Сделка с мажором [Таня Совина] (fb2) читать онлайн
Возрастное ограничение: 18+
ВНИМАНИЕ!
Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Сделка с мажором Таня Совина
1 Полина
Правду говорят — утро добрым не бывает. Особенно раннее. Особенно-преособенно с похмелья. Над ухом противно орет будильник, превращая голову в колокол, в который бьет усердный звонарь. Не глядя тарабаню по старенькому смартфону, наконец, вырубая звук, и переворачиваюсь на спину. Зря, очень зря. Желудок скручивается в спазме и настойчиво требует избавиться от токсинов. Отметили, называется, последний день каникул. Надо в универ собираться, а я сесть боюсь. А еще надо как-то спуститься со второго яруса общажной кровати. — И-и-ир, — стону я. Ну и голосок, будто я с пяти лет по две пачки красного «винстона» выкуривала. — Ир, — зову громче. Слышу шевеление снизу. Отлично. Значит я не потеряла подругу в лесу. Мы всегда гуляем в одном месте, когда собираемся толпой. Пять минут пешком, и мы попадаем в лесополосу в центре города, расположенную между стадионом и оврагом. Застройка там запрещена, слишком большая вероятность оползней. Отличное место, чтобы повеселиться большим количеством людей. Недалеко от общежития и жителям не мешаем. На первом курсе я сильно боялась, что какой-нибудь пьянчужка свалится вниз. Склон довольно крутой и очень глубокий. Если шею не свернешь, то как оттуда выбираться без спасателей или хотя бы веревки — не известно. Старшие курсы заверяли, что не одно поколение здесь пьянствовало и никто не пострадал, но я все равно старалась держаться подальше от края. Барахтанья, сопровождаемые мучительными стонами, становятся громче. Ага, засранка тоже страдает. Поделом ей. Будет знать, как меня напаивать. Я не очень хотела идти, но и несильно сопротивлялась. Я не ботанша. От слова «совсем». Я бы с большим удовольствием жила как Ирка: подрабатывала, тусила, училась хорошо, но не на стипендию. Только мне важна любая копеечка, которую я могу получить, поэтому ограничиваю себя, часто отказываясь погулять с друзьями. Особенно после того, как пришлось выбирать между соцвыплатами от универа для малоимущих семей и работой. В этот раз решила расслабиться. На свою голову. Взяла две банки пива, решив ограничиться только ими, но спустя пару часов Ирка заладила: ты совсем трезвая, не порядок. Выпила с ней стопку водки, затем вторую, а потом не заметила, как сама стала подставлять пластиковый стаканчик. Дальше провал. Помню, что много смеялись, даже немного потанцевали, и, кажется, кто-то играл на гитаре. И почему народ не собрался на гулянку позавчера? Как раз остался бы день, чтобы отойти от похмелья. Решаюсь сесть. Главное медленно и без резких движений. Первое испытание пройдено, теперь пробуем спуститься и не освободить желудок прямо на ковер. Кряхтя как старуха, все-таки оказываюсь внизу. В вертикальном положении становится совсем хреново, комната кружится, а желудок настоятельно требует переместиться в туалет. Кто я такая, чтобы препятствовать организму очиститься. Хватаю мыльные принадлежности и несусь в санузел с максимальной скоростью, на которую способна в таком состоянии. Хлопаю дверью и сразу же склоняюсь над унитазом. Не знаю сколько проходит времени, но очень благодарна соседке по блоку, которая не пойдет сегодня в универ, поэтому до сих пор не выносит дверь с криками: давай быстрее. Мне вообще с общагой очень повезло. Она находится на территории универа, в каждом двухкомнатном блоке есть санузел с душевой. Лет тридцать назад сюда селили аспирантов и молодых преподавателей, которым посчастливилось попасть по распределению в город-миллионник. Потом ее переделали для студентов, поставили в комнаты по двухъярусной кровати, втиснули два рабочих стола и один кухонный и надстроили шкафы во всю стену вокруг двери. Мы с Иркой каким-то чудом даже маленький холодильник поставили. Хотя если подумать, то дело не в удаче. Всех льготников заселяют в первое общежитие, а я из неполной семьи. Вот Ирке повезло, ее рандомно выбрали из огромного списка иногородних студентов. Всем хочется попасть именно сюда, несмотря на то, что другие три общежития новее. Но от второго нужно добираться общественным транспортом, а от третьего и четвертого идти двадцать минут. Желудок, освободившийся от всякой каки, урчит, напоминая, что последний раз я ела вчера в обед. Потом Ира взяла меня в оборот: душ, укладка, макияж, выбор наряда. И об ужине пришлось забыть. Да и готовить было не из чего: в магазин сходить тоже было некогда. Сижу на полу, облокотившись на дверь и обтираю лицо мокрым полотенцем. Давно мне не было так хреново. В последний раз, когда старшие подруги из школы предложили мне с ними выпить. Чтобы не отставать и казаться круче, я согласилась. С тех пор, я не пила водку. Моя поза вызывает усмешку. В прошлом году я сюда заходить боялась. В каждом стыке мерещились плесень, грибок и тараканы, а сейчас чуть ли не разлеглась. Спасибо добрым дяденькам-меценатам, выделили на ремонт кругленькую сумму, и сейчас ванная лучше чем у нас с матерью. Я тоже участвовала в ремонте: красила, белила, шпаклевала. В начале июня дали объявление, что можно остаться на лето и помочь нашему временному пристанищу облагородиться, заодно поднабраться опыта. Я записалась одной из первых. Это стало отличной отмазкой, чтобы не возвращаться к матери. И до работы ближе. Соскребаю себя с пола, с вожделением глядя на душ, он всегда помогает справиться с похмельем, но времени совсем нет. Ограничиваюсь тщательной чисткой зубов и умыванием холодной водой. Поднимаю глаза к зеркалу. Думала все будет гораздо хуже, но выгляжу вполне сносно. Черные круги выдают, что я мало спала, но следов жесткого бухича в виде опухшего лица и красных глаз — нет. Немного косметики и буду выглядеть огурцом. Быстро маскирую синяки и выравниваю тон кожи. На большее сил не хватает. Жаль расческу не прихватила. Короткие волосы до плеч торчат в разные стороны. Ну и ладно, в комнате расчешусь. Вздрагиваю от громкого стука: из соседней комнаты выползла Лизка. Она сейчас живет одна, потому что выжила всех соседок. Мы с Иркой делаем ставки: кого к ней подселят и сколько продержится новенькая. — Привет, Лиз, — здороваюсь с соседкой, та лишь кивает и спешит захлопнуть дверь перед моим носом. В — вежливость. Но за год жизни бок о бок я привыкла. Григорьева всегда чем-то недовольна, а с похмелья — тем более. Распахиваю дверь в нашу комнату. Надеюсь, Ирка уже проснулась и начала одеваться. Мы так-то опаздываем. Но меня ожидает сюрприз. Большой такой сюрприз. В центре комнаты стоит высокий красивый парень и бесцеремонно трескает печенье. Между прочим, единственное съестное, которое у нас есть. И он, вашу Машу, голый! Полностью! СОВСЕМ ПОЛНОСТЬЮ! — Привет, я Дэн, — произносит псевдо-Чарли Ханнэм, ничуть не стесняясь своей наготы. Комнату оглашает смачный удар по лицу. Это я глазки свои нежные прикрываю от срамоты бесстыжей. А следом и мой крик: — КАКОГО ПОЛОВОГО ОРГАНА?! — Большого, — бормочет сонная Ирка и накрывается подушкой. Она всегда так отшучивается, но сейчас видимо не осознает, что попала в самое яблочко. — Ира! У нас тут член… — ляпаю я. — То есть Ден. 2 Полина После моей оговорочки по Фрейду воцаряется гробовая тишина, а через пару секунд жахает смех парня. Это же надо было такое сказануть и опозориться перед незнакомым человеком. Чувствую, как под ладонями горит лицо, заливаясь краской до корней волос. Иркин матрас резко скрипит. Наконец-то, проснулась. Боюсь представить, как мы выглядим со стороны. Две похмельные девицы, одна из которых даже с кровати еще не встала, а вторая — лохматая истеричка, застывшая на пороге и закрывающая лицо руками. Кстати, а дверь я закрыла? Там же Лизка. Если увидит эксгибициониста, настучит коменде. И полетим мы с Иркой быстрее, чем знаменитая фанера над самым романтичным городом мира. Резко отворачиваюсь, распахивая глаза, и вовремя успеваю закрыться на ключ, потому что из ванной показывается Лизкина нога. Облегченно выдохнув, прижимаюсь лбом к шершавой поверхности. Успела. Я еще никогда не попадала в такие дурацкие ситуации. У нас с Иркой договор — она приводит парня, когда у меня смена в клубе, но до моего возвращения он должен уйти: в выходные до шести утра, в будни до трех. — Можешь поворачиваться, писюха, — раздается хрипловатый голос над моей макушкой. Писец подкрался незаметно. Точнее: я упустила тот момент, когда Ден подошел и запер меня, упрев руки в дверь. — Какая еще, к черту, писюха? — шиплю я. — А вот такая, — Ден ведет пальцем между моих лопаток, где набита татуировка. Пришла же вчера в пьяную головушку идея надеть майку на тонких бретельках, а не любимую огромную футболку. Стоп! На мне нет белья! Я что, вчера показывала незапланированный стриптиз этому придурку? Ирка тоже при нем переодевалась? От этих мыслей я начинаю злиться. Парень-то не промах и определенно не стесняшка. Заценил двух девушек и выбрал на ночь ту, что приглянулась. При этом абсолютно забив на то, что другая спит в этой жекомнате. Фу-фу-фу, таким быть! Может меня поэтому так сильно тошнило? От ночного кроватетрясения. Надо будет напомнить Ирке о правилах свиданий в комнате. Дергаю плечами, желая избавиться от прикосновений. Ненавижу, когда вторгаются в мое личное пространство. Ненавижу, когда незнакомые люди меня трогают. А Дену наплевать на мои барахтанья, он продолжает рисовать узоры на спине. И там, где он касается, возникает табун мурашек, распространяющийся по всему телу. — Ой, прости, — насмешливо тянет парень, — я хотел сказать сипуха. Это он так мстит за Дэна-члена? — Отойди от меня, ненормальный, — вкладываю в голос всю строгость, на которую способна. Чувствую себя кем-то вроде предательницы. Парень провел ночь с Иркой, а теперь жмется ко мне как к родной. Где потерял совесть и чувство такта? Ну не нужна ему Ира, зачем же так открыто демонстрировать пренебрежение. И я хороша. Нет бы двинуть ему локтем в солнечное сплетение, а я сжалась как пугливый мышонок и позволяю себя трогать. За спиной кашляет Ирка, привлекая наше внимание. Хочу повернуться, чтобы посмотреть в лицо Мартыновой и понять какое место в шкале предателей я занимаю, но Ден стоит так близко, что любое шевеление с моей стороны приводит к мимолетным, еле ощутимым касаниям. Скашиваю глаза влево, где висит зеркало и сквозь пелену волос вижу, что парень насмешливо разглядывает меня с высоты своего исполинского роста. Его забавляет эта ситуация. Загнал в ловушку и стебется. Во мне поднимается волна негодования, прогрессирующая в злость. Размахиваюсь насколько позволяет тесное пространство и бью локтем придурка. Он ухмыляется, я тру место ушиба. Не тело, а металлическая броня какая-то. — Хочешь, поцелую где болит? — шепчет Денис, обдавая ухо горячим дыханием. — Да, пошел ты, — рычу и со всей силы отталкиваюсь от двери, пихая парня спиной. Он хмыкает и отходит на пару шагов. Поворачиваюсь, отчетливо понимая — он отпустил, потому что сам так захотел, мои брыкания ему до лампочки. И это жутко бесит. Какой смысл ходить на джиу-джитсу, если я с самой простой задачей не могу справиться? А если кто-то реально нападет? Мой взгляд проходится по Дену от белоснежных кроссовок до волос цвета спелой пшеницы, вьющихся на концах. А посмотреть есть на что. Просто оргазм для глаз. Чтобы было понятнее. У меня есть два любимых сериала «Сыны анархии» и «Викинги» до того, как его покинул Трэвис Фиммел. Волосатые бородатые дяденьки байкерской наружности — моя слабость. А Денис выглядит как сын Рагнара Лодброка или брат Джекса Теллера. Мой взгляд скользит по сильным, обтянутым черными джинсами ногам и останавливается на тонкой полоске волос, уходящей под пояс. Пять минут назад это дитя Аполлона расхаживало по комнате голым. Мама дорогая! Чувствую, как щеки не просто краснеют, буквально горят. Заставляю глаза двигаться выше по кубикам пресса и грудным мышцам. Скульптурное тело — хоть анатомию изучай. Неудивительно, что я не причинила никакого вреда. Легкая небритость на красивых скулах, чувственные губы. Длинные волосы в художественном беспорядке. Так и хочется подойти и расчесать их пальцами. М-м-м, какой няшка. Я понимаю, что нагло пялюсь, но не могу заставить себя остановиться. Впервые встречаю парня, который полностью в моем вкусе. Отмираю только, когда Денис натягивает белую футболку, и встречаюсь взглядом с нереально красивыми голубыми глазами, которые портят светящиеся в них самодовольство с толикой веселья. Ден прекрасно знает, что выглядит, как самая сладенькая конфетка, и может понравиться любой девушке. И я только что попала в их когорту. Как после этого я могу называться Ириной подругой? Стою и пускаю слюни на ее потенциального парня. — Что делаешь сегодня? — спрашивает Ден, подмигивая. — Заеду за тобой вечером, поужинаем и поедем ко мне. Говорит так обыденно, будто предлагает лекцию списать. Да, что он о себе возомнил?! Не-е, красавчик, свои замашки комнатного пикапера оставь пустоголовым дурам. Я бы на месте Ирки, которая стоит у него за спиной, огрела белобрысого стулом. Не люблю наглецов и бабников. Встречалась в школе с подобным. Спасибо, наелась. — Собирайся и вали, — говорю грубо. — Надеюсь, мы больше никогда не увидимся. Взгляд голубых глаз из веселого становится холодным, словно озеро льдом покрывается. Я будто наяву чувствую, как обнаженные плечи покрываются изморозью. Ежусь, но продолжаю твердо смотреть в его глаза. И чтобы скрыть дискомфорт, скрещиваю руки на груди. Денис тут же опускает глаза на образовавшуюся ложбинку. Как же бесит! Я, конечно, все понимаю. Сама надела тонкую майку, а Денис — молодой здоровый парень. Но мы вроде как сверлим друг друга недовольными взглядами, так чего он на грудь-то пялится? Уже открываю рот, чтобы обматерить придурка, но вклинивается Ирка. — Денис, может чаю? — предлагает она ласково, но парень даже не смотрит в ее сторону, продолжая замораживать меня взглядом. — Какой нахрен чай? Пусть проваливает, — зло зыркаю на подругу. — Ты хоть представляешь, что будет, если Лизка его увидит? — Поль! — одергивает она меня и корчит рожи. По-видимому, это какое-то послание, но по выпученным глазам, указывающим на светлый затылок, я все равно ничего не понимаю, поэтому продолжаю упрямо молчать. Денис, поняв, что не дождется от меня приглашения на совместный завтрак, скрипит зубами, хватает со стула куртку и протискивается мимо, больно задевая плечом. — Запомни, писюха, никогда не хами человеку, о котором ничего не знаешь, — говорит он, поворачивая ключ в замке, — можно нарваться на очень большие неприятности. 3 Денис Выхожу из блока и замираю, надевая кожанку. И куда мне идти? Я абсолютно не помню, как мы сюда попали. Злюсь еще сильнее. Мало мне головной боли из-за бухла, дерзкой хамоватой сучки, так еще застрял хер знает где. И в коридоре как на зло никого нет. Это же общага, разве здесь не постоянный движ? — Денис, давай я тебя провожу, — раздается испуганный голосок за спиной. Поворачиваюсь и окидываю взглядом блондинку, которая смотрит на меня огромными синими глазами. Красивая куколка, вся такая ладная и аккуратная. Стройная, высокая. А я люблю высоких. Но конкретно эта малышка не вдохновляет. Похоже факт, что она подруга стервы, отбивает желание. Нисколько не жалею, что вчера между нами ничего не было. Я попросил попить, и Полина сунула мне в руки наполненный до краев фильтр. С какого-то перепуга я решил, что кружка мне не нужна и поднес кувшин к губам. Крышка не выдержала, все содержимое оказалось на мне. Блонди предложила подождать, когда одежда немного высохнет, а я вырубился на ее кровати, и девчонка легла рядом, за неимением других спальных мест. Окидываю взглядом Барби еще раз, чувствуя ее страх на уровне инстинктов. Умная девочка. В отличии от ее подружки. — Проводи, милая, — говорю снисходительно. По дороге набираю смс в общий чат с друзьями: Кто из вас чмошников заберет меня из дыры, в которой я оказался? С дырой я, конечно, погорячился. Общага на удивление чистая и ухоженная. Свежая бежевая краска на стенах, белые потолки, темно-коричневый паркет мохнатых годов, но в отличном состоянии. Заметно, что ремонт делали совсем недавно. Телефон пиликает сообщением от Макса: А что, такси запретили на законодательном уровне? На законодательном уровне, мля. Двоюродный брат юрист — полезный родственник, но как же иногда бесит. Вы меня втянули — вы и вытаскивайте! — печатаю быстро. Такси — отличное решение, но пока его дождешься — поседеешь. Территория окружена забором и припаркованными машинами студентов и работников ближайших офисов. Даже если сумасшедший таксист согласится взять заказ, его вокруг территории можно час искать. Проще пешком дойти, но в данный момент нет ни сил, ни желания. Я только вчера въехал в новую квартиру недалеко от уневера, и друзья приперлись это дело отпраздновать. Просил же их приехать на следующей неделе, когда хату обставят, но им приспичило именно в день въезда. А у меня только кухня и ванная полностью укомплектованы, а в комнате надувной матрас и куча сумок и коробок с вещами. Расположились с бухлом в кухне-столовой, где в центре островок по типу барной стойки и высокие стулья. Посидели около двух часов, выпили бутылку вискаря, и Максу стрельнуло куда-нибудь сходить потусить. А куда пойдешь в среду? Многие заведения работают максимум до двух ночи. Остальные места — рыгаловки. Тут-то Егору, как назло, пришло смс от знакомого, что общага гуляет. Не хотел ехать, но разве двух лучших друзей переубедишь, когда они сплотились против тебя? Когда мы подъехали, большинство студентов уже были в «дрова». Мы, конечно, тоже навеселе, но пришлось догонять, опрокидывая в себя дешевую водку стопку за стопкой. Отвык я уже от таких попоек, поэтому развезло быстро и конкретно. Сидел на бревне, накрытом чей-то курткой, и надеялся, что не стошнит, когда ко мне подошла девушка с неземными глазами, заботливо спросившая: все ли со мной хорошо. Я сначала подумал: приплыли, «белочка» пришла. Но девчонка, коснувшаяся моей щеки прохладной ладошкой, оказалась реальной. И я залип. Одета во все черное, волосы темные, кожа очень светлая, а вот глаза… А глаза у нее янтарные. Меня будто ногой в грудь долбанули, до того они запали в душу. Никогда таких раньше не видел. Ответил девчонке, что я в порядке и она испарилась, как призрак. А потом на мне повисла эта Барби, что вышагивает рядом, опустив глаза в пол и ссутулившись. Ведет меня по длинному коридору, минуя центральную лестницу, и выводит на пожарную. Здание пятиэтажное, естественно, лифта нет. Спускаемся на первый этаж, Барби стучит в неприметную дверь, из которой выглядывает мужик бомжеватого вида в круглых очках. Мальчик, который выжил, ты ли это? Решил суициднуться при помощи русского быта? Некисло тебя потрепало. Может и я зря вернулся. Блядь, о чем я думаю? Похмельный мозг решил подбросить сюжет для фанфика? Только вряд ли мне светят лавры Джоан Роулинг. Прикрываю глаза. Очень хочется материться. Чтоб я еще раз пошел бухать с друзьями… Хотя зарекаться бесполезно, я так думаю каждый раз, когда оказываюсь в какой-нибудь заднице. — Здарово, Ирок, — скрипит бомж прокуренным голосом, — выпустить надо? — Да, дядь Вась. Я тут немного денег принесла. Барби, то есть Ира (наконец, я узнал ее имя) шарит в кармане халата и достает несколько мятых сотен. — Не надо, — отрезает мужик, — мне твой парень вчера нехило подкинул. Не переубеждаю его. Без разницы, что он думает, пусть выпустит побыстрее и больше ноги моей здесь не будет. Дядя Вася подмигивает мне и, нырнув в глубь коморки, появляется, гремя ключами. Когда он протискивается мимо в тесном коридоре, я задерживаю дыхание, ожидая почуять запах характерный бомжам, но его нет. Наоборот, не смотря на плохой вид одежды, она пахнет мылом. От меня, наверное, воняет хуже, не смотря на брендовый шмот и более опрятный внешний вид. Мне же никто не дал умыться, не говоря уже о зубной щетке. Телефон оповещает о входящем сообщении. Егор пишет, что заканчивает свои дела в универе и заберет меня через десять минут. Облегченно выдыхаю. Хочу побыстрее оказаться в квартире и помыться. С удовольствием выбираюсь на осенний прохладный воздух, и лучи низко висящего солнца больно режут по глазам. Вдыхаю полной грудью, чувствуя, как головная боль немного притупляется, но гнев никуда не уходит. За спиной скрипит железная дверь, привлекая внимание, и я хватаюсь за ее ржавую ручку, встречаясь с вопросительным взглядом дяди Васи. — Ира, — зову девушку в спину. Мужик хмыкает и скрывается в коморке. Девушка приближается и смущенно улыбается. Решила, что я собираюсь продолжить с ней знакомство. Наивная. — Как зовут твою подругу? Ирины глаза вспыхивают обидой вперемешку с завистью, а когда в светлой голове окончательно укладывается смысл моего вопроса, расширяются от страха. — Она не хотела грубить. Денис, не трогай ее пожалуйста. Понятно. Блондинка обо мне слышала, а значит знает, на что я способен. — Имя, — рыкаю требовательно. Девчонка вздрагивает и мямлит: — Что ты с ней сделаешь? — У меня нет времени. Говори имя, если не хочешь получить за компанию. Барби мнется, кусает губы. Я так и слышу, как ангел на ее плече шепчет: молчи, не сдавай подругу, а черт — окстись, своя шкура дороже. — Полина, — тихо выдавливает Барби, буравя глазами асфальт, усыпанный листьями. — Фамилия? — Воронина. Что ж, Полина Воронина. Поиграем. 4 Полина Ирки нет уже двадцать минут. Надеюсь, придурок ничего с ней не сделал, он какой-то неуравновешенный. То улыбается, то бесится. Да и я хороша, накинулась на парня как психованная. Все мой вспыльчивый характер. Проявляется редко, но метко. Сколько раз бабушка говорила мне: разозлилась, досчитай до десяти, потом отвечай. Но я далеко не всегда следую ее совету. К сожалению. Только два человека могут мгновенно потушить вспышку злости. Бабушка разочарованным взглядом, умоляющим быть благоразумнее. И Ира, когда произносит мое полное имя строгим с железными нотками голосом. Ну почему она не применила свой джедайский прием, когда я наезжала на Дениса. Стоит извиниться перед ним за грубость. Думаю, он не понимал, какие проблемы мог принести одним своим присутствием. Выговором бы не отделались, а мне никак нельзя вылететь из общаги. Где же Ирка? Мечусь по комнате как тигрица. Точнее пантера. Если учесть, что одета я в черные джинсы, черный топ и черную полупрозрачную блузку. — Наконец-то, — выкрикиваю, как только Ира вваливается в комнату. — Собирайся быстрее. Я только что видела в окно, как перваки разошлись после линейки. У нас максимум минут тридцать, пока они забиваются в актовый зал. Ирка хватает мыльно-рыльные принадлежности и бежит в ванную. А я смотрю на время. Должны успеть. Если опоздаем в деканат, то зачеток и студенческих не увидим до самой сессии. Их выдают первого сентября на руки, а потом только старосте группы. Влад неплохой парень, хорош в организации народа на гулянки, но в остальном редкостный разгильдяй. И сместить мы его не можем, он сын нашего декана. — Полька, ты не представляешь в какие неприятности влипла, — испуганно лепечет Ирка, вытирая лицо полотенцем. Я отмахиваюсь от ее причитаний и стучу пальцем по запястью, показывая, что времени очень мало. — Ты что не понимаешь? — Нет, не понимаю, — говорю равнодушно, наблюдая как подруга натягивает ярко-желтый тонкий свитер. — Ты, как всегда, — цокает языком Ира, — обложишься учебниками или на работу умотаешь, и ничего вокруг не замечаешь. Я хмыкаю. Не вижу смысла напрягаться, для получения университетских новостей у меня есть ларец Ира. Правда, больше похожий на ящик Пандоры. Стоит приоткрыть крышку и на тебя польется поток слов. Чувствую, что совершаю большую ошибку, рискуя быть погребенной под грудой информации, но все же говорю: — Просвети меня. Ирка бросает на меня наигранный высокомерный взгляд, мол, я всегда знала, что рано или поздно ты сама попросишь меня об этом. Закатываю глаза и достаю с подставки свои кроссовки, давя разочарованный стон. Они все в глине, будто я по карьерам лазила, а не в лесу была. А ведь у Дена на обуви не было ни одного пятнышка. Не о том думаю. Не должно мне быть дела до кроссовок этого индюка. — Вокруг Дениса много слухов, — восторженно пыхтит подруга, завязывая кроссовки. — Его отец нереально богат. Пока Иришка, как воробышек неподстреленный чирикает о привлекательности блондинчика, я надеваю рабочие туфли на высоком устойчивом каблуке. Что поделать, в выборе обуви я сильно ограничена. Зато буду почти одного роста с подругой. И это не я малявка, мой рост метр семьдесят. Просто Ирка почти на десять сантиметров выше. Не зря моделью подрабатывает. — Фамилия Шувалов тебе о чем-нибудь говорит? — с трудом выцепляю вопрос из потока информации. Закрываю комнату, соображая, где я могла ее слышать. По-моему, у главы одного из банков, в который я звонила проконсультироваться на счет ипотеки, была такая фамилия. — Банкир? — спрашиваю неуверенно. — Да, — подтверждает Ира. — Еще знаю, что Денис отучился здесь два курса, потом перевелся в Америку. Закончил там супер-пупер университет и вернулся. Помнишь Гришу-мажора с пятого курса? — Нет. Хмурюсь, не понимая, каким боком здесь какой-то Гриша. Бесит дурацкая Иркина привычка скакать с темы на тему как Человек-паук между небоскребами. — Как нет? — подруга удивленно округляет глаза. — Он в прошлом году помогал тебе файлы со старого ноута восстанавливать. — А-а… Не знала, что он мажор. А почему в общаге живет? — Говорят с предками в ссоре, но речь не о нем, — Ирка так резко размахивает кистью, что я отклоняюсь, боясь получить по лицу. — В общем, Гришка мне сказал, что они с Денисом опять в одной группе будут учиться. Экономика и управление на предприятии. Протягиваю наши паспорта, чтобы получить однодневные пропуска в универ. Экономика и управление значит? Неудивительно. Мажоров часто запихивают на эту специальность. Два самых больших направления нашей альма-матер — строительство и экономика. На сайте я читала, что раньше это были два разных университета, располагавшиеся рядом. Потом их объединили в один, достроили несколько корпусов, и он стал одним из самых престижных во всей стране. Главная гордость — сотрудничество с зарубежными учебными заведениями. Есть программа обмена студентами, и отдельные программы обучения, после которых студенты получают диплом иностранного университета по схожей специальности. Я сама попала в одну из таких программ. Спасибо бабушке, которая заставляла меня заниматься с ее знакомой углубленным английским. Я неплохо владею разговорным, но сейчас основная трудность — специфичные строительные термины. — А почему он вернулся, если уже получил диплом? — спрашиваю я, проходя через вращающийся турникет. В холле полно людей: первокурсники и профкомовцы, вызвавшиеся им помочь с направлением. У нас не универ, а настоящий Хогвартс. Мне на первом курсе реально казалось, что лестницы тут меняют направление. — А почему ты платишь за доп курсы большие деньги? — Чтобы получить два диплома. Ирка права, деньги я трачу большие, но уверена в будущем вложения в себя окупятся. Появится возможность работать на иностранную компанию или за границей. — Вот и Денис так же. — И откуда ты все это знаешь? — поражаюсь ее информативности. Если бы Ирка бросила десятую часть сил, затрачиваемую на сбор слухов, то закончила бы с красным дипломом. Но она все время отмахивается и говорит, что средние оценки ее вполне устраивают. — А ты установи приложение ВУЗа и почитай чат. — Я устанавливала. Учебные чаты там пусты, как головы сталкерш, преследующих популярных парней. И именно из-за них я его удалила. Ненавижу сплетни. В школе я побывала в мясорубке слухов, мою жизнь пережевывали, смаковали и выплевывали. И в них не было и десятой части правды. Ирку выслушиваю (и то в полуха) только потому, что она моя близкая подруга. Пробегаюсь глазами по длинной очереди в деканат и тяжело вздыхаю. Есть огромная вероятность, что мы ничего не заберем из-за того, что проспали. Крайней в очереди стоит Юля. Мы раньше учились в одной группе, но я в первый месяц перевелась в Иркину, чтобы нам быть вместе не только на лекциях, где собирается поток из четырех групп, но и на практиках. Ира просит ее занять нам очередь и, дождавшись Юлиного кивка, уводит меня за кофе. Автомат находится в буфете за углом, так что успеем добежать за минуту. Наблюдаю, как коричневая бурда наливается в стаканчик, пока Ирка копается в телефоне, и вспоминаю об основной причине, из-за которой я выслушивала сплетни: — А почему мне стоит бояться Дениса? Ирка тяжело вздыхает, закидывая телефон в сумку. Ее настроение меняется. Секунду назад она фонтанировала энтузиазмом, а сейчас бледнеет и как-то затравленно оглядывается. — Сейчас расскажу. 5 Денис — Спасибо, что забрал, — говорю Егору, устраиваясь поудобнее. — Хреново выглядишь. — И кто в этом виноват? — укоризненно смотрю на друга. — Не мог промолчать о сообщении? Знал же, что Макс не упустит возможности напиться. — Конечно знал. И тебе не мешало оторваться. Надеюсь, ты хорошо провел время в комнате двух малышек? Егор улыбается и бросает на меня многозначительный взгляд, требующий подробностей, но я молчу и отворачиваюсь к окну. Друг лишь хмыкает, возвращая все внимание на дорогу. Он очень хорошо меня знает. Если не рассказываю сразу, не стоит донимать меня вопросами. Заниматься сексом с двумя партнершами для меня не ново, и иногда я делился с друзьями деталями, но сегодня хвалиться нечем, да и обстоятельства были другие. Прошлой ночью я хотел одну конкретную девушку. Хотел удовлетворить свое странное к ней влечение и забыть, как остальных. Ничего не вышло, но я пока не сдаюсь. Теперь я хочу, чтобы она сама ко мне пришла. Плана пока нет, поэтому отодвигаю мысли о хамоватой писюхе, возвращаясь к насущным делам, которые не дают покоя. — Давно вы возобновили общение с Мишей? — поворачиваюсь к Егору. — Все не совсем так, Ден. Он все время крутится рядом в универе, но больше никаких совместных тусовок. — Хорошо. Мне не хочется ставить вас с Максом перед выбором, но ты знаешь в этой ситуации либо он, либо я. — Знаю, и мы полностью на твоей стороне. Лично мне Миша никогда не нравился, чувствовал в нем какую-то фальшь. Хлопаю Егора по плечу и улыбаюсь, он отвечает тем же. — Поднимешься? — спрашиваю, как только паркуемся у моего дома. — Нужна твоя помощь. — С тебя кофе, и я в полном твоем распоряжении. — Собери мне информацию на Полину Воронину, — прошу, ставя чашку перед Егором, — она учится в нашем универе. На лице друга появляется понимающая ухмылка, и он сразу же достает из рюкзака свой ноутбук. — Это одна из вчерашних? Что она сделала? — Да. Хочу привить девочке хорошие манеры, — опускаюсь напротив и отпиваю кофе, — чтобы не хамила взрослым дяденькам. — А песок еще из двадцати двухлетнего пердуна не сыпется? — ржет друг. Подскакиваю, чтобы отвесить подзатыльник, но Егор уворачивается, отбивая мою руку. Оба смеемся. Жаль Макса здесь нет, я безумно соскучился по этим балбесам. Допив кофе, оставляю Егора колдовать, а сам иду в душ. Наконец, смываю с себя следы вчерашней попойки и переодеваюсь в чистое. Вот теперь чувствую себя человеком. — Ден, ты уверен, что хочешь поиграть с этой девчонкой? С любопытством смотрю на хмурого Егора. Обычно он не против наших маленьких развлечений. Мы никогда не буллим кого-то просто так. Скорее, платим обидчикам их же монетой или указываем зарвавшейся телке ее место. Ничего жестокого. Но почему-то в этот раз Егор решил слиться. — Да. А что? Что ты нарыл? Провожу пальцами от лба к макушке, откидывая мокрые волосы назад, и снова иду к кофемашине. — Да, просто… — друг мнется, переводит взгляд с меня на монитор и обратно, и все-таки говорит, — у девчонки жизнь не сахар. — Так я и не собираюсь ее жестко чморить, — развожу руки в стороны, — я не такая мразь. Немного нервишки пощекочу и все. И это правда. — Ладно, — сдается Егор, — я залез на сервера универа и кое-что нарыл. Полине скоро девятнадцать, учится на втором курсе на бюджете. Учится, кстати, на стипендию. Трижды получила социальную выплату, так как семья неполная. Нет отца. — Почему Трижды, разве ей не должны платить каждый месяц? — уточняю, пододвигая вторую чашку кофе Егору, и сажусь напротив. — В конце декабря устроилась на работу, пока не смотрел куда. Меня больше всего насторожило, что она провела полгода в детском доме в одиннадцать лет. А вот это уже интересно. Должно было произойти что-то серьезное, раз ее разлучили с матерью. Но потом все же вернули. Мать не собирались лишать прав или вмешался кто-то? Егор ответить не сможет, придется выяснять самому. Из чистого любопытства. — Она оплачивает курсы Лондонского университета, — вклинивается в мои рассуждения Егор. — Умная девочка, вкладывается в будущее. Друг похоже начинает восхищаться писюхой. Не удивительно, он всегда с уважением относится к людям, которые не сидят на жопе ровно и ноют, а работают, учатся, развиваются. Но почему-то его восхищение меня немного подбешивает. Открываю рот, чтобы обозначить свои притязания на постель Полины, как тишину разрывает звук моего телефона. Смотрю на дисплей и сбрасываю. Звонок возобновляется, я снова сбрасываю и перевожу на беззвучный. — Отец? — спрашивает Егор, и я киваю. — Давно он не был так настойчив. — Названивает больше недели. С тех пор, как я стал ночевать то у тебя, то у Макса, то у Артема. — Ты сдружился с братом? — Да, за пару месяцев до отъезда, мы начали общаться и наладили контакт. Много созванивались, он мне советы по бизнесу давал. Я же вроде говорил, что мы общаемся. — Я как-то не думал, что настолько близко, — виновато улыбается друг. — А дядя Олег что хочет? — Думаю, он узнал о моей новенькой машине и квартире и пытается понять: откуда столько денег. — Кстати, а откуда? — Егор перестает клацать по клавиатуре и поднимает на меня удивленный взгляд. — Твой папаня подсуетился и заморозил мои счета, когда ты перевел деньги. Уверен, Максу тоже. — Я рассказывал, что мы с парой друзей купили фудтрак и поставили на территории кампуса. За два года один фургон превратился в сеть от кофеен с быстрым питанием до нескольких элитных ресторанчиков. Когда отец понял, что я не загибаюсь в чужой стране с бестолковой мамашей, как он выражался, то начал мелко пакостить. То терморегулятор в авторефрижераторе сломается и в ресторан приедут замороженные овощи или размороженное мясо. То отзыв какой-нибудь появится. И все в этом духе. — Ты никогда не говорил, что бизнес так поднялся, — укоризненно произносит Егор. Да, обычно я ограничивался фразой: развиваемся потихоньку. И не потому, что стеснялся успеха или не доверял друзьям, опасаясь их зависти и ножа в спину. — Прости, друг, — хлопаю Егора по плечу, — просто я считал, что мне еще расти и расти, пока не пришло время продавать свою часть бизнеса. Как только я получил диплом отец четко дал понять либо я возвращаюсь на Родину, либо бизнесу крышка. Я не мог так поступить с партнерами, они вложились не меньше меня, но из-за моих семейных разборок могли потерять все. Они выплатили мне часть, и я разделил деньги между тобой и Максом. Отец прикрыл ваши счета и немного расслабился. А когда парни скинули еще часть суммы уже мне, я в этот же день купил и машину, и квартиру. Теперь я временный бомж, — смеясь, развожу руки в стороны. — Да ну, брось, — отмахивается Егор с улыбкой, — твой дядя не даст долго морозить Макса. Скоро накапает дяде Олегу на мозги, и счета по щелчку восстановят. И мои тоже под шумок. Это да. Дядя Антон — мировой мужик. И не скажешь, что родной брат моего папаши. Полные противоположности. Максу с отцом очень повезло. Помню, как в восьмом классе нам захотелось создать рок-группу, мой отец посмеялся и приказал не заниматься глупостями, а углубиться у изучение мировой экономики. Зато дядя Антон поддержал и нанял бригаду рабочих, которые отгородили часть гаража и обили его звукоизоляцией. Потом вместе с нами выбрал инструменты и привел репетиторов. Возможно, он надеялся, что мы станем музыкантами, а возможно понимал, что это бунт переходного возраста и скоро все пройдет. Два года мы усердно занимались, нашли толкового вокалиста и даже выступали в местных барах. А после выпускного как-то резко на все забили, кроме фронтмена. Он до сих пор занимается вокалом и поет в довольно известной группе. Звук входящего сообщения выдергивает меня из воспоминаний, и я фокусируюсь на хмуром Егоре, читающем СМСку. — Ден, можно у тебя сегодня переночевать? — На одном надувном матрасе будем спать, сладенький? — прикалываюсь писклявым голосом. — Конечно, дорогой, — отвечает так же. — Я тебя еще поцелую на ночь и одеялко подоткну. Коленом. С размаху, — добавляет нормальным голосом. — Прости, милый, — перестаю кривляться, но не могу сдержать смех, — но такие игрища срамные не для меня. Собирайся поехали в ТЦ, купим все необходимое. И Максу напиши, может подтянется. Едем на моей тачке, хочу обкатать малышку. Я за рулем сидел два раза, когда отгонял в мастерскую, где сделали офигенную аэрографию, и когда забирал. — Останови у кофейни, — просит Егор, — куплю что-нибудь пожевать. 6 Полина Садимся с Ирой на широкий подоконник, и я делаю небольшой глоток кофе, чувствуя, как желудок начинает бунтовать. Стоило сначала поесть, а уже потом накачивать организм этой бурдой. Но буфет и столовые сегодня еще не работают. — Ты нашу элиту знаешь, — начинает Ира шепотом. — Которую из? Треть универа — дети богатых родителей. — Егор, Максим, Миша, — поясняет подруга, закатывая глаза. А, эти. Самые элитистые из элитной элиты. Держатся особняком, не подпуская даже себе подобных. Окружены дымкой сплетен и стаей девчонок, постоянно отирающихся рядом и наблюдающих со стороны. Поставщицы фотографий троицы для чата. С первого дня только и слышу о парнях: они то, они сё, какая классная задница. Я лично знакома только с Мишей, и он не похож на зазнавшегося индюка. — Раньше их было четверо, — продолжает Ирка. — Дена ты видела, можешь догадаться, сколько девчонок за ним бегало. Говорят, одна даже вены резала или таблеток наглоталась, а потом ее… — Ира, ближе к сути. — Зануда. В общем, с ними хотели общаться почти все, но их довольно грубо посылали, особенно Денис. — Мне поэтому его бояться? — перебиваю раздраженно. — Потому что он может меня послать? Какая несусветная чушь. Я ему в друзья набиваться не собираюсь, в девушки — тем более. — Можно и так сказать. Ира надувает губы. Первый признак того, что она близка к обиде. Улыбаюсь миролюбиво, чтобы сгладить свою резкость и отпиваю еще кофе, уговаривая желудок успокоиться. — Продолжай, пожалуйста, больше перебивать не буду. — Он может послать тебя в Мухосранск без возможности закончить самую убогую шарагу и перспектив на дальнейшее трудоустройство кем-либо. Еле сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться на весь коридор. Останавливает Иркино серьезное лицо и нежелание ее обижать. Я легко могу поверить в издевательства как в зарубежных комедиях: выбитые из рук учебники, опрокинутый обед, гадости в спину, но чтобы отчисление… Это полный бред. — Можешь не верить, — подруга снова надувает губы, — но так мне рассказал Гриша, а он учился с Денисом два курса. — Ладно, разберемся. Проще согласиться, чем спорить с этой упрямицей. Подхожу к автомату и покупаю еще один стакан капучино. Это для Юли за ее помощь. Она единственная из прошлой группы с кем я немного общаюсь. Остальные словно забыли, что я с ними училась. Подходим к деканату, где уже никого нет. Похоже мы прошляпили свою возможность, только зря время на сборы тратили. И Юля нас продинамила не понятно почему. Не успеваю обидеться на бывшую одногруппницу, как она выходит из деканата и протягивает наши зачетки и студенческие. — Простите не успела позвонить, — тараторит она, — передо мной сразу человек двадцать свалило, и я одна осталась. Хорошо, что девчонка за шоколадку не стала разбираться кто из какой группы и просто отдала ваши документы. — Юль, огромное тебе спасибо. Вот держи. Отдаю ей напиток, и мы расходимся каждый по своим делам. Предлагаю Ирке прогуляться до библиотеки и взять часть учебников, чтобы потом не тащить целую груду, но подруга жалуется, что ей совсем хреново. И это заметно по ее серо-зеленому лицу. Похоже рано мы решили закинуться бодрящим напитком. Ира вчера выпила гораздо больше меня, а водка была далеко не самой лучшей. Черт с этой библиотекой, сегодня отдохнем. Мне самой не очень хорошо. Вывожу Ирку на свежий воздух под руку, нечаянно задевая какую-то девушку. — Извините, — поднимаю глаза. — О, привет, Оль. — Привет, Поль, — девушка чмокает меня в щеку. Мы учились в одной школе, только Оля на два года старше и с этого семестра будет учиться здесь на третьем курсе после техникума. — Полин, мы сегодня с моим парнем едем к нам, можем и тебя захватить домой. — Спасибо, Оль, но вы ведь с ночевкой. — О, нет, — знакомая взмахивает рукой, — мы тогда завтра в универ по пробкам не доберемся. Вечером обратно. Заманчивое предложение. Перед ремонтом общежития я перевезла практически все вещи к Рите, чтобы не запачкались и не провоняли краской, но… Смотрю на Ирку, которая стоит чуть в стороне, облокотившись на перила. Вдруг понадобится помощь или какие-нибудь лекарства. Ощущение, что с каждой минутой ей все хуже. — Поль, езжай, — говорит подруга, — у тебя здесь даже куртки нет, а если дождь? Я справлюсь. Мы в общаге живем, а не в пустыне. Оля сообщает, что они заберут меня через час у кофейни и упархивает в универ. Веду подругу в общагу и укладываю ее в кровать. Надо бы ее покормить, но, прежде чем идти в магазин очень хочется сменить обувь. Отмываю кроссовки насколько могу и бегу за продуктами. Отдаю Ире готовый куриный суп, остальные покупки оставляю на столе и, чмокнув подругу, сразу ухожу. В кофейне как обычно практически пусто, что всегда меня удивляло. Рядом университет и множество офисов,выпечка всегда свежая и кофе неплохой, но почему-то это место не пользуется популярностью. Недолго раздумывая, озвучиваю заказ: — Капучино и пять капкейков. Один съем сама, остальные отдам ребятам за помощь. Занимаю столик у окна, чтобы не пропустить их машину, и замечаю шикарную белую Ауди у обочины. Я бы не обратила внимание, мажоры меняют тачки каждые пару месяцев, но я обожаю Ауди, а на этой еще и потрясающая аэрография: полярная сова, летящая над лесом в снежной буре. Аэрографий я тоже видела много, но совы — моя маленькая слабость. Не зря я именно сипуху набила на спине, перекрывая мелкие шрамы. Боюсь даже представить сколько все это стоит. Сама машина миллионов пятнадцать плюс рисунок… Шикуют же некоторые. Одновременно и завидно, и противно. Кому-то повезло родиться с золотой ложкой в труднодоступном месте, и что они делают? Тратят родительские деньги на показушную роскошь, не учатся, не пробуют реализоваться. А зачем? Родители пристроят на готовенькую должность. Множество возможностей, открыто множество дорог, а им бы только нажраться, обдолбаться и показать у кого часы дороже или кто первым достал новенький айфон. Видела таких в клубе, где работаю. Иногда, наблюдая за мажорами, я задумываюсь — родись я в такой семье, старалась бы я добиться чего-то самостоятельно или стала бы как они? У меня в жизни две мечты: финансовая независимость и собственная квартира. Первая осуществилась, но ощущения что я работаю на хотелки Риты моей матери. Со второй возникли трудности. Я скопила приличную сумму и могу, взяв ипотеку, купить небольшую однушку где-нибудь на окраине. Но губа-то не дура. Хочу поближе к центру и в идеале двушку, чтобы сразу и на всю жизнь. Я звонила в несколько банков на счет ипотеки, но официантка с окладом двадцать тысяч неблагонадежный клиент. И никого не волнует, что с чаевыми я получаю раза в три больше. Сначала я расстроилась отказу, но поразмыслив, поняла, что это даже хорошо. Клуб у нас специфический, очень много правил. Для владельца главное анонимность как клиентов, так и девушек, работающих в залах. На моем веку (а работаю я примерно семь месяцев) уже не одна болтушка была уволена, и еще ни разу я не слышала, чтобы их длинный язык принес проблемы кому-то кроме них самих. Месяц назад меня повысили до администратора, и я продолжаю брать смены официантки из-за чаевых, но взятие кредит пока отложила. Цель не изменилась, я лишь подкорректировала план. Решила, что буду копить пока копится, а там посмотрим. Я так погрузилась в свои мысли, что не заметила, как подъехали Оля и Антон. Вздрогнув от резкого звука автомобильного сигнала, хватаю нехитрое угощение и покидаю кафе. 7 Денис Пока Егор с кем-то переписывался, а я поглощал принесенную им выпечку, чуть не пропустил Полину. Она так спешила, что не обратила внимание на мою машину, пока не села с кафе у окна. Немного разворачиваюсь, чтобы лучше ее видеть. Боковые стекла тонированные, так что могу пялиться сколько хочу. Полина рассматривает машину, а я — ее. И то, что вижу, нравится сильнее, чем при первой встрече. Я уже оценил стройные ножки, пока она бежала по тротуару, тонкую талию, небольшую высокую грудь, а теперь залипаю на круглом личике. Пухлая нижняя губа так и просится, чтобы я втянул ее в рот и попробовал на вкус. А янтарные глаза сводят с ума. До сих пор не могу забыть, каким гневом они сверкали. Будто пожар разгорелся. Но еще помню, как внимательно она рассматривала мое тело. Чуть слюна не потекла. Это сбивает с толку. Я ей определенно понравился, а потом словно тумблер переключили. Расправила гордо плечи аки царица Савская и молвила: пшел вон, холоп. Тоже мне. Возникает мысль, что девчонка просто набивала себе цену. Мол, я не такая, ты мне вообще не понравился, и спать я с тобой не буду. Знаю я таких. Воротят нос, пока не почувствуют холодность, потом начинают вешаться сами. На данный момент, мое внимание ей привлечь удалось, и я даже не против немного за ней поухаживать. Максимум два свидания. И итог будет один: я ее трахну, подарю прощальный подарок и адьес. Полина, которую я вижу в окне милая, хрупкая, нежная и немного грустная… Пока не откроет рот. Когда меня в последний раз открыто посылали? Да, никогда. Особенно после приглашения на свидание. Может с «поедем ко мне» я поспешил, но хотел быть честным. Частенько этой фразой диалог с девушкой начинался, а заканчивался «я вызвал тебе такси». Даже ресторан не нужен. И в ситуации с Полиной я не хотел потом выглядеть мудаком, сразу обозначив, что мне нужно. Хотя если судить по опыту, этим девкам говори не говори, что отношений не будет, все равно мудак. Чем больше изучаю лицо Полины, тем сильнее кажется, что девчонка частый гость салонов красоты. Это я научился отличать из-за старшей сестры. Майя косметолог и владелица небольшой сети от парикмахерских до СПА. А еще она испытывала на мне и моих друзьях различную мужскую косметику. Наверное, поэтому мы не страдали подростковыми прыщами, но после одной ее новой серии, мне пришлось лечить аллергическую реакцию. И снова меня кое-что смущает. В противовес внешности одежда Полины выглядит поношенной и дешевой: кроссовки немного грязные и стоптанные, джинсы вытянуты на коленях. Майя часто говорила, что любая женщина хочет выглядеть красиво. И мне не верится, что писюха сливает все деньги на внешность, но не обновляет гардероб. Может это тоже часть плана? Привлекает на симпатичную мордашки тугой кошелек, прикинувшись бедненькой овечкой, а он ее потом и приоденет, и обеспечит. — Егор ты выяснил, где работает Полина? Краем глаза замечаю, как друг отрывается от телефона, смотрит на меня, потом, следуя за моим взглядом, на брюнетку в окне. — Красивая, — хмыкает он и получает кулаком в бок. — После меня можешь попытать счастье. — У меня вообще-то девушка есть, и у нас все хорошо. Любопытно, что он сказал «все хорошо», а не «я ее люблю», но это его личное дело. — Нет, не выяснил, — отвечает после паузы. — Ты знаешь структуру универа: одну справку в деканат, другую в профком, третью в бухгалтерию и так далее. Тем более недавно грамотный айтишник пошаманил над системой. Дай время. Не хочу переть на пролом, чтоб меня засекли. — Да, пожалуйста. Просто очень уж любопытно откуда у провинциалки деньги на курсы и внешний вид инстафифы. — Ну соцсети у нее пустые. Я в первую очередь проверил. Своих фоток мало, в основном котики, щеночки и всякая природная растительность с прогулок, — Егор на секунду замолкает, впиваясь взглядом в экран смартфона, и резко меняет тему. — Ден, забрось меня к Машке на полчаса-час. Ей помощь нужна. Я потом к тебе сам в ТЦ подъеду. В этот момент Полина садится в машину, и у меня не остается причин задерживаться. — Называй адрес, довезу. Раз уж Маруся требует к ноге. — Не называй мою девушку Марусей или Машенькой. Особенно в лицо. Она терпеть этого не может. — Ладно, — посмеиваюсь, — когда ты нас познакомишь? — Соберемся как-нибудь, и познакомлю. — Твоя Маша живет недалеко от офиса отца, — говорю я, забив адрес в навигатор, — Заскочу к нему, узнаю, что хочет. А ты как закончишь, набери меня. * * * Беспрепятственно пройдя охрану центрального здания банка, поднимаюсь на самый верхний этаж. Радуюсь, что секретаря нет на месте, не сообщит о моем визите. Устрою «любимому» папе сюрприз. Скорее всего неприятный. Без стука вваливаюсь в кабинет и застаю милую картину. Из-под дубового стола торчит задница в короткой юбке, а рыжая голова обладательницы упругих булок ритмично двигается над ширинкой папаши. Мужику пятьдесят восемь лет. Сплошное олицетворение пословицы — седина в бороду, бес в ребро. — Добрый день, — говорю весело. Бедная секретарша вздрагивает, бьется головой о массивную столешницу и шустренько начинает выползать. Лучше бы она от испуга ему член прикусила. — Тебя стучать не учили? — рявкает батя, заправляя рубашку в брюки. — Что-то не припомню, — отвечаю с издевкой. Я действительно не помню, что мне прямым текстом об этом говорили. Как-то само собой с детства было заложено в подкорке. — Добрый день, Денис Олегович, — томно щебечет рыжая, проходя мимо. — Дверь закрой, — бросаю, не взглянув на нее. Я не помню, как ее зовут, но помню строгую молодую женщину, похожую на училку, которая пришла на собеседование четыре года назад. Радовался, что отец наконец нанял принципиального, профессионального секретаря. Быстро она изменила своим убеждениям стоило поманить премией и трансформировалась в типичную секретутку. Все бабы одинаковые, только ценник отличается. — Ты звонил, — говорю, плюхаясь в кресло. — Зачем? — Нашел-таки время для отца, — говорит холодно. — Рад тебя видеть. Врет. «Чувства — это слабость», — так он сказал однажды, когда напился, выгнав маму на улицу. Я был слишком мал, чтобы понять его тогда, а сейчас не хочу. — Не могу сказать того же, — отвечаю равнодушно. Давно прошло то время, когда я старался во всем угодить отцу. В детстве хотел заслужить его любовь, потом уважение, но ему нужно только беспрекословное подчинение. Он не добился его от Артема — старшего сына. Майю ни во что не ставил, потому что она девочка. А за меня взялся всерьез. Я малолетний кретин думал, что особенный для него, но на самом деле был последним вариантом, кого можно назвать наследником. — Мне не нравится твое поведение, — припечатывает отец, — после возвращения из Америки. — И что с ним не так? — Я понимаю, уехав ты почувствовал свободу, но пора браться за ум. Ты больше не можешь водить своих девок в дом. Подумаешь за два месяца, что жил у него, привел парочку. Ну, может, десять или около того. Это неплохой способ спустить пар и не сорваться на отце, заодно позлить его. Уверен, он знает краткую биографию каждой. — Если одна из них от обиды наговорит что-нибудь журналистам или блогерам, то пострадает моя репутация… — Ох уж эта репутация примерного семьянина, — перебиваю, растягивая губы в издевательской ухмылке, — а как секретарша вписывается в идиллическую картину? Соображаете с мачехой на троих или Елену возбуждает запах чужих духов? Вообще-то с Леной у нас сложились неплохие отношения. Их свадьбу в прошлом году я саботировал, и познакомились мы после моего возвращения. Она не пыталась ни подружиться, ни поднасрать. Мы даже неплохо пообщались за ужином, когда отца не было. И мне стыдно, что я мараю имя женщины, которая отнеслась ко мне по-человечески, но отец смеет читать мне нотации о нормах морали, хотя женат третий раз и продолжает трахать секретарш. Изменял даже моей маме, не смотря на заверения, что она его большая и единственная любовь. — Не дерзи, не дорос еще, — впервые глаза отца отражают эмоции, он злится. — Вот посмотри. На стол глухо падает папка, и когда отец снова на меня смотрит, взгляд привычно мертвый. — Если это не документы на бизнес мамы, не трать мое время. — Я решил, что тебе пора остепениться. Здесь, — отец указывает на папку, не пытаясь скрыть издевку в голосе, — биография одной милой особы. — Изучишь, очаруешь и заведешь отношения. Раз уж ты не хочешь работать в семейном бизнесе, пригодишься в другом. Пригодишься? Я что, какая-то вещь? Чувствую себя старой газетой, в которой информация устарела, но еще можно подложить по ножку, чтобы стол не шатался. — Не интересно, — голос отстраненный, а внутри кипит вулкан злости. — Если это все, я пойду. Егор еще не звонил, но лучше подожду его на улице или в ТЦ. Я и так сдерживаюсь из последних сил, чтобы не набить отцу морду. — За работу в моих банках, бьются тысячи кандидатов, — летит мне в спину, — а ты нос воротишь, будто я заставляю тебя полы в офисах мыть. И даже сейчас не хочешь помочь, хотя я предлагаю тебе то, чем ты и так занимаешься. Просто надо трахать не всех подряд, а одну, — отец делает паузу и презрительно заканчивает. — Воспитал на свою голову. Надо было тебя пороть, а я пылинки сдувал. — Воспитал? — последние слова заставляют меня обернуться, закипая от злости сильнее. — Сдувал пылинки? Дай-ка уточню. Ты называешь воспитанием тех нянек, которых ты трахал, а они смотрели на меня как на мусор? Но стоило тебе появиться на горизонте, превращались в любящих мамочек. Или то, что они забывали меня покормить, потому что рассказывали своим подружкам какие обои хотят в хозяйскую спальню? Так в чем заключалось твое воспитание? — на последней фразе мой голос повышается, а яд буквально щиплет язык. Отец любит напоминать сколько дал мне: жизнь, безбедное детство, лучшее образование в стране, деньги, машины, оплачивал каникулы на самых дорогих курортах мира. Но предпочитает забывать, что с уходом мамы меня окружали игрушки и няни, а мне нужны были любящие родители. Образование было лучшим только на бумаге. Я усердно учился, потому что мне это нравилось. Но если б я решил положить болт на уроки, ниже тройки мне бы не поставили, а некоторые учителя зассали бы и тройку ставить. Деньги, тачки, курорты — я бы променял все это на любящую, заботливую семью, в которой дети, не должны завоевывать внимание отца, соревнуясь друг с другом. На такую семью, где каждый ее член важнее лишнего рубля на банковском счете. 8 Денис Не могу сдержать эмоции. Мой взгляд полыхает, кулаки сжаты, но на суровом лице отца не дрогнул ни один мускул. — Ты забыл, кто оплачивал лечение твоей мамашке? — выплевывает он. Сжимаю кулаки сильнее, уговаривая себя на бить отца. Это желание живет во мне с семнадцати лет, когда я узнал, что у мамы рак. И мне пришлось согласиться на работу в банке в обмен на ее лечение. Этим он держал меня за яйца около трех лет, пока мама не вышла замуж за одного из меценатов частной клинике, где лечилась, и Ричард не взял на себя все расходы. — Да, ее хахаль выплачивает мне потраченные деньги. Но что будет с его бизнесом, если я запрошу остаток суммы сразу? Губы отца расползаются в змеиной улыбке, которая не касается глаз. Он доволен как удав, загнавший в угол кролика. Мы оба знаем, что Ричард не потянет единовременную выплату, не смотря на приличный бизнес. — Запрашивай, — мой голос звучит немного устало. Надоело постоянное давление, надоел его шантаж. Всегда одно и то же. Но в этот раз ему не удастся меня запугать. Достало! — Я сам отдам тебе долг, — говорю твердо. Если понадобится, продам машину. Не хватит, продам квартиру. Влезу в долги. Пойду на что угодно, но больше не позволю собой манипулировать. Я закапывался в бумажки очень долго и окончательно убедился, что это не для меня. На лице отца мелькает удивление и что-то вроде уважения, что придает мне уверенности. Расправляю плечи, разжимая кулаки, и смотрю с вызовом. Я действительно готов отдать все, что у меня осталось. В конце концов у меня есть друзья и брат с сестрой, которые не бросят в трудную минуту. Ходячий калькулятор, который я по случайности называю отцом, никогда не поймет ценности близких людей. А деньги — дело наживное. — Ты никогда не получишь бизнес матери, — выплевывает отец. — Высокомерный засранец, не желающий приносить пользу семье. — Пользу семье или лично тебе? — усмехаюсь я. У нас давно нет семьи, в том понимании, которое человек вкладывает в это слово. Артема вырастил дед Амин Муратович. До моих двадцати лет, я единокровного брата видел раз десять, наверное. С Майей мы близки, но она вся в заботах о дочери. Отец багровеет от гнева и вскакивает так резко, что кресло откатывается и бьется о стену за его спиной. — Это одно и то же! Я глава семьи, твой отец, ты должен подчиняться. — Ты путаешь меня со своими подчиненными. Я не обязан выполнять твои прихоти по щелчку. У тебя своя жизнь, у меня своя. — Трахать шлюх — это твоя жизнь?! Повторяю еще раз, просто трахай одну! Отец стучит пальце по паке, которая до сих пор лежит на его столе. Подхожу ближе, открываю ее и сжимаю челюсти, чтобы не начать материться в голос. Не ожидал, что мне подложат такую свинью. В буквальном смысле. Поверх биографии лежит портретный снимок. И мягко говоря, девушка не в моем вкусе. На меня смотрит серьезная блондинка с карими глазами. Не жирная как свинья, но довольно объемная. На лице покраснения, от созревающих прыщей, кожа лоснится, тонкие губы, крупноватый вздернутый нос. И отец предлагает мне с ней спать? — С такой жирн… жизнерадостной девушкой я скорее стану импотентом, чем смогу изобразить влюбленного. — Ты же встречался с блогершами в Америке, ради своего бизнеса. Скорее ломал себя ради бизнеса. Я недолго встречался с богатыми девушками, у которых инстаграмы с сотнями тысяч фолловеров. Пара селфи со стаканчиком кофе с логотипом нашей кофейни и вуаля мы на коне. Бесит, что отец об этом знает. Я и так этим не горжусь, и напоминания ни к чему. Но он не догадывается, что мне стыдно и насколько сильно меня отталкивали обколотые инъекциями девушки, накаченные в нужных местах и разрисованные как сестры Кардашьян. Я постоянно боялся, что надавлю где-нибудь слишком сильно, и они просто лопнут. А фраза «не целуй меня, а то размажешь макияж» доводила до нервного тика. Хотелось напомнить, кто по канонам «Красотки» не целуется в губы. А сейчас… Девчонка ведь не уродина, она просто наплевала на свою внешность. Если отец мне ее подсовывает, значит она дочка богатых родителей. Тогда почему так себя запустила? Может фемка, которая не бреет подмышки, а белых гетеросексуальных мужчин считает вселенским злом? — Забудь, — говорю твердо. — С блогершами мне не приходилось изображать чувства, каждый знал для чего использует другого. Мне была нужна их популярность, им — сын русского бизнесмена с симпатичной мордашкой. А эта, — стучу пальцем по фото, — ждет принца на белом коне. — Так стань им. — Вряд ли у меня получится, — отодвигаю папку обратно отцу. — Надо постараться, — он двигает папку обратно. А мне надо срочно что-то придумать или отец никогда не отстанет и не перепишет на меня редакцию. Или вообще продаст кому-нибудь. Это сейчас в ней работают профессионалы, поддерживающие бизнес на плаву, а что будет, когда придет новый владелец? Я не могу подвести маму. — Хочешь бизнес — охмуряй Дарью, — безапелляционно заявляет отец. — Нет. Разговор окончен. Разворачиваюсь и собираюсь уходить. — Разговор будет окончен, когда я решу! — раздается крик за спиной, но в этот раз я не оборачиваюсь. — Вернись немедленно, щенок! Лучше поговорю с Артемом. У него штат опытных юристов, может они помогут выкупить редакцию или есть лазейка в договоре, и каким-то способом мама может переоформить ее на меня в обход отца. — Денис Олегович, — окликает меня рыжая, — не хотите чай, кофе или… — она облокачивается на стол, вываливая свою троечку из декольте, и томно шепчет, — еще чего-нибудь. Смотрю со смесью жалости и презрения и криво улыбаюсь. — Иди лучше отсоси еще раз папашке, он стрессонул немного. Рыжая поджимает перекаченные вареники и опускает глаза. Умничка, лучше молчи, иначе попадешь под горячую руку. Подхватив по пути Макса, едем ко мне. Друзья весело треплются, а я никак не могу втянуться в их расслабленную атмосферу. На душе погано. Меня словно в дерьмо окунули и не разрешают принять душ. И так каждый раз после встречи с родителем. Почему он просто не может принять, что мои интересы и планы на жизнь отличаются от его? Я — сын, а не марионетка. Неудивительно, что Майя переехала, как только ей стукнуло восемнадцать, но почему поддалась давлению отца и вышла замуж за выбранного им кандидата, не понимаю до сих пор. А она никогда не говорила. — Прием-прием! Вызывает Земля, — Макс просовывает голову между передних сидений и щелкает над моим ухом. — Что? — бью его по руке. — Батя просил спросить: не хочешь как-нибудь приехать на ужин? А от себя добавлю: и остаться на ночь. — На ужин заеду, но ночевать не буду. Не хочу злоупотреблять гостеприимством. Я и так периодически ночевал у вас на протяжении двух месяцев. — Ой, придурок. Мы как бы семья. Если забыл, я напомню: мы двоюродные братья. О каком злоупотреблении ты говоришь? А у тебя даже кровати нет. — Завтра начнут завозить. Сегодняшний вечер можно назвать вечером воспоминаний. На одной из коробок стоит ноут, где включена прямая онлайн трансляция бокса, но нам как-то по боку. Мы делимся событиями, произошедшие с нами за два года разлуки. — Кстати, — неожиданно серьезно говорит Егор, — я выяснил, где работает твоя зазноба. — Что за зазноба? — вклинивается Макс. Рассказываю ему о Полине. Брат ржет. — Нашла коса на камень, — поет он знаменитые строчки группы 7Б. — Отказала самому Денису Шувалову. — Да пошел ты, — пинаю его ногой и смотрю на Егора. — Что за работа? — Админ в «El Royale». Блядь! Клуб моего брата не совсем стандартное место. Все работницы Эль Рояль зарабатывают, трахаясь за деньги с ВИП-клиентами. Впервые я расстроен тем, что подтвердились мои догадки. Полина обычная, набивающая себе цену шлюха. 9 Полина Дорога до нашего городка занимает около двух часов, сорок минут из которых толкаемся в пробке. Впереди уже маячат первые дома нашего с Олей родного городка, и Антон удивленно произносит: — Я рассчитывал увидеть многоэтажки, а здесь в основном коттеджи. Больше на деревню похоже. — Ага, — соглашается Оля, — у нас только один микрорайон с пятиэтажными домами и тот не достроен. — Почему? — Здесь был железоделательный и чугунолитейный завод. Все сельские работали на нем, но их не хватало, и началось строительство микрорайона для заманивания молодых специалистов при помощи квартир. Село быстро переросло в поселок, а затем и в город. Раньше считалось, что жить в микрорайоне почетно, только рабочие и обеспеченные семьи могли позволить себе квартиру. Потом завод выкупил какой-то идиот и под его руководством все стало рушиться. Работники разбежались кто куда, а микрорайон давно превратился в притон алкашей. Кто поприличней съехали в частные дома. Антон хмыкает и смотрит на меня через зеркало заднего вида: — Полин, куда тебя везти? Хочется зло выплюнут: в притон алкашей, пожалуйста. Но какой смысл затевать ссору, если Оля в основном права. Поэтому вслух произношу другое: — Останови у магазина, зайду купить что-нибудь сладкое. Во сколько вы обратно? — Часов в семь, — отвечает Оля. — Мы заедем, скажи точный адрес. Черт, какая же неловкая ситуация. Оля не знает, где я живу. Она, так же как я, не любит лезть в чужие жизни. Наверное, поэтому я с ней общалась в школе. Если случалось, что у нас совпадало количество уроков и мы вместе шли домой, то Ольга сворачивала раньше и никогда не обращала внимания, куда я иду дальше. И лучше бы оставить ее в неведении. Мне стыдно, и не хочется ставить знакомую в неловкое положение. — Я подойду к твоему дому, — выпаливаю. И не дав возможности возразить, хватаю рюкзак, быстро покидаю машину и утыкаюсь в телефон, сделав вид, что там что-то важное. На самом деле я хочу всего лишь удостовериться, что Рита прочитала сообщение, где я предупреждаю о своем приезде. СМСка не прочитана, это может быть очень плохо. Но надеюсь, она всего лишь на работе. Я уже давно не в курсе Ритиных смен в больнице. Замок на подъездной двери как обычно сломан, а из подъезда пасет кошачьей мочой. Но стоит зайти внутрь и подняться по грязным ступеням, как меня обдает еще одним ароматом. Более ненавистным. Приторно-сладкий запах духов забивается в ноздри, мешая дышать. Меня тут же накрывает тошнота и мерзкие воспоминания. Травма детства. Пытаюсь сохранить равновесие, не облокачиваясь на исписанные и перемазанные хрен знает чем стены, когда слышу звук открывающейся двери и знакомый голос соседки: — Полин, заходи. Я молча, не поднимая глаз, проскальзываю внутрь, бросаю вещи у порога и скрываюсь в ванной. Меня снова скручивает над унитазом. Похмелье, запах и омерзительные воспоминания сыграли с желудком злую шутку. Дышу глубоко, прислушиваясь к организму. Желудок пуст, рвотных позывов нет. Можно вставать. Впиваюсь взглядом в отражение в зеркале. Выгляжу как побитая собака с элементами панды. Горько улыбаюсь и высовываюсь из ванной. — Марин, можно взять пенку для умывания? — кричу я. — Бери и глупости не спрашивай. Смываю то, что осталось от легкого макияжа и топаю на кухню. — Кто на этот раз? — плюхаюсь за стол. — Поешь сначала, потом поговорим, — Марина кидает на меня жалостливый взгляд через плечо и тут же отворачивается к плите. Она знает, что я ненавижу, когда меня жалеют, но слишком добрая и бесхитростная, чтобы скрывать истинные чувства. Эта замечательная женщина живет напротив сколько я себя помню. Но по рассказам знаю, что раньше она с родителями и старшей сестрой Наташей жили в другой пятиэтажке. Потом их родители разменяли квартиру, подарив дочерям по однокомнатной в этом доме, а сами переехали в деревню к больной бабушке, чтобы ухаживать за ней. Я одновременно благодарю их за такой поступок и ненавижу. Марина, стала моим ангелом-хранителем, а ее сестра — стерва и по совместительству лучшая подруга Риты, подбила мать выгнать бабушку и дедушку. Конечно, Рита считает, что не сделала ничего плохого. Просто она была достаточно взрослой для самостоятельной жизни, а родители слишком ее опекали. Рита поставила им условие: либо они съезжают, оставляя ей квартиру, либо снимают ей отдельную. Дедушка в то время еще работал, и им удалось взять кредит и переехать в деревню в крохотный дом. Бабушка утверждает, что это было одно из лучших событий. Они завели огород, небольшое хозяйство, и ни в чем не нуждались. Дедушки давно не стало, он умер, когда мне было два года. И все хозяйство легло на бабушкины хрупкие плечи. Мне кажется, она не хотела очернять маму в моих глазах. Будто не знала, что Рита прекрасно справляется с этим сама. — Там Виктор? — спрашиваю, имея в виду моего биологического отца. Марина ставит передо мной тарелку с борщом. — Нет. Они с Наташкой вчера кого-то привели. Я их раньше не видела. Зашибись! Очередной хахаль, который будет пытаться меня воспитывать или клянчить деньги. Я же работаю, должна помогать семье. Сколько их уже было — не счесть. В основном потенциальные отчимы читают нотации, но один как-то меня выпорол ремнем, когда мне было одиннадцать. Я пожаловалась Рите, а она сказала, что это нормально, когда в доме папа. Серьезно? То есть, обязанность отца лупить ребенка? На сколько я знаю, дедушка был строг, но ни разу Риту не ударил. Я крикнула, что ненавижу ее, что у меня нет папы, и он мне не нужен. Сбежала из дома, ночевала в спортзале школы. Туда можно было попасть с улицы. Висячий замок хлипкий, немного повозившись, я выдергивала дужку и проникала внутрь. Жила там больше месяца. Думаете, меня кто-то искал? Ха-ха. Мать слишком безответственна для этого, а Марина не догадывалась. — Давно сидят? — задаю очередной вопрос, ловко орудуя ложкой и чувствуя, как оживает организм. — Ночью покуролесили, поспали, недавно опять начали. Полин, — Марина гладит меня по руке, — не бери в голову. Посиди у меня, потом в общежитие возвращайся. Нечего тебе там делать. — Не могу. Мне вещи надо собрать, я летом их сюда перевезла. А потом Ольга со своим парнем меня на машине заберут. Марина неодобрительно качает головой, но больше ничего не говорит. Она часто забирала меня к себе ночевать, если Рита приводила любовников. По ее словам, не хотела, чтобы я видела похабщину и не дай боже переняла такой образ жизни. Но я вела себя диаметрально противоположно. Она считала, что женщине необязательно учиться и быть умной, главное — внешность. Я же грызла гранит наук и получала хорошие оценки, кроме одного периода. Она гордилась своими темными волосами до пояса, заставляла и меня отращивать. Но получив первые деньги, работая в местном детском кафе, я тут же пошла в парикмахерскую и сделала стрижку. Она носит довольно откровенные наряды, выставляя на показ то, чем наградила природа, я предпочитаю джинсы и худи. Да, мне и хвалиться особо нечем. Грудь у меня второго размера, бедра не аппетитно-округлые, а скорее узкие. — Поль, тебе Леша не звонил? — спрашивает Марина, вырывая меня из раздумий. Старший Наташкин ребенок? Отрицательно мотаю головой. Лешка присматривал за мной в детстве, так как прекрасно понимал каково мне жить с копией его матери. Но он уехал за тысячу километров лет семь назад, когда закончил девять классов. Мы иногда переписывались, просто узнать, как друг у друга дела. — Он хочет приехать, — говорит Марина, — познакомить меня со своей невестой. Не хочешь с ними встретиться? — Хочу. Предупреди за пару дней, — встаю из-за стола. — Мне пора. Спасибо, Мариш, — крепко обнимаю женщину. — Можно я занесу тебе сумки, а сама смотаюсь к сестре? — Я же просила не спрашивать глупости, — смеется она. — Будь осторожна. Тереблю связку ключей, не решаясь открыть замок. Можно было бы отложить визит и приехать в другой день, но сегодня все обстоятельства сложились слишком удачно, кроме одного — Ритиных гостей. Да и перед трудностями я не отступаю, а отвращение не так сложно подавить. Нажимаю на кнопку звонка. Это лучше, чем вваливаться и увидеть то, что может происходить в квартире. Мне еще дорога моя психика. И так сложно строить отношения с людьми, лишние травмы и комплексы мне не нужны. Дверь открывается, и в нос ударяет концентрированный запах духов. Непроизвольно морщусь. На пороге стоит Наталья. Ненавижу эту женщину всеми фибрами своей души. Никогда не была кровожадной, но в детстве я часто желала ей попасть в аварию или упасть с лестницы. Не смертельно, но чтобы впала в кому на пару месяцев. Мне всегда казалось, что этого времени хватит избавить Риту от влияния Наташи и обрести ту маму, о которой мечтает каждый ребенок. Сейчас я не желаю ей ничего такого, но ненавидеть не перестала. Наташа фокусирует на мне пьяный взгляд и вдруг бросается с объятиями: — Полина, зайка. Я толкаю ее так, что она чуть не падает. И абсолютно не чувствую за это вины. — Где Рита? Наталья выпрямляется и смотрит на меня с презрением. — Марго, — кричит она, — твоя психованная дочь приехала.10 Полина
Не люблю эту форму маминого имени. Все знакомые называют ее Ритой, кроме любимой подружайки. Для меня Марго звучит как псевдоним стриптизерши или проститутки. — Полиночка, — Рита выходит из гостиной, поправляя съехавшую бретельку и задравшийся подол платья, — а ты зачем приехала? Ни тебе — рада, что приехала; ни — как хорошо, что навестила; ни банального — какой сюрприз. Чувствую себя незваным гостем. — Мне нужно собрать вещи. Погуляйте полчасика. Иду в сторону кухни. Хорошо, что не разулась, подошва кроссовок неприятно липнет к линолеуму. Обычно за чистотой следила я, и, кажется, после переезда Рита перестала утруждать себя уборкой. На кухне свинарник: полная раковина грязной посуды, под столом пустые бутылки из-под вина и водки, на столе обертки и пустые коробки, два полных мусорных пакета. Но это еще цветочки. Запах тухлятины стоит такой, что глаза начинают слезиться. Распахиваю окно и собираю мусор еще в два пакета. Услышав в прихожей голоса и возню, выношу их к порогу. — Мусор не забудьте, — сваливаю все к ногам гостей. Два мужика впиваются в меня помутневшими глазами, не понимая кто я, и откуда взялась. А Наталья скрещивает руки на груди и смотрит с вызовом. — А ты чего раскомандовалась? — Почему бы и нет. Я же в своей квартире. Мужики переглядываются. Наташка раздувает ноздри и недовольно сопит. Пыхти-пыхти, что еще тебе остается. — В квартире Марго, — шипит она. — Да, — скрещиваю руки на груди, — моей мамы. Один из мужиков, дернувшись, слегка бледнеет и выступает вперед. — Я Толик — друг твоей мамы, — он силится улыбнуться и протягивает мне руку, на которую я смотрю со смесью презрения и брезгливости. Дружок Толика судорожно прячет правую руку с обручальным кольцом в карман ветровки, и я закатываю глаза. Обо мне явно не знали. Просто хотели приятно провести время с двумя женщинами необремененными ни обязательствами, ни мозгами. А тут я нарисовалась. — Мусор не забудьте. Полчаса вас быть не должно. Проигнорировав протянутую руку, возвращаюсь на кухню и подхожу к окну, надеясь на пять минут тишины. Слезы текут из глаз, и я тихо их глотаю, мыслями возвращаясь в прошлое. Такие ситуации случались и раньше, но это не были загулы на четверых. Я всегда запиралась в своей комнате. Попросила Лешку врезать пару крепких засовов, чтобы никто не мог войти и пряталась в своем мирке, врубив музыку в наушниках и уткнувшись в учебники. Мой мир перевернулся лет в пятнадцать, когда со мной решил познакомиться папашка. У меня была надежда маленькой девочки, что отец — обычный среднестатистический мужчина, который много работает и не может жить с нами. Или что он давно переехал, или что не знал обо мне. Но мне до одури хотелось, чтобы он был как все. Я мечтала, что однажды он приедет и поможет нам с мамой, уберет Наташку из нашей жизни, сделает так, чтобы в квартире всегда было чисто и пахло едой. А с его появлением розовые очки лопнули, и надежда скончалась в агонии адских мук. Я узнала его лицо сразу же, как только он появился на пороге. Мы встречались, он всегда знал обо мне, но не пытался сделать мою жизнь лучше. Виктор действительно среднестатистический мужчина и много работает, но ради другой семьи. Своей. Когда они с Ритой начали встречаться, он был еще женат и у него есть дочь на три года старше меня. Я знала Нину, но и представить не могла, что мы родственники. Я вспомнила, как меня маленькую Рита отвозила к женщине, которая на пенсии подрабатывала няней. Иногда туда приводили и других детей, но с мы с Ниной были самыми частыми гостями, иногда даже ночевать оставались. Мечтали, что однажды побываем друг у друга в гостях, что наша дружба будет длиться вечно. Нина научила меня читать по слогам и считать. Благодаря ей я не чувствовала себя изгоем, когда пошла в первый класс. Она помогала мне с уроками, мы часто созванивались. А потом она исчезла года на два или три. Я так скучала. Ревела ночами, не понимая почему она меня бросила. Мы столкнулись абсолютно случайно, сразу после моего пятнадцатилетия. Нас повезли в местный ПТУ на лекцию о вреде алкоголя, наркотиков и ранней сексуальной жизни. Нина там училась. Сначала было неловко, столько времени прошло. Но мы договорились погулять, и наша дружба восстановилась. Только иногда я ловила на себе странные Нинины взгляды. Она рассказала, что ее родители развелись и ей пришлось переехать с мамой в другой город. Там она окончила девять классов и вернулась к отцу, поступив на бухгалтера. Обещала как-нибудь познакомить со своим парнем Андреем. Приблизительно полгода спустя объявился Виктор и сказал что-то вроде «привет, я твой папа». Я не знала радоваться мне или плакать. Еще через месяц он повел меня к себе в гости. Какой же шок я испытала, когда дверь нам открыла Нина. Никогда не чувствовала такого стыда за свое существование. Мне хотелось исчезнуть, провалиться сквозь пол, умереть на месте. А Нина не выглядела удивленной. Она улыбнулась и пригласила к столу. В тот вечер я практически ничего не ела, отвечала коротко и односложно и ни разу не взглянула Нине в глаза. Виктор и Андрей, казалось, не замечали повисшего напряжения или просто игнорировали. Или беленькая интересовала их больше неловкости за столом. Иногда я ловила на себе взгляды Андрея, от которых чувствовала себя неуютно. Будто слизни ползали по телу. И он подмигивал, словно у нас есть общая тайна. Я не понимала его поведения, и оно немного меня напугало. С тех пор я перестала отвечать на Нинины звонки из-за стыда. Мне казалось, она должна меня ненавидеть, и я не заслуживаю такую сестру. Сестра приложила много усилий, доказывая мне, что я не виновата, что мы не просто можем, мы должны общаться. Рита еще подливала масла в огонь. Распиналась про свадьбу, семью. Говорила, что Виктор будет жить с нами и всем обеспечивать. Единственный плюс в этой ситуации — исчезли любовники. Правда ненадолго. Виктора устраивала женщина-грелка и жениться во второй раз он не собирался. Меня задрали эмоциональные качели и постоянные скандалы. Виктор то одаривал Риту вниманием, и она порхала счастливой бабочкой, то исчезал на несколько месяцев (не всегда по работе), и она устраивала разборки и истерики. Не выдержав, я стала сбегать через окно. Преимущества жизни на первом этаже и владения ключом от защитной решетки. Гулянки всю ночь, алкоголь и парни, чуть не довели до исключения из школы. Одно время мои оценки тянули учителя. Как говорится, сначала ты работаешь на дневник, потом он работает на тебя. Но в последствии плюнули, стали шептаться, что я пошла по стопам матери. Кроме одной учительницы — Надежды Васильевны. Она же и уговорила меня не забирать аттестат с тройками после девятого класса, а продолжить обучение. Два года я отмывалась от грязных сплетен, никуда не ходила, почти ни с кем не общалась. Училась и работала. В аттестате не осталось троек, я смогла поступить в один из лучших ВУЗов, и продолжаю вести себя тихо и неприметно. Меня все вполне устраивает. За спиной хлопает кухонная дверь. Вытираю слезы и встряхиваю головой. Хватит себя жалеть. 11 Полина — Полин, ты почему не предупредила? — в голосе Риты проскальзывают осуждающие нотки. Зашибись! — Я написала СМСку. В следующий раз сообщу заранее. Если этот следующий раз будет. Желание возвращаться сюда тает с каждым днем, как снег на мартовском солнце. Поворачиваюсь к Рите лицом, окидывая быстрым взглядом. Она для своих сорока двух лет выглядит вполне ничего. У нее свежее лицо почти без морщин, но боевой раскрас в стиле чунги-чанги делает его восковым и неестественным. А фланелевый цветной халат, накинутый поверх мини-платья, добавляет сюра. — Мне надо собрать вещи. Иду в свою комнату, слыша шаги за спиной. Первое, что вижу, распахнув дверь, смятую кровать. Значит Наташа ночевала здесь и скорее всего с любовником. — Я же просила, чтобы Наталья здесь не оставалась, — гневно смотрю на застывшую в проеме Риту. — Ей что, сложно подняться к себе на этаж выше? — Не будь такой эгоистичной. Она же гость. — Да, какой она гость? — повышаю голос, пытаясь донести свою мысль. — Она. Живет. Этажом. Выше! Пусть Наталья водит мужчин в свою квартиру! Мне вот это, — указываю ладонью на смятые простыни, — противно! Это моя комната. — Да, брось, — хихикает Рита и отмахивается от меня как от назойливой мухи, — это естественно. Когда люди любят друг друга, они занимаются сексом. К тому же ты почти не приезжаешь. — А куда мне приезжать? Ты же практически поселила в моей комнате Наташку, — у меня вырывается истерический смешок. — И открою тебе вселенную. Любовь не длится неделю. Быстрый перепих — это не отношения. Курица, которую ты называешь подругой, в семнадцать забеременела Лешкой, чтобы женить на себе мужика, но он оказался умнее и сбежал. — Леша — плод любви, — упрямо заявляет Рита, — а мужчина оказался подлецом. Мы с Наташей обязательно найдем свои идеалы. — Сними уже розовые очки. Надоело спорить. Резким нервным движением сдергиваю сумку с антресоли и приседаю на корточки перед шкафом. Он старый и с небольшим секретом. Когда я поняла, что Рита тырит мои вещи и не стирая складывает обратно, я стала его запирать. Чтобы открыть дверцы, нужно снизу вытащить штырь. — Полин, что плохого, что я хочу семью? — Рита садится на кровать. Я поворачиваюсь к ней. — А я кто, Рит? Кого ты обманываешь? Меня не надо, я все вижу своими глазами, — она непонимающе хлопает ресницами, и я поясняю. — Виктору на нас начхать. Мужчинам, которых ты приводишь в дом, нужен лишь секс. Они не хотят жениться, не хотят становиться отцами для чужого ребенка. Да, и ты никогда не хотела быть матерью и не была ею. Так просто скажи честно, тебе нужен ебарь, а не семья. Мы какое-то время смотрим друг другу в глаза. Я жду, что сейчас Рита разозлится и крикнет, что это не правда, что ждала моего рождения, что любит, что я на первом месте. Но она звонко смеется и спрашивает: — Ты что ревнуешь? У меня внутри все обрывается и я обмякаю. Я прямым текстом говорю, что мне не хватает мамы, а она решила, что я капризничаю. С губ слетает горький смешок. Чего я удивляюсь? Рита забывала меня в детском садике, забывала кормить или покупать продукты домой. Ее не смутило отсутствие одиннадцатилетней дочери. Ее не покоробило, когда меня собирались отправить в детский дом, лишив Риту родительских прав. Ей похуй, что я перестала называть ее мамой. Рита всегда была недалекой, даже глупой. Чем старше я становилась, чем больше наблюдала за людьми, тем тверже в этом убеждалась. — Когда-то ревновала, — признаюсь честно, — мне хотелось, чтобы ты уделяла мне столько же времени, сколько Наташе. Хотела настоящую семью. Но твой подход… Он неправильный. И семьи у нас никогда не было и уже не будет. — Много ты понимаешь, — Рита всплескивает руками. — Почему ты не можешь вести себя как Любаша? Началась песня под названием «дочь маминой подруги». Отворачиваюсь, чтобы не видеть разочарования в глазах Риты и быстро стираю выступившие слезы. — Как именно? — горько усмехаюсь. — Нужно было сделать в семнадцать второй аборт? Хочется еще спросить: тогда ты бы меня заметила, полюбила? Но я молчу, боясь услышать подтверждение своих догадок. Хватаю с полки пару свитеров, пару худи, джинсы, футболки и складываю все в сумку. — Девочка еще молодая, но она поймет и начнет запасаться презервативами. — Вот именно, Рит, она молодая. Ей учиться надо. — Зачем ей учиться? — смеется она. — Любаша красавица. И ты тоже. Если бы волосы не отрезала. Молчу. Наш разговор опять пошел по кругу. Как обычно. Мы уже миллион раз говорили об этом, но каждый всегда оставался при своем мнении. Кладу в сумку кожанку, следом почти такую же, но утепленную. Надо как-то затолкать туда еще и зимнюю, и обувь, и кое-какие мелочи. Не хочу без необходимости сюда возвращаться в ближайшее время. Иду на кухню и опускаюсь на корточки перед тумбой, где обычно хранится пакет с пакетами. Открываю дверцу, и лицо ударяет рой мошек и отвратительный запах протухших овощей. — Блядь, — я падаю на задницу и кашляю. — Рит, ты решила квартиру окончательно в свинарник превратить?! — Ты о чем? — спрашивает невинно. Сморю на нее вытаращив глаза и распахнув рот. Никак не пойму она издеваетсяили действительно не замечает окружающий нас бардак? Может надо сводить Риту к психиатру? Потому что складывается ощущение, что ее мозг абстрагируется от реальности, застряв в радужной фантазии. Встряхиваю головой и заглядываю вглубь тумбы. На нижней полке в дальнем углу лежит большой пакет, который, судя по всему, и является тем самым антиароматизатором. Двумя пальцами берусь за ручку и тяну на себя, второй рукой, зажимая нос. Когда пакет вываливается на пол с чавкающим звуком, мне кажется, я опустошу желудок в очередной раз за день. — Ой, фу-у. Что это? — Рита морщится и бежит к окну за глотком свежего воздуха. — Тебя надо спросить. Судя по всему, это раньше было капустой, — выпрямляюсь, чтобы тоже немного отдышаться. — Вот объясни мне. Зачем тебе четыре кочана, если ты ее не любишь? — Суп хотела сварить. Я готова зарычать от бессильной злости. — А четыре-то зачем? — сжимаю кулаки, чтобы не заорать. — Если ты не в курсе на суп максимум половинка нужна. — Она по акции была, — Рита безразлично пожимает плечами и смотрит на меня умоляюще. — Сделай что-нибудь, а то меня стошнит. — Бери тряпку и делай. Превратила из квартиры хлев, а я должна убирать, — бурчу себе под нос и добавляю громче. — Дай несколько мусорных пакетов и выбирай: выносишь мусор или моешь все? — Выношу. Не могу преодолеть брезгливость, смотря на лужу, оставшуюся от тухлятины. Роюсь под раковиной, отмахиваясь от мошек, но не могу найти резиновых перчаток. А из моющих средств только Фейри. Беру старую губку, заматываю руку в пакет и принимаюсь отмывать грязь. После уборки губку приходится выкинуть. В кухне ощутимо посвежело, но все равно пасет откуда-то еще. Принюхиваясь как ищейка, приближаюсь к холодильнику и открываю дверцу. Пиздец. Десять килограмм отборной, диетической, легкоусвояемой… протухшей свинины. Так вот куда уходят, присылаемые мной деньги. На излишки жрачки, которая нахрен никому не нужна и отправляется на помойку. Смотрю на только что вернувшуюся Риту. — А мяса зачем столько? — Так, тоже для супа. Я даже припомнить не могу, когда Рита в последний раз возилась у плиты дольше получаса. И не уверена, что она может приготовить что-нибудь сложнее макарон. — Ты супа решила для всего микрорайона сварить? Мясо же испортилось. Его надо было порезать и заморозить. — Без разницы, — отмахивается она. В глубине души я очень люблю Риту, но она слишком безответственна. Если я продолжу перечислять ей большую часть зарплаты, так и буду экономить на еде и ходить в рваной обуви. За полгода еле удается скопить на курсы, на квартиру откладываю копейки. А еще надо бабушке и сестре помогать. Устало тру лицо. Надо обо всем подумать, но не прямо сейчас. Беру несколько пакетов, проверяю их на чистоту и хочу вернуться в комнату, но Рита преграждает мне путь, застыв в проеме. — Полиночка, а вообще, как у тебя дела? — Денег нет, — говорю резко и протискиваюсь мимо. — Я про деньги ничего и не говорила, — елейно поет, следуя за мной по пятам. Похоже Рита считает, что я, так же как и она, не могу анализировать действия других. Ей наплевать как у меня дела, я точно знаю, что за этим вопросом последует слезливая история о нехватке денег. Засовываю в сумку нижнее белье, шарф, шапку и застегиваю. В пакет кладу две обувные коробки, туда же носки и колготки. В другой пакет зимнюю куртку, и вроде все. Шкаф пуст. — Вот и не заикайся. Лучше выкини тухлятину из холодильника. Беру вещи и выхожу их комнаты. Если что-то забыла, приеду как-нибудь в другой раз. — Выкину, — Рита семенит за мной. — Но мне надо что-то кушать. Ты же получила сегодня зарплату, дай немного. — Ты тоже получила. — На зарплату медсестры не пошикуешь. — Вот и не шикуй, учись жить по средствам. Я не Илон Маск, чтоб спускать деньги в унитаз. — Неблагодарная, — выплевывает Рита, хватая меня за плечо и разворачивая к себе, — я тебя родила, кормила, растила, а тебе для матери тысячу жалко. У меня даже хлеба нет. И снова заезженная пластинка с напоминаниями, чем я ей обязана. Но свои обязанности как всегда благополучно забыты. Родила? Спасибо. Кормила, растила? Ложь. По большей части это делали Марина и бабушка. — Рит, когда в прошлом месяце я добавила тебе почти тридцать тысяч на новый холодильник, я предупредила сразу — в этом на меня не рассчитывай. Вся зарплата уйдет на курсы. Придется занимать, чтобы дожить до аванса. — К черту твои курсы! Сама влезла в эту кабалу, дура. Ты мне жизнью обязана. Не тебе, а твоей безалаберности. Прикусываю губу, чтобы не разреветься. До потемнения в глазах больно и обидно, что мое существование — Ритин способ не работать. — Чем бы я не была тебе обязана, — хриплый голос выдает, сдерживаемые слезы, — денег все равно нет. Пулей вылетаю из квартиры. Хлопнула бы дверью, но руки заняты. 12 Полина В маршрутке почти никого нет. Сужусь у окна и врубаю в наушниках музыку погромче, пытаясь заглушить мысли. Но одна все равно не дает покоя. Она скребется внутри, как короед внутри ствола, убивая дерево. Дома меня не ждут. Я там не нужна и никогда не была. Но я не могу не возвращаться. Я люблю Риту, она моя мама. Паршивая, без материнского инстинкта, но она меня родила. Я виню Наташку в Ритином безразличии и испорченности, но возможно это что-то более глубокое, идущее из детства. К сожалению, я не могу в этом разобраться, а бабушка не очень любит рассказывать мне о Рите. Их отношения всегда были натянутыми, но окончательно все закончилось около четырех лет назад. Примерно столько они не виделись и не разговаривали. Люди, идущие по улице, не подозревают какой ураган бушует у меня внутри, сколько боли тлеет на протяжении многих лет. А ведь жизнь половины из них я могу расписать с рождения и до старости. У нас в городе очень многие уходят после девятого класса, чтобы получить образование, потом половина из них идет учиться, другая — работать. В некоторых близлежащих деревнях нет десятых классов, и те, кто решил продолжить обучение в школе, ездят сюда. Девушки в двадцать-двадцать два года выходят замуж, спустя год-два рожают. У нас тут вообще считается, что жить с мужчиной несколько лет без брака неправильно, а без детей — тем более. Наш город будто в 19 веке застрял, несмотря на то что огромный мегаполис в часе езды. Мы останавливаемся на остановке рядом с кафе, где я раньше работала. Судя по батуту, там празднуют день рождения. Дети прыгают, бегают, резвятся. Приятно наблюдать счастливые мордашки. А вот, что неприятно — их мам немногим старше меня, которые ныкаются за углом, чтобы покурить и глотнуть из общей бутылки вина. Отчасти я их понимаю, на их месте я бы предпочла сходить в клуб, выпить пару коктейлей, потанцевать, а не сидеть сутками дома, следя за ребенком. По ним видно, что девушки были не готовы и скорее всего полностью погрузились в семейный быт по наставлению своих мам и бабушек. Вот Нина была готова. Когда она узнала о беременности тут же отказалась от всего вредного, перешла на здоровое питание и четко следовала всем рекомендациям врача. Ожидание Арины было в радость. Нина вся светилась, и я была счастлива за нее. Зато Андрей был полной противоположностью сестры. На застолье, где сестренка объявила о беременности и принялась рассказывать о предстоящей свадьбе, он все время морщился и был чернее тучи. У меня сложилось ощущения, что он не хотел ребенка, а свадьба — результат залета. Я даже аккуратно пыталась отговорить Нину от нее, но сестра не слушала и ни на что не обращала внимание. Я не знакома с мамой Нинки, но моя скорее похожа на тех кукушек у кафе за одним исключением — она никогда не пряталась и не устраивала для меня праздников, тем более за пределами квартиры. В детстве бабушка пекла торт, Марина иногда угощала конфетами, но это все. Рита вообще могла забыть поздравить. Стираю слезы и достаю телефон. Перевожу ей две тысячи с припиской, что это последние деньги в этом месяце. Надеюсь, Ирка сможет занять мне до аванса. Или опять придется унижаться перед знакомыми в общаге. Нина долго не открывает дверь. Наверное, зря я так спонтанно сорвалась к ним. Стоило позвонить. Уже разворачиваюсь, чтобы уйти, как дверь за спиной распахивается. — Полинка! — сестра бросается мне на шею, и я крепко обнимаю ее в ответ. Все лето мы только созванивались, но увидеться не получалось, потому что ей было сложно вырваться из дома, а я не особо хотела к ним в гости, пока Андрей находился здесь. — Проходи, — Нина втягивает меня в дом, — мы тут с Аришкой в кубики играем. Отдаю сестре пакет с фруктами и спешу к любимой племяшке. Плохое настроение улетучивается, когда вижу пухлощекую, кареглазую малышку, играющую на полу в манеже. Пресвятой Ктулху, как же она подросла за два месяца. Арина замечает меня и протягивает ручки навстречу, что-то радостно мыча. Ей почти три, говорить она умеет, но делает это редко. — Где Андрей? — спрашиваю я, поворачиваясь к Нине с Аришкой на руках. — Он на месячной вахте. Вернется завтра или послезавтра. Отлично. Совершенно не хочется сталкиваться с этим уродом. Как его терпит Нинка не понимаю. Видела его несколько раз. Довольно мерзкий тип. К тому же стал причиной нашей с Ниной единственной очень серьезной ссоры. — Как у вас дела? — задаю очередной вопрос. — Отлично! — слишком радостно и наигранно восклицает сестра. — Пойду покушать погрею. — Я поела, но от чая не откажусь. Смотрю на место, где секунду назад стояла Нина и хмурюсь, не понимая, что меня тревожит. Уже не первый раз я слышу фальшивые нотки в голосе сестры, когда интересуюсь ее делами. Что-то не так. Она и выглядит сегодня странно. Не смотря на первый день осени, на улице еще довольно тепло. Мне в полупрозрачной блузке вполне комфортно, а она сегодня в кардигане с длинным рукавом. И Арина почему-то тоже. — Ариш, у вас все хорошо? — спрашиваю племяшку. Не особо надеюсь на развернутый ответ, но дети не лгут, и если задать правильные вопросы, можно узнать больше, чем из полноценного диалога со взрослым. Племянница опускает глаза и неуверенно кивает, накручивая на палец мои короткие волосы. Так-с. Что бы это значило? Что дела идут не очень хорошо или наоборот все хорошо пока Андрея нет дом? — Соскучилась по папе? Снова неуверенный кивок. — Ждешь, когда он вернется домой? Арина вдруг отрицательно мотает головой, а потом пожимает плечами. Опа! А вот это уже интересно. Малышка скучает по папе, но не очень хочет его возвращения. Может Андрей с Ниной поссорились перед его отъездом. — Ариш, мама с папой поругались? — получаю утвердительный кивок. — Папа сделал маме больно? Племянница неожиданно шмыгает носом. Мне Андрей не нравится, но Нина говорила о нем только хорошее, и я не лезла со своим мнением. Возможно зря. Успокаиваю малышку и сажусь вместе с ней на пол, отвлекая ее игрой. Наш разговор не дает мне покоя. Вижу, что Арине жарко. Она красная и на лбу блестит пот. — Ариш, давай снимем кофточку, — говорю я, спуская одежду с плеч племянницы, — тебе попрохладнее станет. Девочка начинает брыкаться и выражать недовольство мычанием. Мне ничего не остается, как прекратить попытки, но я успела заметить синяк чуть выше локтя. Возможно, я себя накручиваю, но очень похоже, что ее кто-то схватил и сильно сжал. Мне слишком знакомы такие отметены. — Поль, — зовет с кухни сестра, — чайник вскипел. Стоя в проеме кухне и наблюдая, как Нина суетится, я чувствую, что собираюсь влезть не в свое дело, но промолчать выше моих сил. — Нин, у вас точно все нормально? — Да, я же говорила, — нервно отвечает сестра. Сажусь за стол, обхватывая горячую чашку. Внутри все вопит о том, что она врет и что-то случилось. — Где Арина получила синяк? — спрашиваю в лоб, когда Нина садится напротив. — С детьми на площадке повздорила. Ты ее знаешь, что-то не понравилось — зразу в драку. Это правда, Аринка у нас боевая командирша. Но я не дура, кровоподтек слишком большой для детских рук. Он явно остался от взрослого человека. — Ты тоже? Нина дергается, отводит глаза и начинает теребить рукава кардигана, будто проверяет, все ли они скрывают. — А что я? Вообще-то мой вопрос был тычком пальцем в небо, но действия сестры только укрепляют догадки, что что-то случилось. — Нин, вы поссорились с Андреем, и он вас избил? — Что за бред ты несешь?! — тут же кричит сестра. — Эй, — говорю мягко и накрываю ладонь Нины своею, — я же ничего не утверждаю. Но я всегда на твоей стороне. Что бы не случилось, я помогу. — Я знаю, — говорит она спокойнее, но в голосе все еще сквозят злые нотки. — У нас все хорошо. Андрей нас не обижает. * * * Спустя почти три часа Нина с Аришкой выходят проводить меня до остановки. Напряженность и чувство недосказанности никуда не ушли, и я так и не решила — имею ли права вмешиваться в дела чужой семьи. У нас тут архаичные устои: бьет — значит любит и стерпится — слюбится — основы семейной жизни. И вряд ли одна восемнадцатилетняя девчонка сможет что-то изменить. Но может, мне удастся повлиять на одного человека? Может, получится донести до сестренки, что без мужчины не просто можно жить, но и процветать. Что развод — это не конец света. 13 Полина Я думала, что вчерашнее утро было говённым. Но и вечер принес свои сюрпризы. Когда я вернулась в общагу, навьюченная как ишак, возмущенная Ирка сунула мне под нос скаченное расписание. Первая пара — физкультура. Пока плетемся на стадион, подруга, не переставая бухтит, как это несправедливо. — Ир, — прерываю ее бурчание, — ищи плюсы. — Терпеть не могу бегать. На первом курсе было кайфово, мы занимались практически фитнесом в третьей общаге. Я с ней согласна. Хоть туда идти дальше, чем до стадиона, но занятия проходили гораздо проще. — Зато не к девяти тридцати, а к одиннадцати пятнадцати, — говорю я, — и Саныч нормальный мужик, он отпустит нас минут на сорок раньше. Успеем в душ сбегать. — Ты знаешь Александра Александровича? — округляет глаза подруга. — И кто кого не слушает, — театрально вздыхаю и закатываю глаза. — Я к нему на секцию по джиу-джитсу в прошлом году ходила. Правда ему нас навязали. Он сам сказал: извините, девочки, но моя первостепенная задача — мужская сборная университета. И если бы не Мишка Лебедев, мы бы ни одного приема не выучили или руки друг другу переломали. — Стоп, — выкрикивает Ирка и хватает меня за руку, разворачивая к себе лицом, — ты знакома с Мишей? Тем самым? Вот поэтому я не афиширую наше с ним знакомство. У девчонок сразу открывается рот, а в глазах появляется маниакальный блеск, будто я сказала, что встретила Майкла Джексона. — Да, с тем самым, — подтверждаю и тяну подругу на буксире. — Шевелись, опоздаем. Ира надувает губы. — А почему ты мне не говорила? — Ир, ты могла бы догадаться. Сама же мне все уши прожужжала, что Миша капитан сборной. — Но я не думала, что вы занимаетесь вместе. — Нас было шесть и всего одно занятие в неделю. Логично, что мы занимались вместе. — А в этом году занятия будут? Закономерный вопрос, Ирка не могла не заинтересоваться. Она, как и большинство, отслеживает в сети троицу, точнее уже четверку. Не обновляет страничку каждые пять минут, в поисках нового поста, но если увидит в ленте, обязательно сообщает мне. — Узнаю у Саныча, — отвечаю, не глядя на подругу. — А Миша снимает футболку во время тренировки? — восторженно спрашивает Ира, мечтательно поднимая глаза к небу. Мне очень хочется на нее зарычать. После расставания с Ильей, подруга говорит только о парнях и фантазирует какие с ними могут быть отношения. Со вчерашнего дня меня может выбесить любая мелочь. Я не могу перестать думать о загуле Риты; о подозрениях, что Андрей может быть абьюзером, о нехватке денег, чтобы заплатить за курсы. Я уже открываю рот, но, слава Одину, звонит мой телефон, предотвращая необоснованную ссору. Звонит Жанна — моя бывшая соседка и по совместительству коллега. Мы прожили в одной комнате до января, но так и не узнали друг друга. Жанна редко ночевала в общаге, и мне это было на руку. Сложно сходиться с людьми. Но в конце декабря она стала оставаться каждый день. Мы обе готовились к сессии. Я к первой, она к последней. Немного сблизились. Как сейчас помню тридцатое декабря: последний зачет позади, мы с Иркой счастливые вваливаемся в мою комнату с пакетом еды и бутылкой вина. Я думала, что к этому времени Жанна уже уехала к родителям, потому что все сдала на день раньше, но она решила задержаться и отпраздновать с нами. Накрыла на стол и купила шампанское. После тех посиделок я поняла, что вино плюс шампанское равно пиздец организму, зато получила приглашение на собеседование. Звонок прекращается и сразу следует второй. В первую секунду возникает мысль проигнорировать и его, но Жаннка звонит редко, а значит на работе случилась какая-то жопия. Тем более она сильно рисковала, когда звала нас с Иркой на работу в клуб. И я знаю, что как бы не уговаривала себя сначала привыкнуть к новому расписанию, я не могу не ответить. — Да, Жанн, привет. — Привет, Полин. Выручай. Возьмешь завтра смену официантки? Черт. Тру в задумчивости лоб. — Полин, пожалуйста. Кристина с новым папиком еще в тропиках, а у Лены растяжение голеностопа, — в голосе Жанны появляются плаксивые нотки. — Остались Даша, Лина, Света и я — админ. Не смогу часто помогать девчонкам. Скорее всего даже Альбина будет на побегушках. А у нас закрытая вечеринка в третьем ВИПе. Без тебя не справимся. Они и правда не справятся, особенно в пятницу. Если уж Альбинка наша управляющая берется за подносы — грядет полная жопа. У нас огромная текучка, но в последние пару месяцев девчонки будто сговорились, стали увольняться пачками. Меня поэтому повысили, проработала больше полугода. — Ладно, — соглашаюсь я. — Спасибо, дорогая. Деньги лишними не будут. Возможно, мне даже удастся набрать недостающую сумму, ни у кого не занимая. Подойдя к стадиону, я четко понимаю одно: пара превратится в настоящий балаган. Потому что на трибуне сидят трое парней из сборной. Вокруг них уже сгрудились все девчонки группы. Те, кто посмелее завели разговор, остальные стоят в стороне и бросают завистливые взгляды. И это еще нет Миши, но уверена он скоро появится. Капитан всегда со сборной, если, конечно, не заболел. А на моем веку Миша ни разу не отлынивал. Даже когда потянул кисть, он просто сидел на скамье и давал советы. Нервная дрожь пробегает по телу. Многие, как и Ирка, знали, что я хожу в секцию, и они также почему-то не предполагали, что я знакома с Лебедевым. А если он поздоровается? Мама дорогая, что тогда начнется. О спокойной учебе можно забыть. — Ты чего застыла? — подруга подталкивает меня в спину. На ватных ногах дохожу до трибун и сажусь на скамью, опуская лицо в ладони. С чего я вообще решила, что Миша меня помнит. Думаю, я для него — безликая масса, как остальные студенты. Мы на тренировках всего несколько раз разговаривали и только про приемы. Как только удается убедить себя в том, что Миша точно меня не помнит, гомон женских голосов становится громче, и со всех сторон доносятся восторженные вздохи. Не поднимая глаз, понимаю — появился Лебедев. Натягиваю капюшон толстовки и опускаю голову ниже. Может не заметит. — Воронина! — громко рявкает Сан Саныч. — Чего нахохлилась как воробышек? Двигай на разминку. Меня обжигает рой любопытных взглядов. Не знаю есть ли среди них Мишин, не осмеливаюсь поднять глаза, но надеюсь нет. Не мог Саныч промолчать? Не одна я еще не поднялась с трибун, большинство до сих пор залипают в телефоны. Встаю подальше от основной толпы и приступаю к разминке Прыжки, наклоны, отжимания, приседания, упражнения на пресс — для меня все смешивается в калейдоскоп ужаса, сопровождаемый зычными командами тренера. Похоже за лето я полностью растеряла форму, не смотря на таскания ведер с краской. Зато Ирка даже не запыхалась, и сил хватает на недовольное бурчание. Когда Саныч объявляет перерыв, зову подругу за трибуны, чтобы скрыться от любопытных взглядов и немного отдышаться. — Все так пялятся, — хмыкает Ирка, — а всего лишь начали догадываться, что ты знакома с парнями из сборной. — Ты сама не меньше удивилась. Ирка делает глоток воды и протягивает мне открытую бутылку. — Любая бы на твоем месте, трепалась на каждом углу, что час в неделю находилась с секси Лебедевым в одном помещении. А ты как Павлик Морозов. Вот и сложно было сопоставить факты. Саныч громко объявляет, что вторую половину пары мы будем бегать: пять кругов по стадиону или — один по городу. Я начинаю быстро просчитывать в уме лучший вариант. Думаю, большинство останется на стадионе, а значит здесь будет столпотворение. А если выбежать за ворота, свернуть направо будет пусто, но потом попадаешь на центральную пешеходную улицу города, она может стать проблемой, придется лавировать между гуляющими. Зато дальше опять пустая улица, мост через овраг и снова стадион. — Лучше бегите по городу, — раздается над нами мужской голос. Вздрогнув, мы с Иркой задираем головы. Стоя на скамье, над нами возвышается Миша, облокотившись локтями на перила, и весело улыбается. Как давно он здесь? Слышал Иркины слова? Если я продолжу попадать в такие неловкие ситуации, сгорю от неловкости. Денис, Миша… слишком много пупов универа за два дня. Начинаю воровато оглядываться. Лишь бы никто не увидел. Пообщаться с этими парнями, значит стать экскомьюникадо. А я не Джон Уик, чтобы лихо отбиваться от камней, брошенных в меня. — Успокойся, Полин, — смеется Миша, — никто не видит с кем я разговариваю. Мне становится неловко. Лебедев был в какой-то мере добр ко мне, а веду себя с ним как с прокаженным. — А почему по городу? Я Ира, кстати. Подруга не теряется, растягивает губы в кокетливой улыбке и заправляет, выбившуюся из хвоста, прядку. Прям, невинная куколка. — Я Миша, — в карих глазах парня вспыхивают искры, когда он фокусируется на Ире. — Это ловушка для всех второкурсников, которые попадают к Санычу. Расстояния приблизительно одинаковые, но девчонки не любят светить измотанными, потными личиками перед прохожими, поэтому остаются здесь. Но в такой толпе бегать неудобно, и у Саныча есть рад заковыристых правил, типа, срезал угол, когда сворачивал, слишком медленно бежал. Могу заверить кругов будет шесть, а вас он отпустит, как только вернетесь. Считайте, половину пары прогуляете. — Спасибо за совет, Миша. Очень мило с твоей стороны, — Ира делает небольшой шаг в его сторону, и парень подмигивает. Нашла с кем флиртовать. Он закончит универ и уйдет обогащать родительский бизнес, а для Ирки эта интрижка обернется неприятностями. Подруга очень хочет стабильных долгих отношений, а Мишу я ни разу не видела с одной девушкой дольше недели. А страдали они до конца учебы. — Пошли, — тяну Иру. В нашу сторону постепенно подползают отдохнувшие студенты, и нам пора сваливать. — Полин, подожди, — зовет Миша, когда мы уже подныриваем под трибуны, чтобы выйти с другой стороны. — Извини, Миш. Потом, ладно? Надеюсь, это потом не наступит. 14 Полина — Ты была права, Саныч — нормальный мужик, — шепчет Ирка. Мишин совет очень помог. Когда мы с Иркой приползли к стадиону, нас сразу отпустили. Мы не только успели принять душ, но и на нормальную укладку времени хватило. — И ты никогда не говорила, что Миша такой зайка. — Ир, тихо, — шиплю я и украдкой смотрю на преподшу. — Сейчас Щукина запалит и будем отдуваться до конца семестра. Если попадем в немилость, сдать зачет по БЖД будет проблематично. Не хочу в январе по пересдачам бегать. Татьяна Васильевна — женщина в возрасте и с огромным количеством принципов. И, естественно, считает, что ее предмет самый важный. Хотя он непрофильный и продлится один год. — А-а-а, — стонет Ира, запрокинув голову, — первый учебный день, а ты как попугай. Зачеты, экзамены. Экзамены, зачеты. Выдохни. — Ну я же слушаю полтора часа про Лебедева, — подтруниваю над ней. — В общаге, пока шли на пары, сейчас, — замечаю строгий взгляд Щукиной в нашу сторону и шепчу, опустив голову к тетради. — Ир, пожалуйста, хватит болтать. — Ну он же явно интереснее, чем нормы проектирования бомбоубежищ. Ты его улыбку вообще видела? И ямочки на щеках, — подруга продолжает восторженно шептать, либо не замечая недовольства Татьяны Васильевны, либо игнорируя его. Она взмахивает руками и одной случайно бьется о парту, при этом скидывая мою ручку. — Ира, блин! — шиплю возмущенно. Созданный нами шум окончательно выводит Щукину из себя. Она спускает очки на кончик носа и стреляет в нас разгневанным взглядом. — Есть темы поинтереснее, девочки? — Простите, — лепечу я, краснея. — Может быть поделитесь? Ирка отрицательно мотает головой. — Тогда обсудите ваши важные дела в коридоре. — Татьяна Васильевна, — вскидываюсь я, — простите, этого больше не повторится. — На выход! — рявкает преподша. — И не забудьте это. Жду к следующему практическому занятию. Она выкладывает на стол два листа А4, и нам ничего не остается, как позорно опустив головы, собрать сумки и уйти. — Ну, спасибо, подруга, — говорю недовольно, — удружила. Мало мне проблем с семьей, теперь повторяется Иркина одержимость парнем. Она рьяно добивалась внимания Ильи, стараясь как можно чаще попадаться ему на глаза. И меня таскала за собой. Учеба отошла на задний план. Потом они разъехались на каникулы. Илья ей изменил, а Ирка половину лета рыдала мне в трубку. — Поль, не бери в голову. Раздражение от предыдущего дня достигает пика. — Не бери в голову? — спрашиваю громче, чем следует. — Я знаю, что ты поступила в универ за пятьсот километров от своего дома не из-за знаний, а из-за свободы, но я — нет. Мне не нужна драма, мне нужна повышенная стипендия. — Прости. Я не хотела, чтобы так получилось. Вижу, что подруга искренне раскаивается, и киваю в знак того, что принимаю извинения. Но чтобы не усугублять конфликт и взять раздражение под контроль, решаю немного проветриться. Разворачиваюсь на пятках, намереваясь уйти. — Постой, — Ира хватает меня за руку, — куда ты? — В библиотеку, — демонстрирую ей зажатый в руке лист, — ты видела сколько литературы нужно проштудировать, чтобы написать реферат? — Поль, забей. Скачаем что-нибудь из интернета и все. Пойдем лучше в столовку, я после физ-ры есть хочу. — Иди, если хочешь, — я высвобождаюсь из Иркиного захвата, — я возьму часть книг, закину их в общагу и, если успею, присоединюсь к тебе. — Тогда я пойду в девятый корпус, — кричит подруга в спину. Очевидный выбор. Девятый корпус — он же наша общага, где на первом этаже и находится столовая. Она меньше чем в пятом, но готовят вкуснее. Больше похоже на домашнюю еду. — Здравствуйте, — обращаюсь к молодой женщине за стойкой на третьем этаже библиотеки, — мне нужны книги из этого списка, которых нет онлайн. Она сверяется с базой и смотрит на меня с каплей жалости. — Щукина, да? — я киваю. — Она преподавала у меня. Тоже на втором курсе. Сожалею, но в онлайн библиотеки ты не найдешь ни одной книги. Я могу выдать три, а за остальными придется спускаться в архив. Зашибись. Издаю отчаянный стон. Подвал без окон — вишенка на торте «чудесного» дня. Женщина протягивает мне учебники и говорит: — Дам тебе совет: ни в коем случае не качай ничего из интернета, Щукина работу по буквам разберет. Ты точно не успеешь прочитать всю литературу, но она оценит старания. Это один из ее принципов. И в следующий раз не издавай ни звука, ты у нее на карандаше, иначе зачет сдашь в лучшем случае в конце января и максимум на три-ноль. Этого допускать ни в коем случае нельзя. Чтобы получить стипендию надо сдать все зачеты и экзамены от трех с половиной и выше, повышенную — от четырех с половиной. То есть, учишься на четверки лови полторашку в месяц, учишься на отлично — четыре тысячи. Мне еще дополнительную тысячу накидывают. Это обязательно, даже если отказываешься от соцвыплат. Искренне благодарю за совет и ухожу. Около минуты топчусь наверху лестницы, не решаясь спуститься к архиву. Я была там однажды с парой одногруппников, и мне не было страшно. Но сейчас я одна, и любо у меня разыгралось воображение, либо внизу стало еще темнее. Не зря Ирка говорит, что моя любовь к олдскульным ужастикам до добра не доведет. Еще и мигает единственная люминесцентная лампочка, отсветы которой попадают на нижние ступеньки. Давай, Воронина, двигай булками. Ты не в фильме ужасов. Делаю первые неуверенные шаги вниз. Ага, только реальность иногда страшнее. Маньяки там всякие. Или извращенцы. Еще в прошлый раз я задалась вопросом: почему нельзя было расположить архив в более светлом, чистом и… эм… нестрашном месте. Здесь же хранятся очень важные документы. Такие как дипломные работы прежних студентов, редкие экземпляры учебников, которые до сих пор не оцифровали, мумифицированные насекомые, тонны пыли. Мои шаги гулко отдаются от бетонных стен, выкрашенных грязно-зеленой краской. Ощущение, будто кто-то следует по пятам. Жуть какая! Сосредотачиваюсь на двери в конце коридора и ускоряю шаг. Из-за этого опрометчивого решения не сразу слышу, что из правого коридора, где находится аварийный выход, доносятся приглушенные голоса. — Не лезь ко мне! Слышу в последний момент и на меня вылетает разъяренный высокий парень. Взвизгиваю и отпрыгиваю, хватаясь за бешено колотящееся сердце. В первое мгновение я не сразу понимаю, что это Лебедев. Часть мозга осознает, что это знакомый человек, но в то же время отказывается в это верить. В Мишином взгляде столько ярости, которая диссонирует с его обычным видом. Я не понимаю, как милый парень может выглядеть настолько злым и отталкивающим. Он на секунду закрывает глаза, и когда открывает в них снова полный штиль и добродушие. — Полина, что ты здесь делаешь? Хотя, — он натянуто смеется, — прости, глупый вопрос. Здесь же только архив. Помощь нужна? — Я… эм… Испуг отключил мозги, и слишком внезапное предложение вводит в ступор. От ответа меня спасает звонок Мишиного телефона. — Закончишь, дождись меня здесь, — говорит он и скрывается в темном коридоре. Не буду ждать. Сейчас быстренько возьму столько книг, сколько смогу унести и пойду в общагу. Пусть это не вежливо, но не хочу выходить под ручку с Лебедевым на глазах у всего университета. С опаской покидаю архив и облегченно выдыхаю. Коридор пуст. Как можно тише крадусь к лестнице, надеясь, что Миша не услышит моих шагов или вообще ушел. Заглядываю в темный коридор, где смутно светится зеленая надпись «выход» и окончательно расслабляюсь. Никого. Внезапно из темноты ко мне шагает мощная фигура, и я уже готовлюсь сказать что-то типа «спасибо, Миша, помощь не нужна» или заорать во всю глотку. Но человек выходит на свет, и я удивленно выдыхаю: — Ты? 15 Полина Не ожидала его здесь увидеть, тем более не ожидала застать ссору с Мишей. Ирка же говорила, что они друзья. Шокировано рассматриваю Дениса. Он одет почти как вчера, только выглядит свежее, бодрее… и злее. Белую футболку сменил на серую, на ногах черно-белые кеды, а в остальном те же черные джины и кожаная косуха. Кажется он, как и я, предпочитает неяркие однотонные вещи. Ден в свою очередь сканирует меня с головы до ног и слегка морщится. Не поняла. Чего он нос воротит, будто я из канализации вылезла? Подумаешь черные толстовка, джинсы и кроссовки не брендовые. Зато чистые. Вчера я окончательно расправилась с глиной. — Знаю, ты ждала другого, — язвит Денис, скрещивая руки на груди, — но он занят. Разговаривает на улице по телефону. От ледяного взгляда, хочется съежиться и втянуть голову в плечи, но я держусь. Знаю, что заслужила такой тон. Если бы мне нагрубили день назад, вряд ли сегодня я раздаривала улыбки. — Хорошо, что я тебя встретила, — слегка приподнимаю уголки губ, стараясь быть вежливой и игнорировать недовольство Дениса. — О, сегодня ты уже рада меня видеть. Рассказали обо мне? — Да, что-то вроде… — мямлю я. Так, ладно, он злится, а я чего блею как напуганная овца. Распрямляю плечи и задираю подбородок, хотя это дается с трудом из-за подавляющей энергетики парня. — Неважно, что мне рассказали, — говорю тверже. — Я хотела извиниться за вчерашнюю грубость. Мне не стоило на тебе срываться только потому, что ты оказался не в том месте… — Хватит заискивать. Тебе не поможет, — грубо перебивает Денис и смотрит с недобрым прищуром. — Не понимаю о чем ты. Извинения можешь не принимать — твое право. Но перед собой я совесть очистила. Надеюсь, больше не увидимся. Перехватываю учебники поудобнее и обхожу Шувалова, собираясь выбраться из злосчастного подвала, пока еще и Миша не появился. Успеваю сделать всего пару шагов, как Денис хватает меня за локоть и дергает на себя разворачивая. — Я тебя не отпускал, — рявкает раздраженно. — Я разрешения не спрашивала, — вторю ему. Если бы взглядом можно было убивать, один из нас уже валялся бы хладным трупом. Оцепенение спало. Да, меня все еще пугает ярость Дениса, но пресмыкаться я не собираюсь. Прожигаю Дениса гневным взглядом, он меня — замораживает. — Может попросишь прощения привычным для тебя способом — на коленях и причмокивая? Не успевает Шувалов договорить гадость, как моя ладонь взлетает и звонко припечатывает его по лицу. Надеюсь, очень больно. — Достать мозги из задницы и думай, что говоришь, — шиплю ему в лицо. — Больше никогда ко мне не подходи и тем более не прикасайся. Вырываю руку и бегу вон из архива, надеясь, что Ден не последует за мной для дальнейших разборок. Внутри все кипит от злости и обиды. Он решил, что я кинусь ему отсасывать, потому что он богатый красавчик? Что я настолько себя не уважаю и проглочу унизительные слова? Ну уж нет, пусть подавится своей наглостью или найдет себе меркантильную куклу, которая молча будет принимать его скотский характер. * * * — Ты чего такая бешенная? — спрашивает Ирка, когда я с грохотом ставлю тарелку с пловом и шумно падаю на стул. — С Шуваловым поближе познакомилась, — рычу я и рассказываю подруге все, начиная со спуска в катакомбы. — Да, ладно, — Ира округляет глаза, но выглядит не очень удивленной. — Я предполагала что-то подобное, но надеялась, что вы не встретитесь в ближайшее время, и Ден остынет. Черт, Поль, тебе надо было с ним не ругаться, а пофлиртовать, построить глазки. Может, удалось бы закорешиться. Я так и застываю, не донеся ложку до рта, и хлопаю ресницами. — С ума сошла? — шиплю на нее. — Ты с ним спала, а закорешиться должна я? Теперь Ирка сидит с открытым ртом и выпученными глазами. — Я спала?! — тычет себя пальцем в грудь. — К сожалению, Илья остается моим единственным мужчиной. Что я планирую исправить как можно скорее. — Стоп, — я выставляю ладонь, чтобы Ирка замолчала, и встряхиваю головой, устаканивая полученную информацию. — Когда я увидела Дена в нашей комнате, он был голый. И вылез он точно не из моей постели. Я проснулась одна. Значит… — Значит-значит, — кривляясь, перебивает подруга, — ты что, ничего не помнишь? Копаюсь в чертогах памяти, задрав глаза к потолку. Будто там покажут события двухдневной давности. Есть какие-то смутные отрывки, но целостная картина не желает складываться. Отрицательно мотаю головой и перевожу на Ирку вопросительный взгляд. — Он водой облился, — поясняет, закатывая глаза, — я предложила ему подождать, когда одежда немного просохнет и вызвать такси. Он в ванную ушел, мы переоделись и хотели ложиться спать. А потом я вспомнила, что мы не дома, и за стеной у нас живет сучка-стукачка. Я Дениса вместе с вещами вернула в комнату. — А как ты собиралась сушить его вещи, если отопления еще нет? И где была я? — Ты уже уснула. А я никак не собиралась. Творила полную дичь. Просто на стульях все развесила как могла. По-моему, феном немного подула. В общем, не знаю точно в какой момент, но я повернулась, а Ден спит, закутавшись в мой плед. — И ты легла рядом. — А что мне оставалось? Пол? — подруга возмущенно разводит руки в стороны. — Могла ко мне залезть. — Блин, об этом я не подумала, — смущенно лепечет Ирка. — Вообще надо было Дениса к тебе вытолкать. Ну что ты так удивленно моргаешь? На сколько помню, он на тебя глаз положил. А я, — подруга стыдливо опускает глаза, — сама на него вешаться начала. — Он не особо сопротивлялся, — безразлично пожимаю плечами и снова накидываюсь на вкуснейший плов пока не остыл. Денис — красавчик, каких не каждый раз в глянцевом журнале увидишь, но лишаться девственности по пьяни, в мои планы не входило, а Шувалов вряд ли начал бы ухаживать и водить на свидания. Сам утром сказал, что его интересует только быстрый перепих. — Я в ту ночь так напилась, — оправдывается подруга, — что у меня появилась безумная идея — отомстить Илье за его измену. А Денис, он такой… — она мечтательно закатывает глаза, — Илья бы локти кусал, когда понял какую девушку потерял. Ира выглядит такой виноватой, будто разрушила мои многолетние отношения. Только меня абсолютно не задевает, что она перетянула внимание парня на себя. — Черт с ним, — говорю твердо, чтобы подруга не подумала, что я на нее в обиде из-за какого-то придурка. — Есть проблема посерьезнее. — Какая? Узнать почему Денис и Миша ссорились? Я закатываю глаза. Опять двадцать пять. — Конечно нет. Ссорились и ссорились, наплевать на них. Я про Щукину. Рассказываю, что узнала в библиотеке, и вижу, как синие глаза подруги наполняются ужасом. — А сколько учебников ты взяла? — Почти все. — Предлагаю поделить их пополам и помочь друг другу с рефератами. Вот, — Ирка протягивает свое задание, — посмотри, что отдашь мне, а что сама будешь читать. Просматриваю лист и с сожалением смотрю на подругу. — Списки разные. Всего два учебника есть в обоих. — Бля-я-а-а, — тоскливо воет. — Завтра сходишь со мной? — Не могу. Хочу перед сменой в клубе хоть что-то начать писать. Давай сегодня после последней пары. — Не хочу сегодня. Слишком много универных дел в первый день. — Ты думаешь, завтра их будет меньше? Ирка беззаботно пожимает плечами, что вызывает у меня улыбку. Моя-то Скарлетт О’Хара, подумает она об этом завтра. * * * Возвращаясь из архива, я надеюсь застать подругу, пританцовывающую у кухонного стола. Она со мной все-таки не пошла и обещала начать готовить ужин. Но ввалившись в комнату, я зависаю в дверях. Ира не напевает, она сидит на кровати, поджав под себя ноги, и ревет. Отмираю, быстро разуваюсь, бросая вещи как попало, и кидаюсь к подруге. — Ира, что случилось? — Я… я, — заикаясь, она указывает на ноут, где открыта фотка в Инстаграме. Смотрю на Илью с какой-то девушкой и не понимаю, что так расстроило подругу. Обычный снимок, на котором парень приобнял симпатичную девушку и сделал селфи где-то на улице. Ничего интимного. — Я хотела найти нам фильм на вечер и зашла в Инсту, — рассказывает подруга, шмыгая носом. — Там одна девчонка постит прикольные новинки. А мне сразу же в лицо вот это. Ирка истерично тычет пальцем в экран. — Может, это его подруга, — выдвигаю предположение. — Ага, как же, — она зло фыркает. — У него есть точно такая же фотка со мной и еще десятки подобных с другими. Я Илью спрашивала: кто все эти девки, а он сказал, что просто знакомые. Козлина, наверное, тоже самое про меня втирает. Я не умею утешать людей. И возможно, я совсем бесчувственная, но не могу в полной мере проникнуться Иркиным горем. Не счесть сколько раз я спрашивала, уверена ли Ира, что хочет отношений именно с Ильей. Поэтому сейчас на языке крутится только: я тебя предупреждала. Он казался скользким. Знал перед кем лебезить, но к остальным относился с каким-то пренебрежением и снисходительностью. Будто делал великое одолжение, позволив с ним общаться. Молча притягиваю подругу и даю ей возможность поплакать на своем плече. Я уверена, Ира встретит прекрасного молодого человека, если перестанет зацикливаться и позволит событиям идти своим чередом. Постепенно подруга затихает и расслабляется в моих руках, а потом резко садится, вытирает слезы и решительно заявляет: — Все с меня хватит! С завтрашнего дня я вплотную займусь поиском нового парня. Может, не такого классного как Денис, но точно лучше Ильи. У меня непроизвольно дергается глаз. Зная упертость и целеустремленность Ирки, она с военной точностью подойдет к этому вопросу. И меня заодно приплетет. — Я надеюсь, в этот раз ты не будешь действовать по прошлому плану? — спрашиваю я. Не помню, где Ирка вычитала тот бред, но как бы я не отговаривала ее, подруга утверждала, что это лучший метод. Первым пунктом нужно было маячить перед глазами, понравившегося парня. И когда он обратит внимание, нужно улыбаться и взглядом показать свою заинтересованность. Вот что это за хрень?! У меня волосы на голове шевелились, пока я слушала Иркины восторги. Как по мне, когда Илья, увидев нас сотый раз за пару дней, решил, что флиртующая Ирка — легкая добыча. — Конечно по нему! С козлиной же сработало. Ира смотрит удивленно, словно не понимает почему я сомневаюсь в ее методах. — А тебе нужен еще один козел? Я говорю мягко, чтобы не бесить подругу. Она слишком упертая, если надавить слишком сильно, отговаривая от какой-то затей, упрется рогом. Слишком привыкла отстаивать свою точку зрения перед властным отцом. — План работает — это главное, — упрямится Ирка, — просто теперь я увеличу количество свиданий. Ах да. Еще один идиотский пункт. На первых трех свиданиях стараться избегать любых касаний. На четвертом можно позволить себя поцеловать, если парень выдержал испытание. А если сбежал — значит не ваш человек. Пусть пиздует в прекрасное далеко. — Ладно, — сдаюсь я, — но постарайся минимизировать мое участие в завлекании твоего будущего принца. Вижу, что Ирка дует губы и хочет что-то сказать. — Давай приступим к готовке, — прерываю ее, — а то не успеем до закрытия кухни. 16 Полина — Поль, а разве тебе на работу не пора? С этой фразы начался подрыв моей пятой точки. После пар я сразу засела за подготовку реферата и так увлеклась, что совсем забыла о времени. И вот уже пятнадцать минут я ношусь по комнате, больше наводя панику,чем действительно собираясь. Вываливаю содержимое рюкзака прямо на кровать и запихиваю в него рабочие мелочи, которые могут пригодиться. Переодеваюсь и, послав воздушный поцелуй подруге, выбегаю из комнаты. На улице по вечернему прохладно. Притаптываю на месте в ожидании такси. Пришлось раскошелиться. Мало того, что опаздываю, так еще и куртку забыла. Отвыкла я от такого ритма. Из головы все вылетает. Как ни странно, я не опоздала, но приехала в притык. Еще в машине я открыла рабочее приложение, так что, приблизившись к служебному входу, не теряя времени, сканирую свой QR-код. Да, безопасность здесь ого-го и мое почтение. Не зря Артем на собеседовании несколько раз упомянул, что анонимность и сохранность посетителей и работников у него на первом месте. Я не поверила и первые пару недель стажировки шарахалась от гостей как от чумных. Пока Альбина не вызвала меня на серьезный разговор. Сказала, чтобы я взяла себя в руки и прекратила истерить или писала заявление об увольнении. Нужны были деньги, пришлось расслабиться и получать удовольствие, как говорится. Металлическая дверь открывается с противным писком, пропуская в тускло освещенный коридор. Миную гримерки танцовщиц и вхожу в раздевалку а-ля комната отдыха для персонала. Таких в клубе две — большая для официанток и барменов и поменьше, но комфортабельнее для администраторов. Обе свои формы я теперь храню во второй. Кто же откажется от большого дивана и отсутствия очереди в душ. — Наконец-то хоть кто-то появился, — встречает меня недовольное восклицание. — И тебе привет, Альбин. Вообще-то наша управляющая адекватная. В меру добрая, в меру строгая. Всегда готова помочь, но на шею сесть не позволит. Эффектная брюнетка почти четыре года строит здесь персонал. Но судя по ее всклокоченному виду, что-то случилось. — Полин, некогда переодеваться. Сходи быстренько проверь чистоту ВИПов и особенно третьего. — Я сегодня не админ. — Да знаю я. Но Жаннки еще нет. Сегодня все решили опоздать. Больше вопросов не задаю, иду на проверку. Такой Альбину я видела всего дважды и оба раза Артема и его зама не было в клубе. По служебному коридору выхожу справа от бара, где Вовка начищает стойку до зеркального блеска. Его можно проверять, я все равно не найду ни единого пятнышка на бокалах. Иду к первым ВИПам. Они расположены на первом этаже на небольшом возвышении и отделены от танцпола толстым волнистым стеклом. Не завидую уборщицам, которые отмывают его после каждой вечеринки. Дальше поднимаюсь во второй ВИП, нависающий над танцполом. И следом в третий — полноценный второй этаж. Мой главный кошмар первых рабочих недель. Ряд отдельных помещений, где обычно собираются богатейшие и влиятельные представители городской элиты. В каждом помещении по две комнаты. Первая ничем непримечательна: большой прямоугольный стол, в центре пилон для стриптизерш, диваны по периметру. А вот во второй творятся блядство, разврат, наркотики. Я так боялась, что какой-нибудь толстосум затащит меня туда и никто не поможет. И его не остановит черный бейджик на моей груди, означающий, что меня трогать нельзя. Такого еще ни разу, слава Ктулху, не было. Артем выдрессировал гостей. Судя по слухам, у него очень влиятельная семья, и ни один гость не смеет ему перечить. Кто-то из девчонок шепнул, что есть связь с криминалом. Вернувшись в раздевалку, застаю управляющую с телефоном у уха. Она звонит кому-то не переставая, но после очередного безрезультатного набора, раздраженно бросает телефон на диван и падает рядом. — Альбин, хватит так нервничать. Достаю из рюкзака косметичку и подхожу к единственному зеркалу. Другие девчонки обычно красятся дома. Но я не хочу идти по общаге с ярким, немного вульгарным макияжем. Пойдут ненужные сплетни. Поэтому приезжаю всегда пораньше. — А как не нервничать, — восклицает Альбина. — Все работники должны приходить за час до открытия. Дорисовав вторую стрелку, я поворачиваюсь к брюнетке. — До открытия пятьдесят три минуты. Не переживай, все успеют. А ты опять психуешь, потому что клуб остался на тебе. — Артем нашел время свалить, — бурчит Альбина и скрещивает руки на груди. — Ты каждые выходные открываешь клуб, а Артем из кабинета носа не показывает. Что он есть, что нет — ты справишься. — Ладно, — плечи брюнетки немного расслабляются, — в крайнем случае можно позвонить. Через десять минут начинают подтягиваться опоздуны, а через полчаса в служебках стоит гвалт женских голосов. Танцовщицы делят костюмы, официантки спорят кому какой стол достанется, а я как раз заканчиваю наводить марафет и переодеваюсь, критично рассматривая себя в зеркале. Темные тени, удлиненные стрелки и яркая помада делают меня более хищной и развратной. И форма, состоящая из пышной многослойной юбки и жилетки, довершает образ. Ах да, чуть не забыла. Маска кошки, закрывающая всю верхнюю половину лица до самой макушки и черный бейджик с чужим именем. Анонимность — одно из важнейших правил Эль Рояль. Конечно, если сама не захочу быть узнанной. 17 Полина В полной мере нехватку персонала я ощутила ближе к трем ночи. С тех пор как двери клуба открылись в одиннадцать, я еще ни разу не присела. Хорошо, что мы не курсируем по этажам, чтобы гости могли сделать заказ, иначе я бы рухнула с лестницы. Ноги гудят от высоких каблуков, в глазах рябит от ярких вспышек, голова разрывается от громкой музыки. Чувствую, завтра ничто не сможет вытащить меня из постели. В другом конце зала стоит Лина — богиня с внешностью афроамериканки, поистине русским характером и с вымученной улыбкой на лице, отражающей мою собственную. Она жестом показывает, что готова отпилить себе ноги, и я киваю, показывая, что сама готова сделать тоже самое. Перевожу взгляд на первый ВИП. Хотелось бы оказаться на их месте. Кроме тех, кому явно не по карману это заведение. На их столах нет ничего, кроме самых дешевых напитков. Интересно, стоило ли посещение Эль Рояль таких трат. Недешевый вход плюс депозит за столик. Не проще ли было сходить в менее пафосное место? Я бы предпочла что-нибудь попроще. А вот вдух девушек за пятым столиком точно все устраивает. Они во всю флиртуют и чуть ли из платьев не выпрыгивают, привлекая внимание мажоров, у которых стол ломится от еды и самого дорогого алкоголя. Некоторых ребят я видела в универе. И если бы не яркий макияж и маска, уже бы сидела под лестницей. Один из мажоров взмахивает рукой. Превозмогая боль в ступнях, лавирую между танцующими, приближаясь к столику. Парень ощутимо хватает меня за предплечье и тянется ближе к моему уху. Краем глаза замечаю, как напрягается охранник в ожидании знака помощи, если что-то пойдет не так. Безопасники здесь как Церберы следят за нами, иначе Артем никогда не смог бы так уверенно гарантировать безопасность. И нажил кучу проблем, если бы кто-то из работниц написал заявление. Не спешу звать охрану. Мажоры не в курсе, что к официанткам лишний раз лучше не прикасаться, потому что не доросли до закрытых развлечений. По мнению Артема молодые люди слишком болтливы и хвастливы, чтобы их допустили к привилегированным комнатам. Он тщательно проверяет мужчин и женщин, прежде чем ввести их во внутренний круг. Обычно это люди старше двадцати пяти. А уж какой скандал может быть, если один из мажорчиков столкнется со своим папашей, развлекающимся на стороне. — Анечка, — пыхтит перегаром парень. Сегодня из общей коробки я вытянула это имя. — Слушаю вас, — говорю вежливо. — Анечка, во сколько ты заканчиваешь? — Вы что-то будете заказывать? — игнорирую его вопрос. — Да, — он пихает мне в вырез пятитысячную купюру, — тебя на десерт. Пахабно ржет и дергает за руку, пытаясь усадить к себе на колени. Упираюсь в стол и смотрю на охранника, который тут же срывается в нашу сторону. Мажорчик до последнего не замечает приближение амбала, пока тот не вырастает за моей спиной. — Девушку отпусти, — басит шкаф, и горе-ухажер тут же сдувается. Во взгляде появляется толика осмысленности, и парень поднимает руки будто сдается. Растираю предплечье. Теперь синяк останется. — Эй, деньги верните, — доносится в спину, когда охранник подталкивает меня прочь от пьяной компании. — Моральный ущерб, — рявкает мой спаситель, подкрепляя слова грозным взглядом. Собираюсь вернуться опять к лестнице, как меня останавливает Альбина. — Полин, иди отдохни немного. А то ты к концу смены рухнешь. Смотрю на нее как на божество и срываюсь в служебку. Как только за мной закрывается дверь, и стихает музыка, туфли летят в угол, а я на диван. Маску тоже снимаю. Из-за ее жесткой конструкции очень сильно болят скулы. Вот он Рай. Вытянуться в полный рост и полежать в тишине. Ставлю таймер на двадцать минут. Больше совесть не позволит, другим девчонкам тоже нужен отдых. Не проходит и пяти минут блаженства, как начинают жужжать смарт-часы, оповещая, что во вторую комнату третьего ВИПа требуется официантка. Странно, ее же Светка обслуживает, а за мной закреплена вторая. Но там спокойные дядечки, решающие бизнес-дела в неформальной обстановке. Они сделали огромный заказ, попросили их не беспокоить, и не высовываются. Ну ладно, делать нечего. Со стоном напяливаю орудия пыток. Ненавистная лестница, и я тихо открываю дверь. В комнате темно. Тускло подсвечивается только стол и немного ярче круглая сцена с пилоном. А, теперь понятно, куда запропастилась Светка. Она танцует стриптиз, развлекая трех парней и трех девушек. До профи ей далеко, но Светка очень старается сексуально извиваться, избавляясь от жилета. Заметив меня, она игриво подмигивает, и я посылаю ей ободряющую улыбку. Завидую ей немного. Я не такая смелая и раскрепощенная и так бы не смогла. Стараясь не споткнуться в полумраке, подхожу к столику и, наконец, внимательнее рассматриваю посетителей. Отработанная месяцами вежливая улыбка тут же сползает с моего лица. Тот же профессионализм не дает материться в голос. Лучше бы я держалась подальше от этой комнаты. 18 Полина Не могу дышать. Сердце колотится как бешенное. Паника сковывает разум. Прикрываю глаза. Надо успокоиться. Сколько мажоров из универа я встречала в Эль Рояль? Да, каждого второго. Но проблема в том, что они никогда не поднимались выше второго ВИПа. Очнись, Полина, какая разница куда они поднялись. Пусть хоть с голыми жопами бегают, хоть теребункулы друг другу теребят. Тебе надо улыбаться и работать. Никогда не узнавали и сейчас не узнают. Меня пока что не заметили, все заняты своими делами. Девушки жмутся к парням, стараясь перетянуть внимание на себя. Егор что-то печатает в телефоне, убирая с себя руки спутницы. Денис равнодушен ко всему происходящему, он будто смотрит вне куда. Бедняжка рыжая уже практически на него залезла и наглаживает бедро, приближаясь к паху, а он все еще в прострации. И только Максим, широко раскинув татуированные руки на спинке дивана, с интересом следит, как Светка медленно спускает юбку с бедер. Не хочется нарушать интимную тишину комнаты, хочется сбежать по-тихому и прислать другую официантку. Но это будет ребячеством, а я предпочитаю чувствовать себя профессионалом. Покашливаю и снова растягиваю губы в улыбке. Надеюсь, она не выглядит как оскал полоумной. — Здравствуйте, что будете заказывать? На меня устремляются шесть пар глаз. Девушки настораживаются. Боятся, что я присоединюсь к Светке, что ли? Смешные. Егор смотрит мельком, Макс расплывается в широкой улыбке, а в глазах Дениса мелькает искра интереса. Он слегка склоняет голову в бок, не сводя с меня ледяного взгляда. У меня и так поджилки трясутся. Не знаю, где берутся силы, смотреть прямо в его ледышки. А он будто насквозь меня видит. Не дождавшись ответа, вопросительно смотрю на Макса, которого больше интересуют мои ноги. На работе у меня срабатывает что-то вроде психологического блока, и я не обращаю внимания на подобное. Не зря мы все носим маски и большинство используют чужие имена. Выйдя на смену, мы словно становимся другими людьми. Поэтому меня довольно быстро перестала смущать форма. И поэтому девушкам легче дается оказание дополнительных услуг. Та же Светка сейчас танцует не потому, что ей нравится, у нее больная мама, которой нужен постоянный уход. — Кхм… — поочередно смотрю на гостей, — вы будете что-нибудь заказывать? Девушки переглядываются и наперебой начинают делать заказы. Забиваю блюда и напитки в приложение. — Это все? — Нет, — вдруг говорит Максим, — присоединишься к своей коллеге? Он кивает головой на Свету. Я отрицательно качаю головой и указываю пальцем на бейдж. — Да, брось. Макс пружинисто поднимается и подходит ко мне вплотную. Приходится задрать голову, чтобы смотреть ему в лицо. Не знаю почему, но я не чувствую от него опасности. У Макса такой мальчишеский вид. Мне кажется, что он все делает, чтобы подурачиться. — Мы хорошо заплатим. — Хотите добавить к заказу что-то еще? Мне нужно возвращаться к работе. — Хотим добавить тебя к танцу. — Нет. — Но… — Макс, тебе сказали нет, — перебивает Денис и подходит к другу, кладя руку ему на плечо. Максим лишь усмехается и возвращается к своей спутнице, усаживая ее на колени. Кажется, он уже забыл о моем существовании. Денис занимает место друга. И теперь я чувствую опасность. Он стоит точь-в-точь там же, где минутой раньше стоял Макс, но ощущение, что гораздо ближе. Его энергетика подавляет. — Мы добавим к заказу самый дорогой виски, — тихо говорит Денис. — Полина. 19 Денис Ничего себе как малышка побледнела. Надеюсь, в обморок не грохнется. Да, солнышко, я знаю кто ты. Напяль на себя все что угодно, размалюй лицо как угодно, я все равно тебя узнаю. Ее глаза настолько запали в душу, что я не спутаю их ни с чьими другими. Слишком запали. Это, пиздец, как бесит. Она меня бесит. Весь ее притягательный, невинный, сладкий вид бесит. Я опять запал на дешевку. Лицемерную суку, которую интересуют только деньги. Страх в ее глазах вызывает злость, усугубленную алкоголем. Я как наяву вижу, что беру Полину за плечи и хорошенько встряхиваю, чтобы мозги встали на место, чтобы перестала продавать себя ради… А ради чего собственно? Не хочу сейчас об этом думать. Да и какая разница? Шлюха, она и есть шлюха. Плавали — знаем. Всегда найдется причина прыгнуть к другому в койку. По-моему, Полина что-то говорит, вижу, как шевелятся ее пухлые губы. Но я так пьян, зол и так сильно хочу ощутить их вкус, смять, прикусить, что в ушах стоит гул. Она разворачивается и бросается к двери. Секунду туплю и спешу вдогонку. Выталкиваю ее наружу подальше от лишних глаз и прижимаю к противоположной стене. — Куда спешишь, Полиночка? — Я уже вам сказала, вы меня с кем-то перепутали, — опять тычет в свой бейдж. — Меня зовут Аня. Врет до последнего, а глазки так и бегают. Хреновая из тебя актриса, маленькая. Шагаю ближе, и она упирается ладонями мне в грудь. Думает, сможет оттолкнуть. Наивная. В нос ударяет нежный запах ее духов. Не удержавшись, упираюсь в стену по бокам от Полининой головы и склоняюсь к макушке, вдыхая глубже. — Отпустите, — лепечет она, — или мне придется вызвать охрану. — А с каких пор мы на «вы»? — шепчу ей в ухо. — Ты меня голым видела, это неким образом сближает. — Ничего я не видела, — толкает меня. — Отпустите. Ух, какая боевая. А глазки-то как сверкают. — Ты мне за пощечину должна. Надо бы отработать, — провожу руками по ее плечам. — Сколько ты берешь? Заплачу вдвое больше. Слегка касаюсь губами нежной шеи, по которой тут же расползаются мурашки. Как я уже говорил, хреновая из тебя актриса. Полина может сколько угодно притворяться, что я ей не нравлюсь, но тело не обманывает. Ее влечет ко мне, но она продолжает ломаться. И тут меня накрывает новая волна злости. Я не понимаю, что за игру она ведет. Продает себя другим, а от меня нос воротит. Тормоза срывает окончательно. Гнев туманит разум, и я перестаю себя контролировать. Руки сами оказываются под короткой юбкой, сжимают упругий зад. Губами сильнее впиваюсь в шею. Кусаю, зализываю укус. Не могу остановиться. Полина вскрикивает, толкается сильнее. Но куда ей против меня. Она зачем-то хватается за свое запястье и срывает смарт-часы. Решила отбиваться ими? Рассмеялся бы, но слишком занят. — Просто скажи сколько? — хриплю в Полинину шею. — Отпусти, хватит, — истерично кричит. Вдруг слышу чей-то крик и меня буквально отбрасывает от Полины, а перед глазами вырастает амбал из охраны. — Какого хера? — ору на него. — Денис Олегович, нельзя трогать девушек с черным бейджиком. Даже вам. — Сегодня черный, завтра белый. Не спуская с меня глаз, охранник говорит Полине уходить, а меня толкает в грудь, когда я дергаюсь за ней. Остается только проводить хрупкую спину девушки, убегающей по лестнице вместе с той, которая недавно для нас танцевала. — Денис Олегович мне придется рассказать об инциденте Артему Олеговичу. — И что он сделает? — нагло ухмыляюсь. — Поставит в угол? — Надеюсь, воспользуется ремнем, — спокойно отвечает амбал и уходит. Ну, мы еще посмотрим, кто этим ремнем получит. Разворачиваюсь, чтобы вернуться на вечеринку и сталкиваюсь с Егором. — Зря ты так, — говорит он. — Это почему же? Чем я хуже остальных ее клиентов? Меня шатает, и друг вовремя хватает за локоть, помогая дойти до дивана. — Уходите, — командует Егор, обращаясь к эскортницам. Они без возражений встают. Артем хорошо их выдрессировал. — Эй, — возмущенно восклицает Макс, — зачем прогнал? — Тебе нормальных девчонок мало? — спрашиваю, еле ворочая языком. — Оплаченной захотелось? Блядь. Вот это меня развезло, и так резко. Со мной случается, когда превышаю норму. — А сам-то, — рявкает Егор, нависая надо мной, — навалился на девчонку, которая четко сказала нет. У тебя совсем крыша протекла?! — Это была она. Полина. — Та самая желтоглазая? — оживляется Максим. — А зачем напал? — Потому что она ему отказала, — объясняет Егор, падая на диван. — Протрезвей и извинись. — Да пошел ты! — рявкаю на друга. Нотации он решил мне почитать. Шатаясь из стороны в сторону, ухожу, громко хлопнув дверью.
20 Полина
— Полина, что случилось? Альбина уже не первый раз задает мне этот вопрос, а я и слова сказать не могу. Тело трясет, в голове сумбур. Но, что удивительно, не плачу. — Вот. Светка впихивает мне стакан воды и помогает попить, рассказывая Альбине то, что видела. — Полин, — управляющая сжимает мое плечо, — этого не повторится. Я доложу Артему, его больше пустят. Я киваю, давая понять, что услышала. Надеюсь, всем троим закроют доступ в Эль Рояль. Альбина отсылает Свету работать, а сама присаживается рядом со мной на диван и аккуратно берет мою левую руку. Не понимаю, зачем она это делает. Хочет поддержать? Ответ приходит сам собой, когда кисть обжигает резкая боль. Альбина обрабатывает царапину ваткой с перекисью. Видимо, дернув магнитный браслет часов, я случайно расцарапала руку. Жуткая паника затуманила разум, когда я не смогла оттолкнуть Дениса, даже боли не почувствовала. Благослови Ктулху, того кто разработал наше приложение. С ним синхронизируются часы, и если их снять и не отменить тревогу, то в течении минуты прибегает охрана. Бывало, что посетители хватали за руку, но проверять систему с часами еще не приходилось. Знающие, завидев черный бейджик, отступали. Остальным хватало предупреждения, что я позову охрану. Давно не было так страшно. Последний раз был в одиннадцать лет. Первая ночь в детдоме. Как только я уснула, на меня накинулись соседки по комнате. Они били и обзывались. Изодрали мою одежду, отобрали единственную мягкую игрушку, потому что посчитали мои вещи лучше их. — Если не сможешь работать, — мягкий голос Альбины вырывает меня из воспоминаний, — езжай домой. Полтора часа мы как-нибудь продержимся. — Скажу минут через десять. Я еще слишком плохо соображаю. — Хорошо, — брюнетка убирает аптечку. — Завтра у тебя по графику смена. Отработай ее в баре. Бар на цокольном этаже не такой пафосный и в нем нет ВИПов. Возможно, это неплохой вариант. Смогу собраться с мыслями. Обычно я работаю там только в будни до двенадцати. Если смена выпадает на пятницу или субботу, то здесь. Это очень удобно. Работа есть всегда. — К тому же, — добавляет строго Альбина, — тебе пора обновить маникюр. Не сделаешь к выходным, на смену не пущу. Рада, что она переключилась на рабочий тон. Я привыкла к железной леди, и из-за ее жалостливого взгляда, хотелось расплакаться. Согласно киваю, и Альбина уходит. Она ведь и правда может не пустить. Работники клуба должны выглядеть безукоризненно. Макияж, маникюр и никакой лишней растительности на теле. Не зря нам предоставляется скидка в одном из лучших салонов города. Когда Ирка о нем узнала, всерьез задумалась вернуться и согласиться на работу. Но увидев, какая замученная я иногда возвращаюсь, решила, что скидка не стоит таких мучений. Смену я все-таки заканчиваю, но ощущение словно я вернулась в первые недели работы. Шарахаюсь от посетителей и вздрагиваю, когда часы начинают жужжать. В третий ВИП больше не поднимаюсь, на сегодня с меня хватит приключений. * * * Ожидая автобуса, я чувствую, как меня все сильнее трясет от холода. Светка не смогла промолчать и по очень-очень большому секрету рассказала всем о том, что видела. Еще и подробности придумала. Девчонки поохали-поахали и начали по одной приходить, чтобы пожалеть и узнать подробности. Я не выдержала, и чтобы не наорать на кого-нибудь, сбежала, плохо просушив голову после душа. Теперь мерзну. Нужно было не экономить и вызвать такси. Но с чаевыми сегодня не густо. Их уже перевели на карту, и мне по-прежнему не хватает заплатить за курсы. Если до десятого не насобираю, с ними можно попрощаться. И с кучей денег, отваленных за прошлый год тоже. Накладно будет восстанавливаться в следующем году. Оглядываюсь по сторонам, убеждая себя, что высматриваю автобус, но на самом деле у меня дурацкое чувство, что за мной наблюдают. Похоже после выходки Шувалова моя паранойя усилилась. С этим надо завязывать, или скоро придется не на квартиру копить, а на психолога. В понедельник обязательно схожу к Санычу и узнаю на счет секции. Пока я ее посещала, чувствовала себя увереннее. А сегодня не смогла дать отпор. Все приемы вылетели из головы. Надеюсь, занятия все-таки возобновят и помогут телу натренироваться и реагировать на автомате. В рюкзаке пиликает телефон. От увиденного на экране мои глаза готовы вывалиться и пасть смертью храбрых под колесами, подъехавшего автобуса. Перевод от Денис Олегович Ш. + 100 000 ₽ Прости. Не знаю, что на меня нашло, но в любом случае, я не должен был так себя вести. 21 Полина Я просыпаюсь в полной тишине. Нащупав телефон на маленькой полке над головой. Ого, я проспала будильник и время почти двенадцать. Вчера я вымоталась сильнее, чем предполагала. И Ирка почему-то не разбудила. Потягиваюсь и осматриваю комнату. Иркиной сумки нет, она куда-то ушла. Вставать не хочется, ноги болят, будто я из Владивостока пешком шла, но голод мотивирует получше любого коучера. Умываюсь, беру все для овсянки и топаю на пустую кухню. Хорошо здесь в субботу. Большинство уехали к родителям, можно спокойно разложить продукты на столе, нет очереди к плитам или раковине. Зажигаю газ под кастрюлей и вдруг взгляд падает на царапину на запястье, что напоминает о сегодняшней ночи. Я не должен был так себя вести. Конечно, не должен. И не должен был оставлять синяки на бедрах. Заметила их, когда переодевалась ко сну. Пришлось надеть пижамные штаны. Пока ехала домой, решила, что верну деньги. Смотря на такую огромную сумму, не могла отделаться от ощущения, что это я совершила что-то плохое. Мне от Дениса ничего не нужно. Уверена, он решил откупиться, чтобы держала язык за зубами. Но я и так собиралась молчать. Выступать против Шуваловых себе дороже. И на работе могут возникнут проблемы. С большой вероятностью Артем меня уволит и не станет вмешиваться. Чем больше я думаю о произошедшем, тем сильнее убеждаюсь, у Дениса протекает крыша. Может, он закинулся чем-то кроме алкоголя. А может биполярочка. Как Ден меня вообще узнал? — Эй, ты молоко выпарить решила? — голос незнакомой девушки возвращает меня в реальность. С грехом пополам довариваю кашу и возвращаюсь в комнату. В понедельник сниму деньги, найду Дениса в универе и все верну. И больше мы точно не увидимся. По крайней мере я приложу все силы, чтобы так и было. — Привет, — встречает меня веселая Ирка, — у меня потрясающая новость. — Привет. Где ты была? — Сейчас расскажу. Поделишься кашкой? Накрываем на стол и садимся. — Мне сегодня утром позвонила одна знакомая, — восторженно начинает подруга, — в нашем ТЦ планируется закрытый показ. Одна из моделей заболела. Я ездила на срочный кастинг и меня утвердили. Сейчас поем, соберусь и обратно. — Не понимаю твоего восторга. Ты же уже участвовала в подобных. — Не совсем. Это шанс для всех участников подняться на новый уровень. Если показ пройдет хорошо, и влиятельные гости останутся довольны, с дизайнером подпишут контракт. И модели поедут с ним в Москву на двухдневный мега-показ. А это шанс засветиться. — А шанс засветиться означает, что ты бросишь универ и переедешь в столицу? — спрашиваю и затаиваю дыхание. Я эгоистично не хочу терять подругу. Знаю, что это неправильно. Наоборот, надо порадоваться за нее. Но у меня больше никого здесь нет. И не уверена, что в ближайшее время я заведу кучу друзей. Мне это слишком сложно дается. — Конечно, нет, — заверяет Ирка. — Мне нравится работать моделью, но я хочу получить образование. Да, и отец если узнает, заберет меня отсюда и запрет до пенсии. Ирка рассказывала, что ее отец очень властный и до последнего не разрешал ей переехать, настаивал на том, чтобы она училась в их местном универе. Только рейтинг ВУЗа и уговоры мамы изменили его решение. — Я постараюсь совместить, — говорит Ира, — если не получится, вот тогда и буду что-то придумывать. Чуть не забыла, — подруга достает из сумки черный с золотым тиснением прямоугольник, — пригласительный на показ. Ты придешь? Беру пригласительный и смотрю на время. Начало в восемь. — Могу заскочить на пару часиков. Мне на смену к одиннадцати. — Показ продлится всего час. Потом небольшая вечеринка, — поясняет Ирка, — все будут пить шампанское и обсуждать мероприятие. В неформальной обстановке решится судьба дизайнера. Как у тебя смена прошла? — неожиданно меняет тему. Я чуть не давлюсь кашей. Рассказываю кратко, не упоминая об инциденте с Шуваловым. Незачем ей знать. Только лишнее волнение перед важным событием. Все равно уже ничего не изменить. А еще боюсь, узнав о деньгах, Ирка начнет уговаривать меня их оставить. Особенно, когда узнает, что я хочу у нее занять. Еще больше боюсь, что у нее получится. Мне не хватает на курсы, Ритка скоро опять начнет клянчить, бабушке надо помочь (с ее-то маленькой пенсией), моральный ущерб в конце концов. Но я не смогу смириться, что меня купили. Я справлюсь сама. 22 Полина Очень странно находиться на третьем этаже ТЦ, когда вместо очередей к кассам кинотеатра люди ходят в платьях от кутюр. Сами кассы превратились в фуршетный стол. А вместо фуд-корта установили длинный подиум. — Я думала, гостей будет гораздо меньше, — говорю Ире. Мы стоим в стороне от всей толпы, потому что на ней только шелковый халатик. — Я тоже. Рассчитывала на десять-пятнадцать влиятельных шишек, а тут… — нервным движение она поправляет, локон все время падающий на глаза, и строит умоляющую мордашку. — Принеси мне бокал шампанского. Что-то я волнуюсь. — Ты уверена, что напиться перед показом — хорошая идея? — спрашиваю скептически. — Я не собираюсь напиваться. Всего один бокал. Для храбрости. Возможно, один бокальчик не повредит. Ирка уже вся издергалась, очень волнуется. Рассматриваю разнообразие закусок. Подруга последний раз ела кашу в обед, надо ей что-нибудь взять, чтоб не развезло. Накладываю немного фруктов, не обращая внимание, на подошедшего парня, пока он не говорит: — Здравствуй, Полина. Перевожу на него взгляд, и брови дергаются от удивления. — Здравствуй, Егор. Что он тут делает? Не думаю, что он как-то связан с модельным бизнесом. Осторожно оглядываю помещение, надеясь, что не увижу его психованного друга. — Не буду ходить вокруг да около, спрошу прямо, — Егор скрещивает руки на груди, и темно-синяя рубашка чуть ли не трещит. — Денису ждать от тебя проблем? Денису от меня? Неужели Егор из тех, кто считает, что девушка, надевшая короткую юбку, провоцирует парней и сама виновата в нападении на нее. И теперь защищает друга. Адвокат Дьявола, мля. Разворачиваюсь к Егору всем корпусом и тоже скрещиваю руки. Зря он меня разозлил, я себя в обиду не дам. — А мне от него? Он не решит закончить то, что начал в Эль Рояль? Карие глаза Егора темнеют от злости, и он шагает ко мне, угрожающе нависая. Зря я нарываюсь. Парень почти на голову выше и в два раза шире. Кто знает, что они с дружком принимают? Может, они оба неадекватные. — Ден не насильник. — Мои синяки говорят об боратном, — говорю ровно. Какая я умничка. Только сердце готово пробить грудную клетку и ладони вспотели. — Ты получила деньги, — рычит Егор. — Постарайся не попадаться Дену на глаза. — С удовольствием, когда верну подачку. — Довольствуйся тем, что получила и не подходи к… — Егор, — окликает женский голос. Поворачиваюсь на звук. В нашу сторону спешит эффектная русоволосая девушка. Красивая, с идеальным макияжем, тонкой талией и длинными ногами. Она похожа на фарфоровую куколку: изящная, нежная, хрупкая. Взгляд Егора остается таким же колючим, хотя он растягивает губы в приветливой улыбке. — А я тебя везде ищу, — девушка легко целует парня, и он кладет руку ей на талию. Девушка кажется милой, но когда серые глаза сосредотачиваются на мне, режут как сталь. — Я Маша Рулинская — дизайнер, — она протягивает мне руку с фальшиво-милой улыбкой и обдает запахом очень резкого горького парфюма, который забивает нос и вызывает желание чихать. Странное сочетание. — Полина, — пожимаю ее руку, — пришла поддержать подругу, которая меня уже заждалась. Извините. Хватаю шампанское, тарелку с фруктами и сбегаю от этой парочки. Их взгляды напрягают, особенно Машины. Она словно надела маску милой девочки и скрывается за ней. Но не зря говорят глаза — это зеркало души. Еще не придумали таких линз, которые скрыли бы сущность человека. А еще меня напрягает аромат. У меня есть теория. Возможно, это моя выдумка, не имеющая под собой каких-либо подтверждений. Но мне кажется, что туалетная вода неким образом отражает характер. Ирка яркая, веселая, беззаботная, немного наивная, но в то же время ответственная, верная, всегда готова помочь. И она любит сладкие цветочные запахи с примесью фруктов. Я же много лет не изменяю сладковатому цветочно-древесному аромату. А горечь, что до сих пор раздражает слизистую, подошла бы больше Лизке. Наша соседка очень любит подставлять, бить исподтишка. Ничего не говорит в глаза. Встряхиваю головой, отгоняя ненужные мысли. Все больше убеждаюсь, что нужно приложить все силы и держаться от мажоров подальше. 23 Полина Гонять официанток в баре сложнее. К концу смены они начинают ныть и могут огрызнуться и на меня, и на гостей. Если бы они вели себя так в клубе, уже потеряли бы работу. Меня они не любят, считают, что, работая наверху, я получаю больше привилегий. Ага, в виде синяков на жопе. Но я им немного завидую. Если бы Жаннка по пьяни не позвала работать сразу в клуб, то я прошла бы стандартный путь по карьерной лестницы. Поработала в баре, если бы руководство меня отметило, повысили до клуба. И уже потом рассказали о третьих ВИПах. Здесь нет формы, кроме рубашки с логотипом бара. Работать можно в балетках или в кроссовках. А еще зарплата меньше и чаевых мало. * * * Возвращаясь в общагу, мечтаю только о постели. Но меня ждет облом вселенского масштаба. — Ир, что происходит? На обеих кроватях лежит какая-то одежда. Кажется, подруга выпотрошила свой шкаф. — Рулинская на радостях и пьяную голову расщедрилась и после вечеринки подарила нам свою коллекцию. Мне досталось больше всех, — Ирка весело подмигивает, — потому что остальные уехали с вечеринки раньше. — Рада за тебя, — говорю устало, садясь на стул, — но я спать хочу. — Сделай чай, — подруга будто не слышит, — я еще сладостей принесла. И часть одежды твоя. — Мне не надо, — возражаю, щелкая кнопку чайника. — А я не спрашиваю, — Ирка поднимает за бретельки шелковый бордовый топ, прикладывает на себя и кладет на мою кровать. — Не возьмешь ты, придется ходить по общаге и раздавать. Многое мне не подходит ни по размеру, ни по фасону. — Похоже на подачку, — бурчу я, кидая чайные пакетики в кружку. — Блядь, Полина, — рявкает Ира, раздраженно блестя глазами, — это халявный шмот, который я хочу отдать подруге. Или, по-твоему, я поберушка, которая готова собирать все подряд? — Конечно, нет! Прости. Но ты работала, и тебя отблагодарили. А я что? — Ты моя лучшая подруга. Сегодня повезло мне, и я хочу поделиться. Завтра повезет тебе и, уверена, ты поступишь так же, — она упирает руки в бока. — Повторю, на возьмешь ты, раздам общаге. Я встаю и обнимаю разбушевавшуюся блондинку. — Слишком серьезный спор для шести утра. Что ты для меня отложила? Ирка взвизгивает и с энтузиазмом начинает показывать. * * * С огромной суммой в рюкзаке я чувствую себя неврастеничкой. Даже Ирка заметила мою дерганность, хотя я ничего ей не рассказывала. К сожалению, по понедельникам у нас две пары в потоковой аудитории с часа дня. Я никак не окажусь в корпусе, где учится Шувалов. И закончил он уже, наверное. Старшие курсы учатся с утра. С технической механики нас отпускают немного раньше, и Ирка предлагает сходить в столовку выпить кофе. В коридорах пусто, я, немного помявшись, решаюсь на неловкий разговор. — Ир, у тебя взаймы не будет. — Много? — Много. Мне на курсы не хватает почти двадцать тысяч. — Мне за показ в пятницу заплатят. Смогу дать. — Завтра последний день. Мысль придушить свою гордость и оставить деньги Шувалова кажется все заманчивее. Пока я не замечаю его в конце коридора. Он над чем-то весело смеется, пропуская друзей в аудиторию. Все-таки Ден очень красивый, а когда вот так смеется еще и милый. — Ир, займи нам места, я сейчас подойду. Я потом все объясню. Подруга сворачивает к столовой, а я быстрым шагом подхожу к аудитории. Прислушиваюсь, не идет ли там лекция, но кроме смеха парней ничего не слышу. Вытираю о джинсы ладони, вспотевшие из-за страха, и поворачиваю ручку. Смех тут же прекращается. Сосредотачиваюсь только на Денисе, и иду к нему на подгибающихся ногах. — Вот, — протягиваю пачку денег. Он смотрит на мою руку, но забирать не спешит. — И зачем они мне? От неловкости ситуации хочется провалиться сквозь землю. И взгляды парней усугубляют ситуацию. Максу весело, я для него забавная зверушка. Егор смотрит как на тупицу. Ден злится. — Мне тоже не нужны. — Мусорка там. Ден кивает на дверь и отворачивается к своим друзьям, давая понять, что разговор окончен. Но раз уж я приперлась, выставила себя идиоткой, то так просто не сдамся. Дергаю Шувалова за руку и впихиваю ему деньги. — Мне не нужны подачки. Ясно? — Ладно, — на удивление быстро соглашается Ден. Я облегченно выдыхаю. Наконец, мне удалось донести до мистера Упрямство хоть одну свою позицию. Но вдруг Денис делает несколько широких шагов и открывает настежь окно. — Даю штуку, что попаду в мусорный бак, — обращается к своим друзьям. Егор никак не реагирует, безразлично наблюдая, а Макс подходит ближе к Дену. — Дам пять, если попадешь в того придурка. — И подарить ему сто тысяч? — Вы что больные?! — не выдерживаю я. — Либо их берешь ты, либо они летят в окно, — тон Дениса не оставляет сомнений, он так и сделает. — Хорошо, — кладу деньги в рюкзак. — Надеюсь, это последняя наша встреча. 24 Денис Как же она меня бесит! Надеюсь, это последняя наша встреча. Надеется она. Строит из себя невинность. Поломалась пять минут, показала какая она принципиальная, и схватила денежки. Сука. — Ты решил от нее откупиться? — спрашивает Макс. После ухода Полины его напускная веселость померкла. Для других он веселый беззаботный дурачок. Для нас с Егором человек с израненным нутром. — Опередил ее шантаж. Уверен, она рассчитывала на сумму побольше, но я и так переплатил. — Ты потерял голову, — говорит Егор, — возможно, девчонка права, и тебе стоит держаться от нее подальше. Возможно и так, но есть одна проблема — я не хочу. Меня бросает из крайности в крайность. Я либо пересплю с ней, либо подпорчу жизнь. В любом случае ни один из вариантов не подразумевает держаться подальше. — Я сам решу. Валите уже домой. Парни уходят, и я остаюсь ждать препода в одиночестве, размышляя, что щелкает в голове человека, что он готов на все ради денег? Что может сподвигнуть идти по головам, предавать друзей, себя, свои принципы? Писюха провела в детдоме полгода, может это ее сломало? В кармане вибрирует телефон. Отец не оставляет попыток дозвониться. Сейчас сбросит и начнет строчить сообщения с приказом взять трубку, потому что у него очень срочное дело. Я знаю, что он заведет разговор про мамин бизнес. Но отец не хочет менять условия, а я не собираюсь на них соглашаться. Отключаю звук полностью и ухожу за кофе. В столовой он паршивый, но лучше, чем ничего. Радуюсь короткой очереди. Через пять минут тут будет не протолкнуться. От нечего делать осматриваю большое помещение с квадратными колоннами. За угловым столиком замечаю Полину с подругой, опять забыл, как ее зовут, сидят, смеются. Весело им, срубили сотку просто так, чего ж не радоваться. В голову приходит дурацкая идейка. Изучая инфу на писюху, я обратил внимание, что она скрывается за образом ботанички. Но проучившись здесь два года, я знаю, что бюджетники-отличники стараются засветиться на различных конкурсах, тендерах и подобном, чтобы их заметили и предложили работу. О Полине я такого не нашел. Даже наоборот, кажется, что она старается не высовываться и не привлекать лишнее внимание. Да, и Лебедев что-то там орал на счет того, чтобы я не смел приближаться к писюхе. Со стаканом кофе иду к столу подружек, но дорогу мне преграждает симпатичная незнакомка. — Привет, Денис, — она щебечет, будто мы лучшие друзья. — Давно хотела тебе отдать. — Что это? — смотрю на матовый конверт бирюзового цвета. — У моих родителей небольшая яхта, — девчонка поднимает руку выше, практически тыча картоном мне в глаз. — Они разрешили отметить там мой день рождения на следующей неделе. Только для избранных. Все, кто есть в столовой смотрят только на нас. — Неинтересно, — шагаю в сторону. — Ты, наверное, не понял, — девчонка преграждает мне путь, — я кого попало туда не приглашаю. — Не заставляй меня быть грубым. Я сказал, мне не интересно. Со всех сторон раздаются смешки. Толпа жаждет зрелищ, радуясь чужому унижению. Девчонка краснеет, но старается не показывать вида, гордо задирая голову, и шагает ближе. — Я обещаю, — понижает голос до интимного шепота, — как именинница я уделяю все свое внимание избранным гостям, исполняя их прихоти. Какой прозрачный намек. И как же мне плевать. Больше интереса вызывает Полинка, которая пытается утащить Барби из столовой. — Повезет твоим избранным гостям, но меня там не будет. Обхожу удивленную девушку и кричу на всю столовку: — Полина, подожди. Писюха вздрагивает и, сделав вид, что обращаются не к ней, тянет Барби усерднее. Что и требовалось доказать. Я нашел твое слабое место. Кое-кому очень не нравится внимание. Под усилившийся гомон студентов, срываюсь вдогонку, с улыбкой Пеннивайза, увидевшего на горизонте Беверли Марш. 25 Полина — Ир, давай шустрее, — тяну подругу из столовой. — Но тебя Ден звал, — упирается она. — Вся столовка его слышала. Мне же житья не дадут. Давай просто свалим. — Куда спешишь? — Денис преграждает нам дорогу. — От тебя подальше. Если ты, конечно, не решил забрать деньги. Краем глаза замечаю удивленный Иркин взгляд. Придется потом все рассказать. — Не решил. Люблю иногда заниматься благотворительностью. Его слова прозвучали обидно и разозлили. Благотворительностью, значит? Ну-ну. Все, кто шел в столовую или из нее будто невзначай останавливаются, стараясь подслушать. Шагаю к Шувалову и шиплю: — А не пойти бы тебе… заняться ею в другом месте. Оставь меня в покое. — Не дождешься, — шепчет Ден и громко добавляет. — Спасибо за подсказку Полина. Еще увидимся. Какую еще подсказку? Вот говнюк. Теперь все будут гадать, что же я такого сделала, и очень долго это обсуждать. Ладно, с последствиями буду разбираться позже. Сейчас главное оплатить курсы и отнести квитанцию в деканат. В среду первое занятие. * * * Вот уже несколько дней я не могу нормально спать. Сегодня пятничная смена в клубе, а я как переваренная пельменина. А главное я не могу понять, что меня гложет. Реферат для Щукиной движется к завершению, к следующему четвергу отшлифую последние недочеты. Рита не звонит, что очень странно. Но внутри будто сидит какой-то червячок и грызет мои нервные клетки. Возможно, все из-за косых взглядов и смешков за спиной. Ирка показывала обсуждение в чате универа. Никто не знает, что за подсказка, но какими-то извращенными путями пришли к выводу, что это связано с интимом. У людей есть конечный ответ, не важно правильный он или нет, и они любым способом притягивают факты именно к нему, как бы бредово они не звучали. Идиоты. Мол, что еще пигалица могла сделать самому Денису Шувалову? Конечно, дать. Больше никаких вариантов. * * * Из служебки администраторов слышно, как девчонки что-то бурно обсуждают. Причем настолько бурно, что это уже напоминает скандал. Решаю сходитьпроверить. Не хватало еще кошачьей драки и ссадин на лицах официанток. — Что происходит? — спрашиваю громко. — Светка — дура. Вот что происходит, — заявляет Диана наша главная танцовщица. Что она вообще здесь делает? — Это ты дура, — орет на нее Лина, — а Светка — молодец. В отличие от тебя у нее в груде доброе сердце, а не бесчувственная мышца, перекачивающая кровь. — Ой-ой, сейчас расплачусь и побегу спасать котяток. Танцовщицы за спиной примы начинают гаденько хихикать, поддерживая самопровозглашенную звезду. Я даже не знаю в чем дело, но уже на стороне Светы. Диана — дрянь. Если она не получает выгоду от любого своего действия, то и пальцем не шевельнет. Если, конечно, не надо кого-нибудь унизить. Отправляю танцовщиц в их гримерку, им уже давно пора переодеваться, и обращаюсь к Светке: — Что случилось? — Вот, — девушка показывает листок с изображением новорожденной девочки, — это дочь моей соседки. Если кратко, ей нужна операция. Я решила помочь, распечатали инфу и принесла сюда. Диана увидела, начала ржать, мол, очередной развод, вас с этой мамашкой надо посадить за мошенничество. А я Алену уже лет пять знаю. Все справки и рекомендации врачей видела. Девочке, правда, нужна помощь. У Светки такое страдальческое выражение лица, что у меня не остается сомнений, она не стала бы обманывать, манипулируя новорожденным ребенком. И вдруг в голове что-то щелкает. — Свет, а можно мне взять, — указываю на листок. — Есть у меня один знакомый, который любит иногда заниматься благотворительностью. 26 Полина Кручу телефон в руках, не решаясь совершить звонок. Вчера я поделилась с Иркой своим планом пожертвовать деньги от имени Шувалова. Чтобы осуществить мою задумку, надо связаться с бабушкой и попросить ее перевести мне денег. Когда устроилась на работу, чтобы не искушать себя лишний раз, я открыла счет на ее имя и переводила туда свою зарплату и часть чаевых. Бабушка так называемая железная леди: принципиальная и непоколебимая. Я знала, она не позволит мне промотать заработанное и в конце концов я накоплю на квартиру. Но весной я сильно накосячила. Пока Ирка маячила перед Ильей, а я составляла ей компанию, установленные мной рамки начали размываться. Так я купила необоснованно дорогую куртку, платье, которое надела два раза, косметику, что-то еще. Мы ходили по клубам и барам. И при этом я обманывала бабушку, давя на жалость. То на учебу надо, то покушать. — Полина, нет, — безапелляционно говорит она. Я готовилась к ее категоричности. Поэтому выдаю заготовленную историю, что мне нужно вернуть долг человеку, которого я плохо знаю, и он поставил такое условие. — Поля, это очень безответственно с твоей стороны. Нельзя что-то обещать, когда не уверена, что выполнишь условия. — Ба, я знаю. Но мне нужно было заплатить за курсы. Если бы Рита не решила поменять холодильник, мне не пришлось бы влезать в долги. Сразу жалею о сказанном. Бабушка терпеть не может, когда я упоминаю Риту. Сейчас она разозлится и начнет читать нотации, что только я виновата в нехватке денег. — Твоей матери всегда будет мало, сколько ей не дай. А ты потакаешь ее капризам. Она взрослый человек, должна обеспечивать себя сама. Взрослый безответственный человек. И я прекрасно знаю, что поддалась на уговоры. Холодильник работал плохо сколько я себя помню, думаю, протянул бы еще пару месяцев. Но мне так надоело постоянное Ритино нытье, какая она несчастная, а я неблагодарная. — Бабуль, сделанного — не вернешь. Пришли, пожалуйста, семь тысяч. — Ты погубишь свою мечту, когда снова начнешь транжирить. Я начинаю раздражаться, прочувствовав в полной мере фразу правда глаза колет. Я облажалась один раз и постараюсь избежать повторение, но бабуля не верит во вторые шансы. Не зря много лет не общается со своей дочерью. Она уверена, запустив руку в копилку, я непременно растрачу все. Так и вижу, как она недовольно поджимает губы, откидываясь в своем любимом кресле, и ждет моих оправданий. Но их не будет. Это мои деньги, имею право решать, как ими распоряжаться. — Сегодня тебе надо вернуть долг, завтра что-то купить, послезавтра нечего есть. Так, Полина? — выговаривает с нажимом. — Может да, а может нет, — отвечаю сквозь зубы. — Давай не будем спорить. — Ладно. Я все еще надеюсь, что ты не переймешь образ жизни своей матери. Не прощаясь, она сбрасывает звонок, а я зло откидываю телефон на кровать. — Иногда мне кажется, будто бабушка винит меня, что я не повлияла на поведение Риты, — я поворачиваюсь к Ирке, тихо сидящей за рабочим столом. — Глупость какая, — она подгибает одну ногу под себя, — разве твое появление могло изменить то, что формировалось годами? — Наверное нет. Но у бабушки бывают такие интонации, словно она в этом уверена, но я не справилась. — Не обижайся, Поль, но если кто и виноват, то она и твой дедушка. От дальнейшего обсуждения моей семьи, спасает звук уведомления. Как хорошо, что бабушка, не смотря на почтенный возраст, не боится современных гаджетов и активно их осваивает. Беру телефон и смотрю на экран. С бабушкиным характером, там вполне может быть сообщение с отказом. Но нет. Приложение банка оповещает о зачислении денег и теперь на моем счете красуется ровно сто тысяч. Осталось дело за малым, созвониться с Аленой, представиться какой-нибудь помощницей и перевести деньги. Уже готовлюсь нажать вызов, как меня отвлекает Ирка: — Поль, а ты уверена, что хочешь этого? Не пойми меня неправильно, знаю, что ребенку нужна операция, но и ты в деньгах не купаешься. Может, оставишь немного себе, а не будешь выгребать счет до копейки. — Не хочу ничего оставлять. От его подачки на душе кошки скребут, будто я эти деньги украла. Пусть послужат на благое дела, а у меня аванс через три дня. Решительно нажимаю вызов. 27 Полина Я была права. Избавившись от денег, я стала спать как младенец. А еще радует, что Денис ко мне больше не подходил. Я старалась его избегать, но бывало, что сталкивались в столовой. Он сидел в окружении своих друзей, и иногда к ним подсаживалась девушка, которую я видела в день, когда пыталась вернуть деньги. Ирка сказала, что ее зовут Марианна и она единственная дочка очень богатых родителей. В скандалах и сплетнях университета не земечена, но очень близко общается с главной сталкершей. Она первая за две недели, кто осмелился подойти к Денису и в открытую заговорить. Думаю, Марианна привыкла получать все, что захочет. Сейчас она хочет Дена, и она его получит. Вон как выгибается, демонстрируя вырез на кофточке, эффектно откинув каштановые волосы. И я не слежу за Шуваловым. Просто когда мы находимся в одном помещении, я должна иметь возможность сбежать раньше, чем он сможет приблизиться. Прошло четыре дня с тех пор, как Алена получила деньги. Она перезвонила через пять минут и очень долго благодарила, плача от радости. И когда попросила хоть какой-нибудь контакт Шувалова, я не смогла ей отказать. Моя комнатная мисс Марпл нашла его соцсети, и я все отправила Алене. Со вчерашнего дня я заметила, что Ден пялится при каждой нашей встрече, и его взгляд не предвещает ничего хорошего. Думаю, Алена до него добралась, и парень злится, что его деньги ушли неизвестно кому. Но, с другой стороны, он все равно собирался их выкинуть. Так какая разница? — Поль, ты меня слушаешь? — Иркин возмущенный голос возвращает меня в реальность. — Прости, — перевожу на нее виноватый взгляд. Ничего не могу с собой поделать. Подруга сидит спиной к столику троицы, а мне как раз прекрасно их видно, и глаза нет-нет, но соскальзывают на Шувалова. А он пялится постоянно и не скрывается. Я даже поесть нормально не смогла, поковыряла салат и отодвинула почти полную тарелку. — Будешь на него так часто смотреть, люди решат, что ты влюбилась, — Ира подпирает ладонью подбородок, склоняясь ко мне ближе. — И так уже слухи ходят. — Я жду подвоха. Черт знает, что у этого ненормального в голове, и что он сделает, если узнает куда я дела деньги? — Ни-че-го, — чеканит подруга каждый слог. — Он деньги дал, значит они твои. И как ты ими распоряжаешься твое дело. Забей, а? Согласно киваю. Подруга права, я слишком загоняюсь. В этот момент я снова смотрю за Иркину спину и снова натыкаюсь на пристальный ледяной взгляд. Да, что б тебя, Шувалов! Марианна бедная уже не знает, как привлечь его внимание, уже вся красная от смущения, но упорно продолжает о чем-то болтать. Как минимум неприлично троим взрослым парням игнорировать милую девушку. Егор, нервно запуская пятерню в темные волосы, клацает по клавиатуре ноутбука, словно пентагон взламывает, Ден пятится на наш столик, и только Макс периодически кивает на слова Марианны, но так рассеяно, словно абсолютно не слушает, а делает вид. В этот момент Марианна резко оборачивается, прослеживая за взглядом Дениса и сталкивается глазами со мной. Я тут же смотрю на Ирку, но очевидно, что наши с Шуваловым гляделки не остались не замеченными. Черт! Мне хана. Кто знает, насколько сильно девушка увлеклась Денисом, и что готова сделать для его завоевания? Может для нее фраза в любви и войне все средства хороши не пустой звук. Она же общается с главной сплетницей универа. Чувствую, с завтрашнего дня в чате пойдет новая волна еще более грязных сплетен. Замечаю, как к столику троицы подходит Лебедев. Как только он кладет свой поднос, Ден, Макс и Егор тут же встают и, ни слова не говоря, уходят. М-да, кому-то не привили чувство такта. Марианна такого не ожидала. Мешкает и не успевает устремиться за уходящими парнями. Миша с ней здоровается, и девушка остается составить ему компанию. — Ир, а что ты мне рассказывала? — спрашиваю, надеясь отвлечься. — Завтра вечером я улетаю в Москву на показ, вернусь в воскресенье ночью. — Оставляешь меня на все выходные? — надуваю губы в притворной обиде и делаю вид, что вытираю слезинку в уголке глаза. — Поучишься в тишине, — Ирка встает, чтобы отнести поднос, я следом. — И разве ты не работаешь? — Поменялась с Жаннкой сменами. Не люблю работать в воскресенье, поэтому выйду в субботу. Не знаю, когда Марианна успела приблизиться, но как только я ставлю поднос с недоеденным салатом, она вырастает прямо передо мной. И откуда взялась группа поддержки в лице трех размалеванных штук? 28 Полина — Слушай сюда, тварь, — Марианна больно тыкает наманекюренным пальцем мне в грудь. — Ты свое получила, теперь отвали. Денис мой. Ну вот опять. В школе ко мне каждую неделю подходила какая-нибудь разозленная девчонка, чей парень на меня взглянул. Конечно, это не он смотрит, а я всеми силами стараюсь привлечь его внимание. И пофиг, что он на всех пялится, виновата только я. — Ок, — говорю я и хочу обойти ошарашенную Марианну. Мне конфликт не нужен, мы и так своим спектаклем привлекли внимание всей столовой. — Что ты окаешь! — взвизгивает девушка, преграждая мне путь. — Я тебе сказала, чтобы не смела подходить к Денису! Отступаю на шаг. — И я тебя услышала. Забирай, а ко мне больше не лезь. — Ты… Марианна краснеет от злости и снова собирается ткнуть меня пальцем. Но я не из тех, кто подставляет вторую щеку. И бью ее по кисти до того, как она меня коснется. — Ах ты… — снова визжит на всю столовую. — Да, мы тебя… — из-за спины Марианны выступает высокая блондинка явно с недобрыми намерениями. Ирка делает шаг ей навстречу, бросаясь на мою защиту. Оттесняю подругу плечом, чтобы не вмешивалась, это не ее проблема, она не обязана заступаться. А если ей лицо исцарапают или еще что-то? А у нее показ. Я себя не прощу! — Хватит?! — над нашими головами, словно гром среди ясного неба, раздается громкий голос. В первую секунду я думаю, что это кто-то из преподавателей, настолько властно и подавляюще прозвучало восклицание. И даже успеваю втянуть голову в плечи. Но потом меня резко притягивают к мужской груди, и я понимаю — вряд ли хоть один препод решил бы защищать студента обнимашками. Я даже понять не могу кто это, настолько крепко меня держат в объятиях, вжимая голову в приятно пахнущую толстовку. — Денис, она меня ударила, — плаксиво жалуется Марианна за моей спиной. — Рука болит. Мне надо в травмпункт. Шувалов, чтоб тебя! Зачем вернулся? Шок прошел, и я активно начинаю вырываться, упирая ладони в бока парня. Но куда там. Похожа на мычащего мышонка, зажатого в кулаке. Со стороны может показаться, что я вся такая хрупкая и несчастная принцесса ищу защиты у прекрасного благородного принца. Но на деле, я сейчас задохнусь или заработаю перелом носа. Шувалов перестарался с силушкой богатырской. — Не ври, — холодно говорит Ден, — я все видел, не так сильно Полина тебя ударила. — Да, она ненормальная! Накинулась на меня. В помещении такая тишина, что голос Марианны разноситься как полицейская сирена глубокой ночью: громко, пронзительно и раздражающе. — Марина… — Марианна, — поправляет девушка. — Не важно, — его голосом можно предотвратить таяние ледников. — Оставь Полину в покое. Увижу, что ты и твои подпевалы к ней приблизились, таким вежливым больше не буду. Если в понимании Дениса, он был вежлив, то что тогда грубость? Не хотелось бы мне узнать. Денис приподнимает меня словно пушинку и куда-то несет. Понимаю, что бесполезно, но издаю протестующее мычание и болтаю ногами в воздухе. За спиной раздается стук каблуков, кто-то дергает меня за рюкзак. — Денис, постой! — Марина, отстань от меня! — Марианна, — жалко поправляет она. Становится жаль девушку. Уверена, она не знала отказов, особенно таких грубых и прилюдных. Это может больно ударить по самолюбию любого человека. Понимаю, что мы вышли из корпуса, когда моих волос касается прохладный воздух. — Мы с твоей подругой прокатимся, — говорит Ден. — Верну в целости и сохранности. — Обидишь ее — из-под земли достану, — воинственно произносит Ирка. Раздаются смешки Егора и Макса. Даже я не особо верю, что подруга способна навредить Шувалову. — Пойдем, провожу, валькирия, — раздается насмешливый голос, кажется, Макса. А меня бесцеремонно запихивают в машину и захлопывают дверцу перед носом. Дергаю ручку. Заперто. Прекрасно. Поездка с психом. 29 Денис — Куда мы едем? — недовольно спрашивает Полина уже третий раз. И я не знаю, что ответить. Мы вернулись в столовую, потому что Макс вспомнил, что не поговорил со своим одногруппником по поводу лабораторной. И увидев, что Марина в компании подруг наезжает на хрупкую Полину, не смог не вмешаться. Зачем? Тоже непонятно, потому что это и был мой изначальный план. Привлечь к ней немного внимания, студенческое стадо додумает подробности и начнет ее доставать. Девчонки задирать, парни клеиться. А когда Полина начнет психовать, я бы одним словом все прекратил. Но все пошло по звезде. Стоило один раз увидеть наезд, и я как долбанный рыцарь бросился на защиту. — Денис, ты можешь ответить? — повышает голос Полина. — И вообще отвези меня обратно, у меня сейчас пара. Сейчас у тебя окно, а уже потом пара. Я не слежу за Полиной, но мне нужно было рассчитать приблизительное время, когда девушки могут прийти в столовую. Место, где всегда много студентов и мое внимание к Полине обязательно кто-нибудь заметит. Мы медленно катимся по центру города, и я могу бросать на девушку мимолетные взгляды. Она напряжена, пухлые губы плотно сжаты, брови нахмурены. Когда Полина поняла, что не сможет выйти из машины, она положила рюкзак сбоку, отгородившись от меня словно щитом. Понимаю. Не чувствует себя в безопасности. Внимательно следит за проплывающем пейзажем, нервно теребит замок рюкзака. Притормозив на светофоре, полностью разворачиваюсь к девушке. — Зачем ты отдала деньги? Полина расправляет плечи и смотрит на меня с вызовом: — Какая разница? — Ты можешь просто ответить на вопрос? — рычу, начиная раздражаться. — А ты? Сзади сигналит машина, и, прежде чем отвернуться, я замечаю, что Писюха переводит довольный взгляд на лобовое. Мелкая зараза. Хочет меня побесить. — Так, ты ответишь на мой вопрос? — спрашиваю спокойнее. — Когда ты ответишь на мой. — Везу тебя перекусить. — Мы же из столовой. — Видел я, как ты ковыряла какую-то зелень. Нормально так и не поела. — Ты теперь следишь за мной? — Полина впивается в меня недовольным взглядом. — Куда хожу, что ем, что делаю. Сворачиваю на парковку небольшого ресторана у моего дома и выхожу из машины, Полине ничего не остается, как последовать за мной. — Так, зачем ты отдала деньги? — спрашиваю, когда официант, расставив тарелки, уходит. — Ребенку они нужнее. — А зачем ты сказала, что они от меня? — Ты же любишь заниматься благотворительностью, а я в ней не нуждаюсь. Ладно, пофиг. Я дал, она распорядилась как посчитала нужным. — Могу я узнать, что ты от меня хочешь? — спрашивает Полина, не сводя с меня пристального взгляда. — Может я влюбился и теперь страдаю, — криво усмехаюсь. — Не говори глупости, — девушка хмурится, недовольная моим ответом. А что я мог еще ответить, как не отшутиться? Я уже чувствую себя каким-то психом. Решаю одно, делаю другое. Она кладет в рот кусок рыбы, задумчиво рассматривая пейзаж за окном. Ресторан располагается в красивом месте на краю высокого холма. Складывается ощущение, что ты паришь над рекой. Именно поэтому я купил квартиру недалеко отсюда на самом высоком этаже. Радуюсь, что Полина наконец начала есть. А то, глядя на ее худобу, кажется, что не доедает. Сложно понять, что творится в ее голове. Кажется, что только раскусил, но она выкидывает какой-нибудь фокус, и все мои догадки рушатся. Я был уверен, Полина схватит деньги, потратит на новую сумочку или еще какую-нибудь дребедень, и, почувствовав легкую добычу, начнет крутиться вокруг меня. Но все случилось наоборот. Теперь хочу посмотреть, как долго она будет выносить издевки и прибежит ли ко мне за защитой. Прошу прощения, что долго не было прод! Болела. Сил не было не то что писать, с постели с трудом вставала.30 Полина
— Боже, как все пялятся, — недовольно шепчет Ирка, склоняясь к тетради. — Бесят! — Прости. — Ты не виновата. Просто некоторые люди идиоты. — Не обращай внимания. Посмотрят и перестанут. К тому же, тебе надо привыкать, будущая модель, — помигиваю, стараясь разрядить обстановку. — Да ну тебя, — хихикнув, Ирка игриво пихает меня в бок. Мы замолкаем, сосредочившись на объяснениях преподавателя, но ощущение, что только нас интересует новый материал. Отовсюду слышится шепот, кто-то поглядывает в мою сторону. Я словно вернулась в десятый класс. После того, как я взялась за ум и завязала с разгульным образом жизни, мои старые друзья обиделись, решили, что я зазналась, считаю себя лучше их. И чтобы отомстить, стали распускать слухи. По их словам, я переспала с половиной школы, а на самом деле я целовалась с парой ребят и встречалась с одним, который учился в колледже. Но даже с ним я не спала, хоть и позволяла многое. Однажды ему надоело ждать, и он присоединился к тем, кто обливал меня дерьмом. — И что он в ней нашел? — различаю шепот одногруппницы слева. — Не знаю, — отвечает ее соседка. — Тощая, плоская, одевается как с помойки. Может жалко стало? Раздается противное хихиканье. — А может выведете прыщи и заткнетесь, — шипит Ирка, наклоняясь через меня. Я пихаю ее локтем, чтобы не вмешивалась. Нельзя кормить троллей. Чем больше огрызаешься, тем сильнее они пристают. Девушки резко разворачиваются к нам, собираясь огрызнуться в ответ, но вмешивается препод, требуя тишины, и я внутренне расслабляюсь, зная, что затишье будет недолгим. Неужели их жизнь настолько скучна? Они абсолютно не знают Дениса, но возносят его на какой-то пьедестал. Почему? Из-за смазливой рожи? Денег его семьи? Одногруппники и меня практически не знают, но уже навесили ярлыки. Во мне поднимается злость. Какое право они имеют судить? И все из-за какого-то парня, который по непонятной причине не хочет исчезать из моей жизни и делает все, чтобы ее испортить. Даже на работу прокрался. До сих пор не понимаю, почему Артем наплевал на свои правила и пустил троицу в ВИПы хотя никому из них нет двадцати пяти. Бесит! Наконец пара подходит к концу. Я не спешу собираться, жду, когда группа покинет аудиторию. Ирка следует моему примеру. — Чем займемся сегодня? — спрашивает она. Думаю, ей хочется немного отвлечься от негативного внимания, которое зацепило ее из-за меня. — Приходите ко мне на вечеринку. На парту впереди плюхается наш одногруппник, имени которого я не помню. За прошлый год он появлялся несколько раз: первого сентября и во время сессии. Родители уже давно проплатили ему учебу, вот он и не учится. — А ты кто? — задает Ирка бестактный вопрос, который мучает и меня. — Я Паша, — говорит так, будто это все объясняет. И, кажется, нисколько не коробит, что мы его не знаем, продолжает широко улыбаться, демонстрируя отличную работу стоматологов. Быстро осматриваю аудиторию: несколько человек задержались и делают вид, что остались по очень важной причине, а не погреть уши. — Спасибо, но мы не придем, — чеканю холодно и встаю. — Полин, брось, — шатен преграждает мне дорогу. — Думаю, ты не против подвигать телом. Его улыбка превращается в мерзкий оскал, а в глазах вижу уже знакомый блеск: парень представляет в каких позах меня поимеет. Видела подобное на работе. Но там я должна быть вежливой, здесь это необязательно. — Думать — это не твое, — говорю с издевательской улыбочкой и протискиваюсь между партой и Павлом, задевая его плечом. — А ты ничего не попутала? — летит мне в спину. — Я Павел Фролов. Оборачиваюсь. Шатен уже не улыбается, смотрит исподлобья. Надеваю маску самоуверенности, которой абсолютно не чувствую внутри. Скорее я как зверек, загнанный в угол большим животным. И раз никто меня не защитит, буду рычать и кусаться пока хватит сил. — Мне плевать. — Послушай, ты, — Фролов шагает ко мне вплотную. — То, что ты с Шуваловым… — А не боишься, — перебиваю и гордо задираю подбородок, — что я расскажу ему о твоей выходке? — спрашиваю тихо, чтобы не никто кроме нас не слышал. Блефую как никогда, надеясь, что репутация Дениса, о которой рассказывала Ирка, идет впереди него. Моя лживая угроза попадает в цель, вижу, как Пашин кадык дергается, а в глазах мелькает страх. — Он с тобой ненадолго. — Возможно. Но что случится с тобой за это время? — Да, пошла ты! — рявкает шатен и уходит. А я сдуваюсь. Плечи опускаются, словно я взвалила мешок с кирпичами, напускная бравада исчезает. — Круто ты его, — восторгается Ирка, беря меня по локоть и уводя из пустой аудитории. На выходе сталкиваюсь с остальной группой. Обычно после последней пары народ разбегается как тараканы от света, но сегодня такое шоу. — Ничего крутого, — возражаю, накидывая капюшон толстовки, — я только что подтвердила, что сплю с Шуваловым. — Никто кроме Фролова это не слышал. — А ты думаешь, он будет молчать? А теперь представь, что случится, когда Шувалову надоест играть со мной и он переключиться на другую девушку. Ирка смотрит сочувствующе и старается приободрить: — Все обойдется. Я уверена. 31 Денис — Привет, Ден, — брат заходит в свой кабинет и раскрывает объятья. — Прости, что заставил ждать. — Перестань, я знаю, как ты занят, — крепко обнимаю Артема. Он проходит за массивный дубовый стол, а я снова опускаюсь в кресло напротив. — Что привело тебя ко мне? — Сразу к делу. Мне нравится. — Если бы ты хотел семейных посиделок, — брат откидывается в кожаном кресле, — пришел бы в гости домой. Адрес ты знаешь. Но ты просил встретиться как можно скорее. Мне неловко просить помощи, с детства привык все свои проблемы решать сам. — У тебя здесь мрачновато, — начинаю из далека, обводя кабинет взглядом. Мебель из маренного дуба в приглушенном свете кажется черной, а коричневые стены плохо отражают включенные лампы. — Предыдущий владелец, мой дядя, косил под крестного отца, — Артем издает смешок и встает. Смотрю на его широкую спину. Если бы сейчас кто-то вошел, ни за что бы не предположил, что мы братья. Я голубоглазый блондин, у Артема черные как смоль волосы и темно-карие глаза. Но оба высоким ростом пошли в отца. Я видел фото его мамы. Она была миниатюрной очень красивой кавказской женщиной. Из шкафа за спиной Артем достает пару стаканов и бутылку скотча. Я сегодня приехал на такси, рассчитывал немного отдохнуть, поэтому с благодарностью принимаю янтарную жидкость. Какое-то время мы сидим молча. Артем ничего не спрашивает, знает это бесполезно, пока я сам не решусь начать разговор. Одним глотком допиваю содержимое стакана, и когда скотч перестает жечь пищевод, выпаливаю: — Мне нужна работа. Артем приподнимает в удивлении брови. — В клубе? — Вообще-то, меня больше интересует другой твой бизнес, — я подаюсь вперед, пристально глядя на брата. — Егор сказал, — Артем не спрашивает, утверждает. — Да, он обмолвился, что ты разрываешься между клубом и IT-компанией. Я могу помочь, если ты позволишь. — Семейный бизнес, — задумчиво говорит Артем, разглядывая содержимое своего стакана. Молчание затягивается, и я начинаю думать, что брат подбирает слова, как потактичнее мне отказать. Зная, с какой тщательностью он подбирает персонал, я могу оказаться в пролете, потому что не вызываю такого доверия как Егор. Друг с детства увлекается программированием, выбор факультета для него был очевидным. Я же поддался отцу. — Пришлю тебе адрес, приходи в понедельник, — говорит Артем, поднимая на меня глаза. — Мне нравится эта идея. Особенно, если семья со стороны мамы останется в стороне. Последняя фраза меня удивляет. Без своего деда Артем не добился бы такого влияния в столь молодом возрасте. Ему скоро тридцать два. — Ты многого не знаешь о Харасовых, — говорит Артем. — дед ведь не спроста держит за яйца многих влиятельных людей. Отец до сих пор его боится. — Так вот под какого крестного отца косит твой дядя. — Да, — брат невесело ухмыляется, — дядя Ильяс неплохой человек и отличный бизнесмен, а еще наследник деда. Но дед души не чаял в своей младшей дочери Амине, — Артем с грустью смотрит на фотографию, стоящую на столе, — поэтому забрал меня как ее частичку, и относился по-особенному. Артем замолкает. Думаю, минутка откровений закончилась. Но раньше мы никогда не углублялись в личное, поэтому мне хочется продлить этот момент. — И ее отдали замуж за самого бесчувственного человека. Мне искренне жаль Амину. Отец относился холодно и отстраненно к моей маме, но утверждал, что она его большая любовь. Что же ждало нелюбимую жену? — Сделка, — Артем пожал плечами, но в глазах отразилась горечь. — Олег работал на деда несколько лет, но так и не смог приблизиться к руководящей верхушке. Родственников не переплюнешь. Вот он и посватался к маме. — И она согласилась? Или ее не спрашивали? — я не знаком с традициями и тем более не знаю устои чужой семьи. — Олег ей понравился, она согласилась. Была ли еще какая-то причина, никто не знает. Артем тянется к бутылке и разливает еще. — В общем, я решил поменять сферу деятельности. Задумался о собственной семье и пришел к выводу, что не хочу, чтобы мои дети стали целью криминальных личностей. Когда компания встанет на ноги, отдам клуб кузену. А он, — брат обреченно вздыхает и делает большой глоток скотча, — скорее всего превратит его опять в бордель, каким он был до меня. Я напрягаюсь и подаюсь вперед. Клуб и так по сути бордель. Насколько все было хуже? — Что было до тебя? — С девочками обращались как с мусором. Отказывать клиентам нельзя. Гости могли распустить руки, даже ударить, — Артем смотрит так выразительно и осуждающе, намекая на инцидент с Полиной, и я стыдливо опускаю глаза на стакан в руках. — Я восемь лет боролся с этим. Сейчас любая может сказать нет и ее никто не сможет принудить. Внутри все холодеет, и прежде, чем успеваю подумать хорошенько, губы сами произносят: — А Полина сегодня работает? Артем хмурится и упирается локтями в стол, сканируя меня как рентгеном, острым взглядом. — Я не предоставляю информацию о сотрудницах. — Мы с ней знакомы. — Зачем она тебе? Я боюсь за нее. Но вслух говорю другое, изображая скуку: — Хочу развлечься перед тем, как погружусь в работу. Артем заходится издевательским хохотом, и ржет пока на глазах не выступают слезы. — Тебя, братишка, ждет огромный обламинго, — говорит, заикаясь от смеха. — Я из-за нее десять тысяч потерял. — Объясни нормально, — говорю раздраженно. — Помнишь, я тебе рассказывал, что рано или поздно все соглашаются переспать с гостем? Киваю. Отлично помню слова брата. Кому-то из девочек становится завидно, что ее коллега живет на широкую ногу, у кого-то в семье происходит несчастье. — Мы с Альбинкой пару лет назад начали делать ставки, кто когда сдастся. Я поставил на два месяца, Альбинка на полгода и выиграла. Полина еще ни разу не согласилась с кум-то уединиться. Видел ее глаза? — я снова киваю, шокированный словами Артема, а он снова начинает давиться смехом. — Однажды я слышал, как очень богатый и очень пьяный мужик предлагал некой желтоглазой миллион. Вот бы он удивился утром списанию, если бы она согласилась. Тут до меня в полной мере доходит, насколько отвратительно я повел себя с Полиной. Я был уверен, что она обычная давалка и не сдерживал свой напор. А потом еще и подкупить пытался, заманить на легкую прибыль. Стоит извиниться по-настоящему и глядя в глаза. — Так она работает? Артем щелкает мышкой. — Сегодня нет. Завтра. _____ С первым днем весны, дорогие!:* 32 Полина Уже битый час я бьюсь над проектом по основам архитектуры, а расчеты не сходятся. Откидываюсь на стуле, в раздражении отбрасывая скомканный листок. Он отскакивает от стены и, проскользив по лакированной, исцарапанной поверхности стола, падает на пол. Смотрю на него, будто лист виноват, что я не могу решить задачу. Надо сделать перерыв. Поднимаюсь, разминая затекшую спину, и иду налить стакан воды. Пока пью, замечаю, что за окном темно, комнату освещает только лампа на столе. Погрузившись в учебу, я опять потеряла счет времени. Взгляд падает на розовую блузку, оставленную Иркой на кровати. Единственное яркое пятно в темной комнате. Смотрю на свою аккуратно застеленную постель, неожиданно осознавая какие мы все-таки разные. Я люблю темные тона, Ирка — яркие. Мои учебники выставлены на полке по высоте, у — Ирки как попало. У меня нет постеров на стене или фотографий, у Ирки — все пространство между нашими кроватями заполнено красочными снимками: семья, друзья, цветы, животные. Она так легко согласилась лететь в Москву на показ, а я бы долго анализировала такое предложение. Задавалась вопросами: какую пользу я получу, какая опасность меня может поджидать. Зная себя и свое недоверие к людям, я бы накрутила себя, позволив страху взять верх и отказалась. Ирка вырвалась из-под опеки властного отца и сейчас будто старается наверстать все упущенное. Отношения с парнем, секс, походы в клубы, различные развлечения. Я же наоборот, упорядочиваю свою жизнь, обдумывая каждый шаг, ограничиваю себя во всем. Каждый аспект стараюсь взять под контроль, будто страдаю обсессивно-компульсивным расстройством в легкой форме, если такая вообще существует. Допиваю воду, опускаясь на стул. Взгляд кругами скользит по крохотной комнате. Справа двухъярусная кровать, напротив меня окно с кусочком ночного неба, по которому в лунном свете быстро проплывают облака. Нешуточный ветер поднялся. Слева полки, наши рабочие столы и кухонный стол, за которым я сижу. За спиной шкафы и дверь. И вдруг я понимаю, что вся моя жизнь разделена на такие вот крохотные кубики. Комната общежития, служебка на работе, аудитории в университете. А что будет через десять лет? Закончу универ и устроюсь в какую-нибудь фирму. Таков план. Добавлю еще один кубик к зыбкому домику — офис. Где с восьми до пяти буду корпеть над грудой чертежей. А как же друзья, семья? Мне почти девятнадцать, а я общаюсь только с Иркой. Даже школьных друзей не осталось. Да и с кем там было дружить? Одна половина старалась меня не замечать, другая — чморила. Я не хочу заменить Иру. Лучшая подруга может быть и одна, но какие-то знакомые, приятельницы тоже должны присутствовать. В горле образуется горький ком, и я наливаю еще стакан воды, чтобы смыть неприятный вкус одиночества. Когда Ирка уезжала на каникулы, я такого не ощущала. Мне самой приходилось ехать домой, и там я сознательно закрывалась от окружающих людей. Рите не было до меня никакого дела, бабушка не может мне простить единственную ошибку и держится в стороне. Остаются только Нина и Марина. Но у каждой из них своя семья, и мы не очень близки. На работе я запираюсь в служебке, переодеваюсь, работаю и ухожу в общагу. Я знаю всех девчонок, открытых конфликтов нет, только Диана раздражает всем своим видом, но я практически ничего не знаю о их жизни. Как-то слышала, что девушки встречаются вне работы, гуляют, сидят в баре, ходят по магазинам, но не я. Меня никуда не зовут, и я не даю шанса сблизиться. Если посмотреть со стороны, то моя жизнь скучна и однообразна. У Ирки скорее всего будут еще показы в других городах, а мне даже некому позвонить и поболтать. Если я сейчас не могу сближаться с людьми, вряд ли в тридцать щелкнет тумблер, и я стану душой любой компании. Я должна что-то поменять. Не уходить в разнос, а правильно сбалансировать. По крайней мере должна попытаться.33 Полина После моего вчерашнего приступа депрессии и самокопания, я все еще чувствую себя одинокой. Ложась спать, была уверена, что это чувство пройдет, ведь утро вечера мудренее, но я ошиблась. Проснулась сегодня и чуть не расплакалась от тишины в комнате. И весь день в голову лезут только плохие мысли. Еще и погода за окном не добавляет позитива. Небо с утра затянуто черными тяжелыми тучами и периодически моросит противный дождь. Выходить не хочется, но работу никто не отменял. Надеваю кожаную куртку и спускаюсь на первый этаж. Немного опаздываю, и впервые мне наплевать. Не спеша подхожу к будке с вахтершей, кладу пропуск на полку с номером нашей комнаты, ловлю на себе ее недовольный взгляд. Уверена, она задается вопросом, куда молодая девушка уходит в девять вечера и вернется ли она к закрытию общежития? А если не вернется, где будет ночевать? Сильный ветер бросает в лицо мелкие капли, и я ежусь от холода. Идеальный фон для моего настроения. Обычно я всегда стараюсь разглядеть что-нибудь позитивное в любой ситуации, но сегодня не выходит. — Опаздываешь, Полина, — строго выговаривает Альбина, когда я вваливаюсь в служебку. — На штраф нарываешься? Она даже не обернулась, знает, что никто кроме админов без стука не войдет. Сидит с идеально прямой спиной, не отрываясь от просмотра документов на планшете. Иногда кажется, что девайс ее третья рука, девушка с ним не расстается. — Прости, — говорю без сожаления. Я в первый раз опоздала, и всего на десять минут, необязательно угрожать штрафом. Резко распахиваю шкаф, будто он виноват в моем плохом настроении и сдергиваю с полки форму. На созданной мной шум Альбина поворачивается и в секунду ее лицо из удивленного становится строгим. — Полина, что за вид?! Закатываю глаза. Пока бегала по остановкам, капюшон толстовки промок насквозь, а вместе с ним и волосы. От влаги они завились и торчат в разные стороны. Я как мокрый котенок с вздыбленной шерстью. — Фен есть. Приведу себя в порядок, — стараюсь говорить ровно, но в голосе все равно сквозит раздражение. Альбина скрещивает руки на груди и скользит по мне внимательным взглядом. Будто хочет мысли прочитать. — А ну-ка присядь, — командует она. Обе опускаемся на диван. — Что случилось, Полин? — Ничего. Почему ты вообще так подумала? — Ты работаешь здесь около года. Какое бы настроение у тебя не было, ты всегда оставляешь его за дверями клуба, превращаясь в профессионала. А сегодня огрызаешься с порога. Я не могу допустить до работы в таком состоянии. Тру лицо ладонями. Альбинка права: я расстроена и взвинчена, могу легко послать посетителя на хер. — Прости, — говорю искренне, — похоже на меня свалилась осенняя хандра. Не знаю, что делать. — Это бывает со всеми. Проблемы и обиды накапливаются как снежный ком и одна, казалось бы, незначительная мелочь переворачивает чашу, — Альбина хлопает меня по колену. — Постарайся никого не прибить на смене, а после сходим в наш бар, выпьем по бокалу. Завтра у Лины день рождения, она пригласила всех немного посидеть. — Меня не приглашали. Говорю тихо, снова чувствуя приступ одиночества. Я везде как прокаженная. В универе теперь со мной никто не заговорит из-за Шувалова, Ирка окунется в новую работу, а на работе я незаметное пустое место. В чем виновата сама. Все приглашения я отвергала, ссылаясь на учебу или планы с Иркой. — Ты ее еще не видела, пригласит, — убежденно говорит Альбина, — а если и нет, пойдешь со мной. Неловко заявляться на чужой праздник, но возможно это шанс показать, что со мной тоже можно общаться. 34 Полина — Ты должна уволиться, — слышу, как только открываю одну из комнат третьего ВИПа. Не сразу понимаю, что обращаются ко мне, потому что внимание сосредоточено только на подносе. Но вот в поле попадают белые кроссовки, и я задираю голову, встречаясь взглядом с Денисом. — Ты меня преследуешь? — вырывается недовольный возглас. — Что-то вроде того, — отвечает нагло и выхватывает поднос из моих рук. Тарелки опасно скользят по поверхности, но Дену удается выровнять поднос и без потерь донести до стола. Лучше поскорее уйти и не разговаривать с этим психом. Пофиг на поднос. Если понадобится помощь официанткам, возьму другой. Хватаюсь за ручку, но за спиной раздается неожиданная просьба: — Полин, присядь пожалуйста. Слышать вежливый тон так неожиданно, что я разворачиваюсь и иду к столу, вопреки логике. Денис уже сидит на диване и расставляет тарелки, убирая поднос в сторону. Передо мной оказывается салат с креветками и стейк под чимичури-соусом с овощами, запеченными на гриле. На мой удивленный взгляд Ден поясняет: — Надо поговорить. За ужином это делать приятнее. — Нам не о чем разговаривать. — Поговорим о твоем увольнении. Голос Дениса такой будничный, будто предлагает заказать десерт, а не лишиться единственного дохода. Вот она проблема богатых детишек. Что-то не получается — бросай. Возникла проблема — дай денег. Что-то не получается — попроси папочку, он даст больше денег. Только мне не к кому обратиться. Я не могу в случае неудачи побежать к родителям и спрятаться под их крылышком. Скорее всего получится наоборот. Бабушка разочаруется еще сильнее, а Рита, заламывая руки, начнет ныть, что я не благодарная бросила ее на произвол судьбы. — В ближайшее время я не собираюсь увольняться. Если это все, мне нужно вернуться к работе. Вскакиваю со стула, но Денис удерживает меня за руку: — Поешь, а я пока все объясню. Смотрю не него внимательнее. Лицо серьезное, а в глазах… Забота? Кажется, действительно хочет просто поговорить. Без шуточек и пошлых намеков. Сажусь в кресло напротив, доставая телефон. В приложении ставлю статус «занята» и беру вилку. Раз уж еда на столе, грех не попробовать блюда наших поваров. Хоть пойму, за что просят такие деньги. Удовлетворенно кивнув, Денис начинает: — То, что я скажу, лучше оставить между нами. Договорились? — Уже забыл, где я работаю? — язвлю. — Я умею хранить секреты. — Ладно, — ухмыляется Шувалов, поднимая руки вверх, будто сдается. — Ты, наверное, не знаешь, но Артем мой брат. Креветка встает поперек горла, и я начинаю кашлять, задыхаясь. Ден тихо смеется над моей неуклюжестью и заботливо протягивает стакан воды. Жадно глотаю прохладную жидкость, пока горло не перестает першить. — Брат? В смысле бро, кореш или… — В смысле у нас один отец, — обрывает мои потуги Ден. — Мама Артема — была его первой женой. Это не важно. Вчера мы общались с Артемом, и он обмолвился, что хочет избавиться от клуба. Внутри все холодеет, и я откладываю вилку, так и не донеся до рта. Когда меня повысили, мы с Альбиной стали чаще общаться. Она рассказала о слухах, которые ходили раньше, что до прихода Артема девушкам в клубе работалось несладко. Если точнее — как в аду. — Вижу ты догадываешься, почему тебе стоит подыскать другую работу, — голос Дениса возвращает меня в реальность. Я уже забыла о нем, лихорадочно соображая, что теперь делать. О квартире придется забыть? Как объяснить Рите, что она не сможет рассчитывать на меня так, как раньше? Хотела, Полина, изменить жизнь? Держи подарок от судьбы.
35 Денис Прошло уже минут пять с тех пор, как я рассказал Полине новость. И она еще ни разу не шевельнулась, только однажды подняла на меня глаза, и снова погрузилась в свои мысли. Не уверен, моргала ли она все это время, буравя невидящим взглядом застывшую в руках вилку. Не знаю, как утешить ее. У меня с этим очень туго. К тому же я думаю, Полина слишком остро реагирует. Уход с работы — не конец света. — Полин, — зову тихо, и девушка вздрагивает, будто забыла, где находится и с кем. — Мне пора возвращаться к работе. Она порывисто поднимается с кресла и роняет вилку в тарелку. Неприятный, слишком громкий звон режет по нервам, и я начинаю раздражаться. — Тебе будто сказали, что кто-то из твоих близких умрет, — рявкаю ей в спину. Сужу по себе. Когда объявили диагноз мамы, меня словно в тиски зажало. Не мог дышать, не мог шевелиться, не мог ясно соображать. В голове билось только рак, рак, рак. Смерть. У Полины нет причин изображать из себя умирающую лебедь. Или я чего-то не знаю? Воспроизвожу в памяти полученную информацию, и не нахожу в ней больных родственников, да и она совершенно здорова. Полина смотрит на меня несколько секунд, решая, то ли наорать на меня и послать, то ли рассказать настоящую причину. Ее задели мои слова. Она ждала поддержки, понимания, а я огрызнулся. — Не тебе судить, — говорит спокойно, будто разочаровалась во мне. Это бьет похлеще кнута, исрываюсь вдогонку. Снова. — Полин, — хватаю ее за руку уже в коридоре, — прости. — Заметил, как часто ты передо мной извиняешься? — спрашивает с невеселой улыбкой. — Может, это о чем-то говорит? — Ни о чем это не говорит, — возражаю и шагаю к ней ближе. — Просто я вспомнил, как мне сказали, что у мамы нашли рак. Не знаю зачем я ей это рассказываю. Наверное, для того чтобы она видела во мне не только высокомерного, богатенького засранца, но и обычного человека со своими проблемами. — Я поэтому и не понял, почему ты отреагировала, будто услышала о конце света. Полина шагает еще ближе, и я как маньяк вдыхаю ее запах, разглядываю каждую желтую крапинку в ее глазах, рассматриваю пухлые губы. Становится неважно, о чем мы говорили и что еще она хочет сказать. Важно, что она очень близко, и мне даже не придется напрягаться, чтобы прижать ее к себе, обхватить тонкую талию, провести ладонями по аппетитным изгибам и наконец поцеловать. — Ты меня слушаешь? — шипит Полина и щелкает пальцами перед моим лицом. Слишком резко меня вернули из мира грез. А я в своих фантазиях приближался к моменту, где на нас минимум одежды. — А? — Я говорю, мне жаль, что с твоей мамой случилось такое несчастье, и рада, что болезнь удалось побороть, но увольнение для меня — нечто близкое к концу света. — Почему? — спрашиваю рассеяно. Фантазии развеялись не полностью, оставив после себя туман в голове и дискомфорт в штанах. — Потому что в нормальный клуб устроиться тяжело. Там каждый кому-то брат, сват, друг, а в убогий идти страшно, — Полина говорит спокойно, но видно, что считает меня дурачком, объясняя очевидное. — На дневную работу идти бесполезно, никто не будет подстраивать под студентку дневного, особенно с моим расписанием. Сюда устроилась случайно, перед этим четыре месяца рыская по сайтам с вакансиями. Не хочу опять жить впроголодь, забив на мечту, да еще и моя мама… — она делает глубокий вдох, будто готовится сказать что-то неприятное, и я весь обращаюсь в слух, потому что Писюха впервые говорит о личном, — Рита, она… — Денис?! Зажмуриваюсь. Не может быть! Не хочу поворачиваться, я знаю кто стоит за спиной. Этот голос я узнаю из тысячи. Столько времени я мечтал о его обладательнице, а потом хотел поскорее забыть, поправляя ножи в спине. Столько крови она из меня выпила. Довела до того, что я переехал на другой конец света. Но и месяца не прошло с моего возвращения, как гадюка, почуяв добычу, появилась. Было бы лучше схватить Писюху в охапку и бежать без оглядки, но она отступает, переводит недоуменный взгляд с меня на дрянь за мои плечом, что-то решает в своей голове. Уверен то, что она придумала, абсолютно не соответствует реальности. Я шагаю к ней, но Полина отступает. Момент откровения испорчен, Писюха снова закрылась от меня. 36 Денис Надо бы догнать Полину и объясниться, но правильнее не бегать от проблемы, а решить ее прямо сейчас. Поворачиваюсь к улыбающейся гадине. Она почти не изменилась за два года: те же платиновые волосы до плеч, стройная подтянутая фигура. Грудь, пожалуй, стала больше, губы тоже. И лицо, будто восковое. Зато черные глаза, которые покорили меня, как только я в них заглянул, все так же алчно блестят. Раньше я путал этот блеск с любовью. А сейчас смотрю, и ничего не екает. Наоборот, отталкивает. Будто стоишь перед бездной, она манит, обещая все прелести жизни, но ты понимаешь, что это слишком опасно. Никто не гарантирует, что, прыгнув, ты не разобьешься об острые камни. А я разбился. Собрал сердце по кускам и больше подобного не хочу. — Я так рада тебя видеть, — Диана подходит чуть ближе. И меня пинком в грудь отбрасывает на два года назад. * * * Диана делает крохотный шаг в мою сторону, поправляя бретельку сарафана. В черных глазах отражается облегчение, смешанное с виной и стыдом. Не могу смотреть и отворачиваюсь к панорамному окну. — Я так рада, что ты наконец узнал, — ее тихий голос разрезает гнетущую тишину. — Собирайтесь и проваливайте, — бросаю зло через плечо. Нет никакого желания оборачиваться и смотреть на парочку растрепанных любовников, которых я только что застал в моей постели. Как банально. Любимая девушка и лучший друг. — Нет, Ден, пожалуйста, — хнычет Диана. Раньше, заслышав эти нотки, я бросался выполнять любую ее прихоть, лишь бы моя девочка не куксилась. Сегодня они вызывают отвращение. Наконец дошло, что это манипуляция расчетливой стервы. — Ты не понимаешь, — слышу за спиной шаги, — в нем есть то, чего мне так не хватает в тебе. Диана отражается в оконном стекле. Волосы растрепаны, одежда сидит криво. Смотреть противно, и я сосредотачиваюсь на детях, играющих на площадке внизу. — Слышал, Ден? — раздается насмешливый голос Миши. — Не все крутится вокруг Шувалова, в чем-то и я могу быть лучше. Одна фраза раскрывает истинное лицо Лебедева. Опять все банально. Зависть. Его родители запихнули парня в частную школу, не понимая, как ему будет тяжело. Одно дело кое-как наскрести годовую оплату, другое лицом к лицу столкнуться с золотыми детишками, которые тратят за входные больше, чем стоит весь маленький бизнес Лебедевых, и которые за людей не считают таких как Миша. Но я ввел его в свою компанию, тем самым защитив от издевательств, помог поступить в лучший универ. А он оказывается все это время мне завидовал. — Давай же! — не унимается бывший друг, переходя на крик. — Скажи что-нибудь! Каково это оказаться лузером?! Сжимаю челюсти, чтобы не кинуться на Мишу с кулаками, вбивая каждое слово обратно в глотку. — Миш, не усугубляй, — резко бросает Диана. — Ди, милая, не плачь, — снова слышу шаги за спиной, Лебедев бросается к своей зазнобе, — теперь мы открыто сможем встречаться. Все хорошо. — Я не хочу с тобой встречаться, — шипит Диана. Поворачиваюсь и от увиденного меня одолевает истерический смех. Диана плачет, но при этом смотрит на Лебедева как на кусок говна. А он как преданная собачонка тянется к ней, стараясь обнять и утешить. — Диан, все наладится. Мы будем счастливы. Ты сама сказала: у меня есть то, чего нет в Шувалове, — Миша бросает на меня победоносный взгляд, а я не могу остановить приступ смеха. — Только в сексе, — говорит Ди, отталкивая Мишины руки. Так вот, что это за загадочная нехватка. Диана любит секс на грани насилия и боли, а уж как ее возбуждает шанс быть застуканной. Мы столько раз трахались в пустых аудиториях, в машине на парковке, в раздевалках магазинов. Но мне это не по душе. Не нравится мне выламывать руки девушкам или бить по лицу. — Разуй глаза, Лебедев, — бросаю ядовито, растягивая губы в презрительной усмешке, — ты столько не зарабатываешь, чтобы ее заинтересовать. — Не правда! — ревет бывший друг, бросаясь ко мне. — Мы любим друг друга. С нетерпением жду, когда Лебедев ударит. Тогда я смогу ответить, и он не выйдет победителем из этой драки. — Не смей! Диана бросается наперерез любовнику, прикрывая меня. Идиотка. Надеюсь, она не думает, что этот жест что-то для меня значит. Лицо Лебедева в этот момент эпично. Смесь обиды, непонимания и мольбы. — Ради тебя, — говорит тихо, преданно глядя на Диану. — Но тебе надо выбрать: я или он. — Я его люб… — Можешь не распинаться, — обрываю девушку, этот фарс я больше терпеть не намерен. — Собирай вещи и проваливай из квартиры. Если, конечно, — перевожу насмешливый взгляд на Мишу, — твой любовник не будет ее оплачивать вместо меня. Точно не будет. Ему придется продать почку, чтобы покрыть пару месяцев аренды. * * * Было так больно, когда я уходил, сопровождаемый отчаянными криками Дианы. Кажется, она хотела побежать за мной, но Миша ее не отпустил. Потом она еще несколько раз пыталась со мной поговорить, искала встречи, но я пресекал каждую попытку. — Денис, что скажешь? Моргаю несколько раз, возвращаясь из прошлого, и смотрю на девушку вопросительно. — Поужинаем? — повторяет Диана, скромно потупив глазки. Сама кротость. За два года научилась лучше скрывать свою сущность. Я бы даже сказал суЧность. На несколько секунд представляю, как мы ужинаем, флиртуем, едем ко мне, и меня чуть не выворачивает. Вот если бы на ее месте была Полина… Кто знает через сколько мужиков прошла Диана, продавая себя за красивую жизнь. Не зря же она расфуфыренная находится в ВИПе. Даже если она тут работает, то вряд ли разносит еду как Полина. На Диане и маски-то нет. — Скажу то же, что и всегда, — холодно чеканю каждое слово. — Не попадайся мне на глаза. 37 Полина Боги, какая же я идиотка! С какого полового органа я решила, что кому-то есть дело до моих проблем и переживаний? В момент какого безумного отчаяния я решила пожаловаться Шувалову? Когда я училась в школе и рассказывала кому-то, как мне тяжело, то в последствии получала лишь новую порцию сплетен и оскорблений. Потому что мои якобы друзья предпочитали держаться с толпой и перевирать мои слова, а не попасть в немилость вместе со мной. Я убедила себя — никому нет дела до моих проблем, я никому не нужна. Ира стала приятным исключением. В моменты слабости я вываливала на нее то, что наболело, и она никогда меня не осуждала. Выхожу на улицу из душного клуба, чтобы подышать воздухом перед тем, как мы толпой завалимся в бар. Альбина уже договорилась с Артемом, и он дал добро на посиделки, при условии, что мы сами будем себя обслуживать и не оставим мусора. Останавливаюсь на углу, чтобы меня было видно от запасного выхода и наблюдаю, как охрана вежливо, но настойчиво выпроваживает задержавшихся гостей, большинство из которых еле стоят на ногах. Дверь в очередной раз открывается, и с видом королевы, почтивших челядь своим присутствием, на крыльцо выходит Диана под руку с каким-то мужчиной. Даже с моего расстояния видно, что он немолод: виски выбелены сединой, лицо в морщинах, приличный живот, упакованный в дорогой костюм. А как же Шувалов? Или Дианке рыбка оказалась не по зубам? Верится с трудом. На мисс самозваную принцессу Ди западают почти все мужики. Отступаю глубже в тень, когда они проходят мимо меня к машине, у которой водитель услужливо распахивает дверь, но вместо того, чтобы сесть в салон, мужчина вдруг хватает Диану за волосы и прижимает лицом к крыше. Я дергаюсь помочь, но вовремя останавливаюсь, замечая улыбку на лице Дианы. Сумасшедшая. Ее ощутимо приложили о метал, возможно останется синяк, а она лыбится. Еще страннее становится, когда мужчина задирает ей платье и запускает волосатую руку в трусики. Застала бы подобное в прошлом году сгорела бы от стыда. Но у меня уже иммунитет, не раз видела в третьем ВИПе совокупляющиеся парочки в темном уголке или за плохо прикрытой дверью. От таких сцен, конечно, неприятно и неловко, но я научилась абстрагироваться и не принимать близко к сердцу. Водитель похоже тоже привык к такому поведению своего босса. На лице не дрогнул ни один мускул. Он осматривает пространство около клуба, профессионально избегая то, что творится справа. До меня долетает судорожный стон удовольствия. Я похоже совсем отсталая, но секс на парковке, не в машине, — это все-таки пиздец. Отвожу глаза, ища путь, чтобы свалить. Но в какую сторону я бы не пошла, попаду на свет. Прелюбодействующая парочка меня может и не заметит, но водитель стоит лицом в мою сторону. Где я так согрешила? То голые парни в комнате, то трахающиеся парочки на улице. В любую минуту может кто-то выйти и позвать меня в бар, тогда Диана и ее любовник точно узнают, что у их срамных игрищ был еще один свидетель. Лучше попробовать тихо проскочить к двери, может и водитель не обратит внимания. Не оборачиваясь, в несколько шагов добираюсь до запасного выхода и скрываюсь внутри, натыкаясь на Дашу. — Ты от чертей бежишь? — спрашивает она, смеясь, и резко становится серьезной. — Или на тебя опять кто-то напал? Может охрану позвать? — Нет-нет, все хорошо, — улыбаясь, заверяю девушку, — просто спешила. Ну что, — беру Дашку по руку, — пойдем тянуть Милку за уши. Мне определенно точно нужно выпить. А завтра начну искать новую работу. 38 Полина — Прекрасно выглядишь, — сонно бубнит Ирка, выпутываясь из одеяла. — Ты вообще спала? — Спала, — отвечаю, всматриваясь в свое отражение. Сегодня я решила изменить любимой черной толстовке и надеть вишневый свитер с глубоким вырезом, подаренный подругой. Потратила на макияж больше пяти минут, не ограничиваясь только тушью, а выровняла тон кожи, нанесла на губы матовую помаду на пару тонов темнее свитера, нарисовала тонкие стрелки. Выгляжу и правда неплохо, даже немного дерзко, что прибавляет уверенности: я смогу справиться с хейтерами. — Ты в универ пойдешь? — спрашиваю Ирку. Она приехала к общежитию около двух ночи, я встречала ее около коморки дяди Васи, а потом мы болтали не меньше часа. — Конечно, пойду, — подруга нехотя откидывает одеяло, — я не оставлю тебя этим пираньям на растерзание одну. — Из любопытства, — смеюсь я, — что ты собираешься делать? Кидаться учебниками? — Бери выше, затарюсь вчерашними пирожками из нашей столовки. — О-о-о, сразу на тяжелую артиллерию решила перейти. Пирожки — это единственная выпечка, которую пекут местные повара, остальное привозят с завода. И у них просто талант. Свежие вкусные пирожки на следующий день превращаются в мечту стоматолога. Вставив зубы смельчаку, который решится их поесть, можно обеспечить себя на всю оставшуюся жизнь. * * * Как я и ожидала путь по университету похож на шествие осужденного. В сопровождении косых взглядов и шепота мы входим в аудиторию, где тут же воцаряется тишина. Уверенность, которую я чувствовала утром, улетучилась. Мой вид теперь не кажется дерзким и уверенным, а вызывающим и неуместным. Только молчаливая поддержка подруги подпитывает силы, не давая ссутулиться и поджав хвост сбежать. Как только мы занимаем места в самом дальнем ряду, входит преподаватель, и разговоры смолкают. Наконец я могу сосредоточиться на привычном деле — учебе. Первые полчаса я спокойно записываю лекцию и немного расслабляюсь. Но тут на мой телефон приходит сообщение. Не обращаю внимания, решив, что это реклама. Но телефон не унимается. Хватаю его, чтобы совсем выключить звук, но взгляд падает на уведомления соцсетей. Заявки в друзья и куча сообщений. Любопытство берет верх, и я нажимаю на уведомления. Некоторые вполне безобидные, вроде «привет, я тоже друг Дениса», а некоторые с предложением обслужить их, когда надоем Шувалову. Еще и свистульки свои сфоткали. Отклоняю заявки, удаляю сообщения и закрываю аккаунты. Знаю, это не поможет, но на какое-то время сдержит. Долбаный Шувалов и его популярность. Я, конечно, благодарна ему за предупреждения об уходе Артема (хоть до сих пор не понимаю с чего он решил проявить доброту), но прямо сейчас мне хочется треснуть его чем-нибудь тяжелым и разобрать на тысячу маленьких Денисиков. Жаль нет его номера, а то сказала бы пару ласковых. Телефон опять жужжит. Беру его в руки, не ожидая увидеть ничего хорошего, и оказываюсь права. Письмо из деканата с просьбой зайти после пары. * * * К деканату я подхожу с тяжелым сердцем. Никого не вызывают в обитель страха каждого студента просто так. — Я подожду здесь, — говорит Ирка, облокачиваясь на стену напротив. Она наотрез отказалась отпускать меня одну. — Спасибо, — улыбаюсь ей и заглядываю в открытую дверь. — Здравствуйте, меня вызывали. — Воронина? — женщина дожидается моего кивка и указывает на ряд стульев. — Подожди немного. Поворачиваюсь и только сейчас замечаю сидящую Марианну. По ее лицу видно, что она затеяла какую-то подставу. — Допрыгалась, сука, — шепчет она одними губами. И в секунду меняется в лице, из высокомерного и торжествующего оно становится плаксивым, а на глазах появляются слезы. — Мам, пап, — хнычет Марианна, пробегая мимо меня и немерено задевая плечом, — я не понимаю, как такое случилось. Что случилось? Можно поконкретнее. — Ничего, дочь, — басит отец Марианны, — мы все решим. Из отдельного кабинета выходит наш декан Аркадий Викторович и сразу расплывается в вежливой улыбке. — Здравствуйте Эдуард Александрович, — декан протягивает мужчине руку и кивает женщине, — Анна Семеновна. Пройдемте в мой кабинет, — разворачивается и, заметив меня, вдруг рявкает. — Воронина за мной. Вздрагиваю от резкого тона и следую за родителями Марианны. В кабинете тесно пятерым взрослым людям, а подавляющая аура Эдуарда Александровича, кажется, делает его еще теснее. Вжимаюсь в угол между дверью и стеллажом, ожидая экзекуции, Марианна становится рядом. Думаю, она что-то наплела про стычку в столовой. Может, что я на нее напала. — Объясните мне, Аркадий Викторович, — строго начинает Эдуард Александрович, опускаясь в кресло, — как на вашем факультете допустили кражу? Декан бледнеет, и я вместе с ним. Одно дело драка. Поругают, возможно запишут в личное дело и отпустят. Если надо извинюсь. Но кража — это серьезное обвинение. Неужели Марианна не понимает, что может разрушить мне жизнь? Или ей наплевать? Встречаюсь с ней глазами. В них светится такое торжество, будто она в одиночку вселенское зло поборола. Ответ очевиден: ей плевать. — Эдуард Александрович, мы все решим, — блеет декан, — Воронина уже отчислена, документы ректору я отправил. У меня начинают трястись руки, а по спине спускается капля холодного пота. Отчислили? Без разбирательств? Семья Марианны платит, а я на стипендии. Значит меня можно вышвырнуть? Отец Марианны удовлетворенно кивает: — Если она вернет украденное, мы не будем писать заявление в полицию. Тут меня охватывает такая злость. Они говорят так, будто меня здесь нет, будто я пустое место. — Она, — говорю холодно, — ничего не брала, — на меня оборачиваются все, но я смотрю только на Марианну, потому что если взгляну на ее отца, то точно струхну, слишком он пугающий. — Марианна скажи правду. Мы столкнулись единственный раз, в столовой было много людей, они подтвердят, что я ничего не крала. — Милочка, — вступает Анна Семеновна, сморщив аккуратный нос, будто ей противно со мной говорить, — ты не в том положении, чтобы грубить. Ты хоть представляешь сколько стоит вещь, которую ты взяла? — Нет, не представляю, потому что не понимаю, о чем речь. — Господи, — Марианна закатывает глаза и зло шипит, — ты загнала мой бриллиантовый браслет, даже не понимая его стоимости? Тебе поэтому только на одну вещь от Рулинской хватило? — Свитер подарила подруга, она участвовала в показе. — И кто из нас врет? — Отпираться бесполезно, — встревает декан, — есть свидетели, подтвердившие, что ты взяла браслет во время конфликта в столовой. Естественно, у них есть свидетели. Наверное, Марианнины подруги-подпевалы. Но у меня тоже есть подруга, которая там была. — Есть свидетель, который подтвердит, что я не воровка. Взгляды присутствующих становятся снисходительными. Мол, выкручивайся как хочешь, ты все равно проиграешь. — И кто же? — насмешливо спрашивает Марианна. — Я, — раздается за спинами голос, который я сразу же узнаю. Денис слегка отталкивает Марианну и становится рядом со мной. — Привет, милая, — он целует меня в уголок губ, — подожди меня в коридоре. Я со всем разберусь. Я настолько ошарашена его появлением, что безропотно киваю и выхожу из кабинета. 39 Денис Обвожу взглядом присутствующих и сосредотачиваюсь на отце Марины. Очевидно, что он главный. Женщины выступать не будут, Марина так вообще побледнела и трясется. А декан будет пресмыкаться перед каждым, кто поманит взяткой. Мы наводили справки перед поступлением, нашли много нарушений и превышений полномочий. — Денис, — блеет декан, поднимаясь с кресла, — мы с Эдуардом Александровичем уже обо всем договорились. — Девушку оболгали. Я не мог остаться в стороне. — Молодой человек, — холодно говорит отец Марины, — родители не учили вас не вмешиваться в чужие дела. — Олег Шувалов не утруждал себя такими мелочами. Все сваливал на нянек. Кадык Эдуарда Александровича дергается, и он бросает мимолетный взгляд на декана, получая от него положительный кивок. Кое-как подавляю желание закатить глаза. Да, тот самый Шувалов, владелец заводов, газет, пароходов. Не стал бы приплетать фамилию, достаточно того, что декан в панике, но так семья Марины быстрее пойдет на диалог. — Я Корнилов Эдуард Александрович, — глава семейства встает и протягивает мне руку. — Возможно, вы обо мне слышали. Отвечаю на рукопожатие. Вроде бы слышал. Если память не изменяет, то он ювелирный магнат. — Давайте, перейдем к сути сего собрания, — прошу я, когда Корнилов снова садится и внимательнее на меня смотрит. — Полина ничего не крала. Я был там и все видел. У них вышел мелкий конфликт, но у Полины просто не было возможности незаметно снять браслет. — То есть, — кричит Маринина мама и вскакивает со стула, — ты хочешь сказать наша дочь лжет? — Аня, сядь, — грозно рявкает Эдуард Александрович. Женщина тут же выполняет приказ и смиренно складывает руки на коленях. Однако, подавляющая аура у мужика, но до моего отца не дотягивает. — Именно это я и говорю, а ее подруги поддакивают. — отвечаю спокойно. — Я знаю, куда именно делся этот браслет, — перевожу на Марину насмешливый взгляд и говорю издевательски: — Илюшка такой болтливый, когда напьется. — Поделитесь с нами? — спрашивает Эдуард Александрович. Вообще-то я хотел приберечь эту информацию. И если Марина опять полезет к нам, намекнуть, что могу рассказать всему университету ее грязный секретик. Но она перешла черту. Марина прекрасно знает своего отца, и знала, что он сделает все, чтобы наказать Полину. Ее не интересовало, что, прикрывая свою задницу, она сломает человеку жизнь. Что ж, посмотрим, как ей понравится, когда платят той же монетой. — Пожалуйста, не надо, — Марина умоляюще смотрит на меня. — Молчать! — снова рявкает Корнилов. — Рассказываете, Денис. В глазах Марины появляются слезы, но больше она не встревает. Возможно, я стал абсолютной сволочью, но не чувствую жалости. Ей всегда все сходило с рук. Считаю, что пора сбить с девушки спесь. И возможно, Марина усвоит урок и в следующий раз дважды подумает: правильно ли она поступает. — Вчера вечером я столкнулся с Ильей Рогожиным, — не уточняю, что встретились мы на нелегальных гонка, куда я поперся, чтобы присмотреть за Максом. — Можете не пытаться вспомнить фамилию, его отец мелкий бизнесмен. Кажется, владелец нескольких булочных. Я прав, Марина? — продолжаю издеваться над девушкой. — Кондитерских, — еле слышно шепчет она, смотря в пол. — Илья — довольно мерзкий тип, — продолжаю я. — Всегда хотел казаться круче чем он есть на самом деле. Хвастливый, изворотливый, хитрый. Людей беднее его считает мусором, таким как я готов задницу лизать. Если я правильно понял его пьяный бубнеж, то летом вы заблокировали счета Марины. — Марианны, — поправляет меня Корнилов. — Да, заблокировал. Ах, точно. Надо бы все-таки запомнить. — В общем, ей позарез надо было что-то купить, чтоб подружки не засмеяли, но денег не хватало, и Марианна обманула Илью, приманив на свое тело. А когда выманила нужную сумму, сразу кинула. Но как я уже говорил, Илюша мальчик изворотливый и хитрый, он записал пикантное видео и начал шантажировать Марианну. Либо они встречаются, и весь универ это видит, либо деньги. Она отдала браслет, чтобы Илья отстал. После моих слов все четверо присутствующих краснеют. Декан, Марианна и ее мать от неловкости. Эдуард Александрович от злости. Но ему хватает выдержки не скандалить на глазах чужих людей. Он встает и, пожав мне руку, покидает кабинет вместе со своей семьей. — А теперь поговорим об отчислении, — говорю, обращаясь к декану. — Я ничего не могу сделать. Приказ у ректора. Возможно, он его уже подписал. А как глазки-то заблестели. Боров думает, что я дам ему больше Корниловых. — Ректор сегодня уехал пораньше, — видел его на парковке полчаса назад. — Так что вам лучше как можно шустрее бежать в его приемную и забрать у секретаря приказ. — Как я буду выглядеть, меняя решения каждые пять минут? — Все и так знают, что вы недальновидны и глупы, — усмехаюсь я. Декан опять краснеет теперь уже от злости и хочет что-то сказать, но я перебиваю: — Знаете почему ректор отклонил вашу кандидатуру на должность проректора? Потому что в отличие от вас он знает, что для представительности ВУЗа нужны не только дети богатых родителей, но и такие как Полина. Умные, добросовестные, целеустремленные. И когда она добьется успеха, а она его точно добьется, ректор, попивая коньяк с очередным богатеем, с гордостью скажет, что Полина Воронина выпускалась из его университета. По лицу декана понятно, что он и не рассматривал такой вариант. Не хватило мозгов просчитать на несколько лет вперед. — Ладно, — сдается он. — Я заберу приказ, но с общежитием уже помочь не могу. Я позвонил, и на ее место заселили девочку, въедет на днях. Мне выгнать на улицу человека с детской травмой ноги, которой тяжело ходить, ради Ворониной? — спрашивает с издевкой. — Нет. Достаточно того, что Полину не отчислят.
Последние комментарии
16 часов 21 минут назад
16 часов 40 минут назад
16 часов 48 минут назад
16 часов 50 минут назад
16 часов 52 минут назад
17 часов 10 минут назад