с момента прочтения книги. Просто мысли о светлых ночах перешли к размышлениям о тьме, без которой оказалось неуютно, а тьма заставила вспомнить о демонах, ею порождённых. Правда, это были две совершенно разные тьмы.

— Я не был там. Я родился здесь и не горел желанием попасть в тот мир. А здесь демоны, если можно так сказать, мягче, потому что вдали от родной тьмы её влияние слабее. Мы остаёмся собой, но если захотеть и постараться, то можно... Да, очеловечиться. Просто обычно демоны этого не хотят, реже — не могут. По разным причинам.

Ответ Феба звучал обычно, однако Сильене показалось, что в голосе послышалось не до конца скрытое сожаление. Ей не хватило смелости спросить что-то ещё — появилось чувство, что так она могла разбередить старые раны, о которых сам Феб не готов ей рассказать. Возможно, не из-за недоверия или недостаточно близких отношений, а потому что нечто всё ещё лежало на сердце грузом. Вместо слов Сильена отложила книги и крепко обняла его. Объятьями нельзя исцелить, но можно подарить уют и спокойствие, которых не хватает тревожной душе.

Феб медленно выдохнул и неуверенно, осторожно обнял в ответ.

Вскоре они легли спать. Из-за раздумий Сильена долго засыпала, потому и заметила, что этой ночью Феба снова настигли дурные сны. Но теперь она знала, что с этим делать: Сильена изобразила на лбу демона печать Сна и поцеловала это место.

— Пусть твои сны будут спокойны и легки. Хоть в этом я могу тебе помочь, — прошептала она и осторожно поправила чёлку.

Когда выражение лица Феба стало умиротворённым, Сильена довольно улыбнулась и тоже постаралась уснуть.

Глава 7. Ночное происшествие

С момента ухода из Гаава прошёл почти месяц. Дела шли так мирно, так чудесно, что Сильена почти забыла, как встревожил Феба инцидент с артефактом, как он мрачнел, когда слышал о связи этого происшествия с демонами. Она слишком увлеклась магией, песнями, танцами у костра, а ещё новыми занятиями: Феб учил её, как играть на лютне, как ориентироваться на местности и прочим житейским мелочам, с которыми фея дела не имела.

Феб же радовался, что смог отвлечь слишком внимательную Сильену, пускай хотя бы она не тревожится. Со всеми возможными проблемами он хотел разобраться сам, не втягивая в них спутницу. Она ведь согласилась на совместное путешествие, а ставшие слишком активными отголоски чужого прошлого в договор не входили.

Исполняя на лютне бодрую мелодию, Феб смотрел, как танцует Сильена. Он заметил, что в её новых танцах стало больше огня. Они очаровывали уже не истинно фейской лёгкостью, а ритмичностью, живостью. И куда больше походили на танцы южан. К этому Феб причастен не был, Сильена сама, впитывая информацию об этом мире, расширила свой репертуар. Было ли это ещё одной особенностью фей? Фебу охватывало любопытство, но узнать было не у кого, Сильена ведь тоже не знала абсолютно всего о феях — она своих собратьев в деталях не изучала, надобности не возникало.

Когда Сильена закончила танец, Феб отложил лютню и поймал её в объятия. Такую счастливую, широко улыбающуюся и усталую. Они вместе опустились обратно на траву. Сегодня Сильена много колдовала, поэтому утомилась, но всё равно хотела станцевать. Потому что танцы необходимы ей почти также, как полёты. Душе без них категорически чего-то не хватало. Феб же только рад сыграть для Сильены, ибо его душе их совместные вечера приносили лёгкость и покой, помогая тоже забыть о тревогах.

Очень скоро Сильена уснула, а Феб решил повременить со сном и достал карту. Тишина и свежесть ночи наталкивали на размышления. Основную часть пути до Аваросса они уже преодолели, хотя путь занял больше времени, чем он предполагал ранее. Иногда они задерживались в некоторых местах, иногда погода заставляла снизить темп. Удобно, что Сильена в любой момент могла присесть на его плечо, так что преодолеваемое расстояние зависело только от выносливости Феба, а он уже очень привык к бродячей жизни, к тому же, демоны заметно выносливее людей.

Феб сдавленно ахнул. Резкая боль между рёбер заставила согнуться. Неприятные ощущения быстро прошли, но Феб всё равно приподнял рубаху, предчувствуя неладное. На груди, подле тревожно колотящегося сердца, проступили чёрные пятна.

— Нет... — ошарашенно пробормотал Феб. — Нет-нет-нет, — судорожно повторял он, не веря собственным глазам. — Ещё ведь рано...

Чувствуя подступающую панику, Феб начал глубоко дышать, пытаясь успокоиться. Всё не так плохо, это только первые признаки. Да, придётся изменить планы, но они должны успеть. Всё наладится. Надо только потерпеть.

Утром Феб сообщил, что им надо повернуть в Невен. Сильена очень удивилась этой новости и, к его сожалению, обеспокоилась, а способность быстро придумывать убедительные отговорки вдруг куда-то пропала. Фебу очень не хотелось врать Сильене, но ещё больше он не хотел говорить правду. Потому что тогда придётся рассказать о многих вещах, может даже о своём прошлом. Из-за чего возникнет слишком много трудностей. Он расскажет о себе. Когда-нибудь. Но к этому разговору необходимо хорошо подготовиться морально, а сейчас все мысли были заняты только тем, как быстрее добраться до Невена.

Так и не дождавшись ответа, Сильена только улыбнулась. Слабо и понимающе. Феб знал, что теперь она не перестанет тревожиться, однако был благодарен, что его не стали расспрашивать. Он не заслуживал настолько понимающей спутницы.

Несмотря на столь резкую смену курса, само путешествие не изменилось. Оно было всё таким же лёгким. До времени. Состояние Феба ухудшалось, и в какой-то момент это уже стало невозможно скрывать от Сильены. Тогда пришлось... Соврать. Сказать, что это что-то вроде магической демонической простуды. Вещи, конечно, неприятной, но не стоящей волнения и для окружающих не опасной. Поджатые губы Сильены дали понять, что его слова на веру она приняла только потому, что не располагала достаточными знаниями о демонах, чтобы опровергнуть. И достаточной настойчивостью, чтобы давить на больного.

Чем дальше, тем хуже было Фебу и тем чаще ему требовался отдых. Он упрямо старался каждый день держать прежний темп, но больной, ослабленный организм не мог долго выносить такое издевательство над собой. В один день Феб просто упал без сознания, чем здорово перепугал летевшую рядом Сильену.

Она не знала, имелись ли поблизости какие-либо населённые пункты, а улететь на разведку, значило оставить Феба одного. Так Сильена поступить не могла, даже не зная, есть ли чего опасаться в этой местности. Поэтому она просто помогла ему лечь поудобнее и заняла себя чтением, периодически отвлекаясь на то, чтобы проверить состояние Феба. Очень походило на то, что он просто спал, только разбудить не представлялось возможным. Сильена заметила, что в последнее время сны Феба стали тревожнее и крепче одновременно. Его часто преследовало что-то плохое, от чего не получалось пробудить.

Феб пришёл в себя ближе к ночи. Сильена дремала рядом, было тепло и спокойно. Но только не на сердце. Сев, он закатал рукава и посмотрел на руки. Почерневшие вены сильно просвечивали даже сквозь смуглую кожу, ногти тоже начали чернеть. Магия, породившая демонов, не просто так называлась тёмной. Это в самом деле тьма. Чёрная, всепоглощающая. Во всех детях тьмы была её частица. Источник их жизни и сил. Обычно это не бросалось в глаза, но когда накапливалось слишком много магической энергии, она начинала проступать.

«Только бы успеть дойти до Невена», — подумал Феб, сжав пальцы в кулак и прикусив костяшку.

Оставалась неделя пути. В лучшем случае, если он сможет держать темп, а это очень вряд ли. Он слишком быстро уставал, и хотя старался продолжать путь... Не всегда всё зависело только от его воли. Как сегодня, когда организм уверенно и однозначно заявил, что не намерен терпеть такие нагрузки. Хотелось надеяться, что темнота не заденет Сильену. Феи слишком далеки от тёмной магии, сложно найти что-то более противоестественное для них. Неизвестно, как могла повлиять тьма на фею, а проверять это на Сильене хотелось в последнюю очередь.

— Лучше бы ты тогда отказалась, — с сожалением прошептал Феб и очень осторожно погладил её пальцем.

Феи такие хрупкие, что поначалу даже коснуться страшно — вдруг сломаешь, поранишь это творение природы и капельки чуда. Настоящей природы, чьи создания прекрасны и гармоничны, а не тёмной, которая создала жизнь только ради смерти, хаоса, разрушения и страданий. Тьма губила, уничтожала даже тех, кому дала жизнь.

Феб зажал рот рукой, сотрясаясь от кашля. Сильного, надрывного, словно лёгкие пытались вырваться наружу. На ладони осталось чёрное пятно крови. Плохой знак. Тьма накапливалась быстрее, чем он предполагал, но сейчас с этим ничего нельзя поделать. Только продолжать путь в Невен. И верить в лучшее.

От шума проснулась Сильена. С сонным беспокойством она посмотрела на Феба, который спешно вытер руку о траву. Как же сложно с этими короткими и светлыми северными ночами, когда всё слишком хорошо видно. Скрывать отвратность своего состояния уже поздно, но не хотелось беспокоить ещё сильнее, давая понять о причинах. Сильена тут ничем не поможет, но из-за этого только больше волноваться начнёт.

— Я рада, что ты пришёл в себя. Как ты? — поинтересовалась она.

— Бывало и хуже, так что вполне нормально, — заверил Феб. — В любом случае, стоит отдохнуть, так что я сейчас чем-нибудь закушу и дальше спать. Ты тоже отдыхай. Извини, что потревожил.

Он потянулся к мешку с припасами и сделал нехитрый бутерброд. Аппетит отсутствовал, но если не поесть — станет только хуже. От горького привкуса крови во рту становилось в разы неприятнее, он почти полностью перебивал вкус продуктов, застревал тошнотворным чувством где-то на краю языка, у самого горла. Вода помогала, но ненадолго — горечь очень быстро возвращалась. Через силу доев бутерброд, Феб сделал ещё глоток из фляги и убрал её. Бесполезно пытаться запить, только зря воду истратит.

Всё это время Сильена следила за ним. Не могла она просто взять и продолжить спать, будучи столь обеспокоенной. Феб слабо улыбнулся, поймав её взгляд, и снова растянулся на плаще. Вряд ли хоть какие-то попытки успокоить сейчас могли прозвучать достаточно убедительно, поэтому лучше промолчать.

— Тебе помочь уснуть? — предложила Сильена, потому что хотя бы на это она способна.

— Заманчивое предложение, но, думаю, не стоит сейчас тратить на это силы. Эффект может оказаться не тот, — после недолгих размышлений ответил Феб.

Сильена тяжко вздохнула, однако настаивать не стала и устроилась рядом. К ней сон вернулся быстро, а вот Феб очень скоро усомнился в своём решении. Ему определённо было бы проще, доверься он печатям. Но нельзя. Сон мог выйти слишком крепким. В лучшем случае. В худшем — стать его последним сном.

Феб очень долго ворочался, хотя, возможно, у него просто нарушилось восприятие времени. Минута ощущалась за десять. Стоило закрыть глаза, как перед ними вырисовывались сюрреалистичные и жуткие картины. Кажется, это была война. Или катаклизм. Что-то очень тяжёлое, невнятное и навязчивое. По телу разлилась слабая, но назойливая боль. Она словно пыталась отравить каждую клетку, концентрируясь в суставах и пульсируя с кровью. Феб перевернулся на бок и сжался. Смена позы не могла отогнать боль, но так появлялось обманчивое чувство защищённости. Надо только смириться с навязчивыми картинами подсознания, принять их, не пытаться прервать. Наконец, он смог провалиться в тревожный сон.

Сон не был крепким, но из-за слабости, боли и надоедливых мыслей связь с реальностью оказалась почти потеряна. Феб просто не мог понять, спит он или бодрствует, происходит что-то на самом деле или же это очередной мираж. И всё же слишком ясные, чтобы являться игрой сознания, звуки заставили окончательно проснуться.

Ещё была ночь. Вероятно, её самый поздний час. Феб попытался двинуться, но понял, что конечности связаны. Туго, крепко, надёжно. К счастью, в голенище спрятан небольшой ножик, так что, если суметь дотянуться... Рядом переговаривались люди (может и не совсем они, но это сейчас роли не играло), мужчины. Навскидку — их было четверо.

Только не это заставило резко открыть глаза, а голос Сильены. Она возмущалась, кричала и, похоже, пыталась отбиться.

Феб с трудом смог сесть, до него сейчас никому не было дела. Взгляд не хотел фокусироваться, голова оставалась мутной, тяжёлой. Феб вгляделся в происходящее. Бандиты. Как он мог забыть, что в этой местности такой контингент не редкость? Обычно он спал достаточно чутко, чтобы почувствовать приближение опасности, а магия позволяла отогнать непрошеных гостей. Сейчас он не позволял себе колдовать, чем и навлёк беду.

Бандиты поймали Сильену и явно намеревались с ней развлечься. Она была категорически против и сопротивлялась. Сначала их это забавляло, но очень быстро попытки отбиться утомили. У неё нет шансов, физически она была очень слабой, а атаковать магией в таких условиях не смогла бы. Ведь фея слишком боялась учиться тому, что могло причинить кому-то боль. Никак не могла принять, что без этого вне родного мира нельзя.

Бандит рявкнул ругательство и схватил Сильену за горло. Вцепился зверски и беспощадно. Вскоре она повалилась на землю без сознания. Главный в этой шайке присел на корточки рядом с ней, уже протягивая руку, чтобы сорвать платье.

Глаза демона полностью почернели. С такой концентрацией тьмы у него не было шансов совладать со злостью, обдумать свои действия, контролировать поступки. Осторожность потеряла всякую важность, когда помутнённый тёмной болезнью мозг полностью осознал опасность, нависшую над любимой.

Верёвки осыпались прахом. Феб уверенно поднялся на ноги, повёл плечами, хрустнул сцепленными в замок пальцами. На этот раз действия с его стороны смогли привлечь внимание бандитов. Изумление на лицах плавно превратилось в ужас. То ли от того, каким разозлённым выглядел Феб, то ли от тьмы, которая клубилась вокруг него. Извивалась безобразными ожившими лианами, готовая в любой момент напасть, растерзать. Словно жаждущий крови зверь, которого удерживала только рука хозяина на холке. Достаточно сильного, чтобы не оскалиться ещё и на него.

Найдя выход, тьма больше не убивала тело, но зато жаждала причинить страдания окружающим. Поймать цель. Захватить. Разрушить. И она медленно подползла к врагам, оплела их ноги, не желая отпускать.

— Мы могли бы разойтись более мирно, — задумчиво сказал Феб, рассматривая окаменевших от страха бандитов, — но вы решили обидеть мою спутницу. Я бы мог простить вам и связывание, и кражи... Даже если бы вы лютню сломали. Но не это. Возмутительно и отвратительно, — закончил он со вздохом.

И больше никаких промедлений. Щупальца тьмы, повинуясь движению руки, схватили бандитов. Цепко, туго, пронзая кожу появившимися шипами. Оплели и утащили в лес. Далеко от этого места. Туда, где они останутся наедине со своими страхами и бессилием. Смогут ли они это пережить — зависело только от них. Если выживут, значит, их жизнь всё ещё чего-то стоили. Если умрут... Феб сильно не расстроится.

Как только бандиты исчезли, Феб бросился к Сильене. Чернота пропала из его облика, а самочувствие заметно улучшилось. Он уже знал, что вскоре сильно пожалеет о случившемся этой ночью, а особенно о применённой магии, но благополучие Сильены было важнее. Феб сел рядом на колени. Проверил пульс, дыхание.

Жива. Какое облегчение. Если бы она умерла... Феб бы отказался от своего решения, нашёл бандитов и заставил долго страдать у него на глазах. К сожалению, в этом — пытках и мучительной смерти — Феб разбирался хорошо. Чтобы убедиться, что жизнь Сильены вне опасности, он осмотрел тело. Обнаружилось несколько ушибов, но в остальном всё обошлось. Можно привести в порядок развороченные вещи и достать мазь.

Аккуратно обрабатывая повреждённые участки, Феб проклинал себя за то, что подверг Сильену такой опасности. Если бы только он раньше понял, что надо идти в Невен, то не оказался бы в таком состоянии в пути. Не пришлось бы так внезапно и необдуманно колдовать. Поздно сожалеть о том, что не сделано, нужно думать о том, как быть дальше.

«Ты должна справиться, даже если меня не будет рядом, — Феб закусил губу. — Нехорошо так думать, но надо быть реалистом. Теперь слишком велик шанс, что они придут за мной. А когда поймают — больше не отпустят. Главное, чтобы не обратили внимание на тебя».

Феб добрался до запястий Сильены. На них тоже наливались синяки — так крепко и грубо её держали. Сердце готово остановиться от мысли, что Сильене могли навредить сильнее. При всей нелюбви к убийствам, даже с учётом того, что её могла очень разочаровать такая новость, он бы точно убил обидчиков, зайди они чуть дальше. Без раздумий. Без жалости. Без намёка на угрызения совести. При всей гуманности, он всё же оставался демоном. На его истинную сущность глаза закрыть можно, однако забывать о ней — нет.

Но сейчас этот демон бережно держал руки любимой. Феб наклонился и поцеловал каждое запястье, прежде чем начать втирать в них мазь. Закончив, он убрал баночку и положил ладонь на щёку Сильене, огладил большим пальцем. Сейчас она выглядела умиротворённой, снова просто спала. Только место для сна не то. Феб поднял её на руки и отнёс обратно на плащ. Отпустить не смог — почувствовав сквозь сон тепло, Сильена ухватилась за него. Не настолько крепко, чтобы нельзя было освободиться, просто не хотелось этого делать. Поэтому Феб тоже улёгся, положив Сильену немного на себя. Когда она пребывала в облике феи, конечно, было удобнее, но даже в человеческом виде она оставалась достаточно лёгкой, чтобы не доставлять неудобств.

Огладив сиреневые волосы, Феб глубоко вдохнул слабый запах цветов. Жаль, что в том мире не росла сирень. Она бы вызывала самые приятные воспоминания и помогала в самообмане представить, что Сильена где-то рядом. Если только не... Наглость, конечно, но ведь иногда можно позволять себе маленькие слабости.

Феб осторожно снял ленту, которой были связаны волосы Сильены, и провёл над ней рукой. Колдовством больше, колдовством меньше — теперь уже неважно, его точно найдут — это лишь вопрос времени. Запечатав на ткани запах сирени, Феб спрятал ленту в потайной карман. Если его заберут, вернут, то они больше не увидятся, поэтому хотелось сохранить на память хоть что-то.

— Как же ты будешь тут без меня?.. — спросил шёпотом Феб, покосившись на спящую Сильену. — Даже если я постарался обучить тебя самым важным для этого мира вещам, всё равно очень страшно оставлять тебя одну. Но я верю, что ты справишься, освоишься. Только... Главное, не пытайся меня искать. — Он тихо вздохнул и перевёл взгляд на небо. — Ведь если поиски окажутся успешными... В нашем мире феям не место. Тебе не стоит узнавать о нём больше, чем написано в книгах. Тебе никогда не стоит оказываться там. Поэтому, любимая, не ищи меня. Позволь времени сделать своё дело. И будь счастлива. Без меня.

Феб закрыл глаза, обнял Сильену чуть крепче и ткнулся носом в макушку. Тоскливо становилось от того, что он не сможет рассказать ей о своих чувствах. Потому что ещё слишком плохо понимал фей, чтобы знать, как себя вести, чтобы Сильена поняла его действия правильно, а не приняла за смесь вежливости, проказ и дружелюбия. Потому что не хотел навязывать свою любовь, природа которой никогда не будет такой чистой, как у фей. Потому что знал — после этого перенести разлуку станет ещё тяжелее. Для неё. Своё будущее Феб хорошо представлял, только хорошего там не будет ничего.

Глава 8. И один путь разделился на два

На следующее утро Феб покаялся, что забыл о риске встретить бандитов в этой местности, а также сказал, что, безопасности ради, им лучше спать раздельно — Сильене стоило прятаться на ночь в сумке. Даже если состояние Феба стало заметно лучше. Перепуганная ночным происшествием, она безоговорочно согласилась. Если сейчас так будет безопаснее, то как-нибудь потерпит без уютного тепла. Тем более, сумка хорошо закрывала от ветра, так что в ней определённо комфортнее, чем просто под открытым небом.

Сильена посмотрела на запястья, где остались почти безболезненные благодаря мази синяки, и снова задрожала. Вспомнила, как всё было. Феб обхватил её за плечи и в который раз почувствовал угрызения совести.

— Прости, милая. Прости. Я был непростительно беспечен, — прошептал он, понуро опустив голову.

— Ах, Феб... Если бы боялась только за себя... — призналась Сильена дрогнувшим голосом и поёжилась, словно пыталась сильнее завернуться в объятия. — Знаешь, когда я проснулась из-за шума, то поняла — они меня даже не заметили. Двое тогда связывали тебя, двое — копались в вещах. И в тот момент я испугалась, что они навредят тебе. Тебе ведь перед этим было так плохо... А они переговаривались. Решали, что делать с тобой дальше: так оставить или убить. Я действовала безрассудно, да. Но в тот момент я совсем не знала, как быть. Просто поддалась порыву. — Она тяжело вздохнула. — Понимаю, это могло стоить мне жизни. Но... Если бы я поступила иначе, было бы лучше? Мои синяки — малая плата за то, что ты точно выжил.

— Но риск не стоил бы того, если бы я выжил ценой твоей жизни. Что же, что случилось, то случилось. Можно бесконечно рассуждать о том, как всё могло произойти, но лучше просто оставить эту тему. Не хочу, чтобы ты лишний раз об этом думала и печалилась. — Феб поцеловал Сильену в щёку и начал собирать вещи. — Спасибо, Сильена. Ты поступила очень смело.

«Лучше бы смелость не была синонимом к глупости», — подумала Сильена и покачала головой.

Случившееся заставило её крепко задуматься о том, что как бы ни опротивело её сердцу насилие в любых его проявлениях, надо уметь постоять за себя. Уметь защитить и себя, и тех, кто дорог. В памяти всплыла печать Плача. Если бы она не открещивалась от той, то смогла бы просто обратить против бандитов их собственные страхи. Жестоко, но их намерения были ещё хуже.

По-настоящему радовало то, что Феб снова стал бодр, пусть даже и не выглядел до конца здоровым. Впрочем, ничто не мешало ему петь и играть прямо на ходу, словно Феб пытался отыграться за все тедни, когда был слишком слаб для любимого дела. Песни он выбирал самые весёлые из тех, что знал, и столь заводные, что полёт Сильены незаметно для неё самой превращался в танец.

Могло показаться, что Феб просто последовал своим словам, не стал зацикливаться на мыслях, что всё могло быть иначе. Что жизнь барда, который беспечно влезал в неприятности ради интересных историй, научила его быть отходчивым, ведь иначе никаких нервов не хватит. Могло показаться, что если до Невена осталось совсем недолго, а Фебу стало гораздо лучше, то всё снова стало хорошо. Ведь что может случиться за неделю? Скоро Сильена узнала, что ошибалась.

— Сильена, а что для тебя дом? — вечером второго дня спросил Феб, когда они привычно беседовали перед сном.

— В каком плане? — уточнила Сильена, не понимая с ходу, что ответить.

— Ну... Сколько уже времени прошло? Месяца два? Ты провела уже много времени в этом мире, но ведь недостаточно, чтобы не грустить о своём. Однако попасть в ваш мир очень сложно, обычно, если такое и происходило, это было случайностью. Поэтому очень мало шансов, что ты сможешь вернуться, значит, тебе всё равно придётся искать дом в этом месте. Вот мне и стало интересно: что для тебя дом?

Сильена задумалась. Она сорвала травинку и начала перебирать её между пальцев. Немного сложным оказался вопрос — она, конечно, вспоминала о родных землях, но куда реже, чем если бы осталась одна. Большую часть времени Феб помогал ей занять мысли чем-то другим. Вот и о доме задумываться причин не возникало. Сильена посмотрела наверх, а потом Фебу в глаза. Синие, как ночное небо. А озорной блеск этих глаз и дрожащие отблески костра напоминали звёзды. Сердце сжималось от осознания, как это нравилось.

— Если говорить про дом не как про здание, а про особое место, то для меня дом — это рядом с теми, кто дорог. Неважно, какое это место. Главное — кто рядом. Я совру, если скажу, что не хотела бы снова оказаться среди тех, с кем росла. Мне нравится мой мир, я дорожу памятью о друзьях — старших и сверстниках. По-нашему это называется семья, но здесь ведь принято семьёй называть более-менее кровную связь, — Сильена замялась, ибо эту тему тоже плохо понимала: семьёй были родственники, но они не всегда были кровными, иногда они появлялись после союза ранее незнакомых людей, из-за чего тема семьи вызывала путаницу в мозгу феи. — В общем, знаешь, дом, семья, друзья, — это одно и то же. Место, где хорошо и уютно. Поэтому здесь я свой дом уже нашла — он рядом с тобой.

Сильена протянула руку и коснулась груди Феба в том месте, где обычно спала. Ей было хорошо рядом с Фебом, но здесь — лучше всего. Феб грустно улыбнулся и накрыл ладонь Сильены своей. На мгновение показалось, что его рука подрагивала, а во взгляде проскользнула тоска. Словно их совместный путь уже подошёл к концу.

— Я очень рад это слышать. Надеюсь, ты найдёшь ещё тех, с кем рядом будет твой дом, — ответил Феб и, подняв ладонь Сильены, поцеловал её.

Широко улыбнувшись, она кивнула. Конечно, хотелось бы найти друзей. И чем больше, тем лучше. Будь это возможно, она бы дружила со всем миром, но также рада иметь даже одного человека, подле которого окажется дома.

— Феб, а ты скучаешь по дому? Ты ведь постоянно путешествуешь.

— Не скучаю, — без раздумий заявил он. — Там не было того, о чём можно скучать, если говорить про то, где и с кем я вырос. Друзья же у меня много где, я привык редко с ними видеться, а на своём место ощущаю себя в дороге. Для меня дом — это воля. И рядом с теми, кто важен, тоже. Сейчас я дома по обоим пунктам, так что не могу по нему скучать.

— Мне приятно, что я вхожу в список важных. Раз это обоюдно, значит, по-нашему мы — семья.

— Семья... — тихо повторил Феб. — Что же, пора спать. Спокойной ночи, Сильена.

— Спокойной ночи, Феб.

Сильена уменьшилась и спряталась в сумку. Там было темно и одиноко, но можно потерпеть оставшиеся деньки, а после снова уютно спать на соседней подушке. Да, на ней отнюсдь не так хорошо, как на груди, но ведь главное, что рядом. Рядом...

Наутро Сильена выбралась наружу, потянулась хорошенько, поводила крыльями, чтобы размять их. И застыла в растерянности. Феба не было. Его плащ лежал на земле, вещи не тронуты, но сам Феб исчез. Мог ли он просто отойти? Сильена предположила такое поначалу, но сердце уже чувствовало неладное.

— Феб? — неуверенно позвала она. — Феб! — крикнула громче, приняв человеческую форму.

Нет ответа. Сильена осела на траву. В мыслях — пустота и зарождающийся страх. Из-за незнания, что случилось с Фебом. Из-за того, что она так неожиданно осталась одна в этом мире. Сильена обхватила себя за плечи, судорожно вцепилась в них пальцами, безуспешно пытаясь унять пробравшую тело дрожь. Что делать? Как быть? Искать Феба? Бежать от незримой опасности? Она не знала. Она впервые чувствовала себя такой потерянной, беспомощной, бессильной.

Немного справившись с шоком, Сильена кое-как взяла себя в руки и пришла к выводу, что просто сидеть и смотреть бездумно в землю — это точно не выход. Она вытянула руки и почувствовала на кончиках пальцев покалывание от следов чужой магии. Это напоминало следы телепорта, только куда более ясные, чем в том переулке в Гааве. Потому что этот след был гораздо свежее. Сильене потребовалось несколько мгновений, чтобы всё осознать и удивительно чётко выстроить последовательность действий. Она достала из сумки свою записную книжку и начала листать её в поисках той печати, которую в прошлый раз по наставлению Феба применяла к телепорту.

«Сначала мне надо снова воспроизвести этот рисунок. Записать все символы, которые увижу. Доберусь до Невена, найду Нильса, попрошу помочь с расшифровкой. Тогда я буду знать, откуда начинать поиски. Феб говорил, что в университетах тоже налажено перемещение. Как-нибудь, но перемещусь. А дальше... Дальше по обстоятельствам», — Сильена проговорила в мыслях план. Не самый хороший, но на первое время сгодится и такой.

Цветочный узор увёл Сильену чуть в сторону от места ночлега. Она старалась как можно точнее перенести на бумагу символы, что появлялись до тех пор, пока сирень снова не исчезла в фиолетовом пламени. Интереса ради Сильена открыла страницу, на которой фиксировал знаки Феб. На первый взгляд встречались похожие записи. Не хватало знаний, чтобы о чём-то заявлять, но можно было сделать предположение, что этот телепорт тоже вёл в мир демонов. Что же, к демонам так к демонам. Сильена была готова отправиться в любое место.

Но сначала нужно попасть в Невен. Направление-то Сильена знала, проблема заключалась в другом: вещи. Ничего оставлять не хотелось, но и нести всё выносливости не хватит. Оставалось обратиться к небольшой фейской хитрости.

«Лучше уж я пешком пойду, а не полечу, чем потрачу слишком много времени на передышки», — решила Сильена, достала кое-что из зачарованной сумки Феба и убрала туда плащ, а потом надела на одно плечо её, а на другое — мешок с припасами.

Все феи на очень хорошем уровне владели той магией, которая позволяла им уменьшать и увеличивать те вещи, которые были на них во время смены формы. Конечно, имелся ряд условий и ограничений, но сейчас ничего не мешало осуществить задуманное. Сильена уменьшилась, сняла сумку и мешок, переложила их в ранее отложенную собственную небольшую сумочку, после чего отлетела в сторону и снова увеличилась. Таким образом ноша стала на порядок легче. И хотя чтобы добраться до вещей, придётся снова несколько раз менять форму, Сильена видела такой вариант оптимальным. Разве что и лютню стоило бы тоже уменьшить, только на это не хватило решимости. Сильена поняла, что для неё лютня — это та памятная вещь, которую хочется иметь на виду или ощущать за спиной. Хотя бы пока что.

Идти одной — очень странно. Раньше Сильена любила оставаться наедине с природой, но сейчас на неё давили тишина и одиночество. Как можно наслаждаться шёпотом зелени, ласковым ветром и нестерпимо голубым небом, когда твой близкий друг пропал? Так много вопросов роилось в голове. Кто забрал Феба? Зачем? Почему похитители забрали только его, но не притронулись к вещам? Простые разбойники не упустили бы наживу, значит, это были не они. И пришли именно за Фебом.

Память подкинула рассуждения Феба о том, как различные события могли быть связаны с пропажей следопыта. А также объяснения, чем этот следопыт особенный. Казалось, что всё это связано с исчезновением, однако возникала одна несогласованность: раньше Феб колдовал, поэтому, если бы его кто-то искал, то можно ограничиться и обычным следопытом. Либо Сильена не знала какой-то важной детали, либо зря пыталась объединить все эти события в одну картину.

У неё было пять дней до Невена, чтобы снова и снова всё обдумать, но рассуждения раз за разом заходили в тупик, а Сильена убеждалась, что не знала о Фебе каких-то значимых вещей. Но ведь она и раньше замечала в нём то, что не увязывалось с образом простого барда! Даже если не знала точно, какими положено быть бардам в этом мире. Во время обучения Сильена часто ловила себя на мысли, что Феб очень много знал о магии. Он говорил, что просто хорош в теории, потому что ему интересна тема. Да только чтобы знать некоторые вещи, простого интереса недостаточно. Надо потратить годы на их тщательное изучение. Столько знать положено магу в высшем учебном заведении, а не простому бродяге-барду.

«Но такие маги обычно и в практике сильны, а я сама видела, что Феб использует только слабую магию», — думала Сильена и снова заходила в тупик.

В итоге она не смогла прийти ни к какому выводу и в Невен вступила со всё тем же роем всевозможных предположений, а также надеждой, что встреча с Нильсом сможет прояснить хоть что-то.

Невен на первый взгляд очень походил на Гаав, даже река имелась, только не было моря. А вот дома — почти такие же. Сильена бы с радостью присмотрелась к ним внимательнее, поискала отличия, но сейчас ей было не до того. Сначала она пыталась вспомнить название университета, а потом — расспросить о его расположении прохожих. Не с первой попытки удалось узнать направление, да и по улицам петляла она долго. Сильена плохо ориентировалась в городах, особенно совершенно незнакомых. Если бы не осторожность, она бы лучше взлетела, чем терялась на этих бесконечных одинаковых улицах!

— Добрый день. Подскажите, пожалуйста, как пройти к артефакто-руническому университету? — в очередной раз обратилась Сильена к прохожему, снова потеряв надежду найтись самостоятельно.

— О, да это близко. Вам через дорогу, потом во-он тот поворот направо и прямо-прямо-прямо до самого примечательного здания, — охотно объяснила милая девушка и убежала по своим делам.

Ладно, один раз повернуть и идти прямо, не заблудившись, Сильене оказалось по силам. Да и здание университета действительно привлекало внимание: оно было высоким, состояло из нескольких корпусов и занимало большую территорию. Сильена решила попытать удачу в том корпусе, который выглядел главным. Там, по крайней мере, большими буквами было написано название над парадными дверьми. Это ведь можно считать признаком основного корпуса?

— Здравствуйте, вы к кому? — раздался со стороны голос, который заставил Сильену вздрогнуть.

Пройдя в здание, она поняла, что найти на такой площади Нильса будет сложнее, чем цветок папоротника. Особенно с её умением ориентироваться, которое в местных коридорах явно окажется ничуть не лучше, чем на улицах. И вот за такими мыслями Сильена не заметила подошедшего к ней человека. Наверное, человека.

— Здравствуйте. Я ищу Нильса. Ох... Я не знаю его фамилию, но он научный сотрудник. Такой... Эльф с красными волосами.

— Лагерлёф, — кивнул человек. — Хорошо, я его позову. Кто его спрашивает?

— Синель.

Человек скрылся за какой-то дверью слева от Сильены, попутно пробормотав что-то про испуганных нимф и их странные имена. Сильена этому значения не придала, вместо этого отошла к обитому велюром дивану и с наслаждением вытянула ноги. Ходить — это ужасно! Кто вообще придумал ходить? Крылья никогда не уставали так, как это постоянно случалось с ногами.

Сколько прошло времени — неизвестно. В вестибюле висели часы, но Сильена всё равно не засекла время. Она увлеклась тем, что рассматривала всё вокруг. Когда-то и ей приходилось учиться в своего рода университете, но у фей не было таких впечатляюще огромных и пафосных зданий. Всё как-то проще, уютнее. По-домашнему, как наверняка сказали бы в этом мире. Не было высоких мраморных стен (Сильена не знала, точно ли это мрамор, но выглядело похоже), узоров из плитки на полу, большие люстры не свисали с настолько далёких потолков. Это здание словно всем своим видом сообщало посетителю, насколько он мал в сравнении с бесконечно могущественной магией, которая никому и никогда не дано изучить до конца.

На другом конце вестибюля располагалась широкая лестница, которая потом разделялась на две. Сильена встрепенулась, увидев, что кто-то спешит вниз. Она не сразу признала Нильса: в тёмной мантии, в очках и с собранными в короткий хвост на затылке волосами он мало походил на того пройдоху из таверны. Приветственная игривая улыбка развеяла все сомнения.

— Синель, милая, как я рад тебя видеть, — бодро поприветствовал он, оказавшись рядом, и галантно подал руку.

— Да... Я тебя тоже... — рассеянно отозвалась Сильена и даже руку приняла — поняла, что ноги слишком устали, чтобы вставать самой.

— Так неожиданно и приятно встретить тебя, но скажи, где наш занудный рогатый друг? Ты сбежала от него, чтобы повидаться со мной?

Сильена тяжело сглотнула. Она подумала о Фебе, и слова застряли в горле. Резко и так не к месту иссяк запал, который заставлял идти вперёд все эти дни. Вернулись чувства потерянности и бессилия, а руки снова начали мелко дрожать. И слабая улыбка стала такой кривой, неестественной, как у человека, который из последних сил сдерживал слёзы. Нильс тут же уловил эти изменения и нахмурился. Он осторожно подхватил Сильену под руку и повёл за собой.

— Понятно. Рано или поздно это должно было произойти. Невозможно вечно прятаться от демонов, которые очень хотят вернуть то, чем, по их мнению, владеют по праву. Пошли ко мне, я расскажу тебе кое-что важное. А пока идём, попробуй собраться с мыслями и рассказать о случившемся.

Закусив губу, Сильена кивнула. Почему-то она начала рассказ с того, как они вдруг решили пойти в Невен, потом упомянула про болезнь, про бандитов. Рассказала, как проснулась и не увидела Феба. О записанных знаках телепорта и о своём желании найти пропавшего. Нильс слушал молча, не перебивая и хмурясь. Он завёл Сильену в свою лабораторию, предложил стул, а потом сел напротив за стол.

— Что же, я понимаю твоё желание броситься на поиски и готов помочь с определением координат, — заговорил Нильс, параллельно достав чистый лист бумаги и начав там что-то писать. — Но прежде чем ты с головой окунёшься в эту безумную и опасную затею, я должен поведать тебе кое-что о Фебе. Раз его нашли, значит, я имею право рассказать тебе правду о нём. На самом деле его зовут Алрефе Те’венифим. Понимаю, тебе это имя ничего не сказало, но когда я его услышал, то знатно прифигел — иначе не выразишься. Ведь это очень сильный маг. Который сбежал из мира демонов от своего хозяина. Но чтобы ты лучше поняла, что к чему, мне стоит рассказать историю нашего знакомства.

Глава 9. Правда: понять, принять

Нильс закончил писать, сложил листок и придавил его стоявшим рядом кубиком, который был весь покрыт угловатыми символами. Закрыл и отложил в сторону книги, снял очки и достал из нижнего ящика тумбочки кружку. Насыпал какой-то желтоватый порошок, наполнил водой из графина, который тоже стоял на столе, а после накрыл рукой. Та покрылась оранжевыми мягко светящимися и пульсирующими прожилками.

Через минуту Нильс поднял руку и протянул Сильене кружку, полную тёплого ромашкового отвара. Себе же он плеснул воды в стакан, добавил туда несколько капель из пузырька, который был извлечён из ящика также быстро, как и убран обратно, а после начал рассказ:

«Это случилось не так уж давно, но больше десяти лет назад. Честно говоря, дальше этого срока просто перестаю считать года и начинаю в них путаться. Я не знаю, как так произошло, но когда Алрефе... Феб перемещался в наш мир, он попал в скрытый драконий город. Что и как у него там было — не знаю, но однажды ко мне прилетел друг-дракон и принёс демона. Я юмора, конечно, не понял. Демона! Это что ещё за подарочки? Элегантное предложение оригинально покончить с жизнью? Но друг заявил, что этот демон не опасен. Я привык драконам верить, так что согласился с демоном побеседовать. Он ведь попросил помочь ему попасть в университет потому, что имел некую необычную просьбу.

На этом моменте стоит сказать, что, хотя я хорош в расшифровках, моя основная специализация — виды и влияние артефактов на них, так что я очень хорошо разбираюсь и в том, и в другом. Поэтому, дорогая, то, что ты фея, я уже понял, хотя не для специалиста прикрытие получилось хорошее. Не волнуйся, на крылья покушаться не буду, хотя кое-что изучить хотел бы.

В общем, тогда я сразу заметил, что на рогах у демона не просто украшения, а ограничители. Вижу, ты этого не знала. Ничего удивительного, они немного нетипичные, а ты с таким вряд ли близко знакома. В общем, да, магия Феба была ограничена, причём он сделал это сам, пользуясь побочным свойством ограничителей — они меняют магический след, что заметно усложнило его поиски. А ещё демоны не знали, каков его человеческий облик, ибо в родном мире они его не применяют. Ну, это связано со всякими сложностями, нормами и прочими заморочками демонической жизни.

Так вот, так как имелись ограничители, а просто так их не вешают, мне надо было убедиться, что этот демон чист перед нашими законами. Что он там на родине делал — в это лезть бессмысленно. Тогда, взяв с меня клятву, что я никому этого не расскажу, покуда не случится то, что случилось, он рассказал, кто есть. Я уже слышал это имя, его работы достаточно известны в научных кругах. Другое дело, что обычно сильные демоны-маги кому-то принадлежат, а хозяева их из родного мира не отпускают. Демоны вообще жуткие собственники. Кстати, ты ведь заметила, насколько у него искусный муляж на месте левого рога? Что? О, да я по глазам вижу, что ты и о муляже не знала. Удивительно, вы же столько времени вместе провели!

Ладно, неважно. Так вот, знать я его знал, а в глаза не видел. Мне надо было как-то убедиться в сказанном, поэтому я завёл разговор на тему, связанную с известными мне работами Алрефе. Сразу бросилось в глаза, что Феб очень хорошо разбирался в том, что говорил, и даже уточнил некоторые моменты, которые были плохо освещены в старых статьях. Не думаю, что кто-то левый так много понимал бы в этом. Поэтому я ему поверил. И согласился помочь.

Фебу требовалось иногда сбрасывать избыточный заряд — последствие использования ограничителей при таком уровне силы. Я мог ему в этом помочь, а взамен получал уникальный шанс посмотреть, как повлияет на сильного демона постоянное ношение ограничителей. На такое добровольно никто бы не пошёл, а сильные демоны на то и сильные, что их не ловят и принудительно не ограничивают. По крайней мере вне родного мира.

На самом деле, уже этого уговора было бы достаточно, чтобы я периодически помогал Фебу, но... Знаешь, я бы себя не простил, если бы упустил такие мозги. Алрефе не только сильный маг-практик, но и прекрасный теоретик и отличный учитель. Самые отчаянные наши студенты иногда отправляются по обмену к демонам. Те, кто учился у Алрефе, потом очень хорошо отзывались о нём, как о преподавателе. Хех, часто они ещё и добавляли комментарии, связанные с тем, что он демон. Например, что для демона он был очень гуманным. Да, у них там довольно жёсткая учёба. Но есть такая магия, которой никто лучше демонов не научит.

В общем, ладно, я опять ухожу от темы. Сначала я предложил Фебу стать сотрудником университета. Так ведь и ему было бы проще — всегда можно сладить с зарядом, и нам от такого преподавателя польза. Но он отказался, сказав, что раз уж смог вырваться, то теперь хочет пожить жизнью, о которой всегда мечтал: бродить, петь и рассказывать истории. Кто я такой, чтобы ему запрещать? Правильно. Но и отпустить совсем стало бы большой ошибкой, так что я выдвинул другое предложение. Феб оставался свободен в своих шатаниях по миру... По мирам. Просто чтобы ты знала, дабы с большей вероятностью не оказаться пойманным, он не только в этом мире бродил. Он был свободен, но иногда выполнял просьбы университета, когда это сходилось с его маршрутом. А ещё он мог как представитель университета решать на месте те вопросы, для которых было достаточно теоретических знаний и слабой магии, если же требовалось более серьёзное вмешательство, он связывался с нами. Я не прогадал: Феб очень любил решать магические задачи, так что на это предложение согласился.

Так всё и началось. Я был единственным, кто знал о Фебе правду, для остальных он оставался просто бардом с юга. Он слишком хорошо знал своих собратьев, поэтому никому не открывал правду о себе и своём прошлом. Даже мне рассказал на самом деле очень немного. И то лишь потому, что я должен был знать, кому помогаю, чтобы делать это с чистой совестью. Наверное, я бы мог узнать больше, но из уважения не стал — какая разница, что там случилось в прошлом, если человек хороший?

Мы стали друзьями, нам было интересно общаться друг с другом. Честно говоря, я удивился, что такой могущественный маг на самом деле балагур. Правда. Я достаточно знал о демонах, но мне ещё не попадались те, кто взял верх над внутренней тьмой. И поэтому я также был рад нашему знакомству.

Впрочем, и он, и я знали, что не получится скрываться вечно. Демоны нашли бы его, и Феб понимал, что когда это случится, его точно вернут. Да, он силён, только есть ряд «но». Он ненавидит убивать, а это единственное, что могло бы отвадить от него преследователей. Он не может сам в любой момент снять ограничители, которые, конечно, теряли смысл, если его находили, так что его способности достаточно сильно ограничены. К тому же, заказчик, а он и хозяин, прекрасно осведомлён об уровне Алрефе, значит, для поиска он выбрал тех, у кого был шанс исполнить заказ, даже если бы магия Алрефе не была ограничена. Ну, для этого ещё понадобилась бы порция везения, но всё же одному против нескольких умелых охотников любому выстоять непросто.

Думаю, когда на вас напали, Фебу пришлось использовать магию. Это подтверждается тем, что ему стало лучше — значит, часть избыточного заряда была выпущена. А преследователи только этого и ждали. Они быстро нашли его при помощи украденного следопыта и забрали, а вещи не тронули потому, что по правилам безопасности к вещам магов лучше лишний раз не прикасаться. Никогда не знаешь, где нарвёшься на охранные заклинания или любую другую подлость. Им всё равно нужен только Феб, побочные риски в оплату не входили«.

Сильена слушала Нильса и заливала нервы ромашкой. Правда, отвара хватило только на половину рассказа, так что оставшееся время она нервно мяла подол юбки. Теперь паззл сходился, однако чувства от этого возникли странные. Она пребывала в смятении. Душило осознание того, что она совсем не знала того, с кем путешествовала, кому доверяла, кого полюбила. Что он, получается, так много врал ей. Одно дело догадываться о том, что есть недомолвки, другое — получить этому подтверждение.

Нильс печально улыбнулся. Он осознавал, что его рассказ станет для феи потрясением, но обязан был выложить всю правду. Она должна узнать это и хорошенько обдумать, прежде чем рисковать. Если, конечно, не отступит после услышанного от своего решения.

— В общем, дорогая, Феб совсем не тот безобидный весельчак, которого ты знала. В лучшие свои годы он мог бы... Скажем, разрушить заклинанием город вроде Невена или Гаава. К тому же, раз у него был хозяин, то, думаю, хотел он того или нет, но делал те вещи, ради которых и нанимают магов. У демонов это часто связано, например, с пытками, убийствами... Я понимаю, ты хочешь верить в лучшее, но не строй иллюзий, что руки Алрефе чисты.

Сильена согнулась, зажала рот рукой, а второй схватилась за живот. Она зажмурилась, сжала зубы, стараясь сдержать эмоции. Чего Нильс хотел, добивая её последними словами? Стараясь до основания разрушить образ дорогого человека?

На голову и плечи легла тяжёлая ткань, хранившая чужое тепло. Сильена не заметила, как Нильс подошёл к ней и накинул свою мантию, а после начал успокаивающе поглаживать по плечам и спине.

— Прости. Я понимаю, мои слова ранили тебя, но... Если бы ты отправилась к демонам, если бы всё же нашла его и узнала правду на месте... Это было бы хуже. Понять, что ты рисковала зря. Что сделала это ради того, кто этого не заслуживал... Кому бы от этого стало лучше? Тебе стоит отдохнуть и хорошенько всё обдумать. Я отведу тебя к себе, но если хочешь, то можешь прогуляться. Я вернусь, как закончу с работой, и тогда можно будет вернуться к этой теме.

Слушая извинения Нильса, Сильена вдруг заметила, как на неё навалилась нестерпимая сонливость, которую только усугубляли поглаживания и темнота от мантии. Сильена поняла, что очень устала. Она мало спала последние пять дней, ведь хотела как можно быстрее дойти до Невена. И не управилась бы за такой срок, если бы полноценно отдыхала. Поэтому сейчас оказалась неспособна бороться со сном.

— Ох, ты уснула... — растерянно пробормотал Нильс, когда голова Сильены совсем склонилась, и он решил приподнять мантию. — Я хотел только помочь успокоиться, но, похоже, такая дозировка слишком большая для феи. Что ж, сон тоже способен помочь привести мысли в порядок.

Нильс взял те немногие вещи, с которыми пришла Сильена, а потом поднял на руки и её саму, завёрнутую в мантию и крепко спящую. Она и на вид была лёгкой, но на деле оказалась ещё легче. А ведь чему удивляться? Феи ведь способны летать, пусть даже делали это за счёт магии. Похоже, некоторые особенности строения организма переносились и на человеческий облик.

Так уж повелось, что в Невене сотрудники обычно жили рядом с учебными заведениями, но в артефакто-руническом нашлись энтузиасты, которые решили, что лучше один раз потрудиться и совсем облегчить себе жизнь, поэтому настроили портальную связь между домом и университетом. Так что Нильс отправился в комнату для перемещений, которая располагалась не так уж далеко от лаборатории, а оттуда — прямиком домой. Там он положил Сильену на свою кровать и вместо мантии накрыл мягким пледом — для одеяла сейчас было слишком тепло, вещи поставил рядом. Нильс частично задёрнул шторы, ведь на закате солнце начнёт светить прямо в лицо, ещё раз глянул на фею и вернулся в университет.

***

Сильена проснулась ближе к вечеру. Не сразу поняла, где она, не сразу вспомнила, что произошло. Чужая комната не пугала, потому что выглядела очень уютной. Обычная спальня в цветах топлёного молока и красного дерева, с небольшим беспорядком, оставленными в случайных местах книгами и деталями артефактов. Это создавало впечатление, что хозяин дома действительно любил свою работу, так как занимался связанными с ней вещами даже в свободное время.

Придерживая плед, Сильена села и посмотрела на окно, к которому уже подкрадывалось солнце. Немало она проспала — часа четыре, не видя при этом никаких сновидений. Наверное, оно даже к лучшему — сейчас Сильена чувствовала, что способна куда спокойнее обдумать услышанное. Она заметила возле кровати лютню и подняла ту. Любовно огладила гриф, наиграла нехитрую мелодию — одну из первых, которой обучил её Феб.

Быть обманутой печально, обидно. Слишком глупо это отрицать. Ошибиться в любимом человеке — досадно. Знать, что в прошлом он творил жестокие вещи — ужасно. И всё же... Нильс прав, надо хорошо всё обдумать. И не только в том смысле, права ли была Сильена в своей изначальной затее. Нет, важнее было другое — не поменять поспешно решение, подавшись эмоциям и упустив важные детали.

Продолжая играть, Сильена думала о том, что она сама знала о Фебе и демонах. Да, конечно, демоны. Живя среди них, он должен следовать, подчиняться законам. Какими бы жестокими они ни казались для феи, там это норма. Там иначе просто не выжить. И либо тебя всё устраивает, либо остаётся два варианта: смириться или сбежать. Феб выбрал второй, хотя должен прекрасно знать о последствиях. Значит, что бы он ни совершал в прошлом, ему это не нравилось. Даже Нильс сказал, что Феб ненавидит убийства.

«Может, его кошмары как раз были связаны с прошлым? Его так сильно угнетает содеянное, что лишает покоя даже спустя годы», — предположила Сильена.

Она могла бы подсмотреть сны, но из уважения этого не делала. Кошмары — особенно личная вещь, и чем лезть в душу, лучше помочь их отвадить.

С поступками Алрефе более-менее понятно. Он точно делал то, от чего у Сильены стыла кровь, сводило конечности и скручивало желудок. Но делал он это в мире, где убийство — обычное решение проблемы, в нём не было ничего преступного, аморального. К тому же, у Алрефе имелся владеющий его рогом хозяин, а из книги Сильена уяснила, что это очень мощный рычаг давления. То есть если бы Алрефе отказался выполнять приказ, то сам бы умер. Желание сохранить свою жизнь совершенно естественно, а набраться смелости её изменить дорогого стоит.

Что же касалось Феба? Тут, не считая обмана (но ведь Нильс рассказал, что из осторожности Феб никому не говорил правды), придраться не к чему. Создавалось впечатление, что у него были друзья и знакомые по всему миру. Сильене казалось, что плохого человека не встречали бы с распростёртыми объятиями спустя годы, не становился бы он так легко душой компании. Люди любили Феба, его песни и истории — это невозможно не заметить. Да, встречались и те, кто насторожённо относился к демону, но Феб не обижался на них, не осуждал, смотрел не со снисхождением, а с пониманием. Искренне удивлялся, когда ему легко доверял кто-то незнакомый. Не потому ли, что считал себя недостойным доверия? А ведь нечестные люди не сомневаются в умении расположить к себе любого, охотно этим пользуются и не видят в чужой неосторожности ничего плохого.

«Он так искренне радовался, когда я называла его человеком, словно всегда хотел быть кем-то другим. Не демоном».

Сильена вспомнила, что сказал Феб вскоре после знакомства: «Я ценю жизнь, свободу и хорошие песни, которые предпочитаю исполнять для живых». Во время путешествия она постоянно встречала подтверждения этих слов. И ведь это чистая правда. Никто не стал бы напрягаться, сутками играть какую-то роль, только чтобы обмануть фею, которая всё равно ничего не знает о мире и совершенно беззащитна. Точнее, была такой. Феб многому её обучил и даже — сейчас это стало яснее — подготовил к самостоятельной жизни.

«Я стану полной дурой, если сделаю вид, что ничего не было. Если проигнорирую то, каким он был со мной. Насколько надо быть добрым, чтобы столько всего сделать для чужачки? Он говорил, что ему просто нужен компаньон, что ему интересно больше узнать о феях. Но он давно привык путешествовать один, а то, что я могла рассказать, не было равноценной платой за всё то, что он для меня сделал. Вещи, магическая книга, обучение... Он потратил на меня достаточно сил и ресурсов, а на что мог рассчитывать взамен? Песни, пляски, да моя компания. Предложение скудное, и он об этом знал».

Отложив лютню в сторону, Сильена подошла к окну и открыла его, высунулась на улицу. Лето. До багряного заката ещё достаточно времени, но краски уже начали теплеть. Было видно, что многие люди заканчивали свои дела. Кто-то спешил домой, кто-то прогуливался. Удивительным казалось, что почти никто не покидал университет.

«С другой стороны, а что я вообще делаю? Для чего мне эти поиски?» — раньше Сильена об этом не задумывалась.

Сначала она хотела найти Феба, потому что было страшно за него и страшно остаться одной. За последние дни она поняла, что хотя будет непросто, но она вполне способна сама выжить в этом мире. Куда денется — привыкнет. Страх за Феба всё ещё оставался: вряд ли после возвращения его погладят по головке, простят побег и просто вернут к старой работе. Если преставления о демонах верны, то... Лучше не представлять. Но она-то что могла с этим сделать? Да чудом станет, если получится хотя бы увидеться!

«И всё же... Может быть... Если мы вместе приложим силы... Я хотела бы помочь ему снова сбежать. Если ещё и суметь вернуть рог, чтобы освободить от хозяина... Я хочу снова быть вместе, а там уже можно и прошлое обсудить».

Сильена сама себе кивнула. Да, такой вариант совсем не походил на план, был полон недочётов и надежды на чудо, но позволял сделать главное: разобраться в себе и своих целях.

— Вижу, красавица, ты пришла к какому-то выводу, — раздался за спиной голос Нильса, из-за чего Сильена подскочила и резко развернулась. — Извини, я стою тут уже некоторое время, но ты была очень увлечена своими мыслями, а я не хотел их прерывать. Так что же ты надумала, Синель?

— Я всё же хочу найти его. Да, его мир для меня хуже кошмара. Да, я многого о нём не знала. Да, я понимаю, что он там у себя не цветочки разводил и не шерсть котиков от колтунов зачаровывал. Да-да-да. И что же? Что с того? Нельзя отрицать прошлое, но и ставить крест на настоящем из-за этого нельзя. Тот Феб, который стал мне дорог, он ведь тоже настоящий. Какая разница, под каким именем все эти годы он был собой? Таким, каким всегда хотел быть. И со мной тоже. И, понимая это, я просто не могу оставить его одного. Да и надо же мне его отблагодарить за всё?

Улыбнувшись, Нильс покачал головой и тоже подошёл к окну.

— Что же, с одной стороны я рад, что ты всё равно веришь в моего друга и готова ради него сунуться в кошмар. С другой — не хочется отпускать тебя к демонам. Но кто я такой, чтобы запрещать? — со вздохом спросил себя Нильс. — Именно. Так что давай свои записи, завтра начну расшифровывать.

Глава 10. Учение или мучение?

Было решено, что на то время, которое необходимо для подготовки, Сильена останется жить у Нильса. Она быстро согласилась на это предложение, понимая, что это самый удобный вариант. Так как Сильена предпочитала всё же спать в облике феи, Нильс устроил ей гнездо из пледа и подушек на кресле в гостиной, хотя сначала предложил спать с ним. Сильена, конечно, отказалась, а он только рассмеялся, явно не рассчитывая на другой ответ.

На следующий день Нильс одолжил у Сильены записную книжку и отвёл её в уже знакомую лабораторию, у дверей которой их ожидали два студента. Нильс передал им бумаги и попросил подождать в коридоре. Сам он начал рыться в ящиках стола.

— Эти студенты как раз из тех рискованных, кто хочет к демонам по обмену, но чтобы получить разрешение на это, надо сдать некоторые экзамены. Так как часть проверок всё равно повесили на меня, то я решил объединить полезное с полезным, — пояснил Нильс и выложил на стол два справочника и блокнот. — Раз такие умные и на всё готовые, то вот пусть объяснят про порядки местные, правила выживания среди демонов, да с базовой самозащитой познакомят. Это, конечно, займёт больше одного дня. Да, понимаю, ты там что-то слышала-читала, но этого точно недостаточно. В общем, они объяснят, а я оценю их готовность. Не стесняйся, расспрашивай их, если что-то захочется уточнить. Ну а если всё равно что-то останется неясным, то я потом эти пробелы восполню.

— Нильс, мне кажется, или ты пользуешься своим положением? — решила уточнить Сильена.

— Пользуюсь, не кажется, — усмехнулся он. — И тут нет ничего дурного. Никаких норм я не нарушаю, студентов о нестандартной форме экзамена предупредил. Иногда бывает гораздо полезнее объяснить что-то тому, кто в теме не разбирается, чтобы самому лучше структурировать знания. Знаешь, я всё же давно этим всем занимаюсь, для меня уже есть ряд вещей, которые я считаю сами собой разумеющимися, и я не подумаю их уточнить. А потом окажется, что там у них и проблемы... В общем, в том, что я делаю, нет ничего дурного, так что не парься, — махнул Нильс рукой.

Сильена пожала плечами. Нильсу действительно виднее, как лучше поступить, а ей стоило порадоваться такой помощи. Она ведь рассчитывала только узнать, куда стоит идти, а с остальным уже разбираться самостоятельно. Ей было неловко втягивать кого-то в свои проблемы, в то время как здравомыслие подсказывало, что своими силами далеко зайти не удалось бы всё равно. Поэтому Сильена на самом деле испытывала благодарность за помощь.

Когда Нильс взял со стола вещи, они вышли в коридор к студентам и направились в аудиторию. Сильена и обучающиеся сели за одну парту, Нильс расположился позади, разложив на столе справочники и записные книжки.

— Итак, у вас есть ещё десять минут на подготовку, — начал он, надев очки и посмотрев на часы. — После каждый будет поочерёдно рассказывать то, что досталось в опросном листе. Всю теорию мы сегодня, конечно, не рассмотрим, так что позже перейдём к практике. И так будем повторять, пока не пройдёмся по всему списку. Я уже объяснял: это не просто экзамен, где мне надо убедиться, что вы усвоили случайно выпавшие темы из программы. Я должен быть уверен, что вы разобрались во всём и не станете собирать шишки на месте, — Нильс строго посмотрел на студентов поверх очков. — И ещё раз напомню: Синель здесь не училась, о демонах знает мало, так что промолчать с надеждой на «ну вы же сами понимаете, что я ещё должен был тут сказать» не получится. Нужно, чтобы поняла она. Я не буду подсказывать, только оценивать и указывать на ошибки.

— Хорошо, понятно, — одновременно ответили студенты и кивнули.

Нильс краем уха слушал ответы, параллельно перенося записи Сильены в намеченную в блокноте таблицу. Часть знаков он сразу знал, в какую колонку отнести, другие приходилось сверять по справочнику. Если бы за дело взялась Сигдис, оно бы пошло бодрее, но у неё сейчас дел хватало, а торопиться всё равно было некуда. Убить Феба не убьют — не для того возвращали, а остальное и подождать могло.

«Основные координаты совпадают, но речь идёт как минимум о другом городе. В прошлый раз они могли просто отправиться в место, откуда будет удобно переместиться по сигналу, а сейчас должны были направиться напрямую к заказчику, — задумался Нильс, постукивая задней стороной карандаша по открытой странице справочника. — От этих демонических шифров один геморрой. Я уже четырнадцать плавающих знаков нашёл, ещё немного и надо будет составлять для них системы... Проконсультироваться с Сигдис всё равно придётся», — со вздохом признал Нильс и посмотрел на часы.

Пора переходить в зал для практики. Находясь среди демонов, надо знать, каких стоит ожидать опасностей и как их избегать. Уметь уворачиваться от заклинаний, оружия (особенно часто опасность представляли ножи), пролетающих мимо предметов. А ещё — быть способной временно обезвредить противника, чтобы дать себе время на побег. Причём тактический драп являлся самой верной тактикой, так как драться с демонами на их же территории просто отвратительная в своей безнадёжности затея.

Приятно видеть, что и Сильена, и студенты хорошо справлялись со своими заданиями, поэтому Нильс мог сосредоточиться на работе, лишь иногда удостоверяясь, что у подопечных всё хорошо. Он не сомневался ни в фее, решительный настрой которой способствовал усвоению информации, ни в студентах, ведь сам выбрал тех, в чьей ответственности и сообразительности успел убедиться.

Экзамен продолжался три дня, после чего Нильс объявил выходной, после которого должны были последовать ещё три дня экзамена. С теорией почти покончено, но практике необходимо уделить больше внимания, плюс потом устроить дополнительную проверку для студентов. К этому времени Нильс как раз должен был разобрать основную часть шифра, а для оставшегося ему всё же требовалась помощь. Потом ещё сверка с картами, расчёт настроек для телепорта, ведь в университете имелись стационарные порталы, которые всё равно требовалось настраивать. Однако сегодня мысли Нильса занимала другая вещь.

— Эй, Синель, подержи-ка! — окликнул он фею, которая снова стояла у окна.

Сильена обернулась к Нильсу и приняла от него небольшой гладкий камешек. Он был матовым и настолько чёрным, что казался плоским и словно затягивал в себя окружающий свет.

— Что эт... Ай! — Сильена не успела закончить вопрос, как почувствовала жжение и покалывание в ладони.

Неприятные ощущения начали медленно распространяться по телу, но больнее всего было в месте соприкосновения камня с кожей. Нильс нахмурился, как только заметил, что Сильена скривилась, и сразу же забрал камень.

— Как я и опасался... — покачал он головой. — Это концентрат тьмы, но он деактивирован, поэтому не должен причинять ощутимого вреда просто при контакте. Не должен был... Но, похоже, тьма вредит феям сильнее, чем я мог предположить. Это плохо. Мир демонов наполнен тьмой, он пронизан ею так же, как наш мир — свободными нейтральными потоками. Ты там долго не протянешь, — вздохнул Нильс, надел очки и начал просматривать корешки книг. — Похоже, нам придётся отложить путешествие до тех пор, пока я не сделаю тебе защитный амулет.

— Нам?.. — переспросила Сильена.

— Конечно, красавица, ты же не думала, что я отпущу тебя одну туда?

— Но... Я не собиралась втягивать кого-то ещё... Ты изрядно помог мне уже тем, что согласился определить место.

— Во-первых, я не кто-то, а друг Феба, поэтому тоже хочу ему помочь. Я написал заявление на отпуск ещё когда ты пришла, осталось только определится с датами и подписать. Во-вторых, тебя слишком опасно отпускать одну, согласись. Туда кого угодно опасно отпускать, раз уж на то пошло. В-третьих, я достаточно знаю Феба, чтобы утверждать, что он не хотел бы, чтобы ты туда в принципе отправлялась. А если он узнает, что я к этому причастен и отпустил тебя одну, то семь шкур с меня снимет. Боюсь, даже его гуманизм даст трещину, если подвергнуть опасности его возлюбленную.

— Возлюбленную?.. Хочешь сказать, что... — начала растерянно бормотать Сильена.

— О... Да у нас тут гиблое дело о двух идиотах, — усмехнулся Нильс. — Ладно, на самом деле я не удивлён. Но это забавно. Что же из этого выйдет?..

— Подожди, Нильс! Не уходи от ответа. Ты не шутил?

— Не-а, — протянул он с хитрой улыбкой. — Но больше ничего не скажу. Вот найдём Феба, пусть сам разъясняется. Могу только заверить, что за подругу он бы не прожигал меня так взглядом из-за моих обычных забав. О, вот оно! — радостно воскликнул и достал книгу. — Что ж, пора освежить тему в памяти. Защиты для фей я никогда не делал, придётся выделить время ещё и на правки...

Ладно... Я, пожалуй, погулять схожу, чтобы не мешать.

— Хорошей прогулки, Синелюшка, — пожелал Нильс и погрузился в книгу.

Сильена почти не выходила в Невен, потому и решила, что хочет получше рассмотреть город, пока имелась такая возможность. Она быстро заплела волосы, схватила свою сумку, натянула башмаки, без которых всё ещё предпочла бы обойтись, и выскочила на улицу. Медленно прогуливаясь, куда глаза глядят, Сильена думала о словах Нильса. Если он сказал правду, то они действительно были двумя идиотами, которые из-за сомнений просто не додумались откровенно поговорить, а теперь и вовсе неизвестно, получится ли.

***

Небольшая тёмная комната с голыми стенами, минимумом мебели, крайне тусклым освещением и двумя маленькими окнами под самым потолком. Занятно, что при этом те самые окна находились чуть выше уровня земли. Это холодное и унылое место больше напоминало темницу, чем комнату, впрочем, отчасти ею и являлось. Отсюда точно так же нельзя свободно выйти, только удобств было немного больше.

Алрефе лежал на животе и рассматривал каменный пол. Он бы и не против поизучать вместо этого потолок, тот хотя бы располагался подальше, но истерзанная кнутом спина болела от любого движения, так что не могло быть и речи о том, чтобы на неё лечь. Хорошо, что его решили оставить на время в покое. Всё же, чтобы вернуться к работе надо быть больше живым, чем пародией на живого. Алрефе прекрасно понимал, что если бы не его «рабочая ценность», то наказания за побег окончились бы смертью. Сразу убить — это слишком гуманно, надо для начала как-то морально компенсировать годы поисков. Пытками. Без них бы в любом случае не обошлось. И не обойдётся. В ближайшее время профилактические наказания точно будут повторяться. Просто послабее. Чтобы совсем уж не отрывать от выполнения обязанностей.

Закрыв глаза, Алрефе тяжело сглотнул, снова вспоминая день возвращения. Он знал, что в демоническую дружбу верить нельзя, но с добротой часто приходит наивность и вера в ближнего своего. Вера хрустнула, как стекло под металлическим каблуком, когда Алрефе увидел, кто руководил его поисками. И наказанием. После этого под каблуком хрустнули пальцы. Его грубо схватили и дёрнули за волосы, заставляя посмотреть вверх на мучителя. Неизменная, вечная улыбка на сером лице — улыбка Глазго, большой острый нос со шрамом, прижатые к голове рога. Уже тогда, в Гааве, Феб заподозрил по описанию Олеонте, но всё равно надеялся, что обознался.

До побега он был из тех немногих, с кем Алрефе неплохо общался. Даже считал, что они друзья. Глупо, конечно, у демонов не бывает друзей, но ведь не зря Алрефе — неправильный демон. Поэтому и верил в дружбу. Зря. Неудивительно, что хозяин приказал заняться поисками именно Олеонте, а тот и рад. Его благосклонность закончилась на том, что он не выдал Алрефе во время побега, хотя мог об этом плане знать. Соглядатай и убийца — ему положено всё вынюхивать.

— Давно не виделись, друг, — последнее слово Олеонте Те’юдж сказал с такой издёвкой, что ею можно было глаза выкалывать. — Заставил ты меня по мирам за тобой помотаться. Ничего, теперь я за всё это отыграюсь. Мне сказали только не убивать тебя и совсем уж не калечить. Жаль, но ничего, постараюсь без этого обойтись.

Слово «жаль» тут, видимо, было от слова «жалить», а не «жалеть», потому что в голосе Олеонте слышались восторг и нетерпение. Даже если бы Алрефе придумал, что ответить, он бы не успел — в подбородок прилетело колено. Олеонте хорошо знал своё дело, так что бил ровно с такой силой, чтобы зубы остались на месте.

— Знаешь, как мне надоело слушать возмущения о том, что я до сих пор тебя не нашёл? — спросил он и, рванув за волосы, откинул Алрефе назад, из-за чего тот ударился о стену спиной и затылком. — А попробуй такого хитрожопого найди! Мозги и магия — единственное достойное, что в тебе было, и из-за чего вообще стоило сохранять мирные отношения. Но, согласись, приказ важнее, чем игра в дружбу. Иногда это было весело, но всё же надоедало.

Олеонте задумчиво оглянулся на свисавшие с потолка цепи, между делом пнув Алрефе под колено. Да, стоило заковать в них руки, чтобы не приходилось постоянно с пола поднимать. Оставлять у стены не вариант — так до спины добираться неудобно, а по той явно кнут плакал. Да, идея с кнутом очень грела душу. Олеонте отошёл к инвентарю, а тем временем цепи сами дотянулись до рук Алрефе, защёлкнулись на запястьях и выволокли на середину пыточной. Алрефе сидел на коленях с поднятыми, растянутыми в стороны руками. Голова безвольно опущена, после удара о стену зрение помутилось, а сознание начало медленно уплывать.

— Вот знаешь, — Олеонте взял дротик и запустил его в плечо, — не будь ты таким дураком и не убегай так долго, — второй дротик попал в другую руку, третий — туда же, но ближе к локтю, — тебя бы приняли лучше. Ограничили бы исправительную беседу парой дней. А теперь... — Он запустил ещё три дротика и на пробу взмахнул, щёлкнул кнутом. — Мне вот пока не сказали, сколько у меня времени на развлечения. Так что если ты там научился молиться, то вот, самое время. Помолись о том, чтобы хозяин поскорее решил, что с тебя довольно.

Олеонте неспешно вернулся к Алрефе. Стук каблуков казался таким громким, что бил по мозгам. Свист. Удар по обнажённой спине. Алрефе выгнулся и подавился от неожиданности вздохом. Олеонте неодобрительно хмыкнул — такая тихая реакция его не устраивала. Каблук приземлился на хвост, провернулся. Снова раздался хруст. Алрефе сжал зубы. Хвост был слишком уязвимым местом — мучитель об этом прекрасно знал, поэтому наступил снова. И ещё два удара кнутом.

Удар рукояткой в бок. Олеонте бросил кнут на пол, вынул дротики и отошёл назад. Он обмакнул наконечники в яд, который вызывал жуткое жжение при контакте, и начал целиться в спину. Раз. Два. Три. Четыре. Пять. Шесть. Олеонте достал нож и нарисовал звезду, соединяя дротики кровавыми линиями. Последний оказался точно в центре. Меткость у убийцы превосходная.

— Я бы рад отрубить тебе ногу, чтобы точно больше не убежал, но это хозяин уже не одобрит. Иметь такого калечного слугу вредно для репутации. Эх, придётся лишить себя этой радости... Хотя... Знаешь, я буду безмерно благодарен, если ты снова ударишься в бега. Тогда мне точно разрешат отрезать всё лишнее. Эй, может, отпустить тебя ради такого?

Смех и широкая улыбка, отражавшая неподдельное удовольствие от процесса. Чем дальше, тем веселее становилось Олеонте. Это была извращённая, истинно тёмная, демоническая радость. От вида чужих страданий, крови. От полных боли стонов, которые становилось всё сложнее сдерживать. И неважно — чьё оно, главное — ощущение собственного превосходства. Чувствовать власть над кем-то сильным — это особенно приятно. Азарт распалял кровь, сиял нездоровым блеском в глазах, заставляя с каждым ударом бить всё сильнее. На иссечённой спине уже не найти контуров звезды, но остановиться Олеонте заставило только то, что Алрефе потерял сознание. При таком состоянии жертвы продолжать неинтересно.

Алрефе потерял счёт времени, а потому не мог сказать, сколько дней он провёл в пыточной, там ведь даже окон не было, чтобы хотя бы уследить за сменой суток. У демонов хорошая регенерация, но Алрефе ещё вкалывали ускоряющее восстановление зелье. Всё для того, чтобы продолжать веселье, сильно не рискуя убить. Даже сознание быстро потерять не давали — местный зельевар хорошо знал своё дело и снабдил Олеонте всем необходимым.

Наконец, Алрефе перевели в другую комнату. Ему сразу сообщили, что наказание не окончено, но сейчас он должен восстановиться, потому что у хозяина появилось для него задание. Какое именно — пока не уточнили, осознавая, что сразу после истязаний Алрефе вряд ли что-то воспримет. Повторять же несколько раз никому не хотелось.

Первый день он просто проспал, ибо сил не осталось ни на что. На второй смог дойти отмыться от крови, благо, в соседней комнате всё же имелась ванная, чтобы ему точно не надо было никуда выходить. Несмотря на то, что даже без ограничителей Алрефе не мог из-за отнятого рога навредить ни хозяину, ни его дому, ровно как и выйти на улицу без разрешения, его свободу всё равно постарались максимально ограничить и взять под наблюдение. Шаг вправо, шаг влево —новая серия воспитательных бесед. Алрефе это отлично понимал.

«Ближайшие лет десять я точно не смогу вздохнуть спокойно, — удручённо подумал он. — Скорее всего, даже дом буду покидать только по особой рабочей надобности. Ближайшие лет двадцать даже думать не стоит о новом побеге. Любое подозрительное действие станет только новым праздником для Олеонте».

Алрефе вытянул левую руку и попытался пошевелить пальцами. Было больно, но, похоже, кости срослись нормально. Под конец регенерация стала ухудшаться, так что последние повреждения восстанавливались заметно дольше. Хорошо, что руки ломали только первое время, ведь без них магу работать слишком сложно. А работать придётся, потому что умирать Алрефе не собирался. Пока ты жив — надежда есть, смерть же принесёт совсем не ту свободу, которой он хотел.

«Но сейчас я должен просто смириться и вспомнить, кем раньше был. Пора снова думать о заклинаниях, а не о песнях, — вздохнул он и закрыл глаза. — Только бы она не смогла сюда попасть. Даже мне сейчас здесь трудно дышать».

Дело было действительно в демоническом воздухе, насквозь пропитанным тьмой, а не в отбитых рёбрах. Он казался вязким, удушливым, тяжёлым. Каждый вдох наполнял тело свежими порциями тьмы, колол горло, сдавливал грудь. Алрефе знал, что скоро привыкнет, но только потому, что сам был порождением тьмы. Дитя света может не пережить подобное.

Глава 11. Подготовка — это важно

Стоя посреди улицы, Сильена зачарованно смотрела наверх. Шёл грибной дождь. Небо было окрашено золотым светом, а капли сияли прекраснее любой магии. Они падали на лицо, терялись в волосах, а Сильена наблюдала, не в силах пошевелиться. Эта картина так напоминала о том дне, когда она переместилась в этот мир. Тогда было также: дождь, свет, необъяснимое чувство, захватившее так сильно, что лишало даже мыслей. Она стояла, окутанная магией, смотрела наверх и таяла, исчезала без шанса этому помешать.

Сильена вздрогнула, сбрасывая оцепенение, и со всех ног побежала домой. Она вдруг очень испугалась того, что может снова куда-то переместиться. Тогда, в родном мире, она знала, что если перемещение началось — его не избежать, она была готова к этому и спокойно приняла свою судьбу. Теперь же у Сильены имелась цель. Слишком важная, чтобы поставить на ней крест из-за очередного перемещения в неизвестный мир.

Страх иррационален. Не было никакой информации о том, что фея может неожиданно исчезнуть откуда-то кроме родного мира, но ведь, с другой стороны, отсутствие информации на самом деле значило лишь то, что никто это не изучал. И шанс исчезнуть был не нулевой. Нет! Не сейчас! Не тогда, когда уже столько сделано!

Тревога сжимала сердце, мурашками леденящего ужаса пробежала по спине. Сильена заозиралась. Кажется... Истинная причина страха крылась в ином. Не исчезновение так пугало Сильену, а чьё-то присутствие. Незримое, но ощутимое. Именно оно окрасило такими эмоциями безобидные воспоминания о прошлом. Слабое покалывание напоминало ощущения от чёрного камня.

«Тьма, — тут же промелькнула догадка. — Рядом есть порождение тьмы, которое совсем себя не скрывает».

Стоило закончить мысль, как странные ощущения пропали, но Сильена всё равно торопилась домой, ничуть не сбавляя шаг. Только переступив порог и закрыв дверь, она почувствовала себя в безопасности. Нильс удивлённо выглянул в коридор.

— Синель, что случилось? Ты бледная и запыхавшаяся, — спросил он с беспокойством, подходя.

— Я... — Сильена, пытаясь отдышаться, опёрлась на протянутую руку. — Я... Почувствовала что-то... Словно ко тьме прикоснулась. Словно кого-то почувствовала. Пугающего. Но... Рядом не было никого, кто... Уделял бы мне подозрительное внимание.

Нильс проводил Сильену на кухню, усадил и подал стакан воды. Она тут же отпила половину, вытерла лоб и благодарно улыбнулась.

— Возможно, рядом просто был демон, недавно прибывший из родного мира. Ты ведь очень чувствительна к тьме, а на нём ещё мог остаться сильный фон, — предположил Нильс и сел рядом. — Но, знаешь, я бы не стал отмахиваться от страха. Возможно, интуиция хотела предупредить тебя о чём-то... — Нильс потёр подбородок, присматриваясь к Сильене. — Не вижу объективных причин, и всё же, думаю, тебе стоит быть осмотрительной. Давай ты пока не будешь ходить без меня. Осталась примерно неделя, чтобы всё закончить. Не хотелось бы увеличить этот срок из-за новых проблем.

Сильена кивнула. Прошедшие три недели казались ей вечностью, за которую могло успеть случиться всё самое ужасное, она не хотела ни на день отсрочить перемещение к демонам.

— Что ж, завтра мы начнём дорабатывать амулет, мне нужно будет твоё содействие. Отдохни хорошенько, скорее всего, для тебя этот процесс окажется особенно утомительным.

Оставшийся вечер Сильена листала книгу по печатям Шелианны, иногда посматривая на купленное сегодня зеркальце. Было то, что она очень хотела испробовать, но даже для этого нужно сначала отправиться в другой мир, чтобы не нарушать слишком много пространственных границ.

«Я же не знаю, какие нужно добавить параметры, чтобы провернуть такой фокус. Не хочу тыкать пальцем в небо, тем более, что тут нужно целых четыре печати».

Спала Сильена плохо. Сон её был смесью из видов родного мира, собственных исчезновений и навязчивого чувства чьего-то пугающего присутствия. Она постоянно ощущала кого-то у себя за спиной, но как бы резко ни оборачивалась, позади виднелась только пустота цветочного поля, леса, города... Локации неожиданно сменяли друг друга, родной мир перекликался с тем, где она находилась сейчас, а иногда возникали места, порождённые лишь воображением, а не жизненным опытом.

Только рассвет помог вырваться из этого утомляющего сна. Сильена перелетела на подоконник, села на него и закрыла глаза, поставляясь нежным утренним лучам. Солнечный свет мягко отгонял дурные мысли и придавал сил. Так хотелось оказаться сейчас на лугу, поваляться в холодной росе... Но где ближайший луг Сильена не знала, да и летать по городу опасалась даже в столь ранний час. Оставалось только радоваться спокойствию и «завтраку».

Почувствовав прилив сил, Сильена спустилась с подоконника. Надо умыться и приготовить уже настоящий завтрак. Её никто об этом не просил, она сама решила в благодарность за помощь готовить Нильсу. Тем более, что он обычно достаточно безответственно относился к своему рациону: мог днями питаться сплошными бутербродами или вовсе забыть про еду, когда сильно увлекался. Сильена такое и за Фебом иногда замечала, но только в городах. В дороге он ел хорошо, потому что тогда это особенно важно — путь расходовал много сил.

— Какая ты всё же ранняя пташечка, — усмехнулся Нильс, проходя на кухню.

— Мы часто просыпаемся вместе с природой, — пожала плечами Сильена.

Она как раз закончила делать гренки с варёным яйцом, сыром и луком и поставила их рядом с тарелкой ещё горячих яблочных драников. Запахи еды даже у неё вызывали желание что-нибудь попробовать. Не для того, чтобы наесться, а удовольствия ради. Больше всего Сильена ценила в еде вкус, только ради него она оттачивала свои кулинарные навыки.

— Ммм, красота какая, — протянул Нильс, расправившись с первой гренкой. — Вот не шла бы речь о моём друге, все силы приложил бы, чтобы переманить тебя к себе.

— Тебе просто надо найти жену, которая любит и умеет готовить.

— Не-не-не! Если у меня будет жена, то я потеряю моральное право улыбаться милым студенткам и придерживать очаровательных аспиранток, которые захотели сами снять книги с верхних полок. Я не готов попрощаться с лучшей стороной своей преподавательской жизни!

— Со мной было бы так же, — усмехнулась Сильена. Она заметила, что ей стало гораздо проще воспринимать манеру поведения Нильса. То ли потому, что удостоверилась в его безвредности, то ли просто привыкла.

— Увы-увы! Пожалуй, именно из-за этого печального факта я лучше и быстрее слягу с гастритом, чем отдам предпочтение одной единственной. Но ничего, я ещё молод и крепок, да и студентки иногда достаточно любезны, чтобы угостить, — довольно улыбнулся Нильс. — Просто летом с ними негусто.

— Ешь уже, павлин, — отмахнулась Сильена.

— Не павлин, а петух! — поправил Нильс и провёл рукой по своим красным волосам, но после всё же сосредоточился на еде.

Сильена прыснула в кулак, однако никак не стала это комментировать и положила себе пару драников. Яблочные были её любимыми, особенно со сметаной и корицей. Увы, сейчас дома имелось только второе, но и так получилось очень вкусно.

После завтрака и сборов они направились в тренировочный зал университета. По дороге Нильс объяснил, как будет происходить работа над амулетом: он будет подвергать Сильену воздействию тьмы, от совсем слабого до более сильного, а она должна сообщать, на каком моменте вернутся неприятные ощущения; после этого Нильс будет вносить корректировки, а потом — снова влиять. И так до тех пор, пока они не достигнут удовлетворительного результата. Потом надо перенести все исправления на чистовой амулет и сделать контрольный тест уже с ним.

В зале Нильс достал из небольшого, прихваченного из дому чемоданчика цепочку, на которой висела металлическая пластинка с выцарапанными на ней символами. Сильена хотела было взять её, но Нильс с хитрой улыбкой покачал пальцем и сам надел на фею цепочку.

— Довольно неказисто, — между делом сказал он, отводя сиреневые волосы, чтобы те не попали в застёжку, — но это только черновик. В итоговом амулете будет уже по красоте, я как раз нашёл для него подходящую основу.

— Не то чтобы меня заботил его внешний вид. Это же средство защиты, а не украшение, — заметила Сильена.

— А меня заботит! Я хочу, чтобы амулет получился под стать такой красавице. Не чтобы он был украшением, а чтобы гармонировал с тобой.

Сильена только вздохнула. С воодушевлёнными лучше не спорить, а Нильсу всё равно виднее. Если с чистовым амулетом он уложится в обозначенную неделю, то пускай делает что хочет. Нильс тем временем достал из чемоданчика два чёрных камня. Он протянул один Сильене, она с насторожённостью его приняла. Неприятные воспоминания о прошлом опыте так некстати всколыхнулись.

— Ты что-нибудь чувствуешь? — уточнил Нильс.

— Ну... — Сильена прислушалась к ощущениям, сжала камень в ладони, но с удивлением обнаружила, что ощущала только свойственную камню гладкость и прохладу. — Нет, совсем ничего.

— Очень хорошо, — кивнул Нильс. — Тогда держи второй. И обязательно сразу говори, если что-то будет не так. Не таи, не терпи. Это очень важно для правильной настройки.

Сильена кивнула и приняла второй камень. Ничего не изменилось. Она всё также не ощущала присутствия тьмы, даже задумалась, не перепутал ли Нильс камни, но он выглядел довольным и уверенным. Немного подождав, он попросил Сильену раскрыть ладони и разместил поверх собственные, почти касаясь. Воздух вокруг рук Нильса едва заметно потемнел, но камни словно впитывали не только свет, но и темноту. Поначалу ничего не происходило, но вскоре Сильена почувствовала покалывание и непроизвольно ойкнула.

Нильс тут же забрал у неё камни и убрал в карман мантии. После он снял с Сильены амулет, достал из чемоданчика инструмент, напоминавший элегантное тонкое шило, и сел на скамейку, где лежала стопка исписанных листов. Сильена аккуратно опустилась рядом. Было интересно наблюдать за тем, как Нильс листал таблицы, что-то искал в них, сверялся, а после наносил новые символы на пластинку.

— Слушай... — осторожно начала Сильена, когда Нильс отвлёкся от работы. — Я понимаю, что со мной столько возни из-за моей чувствительности, но всё же... Неужели атмосфера того мира не окажет влияния на тебя?

— Окажет, — кивнул Нильс, — но не такое сильное, как на многих. Всё-таки я тоже в некотором смысле тёмный... — Нильс посмотрел на недоумевающую Сильену поверх очков и довольно ухмыльнулся. — Начнём с начала, как говорится. Ты явно заметила, что при всём цветовом разнообразии серая кожа встречается довольно редко.

— Да... Я припоминаю такое только у тебя и у демона в отражении.

— Демон — это хорошее наблюдение, хотя тогда, думаю, тебе так показалось из-за плохой освещённости. Серая или с серым оттенком кожа свойственна тем, кто связан с тьмой. У демонов есть вторая форма, которую они принимают вне родного мира и которая обычно лишена такой черты, однако в истинном облике они тоже в некоторой степени серые. На этом, правда, сходство тёмных эльфов с демонами заканчивается. Они — порождения тьмы, а у наших предков просто были с ней родственные связи. Как следствие — некоторые внешние черты и предрасположенность к тёмной магии, что и позволяет легче адаптироваться к демонической атмосфере.

— Значит ли это, что вы так хорошо сдружились потому, что в тебе самом есть доля тьмы и ты не так подозрителен к её носителям? — поинтересовалась Сильена.

— Отнюдь, — качнул головой Нильс. — Тут такая милая логика не работает. Чем лучше ты знаком с тьмой, тем больше убеждаешься, что её порождениям ради собственной безопасности лучше не доверять. Так что сдружились мы не благодаря, а вопреки.

Сильена удручённо вздохнула. Ей казалось неправильным, несправедливым враждебное отношение к кому бы то ни было просто из-за его происхождения. Ведь так можно ранить тех, кто не соответствует негативным ожиданиям, из-за чего впоследствии они начнут их оправдывать. Потому что если тебя недолюбливают, то пусть лучше это будет заслуженно. Тогда хотя бы не так обидно.

Закончив наносить символы, Нильс снова надел амулет на Сильену, и они продолжили. Он активировал тьму, она сообщала, в какой момент начинала её ощущать, он снова дорабатывал амулет. Вечером они вернулись домой, и Нильс начал работать над новой пластинкой, перенося на неё самые удачные, по его мнению, комбинации. На следующий день они продолжили проверки уже с новым амулетом.

Так продолжалось четыре дня. Целью Нильса было получить максимальный эффект, используя минимум символов. Ведь чем их меньше, тем ниже шанс каких-либо побочных эффектов, влияний, непредвиденных энергозатрат.

На пятый день Нильс принёс совсем другой амулет: изящный цветок магнолии из красивого сиреневого металла. Тонкие, словно живые лепестки с обратной стороны были покрыты аккуратно выведенными символами. Сильена оказалась так удивлена и очарована проделанной работой, что не могла отвести от цветка взгляд. Нильс усмехнулся и снова сам застегнул цепочку.

— Что же, давай проверять результат на пригодность. Надеюсь, он будет так же эффективен, как и симпатичен, — сказал он, доставая чёрные камни.

За прошедшие дни, казалось бы, Сильена поборола свою боязнь прикосновений к тьме, но сегодня в её действиях снова сквозила нерешительность. Не потому, что она не доверяла результату работы Нильса, просто вчера, когда они вместе ходили в город за покупками, она снова почувствовала чьё-то присутствие. Близкое, гнетущее. Нильс тогда быстро заметил испуг на лице Сильены, обхватил её за плечи, прижал к себе и тоже внимательно посмотрел по сторонам, но никого не заметил. И всё же решил поскорее вернуться домой. Чувствовал ведь, как подрагивала Сильена в руках.

— Синель, — мягко начал Нильс, пока воздух вокруг них постепенно темнел, — скоро мы уже отправимся к демонам. Остались только последние сборы и настройка порталов. Пока мы ещё здесь, я хочу, чтобы ты уяснила одну вещь. Я не исключаю, что амулета может не хватить. Всё же, там тьма будет окружать нас постоянно, но если я сделаю его ещё сильнее, то он будет тянуть из тебя силы. Это крайне нежелательно, поэтому к такому я прибегать я не стал, — тихо вздохнул Нильс. — Поэтому если ты там вдруг почувствуешь себя плохо, обязательно сразу говори мне об этом. Не надо терпеть. Я верю, что ты сильная и ныть не любишь, но это будет неподходящее время, чтобы скрипеть зубами и терпеть, — строго сказал он, смотря прямо в глаза. — Чем раньше я узнаю о проблеме, тем легче мне будет тебе помочь. Лучше чаще отводить небольшие скопления тьмы, чем пытаться нейтрализовать концентрат быстрее, чем он тебя убьёт. Знаешь, я никогда не слышал о феях, которые успешно перемещались к демонам и обратно, и это значит, что либо никто из вас там не бывал, либо — никто не возвращался. Оба варианта не очень обнадёживают, так что сейчас я в ответе за то, чтобы ты стала исключением в этой пустой статистике.

Сильена тяжело сглотнула. От услышанного стало немного не по себе, но отступать уже было поздно. Она бы соврала, сказав, что не боится, но подбадривала себя мыслями о том, что всегда есть шанс стать первой и стать исключением. Она ведь подготовлена. Ей есть, на кого положиться. Поэтому нельзя поддаваться страху.

«Вот вернёшься — тогда и бойся. А пока сосредоточься на деле», — приказала себе Сильена.

У неё имелись планы на ближайший вечер, и с новой силой переживать о путешествии в них не входило. Она ведь не просто так ходила за зеркалом. Да, для одной задумки надо переместиться, но другую она могла и хотела исполнить здесь, просто в прошлые дни действительно чувствовала себя ослабленной после доработки амулета. Сегодня же обошлось без утомления.

Одолжив у Нильса чистый лист, Сильена устроилась на диване в гостиной. В записной книжке она нашла листок, с помощью которого в первый раз отрабатывала печать Крови. Один образец там принадлежал Фебу, а ей как раз нужна магическая формула его крови. Сильена нанесла печать и начала переносить появившиеся символы на чистый лист. В прошлый раз она не обратила внимания, потому что была сосредоточена именно на том, чтобы определить, чья это кровь, но сейчас Сильена заметила, что символ, отвечавший за потенциал, в самом деле выдавал очень большое значение. Слишком большое для «очень и очень посредственного практического мага», которому не хватит сил для овладения печатями.

«Хитрец ты, Феб», — добродушно усмехнулась Сильена и под символами вывела имя: Алрефе Те’венифим. Хорошо, что Нильс сообщил настоящее имя.

После она нарисовала Зеркало, Слово и Кровь, положила поверх зеркальце, рядом с ним поставила ребром ладони и мысленно сформулировала условия. Первое применение этого сочетания печатей вызывало волнение, но Сильена постаралась поверить в собственные силы. Она ведь для того и отрабатывала основы, чтобы после легче справляться с более сложными задачами.

Собственное отражение помутилось, покрылось рябью, всё сильнее теряя знакомые черты, а через несколько секунд заметно потемнело, после чего рябь начала стихать, позволяя разглядеть совсем другую картину. За столом сидел на первый взгляд незнакомый демон и со скучающим видом что-то изучал. У него имелся хвост, безвольно свисавший до пола, смуглая кожа имела явный серый оттенок, а рога... Рог, правый, был уже не семь сантиметров, которые почти терялись в непослушных волосах, а, наверное, все двадцать. Чёрным ногтем он почесал щёку чуть ниже явно недавно затянувшегося слишком тёмной коркой пореза. Этот демон выглядел более жилистым, а черты у него казались резче, и их только сильнее подчёркивали острые тёмные росчерки. Сложно было понять, то очень странно залегли тени или просто кожа имела более тёмные участки. В этом демоне с трудом получалось узнать знакомого добродушного балагура, но когда он устало откинулся на спинку стула и, сдвинув пятернёй чёлку, посмотрел недовольно наверх, Сильена убедилась, что это точно Феб. Он также морщился, когда не складывалась песня, а в синих глазах мерцали знакомые озорные искорки. Феб явно был недоволен тем, в какой оказался ситуации, но внутри точно оставался собой.

«Он жив. Значит, мне есть, кого искать», — облегчённо подумала Сильена и развеяла заклинание.

Глава 12. Доброе утро, мир демонов

Отправиться к демонам решили с утра, ибо причин тянуть дальше не было. Несмотря на то, что Сильена снова провернула фокус с уменьшением, основную часть вещей взял на себя Нильс. К тому же, Сильене пришлось сменить уже ставший привычным дирндль на скромное, но не лишённое изящества, платье в кофейных тонах. Просто потому что прошлый наряд был слишком жизнерадостным и этим привлекал внимание.

Телепорт представлял собой довольно большую арку, как объяснил Нильс, она была рассчитана на то, чтобы через неё могла пройти повозка. Или дракон. То есть учитывались разные нужды, а не только людские переходы. Светлая каменная арка сплошь покрыта магическими символами, а рядом находился механизм для настройки, после взаимодействия с которым некоторые символы начинали мерцать, причём настраивался даже цвет мерцания. Возле механизма стояла Сигдис, которая в знак приветствия помахала путешественникам рукой, а после вернулась к настройке.

Обычно учеников отправляли в демоническое министерство, откуда уже направляли в нужное учебное заведение, потому что непосредственное перемещение между вузами было ограничено: демоны друг другу не доверяли, а тем более не доверяли студентам, которые от потока новых знаний чувствовали себя сильными и в которых начинал играть дух бунтарства, свободолюбия и авантюризма. И чем отлавливать особо наглых, легче просто затруднить перемещение. В конце концов, если студент смог обойти защиту, то к нему можно присмотреться внимательнее. Если бы не этот факт, возможно, Нильс провозился бы с шифром меньше, так как мог бы сопоставить его с расположением университета, в котором преподавал Алрефе. Однако, увы и ах, таких сведений не имелось, а настройки для телепорта пришлось составлять почти с нуля.

Сигдис с беспокойством посмотрела на Сильену, которая нервно вцепилась в ремешок своей сумки, смотря на врата со смесью напряжения и нетерпения. Ей тоже не хотелось отпускать это дитя в такое недружелюбное место. Тем более в компании Нильса, которого она считала недостаточно серьёзным для такой затеи. Сигдис вздохнула. Ладно, это просто предрассудки, на самом деле она просто беспокоилась обо всех троих: о Сильене, о Нильсе, о Фебе.

— Будь осторожна, Синель, — сказала она и похлопала по руке. — Будет нужна помощь — связывайтесь со мной. Я бы с вами отправилась, но у меня побольше дел, чем у некоторых... — добавила Сигдис, покосившись на Нильса, который закинул руки за голову и беззаботно что-то насвистывал.

— Эй, а некоторым осторожнее быть не пожелаешь? Совсем тебе меня не жалко... — Нильс театрально приложил ко лбу тыльную сторону ладони и закрыл глаза.

— А тебя там за своего примут, жук.

— Добрее от этого со мной не станут.

— Зато, может, всерьёз воспримут. Если ты не будешь там флиртовать с каждой встречной, то о твоей сохранности я могу не волноваться. Тебе ещё со мной отчёты проверять.

— Что-то я передумал возвращаться... — пробормотал Нильс, отводя взгляд.

— Придётся, душечка, тебе Синель возвращать.

Нильс едва заметно скривился от издевательского обращение Сигдис, но всё же согласно кивнул в ответ. Если он не сбережёт и не вернёт фею, то открутить ему голову захотят как минимум двое, причём первому не помешает даже заточение, а второй — то, что она до его головы дотягивалась только стоя на стуле.

— Сделаю всё, что в моих силах, можете не беспокоиться. В моих интересах вернуться. Живыми. Втроём.

— Вот и хорошо, — довольно кивнула Сигдис. — Ладно, уже почти всё ввела. Сейчас закончу, оно разгорится, и можете идти. Я не знаю, есть ли в городе телепорт, так что вас выведет рядом с городом. Надеюсь.

Сильена слушала их краем уха, продолжая рассматривать арку. Когда внутренняя часть арки начала наполняться светом, снова появилось странное, но уже знакомое чувство. Видимо, так откликалась в ней магия перемещения. Сильена коснулась цветка на шее, словно боялась, что забыла его надеть. Нильс заметил это и успокаивающе погладил по плечу.

— Не беспокойся, Синелюшка, так как это не просто кулон, а артефакт, он не может случайно расстегнуться и слететь.

— А... — Сильена в замешательстве посмотрела на Нильса, ведь до беспокойств об этом ещё не успела дойти. — А, спасибо, что сказал. Это обнадёживает.

Пока разгорался телепорт, Нильс продолжал смотреть на Сильену, но иногда поджимал губы и отводил взгляд, словно хотел что-то сказать. Наконец, он решился озвучить не дававшие покоя мысли:

— Синель, я понимаю, ты всё уже решила... Но всё равно должен спросить. Ты уверена? Ты точно хочешь туда идти? Сейчас, пока мы ещё здесь, ты можешь передумать. Даже если тебе жалко то, что было сделано... Всё же подумай о себе. Достаточно ли ты тверда в своём решении? Стоят ли того все риски?

— Да, — без долгих размышлений уверенно кивнула Сильена. — Мне приятно, что ты обо мне беспокоишься, и всё же я должна это сделать. Изначально ведь я не хотела тебя слишком сильно втягивать... Просто узнать, куда дальше идти, и отправиться самой.

— О таком варианте не могло быть и речи! — возмущённо воскликнул Нильс.

— В коем-то веке я с ним согласна, — усмехнулась Сигдис, подошла к Сильене и протянула ей плоскую деревянную палочку размером примерно четыре на один сантиметр, которая явно была зачарованной. — Спрячь куда-нибудь, только не в сумку. В карман, например, чтобы оно точно всегда было с тобой. Хочется верить, что это не пригодится, но от оптимизма толку мало. Если попадёшь в беду — заряди немного и сломай. Так мы узнаем, что что-то случилось, и сможем определить, где ты в тот момент была.

— Хорошо, — кивнула Сильена и спрятала палочку в потайной карман платья.

Когда портал разгорелся достаточно ярко, Нильс протянул Сильене руку. Она поколебалась, но потом поняла смысл этого действия: даже с таким телепортом что-то могло пойти не так, ведь пространственная магия отличалась неустойчивостью, так что надо свести к минимуму возможность разделиться. Сильена приняла руку, они попрощались с Сигдис и вместе прошли через арку.

Сам портал ощущался странно, словно проходишь сквозь слой воды или желе, мягкого, слегка тёплого, но не оставляющего никаких следов. Сильена ожидала, что вплотную к порталу станет нестерпимо ярко, но на самом деле по мере приближения свет растворялся, а в последний момент и вовсе казалось, что впереди ничего нет, что ещё шаг и они просто пройдут под аркой. Однако в следующий момент всё вокруг изменилось за мгновение, словно мир моргнул, а утро резко сменилось днём.

Сильена пошатнулась, Нильс подхватил её, не давая упасть. В глазах потемнело, она хватала ртом воздух и чувствовала, как сильно и быстро колотилось сердце, словно успела побывать на волоске от пересдачи. Горло кололо, попытка сдержать кашель окончилась провалом. Нильс протянул Сильене воду, и она тут же сделала глоток. В течение пары минут состояние пришло в норму, позволяя осмотреться.

Нельзя сказать, что от мира демонов Сильена ожидала чего-то конкретного, но на основе всего услышанного воображение рисовало совсем уж мрачное место, где не было растительности, кругом только камни, капающие ядовитой слюной хищники, а по кровавому небу плыли чёрные облака. Что же, реальность оказалась куда прозаичнее. Стоило начать с того, что вокруг росла самая обычная зелёная трава, а между серыми из-за скорого дождя облаками проглядывало не менее обычное голубое небо. Природа вообще мало отличалась от той, что Сильена видела в пути, разве что на южную не походила, но ведь то, что Феб с юга, не значило, что и хозяин его был оттуда.

— Да уж, не учёл я того момента, что мы тьму наращивали постепенно, а при переходе на тебя навалится всё сразу, — вздохнул Нильс и наконец отпустил Сильену. — Ты как? Привыкаешь или хуже становится?

— Нормально, привыкаю. Не беспокойся, просто небольшая неприятность приключилась.

Сильена махнула рукой и обернулась, желая посмотреть на город. Вот теперь захотелось поёжиться. Даже со стороны понятно, что это место гораздо более мрачное, чем Гаав или Невен. То, что поднималось выше стен, выглядело хмурым, как небо перед грозой. И также давило, напоминало о собственной беззащитности, о невозможности убежать от чего-то сильного, неумолимого, разрушительного. Нет, стены города не украшали трупы, за ними не виднелось жутких статуй, если здраво подумать, то это был просто город, лишённый обилия красок и, возможно, не блещущий растительностью. И всё же Сильене стало не по себе.

— А мы нормально туда пройдём? Стены выглядят так, словно сюда без приглашения не проникнуть...

— Ну да, иные тюрьмы кажутся дружелюбнее к гостям... — присвистнул Нильс. — Если бы мы были демонами, то, может, на входе и случились бы трудности. Но мы явно не они, так что тут скорее не нам нужно доказывать, что мы хотим пройти, а нас убеждать, что мы тут ничего не забыли, а особенно свою жизнь. Впрочем, на это всем начхать, так что просто пройдём, — добавил он.

— Ты часто бываешь в тюрьмах?

— Нет, но иногда там были нужные мне личности.

— Напомни мне, почему я тебе доверяю?

— Потому что я очарователен и бесподобен.

— Да, точно, потому что вне кабинета ты сразу становишься петухом.

— Кажется, в момент нашего знакомства ты была милее...

— А теперь я слишком долго была в твоём обществе и лучше понимаю Сигдис.

На такое Нильс только развёл с улыбкой руками. За нехитрым разговором они дошли до города, проходу в который действительно никто не мешал. Внутри он оказался таким, как его представляла себе Сильена: каменным, серым и на взгляд феи отталкивающим. Это место являлось городом в плохом смысле этого слова — лишённым природы царством камня, пыли, шума. Снова появились неприятные ощущения в горле, но теперь они были связаны не с тьмой, а с городским воздухом.

— А вот и Акпор, — прокомментировал Нильс, с интересом рассматривая здания, которые Сильене казались слишком похожими между собой. — Сам я здесь не бывал, но постарался узнать у других как можно больше. Что ж, сначала надо будет решить вопрос с жильём, а потом уже обсуждать дальнейший план действий. Мне тут посоветовали одну гостиницу, которая лучше всего подходит для иномирцев — в ней обычно останавливаются торговцы, путешественники, а также прибывшие на всякие конференции. В общем, те наши собратья, которых судьба не пожалела и прямой пинковой наводкой отправила к демонам.

— Мне даже неловко, что по сравнению с тобой я совсем неподготовленная... — смущённо призналась Сильена.

— Это просто вопрос привычки и того, кто мы есть. Я в путешествиях куда опытнее тебя, к тому же, я знаю, как лучше добыть информацию о нужном месте. А ещё у нас разные потребности. Ведь тебе будет достаточно иметь солнце, воду и небольшой укромный уголок для сна, — ничего удивительного, что ты не привыкла думать о большем. Я даже не думаю, что за проведённое у нас время ты достаточно привыкла к этому виду, чтобы начать воспринимать его как что-то основное, учитывать его потребности... В общем, можешь порадоваться, что у тебя есть такой замечательный я! — Нильс подмигнул, а Сильена со вздохом и слабой улыбкой закатила глаза.

Она продолжала смотреть на улицы, которые, кажется, по мере удаления от стен становились теснее, прибавлялось и демонов вокруг, из-за чего Сильена неосознанно старалась держаться ближе к Нильсу, пусть даже на них почти не обращали внимания. Одежда местных жителей хорошо вписывалась в общую атмосферу; нет, она не была сплошь чёрной и серой, просто преобладали тёмные, насыщенные цвета и явно пользовалась популярностью кожа (даже думать не хотелось — чья). В таком месте что-то свежее и яркое, к чему привыкла Сильена, действительно слишком бросалось бы в глаза. Даже цвет её волос казался здесь слишком неуместным, стоило потом скрыть их платком. Сами демоны, что ожидаемо, выглядели достаточно разнообразно, их объединяли три вещи: рога, серость кожи и явная непохожесть на людей; второй облик по сравнению с этим казался ну совсем человеческим.

Из-за сильных и холодных порывов ветра, напомнивших о близости дождя, Сильена почти прижалась к Нильсу, поэтому он взял её за руку и начал успокаивающе поглаживать кисть большим пальцем. Гостиница располагалась ближе к центру, так что стоило поторопиться, чтобы не промокнуть. Скорую непогоду чувствовали многие, в толпе отчётливо чувствовалась суета: все старались поскорее закончить дела на улице и где-нибудь укрыться.

***

За окном сильно шумело. Сильена смотрела на ливень, что быстро сделал улицы пустыми, пока Нильс доставал и раскладывал вещи, ибо в комнате рассматривать было нечего. Обычная гостиничная комната, подобная тем, которые Сильена видела в другом мире. Даже ожидаемо, учитывая, что это место было рассчитано на иномирцев. Но хотелось ли, чтобы это место выглядело более демоническим? Нет. Даже к человеческой обстановке пришлось привыкать, если бы здесь всё было по-местному, то жить стало бы совсем неуютно. С другой стороны, в Акпор они прибыли не для того, чтобы сидеть в комнате.

— Итак, — Нильс опустился на второй стул, — самое простое мы сделали. А вот теперь время для настоящих загадок, ведь найти единственного демона в большом городе... Что же мы знаем о цели?

— Мы знаем, кого ищем, как он выглядит...

— Но мы же не видели его демонически облик, — перебил Нильс.

— Я видела. — Сильена хмуро посмотрела на Нильса из-за того, что ей не дали договорить. — Я смогла увидеть его при помощи печатей, но давай опишу чуть позже, это пока не поможет. В общем, ещё мы знаем, что он сильный маг и служит кому-то важному. Очень важному и богатому, потому что я сомневаюсь, что кто-то иной смог бы держать при себе мага такого уровня, как ты описывал, и организовать его поимку, которая продолжалась больше десяти лет. Так как его вернули недавно, вряд ли он может спокойно ходить по улицам. Вероятно, его держат взаперти. И... На этом, видимо, всё.

— Именно так, — согласно кивнул Нильс. — У нас есть демон, который работает магом, запертый в каком-то хорошо охраняемом доме. Большом доме. Скорее всего, в секторе таких же влиятельных лбов ближе к окраинам. Такие любят владеть большими территориями, знаешь, это обычно напоминает уменьшенную версию университета. Мы не знаем, кто конкретно его хозяин, но много власть имущих в одном городе не водится, а мелкая аристократия и подобные нас не интересуют.

— То есть наша цель — резиденции на окраине? — уточнила Сильена.

— Да, но проще сказать, чем что-то сделать. Сначала, конечно, надо сделать две вещи:пошататься рядом, чтобы оценить обстановку, и послушать, что говорят в народе. Не исключено, что хозяин очень радовался возвращению Феба, так что какая-то информация об этом просочилась. Однако шататься возле резиденций подозрительно, а хозяин мог тщательно скрывать пропажу своего мага, так что и о возвращении распространяться не стал.

— Звучит как тупик, — хмыкнула Сильена, снова переводя взгляд на окно.

— И всё же это не он. Просто, как и сказал, настало время сложной части, о которой нельзя сказать, сколько времени она займёт. Если бы ты знала настоящий магический след Алрефе, то можно было бы определить направление поисков по нему, но ведь ты его не знаешь.

Сильена ответила кивком и задумалась. Возле резиденций она будет выглядеть гораздо подозрительнее, нежели Нильс — пускай у него нет рогов, но внимания он привлекал меньше. А вот попытаться узнать что-то из разговоров она вполне могла бы. Можно даже попытаться самой притвориться бардом или кем-то подобным, для кого в порядке вещей интересоваться всем подряд. Несмотря на всё пугающее, в демонах же можно найти и обычные, более понятные черты. Они тоже как-то развлекались, отдыхали, проливая алкоголь, а не кровь. Но была ещё одна мысль, которая не давала покоя.

— Полагаю, в основном местность на тебе, а общение на мне. Я хочу внести ещё одно предложение, — добавила Сильена, помедлив. Нильс с любопытством посмотрел на неё. — У меня было в планах попытаться при помощи печатей попасть в сон к Фебу. Там я могла бы поговорить с ним, хотя, конечно, сложно будет получить информацию, не вызвав подозрений... Но шанс есть. Но... Это комбинация на четыре печати, я не знаю, насколько быстро у меня это получится. К тому же, он должен в этот момент спать, и даже если я могу попробовать посмотреть на него, не всякий сон подойдёт для такой затеи. И всё же считаю, что стоит попробовать.

Нильс потёр подбородок, обдумывая новое предложение. По его лицу сложно было сказать, одобряет он эту идею или нет, поэтому Сильена немного волновалась. Закрадывалась мысль, что стоило не говорить глупостей, сохранить план в секрете, но благоразумие сообщало, что настоящая глупость — скрывать что-то от своего напарника. Ведь если дела пойдут не по плану, помочь сможет только Нильс, а для этого ему лучше иметь как можно более полное представление о случившемся.

— Аккуратно узнать что-то у Феба может оказаться сложным даже во сне, а так идея неплохая. Ты права, попробовать стоит, — улыбнулся Нильс, желая приободрить собеседницу. — А я мог бы попытаться что-то узнать на его старом месте работы. Ну, а пока идёт дождь, расскажи мне подробнее, что именно собираешься делать, надо ведь оценить риски, и, может, я смогу чем-то помочь. А ещё опиши мне Алрефе. К вечеру дождь должен стихнуть, так что объединим ужин с поиском информации.

Глава 13. Начало поисков

Во время ужина Сильена больше для вида и без особого энтузиазма жевала какой-то салатик, но по большей части она рассматривала окружающих. В таверне было шумно, людно и сильно пахло алкоголем, к запаху которого Сильена оставалась очень чувствительна, ибо сама не пила. За время ужина вокруг раз семь вспыхивали споры, три раза чуть не дошло до драки, а один раз две компании всё же подрались, причём никто не торопился их разнять, просто отодвинулись подальше, чтобы не задели. Появилась мысль, что если бы кого-то убили, то охрана просто вышвырнула труп на сырую улицу, чтобы ходить не мешал.

— Тебе не кажется, — словно уловив ход её мыслей, сказал Нильс и покосился на закрывшуюся входную дверь. — Чья-либо гибель тут бы никому не омрачила вечер. Кстати, как ты себя чувствуешь?

— Если не считать долю культурного шока, то нормально, — призналась Сильена и вяло наколола на вилку салат.

— Тебе здесь не нравится, — не спросил, а заявил Нильс.

— Да. Атмосфера очень... Конфликтная. В том мире было лучше. А тут... Даже не стараются сглаживать углы.

— Таковы демоны, — пожал он плечами. — Если ты не полезен, то и любезничать с тобой не будут зачастую. Встречаются змеи, драку с которыми спровоцировать сложно, но лично я с ними меньше всего предпочёл бы иметь дело.

Сильена поджала губы. В отличие от прошлого мира, в этом уже сейчас возникло желание сказать, что она хочет домой. Необязательно домой — к феям, она имела в виду дом в широком понимании. Например, оказаться рядом с Фебом, но без других демонов вокруг, чтобы чувствовать себя спокойно и в безопасности. Нильс вздохнул и покачал головой, понимая, что даже если бы он сейчас предложил вернуться, фея бы отказалась.

Закончив с символическим салатом, Сильена нашла взглядом давно примеченную компанию, которая показалась самой спокойной и открытой к разговору, и подошла к ним. Она представилась путешественницей и поинтересовалась, происходило ли за последний месяц в Акпоре что-нибудь интересное. Пара демонов услужливо согласилась пересказать новости, попутно попытавшись облапать Сильену, но первый получил за это хвостом по рукам от своей спутницы, а второго вежливо отодвинул подошедший Нильс.

Новости, конечно, имелись, хотя больше напоминали смесь криминальной хроники и некролога, но Сильена так и не услышала того, что могло бы оказаться для неё полезно. Кажется, Нильс был прав, когда предположил, что хозяин Алрефе старался скрыть факт пропажи слуги, а потому и о его возвращении знака не подал.

— Кстати, мне кажется, или в этом месяце Олеонте стал чаще мелькать? — спросил один демон у другого.

— Я тоже так подумал. За этот месяц он заходил ко мне на работу заметно чаще, — кивнул второй.

— А кем вы работаете? — поинтересовалась Сильена.

— Аптекарем.

Услышав это, Сильена на мгновение напряглась. Она уже знала, что в демонические аптеки гораздо чаще ходят за ядами, нежели за лекарствами, а сами аптекари считались одними из лучших отравителей. В то же время, они были достаточно уважаемыми демонами в обществе, потому что яды тут требовались многим и для разных целей. Больше всего, разумеется, данный товар пользовался спросом у аристократии.

— А кто такой этот Олеонте? — решил уточнить Нильс, отвлекая внимание демоном от замявшейся Сильены.

— Очередной слуга Райлера Ак’рейтене, нашего главного. Фиг знает, кто он там у него. Говорит, что лекарь. Последние годы Олеонте часто был в разъездах, на что иногда жаловался. Говорил, хозяин посылал его всякие редкости добывать. Ну, видать, добыл, — пожал плечами демон и сделал глоток из кружки.

Нильс и Сильена переглянулись. Конечно, это могло оказаться простым совпадением, но стоило взять на заметку. Расспрашивать об Олеонте и дальше было бы слишком подозрительно, поэтому они узнали немного про Райлера, послушали ещё чуть-чуть про жизнь Акпора, а после вежливо откланялись. Больше из этих демонов ничего полезного было не вытянуть, к тому же, они начали хмелеть и снова наглеть.

Они не стали сразу покидать таверну, сначала Нильс отправил Сильену вымыть руки, а потом предложил поговорить ещё с кем-нибудь. Хотя шанс узнать что-то полезное и был мал, попытаться всё равно стоило.

Самым хорошим событием вечера оказался выход на улицу. Сильена глубоко вдохнула свежий ночной воздух, запах сырого камня. Пусть и городской, но после дождя и в сравнении с пропахшей алкоголем таверной воздух показался очень приятным, разве что прохлада заставила поёжиться, тщательнее укутываясь в плащ. Ночи в этом мире казались в разы темнее, хотя на городских улицах даже имелось освещение. Сама тьма ночи ощущалась иначе, давила почти физически и словно была живой.

«Но тьма здесь — вид магической энергии. Она не может быть живой, хотя и нельзя её ставить в один ряд с простой темнотой», — подумала Сильена, пока всматривалась в то, что уходило в сторону от основной улицы.

Неожиданно Нильс обхватил её за плечи и притянул к себе, отворачивая от переулка. Сильена рефлекторно посмотрела в ту сторону и тут же поспешила перевести взгляд. Однако она успела заметить и понять. Там лежала женщина, на первый взгляд очень похожая на спутницу аптекаря.

— Не смотри туда... — прошептал Нильс и ускорил шаг.

— Это правда она? — так же тихо спросила Сильена, не сумев скрыть дрожь в голосе.

— Да. Похоже, её отравили.

— Но... Они же, кажется, ладили...

— Я тоже сначала так подумал, а потом обратил внимание на одну вещь. Когда ты только подсела, она ведь шлёпнула своего спутника по рукам, но когда он стал тянуться к тебе позже, ей было всё равно. Её поведение медленно менялось, даже взгляд становился мутнее, но она почти не пила. У них точно не всё было гладко, — криво ухмыльнулся Нильс. — Для демонов принять еду в чужом доме — знак большого доверия, так что общепит они предпочитают походу в гости. Так меньше шанс получить яд. Но иногда и такое случается... Не ешь с аптекарями и всегда мой руки после посиделок с ними, — добавил он очень серьёзно.

Сильена нервно кивнула и сжалась. Женщина, с которой она недавно сидела за одним столом, умерла. Смерть — это естественный процесс, поэтому сама по себе, как факт, как неотъемлемая часть природы, не сильно пугала. Конечно, умирать не хотелось, но Сильена прекрасно понимала и принимала тот факт, что однажды вернётся к природе, которой порождена. Сегодня она впервые увидела кого-то разумного, кто умер насильственной смертью. Раньше отмеренного срока. Кто был убит просто из прихоти. Кем-то, кто был достаточно дружелюбен, почти приятен, если сравнить со многими другими посетителями. Только сейчас Сильена начала в самом деле осознавать, где и среди кого оказалась. Потенциальным убийцей и предателем мог оказаться каждый, и как бы ни хотелось верить ближнему своему, нужно было отказаться от этой привычки.

Нильс погладил Сильену по плечу, однако сохранял молчание до самой гостиницы. Он хотя и был готов к такому повороту событий, всё же против таких бессмысленных смертей. Но такова природа демонов, находясь среди них, нужно принять её и смириться, потому что нервов не хватит переживать о каждом недостаточно удачливом демоне. Главное — самому не оказаться на месте жертвы.

В гостинице Нильс дал Сильене отвар с ромашкой, на этот раз он учёл прошлый опыт и скорректировал дозировку, ему ведь нужно только помочь фее успокоиться, чтобы обсудить планы на завтра, а не усыпить. Повезло, что Сильена не привязалась к погибшей и почти ничего не успела разглядеть, так что трясло её недолго. Всего-то час потребовался на осознание важных вещей о мире.

— Не самый приятный конец дня. Тебе точно нужно отдохнуть, так что зеркальными фокусами займёмся точно не сегодня, — начал разговор Нильс. — Ты решила, чем займёшься завтра?

— Да. Где торговля, там и информация, так что я попробую пообщаться на рынке, — слабым голосом ответила Сильена.

— Хорошо. Я, думаю, не буду оттягивать и пойду в университет. Встретимся тогда здесь, это легче, чем назначать место в городе. А сейчас пора спать.

Сильена кивнула и начала обустраивать место в кресле. Даже если сейчас Нильс был единственным, кому она могла тут доверять, не хотелось находиться с ним в одной кровати. Конечно, он ничего не сделает, но... Не хотелось. Наверное, она всё же набралась чего-то от людей, ведь раньше о таком и не задумалась бы.

***

Нильс поправил очки и ещё раз окинул взглядом здание. Акпорский университет выглядел скромнее, чем его родной артефакто-рунический, но всё равно впечатлял. Демоническая готика вообще мало кого могла оставить равнодушным, но не стоит думать, что все здания были выполнены в таком стиле. Он предназначался для особенных мест, в числе которых как раз университеты, а ещё — дома аристократии. Но сейчас Нильс находился здесь не для того, чтобы любоваться архитектурой, ему нужно встретиться с администрацией университета и убедительно наврать.

«Да и не то чтобы прям наврать, просто немного хитрости и никакого злого умысла», — усмехнулся Нильс, проходя на территорию университета.

Договориться с охраной не стало бедой, ведь у него имелись достаточно убедительные документы и официальная мантия, а вот появление демона из администрации заставило натянуть вежливую улыбку и начать шустрее шевелить извилинами. У этого демона были большие витые рога, светлые волосы с пепельным оттенком и колючий взгляд, который заставил вспомнить о Сигдис.

— Моате Ак’лериш, — представился демон, — чем могу помочь?

— Нильс Лагерлёф из Невенского артефакто-рунического университета имени Уллеса, — он слегка поклонился в ответ. — Я в Акпоре по своим делам, но до меня дошли новости, что некоторые наши студенты будут определены к вам, поэтому заглянул уточнить по поводу грядущего расписания, а также какие специфичные вещи могут понадобиться в новом учебном году.

— Понимаю. Тогда давайте пройдём в учебное управление.

На самом деле Нильс в душе не чаял насчёт результатов распределения и только имел предположения, основываясь на профилях тех, чьи заявки на перемещение одобрили. Пришлось как никогда тщательно просматривать списки студентов, хотя изначально он делал это для того, чтобы определить, кому доверить инструктаж феи. Все магически высшие учебные заведения этого мира были с уклоном в тёмную магию, ведь она являлась для демонов основой основ, но Акпорский университет специализировался на активных её ответвлениях, выпуская боевых магов, малефиков и им подобных специалистов.

Следуя за Моате, Нильс просто изучал, что же представлял из себя университет изнутри, попутно ожидая подходящего момента, чтобы начать разговор об Алрефе. Было бы странно с ходу и в лоб спросить о том, кто с декаду здесь не работал, пусть даже для демонов это не такой уж серьёзный срок.

Университет отличался не только внешне, но и уровнем защиты. Благодаря очкам Нильс мог заметить гораздо больше магических линий, свидетельствовавших о наличии чар. Защита от разрушения — обычная практика для магического заведения, тем более боевой направленности, но также тут прослеживались следы запрета на перемещение, для студентов так точно, метки срочной активации, атакующие и контролирующие точки, — всё то, благодаря чему преподаватели и само здание университета, хотя про него так говорить странно, могли чувствовать себя в безопасности среди разрушителей, которых взращивали в этих стенах. Оно и понятно, каким бы сильным и опытным ты ни был, но утомительно постоянно ждать удар в спину от всех тех, кто слишком резко воспринял незачёт.

Пусть даже это являлось только прикрытием, Нильс всё равно записывал все сведения, которые смог узнать от Моате. В конце концов, он ведь не против сделать доброе дело и принести полезную информацию студентам. Просматривая расписание, Нильс остановился взглядом на таком предмете как печати боевого назначения.

— Я не так давно читал статью, — со стороны начал он, постукивая пальцем рядом с нужным предметом, — о теории активных печатей в комбинации с классическими рунными ставами многоразового применения. Насколько я помню, её написал Алрефе Те’венифим из вашего университета.

— Да, был у нас такой, — кивнул Моате, доставая другой лист расписания. — Но он ушёл, когда его хозяин стал против его преподавательской деятельности. Досадная потеря, ведь как преподаватель он был хорош. Был в шаге от того, чтобы защитить докторскую, а там уже и профессором стать.

Нильс присвистнул с огорчённым и сожалеющим видом:

— Фига, с докторской обломался... Вот уж не повезло, так не повезло. А кто его хозяин, что даже нельзя было договориться хотя бы защиты подождать? Я слышал, что некоторые шли своим магам на встречу в таких мелочах.

— Не знаю, что и как сейчас, но тогда он был на службе у Райлера Ак’рейтене. Ему бы никто не стал перечить, даже Алрефе смог выпросить разрешение только на то, чтобы дочитать тему, до конца которой оставалось три лекции. И то пришлось уложиться в две.

«Снова Райлер, — подумал Нильс, изображая заинтересованность учебным планом. — Теперь уже это меньше похоже на совпадение. Но если он тут самый важный, то у него должен быть самый внушительный дом. И самая сильная охрана. Надо ещё узнать, какие сведения раздобыла Синель. Блин, Алрефе, ну ты не мог попасть в лапы кого попроще?»

Нильс удержался от того, чтобы нахмуриться, и добавил в записную книжку ещё пару заметок касательно обучения. Программа была ожидаемо суровой, особенно если иметь представление о методах преподавания демонов. По сравнению с ними даже очень строгая, трудолюбивая и требовательная Сигдис казалась мягкой заинькой по отношению даже к самым безнадёжным в своей безответственности студентам. Главное не говорить об этом вслух самой Сигдис, потому что тогда пострадает тот из них, у кого на самом деле имелись длинные уши — Нильс. Уши, как и любые другие части себя любимого, ему было очень жаль.

— Спасибо за потраченное время, я доведу сведения до наших студентов, — с улыбкой сказал Нильс, прощаясь с Моате.

— Пожалуйста. Иметь дело с подготовленными студентами всегда проще.

Приятно общаться с интеллигенцией. Пусть даже вежливость этих демонов была показной, главное, что она присутствовала. Просто им часто приходилось иметь дело с коллегами из других миров, которые обычно достаточно сильны, чтобы должным образом ответить на агрессию, да и владение магией на профессиональном уровне требовало умения себя контролировать. Каким бы сильным ни было тёмное колдовство, совершённое на эмоциях, оно представляло не меньшую опасность и для самого мага. Тьма очень любила карать тех, кто замахнулся слишком далеко, в попытках ею овладеть, и дал слабину.

Нильс посчитал, что ещё рановато возвращаться в гостиницу, поэтому решил немного погулять. Стоило хотя бы посмотреть, где находится дом Райлера, да и просто чуть лучше узнать Акпор. Повидав другие демонические города, Нильс мог сказать, что этот не выделялся среди прочих. Особенно атмосферой. В городах, в силу плотности населения, была выше и плотность тьмы. Даже являясь тёмным эльфом, Нильс постоянно ощущал слабый, но явный дискомфорт. Особенно в пальцах. Ощущение схожее с тем, которое возникало, если отлежать руку, и также усиливалось, если пошевелиться. Нильс знал, что это пройдёт, но только через несколько дней. Мог ли он сделать для себя амулет, подобный тому, что теперь носила фея? В теории — мог, но так как он отчасти владел тёмной магией и был немного связан с тьмой, эта затея могла только добавить побочных эффектов, а то и стать своего рода ограничителем.

«Если подумать, то в специализированных ограничителях, которые применяются к демонам, есть похожие комбинации. Надо будет попробовать сделать парочку артефактов на основе этой наработки. Интересно, Феб согласится повесить их на себя? Даже если он будет свободен, я бы не отказался ещё потестить на нём ограничители...»

Пусть даже Нильс желал другу всего хорошего, научный интерес так просто не унять, а более подходящих подопытных на примете не имелось. Этого, конечно, надо было ещё достать, но чего только не сделаешь ради науки.

Вместо того, чтобы идти к аристократическому сектору, как называл эту зону сам Нильс, он направился на смотровую площадку Акпора, расположенную на холме. Отсюда хорошо видно большую часть города, и пусть нужный сектор располагался довольно далеко, это не выглядело проблемой. Нильс подошёл к перилам и переключил режим очков для лучшего увеличения. Вот теперь можно было хорошо рассмотреть, у кого из аристократов на что фантазия горазда.

Глава 14. До встречи во сне

Поход Сильены на рынок оказался куда менее продуктивным. Самое полезное, что она оттуда вынесла — коричневый платок, под которым удобно прятать слишком яркие для этого места волосы, что она и поспешила сделать. Обычно Сильена не испытывала дискомфорта от повышенного внимания, она ведь не стеснялась прилюдно петь и танцевать, но здесь становилось неуютно от любого взгляда в её сторону.

Сегодня выдался ясный день, но город всё равно казался пасмурным. Улицы были людными, но возникало ощущение безжизненности. Сильена вспомнила, что в родных землях встречались города-леса, где многие здания располагались прямо на деревьях. Здания, конечно, были совсем небольшие, а местные жители почти всегда пребывали в фейской форме. Такие города очень требовательны к местности и не в каждом лесу могли бы располагаться, зато и жизнь в них была самая фейская. Сама Сильена жила в другом городе, больше похожем на человеческую деревню, где многие дома являлись землянками, но и лесной посещать доводилось.

Сильена потянулась закреплённой на поясе фляге. Першение в горле ещё иногда возникало, поэтому время от времени приходилось пить приготовленный Нильсом отвар — немного горчащий, с полынным привкусом, но очень эффективный. Сильена удивилась, когда узнала, как много у Нильса припасено различных порошков, а он на это просто сказал, что они тоже полезны в его работе.

Она не заметила, как оказалась слишком близко к переулкам, и не успела даже сообразить, что произошло, как её схватили, зажали рот и утянули в подворотню. На мгновение страх парализовал, но нельзя было поддаваться панике — в такой ситуации потеря самоконтроля равнозначна смерти. Сильена хотела посмотреть на того, кто её держал, но рука на лице не дала повернуть голову, зато с другой стороны подворотни подошёл ещё один демон.

— Действительно, симпатичная девчушка, — заключил он, закончив рассматривать Сильену. — И пахнет приятно, — добавил, наклонившись ближе.

Сообщник только согласно хмыкнул. Одну руку он спустил со рта, взяв в захват шею; крепко, ещё немного и получился бы удушающий. Вторая рука скользнула по бедру. Сильена тяжело сглотнула. Тут было мало прохожих и шанс, что среди них окажется иномерец, слишком мал, а демоны на помощь не придут, поэтому кричать бесполезно. Надо думать и действовать. Как можно быстрее.

Ситуация складывалась противная и безнадёжная, как тогда с бандитами. Разница только в том, что на этот раз Сильена была подготовлена, к тому же ей надо просто сбежать, а не прогнать злонамеренных личностей и защитить кого-то бессознательного. Сильена постаралась сосредоточиться на магии, а не на том, куда тянулись руки демонов. Они так увлеклись изучением новой игрушки, что не заметили образовавшегося над ними цветочного облака.

«Только не смотри туда... Не выдавай себя, не вырывайся...» — повторяла мысленно Сильена.

Родная магия давалась в этом мире заметно сложнее, явно входя в конфликт с тьмой, поэтому потребовалось определённо больше мгновения, чтобы создать нужное количество цветов. И хотя на это ушло меньше минуты, каждая секунда усиливала беспокойство. Как только Сильена почувствовала, что цветов уже хватит, она парой движений пальцев дала сигнал. Сирень тут же залепила лица демонов, особенно плотным слоем легла на глаза. Сильена уменьшилась и как могла быстро вспорхнула на крышу дома.

Сидя на нагретой, но ещё не раскалившейся, черепице, она слушала ругань демонов, которые пытались убрать с лиц цветы. Даже хорошо, что всё произошло в подворотне, потому как при свидетелях Сильена не рискнула бы становиться феей, а залепить всем глаза сил не хватило бы. Она вздохнула и поморщилась. Места, которых касались демоны, казались грязными. Очень хотелось поскорее вернуться в гостиницу и помыться, но надо дождаться, пока нападавшие уйдут достаточно далеко.

Сильена скакала с черепички на черепичку и думала о том, что для неё, маленькой и летающей, попасть в чей-то дом небольшая проблема. Какой бы сильной ни была охрана, есть дымовые трубы, открытые форточки, вентиляция. Достаточно вариантов, куда может незаметно пролезть фея, но что делать дальше? Она могла уменьшить себя и что-то, но не кого-то. Она не знала, как помочь тому, за чьими перемещениями следят и чья способность покинуть территорию явно контролируется магией.

«Это полезно только как возможность повидаться, но провернуть такое во сне безопаснее и вернее вызовет положительные эмоции. Я ничем не помогу и просто заставлю переживать, если просто вот так появлюсь», — со вздохом заключила Сильена.

Она помнила основное правило этих мест: кто владеет рогом, тот владеет демоном. Это и являлось главной проблемой. Чтобы на самом деле освободить Феба, нужно вернуть ему рог. Скорее всего, тогда ему уже не потребуется ничья помощь, чтобы уйти от хозяина. Но вряд ли кто-то кроме этого самого хозяина знал, где именно находится рог. А если и знал, то не имел туда доступа.

Прошло уже достаточно времени, к тому же, стало тише, поэтому Сильена рискнула посмотреть вниз. В переулке никого не обнаружилось, но она всё равно решила спуститься с другой стороны дома, а после тут же поспешила в гостиницу.

Нильс вернулся к тому моменту, когда Сильена уже помылась и «обедала», сидя на освещаемом солнцем подоконнике. Она нахмурилась, поняв, что он опять жевал на ходу что-то бутербродоподобное. Конечно, тут нельзя было взять режим питания в свои руки, но стоило хотя бы заставить есть сидя и в нормальных местах.

— Не хмурься так, красавица, — улыбнулся Нильс, дожевав последний кусочек бутерброда. — Лучше расскажи, что узнала?

— Что мне тут не нравится... — пробурчала Сильена. — Ладно, это я просто признаю, что ты был во многом прав, когда говорил об этих местах. На самом деле ничего толкового. Много слышала о том, что у Райлера в прошлом месяце случился конфликт с Февнием Эш’монле. Как я поняла, это тоже кто-то важный, но не здесь. Пока оба в добром здравии, но все сплетники навострили уши, желая первыми узнать, кто кому больше испортит жизнь. Торговцы с особым энтузиазмом друг на друга наговаривали. Многие советовали посетить какой-то фестиваль, который проходит в последнее полнолуние лета, но жаловались, что студенты с боевой магии слишком увлекаются и мешают другим веселиться.

— Очень надеюсь, что фестиваль мы не застанем... — хмуро сказал Нильс и, заметив недоумение Сильены, поспешил пояснить: — Понимаешь ли, он имеет мало общего с тем, чего ты ожидаешь от фестивалей, а главное событие тут — публичная казнь. Тела убитых потом отдают толпе и разрешают делать с ними что угодно. Я был на одном таком... Тебе лучше не видеть, что там происходит... Помимо этого, конечно, пьют и по-своему веселятся. Можно случайно попасть на оргию...

— Я поняла, можешь не продолжать! — перебила его Сильена, уверенная, что с неё достаточно описаний. — Лучше скажи, как твои успехи.

— Узнал немного, но достаточно. Во времена преподавания Алрефе служил Райлеру, и я почти уверен, что это не изменилось. Ещё я случайно сделал полезное дело для университета, теперь надо будет отчитаться, — с напускным недовольством вздохнул Нильс. — Ещё есть предположение, какой нас интересует дом.

— Это хорошие новости. Ну... Точнее, это хоть какая-то определённость, что тоже хорошо, — кивнула с улыбкой Сильена. — Кстати, я думаю сегодня уже попробовать попасть в сон. С этим ведь нет смысла тянуть.

Нильс согласился, но ни этой ночью, ни в ближайшие у Сильены ничего не получилось. Она старательно выводила печати, тщательно формулировала условия, но если и видела в зеркале что-то кроме своего отражения, то лишь мутную тьму. Это расстраивало, однако сдаваться нельзя.

Днём Сильена старалась больше узнать о Райлере: какие о нём ходили слухи, какова репутация, что думали о нём другие демоны, кто ему служил, — проще говоря, старалась ухватить любую возможную информацию, но пока всё сходилось к тому, что Райлер — типичный демон, однако с силой и властью, который тщательно отбирал слуг, из-за чего у него очень редко появлялись новые, а старые не оставляли должностей. По крайней мере живыми. При этом ходили слухи, что официальный список слуг не совпадал с действительным, то есть тот, кто считался личным убийцей, вполне мог оказаться просто убийцей, а имя того самого держалось в секрете от общественности. И так можно сказать про всех, кто числился среди «личных», «главных» и прочих приближённых. Поэтому, когда Сильена услышала, что главного мага Райлера звали Хекле, она не стала делать выводов, что они ошиблись с расположением Алрефе.

Иногда на Сильену накатывала тревога, как это случалось пару раз в Невене, но теперь это ощущалось близко, словно причина беспокойства просто проходила мимо. Сильена не могла это игнорировать, но так как чувство пропадало быстро, она старалась не зацикливаться на нём и просто некоторое время держалась ещё осторожнее.

Нильс постоянно где-нибудь пропадал. То близ резиденций крутился, то снова заглядывал в университет под разными предлогами. Также он успел побывать на почте и наведаться во все местные магические лавки, аптеки и библиотеки. Даже красные волосы, которые хотя и не были диковинкой, но в глаза бросались, и отсутствие рогов не мешали ему сливаться с местными. Впрочем, второе очень быстро решилось, потому что Нильс раздобыл муляж рогов. Он тогда с сожалением отметил, что и Сильене бы нашёл подобные, но у неё был слишком не демонический цвет кожи. Да и отсутствие связи с тьмой слишком очевидно.

***

Устало опустившись на стул, Сильена сложила руки на столе и положила на них голову. Скоро ночь, а значит, надо снова попытаться попасть в сон, но с каждым разом вера в успех была всё слабее. Может, сдаться и просто пробраться в дом?

— О чём вздыхаешь, Синелюшка? — поинтересовался подошедший Нильс.

— Да как обычно, — ответила она глухо, так как решила не поднимать голову. — Я не понимаю, что делаю не так. Вроде и убеждаюсь, что он спит, каждый раз смотрю и проверяю. И с печатями не косячу. Их четыре, конечно, но после стольких-то попыток! И всё равно не вижу в зеркале сна... — Сильена посмотрела на Нильса и ленивым движением убрала упавшие на лицо сиреневые пряди.

— Может, он просто не видит снов?

— Мы очень редко когда правда совсем ничего не видим, чаще просто не воспринимаем и не помним это. Но даже если допустить, что сна нет, я бы всё равно увидела его. Но я не вижу ничего. Словно... Он ушёл.

Нильс сел рядом и задумался, постукивая средним и указательным пальцем по столешнице. Иногда он начина водить по столу, будто там лежала невидимая карта или схема, очень неразборчиво бормоча себе под нос.

— Это, конечно, очень сложное колдовство, но если привыкнуть к тому, что мы говорим про Алрефе, а не балагура Феба, то он может в самом деле уходить. Я не так много про это знаю, но могу потом кое-что про это рассказать. Суть в том, что это вполне реальный вариант, но ему всё равно нужно иногда нормально спать, так что советую попробовать ещё. Я почти уверен, что ты-то всё делаешь правильно. К тому же, мы вместе дорабатывали чары, — подмигнул Нильс.

Сильена решила ему поверить и повторила ставшую уже привычной схему. Зеркало, Слово и Кровь, чтобы проведать Феба, а после — Слово, Радуга, Сон и Зеркало, в надежде увидеть по другую сторону что-то кроме мути и мрака. И — о, чудо! — на поверхности проступил луг, по которому прогуливался кое-кто очень знакомый. Сильена чуть не подпрыгнула на месте от радости, тут же уменьшилась и запрыгнула в отражение.

***

По ту сторону стекла сложно было поверить, что это всего лишь сон, так это очень походило на места, по которым доводилось путешествовать. Даже ощущения казались реальными. Сильена снова выросла, и как только босые ноги коснулись мягкой травы, поспешила к любимому демону.

— Сильена! — воскликнул Феб, заметив её, и широко улыбнулся.

Он подбежал, крепко обнял Сильену, оторвал от земли и закружил. Такой счастливый, что у неё самой перехватило дыхание от радости. Сильена обняла Феба в ответ и ткнулась своим лбом в его. Пусть даже для него это только сон, но она очень обрадовалась встрече. Признаться честно, Сильена опасалась, что встретит кого-то угрюмого, холодного, пугающего, однако это был тот самый Феб, которого она полюбила. Улыбчивый и с уютными, тёплыми объятиями.

— Какой замечательный сон. Уверен, после него и день станет лучше прежних, — довольно сказал Феб, поставив Сильену на землю. С мягкой улыбкой он осторожно завёл за острое ушко сиреневую прядь и оставил лёгкий поцелуй на виске. — Ты кажешься такой реальной... Кажется, я даже чувствую сирень, — пробормотал, внимательно рассматривая.

Сильена тоже улыбнулась. Немного печально, но казалось, что просто скромно. Хотелось признаться, что она не плод воображения, но пока не стоило. Феб ведь умный, он мог и догадаться, что в сон она прошла, потому что отправилась к демонам, ведь такое было бы слишком сложно провернуть, находясь в разных мирах. Не стоило омрачать приятный сон такой новостью.

— Мы так давно не виделись... Я скучаю по тебе. И по твоим песням.

— Это легко исправить, милая Сильена, — живо заверил Феб и, рукой описав в воздухе петлю, достал из пространства лютню.

Рядом оказалось поваленное дерево, на которое они и сели. Феб наиграл простую мелодию, настраиваясь, а после Сильена узнала мотив той самой песни о драконьем городе, которую он придумал в Гааве. Когда Феб пел, он выглядел таким вдохновлённым, таким заразительно радостным, словно ничего и не произошло. Словно сейчас они просто сделали очередной привал, как много раз случалось во время путешествия. То, что во сне они выглядели так же, как в дороге, только усиливало впечатление.

На второй песне, более задорной, Сильена не выдержала, выскочила с дерева и начала кружить в танце, осознавая, как сильно не хватало ей и этого. Движения ради красоты и радости, а не самозащиты. Ради восторга, до краёв наполнявшего душу. Как жаль, что летать она могла, только в облике феи.

Сильена так увлеклась, что не заметила, когда Феб перестал играть и стал просто следить за ней. Пристально, зачарованно, любяще. Сиреневая спутница снова очаровала его. Поднявшись, он подошёл к остановившейся Сильене и вновь крепко обнял.

— Я люблю тебя, — прошептал Феб, наклонившись к самому уху.

Сильена застыла. Сердце и без того колотилось после танца, но, кажется, забилось ещё быстрее. Сколько бы она ни догадывалась о чувствах, услышать это всё равно было очень неожиданно. И не менее приятно.

— Я тоже тебя люблю, — так же шёпотом ответила Сильена.

— Какой замечательный сон... — повторил Феб, но уже с едва уловимой тоской.

Эта интонация совсем не понравилась Сильене. Ей срочно захотелось что-то сделать. В Невене она наблюдала за людьми, пытаясь понять, как же у них принято выражать любовь. Сейчас выпал самый подходящий момент, чтобы проверить верность полученных знаний. Сильена обхватила лицо Феба руками, заставляя наклониться к себе, а сама привстала на носках и медленно, осторожно коснулась его губ своими. Легко, несмело, в душе опасаясь сделать что-то неправильно.

Феб на мгновение опешил, но быстро переложил одну руку на затылок Сильене, закрыв глаза, и углубил поцелуй. Аккуратно, но настойчиво. Она тоже закрыла глаза, ответила не сразу. Робко, совсем неопытно, не пытаясь перехватить инициативу. Непривычно и странно, но приятно. Сильена переложила руки на шею, прошлась пальцами по затылку. Её пальцы были прохладными, из-за чего Феб почувствовал, как вдоль позвоночника пробежали мурашки. Он нехотя отстранился, но прежде чем отпустить от себя Сильену, чмокнул её в кончик носа.

— Если бы мы встретились сейчас в реальности, кажется, я сделал бы то же самое, — прошептал Феб, медленно гладя по голове, — но боюсь представить, как бы ты на это отреагировала.

— А ты попробуй, — хихикнула Сильена. — Может, я удивлюсь, но против не буду.

— И попробовал бы! — с задорной улыбкой заявил Феб. — Вот только к тому моменту, как у нас появится хотя бы просто шанс встретиться, ты успеешь меня забыть.

— Не забуду! Я ни за что тебя не забуду!

— За двадцать лет и не такое забыть можно, — вздохнул Феб и уткнулся носом Сильене в макушку.

«Если бы... В мои планы совсем не входит ждать двадцать лет», — недовольно подумала Сильена, однако решила сменить тему. Она чувствовала, что сейчас надолго во сне не задержится.

— Скажи, как ты там?

— Не унываю. Самое трудное пережил, а с остальным уж как-нибудь справлюсь, так что не так уж плохо, — весело откликнулся он. — Хозяин сразу дал сложное задание. Оно, конечно, интересное, мне нравится решать заковыристые задачи, но приходится работать даже ночью... Только сегодня решил позволить себе просто поспать. И как же хорошо, что я встретил тут тебя...

Феб потёрся носом о волосы и опустил лоб на хрупкое плечико. Он встречал нимф, они тоже на фоне людей и многих других видов казались очень изящными, нежными и миниатюрными, но поставить их в один ряд с феями можно только пока не встретишь фею. В нимфах было куда меньше сказочности. Той, которая светлая и хрупкая.

— Я тоже по тебе скучаю, — тихо признался Феб. — Мой дом явно не здесь. Но если только этот сон продлится до утра, этого хватит, чтобы продолжать верить в лучшее.

Сильена улыбнулась и ласково погладила его по волосам. Она с радостью пробудет здесь столько, сколько позволит заклинание. Просто побудет рядом, тихо надеясь, что лучшее, конечно, впереди.

Глава 15. Утро доброе, но это не точно

Этим утром Алрефе действительно проснулся в очень хорошем настроении. Даже от обычного сна было бы много пользы, а после такого и жизни порадоваться не грех. Издав удовлетворённый смешок, Алрефе поспешил в ванную, заранее готовый проклинать всё ещё непривычно длинные рога.

На самом деле рога доставляли куда больше неудобств, чем могло показаться. Алрефе в этом плане ещё повезло, ведь у него рога козлиного типа, поэтому основные неудобства возникали с головными уборами и шансом удариться о что-то сверху, но, с другой стороны, столкнуться рогами лучше, чем лбом или макушкой. Для Алрефе лучше, а не для не замеченного предмета. Между тем, при виде рогов другого типа самым распространённым был вопрос: «Как ты с ними спишь?» Но почти никогда не спрашивали что-то вроде: «Как ты с ними причёсываешься, моешь голову, стрижёшь волосы, надеваешь кофты с узким воротником? Что ты делаешь зимой или в дождь? А вы не цепляетесь рогами, когда целуетесь?»

Алрефе посмотрел в зеркало, пытаясь пригладить волосы мокрой рукой. Когда рог оставался один, сильно лучше не становилось. Первое время из-за нарушения баланса сложно держать голову прямо, да и шея болеть начинает. Вообще, давно замечено, что чем больше у демона рога, тем больше он старается лишний раз голову не наклонять. А, ну и шея тем сильнее.

Вдаваться в причины, почему хозяин до сих пор ограничивал даже передвижения по дому, не хотелось, поэтому, закончив приводить себя в порядок и переодевшись в положенную по должности одежду (мрачный стиль которой совсем не по душе), Алрефе подобрал с тумбы книгу, сел на кровать и начал ждать. В прошлой комнате определённо было уютнее, да и для работы там всё было обустроено удобнее. Алрефе не сомневался, что с ней ничего не сделали, но вернуться туда не получится как минимум до тех пор, пока не закончится серия «воспитательных бесед». Потом, наверное, его статус будет не так сильно напоминать пленника, может, даже по дому ходить разрешат. В конце концов, очень неудобно, когда даже до библиотеки сам при надобности дойти не можешь.

Скоро в комнату зашла служанка. Её лицо, как и у всех обычных слуг, покрывали узоры контракта. У тех, кто силой не отличался, обычно не забирали рог, ведь данная процедура обладала своими трудностями и особенностями. Если хозяин считал слугу недостаточно опасным, знал, что в случае чего сможет защититься или его защитят более приближённые слуги, то обходится нанесением «клейма». Его ещё называли валирэ. Его невозможно смыть, покуда длится служба, оно тоже давало некоторую власть над демоном, но далеко не такую сильную, как рог. К тому же, у каждого хозяина узор валирэ отличался, так что, если его знать, можно определить, чей слуга. Где-то это давало плюс к уважению, а где-то — лишний повод держаться настороже. Смотря как относились в этом месте к хозяину. Служанка оставила поднос с едой на столе и покинула комнату. Она очевидно старалась не бросить лишнего слова, взгляда, и в целом как можно скорее удалиться.

Алрефе на это оставалось только пожать плечами, отложить книгу и соскочить с кровати. Прилив энергии не утаишь, да и от кого таить, если никто не смотрит? Хотя никто ли — это ещё вопрос. Олеонте регулярно сюда заглядывал, причём не только для того, чтобы отвести в пыточную на «короткий разговор». Раньше ведь они были друзьями. Насколько это возможно.

Нет ничего удивительного в том, что основу рациона демонов составляло мясо. И с кровью тоже, конечно. На то она и кровожадность. И пускай Алрефе был бракованным демоном, он тоже больше любил мясо, хотя не так сильно, как многие его собратья. И ещё много чего любил, но если бы стоял выбор, то он бы тоже сделал его не в пользу салатика. Стоило начать уже с того, что листиками наесться сложно, а повышенная регенерация требует много энергии.

«Но лучше бы был ещё вариант с пироженками...» — с сожалением вздохнул Алрефе, когда закончил завтракать.

У него уже сформировалась мечта, что когда появится возможность выходить в город, он зайдёт в кондитерскую и возьмёт все пирожные, которые приглянутся. Возможно, не все разом... Но точно восполнит недостаток сладкого в организме. Да, демоны могут мечтать о таких простых вещах. Некоторые из них тоже люди.

Алрефе описал в воздухе небольшую петлю, как тогда во сне, и поймал сиреневую ленточку. Прямо отрада для глаз видеть что-то настолько светлое и нежное. Конечно, во сне он встретил нечто куда лучшее — хозяйку ленточки, но то сон, а тут та часть реальности, которая дарила радость в последние дни, когда случались перерывы от работы.

Дверь резко распахнулась. Так в эту полукамеру мог вломиться только Олеонте, потому что прислуга сохраняла уважительное отношение, у хозяина и других его приближённых тут дел не имелось. Алрефе еле успел спрятать ленту обратно. Ничего хорошего не случилось бы, заметь её Оленоте. Тот, в свою очередь, окинул беглым взглядом комнату, прекрасно понимая, что ничего в ней измениться не могло, куда внимательнее осмотрел Алрефе и недовольно скривился.

— Бесит твоя довольная рожа, — бросил он с откровенным недовольством. — Особенно сегодня. Когда ты уже порадуешь меня своим разбитым видом, а не этой лыбой, которая шире моих шрамов?

— В пыточной, мой милый друг, в пыточной. Там тебе ничто не помешает мне что-нибудь разбить, — развёл руками Алрефе.

— За такие обращения я бы это сделал прямо сейчас... — прицедил Олеонте.

— Но-но! — Алрефе покачал указательным пальцем, а воздух вокругначал предупреждающе темнеть. — Там, конечно, ты можешь делать что хочешь, но тут я это терпеть не стану. Не волнуйся, я не настолько расслабился за эти годы, чтобы стало проблемой дать отпор. Доминирующая позиция в нашей паре обычно была за мной...

Олеонте шумно вдохнул, выдохнул, но активных действий предпринимать не стал, понимая справедливость сказанных Алрефе слов.

— Тц. Хозяин сказал начать ослаблять наказания, так что и там не разобью.

— Ему нужно, чтобы не было бросающихся в глаза повреждений?

— Какая прискорбная догадливость, — едко процедил Оленонте. — Да, он сказал, что тебя должно быть не стыдно в случае надобности показывать.

— Подозрительно, когда твой главный маг, чьё отсутствие ты тщательно не выдавал, избит, — понимающе кивнул Алрефе. — Надеюсь, Оленька, ты найдёшь способ выплеснуть злобу. Вредно копить негатив в себе.

Нож со звоном упал на каменный пол, отражённый возникшим щитом. Алрефе удовлетворённо улыбался, смотря на перекошенное лицо Олеонте. Возможно, в этом и заключалась их дружба. Как опытный убийца, соглядатай, Олеонте хорошо контролировал проявляемые эмоции, особенно во время работы, но здесь и сейчас, прямо как раньше, был очень открыт. Увидеть истинное лицо змеи дано не каждому. Алрефе же просто любил дурачиться, иногда на грани провокации. В случае с демонами эта грань часто так тонка, что балансировать на ней можно было только при достаточной уверенности в собственных силах.

— Когда-нибудь я найду способ тебя убить. И это будет самый радостный момент в моей жизни, — недовольно ответил Олеонте, подзывая нож обратно.

— Удачи, милый, — подмигнул Алрефе и послал воздушный поцелуй. — Но как бы сильно я о тебе ни переживал, такой радости доставлять не планирую. Жить я люблю больше, чем тебя.

Олеонте решил просто уйти, понимая, что собеседнику этот разговор приносил возмутительно больше удовольствия, чем ему. Однако он снова отметил одно обстоятельство, которое наталкивало на мысль, как же сломить дух Алрефе. Олеонте уже давно приметил ряд вещей и кое-что искал, но пока безуспешно.

Алрефе проводил его взглядом и вернулся на кровать — к отложенной книге. Райлер заказал наложить проклятье на Февния, но у того, как и положено аристократу такого уровня, была очень хорошая защита, созданная сильным и умелым личным магом. Разбирать её, искать брешь или ломать нужно было на ментальном уровне, а проходить туда требовалось через подпространство снов. Задача не только непростая, но и связанная с риском для собственного ментального здоровья, если пренебречь осторожностью.

Сначала надо проработать способ прохода в нужное подпространство. Алрефе знал метод, описанной в книге про печати Шелианны, но сейчас он не годился. Найдя решение этой задачи, Алрефе из ночи в ночь слой за слоем разбирал новые уровни защиты. Их было много. Они становились сложнее. К тому же, чем дальше проходил Алрефе, тем сильнее он ощущал чужое присутствие.

«Словно у Февния есть страж на уровне снов... Но мало какое существо годится на эту роль, а исходя из тех данных, которые мне предоставили о его маге, это не может быть он. У Февния есть кто-то ещё. Сюрприз, с которым я столкнусь, когда зайду слишком далеко. Хотелось бы к этому как-то подготовиться».

Зайти в подпространство мог любой маг, у которого хватит на это знаний, сил и опыта. Находиться там часто и долго — подобно попытке совершить изощрённое самоубийство. Однако существовала категория магов, что во снах чувствовали себя как дома — Сонцы и Сонницы. Если Февний нашёл кого-то такого, это могло стать очень большой проблемой. Просто быть сильнее недостаточно, когда сталкиваешься с тем, кто на своей территории.

«Но это станет моей проблемой нескоро. Сначала надо продвинуться дальше. Интересно, справлялся ли бы я с этим быстрее, не будь у меня такого долгого перерыва? А Хекле тут довольно бесполезен...»

***

Сильена тоже начала день в хорошем настроении, но отчётливо чувствовался неприятный осадок, суть которого уловить удалось не сразу. Да, она обрадовалась встретиться с Фебом, однако за этим следовал ряд «но». Но он считал, что она, а значит и всё ею сказанное и сделанное, было просто сном. Но неизвестно, когда получится встретиться ещё раз, а ведь очень хотелось и лучше — не во снах. Но Феб сказал, что поживает не так уж плохо, ведь он пережил самое трудное, однако страшно представить, что именно пришлось пережить и что на фоне этого — неплохо. Но он подтвердил, что нормально не отдыхает, а это добавляло поводов для беспокойства, особенно когда Нильс выполнил обещание и рассказал о блуждании во снах.

Впрочем, предаваться гнетущим мыслям можно и не отрываясь от дел. Сейчас Сильена играла в таверне в шашки с гномом, которого в Акпор занесли дела торговые и который тоже порадовался встретить не демона. От гнома нельзя получить много полезной здесь и сейчас информации, зато игра позволяла задержаться в таверне подольше и подслушать окружающих. Демоны оказались жуткими сплетниками с примечательной любовью перемывать кости за спиной.

По спине внезапно пробежали мурашки. Их можно бы списать на порыв холодного воздуха, вызванный открытой дверью, только вот погода для этого слишком тёплая. Сильена закусила губу и поправила платок. Это чувство опасности, в отличие от его источника, уже давно и хорошо знакомо. Внезапно прервать игру, чтобы сбежать неизвестно от чего и неизвестно куда, было бы слишком странно, поэтому Сильена перекинула волосы через плечо и понадеялась, что внимания не привлечёт.

Она продолжала изображать сосредоточенность на игре, и вместе с тем краем глаза осматривала помещение, надеясь узнать наконец, чьё же появление вызывало тревогу. В таверну зашло сразу несколько демонов, но один из них казался более взвинченным, нервным, возмущённым. К нему и захотелось присмотреться.

Несмотря на то, что сначала демон показался совершенно незнакомым, некоторые его черты нашли отклик в памяти. Тёмные и прижатые к голове рога. Большой острый нос со шрамом. Брошь, которая блеснула на свету во время поворота. По отдельности этих примет было недостаточно, но их сочетание заставило вспомнить о похитителе следопыта. Рост и в общих чертах фигура тоже соответствовали тому, что Сильена наблюдала в отражении, но тут сложнее — эти параметры иногда менялись при смене формы.

«А если это тот самый Олеонте? — предположила она. — С тем же успехом это может быть кто угодно. У Райлера на службе явно больше трёх демонов, имена которых я знаю. И всё же именно с этим я предпочла бы держать дистанцию».

В других демонах Сильена и вовсе не нашла ничего примечательного, поэтому она позволила себе снова увлечься игрой, иногда с насторожённостью посматривая на носатого. Он точно пришёл в таверну, чтобы залить испорченное настроение, и на счастье оставался равнодушен к остальным посетителям. Но даже так, Сильена решила отказаться от новой партии, они всё равно остановились на ничьей.

— Спасибо за компанию, но мне пора идти. Пусть ваша сделка будет удачной, — пожелала Сильена и сделала прощальный книксен.

— И вам удачи в делах, может, ещё посчастливится пересечься, — с кивком ответил гном.

Сильена покинула таверну, стараясь не выдавать желания оказаться снаружи как можно скорее. Чем дальше она оказывалась от заведения, тем слабее становилась тревога. Это ли не подтверждение, что причина продолжала сидеть там?

«У меня недостаточно оснований, чтобы думать на него, но подозревать кого-то другого будет ещё неправильнее».

Между тем, Сильене в самом деле пора было идти. Сегодня Нильс назначил встречу на смотровой площадке в час дня. Несмотря на скромность его маскировки, Сильена ещё не смогла привыкнуть к накладным рогам и рисункам, которые Нильс каждое утро наносил с особой тщательностью. Это не имитация валире, просто подобие тех линий, что имелись на демонах по естественным причинам. Что-то вроде родинок, если попробовать провести аналогию с людьми, или полосок, пятен на шкурах некоторых животных.

Нильс свистнул, привлекая к себе внимание, и помахал рукой, призывая подойти поближе. Он поймал Сильену за плечи, развернул в нужную сторону и водрузил ей на нос свои очки, уже настроенные на сильно дальний вид. Оставаясь близко, Нильс наклонился к самому уху и заговорил почти шёпотом:

— Рад тебя видеть, красавица, а теперь смотри и ты. Видишь шпиль? — уточнил и дождался кивка. — Отлично. Тогда можешь рассмотреть то, что ниже. Насколько я смог убедиться, это и есть резиденция Райлера. Ознакомься пока, а остальной разговор лучше продолжим в гостинице, — сказав это, Нильс отпустил Сильену и встал рядом, опершись на перила.

Резиденция занимала неудивительно большую территорию и точно не уступала немногим соседним по уровню пафоса. Сильена не могла отрицать красоту демонической архитектуры, и всё же та казалась слишком угнетающей, бездушной, даже почти пугающей. Поэтому она не тратила время на любование, а обращала внимание на те места, которые могли стать для феи потенциальным входом. Особенно привлекательно в этом плане выглядел шпиль, с той стороны гостей тем более не ждали, но там с наибольшей вероятностью придётся столкнуться с закрытыми дверьми. Дымоходы — более классический и надёжный вариант, лишь бы их не начали неожиданно использовать. Каменная стена, что окружала территорию, выглядела внушительно и вместе с тем не представляла ни малейшего интереса. Слишком преодолимое препятствие. Вариант того, что резиденция могла быть окружена защитным куполом, Сильена даже не рассматривала. Несмотря на кажущуюся эффективность, этот способ защиты не годился для постоянного использования. Только если в очень специфичных случаях.

Сильена сняла очки и передала Нильсу. Он надел их и быстро коснулся определённых точек на оправе. Они вернулись в гостиницу. Нильс попросил пять минут, обошёл комнату, проверил окна и двери. И только по завершении этой отдающей паранойей процедуры к нему вернулась обычная разговорчивость.

— Извиняюсь, что-то на меня осторожность напала, — с нервным смешном признался он, откладывая рога на стол. — Просто всегда немного нервно разговаривать о таких вещах. Ты садись, реальных причин для беспокойства нет.

Пожав плечами, Сильена отодвинула стул.

— Что же... Как бы ни хотелось, но без этого никак. Вряд ли мы узнаем много снаружи, поэтому в ближайшую пасмурную ночь тебе надо пробраться к Райлеру в дом. Так... — Нильс достал записную книжку и начал её листать. — Насколько я смог узнать, такая ночь случится послезавтра, поэтому время отдохнуть есть. Кухарки по ночам как приличные демоны спят, ночным дожором Райлер не страдает, так что этот путь вполне безопасен. Ночью вообще многие спят, хотя охраны это не касается. Хм... Я в твоих навыках не сомневаюсь, но давай сегодня и завтра проверим, насколько ты способна незаметно перемещаться.

— Хорошо. Однако какова цель моего визита? Просто попасть — не проблема, только для чего?

— Пока что — разведка, — просто ответил Нильс. — Надо понять, как там внутри. Где находится Феб. Какие места привлекают внимание. Было бы хорошо найти комнату Райлера, но не стоит туда соваться, если это будет слишком опасно. Я, — он похлопал по чемоданчику с инструментами, — дам тебе некоторые вещи, которые помогут в изучении обстановки. Надо будет поучиться ими пользоваться. В общем, пока вот так. Да, к слову, самое тихое время — с часу до половины пятого. Потом начинает просыпаться прислуга, причём первой работу начинает кухня. К тому же, там уже и светлеет. Демоны вообще в темноте хорошо видят, но на свету рисков больше.

Сильена кивала, слушая Нильса. Вопреки представлениям, которые она встречала в сказках, феи не светились, в том числе и их крылья, так что в темноте они в глаза не бросались. Тут сложность состояла в том, что сама Сильена ночным зрением не обладала, так что если прятаться по самым тёмным углам, то она же там ничего и не разберёт. Лишнего шума при полёте тоже не возникало, ведь в его основе лежала магия. Главной проблемой была сирень. Если приблизиться слишком близко, её могли банально почуять, и как-то слишком сомнительно, что в доме демона ароматизируют бельё цветочками.

— Я в своих способностях не настолько уверена, но разве есть иной вариант, кроме как приложить все силы? — весело ответила Сильена и уменьшилась. — А теперь давай начнём прятки! Сосчитай до десяти и попробуй найти.

— Вызов принят! — откликнулся Нильс, для честности закрывая глаза руками.

Глава 16. На разведке

Часы на площади уже пробили час. Пасмурность ночи помогла Сильене без лишних рисков долететь до здания. Всё же местность от ограды до дома довольно открытая. До стен, на самом деле, тоже. Сильена всё же поинтересовалась у Нильса, за что же демоны так не любят деревья. Оказалось, что это скорее деревья не любят демонов. Редкие представители местной флоры оставались обычными и незаметными, именно они встречались близ города — более опасные виды держали от населённых пунктов подальше. Но одни безвредные деревья плохо росли в городах, другие не любили по эстетическим соображениям или из-за излишней буйности весной, когда всё вокруг покрывалось бледно-жёлтой пылью, а у самих демонов начиналась пора чихания. Демоны пытались выращивать растения из других миров, но те долго не выдерживали и под влиянием тьмы либо погибали, либо мутировали. Так что хрупкая экзотика стала забавой для аристократов, но представляло заметную сложность получить даже скромную рощицу.

Сильена стояла на краю дымохода и с опаской смотрела вниз. Путь-то простой, но какой же грязный. А если она оставит следы? Когда вообще эту трубу в последний раз чистили? Если очень постараться не приближаться к стенкам, должно пронести.

«Если пролезает трубочист, то и для меня места хватит», — попробовала успокоить себя Сильена и сделала глубокий вдох. Она перелетела к середине дымохода и начала аккуратно спускаться.

Кто же знал, что искусство полёта, входившее в программу обучения танцам, окажется таким важным предметом. Фей, конечно, учили летать и среди густых ветвей, где надо быстро реагировать, чтобы успеть произвести манёвр, и в стеснённых условиях, где важно придерживаться траектории, но Сильена не думала, что эти навыки окажутся настолько важны. А теперь пыталась никуда не отклониться в полной темноте.

Она вылетела в кухне и тут же подлетела к окну, чтобы осмотреть себя. Тёмных пятен не наблюдалось, значит, можно двигаться дальше. Сильена надела очки, которые дал ей Нильс — не его, но похожие — и шмыгнула в коридор. В кухне располагалось три двери, выбирать одну пришлось наугад. Теперь стоило держаться ближе к потолку или хотя бы выше дверей, чтобы случайно не столкнуться с охраной. Шанс такого происшествия мал, охрана в основном находилась снаружи, однако кто сказал, что внутри не встретится особо охраняемых мест? Или внезапного патруля.

От страха быть пойманной сердце сильно-сильно колотилось. Надо держать себя в руках и сохранять способность здраво рассуждать. Дом у Райлера очень большой, и Сильена понимала, что если не сосредоточится с самого начала, то может здесь банально потеряться. Знание о том, что здание имело форму перевёрнутой буквы «П», ориентироваться внутри пока что не помогало.

В коридорах в такой час отсутствовало освещение, но теперь с этой проблемой немного помогали очки. Надевать их перед дымоходом не стоило из-за риска испачкать линзы, зато теперь Сильена различала очертания предметов. Совсем не как днём, но даже это ощутимо лучше полётов вслепую. Теперь бы ещё иметь представление, куда лететь. Явно не туда, куда Сильена направилась сначала, потому что очень скоро она наткнулась на дверь с надписью «техническое помещение». Не исключено, что табличка обман, но пока стоило проверить другое направление.

Сильена вернулась на кухню. Дверь на противоположной стене непримечательная и закрытая. Скорее всего, там находилась кладовка, поэтому Сильена обратилась к третьему пути. Там оказался длинный коридор, конец которого не получалось различить в темноте, так что это направление больше походило на правду. Очки не улавливали следов дополнительной защиты, эта часть дома явно отведена под служебные помещения, а также комнаты кухарок и горничных. Ничего интересного. Дальше следовал холл. Осторожности ради пришлось подняться выше, так как возле входных дверей точно стояла охрана. По левую сторону располагался большой роскошный зал, а также несколько зон отдыха, по правую — две дугообразные лестницы по обе стороны от входа, которые вели наверх.

«Надо посмотреть, что с другой стороны, а потом уже подниматься», — решила Сильена, пресекая холл.

Дверь с другой стороны была приоткрыта. Сильена осторожно скользнула дальше. Тут тоже не наблюдалось охранных чар, которые стоили бы внимания, оно и понятно — в этой части жили охрана и другие слуги, а в конце располагался тренировочный зал. Снова совсем не то. Сильена вернулась в холл и поднялась на второй этаж. Прямо по курсу — гостиная с двумя выходами на балкон. Помимо этого, справа обнаружились ещё одни двери, комната за которыми очень напоминала кабинет. Но вот незадача: он был открыт и тоже без охранных чар.

«Кабинет для приёма, скорее всего. В таком случае тут не должно находиться ничего важного».

Сильена всё же облетела комнату, надеясь заметить хоть какие-то магические возмущения или отклонения. Ничего. Только мрак и запах дерева. Она тихо вздохнула, села на верх одного из шкафов и достала из сумки заготовки планов. Сильена и не надеялась верно наметить размеры комнат, она просто решила по ходу дела примерно указать, где и что нашла. Удобнее было бы сделать это на столе, а не во мраке среди пыли, да только страх оставить следы пересилил неудобства.

Руки не слушались, дрожали. Сильена попыталась растереть похолодевшие пальцы. В доме достаточно тепло, поэтому так давало о себе знать волнение, ведь Сильена отлично понимала, что если её поймают — это конец. Может даже конец жизни.

Облёт правой половины второго этажа позволил обнаружить запертую комнату, по увиденному через щели — жилую, но пустующую. В тиши ночи присутствие спящего вполне реально почуять. Далее — закрытый кабинет, по характерному энергетическому фону которого можно сделать вывод, что это кабинет мага, но долго не используемый. В конце находилась большая зона магических лабораторий, вероятно, там и работали служащие Райлеру артефакторы, алхимики и их коллеги.

Левая сторона показалась совсем неинтересной, там располагались две столовые, что-то вроде комнаты отдыха (Сильена не знала, как это правильно назвать) и малая гостиная с камином. Но вот часть, которой должно располагаться над техническим помещением... Двойные, массивные, дорого украшенные двери не могли не привлечь внимание. Сильена присмотрелась — чары отсутствовали. Стоит ли попытаться заглянуть внутрь? На этаже не было жилых помещений, скорее всего, это тоже не оно. Но вдруг там кто-то есть? Чтобы пройти дальше, придётся увеличиться, ведь у феи не хватит сил открыть дверь. Сильена обратилась к ощущениям. Звуков присутствия кого-то живого не доносилось, к сильному запаху дерева, исходившему от двери, примешался запах бумаги и чернил.

«Там может быть библиотека? — предположила Сильена и решилась быстро заглянуть внутрь, чтобы подтвердить свою догадку. — Да. И очень внушительная. Очень магическая. Как бы мне ни хотелось рассмотреть коллекцию Райлера, сейчас не время. Надо сделать пометку».

Сильена тихо закрыла дверь и снова взлетела. На очереди третий этаж. Там напротив лестниц располагалась галерея, где были представлены картины и вещи, сочетавшие дороговизну и жестокость, очень напоминало ту часть музея, которая в своё время совсем не понравилась Сильене. В левой части дома — сплошь пустые комнаты, вероятно, для гостей. Справа кто-то жил. Не сказать точно, гости или кто-то местный, но Сильена различила мирное сонное сопение, шорохи и решила не заглядывать. А вот дверь в конце коридора... На ней висели защитные чары. Достаточно сильные, из-за чего Сильена не решилась даже сильно приближаться к двери — они могли на такое среагировать. Стоило выделить это место на плане.

Остался четвёртый этаж. Сверху можно заметить, что он занимал места меньше, чем остальные, потому что на третьем боковые части «П» представляли из себя террасы. Что же первым привлекло внимание в этом месте? Стена, которая шла по дуге и на которой так и напрашивался вход в шпиль. Только вот незадача — входа не было, как и не было полного круга, словно он продолжался в другой комнате. Сильена начала искать в неё вход, предусмотрительно держась как можно выше. Велика вероятность, что именно на этом этаже находилась комната Райлера.

«Охрана у дверей, защитные чары, туда уходит недостающая часть круга... Это должно быть здесь. Но почему вход в шпиль возможен только через его комнату? В шпиле что-то есть. То, что нужно очень хорошо спрятать».

Сильена ещё раз облетела стену. Там точно нет входа, даже секретного, потому что на такой указывали бы скопления магии, но их не наблюдалось, только равномерно распределённые охранные заклинания. Она поджала губы и полетела направо. Там располагалась ещё одна жилая комната и далее... Сильена испуганно взмыла под самый потолок, когда последняя дверь в коридоре открылась.

«Это он! — В вышедшем демоне Сильена узнала того, кто вызвал подозрения в таверне. — Значит, он точно служил Райлеру. И почему-то живёт очень близко к нему. Личная охрана? Нет, если это Олеонте, то он носился годами по мирам. Он не может быть охраной. Кто-то из личных подчинённых. И что-то мне кажется, что совсем не лекарь».

Демон неожиданно остановился, шумно втянул воздух и начал осматриваться. Сильена закусила губу, судорожно соображая, куда спрятаться. Люстра! Если схватится за основание и замереть, есть шанс, что не заметят.

«Только не включай свет. И иди куда шёл», — мысленно молила она, с тревогой следя за демоном, вцепившись в люстру так сильно, словно желая с ней слиться.

Тот обошёл коридор, то и дело втягивая воздух. Присмотрелся к стенам и особенно — к углам и занавескам у окна в конце коридора. Выглянул в холл, отошёл к охране у дверей спросить, не заметили ли они ничего странного. В этот момент Сильена поспешила к лестницам. Да, она не успела осмотреть левую сторону, но не похоже, что там осталось нечто более интересное, чем комната Райлера. То, ради чего стоило рисковать.

Сильена вернулась на кухню и села на подоконник, чтобы дополнить план. Могло показаться, что она по возможности рассмотрела весь дом, но в таком месте обязательно должен быть подвал. На это указывало хотя бы то, что в комнате, где она видела Феба, окна располагались только под потолком. Где найти вход? Сильена не припоминала на первом этаже лестниц, которые вели бы вниз. Точно не справа. А если... Одну часть она покинула слишком быстро и могла что-то не заметить.

Так и оказалось. Левее технического помещения нашлась лестница, на которую в первый раз Сильена не обратила внимания. Она сглотнула, тревожно вглядываясь в темноту. Это дом демона. Подвал здесь существует явно не для того, чтобы быть заполненным банками с вареньем и огурцами. Хорошо, если там не встретится банок с чьими-то глазами.

Чем ниже спускалась Сильена, тем светлее становилось. Сейчас это совсем не радовало. Послышались голоса, разговор вёлся активный. Похоже, прямо напротив лестницы располагалась комнатушка с охраной. Сильена зависла, не решаясь продвинуться дальше.

«Наверное, часть сидит с комнате, а часть стоит на посту. Но как они расположены? Как не нарваться на них? И как успеть сориентироваться?»

Она присматривалась к концу лестницы, пытаясь уловить движения, и между тем рассуждала. Если план подвала несильно отличается от первого этажа, то слева будет что-то под техническим помещением. Но это тупик, дальше по подвалу оттуда не продвинуться. Нужно лететь направо. Если в подвале имеется охрана, причём, судя по голосам, никак не два демона, здесь есть, что охранять. Что-то кроме еды, вина и ненужных вещей. Значит, можно наткнуться на большое количество запертых дверей. Досадность такой ситуации зависит от того, в наличии ли на дверях решётка.

«Должна быть. Тут почти нет окон, если закрывать наглухо, с вентиляцией станет совсем плохо. Но надо очень хорошо выбирать момент, чтобы залететь в щель».

Сильена поправила очки и очень медленно спустилась ближе к выходу. По мере спуска к страху и напряжению прибавлялось отвращение, вызванное пропитавшим подвал запахом крови. Мурашки пробежали по спине. Два стражника точно стояли возле лестницы — можно заметить их руки во время жестикуляции при разговоре. Пролететь сверху или прокрасться за ногами? Если выбрать второй способ, может возникнуть проблема с тем, чтобы подняться. Но так незаметнее.

«Скорее всего, если после лестницы сразу завернуть направо, там окажется просто тупик. Там не должно никого быть».

Очень хотелось вернуться наверх и просто сбежать из этого недружелюбного дома, вместо этого Сильена спустилась к самым ступенькам. Она решила пройти у стражи под ногами. Холод камней заставил поморщиться. Даже маленькие каблучки могли создать предательский шум, поэтому пришлось обойтись тонкими тканевыми сапожками, через которые очень хорошо всё чувствовалось.

Сильена слетела с последней ступеньки и прижалась к ней. Стражники находились совсем близко и казалось, что если бы не разговоры, засекли бы при первом вздохе. Тихо, но быстро, Сильена прокралась направо, к затемнённому тупику. Она заметила, что внизу действительно есть три двери. Закрытая на левой стене, от которой исходила самая неприятная энергия, открытая прямо — там сидели остальные охранники. И охраняемая двумя демонами дверь на правой стене. Именно туда нужно как-то попасть.

В самом конце тупика возле лестницы находилась стойка то ли со снаряжением, то ли с хламом — уточнять не имело смысла. Сильена забилась в просвет между стойкой и стеной, взлетела, чтобы осмотреться с большим удобством.

«Там правда есть решётка. Если я поднимусь здесь, а потом быстро метнусь... Меня могут заметить те, кто у лестницы, если будут смотреть в эту сторону... А они будут. Они болтают».

Сильена нахмурилась, силясь придумать, как поступить. Нужно обратиться к магии. Фея она или кто, в конце концов? Что может оказаться полезным в такой ситуации? Печати. Надо просто заставить потерять бдительность на небольшой промежуток времени.

«Сон и Кровь. На четыре цели. Минуты хватит с запасом», — прикинула она и достала из сумки небольшую шкатулку — ещё один артефакт от Нильса.

Способность творить заклинания по площади зависит не только от силы колдующего, но и — удивительное дело! — от его размера. Чары маленькой феи будут распространятся по помещению дольше, чем у человекоподобного мага, а иногда на сотворение заклинания может даже уйти больше сил. Шкатулка просто позволяла ускорить этот процесс.

Поднявшись повыше, чтобы потом не тратить на это время, Сильена на внутренней стороне откидной крышки пальцем вывела две печали, формулируя условия заклинания. Повлиять сразу на четыре цели непросто, но нет нужды погружать их в долгий сон. Просто краткосрочная сильная сонливость, когда не помнишь, что случилось за те двадцать секунд, что пытался не клюнуть носом слишком сильно. Многие познали такое состояние ещё во время учёбы.

Сильена закрыла крышку и начала внимательно следить за охраной. Вот широко зевнул самый ближний, его решил подколоть сосед, но половина слов пропала в попытке не вывихнуть челюсть. Вот уже все четверо попали под действие чар. Прижав шкатулку к груди, Сильена шмыгнула к решётке и в соседнюю комнату. Как потом выбираться обратно — с этим разберётся позже. Возможно, так же.

Стоило бегло осмотреть комнату, как захотелось скорее её покинуть. Это было подобие кабинета и места для хранения пыточного инвентаря. Особенных вещей, которые редко пригождались. Наверное. Сильена не хотела об этом размышлять, она хотела найти путь дальше. Дверь напротив, скорее всего, как и этажом выше вела в какую-нибудь кладовку. Значит, направо.

Этот коридор показался темнее и неуютнее всех предыдущих. На самом деле он был только холоднее и с более застоявшимся воздухом. Вокруг располагались камеры. Даже не все из них пустовали. Но прежде чем присматриваться к заключённым, Сильена решила облететь этаж.

Центральную часть, которая находилась под холлом и залом, отвели для хранения всякого разного. Скорее всего, сюда есть возможность попасть не через камеры, но такой проход мог находиться разве что в комнате охраны. Значит, им не воспользоваться. Дальше опять шли камеры, кабинет-инвентарная, похожий на прошлый, в конце закрытый зал, от которого снова сильно пахло кровью. Тут не было охраны, следовательно, и выхода тоже.

Сильена вздохнула и повернула назад, отмечать в подвале почти нечего, чар подозрительнее, чем на этаже Райлера, не наблюдалось. Тогда стоило поискать Феба. Сильена помнила, что место его пребывания больше напоминало комнату, чем обычную камеру. Таких тут встретилось немного. Если точнее — две. Правая оказалась пуста.

«А к левой я особо не присматривалась. Ладно, мне всё равно надо возвращаться».

Приближаясь к нужной двери, Сильена тревожно вслушивалась, не подняла ли шум стража. Нет. Тишина подвала всё так же заставляла проводить параллели со склепом. Только последний был поприятнее, там не постанывали во сне заключённые, обработанные не знающим жалости палачом. Тяжело просто пролетать мимо, но ведь она всё равно не сможет им ничем помочь. Единственное исцеляющее заклятье, которое знала Сильена, требовало лунного света, которого в такую ночь даже вне подвала не сыщешь.

Она зависла перед решёткой. Да, эта комната даже выглядела знакомо. Сильена стала оглядываться в поисках Феба. Он спал. Спокойно, мирно, совсем не так как в ночи, когда сталкивался с кошмарами. Но обычный ли это сон?

Сильена опустилась рядом с подушкой, всматриваясь в отчасти знакомое лицо. Хотелось, правда хотелось разбудить, но скорее всего Феб снова куда-то ушёл во сне. Безопасно ли вырывать из такого состояния? Нет. Чем сложнее чары, тем хуже будет, если их прервать. Да и рано ещё себя раскрывать. Сильена вздохнула и медленно огладила сероватую щёку. Встретиться во сне — это хорошо, но в реальности — несравненно лучше. Время ведь ещё есть. Ничего страшного не случится, если побыть рядом чуть дольше?

Забравшись Фебу на грудь, Сильена легла, вслушалась в биение сердца. Как давно она лежала так в последний раз... Они начали спать раздельно ещё до похищения. Тогда это казалось временной мерой, с которой сложно, но возможно смириться. Но ведь говорят, что нет ничего постояннее, чем временное. Разлука затянулась непредсказуемо сильно, и никто не знал, сколько продлится ещё.

— Но сейчас я дома, — пробормотала Сильена, прикрыв глаза. Пусть на несколько минут, но она вернулась домой. Ведь её дом рядом с тем, кто дорог и любим.

Глава 17. Каждый полезен по-своему

Как бы ни хотелось подольше полежать на груди у Феба, в нынешних обстоятельствах это являлось непозволительной роскошью. Сильена не дала себе разнежиться, обмануться спокойствием, которое дарило родное тепло. Однако просто взять и покинуть камеру не позволило любопытство: очень уж захотелось глянуть на листы, небрежно оставленные на столе. Некрасиво смотреть в чужие записи, но тут же явно что-то рабочее, а не личное. Подглядеть в такое ведь не хуже, чем проникнуть в чужой дом?

Так как к моральным дилеммам время тоже не располагало, Сильена просто подлетела к столу и стала просматривать похожую на хаос смесь из магических формул и примечаний. Здесь она чувствовала себя гораздо свободнее, чем в том же предполагаемом кабинете Райлера. Если Феб заметит сместившийся лист или даже застукает излишне любопытную фею, ничего ужасного не случится. Хорошего, скорее всего, тоже, но лучше быть живой и отчитанной, чем мёртвой.

Несмотря на красивый, аккуратный почерк Сильена почти ничего не понимала в написанном. Вот вроде даже знаки знакомые, а складывались в такие сочетания, что распознать получалось только связующие элементы. Между тем, легко находились моменты, где заканчивался вывод очередной формулы. Ещё не зная, как потом применить полученную информацию, Сильена решила их переписать.

«Всегда можно посоветоваться с Нильсом, он тут понимает очевидно больше меня».

Даже с очками темнота становилась заметной помехой. С трудом, но записи разобрать получалось, а вот угадать природу тёмных пятен на некоторых листах... Что это: чернила или кровь? Демоническим нюхом Сильена не обладала, а проверка печатью того не стоила. И всё равно от вида пятен становилось неспокойно. Она помнила, что при первом наблюдении у Феба был порез на щеке, но им повреждения точно не ограничивались. Не зря же от камеры так близко до пыточной. Сильена мало знала о пытках, но чтобы начали дрожать руки хватало мыслей о том, что это больно и кроваво.

«Не раскисай!» — одёрнула себя Силеьна и даже слегка похлопала по щекам. Если много думать о плохом, можно не только расплакаться, но и не найти в себе силы уйти.

Если другие комнаты Сильена была рада покинуть поскорее, то сейчас откровенно медлила. Когда они встретятся снова? Получится ли? Не случится ли что-то ужасное за время разлуки? И не хочет ли на самом деле Феб остаться? Слишком много вопросов, задаться которыми можно и потом.

Сильена постаралась вернуть листам первоначальное состояние и, прежде чем покинуть камеру, снова подлетела к Фебу. На лице его всё то же мирное, без тени тревоги выражение, только сейчас оно не радовало, ведь Сильена понимала, что за этим спокойствием скрыта работа, которая опаснее всякого кошмара. Тот способ, которым входила в сон Сильена, куда безопаснее — при физическом переходе повреждения отразятся на физическом теле, а когда уходишь сознанием — они влияют на разум.

— Обязательно возвращайся, — прошептала она и оставила невесомый поцелуй на щеке.

Подвал Сильена покинула тем же путём, что и попала туда: усыпив бдительность стражи и проявив повышенную осторожность. Очень велик был соблазн выбраться через одно из окошек, но даже если их возможно открыть, закрыть за собой не получится. Значит, останется лишний след, чего необходимо избегать. Так что пришлось возвращаться на кухню и спешно подниматься по дымоходу, на этот раз хотя бы сильно не беспокоясь о том, чтобы не перепачкаться. Куда важнее выбраться до начала готовки, потому как Сильена услышала, что слуги начали просыпаться.

Она смогла облегчённо выдохнуть только когда оказалась за оградой. Восходящее солнце постепенно разукрашивало пустые улицы нежными красками, делая их не такими мрачными, пугающими, враждебными. Было прохладно, но после нервной ночки в чужом доме Сильена чувствовала только радость от возможности вдохнуть полной грудью свежий воздух. Хотелось задержаться на улице в этот тихий сумеречный час, но нужно было осторожно, перебираясь от крыши к крыше, поскорее добраться до гостиницы. Если бы Сильена решила пойти пешком, то с большей вероятностью привлекла бы внимание кого-то, кто решил в такое время не спать.

Нильс ждал её у окна и, судя по взгляду, всю ночь не спал. Хотя мог бы. Совсем не обязательно провожать, совсем не обязательно встречать, да и очевидно было, что Сильена вернётся только к утру.

— Всё в порядке? — с беспокойством спросил он после того, как впустил фею в комнату.

— Да. Думаю, я даже заметила кое-что интересное, — кивнула Сильена.

Она заметила оставленные на столе инструменты. Похоже, Нильс возился с артефактами, пытаясь отвлечься от сна и беспокойства. Сильена уже поняла, что он был из тех счастливцев (по крайней мере, так выражались люди), для кого работа — оплачиваемое хобби. В свободное время Нильс любил проектировать новые артефакты, дорабатывать старые, а также изучать влияние веществ на представителей разных видов. Он говорил, что сухая артефакторика никогда не будет достаточно эффективна, если рассматривать сферу только её взаимодействия с живыми существами.

Сильена увеличилась только для того, чтобы закинуть под стол сумку, а потом перелетела на кресло. Широко зевнула. Сначала казалось, что после такой напряжённой вылазки долго не будет идти сон, может даже придётся попросить у Нильса очередной травяной чай, но путь до гостиницы достаточно расслабил, чтобы теперь накатила усталость. Да и Нильс не походил на воплощение бодрости.

— Но если ты не против, сейчас нам обоим нужно поспать. А потом я уже всё расскажу.

Нильс тоже зевнул и, сняв очки, потёр глаза.

— Как бы любопытно мне ни было, но вынужден признать твою правоту. Спокойного сна, Синелюшка.

Оба проспали до полудня. На полноценные восемь часов это, конечно, не тянуло, но очень уж хотелось перейти к обсуждениям, а Сильена, к тому же, боялась забыть что-нибудь важное. Хотя что там было забывать? Она разложила на столе листы, где набросала план здания, и пересказала, где что, почти ни на чём не задерживаясь. Пока не дошла до четвёртого этажа.

— Это, — она ткнула пальцем в кривоватый круг, — должно быть частью шпиля. По крайней мере, на этаже я не видела способов туда подняться. Но и входа я не нашла. Вот эта часть стены, что в коридоре шла, — Сильена провела по дуге, — глухая. Я даже следов чар, скрывающих проход, не нашла. То, что рядом, должно быть комнатой Райлера. И мне кажется, что вход там.

— И ты думаешь, что там может быть хранилище? — уточнил Нильс, рассматривая другие этажи.

— Да. Конечно, там есть галереи, кабинеты, другие хранилища... Но ведь не будет он что-то такое важное, дающее власть над магом, за которым несколько лет продолжалась охота, хранить на видном месте. Или в недостаточно защищённых местах. Хотя... Было одно место... Сильена пододвинула к себе план третьего этажа и указала на выделенную комнату. — Достаточно сильно зачаровано, чтобы я туда не сунулась. Но рядом жилые комнаты, в другой половине гостевая часть. Поэтому я думаю, что там может быть что-то вроде кабинета Райлера, но более... Личного? Куда он не приглашает для переговоров. В общем, шпиль больше всего похож на нужное место. Сам этаж меньше, посторонние там мелькать не должны, а вход только из комнаты Райлера.

Нильс продолжал молча смотреть на планы, прикусив ноготь на большом пальце. Складывал полученную информацию в единую картину. После он достал очки, которые давал Сильене, и чистый лист. Положив очки на бумагу, Нильс стал водить над ними рукой, бормоча заклинание. На серой коже снова проявились светящиеся прожилки, а вскоре на бумаге начали появляться символы — следы чар, которые встречала на своём пути Сильена.

— Можешь вспомнить, где и какие видела? — спросил Нильс, передавая листок.

Сильена кивнула, достала карандаш и сделала подписи, отдельно выделив места, соответствовавшие загадочной комнате и шпилю. Она не помнила досимвольно каждые чары, поэтому ориентировалась по узнаваемым сочетаниям. Нильс осмотрел исписанный лист и удовлетворённо кивнул.

— Если всё верно, то соглашусь, что нас должен интересовать именно шпиль. Охранные чары на нём более крепкие, но не так сильно фонят, — сделав это примечание, он показал на символы, которые смотрелись заметно бледнее, чем те, что относились к комнате. — Иногда вернее стараться не привлекать внимание к месту, чем выставлять явные сигналы об опасности. К тому же, это может быть сделано для того, чтобы заглушить фон того, что хранится внутри. — Нильс ещё раз бегло осмотрел формулы, покачал головой. — Да, если там хранятся магические объекты, то надо очень осторожно подбирать охранные чары, чтобы не случалось конфликта фонов. В таких случаях часто приходится склоняться к чарам, которые менее активны, а потому и менее враждебны к вторженцам. И компенсировать это не магическими способами защиты. Это тоже может стать для нас проблемой. Да и попасть в комнату было бы легче, чем в шпиль. Открываются ли там окна? Как подобраться к двери, если комната Райлера охраняется? Теперь надо хорошо подумать об этом.

Беспокойно крутя между пальцами карандаш, Сильена поджала губы. Да, она пока тоже не представляла, как пробраться в шпиль. Поскольку уже светало, она не рискнула обследовать его снаружи, поэтому относительно окон тоже ничего не могла сказать.

Нильс заметил, что Сильена то и дело неосознанно бросала взгляды на свою записную книжку, и усмехнулся.

— Эй, красавица, ты ведь что-то ещё хочешь рассказать?

— Н-ну... Да? — неуверенно ответила Сильена и всё же взяла книжку в руки. — Когда я была в подвале, то нашла там Феба. Ну, с ним всё так же, как я уже говорила... В общем, на столе я увидела то, над чем он трудился. Там было немного пометок и очень много выводов. Слишком сложных для моего понимания. Но я выписала места, где выводы заканчивались. Просто... Может, это что-то скажет тебе? Хотя к нашему делу это не относится... И нагружать тебя этим...

Сильена потупила взгляд, перевела его на обложку книжки, которую так и не открыла. Снова стало неловко, что другим приходилось столько с ней возиться. Сначала Феб знакомил с новым миром, помогал в нём освоиться, чтобы фея справилась, даже оставшись одна, теперь Нильс постоянно что-то объяснял, возился с формулами, следил за тем, чтобы недружелюбный мир не навредил чуждому тьме созданию. А что она? Беспомощная, трусливая, слабая. Если честно, Сильена даже опасалась одна по улице пройтись. Всё ещё вспоминала ту мёртвую женщину в переулке. И не только это. Даже днём можно заметить свежие пятна крови. Услышать крики, до которых никому не было дела. Стража регулярно скручивала только тех, кто устраивал разборки в общественных местах, тем самым мешая нормальной жизни города. Сильене казалось, что своей слабостью она нивелирует труды тех, кто сопровождает её в новых мирах.

Руки Сильены слабо подрагивали. Нильс накрыл их своей ладонью и успокаивающе улыбнулся. Он считал, что фея хорошо справлялась, что она была достаточно смелой уже потому, что отправилась в этот мир и не просилась назад, хотя имела право. Считал, что Сильена вносила большой вклад в общее дело. Просто у неё свои методы и свои задачи.

— Синелюшка, не беспокойся. Во-первых, если ты вдруг подумала, что утомляешь меня, то выбрось эту гадость из головы. Как минимум, потому что я преподаватель. Ты даже не представляешь, с какими безнадёжными экземплярами мнеприходилось водиться — желай я камень обучить, было бы проще! — Нильс на мгновение скривился с выражением вселенского возмущения. — Ты же быстро схватываешь и старательно выполняешь то, о чём тебя просят. Во-вторых, был ли я когда-нибудь против нырнуть в хитровывернутую задачку? Нет! Предпочитай я простые пути, выбрал бы другую работу. Так что давай-ка, показывай, что подглядела. Мне очень интересно, что там вывел мозг, который я не смог задержать в университете.

Недолго поколебавшись, Сильена всё же открыла книжку на нужной странице и передала Нильсу. Пока тот изучал записи, она решила спуститься вниз, чтобы принести в комнату еды, ибо завтрак они благополучно проспали. А если не позаботиться и не настоять на необходимости поесть, то и обед пройдёт мимо, словно какая-то шутка. Даже забавно становилось, что о регулярности приёмов пищи больше задумывалась фея, которая могла бы обходиться без неё, чем эльф, которому, несмотря на поведение, было уже за сто.

Когда Сильена вернулась с подносом, Нильс качался на стуле, закинув руки за голову. Заметив Сильену, он быстро расчистил стол, без особой осторожности сдвинув листы к краю, только очки и записную книжку придержал и переложил аккуратно.

— Что же, — заговорил Нильс после того, как доел, — посмотрел я это чудо магической мысли. Для начала я всё же считаю, что когда мы вытащим Феба, надо снова позвать его в университет. Даже годы шатаний эти мозги не испортили, и я всё же уверен, что отпускать их в вольное плавание — дело крайне грешное. А на мне и так грехов достаточно. Ну ладно, не о том сейчас. Судя по специфике применения отдельных элементов выведенных формул, Феб пытается в подпространстве снов пройти через чью-то ментальную защиту. Вот, смотри, — он отодвинул тарелки и взял блокнот, карандашом бледно обвёл одну из первых формул, — эта комбинация что-то вроде координат, потому что имеет характерную структуру. Думаю, она указывает на место, через которое осуществляется проход в пространство цели. Наверное, там изначально была брешь в защите. Либо специально оставленный проход... Не знаю, зачем так делать. Дальше в формулах стабильно встречаются деструктивные символы, — Нильс подчеркнул части, о которых говорил, — а ещё есть поисковые. То есть можно предположить, что он каждый раз ищет новую уязвимость, которую можно разрушить, меньше наследив. Ведь чем меньше приложено усилий, тем меньший отклик почувствует цель. А что по цели и защите... Ты сама видишь, как увеличиваются формулы. Так что там всё серьёзно. Мне кажется, там цель уровня Райлера.

— Февний? — вспомнила Сильена слухи о разногласиях.

— Не думаю, что у Райлера только один враг, но как вариант — да. Я в любом случае не завидую, что Фебу приходится выполнять такую работу. Никакая интересная в своей сложности задача не стоит того, чтобы рисковать разумом. Ладно, — он встал, поставил тарелки на поднос и взял тот, — пойду отнесу. А потом нам стоит кое-куда пройтись.

— Вместе?

— Да. Сейчас без твоей помощи будет не обойтись.

Сильена удивлённо хмыкнула и начала собираться. Конечно, её очень заинтересовало, что такого пришло в голову Нильсу, что для этого обязательно нужна она. То есть, Сильена определённо рада почувствовать себя полезной и совсем не против выйти на улицу не одна, но не могла представить, что это за дело такое.

Ясная погода, которая так радовала утром, долго не продержалась. Акпор был довольно переменчив, но обычно в негативную сторону — солнце мелькало редко и легко скрывалось, пасмурность могла в любой момент обернуться дождём, сопосбным внезапно, но ненадолго закончиться. Пик переменчивости обычно приходился на светлое время суток, ночи оставались чуть более определёнными. Сейчас же холодный порывистый ветер пытался сбить с головы платок, мотал по улицам какую-то газету и пару листовок о розыске. За листовками носились дети, шлёпая по лужам, оставшимся после недавних дождей, брызгами пачкая прохожих. В очередной раз еле увернувшись, Сильена подумала о том, что в таком месте тяга к кожаным вещам может быть обусловлена местностью. От кожи определённо легче оттирать грязь.

Шли долго, то и дело срезая через подворотни, но поскольку Нильс выглядел так, словно очень хорошо знал дорогу, Сильена старалась не беспокоиться. Вместо этого она то и дело глазела по сторонам. Чем глуше была улица, тем чаще встречались решётки на окнах первых этажей. В своём мире с таким и вовсе не доводилось встречаться, да и во время странствий с Фебом это являлось большой редкостью. Ещё на улицах могли валяться кости — похоже, в некоторых местах куда меньше заботились об уборке следов чьего-то успешно проведённого вечера. Или дня. Сложно привыкнуть, что зверства могут совершаться не под покровом ночи. Один раз пришлось изменить маршрут, потому что с нужной улицы доносились звуки бьющегося стекла, лязга металла и ударов тел.

Наконец они дошли до места назначения. Подняв голову, Сильена заметила вывеску с изображённой на ней парой витых рогов. И больше ничего примечательного.

— Это мастерская, где делают разного рода демонические муляжи, — пояснил Нильс. — Здесь я и добыл рога. Просто у меня появилась мысль, что если мы добудем рог, то в каком-то из сценариев нам может сыграть на руку его замена муляжом. Так что стоит перестраховаться.

— А, так вот для чего я понадобилась, — усмехнулась Сильена.

— Да. Ты определённо лучше меня помнишь, как выглядят его рога.

Открытие двери сопровождал звон колокольчика. Было что-то очаровательное и близкое сердцу в том, что даже демоны зачастую использовали именно такой способ оповещения. Не скрипящую половицу, не артефакт, от крика которого кровь в жилах стыла, а просто обыкновенные колокольчики. Мастер посмотрел на посетителей и определённо узнал Нильса, а вот при взгляде на Сильену немного удивился. Да, как ни старайся, но для Акпора она всё равно выглядела необычно. Скорее даже неожиданно.

— Здравия, Кенг! — лихо махнув рукой, поприветствовал хозяина Нильс. — Не смотри так напряжённо, с моими рогами всё прекрасно, тут у милой девушки дело.

Сильена кивнула с неуверенной улыбкой, когда Нильс указал на неё, и тоже что-то пробормотала в знак приветствия. Кенг кивнул в ответ и прищурил глаза, выдавая ещё большую заинтересованность.

— Её доверенный недавно заступил на службу, но никак не может привыкнуть к однорогой жизни, вот Синель и решила подарить ему муляж. А я решил в этом деле подсобить. Так что с ней обсудите внешние характеристики и всё такое, а со мной уже остальные вопросы. Ну, Синель, не стесняйся выложить всё, что знаешь, — подмигнул Нильс и подтолкнул спутницу к мастеру.

Оставалось послушаться и вспомнить всё, что довелось заметить не только через зеркало, но и при личной встрече совсем недавно.

Что же до доверенных... Сильене это объяснили ещё во время подготовки в университете. Поскольку демоны с понятием дружбы не дружили, у них существовала своя категория отношений — доверенные. Те, кому можно доверять немного больше, чем остальным (то есть больше, чем никак), но не в силу тёплых чувств или любой другой ненадёжной вещи, а из-за связывающего договора. Обычно взаимовыгодного, потому что в ином случае получалось обычное служение. При общении с демонами, особенно в их мире, проще охарактеризовать отношения именно привычным для них понятием, даже если в этих самых отношениях рогатой была только одна сторона.

Глава 18. Кошки-мышки

Чем больше знала Сильена об опасности подпространства снов, тем сильнее она беспокоилась о Фебе и тем сложнее было побороть порыв сделать что-то решительное и безрассудное. Знаете, в каждой фее есть дух авантюризма, без которого было бы куда сложнее смириться с новым местом, из которого уже не будет пути домой. Сильена, вопреки всей проявленной ранее благоразумности, исключением не являлась.

— Я всё же ещё попробую попасть в сон, — предупредила она Нильса, чтобы тот не тревожился, если вдруг не найдёт феи.

— Хорошо, только не перетруждайся.

Поскольку Сильена перемещалась физически и, к тому же, в сон того, кто ей точно не навредит, Нильс не беспокоился и не лез в дела, когда об этом не просили. Она была благодарна за такое доверие и чувствовала себя слегка неуютно из-за того, что собиралась им злоупотребить, но не могла поступить иначе. После посещения мастера по муляжам Сильена долго думала о том, что же так сильно подорвало её веру в себя. С ней ведь очень хорошо обращались, ей помогали и хвалили за хорошо выполненную работу, так где же затаилась проблема?

Ответ очевиден и до смешного прост. Когда часто, долго действуешь по чужой указке, постепенно теряешь способность принимать собственные решения. На это просто не хватает силы духа, обостряется страх ошибок, за которые придётся нести ответственность. Нет ничего плохого в том, чтобы принимать помощь, как и в том, чтобы прислушиваться к тем, кто умнее и опытнее, но слишком легко перешагнуть ту грань, за которой начинает казаться, что самостоятельно уже ни с чем не справишься.

Поэтому сейчас Сильена решила сделать по-своему, даже если потом придётся пожалеть. Достав листок, на котором была выведена ставшая привычной комбинация из четырёх печатей, она также положила блокнот, раскрытый на последней заполненной странице, и книгу по печатям. Если правильно внести в структуру обнаруженные координаты, можно попасть в то место, где пропадал ночами Феб, и... И что дальше? Настолько далеко идущего плана у Сильены не было — ей бы хоть проверить, получится ли вообще задуманное. И если да, то просто смотреть по ситуации. Если то место окажется не страшным, то просто станет спокойнее за Феба. Если случится с ним встретиться, придётся на месте придумывать отговорку. Если с первого взгляда станет понятно, что слишком опасно, надо сразу уходить.

Почему она решила провернуть всё именно сегодня? Например потому, что подобный вопрос можно было задать относительно любого другого дня, ведь в каждом из них не было ничего особенного, а оттого и причина откладывать на потом отсутствовала. К тому же, у Сильены сейчас не имелось дел, а более решительных действий стоит ждать не раньше, чем будет закончен муляж. Вот и вся наука.

Сильена ещё раз сверила каждый символ, перечитала абзац о правильном расположении координат и провела сверху рукой, проверяя магический отклик полученного рисунка. Только после этого она положила сверху зеркало. Её охватил трепет, вызванный восторгом от выполнения такой непростой задачи и страхом допустить неприметную, но важную ошибку. Ощущение, по силе не сравнимое с тем жалким подобием, что возникало во время учёбы. Ведь здесь и сейчас всё происходило на самом деле. Взаправду. Всерьёз.

Пальцы застыли над стеклом. Чувствуя лёгкое покалывание магии, Сильена с затаённым дыханием наблюдала, как исчезало отражение, превращаясь в калейдоскоп неизвестных картин. И они не были вихрем из тьмы и тумана! Значит, по другую сторону точно что-то есть! И самое время в это что-то погрузиться.

***

Не умей Сильена летать, она бы испуганно вскрикнула, ощутив под ногами пустоту. И хотя вряд ли крылья могли хоть чем-то помочь в этом месте, ей просто не привыкать находиться в столь подвешенном состоянии. Сильена медленно выдохнула, только сейчас осознав, что во время прыжка в зеркало задержала дыхание, и оглянулась.

Во сне Феба было иначе, ведь тогда она сразу попала на удивительно знакомую и неотличимую от настоящей поляну. Сейчас же пространство вокруг очень медленно обретало черты, заполнялось пока ещё неразборчивыми формами. Окружающее пространство словно насмехалось над привычными законами. Здесь отсутствовал источник света, но, вместе с тем, Сильена прекрасно всё видела.

Хах. Всё. Пока что ей и видеть-то нечего, просто не теряла во мраке собственные конечности. Надо было что-то делать. Нельзя просто висеть в пустоте и ждать чудес. Сильена приметила «островок», что притягивал взгляд на фоне переменчивых, эфемерных линий, и полетела в его сторону. Но чем ближе цель, тем сильнее становился гул. Тяжёлый, сотрясавший вибрациями хрупкое тело феи, которую начало бросать из стороны в сторону. Сильена сжала голову, зажмурилась, не в силах вынести давление. Звук словно вышибал воздух из лёгких, пытался разорвать барабанные перепонки, раздавить голову.

— Ха... Ха... — тяжело дыша через рот, Сильена не сразу поняла, что уже не висит в пространстве, а сидит на коленях.

Голова всё ещё гудела, когда она решилась открыть глаза и опустить руки. Сильена щёлкнула пальцами, желая понять, это вокруг так тихо или у неё не успел восстановится слух. Похоже, с ушами всё было в порядке, и хотя бы на этот счёт можно облегчённо выдохнуть.

С первого раза подняться не получилось и пришлось просто взлететь. Вокруг были заросшие руины, и зыбкие сумерки окрашивали камни в мягкий лиловый цвет. Особенно поражало то, что некоторые булыжники висели, слегка покачиваясь, прямо в воздухе, будто ничего не весили. Сильена попыталась коснуться одного такого камня, однако рука прошла насквозь. Странное место, красота которого отдавалась внутри тревогой. Словно где-то притаилась невидимая опасность.

Сильена решила полетать, чтобы понять, куда двигаться дальше. Заметив тропинку, что бледной змейкой петляла между камней, она решила проследить, куда та ведёт. Не похоже, что этим путём часто пользовались, хотя как знать. Можно ли применять знания о реальности к миру снов и подсознания? Здесь сам воздух казался тонкой звенящей материей, готовой в любой момент растаять или измениться. Далеко в вышине мерцало то, что очень напоминало звёзды, если бы не перемещалось постоянно в хаотичном танце, не исчезало и не появлялось за доли секунд.

Дорожка привела к разрушенной каменной арке, за которой начинался путь в гору. Сильена поджала губы — она не видела никакой горы, пока не приблизилась к той. Создалось впечатление, что вокруг только холмы и развалины, но ландшафт оказался куда переменчивее. Это настораживало.

И всё же Сильена пролетела через арку. Она лишь на мгновение подумала о том, что могла бы передвигаться пешком, но не хотелось ступать на столь ненадёжную землю. Ведь это подпространство снов демона. Самого настоящего, тёмного и коварного. Каким бы умиротворённым ни казался пейзаж, всё это могло оказаться ловушкой, цель которой — усыпить бдительность нежданного гостя. Чутьё феи неустанно напоминало о том, что здесь всё пропитано тьмой не меньше, чем сам мир демонов.

«Ощущение, словно гора пульсирует. Даже воздух дрожит. До арки дышалось заметно легче... Тут будто иной уровень чар. Будет ли дальше хуже? Феб не маялся бы с этим так долго, будь всё так же просто, как в начале. Нильс говорил, что координаты соответствуют проходу. Значит, я только начала погружаться в чужое сознание... Оно снова гудит...»

Сильена тихо вскрикнула и еле успела увернуться, когда откуда-то сверху на неё спрыгнула... Кошка? Она дрогнула, перехватив удивительно осознанный взгляд разноцветных глаз. Неизвестно откуда взявшееся животное выглядело слишком нормально для мира летающих камней, но всё же обладало примечательным окрасом: справа рыжая с белыми полосками, слева чёрная, будто пушистый кусочек ночи, а глаза, соответственно, жёлтый и голубой. Будто вместе соединили половинки от двух разных кошек, поленившись сгладить переход.

Времени рассмотреть удивительное создание не было: кошка угрожающе зашипела и прыгнула на фею. Слишком быстро, чтобы снова увернуться. Сильена успела только сжаться и закрыть лицо руками, а в следующее мгновение ударилась спиной о стол — её резко выбросило из сна.

С протяжным стоном она села и повела плечами. Удар вышел не столько сильным, сколько неожиданным, и хорошо, что не повредились крылья. Не зря фей с малых лет учили правильно падать: если нет возможности перевернуться, то ни в коем случае нельзя оставлять крылья сомкнутыми. Даже если они наполовину состояли из магии, благодаря чему могли проходить сквозь одежду, ту самую осязаемую половину очень легко ранить или сломать. Это очень больно, а заживали крылья долго, если не раздобыть специальное зелье. И что-то подсказывало, что в мире демонов всех ингредиентов не найти.

Сильена спрятала в сумку листы и зеркало. Сегодняшняя вылазка не принесла результатов — очевидно, если Феб побывал в том месте, то продвинулся гораздо дальше. Быть может, стоило попытаться ещё, но только не сегодня, когда её так быстро нашли и прогнали.

Устало потерев глаза, Сильена перебралась в кресло. Новые чары всегда выматывали сильнее, а голова отяжелела и пульсировала тупой болью после гула. Сильена бессознательно облизнула губы и поморщилась, ощутив характерный вкус: смесь сирени и металла.

— Вот жеж... — пробормотала, метнувшись за платком.

Только крови из носа для полноты картины не хватало. Да, среди прочих особенностей у фей имелась и такая: когда они пребывали в своём настоящем облике, даже кровь обладала отличительным, обычно тоже связанным с происхождением вкусом. Цветочный, древесный, смолистый, пряный медовый... Вариантов великое множество, ведь породить фею могла любая часть природы родного мира. Об этом странном факте, в отличие от способов применения крыльев в зельеварении, представители других видов почти не ведали. И хорошо — меньше риск стать деликатесом на столе особо кровожадных существ. А ведь «соус из крови медовой феи» или «вино с нотками феи роз» звучит достаточно изысканно, чтобы попасть на стол к богатому демону.

О таких вещах на ночь лучше не думать. К счастью, кровотечение быстро прекратилось, так что Сильена запрятала поглубже платок, чтобы его вдруг не обнаружил Нильс, и провалилась в сон. Теперь уже обычный.

***

Хотелось бы так сказать, но первым, что Сильена увидела во сне, стали разноцветные глаза. Жёлтый и голубой — точь-в-точь как у кошки, но в этот раз почти человеческие. Только зрачки вертикальные. Чужие руки цепко держали за плечи, прижимая спиной к стене. Ещё не до конца понимая, что происходит, Сильена дёрнулась в попытке вырваться, но лишь услышала тихий смешок. И сдалась. Потому собственные сны — то место, в котором оставалось только плыть по течению, смиряясь с любыми обстоятельствами. Даже когда присутствовало чёткое осознание нереальности.

— Какая скучная мышка, — разочарованно вздохнула девушка, что стояла перед Сильеной.

В её облике было что-то кошачье, не столько хищное, сколько грациозное и плавное, обманчиво ленивое и неспешное. В чертах лица, в фигуре, во взгляде. Девушка была на голову выше Сильены и заметно крепче, что неудивительно — куда сложнее найти создание, что покажется хрупким на фоне феи. Даже когда та в облике человека. Однако имелась та деталь, помимо глаз, которая не оставляла сомнений, что девушка и кошка из чужого сна, как бы странно то ни звучало, одно создание. Волосы. Едва доходящие до плеч, разделённые удивительно ровным пробором, они были чёрные слева и рыжие справа.

— Мы встречались? — решила уточнить Сильена, задрав в голову, чтобы снова посмотреть в глаза.

— Скучная и глупая, — снова вздохнула она и покачала головой. — Так беззаботно проникла в чужой сон, хотя на свой даже самой простой защиты не повесила. И кто таких неумех нанимает?

— Я сама по себе. И скажите уже, к чему ведёте и что забыли в моём сне, — раздражённо откликнулась Сильена и ещё раз попыталась вырваться.

На этот раз девушка ослабила хватку и даже отпустила одну руку, но колким взглядом дала понять, что пресечёт любую попытку к побегу. Впрочем, Сильена была настроена докопаться до правды. Всё равно из этого места так просто не деться, выскочив из зеркала.

— Сами по себе, мышонок, в такие места не забредают. Я уже немало подобных гостей выпроводила. И у всех у них были определённые цели в головах и хозяева за спиной. Лучше прекращай играть, во снах у меня больше власти, чем у любого из вас. — Она самодовольно улыбнулась, на миг продемонстрировав слишком острые для человека клыки.

Сильена тяжело сглотнула, отчего-то охотно веря незнакомке. Но как быть, если она говорила правду? Даже если для перехода использовались записи одного из обычных «гостей», она действовала из собственных соображений.

— Я не из их числа. Вы сами заметили, что слишком глупо нанимать кого-то вроде меня, чтобы сделать гадость через сон. У меня были... Свои причины. И они никак не связаны с тем, в чей разум я забрела. Если честно, я даже не знаю, чей это, собственно, разум. И какое отношение к нему имеете вы.

Незнакомка недоверчиво прищурилась и угрожающе помахала перед лицом Сильены остро наточенными ногтями, вместе с тем усилив хватку на правой руке. Указательным пальцем она провела по щеке, оставляя тонкую алую полоску.

— Мышонок, ты, видимо, ещё не успела познать, насколько боль во снах может быть неотличима от реальной. И насколько легче в этом мире сломить разум... Так и будешь упрямиться? Обещаю долго не играться, если ответишь честно, — она почти мурчала, продолжая медленно покрывать тонкую кожу изящными царапинами.

— Я говорю правду. И ничего более честного вы издевательствами не вытянете. Или вам нужно «признание», независимо от того, насколько оно соответствует реальности? — Сильена старалась звучать уверенно, но вместе с тем чувствовала, как по спине стекал холодный пот.

Она правда боялась, что незнакомка будет издеваться до тех пор, пока не услышит то, что хочет, что ожидает услышать.

Взгляд незнакомки лениво следил за тем, как капли крови неспешно спускались к ключицам, а потом достигали платья и впитывались в ткань, расползаясь по ней красными цветами. Она молчала, сохраняя насмешливое выражение, за которым нельзя угадать ни мыслей, ни настоящих эмоций. Несмотря на пугающие действия незнакомки, Сильена не ощущала с её стороны той гнетущей ауры, которую научилась замечать у демонов.

— Нет, я не из палачей, ожидающих протокольное признание, — наконец ответила она. — И может даже сделаю вид, что верю тебе. Но ты уже поймана, мышонок, и так просто оставить тебя я не могу.

— Синель. Меня зовут Синель. И если вы хотите продолжить разговор, то давайте опустим столь грубое приветствие и продолжим нормально.

— Ой, мышка показала зубки, — усмехнулась девушка и ткнула Сильену в нос, пачкая его кровью. — Ладно, давай перейдём к знакомству. Я — Кошка. Страж подсознания моего хозяина, поймавший нарушителя. Одного из.

Сильена вздрогнула. Мог ли вторым быть Феб? Кошка ещё не нашла его? Или поджидала лучшего момента для нападения? Губы нервно дёрнулись, предательски выдавая беспокойство.

— Какая занятная реакция. Ты, похоже, знаешь, что была там не одна... А скажи-ка, не искала ли ты там одного демона?

— Я... Да, — сдалась Сильена. — Искала. Но я не знаю, где именно он находится. Только то, что он в этом сознании. Я просто... Волновалась за него.

— Фея беспокоится о демоне? Впервые вижу! Не то чтобы на моём опыте было много фей...

Кошка неожиданно отпустила Сильену и отошла, давая возможность наконец осмотреть место встречи. Потирая ноющую руку, Сильена окинула взглядом комнату. Напоминало один из трактиров, где доводилось останавливаться. Один из или сразу все. Даже за окном виднелся некий северный пейзаж, не дававший конкретных подсказок. Пока Сильена рассматривала помещение, Кошка изучала взглядом её. Так внимательно, будто всё ещё ждала, что на лбу покажутся рога, а кожа посереет, выдавая умело замаскировавшегося демона.

— Синель, да? Как насчёт сделки?

— Что? — переспросила Сильена, сбитая с толку столь внезапной сменой темы.

— Если поможешь мне, обещаю не трогать твоего демона. Если он не зайдёт слишком далеко, конечно. Ты же знаешь, чем именно опасны его прогулки?

— Д-да, — кивнула она, а голос предательски дрогнул от одной мысли, что Феб может лишиться рассудка. — Но... Я не могу согласиться на сделку, если не знаю, о чём речь. Вы можете потребовать невозможного... Или обмануть...

— Не волнуйся, мы скрепим сделку клятвой. Что я не нарушу слово, а ты никому не выдашь наш маленький секрет. Видишь, я даже не свяжу тебя обязательством выполнить свою часть.

— Потому что если я этого не сделаю, с тебя будет снято обещание, — догадалась Сильена.

— Кажется, мышонок оказался умнее, чем я думала. Что же, давай расскажу в общих чертах, чтобы тебе было проще дать ответ. — Кошка подошла к окну и прислонилась к раме, скрестив руки на груди. — У Райлера есть одна вещь, которая очень нужна моему хозяину. Та самая, что стала причиной уже всем известной ссоры. Ты фея, а значит, явление слишком редкое, чтобы его предусмотреть. На тебя не настроены охранные чары, ты маленькая и незаметная. Я хочу, чтобы ты проникла в хранилище Райлера и украла для меня ту вещь. Вот и всё. Как видишь, ничего невозможного, пусть даже придётся потрудиться. Не такая уж большая цена за то, чтобы я простила хулиганство твоего дружка.

— Хранилище охраняют. Я не смогу туда попасть, — заметила Сильена, вспомнив о страже перед комнатой.

— Охрану я возьму на себя. В моих интересах вернуть вещь, а не помучить тебя. Так что же? Я не буду выкладывать весь план, пока мы не заключим договор, но самое важное ты уже знаешь.

Сильена задумалась. Для неё этот договор становился ключом в хранилище, где наверняка лежит рог. И хотя даже клятва не позволяла полностью довериться Кошке, другого такого шанса не будет.

— Я согласна.

Глава 19. В преддверии торжества

После пробуждения все мысли Сильены занимала сделака с Кошкой. Нет, она не жалела, что согласилась, пусть даже отчасти это продиктовано почти безвыходной ситуацией. Но разве можно не переживать, ввязавшись в определённо рискованную авантюру? Ещё и в такую, о всех деталях которой нельзя поведать самому верному помощнику, единственному, кому сейчас можно верить из окружения. Сильена попыталась упокоить себя тем, что когда обещала Нильсу ничего не скрывать, это касалось только её состояния, которое пока в порядке.

«В любом случае, клятва важнее словесного соглашения. Пусть даже клятву я заключила не на своё настоящее имя... Но мне же лучше сдержать слово, если я хочу уберечь Феба от Кошки», — со вздохом подумала она.

Сильена посмотрела на Нильса, который из-за своих визитов в университет Акпора теперь вынужден то и дело писать письма в Невен. Всё-таки приятно, что над студентами он не только издеваться умел.

— Слушай, Нильс, а через шесть дней рог уже будет готов? — спросила между делом, когда он отвлёкся и скучающе крутил между пальцев перо.

— Мм... Да уже через четыре должен быть. Чего там, сейчас уже третий день идёт? — задал Нильс сам себе вопрос, в задумчивости загнув пальцы. — Ну да, будет готово. А что? Я не знаю о каком-то интересном деле? — В оранжевых глазах блеснул огонёк любопытства, ведь думать об авантюрах куда интереснее, чем о работе.

— Да, я обдумала кое-какие слухи и поняла, что есть неплохой шанс, который нельзя упускать. Через шесть дней у Райлера состоится приём... То есть много народу, шум и он у всех на виду, как хозяин дома и вечера. Мне кажется, более удачного времени для попытки проникнуть в хранилище не найти.

Названное — часть поведанного Кошкой плана, которой Сильена могла поделиться. Сокрытое же состояло не только в том, то надо выкрасть кое-что для Февния, но и то, что внутрь она проникнет с сопровождающей хозяина Кошкой. Для демонов вражда — не повод не пригласить на вечер, ведь кто знает, какой занятный случай может омрачить мероприятие... Или не омрачить, но это уже дела демонов, в которые Сильена не совалась. Сейчас важнее то, что для Нильса пробраться на приём невозможно, о чём он определённо в этот момент и думал.

— Печально, что придётся отпустить тебя одну в этот серпентарий, но единственный соус, под которым меня там примут, это тот, которым польют жаркое из эльфятины, — усмехнулся Нильс. — Это правда шанс, который не стоит упускать. Тогда я подумаю, чем смогу подсобить. И, конечно, буду бдеть, чтобы не пропустить сигнал тревоги. Хотя лучше пусть обойдётся без него.

Нильс посмотрел на недописанное письмо и не заметил, как ткнул пером в губу, оставив на той едва заметное на фоне серой кожи пятно. Сильена сдержанно улыбнулась и протянула платок, на который Нильс сначала посмотрел с непониманием, а потом рассмеялся и стёр чернила.

— Значит, шесть дней, — повторил он. — Не знаю, что из этого получится, но на всякий случай предупрежу Сигдис. Она у нас дама занятая, так что пусть у неё будет возможность подготовиться к форс-мажорам. Ах, как давно мы не ввязывались вместе во что-то интересное!

— И лучше бы без этого и дальше обходилась, — пробормотала Сильена, не разделяя энтузиазма.

— Ну, да... — протянул Нильс, отводя взгляд. — Но слушай, за последние года... Три? Самое интересное событие — недавний поиск следопыта. А в остальном — работа. То есть, конечно, мне нравятся исследования, нравится преподавать, но свихнуться можно, если только этим и жить! А ведь было дело, мы в горы поднимались, чтобы артефакт проверить, а потом на вершине экстренный телепорт составляли. Или когда Сигдис прикрывала меня на совете, ибо я не успел вернуться из тюрьмы, где искал подопытных... Ну кто ж знал, что в межпространственной тюрьме так долго переход настраивать надо!

Предаваясь воспоминаниям, Нильс явно оживился, и уже куда бодрее заканчивал письмо, попутно рассказывая истории из жизни. Несмотря на внешнюю молодость и то, что по единому исчислению, которое учитывало разную продолжительность жизни видов, Нильсу чуть больше тридцати, стоило удерживать в уме тот факт, что он мог прожить не один век. Так что и пережить, повидать успел многое как сам по себе, так и с Сигдис, которой ассистировал.

Поскольку Нильс изучал различные виды, а в университет всех не пригласить, ему приходилось самому путешествовать по мирам, забираться в отдалённые места, чтобы встретить кого-то редкого. Феи — далеко не единственные, о ком мало знали, отличаясь только тем, что из мир закрыт для чужаков, зато сами они могли неожиданно переместиться. Обычно же изолированные виды просто существовали в своей среде, до которой вполне реально добраться, имея желание. А у Нильса оно было, даже если для этого приходилось спускаться под землю, влезать в гнёзда гарпий, пробираться через бескрайние льды или забредать в такие дебри, где сражаться нужно даже с деревьями. Сигдис же среди коллег-криптографов выделялась не только способностями, но и готовностью рисковать жизнью, когда требовалась расшифровка на месте. Вот её и выдёргивали из университета. Нильс же сначала просто рядом стоял и, ещё будучи студентом, не в тот момент попался Сигдис под руку. Она оценила его способности в деле и решила вырастить себе ассистента. Так появился рабочий дуэт на исследовательских побегушках у университета.

Сильена слушала с большим интересом — это позволяло ей отвлечься от мыслей о Кошке и приёме. Покуда до него аж шесть дней, тревогами она могла только накрутить себя, ведь настолько заранее подготовить ничего не могла. Рога ещё надо дождаться, печати лучше запасти свежие, а более подробным планом Кошка пообещала поделиться в другом сне.

Когда Нильс ушёл на почту, Сильена достала лютню и попробовала успокоить себя игрой. Шесть дней... Возможно, через шесть дней она уже сможет отдать инструмент хозяину, сможет коснуться не тайком, обнять не во сне. Возможно. Но что, если она ошиблась? Если хранилище с рогом совсем не там? Тогда не получится сдержать данное Кошке слово, а та поймает Феба во сне. А если саму Сильену поймают? За проникновение в хранилище её ждёт в лучшем случае смерть, а в худшем — сначала выяснят, кто и за чем подослал. Пыточная в подвале определённо регулярно использовалась по назначению.

Ещё шесть дней, а страшно Сильене уже сейчас. Она ведь не храбрый и сильный герой. Просто фея. Маленькая, слабая, пришедшая из почти сказочного мира в тот, где может и дня не протянуть без зачарованного кулона. Хрупкое, уязвимое создание, которое сделало свой выбор и не могло повернуть назад.

«Кто, если не я?» — подумала Сильена и закончила игру решительным аккордом. Будь дело только в силе, Феб справился бы сам много лет назад, а Кошка не стала бы заручаться поддержкой неизвестной феи.

***

Алрефе тоже ждал приёма, ради которого хозяин даже полностью отменил наказания, чтобы вновь обретённый маг выглядел презентабельно. Также Алрефе знал, что на приёме будет Февний, за которым он должен наблюдать, изучать следы магических защит, которые сможет уловить и, если повезёт, определить загадочного защитника подсознания. Несмотря на натуру балагура, приёмы Алрефе не любил. Точнее не по душе ему большие скопления высокопоставленных демонов. В последний раз подобное мероприятие он посещал, когда наведался к подменышам. Только вот там он был по своей воле, в другом мире и с возможностью в любой момент улизнуть. А ещё без необходимости охранять хозяина.

Ключ с тихим скрипом повернулся в замке. Райлер явно словил приступ великодушия, раз приказал перебраться из камеры в комнату. Ту, которая совсем не изменилась за прошение годы и тоже напоминала тюрьму. Отчасти уютную, но тюрьму.

Сгрузив на стол принесённые из камеры вещи, Алрефе подошёл к окну. Со второго этажа резиденции на Акпор особо не посмотришь, но всё же... Говорят — небо везде одинаковое. Чушь! Путник знает, как переменчиво бывает небо, особенно в разных мирах. У демонов оно отдавало тьмой и серостью даже в ясный день, словно всегда подёрнутое чёрной дымкой. То, что над Акпором часто сгущались тучи, только добавляло неприветливости и постоянного ощущения холода, особенно выросшему на юге.

— Да, это не то место, по которому я мог бы скучать, — пробормотал Алрефе и отошёл от окна.

Камера была неприятным местом, но в некотором смысле безопасным — туда заходили только слуги, которые не осмелятся напасть, и Олеонте, за которым в небольшой комнате просто уследить. Но теперь, когда появилась возможность ходить по дому, Алрефе почувствовал, как всколыхнулась старая добрая привычка всегда следить за спиной. Как личный маг Райлера, он обладал небольшой собственной библиотекой, в которую можно пройти из комнаты через неброскую дверь, а из самой библиотеки — в кабинет. А вот из коридора в неё не войти. Потому что библиотека мага — то место, куда излишне любопытным, но недостаточно опытным, лучше не входить. На то и была ставка. Покидая хозяина, Алрефе, несмотря на весь оптимизм, знал, что ещё вернётся, так что некоторые довольно полезные вещицы забирать не стал. Он догадывался, что в библиотеку рискнёт зайти ограниченное число демонов, но даже они вряд ли обнаружат тайники.

Ударивший в нос запах пыли заставил поморщиться и закашляться. В комнате слуги иногда убирались, а вот в библиотеку благоразумно не заглядывали. Алрефе подошёл к книжному шкафу, что своим видом ничем не выделялся среди прочих. Начертанный в воздухе зигзаг заставил проявится печать. Некогда аккуратные линии исщербили тщетными попытками разрушить её.

«Ученик так и не превзошёл учителя», — с усмешкой подумал Алрефе и с лёгкостью развеял собственное творение.

За печатью пряталась панель, которую при нажатии сдвигал в сторону механизм. Не самый хитрый, но без снятия печати его надёжно заклинивало. Алрефе достал из тайника ножны с кинжалом — изящным, удобно сидящим в руке и лишённым всяческих украшений, ведь это оружие для скрытного ношения под одеждой, а не аксессуар. Магия магией, но перо под ребро бывает в разы вернее. В другом тайнике находился неброский сигнальный перстень, матовый и из тёмного металла, чтобы почти не контрастировать с кожей. В обычное время Алрефе хватало собственного чутья, но здесь ты либо излишне осторожный, либо мёртвый.

Прежде чем перейти в кабинет, Алрефе пробежал взглядом по корешкам и улыбнулся, заметив один особенно знакомый. У него имелась собственная книга о печатях Шелианны, которую он не брал с собой. Потому как при побеге разумнее всего взять вещи первой необходимости и то, что не занимало много места, но можно продать дорого. Книги по магии для того, на ком висели ограничители, бесполезны, а продавать их или сложно, или жалко.

Алрефе занимался, все ли вещи в кабинете остались на своих местах (конечно, нет), когда распахнулась дверь, что вела в коридор. Он поднял голову и улыбнулся с прищуром, заметив демона в мантии, расшитой мерцающим узором главного мага. В отличие от его собственной, неотличимой от мантии рядового мага.

— Давно не виделись, Хекле Ак’лериш, — поздоровался Алрефе и отвесил поклон, в котором не было ни грамма уважения. — Вижу, ты дослужился до главного мага. Мои поздравления.

— Мы оба прекрасно знаем, кто тут на самом деле главный, — фыркнул блондин и откинул за спину косичку. — Давно не виделись, учитель.

— Ах, я был бы рад оставить эту должность, но, вижу, хозяин до сих пор не нашёл никого, кто настолько же хорош.

Хекле сжал зубы, и Алрефе мог поспорить, что услышал скрип. Конечно, его слова задевали того, кто был сыном не последнего демона в Акпорском университете. О родстве Хекле и Моате, которое тоже помогло устроиться на службу у Райлера, догадаться просто — те же светлые волосы, ветвистый рог, острый взгляд и тонкие черты, напоминавшие эльфийские. Типичные северные демоны. Алрефе когда-то обучал Хекле, который в самом деле способный малый, но не настолько, чтобы стать личным магом. Да и не стоила эта должность того, чтобы к ней стремиться — много ответственности, мало веса в обществе.

— Вы бы, учитель, так не зазнавались. За столько лет с ограничителями хватку и потерять могли, — холодно ответил Хекле.

Алрефе удручённо вздохнул. Олеонте, который тоже происходил с юга, бесить куда веселее, а северяне не только шутки плохо понимали, но и эмоции у них, что северные ветра — от ледяных до отсутствующих. Придётся объясняться с учеником более понятным языком.

Деверь позади Хекле с шумом захлопнулась, заставив вздрогнуть. Он не успел ничего сделать, покрытый сетью печатей пол тускло засветился фиолетовым, а между половиц начала просачиваться тьма. Чёрная цепь, сорвавшаяся с руки Алрефе, обвила Хекле, пока ещё не сжимая, но готовая сделать это при малейшем признаке сопротивления. Хекле сжал кулаки, в ледяных глазах плескалась столь же холодная тьма. Даже гнев у северян обжигал разве что холодом.

— Мой милый ученик, мой тонкорогий Хеля, — ласково и вместе с тем насмешливо проворковал Алрефе, обходя стол и подходя к Хекле, — давай объясню ещё раз, ты ведь прекрасно знаешь, что мне не сложно. Не спорю, годы о себе знать дают, раньше я был лучше. Но не надо заблуждаться. Даже так тебе до меня слишком далеко. За все эти годы ты не разрушил ни одной моей печати. — Он протянул руку и накрыл ею кулак Хекле, туша заклинание, которое тот начал формировать. — Из-за контракта я не могу сбросить оковы Райлера даже самым ужасным, отвратительным мне способом, но всех остальных попросил бы сдержать самоубийственные порывы и не лезть ко мне. Я не люблю делать больно, но умею.

Словно в подтверждение своих слов, Алрефе слегка сжал руку, но Хекле почувствовал это так, словно попал в горячие тиски. И всё же в лице не поменялся. Алрефе выдавил кривую ухмылку и отошёл обратно к столу. Цепь медленно растаяла, а пол перестал светиться, возвращая свободу передвижения.

— Да не волнуйся ты так. Ну главнее я на самом деле и главнее, — отмахнулся, доставая из ящика позади стола пачку пожелтевших бумаг. — Какая разница, если все почести и внимание всё равно достанутся тебе? Ты — главный маг, блистающий мантией, которую даже я не удостоен был надеть. На приёме насторожённо коситься будут именно на тебя, подмазываться будут к тебе. Я же — спрятанный в рукаве клинок, тень и орудие хозяина. И единственный, кто будет на меня коситься, так это Олеонте. Такое себе внимание, особенно памятуя о наших уединённых вечерах. Или днях? Ах, с ним совсем теряешь ощущение времени! Так что советую не попадать к хозяину в немилость, — почти серьёзно добавил Алрефе.

— Здесь только у вас хобби попадать в немилость, — презрительно бросил Хекле перед уходом.

Алрефе на это только покачал головой. Если он тут всех так бесит, так чего бы не отпустить на волю? В том и ответ — слишком сложно найти тех, кто так же хорош. А истинные демоны тем больше яростные собственники, чем эта собственность ценнее.

«Ещё и этот дурацкий приём. Прямо чувствую, что там что-то дрянное случится. Ладно, через три дня посмотрим, мне всё равно деваться некуда».

***

В ночь перед приёмом Сильена снова встретила во сне Кошку. Та со скучающим видом валялась на кровати в уже знакомой комнате, словно успела заждаться, хотя Сильена легла совсем недавно и быстро уснула.

— Долго ты. — Кошка села и потянулась с широким зевком. — Хотя чего ещё ожидать от коротких мышиных лапок?

— Меня. Зовут. Синель, — недовольно отчеканила Сильена. — Мы вроде как напарники, так что избавьте меня от своих издёвок.

— Так скучно, но раз уж ты настаиваешь... — Кошка пожала плечами, встала и подошла.

В этот раз, куда меньше напуганная незнакомкой и её когтями, Сильена заметила, что у Кошки даже кожа разная — справа её покрывало множество веснушек, которые исчезали ровно посередине, из-за чего левая половина казалась бледнее. Так странно. Словно Кошку собрали из половинок двух разных людей.

— Нам нужно ещё раз проговорить план, но для начала превратись-ка в фею. Я должна тебя рассмотреть.

Сильена так давно не превращалась перед кем-то кроме Феба и Нильса, что почувствовала себя неловко. Казалось бы, с чего вдруг? Лишь вспышка, и вот уже в воздухе висит фея. Раньше это было так просто и естественно, а теперь сильно сказывалась привычка скрывать свою сущность.

— В самом деле махонькая, — удовлетворённо отметила Кошка, когда Сильена села на протянутую ладонь. — Значит, как и собиралась, пронесу тебя под юбкой. Ты отлично поместишься в кармашек. Что ж, — Кошка опустила руку, а Сильена отлетела в сторону и снова увеличилась, — на приём ты попадёшь со мной, а я туда иду как сопровождение хозяина. Никто не знает о твоём присутствии, значит, и отсутствия не заметят. Я же найду момент, когда лучше покинуть зал и обернуться кошкой. Дальше мы должны добраться до хранилища.

— Оно на четвёртом этаже, но вход — из комнаты Райлера, а ту явно всегда охраняют. Я могла бы совладать с замком, но не со стражей.

— Стражу я отвлеку, об этом не беспокойся, — заверила она. — Я отвлекаю стражу, ты проникаешь в хранилище, находишь гримуар и... Тебе надо быстро оттудаскрыться. А лучше — покинуть дом. Райлер точно узнает о проникновении и кого-нибудь подошлёт на проверку.

— Хранилище должно быть в шпиле. Я могла бы вылететь в окно, если не так уж важно совсем не оставлять следов, — предложила Сильена.

— Да, это вариант. К тому времени, как Райлер узнает о пропаже, мой хозяин покинет приём. Но всё же у тебя должен быть запасной путь. Протяни ладонь, — неожиданно приказала Кошка.

Пришлось послушаться. На руку лёг массивный браслет, который Кошка достала из воздуха.

— Это наша особая разработка — мгновенный телепорт до поместья. Там Райлер точно не доберётся до тебя раньше нас. Браслет останется при тебе после пробуждения, так что бери.

«Но если до меня доберётесь вы, не факт, что я это самое поместье покину», — догадалась Сильена. Это предложение насквозь пропитано опасностью, но его стоило принять. Даже если запасной путь вёл в ловушку, лучше попасть в беду, но остаться живой, чем глупо погибнуть, когда загонят в угол.

— Надеюсь, обойдётся без телепортации, — пробормотала Сильена, надевая украшение-артефакт.

— Посмотрим. Мне-то всё равно, лишь бы вернуть гримуар. Что ж, тогда встретимся завтра в паучьем тупике. Выспись хорошо, ведь следующей ночью может решиться твоя судьба.

Кошка игриво подмигнула и спиной вперёд шагнула в образовавшийся проход, за которым Сильена могла различить только вязкий, густой туман.

Глава 20. План-капкан

Рога всех форм и размеров, ядовитые улыбки, блеск драгоценностей и удушливая смесь дорогих духов, — вот, что улавливал пристроившийся возле стены Алрефе. Или то душило жабо — самая ненавистная часть официального наряда? На самом деле — неважно, потому как в этот момент хотелось не покачивать изящным бокалом с отстранённым видом, ожидая появления Февния, а спрыгнуть с балкона и оказаться как можно дальше от этого дома. Благо, первый этаж, до земли близко. Только вот без разрешения Райлера он в прямом смысле не мог покидать дом. Даже выходить на прилегающую территорию.

Алрефе скучающе вздохнул и с безразличием посмотрел на игривый отблеск огней в алкоголе, смешанном с кровью, скользнул взглядом по проходившим мимо дамам с алыми-алыми губами и чернотой в глазах, поморщился, заметив среди гостей пару знакомых магов. Алрефе любил общаться с коллегами, по некоторым даже скучал, однако на приёме засветились именно те, с кем хотелось никогда больше не видеться. Те, для кого показателем силы являлись не знания, не способность сотворить, удержать или развеять сложное заклинание, а список убитых и проклятых.

Здесь очень хорошее освещение, украшавший множество люстр хрусталь сверкал так, что почти слепил, однако зал всё равно казался тёмным, потому что именно таких цветов придерживались демоны, выбирая наряды. Смесь пафоса и похоронной драматичности, готический шик. Для полноты картины не хватало лишь белой, как мел, кожи, которой почти никто из демонов похвастаться не мог. Стук множества каблуков по тёмному паркету заглушала музыка. Сама по себе чарующая, мистическая и торжественная, но мрачная, как и всё вокруг. В других мирах подобные мелодии могли бы звучать на похоронах и в память о тысячах погибших, принёсших себя в жертву ради мирной жизни детей да внуков. Но здесь это стало торжеством. Бал на крови. Вальс на костях.

Алрефе вздрогнул и крепче сжал бокал, когда среди всей этой тьмы почувствовал отголосок чего-то знакомого и светлого. Сиреневого, как сохранённая на память ленточка. Он напрягся, но в этот момент в зал вошёл Февний в сопровождении демона, облачённого в мантию главного мага, и девушки в чёрном платье, которая определённо демоном не являлась. Алрефе вообще не мог определить, к какому виду её отнести, словно встретил единственный в своём роде экземпляр. В одном он был уверен — у неё крепкая связь со снами, тогда как маг из неё очевидно посредственный.

«Был бы здесь Нильс, спросил бы у него, кем она может быть. И всё же, что я почувствовал? Точно не эту двуликую. Надеюсь, то не крыша съезжать начала, подкидывая желаемое в действительное».

Губы искривились в усмешке. Желаемое, как же. Хорош шутник. Как бы ни хотел Алрефе встретиться с Сильеной, даже в последний миг перед смертью он бы не пожелал, чтобы она оказалась здесь. Он бы рад показать Сильене торжество, но не то, где пьют кровь и у каждого припрятано оружие. И напоказ, и где-то под одеждой.

Тем временем Февний и его спутница разделились. Девушка отошла к фуршету, а демоны направились к хозяину вечера, чтобы поприветствовать. Какой бы интересной ни показалась двуликая, выбор очевиден, за кем следить. Позади Райлера тенью стоял Олеонте, нарядом почти неотличимый от простого слуги, готовый в любой момент, повинуясь едва заметному жесту, перерезать чью-либо глотку. Однако он больше боец, а не маг. И пока Хекле перетягивал на себя внимание большинства коллег, Алрефе следил, чтобы никакие магические фокусы не коснулись хозяина.

— Ох, простите, не заметила, — извинилась девушка, чуть не врезавшись в Алрефе, а он едва успел убрать в сторону бокал, чтобы случайно не облить её или себя.

— Будьте внимательнее, пятна на одежде никого не скрасят, — ответил он и только сейчас понял, что это была та самая двуликая спутница Февния. Когда она успела оказаться так близко?

***

Сильене стало дурно. Не только потому, что из-за покачиваний юбки немного укачивало, но и из-за толпы. Слишком много демонов. Слишком много сильных магов. Даже зачарованный кулон не мог в полной мере сдержать влияния такой концентрации тьмы. Каждый вдох словно царапал горло, в животе всё свернулось в тугой и тяжёлый ком. А ведь до выхода она выпила приготовленный Нильсом отвар и даже попросила проверить, не накопилась ли в организме тьма.

«Не будь этих предосторожностей, не потеряла бы я уже сознание?» — подумала Сильена, между делом пожалев о том, что не договорилась с Кошкой встретиться где-нибудь дома, чтобы вообще не заглядывать в зал.

Кошка же делала вид, что наслаждается закусками, хотя на самом деле следила за обстановкой. Своим необычным видом она всегда привлекала внимание, но, не почувствовав силы и опасности, демоны быстро теряли к ней интерес. Этого Кошка и ждала. Терпеливо, смиренно.

На неё смотрели, как на игрушку, экзотическую зверюшку, которую аристократ завёл хвастовства ради и от избытка денег. К сожалению, в этом сравнении больше правды, чем хотелось бы. И хорошо, что Февний часто появлялся на публике с Кошкой, так что с каждым разом на неё обращали всё меньше внимания. Для знатных демонов она становилась таким же пустым местом, как слуги, и этого не могли изменить ни красивое платье, ни дорогие украшения, в которые на торжества Февний наряжал её, словно живую куклу. Потому что никогда не интересовался, что Кошке больше нравилось, в чём ей удобнее. Он не мог раскрыть другим её настоящую сущность, похвастаться не только редким, но и самодельным стражем, а потому использовал, как ходячий аксессуар.

Кошка пересекла зал и вышла на балкон. Чем меньше она находится на виду, тем меньше внимания привлечёт её исчезновение. Особенно важно не ловить много взглядов от приближённых Райлера. Однако те не обратили никакого внимания на её перемещения, больше следя за Февнием и Энрихом.

Выйдя с балкона, она не заметила, как почти столкнулась с пристроившимся у стены демоном, засмотревшись на окружения хозяина вечера. Кошка охнула и бросила извинение, Сильена в её кармашке вздрогнула, услышав голос Алрефе. Кошка заметила это движение и чуть внимательнее посмотрела на демона, которого ранее в светских кругах не замечала. Было в нём что-то такое, напоминавшее про след непрошенного гостя, давно наведывавшегося в подсознание её хозяина. Только выглядел он слишком обычно, а гость точно отличался опытом и силой.

— Вы новичок на подобных мероприятиях? — спросила невзначай Кошка и между делом взяла бокал с подноса мимо проходившего слуги.

— Скорее я для них уже стар, вот и не разделяю всеобщего восторга, — без энтузиазма ответил демон.

— Стар? Но что-то я вас не припоминаю, а ведь уже не гость в этих кругах.

— Значит, я посещал мероприятия ещё до вашего дебюта, миледи, — заверил он с обворожительной улыбкой. — Да и нет вам нужды меня запоминать, я лишь рядовой маг.

Кошка окинула взглядом простую чёрную мантию. Похоже на правду, но что-то в этом демоне её всё равно смущало. В другое время она не отказалась бы потратить немного времени на поиск отгадки, но сейчас требовалось не врезаться сильно в память и поскорее раствориться в толпе. Кошка пожелала хорошего вечера, отставила почти полный бокал и удалилась будто бы снова в сторону фуршета.

Она ловко лавировала между танцующих пар, словно сама кружила в танце с невидимым напарником, по привычке примечая хищные взгляды, которые бросали друг на друга партнёры, как будто галантные жесты, за которыми скрывались угрозы, предостережения и словно невзначай показанные лезвия. Ощущала кровавые ноты, которые не могли перебить духи, которые на самом деле и не пытались скрыть. Видела пары, в которых при поцелуе дамы приставляли когти к шеям кавалеров, а те в ответ прихватывали клыками губы, — такая милая игра: кто же первый даст повод пустить кровь. От подобных картин каждый раз пробирал нервный смех, и Кошка сама была рада поскорее покинуть зал.

Торжество продолжалось и на втором этаже, где под куда более тихую, ненавязчивую музыку вели беседы и играли в настольные игры. Так что пройти туда можно без проблем, а вот дальше... Проход на третий этаж охранялся. И вот здесь очень кстати пришлась разведка Сильены.

Кошка прошла мимо тех, для кого заключение сделки важнее какой-то прогуливающейся зверюшки, мимо музыкантов, слишком занятых игрой, и вышла на балкон. По сравнению с первым этажом этот, можно сказать, пустовал. Какую-то уединившуюся парочку и уже немного поддатую группу мужчин можно не брать в расчёт. Куда важнее — притаившаяся слева в самом конце балкона винтовая лестница, которая вела на террасу третьего этажа. Да, именно слева, ведь на правой стороне фея в своё время обнаружила очень много чар.

Возле лестницы не стояло охраны, но имелась закрытая решётчатая дверь. Скорее всего, куда более крепкая, чем могло показаться на вид, и с хорошим замком. Но могло ли это остановить кошку и фею? Ничуть. Всего лишь миг, и вот от двуликой гостьи не осталось даже платья, спрятавшегося в серьгу, которая теперь украшала острое чёрное ухо. Сообщницы быстро пробрались между прутьев и поднялись наверх.

Сильена смогла вздохнуть свободнее, освободившись наконец от плена плотной ткани, но облегчение продлилось недолго, ведь с каждой минутой всё ближе становилась самая ответственная часть. Кошка обещала позаботиться об охране, но крошечное сердечко всё равно билось быстро-быстро, отдаваясь в ушах яростным градом, пытающимся разбить стекло.

Они поднялись на террасу, где было темно и куда едва-едва доносились звуки музыки. Сильена отпёрла замок Зеркалом, Словом и Радугой, заготовленными для этой вылазки заранее. Кошка открыла дверь, прыгнув на ручку, чтобы превращение феи не привлекло вдруг внимания кого-то снизу. Они забежали в коридор и прикрыли за собой дверь.

Дойти до четвёртого этажа трудностей не представляло, ведь стража стояла только на проходе со второго на третий. И там пути разделились. Кошка быстро скрылась из виду, а Сильена затаилась под потолком настолько близко ко входу в комнату, насколько могла. У неё будет мало времени, а ведь нужно и печать применить, и увеличиться, чтобы дверь открыть.

«Главное — не паниковать», — как заклятье повторяла Сильена, в мучительном ожидании стиснув в руке ещё одну заготовленную комбинацию печатей. Куда более сложную, доработанную на пару с Нильсом, чтобы вдруг грубым вмешательством не встревожить охранное заклинание.

Справа донёсся шум, будто оконной рамой по стене ударили. Стражники переглянулись и нахмурились, словно в этот момент в той части дома никого быть не могло. Они обменялись парой фраз и один из них отошёл, чтобы проверить. Тот, кто остался, теперь казался напряжённым, столь насторожённым, что Сильене стало страшно даже дышать. И минуты не прошло с ухода первого, как между ног второго прошмыгнула тень и бодро скрылась с левой стороны. Что-то упало. Стражник чертыхнулся, бросил нервный взгляд в сторону, куда ушёл напарник, на дверь, и тоже спешно ушёл.

Сильена спустилась, тут же увеличилась и приложила к замку печать. Она дожидалась щелчка, с обеих сторон непрестанно мерещились слишком близкие шаги. Тяжёлый вдох, слишком резкий выдох, долгожданный «щёлк». Холодная вспотевшая ладонь едва не соскользнула из-за волнения с ручки, но Сильена смогла заскочить в комнату и тут же закрыла дверь.

Она застыла, почти не дыша, тревожно вслушалась, уверенная, что дверь захлопнулась слишком громко и точно привлекла внимание стражи. Но медлить и выжидать нельзя. Сильена заозиралась — ей нужно срочно найти дверь, которая вела бы в шпиль. Темнота и размер комнаты в этом ничуть не помогали. Трясущимися руками она достала из сумки те самые очки, при помощи которых искала следы чар во время прошлой разведки. Надо найти уже знакомые следы, они точно приведут к двери.

Шаги могли привлечь внимание, поэтому Сильена снова уменьшилась. Она летела вдоль дугообразной стены, пока не заметила магические знаки, которые концентрировались за тяжёлыми шторами, что своим цветом почти сливались со стеной. Сильена присмотрелась к замку, не торопясь прикладывать печать. Чары на нём почти совпадали с теми, которые окружали шпиль. И как бы это почти не сыграло самую злую шутку.

Быстрый взгляд в сторону окна. Пока она не попала в шпиль, ещё можно улизнуть незамеченной. Соблазн слишком велик, но... Нельзя. Она поклялась Кошке. Она как никогда близка к тому, чтобы освободить Феба. Ведь именно это привело её в мир демонов.

Была не была. Сильена приложила печать к замку и распахнула дверь, за которой оказалась очередная винтовая лестница. Только в этот раз она шла вдоль стены, не касаясь центральной оси, и потому Сильена просто взмыла вверх по образовавшемуся туннелю.

Всё вокруг так и фонило магией, пробирая насквозь, и если бы она была чисто тёмной — Сильена в этом не сомневалась — до смерти оставались бы считанные минуты. Какая смерть? Сейчас нет времени думать о ней. Вверх, ещё выше, пока не закончилась лестница, пока не показалась очередная дверь. И даже не запертая ещё одним заклятьем, только замком.

«Райлер так уверен в защите шпиля? А какая мне сейчас разница? Надо найти в этом хранилище гримуар и рог».

Сильена знала, как выглядит и то, и другое, но как это поможет, если она не представляла, где и что могло лежать? Как говорится, если хочешь спрятать книгу — спрячь её в библиотеке. Или просто в книжном шкафу. Такой вдоль стены как раз расположился. Но где можно спрятать рог? И надо ли его вообще прятать в собственном хранилище? А тогда где его можно просто хранить? Сильена нервно закусила костяшку указательного пальца, смотря по сторонам. Её поймают. Её точно поймают, если она будет слишком долго думать.

«Нет. Так нельзя. Буду суетиться — только больше времени потрачу. Вдох-выдох. Соберись. Не паникуй. Просто думай».

По описанию Кошки гримуар не слишком большой, но очень толстый, обтянутый кожей, с синим глазом на обложке и пустым корешком, а ещё он представлял собой не просто книгу по магии, а магический концентрат, который могли уловить очки. Ориентируясь на эти приметы, Сильена быстро нашла книгу и прижала ту груди — нет времени запихивать в сумку.

Как теперь быть с рогом? Магия. Здесь точно должна помочь магия. Если воспользоваться печатями? Сейчас не время листать книгу, можно полагаться только на память. Сильена перебирала в голове изученное, продолжая обходить хранилище. И тут ей на глаза попался следопыт. Тот самый приделанный к кожаной перчатке прибор, который похитили из музея Гаава.

«Надо вернуть на место», — между делом подумала Сильена и сунула перчатку в сумку, а из той достала муляж.

Воспользоваться следопытом она не могла, ведь не знала следа Алрефе. Но что ещё могло подать знак? Взгляд на окно. Луна! Соединив Луну и Слово, чётко представив искомое, можно увидеть сигнал. Это работало только когда предмет точно есть поблизости. Сильене ещё не приходилось использовать подобное сочетание, но уж сейчас она должна осилить лишь две печати. Даже если придётся чертить их пальцем в воздухе.

— Покажи рог Алрефе, — активировала она словесно заклятье и тут же заметила блеск правее себя.

Там стоял шкаф с кучей ящиков, но лунный блик указывал на конкретный. Сильена метнулась в сторону. Как хорошо, что здесь не оказалось замков. Она выдвинула ящик, где лежал рог, почти один в один похожий на муляж. Удерживая книгу подмышкой, Сильена сунула муляж в ящик, а рог в сумку.

Пора уходить. Кажется, она начала различать шаги за дверью. И это значит, что выход оставался только в окно. Попытаться затаиться в хранилище... Нет, не выйдет, ведь пропажу гримуара и следопыта точно заметят. И даже если фею не найдут сейчас, могут так усилить защиту, что она точно не выберется. Сильена метнулась к окну. Как его открыть? Открывается ли оно? Насколько здесь прочные стёкла? Чем их выбить? Шаги уже точно не были галлюцинацией, они становились всё ближе, внутри нарастала паника.

Сильена развернулась к распахнутой двери. На пороге стоял Олеонте — даже мрак не помешал его узнать. Демон тут же заметил воровку. В руке блеснул кинжал. И тут же полетел в Сильену. Она не успевала увернуться, только быстро уменьшилась, и вместо сердца кинжал пронзил крыло, пригвоздив к стоявшему рядом шкафу. Приколол, как бабочку булавка.

В глазах потемнело от боли. Сильена знала, что ей не вырваться, что у неё есть лишь несколько мгновений, прежде чем второй клинок завершит дело.

Блеск металла в серых руках, замах. Некогда думать и искать иные пути.

Между смертью и ловушкой выбирай ловушку.

Сильена ударила браслетом по шкафу, разбивая камень, и выкрикнула активирующее слово. Краткая вспышка. Второй кинжал вонзился рядом с первым, но попал в пустоту. Олеонте выругался сквозь зубы. Забирая оружие, он почувствовал запах, который не давал покоя — сирень. Но сейчас уже не до цветов, нужно скорее вернуться к Райлеру и сообщить о случившемся.

Когда Олеонте добрался до зала, там уже не найти ни Февния, ни его свиту. И это, и книга в руках феи говорили о том, что они заодно. А вот Алрефе стоял на балконе со всё тем же унылым видом. Неужели его связь с сиренью оказалась домыслом? Об этом тоже можно подумать потом, а пока требовалось с самым спокойным видом передать очень неприятную весть. Ни лицом, ни жестом единым не выдав другим гостям, что что-то произошло.

С почти ленивой медлительностью подойдя к хозяину, Олеонте приблизился к его уху и прошептал:

— Крыса Февния стащила гримуар и телепортировалась.

Райлер сжал челюсть, но больше ничем своего гнева не показал. Не здесь, не при всех этих сплетниках, которые сразу поймут, что в его с Февнием конфликте начался новый виток. Ведь, вместе с тем, не было доказательств о его причастности, чтобы тут же отправиться в чужой дом. Светские круги не терпели агрессивной игры, пока на руках не хватало важных карт.

— Бери Хекле и Алрефе. Пусть определят, куда вёл телепорт, — столь же тихо ответил Райлер, а после кивнул с хищной улыбкой.

Олеонте ответил кивком и отправился за магами.

Глава 21. Когда не так всё пошло сразу у всех

В один момент стало очень странно. Будто раньше что-то давило на грудь, а теперь исчезло. Стоя на балконе, Алрефе вдруг почувствовал, что никакой контракт не помешает ему сигануть наружу. Только это невозможно. Хозяин не мог вот так просто отпустить собственность, за которой годами охотился. В ином случае для обретения свободы из дома должен исчезнуть рог, а это ещё невозможнее.

На этом странности не закончились. Пришёл Олеонте и передал приказ хозяина явиться в хранилище, в котором ранее Алрефе никогда не бывал. Туда же позвали Хекле. Если Райлер решил заставить работать двух магов вместе, столь срочно отозвав из зала, случилось что-то совсем серьёзное.

Пока они втроём поднимались к хранилищу, Олеонте пересказал недавние события, с особой внимательностью посматривая на Алрефе, но тот разочаровал явно искренним удивлением и непониманием.

«Но даже если мне не померещилось присутствие Сильены, что могло связывать её с Февнием? Зачем ей красть его книгу? Хотя я больше поверю в это, чем в то, что сюда занесло какую-то другую фею».

Это многое объясняло. Внезапную встречу во сне, слабый запах сирени, оставшийся на подушке десять дней назад, знакомое чувство в зале. Многое, но не главное: как и почему Сильена здесь оказалась?

«Она не переместилась бы сюда своими силами. А не своими... Только один пройдоха мог подсобить. Нильс, уши оторву, если это так!»

От размышлений о том, что ещё можно сделать с другом за такую подставу, отвлекло то, что они наконец поднялись к хранилищу. Алрефе догадывался, что именно в подобном месте должен находиться его рог, однако, вопреки ожиданиям, ничего не почувствовал. Либо место не то, либо магический фон хранилища слишком сильно забивал, искажал другие следы. Скорее первое, ведь на таком расстоянии никакая магия не помешает демону почувствовать столь важную часть себя.

Зато помешает проявить следы телепорта, а потому магам пришлось подойти непосредственно к тому месту, где была приколота фея. Пока Хекле готовил заклинание, Алрефе наклонился к оставшимся на шкафу порезам. И ему снова почудился очень слабый запах сирени.

«Либо это всё не совпадения, либо я точно схожу с ума», — подумал Алрефе, а сказал совсем другое:

— Значит, ты говоришь, она мгновенно исчезла?

— Да, только что-то перед этим пискнула, — ответил Оленоте, — рукой стукнула и со вспышкой исчезла.

— Не слышал раньше о переносных мгновенных телепортах... — пробормотал он, проводя рукой над деревянной поверхностью. — Интересная карта у Февния в рукаве. Но использовать телепорт в таком месте сродни сумасшествию. Тут даже верно следы считать — не так просто, как кажется, так что, Хеля, не торопись, а уж колдовать что-то более сложное... Слишком большой риск искажений.

«И значит, так просто воровку мы не найдём, что уж говорить о доказательствах причастности Февния. Я почти уверен, что полученные координаты укажут не на него. Если телепорт не был настроен с учётом местного поля, он точно закинет в какое-то другое место. Хм, но если это Сильена...»

— Оленька, а где тот следопыт, с которым меня выследили? — спросил Алрефе, наблюдая за тем, как в воздухе с треском появляются и быстро исчезают знаки, не успевая до конца оформиться.

— За языком следи. Или зубы лишние? — процедил Оленоте, между тем начав осматриваться. Видимо, он имел представление, где оставили следопыт.

— Ах, боюсь, зубы мудрости ты мне выбить не сможешь — меткости не хватит. Но мы сейчас не об этом, а задание важнее личных разборок. Не так ли?

Улыбка Алрефе как бы намекала, что это Олеонте тут самый верный хозяину и покорный его приказам. И это он покажет себя недостаточно компетентным, продолжив поддаваться на провокации. Не от беглеца ведь верности и беспрекословности ждать.

— Следопыт здесь... Был, — хмуро пробубнил Оленоте, не найдя перчатку в ожидаемом месте. — Эта крыса и его стянула?!

— Оленька, крысы не летают, ты явно что-то путаешь.

Пристальный, готовый прожечь дыру взгляд очень грел душу — всё же с южными демонами куда веселее иметь дело! Однако сейчас Алрефе был поглощён размышлениями:

«Значит, она ещё и следопыт забрала... Умно. И она, очевидно, знала, что он тут есть. Сильена, всё больше улик указывает именно на тебя. Но если того следопыта нет, а обычный не продерётся через все местные искажения... Значит, без меня на неё не выйдут. Так даже лучше. Если ловить будут со мной, я смогу этому помешать. Даже если придётся искать способ пойти против приказа».

Приказ... Даже в голове это слово звучало слишком чужеродно, а ком подозрений продолжал нарастать. Не хватало только одного, но самого убедительного, весомого доказательства зародившимся подозрениям. Однако получить его можно будет только оказавшись перед Райлером. Сейчас же необходимо принять непосредственное участие в поиске следов и продолжить держать под контролем дальнейшее расследование.

— Ладно, нет так нет. Следопыт — это просто детище магов для тех, у кого своих сил и знаний не хватает. Сами справимся. Хеля, хватит так знаки ловить, они тебе не мухи. Лучше давай, как в старые добрые, послушай учителя и не трать силы впустую.

«Если подозрения подтвердятся, у меня появится свой более быстрый способ её найти. Я должен сделать это раньше Хекле. И раньше слуг Февния».

***

Сильена стояла на коленях и никак не могла подняться — трясло от пережитого ужаса, когда на мгновение её со смертью взгляды пересеклись, и от перепада магических нагрузок, вызванного телепортацией. Ноги не слушались, а попытки выпрямиться заставляли с тихим писком скрипеть зубами. Больно. Очень больно. Рана с крыла никуда не переносилась в человеческой форме, однако боль не пропадала, ощущаясь лезвием под лопаткой. Темно. Пока глаза, временно ослеплённые яркой вспышкой телепорта, не привыкли к темноте, та казалась непроглядной.

«Что это за место?»

Сильена не знала, как выглядит дом Февния, но он точно не должен быть похож на... Расщелину? Пропасть? Кто бы подсказал, на дне чего оказалась Сильена. Она наконец сунула в сумку гримуар, кое-как поднялась и осмотрелась.

Каменный проход, не слишком узкий — человека три точно свободно разминуться могли, которому не видно конца. Вокруг клубилась тьма, казавшаяся живой, и Сильена готова была поспорить, что где-то в этой тьме кто-то обитал. Свет же едва-едва проникал только сверху. Она подняла голову и нервно закусила губу. Очень высоко. Очень плохо. В любой другой день высота не стала бы проблемой, но с раненным крылом Сильена не могла летать. За счёт внутренних запасов магии крыло восстановится, но даже в родном мире это заняло бы не меньше недели при условии использования зелья. Лазать же по скалам Сильена не умела — раньше не было надобности, а сейчас явно не лучшее время, чтобы учиться. Ведь, сорвавшись, она никак не сможет смягчить падение.

«Я не знаю ни где нахожусь, ни как выбраться. И если здесь есть порождения тьмы, я точно не смогу от них отбиться».

Последнее — самое важное, поэтому требовалось найти укрытие. Какую-нибудь узкую щель, куда сможет забиться фея, но не пролезет кто-то ещё. Тратить силы даже на самозащиту можно только в самом крайнем случае, ведь они требовались для восстановления крыла и сопротивления тьме, а в расщелину попадало слишком мало света, чтобы его хватало для пополнения резерва.

У неё не осталось сил, чтобы паниковать, лишь тяжёлая усталость и тягучая тоска полностью охватили Сильену, готовые в любой момент скинуть в омут апатии. Невозможность собственными силами выбраться из сложившейся ситуации бесконечно угнетала, но полностью сдаться — значит отдать себя в холодные руки смерти, которых едва удалось избежать. Раз нельзя выбраться, надо позаботиться о том, чтобы протянуть как можно дольше.

«Спрятавшись, надо у входа нарисовать Луну, Кровь и Плач. Если хоть какой-то свет попадёт, я смогу немного им подзарядиться. Если кто-то всё же слишком приблизится, можно отпугнуть», — рассуждала Сильена, ища в сумке мелок.

Укрытие — это хорошо, а если погрузиться в глубокий, словно анабиоз, сон, пробыть в нём можно очень долго (и в итоге не суметь проснуться своими силами), но это всё ещё не выход. Сильена посмотрела на браслет. Артефакт одноразовый, камень уже разбит, переместиться ещё раз не получится. Оставалось одно — сломать сигнальную палочку и понадеяться, что Нильс и Сигдис найдут это место быстрее, чем за две недели.

«Да даже неделя... Совсем засыпать нельзя, надо всё же следить за входом. А света так мало, что можно умереть от истощения. Ха... У меня есть с собой фляга, но здесь столько тьмы, что и не знаю, сколько среди неё выдержу. А может ли Феб отследить, где его рог?»

Сильена сжалась и уткнулась лицом в колени. Всё, что ей оставалось — терпеть боль и ждать подмогу. Хоть какую-то. Даже неважно стало, кто найдёт первым: Нильс, Феб или Кошка. Просто... Хоть кто-нибудь...

***

Сигнал! Нильс чуть не свалился со стула, почувствовав сигнал тревоги, и тут же достал скрижаль, на которой должны проявится координаты, но чем больше их становилось, тем сильнее он хмурился и тем сильнее холодело внутри. Судя по координатам, Синель всё ещё находилась в мире демонов, но и близко не в этом месте. Куда её занесло? Как? Что случилось?

Последние два вопроса всё равно не решатся, пока не найдётся ответ на первый. И не время быть гордым, пытаясь всё расшифровать самостоятельно. Нужно как можно быстрее попасть к Сигдис, у которой тоже должен был засечься сигнал бедствия.

«Каким путём? В Акпоре нет телепорта, для заклинания нужно высчитывать поправки из-за разных миров. Стоп! Один же есть. Университет связан с министерством, из министерства можно вернуться. Ладно, надеюсь, Моате, ты приходишь на работу достаточно рано».

Как бы то ни раздражало, сейчас, среди ночи, Нильс почти ничего не мог поделать, только собрать вещи и дожидаться утра, попутно начав попытку разобрать шифр координат. И успокаивать себя мыслью, что если Синель куда-то занесло, то к Райлеру в руки она не попала. Такое себе утешение, раз уж ей пришлось подавать сигнал.

«Мог ли я это предотвратить? Смогу ли не опоздать? Синель, где бы ты ни была, постарайся продержаться».

Время, проведённое в ожидании утра, университет, министерство, — всё это смешалось, размылось в памяти как что-то бессмысленное. Главным было то, что часы ещё не успели пробить двенадцать, когда Нильс, перескакивая через две-три ступени, мчался по Невенскому университету к кабинету Сигдис, в который ворвался без стука.

Сигдис терпеливо дождалась, когда взгляд влетевшего в кабинет эльфа стал осмысленнее. Сигнал и недавнее письмо давали ей небольшое представление о случившемся, хотя она не ожидала, что ассистент сможет прибыть настолько быстро.

— Ну что, гонец? — спросила она вместо приветствия.

Очень хотелось сказать ёмкое и рифмующееся слово на «п», которое лучше всего описывало ситуацию, но вместо этого Нильс тяжело опустился на свободный стул, переводя дыхание. На плохую физическую форму он пожаловаться не мог, но всё же не престало магу-учёному устраивать такие внезапные пробежки по лестницам.

— Плохо всё. В душе не чаю, почему и куда её закинуло, но более чем уверен, что выяснять это будем не только мы. Как минимум, этим будет заниматься хозяин Феба. А возможно, что тут есть ещё третья сторона.

— Зато у нас есть перечень пусть и зашифрованных, но координат, — спокойно заметила Сигдис, постукивая по своей скрижали. — И даже довольно свежий опыт возни с такими случаями.

— Мне бы твой оптимизм, — фыркнул Нильс.

— Это называется уверенность. Иди себя в порядок приведи, а там уже вместе будем мучиться. И смотри проректору не попадись, а то посчитает, что ты решил досрочно отпуск закончить, — в шутку кинула вслед Сигдис, а Нильс ответил смешком и слабой улыбкой.

Отпуск тут, судя по всему, был в самом разгаре.

***

Кошка первая взбежала по ступеням, торопясь в комнату, куда телепорт должен переместить Синель. Комната была заперта, в ней отсутствовали окна или любые другие пути, которыми фея могла бы улизнуть раньше времени. Однако внутри никого не оказалось. Кошка нахмурилась. Она точно поймала сигнал, что телепорт был активирован, потому они и покинули дом Райлера.

«Синель умеет открывать замки, но не запирать их обратно. Комната была закрыта. То есть она не сбежала, а просто не попала сюда».

К этому моменту сзади подошёл Энрих. При всём желании, даже будучи демоном, он не мог бегать также быстро, как Кошка, которая моментально развернулась и недобро сверкнула глазами.

— Ты напортачил, — заявила она, указывая на комнату.

— Чего? Я-то тут при чём? Это твоей задачей было гримуар вернуть, так что и вопросы все к тебе. Я следил за хозяином в зале, к моей части претензий нет.

— Есть. Телепорт твоей магии дело. И он не сработал.

— Всё с ним в порядке, я ж тоже почувствовал, что его использовали, — в непонимании возразил Энрих, заглядывая в пустую комнату.

— Тогда почему её здесь нет?

— Это... Этого не может быть, — пробормотал Энрих. Он мог бы предположить, что фея где-то спряталась, только в комнате для этого нет хоть мало-мальски подходящего места. Здесь, считай, пустой чулан. — Да как вообще...

— Вот и у меня такой вопрос. И у хозяина он тоже точно возникнет. Как объяснять будем?

Энрих тряхнул головой, приводя пастельно-синие волосы в ещё больший беспорядок, и почесал в затылке. Очень хороший вопрос, потому как Февний разбираться не станет, кто конкретно ошибся, и просто всем от души отвесит наказаний. А, впрочем, что тут объяснять?

— Скажем, что случилась ошибка при телепортации. Хранилище, скорее всего, было как следует зачаровано, прибавить к этому сильный фон от гримуара, и вот она — ядрёная смесь, способная испортить даже самые надёжно и чётко выстроенные чары. Но ведь упустили фею не только мы. Значит, нам просто надо первыми её найти, — заявил Энрих. — Телепорт составлял я, так что у меня есть исходные данные, которые ошибка не могла исказить полностью. Если я прослежу трансформацию чар, то смогу определить, куда её забросил телепорт.

Кошка шумно выдохнула. В магии она кое-что смыслила, но больше в практической и своей собственной, а до понимания всех этих заумных академиков и им подобным ей было далеко. Сказанное Энрихом для неё больше походило на занудное и бессмысленное жужжание мухи, которая своей каруселью портила летнее утро.

— Ну вот следи и определяй. И хозяину сам всё объяснишь, потому что из всего сказанного я поняла только то, что головы пока останутся при нас.

— Тебе бы подучиться, — колко заметил он.

— Сама разберусь, — огрызнулась Кошка. — Скажи спасибо хозяину, что у меня не осталось старых знаний.

Кошка резко развернулась и поспешила удалиться от Энриха, чья издевательская ухмылочка начинала сильно бесить. Не её вина, что пятнадцать лет назад она потеряла всё то, что знала, и всё то, кем была. Она даже себя не помнила, свои прошлые жизни, имена... Да хотя бы что-то! Лишь знала, что теперь является результатом эксперимента Февния, которые слил воедино два обличия Сонницы. Ему настолько плевать на её личность, что даже имя дать не потрудился, обозвав Кошкой! И теперь она вместо жизни в двух мирах одновременно существовала лишь в одном, но зато могла когда угодно заявляться в мир снов.

Кошка добежала до своей комнаты и влетела в ту, громко захлопнув дверь. Да если бы только она могла сбежать и больше никогда не видеть этих демонов! Даже если она не помнила другой жизни, до конца свыкнуться с этой всё равно не могла. Она не дитя тьмы, и этот мир ей более чем чужд, но Февний смог оплести своё детище такими чарами, которые удерживали в подчинении не хуже, чем демонов — отобранный рог.

Даже не потрудившись снять неудобное и раздражающее платье, Кошка упала на кровать, отрешённо посмотрела в сторону. Ей было даже немного жаль фею, которая просто стала ещё одним инструментом в демонических руках и, скорее всего, встретила бы смерть, попав в этот дом. Однако жалость ничего не изменит. Кошка просто выполняла приказ, возвращала гримуар, и от неё ничего не зависело. Следующим сопутствующим приказом будет найти и доставить фею с книгой. И его тоже придётся исполнить.

Глава 22. Один не воин, один — маг

Алрефе сидел в библиотеке и в перерывах складывал паззл произошедшего. По окончании приёма хозяин вызвал к себе в кабинет его и Хекле, после чего приказал найти вора и вернуть украденное. Тот приказ поставил точку в сомнениях, потому как не нашёл отклика внутри. Обычно приказы хозяина ощущались как остро наточенный, покрытый ядом клинок, приставленный к сердцу, как кандалы, которые одновременно являлись нитями кукловода, как ошейник, плотно обхвативший шею на грани с удушением. И эти ощущения не были миражом, ведь в случае неповиновения хозяин мог затянуть любой из узлов, заставить мгновенно почувствовать слишком реальную боль, для которой не имелось внешних причин. Но в этот раз ничего такого не было. Потому что Райлер больше не его хозяин. Рог тоже похитили.

Однако Алрефе сделал вид, что он подчинился Райлеру, что всё ещё танцует под его дудку, ведь это самый простой способ проконтролировать действия хотя бы Олеонте и Хекле. Первый хорош в шпионаже, в бою, но не в магии — он мог бы выследить только при помощи следопыта, однако особый артефакт похищен, а для применения обычного Олеонте не хватит данных. Ведь он даже не знал имени цели. Второй же умелый маг, но не настолько, чтобы определить место быстрее Алрефе. И опыта работы с телепортационными шифрами у него явно меньше. Хотя по приказу они и работали вместе, это обязывало только обмениваться сведениями, которые Алрефе вполне мог утаивать. Хоть где-то отстранённость северян была на руку — они предпочитали работать одни, поэтому Хекле при первой же возможности закрылся у себя в кабинете. А ещё на нём оставались обязанности главного мага.

В кои-то веке Алрефе был свободен, по крайней мере до того момента, как кто-то другой первым доберётся до рога. Только вот эта свобода совсем не радовала, ведь Сильена находится в опасности из-за него. Да, охотились на неё из-за гримуара, только вот Алрефе понимал, что в такую ситуацию она угодила по его вине. Иначе быть не может. Ничто другое не привело бы сиреневую спутницу в этот мир.

«Что ж... По крайней мере никаким приказом меня не заставят ей навредить. Там, на месте, я смогу пойти против воли хозяина и защитить её», — только эта мысль и позволяла немного приободриться.

Как говорится, в ходе следствия главное не выйти на самих себя. Но именно это сейчас требовалось Алрефе, чтобы с наибольшей точностью определить расположение Сильены. Нужно поймать собственный след, но нельзя допустить, чтобы другие прознали об этой части поисков — сразу заподозрят неладное. И даже если не решат проверить наличие рога, не упустят шанс обратить против Алрефе его связь с воровкой. Только вот искать свой след — не то же самое, что его заметать, либо искать какого-то другого демона по его рогу. У этих следов, грубо говоря, разная полярность, словно полюса у магнитов. Инвертировать заклинание поиска можно, но сложно, ведь для этого надо хорошо понять, как работает каждая его часть. А ещё нужно вывернуть заклинание так, чтобы оно указало на украденный рог, а не на оставшийся на голове.

«Я должен делать вид, что разбираю след от телепорта, и вместе с этим разбирать второй способ поиска. Будто хоть какая-то из этих задач достаточно простая, чтобы её с чистой совестью отложить и потом за пять минут на коленке доделать», — устало подумал Алрефе и потёр виски.

Если не можешь делать два дела параллельно, найди способ превратить их в одну задачу, — один из тех принципов, за которые Алрефе полюбил печати и решил сосредоточиться на этой области магической науки. Иногда легче сконцентрироваться на решении одной очень сложной проблемы, чем распыляться на две чуть проще. А иногда наоборот нужно разделить сложное на такие составные части, решить которые заметно легче.

Алрефе забрал единственную найденную более-менее толковую книгу по поиску с использованием рога, справочник с координатами и отправился обратно в свой кабинет. Сейчас он должен подготовить почву для опытов, однако потом ему потребуется лаборатория. И с этим возникала небольшая проблема. Лаборатория в доме Райлера несомненно хорошо оборудована, но туда в любой момент мог заглянуть Хекле. Или Олеонте, но это маловероятно, да и понять ему что-то будет сложнее. В любом случае, чем меньше у этих двоих поводов думать, что Алрефе занят чем-то другим, тем лучше.

На ум приходил только один запасной вариант: университет, в котором Алрефе раньше работал. Возможно, среди вещей удастся найти старый пропуск. Возможно, тот всё ещё сработает. Определённо стоило попробовать. Для этого следовало дождаться ночи.

Пропуск представлял из себя медальон с рельефным рисунком, который прикладывался к замку запасного — служебного — входа. По правилам его следовало отдать после увольнения, однако Алрефе в своё время и сам не представлял, какой из рабочих дней окажется последним. Просто настал момент, когда Райлер сказал, что ходить в университет ему запрещено. И хотя можно найти способ передать пропуск, Алрефе на самом деле не хотел этого делать, ему и не до того было, так как тогда настало время придумать план побега.

Как бы то ни было, сейчас медальон удалось найти в нижнем ящике шкафа в скрытом отделении, которое открывалось снизу путём сдвигания фальшивого дна. Там же лежали рабочая мантия и запасной ключ от лаборатории. Охрана университета не имела привычки устраивать частые ночные обходы, однако даже случись такое, в темноте могут принять за своего.

Ночью Алрефе переоделся, спрятал под одежду медальон, закинул на плечо сумку и завернулся в плащ. Повезло, что окна его комнаты выходили на другую сторону дома, нежели у Олеонте. Тот не станет среди ночи проверять наличие Алрефе, ведь хозяин не позволял никуда уходить, но всё поймёт, если застанет побег.

Он открыл окно, ещё раз присмотрелся, прислушался. Никого. Всё тихо, спокойно, пустынно. Можно было бы для верности подождать ещё часок, но ночь не бесконечна, а до университета не пять минут идти.

Перегнувшись через подоконник, Алрефе вытянул вперёд руку, очертил чернотой несколько знаков, которые почти сразу растаяли в ночи. Тьма начала сгущаться, уплотняться, образуя ведущую от окна до земли не слишком крутую горку. А что? Лучше уж такой почти детский и весёлый способ спуститься, чем устаревшая и ненадёжная верёвка из простыней.

Улицы Акпора, казалось, совсем не изменились, будто и не было тех десятилетий, проведённых вдали от родного мира. Алрефе бежал к университету и чувствовал себя так, словно вернулся в прошлое. Слишком знакомая картина. Ему уже приходилось вот также втайне убегать ночью, чтобы заниматься исследованиями, которые не нравились хозяину, но не настолько, чтобы запретить на уровнеабсолютного приказал. Днём вытягивал информацию из пленных, готовил заклятья, которые должны были превратить в яд всю воду в конкретном городе, накрыть оползнем торговцев или в момент разорвать всех пленных ради кровавого фейерверка на фестивале, а ночью пытался доделать диссертацию.

От этих воспоминаний внутри всё сводило, сжималось, а перед глазами мелькали слишком яркие картины истерзанных, искалеченных магией тел, ряды беспорядочно сваленных трупов, ошмётков плоти и хлюпающей под ногами крови. Все те картины, бесчисленные вариации которых являлись в кошмарах. Не просто всплески бессмысленной жути, а то, что приходилось наблюдать на самом деле.

Медальон сработал, позволяя пройти в университет без лишнего внимания со стороны охраны. Пустынные коридоры, по которым раскатывалось приглушённое чарами эхо шагов, ощущались всё также знакомо, что Алрефе нашёл бы путь до лаборатории не то что в темноте, а с закрытыми глазами. Так знакомо и так спокойно. Бытность преподавателем — самое приятное воспоминание о мире демонов. Единственная часть прошлой жизни, по которой он тосковал, о разрыве с которой сожалел. Честно говоря, Алрефе бы с радостью принял предложение Нильса стать преподавателем в Невенском университете, но это могло привести к проблемам с преследователями. Поэтому он выбрал претворить мечту о жизни странствующего барда.

Алрефе зашёл в лабораторию, но не спешил включать свет, перед этим подошёл к окнам и коснулся каждого. Непроницаемая тьма затянула стёкла и заволокла дверной проём, чтобы никакой случайный зритель не заподозрил наличие в помещении постороннего.

Да будет свет! Тот сразу разгорался слишком ярко, из-за чего пришлось прикрыть глаза. Привыкнув, Алрефе смог осмотреться. Лаборатория определённо изменилась за прошедшее время: некоторое оборудование появилось, было заменено, исчезло, новые сотрудники отметились оставленными на рабочих местах вещами, а что-то оказалось непривычно переставлено. И всё равно это просторное, непривычно светлое для демонического мира место оставалось хорошо знакомым и очень родным. Даже этот характерный запах — чистый, немного резкий, почти царапающий горло на слишком глубоком вдохе, — хотелось назвать домашним. Алрефе подошёл к книжной полке и улыбнулся, заметив там свою методичку. Приятно, правда приятно знать, что твои труды всё ещё могут быть кому-то полезны.

Однако нет времени предаваться ностальгии и любопытству. Лаборатория была разделена на две части длинным столом, и Алрефе интересовала левая половина, в которой стоял артефакт в виде круглого стола диаметром около полутора метров. Довольно хитрое и сложное приспособление, которое позволяло создавать печати без ручного начертания, путём набора и перемещения готовых символов и целых блоков, представляющих собой самые часто используемые и устойчивые конструкции. Очень полезная вещь, так как она давала возможность не только создавать печати быстрее, но и отслеживать, как отобразится на результате то или иное изменение в изображении. Цены бы такому артефакту не было, да только годился он исключительно для лабораторного применения. Из-за малой портативности и высокой чувствительности даже к тому, что кто-то в коридоре слишком сильно дверью хлопнул.

Алрефе отложил свои вещи на чужой стул и достал записи, в которых уже набросал возможную печать. Активировав артефакт, начал вводить и перемещать символы, после каждого действия сверяясь с графой свойств. Не потому, что сомневался своих знаниях — как раз наоборот, он отлично представлял эффект от каждой модификации и тем самым проверял, что не промахнулся с расположением очередного элемента. Сложные печати отличались чувствительностью даже к миллиметровому смещению.

Прошло полчаса, прежде чем над столом засветился образец нужной печати. Приходилось вносить правки по ходу дела, потому как в черновике имелись спорные места, которые быстрее проверить на артефакте, чем самому разбираться по книгам. Далее нужно взять пропитанный магией лист и перенести на него печать. Ещё одно крайне полезное свойство артефакта: на подобные листы печать можно переносить, пока не развеешь образец. А значит, нет нужды раз за разом маяться со сложным рисунком, особенно если оказалось, что в нём нужно изменить самую малость. Обидно ради такого делать заново всё остальное!

Лист с печатью Алрефе переложил на покрытый белой плиткой стол, снизу расположив такой же, но чистый — там должна проявится полученная информация. На этом с приготовлениями было почти покончено: осталось только повесить на рог глушитель, чтобы точно не выйти при поиске на себя. Такие глушители использовались, чтобы во время опытов одни артефакты и чары не искажали работу других.

В специально отведённых ящиках можно найти глушители на любой вкус: кубы, пирамиды, рамки, полые цилиндры, полотна из различных материалов и размером от носового платка до скатерти, браслеты, броши, перчатки, шапки... Алрефе остановил свой выбор на браслете, который легко, удобно и банально закидывался на рог.

«И вот теперь, пожалуй, точно всё готово. Ну что, старина, способны ли ещё твои мозги за столь короткое время выдать что-то действенное?» — с усмешкой спросил он сам себя и полоснул по пальцу кинжалом.

Кровь смешивалась с тьмой и тонкой-тонкой струйкой тянулась к печати, накладываясь на неё, повторяя каждый штришок, пока серый рисунок не приобрёл тёмно-красный, почти чёрный оттенок. Густой, вязкий мрак начал клубиться над печатью, словно попавшие в масло капли чернил. Алрефе замер в напряжении, когда магия потянулась к нему, будто зверь, который медленно и тщательно принюхивался, то ли выискивая добычу, то ли выжидая, когда она не выдержит и выдаст своё присутствие.

Демоны тоже боялись тьмы, даже если не выдавали этого, даже если сами не осознавали. Тьма легко могла наказать тех своих детей, кто возомнил о себе слишком многое, кто решил играть не по установленным ею правилам. Однако больше всего тьма не любила дефектных детей, тех, кто подавил, обуздал её. Одна из причин, почему так мало встречалось миролюбивых демонов, заключалась в том, что тьма убивала или подчиняла обратно недостаточно сильных. И на самом деле даже самый могущественный маг не смел сохранять уверенность, что если повезёт проснуться на следующий день, то он сделает это не рабом своей природы.

Магия ещё немного покружила подле Алрефе и растворилась, вплетаясь в структуру мира, получая возможность обследовать даже самые его отдалённые уголки. С пальца продолжала струиться кровь, подпитывая чары, пока основание левого рога не начало болезненно пульсировать. Боль быстро сжала в своих тисках голову и начала отдаваться даже в глазах, вышибая слёзы, стремительно разлилась по телу до финальной точки в виде резких покалываний в дрожащих конечностях.

Алрефе остановил действие печати и упёрся руками в стол, тяжело дыша через рот и пытаясь прийти в себя. Из-за срочности он не озаботился предохранениями, вот и получил в полной мере откаты, побочные резонансы и сильные магические возмущения из-за довольно грубой инверсии заклинания и того, что части искомого находились в совершенно разных местах — рог где-то далеко в мире, но его остаток — основание — прямо здесь.

Довольно грубая ошибка, которую можно и нужно было избежать, но на это могло уйти больше одного дня. И времени-то всё равно, оно никуда не торопится и все с радостью подождёт, но не будут ждать другие ищейки. Нужно любой ценой обогнать их всех.

Всё ещё с туманом и болью в голове Алрефе убрал листы, стёр из памяти артефакта созданную печать, привёл в порядок лабораторию, убрав следы своего присутствия, выключил свет и развеял тьму на двери и окнах. Пора возвращаться домой, ведь примерно через час начнёт просыпаться прислуга и кто-нибудь слишком глазастый обязательно не в тот момент посмотрит на улицу и увидит, как некий однорогий демон скачет по тёмным ступеням к своему окну.

***

— Плетёшься, как сонная муха, — с кривой ухмылкой прокомментировал преградивший проход на лестнице Олеонте, когда Алрефе нёс свой завтрак из кухни в кабинет.

— Стараниями нашего глубоко уважаемого хозяина я и раньше не мог отлынивать от работы посредством сна, — закатил глаза Алрефе, локтем отодвигая его с прохода, — а ныне из-за срочности дела даже прилечь нормально некогда.

— Ой ты наш бедненький. Смотри не перетрудись. А то грохнешься где-нибудь в библиотеке, а мне тебе потом на своём горбу тащить.

— Как мило с твоей стороны, — ответил с напускной радостью и послал воздушный поцелуй. — Таки не прошли безрезультатно годы дружбы. Но ты, Оленька, о себе лучше беспокойся. Режим сна не нарушай, кушай хорошо, тренировки не пропускай. Потому что как бы мы ни старались быстрее управиться, у Февниевских прихвостней карт на руках больше. Скорее всего, нам ещё придётся побороться с ними за находку. И уж на кого, как ни на тебя, в этом можно положиться? Я-то так, всего лишь скромный маг, ни разу не боец.

— Покажи-ка мне, где у тебя располагается скромность? — скептично спросил Олеонте, вскинув бровь. — Потому что я очень хорошо помню, что был ученик, который на экзамене едва не прибил своего преподавателя по боевой магии. Как там его звали? Аля?

Алрефе сделал вид, что задумался и перехватил поднос одной рукой.

— Честное слово, понятия не имею, о ком ты говоришь! А скромность моя, смею предположить, где-то здесь. — И он с широкой улыбкой указал на отсутствующий рог.

— Козлина, — буркнул Олеонте и поспешил вниз.

Алрефе проводил его взглядом, покачал головой и снова взялся за поднос двумя руками. Вне пыточной и тюремной камеры с Олеонте не так уж плохо иметь дело, хотя бы забавно, при большой удаче можно даже предаться воспоминаниям об университетских годах, ведь учились они на одном потоке. А то и воспоминаниям о родине, ведь познакомились и «подружились» они ещё там, в Тельмон-шер.

Эта ночь в самом деле прошла совсем без сна. Хотя добраться до кровати удалось почти к половине пятого, голова снова разболелась так сильно, что не давала уснуть, а к тому моменту, когда подействовало обезболивающее, Алрефе заметил, что у него начало кровоточить основание рога в той части, где на него ещё залезала кожа. Пока с этим промаялся, пока обратно лёг, на сон осталось два часа. Два часа — это ни о чём и легче вообще не спать.

Очень плохое решение, которое теперь требовалось от всей чёрной души залить столь же чёрным кофе, смешанным с сильным бодрящим зельем. Тоже очень ностальгический коктейль, знакомый ещё со времён подготовки к экзаменам. Уж насколько и по сей день оставался безответственен к питанию Нильс, в студенческие годы Алрефе был в разы хуже. Но дуракам везёт, а демоническая регенерация и не такое выдержать может.

Сегодня же требовалось любым возможным способом вернуть себе сосредоточенность и возможность ясно соображать, чтобы не только разобрать полученные во время ночной вылазки данные, но и отделить те, которыми можно поделиться с Хекле. Причём не только поделиться, но и при надобности обосновать, как те были получены.

«Ну, тут ребусы явно полегче, чем когда следопыт искали, — отметил Альрефе, отпивая из кружки и листая справочник. — Хотя бы без дополнительных выкрутасов в виде межмировых телепортационных искажений, такое я бы один слишком долго осиливал. Хм... Что-то как-то занесло её даже близко не в Эшхон. Подсмотрим, что у нас там на юго-востоке...»

Отставив кофе, Алрефе обратился к другому разделу. Сверился с данными, с таблицами, с картами. Ещё раз перепроверил в бессмысленной надежде на ошибку. Но нет. Рог, а значит и Сильену занесло в Шерре-эн-Охан — расщелину темноты, одну из червоточин, напитывающих мир тьмой.

«Даже демоны в эту дыру спускаются только за местными тварями. Если Сильена не нашла, где спрятаться, мы даже труп не отыщем. Но если она ещё жива... Нужно торопиться. Если до неё не доберутся твари, то она просто не продержится долго среди такой концентрации тьмы».

Глава 23. Место, где тьма

Темнота расщелины не менялась ни днём, ни ночью: отсюда не разглядеть ни солнца, ни луны. Отголоски света только дразнили напоминанием, что где-то там наверху есть недосягаемый мир. Время перестало делиться на дни, превратившись в сплошную чёрную полосу. Снаружи убежища кто-то проходил, выл, скрёб по камням когтями, словно пытался пробиться к добыче, но внутрь проникала лишь тьма. Колючими лентами гладила тонкую кожу, царапала, не оставляя следов. Тьма медленно и неотвратимо просачивалась внутрь, отравляя. Ни кулон, ни отвар не могли в полной мере этому помешать, только отсрочить худшее.

Сильена боялась спать. Она не могла не спать, ведь это единственный способ сохранить силы, но боялась. Того, что нападут в момент наибольшей беззащитности, того, что не сможет проснуться. Каждое новое пробуждение давалось сложнее предыдущего, Сильена не всегда могла понять, что не спит. Только боль в незаживающем крыле служила маяком бодрствования.

Если в самом начале в душе теплилось хоть немного наивной надежды выбраться своими силами, теперь и её поглотила ненасытная тьма. Не выберется. В этом месте крыло не заживёт, и хорошо ещё, если оно сможет оправиться впоследствии. Тьма для такой раны словно грязь, зараза.

Сильена прижала колени к груди и попыталась унять дрожь. По ощущениям прошла вечность, но, скорее всего, дня три. Всё не так плохо. Пока что есть возможность дожить до помощи. Надо только сохранить веру. Сохранить рассудок. И ни в коем случае не вслушиваться, ведь каждую минуту то ближе, то дальше порождения тьмы пытались изничтожить друг друга. Рождались одни и умирали другие. Хруст костей, мерзкое чавканье, рыки, крики, агония. Слишком страшная сказка для феи, пришедшей из мира, не знавшего насилия.

И путь для бегства лишь один — в грёзы. Даже если засыпать сложно, даже если очередной сон окажется пустышкой, лучше не видеть и не слышать ничего, чем сталкиваться с реальностью. Считать ли это проявлением слабости или же благоразумия?

У не пустых снов всё-такие имелось преимущество. Казалось, что они тянулись дольше, а ещё в них был шанс кого-нибудь встретить. Даже понимая, что собеседник — лишь порождение разума, Сильена немного успокаивалась в компании. Ей очень-очень не хватало хоть кого-нибудь рядом. Услышать, увидеть, почувствовать, что она не осталась наедине с бедой. В тумане сна рука отчаянно потянулась вперёд, но, вырвавшись из марева, Сильена обнаружила себя на утренней лесной опушке.

По земле ещё тянулся туман, подкрашенный тёплыми лучами, от яркости зелени почти болели глаза. Такой знакомый пейзаж, что хотелось расплакаться. Дом. В пути Сильена никогда не чувствовала до слёз сильной тоски по родному миру, ведь знала, что пути назад почти нет, ведь с малых лет готова была однажды его покинуть, ведь верила, что дом — это где близкие люди. Но сейчас ей бесконечно сильно хотелось вернуться в это сказочно умиротворённое место, где каждый куст, каждый цветок искрился магией. В место, где свет.

— Вот ты где, мышонок, — раздался за спиной воркующий — нет, скорее мурчащий — голос.

Сильена тут же развернулась и посмотрела на Кошку со смесью радости и удивления.

— Т-ты настоящая? — пробормотала дрожащим от неверия голосом.

— Среди снов я даже более настоящая, чем ты, — отметила Кошка, подходя ближе и оглядываясь. — Симпатичное место, не припоминаю, чтобы бывала в таком.

— Моя родина, — пояснила Сильена.

Даже если обычно она относилась к Кошке с насторожённостью, чувствуя опасность затаившегося хищника, в этот момент очень хотелось наброситься с объятьями. Сильена всеми силами подавляла в себе это желание, вцепляясь то в одежду, то ногтями в ладони. Кошка заметила это и с добродушной улыбкой потрепала по сиреневой макушке.

— Не нервничай так, — попробовала успокоить, неверно истолковав поведение. — Я пришла не из-за приказа, не для того, чтобы навредить или напугать. Просто беспокоилась. Я не так бессердечна, как демоны, мне бывает жаль попавшихся в ловушку мышек. Скажи-ка, куда ты пропала?

— Я не знаю. — Сильена прикрыла глаза и напряжённо выдохнула. Быть найденной слугами Февния — не лучший исход, но в такой ситуации она бы предпочла признаться и понадеяться как-то выкарабкаться после, чем умирать в томительной неизбежности. — Я где-то во тьме. Может, в расщелине. Точно не знаю, потому что не могу выбраться — мне проткнули крыло. Там очень страшно. Почти не попадает свет, поэтому я не могу восстановится. И, скорее всего, надолго меня не хватит.

— Маг уже напал на твой след, так что скоро мы сможем до тебя добраться.

Закусив губу, Сильена ответила кривой улыбкой. Вроде и обнадёживает, а вроде и надеждой не пахнет.

— Вам ведь просто гримуар нужен, а с моей смертью он никуда не денется, — печально ответила она, отведя взгляд.

— Нужен гримуар, — кивок, — но если ты умрёшь, той ещё занозой станет вернуть ему первоначальный размер. Хозяин и так не в восторге, так что нам же лучше вытащить тебя живой.

Тихий вздох. Хотелось бы верить, но укол под лопаткой остро намекнул, что боль из реальности начала просачиваться в сны. Значит, скоро тело впадёт в принудительный анабиоз — ещё более беззащитное состояние, из которого сложно выйти. Кошка тоже вздохнула и выглядела так, словно собиралась уйти. Не успев осознать свои действия, Сильена подалась вперёд и схватила её за руку, с мольбой посмотрела в глаза.

— П-пожалуйста... Останься здесь ещё ненадолго. Т-ты ведь можешь?..

Очередная минутная слабость, за которую будет стыдно, но которой нет сил сопротивляться. Желание чуть дольше побыть рядом хоть с кем-нибудь. Ухватиться за руку того, кто сильнее, и ощутить немного спокойствия. Просто страх одиночества и следующей за ним одинокой же смерти.

— Мышонок, что-то ты в этот раз совсем раскисшая, — с беспокойством заметила Кошка. — Тебе там настолько плохо? Я задержусь тут ещё, а ты расскажи, что тебя беспокоит.

Она мягко провела пальцами по щекам, стирая тихие слёзы. Здесь и сейчас, когда точно не вмешается ни хозяин, ни другие демоны, можно ненадолго позволить себе побыть мягкосердечной. Каждая понимала — это не изменит отношений при личной встрече, есть обстоятельства сильнее личных предпочтений. Сильена доверчиво прижалась к Кошке, пряча лицо. Острые ногти пробежались по голове — аккуратно, немного щекотно.

— Ты ведь знаешь, что я фея — ребёнок природной магии, — начала Сильена, взяв себя в руки. — И живём мы, в общем-то, за счёт неё. Мы можем подпитываться не только солнцем и водой, но если истощим резерв... Для остальных это слабость и невозможность колдовать, но для нас — смерть. Тьма — противоположность нашей природе, наш яд. Среди неё у меня есть лишь тот резерв, с которым я переместилась. Но часть уходит на крыло, а другая выжигается, пытаясь бороться с тьмой. Я не могу использовать магию, даже для защиты — едва ли. Но и так... Чувствую, что скоро не проснусь. Сон — ещё не смерть, но выйти из него... Не всегда возможно. Ты видишь мой мир, — она обвела рукой опушку, — ничего общего с демоническим. Хах, неспроста ведь до сих пор неизвестно ни об одной фее, которая бы вернулась от демонов. Слишком разные у нас натуры.

— Но ты всё равно отправилась к ним. Стоило ли оно того? — поинтересовалась Кошка, беря за правую руку, на которой появился браслет с разбитым камнем — артефакт для перемещения.

— Конечно. Каким бы безрассудным ни был мой поступок, я бы не приняла другое решение. Просто, возможно, иначе поступила бы на месте. Да, я здесь ради демона, но он среди своих чужой.

— Тот, кто бродил по снам? А на вид и не скажешь, что какой-то особенный, разве то умный — много защит обошёл.

Сильена не ответила, но тут и без слов всё понятно. Кошка усмехнулась и провела пальцами по камню — тот начал бледно светиться, наполняясь магией.

— Это немного, да и силы у меня своеобразные, но надеюсь, что поможет. Всё же, как я и сказала, мне бы хотелось найти тебя живой. И проснувшейся.

— Спасибо. — Сильена накрыла камень ладошкой и улыбнулась. — Я постараюсь продержаться. Но тогда не обещаю, что охотно дамся вам в руки!

— Вот такой настрой мне нравится больше. Выше нос, мышка. — И Кошка со смешком ткнула её в кончик носа. — А пока мы ещё здесь, покажи немного свой мир.

— Покажу. Насколько это позволит сон. И всё же меня зовут Синель.

***

В другом мире все эти дни тоже активно шли поиски. Нильс и Сигдис почти не покидали кабинета, обложившись справочниками, картами и прошлыми расшифровками. Впрочем, нет, Нильс жил на две комнаты, смены деятельности ради иногда убегая к себе.

Как только они примерно определили, что фея пропала в Шерре-эн-Охан, которая слишком длинная, чтобы обойтись только этими данными, Нильс сразу понял, что состояние Синель будет варьироваться от плачевного до очень плачевного. Даже на поверхности она выдерживала не больше трёх дней, после чего требовался отвод тьмы, что уж говорить про эту червоточину первородного концентрата? Быстро помочь на месте почти невозможно, особенно если речь шла о таком месте. И как же отвратительно работать почти вслепую!

— Шкет, поешь, — строго сказала Сигдис, положив перед ним завёрнутый в бумагу рулет из лаваша с курицей и овощами.

Забавно слышать такое прозвище от гнома, особенно когда ты давно уже не ребёнок, да и ростом «дядя, достань воробушка», но для своих учителей, как и для родителей, навсегда остаёшься дитём. Зелёным и несмышлёным.

Нильс оторвался от бумажного хаоса и с непониманием посмотрел на еду, ещё не успев осознать услышанное. Сигдис пробурчала что-то о некоторых, которые иногда слишком сильно отдаются работе, подтащила к столу издевательски высокий лабораторный стул (почти что барный, только вид не такой презентабельный), с горем пополам вскарабкалась на него и продолжила жевать свой рулет, от души сдобренный разными видами перцев.

— Да я бы поел, просто дело же... — с сомнительным успехом попытался оправдаться Нильс, доставая чашки. — Дело идёт, работа кипит, время не ждёт.

— Гастрит тебя не ждёт, — буркнула Сигдис. — Слушай, по моей части там всего ничего осталось, сегодня досчитаю, завтра настройками телепорта займусь. И мне кажется, нам куда важнее оказаться там как можно раньше и в адекватном состоянии.

Нильс поморщился — забыл снять очки, и те тут же напомнили о себе, запотев от пара. Отложив их в сторону, он снова потянулся к чашке, от которой пахло бергамотом, имбирём и лимоном.

— Это, конечно, да... Но мне тоже осталось немного. То есть, мне так кажется. Как проверить, сработает ли? Я со счёта сбился, сколько просмотрел статей и книг по видам, но о феях нигде нормально не рассказано. Даже что-то аналогичное выбирать приходится чисто по чутью, а ты сама знаешь... — Нильс цыкнул и покачал головой. — Раз на раз не приходится. Положишься на чутьё, а на деле всё оказывается наоборот.

— Однако у тебя уже есть два проверенных варианта: отвар и артефакт.

— Ага, только отвар я не смогу ей дать, если она в виде феи, а артефакт рассчитан на медленное, но постоянное защитное действие, принимая на себя тьму извне. Скопившуюся внутри я пока отводил вручную. На это нужно время. К тому же, я тоже тёмный, Шерре-эн-Охан всей моей магии придаст такую природу. Хотя бы отчасти.

— Тогда отвод могу провести я, — предложила Сигдис.

— Я рассматривал этот вариант. Но нам всё равно нужен артефакт на случай, если сначала будет не до того. Её ведь и демоны ищут.

В левой руке Нильс держал рулет, а правой продолжал заполнять лист мелкими, но очень аккуратными буквами. Подобный почерк — одна из характерных черт артефакторов, которым часто нужно умещать множество знаков, в том числе и сложных, на очень ограниченных по площади поверхностях. Добавив несколько пояснений к схематичному изображению кольца, он протянул листок Сигдис. Почему кольца? Самый универсальный вариант из пришедших на ум: человеку можно надеть на палец, а фее, словно обруч, на голову. Располагая большим временем удалось бы придумать что-то особенное и более удобное, но приходилось обходиться списком имеющихся основ-заготовок.

— Вот такая идея. Оно одноразовое, конечно. Некогда ещё и это дорабатывать, сломается, но сработает — и то хлеб. Я решил пойти с другой стороны и вместо отвода чужеродной магии сделать передачу родной. И вот тут уже проблема... Синель — фея сирени, так что больше всего ей должно помочь взаимодействие с родным элементом. Но где я найду в Невене сирень в конце лета? А чем её точно можно заменить, чтобы сработало?

— А чего к ботаникам не обратишься? — полюбопытствовала Сигдис.

— Инка свяжет меня шипованными лианами, как только заметит. Она же до сих пор уверена, что это я высушил её суккуленты. А всё потому, что больше верит этому своему Вьюну!

— А нечего было с ней заигрывать, — колко подметила, возвращая записи.

— А нечего было неправильно трактовать мои действия! Я никогда никому не обещал серьёзных намерений! — возмущённо парировал Нильс. — Кроме подопытных. С ними всё и всегда очень серьёзно. Но сейчас же не о том. Я к ней не подберусь при всём желании.

— Что ж, я могу тебе в этом помочь... — При виде хитрой улыбки Сигдис Нильс нервно сглотнул, уже ощущая, что пожалеет немногим меньше, чем если бы сам пошёл к вспыльчивой дриаде. — Но за это ты поможешь мне со студенческими отчётами по практике.

Ну конечно! Как чувствовал, что вылазкой в Гаав его ассистирование не закончится, но ничего не оставалось, кроме как согласить. Без сирени задумка почти не имела смысла, но за ней даже на другое полушарие не заскочишь — там только подходила к концу зима.

«Ладно, отыграюсь на тех, кто напортачит в отчёте», — с не менее хитрой улыбкой подумал Нильс, вымыл опустевшие чашки и вернулся к работе.

***

Бессердечное южное солнце над Шерре-эн-Охан пекло так, словно старалось выжечь всё живое и не очень, а начало процесс уничтожения с самого неба: блеклого, сероватого, будто с него пытались оттереть копоть, но только размазали тонким слоем. Однако от самой расщелины тянуло холодом. Не морозным — жутким, когда кажется, что даже касание к пламени не отогреет стынущие пальцы. На многие километры — насколько хватало взора — простиралась серая безжизненная земля, угольно-чёрная у самого края. Над расщелиной, словно пар над горячим источником, клубилась тьма.

Нильс подошёл ближе и посмотрел вниз. Даже он со своим адаптированным к темноте зрением и настроенными очками едва ли различал дно. Хорошо, что Сигдис, как гном, тоже должна хорошо ориентироваться после спуска, но пока она забивала крепления для тросов, Нильс снял с пояса и закинул в расщелину маленькую сигналку — хоть какой-то способ проверить, не притаился ли прямо по курсу неприятный сюрприз. Вслушался, ожидая резкого писка или простого столкновения с камнем.

— Ну, как оно там? — поинтересовалась Сигдис, магией укрепляя землю вокруг штырей.

— По звуку чисто. И вокруг никаких следов. Напрягает это — слишком гладко идём. Как бы не опоздали. — Нильс ещё раз опустил взгляд, рукой проводя по карману, в котором лежало заряженное сиренью кольцо.

— Не надумывай раньше времени, только настрой собьёшь.

Убедившись в креплениях, Сигдис скинула тросы вниз. Как бы странно это ни показалось на первый взгляд, однако со скалолазанием у пары учёных дела обстояли хорошо — походная часть работы и не такому заставила научиться. Первым начал спуск Нильс — как более устойчивый к тьме, он мог быстрее среагировать, если ситуация резко изменится на худшую.

В точности определения места сомневаться не приходилось, но искать во мраке спрятавшуюся среди камней фею (а если она жива, то точно спряталась хорошо), почти как прочёсывать пушистый ковёр, в который упал винтик в пару миллиметров. Ступив на дно — под ногами сразу что-то неприятно хрустнуло, — Нильс первым делом огляделся. Твари сюда ещё не забрели, но если задержаться, обязательно почуют свежую и очень аппетитную добычу. Потом попытался позвать Синель, ожидаемо не получив никакого ответа.

— Можешь добавить немного ветра? — шёпотом попросил спустившуюся Сигдис.

Она кивнула и плавными движениями пальцев вызвала лёгкие шевеления воздушных потоков. Оставалось одно — уловить запах сирени и найти фею по нему. Нильс втянул воздух. Немного правее, где-то на уровне груди. Пальцы вели по камням, пытаясь нащупать щель достаточных размеров. Заметно мешало множество следов от когтей — некоторые были достаточно глубокими, чтобы не сразу заметить подвох.

— Кажется, здесь... — Нильс заглянул в щель, надеясь, что зрение не решило вдруг обмануть. — Расширишь? Моих пальцев точно не хватает, — снова обратился за помощью после тщетной попытки дотянуться.

Сигдис развела щель, Нильс достал крохотное безвольное тельце, в котором едва держалась жизнь — конечности уже начали сереть, а левое крыло почти почернело. Он только успел надеть на Синель кольцо, как с двух сторон донёсся топот. Кто-то бежал сюда, и слишком глупо считать, что хватит времени подняться по тросам обратно.

Глава 24. Лучше сбежать

Непривычно сильное волнение охватило Алрефе в преддверии перемещения. И переживать есть из-за чего. Не ошибся ли он с тем, что больше не служит Райлеру? Сможет ли пойти против приказа и предать хозяина? Не опоздают ли они из-за того, что Сильену уже нашли или она погибла? Правильно ли он определил место? Полученные от Хекле данные ожидаемо оказались менее точными, едва ли по ним перепроверишь себя.

Да и само место. С Шерре-эн-Охан он был знаком лучше, чем хотелось бы. Ведь расщелина располагалась рядом с Тельмон-шер — родным городом Алрефе и Оленоте. Все демоны, выбравшие путь магии, проходят посвящение тьмой в одной из червоточин, и несложно догадаться, куда в своё время отправили его. То была своего рода проверка потенциала: чем дольше способен демон продержаться среди первородной тьмы, не умерев и не потеряв рассудка, тем более сильный из него получится маг. Обычно достаточно продержаться в червоточине пять дней. Если не смог и того, то о совершенствовании магического искусства даже не мечтай — тьма убьёт тебя раньше, чем перейдёшь к заклинаниям средней силы.

Сколько провёл в Шерре-эн-Охан Алрефе? Сам он тогда потерял счёт времени, но другие говорили, что прошёл месяц. Шестнадцатилетний юнец всё это время сбегал и отбивался от тварей, ночевал в пещерах, пытался сохранить свою ошибочную для этого мира натуру и спасибо хоть, что получал передачки из внешнего мира. В процессе учёбы ещё не раз и не два случались практики в различных червоточинах, там же проходил итоговый экзамен... Не все его пережили. Одни пали жертвой собственной самоуверенности и тварей, другие перебили друг друга, слишком сильно поддавшись тьме. Алрефе тогда старался держаться в стороне ото всех, ведь не хотел даже в целях самозащиты навредить сокурсникам. Стоит ли говорить, что навредить всё равно пришлось?

Сейчас ему нечего опасаться. Он знал, что легко отобьётся, если только все твари расщелины не соберутся одновременно в одном месте. Однако те дни навсегда остались рубцами в памяти. И голос. Густой, тяжёлый голос, которым говорила в голове тьма, пытаясь сломить разум. Взывала и проклинала, уговаривала и угрожала, кричала, шептала. Настойчиво предлагала подняться наверх и перебить тех, кто заставил спуститься, или тех, кто цепко следит в поисках слабого места. Спустя несколько бессонных дней это даже начало казаться хорошей идеей...

Кольцо кольнуло, предупреждая о чьём-то приближении. Алрефе резко развернулся, держа руку подле спрятанной рукояти. Буквально вчера младший алхимик убил своего коллегу — так хотел продвинуться по службе. Обычное дело. Чтобы занять желаемое место мало набраться опыта, надо это самое место освободить. Подождать? Большинство демонов терпением похвастаться не может, в основном только истинные северяне. К тому же, если ты устранил более сильного конкурента, значит, достоин стать его заменой. Несмотря на то, что для других должность Алрефе не звучала особенно привлекательно, покинув камеру, он уже раз пять отбивался от молодняка, который чуял — есть за что побороться с этим взявшимся из ниоткуда магом, которого так крепко держал на привязи хозяин.

Однако с лестницы появился Хекле, который тоже направлялся в техническое помещение, где располагался местный телепорт, можно выдохнуть и встать ровно. Этот точно не станет совершать глупостей.

— Какая встреча! — Алрефе широко улыбнулся и помахал рукой. — Неужто не доверяешь мне настройку телепорта, что тоже решил прийти?

— Я вам в целом не доверяю, — бесстрастно подтвердил он. — И пришёл предупредить, чтобы вы не вздумали выкинуть какую-либо глупость только потому, что хозяин соизволил выпустить. Его милость не будет безграничной. И после следующего промаха уже я буду объяснять вам, что не просто так занимаю это место.

— Ну да, ну да, понимаю. Послать тебя выглядит куда более надёжным решением, да вот только твоя пропажа может стать чудесным слухом. Провал главного мага... Звучит серьёзно. Да и кто знает, что может случиться в твоё отсутствие? — Алрефе подмигнул Хекле, за что был награждён ещё более холодным взглядом. — Не хмурься так — морщины появятся. И не беспокойся зря. Я не стану действовать себе во вред. По новому приказу я должен буду на месте подчиняться Олеонте, а уж в его верности сомневаться не приходится.

— То, что вы называете его другом, даёт повод усомниться.

Алрефе хмыкнул — в пыточной он ни разу не усомнился в том, насколько «другу» важнее приказ.

— Я называю. Я вообще много чего называю. И кого. Хочешь, тебя дорогушей назову? Впрочем, сам по себе ты от этого милее не станешь. Вот и он тоже. Для него «дружба» была и есть просто забава. Причуда того досадно сильного глупца. Так что тебя должно волновать лишь то, успеем ли мы поймать добычу первыми. И для этого нам стоит перестать чесать языками.

Хекле тихо цыкнул, вынужденный согласиться. Сейчас им надо как можно скорее подготовить последнее необходимое для перемещения.

***

Ситуация ухудшилась за минуту: справа показались Кошка и Энрих, слева — Алрефе и Оленоте. Нильс тут же отдал фею Сигдис, спешно прикидывая, насколько велик шанс, что слуги Февния и Райлера отвлекутся друг на друга, дав момент, чтобы улизнуть. Потому что стоять против всех... Даже не так: стоять против демонов в червоточине тьмы дело заведомо провальное. Даже для того, кто тоже отчасти попадал под влияние этого места.

Как узнать, кто на самом деле враг, а кто всё же внезапно друг?

Не дав времени даже задаться этим вопросом, рядом оказался Алрефе. Он закрыл собой друзей и направил руки на оставшихся преследователей, держа наготове атакующие заклинания. Кошка и Энрих тут же замедлились, став настороженнее, Олеонте на миг удивился, а после тоже напряжённо застыл, исказившись в лице.

— Это не по приказу, — процедил он, доставая оружие и следя за руками.

— Я больше не подчиняюсь Райлеру, — спокойно ответил Алрефе.

Он нахмурился, заметив сбоку движение, но оказалось, что к нему просто присоединился Нильс, оставляя за спиной Сигдис с Сильеной.

— Рад слышать, — прошептал тот на границе слышимости, — но если увлечёмся колдовством, она умрёт.

Не делая лишних уточнений, Алрефе кивнул. Изначально он надеялся отбиться — вариант не беспроигрышный, но для него реальный, ведь по магии весомой проблемой мог стать только Энрих, однако... Раз такое дело — лучше сбежать.

Мелькнувший в руке кинжал. Запах крови. Грохот, ставший сигналом. Столб чёрной пыли, заставляющий бежать почти вслепую. Шипение Алрефе оттого, что кто-то вцепился ему в хвост. Крики ругательств и рёв тварей, привлечённых суетой. Если до этого ситуация казалась плохой, у неё появились все шансы стать отвратительной.

Как только видимость начала восстанавливаться, стало заметно, что в хвост вцепилась Кошка. Она успела сменить форму и перескочить за мгновение до обвала. Не сбавляя хода, Нильс снял с пояса дротик и запустил в неё. Неважно, что это транквилизатор для оборотней, а Кошка — неизвестный науке зверь. Она мелкая. И очень быстро могла оказаться на земле, стать первой добычей тварей, но Алрефе успел подбросить безвольную тушку и зажал подмышкой. С этой дамой они разберутся потом.

Сигдис, удерживавшая в руках Сильену, едва поспевала за слишком прыткими длинноногими мужчинами. Требовалось где-то остановиться — из расщелины всё равно не выбежать. Просто так не затормозить — часть тварей уже взяла след беглецов.

— Нильс, выше, левее! — крикнул Алрефе, указывая на пещеру.

Нильс сразу нашёл место взглядом и кивнул. Достаточно высоко, чтобы хоть немного спрятаться от тварей, но достаточно низко, чтобы запрыгнуть с разбегу. Оттолкнувшись от небольшой возвышенности, он подскочил, ухватился руками за край и подтянулся. Тут же снял с пояса верёвку и спустил её Сигдис. Та сунула в карман фею, перебросила через плечо взятую у Алрефе кошку и начала взбираться.

Он остался внизу, чтобы твари не помешали остальным прятаться и устанавливать временный щит. Только после этого появится шанс на передышку и размышления о дальнейших действиях. Тёмная-тёмная кровь всё ещё капала с раненной руки. Алрефе сжал её в кулак. В экстренной ситуации то был единственный способ уменьшить выброс тьмы от сильного заклинания.

Первыми их нагнали сетры — существа размером с волков, с длинными хищными мордами, покрытыми прочными пластинами. Тела жилистые и вместе с тем напоминали скелеты, обтянутые серой кожей, с расстояния могло показаться, что та покрыта плешивой шерстью, но на самом деле это темнота струилась из тел. На кончиках хвостов покачивались наросты размером с кулак, способные разбивать небольшие камни. Существа, не способные выжить на поверхности, но знаменитые за счёт скорости в червоточинах.

Алрефе послал вперёд атакующую волну ещё только когда почувствовал приближение тварей, не увидев их, но даже так затормозить их удалось только в пяти метрах перед собой. Три особи. Две замерли в замешательстве после удара. Но одна — лидер — замедлилась лишь на мгновение и с яростью бросилась вперёд. Когтистая лапа промелькнула в сантиметре от лица. Алрефе успел отскочить. Сетр взвыл. Тонкие, но прочные, словно леска, нити вырвались из оставшихся на земле пятен крови и обвили тварь. Сжимали всё крепче пока, повинуясь движению пальцев, не разрезали добычу. Жгучая кровь брызнула в стороны, попала на лицо.

Оставшиеся твари будто бы поубавили пыл после смерти лидера, но уходить не спешили. Скалились, следили, подгадывали момент для нападения. Сгустки тьмы, покидавшие мёртвого сетра, закружились вокруг Алрефе, слизывая кровь с вытянутой руки.

Рык. Скулёж. Треск костей. Приручённая тьма разбила тварей о стены расщелины. Алрефе полоснул по руке в новом месте и брызнул кровью вперёд. Чёрный туман поглотил её и, покорно стелясь по земле, начал поджидать новых гостей. Кто там дальше? Не такие быстрые, но более мощные аканы? Маленькие, юркие и ядовитые когулы? Или достояние Шерре-эн-Охан — огромные подобия многоножек с двумя рядами острейших шипов на спине и челюстями, способными прогрызать тоннели в расщелине? Демоническая сущность, охваченная влиянием червоточины, ликовала от возможности снова услышать жестокую музыку боя, наполнить лёгкие едким запахом дрянной крови.

Тьма, позволявшая подчинить себя кровью, через раны медленно просачивалась внутрь. С каждым новым заклинанием, с каждой новой погибшей тварью всё сильнее. Она пыталась добраться до разума отбившегося от рук дитя.

«Сбеги хоть на край света, хоть в другой мир, но от своей природы не уйдёшь никогда. И если попытаешься ей воспротивиться, будешь делать это до последнего дня», — прозвучали в голове слова.

Чёрный колючий вихрь снёс стайку когул, раздирая тельца. Упавший камень размозжил чей-то череп. Под ногами новых тварей хлюпала кровь старых. Хруст костей и панцирей. Какофония криков словно пыталась заглушить голос здравомыслия.

— Эй, друг, ты там не увлекайся слишком! — раздался сверху крик Нильса. — Мы сюда не драться пришли, а сбегать!

— Не поверишь, но я помню, — ответил Алрефе, даже не оглянувшись. — Вы там закончили с щитом?

— Ага, так что кончай играть в мясника и давай к нам.

Кивнув, он щёлкнул пальцами, сбрасывая с руки тьму, и запрыгнул в пещеру. Столько павших тварей уже само по себе должно отпугнуть новых. Хотя бы на время. Как только Алрефе скрылся внутри, Сигдис активировала щит, тут же отдавшийся неприятным покалыванием по всему телу, потому что отчасти выжигал тьму.

Удивительно и удачно, что эта небольшая пещера оказалась пустой. В ней по определению не мог обитать кто-то особенно страшный, потому Алрефе и указал здесь спрятаться, но всё равно ждал, что придётся зачищать место от какой-нибудь противной мелочи. Мелочь благоразумно покинула это место, не дожидаясь гостей. Сильена и Кошка лежали на безопасном от края расстояния. От вида феи кольнуло сердце. Захотелось протянуть руку, дотронуться, убедиться, что она настоящая, что она жива. Но Алрефе сдержался — сейчас даже его нахождение рядом могло представлять опасность.

— Косули мои ненаглядные, у вас хоть есть идеи дальнейших действий? — поинтересовалась Сигдис.

— Составлять телепорт, — без особых раздумий ответил Алрефе, пожав печами.

— Звучит чудесно, но мы путь сюда три дня просчитывали, а отсюда — и того сложнее, — скептично заметила она.

Алрефе почесал под ухом, слегка отстранённо смотря вниз. Это правда, что составить формулу для телепорта в полевых условиях сложно, особенно когда надо учесть искажения. Но если сейчас для них главное покинуть мир демонов, а не попасть сразу в Невен, то задача становилась легче.

— Есть телепорт, при помощи которого я попал когда-то к вам. Правда, он ведёт в город драконов... Что всё равно лучше червоточины.

— Именно в тот город? — уточнил Нильс. — Ты же тогда применял формулу с намеренными ошибками.

— Да, но даже так он ведёт именно в то место, просто ломает отслеживание. Если у вас есть формула, по которой вы попали сюда, мы сможем для надёжности скорректировать ту.

Сигдис кивнула и достала из сумки записи. Если Алрефе не только самоуверен, но ещё и прав, в три головы они быстро доведут до ума готовую формулу и самой долгой частью станет непосредственно подготовка заклинания. Алрефе по памяти восстанавливал формулу и параллельно уточнял у Сигдис значения исимволы, Нильс наблюдал за расщелиной, попутно вычерчивая основу для телепорта.

Со стороны послышалось шевеление. Все трое обернулись. Сильена очнулась и успела увеличиться, она тряслась и едва могла сидеть или банально сфокусировать взгляд, но всё равно пыталась открыть сумку ослабевшими пальцами.

— Ребёнок, ты чего вскочила? — с беспокойством уточнила метнувшаяся к ней, чтобы поддержать, Сигдис.

— Гримуар, — тихо-тихо ответила Сильена. И тут же закашлялась, зажав рот рукой. — Его надо... Оставить здесь. У них приказ... Вернуть его. Значит... Не кинутся сразу за нами...

Закончив говорить, она снова зашлась в кашле. Сигдис хмуро достала из сумки жуткую книгу и отложила ту в сторону, а после поймала брошенную Нильсом флягу с отваром. Открыв её, она приложила горлышко к пересохшим сероватым губам Сильены, заставляя выпить. Глоток за глотком отступала дрожь, но её место занимала сонливость. Почувствовав это, Сильена попыталась было воспротивиться чтобы сказать что-то ещё, но куда там — её силёнок не хватало, чтобы отодвинуть твёрдую гномью руку.

— Потом расскажешь остальное, — тихо сказала Сигдис и отложила маленькую фею обратно к Кошке, которая тоже не торопилась просыпаться. — И что мы с этой двухцветной делать будем? — спросила, возвращаясь к работе с телепортом.

— С собой заберём, — откликнулся Нильс, пытаясь скрыть хитрющую улыбку. — А то, боюсь, помрёт, если просто так оставим.

— Вот сейчас я точно не верю в доброту и чистоту твоих побуждений.

— Ага. Она, конечно, девушка и вроде даже ничего такая на твой непритязательный вкус, но романы с недругами не по твоей части, — добавил Алрефе.

Нильс хотел было возмутиться, но через наигранное недовольное выражение слишком быстро пробилась улыбка, и он, отмахнувшись, рассмеялся.

— Вы ж мои любители позлословить. Да, дело не в моей любви к милым дамам, тут серьёзнее. Я даже вот так на глаз могу сказать, что это странное и необычное создание, не вписывающееся в известные мне виды. Так что я очень надеюсь уговорить её пожертвовать себя науке... Кхм, то есть стать добровольным объектом изучения!

— Я надеюсь, ты не предлагал подобного Синель? — строго уточнил Алрефе, а всё ещё покрывавшие лицо и руки пятна крови будто добавляли угрозу интонации.

— Ни в коем разе! — Нильс резко мотнул головой и даже поднял руки. — Я, конечно, люблю свою работу, но жить люблю больше. Мы изучали только то, что нужно для перемещения сюда, чтобы она могла хоть сколько-то выдерживать всю эту тьму.

— О том, что вы это сделали, мы позже обязательно ещё поговорим. А сейчас нам нужно доделать телепорт, пока хвост не добежал.

Когда были закончены и формула, и основа телепорта, осталось только в верном порядке внести детали: от основных условий до уточняющих штрихов, и зарядить всё магией. Последнюю часть снова оставили на Сигдис, ведь сейчас только её магия не добавила бы заклинанию тёмного фона. Она проворчала в шутку, что дети как обычно сами управиться не могут, но скоро узор на полу пещеры засветился ярче.

Нильс выглянул наружу. Там снова поднимался какой-то шум, а значит пора делать ноги. Он подхватил Кошку и проскочил в образовавшийся проход вслед за Сигдис, которая несла Сильену. Последним уходил Алрефе, в последний момент запустив в узор разрушающим заклинанием. Даже если след скоро исчезнет, а вынуть из него координаты окажется сложно, подстраховка не может быть лишней. Не сейчас и не с такими преследователями.

***

Знакомый драконий город встретил тишиной раннего утра, которое казалось ослепительным после темноты расщелины. Впрочем, телепорт уже успел больно ударить по глазам слишком ярким светом. Город в большинстве своём ещё спал, что уберегло местных от созерцания неожиданного появления странной для этих мест компании, где больше всего вопросов и подозрений, несомненно, вызывал испачканный в крови демон.

— Что ж, мы хотя бы не ошиблись, — прокомментировал Нильс с удовлетворённым кивком. — Теперь настало время напомнить Тхайнану о его предложении обращаться в любое время. Очень опрометчивое разрешение, между прочим: никогда не знаешь, насколько буквально его поймут.

— А говорят, что демоны мастера всё перевирать, — усмехнулся Феб.

— Не поверишь, как много в нашей природе общего! Но об этом мы сможем поговорить позже, а сейчас мне нужно немного сориентироваться, чтобы как можно скорее скрасить утро милого друга.

Глава 25. Странная компания

— Тхай, доброе утречко, как поживаешь? Надеюсь, ты рад меня видеть, потому что я тебя — очень! — с порога заявил Нильс и попытался накинуться с приветственными объятьями на открывшего дверь хозяина дома, да только тот, к сожалению, успел увернуться.

— Утро было хорошим, пока в нём не появился ты... — вздохнул мужчина, прикрыв красно-фиолетовые глаза с вертикальными зрачками. — Какими ветрами занесло, что я не услышал о твоём прибытии?

— Хотелось бы сказать, что попутным, но скорее чрезвычайными. Не вдаваясь в детали, мне... То есть нам нужно спокойное место, чтобы реанимировать фею. И так как нас принесло сюда, то первым вариантом стал ты.

Тхайнан посмотрел мимо Нильса на остальных гостей. С Сигдис он также давно знакомство водил, Феба сквозь кровавый камуфляж тоже быстро узнал. Неожиданная компания, но раз столь срочно надо, лучше пустить, а потом уже расспрашивать. Он проводил Нильса и Феба до кабинета, показал, где что лежит, а сам отправился с Сигдис и всё ещё бессознательной Кошкой на кухню — узнать о случившемся.

Как радушный хозяин и хороший друг, Тхайнан занялся приготовлением завтрака на всех и чая, пока Сигдис проясняла ситуацию. После похищения Феба она узнала от Нильса правду о прошлом и личности, за последние дни — о произошедшем в мире демонов. Загадочным элементом оставалась только Кошка. Недруг, видовую принадлежность которого не смог определить даже Нильс. Необычной внешности особа, служащая демону, но косвенные признаки указывали, что это не какой-то могущественный маг. О том же, что её так и зовут Кошкой, рассказал Феб, потому что так услышал на вечере. Вот и всё, что было известно.

Сигдис осмотрела Кошку и обратила внимание на серьгу. Похоже на артефакт-карман, в подпространство которого убираются вещи при смене формы. Очень нужная вещь, когда облики несовместимы в плане одежды. Нехорошо оставлять девушку при обороте голой, но если точно лишить её вещей, то можно не беспокоиться — одна она точно против двух опытных магов не выстоит. Поэтому Сигдис сняла серьгу и убрала к себе в карман.

Накрыв блины крышкой, чтобы не остывали, и поставив на стол две чашки с крепким чаем, Тхайнан подсел к Сигдис и тоже сосредоточил своё внимание на Кошке.

— Могу я её осмотреть? — спросил, перекинув за спину тёмно-фиолетовую косу.

Сигдис кивнула, передала ему Кошку и заняла руки чашкой. Драконий чай на вкус специфичен из-за любви добавлять в заварку кору, но ей такое нравилось. Гномы различали вкусы хуже, чем многие другие виды, а потому чем интенсивнее, примечательнее тот, тем лучше.

Тхайнан положил Кошку на колени и провёл над ней рукой, до голубизны бледную кожу которой покрыли светящиеся лиловые росчерки, больше похожие на трещины. Обращённые назад красные рога тоже слабо засветились. Драконы — крайне сильные маги, но есть одна причина, почему они исчезали: заложенное в самой сути стремление защищать, из-за которого они предпочитали обороняться, не нападая первыми, а также ненавидели убивать. Многие нечестные личности похищали детёнышей драконов, растили из них первоклассных убийц, которые из-за конфликта с собственной сутью сходили с ума и умирали слишком — по меркам драконов — рано.

— Как любопытно, — прокомментировал Тхайнан через несколько минут. — Она привязана к хозяину сильными чарами. Похоже на демонический контракт, но без физического атрибута в виде рога. Так что... Такое вполне можно разорвать.

— Тебе это по силам?

— Этот договор абсолютно отвратителен в своей односторонности. Она здесь исключительно страдающая сторона, ничего не получающая взамен, зато лишённая многих свобод. Если она согласится, я могу воспользоваться клятвой защитника. Тогда получился обезопасить её и от попыток хозяина снова наложить те же чары.

Достигнув совершеннолетия, драконы могут принести клятву защитника, которая не только накладывает определённые обязательства, но и даёт возможность обратиться к мощной магии, когда кому-то требуется помощь. В данном случае надо для начала убедиться, что Кошка связана контрактом против своей воли, на самом деле страдает от него и желает освободиться. Ведь если она имеет другое мнение, то неважно, как смотрит на условия контракта Тхайнан — клятва не поделится силой.

— Тогда дождёмся и спросим. Кстати. — Сигдис перевела взгляд на коридор, прошло уже около часа, однако Нильс и Феб до сих пор не показались; с другой стороны, раз всё тихо, то процесс отвода тьмы идёт стабильно, просто немного затянулся. — А как именно ты познакомился с Фебом?

— Он упал на меня с неба, — усмехнулся Тхайнан, тоже беря чашку. — То есть, в прямом смысле. Я шёл в оранжерею, как на меня вдруг падает демон. Да и головой он вроде не сильно ударился, а почему-то смеётся и такой, мол, простите-извините, погода выдалась не лётная, навигация сбилась, а не подскажете, кстати, где я. Спасибо хоть не спросил, какой сейчас год.

— Определённо что-то в его духе. А как объяснил своё появление в скрытом городе? Даже мы не знаем координаты этого места, хотя сотрудничаем.

— Сказал, что из любопытства воспользовался неисправным телепортом.

— И ты поверил?

— Ну, как тебе сказать... — Он посмотрел в сторону. — Нет. Он не выглядел как дурак, который шагнёт в неисправный телепорт. Но, согласись, злонамеренные личности проникают в город незаметнее, плюс надо быть тем ещё самоубийцей, чтобы в одиночку отправиться гадствовать в город драконов. Ещё и с ограничителями на рогах.

— Всё равно подозрительно выглядит. Сказать можно что угодно. Как и прикинуться дурачком, поняв, что незаметного перемещения не получилось.

— Тут не поспоришь. И всё же, как бы странно это ни звучало в сторону демона, опасности от него я не ощущал, а ещё мы хорошо побеседовали. И... Слушай, через пять минут я уж развесил уши и забыл, зачем вообще затеял разговор. Итог известен — я доставил Феба к Нильсу.

Сигдис рассмеялась. Легко поверить, что так всё и было, ведь в своё время она тоже быстро потеряла бдительность. Да, тогда к этому приложил руку ещё и Нильс, но у того бывает отвратительный вкус на знакомых.

Вспомнишь солнце — вот и лучик. На кухню бодро заскочил Нильс и улыбнулся, как только втянул воздух, ещё хранивший в себе ароматы готовки. Немного усталый, определённо довольный, без лишних приглашений плюхнувшийся по другую сторону от Сигдис.

— Это что же, это что же... У нас тут где-то притаились блинчики?

— Лагерлёф, ты даже на минуту не хочешь вспомнить, что находишься в чужом доме, и проявить хоть немного уважения к хозяину? — поинтересовалась Сигдис.

Тем временем Тхайнан с тихим смешком закатил глаза и встал, чтобы расставить тарелки.

— Конечно, я помню! В моём доме блинчиков бы не оказалось. Хм... То есть, в обычное время не оказалось бы. Пока я жил с Синель, с кухни то и дело пахло чем-то вкусным.

— Как она, кстати?

— В себя ещё не приходила. Мы отвели тьму, оставили Синель на солнце, чтобы подпитывалась светом, и ушли, потому что фонит от нас сейчас... Фу такими быть. Феба я отправил в ванную, чтобы своим кровавым макияжем не портил нам аппетит. Скоро должен прийти.

Пока ждали Феба, Тхайнан пересказал Нильсу то, что удалось узнать о Кошке. Тот покивал с понимающим видом и переложил животинку к себе на колени, с большим трудом сдерживая блеск исследовательского энтузиазма в глазах и желание вот прямо сейчас отправиться ставить какие-нибудь эксперименты. Точно ли Кошку надо спасать от Февния, а не от излишне увлечённого работой Нильса?

— Как же давно мы так не собирались!

На кухню заглянул Феб. С влажных волос ещё капала вода, на лице красовалось несколько затянувшихся кровавыми корками царапин, одежду пришлось одолжить запасную у Нильса, ибо своя безнадёжно испачкана дрянной кровью тёмных существ. Непривычно видеть, что рог только один, что нет у оснований широких серебряных колец. Но яркая улыбка балагура и озорство в синих глазах умело отвлекали от подобных мелочей, перетягивая внимание на себя.

— Хотя лучше бы нас свели другие обстоятельства... — Он занял место, на которое указал кивком Тхайнан. — Но знаете, у нас тут воистину уникальная компания получилась: глава рода сумеречных драконов, пойманная и изменённая Сонница, преуспевший в магии гном, тёмный эльф-ренегат, бракованный беглый демон и настоящая фея, пережившая неделю в Шерре-эн-Охан. Тут при желании каждого можно пустить на опыты, не так ли? — И Феб многозначительно посмотрел на Нильса.

— Ты когда про моё прошлое нарыть успел? — с подозрением просил тот, демонстративно отодвигаясь.

— Оставим это в тайне. — Подмигнул Феб. — Ах, Лэхте... Навевает воспоминания, пусть даже в первый раз я в самом деле не знал, куда перемещусь... Знаешь, Тхай, я ведь успел сочинить песню в память об этом городе. Была бы при себе лютня, обязательно б исполнил!

— Давайте сначала поедим, а потом будем предаваться воспоминаниям, — предложила Сигдис, ей уже порядком надоело только обонять блины. А ведь создание телепорта требует много энергии! Которую во всю тянули из неё, чтобы не загрязнять магию тьмой.

Завтрак пышными, мягкими и тёплыми блинчиками, дополненными всевозможными начинками от солёной рыбы до варенья, радостно завершили добавленной в чай драконовой настойкой. Да, на дворе всего лишь утро, но для всех присутствующих такое количество настойки не более, чем просто плеснуть сиропу для вкуса. Наговорившись вдоволь, все разошлись кто-куда. Сигдис поднялась вздремнуть в гостевой комнате, Феб ушёл с расстояния наблюдать за Сильеной, Нильс переместился с Кошкой в гостиную, а Тхайнан остался мыть посуду, настояв, что сделает всё сам.

Драконы предпочитали строгость и простоту, а потому гостиная, как и весь остальной дом, не могла похвастаться интересным декором, зато была просторной и светлой, в том числе за счёт цвета используемого дерева и больших окон. Сейчас открытых. Тёплый лёгкий ветер колыхал белый тюль, принося с улицы запах елей. Такой контраст — чуть больше двух часов назад они вдыхали ядовитый воздух мира демонов, продираясь сквозь тьму Шерре-эн-Охан, а сейчас мирно восстанавливали силы в монументально спокойном Лэхте, не нанесённом ни на одну карту. Телепорт — прекрасное и восхитительное изобретение, если отбросить все сложности и ограничения.

Листая первую попавшуюся книгу, Нильс сидел на диване и неосознанно почёсывал между ушами Кошку, пока внезапное шевеление не заставило его вздрогнуть, тихо чертыхнувшись. Кошка быстро спрыгнула с колен, развернулась и попятилась, дугой выгнув спину. Зашипела, смотря со злостью, которая на самом деле маскировала насторожённость и страх.

— П-подожди, красавица, не обращайся! — воскликнул Нильс и суетливо заозирался.

Кошка могла не заметить отсутствия серьги, из-за чего обращение поставит её в ещё более неудобное положение. И это волновало Нильса гораздо больше, чем то, что она могла попытаться сбежать — из драконьего города всё равно далеко не денешься. Особенно когда ты кошка и безо всяких вещей.

Да только предупредил он слишком поздно. Кошка превратилась в человека и теперь сидела на полу с ещё более растерянным видом, прикрываясь неловко, но смотря всё также злобно — совсем не домашняя попалась зверушка.

Что же дать... Не занавеску ж в самом деле срывать! Но уходить из комнаты не хотелось, совсем без внимания Кошку лучше не оставлять.

— Тхай! — позвал, стягивая тунику и передавая ту девушке, прилично смотря в другую сторону. — У нас тут Кошка очнулась! Принеси что-нибудь для приличия!

— Не знаю, с каких пор тебя волнуют приличия, но хорошо, — отозвался он.

— Красавица, ничего не имею против обнажённых женщин, но, боюсь, у нас сейчас не совсем тот уровень отношений, да и ты на такое не соглашалась. Так что прикройся, будь добра.

Кошка приняла тунику. К счастью, та доходила ей до почти середины бедра, позволяя чувствовать себя гораздо спокойнее, а вскоре явившийся Тхайнан принёс халат, который Кошка тоже с радостью накинула. Она не проявляла агрессии, смотрела на мужчин осторожно, изучающе, но не спешила ничего предпринимать. Ждала, как поведут себя незнакомцы. Пока что те не набрасывались, выражая расположенность к мирной беседе. Что не помешало дракону активировать защитные чары на окнах и дверях.

— Значит, тебя зовут Кошка? — уточнил Нильс, надевая другую тунику — принесённую Тхайнаном.

— Допустим. Что вы собираетесь со мной делать? — Кошка вжалась в спинку кресла, на котором сидела. Что у тёмных эльфов, что у драконов жуткий взгляд, когда они следят за тобой неотрывно.

— Позволить тебе гулять самой по себе?

Услышав это, Кошка нахмурилась. Желающие отпустить на все четыре стороны не станут запирать в комнате. Какой подвох скрывает это предложение? Да, она интересное творение Февния, но на этом всё. Никакой выгоды из владения ею не извлечь, а если хозяин того захочет, то даже на дистанции сможет отдать приказ самоустраниться в случае невозможности побега и какого-либо риска для него. Знаниями о себе она также почти не обладала, чтобы поделиться технологией создания или чем-то подобным.

— И снова милая девушка не верит в кристальную чистоту моих намерений, — вдохнул Нильс и жалобно посмотрел на друга.

— Я бы тебе тоже не поверил.

— Предатель. А ещё другом зовёшься, — цыкнул он и снова обратился к Кошке: — Давай тогда начну с начала. Добрый день, красавица. Меня зовут Нильс. Тёмный эльф, учёный, любитель дам, артефактов и необычностей. А это — Тхайнан. Он сумеречный дракон и зануда. Мы знаем, кому ты служишь, что, собственно, не должно становиться проблемой. Мы ж просто мимо проходили, подругу забирали, а тот гримуар так в расщелине и оставили — кто его в итоге заполучил нас совершенно не волнует. Тебя с собой взяли, чтобы ты там вся такая бессознательная не померла случайно. Вот. Как видишь, причин для конфликта у нас нет.

— Тогда зачем на окнах магические решётки подняли? И почему забрали мои вещи?

— Небольшая предосторожность, чтобы разговор всё-таки состоялся. — Развёл руками Нильс. — Понимаешь, мы действительно хотим и можем предоставить тебе свободу. Свободу от хозяина. От того договора, которым ты к нему привязана.

— Почему я должна вам верить? — Кошка скептично вскинула бровь и скрестила руки на груди. — К тому же, такие вещи даром не делаются. Я не заинтересована в том, чтобы просто поменять одну клетку на другую.

— Он — дракон, — повторил Нильс, кивнув в сторону Тхайнана. — Если ты согласишься, что этот договор тебя тяготит, превращает раба, и выразишь желание его разорвать, то Тхай сможет обратиться к клятве дракона и защитить тебя от уз жестокого пленителя. Что же до платы... — Он закинул ногу на ногу и покачал головой. — Нет смысла отрицать свою корыстную натуру, кое-что мне от тебя понадобится. Но! Не спеши напрягаться, красавица! Никакой службы. Я ведь уже сказал, что являюсь учёным. Специализируюсь на изучении видов и артефактов. Мне просто хочется изучить такое необычное и уникальное создание.

— Хватит с меня опытов, — резко ответила Кошка.

— Это совсем не те опыты, который проводил... Этот... Как там его... Февроний? Неважно! Бывший твой! Ничего страшного и болезненного. Просто немного обследований. Как медицинские, только не медицинские. И я не собираюсь задерживать тебя надолго! Скажем... Год и гуляй, куда хочешь! Заодно отсидишься в безопасном месте, пока бывший гневается из-за пропажи.

— Кто сказал, что он не поймает меня по истечении того самого года? В итоге побуду у вас подопытной мышью, а потом вернусь к Февнию, ещё и получу от всей демонической души за попытку освободиться. Вы думаете, я никогда не искала способов?

— Тхай наложит защитные чары. Больше на тебя не смогут наложить такую гадость, которая, кстати, в любом нормальном мире относится к запрещённым заклинаниям. Можем подписать магический договор, если не веришь на слово.

— Я... — Кошка нервно закусила губу и сглотнула, отводя взгляд. — У меня есть время подумать?

— Да. Но лучше решить побыстрее, — добавил Тхайнан. — Пока тебя не хватились и ни к чему не принудили.

***

Солнце опускалось. В комнату, где за Сильеной продолжал наблюдать Феб, тихо вошла Сигдис.

— Как она? — спросила шёпотом, подойдя ближе.

— Весь день провела на солнце, но ни разу не проснулась, — удручённо ответил Феб. — Это странно. Такого времени должно хватить для стабилизации резерва. Она должна была прийти в сознание хотя бы ненадолго... Но нет. И крыло совсем не заживает, даже серость не прошла. Боюсь, как бы не оказалось, что она не очнётся, пока оно не исцелится. Но сколько это займёт времени? Как ускорить процесс?

— Тут на эти вопросы вряд ли кто-то ответит. А если спросить у неё?

Феб перевёл взгляд на Сильену, слишком мирно сопевшую на подушке в лучах закатного солнца. Действительно, один вариант спросить у неё напрямую имелся.

— Стоит попробовать. Но сначала дождёмся утра и проверим её состояние.

Глава 26. Неправильные сны

Тем же вечером Кошка согласилась на предложение Нильса и Тхайнана. Страшно вырываться из лап Февния, ведь в случае неудачи придётся как следует заплатить за саму попытку побега, но и смиряться с вечным рабством точно не хотелось. Значит, надо продолжать пытаться. В конце концов, смерть тоже может стать своего рода избавлением. В составлении договора она тоже принимала участие — просто так поверить внезапным освободителям не получалось. Не хотелось угодить в ещё одну ловушку. Кошка уже потеряла память, личность, любую связь с прошлыми жизнями. Единственное, что ещё можно попытаться удержать в руках — свобода.

С помощью Тхайнана они поднялись на гору, где располагалась площадка с высеченным прямо в камне магическим кругом. На высоте стало заметно холоднее, хотя Кошке вернули её одежду, она всё равно ёжилась при особенно резких порывах ветра. Заметив это, Нильс накинул на неё свою мантию. Кошки ведь любят тепло, а он... Выходец из холодных подземелий и бывалый путешественник.

— Спасибо, — тихо буркнула Кошка, укутываясь в мантию и наблюдая, как Тхайнан готовится к ритуалу.

— Всегда пожалуйста, красавица. Я куда лучше, чем могло показаться сначала, — подмигнул Нильс.

— Почему ты так ко мне обращаешься?

— Потому что я так обращаюсь к красивым дамам. И я бы не против называть тебя иначе, но... Ты ведь тоже считаешь, что Кошка — это не имя? — Нильс выжидающе посмотрел на неё и удовлетворённо улыбнулся после неуверенного кивка. — Как насчёт выбрать другое, когда новые документы делать отправимся?

— Мне кажется, больше никакое имя я не смогу воспринимать своим, а как звали раньше — никогда не вспомню, — грустно отозвалась Кошка.

— Если оно тебе понравится, если с ним будут связаны приятные воспоминания, то сможешь. А они будут. Ведь ты начнёшь новую жизнь. То, что ты потеряла память о прошлом, грустно, но не критично. Я не считаю, что имя — это то, что даётся лишь раз, и его надо пронести через всю жизнь. Вот взять, например, Феба или меня. Особенно меня. — Он неловко усмехнулся и отвёл от лица волосы, которые ветер так настойчиво совал в рот. Стоило сделать хвост. — Мы сами отказались от старых имён, чтобы полнее оборвать связь с прошлой жизнью. А есть народы, у которых принято наступление каждого нового жизненного этапа обозначать новым именем.

— Ты тоже менял имя?

— Это долгая история. Если всё ещё будет интересно, обещаю во время совместной работы найти часок-другой, чтобы её рассказать.

— Точно? Надо было включить этот пункт в договор, чтобы ты не пытался слиться.

— Не так уж много потеряешь, если не услышишь, — сказал Тхайнан, подходя. — Даже не знаю, чего в этой истории меньше: занятного или приятного.

— Мои пятнадцать лет в этом облике тоже не были сказкой. — Кошка пожала плечами и взяла протянутую руку.

Тхайнан вывел её на середину круга, Нильс же наоборот отошёл в сторону и уселся на камнях, служивших для площадки естественным ограждением. Держа Кошку за обе руки, Тхайнан начал произносить заклинание. Ветер усилился, завихрился, окружая их стеной густого сумрака, который медленно стекал вниз, заполняя углубления рисунка. Кошка сжала челюсти, стараясь не смотреть по сторонам, только в мерцающие глаза дракона. Словно первые звёзды показались на темнеющем небе.

Ей никогда не доводилось чувствовать столь сильных магических потоков. Даже тьма червоточины не шла ни в какое сравнение. Ведь то больше напоминало яд, искажённую суть волшебства, тогда как здесь — чистая энергия. Та самая, первозданная, ещё не окрасившаяся в мириады оттенков. Драконья магия восхищала настолько же, насколько и пугала. Как стоять на краю обрыва, теряя дар речи от открывшегося вида и вместе с тем помня о том, как легко осыпается земля под ногами.

В шаге от того, чтобы поддаться страху, Кошка вдруг ощутила тёплую волну спокойствия, захлестнувшую с головой, которая подхватила и нежно, но настойчиво унесла. Словно сняли кандалы, не только с тела, но и с души. Даже сгустившийся вокруг сумрак прорезали полосы света, как молнии — грозовое небо.

Кошка сама не заметила, как всё закончилось — настолько плавно улеглось заклинание. Тхайнан подхватил её под руки, лишённое магической поддержки тело не сразу смогло восстановить равновесие, да и изменения внутреннего магического фона из-за разрушенного договора отозвались накатившей усталостью. Ведь для такого подчинения требовалось вмешаться в структуру всех магических потоков цели.

Соскочив с камня, Нильс похлопал в ладоши. Не каждый день выпадает шанс понаблюдать, как дракон взывает к клятве. Особенно сумеречный, ведь после инцидента с похищением детей они стали наиболее скрытными представителями вида, только единицы покидали города, среди которых тот же Тхайнан — как глава рода он вынужден иметь дела с внешним миром.

— А ты неплох. — Нильс поправил мантию на плечах Кошки, да и оставил там руки. — Чисто выполнено. Очень технично.

— Ты у нас, значит, магистром драконьих наук стать успел?

— Обязательно найду пару лет, чтобы получить и такой диплом. Ты же станешь материалом для моей научной работы? — подмигнул он Тхайнану.

— Только после смерти. А жить я собираюсь ещё лет пятьсот как минимум.

— Ничего, я терпеливый. Это ожидание себя окупит.

— В такие моменты мне кажется, что ты зря отказался становится жрецом, — пробормотал Тхайнан. — Нам пора возвращаться. После такого Кошке надо хорошо отоспаться.

Нильс согласно кивнул, Тхайнан сменил форму, и все трое спустились обратно в город. Во время полёта Кошка успела уснуть у Нильса в руках, а он так и донёс её до кровати, где избавил только от обуви и верхней одежды, накрыл одеялом и тихо ушёл.

Он спустился и заглянул в кабинет. На диване дремал Феб, на подоконнике — Синель. Приблизившись к ней, Нильс аккуратно потыкал крохотное тельце пальцем, однако никакой реакции не получил. Знай он больше о феях или имей возможность провести исследования, были бы идеи, откуда хоть начинать плясать. Но так как эти создания прятались лучше драконов и быстро погибали от рук бесчестных людей, Нильс знал, как применять в алхимии оторванные крылья, но не как их лечить. А ведь где-то обитал крылатый народ, носящий в себе кровь фей...

Утром и даже к полудню ситуация лучше не стала. Крыло не проявляло желания восстанавливаться, Сильена — желания просыпаться. Феб беспокоился, выводил печати, чтобы пройти в сон. Благо хоть, в доме Тхайнана нашлось ростовое зеркало. Но прежде чем куда-то уходить, Феб решил поговорить с Кошкой, ведь та наведывается в сны, как к себе домой.

Она зашла в кабинет и села на диван, с интересом наблюдая за обложившимся бумажками демоном. Ничего в нём на первый взгляд не напоминало того, с кем она почти столкнулась на вечере, а потом и в Шерре-эн-Охан, но прошлая деятельность научила внимательнее присматриваться к окружающим. Волосы немного светлее, но в остальном всё те же, перекликающиеся черты лица, явно вошедшие в привычку жесты. Взгляд — тот же.

— Хорошо отдохнула? — поинтересовался Феб, ненадолго оторвавшись от листа.

— Да, кровати здесь довольно удобные.

— А самочувствие как?

— Явно лучше, чем вчера. Наверное, уместно будет сказать, что давно я себя так хорошо не чувствовала. — Даже если Кошку до сих пор одолевали некоторые тревоги, ей действительно стало гораздо легче. Подчинение Февнию всегда преследовало невидимой рукой, схватившей за шею.

— Это хорошо, потому что мне бы не помешала твоя помощь в одном деле. Но сначала ответь на вопрос: в каком виде ты заходишь в сны?

— Отчасти физически. Это... Немного сложно объяснить, но я попробую. Как много ты знаешь о Сонницах?

— В довольно общих чертах. Что вы не видите снов, вместо этого перемещаясь сознанием в другой мир. То есть ваша душа живёт на два тела. Что у вас есть особая магия. И что вы можете находиться во сне, точнее, в подпространстве сознания без риска для собственного рассудка.

— Да, так и есть. Сразу скажу, что не помню прошлого опыта, просто знаю, как оно должно было быть. Раньше — до слияния — я попадала в другой мир душой. Ты правильно сказал, на самом деле это не сон. Для нас сны — особые существа. Они немного похожи на фей, но по натуре совсем не то. Коварные и гадостные. Мы попадаем в другой мир, когда по какой-то причине не можем попасть в другое тело. Например, потеряв сознание посреди дня. Но всё же наша душа другая, поэтому, да, для разума это не опасно, но, как видишь, попасть немного сложно. Поэтому Февний сделал так, чтобы у меня осталось только одно тело. Но ты же видишь, что оно словно состоит из двух... Так и есть. Вторая часть слилась с миром снов. По идее, я должна выглядеть там наоборот... Но и тут он что-то намешал. Поэтому, уходя, я телом всё равно остаюсь здесь — так проще вернуться, но и там у меня есть... Своего рода тело. Так что я лучше защищена. И могу легко ходить между подпространствами сознания разных личностей, но хорошая защита — проблема даже для меня.

— Значит, войти в сон Синель ты сможешь?

— Конечно. Она же совсем беззащитна. Но почему ты решил пойти со мной?

— Её состояние слишком тревожит меня. Оно ненормальное. В таком случае уже стоит заручиться чьей-то поддержкой — две головы лучше. Ещё я переживаю, что моё присутствие может плохо на неё повлиять. Тогда мне стоит уйти, оставив всё на тебя.

Кошка прищурилась, закинула нога на ногу, снова присмотрелась к Фебу. Ей с самого начала казалось странным, что маленькая, беззащитная фея сунулась в чужое подсознание, беспокоясь о демоне. Потому что ради демона к демонам кинется только безнадёжный дурак. Или ещё более безнадёжный влюблённый. Быть может, здесь дела обстояли не так плохо, но любовь точно имела место быть. Судя по всему — не только взаимная, но даже стоящая риска.

— Ответь тогда и ты мне вот на что... — Кошка подошла к столу и, опершись на столешницу, нагнулась вперёд. — На вашу сторону я перешла меньше суток назад, да и как сказать — перешла ли? Просто заключила договор с Нильсом, но не обязана делать то, что в него не входит. Так почему ты считаешь, что меня можно пустить к ней?

— Вы были вместе на том вечере. — Феб поднял голову, посмотрел ей в глаза. — Я точно почувствовал присутствие Синель, когда ты подошла. Почти с уверенностью могу сказать, что в сговоре она была именно с тобой, а потому вы не раз встречались. И способны на сотрудничество. Впрочем, это действительно мало что значит. — Он бросил взгляд в сторону Сильены и улыбнулся. — Когда мы спасали её, я почувствовал присутствие именно твоей магии. Ты помогла ей продержаться. Да, можешь сказать, что это было ради гримуара, но ведь на самом деле для Энриха не стало бы такой большой проблемой снять действие заклинания уменьшения с сумки. У тебя не было причин спасать Синель. А теперь нет причин губить.

— Не люблю таких наблюдательных... Ладно, — она отступила, — когда отправимся?

— Планировал сделать это завтра утром. Всё же хочется верить, что вдруг ей хватит ещё одного дня под солнцем.

Они договорились о времени и Кошка покинула кабинет, Феб вернулся к работе. Вера верой, но на самом деле он понимал — чуда не случится, Сильена вдруг не очнётся. Только ли в крыле дело? Или червоточина повлияла гораздо сильнее, чем им показалось? Скоро представится возможность узнать. Феб рад бы отправиться в сон, как только закончит с печатями, но понимал — для начала надо выспаться самому, ведь теперь отдых не светил не только разуму, но и телу.

Аккуратно сложив листы, Феб поднялся из-за стола и подошёл к окну. К одному из — так как кабинет являлся угловой комнатой, то окна имелись на двух стенах, что позволяло перекладывать Сильену с одного подоконника на другой, а не носить из комнаты в комнату.

Феб осторожно провёл пальцами по сиреневым волосам, разметавшимся от ветра, который разносил цветочный аромат по всей комнате, словно на деле за окном шуршал сирингарий. Кто же знал, что внезапное желание прогуляться по саду приведёт к такой встрече? Кто же знал, что именно фея, с которой он связался из чистого любопытства, поможет освободиться? Феб лучше всех понимал, что каждый день странствий мог оказаться последним, потому и старался жить как можно беззаботнее, не сожалея о прошлом — оно ведь обязательно ещё догонит, тогда и будет время с горечью вспомнить о всех своих деяниях.

— Сильена ил’Сиринга — рождённая солнцем из сирени, — повторил Феб, ведь именно это значило её имя. — Ты действительно стала солнцем после долгих дождливых дней. Ты видела Акпор — он даже летом мрачен, а в остальное время и вовсе забываешь, что такое солнце. Определённо не лучшее место для жизни, особенно после Тельмон-шер. Хотя это определённо не тот юг, который я хотел бы тебе показать. Милая, тебя ждёт столько дорог и удивительных мест! Поэтому обязательно просыпайся. Ты же хотела сама посмотреть на драконий город?

Феб мягко улыбнулся и покинул кабинет. Утром встретился с Кошкой, они предупредили о планах остальных и ушли.

***

По ту сторону сна оказалось совсем не то, что они ожидали увидеть. Кошка предполагала, что снова окажется в окружении северных пейзажей или родины фей, Феб просто рассчитывал на мирную местность. И никто не думал, что это место будет выглядеть как дом Райлера. Ещё страннее то, что место не только выглядело аналогично, но и ощущалось — воздух снова пропитался тьмой.

— Непонятно... — тихо произнесла Кошка, насторожённо оглядываясь. Пусто. Мрачно. Подозрительно тихо. — Мы вошли в сон, а не в подпространство сознания, поэтому должны были оказаться рядом с ней. Но я не могу её почуять.

— Я тоже не чувствую её присутствия, — подтвердил Алрефе, но вместо отвратительно знакомой обстановки посмотрел на свою руку. Посеревшая кожа, почерневшие ногти. Он потянулся к рогу — тот вырос. Неужели здесь так много тьмы, что облик сменился на демонический? — Дело может быть в том, что это всё-таки не обычный сон, иначе бы она могла проснуться.

— Раз у нас обоих отбило чутьё, придётся потратить время на поиски Синель.

— Тогда разделимся? Не знаю, насколько это место повторяет реальность, но если здесь присутствуют аналоги защитных чар оттуда, верхние этажи лучше осмотреть мне.

— Настолько уверен в своих способностях?

— Я был тем, кто наложил или усовершенствовал большую часть, — пожал плечами Алрефе. — Но хозяин закономерно запретил мне впоследствии самовольно на них влиять.

— Ладно, по рукам. Тогда я в подвал.

Они стояли в холле напротив главного входа и только-только собирались разойтись — Алрефе к лестнице, ведущей на второй этаж, Кошка — к спуску подле технического помещения, — как дверь с шумом распахнулась, являя их взору двух неожиданных гостей: Олеонте и Хекле. Алрефе тут же заслонил Кошку собой, напряжённо смотря на демонов. Часть подпространства или же явились собственной персоной? Если последнее, то зачем?

— Ба-атюшки, какая встреча, — протянул Олеонте и присвистнул. — Это что же — только разошлись и уже снова встретились? Даже без десятилетий поисков?

— У нас другая цель, — холодно напомнил Хекле.

— Ой, да не зуди. Отбить ему почки тоже хороший вариант.

— Ты сначала дотянись, — хмыкнул Алрефе, а за спиной сделал жест Кошке, чтобы она уходила.

Пусть лучше он останется здесь разбираться с демонами, а она не откладывает поиски Сильены. Один против двоих — не лучший расклад, уверенность в собственных силах не способна должным образом компенсировать годы отпуска, а недавняя разминка с монстрами в червоточине не сравнится с дракой с разумными и умелыми противниками. Но выбора нет.

— Не попал!

О пол со звоном ударился нож, отражённый заклинанием. Алрефе отскочил, увернулся от пущенного Хекле шара. Краем глаза заметил, как за поворотом скрылась Кошка в животной форме. Отлично, можно хотя бы о ней не беспокоиться.

По полу пробежали разряды, заставляя демонов отскочить. Тёмный мрамор покрылся трещинами. Алрефе поймал запястье Олеонте созданным хлыстом, дёрнул, заставляя выронить нож, но едва успел отклониться от тут же пущенных отравленных игл. Что-то зазвенело над головой. О мгновенно выставленный щит разбилась массивная люстра. В стороны разлетелись осколки хрусталя.

От выжигающих друг друга заклинаний по холлу распространялся едкий дым. Драка магов в закрытом, не подготовленном для этого пространстве — всегда плохая идея. Пользуясь ухудшением видимости, Олеонте быстро оказался рядом и ударил в затылок. Алрефе успел среагировать, развернулся, отразил удар предплечьем. Хотел подсечь, но Олеонте уже оказался с другой стороны. Подпустить убийцу слишком близко — ошибка для мага. Алрефе попытался отскочить в сторону — туда пустил заклинание Хекле.

Видит тьма, он хотел просто потянуть время, пока Кошка занята поисками!

Над головами вспыхнул магический узор. Всё вокруг затряслось, по потолку быстро расползлись трещины, посыпались пока только мелкие куски камня. Громкий хлопок. Холл затянуло тьмой, окончательно убивая видимость. Подпрыгнув, уплотнив её под ногами, Алрефе побежал к лестнице. В холле с грохотом обвалился потолок.

Глава 27. Маги бранятся — искры летят

На первый взгляд это место казалось копией дома Райлера, только помрачневшей — за окном явно ночь, освещение отсутствовало, вместо него будто светился сам воздух. Тусклым, красноватым, инфернальным светом. Но если внимательнее присмотреться, прислушаться... Из стен сочилась кровь. На потолке то и дело распахивались глаза. Из-за закрытых дверей доносились стоны, скулёж, рыки. По камням и дереву скреблись когти. На грани слышимости различались шаркающие шаги. Если это место — сон, то впору называть его кошмаром.

Перескакивая через несколько ступеней, Алрефе взбежал на второй этаж и ненадолго остановился возле края обвалившегося пола, с границ которого свисали какие-то толстые влажные нити, вглядываясь вниз сквозь ещё не уложившуюся пыль и не развеявшуюся тьму. В прорехах можно разглядеть мерцание щита. Он знал, что противники выжили, не только потому, что не ставил своей целью убить, но и потому, что они-то в это подпространство вряд ли зашли физически, так что особо сильные травмы впоследствии отразятся разве что на состоянии моральном. Доводить до подобного тоже не хотелось — ни Олеонте, ни Хекле он всё равно не считал врагами.

Пришлось отступить назад — ещё один кусок пола возжелал отвалиться. Мимо со свистом пролетел нож, с ювелирной точностью разрезав кончик заострённого уха. Втянув воздух сквозь сжатые зубы, Алрефе рефлекторно поднял к нему руку. Горячая кровь капала на шею, расцветала тёмно-красным, почти чёрным пятном на воротнике рубахи. Второй нож он успел отразить щитом, но на краю обвала уже стоял Олеонте.

Слишком близко.

Алрефе не успел подумать, какое заклинание применить, как тот оказался рядом и повалил на пол. Удар затылком ненадолго отбил восприятие происходящего. Колено Олеонте упиралось в живот, левая рука лежала на шее, пока только удерживая, не душа. Пытаясь сфокусировать взгляд, он посмотрел наверх, на вечную улыбку, нарисованную шрамами. Их собственноручно вырезал отец Олеонте просто потому, что его выбесило хмурое лицо сына. В красноватом свете кривая улыбка смотрелась особенно жутко, словно снова налилась кровью.

— Я знаю, ты слишком мягкосердечен для решительных действий, — проговорил Олеонте доставая нож и проводя острым лезвием возле щеки в такой близости, что можно почувствовать холод, — так что позволю себе ещё одну дружескую уступку. — С каким же презрением, издёвкой он произносил это слово! Лезвие же продолжало свой путь: вдоль шеи, под ключицей, к груди. Как напоминание не делать резких движений. — Ты ведь хочешь знать, почему мы здесь?

Пауза. Кончик ножа уткнулся в ребро, намекая, что вести монолог слишком скучно.

— Действительно. Не имею представления, что вы тут забыли, — немного сдавленно ответил Алрефе.

— Хозяин очень-очень недоволен случившимся. Мы упустили не только гримуар, но и тебя. Первое ещё ладно, там текст-то разобрать могут только те, кто из Эш’монле, так что хозяин побесился и решил искать другой способ вывести Февния. Но вот ты... — Кровавая полоса протянулась точно по ребру, заставляя резко втянуть воздух. — Раз ты уже не его собственность, то возвращать — дело неоправданно опасное. И в руки не дашься, и взаперти сидеть не станешь. Печально. Скучаю по нашим вечерам в пыточной. Вернуть нельзя, оставлять так просто тоже не хочется. И если нельзя навредить тебе...

Алрефе нахмурился. Начал понимать, к чему всё шло. Кровь застучала в висках, тьма, почувствовав злость, жаждала действий. Крови. Чужой, несомненно. Под лопатками что-то отвратительно шевелилось, словно под полом проползал огромный червь, углы камней впивались в спину.

— Да-да. Возможность ударить по слабому месту всё ещё есть. Потому что ты беспечно позволил себе дорожить кем-то. Ещё и столь слабым! Зачем трогать тебя, если можно разрушить рассудок той феи? Сам себя потом съешь изнутриза то, что допустил такое. Доброта — это слабость, мой милый друг. Сострадание — яд, а близость — клинок в руке твоего врага. Нас сначала смутило это место, но раз ты тоже здесь, то мы по адресу.

То, что Хекле ещё не поднялся, означало одно: он отправился искать Сильену, пока Олеонте заговаривал зубы. Надо вырваться и помешать. Алрефе знал: любое, даже самое лёгкое, осторожное движение не ускользнёт от внимания Оленоте. И закончится глубоко всаженным ножом. Или сжавшейся рукой на шее. Даже взглядом нельзя выдавать намерения.

«Не отводи глаза, не дай уловить ход мыслей... Каковы должны быть действия Хекле? Сначала пройдёт по первому этажу. Потом... Он будет до последнего избегать подвала, поэтому пойдёт на второй этаж. Не здесь. Лестница возле тренировочного зала ведёт к лабораториям. Далее можно снова избежать нас, выйдя через кабинет на балкон и пройдя до игровой. Но это он точно ещё не успел».

— Может, в чём-то ты и прав, — неожиданно смиренно признал Алрефе, улыбаясь. — Ведь ты в самом деле клинок в руке Райлера.

Давление на живот усилилось — несмотря на всю верность хозяину, Олеонте злился, когда его приравнивали к инструменту, но Алрефе продолжал улыбаться. Пока кровь, продолжавшая капать из уха, вырисовывала на полу узор печати. Почти никто не знал об этой особенности, но демоны, подчинившие внутреннюю тьму, могли управлять содержащей её кровью. Особенно своей — здесь гораздо меньше нюансов. Иронично — это давало преимущество тем, кто не искал такой силы.

— Ты стал убийцей, потому что из-за способностей не мог выбрать другой путь, но я-то знаю, что амплуа аптекаря — то, чего ты хотел на самом деле... Всё, что ты сказал, — верно, но только в нашем мире. За его пределами другие правила, которые мне, честно говоря, ближе...

— Что за внезапная исповедь? — Олеонте подозрительно прищурился. — Хватит затирать мне то, что я уже слышал.

— Но от сути своей окончательно не избавиться.

У драки мага с убийцей есть два важных правила: не подпускай убийцу слишком близко, не дай крови мага попасть на тебя — та может стать меткой для заклинания. Несмотря на осведомлённость, Олеонте упустил из виду, что, зажимая горло, задел рукой кровавый след.

Законченная печать активировалась без всяких вспышек, парализовав цель. Всего несколько секунд, чтобы сбить руки, поменять позиции и активировать вторую печать: усиленное притяжение. Заклятье не продержится долго, но времени убежать хватит. Оставив чертыхающегося Олеонте, Алрефе метнулся направо. Мимо своей комнаты, кабинета, к лестнице. Вниз. Под ногами то и дело что-то хрустело, но совершенно не хотелось замедляться и проверять, что именно. Складывалось ощущение, что в этом подпространстве дом скрестился с Шерре-эн-Охан.

Два мага такого уровня без проблем способны почуять друг друга на подобном расстоянии, а потому встречное заклинание Алрефе увидел раньше, чем самого Хекле. Колючий вихрь, в который опасно пускать заклинание — может вернуть обратно. Оставалось только удерживать щит, на всякий случай прикрывая руками лицо. Воздух искрил от соприкосновения чар, под ногами снова сгущалась тьма. В ушах начало звенеть, рана на ребре ныла. Почти всё оружие Олеонте покрыто ядом, но в основном достаточно слабым, чтобы демоническая регенерации могла с ним справиться.

Заставляя себя отвлечься от боли, Алрефе сосредоточился на вихре. Магическая структура как правило неоднородна. Надо разглядеть слабое место. У Хекле она обычно с левой стороны — во время обучения постоянно приходилось об этом напоминать. Да, сейчас также. Махнув рукой, Алрефе послал инвертированный заряд.

Шум вихря не дал уловить реакцию, оставалось ориентироваться по поведению заклинания. Три, два, один... Воздушные потоки замедлились из-за нарушения передачи энергии. Алрефе тут же атаковал в ответ чёрными стрелами. Паре даже удалось порвать мантию, но главное, что Хекле окончательно потерял контроль над заклинанием, отвлекшись на уклонение.

Драка продолжалась. Хекле не любил тратить силы впустую, отдавая предпочтения направленным заклинаниям вместо атаки по площади. Алрефе пользовался тем, что знал привычки ученика, и старался не отвечать слишком сильными заклинаниями, подавляя желание решить все проблемы одним заклинанием, которое сравняет это место с землёй. Всё ещё пытался просто задержать, не причиняя сильного вреда. Даже зная об их цели... Ведь каждый поступок, угодный тьме, — приближал проигрыш в битве с ней.

Со стороны лестницы послышались шаги — Олеонте смог вырваться и спешил присоединиться к веселью.

«Мог же уйти искать Сильену... А говорит, что не друг!» — с усмешкой подумал Алрефе, бросая заклинание за спину.

Одно он забыл учесть в новом раунде: близость лабораторий. Этот мир слишком напоминал реальность, а потому последствия влияния чар на оборудование не заставили себя ждать. Внезапный разряд повалил на под всех троих. В глазах потемнело, во рту загорчило от крови. Алрефе опёрся на руки, пытаясь подняться, но увидел на полу воронку. И тут же оказался поглощён потоками тьмы.

***

Тхайнан поставил чашку на стол и посмотрел в окно. Очередной чудесный, солнечный летний день. Рядом Сигдис размазывала по тосту варенье, а Нильс перебирал найденные в шкафу баночки с травяными сборами.

— Кажется, тучи собираются, — произнёс Тхайнан, не отрывая глаз от абсолютно ясного неба.

— Тучи? — Нильс посмотрел на улицу, на друга и снова на улицу. — Очки одолжить?

— Нет, лучше приготовься встречать гостя.

Нильс нахмурился, пытаясь уловить ход мыслей. Драконы, конечно, существа неизведанные, но не настолько же! Впрочем... Сняв с воротника очки, он надел их и переключил в режим отслеживания магических потоков. Так вот в чём дело! К дому приближался кто-то подобный демону.

— Сигдис, ты ведь сходишь присмотреть за милыми дамами, пока мы будем оказывать тёплый приём? — поинтересовался, откладывая очки на стол.

— С радостью. Мои годы к гостеприимству уже не располагают.

Она доделала тосты, прихватила с собой тарелку и чашку и направилась в кабинет, где лежали Кошка и Синель. Нильс проводил её взглядом, потянулся, хрустнув сцепленными в замок пальцами, а после начал собирать волосы в хвост, попутно спрашивая:

— Как думаешь, за кем явятся?

— За Кошкой. Гоняться за Фебом теперь бессмысленно, да и шанс отследить его перемещение стремится к нулю. А вот определить её место могли успеть.

— Что ж... Мы в любом случае отдавать никого не намерены.

Тхайнан поставил чашку в раковину и поманил Нильса за собой. Радушный хозяин не поленится встретить гостя перед домом, а уж о приветливости сумеречных драконов слышали даже во внешнем мире. В основном — полные преувеличений слухи, но даже в них имелась доля правды. Ведь сумеречным проще всего отступиться от клятвы и напасть не ради защиты.

Демона с синими волосами Нильс узнал ещё на подходе — Энрих. Тот тоже заметил встречающих, однако проявлять агрессию не спешил, хотя выглядел хмуро, особенно недовольно скривившись при виде Нильса. Спокойно подошёл ближе, даже кивнул в знак приветствия. На левой руке блеснул браслет, очень напоминавший тот, который обнаружился на Сильене. Кошка сказала, что это мгновенный телепорт. Тогда понятно, почему Энрих так быстро заявился в скрытый город — не волновался о обратной дороге.

— Здравствуйте, Кошка у вас? — без долгих расшаркиваний спросил он в лоб.

— Здравия-здравия, — ответил Нильс, расплываясь в широкой улыбке. — Мы так-то заводчики, вас какая именно интересует?

— Вы-то прекрасно осведомлены, о какой Кошке идёт речь. У неё уже есть хозяин. И мне приказано её вернуть.

— Мне жаль это говорить, но обмену и возврату спасённые девы не подлежат. Она уже заключила новый договор, служба Фе... — Нильс снова не смог вспомнить имя и махнул рукой после недолгих попыток. — Фейхоа вашему в который не входит.

— Боюсь, такой ответ я принять не могу.

Воздух вокруг потемнел, но Энрих не успел ничего сделать, как был отброшен, повален невидимой силой. Он быстро сломал незримые оковы и вскочил, принимая боевую стойку. Над раскрытыми ладонями кружила сконцентрированная магия, готовая в любой момент оформиться в заклинание. Глупо вступать в бой против дракона, но Энриха можно понять — приказ стоял выше здравомыслия.

Впрочем, Тхайнан пока просто стоял, заведя руки за спину, и скучающе смотрел на двух ощетинившихся детей тьмы. Вторым, конечно, являлся Нильс, с радостью принявший вызов. Оранжевые узоры с каждым выпущенным заклинанием всё задорнее переливались на серых руках. Хлопки и вспышки могли бы навести шуму на половину города, если бы Тхайнан не ограничил место драки изолирующим куполом. Пока он просто следил, как бы резвящиеся маги не навредили окружению.

Нильс легко и со смехом избегал постоянно появлявшиеся на земле ловушки, щедро разбрасываясь рыжими разрядами, которые почти не достигали цели — Энрих тоже хорошо уворачивался. В постоянном шевелении теней уже не разобрать, какие созданы магией, из каких могут по щелчку вырасти жаждущие крови шипы. Нагревшийся воздух пах едкой гарью, царапая горло, на каменной дороге хаотично темнели пятна крови.

Тхайнан прикрыл нос рукавом и кашлянул. Энрих сделал достаточно, чтобы доказать следование приказу, можно завершить представление. Невидимая волна снова прибила его к земле, на этот раз не давая вырваться. Тхайнан подошёл ближе и слегка наклонился, смотря в раскрасневшееся от драки лицо.

— На Кошке теперь защита дракона, так что больше вы не сможете повесить на неё новые подчиняющие чары. Поэтому её в любом случае нет резона возвращать.

В его руке появился сумеречный меч. Замах. Свист. В последний момент Энрих успел разбить камень, активируя заклинание переноса. Тхайнан с довольной улыбкой развеял чары — он специально замедлил удар, давая демону возможность сбежать. Ведь в критической ситуации приказ о возвращении Кошки можно обойти — Февний явно предпочтёт сохранить ценного мага, а не потерять сразу двух слуг.

— Вот и поговорили... — Тхайнан обернулся к Нильсу. Тот опирался на окружавшую дом каменную ограду, пытаясь отдышаться. — Ну как, хорошо размялся?

— Отвратительно! Если бы он хотел меня убить, а не просто сделать отбивную, которая таки согласится отдать Кошку, я бы тут уже не то что не стоял, лежал бы кусочками. Сильный маг, что тут ещё сказать. Пытайся я отражать атаки щитами, большую часть не выдержал бы. — Нильс подул на руки, узоры на которых тухли очень медленно и неприятно зудели. — Я всё ж не особо по дракам, но теперь понимаю, о чём говорил Феб. Сильные и слабые заклинания одной формы — это как горячая и холодная колба: выглядят одинаково, а где что поймёшь только когда дотронешься.

— Для того, кто устал от драки, ты не слишком ли болтлив?

— Просто это единственное, что я сейчас могу де-а-а! — Нильс вскрикнул от неожиданности, когда подошедший Тхайнан перекинул его через плечо и понёс обратно в дом. — Тхай, пусти меня! Я отдохну и сам дойду!

— Не хочу, чтобы улицу портила твоя побитая тушка. Сигдис этого тоже не оценит.

— Не настолько я побит, чтобы что-то портить! Просто немного кровоточу. И вообще, а вдруг бы я так смог подцепить какую-нибудь сердобольную девушку, возжелавшую помочь такому бедному и нечастному мне? Отличный шанс узнать драконов поближе, с новых сторон... Ты уж не обижайся, друг, но некоторые аспекты изучить на тебе мне мешают вкусы.

— Я сейчас на тебе изучу влияние солёной ванны на раненых тёмных эльфов, если не перестанешь дёргаться и нести чушь, — проворчал Тхайнан, удобнее перехватывая слишком бодрую тушку.

Нильс затих, недовольно скрестив руки на груди — проверять реальность угроз совсем не хотелось.

Сигдис уже ждала их с аптечкой наготове. Сильно ранить Нильса не успели, но даже с обработкой незначительных повреждений затягивать не стоило, как и полагаться на кое-чью благоразумность. Он мог беспечно забыть о любых травмах, которые не доставляли ощутимого дискомфорта, но из-за высокого болевого порога, выработанного жреческими тренировками в молодости, в этот список попадали отнюдь не только безобидные ссадины, царапины и прочие мелочи, которые действительно достаточно просто промыть и не трогать.

— Куда вскочил, я ещё не закончила! — Сигдис дёрнула Нильса за ухо, заставляя сесть обратно.

— Да само заживёт, хватит меня мумифи-тьфу! — Он попытался протестовать, за что получил в рот пропитанную спиртом вату, от которой теперь отплёвывался.

— Ещё один протест, и я поставлю тебя целый семестр вести лабораторные у второго курса.

— Если хочешь моей смерти, скажи прямо — с горы сброшусь! — воскликнул Нильс, схватившись за сердце. — Там же тупой и ещё тупее. Я не выдержу закрывать всему скопу лабораторные на зачётной неделе!

— Тогда молчи, не дёргайся и не перечь старшим.

Нильс вздохнул с лицом никем непонятого страдальца, но всё же смиренно позволил себя обработать.

Глава 28. Детство чародея

«Что за?.. — Алрефе нахмурился, поднимаясь и осматриваясь. — Почему мир стал таким большим?»

Знакомое помещение, но точно не дом Райлера. Место, в которое он не возвращался так давно, что образ начал постепенно стираться из памяти. Алрефе осмотрел себя и цокнул с досадой. Вот оно как! Не в мире дело.

«Нас утянуло во временную петлю. Чтобы из неё выйти, придётся ждать, пока перебросит в настоящее».

Да, всё дело в том, что он снова стал ребёнком. Точнее, оказался в своём детском теле в одном из моментов прошлого. Обычно петля времени перекидывает сознание попавшего в её лапы по разным эпизодам из жизни в хронологическом порядке вплоть до настоящего времени, но если в тот момент не успеть вырваться, начнётся новый круг. Алрефе не пребывал в восторге уже от перспективы один раз слишком отчётливо вспомнить то, от чего сбежал.

Почему же он оказался на полу?.. Дело определённо не в перемещении сознания, такая ситуация точно имела место быть. Сколько лет этому телу? Одежда на груди заляпана кровью, на губах — он облизнулся — тоже. Слабость. Похоже, очередное кровотечение из носа, окончившееся обмороком. До пяти лет включительно подобное происходило регулярно — Алрефе ещё не умел как следует колдовать, а тело не выдерживало такого количества магии внутри, пребывая в состоянии постоянного избыточного заряда.

Только никто об этом не знал. У ребёнка нельзя измерить магический потенциал, а такого рода «симптомы» характерны и для слабого, безнадёжного демона, который даже не может выдержать тьму в собственной крови, что уж говорить о магии. А ведь отец Алрефе тоже маг. Не выдающийся, хотя носил валирэ местного главы, обычный ремесленник, предоставляющий услуги по зачарованию, проклятиям, проверке предметов на наличие чар и прочим нужным в демоническом быту вещам. Столь простое положение отнюдь не значило, что Вильхену всё равно на репутацию, тогда как для мага позорно иметь настолько бездарного — ещё и склонного к доброте! — сына. Алрефе с самого начала стал бельмом на глазу у собственной семьи.

То, что он лежал на полу посреди коридора, не значило, что никто не обнаружил ребёнка, просто не хотели возиться с болезным сознанием. Демоны редко заботятся о слабых, особенно о детях, ведь те не могут предложить взамен ничего полезного. И не факт, что польза появится в будущем. Так что если ты не можешь выжить — это только твоя проблема.

Ещё одно отвратительное свойство петли — сознание из настоящего на самом деле соседствует с «сознанием» из прошлого, а значит нет полного контроля над телом, нельзя даже внутри иллюзии изменить случившееся когда-то. Поэтому далее...

— Ты опять заляпал ковёр!

Пятилетний Алрефе вздрогнул, услышав голос матери, сжался, закрывая голову руками. Сейчас его снова побьют. Хлёсткий удар. Но он ничего не почувствовал, тогда как Эймиа отшатнулась, шипя сквозь зубы и тряся рукой с чёрным следом, над которым ещё вилась тьма. Очередной неконтролируемый выброс магии на этот раз защитил Алрефе. Но если бы такие проявления силы могли изменить ситуацию к лучшему...

— Ещё и огрызаться смеешь!

Мать схватила его за рог и швырнула в стену. Алрефе вскрикнул, сполз на пол. От удара спиной перехватило дыхание, на глазах проступили слёзы, конечности не слушались, ни слова не удавалось сказать, только безмолвно, по-рыбьи, открывать рот.

— Н-но мама, — сдавленно пробормотал он, смотря на красивую, но вспыльчивую и высокомерную, как и положено демону с юга, женщину с длинными каштановыми локонами и изящными рогами. — Я в-ведь... Не специально. И-извините... Я не хотел де... — Дыхание снова сбилось, но Алрефе сделал над собой усилие и продолжил: — Делать вам больно. П-правда...

— Не хотел он! — Она взмахнула руками, гневно глядя на него. — Никогда не хочешь! В этом, видимо, и проблема. Уж если б пытался, может, удалось бы хоть какой толк из тебя выбить! Мне жаль часов, потраченных на твои роды. — Эймиа скривилась в презрении и отвернулась. — Пока не вычистишь ковёр — на ужин не являйся.

Алрефе проводил мать взглядом и попробовал пошевелить руками. Может, ему действительно не стоило рождаться? Зачем жить в мире, в который не вписываешься? Ему нет места ни среди семьи, ни среди других детей. Его сверстники предпочитали какие-то странные, жестокие развлечения: драки, издевательства над животными, травля слабых или непохожих. Даже обычные игры вроде пряток, салок дополнялись глумлением над проигравшим. Взрослые такие забавы только одобряли, а если в процессе страдали их собственные дети, ещё и наказывали тех, приговаривая, что сами виноваты, раз дали себя в обиду.

«А принял бы моё предложение, смог бы отплатить сполна всем, кто над тобой издевался», — прозвучал в голове знакомый, лишённый эмоций голос, который он слышал и в жизни, и в регулярных кошмарах.

— Нет, так нельзя, — прошептал Алрефе, с трудом поднимаясь и покорно направляясь за щёткой. — Я не стану счастлив, причинив кому-то боль.

«Но ведь они первые начали. Пинают, что бы ты ни сделал. Не колдуешь — плохо. Колдуешь — ещё хуже. Подойдёт любой повод, потому что они упиваются превосходством, безнаказанностью, уверенные, что ты никогда не дашь сдачи».

— Они правы. Не могут же все вокруг ошибаться. Я не хочу отвечать насилием. И безнадёжен, слаб. Я виноват, потому что неправильный.

Горло сдавили с трудом сдерживаемые слёзы. Алрефе не хотел становится разочарованием для родителей. Гнев в их глазах, когда он в очередной раз не справлялся с простейшим заклинанием, совершенно оправдан. Позорище. То, что ему позволяли жить, уже проявление высшей милости. Для демонов в порядке вещей собственноручно убивать неудачных детей, не дожидаясь, пока те откинутся.

Но ведь он старался! Честно старался взять магию под контроль! Просто не хотел, не мог заставить себя никому навредить. А ведь чувствовал — мать права. Пожелай он сотворить атакующее заклинание, наверняка справился бы. Но тогда... Этот голос в голове точно начнёт ликовать... И однажды, перестав шептать и уговаривать, просто захватит, сделает своей марионеткой.

Когда Алрефе закончил с ковром, все уже поели — ничего удивительного, он ведь упал по пути на ужин, и всё, что ему осталось — тарелка, на которую свалили недоеденное братом и сестрой. Плохой ребёнок собственной порции не заслуживает.

Пять лет... Не так уж много, не так уж мало. Тьме не нужны дети — они слишком слабы, чтобы нести в мир достаточно смертей, страданий, и разрушений, к тому же, в мире демонов высокая смертность, особенно детская. Так что до шестнадцати — совершеннолетия — демоны росли очень быстро, а после старение сильно замедлялось, так что едва ли отличишь столетнего от двадцатилетнего. Потолок продолжительности жизни не удавалось измерить по очень банальной причине: мало кто доживал до старости. Что же касалось Алрефе, при сопоставлении с человеком ему выходило около семи-восьми лет.

В этот год решалась его судьба. Слишком слабые демоны не доживали до шести, тьма разъедала их тело раньше. Если же не помрёт... Сможет совладать с магией — пойдёт в школу, не сможет — продадут в рабство, чтобы хоть какая-то польза от него была. Деньги лучше позорища под носом. Чтобы узнать об этом, Алрефе даже не пришлось втайне ничьи разговоры подслушивать — все перспективы ему высказали в лицо. По глазам видел — родители уже высчитывали, кому и за сколько стоит попытаться предложить. Но ведь это всё равно лучше смерти?.. Хотя рабы — тот ещё расходный материал.

После еды Алрефе вымыл посуду за всей семьёй и направился в свою комнату. Очень маленькую, располагавшуюся в самом холодном углу дома. Да, Тельмон-шер — южный город близ пустынь, но не секрет, как сильно в таких местах падает температура ночью, а местные жители к холоду определённо чувствительны. Изначально Алрефе должен был делить комнату с братом, но того выбесили ночные всхлипы, частый кашель, порождающие шум и беспорядок выбросы магии. Так что его отправили в кладовку.

В нынешней комнате помещались только узкая кровать, по длине почти от стенки до стенки, и комод, расстояние между которыми — одно скрипучее, завывающее окно; стены с потрескавшейся краской невнятного сероватого цвета, половицы такие старые, что легко подцепить занозу, но Алрефе просто радовался, что больше не оставался наедине с братом. Когда Нермие злился, не справляясь с заданием, или просто плохой день выдавался, он срывался на младшем. То есть, конечно, раздельная жизнь полностью не спасала от срывов, но иногда брату становилось лень спускаться к кладовке.

Алрефе забрался на жёсткую кровать и достал из-за под свалявшейся подушки книгу по магии, втайне прихваченную из домашней библиотеки. Может, если продолжать пытаться, он справится хоть с одним заклинанием, которое не надо для этого ни на кого направлять?

Магия — это сложный путь как для сильных, так и для слабых. Особенно тёмная. Поэтому хотя все демоны в той или иной степени имели к ней предрасположенность, многие не умели ничего, кроме самых бытовых заклинаний. Алрефе знал об этом даже в столь юном возрасте, но его всё равно тянуло к магии. Не из-за силы, которую та могла дать, просто... Нравилось вникать в заклинания, улавливать связь между их построением и принципом работы, хотелось и самому что-нибудь придумать, исполнить.

Читать по ночам удавалось только тогда, когда получалось зарядить столь же втихую прихваченный светящийся камень. Зарядка являлась не заклинанием, а переливанием энергии, выбросы которой и без того иногда случались. В последнее время Алрефе справлялся всё чаще — это давало надежду, ведь контроль над внутренними магическими потоками — важное условие для успешного колдовства.

Засиделся как всегда допоздна. Понимал прекрасно — днём от недосыпа только хуже будет, но ничего не мог с собой поделать — так сильно захватывало чтение. Раньше сигналом к завершению служил затухающий камень, теперь же тот мог гореть до утра, позволяя окончательно забыться за изучением непостижимого. На самом деле причина не только в этом: Алрефе боялся спать. Во снах голос звучал чаще, говорил, взывал настойчивее, иногда являлся в облике всевозможных тварей. А ещё возникало чувство, что во сне гораздо больше шансов умереть.

Когда Алрефе перестал ворочаться, пытаясь с хоть каким-то удобством устроиться на тонком матрасе, чья-то лёгкая рука осторожно коснулась его головы, смахнула волосы со лба. А рядом раздался шёпот:

— Ты обязательно справишься. Магия станет для тебя таким же верным инструментом, как лютня.

Такого... Не происходило в жизни. Да, точно... Столь сильно погрузившись в прошлое, что даже чувства и мысли кажутся своими, легко забыть, что это просто петля. Алрефе закрыл лицо руками и отвернулся к стене, сжался, словно говоря: «Пожалуйста, не смотри. Тебе не нужно это знать. Я сам лучше бы никогда об этом не вспоминал».

И его перебросило к следующему эпизоду.

Кабинет отца. Очередное «занятие» — с Алрефе уже давно не пытались заниматься по-настоящему, просто звали, приказывали сотворить заклинание и наказывали за очередной провал. Возле родительского стола стояли Шельви и Нермие. Им скоро шестнадцать, поэтому сегодня они обсуждали время посвящения в Шерре-эн-Охан. Почему Алрефе не такой же способный, как двойняшки? Умелые, достойные, постоянно друг с другом соревнующиеся. В будущем они обязательно подерутся, решая, кто унаследует дело отца. Может даже насмерть.

Вильхен поднял глаза и посмотрел на Алрефе, только сейчас заметив. Брат и сестра тоже оглянулись, поморщились, не пытаясь скрыть отвращение. Сколько можно тратить время на этого выродка? Только настроение своим видом портит.

— Оно же всё равно ничего не сможет, — усмехнулся Нермие, — тогда почему бы сразу не перейти к более интересной части?

— Валяй, — лениво кивнул отец и продолжил разговор с Шельви.

Нермие подходил нарочито медленно, словно давая время убежать, Алрефе бы рад, только ноги не слушались и едва заметно держали. Не отводи взгляд, не отступай. Раззадоришь — сделаешь только хуже. Да как тут держать себя в руках? Страшно. Очень страшно. Тощий, болезный ребёнок против тренированного почти совершеннолетнего лба. Алрефе схватился за грудь — опять закололо сердце, во рту появился привычный и мерзкий привкус крови. Нет, только не сейчас. Хорошо, что он сегодня ещё не ел...

— Хватит показушничать! Никакой жалости ты таким цирком не вызовешь! — прикрикнул брат и пнул в живот.

Алрефе упал, в глазах потемнело, но он всё равно пытался смотреть Нермие в лицо. Тот двумя махами сбил в стороны руки Алрефе, для верности ударяя пяткой в локтевые сгибы, пнул в бок так, что хрустнули рёбра, а после поставил ногу на шею. Давил всё сильнее, с улыбкой слушая хрипы, смотря на тщетные попытки убрать ногу. Куда там — такими спичечными ручонками Алрефе ему даже палец сломать не сможет.

Из последних сил, уже почти потеряв сознание, он поднял руку. Вспышка. Нермие с лёгкостью разбил атаку щитом, но всё равно от неожиданности сделал шаг назад. Хватая воздух, Алрефе всё ещё лежал на полу, пытаясь восстановить дыхание.

— Это было заклинание? — почти с интересом уточнил Вильхен.

— Похоже на простейшую форму стрелы, — подтвердил Нермие.

— Из этого всё ещё может выйти толк?.. — спросил сам себя. — Посмотрим. Сможет снова что-то сотворить — отдадим всё же в школу. Колдунцы на побегушках тоже иногда пользуются спросом.

— Даже колдунцу нужно пройти посвящение, — напомнила Шельви. — А это может откинуться, как только спустится в червоточину. Даже пары дней не выдержит. Тот, кто будет на регулярной основе пользоваться даже простой магией, должен иметь хоть какую-то выносливость.

— С каких пор тебя беспокоит жизнь этого?

— Меня беспокоят ресурсы, впустую выброшенные на то, чтобы это вырастить.

В каком-то смысле мать относилась к Алрефе добрее всех, по крайней мере называла «он», а не «оно» и «это». Всё ещё видела в младшем сыне личность, а не вещь.

— Не обеднеем. С тем же успехом могли завести домашнее животное. Но тут хоть есть шанс остаться в плюсе. Выживет — вернёт каждую потраченную на него монету. Это пока неважно! Одна удачная тычка ничего не значит. Нер, вынеси мусор, надоело видеть эти кривляния на полу.

Брат кивнул, нагнулся, схватил Алрефе за волосы, чтобы приподнять, и в таком виде по полу поволок до комнаты, по пути пересчитав бессильной тушкой ступеньки. Швырнул на пол, вырвав клок волос, хлопнул дверью и ушёл. Если бы не обсуждение, прерванное очередным занятием, Нермие обязательно задержался бы и хоть пару раз наподдал, но сегодня он торопился вернуться.

Алрефе с тихим стоном перевернулся на спину. Из-за сработавшего заклинание приступ немного отступил. Сил встать всё равно нет, но лучше сломанные рёбра и синяки, чем если опять начнёт тошнить кровью. Хорошо, что пока родственникам ничего не нужно, он предоставлен сам себе. Можно отлежаться.

«Если бы ты только захотел, смог бы ударить сильнее. И тогда он не успел бы отразить».

— Тогда бы я его ранил, — прошептал одними губами. — Не хочу. Достаточно же просто спугнуть. Делать больно... Неправильно.

Его первое заклинание всё равно стало атакующим. Даже если никто не пострадал, это всё равно очень расстраивало.

«Так считаешь только ты. Смотри — все вокруг причиняют кому-то боль. Это нормально, правильно, естественно. Выживает сильнейший. Сильнее тот, кто может прогнуть под себя остальных. Подчинить, запугать, убить. Тобой перестанут пренебрегать только тогда, когда начнут бояться. Чтобы боялись, ты должен делать больно».

То, что нашёптывала тьма, являлось истинным для этого мира, но отчего-то неприемлемым для Алрефе. Он сам не понимал причины. Ведь с детства учили иному. Ведь на самом деле не желал быть половой тряпкой. Ведь не хотел разочаровывать родителей. Так что же с ним не так? Откуда такая трусость и... То, что другие с презрением называли добротой. Алрефе не знал, что именно значит это слово. Наверное, что-то плохое. Какую-то болезнь или просто нечто ущербное, позорное, ненормальное.

— Значит, нет смысла выживать.

Отсюда в окно виднелся только кусок сероватого ясного неба. Неужели так везде? Из разговоров взрослых он знал, что существуют другие миры. Родители ещё поначалу упоминали, что младший слишком мягок, как те демоны, которые росли вне родины. Потом уже поняли, что дела обстоят гораздо хуже. Но что такое это «вне родины»? Где оно? Какие демоны там? Может, родись Алрефе в другом мире, для него всё же нашлось бы место? Вот бы оказаться за пределами родного города. Уйти настолько далеко, насколько хватит сил.

Побитый ребёнок, смотревший в небо, совсем не хотел отплатить, отомстить тем, кто над ним издевался, подсознательно понимая — они не могли поступить иначе, ровно как он не мог уподобиться им. И просто мечтал найти свой дом. Место, где его примут таким: сочувствующим, добрым, желающим созидать, а не разрушать.

Детские мечты, как и розовые очки, бьются стёклами внутрь. Поэтому Алрефе понимал: самое выполнимое, приближённое к реальности желание — умереть, не дожив до шести. Быть сожранным тьмой. Тогда не придётся причинять никому боль. Но жизнь достаточно коварна, чтобы подготовить нечто куда хуже.

Глава 29. Дружба гадюки и соловья

За первым заклинанием шло второе, третье... Алрефе смог доказать, что та атака не была случайным выбросом магии, что у него действительно есть некоторые способности. Это мало изменило его положение дома, ведь презирали не только за неспособность колдовать. Здоровье постепенно начало выправляться: тело, которое с возрастом могло выдерживать больше магии, и регулярное сотворение заклинаний спасали от избыточного заряда. А вот доброта деваться никуда не спешила, оставаясь позорным клеймом.

На следующий год Алрефе пошёл в школу. Обычно демоны отправляли детей учиться в пять лет, а если кто-то начинал в шесть, значит, он отстающий. Стало ли это поводом для насмешек? Конечно! Задирать пытались даже те, кто откровенно не тянул учебную программу. Какая разница, что настоящий отстающий тут ты? Ведь вот тот длинный на год старше, а ещё не машет кулаками в ответ. Его можно толкать с лестницы, выводить из себя любыми способами, на какие хватит фантазии, подкладывать магические ловушки — в ответ либо проигнорирует, либо попросит оставить в покое, либо уйдёт куда-то — спрячется.

Выходки одноклассников не злили, скорее раздражали — он просто пытался спокойно читать, учиться, и печалили — казалось, что от мантии — обязательной части формы учеников магического класса — скоро живого места не останется, так часто приходилось ту штопать и отстирывать от всевозможной гадости.

Алрефе не хотел выделяться, считал, что быть особенным — что-то плохое. Ведь тот, кто привлекает внимание, обязательно становится мишенью. Среди демонов это всегда проблема. Тем, кто выделялся из-за силы, успехов, тоже спокойно не жилось — их постоянно кто-то хотел сместить с пьедестала, но они-то умели давать отпор, не сдерживали себя по дурацким причинам вроде «но другим же будет больно», «а если после такого они тоже станут мишенью для насмешек», «на пострадавших всем будет всё равно, а от меня помощь принимать откажутся».

Чтобы не выделяться хотя бы из-за возраста, Алрефе налёг на учёбу и в итоге смог перескочить через класс. На самом деле, ему и без этой причины нравилось учиться. После школы он часто заглядывал в городскую библиотеку, где однажды нашёл самые ценные сокровища — книги не по тёмной магии, первой из которых как раз стала книга о печатях Шелианны. Если освоить другие направления... Можно будет не только колдовать без вреда для других, но даже помогать им!

Только отрабатывать такие чары приходилось втайне. Родня не оценит усилия, направленные не в то русло. Проблем в отношениях с семьёй и так хватало. Ребёнок, боящийся вернувшегося с собрания родителя — обычное дело, но у страха Алрефе имелись особенно весомые причины.

В тот раз отец позвал его в кабинет особенно разгневанным голосом. Некоторое время молчал, прожигая взглядом, до предела натягивая нервы. Пока не ударил кулаком по столу и не крикнул:

— Ал, мне надоело выслушивать жалобы учителей!

От грозного тона родителя хотелось стать меньше муравья, исчезнуть, но Алрефе оставалось только стоять перед столом, виновато потупив взгляд. Раздался свист. Левую половину лица обожгло ударом плети. Закусив губу изнутри, Алрефе поднял голову.

— В глаза мне смотри, червь! Сколько ещё это будет продолжаться? Что ни собрание, то я слушаю, что из-за тебя в классе никакого порядка.

— Но я же ничего не делаю...

— Именно! Язык в жопу засунул и доволен! А класс после каждой перемены по десять минут успокаивать приходится.

— Я их вообще не трогаю! Они сами начинают лезть и беситься, — возмущённо заявил Алрефе, за что снова получил плетью. На этот раз по плечу.

— Так заткни их! В стол головой ткни, в стену, зубы выбей, в конце концов заклинание в глотку пихни! Чего я тебе как маленькому объяснять должен? К тебе лезут — ты виноват, твоя проблема. Учитель не должен тратить на это время.

Чёрные верёвки сорвали с Алрефе рубаху, обвили руки и подвесили над полом. Отец встал из-за стола. Совершая медленный обход вокруг сына, он от души бил того плетью. Сероватая кожа покрывалась полосами, рвалась, но оставалось только сжимать челюсти — каждый вскрик добавит по пять ударов.

— Ещё хоть одну жалобу услышу — выпорю на площади! Ещё две — будешь весь день стоять там на коленях, и каждый прохожий сможет приложить руку к выбиванию из тебя дури.

Исполнил ли Вильхен свои угрозы? Несомненно! И первую, и вторую. Такое воспитание принесло свои плоды. Ожесточиться только на девятом году жизни и без того достижение, достойное изумления, но чтобы идти дальше, нужно либо принять правила общества, либо его сменить. Алрефе в душе надеялся на второй вариант, лишь бы появился шанс поступить потом в университет другого мира, но пока оставался только первый.

После дня на площади пришлось пропустить неделю учёбы — даже демоническая регенерация, ускоренная внутренней магией, не могла за ночь залечить все побои настолько, чтобы Алрефе смог банально встать. За это время по школе уже распространились слухи об ученике, подвергшемуся настолько позорному наказанию.

Ещё занятия начаться не успели, как компания из четырёх демонов под смех и улюлюканье окружающих припёрла Алрефе к стенке прямо возле главного входа. Пока двое держали, третий потянулся сорвать одежду.

— Ой, да чего ты так зажимаешься, — усмехнулся он, разрезая мантию. — На тебя уже весь город насмотрелся.

Алрефе не вслушивался в слова — их заглушали мысли. Почему? За что? Он больше не тот болезный ребёнок, постоянно теряющий сознание. Не позорище для семьи магов, ведь колдовал лучше сверстников. Хорошо учился, никого не трогал, не разжигал конфликтов, не отвечал на провокации. Не просил ни сочувствия, ни помощи, справляясь со всем сам. Так почему его продолжали смешивать с грязью все, кому не лень? Почему он больше беспокоился об их возможных травмах, а не о своих?

«Когда у меня ничего не болело?» — вдруг подумал Алрефе. И не смог ответить. Сколько себя помнил, был или больной, или побитый. Даже с учётом регенерации с тела никогда не исчезали синяки и кровавые корки.

На протяжении этой недолгой жизни его валяли по полу, пинали ногами, швыряли куда только можно, били всем, что попадалось под руку. Морили голодом, кормили объедками. Вырывали волосы, выкручивали, ломали пальцы, давили, завязывали в узел хвост. Возили лицом по земле — и хорошо если только по ней. Вываливали на него мусор, выливали помои. Можно долго ещё вспоминать, на что хватало фантазии семьи и других учеников. Но ведь... Даже убогое ничтожество не заслужило столько издевательств и унижений! И он... Да, не обязан продолжать терпеть, когда к нему лезут.

Первые пять лет Алрефе физически не мог дать отпор, да и просто считал, что заслужил подобное отношение постыдной слабостью. Однако последние два года его всё чаще посещали мысли о действительной несправедливости такого отношения. И только сейчас мысли наконец перешли в действия.

Неожиданность случившегося только усилила эффект. Двое державших с криками отскочили, шокировано смотря на обожжённые руки. Того, кто потянулся снять остальную одежду, откинуло в четвёртого, который с насмешкой комментировал происходящее, стоя в стороне. Одной рукой придерживая спадающую мантию, Алрефе вытянул вперёд другую — над раскрытой ладонью повисла выведенная тьмой печать Плача. Разделившись на четыре, она отпечаталась на лбу каждого обидчика.

— Мне искренне жаль, что ваш уровень развития не позволяет понимать слова, — вздохнул он и, подхватив сумку, убежал.

Дальше от тех, чьи страхи пробудил. Этого же будет достаточно? Это же лучше, чем ранить? Нет. Не лучше. Насилие в любой форме остаётся насилием. Это знал Алрефе, это же знал и голос, хохотавший в голове. Так жутко — обычно смех выражает хоть что-то, даже если не радость, то хотя бы злость, превосходство, безумство... Но в этом не мелькало ни тени эмоций. Только чёрная пустота, промораживающая душу.

«Ты никогда не убежишь от своей сути. Можешь сопротивляться хоть до последнего вздоха, это не изменит того, что ты — порождение тьмы».

В этот день Алрефе решил прогулять занятия — и без того настроение испорчено, не хотелось ещё и выговор из-за порванной мантии получить. В Тельмон-шер не на что смотреть. Окружённый пустыней город, набитый низкими каменными зданиями. Выложенные брусчаткой улицы смотрелись однообразно и серо несмотря на цветные мозаики, украшавшие некоторые стены, покрашенные двери и оконные рамы, навесы из плотных узорчатых тканей. Всё меркло под лучами безжалостного солнца и от приносимого ветром сероватого песка. Дома богатеев выделялись башнями и куполами, но всё равно не разбавляли унылой в целом картины.

Шатаясь по городу, Алрефе набрёл на заброшенный дом. Два года назад все члены обитавшей в нём семьи умерли от проклятья, новые жильцы объявляться не спешили. Внимание привлекла слегка приоткрытая дверь. Алрефе остановился возле неё, в сомнении теребя рукава. Заглянуть или нет? Вдруг на самом деле внутри уже обосновался сомнительный контингент?

В недолгой схватке между здравомыслием и любопытством победило второе. Алрефе прошмыгнул за дверь и, ведомый предчувствием, направился к внутреннему садику, который к большому удивлению оказался не пустым и не запущенным: хмурый носатый мальчишка тоже лет восьми столь увлечённо возился с ядовитыми растениями, что не заметил нового гостя.

— Это ты здесь за всем ухаживаешь? — спросил Алрефе, держась на безопасном расстоянии.

Мальчишка вздрогнул от неожиданности и чуть не порезался ножом, которым подрезал куст. Вскочив на ноги, он насторожённо посмотрел на Алрефе, с заметным напряжением сжимая рукоять. Карие глаза встретились с синими. Мальчишка облизнул пересохшие губы и медленно кивнул.

Какое странное поведение. Задавая вопрос, Алрефе ожидал, что на него в лучшем случае наорут за то, что помешал или увидел то, чего не следовало. Тем более от другого ребёнка. Взрослых жизнь вынуждала научиться брать эмоции под хоть какой-то контроль, ведь не всегда с первого взгляда определишь, насколько опасен оппонент. Дети примерно равны по силе, но с годами всё легче поплатиться жизнью за грубость не по тому адресу.

— Если ты не должен здесь находится, то не волнуйся, я никому не расскажу. И саду вредить не буду.

— Почему я должен тебе поверить?

— Не должен, — согласный кивок. — Так же, как и другие. Даже моя семья из нас двоих выберет поверить тебе. К тому же, я тоже не должен сейчас здесь находиться. — Садик располагался на пару ступеней ниже уровня дома. Алрефе расстелил на них мантию и сел. — Стал бы я так долго ждать, если бы хотел навредить этому месту?

— Ты странный, — буркнул мальчишка, опуская нож.

— Разве? — спросил с искренним недоумением. — Нет-нет, странный тут скорее ты. Меня обычно называют выродком. Как тебя зовут? Я Алрефе.

— Олеонте.

Случайная встреча в саду заброшенного дома, которым Олеонте занимался втайне от семьи, стала началом странных отношений, которые Алрефе назвал бы дружбой, если бы знал тогда такое слово, а Олеонте — удобными. Когда имеешь дело с растениями демонического мира, помощь мага может оказаться очень кстати, особенно такого, который сам порывается сделать что-нибудь полезное и даже готов собрать на себя все шишки, если их засекут. А ещё не тыкает пальцем из-за нетипичного поведения.

Олеонте родился змеёй — тем, кто в сути своей оставаясь обычным демоном, хорошо прятал настоящие эмоции, тем самым создавая впечатление кого-то спокойного, может даже мирного и дружелюбного. Змеи часто появлялись среди северных демонов и очень редко — среди южных. Водиться с таким, значит всегда ожидать ножа в спину, ведь чем враждебнее настроена змея, тем меньше выдаст истинные намерения. Так что эмоциональные реакции Олеонте в будущем вполне можно счесть за признак сохранившихся близких отношений...

Подсознательно Алрефе понимал истинное положение дел: что это не дружба, а временное сосуществование, которое прервётся, стоит исчезнуть выгоде или появиться более привлекательному предложению. Понимал, но предпочитал жить, осознанно погрязнув в самообмане. Алрефе выдумал эту дружбу, чтобы сбежать отодиночества, почувствовать себя достойным таких простых вещей, как общение, общие увлечения, совместные прогулки. Грустно и смешно: восьмилетний ребёнок знал, как лечь, если у тебя кровавая каша на спине и сломаны рёбра, но впервые вёл нормальный диалог с кем-то, кроме себя, не боясь, что за следующее слово ударят.

***

Олеонте очень редко улыбался и часто хмурился, что сильно раздражало его отца. Алрефе узнал об этом, когда в очередной раз спросил о свежих синяках на лице. Тогда Олеонте нехотя рассказал о семейных порядках, из-за которых он вынужден скрывать своё увлечение растениями и без вариантов станет в будущем убийцей, о том, как часто попрекают дома за змеиную сущность, которую он не выбирал, но из-за которой не может быть «как все» среди тех, кому особенно не доверяет, об отце, с которым никогда не знаешь, от чего он придёт в ярость на этот раз, и о матери, которая уже девять лет скрывает, что настоящий отец Олеонте — демон-змей с севера.

Не такая уж страшная история, для демонов даже обычная, но Алрефе всё равно стало больно и обидно за друга, ведь он тоже хорошо знал, что такое быть непохожим, огребать за то, в чём не виноват, не иметь права выбора и голоса, контроля даже над собственной судьбой. И вот однажды Олеонте пришёл со шрамом-улыбкой на щеках. Демоническая регенерация такова, что от обычных ран крайне редко остаются следы, для такого необходимо использовать сильно замедляющий её яд.

— Кто... Сделал это с тобой? — спросил Алрефе, тяжело сглотнув.

— Отец, — тихо пробурчал Олеонте. — Сказал, что если не хочу улыбаться, он сделает так, чтобы я улыбался всегда.

— Но разве так можно?!

— Всё можно, если ты сильнее. — Он пожал плечами. — Надеюсь, отец не доживёт до выпуска. Потому что иначе я вернусь, чтобы разорвать ему рот. И залью раны таким ядом, что они никогда не срастутся.

Алрефе вздрогнул. В голосе друга впервые прозвучал гнев, смешанный с непоколебимой решимостью, но страшнее всего было то, что любой бы назвал ход мыслей Олеонте правильным, а будущий поступок — законным.

— На твоём месте я бы вырезал всю твою семью, — заявил неожиданно, посмотрев почти с сочувствием.

— Я никогда так не сделаю, — резко, с ужасом заявил Алрефе.

— Знаю. Потому что ты дурак, каких не найти. Но только поэтому я могу тебе верить. А вот ты никогда не должен верить мне.

***

Даже в демонический мир иногда наведывались самые безбашенные творцы — странствующие музыканты. Во время одной из прогулок Алрефе внезапно замер, уловив доносившиеся со стороны площади звуки. Искрящаяся мелодия, задорные голоса... Что-то невероятно красивое, чарующее звучание, совсем не похожее на творчество демонов.

— Ал, ты чего завис? — спросил Олеонте, легонько толкнув в бок.

— Ты ведь тоже это слышишь?

— Ну да. До меня доходили слухи, что в город заглянули бродячие музыканты из другого мира. Похоже, это они.

— Я хочу посмотреть на них! — неожиданно оживлённо воскликнул Алрефе.

Из другого мира... Неужели он наконец воочию увидит не демонов? Прям вот кого-то не серого, без рогов — как в книжках пишут! Ах, вот бы не только послушать, но и суметь поговорить! Так много хотелось спросить: о доброте, о дружбе, о голубом небе... Хотя бы просто убедится, что всё это существует на самом деле, а не глупые сказки для самых маленьких и наивных.

— Ну, пошли, — ответил Олеонте, пожав плечами.

Выступающих было пятеро. Трое играли, ещё один одновременно с этим пел, а перед ними кружила танцовщица в платье столь ярком и воздушном, словно ветер обнял её облаком цветочных лепестков. Уже почти не вслушиваясь в слова песни, Алрефе зачарованно следил за женщиной. Бусины в её волосах блестели, как капли воды на боках спелого персика. Слегка тронутая загаром кожа с зеленоватым оттенком, тонкая, гибкая, словно ива фигура... Нимфа.

— Слишком пёстро, — недовольно пробурчал Олеонте.

Алрефе невнятно кивнул, продолжая наблюдать за представлением. Музыканты смотрелись так чужеродно, неуместно среди демонов, но какой же от них веяло лёгкостью и свободой! Сколько света было в их улыбках, взглядах. Если бы только он мог... Алрефе хотел бы также странствовать, петь и играть. Как только появится возможность, он обязательно обзаведётся лютней, чтобы отводить душу за творчеством, даже если мечта выбраться из этого мира так и не осуществится. И обязательно будет хвататься за каждую возможность пообщаться с иномирцами.

На мгновение на месте танцовщицы ему показалась сиреневая девушка. Что?.. Алрефе неосознанно сделал шаг вперёд, протягивая руку, но застыл. Такого не было в реальности... Да, точно, ведь это всё ещё петля. Он слабо улыбнулся, обратив взгляд куда-то наверх. О жизни в Тельмон-шер осталось очень мало хороших воспоминаний, и раз уж Сильена точно стала невольным свидетелем происходящего в петле, хорошо, что перед ней предстали не только ужасы демонических методов воспитания.

Радоваться рано. Учитывая условия, в которых активировалась петля, воспоминания должны ограничиться связанными с демоническим миром событиями. А значит... Самые неприятные события только ждут своего часа. В конце. Когда от былой личности остались только обломки.

Глава 30. Жизнь из несбывшихся надежд

Алрефе не смог уловить тот момент, в который жизнь словно бы наладилась. Относительно детских лет. Уже не шпыняли все кому не лень в школе, ведь он больше не стеснялся давать сдачи, обойдясь двумя предупреждениями. Да, всё равно старался сильно не вредить, но рот с лёгкостью затыкал любому. Более спокойное время на переменах и после занятий позволяло лучше сосредоточиться на учёбе, в том числе на изучении не демонической магии, хотя этим всё равно заниматься приходилось втайне от семьи. Ещё у Алрефе теперь имелся друг, который, конечно, находился рядом из соображений личной выгоды, но какая разница, если всё равно можно хорошо провести вместе время и просто поболтать о всяком? С которым можно научиться быть увереннее в себе.

Однажды Олеонте сказал очень простую вещь, которая стала для Алрефе настоящим открытием: «Если ты не можешь быть как все, хотя бы научись притворяться. Однажды ты окажешься среди тех, кто ещё не знает о твоей странной сущности. Они будут ждать от тебя того же, что и от других. Так что научись производить впечатление того, к кому не стоит лезть. В мире взрослых это сильно поможет».

Он очень дорожил дружбой с Олеонте, ведь тот был первым, кто принял столь безнадёжно неправильного демона. Первым, кто заступился за Алрефе. Они тогда столкнулись на улице с Вильхеном, он начал орать на сына, подумав, что тот прогуливает, не желая слушать о том, что последний урок отменили. Олеонте тогда очень кстати вспомнил слова: «Моя семья из нас двоих выберет поверить тебе», — и, воспользовавшись змеиной способностью заговаривать зубы, донёс нужную мысль до буйного родителя.

Да, с семьёй всё ещё не ладилось, но, к счастью, брат и сестра уехали учиться вскоре после совершеннолетия, так что появлялись дома только на каникулах, а родители признали, что по части магии он хотя бы не позорище... И больше не позволит избивать себя до потери сознания. Несмотря на это, мелкие вспышки гнева Алрефе всё равно предпочитал перетерпеть.

Жизнь стала спокойнее и не такой болезненной, однако неумолимо приближалось совершеннолетие, а вместе с ним и посвящение в Шерре-эн-Охан, от одной мысли о котором тело сковывал страх. Алрефе боялся, что среди первородной тьмы снова услышит давно знакомый голос, который с возрастом удалось заглушить. По мере того, как рос контроль над магией, как он принимал свою сущность — пусть даже неправильную, но всё равно демоническую, тьма затихала, исчезала не только из реальности — даже из снов. Но получится ли остаться собой, если она вернётся? Не окажется ли, что на самом деле на просто затаилась, выжидая более удобную возможность захватить предавшую часть своих принципов жертву?

«У меня в любом случае нет права выбора», — смиренно подумал Алрефе.

Ведь пройти посвящение он обязан, даже если собирается заниматься не тёмной магией. Причина банальна — демонов, особенно из родного мира, неохотно принимали в учебные заведения других миров, так как это сопряжено с рисками для персонала и других обучающихся. Мирные демоны слишком редки, чтобы в подобное заявление так просто поверили, а вот хороший потенциал — весомое заявление, чтобы кандидатуру рассмотрели.

Хороший потенциал... Ха! О таком результате оставалось только мечтать. Алрефе не верил в свои силы, всё ещё считая, что ущербным выродком называли заслуженно. Причём объективная реальность говорила о другом, но когда часто слышишь одно и то же от авторитетных для себя личностей — начинаешь в это верить. Долгое и упорное внушение творит чудеса в борьбе со здравомыслием.

«Лишь бы продержаться положенные пять дней, чтобы признали нормальным», — на это надеялся Алрефе, ещё не подозревая, что подготовила для него коварная реальность. Да, он любил магию и втайне мечтал добиться в ней успехов, но... Не таких.

В назначенный день Алрефе покорно стоял на коленях возле Шерре-эн-Охан, пока отец прикреплял к рогам кольца — артефакты, позволявшие отслеживать состояние посвящаемого, чтобы знать, когда того пора вытаскивать. Ведь одно дело, если не выдержит пять дней — такого не жалко отправить в утиль, другое — если можно продержать внизу дольше.

Посвящение проводили в безопасной зоне червоточины. Ироничное название для места, концентрация тьмы в котором была настолько высокой, что даже монстры не могли там долго находиться. Лишь иногда появлялись нежизнеспособные мутанты, сами по себе умиравшие через пару дней. Только от таких и по силам отбиться юнцам, ведь охота за настоящими монстрами — удел тех, кто прошёл специальное обучение или оттачивал мастерство годами.

Клубившаяся над червоточиной тьма притягивала взгляд, завораживала. Сейчас она притворялась чёрным бархатом, манящим в тёплые объятия единой матери, в колыбель мира. Мать всех демонов обещала радушно принять даже отбившееся от рук, попытавшееся отречься от неё дитя. Обещала простить все ошибки, свойственное молодости и неопытности глупое бунтарство. Оступиться может каждый, главное — признать это и позволить более мудрому наставнику вновь направить на путь истинный.

Алрефе слишком хорошо помнил, что под мягким покрывалом сокрыты острейшие шипы, крепчайшие кандалы, которые станут нитями кукловода, если поверить заманчивым обещаниям. Но его всё равно тянуло ступить туда. Если он перестанет сопротивляться, то больше никогда не очнётся... Разве же это не простейший выход? Не кратчайший шаг к избавлению от всего, что причиняет боль?

— Постарайся хотя бы здесь меня не опозорить, — угрожающе прошептал над самым ухом Вильхен, заставив вздрогнуть.

— Ничего не могу обещать, — также тихо ответил, оскалившись в улыбке. — Сами же обсуждали с сестрой, что мне и двух дней протянуть не светит.

— Дерзишь, выродок?!

Пусть даже стоя на коленях, Алрефе смотрел в глаза отцу так, словно они были на равных. Жёстко, уверенно, насмешливо. Время от времени напоминала о себе та искусственно созданная сторона личности, которая словно знала себе цену и не хотела молчать в ответ на чужие выпады. Та, которая в будущем не полезет в карман за словом, не побоится накинуть предостерегающую удавку на шею даже собственному ученику. Разве же не это в нём хотели взрастить, плетью и сапогами вбивая, что с обидчиками необходимо разговаривать на их языке? Возрадуйтесь! Правильное воспитание под треск костей перестроит любую сущность.

— Да. Потому что здесь и сейчас вы ничего мне за это не сделаете.

Нельзя причинять вред посвящаемому — любая травма может сказаться на результате, поэтому отцу оставалось только скрипеть зубами и прожигать гневным взглядом. Вскоре этот оборзевший подонок снова окажется на поверхности, не в силах больше выносить влияние червоточины, и тогда он ответит за каждое дерзкое слово. Захлебнётся в крови, проглатывая всё, что посмел выплюнуть своим дрянным ртом.

Игнорируя бурлящую злость родителя, Алрефе поднялся с колен и подошёл к магам, облачённым в чёрные мантии несмотря на палящее солнце. Они должны зафиксировать его изначальное состояние, обозначить начало посвящения, а после переместить вниз. Беглый взгляд на бесстрастные лица тех, кто ничего не ожидал от очередного юнца. Таких каждый год — сотни. Десятки из них умирают, остальных вытаскивают через пять-семь дней и ставят печать «годен: средний потенциал» в новенький паспорт мага. Выдающихся случаев не попадалось давно, да и сейчас предпосылок не имелось — никто из семьи Алрефе больше семи дней не выдавал.

— Надеюсь, вы найдёте другой способ снимать напряжение, пока меня нет под рукой, — напоследок бросил Алрефе отцу, отсалютовав двумя пальцами ото лба, шагая в круг перемещения, а другую руку незаметно сжав в кулак. От страха.

***

Хоть здесь петля проявила милосердие и не стала показывать само посвящение. Да и не на что там смотреть — сплошные попытки сохранить жизнь и рассудок, переплетённые с надеждой получить сигнал об окончании, которая слабела с каждым днём. Словно о нём просто позабыли, оставили умирать в «колыбели жизни». Однако успело за время посвящения произойти то, о чём другие и не догадывались — Алрефе узнал о способности управлять своей кровью, благодаря которой не раз избежал заражения и сильной кровопотери.

Первым, кого он увидел на поверхности, стал Олеонте. По вечно улыбающемуся лицу друга как всегда не понять истинных чувств, а, впрочем, от демона всё равно не приходится ждать жалости, сострадания и прочей излишне человечной чепухи. Уже то, что Олеонте пришёл и позволил использовать себя как опору, давало повод едва заметно улыбнуться.

— Спокойно-спокойно, всё закончилось, — прошептал он и осторожно похлопал по спине. — Ты провёл там месяц, но теперь всё позади.

Месяц?.. Алрефе успел потерять счёт дням, когда их количество перевалило за семь. И, кажется, почти позабыл, как выглядит свет. Что свет вообще существует. Сероватое небо казалось неестественно ярким, невозможно цветным, а неизменно беспощадное солнце выбивало из покрасневших глаз слёзы, вызывало головную боль.

Он едва держался на ногах, ведь целый месяц нормально не ел и полноценно не спал. Грязный, израненный, осунувшийся, с залёгшими под глазами тенями, словно ставший ещё серее цветом кожи, давно бы упавший, если б не дружеское плечо. Алрефе выглядел несомненно жалко, но даже в таком состоянии в глазах подошедшего отца он впервые увидел страх, граничащий с ужасом.

Ничего удивительного! Бездарный, убогий выродок, над которым постоянно издевались, которого все презирали, показал потенциал на уровне величайших магов в истории. Если он захочет отомстить обидчикам, то в будущем просто сможет стереть весь город с лица земли, не тратя время на разбирательства, кого наказать первым, а кто докучал не так уж сильно. Пока ещё из-за неопытности потомка можно держать в узде, но сделанного не изменишь, сложившихся отношений не исправишь. Надежда только на то, что предыдущее воспитание не позволит укусить хозяйскую руку из-за привитого, за годы пропитавшего насквозь страха. И на то, что удастся побыстрее найти хозяина — цепь контракта, на которой даже самый сильный маг себе не хозяин.

— Ну что, я вас не опозорил? — с усмешкой спросил Алрефе слабым, хриплым голосом. — Или нужно было провести там ещё месяц?

Вместо ответа отец попытался пнуть его в живот, но Олеонте заблокировал удар и оттолкнул Вильхена.

— Посвящение закончится, когда он полностью восстановится, — сухо напомнил он. — До этого момента вы не можете его трогать. И вообще-то обязаны отправить в главную магическую больницу для уточнения результатов измерения потенциала. Уж в его-то случае они явно не вписываются в диапазон стандартных таблиц.

Справедливые слова, потому что зависимость потенциала от количества проведённых в червоточине дней не была линейной, и если типичных случаев более чем хватало для построения адекватного графика, то вне этой области редкие полученные на практике данные не позволяли вывести достоверную зависимость.

— Ты кого жизни учить решил, шкет?

— Того, кто не знает правила в свои-то годы? — проворковал Олеонте, неуловимым движением достав кинжал. — Не путайте меня со своим сыном. И заканчивайте тратить время на сотрясание воздуха.

Тяжело выдохнув, Алрефе крепче ухватился за Олеонте — в безопасной обстановке силы стали покидать его гораздо быстрее, а солнцепёк только усугублял ситуацию, превращая и без того нестабильное сознание в расплавленную кашу. Перед помутившимся взглядом предстал образ девушки. Напуганной, обеспокоенной... И невероятно неуместной возле Шерре-эн-Охан. Но прежде чем Алрефе успел узнать её, сознание покинуло его.

После этого Вильхен соизволил позаботиться о том, чтобы Алрефе отправили в больницу, где тот провёл ещё один месяц. Несмотря на ряд обследований, проверок и даже опытов, он чувствовал себя как никогда спокойно и в безопасности. Его держали в отдельной палате, по количеству наложенных защитных чар больше похожей на клетку для особо опасных преступников — на случай внезапной буйности пациента. Там даже не имелось окон, туда не пускали никого, кроме врачей и магов-исследователей. Впрочем, Алрефе прекрасно понимал, что никто бы его не навестил даже при возможности. Даже Олеонте. Тот и так делал слишком много странных для демона вещей, проявляя что-то похожее на доброту и сострадание.

Дни тянулись бесконечно долго, различаясь только проводимыми процедурами. Одиночество, тишина, пропитавший воздух и вещи запах чистоты и лекарств, холодный профессионализм работников... Всё это выглядело слишком хорошо, чтобы быть правдой.

На край кровати опустилась лёгкая невидимая гостья. Почувствовав слабый запах сирени, Алрефе отложил в сторону записную книжку, в которой тренировался выводить печати, и, обернувшись, улыбнулся.

— Извини, что приходится наблюдать столько неприятных вещей. — Он вздохнул и опустил взгляд на перебинтованные руки. Чужие пальцы накрыли их, словно подтверждая реальность присутствия гостьи. — Даже если теперь у этого тела достаточно сил, я всё равно не знаю, как прервать петлю. Не на таком расстоянии от настоящего. Но зато, — усмешка, — теперь постыдные подробности перестанут быть тайными. Всё то, о чём я не хотел тебе рассказывать, вскрылось самым отвратительным образом. Если будет возможность — не смотри. Не следи за тем, что случится дальше. Потому что... — Перехватив тонкую ладонь, Алрефе слегка сжал её и покачал головой. — Нет, не для того, чтобы окончательно не разочароваться во мне. Ты имеешь право делать выводы по полной картине. Просто... Есть впереди такие эпизоды, после которых ты можешь потерять спокойный сон.

— Те, из-за которых ты сам иногда плохо спишь?

— Да. Но мне не привыкать. И я заслужил. Я бы даже сказал, что кошмары — слишком мягкая кара за содеянное.

Вместо ответа последовало неловкое, горькое молчание, а вскоре страницы записной книжки будто сами по себе зашевелились.

— Печати Шелианны? Ты не прекращал заниматься с ними с тех пор, как нашёл книгу?

—Да. — Алрефе взял книжку и начал перелистывать страницы, ненадолго задерживаясь на самых интересных. Ясные глаза потускнели под пеленой меланхолии. — Они заняли особое место в моей жизни, определили будущую деятельность... Даже если в университете я занимался другими печатями, сам интерес к ним взялся именно отсюда.

— Но тебе пришлось отказаться от них ради свободы.

— И от них, и от прочей магии, которую я всё же люблю. — Он кивнул. — Поэтому я был так рад, когда смог обучить им тебя. Хотя и догадывался, что впоследствии благодаря им ты можешь зайти слишком далеко.

— Слишком или нет — тут уж мне решать. — Послышался тихий смешок, лёгкая рука растрепала волосы Алрефе. — Знаешь, на мой взгляд эта комната мало отличается от той камеры в доме Райлера. Разве тебе не было одиноко здесь?

— Тогда я не знал такого чувства. Пребывание в обществе никогда не несло с собой ничего хорошего. Разве что не отказался бы встретиться с Олеонте, но он сейчас далеко и увяз в собственных делах, проблемах... Так что здесь у меня было вдоволь времени, чтобы в тишине и покое предаваться несбыточным мечтам.

— Мечтам?

— Да. Я ведь посмел думать, что в своей жизни что-то решаю, что раз оказался достаточно одарённым, то хоть теперь имею право голоса, возможность определить свой путь.

Пребывая в больнице, Алрефе изучал университеты, дорогу к которым открыл неожиданно высокий потенциал. Да, с такими показателями появлялся шанс, что его просто побоятся взять, но если показать хорошие результаты хоть в той же магии печатей... Может, рассмотрят кандидатуру? Алрефе был согласен на любой, даже самый неперспективный магический университет, лишь бы не в родном мире. Однако по возвращении домой его ждал разговор, разом перечеркнувший все мечты, спустивший с небес на землю столь резко, что в процессе явно что-то сломалось.

— Готовься поступать в Акпор, — заявил Вильхен, стоило пройти в кабинет.

— Но, отец, я хотел...

— Ты, кажется, успел зазнаться и забыться. В этом доме нет ничего твоего: ни мнения, ни желаний! — Крик. Удар кулаком по столу, от которого захотелось привычно сжаться. — Договор с будущим хозяином уже подписан. Райлер Ак’рейтене заинтересован в твоих способностях, так что после выпуска сразу отправишься к нему на службу. Надеюсь, ты понимаешь, какая это честь, что для выродка вроде тебя нашлось место? Тебе ещё отдавать долг за жизнь в этом доме.

— Как вы верно сказали, отец, здесь нет ничего моего, — с издёвкой подметил Алрефе. — И, зная вас, за мою продажу на службу вы выручили достаточно, чтобы покрыть расходы на объедки с ваших же тарелок и лекарства, потребовавшиеся, чтобы залечить нанесённые вами же раны. Я уж не говорю о вещах, которые мне всегда приходилось донашивать за Нермие.

— Ты кому язвить смеешь! — крикнул Вильхен и снова ударил по столу.

Ах, что-то с годами не менялось... Почти. Теперь отец опасался его и больше угрожал словами, чем делом, ведь Алрефе прислушался к словам друга: не стеснялся давать сдачи и напоминать, на чьей стороне несомненно большая сила, пусть даже ещё не подкреплённая опытом. Отца спасала только пресловутая, ненавистная доброта сына, уверенность в том, что тот не сможет напасть первым, не способен на месть.

— Вам. Хотя бы словам своим я всё ещё хозяин. Так вы всё сказали, что хотели?

— Да. Выметайся.

Ответив на грубость шутовским поклоном, Алрефе вышел из кабинета и помрачнел, стоило закрыться двери. Если договор заключён, значит, на своих желаниях действительно можно ставить крест — он уже чужая собственность, просто пока не в полном подчинении. Нет сомнений, — рога лишат ещё до поступления, сведя к нулю любые шансы на побег. Так всегда делали с перспективными учениками, даже если тех не связали договором до начала обучения.

Ха... Алрефе сбежал вниз и спрятался в комнате, не желая ни с кем пересекаться, не желая показывать, насколько сильно ошеломили слова отца. Он знал, что посвящение решит его судьбу, но чтобы настолько... Служба — это до тех пор, пока хозяин не умрёт или не отпустит, но такие толстосумы отличаются особой живучестью и не меньшей жадностью. Обычно попасть к такому — честь, желанное место для многих демонов. Но Алрефе видел в этом только одно: ненавистную судьбу, до самого конца прописанную кровавыми чернилами чужой рукой.

Глава 31. Мгновенье светлых дней

Уж не новость, что Акпор — не лучшее место для жизни, если ты привык к теплу, солнцу и ясному небу чаще, чем три месяца суммарно за год. Не впадать в уныние от местного климата, пожалуй, особый дар, которым не всегда обладали даже коренные жители, но будучи неисправимым и неисправным можно отчаянно учиться радоваться жизни даже в подобных условиях.

Хотя Алрефе пребывал отнюдь не в восторге от идеи поступать в выбранное отцом место, учёба в Акпоре стала для него глотком свежего воздуха и, пожалуй, лучшими годами в родном мире. Меньше контроля, не испорченная постыдными случаями из детства репутация, интересные занятия, в том числе с преподавателями из других миров, множество иномирных книг в библиотеке, поступивший в тот же университет друг... И хорошая стипендия, с которой Алрефе смог купить лютню, исполнив детскую мечту, и теперь в свободное от основной учёбы время обучался музыке в каком-нибудь потайном уголке университета.

Он быстро стал одним из лучших студентов, несмотря на то, что всё равно старался придерживаться своих взглядов, во время боевой практики намеренно щадя оппонентов. К нему хорошо относились из-за старательности, выдающихся магических способностей и умения быстро осваивать новый материал, но подозрительно косились из-за мягкого характера, который с интересом и одобрением принимали только преподаватели-иномирцы. Алрефе не позволял на себя наезжать, но всё же выступал за мирное решение, а тех, с кем случалась дуэль, сам же доставлял до медпункта или оказывал помощь на месте.

Большой удачей стало появление на втором курсе нескольких студентов по обмену. Их было пятеро: гарпия Джеил, ламия-полукровка Теффия, тёмный эльф Рухар Хеларн, сатир Фамунд и полуорк Сигрун (между делом говоря — сестра Иданны, хозяйки гостиницы в Гааве). Они обычно держались вместе, понимая свою чуждость этому миру и невозможность близкого общения с демонами из-за слишком различающихся взглядов даже на житейские вещи. Алрефе не был бы собой, не попытайся он с этими студентами сойтись.

К нему поначалу относились насторожённо: не станет демон виться рядом, не преследуя личной выгоды. Не то чтобы представители других видов стремились обременять себя невыгодными отношениями, но возможные поводы демона напрягали гораздо больше. В университете, особенно хорошем, многие уже владеют искусством притворства, ради цели умело изображая искренность, безобидность и участие; север же — тот ещё серпентарий.

Почти год Алрефе искал подход к иномирцам: пытался завести разговор на любую безобидную или насущную тему, предлагал помощь с учёбой, когда лучше разбирался в предмете, помогал разрешать неизменно случавшиеся конфликтные ситуации с другими демонами... В общем, хватался за любую возможность показать свою безобидность и дружелюбие.

Первой решилась сделать шаг навстречу прямолинейная и напористая Сигрун, объяснив свои действия тем, что не может быть от простых студентов-иномирцев такой большой выгоды, чтобы год притворяться. Последним сдался Рухар, так как из-за своей природы подозрительнее прочих относился к детям тьмы.

Всё, чего искал Алрефе от знакомства — знания о других мирах, порядках, жизнях и... Искал единомышленников. Просто очень хотел убедиться, что столь неправильный и неуместный он именно для родного мира, а надежда найти своё место, покинув его пределы, не беспочвенна. Даже если замаскированная муляжом однорогость день ото дня напоминала: «Выхода нет, сколь угодно надейся и убеждайся — ты всё равно заперт в этом мире». Да, заперт, да, после учёбы он станет просто живым инструментом с ограниченной волей, но если отбросить веру в лучшее — легче сразу заменить двери окнами. Жизнь, состоящая только из тьмы, всё равно мало отличается от смерти.

В новой компании Алрефе неожиданно для себя быстро стал главным балагуром. Оказывается, существует такое общение, при котором и шутить легко, и выглядеть глупым не страшно, и удара в спину не ждёшь. Не то чтобы он не мог вести себя подобным образом с Олеонте. Нет-нет, с первым другом Алрефе чувствовал себя достаточно свободно, просто всё равно давала знать о себе разница во взглядах, и добавляла ложку дёгтя трудность в определении искренности реакции змеи.

Или, может, образ балагура — просто защитная реакция, попытка спрятать за шутками и нелепым поведением настоящую сущность? Травмированную, насторожённую, неуверенную в себе. Взросление в мире, который не способен тебя принять, где враги не только вокруг, но даже в голове, обязательно оставляет следы, оттирать которые придётся долгие годы, проведённые в другой обстановке. А пока... Оставалось следовать словам Олеонте и притворяться, чтобы заслужить своё место в выбранном обществе.

Иномирцев часто селили вместе, вот и этим пятерым достался в общежитии один блок, ставший в итоге главным местом для встреч и посиделок. Прямо как в тот день. Близился конец учебного года, вот уж осталось чуть больше недели до каникул, о чём Алрефе благополучно забыл, увлёкшись научной работой. Несмотря на полезность, печати не пользовались у демонов большой популярностью из-за сложностей применять их более активно, так что ещё первокурсником не составило очень большого труда уговорить преподавателя взять работать в лабораторию и стать научным руководителем.

Пришлось задержаться из-за необходимости прибраться на рабочем месте, так что когда Алрефе заглянул в блок, вся компания уже оживлённо беседовала, устроившись в общей комнате. Рух как обычно занял диван, растянувшись на нём, Сигрун там же заняла подлокотник, Джеил соорудил гнездо из подушек на полу, Теффия просто сменила форму и устроилась в кольцах собственного хвоста, а Фамунд и вовсе болтал ногами на подоконнике — спасибо, что внутри.

— Чем занимаетесь? — спросил Алрефе, опустившись в кресло.

— Да вот обсуждаем, кто чем дома займётся на каникулах, — поделилась Теффия.

— Вы все возвращаетесь? — удивился он.

— Конечно! — Джеил взмахнул руками-крыльями. — Уж сколько времени там не были! Домашние явно соскучились, да и мы вот поняли, что тоже хотим их увидеть. Конечно, самостоятельная жизнь — это круто и всё такое, но и в родное гнездо стоит иногда заглядывать. Мне вот перед отъездом пообещали, что к каникулам обязательно поменяют этот отвратительный жёсткий матрас, чтоб он хорошо горел...

— А мне сестра сказала, что когда вернусь, обязательно приготовит большой торт! — поделилась радостью Сигрун.

— То-орт, — протянул Рух. — Не слипнется ничего от него? Эй, я пошутил, отпусти ухо! — нервно воскликнул, почувствовав предупреждающую хватку сильных пальцев. — Я вот уже жду, что мелкие дома опять с самого утра докучать будут. Поиграй с ними, да поиграй. Хотя... Что ж, наверное, я даже успел по ним соскучиться. И посмотрю заодно, как кто за год подрос.

— О, а у меня отец обещал, что мы отправимся делать мне собственную флейту. Уже не дождусь! — Фамунд нетерпеливо цокнул копытами. — У нас такое только взрослым положено, после обучения с дипломом выдают, но отец сказал, что пережить даже год здесь — достаточное доказательство взрослости.

— Пережить без лишних происшествий, — поправила Теффия. — Так что ты не расслабляйся, пока не вернёшься. А у тебя какие планы, Ал?

Алрефе пришлось приложить усилия, чтобы не отвести взгляд, не выдать растерянности, порождённой и рассказами других, и вопросом. Услышанное казалось чем-то нереальным. Сама идея, что можно хотеть вернуться домой, что там ждут (и не для того, чтобы убедиться в качестве усвоенных навыков, а при неудовлетворительном результате наказать), что за возвращение ещё и вознаградят приятным событием, не укладывалась в голове. Даже его брата и сестру встречали без какой-либо радости и любви и первым делом отводили «на экзамен». Когда же он решил уточнить о каникулах, и вовсе ответили, что может больше никогда не появляться дома. Что дома, кроме хозяйского, у него и нет.

— Я останусь... Я недавно начал ставить опыты для научной работы, если уеду, случится нежелательный долгий перерыв.

— Не перетруждайся только. А то вместо диплома получишь справку из дурдома.

— Вот не тебе, Рух, о вреде труда говорить! — подколола Сигрун.

— Ты мне теперь до конца жизни будешь припоминать эту лабораторную? Мы ж закрыли её в итоге. Ну, да, в последний день сдачи, но закрыли же!

— Больше с тобой в паре работать не буду.

— Взаимно.

Алрефе тихо рассмеялся. Эти двое особенно часто находили причины для споров, но всё равно оставались друзьями, готовыми в любой момент перестать цапаться и постоять друг за друга. Тип отношений, который не укладывался в голове, потому что демоны могли иногда не кидаться друг на друга, но чтобы защищать... Ох, насколько же веские нужны причины!

В груди кольнуло. Как же он завидовал тем, в чьём мире существовало слово друг. По неизвестной причине иногда притуплялась радость от возможности наблюдать сказки наяву, сменяясь болью от осознания степени различий. Опасаясь выдать внезапно изменившееся настроение, Алрефе вышел из комнаты под предлогом принести с кухни лимонад.

Однако на полпути его нагнала Теффия. Славная всё же девушка. И красивая. Ясные, сияющие словно звёзды глаза, переливающиеся, как чешуя на солнце, длинные гладкие серебристые волосы и почти белая кожа с лёгким персиковым оттенком. Вскоре после начала общения стало понятно: интерес к Алрефе она испытывала не только дружеский. Только он не стал играть с девичьими чувствами, сразу сказав: надеяться не на что. Потому что он уже связан с договором и в жизни своей ничего не решает, так что пути их разойдутся, стоит только закончиться учёбе. Да и любить в привычном понимании обычно демоны не умеют, откуда Алрефе знать, стал ли он исключением и здесь?

— Точно ли дело в опытах? — с сомнением уточнила Теффия.

— И в них тоже.

— А если честно? — Она взяла его за руку и серьёзно посмотрела в глаза. — Ал, я... Слушай, да, я согласилась сдаться и остаться друзьями, но перестать за тебя переживать всё же не могу. Будь всё в порядке, ты бы не стал так долго отвечать на такой простой вопрос.

— Это правда, просто не вся. — Алрефе всё же отвёл глаза, нервно провёл рукой по волосам, за время обучения отросшим до плеч. — Другая часть правды состоит в том, что мне всё равно некуда уезжать. Но не подумай, что здесь затесалась какая-то драма! Просто у наших видов разные представления о семейных отношениях. То, что вы рассказываете, для нас невозможно, хотя я и понимаю, что где-то оно так и есть, где-то это жизнь... Что же о моей жизни, то как только мой рог перешёл новому хозяину, для семьи я стал никем. И это... Достаточно обычная практика. Спроси других демонов — найдёшь немало с похожей ситуацией.

— И они скажут, что это нормально, — понимающе кивнула Теффия. — Но, кажется, тебя такая ситуация всё же задевает.

— Не совсем. Я сам не хочу возвращаться. Но завидую, что у меня не было и не будет такой семьи и такого дома, куда я рад вернуться. Однако я не хотел портить вам настроение подобными высказываниями, потому что вы можете воспринять их печальнее, чем оно есть.

— Знаешь, я с детства гадала, о чём вообще могут печалиться сильнейшие колдуны. — Теффия задумчиво улыбнулась и, не отпуская руки, продолжила путь на кухню. — Как может чего-то не хватать тем, кто движениями рук перестраивает горы? Тем, чей потенциал уже открывает множество путей? Я думала, те, кто подчинил вершины магии, тем более легко разбираются с более мелкими проблемами. Но видя тебя... Что же, когда ты дорастёшь до полного признания силы, кажется, я буду знать ответ.

— Не думаю, что являюсь хорошим примером, — усмехнулся Алрефе. — Ведь для своего мира я хотя и силён, но неисправен, а у вас признанные могут в самом деле не знать печалей. Я слышал, что тёмная магия постепенно стирает личность, оставляя только покорную ей оболочку, а обычная — выжигает чувства. А, может, это просто страшилка из книги для самых маленьких чародеев.

Теффия повела плечами и промолчала. Они дошли до кухни, забрали оставленный охлаждаться лимонад и шесть стаканов и вместе вернулись в комнату. Общение продолжилось во всё том же бодром и весёлом ключе, не раз перескочив с темы на тему, но неизменно возвращаясь к столь ожидаемым каникулам.

Через полторы недели друзья разъехались. Алрефе с головой ушёл в самообучение и научную работу, в перерывах отвлекаясь на музыку, так же как и в эту ночь, когда он с лютней за спиной пробрался на крышу общежития и окружил себя звуконепроницаемым щитом. Пока что неплохо получались только простые мелодии из сборника для начинающих, а для сочинения своих песен требовалось ещё много-много практики в стихосложении. И также много знаний о том, что вообще стоило воспевать. Не о тьме же баллады слагать, в самом деле!

Сквозь игру он уловил шаги и даже не глядя понял, кто пришёл. Только один демон мог просто тихо сесть рядом, обнаружив ночного певца — милый друг, с которым не так уж часто доводилось видеться, ведь программа магов и убийц сильно различалась, да и Олеонте тоже предпочитал проводить время в окружении себе подобных, либо наедине, снова втайне готовя яды.

Отложив лютню в сторону, Алрефе растянулся на крыше, закинув руки за голову, и уставился на звёздное небо. Холодное, далёкое и всё же пробуждающее внутреннего мечтателя. Ведь ночь — время тьмы, а значит можно допустить, что хотя бы такое небо в других мирах выглядит похоже.

— Ал, — неожиданно обратился к нему Олеонте.

— Мм?

— Я всё-таки думаю, что никогда не смогу понять и принять твои взгляды. И тебе явно не место в этом мире.

— Хех, звучит как аксиома. Не волнуйся, я никогда об этом не забывал.

— Да... Но, знаешь... — Олеонте почесал нос, тоже обратив взгляд наверх. — В какой-то мере я завидую, что ты можешь идти против того, с чем не согласен, не прогибаться под правила и чужую волю настолько, чтобы не стать из-за этого мёртвым принципиальным идиотом. Как по мне, никакие идеалы не могут быть дороже собственной жизни, а верность себе не имеет смысла, если мешает выживанию. Хотя... Может, для тебя оно не так, и где-то пролегает граница, которую ты не сможешь переступить, за которой ты выберешь стать дураком, но не потерять себя. Вот только я не ты. Я слишком... Часть этого мира. Позволил другим определить мою судьбу. Отбросил занятие, которое мне на самом деле нравилось. И... Если мне скажут, я убью тебя. То, как мы сейчас беседуем, не будет иметь значения. Я поступлю по правилам мира, в котором живу, но... Всё же хочу, чтобы ты стал счастлив где-то не здесь. Среди тех, для кого дружба — не просто глупое слово, кто сможет тебя понять.

— Я очень ценю, что ты так обо мне думаешь. И всё же... Как бы я ни хотел уйти, дорога вовне мне закрыта. Я уже без пяти минут инструмент в руках хозяина и, боюсь, смогу покинуть его только одним способом.

— Нет! — непривычно резко возразил Олеонте. — Ты не... Ты не должен умирать, пока не обойдёшь столько миров, на сколько хватит ног!

— Предлагаешь мне жить вечно? — Алрефе рассмеялся, но быстро затих и с печальной серьёзностью посмотрел на друга. — Райлер здесь главная шишка, так что я о нём уже наслышан. Даже если слухи преуменьшают правду, их хватило, чтобы понять: я не смогу долго плясать под его дудку. Либо окажусь принципиальным глупцом, либо потеряю себя, что в общем-то недалеко от смерти, ведь тогда от меня останется только оболочка, выполняющая её прихоти.

— А если ты всё же сможешь вырваться отсюда?

— Тогда я буду ценить каждый день новой жизни, и не позволю сожалениям о прошлом загубить столь желанное настоящее. Я обойду столько миров, на сколько хватит ног, и заведу столько друзей, на сколько хватит красноречия. Я обязательно найду то небо, под которым для меня будет место.

— Среди таких же дураков — точно найдёшь.

— Спасибо за веру в меня. — Алрефе сел и после недолгих размышлений всё же спросил: — А если бы мой шанс уйти зависел от тебя? Насколько ты готов не замечать этого сбегающего дурака?

— До тех пор, пока это не вредит мне, я согласен сколько угодно притворяться слепцом. Если от меня хоть что-то будет зависеть, я не стану мешать, пока мне не прикажут.

Вот оно как. Что же, ответ даже лучше, чем предполагалось. Алрефе поинтересовался не без причины, ведь знал, что с такими успехами Олеонте тоже может попасть к Райлеру — на правах спонсора тот присматривался к способным студентам и забирал себе самых перспективных. Единственный друг с кем судьба, сведя однажды, не спешила отпускать на разные дороги.

***

Обучение в университете длилось семь лет. Лучшие годы, несмотря на типичные трудности студенческой жизни: бессонные ночи над курсовыми и отчётами, завалы в конце семестра, упрямость и требовательность некоторых преподавателей, лабораторные, в которых ничего не сходилось, доклады, по которым материала днём с огнём не сыщешь, расписание, от одного вида которого хотелось лечь и умереть, необходимость встать на первую пару после весёлого празднования... Ведь несмотря на перечисленное, это время также было наполнено тёплым, дружеским общением и полюбившимися занятиями.

Алрефе всё больше влюблялся и в магию, и в музыку, и в те моменты, когда сам учил чему-то других, когда на старших курсах благодаря опыту и хорошей репутации у преподавателей помогал вести пары у младших. Он даже подумал, что если в будущем сможет совмещать науку, преподавание и службу Райлеру, то остаться среди демонов не так уж плохо.

Пока есть отдушина, пока есть милое сердцу дело, можно надеяться сохранить рассудок, подчиняясь жестоким приказам. Ведь что обычно делали подобные ему маги? Отнюдь не только накладывали многослойные защитные чары да заколдовывали различные предметы, организовывали быстрое перемещение и проверяли дары. Они также пытали, убивали, проклинали на долгие мучения. А Райлер имел славу того, кто наживал врагов просто для того, чтобы с ними потом расправиться.

Светлые, радостные годы пролетели так быстро, что больше походили на дни, но даже так они успели наложить отпечаток на личность Алрефе. Ведь после яркого света тьма кажется особенно непроглядной.

Глава 32. Самый тёмный час

Было время, когда Алрефе посещал пыточную камеру в роли не жертвы, а палача. Вёл допросы, умело пряча жалость за бесстрастностью. И было в этом холодном, отрешённом выражении, стеклянном взгляде и ровном, редко звучащем голосе что-то такое, что пугало больше, чем садистский восторг тех, кто упивался властью, жестокостью и кровавыми унижениями.

Сегодня, как и множество раз до этого, он сидел за столом и под крики подвешенного на цепях пленника заполнял бумаги. Редко когда ему поручали добывать информацию — с такой работой лучше справлялся кто-то вроде Олеонте, Алрефе же проводил опыты. Изучал, какие защитные чары в ходу у неприятелей, как те обходить, снимать, на что можно наткнуться,если этого не сделать. Отрабатывал проклятья, фиксируя вид, силу воздействия, время до летального исхода. Уточнял пределы выносливости на тех, кто не нужен живым. Те же пытки, только названные научной работой.

Алрефе оторвался от бумаг и посмотрел на пленника. С потемневших ног, цепляясь за ногтевые пластины, лоскутами слезала кожа, постепенно обнажая мышцы. В холодном ярком свете магических ламп на полу поблёскивала кровавая лужа; когда пыточная превращалась в лабораторию, её очень хорошо освещали, чтобы и изменения лучше видеть, и писать удобнее было.

Не будь тут ещё так холодно... Хотелось поёжиться, поглубже укутаться в мантию, но это всё равно не спасёт. И дело не в подземелье, не в том, что заметно побледневшему южному демону даже спустя годы не нравился север. На самом деле холод засел где-то внутри. Что-то застыло, заледенело. Потому что в этой битве выживет только один: или чувства, или рассудок. А без чувств... Без них холодеешь, как и положено мертвецу. Только среди учеников и коллег-учёных Алрефе позволял себе быть живым, только когда уходил подальше и играл на лютне, в доме же этом оставался бездушен, как каменная стена за его спиной. Разве что стена язвить не умела.

Сверившись со временем, Алрефе подошёл к пленнику и сделал надрез на ноге, замерил расстояние от него до прошлой отметки, сравнил с прошлым измерением. Уже можно сделать вывод, что скорость распространения проклятья росла по параболе, но пока ещё только предстояло вычислить коэффициенты. Надо вернуться за стол и внести результаты в таблицу.

От криков и яркого света болела голова. От текста рябило в глазах. Алрефе потёр переносицу и откинулся на спинку стула. Уже третий подопытный на этой неделе. Вчера он тренировался взрывать печатями внутренние органы. До этого три дня изводил кошмарами наяву, пока жертва не наложила на себя руки. А что там в планах на завтра?.. Точно, провести факультатив. Как можно смотреть детям в глаза, говоря о том, что нужно стараться решать проблемы мирным путём, ведь это поможет во взаимодействии с мировым научным сообществом, напоминать о трёх уровнях безопасности заклинаний не боевого назначения, рассказывать о важности с пониманием относиться ко взглядам представителей других культур, когда долгие годы покорно потакаешь насилию? Всё ощущалось до тошноты лицемерным.

А ещё хуже — словно и без того не хотелось смешать себя с грязью! — то, что в этом году среди студентов оказалась дочь Теффии. Удар под дых, а не совпадение. Несмотря на горечь прощания с друзьями во время выпускного, Алрефе отчасти был рад, что больше они не встретятся. Пусть в их памяти он навсегда останется балагуром, который смеялся, получая очередной вызов на дуэль, совершенно нелепо падал с лестницы в библиотеке, наступив на полу мантии, пел под луной что-то до невозможного лиричное и любил магические задачки больше, чем отменённые последние пары, нежели своими глазами увидят, кем он стал.

Вера, что хоть в чьих-то глазах он оставался хорошим, как бы глупо и наивно ни звучало это слово, позволяла и дальше заниматься благим самообманом, удерживающим в относительно здравом уме. Только благодаря лжи он оставался неправильным демоном, пусть даже в мыслях, а не поступками. Но... Аила слишком похожа на Теффию. Настолько, что Алрефе понял всё до того, как увидел знакомую фамилию, как дитя обратилось к нему и передало привет от матери преподавателю, который давил из себя улыбку, надеясь, что та не выглядит слишком фальшиво. И казалось, что это подруга смотрит на него слишком ясными для тёмного мира глазами, что она способна заглянуть в душу, в мысли, разглядеть каждый грех, сосчитать все убийства.

Но что за этим последует? Разочарование. Глубокое, оправданное, безапелляционное. А вслед за ним... Вслед за ним определённо должны идти слова, что, получается, Алрефе обманывал друзей все эти годы, выдавая себя за того, кем никогда не являлся. Так и есть. Он придумал, создал того себя, каким хотел быть. Многое приукрашивал, изображая веселье, открытость, общительность, уверенность. Но в основе поступков и слов всегда лежала искренность! Только те семь лет он жил по-настоящему, а после — будто вернулся в иллюзию, благодаря которой дурной сон просочился в реальность.

Пожалуйста, не разочаровывайтесь! Пожалуйста, хоть кто-нибудь, дайте шанс тому балагуру остаться живым хотя бы в памяти. Пожалуйста, поверьте, что этот жалкий выродок никогда не хотел рождаться демоном, не выбирал быть «особенным» и больше всех ненавидит себя за то, что делает. Пожалуйста... Просто... Дайте увидеть хоть какой-то свет в этом мраке, отогнать тьму даже крохотным огоньком.

«Хватит убегать. Это бесполезно. В правильных руках ты всё же пошёл в верном направлении и скоро вернёшься ко мне».

Удар по столу. Сиплое: «Заткнись!»

«Вот уж точно сын своего отца. Те же привычки. Та же тёмная кровь».

Сознание словно пыталось разорваться на две части. Одна продолжала упорное, бессмысленное сопротивление, всё ещё надеясь на лучшее будущее, на возможность кардинально изменить ситуацию и жить согласно собственным взглядам и принципам, ведь всё возможно, пока ты ещё жив, пока ты — это ты. Вторая смертельно устала от бесконечной борьбы и тихо, апатично напоминала: всё закончится, если сдаться — тело ещё может продолжать изображать жизнь, творить всю положенную чёрному магу мерзость, но проблемная личность навсегда исчезнет. Так будет лучше всем, разве нет?

— Нет, — уверенно заявил кто-то со стороны.

Голос извне... Отчего-то он совсем не удивил. Алрефе же с детства привык к голосам, ну и что же, что этот не бездушный, а печальный и встревоженный, не в голове, будто притворяющийся частью собственных мыслей, а точно чужой? Собеседником больше, собеседником меньше, — всё одно: верный путь к безумию.

— Почему же? Надо уметь вовремя остановиться.

— Вовремя? Да, вовремя надо... Но ещё не время. Если сдашься сейчас... Так и не узнаешь, что за поворотом мечта уже воплотилась в жизнь. Настоящая. Та, которую ты загадал в детстве. Это не сказка, не пустая надежда. Вот увидишь, это время обязательно вернётся!

— Верн... — хотел переспросить Алрефе и осёкся.

Чем дальше, тем сложнее вспомнить о петле, тем больше заново пережитое поглощает сознание из настоящего. Вот же она — истинная причина, по которой так сложно бывает вырваться из цикла: если сознания сольются, ты просто забудешь о возможности, надобности вернуться. Но и это не всё. Когда прошлое содержит травмирующие события, то, что ты смог пережить это раньше, не значит, что переживёшь сейчас. Есть риск, что разум из настоящего потерял былую стойкость, непрошибаемую упрямость молодости, просто ещё больше устал и потому на этот раз сломается. Алрефе не хотел, чтобы Сильена видела его прошлое, но справится ли он, если её голос перестанет возвращать в реальность? Годы странствий, потраченные на восстановление, легко и просто могут улететь в дыру. Ведь склеенное хрупче целого.

— Да. Нужно только чуть-чуть подождать. И мы вернёмся. И ночь закончится.

Но час перед рассветом кажется особенно тёмным.

***

Из-за жаждущей разрушений природы демонов их города обычно окутаны множеством защитных чар, чтобы не обратиться в руины из-за чьей-то ссоры. Но любые меры предосторожности действенны лишь до той поры, пока за них не возьмётся всерьёз кто-то достаточно влиятельный, поставивший свои цели выше города, выше жизней тех, кто его населяет.

Алрефе стоял на холме, отрешённо смотря на город. Рядом висели магические экраны, демонстрирующие то, что попадало в поле зрения запрятанных там артефактов слежения. Несмотря на тепло солнечного дня, тело пробирала мелкая дрожь. То, что должно сейчас произойти... Он снова совершит то, за что никогда себя не простит. В этом городе — Эстринте — сегодня собрались на праздновании юбилея главы самые ненавистные конкуренты Райлера. В прошлом месяце конфликт достиг своего пика, когда у хозяина из-под носа перехватили контракт с императорским двором. Миг триумфа стал моментом, когда конкуренты подписали себе смертный приговор.

Поиск информации. Подготовка и приказ. Хозяин поручил Алрефе избавиться от конкурентов, но если бы только всё ограничилось ими... Эстринте — сердце их дела — в глазах Райлера тоже потерял право на существование. И казалось бы, как он может принимать такие решения относительно судьбы чужих земель? Разве не предусмотрена кара за подобное? Разве не нужно хотя бы разрешение от высшей власти? Нет. Главный демонический закон прост: «Ты можешь всё, на что у тебя хватит сил».

Самому Райлеру сил, может, и не хватило бы, но зато у его козырного инструмента... Его инструмент уже оставлял пустоши на месте поселений, обрушал шахты, уничтожал плотины, предварительно отравив воду. Если бы Райлер не держал в секрете истинный магический, а не только научный потенциал своего личного мага, его имя давно стало бы новым проклятьем.

Алрефе возвёл руки к небу, и возникшее на нём кольцо чёрных колдовских туч сомкнулось над городом, захлопнув ловушку, обратив день в ночь. Мрак казался беспросветным, мир словно замер, затих, предчувствуя беду, которую уже не отвести.

Незримый ошейник приказа сдавливал горло, не давая отступить, руки вырисовывали символы, словно находились в подчинении у кукловода, а стук крови в ушах был способен заглушить любые мысли. И всё же Алрефе нашёл в себе силы на несколько мгновений перебороть уже отыгранный сценарий. Он обернулся, глянул туда, где должна находиться незримая наблюдательница, и сдавленно прошептал: «Не смотри». Потому что... Если бы в этом мире существовало понятие ада, это место стало бы его воплощением.

Через секунду город вспыхнул. Тьма окрасилась в оранжево-алый, тишина сменилась криками ужаса, оглушавшими с экранов, а воздух наполнил едкий чёрный дым, который ветер быстро донёс до холма — пришлось закрыть нос рукавом мантии. Этот огонь не потухнет, пока не уничтожит всё живое внутри кольца, пока Эстринте не обратится на долгие годы в город-призрак. Никто из находившихся в нём не переживёт этот день.

Алрефе хотел сбежать, но не мог, ведь обязан следить за экранами, своими глазами увидеть смерть конкурентов. Убедиться, что оставшиеся в городе маги не в силах помешать. Он почти не мигая наблюдал за горящими телами, на которых от жара лопалась кожа. Алый, рыжий, чёрный, — в мире словно не осталось других цветов. Множество голосов слились в один, ставший воплощением погибели и страданий. Оглушительная какофония, которая продолжит звучать в голове даже если уйти. До кого не добрался огонь, тот терял сознание от дыма, погибал под обвалом, а пытавшихся покинуть город разрывало на сотни кусков окружавшее его заклятье. Один экран покрыли чьи-то внутренности, в другой слепо смотрели глаза очередного мертвеца, перед третьим заживо сгорал ребёнок.

Пламя. Взрывы. Мясо. Агония. Каково было население Эстринте? Сколько ещё жизней придётся записать на свой счёт? Почему в этом мире за такие деяния тебя могли назвать великим магом, а не маньяком, для которого что казнь, что любые пытки — слишком ласковое наказание?

И вот погибла цель. Можно развеять экраны и уйти. Всё ещё закрывая нос, Алрефе поспешил к заранее подготовленному телепорту. Он не запомнил, как активировал заклинание, как добежал до дома, пронёсся на второй этаж, заскочил в свою комнату и заперся в ванной. Все сознательные усилия уходили на то, чтобы его не стошнило прямо на месте. Из-за запаха, из-за потраченных на магию сил, из-за количества пропущенной сквозь тело тьмы, из-за увиденной картины... Из-за отвращения к себе.

Тошнота не прекращалась до тех пор, пока его не начало уже рвать кровью. Алрефе прополоскал рот и несколько раз умылся ледяной водой. Его всё ещё трясло и шатало. Тьма раздери! Как же мерзко становилось каждый раз от самого себя! Да, то был приказ, которому невозможно не подчиниться. Да, то намерения хозяина, а он — лишь инструмент для претворения его замыслов в жизнь. Но — тьма побери! — это не отменяет того, скольких своей магией убил он! Вцепившись руками в края раковины, Алрефе посмотрел в зеркало.

Осунувшееся серое лицо с потухшими глазами — это всё ещё он? Чей это лик? Чьё тело творит настолько ужасные вещи? Нет! Это не может быть он! Кто-то другой колдует, пытает, убивает! Не его руки чертят знаки, заставляющие полыхать город! Не его рот произносит заклинания, хоронящие под обвалом деревни! Нет... Он ведь никогда... Никогда не хотел причинять другим боль, приумножать магией угодные тьме страдания и смерти. Так почему же?..

Алрефе зажал рот рукой, подавляя очередной спазм. Если бы он только знал, кем вырастет, убил бы себя в детстве. А теперь... Его жизнь ему не принадлежала. Постоянных приказов можно дать ограниченное количество, и один из них хозяин потратил, запретив накладывать на себя руки. Даже гадать не надо, кто подал столь гадостную идею. Только одному демону он признался, что не сможет долго служить Райлеру. Только один говорил, что он не должен умирать.

Надо что-то менять! Надо вырваться из этого кошмара, пока он действительно не потерял себя. Сбежать любым способом. Он готов пожертвовать магией, только бы больше не жить среди демонов. Но... Побег невозможен без тщательно подготовленного плана, иначе просто отдадут новый приказ. Побег не станет настоящим выходом — однажды всё равно поймают, заставят отплатить за наглость. И ещё... Алрефе предаст учеников и все свои научные труды, если просто возьмёт и исчезнет, оборвав связь с прошлым. Он предаст то, чему посвятил всего себя. Настоящего себя. Если от этого отречься — что останется? Только грязь, сотворённая по чужой воле, только личность чёрного мага, предавшего свою человечность.

«Нет же. Это и есть настоящий ты. Тот, кем ты должен быть, если бы не родился таким ущербным. Просто осознай это уже. Прими. Я рядом. Я заберу тебя. Боли больше не будет. Муки совести исчезнут вместе с ней. Ты — демон, порождение тьмы. И всё, что тьме противоречит, может быть только ошибкой, фальшью, временной дуростью. Отбрось её. Прими меня».

Осев на холодный пол, Алрефе пытался просто дышать, но горло словно сдавила невидимая рука. Почему он легко простил даже семью, оправдав их тем, что они из-за природы своей не могли поступать иначе, но ничего не мог поделать с ненавистью, отвращением к себе? Что сожрёт его раньше: эти чувства или тьма, голос которой тем сложнее заглушить, чем масштабнее разрушения? Если из клетки нет выхода, пусть добьёт хоть что-нибудь, только поскорее. Пусть сила, о которой он не просил, сотрёт эту личность, от которой одни разочарования и проблемы.

Невесомая рука коснулась щеки, снова напоминая о том, что всё это — сцены, оставшиеся в далёком прошлом. Он уже смог пережить это, вырваться. Но когда эмоции слишком сильны, голос разума бессилен. Когда ощущаешь всё ярче, чем в самых реалистичных снах, кажется, что снова вот-вот сломаешься, а рассудок балансирует на самой тонкой грани. И снова не удавалось смыть въевшийся запах крови, а в ушах звенело от криков. Снова хотелось выплюнуть свою дрянную суть, даже если она будет выходить с почерневшей кровью, желчью или кусками лёгких. Хотелось разрушить себя, словно это способно оживить хоть кого-то.

— Всё закончится, всё обязательно закончится, — шептал слабый голос над ухом, а нос что-то защекотало и обдало запахом сирени.

Алрефе потёрся щекой о руку, не в силах дать хоть какой-то ответ, закрыл глаза. Да. Осталось недолго — день побега всё ближе. А после него... Петля сможет перекинуть только к событиям настоящих дней. Там не так страшно. Там выход.

Медленно приходя в себя, он задавался вопросом: «Если ему так плохо от увиденного, то каково сейчас Сильене? Сколько сил она прилагает, чтобы звучать так спокойно, чтобы продолжать подавать руку?» Пусть для него отягощающим фактором являлась вина за содеянное, для феи жестокие картины сами по себе потрясение, навечно оставляющее в памяти рубцы. Как много она видит? Как много чувствует? Как ей хватает сил не только перебороть собственный ужас, но и позаботиться о ком-то другом? Как Сильена ещё не отвернулась от него? Слишком много вопросов надо обсудить, но для начала — встретиться.

Когда Алрефе вышел из ванной, на столе его уже поджидала кружка... Нет, не с чаем или чем-то подобным, а с ядом — жест доброй воли от Олеонте, без которого в подобные дни не уснуть при всей усталости.

Не сумевшее провалиться в сон сознание из настоящего увидело то, о чём раньше не знало: в комнату зашёл Олеонте. На самом деле дверь была заперта, но как это могло стать преградой для личного убийцы Райлера? Он подошёл к столу, забрал кружку, но не ушёл сразу — повернулся к кровати и застыл, пристально смотря на спящего Алрефе. Тяжёлый вздох.

— Ал, почему ты всё ещё здесь? — тихо спросил Олеонте. — Что продолжает тебя удерживать? — Он подошёл ближе, остановился у изголовья. Даже темнота не мешала заметить столь неуместное для демона выражение горького сожаления на лице. — Ты ведь умный. Найдёшь способ, если очень захочешь. Я закрою глаза, честно, просто будь осторожен. Если я смогу убедить хозяина, что тебе нельзя больше работать в университете, это станет достаточным стимулом? Ты всё же решишься уйти? Если хоть что-то будет зависеть от меня... Я найду слова, чтобы убедить хозяина поручить поиски мне, и дам тебе столько времени, сколько смогу. — Олеонте посмотрел на дно пустой кружки, криво усмехнулся. — Ты хоть представляешь, какая тут сейчас дозировка? С какой скоростью её приходится повышать? Недалёк день, когда твоя резистентность не поспеет за увеличением дозы. Я не боюсь тебя убить, но не хочу за это огрести... И просто не хочу твоей смерти. Где ещё я найду такого дурака? Уходи — тебе здесь не место. — Он покачал головой и вышел.

Что же это получается... В прошлом Алрефе не мог понять, почему Райлер так резко стал против преподавательской деятельности, которая никак не мешала службе. Запрет стал той точкой, за которой ничего не держало среди демонов, никакое беспокойство за учеников и незащищённую докторскую не мешало продумывать план побега. Но... Кто же знал, что к этому причастен Олеонте!

«Когда мы пересечёмся снова, я обязан тебя поблагодарить, мой милый друг. Но скажи, то раздражение при нашей встрече в настоящем... Не злился ли ты на самом деле на то, что я всё же попался?»

Глава 33. Обратно к свету

Петля пронесла их сквозь последние годы перед побегом. От самых мрачных дней, когда стремительно рушилось то, что удерживало на старом месте: запрет на преподавание, недели особенно зверских опытов, когда Алрефе почти что жил в подземелье, подготовка к новому заданию на истребление, до безрассудного шага в круг неправильно составленного телепорта.

Свет заклинания сменился пустотой, в которой нет ничего, кроме мрака и маленького медленно тающего сиреневого огонька. Здесь их пути разойдутся. Поскольку петля показывала только произошедшее в мире демонов, то ранее Сильену, не имеющую собственной с ним связи, затянуло в чужую память, однако ближе к настоящему у неё есть собственный опыт, который предстояло пережить вновь.

«Но это совсем немного. После повторённых лет пара месяцев — сущий пустяк. Пара далеко не самых плохих месяцев».

Темнота сменилась ослепительным светом, тишина — на контрасте оглушающей музыкой. Снова блеск драгоценностей, душистые облака духов, бокал в руке. Алрефе заозирался немного растерянно, не ожидая, что смена декораций так скоро приведёт именно к этому моменту. Это ведь устроенный Райлером вечер, после которого всё изменилось. Вот в зал вошли Февний, Энрих и Кошка. Всё прямо как тогда, а значит скоро...

— Ох, простите, не заметила.

— Будьте внима... — Алрефе хотел ответить так же, как и тогда, но вместо того, чтобы отвлечься на слугу с подносом, в этот раз Кошка приблизилась к его уху.

— Это наш шанс вырваться раньше и найти Синель, — прошептала она. — Сейчас её сознание ещё не до конца приняло новое тело, но скоро... Можно попробовать. Из зала мы отправимся в хранилище. Доберись туда. Успей, пока она не переместилась. Следи за убийцей.

Кошка отстранилась, забрала у Алрефе бокал, сделала глоток, с обворожительной улыбкой кивнула и затерялась в толпе. Хранилище... Удастся ли попасть туда? Раньше, не спрашивая разрешение у Райлера, это мог сделать только Олеонте, чья работа — отлавливать крыс. Ждать момента освобождения слишком долго — он случился уже после перемещения Сильены. Есть ли другой путь?

Алрефе бросил взгляд на Олеонте. Тот не маг и должен хуже осознавать петлю, но всё равно может начать действовать не по сценарию. Надо следить и использовать лазейки в собственных заклинаниях, благо петля позволила вспомнить детали.

«Олеонте тоже не просто так может пройти, а потому, что внесён в список исключений — часть охранных чар отключается, чтобы он мог пройти. Обычно такое отключение следует за целью, но из-за слишком напряжённого фона в той зоне частые переключения нежелательны, потому что могут сломать структуру заклинания или повредить артефактам в хранилище. Чтобы чары не реагировали на каждую смену направления, я сделал так, чтобы они отключались на три минуты снизу, пять — на лестнице и десять — в самом хранилище. Можно попробовать пойти следом с небольшим отставанием».

Теперь нужно не упустить Олеонте. Он точно не пойдёт обычным путём. Тогда... Из лабораторий есть проход в личный кабинет Райлера на третьем этаже. Оттуда можно подняться в комнату Олеонте, которая соединена с хозяйской через секретное помещение, в которое нет входа со стороны коридора.

Остался последний вопрос: сможет ли он нарушить сценарий? Осознавать себя и иметь свободу действий вещи разные. Нужно обмануть петлю видимостью, что ход событий не нарушен. В этот вечер Алрефе почти никак не проявлял себя, оставаясь сторонним наблюдателем. Простая иллюзия справится с имитацией подобного поведения, а если в точности повторить маршрут Олеонте, по пути не возникнет ненужных свидетелей. Сильнее всего влияние петли тогда, когда рядом кто-то есть, когда что-то происходит. В моменты уединения и спокойствия можно позволить себе вольность.

Алрефе нащупал спрятанный под одеждой клинок и поранил о лезвие палец. Капающая на пол кровь незаметно для других вырисовывала печати. Радуга. Слово. Зеркало. Радуга. Кровь. Символы дополнительных условий, заданное поведение, ограничения по времени... Щелчок, магический импульс. Как раз вовремя. Набросив краткосрочное заклинание скрытности, Алрефе побежал в сторону лабораторий.

Три минуты — не так уж мало, но чтобы не попасть Олеонте необходимо держаться как можно дальше. Две с половиной минуты разрыва в начале — не меньше, а запас в тридцать секунд не прощает промедлений и ошибок. Ещё хуже станет на винтовой лестнице — нужно не только попадать в такт шагов, но и идти по одной стороне, чтобы не засекли при взгляде сверху. Даже если Олеонте очень спешил, он не мог никогда не оглядываться — осторожность и подозрительность уже вошли в привычку, а скрытность в таком месте не наложишь.

«Успеть, успеть, успеть», — единственная мысль, продолжавшая стучать в голове.

Любыми силами, любой хитростью, но успеть. Алрефе ничего не сделает с первым ударом, но со вторым... Тёмное лассо поймало запястье, не давая запустить второй кинжал. Сюжет уже нарушен, но расслабляться рано. Переместиться к цели. Сбить с ног, не давая опомниться. Кто-то небольшой и очень шустрый проскочил мимо упавших демонов, бросившись напрямую к Сильене.

Кошка. Она подскочила и поймала ртом ошарашенную фею. Разноцветные глаза сверкнули. Девушки исчезли. Окружающий мир начало трясти, по телу проносились колючие импульсы. События петли слишком сильно отошли от реальных, искусственно созданному миру оставалось только разрушиться.

— И всё же друг из тебя чудеснее некуда, — усмехнулся Алрефе, прежде чем соскочить с Олеонте, потому что со стороны лестницы послышались шаги.

Гадалкой быть не надо, чтобы понять: следующим в хранилище прибежит Хекле. Он наверняка продолжал подыгрывать петле, потому что выжидал подходящего момента, не хотел раньше времени вмешиваться в ход событий, но, почувствовав близость критических изменений, поступил по-своему.

Тряска усиливалась. С полок дребезжащих шкафов падали артефакты и книги. Дрожали, трещали окна, по стенам расползались трещины. Как бы ни сдали позиции пол и потолок. Нужно заканчивать. Сейчас, когда контроль над телами полностью вернулся, можно не пытаться вернуться в подпространство, а выйти в реальность. Только как убедить противников отказаться от цели? С появлением Хекле снова началась драка, давая понять: договориться не получится. И есть только одна достаточно веская причина перестать: неотвратимая угроза жизни.

«Но, в отличие от меня, они в этот мир пришли не в физической форме, — подумал Алрефе, вызывая щит. — Слишком сильное ранение повредит рассудок, но всё равно не убьёт. Тогда какие у меня есть варианты?»

Так как Олеонте не маг, он не мог выйти сам, только последовать за Хекле. Значит, надо заставить уйти второго. Маг... Есть только один уровень воздействия, который не заденет сознание. Заклинание, признанное гнусным даже среди демонов.

«Прости, Хеля, но твой учитель оказался плутом».

Отвлекающий удар по шкафам. Взрыв окон, заставивший потратить время на лишний щит. Концентрируя над рукой плотный тёмный вихрь, Алрефе подобрался к Хекле и ударил в солнечное сплетение. Спираль развернулась внутри, заставляя внутренние магические потоки течь в обратном направлении. Воздействие на потоки — сложное и невероятно болезненное заклинание, вскоре после активации на время полностью лишающее цель возможности колдовать.

— Либо вы уходите сейчас, либо к моменту восстановления магии мир уже разрушится, и вы останетесь заперты во сне. Мне нет смысла вам мешать — не теряйте время, — сказал Алрефе, отскочив назад.

Олеонте поймал падающего Хекле. Смеющиеся синие глаза встретились с карими, но вместо ожидаемого гнева или напускного безразличия увидели там... Тот же весёлый отблеск?

Из последних сил Хекле сотворил обратное заклинание. Тьма быстро поглощала тела, оставляя вместо них постепенно растворяющийся дым, но в последний момент перед полным исчезновением Олеонте что-то прошептал. Алрефе плохо умел читать по губам, но сейчас смог догадаться. Всего одно слово, от которого захотелось облегчённо улыбнуться. Дурак — на языке этого демона почти то же, что и друг. Гадюка и соловей никогда не смогут понять до конца друг друга, и кто знает, чем обернётся их новая встреча. Дружеской беседой, как в старые добрые? Бойней? Возможно, время покажет. А пока... Отчего-то гадюка хотела сохранить соловья.

«Будет забавно, если окажется, что даже в настоящем он делал мне поблажки... Что ж, после увиденного не могу исключать, что Райлер совсем иначе хотел разобраться с беглецом, а эта змеюка снова что-то наплела. Жаль, что уже не у кого уточнить».

Мир продолжал разрушаться. Возмущённые магические потоки искажали и без того треснувшую реальность. Вот уже картина за окном сменилась пустотой, ту же тьму можно разглядеть через образовавшуюся в полу дыру. Алрефе тоже пора. И даже если хотелось направиться туда, куда Кошка унесла Сильену, он не знал направления — оставалось лишь вывести печати и выйти в реальности. Интересно, сколько времени прошло там?

— Мать моя мать, нельзя так пугать!

Реальный мир встретил его криком ошарашенного Нильса, который подошёл посмотреться в зеркало, а в итоге столкнулся лбом с выходящим оттуда Фебом. И ладно б просто лбом! Получить удар пусть даже уменьшившимся, но рогом — то ещё удовольствие.

— Мой ты хороший, как я рад тебя видеть! — воскликнул Феб, рассмеялся и от переизбытка чувств обнял ошалевшего друга. Будто смена облика подобно переключателю изменила и поведение.

— Так, понятно, кажется, ты головой ударился ещё сильнее...

— Не буду исключать — чем я только там не бился, — охотно согласился, отпуская Нильса.

Тот понимающе покивал головой, подошёл к окну и выглянул на улицу, перегнувшись через подоконник так сильно, словно страсть как желал выпасть.

— Тхай! Если ты сейчас не поднимешься, я этого клоуна тебе на голову скину!

— Лагерлёф, я сам тебя скину, — в шутку проворчал Феб, перебарывая желание подтолкнуть друга. От падения с такой высоты ему точно ничего не будет.

— Вот теперь я тебя узнаю! — На всякий случай Нильс отошёл от окна. — А то от твоих внезапных нежностей впору инфаркт схватить. Что с тобой за три дня случиться успело, что ты даже мне так рад?

Вместо ответа Феб повёл плечами. Всякое успело, от чего ещё долго оправляться придётся. После петли, после погружения в прошлое сложно поверить в реальность настоящего. Словно это сейчас он оказался в другом теле, в искусственно созданном мире. У него снова есть множество друзей, которых можно навестить, есть места, в которые можно вернуться, которые хотелось назвать домом. Если бы он рассказал это тому отвергнутому миром ребёнку, тот бы засветился от счастья, если бы рассказал взрослому — получил в ответ скептичную ухмылку и просьбу перестать подкармливать едва живую надежду сказками.

И кстати о еде... Три дня — немалый срок, из-за которого начал болеть живот, напоминая о необходимости питаться. Физический поход в сны хоть и безопаснее, но не лишён своих минусов.

Тхайнан поднялся в комнату не с пустыми руками, а с кружкой горячего бульона. «Глава рода сумеречных драконов», — звучит грозно, а на деле — та ещё заботливая хозяюшка. И кашку больному сварит, и город от разрушений защитит, и из-за пропажи детей расплачется. Этот ящер мог сколько угодно разбрасываться строгими взглядами и махать мечом, но знающие его чуть ближе уже не забудут, под чьим крылом безопаснее всего.

— Как ты? — обеспокоенно спросил Тхайнан. — Я вижу вокруг тебя много следов от магических воздействий. И... Нильс, потом принеси из комнаты аптечку.

— Ну... — Феб плюхнулся в кресло и сделал пару глотков из кружки. — Немножко чувствую себя отбивной. С тем лишь отличием, что жив и помирать не собираюсь. Всё пошло совсем не по плану, но, кажется, я понимаю, почему Синель не становилось лучше.

— Ты точно готов рассказать сейчас? Или сначала отдохнёшь?

Несколько часов покоя точно не помешали бы, но разу после петли Феб очень не хотел идти спать — слишком велик шанс столкнуться с кошмарами, к которым расшатанный разум пока не готов. Так что лучше потратить время на рассказ. О том, где они оказались, кого встретили. О начавшейся драке и петле — не вдаваясь в детали, конечно. О том, как Кошка исчезла с феей в зубах, а демоны после короткой стычки разошлись.

— Скорее всего Синель оказалась в демоническом подпространстве из-за отравления тьмой. Вряд ли она способна сама сменить местоположение, а тьма подпространства не давала оправиться, ведь это именно искривлённый участок мира с очень даже реальным влиянием, а не простой сон.

— Бедное дитя, — вздохнула за спиной Сигдис.

Феб тихо хмыкнул. Не поспоришь, но правда ещё хуже, чем казалось слушателям.

Через полчаса, когда он уже поел и обработал раны, явилась Кошка. Она чувствовала себя гораздо лучше, ведь за её находящимся в реальности телом ухаживали при помощи магии и уколов. Что, впрочем, не помешало ей быстро написать что-то на листке, кинуть тем в Нильса и растянуться на диване.

— А чего в меня-то? — возмутился он и перевернул лист правильной стороной.

— Потому что это ты тут отравовар... Ах, прости, отваровар.

— Я не то и не другое.

— Да мне вообще начхать.

— Так в чём дело? — решил уточнить Феб, заглядывая Нильсу через плечо. — Какой-то рецепт...

— Перенесла я эту вашу мышку в безопасное место. Поговорила с ней. Она рассказала, каким зельем можно ускорить заживление крыла. Засим отстаньте от меня и дайте положенные шестнадцать часов покоя.

— Ага-ага, — Нильс кивнул, снова пробегая взглядом по списку ингредиентов. — Всё бы хорошо, если б не экстракт солнца — его можно добыть только в светлых мирах, но мы скорее дождёмся, что крыло само восстановится, чем туда попадём. Не считая той мелочи, что нас, — кивок в сторону Феба, — там изнутри сожжёт.

— Спасибо, но я ещё не готов писать завещание. А есть альтернативы?

— Камни «слёзы солнца». Достать сравнительно проще, но я не знаю, где их сейчас продают.

Слёзы солнца... Если Сильена сохранила подаренную заколку, то придётся пожертвовать сердцевиной цветка. Но лучше так, чем потерять ещё больше времени. Тогда решено: нужно снять с вещей заклинание уменьшения, найти заколку и приготовить зелье.

***

Знакомая поляна. То самое место, где Сильена встретилась с Кошкой, пребывая в червоточине. Действительно спокойное и безопасное место, в котором есть время обо всяком подумать до пробуждения. Подумать о случившемся в петле.

То, что увидела Сильена, было... Ужасно, отвратительно. Нет смысла приукрашивать реальность, сглаживать углы, выбирая слова помягче. Поступки остаются таковыми, даже если совершены тем, кого ты любишь. А ведь она и предостережения Нильса внимательно слушала, и о демонах представление теперь имела, но увидеть всё самой оказалось ошеломительно тяжело. Одно дело допускать, что Феб мог кого-то когда-то убить, что для мага его уровня разрушить город — не предел возможностей, другое же — наблюдать за этим. За убийствами, за опытами, за шагающим по пятам безумием, терпеливо ожидающим момент слабости.

В самом начале она видела ребёнка, которого не принимал родной мир, которого было так жалко, что сердце болело. В конце же наблюдала за тёмным магом, убийцей, палачом, от которого в жизни бежала бы со всех ног ещё тогда, когда только покинула родной мир, совершенно не желая давать второй шанс, не пытаясь понять причину поступков, отделить их от личности. Теперь же Сильена стояла на распутье. Ещё более сложном, чем в день, когда она приняла решение отправиться за Фебом в мир демонов.

Теперь на чашах весов не только грехи его далёкого прошлого и жезнелюбивое, заботливое настоящее, но и страх за будущее. Даже если отбросить сомнения и поверить, что настоящий Феб — безобидный бард, откуда ей знать, что в будущем его не захватит тьма? Что рассудок его однажды не пошатнётся и не свалится в бездну? Ведь это почти случилось!

Если же подойти к вопросу с другой стороны... Что будет, если она решит уйти? Феб, несомненно, поймёт и отпустит, но как будет себя при этом чувствовать? За прощальной улыбкой может таиться ещё одна трещина, приближающая разрушение личности. Всё же фея — воплощение света, к которому так отчаянно тянулся этот демон. И если сам свет заявит, что сделанное по чужой указке важнее совершённого по собственной воле, что настоящая та личность, которую слепили другие, а не он сам. То... Это может стать концом. Это может оборвать последнюю нить.

Есть ситуации, в которых приходится принимать решение вне обычных рамок допустимого и непростительного, в которых нужно учитывать не только собственные взгляды, но и обстановку, чужие порядки. Есть ситуации, в которых нужно проявить милосердие к тем, кого оно ещё может спасти, ведь для умерших уже всё решилось, а вот живых или удержишь рядом, или столкнёшь в бездну. И есть опыт: мысли и чувства, которые удалось подглядеть, которые гораздо честнее домыслов, составленных из наблюдений со стороны. А ещё... Есть ситуации, когда просто неуместно говорить о вине, ведь это то же, что перекладывать на нож ответственность за действия его хозяина.

Если рассуждать таким образом, Сильена уже знала ответ: она готова остаться с Фебом, готова принять его прошлое, готова поставить на первое место настоящее и собственный опыт общения, готова быть тем разгоняющим тьму огоньком. Если бы не страх о будущем. Прошлое-то... Его не изменить! Но в будущее не заглянешь.

Так какой же здесь выход? Банальный, до смешного простой: поговорить. Просто обсудить страхи и сомнения, ведь вместе шанс найти решение куда реальнее. Феб тоже не хочет быть поглощённым тьмой, Сильена не хочет уходить, ведь любит и его, и совместные путешествия. Так зачем усложнять? Додумывать, тонуть в сомнениях — увольте! Они ведь напарники, которые делят в пути всё: радости, печали, успехи и трудности. Осталось только вновь взяться за руки.

Глава 34. Вслед за ветром

Зелье приготовили на следующий день, прошлый потратив на сбор и подготовку ингредиентов, ещё сутки оно настаивалось на солнце. Хотя Сильена за это время не проснулась, серость наконец сошла. На крыло наложили компресс. Оставалось только ждать. Прошёл день. Второй. Рана, больше похожая на трещину, затянулась. И вот, когда скрылись последние лучи солнца, и все в доме погрузились в сон, произошло маленькое, долгожданное чудо.

Сильена открыла глаза и медленно села, с трудом скидывая остатки слишком затянувшегося сна. Ночь, но в окно светила луна и доставало освещение с улицы. Впрочем, после Шерре-эн-Охан уже никакая ночь не покажется достаточно мрачной. Незнакомое место. Кошка рассказала о случившемся после червоточины — они вернулись из мира демонов и теперь находились в драконьем городе Лэхте. Ещё бы это название о чём-то говорило... Но главное, что вокруг больше нет тьмы.

Тьмы нет, а что есть? Кто? Сильена пошевелила крыльями, облегчённо выдохнула, поняв, что те в порядке, и соскочила с подоконника, чтобы осмотреться. Похоже на кабинет. Рядом стояла её сумка. На диване спал Феб. Очень хотелось сказать, что мирно, но она очень хорошо знала это выражение лица.

Кошмары. И теперь Сильена могла представить, что пряталось за этим словом. А если сцены из жизни приукрашивала, дополняла фантазия... Слишком жутко, чтобы пытаться представить. Изменить сон или разбудить? Как бы ни хотелось поскорее поговорить, надо дать отдохнуть, поэтому она применила печать Сна, поправила сбившийся плед и для начала переключила внимание на сумку: хотелось надеть чистое платье вместо пыльного наряда путешественника, напоминавшего об одиноких тёмных днях.

Пока Сильена искала вещи, под руку попался рог. Странно, что Феб его не забрал, раз уж смог вернуть сумке нормальный размер. Не мог? Или по какой-то причине не хотел? Утром всё разрешится. Но чем заняться до утра? Спать совсем не хотелось — первое время после анабиоза подсознательно боишься не проснуться.

«Можно немного осмотреться в доме, а потом что-нибудь почитать. Надеюсь, хозяин не будет против».

О хозяине она также немного слышала от Кошки. Что это сумеречный дракон Тхайнан, но не стоит пугаться ни сумеречного, ни дракона, ни похожего на кашель имени. Не будет плохой человек тратить время и силы на обращение к клятве, чтобы спасти подозрительную незнакомку от контракта, который его ни коим образом не касается.

Облетая дом, Сильена нашла Сигдис, которая, словно компенсируя маленький рост, от души раскинулась на кровати, незнакомого на вид мужчину — от него сильно веяло магией, но лицо, больше напоминающее скульптуру, совсем не внушало тревоги, а вот от вида Нильса, у которого на груди свернулась Кошка, захотелось хихикнуть — такой уютной и естественной казалась представшая взору картина. Все в сборе и в порядке — как же хорошо! Знакомые лица и спокойное место позволяли в полной мере осознать — худшее осталось позади. Точно. Хотя бы на какое-то время.

Сильена вернулась в кабинет, выбрала книжку и, чтобы не мешать включённым светом, ушла на кухню. Но сосредоточиться на тексте не никак получалось — она вновь и вновь возвращалась мыслями к петле. И к старым разговорам. Когда по незнанию беспечно спрашивала Феба, скучает ли он о доме и бывал ли в мире демонов, рассуждала о семье. Тогда по реакции можно было догадаться, что с поднятыми темами связаны неприятные воспоминания. Теперь всё вставало на места.

Ложь о происхождении, о прошлой деятельности, недомолвки, — всё это сейчас мало тревожило Сильену. Чем обижаться — лучше понять причины. Другое вызывало беспокойство: в студенческие годы Феб явно лукавил, изображая шута, носил маску, противоречащую чувствам и мыслям. Словно следовал принципу: «Притворяйся, пока сам не поверишь в ложь». А сейчас? Радовался ли он по-настоящему или использовал улыбку как щит от желающих взбаламутить воды души? Сдержал ли данное на крыше слово жить счастливо вопреки сожалениям?

Тогда, в прошлом, даже когда становилось очень страшно или отвратительно, Сильене всё равно очень хотелось обнять Феба и вытащить из кошмара. Только не всегда получалось дотянуться. Не всегда даже хватало голоса, чтобы окликнуть. А если бы петля повторила её жизнь? Сильена могла не вернуться только потому, что не захотела бы расставаться со счастливыми днями. Ведь её прошлое отличалось во всём.

У неё не было кровной семьи, но зато те, кого хотелось так назвать. Она не знала, что такое насилие, а каждого встречного могла считать другом. Небо их мира всегда яркое, природа — самая ласковая, никогда не станет запугивать, не попытается поработить, зато всегда предоставит тихий укромный уголок. Их природа творила жизнь ради жизни и счастья, в их лексиконе не было зла, врагов и грубых слов. Феи свободны в выборе пути и никому не служат. Вот только... Родной мир совершенно не пытается их удержать и не оставляет ни единой подсказки, как вернуться в сказку. Не пустит за границу светлой дымки не только тех, кто может нарушить порядок чудесного мира, но и собственных детей.

«Может, это потому, что в сказке нет места тёмным пятнам, кроме пятен написавших их чернил? — задалась вопросом Сильена, бессмысленно смотря на страницу. — Ведь и я уже не такая, какой была в начале пути. Не смогу мыслить так же светло, как раньше, верить в доброту каждого встречного. И танец мой уже не будет таким лёгким, как раньше».

Вспомнились солнце и небо, будто покрытые слоем размазанной копоти. Теперь она такая же. Всё ещё дитя света, но уже потускневшее от серых разводов, которые можно растереть, но уже не избавишься. Жизнь в реальности не проходит бесследно — этого не изменить и остаётся только принять. Не сожалеть, не тонуть в мыслях о том, как можно было поступить иначе, а продолжать двигаться дальше, применяя полученные уроки.

С восходом солнца Сильена вернулась в кабинет, вернула на место так и не прочитанную книгу и подошла к Фебу. Скоро он должен проснуться. Может, немного подшутить? Иногда проказа — хороший способ избежать неловкости. Взмах рукой, и на умиротворённое лицо упала горсть сиреневых цветов.

Феб забавно поморщился, чихнул и с растеряннымвидом открыл глаза под звонкий смех Сильены. Он резко вскочил, разбрасывая цветы, потянулся к ней, но застыл и спросил нерешительно:

— Я могу тебя обнять?

Сильена мягко улыбнулась, разводя руки в стороны. Она понимала, чем вызвана заминка и не хотела, чтобы та продолжалась.

— Сколько угодно и не только во сне.

Во сне... Феб подхватил её на руки и закружил. Мягкое рассветное солнце, окутавший запах сирени и самое драгоценное создание в руках — точно ли это не сон? Он бы не удивился, если бы в реальности от него отвернулись, оттолкнули, рядом бы не встали и сказали, что знать не желают. Но Сильена... Милая Сильена снова стала его огоньком. Закончив кружить, Феб сел на диван, не разжимая объятий.

Сильена устроилась поудобнее на коленях и прижалась к груди. Чудесное родное тепло. Ласковые пальцы, перебирающие лёгкие сиреневые пряди. Знакомые уютные объятия. И совершенно естественная улыбка. Она опасалась, что так уже не будет, что о таких приятных моментах останется только вспоминать, потому что чувства изменятся, потому что в них проскользнёт чёрная змея и пустит яд.

Так много хотелось сказать, и в то же время просто насладиться тишиной и спокойствием. Передать то, что всё равно не облачить в слова. Сильена почувствовала, как макушки коснулись губы, и со смешком подняла голову, поцеловала Феба в щёку. Снова. И ещё раз. Её. Живой. Целый. Свободный... Почти. Пора разобраться с последним делом.

— Феб, почему ты не забрал рог?

Он замялся, отвёл глаза, даже хватка стала слабее.

— Я не хочу, чтобы ты боялась меня. Если рог останется у тебя, то станет гарантом спокойствия, что я никогда не буду представлять для тебя опасность. И не смогу снова сделать что-то ужасное.

— Но ведь ты и так не сделаешь.

— Да. Точнее, я могу так сказать, но ты имеешь полное право не верить. Одних намерений недостаточно, чтобы изменить сущность.

— Что делать с сущностью и тьмой мы обязательно придумаем. — Сильена кивнула. — А если не сможем, то найдём, с кем посоветоваться. Ведь у тебя есть друзья, готовые помочь. Времени достаточно, ведь я знаю — так просто тьме ты не согласишься сдаться. И если вдруг почувствуешь, что не хватает веры и сил — я рядом. Я, знаешь ли, и на край света пойти смогу, чтобы снова тебя достать! — Она посмотрела на Феба с напускной строгостью и ткнула пальцем в нос. — Буп! Однако есть то, что я хочу изменить здесь и сейчас. Я хочу, чтобы твоим единственным хозяином был ты сам.

Сильена легко соскочила с колен и подошла к сумке из которой достала изменившийся после перемещения рог. «Гарант спокойствия» — звучит красиво, обнадёживающе, но ей противна идея становиться чьей-то хозяйкой, противна идея неравенства в отношениях. Держать в руках чью-то свободу и жизнь неправильно.

— Знаешь, — она остановилась возле дивана и посмотрела на рог, который держала так бережно, словно тот мог сломаться от чуть более грубого прикосновения, — есть только одна вещь, которую я хочу от тебя так сильно, что могла бы воспользоваться таким возмутительным методом. Я хочу, чтобы ты смог жить счастливо, вопреки прошлому, чтобы ты сдержал слово и шёл дальше, не попадаясь в сети сожалений. Ведь именно это лучший гарант, что ты останешься собой. Феб, — Сильена слегка наклонилась и отодвинула чёлку, обнажая левое основание рога, — мы ведь продолжим путешествие? И ты покажешь мне южное море?

— Конечно. — Он закрыл глаза. От осторожных прикосновений по спине пробежали мурашки. — Море, горы, океан... Леса и озёра, деревни и города. Я покажу тебе мир. Тот, который стоит увидеть. О котором останутся яркие и счастливые воспоминания. Я проведу тебя по всем любимым тропам, не отпуская руки, пока ты согласна быть рядом.

— Тогда это надолго.

Сильена поцеловала обрубок и приложила к тому месту рог, который быстро прирос, словно никогда и не отбирали.

Феб слабо вздрогнул. Такое странное чувство... Будто на самом деле он получил назад часть души, утерянную так давно, что само её существование забылось, а оставшаяся пустота казалась естественной. Но теперь он вспомнил, что такое быть целым, понял, как ощущается свобода. Та настоящая, когда не ждёшь неизбежного конца счастливого времени, точно зная роковое число, когда над тобой не висит напоминание, что однажды настигнут и вернут в клетку, что хозяин обязательно поймает беглого соловья и больше не отпустит, даже если для этого придётся отрезать крылья.

— Спасибо, милая Сильена.

Она лишь улыбнулась, оставила на лбу ещё один поцелуй и села рядом. Их пальцы будто сами собой переплелись. Феб поднял руку к губам и поцеловал каждый бледный палец, другой рукой снова провёл по волосам. Красноречие барда словно испарилось, когда настал момент выразить всю благодарность. И за то, что не позволяла забыться во тьме, и за подаренную свободу. Именно подаренную, не возвращённую, ведь нельзя вернуть то, чего нет. А если не осталось слов, говорить начинают поступки.

Недолго продлилось спокойное уединение — до того момента, пока не проснулись остальные обитатели дома. Первым в кабинет заскочил Нильс — просто хотел проверить, не изменилось ли чего за ночь, но при виде голубков широко улыбнулся, незаметно подкрался и хлопнул Феба по спине.

— А что это мы тут жадничаем и хорошими новостями не делимся? Доброе утро, Синель, надеюсь, хорошо выспалась, — добавил, игриво подмигнув.

— Избавься уже от этой привычки, — сдавленно ответил Феб и строго посмотрел на Нильса. — Вы спали, кому я что рассказывать должен был?

— Ой, начались тут отговорки! То есть вот как целенаправленно внеплановую работу подкидывать, так это мы первые, а как счастье случившееся, так ради этого и разбудить не почешемся! Между прочим, долбить камни в ступке то ещё удовольствие.

— Что за шум, а меня не позвали? — спросила появившаяся Сигдис. — О, ребёнок, давно не виделись. Как себя чувствуешь?

— Хорошо. Замечательно, — пробормотала Сильена, чувствуя неловкость от привалившего внимания, ведь в дверном проёме уже показались заинтересованный Тхайнан и улыбающаяся Кошка.

— Думаю, самое время перейти на кухню и продолжить разговор там, — предложил он. — Синель, что ты предпочитаешь из еды? Я плохо разбираюсь в рационе фей...

— Ох, простите, но, кажется, я так долго была на солнце, что сейчас совсем не хочу есть... Но я могу помочь с готовкой!

— Только если совсем некуда девать силы.

На том и порешили. Пока Сильена и Тхайнан готовили, Нильс не преминул снова поинтересоваться у Феба, не хочет ли тот стать преподавателем, раз уж теперь и ограничителей нет, и рога на месте, и нет необходимости долго на одном месте не задерживаться. Феб серьёзно задумался, но всё же ответил, что пока не готов завершать странствие, ведь уже пообещал показать мир, однако когда они решат отдохнуть от дороги, то ничто не помешает воспользоваться предложением. Сигдис на это одобрительно кивнула — при всей любви к работе она считала, что молодым для начала стоит как следует повидать жизнь вне университетских стен.

— Снова такие мозги упускаю, — наигранно вдохнул Нильс.

— Тебе дай волю — всех себе загребёшь, — подметила Кошка.

— Не в силах отрицать свою любвеобильную натуру, но всё же «себе» я предпочитаю прекрасных дам, а вот таких — исключительно на благо науки.

— Ловелас.

— И никогда этого не скрывал. Я честнее, чем кажусь.

Сильена повернула голову, с улыбкой глянула на этих двоих. Отчего-то возникло чувство, что кошка, гуляющая сама по себе, и эльф, всё не решающийся остепениться, очень даже хорошо сочетаются. Свободному духу — свободный дух, так не придётся чувствовать себя стеснёнными, тоскливо вздыхать об утраченной воле. Как бы хорошо ни притягивались противоположности, прочная связь зарождается на точках соприкосновения.

После еды Феб предложил Сильене осмотреть город, которому он и посвятил песню. Каким бы впечатляющим ни оказался Лэхте, внимание Сильены быстро переключилось на горы — такие не встречались ни дома, ни в пути. Самые высокие вершины терялись в облаках, от чего даже с земли захватывало дух. Даже у способной к полёту феи. То, что довелось увидеть в пространстве сна, не шло ни в какое сравнение.

— Феб, а ты поднимался в горы?

— Было дело. Там холодно, труднее дышать и быстрее закипает вода.

— Мм... — Сильена прижалась к нему и потёрлась носом о грудь. — Нет, туда, где холодно, я пока не хочу. Хочу лежать на солнышке и слушать, как ты поёшь.

— Без лютни получится не так красиво... Но скоро мы вернёмся за ней в Невен. Сейчас уже не сезон продолжать путь на север, поэтому направимся на юг. Там есть отличные места, чтобы пережить зиму, так и не заметив холода.

— А куда потом?

— Потом... Как бы сказал мой морской друг — вслед за ветром. Волшебным сиреневым ветром.

— Придумал тоже! У ветра нет цвета.

Феб улыбнулся, смотря на развевающиеся сиреневые волосы. Блестящие в свете солнца. Подобные сохранённому на память кусочку майского сада. Есть ли у ветра цвет? А о цвете ли речь? И стоит ли понимать буквально? Если говорить о цвете, то он про лёгкость, открытость и творчество. Если о цветах, то про первую любовь и красоту души. А ветер... Ветер свободен, его не удержишь в руках. Ветер переменчив и тоже немного музыкант.


Оглавление

  • Глава 1. Одна весенняя встреча
  • Глава 2. Семь печатей Шелианны
  • Глава 3. Крылатая ученица и рогатый учитель
  • Глава 4. Дело о пропавшем артефакте
  • Глава 5. О демонах и жестокости
  • Глава 6. Старые друзья, новые знания
  • Глава 7. Ночное происшествие
  • Глава 8. И один путь разделился на два
  • Глава 9. Правда: понять, принять
  • Глава 10. Учение или мучение?
  • Глава 11. Подготовка — это важно
  • Глава 12. Доброе утро, мир демонов
  • Глава 13. Начало поисков
  • Глава 14. До встречи во сне
  • Глава 15. Утро доброе, но это не точно
  • Глава 16. На разведке
  • Глава 17. Каждый полезен по-своему
  • Глава 18. Кошки-мышки
  • Глава 19. В преддверии торжества
  • Глава 20. План-капкан
  • Глава 21. Когда не так всё пошло сразу у всех
  • Глава 22. Один не воин, один — маг
  • Глава 23. Место, где тьма
  • Глава 24. Лучше сбежать
  • Глава 25. Странная компания
  • Глава 26. Неправильные сны
  • Глава 27. Маги бранятся — искры летят
  • Глава 28. Детство чародея
  • Глава 29. Дружба гадюки и соловья
  • Глава 30. Жизнь из несбывшихся надежд
  • Глава 31. Мгновенье светлых дней
  • Глава 32. Самый тёмный час
  • Глава 33. Обратно к свету
  • Глава 34. Вслед за ветром