Универсальный доктор. Билет на выживание [Александра Венценосцева] (fb2) читать онлайн

Универсальный доктор. Билет на выживание

Пролог

Если болезнь вошла в одну дверь, то врач должен войти в другую.

Генри Филдинг

По городу прошла волна зноя, оставляя за собой высохшую колючую траву, раскаленные камни мостовой и потягивающих крылья уличных птиц с приоткрытыми из-за жары клювами. Лужи, разбросанные тут и там ночным дождем, давно ушли густым паром в небо. Жалкие остатки сырой грязи сохранились лишь в узких подворотнях, куда коварное летнее солнце заглядывало редко и нехотя. В такую погоду запахи переплетались между собой и плавно растекались в разные стороны, оставляя позади стойкие тяжелые ноты. Не самый лучший день для врача. Особенно в средние века в самый разгар чумы.

Я поморщилась. Запахи вокруг стояли омерзительные. Ничего удивительного, какие времена, такой и запах. Средневековье пахло гнилью, отбросами и вездесущим навозом. Абсолютно никакой романтики.

— Сколько в доме покойников? — глухо спросила я, поправляя тыльной стороной руки плотно сидящие очки с мутными стеклами.

— Четверо.

— Выносите и складывайте на телегу, места для них должно хватить. Живые есть?

— Не, только дохляки.

— Значит, опять не успели, — пробормотала я, отходя в сторону. — Мне нужны живые пациенты.

Система снова начислила штрафные баллы. Еще немного, и здравствуй оранжевая зона. Вот тогда мне точно не поздоровится. Единственным положительным моментом в этой ситуации было то, что материал для дальнейшей, так сказать, лабораторной работы, буквально валялся на каждом углу. В последние дни люди в Бремене умирали дюжинами, в том числе и вне своих домов.

В подсказке к заданию говорилось, что путь к исцелению следует искать внутри. Судя по всему, в прямом смысле слова. Не самая приятная перспектива.

Гюнтер и Хенрик, два моих новых помощника, начали споро выполнять указание. Одно за другим в дверном проеме показывались уже начавшие синеть тела бременцев. Хвала богам, юноши пока что не заразились. С моим предыдущим помощником, с которым я познакомилась сразу после погружения в виртуальную реальность, все оказалось намного печальнее.

— Да чтоб тебя, пакость ты серая! — воскликнул Хенрик.

Юноша изловчился и метко пнул жирную крысу, попытавшуюся прошмыгнуть в дверной проем в надежде обрести спасение от убийственных лучей солнца. Грызун обиженно пискнул и отлетел к копытам запряженной в телегу лошади. Кобыла испуганно всхрапнула и переступила с ноги на ногу. Это стало завершающим событием в жизни серой разносчицы заразы. Кобыла довольно фыркнула, обнюхала трофей и, презрительно цокнув копытом, замотала головой. Рой черных мух, взлетевших с ее морды, недовольно зажужжал в ожидании, пока кляча не успокоится.

Когда последнее из четырех тел оказалось на телеге, я бесцеремонно задрала до шеи рубаху ближайшего покойника. Весь живот мужчины был усыпан крупными багрово-синими бубонами. Не легочная чума, плохо. Умирал он долго, но я все равно не успела найти его вовремя и, как результат, получила штраф.

— Видимо, придется ходить от дома к дому и там уже выискивать новые подсказки, — повздыхала я, обходя груженую телегу по кругу. — Где же вы, так нужные мне люди из списка? Как вас найти?

К моему великому разочарованию, не все цели отмечались на карте. Вернее, некоторые из них это делали крайне несвоевременно. Например, тот, что как раз лежал на телеге, Отто Шнайдер, отметился всего полчаса назад, а преставился он давно, уже дня три как минимум.

— Нет, что-то я делаю неправильно. Нужно менять тактику!

От моего неожиданного восклицания Хенрик вздрогнул и выронил из рук расписную глиняную миску, которую молодой бременец надеялся незаметно прихватить из осиротевшего из-за чумы дома. Я укоризненно покачала пальцем. Хенрик же, расшвыряв осколки ногой в стороны, предпочел сделать вид, что он тут ни при чем.

На этом испытании пациенты — всего лишь полдела. В первую очередь, мне предстояло найти сыворотку. Но каким образом? И тут мы снова возвращаемся к покойникам. Внутри, видишь ли, ищи путь. А пневматический инъектор где искать прикажите? Тоже внутри? На дворе, как-никак, средневековье. Тут и обычный-то шприц за углом не валяется, а уж инъектор и подавно.

Опять же, на улице небезопасно. Городская стража уже начала что-то подозревать. Нехорошо так стражники на меня косятся в последнее время, словно охотничьи псы, почуявшие след дичи. Не ровен час, на костер отправят вместо взаправдашнего колдуна.

В реалиях моего мира и времени в подобной ситуации, скорее всего, прибегли бы к радикальным мерам. Когда на Флокс-4 в одном из туземных поселений вспыхнула эпидемия неизвестной, но крайне смертельной болезни, с жителями церемониться не стали. В одну из тихих ночей их просто сожгли вместе с соломенными хижинами. Напалмом. Эпидемия сразу же прекратилась. Даже не понадобились никакие современные средства. Видимо, кто-то наверху решил, что так выйдет дешевле. В данном случае такой метод был неприемлем. В информационном файле говорилось четко — вылечить, а не уничтожить.

С другой стороны, в моем времени чума давно перешла в разряд легко излечимых болезней. Распылил на городом с флаера одну химию, в воду добавил другую, вколол каждому по дозе третьей, и нет больше эпидемии. Примерно это мне и предстояло сделать, вот только ни средств, ни возможностей пока что не представилось.

Огонь же и вовсе шел вразрез с испытанием. Что уж там, по правилам даже трупы жечь запрещалось — слишком радикально для средневековья. Костер тут предназначался исключительно для ведьм, но никак не для тел, представлявших угрозу здоровью местных жителей.

На этот раз уже святая церковь отметилась. Запрещали святоши трупы жечь.

— Покойник должен быть предан земле! — важно пробасил лысый толстяк в темно-бурой рясе, проповедавший накануне на главной площади города.

Вещи же усопших, те, что получше, отсуживались на нужды церкви, ну а весь бесполезный хлам — беднякам. Например, рваные рубахи вместе с прогуливающимися по ним, словно по бульвару, вшами. Прямо эстафетная палочка получилась — передай чуму соседу. Но что поделать, средневековье было темным временем, и люди особым умом не отличались.

Не выдержав, я отошла подальше. Смрад от телеги, шел невыносимый. Не помогал даже специальный состав, заполнивший клюв несуразной маски чумного доктора, которую приходилось носить за неимением медицинского респиратора. Не доставляла радости и остальная одежда. На улице припекало жаркое летнее солнце, а на потеющее тело приходилось натягивать вощеную рубаху со штанами, да сверху еще и кожаный плащ с перчатками.

Сейчас я — Майн Вебер, доктор Вебер, и у меня чума. Нет, не болезнь, а экзаменационное испытание. Первое из нескольких, зато сразу какое! Признаться, я надеялась, что для начала мне достанется что-нибудь полегче.

— Что там за шум? — снующий неподалеку Гюнтер передумал заходить в дом, остановившись на пороге.

В конце улицы показалась толпа людей, одетых в грязные, некогда белые тряпки. Много, человек тридцать. Все эти люди были настроены не особо дружелюбно. Мягко сказано. Горожане, сжимающие в руках топоры, вилы и увесистые дубинки, буквально кипели от ярости, словно разбуженный во время спячки медведь. Редкие прохожие, завидев лютую толпу, прятались по домам, с шумом захлопывая двери и ставни.

Очередные фанатики. Эпидемия — лучшее время для тех, кто жаждет смуты. Эти люди винили приравненных к колдунам лекарей и целителейв разразившейся беде. Где уж им слышать о вшах и разносимых ими болезнях. Многие из горожан и мылись-то всего два раза в жизни, — когда рождались и, когда их тела готовили к похоронам. Да и то не всегда. Наука для таких была первейшим врагом, а заодно и поводом развести новый костер, да пожарче, на потеху толпе. И даже церковь, которая совсем недавно несколько изменила свое мировоззрение относительно сложившейся чумной ситуации, не пыталась сдерживать фанатиков. Наоборот, церковники вовсю подогревали их азарт. Святошам было выгодно иметь при себе злобных цепных псов, а фанатики из псов — всегда самые верные.

— Это бьянки! — взволнованно воскликнул Хенрик. — Нужно уходить.

— Сейчас, я возьму лошадь, — Гюнтер бросился к поводьям.

Старая кляча, запряженная в телегу, мирно стригла ушами и никуда торопиться не собиралась. Не было ей дела и до беснующихся фанатиков. Заметавшийся от волнения из стороны в сторону, Гюнтер потянул лошадь за поводья, но уперлась уперлась и лишь протестующе тоненько заржала.

— Брось телегу! — выкрикнула я вслед кинувшемуся к лошади юноше. — Уходим во дворы.

Прижимистый Гюнтер долго не решался оторваться поводьев, из-за чего мы потеряли несколько драгоценных моментов. Толпа продолжала надвигаться быстро и неумолимо.

Мы проскользнули в темную сырую подворотню, когда между нами и бьянками оставалось не больше ста метров. Они, безусловно, нас заметили и обрадовались, как родным. У меня все еще оставалась надежда, что фанатиков ненадолго задержит телега, но эта хлипкая надежда таяла с каждым новым ударом сердца.

Под ногами чавкала смрадная липкая грязь. В переулках, подобных этому, нечистоты скапливались особо богато — дождям просто некуда было все это смыть. Тягучая грязь собиралась в неглубоких сточных канавках, переливалась через край и наводняла мостовую.

Крики, отражавшиеся от стен домов позади нас, неумолимо приближались, и я даже смогла различить пару заковыристых фраз. То, что разозленные мужики обещали сделать со мной, когда поймают, заставляло старческие ноги доктора шевелиться несколько быстрее. Я не решалась обернуться, но и без того прекрасно понимала, что расстояние между нами неумолимо сокращалось.

Колено снова разболелось, но я изо всех сил старалась игнорировать засевшую в нем раскаленную иглу. Мои помощники бежали далеко впереди. Их молодые тела, привыкшие к извилистым улицам Бремена, скользили вдоль коридора из нависающих над головой домов, словно юркие серебристые рыбки в ручье. Мне же приходилось совсем туго.

Рядом с виском пронеслось что-то маленькое и стремительное. Оно врезалось в стену дома, выбив фонтан каменного крошева. Плохо дело, у кого-то из преследователей отыскался арбалет. На мое счастье, пользовался им стрелок из рук вон плохо. Кривой выстрел значительно прибавил мне прыти, а новая мощная доза адреналина притупила боль и немного прояснила сознание.

То и дело поскальзываясь и отчаянно хромая, я продолжала бежать, придерживая полы неудобного одеяния. О том, что впереди может оказаться тупик, я старалась не думать.

Глава 1. Первое погружение

— Эй, Бри, чего ты там копаешься?

Ланс ухмыльнулся, глядя на мою борьбу с компрессионным костюмом. Сам француз уже давно переоделся, и теперь просто бездельничал, сидя в раскоряку на узкой скамейке. У меня же не было ни времени, ни возможности отвечать болтуну — последние две застежки костюма не желали сдаваться. Хуже дела обстояли лишь у Роуз. Она умудрилась располнеть перед испытанием на несколько килограмм, отчего потратила уйму времени, проталкивая свой зад в узкое отверстие персонального костюма.

Девять капсул для глубокого погружения в виртуальную реальность ожидали за дверью. Одна из них предназначалась мне. Через час должно было начаться испытание, которое перевернет жизни девяти человек. Возможно, даже оборвет некоторые из них.

У меня дрожали руки. Я старалась унять тремор, но ничего не помогало. Последние три года я училась и работала, словно проклятая, чтобы получить шанс стать кем-то большим, чем просто врачом. Теперь, когда я была уже почти у цели, больше всего мне хотелось отступить.

Академии содружества по-прежнему ежегодно выпускали сонмы медиков. Все как обычно, как и в старые добрые времена. Появлялись специалисты по правому глазу или левой почке, или какой другой части тела. Но была и особая каста. Универсальный доктор или просто универсал. Эти слова звучали для большинства врачей как нечто невероятно желанное, но практически недостижимое. К этому званию стремились, но лишь единицам удавалось его получить.

Со стороны это может показаться нереальными, но каждый универсальный доктор обязан уметь все. Вот буквально все, что связано с жизнью, здоровьем и выживанием. Такой человек, который по сути становится чем-то большим, чем просто врач, должен уметь блестяще импровизировать, поскольку жизнь универсального доктора — это всегда лотерея. Изо дня в день его жизнь какая угодно, но только не скучная.

За приобретение особых навыков приходилось платить высокую цену. Захотел стать универсалом — и у тебя никогда не будет своей семьи, разве что ближе к старости, если доживешь. Твоя свобода перестанет принадлежать тебе. Твой дом будет там, где в тот момент потребуются знания и способности универсала. И да, смерть постоянно ходит за универсалом по пятам, поскольку простых заданий у него не бывает. Сюда же стоит добавить и бесконечное обучение с практикой. И наконец, универсал — это человек, который живет не ради себя.

Звучит не слишком обнадеживающе, однако эта добровольная каторга обычно длится не больше пятнадцати лет. Сумеешь выжить — получишь пенсию и безбедно проживешь остаток жизни. В комплекте прилагается почет, уважение и ключи ко многим дверям, которые простые смертные никогда не смогут открыть, как бы ни старались. Так что оно все-таки того стоит, и каждый обычный врач хотя бы раз в жизни задумывался о таком будущем. Одним словом — работа мечты.

Многие врачи хотят стать универсалами. Но хотеть — еще не значит стать. Для получения заветного звания универсала нужно лишь всего одно — быть лучшим. Или, на худой конец, одним из лучших. В учебе, в работе, в образе жизни. Нужно быть умным, талантливым и здоровым. Нужно избавиться от привязанностей и не бояться смерти.

В свои тридцать лет я умудрилась вписаться по всем параметрам. С трудом, на грани фола, но вписалась. И вот теперь я сражаюсь с чертовой застежкой, боясь даже предположить, какие испытания меня ожидают впереди.

Кто-то ложится в капсулу глубокого погружения чуть ли не каждый день. Обычно по работе. Для меня же это станет новым опытом. Погружение в виртуальную реальность, да еще и на самый последний слой, где ты теряешь себя, а взамен получаешь нечто новое — это не рядовое событие. Последний слой погружения давал возможность ощущать запахи и вкусы, чувствовать все, словно в реальной жизни, иметь возможность умереть.

От подобных мыслей меня начало подташнивать. Вслед за морской болезнью пришел легкий приступ клаустрофобии, стоило мне представить, как я лежу в тесной капсуле, доверху заполненной голубоватой вязкой жидкостью.

Наконец, застежки сдались. Костюм, напичканный электроникой, тут же ожил. Он плотно сжал все тело, отчего двигаться стало неудобно. Я с трудом слезла со специального круглого подиума, на котором полагалось втискиваться в этот неудобный черный кокон, и неуклюже поковыляла к дверям.

За спиной глухо заворчала Роуз, когда ее костюм, сдавив располневшее тело, сообщил звонким пиликаньем о перегрузке. Чтобы сосуды совсем не пережало, Роуз теперь непременно вкатят мочегонное, а ведь у нее аллергия на один из компонентов. Значит в капсулу она ляжет, усыпанная чешущимися красными пятнами.

Вся мужская часть испытуемых дружно заулюлюкала, а Камилла, третья и последняя из нашей женской команды, уже стоявшая у выхода, лишь печально покачала головой.

— Не перестаю удивляться мужчинам, — девушка взъерошила густые, вьющиеся широкими кольцами волосы. — Даже в такой момент, как сейчас, они не могут думать ни о чем, кроме пухлых женских задниц.

— Да ладно, малышка, о чем же еще перед испытанием думать? — с усмешкой спросил Ланс.

— Например, о медицинской теории и практике, — довольно резко ответила девушка.

— Ты слишком серьезная. Сама же прекрасно знаешь, что все твои умения и знания не особо помогут в этой бредовой игре. Вот не могу я взять в толк, зачем вообще его придумали.

— С таким настроем, как у тебя, Ланс, про испытание лучше забыть, — вмешался низкорослый смуглый толстячок, в своем компрессионном костюме слегка смахивающий на тюленя. — Испытание — не игра. Оно может убить тебя. К тому же, даже если ты пройдешь его, еще не факт, что Комиссия тебе его засчитает. Сам знаешь, среди универсалов клоунов нет. Будь хоть немного серьезнее.

— Сальвик, и ты туда же, — разочаровано произнес Ланс. — Впрочем, ничего удивительного, ты всегда был занудой.

— Советую всем дружно заткнуться, — прервала я спор. — Мы уже тысячу раз обсуждали, что такое испытание на самом деле, зачем оно нужно, и почему оно на самом деле лишь косвенно связано с медициной. Если уже забыли, то напомню — ни к какому выводу мы так и не пришли, так что не надо начинать все заново. Это как тот самый извечный спор, что было раньше, курица или яйцо. Пройдем испытание, так сказать, опробуем все на своих шкурах, тогда и поговорим.

Меня всегда раздражали вечные споры о финальном экзамене для универсала. Да, со стороны оно действительно напоминало эдакую игру с виртуальным погружением, почти что забава для подростков, но забава небезопасная. И задания на испытании не так уж и редко были невероятно нелепыми, если не сказать на грани фантастики. Однако такой экзамен для универсала был обязательным, и никто отменять его в обозримом будущем не планировал.

Девять капсул расположились полукругом в огромном светлом зале, уставленном гудящей и чирикающей аппаратурой. Зал был рассчитан на большее количество капсул, но остальные крепежные пазы пустовали за ненадобностью. Тут и там суетились люди в белых и зеленых халатах. Подготовка к погружению шла полным ходом, постепенно выруливая на заключительный этап. Около каждой капсулы с откинутым в сторону стеклянным куполом стояла табличка с именем.

Брианна Стоун. Я и без таблички помнила, что моя капсула числилась под номером четыре. Однако на всякий случай сверилась с информацией. Все верно, ошибки нет.

— Ну что, Бри, повеселимся? — прокатился по залу громогласный смешливый голос, заставив вздрогнуть парочку обладателей зеленых халатов.

Я была готова поклясться, что Бьерн материализовался из воздуха. Проходя мимо, он попытался ущипнуть меня за бок. Ущипнуть не получилось. Сильные пальцы высокого скандинава лишь соскользнули с гладкой черной поверхности костюма.

— Если мы встретимся там, за гранью, я обещаю тебе вечеринку. И на этот раз ты не сможешь отказаться, — хитро прищурился Бьерн.

Отвлекшийся на меня великан едва не задавил невысокую худенькую девушку с кипой папок в руках. Малышка недовольно пискнула и лишь в последний момент успела юркнуть в сторону, но Бьерн, казалось, и вовсе не заметил ее.

— Выйдешь из виртуальной реальности — будешь сколько угодно девок клеить, но пока что ты весь мой! — из-за спины скандинава послышался властный хрипловатый голос.

Бьерн вздрогнул и обернулся. Обладательница голоса лишь немногим уступала ростом скандинаву. Серые глаза на суровом, слегка вытянутом лице, обрамленном светлым каре, строго глядели на скандинава из-за бутафорских стекол очков в массивной оправе. Бьерн, было, попытался улыбнуться, и уже набрал в грудь побольше воздуха, чтобы метко парировать замечание суровой блондинки, но грозный старший инженер его жестко оборвала:

— В капсулу! Живо! И без шуточек, я этого не люблю.

Поморщившись, Бьерн направился выполнять указание.

У моей капсулы нервно переступала с ноги на ногу та самая миниатюрная девушка, но уже без папок в руках. Перед ней висело вирт-окно персонального коммуникатора, от которого девушка оторвалась, стоило мне приблизиться.

— Меня зовут Эмили Адамс, я старший инженер вашей капсулы, — представилась девушка. — Я буду отвечать за вашу жизнеспособность и безопасность все то время, пока длится испытание. А это — Дэр Симонс. Он младший инженер и мой ассистент. Уверяю, вы в надежных руках. У нас с Дэром большой опыт работы с капсулами. Тут написано, что это ваше первое глубокое погружение, верно?

Девушка махнула рукой в сторону вирт-окна и тут же его свернула, заменив виртуальную информацию обычной пластиковой инфокартой.

— Это вообще мое первое погружение в виртуальность. Признаться, я даже дополнительной реальностью пользуюсь не часто, а погружения у меня никогда не было. Тем более глубокого. Даже для развлечения.

Я попыталась заглянуть в инфокарту, которую Эмили вытащила из гнезда в торце капсулы, но та ловко прижала ее к груди.

— Ну что же, ничего страшного. Возможно, новые ощущения покажутся несколько необычными, но я уверена, что все пройдет, как надо.

Я посмотрела на Дэра Симонса, флегматично жующего жвачку и монотонно нажимающего кнопки на панели капсулы. Под зеленым халатом на Дэре была надета растянутая серая футболка и потертые джинсы. Картину довершали в хлам разбитые кеды. Довольно длинные рыжие волосы младший инженер собрал в куцый кривоватый хвостик.

Особого оптимизма эта парочка не внушала, но, вздохнув, я напомнила себе, что на проект отбирают исключительно профессионалов. Проблем возникнуть не должно. По крайней мере, нас в этом заверили на предварительном инструктаже.

— Пожалуйста, снимите обувь и ложитесь в капсулу, — произнесла Эмили, пододвигая к изголовью столик с металлическим подносом, в котором что-то настораживающе позвякивало.

Я осмотрелась по сторонам. Неугомонного Бьерна уже уложили в капсулу, и его инженеры вовсю колдовали с аппаратурой. Камилла сидела на краю своей испытательной колыбели, не решаясь перекинуть внутрь ноги. Лансу зачем-то проверяли глаза при помощи линзы и неяркого фонарика. Снова вздохнув, я скинула пластиковые шлепки и полезла в капсулу.

Внутри на ощупь она оказалась теплая и упругая. Я постаралась поудобнее устроиться на эргономичном ложе и вопросительно уставилась на Эмили. Девушка сдвинула немного в сторону мои ноги, и капсула тут же пискнула. Над головой мигнула зеленым лампочка, а из узких щелей в ложе показались кончики бандажных лент. Эмили потянула за них, и через мгновение мои ноги были зафиксированы и полностью обездвижены. Я попыталась дернуться, но Эмили предостерегающе подняла руку.

— Не волнуйтесь, так нужно. Фиксаторы уберегут вас от травм, если ваше тело начнет непроизвольно шевелиться. Вы можете случайно сбить какой-нибудь датчик или нарушить подачу кислорода. К тому же, после запуска капсула встанет вертикально, и бандажи не дадут вам выпасть с ложа.

— Кажется, мне становится тяжело дышать, — отрывисто произнесла я, шевеля пока что свободными руками.

— Вы просто волнуетесь, и это понятно. Сейчас вам станет немного легче.

Девушка подхватила с подноса тонкий шприц, сорвала защитный колпачок и вколола мне в предплечье светло-зеленую жидкость. Через несколько секунд тяжесть с груди начала уходить, и я немного расслабилась. Эмили, тем временем, зафиксировала мои руки. Еще две широкие эластичные ленты прошли над грудью и через живот. Для фиксации головы из ложа выдвинулась пара мягких валиков. Такой же валик уперся в пятки. Когда мое тело окончательно потеряло возможность двигаться, я снова запаниковала. Эмили лишь покачала головой.

На моем правом запястье появился электронный браслет, и на дисплее капсулы сразу отразились все параметры — пульс, давление, содержание кислорода в крови, и все остальное. Вены на другой руке потеряли целостность и украсились парой катетеров, через которые в тело по капле стало поступать нечто, спрятанное в основании капсулы.

Заговорить со старшим инженером я больше не пыталась, а вскоре у меня и вовсе исчезла такая возможность.

— Откройте рот, — приказала Эмили.

Я послушно выполнила ее команду. Девушка обильно брызнула мне в горло анестетиком. Вещество оказалось невероятно горьким, и рот сразу наполнился слюной. Я выплюнула ее в заботливо подставленный контейнер, а через мгновение поняла, что рот абсолютно сух. Слюна больше не выделялась. Вообще. Со слюной полностью пропали и обоняние со вкусом, а затем я осознала, что больше не чувствую язык.

— Наберите полную грудь воздуха и еще раз откройте рот, а потом ни в коем случае не дышите.

Я снова выполнила все указания старшего инженера. С противным скрипом ребристая толстая трубка тут же скользнула мне в глотку. Я попыталась мотнуть головой, но упругие валики-фиксаторы не позволили мне этого сделать. Трубку я не чувствовала, но к горлу осторожно начал подкрадываться рвотный спазм.

— Потерпите еще совсем немного, — проговорила девушка, одной рукой надавливая мне на грудь, а другой — поправляя загубник, фиксирующий шланг во рту.

В легкие потек воздух. Теперь до самого окончания испытания дышать за меня будет капсула.

— Контактных линз дополнительной реальности у вас нет, — Эмили проверила мои глаза. — Это хорошо. Погружаться в линзах нельзя. Теперь просто расслабьтесь, скоро начнется погружение.

Эмили все еще продолжала возиться с моим телом, когда сонливость снежной лавиной окутала меня с головой. Глаза закрылись сами собой. Я не заснула, но мое тело мне больше не принадлежало. Провалиться в забытье пока что не удавалось, и я все еще чувствовала манипуляции, проводимые девушкой — то, как она ставит мочеотводный клапан, затем чем-то острым и тонким несколько раз пронзает мой живот. Кожу то тут, то там покалывало мелкими иголочками — Эмили ставила датчики.

Наконец, измученное тело оставили в покое. Старший инженер переговаривалась со своим помощником, но я не могла разобрать слов, они словно доносились откуда-то издалека.

Зажужжал приводами купол капсулы, затем раздался щелчок затвора и шипение герметизации. Внезапно меня полностью накрыло тишиной. Я чувствовала, как в висках стучит кровь. Нестерпимо зачесалось левое ухо, и я вся извилась от бессилия дотянуться до него и с наслаждением почесать. Какой там! Я не могла пошевелить даже пальцами.

Под ногами стало мокро. Вязкая холодная жидкость наполняла капсулу медленно и беззвучно. Вот она коснулась моих бедер, при этом полностью погрузив в себя мои руки. Теперь она медленно заползала на живот, оставляя нетронутыми лишь грудь и лицо. Ненадолго.

Холод лизнул шею и подобрался к подбородку. Я успела подумать о том, как хорошо, что мои глаза закрыты, когда вязкая жидкость полностью поглотила меня. Мое тело плавало в капсуле, словно младенец в утробе, но если у того была хоть какая-то свобода, то я теперь была полностью во власти электроники и фиксаторов.

Капсула медленно начала переворачиваться. Встав почти вертикально, она замерла. Я ожидала яркой вспышки, но ничего не происходило. Казалось, само пространство вокруг исчезло. Я перестала чувствовать холод и сырость. Осталось лишь мое сознание, плавающее в черной бесконечности, и звук бьющегося в груди сердца. В голову стали навязчиво лезть абсолютно бредовые мысли. А что, если я превратилась в энергетический импульс, и теперь несусь быстрее скорости света через толщу вселенной? А что, если…

***

— Диплом с отличием получает, — ректор академии на мгновение запнулся, чтобы подглядеть в шпаргалку, спрятанную в его широкой ладони. — Получает Брианна Стоут! Брианна, я, от имени всей нашей Академии, сердечно поздравляю тебя с переходом на новый этап твоей жизни. Желаю…

Ректора я не слушала. Перед моими глазами маячила вожделенная красная корочка, полностью поглотившая все мое внимание. Этот кусок пластика стал жирной точкой в конце бесконечно долгих восьми лет учебы и практики. Бессонные ночи, терабайты информации и казавшиеся безнадежными, но так и не скончавшиеся из-за действий молодой практикантки пациенты. Вот из чего состоял мой диплом.

Где-то там, на стульях перед сценой, на которой ректор вручал дипломы, бесновались выпускники. Они кричали и свистели, радуясь маячившей на горизонте свободе. Некоторые из них уже получил свой билет в будущее, другие еще только ожидали своей очереди. Нелепые белые мантии выпускников делали молодых людей похожими на участников некоего тайного культа. Белое море колыхалось каждый раз, когда на сцену выходил новый выпускник. Затем шумная волна стихала, и на несколько минут наступало спокойствие, позволяя ректору произнести короткую традиционную речь.

— Молодец! — кто-то из ребят хлопнул меня по плечу, когда я вернулась в зрительные ряды. — Ох мы сегодня и зажжем! Эта ночь будет только нашей!

Я согласно кивала, не отрывая взгляд от диплома, а в голове уже складывался примерный план будущей жизни. Диплом врача? Ну уж нет, этого мало. Мне нужно намного больше, и я это непременно получу!

***

Пахло плесенью, гнилью и чем-то горелым. Я стояла в центре тускло освещенной комнаты и держала в руках раскаленное клеймо за рукоятку, обмотанную старой грязной тряпкой. Другой конец клейма упирался в спину мокрого от пота и истошно вопящего юноши.

— Внимание! Вы совершили глубокое погружение! В ближайшие несколько секунд постарайтесь не шевелиться, идет синхронизация, — раздался в моей голове безжизненно-металлический женский голос. — Внимание! Вы совершили…

— Да чтоб тебя налево!

Трудно не шевелиться, когда наперекор желанию твои руки вытворяют такие, мягко сказать, отвратительные вещи. Вопреки предупреждениям системы, страшно ругаясь, я разжала руку. Раскаленный кусок металла перестал соприкасаться со спиной юноши, и страдалец ничком повалился на пыльный деревянный пол. Клеймо с глухим стуком упало рядом. Тот, кому принадлежало мое тело, явно перестарался. Кожа юноши была сильно повреждена. На спине зияли черно-красные кратеры ожогов, коих на первый взгляд было никак не меньше пяти.

— Внимание! Синхронизация завершена!

Ничего себе начало! Я ожидала чего угодно, но только не подобного. Мне было, конечно, жаль мальчишку, но в следующий момент стало не до него.

Тошнота накатила внезапно. Следом пришел дуэт из головокружения и дезориентации. Я покачнулась и едва устояла на ногах. Вокруг все плыло и мельтешило. Вот оно — первое погружение.

Перед внутренним взором поползла информация. Строки не желали становиться четкими, расплываясь мутными росчерками. Вспомнив, как нас инструктировали за день до испытаний, я, с трудом ворочая языком, произнесла:

— Аудиальный анализ!

Строки тут же сменились на бесцветный женский голос, что ранее предупреждал о синхронизации.

— Билет номер сорок восемь тысяч четыреста пятьдесят семь. Базовая информация для первого испытания. Вы — Майн Вебер. Доктор Вебер. Сейчас тысяча триста пятидесятый год альтернативной реальности. Город Бремен. Экзаменационный вопрос — чума. Требование к заданию: отыскать сыворотку, отыскать инъектор. Список людей, которым необходима помощь доктора Вебера, находится в информационном файле. Дополнительное задание: необходимо замедлить рост распространения чумы. Для выполнения дополнительного задания необходима положительная репутация.

Однако… Альтернативная реальность — это плохо. Здесь уроки истории не помогут. События, что произошли в настоящем Бремене в то время, могут и вовсе не совпасть с тем, через что придется пройти мне. Да еще и дополнительное задание досталось. Кажется, я серьезно попала.

— Показать список людей!

Перед глазами снова высветились расплывчатые строки. Да что же это такое? Почему я ничего не вижу? Поднеся руки поближе к глазам, я поняла, в чем причина.

— Бездна! У меня близорукость! И это в средневековом чумном городе!

Зажмурившись, я постаралась собраться с мыслями. Все более-менее начало вставать на свои места. Близорукий чумной доктор, судя по всему, немолодой. Неудачно прижег бубон зараженному парню и явно перестарался. Или перестаралась? Нет, мужская оболочка все же не делала меня мужчиной. Надо сосредоточиться. Не мог слепец просто так бубоны жечь, да еще и будучи врачом. Где-то поблизости должны быть личные вещи доктора. Возможно, в них найдется что-то, способное мне помочь. Или хотя бы внести некую ясность в сложившуюся ситуацию.

Вещи обнаружились на узком шатающемся столике возле окна — тощий мешок, в котором болтались склянки с непонятным содержимым, какие-то металлические приспособления и очки! Слава альтернативной реальности! В настоящем мире очки были придуманы несколько позже. Вернее, примерно в это время и были придуманы, но в массы еще не попали. Найденное приспособление лишь со скрипом могло назваться очками — деревянная оправа без дужек, в которую было вставлено два кривоватых мутных стеклышка. Я тут же водрузила очки на нос и, придерживая их рукой, осмотрелась.

Комната была почти пуста, если не считать уже упомянутого столика, узкого топчана у стены, коренастого деревянного шкафчика в дальнем углу и табурета, с которого сверзился жалобно стонущий юноша. Крохотное окошко, с трудом пропускающее тусклый свет, затянуто бычьим пузырем. Ожидаемо, у хозяина этого дома неоткуда было взяться деньгам даже на самое дешевое стекло. Что до моей внешности, то с возрастом я, похоже, не ошиблась. Доктор Вебер давно перевалил за черту зрелости и бодро скатывался к болезненной старости. У него наличествовала неопрятная борода до груди, довольно потрепанная одежда и больное левое колено. Это я выяснила сразу, стоило мне сделать пару шагов. Скорее всего, подагра.

Удивительно, как при глубоком погружении передавались все чувства и ощущения. Тело старого доктора целиком и полностью стало моим. Никакой чужеродности или отторжения. Тело болело, но слушалось, словно настоящее. Даже мужские особенности ощущались, как родные. Подумать только! Вот, оказывается, что они чувствуют, когда ходят. Мысль о том, что мне придется использовать эти особенности по назначению, я гнала прочь в надежде, что в виртуальности физиологические потребности все-таки отсутствовали. Впрочем, через пару часов станет ясно, так ли это на самом деле.

С молодым бременцем все оказалось скверно. Он потерял сознание. Тело пылало из-за охватившей его лихорадки. На оголенной спине, помимо страшных ожогов, красовалось три здоровенных нетронутых бубона. Получается, престарелый доктор, пока я в него не вселилась, без всякой защитной одежды творил беспредел, нарушая все законы медицины. Правда, для средневековья подобное было нормой. Современному же врачу такое могло присниться лишь в страшном сне. Внезапно меня озарило.

— Система! Кто этот юноша?

— Справочная информация. Карл Шнойберг, семнадцать лет. Помощник доктора Вебера. Предварительный диагноз — бубонная чума.

Шнойберг. Его имя в моем списке отсутствовало. Однако юноша числился помощником доктора, и он явно умирал. Обязательного условия на его выживание система не прописала, но парень смог бы внести хоть какую-то ясность в сложившуюся ситуацию. По крайней мере, он ответил бы на мои вопросы.

Снаружи послышался шум. Почти сразу в дверь ударило что-то тяжелое. Я едва не выронила очки, не желающие самостоятельно держаться на носу. Чуть позже придется придумать, как их закрепить, а пока что я просто сунула их в карман. Мир снова подернулся туманной мутью. Ничего, как-нибудь справлюсь.

— Открывай дверь, демоново отродье! Мы знаем, что ты внутри!

А вот это совсем нехорошо. Видимо, доктор Вебер кому-то успел прилично насолить, раз по его душу пришла разъяренная толпа горожан. Вряд ли такую бурю эмоций мог вызвать его жалкий помощник.

Гул голосов снаружи нарастал, людей становилось все больше. Дверь сотрясалась от постоянных ударов и скрипела, норовя в любой момент слететь с петель. Хорошо еще, что окно было совсем маленьким — взрослому человеку не протиснуться. Я на цыпочках подкралась к источнику дневного света и осторожно закрыла предательски скрипнувшие ставни. Рядом с дверью в стене зияла щель, в которую я, не удержавшись, заглянула. По другую сторону обнаружился глаз! Его обладатель пыхтел и кряхтел, силясь разглядеть хоть что-то в недрах старого пыльного дома. Не дыша, по стеночке, я отошла в сторону.

— Прости, приятель, мне очень жаль, но все-таки придется тебя тут оставить, — проговорила я, глядя на скрючившегося и слабо постанывающего в забытье юношу. — Может, еще обойдется, не тронут они тебя.

Схватив со стола мешок с недовольно звякнувшим содержимым, я метнулась к лестнице, ведущей на второй этаж. Ступеньки скрипели и прогибались под тяжестью ног. Боль, разрывающая колено, не позволяла двигаться быстро, и я вовсю помогала себе руками, цепляясь за шатающиеся лестничные перила.

— Внимание! Вами получена травма. Будьте внимательны и старайтесь не допускать подобного в будущем. Повреждения кожи могут привести к внезапному заражению, что автоматически переведет вас в оранжевую зону. Если вы вовремя не предпримите меры, то перейдете в красную зону, и испытание будет провалено. С последствиями провала экзаменационного испытания вы можете ознакомиться в информационном файле.

Этого мне только не хватало! Я осмотрела руку — по ладони пробежала тонкая струйка крови. Очевидно, я налетела на гвоздь или острую щепку, стараясь подтянуть свое тело, но в запале бегства травмы не заметила. Нужно было срочно перевязать рану, пока в нее не попала инфекция. Оторвав лоскут от ветхой нижней рубахи, я наскоро обмотала ладонь и продолжила подъем. Подумать только, всего лишь несколько ступеней, а такое чувство, словно карабкаюсь на Эверест.

Верхний этаж оказался низким захламленным чердаком со скошенным потолком. В дальнем его конце обнаружился люк, ведущий на крышу. То и дело спотыкаясь и ударяясь об острые углы всевозможных разболтанных шкафчиков и столиков, я начала протискиваться через горы старого мусора.

Подхватив с пол толстую палку, я толкнула крышку люка вверх. На счастье, тот оказался не заперт. Скрипнули тугие ржавые петли, и на чердак ворвались солнечные лучи. Светило как раз добралось до зенита, и было готово вот-вот начать движение к горизонту.

Снизу раздался особо громкий удар, и дом тут же наполнился голосами. Беснующейся толпе наконец-таки удалось снести дверь. Стараясь как можно быстрее отдалиться от надвигающейся опасности, я ухватилась за край люка и попыталась подтянуться. Не тут-то было! Слабые старческие руки не смогли подтянуть тело ни на дюйм. Бросив это безнадежное занятие, я осмотрелась по сторонам.

Неподалеку обнаружился большой и крепкий на вид деревянный ящик. Сил доктора едва хватило, чтобы сдвинуть его с места. Проехав по полу не больше метра, ящик застрял. Страшный крик боли и глухие удары, раздавшиеся снизу, подействовали не хуже синтетического стимулятора. Ящик вновь бодро заскользил по полу, и через пару мгновений остановился как раз под люком.

— Системное сообщение. Помощник доктора Вебера мертв. Вам начислено три штрафных балла. Напоминание: когда сумма штрафных баллов достигнет отметки ста, вы будете перемещены в красную зону. Это может серьезно повлиять на прохождении испытания и финальный результат экзамена. Старайтесь избегать начисления штрафных баллов.

— Вот же! Ну и как я должна была его спасать? Тут свою бы шкуру уберечь, — возмутилась я, с трудом залезая на ящик. — Не будь доктор Вебер таким идиотом, и не прижги он парнишке бубоны, может, еще и вытащила бы его.

Пыхтя и отдуваясь, я стала карабкаться наверх. Очень скоро мои старания все же были вознаграждены — тело доктора оказалось на крыше. Скользкая черепица рассыпалась под ногами и скатывалась вниз, норовя увлечь за собой и меня. Я осторожно подползла к краю крыши. Тело Шнойберга вытащили наружу, и теперь его ожесточенно пинали распаленные ненавистью горожане. Многочисленные, одетые в тусклые многослойные юбки женщины стоящие немного поодаль, вовсю подбадривали экзекуторов задорными визгливыми криками. Средневековая толпа любила кровь и зрелища. Было жаль парнишку, но его смерть дала мне некоторую фору. Пока горожане занимались Шнойберга, у меня имелось время, чтобы убраться как можно дальше.

В конце улицы обозначилось движение, и я тут же нацепила на нос кривые очки. Они не особо помогли — картинка не желала становиться четкой. Однако спустя несколько ударов сердца мне все-таки удалось рассмотреть пятерых вооруженных крепкими дубинками людей. Это была городская стража, спешащая восстановить порядок. Блюстители порядка вошли в увлеченную кровавой забавой толпу, словно горячий нож в брусок масла. Стражники не скупились на удары. Послышались вопли, и несколько человек бросилось наутек. Чумазые женщины с визгом разбежались в стороны. Хранители порядка не стали преследовать беглецов, у них и без того хватало работы.

Я же решила не досматривать, чем все закончится. Не ровен час, и меня саму могли заметить. Не поднимаясь на ноги, я переползла на животе на другой край крыши и глянула вниз. До земли было далеко, но у стены стояла старая телега без одного заднего колеса. Если я не промахнусь, то она подарит мне метр с лишним. Перед тем, как прыгать, я запросила систему:

— Показать мое местоположение.

Виртуальная реальность услужливо развернула перед внутренним взором полупрозрачную карту с яркой красной мигающей точкой. Дом, где я очутилась, располагался почти на самой набережной. Спускаться к воде было опасно — слишком много открытого пространства.

— Покажи дом доктора Вебера.

На карте появилась еще одна точка, на этот раз зеленая. Недалеко. Минут пятнадцать, если идти по прямой. Однако зная историю средневековых городов, о прямых улицах можно было забыть. Поплутать придется изрядно. Хорошо еще, что имелся заметный ориентир — дом доктора находился на пути к городской ратуше, чей острый шпиль горделиво возвышался над всеми городскими постройками и был отлично виден из любой части города.

Удостоверившись, что телега находится точно подо мной, я, свесив ноги, постаралась нащупать опору. Правая нога уперлась во что-то прочное и, уцепившись за край крыши, я перенесла на нее вес тела. Стоило мне это проделать, как под ногой предательски хрустнуло. Я тут же потеряла опору и повисла на руках. На мгновение, не больше. Доска, за которую я цеплялась, не выдержала, и многострадальное старческое тело кулем полетело вниз.

Удар был страшным. Я приземлилась на спину, со свистом выбив воздух из легких. Телеге тоже досталось. Хрустнуло сухое дерево, дно провалилось вниз, на этот раз, приложив меня спиной о каменную мостовую. Вдохнуть не получалось. Я испуганно замотала головой и задергала плечами. С трудом мне все-таки удалось втянуть в себя немного кислорода, на что система оповестила меня очередным сообщением:

— За неосторожное действие, повлекшее за собой травму, вам начислен один штрафной балл.

— Да чтоб тебя!

Ястукнула кулаком по дну телеги, о чем тут же пожалела. Это была та самая рука, которую я повредила на лестнице. Система промолчала. Спасибо, что хоть на этот раз обошлось без штрафа.

С трудом выбравшись из разбитой телеги, я осмотрелась по сторонам. За домом Шнойберга вилась узкая безлюдная улочка, по бокам которой тесно жались друг к другу невысокие разномастные домишки с крохотными окнами. Память услужливо подсказала, что в те годы на окна был введен налог, так что эдакая роскошь, как широкие, да еще и застекленные окна, беднякам была явно не по карману. Грубая брусчатка, выстилающая дорогу, утопала в нечистотах — лошадиный навоз соседствовал с остатками гнилых овощей, обглоданными костями и человеческим дерьмом, выплескиваемым по утрам из ночных горшков. Описать сопутствующий всему этому тошнотворный смрад слов просто не хватало. Я старалась делать короткие вдохи и не думать о морской качке. В противном случае, старческий желудок доктора Вебера мог и не выдержать.

Из бокового окна, высунувшись едва ли не по пояс, на меня с интересом глазела сморщенная патлатая бабка. Она старалась не упустить не малейшей детали разыгравшегося под ее окном представления, чтобы потом все в подробностях рассказать кумушкам, прогуливающимся по утреннему базару. Потирая ушибленную поясницу, я показала старухе кукиш. Бабка зло сплюнула мне под ноги, едва не попав на плечо, нырнула в дом и с грохотом захлопнула за собой ставни.

На противоположной стороне дороги вдоль стены дома торопливо семенила пара жирных крыс — местный источник заразы. Подобрав с земли увесистый камень, я швырнула его в серых тварей. Не попала. Грызуны на мгновение замерли, привстали на задние лапки, а затем стрелой метнулись в узкую щель между домами. Из щели донесся злорадный писк. Паразитки совершенно точно знали. Что там их не достать. Погрозив кулаком им в след, я тихо обратилась к системе:

— Проложить маршрут до дома доктора Вебера.

Давно я не путешествовала по европейским городам. Что же, теперь, похоже, настало подходящее время.

***

— А теперь посмотрите налево. Перед вами возвышается одна из жемчужин Швейцарии — Шильонский замок. Он расположился в живописнейшем месте на берегу Женевского озера, которое…

— Представляешь, какой тут свинарник был в средние века, — острый локоть сестры больно ткнул меня в бок. — Я, читала, что на этом месте когда-то был то ли маленький город, то ли большая деревня. Это сейчас реставрация, подсветка и элементы дополнительной реальности с виртуальными историческими персонажами. А вот раньше, ты только представь!

— Раньше тут была помойка, — сонно буркнула я. Вечно грязные европейцы, чума и нищета.

— Неужели тебе совсем не интересно? — скорчила умильную рожицу Эрин. — Это же все-таки наша история.

— Честно говоря, не особо. Ты же знаешь, я больше люблю природу. Каменные джунгли, пусть и исторического масштаба, — это не мое.

Европейское наследие всегда погружало меня в сон. Каждый раз возникало ощущение, что я на уроке истории, и монотонное бормотание учительницы медленно погружает меня в царство Морфея. Вот и теперь я успела задремать. Мне снилось нечто неуловимо-приятное, но тычок сестры буквально вырвал меня из грез. Резко и болезненно. Я попыталась поудобнее устроиться на жестком сидении экскурсионного мобиля и досмотреть начатое. Себе же я пообещала, что больше никогда не поеду в столь унылое и потерявшее искру жизни место, как классический европейский город. Любой европейский город. Никогда.

Глава 2. По следам чумы (обновлено от 17.09.2022)

Мое одиночество на улицах Бремена продлилось не долго. Держа курс на шпиль ратуши и временами сверяясь с картой, я все дальше и дальше углублялась в лабиринт старого города.

Вокруг было удивительно тихо, лишь где-то в отдалении плакал ребенок, да изредка лаяла собака. Живые люди попадались редко, да и те старались поскорее убраться с моего пути. Тощие и сутулые, они прятали лица в лохмотья и жались к стенам домов. Казалось, я шла по городу бродяг. Но нет, эти люди не были бездомными. Голод и болезни превратили горожан в жалких созданий, не живущих, но выживающих изо дня в день.

Покойники встречались гораздо чаще, чем живые. Трупы лежали на грязной мостовой и сидели, прислонившись спинами к стенам домов. Всех их убила чума. Те, кто поборол страшную болезнь или еще не умер, перестали обращать внимание на бездвижные тела. Они проходили мимо них, словно мимо жалких кустарников, растущих на редких проплешинах голой земли.

Чума не щадила никого. Мужчины и женщины, старики и дети — болезнь косила всех без разбора. Я старалась не приближаться к покойникам, и одновременно не переставала удивляться. Улица, по которой я шла, больше напоминала декорации к фильму ужасов, чем историческую реальность, а то, как вел себя доктор Вебер до нашего с ним знакомства, давно должно было свести старика в могилу. Однако его тело продолжало исправно функционировать и заболевать доктор, похоже, не собирался. Скорее всего, окажись он настоящим человеком, а не виртуальной персонажем, все было бы иначе, и доктор давно лежал бы где-нибудь в темной подворотне.

— Внимание! Поблизости испытуемый!

От внезапно раздавшегося голоса я подскочила, словно ужаленная, и тут же споткнулась, едва не угодив в глубокую зеленовато-бурую лужу.

— Рекомендую не приближаться к участнику испытания, — тем временем продолжал звучать голос. — Сближение может привести к вмешательству в чужое испытание, вследствие чего вам будут начислены штрафные баллы.

Я осмотрелась по сторонам. Дальнейший путь к дому доктора лежал через небольшую квадратную площадь, на которую высокими мозаичными окнами выходили трехэтажные каменные дома — район богачей. Однако чуме было все равно, богач ты или бедняк, она забирала всех. Тому сразу же обнаружился пример.

Человек, лежащий лицом в грязи, явно не был бедняком. Правда, не походил он и на богача. Скорее, так, середнячок. Добротная одежда из хорошо выделанной кожи, местами измазанная грязью, сидела на измученном болезнью теле, словно на огородном пугале. Я поддела носком сапога руку мужчины. На среднем пальце худой серой кисти красовался тонкий золотой ободок кольца. Зажиточный бременец покинул свой дом, чтобы никогда туда больше не вернуться.

— Эй, Бри! Вот так встреча!

Из-за угла ближайшего дома бодрым шагом выплыла невероятных размеров тучная невысокая женщина. Раскинув руки и радостно улыбаясь, она направилась в мою сторону. От неожиданности я сделала пару шагов назад, зацепилась каблуком сапога за выступающий камень, и позорно полетела на скользкую брусчатку.

— Хорошо над тобой инженеры поработали. Видела бы ты сейчас свою рожу!

Даже не пытаясь помочь мне подняться и уперев руки в необъятные бока, бабища нависла надо мной, беззастенчиво разевая рот, в котором не хватало пары передних зубов, в широкой кривой улыбке. Я же сидела на саднящей от удара о камень заднице и лишь молча, словно рыба, хлопая губами.

— Справочная информация. Испытуемый номер семь. Якуб Каминский. Повторяю, сближение может привести к вмешательству в чужое испытание, вследствие чего вам будут начислены штрафные баллы.

— Ты бы сначала на себя в зеркало глянул, — буркнула я, силясь подняться на ноги.

— Да где же я тебе его возьму? Нет тут зеркал. А красотка я, да?

С этими словами Якуб обхватил руками свои груди, каждая размером с добрую дыню, и радостно ими потряс.

— Это да, что красотка, то красотка, — задумчиво произнесла я, оглядывая испытуемого с головы до ног.

Помимо необъятных форм, Якуб обзавелся крючковатым носом с крупной черной бородавкой на самом его кончике, кустистыми бровями и огненно-рыжими волосами. В наличии также были яркие веснушки, вперемешку с многочисленными оспинами, усыпавшими оплывшее широкое лицо. После такого зрелища доктор Вебер казался мне далеко не самым худшим вариантом.

— У тебя тоже чума? — с надеждой спросила я.

— Чума? Нет, что ты. У меня бешенство. По заданию требуется приготовить вакцину и спасти четырех крестьян из пригорода. Я как раз немного материала насобирал, — Якуб повернулся другим боком, демонстрируя двух дохлых кошек, привязанных за хвосты к его поясу. — Так сказать, начало положено. А ты поосторожнее тут ходи. По городу собаки бегают, и многие из них как раз по моему профилю. Сам часа три назад еле ноги от стаи унес. А чума у меня в дополнительных заданиях — не заболеть. А если все-таки заболею, то выжить любой ценой. Но теперь-то я знаю, к кому мне обращаться, если что. Ты, кстати, одежку-то сменила бы, раз тебе чума досталась. Эй, стоп! Да чтоб тебя!

— Что случилось?

— Пять штрафных баллов начислили за подсказку про одежду. Однако как тут все серьезно. Кстати, тебе еще повезло, что тебя в мужское тело заселили. С женщинами тут вообще не считаются. Не поверишь, меня, то есть красотку Фрет, через пять минут после синхронизации с системой, попытались изнасиловать. Но у Фрет оказалась тяжелая рука, а у насильника слишком хрупкая височная кость. Правда, за это развлечения я получил аж пятнадцать штрафных баллов. Ладно, бывай, чумной доктор, может, еще увидимся. И удачи тебе с испытанием!

— Постой, ты тут уже больше трех часов? Но как? Стартовали мы одновременно, но я на испытании не больше сорока минут, — удивленно проговорила я. — Как же так получилось?

— Мне как-то рассказывали, что для всех испытуемых время идет не одинаково. К тому же оно не совпадает с реальностью. Были случаи, что кандидат в универсалы проторчал на одном из этапов испытания почти полгода. В реальности же прошло меньше суток.

— Точно, что-то такое вспоминаю. Но я думала, что это всего лишь слухи. Ладно, Якуб, тебе тоже удачи — крикнула я вслед красотке Фрет, бодро заковылявшей в сторону набережной. — И бери правее, иначе на толпу фанатиков с топорами нарвешься.

Якуб прощально махнул рукой и скрылся за углом. Я же замерла, прислушиваясь. Система молчала. Очевидно, не сочла мое напутствие за подсказку.

Дом доктора, узкое каменное здание, зажатое между двумя такими же, но пошире, обнаружился на соседней с площадью улице, на удивление чистой и аккуратной. Ключ от входной двери, с трудом выловленный из крохотного внутреннего кармана на рубахе, легко вошел в замочную скважину. И тут же застрял. Я крутила его так и эдак, но он не поддавался. Борьба с замком оказалась столь увлекательна, что я не заметила, как за моей спиной появился человек. Горячая рука легла мне на плечо, задев щеку, и я от неожиданности едва не слетела со ступеней.

В последний момент удержавшись на неловких старческих ногах, я резко обернулась и, сделав шаг назад, уперлась спиной в дверь.

— Оно внутри нас. Исцеление, ищи его внутри, — проговорило существо, бывшее некогда миловидной молодой девушкой. — Внутри. Ищи внутри.

Ее кожа была искорежена бубонами и язвами. Первые — крупными синюшными шарами бугрились под тонкой полупрозрачной кожей на шее, лице, груди. Вторые — многочисленными черными рвами испещряли протянутые к моему лицу руки. Ее пожелтевшие глаза гноились и казались незрячими. Больше всего девушка напоминала ожившего мертвеца. Она шатнулась вперед, целясь в ворот рубахи доктора.

— Внимание! Вы находитесь в очаге заражения. Срочно покиньте периметр! В противном случае заражение неизбежно. На вас отсутствует защитный костюм. В случае соприкосновения с очагом вы будете инфицированы. Начинаю обратный отсчет до момента вероятного заражения. Двенадцать, одиннадцать…

Я вжалась в дверь еще сильнее. Зараженная не давала мне возможности пройти мимо, не прикоснувшись к ней. Вслепую я нашарила ключ, упершийся мне в спину, и с силой провернула его в сторону. Чудесным образом замок щелкнул, и я вместе с дверью, спиной вперед влетела в дом. Очень быстро, пока чумная девушка не опомнилась и не решила сделать еще пару шагов, я выхватила ключ из скважины и с грохотом захлопнула дверь. Прочный засов вошел в пазы, и только тогда я позволила себе немного расслабиться.

Внутри было темно, но сразу при входе обнаружился низенький столик, на котором возвышалась толстая сальная свеча. Дрожащими от пережитого руками высечь искру огнивом удалось далеко не сразу. Когда, наконец, на макушке свечи затеплился слабый огонек, я уже почти потеряла надежду. Подхватив подсвечник, я, прихрамывая, двинулась вглубь дома.

Доктор жил не бедно. В широких окнах красовались полуматовые стекла, пропускающие в комнаты рассеянный свет, окутывая ее густым полумраком. Чтобы как следует все рассмотреть, я прошлась по кругу и зажгла все свечи, которые попадались мне на пути.

Дом мог похвастаться добротной мебелью и некоторыми элементами роскоши. На первом этаже, сразу за предбанником, располагался кабинет-приемная с деревянным топчаном для пациентов, высокими глухими шкафами темного дерева и длинным массивным столом, заваленном бумагами, склянками и всевозможными коробочками. На стенах висели небольшие картины в тонких золоченых рамах. В дальней части дома кухня соседствовала с туалетом.

К сожалению, доктор не отличался особой чистоплотностью. С кухни ощутимо тянуло гнилью, но это было ничто по сравнению с отхожим местом. Несмотря на то, что туалет выводился на улицу в канаву, от вони у меня начало резать глаза, стоило заглянуть в тесное темное помещение. Судя по ощущениям, физиология в виртуальности все же никуда не исчезла. Пережитый стресс и старость доктора начали активно о себе напоминать. Я почувствовала, что еще немного и мочевой пузырь доктора опорожнится вне зависимости от моих собственных желаний.

Совершив титаническое усилие и стараясь не вглядываться в подробности, я использовала туалет по назначению. Тогда же обнаружилось еще два крайне неприятных момента — доктор страдал простатитом, и у него в почках засели камни, в самый ответственный момент резанувшие по спине острием боли.

Даже не натянув штаны, норовившие запутать ноги, я выскочила наружу, с грохотом захлопнув дверь. Отдышаться удалось не сразу. Для этого пришлось открыть окна и высунуться по пояс наружу, а затем втянуться обратно. То окно, что я распахнула, выходило как раз на сточную канаву.

— Да это какое-то издевательство! Я рассчитывала на адекватный экзамен, а не на весь этот цирк! — разозлено погрозила я кулаком потолку, а заодно и тем, кто за мной в этот момент обязан был присматривать. — Ну ничего, вот выберусь из капсулы, тогда и поговорим!

С трудом успокоившись, я поднялась наверх. Весь второй этаж занимала спальня.

— Вот же ты старый засранец! — в сердцах выругалась я, глядя в угол комнаты.

Было от чего. Там, возле широкой кровати, покрытой новым шерстяным одеялом, висел классический костюм чумного доктора — длинный кожаный плащ, вощеная тканевая рубаха и маска-клюв. Мало того, что доктор пренебрегал пусть смехотворной, но все-таки защитой, выходя из дома, он, к тому же, держал верхнюю одежду у ложа, тем самым раз за разом подвергая себя опасности.

Внимательно осмотрев костюм, я осторожно перенесла его в прихожую и вернулась в спальню. У окна обнаружилось настоящее сокровище — крохотное мутное зеркальце. Это еще раз доказало, что доктор не бедствовал, ведь большинство его средневековых соотечественников даже слова такого не знали. Зеркала в те времена стоили баснословных денег.

Проведя рукавом по запылившейся поверхности, я уставилась на свое отражение. Теперь становилось понятно, отчего Якуб так зубоскалил. Инженеры поработали на славу. Вместо улыбчивой и все еще молодой девушки с серо-зелеными глазами и отливающими рыжиной волосами ниже плеч, на меня смотрел заросший угрюмый старик с отвисшими нижними веками. Сизые всклокоченные патлы сливались с неухоженной клочковатой бородой. Оспины, как и у красотки Фрет, в которую вселили Якуба, покрывали лоб и щеки доктора. У старика слегка косил правый глаз, а мелкие зубы росли редко и криво. Едва сдерживаясь, чтобы не расколотить зеркало, я, недовольно пыхтя, отошла в сторону.

Для очков нашлась пара веревочек, помогших закрепить кривые стекляшки на голове. Приятным сюрпризом обернулась маска чумного доктора — вставленные в нее линзы оказались с плохенькими, но все же диоптриями. Это в некотором роде решило проблему со зрением. Рабочий стол доктора, как и шкафы в кабинете, оказались богаты на всевозможные банки и склянки с порой невообразимым содержимым.

— Толченые лягушки, овечьи фекалии, слюна летучих мышей и голубиная костная мука, — читала я вслух, рассматривая кривые самодельные этикетки. — Вытяжка из белладонны. Ну да, не хватает только рога единорога, корня мандрагоры и сушеных тестикул прекрасного принца.

Кабинет доктора больше напоминал логово ведьмы, нежели оплот исцеления. Ничего удивительного, в средневековье именно так и лечили. Вот если бы на одной из полок обнаружился пенициллин, тогда стоило бы призадуматься, в чем подвох.

— С такими врачами и болезней не надо, — зевнув, проговорила я, открывая шкафчик, встроенный в левую часть стола. — Что же, доктор, я не ошиблась, ты определенно не беден. Хоть с этим повезло.

В руку лег холщовый мешочек с приятно позвякивающим содержимым, на проверку оказавшимся монетами весьма не малого достоинства. В том же шкафчике обнаружилась и опасная бритва.

— Долой кусты и антисанитарию!

К моменту, когда на теле доктора не осталось ни одного волоска, солнце почти дошло до горизонта, а я обзавелась несколькими кровоточащими порезами и предупреждением от системы.

Внизу, у входной двери, послышалась громкая возня и мужской смех. Я осторожно спустилась на первый этаж и, приложив ухо к двери, прислушалась. Снаружи раздалось нескладное пение, а о дверь ударилось что-то тяжелое.

— Не похоже, что это снова по мою душу. Кто бы это мог быть? — поинтересовалась я, стараясь как можно бесшумнее отодвинуть засов.

Любопытство взяло верх. Я распахнула входную дверь рывком, готовая тут же ее захлопнуть, если что-то пойдет не так, и нос к носу столкнулась с довольно улыбающимся молодым парнем. Он как раз собирался что-то сказать второму, похожему на него, словно две капли воды, но так и не смог произнести не слова. Весельчак, не ожидавший встречи с жильцом, испуганно отпрянул, выронив из рук свою ношу, а именно ноги той самой девушки, что загнала меня в дом, словно испуганного кролика в нору. Девушка ожидаемо была мертва. Когда я заперлась в доме, она так и осталась снаружи коротать последние мгновения своей жизни в одиночестве.

— Вы здесь что забыли? — не слишком любезно, стараясь скрыть интерес, обратилась я к молодым бременцам.

— Так ведь это, тела мы собираем — ответил тот, что стоял у телеги, запряженной дряхлой кобылой.

На потемневших досках уже лежало три ничем не прикрытых покойника, и бременцы как раз собирались добавить к ним четвертого. Долго размышлять времени не было. Днем я лишилась своего помощника, и теперь совершенно не знала с чего начать. Мне была необходима хоть какая-то зацепка.

— Хотите немного подзаработать? Плачу серебром.

Лица юношей моментально расплылись в довольных улыбках. Внутри, говоришь, искать надо? Ладно, будем искать внутри.

— Заносите ее в дом и спускайте в подвал. Об увиденном не болтать. Будете делать, что я скажу, — получите звонкую монету, да не одну.

Обходя дом по третьему кругу в надежде отыскать хоть какую-нибудь подсказку, я обнаружила в полу на кухне неприметный лючок. Вначале мне показалось, что гнилью несет с самой кухни, но потянув за тонкое металлическое кольцо, я убедилась, что источник находился ниже, в подвале. А доктор-то оказался со скелетом в шкафу. Неспроста разъяренные горожане из кожи вон лезли в попытке до него добраться.

Подвал был переоборудован под анатомический театр. Высокие колбы из мутноватого стекла, горшки и сосуды — доктор Вебер не брезговал практической анатомией, но совершенно не смыслил в сохранении биологических материалов.

Вернувшиеся из подвала юноши казались озадаченными, но недовольство не выказывали. Каждый из них тут же получил по серебрушке, отчего настроение парней вновь улучшилось. На их лицах засветились улыбки.

— Так это, доктор, как понадобимся — сразу зовите, — горячо заверил меня тот из братьев, которого звали Гюнтер. — Помогем. Хоть днем, хоть ночью.

Его брат, Хенрик, оживленно закивал. С этого момента я была не одна, но впереди меня ждала долгая ночь и поиски «внутри». Занятие неприятное, однако других путей, как продвинуться в выполнении испытания пока что придумать не удавалось.

Увы, но моим ожиданиям не суждено было сбыться. Возможно, система в лице умирающей бременки и дала мне подсказку, да только поняла я ее не верно. Семь раз за ночь я получила предупреждение о возможности заражения, один из которых едва не обрек меня на провал. Я умудрилась порезаться невероятно тупым скальпелем, отчего система буквально взорвалась пугающими сообщениями. Пришлось прибегнуть к радикальным мерам и прижечь рану. Помогло, заражение не состоялось, однако рука частично потеряла подвижность и стала значительно усложнять мне жизнь. В реальности так легко я бы не отделалась. Десятки знаменитых врачей распрощались со своими жизнями как раз после подобной оплошности. В результате отделалась малой кровью — двадцатью штрафными баллами.

Тело чумной девушки было обследовано вдоль и поперек, вся моя одежда оказалась перемазана кровью, отчего система продолжала выдавать предупреждения, однако все безрезультатно. Мне начало казаться, что дело безнадежно, а ведь по сути, испытание — всего лишь игра. Жестокая и сложная, с возможностью проиграть самое ценное — жизнь, но все же это была игра. Мне не хотелось признаваться самой себе в том, что вспыхни реальная эпидемия, и я, скорее всего, со своими обязанностями не справлюсь. Стараясь отогнать неприятные мысли прочь, я продолжала мысленно твердить, что игра всего лишь диктует условия, и у меня нет других вариантов, кроме как пытаться им следовать, какими бы абсурдными они не казались.

Новые помощники действительно оказались братьями-погодками. Неспроста мне показалось подозрительным их сходство во всем, начиная от внешности, и заканчивая повадками. Проживали они через две улицы от доктора Вебера, и работу свою выполняли беспрекословно. Бременцы обладали крепким здоровьем, стальными нервами и ощутимой толикой пофигизма. До встречи со мной они спокойно собирали тела усопших горожан и отвозили их в храм, где за работу получали заслуженные гроши. Точно также, без всякого недовольства, они избавлялись от тел, не принесших мне какой-либо пользы. Братья не задавали лишних вопросов и не пытались сдать меня городской страже. По крайней мере, пока им хорошо платили.

С каждым днем ситуация на улицах города становилась все хуже. Живые люди на улице встречались все реже, а мертвецов, напротив, изрядно прибавилось.

На седьмой день пребывания в Бремене, мне так и не удалось добиться ощутимых результатов, зато я смогла вовсю вкусить радости жизни больного старика в средневековом зачумленном городе.

Запасы еды доктора постепенно подходили к концу. Поставки из пригорода давно прекратились, а жалкие крохи пока что не съеденных городских запасов взлетели в цене до невообразимой отметки. Шутка ли, за буханку черствого, начавшего покрываться плесенью хлеба, просили целый золотой. В Бремене начался голод. Он косил горожан не хуже самой чумы. Первыми умирали дети. Те, у кого появлялся шанс пережить эпидемию благодаря врожденному иммунитету, гибли от банального отсутствия еды.

Как следствие, на улицах участились нападения. Я старалась не покидать дом в темное время суток, и это стоило мне двух пациентов из списка. Система послушно называла имена и уведомляла о гибели людей, не забывая предупредить, что дальнейшее промедление может обойтись мне очень дорого. Штрафные баллы начислялись щедро и часто, отчего я вначале попала в желтую зону, а затем начала стремительно приближаться к оранжевой. Я металась от дома к дому, пытаясь понять, где искать сыворотку и людей из списка, но увы, тщетно. Надежда встать на верный путь таяла, словно весенний снег под лучами яркого солнца.

***

— Тебе не кажется, что наша подопечная немного туповата? — спросил Дэр, разглядывая графики прогресса. — Все остальные уже заканчивают с первым испытанием, а наша девчушка все никак не раскачается.

— И это говоришь ты? Дэр, да ты же сам предложил этот сценарий, — возразила Эмили, раскрывая упаковку с саморазогревающейся лапшой. — Я предупреждала, что для разминки он не годится. У нас был отличный вариант с лавиной, накрывшей горный курорт, но ты настоял на средневековье. Теперь сам же и недоволен.

По залу пополз резкий химический запах добавок для лапши.

— О боже, Эм! Я же просила тебя не есть эту гадость на рабочем месте! — возмутилась коренастая смуглая мексиканка, отвечающая за пятую капсулы. — Мы сейчас все задохнемся!

— Прости, Нэша, у меня не было времени нормально пообедать. Тут у нашей проблемы. Пока что не могу ее оставить.

Мексиканка лишь закатила глаза и направила техникам запрос на увеличение мощности вентиляции.

— Есть идеи, как ее подстегнуть? — Эмили быстро засунула в рот остатки лапши, и кинула упаковку в утилизатор.

— Ну ты и хомяк! Глянь на свои щеки, — засмеялся Дэр, подсовывая своей коллеге медицинское зеркало.

— Не фмефно! — прошамкала Эмили, стараясь прожевать лапшу.

Химическое азиатское кушанье не желало сдаваться. Остынув, лапша стала резиново-жесткой и стремительно обзаводилась кисловатым привкусом.

— Да выплюнь ты ее! Вот, лучше яблоко съешь.

На ладони Дэра появился пакетик с коричневыми кубиками. Последовав совету младшего инженера, Эмили отправила клубок едва не прилипшей к небу лапши в утилизатор и лишь брезгливо взглянули на протянутый пакетик.

— Я предпочитаю натуральную пищу! — с вызовом произнесла она.

— Ну да, а то я сам бы не догадался.

Дэр закинул пару кубиков в рот, с удовольствием их прожевал, и лишь тогда ответил на ранее заданный Эмили вопрос.

— Есть у меня одна идейка. Но сначала я должен кое-что согласовать с Маком. У него с седьмым номером тоже не все ладно. Придется сообразить что-то на двоих.

***

К счастью, тупика в конце улицы не оказалось. Почти не чувствуя деревенеющих от усталости ног, я переставляла их лишь усилием воли. От долгого бега легкие полыхали огнем, а в боку кололо, словно туда воткнули острый нож, но я не останавливалась.

Деревянные дома сменялись каменными постройками, соседствующими с трущобными лачугами. Я давно потеряла направление. Все улицы походили одна на другую, словно сестры-близнецы. Единственное, что не давало мне окончательно сбиться с пути — маячившие впереди спины Гюнтера и Хенрика. С ужасом я обнаружила, что за последние минуты они прилично отдалились. Стоит им пропасть из виду, и мне конец. Я не знала, куда бежать, чтобы меня не загнали в ловушку. То, что преследование не прекратилось, я знала наверняка. Гул голосов отдалился, однако полностью не затих. Нет-нет, да и раздавались позади громкие крики, когда преследователи натыкались на горожан, так некстати попадавшихся на их пути.

Виртуальная карта не помогала. Чтобы сориентироваться в хитросплетении улиц Бремена, системе требовалось время, а именно его мне и не хватало. Неожиданно что-то с силой дернуло меня за плащ, и я, не ожидавшая такого хода, заскользила по грязи, едва не угодив в особо глубокую лужу.

— Сюда, скорее! Не стойте в проходе, — хрипло проговорил пытавшийся отдышаться Гюнтер, утирая пот подрагивающей от усталости рукой.

Юноша снова дернул меня за плащ и буквально втащил в душное темное помещение. Громко хлопнула дверь, и поперек нее сразу же лег прочный засов.

— Мир этому дому, — скрипучим из-за пересохшего горла голосом проговорила я, сгибаясь пополам и хватаясь за дверной косяк. — Куда мы попали?

— Это дом нашей сестры, — прочистив горло, ответил Хенрик.

Только теперь в слабом огоньке тонкой свечи мне удалось заметить испуганное бледное лицо уже не молодой, но все еще не переступившей порог старости женщины. Она с опаской выглядывала из-за спин братьев, не решаясь заговорить. У ее наг за юбку цеплялась худенька девчушка, совсем недавно научившаяся ходить. Глаза еще трех детей, постарше, с интересом сверкали из-за приоткрытой двери слева от меня. В моем списке ни эта женщина, ни дети не числились. В противном случае, система не преминула бы меня об этом уведомить. В прошлые разы, когда мне, хоть и слишком поздно, но удавалось отыскать кого-то из списка, система выдавала предупреждение о нахождении искомого объекта в ближнем радиусе. Теперь же система молчала.

По ту сторону двери послышался гулкий топот. Хвала всем богам, преследователи не заметили, как мы укрылись в доме. Я как раз наклонилась к узкой щели меж рассохшимися досками, когда по старому дереву со стороны улицы ударили чем-то тяжелым, выбив облако пыли и мелких щепок. Пришлось поспешно отшатнуться назад. Преследователи не стали задерживаться у двери, а лишь, проходя мимо, проверили ее на прочность. Казалось, опасность миновала.

— Лучше остаться тут до вечера, — проговорил Гюнтер, отбирая у сестры свечу. — Они могут вернуться, и тогда ним не поздоровится.

Идти против истины смысла не было, и я лишь устало спросила:

— Есть ли в доме больные?

Таковых не оказалось. Вилда, так звали сестру моих помощников, потеряла мужа еще позапрошлой весной. Женщина редко покидала дом, а уж детям и вовсе ход на улицу был закрыт.

— Вы поужинаете с нами? — робко спросила Вилда, направляясь на кухню.

— Нет-нет, я не голоден, — поспешно заверила я женщину, стараясь подавить урчание в вечно голодном старческом животе.

Объедать нищих в мои планы не входило, а потому я, не снимая плаща и лишь избавившись от гротескной маски чумного доктора, устроилась на полу, прислонившись спиной к стене, и вскоре забылась беспокойным сном.

***

— Дверь со скрипом открылась, и на пороге показалась невероятно высокая стопка книг. Самого держателя шаткой книжной пирамиды видно не было.

— Ого! Где ты их только достал? Это же настоящий раритет! — Якуб отсалютовал только что початой бутылкой с пивом книжной пирамиде.

— Мне больше интересно, как он ее сюда пронес, — сквозь зубы проговорила Камилла, пытаясь откусить хвостик сушеной рыбки. — И почему его не задержали на проходной.

— Они не из библиотеки, — отдуваясь от натуги, прохрипел Сальвик. — Я их у дяди одолжил. Так что, пожалуйста, относитесь к ним бережно.

Камилла скептически взглянула вначале на стопку книг, которую наш приятель наконец-таки водрузил на стол, а затем на свои выпачканные в рыбе руки.

— «История Древнего Египта», «Болезни Средневековья», «Быт и уклад времен Миллениума», — вслух зачитала я названия первых бросившихся в глаза книг. — Сальвик, зачем ты притащил весь этот хлам?

— Я тебе уже говорил. По теории вероятности на испытании нам может достаться что-то совершенно отвлеченное от медицины, но именно то, что в последнее время попало в наше информационное поле.

— Хватит-хватит, слишком заумно, — остановила я Сальвика. — У нас все равно не будет времени все это прочитать. Так что зря ты, приятель, старался.

— Правильно Брианна говорит, — поддержал меня Якуб. — Просто хватай бутылку и присоединяйся к нам. Немного отдохнуть будет намного лучше, чем за последние часы пытаться впихнуть в себя информацию, накопленную поколениями. Как говорили наши старики — перед смертью не надышишься.

Сальвик лишь раздраженно хмыкнул. Выхватив из стопки книгу про средневековые болезни, он забился в дальний угол, из которого до глубокой ночи слышался лишь шелест страниц, да вздохи будущего универсального доктора.

***

Стоило мне лишь закрыть глаза, как Гюнтер тут же начал толкать меня в бок. Я была готова поклясться, что прошло всего несколько секунд, однако это было не так.

— Доктор Вебер, нам пора уходить. Уже сошли сумерки. Еще немного, и на улице совсем стемнеет, тогда до рассвета тут сидеть придется.

Молодой бременец оказался прав. За то время, что я проспала, и что показалось мне мгновением, на улицу опустился глухой безлунный вечер. Небо заволокло тучами, и начал накрапывать мелкий дождь. У двери нетерпеливо переминалась с ноги на ногу уставшая Вилда. Женщина страстно желала распрощаться с гостями как можно скорее, но она изо всех сил старалась не подавать виду, что нам следует торопиться.

— Купите себе еды и постарайтесь лишний раз не выходить из дома, — произнесла я, протягивая женщине золотую монету.

Расширившимися от изумления глазами она смотрела на блестящий кругляш, не решаясь к нему прикоснуться. Для женщины это было целое состояние. Возможно, она никогда ранее даже в глаза не видела подобных денег. Наконец, Вилда осторожно протянула руку, словно боясь обжечься, и приняла монету.

— Спасибо, — совсем тихо произнесла она, опуская глаза в пол.

— Ваша репутация повысилась, — прозвучал в моей голове голос системы. — Продолжайте налаживать отношения с горожанами. Высокая репутация дает возможность прохождения дополнительного задания.

Улица встретила нас пустотой и вечерней прохладой. Я уже почти перестала замечать вездесущий смрад, и теперь, когда прошел дождь, хоть немного смыв с дороги грязь, воздух показался мне практически свежим. Преследователи ушли, лишь недавний след от удара на двери говорил о том, что они когда-то проходили по этой улице.

Отказавшись от сопровождения помощников, я похромала к дому доктора. Улицы пустовали, лишь многочисленные крысы показывали свои носы-бусины из забитых грязью щелей. Вдали то и дело слышался собачий лай, и тогда я, вспоминая предупреждение Якуба, старалась ускорить шаг. К счастью, на этот раз все обошлось без сюрпризов в виде умирающих горожанок, разгоряченных толп фанатиков или прочих неприятных неожиданностей.

Попав в прогретый за день дом, я только теперь поняла, насколько устала. Сюда примешивалось и разочарование — еще один день прошел безрезультатно. Однако стоило моей голове коснуться тощей, попахивающей плесенью подушки, снизу послышался требовательный стук в дверь.

Первым порывом было схватить одежду и попытаться вылезти через узкое окно спальни на крышу, но в стуке, раздающемся снизу, не было злобы, скорее в нем присутствовало отчаяние. Я спустилась на первый этаж, и, ухватив покрепче увесистую трость, рывком распахнула дверь, готовая в любой момент дать отпор.

На пороге стояла сгорбившаяся старушка. По ее щекам текли слезы, а заплаканные глаза превратились в две узкие полосочки. Раз она не побоялась пройти через ночной город в одиночку, значит у старой женщины должно было приключиться нечто поистине ужасное.

— Доктор! Молю! Моя дочь умирает! — срывающимся голосом запричитала старушка. — Она истекает кровью!

Бременка попыталась вцепиться в рукав моей ночной рубахи, но я вовремя шагнула назад, предостерегающе выставляя перед собой трость.

— Что с ней случилось? Мне нужны подробности, — устало проговорила я.

Кровь — не чума. К моему испытанию данный случай не подходил, однако интуиция подсказывала, что это было важно. Во всяком случае, старушкина беда хоть немного смогла бы отвлечь меня от мрачных мыслей.

— У нее начались роды. Сначала все было хорошо, но потом ей стало очень больно и сильно пошла кровь. Повивальная бабка тут же ушла, не пожелав помочь. Мне не к кому больше обратиться. Молю, сделайте что-нибудь!

Мысленно выругавшись, я заверила старуху, что постараюсь сделать все, что в моих силах, и начала метаться по дому, собирая необходимое.

Доктор Вебер, помимо всего прочего, оказался запасливым стариком — скальпели, иглы, щипцы и прочий инструмент в изобилии были разложены на полках в сыром подвале под кухней. Однако самого важного у доктора не оказалось. В средневековой Европе не существовал наркоз. Не обнаружилось в закромах дома и простейших наркотических веществ. Прибегать же к средневековым методам так называемой анестезии мне не хотелось категорически.

За время сборов на улице разошелся дождь, и старуха успела вымокнуть до нитки, однако она не роптала. Стоило мне выйти за порог, как ее маленькая сгорбившаяся фигурка мелкими шажками засеменила вдоль улицы, предлагая следовать за ней. Первая вспышка молнии, разрезавшей небо пополам, возвестила о начале грозы.

Канавы вдоль дороги не справлялись с потоком дождевой воды, и теперь она, смешавшись с нечистотами, доходила до щиколотки. Ноги вмиг промокли. Я старалась не думать, во что окунались мои ступни, а лишь молила судьбу уберечь меня от кровавых мозолей. В противном случае, заразы не миновать.

— Далеко ли еще идти до твоего дома, — устало спросила я старуху, замедлившуюся из-за особо бурного водного потока, поглотившего неровную брусчатку.

— Нет-нет, доктор, мы почти пришли. Дом в конце улицы, — проговорила она, стуча от холода редкими кривыми зубами.

Старая бременка совсем продрогла. Она тряслась под промокшей насквозь накидкой, а от ее старого морщинистого тела шел жар. После такой прогулки навряд ли она доживет до конца недели — воспаление легких сведет старуху в могилу быстрее, чем чума.

Новый всполох молнии лишь на мгновение осветил улицу, и та снова погрузилась в дождливую темноту. Однако мимолетной вспышки света хватило, чтобы заметить пару крупных силуэтов метрах в двадцати от нас. Силуэты крепко стояли на четырех лапах. Один из них дернулся и, слегка пригибаясь к земле, бодро двинулся в нашу сторону. Совсем близко послышалось рычание.

Мокрые шерстистые твари были настроены решительно. Этой ночью они охотились. Бешенство изменило сознание псов, и те приняли новую истину — человек стал добычей. Вблизи собаки оказались не такими крупными, как мне это почудилось вначале, и не сумели бы вдвоем задрать взрослого человека, однако их укусы могли привести к провалу испытания. Старушка тихо вскрикнула и попятилась, в иллюзорной защите выставляя руки перед собой. Я же покрепче перехватила трость, готовясь к неминуемому нападению.

Ближний ко мне пес, казавшийся черным из-за слипшейся мокрой шерсти, припал на передние лапы, скаля поблескивающие в отсветах редких молний клыки. Не будь дождя, из его пасти падала бы хлопьями пена, но ее смывали срывающиеся с небес струи воды.

Первым молча бросился пес, что был немного поодаль. Выписывая кривые зигзаги, худое тело стрелой метнулось вперед, готовясь к прыжку — пес метил в шею. Старушка, продолжая пятиться, сместилась в сторону, оставляя меня наедине с парой беснующихся тварей. Еще мгновение и, сильно оттолкнувшись лапами от скользкого камня, пес взвился в воздух.

Набалдашник трости встретился с головой твари всего в каких-то сантиметрах от моего плеча. Раздался глухой удар, словно тяжелое палено упало на утоптанную землю, и пес, разбрызгивая грязную воду, шмякнулся на брусчатку. Мой удар не нанес твари ощутимого урона. Пес лишь потряс головой и снова зарычал, скаля зубы. Громко фыркнув, тварь резко ринулась вперед и вцепилась в промокший сапог. Я попыталась сбить пса второй ногой, а заодно добавила тростью, но он не желал разжимать челюсти. Пес мотал головой из стороны в сторону, и все глубже вгрызался в свою добычу. Пока его клыки не могли прокусить грубую кожу, но он бесновался так рьяно, что мне с трудом удавалось сохранить равновесие. Стоило мне упасть, и все бы закончилось плачевно.

Я продолжала бить собаку тростью, но тварь, словно бы не замечала боли. Все происходило слишком быстро, какие-то секунды. Для меня же время растянулось в адреналиновую бесконечность. Отбиваясь от настырной твари, я совсем забыла о втором псе. Зато он не забыл обо мне. Тварь дождалась момента, пока я, занятая ее товаркой, не повернусь к ней боком. В этот момент она резко сорвалась с места и прыгнула.

В свете новой молнии я увидела лишь стремительное движение гибкого тела. Собака целилась в руку с зажатой в ней тростью, и я уже не успевала увернуться или отскочить в сторону. За мгновение до того, как челюсти пса сомкнулись на моей руке, возле лица что-то вжикнуло, и тварь отбросило далеко в сторону.

Опешив, я замерла. На мое счастье, отвлекся и пес, самозабвенно терзающий сапог. Этого хватило, чтобы я как следует прицелилась и с силой ударила тростью пса по носу. Визг твари и хруст дробящейся кости раздались одновременно. Собака неуверенно помотала головой и попыталась сделать шаг вперед, но лишь покачнулась на заплетающихся лапах и повалилась на бок. Животное было уже мертво, но его конвульсивно дергающиеся лапы все еще взбивали жидкую грязь, растекшуюся по дороге.

Удивившись своей меткости и невероятной удаче, я обернулась. В мою сторону, приветственно помахивая рукой, шла пышнотелая красотка Фрет. В другой руке у нее был зажат массивный арбалет. Якуб собственной персоной.

— Я как всегда вовремя, — продолжая улыбаться, произнесла рыжая толстуха.

— И как всегда скромен, — ответила я, стараясь унять дрожь в руках. — Надо полагать, именно на этих блохастых у тебя задание?

— В точку! Лабораторию я уже подготовил. Теперь осталось только собрать побольше материала и, собственно, вывести саму вакцину. А у тебя как дело продвигается?

— Не особо быстро, — с сожалением произнесла я. — Сейчас, вроде, побочное задание выполняю, но система почему-то молчит.

За всей этой суетой с псами я совсем забыла про напуганную старуху. Бременка обнаружилась у стены дома. Она сидела в луже, закрыв от страха лицо руками, и ритмично покачивалась.

— Эй, мать, все уже кончилось, можешь подниматься, — самодовольно произнес Якуб, забрасывая арбалет на плечо.

Старуха неуверенно растопырила пальцы и глянула на него сквозь образовавшуюся щель. Затем она, кряхтя, поднялась на ноги и молча засеменила в том же направлении, куда так стремилась до встречи с собаками.

— Не перестаю удивляться этим неписям. То они ведут себя совсем как живые, то словно персонажи из какой-нибудь допотопной компьютерной игры. Недоработка однако, — произнес Якуб, глядя вслед удаляющейся сгорбленной фигурке. — Хорошо еще, что система не штрафанула за второго пса, которого ты так удачно приласкала тростью. А то у меня этих баллов набралось — выше некуда. Ладно, извини, у меня задание на время, так что надо поторапливаться.

— Да, конечно, — махнула я ему на прощание, — У самой время поджимает. И спасибо тебе. Избавил от дополнительных проблем.

— О чем вопрос. Еще свидимся.

Якуб неуклюже склонился над тушей все еще подергивающейся собаки, а я поспешила вслед за старухой. Не ровен час, потеряю ее за пеленой не желающего прекращатьсядождя.

Нужный дом обнаружился за ближайшим поворотом. Приземистое старое деревянное строение, никогда не знавшее ремонта, держалось лишь на честном слове. Над дверью, в такт порывов ветра, билась о стену облезлая вывеска, на которой с трудом угадывалась корзина, доверху заполненная какими-то ромбиками, очевидно символизировавшими пирожки. Внутри дома пахло сыростью и мочой. Старушка запалила оплывший огарок сальной свечи и сразу же двинулась вглубь, оставляя на пыльном полу мокрые следа. Света было недостаточно, чтобы как следует рассмотреть комнату, в которой мы очутились. С потолка повсюду свисали старые тряпки, вперемешку с паутиной и пучками пересохших трав. Мебель, что попадалась на пути, была разбита и изъедена древоточцами. Почти четверть дома занимала печь и утварь, которую использовали пекари. Судя по всему, с вывеской я не напутала.

Старуха поставила свечу на низкий столик в изголовье узкой кровати. Свет, льющийся от крошечного язычка огня, осветил лицо измученной некрасивой женщины. Она практически не шевелилась, лишь часто и шумно дышала.

— Помогите ей, доктор, — запричитала старуха, утирая мокрое от дождя и слез лицо. — Кроме нее у меня больше никого нет.

Едва бросив взгляд на кровать, я поняла, что дело плохо. Беременная была укрыта тонким шерстяным одеялом, по которому расползалось кроваво-черное пятно. Скинув с женщины одеяло, я на мгновение оторопела.

— Сколько же из нее крови вышло, — задумчиво пробормотала я. — И почему она все еще жива?

Бременка едва ли не плавала в своей крови, пропитавшей продавленный соломенный матрас. Я неуверенно прикоснулась к ее животу. Женщина не отреагировала. Ее дыхание стремительно замедлялось, а пульс, наоборот, учащался. Жить бременке оставалось считанные минуты. Даже если бы мы пришли раньше, я не смогла бы ей помочь. Провести операцию по остановке кровотечения в таких условиях не представлялось возможным. Не помогла бы ей и кровь старухи, если бы я попыталась ее перелить. Она просто вышла бы из тела женщины, не принеся ни малейшей пользы.

— Я не могу помочь вашей дочери, но я все еще могу попытаться спасти ребенка, — обратилась я к забившейся в угол старухе. — У вас останется внук или внучка, и это хоть немного уменьшит ваше горе. Ребенку потребуется уход.

При моих словах старуха, едва сдержав горестный стон, дернулась было в сторону дочери, но затем лишь устало опустилась на скрипнувший деревянный стул.

— Сделайте хоть что-нибудь. Я не могу потерять всех, не могу остаться одна, — безжизненным голосом произнесла бременка.

Зря я беспокоилась насчет наркоза. Он мне не понадобился. Беременная потеряла сознание, и не чувствовала боли, причиняемой острым скальпелем. Я постаралась отключить эмоции, предоставив возможность рукам действовать самостоятельно. Мое тело превратилось в механическую машину, совершающую последовательность идеально выверенных действий. Стоило мне совершить первый надрез, система включила таймер. Всего лишь пятнадцать минут на выполнение. Внутренне вздрогнув, я продолжила операцию.

Все было кончено за двенадцать с половиной минут. Синий мальчуган, появившийся из разверзнутого чрева, огласил старый дом криком, и старуха ожила. Она подхватила ребенка на руки и сразу же принялась кутать его в старые тряпки. Я лишь покачала головой. Дополнительное задание было выполнено, о чем меня тут же уведомила система:

— Поздравляю! Задание выполнено раньше отмеренного срока. За это с вас снимается двадцать ранее начисленных штрафных баллов. Ваша репутация возросла. Вы переходите на следующий уровень взаимоотношений с жителями Бремена.

Я с облегчением выдохнула. Двадцать баллов частично покрыли штрафы, что я получила за просроченных пациентов. Неплохой результат.

Женщина на постели была все еще жива. Теперь ее пульс практически не прощупывался, а грудная клетка вздымалась редко и отрывисто. Я не могла оставить ее тело в таком виде. Среди вещей доктора нашлась игла с шелковой нитью. Склонившись над животом бременки, я замерла. Там, где совсем недавно находился ребенок, чернело нечто, чему в организме живого человека быть не положено. Я потянула предмет на себя.

На свет показался тонкий пластиковый футляр, не больше ладони в длину. Я завороженно смотрела на него, не в силах поверить в происходящее. Ищи внутри… Кажется, система все-таки выразилась не фигурально. Поспешно обтерев футляр от крови первой попавшейся под руку тряпицей, я осторожно открыла его и уставилась на содержимое.

В эластичных ложах покоилось шесть маленьких ампул из непрозрачного черного стекла для пневматического инъектора. Никаких обозначений или картинок. Впрочем, в разъяснениях не было надобности. В моих руках наконец-таки оказалась сыворотка. Вот теперь у меня появился реальный шанс справиться с заданием.

— Ваш пациент умер! Вам начислено четыре штрафных балла. Старайтесь избегать ситуаций, при которых может быть начислен штраф.

Вот же бездна! Все-таки это был не конец, да только ничего теперь не поделаешь. Четыре балла — это не двадцать, еще есть шанс все исправить.

Я бережно закончила начатое, напоследок прикрыв тело покойной одеялом. Старуха сидела в углу, укачивая притихшего младенца и стараясь не смотреть в сторону дочери. Провожать меня она не стала, и я сразу же покинула дом, тихо прикрыв за собой дверь.

Дождь перестал, и я, измученная ночными треволнениями, медленно брела по безлюдной улице, освещаемой первыми тусклыми лучами хмурого солнца. Дом встретил меня сыростью и прохладой. Я по привычке зажгла свечу и двинулась вглубь комнаты. С потолка сорвалась крупная капля и, словно нарочно, метко угодила в самый центр пламени, моментально потушив огонек. Вместе с тем, моя вновь разболевшаяся нога заскользила вперед, и я, потеряв опору, полетела на пол, попутно снося все на своем пути. Раздался грохот и звон битого стекла. Что-то с силой ударило меня по голове, заставив окончательно растянуться на животе.

Кряхтя и постанывая, я с трудом приняла вертикальное положение, усевшись прямо на мокрый пол. То, что ударило меня по голове, оказалось старым мешком с позвякивающим походным добром доктора, который я прихватила из дома Шнойберга. В тот злополучный день, так и не осмотрев все карманы, я попросту забыла про мешок, закинув его на одну из многочисленных полок. Теперь же мешок сам напомнил о себе, причем не самым приятным образом. Внутри что-то разбилось, отчего по комнате разнесся терпкий неприятный запах. В добавок я умудрилась порезать многострадальную руку, за что тут же получила штраф в три балла.

Заново запалив свечу, я развязала тесемки и высыпала перед собой на стол содержимое. Помимо разбитых склянок и старых сморщенных корешков, из мешка выпало то, что заставило мое сердце биться чаще. Изящные детали хитроумной металлической конструкции звякнули о деревянную столешницу. Без сомнения, это были элементы инъектора. Все проведенные в Бремене дни я ломала голову, как мне отыскать необходимые для испытания компоненты, а один из них все это время находился у меня буквально под рукой. Ищи внутри. Снова внутри, на этот раз внутри мешка.

— Пожалуй, мне следует внимательнее прислушиваться к словам системы, — проговорила я в пустоту, соединяя детали инъектора в единое целое. — Вот теперь я точно на верном пути.

Глава 3. Во имя великой цели

— Внимание! В ближнем радиусе объект из списка!

— Ну наконец-таки! Вроде бы на этот раз не опоздала, — тихо проговорила я, поправляя сползший с плеча мешок. — Гюнтер, в этих шести домах у тебя с братом есть знакомые?

— Нет, доктор, увы. Это богатый квартал, нам в такие дома ход закрыт. Но вас они пустят. Богачи лекарей уважают. Кто же им, как не лекари, срамные хвори исцелять станет? Но я не думаю, что вам вообще придется что-то просить. Вон, на ближайшей двери тряпка белая повязана, значит, там чумные есть. И на противоположной стороне дороги тоже. Эти дома не заперты — заходи, кто хочешь.

С момента, как я обнаружила ампулы с инъектором, прошло почти два дня. В одном из тех домов, что я пыталась рассмотреть подслеповатыми глазами доктора, был человек из списка. К двум предыдущим страдальцам я не успела. Система старательно начисляла штрафные балы за неудачу. Отто Кох — именно так звали пациента, у которого в ближайшие минуты мог появиться шанс на спасение. При условии, если я снова не напортачу. Если же все пройдет удачно, мне надлежит навестить еще трех оставшихся в списке человек, на которых приходилось всего две ампулы, а значит оставалось право лишь на одну ошибку. Опасный момент.

— Доктор Вебер, к вечеру время пришло, пора уходить с улицы. Слишком опасно, — нервно озираясь по сторонам, произнес Хенрик. — Иначе все может случиться как вчера, но на этот раз рядом нет реки, не уйдем.

Накануне нам снова посчастливилось столкнуться с бьянками. Мне не оставалось ничего другого, как прыгнуть в реку и плыть на другой берег. Моста поблизости не оказалось, и фанатики, к счастью, оказались не столь фанатичны, чтобы мокнуть в реке ради какого-то доктора. Потолкавшись на берегу, они вдоволь накричались, посылая в мой адрес заковыристые проклятия, но этим дело и ограничилось.

Градус опасности в городе стремительно возрастал, и удара следовало ждать от любого, будь то подросток, миловидная девушка или глубокий старик. Словно сорвавшиеся с цепи люди думали лишь о собственном выживании. Вопросы морали и этики испарились, словно утренняя роса. И без того грошовая человеческая жизнь окончательно потеряла свою цену. Люди начали сходить с ума от голода и не желающей прекращаться эпидеми. Дело стало доходить до каннибализма.

Нынешним утром в подворотне рядом с моим домом обнаружился труп мальчишки с отрезанной ногой. Куда она делась — гадать не приходилось. Я не винила людей, обстоятельства довели их до края. В подобной ситуации любой поступил бы аналогично на их месте.

Я больше не отпускала от себя помощников, заставив их ночевать в моем доме. В темное время оставаться одной становилось слишком опасно. Разгуливающие по ночным улицам бандиты пробовали на прочность все двери подряд. Моя исключением не стала. Не проходило и ночи, чтобы ее не пытались снести с петель. Наличие в доме двух рослых парней гарантировало относительно спокойный сон.

— Прости, Хенрик, но нам придется обойти эти дома именно сегодня.

Я не могла рассказать помощникам правду об испытании, а потому раз за разом мне приходилось врать. Чем больше людей выживет, тем скорее все закончится. Каждый раз бременцы кивали, горестно вздыхали и продолжали выполнять мои указания. К счастью система не наделила их пытливым умом и желанием докапываться до истины.

Ближайший дом оказался не заперт. Он встретил нас сыростью и уже ставшим привычным смрадом. Даже через маску, заполненную пряным составом, пробивался запах гнилой плоти. Гюнтер поморщился и остановился.

— Останьтесь на улице и присмотрите, чтобы мне никто не мешал, — милостиво отпустила я братьев. — Много времени это не займет. Скорее всего, живых тут нет.

Я оказалась почти права. Из шести человек, некогда населявших этот дом, доживал последние минуты лишь древний старик. Он лежал на пропитанной потом и гноем кровати и, словно рыба, беззвучно раскрывал рот, силясь сделать хотя бы еще один глоток воздуха. Помочь ему я не могла, к тому же это был не Отто Кох. Моим первым порывом было оказать старику последнюю милость, но я вовремя вспомнила о штрафных баллах. Их у меня набралось и так с избытком. На выходе я едва не зашибла дверью переминающегося с ноги на ногу от нетерпения Гюнтера.

— Взгляните! — воскликнул он, тыча пальцем в направлении самого дальнего дома. — Там дым. Никак пожар начинается.

— Внимание! Задание скорректировано. С новой информацией можно ознакомиться в информационном файле.

Внутри меня все похолодело. Это что же получается, не обрати я внимание на дым, и мне досталась бы цель полегче? Такой подлянки от системы я не ожидала. Сомнений не оставалось, мой дальнейший путь лежал именно в тот дом.

— Пошли скорее! Надо срочно его осмотреть!

— Ох сейчас и народу набежит! — довольно воскликнул Гюнтер.

Я же от происходящего воодушевления не испытывала. Зеваки делу помочь не могли, а вот навредить — запросто.

С каждым моим шагом к дымящемуся дому уверенность в успехе таяла. Помимо дыма в крайнем верхнем окне начал мелькать красные язычки огня.

Серый дым сменился черным и начал щедро валить клубами из всех окон, однако на помощь никто не звал. Стоило мне дотронуться до дверной ручки, включился таймер. Подтвердились мои худшие опасения — цель испытания находилась здесь. Счетчик неумолимо отсчитывал красные цифры на самом краю зрения, приближая меня к очередному провалу или к долгожданной удаче. Я резко дернула ручку, но дверь, несмотря на повязанную над ней белую тряпицу, не поддалась. Лишь с обратной ее стороны лязгнул о металлические скобы прочный засов.

— Этакую дуру просто так не вышибить, — виновато развел руками Гюнтер. — Добротная дверь, дорогая.

— Об этом я и без тебя уже догадался, — раздраженно проговорила я, как можно быстрее прокручивая в голове все доступные варианты. — Придется лезть в окно.

— Мы не протиснемся! — запротестовал Хенрик. — Там слишком узко.

— Вам и не нужно никуда лезть. Просто сделайте так, чтобы мне никто не мешал, пока я внутри. И когда полезу обратно, мне может понадобиться помощь, так что будьте готовы.

Трость ударила по хрупкому мутному стеклу, отчего осколки брызнули сверкающими рыбками в разные стороны. В дом тут же хлынул поток воздуха, и дым на втором этаже повалил еще сильнее, а мерцающий таймер враз потерял несколько минут, значительно сократив отведенное мне время.

— Вот же… Подтолкни меня! — крикнула я Гюнтеру, силясь вскарабкаться на внешний подоконник.

Внутри дом оказался задымлен настолько, что двигаться приходилось практически на ощупь. Едкая гарь моментально проникла в легкие, заставив меня скрючиться в приступе сухого кашля. Вытянув руки вперед, я шла, силясь высмотреть искомую цель, но тщетно. Первый этаж был абсолютно пуст. Следовало подняться выше, туда, где вовсю бушевало пламя, и где все еще теплилась жизнь столь важного для меня человека.

Наверху гудело пламя, вальяжно разгуливая по мебели и деревянным перекрытиям. В какой-то момент мне показалось, что я слышу кашель. Устремившись на звук, я добрела до лестницы. Дым сделался настолько густым и черным, что дальше приходилось идти, словно в кромешной тьме. Маска чумного доктора не помогала. Проникая под стекла, гарь разъедала и без того постоянно слезящиеся старческие глаза. У меня оставалось всего три минуты. Пять ступеней, поворот, еще пять ступеней. Вот и второй этаж.

Огонь почти подобрался к самой лестницы, но понять, где во всем это пылающем хаосе находилась моя цель, никак не удавалось.

На самом краю зрения что-то шевельнулось. Вот и он! Вернее, она. Перед внутренним взором мигнула подсказка — Герда Майер. Почти сразу же откуда-то сбоку послышался надрывный кашель.

Женщина лежала в нескольких шагах от лестницы, даже не пытаясь прикрыться от летящих сверху раскаленных искр, от которых ее одежда уже начала дымиться. Женщина была не в силах подняться. Она бессильно скрючилась на полу, стараясь унять кашель, раздирающий ее легкие. Полторы минуты.

Что было мочи, я кинулась к бременке и упала перед ней на колени, на что злосчастная нога не преминула тут же о себе напомнить. Инъектор с заранее вставленной в него ампулой ходил ходуном в трясущихся от волнения руках.

— Ну давай же! Включайся!

Наконец, инъектор активировал капсулу. Я ввела порцию сыворотки женщине в предплечье прямо через одежду. Семь секунд. Система молчала, не желая останавливать обратный отсчет.

— Неужели не получилось?

Раздался оглушительный взрыв. В лицо полетели горящие щепки вперемешку с дождем из раскаленных камней. Инстинктивно прикрывшись руками, я почувствовала, как пол под ногами зашатался. Он начал быстро уходить вниз, увлекая за собой меня и ни на что не реагирующую женщину. Ноль секунд до провала.

— Внимание! Успешное выполнение задания! Испытание на стадии выполнения. Четверо пациентов из шести получили сыворотку. В вашем списке осталось три человека. С вас снимается девять ранее начисленных штрафных баллов.

В этот момент я окончательно перестала ощущать под ногами пол. На мгновение зависнув в воздухе, доктор Вебер полетел вниз, кувыркаясь вместе с обломками лестницы и падающим сверху огнем. Удар об усыпанный мусором пол погрузил меня в черноту. Не знаю, сколько я пробыла без сознания, но когда, наконец, открыла глаза, первый этаж был полностью охвачен огнем.

— Внимание! Герда Майер мертва. Вам начислено шесть штрафных баллов.

— Ну хоть с сывороткой успела.

Это было слабое оправдание, но заниматься самобичеванием времени не было. Как и желания.

— Вы находитесь в смертельной опасности. В случае вашей гибели, испытание будет провалено.

Снова зажегся таймер, на этот раз выделив мне лишь сорок пять секунд. Стараясь проморгать слезящиеся глаза, я быстро осмотрелась. Совсем рядом обнаружилась дверь. Я попыталась вскочить на ноги, но не тут-то было! Правая нога застряла между обвалившимися балками и не желала покидать своего узилища, как я ни старалась. Пришлось поднатужилась. Мало-помалу нога начала поддаваться. Еще один рывок, и, оставив сапог в груде тлеющего дерева, волосатая старческая ступня обрела свободу. Охая от боли, я все-таки приняла вертикальное положение и поковыляла к двери. Пальцы уже почти коснулась засова, когда перед моим лицом, вздымая сноп искр и колючего пепла, рухнул кусок потолка, намертво перекрыв подход к двери. Я едва успела отшатнуться, чтобы не попасть под смертоносный пресс. Девять секунд.

Всего девять секунд! Действуя лишь на инстинктах, я развернулась влево. Невдалеке забрезжил слабый свет, и я, словно мотылек, ринулась в его объятия. С потолка падали горящие куски дерева, в доме стало жарко, словно в доменной печи, но я продолжала нестись к спасительному окну, молясь лишь о том, чтобы не споткнуться. Три секунды. Я изо всех сил оттолкнулась от покрытого пеплом пола, вытягивая руки вперед. Ноги потеряли опору, и мое тело устремилось в самый центр ставшего враз крошечным окошка.

Едва не зацепившись полой плаща, за торчащий из рамы осколок стекла, тело доктора выскочило из полыхающего дома. Последовал мощный удар. Я упала животом на каменную мостовую, зарываясь лицом в грязь. Чьи-то сильные руки дернули доктора вперед. Маска с потрескавшимися и заляпанными грязью стеклами съехала в сторону, и я едва не хлебнула мутной жижи, скопившейся на камнях. Позади загрохотало, и меня обдало волной жара. Неподалеку с кем-то ругался Гюнтер, а Хенрик, пыхтя и отдуваясь, упорно продолжал тянуть меня вперед.

Со всех сторон бежали люди. Они взволнованно перекрикивались и толкались, стараясь подобраться к догорающему дому как можно ближе, чтобы не упустить возможность взглянуть на огненное шоу. Братья с трудом поставили меня на ноги, а я, полностью потерявшая ориентацию в пространстве, никак не могла понять, где небо, а где земля.

Гюнтер что-то говорил, но я слышала лишь гул его голоса, не в силах разобрать слова. Ужасно болела нога, потерявшая сапог, и я едва могла опереться на нее. На мгновение меня накрыла волна ужаса — я не могла вспомнить, куда дела инъектор. К счастью, он обнаружился в кармане, целый и невредимый.

Картинка более-менее прояснилась, и я взглянула на дом, который едва не превратился в мой погребальный костер. Верхний этаж вместе с крышей провалился внутрь. Внешние стены пока держались, но вот-вот были готовы расползтись в разные стороны. Этот старый дом больше, чем на половину состоял из дерева. Не удивительно, что он полыхнул, словно стог сухого сена.

— Луковицы! Сушеные яблоки! Пять серебрушек за кусок!

Я ошарашенно воззрилась на ушлого лотошника, профессионально втюхивающего зевакам остатки гнили за баснословные деньги. К моему удивлению, недостатка в покупателях не наблюдалось.

— Вот уж точно пир во время чумы, — пробормотала я, провожая взглядом счастливого обладателя только что купленной гнилой луковицы, любовно прижимающего свою драгоценность к груди.

Довольный покупатель счастливо засмеялся и начал активно работать локтями, протискиваясь в первые рды зрителей. Я лишь покачала головой. Хенрик потянул меня в сторону, и я не стала сопротивляться.

На нашу компанию никто не обращал внимания. Стены дома наконец-таки рухнули, что вызвало бурю радостных криков и хохота. Кажется, они даже делали ставки, как долго продержатся остатки дома.

Братья благополучно проводили меня до обиталища доктора. Мне следовало привести себя в порядок — система уже несколько минут сигнализировала об угрозе заражения. Сил совершенно не осталось, но я заставила себя умыться и переодеться в чистое.

— Хватит с меня на сегодня. Пожалуй, это был слишком долгий день.

***

— Ты видел, как она прыгнула? Я же говорил, что она сможет! С тебя пятьдесят ранд-кредитов, — довольный Дэр ткнул в бок невероятно тощего обладателя зеленого халата и плюхнулся в кресло. — Ты же знаешь, я никогда не спорю, если не уверен.

— Дэр, дружище, ты сделал сегодня нас богачами! Мы с тобой единственные, кто поставил на благоприятный исход, — воскликнула Вэл, еще одна обладательница зеленого халата.

Вэл попыталась было присесть Дэру на колени, но тот ловко отвернул стул в сторону.

— Э нет, малышка, это уже лишнее, — усмехнулся младший инженер. — Стул нас вдвоем не выдержит.

— Стул-то выдержит, а вот кости Дэра — точно нет! — усмехнулся всклокоченный блондинистый парен, на этот раз обладатель белого халата. — Поздравляю с честной победой!

Вэл покраснела, но сдержалась, чтобы не ответить колкостью. Девушка обладала пышными формами и худеть не собиралась, однако подколы относительно ее фигуры приводили Вэл в бешенство. Стоило юмористу отвернуться, и Вэл запустила в него стилусом — не попала, отчего еще больше разозлилась.

— Так, проигравшие! Дружно скидываем мне кредиты. Иначе я сейчас подумаю, что старался для вас за зря, — выкрикнул Дэр, откупоривая очередную бутылку с пивом.

— Промотай еще раз и пусти в замедленной. Хочу снова посмотреть на это, — послышался звонкий девичий голос с задних рядов.

Довольный Дэр выполнил просьбу.

— Подумать только, старый пердун, а какие трюки выделывает! Вот как после такого бабулям место в транспорте уступать? Я всегда знала, что они притворяются.

— Это точно. Возможности человеческого тела безграничны! Особенно с учетом современной медицины и технологий. Одни импланты чего стоят.

— Что здесь происходит? — перебивая возбужденный гул и смех, от дверей раздался возмущенный голос Эмили. — Что вы тут устроили? Стоило мне ненадолго отойти, как вы цирк развели. Что, ни у кого работы нет? Вернуться живо по своим капсулам! А с тобой Дэр, мы еще поговорим.

— Да ладно тебе, Эми, ничего же не случилось. Вон, сама посмотри, тебе понравится.

Притихшая Эмили уставилась на экран. Через несколько минут, когда картинка исчезла, послышался звонкий подзатыльник.

— Чем ты думал, кретин! Она же все еще нестабильна! Ты помнишь, что было при запуске? Мы ее чуть не потеряли. А если бы отказал имплант? Или ее аватар не выдержал? Вот послали же мне небеса в помощники идиота. Я ведь дала тебе сценарий. Она должна была спокойно войти в дом, ввести сыворотку и выйти. Три простых действия — войти, ввести, выйти! Почему изменился сценарий? Зачем ты все это устроил? Ты мог нас обоих подставить! Ты мог…

От возмущения у раскрасневшейся Эмили кончились слова. Сжимая и разжимая кулаки, она резко развернулась и устремилась к капсуле проверить физические показатели подопечной. После такой встряски с той, что спала внутри далеко не мирным сном, могло произойти все что угодно.

— Это было во имя великой цели! Вот честное слово. Сама увидишь, ей встряска только на пользу пойдет, — крикнул Дэр в спину удаляющейся Эмили. — Так сказать закалит характер и подготовит к дальнейшим неожиданностям.

Девушка не ответила. Секунду помешкав, она все-таки показала младшему инженеру средний палец и удалилась на другой конец зала.

Довольный Дэр сидел, развалившись в кресле, и потихоньку доставал из рукава пивную бутылку, которую он ловко припрятал, стоило зазвучать голосу Эмили. Персональный коммуникатор пискнул, сообщив о поступивших на счет кредитах. Дэр ухмыльнулся. Жизнь определенно удалась.

***

— Бри, поедешь с нами в выходные к каньонам? У Кэра новая доска, он обещает незабываемый серфинг!

— Нет. У меня запланирована очередная профилактика имплантов, — грустно ответила я. — Все два дня придется проваляться в медблоке.

— Ты же, вроде, недавно делала профилактику. Неужели опять? — удивленно ахнула Юри. — Может, установишь себе подороже?

— Да куда дороже? Сейчас уже виповские стоят, все кредит за них никак погасить не могу. Следующие могут быть только военные, но мне их никто не установит, сама же знаешь. Нет, тут причина не в имплантах. Так бывает. Они просто не полностью приживаются, оттого и ошибки вылезают. Ладно, ничего, не в первый раз. Я уже привыкла. Повеселитесь там за меня как следует!

Дисплей коммуникатора потух, оставив меня наедине с грустными мыслями. Это же надо было так умудриться! Одна на тринадцать миллионов. Именно по такой статистике в современном мире рождались люди, с геном, отвечающим за отторжение имплантов, и я умудрилась попасть в число этих бедолаг. Теперь каждые полгода против пяти лет для обычных людей, мне приходилось терпеть неприятные профилактические процедуры.

— Брианна Стоун. Ограничения по следующим профессиям… — прочитала я карточку, приложенную к личному делу. — Ну уж нет! Я от своей мечты не откажусь!

***

— Это монастырь? — спросила я Хенрика, глядя снизу вверх на монументальное строение, выглядывающее из-за высокой такой же монументальной изгороди.

— Да, здесь заправляет орден францисканцев, — бременец передернул плечами. — Почти каждую неделю кого-нибудь на костре жгут. А это их главная часовня.

— Веселое время, и нравы симпатичные, — усмехнулась я, оглядываясь в поисках ворот. — А внутрь как попасть?

— Как и раньше, через западные ворота. Восточные-то они уже давно закрыли и никого через них не пропускают, — ответил Гюнтер. — Когда черная болезнь только пришла в город, мы помогали ослабевшим горожанам за небольшую плату добраться до монастыря. Францисканцы принимали чумных, да только я не слышал, чтобы из монастыря после этого кто-то на своих ногах вышел. Говорят, они и сейчас убогих да болезных впускают. Опять же, тела умерших сюда с братом свозили. Там, правее, погост есть. Первое время горожан в общих могилах десятками хоронили. Потом место кончилось, мертвецов куда-то еще свозить стали.

Широкие каменные ворота по другую сторону монастыря стояли нараспашку, но двор за ними оказался пуст. Обитель безмолвствовала под раскаленными лучами вновь вернувшегося на небо летнего солнца. На виртуальной карте мигнуло красным пятно, значит, я была практически у цели.

— Внимание! В ближнем радиусе объект из списка!

За дни, проведенные в виртуальности, голос системы начал меня порядком раздражать. Каждый раз, заслышав очередное «Внимание!» я вздрагивала и готовилась услышать нечто неприятное. Однако на этот раз безжизненный голос прозвучал для меня, словно фанфары в честь победителя. Я была на верном пути. Еще несколько минут, и я на шаг приближусь к финалу.

Задняя часть двора была застроена разномастными теснящимися друг к другу деревянными сарайчиками, и лишь в отдалении виднелась каменная громадина часовни. Гюнтер уверенно шел вперед, ведя меня за собой. Скотный двор ордена пустовал. Постились ли монахи или нет, но голод заставил пустить на прокорм всю живность, вплоть до самой последней захудалой курицы, невзирая на религиозные запреты.

По левую руку показался длинный, наспех сколоченный барак. Тот, кто его строил, не сильно заботился о целостности стен и крыши, оставляя между досками широкие зазоры. Гюнтер уверенно направился ко входу. Зайдя на порог, я остолбенела. Никогда ранее мне не доводилось видеть столько умирающих людей одновременно.

В бараке полностью отсутствовала какая-либо мебель. Люди лежали на голой земле бок о бок так тесно, что пройти между не наступив на чью-нибудь руку или не задев головы, было практически невозможно. Кто-то стонал, другие более не шевелились. Люди были мокрые из-за прошедшего накануне дождя и собственных испражнений. Тут и там постоянно слышался захлебывающийся кашель.

— Мы вас снаружи подождем, — произнес Гюнтер, прикрывая локтем нос.

Несмотря на многочисленные щели в стенах, вонь в бараке стояла невыносимая, отчего к горлу подступил тошнотворный комок. Система молчала — искомый человек в бараке отсутствовал.

— Больные могут быть где-нибудь еще? — спросила я у братьев, с облегчением выбравшись на свежий воздух.

— Откуда же им взяться? — удивился Хенрик. — Всех сюда свозят.

— Есть еще одно место! — неожиданно воскликнул Гюнтер, хлопнув себя по лбу. — Своих чумных францисканцы сюда не стаскивают. Слышал, держат их в правом крыле часовни.

Каменная громада хранила молчание. Часовня упиралась шпилем-иглой в небо и манила в свое нутро благословенной прохладой. На входе я замерла, прислушиваясь. В глубине безмолвно бродили фигуры, облаченные в длинные мешковатые рясы. Я почувствовала, что кто-то тянет меня в сторону за плечо.

— Не стоит нам туда ходить. Поймают — горя не оберемся, — зашептал Хенрик.

Я осознавала правоту бременца. Монахи наверняка не обрадуются вторжению в свою вотчину. Тем более, если вторженцем окажется врач. Религия и наука, согласно истории, еще не скоро перестанут соперничать друг с другом. Сейчас же любое отклонение от нормы трактовалось святыми братьями как происки вселенского зла, и лечилось безотказным методом — костром.

— А мы прямо так и не пойдем. Где тут кельи?

Большая часть тесных комнатушек, из которых состояло приземистое каменное строение справа от часовни, пустовала, но в некоторых из них находились люди. Отсутствие дверей значительно затрудняло продвижение по узкому коридору. Оставив братьев в небольшом запущенном садике, я тенью перетекала из стороны в сторону, надеясь, что меня не заметят. Я надеялась, что тенью. На самом деле не заметить неуклюжее ковыляние доктора, сдобренное пыхтением и хрустом старых коленных суставов, мог не заметить лишь глухой слепец. Однако мне везло, святые братья были очень заняты.

В одной из келий трое плешивых мужичков азартно резалось в кости, то и дело выкрикивая ругательства, когда выпадала неудачная комбинация. Из другой каменной обители доносились звуки, о которых монахам и думать-то было греховно, не то, что их издавать. Я украдкой заглянула внутрь. Ветхая шторка лишь слегка скрывала пикантное действо, происходившее по другую ее сторону, но святых братьев, похоже это не сильно смущало. В следующей келье царил Морфей. А до того, очевидно, балом правил Бахус. Трое расположились на полу в не самых удобных позах вокруг большого глиняного кувшина. Тишину этой кельи нарушал лишь басовитый храп, доносившийся из трех довольных глоток.

Вот она святость во всей своей красе. Если бы меня все-таки обнаружили, то костром бы дело явно не ограничилось.

— Вы в зоне возможного заражения! Рекомендую воспользоваться защитной одеждой, — прозвучало в моей голове, когда я скинула пропотевшее исподнее и кожаный плащ с маской, заменив их уродливой, но зато просторной и сухой рясой.

Глубокий капюшон частично скрыл мое лицо, что придавало некоторую уверенность. Еще две точно такие же рясы достались моим помощниками. Кривясь и сплевывая под ноги, бременцы нехотя натянули их поверх своей одежды. Теперь можно было попытать удачу в часовне.

Внутри холодное темное строение оказалось намного просторнее, чем виделось снаружи. Узкие стрельчатые окна у самого потолка пропускали внутрь белые солнечные лучи, отчего пространство приобрело полосатый рельеф. Из-за этой световой иллюзии я едва нос к носу не столкнулась с долговязым монахом, лишь в последнее мгновение успев опустить пониже голову. Проходя мимо, святой брат кивнул, но заговаривать со мной не стал. Я тихо выдохнула и поспешила укрыться в тени.

С каждым шагом клякса на виртуальной карте пульсировала все быстрее. Наконец, она взорвалась фейерверком красных брызг, а затем истаяла. Такого у меня еще не было. Я замерла, ожидая услышать очередное сообщение от системы, но его не последовало.

Комната без окон, куда привела меня карта, казалась пустой лишь на первый взгляд. Света тусклой сальной свечи хватило, чтобы разглядеть нечто темное и продолговатое в самом дальнем углу комнаты. На полу лежал человек. Его восковое лицо незрячими глазами смотрело в черный потолок. Лишь слегка вздымающаяся мешковина, когда человек делал вдох, говорила о том, что он все еще жив. Вся его кожа была покрыта черными слезящимися язвами.

Анселл Ланге, один из трех оставшихся пациентов, доживал свои последние минуты. Система не стала включать обратный отсчет, однако и без нее было понятно, что следовало торопиться. Инъектор послушно пискнул, загружая ампулу. Пергаментная рука францисканца пылала жаром. Я нажала на спуск, и сыворотка, впрыснутая в тело умирающего, растворилась в крови, чтобы отправиться на поиски смертоносной заразы.

Францисканец дернулся, сделал судорожный сиплый вдох и замер, так и не закрыв рот.

— Пациент Анселл Ланге мертв. Вам начислено шесть штрафных баллов.

Все внутри меня оборвалось. Я израсходовала ампулу, но пациент умер до того, как система засчитала результат. В висках застучала кровь, и мысли перестали выстраиваться в правильном порядке. Это провал!

— Задание выполнено. Пять человек из шести получили сыворотку. В вашем списке осталось два человека. Вы имеете право на одну ошибку.

Я слышала систему, но мой мозг отказывался обрабатывать услышанное. Эйфория обволокла меня настолько плотным коконом, что я не сразу расслышала шаги за спиной, а затем и настойчивое покашливание почти над самым ухом. Очень медленно, стараясь не делать резких движений, я развернулась.

Позади стоял пожилой сухой монах со сложенными на груди руками. Он неотрывно смотрел на меня, не делая попыток заговорить. По бокам от монаха замерли два городских стражника. От них нестерпимо разило потом и едким луком, и я едва сдержалась, чтобы не поморщиться. В тени, стараясь слиться со стеной, притаились Гюнтер с Хенриком. Гюнтер, как можно глубже натягивал капюшон, в то время, как Хенрик маленькими шажками стал пробираться в противоположную от вновь прибывших сторону. Один из стражников шагнул вперед.

— Вы незаконно проникли на территорию святого ордена. Назовитесь и ответьте, что вы тут делаете? Что вы сделали со святым братом?

В ответ я лишь промычала нечто нечленораздельное, не в силах придумать что-то убедительное. На сухом лице монаха блуждала гаденькая улыбка. Он явно получал удовольствие от разворачивающегося в этой темной комнатушке действа. Мужчина склонился над телом покойного Анселла и, шипя, словно змей, воскликнул:

— Наш брат мертв! Этот самозванец его убил! Он носит наши одежды, но он не один из нас!

Про Хенрика с Гюнтером, казалось, все забыли, и братья не торопились о себе напомнить. Второй стражник решительно шагнул ко мне и резко дернул за руку, из-за чего я выронила глухо звякнувший об пол инъектор. Через мгновение я почувствовала сильный удар в лицо, и по подбородку потекла теплая струйка крови. В комнате было слишком темно, чтобы вновь прибывшие заметили небольшой металлический предмет, покатившийся по полу. Перед тем, как мне заломили руки и поволокли прочь из часовни, я отшвырнула инъектор ногой к стене. Заметив этот жест Гюнтер, понятливо кивнул и прикрыл его полой волочащейся по земле рясы. Так и знала, что мои помощники не безнадежны.

— Вами получено повреждение. Шанс инфицирования — девяносто восемь процентов. Настоятельно рекомендую принять превентивные меры. В случае вашей смерти испытание будет провалено.

Перед глазами танцевали хоровод разноцветные пятна. Я едва переставляла ноги, волочась за идущим впереди стражником. Длинная ряса норовила скользнуть под ступню, и, когда меня проводили по невысокой лесенке, ей все же удалось это сделать. Я споткнулась, потеряла равновесие и полетела головой вперед. Связанные за спиной руки не позволили должным образом сгруппироваться. Удар лицом о каменный пол показался мне искрометным, но ощущения длились меньше мгновения. Сознание померкло до того, как тело успело распробовать всю гамму боли.

***

— Внимание! Вы инфицированы. Начинается обратный отсчет до момента гибели виртуального тела. Вам начислено тридцать штрафных баллов.

Семь часов ровно. Что я могу сделать за оставшееся время? Учитывая мое положение — ровным счетом ничего.

Я с трудом приподнялась над полом. Подсохшая кровь чешущейся коркой стянула лицо и руки. Во рту не хватало пары зубов, и было солоно. Я выплюнула твердый желтоватый осколок и с трудом встала на четвереньки. На большее меня не хватило.

Тусклый свет пробивался сквозь круглое крошечное окошко у самого потолка, с которого то и дело срывались крупные капли воды. Каменные стены, покрытые плесенью, составляли монолитно соединялись с таким же каменным полом. Позади обнаружилась толстая деревянная дверь без ручек и зазоров. Меня лихорадило и мутило. В груди осторожно поигрывала коготками надвигающаяся беда. Болезнь уже вовсю наступала мне на пятки. Еще немного, и я начну бредить.

— Пациент Ольстен Краузе мертв. Вам начислено шесть штрафных баллов. У вас остался один пациент. Вы израсходовали право на ошибку. Будьте осторожны, от ваших дальнейших действий зависит ваша судьба.

Я лишь покачала головой. Сознание отказывалось принять простую истину — мне конец. Собрав последние силы, я заставила себя подняться на ноги. Нет, до окна слишком высоко. Да и толку? Не пролезть, оно было совсем крохотным.

— Вы попали в тюрьму. Сообщаю о невозможности выполнения дополнительного задания. Вам начислено сорок штрафных баллов.

Каждое новое слово, произносимое системой, отражалось в моем измученном сознании стуком молотка, забивающего гвозди в крышку гроба. Не стоило мне во все это ввязываться. Видимо, я переоценила свои силы, и очень скоро мне придется за это заплатить слишком высокую цену.

Солнце стремительно бежало к горизонту, попутно окрасив пробивающийся в камеру лучик света вначале в розовое, а затем в светло-черничное. Жар усиливался. Из-за не желающей больше выделяться слюны язык превратился в наждачную бумагу, а и без того разбитые губы растрескались и нестерпимо чесались. Сил встать на ноги больше не было.

Я сидела, опершись спиной о стену, и в полубреду считала срывающиеся с потолка капли. Руки начали покрываться синюшными пятнами.

В какой-то момент за дверью послышалась возня. Впервые за прошедшие часы тишины. Предостерегающе закричал стражник, но глухой влажный удар оборвал его крик. Сразу же после этого в замке заскрежетал ключ. Дверь распахнулась, и на пороге возникло два силуэта, едва подсвеченных чадящим факелом.

— До момента гибели виртуального тела осталось тридцать минут.

— Доктор Вебер, скорее! У нас очень мало времени, за вами уже идут! — раздался срывающийся голос Гюнтера. — Вас нужно срочно вывезти из города.

Я хотела было возразить молодому бременцу, но что-то внутри толкнуло меня вперед. Сумев отыскать в себе крохи силы, я с трудом поднялась на ноги и сделала пару шагов вперед, позволив Хенрику перехватить меня за руку. Братья едва не волоком вытащили измученного доктора из подвала. Ноги не желали переставляться, больное колено больше не сгибалось, но, повиснув на плечах братьев, я продолжала стремиться вперед.

Узкий каменный коридор, извивался, словно змея, норовил закружить голову и заставить отказаться от побега. Я наступила на что-то мягкое, не сразу сообразив, что это была человеческая рука. Братья не стали забирать с собой факел, закрепленный у двери моего узилища. Шаг за шагом мы приближались к выходу, проносясь сквозь кромешный мрак каземата. Лишь изредка на поворотах мерцали всполохи далеких факелов, и тогда окружающие предметы начинали обретать свои очертания. Под головой очередного лежащего на земле стражника растеклась темная маслянистая лужица.

— Пришлось приложить его как следует, — словно извиняясь, произнес Хенрик. — Боюсь, я перестарался.

Стоило нам покинуть негостеприимные стены и скрыться в ближайшей подворотне, мимо браво промаршировала делегация из стражников и францисканцев. Монахи несли в руках факелы и цепи. Чуть позади за ними следовала группа гомонящих бременцев, к которым отовсюду стекались тонкие ручейки новых любопытствующих.

— Еще немного, и с костра мы бы вас уже не сняли, — запыхавшись проговорил Гюнтер. — Хвороста монахи не пожалели. Чуть ли не в человеческий рост кучу навалили.

— На площади собралась половина города, рассвет ждут, — добавил утирающий лоб Хенрик. — Давно никого не жгли, народ уже заскучал.

Перспектива, обрисованная братьями, рисовалась в моем воображении в очень темных тонах. С учетом того, что мое виртуальное тело ощущало все, словно живое, сгореть заживо стало бы для меня не самым желанным опытом. Вероятнее всего, у моего живого тела, отдыхающего в капсуле, от болевого шока остановилось бы сердце. Хотя вряд ли до этого бы дошло. Система планировала убить мое виртуальное тело гораздо раньше, чем забрезжит молодой рассвет. Таймер неумолимо стремился к нулю.

— Внимание! В ближнем радиусе объект из списка. До момента гибели виртуального тела осталось девять минут.

От неожиданности я буквально подскочила. Тело, получившее внезапную дозу адреналина, практически перестало чувствовать боль. Красная клякса на карте пульсировала совсем рядом — на соседней улице. Забыв про болезнь и усталость, я ринулась вперед. Не ожидавшие такой прыти от замученного старика, братья не сразу кинулись за мной следом, догнав лишь у самых дверей нужного мне дома. Двери ожидаемо оказались заперты.

— Мне очень нужно в этот дом, — произнесла я, умоляюще глядя на Хенрика.

— Но этот дом не нуждается в помощи, на двери нет тряпки, и потом… — начал было бременец.

Его брат оказался более понятливым. Гюнтер подналег плечом. Хлипкое дерево хрустнуло, и дверь провалилась внутрь. Вглубине дома заплакал ребенок. Первый этаж оказался безлюдным, однако стоило мне, вконец запыхавшись, подняться на последнюю ступеньку лестницы, как в мою голову едва не врезался брошенный не слишком меткой рукой глиняный горшок. Крупные осколки разлетелись в разные стороны, один из которых больно чиркнул меня по щеке. Сама метательница притаилась сбоку и была уже готова запустить в меня деревянной кружкой.

— Я врач! Я пришел помочь, — воскликнула я, прикрывая голову рукой.

Успевшая замахнуться девушка на мгновение замешкалась, и этого хватило, чтобы в комнату ворвался Гюнтер. От тут же перехватил ее руку, отчего кружка грохнула об пол и развалилась на две части. Девушка яростно взвизгнула, но ослабев от голода, она не смогла дать достойный отпор молодому бременцу.

— Ваши вещи, — Хенрик протянул мне старых мешок.

Я охнула. Последние события моей виртуальной жизни оказались столь острыми, что я совершенно забыла про инъектор. Что толку от живого пациента, если нет сыворотки?

— Положительная репутация благотворно влияет на отношения с виртуальными персонажами. Чем выше ваша репутация, тем больше у вас шансов получить неожиданную помощь. Не забывайте об этом при выполнении следующих испытаний. До момента гибели виртуального тела осталось две с половиной минуты.

Вот, оказывается, почему братья решили помочь мне. Свою роль сыграла репутация. Не припомню, чтобы кто-то из инструкторов упоминал подобное перед испытанием.

Трясущимися от волнения и спешки руками, я приняла мешок и извлекла инъектор с единственной ампулой. Пациентка обнаружилась на кровати у дальней стены. Еще не старая женщина испуганно и молча смотрела на меня блестящими опухшими глазами.

Катрин Шуберт что есть мочи вцепилась в край худого одеяла. Женщину трясла крупная дрожь, и она едва сдерживала рвущийся из груди кашель. Стараясь не терять ни секунды, я приблизилась к ней, активируя ампулу. Катрин, словно маленький ребенок, закрылась одеялом с головой, но тонкая ткань не могла помешать инъектору. Я поднесла руку к ее торчащему острому плечу, когда внизу послышались голоса.

— Он в этот дом зашел, я точно видел, — проскрипел приглушенный расстоянием старческий голос. — Да вы сами посмотрите, дверь-то выломана. Как есть, тут он, паршивец, затаился.

По ступеням загрохотали сапоги. С тихим стоном на пол осел Хенрик, когда арбалетный болт вошел в его тело чуть ниже ключицы. Гюнтеру повезло меньше. Короткий меч городского стражника, практически не заметив преграды в виде протянутой в защитном жесте руки, прошелся по груди молодого бременца, оставив после себя глубокую кровоточащую рану. Меч второго стражника вошел Гюнтеру в бок.

— Они не настоящие, не живые. Это всего лишь игра, — тихо пыталась убедить себя я. — Их не существует. Это всего лишь виртуальное испытание.

Мои руки почти не слушались от страха и донимающей меня лихорадки. Глаза слезились, искажая и без того ограниченный близорукостью обзор. Это были последние минуты жизни доктора Вебера, однако отчаянный старик, в котором прочно засело мое сознание, справился. Ампула послушно опорожнилась под кожу, и бременка тихо вскрикнула.

Я медленно подняла лицо от пациентки. Мои глаза встретились с глазами стрелка. Арбалетный курок щелкнул. Болт, превратившийся в едва заметный глазу росчерк, достиг цели. Шелест разогнавшегося куска метала, трущегося о воздух, дробящее острее. Меньше мгновения, и наступила тьма. Доктор Вебер перестал существовать.

Глава 4. Золотая лихорадка

— Испытание пройдено. Поздравляю, все шесть пациентов получили сыворотку. Дополнительное задание провалено. Итого штрафных баллов по испытанию — девяносто восемь из ста. Вы можете посмотреть подробности в информационном файле. В случае, если вы не согласны с результатом, по завершении экзамена возможна подача апелляции в Союзную Медицинскую Комиссию.

Накрывшая меня чернота не желала исчезать. Я не чувствовала тела, лишь безжизненный голос продолжал звучать в несуществующей голове. Мое настоящее, не виртуальное сердце захлебывалось кровью и адреналином. Сознание отказывалось становиться ясным, и голос доносился до меня словно из-за плотной пелены дождя.

— Поздравляем! Вам доступно второе испытание. Базовая информация: вы — Марша Кларк. Место испытания — альтернативная реальность, Калифорния, поселок старателей неподалеку от Сакраменто. Лето тысяча восемьсот пятидесятого года. Цель испытания — выжить любой ценой.

Коротко и ясно — просто выжить. Никаких дополнительных испытаний. По крайней мере, пока что. Не успев толком прийти в себя, я лихорадочно начла представлять, в связи с чем мне придется выживать в указанных системой условиях. Пелена начала обретать первые краски, и я тут же пожалела, что это произошло.

— Начинаю синхронизацию. Во избежание возникновения ошибок, пожалуйста, постарайтесь не шевелиться до завершения процедуры.

То, что я увидела и почувствовала, не просто заставило меня послушаться систему, я буквально оцепенела. Стараясь даже не дышать, я с ужасом дожидалась начала.

Обнаженная Марша Кларк лежала на узком жестком топчане в объятиях невероятно волосатого субъекта. Субъект храпел, словно паровоз, нервно дергал во сне ногой, и от него разило смесью пота и перегара. Единственное, что отделяло Маршу от чудовища — мокрое пропотевшее одеяло, небрежно накинутое на вздымающиеся бока мужчины. В комнате стояла удушающая жара, а влажный воздух заставлял предметы покрываться собирающейся в капельки испариной.

— Синхронизация завершена!

О нет! Я зажмурилась в надежде отогнать наваждение. Не помогло, субъект никуда не делся. Напротив, он шумно испустил газы и начал переворачиваться на другой бок, наконец, расцепив объятия-капкан. Очень медленно, стараясь не делать резких движений, я попыталась сползти с кровати, но не тут-то было! В мое запястье железной хваткой вцепилась грубая мозолистая пятерня, потянув руку назад.

— Куда собралась, тощая ты паскуда? Опять пытаешься увильнуть? Ты моя законная жена, а значит и собственность. Я буду делать с тобой то, что посчитаю нужным!

В ужасе я дернулась в сторону. Не ожидавший от меня такой прыти муж Марши покачнулся и едва не свалился на пол. Моя рука оказалась свободна, но не на долго. Побарахтавшись пару мгновений в запутавшем ноги одеяле, разъяренный мужчина резко вскочил и, ни говоря ни слова, с силой толкнул меня кулаком в грудь, выбив из легких воздух. Маршу отбросило назад. Стараясь удержать равновесие, я замахала руками, но так и не смогла найти, за что ухватиться. В спину врезался острый угол стола, до крови содрав кожу и заставив слезы брызнуть из глаз.

— Вами получена незначительная травма. Начислено три штрафных балла.

Ничуть не стесняясь своей наготы, Бренден Кларк размял затекшую шею и шагнул в мою сторону. Пол под босыми кривыми ногами жалобно скрипнул. Бренден оказался ниже меня ростом почти на голову, но гораздо шире в плечах. К сожалению, его обрюзгшее тело не растеряло силы.

Дослушать сообщение системы не удалось. Короткий удар крепкого кулака по лицу отправил меня на несколько мгновений в беспамятство. Когда я очнулась, то обнаружила, что лежу на полу рядом со столом, а волосатый кабан, бесцеремонно раздвинув мне ноги, пыхтит в попытке удовлетвориться. Я попыталась дернуться, но Бренден с силой прижал меня к полу, не давая возможности освободиться. Его толстый живот колыхался, словно бурдюк с водой, а с раскрасневшегося лица обильно капал пот на мои грудь и живот. При малейшей попытке сопротивления, я тут же получала очередную затрещину по лицу, и на несколько мгновений выпадала из реальности.

Надолго толстяка не хватило. Он испустил повизгивающий стон и отвалился в сторону, стараясь отдышаться. Получив свободу, я рефлекторно подтянула ноги, и по бедрам тут же потекло что-то омерзительно теплое. Стараясь подавить отвращение, я отползла в сторону. Мне было настолько паршиво, что сил предпринимать что-либо в ответ, уже не осталось. Забившись под стол, я свернулась калачиком, пытаясь унять дрожь и рвущиеся из глаз слезы. Меня душили ненависть и отвращение. Хотелось вскочить на ноги и разорвать подонка голыми руками, но я сдерживала себя из последних сил. Необдуманные действия могли привести к непоправимым последствиям. В первую очередь следовало смириться с унижением и дождаться подходящего момента. За мыслями о кровавой мести виртуальному мужу, а заодно и инженерам, подкинувшим мне такой сценарий, и от пережитого стресса я сама не заметила, как задремала.

Разбудил меня грохот и грязная брань Брендена. Рядом с моим лицом протопали одетые в грубые ботинки ноги.

— Будет тебе уроком, никчемная ты потаскуха. И только попробуй снова ужин пересолить — шкуру со спины сдерну, да приятелям своим на круг отдам. Поймешь тогда, что один мужчина за раз лучше, чем двадцать. Сдохнешь, так и ладно. Вокруг дома вас, никчемных тварей, вьется туча, словно мух над дерьмом. Любую выбирай — не хочу. Они хоть благодарны будут, не то, что ты.

Завершив свой монолог, Бренден сплюнул под ноги порцию густой коричневой слюны и вразвалочку вышел из дома, напоследок громко хлопнув дверью. Я боялась пошевелиться. На спине, куда пришелся острый угол, сделалось мокр, правая скула пылала огнем.

— Вами получена травма. Начислено семь штрафных баллов.

— Подумать только, и часа не прошло, а я почти влетела в желтую зону, — проговорила я в потолок, пытаясь проследить за плавающими перед глазами черными пятнами. — Какая жалость, что мне не досталось тело красотки Фрет. С ее параметрами ублюдку так сладко бы не пришлось.

С уходом Брендена в доме стало тихо. Я осторожно перевернулась на живот, а затем попыталась встать на четвереньки. Получилось лишь со второй попытки. Голова раскалывалась и кружилась. Вероятнее всего, чертов сукин сын наградил меня легким сотрясением.

Ноги отказывались держать Маршу в вертикальном положении, а потому мне пришлось вернуться на кровать. Мокрая от пота простыня показалась мне омерзительной, но я пересилила себя и пока что решила не вставать.

Дом четы Кларков представлял из себя кривую хибару с дырявыми стенами. В зазоры между досками щедро лился солнечный свет, нагревая и без того раскаленный воздух. Рядом с кроватью висело небольшое зеркало, в которое я, стоило головокружению немного уняться, не преминула заглянуть.

— Ну что сказать, прямо очаровашка, — со вздохом произнесла я, глядя на свое отражение.

Фингал, украсивший лицо Марши, начал наливаться синевой, одновременно закрывая пострадавший глаз. Еще немного, и он превратится в узкую полосочку. Удлиненное лицо Марши казалось до невозможности изможденным. Его обрамляли давно не мытые сосульки волос неопределенного мышиного цвета. Пара родинок на щеке, да тусклые водянисто-голубоватые глаза. Серая неинтересная женщина неопределенного возраста с тяжелой судьбой.

Обнаженное тело Марши было слишком худым. На нем красовались многочисленные синяки и несколько старых шрамов. Я осмотрелась в поисках одежды. Она обнаружилась на полу, с другой стороны кровати. Замызганное длинное платье с широкими растянутыми карманами изобиловало коричневыми разводами. Рядом обнаружилась и пара стертых коротких сапог.

Осмотр дома занял не больше десяти минут. Ничего примечательного в нем не обнаружилось. В шкафах покоилась лишь старая одежда, да грубый пыльный инструмент — ничего из того, что могло бы мне пригодиться в целительском деле.

Пережитый стресс и жара дали о себе знать в тот момент, когда я, осторожно выглянув из окна, наблюдала за двумя не особо трезвыми старателями, громко спорящими друг с другом из-за небольшого мешочка, лежащего на дороге. Я почувствовала, что нестерпимо хочу пить, но воды в доме не оказалось.

Выйдя на крыльцо, я резко остановилось. Яркое солнце ударило по глазам, вернув головокружение. Зажмурившись, я ухватилась за шершавые перила и постаралась осмотреться.

Неподалеку, в тени раскидистого дерева, обнаружился колодец. То, что нужно! Я торопливо спустилась по ступеням и устремилась в спасительную тень. Всего несколько шагов под палящим солнцем, и платье на спине успело обзавестись потным пятном. Ссадина, оставленная острым углом, тут же начала давать о себе знать, когда соленый пот попал в не успевшую затянуться рану.

На краю колодца стояло ржавое ведро, крепящееся к вороту толстой цепью. Просто сбросив его вниз, я дождалась, пока ведро, прогромыхав о стены колодца, не плюхнется в воду. Ворот оказался тугим, и ведро, до краев наполненное водой, шло нехотя. Я поднатужилась и…

— Приготовьтесь к выполнению основного испытания!

В этот момент от правого нижнего края живота до желудка меня пронзила резкая боль. От неожиданности я охнула и отпустила ворот. Стремительно набирая скорость, ведро полетело вниз, но мне было уже не до него. Второй спазм, лишь немногим слабее первого, прошелся по уже проторенному пути. От ужаса меня бросило в пот. Я начала подозревать, какую тему для испытания подбросила мне система, но отчаянно не хотела в это верить.

Придерживаясь за край колодца, я подтянула правую ногу к груди, а затем резко ее выпрямила. Очередной болевой спазм согнул меня пополам. Тут же появился и новый симптом. Меня резко затошнило. Дрожащими от волнения руками я прикоснулась к животу. Он был неестественно напряжен. Осторожно вдавив пальцы в нижний правый край, я смогла нащупать упругий валик. Марша была столь худа, что поставить диагноз не составило проблем.

— Только не это, — тихо простонала я. — Острый аппендицит!

— Вы успешно поставили диагноз. За это с вас снимается пять штрафных баллов. Поторопитесь, на данное испытание отводится ограниченный отрезок времени.

Таймер не заставил себя долго ждать, выделив мне всего лишь три часа. При хороших условиях аппендэктомия занимает не больше тридцати минут, но это при наличии оборудования и квалифицированной команды врачей. В поселке старателей ничего этого не было.

Закусив губу, чтобы не застонать от боли, я метнулась к двум продолжавшим спорить мужчинам. Их разногласие вышло на новый уровень — из кобур на свет появились револьверы. В любой момент один из спорщиков мог не выдержать и пустить пулю в лоб другому, однако мне было не до таких мелочей.

Вид явно обезумевшей женщины с перекошенным лицом и наливающимся чернотой синяком вокруг глаза, бросившейся к спорщикам с растопыренными руками, напугал мужчин едва ли не до икоты. Тот, что был выше и шире в плечах, не выдержал первым. Он выронил револьвер и попятился, замахав руками. Револьверу не понравилось подобное обращение, и, звякнув о землю, он с громовым хлопком выпустил пулю.

Маленький кусочек смерти пролетел у меня между ног, не забыв оставить после себя пару дыр в длинной, развивающейся на ветру юбке.

— Ых, — выдохнула я, на мгновение прервав бег. — Вот же…

Этого времени, пока я осознавала, насколько близко от меня на этот раз прошла виртуальная смерть, хватило, чтобы потерявший револьвер спорщик ретировался. Второй же, замешкавшись, пялился белыми от страха глазами на мои руки, железной хваткой вцепившиеся в воротник его потертой кожаной куртки. Его револьвер ходил ходуном в дрожащей руке, но решить, что с ним сделать — убрать или пустить в дело, мужчина не мог.

— Где здесь лекарь? — сквозь сжатые зубы прошипела я, стараясь не закричать от нового болевого спазма, прорезавшего мой живот.

— В-в-вон там же, г-г-где и всегда, — заикаясь, ответил спорщик, начав от волнения зеленеть.

Мужчина ткнул дрожащим дулом револьвера в сторону заводи, на берегу которой особняком стоял длинный одноэтажный дом. Мои пальцы тут же отпустили куртку, и я, не забыв прихватить пыльный трофейный револьвер, доставшийся мне от сбежавшего труса, поковыляла в указанном направлении. Времени оставалось мало, следовало поторопиться. Освобожденный из плена цепких рук мужчина так и остался стоять на месте, глядя мне вслед и почесывая дулом револьвера висок.

Три скрипучие ступеньки, ведущие к двери, дались мне с трудом. Каждый шаг отдавался в правом боку острым спазмом, отчего у меня перехватывало дыхание, а лоб покрывался холодной испариной. На мое счастье, дверь оказалась не заперта. Однако радость была не долгой. Первое, с чем я столкнулась, перешагнув порог, был стойкий запах перегара. Через мгновение просторную комнату огласил громкий храп, перемежающийся со стоном и посвистыванием. Храп доносился из самого дальнего и темного угла. Кроме его обладателя, других живых или мертвых людей в лечебнице не наблюдалось.

Местный врач оказался пьяным, не то, что в дрова, а, пожалуй, в целый штабель. Он валялся на полу, раскинув руки в стороны, закинув левую ногу на низенький колченогий табурет. Рядом с его не желающим ни на что реагировать телом лежало три пустые литровые бутыли из-под текилы. Четвертая, пока что нетронутая, обнаружилась на длинном широком столе неподалеку.

— Ясно, помощи не будет, — обреченно вздохнула я, осматриваясь по сторонам.

Поселок старателей хоть и находился далеко от цивилизации, но в лечебнице обнаружился неплохой набор хирургических инструментов и сопутствующих принадлежностей, необходимых в проведении несложных операций.

— А это что? — удивилась я, даже ненадолго забыв о боли. — Это точно не для моего испытания.

На одной из полок покоилась замотанная в тряпку коробка с инструментами для нано-операций на сосудах, венах и артериях. Эти предметы явно не соответствовали текущему времени и, видимо, предназначались для другого испытуемого. В моем случае они были без надобности. Вернув коробку на место, я продолжила поиски, однако одной из главных вещей так и не находилось. Как и в случае с чумным испытанием, я не могла найти анестетик. Взгляд все чаще скользил по бутылке с текилой, но я никак не могла принять эту ужасную мысль — другого обезболивающего не будет.

— Так, стоп! — воскликнула я, прерывая безнадежные поиски. — Только бы мне не показалось.

Решительным шагом я направилась на крыльцо. В нескольких шагах от него, в тени крупного булыжника рос неприметный куст. Его удлиненные листочки весело трепыхались на ветру, даже не подозревая, какую пользу они способны принести.

Кат никогда не рос в Калифорнии, однако это был именно он. Раздумывать на тему географических нестыковок времени не было, я и так потеряла почти полчаса. Грубо оборвав куст до последнего листка, я устремилась в дом, попутно остервенело разжевывая кат. Так себе обезболивающее, но в сочетании с текилой он давал мне шанс не сдохнуть от болевого шока.

Когда я добралась до заваленного мусором стола, кат начал действовать. В теле появилась легкость и расслабленность. Чтобы усилить ощущения, я щедро глотнула мутновато-желтой текилы из непочатой бутылки, стараясь не проглотить при этом разжеванные листья.

Свалив весь хлам на пол, я с громким стуком водрузила на край стола металлическое корытце, до середины заполнив его текилой. Следом за алкоголем в корытце, брякнув металлом, полетели хирургические инструменты. В углу комнаты, рядом с умывальником, на стене висело небольшое зеркальце, которое я беззастенчиво сдернула. Сделав еще пару щедрых глотков текилы и закинув новую порцию листьев в рот, я осмотрелась. Местный костоправ продолжал беззаботно похрапывать на полу, ничуть не смущаясь, что в его обители хозяйничал чужак. Во всяком случае, в таком состоянии он мне не помешает. Теперь я была готова совершить практически невозможное.

Голова кружилась сильнее, чем я предполагала. Это могло серьезно навредить делу, а потому я собрала всю волю в кулак и направилась к столу.

Грязное платье скользнуло по тощим бедрам и тряпкой свалилось на пол. Туда же полетела и стоптанная обувка. Постанывая от боли и продолжая жевать кат, я залезла на стол и улеглась на спину. Лоток с инструментами был под рукой, как и старое зеркало. Я приподняла его за краешек левой рукой и примерилась — неудобно. Все придется делать в отражении, а потому каждое движение следовало контролировать особенно тщательно.

Стоило скальпелю коснуться кожи, раздался громогласный храп. Едва сдержав готовую дрогнуть руку, я продолжила. Боль и страх слились в единое целое. Кат с текилой обернулись лишь слабым подобием настоящего обезболивающего. Я чувствовала, как холодное лезвие рассекает кожу, мышцы и уходит глубже. Тело отчаянно желало кричать, но я не давала ему этой возможности. Начать было страшно, но не сложно. Сложности пришли позже.

Зеркало, покрытое мелкими кровавыми брызгами, отчаянно дрожало в моей ослабевающей руке. Еще немного, и оно стало бесполезным. Дальше, без помощи ассистентов, пришлось работать на ощупь.

— Внимание! Вы близки к критическому уровню потери крови.

Это я знала и без системы. Сложно сделать все аккуратно, когда ты практически не видишь, что делаешь. За те минуты, что длилась операция, крови я потеряла изрядно. Мне оставалось лишь надеяться, что я не совершила чего-то непоправимого. Возблагодарив систему, что она подарила мне худое тело, я смогла нащупать воспаленный орган.

Несколько движений, и все кончено. Вовремя. Подробно рассматривать результат операции времени не было, но я успела заметить пару темных пятен. Еще немного, и перитонита не миновать. Сознание начало ускользать. В какой-то момент я поняла, что отключилась. Система сразу взорвалась предупреждающими сообщениями, и мне пришлось собрать остатки силы, чтобы продолжить.

Когда последний шов лег на измученный живот, я пребывала в состоянии, близкому к обмороку в смеси с заоблачной эйфорией. Только что я совершила практически невозможное. Подобную операцию за всю историю провело лишь три человека.

Раскинув руки в стороны, я лежала, глядя в плохо прокрашенный потолок, слушала храп пьяного костоправа и ждала сообщение от системы. Сообщение не приходило, и статус моего испытания не менялся. Лишь таймер, отсчитывающий ускользающее время, остановился, оставив мне почти сорок минут до окончания операции. Неплохой результат. Но почему молчит система? Быть может, я сделала что-то не так? Или не сделала вовсе? Минуты шли, но ничего не менялось.

На полу зашевелился хозяин лечебницы. Мне следовало убраться как можно дальше, пока он окончательно не пришел в себя. Стараясь не сгибаться, я сползла со стола. Низ живота горел огнем. С трудом сделав перевязку и натянув платье, я огляделась. Лечебница больше напоминала скотобойню, чем приемный покой захудалого поселкового лекаря — всюду валялись окровавленные тряпки, которыми я пыталась хоть немного собрать растекающуюся кровь, инструменты разбросаны по столу, а на краю лежал готовый разорваться аппендикс. Увидев все это, местный костоправ точно навсегда забудет про спиртное.

Дорога до дома показалась мне бесконечной. Не желающее униматься солнце сводило с ума, но я продолжала шагать вперед, стараясь не потерять равновесие.

— Эй, Марша! Что с тобой? Да ты никак пьяна?

Ко мне приблизилась коренастая пожилая женщина с широким лицом. Я, было, хотела отшатнуться от нее, но силы окончательно покинули мое тело, и я позволила подхватить себя под руку.

— Нет-нет, это было всего лишь лекарство, — поспешила я заверить незнакомку. — К доктору ходила, что-то худо мне совсем.

— Бедняга. Не щадит тебя совсем твой муженек.

Так за ничего не значащей беседой сердобольная соседка дотащила пребывающую в полубреду Маршу до дома. Меня лихорадило, и я едва сдерживалась, чтобы не начать трястись в присутствии незнакомки. Стоило ей прикрыть за собой дверь, я кулем повалилась на кровать. Сознание отключилось задолго до того момента, как голова устроилось на тощей, воняющей затхлостью подушке.

Глава 5. Ночные гости

— Что-то твоя жена совсем тихая сегодня. Уж не избил ли ты ее до полусмерти, а Бренден? Как в прошлый раз? — послышался из-за двери нетрезвый хриплый голос. — Неделю на ноги встать не могла. Мы тебе тогда уже новую потаскушку присмотрели, а эта, поглядите, так и не сдохла. Вот зачем она тебе? Тощая, страшная, да и криворукая. Не суп, а помои варит. Эй, Марша, жабья ты туша! Где ты там застряла? Твой муж с друзьями пришел, все жрать хотят!

— Ты чего разорался? И так бошка трещит. Да и вообще, моя это жена, чего ты тут раскомандовался?

Сквозь болезненный сон я слушала спор мужчин, столпившихся у двери и лихорадочно думала, что делать. Судя по голосам, их было много, и все в стельку пьяные. Я же в своем состоянии была абсолютно беззащитна перед ними. К тому же, задание выжить никуда не делось.

Деревянная кровать, на которой я лежала, была низкой, но под ней вполне хватало места, чтобы попытаться спрятаться. Неуклюже я перевалилась на пол. Конечности от долгого нахождения без движения успели порядком затечь, и теперь не желали как следует слушаться.

Извиваясь всем телом, но стараясь не повредить шов, я заползла под кровать и постаралась забиться в самый дальний угол. Многодневная пыль, клубками скопившаяся на полу, тут же дала о себе знать. Я зажала нос рукой, но помогло это слабо. Мне стоило огромных трудов, чтобы удержаться и не чихнуть.

Солнце давно скрылось за горизонтом, утопив поселок старателей в чернильной темноте. Это давало мне некоторые преимущества в маскировке. Пьяным глазам старателей будет гораздо сложнее обнаружить меня при свете всего одной масляной лампы, которую Бренден непременно зажжет.

Высунув руку из-под кровати, я потянула вниз одеяло в надежде, что затхлый кусок ткани получше скроет меня от пьяных глаз. Стоило мне проделать эти манипуляции и затихнуть, дверь распахнулась, со стуком ударившись о стену, и в дом ввалилось пятеро старателей. Воздух наполнился громкими голосами, кашлем и запахом пота.

— Марша, мать твою! Куда ты подевалась, — раздался голос Брендена — Срань такая, я же сказал тебе оставаться дома! Ну погоди, вернешься — теперь точно убью!

В своем темном пыльном укрытии я сжалась в комок, молясь, чтобы Бренден не додумался приподнять одеяло. К моему счастью, ему было не до того.

— Гэри, выдвини стол с лавкой в центр, а я пока за вяленым мясом схожу. Да не думайте раздавать без меня, а то знаю я вас, шулеров!

Следующие два часа я провела под кроватью. Совсем рядом старатели бурно праздновали окончание очередного богатого на добычу дня. Они резались в карты, орали, рыгали и не переставали глушить алкоголь. В считанные мгновения рядом с кроватью выстроилась батарея пустых бутылей. От запаха остатков их содержимого мне сделалось дурно, но я продолжала лежать тихо, едва дыша. В кармане платья лежал доставшийся от спорщика револьвер, но я старалась не прикасаться к нему, чтобы ненароком не нашуметь. Однако мысль, что я в любой момент смогу воспользоваться оружием, успокаивала.

Повязка промокла, и шов начало дергать пульсирующей болью, видимо, я все-таки сделала резкое движение, пока пробиралась под кровать, и повредила рану. На пол грохнулась очередная бутылка, на этот раз, разлетевшись на куски. Несколько из них залетело под кровать, едва не поранив мне щеку.

— Гэри, да чтоб тебя, криворукий ты идиот!

За этим восклицанием послышался глухой удар и пьяный гогот нескольких глоток.

— Все, готов наш приятель. Не раздавайте больше на него. Что там, осталось еще пойло в бутылках? Давай сюда! И кружку мне его дай, там еще на пару глотков плещется.

Послышался еще один удар, и грузное тело Гэри сверзилось на пол. Я затаила дыхание. В мою сторону оказалось повернуто бородатое оплывшее лицо с кустистыми черными бровями и мясистым носом. Гэри был мертвецки пьян, и даже падение на пол не смогло его разбудить. Старатель лишь обиженно всхрапнул, когда его голова, гулко ударилась о деревянный пол. Кто-то из приятелей от души пнул верзилу, отчего его тело колыхнулось, словно гора желе, но и это не смогло вырвать его из прочных объятий сна.

— Кто-нибудь, откупорьте еще пару бутылок, а мне пока что надо отлить, — послышался пьяный голос Брендена. — И учтите, будем пить, пока не отыграюсь. Сегодня мой праздник!

Мимо меня тяжело протопали заплетающиеся ноги, затем хлопнула дверь, и со двора раздалась невнятная брань мужа Марши. Шло время, но Бренден не возвращался.

Старатели костерили его на все лады и продолжили игру, остановившись лишь когда с улицы послышались крики, а за ними последовали приглушенные выстрелы. Трое старателей, оставшихся за столом, резко замолчали.

— П-п-пойду гляну, что т-там, — заикаясь произнес низкорослый доходяга, почесывая начавшую плешиветь макушку. — Т-там веселье, а нас не п-позвали.

Не желающие слушаться ноги плешивого выплясывали кренделя, отчего тот едва не повалился на кровать. Кое-как добравшись до выхода, он потянул дверь на себя и успел сделать шаг наружу, когда что-то с силой отшвырнуло его назад. Старатель с грохотом повалился на пол. Из его груди торчала, подрагивая, длинная толстая стрела с сизым оперением. Сразу за этим в дом стремительно ворвались двое. Они двигались так быстро, что их движения сливались в один непрерывный проворный танец.

Ночные гости мастерски владели томагавками и длинными узкими кинжалами. Это были индейцы. За считанные минуты трое старателей прекратили свое существование. Я замерла, стараясь не дышать и наблюдая, как острые лезвия, поблескивая в свете масляной лампы, вскрывают и терзают плоть ненавистных врагов. Старатели кричали и булькали, захлебываясь собственной кровью, но дать отпор нападавшим так и не сумели. Будь в их крови чуть меньше алкоголя, возможно, они и не стали бы овцами, попавшими на заклание, однако судьба распорядилась иначе.

Очередное несовпадение с реальной историей. Открытая вражда с краснокожими к моменту золотой лихорадки в Калифорнии уже закончилась, однако для меня это не имело никакого значения. Я была в своей собственной реальности, и многие правила здесь не действовали.

Гэри умер так и не проснувшись. Сильная рука одним ударом томагавка проломила ему висок. Напоследок глаза старателя распахнулись, и я успела заметить в них промелькнувшее непонимание и обиду.

Сквозь распахнутую дверь было видно, как на противоположной стороне улицы пылает дом. Кажется, он принадлежал той женщине, что довела меня до постели. О судьбе соседки я старалась не думать, и так было ясно, каким стал ее конец.

В свете огня мелькали тени, сопровождаемые выстрелами и криками. Вот пробегающий мимо толстяк споткнулся и упал на живот, чтобы никогда больше не подняться — его спину украсили аж две стрелы. Немного дальше двое гогочущих краснокожих тащили совсем молодую растрепанную девушку. Из одежды на ней остались лишь жалкие лохмотья. Она упиралась, что есть мочи, но один из индийцев с силой ударил ее по лицу. Голова девушки мотнулась в сторону, и она обмякла, потеряв сознание.

Я сидела очень тихо, но, видимо, недостаточно для чутких ушей краснокожих. Один из них, что-то заподозрил и с силой рванул одеяло в сторону. Второй, оторвавшись от початой бутылки с текилой, бухнулся перед кроватью на колени и, ловко ухватив меня за волосы, потащил на свет. Деваться мне было некуда. Пока что я старалась не сопротивляться, лихорадочно обдумывая, как быть дальше.

Индеец, грубо поставил меня на ноги и заставил запрокинуть голову вверх. Его собрат тыкал пальцем в промокшую от крови повязку и что-то говорил, но я не понимала не слова. Резкие движения растеребили рану, отчего кровь пошла еще сильнее. Я могла бы дотянуться до кинжала, висящего на поясе краснокожего, что не желал отпускать мою голову, или попытаться достать из кармана револьвер, но воспользоваться одним из них мне бы в любом случае не дали. Стоило дернуться, и тело Марши присоединится к другим четырем, оставшимся на полу.

Между индейцами завязался спор. Они кричали и толкали друг друга в грудь. Наконец, тот краснокожий, что стоял поодаль, резко взмахнул томагавком, и я, зажмурившись, приготовилась почувствовать удар, как от дверей послышался властный резкий голос:

— Не трогать ее, она не чужая!

Удара не последовало, однако и пальцы, стягивающие мои волосы, разжиматься не торопились.

— Камилла? — удивленно выдохнула я, глядя на застывшего в дверном проеме высокого широкоплечего индейца.

Система услужливо подсказала мне, кто прячется под личиной. Жаль, что она не сделала этого раньше.

— Не сейчас, у меня задание на время. Где-то здесь должен быть еще один старатель. Куда он делся?

Я поняла, что речь шла о Брендене. Прошло уже не мало времени, но муж Марши в дом так и не вернулся.

— Вышел отлить. Домой не возвращался. Возможно, так и сидит в сортире пьяный.

— Ладно, спасибо за подсказку. Чуть позже я…

Договорить Камилла не успела. Несколько выстрелов слились в один, высекая из дверного косяка щепки. Камилла метнулась в укрытие. Другим краснокожим повезло меньше. Тот, что, не желал отпускать мои волосы, взвыл и покатился по полу. Пуля прошла на вылет через плечо индейца. Другой упал на колени, пошатнулся и завалился на бок. Не загороди он собой меня, пули вошли бы в тело Марши. Закусив губу, чтобы не закричать от боли в боку, я плюхнулась на четвереньки и отползла к дальней стене, туда пули не долетали.

На улице продолжали стрелять, но уже не так часто. То и дело слышались крики боли, когда очередная стрела с сизым оперением находила свою цель. Индейцы не пользовались огнестрельным оружием, но их было намного больше, чем старателей. Все, что происходило там, снаружи, больше походило на бойню, чем на сражение.

Камилла дождалась перерыва в канонаде выстрелов, и, перехватив поудобнее томагавк, выскочила наружу. За этим тут же последовал приглушенный крик — кто-то из местных жителей попал под руку окутанной яростью битвы девушки.

— Интересно, а ей-то какое задание досталось, раз она старателей косит, как траву, — задумчиво проговорила я, присматриваясь к оружию погибшего индейца.

Его собрат, успевший прийти в себя после полученного ранения и перетянуть кровоточащую руку старой тряпицей, не стал задерживаться в доме, последовав за Камиллой. Оставаться на месте становилось все опаснее. В доме негде было спрятаться. Реши сюда заглянуть враг, и я окажусь загнанной в угол. Система молчала, не желая давать подсказок.

— Нужно выбираться отсюда. Прости, приятель, мне придется это забрать, тебе он все равно больше не понадобится.

С трудом распрямившись и подхватив, показавшийся мне невероятно тяжелым томагавк, я осторожно выглянула на улицу. Рядом с домом лежало несколько тел. По большей части индейцы, но встречались среди них и золотодобытчики.

В барабане моего револьвера осталось всего два патрона. Поискав на земле трофейное оружие, я не обнаружила ничего. Индейцы собирали ружья и револьверы, однако в ход пускать их не торопились. Стараясь не выходить на освещенные участки, я стремилась как можно быстрее убраться из поселения. Впереди черной стеной стоял лес. Именно туда и лежал мой путь. Главное, пережить ночь, а на утро, когда краснокожие уйдут, можно будет попытаться вернуться и спокойно разобраться с испытанием.

Завернув за угол ближайшего дома, я едва не влетела в спину увлеченно отстреливающегося старателя. Какая удача! Им оказался не кто иной, как Бренден. Во истину небеса преподнесли мне подарок. Муж Марши был так сосредоточен на своей цели, что совершенно не заметил моего появления. Чертов ублюдок был абсолютно трезв, и теперь азартно выцеливал Камиллу, не смеющую высунуться из-за телеги на другой стороне улицы. Девушку я не видела, но система обозначила ее местоположение на карте яркой мигающей красной точкой. Соблазн оказался слишком велик. Словно берсерка меня накрыло красной пеленой. Мир сузился лишь до одной цели — спины Брендена.

Я не стала тратить патрон из опасения, что мужчина может услышать щелчок револьвера. Как следует размахнувшись, я вложила в удар все силы, что у меня оставались. Лезвие томагавка ударило мужчину в основание черепа, перерубая шейные позвонки. Громко чавкнув, острый металл засел в плоти, не сумев отделить полностью голову от туловища. Стрельба сразу прекратилась. Бренден кулем повалился на землю, орошая стену дома кровью, брызжущей из образовавшейся раны.

— Вам начислено пятьдесят штрафных баллов. Общее количество штрафных баллов составляет восемьдесят семь. Вы попали в оранжевую зону. Остерегайтесь совершать действия, приводящие к начислению штрафов.

Такого облегчения я не испытывала, пожалуй, никогда. Несмотря на то, что я вплотную подошла к провалу испытания, отказать себе в мести Брендену было выше моих сил. Ублюдок заслужил свой конец.

Осмотревшись по сторонам и не заметив опасности, я, придерживаясь за пульсирующий болью бок, как можно быстрее припустила в сторону Камиллы. Несмотря на затихшую стрельбу, девушка отчего-то покидать свое укрытие не торопилась.

Камилла лежала на боку, подтянув правую ногу к груди. Тело индейца, которое ей досталось для этого испытания, теперь казалось жалким и беззащитным. Его лицо посерело, а кожа покрылась капельками пота. Камилла была ранена.

— Давай посмотрю, — произнесла я, пристраиваясь на земле рядом с ней. — Что случилось?

— В артерию попали, Кровь хлещет, не могу остановить. Даже мышечный регенератор не помогает, — отрывисто проговорила Камилла. — И позвоночник перебило. Ног больше не чувствую, руки почти не слушаются. Дополнительное задание на время пошло — выжить. С позвоночником сама не справлюсь.

Только теперь в слабом свете догорающего неподалеку деревянного хлама я заметила растекающуюся под индейцем темную лужу крови.

— Вам предлагается дополнительное задание — помощь другу. Вы можете отказаться. В случае отказа штрафные баллы не будут начислены.

— Что такое? — взволнованно спросила Камилла, увидев, что я замерла.

— Дополнительное задание на тебя система выдает. Принимаю.

— Вы только что приняли дополнительное задание на спасение друга. Предупреждение. Первая часть задания имеет короткие временные рамки. Приготовьтесь к выполнению.

Свет мигнул красным, и система запустила обратный отсчет, выделив мне всего девять минут. Времени мало, но впервые за испытание у меня возникло четкое понимание, что нужно делать.

— Дай мне порцию регенерата, быстро! У меня всего девять минут на тебя! — воскликнула я, протягивая руку к предмету, напоминающему миниатюрный черный пистолет.

Вещество, впрыснутое в мышцы с трех сторон от раны на животе, слегка притупило боль. Очень скоро рана начнет невыносимо чесаться и быстро заживать. Подумать только, Камилла умудрилась найти именно то средство, которое было необходимо мне. Ей же оно помочь не могло. Данный тип регенератора действовал исключительно на мышечную ткань и кожный покров. Срастить рану — самое то. Зато я знала, где найти инструменты, которые помогут справиться с ее проблемой.

— Лежи тут тихо! Я скоро вернусь!

С этими словами я довольно бодро поднялась на ноги и, почти не таясь, направилась к местной лечебнице. Время неумолимо утекало, но я уже видела крышу нужного мне здания. К счастью, в отличие от большинства других домов в поселке старателей, краснокожие не стали поджигать лечебницу. Когда я уже была готова шагнуть на крыльцо, на меня упало что-то черное и тяжелое.

Индеец был силен, однако найденная в лечебнице текила сделала свое дело. Плохо слушающимися руками краснокожий попытался разорвать мое платье, вцепившись в воротник.

Чтобы не терять время, я даже не попыталась сопротивляться, лишь запустила руку в карман, где покоился револьвер и, нащупав рукоять, выстрелила прямо через платье.

Тяжелая пуля ударила краснокожего в пах, моментально выбив из того желание продолжать начатое. Индеец заскулил и, пытаясь остановить кровь, сочащуюся сквозь его пальцы, упал на колени. Поганец успел разорвать платье до пупа, но в тот момент мне было абсолютно безразлично, увидит ли кто-то обнаженные прелести Марши, или нет. Разорванное платье норовило свалиться с плеч и запутать ноги, потому я доделала за индейца его работу. Резким движением, я разорвала подол, скинув на землю мешающиеся тряпки, не забыв прихватить из кармана револьвер. Из одежды на Марше осталась лишь промокшая от крови повязка, да стоптанные сапоги.

Ворвавшись в лечебницу, я сразу же метнулась к полке, где оставила коробку с нано-сшивателем. К счастью, ее никто не тронул. Мельком глянув в сторону, я заметила, что костоправ так и остался лежать на полу. На этот раз навсегда. Тот индеец, что напал на меня, перерезал бедолаге горло. Возможно, местный доктор умер во сне, так и не проснувшись после запоя.

У меня оставалось всего три минуты, и я побежала по пыльной дороге, сверкая тощими ягодицами и не пытаясь прятаться. Всюду лежали тела и пылал огонь. Живых на моем пути не встречалось, лишь у стены одного из пока что сохранившихся домов трое краснокожих истязали орущего во всю глотку парнишку. Индейцы спускали с того лоскутами кожу, сопровождая действие взрывами хохота, но парень никак не мог провалиться в спасительное забытье, оглашая улицу нечеловеческим криком.

Когда я добралась до Камиллы, у меня оставалось чуть меньше двух минут. Индеец выглядел ужасно. В начале мне показалось, что я не успела, и Камилла мертва, но краснокожий слабо шевельнулся, и это вселило в меня надежду. Девушка уже не осознавала, что происходит, и лишь глядела перед собой невидящим взором, однако валик, пережимающий смертоносную рану на ноге, так и не отпустила.

Нано-сшиватель был из той категории медицинского оборудования, что умел работать самостоятельно. Его изобрели для космических госпиталей и снабжали врачей, отправляющихся вместе с солдатами на планеты с недружественной биосферой. Прибор моментально определял проблему и начинал действовать автономно. Дорогая игрушка, но себя она всецело окупала.

Я убрала ослабевшую руку индейца в сторону, и его кровь начала пульсирующе выбиваться наружу. Сшиватель лег на рану и сразу же ожил. Теперь оставалось лишь ждать и надеяться.

— Вы успешно выполнили первую часть дополнительного задания. С вас снимается десять штрафных баллов.

Сшиватель все еще продолжал работать, но таймер уже остановился. Надеюсь, система позаботилась и о времени для Камиллы. Рядом с индейцем обнаружилась небольшая сумочка из плотной синтетической ткани.

— Надеюсь, ты не рассердишься, что я решила немного похозяйничать в твоих вещах, — произнесла я, открывая тихо прошелестевшую молнию на сумке. — Да тут у тебя прямо сокровища!

Было отчего удивляться. Камилла умудрилась отыскать экстренный военный медблок. Многого не хватало, и это понятно, ведь она выполняла свое основное задание, но кое-что полезное всумке все же осталось.

Рана на моем животе стремительно затягивалась, взамен забирая силы. Не долго думая, я вколола себе коктейль из витаминов и стимуляторов. Это должно было помочь сохраниться на плаву, иначе я рисковала в буквальном смысле вырубиться в самый неподходящий момент. Камилла получила двойную порцию такой же смеси.

— Пить, пожалуйста, — услышала я тихий голос, — На поясе фляга.

Очнувшаяся после стимулирующего укола Камилла силилась пошевелиться, но травмы и невероятная потеря сил сделали свое дело. Взять флягу в руки у девушки не получилось. Внутри была не вода. Вместо нее плескалось бурое резко пахнущее пойло.

— Надеюсь, ты знаешь, о чем просишь, — произнесла я, поднося флягу к губам индейца.

Камилла сделала жадный глоток, зажмурилась и тут же закашлялась.

— Мерзкая дрянь, — обливаясь хлынувшими из глаз слезами, просипела она. — На вкус как смесь мочи дикобраза с дорогими духами, но на ноги ставит моментально. Не поверишь, нашла этот рецепт в книге китайской народной медицины. Военные смеси не помогали, а эта штука живо всех моих подопечных на ноги поставила. Эй, постой! А почему ты голая? И с револьвером?

— Вижу, ты почти оклемалась, — с улыбкой проговорила я. — Не поверишь, но так было надо. Что с самочувствием и твоим заданием?

— Точно не поверю. Но, так и быть, никому не расскажу. Задание в прогрессе. Мне нужна твоя помощь со спиной. Вижу, ты уже распотрошила мою сумку. Там, на дне, валяется овальная серебристая капсула. Я ее сейчас проглочу. Это пси-бот, он будет работать с нервными волокнами и моим позвоночником. Но вначале тебе придется извлечь пулю, а затем ввести вон ту зеленую жидкость мне в позвоночник, на ладонь выше раны.

— Можешь не учить меня, я знаю, что нужно делать, — сварливо парировала я, с трудом переворачивая тяжелого индейца на живот.

Рана на ноге Камилла больше не угрожала ее жизни, а операция на спине не представляла сложностей, но, надо признать, сама она бы действительно не справилась.

— Приготовьтесь к выполнению второй части дополнительного задания.

— Вот скажи, тебя сообщения системы еще не достали? — спросила я, погружая пинцет в рану на спине индейца.

— Я поставила ее на беззвучный режим.

— Не боишься пропустить что-то важное?

— Все, что важно, я могу и прочитать, но вот этот ужасный голос раздражает невероятно. Я из-за него чуть первое испытание не провалила. После этого и отключила.

Из раны показался кривой окровавленный кусочек металла.

— Все, можешь глотать бот. Стимултор я тебе уже вколола.

— Могли бы и поменьше сделать. Или хотя бы поверхность более скользкую, — закашлявшись пожаловалась Камилла.

— Спасибо, что хоть такой есть, иначе осталась бы ты инвалидом. Человеческими руками такую сложную операцию не провести.

— Да без тебя знаю. Но надо же мне хоть немного пожаловаться на жизнь. Кстати! Ты даже представить себе не можешь, как это ужасно — быть мужиком!

— Могу, — оборвала я Камиллу. — Тебе хоть тело молодое досталось, а я в прошлый раз попердывающим стариком с недержанием очнулась. Вот, где экстрим, так экстрим.

Впечатленная Камилла притихла. Выстрелов больше слышно не было. Поселение старателей доживало свои последние минуты. Разгоряченные трофейным алкоголем индейцы грабили не успевшие сгореть дома. Ту часть поселения, где притаились мы с Камиллой, уже оставили в покое, сместившись к центральной площади. Оттуда все еще слышались женские крики и пьяный гогот.

— О, у меня только что закрылось дополнительное задание, — обрадовалась Камилла. — Значит, все сделали правильно. Жаль только, что мало штрафных баллов сняли.

— Дополнительное задание успешно завершено. С вас снимается двадцать штрафных баллов.

— У меня тоже закрылось, — произнесла я, стараясь добраться до неистово чешущегося шрама на животе.

Не в силах больше терпеть, я размотала повязку. На землю осыпалась сухое крошево, бывшее когда-то кровавой коркой. На месте разреза красовался слегка кривоватый розовый шрам. Молодая кожа полностью закрыла рану. Еще немного, и от недавней операции не останется и следа.

— А с основным заданием у тебя что? — спросила я Камиллу, старающуюся устроиться поудобнее в нашем импровизированном укрытии.

— Тоже закрылось. Как раз в тот момент, когда ты снесла голову тому сукину сыну, — довольно проговорила девушка. — Жаль я сама не смогла это сделать, ведь это он мне ногу продырявил.

— Ну прости, у меня было больше поводов с ним поквитаться. Он был моим мужем. И, представь себе, мне пришлось с ним трахаться, иначе он просто убил бы меня.

— Понимаю. Забираю все претензии назад, ты в своем праве. Кстати, а ты представляешь, Основное-то задание, у меня было настолько бредовое, что подобное может лишь в дурном сне привидеться. Я должна была…

Договорить девушка не успела. Ее тело поблекло и начало растворяться в воздухе, словно дымная пелена. Контуры еще оставались, и я видела, как шевелятся ее растянутые в улыбке губы, но слов уже не слышала.

— Испытание пройдено. С вас снимается сорок штрафных баллов. Поздравляю! На данном этапе вы показали себя гораздо лучше, чем на предыдущем. За это вам начисляется один бонусный балл. Вы можете использовать его на свое усмотрение в любой момент на последующих этапах. Не забывайте, что бонусные баллы — редкая награда. Расходуйте их с умом.

Я поднесла руки к глазам. Ладони начали терять материальность, сквозь них проступили контуры дома на противоположной стороне улицы. Стали затухать и звуки, словно кто-то приглушил громкость видеотрека. Я уходила медленно, одно за другим теряя ощущения — запахи, вкус крови во рту, чешущийся шрам. На какой-то миг я ощутила, словно меня целиком погрузили в пуховую перину.

— Вы будете переведены в режим диапаузы. Повторяю, вы будете переведены в режим диапаузы. Постарайтесь расслабиться и освободить сознание от мыслей. После выхода из режима испытание будет продолжено.

***

— Почему ты приостановила ее? Не рановато? Я только приготовился к очередному шоу, — Дэр крутанулся на вращающемся стуле, потягивая затекшую от долгого сидения спину. — Вон, даже пару пачек чипсов прихватил. Та красная, между прочим, с твоими любимыми томатами.

— Да ты на седьмой монитор взгляни, — проговорила Эмили, сосредоточенно вбивая в командную строку очередной код. — У нее опять один из имплантов сбоит. Придется вызывать техников. Набери двадцать восемь — сорок семь.

Дэр активировал вирт-набор и лениво ввел требуемые цифры.

— Да ничего бы с ней не сделалось. В ее инфокарте написано, что это патология, но для нее такой сбой — обычное дело.

— Будешь мне тут рассказывать. У нее имплант от Неро-Зэд. У этих ребят руки из задницы растут. Сейчас поправим, и не будет больше никаких сбоев, — возразила Эмили, провожая взглядом вожделенную пачку с чипсами. — Майк, у меня для тебя работа.

— Ты время-то видела, я уже домой собираюсь, — послышался недовольный голос техника. — Вон, Криса зови, он свеженький сидит, улыбается, фигней страдает.

— Майк, а помнишь ту зеленую бутылку, которую я привезла из отпуска? Она так и быть, станет твоей, если ты сейчас подойдешь к четвертой капсуле, а заодно прихватишь с собой Алекса, — заговорщиски проговорила Эмили. — Тут надо быстро, но аккуратно в мозгах у моей подопечной покопаться. Как раз по твоему профилю. Но учти, на этот раз без глупостей! Опять поставишь свое клеймо, я тебя со свету сживу. Ты меня знаешь, я не шучу.

— Ладно, — вздохнул техник. — Сейчас подойдем. Поставьте ей там какой-нибудь эротический сон, пусть расслабится, иначе имплант коротнуть может. Вряд ли наш великий начальник обрадуется, если у твоей подопечной мозг вскипит. И вот еще что. Бутылку я жду уже завтра вечером!

Глава 6. На краю вселенной

Меня подкинуло вверх, но ремни, перехватившие грудь крест-накрест, не позволили упасть с жесткого сидения мчащегося по бездорожью лид-мобиля.

Морально приготовившись к очередной пакости, придуманной инженерами, я выслушала сообщение системы о синхронизации, но ничего невероятного на этот раз не произошло. За исключением того, что в лид-мобиле ехал еще один испытуемый.

— Ну я же говорил тебе, что мы обязательно встретимся, — широко улыбнулся Бьерн.

Он явно был доволен своей новой личиной. Инженеры наградили его телом классического межпланетного десантника, не забыв добавить толику кибернетических улучшений — великолепно развитая мускулатура соседствовала с искусственными суставами, элементами врощенного экзоскелета и многочисленными биодатчиками. Остальные четверо, что ехали с нами в грузовом отсеке, обладали схожей внешностью, и я пришла к выводу, что сама навряд ли сильно от них отличалась. Об этом говорила и неестественная легкость движений, и постоянный неконтролируемый переход на инфракрасное зрение, с которым я боролась уже несколько минут, но никак не могла привести в порядок.

Полина Ветрова в свои двадцать пять лет дослужилась до капитана, прошла несколько горячих точек на разных планетах, имела несколько весомых награды и была специалистом по поведению ксеносов. Именно в ее тело на этот раз определила меня система.

Лид-мобиль мчался по осушенному руслу одной из многочисленных рек планеты Клис-354. Об этой планете я практически ничего не знала. Она была одной из самых отдаленных и сложных для колонизации и терраформирования. Поговаривали, что многие проекты по Клис-354 попадали под гриф секретности. Из того, что все-таки просачивалось наружу, я знала, что планета обладает недружелюбнй фауной, ядовитой флорой и аномальными перепадами температуры и гравитации.

— Повторяю, цель вашего испытания — уничтожение враждебного биологического вида на планете. Данный тип испытания проходит по категории «Редкое». Будьте внимательны, в ходе выполнения возможны неожиданности.

— Тебе тоже что-то подобное выпало? — спросила я Бьерна, переслав скандинаву сообщение системы.

— Ну да. Правда, не представляю, какие неожиданности тут могут встретиться. Да и вообще, о каких враждебных видах идет речь. Может, гилло вместе с их гнездами уничтожать будем. Скорее всего, травить. Мы же все-таки на универсалов испытание проходим. Помнишь лекцию про яды. Вот, думаю, туда все и идет. Но, с другой стороны, гилло мирные, пока их не тронешь, да и защищены законом Содружества. Так сказать, местные туземцы с интеллектом на уровне дельфинов. Помнится за их истребление или вывоз с планеты неплохой срок полагается. Так что вряд ли гилло. Может ранхи? Вот они действительно агрессивные, но опять же редкие и тоже защищены Содружеством. Хотя, может, я и не прав.

— Откуда у тебя вся эта информация? Меня система определила в специалисты по поведению ксеносов, но даже у меня нет в файлах таких данных.

— Это называется широкий круг общения. Когда у тебя много знакомых и друзей, твой кругозор значительно расширяется. Впрочем, тебе этого не понять. Твой единственный друг — работа.

— Вы посмотрите, какой остряк нашелся, — недовольно фыркнула я, все же понимая, что в чем-то Бьерн прав, пора начать уже больше общаться с живыми людьми. — Лучше бы по делу что-то сказал.

— Нечего пока сказать. Подождем, да посмотрим, — Бьерн пожал широкими плечами. — Сейчас до базы доедем, вводную получим, а там видно будет. Это было всего лишь мое предположение. Но ты же знаешь наших инженеров. С них станется каких-нибудь окки, например, на Клис запустить. Так сказать, ради эффекта неожиданности. Кстати, для тебя это всего лишь третье испытание?

— А для тебя разве нет?

— Нет, уже четвертое. Видимо, у всех по-разному со временем выходит.

Я кивнула, вспомнив как нам говорили, что время, проведенное на испытании, не будет совпадать с реальным. Любопытство взяло верх, и я попыталась извернуться на сидении, чтобы хоть одним глазком взглянуть на то место, где мы ехали. Сидения располагались вдоль бортов мобиля, но мне все же удалось развернуться и припасть к узкой смотровой щели, защищенной титановым стеклом.

Снаружи было темно из-за густой растительности, которая почти не пропускала к земле солнечный свет. Стволы деревьев, порой невероятной толщины, переплетались между собой и создавали сплошной растительный купол. Из-под колес мобиля комьями летела грязь, и мелкие капли, порядкам заляпав стекло, мешали рассмотреть детали, но мне казалось, что воздух буквально кишел разномастными насекомыми. К счастью, я была одета в легкий десантный костюм, а под ногами в специальном ложе крепился интерактивный шлем. В такой броне мелких тварей можно было не опасаться.

Подпрыгнув на очередном ухабе, лид-мобиль начал снижать скорость, пока полностью не остановился.

— С твоей стороны что-нибудь видно? — спросил Бьерн, пытаясь развернуться к своей смотровой щели.

— Нет, только деревья, — ответила я, вглядываясь во мглу, притаившуюся между стволами.

С легким шорохом панель, отделяющая грузовой отсек от кабины водителя, ушла в сторону, и на пол спрыгнул невысокий поджарый мужчина, обозначенный системой как командир Баскес, облаченный в точно такой же легкий десантный костюм, как и у нас.

— Надеть шлемы, проверить оружие и приготовиться к выходу, — приказал он, активируя вирт-окно на визоре своего шлема.

Под сидением меня ждал комплект из тактической винтовки, импульсного пистолета и пары магнитных гранат. Эргономичный шлем подстроился под размер головы и на слегка затемненном визоре, скрывавшем лицо, замелькали информационные строки. Встроенный в основание черепа имплант соединился с нейросетью костюма. Теперь все команды на шлем и дополнительные опции на оружие можно было отдавать мысленно, не прибегая к аудиальным или механическим манипуляциям.

Задняя панель мобиля пришла в движение, и в грузовой отсек хлынул пар. По визору шлема побежали цифры, отображающие температуру и влажность.

— Прямо как в земных тропиках, — Бьерн провел рукой по пластичному нагрудному щитку. — Если бы не костюмы, мы бы уже вымокли до нитки или сварились.

— Не расходиться! — Выкрикнул командир, снимая винтовку с предохранителя. — Хакен, проверь, что там впереди.

Десантник, держа винтовку наготове, двинулся в обход мобиля.

— Русло перегорожено деревом, — в динамике шлема послышался слегка шуршащий из-за помех голос Хакена. — Большое, в сторону не убрать, и объехать мобиль его не сможет.

— Возвращайся. И Эбердина прикрой. До базы недалеко, пойдем пешком. Мобиль позже техники отгонят.

Тот, кого командир назвал Эбердином, неуклюже вылез из кабины управления. Он опасливо озирался по сторонам, держа у плеча импульсный пистолет.

— Слушайте меня внимательно. Дальше идем пешком. Далеко друг от друга не отходим. До базы всего девять километров. Хакен, идешь первым, я сразу за тобой. Бьерн, ты прикрываешь тыл.

Переставлять ноги, вязнущие по щиколотку в черной грязи, оказалось нелегко. Давала о себе знать и повышенная гравитация. Десантный костюм частично ее компенсировал, но силы все равно уходили быстро.

Все время, пока мы брели по обезвоженному руслу реки, мне казалось, что за нами наблюдают. В этих джунглях не было привычных для земли перекрикиваний птиц. Из всех звуков, что доносились до моих ушей, были лишь чавканье грязи, да редкий стрекот крыльев особо крупных жуков, норовивших устроить привал на шлемах с трудом переставляющих ноги десантников.

— Я слышал, что на этой планете насекомые издают звуки на какой-то особой волне, — произнес, следующий за мной Бьерн, переключившись на индивидуальный канал связи. — Тебе кажется, что вокруг тихо, а на самом деле мы идем сквозь крикливую толпу в базарный день.

— Да, я уже прочитала об этом в своем информационном файле и даже попыталась переключиться на их волну. Чуть не оглохла, — помотала я головой, стараясь отогнать неприятные ощущения после незадавшегося эксперимента. — Не повторяй моей ошибки.

— Уже повторил, — усмехнулся Бьерн, потирая шлем рукой.

— Ты много знаешь об этой планете? — спросила я, стараясь проследить за крупным насекомым, похожим на богомола, самозабвенно преследующего бабочку в два раза крупнее его самого.

— Как ни удивительно, но достаточно много. Один из моих приятелей защищался по фауне Клиса. Каждый раз, когда мы собирались отпраздновать очередные выходные, он взахлеб рассказывал все, что ему удалось нарыть из информации по этой планете.

— Тогда ты наверняка знаешь, почему мы ехали по руслу реки. Лид-мобиль может пройти практически по любому бездорожью. Неужели не нашлось более удобного маршрута?

— Клис весь покрыт лесами. Это планета фауны, склонной к гигантизму. Гор и равнин здесь нет, одни джунгли и многочисленные водоемы. Начиная от пресных океанов, кончая солеными болотами. Единственная возможность относительно быстро передвигаться между удаленными точками — обезвоженные русла рек. Но это не единственная причина, почему реки осушают.

— Ну да, мне сейчас система начала активно подкачивать информацию. Реки питают поселения гилло. Без достаточного количества воды ксеносы дохнут.

— Именно. Но вначале они становятся вялыми. Именно в этот момент на них устраивают охоту. Может, слышала, в их телах, там, где у всех остальных печень, есть особая железа. Из нее добывают вещество, на основе которой и делают сыворотку молодости для богачей. Сами-то гилло чуть ли не бессмертные, если их не подстрелить. Так что эта планета — настоящий Клондайк. Вот почему по Клису проходит столько секретных файлов. Правда, простым смертным все ее сокровища не светят.

— А мы тут причем? Твоя теория про гилло при таком раскладе не особо в картину испытания вписывается.

— Не могу тебе на это ничего сказать. Сам пытаюсь сообразить, но пока что ничего путного на ум не приходит, — задумчиво произнес Бьерн.

Когда мои ноги потеряли опору, а тело взвилось в воздух, я, почувствовав сильный толчок в грудь, успела лишь отметить, что досталось не мне одной. Нашу группу разметало в стороны, словно кегли, когда в них врезается тяжелый металлический шар. Все произошло абсолютно беззвучно, лишь через несколько мгновений на визоре шлема высветилось запоздалое сообщение о магнитно-импульсной угрозе. Не будь на мне защитного костюма, поглотившего почти весь урон, парой ушибов я бы не отделалась.

Тем, кто шел впереди, пришлось совсем худо. Импульс оказался настолько силен, что одного из десантников, умудрившегося угодить в эпицентр, буквально сложило пополам, спиной внутрь. Его тело изломанной куклой рухнуло неподалеку от меня.

Я не торопилась вскакивать на ноги. Распластавшись в жидкой грязи и лишь слегка приподняв голову, огляделась — тихо сквернословящие десантники отползали с открытого пространства ближе к стволам деревьев.

— Это гилло! Увидите движение — стреляйте, — раздался голос командира, отдающего приказы на общей частоте. — Смотрите наверх, эти твари прячутся в кронах.

Помогая себе локтями, я поскользила к ближайшему дереву. Над головой все было тихо. Зато на противоположной стороне русла, куда перебрались все остальные десантники, кипел бой.

Среди ветвей мелькали существа, напоминающие смесь белок с ленивцами. Их некрупные тела цеплялись за ветви невероятно длинными конечностями, помогая себе двумя цепкими хвостами. Гилло тоненько верещали и метались из стороны в сторону, лишь на мгновение замирая, чтобы пустить с передней правой лапы, заканчивающейся особо длинной кистью, небольшую прозрачную сферу. Шары дрожащего воздуха падали вниз на десантников. Они не были в состоянии нанести ощутимого вреда. Защитные костюмы принимали импульсные удары на себя, в разы смягчая урон.

Десантники, не жалея зарядных батарей, поливали кроны плазмой и пулями. К моему удивлению, отлично владевшие оружием воины лишь изредка попадали в цель.

Над головой послышался шорох. Разворачиваясь в сторону звука, я попыталась одновременно слегка отклониться, но оказалась недостаточно проворна. Небольшая сфера, состоящая из прозрачного марева, упал на землю рядом с моей головой. Беззвучный взрыв поднял волну коричневых брызг, полностью заляпавших шлем и скрыв обзор. Я дернулась в сторону, стараясь счистить грязь, и в этот момент вторая сфера ударила меня в плечо.

Несмотря на защитный костюм, импульс, запущенный проворным гилло, сделал свое дело. По плечу словно ударило кувалдой. Я вскрикнула и выронила винтовку. Обстрел тут же усилился. Прозрачные шары падали рядом, вспарывая грязь. От нескольких увернуться не удалось.

Извернувшись, я пропустила удар, обрушившийся мне на спину, он все-таки смогла добраться до винтовки, которая начала медленно погружаться в жидкую грязь.

— Вами получены незначительные повреждения. Начислено восемь штрафных баллов.

Я зарычала и резко перевернулась на спину, выцеливая мелких поганцев, мечущихся среди мясистой листвы. Не думая о перегреве батареи, я продолжала стрелять, но ни один выстрел не достигал цели. Заряды плазмы уходили в сторону, словно уводимые невидимой рукой.

— Не целься! — послышался в шлеме голос Бьерна. — Просто стреляй. Они считывают твои намерения. Резко меняй направление.

Неожиданный совет Бьерна принес свои плоды. Всего три выстрела, и на землю свалилась первая зеленоватая тушка, покрытая мокрой складчатой кожей. Стоило убить еще двух гилло, как импульсный обстрел прекратился.

— Все на ноги! Уходим на правую сторону! — командир Баскес подскочил первым и начал продираться сквозь ломкую сочную растительность вглубь джунглей.

Прикрывая голову руками, я перебежала через русло и устремилась вслед за десантниками. Рядом с мобилем остался один из наших, тот, кому не повезло нарваться на мощный импульс, ударивший по нам в самом начале. Остальные хромали и сквернословили, но способность передвигаться не потеряли.

Гонка сквозь густые заросли и борьба с липкими лианами длилась не долго. Гилло не стали преследовать нас, понимая, что в такой глуши от их оружия будет мало проку. Несмотря на использованный стимулятор, Хакен сильно хромал, замедляя продвижение отряда. Остальные отделались лишь синяками и ушибами.

— Вот, гляди, ползут за нами, — Эбердин ткнул дулом пистолета вверх. — Ждут подходящего момента.

Гилло, цепляясь за ветки всеми своими шестью конечностями, бесшумно скользили в плотном переплетении ветвей и лиан. Изредка они пощелкивали, словно сороки, передавая друг другу сообщения.

Впереди послышался шум, похожий на грохот работающих двигателей. Некоторые из гилло припали к ветвям и не решались двигаться дальше. Те же, кто не испугался, заверещали в предвкушении реванша с людьми, вторгшимися в их владения.

— Активировать чипы ментальной защиты, — загрохотал голос Баскеса. — десять секунд до очистки!

Введя нужный код на командном браслете, я задержала дыхание. Защитное поле легло мягко, окутав сознание благословенной тишиной. Оно продержится всего около минуты, но этого хватит, чтобы наконец-таки в буквальном смысле сбить с ног наших преследователей. Жаль, что полем нельзя было воспользоваться раньше. Чип работал в паре с гасилкой, расположенной на базе, а до нее тогда было слишком далеко. В голове окончательно прояснилось. Десятки гилло буравили мое сознание все то время, как мы покинули мобиль. Теперь они, наконец, оставили меня в покое. Твари взволнованно верещали в кронах, не в силах понять, почему пропал контакт.

Мягкая тягучая волна ударила в грудь, заставив отступить на шаг. Воздух огласился диким визгом, и гилло посыпались с ветвей, словно спелые груши. Их было не больше десятка, но даже такое количество могло доставить нам много неприятных моментов, стоило нам выйти на открытое пространство. Баскес скомандовал короткий привал, и теперь я могла как следует рассмотреть тварей.

— Ты глянь на них, на вид такие милашки, но какие злобные! — Бьерн ткнул пальцем в одного из слабо шевелящихся гилло.

— Если бы к тебе пришли домой и попытались вырезать печень, ты бы еще не так рассердился, — парировала я, присматриваясь к зеленоватой твари.

Тело гилло было не больше кошачьего, однако его габариты компенсировались цепкими конечностями, втрое длиннее самого тела. На ладони правой руки у гилло находился розоватый мембранный клапан, внешне похожий на клоаку.

По бокам удлиненной морды красовались две пары крупных глаз — зеленые с круглым зрачком, и желтые, поменьше, с вертикальным, словно у змеи. От буро-зеленой кожи, покрытой редкими блестящими чешуйками, сильно пахло грибами. Как и у земных ленивцев, на их шкурах вольготно селилась микроскопическая растительность. Особо мое внимание привлекли хвосты гилло. Я поддела ногой вяло копошащуюся тварь и перевернула ее на живот.

Оба хвоста, на вид как у ящерицы, в несколько раз превышали длину тела. Сейчас они были скручены в улитку, и мне понадобилось не мало сил, чтобы раскрутить один из них. На внутренней стороне обнаружились влажные присоски. Кончики хвостов венчали острые загнутые крючья. Присмотревшись, я заметила на острие одного из них маленькую голубую капельку.

— Осторожно, эти твари ядовиты, — подтвердил мое предположение Бьерн. — Умереть не умрешь, но масса неприятных ощущений гарантирована.

— Выдвигаемся! До базы осталось немного, — отдал приказ Баскес. — Мы должны дойти до темноты. Так что пошевеливайтесь!

***

— Ты все-таки решила сменить ей программу испытания, а Эм? — с улыбкой спросил Дэр, ненадолго оторвавшись от монитора. — И правильно, я тебе с самого начала говорил, что на Прайм-1 скучно. Нужно что-то погорячее.

— О чем ты? Я ничего не меняла, — удивленно проговорила Эмили, только что вернувшаяся после короткого, но яркого сна в рекреационной камере. — Ее третье испытание на Прайм-1. Массовое отравление спорами хофитума.

Дэр на мгновение замер, перестав улыбаться. Парень провел пятерней по волосам, еще больше взъерошивая их.

— Вообще-то нет, — после секундной паузы проговорил он. — Брианна сейчас на Клисе-354 в компании испытуемого номер два, Бьерна Лунде. У них обоих испытание на уничтожение агрессивной формы жизни.

— Что? Первый раз слышу. Среди планетарных испытаний нет Клиса. Срочно зайди в управление командами. Я не понимаю, как такое могло произойти. А ты сам точно ничего не менял?

— Точно. Я был уверен, что это сделала ты.

Дэр переместился к главному пульту управления.

— Эм, кажется, у нас проблемы. У меня нет доступа к управлению испытанием. Попробуй сама.

Девушка подбежала к пульту, и ее пальцы замелькали над вирт-панелью.

— Этого просто не может быть, — тихо произнесла Эмили. — У меня тоже нет доступа. Говоришь, у нее совместное испытание? Я — ко второй капсуле, а ты постарайся достучаться до Брианны. Ее нужно как-то предупредить. И еще кое-что. Перешли мне запись с самого начала испытания.

— Не могу. На это испытание запись не ведется. И экстренно разбудить Брианну не получается. На это стоит запрет по высшему рангу. Мы отрезаны от нее, Эм!

— Лаэс! Срочно проверь свою капсулу! У Нас ЧП!

Эмили сорвалась с места, бегом устремившись к капсуле номер два. Последствия этого происшествия могли оказаться катастрофическими. Девушка знала, почему служба безопасности убрала из программы все сценарии на Клисе и страшно ругала себя, что не придала значения беседе, случайно подслушанной в курилке накануне вечером.

Глава 7. Через джунгли

— Вот видишь, все-таки я оказался прав, нам предстоит заняться гилло, — воодушевленно проговорил Бьерн, загружая картриджи с активным веществом местного действия или, проще говоря, с ядом, в портативный холодильник.

— Тебе не кажется, что это испытание странное? — спросила я, крутя в руках один из картриджей. — Я думаю, то, что мы делаем, вообще никак не связано с нашей профессией. Уничтожением фауны обычно занимаются отряды деанимализации. Врачей к этому делу никогда не привлекали.

— Но ты же сама помнишь те великолепные строки из клятвы, которую нам придется произнести, когда весь этот цирк закончится. Я обязуюсь выполнять любую работу на благо человечества, ну и так далее. Если благо требует уничтожение вида, то нас вполне к этому могут привлечь.

— Где гилло, а где человечество. Здесь что-то совсем другое. Даже если рассмотреть вопрос с позиции ядов. Я понимаю, если бы мы кого-то спасали от отравления, тогда да, получается актуальное задание по ядам. Будь это испытание на применение химического или биологического оружия на территории противника, я бы тоже поняла. Но гилло?

— Как вариант — тренировка на ком-то менее ценном, чем люди. Согласись, если бы тебя заставили поучаствовать в массовом уничтожении себе подобных, твоя нервная система могла бы дать сбой. Но принцип-то тот же. Так сказать, лайт-версия.

— Это единственное более-менее подходящее объяснение, но я все равно думаю, что здесь что-то не так. У тебя ведь тоже было сообщение от системы о редкости испытания и неожиданных сюжетных поворотах?

— Да, было.

— Вот именно это и не дает мне покоя. Не может тут быть все так просто и очевидно, — проговорила я, закрывая свой портативный холодильник. — Нужно помнить о неожиданностях.

Неожиданности не заставили себя ждать.

— Идем одной группой вдоль основного русла, — Баскес ткнул пальцем в жирную кривую змейку на интерактивной карте. — Река имеет семь основных ответвлений, которые охватывают чашей и пронизывают насквозь гнездовье гилло. У каждого ответвления остается по два человека. Все помнят свои сектора? Делаем закладки и отходим на точку сбора. Не забывайте, мы идем в самое сердце гнездовья, там тысячи гилло. Стоит кому-то ошибиться или нашуметь, и никто не выберется живым.

На карте река казалась узкой полоской, вьющейся среди вечнозеленого леса. По факту мы оказались в мире великанов. Теперь деревья, что устремлялись кронами ввысь, в десятки раз превосходили жалкие ростки, к которым мы жались, стараясь пережить атаку гилло. В обхвате стволы достигали нескольких десятков метров. Измерить высоту и вовсе не представлялось возможным — кроны, покрытые сонмом крупных сочных листьев, уходили в бесконечность.

Здесь, у корней гигантов, солнечный свет был редким гостем, отчего трава, порой достигающая моей макушки, стелилась блеклым ковром, силящимся выжить в борьбе с титанами.

Тепловизоры оказались бесполезны. К моему удивлению, многие растения на Клисе имели систему, схожую с кровеносной, отчего их температура, порой, была даже гораздо выше, чем у млекопитающих. Стоило мне включить визор, и мир погрузился в хаос, состоящий из красок. Не помог и ультразвуковой режим. Я едва не оглохла от чириканья, криков и трелей. Местные насекомые не желали замолкать, оглашая лес всевозможными звуками, недоступными простому человеческому уху.

Обычные фонари, встроенные в шлемы, не давали достаточного количества света из-за сильной влажности, отчего двигаться приходилось особенно осторожно. Мягкий мох, выстилающий жалкие клочки ровной земли, таил в себе массу опасностей — корни с выстреливающимися шипами, ямы и норы гигантских слизней, бочаги, заполненные мутной водой, в которых притаились местные кровососы.

— Десант надо тренировать именно в таких условиях, пожаловался Бьерн, протирая визор от липкого зеленого сока. — Лучшей полосы препятствий и не придумаешь.

Мы шли уже почти три часа, и по показателям местное солнце как раз добралось до зенита, сделав дальнейшее нахождение в джунглях практически невыносимым. От земли стал подниматься густой пар, ухудшая и без того отвратительный обзор. Вентиляция десантного костюма работала на пределе, и ее стараний явно не хватало, чтобы как следует охладить потеющее тело.

Растительность Клиса поражала своими размерами, но это было ничто по сравнению с рекой, к которой мы вышли через пять часов выматывающего марша по джунглям. Деревья кончились внезапно, выбросив нас на крошечный песчаный островок перед широченным открытым пространством водной глади.

— Видела когда-нибудь что-то подобное? — спросил Бьерн, звонко припечатав крупного кровососа, лишь отдаленно напоминающего комара.

— На Земле есть похожие реки, но вживую повидать их так и не получилось. Там, где я родилась, через город протекала всего одна речушка, гораздо скромнее этой. На путешествия у меня почти не было времени, я все время занималась учебой.

— И я не видел. Мое детство прошло на Арктусе. Там, если ты знаешь, вообще плохо с водой.

— Устраиваемся на привал! — скомандовал Баскес. — До рассвета с места не тронемся.

Несмотря на то, что до горизонта местному солнцу оставалось еще далеко, командир не ошибся со временем. Едва мы закончили обустраиваться на ночлег, солнце буквально рухнуло вниз, погрузив мир во тьму. Клис не имел постоянной скорости вращения, а потому плавных переходов от дня к ночи и наоборот, на нем не наблюдалось. Первопроходцы потратили не мало времени на составление графика скорости вращения планеты. Баскес держал постоянную связь с базой, а потому для нас подобное явление не обернулось неприятным сюрпризом.

Крупные мигающие звезды не позволяли тьме стать густой и непроницаемой, поливая землю сумеречным светом. К ночи похолодало, и пар исчез, сделав воздух кристально чистым. От лагеря до кромки воды оставалось не больше ста метров, но командир настрого запретил приближаться к ней.

— С базы передали, что в воде наблюдается активность. Твари нас почуяли и теперь будут ждать подходящего момента. К воде не приближаться! На берег они не полезут, так что атаки с той стороны можно не опасаться.

Когда на небо взошла крупная фиолетовая луна, стало еще светлее. Я сидела на поваленном бревне и всматривалась в сторону реки.

— Мне кажется, или там что-то шевелится над водой? — произнесла я, наблюдая за черными щупальцами, извивающимися в замысловатом танце.

— Не кажется, это бато, и они пытаются устроить на нас охоту, — пояснил Бьерн, тяжело опускаясь на бревно рядом. — Ты уже попробовала эту гадость?

— Ты о биомассе, которая заменяет нам сухпаек, и которую приходится цедить вот через эту трубочку.

— Точно, про нее. Какая же это мерзость! А знала бы ты, из чего ее делают.

— Стоп! Не говори мне, — предостерегающе воскликнула я. — Иначе у меня появятся все шансы завалить испытание, если я умру голодной смертью. Видя твое хитрое лицо, именно так и случится, узнай я подробности.

В этот момент водная гладь вспенилась, и из воды показалась огромная голова на длинной шее. Голова слепо крутилась из стороны в сторону, словно принюхиваясь. Те щупальца, что танцевали над водой, оказались крохотными, по сравнению со всем остальным, шевелящимися усиками на удлиненной макушке твари.

Издав протяжный вой, напоминающий песню кита, тварь распахнула пасть. Изогнутые тонкие зубы, расположенные в несколько рядов, блеснули в свете луны.

— Теперь я, пожалуй, не только есть не хочу, но и спать, — пожаловалась я Бьерну. — Эта тварь точно не может вылезти не берег?

— Точно. Добыча обычно сама приходит к ней. Видишь зеленоватый дымок? Бато выделяют особый секрет, на запах которого приходят ранхи. Но мы-то не ранхи, так что опасаться нечего, главное в реку не лезть.

— И это тоже не главное, — подумав, добавила я. — Главное, чтобы ранхи на дымок не явились, пока мы спим.

Утро разгорелось столь же внезапно, как потух накануне вечер. Температура резко возросла, снова на полную мощность загрузив систему охлаждения.

Когда мы в очередной раз остановились на короткий привал, три пары десантников остались позади, чтобы активировать свои картриджи в условленных секторах, а затем вернуться на точку сбора.

— Вилкас и Ветрова, это ваша зона. На виртуальной карте отмечена точка, где должны быть установлены картриджи. Делаете все аккуратно, выстраиваете настройки и уходите. Ничего больше. Постарайтесь не нашуметь. Вы выйдете из зоны портативной гасилки, а значит, вас могут обнаружить гилло. Их тут не мало, гнездо совсем рядом. Еще раз повторюсь, не шуметь и без надобности не высовываться, все ясно?

— А кто такой… — удивленно начала я, но Бьерн вовремя наступил мне на ногу.

— Вилкас — это я. Забыла что ли? — зашептал он. Система же должна была тебе на меня файл еще в мобиле передать. Ты что, его даже не прочитала?

Я виновато покачала головой.

— Что тут непонятного, капитан Ветрова? — гаркнул Баскес, заметив мое движение.

— Никак нет! Мне все понятно! — поспешила я заверить командира.

— Раз понятно, так выполняйте!

Сектор, где надлежало разместить картриджи, располагалась в невероятно неудобном месте. Вначале идущая ровно, река начала резко уходить под уклон, зарываясь в овраг с крутыми склонами.

— Похоже, нам вниз, — проговорила я, подойдя к краю обрыва. — Высоковато. Без шума спуститься не получится.

Ответвление реки, что держало свой путь в самое сердце логова гилло, по сравнению с основным руслом, размерами не впечатляло, однако грохочущая внизу вода таила не меньше опасности.

— Давай попробуем спуститься вон там, — Бьерн указал рукой на едва видимую звериную тропку, уходящую вниз практически вертикально. — Земля плотная, и корней хватает. Не должно обвалиться.

Маленькими осторожными шажками я начала спуск. Гибкие прочные корни держали вес не хуже перекладин веревочной лестницы.

— Как же меня достали эти твари! — послышался снизу недовольный голос Бьерна.

Скандинав быстро обогнал меня, и теперь остановился, ожесточенно отмахиваясь одной рукой.

— Что там у тебя? — спросила я, глядя вниз.

— Местные осы донимают. Я умудрился извозиться в каком-то желтом липком соке, пока мы лезли через кусты. Теперь эти крылатые монстры облепляют мой шлем и пытаются его вылизать, — пожаловался Бьерн, отгоняя очередной пушистый оранжево-черный шарик.

Около моего уха что-то недовольно загудело. Я повернулась на шум и заметила, как из земляной норки на меня смотрят два блестящих фасетчатых глаза. Корень, за который я цеплялась, нарушил целостность норки, и теперь рассерженная оса, высунувшись наружу до середины, грозно гудела, выказывая свое недовольство.

— Ну прости, дорогая, мне тоже не особо удобно висеть на корнях над пропастью без всякой страховки, — посетовала я осе.

До дна оставалось не больше пяти метров, когда там, откуда брал свое начало приток, что-то загрохотало.

— Что это? Тебе видно что-нибудь? — спросил Бьерн, успевший добраться до песчаного берега.

Держась за корни, я отстранилась от земляного склона, стараясь рассмотреть, что там происходит. Мимо с криком пролетела стая пестрых птиц. Грохот нарастал, и я почувствовала, как подо мной завибрировали корни. Со склона посыпались комья земли, и я увидела, как вдалеке появилась стремительно надвигающаяся на нас стена. Поток темной воды, смешанный с обломками камней гнал перед собой кашу из белой пены, земли и перемолотой растительности.

— Это вода! — уже не стараясь сохранять тишину, воскликнула я. — Она несется сюда. Нас сейчас смоет!

Бьерн было дернулся карабкаться вверх, но тут же понял бесполезность этого действия. Нам некуда было деваться из тесного русла.

— Туда! Там пещера! — воскликнул скандинав и кинулся к едва различимой среди вьющихся кустов узкой расщелине.

Чтобы не тратить время, последние метры до земли я пролетела, как следует оттолкнувшись от пружинящего корня ногами. Вода уже была совсем близко, когда я нырнула во тьму узкого, поросшего мхом, каменного тоннеля. Впереди выплясывал луч света, отбрасываемый фонарем Бьерна. За спиной загрохотало, и тоннель задрожал, когда в него хлынул поток бешено мчащейся воды. Я успела свернуть за угол, вслед за Бьерном, и поток, наконец, нагнал нас.

Меня подхватила неведанная сила, и пол с потолком поменялись местами. Поток воды нещадно трепал тело Полины, заставляя систему разрываться от переполняющих ее предупреждающих сообщений.

— Вами получена травма средней тяжести. Начислено семь штрафных балов, — сообщила система, когда мое тело проволокло по дну, и я налетела грудью на торчащий камень.

Приступ острой боли и очередное сообщение от системы возвестили о том, что два моих ребра треснуло, несмотря на закрывающий тело защитный костюм, а левое запястье вывихнуто. Водный поток совершил кульбит, закручивая меня по спирали, и при очередном ударе о камень я лишилась шлема, едва успев набрать полную грудь воздуха.

Через минуту с лишним борьбы со стихией легкие начали полыхать огнем. Я почти начала задыхаться и лишь из последних сил сдерживалась, чтобы в отчаянии не впустить в себя воду. Оставшись без фонаря вместе со шлемом, я лишилась единственного источника света, и полностью потеряла ориентацию в пространстве. Все оружие, что было при мне, осталось позади в беснующемся потоке. Я изо всех сил старалась не расстаться с винтовкой, но разбушевавшаяся стихия распорядилась иначе.

Когда я, наконец, сдалась и расслабилась, смирившись с неизбежным, мое тело, предварительно протащившись по терке из острых камней, оказалось в невесомости. Все длилось лишь мгновение. Тело устремилось вниз и я, плашмя упав на водную поверхность, камнем пошла на дно.

— Внимание! Вы находитесь в смертельной опасности. Срочно примите меры во избежание смерти виртуального тела.

Предупреждение системы выдернуло меня из забвения. Я начала барахтаться, и кое-как сориентировавшись, стала всплывать.

Поток воды, стремительно срывающийся из отверстия под каменным потолком, уронил меня в озеро, поблескивающее в лучах пробивающегося в грот солнца. До берега было совсем недалеко. Я заозиралась по сторонам в поисках Бьерна. Скандинав, работая лишь ногами, медленно плыл на спине к берегу.

Я осторожно попробовала пошевелиться. Рука и бок отозвались болью, но в целом тело работало стабильно. Билет на водную карусель обошелся мне в тридцать семь штрафных баллов. Пока терпимо, но мне следовало быть осторожней. Если дело пойдет так и дальше, беды не миновать.

Кашляя и отплевываясь, я доплыла до берега. К этому моменту Бьерн уже выбрался на сушу и лежал на спине, стараясь перевести дыхание. Как и в моем случае, он распрощался со шлемом, а от защитного костюма остались лишь жалкие лохмотья.

— У тебя сохранился медблок? — хрипло спросил скандинав. — Мой сорвало в этой проклятой водной круговерти.

— Да. Что у тебя?

— Плечо вышло из сустава, надо вправить. Пара легких вывихов и множество порезов. Кажется еще что-то попало в кровь. Система недовольна. Сможешь подлатать?

Бьерн сдавленно вскрикнул, когда кость со щелчком встала на место.

— Я на тебя извела половину медблока, посетовала я вслух,вкалывая скандинаву капсулу с регенерантом. — Учти, с тебя причитается.

Пройдя через водяной ад, я чувствовала себя на удивление сносно, что нельзя было сказать о Бьерне. Из-за этого нам пришлось устроить привал до утра, пока он полностью не пришел в себя.

***

Пробуждение оказалось неприятным и неожиданным. Я подскочила с каменного пола, не сразу поняв, что со мной происходит, а когда поняла, то не поверила своим глазам.

— Что это? — взволнованно воскликнула я, стараясь не делать резких движений.

— Видимо, некое подобие местной грозы. Или какая-то аномалия.

Весь воздух, наполненный жидким молочным туманом, искрил маленькими синими молниями. Заряды электричества выбирали привлекательные для себя участки и стремились в них разрядиться с громким потрескиванием. Пробудил меня один из таких зарядов, щелкнувший по самому кончику носа.

Я попыталась пошевелиться. Вокруг тела тут же заискрила электрическая сетка. Некоторые синие искры лишь щекотали кожу, другие били весьма ощутимо.

— Как думаешь, это надолго? — спросила я, стараясь не делать резких движений.

— Не знаю, но здесь оставаться мы не можем. Взгляни на озеро, вода начала прибывать. Еще немного, и нас затопит.

Кромка воды действительно приблизилась к месту нашего ночлега на добрый десяток метров. Еще немного, и озеро начнет лизать ноги, если до того мы не успеем умереть. По берегу образовался контур из плотного скопления разрядов, гудящий, словно улей с растревоженными пчелами. Пока что контур лишь изредка пощелкивал, высвобождая энергию, но что будет, коснись мы его, проверять совершенно не хотелось.

— Пошли, нужно выбираться отсюда, — произнес Бьерн и первым направился на выход из грота. Не решаясь покинуть убежище, он замер.

— Только взгляни на это, — пораженно проговорил скандинав.

Было чему удивляться. Водяной поток закинул нас в самое сердце логова гилло. Невероятно высокие ровные стволы с серебристой корой стрелами уходили ввысь. Среди них в причудливых узорах сплелись толстые лианы, образующие лабиринт из переходов, воздушных мостов и опор.

Жилища гилло напоминали ульи земляных ос, слепленные из глины и остатков растительности. Их поверхность была покрыта мхом и пушистым папоротником. Эти лохматые гнезда свисали на лианах и образовывали сад воздушных камней. Сами гилло, не подозревавшие, насколько близко к ним подобрался чужак, жили своей обычной жизнью — перепрыгивали с лианы на лиану, цепляясь непомерно длинными руками, жевали спелые желтые плоды, растущие прямо из стволов деревьев, или мерно дремали, свесившись на сильных хвостах вниз головой.

— Как мы пройдем мимо них? — тихо проговорила я, пытаясь высмотреть безопасный путь. — Они нас заметят, и тогда нам точно придет конец.

— Не знаю, давай понаблюдаем. Может, что-то в голову и придет. Вон там, в отдалении, проходит что-то вроде неглубокого рва. Если мы сможем до него добраться, то у нас появится шанс выбраться отсюда. Ров уходит в сторону от гнездовья и тянется на многие метры. Такое ощущение, что у него рукотворная природа. Да ты сама приглядись, гилло выстроили свои жилища не на пустом месте. Здесь же руины, и явно кто-то жил многие годы назад.

— Я рва не вижу.

— Ты и не сможешь, при всем желании. У меня имплант установлен, позволяющий сканировать местность на наличие пустот. Посмотри на одиннадцать часов, там лопухи, словно по линейке растут. Они нас и прикроют сверху, если мы туда доберемся. А на три часа есть небольшой холмик. Нас он не касается, но под ним есть геометрически правильное помещение. Уверен, что на Клисе когда-то жила разумная раса. Вот тебе и еще одна тайна.

Чем больше я всматривалась в логово гилло, тем больше убеждалась в правоте Бьерна. Зеленокожие твари построили гнездо не на пустом месте. Остатки строений, поглощенных растениями и землей угадывались лишь с трудом. Тем не менее, они были рукотворны.

— Интересно, кому пришло в голову устроить наше испытание именно здесь. На этой планете тайна на тайне, но нас запихнули сюда, да еще и невнятное задание повесили. Не понимаю, какой во всем этом смысл.

Бьерн лишь пожал плечами.

— Сейчас это не главное. Нам бы выбраться для начала, а уж потом станем головы ломать, что да как.

К моему удивлению, проблема решилась довольно легко. Невдалеке послышался громкий взрыв, сопровождающийся раскатистым эхо. Это взволновало гилло. Зеленокожие заметались по гнезду, вереща и сбиваясь в мелкие стайки. Повторившийся взрыв заставил большую часть существ сняться с места и устремиться на звук. В логове остались лишь особо мелкие особи и несколько стариков, покрытых клочками густого белого пуха. Старики медленно выбирались из гнезд и осторожно семенили по лианам в опасении свалиться вниз из-за ослабевших конечностей.

— Приготовься, как только вон те трое скроются за листвой, бежим ко рву, — проговорил Бьерн, осматриваясь по сторонам. И что бы не случилось, не останавливайся.

Грянул еще один взрыв, заставив старых гилло недовольно заклекотать, и Бьерн кинулся вперед. Стараясь не отставать от него ни на шаг, я бежала вслед за скандинавом, ожидая получить ментальный удар. Под ногами хрустели и рассыпались в щепку сухие ветки и мелкие белесые косточки. До укрытия оставалось не больше пары шагов, когда нас все же заметили. Оказалось, не все гилло ушли на звук взрывов. Зеленокожие выскакивали из гнезд и, вереща, устремлялись в нашу сторону.

Ни на секунду не притормаживая, я прыгнула ногами вперед в прикрытый густой растительностью ров. Пятки больно ударились о каменный пол. Ров оказался намного глубже, чем я рассчитывала, но защитный костюм смягчил падение и предотвратил серьезную травму. Бьерн не стал задерживаться на месте, и теперь его спина, едва освещенная тусклыми лучами солнца, с трудом пробивающимися сквозь кусты над головой, маячила далеко впереди. Рядом со мной в пол ударила прозрачная сфера, выбив крошево из камня. Это придало мне сил и скорости.

Гилло по известным лишь им причинам отказались о преследования, и вскоре мы перешли с бега на шаг. Над головой давно исчез разрыв в потолке, но вокруг не было темно. Света, льющегося от незримых источников, хватало, чтобы неплохо осмотреться.

— Как думаешь, здесь жили люди? — спросила я, рассматривая рукотворную каменную лестницу, уходящую вверх.

— Вряд ли. Следов наших сородичей на других планетах нет, но, думаю, это была гуманоидная форма жизни.

Залы, через которые мы брели, с интересом озираясь по сторонам, явно пережили свои худшие времена. Судя по следам на стенах, там когда-то была вода. Она придала новую форму помещению и предметам, напрочь стесав большую часть деталей, но и того, что осталось, хватало, чтобы обрисовать некую картину прошлого.

— Кто бы здесь не жил, их уже давно нет. На поверхности почти ничего не сохранилось, значит, лет прошло не мало. Впрочем, для нас сейчас это особого значения не имеет, — проговорил Бьерн, подбирая что-то с пола. — Их цивилизация была хорошо развита. Не знаю, чем оно было раньше, но сделано явно из железа.

На ладони скандинава лежал небольшой предмет, отдаленно напоминающий узорчатую завитушку. Предмет давно проржавел и покрылся рыжей коркой, но форму все еще не потерял.

— Давай попробуем подняться наверх, — предложила я. — Мы отошли достаточно далеко от гнезда, а другой лестницы нам может и не попасться. К тому же, я слышу шум воды, значит, сквозной проход в той стороне все-таки есть.

Каменные ступени, по которым мы осторожно поднимались, то и дело замирая и прислушиваясь, были рассчитаны на кого-то значительно выше, чем человек. Каждая из ступеней доходила мне до середины бедра.

Лестница закончилась ровной каменной площадкой. Сквозь проем, ведущий наружу, в пещеру залетал мусор, отчего площадка оказалась завалена ветками, камнями и листьями.

— Кажется, кто-то здесь устроил себе гнездо, — произнес Бьерн, махнув рукой в сторону крупных пустых скорлупок.

— Во всяком случае, сейчас тут пусто, а большего нам и не надо.

Вход в пещеру загораживала густая, развивающаяся на ветру растительная занавеска. Тонкие лианы, усыпанные круглыми листочками и крупными красными цветами, спускалась до самого пола, не стараясь зацепиться за камень.

— Вроде, все спокойно, — произнесла я, вглядываясь в просвет между лианами. — Можно попробовать аккуратно выйти.

Зеленые стебли лиан, стоило к ним прикоснуться, тоненько зазвенели. Резко пахнуло свежескошенной травой.

— Вы подверглись атаке фитовируса. Возможны непредсказуемые последствия.

— Тебе тоже пришло это неприятное сообщение о последствиях? — спросила я, рассматривая испачкавшиеся в зеленом соке руки.

— Ну да, пришло. Надеюсь, с наших костяков после этого не станет пластами отваливаться мясо, — со вздохом проговорил Бьерн. — У тебя в аптечке есть какие-нибудь антигистамины?

Снаружи было пусто, если не считать нескольких жирных кровососов, сразу же бросившихся на новую добычу.

— Вот же зараз! Как больно кусаются! — выругался Бьерн, размазывая по руке черное шестикрылое насекомое. — Где уж там земным комарам. Смотри, как сразу распухать начало. Десяток таких укусов, и кранты.

Комары не желали так просто отпускать добычу. Они, подобно головам гидры, множились, стоило убить одного или двух паразитов.

Шум воды, привлекший мое внимание в подземных руинах, обернулся широким водопадом, роняющим тугие струи в прозрачно-голубой каменный бассейн.

— Красиво тут, да? — произнес Бьерн, положив руку мне на плечо, пытаясь приобнять.

— Эй, ты что творишь? — сбросив руку скандинава воскликнула я.

— Прости, но, кажется, у нас проблема. Ты разве сама не чувствуешь?

Прислушавшись к своим ощущениям, я поняла, что имел ввиду Бьерн, и что доставляло мне непонятное неудобство последние несколько минут. Когда система сообщила о непредсказуемых последствиях, я и подумать не могла, что они обернутся подобным образом.

Еще в студенческие безрассудные годы одна из подруг привезла с каникул, проведенных на одной из не самых близких колониальных планет, пакетики с перетертой корой дерева кои. Как обещала кривенькая цветастая рекламка на упаковке, всего один пакетик был способен раскачать либидо до заоблачного состояния, в буквальном смысле превращая его в гиперсексуальность, длящуюся не меньше суток.

Ощущения, которые теперь нарастали во мне все сильнее с каждым мгновением, в точности совпадали с моим состоянием в тот злополучный день, когда я и еще несколько моих подруг, ради шутки и из-за избытка любопытства, все-таки приняли по пакетику.

Вначале я не замечала появившегося легкого влечения, поскольку была сосредоточена на высматривании опасности, но теперь, когда Бьерн обратил на это внимание, дело начало принимать серьезный оборот.

Тогда легкомысленная шутка едва не обернулась бедой, теперь же, ощутив абсолютное совпадение во все нарастающих признаках и ощущениях, я запаниковала. Изобилующий гилло и другими опасностями Клис был совсем не тем местом, где следовало предаваться сексуальным утехам.

— Вижу, ты тоже вспомнила про кору кои и свои приключения из прошлого, — ухмыльнулся Бьерн. — Видимо, все через это хоть раз, да проходили. Так что будем делать? Ты ведь помнишь, что на определенном этапе…

— Ох, заткнись! Ты хоть сам понимаешь, что предлагаешь? На это шоу сбежится половина джунглей, и кто-нибудь нас обязательно сожрет, а мы даже не заметим. Мы просто не можем это сделать! Нет! — в отчаянии воскликнула я.

— Нам придется, — возразил Бьерн.

Было от чего занервничать. Афродизиак из кои имел опасное побочное действие, именно поэтому официально он был запрещен на всех планетах Содружества. Отпробовавший коры кои, должен пуститься во все тяжкие, не смея сопротивляться зову природы. В противном случае у него просто останавливалось сердце из-за переизбытка бесконтрольно выделяющегося адреналина.

Меня бросило в пот. Я чувствовала, как внутри начинает закипать неконтролируемое желание. Потеряв бдительность, я начала спотыкаться и едва не налетела на гнездо слизней, Едва не обрызгавших меня вонючей слизью, стоило мне приблизиться к ним вплотную.

Позади, скрипя зубами, шумно топал Бьерн. Ему явно приходилось хуже, чем мне, но скандинав держался. Спиной я чувствовала жар его разгоряченного тела и почти уже была готова на него наброситься.

— Ваше виртуальное тело находится в критическом состоянии. Вам следует предпринять меры во избежание его гибели.

— О нет, у меня включился таймер! — воскликнула я, когда перед глазами мигнуло красными, и побежали цифры обратного отсчета. — Всего лишь час!

— У меня он включился пятнадцать минут назад, — хрипло произнес Бьерн. — Если ты сейчас не согласишься на близость, то тем самым сначала убьешь меня, а затем и себя.

Резко развернувшись, я натолкнулась на взгляд Бьерна. Скандинав стоял совсем рядом, и запах возбужденного мужского тела разбил последний барьер, отделяющий меня от разума и логики.

— Мы потом оба будем жалеть об этом и вспоминать со стыдом, — дрожащим голосом проговорила я, схватив Бьерна за воротник рваного десантного костюма и дернув его в сторону небольшой круглой полянки, поросшей низкой изумрудной травой.

— Мне стыдно не будет, — хитро улыбнувшись, проговорил он. — Я давно предлагаю тебе вывести отношения на новый уровень, только вот ты все упрямишься.

Избавиться от остатков изодранных костюмов оказалось не так-то просто. Некоторые их части оказались соединены биозамками с наружными имплантами, вживленными в позвоночник, локти и колени. Как потом мы снова будем надевать это на себя, я старалась не думать.

Тело Полины значительно отличалось от моего настоящего. Она была выше, шире в груди и уже в бедрах. Сухое тело, практически лишенное мягких и округлых форм, свойственных красивым женщинам, было снабжено вспомогательными синтетическими мышцами, отчего казалось чужеродным.

К моему удивлению, виртуальное тело чувствовало и откликалось на ласки иначе. С телом Полины я получила совершенно новые, неведанные ранее ощущения, в обмен потеряв те, что приводили реальную меня в исступление. Все было словно в первый раз — я не знала, как отзовется мое тело на новое прикосновение, и ждала момента, чтобы узнать.

Скорее почувствовав, нежели заметив опасность, я крепко обхватила Бьерна руками и яростно зашептала:

— Замри! Замри немедленно, что-то не так.

Разгоряченному скандинаву стоило огромных трудов остановиться. Он, тяжело дыша, навис надо мной, упершись руками в землю. Сбоку от нас негромко зашуршали кусты. Я, стараясь не делать резких движений, и лишь страшным усилием воли убивая в себе желание несмотря ни на что продолжить начатое, скосила глаза в сторону кустов.

— Что это за твари? — тихо спросил Бьерн показывая глазами на медленно выбирающихся из зарослей существ.

Их тела были выгнуты полумесяцем в сторону спины. Длинные тонкие передние лапы, заканчивающиеся широкими перепонками, приподнимали тварей над землей, делая серокожих существ высокими и грациозными. Задние конечности напоминали лягушачьи, но в отличие от земноводных собратьев, серокожие твари казались невероятно худыми, с торчащими острыми тазобедренными суставами и выпирающими грудинами. Особого внимания были достойны головы, являющиеся сплошным продолжением длинных изогнутых шей.

— Похоже, это ранхи, — также тихо проговорила я. — Больше никто в голову не приходит. И по описанию из файла похожи. Разве что инженеры в очередной раз внесли изменения в реальность.

Ближняя к нам тварь повернул голову. На безлобой морде в самом центре располагался крупный черный глаз без века. Чуть ниже свисал добрый пучок извивающихся толстых щупалец. Ранх, казалось, смотрел на меня, но не замечал.

— Он не видит бездвижные предметы, — снова зашептала я. — Мне только что система дала подсказку. Они глухи и не имеют обоняния. Ориентируются исключительно на след энергии, выделяемый живыми существами при движении. Гроза гилло и единственный реальный хищник на суше Клиса.

Ранхи заволновались. Они начали водить слепыми головами из стороны в сторону, и перебирать лапами, словно увидевшие лакомство щенки. Один ранх подошел совсем близко, едва не задев наши переплетенные с Бьерном тела. Тварь издала низкий утробный звук, и в этот момент ей в морду ударила прозрачная сфера. Ранх взвыл и бросился в сторону противника.

— Да чтоб тебя! — заорал Бьерн, когда приготовившаяся к прыжку тварь наступила ему на ногу.

Гилло появились внезапно. Их гибкие тела, цепляющиеся за ветви хвостами, замелькали среди листвы. Вслед за первым ранхом за добычей устремились и двое других. Один из них, самый мелкий, припал к земле, а затем резко распрямил задние лапы, взмыв высоко в воздух. Целящемуся в его сородича гилло не повезло — его обхватили подвижные щупальца ранха и в момент сдернули с ветки. Гилло заверещал, но крик тут же оборвался, когда ранх, распахнув удивительно широкую пасть, вцепился в свою добычу мелкими острыми зубами и с легкостью ее ополовинил.

Гилло не могли считывать мысли хищников, а потому становились легкой добычей. Один за другим зеленокожие покидали свои насесты, срываемые прыгающими, словно кузнечики, ранхами. В отместку на ранхов сыпался град сфер и не безрезультатно. Особо удачные попадания оставляли на шкурах раны, из которых вытекала густая белесая жидкость.

— Хватай вещи и давай ползком отсюда, только медленно, — проговорила я, спихивая с себя Бьерна в сторону. — Пока они заняты друг другом, у нас есть шанс уйти.

Один из ранхов неожиданно отпрыгнул назад и оказался прямо надо мной. Если бы я вытянула руку, то смогла бы дотянуться до его брюха. Ранх топтался на месте, задевая меня перепончатыми лапами, а сверху на него не переставали сыпаться сферы. Одна из них упала на землю рядом с моей головой, выбив фонтан грязи. Я попыталась отползти в сторону, но не тут-то было! Не замечающий меня ранх выплясывал кренделя, не давая мне сдвинуться с места. Наконец, тварь, придавив, меня брюхом, присела к земле, готовая совершить прыжок. Я едва не взвыла от навалившейся на меня тяжести. Еще мгновение, и ранх резко взвился в воздух. Я тут же кувырнулась в сторону, не дожидаясь, пока меня кто-нибудь заметит и сочтет более аппетитной добычей, чем гилло.

Я ломилась сквозь кусты и ругалась — на ранхов с гилло, на Бьерна, на инженеров. Даже на облака. Тело зудело от грязи, едкого сока травы и многочисленных укусов. Стоило мне лишиться остатков костюма, как кровососы не заставили себя ждать, накинувшись на беззащитную добычу. В пылу страсти я не замечала их укусов, теперь же приходилось на это расплачиваться. Горячее желание не торопилось покидать мое тело, но от пережитого стресса оно стало менее жгучим. По крайней мере, в голове немного прояснилось.

Виртуальная карта показала, что метка, обозначающая Бьерна, довольно быстро удаляется в сторону небольшого озерца. Засранец не стал меня дожидаться или пытаться помочь. Вместо этого он просто сделал ноги.

Выйдя к озеру, я бросила на песок остатки костюма и молча пошла к воде.

— Эй, Бри! Как тебе такое приключение? — как ни в чем не бывало, крикнул Бьерн, уже успевший сполоснуться. — Шикарный сценарий!

Никак не отреагировав на реплику скандинава, я забежала в воду и окунулась с головой, в надежде смыть с себя не только физическую грязь, но и весь негатив, порядком накопившийся за последние дни.

***

Как я ни старалась, мне так и не удалось вернуть защитному костюму правильное положение. Его бесполезные остатки болтались на моем теле, словно на чучеле. Я то и дело поправляла сползающий упругий материал, норовивший начать натирать кожу, собираясь в складки подмышками и между ног. Связи с базой не было, и о судьбе нашей команды мы могли лишь гадать. Удалось ли им выполнить задание? Или они все погибли, попав во взбесившийся водяной поток?

Статус испытания не изменился. Система также молчала, и меня не оставляли мысли, действительно ли установка картриджей с ядом была как-то связана с испытанием. Теперь мне все больше и больше казалось, что это не так. В мое подсознание стала закрадываться одна навязчивая идея, но я пока что гнала ее прочь. Слишком нереальной казалась вырисовывающаяся картина. Смущало меня и другое. Информационная база значительно пополнилась файлами, и теперь, в редкие минуты передышки, я бегло просматривала их один за другим.

— Мы достаточно далеко отошли от логова гилло, пора заворачивать, — произнесла я, глядя на виртуальную карту. — Если мы повернем к югу, то придется идти ближе к истоку реки, а значит, будет слишком много открытой воды. Сам знаешь, какие опасности нас в этом случае поджидают. Думаю, стоит завернуть петлю на север. Идти придется дольше, но так должно выйти безопаснее.

— Спорный вопрос. Большая часть карты на юге у нас открыта, а вот северная — девственно чиста. Мы не знаем, на что можем нарваться там.

— Не знаем, но командир упоминал, что на севере есть и другие базы. Быть может, удастся выйти к одной из них. Я вообще не уверена, что южную не смыло потоком.

Измотанные последними событиями и постоянным напряжением тела все чаще требовали отдых. Несмотря на то, что гилло и след простыл, мы старались не выходить на открытые участки, а для отдыха и вовсе выбирали особо густые заросли.

— У меня на карте появились какие-то цифры, — устроившись под козырьком из широких круглых листьев, Бьерн вытянул уставшие ноги. — И стрелки. Думаю, карта показывает мне расстояние до каких-то объектов.

— Может как раз до баз?

— Если это так, то ближайшая из них чуть больше, чем в пяти километрах. Проверим?

— Придется. Это намного ближе, чем южная база. В крайнем случае, потеряем еще несколько часов. Уже без разницы. Главное, таймер пока молчит, значит, можно немного расслабиться.

Невыносимая жара и усталость сделали свое дело. Я провалилась в полнейшую апатию. Мне казалось, что мы ходим по кругу, но карта говорила обратное. После нескольких глотков из чудом сохранившихся контейнеров с сытной биомассой, меня начало клонить в сон. Сопротивляться не было смысла, до утра мы не могли продолжить путь. Солнце начало падать к горизонту, а потеряв шлемы, мы лишились источников свет. Блуждать по джунглям в темноте стало бы верхом глупости.

Граница сна и яви была жестко разорвана голосами, раздавшимися неподалеку. Не шевелясь, я открыла глаза. Голубые лучи света скользили по мокрой листве, освещая дорогу неожиданным путникам. Судя по голосам, их было трое — мужчина и две женщины. Они неспешно, но осторожно пробирались сквозь ломкие заросли высокой травы, похожей на бамбук. Двигались трое как раз в том направлении, куда незадолго до этого указывал Бьерн.

— Джейкоб только что отчитался. Они не нашли никого из группы Омега, — послышался уставший женский голос. — Похоже, поток воды унес их западнее. Не понимаю, какой смысл их искать. Задание они провалили, а если бы даже и выполнили, то их все равно пустили бы в расход. Ну куда они с планеты денутся. Все одно, рано или поздно, окажутся в желудках местных тварей. Да, скорее всего, уже оказались.

— Лу, к чему такие рассуждения. Сама же знаешь, что мы ищем не их, а запоминающие устройства. Франц, скотина такая, проворонил, и их костюмы не проверили на наличие пишущих чипов. Если хоть один из них всплывет или передаст информацию межпланетным спутникам, то все пропало. Сама знаешь, что со всеми нами сделают.

— Знаю, мы присоединимся к Францу, земля ему пухом. Еще как назло магнитное поле на увеличение пошло, так бы мы чипы уже давно засекли, и не бродили бы сейчас по этой душной срани.

Я заметила, что Бьерн тоже проснулся, и приложила палец к губам. Скандинав понятливо кивнул.

— Вам-то хорошо, вы на базу вернетесь и спать завалитесь, а мне партию груза еще готовить к отправке, — раздался другой, скорее девичий, нежели женский голос. — На кой черт меня с вами отправили.

— Замаливать грехи Франца. Он все-таки был твой босс. Кстати, что идет этой партией?

— В основном кристаллы открытия. Сама же знаешь, что с феромонами ничего не вышло. Еще яйца ранхов.

— А эти-то зачем?

— Хотят почистить Кио-4 от бракеров. На ранхов их яд не действует. Ранхов-то потом будет легче перебить, чем от бракеров избавится. Сама же знаешь, что это за твари.

— О, вы слышали? В секторе двенадцать нашли одного выжившего.

— Естественно слышали, у нас же общая система оповещения, — раздраженно произнес мужчина. — Только не могу понят, зачем его тащат на базу? Грохнули бы на месте, да вырезали бы чип. Делов-то на пару минут.

— Видимо, хотят допросить вначале. И потом, Иллай, милый, зачем задавать такие вопросы? Начальство приказало — мы делаем. Забыл основное правило? Меньше знаешь — дольше живешь.

— Так, дамы, давайте-ка ускоримся, а то гроза начинается, у меня уже кожу электричеством покалывает. Не хотелось бы сдохнуть из-за разряда, как тогда Валери. Ох и воняла же она, когда ее обугленную тушку вернули на базу. Веришь, неделю мясо есть не мог.

Шорох шагов и похрустывание веток стали интенсивнее. Ночные ищейки едва ли не бегом припустили к базе. Я выждала еще некоторое время, чтобы нас наверняка не услышали, затем негромко спросила:

— Есть идеи, что будем делать?

— Нет, — помолчав, ответил Бьерн. — Я теперь уже вообще ни в чем не уверен. Тебе не кажется, что наше испытание потеряло всякий смысл?

— Напротив, — улыбнувшись, ответила я. — Теперь я наверняка знаю, что нам делать. Но тебе придется довериться мне.

***

— Запись так и не появилась? — спросила Лаэс, пододвинув к себе дублирующий монитор.

— Нет. Ни записи, ни доступа к капсуле, — вздохнув, ответила Эмили. — Только и остается, что следить по мониторам. А у вас, вернее, теперь у тебя как? Про Сэтена так ничего и не слышно?

— Все аналогично. Техники пытаются приспособиться вести запись прямо с монитора, но, видимо, в системе сидит какая-то защита. Запись прерывается, а то, что все-таки записалось, не хочет воспроизводиться. Что до Сэтена, безопасники носом землю роют, но он словно провалился. Наружные камеры его выход не зафиксировали. Он дошел до раздевалки, а дальше все, человек испарился.

— А новая помощница что?

— Элис? Да какая из нее помощница. Она же из безопасников, в работе инженеров ничего не соображает, так что приходится все одной тянуть. Она меня теперь разве что поспать отпускает. Вас на допрос уже водили?

— Да, три раза. Не вижу в этом смысла, все что можно, мы уже рассказали, теперь остается только ждать.

— А с подопечными нашими что будет? Не слышно? У меня плохие предчувствия.

— Руководство пока не решило, но о звездной карьере им точно стоит забыть. Если выживут, им дадут выйти в реальность, но что с ними сделают потом? Да и с нами. Кажется, мы увидели что-то, что видеть нам было не положено. Я теперь надеюсь лишь на то, чтобы остаться после всего этого в живых.

— Есть соединение с системой! — воскликнул молодой нескладный юноша, колдующий над вирт-панелью. — Я все еще не могу с ними связаться, но кое-что в коде заменить возможно. Есть и плохая новость. Если мы будем копать слишком глубоко, капсулы сразу же их убьют, а внутренняя запись стак называемых чипов уйдет на реальный спутник. Максимум, что сейчас можно сделать — немного им подыграть. Я дал команду системе соединиться с имплантами Брианны. У нас есть пять возможных сценариев того, какое решение она примет. Нужно срочно подготовить для каждого из вариантов соответствующие костыли. Так, мне нужны еще помощники. Если она выберет тот сценарий, о котором я думаю, работать придется много и быстро. Уверен, испытуемая номер четыре скоро нас всех сильно удивит.

Неожиданно свет в зале мигнул, а через мгновение и вовсе потух. Взвыла предупреждающая сирена. Все девять капсул тут же разразились какофонией предупреждающих сигналов и миганием датчиков.

— Не дергайтесь, сейчас перейдем на автономное питание, — проговорил один из безопасников, придерживая за плечо заволновавшуюся Лаэс.

Так и случилось. Сирена замолчала, и вместо основного освещения зал озарился приглушенным розоватым светом, льющимся из напольных источников. Капсулы, одна за другой успокоились. Взволнованные инженеры, успевшие повскакивать со своих рабочих мест, притихли, успокоенные возобновленной подачей энергии.

— Какие-то проблемы с главным биогенератором, — снова заговорил безопасник, убирая руку от левого уха, в которое была вставлена переговорная клипса. — Его сейчас проверят, устранят неполадку, и все будет как раньше.

— Боюсь, как раньше уже никогда не будет, — тихо, чтобы ее никто не услышал, проговорила Эмили.

Глава 8. Не через тернии, но к звездам

— Это сумасшедший план. Нет, я не могу принять его, — Бьерн выставил вперед руки, словно пытаясь отгородиться от неприятной реальности. — Не может быть такое сутью испытания. Да, все эти задания, порой, абсолютный бред, с которым современный врач никогда не столкнется, но то, что ты предлагаешь, просто выходит за все рамки.

— Вот именно, что абсолютный бред. Я уверена, что сценарий составлен как раз таким образом, чтобы логика дала сбой. Вспомни свои предыдущие испытания. Я уверена, ты каждый раз задавал себе вопрос, какого черта вообще происходит. Мы все окончили медицинские академии, сдали стандартные экзамены, прошли реальную практику, и обзавелись рабочим опытом. Теперь же нас в буквальном смысле поместили в видео игру и требуют адекватных или, напротив, неадекватных действий.

— То, что ты предлагаешь, к адекватным действиям точно не относится. Мы врачи! Мы не можем убивать себе подобных даже на виртуальном экзамене.

— Можем. У Камиллы было прямое задание на истребление поселение старателей. Уверена, и у всех остальных будет или уже было нечто подобное. Или, например, вспомни архивные записи прошлых испытаний. Как жарко мы их обсуждали, и к какому выводу пришли. Ты же помнишь, не надо претворяться. Смирись, в нашем испытании врачебная логика не работает.

— Да, я помню. Мы дружно согласились, что это испытание создано для того, чтобы мы научились нестандартно мыслить и были готовыми к событиям, не поддающимся логике. Научились принимать абсурд и иррациональные факты. Так сказать, пошатнувшаяся психика — двигатель прогресса. Хотя версия с подпольным платным видео шоу мне тогда больше понравилась.

— Ну вот, ты только что уже практически согласился, — довольная, я уперла руки в бока и с улыбкой глянула на Бьерна. — Так все же, каково твое решение?

— Допустим, заметь, только гипотетически я соглашусь, что тогда?

— О, тогда останется самая малость. Сейчас я тебе все объясню, только не перебивай, вопросы будешь задавать потом.

***

До ворот базы оставалось несколько метров, и лишь тогда нас окликнули. Мы с Бьерном замерли, стараясь не делать резких движений. Я почти физически ощущала, как прицел винтовки скользит по моему телу, выискивая уязвимые места.

— Назовитесь и сообщите, как вы сюда попали, — прозвучал усиленный динамиком металлический голос.

— Меня зовут Полина Ветрова. Капитана Ветрова, — глядя в черный подвижный глазок над воротами, отчетливо проговорила я. — Со мной младший капитан Вилкас. Мы с базы из южного региона. Выполняли задание, но попали в водяной сель. Связь была утеряна. Мы торопились выйти к ближайшей базе, чтобы сообщить о выживших. Нужна срочная помощь.

— Где вы нашли выживших? — раздалось после нескольких секунд молчания. — Докладывайте.

— Никак нет! Операция имеет статус секретности, мы можем говорить исключительно с командованием базы.

На этот раз молчание затянулось. Я нервно переступала с ноги на ногу в ожидании решения невидимого собеседника. Бьерн выразил опасение, что нас без всяких разговоров решат просто устранить. Я была с ним категорически не согласна, но теперь, стоя под прицелом, я несколько растеряла свою уверенность. Наконец, вместо ответа ворота начали медленно расходиться в стороны.

— Поднимите руки вверх и пройдите на смотровую площадку за воротами.

Осторожно, чтобы не навлечь на себя лишние неприятности, мы выполнили приказ. К нам тут же подступило четверо военных в шлемах с затемненными визорами. Я не могла видеть лиц мужчин, что обыскивали меня, но была уверена, что на них блуждали скабрезные улыбки. Ничего удивительного, остатки костюма, едва прикрывающие мое тело, не могли считаться полноценной одеждой. Мне хотелось от души пнуть каждого из них, но я сдерживалась, чтобы одним необдуманным действием не испортить весь план.

— Можете опустить руки.

К нам подошел невысокий сухой мужчина средних лет с заметной сединой на висках. На его камуфляжной одежде не обнаружилось никаких знаков различия, однако в его лице, украшенном парой длинных шрамов, читалось нечто такое, что давало ясно понять — на базе этот мужчина был далеко не самым последним человеком.

— Идите за мной. И без глупостей, — сухо проговорил он и тут же развернулся к нам спиной, чтобы устремиться быстрым шагом вглубь огороженной высоким бетонным забором территории.

По своему устройству северная база значительно отличалась от той, с которой мы выехали на задание. База поражала своими размерами. Помимо штаба и казарм тут и там располагались разномастные строения, порой непонятного назначения. Смотровые вышки шли не только по периметру забора. Они были разбросаны по всей территории в шахматном порядке на расстоянии не более пятидесяти метров друг от друга. Наверху каждой из них угадывался силуэт человека.

Конечным пунктом назначения оказалось низкое, ничем не примечательное здание.

— Под нами подземный город, — шепнул Бьерн, стоило нам шагнуть за порог.

Короткий переход, и мы очутились у широкой шахты, уходящей на многие метры вниз. Я была уверена, что конечная цель нашего пути находится в самом низу, однако подъемная платформа опустилась всего лишь на один ярус и замерла.

— Иди вперед, — ткнул меня в спину дулом винтовки один из сопровождающих.

Едва не споткнувшись, я шагнула через порог и оказалась в длинном плохо освещенном коридоре, по обе стороны которого шли ряды глухих металлических дверей.

Пройдя пару десятков метров, мужчина с седыми висками толкнул ничем не отличающуюся от остальных дверь и отступил в сторону, пропуская нас вперед.

— Значит, вы и есть те выжившие, — раздался, как мне показалось, слегка заторможенный голос, когда за нашими спинами с лязгом захлопнулась дверь, отрезая нас от сопровождающих.

Обладатель голоса, откинувшись на спинку кресла, сидел за массивным письменным столом, сложив на животе руки. Освещение было хоть и тусклым, но его хватало, чтобы рассмотреть устройство, охватывающее кольцом шею говорившего. Это был синтетический голосовой имитатор. Такие устанавливали тем, кто получал невосполнимые травмы шеи и не имел возможности самостоятельно дышать и говорить. Именно из-за имитатора речь мужчины казалась угловатой и была лишена эмоций. За спиной хозяина подземной комнаты недвижимо замерло пятеро хорошо вооруженных бойцов.

— Присесть не предлагаю, а потому сразу к делу. Кто именно выжил из вашего отряда, где они находятся и в чем состоит сложность в их эвакуации? — безжизненно осведомился мужчина, так и не посчитавший нужным представиться.

Я решительно шагнула к мерцавшей в воздухе интерактивной карте, и ткнула пальцем в точку, чуть выше того места, где нам надлежало установить картриджи.

— В этом месте заблокирован командир Баскес. Он с остальным отрядом успел отойти от нашего сектора совсем недалеко, когда пришел сель. Вода успокоилась, и мы смогли добраться до того места, откуда был слышан его голос. Командир оказался замурован в одной из каменных пещер в русле реки. Завал велик, без техники не разобрать. Есть ли другие выжившие, нам неизвестно. Ситуация осложняется наличием обширного семейства гилло, растревоженного сорвавшимся селем. Сотни обозленных особей, мы сами едва не погибли. Помог случай — на охоту вышла стая ранхов. Гилло переключились на них.

Мужчина потер подбородок, словно задумавшись.

— Мы вышлем боевой отряд. Вам же придется пока что остаться на базе. — Крэйг, отведи их.

При этих словах дверь распахнулась, и мы снова оказались в компании наших старых проводников.

Платформа, что до этого спустила нас на первый подземный этаж, ухнула вниз, заставляя желудок приподняться к горлу. То место, где нам предстояло провести свои последние часы, если мой план не сработает, располагалось настолько глубоко под землей, что система вентиляции подземных этажей базы была уже не столь эффективна. С каждым новым десятком метров воздух становился все жарче и душнее. Я почувствовала, как мой пульс усилился, и слегка закружилась голова. Неполадки с организмом могли привести к ошибкам, а потому теперь я старалась дышать медленнее и глубже.

Камера, куда нас определили сопровождающие, была абсолютно пуста и освещалась красноватым светом, сочившимся из щелей под потолком. Я сделала шаг вперед и пошатнулась.

— Простите, что-то мне совсем нехорошо, — слабым голосом проговорила я, буквально наваливаясь всем телом на мужчину с седыми висками.

Крэйг брезгливо отпихнул меня в сторону, и я, не удержавшись на ногах, повалилась на пол.

— Принесите им воды, — обратился Крэйг к одному из мужчин в форме. — Не хватало еще, чтобы они окочурились раньше времени.

— Тебе удалось? — спросил Бьерн, когда тяжелая дверь с грохотом отрезала нас от остального мира.

— О да, и даже лучше, чем предполагалось. Гляди, — садясь на бетонный пол, я протянула вверх маленькую пластиковую карточку. — Этот кретин таскал с собой не только оригинальный пропуск, но и запасной. Пропажу он обнаружит не сразу, так что у нас есть немного времени.

Во годы моей школьной учебы среди подростков считалось модными не брезговать мелкими карманными кражами. Исключительно азарта ради. Подростки сбивались в команды и соревновались в ловкости рук и везении. Мне было далеко до победителей, но некий навык я все же получила. Кто бы мог подумать, что забава, не раз приводящая родителей в ярость, а детскую попу в сплошной синяк, теперь была способна помочь в прохождении испытания, от которого будет зависеть вся моя дальнейшая жизнь.

— У нас есть пара минут, чтобы отдохнуть и подготовиться. Потом придется все делать быстро.

— Просто подумать не могу, что позволил втянуть себя в эту авантюру, — покачал головой Бьерн. — Ну не может сюжет разворачиваться именно так.

— А у тебя есть идея получше, — вращая карточку в пальцах, я с недоумением уставилась на Бьерна. — Эй, ты же сам все время пытался доказать, что испытание — всего лишь игра. Вот и играй! Так, чтобы на всю жизнь запомнилось.

За дверью послышались едва слышимые шаги. Пискнул электронный замок, и в комнату хлынул бледный электрический свет.

— Помогите мне, — едва слышно проговорила я.

Чтобы осуществить задуманное, пришлось лечь почти у самого порога. Не ожидавший такого поворота мужчина, шагнувший в камеру, держа в руке закрытый пластиковый стаканчик с водой, едва не споткнулся о мою ногу. Однако эффект неожиданности сработал. Позабыв про инструкции, он склонился надо мной, чтобы посмотреть, что происходит. В этот момент Бьерн, до того притаившийся сбоку от дверного проема, беззвучно переместился охраннику за спину и с силой обрушил локоть на основание черепа бедняги. Не успевший ничего понять мужчина выронил стаканчик и повалился ничком прямо в мои объятия. Защитный костюм не позволил нанести серьезную травму, а потому Бьерн смог лишь оглушить его.

— Поторопись, он сейчас совсем очухается, — яростно зашептала я, обхватывая тело мужчины руками и ногами. — Он слишком крупный, не удержу.

Склонившийся над охранником Бьерн быстрым движением отсоединил шлем и сдернул его с головы. На свет показалось совсем молодое розовощекое лицо со слегка расплывающимися от контузии глазами. Больше рассмотреть я ничего не успела. Перед моим носом мелькнули руки Бьерна, раздался громкий щелчок, и лицо юноши под неестественным углом ушло в сторону. Его тело тут же обмякло, окончательно придавив меня к полу.

— Сними его с меня, — с натугой проговорила я, ворочаясь под тяжелым безжизненным телом. — И поторопись. У нас теперь каждая минута на счету. Судя по габаритам, у него твой размер, значит тебе и переодеваться.

Бьерн за ногу стащил с меня мертвого паренька и тут же начал снимать с него защитный костюм.

— Проверь еще раз камеру, вдруг местная система безопасности уже обошла блокировку, — проговорил Бьерн, натягивая защиту. — И не будь уж совсем свиньей, оставь мне хоть немного.

Я с трудом оторвалась от ополовиненного стакана с водой и подошла к мигающей под потолком камере. Блокировка все еще держалась. Не знаю, зачем инженеры решили снабдить специалиста по поведению ксеносов чипом управления электросистемами и проведения кибератак, но в нашей ситуации это оказалось не лишним. Покопавшись в информационной базе, я обнаружила множество полезных файлов, которые по какой-то причине не заметила в самом начале.

— Я готов, можем идти, — глухо проговорил из-под шлема Бьерн.

— Карту скачал?

— Да. Судя по всему, нам придется подняться на четыре уровня и уйти влево. Там расположены биолаборатории. Вот только как мы пройдем мимо постов охраны? Их там слишком много.

— Мы не станем проходить мимо них. Придется воспользоваться вентиляцией.

Вертикальная металлическая лестница, идущая в параллель с шахтой подъемной платформы, из-за влажности полностью покрылась ржавчиной. Я медленно переставляла ноги с перекладины на перекладину, боясь, что одна из них не выдержит, и я повисну на руках над бездной. Не придавала оптимизма и светящаяся голубоватым плесень, то и дело выстреливающая облачками летучих спор, заставлявших меня с трудом сдерживать кашель и постоянно моргать из-за набегавших слез.

— Платформа едет, прижмись! — крикнула я Бьерну, стараясь слиться со стеной.

Пока нас не замечали, но мы успели так наследить, что в любой момент могла подняться тревога. Достигнув нужного уровня, я осторожно высунулась наружу и тут же снова спустилась на несколько ступеней.

— Что там у тебя? — шепотом спросил Бьерн, лезший вслед за мной.

— Там кто-то стоит. Возможно охрана. Придется его сбросить вниз, — прошептала я в ответ. — Прижмись к лестнице как следует, чтобы он тебя не задел.

Отцепиться от лестницы и продолжить свой путь по узкому металлическому козырьку, идущему по периметру шахты, оказалось не так-то просто. Козырек сужался, и ноги тои дело грозили соскользнуть, сбросив меня в многометровую бездну.

Ничего не подозревающий наблюдатель зевал во всю глотку, уставившись в пространство казавшегося бесконечным коридора. О том, что позади него из пустоты шахты может возникнуть враг, мужчина не подозревал. На его поясе призывно свисал электрошокер. Осторожно подкравшись как можно ближе, я протянула руку и со всей силы дернула за шокер. Совершенно не ожидавший такого хода сонный охранник замахал руками, стараясь удержать равновесие, но его ноги, оказавшиеся слишком близко к краю шахты, окончательно потеряли опору. Истошный крик длился не долго. Платформа, остановившаяся на пару уровней ниже, с чавканьем приняла его тело, разбив, словно фарфоровую куклу.

— Даже если ты стоишь спиной к стене, не забывай иногда оборачиваться, — тихо проговорила я. — Бьерн, поторопись! Теперь нас точно обнаружат.

— Вами уничтожен нейтральный персонаж. Начислено пятнадцать штрафных баллов.

— Кто бы сомневался. Такими темпами скоро и за раздавленного муравья штрафовать начнут, — пожаловалась в пустоту я, осматриваясь, не выйдет ли кто-то на крик.

Подтянувшись на руках, я выбралась наверх и сразу же отошла за угол. Появись кто в коридоре, теперь меня заметят не сразу. В отдалении послышались голоса.

— Бьерн, твой выход. Только побереги заряды, это лабораторный уровень, тут, возможно, их пополнить будет негде.

В дальнем конце коридора показалось три фигуры. Бьерн не стал ждать, пока они приблизятся, и сразу же открыл огонь. Два белых халата окрасились красными брызгами. Их обладатели свалились на пол, так и не успев понять, что произошло. Сопровождавшей ученых женщине в камуфляжной форме зарядом плазмы снесло верхнюю часть головы. Ее рука, дернувшаяся к висевшему на поясе пистолету, повисла плетью, а тело, повело в сторону. Еще пара мгновений, и коридор огласил визг сирены.

— Давай быстрее, третья дверь справа!

Встроенный чип успешно справлялся со своей задачей, отводя камеры в сторону, однако за нами протянулся кровавый след. Теперь он был обнаружен, и любая ошибка могла привести к катастрофе.

Магнитный замок на двери послушно разблокировался, и мы ввалились в тесное, ничем не примечательное помещение, служившее, по всей видимости, подсобкой. Об этом красноречиво говорили роботы-уборщики, переведенные в спящий режим.

— Подсвети мне! — выкрикнула я, быстро осматриваясь по сторонам.

— Надо подпереть дверь чем-то тяжелым, — Бьерн кинулся к массивному стеллажу, загруженному ящиками, но я его остановила.

— Нет, стой. Они не видели, в какую дверь мы вошли. Если они смогут открыть явно заблокированную дверь и обнаружат пустую комнату, то сразу поймут, куда мы делись. А так у нас появится небольшая фора. Лучше подсади меня.

С металлическим щелчком вентиляционная решетка ушла в сторону, и я, подтянувшись на руках, быстро осмотрелась.

— Как там? — раздался снизу голос Бьерна.

— Тебе будет тесновато, — ответила я, отряхивая от пыли руки. — А еще придется сильно постараться не нашуметь. Поверхность гулкая. Звуки передаются очень хорошо. Давай, поднимайся, и решетку за собой не забудь прикрыть.

Очень тихо, на четвереньках, я стала пробираться вперед. Вентиляция, к счастью лишенная перегородок-фильтров, шла через все помещения, параллельно с коридором. Однако буквально через несколько метров пришлось замереть и прислушаться. Внизу двое вооруженных мужчин инструктировали рабочий персонал, как себя вести, если мы будем обнаружены. Пришлось дождаться, пока люди не отойдут в сторону.

Бьерн старался двигаться как можно тише, но с его габаритами это оказалось несколько затруднительно. В одной из комнат он задел рукояткой винтовки металлическую стену вентиляции, что сразу же насторожило толстяка, расположившегося неподалеку от вентиляционного окна, и с упоением поедающего многоэтажный бутерброд. Он с трудом закрутил по сторонам головой на толстой шее, но, так и не сумев отыскать источник звука, с удовольствием закинул остатки бутерброда в рот и сразу же приступил к следующему.

В конце коридора вентиляция расходилась на несколько рукавов, один из которых круто уходил вертикально вверх.

— Видимо, нам все-таки придется карабкаться по скобам, — тихо проговорила я, сверяясь с электронной картой.

В этот момент под нами тревожно взвыла сирена. Трое охранников, показавшихся из боковых проходов, как по команде встрепенулись и рассредоточились по коридору в ожидании приказа.

— Кажется, я задел биодатчик, — с натугой проговорил порядком вымотавшийся Бьерн.

Если я могла передвигаться на четвереньках, то массивному скандинаву пришлось все это время ползти на животе.

— Вот же бездна! — тихо выругалась я, когда заметила крохотную черную пуговку, вмонтированную в боковую панель вентиляционного коридора.

Биодатчики устанавливали в вентиляциях и технических помещениях на тех планетах, где наблюдалось засилье крупных животных-паразитов. Они позволяли отследить их маршруты, а, порой, и гнезда, что значительно помогало службам деанимализации.

Охрана подняла винтовки вверх и открыла стрельбу. На раздумья времени не оставалось. Я рыбкой прыгнула вперед и, хватаясь за неудобные скобы-ступени, начала подниматься вверх. Бок обожгло огнем.

— Вами получена травма. Начислено десять штрафных баллов.

Позади ругался Бьерн, пытаясь протолкнуть меня вперед. Его трофейный костюм сдерживал рвущие вентиляционный корпус заряды, однако некоторый урон скандинав все же получал.

— Да шевели ты задницей! Они же меня сейчас расстреляют как в тире!

— Я стараюсь! Стараюсь!

Как можно быстрее цепляясь руками и ногами за скользкий метал, я поднималась вверх и старалась донести до Бьерна что придется сделать дальше.

Очередная вентиляционная решетка с грохотом отлетела в сторону, распугав склонившихся над обеденным столом людей в белых халатах. Они Явно не рассчитывали, что их трапеза будет так грубо прервана, а потому от неожиданности просто замерли на своих местах. Нырнув вниз головой, я кувырнулась и сразу же ушла в сторону, давая дорогу Бьерну, стоило моим ногам коснуться пола.

Еще в воздухе скандинав открыл огонь, поливая скупыми очередями безоружных людей. Тем временем я заблокировала дверь, воспользовавшись украденной картой. Толстые металлические створки с лязгом сошлись в единое целое, отрезая нас от показавшихся из-за угла вооруженных мужчин. Простым охранникам без особого кода доступа эту дверь теперь не открыть, а благодаря легенде о выжившем командире, база лишилась одного отряда бойцов, в том числе и нескольких людей с особым допуском. Такая помощь — лишь капля в море, но и она могла сыграть нам на руку. Все просто, чем меньше вокруг людей, желающих тебя убить, тем легче выжить.

— Вот зачем это было делать! — закричал Бьерн, когда последний из ученых сполз по кожаному дивану под стол, оставляя после себя кровавый след. — У меня теперь семьдесят три штрафных балл! Их можно было просто согнать куда-нибудь в угол!

— Нельзя. Не должно остаться свидетелей. Чтобы получить нужный состав, да еще, чтобы он начал расходиться в атмосфере, необходимо время. Оно у нас будет, только если никто не заподозрит, что мы пользовались аппаратурой, и не прервет процесс, — проговорила я, поднимая трофейный пистолет, доставшийся мне от охранника лаборатории, который так и не успел подняться с дивана, когда началась стрельба. — Все должно выглядеть, словно мы просто устроили тут бойню и прошли мимо. Военным нет дела до того, что кипит и булькает в пробирках у яйцеголовых, они и не подумают прерывать процесс, зато кого-то из выживших ученых может заинтересовать этим, и тогда всему конец. Так что не жалуйся, у меня у самой уже штрафных баллов набежало не мало. Двигаем дальше. То, что нам нужно, находится в дальнем конце зала.

Мы как раз проходили сквозь череду стеллажей, заставленных помигивающей и попискивающей аппаратурой, когда я заметила движение. Под хлипким столом, заваленном рулонами бумаги, пряталась худенькая рыжеволосая девушка. Большими испуганными глазами она выглядывала из-под своего ненадежного укрытия. Я лишь покачала головой и нажала на спусковой курок. Звук выстрела ударил по ушам, и тело девушки осело на пол.

— Вы уничтожили нейтрального персонажа. Вам начислено шесть штрафных баллов.

— Надо же, мне за нее баллов начислили меньше, чем за вооруженного охранника у платформы. И как понять логику системы? А вот и то, что нам нужно.

Я остановилась перед широким пультом управления, соединенным проводами с невероятной величины прибором, напоминающим термостат.

— Удачно, что мы все-таки пошли на север. Это одна из лабораторий занимающихся терраформированием, — проговорила я, пробежавшись пальцами по кнопкам и мельком глядя на вспомогательные мониторы, расположенные по бокам от пульта. — Определенно удачно. Знаешь, что они тут делают? В этом агрегате находится очень интересное вещество. Оно легко растворяется в воде и переносится реками по всей планете. Вот, сам взгляни, это файл с информацией по исследованию водоросли атис-валенис. Летучая водоросль, Размножается в воде, затем переходит в воздух. При попадании в легкие человека начинает активно размножаться, а токсины, которые при этом выделяются, убивают носителя за сорок восемь часов. Это при малой концентрации. Если ее увеличить, то смерть наступает почти моментально. Так вот, растворяемое в воде вещество убивает атис-валентис. За последние полгода ее концентрация в воздухе сократилась аж на семьдесят процентов. Если бы этого не случилось, то мы с тобой были бы уже мертвы.

— И чем нам это поможет? Ты мне так до конца и не рассказала, зачем тебе понадобилась лаборатория.

— Честно сказать, про лабораторию я узнала лишь пару часов назад. Первоначально я хотела сделать кое-что другое. Впрочем, теперь это уже не важно, так даже лучше выйдет. Сейчас я поменяю состав, и вместо отравы для атис-валентис в воду попадет иное вещество. Ты совсем недавно упоминал лекцию про яды. Так вот, помнишь, тогда нам рассказывали про нейроблист? Лектор лишь вскользь его упомянул. Формула простейшая, но компоненты крайне дорогие. А здесь они, если верить базе данных, в избытке. Вот и еще один повод задуматься о Клисе и его возможностях.

— Это тот самый яд-паралитик, который, попадая в кровь, действует как фермент паука, растворяя внутренние органы?

— В точку! Вот, посмотри, для местной фауны его формула нейтральна, но для людей…

— Ты — монстр, — передернув плечами, проговорил Бьерн. — Даже я до такого бы не додумался. И знаешь, я снова начинаю сомневаться, что все, что ты затеяла, не превратится в страшную ошибку.

— Бьерн, успокойся. Сам подумай. События складываются уж больно гладко, словно по сценарию. Значит, мы точно все делаем правильно. В противном случае, нас бы уже давно убили. Да и система молчит. Ну, если не считать штрафы за убитых нейтралов. Пока я занимаюсь составом, тебе придется сделать еще кое-что.

Соединив командные браслеты, я передала Бьерну коды взлома. То, что мы пока не столкнулись с биоробатами, можно было назвать лишь чудом, однако на базе они были. И теперь им предстояло послужить новым хозяевам. Отпускать Бьерна одного казалось рискованным, однако иначе мы могли не успеть.

— Заряд винтовки у тебя практически полный. Нейтралов там быть не должно, значит, и штрафы не получишь. Вот посмотри на карту. Тебе нужно пройти совсем немного. А встретимся потом здесь, — я ткнула пальцем в красный кружок, обозначенный этажом ниже. У нас все получится. Я уверена, мы на правильном пути.

Когда Бьерн ушел, пришлось сразу приступить к созданию формулы. Хоть я и пыталась убедить скандинава в том, что мы идем по сценарию, у самой голова шла кругом. Наше испытание не было похоже ни на одно их проводимых ранее. Все казалось слишком реальным, заставляющим забыть о самой цели испытания. Теперь, когда мы были почти у цели, что-то мне подсказывало, что за знание всей этой реальности позже придется дорого заплатить.

Одной из причин подобных мыслей стали информационные файлы и коды взлома. Не могли они идти в комплекте со стандартным испытанием. Было кое-что еще. Именно эта малая, едва заметная, но весомая деталь развернула меня в том направлении, в котором мы теперь шли вместе с Бьерном. Контакты с внешним миром во время испытания полностью и абсолютно исключались, однако я получила послание. Оно не на шутку встревожило меня. Однако выбора не было. Я доверилась незнакомому человеку, нарушившему правила, и не прогадала. Лишь благодаря ему я смогла воспользоваться всеми бонусами, что посыпались на мою голову, словно дождь из конфет.

Человек, оставивший послание, не был инженером, и мне оставалось лишь гадать, зачем и как он это сделал. Пробить защиту сценария извне не представлялось возможным, тем не менее, это произошло.

Все эти мысли кружились в моей голове, пока за стеклянной перегородкой в огромном металлическом сосуде смешивалась смерть. Если я все-таки ошиблась в выборе решения, то испорчу не только свою судьбу. Бьерн также пострадает.

В отдалении послышались приглушенные выстрелы — Бьерн добрался до командного инженерного отсека. Оставалось лишь надеяться, что на его долю выпадет не слишком много противников.

Металлические двери, что остались позади, содрогнулись от страшного удара. Их пытались снести с петель направленным взрывом, но пока безрезультатно. Еще пара таких взрывов, и они дадут слабину.

Двери я переоценила. Одна из створок с грохотом свалилась на пол, и в лабораторию стали вбегать вооруженные люди. Я видела, как мелькали их тени, и слышала топот передвигающихся от укрытия к укрытию вооруженных противников. Много ли я навоюю с одним пистолетом? Определенно нет. Пора было уходить.

— Кто бы сомневался, — вздохнув, проговорила я. — Когда-то везение должно было закончиться.

Распахнув дверцу ближайшего пожарного щитка, я выдрала из креплений лом и пару раз им взмахнула.

— Увы, но от плазмы и пуль тобой не отмахнуться, — обратилась я к лому и со всей силы воткнула его в недовольно заискривший пульт управления.

Еще несколько минут, и в атмосферу планеты начнет поступать сгенерированный газ, а в воду концентрат с той же формулой. Мне оставалось лишь надеяться, что в ближайшее время не найдется человека, который всерьез заинтересуется неторопливо протекавшим химическим процессом за стеклянной перегородкой.

Бьерн прошел по коридору кровавой косой. Вооруженных людей в этом секторе базы скопилось не мало. Я перешагивала через тела, то и дело нагибаясь, чтобы подобрать еще один боевой комплект для винтовки, на которую я променяла свой пистолет. У ее бывшего обладателя, которому Бьерн прострелил череп, нашелся новый медблок, и я тут же им воспользовалась. Рана на боку не была глубокой. Скорее, это была царапина, но она доставляла неудобства и могла помешать в бою.

Помимо человеческих тел на моем пути встречались и останки биороботов. Судя по всему, Бьерн преуспел и свою задачу выполнил. Куски металла, соседствующие с едва подрагивающими биоэлементами уничтоженных роботов, соединялись в замысловатые фигуры. Отшвырнув ногой панцирь одного из роботов, я обнаружила под ним розовое тельце, больше всего похожее на огромную голую мышь.

— Однако же затейники, все эти биоинженеры, — ухмыльнулась я, обходя неприятное создание стороной.

Пол под ногами вздрогнул. Почти сразу раздался второй взрыв, и свет, замелькав, потух. Аварийные лампы полыхнули красным одновременно с очередным завыванием тревожной сирены. В стенах распахнулись до того не замеченные мной небольшие лючки. В полумраке коридора что-то закопошилось.

К моим ногам выкатился крупный металлический шар. Он замер на мгновение и пошел трещинами. Еще немного, и шар стал преображаться. Он вытягивался в высоту и обрастал металлическими щупальцами.

Биоробот трещал и пощелкивал, когда сочленения конечностей занимали свои места. Нечто, отдаленно напоминающее жука, вставшего на задние лапы, отряхнулось, повращало подвижным сенсором и, обнаружив что-то, понятное лишь ему одному, устремилось в сторону, где были слышны приглушенные взрывы. Остальные биороботы, не задерживаясь возле моих ног, кинулись вдогонку.

— А вот и подкрепление. Что же, вполне неплохо.

Неожиданно включился таймер. Система продолжала молчать, но время, отмеренное мне до финала, неумолимо начало обратный отсчет. Выругавшись, я кинулась к пожарной лестнице.

Место, где мы договорились о встрече, было совсем рядом. Я дернула дверь, ведущую на лестницу, однако та не поддалась. Пластиковая карточка, приложенная к индикатору, заставила замок пискнуть, но дверь снова не пожелала открываться. Она ходила ходуном, но сдвигаться с места не категорически отказывалась. Что-то массивное подпирало ее с другой стороны. Напрягая синтетические мышцы, я налегла на дверь плечом, но и это ни к чему не привело. Бежать назад к шахте лифта? Слишком далеко. К тому же там могли остаться выжившие охранники. Вентиляция также отпадала — пока я найду правильный путь в ее либиринте, будет уже слишком поздно.

Что-то зудящее, словно комар над ухом, не давало мне покоя последние несколько минут. Я замерла, прислушиваясь к ощущениям. Имплант, что был встроен в основание черепа, испускал легкие электрические сокращения. Заряды стекали на шею и переходили ниже. Не больно, но неприятно. Однако насторожило меня другое. Ощущения были ритмичными, словно кто-то отстукивал такт мелодии. Отстукивал…

— Это же… да быть не может! — воскликнула я, ударяя кулаком по разочаровавшей меня двери.

Это была старая, как мир, азбука Морзе! Шли годы, технологии становились все совершеннее, но основы основ из нашего мира так и не ушли.

Я сосредоточилась и постаралась прочитать, что невидимый собеседник раз за разом старался до меня донести.

— Чес… Юл… Люк! Технический люк для ИИ обслуживания! — воскликнула я, судорожно озираясь по сторонам.

Распахнув первую попавшуюся дверь, я очутилась в тесном помещении, заставленном коробками. Расшвыривая позвякивающие битым стеклом картонки, я метнулась к дальней стене. Срывая пломбы, металлический люк сделал круг, и через несколько секунд я уже спускала ноги в тесную кишку технического коридора, способную пропустить мое тело на этаж ниже. Внизу оказалось темно, а потому определить высоту мне так и не удалось. Когда пятки тяжело ударились об пол, прогоняя волну боли до самой макушки, я подумала, что в следующий раз так бездумно прыгать в никуда все-таки не стоит.

В коридоре, сразу за дверью, послышалась стрельба. Я осторожно выглянула наружу. Спиной ко мне стоял боец в полном облачении. Даже не пытаясь спрятаться за укрытием, он поливал коридор плазмой. Тот, в кого целился стрелок, забился в узкую нишу, не имея возможности покинуть свое убежище. Лишь изредка в ответ прилетала скупая очередь, но все заряды проходили мимо. История повторялась.

На этот раз у меня не было томагавка, зато была винтовка. А единственное действительно уязвимое место на теле стрелка, оказалось прямо перед моим носом. Прицелившись, я выпустила всего один заряд.

Имплант взорвался тысячей искр и красных брызг. Голова стрелка, словно мяч, так и не расставшись со шлемом, покатилась по полу. Бьерн осторожно высунулся из своего укрытия.

— Если бы ты знала, как я тебе рад! — с облегчением выдохнул скандинав.

— Эх, мужчины, вечно вас приходится спасать, — с самодовольной улыбкой проговорила я. — Поторопимся. Думаю, твой таймер выделил тебе не больше времени, чем мне.

***

Электровагон монотонно стучал колесами по единственному рельсу, подвешенному в воздухе над кипящим голубовато-зеленым озером.

— Не хотел бы я искупаться в этой водице, — Бьерн глянул через окно вниз. — Почему нельзя было пустить вагон хотя бы с краю?

У меня рассматривать проплывающий за окном пейзаж сил уже не оставалось. Вытянув ноги в проход, я смотрела в одну точку и пыталась отыскать информационный файл с разъяснением, как запустить шаттл. И не находила. Именно здесь в моем плане оказался серьезный просчет. Впрочем, одна идея все же была.

— Бьерн, ты умеешь пилотировать шаттлы?

— Откуда? Я же не космический пилот.

— Боюсь, нам придется быстро этому научиться, иначе мы погибнем. Либо нас все-таки застрелят военные, либо мы превратимся в биологический суп. Какой вариант тебе больше нравится?

— Если честно, то никакой.

Заскрежетав, вагон остановился. У дверей взволнованно завозился один из биороботов, решивший сопровождать нас до последнего вздока биомеханических легких.

— Ты все еще можешь управлять им? — показала я взглядом на неугомонное существо.

— Очень условно. На баз я задал им команду на нападение. Там сейчас, должно быть очень жарко. В основном здании этих железяк, что гороха в твоей банке. Они слабые противники, зато их много. Однако управлять каждым их действием я не могу.

— Придется пустить его в дело. Еще нам нужны респираторы. По моим подсчетам нейроблист уже попал в воздух. Если мы им надышимся, сам знаешь, что произойдет.

— Есть идеи?

— Взгляни направо. Это явно тот самый шаттл, на котором планировался вывоз контрабанды, о которой мы слышали в джунглях. Он уже готов к старту, и это наш единственный шанс, но вначале придется немного пошуметь.

Металлический шар гулко катился по бетонному полу, ничего не замечая на своем пути. Он уже сшиб пару ящиков и нерасторопного грузчика, отвлекшегося на свой командный браслет. Пока что поведение шара вызывало лишь смех рабочих, однако продлится это не долго. Шар резко поменял траекторию и, в мгновение разогнавшись, устремился к бочкам с горючим. Стоило ему влететь в самый центр, сработала команда на самоуничтожение.

В дальней части порта раздался хлопок, за которым последовал мощный взрыв. Языки пламени устремились во все стороны, облизывая стены, контейнеры и тех несчастных, кто волей судьбы оказался рядом.

Взрыв прогремел на противоположной от нас стороне порта, однако волна жара докатилась и сюда. Один из местных рабочих, что нес увесистый бочонок, остановился и зачарованно уставился на пожирающий горючее огонь, чем я не преминула воспользоваться. Удар рукояткой винтовки в висок, и грузное тело падает на пол, вслед за тяжелым бочонком, вывалившимся из ослабевших рук.

Все были настолько заняты действием, что никто не обратил внимания на то, как высокая худая девушка в ободранном десантном костюме подхватила обмякшее тело и поволокла его за угол. Бьерн уже ждал меня на месте. Скандинав как раз пытался надеть свой трофейный респиратор.

Стеклопластиковая ракушка с надежным фильтром из синтетических волокон и органических пластин, полностью закрывала лицо, не давая проникнуть опасным веществам не только через носоглотку, но и через слизистую глаз. Мой респиратор изнутри пах сигаретами и какой-то химией, а само стекло было украшено многочисленными мутными разводами. Мужчина явно не заботился о чистоте защитного оборудования. С некоторой долей брезгливости я натянула респиратор на лицо.

— Ты нашел универсальный инструмент? — глухим из-за респиратора голосом спросила я у Бьерна.

— Нет, мой был пустым. Может, у этого есть.

Скандинав кинулся обшаривать карманы мужчины, который уже начал приходить в себя и слабо зашевелился.

— Точно есть! На этот раз повезло, — произнес он, доставая из нагрудного кармана плоский продолговатый предмет.

— Вы находитесь в зоне биологического поражения. Рекомендую как можно скорее эвакуироваться.

— Вот и началось. Сейчас им явно будет не до нас, — Бьерн вскочил на ноги, осматриваясь по сторонам. — И система, вроде, не возражает. Просто в голове не укладывается. Я бы никогда не догадался, что именно заложено в испытание. Да что там, никто бы не догадался!

Я отобрала у скандинава инструмент и поманила Бьерна за собой. Шаттл, несмотря на события, развернувшиеся в порту, продолжал подготовку к старту. Экипажу, планирующему через несколько минут покинуть планету, не было дела до того, что с ней после того станет. Шаттл цел, и это было главным.

Технический люк, ведущий в грузовой отсек, располагался в задней части шаттла, как раз неподалеку от того места, где из сопла в любой момент мог вырваться поток раскаленного воздуха.

Инструмент послушно соединился с системой шаттла и начал процесс аварийной разгерметизации люка. Мне оставалось лишь надеяться, что увлеченный пламенным шоу пилот не заметит крохотный мигающий индикатор на самом краю панели управления.

Неподалеку от нас на заплетающихся ногах, словно пьяная, прошла женщина в рабочем комбинезоне. Она заметила нас и силилась что-то произнести, вытягивая в нашу сторону руки. Не дойдя нескольких метров, женщина споткнулась на ровном месте и упала плашмя. Несколько мгновений ничего не происходило, затем ее тело начало содрогаться от конвульсий. Она била ладонями вытянутых вперед рук по полу и мотала головой, разбрасывая в стороны белую пену, обильно хлынувшую из ее рта.

Эта женщина стала первой. Люди, еще недавно занятые тушением пожара или просто глазеющие на разворачивающееся действие, теперь шатались и кашляли, оседали на пол, прижимая руки к животам. Раздался крик боли, к нему через мгновение присоединился еще один. Люди стонали и корчились на полу, однако система продолжала молчать. Она больше не начисляла штрафные баллы, но и о прогрессе сообщать не торопилась.

Звонко щелкнул замок технического люка, и меня обдало прохладой.

— Давай, скорее внутрь, — поторопила я Бьерна.

Горячий поток воздуха едва не сорвал не успевшую до конца закрыться створку люка. Я вскрикнула, и отскочила в сторону, когда в щели хлынул раскаленный пар. Шаттл был готов к отправлению.

Створки на потолке порта начали расходиться в стороны, когда шаттл загудел, дрогнул и потерял контакт с землей. Он слегка покачивался из стороны в сторону в ожидании, когда сможет покинуть лоно порта и устремиться в кажущуюся безопасной черноту космоса.

Резкий рывок вверх, и я, не удержавшись на ногах, отлетела к стене, сильно ударившись спиной о край металлического контейнера.

— Держись за что-нибудь, сейчас еще раз тряхнет! — выкрикнул Бьерн, намотав на руку пучок кабелей.

Не найдя подходящей опоры, я растянулась на полу на животе, ухватившись за скобу крепления. Шаттл снова прыгнул. Меня приподняло в воздухе и снова ударило. На спину навалилась невероятная тяжесть. Шаттл резко набирал высоту, оставляя под собой мучительно умирающую базу.

Меня снова тряхнуло. Казалось, что мы резко остановились, но миниатюрный космический корабль продолжал удаляться от Клиса. Мы почти прошли относительно тонкий, по сравнению с Землей, слой атмосферы, и уже были готовы покинуть экзосферу планеты, чтобы нырнуть в открытый космос, когда Бьерн спросил:

— И что теперь? На Клис мы вернуться не сможем, испытание не закрыто.

Скандинав устало вздохнул. Он все еще опасался, что я повела нас по ложному пути, но теперь я абсолютно не сомневалась в своей правоте.

— Пойдем, осталось доделать самую малость, — произнесла я, вставая на слегка подрагивающие от усталости ноги.

Внутри шаттл оказался совсем крохотным. Почти все его пространство занимала всевозможная техника, к которой тянул свои провода-паутинки энергетический генератор — сердце шаттла. Заставленный ящиками грузовой отсек, не больше двадцати шагов в длину, выходил в узкий металлический коридор, едва подсвечиваемый напольной технической лампой. Дверь направо — царство, где правил корабельный техник.

Мужчина, сверкая блестящей потной лысиной, перемещался от одного аппарата к другому, сверяя данные и корректируя настройки. Шаттл жил своей механической жизнью — шумел, скрипел и стрекотал. Когда я переступила порог и замерла на границе света и тьмы с поднятой винтовкой, техник, скорее, почувствовал, нежели увидел меня. Он резко поднял голову от дисплея, и в этот момент в грудь мужчину ударил сгусток плазмы.

Расстояние между нами оказалось столь малым, что промахнуться было просто невозможно. Техник замер на мгновение с поднятой рукой, в которой блеснуло что-то металлическое, и начал заваливаться на бок. Чтобы его тело не нарушило настройки шаттла, я подскочила к мужчине и аккуратно положила его на пол. Плазма запекла рану, и ее обуглившиеся края не давали крови вытекать наружу.

Система промолчала. Я ждала ее неприятный голос у себя в голове, но он так и не последовал. Глянув на панель управления, удовлетворенно кивнула головой. Пока что все было в порядке.

— Осталось двое. Пилот и штурман. Прикрой меня, если что, но никого не убивай. Нам от них еще кое-что нужно, — попросила я Бьерна, активируя плазменный заряд.

Штурман, словно зная, что должно произойти, встретил гостей выстрелом из дробовика. Мелкие металлические дробинки имели большую площадь поражения, что в замкнутом пространстве для жертвы могло обернуться бедой, но не вредило кораблю, оставляя обшивку в целостности.

Выругавшись, Бьерн скрылся за металлической надстройкой, когда рой дробинок пролетел мимо, слегка зацепив его правое ухо. Плазма не дробинки, ей металл нипочем. Прикинув, где мог находиться штурман, я припала на одно колено и пустила длинную, но маломощную очередь. Сгустки плазмы прошили тонкий металл, разделяющий нас со штурманом, и ушли вглубь шаттла. Гулкий выстрел, шипение плавящегося металла и крик боли.

Не таясь, я прошла в тесное, плохо освещенное помещение. Штурман лежал на полу и глухо стонал, схватившись за обрубки ног, оставшиеся без ступней. Я отшвырнула ногой в сторону его дробовик и присела над корчащимся от боли мужчиной.

— Что в красных отсеках? — Спросила я, разворачивая его голову за неухоженные сальные волосы в свою сторону.

Штурман не желал отвечать, но когда дуло винтовки ударило по одному из обрубков, мужчина закричал от боли. Я хотела ударить второй раз, но тут он все же заговорил.

— Там ГР-36. Восемь штук.

— Хорошо. Теперь мне нужны координаты основной базы на Клисе и твой код доступа к пусковой установке.

Секунду помешкав, штурман перебросил на мой командный браслет требуемую информацию.

— Пожалуйста, не надо…

Я не желал выслушивать мольбы контрабандиста. Один короткий выстрел, и его страдание оборвалось.

— Заряди пусковую установку и задай ей вот эти координаты, а я пока что займусь пилотом.

Получив необходимую информацию, и решив не задавать лишних вопросов, Бьерн ушел. Я же двинулась в кабину управления шаттлом. Вместо фонаря перед человеком, недвижимо сидящем в огромном кресле, раскинулась гигантская виртуальная панель. Десятки графиков и кривых соседствовали с бегущими столбцами цифр и изображениями с наружных камер. Далекие звезды мириадами мерцающих огоньков расцвечивали холодную черноту космоса.

Пилот не был в стазисе, но его частичная погруженность в виртуальность сделала мужчину беспомощным и слепым по отношению к внешнему миру. За визором массивного шлема, венчающего его голову, поблескивали, уставившиеся в одну точку, воспаленные глаза. Пилот не видел и не слышал меня. Многочисленные провода, опутавшие его тело, превратились в кандалы, привязав мужчину к виртуальности.

Я помахала рукой перед его лицом, пилот не отреагировал, лишь уголок узкого рта с сухими губами едва дернулся в сторону.

— Что собираешься с ним делать? — спросил снова присоединившийся ко мне Бьерн.

— Ты активировал пусковую установку? — вместо ответа спросила я.

— Да, они уже летят к цели.

— Хорошо, — произнесла я и провела лезвием, выскочившим сбоку от цевье винтовки, по горлу пилота.

Мужчина дернулся, и шаттл тут же тряхнуло.

— Эй, зачем? — Бьерн дернулся в мою сторону. — Мы же не умеем управлять шаттлом!

— Перехожу на автоматическое управление, — под потолком раздался звонкий бесполый голос корабельного ИИ.

— А нам это и не нужно. Все, что было необходимо, мы уже сделали.

Изображения с наружных камер слегка подернулись рябью. Где-то внизу и левее от того места, где толщу космоса прорезал маленький юркий шаттл, вспыхнула огнем едва видимая глазу точка. Через мгновение к ней добавилось еще пять огненных цветков.

— Вот теперь точно все, — произнесла я, опускаясь на пол и стараясь не испачкаться в натекшей крови пилота.

— Внимание! Испытание успешно пройдено. С вас снимается тридцать штрафных баллов.

— Удивительно. Все-таки ты оказалась права, — тихо проговорил Бьерн, устраиваясь рядом. — Если честно, я до последнего момента не верил, что нам удастся. Но как? Как ты догадалась?

— Давай назовем это союзом интуиции, больной фантазии и толики везения. Ах да, и не забудь про широкий кругозор, — улыбнувшись, ответила я.

Мое тело постепенно теряло чувствительность, снова погружая меня в черную невесомость. Притихший у панели управления Бьерн истаял первым. На последок он лишь покачал головой и погрозил мне пальцем. Теперь у меня оставалось лишь несколько мгновений, чтобы расслабиться и хоть немного отдохнуть. Следовало постараться освободить голову и ни о чем не думать. Даже о человеке, который давал мне подсказки все последние часы. О нем до завершения испытания лучше вообще не думать. А еще лучше — и вовсе забыть.

***

— Доступ к капсуле восстановлен, все функционирует в штатном режиме. Надеюсь, других проблем не возникнет, — дежурный техник Алекс хрустнул пальцами, откинувшись на спинку кресла. — Все, что можно было сделать, я сделал. Рутину по записям с безопасностью сам улажу, все равно вы в этом ничего не понимаете.

Эмили с облегчением выдохнула.

— Им бы обоим отдохнуть немного, да и нам заодно, — устало проговорила девушка.

— Нельзя, мы и так уже отстаем от графика, — возразила Лаэс. Я своему уже запустила новый сценарий.

— А если их все-таки решат вытащить досрочно из капсул?

— Это вряд ли. Тогда здесь бы уже собралась толпа безопасников, а так вон, всего парочка, да и те не спешат вмешиваться в процесс. Просто наблюдают, чтобы все было спокойно. Так что мой тебе совет — запускай сценарий, и иди поспи хоть пару часов. Твой полуночный помощник свеж и бодр. Уж справится как-нибудь, раз сложности позади. Если что, обещаю, что сама тебя разбужу.

Мигнули лампы, и в зале стало значительно светлее. Капсулы погружения снова дружно запищали, перестраиваясь на новый источник питания. Громко стуча каблуками новых кожаных ботинок, в зал вошел неприметный худой человек. Он бросил быстрый взгляд по сторонам, а затем решительным шагом приблизился к старшим инженерам.

— Меня зовут Аттис Кори. Я начальник безопасности сектора ТА-42. Прошу уделить мне пару минут, и давайте отойдем немного в сторону. Лаэс Ходински, ваш помощник найден. Скажем так, именно он стал причиной перебоя в работе биогенератора. Его останки только что извлекли и отправили в лабораторию для экспертизы. Похоже, тот, кто запихнул его в генератор, не знал, что активные щелочи не растворяют некоторые виды имплантов. Признаться, от вашего помощника мало что осталось, но вам все равно придется пройти на опознание. Это формальность, но формальность необходимая.

На Лаэс было больно смотреть. Девушка побледнела и, казалось, едва устояла на ногах, услышав шокирующую новость. Вся ее расслабленность вмиг улетучилась, но она быстро взяла себя в руки.

— Сэттен, конечно, всегда был немного странным, впрочем, как и все мы, но чтобы такое… в голове не укладывается.

— Я все понимаю, старший инженер, вы шокированы, — монотонно начал начальник охраны Кори. — Однако сейчас от вас требуется лишь пройти в лабораторию. Вас там ждут. Прошу, не стоит задерживать специалистов.

Эмили бросила печальный взгляд в спину удаляющейся Лаэс. Все, что происходило вокруг, заставляло девушку все больше и больше нервничать. Слишком много белых пятен и непонимания.

— Эм, расслабься, мы все равно ничего не сможем сейчас сделать, — садясь за пульт, проговорил Дэр. — Лучше последуй совету своей подруги, и немного отдохни. Наша подопечная стабильна, дальше я сам справлюсь.

— Только не вздумай подсунуть ей что-то из твоих бездонных запасов. Она и так натерпелась.

— Не беспокойся, на этот раз обещаю, что от плана не отступлю. Я же не садист, понимаю, что ей тоже надо немного отдохнуть. Эх, четвертое испытание! Прямо самому в отпуск захотелось, — закинув руки за голову, мечтательно произнес Дэр.

— Если бы мне кто предложил так отдохнуть, то я, пожалуй, послала бы его куда подальше, а то и вовсе на месте прибила, — пробурчала под нос Эмили, покидая зал глубокого погружения.

***

— Отбой. Сверху пришел приказ пока что их не трогать, — с порога проговорил запыхавшийся светловолосый мужчина в мятой рубашке. — Ваер, отзывай своих ребят. Просто будем наблюдать. Аттис разберется с инженерами, а на нас весь основной персонал. Тот растворившийся в щелочи щенок явно был не один. Чтобы провернуть такой фокус с испытанием, должна была работать слаженная команда. Нам бы хоть кого-то живьем взять, а там клубок сам размотается.

Светловолосый устало плюхнулся на низкий диван у дальней стены и начал с остервенением тереть горящие глаза. Уже заканчивались вторые сутки, как ему не удавалось поспать.

— Руководство рвет и мечет. Вы сами видели, чьи образы послужили для сознания персонажей в этом испытании, и в какие условия их загнали. Если информация дойдет до общественности, Корпорацию ждут тяжелые времена. Ник, отправь мне отчет по возможным утечкам.

Тот, кого назвали Ником, не отрываясь от работы, перебросил начальнику только что дополненный отчет о передаваемых на спутники потоках информации. Он был серьезно обеспокоен, но не подавал виду. Случись утечка, и столь громкое дело перевернет не только его жизнь, но и жизни десятков тысяч людей, работающих на «АприМед», с ног на голову.

— Лукас, тебе бы кофе выпить для начала, — бросив взгляд на светловолосого, произнес Ник. — Информация дополняется каждые десять минут. Есть несколько интересных ниточек, за которые не помешало бы дернуть, но мне нужно больше людей. Выдели хотя бы пятерых, и к утру у нас будет более-менее ясная картина.

— Бери, сколько надо, — зевнув, согласился Лукас. — Нам нужен результат. И вот еще, это не совсем твой профиль, но посади пару ребят покопаться в прошлом этих двух испытуемых. Переписка, звонки, сохранившиеся записи с камер. Возможно, это ложный путь и они, как горячо утверждает Аттис, вообще ни при чем, так сказать, жертвы обстоятельства, но подстраховаться не помешает.

Кивнув, Ник отправил доработанный файл по закрытому каналу, уходящему к одной из планет, вращающихся у Касперы, местного светила, вдвое большего земного солнца, и вывел на дисплей фамилии нужных людей. Пока все было спокойно, но он продолжал нервничать. Происшествие с испытанием было с душком. И сработано оно было слишком грубо и непрофессионально. Однако время вспять не повернуть.

Ник был уверен, что из-за чьей-то чрезмерной любви к деньгам и подковерным играм пострадает много невинных людей, в том числе и те, кто был ему дорог. Однако могло быть и хуже. Непоправимое миновало, и теперь Ник делал все возможное, чтобы последствия не оказались болезненными или же вовсе фатальными.

Глава 9. Лучшее лекарство от всех недугов

— Знаешь, Сакда, как говорят, лучшее лекарство от всех недугов — это соленая вода. Пот, слезы и, конечно, море. А ведь нам с тобой, по всем трем пунктам повезло.

Со стоном Атхит сполз со старого разбитого шезлонга и с хрустом потянулся.

— Вот только не знаю даже, какой именно соленой воды в нашей жизни больше.

Маленький упитанный таец покрутил покатыми плечами, разминая их, и ухватился за рукоятку пластиковых граблей, в которых не хватало нескольких длинных зубцов.

Я сидела на соседнем шезлонге и то сжимала, то разжимала кулаки. Смуглые руки с мозолистыми ладонями и кривыми обкусанными ногтями покалывало тысячами маленьких иголочек. Руки слушались плохо, а уж о том, чтобы вскочить на ноги, и речи не шло. Голова шла кругом, грозя поменять местами землю с небом.

— Цель вашего испытания спасти Кьета и Мальи. Внимание! Четвертое испытание может быть расширено многочисленными цепочками дополнительных заданий. Тщательно взвешивайте свои решения перед принятием. Дополнительные задания могут серьезно повлиять на успешное прохождение основного испытания.

Я осмотрелась по сторонам. Неподалеку стайка худеньких ребятишек с упоением пинала старый полусдувшийся мяч. От их игр пыль стояла столбом, и парочка черно-белых крикливых птиц никак не решалась подобраться к призывно лежащему насамом краю пылевой завесы куску черствого хлеба.

С другой стороны сквозь низкие ветви раскидистого дерева виднелась сверкающая на солнце полоска моря. Теплый ветер ворошил мои короткие волосы и забирался под растянутую дырявую майку.

— Пойдем, Сакда, работа сама себя не сделает. До обеда не управимся — хозяин будет сердиться. Отлив сегодня сильный, много мусора.

Таец сунул мне в руки вторые грабли и покрытый песком целлофановый пакет. Призывно помахав рукой, он вразвалочку двинулся к воде.

— Система, покажи информацию по времени и местности.

— Сейчас двадцать седьмое декабря две тысячи четвертого года альтернативной реальности, Таиланд, Пхукет. Семь сорок пять утра.

— И что могло случиться в далеком году в Таиланде? Вот не помню. Тем более, реальность-то снова альтернативная, — пробурчала я, загребая песок широкими ступнями.

Мне снова досталось мужское тело, но на этот раз, спасибо инженерам, хотя бы здоровое и мололое. Стоило выйти из тени, как солнце обрушило на меня всю свою ярость.

Пляж, раскинувшийся на добрые несколько десятков метров, был усыпан отдыхающими. От воды слышался детский смех, а воздух пропитан ароматом куриного шашлыка и печеного батата. Сверкающая в лучах карабкающегося по небосклону солнца вода манила в свои прохладные объятья. Мне нестерпимо захотелось побежать по мягкому желтому песку и окунуться с головой в прозрачную синеву голубого прозрачного моря, плавно переходящего в бескрайний океан.

— Смотри, как вода далеко ушла, — пожаловался Атхит. — Тут работы на весь день.

Пухлый таец буквально вырвал меня из мечты и вернул в суровую реальность. Вода отошла далеко от своих привычных границ, оставив на влажном плотном песке мириады ракушек, острых камушков и металлических крышечек от напитков, перемешанных с подсыхающими водорослями и выцветшими упаковками от чипсов, шоколадок и прочей разномастной химии.

Засмотревшись на виртуозную гонку чаек, стремящихся отобрать уодной из своих товарок поблескивающую на солнце серебром рыбешку, я высоко задрала голову, и, когда под ногами вздрогнула земля, не удержалась и повалилась на песок. На мгновение притихший пляж загомонил с удвоенной силой.

— Что это было, папа?

— Эй, Элен, вылезай из воды! Нам нужно срочно вернуться в отель!

— Мэтью, тебе не кажется, что это было землетрясение? Я слышала на островах это не редкость.

— Сакда, где наши дети? — отвлекшись от гомона людей, я почувствовала, что кто-то уже продолжительное время теребит меня за майку. — Сакда, я к тебе обращаюсь.

— Что? — я непонимающе уставилась на невысокую худую женщину, обозначенную системой как Нари, с большой плетеной корзиной на лямках. От корзины аппетитный запах еды. — Какие дети?

— Не придуривайся! — разозлено воскликнула тайка. — Где Кьет и Мальи? Ты должен был присмотреть за ними до обеда. Мы же договаривались, что дети буду рядом. Где они?

Все встало на свои места. Я осмотрелась по сторонам. Когда вслед за Атхитом я направилась к кромке моря, мимо пробежало двое детей, лет семи, в одинаковых красных футболках. Мимоходом девчушка уцепилась за мою ногу, но тут же отпустила ее, засмеялась и побежала дальше вслед за братом. Детей в красных футболках в поле зрения не наблюдалось.

Под ногами снова качнулась земля. Нари схватилась за лямки корзины и испуганно уставилась на уходящую в бесконечность водную гладь.

— Взгляните! Что там? — раздался неподалеку удивленный женский голос. — Это волна?

Я посмотрела вдаль. На самом горизонте, над поверхностью воды появилась серая полоса. Пока она была едва заметной, но очень скоро стена воды, несущейся к берегу, станет намного ближе, и уже не нужно будет всматриваться вдаль, чтобы рассмотреть ее. Сильный порыв ветра сдернул старую соломенную шляпу с головы Нари, и шляпа, кувыркаясь по песку, поспешила прочь от своей хозяйки. Схватив испуганную женщину за руку, я потянула ее в сторону.

— Это цунами! Нужно уходить от моря как можно скорее, на возвышенность!

— Мы не можем уйти без детей! Их нужно найти! — выдернув руку, воскликнула Нари.

Я снова осмотрелась по сторонам. Несмотря на опасность, на пляже становилось все больше и больше народу. Люди смотрели на горизонт, тыкали пальцами в неумолимо надвигающуюся серую линию, фотографировались и смеялись. Лишь немногие, схватив пляжные полотенца, разбегались по отелям или, оседлав побитые жизнью и мелкими авариями мопеды, разъезжались кто куда.

Ветер усиливался на глазах. Он трепал широкие листья пальм и поднимал в воздух колючий песок. Неподалеку суетилась стайка детей, но Кьета и Мальи среди них не было. Вдруг, в узком проходе между двумя трехэтажными домами с широкими открытыми балконами, завешанными цветным бельем, мелькнуло что-то красное.

— Туда! Кажется, я вижу! — хлопнув Нари по плечу, я устремилась к грозившей вот-вот потеряться цели.

Нари, забыв обо всем, кинулась на противоположную сторону дороги. Успевший набрать скорость, молодой парень на синем мопеде едва разминулся с перепуганной женщиной. Нари, казалось, и вовсе не заметила его.

— Мальи! — упав на колени перед чумазой девочкой, Нари разрыдалась.

— Мама, смотри, я котенка нашла, — с улыбкой проговорила девочка, протягивая матери тощее попискивающее существо, больше напоминавшее крысу, нежели кошку.

— Где твой брат? Где Кьет?

— Не знаю, он с мальчишками убежал, а меня бросил, — с обидой в голосе произнесла девчушка.

— Я найду его. Уходите на возвышенность, скорее! — поторопила я Нари.

Я обернулась к морю. Серая полоса уже не казалась столь далекой. Отдыхающие, наконец, начали понимать, что происходит и перестали воспринимать надвигающуюся стихию как забаву. Они суетились, собирая вещи, кричали, поторапливая друг друга.

Схватив недовольно пискнувшую Мальи за руку, я устремилась прочь от пляжа, остервенело вращая головой в надежде обнаружить Кьета.

— Вон Кьет, — девчушка ткнула худеньким пальчиком куда-то в сторону.

Кьет с еще одним мальчишкой сидел на дереве и кидал камни в некрупную бесхвостую собаку, оглашающую окрестности недовольным лаем. Собака была зла и не давала мальчишкам слезть с дерева. Тех же, казалось, это лишь радовало. Они весело кричали и осыпали пса новой порцией камней.

При моем приближении собака попыталась переключиться на новую, более доступную цель, но мне было не до церемоний. Пнув взвизгнувшую шавку в бок ногой, я протянула руки к Кьету.

— Слезай скорее, нам нужно срочно уходить.

Недовольный мальчик побурчал для приличия, но все же с дерева спрыгнул. Вокруг, словно грибы, были разбросаны лишь приземистые хлипкие домики, не способные удержать тяжелую волну. Нам оставалось лишь одно — постараться уйти как можно дальше от берега. Со стороны пляжа раздались испуганные крики. Я обернулась. Поздно. Ломая деревья и сметая все со своего пути, словно крошки со стола, гигантская волна зашла на сушу.

Пенный бурлящий поток воды пожирал метр за метром, сминая машины и засасывая в свое чрево людей. Волна была не больше трех метров в высоту, но и этого хватило, чтобы обрушить всю мощь стихии на не успевших отдалиться от берега людей. Сумев лишь вдохнуть поглубже, я почувствовала страшный удар, сбивший меня с ног и завертевший, словно в блендере.

Водяной поток тащил мое тело вперед, не давая вынырнуть и вдохнуть воздуха. Меня било о стволы деревьев, перемешивало с останками разбитых мопедов. В ногу вонзилось что-то острое, и я едва не закричала, лишь в последний момент сдержавшись и сохранив драгоценный воздух в легких.

Детей и Нари я потеряла сразу же, как только вода поглотила наше маленькое семейство, однако сообщений об их гибели от системы не поступало. Опять вода! Меня охватило негодование. Инженеры снова натравили на меня водную стихию. Они словно бы знали, насколько я ненавидела глубокую воду, и, будто бы в насмешку, раз за разом испытывали меня на стойкость именно этим способом.

Я почувствовала сильнейший удар, и мое тело, наконец, перестало крутиться в потоке. Волна прижала меня спиной к стене одного из чудом сохранившихся зданий, и теперь со всей силы давила на грудь, силясь выжать из меня жизнь. Почувствовав, что начинаю съезжать в сторону, я растопырила руки и ноги. Это помогло удержаться на месте. Прошло всего несколько мгновений, но мне казалось, что пытка длилась бесконечно.

Все кончилось резко. Поток воды стал стремительно снижаться, освобождая сушу от своего плена. Первый глоток воздуха, стоило голове показаться на поверхности, заставил меня закашляться. В следующее мгновенье, я упала, когда вода ослабила нажим. Мое тело стремительно поволокло в другую сторону, к морю. Вода отступала, утягивая за собой все, до чего смогли добраться ее холодные щупальца. Меня снова тащило по земле, и я старалась зацепиться руками хоть за что-то, но пальцы соскальзывали. Лишь у бывшей дороги мое тело ударило о покосившийся деревянный столб, и мне кое-как удалось удержаться.

В потоке мусора, проносящегося мимо, были видны тела людей. Они не боролись. Скорее всего, все они были мертвы или находились без сознания. Я старалась высмотреть красные футболки Кьета и Мальи, но все было бесполезно. Дети исчезли. Мне бы следовало бы думать и о Нари, но система не стала включать ее в испытание, и я решила не тратить на нее силы и время. В конце концов она была всего лишь виртуальным персонажем.

Ошарашенная и обессилевшая, я сидела в мутной воде, не пожелавшей полностью вернуться в море. Вокруг царил хаос. И без того ветхие дома оказались разрушены. Переломленные пополам пальмы лишились листвы, склонили кроны-веники до самой земли. Мимо проплывали доски и куски пластика. Все тяжелое безвозвратно ушло на дно. Неподалеку раздался крик.

Я вскочила на ноги и тут же охнула. Рана полыхнула огнем, заставив меня согнуться пополам. Из ноги торчала длинная щепка. Пока я была в холодной воде, боль не казалась столь острой, сейчас же она буквально раздирала раненую ногу.

Стиснув покрепче зубы, чтобы не заорать, я ухватилась за основание щепки и с силой дернула. Смолчать не удалось. Хриплый стон, вырвавшийся из груди, спугнул крупную чайку, старающуюся удержаться на скользком стволе завалившейся пальмы.

Кровь из раны хлынула ручьем. На несколько секунд я дала ей свободу, чтобы из раны смогли выйти возможные остатки от щепки. Зачерпнув пригоршню воды с самой поверхности, где песчаной мути было поменьше, я плеснула на рану.

— Да чтоб вас всех! Как же больно!

Сорвав с тела остатки майки, я обмотала ногу, стараясь не перетянуть рану слишком сильно. Кровь тут же выступила на поверхность, но теперь, по крайней мене, она хотя бы не текла. Вновь раздавшийся неподалеку крик привел меня в чувство.

Это был ребенок, но, к сожалению, не один из тех, кого мне следовало найти. Девочка лет десяти, зацепившись шортами за обломок доски, болталась на уровне второго этажа над грудой искореженных машин.

Большей частью дом оказался разрушен, и я не видела пути, как можно было быстро и безопасно до нее добраться. Оставалось лишь карабкаться по разбитым доскам. Я сделала пару быстрых шагов вперед и споткнулась обо что-то упругое и невидимое в мутной воде. Не удержавшись на ногах, полетела вперед. Выставленные руки коснулись чего-то теплого. Это был человек! Кое-как привстав на ноги, я потянула погруженное в воду тело на себя и почти тут же отпустила.

Этой женщине помощь уже была не нужна. Полноватая пожилая брюнетка безжизненно смотрела на меня остекленевшим серо-зеленым глазом. Вместо второго из глазницы торчал короткий металлический прут. Ее тело еще не успело полностью остыть в холодной воде. Я брезгливо ополоснула руки и, больше не глядя на погибшую, продолжила путь.

— Постарайся не шевелиться! — выкрикнула я, осматриваясь по сторонам в поисках хоть чего-то, способного помочь мне в сложившейся ситуации.

Услышав мой голос, девочка притихла. Она была безумно напугана. Многочисленные синяки и ссадины покрывали ее не успевшее загореть тельце.

— Помогите мне! — вновь затрепыхалась девчушка.

— Вам предложено дополнительное задание. Данное задание не связано с основным испытанием. Отказ не навлечет начисления штрафных баллов.

— Может, хоть какие-то бонусы добавятся. Во всяком случае, я пока что ничего не теряю.

Стоило девчушке шевельнуться, доска, на которой она висела, хрустнула. Следовало торопиться. Превозмогая боль в ноге и выискивая участки, за которые возможно было зацепиться, я полезла вверх. Старые доски крошились под моим весом, норовя скинуть вниз. Я карабкалась и думала, стоит ли того риск. Система не включила таймер, но и без того было ясно, что время дорого.

Зацепившись одной рукой за металлическую трубу и привставая на цыпочки, я потянулась к девочке. Когда наши тела оказались почти на одном уровне, я поняла, что не могу до нее дотянуться.

— Дай мне руку, не могу достать!

Девочка послушно протянула руки в мою сторону, и в этот момент доска не выдержала. Мои пальцы лишь вскользь прошлись по ее ладони. С криком она ухнула вниз.

Тело среагировало быстрее, чем разум. Отпустив металлическую трубу, я резко присела на корточки на узком карнизе, за который с трудом цеплялись мои ноги. Потеряв равновесие, мое тело начало заваливаться вперед, но правая рука, ухватившаяся за торчащий из стены металлический крюк, не позволила ему это сделать.

Девочку развернуло в воздухе вниз головой, и я успела схватить ее свободной рукой за щиколотку, и удержаться на карнизе самой. Под весом двух тел, кроша цемент, крюк пополз из стены. Чувствуя, что теряю опору, я лишь успела сместиться немного в сторону, заключая последние силы в бросок. Девочка снова оказалась в воздухе, оглашая затопленную улицу истошным криком. С громким плюхом она влетела в воду вперед спиной, миновав торчащие из воды куски железа. Это было последним, что я увидела перед тем, как сорвалась вниз.

Упав в воду вместе с изрядным куском бетона, я сразу же погрузилась на дно, коснувшись руками поросшего колючей травой газона. Лишь чудом мне удалось разминуться с грудой строительного мусора, притаившегося в мутной воде. Моя голова прошла в каком-то дюйме от букета торчащих в разные стороны кусков арматуры. Когда я вынырнула, девочка больше не кричала. Она стояла по пояс в воде, прижав руки к груди, и мелко сотрясалась от беззвучных рыданий.

— Ну и что мне с тобой теперь делать? — задумчиво проговорила я. — Ладно, пойдем.

Когда я взяла ее за руку, девочка не сопротивлялась. Я не могла взять ее с собой, а потому просто подвела к огромному куску пластика, покачивающемуся на воде, словно плот.

— Тебе придется посидеть тут. Помощь скоро придет. А вот это поможет тебе не обгореть на солнце, не снимай его. Он яркий, тебя легко найдут. Главное никуда не уходи.

Я накинула на девочку мокрое цыплячье-желтое одеяло, выловленное из толщи воды неподалеку. Малышка стала совсем безучастной. Она смотрела в одну точку и лишь изредка судорожно всхлипывала.

— Дополнительное задание выполнено, — прозвучал неэмоциональный голос системы.

Бонусов за выполнение не последовало.

— Вот так и знала, что вы еще и жадные, — погрозила я небесам кулаком.

Дальнейшая потеря времени могла обойтись дорого. Решив, что Кьета и Мальи не могло унести слишком далеко, я, больше не оборачиваясь в сторону, где осталась девочка, двинулась параллельно с береговой линией.

Всюду царила разруха. Еще несколько минут назад на этом месте был рай, который в мгновение ока превратился как минимум в чистилище. Трупы стали попадаться все чаще. Они неподвижно плавали серыми тенями в толще воды или застыли гротескными статуями в салонах разбитых машин.

Живые встречались редко. Прибывающие в шоке, люди брели без цели или же стояли на месте, раскачиваясь из стороны в сторону. Другие рыдали, осознав свою потерю, или стонали от боли. Я старалась расспросить выживших, не попадались ли им дети в красных футболках, но меня словно не слышали. Люди погружались в свой собственный мир боли и страдания. Пару раз система предлагала дополнительные задания, но я, больше не веря, что добро в этом испытании вознаграждается, лишь отмахивалась от них.

— Внимание! Поблизости испытуемый.

— Отобразить на карте!

Сальвик Далал. Совсем близко, я едва не прошла мимо него. Устремившись к месту, обозначенному на карте красной точкой, я услышала, как кто-то непрерывно ругается тонким срывающимся голоском.

— Эй, Сальвик, это ты там сквернословишь? — выкрикнула я, на несколько секунд, чтобы перевести дух, прислонившись к чудом сохранившейся пальме.

Ругательства тут же прекратились.

— Брианна? Мне, видимо, тебя сами боги послали. Помоги! — раздалась отчаянная мольба из-за бетонной горы, в которую превратился один из домов.

Я, было, двинулась в обход, но напуганный голос меня сразу же остановил.

— Нет, стой! Не по воде, тут опасно!

На мгновение опешив, я осмотрелась в поисках опасности, но так ничего и не заметила, однако рисковать не стала. Вскарабкавшись по крошащемуся бетону на самый верх, я увидела, в чем была проблема.

Сальвик, а, вернее, некогда роскошная блондинка с пышными формами и невероятно длинными ногами, оседлала кренящийся к воде столб. Угол был столь крут, что еще несколько минут, и столб сдастся, погрузив свою наездницу в воду. Все бы ничего, но буквально в паре метров от столба на поверхности воды плясал непрерывно искрящий электрический провод. Похоже, он питался от автономного аккумулятора, спрятанного в недрах бетонных развалин. Убраться со столба Сальвика, не попав при этом в воду, возможности не было.

— Помоги мне, сделай что-нибудь! У меня таймер, три минуты осталось всего!

Ситуация казалась безнадежной, однако стоило хотя бы попытаться.

— Держись там! Я постараюсь найти источник питания.

Других способов мне в голову не приходило. Я начала отбрасывать в сторону тяжелые осколки бетонных стен в том месте, где провод уходил вглубь, когда моих ушей достиг новый крик.

— Папа, помоги! Я тону! Тону!

— Внимание! Поблизости объект, связанный с испытанием.

Я снова взлетела на верхушку бетонной горы. Яркое солнце било в глаза, но это не помешало рассмотреть худенького человечка, барахтающегося в воде и силящегося зацепиться за убегающие из рук скользкие доски. Кьет.

— Вот, значит, что имела ввиду система, когда говорила про выбор решения.

— Брианна, пожалуйста! Всего полторы минуты, — отчаянный крик моментально выбил меня из ступора.

— Прости, Сальвик, я не могу провалить испытание, — очень тихо проговорила я.

Все же он услышал. Глаза Сальвика в мгновение изменились. Он еще не понял, что это конец, но надежда уже рассыпалась в прах.

— Бри, так нельзя, ты же универсал! Будешь универсалом! Ты должна помогать живым. И… Мы же друзья! Ты не можешь!

Это было тяжело, однако необходимо. Да, я выбрала виртуального персонажа вместо живого человека, однако от этого выбора зависело мое будущее. Я опустила глаза и резко отвернулась. Кьету нужна была моя помощь, и я, спрыгнув в воду по другую сторону бетонной горы, устремилась к тонущему ребенку. За спиной кричал Сальвик. Он ругался, молил и проклинал.

Когда-то спокойный и рассудительный, он превратился в сгусток страха и ненависти. Именно Сальвик был из нас самым рьяным сторонником выполнения испытания любой ценой. Теперь же, попав в беду, он все позабыл. Когда мы вернемся в реальность, я, скорее всего, не смогу посмотреть ему в глаза, и мы больше никогда не будем друзьями. Если вернемся. Если он вернется. Я искала отговорки, но понимала, что, вероятнее всего, приговорила друга. Звучит жестоко, но выбери я Сальвика, и тогда на плахе окажусь уже я сама.

Кьет терял силы. Он все чаще погружался в воду с головой, и я ужасно боялась не успеть. Вода набирала глубину. Через несколько шагов она уже достигала груди, и тогда я, оттолкнувшись ногами, поплыла. Очевидно, подо мной была низина, скопившая в себе достаточно воды, чтобы погубить того, кто не умеет плавать. Кьет снова ушел под воду. На поверхность побежала череда крупных пузырей. Сделав несколько мощных гребков, я нырнула. Мальчик шел на дно. В мутной воде виднелся лишь силуэт его тела, прекратившего борьбу. Над поверхностью воды раздался страшный долгий крик. Мне он показался приглушенным, но и того, что я слышала, хватало, чтобы понять, сколько в нем было боли. Еще один рывок вперед, и я касаюсь мальчика рукой. Кьет вздрогнул, когда я, активно работая ногами, потащила его наверх.

Мальчик был в сознании. Он медленно моргал и пытался сфокусировать на мне расплывающийся взгляд.

— Все хорошо, ты в безопасности, — проговорила я, загребая в сторону бетонной горы.

Подхватив легкое тело на руки, я вынесла ребенка на сушу. Кьет был в порядке. На мальчике обнаружилась лишь легкая ссадина и пара синяков. Пересилив себя, я все-таки вернулась к мету, где оставила Сальвика. По ту сторону горы было тихо. Я опасалась увидеть тело, неподвижно плавающее в воде, но мои страхи не оправдались. Электрический провод все так же искрил от соприкосновения с водой, а столб, на котором сидела блондинка, еще больше наклонился и ушел под воду. Тела видно не было. Проведя рукой по лицу, я шумно выдохнула.

К моему возвращению Кьет совсем пришел в себя. Мальчик сидел и с недоумением осматривался по сторонам.

— Папа, что случилось? Что это было?

— Цунами, малыш. Теперь все хорошо, мы живы. Но нам еще нужно найти твою сестру.

Я спасла Кьета, но система продолжала молчать. Плохой знак, однако ничего с этим поделать нельзя. Снова взобравшись на вершину бетонной горы, я огляделась в надежде, что Мальи окажется где-нибудь поблизости, но нет. Так просто справиться с испытанием система не даст.

— Нужно идти дальше, — я протянула руку мальчику, помогая подняться на ноги.

Ненадолго затихший ветер снова усилился. Несмотря на палящее солнце, я поежилась, когда поток воздуха ударил в мокрое тело. Я посмотрела в сторону моря. Не стоило этого делать. На горизонте появилась новая серая полоса, намного шире первой. Она стремительно неслась к берегу. Все верно, вторая волна. Тогда на пляже я почувствовала два сильных толчка. Второй был намного сильнее. От этой волны не убежать.

Покрепче сжав руку Кьета, я резко сменила направление. Теперь каждый метр, отдаляющий нас от берега, прибавлял микроскопический шанс на выживание.

Идти было трудно. Успевшая размягчиться земля засасывала ноги, замедляя наше и без того медленное передвижение. Окончательно выбившегося из сил Кьета пришлось нести на руках, и из-за дополнительного груза силы начала терять уже я. Несколько раз меня пытались остановить с просьбой о помощи, но я отмахивалась от людей, словно от назойливых мух. Надежда найти Мальи до прихода второй волны таяла с каждым мгновением. Вода была уже совсем близко.

Казалось, надвигающаяся серая стена закрыла собой полнеба. Сколько метров? Пятнадцать? Двадцать? В высоте волна могла поспорить с высоким домом. Замечавшие надвигающуюся опасность люди кричали и молили свыше о пощаде. Напрасно, в этот раз небеса оставались глухи.

Мы не дошли до сохранившейся полосы джунглей совсем немного, когда волна настигла нас. Деревья не были в состоянии помочь, напротив, вони могли навредить, однако пустое пространство страшило больше. Последние несколько секунд, я не решалась обернуться, страшась увидеть неизбежное. На плечи навалился страшный груз, когда меня уже второй раз за день сбило с ног и оторвало от земли. Мое тело било о стволы пальм, оставляя на коже болезненные ссадины и кровоточащие раны на месте содранной кожи.

Позвоночник трещал под неподъемным весом взбесившегося моря. Я зажмурилась, опасаясь, что во всей этой круговерти потеряю глаза. Многочисленные щепки иглами драли кожу.

Кажется, на этот раз сознание на некоторое время покинуло меня, поскольку тот момент, как мои руки расцепились, и я снова потеряла Кьета, напрочь стерлось из памяти. Все безнадежно.

Глава 10. В воде следов не отыскать

Соленая вода держала меня, словно мягкая перина. Ноги покоились в ее толще, а расслабленная спина каталась на едва заметных волнах. Я открыла глаза. Они тут же защипали, когда на роговицу с ресниц стекла соленая вода с песчинками. Лицо почти успело высохнуть, и на коже чувствовалась натянутость. Значит, я пробыла без сознания довольно долго.

Мир было не узнать. Если после первой волны еще хоть что-то сохранилось, теперь от прибрежной линии не осталось ничего. Я бы не взялась сказать наверняка, где раньше было море, а где — все остальное. Среди плавучего мусора лишь изредка показывались верхушки чудом сохранившихся редких пальм. Вода простиралась на сотни метров во все стороны, лишь вдалеке по правую руку виднелась полоса из остатков уничтоженной цивилизации.

Чтобы сохранить силы, я не стала переворачиваться на живот, решив плыть на спине и отталкиваясь от воды лишь руками. Система снова молчала, и это не могло не радовать. Значит, я все еще в игре. Никакого движения на поверхности воды, никаких звуков. Если в живых кто-то и остался, их следует искать среди гор мусора. В воде следов не остается, под водой не спрячешься. Ищи не ищи, а раз никого не видно, значит, и живых нет.

Когда голова уткнулась во что-то твердое, я, наконец, решила перевернуться. Деревянные доски попадались все чаще. Еще несколько метров, и можно попытаться выбраться на сушу. Ноги уже касались дна, но уровень воды пока что понижаться не собирался.

Над головой пролетел вертолет. Спасательная операция все-таки началась. Возможно, люди, сидящие в металлической птице, и заметили меня, но виду не показали. Не снижая скорости, вертолет ушел к горизонту.

Я повернула голову, услышав тихий стон неподалеку. Бедолага, переживший первую волну, не смог повторить свой успех. Стонущий мужчина оказался нанизан на обломанный тонкий ствол дерева, словно бабочка на иглу. Он не шевелился. Тело мужчины доживало последние мгновения, а его дух был уже где-то далеко, покинув слабую, вращающую обезумевшими белесыми глазами оболочку. Других живых поблизости не было.

Солнце переползло через зенит и стремительно уходило к горизонту, а я все еще шла по грудь в воде, не встречая на своем пути никого и ничего, кроме бесконечного плавучего мусора.

С заходом солнца стало холодать, к тому же мне нестерпимо хотелось пить. Находиться в воде и не иметь возможности вволю заполнить ею свой желудок — та еще пытка. Но на этот раз инженеры все-таки сжалились надо мной.

Хоть уже практически стемнело, мне удалось заметить проплывающую мимо ополовиненную бутылку с газировкой. Трясущимися руками я отвинтила пробку и с жадностью припала к горлышку. Колючая жидкость ударила в нос, заставив поморщиться, но, пожалуй, вкуснее я ничего в жизни не пила. Газировка кончилась очень быстро. Сладкая вода плохо утолила жажду, но это было лучше, чем ничего. Теперь следовало позаботиться о ночлеге. Провести ночь в стремительно остывающей воде стало бы верхом глупости.

Сорванная с петель дверь с трудом смогла заменить полноценный плот, но альтернативы не находилось, волна перемолом все более-менее крупные плавучие обломки хлама. Вскарабкаться на дверь оказалось не так-то просто. Строптивый кусок дерева норовил перевернуться или вовсе упорхнуть из рук. Кое-как мне все же удалось поместить на дверь свое тело. Под приличным весом она просела, и на ее поверхность сразу же натекла широка мутная лужа. О надежде полностью просохнуть пришлось забыть.

Выдрав застрявшую в мягкой земле деревянную жердь, я смогла направить импровизированный плот, отталкиваясь от дна, в нужном направлении. Вскоре густые заросли мятого тростника приняли мое жалкое судно с тихим шорохом. На ночь было необходимо закрепиться, чтобы с отливом меня не вынесло в открытое море. До возвращения на небосвод солнца предпринимать что-либо мне категорически не хотелось.

Ночью стало совсем холодно. Я отчаянно боролась со сном, но глаза слипались. Кое-как устроившись на шатком плотике, я задремала.

К утру почти вся вода ушла. Я проснулась на груде обломков, в которую превратилась курортная деревня. Не переставая удивляться, как накануне мне удавалось передвигаться в воде, скрывающей в себе столько мусора, я попыталась встать на ноги. Вязкий сырой песок утягивал ступни в свои зыбучие недра, не позволяя спокойно шагать. Ноги вырывались из плена с чавканьем, оставляя после себя глубокие следы.

— И как во всем этом отыскать двух детей? — обреченно спросила я небеса, осматриваясь по сторонам.

Повсюду, насколько хватало глаз, царил один и тот же пейзаж — перемолотые до состояния отдельных досок деревянные дома, поваленные деревья и тягучая жирная грязь. После очередного неудачного шага я напоролась на что-то острое. К счастью, разбитая бутылка лишь слегка поранила ступню. Со своей обувью я распрощалась после встречи с первой волной, теперь же с этим нужно было что-то делать.

Погибшие люди встречались часто, но все они, как и я, оказались босыми. Лишь спустя четверть часа осторожных блужданий мне посчастливилось найти кроссовки. Верхняя часть их обладателя была погребена под каменным завалом, оставив на поверхности лишь ноги. Надев обувь мертвеца, я почувствовала себя мерзко.

— Помогите! Пожалуйста, кто-нибудь!

Кричала женщина. Ее голос был совсем рядом, но мне никак не удавалось обнаружить сам источник. Спотыкаясь, и хватаясь за торчащие из раскисшей земли обломки досок, я двинулась в направлении, показавшимся мне верным.

— Помогите! — голос раздался совсем близко и откуда-то снизу.

Еще несколько шагов, и я увидела глубокую яму, до середины заполненную грязной водой. В самом ее центре, кверху задней частью, из воды торчала старая разбитая карета скорой помощи. Цепляясь за ее распахнутую дверцу, и второй рукой придерживая неподвижного ребенка, в мутной жиже барахталась молодая тайка. Я подошла почти к самому краю ямы, и тут земля под ногами поползла.

— Вами получена незначительная травма. Начислено два штрафных балла, — прозвучал голос системы, когда я, отплевываясь от грязной воды, вынырнула на поверхность.

Испуганная тайка тихонько заскулила, поняв, что потенциальная помощь теперь сама нуждается в спасении.

— Вы приняли дополнительное задание.

— Кто принял? Я? Система, у тебя глюк! Я его не принимала! — с негодованием взвизгнула я.

Система молчала, не желая давать пояснения или отменять навязанное задание. Мысленно ругаясь на чем свет стоит, я подплыла к тайке и довольно грубо осведомилась:

— Что с ребенком?

— Не… не знаю, она не дышит. Мы ехали в больницу. У дочки был сильный жар. Потом… потом я не помню, что произошло. Я потеряла сознание, а когда очнулась, всюду была вода. Моя дочь была в воде. Она…

Не дослушав женщину, я оттеснила ее в сторону так, что тайка едва не потеряла опору. Девочка все еще была жива. Она лишилась сознания, и каждый ее редкий вдох сопровождался громким хрипом с посвистыванием. Кожа на маленьком личике уже начала синеть, и пульс прощупывался с трудом.

— Похоже, она вдохнула воду.

Произнеся это, я, то и дело соскальзывая, стала карабкаться на торчащую из воды заднюю часть машины. Карета скорой помощи шаталась, но я надеялась, что в ближайшее время она не уйдет полностью под воду.

— Давайте ее сюда, — я протянула руки к девочке сразу, как только смогла закрепиться на ненадежной суше.

Уложив девочку на живот, я заставила верхнюю часть ее тела свеситься с края машины. Она повисла головой вниз, и в тот же момент что-то булькнуло. Тонкая струйка воды, просачиваясь сквозь безжизненные синие губы, потекла по ее лицу. Совсем немного воды, но достаточно для того, чтобы кроха никогда больше не открыла глаза. Я слегка пошевелила тело девочки, меняя угол наклона.

Когда все закончилось, я положила девочку на бок, радуясь, что обошлось без сердечно-легочной реанимации. Пульс все еще прослушивался слабо, но ее дыхание, избавившись от хрипов, начало выравниваться. Девочка была выдрана из лап смертельной опасности, но система продолжала молчать, не желая засчитывать задание. Я сидела и напряженно размышляла, что умудрилось упустить. И тут меня осенило.

— Легкие, вода, утопление… Точно! Воспаление легких!

Проникнув внутрь, вода непременно нарушила стерильность, а значит воспаление легких неизбежно. История человечества знавала массу случаев, когда откачанные после утопления счастливцы через пару дней, уже почти забыв о случившемся, умирали от скоротечного воспаления легких.

— Кажется, я наконец-таки начала понимать логику системы, — проговорила я, вновь окунаясь в воду.

В песчаной мути пришлось двигаться едва ли не на ощупь. Глаза не помогали — я видела лишь силуэты. Но для того, чтобы отыскать все необходимое, глаза были не нужны.

Карета скорой помощи была занесена на альтернативный остров из другого времени — из моего. Сразу после окончания академии я прокаталась на почти такой же машине два года с лишним и могла свободно ориентироваться в тесном мирке даже с завязанными глазами. Разве что теперь все, что в ней содержалось, шло вертикально, а не горизонтально.

Вот тут располагалась эргономичная койка с комплексом реанимации. Хм, ирония судьбы. Койка оказалась занята телом врача в развивающимся в толще воды, словно медуза, когда-то белом халате. Чуть глубже — бокс для новорожденных, чьи мамы не успели доехать до родильных домов. Еще глубже, почти у самой кабины, шкаф с лекарствами и мелким оборудованием.

К счастью, шкаф во время аварии не пострадал. Тугие металлические створки распахнулись, и я нащупала нечто продолговатое, больше всего похожее на портативный герметичный кейс. Ничего другого в шкафу не оказалось. В груди начало покалывать — пора было всплывать.

С трудом вскарабкавшись на поверхность машины в обнимку с оказавшейся весьма увесистой ношей, я расстегнула замки и откинула в сторону крышку. Первым, что попалось на глаза, оказался моток толстой веревки — совсем не то, что ожидаешь увидеть в ящике с лекарствами. Под веревкой — всего лишь один заряженный розоватой жидкостью шприц с защищенной колпачком иглой. Рядом с ним лежали пластиковый футляр с цельным остроконечным скальпелем и влагонепроницаемый пакет со сложенным в несколько раз листом бумаги внутри.

— Дополнительное задание выполнено. С вас снимается семь штрафных баллов, — прозвучало сообщение системы, как только моя голова показалась над поверхностью земляного провала.

Попытавшись отряхнуть руки от скользкой грязи, я с хрустом разогнула спину. Интуиция не подвела, шприц с содержимым действительно предназначался девочке. Веревка же позволила ним троим, пусть с трудом, но выбраться из западни. Сунув в карман длинных шорт скальпель в футляре, я осторожно разложила доставшийся мне листок бумаги. Это была нарисованная от руки карта. Что удивительно, карта местности уже пострадавшей от катастрофы.

— А что если… Система, сопоставить!.

Сработало. Все отметки, сделанные цветными карандашами, послушно легли на виртуальную карту. До места, обозначенного жирным крестом, а я была готова поклясться, что именно туда мне и надо, оставалось пройти совсем немного.

— Раз листок нашелся, то это неспроста. Нужно проверить, — проговорила я, тыча мятой бумагой в сторону ничего не понимающей тайки, прижимающей к груди начавшую приходить в себя дочь. — Я все равно не знаю, куда идти дальше, так что ничего не потеряю.

Чем дальше я продвигалась, тем чище и глубже становилась вода, и это несмотря на то, что береговая линия осталась далеко позади. Плавучий мусор попадался все реже. Карта не врала. Через несколько сотен метров по правую руку обнаружился чудом сохранивший вертикальное положение подъемный кран. Чудь дальше из воды торчала белая улыбающаяся голова одного из местных небожителей.

Впереди нарисовалось два островка. Один, побольше, находился чуть в стороне. Мне же нужен был второй, тот, что поменьше. Еще несколько метров, и мое сердце дрогнуло. Там, куда вел нарисованный крест, на земле лежало что-то маленькое и красное. Не раздумывая, я ринулась вперед. Вода стала еще глубже, и мне снова пришлось плыть.

Правой ноги коснулось что-то холодное и шершавое. Оно пронеслось мимо, пройдясь по коже, словно наждачкой. Я успела рассмотреть в мутной воде лишь силуэт, и этот силуэт казался пугающе огромным. Будто натолкнувшись на незримую преграду, я начала барахтаться на месте, крутя по сторонам головой.

Силуэт никуда не делся. Он продолжал описывать вокруг меня рваные круги, то и дела сужая радиус. На поверхности показался темно-серый треугольник плавника. Сделав еще полкруга, тварь на мгновение высунула из-под воды край тупорылой морды.

— Вот только акулы мне не хватало! — запаниковав, воскликнула я.

До берега оставалось еще довольно далеко, возвращаться назад и вовсе смысла не было. Позади волновалась пусть не глубокая, но все же вода. При желании акула спокойно сможет меня преследовать и на мели.

Стараясь не выпускать клыкастую хищницу из виду, я начала шарить в карманах в поисках скальпеля. К счастью он не потерялся. Акуле надоело выписывать круги, и она решила сделать пробный заход.

Хищница резко ускорилась, и жесткая морда с силой ударила меня в живот, отшвырнув назад. От испуга я едва не выронила футляр. По какой-то причине акула пока что не пускала в ход зубы.

Следующий удар пришелся в бок. Он оказался намного сильнее и болезненнее первого. Создавалось впечатление, что акула просто решила немного поиграть со своей добычей. Скользким пальцам никак не удавалось справиться с замком футляра. Наконец, пластиковый замок щелкнул.

Стараясь увернуться от третьего удара, я выбросила руку со скальпелем вперед. Лезвие прошлось вскользь по чешуе, не причинив хищнице особого вреда, однако это явно разозлило акулу. Она резко развернулась для нового удара, и на этот раз распахнула пасть, полную кривых тонких зубов. Похоже, игры кончились.

Акула метнулась вперед. Буквально выворачивая суставы, я изогнулась, стараясь миновать смертоносный капкан ее челюсти, одновременно ударяя рукой с зажатым в ней скальпелем. На этот раз получилось. Длинное лезвие угодило в самый центр носа хищницы. Стараясь не потерять свое единственное оружие, я выдернула скальпель из раны и отпрянула назад.

Хищница закрутилась на месте, бешено вращая головой. Вода вокруг начала стремительно окрашиваться красным. Потеряв ко мне интерес, акула метнулась в сторону, напоследок сильно ударив и едва не оглушив меня мощным хвостом. Не теряя времени, я устремилась к спасительной суше.

Акула продолжала бесноваться, разбрызгивая в разные стороны фонтаны воды. Шумно выдохнув, стоило ногам очутиться на твердой земле, я метнулась к свернувшемуся калачиком ребенку. Это была Мальи.

Правую руку девочки вывернули под неестественным углом, но Мальи дышала ровно и без хрипов. Стоило мне приблизиться, девочка открыла глаза.

— Папа, мне больно, — тихо прошептала она. — И страшно.

— Знаю, малышка, знаю. Потерпи немного, скоро все будет хорошо.

Я склонилась над девочкой. Ее красная футболка превратилась в рваную бесформенную тряпку, которую я тут же осторожно сняла, чтобы как следует осмотреть тело девочки.

Рука была сломана, однако перелом оказался закрытым, а значит, в ее тело не попала инфекция. В остальном Мальи пребывала в относительном порядке. Несколько синяков и мелких ссадин рассыпались по ее телу, но они, казалось, не доставляли девочке особых неудобств. Сложность заключалась в другом. Мальи ужасно хотела пить.

Вдалеке послышался мерный рокот, и на горизонте появилась стремительно увеличивающаяся в размерах точка. Это снова был вертолет, и он летел в нашу сторону. Не раздумывая, я подхватила с земли изорванную красную футболку и начала подскакивать, размахивая импровизированным флагом в надежде привлечь к себе внимание.

Вертолет шел на малой высоте. Пролетев прямо над нами и не заметив моих отчаянных плясок, он устремился дальше, к центру острова. Потеряв надежду, я со злостью бросила остатки футболки на землю. Однако нас все же заметили. Вертолет заложил крутую петлю и начал возвращаться, мало-помалу снижая высоту. Зависнув над соседним островком, шумная металлическая птица пошла на посадку.

Из чрева машины выпрыгнуло три человека с носилками и пластиковым чемоданчиком. Они осторожно зашли в водяной пролив, разделяющий островки, и медленно, ощупывая ногами дно, побрели в нашу сторону. Зубастая хищница, наконец, успокоилась и скрылась в мутной воде. Я всматривалась в бурую, идущую мелкой рябью толщу, опасаясь заметить стремительно скользящую тень. К счастью, акула исчезла безвозвратно.

Смуглая женщина в перепачканной песком майке скинула с плеча лямку чемоданчика и тут же приступила к осмотру Мальи.

— Закрытый перелом и обезвоживание. Вот, дайте ей попить, — она протянула мне запечатанную бутылочку с водой. — Вы ее отец?

— Да, — с облегчением выдохнув, ответила я. — Чудо, что мне удалось ее отыскать. Первая волна разлучила нас.

— Именно так. Кроме как чудом, такое не назвать, — согласно закивала женщина, фиксируя руку Мальи. — Сейчас погрузим вас на вертолет. Там как раз пара мест осталась. Через несколько минут вы будете в лагере для пострадавших, где вам окажут всю необходимую помощь. Выживших так мало. После того, как прошло цунами, мы все время в воздухе. Отдыхаем разве что на дозаправке. Вы видели других выживших?

— После первой волны их было еще много. Но не теперь. Мне встретилась лишь одна женщина с дочерью, — я махнула рукой в сторону, где оставила тайку. — Вытащил ее из ямы с водой. Думаю далеко она не ушла. Но будьте осторожны, у девочки лихорадка, она может быть заразна.

Женщина снова понятливо закивала, принимая информацию.

— Все, грузимся на вертолет, — приказала она, защелкивая последний ремень на носилках.

— Я с вами не полечу. Где-то тут остался мой сын, я должен его найти, — устало запротестовала я. — Со мной все в порядке. Может, еще кому помочь смогу. Вы просто укажите, в каком направлении выбираться к выжившим.

Женщина недовольно побарабанила пальцами по крышке ящика с медикаментами, вздохнула, но все же приняла мой аргумент.

— Вон, посмотрите на одиннадцать часов. Там виднеется краешек статуи Будды. Статуя на возвышенности. Лагерь как раз за ней. Но пешком идти далеко и сложно. Попытайтесь добраться до вон той полосы деревьев. Там дороги более-менее сохранились. Добровольцы уже начали расчистку. Ну и нуждающихся вывозят по мере возможности.

Я поблагодарила ее и напоследок склонилась над Мальи. Девочка улыбалась.

— Вот теперь точно все будет хорошо.

Вертолет, разнося вокруг мощные потоки воздуха, начал тяжело подниматься. Когда он уже был высоко и двинулся к скрывающемуся за далекой полосой деревьев лагерю, кувыркаясь, вниз упало что-то маленькое и тяжелое.

— Первая часть испытания пройдена. Внимание! Испытание будет засчитано лишь после выполнения второй части.

Я глянула в информационный файл. Имя Мальи поблекло и исчезло. Пожалуй, о девочке следует забыть и больше на ее счет не беспокоиться, она попала в надежные руки. Однако в списке все еще числился Кьет.

Черный предмет, выброшенный из вертолета, наполовину ушел в раскисшую мокрую землю. Я потянула за край, и на свет показался увесистый водонепроницаемый контейнер. Внутри оказался компактный пистолет с полной обоймой в двенадцать патронов.

— Сначала скальпель, теперь пистолет. Не нравится мне такой прогресс, — проворчала я, отправляя пистолет за пояс шорт.

Помимо оружия, в контейнере лежала узкая полоска бумаги, на которой крохотными буквами была напечатана всего одна фраза.

— Иди против света, — я сжала бумажку в кулаке. — Хорошо, что хоть не на свет. Юмористы.

Солнце все еще карабкалось наверх, а потому определиться с направлением не составило труда. Нужно было просто идти за своей тенью. Светило нежно ласкало спину, словно подгоняя меня вперед, туда, где меня ждали двухэтажные горы мусора и скользкая, словно политая маслом, земля.

В какой-то момент тишина распалась на осколки, разбитая неожиданно громкими голосами, и раздались они совсем рядом. Буквально в нескольких шагах от меня прозвучал недовольный голос:

— Эти два живы. Снова старик попался. Да чтоб их всех! Вот так всегда, самый лучший товар всегда порченый.

— Салам, ты подожди ругаться. Вон тот, второй, еще довольно молод. За него, конечно, денег меньше дадут, но лучше что-то, чем ничего, — посмеиваясь, проговорил другой мужчина. — Эй, парни! Кладите этого на носилки, и несите к машине. Да втенек его положите, пока он совсем не помер. А ты, Этри, прибери старика.

— Эйв, да зачем? Он все равно уже не жилец, сам помрет, — возразил, судя по срывающемуся голосу, совсем молодой парнишка.

— Как зачем? А вступительный экзамен? Ты скажи еще спасибо, что тебе такое легкое задание досталось. И смотри мне, будешь упрямиться, так я тебе новое придумаю. Например, пару шлюх в городе прирезать, да чтобы еще и не на самой окраине. Как тебе такое?

— Да понял я все, понял. Сейчас сделаю.

Осторожно выглянув из-за своего ненадежного укрытия, в которое превратился потрепанный навес бывшей торговой палатки, я увидела, как высокий тощий юноша склонился к земле и резко дернул в сторону рукой. Послышался тихий хрип, который почти сразу оборвался. Юноша брезгливо вытер короткий широкий нож о развивающийся на ветру лоскут ткани, зацепившейся за торчащую из земли деревяшку. Парень сплюнул и направился вслед за четырьмя мужчинами, успевшими неплохо от него отдалиться. Не сомневаясь, что группа бандитов попалась на моем пути не просто так, я осторожно двинулась вслед за ними. И не зря.

Я так увлеклась преследованием, что едва сама себя не выдала — мужчины неожиданно остановилась перекурить. Спас меня торчащий из земли металлический штырь, прихвативший старые шорты за карман. Именно он не дал мне сделать последние три шага и не оказаться нос к носу с преследуемыми. Стараясь дышать через раз, я прислушалась.

— У нас всего три тела, это мало, — произнес тот, кого назвали Саламом.

— Если их полностью разобрать на суповой набор, то по деньгам выйдет неплохо. Этот, хоть и не самый молодой, зато, глянь, почти что целый, ребра переломал, да на этом и все, — возразил Эйв. — Туристика опять же взяли, за него неплохо дадут, и ничего, что ноги переломаны. Ноги заказчикам не нужны. А еще парень мелкий, совсем целый. Сам же знаешь, за детей больше всего предлагают.

— Ну не знаю. Сейчас самое время собирать урожай. Когда еще такое раздолье выдастся. Сколько людей ни пропади, все на воду спишут. Самведь понимать должен, в ней следов не найти.

— Ты вертолет видел? Становится не безопасно. С каждым часом спасателей все больше. Лишние глаза, лишние вопросы. А то и вовсе у нас их отобрать попытаются, если попадемся. Сейчас еще военных к делу подключат. Так что и этих нам за глаза хватит. Поднимай свой конец носилок и вперед. Их еще до лепилы довезти надо живыми.

Услышанный разговор мне не понравился. Вот она, обратная сторона медицинской медали. Первые черные хирурги появились в незапамятные времена. Несмотря на развитую медицину, в моей реальности их ремесло никуда не делось. Напротив, появились даже особые касты космических пиратов, подчищающих молодые колонии на новых планетах. Не удивительно, ведь в такие места всегда отправляются молодые и здоровые, а деться с планеты им некуда. И помощи попросить не у кого.

Бандиты снова зашевелились. Послышались тихие смешки, кто-то чихнул. Впереди завиднелась широкая полоса — мы почти добрались до дороги. Где-то неподалеку была спрятана их машина, а значит, времени у меня оставалось совсем немного.

В обойме всего двенадцать патронов. Слишком мало. Бандитов было явно больше пяти, ведь кто-то наверняка остался охранять пленных. Однако удача снова повернулась ко мне лицом. Самый младший из пятерых, Этри, отстал от остальных, пристроившись к горе разбитых бетонных плит, чтобы отлить. Кусок гибкого провода, так удачно подвернувшегося мне под руку, оказался как нельзя кстати.

Этри слишком увлекся фигурной росписью по камню, и не услышал моих тихих шагов, раздавшихся за его спиной. Перекинутый через тощую шею провод превратился в петлю, перекрыв доступ к воздуху. Парень попытался кричать, но из пережатого горла вырвался лишь жалкий сип, слишком тихий, чтобы его могли услышать остальные четверо, успевшие отдалиться на приличное расстояние. Потерпев фиаско, Этри, вцепившись побелевшими пальцами в натянувшийся провод, попытался брыкаться, но и тут не преуспел. Парень был выше меня ростом, однако его тело, не знакомое с физическими нагрузками, значительно уступало крепкому Сакде.

Этри упал на колени, но его тело продолжало цепляться за остатки утекающей жизни. Парень начал дергаться, и я едва не выпустила из рук провод. Пришлось поднапрячься.

Когда все было кончено, и я присела перевести дух на успевший просохнуть от морской воды гладкий валун, мое внимание привлек один предмет, торчащий из мусора. Это была рукоятка мачете. Одного из тех, которыми так ловко орудуют продавцы кокосовых орехов. Похоже, у меня появилась еще одна возможность сэкономить патроны. Со скальпелем много не навоюешь, а вот с мачете — это совсем другой разговор.

— Эй! Этри! Куда ты там провалился, — послышался хриплый голос одного из бандитов. — Парни, вы идите, а я посмотрю, куда делся наш сопляк.

Вскочив на ноги, я поспешила укрыться. Коренастый смуглый мужичек с длинной, но плешивой бороденкой неспешно вывернул из-за кучи мусора, вытирая руки о растянутую футболку грязно-зеленого цвета. Увидев лежащего на земле Этри, он, опешив, на минуту замер, а затем быстрым шагом направился к телу.

— Что с тобой, а? — бандит наклонился над парнем и пошевелил его за плечо.

Я не дала плешивому времени осознать, что случилось. Пойми бандит, что парень мертв, и поднимется невероятный шум. Выскочив из своего укрытия, я со всей силы ударила мачете, целясь в шею.

Лезвие оказалось не столь острым, как я рассчитывала. Оно лишь порезало кожу. Однако сам удар был настолько силен, что шея бандита хрустнула, и тот безжизненно повалился на своего покойного товарища. По инерции я упала на колени рядом. Меня била нервная дрожь. На этом удача закончилась.

Все происходило довольно тихо, однако оставшиеся бандиты, видимо, что-то почувствовали. Бросив носилки с пребывавшем в бессознательном состоянии мужчиной, они кинулись с криком в мою сторону. Я заметила, что один из бандитов потянул из кармана пистолет. Понимая, что не успеваю укрыться, так и не встав с колен, я перевернулась на спину, утягивая за собой верхнее тело, чтобы хоть как-то заслониться от пуль.

Первая просвистела рядом с головой. Почти сразу же я почувствовала два ощутимых толчка, когда следующие пули вошли в прикрывающее меня тело плешивого.

— Всего двенадцать патронов, — напомнила я себе, высвобождая из-под тела руку с пистолетом.

Целиться из моего положения было практически невозможно. Два выстрела мимо. На третьем послышался крик, и ответная стрельба прекратилась. Пуля угодила бандиту в правый бок. Выронив свой пистолет, он сложился пополам, силясь остановить темную густую кровь. Его товарищ попытался на ходу нагнуться за оброненным пистолетом, но мой следующий выстрел заставил бандита отдернуть руку. Пуля прошла вскользь, лишь распоров кожу. Следующая угодила мужчине в ногу.

Бандит заорал, но ранение не заглушило его жажду мести. Упав на землю, он снова потянулся за пистолетом. От волнения моя рука задрожала, и сдвоенный выстрел прошел мимо. Я задержала дыхание. Это немного помогло, и ствол пистолета перестал ходить ходуном. Выстрел, и пуля, пробив ключицу, вязнет в теле громко всхрапнувшего мужчины.

Последний, оставшийся на ногах бандит резко затормозил. Он попытался развернуться и броситься наутек, но очередная пуля, угодившая ему в спину, сбила бандита с ног. Он упал на живот и непроизвольно засучил ногами по земле.

Скинув с себя более не нужное тело плешивого, я распласталась на мокрой земле, раскинув руки в стороны, силясь перевести дух. Осталось всего три патрона. Где-то там, на дороге, стояла машина, в которой находилась моя цель. Я не сомневалась, что ребенок, о котором говорили бандиты, был Кьетом. Иначе это пошло бы в разрез со сценарием системы. Три патрона и неизвестно сколько противников. Не самая радужная перспектива.

С трудом заставив себя встать на ноги, я подошла к оброненному бандитом пистолету. Пусто. С разочарованием вздохнув, я швырнула звякнувший о камень полностью разряженный ствол. Этого следовало ожидать. Бывший обладатель пустого пистолета оказался жив. Он зажимал рану на животе и молча, с ненавистью, смотрел на меня. Я не стала его добивать. Еще три минуты, и пробитая пулей печень полностью обескровит умирающее тело.

Проверив карманы бандитов и не найдя в них ничего полезного, я склонилась над мужчиной на носилках. Он не дышал.

— Все, отмучился, бедолага. Что же, возможно, для тебя так будет даже лучше.

Когда я подумала, что машина с оставшимися пленниками и их охраной спрятана, то ошиблась. Напротив, она стояла в самом центре дороги, расчищенной от крупного мусора. Неподалеку, в тени высокой пальмы, прохлаждались двое — мужчина и женщина. Они тихо о чем-то переговаривались, передавая друг другу кривой дымящий косяк. За несколько минут наблюдений, что я провела лежа на животе в кустах, других людей не появилось.

Пленников держали запертыми в кузове без окон. Три патрона на двоих. Не самый плохой расклад. Взяв на прицел женщину, я затаила дыхание. Плавно двинулся спусковой крючок и грянул выстрел.

За мгновение до того, как пуля покинула дуло пистолета, мужчина шутливо толкнул мою цель в бок, и они со смехом провалились в пушистые заросли, покрытые мелкими красными цветами. Пуля разминулась с головой женщины в каких-то долях сантиметра. Смех мгновеннооборвался. Из кустов послышалось испуганно-настороженное бормотание, а в следующий момент уже мне пришлось резко отпрянуть назад — град выстрелов обрушился на мое ничтожное укрытие. Стрелявшие не жалели патронов.

— Да чтоб вас! — выругалась я, отползая назад и вбок.

Тем временем стрелки, прикрывая друг друга, покинули кусты и переместились к груде перевернутых металлических контейнеров, в хаотичном положении, застывших на обочине дороги. Мужчина ненадолго попал под прицел, и я выстрелила. Мимо. Снова выругавшись, я затаилась позади крупного пупырчатого камня с вкраплением окаменелых ракушек. Обругав себя за несдержанность, я от злости ударила кулаком по земле. У меня оставался всего лишь один патрон на двоих.

— Разве что самой застрелиться, — со вздохом проговорила я, старательно высматривая хоть какую-то помощь извне.

Стрелки снова решили сменить позицию, и в следующий момент я буквально вжалась в землю. Когда выстрелы стихли, я обнаружила, что на этот раз бандиты оказались намного ближе ко мне. Следовало срочно что-то предпринять.

Повернув голову направо, я едва не расхохоталась. Сбоку от того контейнера, где притаились стрелки, на земле лежал длинный газовый баллон.

— Всего один выстрел? Ну-ну, прямо как в дешевом древнем фильме, — улыбнувшись, промурлыкала я и выстрелила.

Взрыв, раздавшийся в стороне, где засели стрелки, приподнял меня над землей и оглушил. Сверху посыпались комья земли и мелкие деревянные обломки. Я перестала слышать. В голове стоял противный свист, а картинка перед глазами плясала то влево, то вправо, словно при сильной качке. Полежав еще немного без движения и дождавшись момента, когда слух мало-помалу начал восстанавливаться, я привстала на четвереньки.

На месте взрыва красовалась воронка. От стрелков не осталось и следа. Удостоверившись в том, что никто на меня нападать не собирается, я выпрямилась во весь рост и, пошатываясь, направилась к машине. К счастью, она сильно не пострадала, лишившись лишь стекла со стороны водителя.

Кузов оказался не заперт. В тусклом свете, проникающим с улицы, я увидела лежащего на полу бледного мужчину, прикрытого дерюгой. Мужчина дышал часто и шумно, а на прикрывающей его ткани выступило крупное кровавое пятно. В дальнем углу испуганно сжался в комок ребенок. Красная футболка красноречиво подтвердила, что это был Кьет.

— Кьет, малыш, все хорошо. Ты в безопасности, — тихо позвала я.

Мальчик не реагировал. Он был так напуган, что старался совсем не шевелиться. Пришлось лезть в кузов и выносить его на руках. Мальчик был цел и невредим. Увидев меня, он расплакался.

— Ну что, дорога расчищена. Сейчас поедем в лагерь к твоей сестренке.

Я посадила Кьета на пассажирское сиденье, а сама устроилась на месте водителя. Ключ зажигания мягко повернулся, заставив машину чихнуть и послушно завестись.

За грязным стеклом виднелась усыпанная мелким мусором дорога. Я попыталась нажать на сцепление, но нога замерла в воздухе. Мое тело потеряло подвижность и начало таять на глазах. Время для замерло, словно остановившийся кадр фильма.

Слух начал пропадать, но я все равно услышала истошный крик, раздавшийся от обочины слева. Перед капотом машины, пересекая дорогу, бодро просеменила согнутая пополам смуглая старушка. Размахивая клюкой, она извергала проклятия скрипучим, но все еще громким старческим голоском. Стоило ей скрыться в кустах, росших вдоль противоположной обочины, на дорогу выскочил разъяренный тигр. Видимо вода не пощадила и парк диких кошек. Что же, и так бывает.

— Подумать только, — пробормотала я. — Да мои инженеры, оказывается, еще не самые чокнутые.

Парочка снаружи была настолько занята друг другом, что я так и осталась незамеченной. Система послушно известил меня об испытуемом.

— Бедный Якуб, — только и успела произнести я перед тем, как мое тело окончательно истаяло.

— Поздравляю, четвертое испытание пройдено! Общее количество штрафных баллов — двадцать семь. Результаты испытания отправлены на рассмотрение. Начинаю запуск диапаузы. Постарайтесь расслабиться и освободить сознание от мыслей.

Давно пора. Немного отдохнуть мне явно не помешает.

***

Дэр устало потер глаза. Вокруг царил полумрак, лишь капсулы глубокого погружения помигивали зелеными огоньками. Инженеры сонно клевали носами на своих рабочих местах, а безопасники мерно прохаживались туда-сюда, наблюдая за процессом из тени у дальней стены. Эмили до сих пор не вернулась. Последние события явно подкосили девушку, и та никак не решалась покинуть рекреационную зону.

Уже в который раз за последние часы Дер подошел к капсуле своей подопечной и ввел код диагностики. Капсула противным писком подавала сигнал о нарушениях в работе имплантов. И уже в который раз программа диагностики заверила младшего инженера, что с имплантами все было в полном порядке. Дер вздохнул и принялся вводить длинный код стационарного подключения к имплантам. Другого способа унять разбушевавшуюся систему не существовало. Капсулу следовало успокоить как можно быстрее.

На три уровня ниже зала глубокого погружения пара специалистов по виртуальной безопасности, ругаясь сквозь стиснутые зубы, отбивала очередную виртуальную атаку на систему капсулы номер четыре. Остальные сотрудники отдела буквально стояли на ушах, силясь отыскать канал, через который могла просочиться утечка. Через этот же канал в систему стекал нескончаемый поток программ и кодов, делающих жизнь безопасников в последние несколько часов практически невыносимой.

Ник допил пятую кружку синтетического кофе и потянулся. Наконец настало то самое время, чтобы осуществить задуманное. На секунду он представил, какие могут возникнуть последствия, стоит ему ошибиться. Его бледный, давно не знавший южного солнца лоб, покрылся испариной. Ник смахнул влагу ладонью и бодро вскочил на ноги.

Его путь лежал на самый нижний уровень, к техническим помещениям. Покинув прохладную кабину лифта, Ник приоткрыл ничем не примечательную металлическую дверь, за которой начинались узкие ступени, круто уходившие вниз. В полумраке технических ламп он осторожно ставил на них ноги и попутно стягивал с себя пиджак. Вентиляция в здесь практически отсутствовала.

На одной из квадратных площадок Ник свернул в узкий коридор, где за ближайшим поворотом обнаружилось гигантское русло, но вместо воды по нему текли бесконечные километры проводов, собранных в толстые черные жгуты. Браслет на запястье мужчины, до того лишь мерно пульсировавший, завибрировал. Значит, он был совсем близко.

Ник снял браслет, вдавил ногтем маленькую кнопку сбоку от дисплея, и положил его на ближайшую связку проводов. Браслет вздрогнул и с тихим потрескиванием начал сворачиваться в шарик, из которого тут же вылезло четыре лапки. Браслет менял форму, с каждым мгновением все больше напоминая угловатого черного жука. Жук пошевелил лапками, перевернулся на брюшко и быстро засеменил вперед по проводам. Ник, стараясь не отставать, двинулся вслед за механическим насекомым.

Неожиданно жук замер, слабо пискнул и, вспоров изоляцию, начал просачиваться внутрь. Через минуту никто бы не смог сказать, что под гладкую ровную поверхность проникло нечто. Ник поводил над местом, где исчез жук, рукой, синхронизируя его с командным браслетом. Затем, удовлетворенно кивнув, он направился обратно на рабочее место.

Теперь уставший бледный мужчина мог дотянуться до нужной ему информации. И что самое главное, он мог внести необходимые корректировки. Благодаря тому, что он уже знал, в ближайшее время от его действий будет зависеть многое. Пусть не в мировом масштабе, но лично для него, Ника, это было намного важнее, чем любая другая проблема, возникающая в непрерывно расширяющейся человеческой вселенной. Впервые за последние дни Ник был почти счастлив.

Глава 11. Белые халаты

— За что они так со мной поступили? Я точно знаю, они это сделали нарочно! Сначала стыдят, что я слишком толстая для человека, связавшего жизнь с медициной, и что не могу держать себя в руках, а вот теперь это!

Еще до того, как картинка начала проясняться, до моего слуха донеслись едва ли не переходящие в плачь причитания. Голос казался до невозможности противным — высокий, срывающийся.

Мое тело вздрогнуло. Когда я вновь получила над ним контроль, оно продолжило заниматься все тем же, чем занималось до моего вселения — жевать.

— Какая же мерзость! — простонала я отплевываясь.

Вкус жареного лука, заполнивший рот, был настолько ужасен, что я попросту прослушала все напутствия системы, требующей не шевелиться до завершения синхронизации. Подумать только, лук! Я не выносила его в любом виде, но особенно в жареном.

Когда все еще плохо слушающийся рот оказался пуст и прополощен минералкой из стеклянной бутылки, я с облегчением вздохнула и растеклась по дешевому пластиковому стулу.

За противоположным концом небольшого квадратного стола сидела Роуз. Вернее, на жалобно похрустывающем стуле с прогибающимися от запредельной нагрузки ножками подскакивал невероятных размеров темнокожий мужчина. Он хватал себя за складки на животе короткими пухлыми руками, жалобно возносил очи к потолку и скулил. За те несколько секунд, пока проходила моя синхронизация, Роуз вспомнила все беды, то и дело рушащиеся на ее голову, начиная от вечной борьбы с избыточным весом, кончая коварством инженеров, подсовывающих ей сценарии один другого хуже.

Получив более-менее сносный контроль над новым телом, я встала и влепила Роуз пощечину. Помогло. Девушка лишь всхлипнула, подавившись очередной жалобой, и замолкла.

— Спасибо, — тихо проговорила она, протирая ладонями потное лицо, заканчивающееся тройным подбородком.

— Всегда пожалуйста, — ухмыльнулась в ответ я.

В противовес Роуз мне досталось шикарное тело фигуристой блондинки в чистом белом халатике выше колен. На Роуз тоже был халат — криво сидящий поверх растянутой футболки и широкий, словно парус, сплошь покрытый разноцветными пятнами. Куда же нас занесло на этот раз? Система молчала, так что оставалось лишь догадываться.

Судя по всему, мы попали в лабораторию. За прозрачной стеклянной перегородкой, отделяющей зону отдыха от всего остального, виднелись металлические столы, заставленные аппаратурой, стеклянные шкафы и многочисленные клетки с попискивающими в них животными. Мое предположение подтвердил криво закрепленный бэйджик на халате Роуз — Клинт Эдсон, начальник лаборатории.

Прочитав надпись, я опустила взгляд на свою грудь. Мари Келинел, старший ассистент. Сбылась мечта Роуз — на этом испытании она босс.

Неподвижно застывшего человека я заметила не сразу. Рыжеволосый мужчина с круглой проплешиной на самой макушке стоял напротив настежь распахнутой клетки. В его руке извивалась и жалобно верещала маленькая мартышка. Зверек царапался и кусался, но мужчина, казалось, и вовсе этого не замечал, продолжая стоять столбом.

— В ближнем радиусе испытуемый, — известила меня система.

Стоило безжизненному голосу замолкнуть, мужчина отмер и тоненько взвизгнул, когда острые зубки извернувшейся обезьянки сомкнулись между его большим и указательным пальцем. Пальцы тут же разжались. Получившая свободу макака заметалась по лаборатории, оглашая ее истошным визгом и сметая все на своем пути. Крики все еще запертых в клетках обезьян слились воедино с ее отчаянным визгом и звоном битого стекла. Совершив кульбит, макака запрыгнула на самый высокий шкаф и сразу же притихла.

Младший ассистент Берч Гринокс, а если точнее, Якуб Каминский, замотал прокушенную руку полой халата и начал метаться по лаборатории в поисках медикаментов.

— Они не оставили мне ни шанса! Вот как так можно было, а? — возмущался Якуб, обшаривая полки одного из шкафов. — Устроили синхронизацию в такой момент! И что я мог сделать? Нет, определенно, по поводу этого испытания я точно отправлю жалобу!

Тяжело дыша и отдуваясь, к нам проковыляла Роуз.

— Будешь составлять жалобу, не забудь и про меня, — девушка выставила напоказ складчатый живот, с трудом прикрытый растянутой синей футболкой.

Пока двое моих коллег бранились и жаловались на несправедливость, я вчиталась в информационный файл испытания.

— Ребята, похоже, у нас проблема.

Якуб и Роуз как по команде замолчали.

— Якуб, скажи, эта обезьянка тебе руку до крови прокусила? — осторожно спросила я, поглядывая на шкаф, где затаился лабораторный звереныщ.

— Сама-то как думаешь? — упавшим голосом спросил Якуб.

— Поздравляю, ты нулевой пациент.

Посеревший Якуб углубился в чтение. С каждым мгновением его лицо приобретало все более насыщенный серый оттенок. Он размотал руку. Под окровавленной полой когда-то белого халата обнаружилась ладонь, на которой красовались две глубокие ранки, оставленные клыками.

Я подошла к раскрытой клетке и вытащила информационную карточку из гнезда на дверце.

— Тропическая оспа, тип ЮРК. Никогда о такой не слышала, — задумчиво проговорила я. — Что думаете?

— Не удивительно, что не слышала. В нашей реальности ее нет, — устраиваясь в жалобно скрипнувшем компьютерном кресле, ответила Роуз. — Мы снова в альтернативе. Здесь может быть все, что угодно. Мне в одном из предыдущих испытаний вообще какая-то юкара досталась. Вы о такой слышали? Вот и я нет. А повернутое воображение наших экзаменаторов заставило меня с этой штукой познакомиться, причем крайне близко.

— Посмотри информацию по этой болячке в лабораторном компьютере, а мы пока что попытаемся изловить беглянку, — предложила я, натягивая толстые перчатки для сварки, обнаруженные на столике рядом с клетками.

Засевшая на шкафу макака не подавала признаков жизни. Я придвинула массивную тумбу и бросила через плечо Якубу, сжимающему в руках сачок:

— Приготовься, она может начать метаться по лаборатории.

Я полезла на опасно зашатавшуюся тумбу и, когда мои глаза оказались вровень с верхней панелью шкафа, с горяча саданула по стеклянной дверце, отчего та пошла трещинами. Якуб с Роуз вздрогнули и непонимающе уставились на меня.

— Эта зараза ушла! На вентиляции нет решетки, макака сейчас может быть где угодно!

Вместо вентиляционного отверстия в стене, почти под самым потолком, зияло не прикрытое решеткой черное отверстие. Слабый поток воздуха едва колыхал ошметки паутины, свисающей по краям дыры, словно седые, давно не чесаные волосы. Раздосадованный порчей своего ловчего инвентаря, крупный волосатый паук завис на одиночной паутинке, не решаясь приступить к восстановительным работам. Частые следы макаки, оставленные на толстом слое пыли, уходили вглубь вентиляции.

— Попробуем достать ее с другой стороны.

— Может, я пока останусь тут? — слабо попробовала возразить Роуз. — Вдруг макака решит вернуться. Да и компьютер еще не закончил поиск.

— Не вернется она. Пошли, мы теряем время.

Стоило внешней двери, пискнув электронным замком, приоткрыться, в лабораторию хлынули запахи. Якуб недовольно передернул плечами.

— Вот она, настоящая земная Азия. Восемь лет я проторчал в дыре на краю планеты, и пахло там точно так же, — поморщившись, произнес он.

Альтернативный Мумбаи встретил нас смесью запахов специй, автомобильного выхлопа и нечистот. Всепроникающий аромат Индии висел во влажном, собирающемся в капельки на коже воздухе. Роуз тут же закашлялась.

— Не стойте в проходе, нужно найти вентиляционные выходы, — произнесла я, нетерпеливо подталкивая начавшего обливаться потом начальника лаборатории.

Двухэтажное здание с пыльными, забранными решеткой окнами, меньше всего походило на лабораторию, что не удивительно. Сама лаборатория находилась под землей, оставив на поверхности лишь полуразвалившиеся необитаемые этажи.

Покинув захламленный двор, где находился вход в наше подземное царство, я стала обходить здание по периметру.

— Они тут общественный туалет что ли устроили? — подал голос Якуб, брезгливо перешагивая через ощутимо пованивающие лужи и подозрительные неровности на земле.

— А ты чего хотел? Это же Индия, — усмехнулась я. — Тут не только каждый укромный уголок — потенциальный туалет, он тут вообще везде, где пожелаю местные. Ну, или где в оном возникнет потребность. Скажи спасибо, что дождя нет, иначе все это еще бы всплыло и потекло по улицам.

Якуб лишь страдальчески застонал. Стоило нам выйти из переулка, и застонала уже я. Казалось, перенасыщенная движением улица на мгновение замерла, и на меня устремились десятки взглядов. В этот момент мне ужасно захотелось натянуть короткий белый халатик до самых пят, а лучше с головой укутаться в какую-нибудь старую мешковину. Полуголая не загорелая блондинка, внезапно появившаяся у всех на виду, произвела фурор. Стараясь не обращать внимания на частые смешки и откровенно вульгарные высказывания, я ускорила шаг.

Вентиляционный выход должен был располагаться где-то невысоко над землей, и я старалась не поднимать глаза, а заодно побыстрее свернуть за ближайший угол. В насмешку судьбы выход обнаружился всего в паре шагов от спуска в лабораторию, и он непременно был бы обнаружен, пойди мы в другую сторону. Тихо выругавшись, я присела на корточки. Решетка на вентиляции отсутствовала. Успевшая порядком забиться сухими листьями и грязью вентиляция теперь была расчищена. Пробив несущественную преграду, макака выбралась на свободу.

— Кто-нибудь умеет читать звериные следы? — обреченно спросило я.

Мои спутники грустно покачали головами. Присмотревшись, я обнаружила смазанный отпечаток.

— Надеюсь, это не кошка прошла по своим кошачьим делам, а наша беглянка. Кошка вряд ли стала бы наступать в грязь.

Я хотела прикоснуться к следу, но, в последний момент, передумав, отдернула руку. Продолговатый отпечаток лапы уводил взгляд в сторону парка.

— Какая же я дура! — воскликнула я, хлопнув себя по лбу. — У этой макаки есть чип! Идите туда и осторожно осмотритесь, я вас сейчас догоню.

Ругая себя за невнимательность, я скатилась по ступеням на лабораторный этаж и начала шарить по ящикам. Маленькая зеленая клипса на ухе обезьяны просто вылетела у меня из головы. Сообрази я раньше, мы бы не потеряли столько времени.

— Где же ты? Ведь должен быть рядом с клетками, — бормотала я, вываливая содержимое ящиков на пол.

Сканер обнаружился совсем не там, где я предполагала, и прибор, смахивающий на автомобильный брелок, нашелся лишь чудом. Черный и продолговатый он лежал в груде оберток из-под шоколада, выглядывая на свет самым краешком.

— Роуз… Да чтоб твое новое тело икало без перерыва! — в сердцах выпалила я.

Выхватив из груды мусора сканер, а заодно прихватив с ближайшего стула широкий пестрый платок, я кинулась вон из лаборатории, не забыв бросить прощальный взгляд на монитор. По запросу, веденному Роуз, компьютер отыскал четыре папки и продолжал копаться в недрах своих электронных мозгов. Значит, к нашему возвращению будет хоть какая-то информация.

Сканер пискнул, синхронизируясь с чипом через спутник. На крохотном дисплее появилась стрелка направления и высветилось расстояние. Мои спутники, как и мы и договаривались, ожидали меня на тропинке, ведущей вглубь парка. Якуб переминался с ноги на ногу, виновато озираясь по сторонам.

— Мы ее не найдем. Здесь десятки обезьян, — произнес он, с досадой покачав головой. — Взгляни по сторонам.

Не вспомни я про сканер, и Якуб оказался бы прав. Парк буквально кишел макаками. Они устраивали шумные игрища в кронах деревьев, дрались за куски еды на земле или просто мирно дремали, подставив солнечным лучам, прорывающимся сквозь густую листву, светлые шерстистые брюшки. Я торжественно выставила вперед руку с зажатым в ней сканером.

— Почти четыреста метров! И расстояние продолжает увеличиваться, — удивилась Роуз, когда дисплей появился перед ее глазами. — Шустра, зараза! О, нет, вроде остановилась.

— Внимание! Основное испытание дополнено. Испытание будет завершено только в случае выполнения всех этапов. Выявлен новый зараженный.

— Она начала кусать людей, — обреченно, пробормотала Роуз.

— И распространять заразу, — зло процедил сквозь стиснутые зубы Якуб.

— И усложнять нам жизнь, уточнила я, вчитываясь в свежий информационный файл. — Ее первая жертва, прости Якуб, ведь ты все-таки нулевой, совсем рядом. Пойдемте быстрее, пока она куда-нибудь не ушла.

Кривая земляная тропинка, словно пьяная, вилась между деревьев, уводя нас на северо-запад посадки, которую лишь с натягом можно было назвать парком. Выгоревшие на солнце обертки от дешевой еды вперемешку с опавшей листвой и крошащимися под ногами сухими ветками сплошным ковром устилали землю.

— Стой! Да стой же! — Я едва успела ухватить Якуба за полу жалобно затрещавшего пуговицами халата. — Вон там, в траве.

Вовремя. Еще один шаг, и Якуб обзавелся бы дополнительной парой отверстий в своей многострадальной шкуре. Под сухим листом фикуса с тихим шуршанием копошилось нечто. Подняв с земли длинную палку, пыхтя и отдуваясь, Роуз нагнулась и приподняла лист. На нас уставилось два черных немигающих глаза. Мелькнул розовый раздвоенный язычок, и потревоженная змея приподнялась над землей.

— Только этого еще не хватало, — отпрянул назад Якуб.

— Так ты под ноги смотри, и все будет хорошо, — попеняла его я, отбирая палку у Роуз. — Пусть себе и дальше тут лежит.

Я вернула недовольно зашипевшей змее ее листок, и мы продолжили путь. Пыльная тропинка закончилась широкой солнечной поляной, на которой совсем недавно что-то стряслось. Наша обезьяна медленно двинулась дальше, однако я успела отметить на карте то место, где она сделала остановку.

Идиллия воскресного семейного пикника была грубо прервана незваным гостем, на проверку оказавшимся не столь добрым и милым. В самом центре поляны, стоя на расстеленном на земле огромном клетчатом пледе, голосила невероятно худенькая смуглая девочка, лет трех от роду. Ее мама, закутанная в яркие ткани, безуспешно старалась успокоить малышку, а заодно пыталась замотать тряпкой ее ручонку, которую девочка не желала отрывать от груди, оглашая окрестности, словно сирена, все новыми звуковыми волнами.

Отец девочки, подобрав длинную крепкую палку, и отгоняя мешающегося под ногами долговязого мальчишку, тычущего пальцем то в одну, то в другую сторону, зло всматривался в кроны деревьев. Напрасно. Виновница нападения была уже далеко. К нашему счастью, других людей на поляне не оказалось.

— Мы должны как-то доставить ее в лабораторию. Ребенку понадобится вакцина, — заявила Роуз, решительно выходя на поляну.

— Как бы она все не испортила, — пробормотал Якуб, стараясь не отставать от девушки.

Появление трех людей в белых халатах шокировало некогда счастливое семейство. Все четверо замерли, ошарашенно глядя на нас. Даже девочка, забыв о своем горе, мгновенно замолчала, напоследок хлюпнув носом.

— Вашу девочку мартышка укусила? — бочком продвигаясь вперед, до приторности слащавым голосом осведомилась Роуз. — А мы как раз врачи, мы поможем.

Ее заверения прошли впустую. Насупившийся глава семейства храбро заслонил собой дочь с женой, воинственно встопорщив щеточку усов. Проведя пятерней по вспотевшей круглой лысине, обрамленной рядом крашеных иссиня-черных волос, он угрожающе затараторил.

— Что он говорит? — покосившись в мою сторону, спросила Роуз. — Я ничего не понимаю.

И никто не понимал. Система, на этот раз не удостоив нас переводом, ввела в полное замешательство всех троих. Слегка опешившая Роуз отступила назад.

— У нас нет времени возиться с ними, — раздраженно прошипела я, посматривая на настороженно поводящего усами главу семейства. — Давайте я их отвлеку, а Якуб девочку просто выкрадет. Только надо делась все быстро. Роуз, ты иди к лаборатории прямо сейчас. Если останешься, то убежать от взбешенных родителей точно не успеешь.

— Киднеппинг, хм? — криво ухмыльнулся Якуб. — Что же, можно попробовать. Твой пестрый шарф сейчас очень пригодится. И дай мне буквально секунду подготовиться. Я, конечно, прихватил это не для девчонки, но в данной ситуации эта штука придется кстати.

С удивлением я обнаружила, как Якуб достал из кармана пневмопистолет. Дротик со снотворным занял свое положенное место, и Якуб удовлетворенно кивнул.

— Он у меня всего один, так что используем на девчонке, чтобы не шумела. Нейтрализация остального семейства — твоя забота.

Знал бы Якуб, что я задумала, таким спокойным он бы не был. Убедившись, что Роуз, с шумом проламывая кусты, удалилась, я решительно направилась к расстеленному на земле пледу. Стоило мне перешагнуть незримую черту, тревожное семейство, словно по команде, повернулось в мою сторону. Замотанная в ткани женщина, успевшая кое-как перевязать дочери руку, слегка попятилась назад, утягивая за собой девочку. Более не медля, я встала напротив главы семейства, выпятила грудь и дернула ворот белого халата.

Звук отрывающихся пуговиц слился с тончайшим писком, вырвавшимся из раскрытого рта ошарашенной женщины. Надо признаться, небезосновательно. Мари Келинел в этот прекрасный весенний день пренебрегала частью нижнего белья и надела халат практически на голое тело. Не верящий своим глазам отец семейства, едва не лишившись чувств, уставился на белую грудь Мари. Его глаза были готовы выскочить из орбит, и на мгновение мне даже стало страшно за мужчину. Он окаменел и, казалось, перестал дышать.

Его жена гармонично дополнила ансамбль скульптур. Так и не закрыв изумленно распахнутый рот и продолжая тоненько попискивать, она стиснула руку хихикающего сына, запоздало стараясь прикрыть тому глаза. Я же едва сдерживалась, чтобы не начать хихикать вместе с мальчишкой, старающимся выпутаться из материнских объятий.

Однако цель была достигнута. Семейство оказалось нейтрализовано и полностью позабыло о не перестававшей всхлипывать ничего не понимающей девчушке. Чем и воспользовался Якуб. Словно мышкующий кот, он подкрался сбоку, и, когда его нога уже ступила на краешек пледа, Якуб выстрелил. Пестрый дротик, вращаясь в полете вокруг своей оси, вонзился в шею девочки, отчего та тихо вскрикнула и непонимающе потянула ладошки к оперению. Ладошки до дротика так и не дотянулись — снотворное подействовало практически моментально. Девочка потерла слипающиеся глаза, силясь прогнать дремоту, и пошатнулась. Якуб не дал ей упасть, словно фокусник ловко обмотав ее шарфом и подхватив на руки. Исчезновения девочки никто не заметил.

Якуб быстро попятился, стараясь скрыться в кустах, когда ошарашенные родители зашевелились. Нам было нужно еще немного времени, и я, широко улыбаясь, исполнила перед ними короткий незамысловатый танец. Это вызвало эффект разорвавшейся бомбы. Женщина пришла в себя первой. Она с яростью накинулась на меня с кулаками, но прикоснуться так и не решилась. Зато ее муж не растерялся, решив, что у той палки, которая предназначалась макаке, может найтись применение получше. Не став дожидаться кульминации, я запахнулась в халат и бросилась в противоположную от Якуба сторону, даря ему немного форы.

Преследователи отстали быстро. Уже выходя на тропу, по которой мы дошли до поляны, я услышала их гневные крики — семейство не досчиталось дочери. Припустив со всех ног по тропинке, я все-таки дала себе волю и засмеялась, спугнув с ближайшей ветки пару крупных пестрых птиц. Якуба я нагнала лишь у самого входа в парк. Взвалив на плечо завернутую в шарф ношу, он трусцой бежал в сторону лаборатории.

— Ну ты и учудила, вот просто слов нет, — едва не подавившись смехом, проговорил он. — Такого я от тебя точно не ожидал.

— Знаешь, я тоже от себя такого не ожидала, — запахивая полы норовившего разойтись пошире халата, призналась я.

К нашему возвращению Роуз, обложившись шоколадками, вовсю изучала содержимое файлов, предложенных компьютером. При нашем появлении она вздрогнула и попыталась сгрести шоколад под стол, но непослушные батончики вместо того, чтобы скрыться, разлетелись по всему полу.

— А что? Я ничего, — отпихивая ногой улики, стыдливо проговорила Роуз.

Якуб лишь хмыкнул.

— Куда ее деть? — спросил он, разворачивая сверток на хирургическом столе. — Не в клетку же сажать девчонку.

— Нет, не в клетку. Посади ее в бокс. Скоро она может стать заразной. Кстати, как и ты сам.

Поколебавшись, Якуб отнес начавшую приходить в себя девочку в соседнее помещение, где в ряд расположились пять изолированных боксов с фронтальными стенками из пуленепробиваемого стекла.

— Не забудь ей воды оставить и вон у Роуз шоколадки забери.

При этих словах, воровато осмотревшись, Роуз утянула пару батончиков в карман.

— Что удалось найти? — обратилась я к вечно голодной девушке, глядя на монитор через ее плечо. — Пожалуйста, порадуй меня хорошей новостью.

Роуз лишь грустно покачала головой.

— Нечем мне тебя порадовать. Тропическая оспа в этой реальности — не новость, однако тип ЮРК — это новая мутация. Согласно данным, ее получили всего месяц назад, и наша макака осталась единственной выжившей испытуемой. Остальных уже утилизировали. Образцы в хладохранилище отсутствуют, так что наш единственный шанс получить вакцину — поймать беглянку. Теперь из хорошего. Этот вид оспы на начальных этапах не передается воздушно-капельным путем, а только через кровь. Ну и через укусы. Значит, у нас есть некоторое количество времени в запасе. Плохая новость. Заражение очень сильно повышает агрессию. Сами понимаете, что это означает. Макаку инфицировали пять дней назад. Теперь у нас чуть больше суток до того момента, пока она не пройдет начальную фазу и не вступит в следующую. Если мы не успеем, тогда беда. Вирулентность ЮРК увеличится в десятки раз, и вирус начинает передаваться по воздуху.

В лаборатории повисла тишина.

— Ладно, раз так, то другого выхода у нас нет, — откашлявшись произнесла я, на шажок отступив от Якуба. — А из укушенных мы вакцину получить не можем?

— Нет, нужна кровь зараженной обезьяны, — с сожалением развела руками Роуз. — Заразить новую обезьяну, например, кровью Якуба, или если он укусит одну из подруг беглянки в отместку, тоже не получится. В обратную сторону это не работает.

— Дело ясное, что дело темное. Будем ловить, — вздохнула я. — Роуз, ты остаешься в лаборатории.

***

Сканер в очередной раз дал сбой, упорно сигнализируя о нашем нахождении в Париже, а искомого объекта — в Сиднее.

— Видимо, что-то со спутником, — почесав затылок, произнес Якуб.

— Нет, просто плотная облачность. Будет дождь. Хотелось бы до этого момента оказаться под крышей.

Скривившись, я потерла виски. Система только что сообщила об очередном расширении испытания. Макака снова кого-то укусила. А ведь мы были почти у цели. Всего-то шестьсот метров с небольшим, и уставшая голодная тварь оказалась бы в наших руках. Но не судьба.

Мы переминались с ноги на ногу перед чередой дряхлых строений, больше напоминающих горы мусора. Трущобные домишки уходили вглубь квартала, все теснее и теснее прижимаясь друг к другу убогими картонными перегородками.

— Я едва ли не кожей ощущаю концентрацию вирусов и бактерий, которыми там кишит воздух, — пожаловался Якуб.

— Противовирусный костюм нам бы не помешал, — соглашаясь, кивнула я. — Но зайти туда все же придется. Макака продолжает разгуливать по трущобам. Не представляю, чем они ее так заинтересовали. Еды-то там уж точно нет.

Глубоко вдохнув, словно перед погружением, Якуб шагнул вперед. Стоило нам ступить на узкую, местами покрытую склизкой грязью тропинку, вокруг стало темнее. Бесконечные веревки, натянутые над головой с развивающимся на них выцветшим тряпьем, старые доски, картонные коробки и ржавые металлические листы были приправлены грязными пакетами, упаковками от дешевой еды, гнилыми очистками и отходами жизнедеятельности человека разумного. Или не особо разумного. Едва сделав несколько шагов, нам пришлось остановиться.

Поперек тропинки, полностью перекрыв проход, на земле лежала тощая пыльная корова. Животное флегматично жевало жвачку, окидывая окружающий мир презрительным взглядом. Многочисленные мухи, облепившие морду коровы, стремились к ее влажному носу и глазам, и это, казалось, ничуть не беспокоило животное — корова лишь изредка слабо мотала головой из стороны в сторону, да ударяла грязной плетью хвоста по впалым, ушедшим глубоко под ребра бокам.

— Придется перелезать, — произнесла я, прикидывая, как осуществить задуманное.

На мое приближение корова отреагировала шумным вздохом, поднявшим со своего насиженного места жирных черных мух. Осторожно, стараясь не касаться ее мелко подрагивающей шкуры, я медленно занесла ногу над спиной коровы. Животное лишь флегматично фыркнуло. Когда моя нога уже почти коснулась земли по другую сторону ее спины, неподалеку громко хлопнуло, словно взорвался надутый пакет, по которому с силой ударили ладонью. Корова дернулась вперед и начала бодро подниматься на ноги.

Меня буквально подбросило в воздух. Оказавшись на спине животного, я попыталась соскочить на землю, но не тут-то было. Напуганная перспективой оказаться оседланной, корова присела на задние ноги, и я, не удержавшись, поползла вниз.Неожиданно передумав сбрасывать меня в заданном направлении, животное резко приподняло круп и с силой ударило задними ногами по воздуху. Меня снова подкинуло вверх.

Окончательно потеряв опору, я полетела на землю, успев лишь краем глаза заметить сорвавшуюся с места в галоп корову. В своей резвости она явно не уступала молодому беговому жеребцу.

Лишь чудо уберегло меня от падения в зловонную лужу. Оказалось, что до момента, пока ее не побеспокоили, корова с упоением, подобно взаправдашней хрюшке, нежилась в жидкой грязи. Берег лужи встретил мое тело жестко. Якуб, наблюдавший родео с рядов зрителей, улыбался до ушей.

Квартал трущоб казался вымершим. На нашем пути не попадалось ни одного человека, однако я не могла отделаться от ощущения, что за нами наблюдают десятки любопытных глаз.

— Как же здесь воняет, — прикрывая рукавом нос, пожаловался Якуб. — Не могут такие запахи принадлежать живым людям.

— А с чего ты вообще взял, что у запахов живой источник? — удивленно спросила я. — Так, а это что такое? Якуб, скажи мне, ведь это не то, о чем я думаю?

Причина моего удивления застыла у входа в лачугу, украшенную выцветшими, припорошенными вездесущей пылью искусственными цветами. Женщина была практически голой по меркам Индии — короткие шорты и дырявая майка в этой стране за одежду не считались. Туристке такую одежку еще можно было простить, да только красовался этот тканевой минимализм не на длинноногой девушке с фотоокном в руках, а на тощей размалеванной старухе. Толстый слой размазанной по лицу дешевой косметики бугрился на морщинистой коже, словно плесень на горке скисшей клубники. Тощие дряблые ноги изгибались круглыми скобками, отчего старуха сильно шаталась из стороны в сторону, когда пыталась ходить.

Стоило нам немного приблизиться, и из лачуги вынырнула ее сестра-близнец, отличающаяся от первой лишь в одном — вновь прибывшая носила блондинистый парик. Грязные искусственные волосы сбились на ее затылке в некое подобие мочалки. Мочалка оттягивала парик назад, отчего его обладательница постоянно поправляла его, натягивая поверх своих собственных засаленных патлатых прядей.

— Кажется, нам туда, — безжизненным голосом произнесла я, тыча пальцем в сторону лачуги. — До цели двадцать метров.

— А обойти никак? — взволнованно спросил Якуб.

— Сам посмотри, там сплошная стена. Мы можем пройти преграду насквозь. Иначе, пока будем искать обход, макака снова уйдет.

Красотки из трущоб тем временем всерьез заинтересовались неожиданным гостям. Они неспешно прохаживались взад-вперед, призывно демонстрируя свои старческие прелести и подмигивая Якубу. Та, что была в парике, на всякий случай подмигнула и мне. С каждым шагом, проделанном нами в сторону их жилища, воздух становился все тошнотворнее.

— Они там точно прячут трупы, — старясь не дышать носом, глухо проговорил Якуб, храбро выдвигаясь вперед.

— Старые как мир, вонючие как сортир, — усмехнулась я, обгоняя Якуба. — А ты не морщься, они, между прочим, тоже люди, хоть и не настоящие. Может, тебе в будущем таких лечить придется. В какой-нибудь далекой-далекой забытой всеми колонии. Привыкай.

Якуб скорчил мне в спину рожу, думая, что я не вижу. Мне и правда было все равно, а вот представители древнейшей профессии рыжеволосым плешивцем заинтересовались не на шутку.

— Отвлеки их как-нибудь, — шепнула я, ловко лавируя между протянутыми в мою сторону никогда не мытыми руками.

Красотки вместе с протестующим Якубом остались позади, я же, затаив дыхание, с головой нырнула в гнездо разврата. Кромешная тьма разрывалась редкими солнечными лучами, проникающими сквозь дырявую матерчатую крышу. И по этой крыше кто-то ходил.

Отвлекшись на макаку, наматывающую круги над моей головой, я сделала вдох, о чем сразу же пожалела. Такой вонищи мне не доводилось ощущать даже в зачумленном Бремене. Из глаз мгновенно потекли ручьи слез, и я бросилась вон из лачуги на свет, слабо льющийся в дальнем конце импровизированного коридора.

Лачуга оказалась не пуста. Едва не налетев на абсолютно голого мужчину с длинной черной бородой и в чалме, но зато без трусов, я резко вильнула в сторону и продолжила свой забег. Вслед из маленьких темных закутков неслись стоны и тихие вскрики. Наконец, вырвавшись на свежий воздух, я едва не подавилась ругательством. Разгуливавшая по крыше макака, оттолкнувшись от моего плеча, взвилась вверх. Словно в насмешку она замерла, зацепившись лапкой за ржавую трубу, позволяя как следует себя рассмотреть. Махнув на прощание хвостом, макака завизжала и опрометью кинулась по крышам вперед, продолжая оглашать трущобы истошным воплем.

— Якуб, сюда! — во всю силу легких заорала я, вторив макаке. — Она уходит!

Взъерошенный и помятый Якуб, вывалившийся на свет, ринулся вперед, так и не поднявшись с карачек. Вслед ему неслись визгливые недовольные голоса.

— Н-никогда! С-слышишь, никогда я б-больше не поеду в Азию, ч-чтоб они все бананами з-заросли, — заикаясь, просипел Якуб.

Макака, метр за метром, углублялась в трущобы. Нам оставалось лишь бежать вперед, все больше запутываясь в лабиринте бесконечных тропок и переходов.

— Придется лезть, — с трудом переводя дыхание, проговорила я, когда дорогу перегородила монументальная деревянная стена дома с ведшей на крышу приставной лестницей.

Картонные трущобы сменились деревянными. Ветхие, но высокие шалаши цеплялись друг за друга, словно опята на пне. Кинь спичку, и все вспыхнет костром, который будет видно даже из космоса. Скорость нашего передвижения значительно снизилась, однако теперь мы оказались с макакой на одном видимом уровне. Впереди то и дело маячил ее высоко задранный хвост. Макака словно играла снами, то и дело, замедляя бег, а то и вовсе останавливаясь в ожидании, пока мы немного сократим расстояние.

Старые доски под ногами ходили ходуном. Они прогибались и трещали, и мне, из-за опасения упасть с приличной высоты, никак не удавалось развить приличную скорость.

Наконец, попав на относительно ровный участок, я ускорилась в надежде подобраться к беглянке на расстояние уверенного выстрела. Под ногами мелькнуло что-то темное, и я прыгнула. Не повторивший моего маневра Якуб страшно закричал и с треском провалился вниз. Макака взвизгнула и, как следует ототкнувшись задними лапами, сиганула на крышу убогого домишки, окопавшегося в пыли через дорогу от нас, тем самым сделав дальнейшее преследование невозможным.

Резко затормозив, я побежала в обратную сторону. Якуб молчал. Свесившись над дырой, куда провалился младший ассистент, я едва успела задержать дыхание. Волна смрада, ударившая в лицо, заставила меня отползти в сторону.

Якуб вяло барахтался в густой коричневой жиже, скопившейся в проржавевшей цистерне. Он попытался подтянуться, схватившись за край, но, не удержавшись скользкими руками, вновь окунулся в жижу с головой. Лишь с третьей попытки ему удалось выбраться. Тяжело дыша, он упал на колени. В этом положении Якуб выбрался на дорогу и его тут же вывернуло. Он содрогался от спазмов, раздирающих его тело, а в перерывах грязно ругался. Я, успевшая слезть с крыши на землю, не решалась приблизиться, лишь издали злорадно улыбалась в отместку за родео. Пошатываясь, Якуб, покрытый с ног до головы коричневой зловонной слизью, с трудом принял вертикальное положение.

— Не говори мне ничего. Просто ничего не говори, — он предостерегающе поднял руку, когда я все-таки решала сделать маленький шажок в его сторону. — Мне придется вернуться в лабораторию. Забудь про макаку и найди того, кого она укусила. Зверя будем ловить позже.

Махнув на прощание, на негнущихся ногах он побрел к выходу из трущоб.

На щеку упала первая капля. Я посмотрела вверх. Полоска неба, виднеющаяся между двумя мотающимися на ветру кусками старой ткани, окрасилась в темно-серый цвет. Грозовые тучи, сгрудившиеся черными барашками, волновались, грозясь пролиться на землю нескончаемым потоком воды.

— Пожалуй, дождь Якубу не помешает. Хоть немного отмоется, — пробормотала я, разглядывая виртуальную карту.

Второй укушенный обнаружился совсем рядом. Из трущоб он так и не ушел, и теперь я осторожно пробиралась по все также пустынным дорожкам, изрезавшим сплошное полотно нищеты и разрухи. Дождевые капли падали все чаще, оставляя в толстом слое дорожной пыли влажные кратеры. Вдалеке прогромыхал гром. Еще несколько минут, и хлынет ливень.

За ближайшим поворотом меня ждал тупик. Виртуальная карта говорила обратное — на месте высокого деревянного забора, по верхушке которого шел лес из торчащих в разные стороны металлических прутьев, должен был находиться проход. Красная метка пульсировала совсем рядом, по ту сторону забора.

Резко наступившее затишье, полностью остановившее поток воздуха и заглушившее городские шумы, обернулось хлынувшим с небес водопадом. Вода пришла внезапно. Первые струи больно ударили по плечам, заставив быстро принять решение.

Я карабкалась по шатающемуся деревянному забору, с трудом цепляясь за крохотные выступы, мокрыми, норовившими соскользнуть руками. Зацепившись за ближайший прут, я подтянулась, вскидывая тело к верхнему краю забора. Так и не отпустив шершавый ржавый кусок металла, я осторожно перекинула одну ногу по другую сторону забора и замерла, чтобы перевести дух и осмотреться. Перед глазами ослепительно мигнуло, и я почувствовала страшный удар, прошедший через все тело. Звук грома, донесшийся с небес через несколько секунд я уже не слышала, ровно как и не почувствовала удара тела о землю. Новая молния разорвала серое полотно свинцового неба, нависшего над уставшим от засухи городом.

***

— Что с ней происходит? Я не понимаю! Капсула словно взбесилась! — в отчаянии воскликнул Дэр, в очередной раз пытаясь восстановить доступ к системе.

— Команда медицинского сопровождения уже в пути, — произнес один из безопасников, внимательно следивших за постоянно изменяющейся кривой на мониторе. — Просто продержи ее до их прихода. Она должна выжить.

Капсулу испытуемой номер четыре лихорадило. Всего несколько минут назад ничто не предвещало неожиданностей, как вдруг капсула взорвалась чередой тревожных сигналов. Писк датчиков разорвал сонную тишину зала, заставив инженеров повскакивать со своих мест. Через минуту к какофонии звуков добавились тревожные сигналы еще одной капсулы — тело Бьерна Лунде дернулось, словно по нему пропустили электрический разряд. Жизненные показатели обоих испытуемых стремительно падали. Их капсулы не реагировали на команды извне.

Отчаявшийся Дэр, вцепившись пятерней в растрепанные волосы, метался перед капсулой в тщетных попытках вывести Брианну из погружения. На вводимые команды капсула отвечала отказом. Эмили так и не вернулась. Она не откликалась по аудиосвязи, и отправившийся за ней безопасник сообщил, что девушка в рекреационной зоне отсутствует. Камеры, установленные в зоне, исчезновения Эмили не зафиксировали. Она буквально растворилась в воздухе.

— У него остановилось сердце, — послышался отчаянный крик Лаэс.

С ее подопечным дела обстояли и того хуже. В первые секунды тревоги капсула Бьерна зафиксировала отказ почек. Теперь у него остановилось сердце.

Группа реанимации прибыла одновременно с техниками, незамедлительно начавшими механическое вскрытие капсулы номер два. Дэр спрятал лицо в ладонях. Больше всего ему хотелось очнуться от этого нереального кошмара, выпить утренний кофе и забыть все как страшный сон. Однако это был не сон. Кто-то грубо отпихнул его в сторону.

— Подвинься, приятель, нам нужно больше места.

На пол перед капсулой с грохотом упало несколько металлических ящиков, до отказа забитых аппаратурой.

— Подключаемся вручную. Посмотрим, что будет. Она пока в погружении, реанимация не требуется. Попробуем ее стабилизировать.

Капсула Брианны протестующе запищала, стоило длинным гибким проводам занять свои места в разъемах. Следом за этим жидкость, наполняющая капсулу, словно вскипела. Она пошла крупными волнами, разбивающимися с тихим шорохом о сдерживающее ее стекло.

— Она выходит из погружения! — взволнованно воскликнул Дэр. — Осторожно! Она не должна проснуться, это может сжечь ее импланты. Сценарий не остановлен.

Веки Брианны дрогнули, и она открыла глаза. Невидящим взором девушка уставилась на нависшего над капсулой Дэра. Младший инженер, опасаясь худшего, всеми силами пытался приостановить сценарий, но программа строптиво продолжала отказывать в доступе.

— Не дергайся, она все еще спит, — буркнул один из техников. — Ничего с твоей подопечной не сделается. Вон, уже и пульс выравнивается.

Дэр мельком глянул на монитор, отражающий жизненные показатели испытуемой. Тревожно высокие цифры начали обратный отсчет. Брианна дернулась в удерживающих ее фиксаторах, но эластичные ленты не позволили ее телу изменить положение. Глаза Брианны снова закрылись. Техникам удалось стабилизировать погружение, однако контроль над капсулой так и не был восстановлен.

— И что мне с ней делать? — устало спросил Дэр.

— Просто наблюдай. Если что — мы будем неподалеку, — ответил старший из группы техников, устало смахивая со лба пот. — Ее все еще атакуют вирусы. Но это уже работа ребят из информационной безопасности. Ни ты, ни мы ничего с этим сделать не сможем.

Дэр взглянул на капсулу Бьерна. Она напомнила ему скорлупу разбитого яйца, из которого только что вылупился птенец. Пол под капсулой превратился в сплошную растекшуюся лужу. Техники не стала ждать, пока наполнявшая капсулу жидкость уйдет по дренажным каналам.

Откинутая в сторону стеклянная панель треснула, загасив до того непрерывно мигающие индикаторы. Безжизненное тело Бьерна уже увезли. Дэр не знал, успели ли медики вновь завести его сердце. На ложе капсулы, там, где фиксировались руки, остался широкий кровавый след. Перед тем, как сердце Бьерна сделало последний удар, тело несостоявшегося универсала выгнуло дугой, сорвав бандажными лентами кожу.

Младший инженер покачал головой. Совсем не так он представлял свое светлое будущее. Теперь он и вовсе начал сомневаться, будет ли у него продолжение. То, что происходило в Центре Испытаний и Вариативности, проще говоря, ЦИВ, на одной из баз «АприМед», ни для кого из участников не останется без последствий.

— У тебя будут деньги и хорошая должность, говорили они, — пробурчал Дэр, возвращаясь в свое кресло. — Билет в новую жизнь, говорили они. Да чтоб их всех разорвало с такой новой жизнью!

Капсула Брианны пискнула, возвращая доступ к системе. Выдохнув с облегчением и хрустнув пальцами, Дэр развернулся к монитору. Следовало срочно внести некоторые корректировки в сценарий. В противном случае испытание будет провалено, как бы не старалась его подопечная.

— Раз тебя с испытания не сняли, придется еще немного с тобой понянчиться, — произнес Дэр, запуская побочную ветвь сценария. — Ну что же, игра продолжается.

***

Вначале ей показалось, что она лишилась зрения. Потом пришло понимание — во всем виновата кромешная темнота. Тот удар по голове всего лишь оглушил, от такой ерунды не слепнут.

Эмили лежала на боку. Руки, схваченные за спиной пластиковым хомутом, полностью онемели от долгого отсутствия движения. Ногам досталось меньше — их связали обычной веревкой. Было невыносимо душно. Эмили почувствовала, как тело, стремящееся хоть немного охладиться, начало покрываться крохотными бисеринками пота.

Во рту было солоно от крови. Девушка не сразу поняла, что, пока она лежала, кровь натекла из ранки на виске, где раньше находился спаренный с имплантом универсальный коммуникатор. Судя по тому, что она все еще дышала, с имплантом было все в порядке, однако коммуникатор отсутствовал.

Попытавшись пошевелить пальцами, Эмили скривилась. Пальцы едва шевельнулись, но это движение вызвало волну колючей боли, прострелившей руки до самых плеч. Медленно, очень медленно девушка начала сжимать и разжимать кулаки, чтобы хоть как-то вернуть чувствительность онемевшим конечностям.

Руки нехотя подчинились. К тому моменту, как они начали слушаться, ее глаза привыкли к темноте, и та уже не казалась столь непроницаемой. Невдалеке на полу тусклым глазком помигивал коммуникатор. Ее коммуникатор. Кто-то заботливо спрятал его именно в том месте, где для посторонних он оставался бы незамеченным, но для Эмили, лежащей на полу, коммуникатор оказался в поле зрения.

— Кажется, настал очередной момент, чтобы сказать родителям спасибо, — хрипло прокаркала в пустоту Эмили. — И это мой голос? Хорошо, что никто сейчас меня не слышит.

Искусственные, давно не задействованные по назначению суставы тихо хрустнули, и ладони Эмили сомкнулись. Хомут сполз с вывернутых под неестественным углом рук и свалился на пол.

— Здравствуй и прощай несбывшаяся мечта о спортивной карьере, — усмехнулась Эмили, отшвыривая в сторону мерзкую полоску пластика. — Хоть для чего-то вы мне пригодились.

Избавившись от веревки на ногах, Эмили с удовольствием потянулось. Тело, словно застоявшаяся без действия скаковая лошадь, требовало движения. Девушка наклонилась за коммуникатором и тут же тихо вскрикнула, налетев лбом на незамеченное в темноте препятствие. Черная мигающая капля оказалась надежно спрятана под низким металлическим столиком. Ругаясь и потирая лоб, Эмили синхронизировала коммуникатор со своим браслетом.

— Что такое? — непонимающе пробормотала она.

Все функции коммуникатора оказались отрезаны. Все, кроме одной. Эмили все еще могла принимать звуковые сообщения. Именно об одном таком сигналил зеленый мигающий глаз. В нерешительности Эмили замерла.

Девушка помнила, как ее ударили по затылку, когда она распахнула одну из многочисленных пластиковых туалетных дверей, но она не видела, кто это сделал. Удар оглушил девушку, но так полностью и не выбил из нее сознание. Она слышала голоса, мужские голоса. Эмили не могла вспомнить, кому они принадлежали, а слова, сказанные ими, словно таяли в тумане. Девушка помнила укол в спину и кажущееся горячим содержимое шприца, растекающееся по телу. Больше Эмили не помнила ничего. Собравшись с духом, она шумно выдохнула и отдала команду на воспроизведение.

— Если вы слышите это, значит, вы живы. Мои поздравления, — в тишине душного помещения тихо зазвучал механический мужской голос. — Первое, что вам необходимо усвоить — у вас очень мало времени. Второе, но не менее важное — вы в смертельной опасности. Впрочем, вы и сами об этом уже догадались. Я понимаю, что у вас очень много вопросов, но в ваших интересах будет забыт о них на некоторое время и просто довериться мне. Итак, начнем. Если вы хотите выжить, прежде всего вам придется…

Дослушав запись, Эмили вздохнула. Ей все больше и больше казалось, что испытание, граничащее с сумасшедшей игрой, проходит не ее подопечная, а она сама. Девушка боялась незнакомца, оставившего запись, но в то же время ей хотелось верить механическому голосу. Эмили попыталась воспроизвести запись еще раз, однако коммуникатор больше не подавал признаков жизни. С негодованием она отбросила его в сторону и едва не пропустила момент, когда по ту сторону двери раздались тихие шаги. За ней пришли. Голос был прав, времени у нее не оставалось, в том числе и на размышления.

Снова засунув руку под металлический столик, Эмили нащупала нечто продолговатое и холодное. Рукоятка импульсного пистолета легла в ладонь девушки, и Эмили почувствовала себя гораздо увереннее. Ей придется довериться голосу. Других вариантов у Эмили не было.

Глава 12. Нулевой пациент

Я была в воде. Что со мной произошло? Я тону? Картинка не желала фокусироваться, перед моим взором мелькали лишь неясные силуэты. Что это? Люди? Кажется, они кричат. Что им нужно? Они зовут меня? Я совершенно точно слышала свое имя.

Не могу сосредоточиться. Мысли расплываются, словно в дреме, когда сон еще не накрыл с головой, но ты уже начинаешь видеть цветные картинки. Я была занята чем-то важным. Не помню. Какая-то тревожная мысль постоянно уходит от меня, и это причинят физическую боль. О боже! Как же болит голова!

Мне не удается пошевелиться. Странно, я должна куда-то идти, но не могу. Не могу пошевелить даже пальцем. Кто-то смотрит на меня. Это неприятно. В голову лезут мысли, но они чужие, словно я машина, и в меня загружают цифровой код.

Нужно сосредоточиться. Нет, не то. Нужно удержаться на плаву. Тело не должно провалиться в черноту, хотя там так хорошо. Там спокойно.

Мысли все больше путаются. Не могу… не могу больше держаться. Кажется, я засыпаю. Или умираю.

***

Пахло едой. Чем-то сливочно-сладким, и в то же время горько-пряным. Вокруг витали звуки, но они расплывались и ускользали от сознания, не позволяя определить их источник. Я приоткрыла глаза. Низкий деревянный потолок утопал в полумраке. Мир пошел кругом, и я снова зажмурилась. Где-то позади и слева был человек. Я слышала его громкое дыхание, перемежающееся с потрескиванием огня. Тяжелая голова не желала отрываться от плоской отсыревшей подушки, добавлявшей в окутавший меня запах нотки плесени и куриного помета.

Я с трудом повернулась на бок. Ладони тут же отозвались острой болью. Все-таки заставив себя разлепить глаза, я уставилась на руки. Раскрасневшиеся ладони оказались покрыты волдырями и начавшей запекаться кровавой коркой. Молния, что ударила в металлический прут, за который я держалась, едва не изжарила меня живьем. Однако я все-таки осталась жива и относительно цела. Красное пятно на виртуальной карте мигало в двух метрах от моей головы.

Со стоном я приняла сидячее положение на низком жестком топчане и едва сразу же не завалилась назад. Света в комнате практически не было, однако это не помешало разглядеть силуэт старой сгорбленной женщины, забившейся в угол лачуги. В ее руках была зажата деревянная ступка, в которой старуха старательно растирала нечто, распространяющее запах, вернувший меня к сознанию.

— Проснулась, — скорее утвердительно проскрежетала старуха, не отрываясь от своего занятия. — А я уж и не ждала. Думала, боги заберут тебя с концами.

Правая щека старухи была залеплена пластырем.

— Вас укусила обезьяна? — хриплым голосом спросила я.

— Именно так, — утвердительно кивнула та. — Мелкая бестия взялась словно ниоткуда. А кровищи-то сколько было!

Я смотрела на старуху и не могла понять, отчего система помогла мне, доставив до места назначения. Помотав головой, я осознала, что вовсе не этот вопрос волновал меня на самом деле. Что случилось, когда ударила молния? Воспоминания сохранились обрывками, словно разбитый на фрагменты поверхностный сон. Эти воспоминания пугали меня, однако я не могла понять, чего именно страшилось мое сознание, ведь в действительности ничего ужасного я не увидела. Я снова помотала головой, отгоняя неуместные для данного места и времени мысли.

— Вам нужно оказать помощь. Обезьяна была заражена. Вы понимаете, что это означает? — спросила я, глядя в упор на старуху.

— Как не понимать. Я бедная, но не дура. Только чем ты мне поможешь? Тебе бы самой врач не помешал.

— Со мной все в порядке, — заверила я ее. — Но нам с вами нужно срочно попасть в лабораторию.

— Вон оно как, — понятливо кивнула старуха. — Эксперименты, значит, ставите. Ну что же, раз надо в лабораторию, то пошли.

Она резво вскочила на ноги и поспешила на выход. Борясь с головокружением, я скатилась с топчана и поспешила вслед за ней, не переставая удивляться, насколько понятливой оказалась старушка.

Дождь на улице перестал, сменившись палящим солнцем. От густой грязи, в которую превратилась недавняя пыль, к небесам тянулись упругие валики белесого пара. Обуглившийся забор с обвалившимися, словно сосновые иголки, металлическими прутьями красноречиво напоминал о недавнем событии.

Умело выбирая направление, старуха вывела меня из трущоб минут за пять. Не будь ее рядом, дорога заняла бы никак не меньше часа. Оставшийся путь до лаборатории прошел без происшествий, если не считать дикие взгляды прохожих, падающие на мое измученное тело.

— Что с тобой случилось? — с ужасом спросила Роуз, отпрянув в сторону и давая нам со старухой пройти внутрь. — Тобой словно из пушки выстрелили.

— Примерно так и было, — соглашаясь, покивала я. — В меня молния попала. Но есть и хорошая новость — я нашла очередную пострадавшую. Вернее, это она меня нашла. А где Якуб?

Только сейчас я заметила, что в помещении Роуз была одна, если не считать орущих за решетками макак.

— У Якуба проявились симптомы. Пришлось его закрыть в боксе. Результаты анализов пока не готовы, но я думаю, он стал распространителем. Теперь он точно нулевой пациент. Если от него пойдет зараза, то нам всем конец.

— А девочка что?

— Пока в порядке, но тоже сидит в боксе. Постоянно плачет и, вроде бы, зовет родителей. Я не понимаю, что она лепечет, если честно. И вот еще. По городу тебе придется бегать самой. У нас с Якубом изменилась цель испытания. У него — выжить, а я должна подготовить вакцину. Собственно, я ею уже начала заниматься, и скоро понадобится главный компонент.

— Странно, такого у нас еще не было.

— Так и затмения у нас до этого момента не было.

— Какого затмения? — удивилась я.

— Самого натурального. Солнце стало черным, ничего не было видно. И нас самих словно бы парализовало, почти как при переходе к новому испытанию. Когда темнота разошлась, поступили уведомления об изменении задания. У тебя такого разве не было?

— Нет, — почти честно ответила я.

Я решила не говорить Роуз о тех странностях, что со мной произошли в последние часы. Что-то подсказывало мне, что эта информация не для посторонних.

— Пока тебя не было, я нашла коммуникаторы, — Роуз протянула мне каплевидную черную клипсу. — Теперь, по крайней мере, будем на связи.

— Хорошо, — согласилась я, принимая коммуникатор. — Но имей ввиду, что мой почти разряжен. Кстати, а нормальную одежду ты тут не нашла? Мне бы переодеться.

— Вон там, — Роуз указала в сторону узких металлических шкафов с именными табличками. — Приведи себя в порядок и отправляйся за макакой, а я пока что пристрою эту, хм… старую леди в бокс. Хорошо хоть других укушенных нет.

Как сглазила. Система не замедлила сообщить об очередном расширении испытания.

— Роуз, ты хоть думай в следующий раз перед тем, как что-то говорить, — недовольно пробурчала я, вытираясь широким полотенцем.

— Ну прости, Бри, я не специально, — виновато улыбнулась Роуз, спеша скрыться в зале с боксами.

Новая красная отметка нарисовалась в самом центре города. Местные жители все еще оборачивались вслед, но стоило мне умыться и переодеться в джинсы, как слиться с толпой стало несколько проще.

— Да падет на них кара богов! — воскликнул низенький плотный индус, растекшийся потным пятном на водительском сидении побитого старого такси. — Опять дорогу перекрыли, а! Вот как я проехать должен, а? А как штрафы выписывать, так они всегда первые, а!

Сунув разбушевавшемуся водителю мятую купюру, я выскочила из машины. Нужный мне район города оказался перекрыт вставшими поперек дорог полицейскими машинами. Всюду сновали люди в форме, внимательно всматриваясь в лица прохожих.

— Что здесь случилось, — спросила я, поймав за руку спешившего мимо высокого темнокожего мужчину.

— Говорят, какой-то псих банк пытается ограбить, — белозубо улыбаясь, произнес он. — Странные вещи выкрикивает. Вроде, он взял заложников, но полицейские почему-то до сих пор его не пристрелили. Извините, мэм, я тороплюсь. Да и вам лучше отсюда держаться подальше, здесь не безопасно.

Я отпустила дружелюбного незнакомца и углубилась в изучение карты.

— Даже не сомневалась, — тихо проговорила я, отходя в тенек, чтобы не мешаться спешащим по своим делам прохожим.

Моя цель находилась в банке, и что-то мне подсказывало, что это был не клиент и не сотрудник.

— Зарубежная пресса! Что здесь произошло? Это ограбление? — накинулась я с вопросами на одиноко стоящего скучающего полицейского из оцепления, тыча тому в лицо продолговатым предметом.

Опешивший от моего напора мужчина не обратил внимания, что вместо микрофона или, на худой конец, диктофона, я махала перед его лицом узким пластиковым футляром для очков.

— Да, мэм, дерзкое ограбление, — проговорил он, отступая на шажок назад. — В здании много заложников, но мы пока не знаем, какие требования будут выдвинуты. С преступником пытаются вести переговоры, но он, словно и не слушает вовсе. Какое-то обезьянье божество вспоминает, его посланника и священный укус. Говорит, что он, мол, избранный и что у него теперь есть сверхспособности, благодаря которым он спасет этот прогнивший мир.

Дальше выслушивать полицейского смысла не имело, и так было все ясно. Оставалось малое — как-то проникнуть в оцепленный банк и незаметно вывести оттуда потенциального свихнувшегося пациента.

Перед центральным входом, обнесенным черно-желтой лентой, толпились полицейские. Они не казались особо заинтересованными в задержании преступника — потеющие от несусветной жары мужчины неспешно вели беседу, стоя в теньке раскидистого дерева, и лишь изредка поглядывали на дверь. Однако полицейских было слишком много, кто-то из них меня обязательно заметит, пойди я напрямик. Чуть меньше полицейских ошивалось по бокам здания, но и тут для незаконного проникновения оказалось слишком людно. Задворки банка приятно удивили. У входа на перевернутой бочке сидел всего лишь один молоденький полицейский.

Щуплый паренек самозабвенно поедал бутерброд, запивая его кофе из термоса. На дверь он даже не смотрел, как, впрочем, и по сторонам. Присмотревшись, я заметила, что уши полицейского заткнуты наушниками. Этот факт объяснял странные ритмичные подергивания, которые полицейский даже не пытался сдерживать — парень явно пребывал в какой-то другой реальности.

— И звание «Самый Доблестный Полицейский» получает… — начала я, подбирая с земли увесистый камень.

Молодой полицейский так и не понял, что произошло, когда камень с гулким стуком столкнулся с его затылком.

— … получает младший инспектор Амит Вивек Шарма, — закончила я, срывая именной бейджик с груди потерявшего сознание парня. — Совсем зеленый еще. Нашли, кого ставить в караул.

— Вам начислено пятнадцать штрафных баллов. Избегайте случаев, когда мирные персонажи могут пострадать.

— Да, конечно, штрафы. Давненько о вас не было слышно, — устало вздохнула я, обшаривая тело полицейского. — Это как же так? Никакого оружия?

К моему великому разочарованию, из всех отделимых от Амита Шармы предметов удалось собрать лишь ухватистую резиновую дубинку, наручники и шоколадку. Оставив себе на память дубинку, я приложила ухо к двери банка и прислушалась.

По ту сторону стояла абсолютная тишина. Я потянула дверь на себя, и она без скрипа отворилась. Темный коридор уводил в самые недра здания, откуда едва слышались голоса и, вроде бы, музыка. Покрепче перехватив дубинку, я перешагнула порог. Чем дальше я углублялась во чрево банка, тем отчетливее слышилась музыка. Толкнув ничем не непримечательную дверцу, я буквально застыла, не в силах оторвать взгляд от странного зрелища.

Передо мной как на ладони лежал зал для посетителей. Испуганные клиенты и персонал жались по углам, стараясь не высовываться из своих импровизированных укрытий. В самом центре зала на полу стоял старый магнитофон. Именно из него лились громкие индийские ритмы, под которые самозабвенно танцевал самый натуральный бомж. Его грязные лохмотья развивались в разные стороны, когда он делал очередной неловкий поворот, щедро распространяя вокруг себя зловонье.

— Как нелепо, — я покачала головой и отступила в тень, чтобы кто-нибудь ненароком меня не заметил.

Бездомный, тем временем, и не думая прекращать свое занятие, выделывая невероятные вензеля в центре зала. Меня удивило, что охрана в банке отсутствовала. Также я не понимала, отчего все эти люди жались по углам. Присмотревшись повнимательнее, поняла, отчего. Бездомный крепко сжимал в руке гранату без чеки. Стоило ему разжать пальцы, и банк превратится в скотобойню.

Хорошенько обдумать сложившуюся ситуацию не удалось. Разбив стекло, в зал влетело нечто шипящее и щедро исходившее едким дымом. Завертевшись на полу, дымовая граната в момент погрузила помещение банка в густой желтоватый туман. Бездомный, казалось, ее и вовсе не замечал. Сидевший под столом неподалеку от меня пожилой мужчина закашлялся, и я сорвалась с места.

Бездомный растворился в дымовой завесе, однако я запомнила, в каком направлении он двигался, и смогла угадать, где он окажется в момент нашего с ним столкновения. Налетев коршуном на дурно пахнущее тело бездомного, я что было сил сжала его руку с гранатой. В тот же миг резиновая дубинка встретилась с патлатой головой. Мужчина обмяк, словно тряпичная кукла. Надо признаться, очень тяжелая тряпичная кукла.

— Кажется, это становится традицией, — сипло проговорила я, с натугой подтягивая тело бездомного к стене.

От главного входа послышался топот множества ног, одетых в грубые военные сапоги. Я опасалась, что начнется стрельба, но обошлось. Когда полицейские достигли центра зала, я уже закрывала на прочный засов металлическую дверь, отделяющую просторное помещение от коридора и комнат для персонала. Небрежно сбросив тяжелое тело на пол, я с трудом разжала сведенные судорогой пальцы бездомного и вытащила гранату.

Это был муляж. Очень качественно выполненный, но все-таки муляж. Забросив бесполезную игрушку в угол, я потащила бездвижное тело на выход.

Полицейского на месте не оказалось. Лишь пустая обертка от шоколадки красноречиво свидетельствовала о том, что он когда-то вообще тут был. Бездомный, тем временем, и не думал приходить в себя. Я уже было решила, что перестаралась, когда он слабо застонал.

За соседним с банком домом обнаружилась тенистая лужайка. Именно в ее центр я поместила начавшего приходить в себя безумца.

— Обезьяны… я был выбран… — напрягая заплетающийся язык, забормотал он.

Я бесцеремонно повернула его голову в сторону солнца и пальцем сдвинула веко вверх. Покрасневший глаз ошалело уставился на меня крошечной точечкой зрачка.

— Раз под рукой нет лекарств, применим народный метод, — проговорила я, с натугой поднимая наполненный водой тазик, который я приметила у стены дома.

Внезапный холодный душ и последовавшая за ним звонкая пощечина заставили безумца подскочить из положения лежа на добрый метр. Он взвыл и, страшно ругаясь, стал размахивать руками в надежде покарать обидчика. Одним точным ударом ноги в пах я снова сбила его на землю. Вопли сменились жалким скулежом, но, кажется, бездомный начал возвращаться в правильную реальность. Упоминания об обезьяньем божестве сменились более приземленными, но совершенно непечатными высказываниями.

— Когда и куда тебя укусила обезьяна? — схватив мужчину за мокрые волосы и разворачивая его лицо к себе, спросила я.

К удивлению, мой пациент оказался не местным. Вода смыла слой грязи, и на поверхность вышла вполне себе светлая кожа. Вот так заигравшиеся в хиппи дети иногда превращаются в бомжей, остепенявшихся на противоположном от дома конце света.

— Так на рынке укусила, — прекратив стенать, вполне осознанно ответил он. — Я манго с прилавка стащил. Начал уже в карман его по-тихому запихивать, а эта тварь на меня с козырька спрыгнула, в руку вцепилась и отобрала. Манго она у меня отобрала, понимаешь. Сама мелкая, а зубы о-го-го! Вон, какой след оставила.

Перед моим носом появилось грязное запястье, украшенное четырьмя дырочками с запекшейся вокруг них кровью.

— Тогда у меня для тебя печальная новость. Ты заражен, — сказала я, отодвигая пальцем руку бродяги от своего лица. — Тебя укусила макака, сбежавшая из лаборатории.

— Вон оно как, — идеально повторив интонацию давешней старушки из трущоб, протянул бездомный, задумчиво потирая место, куда пришелся удар резиновой дубинкой. — И что теперь делать? Вакцина-то от этой заразы есть? Или это что-то новое, экспериментальное?

— Ты же обычный бомж, откуда у тебя такие познания? Я имею ввиду вакцину и все такое. Так откуда? — удивленно спросила я, критически оглядывая тощую фигуру, замотанную в грязное тряпье.

Парень гордо выкатил грудь колесом.

— А я биологический заканчивал. Потом еще пару лет в Германии в лаборатории работал. Правда, там всего лишь косметику на животных тестировали, но пара мартышек у нас тоже была, — с радостью сообщил он. — Те еще мерзкие твари. Хлопот от них было больше, чем пользы.

— И как же тебя угораздило вляпаться во все это, — я провела рукой сверху вниз, указывая на тело бездомного, как на музейный экспонат.

— Долгая история, — отмахнулся он.

В ухе послышалось настойчивое потрескивание. Я мотнула головой, словно отгоняя муху, но звук никуда не делся. Запоздало сообразив, что это шумит старый коммуникатор, я торопливо приложила палец к черной клипсе и попыталась принять вызов.

— …рианна, у нас про…а! — захлебываясь и потрескивая, прозвучал взволнованный голос Роуз. — Яку… стало хуже. У нас… таймер! …ропись!

Кое-как справившись со своей задачей, коммуникатор издох, на последок ударив по ушам высокочастотным писком. Я скривилась, стараясь побороть неприятное ощущение, перешедшее в зубы, и выбросила заискрившую клипсу в ближайшую лужу.

— Будет тебе вакцина. Только сначала макаку поймать придется. Ее кровь — это последний компонент. А ты, значит, с животными работал? Хорошо. Вот ты мне и поможешь.

***

Гиро, так звали бездомного, оказался парнем толковым. Несмотря на свою страсть к расслабляющим веществам, у него возникали периоды просветления, и тогда он мылся в ближайшей реке, не отказывался от любой подвернувшейся работенки и в очередной раз пытался жить, почти как цивилизованный человек. Правда, надолго его не хватало, и все возвращалась на круги своя. Что самое главное для меня, Гиро неплохо знал город и повадки обезьян, благо Индия ими кишела, словно склад продуктового магазина тараканами.

— Ее нужно приманить едой. Даже если обезьяна сыта, от еды она никогда не откажется, — проговорил Гиро, незаметно утягивая спелый банан с прилавка уличного торговца.

Я уже было хотела протянуть за приманкой руку, но Гиро ловко очистил плод и прикончил его в два укуса. Скорчив гримасу, я повернула назад к торговцу, засиявшему, словно лампочка, завидев потенциального покупателя.

На этот раз макака решила навестить заброшенную стройку. По планам создателей на том месте, где расположился дырявый костяк длинного трехэтажного дома, должно было возникнуть элитное малоэтажное здание в окружении парка почти в самом центре города. Внезапно закончившееся финансирование превратило начатое в кладбище строительных материалов, по которому теперь вольготно разгуливала наша беглянка.

Гиро по пояс нырнул в ближайший мусорный бак, чем вызвал мой возмущенный вопль. От бездомного и так разило помойкой, но до рокового нырка в бак с него, во всяком случае, не капали превратившиеся в зеленую слизь остатки гнилых фруктов. Гиро с гордостью продемонстрировал мне свою находку — огромный пустой кокос с подгнившей некогда зеленой кожурой и небольшой дырочкой в скорлупе. В другой руке бездомный держал старую, но все еще кажущуюся крепкой, веревку.

— Старинный метод, им пользуются с незапамятных времен во всех странах, где водятся обезьяны, — начал было он, но я оборвала Гиро взмахом руки.

— Знаю я этот метод, можешь не рассказывать.

Отобрав у бездомного кокос, я поднесла козырьком ладонь ко лбу и посмотрела вверх. Макака сидела где-то там. Ее не было видно, но сканер указывал именно на то место, где у здания со временем должна была возникнуть крыша.

— Полезем наверх? — с опаской спросил бездомный.

— Нет, она слезет к нам. Ты же мне сам говорил, что разбираешься в обезьяньих повадках, — упрекнула я Гиро. — И сам же утверждал, что они — твари любопытные.

Орех разместился на первом этаже в самом центре бетонно-металлической конструкции. Из многочисленных дыр внутрь проникали солнечные лучи, и это делало ловушку еще более привлекательной для макаки.

Беглянка не заставила себя ждать. Завидев гостей, она разместилась на деревянной балке под несостоявшимся потолком первого этаже. Обезьяна с интересом наблюдала, как я накрепко привязываю кокос к толстому металлическому столбу. Когда же в узкое отверстие в скорлупе поместили ломаный банан, она и вовсе оживилась, огласив пространство недостроенного дома мелодичной трелью.

Мы устроились в засаде неподалеку, за бетонной плитой. Приготовив пневмопистолет со снотворным, я припала на одно колено и стала ждать. Макака осторожно спустилась на землю и, то и дело оглядываясь, скачками подбежала к кокосу. Она видела и чуяла лакомство, но протянуть лапу не решалась. Затаив дыхание, я замерла, внутренне подгоняя перестраховщицу. Цель была так близка, но мне следовало набраться терпения и немного подождать. Одно неверное движение, и я, скорее всего, промахнусь. Стрелять следовала наверняка, другого дротика со снотворным у меня не было.

Тихо заворковав, макака наконец-таки просунула лапу внутрь, тут же дернулась назад и застряла. По скелету дома пронесся недовольный визг.

— Вот же глупое животное. Нет, чтобы лапу разжать, — усмехнулась я, высовываясь из-за укрытия.

Макака отчаянно билась с незримым врагом — со своей жадностью. Животное не желало разжимать лапу, оставляя лакомство внутри ореха. Кокос же, в свою очередь, не желал выпускать жадный кулачок с зажатым в нем сокровищем наружу. Макака визжала и кусала скорлупу, но все впустую.

Смело выйдя из-за укрытия без опасения оказаться обнаруженной, я как следует прицелилась и выстрелила. Тихий шелест устремившегося к цели дротика со снотворным совпал с гулким ударом, донесшимся из-под земли. Последовал еще один удар, и я пошатнулась, когда земля под ногами пошла волнами. Ощущение оказалось не новым. С подобным я столкнулась буквально на прошлом испытании. С единственным отличием — тогда толчки казались намного слабее.

— Это землетрясение! — воскликнула я, подталкивая Гиро вперед. — Надо забрать обезьяну, пока здесь все не рассыпалось.

Земля ходила ходуном. Все последующие толчки слились в сплошную дрожь, раскачивающую хлипкий костяк дома. Испуганная макака, словно пьяная, топталась на месте, вяло переставляя лапы, но лакомство так и не выпустила.

Подскочивший первым к кокосовой ловушке, Гиро подхватил почти не сопротивляющуюсяобезьяну на руки и сунул ее в подставленный тканевой мешок. Я дернула тесемку, закрывающую горловину, и в этот момент земля под ногами буквально подскочила, словно взбрыкнувший бычок. Толчок оказался настолько силен, что до того расшатанная конструкция не выдержала, начав стремительно осыпаться.

Вниз летели куски бетонных плит, деревянные балки и разбитые трубы. Недостроенные этажи грозили сложиться внутрь в любую минуту. Уворачиваясь от сыпавшего на голову строительного мусора и перепрыгивая через то и дело возникающие препятствия, я стремилась выбраться наружу. До спасительной свободы оставалось всего несколько шагов, когда земля под ногами ушла вниз. Мимолетный миг падения, и мы оказались в кромешной темноте — упавшая сверху бетонная плита отрезала путь к отступлению.

Свернувшись на земле калачиком, Гиро стонал и причитал, я же пыталась проморгать глаза, забитые пылью и колючей каменной крошкой. Удивительно, но упала я мягко, словно кошка. Мешок с сонной макакой шлепнулся рядом, заставив обезьяну тихо вскрикнуть.

— Куда мы попали? Мы умерли? — едва не хныча, спросил Гиро.

— Да какой там, — отмахнулась я, проверяя, целы ли ноги. — Всего лишь до уровня подземных коммуникаций провалились.

Когда земная дрожь утихла, а пыль рассеялась, наше подземелье озарилось бледным светом, с трудом просачивающимся с поверхности сквозь редкие щели в камне. К моему удивлению место, где мы очутились, оказалось весьма просторным. Оно было похоже на подвал, от которого в разные стороны отходили рукава-туннели. Два прохода полностью завалило битым камнем и землей, третий оказался забран решеткой, соединенной с металлическими скобами увесистым ржавым замком. Четвертый же, если не считать многочисленного мелкого мусора под ногами, был свободен и проходим. Путь наверх оказался для нас закрыт. Высокий потолок изобиловал трещинами, однако в самую широкую из них не пролез бы и ребенок.

Просторный туннель, по стенам которого, словно черные змеи, вились толстые переплетающиеся провода, уходил в бесконечность. Он то нырял вглубь земли, лишая нас жалких крох свет, проникающих через узкие металлические решетки, то снова поднимался вверх, и тогда я слышала голоса проходивших мимо людей и шорох автомобильных шин. Я кричала, но меня не слышали. Люди, занятые своими делами и погруженные в мысли, не замечали забитых грязью и опавшими листьями узких подземных окошек.

Иногда туннель выводил нас в очередной зал с ответвлениями, и тогда приходилось делать выбор, куда идти дальше. Сухие подземелья чередовались с осклизлыми, покрытыми плесенью коридорами. У ног лениво сновали жирные крысы. Эти серые твари, размерами не уступавшие кошке, не спешили убраться с пути. Напротив, они замирали, припадая на передние лапы, и оглашали тесное пространство протяжным писком. Несколько шагов вперед, поворот, и снова бесконечная вереница залов, комнатушек и туннелей. Очень скоро я окончательно потеряла направление и сбилась с пути.

— Гиро, ты бродяжничаешь уже несколько лет. Знаешь, как выбраться отсюда? — спросила я, едва не поскользнувшись, торопясь уступить дорогу одной особо обнаглевшей крысе, кинувшейся прямо под ноги.

— Нет, в подземный город мне дорога закрыта, — с сожалением вздохнул бездомный. — Если у тебя нет дома, то ты должен четко и сразу определиться, где живешь — на поверхности или под землей. И там и там чужаков не любят.

— Что значит под землей? — удивилась я.

— А то и значит, что под городом есть еще один город. Со своими правилами и законами. Оружие, наркотики, преступники — все здесь, на любой вкус. У тебя есть грязное дело, значит здесь тебе помогу, если, конечно, до этого не убьют. Так что нам нужно поскорее выбираться отсюда, пока нас не заметили. Удивительно, что мы до сих пор ни с кем не повстречались.

— Легко сказать, выбраться, — пробурчала я, поворачивая в левый туннель.

За все то время, пока мы шли по лабиринту комнат и коридоров, на нашем пути не встретилось ни одной лестницы или хотя бы люка, ведущих на поверхность. Не попадались нам и живые люди, несмотря на заверения Гиро, что в подземном городе также оживленно, как и на бульваре в разгар выходного дня.

— Мне кажется, или под ногами и правда хрустят человеческие кости? — задала я уже давно мучавший меня вопрос.

— Не кажется. Это же Индия, здесь к покойникам свой подход. Не у всех хватает денег на нормальный погребальный костер. Собаки и хищные птицы, опять же, иногда пошаливают. Да и пропавших без вести у нас тут редко ищут. По крайней мере, в подземной части города.

На честный ответ Гиро я лишь хмыкнула и отшвырнула ногой в сторону крупный грязно-желтый осколок, на котором я снова едва не поскользнулась. Коридор причудливо изогнулся и резко пошел вниз.

— Может, стоит вернуться и попробовать другой туннель? — рассудила я, опасаясь, что мы окончательно заблудимся.

— Нет смысла. Мы все равно не знаем правильной дороги. Рано или поздно выход хоть куда-нибудь нам да попадется.

Выход действительно попался, но совсем не туда, куда было нужно нам. Сначала мы услышали слабые голоса. Затем впереди забрезжил свет живого огня. Гиро попятился назад, но я крепко сжала его руку. Отступать было некуда — из туннеля позади нас донесся гулкий стук шагов. Приближающиеся люди, покинув один из многочисленных боковых ответвлений, стремились туда, где горел огонь.

— Только вперед. Постараемся где-нибудь свернуть, — прошептала я, подталкивая напуганного Гиро.

Туннель снова вильнул, подарив нам широкую, наполненную тьмой нишу. Именно туда мы и забились в надежде остаться незамеченными.

Двое добротно одетых мужчин, разбивая тишину гулкими шагами, прошли мимо. Один из них подсвечивал пол тусклым лучом, бьющим из крохотного фонарика. Свет не доставал до нашего укрытия, однако его хватало, чтобы рассмотреть идущих.

Еще не старая военная форма была явно с чужого плеча. Штаны и куртки висели на щуплых индусах мешковато и нелепо. Особенно не к месту она смотрелась в сочетании с пестрой чалмой, украшавшей голову одного из мужчин.

Индусы прошли мимо, не обнаружив притаившихся в тени незваных гостей. Именно тогда Гиро умудрился наступить на крысу. Они взвыли одновременно. Крыса — от досады, что ее хвост попал под тяжелую человеческую ногу, а Гиро — от страха и боли, когда острые коготки впились в его неуклюжую голую пятку.

От неожиданности двое обитателей подземного города подскочили и синхронно развернулись назад. Выбрав Гиро, как наиболее перспективную цель, бандиты кинулись на него с кулаками, совершенно не обращая на меня внимания. Я же начала потихоньку отступать, протискиваясь между дерущими, однако сильный удар по голове сбил меня на землю. Недостаточно сильный, чтобы выбить сознание, но его хватило, чтобы трухлявая доска, пришедшаяся по темечку, разлетелась в щепки. Я стояла на четвереньках и мотала головой, когда сильные руки подняли меня в воздух.

— О, вот так сюрприз, белая баба! — перед моим лицом появилась щербатая улыбка, частично утопавшая в густых зарослях черной бороды. — А жизнь-то налаживается!

Не задумываясь о последствиях, я смачно плюнула в мерзкую рожу и попыталась достать бандита ногой, но тот ловко увернулся от удара, вытирая плевок с перекосившейся от ярости физиономии. Мне от его удара увернуться не удалось. Кулак, едва не выбивший из меня весь дух, пришелся в солнечное сплетение. Согнуться пополам мне не дали все те же руки, продолжавшие держать мое ослабевшее тело навису. Последующий резкий удар ногой пришелся в живот. От боли у меня потемнело в глазах, а вокруг рассыпались яркие осколки разбитого сознания. Я не сразу поняла, что меня куда-то поволокли.

Первый нормальный вдох удалось сделать лишь когда мои обессиленные ноги, перехваченные веревкой, полетели вверх. Я висела вниз головой и боролась со страшной тошнотой, наполнявшей брюшную полость, то тут, то там прокалываемую болевым спазмом, словно острым ножом. Медленно выдохнув, я открыла глаза. Избитый Гиро лежал на каменном полу прямо подо мной. Он был жив, но находился без сознания.

Комната, подсвеченная древними масляными светильниками, расставленными по периметру, была наполнена пляшущими тенями. Из-за их мельтешения не сразу удалось как следует рассмотреть пятерых мужчин, склонившихся над столиком неподалеку. Один из них сражался с тугой завязкой на тканевом мешке.

Наконец, узел поддался. Из разошедшейся в стороны горловины буквально вылетело разъяренное нечто. Помятая обозленная макака ловко вскарабкалась к потолку, оглашая тесное помещение потусторонним визгом. Не ожидавшие такого сюрприза бандиты отпрянули в стороны. Один из них не удержался на ногах и завалился на спину, попутно толкнув ближайший светильник.

Масло вместе с языком пламени щедро переместилось из лампы на свисающий с потолка кусок ткани, за который всеми четырьмя лапками цеплялась макака. Взметнувшееся пламя еще больше напугало обезьяну, отчего та стала метаться из стороны в сторону, расшвыривая все, что попадалось ей на пути. Получившее свободу пламя распространилось с неимоверной скоростью, в том числе и на оторопевших бандитов.

Макака толкнула очередной светильник, и у одного из мужчин вспыхнула борода. Испуганно вскрикнувший бандит попытался сбить пламя, но не тут-то было! Горящее масло свою пищу без боя отдавать не собиралось. Бандит заметался, натыкаясь на своих товарищей и разбрызгивая в разные стороны горящие капли. Несколько из них попало на веревку, стягивающую мои ноги. Веревка тут же весело занялась желтыми огоньками.

Бандиты метались по комнате пытаясь затушить огонь, но их суета лишь усугубляла ситуацию. Подпалившая шерсть макака в конец обезумела, разнося огонь повсюду.

Подо мной глухо заворочался Гиро. Парень привстал с пола и осоловело замотал головой, пытаясь понять, что происходит. В этот момент успевшая как следует прогореть веревка не выдержала веса моего тела, и я полетела вниз. Мягко приземлившись прямиком на Гиро, я стала остервенело срывать с ног остатки тлеющих пут.

Один из бандитов метким ударом металлического поддона сумел-таки сбить макаку. Обезьяна, на последок обиженно пискнула, и ее безжизненное тельце угодило в самый центр пылающей масляной лужи.

Опомнившиеся бандиты похватали самое ценное и ринулись на выход из заполнившегося дымом и огнем филиала ада. Я потрясла Гиро за плечо. Он как раз начал приходить в себя и что-то соображать.

— Выбирайся отсюда, но не уходи слишком далеко, иначе мы потеряемся! — перекрикивая гул разгулявшегося пламени, проорала я в ухо бездомному. — Я должна забрать тело обезьяны!

Гиро кивнул, давая понять, что понял и, сильно припадая на правую ногу, едва ли не на ощупь из-за скопившегося дыма, поковылял к выходу.

В пылающем помещении стало жарко, словно в самой настоящей печи. Кашляя и пытаясь затушить хлопками ладоней начавшую тлеть одежду, я устремилась к тому месту, где видела макаку в последний раз. Тело обезьяны было объято огнем. Схватив подвернувшееся под руку чудом уцелевшее плотное покрывало, я кинула его поверх пламени. Кусачие огоньки еще несколько секунд вырывались из складок, но затем из-под покрывала повалил густой сизый дым.

Не поднимая покрывала от пола, я сгребла останки обезьяны, кое-как завернув их в плотную ткань, и устремилась вслед за Гиро. Вовремя. Комната позади меня начала рушиться.

— Вам начислено пятьдесят штрафных баллов, — довольно сообщила система, когда я, наконец-таки отдышавшись, привалилась спиной к холодному камню туннеля.

Казалось, мы бежали, не разбирая дороги, целую вечность, и остановились лишь когда до нас перестал доноситься едкий запах дыма. Гиро дышал, словно загнанная лошадь. Его побитое тело дрожало не в силах справиться со свалившейся на бездомного нагрузкой. Сверток с макакой покоился на моих коленях.

— Роуз меня точно убьет, — с горечью выдохнула я, приподнимая край ткани. — Пятьдесят штрафных баллов! Целых пятьдесят!

Бездомный непонимающе уставился на меня, но вопросов задавать не решился. Я еще немного постенала в пустоту темного туннеля, затем решительно встала на ноги, и медленно побрела вперед.

Проржавевшие металлические скобы, играющие роль лестницы и ведущие к долгожданной поверхности, обнаружились через полчаса. С трудом сдвинув в сторону присохшую из-за грязи металлическую решетку, я шлепнула о тротуар сверток с макакой и с натугой перевалила через край.

В вечернем воздухе появился намек на прохладу. Я вдохнула полной грудью ароматы уставшего города и с удовольствием потянулась. И тут же пожалела об этом. Все тело болело. Обожженные руки ныли и сочились сукровицей, а избитое тело предпочло бы остаться в покое, даруемом мягкой постелью. Однако дело следовало довести до конца.

Таксист с недоумением смотрел на двух потрепанных бродяг сквозь поднятое стекло, не торопясь впускать в салон потенциальных клиентов. Это такси было уже третьим. Первые два таксиста, завидев, кого придется везти, дали по газам и скрылись в закате. Жадность третьего несколько перевешивала здравый смысл. Индус с вожделением смотрел на подрагивающие перед его лицом купюры, затем переводил взгляд на нас — вожделение сразу же бесследно исчезало. Наконец, жадность окончательно победила. Дверь приоткрылась, и в щелку наружу стал просачиваться холодным сквознячком кондиционируемый воздух.

Я устало плюхнулась на сиденье и назвала водителю нужный адрес. Всю дорогу до лаборатории индус принюхивался, с подозрением косясь на кулек, примостившийся на моих коленях.

— А мы с подарками! — бодро воскликнула я, впихивая оторопевшей Роуз тканевой сверток и торопясь удалиться вместе с Гиро в зал с боксами.

Буквально через минуту из соседнего помещения донесся испуганный визг, сменившийся негодованием, постепенно переходящим в ярость.

— Ты что натворила! — сверкая глазами и колыхая тремя подбородками, завопила Роуз с порога. — Что мне с этим делать?

— Эм… вакцину, — наивно предположила я. — Да ты не расстраивайся, она почти свежая, не успела полностью пропечься. Уверена, в недрах, хм… объекта ты найдешь все необходимое для создания вакцины.

Роуз умильно потрясла короткими ручками в воздухе и, погрозив мне пухлым кулачком удалилась, тихо рассуждая сама с собой, каким именно образом следует со мной расправиться, когда все закончится.

Закрыв Гиро в стеклянной камере, я подошла к отсеку Якуба. Выглядел тот совсем плохо. Бледная кожа была сплошь усыпана белесыми волдырями с ярко-красной каймой. Якуб уже не мог вставать с постели. Он лежал с закрытыми глазами, прерывисто дышал и обливался потом.

— Якуб, ты слышишь меня? — позвала я, нажимая клавишу переговорного селектора. — Якуб?

Он не реагировал. В соседнем помещении Роуз колдовала над хирургическим столом. Я устало опустилась на слегка прогнувшийся подо мной пластиковый стул. Как же я устала от этой глупой бестолковой игры.

Запах кофе, исходивший от стоящей передо мной дымящей кружки, сводил с ума. Я сделала глоток и не почувствовала ничего.

— Вы завершили испытание. Общая сумма штрафных баллов — восемьдесят шесть.

Для меня закончился еще один этап. За стеной боролся за жизнь Якуб. За стеклянной перегородкой Роуз торжествующе закричала, вскинув вверх руку в окровавленной перчатке. Теперь и у этих двоих появился шанс на успешное прохождение испытания.

Я откинулась на спинку стула и попыталась расслабиться. Впереди меня ждало очередное погружение в безумие. Какое именно — я не желала гадать. Еще несколько минут, и я это узнаю.

***

За отворившейся со скрипом дверью обнаружился пустырь. Впервые за последние часы Эмили позволила себе немного расслабиться. Дрожь, поселившаяся в ее руках в тот момент, когда пистолет выплюнул сгусток плазмы, а в груди незнакомого мужчины розой распустилась дыра, не желала покидать своего облюбованного места. Измученная девушка, с ног до головы вымазанная в техническом масле с прилипшими поверх него барашками свалявшейся пыли, едва переставляла ноги. Эмили страшно хотела пить, но воды не было.

Кусты, уныло помахивающие ветвями на ветру, были жидкими и не заслоняли открывающееся перед девушкой пространство. Где-то там, впереди, был космопорт — ее единственная надежда. Эмили устало опустилась на колени. Пара десятков километров для здорового отдохнувшего человека — не расстояние. Но не для нее.

Ужасно болела раненая рука. Тот, кто в нее стрелял, оказался не столь метким, и это спасло Эмили жизнь. Еще он был нерасторопным, за что поплатился уже своей жизнью.

Девушка с жадностью вдыхала свежий воздух, но еще совсем недавно она задыхалась на нижних уровнях, где почти не было кислорода, а затем со свистом проталкивала в горящие от натуги легкие миазмы, заполнившие зону переработки. Там ее едва не схватили. Помогла чудо — один из металлических мостков не выдержал веса преследователей. Мужчин поглотил чан с щелочью — уйдя на дно, на поверхности они больше не показывались.

Эмили делала все, как ей велел загадочный голос. Она доверилась ему без остатка, и раз за разом его наставления спасали девушке жизнь. Теперь оставался последний этап. Эмили безумно тянуло домой. Она могла бы выбраться на шоссе и доехать до своей уютной квартирки, где ее ждала любимая кошка и замороженная лазанья. Однако Эмили не станет этого делать. Голос велел добраться до порта, и она доберется.

В неглубокой продолговатой канавке что-то блеснуло. Эмили глухо застонала. Снова опустившись на колени, она рыбкой нырнула вниз и с жадностью припала губами к небольшой лужице. У девушки от наслаждения подрагивали руки. Скажи ей кто-то, что однажды Эмили придется лакать грязную воду с земли, словно дворовой псине, девушка бы высмеяла этого человека, однако от реальности не уйти.

Вода кончилась слишком быстро, и Эмили разочаровано помотала головой. Больше медлить было нельзя, корабль уходил на рассвете, а впереди нн ждал долгий путь.

Чуть поодаль, вдоль пустоши шла дренажная канава, теперь наверняка заполненная жидкой грязью. Эмили придется преодолеть первые несколько километров едва ли не ползком. Затем ее встретит забор и пост охраны. Она уже знала, как поступит с теми, кто может попытаться ее задержать. В лесу будет легче. Возможно, будет. До рассвета еще есть немного времени. Она успеет.

***

Казалось, прошла вечность с того момента, как прекратился допрос. Лаэс сидела на жестком табурете в абсолютно пустой комнате. Она отчаянно хотела курить. Ей задавали сотни вопросов, но не желали отвечать на ее собственные.

Лаэс беспокоилась о судьбе Бьерна. Девушка попыталась увязаться за группой реанимации, увозившей ее подопечного в операционную, но в коридоре Лаэс грубо оттеснили в сторону. Перед ней, как по волшебству, появился Аттис Кори. Он усадил ее на этот треклятый табурет, и начался допрос. Вопрошающий голос звучал из-под потолка. Он резал слух и ввинчивался в мозг незримым буром. Наконец, ее оставили одну.

Металлическая дверь приоткрылась, и в комнату просочился невзрачный тип. Мелькни такой в толпе, и взгляд соскользнул бы с него, как с пустого места, не сумев зацепиться за что-то особенное.

— Вы свободны. Пока что. Можете ехать домой, если понадобитесь, вас вызовут, — тихо проскрежетал незнакомец. — Настоятельно советую дом в ближайшие дни не покидать.

Стараясь не сорваться на бег, Лаэс максимально быстро покинула недружелюбный этаж. В лифте, стремительно поднимающегося к парковочному уровню, она позволила себе немного расслабиться.

Лаэс пыталась понять, во что она умудрилась на этот раз вляпаться, но ничего путного в голову не приходило. Она оказалась жертвой обстоятельств, и выпавшая ей роль совершенно не нравилась девушке. Лаэс тряхнула головой, отгоняя дурные мысли.

Лифт мелодично звякнул, и выпустил ее в просторную бесконечность парковки. Ее маленький, но весьма не дешевый кар весело мигнул, отозвавшись на команду с браслета. Лаэс была не в состоянии управлять шустрой механической малюткой самостоятельно, а потому, передав управление искусственному интеллекту, с облегчением откинулась на мягкую спинку кресла.

Кар начал медленно выруливать с парковки, постепенно набирая скорость. Лаэс показалось, что она успела задремать, когда кар резко остановился.

Снаружи светило яркое солнце, приглушаемое настраиваемой тонировкой стекол. Лаэс уже успела забыть, что такое солнечный весенний день. Последнее время она в основном прозябала на роботе, не поднимаясь на поверхность. Отгоняя дремоту, девушка не сразу осознала причину остановки.

Кар успешно преодолел пропускной пункт и мирно катил к городу, но теперь дорогу ему преградил массивный черный грузовик с непрозрачными стеклами. К дверце водителя кара подошел высокий человек. Он что-то говорил, но Лаэс его не слышала. Она опустила стекло, и в этот момент в ее лицо из компактного пульверизатора ударила струя. Лаэс вскрикнула, и потянулась руками к лицу. Она испугалась за свое зрение, но жидкость, попавшая на кожу, здоровью девушки не угрожала.

Движения Лаэс потеряли четкость, и девушка почувствовала сильную сонливость. Мужчина, тем временем, бесцеремонно просунул руку в окно кара и нажал на кнопку открытия дверей. Лаэс попыталась этому воспрепятствовать, но руки ее уже не слушалась, она лишь впустую мазнула пальцами по панели управления. Уже проваливаясь в сон, девушка почувствовала легкий укол в предплечье.

Лаэс выволокли с водительского сидения и без особых нежностей потащили к грузовому отсеку перекрывшей дорогу машины. На водительское сидение кара скользнула рыжеволосая девушка. Приложив свой браслет к панели управления, она долго возилась с кодом доступа. Наконец, кар признал ее. Развернувшись, рыжеволосая направила шуструю машинку к боковому съезду с дороги.

Постояв еще пару минут, грузовик зарычал мощным двигателем и, поднимая за собой пелену сизой пыли, двинулся в противоположную от города сторону. Лаэс заснула, чтобы проснуться в новом и совершенно незнакомом для богатой и избалованной девушки будущем.

Глава 13. Реалистичный симулятор

— Серьезно? Поверить не могу, что они это сделали!

Удивленно-восторженные восклицания чередовались с гомерическим хохотом. Я пока не понимала, что происходит, но шестое чувство подсказывало, что уведенное мне очень не понравится.

Изображение появилось резко, словно кто-то включил видеопанель. Первое, что я увидела — были ноги. Две пары, одетые в удобную мягкую обувь на ортопедических подошвах, крепко стояли на земле. Вернее, крепко стояла только одна пара огромного размера. Другая, поменьше, подрагивая, перетаптывалась на месте. Рядом с ней в землю упиралась тонкая пластиковая трость. Была и еще одна пара ног. Она уютно покоилась на подножке инвалидной коляски.

Мне никак не удавалось понять, отчего у изображения был столь странный ракурс. Тело не желало слушаться, не давая мне возможности понять, в чем же заключалась причина. Единственное, что удалось сделать — поднять взгляд вверх.

Надо мной нависла высоченная чернокожая женщина. Именно ей принадлежали ноги самого большого размера. Она складывалась пополам от хохота, прижимая крепкие руки бесспорной победительницы в соревнованиях по армрестлингу к животу, не желая унять свое непонятное для меня веселье. Это был Ланс, и, судя по одежде, в своем испытании он был сиделкой.

Его подопечная, едва не потерявшаяся на просторах инвалидной коляски, с умилением смотрела на меня, сложив сухонькие сморщенные ручки на худеньких коленках. Она была невероятно стара, а еще бесстыдно богата, о чем говорила шикарная бриллиантовая подвеска, выглядывающая из разреза ее шелковой блузки.

Беспокойные ноги принадлежали седенькому сутулому старичку в массивных темных очках, закрывавших добрую часть его лица. Старичок был слеп.

Я попыталась пошевелиться. Получилось плохо. Система отрапортовала об успешной синхронизации, однако что-то явно пошло не так. Опустив глаза вниз, я оторопела. То, что я увидела, объясняло, отчего у моего взгляда возник такой подозрительный ракурс. Вместо рук перед моим носом возникло две крупные лапы, покрытые золотистой шерстью. От неожиданности я дернулась и ударилась нижней челюстью о землю. Ланс взорвался очередным приступом хохота.

— Не смешно! Это какая-то ошибка. На испытании не используются симуляции других живых существ! — попыталась возмутиться я.

Именно что попыталось. Вместо человеческих слов раздался заливистый собачий лай.

— Не бойся, малышка. Тебе там обязательно понравится, — старушка с трудом склонилась и потрепала меня по голове холодной рукой.

Мне следовало срочно что-то предпринять. Я была готова к чему угодно, только не к подобному. Открылся информационный файл, и меня накрыла волна ужаса. Буквы не желали соединяться в слова. Они казались мне знакомыми, но разум собаки был не в состоянии воспринимать написанную информацию. Про голосовые приказы следовало и вовсе забыть.

С огромным трудом, словно дошкольница, я начала собирать слова из разбегавшихся от моего внимания слогов. Это была симуляция в симуляции. Не представляю, каким образом инженерам удалось прописать в испытание код аватара собаки из популярной в последнее время виртуальной игры. Напрягши память, мне удалось кое-что вспомнить.

Игра называлась «Вторая жизнь» и позволяла побывать в шкуре любого живого существа. Она была столь реалистична, что умудрилась довести не малое число пользователей до нервного срыва, а то и психиатрической клиники, когда игроки перестали считать себя людьми. Собака не была самым популярным аватаром, однако именно она задорно виляла хвостом в рекламе, сопровождаемой веселенькой музыкой. Какая жалость, что я в нее так и не сыграла, сейчас мне этот навык очень бы пригодился.

Подняться на виртуальные лапы оказалось невероятно сложно. Из-за смещенного центра тяжести они норовили подогнуться и уронить меня на землю. Особую проблему вызвал хвост. Он жил собственной жизнью и абсолютно не подчинялся какому-либо контролю.

Итак, на этот раз меня звали Альба, и я была ретривером-поводырем. Зажиточные старички определились как Элис и Кевин Грей. Именно их жизни вверялись мне на этом испытании. А еще была Камария Океке, или, проще говоря, Ланс. Именно он не давал мне жизни в первые минуты испытания, комментируя каждое мое движение, оптом выдавая глупейшие советы, и норовя погладить по спине. К слову, это оказалось невероятно неприятное ощущение. Больше всего я мечтала высказать Лансу все, что я о нем в тот момент думала, но собачье тело не имело опции общения с людьми, даже с другими испытуемыми.

— Давай, Альба, вперед! — дребезжащим голосом проблеял старичок, подергав шлейку, плотно обхватившую мою грудь.

Перед носом протопали ноги Ланса, следующие за огромным металлическим колесом коляски. С трудом переставляя заплетающиеся лапы, я зигзагом направилась вслед за ними.

Мы находились в порту. Некогда знакомые запахи ощущались чутким собачьим носом совсем иначе. Миллионы оттенков погрузили меня в новый мир. Я могла идти с закрытыми глазами и совершенно точно воспринимать все, что творилось вокруг. Со звуками было все намного сложнее. Они звучали громче, отчего я постоянно вздрагивала и сбивалась с шага, норовя пропахать длинным собачьим носом каменную дорогу причала. Неотрывно следующий за мной Кевин, постукивая о землю тростью, лишь громко вздыхал и сетовал, что, видимо, скоро придется заменить старую неуклюжую псину на новую, послушную.

Наклонившийся к пассажирам трап вел в недра гигантского лайнера. По обрывкам разговора я поняла, что престарелая чета решила всласть попутешествовать перед тем, как окончательно отбыть в мир иной. В чем была радость путешествия для слепца — я не понимала. Когда моя лапа коснулась подрагивающего черного полотна трапа, хвост предательски поджался.

— Давай, не робей, — Ланс подпихнул меня ногой под зад и бодро покатил коляску по наклонной плоскости.

Непослушные лапы дрожали в такт дышащего, словно тот был живой, трапа. Я зажмурилась и ускорила шаг. Позади начал ругаться Кевин, когда шлейка натянулась и потащила спотыкающегося незрячего вперед.

Всю свою жизнь я мечтала отправиться в круиз и не смела даже представить, что мечта осуществится подобным образом. Роскошная каюта, принадлежавшая, смешно сказать, моим потенциальным пациентам, поражала масштабами. Престарелая чета явно не экономила, отправляясь в свое, скорее всего, последнее путешествие в жизни. Но роскошной каюта была для людей, не для собаки. Мне сразу же указали на место в углу, приказав не путаться под ногами.

Довольный Ланс укатил свою подопечную на верхнюю палубу, я же осталась в компании старика. К моему счастью, уставший Кевин не стал сопровождать супругу. Несколько минут томительного ожидания, и под аккомпанемент громового храпа я выскользнула из каюты через плохо прикрытую дверь.

Через два часа после отправления, лайнер вышел в открытое море. Береговая линия сузилась до ширины нитки, окончательно погрузив судно в царство соленой воды. Ланс нещадно мучился от морской болезни. Он метался между своей крохотной каюткой и палубой не в силах найти место, где ему будет хоть немного легче. Я злорадствовала, глядя на его страдания. У Альбы здоровье было отменное, чем я без зазрения совести пользовалась, подставив морду солнечным лучам и освежающему бризу.

Казалось, жизнь на лайнере не утихала даже ночью. Смех, танцы и даже фейерверки гремели на всех палубах. Чуткие уши Альбы, улавливающие даже мимолетные звуки, заставляли свою обладательницу жалобно поскуливать и прятать морду под лежанку. Ни о каком сне и речи не шло. К счастью, к четырем часам утра лайнер угомонился. Час волка подкосил всех, даже самых отъявленных гуляк. На ногах остался лишь редкий персонал корабля. Следящие за порядком дежурные, зевая во весь рот, изредка проходили по опустевшим коридорам, не задерживаясь у дверей кают. Их редкое мерное шарканье погрузило умаявшуюся Альбу в сон без сновидений.

Меня разбудил тихий звук, который сквозь сон уловили чуткие уши Альбы. Мне так и не удалось разобрать, что это было, однако собака заволновалась. В отличие от предыдущих погружений, новое тело не желало полностью слушаться своего обладателя. Порой Альба начинала жить своей собственной жизнью, не обращая внимания на мои внутренние команды.

Хвост собаки затрепетал, и она, помимо моей воли, испуганно заскулила. Мне же никак не удавалось понять, что именно напугало Альбу. Ее хозяева, погруженные в крепкий сон, подаренный синтетическим снотворным, тихо посапывали на своем поистине королевском ложе, не беспокоясь о треволнениях за пределами каюты. Наконец-таки отобрав управление телом у Альбы, я направила собаку к выходу.

В коридоре было тихо, если не считать шуршания волн, бьющих о борта лайнера. Я прислушалась — ничего. Неожиданно пришло понимание — Альба испугалась не звука, она почуяла адреналин. На лайнере кто-то был напуган, причем сильно. Тонкая нотка незнакомого острого запаха тянулась с нижних палуб.

Мягкие лапы бесшумно пробежали по коридору, устланному толстым ковром. На лестнице возникла небольшая заминка. Ступени оказались слишком крутыми, и Альба едва не навернулась при первом же шаге вниз. Проехав на груди последние металлические ступени, я замерла, прислушиваясь. Мой неуклюжий спуск кто-то заметил, и теперь быстро шел в мою сторону. Юркнув в узкую темную выемку под лестницей, я притаилась.

В тусклом свете ночной лампы появилась фигура. Я пока не видела деталей, но нос Альбы уже успел рассказать главное — человек был зол, и от него пахло порохом. Никто на лайнере не носил оружия, и возникший факт заставил меня насторожиться. Наконец, незнакомец попал в круг света.

Нос Альбы не обманул, мужчина был вооружен. На его левом плече на длинной лямке болталось оружие незнакомой мне марки. От высоких ботинок на жесткой рифленой подошве несло кровью. Мне стоило огромных усилий сохранить тишину — испуганная Альба была готова заскулить в любой момент.

Вооруженный незнакомец прошел мимо, не заметив притаившейся собаки. Для надежности я выждала еще некоторое время после того, как его шаги стихли в отдалении.

Цель моего испытания звучала слишком расплывчато — мне следовало уберечь от смерти престарелую чету. Но как? Засесть у порога и никого не впускать в каюту ценой собственной жизни? Вряд ли. Поверить в столь простой сценарий у меня не получалось.

Едва слышно цокая коготками по деревянному настилу палубы, Альба устремилась в том направлении, откуда появился незнакомец. С каждым пройденным метром аромат крови усиливался. За приоткрытой дверью, куда меня привел запах теплого железа, было тихо. Тусклый лучик света, бьющего из помещения, наискось перечеркивал узкий коридор. Осторожно просунув нос в щель, Альба сделала пару шажков.

Экипаж лайнера. Шестеро навеки застыли изломанными восковыми фигурами. У некоторых из них были связаны руки. У единственной из всех женщины отсутствовала одежда. По полу растеклась лужа темной крови, и Альба едва в нее не наступила. Запах крови и пороха будил в теле собаки нечто потаенное, присущее ее роду с незапамятных времен. Альба зарычала, и я поспешила убраться подальше, пока на шум не сбежались опасные незнакомцы с оружием.

Откуда-то снизу послышалось несколько приглушенных хлопков и доступных лишь чуткому собачьему уху вскриков. Я в очередной раз пересилила тело глухо заворчавшей Альбы и направила ее в сторону пугающих собаку звуков. У меня и самой не было желание подвергать себя лишний раз опасности, однако в противном случае своим бездействием я могла лишь навредить прохождению испытания, ведь я до сих пор толком не понимала, что от меня требовалось.

В отличие от пугающей тишины верхних палуб, внизу царил хаос. Мне стоило огромных трудов оставаться незамеченной в той кровавой кутерьме, что охватила эконом класс лайнера и его обслуживающий сектор. Террористы, а иначе назвать людей, облаченных в легкие бронники и при оружии, с заложниками не церемонились. У некоторых захватчиков оказались закрыты лица. Именно они были самыми жестокими. На моих глазах высокий широкоплечий мужчина расстрелял двух подростков, забившихся от страха в угол.

Ничего не понимающих сонных людей выгоняли из кают. Стариков расстреливали на месте. Маленьких детей собирали отдельно и куда-то уводили, всех остальных гнали в концертный зал, расположенный четырьмя ярусами выше. Если кто-нибудь из заложников падал, ему стреляли в спину. Это вызывало панику среди напуганных людей — кричали женщины, кто-то из мужчин пытался сопротивляться, но разговор с такими был короткий. Пуля ждала каждого, кто по каким-либо причинам выбивался из наведенного террористами жестокого порядка.

Я старалась не выходить из темных углов и хоть как-то понять, что именно происходит. Людей брали в заложники, однако цель оставалась не ясной. Впрочем, для меня это не имело особого значения. Я лишь надеялась, что дополнительная информация расширит понимание моего испытания или хотя бы поможет понять, что именно я должна делать.

Выгадав момент, я приблизилась к леерному ограждению и взглянула на водную гладь. В свете лунной дорожки на легких волнах покачивалось несколько быстроходных катеров. Вот каким образом террористы попали на лайнер. Скорее всего, без предателей не обошлось, но большая часть вооруженных людей прибыла извне.

На мгновение потеряв бдительность, я едва не поплатилась за это. Неожиданно вынырнувшая из-за угла вооруженная женщина, почти налетела на припавшее к палубе тело собаки. Альба испуганно тявкнула, и женщина от неожиданности отпрянула, но очень быстро взяла себя в руки. Ремень ее укорота слетел с плеча, и черное дуло двинулось в мою сторону. Сорвавшись с места, я метнулась вперед и вправо стараясь укрыться за широкой бобиной, обмотанной толстыми канатами. Выстрела не последовало, но я услышала недовольную ругань на певучем языке.

Напуганная Альба не желала останавливаться, и ее строптивость едва снова не подвела нас. Я сумела затормозить собаку в самый последний момент перед тем, как она едва не выскочила на просторную, хорошо освещенную смотровую площадку, заполненную хнычущими детьми.

Видимо, не посчитав их представляющими угрозу, к детям приставили всего трех охранников. Немного понаблюдав за их действиями, я поняла, что ошиблась с родом деятельности этих бандитов. Они были не охранниками, а палачами. От самых слабых заложников было решено избавиться.

Двое из террористов копались у ограждения, сражаясь с замком на раздвижных створках. Стоит им его открыть, и лайнер распахнет ворота в водяную бездну. Эти двое не заметили меня, прокравшуюся прямо за их спинами. Наибольшую опасность представлял третий.

Мужчина, держа в руках оружие. Он стоял на возвышении и зорко следил за порядком. Мне стоило огромных трудов незаметно обойти его по дуге. Альба переставляла подрагивающие из-за зашкаливающего адреналина лапы, а я тем временем лихорадочно пыталась придумать, как поступить с дозорным. Помог случай. Неподалеку особо громко заголосил ребенок. Мужчина недовольно развернулся в сторону крикуна, прикидывая, не пустить ли в дело укорот. В этот момент я прыгнула.

Альба была намного легче крепкого здорового мужчины, однако террорист не ожидал, что из темноты на него вылетит нечто. Упруго ударив мужчину лапами в грудь, Альба сгруппировалась и ловко скатилась вниз по короткой лестнице. Потерявший равновесие мужчина замахал руками, стараясь за что-то зацепиться, но площадка, где он стоял, была абсолютно пуста. Скользкий пол ушел из под ног бандита, опрокидывая того назад. Он еще раз взмахнул руками, и неуклюже полетел вниз.

До воды было слишком далеко. Кувыркаясь в воздухе, тело террориста пролетело два уровня и плашмя упало на ресторанную палубу, едва не задев широкий металлический стол на восемь персон.

Услышав непонятный звук, двое других мужчин бросили свое занятие и повскакивали на ноги. Меня спасло лишь то, что один из них оказался слишком безалаберным. Плотный черноволосый мужчина, сжимавший в руках разводной ключ, для удобства в работе оставил свое оружие поодаль и не сразу догадался кинуться за ним при моем появлении. Моей же целью был его напарник. Тот осторожности не растерял и попытался вскинуть укорот.

Длинный ремень, зацепившийся за крюк на ограждении, подарил мне несколько бесценных мгновений. Выстрел, прозвучавший через долю секунды после того, как разогнавшаяся Альба обрушилась на террориста, ушел в сторону. Собаке удалось опрокинуть мужчину. Перевалившись через ограждение, он полетел в воду.

Оставшийся бандит пришел в себя и потянулся за оружием, но я не позволила ему добраться до укорота. С рыком Альба бросилась на мужчину, целясь в шею. Террорист попытался заслониться свободной рукой, но она оказалась слабой преградой для разъяренной собаки. Острые зубы сомкнулись на запястье, заставив мужчину закричать. В пасть Альбы хлынула теплая кровь. Как же омерзительно это было! В чувство меня привел сильный удар в бок, нанесенный разводным ключом.

Оставив руку вопящего от боли бандита в покое, я сменила цель. Мужчина и не думал защитить свое самое уязвимое место. Вцепившиеся в горло зубы превратили крик в сиплое бульканье, оборвавшееся через несколько секунд. Умирающий бандит продолжал судорожно дергать руками, когда я, кое-как отплевавшись от крови, заполнившей пасть Альбы, осмотрелась по сторонам, одновременно прислушиваясь к отдаленным звукам.

— Вам начислено тридцать штрафных баллов.

Не удивительно, по десятке за каждого из бандитов. Не стоило мне в это ввязываться, однако сделанного не исправить.

Примолкшие напуганные дети жались к стенам, провожая меня ошарашенными взглядами. Я их полностью понимала. То, что теперь из себя представляла Альба, было сложно назвать милым добрым песиком. Вся ее морда была выпачкана в свежей крови, карие глаза с искоркой животной ярости источали неприязнь. Уставшая Альба, с трудом переставляя отяжелевшие лапы, побрела к ближайшей лестнице, ведущей на верхние палубы.

Стоило поставить лапы на первую ступень, и до чувствительного носа донесся новый запах — что-то горело. Альба неуклюже подползла на пузе к ограждению и посмотрела вниз. Тремя палубами ниже занялся пожар. Тушить его было некому. Некоторые люди из персонала лайнера были убиты, другие — согнаны в человеческие стада, охраняемые террористами. Сами бандиты спешно покидали загоревшийся уровень. Раздалась автоматная очередь, и несколько заложников упало замертво — бандиты избавлялись от ненужной нагрузки.

Неожиданно включился таймер. Тявкнув, Альба сорвалась с места. Собака перебирала лапами так быстро, как только могла, однако она едва не опоздала. Дверь каюты ее хозяев стояла нараспашку. Первое, что мне удалось увидеть, когда Альба замерла в дверном проеме, была ссутулившаяся спина бандита. В каюте он был один, если не считать напуганного и ничего не понимающего Кевина. Бандит как раз склонился над ним, решая, как поступить со слепым стариком. Десять секунд до окончания отсчета времени говорили сами за себя — если ничего не предпринять, Кевина убьют.

Собрав последние силы, я заставила тело Альбы совершить рывок. Ничего не подозревающий бандит не ожидал атаки сзади. Собака сбила мужчину с ног, и тот повалился на недоумевающего Кевина. Альба терзала и драла тело орущего бандита. Теперь перед ней спасовал бы даже матерый волк. Таймер остановился, но мне никак не удавалось заставить Альбу отпустить свою добычу. В ней проснулся дикий зверь, и мне оставалось лишь наблюдать со стороны и по возможности отрешиться от происходящего. Реалистичный звериный симулятор? Нет уж, такое развлечение было явно не по мне.

Когда Альба, наконец, оставила терзать свою добычу, я услышала слабый стон. Весь перепачканный в крови, но невредимый Кевин слабо поводил перед собой руками. Альба тихо заскулила и ткнулась мокрым носом в его ладонь.

Внизу раздался гудящий взрыв, и лайнер содрогнулся. Зарево вырывающегося с одной из нижних палуб огня разогнало ночную мглу. Кевин испуганно охнул. Я позволила ему ухватиться за короткую шлейку и настойчиво потащила слепца на выход.

Следов Элис в каюте не оказалось, как и Ланса. Он успел укатить свою подопечную до того, как сюда наведался бандит. Это серьезно усложняло дело — в моем испытании все еще числились оба старика.

Постоянно спотыкаясь, Кевин послушно ковылял за Альбой. К счастью, он не додумался звать Элис. Лишний шум мог нам сильно навредить. Внизу сновагрохнуло, и к небу поднялся столб горячего пара. Испуганный Кевин шарахнулся назад, едва не свалившись в лестничный пролет. От падения старика спасла лишь туго натянувшаяся шлейка.

Мимо пробежала группка напуганных людей. Это были удачливые пассажиры, которые еще не столкнулись с бандитами и толком не поняли, что творится на лайнере. Огонь распространялся с огромной скоростью. Я искала спасательные шлюпки, но с каждым пройденным метром крепло понимание — на верхних палубах их не было. Нам предстояло спуститься вниз.

С одной из верхних палуб мимо нас с криком пролетел человек. Океан поглотил его с неслышимым плеском и не вернул назад. Не было похоже, что он прыгнул сам. Это событие взволновало Кевин.

— Что? Что происходит? — старик заметался из стороны в сторону.

Я с силой потянула его вперед, пока Кевин не опомнился и не отпустил шлейку. Лестницы давались старику особенно тяжело. Каждый раз с замиранием сердца я следила, как он переставляет неуклюжие ноги со ступени на ступень. Чем ниже мы спускались, тем удушливее становился воздух.

Когда мы наконец-таки добрались до палубы со спасательными шлюпками, меня накрыло потрясение. Все шлюпки отсутствовали. Вдоль бортов красовались лишь пустые крепления. Альба глухо зарычала.

В этот момент из ближайших открытых дверей вынырнула стайка напуганных девушек, дружно держащих руки на затылках. За ними вышло двое вооруженных людей. Кевин, услышав, что поблизости появились люди, попытался привлечь к себе внимание. Времени для размышлений у меня не оставалось. Альба крепко прихватила зубами край его рубахи и дернула. Старик замолчал и попятился, едва держась на слабых ногах.

— Что ты вытворяешь, треклятая ты животина! — возмущенный старик попытался ударить ладонью непослушную собаку.

Альба непроизвольно вздрогнула, но свою добычу из пасти не выпустила. Раз за разом она с силой дергала за край рубахи, заставляя Кевина отступать к ограждению. До воды было высоко, но заметившие нас бандиты не оставляли мне выбора.

Собака дернула рубаху изо всех сил, и потерявший равновесие старик, успешно миновав распахнутый участок ограждения, ласточкой полетел в воду. Переборов страх Альбы, я заставила собаку шагнуть вслед за ним.

Вода показалась невероятно жесткой. Вокруг мельтешили пузырьки воздуха, мешая понять, где находилась поверхность. Альба замерла, глядя пощипывающими глазами сквозь толщу воды. Потихоньку ее тело пошло вверх. Определившись с направлением, я закрутила головой, пытаясь отыскать старика. Тот, напротив, медленно погружался на глубину чуть впереди с слева, безжизненно растопырив руки.

Плыть в теле собаки оказалось еще сложнее, чем просто в нем ходить, однако я справилась. Ухватив зубами воротник рубахи, Альба, взрывая тяжелую воду лапами, устремилась к поверхности. Океан не торопился выпускать свою добычу, и золотистой собаке пришлось постараться прежде, чем ее труд увенчался успехом.

Оказавшись на поверхности, старик судорожно вздохнул и замахал руками, пару раз нечаянно ударив Альбу по голове. Собака терпела и, не разжимая челюстей, начала подгребать в сторону качающихся на поверхности воды силуэтов. Почувствовав под рукой шкуру верной Альбы, старик немного успокоился, позволив себя отбуксировать в выбранном собакой направлении.

Спасательная шлюпка мерно покачивалась на волнах. Пятеро разместившихся в ней человек никак не могли определиться в какую сторону грести, и кому первым сидеть на веслах.

— Я никогда этого не делала! — возмущалась молодая, но крепкая девица. — Не женское это занятие.

— В нашей компании, если ты не заметила, всего двое мужчин, а грести придется без перерыва, — возразил ей усатый мужичок с проседью в доброй части волос. — Нужно правильно распределить силы. Всякий раз грести должен один мужчина и одна женщина, по очереди.

Завидев собаку, с трудом тянущую за собой старика, все пятеро вначале притихли, а затем разразились какофонией возгласов — кто удивленных, а кто и возмущенных.

— Глядите, там собака!

— Во дает! Сама едва не тонет, но хозяина не отпускает.

— И что с ними делать? Лодка и так прилично просела. Куда нам тут еще два тяжелых тела.

— Да замолчите вы! Никого мы не бросим. Самые недовольные могут сами спрыгнуть прямо сейчас. Или я их выкину, — грозно пообещал седовласый мужчина, протягивая руки к Кевину.

Старика неуклюже затащили в шлюпку, где он тут же откинулся на спину, тяжело дыша. Я почувствовала, что чьи-то руки, ухватив меня за шлейку, а заодно и за загривок, потащили Альбу из воды. Наконец-таки у меня появилась возможность немного передохнуть.

— Вы успешно завершили первую часть испытания, — порадовала меня система.

В моем списке осталась лишь Элис. Ну почему она не досталась Лансу? Ведь он наверняка находился где-то рядом с ней. Скорее всего, она все еще оставалась на лайнере, а это означало, что у меня вырисовывалась большая проблема. И как мне ее решить?

***

Оба безопасника за спиной Дэра согнулись в беззвучном приступе хохота.

— Приятель, я думал, что только у нас в отделе цирк, но теперь понимаю, что это мелочи. Вот вы-то, инженеры, реально на голову ушибленные, — просмеявшись, с трудом выдавил из себя один из безопасников, утирая выступившие на глаза слезы. — Ну скажи мне, зачем будущему универсалу бегать в собачьей шкуре?

Дэр едва сдержался, чтобы не ударить хохмача. Уже при старте испытания стало понятно, что снова что-то пошло не так. Вначале система в очередной раз отрубила доступ, затем сценарий загрузился слишком быстро, не дав его подопечной отдохнуть положенное время. Эти двое клоунов, что теперь топтались за спиной Дэра, безусловно, были в курсе появившихся проблем, но не желали заткнуться и перестать сыпать глупыми шуточками.

— Кто вас, идиотов, вообще в Корпорацию принял, — зло прошипел Дэр, в очередной раз провалив проверку доступа.

Он не спал уже больше суток, а обещанного напарника ему так и не предоставили. В глубине души Дэр надеялся, что к нему приставят Лаэс, раз уж она все равно освободилась, но девушка в зале погружения больше не появлялась.

Новость про исчезновение Эмили облетела инженеров пару часов назад, и Дэр старался не думать, что тело этой вечно серьезной малышки может обнаружиться где-нибудь в укромном уголке в зоне переработки. С раздражением ударив ладонью по панели управления, младший инженер бессильно откинулся на спинку кресла. Очередная серия атак, обрушившаяся на капсулу Брианны и подменившая сценарий, никак не желала укладываться в его голове.

Где-то там, наверху, лучшие специалисты Корпорации по виртуальной реальности пытались сделать все возможное и невозможное, чтобы перезапустить сценарий и направить его в правильное русло. Но пока что их попытки разбивались о мастерство чужих хакеров. Система вывела на экран все возможные варианты прохождения испытания в собачьем теле. Ни одного успешного среди них не оказалось.

Теперь Дэру оставалось лишь следить за жизненными показателями своей подопечной, да держать руку поближе к тревожной кнопке, если Брианне понадобится механическая эвакуация. Дэр ненавидел это дурацкое состояние беспомощности, но выбора у младшего инженера, как и у его подопечной, не было.

***

Мимо, набирая скорость, промчался шустрый катер, наподдав шлюпке острой пенной волной. Почти сразу раздалась автоматная очередь, заставившая всех нырнуть на дно. К счастью, никто не пострадал — рваная череда пуль прошла намного выше. Что-то замельтешило перед глазами. Я помотала головой, но мельтешение никуда не исчезло. Пришло запоздалое понимание — система сигнализировала о важном.

Я активировала виртуальную карту. Для аватара пса она выглядела совершенно иначе, нежели для человека. Немного обалдев, я вгляделась получше, стараясь разобраться в хитросплетении непонятных полос, росчерков и клякс.

— Да это же… карта запахов! — попыталась удивленно воскликнуть я.

— Тише, девочка, все хорошо, не шуми, — седовласый потрепал Альбу по холке.

Эмоции били через край. Ну почему же я раньше не додумалась воспользоваться этой треклятой картой! Взволнованная Альба не желала успокаиваться, и это очень сильно нервировало моих невольных попутчиков, бросающих на собаку косые взгляды.

Я снова всмотрелась в карту. Обычное красное пульсирующее пятно превратилось в грязную буро-зеленую кляксу. Ну конечно, собаки ведь не видят красный цвет! Клякса успешно маскировалась под обычные, пока что непонятные для меня разводы. Однако цель себя обнаружила, и эта цель довольно быстро двигалась в нашу сторону.

До слуха Альбы донесся гул мощного двигателя, и из-за лайнера показался пассажирский катер. Он казался намного больше тех, что я видела раньше, и люди, стоявшие на его палубе, были настроены решительно — бандиты подбирали беглецов. Нужное мне пятно на карте приблизилось вместе с их катером. Приятного в сложившейся ситуации было мало, но хотя бы вопрос с поиском объекта для меня отпал.

Пассажиры шлюпки под дулами укоротов безропотно позволили пересадить себя на новое плавательное средство, когда борт пассажирского катера ощутимо боднул хлипкую лодчонку.

— Ты глянь, они псину с собой прихватили, — заржал один из бандитов.

— Эй, собаку не трогай, я ее себе заберу, — довольно резко отстранил весельчака детина с наголо выбритой головой. — Хороший песик, люблю собак.

Легко, словно перышко, он подцепил Альбу за шлейку и затащил ее на палубу. Элис была где-то рядом, но пока что я не понимала, как ей помочь. Зато я заметила Ланса. Угрюмая темнокожая женщина, зло посверкивая глазом, сидела на палубе, пристегнутая наручниками к леерному ограждению. Второй ее глаз заплыл и налился синевой, превратившись в узкую щелочку. Впервые за испытание я порадовалась, что не была человеком.

Обсохший золотистый пес со смешно всклокоченной шерстью получил возможность свободно перемещаться среди бандитов, чем я вовсю и пользовалась. Запах Элис привел меня к закрытым на замок дверям. Позади них, сбившись в плотную толпу, находилось никак не меньше тридцати человек. Вскоре к ним добавились и некоторые из тех, кто был со мной в шлюпке. Я не досчиталась двоих. Альба недовольно заворчала, но я заставила ее замолчать.

Ланс, казалось, забылся сном, но при моем приближении он встрепенулся и криво улыбнулся.

— Кажется, тебе все-таки повезло больше, чем мне, — шепеляво произнес он. — Попробуй найти ключи от наручников. Они у мелкой рыжей девчонки. Видишь фингал? Это она меня так приласкала. Мелкая, а злобная, словно фурия. И рука у нее тяжелая.

Рыжую девчонку на палубе я приметила с самого начала, но представить, что она умудрилась навалять Лансу, мне не удавалось. Оставалось лишь надеяться, что она любит животных.

Я долго следила за бандиткой, спрятавшись в тень от лучей всходящего солнца. Так и не заметив каких-либо особенностей, заставила Альбу приблизиться к девушке, приветливо помахивая хвостом и не сводя глаз с небольшой поясной сумки, где рыжеволосая хранила все самое ценное. Если ключи от наручников у нее и были, то только там.

Появлению пританцовывающей собаки девушка обрадовалась. Мне же оставалось стоически вытерпеть омерзительный ритуал сюсюканья и поглаживания по холке. Рыжеволосая так увлеклась, что не заметила, как нос Альбы оказался рядом с сумкой. Старая молния разошлась, словно по маслу, открывая доступ к содержимому. Не имея возможности как следует покопаться внутри, Альба прихватила зубами путаницу из металлических колец, пары зажигалок и складного ножа. Глухо тявкнув, не разжимая пасти из-за опасения растерять добычу, Альба скакнула в сторону и скрылась за пристройкой.

Перед Лансом о палубу звякнул результат моих трудов. Ланс сонно приоткрыл здоровый глаз, а когда понял, что я принесла, едва не подскочил на месте, но от колкости он так и не удержался.

— А без слюней нельзя было обойтись? — недовольно осведомился Ланс, вытирая руку о порядком перепачканные штаны. — Ладно, следующий ход за мной. А ты просто постарайся не путаться под ногами.

Меня такой расклад вполне устраивал. За последние часы в жизни обычной собаки Альбы случилось столько всего, что и для целой стаи ее сородичей получалось слишком много. Разомкнув наручники, Ланс проверил лезвие складного ножа.

— Так себе, но на первое время сойдет, — пряча руку с ножом за спину и заговорщически подмигивая, тихо произнес он. — Как же больно! Кто-нибудь! Пожалуйста!

Призыв темнокожая женщина зазвучал столь правдоподобно, что я сама едва не ринулась ей на помощь. Остатки человеческого оказались не чужды и рыжеволосой. Она склонилась над прикованной к ограждению женщине, и тогда короткое лезвие складного ножа, порхнув в воздухе, впилось девушке в шею.

— Вот теперь квиты, — злобно прошипел Ланс, выдергивая пистолет из чужой расстегнутой кобуры.

Ланс был в ярости. Я заметила это по его резким, идеально отточенным движениям. Он не шел, он танцевал. Для Ланса, двигающегося от укрытия к укрытию по палубе катера, казалось, не было препятствий. Он добрался до оружия, и это означало безоговорочную победу. Из всех испытуемых именно Ланс лучше всех владел средствами уничтожения себе подобных. Ходил слух, что он в свое время прошел специальный военный курс, но сам Ланс на эту тему не распространялся, жестко обрубая любую попытку расспросов. Уничтожив своего первого вооруженного противника, Ланс подобрал оброненный бандитом укорот, и плавный вальс его танца сменился энергичным танго.

Через несколько минут все было кончено. Усеянная недвижимыми телами палуба безмолвствовала. Отдышавшись, Ланс направился к самому дальнему телу бандита, так и не пожелавшему показаться из-за укрытия во время бойни. Быстро обыскав его, Ланс обнаружил связку слегка покрытых ржавчиной ключей.

— Надеюсь, на этом испытание наконец-таки завершится, — произнес он, проворачивая ключ в заскрипевшем замке.

По ту сторону двери напуганным притихшим людям никак не удавалось поверить в свое спасение. Они щурились от дневного света, проникавшего в тесную комнатушку, и не решались заговорить. Я отыскала глазами Элис. Она сидела на полу в дальнем углу, слегка опираясь на плечо целого и невредимого, но крайне сердитого Кевина. Ланс оттер меня в сторону коленом и шагнул в пропитавшийся потом и страхом полумрак.

Подняв невесомую Элис на руки, он направился к выходу, когда я краем глаза заметила легкое движение. Один из бандитов, до того распластавшийся на досках неподалеку от входа в комнатушку, привстал на локтях и дрожащими руками начал выцеливать Ланса. Дуло пистолета ходило ходуном, но расстояние было столь мало, что бандит просто не мог промахнуться. Я сорвалась с места.

Тело Альбы было уже в воздухе, когда едва заметно сверкнули покинувшие ствол пороховые газы, подгоняемые следующей за ними пулей. Я видела, как маленький кусочек свинца устремился в мою сторону. Через долю мгновения он должен был столкнуться с преградой. Собачий бок — не лучшая защита от выстрела, но для того, чтобы сдержать рвущуюся к цели пулю, выпущенную из пистолета, большего и не требовалось.

Реальность вернула привычный ход времени, ускорилась и… ничего не произошло.

***

— Мы переключили ее! Получилось! — переговорник взорвался радостным криком. — Скорее вводи новый код, это окно продержится всего несколько секунд.

Не слушающимися от волнения пальцами, Дэр начал остервенело стучать по виртуальным значкам на панели управления, вбивая код. Закончив, он смахнул холодную капельку пота, начавшую свой бег по виску младшего инженера в тот момент, когда Брианна бездумно заставила Альбу прыгнуть.

Дэр не дышал. Он ждал, примет ли капсула новый сценарий. Система капризно пискнула, но затем капсула послушно завибрировала, синхронизируясь с новой программой. Дэр наконец-таки выдохнул, загрузка началась.

Безопасники, застывшие немыми столбами позади младшего инженера, отмерли. Они начали хлопать друг друга по плечам, не забывая вставить очередную глупую шуточку. Дэр не слушал их. Он и подумать не мог, что в свои двадцать восемь лет сможет почувствовать себя настоящим глубоким стариком. Младший инженер был готов поклясться, что эта перезагрузка стоила ему пары прядей волос, сменивших свой цвет на седой.

Дэр всмотрелся в график загрузки сценария, и его сердце снова ушло в пятки. Загрузка шла с искажением. Система приняла сценарий, однако каким образом она синхранизировала его с испытуемой — оставалось не ясным. Система выдала два варианта развития событий, затем неожиданно появилось еще четыре, и еще, и еще. Варианты множились подобно отрастающим головам гидры. Система грузила все подряд и, вытиравший о штаны вспотевшие руки Дэр, снова забыв про дыхание, с ужасом ждал старта испытания.

Один из специалистов виртуальной реальности что-то монотонно бубнил в переговорник, но Дэр его не слушал. Младший инженер побелевшими от страха глазами смотрел на цифры, начавшие обратные отсчет. Девять, восемь…

***

Внезапно накатившая тьма столь же внезапно сменилась ослепительным светом. Меня подбросило вверх, а затем с силой ударило спиной о землю, заставив резко выдохнуть. Над головой что-то взорвалось, и вниз полетели металлические ошметки, приправленные доброй порцией колючего песка.

Я ошалело смотрела по сторонам, не в силах понять, что произошло. Переход от одной реальности к другой произошел так стремительно, что я в раз поняла, как ощущают себя курсанты, которых разбудили ведром ледяной воды. Рядом снова что-то взорвалось, заставив меня испуганно вжаться в землю.

Пошевелившись, я с облегчением обнаружила, что собачьи лапы снова превратилась в человеческие руки, однако эти руки меня слушаться не желали. Система по какой-то причине пропустила положенную синхронизацию. Мое плохо подчиняющееся командам тело при этом оказалось в самом центре далеко не мирных событий.

С трудом перекатившись на живот и опираясь о землю локтями, я медленно поползла к виднеющейся неподалеку канаве. Следовало найти хоть сколько-то безопасное место прежде, чем разбираться со всем остальным. Заполненное жидкой грязью дно канавы приняло меня с омерзительным чавканьем. Вовремя. Над головой со свистом пронеслась стая пуль. Совсем рядом грохнуло с удвоенной силой. От ударной волны у меня засвистело в ушах, а картинка перед глазами поплыла. Сверху полетели крупные комья земли, едва не засыпав меня с головой.

Система не давала о себе знать, одновременно не пропуская меня к информационным файлам. Я отправляла запрос снова и снова, но все впустую. Система молчала, оставив меня один на один с очередным этапом взбесившейся виртуальной реальности.

***

— Капсула номер пять, срочная эвакуация!

Зал огласился тревожной сиреной, заставив только что успокоившихся инженеров вновь заволноваться.

— Прерывание сценария!

— Остановка сердца!

Оба инженера капсулы номер пять носились вокруг своего подопечного, не в силах оказать тому помощь. Они были страшно напуганы. Столь внезапного отказа по всем параметрам не ждал никто. Испытуемый номер пять, Виктор Чернышев, бился в капсуле, словно живая рыба, выброшенная на раскаленную сковороду. Техники приступили к вскрытию капсулы незамедлительно. Группа реанимации, дежурившая в зале в связи с последними событиями, дожидалась своей очереди, настраивая аппаратуру.

— Не отвлекайся от работы, — в переговорнике Дэра послышался спокойный незнакомый голос. — Тот испытуемый — не твоя забота. Тебе сейчас пришлют несколько кодов, они позволят стабилизировать испытание Брианны и сократить вариативность до приемлемого уровня. Времени у тебя на это будет совсем мало. И потрудись сделать так, чтобы никто не проявил интерес к твоей работе в ближайшие десять минут.

Голос умолк, и на дисплее перед глазами Дэра побежали цифры, складываясь в обещанные коды. Пальцы младшего инженера порхали над панелью управления и, казалось, жили собственной жизнью.

— Вот на такое я точно не подписывался, — выдохнул он, стараясь не крутить по сторонам головой.

Отразившаяся на мониторе информация, заставила его побелеть. Недвижимое тело блондинистого парня, наконец-таки извлеченное из капсулы номер пять, а заодно и из персонального упругого костюма, укоризненно белело на носилках всего в нескольких метрах от капсулы Брианны. Кто-то сверху перенаправил испытание Виктора на Брианну. Последствия такой замены младший инженер наблюдал воочию. У его подопечной дела также шли не лучшим образом. Но, по крайней мере, она все еще была жива.

Среди суетящихся вокруг носилок людей наступило затишье. Девушка из бригады реанимации помотала головой.

— Разрыв сердца и обширное кровоизлияние в мозг, — донеслись до Дэра ее тихие слова.

Один из индикаторов на панели управления слабо пискнул, привлекая внимание младшего инженера.

— Подтвердить, — со вздохом произнес он и нажал на клавишу ввода.

Мониторы, отображавие видео с испытания Брианны, мгновенно потухли. Теперь Дэр мог следить за ней лишь по состоянию графиков и диаграмм. До окончания испытания видео не появится. Больше в зале никто не сможет проследить, какой именно сценарий проходила Брианна. Младший инженер надеялся, что умники, которые продолжали присылать ему новые коды, позаботятся о записи видео на более глубоком уровне — оно не должно уйти дальше зала с капсулами глубокого погружения.

***

Он был доволен. Бездумная ошибка неразумной девчонки едва все не испортила, но его команда не подкачала. Не зря для этого задания подбирались лучшие специалисты. Да, возникла ненужная жертва, но его ребята справились и с этим, никаких следов не осталось. Нужные люди получат нужную информацию.

Мужчина прошелся по комнате взад-вперед, разминая ноги. Еще пару лет назад он не позволил бы интриге затянуть себя в свои сети, но то было пару лет назад. Большие деньги меняют людей и их мировоззрение. Безусловно, интрига — это всегда огромный риск, но риск оправданный. Кто-то играет в виртуальной реальности, у него же появилась возможность сыграть с живыми людьми. Не ради развлечения, разумеется, но ради своего будущего.

Потихоньку все ниточки начали связываться в паутину. С не особо сложным узором, зато в надежную и прочную паутину. Не все пауки, что ее плели и продолжают плести, доживут до финала, но он и не ставил на всех сразу. Ему было важно, чтобы до конца дошел хотя бы один. Пока что все шло довольно гладко. Не без трудностей, но в допустимых пределах.

Он понимал, что это не его игра, и ему следовала помнить о границах, но та роль, что ему досталась, была весьма недурственной. Вернувшись за рабочее место, мужчина окинул взглядом все три монитора, расположившиеся полукругом. Отдыхать пока что было рано, впереди было еще очень много работы. Он устал, но эта усталость казалась ему приятной.

Глава 14. Вопреки мечте

Обстрел прекратился лишь на закате. Все стихло в один миг, но в моей голове продолжали греметь взрывы и свистеть бронебойные снаряды. Я пошевелилась, стряхивая с себя приличный холмик комковатой земли.

Тело все еще слушалось плохо, но не на столько, чтобы продолжать притворяться двухсотой, лежа в грязной канаве. Осторожно выглянув из-за края земляной ямы и не заметив поблизости никакого движения, я села. В висках застучало. Обратившись к системе в очередной раз, я была готова снова получить отказ, но виртуальная мучительница сжалилась. Открывшийся информационный фай ввел меня в ступор. Протокол показывал, что синхронизация так и не была завершена. Собственно, она не была и начата — графа, отвечающая за соответствующую информацию, пустовала.

Не было в информационном файле и базовых данных. Имя персонажа, место проведения очередного испытания — все разделы оставались девственно чистыми. Не открывалась и виртуальная карта. Единственная информация, до которой мне удалось добраться — цель испытания. Здраво рассудив, что спасти в бою двадцать человек — не самая сложная задача из тех, что мне выпадали, я решила свернуть файл. Кое-что меня насторожило. Прогресс испытания находился не на начальном этапе. Трое из списка уже оказались спасены, причем числились они предыдущим днем, когда меня в испытании еще не было.

Проинспектировав карманы, я обнаружила древний, но рабочий пистолет, коробок спичек, россыпь патронов и маленькую книжицу в картонной обложке. Именно эта книжица внесла кое-какую ясность. На этот раз система забросила меня на войну. Впрочем, я это и так уже поняла. Марек Вуйчик, девятнадцати лет от роду. Место рождения — Лодзь. Первый военный призыв — двадцать второе октября тысяча девятьсот пятьдесят шестого года. В реальной истории поляки в то время не воевали.

— Снова альтернатива, — со вздохом проговорила я. — Впрочем, так даже лучше.

Полученная информация добавила новых вопросов, причем жизненно важных. На чьей стороне воевал Марек? Против кого? И самое главное — в каком направлении находились свои? Меньше всего мне хотелось выйти к вражескому отряду и попасть в плен, а то и пасть смертью вовсе не храбрых.

Вдалеке послышались едва различимые голоса, сопровождаемые редкими приглушенными хлопками выстрелов. Осторожно, чтобы не нашуметь и не выдать своего местоположения, я вернулась на дно канавы. По чудесному стечению обстоятельств, Марек умудрился не потерять карабин. Его допотопное оружие из дерева и металла было рассчитано на дальнюю стрельбу, к тому же я опасалась, что случится осечка — весь карабин был вымазан в земле, наверняка и внутрь попало не мало.

Я все еще надеялась, что обладатели голосов пройдут мимо, но нет, они медленно и неумолимо продвигались в мою сторону. Эти двое добивали раненых. Уперев приклад слишком длинного для подобной ситуации оружия в землю, я взяла карабин наизготовку и, пытаясь унять дрожь в руках, стала ждать.

Ждать долго не пришлось. Как только в поле зрения показалась первая фигура, я нажала на спусковой курок. Метко выстрелить из такого положения, не имея возможности прицелиться, было, безусловно, глупо. Но, тем не менее, я попала. Тяжелая пуля ушла незнакомцу под ключицу, сильным толчком развернув и отбросив его тело в сторону. Второй, не сразу сообразив, откуда раздался выстрел, жестоко за это поплатился. Больше не таясь, я вскочила на ноги и, едва прицелившись, снова выстрелила. Пуля ударила мужчину в живот, заставив выронить пистолет и упасть на колени. Оба бойца остались живы, несмотря на столь близкое расстояние выстрела, но их состояние оказалось столь плачевным, что ни о каком продолжении боя не шло и речи. Система молчала.

— Значит, не свои, — так и не дождавшись начисления штрафных баллов, заключила я, наклоняясь над хрипящим бойцом, которого подстрелила первым.

Нашивки на куртках солдат оказались для меня незнакомыми. Сверху, у самого плеча, к рукаву куртки была приколота отлитая из меди скалящаяся тигриная пасть. Чуть ниже — вышит стилизованный флаг. Четырехлучевая черная звезда на желтом фоне.

Не стесняясь, я обыскала все еще живого, пускающего кровавую пену бойца с оливкового цвета кожей и узким разрезом глаз. Улов оказался скудным. Пистолет с кобурой, тактический нож и частично использованная аптечка. Второй, с внешностью типичного европейца, подарил мне немного патронов для пистолета и тощую папку с документами, обернутую в вощеную бумагу.

— Какая-то чушь, — нахмурившись, проговорила я, пролистав испещренную схемами и мелкими буквами документацию.

Не существующие географические названия, незнакомые термины и чужеродные значки. Реальность этого испытания оказалась уж слишком альтернативной. Система снова смолчала. Очевидно, эти бумаги предназначались не для меня.

Солнце уже почти скрылось за горизонтом, но его света вполне хватало, чтобы как следует осмотреться. Сражение, в центре которого мне пришлось побывать, едва ли не полностью стерло с лица земли небольшую деревушку, прикорнувшую на краю широкого поля, окаймленного далекой полосой черного леса. На поле, словно статуи, навечно замерла разбитая исходящая дымом военная техника. Широкие воронки, оставленные снарядами, чередовались с пепелищами и остовами сгоревших боевых машин. В этой бойне в живых могли остаться лишь везунчики вроде меня.

— Помогите! — из-под груды обуглившихся досок, некогда бывших то ли сараем, то ли хлипкой лачугой, послышался хриплый голос.

Тело успело среагировать быстрее, чем разум. Прихрамывая я начала обходить разрушенное строение, стараясь понять, откуда именно донесся тот голос.

— Помогите! Кто-нибудь, пожалуйста! — снова позвал голос, но уже намного ближе.

Сдвинуть деревянную балку, примостившуюся на самой верхушке деревянной груды, удалось не сразу. Слабые уставшие руки Марека скользили по гладкой поверхности. Наконец балку удалось расшатать, и она с грохотом, увлекая за собой куски древесины поменьше, покатилась вниз. Дальше работа пошла легче.

Измазанный в саже человек выглядел скверно. Его нога была пробита длинным острым осколком древесины, нанизав бедолагу, словно наживку на крючок. Выбраться из этой западни самостоятельно он бы не смог при всем желании.

Неожиданно проснулась система, полыхнув красным. Мне снова не удалось открыть информационный файл, но по предыдущему опыту было ясно — система отметила раненого, как одну из моих целей. На одежде солдата обнаружилась точно такая же нашивка, как и на моей драной в лоскуты куртке — красный кленовый лист в зеленом круге. Этот боец был свой, что немного меня приободрило.

Парень оказался не таким уж и бедовым. Осколок дерева удачно миновал крупные вены и артерии. Крови было много, но не настолько, чтобы парень быстро умер от ее потери. За неимением пилы или топора, чтобы перерубить осколок, мне пришлось тянуть ногу бойца вверх.

К счастью, раненый не закричал. Потеряв от боли сознание, он позволил проделать все манипуляции с его ногой в абсолютной тишине и без сопротивления. Остатков моей аптечки как раз хватило, чтобы соорудить повязку и немного обезболить рану.

— Ты знаешь, как нам выбраться к своим? — спросила я паренька, как только тот более-менее начал приходить в себя.

Его разбегающиеся глаза с трудом сфокусировались на моем лице, и я уже потеряла надежду получить ответ, однако боец меня удивил.

— Командный пункт должен быть за лесной полосой, — бледными дрожащими губами произнес он. — Туда снаряды не должны были долететь.

Мой пациент оказался не рядовым воякой, а целым младшим офицером. Звали его Милош. Свое имя он хоть с трудом, да вспомнил, а вот с фамилией возникла проблема — сказалась легкая контузия. Впрочем, эта информация меня волновала меньше всего. Важнее было другое — как незаметно преодолеть поле, а следом за ним и лес, когда вражеские бойцы снуют тут и там. Отдаленные выстрелы так и продолжали нарушать мертвую тишину. Значит, те двое, что так неудачно повстречались со мной, били не одни.

Идти самостоятельно Милош не мог. Он с трудом скакал на уцелевшей ноге, всем телом навалившись на мое плечо, но и эти движения заставляли его стонать и часто останавливаться, чтобы хоть немного передохнуть. При свете дня мы бы ни за что не прошли по открытому пространству, но темная пасмурная ночь сыграла нам на руку.

Провонявшие гарью остовы боевых машин начали остывать, лишь кое-где теплились догорающие огоньки. Чем дольше мы шли, тем сложнее было переставлять ноги по вспученной взрывами земле, обрамленной искореженным металлом. Милош спотыкался, но каждый раз извинялся и продолжал настойчиво ковылять вперед. Парень, окончательно выбившись из сил, наваливался на меня все сильнее и сильнее. Иной раз мне казалось, что тащить его волоком было бы гораздо проще.

Мы едва прошли половину пути до заветной кромки леса, когда небо расцвело огнями. За желтыми сигнальными ракетами последовали красные. Стоило им оказаться в зените, и с той стороны, куда мы так стремились, стал нарастать угрожающий гул.

— Это бомбардировщики! — всматриваясь в темноту, воскликнул Милош.

Я его воодушевления не разделяла. Если начнут падать снаряды — нам не уцелеть.

Над нашими головами по небу пронеслось несколько черных теней, украшенных редкими бледными огоньками. Бомбардировщики шли очень низко. Раздался свист, и земля содрогнулась. Толкнув Милоша на землю, я полетела лицом в грязь следом за ним. Парень болезненно охнул, но поднять голову от земли не решился. Теперь взрывы шли один за другим, но дальше, чем тот, что прогремел первым, к счастью, вдалеке от нас. Канонаду взрывов прорезала свистящая пулеметная очередь. Еще немного, и к какофонии звуков добавился едва слышимый вертолетный рокот. Винтокрылая птица приближалась медленно, но неотвратимо.

Тяжелая металлическая туша приземлилась от нас метрах в пятидесяти. Из ее чрева выпрыгнуло два человека, и, взяв оружие наизготовку, они осторожно двинулись в нашу сторону.

— Наши! — счастливо улыбнулся Милош.

На всякий случай, подняв руки вверх, я медленно начала вставать. Вооруженные незнакомцы тут же среагировали на движение, направив на меня тусклые лучи фонарей, закрепленных но карабинах.

— Кто такой? — угрожающе спросил один из мужчин.

— Марек Вуйчик. Младший офицер медицинского корпуса, — на автомате ответила я.

Звание Марека возникло в памяти как-то само собой, и я запоздало обрадовалась, что на этот раз мне достался аватар по профилю.

— Со мной раненый, — добавила я, видя, что мужчины не торопятся что-либо предпринимать.

— Хорошо. Лишний врач сейчас точно лишним не будет, — наконец, принял решения все тот же боец. — Заводи своего раненого в вертолет, и давай за нами. На этом поле мы можем подобрать еще семерых.

Сдав Милоша на руки военному медику и получив в обмен увесистый рюкзачок с медикаментами, я поспешила присоединиться к успевшим прилично отдалиться от вертолета бойцам. Работа закипела. Для моих новых напарников это был не первый сбор раненых. Они буквально чуяли, куда идти, и где искать.

Когда мы достали из искореженной, но чудом не сгоревшей боевой машины первого раненого, метрах в трехстах от нас сел еще один вертолет. Сражение переместилось на территорию противника, но я все равно время от времени опасливо поглядывала на небо, словно ожидая обнаружить потенциальную угрозу. Напрасно, для нас все было спокойно.

Впервые за испытание я почувствовала себя в своей стихии. В день, когда я оставила свой бесперспективный пост в одной из занюханных колониальных клиник на богом забытом Эурусе и направила анкету в приемную комиссию «АприМед», мое воображение упорно рисовало похожую картину моей дальнейшей медицинской практики в случае удачного прохождения испытания. Восторга не было, однако такая работа казалась намного интереснее бесконечного выслушивания однотипных жалоб на порой несуществующие болезни, с перерывом на обед.

Восемь раненых бойцов заняли свои койки меньше, чем за час, и тогда тяжелый вертолет оторвал свое брюхо от земли, взмыв в начавшее потихоньку светлеть небо. У меня не было ни минуты на отдых. Те два бойца, которым я помогала переносить раненых, оказались простыми вояками. Они могли лишь ассистировать. Пришлось буквально разрываться между четырьмя пациентами, назначенными мне доктором Беличем — главным на нашем шумном летательном корыте.

Без ложки дегтя не обошлось. Тело Марека упорно продолжало сбоить. Приходилось применять массу усилий, чтобы одним неосторожным движением еще больше не навредить раненым.

— Остановка сердца! — неожиданно воскликнул Белич.

Вздрогнув, я попыталась развернуться в его сторону, и не смогла. Тело Марека застыло статуей, не способной сдвинуться и на миллиметр. В следующее мгновение я поняла, что не могу дышать. Вокруг царил хаос, а посреди него стояла я, охваченная ужасом и непониманием. В глазах потемнело. Картинка начала меркнуть одновременно со звуками. Мне показалось, что я падаю, но на самом деле происходило что-то совсем иное. Я начала задыхаться. Воздух упорно не желал поступать в легкие.

В груди горело. Я попыталась дернуться, но мой отчаянный порыв ни к чему не привел, я продолжала погружаться в болезненную черноту. Тьму разрезала больно ударившая по глазам горизонтальная черта света. Что-то лопнуло, и сразу стало легче. Мне наконец-таки удалось сделать вдох.

***

— Вы не можете ее сейчас забрать! После экстренного прерывания ей требуется восстановление.

— Ничем не могу вам помочь. У нас указание сверху. Ее направят в медблок, и там сделают все, что должно.

Слова доходили до моего сознания медленно, словно им приходилось прорываться через густой кисель. Приоткрыв глаз, я тут же застонала — искусственный свет, льющийся в лицо, показался невероятно болезненным для привыкших к темноте глаз. Я почувствовала, что мое тело куда-то тащат. Сопротивляться смысла не было, да я бы и не смогла.

— Осторожнее, она очень нестабильна. Не дергайте ее, это может вызвать коллапс имплантов.

Этот голос я точно уже где-то слышала, но где? Я снова попыталась открыть глаза, и лучше бы я этого не делала. Реальность накрыла меня ледяной лавиной — зачем меня выдернули из испытания?

Капсула протестующе запищала, уловив резкую смену пульса и выброс адреналина.

— Да стойте же! Что вы делаете?

Кричал Дэр. Теперь я узнала его голос. Неподалеку столпились люди. Они перешептывались, но вмешиваться не торопились. Чья-то рука грубо дернула за провода, все еще соединяющие меня и капсулу. От накатившей резкой боли снова потемнело в глазах. Писк капсулы тут же оборвался.

— Так нельзя… — начал было Дэр, но кто-то оборвал его возмущение ударом крепкого кулака.

Подавившись воздухом, младший инженер согнулся пополам. По залу поползли громкие шепотки, но никто так и не решился вмешаться. Носилки, на которые переложили мое бездвижное тело, качнулись, и я поплыла куда-то головой вперед.

Шея не желала гнуться, но мне все-таки удалось слегка повернуть голову, чтобы бросить прощальный взгляд на зал погружения. Двое крепких парней как раз подхватили обмякшего Дэра под руки и поволокли следом. Носилки вильнули в сторону, и то, что я увидела, повергло меня в ужас — часть капсул оказалась вскрыта механическим путем. Их безжизненные остовы так и стояли в растерзанном состоянии, искря проводами и тихо помигивая аварийными индикаторами. В немногих оставшихся рабочих капсулах все еще теплилась жизнь. Их инженеры столпились поодаль, бросая нам вслед тревожные взгляды. Кажется, мои худшие опасения все-таки начали сбываться.

***

В душной комнатушке не было окон, зато была жесткая койка и капельница, благодаря которой я мало-помалу начала приходить в себя. Для чего меня выдернули посреди испытания? Неужели это как-то связано с тем, что я увидела на Клисе? Если да, то что со мной теперь будет? Кажется, только что моя мечта разбилась о стеклянную крышку капсулы глубокого погружения. Теперь, вопреки мечте, мне придется сделать все, чтобы просто выжить. Про саму мечту, как не печально, стоит забыть. По крайней мере, на ближайшее время. Все эти мысли крутились в моей голове, пока я отчаянно пыталась вернуть контроль над своим реальным телом.

Несмотря на мышечные стимуляторы, встроенные в капсулу погружения, кое-как поддерживающие организм в тонусе, от долгого отсутствия движения все тело болело. Плотный персональный костюм сдавливал грудь и живот, не давая глубоко вдохнуть. Я безумно хотела стянуть его с себя, но перспектива щеголять голым задом останавливала от этого необдуманного поступка.

К моему удивлению, дверь, ведущая из комнаты, оказалась не заперта. По другую от нее сторону обнаружился молодой офицер из службы безопасности. Парень привалился спиной к стене, с воодушевлением таращась на галопанель, серебрящуюся тонкой полупрозрачной пленкой перед его лицом. При моем появлении он вздрогнул, и панель тут же рассыпалась мерцающими искрами.

— Мне нужно в туалет, — выдала я первое, что пришло в голову.

Мой персональный охранник не возражал. Короткая прогулка по коридору принесла определенные плоды. Мы находились в медблоке, и стеклянные окошки посередине дверей, идущих вдоль коридора сплошной вереницей, позволили получить немного информации.

За первой же дверью обнаружился Сальвик, нервно расхаживающий из стороны в сторону по помещению, где стоял лишь один металлический стол с парой таких же стульев. Следующие несколько комнат, вернее, палат, заполненных медицинским оборудованием и койками, пустовали. Чуть дальше по коридору, недовольному Деру в технической лаборатории проводили сканирование имплантов. Это была неприятная процедура. Болезненная и, порой, с непредсказуемыми последствиями. Дэр кривился от боли всякий раз, когда к тому или иному импланту подключалась помигивающая разноцветными индикаторами аппаратура. Его правая нога непроизвольно дергалась, распугивая персонал — никто не хотел ненароком попасть под неконтролируемый удар.

Почти в самом конце, в комнате с приглушенным красноватым светом, на реанимационной койке лежал Бьерн. Его лицо, частично спрятанное за пластиковой ракушкой системы искусственной вентиляции легких, больше напоминало маску покойника. Насколько плохи были его дела — для меня осталось загадкой. Я не видела внешних повреждений, но какие процессы проходили в его теле — могла показать лишь аппаратура. Как назло, мониторы были повернуты в противоположную от двери сторону.

— Поживее там, — приказал охранник, распахивая передо мной металлическую дверь без обозначений.

Увидев в висящем над раковиной зеркале свое отражение, я едва не застонала. Черные мешки под глазами соседствовали с потрескавшимися губами, впалыми щеками и приличного размера кровоподтеком на лбу. Сколько времени я пробыла в погружении? День? Неделю? Мое тело успело прилично исхудать, а мышцы потерять силу. Пожалуй, после такого экстрима мне не помешала бы интенсивная реабилитация. Но вместо отдыха по ту сторону двери меня ждали конвоир и одиночная камера.

По возвращении в коридор я обнаружила, что охранник сменился. Теперь это был высокий черноволосый мужчина с кажущимся знакомым лицом. Я напрягла память, но так и не смогла вспомнить, где его видела. Воспоминание ускользало от сознания, словно мокрое мыло. Пара наспех затертых красновато-бурых пятен на полу заставляли призадуматься.

— Пойдем, только не быстро, — мужчина положил горячую ладонь на мое плечо и подтолкнул вперед. — Времени у нас мало, так что постарайся соображать быстро. Живой отсюда тебя не выпустят, как и твоих приятелей — Дэра и Бьерна. В твоих интересах попытаться сохранить жизнь себе и,по возможности, им. В твоей комнате с обратной стороны койки находятся универсальный ключ и импульсный пистолет с одной полной обоймой. Пользуйся ими с умом. Как привести в чувство Бьерна — придумаешь сама, ты же, в конце концов, врач, хоть уже и не универсал. Дэра ищи на три уровня ниже, его только что увели из лаборатории. К слову, пистолет советую приберечь на самый крайний случай. И постарайся встать от цели подальше, когда надумаешь выстрелить.

Слова охранника о том, что универсалом мне не стать, больно резанули по самолюбию, но я отогнала неприятные мысли прочь, чтобы не пропустить нечто важное.

— Вы должны добраться до космопорта. Катер ПРК-567. Он уже ждет вас и стартует, как только за вами захлопнется шлюз, — тем временем продолжал мой сопровождающий. — Сделай все возможное, чтобы никто не отследил, в какой катер вы сядете, иначе могут возникнуть дополнительные проблемы. Некоторая часть камер в порту будет отключена, следи за их индикаторами. Позже капитан катера введет тебя в курс происходящего. Главное — доберитесь. И вот еще что. На этом уровне у тебя будет всего пятнадцать минут, прямо как на испытании, так что не тяни.

С этими словами он довольно ощутимо толкнул меня в спину, загоняя в комнату, и с громким лязгом захлопнул дверь.

Охранник не обманул, ключ и пистолет обнаружились там, где и обещалось. Моя игра получила продолжение, только на этот раз ставка была намного выше.

***

Медленно досчитав до десяти, я распахнула дверь. Коридор был пуст. Доверившись совету, я метнулась к палате Бьерна. Инстинкт самосохранения настойчиво требовал бросить его, чтобы не тратить драгоценное время, но разум советовал не отступать от выданной инструкции.

Бьерн пребывал в искусственной коме. Об этом возвестил информационный датчик, стоило электронному замку пискнуть и пропустить меня в палату. Все показатели были в норме. В истории Бьерна числилась остановка сердца, но скандинава быстро стабилизировали. Вблизи он уже не казался готовым отправиться к праотцам.

Обыскав полки небольшого стеклянного шкафчика справа от койки, я обнаружила все необходимые для воскрешения Бьерна препараты. Один тут же отправился в действующую капельницу, другой — через минуту в предплечье Бьерна, когда тот слабо заворочался, начав приходить в себя. Скандинав открыл опухшие глаза и непонимающе уставился на меня.

— Объяснять некогда. Надо бежать, или нас убьют, — протараторила я, примериваясь к кислородной маске. — Выдох!

Бьерн сухо закашлялся, когда пластиковая трубка выскользнула из его пересохшего горла. Я помогла скандинаву принять вертикальное положение.

— Тебе придется завернуться в простыню. Одежды у нас нет, — ответила я на его вопросительный взгляд, скользнувший вдоль тела. — Поверь, мне не лучше, сам же знаешь, что этот мерзкий костюм почти не желает гнуться.

Бьерну потребовалось некоторое время, чтобы встать на ноги без посторонней помощи. Бешеный коктейль стимуляторов, который я вколола ему, начал действовать слишком медленно, но без него у скандинава вообще не было бы шансов прийти в чувство. Я же нервничала все сильнее. Отмеренные нам пятнадцать минут почти полностью истекли.

Коридор по-прежнему оставался пуст. Универсальный ключ позволил вызвать лифт, следующий до нужного нам уровня. Бесшумная кабинка пришла сверху, и когда дверцы распахнулись, я на мгновение оторопела — в кабинке оказался человек.

Мы были с ним знакомы. К счастью, не долго, но и этого хватило. Витор представлял собой эталон мерзости, как внешне, так и в душе. У этого лысоватого коротышки с жалкими остатками гнилых зубов были вечно потные руки и маниакальная тяга прикоснуться к стоящему рядом человеку. Избежать его общества возможности не имелось. Витор был тестировщиком капсул, которые индивидуально настраивались под каждого испытуемого. Те несколько часов, которые мне пришлось провести в его компании, вспоминались с отвращением. К сожалению, Корпорация слишком ценила Витора как профессионального сотрудника, что предъявлять какие-либо претензии. Одним словом, заменить тестировщика мне тогда отказались.

Я так и не поняла, откуда у едва держащегося на ногах Бьерна нашлись силы, однако скандинав совершил стремительный рывок. Сильные руки обвились вокруг хилой шеи, раздался тихий хруст, и все тут же закончилось. Витор даже не успел понять, что с ним случилось. Видимо Бьерну Вирор насолил намного сильнее, чем мне.

— Ты даже не представляешь, как давно я хотел это сделать, — хрипло проговорил скандинав, вытирая руки о рубашку тестировщика.

Я представляла. На какой-то момент я даже позавидовала Бьерну, что это именно он упокоил мерзкого слизняка. Стараясь не наступить на обмякшее тело, я пристроилась в углу кабинки и направила лифт на нужный уровень.

— Нам придется забрать Дэра, иначе его убьют. Помнишь такого? Он был младшим инженером, занимающимся моей капсулой.

Бьерн понятливо кивнул. Нападение на Витора не прошло без последствий — одним махом Бьерн растратил с трудом накопленные силы. Слегка согнув ослабевшие ноги, скандинав привалился к стенке кабинки, стараясь унять приступ тошноты и дрожь вновь ослабевшего тела.

В моем пистолете оказалось двенадцать импульсных зарядов. Если бы Бьерн пребывал в лучшем состоянии, я бы без вопросов отдала ему оружие, но скандинав снова находился в прострации, а, значит, действовать придется самой. Мне еще ни разу не приходилось убивать живых людей, и все последние секунды, пока лифт плавно скользил вниз, я уговаривала себя, что сделать это будет не сложнее, чем на испытании. Оказалось, что намного сложнее.

Ничего не подозревающий охранник мерно прогуливался вдоль коридора. Когда створки лифта разошлись, он был всего шагах в пяти от нас. Глаза охранника наполнились непониманием, но рефлекс сработал верно — его рука потянулась к пистолету. Не дав мужчине опомниться, я выстрелила.

На таком расстоянии промахнуться было невозможно. Пистолет глухо хлопнул, выпустив на волю импульс.

— Ты бы хоть предупредила, что заряды специального назначения, — укоризненно произнес Бьерн, стирая с лица теплые капли крови.

Я и сама не ожидала такого эффекта. Угодивший в мужчину импульс буквально разорвал того на куски.

— Как же это омерзительно, — простонала я, стараясь не дышать носом.

Мое сознание колебалось — то ли покинуть тело, то ли все-таки в нем остаться, но при этом окунуть меня в море стыда и душевных терзаний по поводу жестокого убийства. Выбрав второй вариант, сознание самодовольно отодвинулось на дальний план, оставив меня наедине с душевной травмой.

Приближающиеся шаги, послышавшиеся неподалеку, мгновенно вывели меня из ступора, и я, подобрав пистолет погибшего охранника, метнулась за пристройку.

В укрытии места для нас с Бьерном оказалось маловато. Скандинав молча отобрал у меня трофейный пистолет и слегка высунулся из-за угла, прицеливаясь. Раздался сдвоенный выстрел, сопровождаемый коротким вскриком. Тихо ругнувшись, Бьерн прицелился получше и снова выстрелил.

— Вот теперь чисто, — сказал он, отщелкивая обойму. — Нужно забрать их оружие. У меня осталось всего четыре патрона, а твои импульсные снаряды лучше поберечь.

В конце коридора лежали двое — женщина в сером деловом костюме, но при оружии, и еще один охранник. Молодому парнишке досталось две пули, первая из которых угодила тому в ногу. Без стеснения Бьерн забрал все патроны себе, отдав мне один из разряженных пистолетов.

— Патронов наберем тебе позже, если выдастся шанс. Постарайся лишний раз не высовываться.

— Как ты собрался воевать в таком состоянии?

— Я уже в порядке, — заверил меня Бьерн. — Еще бы одежду где-то раздобыть, и совсем все стало бы хорошо.

— Не понимаю, почему на выстрелы до сих пор не сбежалась охрана? — удивленно спросила я.

— Чему ты удивляешься? Те, кто нес службу в этом коридоре, мертвы. Тревогу они поднять не успели. А остальные не слышат из-за дверей, они здесь звуконепроницаемые.

В этом я убедилась, когда Бьерн обнаружили камеру, куда привели Дэра. То, что предстало нашим глазам через прозрачное пуленепробиваемое окно, иначе как зверством назвать было нельзя.

Дэр закричал, когда невысокий щуплый субъект с зализанными назад сальными волосами, склонился над его привязанными к столу рукам. В коридор не прорвалось ни звука, через окно я видела лишь безмолвно разевающийся рот младшего инженера.

Едва не выронив ключ, я ринулась вперед. Замок пискнул, и в коридор ворвался душераздирающий крик. Бьерн тут же выстрелил из-за моего плеча, затем резко толкнул меня в сторону. Последовало еще два выстрела, и все стихло.

В комнате пахло кровью и чем-то горелым. Вначале я увидела Дэра. Младший инженер потерял сознание, откинувшись на спинку металлического стула. Его мучитель с кровавым пятном на спине сполз под стол. Еще два тела недвижимо лежали на полу поодаль.

— Помоги своему инженеру, а я пока что пополню арсенал, — произнес Бьерн, склоняясь над ближайшим из тел.

Дэр выглядел паршиво. Его лицо распухло и побурело от разводов подсыхающей крови, а на левой руке отсутствовал безымянный палец. Рану уже прижгли, и она хотя бы перестала кровоточить. У стены стоял шкаф, до верху заполненный склянками и медицинскими инструментами. Там же обнаружилась пара доз обезболивающего. Я вколола Дэру все, что удалось найти, добавив в коктейль мощный стимулятор.

— Держи, здесь две полные обоймы, — с неодобрением глядя на искалеченную руку Дэра, Бьерн протянул мне обычные патроны. — Вот же подонки! Почему вообще это с нами происходит?

— Увидели много лишнего, — ответила я, разматывая бинты. — Вернее, нам зачем-то это специально показали, как я думаю.

Скандинав недовольно скривился.

— Ладно, с причиной будем разбираться позже. Знаешь, куда идти дальше?

— Надо спуститься еще на пару уровней, к гаражам, а оттуда — на машине до порта.

— Здесь поблизости только служебный гараж. Наши машины остались на другом конце комплекса. Есть идеи, как туда добраться целыми?

Я покачала головой.

— Нет, придется брать служебную. Надеюсь, Дэр справится с электронной системой защиты.

— Он все-таки не хакер, — скандинав с сомнением оглядел расплывшееся по стулу тело младшего инженера.

— Ему придется на время им срать, иначе мы трое — покойники.

***

Худощавый Дэр оказался на редкость тяжелым. Тащить его на себе пришлось именно мне. У Бьерна все еще время от времени начинали заплетаться ноги. В такой момент он бы не выдержал веса еще одного человека. Сам Дэр плелся, словно улитка, едва переставляя ноги. Он постепенно начал приходить в себя и даже осознавать, что происходит вокруг, но полноценно в строй вступить был не готов.

Служба безопасности все-таки подняла тревогу, и с каждой минутой нам приходилось все сложнее. По счастью, Корпорация, вернее, тот ее филиал, где располагался наш экзаменационный комплекс, не располагала серьезными бойцами, однако и от обычной вооруженной охраны возникало не мало проблем.

Одна из шальных пуль прошла вскользь по моему правому плечу, разорвав рукав костюма. Этого хватило, чтобы рука частично вышла из строя. Липкая кровь, натекшая под костюм, противно хлюпала при каждом движении.

— На пол! — скомандовал Бьерн.

Я привычно толкнула Дэра вперед и повалилась следом, стараясь поменьше тормошить раненую руку. Над головой прошла автоматная очередь, а вслед за ней совсем рядом что-то грохнуло.

— Пустили в ход тяжелую артиллерию, — зло проговорил Бьерн. — Самое время для твоей разрывной игрушки. Давай, твой выход, а я пока что присмотрю за этим калекой.

Дэра Бьерн невзлюбил с самого начала. Его раздражало, что младший инженер стал для нас обузой, не желающей собираться с силами.

— Я пережил остановку сердца, а ты из обморока выйти не можешь из-за какого-то пальца! — зло взревел Бьерн, когда на предыдущем уровне младший инженер в очередной раз лишился чувств.

Вот и теперь, когда надолго оставаться на одном месте становилось опасно, Дэр норовил провалиться в черноту.

Я осторожно выглянула из-за угла. Бойцы, что перекрыли нам финальный участок коридора, ведущего к гаражам, шквальным огнем, успели как следует подготовиться.

Пистолетные пули оказались не в состоянии пробить тяжелые бронники, увязая в первом эластичном слое, словно в тесте, не причиняя бойцам какого-либо дискомфорта. От шлемов с глухими забралами они просто рикошетили, выбивая маленькие голубые молнии, сталкиваясь с силовым полем. Бойцы полагали, что мы не можем противопоставить их броне нечто достойное, пренебрегая безопасностью, за что и поплатились.

Первый боец, не таясь, высунулся из-за угла. Он был довольно далеко, и попасть в голову я бы не смогла, тем более, что стрелять приходилось левой рукой, но и попадания в живот хватило, чтобы полностью вывести стрелка из строя. Пуля разворотила бронник и ушла глубже. Приглушенный шлемом вскрик показал, что я была на верном пути.

Еще двое бойцов, пока что оставшихся на ногах, мгновенно усвоили урок, скрывшись за бетонной перегородкой. В ответ в мою сторону полетела пара гранат, заставив укрыться и зажать уши руками. Следом за двумя взрывами прогремела автоматная очередь, и все стихло.

Наступившую тишину нарушило два глухих хлопка, отразившихся едва уловимым эхом от стен коридора. Я снова аккуратно выглянула из-за укрытия. Живых в коридоре не осталось.

— Бьерн, мне кажется, их кто-то подстрелил. Со стороны гаражей.

Хмыкнув, скандинав поднялся во весь рост. Выстрела в нашу сторону не последовало.

— Пойду, проверю? — неуверенно спросила я.

Мелкими шажками, постоянно останавливаясь и прислушиваясь, я добралась до места, где засели наши противники. Незнакомец, что так вовремя помог нам, потрудился на славу. Тяжелые винтовочные пули превратили головы бойцов в кашу. Не помогли им и тактические шлемы с силовым полем. Самого стрелка видно не было.

— Он может сидеть где угодно, — проговорил Бьерн, махнув рукой в бесконечность гаражной площадки. — А мог отстреляться и уйти. Во всяком случае, он на нашей стороне. Или хотя бы играет не против нас.

— Только на это и остается надеяться, — вздохнула я. — Давай возьмем машину и уже свалим отсюда.

Все служебные мобили, от крохотных одноместных пассажирских, до многотонных грузовиков, снабжались хитрой системой виртуального опознавания. По сути, у каждой машины был только один владелец и несколько допущенных лиц второго уровня. Сядь за руль незнакомец, и, в лучшем случае, мобиль не станет заводиться, в худшем — запустится система самоуничтожения.

— Эй, хлюпик, заставь эту штуку работать, — Бьерн затряс шатающегося Дэра за плечо, отчего тот едва не свалился на пол.

— Как я тебе это сделаю? У мобиля внутри сложная нейросеть, без аппаратуры не взломать, да и навыка у меня такого нет, — запротестовал Дэр, выставляя руки вперед.

Мы стояли у каплевидного четырехместного мобиля с опцией флаера. Корпорация использовала эту гоночную модель для срочной доставки мелких грузов и необходимых специалистов. Сумей мы ее оживить, и можно забыть про погоню. Эта малышка была способна сбросить хвост за пару минут. К тому же, курьерские мобили имели доступ к скоростным воздушным тоннелям, что сделало бы нас практически недосягаемыми.

— Если ты смог разобраться с мозгами капсулы, то разберешься и здесь, — уверенно заявил Бьерн.

Дэр лишь покачал головой, с трудом опускаясь на колени перед грубо вскрытой техническим резаком внешней панелью управления. Младший инженер прикоснулся к одному из проводков и тут же получил ощутимый удар током. Мобиль грозно моргнул фарами.

— Поторопись, сюда с минуты на минуту пожалует новая волна стрелков, и что-то мне подсказывает, что наш невидимый защитник на этот раз за нас не вступится.

Я тоже была уверена, что лимит нашего везения был исчерпан до дна. Таинственный снайпер прошелся по гаражному уровню мелким гребнем, старательно вычищая вооруженный персонал Корпорации. Тут и там на полу лежали неподвижные тела. Живых людей на уровне не осталось, но камеры продолжали работать, а это означало, что за нашими действиями следят, и к нам скоро пожалуют новые гости.

Дэр снова протянул руки к развороченному нутру мобиля. Что-то запищало, и перед младшим инженером развернулась виртуальная панель.

— Я в тебя верил, — одобрительно похлопал его по плечу Бьерн.

— Не торопись, самое сложное еще впереди, — Дэр с отвращением сбросил руку скандинава. — Код подобрать не так-то просто, да и биометрический доступ еще как-то обойти надо.

Дэр продолжал колдовать над панелью, когда на противоположном конце гаража распахнулись ворота, и в помещение начали вбегать вооруженные люди.

— Вот же бездна! Не успели! — воскликнула я, дергая дверцу мобиля.

Дверца не поддалась. В отчаянии я ударила по узкому упругому колесу и, со злостью плюнув на капот, приготовилась умереть с оружием в руках.

На мои манипуляции мобиль отозвался громким писком, внутри него что-то коротнуло, и Дэр, ругаясь, отлетел в сторону. Мобиль, тем временем, ожил. Распахнув пассажирские дверцы, он мягко заурчал электродвигателем и активировал внутреннюю панель управления.

— Владелец идентифицирован. Биометрия принята, — бесполым механическим голосом сообщил мобиль.

Мои глаза удивленно поползли на лоб.

— Он тебя признал, значит, тебе и рулить, — усмехнулся Бьерн, буквально закидывая меня на водительское сидение.

— Но я никогда не водила флаеры! — запротестовала я.

— Да там все точно так же, как и на земле. Только в воздухе, — заверил меня Бьерн, блокируя двери мобиля.

Скандинав вместе с Дэром устроились на задних сидениях, и Бьерн начал тут же прикидывать, получится ли стрелять из мобиля, если другого выбора не представится.

— Лучше не высовывайся, — слабым голосом посоветовал Дэр. — у флаера слишком большая скорость. Мало того, что не попадешь, так еще и травму получишь.

Под моими руками мобиль окончательно ожил.

— Подключиться к интуитивному управлению! — приказала я машине.

Управлять флаером вручную не могло быть и речи, ровно, как и передавать полный контроль. Под днищем мобиля раздался приглушенный рокот, и машина, слегка вздрогнув, оторвалась от земли.

По корпусу ударила автоматная очередь. Я вжалась в водительское сидение, но мобиль оказался атакующим не по зубам. Все пули рикошетом ушли в сторону.

— Северный выход на максимальной скорости. Игнорировать органические препятствия!

Мобиль сорвался с места. Он летел пока что очень низко над землей, но стоило нам выбраться наружу, и я смогла бы поднять его выше. Бойцы продолжали осыпать нас свинцом. На счастье, они пока что не пустили в ход импульсное оружие. У меня были большие сомнения, что мобиль выдержит хотя бы одно такое попадание.

Убраться с пути разогнавшейся машины удалось не всем. Большую часть бойцов разметало в стороны.

— Ворота закрыты! Мы сейчас разобьемся! — испуганно завопил Дэр, хватаясь за спинку водительского сидения.

Ворота разошлись перед мобилем в стороны лишь в последний момент. Бьерн облегченно выдохнул. Говорить, что я едва не умерла от страха в ожидании удара, я не стала, решив немного поберечь нервы моих пассажиров. Хоть автоматика гаража и работала всегда исправно, услужливо освобождая выезд для транспорта, на этот раз уверенности в том, что ворота откроются, у меня не было.

— Все под контролем, — сдавленным голосом произнесла я, что есть мочи сжав руль, чтобы хоть немного унять дрожь в куках.

Обретя свободу, мобиль, словно птица, выпущенная из клетки, резко пошел вверх. За секунду мы преодолели внутренний двор и пропускной пункт, которые теперь остались далеко внизу. Система безопасности оказалась не готова к подобным финтам. Вышедшая с КПП охрана таращилась на удаляющий мобиль с открытыми ртами, не сразу сообразив, что произошло.

— Космопорт номер пятьдесят семь, дальний въезд, — я передала координаты мобилю и наконец-таки смогла немного расслабиться.

Мобиль продолжил набирать высоту, и, достигнув верхней допустимой точки, ускорился. Пейзаж за окном слился в одну сплошную пеструю линию. И тут на меня накатило. Понимание, что на счастливом будущем поставлен крест, давило на душу тяжелым камнем. Могла ли я, ложась в капсулу, представить, что все так обернется? Теперь, если мы выберемся из этой западни живыми, придется перекраивать все мечты и вместо них строить новые планы. Признаться, мне ужасно не хотелось этого делать.

— Эй, чего ты там раскисла? — словно почувствовав мое упадническое настроение, Бьерн толкнул меня в плечо.

— С мечтой прощаюсь, — угрюмо буркнула я в ответ.

— Рано прощаешься, — хмыкнул скандинав. — Пока ты дышишь, у тебя еще остается шанс.

Дэр, свесив голову на грудь, забылся поверхностным сном. Он что-то бормотал сквозь дрему и вздрагивал каждый раз, когда мобиль совершал очередной маневр.

У нас было всего несколько минут до того, как флаер вновь коснется земли, и мы заедем на территорию космопорта, который станет точкой отсчета моей новой жизни. Надеюсь, спокойной и умиротворенной. Хотя, зная мое везение, — вряд ли.

Глава 15. Со скоростью света

Больше всего космопорт напоминал муравейник или улей слепых калейских пчел. Малые погрузчики сновали тут и там, словно послушные трутни, перетаскивая с места на место бесконечные ящики и контейнеры. Мобильные хранилища, подобно муравьям-солдатам, ощетинившись средствами охранных систем, мерно передвигались по бескрайнему пространству порта, стараясь без надобности не заезжать в центр. В центре же находилось средоточие жизни — корабли и катера. Фигурки людей на их фоне казались незначительными, и их вялое копошение едва угадывалось со стороны дальних ворот.

Мобиль, фыркнув уставшим движком, медленно пошел на посадку. Спецстоянка, куда у флаера был доступ, располагалась почти у самых ворот. Это избавило нас от необходимости брести через бесконечную вереницу разномастных мобилей и тягачей под палящим дневным солнцем.

— Давайте поскорее найдем катер и уже уберемся с этой планеты, — поторопил нас Бьерн, разблокировав пассажирские двери.

— Не торопись, — я предостерегающе придержала готовую распахнуться дверь. — Ты что же, в таком виде по порту щеголять собрался? Даже если нам повезет с камерами, взгляни, сколько там людей. Наша пестрая компания может, мягко говоря, привлечь ненужное внимание.

— И что ты предлагаешь? — не слишком жизнерадостно спросил Бьерн.

Я осмотрелась по сторонам. Неподалеку от нашего мобиля, заняв аж три места, вольготно разместился тягач с прицепом, на котором шаткой пирамидкой стояли компактные металлические контейнеры на гравиподушках.

— Есть идея, но вам она не понравится, проговорила я, первой выбираясь из мобиля.

Рутун был фруктом на любителя и мог поспорить с земным дурианом по всем параметрам. К удивлению, любителей в человеческой вселенной оказалось не так-то мало, и рутун активно завозился на большинство обитаемых планет. Вот и теперь партия этого невероятно вонючего и весьма недешевого фрукта дожидалась своего звездного часа для отправки в цех особой упаковки, а оттуда — в магазины для гурманов.

Водитель-экспедитор тягача мог появиться в любую минуту, и докапываться до нижних контейнеров, в которых ехало безобидное и почти ничем не пахнувшее замороженное мясо ати, времени не было. Пришлось брать тот, что с рутунами.

Контейнер запирался на обыкновенную задвижку. Красный индикатор сбоку говорил о том, что металлический ящик заполнен. Гравиподушка, встроенная в основание контейнера, утробно заурчала, и ящик приподнялся на высоту не больше ладони, превращая воздух под днищем в мутное марево. Потянув за ручку, я направила контейнер в сторону и вниз. Контейнер мягко опустился на бетонное покрытие парковки и замер.

— Давай поищем другой способ. Или возьмем нижний контейнер, — умоляюще проговорил Дэр. Мы это не переживем!

— На это нет времени, экспедитор появится в любой момент, и объяснить ему, что происходит с его бесценным грузом, я не смогу. Так что придется потерпеть.

— Может, тогда я поведу контейнер? — Дэр с надеждой глянул на транспортировочную ручку, вызывающе выпирающую вбок.

— Нет, — отрезала я. — Из нас троих более-менее прилично выгляжу только я. Вряд ли кто-то из рабочих знает об истинном назначении персонального костюма. Вполне сойдет за рабочий комбез.

Убрав задвижку, я затаила дыхание. Металлическая дверца контейнера беззвучно отошла в сторону, подарив свободу круглым белесым шарикам, дружно покатившимся по бетону. Позади меня глухо застонал Дэр.

— Отгребайте их в сторону, — приказала я, отшвыривая лезущие под ноги назойливые фрукты.

И тут я, наконец, вдохнула. На мгновение мне показалось, что по лицу ударили рукой с одетой поверх нее боксерской перчаткой. Невыносимая вонь казалась осязаемой. Вмиг позеленевший Бьерн, стараясь не повредить кожуру, чтобы не усугубить наше и без того не простое положение, откатывал рутуны как можно дальше.

— Ох уж эти… гурбады, — стараясь делать короткие вдохи ртом, прогундосила я, — Дикогда де поверю, что это бождо добровольдо в себя запихдуть.

Благодаря нашим стараниям контейнер опустел за считанные секунды.

— Держитесь там! — напутствовала я Дэра с Бьерном, закрывая за ними дверцу. — И постарайтесь не задохнуться до смерти.

Воздуха в контейнере должно было хватить моим спутникам минут на тридцать. За это короткое время мне предстояло, не привлекая к себе внимания, пройти как минимум до центра взлетного поля и отыскать нужный катер. Не самая простая задача, учитывая мой внешний вид и невероятный аромат, который будет сопровождать меня все это время.

Благодаря полетным кодам на контейнере, автоматические ворота, ведущие в порт, услужливо распахнулись, когда между нами оставалось около пяти метров. На меня тут же обрушился ураган звуков.

Космопорт — не самое тихое место. На головах первых же попавшихся на моем пути рабочих обнаружились плотные вакуумные наушники. За неимением оных, приходилось терпеть разрывающую барабанные перепонки какофонию звуков.

Запах рутунов преследовал меня тенью. Мне казалось, я провоняла этим фруктом насквозь, но нет, запах шел не от меня, а от небольших капелек липкого сока, попавших на стенки контейнера. Подумать только, всего несколько капель, но добрая часть людей, мимо которых я проходила, сначала удивленно озиралась по сторонам, затем старалась как можно скорее убраться из зоны фруктово-химического поражения.

— Забери вас всех рутуновая кожура, — зло проговорила я, резко сбавив ход.

Из-за поворота бодрым шагом вышла целая группа местных охранников, да не одна, а в сопровождении квертов. Эти существа, внешне напоминающие смесь крысы с ящерицей, последнее время начали активно вытеснять служебных собак. Кверты прекрасно бегали, в том числе и не по горизонтальной поверхности, быстро плавали, а мощи их челюстей позавидовала бы любая бойцовская собака. Ко всему прочему, они обладали прекрасным нюхом, что делало тварей просто незаменимыми на стратегически-важных объектах и в местах большого скопления людей.

Пара квертов, забавно выбрасывая вперед лапы, приблизилась к контейнеру. Мое сердце ушло в пятки. Твари буквально прилипли носами к стыкам стенок. Они чихали, потирали лапами носы, но отставать не желали. Охранники были настроены менее оптимистично. Им явно не доставляло ни малейшего желания связываться с пахучим контейнером. Я нервно стиснула рукоять пистолета, выпирающую из поясной сумки, которую я так удачно обнаружила в курьерском мобиле.

— Куда тащишь груз? — не слишком любезно осведомился один из охранников.

— На дезинфекцию, — не растерявшись, ответила я. — Один из контейнеров дал течь. Теперь нужно все привести в порядок перед отправкой.

Охранники сразу повеселели. Дожидаться, пока контейнер пройдет процедуру очистки — явно не входило в их планы. Для приличия, пнув угол контейнера, отчего тот жалобно загрохотал полупустым нутром, охранники с трудом оттащили увлекшихся квертов и как можно скорее поспешили ретироваться.

Тот незнакомец, что сопровождал меня по коридором перед побегом, не соврал — часть камер оказалась отключена. Теперь они таращились в разные стороны слепыми темно-серыми дисплеями. Вокруг одной из них как раз отплясывала шаманский танец группа ремонтников. Грязная брань в их кругу не умолкала. Из редких печатных слов было понятно, что поломка оказалась не такой уж и простой. К сожалению, не все камеры вышли из строя, и мое движение по космопорту больше напоминало брачные игрища вконец ошалевшей каракатицы, чем маршрут занятого работой грузчика.

— ПРК-567, где же ты? — задумчиво проговорила я, нарезая круги между изящными космическими кораблями, задравшими к небу острые носы.

Сейчас корабли представляли собой относительно тонкие конструкции, похожие на стрелы, однако выйдя в открытый космос, каждый из них преобразится — иглы превратятся во вращающиеся сферы и эллипсоиды. Именно усовершенствованные силовые поля, меняющие очертания кораблей, позволили совершить грандиозный скачок в истории космоплавания.

Я обошла все подходящие, по моему мнению, для нашего путешествия катера по три раза, периодически выслушивая становящийся все более отчаянным стук, доносящийся изнутри контейнера — воздух в нем был на исходе. ПРК-567 не желал обнаруживаться.

Встав в тени огромного межсистемного корабля, я задрала голову вверх и прочитала корявое название, сложенное из скачущих в разные стороны букв: «Ласточка». Под именем корабля, совсем мелким, практически невидимым с земли шрифтом, красовалось: ПРК-567.

— Вот тебе и катер, — ошеломленно проговорила я.

Трап корабля, а назвать эту огромину катером у меня язык не поднимался, оказался спущен. Когда я замерла у грузовой платформы, дружелюбно распахнутый главный шлюз как раз пропускал в нутро гиганта слаженную вереницу помойных мух. К моему удивлению, охраны при входе не обнаружилось. Закатив контейнер на подъемник, я нажала кнопку «Вверх».

— Эй! Здесь есть кто-нибудь?

Эхо подхватило мой вопрос и понесло его вглубь. Ответом мне была тишина.

— Контейнер отбуксируй во второй отсек справа, — внезапно над головой раздался голос, сопровождавшийся потрескиванием и каким-то странным скрипом. — И шлюз задрай вручную. Автоматика сегодня что-то пошаливает.

Я с ужасом уставилась на металлические створки высотой в два моих роста, кое-где покрытые ржавчиной. Створки решили не сдаваться до последнего. Лишь приложив все имеющиеся у меня силы, удалось сдвинуть их с места.

— Давай, поднажми! — ободряюще прозвучало сверху.

Я уперлась одной ногой в стену и дернула изо всех сил. Что-то хрустнуло, то ли в проеме, где прятались створки, то ли в моей спине, и полукруглые металлические двери с громким хлопком сомкнулись.

В контейнере стояла подозрительная тишина. Быстро добуксировав его до нужного отсека, я сдвинула запорный рычаг и приоткрыла дверцу. Воображение рисовало самые ужасные картины — от двух обычных трупов мужчин, задохнувшихся в парах рутунов, до совсем невообразимых, вроде останков тел, растворенных в рутуновом соке, словно в кислоте. Но нет, все оказалось не так печально. Из образовавшейся щели на меня смотрели две пары злобных глаз. Лица мужчин покраснели и покрылись крупными каплями пота. Запоздало я сообразила, что не выставила терморегулятор контейнера на охлаждение.

— Что за дрянь ты притащила на мой катер?!

От громкого возмущенного голоса, раздавшегося прямо за моей спиной, я едва не подскочила до потолка. Обладатель голоса стоял, скрестив руки на груди и осматривая нас внимательным, не особо гостеприимным взглядом, льющимся из узких, слегка раскосых глаз.

Капитан корабля едва доставал мне макушкой до плеча. Желтоватая безволосая кожа придавала ему слегка болезненный вид. Отсутствие волос на видимых участках тела компенсировалось густой, похожей на меховую шапку шевелюрой. Худые руки торчали из широких рукавов растянутой, давно не стираной футболки, и эти руки подозрительно потрескивали при каждом движении.

— Бионика, — пояснил капитан, заметив мой пристальный взгляд. — Давно не делал профилактику. Я капитан Тэхо, а это — моя Ласточка.

Капитан обвел корабль рукой и снова уставился на контейнер.

— Избавьтесь от этой пакости, — скривившись, произнес он, с интересом рассматривая моих диковатого вида попутчиков. — Проветрите тут как следует и вымыться не забудьте. Я вас в таком виде за внутренний шлюз не пущу. Учтите, стартуем через пятнадцать минут. Не успеете — вас раздавит гравитация. У меня в этом отсеке с ней, как бы это так сказать помягче, некоторые проблемы. Чего замерли? Вперед!

***

Горячая вода, скудной струйкой стекающая из, казалось бы, готовой издохнуть душевой лейки, немного привела мысли в порядок. Тело, получившее свободу из оков костюма, по ощущениям разошлось, словно дрожжевое тесто. Я критически осмотрела себя, но ничего экстраординарного, кроме нескольких потертостей, ссадин и успевшей затянуться, благодаря мобильной аптечке, раны на руке, так и не обнаружила.

— Разве нам не полагаются летные костюмы? — с удивлением спросила я капитана Тэхо, рассматривая веселенький узорчик, пересекающий наискосок выданную мне явно не новую, но хотя бы относительно чистую футболку кислотно-зеленого цвета.

— Да зачем? — Тэхо лишь махнул рукой. — Там всего-то потерпеть небольшую перегрузку при взлете и посадке придется. Можно и без костюма справиться, я всегда так летаю. Это почти как на аттракционе в парке развлечений. Да и потом, у меня этих костюмов все равно нет.

Обрабатывающий мелкие ранки на животе Бьерн нервно хрюкнул, едва не выронив ватный тампон.

— А если что-то пойдет не так? — с вызовом спросил он.

— Тогда мы все умрем, — философски ответил капитан. — От судьбы не уйдешь.

— Можно я при старте в медблоке полежу? — с надеждой спросил Дэр.

— Можно, только он не работает, — довольно улыбнулся Тэхо. — Все, хватит слов, занимайте кресла, те, которые поцелее, и пристегивайтесь. Сейчас стартуем.

— Капитан, а где весь экипаж? — запоздало спросила я, сражаясь с тугой пряжкой на ремне.

— Все, кто есть — сейчас здесь, в командном центре.

Дэр непонимающе завертел головой.

— Но ведь здесь никого нет.

— Как же нет? А я? — искренне удивился капитан. — Да и зачем кто-то еще? Катер забит автоматикой, искусственный интеллект прекрасно выполняет половину работы. Опять же, лишних трат на еду нет.

— Бри, у тебя случайно нет ощущения, что нас на самом делеиз виртуальности никто не выпускал, и мы так и продолжаем барахтаться в коктейле из абсурда и ирреальности? — нервно усмехнувшись, спросил Бьерн. — Нет, ну правда, я уже начинаю жалеть, что ты меня вывела из комы. Там было как-то спокойнее.

Я лишь закатила глаза к потолку. В тот момент, мне просто хотелось как можно скорее убраться с планеты, а уж куда и каким способом — не важно. Живой останусь, и на том спасибо.

Тэхо пробежался пальцами по панели управления. Один за другим перед нами вспыхивали оживающие дисплеи и индикаторы. По кораблю прошла короткая дрожь. Где-то в недрах космического судна проснулось механическое сердце. Гул, зародившийся под нашими ногами, постепенно нарастал, поднимаясь все выше и выше.

— Кажется, у нас гости. Вы случайно никого не ждете? Все на месте? — с ноткой кровожадности в голосе, словно перед прыжком на добычу, спросил капитан.

— Да вроде бы нет, — неуверенно ответила я, всматриваясь в крайний левый дисплей, куда выводилось изображение камер от главного шлюза.

Там, где несколько минут назад корабельный трап упирался в землю, теперь нервно расхаживал взад и вперед какой-то мужчина. Судя по изображению на дисплее, он что-то выкрикивал, сопровождая свою речь активной жестикуляцией. Еще несколько человек стояло поодаль.

— А звук включить нельзя? — спросила я, пытаясь понять, что ему от нас надо.

— Зачем? Там и так все понятно, — усмехнулся капитан. — Это мой старый приятель. Третий год уже как пытается со мной поговорить на предмет ввоза-вывоза, да только мне он немного не нравится, и диалог у нас не клеится. А вон те пятеро, что рядышком воздухом дышат, — это уже по вашу душу.

— Как мы взлетим? Они корабль разве что не обнимают.

— Да так и взлетим. Я-то сюда возвращаться уже не собираюсь. Вам тут тоже больше делать нечего. Вот и разрешение на взлет от диспетчера только что пришло, так что поехали!

С этими словами Тэхо вжал крупную кнопку, вызывающе торчащую посередине панели управления. Корабль словно выдохнул. Из-под его днища вырвалось облако марева, разбросав незадачливых визитеров в стороны. Корабль завибрировал. Над головой что-то натужно заскрипело, и космическое судно медленно начало отрываться от земли. В следующий момент марево сменилось вуалью голубоватой плазмы, и по ушам ударила низкочастотная волна. Я едва не вскрикнула. Вяло барахтающиеся на бетонном покрытии космопорта человеческие фигурки начали таять, словно восковые свечи. Через несколько ударов сердца от них не осталось ни следа. Вжавшийся в свое кресло Дэр, до крови прикусил губу, не в силах отвести взгляд от дисплея. Бьерн был явно зол, но он сдерживался, понимая, что в данной ситуации другого варианта не было.

— Вот теперь на нас хотя бы настоящее преступление висит, — я обреченно покачала головой. — Если пристрелять, хоть будет, за что.

— Эй, расслабьтесь. Если верить информационным файлам, то ваши биографии после этого хуже не стали. Вот честно, хуже просто некуда, — усмехнулся Тэхо. — Вы летите туда, где можно начать жить заново. Так что забудьте.

— Поклеп и наговор, — буркнула я. — Последние несколько дней мы мирно спали и ничего плохого не совершали.

— Ну-ну, — раскосые глаза Тэхо еще больше сузились. — А до и после? Ладно, не отвечайте, сами все прочитаете.

Корабль набирал высоту. С каждым новым десятком пройденных метров меня все сильнее вдавливало в кресло. Пожалуй, специальный костюм мне бы все-таки не повредил. Системы корабля делали все возможное, чтобы сохранить своих пассажиров, однако лишняя нагрузка нашим измученным телам была противопоказана. Рокот под ногами нарастал. Мне казалось, что я оседлала ракету верхом и вместе с ней поднимаюсь все выше и выше.

Борясь с тошнотой и головокружением, я не заметила, как мы удалились от планеты на такое расстояние, что на дисплеях она стала отображаться как сфера. Корабль, разрывая окутывающие планету слои, упорно стремился ввысь. По ощущениям это было похоже на то, как если бы мы медленно тащились по мелкой терке. Дэр то растекался по креслу, кратковременно теряя сознание, то впивался в поручни белеющими от натуги пальцами. Бьерн же, напротив, выглядел бодро. Разве что замерший в одной точке взгляд говорил о том, что ему приходится нелегко. Что до нашего капитана, то он, казалось, не испытывал ни малейшего дискомфорта. Тэхо с аппетитом зажевывал длинную лакричную конфету, время от времени касаясь пальцами панели управления. Неожиданно корабль дернулся и пошел плавно, словно нырнув в омут.

— Поздравляю, мы в космосе. Линия Кармана, и все такое прочее, пройдены. Можете расслабиться, — довольный капитан отщелкнул ремень и, слегка оттолкнувшись ногами, взмыл в воздух.

— Пожалуй, я все-таки переберусь в медблок, — слабым голосом проговорил Дэр.

Корабль тормозил. Поток плазмы, вытолкнувший нас с поверхности планеты, угас. Космическое судно готовилось к трансформации. Я с облегчением выдохнула. Теперь до момента посадки, если не случится ничего экстраординарного, неприятные ощущения не предвиделись.

Двигательная установка практически остановилась. Наступившая на корабле тишина казалась едва ли не осязаемой. Раздался тихий шелест, и я почувствовала, что корабль начал вращение. Его системы тут же скорректировали гравитационное поле, и, несмотря на продолжающееся вращения корабля, неприятное ощущение, заставившее вестибулярный аппарат поднапрячься, прекратилось. Ноги Тэхо гулко ударили в пол, когда выровнявшаяся гравитация притянула его тело в нужном направлении.

Корабль, словно цветочными лепестками, обрастал силовыми полями, превращаясь в полупрозрачный шар с жесткой сердцевиной. Когда трансформация была завершена, подчиняясь команде капитана, активировалась навигация, и мы со скоростью света двинулись по заданному маршруту. Изнутри казалось, корабль плелся, как улитка, на самом деле это было не так. Благодаря мощной двигательной установке, корабль мчался вперед, рассекая космическое пространство. Я посмотрела на дисплей, отображающий наш предполагаемый маршрут. Помимо проходов через пространственные складки, благодаря которым мы могли преодолеть огромнейшие расстояния в считанные мгновения, корабль планировал совершить несколько остановок, уводя нас далеко от кратчайшей прямой до пункта назначения.

— Литара? Это и есть наша финальная точка? Но почему? — удивленно спросил Бьерн.

— Причин сразу несколько, — Тэхо плюхнулся в кресло, нацеливаясь на новую конфету. — Она далеко. Человеческая колония малочисленна и не жалует политику старого мира. Ну и самое главное — там есть человек, которому я с чистым сердцем смогу передать вас с рук на руки, слезно распрощаться, помахав платочком, и забыть вас как страшный сон. Хотя нет, в ближайшее время забыть не получится. Вонь от рутунов еще долго будет напоминать о том безрассудном поступке, который я совершил, согласившись связаться с вами.

Я призадумалась. О Литаре было известно очень мало. Планета находилась несколько ближе к центру галактики и имела два солнца, отчего никогда не погружалась в ночь. Климат там был в основном влажный, тропический. Два крупных материка и бесконечное множество островов и островков. Колония зародилась на планете менее пятидесяти лет назад и сразу же попыталась получить автономию. Не вышло, бунт был подавлен. Однако даже теперь Литарцы делали все возможное, чтобы минимизировать контакты с остальным миром. Из неофициальных источников следовало, что Литара стала новой колыбелью для контрабандистов. Как известно, нелегальная транспортировка всего, чего бы то ни было, является хорошим бизнесом. Вот почему взбунтовавшихся колонистов не уничтожили, а лишь приструнили.

— Все, можете заниматься, чем хотите, только никакие кнопки на корабле не трогайте, — предостерег Тэхо, протягивая мне накопитель данных. — Как мне сказали, на нем есть то, что немного поможет вамразобраться в вашей незавидной ситуации. Собственно все. Кормите себя сами, пищеблок — на уровень ниже. Наша первая посадка будет через пять дней да Дейе.

С этими словами Тэхо передал полный доступ искусственному интеллекту корабля и, позевывая, удалился.

— Думаю, самое время понять, во что мы вляпались, — предложила я, подключая накопитель к одному из свободных бортовых компьютеров.

Полученная информация оставляла двойственные чувства. Если вкратце, все наши проблемы возникли лишь оттого, что каждый из нас оказался не в том месте и не в то время. Нам просто не повезло. Или наоборот — это как посмотреть. Вначале шли ссылки на индивидуальные досье с полным перечнем событий из прошлого, всплыви информация о которых, и наши судьбы уже могли бы быть порядком подпорчены. Далее шел перечень сфабрикованных обвинений с краткими пояснениями и возможными последствиями. Замыкало круг лаконичное пояснение, чем может все кончиться, откажись мы от дальнейшего сотрудничества. Бонусом шла премиальная информация о том, что случится, если на сотрудничество мы согласимся, да еще и проявим некое усердие.

— Знаешь, Бри, если честно, я так и не понял, кто именно подсунул нам эту свинью, наш «АприМед» или те, другие. Как их там… «Ланкостремеди». Даже не слышал об этой корпорации, — задумчиво проговорил Бьерн, разглядывая узорчатый высохший подтек на потолке.

— Не удивительно, что не слышал. Ланкост является владельцем множества мелких фирмочек, разбросанных по всей человеческой вселенной. Эти ребята работают через третьи лица. Когда я училась, после прохождения основного курса, пришлось в одной такой фирме практику проходила. Еще тогда я почувствовала, что от них несет гнильцой, однако деньгами не обидели и дали хорошую рекомендацию. Но да, не спорю, именно они заварили всю эту кашу. Что до Апри, то у этих ребят тоже рыльце в пушку. Они испугались, что все вылезет наружу, поторопились и слишком топорно сработали. Ланкост не замедлил этим воспользоваться. Они и сейчас не конкретно о нас заботятся, а всего лишь, так сказать, культивируют ценных свидетелей. Там же прямо написано, что позже, когда на высоком уровне все немного уляжется, нас заберут, научат, что говорить и проведут некоторые бизнес-перестановки на игровом поле. Политика в чистом виде. В одном я уверена точно — Ланкосту выгоднее превратить нас в ухоженных карманных собачек и позже, когда мы уже будем не нужны, рассчитаться с нами по-честному. Они умеют ценить тех, кто приносит им прибыль. А мы, судя по всему, принесем им очень не малые дивиденды. Так что ножа в спину можно не опасаться. Но это только при условии, если мы все сделаем в точности, как они того хотят.

— Ну да, а стоит нам отказаться, и нас просто бросят. Чем это закончится — и так ясно, учитывая все, что тут написано, — вздохнув, произнес Дэр.

— Чуть больше оптимизма, — усмехнулась я. — Нас могли разыгрывать в темную до самого конца, но вот эта финансовая компенсация за «доставленные неудобства», не такая уж и маленькая. К тому же, по завершении они обещают подчистить наши биографии, а значит — не все пропало. Надо просто продержаться до нужного момента. В той ситуации, в которую мы умудрились угодить, это еще не самое плохое развитие событий. Сейчас мы живы, и это главное. Надеюсь, Тэхо не угробит нас раньше времени.

Впервые за последние часы я позволила себе расслабиться. Содержащаяся на накопителе информация еще долго не будет давать мне покоя, раз за разом возвращая к размышлениям, но не сейчас. Позже я позволю мыслям вернуться в голову, а пока что просто повторю маневр Тэхо — пойду отдыхать. Но без лакричных конфет, их я никогда не любила.

— Ладно, самоедством можно заниматься до бесконечности, — потягиваясь, произнесла я. — Будем решать проблемы по мере их поступления. А пока что предлагаю как следует отдохнуть, раз есть такая возможность. Что-то мне подсказывает, что это затишье — ненадолго. Надо пользоваться возможностью, пока нас не накрыло очередной волной зубодробительных проблем.

С этими словами я поднялась с кресла и направилась на поиски свободной каюты. Удивительно, после столь долгого сна в капсуле, я снова ужасно захотела спать.

***

Пробуждение оказалось не самым приятным. Мне снилось, что я лежу на мягкой траве на огромном лугу и смотрю в голубое, кажущееся бесконечным небо. Неожиданно откуда-то появилась корова и начала настойчиво щипать меня за руку. Сон мгновенно разрушился, но неприятное, и даже болезненное ощущение никуда не делось.

Отбросив в сторону тонкое одеяло, я рывком села на узкой корабельной койке. Сон отчасти оказался явью — меня щипали, только была это не пятнистая буренка с огромными влажными глазами, а корабельный паразит пити. Тварь самозабвенно пощипывала корку, скрывшую мою недавно приобретенную рану.

Мерзкая белесая гусеница, покрытая клочковатым мехом, быстро перебирая всеми десятью тонкими лапками, засеменила в сторону. На мгновение свернувшись в баранку, она резко распрямилась и подскочила к потолку. С трудом уцепившись за решетку вентиляции одной лапкой, тварь едва не сорвалась вниз. Поболтавшись взад-вперед, она подтянула брюшко, и, сплющившись в блин, начала просачиваться внутрь. Не успела я наклониться за пластиковой шлепкой, заменившей мне на корабле домашние тапочки, как пити успел окончательно скрыться в вентиляции. Над головой послышался дробный топоток, и тварь скрылась в соседнем отсеке.

Я посмотрела на начавшую поднывать руку. Пити умудрился почти полностью сгрызть свежую корку на ране, оставив лишь крохотный пятачок в середине. Эти твари питались органикой и успешно паразитировали на кораблях. В основном, в отсеках переработки отходов и грузовых трюмах, но бывали инциденты, когда твари решались порезвиться на просторах других отсеков, и тогда у экипажа пропадала еда, шерстяные одеяла и кожаные куртки. Домашние животные, если те уступали тварям в размерах, также могли разнообразить обширное меню пити.

Теперь же одна особо наглая тварь решила полакомиться мной, что могло обернуться серьезной проблемой. Стоило пити что-то распробовать, и тварь не останавливалась до тех пор, пока понравившаяся ей еда не кончалась. Если я как-то не разберусь с ненасытной тварью, покоя на корабле мен не видать.

Нехотя я поднялась на ноги и тут же едва не упала — корабль начал экстренное торможение. Над дверью каюты запоздало красным глазом мигнуло табло.

— Не знаешь, что случилось? — спросила я Бьерна, спешащего в командный отсек.

— Пока не знаю, но в подобных случаях хорошего ждать не приходится.

Тэхо уже сидел в своем основательно протертом кресле и с недовольной физиономией переговаривался с кем-то по интеркорабельной связи.

— Кажется, нам придется немного подзадержаться, — задумчиво произнес капитан, когда его собеседник отсоединился. — У нас запросили экстренную помощь. Корабль ТО-954 нуждается в ремонте. У них произошло столкновение с крупным обломком одной из древних космических станций. Внешние навигационные приборы по левому борту — в кашу. Вместо запасных на складе в ящиках обнаружился какой-то металлический хлам. Узнаю руку типичного снабженца, сам в свое время так делал. Придется нам продать им нашу запасную систему. Ну и с установкой помочь. Их единственный нормальный техник выведен капитаном из строя. Так сказать, под руку неудачно попался. Кто-нибудь из вас имеет опыт работы в открытом космосе?

Мы дружно покачали головами. Подошедший лишь к концу рассказа Дэр втянул голову в плечи, приготовившись к глухой обороне на случай, если эту непосильную задачу Тэхо решит повесить на него.

— Так я и знал, — недовольно скривился Тэхо. — Опять все самому делать придется. Ладно, бездельника, и без вас справлюсь. Ну как же некстати появился этот корабль!

— Что-то я, капитан, в твоем голосе радости не слышу, — удивленно произнесла я. — Это же неплохая возможность подзаработать. Насколько мне известно, в подобных ситуациях продавцы за запчасти втридорога дерут. К тому же, это прекрасная возможность избавиться от залежавшегося железа, разве нет?

— Так-то оно так, — помассировав виски, вздохнул Тэхо. — Но в данном случае такой фокус не пройдет. «Громобой» — не простой корабль, это тюремный транспортер. С ними лучше не шутить.

После слов капитана кислые физиономии сделались у всех. Для нас встреча с законниками могла обернуться катастрофой.

— И что теперь делать? — слегка рассеянно спросила я.

— До стыковки почти два часа. Времени как раз хватит, чтобы перепрошить ваши импланты с персональными данными. Вам это должны были сделать на Литаре, но, сами понимаете, сейчас не те обстоятельства. Придется вшивать ломаный софт. Человек, у которого я купил программу — проверенный, проблем возникнуть не должно.

Мы угрюмо переглянулись.

— Даже не знаю, что хуже. Нас наверняка уже объявили в розыск, и законники совершенно точно проверят наши импланты. У них это что-то вроде священного ритуала — проверять всех и каждого, — проговорил Дэр. — Но там хоть понятно, чем все закончится. А вот ломаный код определенности гарантировать не может. Кэп, ты хоть раньше-то подобное делал? Все-таки копание в мозгах — это не шутка.

— Как-то не приходилось, — честно признался Тэхо. — Да ты не беспокойся, все мы когда-нибудь умрем. Но это так, на самый крайний случай.

Перспектива умереть Дэра явно не обрадовала.

— Может, я все-таки пойду в медблок прилягу? — с надеждой спросил он. — Уж туда-то законники не полезут. И еду на меня тратить не придется. Это отличный способ сэкономить!

Слова об экономии несколько воодушевили Тэхо, но радость в его глазах быстро потухла. Он вспомнил, что другого случая избавиться от просроченных корабельных пайков может и не предвидеться, так что пусть Дэр лучше есть, чем потребляет не малый энергетический ресурс блока.

— Послушай сенсея и смирись, — усмехнулся Бьерн. — Теперь вся наша дальнейшая жизнь не сможет гарантировать эту самую определенность. Если ты помрешь в процессе перепрошивки, то мы еще больше сэкономим — и на еде, и на энергии, которую потребляет медблок, и вообще.

Тэхо довольно осклабился, окидывая Дэра хитрым взглядом, просачивающимся из окончательно сузившихся глаз. Я лишь обреченно вздохнула.

— Ладно, капитан. Давай, преврати меня уже в кого-нибудь другого, — проворчала я, окончательно смирившись с неизбежным.

***

— Ну как, что-нибудь получается? — спросила я, глядя на озадаченные лица Дэра и Тэхо.

Пока что все шло весьма неплохо. Я устроилась в удобном диагностическом кресле, расслабилась и открыла доступ к имплантам программе, высветившей на дисплее одного из свободных корабельных компьютеров изображение черепа с двумя перекрещенными под ним костяшками и ободком из бегущих по часовой стрелке незнакомых угловатых символов. Любая процедура с внешними имплантами по ощущениям казалась крайне неприятной, а имплант с персональными данными как раз таким и был. Прежде всего, это происходило из-за необходимости резать кожу. Так что все внешние микроразъемы, ведущие непосредственно к имплантам, были внешними лишь условно. На этом мучения не заканчивались. Сам обмен данными между компьютером и имплантом мог посоперничать с ощущениями, доставляемыми бормашиной, попавшей в не самые умелые руки.

Я сделала глубокий вдох и зажмурилась. Казалось, мой мозг вытягивали острым крючком через маленькую дырочку. К счастью, мерзкое ощущение длилось не особо долго. Снова открыв глаза, я обнаружила, что лица мужчин стали еще более озадаченными.

— Что случилось?

Их молчание начало меня сильно нервировать. Процедуру можно было прервать лишь в самом крайнем случае, но какие будут последствия — поручиться не мог никто. Поэтому еще в самом начале мы договорились, что доведем ее до конца, невзирая на то, какие сюрпризы может преподнести программа.

— Ты только не волнуйся, — осторожно начал Дэр. — Но инженером Эмми Арти тебе не стать.

— Как это? — удивилась я.

— Программа ее отвергла и выбрала рандомную личность. Кем ты будешь — мы узнаем лишь по завершении процедуры, — нервно переступая с ноги на ногу, пояснил Тэхо.

От безысходности я едва не сползла с кресла. Нет, суевериям в нашей развитой вселенной места не осталось, но сейчас я была абсолютно уверена, что меня кто-то проклял. Такая волна невезения просто так на человека обрушиться не может.

Дисплей мигнул, и тонкий золотистый проводок, соединявший мой микроразъем и корабельный компьютер, опал, словно осенний лист, на прощание подарив мне все нарастающую головную боль.

— Ох, кажется, меня только что разжевали и выплюнули, — пожаловалась я, обхватив голову руками.

Персональный коммуникатор сумел синхронизироваться с имплантом лишь с третьей попытки. По виртуальному дисплею поползли какие-то циферки и кубики. Наконец, появился текст.

— Эй, Бри, с тобой все в порядке? — встревоженно позвал Бьерн.

— Ну почти в порядке, — я с трудом оторвалась от врезавшихся в сознание строк.

Я помотала головой, словно пытаясь отогнать морок, а затем пристально уставилась на капитана.

— Деанимализатор, Тэхо! Ты сделал меня деанимализатором! — медленно начала закипать я. — Эмилия Коэн, деанимализатор третьей категории. Грам-положительная. Исправительные работы за кражу в магазине. Административный штраф за проституцию. А родная колония Эмилии? Меня же в портах с корабля не будут выпускать. Подумать только, Вермут-Шери! Колония, где все заражены роштой. Как я пройду контроль на Литаре? Ты что вообще натворил? И что за криворукий идиот продал тебе это программу?

— Ну не такой уж и криворукий. Аллан просто любит немного пошутить. И потом, это ведь еще не самый плохой вариант, — попытался успокоить меня капитан, маленькими шажками отходя назад. — Ты только сама подумай…

Пролетевшая в его сторону пластиковая кружка не позволила Тэхо продолжить рассуждения.

— Пошутить?! И как долго мне придется ходить с этой персоналией? — без сил плюхаясь назад в кресло, спросила я.

— До Литары. Там мы все поправим. Лично прослежу! — попытался заверить меня Тэхо. — А с корабля тебя выпустят, не переживай. У меня там знакомый хороший есть, он тебя через служебный выход проведет.

Нет, прошивка импланта определенно стала одним из худших решений в моей жизни. Дэр с Бьерном скрючились в углу от сдавленного хохота, стараясь делать это не очень громко, чтобы нечто потяжелее кружки не полетело уже в их сторону. Всеобщее веселье длилось не долго.

По результатам корявой процедуры на «Ласточке» родились деанимализатор, станционный священник и гувернантка для ребенка младшего возраста. Именно, что гувернантка. Бьерн превратился в Люси Фир, темнокожую девушку двадцати лет от роду. Как он собирался выкручиваться в случае проверки и последующего возникновения вопросов — я не представляла. Бьерн тоже не представлял, а посему последние полчаса, отделяющие она от встречи с транспортером, он гонял Тэхо по кораблю. Пока что юркому капитану удавалось ускользнуть от разъяренного скандинава, но его силы и везение в один прекрасный момент должны были исчерпаться. Скорее всего, мы бы и вовсе лишились Тэхо, если бы от «Громобоя» не пришел настойчивый запрос на разрешение стыковки.

— Постарайтесь не высовываться, — предупредил взмокший и запыхавшийся из-за погони капитан, подтверждая запрос. — Я быстро помогу им с навигацией, и мы продолжим полет.

Не высовываться не получилось. Встреча кораблей прошла жестко, отчего стыковочный шлюз переклинило еще сильнее, чем главный. Его пришлось открывать силами всего экипажа «Ласточки». Когда створки все-таки соизволили разойтись в стороны, оказалось, что с другой стороны нам помогало несколько плечистых парней при чересчур активном участии капитана «Громобоя». Именно я оказалась нос к носу с низеньким полноватым капитаном со съехавшей на правый висок фуражкой и огромным потным пятном на груди.

Капитан поправил головной убор, одернул до недавнего времени белую рубашку с золотистыми пагонами, нервно кашлянул и попытался сделать вид, что ничего экстраординарного не произошло. Я, в свою очередь, попыталась сделать вид, что меня вообще не существует. Широкая спина Бьерна послужила неплохим укрытием от заинтересованного взгляда экипажа «Громобоя».

— А вы точно сможете помочь нам с навигацией? — вместо приветствия спросил он, разглядывая ржавую шлюзовую створку «Ласточки».

— Все будет сделано в лучшем виде, — заверил его хитро прищурившийся Тэхо.

— Тогда, прошу за дело, — неуверенно проговорил капитан. — Мы ужасно спешим, а тут такая неприятная история приключилась.

Я быстро пятилась вглубь корабля, но, видимо, недостаточно быстро. Капитан «Громобоя» привычным жестом провел рукой слева-направо и уставился на дисплей персонального коммуникатора. Его хмурый взгляд из-под бровей просиял.

— Какая удача! — воскликнул он, пристально всматриваясь в темноту за спиной Бьерна. — Капитан Тэхо, мне придется попросить вас еще об одном одолжении. У нас завелись паразиты. Эти поганцы дождались, пока корабль стартует, и словно горох посыпались из всех щелей. Произошел досадный инцидент. Твари подгрызли провода криокамеры одного из наших, кхм, подопечных. Откачать парня не успели.

При этих словах Бьерн, словно распоследний предатель, шагнул в сторону, и Капитан «Громобоя» с интересом оглядел меня с головы до ног, ожидая положительного решения. Опередив меня Тэхо сердечно заверил своего коллегу, что и это будет сделано в лучшем виде, поскольку экипаж «Ласточки» состоит исключительно из профессионалов, истово ратующих за свое дело.

— Но я не умею! — запротестовала я, стоило назойливой делегации удалиться на свой корабль. — Да и отравы у нас с оборудованием нет.

— Оборудование найдется, — задумчиво произнес Тэхо. — У меня на корабле вообще многое найти можно. Но ты сделаешь кое-что еще.

Окончательно озадачив меня, капитан махнул потрескивающей рукой, приглашая следовать за ним, и первый поспешил скрыться в металлическом чреве «Ласточки».

***

За моей спиной с лязгом захлопнулся стыковочный шлюз чужого корабля, окончательно отрезая меня от единственного родного места. «Громобой» встретил деанимализатора с недоверием. Экипаж косился вслед хрупкой фигурке, облаченной в легкий скафандр химзащиты и сгибающейся под тяжестью бака, заполненного универсальным средством от паразитов. Эта вонючая жижа, которую надлежало разбрызгать по кораблю, одинаково хорошо помогала как от земных тараканов, так и от тварей, наподобие пити. Правда, оно также могло избавить жилище от любых домашних животных, комнатных растений и зажившихся пенсионеров, если они к своим годам умудрялись обзавестись синдромом Герца. По крайней мере, так было написано на упаковке.

Недовольны были почти все. Я — оттого, что приходилось заниматься насильно навязанной тяжелой работой на время вынужденной остановки корабля. Не радовало меня и «личное», но крайне важное дело Тэхо. Экипаж «Громобоя» недовольствовал оттого, что деться ему с корабля на время деанимализации было некуда. Тэхо приходилось хуже всех — наш капитан вышел в космос в гордом одиночестве, мужественно состроив физиономию кирпичом и не оглядываясь назад. Помочь ему могло лишь чудо — в открытом космосе бравый самурай работал в первый раз, о чем не догадывался капитан «Громобоя». Из всех живых существ в радиусе нескольких тысяч световых лет хорошо было лишь преступникам — они мирно дремали в криокапсулах, не подозревая, какие страсти бушевали вокруг.

«Громобой» оказался богат на паразитов. Парализованные ядом твари, напоминающие жуков, сыпались с потолка, пити бесновались в вентиляции, а из-под обшивки нет-нет, да и показывались судорожно сжатые мохнатые лапки неизвестных тварей.

Мне приходилось немногим лучше, чем издыхающим паразитам. Запах от едкого средства настойчиво просачивался под маску, и я начала подозревать, что костюм защиты мне достался далеко не новый, да и не особо защищающий. Через пятнадцать минут работы у меня закружилась голова, а еще через полчаса на краю зрения начали мелькать неуловимые тени. К счастью, работа почти подошла к концу. В жилые отсеки меня не пустили, а из центра управления вытолкнули насильно, оставив для работы лишь технические помещения, склады и отсек с криокамерами. Однако жучки, выданные мне Тэхо, разместить во всех ключевых местах я успела.

С последним жучком вышла небольшая неувязка — так некстати вернувшийся в свою каюту капитан долго не решался поверить в то, что я заблудилась, а все кодовые и магнитные замки абсолютно случайно оказались открытыми. Помог начавший подтекать бак с отравой — на капитана напал безудержный чих, сопровождавшийся потоком горьких слез и капитан поспешил ретироваться.

Я прошлась вдоль криокамер, вглядываясь в лица. Убийцы, насильники и террористы — в тюремные колонии отправляли умирать тех, кто не получил смертного приговора официально, но по факту из жизни был уже вычеркнут. Приговоренные умирали не так уж и медленно, и с пользой для человеческой вселенной. Рудники, плантации токсичных растений и биологические лаборатории были самыми частыми вариантами, где такие заключенные доживали свои недолгие дни.

За стеклом одной из камер мелькнуло что-то знакомое. Я всмотрелась и едва от удивления не выронила из рук пульверизатор. Не показалось, это была Лаэс. Я не сразу ее узнала из-за синяков и ссадин, покрывавших лицо девушки, но в капсуле определенно находилась она. Сорвав с лица защитную маску, я выхватила из гнезда камеры информационный планшет и вчиталась.

— Что? Массовое убийство на площади во время парада? Что там дальше… Сопротивление органам правопорядка, нападение на офицера при исполнении. Что за бред?! — вырвалось у меня. — Хотя бы обвинение могли бы придумать пооригинальнее.

Нужно было срочно что-то предпринять. Я торопливо вернула маску на место и направилась на поиски капитана «Громобоя». Тот, умаявшийся после каскадного чиха, мирно похрапывал в своей каюте. На полу, у самой кровати, валялась пустая металлическая фляжка, от которой даже через маску доносился остро-пряный запах зелейной настойки.

— Капитан, у вас проблема! — я довольно грубо потрясла мужчину за плечо.

Спросонья он явно не понял, что происходит, и, увидев прямо перед собой нечто громоздкое и лишь относительно напоминающее человека, подтянул руки с зажатым в них одеялом к груди и тоненько завизжал.

— Эй, тихо, это я, — меньше всего мне хотелось, чтобы капитан поднял совершенно лишний в сложившейся ситуации шум, — Я говорю, проблема у вас. Паразиты особо живучие оказались. Мне нужен помощник и другое оборудование. Та самая тварь, что перегрызла провода — это актус вередус. Просто так с ним не справиться. Вам еще повезло, что он решил подзакусить проводами. Обычно он вгрызается в тело. Прямо в живот! Видимо, он попытался добраться до одного из заключенных. Выпустите меня с «Громобоя».

Незнакомые, но внушающие страх слова окончательно разволновали капитана. Он меленько закивал, и потянулся за переговорником. Путь на «Ласточку» снова был свободен.

— Дэр, мне срочно нужна твоя помощь! — я, словно клещ, вцепилась в парня, только-только устроившегося в кресле поудобнее, чтобы перекусить.

— А нельзя это сделать немного попозже? — проведя рукой по бледному лицу, спросил младший инженер. — Тэхо еще не скоро закончит, времени у нас полно.

— Нельзя! — воскликнула я, дергая его за руку. — Я нашла Лаэс!

Откуда-то справа раздался грохот. Невысокий столик взлетел в воздух, материализовав под собой Бьерна, потирающего ушибленную макушку.

— Где ты ее нашла? — взволнованный скандинав вцепился уже в мою руку.

— Она в одной из криокамер, — пояснила я, отцепляя его пальцы. — Ее нужно незаметно извлечь и перенести на наш корабль. Для этого мне и нужен Дэр. Я не смогу отключить камеру так, чтобы никто ничего не заподозрил.

В том информационном файле, который после взлета вручил нам Тэхо, про Лаэс не было ни слова, но оставить в беде знакомого человека я не могла.

— А как ты собираешься доставить ее на «Ласточку»? — немного успокоившись, вновь спросил меня Бьерн.

— Так же, как и вас — в контейнере. Это займет всего несколько минут, с ней ничего не случится. Но, мне кажется, Лаэс не в порядке. Я видела синяки на ее лице. Бьерн, пока мы занимаемся с ней, тебе все-таки придется оживить медблок. Вот как угодно, но он должен заработать.

Бьерн тяжело вздохнул. «Ласточка» была забит под завязку самыми неожиданными вещами, предметами и аппаратурой, но Тэхо, словно заядлый помоечник, умудрился стащить на корабль все самое старое и бесполезное. Аппаратура в медицинском секторе не стала исключением. Аналогичная ситуация была и с многими деталями и приборами корабля. С каждым проведенным на космическом судне часом я все больше удивлялась, как «Ласточка» вообще до сих пор не развалилась на части, выбросив нас в открытый космос.

***

У стыковочного шлюза «Громобоя» нас встретил взволнованный капитан. Похоже, за те минуты, что я отсутствовала на корабле, он успел разнести весть о «страшном» паразите, поселившемся на его судне. Мало того, эта весть упала на благодатную почву и успела обрасти интересными уточнениями. Так один из младших офицеров уточнил, насколько большой будет дымящаяся дыра в обшивке, если на нее плеснуть кровью твари. Местный врач, в свою очередь, поинтересовался, в какую час тела своей жертвы тварь откладывает яйца, а местный кок дополнил вопрос — сколько яиц тварь откладывает, и нельзя ли их как-нибудь приготовить. На все вопросы я лишь отмахивалась, делала страшные глаза и заверяла, что у меня все под контролем. Словно копируя Тэхо я добавляла, что все будет сделано в лучшем виде. Успокаивающая магия этой фразы работала безотказно. После этого я обязательно добавляя, что от сектора с криокамерами экипажу следует держаться как можно дальше. Во избежание.

Позади меня, натужно пыхтя, Дэр толкал прямоугольный металлический контейнер на периодически потрескивающей и проседающей гравиподушке. Персонал «Громобоя» заблаговременно расступался в стороны, выстраиваясь в почетный коридор.

Отсек с криокамерами встретил нас тишиной. Беззвучно помигивали разноцветные индикаторы и лампочки. Одинокий пити осторожно крался по потолочной балке. Заключенные мирно спали в своих электронных гробах, дожидаясь пункта назначения. Одним словом, идиллия.

— Вон та, слева, самая крайняя, — я указала Дэру на камеру, где, вытянувшись в струнку, застыло тело Лаэс. — И постарайся сделать все аккуратно.

— А кем ты планируешь ее заменить? — неожиданно спросил Дэр. — Работающая камера не может оставаться пустой.

Вопрос Дэра поставил меня в тупик. До этого момента я не знала, что для поддержания работоспособности, в криокамере обязательно должен был кто-то находиться.

— Ты не мог мне сказать об этом раньше?

Легкое раздражение начало переходить в панику, и воображение стало подкидывать варианты один невероятней другого. В камере рисовался то капитан «Громобоя», то офицер, который в самом начале ходил за мной по пятам и загадочно подмигивал, пока я не облила его отравой заодно с пробегавшим мимо жуком, а то и сам Дэр, не удосужившийся предупредить о таком важном моменте.

— Дэр, скажи, — медленно начала я. — В камере обязательно должен быть человек?

— В общем-то, нет, — младший инженер задумчиво почесал макушку.

— А этот, скажем так, органический объект обязательно должен быть живым?

Мой новый вопрос окончательно сбил парня с толку, и тот лишь помотал головой.

— Хорошо. Тогда займись Лаэс, а я пока что подыщу ей замену.

Незадолго до того, как я обнаружила девушку, в грузовом отсеке мне попалось кое-что интересное. Теперь я планировала воспользоваться своей находкой. Главное, чтобы подмену заметили как можно позже. Желательно, когда мы окажемся хотя бы в нескольких световых годах от «Громобоя».

— Серьезно? Ты хочешь, чтобы я подключил к этой штуке систему криокамеры? — Дэр озадаченно уставился на мою добычу, которую я с трудом протащила по нескольким коридорам, но так и осталась незамеченной экипажем.

— Ну да, ты же сам подтвердил, что нечто подобное вполне подойдет.

— Ладно, давай попробуем, — вздохнув, согласился он. — Но учти, если подмену обнаружат, а нас схватят и убьют, я буду являться к тебе в загробном мире в гости каждый день.

Дэр провел необходимые манипуляции, и мы с трудом вытолкали контейнер с окончательно просевшей гравиподушкой в коридор, где нас уже с нетерпением ждал капитан «Громобоя».

— Ну как? — спросил он, стараясь заглянуть в отсек с криокамерами через мое плечо.

Я не позволила ему этого сделать, с лязгом захлопнув за собой металлическую дверь.

— Ну что сказать, — начала я, нахмурив брови. — Мы сделали все возможное, однако тварь попалась невероятно живучая. Она все еще мечется среди камер. Настоятельно рекомендую еще часа два в отсек не заходить.

Капитан кивал, словно болванчик, соглашаясь с каждым словом, с опаской косясь на широкую щель под дверью.

— А знаете, даже три часа лучше не заходите, — чтобы уж наверняка у «Ласточки» появилась фора, добавила я. — Просто чудо, что это чудовище не успел добраться ни до кого из экипажа.

В этот момент с противоположного конца коридора послышались гулкие шаги, и показался Тэхо. Наш капитан, мокрый, словно готовая к ощипу курица, вразвалочку брел к стыковочному шлюзу и тихонько ругался. Заметив, что его обнаружили, Тэхо приосанился и бодро уведомил капитана об успешном выполнении всех необходимых ремонтных работ. Капитан «Громобоя» попытался перевести нашему бесстрашному самураю некоторую сумму «за беспокойство», однако Тэхо, подавив захлестнувшую его жадность, лишь отмахнулся. Он как-то подозрительно осмотрел сигнализировавший о перегрузе контейнер, и с энтузиазмом поманил нас за собой на «Ласточку».

Стоило нашему шлюзу, не без помощи металлического лома, захлопнуться, Тэхо прямо в тамбуре скинул с себя скафандр, оставшись лишь в розовых трусах в сердечко, и рысью бросился в командный отсек.

— Отчаливаем в темпе! — крикнул он на бегу. — Пристегнитесь к чему-нибудь или просто держитесь покрепче.

Мое желание убраться из этой части космического пространства как можно дальше и как можно быстрее полностью совпало с действиями капитана. Не успели мы с Дэром добраться до медицинского отсека, как «Ласточка» ощутимо вздрогнула, стремительно набирая скорость.

Поместив Лаэс в медблок, мы уставились на диагностическую панель.

— Не выживет, — констатировал Бьерн. — Слишком много внутренних повреждений, наш блок ее не вытянет.

Сам медицинский блок, казалось, сделал нам одолжение, соизволив пробудить некоторые из своих функций. Он лениво помигивал и потрескивал, то и дело гася дисплеи, а затем снова оживляя их. На большинство запросов блок отвечал отказом.

— Не торопись ее хоронить, — запротестовала я. — Наших ресурсов вполне хватит, чтобы продержать ее до Литары, а там наверняка есть хорошее оборудование.

Бьерн скептически покачал головой, но продолжать спор не стал. На самом деле, я и сама сомневалась в своих словах. Помимо внутренних и внешних повреждений, Лаэс пришлось извлекать из криокамеры без проведения необходимых предварительных процедур, что значительно усугубило ее состояние.

— Даже если она умрет, для Лаэс это будет лучше, чем, если бы мы оставили ее на «Громобое», — все же произнесла я, поворачиваясь к выходу из медицинского отсека. — Вы и сами прекрасно понимаете, что ждало бы ее в колонии.

Повисшая тишина стала безмолвным подтверждением сказанных слов.

***

В моей каюте что-то подозрительно скреблось. На цыпочках я приблизилась к дверному проему и осторожно заглянула внутрь. Пити с упоением терзал подушку. Очевидно, на ее поверхности осталась капелька моей крови, что и привлекло назойливого паразита к многострадальной постельной принадлежности. На мое появление пити не обратил ровным счетом никакого внимания.

Уже не таясь, я шагнула внутрь, подхватила с тумбочки ярко-оранжевый баллончик, встряхнула его пару раз и с силой надавила на кнопку пульверизатора. Голубоватое облачко окутало пити, заставив тварь взвизгнуть. Двинуться с места голодный паразит уже не смог.

В закромах Тэхо наличествовал не только полноразмерный баллон с отравой, который я протащила на спине через весь «Громобой», но и его младший брат, для местного использования. Несмотря на обещания, красочно расписанные на этикетке, тварь и не подумала издохнуть. Пити лишь повалился на бок, да вяло завозил в воздухе ножками. Остатки подушки из пасти он так и не выпустил. В единственном фасетчатом глазу твари читался немой укор.

— Ладно, раз так, придется тебе порченое имущество отработать, — проворчала я, обращаясь к пити и брезгливо приподнимая паразита за лапку. — Я пока еще не придумала, как именно, но не сомневайся, я придумаю.

Тварь не возражала. Тушка пити отправилась в пластиковый террариум, заменив собой скелетик какого-то небольшого короткохвостого зверька, забытого в своей темнице нерадивым хозяином. Когда я затаскивала террариум в каюту, то понятия не имела, на кой он мне сдался, но в тот момент этот ящик показался мне крайне необходимым. И я не ошиблась.

— Таких домашних зверьков у меня еще не было, — хмуро проговорила я, водружая террариум на верхнюю полку открытого шкафчика на противоположной стороне каюты. — Если будешь плохо себя вести, то повторишь судьбу своего предшественника.

Я погрозила пити пальцем и направилась на поиски новой подушки. Теперь мне предстояло выдержать неравный бой с Тэхо. Наш капитан оказался прижимистым до невозможности, и выбить из него хоть что-нибудь ценное было сродни подвигу. Я собралась с духом и шагнула в коридор.

***

Капитан «Громобоя» пребывал в прекрасном расположении духа. Система навигации, наконец, заработала исправно, и корабль смог продолжить свой путь. До прохода через пространственную складку оставалось всего несколько минут, когда в командный отсек буквально влетел один из младших офицеров. Юноша был чрезвычайно напуган, и разобрать его бессвязную речь оказалось не так-то просто.

— Да говори ты толком, что случилось, — раздраженно произнес капитан, уставившись на побелевшее лицо офицера.

— Там… Там у одного из заключенных кожа слезла! — наконец, смог выдавить из себя юноша.

— Что значит, кожа слезла? — удивленно возмутился капитан.

Он все еще продолжал ругаться на бестолкового офицера, когда его ноги замерли в нерешительности у двери, ведущей в отсек с криокамерами.

— Паразит издох? — с опаской спросил капитан.

— А нет там паразита, только эта, без кожи лежит, — пробасил рыжеволосый детина, дежуривший у дверей.

Капитан с трудом пересилил прилив трусости и шагнул внутрь. В отсеке все было спокойно.

— Вон та, крайняя, — все еще перепуганный офицер ткнул пальцем в нужную камеру.

Не торопясь, маленькими шажочками капитан приблизился. Из-за стекла на него смотрели два крупных недвижимых голубовато-серых глаза, помещенных по обе стороны продолговатой мясисто-красной морды. На морде отсутствовала кожа, а кривые желтые зубы скалились в ехидной предсмертной ухмылке. Капитан нервно сглотнул. Неожиданно позади него раздался громогласный хохот. Капитан медленно обернулся. За его спиной, схватившись за выпуклый живот, вовсю веселился кок, по случаю неординарного события бросив недоваренный обед на помощников.

— Это же кто додумался? — сквозь бегущие от смеха по щекам слезы с трудом проговорил кок. — Ну и шутники!

До капитана постепенно начал доходить весь абсурд ситуации. Он присмотрелся к скалящейся морде повнимательнее. По другую сторону стекла криокамеры на него немигающе уставилась туша освежеванного барана, подвергшегося процедуре быстрой заморозки.

— Вернуть негодяев! — мгновенно вскипев, закричал капитан. — Я им покажу, как со мной шутки шутить! Я им…

— Капитан, из этой камеры исчезла заключенная, — спокойно проговорил старший офицер Пельц — вечно невозмутимая надежда и опора всего корабля.

Капитан аж задохнулся от возмущения.

— Остановить старое корыто! «Громобой», срочная смена курса!

И в этот момент корабль вздрогнул. Система навигации, которую Тэхо старательно приладил на суперклей по левому борту «Громобоя», все-таки отвалилась, на последок оборвав тонкие проводки, соединявшие ее с головным компьютером. В момент ослепший корабль сделал самое правильное по мнению его искусственного интеллекта — он лег в дрейф до момента устранения неисправности. Капитана едва не хватил удар. Он схватился за сердце и медленно сполз по холодной металлической стенке. До выхода на пенсию капитану оставалось всего полтора месяца. Теперь на прощальные премиальные ему можно было не рассчитывать.

В четырех отсеках корабля, прикрепленные Брианной жучки, подобно своим живым сородичам, одновременно ожили. Они дружно отрастили короткие лапки и засеменили к главным информационным узлам. В течение трех суток они будут добросовестно слушать смотреть и считывать, затем, когда корабль попадет в зону спутников, они передадут накопленные знания и тихо рассыплются теплым черным пеплом, так и не выдав себя ни звуком, ни действием многочисленному, но крайне невнимательному экипажу «Громобоя».

***

Ник ждал уже третий час. Его человек так и не вышел на связь. Данный факт очень обеспокоил мужчину. Последние события требовали крупных корректировок, в противном случае, все дело могло провалиться в Тартар. Этого никак нельзя было допустить. Ник попытался задействовать резервный канал, но и он хранил гробовое молчание. Нервно пройдясь по кабинету, мужчина замер перед широким деревянным столом. Его кулаки с грохотом ударили о столешницу. Делу это не помогло, но на душе стало немного легче.

Он медленно набрал в легкие воздух и также медленно выдохнул. Ник чувствовал себя так, словно бы только что встал голыми пятками на острие ножа. Идти по нему было больно, но оступиться — стало бы подобно смерти, ведь по обеим сторонам лезвия торчали длинные толстые иглы.

У Ника был запасной вариант. Опасный и непредсказуемый, но мужчина привык рисковать. Коммуникатор ожил.

— «Азура», код пятьдесят шесть. Начинаем первый этап.

Приказ был принят.

Эпилог

Корабль под названием «Ласточка», ловко огибая препятствия, мчался сквозь слои бесконечного космического пространства. Позади осталась дюжина пространственных складок, по которым корабль проскользил, словно профессиональный сноубордист по гладкому, но извилистому склону крутой горы. Каждая из складок, мгновенно отдаляла нас на десятки, а то и сотни световых лет от той планеты, где рухнули мои надежды и пошли крахом мечты.

Наши редкие остановки на космических станциях слились в единый ритуал — запрос на стыковку, дозаправка, короткое отсутствие Тэхо «по делам», довольная физиономия капитана и срочная отстыковка. К моей великой радости, в свои «дела» капитан никого больше не втягивал.

Вечно хмурый Бьерн все реже покидал свою каюту, разве что проведать Лаэс, дела у которой оставались без изменений. Мы не стали пытаться вывести ее из искусственной комы, позволив электронике медблока позаботиться о ее теле. Ко всеобщему удивлению, после первого прыжка через пространственную складку, блок заработал на полную мощность, что вызвало приступ зависти у Дэра. Каждый раз, проходя мимо блока, младший инженер сетовал, что это именно он должен был в нем спокойно лежать вместо того, чтобы переживать очередной приступ панической атаки, когда «Ласточка» вдруг начинала сбоить, а то и пытаться отсоединить от себя какую-нибудь важную часть своего корабельного тела.

С трудом придав удобную форму трофейной подушке, которую все-таки с боем удалось отобрать у Тэхо, я повалилась на жесткую койку. Над головой в техническом отсеке что-то ухало и трещало. Первые два дня из-за этого звука мне никак не удавалось заснуть. На третий я перестала его замечать. В шкафу на полке в пластиковую стенку террариума скребся окончательно пришедший в себя и до невозможности обнаглевший пити, требуя новую порцию еды. Этот паразит все чаще пытался качать права, возомнив себя полноценным домашним питомцем. Что удивительно, ему удалось остаться в выигрыше — вся команда скармливала прожорливой твари вяленую морковь из безвкусных корабельных пайков и попадающиеся в них же, даже в вегетарианских, куриные косточки. Пити жирел на глазах. Если все пойдет в том же темпе, ему придется подыскивать новое обиталище.

Прислушавшись, не идет ли кто-нибудь по коридору, я достала из щели между койкой и стеной плоский накопитель информации, напоминающий карточку, которыми люди расплачивались многие десятилетия назад. Повертев накопитель в пальцах, я активировала его капелькой слюны. Передо мной развернулась виртуальная панель и я ввела длинный пароль. Та информация, что содержалась в накопителе, не предназначалась для чужих глаз. Раз за разом я перечитывала строки и пыталась решить, как поступить. На этот раз в руках я держала возможность сделать именно свой выбор, не оглядываясь ни на кого. Эгоистичный и жестокий, а, может, наоборот — благородный и справедливый. Это, с какой стороны посмотреть. Однажды, хотя нет, очень скоро мне придется его сделать.

Конец 1-го тома.

Оглавление

Пролог

Глава 1. Первое погружение

Глава 2. По следам чумы (обновлено от 17.09.2022)

Глава 3. Во имя великой цели

Глава 4. Золотая лихорадка

Глава 5. Ночные гости

Глава 6. На краю вселенной

Глава 7. Через джунгли

Глава 8. Не через тернии, но к звездам

Глава 9. Лучшее лекарство от всех недугов

Глава 10. В воде следов не отыскать

Глава 11. Белые халаты

Глава 12. Нулевой пациент

Глава 13. Реалистичный симулятор

Глава 14. Вопреки мечте

Глава 15. Со скоростью света

Эпилог