Ловушка Пандоры 2 (СИ) [Стас Кузнецов] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (73) »
Ловушка Пандоры 2
Вспышка 1. Та, что снилась
Линия времени ломается и запутывается в единый клубок. Все события происходят в один момент. Единовременно случается жизнь и смерть. Её время прошло — теперь иное время. Она вне времени и в его плену. В сером провале души. В серых объятьях пустоты. Там, на самом дне, все они — те, кого она любила и те, кого полюбить не успела. Их души в ловушке её души. Их рвёт в ничто заточенный в Варе Хаос. Они молят о пощаде. Бьются в ужасе перед небытием, пытаются вырваться, спастись, но тщетно. Она глуха к стенаниям, ей чужды их страдания, безразлично, что они исчезнут, растворятся, сольются с безликой массой Хаоса. Лишь одно движет ею — ненасытный голод. Там, внутри Вари бьётся в агонии душа её матери. Её рвёт на куски ненасытный Хаос, но маменька не молит дочь о пощаде, она не стонет, не плачет, не вопит, как остальные пленники. Только едва различимая молитва теплится в ней. Маменька полна смирения — этот ад, то к чему она давно готова. Лишь когда Хаос обглодал её до самой сути, она шепчет дочери напоследок: «Варенька, это пройдет. Всё проходит. Если не Господь, то Люций спасет тебя ради моей любви к нему! Найди отца!». И больше нет её. Нет её маменьки Софи. Пустота и голод. Голод и пустота. В огне сгорают воспоминания.Воспоминания оживали в огне. Огонь выжигал из неё голод и пустоту. Выжигал Хаос, что больше сотни лет хозяйничал в её душе. Варина душа осталась одна. Обнаженная до сути. Израненная до живого. Измученная до отчаяния. Изломанная во времени и пространстве душа, заключенная в бесконечности страданий. Хотелось только одного, чтобы всё прекратилось. Пусть она станет пустотой, пусть её не станет вовсе. Только бы воспоминания не выжигали в ней шрамы, только бы чувства не сводили пробудившийся разум в потоки боли и ужаса. Перед глазами пылала огненная пелена, горло обжигал визг, он забивался в уши и звенел гулким эхом в голове. И вдруг кто-то будто вылил на неё ушат кипятка и надавал пощечин. Новая боль перетянула на себя агонию. Визг оборвался. Тишиной повисли страхи. Из пелены боли вычерчивался его бледный силуэт с кровавой шапкой волос. Высокий и могучий, он скалой нависал над ней. Золотые глаза обжигали кожу. Это он зажег в ней беспощадное пламя. Это он сбил это пламя энергетическими ударами, это он затушил огонь кипящей водой. Варя, забыв себя, покорно взмолилась ему. Непослушными сухими губами взмолилась ему, как Богу, о великой милости: — Добей… — Что ты за, на хрен, такое?! — эхом застучал его голос в висках. Слова гулко упали в Варю, словно в пустую бочку. — Да это же девка! — отозвалась из кармана хлипкая душа, которую он уберег от ненасытных мук. Вырвал из самой глотки Хаоса и при этом сумел уцелеть. От него шла великая сила. За сотню лет Варе не доводилось сталкиваться с такой силой. И эта сила давила на неё. Еще чуть-чуть и она раздавила бы её душу, так же легко и естественно, как таракана. — Я вижу, что не бабка! — раздраженно ответил он. — Это же та самая из моих снов…. Ты тоже видишь, что у неё глаза необычного цвета? Давление стало слабеть. Она, уцепившись за его голос, как за единственно возможную опору бытия, вытаскивала себя из ямы кошмара. Её «Я» через него выбиралось в сознание и осознавало себя Варей. В красном мареве штрихами обозначался смысл происходящего. — Ничо се — у тебя сны. Я не на глаза смотрел, Матан. Но и глаза, да, что надо глаза у неё. — Сидор, заглохни! — рыкнул Матфей и накинул на Варю что-то горячее. — Что с ней? Кто она такая? Совсем как из моих снов…. Только она ведь реальная?… — обратился он к старику и понял, что про сны напирает зря. Стало еще жарче от вспыхнувшей на его щеках красной заливки. — Девушка-с, как нетрудно заметить. Зовут Варя. Дочка княжны Софьи Александровны Вражкиной, приходится незаконнорожденной внучкой Александра III Романова. От старческого голоска Варино «Я» ежится. Эта приторная интонация напоминает ей какую-то жуть. Но какую именно из памяти ускользает. — Романовых еще сюда приплели. Они уже больше ста лет как в аду горят, а их все в покое не могут оставить, — насмешливо хмыкнул Матфей и тут запоздало осознал смысл сказанного. — То есть вы хотите сказать, что она человек? Настоящий человек из девятнадцатого века? Варя через этот вопрос осознала, что она человек. Что родилась она в самом конце девятнадцатого века. А жила в начале двадцатого. Что она была когда-то настоящим человеком, настоящим ребенком, пусть она жила совсем недолго настоящей жизнью, но жила, а потом еще какое-то время существовала в юности, пока её не предали огню. Тело свело судорогой, она застонала. — Не совсем, — возразил старческий голосок. — Таких как она, вы зовете нефилимами. Варя вспомнила священное писание, нефилимы — это дети падших ангелов. Но её маменька была человеком! Вот только папеньку
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (73) »
Последние комментарии
22 часов 56 минут назад
23 часов 15 минут назад
23 часов 24 минут назад
23 часов 25 минут назад
23 часов 28 минут назад
23 часов 45 минут назад