Дым и Сигареты (СИ) [mlketty] (fb2) читать онлайн

========== 1. ==========

А что, если всё, что происходит с нами в жизни, не случайно? Что если то, что кажется нам обычным совпадением, на самом деле таит в себе гораздо более значимые для нас цели?

Во что верите вы: в наличие судьбы или в невероятные случайности? Вам кажется, что эти понятия вовсе не различаются.

Совпадение — это событие, которое произошло с вами абсолютно случайно. Вы не планировали быть здесь, в данном месте, в это самое время, но из-за стечения обстоятельств оказались.

Это немного изменило ваш график и распорядок дня, но не изменило жизнь кардинально.

Судьба же — это череда совпадений, которые, на первый взгляд, кажутся абсолютно не нужными и не важными на фоне всего происходящего.

Даже не дочитав лежащий на коленях документ, мужчина отбросил его без особого интереса.

— Что ж, статья весьма не дурна. Да, очень даже неплохо, стоит сказать, — помялся мужчина, сидящий в кресле главного редактора, явно подбирая слова, — Не поймите меня неправильно, Кетрин, мне всегда нравились ваши работы. То, что вы пишете, вызывает у меня восторг и просто неподдельную радость, однако мы с вами договаривались, что статья будет о немного более популярных вещах.

Сидевшая по другую сторону стола девушка устало подняла на него глаза, раздумывая, какими словами спасти ситуацию. Уже перешагнув порог кабинета, она знала, чем кончится этот разговор.

Возможно, она знала это даже раньше, когда дописывала поздно ночью эту несчастную статью, прекрасно осознавая, что это и рядом не стоит с тем, чего ждет от нее начальство.

— Синьор Ломбарди, — начала она медленно, с расстановкой, подбирая слова еще более тщательно, чем сидящий напротив, — я знаю, к чему идет весь этот разговор. Я принесла вам статью, над которой работала всё недавнее время, на которую потратила весьма много сил и нервов. Если она вам не по душе, то можете сказать это прямо, не хваля мои предыдущие работы и не меняя тему. Это бессмысленно.

Ее холодный тон и бесстрастие были словно идеально отрепетированы перед зеркалом.

Хотя сталь в ее голосе была абсолютной противоположностью того, что творилось в данный момент у нее глубоко в душе, это безразличие сразило мужчину настолько, что он было не знал, что ответить, но тут же взял себя в руки и, собравшись, решил ответить на эту наглость.

Именно наглость.

Чем еще он мог посчитать такие уверенные слова от его работницы, которая близко даже не выполнила его поручение?

— Что ж, вероятно, я выразился слишком мягко. Да, я старался вас не обидеть и не задеть ваши чувства, ведь мы работаем вместе уже больше двух лет, но сейчас я выскажу все, что я думаю, вы сами напросились, — его немолодое лицо теперь исказилось злорадной улыбкой, словно он наконец почувствовал себя свободным говорить все, что ему вздумается.

— Я буду очень признательна, если услышу всю правду от вас, ведь неважно, что я пишу, но мои работы не публикуются уже несколько месяцев, ровно столько же, сколько вы задерживаете мою зарплату, — произнесла девушка, нервно заламывая пальцы.

— Скажу прямо, я собираюсь вас уволить. Никому из наших читателей не интересно читать о высоких моральных ценностях, о рассуждениях вроде тех, что я прочел сегодня в вашей статье, нет, все хотят читать о грязи и разврате, о сплетнях наконец. Поймите же, они будут глотать что угодно, что захватит их неразвитые мозги, но точно не то, что будет заставлять их думать, как того хотите вы, Кейт.

С этими словами редактор отдал так и недочитанную статью девушке и, не церемонясь, практически вытолкнул ее из кабинета, что-то пробубнив насчет заявления, документов и всякой бумажной рутины, что всегда возникает при случае увольнения.

***

— Ну же, Дам, не будь занудой! Пошли с нами, ну пожалуйста, — снова прозвучал из дома голос Виктории.

Говоря это она смешно надула губки и сложила ладошки вместе у груди в умоляющем жесте, который, однако, никто кроме ее самой и не заметил.

После долгого и полностью бесполезно проведенного дня, девушке безумно хотелось куда-то вытащить ребят.

Потратив целый час на поиск хоть какого-то незнакомого им еще места, она поняла, что таковых в городе не осталось, а ехать далеко, и тем более, вечером, точно никто не согласится.

Остановив выбор на самом обычном клубе с выпивкой и танцполом, находящемся неподалеку, Виктория стала уговаривать ребят. К счастью, двое сразу согласились, а вот солист вдруг заупрямился и не сдвинулся с шезлонга даже при упоминании его любимого ночного клуба.

— Да что же это такое в самом деле? А ведь верно она тебя занудой назвала, Дам, скоро от Итана не отличишь, — начал подтрунивать, хихикая, Томас, тоже стараясь тем самым соблазнить друга выйти из дома хоть раз за сегодня.

— Еще раз скажешь что-то про меня или мое занудство, и я больше тебя пьяного домой не поведу, останешься там с ненормальными фанатками. Хотел бы я посмотреть, доживешь ли ты там до утра, — сказал чуть громче обычного Торкио с плохо скрываемой обидой в голосе.

— Я и фанатки, шутишь что ли? Если вот этот жгучий брюнет, — Раджи показал рукой на уже вновь задремавшего Давида, — все же согласится идти с нами, а не продолжит валяться здесь в плавках, то там меня ни одна девушка уже и не заметит.

Все трое залились смехом, что конечно не осталось без комментария, который тут же послышался со стороны бассейна.

— Ну ладно, ладно, уговорили. Пойду я в этот ваш дурацкий клуб, — с этими словами Дамиано быстрым шагом направился к дому, чтобы начать собираться. Только обернулся, дабы оставить за собой последний комментарий, и крикнул, разведя руки в стороны, — не могу же я позволить кому-то охомутать нашего Томаса.

Под заливистый смех Виктории и жалкие оправдания несчастного Томаса, который судя по всему останется сегодня ни с чем, а точнее, ни с кем, Давид поднялся к себе в комнату, подбирая идеальный образ на этот вечер.

Черные брюки клёш, которые были чуть длиннее нужного.

Белая слегка расстегнутая рубашка была чуть заправлена, придавая образу немного неряшливый вид.

И в завершение образа — его любимый чокер с крестом.

Дамиано не сильно заморачивался насчет одежды, ведь прекрасно знал, что каждая вещь в его гардеробе сидит на нем идеально, да настолько, что взгляды всех девушек в клубе будут обязательно прикованы к нему.

Не сказать, чтобы его сильно это заботило.

Как и любой парень, он часто заглядывался на девушек, правда, без особого интереса, ведь почти каждая, кого он встречал, была готова накинуться на него в следующую секунду после знакомства.

Иной бы обрадовался такому исходу событий и зачастую пользовался бы этим. Но Дамиано не видел радости в том, чтоб затащить в постель каждую симпатичную девушку.

Он хотел чего-то настоящего. Того чувства, ради чего стоило бы просыпаться. Которое придавало бы сил и решительности.

Ему хотелось встретить ту, кто не будет видеть в нем лишь известного на весь мир солиста.

Такую девушку, что разглядит за его сценическим образом, за тем самым амплуа и за подведенными глазами, настоящего его.

Разглядит и полюбит. Полюбит больше, чем тот образ, что он создал.

Но сам Давид никогда не сознался бы в этом. Не смог бы точно сказать даже самому себе, чего так не хватает в его жизни и чего жаждет его душа.

Пока лишь одна музыка занимала почти полностью всё его сердце, а группа была ему словно семья.

Он даже не был уверен, сможет ли принять в эту семью кого-то еще, сможет ли открыть кому-то свое сердце.

Однако ничто не вечно.

Новые чувства, что способны зародиться в душе человека, выбив из привычной колеи, приходят только внезапно.

***

Совсем не так представляла Кейт себе свою жизнь после переезда в Италию.

С самого раннего детства она мечтала об этой солнечной стране, где все люди казались ей приветливыми и доброжелательными. Думалось ей, что и вовсе нет никаких проблем у них.

Прочитав однажды «Сказки об Италии» она, будучи еще совсем ребенком, определила раз и навсегда мечту всей своей жизни.

Засыпая, она рисовала в своем детском подсознании бежевый двухэтажный дом, где-то в Риме, залитый солнцем дворик и непременно сверкающий прохладой бассейн в тени деревьев.

И она смогла.

Вот она здесь, в той самой стране, о которой были все ее мечтания.

Но почему же все совсем не так, как она хотела?

Конечно же повзрослев, Кетрин поняла, что мало одного дома и солнца для полного счастья. Появляется работа, необходимость в деньгах, и всякое прочее, что затмевает многие радости жизни.

Но ничто не смогло заставить ее отказаться от той мечты, что грела ее сердце, что заставляла бороться, даже когда было тяжело и одиноко.

Впрочем, одиночество всегда было ее спутником жизни, и так им и осталось.

Держа в руках тяжеленную коробку, набитую всякими бумажками, блокнотами и ненужной дребеденью, которую пришлось забрать из офиса, Кейт наконец вышла из здания редакции, проклиная весь этот несчастный день.

Она кляла синьора Ломбарди за невыплаченные ей деньги, кляла маленькую квартиру, куда ей предстоит вернуться вечером, и за которую ей теперь уже даже нечем платить, но больше всего она была зла на себя.

Ведь никто, кроме нее, не выбирал этой жизни, не бросал родителей в другой стране и не уезжал за мечтой.

И вот чем это кончилось.

Она стоит с этой дрянной коробкой в руках. С этой к черту не нужной ей больше коробкой, и даже не знает, что делать дальше, как выпутаться из ситуации, в которую завела ее жизнь.

Скорее всего, она спокойно бы добралась до своего дома, до которого пришлось бы ехать полтора часа на такси, затем разложила бы все эти бумажки в потрепанный деревянный шкаф, параллельно достав оттуда книгу, которую купила недавно в лавке, но так и не нашла время, чтоб прочесть.

А дальше провела бы этот вечер, затерявшись среди книжных страниц.

Кейт всегда делала так. Чтение успокаивало ее и помогало отвлечься от всех жизненных трудностей.

Однако спокойному завершению дня не суждено было случиться.

Через пару минут Кетрин уже бы заказывала такси, абсолютно успокоившись и, выкинув из головы эту редакцию, стала бы обдумывать другие варианты, вспомнила бы сайт, предложение которого отклонила месяц назад или быть может решилась бы дописать и опубликовать книгу.

Все эти мысли могли бы посетить ее в такси, по дороге домой, но маленький мальчик, который гнался за бумажным самолетиком, со всей силы врезался в задумавшуюся девушку, выбив из рук злосчастную коробку.

Бумажки мигом разлетелись по всему тротуару, ручки падали на асфальт. Кейт смотрела на все это, словно через дым.

Она видела, как испуганный мальчик тут же скрылся за углом дома, видела, как люди проходили мимо, топча ногами то, что она писала неделями, но так и не смогла пошевелиться.

Какие-то люди стали помогать ей собрать все обратно в коробку, но она уже не видела ничего этого.

В уголках ее серых глаз стояли слезы, она глубоко дышала, стараясь успокоиться, но это не помогало.

Плотина, что сдерживала все ее эмоции, наконец прорвалась.

Ей хотелось просто бросить всё это посреди улицы, а самой оказаться далеко от этого места, не видеть этих бумаг и не думать об этой работе.

Но девушка, как и всегда, собрав всю свою волю в кулак, стала поднимать бумажки и обрывки, ловя на себе косые взгляды всех прохожих.

Уложив все обратно в коробку, она, заметив неподалеку замечательно подходящую урну, уверенным шагом подошла к ней, и почти с радостью отправила туда все, что было связано с потерянной работой.

Минутная легкость через пару минут сменилась паникой и полной потерянностью, если даже не отчаянием.

Прохладный вечерний ветер растрёпывал ее каштановые волосы и заставлял содрогаться ее худые плечи. Она не стала вызывать такси, ей было некуда больше спешить, да и домой не хотелось.

Уличная прохлада помогала избавиться от всех мыслей, и Кетрин, решительно ни о чем не думая, продолжала идти лишь изредко всхлипывая от недавних слез и полного душевного опустошения.

***

Она обратила внимание на окружающие ее дома лишь только тогда, когда громкая музыка, доносившаяся из бара вывела ее из забытья.

«Работу потеряла, живу в стране, где у меня даже родных нет, а сейчас даже денег на оплату жилья не хватает.»

Кейт из принципа не пила спиртное, и уж тем более никогда в жизни не посещала подобные бары или клубы, но измученное сегодняшними событиями сознание так и просило зайти внутрь и забыться.

Шаг. Ещё один. Порог.

Она зашла.

Громкая музыка сразу ударила в голову, отодвинув весь прошедший день на задний план.

Ее каблуки звонко ступали по подсвеченной неоновыми огнями лестнице, пока она поднималась наверх.

Вскоре перед ней открылось обширное помещение, с множеством людей, посмотрев на которых, девушке захотелось хоть на один день забыть о своих проблемах, перестать быть той скромной и тихой серой мышкой, какой всегда себя считала.

Фиолетовые лучи света падали на ее лицо, освещая ее фигуру, а затем сменялись розовыми или пурпурными.

Кейт хотелось пройти в самую гущу толпы и двигаться вместе с остальными под ритмичную музыку, смеясь и улыбаясь без причины.

Просто жить.

Как все остальные. Обычные люди. Это ведь просто. Ведь так?

Но она не смогла заставить себя пройти туда. Стеснительность или неуверенность в себе словно подкосили ноги.

Видимо, я слишком трезвая, чтоб сделать подобное. Как и всегда.

Почему так? Почему даже тогда, когда очень хочется, я не могу переступить через то, что придумала себе сама?

Я не должна быть здесь. Не сегодня. Не в этом состоянии.

Кейт решительно обернулась. Взять телефон, вызвать такси, и совсем скоро она будет дома, будто ничего и не было.

Но словно какой-то дьявол, сидящий у нее на плече, сказал ей пойти назад и зайти в этот клуб, где царило веселье и безрассудство.

Им так хорошо. Они все пьяные и наслаждаются моментом, не думая о том, что будет завтра. Может и я тоже так могу?

Заметив в глубине клуба барную стойку, она нерешительно подошла ближе, присмотрев себе стул.

Не особо разбираясь в спиртных напитках, девушка заказала себе Амаретто и довольно долгое время гипнотизировала свой бокал, решаясь выпить то, чему противилась всю свою жизнь.

Всё это место мне не подходит, это не моё. Я не должна быть здесь. Я ведь могу просто уйти? Могу ведь.?

Тёмно-красная жидкость манила ароматами вишни и миндального ореха, но Кейт решительно отодвинула от себя выпивку и стала рассматривать зал в надежде передумать, в надежде не рушить свои принципы ради минутного спокойствия и найти силы, чтобы тихо уйти домой, словно не было этого бара и напитка.

***

— Вики, будь добра, напомни, почему мы вдруг решили ехать на двух машинах? — лениво протянул Томас.

— Потому что когда ты напьешься, то я буду очень рада, если пострадает салон не моей машины, а Дамиано, — ответила девушка, лучезарно улыбнувшись парню.

— Я на это согласия не давал, и не собираюсь. Желудок свой будешь очищать на улице, — недовольно хмыкнул Дам.

— Ой, какие мы сердитые сегодня, — обиженно пропела Виктория с наигранным раздражением, — смотри сам не напейся в хлам.

— Хотел бы я это видеть.

— Итан? Неужели ты все это время был здесь? Что-то я тебя не заметил, — сказал Дамиано с иронией.

— Я и сам не рад, что здесь. Честно говоря, плохое у меня предчувствие.

— Тебе, Итан, выпить надо, и пройдет твое предчувствие сразу, гарантирую.

— Ой, Дам, замолчи. Испортишь нам единственного адекватного парня, — Вики пихнула его локтем в бок, — Ему ещё вас двоих, пьяных, домой везти, не забывай.

— Может мы уже перестанем трепаться и войдем внутрь? А то вам придется наблюдать меня весь вечер трезвым.

— Томас, ты нытик.

Сказав эти слова, Виктория, качнув бедрами, уверенной походкой направилась к клубу, поманив парней за собой.

Внутри было не столь много народу, что было наруку друзьям, которым точно не хотелось, чтобы все девушки клуба слетелись на них, как мотыльки на огонь.

Пару часов ребята провели, устроившись на удобном полукруглом диване фиолетового цвета, что стоял недалеко от бара.

Шутки. Смех. Алкоголь. Ненапряжные беседы.

Изредка селфи с подбегающими фанатами, которым все же удалось их разглядеть среди всех этих людей.

— Парни, вы как хотите, но мне уже слегка надоедает сидеть.

Виктория надула губки и стала чуть раскачиваться на диване, как маленький ребенок, показывающий всем свою скуку.

— А все потому, что ты не пьешь, Вик, — прошептал Дамиано, покачивая в руке бокал мартини, — зря ты машину взяла, теперь себе отказывать приходится.

— У тебя всё веселье в выпивке, — пожаловалась девушка, — можете просиживать дальше свои задницы, а я иду танцевать.

— Меня с собой бери, а эти алкаши тут пусть остаются.

— Итан решил растрясти жирок, я поражен.

— И тебе хорошего вечера, Дам, — вздохнул Торкио, только покачав головой в ответ на его комментарий, словно хотел что-то сказать напоследок, но передумал и отправился вслед за Викторией.

Оставшись наедине с Томасом и выпивкой, Дамиано решил, что предпочитает еще один бокал мартини разговору с другом, который похоже уже не особо понимает, что происходит вокруг.

Томас же клевал носом и мерно напевал еле слышно какую-то замедленную версию zitti e buoni в поднесенный к лицу бокал.

Глаза парня скучающе бродили по залу. Он уже отыскал Вики и Итана, отметив про себя, что наверное сейчас он выглядит еще большим занудой, чем Торкио.

«Тот хотя бы танцует.»

Он и сам не знал, что вдруг за тоска на него нашла. Быть может это полусонное состояние сидевшего рядом Раджи невольно передавалось и ему.

«Чёрт, даже не закуришь тут. Выйти на воздух что ли?»

Его карие глаза лениво оглядели путь до выхода и остановились на девушке, сидевшей за барной стойкой.

Она словно смотрелась лишней в таком месте, верно поэтому и привлекла его внимание.

Или же он лишь внушил себе эту причину, так как не хотел замечать, что на самом деле бесстыдно разглядывает ее тело, отмечая про себя малейшие детали.

На ней были бежевые брюки, прекрасно подчеркивающие ее стройную фигуру, легкий топ, едва доходивший до пупка, был на пару оттенков темнее брюк. Черные туфли на высоком каблуке, того же цвета сумочка через плечо.

Ее шею скрывали распущенные каштановые волосы, но вот она, склонившись к телефону, заправила за ухо непослушную прядь волос, открыв Дамиано вид на ее немного пухлые губы.

Он уже не просто смотрел на нее. Даже не разглядывал.

Он любовался ею.

Но никогда бы не признался в этом даже самому себе.

— Снег пойдет, не иначе, я вправду перебрал или наш Дам действительно пялится на во-он ту девушку у бара уже пять минут кряду.

«Я уж было думал, этот болван отрубился. Лучше бы и правда спал. Я бы даже сам его в машину понес, но теперь точно не стану.»

— Глупый вопрос, Томас. Мы оба знаем, что ты перебрал, а я точно ни на кого не пялюсь.

— Вот же наглец. Врёт и не краснеет, научи меня, как время будет.

Дамиано бросил на друга испепеляющий взгляд, в котором тому стоило бы прочитать, что пора заткнуться.

Поначалу это дало нужный эффект, но спустя пару мгновений Раджи стал не просто подхихикивать, а залился таким смехом, что было удивительно, как это весь клуб не обернулся, чтоб узнать, кому поплохело.

— Хватит тебе выпивки на сегодня, как я вижу, — пропыхтел Дамиано, потянувшись к его бокалу.

— А как я вижу, насчет того, что ты не краснеешь, я крупно ошибся.

— Поговорим, как отрезвеешь, — резко произнес Давид сквозь зубы.

«Сам не понимает, что несет. Весь вечер портит, придурок.»

Помрачнев еще больше, Дамиано решительно отвернулся от друга и бросил еще один огненный взгляд на девушку у бара.

Она смотрела на него.

Поймав ее взгляд, он хотел улыбнуться, усмехнуться, не знал, что именно, но точно хотел сделать хоть что-то.

Как с любой другой фанаткой.

Губы не слушались.

Он лишь смотрел, запоминая каждое изменение в ее лице, каждую эмоцию и мимолетное движение губ.

Это не была его фанатка, Дамиано понял это сразу. Быть может она даже не узнала его или и не знала вовсе.

Не было в лице девушки никакого намека на радость при виде кумира, не было там и желания подбежать ближе и получить автограф.

Нет. Она смутилась.

Смутилась от того, как смотрел на нее он. Ее глаза мигом вернулись к телефону, что лежал на столе. Она отвернулась так быстро, словно ее поймали на чем-то незаконном.

Такая реакция девушки словно вывела парня из транса, он тихо рассмеялся про себя.

Ее смущение сильно позабавило Давида, еще больше подогрев его интерес. Он больше не отводил взгляда.

Он знал, что она повернется еще раз.

Любопытство.

Именно оно сейчас мешало ей сконцентрироваться.

Еще секунду назад все ее мысли были сосредоточенны, но не сейчас. Она просто уставилась глазами на открытую в интернете вкладку, смотря на точку в конце предложения.

В голове снова и снова всплывал образ итальянца, что прожигал ее взглядом минуту назад. В его глазах вовсе не было похоти, это был совсем не тот взгляд, что она привыкла наблюдать у парней. Это было не просто скользкое желание, не минутная увлеченность.

Там был огонь.

Его подведенные глаза даже издалека обдавали таким невероятным жаром, что дыхание участилось.

Необходимо, просто необходимо было повернуться в его сторону. Еще разок, хоть краем глаза. Кетрин стало мало его взгляда, ей хотелось изучить его всего.

Всего. И полностью.

Шумно вздохнув, Кейт аккуратно повернулась в ту сторону, где развалившись на диване и покачивая в руке бокал, сидел парень, так заинтересовавший ее.

И он не просто сидел там. В той же позе, что и раньше.

Он и смотрел на нее, как и раньше.

В этот раз он выглядел так, будто только и ждал ее взгляда. Продолжая смотреть прямо в глаза Кейт, он изобразил что-то на подобие улыбки. Уголок его рта пополз вверх, а темные глаза чуть прищурились.

Самодовольный. Уверенный в себе. Это привлекает любую девушку, она это не отрицала.

Его длинные, слегка вьющиеся волосы чуть ли не касались плеч. На груди под слегка расстегнутой белой рубашкой, что была заправлена в брюки, виднелась татуировка, разглядеть которую девушке полностью не получилось. На шее был чокер с крестом.

По какой-то неизвестной причине (быть может провидение) ей подумалось, что он вполне может быть связан с музыкой так или иначе. Впрочем, она почти не ошиблась, приняв его за гитариста.

А гитаристов она не любила.

Кейт никогда не нравились парни с длинными волосами. Ровно так же, как и парни с татуировками или украшениями. Да, этот чокер, сразу бросившийся в глаза, произвел на нее весьма неприятное впечатление.

Но этот взгляд.

За всю свою жизнь она не встречала подобных глаз. При всем холодном и строгом внешнем виде парня, они излучали невероятное тепло.

Она часто тонула в глазах парней, но, посмотрев в эти, можно было сгореть.

***

И снова он смотрит в ее глаза, снова любуется ею.

Однако в этот раз все иначе.

Он видит, как от удивления слегка приоткрылись ее небольшие пухлые губы.

Ее глаза. Они не были приучены к флирту, они не смотрели кокетливо и не старались привлечь внимание, они просто изучали, рассматривали его с небольшим стыдом.

Казалось, еще немного и она отведет глаза, смутившись окончательно, но она смотрела. Было видно, как неловкость охватывает девушку все больше и больше, но любопытство. Оно было куда сильнее.

Она была из тех стеснительных девушек, что всегда бояться даже поднять глаза на парня.

А Дамиано не нравились стеснительные. Он любил свободных девушек, живущих одним днем и не думающих о последствиях.

Но его глаза продолжали смотреть на нее. Давид почти физически ощущал, как его сознание пытается достучаться до него, пытается сказать «остановись».

И он послушался.

Черт, где этот гребаный мартини, когда он так нужен?

— Друг, ты и мою выпивку забрал? Я же говорил, что тебе хватит.

— Быть может это ты… может это ты здесь уже пьян, как черт… Глаза открыть… не может уже.

Томас уже еле говорил, но прекрасно понимал, что хотел от него Дамиано.

— Что ты, черт возьми, несешь? Бокал мой где?

— Да вот же он. А говорит еще, что я пьян.

Дамиано недоверчиво обернулся, и действительно, на краю стола виднелся его бокал с мартини на дне.

Странно, что он там. Я его даже не мог туда поставить. Ну да фиг с ним, быть может и правда уже крыша едет.

Засматриваюсь тут на каких-то… Да черт с ней.

С этими мыслями Дамиано лениво потянулся за бокалом и залпом выпил всё содержимое, стараясь выкинуть из головы всякие непрошенные мысли.

Жидкость приятно разливала тепло по напряженному телу. Голова освобождалась от всяких глупых вещей, и к Дамиано начало возвращаться хорошее настроение, а с ним и желание весело провести вечер.

— Раджи, и далеко это ты собрался? Если танцевать, то хочу тебя огорчить. Кажется, ты уже не в состоянии на ногах стоять, не то, чтобы двигать ими.

— Отстань, Дам, — промычал Томас, — я просто в туалет.

— Не напруди по дороге.

Показав другу непристойный знак средним пальцем, парень отдалился от стола, оставив Дамиано вновь наедине с напитком.

Впрочем, уже с бокалом, ведь мартини наконец-таки кончился.

Он хотел было заказать еще, но странное ощущение в теле заставило его передумать.

Ему не было плохо, нет. Но что-то однозначно было не так, он чувствовал это.

Мелкая дрожь во всем теле стала еще более ощутимой, когда прямо перед ним возникла незнакомая ему блондинка.

— Да…? — вопросительно поднял глаза Дамиано.

Вместо ответа продолжавшая смотреть на него девушка придвинулась ближе.

Он оглядел ее короткое золотое платье, которое так идеально облегало ее бедра. Дам также не удержался и взглянул на декольте.

Девушка была без лифчика.

Резкая волна возбуждения прокатилась по всему телу, заставив все мышцы напрячься.

Блондинка, словно только этого и ждавшая, вдруг села сверху на его колени, широко разведя ноги и глядя прямо в лицо Дамиано.

Его руки инстинктивно обхватили ее бедра, прижав к себе.

Он был возбужден. И девушка это почувствовала, и ей это нравилось. Она этого и добивалась.

Черт, нет, что-то не так.

Я хочу ее, но я бы не стал так реагировать. Точно не здесь. Неужели.?

— Что ты подсыпала мне?

Голос итальянца звучал дико, он не кричал, но слова были пропитаны такой яростью, что если бы он даже прошептал их, то они все равно звучали бы, словно раскат грома.

С этими словами он резко оттолкнул девушку от себя, что она едва ли не упала на пол с дивана.

Он смотрел на нее сверху вниз, не просто давая возможность объясниться, а приказывая это сделать.

— Что-то, что поможет тебе сегодня расслабиться… Неужели, ты не хочешь?

Блондинка медленно коснулась его ключицы и хотела провести еще ниже, но он перехватил ее руку, быстро оторвав ее от себя.

— Проваливай.

Его ледяной шепот словно физически дал пощечину девушке. Она в испуге вскочила с дивана, смотря на парня своими огромными глазами, но тут же бросилась прочь.

Дамиано только сейчас почувствовал, как тяжело и часто дышит, как пот чуть ли не струится по лбу.

Его руки, только что державшие бедра девушки, так сильно дрожали, что он едва смог бы сейчас удержать сигарету.

Где носит этого Томаса, когда он так нужен?

Но друг и не собирался показываться, а идти искать его в туалете не то, что желания не было, но и мысли не возникло.

Дамиано стал вглядываться в толпу, но его затуманенный взгляд не смог отыскать там Викторию или Итана.

Однако нашли кое-кого другого.

Стеснительная девушка у барной стойки.

Она сидела на том же самом месте, с также нелепо скрещенными ногами и все еще не тронутым напитком.

Тупая дура. Зачем ты здесь?

Голова уже плохо соображала, дыхание участилось еще больше. Смотреть на нее становилось просто невыносимо.

Уйти. Просто уйти. Сейчас же.

Через всю эту пелену, он видел лишь ее. Затуманенное и возбужденное алкоголем и каким-то препаратом сознание сразу стало подкидывать ему различные картины.

Он видел, как срывает с нее этот безобразный бежевый топ, и мечтал, чтоб под ним ничего больше не было.

Никакого никчемного лифчика.

А если бы он был, то через пару секунд был бы разорван и валялся бы прямо тут, у ее босых ног.

Он буквально слышал каждую ее реакцию на его прикосновение, каждый ее стон, что вырывался бы из ее небольших губ.

Черт с ними, я ухожу. Иначе…

Он шел, не оборачиваясь и не смотря по сторонам. Быстрым шагом. Он не думал подождать друзей, он вообще не думал.

Не мог больше думать, как и не мог находиться там.

Ушел, потому что знал, что иначе может наделать глупостей, которых потом не изменишь.

Дамиано вышел на улицу. Прохладный воздух ночи постепенно приводил в себя. Было тихо, уже почти никого не было на улице в столь поздний час.

Он закурил.

***

Жалкая. Ты просто жалкая, смирись с этим.

Не можешь даже выпить в клубе, как обычный человек.

Не можешь даже… не умеешь. Да, вот подходящее выражение. Не умеешь флиртовать с парнями.

Мне это вообще надо? От таких парней всегда одни проблемы. Разве я похожа на двенадцатилетнюю дурочку, что слушает песни Ланы Дель Рей и влюбляется в гитаристов с татушками?

Нет. Я не такая.

И нечего мне здесь делать, а он пусть остается. Это не имеет ко мне никакого отношения.

Я даже не вспомню об этом взгляде.

О нет, она вспомнит. Еще как вспомнит. Но признаться в этом самой себе было труднее, чем покорить Эверест или извиниться перед бывшим.

Пусть так. Конечно, не вспомнит. Убеждая себя в этом, Кейт оставила на столе так и не тронутый напиток и двинулась в сторону выхода.

Краем глаза она решила быстренько посмотреть на проблему, сидящую на диване в углу.

Зачем ей нужен был этот последний брошенный в его сторону взгляд, она и сама не знала.

Быть может девушке хотелось убедиться или же убедить себя в том, что никакого значения для нее этот парень не имеет и эти переглядки были абсолютно ничем, кроме как отвлечением.

Что бы там ни хотела уяснить для себя Кейт, каково же было ее удивление, когда она обнаружила диван совершенно пустым.

Может, это и к лучшему. Не знаю, что бы сделала, если встретилась бы с ним взглядом. Снова.

А разве пришлось бы что-то делать? Это же просто взгляд, и ничего такого.

В голове девушки промелькнула заманчивая мечта о том, как она замечает его взгляд на себе.

О том, как итальянец бежит за ней, видя, что она собирается уйти.

О том, как он крепко хватает ее за запястье, уверенным движением разворачивает к себе и…

И ничего. Ничего из этого не может и не могло бы случиться. Всему виной усталость и мое больное воображение.

Отмахнув от себя все подобные глупости, она со злостью толкнула входную дверь.

Кейт злилась на себя за подобные мысли; злилась, что эти мысли не осуществимы; злилась, что выходит из бара, местоположение которого ей даже не известно, в третий час ночи.

В ее голове роилось столько мыслей и эмоций, столько невыразимой злости, что девушка даже не заметила, как налетела на кого-то.

***

— Боже, простите меня пожалуйста! Я не хотела. Вы в порядке?

Нет.

Уйди. Просто уйди и не смотри на меня этими своими глазами.

— Да, в полном.

Дамиано старался не смотреть на нее, однако ничего не получалось.

Он поднял голову, встретившись с ее извиняющимися обеспокоенными глазами, которые что-то выискивали на его лице, такими блядски невинными глазами, что хотелось в них утонуть, заполонив своей тьмой.

Очередная волна возбуждения пробежала по телу, заставив напрячься каждую мышцу, когда его взгляд упал на ее слегка прикушенные губы и тоненькие нежные пальцы, что накручивали на себя ее каштановые волосы.

Его полностью черные, подведенные глаза пожирали девушку. Хриплый голос звучал почти болезненно.

От одного вида парня захотелось убежать, но огненный взгляд карих радужек сковал девушку.

Несмотря на весь здравый смысл, что буквально рвался и кричал «уходи», ноги не слушались.

Она знала, что пора уйти; знала, что, если не уйдет сейчас, то уже больше не сможет.

Старательно избегая глаз Дамиано, Кейт уперлась глазами в его полу-открытую под майкой грудь, что часто вздымалась от тяжелого дыхания.

Вместо того, чтобы развернуться и зашагать прочь, с губ девушки срывается самое оригинальное, что она смогла придумать.

— Точно, все в порядке? — в ее голосе слышались нотки беспокойства.

— Убирайся!

Ледяной тон пробрал до костей.

Девушка вздрогнула от его крика, что эхом разнесся по всей улице. Ее глаза смотрели в немом непонимании.

Дамиано было невыносимо ее присутствие, он знал, что одно движение. Одно лишь движение с ее стороны, и он сорвется.

Сорвется и сделает то, что никогда себе не простит. И что более важно, никогда не простит она.

Не смотри на нее. Давай. Просто опусти глаза. Медленно считай.

Один. Два. Три.

Девушка тихо выдохнула, по привычке проведя языком по нижней губе, и отвернулась от него, чтобы уйти.

Дамиано поднял на нее глаза как раз вовремя, чтобы заметить это едва заметное движение ее языка на губах.

Сильная пульсация в брюках мешала трезво размышлять. Жар волной распространился по телу. Захотелось повторить это движение своим языком, почувствовать ее на вкус, вбирая в себя.

Дикое желание мигом затуманило голову, лишая Дамиано контроля. Тот самый монстр, что давно готов был вырваться из его души, наконец сорвался с цепи…

В одно мгновение он обхватил руку девушки за запястье и грубо толкнул за угол дома.

Из губ Кейт вырвался лишь слабый стон, когда ее плечи с силой впечатались в холодную стену.

Дамиано навис над девушкой, прижимая ее всем телом к бетону.

Резкий запах алкоголя и горького сигаретного дыма, от которого тут же закружилась голова, его частое горячее дыхание у ее шеи и эти горящие страстью глаза.

Девушка в немом ужасе смотрела на парня со слегка приоткрытыми губами.

Она надеялась, что он просто отойдет, передумает делать то… что бы там ни было сейчас в его мыслях.

Всего минуту назад этот момент сладко сквозил сквозь ее сознание, тогда почему сейчас все иначе?

Всего несколько мгновений парень смотрел на нее безумными глазами, вглядываясь в ее лицо, словно ожидая от нее каких-то слов или же пытаясь прийти в себя.

Его руки с силой сжимали ее худые плечи, горячее дыхание обжигало кожу.

— Пожалуйста, не надо. Мне больно.

— Я говорил тебе уйти.

Прохрипел он ей в губы, прежде чем впился в них жадным до боли поцелуем.

Кейт вырывалась, кричала, но это не давало никаких результатов. Его тело еще плотнее прижималось к ее, позволяя почувствовать, как он возбужден.

Холодная стена сильнее царапала ее плечи, оставляя кровавые порезы.

Его губы терзали ее, язык Дамиано властно исследовал рот девушки.

Осознание происходящего никак не доходило до ее сознания.

Нет. Нет. Нет. Это не со мной. Пожалуйста, пусть это окажется просто дурацким сном.

Одной рукой он потянулся к молнии на ее топе, а другой прижимал к себе за талию, спускаясь поцелуями к шее.

Дамиано жадно кусал ее кожу, спускаясь все ниже. Он не слышал ее криков о помощи, не слышал ее протестов. Ровно так же, как не слышал никто.

Она пыталась отпихнуть от себя его руки, пыталась отвернуться, чтобы не чувствовать этот запах дыма и алкоголя, что так ненавидела.

Девушка кричала и задыхалась, понимая, что никто не слышит.

Голос надорвался.

Крики о помощи превратились в бесконтрольный плач, а вскоре и он утих, оставив лишь тихие всхлипы.

Одним резким движением Дамиано развернул девушку спиной к себе. Кейт услышала, как разошлась молния на топе, почувствовала, как с плеч слетели лямки бюстгальтера.

Горячие пальцы судорожно нащупали пуговицу на ее брюках.

Хотелось кричать, но казалось, что звук утонет в собственных всхлипах. Собрав последние осколки сил, Кейт смогла произнести лишь пару слов.

— Пожалуйста… Остановитесь. Я не хочу…

Но и этот тихий шепот не произвел ровным счетом никакого эффекта, Дамиано его не слышал.

Он уже ничего не слышал.

Девушка была слишком слаба, чтобы хоть как-то оттолкнуть его.

Нет, оно просто не может случиться так. Только не в первый раз. Нет.

Почему он?

Девушка чувствовала, что не может больше сопротивляться, еще немного и она могла бы отключиться.

Перед глазами лишь пелена из слез, в ушах лишь собственные всхлипы и тяжелое дыхание парня, когда в воздухе послышался чей-то голос.

— Что здесь происходит? Все в поряд… Дам, какого черта?!

Горячие губы быстро отстранились от шеи девушки. Крепкие руки отпустили талию, и она съехала вниз по стенке, тут же подбирая дрожащими руками свои вещи.

Словно сквозь дымку из слез до Кейт долетали обрывки фраз.

— Итан, я…

— Нет, не надо. Я ничего не хочу слышать.

Она пыталась разглядеть подошедшего к ней человека, что так вовремя подоспел на помощь, но голова кружилась, а к горлу подбиралось чувство тошноты.

— Простите, вы в порядке?

— Не трогай меня! — в испуге отшатнулась девушка, отталкивая протянутую ей руку.

В разодранной одежде и в слезах Кейт кинулась прочь от этого места.

Вновь холодный воздух и спящий город. Никого на улицах, а она идет в топе, что едва прикрывает грудь, далеко ли она уйдет, пока не наткнется на очередного насильника?

Не желая оставаться одной, девушка вновь забежала в ночной клуб, где провела предыдущий вечер.

Некоторые люди заметили ее внешний вид, одарив неоднозначными взглядами, но ей было решительно все равно.

Кетрин забежала в женский туалет, где наконец смогла дать волю слезам.

Всё пережитое за день разом навалилось в перемешку с усталостью и недавним нападением, которое было чуть ли не вишенкой на этом торте из неудач.

Из зеркала на нее смотрела незнакомка.

Размазанная по лицу поцелуями помада, смытая слезами тушь и до ужаса напуганный взгляд. Нет, это точно была не она.

Бежевый топ был разорван так, что едва прикрывал грудь. К несчастью, лифчик она подобрать не успела.

Хотелось содрать с себя кожу в тех местах, где все еще горели огнем его прикосновения, тут же заменяясь синяками.

Девушка в изнеможении облокотилась на раковину и прислонилась к зеркалу лбом.

— Чертов день, гребаная жизнь, сраная работа, — все эти выражения словно крик души звучали из ее губ, — Если сегодня меня собьет машина, я посчитаю это просто потрясающим завершением дня!

Дверь туалета неожиданно скрипнула, и оттуда показалась светленькая девушка, что с интересом смотрела на несчастную.

Вначале на ее губах была видна ехидная ухмылка, однако после одного взгляда на Кейт, она мгновенно сменилась беспокойством.

— Ого, видно день у тебя и правда был паршивый, с шутками придется повременить, — чуть ли не расстроенно произнесла девушка.

Кетрин хотелось было ответить, спросить, кто она,но слова путались в голове, отчего она смогла лишь обреченно вздохнуть в ответ на ее комментарий.

— Ладно, а теперь рассказывай, иначе не выпущу тебя отсюда, — настояла с игривой улыбкой незнакомка.

— И что ты хочешь от меня услышать? — отчаянно отвечала Кейт, — о работе, которую я потеряла, о родителях, оставшихся в другой стране или быть может о каком-то гитаристе с татуировками, что пытался меня изнасиловать за углом?!

Девушка опустила голову в попытках отдышаться и перестать срываться на незнакомой девушке, что всеми силами пытается помочь.

— Прости меня, я не со зла, — Кейт посмотрела на незнакомку, уловив слабую улыбку на ее лице, и продолжила, — Не хотела отыгрываться на тебе, просто, я действительно не знаю, как разобраться со всем этим.

Новая знакомая подошла ближе к уставшей девушке и, открыв кран, заговорчески прошептала:

— Для начала, смоем весь этот беспредел. Как я всегда говорю: чем меньше видна проблема, тем меньше и сама проблема.

С этими словами она намочила руки и потянулась к лицу девушки, желая избавить его от разводов туши.

Кетрин смутилась, все-таки ей было неловко получать помощь от той, кого впервые увидела пять минут назад.

— Может, лучше я сама?

— Что такое, не доверяешь мне?

Девушка обиженно надула губки, но, посмотрев в глаза Кейт, все же отступила.

— Хорошо, делай сама. Но это не значит, что я уйду, ясно? Одно точно говорю, в этих обрывках ты никуда не пойдешь.

Она сняла с себя кожаную косуху и заботливо накинула на плечи Кетрин, пока та смывала с лица остатки макияжа.

— А знаешь, вот я на тебя смотрю и понимаю, почему кому-то сегодня крышу снесло при виде тебя, — она неловко помолчала, — Это кстати комплимент был.

— Спасибо тебе, — Кейт выдавила небольшую улыбку, на большее она явно была сегодня не способна.

— Только за руль тебе в таком состоянии садиться точно не стоит.

— У меня и машины нет, так что не переживай по этому поводу.

— Так давай я тебя подброшу?

Ее глаза засветились, будто не она только что предложила человеку поехать с ним на другой конец городе, а словно ей мороженое купили в парке развлечений.

— Мне очень неловко просить тебя об этом, туда ехать не меньше часа, к тому же уже поздно…

— Да брось, не забывай, что это я предложила.

— Мы даже едва знакомы…

— Я просто знаю, что ты клевая, разве этого не достаточно? Ты адекватная, что редкость. К тому же посмотри в каком ты состоянии, разве могу я бросить тебя тут?

— На самом деле, я была бы безумно рада, ты правда помогла мне почувствовать себя гораздо лучше.

— Тогда чего ждем?

Обворожительно улыбаясь, незнакомка мягко схватила Кейт за руку и повела к выходу из клуба.

Несмотря на всё произошедшее сегодня, эта девушка стала для Кетрин маленьким солнышком, что смогло каким-то чудом поднять ей настроение.

Наблюдая за радостью незнакомки, девушка даже начала потихоньку улыбаться про себя.

— Кстати, я Кетрин, но… Можешь звать меня Кейт. Впрочем, как тебе будет удобнее.

Девушка неуверенно протянула вперед руку, наблюдая за своей новой знакомой. Та была просто счастлива, что этот вечер свел ее с Кейт, и она с радостью протянула руку в ответ.

— Виктория.

Комментарий к 1.

Хочу извиниться за немного затянутое начало. Но скажу сразу, что их отношения будут развиваться довольно долго и сложно, советую запастись терпением..🙃😋

Пишите свое мнение в комментариях!)

👇🏻👇🏻👇🏻

========== 2. ==========

Комментарий к 2.

Я была в полнейшем шоке, когда увидела, что есть люди, ждущие продолжения.😳

Хочу сказать огромное спасибо за ваши лайки и комментарии, это безумно мотивирует…!!))💫💕

Черное, как смоль, непроглядное небо разлилось над городом. Лишь тусклый свет от Луны слегка касался земли, пробившись сквозь невзрачную тьму.

Но Дамиано не видел этого и не хотел бы видеть. Мысли в его голове роились подобно этим облакам, скрывающим даже самые яркие звезды небосклона.

Будто ночной кошмар, он видит ее, извивающуюся в его крепкой хватке. Он слышит ее крики протеста и плачи о помощи, что навсегда отпечатались в его сознании.

Давид хочет забыть этот вечер, забыть эти ее во-всем-виноватые глаза. Он бы, не раздумывая, нырнул в жерло вулкана, лишь бы забыть о том блеске, которым сверкали эти глаза от слез.

Ветер неистово треплет его волосы, запутывая в них его увесистые серьги, но его внимание приковано к бетонной стене. К той самой стене, к которой он так яростно прижимал хрупкое тело девушки.

Девушки, которая стояла, озябшая, со слегка подрагивающими от холода плечами, но не уходила, смотрела в его безумные, одержимые глаза своими, полными беспокойства.

В голове вновь нарисовался ее невесомый образ. Слова девушки зазвучали в ушах Дамиано, словно легкое дуновение ветра принесло издалека еле уловимую мелодию.

Словно одержимый, он накрыл ладонями уши, стараясь избавиться от невидимого наваждения.

Давид накрепко зажмурил глаза, будто нестерпимая головная боль заставляла его страдать.

Однако все его старания были тщетны. Чем больше он бежал от ее голоса, тем громче звучали в голове ее слова, тем ярче он видел горящие испугом светло-серые глаза.

— Точно все в порядке?

Нет. Нет. Нет.

— Убирайся!

Почему ты не ушла? Зачем осталась?

Снова и снова. Одни и те же слова, те же крики и те же слезы мелькали в голове, причиняя невероятную, невыносимую боль.

— Пожалуйста, не надо… Мне больно.

— Я не хотел… — одними губами беззвучно произнес Дамиано, прикрыв руками глаза и опустив голову на белую шершавую стену.

Горячая, соленая слеза скатилась по его щеке, остановившись лишь в уголке губ. А потом еще одна… И еще.

Чувство ничтожности и собственной слабости захлестнуло вымученное сознание, словно волной. А вместе с тем в мыслях промелькнуло понимание, поразившее Дамиано.

Ты хотел. Хотел еще тогда, когда увидел ее у бара, когда лишь мельком взглянул на ее губы, когда уловил заинтересованный взгляд ее глаз.

Нет, невозможно. Это не я… Я бы не стал. Ни за что, никогда…

Но предательский внутренний голос не умолкал, все более угнетая Давида.

Но ты сделал.

Удар. Еще один. И еще.

Пока кровь не выступила на костяшках пальцев, пока массивное кольцо с болью не врезалось в кожу, пока черный лак не облупился с ногтей.

Тяжело дыша, Дамиано отступил от стены. Волосы спутались от ветра и пота. Сердце бешено колотилось в груди.

— Почему все должно быть так?!

Яростный, отчаянный крик сотряс улицу. Какие-то перепуганные птицы выпорхнули из-за стоявших позади здания коробок.

Хорошо знакомый, спокойный при любых обстоятельствах жизни голос вывел Дамиано из раздумий.

— Я все еще здесь, если ты не заметил.

Осуждение, недовольство. Неодобряюще скрещенные на груди руки. Глаза Итана выражали глубочайший упрек.

Стоило бы рассказать другу о действии препарата, о девушке из клуба, обо всем… С самого начала.

Но Дамиано не стал. Ему не нужно оправдываться, он не хотел прощения или снисхождения, он знал, что виновен и не мог простить себя.

И не хотел прощать себя.

Монстр. Именно так она видит меня. И ни одно оправдание, ни какие слова это не исправят.

Стало нестерпимо горько от подобной мысли. Презрение и ненависть к самому себе подобралось к горлу. Хотелось сглотнуть, проглотить это чувство и похоронить внутри себя.

Но оно осталось там, и казалось, навсегда.

Дрожащие руки, испачканные в собственной крови, хладнокровно потянулись в карман за пачкой, где осталась лишь одна сигарета.

Крышечка zippo откинулась с характерным приятным щелчком, и на конце зажигалки появился огонек, слегка осветивший ночной переулок.

Затянувшись сигаретой и выпустив сизый дым в ночное небо, Давид равнодушно повернулся к Торкио, которого старательно игнорировал в течение последних пары минут.

— Итан, просто исчезни, — холодно отчеканил он.

— Я не уйду.

— Что же, прекрасно, тогда я сваливаю. Не собираюсь находиться тут с тобой, — выплюнул Дамиано, скривясь в недовольной ухмылке.

— Я не смогу понять, что произошло с тобой, — Торкио в убеждающем жесте положил ладонь на плечо товарища, — если ты не поделишься.

— А что произошло? Ты появился… Помешал мне, — эти слова прозвучали так неуверенно, что хоть Дам пытался изобразить недовольство, было ясно, что это благодарность.

— Можешь не говорить… Я понимаю, — убрав руку, Итан уже было собирался отвернуться и уйти, но…

Что-то треснуло, надломилось в сознании Дамиано.

Понимание того, что рядом действительно близкий ему человек, которому можно открыться, довериться; тот, от кого можно принять помощь; тот, кого можно о ней попросить.

Ему вновь захотелось скинуть с себя маску безразличия и с чувством выложить всё то, что камнем лежит на сердце.

Но гордость и все сказанные ранее слова являлись тому помехой. Из всего, что можно было произнести, Дамиано нашел слова лишь для одной небольшой просьбы.

— Забери меня отсюда, прошу. Я не могу больше находиться здесь.

Искренние слова, ни капельки холода или этой напускной самоуверенности. Его глаза на секунду стали выражать если и не мольбу, то точно ужасную муку.

В ответ на них Итан лишь слегка улыбнулся уголками губ, говоря, мол, я все понимаю, даже если ты не объясняешь.

— Думаю, в клуб тебе лучше не возвращаться, — утверждающе заявил он, на что Дамиано лишь слабо кивнул головой.

— Да ты и сам не захочешь.

— Не захочу.

— Вот ключи, подожди в машине, пока я не приведу Вики и Томаса, — предложил Торкио, — и да, глупостей не наделай.

— Куда уж больше? На один вечер хватит, ты так не считаешь?

— Шутишь. Значит легчает, — с улыбкой ответил друг, направляясь к клубу.

Даже не затушив недокуренную сигарету, Дамиано бесстрастно отбросил ее в сторону и обреченно побрел к машине.

Позади него остался лишь вздымающийся к небу дым и лежащая на асфальте сигарета.

***

Громкая музыка всё так же увлекала за собой, люди вокруг продолжали двигаться в танце, отдаваясь ритму, однако желание ощутить всё это веселье и отрываться, подобно им, давно покинуло голову Кейт, растворилось в воздухе дымкой.

Этот клуб казался девушке не более, чем плодом ее больного воображения. После всего, что было сегодня, даже галлюцинации не вызвали бы удивления. Всё вокруг выглядело нереальным, и попросту невозможным.

Яркие цвета мелькали перед глазами, музыка гремела в ушах, но в затуманенном своем сознании, она видела лишь горящие огнем глаза, что смотрели на нее в ночном переулке, обдавая пламенным жаром.

Она вновь видела перед собой черные буквы, что виднелись на груди парня. Запах сигарет и алкоголя будто пропитал ее насквозь и уже не хотел покидать воспоминания девушки.

Тело все еще отдавало болью в тех местах, где горячие руки касались кожи, прижимая Кейт к себе. Хватка на запястье казалась почти осязаемой, будто до сил пор ее руку держал он.

Теплая ладошка Виктории заботливо направляла девушку в сторону выхода, однако на пороге ночного клуба Кетрин вдруг окончательно замедлила шаг, чем обратила на себя обеспокоенный взгляд девушки.

— Эй, ну чего ты? — тонкий взволнованный голосок мгновенно вывел девушку из оцепенения.

— Прости, просто задумалась…

— Наверное, здесь я должна спросить, о чем? — произнесла Вик игриво.

— Я думаю, ты сама знаешь, что я сейчас чувствую и что мне не очень хочется говорить об этом, — потерянно отвечала девушка, — сегодняшний день такой странный… Меня вообще не должно было быть тут.

— Просто напомню, что мы стоим на пороге клуба, и пока ты тут философствуешь, я тебе дверь держу, — Виктория театрально поднесла ладонь к губам и тихо шепнула, — а она вообще-то тяжелая, так что передвигай ногами энергичнее.

Оценив неловкость сложившейся ситуации, Кетрин смущенно улыбнулась, опустив глаза в пол, и медленно шагнула на улицу, чуть хихикнув.

Обойдя девушку, Виктория уверенным шагом направилась к машине, убежденная в том, что новая подруга сразу последует за ней, однако та стояла и даже не смотрела в ее сторону.

Кейт всеми глазами уставилась на тот самый угол дома, куда накануне затащил ее Дамиано. Воспоминания о темном переулке, о стене, царапающей кожу, о его губах на ее шее снова заставили девушку содрогнуться.

Все еще не отпустившая ее дрожь усилилась еще больше, что не укрылось от глаз Виктории, что всеми силами старалась отвлечь девушку.

Сначала она чуть не зарычала, раздражаясь от того, что Кейт опять застыла, смотря в пустоту потерянным взглядом, но злиться на нее Виктория была просто не в силах.

Вот бедняжка, даже сейчас боится…

Другая бы уже убежала в слезах, а она боится, но все равно стоит и глядит туда. Сильная.

Уважение мелькнуло в глазах Вики, когда та подошла ближе к Кейт.

— Все, пойдем… Не смотри туда, не надо, — она аккуратно приобняла девушку одной рукой за плечи, — ты дрожишь…

— Я знаю… Но это пройдет, все будет хорошо… Так ведь?

— Ни капельки в этом не сомневаюсь, этот тип больше тебя не тронет!

Была бы я так уверена, как ты.

Выдавив из себя слабую, совсем не убедительную улыбку, Кейт последовала за девушкой к ее автомобилю. В любой другой день она бы обратила внимание на машину, ведь это всегда было ее страстью, но сегодня… Сегодня даже это не смогло заставить ее выкинуть из головы мысли обо всем, что произошло за вечер.

Закинув черную сумочку на заднее сиденье, даже не вынув оттуда телефон, Кейт откинулась в кресле, прислушиваясь к окружающем ее звукам.

Вот с ревущем воем Виктория заводит мотор машины. Словно из забытья, Кейт слышит как та спрашивает адрес, забивая его в навигаторе, пока длинные ногти размеренно стучат по экрану ее айфона.

— Я не хочу обидеть, но это и правда дыра, — немного разочарованно вздыхает девушка.

Но Кейт молчит, вновь погрузившись в свои мысли.

Дыра. Настоящее дыра.

Совсем не тот дом, о котором я всегда мечтала. Сбудется ли когда-нибудь эта мечта? Да и что вообще теперь будет без работы? Неужели придется вернуться туда, где я провела детство?

Чем дальше заходили ее размышления, тем депрессивнее и печальнее они становились. Все эти мысли быстро мелькали в голове, путались, сменялись другими, как то часто бывает во время сильной усталости.

— Вот только дай мне время, и я скажу тебе куда перебраться, и к нам поближе заодно… Ну знаешь, к нам с друзьями, — Вики задумчиво взглянула на свою спутницу, что вымученно улыбнулась и ответила:

— Это было бы правда здорово, но я даже не представляю какими деньгами я буду платить за это жилье особенно теперь, когда я потеряла работу.

— Это еще не конец света, не раскисай так сильно, ладно?

— Завтра уже будет лучше, надо просто выспаться и выбросить из головы все, что было сегодня.

Услышав последнюю фразу девушки, Виктория заметно поникла, приняв это на свой счет, и ответила:

— Ну надеюсь, не прям все. Я вот совсем не расстроена, что встретила тебя. Тот парень хоть и придурок, но ведь он не успел ничего не сделать, так? А если бы не он, мы бы не встретились…

— Да, ты права. Даже среди этого кошмара, есть что-то хорошее.

— Вот они, правильные слова, — Вики лучезарно улыбнулась, а затем как-то резко собравшись осторожно спросила, — ты хоть помнишь, как выглядел тот парень, чтобы впредь его избегать, если вдруг заметишь?

— Его трудно не запомнить, каждая бы запомнила.

— Говоришь так, будто он красавчик, — фыркнула Виктория.

— Хотела бы я поспорить, но пожалуй и возразить нечем… Даже жаль, что он оказался таким подонком.

— Ну опиши его, а то я даже не понимаю, как же это я и не заметила никого симпатичного в клубе.

— Ладно, слушай. Он был высокий, в такой одежде, что я завидую его чувству стиля; с длинными чуть кудрявыми волосами, карими глазами и еще две очень запоминающиеся вещи… С пирсингом носа в виде колечка, вот как у тебя, и необычной татуировкой на груди. Уж я точно его узнаю если вспомню. Хотя я могла бы по одним скулам понять, что… Вик, ты в порядке?

По позвоночнику мгновенно побледневшей девушки пробежал холодок, руки чуть задрожали.

Быть этого не может, но… Разве могла она говорить это про кого-то другого?

— Вики, что с тобой?

Ответ не заставил себя ждать, мертвый голос тут же хрипло произнес:

— Кажется, я знаю того парня.

***

Черные тупоносые туфли равномерно шагали по сухому асфальту возле клуба. Дамиано неторопливо перешел улицу, даже не оглядываясь на проезжающие мимо автомобили.

Действительно, что может случиться? Мир ведь ничего не потеряет, если сейчас кто-то очень удачно разгонится и не заметит его.

Нажав кнопку на ключах, что дал ему Итан, Давид, дернув ручку, потянул на себя дверь дорогого черного джипа и расположился на переднем сиденье.

Как ни странно, но ключи его машины почти всегда были в кармане Торкио, так как после любой удачной тусовки в клубе, лишь он один оставался достаточно трезвым, чтобы везти остальных домой.

Довольно интересная картина, не правда ли? Настоящий дьявол покорно сидит в машине и, как послушная собачонка, дожидается своих товарищей, а то без них может случайно натворить дел.

Примерно такие мысли промелькнули и в голове у самого Дамиано, и он, горько усмехнувшись такому ироничному раскладу, стал следить своими темными, подведенными глазами за пустой улицей.

Фонарь. Асфальт. Дымящаяся сигарета, которую он бросил. Скука.

Порожек. Дверь… А за ней клуб, выпивка. Уже лучше, но зевота так и одолевает.

Двоих друзей из клуба вытащить, делов-то… А Итан словно корову доить ушел.

Тяжело вздохнув, Дамиано повернул голову в сторону переулка. Ага, того самого.

Ну нет, только не опять.

Если он будет смотреть в ту сторону, то снова увидит ее плачущие глаза, руки, всеми силами отталкивающие его, разорванную одежду, отброшенный в сторону топ и…

Нет, он не хочет вспоминать это.

Сильно сморщив нос и закатив глаза, Давид безынтересно вернулся к самому захватывающему занятию — просверливанию взглядом входной двери, откуда должны появится его избавители от скуки.

И они появились. Только вовсе не те, кого ожидал увидеть итальянец. Напротив, при виде этого дуэта он чуть было не подскочил на месте от удивления. Правда, чуть поразмыслив, наоборот пригнулся так, чтобы никто из них его ненароком не заметил.

Больше скучать ему уже не пришлось.

Сначала взгляду Дамиано открылась Вик, что галантно придерживала дверь, отчего парень даже невольно задался вопросом, чем же Торкио и Раджи заслужили такую заботу.

В голове сразу нарисовался образ пьяного в стельку Томаса, который, бормоча себе под нос очередную строчку «I wanna be your slave» и опираясь на руку Итана, еле передвигает ноги.

От подобной мысли на лице Дамиано сразу появилась приторная улыбка, но лишь для того, чтобы исчезнуть сразу, как только он увидел, для кого на самом деле держала дверь Вики.

О, каково же было удивление, когда вместо своих пьяных друзей, он заметил ее.

Почему-то на ней была черная кожаная косуха Вик, что смотрелась на ней слишком нелепо и вычурно. И все было как-то чересчур неправильным.

Эта натянутая на губах улыбка особенно.

После всего того, что было, она так улыбается? Неужели ей настолько плевать?

А если она лишь притворялась такой невинной овечкой, а на деле ей нравилось то, что я с ней делал?

Дам не понял обрадовала ли, успокоила ли его эта мысль или расстроила, но точно разозлила. Всё, что было связано с этой девушкой раззадоривало парня, поднимая в душе волну негодования.

Хотелось вырвать себе глаза, чтоб не смотреть в ее сторону. Какой смысл увлекаться девушкой, что считает тебя страшнейшим из своих ночных кошмаров?

Или не считает и лишь притворялась?

Ответ на данный вопрос никак не находился, и Дамиано продолжал жадно выслеживать каждый шаг, каждую эмоцию на лице, следить за тем, как развеваются в воздухе каштановые кудри девушки.

Но что же это?

Она невозмутимо смеется с Викторией, улыбается ей, смотрит сверкающими глазами, будто все в полном порядке. В абсолютном блин порядке!

Тогда почему он так не считает? Почему он сидит в этой чертовой машине, как щенок, не находя в себе силы выйти туда, напомнить ей, что всё не в порядке.

Почему вся его душа пропиталась ненавистью и дикой яростью по отношению к обычной, да симпатичной, но к обычной девушке? Ведь она не сделала ему ничего плохого.

Ураган мыслей и эмоций загородил собой самую сильную из всех, что крутились в его голове, — зависть. Хоть вечность отрицай и отмахивайся, Дамиано, но ты завидовал своей подруге за то, что она шла рядом с ней, смотрела в ее смеющиеся глаза, видела ее улыбку.

А он не мог.

Он вызвал лишь слезы. Зародил страх в ее сердце, причинил боль, и не известно какую больше: моральную или физическую. И не знал, как исправить то, что натворил.

За своей грубостью к друзьям, курением и закатыванием глаз, он начал скрывать сам от себя душевное раскаяние и сожаление, считая самого себя настоящим монстром.

Она уехала.

Просто села в машину Виктории, изящно захлопнув за собой дверь, и уехала. И от звука отдаляющейся машины внутри всё словно оборвалось, стало пусто, словно все окружающие предметы были лишь никчемными декорациями на сцене, что даже не стоят внимания после того, как главная героиня ушла за кулисы.

Дамиано уже не смотрел вокруг. Именно сейчас он понял, что ничто на улице больше не захватит его. Он уже и друзей не особо ждал. Зачем?

Полное опустошение поселилось в сердце. Какое-то гнилое и отравляющее чувство туманило сознание.

Ведь всё могло быть куда хуже. Страшно даже подумать, что было бы с ним, если не этот лучик надежды, что пробрался наконец через паутину мрачной безысходности.

Виктория. Вот ключ ко всему.

Какая неведомая и нелепая случайность свела ее с ней, он не имел представления. Но сказать честно, ему было совершенно не важно, ведь единственное, что было весомо — их совместное общение. А значит возможность. Его возможность найти ее и тогда…

Вот этого самого тогда он пока не знал. Но точно ничего хорошего для нее в этой встрече не будет…

Доводящие до безумства и легкой дрожи рассуждения прервали барабанящие по стеклу автомобиля пальцы заливающегося смехом Томаса.

— О чем думает наш обделенный? — послышалась приглушенная дверью издевка друга, — открой хоть.

— Хотел бы я пустить Итана, а тебя оставить тут, — огрызнулся Дам, открывая друзьям дверь.

Севший за руль Торкио тут же разъяснил, что Вики не было в клубе и что она уже отправила всем сообщение о том, что уехала пораньше. Как бы в подтверждение своих слов он показал Дамиано телефон, где был виден чат с фразой «Я свалила, буду дома где-то к пяти утра, не напейтесь там.»

— Может быть, встретила кого-то знакомого, — предположил Итан.

— Вполне возможно, — ответил Дам с саркастичной улыбкой.

С шумом ввалившийся на заднее сиденье Томас, не церемонясь, упал лицом в мягкую кожу кресел и промычал что-то невнятное о своей дикой усталости.

— Пей меньше в следующий раз.

— Итан, завались, у тебя на все проблемы одно решение, — не унимался Раджи, — ты и Дамиано небось это же сказал.

— Конеч…

— Будь я трезвым, все равно бы сделал это, — перебил барабанщика Дамиано весьма уверенным и чуть раздраженным тоном.

Лицо Итана вытянулось в немом удивлении, пока Томас начал хихикать еще громче, вытаскивая что-то из внутреннего кармана куртки.

— И все же я тебя не понимаю, что ж ты свой трофей бросил в подворотне? Хотел, чтоб бомжи слюнки пускали, глядя на ее белье? — Томас крутил в руке бюстгальтер девушки, — даже не заберешь?

Итан покачал головой и, показательно отвернувшись от друзей, словно от полных кретинов, завел машину. Однако Дамиано эта игра еще не наскучила и он продолжил, смакуя каждое слово:

— Оставь себе, потешься.

— Да ладно тебе, ты же не зря старался? Хоть Итан и вмешался не вовремя, надо же хоть эту вещицу себе оставить?

— Когда пересплю с ней, тогда и заберу, а теперь отвали.

Тут даже Итан потерял самообладание и с ошарашенным видом, повернулся к Дамиано, спросив:

— Ты же не серьезно, Дам?

— Похоже, чтобы я шутил? — самодовольно усмехнулся Давид.

— Друг, ты даже не знаешь, где она живет, как же ты найдешь ее? — расстроенно промычал Раджи.

— Думаю, нам стоит спросить это у Вики.

Друзья долго колебались, стоит ли спросить его, что он имел в виду, но Дамиано уже отвернулся к окну, всем видом показывая, что разговор окончен.

***

Серые, до безумия перепуганные глаза, испытывающим взглядом смотрели на девушку, которая, по видимому, сказала что-то лишнее.

Кейт не требовалось даже озвучивать свой вопрос, Вики и без того знала, что так или иначе ей придется разъяснить сказанные секундой назад слова.

Нет, черт, молчи. Ей нельзя знать, что-либо о Дамиано. Категорически нельзя, нет.

— Что это значит…? Вик? — спрашивал дрожащий голос справа полушепотом.

Думай.

Что будет с группой, если она решит подать на него в суд? У нее же нет никаких доказательств, что Дам и правда хотел ее изнасиловать, верно?

А если есть, что тогда? Это ведь конец…

Нет, нет… Она не станет. Не должна, но может. И если подаст, даже если не выиграет, то все равно будет бесчисленное количество слухов, и опять же — нам конец.

А что если… это и вовсе не он?

Голова мгновенно стала тяжелой, наполнившись различными вариациями исхода событий.

Нащупав единственную мысль, что, как казалось, могла хоть немного спасти ситуацию, оставив пути отступления, Виктория, немного успокоившись, начала невинно объясняться:

— Ну… Не то, чтобы я его знала… Видела, в баре его, он там завсегдатай.

Боже, хоть бы она поверила… Хоть бы поверила… Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!

— Ты уверена? — с выдохом уточнила Кейт, хлопая глазами.

— В чем? Что видела его? — Вик старательно делала вид, что не понимает слов девушки.

— Нет, нет, просто… Ты так побледнела, когда я описывала его.

— Может тебе показалось? Потому что бледная сегодня только ты, — попыталась Виктория свести весь разговор на шутку, но получалось у нее это слабовато.

— Ладно, я не буду допытываться и расспрашивать, что за история у тебя была с этим парнем, — размеренно говорила Кейт, — все-таки это твое личное дело и все такое. Но если захочешь рассказать, я всегда выслушаю, надеюсь, он ничего тебе не сделал.

Слегка улыбнувшись и с заботой взглянув на Викторию, девушка отвернулась к окошку, все же ожидая услышать что-то от своей новой знакомой, но та лишь немногословно поблагодарила ее:

— Спасибо… Может я когда-нибудь захочу поделиться с кем-то, просто сейчас не готова, прости.

Вик уже успела мысленно вручить себе Оскар за великолепную актерскую игру.

— Нет-нет, что ты, все в порядке, я не настаиваю.

Господи, пусть лучше она надумает себе дикую историю про мстительного бывшего, что испортил мою жизнь, чем узнает, что с этим человеком я живу в одном доме.

Но ведь однажды она все равно узнает.

Викторию сильно настораживала подобная мысль. По какой-то не известной ей самой на тот момент причине, ей не хотелось пугать Кетрин, расстраивать или говорить вещи, которые способны ее обидеть.

Впервые за долгое время она встретила девушку, которую хотела бы считать подругой.

Да, теплые дружеские отношения с тремя отличными парнями, на которых можно положиться — это несомненно здорово, но обычной, чисто женской дружбы, как ни крути, ей не хватало.

Порой девушке так хотелось посмеяться с кем-то над татуировками Дамиано или же над Итаном, что молча кивает на каждое английское слово, над Томасом, который ходит с постоянно приоткрытым ртом, заставляя Вик сдерживать смешок при виде этого, но обсуждать их было не с кем.

А ведь так хотелось.

Ночная дорога убаюкивала своей безмятежностью, густые облака лениво плыли по светлеющему горизонту, на кромке которого уже виднелся краешек утреннего солнце.

Автомобильные часы показывали чуть более четырех часов утра, когда машина наконец-таки притормозила у дверей дома, а навигатор разбудил задремавшую в кресле Кейт своим громким «Вы приехали.»

— Приехали, соня, вылезай, — тихонько хихикнула Вик, открывая дверь вслед за девушкой.

— Даже не знаю, как тебя благодарить за то, что довезла, — расплылась в улыбке Кетрин.

— А я вот знаю, — шепнула заговорчески Вики, — завтра пойдешь со мной за одеждой, идет?

— Разве я похожа на ту, кто сильно разбирается в моде? — смутилась девушка, не зная, как культурнее отказать.

— Ладно, давай не за покупками, а просто… куда захочешь, короче, сама выбирай.

— Но ведь…

— Ведь мы только сегодня случайно познакомились, — продолжила ее фразу Вик, — да, слышали. И что с того? Как я уже говорила, ты классная, почему бы не попробовать подружиться…

Конец фразы вышел слегка неуверенным от того, как сильно тараторила девушка, стараясь сделать вид, что это не столь важно для нее, как это есть на самом деле.

— Боже, говорю, как маленькая, — добавила она, справившись со смущением, и замолчала, ожидая реакции.

— Совсем нет, — возразила Кейт, — ты просто откровенно говоришь, чего хочешь, это даже хорошо. И знаешь, ты права, в этом нет ничего такого, просто для меня немного непривычно.

Девушка говорила слегка неуверенно и, нервничая, покусывала губу, что часто делала, когда не знала, правильно ли подобрала слова и не сказала ли чего обидного или неприличного.

— Это значит да или нет? — переспросила Вики, смотря на Кейт широко распахнутыми глазами, будто сейчас решается вопрос жизни и смерти.

— Скорее да, чем нет, — ответила Кейт, лукаво улыбнувшись девушке.

— Правда? — не поверила своим ушам Виктория, — Тогда… Блин, как же круто! Тогда завтра надо созвониться и решить, куда мы. Ах да, созвониться…

Не понимая, почему снова во что-то ввязывается, Кейт продиктовала ей свой номер, после чего… Точнее после долгих прощаний и объятий Виктории, которые, кстати, ввели ее в абсолютный ступор, девушка наконец смогла вернуться к себе домой.

Правда вот, отдохнуть, как она хотела, у нее не получилось.

Будто мало было воспоминаний о дурацком вечере, к ним добавились еще и раздумья о завтрашнем дне и мысли о забытом в машине новой подруги телефоне.

Ладно, окей. А хуже этот день мог закончиться?! Что-то сомневаюсь…

За окном уже шумно пели птицы и гудела оживленная спешащими по делам людьми улица, когда девушка все же, после долгих мучительных размышлений, смогла задремать на диване.

Для нее было странно заходить в клуб, было странно терять работу и тем более странно попадать в подобные сегодняшним передряги.

Даже знакомство с Викторией было ей не свойственно. В любой другой ситуации она бы отказалась от ее помощи, не села бы в машину незнакомки, не давала бы ей свой номер телефона и тем более не стала бы договариваться о том, как провести вместе выходной.

Но учитывая то, что весь день вышел странный и, мягко говоря, не особо удачный, то почему бы немного не изменить своим привычкам, раз уж и они не помогли? Чувство, возникающее рядом с Вик, удивляло Кейт, чувство правильности, чувство, что их знакомство было не зря.

Кто знает, была их неожиданная встреча лишь совпадением или же судьбой?

***

Спортивная машина быстро набирала скорость, стрелка спидометра металась от восьмидесяти до девяноста миль в час. Девушке не терпелось как можно скорее оказаться дома, чтобы узнать ответы на беспрестанно крутящиеся в голове вопросы.

Виктория мысленно представляла себе разговор с Дамиано, в ее сознании вырисовывалось, как она кричит на него, появлялись, словно из дыма, его нелепые оправдания, от чего педаль газа стремительно приближалась к полу.

Но как бы старательно ни обдумывала каждое слово девушка, она все равно не могла найти ни единого объяснения такому несвойственному Дамиано поступку.

Как мог тот, кто всегда выступал и боролся за права девушек, поступить так низко?

Этого просто не могло быть, не могло. Это не правда!

Деревья темными пятнами выделялись на фоне рассветного неба, трасса сменялась проселочными дорожками и наоборот, мелькали ограничивающие скорость знаки, и вот наконец показался нужный Виктории дом, где, как она думала, уже мирно посапывает в своей уютной постели Дамиано.

Ох, как ей хотелось сейчас схватить его за ворот да вытрясти как следует из него все объяснения.

Довольно аккуратно для подобного настроения припарковав машину, Виктория выскочила из нее, направившись к дому уверенный шагом.

Каково же было ее удивление, когда при открывании входной двери, ее встретили три пары глаз, что сразу же впились в ее перекосившееся от яростной решительности лицо.

В позе каждого читалась невыносимая усталость и сказавшиеся на состоянии друзей нервы. Один лишь солист выглядел как обычно бодро и сидел, раскинувшись на диване, словно ждал от нее нападения.

Окинув всех оценивающим взглядом, девушка с вызовом подняла голову и презрительно посмотрела на парня, прислонившись спиной к двери.

— Дамиано, — отрывисто сказала она, полностью игнорируя остальных.

— Виктория, — вопросительно прозвучал ответ.

— Не прикидывайся, будто ничего не знаешь.

— Я много о чем знаю, что именно тебя интересует? — сказал Дам, подавшись слегка вперед и улыбнувшись с капелькой издевки.

— Я хочу, чтобы ты оставил за дверью эти дурацкие шутки и рассказал, что это было сегодня.

Виктория была близка к тому, чтобы сорваться на крик, слова ее источали такой яд, что казалось, будто они способны прожечь человека насквозь, а глаза метали молнии.

Раджи с Итаном оставалось лишь переводить взгляд с Давида на девушку, словно в ожидании бури.

— Этим вечером ты нас повезла в клуб, где в последствии очень мило кинула нас с Томасом за столом, а сама пошла плясать с Торкио, — медленно говорил Дам, — Я ничего не упустил?

Подвыпивший Томас еле слышно хмыкнул в ответ на последнее замечание парня, а вот злобные глаза девушки наблюдали за Давидом, что вальяжно развалился на диване, закинув одну руку на его спинку. На его лице играла бесподобно отыгранная самодовольная ухмылка, однако взгляд был сосредоточен и выдавал его волнение.

Понимая, что он притворяется, изображая безразличие в то время, как ему самому невыносимо тяжело вести этот разговор, девушка решила отступить, чтобы не сделать хуже.

Что бы он ни сделал, он оставался ее другом, и Вик отчаянно верила, что случившееся вечером — ошибка, в которой он раскаивается.

— Ты лжешь, Дам, сам знаешь об этом, — устало проговорила Вики, убавив свой пыл, — я не собираюсь вытаскивать из тебя эти слова, расскажешь потом, как решишься.

Парень хотел было возразить на это очередной шуткой, что могла бы скрыть от девушки его переживания, но лишь молча уставился на Викторию.

— Если тебе нечего сказать, я иду спать.

— Нечего. Хороших снов, — отрезал Дамиано, желая как можно скорее закончить этот разговор.

— А тебе самой, Вик, нечего сказать? — неожиданно подал голос Итан, — ты говорила с ней?

— Да, говорила, — спокойно ответила она и повернулась к Давиду, — Радуйся, вроде бы она не собирается подавать на тебя в суд или раздувать этот конфликт, рассказывая все фанатам.

Проговорив это, Виктория молча поднялась на второй этаж и, хлопнув дверью, скрылась у себя в комнате.

Итан покачал головой и, кинув очередной недовольный взгляд на друга, тоже удалился, ни произнеся ни слова.

В скором времени и Томас, что уже чуть ли не успел задремать под этот не интересующий его разговор, тоже поднялся с дивана, покачнулся и, кинув на прощание «спокойной ночи», ушел к себе.

Дамиано усталым движением закрыл лицо руками, тяжело и протяжно выдохнул.

Почему не сказал им? Ведь они бы все поняли, смогли бы помочь, ему наверняка стало бы легче.

Но нет, гораздо приятнее было видеть это вездесущее осуждение в глазах всякого, хотелось чувствовать себя изгоем, которого обходят стороной даже самые близкие друзья.

Заслуженное наказание казалось куда лучше ободряющих слов и прощения.

Просидев какое-то время в окружении этих мыслей, Дамиано вышел к бассейну и закурил.

Было уже совсем светло, и сизый дым тут же растворялся в небе. Пение птиц казалось лишним и неправильным, учитывая то, что было на душе у парня.

Воспоминания о прошедшем вечере, словно проникающие под кожу иглы, пронизывали сознание и заставляли ненавидеть себя еще больше с каждым ее криком, что раз за разом повторялся в его голове.

Перед глазами вновь появился ее образ, ее глаза и стоящие в них слезы. Он вспомнил, как держал ее за руки, оставляя синяки, как прикасался губами к ее шее, закусывая нежную кожу, и хотелось кинуться в этот несчастный бассейн и никогда уже не всплывать, лишь бы забыть эти секунды и не думать больше о том, что теперь никогда не прикоснешься к ней.

Долгое время стоял он, глядя на поверхность воды, сам не замечая, что обдумывает эту сумасшедшую идею, которая сейчас казалось вполне своевременной.

Со стороны дома вдруг послышался скрип двери, и Дамиано вздрогнул, ужаснувшись мыслям, посетившим его голову только что.

На пороге стояла Виктория, которая тоже заметила его. Она внимательно оглядела парня, стоящего на краю бассейна, а затем перевела взгляд на воду и снова на его лицо.

Немой ужас тут же сковал ее, что она остановилась на ходу, догадавшись, о чем думал друг.

Почувствовав ее страх, он отступил на несколько шагов назад от воды и поднял руки в сдающемся жесте, что заставило девушку чуть слышно выдохнуть с облегчением и почти безбоязненно подойти к нему.

— Мало было тебе, да? Решил еще больше напугать всех, — кричала она, — если еще раз что-то подобное увижу…

Вики запнулась и отвела от него взгляд, пытаясь скрыть от Дамиано подступающие к глазам слезы.

— Я не собирался вредить себе… В крайнем случае сейчас, — добавил он задумавшись.

Плечи Вики чуть подрагивали, и она начала тихо всхлипывать, смотря на парня.

— Почему ты не можешь просто рассказать мне все? Это что так трудно? — затараторила сквозь слезы девушка, — Мы вместе почти всю жизнь, доверяем друг другу абсолютно все. Что не так с тобой? Почему ты для меня почти как брат, на которого я всегда могу положиться, а ты не можешь даже поделиться со мной своей проблемой и позволить помочь?

— Потому что ты не поможешь! — прорычал Дам, отвернувшись от нее, — никто не поможет.

Конец фразы прозвучал гораздо тише и так неуверенно, словно эта разрывающая душу мысль только сейчас посетила его.

— Прекрасно! — воскликнула Вик, с таким остервенением, что из глаз брызнули скопившиеся в них слезы, — значит отныне, не хочешь разговаривать — не надо! Живешь сам по себе, и справляешься с проблемами тоже сам. Но берешь себя в руки и делаешь так, чтобы от тебя не страдала вся группа.

Резко развернувшись, девушка собиралась направиться прочь от парня, но он окликнул ее. Слабый дрожащий голос заставил ее остановиться:

— Вик, прошу… Как она?

Девушка не видела лица Дамиано сейчас, не видела и когда кричала на него перед тем, как развернуться и уйти. Ей стала совестно за то, что сорвалась и нагрубила. Она видела, что ему тяжело, хотела помочь, а в итоге сделала только хуже.

— Не лучше, — ответила Вики, — она боится, и оченьсильно.

— Можешь рассказать что-нибудь еще… о ней? — спросил он, сглатывая. Видно эти слова давались ему нелегко.

— Да, по дороге к машине, я там телефон свой забыла.

Опустив голову так, что длинные волосы спадали на лоб, закрывая от Дамиано обеспокоенный взгляд Виктории, он медленно поплелся за ней.

— Встретила я ее в клубе, в туалете, сам понимаешь в каком виде, благодаря тебе. Потом помогла ей привести себя в порядок и даже подвезла до дома…

— Ты знаешь, где она живет? — перебил Дам.

— Даже не думай… Бедняжка, она всю дорогу дрожала и даже не слушала, что я ей говорю. Я не представляю, как бы она сама домой добиралась в таком состоянии, хорошо, что я ее встретила.

— Когда ты поняла… что это был я?

— Ну я… попросила ее описать парня, что напал на нее. Я знаю, что должна была ее отвлечь от всего этого, а не наоборот, но мне казалось важным узнать, как он выглядит, — вздохнула Вик, — я только не понимаю, как после всего этого, она могла сказать, что ты красивый?

— Она сказала это? — переспросил Дамиано и застыл на месте, глядя на подругу, пытаясь понять, что не ослышался.

— Ага, представляешь.

С этими словами Виктория полезла в машину, чтобы достать свой телефон.

— И еще, мы с ней завтра договорились куда-нибудь сходить вместе, — послышался приглушенный голос девушки из машины, — Вообще, она реально классная, и я все еще злюсь на тебя за то, что ты сделал.

— Я тоже на себя злюсь, — едва слышно произнес Дамиано, но его слова заглушил нервный смех Виктории.

— Не поверишь, не только я телефон в машине забыла, — хохотала Вик, — но и она тоже.

Парень удивленно уставился на девушку, что никак не могла унять смех и размахивала в воздухе ее телефоном, не прекращая хихикать.

— Ах да, ее зовут Кейт, ну точнее Кетрин, — добавила она и, закрыв машину, побрела к дому, — завтра я точно поеду к ней, узнаю как она там и съездим куда-нибудь заодно, повеселимся. Ой, то есть уже сегодня, пять утра на часах, жесть.

Явно с приподнятым настроением Вики, закрыв машину, зашагала к дому, размахивая руками, в которых держала два телефона.

Дамиано шел позади, чуть отставая и, когда они уже были у дверей дома, тихо и искренне сказал ей:

— Спасибо, Вик… за все.

Виктория лишь слегка улыбнулась ему в ответ и зашла в дом, прикрывая дверь, понимая, что он вряд ли пойдет внутрь.

Не надо было других лишних слов, девушка и без них поняла, за что он благодарил ее. Она знала, что чем больше он казался сегодня бесстрастным, тем больше переживал.

Пусть он не сказал ей всего, но Виктория знала, что он не хотел, чтобы все это случилось, и не могла слишком сильно злиться.

Захлопнувшаяся прямо перед носом дверь оставила Дамиано одного наедине с самим собой.

Он мысленно отмахнулся от заманчивой идеи пойти к себе и поспать еще три никчемных часа, так как знал, что ни один сон его уже не посетит.

Вместо этого он устроился на белом шезлонге, что стоял возле бассейна и закурил очередную сигарету. Скрестив ноги и заложив одну руку за голову, Дам пытался сообразить, чего же он хочет в дальнейшем от той случайно подвернувшейся ему девушки.

Ему стало вдруг тошно от всей откровенности с которой он расспрашивал Викторию о ней, то есть о Кетрин… так ведь ее зовут.

С одной стороны, он мог забыть всю эту нелепую случайность и жить дальше, ни разу не вспомнив о ней, но сама мысль о том, что Вики сможет общаться с ней, гулять, проводить вместе время, приводила его в настоящее бешенство.

Злобно взъерошив чуть спутанные волосы и грязно выругнувшись в ответ на собственную идею, он вскочил со своего места и направился будить бедного Томаса.

Миновав входную дверь и поднявшись на второй этаж, он успел трижды отказаться от задуманного и столько же раз с еще большим азартом загореться идеей это воплотить.

Остановившись у двери друга, он был на сто процентов уверен, что делает все правильно, ведь это была его вещь, и он пришел ее забрать.

Стукнув дважды по двери костяшками пальцев и не дождавшись ответа, он бесцеремонно прошел внутрь, уклонившись от брошенной в него подушки.

— Эй, полегче!

В ответ послышалось лишь сдавленное полусонное мычание Раджи.

— Полегче! — передразнил тот, — можно поспать хоть часок без потрясений?

— Завтра отоспишься, — буркнул Дам, блуждая по комнате со скрещенными за спиной руками и делая вид, что очень заинтересован плакатом на стене.

— Мне не интересно, что ты тут забыл. Я собираюсь спать.

С этими словами Томас накрылся одеялом с головой, чтоб избавиться от навязчивого внимания друга, который ввалился в комнату в пять часов утра, не объясняя, что он тут забыл.

— Ага, спокойной ночи, — сказал Дамиано, продолжая ходить по комнате, вовсе не смущаясь тем, что ему не рады.

— Ты еще тут?

— Мм, ага.

Послышался скрип деревянного гардероба, где хранилось белье Томаса, который, услышав это, тут же показал свою голову из-под одеяла, а потом и вовсе приподнялся.

— Друг, у тебя конечно был трудный день и все такое, но может ты объяснишь, за каким чертом ты полез в мою одежду?

— Фу, Раджи… ты вообще их стираешь? — тут Дам протянул Томасу старые дырявые боксеры.

— Боже, за что мне это, — он театрально посмотрел в потолок, словно действительно обращался к Богу, — просто скажи, что тебе от меня нужно и убирайся.

— Так ты все же надумал сотрудничать? — Давид пытался задвинуть ящик, но какая-то торчащая оттуда майка ему мешала, — А я думал, что опять спящим прикинешься.

— Лучше уж спящим, чем съехавшим с катушек. Ах да, это же твоя роль…

— Что ж, я сам найду, не утруждайся.

— Что найдешь?

— Ту вещь, что ты у меня забрал сегодня, — произнес Дам, скривив губы в довольной ухмылке.

— Э нет, как ты там сказал? Оставь себе, потешься, — спародировал ему Томас, — тебе вдруг стало невыносимо одиноко без ее лифчика?

С этими словами Раджи упал на кровать, заливаясь хохотом. Дам лишь раздраженно вздохнул, закатив глаза.

— Найду и без твоей помощи.

— Как же, мне что еще два часа тебя тут терпеть? Я пошутил, отдам я тебе его, — заверил Томас, — тебе он нужнее.

Взлохмаченный Раджи потянулся к верхней полке шкафа и, выудив из кучи старой одежды заброшенный туда пару часов назад утонченный черный бюстгальтер, кинул его в Дами.

Тот поймал его на лету и, даже не сказав «спасибо», развернулся на пятках и пошел прочь из комнаты.

— Иди, иди, раз так подрочить неймется.

— Кретин, — огрызнулся Дам почти равнодушно, лишь показав в ответ татуированный средний палец с как всегда облупившимся лаком, и, не захлопнув дверь, пошел к себе.

Зайдя в комнату, он пару минут разглядывал кружева на белье, вспоминая как соблазнительно выглядела в них небольшая грудь девушки.

Он и сам не особо понял, зачем надо было отбирать у Томаса его новую игрушку, однако при мысли, о том, что тот будет держать в руках эту вещь так же, как он сам сейчас, становилось мерзко.

Закинув ее бюстгальтер к себе в шкаф, он едва заметно улыбнулся тому, насколько правильно смотрелась эта вещь на его полке среди аккуратно сложенной одежды.

Это не было для него трофеем, как считал Раджи, это было обещанием.

Он добьется от нее всего, чего захочет.

***

Невесомое, словно сотканное из облаков, бежевое платье девушки изящно развевалось по ветру, пока закатное солнце золотило завитые локоны ее каштановых волос, что непослушно выглядывали из-под светленькой косынки.

Плавно переступая с ноги на ногу, Кейт неспешно шла навстречу легкому бризу, ее нежные ступни утопали то в бархатистом жемчужном песке, то в крошечной волне, только что набежавшей на берег.

Длинные ресницы вырисовывали теплые тени на лице. Нежные алые губы расплылись в улыбке от ощущения его рук, что ласково притянули ее за талию к его груди. От горячего дыхания, пробежавшего по коже, мгновенно кинуло в жар.

Ей не нужно было оборачиваться или вглядываться в его глаза, она и без того знала, что его лицо в эту минуту озаряет блаженная улыбка.

Стайка певчих птиц резвилась над тихими волнами моря. Покрытая дымкой граница размылась, словно растушеванная кистью неизвестного художника: больше не было ни неба, ни воды, была только вселенная, принадлежащая лишь им двоим.

Успокоив и укротив бескрайние бури и шторма, пришла долгожданная и желанная эйфория.

Что это, если не рай…?

Лишь только его безмятежное дыхание нарушало неторопливый шелест волн.

Повинуясь невыносимому желанию заглянуть в его горящие глаза, девушка неловко обернулась, смущенно опустив нежные веки.

…а когда открыла, ничего уже не было.

Пустота.

Пришедшее ночью наваждение рассеялось дымом, словно и не бывало.

Утренняя духота тесной квартиры развеяла все прекрасные и безмятежные сны, погружая девушку в очередной нелегкий день.

Почему это всего лишь сон…?

Стало досадно, как и всегда после пробуждения от снов, что не исполнимы в жизни. Когда мечта была так близко, но ты возвращаешься в серую реальность, зная, что пути назад, в созданный твоим воображением мир, больше нет.

Да уж, в жизни у нее всё было несколько не столь романтично, как во снах…

Чтобы не позволить воспоминаниям о вчерашнем дне вновь себя захлестнуть, Кейт неохотно побрела в ванную комнату, приводить себя в порядок.

Сон на диване никого не красит, это уж явно. Девушка долго пыталась понять: поезд ее вчера переехал или она просто в клуб удачно сходила?

Умывшись и нанеся легкий повседневный макияж, она собиралась посвятить этот выходной день отдыху, а так как пока еще не решила, чем именно себя развлечь, то начала она с завтрака под просмотр сериала.

Доев без особого желания приготовленные еще вчера оладьи, Кетрин уже задумалась над тем, чтобы вообще из дома сегодня не показываться, но от мыслей ее отвлек резкий звонок в дверь.

Разве я кого-то жду? Нет. Вот и не открою.

Довольная своим утверждением, она хотела уже вновь нырнуть с головой в просмотр, не отвлекаясь на что-либо постороннее.

Однако пришедший был настойчив и уходить точно не собирался.

Поставив на паузу сериал и оторвав от дивана пятую точку, девушка раздраженно направилась к двери, наскоро заглядывая в глазок.

На пороге стояла лучезарно улыбающаяся Виктория с забытым вчера телефоном в руке.

Сразу слегка засуетившись и прогремев ключами, Кейт отперла дверь, пропуская Вики внутрь.

— Боже, как я могла забыть, проходи, — сказала она с улыбкой.

— После такой-то ночки… Я бы удивилась, если бы ты вспомнила. Вот кстати телефон твой, переписки не читала, клянусь.

— Спасибо… А насчет ночки, — резко начала Кейт, — стоит сказать, что я не пила, так что… просто устала… в моральном плане…

— Всё, всё, хватит с тебя мыслей о вчерашнем, — перебила Вик, всплеснув руками в воздухе, — лучше скажи, ты решила, куда мы идем?

— Я вообще только проснулась, — призналась девушка.

— Отлично, значит я выбираю и… решу это по дороге, а теперь пошли собираться, где тут у тебя шкаф?

— Ты меня и одевать сама будешь? — спросила Кетрин, удивляясь такому напору с самого утра.

Хоть бы немного дали проснуться.

— А что, можно? — спросила Вики и тут же засмеялась, — Шучу. Просто помочь хотела с образом, если ты не против конечно.

— Только за, — неуверенно произнесла Кейт, показывая на шкаф, — правда я серию недосмотрела…

— Ужас… конечно же ты не сможешь ее досмотреть вечером, — произнесла с иронией Вики, вызвав недовольный взгляд со стороны Кейт.

— Спорить с тобой бесполезно, да? — слегка обреченно вздохнула девушка.

— Угадала, — пропела Виктория, швырнув на кровать несколько вещей, — думаю, вот это будет смотреться просто обалденно, примерь-ка.

— Говоришь так, будто знаешь мою одежду лучше меня.

— Сама же поняла, что спорить бесполезно, вот и не начинай.

— И с кем меня только жизнь свела? — смеясь, пожаловалась Кетрин, получив в ответ воздушный поцелуй и заливистый смех.

***

Шоппинг и мороженое.

Что же еще способно отвлечь от непрошенных мыслей лучше? Наверное только если они идут в комплекте со светящейся от счастья Викторией.

— Мы обязаны зайти сюда, смотри! — восторженно вскрикнула девушка, в очередной раз слизнув подтаявшее мороженое и дернув за рукав Кейт.

— Вик, мы ведь уже обошли три магазина с косметикой…

— Да, знаю я, но там не было той подводки, что мне нужна.

— Я уже устала тут ходить, посмотри, сколько всего я тащу, — Кетрин продемонстрировала ей огромные пакеты с обновками.

— Круто же, ты будто никогда не ходила нормально по магазинам.

— Честно, не ходила, — стеснительно призналась девушка.

— Ладно, давай так: я пойду выберу, что мне нужно, а ты посидишь вон там, — Вики указала рукой на деревянную скамейку, — и еще мои пакеты с собой возьми, окей?

— Окей, — обреченно выдохнула Кейт и, забрав вещи Виктории, побрела к лавке.

Три часа гуляний по торговому центру дали о себе знать, когда девушка наконец присела, поставив рядом с собой покупки. Ноги гудели, словно она бежала марафон, но это и вправду помогло отвлечься.

Слегка расслабившись и настроившись на долгое ожидание Виктории, она достала телефон и принялась без особого интереса пролистывать ленту инстаграма.

Ух ты, очередная реклама помады от Кайли, которую я никогда не смогу себе позволить.

Театрально закатив глаза в ответ на свое же мысленное высказывание, Кейт отложила телефон в сторону и бесцельно уставилась перед собой.

Затерявшаяся среди разнообразной косметики Вик не торопилась с выходом, поэтому Кейт старательно пыталась унять скуку, рассматривая вывески различных магазинчиков.

Она довольно долго смотрела, хихикая, на отраженное название NYX, но и это вскоре наскучило. И, начав корить себя за глупый детский юмор, Кейт принялась изучать блестящую под ногами плитку, как раз в тот момент, когда на нее упала чья-то, остановившаяся рядом, тень.

Девушка незаинтересованно подняла глаза вверх лишь для того, чтобы обнаружить прямо перед собой самый страшный из ночных кошмаров.

Он стоял перед ней, совсем рядом, в полуметре. Оценивающий взгляд карих подведенных глаз тут же пробежал по ее лицу, медленно опускаясь ниже по шее, к декольте.

Нет. Только не ты.

Придвинувшись, насколько это было возможно, к спинке скамьи, девушка плотнее запахнула пиджак, скрывая тем самым чересчур откровенную светлую маечку, и, натянув на себя маску безразличия, бойко одарила парня вопросительным взглядом.

Она надеялась тем самым смутить его и заставить уйти, но он, продолжая смотреть в ее серые радужки, лишь усмехнулся и шагнул еще ближе.

— Боишься меня? — спросил он бархатным, чуть хриплым голосом, смотря на девушку свысока.

— Нет, с чего бы, — Кейт нервно сглотнула, и голос предательски дрогнул.

— Ну конечно, — Дамиано огляделся по сторонам, искривив губы в ухмылке, — Ничего я тебе не сделаю, успокойся, — сказал он и, помолчав, добавил, — и где же твоя… подружка?

С этими словами он слегка нагнулся ближе с девушке, заставив ее буквально вжаться в скамейку, лишившись самообладания.

— Не твое дело, — буркнула Кейт, избегая его взгляда.

— Еще бы, — протянул парень, уверенно опускаясь на лавку рядом с ней, — надеюсь, она не скоро придет.

Даже не пытаясь сопротивляться желанию тут же сбежать, Кетрин поспешно встала со скамейки, потянувшись за пакетами, но Дамиано остановил ее, мягко взяв ее за запястья.

— Живо отпусти, — прошипела девушка, оглядываясь, — иначе закричу.

— А говорила, что не боишься, что же поменялось? — спросил парень, издеваясь.

Веселые огоньки играли в его глазах, наполняя их теплом, которым с легкостью можно было обжечься, пока он наблюдал за меняющимися эмоциями на лице девушки.

— Я и не боюсь, но я не собираюсь находиться рядом с тобой!

— И тут я должен спросить, почему? — нежно улыбнувшись, Дам все-таки сделал, как она просила, и убрал руки.

— Думаю тебе будет достаточно причин, если вспомнишь вчерашнюю ночь.

Быстро вырвав из его хватки мигом вспотевшие ладони, девушка начала хватать пакеты, чтобы поскорее убраться подальше от парня.

Вот же угораздило снова встретить этого кретина. На мне что, магнит висит?

Потянувшись рукой, в которой было уже три пакета, за вещами Виктории, Кейт случайно выронила на пол сверток, который в это же мгновение оказался в руках Дамиано.

— Intimissimi значит? — спросил он, разворачивая упаковку кружевной ночнушки.

— Отдай сейчас же!

— Думаю, тебе пойдет, — сказал он, смерив девушку взглядом, — но сказал бы точнее, увидев это на тебе.

— Мечтай, — крикнула она, вырвав из его рук сверток, — да я теперь скорее верну ее обратно в магазин, чем надену, — выплюнула Кейт ему в лицо.

— Из-за моего прикосновения, — Дамиано привстал со скамьи, поравнявшись с девушкой, — не хочешь теперь ее носить?

— Да, — Кейт гордо вскинула подбородок, — Она теперь настолько мне омерзительна, что если не смогу сдать, я ее выкину!

Взглянув на него глазами, полными гнева, Кейт развернулась на каблуках так, что волосы слегка коснулись его груди, наполнив воздух вокруг едва уловимым ароматом ее шампуня.

Этот запах…

И этот взгляд, которым она посмотрела…

Слова, из которых сочился яд…

Захотелось заставить ее подавиться ими, а самому смотреть, как она задыхается, будучи не в состоянии забрать их назад. Чтобы она задыхалась в этой ненависти к нему подобно тому, как он сейчас задыхается в ненависти к себе.

Повинуясь необъяснимому порыву, он внезапно подался вперед и, схватив сзади за плечи, притянул девушку к своей груди, не давая возможности обернуться.

Со сдавленным и полным жалости вскриком, Кейт выронила все пакеты, что были у нее в руках, и зажмурилась, почувствовав на шее его обдающее жаром дыхание, что вызывало мурашки по всей коже.

— И как ты избавишься от этих прикосновений? — хрипло прошептал Дамиано, — сейчас я прижимаюсь прямо к твоей заднице, этого тебе хватит, чтобы запомнить навсегда? Или мне стоит коснуться тебя в другом месте?

Сжав челюсти, чтобы проглотить все едкие слова, что так и хотели вырваться наружу, Кейт ловким движением ноги впечатала свой каблук прямо в его лакированные туфли и, воспользовавшись секундной растерянностью Дамиано, выскользнула из его рук.

— Ни одно твое прикосновение не стоит того, чтобы вспоминать о нем, ни одно твое мерзкое касание, — слова лились сами собой, из глаз брызнули накопившиеся в них слезы, девушка не задумывалась, что говорит, не думала, насколько сильно эти слова ранят парня. Впрочем, если бы знала, точно бы не остановилась, — я не желаю больше видеть твое дурацкое лицо и слышать этот твой…

Взглянув на парня, Кетрин осеклась. Его и без того темные глаза казались теперь совершенно черными от злости, словно из них на нее смотрела сама тьма. Грудь тяжело вздымалась под измятым пиджаком, а чуть взъерошенные волосы спадали на лоб.

Оправив одежду, Дамиано слегка сморщил нос и, уходя, безэмоционально добавил:

— Скоро увидимся, Кейт. И клянусь, лучше тебе не ждать этой встречи.

Комментарий к 2.

Третья часть уже на подходе..!! Stay tuned✌🏽❤

========== 3. ==========

Комментарий к 3.

До выхода клипа IWBYS осталось чуть больше часа..!! Ну а пока ждем - читаем новую часть..!)😜🖤

Она еще долго ошарашенно смотрела в спину удаляющемуся парню, приковав взгляд к черным узорам татуировок, видневшимся из-под майки. Столько всего хотелось ему сказать, выплюнуть прямо в лицо, чтобы наконец заставить его оставить ее в покое, но она запнулась от одного лишь вида его темных глаз.

Как мог этот парень разоружить одним лишь взглядом?

Это оставалось для нее загадкой, которую не хотелось разгадывать.

Окружающие люди с интересом наблюдали за разворачивающейся драмой, а сейчас кидали косые взгляды на разбросанные по полу вещи, думая, стоит ли предложить помощь.

Но Кейт это не было нужно.

Она лишь стояла посреди этого бардака. Хотелось разреветься, высвободив тот водопад слез, что рвался из груди тяжелыми всхлипами, но глаза, как нарочно, оставались сухими.

Молча поднимая пакеты с пола, скрывая раздирающие душу эмоции за холодным безразличием, девушка уяснила для себя одну важную вещь — плачь не поможет, бежать от неприятностей не получится, настало время учиться жалить первой.

Более суток старательного избегания воспоминаний о том страшном вечере сейчас казались бесполезными.

Теперь она знала — не получится.

Выстроенные израненным подсознанием в бессонную ночь стены рухнули с небывалым треском под одним лишь взглядом подведенных глаз.

Еще вчера весь мир казался Кейт надломленным пополам, как и вся ее прекрасно выстроенная жизнь, летящая теперь ко всем чертям. Но не сегодня.

Сегодня же ни одна слезинка не упала с ее ресниц, смочив влагой нежную кожу, нет.

Это была очередная царапина на сердце, выгравированная острым кинжалом.

Кажется начинаю привыкать к этому дурдому.

Горько усмехнувшись, девушка подняла с пола вылетевшую тогда из ее рук ночнушку и долго прожигала ее яростным взглядом, будто этот кусок шелка стал живым воплощением Дамиано, которое можно было кинуть в кучу помоев, даже не моргнув.

Но нет, она этого не сделает.

Он не стоит того — отчетливо звучал внутренний голос, заставив отдернуть руку от мусорного бака, положив свою покупку обратно.

Он вообще ничего не стоит.

Не стоит слез, не стоит переживаний, мыслей и тяжелых воспоминаний, что будут преследовать бессонными ночами.

Мысленно оставив все, что связано с этим человеком, в той злосчастной мусорной корзине, девушка повернулась в сторону магазина, из которого как раз выходила Виктория с небольшим пакетиком в руке.

— Хоть один нормальный магазин, в котором есть эта подводка, — облегченно выдохнула девушка, — Эй, ты чего? На тебе лица нет.

— Встретила тут один оживший кошмар, — ответила Кейт, слегка подернув плечами, словно это ничего не значило.

В голубых радужках Виктории отобразилось понимание, вслед за которым пронеслось и другое чувство… страх?

— Только не говори что…

— Да. Он был здесь, — выдохнула девушка.

Пытаясь увидеть хоть какие-то эмоции в ее лице, Виктория встретила в глазах Кейт лишь всеобъемлющую пустоту.

Мертвенно бледное лицо со слегка впавшими безэмоциональными глазами смотрело на нее.

— Честно, я так устала.

Не говоря ни слова, Вик подошла ближе, приобняв девушку, пытаясь подарить ей то немногое количество простой человеческой заботы и тепла, в которых она так отчаянно нуждалась.

— Поедем отсюда. Сейчас же.

Кейт лишь еле заметно кивнула головой, следуя за подругой, но в один момент, словно очнувшись, вспомнила и добавила почти шепотом:

— Он знает мое имя…

— Стой. Что? — Вик резко обернулась, вглядываясь в лицо девушки.

— Он. Знает. Мое. Чертово. Имя, — отчеканила та, — Представляешь? — добавила Кейт, всплеснув руками.

— Но… откуда?

— Без понятия, — качнула головой девушка, — Он следит за мной…?

— Да брось, он вчера пристал просто по пьяни, зачем ему за тобой гоняться?

— Тогда какого черта он тут оказался?! — сорвалась Кейт на крик, — и с чего ты взяла, что он был просто пьян, может он маньяк?

— Потому что он дохрена выпил! — выпалила девушка.

Глаза Виктории мгновенно округлились, словно она только сейчас поняла, что сказала.

— Что…? — испуганно шепнула Кейт, смотря на Вик глазами, полными ужаса, — откуда ты знаешь, сколько он выпил?

Поспешно отвернувшись от девушки, Виктория вновь зашагала в сторону выхода, избегая ее взгляда, и старалась говорить, как можно более убедительно.

— Ну… Я уже говорила тебе, что видела его… Вот как раз в этом самом клубе еще неделю назад… Он всегда выпивает лишнего.

Хоть оправдания и вправду звучали достойно, сомнение все же поселилось в сердце у девушки.

Само знакомство с Вик казалось ей весьма необычным и настолько своевременным, что она отказывалась верить в такую случайность.

Что-то в этой девушке не давало ей покоя, а что именно, она никак не могла понять.

Уже раз триста за день могла Вик рассказать о том, кто она, о том, кто ее друзья, но не стала.

Наивная надежда, что Дамиано оставит в покое ее новую подругу, мешало Вик открыться перед ней.

Стоит хоть раз упомянуть группу, как весь миф об этой прекрасной дружбе лопнет. Разве сможет Кейт доверять той, кто врала ей и держала в неведении?

Нет. Конечно нет.

Погрузившись в собственные мысли, которые в основном крутились вокруг одного человека, девушки молча дошли до машины.

— Ну что, едем к тебе домой? — спросила Вик, наконец разложив пакеты.

— Ну к себе же ты меня не зовешь, — со стеснительной улыбкой на губах ответила девушка.

Стараясь разрядить обстановку легкой дружеской шуткой, Кейт была поражена реакцией Вик.

Вместо иронии в голосе или очередной шутки, девушка резко поменялась в лице, приняв довольно серьезный вид.

— Просто… У меня сейчас друг болеет, не хотелось бы тебя заразить, — выкрутилась Вик, мысленно ударив себя ладонью по лбу за очередное вранье.

Но ложь во спасение, правда?

— Оу, я же не напрашиваюсь, — поспешила заверить ее Кейт, — жаль слышать, надеюсь скоро поправится.

— Спасибо.

Ох, если бы ты знала про кого говоришь, взяла бы свои слова назад или заменила бы их пожеланием смерти.

Смахнув в сторону эти рассуждения, девушка старательно придумывала, как бы скорее сменить тему на более нейтральную, но Кейт не унималась:

— Ты не рассказывала, что живешь с другом… Или это не друг, а…? — Кейт расплылась в улыбке и залилась смехом.

— Ха-ха, как смешно, — вздохнула Вик, понимая, что разговора избежать не удастся, — Нет, он мой друг, не больше.

— Жаль, а я уже собиралась подшучивать, — девушка смешно надула губки, изображая, что она очень расстроилась, что издеваться над Вик не выйдет.

— Ей, это мой жест, быстро прекрати! — наигранно обидевшись, Виктория легонько пихнула ее в плечо.

— Больно же, — хохотала Кейт, — за дорогой следи лучше.

— Слежу я, слежу, успокойся.

— Кстати, — протянула девушка, вновь отвлекая Вик от дороги, — насчет того друга, и давно вы вместе живете?

— Если бы я не была за рулем, то сейчас закатила бы глаза… Ты не перестанешь допытываться, да?

— Ты же знаешь, что нет, — лукаво улыбнулась Кейт, — не отстану, пока не расскажешь.

— Твоя взяла, что ж… В общем, у меня не один друг, мы живем вчетвером.

— Ого… Значит у меня еще есть шанс поиздеваться.

— Боже, за что мне это, — обреченно взглянула на нее Вик, — не перебивай.

— Я тебя вни-ма-тель-но слушаю.

— Сейчас я тебя шокирую: мы играем в группе, довольно известной между прочим. Удивлена, что ты меня не узнала, даже обидно слегка, — рассказала Виктория, краем глаза наблюдая за реакцией собеседницы, что пыталась переварить услышанное только что.

— Да, ты права… я в шоке, — призналась Кейт, покусывая губу, — я не знаю, ведь мало интересуюсь музыкой, прости.

— Не извиняйся, будь ты чокнутой на всю голову фанаткой, я бы не смогла с тобой нормально общаться, — Виктория искренне улыбнулась, успокаивая девушку, — я рада, что ты о нас не слышала.

— Я тоже… Но теперь хочу все узнать, — Кетрин уже повернулась к подруге и была готова открыть рот, чтобы задать вопрос, но та подняла указательный палец в останавливающем жесте.

— Неа, узнаешь, когда я вас познакомлю.

Рассмеявшись от вида обиженного лица Кейт, Виктория всеми силами старалась не расхохотаться еще больше, выслушивая множество бестолковых вопросов.

Когда любопытство в основном было удовлетворено и вопрос остался лишь в названии группы, выдавать которое Вик точно не собиралась, Кейт лишь воскликнула:

— Так не честно!

— Хватит на жалость давить, — возмутилась Вик, — говорю же, когда познакомлю.

— Ну и храни свои секреты, — фыркнула девушка, отворачиваясь к окошку.

— Может, поспишь? Я домой в пять утра приехала, думаю, ты тогда еще и не заснула.

— Да, я почти не спала, — согласилась девушка, сладко зевнув при упоминании сна, — но второй день подряд засыпать в этой машине…? — Кейт скривила губы в неодобрительной гримасе.

— А чего такого? — удивилась Виктория, — я не против. Тем более сегодня я на другой машине, а не в той же, но… как хочешь.

Еще пару минут Кетрин пыталась найти тему для разговора, чтобы не провалиться в сон, но потяжелевшие от бессонной ночи веки опустились сами собой, затягивая девушку в очередную беспокойную дремоту, наполненную искаженными событиями прошедших дней.

Размытые образы мелькали перед глазами, появляясь из дымки и исчезая в темноте. И вот она видит его. На том же диване. Он ухмыляется, глядя на нее своими темными, как у дьявола, глазами.

Кейт замечает едва уловимое движение. Его язык медленно скользит по нижней губе, пока взгляд не покидает ее лица. Все внутри холодеет, когда Дамиано приподнимается, резко проведя рукой по губам, чуть стерев темную помаду.

Размеренным шагом он идет, надвигаясь на девушку. Хочется отойти в сторону, убежать, проснуться… Но ноги не слушаются. Хочется крикнуть так громко, чтобы разбились стекла, падая на пол мельчайшими осколками, но сухость сковывает горло.

Он был все ближе к ней. Тело девушки охватило холодом от ощущения его дыхания рядом, и этот холод был так явно уловим при виде его пламенных подведенных глаз, пожирающих ее, раздевающих до самой души.

Опустив глаза, она испуганно рассматривала черные буквы, виднеющиеся на груди Дамиано среди не до конца выбритых мелких волос.

Жесткие пальцы, накрашенные черным лаком, властно схватили девушку за подбородок, заставляя поднять голову и взглянуть в лицо парня.

Она не сопротивлялась.

Кейт успела лишь сдавленно выдохнуть до того, как Дамиано сократил расстояние между ними, врезаясь в ее губы страстным поцелуем, срывая с них тихий стон.

Мир покачнулся. Казалось, что девушка падает в бесконечную бездну без единого лучика света. И не было крепких рук, что могли бы удержать ее, прижав к себе.

Как и все остальные образы, Дамиано испарился дымкой, оставив за собой лишь воспоминания о горьком поцелуе с привкусом недавно выкуренной пачки.

Открывать глаза не хотелось: реальность была пугающей, выворачивающей весь привычный ей мир наизнанку, бросая то в жар, то в холод. А сон был лишь ее проекцией, измученной подсознанием девушки.

Балансируя на тонкой грани между сном и действительностью, Кейт прислушивалась к мерному звуку двигателя.

Солнце уже клонилось к Западу, окрашивая миланское небо в теплые тона летнего вечера. Автомобиль свернул на пустую проселочную дорогу, что лежала меж выжженных полей и полупустынных деревень.

Маленький отблеск заката золотил каштановые волосы, спадающие по плечам Кейт, когда машина наконец остановилось в небольшом населенном пункте возле потрепанного трехэтажного дома с крохотным двориком.

Не успела девушка открыть глаза, как послышался встревоженный голос Виктории:

— Кетрин…? — она начала легонько трясти подругу за плечо, — ты видишь то же, что и я?

— Что? — приглушенно спросила та заспанным голосом. Однако стоило открыть глаза, как весь сон мигом улетучился, — Эй! Эй, стойте же!

Резко откинув ремень безопасности, Кейт выскочила из машины, подбегая к одному из рабочих, что бесцеремонно нес в руках коробку с поспешно накиданными в нее вещами, среди которых была так и не прочитанная девушкой книга.

— Это мои вещи, — говорила она, чуть ли не плача, вырывая из рук мужчины коробку, — вы не имеете права!

— Простите, сеньора, но нас нанял владелец этой квартиры, — безразлично отвечал рабочий, — не мешайте работать.

— Но, как же…

— Не мое дело, сеньора, — холодный тон в ответ, — не мешайте.

Девушка застыла на месте, не понимая, как пошевелиться и что делать, как отстоять свою квартиру. Пусть ужасно тесную, вовсе не такую, какую она всегда хотела, но свою.

И свою единственную.

Начиная соображать, Кейт подбежала к стоящей у машины Виктории, и, вручив ей коробку со словами «подержи», кинулась звонить владельцу.

Абсолютно потерявшаяся Вик пустыми глазами смотрела на очередное испытание, что уготовила для Кейт жизнь. До нее изредка долетали обрывки фраз:

«Да… но ведь еще не десятое!.. »

«Я смогу найти деньги, еще есть время…»

«Нет, мы так не договаривались!.. Почему вдвое больше…?»

Окончание разговора ей было не известно, но поникшее лицо девушки говорило само за себя.

Поставив коробку на капот джипа, Вик подошла к девушке, пытаясь приобнять за плечи, чтобы утешить, но та только оттолкнула в сторону ее руки.

— Ну ладно тебе, это еще не конец света.

— Нет, Вики, конец! — повысила голос Кейт, — я не смогу больше оставаться здесь. У меня нет денег ни на дом, ни на отель; у меня нет в Италии ни родных, ни друзей — никого, кто мог бы мне помочь с жильем хоть ненадолго. Мне придется вернуться туда, где я выросла, — она задумалась на секунду и уже тише добавила, — только и там я мало кому нужна со своими денежными проблемами. И после этого ты говоришь, что не конец?

Потерянным взглядом девушка неосознанно искала поддержки в лице Виктории, которая с каждой секундой набиралась решительности, словно в голове ее рождался Наполеоновский план.

Задуманное и вправду было почти не осуществимо, но девушка, не собираясь отступать, обратилась к Кейт:

— Коробок много?

Та опешила, не понимая, к чему клонит Вик.

— Ч-что?

— Много вещей, спрашиваю? — быстро повторила девушка, словно боясь отказаться от затеянного.

— Да вот это в общем-то и все, — все еще ничего не понимая, ответила Кейт без задних мыслей, махнув рукой в сторону четырех картонных коробок, набитых разными книгами и небольшим количеством одежды.

— Хорошо, что ты шоппинг не любишь, — усмехнулась Вик, кладя одну коробку в багажник машины, — поехали давай, бери остальные.

— Нет, сначала объясни, что ты задумала.

— Только после того, как сядешь в машину, — настояла на своем Виктория, вызвав обреченный вздох Кейт.

Когда все коробки были уложены, а сомнения и вопросы только множились в голове девушки, она решилась все же сказать:

— Я не могу… Надо ведь еще раз обсудить все с владельцем, может я смогу что-то придумать, — начала она надломленным голосом и, чуть помолчав, добавила, — даже кровать была не моя, как и вся мебель, — голос дрогнул, а на глаза сами собой навернулись слезы от осознания своей никчемности и беспомощности.

— Ты была не права насчет друзей, — отвлекла ее Вик успокаивающем голосом, — у тебя есть те, кто могут помочь.

— Что ты имеешь в виду?

Серые глаза, полные надежды, молча уставились на Викторию, пока она пыталась объяснить себе, зачем она это делает.

Но ни один в мире ответ не мог разъяснить ей всего. Просто хотелось помочь. Помочь девушке, которой так трудно в этой жизни. Девушке, с которой так нелепо свела ее судьба.

Абсолютно уверенная в своих словах, Виктория, лукаво улыбнувшись, сказала:

— Хочешь пожить некоторое время у меня? Мои друзья точно против не будут, заодно познакомлю.

Глаза Кейт несколько секунд не выражали ровным счетом ничего, что появилось желание помахать руками перед ее лицом; но потом сменились смешанными эмоциями, что метались от благодарностей до недоверия. Но все же последнее пересилило.

— Ты так шутишь? — спросила Кейт, истерично посмеиваясь, — мы знакомы второй день.

— Но если тебе придется уехать, то возможно этот день будет последним днем нашей встречи, а я этого не хочу, — призналась Вик, но тут же приняла шутливый вид, весело сказав, — Смотри, если я тебя достану или мои друзья из себя выведут — уедешь хоть в тот же день, идет?

— У меня вновь нет выбора, да? — слабо улыбнувшись спросила Кейт.

— Однозначно.

***

Суровый голос резанул по ушам, заставляя остановиться на месте, борясь с тошнотворным желанием сейчас же развернуться и свалить ко всем чертям, чтобы не выслушивать очередной никчемный разговор.

— Ты где был? — Итан выглядел так, будто уже несколько часов ожидал друга, сидя в одной позе, сцепив руки в замок так крепко, что даже слегка побелели костяшки.

— Не имеет значения, — сухо отозвался Дамиано, пытаясь поскорее уйти к себе, избежав испытывающего взгляда друга.

— Я спрашиваю, потому что беспокоюсь.

— Выключи уже мамочку, Итан, — рявкнул Дам, поднимаясь к себе.

Тяжелая дверь с силой хлопнула, оставляя Дамиано наедине с самим собой. Еще вчера все было ясно, как небо в летний день. Он знал, чего хочет, уверенно шагая к своим целям, но один чертов вечер перевернул все, выпотрошив душу наизнанку.

Он больше не знал, к чему стремиться. Мысли путались, подкидывая различные образы, что хотелось раскаленными клещами вырвать из своих воспоминаний.

Дамиано старался отвлечься, брал в руки гитару, делал бестолковые снимки для инстаграма, садился за новые стихи, но все было тщетно.

Ни одно занятие не могло отогнать желание ощутить на своих губах ее поцелуй. Но совсем не так, как это было вчера. Не так, как это сделал он…

Он не хотел, чтобы этот поцелуй был жестким, не хотел терзать ее, вбирая в себе ее вкус, нет.

Дамиано хотел почувствовать ее нежное, неумелое прикосновение. Чтобы она в нерешительности провела языком по его нижней губе, а затем слегка прикусила ее, заглядывая прямо в его глаза, смотря на него своими, широко-раскрытыми, светло-серыми…

Массируя виски руками, словно в попытке избавиться от легкой головной боли, что мешала трезво мыслить, Дам грустно усмехнулся своим наивным грезам.

Он понимал, что ни за какие деньги мира и ни за какие заслуги Кейт никогда не проявит к нему той нежности, мысли о которой поселились в его сознании.

Она будет готова проклинать его, обвиняя во всех смертных грехах. Сейчас он даже не сомневался, что будь у нее возможность, девушка смогла бы медленно убить его, с улыбкой наблюдая за страданиями и наслаждаясь каждой каплей его пролитой крови.

Первым желанием было ухмыльнуться, уловив у себя в голове подобную мысль, ведь Кейт в обличье сексуальной маньячки выглядела весьма привлекательно, однако за этим пришло осознание, окинув парня ледяной волной.

Он сам дал ей повод ненавидеть себя. И ни один раз. Не в тот момент, когда не мог себя контролировать, но и сегодня.

Он мог бы просто подойти к ней, сделав вид, что их встреча случайна, рассыпаться перед ней в извинениях, объяснив свое неадекватное поведение тем вечером, но нет.

Он сделал еще хуже.

Не думал, что это вообще было возможно, но доказал обратное.

Сорвался при виде ненависти в ее глазах, в которых так жаждал увидеть разгорающийся огонек.

Глупо. Как же глупо было полагать, что Кейт смогла бы иначе.

Без особого интереса, Дамиано вновь открыл программу слежения, установленную тайно на телефон Виктории утром.

Наблюдая за передвижениями подруги, он невольно отвлекся от напряженных мыслей. Быть может Вики в первый и в последний раз с ней общается, а затем все будет по-старому.

Их, как и раньше, будет четверо. Никаких новых друзей, отношений и случайных нелепостей, вроде вчерашнего… происшествия.

Да, было бы идеально.

С довольным лицом закрыв приложение, Дамиано почувствовал себя полным идиотом, который потратил целыйрабочий день, гоняясь за никчемной девушкой.

Мало ли он их видел? Подумаешь, чего в ней особенного? Такая же как все… да?

Нет.

Конечно нет. И он знал, что нет, но предпочел убедить себя в обратном, ведь казалось, что нет ни единого шанса, чтобы еще хоть раз случайно ее встретить.

Да и на что ему эта очередная встреча? Чтобы устроить сцену, задев еще больше? обидеть…? унизить…?

По-другому он не умел.

Внезапно всплывшее на экране телефона сообщение от подруги заставило мгновенно вскочить на ноги, все еще не веря своим глазам.

Хотелось посильнее ущипнуть себя за руку, чтобы полностью убедиться в реальности происходящего.

Словно подарок судьбы, Дамиано держал в руках телефон, нелепо уставившись на наскоро набросанные Викторией строки.

Увиденное не желало укладываться в голове. Он пару раз моргнул глазами, но сообщение осталось перед ним, на прежнем месте и с тем же смыслом.

Зачем Вик везет ее сюда? Нет, этого просто не может быть. Почему?

Просит спрятаться и не показываться ей на глаза первое время…?

Зачем комната? Какие коробки?

Ничего не понимая, он быстро пробежал глазами по строчкам где что-то говорилось о переезде, долгах, проблемах… Он не вникал. Не хотел, да и сил не было.

Выскочив из комнаты, Дамиано, едва ли не сорвавшись на бег, подошел к другу и выпалил единственное, что понял из сообщения, и единственное, что по-настоящему заботило его.

— Итан, она скоро будет здесь.

***

Машина притормозила во дворе возле бежевого дома, часть которого состояла из двух этажей, а другая из трех. Милые кустарники обрамляли бассейн с раскиданными вокруг него передвижными шезлонгами.

В теплой воде отражались золотистой дорожкой лучи заходящего за горизонт солнца. Из некоторых открытых настежь окон развевались на улицу светлые занавески.

Вдохнув вместе с вечерним воздухом душевную атмосферу, что царила в этом доме, девушка очарованно следила за яркими птичками, что кружились в небе над крышей.

— Красиво, правда? — спросила Виктория, облокотившись рукой на открытое окно автомобиля.

— О чем ты… да я просто в восторге! — воскликнула Кейт, не отрывая взгляда от заднего дворика, — И как я вообще могла сомневаться насчет твоего предложения.

— Ну, если бы ты знала, как тут здорово, точно бы не отказалась! — хихикнула Вик, — лучше, чем твоя каморка, верно?

Кейт лишь хмыкнула в ответ.

— Ладно, хватит рассиживаться, пойдем уже внутрь.

— А… твои друзья? — насторожилась Кетрин, — они же не в курсе.

— Ты же не думала, что я им не скажу?

В ответ девушка лишь недоуменно хлопнула глазами.

— Я им написала, они знают, — вздохнула Вик, — И ждут! — вновь рассмеявшись, она выскочила из машины, поманив за собой подругу.

— Погоди, — неуверенно произнесла девушка, — а как же тот друг, который болеет?

— Ой, да он из своей комнаты не выходит, — заверила Виктория, немного истерично хихикая, — не переживай, все будет нормально.

Хотя я так не думаю, — пронеслось в голове у Вик в тот же миг.

— Почему мне кажется, что ты волнуешься?

— Да, есть такое… Я много посмеиваюсь, это нервное. Но я уверена, что ты им понравишься, и никаких проблем не будет.

— А если они мне не понравятся? — спросила Кейт с явной иронией в голосе.

— Как я и говорила — уедешь хоть сегодня.

— Уговор, — весело ответила Кейт, останавливаясь у входа в дом.

Широкая деревянная дверь распахнулась, открывая вид на гостиную, где отдыхали двое парней.

На диване расположился парень с длинными черными волосами, что идеально спадали по плечам. Казалось, что он был полностью увлечен своим телефоном, однако, как только девушки появились в комнате, сразу поднял на них глаза.

— Итак, знакомьтесь — Кетрин, — радостно крикнула с порога Вик, показывая на девушку обеими руками, словно хвалясь новой подругой, которая сейчас застенчиво смотрела на парней потерянным взглядом.

— Привет всем, — сказала она, помахав одной рукой, но тут же вновь скрестила ее в замок с другой.

— О, так вот кто тут нашего… — заговорил светленький парень, откладывая гитару, но тут же замолчал, так как получил в бок локтем от брюнета, — Ау… Больно же, — произнес он шепотом, — Привет, Кэти, я Томас. Томас Раджи, а это, — он указал рукой на своего друга.

— Я Итан, — произнес тот с явным напряжением в лице, — рад знакомству.

— Я тоже и… Не знаю, сказала ли вам Вик…

— Мы знаем, что ты будешь жить с нами, — перебил Томас, — лично я только за.

Лицо парня озарила дружеская теплая улыбка, на которую Кейт сразу ответила тем же.

— А ты Итан? Не против же, правда? — нетерпеливо спросила Виктория.

— Нет. Покажешь ей комнату? — обратился он к Вик.

— Ага, а потом сразу присоединимся к ужину, — весело ответила девушка, хватая за руку Кетрин.

— Итак, все спальни у нас на втором, вот лестница… Осторожно, не споткнись.

— Вик, я умею ходить, — мило рассмеялась девушка, — ты точно уверена, что я никого не стесняю?

— Точно-точно, вот смотри — твоя комната, — она распахнула дверь, впуская Кейт внутрь, — сойдет?

Девушка осмотрелась: обои пастельных тонов прекрасно сочетались со светлым паркетом, возле окна располагалась мягкая односпальная постель с прикроватным столиком.

Мягкие лучи солнца окрашивали пол в оранжевые оттенки, падая из окна, выходящего на задний дворик.

Кейт, как завороженная, оглядывала свое новое временное жилище, не замечая еле сдерживающей смешок Виктории за своей спиной.

— Ну, вижу, что тебе нравится.

— Шутишь? Это прекрасно! — воскликнула девушка.

— Тогда сейчас попрошу Итана помочь с коробками, не тебе же одной их на второй этаж таскать.

— Не стоит, их ведь всего четыре, да и его просить не удобно как-то…

— Да брось, он только рад будет, — сказала Вик, направляясь обратно к лестнице.

Кейт хотела вновь возразить, но было уже поздно, так как девушка ускакала вниз. Когда она спустилась, то застала Викторию разговаривающей с Итаном, который то и дело кивал на каждое ее высказывание.

Заметив ее, парень обернулся и произнес уже с бóльшим участием, чем при их первой встрече:

— Ну что, пошли за твоими коробками.

— Спасибо большое, что помогаешь, — смущенно поблагодарила девушка.

— Это не трудно.

До машины шли в полнейшей тишине. Парню она явно не мешала, а Кейт было довольно не уютно, поэтому, взяв коробки, она наконец решилась задать вопрос, чтобы прервать это гнетущее молчание.

— Вики сказала, что вас четверо…

— Да, — Итан заметно напрягся, но старался не подавать вида, хотя было ясно, что эта тема ему будто не приятна.

— Я не видела одного из ваших друзей, Виктория сказала, что он приболел, — продолжила Кейт, невзирая на непонятную ей реакцию.

— Пару дней назад, но ничего серьезного.

Что ж, уже не односложное «да», «нет». Прогресс!

— А как зовут его?

Торкио замедлил шаг, будто обдумывая, стоит ли отвечать на этот безобидный, по мнению девушки, вопрос.

— Дамиано, — сказал он, решив не вызывать дополнительных подозрений.

— Дамиано… — промычала Кетрин себе под нос, стараясь запомнить это необычное имя, — а Дамиано спустится на ужин?

— Нет, — резко ответил Итан, вновь удивляя девушку своей реакцией на разговор о друге.

— Точно ничего серьезного? — обеспокоенно спросила девушка и, увидев в глазах парня непонимание, тут же пояснила, — я о болезни.

— Нет, ничего… Но ужинать с нами не будет.

— Жаль, так хотелось познакомиться…

В ответ не последовало ничего, кроме тишины. Видимо, достигнув порога ее комнаты и поставив на пол возле кровати коробки, парень решил, что продолжать разговор не имеет смысла.

Странный он, однако.

— Спасибо еще раз за помощь, Итан, — поблагодарила девушка, стараясь изобразить подобие улыбки.

— Не за что, — ответ вышел более механическим, чем искренним.

Дверь закрылась, и девушка медленно принялась разбирать вещи в оставшиеся полчаса до ужина, но всё либо валилось из рук, либо Кейт замирала с книгой в руках, не понимая куда ее ставить, ведь ее мысли были далеко отсюда.

Несмотря на всю обстановку в доме и приветливые лица, она отчетливо чувствовала всеобщее напряжение, которое не давало ей расслабиться и поверить, что все наконец-то налаживается

Она перебрала в голове странную реакцию Итана, волнение Виктории у ворот дома, прокрутила первую фразу, произнесенную Томасом, услышать которую до конца не получилось из-за вмешательства Торкио, но для полной картины не хватало еще одного пропущенного элемента.

Дамиано.

Парень, которого она все еще не видела, потому что он болеет?

К вам в дом приезжает жить на неопределенное время незнакомый человек, а вы даже на него не посмотрите из-за болезни, которая «не серьезная»?

Бред. Полнейший бред.

Да и Вик странно вела себя, услышав шутку насчет приглашения.

Казалось, что голова сейчас треснет от множества вопросов, ответы на которые словно ускользали прямо из-под собственного носа.

Продолжая сидеть с книгой и какой-то потертой кружкой в руке, девушка вдруг подскочила от посетившей ее мысли.

«Мы играем в группе, довольно известной, между прочим…»

Эти слова Виктории вспыхнули в голове, освещаясь, словно недостающий фрагмент, что способен объединить все предыдущие в одну неделимую картину.

Руки сами потянулись к телефону, пальцы слегка подрагивали, пока девушка по букве набирала в поисковой строке интернета одну единственную фразу. Свою ужасную догадку.

Музыкант Дамиано

Пару секунд она нерешительно прожигала взглядом кнопку «поиск». Возможно она чувствовала, что права, но всей душой желала ошибиться.

Это была лишь догадка, в которой не было уверенности, но одно девушка знала точно — этот запрос ответит на все ее вопросы.

Указательный палец, слегка подрагивая, коснулся кнопки ровно в тот момент, когда Кейт повернула голову в сторону открывшейся со скрипом двери.

Девушка пошатнулась ближе к стене, вскочив с кровати. Телефон выпал из рук, а кровь словно застыла так же, как и сама Кейт, которая стояла, боясь пошевелиться, боясь даже вдохнуть.

Все опасения и предположения подтвердились в одну секунду, когда он стоял на пороге ее новой комнаты, войдя без стука.

Глаза Дамиано бесстыдно разглядывали девушку, словно она была его собственностью. Недавно купленной статуэткой, поставленной на любимую полку в спальне.

Страх сковал по рукам и ногам, жесткой хваткой держа за горло. Хотелось выбежать из комнаты, из этого дома не важно куда и зачем, но лишь бы подальше.

Кетрин пыталась позвать на помощь, крикнуть, что есть силы, но дрожь во всем теле, смешавшись с шоком, удерживали ее от этого действия.

Она ожидала от него действий, смотря испуганными глазами. Думала, что вот еще секунда и он вновь схватит ее за запястья, прижмет к стене, причинит боль, но этого не происходило.

На его лице виднелась усталость, выраженная впалыми глазами, которые сейчас не выражали никаких эмоций, словно не он сегодня приставал к ней в торговом центре.

Девушка сглотнула и взглянула в его впервые не накрашенные глаза, что сейчас выдавали всё его бессилие. Кейт хотела накричать, выгнать из комнаты, но произнесла только тихое:

— Как…? — послышался дрожащий напуганный голос.

— Что как? — такой хриплый голос, что волна мурашек пробежала по телу девушки.

— Как ты попал в… — она окинула взглядом свою комнату.

— Я тут живу, — просто как факт, без пафоса или гордости, — удивлена?

— Это значит, что… — девушка не могла произнести, не могла поверить в это, — Дамиано…?

— Верно.

В глазах защипало, Кейт прикрыла рот руками, отчаянно мотая головой, пытаясь до последнего отрицать очевидное.

— Нет, нет… Я не верю!

Но внутренний голос предательски шепнул на ухо:

Ты знала. Ты всё знала, но не хотела признавать.

— Почему так? — на выдохе спросила девушка, когда горячие слезы скатились по щекам, — ты мог оказаться абсолютно любым человеком, любым другим милым парнем, как твои друзья. Господи, за что? Почему это должен быть ты? Почему именно в этом доме?!

Истеричные рыдания вырывались из груди вместе со слезами, что неслись непрерывным потоком из ее испуганных глаз.

Дамиано с болью глядел на девушку. На ту, что так хотелось обнять, успокоить, но он не мог.

Не мог, ведь сам являлся единственной причиной ее слез, которых он предпочел бы не видеть никогда. Ведь каждая соленая капля на ее щеке прожигала неизлечимую рану на его сердце.

Окинув взглядом комнату, показывая, что ему абсолютно нет дела до девушки, он подошел ближе к Кейт, теперь всматриваясь в ее лицо, которое все больше наполнялось испугом с каждым его шагом к ней.

— Нет, — прошептала она, отходя к стене, — не подходи ко мне.

Ее спина коснулась бежевой стены позади, когда парень подошел почти вплотную.

Сильный запах сигаретного дыма туманил голову, ее влажные от слез глаза бегали по его бледному лицу, умоляя уйти, не прикасаться к ней снова, не делать еще хуже в очередной раз.

Дамиано устало выдохнул, прикрывая на пару секунд глаза, словно от ужасной усталости, демонстрируя девушке свои длинные ресницы.

Она почти не дышала.

Он молча протянул ей бумажный пакет, изучая ее покрасневшие от рыданий щеки и распухшие губы, которые были сейчас так близко, чтобы созерцать, но так далеко, недостижимо, чтобы целовать.

— Что… это? — недоуменно спросила Кейт, продолжая всхлипывать.

— Ты забыла его… тогда, — последнее слово далось ему тяжело, как будто было больно произносить его вслух.

Ей не нужно было уточнять, спрашивать, что он имел в виду. Девушка прекрасно знала, что он говорил про тот самый вечер.

Но что за эмоции были на его лице? Почему ей казалось, что перед ней уже не тот самоуверенный парень, не знающий отказов? Почему сейчас он избегает ее взгляда, переводя глаза на окно?

Словно осунувшееся за пару часов лицо Дамиано казалось сейчас полной противоположностью того, что девушка наблюдала утром.

Кейт уже открыла рот, чтобы задать очередной глупый вопрос, когда парень отвернулся и пошел к выходу из комнаты утомленной походкой.

Она смотрела ему в спину, когда он остановился в дверном проеме.

— Убери эти слезы, — бросил он, не оборачиваясь, — и спускайся ужинать, тебя все ждут.

Послышался скрип закрывающейся двери. Девушка поняла, что прожигает бездумным взглядом косяк, лишь когда во рту почувствовался вкус железа от прикушенной до крови губы.

Нет, она не перестала бояться его. Более того, страх усилился донельзя.

Кейт знала, что, если Дамиано захочет, то он способен сделать с ней все что угодно, даже против ее желания.

К тому же теперь стало ясно, что он может еще и появиться в ее комнате в любое время дня.

И ночи.

Девушка содрогнулась от подобной мысли. Неприятный холодок пробежал по позвоночнику, и она с опаской посмотрела на дверь.

Щеколды не было, а замка и подавно.

Кейт почувствовала себя затравленной овечкой в доме самого дьявола.

Восстанавливая дыхание, девушка измученно откинулась на спинку кровати, распаковывая на ходу бумажный сверток.

Внутри она нашла потерянный тогда в переулке кружевной бюстгальтер. Кейт недоуменно смотрела на него, не зная, как реагировать.

Он его подобрал. Забрал. А теперь вернул.

Зачем?

Не найдя на это ответа, Кейт отложила его в сторону и подняла с пола упавший телефон.

Хотя бы экран не треснул, и на том спасибо.

В глаза бросилась открытая в интернете вкладка, с которой на Кейт, улыбаясь, смотрел Дамиано.

Она ни разу еще не видела у него такой искренней улыбки в жизни. При ней он вел себя совсем иначе. Глупо было полагать, что дело в ней, но подобная мысль все же не обошла стороной ее сознание.

Сама того не замечая, Кейт засмотрелась на его скулы. Внезапно появилось желание ласково провести по ним кончиками пальцев.

Напрочь забыв о времени, она изучала фотографии Дамиано до тех пор, пока не наткнулась на снимок его обнаженного торса.

Разозлившись, застав саму себя за разглядыванием этого человека, Кейт раздраженно закрыла все вкладки в интернете, откинув телефон в сторону.

Все же, ее ждали на ужине, и как бы ей не хотелось сейчас побыть одной, было необходимо посмотреть в лица этим лжецам, которые пудрили ей мозг целых два дня.

Что ж, тогда она сделает это достойно.

Кейт принялась с раздражением распаковывать коробки, отшвыривая в сторону все лишнее, пока не нашла то, что искала.

Натянув облегающий топ-бандо черного цвета и подобрав к нему того же цвета короткие шорты, она двинулась в сторону лестницы.

Спускаясь, девушка успела вспомнить, почему Итан показался ей знакомым — именно его руку она оттолкнула тогда в переулке.

Стараясь сохранить самообладание, Кейт шагнула в гостиную, откуда на нее смотрели три пары глаз. На лице Томаса мелькнуло восхищение при виде ее наряда.

Девушка, притворно улыбнувшись каждому, села на свое место, прежде специально отодвинув со скрипом стул для привлечения всеобщего внимания.

— Простите, что слегка опоздала, — с сарказмом произнесла Кейт, разглядывая теперь уже удивленные ее странным поведение лица, — Задержалась наверху.

Послышались приглушенные «ничего страшного», «мы только сели», и девушка довольно продолжила свою игру на их нервах.

Отпив немного апельсинового сока и все еще смотря на мерно покачиваемый в руке стакан, она вновь заговорила:

— Задержалась, читая про вас в интернете, ребята, — соврала она.

Виктория испуганно переводила взгляд с нее на Итана, который в свою очередь недовольно уставился на Томаса — парень сразу выдал свое волнение, уронив со звоном вилку.

Кейт медленно пережевывала пищу, наслаждаясь вкусом запеченной рыбы, чем еще больше накаляла обстановку за столом, где ее причмокивания были единственным звуком, перебивавшим тишину.

— И что про нас говорят? — нарушила молчание Вик.

— Ммм… Уже мечтаю вашу музыку послушать, все в восторге, — сказала она, вытирая рот салфеткой, — Томас, передай соль, пожалуйста.

— Ч-что…? — очнулся тот, заикаясь.

— Соль. Пожалуйста, — мило улыбнулась девушка.

Все ее слова и действия напоминали со стороны маскарад, где она была кукловодом, а остальные ее перепуганными марионетками.

Главное не сорваться и подольше тянуть время, чтобы получить как можно больше удовольствия, питаясь их страхом.

Дрожащими руками Раджи передал Кейт солонку.

— О, точно! Еще кое-что, — сделала вид, что вспомнила, — пишут, что солист у вас нереально красивый, — сделала акцент девушка.

— А ты что думаешь? — задала вопрос Вик, сминая пальцами край скатерти.

— А как тут не согласиться, — Кейт лишила себя удовольствия созерцать лица присутствующих, ведь начала чрезмерно солить рыбу, — Итан ведь у вас поет, верно?

Виктория, наконец вспомнив, как дышать, откинулась на спинку стула, положив ладонь на лоб, в то время как Томас застыл с приоткрытым ртом, даже не пытаясь начать есть.

— Нет, не я, — ответил Торкио, но даже заметив Вик, которая одним лишь взглядом просила его не говорить, продолжил, — солист у нас Дамиано.

— Ааа, ну да, конечно, — Кейт громко поставила на стол полупустую солонку, привлекая внимание всех к своей рыбе, что была теперь полностью покрыта сверху солью, — жаль, что я подумала на тебя, Итан, теперь так хочется посмотреть на этого вашего… Дамиано, — грустно вздохнула девушка.

Кейт элегантно положила в рот кусочек пересоленной рыбы. Все ожидали, что ее лицо перекосится от вкуса, однако она лишь улыбнулась, откладывая вилку, чем напугала итак уже вымотанных этим спектаклем ребят.

— А в принципе, почему бы сейчас не посмотреть, — протянула она, — не сочтите за грубость, что возьму за столом телефон, — Кейт уже полезла за ним в карман, когда все одновременно крикнули «нет».

Девушка сперва изобразила удивление от их реакции, а затем злорадно рассмеялась.

— Забавно, — заметила она, качнув головой, — а может тогда…

— Хватит, — ледяной тон возникнувшего в дверях Дамиано не дал ей закончить, — ведешь себя как идиотка.

— О, даже в интернете искать не придется, вот и он собственной персоной, — Кейт встала со стула, подходя ближе к парню, будто вообще не слышала его слов.

Оставшиеся за столом ошеломленно наблюдали за разворачивающейся перед ними картиной, не притрагиваясь, однако, к приготовленному заранее попкорну в виде запеченной рыбы.

Девушка оценивающе посмотрела на парня, поднеся указательный пальчик к своим надутым губкам, словно размышляла.

— Нет, Вик, не сказала бы, что он прям красив, — разочарованно сказала она, — даже не знаю, что там все с ума посходили.

В карих глазах промелькнул недобрый огонек, но тут же исчез под возникнувшей маской безразличия.

Кейт заметила, как Дамиано с силой сжал челюсти, усмиряя рвущийся изнутри гнев. Стоило свернуть свое выступление и наконец заткнуться, но она не собиралась отступать.

— Может мода такая сейчас пошла — романтизировать насильников и пускать по ним слюнки. Похоже на то, правда?

— Иди сюда, — Дамиано схватил девушку за руку и вывел из комнаты на улицу.

— Успокоилась наконец? — рявкнул он низким голосом, закрыв за ними входную дверь, — что за цирк ты там устроила?

— У тебя фетиш на это? — спросила Кейт, растирая свои ладони, — всех девушек постоянно за запястья хватаешь?

— У меня только одна заноза в заднице, которой надо указывать на ее место.

Кейт скрестила руки на груди и мотнула головой, скидывая каштановые волосы на одну сторону.

— Указывать на место? — усмехнулась она, — я не собака, чтобы раздавать мне команды.

— Будешь себя вести так, начнешь жить, как собака — на улице.

— С чего бы?

— Это мой дом, одно мое слово — и тебя тут не будет.

Дамиано стоял, убрав руки за спину, и вновь самодовольно улыбался, как прежде, в нем не было и тени того растерянного парня, которого Кейт видела накануне.

— Давай.

— Что?

— Выгони меня, я же так надоела всем. Они будут сами рады.

Кейт бесчувственно выплюнула эти слова, пока Дамиано в недоумении прожигал ее взглядом.

— Не будут, Кейт, — чуть смягчившись, произнес он, — Вик расстроится.

— Какое. Мне. Дело? — отчеканила девушка, — она врала мне, с самого начала зная, что ты сделал со мной.

— Я ничего не сделал.

— Ты просто не успел.

Дамиано опустил глаза в пол, сконцентрировавшись на камушке возле ботинка и на выдохе сказал чуть тише:

— Вик не рассказала, потому что я запретил. Но она не должна грустить из-за этого.

Кейт в растерянности уставилась на парня. Вот уж чего она от него не ожидала так это откровений.

— Ты сейчас вернешься внутрь и поговоришь с ней, — приказал он, не поднимая глаз на девушку.

— Я уже сказала тебе, что я не собака, чтобы выполнять команды.

— Может ты и не собака, — он шагнул ближе, — но ты точно тварь, которой плевать на чувства окружающих.

— Да ладно, какая жалость.

— Она считает тебя подругой.

— Мне плевать, — крикнула девушка, — я не собираюсь возвращаться в этот дом, не собираюсь видеть лица этих врунов, с меня хватит!

Развернувшись на пятках, Кейт уверенно зашагала в сторону ворот.

— С тебя не хватит, пока я этого не скажу, — ледяной тон, не принимающий возражений.

Кейт хотела возразить, но почувствовала хватку его рук на своей талии.

— А ну пусти!

— И не подумаю.

Подняв девушку над землей, он ловко, словно пушинку, закинул ее себе на плечо, направляясь к дому.

Кейт дергала ногами и колотила кулаками по его груди, а ему было будто все равно.

— Кретин!

— Уже слышал, это весь словарный запас? — усмехнулся Дамиано.

— Пусти меня! — она в очередной раз пнула его ногой, заставив опустить на землю.

— Теперь довольна?

— Нет! Я буду довольна, когда уйду подальше от тебя и этого дома!

— Не уйдешь.

— И почему же это, интересно?

— Потому что я тебе не позволю.

Дамиано с силой толкнул девушку к стене дома, от чего она легонько вскрикнула.

— Уже было, не страшно, — Кейт старалась говорить увереннее, но выходило плохо.

— Не страшно, говоришь? — спросил он, тяжело дыша, — тогда почему ты вся дрожишь?

Девушка недовольно сжала губы, но промолчала, не находя слов, а парень усмехнулся.

— Ты боишься меня, — уже не вопрос, утверждение, — боишься, что подойду еще ближе.

Он сделал шаг вперед, и прошептал бархатным голосом:

— Боишься, что коснусь рукой подбородка, вынуждая смотреть на меня… вот так.

Его пальцы словно жгли кожу, прикосновения распространяли жар по всему телу, одновременно заставляя содрогнуться.

— Посмотри на меня, — тот же чарующий голос, не дающий ослушаться.

И Кейт не сопротивлялась, она подняла глаза, встречаясь с его темными, в которых была видна его неминуемая победа и ее очевидное поражение.

Секунды казались вечностью, вся внутренняя злость мигом исчезла, освободив место другому чувству, абсолютно лишнему, ненужному ее голове.

Ее взгляд медленно покинул его горящие глаза, опускаясь ниже, рассматривая теперь приоткрытые правильные губы, которые тут же изогнулись в ухмылке.

— И… что теперь? — неуверенно спросила девушка, не прекращая смотреть.

— Действуй, — прошептали его губы, обнажая чуть пожелтевшие от сигарет зубы, — что ты сейчас хотела сделать?

Провести рукой по твоим скулам, по этой не побритой с утра щетине, а затем коснуться уголка твоих губ своими.

Кейт почти физически почувствовала, как тяжело было перестать таращиться на эти губы, но все же сконцентрировалась на его глазах, которые теперь светились издевкой.

Дамиано слегка подался вперед, все еще ухмыляясь, чем вынудил девушку испуганно прикрыть рот рукой.

Парень лишь тихо рассмеялся.

— Я не собираюсь тебя целовать, Кейт, — он покачал головой, мягко улыбаясь.

— Нет?

— Нет, — помолчав, он добавил, — это ты собиралась только что это сделать.

— Какой же ты… — вскипела девушка, чувствуя, как щеки наливаются кровью.

— Ну какой? Привлекательный? Сексуальный?

— Иди к черту!

— Ну конечно, теперь ты злишься.

— Я не злюсь, — с напускным равнодушием ответила девушка, — я ненавижу тебя, — холодно, как факт.

Дамиано сглотнул, но продолжил молча смотреть на Кейт. Улыбка, только что озарявшая его лицо, моментально исчезла.

— Ты омерзителен мне так же, как весь этот дом, как и все твои друзья, как и все твои слова и взгляды, — не унималась она, — я терпеть не могу запах сигарет, знаешь это?

— Мне все равно.

— Я никогда не захочу тебя поцеловать, потому что ты — да ты просто воплощение всего того, что я ненавижу. Я не люблю парней с татуировками, не люблю гитаристов, не люблю настолько самоуверенных…

— Не надо… провоцировать меня!

Она не должна так выводить его из себя. Знает же, что он может сорваться. Он был не в силах смотреть на ее крики, слушать оскорбления, вырывающиеся из ее губ, которые были созданы, чтобы целовать его. Так, как ему того хочется.

Сорвется и сделает хуже. Дамиано знает, что нельзя, но Кейт вновь вынуждает.

— Ненавижу таких как ты, — выплюнула она, — вы всегда…

Девушка не успела договорить. Горящие злостью глаза поймали ее взгляд чуть раньше, чем пальцы Дамиано властно обхватили ее подбородок, а губы накрыли ее своими, врезаясь жестким поцелуем.

Опять совсем не так, как того хотелось ему. Совсем не так, как хотелось ей.

И не было между ними той нежности, о которой они оба мечтали, у них была лишь ненависть.

Она отчаянно отталкивала его руки, которые прижимали ее к себе, била кулаками по черным буквам на его груди.

Но он сильнее, и он хочет глубже.

Хочет чувствовать, как она сдается, приоткрывает свои нежные губы, принимая его.

Пусть неумело, но так, как умеет только она.

И она сдается.

Опускает руки, которые теперь безвольно висят вдоль тела. Слегка подается навстречу ему, приподнимая голову.

Ее губы были такими невинно сладкими, в то время, как его горчили от сигаретного дыма, но сейчас они показались девушке самыми желанными из всех.

Неправильными, как запретный плод. И она была готова нарушить это правило.

«Остановись! Это же он, » — кричало подсознание.

Но она уже не слышала. Ее тоненькие пальцы неловко пробежались по его скуле, лаская своими нежными, осторожными касаниями щетину.

Казалось, что весь мир трескается на части, но самое ценное, что в нем было, сейчас находилось в руках Дамиано.

То хрупкое тельце, прижимающееся к нему. Она не знала, что делает, и совсем скоро начнет об этом жалеть.

Но он знал. Дамиано делал именно то, о чем желал. Желал весь прошедший день, который показался ему годом без нее.

И если бы это был их последний день, он бы умер королём.

Комментарий к 3.

Хочу сказать, что 4 глава обещает быть довольно милой.. Всем хорошего настроения!! 💫💕

Жду ваши комментарии…)

👇🏻👇🏻👇🏻

========== 4. ==========

Комментарий к 4.

Иногда мне кажется, что я никак не влияю на этот фанфик, потому что все персонажи словно живут своей жизнью (и делают вовсе не так, как мне хочется). 😑

Всем приятного чтения..!))💫💝

Вскоре запоздавший здравый смысл все же вырвал девушку из блаженного поцелуя с дьяволом, неотвратимо возвращая в реальность.

Своими тоненькими ручками Кейт слабо толкнула загорелые плечи парня, стараясь отрезвить его.

И себя.

— Я ненавижу тебя.

Очевидная ложь, но такая необходимая ей.

— Я знаю.

Хриплый голос выдохнул ей в губы. Дамиано не сдвинулся с места. Сбившиеся на лбу волосы так и манили, требовали провести по ним ладонью, почувствовать их мягкость.

— Почему ты… не отойдешь?

Робкий голосок был не громче листвы, что шелестит в кустах от легкого ветра.

— Ты этого не хочешь, — очередное утверждение, а для спора нет аргументов, — по глазам вижу.

— Ты этого не знаешь.

Несколько секунд он вглядывался в ее серые радужки, пытаясь найти в них хоть тень сомнения, неуверенности в своих словах.

Но не находил.

— Если тебе так будет легче.

Его хватка на плечах смущенной девушки ослабла, и Дамиано неспешно отошел от нее на расстояние вытянутой руки.

На то расстояние, откуда он еще мог видеть мягкие блики от уличного фонаря в ее глазах.

— Это была ошибка, ведь так? — спросила девушка, поведя плечами и, будто бы от холода, приобняв себя руками.

— Так, — мрачно ответил Дамиано, избегая ее взгляда, — это ничего не значило.

Значило.

Значило больше всего этого мира и звезд в небесах, больше, чем значила для него сама вселенная.

— Значит, когда я зайду в дом… мы забудем об этом?

— Если ты этого хочешь.

Кейт взглянула в его карие глаза. Такие необходимые, такие желанные, но недостижимые, неукротимые, внушающие непомерный страх.

Такие, что вырваться из их плена не получится, даже есть очень того захотеть.

Только вот…

Она и не хотела.

Сжав руки в кулаки, Кейт вздернула подбородок. Она сможет. Будет сопротивляться этой слабости. Это был один раз.

Один. Единственный. Раз.

— Хочу, — уверенно произнесла она.

Ни один мускул не дрогнул на его лице, глаза смотрели всё так же, как и секунду назад. Но в душе что-то оборвалось, стало пусто, и пустота эта, казалось, захватила его всего без остатка.

А Кейт все стояла, не понимая, что сделал он пару минут назад, что сказала она, что устроила за ужином. Словно другой человек управлял ею в эти моменты.

Ярость — имя тому человеку.

Ярость, возникшая из-за людей, что обманули ее, предали ее, воспользовавшись ее доверчивостью.

— Скоро дождь пойдет, — перебил ее мысли смотрящий на небо Дамиано, — иди в дом, Кейт.

— А ты?

Вопрос вырвался сам собой, механически. Губы Дамиано дрогнули в улыбке, впервые искренней.

— Что? Я что-то не так сказала?

— Не думал, что спросишь, — чуть слышно объяснил он, вновь замолкая.

— Ты не ответил.

— Тебе это не важно, так?

Девушка застыла, смотря на него удивленными глазами, понимая, что противоречит сама себе.

— Так, — соврала Кейт, — я пойду в дом.

Ответа не последовало.

И оба признавали за собой ту ложь, которой прикрывали истинные чувства, расширяя пропасть между ними каждый раз, каждую секунду.

В любой момент Кейт могла обернуться назад, заглянуть ему в глаза. И одно незаметное никому, кроме двоих, движение согрело бы сердца обоих, окутав нежностью.

В любой момент Дамиано мог окликнуть ее, попросить остаться, и сегодня она бы еще осталась.

Но он молчал.

И молчание это увеличивало расстояние, преодолеть которое в один день им возможно уже не удастся.

***

Девушка облокотилась спиной на закрытую позади нее дверь, оставив за собой тот поцелуй, те взгляды и слова, полные лжи.

Глупая. Наивная. Почему ты позволила? Почему…?

Хотелось просто встать под ледяной душ, чтобы как следует промыть вскипающие мозги, но впереди еще ждал трудный неизбежный разговор.

— Кейт, мы…

— Нет, Вик, прошу… Я не в состоянии выслушивать это.

Девушка чуть ли не хныкала от бессилия.

— Это важно, — прозвучал ровный голос Торкио.

— Будь у меня возможность, я бы уехала отсюда прямо сейчас и не стала бы больше никого беспокоить, но я бы очень хотела поспать, а завтра, клянусь, уеду, и вы больше меня не увидите.

Говорила так быстро, словно, боясь передумать или что-то упустить. Хотелось поскорее избавиться от необходимости смотреть в их лица.

— Кэти, мы не прогоняем тебя, — пытался достучаться до девушки Томас.

Хлопая глазами в недоумении, она остановилось, смотря на него вопросительным взглядом.

— Мы наоборот хотим, чтобы ты осталась и дала нам возможность извиниться за все…

— Я не готова… не могу сейчас слушать ничего. Просто дайте мне побыть одной, прошу.

Она держалась из последних сил, но голос все же дрогнул на последнем слове, порождая тихий всхлип.

— Постарайся поспать, ладно? — посоветовала Вик, — завтра будет лучше, помнишь?

В ответ девушка отрицательно покачала головой, она прекрасно знала, что дальше хуже.

Труднее и невыносимее.

С тяжелыми мыслями она добралась до своей комнаты.

Было ли у нее право так ее называть? Нет, не было.

Она не ее, эта комната принадлежит им, всем понемногу, а она здесь никто, да и не хочет становиться для них кем-то.

Но эти люди, что бы они не скрыли от нее, они помогли ей. Кто знает, где бы Кейт была сейчас, не встреть она тогда в клубе Викторию.

Совпадение? Да, повезло.

Но теперь так везти не будет. Делить один дом с Дамиано, постоянно ожидать, что он вновь причинит боль…

Почему?

Почему он способен ранить одним своим взглядом, одним словом… поцелуем? Потому что ей не все равно. Ей есть до него дело, как бы она не пыталась это отрицать.

Человек, собравший в себе все ненавистные ей качества, обидевший, причинивший боль. Почему ей не все равно?

Даже сейчас, отодвинув пальчиками краешек занавески, она вглядывается сквозь падающие капли дождя, стараясь рассмотреть задний дворик, ищет его глазами.

И находит.

На шезлонге, с опущенным в пол безжизненным взглядом он смотрит на затухающую под дождем сигарету.

Сердце девушки сжимается. Рвется из груди от желания кинуться вниз по лестнице, выбежать под эти падающие ледяные капли.

Зачем?

Она не знает. Не понимает саму себя.

Разве способна она чувствовать что-либо к этому человеку? Тому, кто обидел, унизил, напугал до неиссякаемой дрожи в теле…?

Она не должна, нет.

Но заглянув глубоко в свое сердце, Кейт уже знала ответ.

Она проигрывает эту партию, проигрывает ее сама себе и глупому, неразумному сердечку, что наивно колотится в груди рядом с этим недостойным парнем.

Если бы только стереть из памяти тот дурацкий вечер, его грубые руки, стягивающие с нее одежду в том переулке…

Но разве это бы изменило их отношения…?

«Сейчас я прижимаюсь прямо к твоей заднице, этого тебе хватит, чтобы запомнить, или мне стоит коснуться тебя в другом месте».

Зачем он это делает? Делает хуже каждым словом и действием, хотя может иначе?

Хрупкие пальцы отпустили занавеску, и она, покачнувшись, скрыла от взора девушки сидящего под проливным дождем Дамиано. Кейт устало выдохнула.

Это ничего.

Нет, снова не то. Вранье. Очередная ложь самой себе.

Обессиленная двумя прошедшими днями, девушка рухнула в постель, заслонившись тоненьким одеялком от всех непрошенных мыслей и глупых чувств.

Летний дождь монотонно барабанил по черепице. Сквозь мелкие, бегущие по оконному стеклу, капли виднелись огоньки соседних домов.

Наконец, уставшие веки опустились, и Кейт задремала, уже не услышав, как чьи-то шаги сбавили скорость, останавливаясь у ее двери.

Она спала так крепко, что не заметила слегка приоткрывшуюся с тихим скрипом дверь и стоящего за ней Дамиано.

В промокшей насквозь футболке и со спутанными волосами, еще влажными от дождя.

Из-под опущенных ресниц он робко глядел на девушку, все еще не решаясь перешагнуть порог ее комнаты.

Она лежала, свернувшись калачиком, и слегка сжимала в кулачке краешек тонкого одеяла.

И эта трогательная, милая картина вызывала в сердце столько нежности, словно девушка, тихо посапывающая рядом, была для него самой драгоценной на всем белом свете.

«Жаль, что я не могу сейчас быть рядом с тобой.»

Грустная улыбка тронула губы Дамиано, и он, осторожно повернувшись к двери, уже собирался уйти, оставив девушку одну, когда до него долетели обрывки ее ночного кошмара.

— Нет… Пожалуйста…

Тоненький слабый голосок, передающий весь страх, который Кейт держала в себе.

Дамиано знал, что видит она во сне, что пугает ее, вызывая крики и непрекращающуюся дрожь.

Это был он, Дамиано, ее главный ночной кошмар.

И от этого стало больно, словно иглы вонзились в самое сердце. Она вновь кричала из-за него. Даже не прикасаясь к ней, он способен причинять боль.

— Прошу… нет… не надо!

Маленькие кулачки то и дело махали в воздухе, отбиваясь от сновидения, пока девушка крутилась в постели.

Испугавшись, что Кейт нечаянно упадет во сне с кровати, Дамиано, прикрыв дверь, подошел ближе, опускаясь рядом на пол.

Вскоре девушка вновь повернулась от очередного кошмара, оказавшись слишком близко к краю.

Но раньше, чем она могла бы упасть, сильные руки Дамиано нежно удержали ее от падение, укладывая обратно.

Губы итальянца изогнулись в блаженной улыбке, когда ее хрупкие пальчики коснулись его руки в попытке притянуть ближе.

Какое сладостное спокойствие поселилось в душе, когда девушка, осторожно прильнув к нему,наконец-то крепко задремала.

В какой-то момент Дамиано даже показалось, что он уловил мимолетную улыбку на ее лице.

Кейт безмятежно посапывала, уткнувшись носиком в подушку, а он лишь завороженно смотрел на ее слегка подрагивающие во сне реснички.

И всё казалось ему таким правильным.

Это было почти как вернуться домой, измученным и уставшим, и тут же почувствовать себя готовым свернуть любые горы.

Ради нее…

Привязаться к человеку за пару дней — Дамиано никогда не верил в подобное. Не верил, но сейчас он бы отдал всё, лишь бы эти минуты рядом с ней длились вечно.

Только представьте…

Напуганная, дрожащая во сне девушка находит успокоение в объятиях своего главного кошмара. Возможно ли это?

Он не знал. Не думал об этом.

Дамиано наслаждался каждой секундой, что мог провести вот так, ощущая ее рядом с собой, наблюдая, как под ее невесомым дыханием колышутся спадающие на лицо каштановые кудри.

Поддавшись желанию прикоснуться к ее волосам, заправив их за ушко, музыкант осторожно поднял другую руку, стараясь не издать ни единого звука.

Но тщетно.

Глухой звук от удара локтем об тумбочку заставил Кейт мгновенно распахнуть глаза.

Он не дышал.

Ее серые радужки затуманенным взглядом изумленно смотрели в его карие глаза…

Эти несколько секунд показались ему целой вечностью.

Даже представить было страшно, что произойдет, когда девушка до конца придет к себя.

Но этого не случилось.

Видно, посчитав его образ очередным сновидением, Кейт откинулась обратно на подушку, переворачиваясь на другой бок.

Дамиано облегченно выдохнул, но от отсутствия тепла ее пальчиков на его руке тут же как-то жалобно заныло сердце.

Уходить не хотелось.

Будь его воля, он бы навсегда остался здесь охранять ее чуткий сон, но не мог.

Всей душой он желал податься вперед и нежно коснуться губами ее обнаженного плечика, изящно выглядывающего из-под сорочки, но сдержался.

Он не имел на то права, точно так же, как не имел права находиться здесь, в ее комнате.

Еще никто в этом доме не прикрывал дверь так тихо, как это сделал он, выходя в коридор.

Только перешагнув порог, он ощутил то неприятное, ноющее чувство, что поселилось глубоко в груди.

Он уже знал, что затихает оно только рядом с ней.

***

Лучи утреннего солнца ласково касались лица девушки, согревали ее чувственные губы, проходились по волосам, окрашивая в золотистые оттенки, и терялись в пышных кудрях.

Сладкая дремота все еще застилала глаза Кетрин.

Впервые за долгое время она действительно выспалась. Казалось, словно сами ангелы берегли в ту ночь ее сон.

Отчетливо вспомнить, что снилось, девушке так и не удалось, зато она и сейчас могла видеть, как на яву, его теплые глаза, которыми Дамиано разглядывал ее.

То умиление, которое невозможно было и вообразить в сочетании с его лицом в реальности.

До этого дня.

Хотелось сохранить в голове этот облик, напрочь стерев все остальные, что были ранее.

«Может все было взаправду?»

Пожалуй, слишком наивная мысль, чтобы быть реальной.

Пусть так. Кейт готова быть наивной ради такого.

В одно мгновение ей даже показался едва уловимый запах сигаретного дыма в комнате, но она лишь покачала головой в ответ на свою догадку.

Ведь это невозможно.

Новый день, к великой радости девушки, выдался замечательным. На улице светило яркое солнце, а на душе было легко.

Накинув на себя шелковый халатик, Кейт вышла из ванной и тут же заметила на прикроватном столике ароматный кофе и круассаны со сливками.

Рядом на кровати сидела все еще расстроенная вчерашней ссорой Виктория. От нетерпения скорее помириться с подругой, она сильно волновалась, заламывая пальцы.

— Кейт… присядешь? — девушка похлопала рукой по кровати рядом с собой.

В ее голубых глазах виднелось глубочайшее раскаяние.

— Да, конечно, — Кейт с удивлением смотрела на Вики, явно не ожидав ее тут увидеть, да еще и так рано, — что-то случилось?

— Ну… в общем, я хотела бы извиниться, — начала неуверенно она, то и дело опуская глаза в пол, — я понимаю, что должна была рассказать тебе все, прежде чем сюда везти.

Проснувшаяся в хорошем настроении Кейт уже не так сильно злилась, но позволила ей продолжить.

— Я эгоистка… Знала, что, если расскажу, ты не приедешь.

— Может ты правильно сделала…

— Ты так считаешь?

Сделав глоток кофе, девушка пояснила:

— В конце концов, ты меня спасла… Мне и ночевать было бы негде, если бы не ты, — Кейт с благодарностью улыбнулась подруге, — Спасибо тебе, не знаю, что бы делала без тебя.

— Я не могла иначе, — засветилась от радости Виктория, понимая, что прощение ей обеспечено, — но за вчера мне все-таки стыдно.

— Я думаю, что… то, что было в клубе осталось в прошлом. Да, я никогда об этом не забуду, но смогу жить дальше, несмотря на эти воспоминания, — девушка задумалась, — просто буду избегать Дамиано…

— Да, — протянула Вик, сомневаясь в правильности ее слов, но все же решила согласиться, — наверное, так будет лучше для всех.

— Не все воспоминания обязаны быть хорошими, Вик. Но надеюсь, что хороших все же будет больше, — Кейт нежно улыбнулась подруге, — и ты мне в этом поможешь?

— Как же?

— Для начала, познакомь меня с Чили, — ответила она с хитрой улыбкой.

Остаток дня девушки провели, наслаждаясь улочками Милана.

С тающем на солнце клубничным мороженым, они обошли шумную piazza del Duomo, сделав множество селфи на фоне известного собора, однако выкладывать фотографии в сеть Кейт настрого запретила.

А вечером, захватив с собой огромное ведро попкорна, они устроились на диване в гостиной, пересматривая любимый сериал, так как Виктория оказалась преданной фанаткой «Люцифера».

Засыпала Кейт с легкой улыбкой на губах.

Кажется, жизнь наконец-то налаживается…

На другой день, ей захотелось пообщаться и с другими ребятами, все же ей было неловко проживать у них, так толком никого и не узнав.

Она думала, что Томас будет злиться на нее за то поведение за столом, ведь после того случая они так и не общались. Вчера Виктория с такой ревностью заботилась о своей подруге, что никто даже слова ей сказать не мог.

Теплая улыбка, которая нарисовалась на лице Томаса при виде девушки, тут же развеяла все переживания.

— Доброе утро, Кэти!

А это милое прозвище… Девушка расцвела в улыбке, наблюдая за парнем, который лениво тренькал на гитаре.

— Доброе.

— Не затаскала тебя Вик своими прогулками? Устала, наверное?

— Нет, нет, — Кейт отрицательно замахала руками, — было очень здорово.

— Это ты просто всего один раз с ней погуляла.

— Второй, — поправила девушка, усмехнувшись.

— А. Ну ладно, не знал, — промычал Томас и задумался.

Он на какое-то время перестал играть, уставившись на гитару, словно обдумывая какую-то идею, а затем перевел взгляд обратно на девушку.

— Играть не умеешь, да?

— Неа, — с грустью призналась Кейт.

— А хотела бы научиться?

В его глазах вспыхнул огонек.

— Не знаю, вряд ли получится…

— Не узнаешь, пока не попробуешь, — подбадривал Раджи, — давай, садись сюда.

Недоверчиво поглядывая то на парня, то на гитару, Кейт все же присела рядом на диван.

— Ладно, уговорил.

— Правильно, зачем отказываться, если тебя хочет научить играть на гитаре сам Томас Раджи из Måneskin.

— Как самоуверенно, — улыбнулась ему девушка, и оба залились смехом.

Несколько часов Раджи с удовольствием учил девушку основам и некоторым простым аккордам.

— Бери гитару в руки… Нет, не так… В левую, ты же правша, верно? Упор делаешь на бедро… Да, вот так.

Томас осторожно переместил пальцы левой руки девушки выше.

— А теперь вот тут зажми эти струны, а правой…

Трынь…

Чистый звук наполнил комнату, выходя из-под пальцев девушки.

— У меня… получилось? — не веря, воскликнула Кетрин.

— Еще бы! Ты сомневалась?

— Нисколечко! — засмеялась она, — у меня же прекрасный учитель.

Так оно и было.

С Томасом было так весело и легко, словно они дружили с детства. Он мог без остановки хохотать и шутить, однако, когда речь заходила о музыке, он тут же становился серьезным и даже придирчивым, как любой профессионал своего дела.

Оказалось, что такой развязный и безответственный, как показалось девушке на первый взгляд, парень, как Томас, мог стать на какое-то время вполне серьезно настроенным человеком.

Обучение закончилось, когда в комнату зашел Итан, с равнодушным взглядом приглашающий всех обедать.

За столом были опять все, кроме Дамиано. Где он пропадал уже второй день, девушка понятия не имела.

Была ли она удивлена?

Да, однозначно.

Расстроена?

Нет, скорее обеспокоена. Без него дом казался слегка опустевшим.

Однако, ей было спокойно. Сердце не ускоряло свой бег — не было на то причин. Но пару раз она ловила себя за тем, что прожигает взглядом входную дверь, ожидая увидеть его, заходящим в гостиную.

Ребята будто сговорились — никто ни разу не заговорил о нем с Кетрин, не желая задеть ее чувства.

Думать далее о Дамиано точно не входило в планы девушки, и она, постукивая пальцами по столу, заставила себя переключиться с наблюдения за дверью на молча жующего Итана.

Даже с этим неразговорчивым, на первый взгляд, человеком Кейт успела за пару дней найти общий язык.

Как оказалось, она была еще одним человеком в этом доме, кроме него самого, умеющим включать стиральную машину.

Этот факт еще долго заставлял девушку улыбаться, как и то, что Торкио не разрешил ей помогать ему на кухне, пока не приобретет дополнительный фартук.

К концу недели Кейт уже не чувствовала себя чужой, наоборот, все ребята за такое короткое время стали ее второй семьей, за исключением одного человека.

Того самого, о котором так часто стало тоскливо ныть ее сердце какой-то сладостной болью.

Дамиано.

За целых семь дней она ни разу не видела его, этой самодовольной улыбки или подведенных глаз. Честно, ей его не хватало.

Ни дома, ни во дворе, не видела его даже из окна или в уезжающей машине. Казалось, что Дамиано и вовсе не появлялся дома.

Ей не хватало смелости спросить у ребят, не знают ли они, где он, ведь даже самой себе она не хотела признаваться в том, что беспокоится.

Она стыдилась этого чувства. Этот человек не заслуживал того, не имел ни малейшего права тревожить ее мысли.

Но она все равно думала, надеялась увидеть его хоть издалека.

Пусть это желание поднимало изнутри волну негодования, Кейт не могла избежать мыслей о нем.

Выглянув в окно, она еще долго смотрела на деревянную калитку, надеясь, что вот-вот, еще секунда и из нее покажется Дамиано.

С той самодовольной улыбкой на губах и горящими прежним азартом глазами.

Ох, как она боялась вновь увидеть потухший взгляд, опущенный в пол, или сгорбившуюся под проливным дождем фигуру.

Ей было бы достаточно увидеть, что с ним все в порядке, что всё как прежде. Но пока она лишь терялась в догадках, не имея возможности сосредоточиться на чем-то другом.

Что бы Кейт ни делала, она повсюду искала его взгляд: помогая Итану на кухне, поливая цветы на заднем дворе и даже фотографируя Викторию в новом купальнике, все ее мысли в итоге возвращались к нему.

Когда солнце в очередной раз клонилось к горизонту над домом Måneskin, Кейт, сладко зевая, лениво перебирала свою одежду, наводя порядок в шкафу.

Медленно шевеля руками, она вдруг наткнулась взглядом на абсолютно новую ночную сорочку из нежнейшего шелка, которую убрала подальше сразу после покупки.

Воспоминания сразу подкинули тот день, когда девушка ходила по магазинам с Викторией и… его.

То, как он смотрел на нее с высоты своего роста, прожигая огненным взглядом, который медленно исследовал каждый сантиметр ее тела.

Хотелось снова увидеть этот огонек в его глазах, заставить взглянуть с еще большим желанием, чем прежде.

»…думаю, тебе пойдет.»

Сжимая ткань в руках, она неуверенно подошла к зеркалу, прикладывая к телу ночнушку.

»…но сказал бы точнее, увидев это на тебе.»

Кейт все еще сомневалась — она ведь почти поклялась избавиться от этой вещицы, но, выйдя из душа, всё же переоделась в нее.

Гладкий шелк идеально облегал тело, подчеркивая бедра.

Слегка вызывающе? Возможно. Но Кейт же спать собралась, ведь так?

Довольно улыбнувшись самой себе в зеркало, она выключила свет и легла, укрывшись любимым одеялком.

Однако сон всё никак не шел, и девушка крутилась в кровати, безуспешно пытаясь заснуть.

Пару раз, она вставала с постели, но лишь для того, чтобы подбежать к окошку в надежде заметить во дворе его.

«Всему виной тот странный сон, » — продолжала твердить себе Кейт, вспоминая как посреди ночи ей привиделось его лицо, переполненное заботой, с нежностью смотрящее на нее.

Ближе к двум часам ночи, Кейт наконец смогла некрепко задремать, улавливая сквозь застилающую глаза пелену каждое дуновение ветра за окном.

Балансируя между сном и реальностью, девушка наконец разобрала звук захлопывающейся в коридоре двери.

Словно напротив ее комнаты…

Ох, как же хотелось, чтобы это был он. Просто знать, что он вернулся, что он в порядке…

Тут же приподнявшись и придвинувшись к краю кровати, Кейт в нерешительности глядела на дверь.

Повинуясь неясному порыву, она встала, направляясь к коридору мелкими неуверенными шажками. С каждой секундой сердце стучало всё сильнее, а дыхание перехватывало от необычного чувства внутри.

Нет, не страх. Что-то иное.

Предвкушение.

Стоило одуматься, остаться в комнате и забыть о своем дурацком беспокойстве, но вот еще один шаг — и Кейт стоит на пороге, смотря вперед, в темноту, но не решаясь выйти в этот коридор.

Точно так же, как Дамиано неделю назад не мог переступить ее порог.

Кейт замерла, оглушенная собственным сердцебиение, и уставилась на темную дверь перед глазами.

Постучать…? А что потом?

Ты пропал на долгое время, никто тебя не видел, и я переживала. Хотела узнать, всё ли в порядке.

Конечно, она такого не скажет.

Кейт застыла с занесенным над дверью кулачком. Рука подрагивала, сердце бешено колотилось в груди, заглушая мерное тиканье часов на стене.

Девушка зажмурилась, стараясь найти в себе силы постучать, когда за внезапно приоткрывшейся дверью показался Дамиано.

Впервые она видела его таким.

Помятая рубашка выбилась из брюк, небрежно свисая по бокам; взъерошенные, сбитые в одну сторону, волосы спадали прямо на глаза.

— Кейт…?

Он смотрел перед собой затуманенными глазами, в которых теперь отразилось удивление, но казалось, будто совсем не замечал девушку.

Дамиано не желал тешить себя наивными мечтами, не мог поверить, что она правда здесь, стоит на пороге его комнаты, глуповато хлопая своими огромными серыми глазами.

Босая… В одной сорочке, что едва прикрывает стройные бедра, заставляя отводить взгляд.

— Ты говорила, что выкинешь ее… — как непривычно было ей слышать от него такой слабый голос.

Девушка растерялась, не могла подобрать слов, чувствуя, как щеки быстро наливаются кровью. Надеясь, что парень не разглядит в темноте ее смущение, она спросила:

— Где ты был?

Те самые слова, волновавшие ее столько времени.

— Какое это имеет значение? — пустой голос, почти мертвый, лишенный каких-либо эмоций.

— Большое, — выкрикнула девушка прежде, чем успела подумать.

Парень замер, в недоумении разглядывая блики в ее серых радужках.

— Я… волновалась, — призналась она приглушенным голосом, чувствуя, как легонько покалывает в груди.

Дамиано отрицательно покачал головой, а его губы изогнулись в какой-то болезненной ухмылке.

— Ты врёшь.

Кейт приоткрыла рот, чтобы возразить, но слов не было, так же, как и причин беспокоиться о таком человеке, как он.

Не зная, что сказать, что спросить, как сделать так, чтобы он поверил хоть единому слову, Кейт просто стояла на пороге, разглядывая его со стеснением и стыдом в глазах.

— Отойди, — приказал он глухим тоном.

— Да, конечно… я просто…

— Ты просто что? — спросил парень с нотками раздражения.

— Просто хотела узнать, где ты был, — прошептала Кейт, опуская глаза в пол, чувствуя себя полнейшей идиоткой.

— Отдыхал, — резонно ответил Дамиано, — Теперь ты довольна?

— Нет. Ты мог бы сказать нам, где ты и что с тобой.

— Зачем?

Действительно, Кейт, зачем?

— Потому что мы беспокоились… я беспокоилась, — поправила себя девушка, поднимая глаза на солиста.

Как же боялась она сейчас его реакции, боялась, что он начнет издеваться над ней, злорадно смеяться, догадавшись о ее глупых чувствах.

Но он молчал.

Долго молчал, пока наконец не нашел в себе силы прервать эту хрупкую тишину.

— Кейт, ты… Вообще ничего не понимаешь?

Его голос был словно надломлен, а в глазах промелькнула такая глубокая грусть, что сердце девушки заныло, сжимаясь от боли.

— Не понимаю чего?

Она вглядывалась в его лицо, пытаясь понять смысл сказанной им фразы, но прочитать что-либо в его взгляде — не могла.

— Не важно.

Проявившиеся на миг чувства вновь спрятались под этими отталкивающими словами.

— Но ведь…

— Иди спать, Кейт, — вымученно произнес он, — хватит задавать мне дурацкие вопросы.

Дамиано прошел мимо, грубо толкнув девушку плечом, от чего она уловила в воздухе слабый запах алкоголя.

— Ты пил? — испуганно спросила она, глядя на парня.

— Я часто пью, не надо смотреть так, будто я сделал что-то ужасное, — снова эта недовольная ухмылка.

— Тебе так сложно просто ответить, да? Обязательно надо придумать что-то дерзкое или нагрубить?

Кейт поправила рукой распущенные волосы, заводя непослушную каштановую прядь за ухо, пока Дамиано наблюдал за этим движением, вовсе не вслушиваясь в смысл ее слов.

— Я так раздражаю тебя?

Вслед за вопросом послышался тихий всхлип. Девушка чуть подняла голову, стараясь сдержать подступившие к глазам непрошенные слезы.

— Нет.

— Тогда почему? — она задыхалась, — почему ты ведешь себя так со мной?

Дамиано смотрел на нее и не понимал. Не понимал, с чего вдруг может она желать его внимания, обижаться на его грубость, глядя на него влажными от слез глазами.

— Ты забыла, что я сделал? — спросил он, гневно посмотрев на девушку.

— Не забыла.

— И какого черта ты сейчас добиваешься?

— Я не знаю, — призналась она, — не

понимаю.

— Тогда держись подальше, — рявкнул он, отворачиваясь.

Глаза защипало, и он остановился, прикладывая ладонь к лицу, стараясь успокоиться, прийти в себя и заглушить кричащее подсознание, которое молило обернуться к ней и забрать назад эти слова.

Но он стоял.

Не двигался, пока не ощутил, как тоненькие руки девушки несмело обхватили его талию.

— Но я не хочу, — шепнули ее дрожащие губы, когда она осторожно прижалась к его широкой спине, чувствуя, как напряглись под ее прикосновениями все мышцы итальянца.

Первым желанием было кинуться прочь, грубо откинув к сторону ее нежные руки, но Дамиано замер, сжимая кулаки, пока не побелели костяшки.

Невыносимо.

Просто невыносимо смотреть, как она, наивная, со своей распахнутой душой, не понимающая саму себя, идет в объятия самого дьявола, умоляя быть с ней нежнее, ведь не сможет вынести его жестокости.

Он чувствовал, как неистово колотится под ребрами сердце, стремясь разодрать к чертям эту грудную клетку и вырвать наружу — к ней.

Ее горькие слезы мочили его рубашку, оставляя на ткани соленые пятна. Хотелось, ох, как же хотелось, повернуться и осторожно провести рукой по ее щекам, стирая с них ненавистную влагу, но…

Но одним движением он оттолкнул ее от себя. Так резко, что девушка чуть не потеряла равновесие.

С ее губ сорвался тихий стон.

— Я могу сделать тебе больно, Кейт, — произнес он, заглушая собственное сердце, обливающееся кровью, от вида слез, которые наворачивались на ее глаза.

— Я знаю, — захныкала девушка, не в силах больше сдерживать нахлынувшие эмоции.

— Нет, ты не знаешь, — он покачал головой, усмехнувшись, — ты другая, Кейт… Ты не можешь вытерпеть даже малейшей грубости, и чего ты хочешь от меня? — с его губ сорвался истеричный смешок, — хочешь повторить тот вечер?

— Хватит! — закричала вдруг девушка, — ты специально говоришь это… Но нет, я не верю… Я думаю, ты можешь иначе…

— Ты неправильно думаешь.

Дамиано резко отвернулся и зашагал прочь от девушки, оставляя ее в коридоре, залитую слезами.

Обида. Боль.

Снова.

Когда она поймет, когда запретит своему глупому сердцу тревожиться из-за него?

Неужели недостаточно всех прошлых встреч. Каждый раз он делает хуже, больнее…

Разве он заслужил хоть капли тех чувств, что испытывала к нему Кейт?

Почему всю неделю она изводила себя, думая о нем, переживая? Зачем пошла ночью к его двери, на что надеялась?

Глупая… Наивная… А он словно видит насквозь, понимая каждый ее мимолетный взгляд и предостерегает, бережет от самого себя…

***

Холодный кафель, ледяные брызги воды в лицо, судорожно дрожащие от болезненной безысходности руки.

Сорвать с себя эту дурацкую кожу, сжечь, спалить дотла.

Белоснежный фарфор раковины прожигает холодом опирающиеся на него разгоряченные руки, итальянца трясет, воротит от своих же слов, от вида своих влажных глаз в зеркале, от самого себя.

Тошнит от того, что вновь не остановился вовремя, не смог найти тех нужных слов, снова и снова доводя ее до слез.

Что-то гадкое щипало глаза, и он поднимал голову, глядя в потолок, в бессмысленных попытках успокоиться.

Красные глаза, налитые кровью и ненавистью с презрением наблюдали с зеркала за его ничтожностью, всем видом говоря, насколько жалок он был сейчас.

— Нет… — вырвался сдавленный звук из горла, — я не ты…

Руки сжимались в кулаки, отчего массивные кольца врезались в кожу, оставляя на ней мгновенно краснеющие следы.

— Правда? , — издевалось отражение, — тогда выгляни в коридор.

— Зачем?

— Зачем? , — передразнивало оно с плотоядной ухмылкой, — А ты не знаешь? Так посмотри.

— Я не буду.

— Она плачет, изливается слезами из-за тебя.

— Я ничего не сделал, — старался убедить самого себя Дамиано.

— Вот именно — ты ничего не сделал, вновь упустил свой шанс… Она могла дать тебе так много, — мечтательно закатило глаза отражение, — только представь, а ты отверг ее…

— Убирайся!!! — вырвался из груди дикий вопль, когда сжатая в кулак рука Дамиано с треском врезалась в зеркало, разбивая собственное лицо на тысячи мелких осколков, которые теперь падали на потрескавшийся кафель.

Звон ударяющего об поверхность пола стекла, отражаясь от глухих стен, разлетался, наполняя собой всю ванную комнату.

Кровь сочилась из множества мелких порезов, струясь алыми струйками по вздувшимся на руках венах, но он не замечал, не чувствовал этой боли.

Она не шла ни в какое сравнение с той, что поселилась в сердце, отравляя его с каждым мгновением все больше, пока однажды не станет невыносимой.

Тяжело дыша и смотря теперь в оставшуюся на стене голую фанеру, Дамиано все отчетливее слышал сквозь неутихающий шум в ушах собственное подсознание.

Слабак.

Не способный ни на что, кроме причинения боли.

Не умеющий любить эгоист, которого не заботят другие, не заботят их чувства и страдания.

И заглушить эти мысли становилось невозможно, так же бесполезно, как отрицать истину.

Тогда почему так больно…?

Казалось, словно треснуло, разлетевшись на мелкие куски, вовсе не зеркало, треснуло его сердце.

Был ли хоть единый шанс исцелить все те раны, нанесённые ему за эту неделю?

Дамиано выпал из жизни… Не мог появиться дома из-за нее, не мог крепко спать из-за нее, не мог думать ни о чем другом, кроме нее.

А сегодня он вновь проснулся с ее именем на губах…

Он вспомнил с какой нежностью и опаской она прильнула к нему, боясь его реакции, боясь осуждения в глазах или колких слов.

Боже, она боялась даже его самого, но то мимолетное желание почувствовать рядом тепло его тела было сильнее, гораздо сильнее любых страхов.

А он оттолкнул…

Так грубо оттолкнул, уничтожив все ее вспыхнувшие внезапно чувства.

Такие неокрепшие и невинные… как она сама.

Почему Кейт так поступила, так глупо, так… необдуманно? Дамиано ведь сделал всё, чтобы она ненавидела его, чтобы мечтала никогда больше не видеть его в свой жизни, но…

Но она все равно подалась ему навстречу, обнажая всю свою душу перед ним.

Нет, она не должна была.

Он не заслужил этого, не заслужил того счастья, о котором мечтал, а потому сам разрушил всё…

Своим ледяным тоном и бесстрастным взглядом, теми словами, которые хотелось бы выжечь из своей памяти, оставив на их месте лишь тягостную пустоту, которая сейчас была на сердце.

Мелкая бесконтрольная дрожь держала в напряжении всё тело, в голове шумело.

Дамиано сам не понял и не помнил, как сумел выйти в коридор, как на подкашивающихся ногах дошел до нужной комнаты и, собравшись с духом, постучал.

Три глухих удара залитыми кровью костяшками пальцев о дерево. Дверь приоткрылась.

Показавшийся на пороге брюнет обеспокоенно оглядел друга изучающим взглядом, молча, одним лишь жестом приглашая войти.

Казалось, что это конечная…

Больше нет сил держать это в себе, все эти эмоции, чувства. Нестерпимо трудно.

Впервые Дамиано хотелось переступить через свою гордость, вывалить все свои переживания на друга вместе с сопливыми оправданиями.

Тот бездонный кувшин хреновых воспоминаний наконец переполнился, опрокидываясь на голову Итана.

— Мне нужна помощь, — хрипло сказал он, не узнавая свой голос, и опустился на потертый диван.

— Вижу, — Торкио косился на осколки стекла, не успевшие ссыпаться с ботинок итальянца, — мне купить новое зеркало в ванную?

Торкио видел больше, чем показывал на своем лице, но знал, что невозможно вытянуть и капли информации из друга, пока тот сам не придет ею поделиться.

— Нет, боже… — Дамиано прикрыл ладонью покрасневшие глаза, — дело в ней.

Физиономия Итана не выражала никаких эмоций. Безмолвно поднявшись, он подошел к шкафу, выуживая оттуда полупустую бутылку виски, и, тотчас разлив ее по рюмкам, передал одну Дамиано.

Тот с благодарностью кивнул другу, мгновенно ее осушая, и продолжил:

— Есть кое-что важное, что тебе стоит знать… про тот вечер.

Теперь уже Торкио опрокинул в себя рюмку, заметно меняясь в лице.

— Я не хотел этого, — покачал головой Дамиано, — я не мог себя контролировать, мне… что-то подсыпали.

— Конкретнее.

— Какой-то возбудитель, — буркнул парень, подавляя тошноту, подкатившую к горлу от этих воспоминаний.

— Я догадывался, — произнес Итан после долгих размышлений, — зачем ты пришел ко мне? И вообще мне стоило бы спросить, почему ты вваливаешься сюда во втором часу ночи с кровью на руках.

— Об этом… позже, — выдохнул итальянец, — я пришел за советом.

— В этом доме есть только один человек, которому ты должен это рассказывать, и это не я, — Торкио потянулся за бутылкой, наливая еще виски в рюмку Дамиано.

— Она не поверит…

— Ты не пробовал.

— Я не могу… не могу, Итан! — прокричал он, пытаясь донести свою мысль до друга, — каждый гребаный раз, когда ее вижу, я делаю только хуже.

Опустив голову, Дамиано в отчаянии прожигал взглядом свой напиток, надеясь, что Торкио прервет молчание какими-то дельными словами.

Однако тот еще долго молчал, обдумывая всё услышанное. Он и правда давно догадывался, очень давно, еще с самого первого дня.

Он видел состояние друга, замечал те взгляды, которые он кидал на девушку, понимая, что тот случай был недопустимой ошибкой, но никак не его собственным желанием.

Итан хотел бы помочь, он даже согласился бы сам поговорить с Кейт, рассказать ей правду, но сперва он должен был знать ответ на один простой вопрос.

— Она важна для тебя? — спросил он наконец.

Растерянность в глазах Дамиано была почти осязаема, ровно так же, как напряжение, сквозящее в воздухе.

Это был не банальный вопрос о лёгкой влюбленности или симпатии, Торкио интересовали настоящие чувства, которые испытывал его друг.

Отвечать честно было трудно, врать еще сложнее, а молчать невозможно. Самое главное, что Дамиано знал верный ответ.

Собрав всю свою волю в кулак и наступив на горло своей гордости, он сказал лишь одно простое…

— Да.

Это было самое правильное, самое нужное слово.

И он не ошибся, подобрав его.

Темные глаза Итана испытывающе глядели на друга, пытаясь прочитать все эмоции на его лице.

Нервно постукивая по полу ногой, Дамиано со всем внимаем наблюдал за Торкио, в ожидании приговора.

Тиканье настенных часов затерялось среди гудящего в ушах шума и головной боли, когда Итан заговорил:

— Я верю, Дам… Знаю, что ты не хотел этого тогда.

Небольшая повисшая в воздухе пауза.

Дамиано сделал попытку сглотнуть, но высохшее от криков горло не слушалось, и он лишь выжидающе глядел на друга, когда он наконец пообещал:

— Я поговорю с ней.

Комментарий к 4.

Обещала милоту, а под конец вышло какое-то стекло.. простите((

Хочу сказать огромное спасибо всем за ваши отзывы и лайки, пусть их не так много, как в других фанфиках, но для меня это очень много значит..!! Люблю вас, мои читатели, вы лучшие..!)))❤🥰💕

========== 5. ==========

Комментарий к 5.

Неужели Кетрин наконец-то узнает правду..?🤫

Светло-голубой рассвет медленно поглощал остатки прошлой ночи, добавляя в черное, бездонное небо новые краски.

Смогут ли когда-то наполниться красками такие же бездонные, как этот небосвод, мертвенно-пустые глаза, наблюдающие за гладью бассейна?

В удушающей тишине послышались первые звуки мелких пташек, которые резвились в воздухе, не имея никаких забот.

Наблюдая за светлеющим небом своим безжизненным взглядом, Дамиано докуривал последнюю сигарету.

Закончившаяся пачка давно покоилась, изрядно смятая, в стоящей неподалеку урне.

Заходить в дом не было никакого желания. Для чего?

Увидеть тот коридор…? Или разбитое в очередном порыве ненависти к самому себе зеркало в ванной?

Он даже не подумал убрать раскиданные теперь по всему полу стекла. Нет, пусть видят. Пусть все видят, насколько ему херово.

Пусть крикнут на весь этот чертов дом разбросанные по потрескавшемуся кафелю осколки — вы что не видите?! Мне нужна помощь…

Ох, как он в ней нуждался.

Что бы хоть кто-нибудь сказал ему, что делать, что говорить, как отвечать ей, как перестать ненавидеть самого себя, углубляя собственную могилу на метр с каждой прожитой в этом мире секундой…

Как за спасительную соломинку, он хватался, цеплялся зубами и ногтями, сдирая лак, за обнадеживающую мысль — он поможет.

Поднесет ей на блюдечке всю правду, как обещал вчера, ведь Итан не откажется от своих слов.

Но что будет, если соломинка переломится…?

Что если она не поверит…? Да и с какого вообще перепугу должна она поверить в такую нелепость?!

В голове что-то кипело, раскаляя напряженные до предела мозги напоминаниями о предстоящем выступлении.

Перед толпой людей, перед камерами и вспышками, готовыми запечатлеть малейший твой промах, раздув его на десятистраничную статью критики.

Как он перенесет это?

Уже неделю он не мог выспаться, отдохнуть, забыть хоть на одну секунду, на один незримый миг о том самом вечере. Как банально.

Дамиано и сегодня не спал.

Очередную ночь надеясь, что на утро весь этот длящийся неделю кошмар окажется лишь пугающим сном.

Но утро наступило, а он не проснулся, ведь он и не засыпал…

Всё продолжается.

Снова и снова, словно этому аду не хватало десятого круга.

Всего через несколько часов Виктория начнет прессовать всех очень важной генеральной репетицией, ведь «Дамиано, нам завтра на сцену.»

Как же бесит.

Хочется вывернуть наизнанку душу, разрывая ее в клочья, чтобы больше не чувствовать ничего, абсолютно ничего…

Но точно не видеться сейчас с подругой и ее горящими радостью и энтузиазмом глазами.

Выбрав меньшее из двух зол, он зашагал к себе, бросив в ту же урну недокуренную сигарету.

Хотелось просто запереться в комнате, срываясь на крик от каждого стука в дверь, как трудный подросток, лишенный родительской любви.

Крупные капли дождя, соленые горькие слезы и утренняя роса — казалось, что они покрывали теперь его плечи вместо промокшей до нитки рубашки.

Просто дойти до комнаты, сорвать с себя всю одежду, вместе с этой опостылой кожей и ощущением ее слез на себе. Нужно было лишь дойти…

Но он встретил ее на лестнице.

Кивнул на ее приглушенное, с трудом выдавленное из себя «доброе утро». Посмотрел в ее опухшие, вымученные, такие же пустые, как у него самого, покрасневшие от беспрерывных рыданий и бессонной ночи глаза.

Сердце болело, разрывалось от желания кинуться к ней и с силой прижать к себе, обхватывая крепкими руками за эту хрупкую талию.

Хотелось успокоить, утешить этим объятием, сказать, что вчера был неправ, что все те слова были ложью, но он так ничего и не сказал…

Уставшее тело не слушалось, так и не подавшись вперед, ей навстречу, а пересохшие губы не двигались, замерев в приоткрытом положении.

Он посмотрел на нее и промолчал. Просто отвернулся, прошел мимо, словно не видел, не чувствовал, как ее душа так же просила, молила и кричала о помощи.

Молчал, ведь мысли были громче.

И одна из них навсегда закрепилась в подсознании, напоминая снова:

«Она плакала… из-за меня.»

И могила углублялась, достигая несуществующего дна. Что-то мерзко скрежетало по ребрам изнутри.

Лучшее начало дня.

Несомненно…

***От прохладного утреннего ветра плечи покрылись мелкими мурашками. Волнистые кудри каштанового цвета развевались по воздуху, временами скрывая от глаз девушки сверкающую гладь воды.

Кейт сидела за маленьким столиком во дворе, пытаясь насладиться этим прекрасным утром.

Прекрасным…

Нет, оно таковым не было. После целой бессонной ночи, тысячей бесконтрольных всхлипов и беззвучного плача, разве можно назвать хоть что-то прекрасным?

Нет. Конечно, нет.

Когда не остается слёз, и ты просто лежишь, глядя в потолок сухими глазами, красными от отсутствия соленой влаги. Хочется закрыть их, провалиться в беспамятство и больше никогда не просыпаться.

Но веки не опускались, и Кейт продолжала мучить себе, винить в собственной глупости, дурацкой наивности и… Как могла она вообще испытывать к нему хоть какие-то чувства, кроме отвращения?

Но прошлое не перепишешь, а слова не вернешь. Так же, как нельзя выключить сердце, что предательски тянуло в груди.

Утром она не узнала собственное отражение в зеркале, больше напоминавшее со стороны зомби.

Впалые глазницы, серые безжизненные радужки, смертно-бледного цвета кожа… Куда девалась та вдохновленная жизнью девушка, которая была здесь вчера?

Нет ее больше.

Она же клялась себе, обещала, что будет сопротивляться, что это был о д и н е д и н с т в е н н ы й раз.

Но вчера это случилось снова. Случилось и всё…

И нет ни одного объяснения, нет ответа на вечный вопрос «почему?».

Просто захотела…

Почувствовала, как необходимо ей было прижаться к его спине, ощущая тепло, исходящее от разгоряченного напряженного тела, слышать бешеное колыхание сердца в его груди.

Не хотелось больше обманывать саму себя, изводить ненавистью к нему, стараться отвлечься.

Это не помогало. Больше нет…

Миниатюрная ложечка медленно кружилась с легким звоном, перемешивая молоко с напитком в милой фарфоровой кружечке бледно-розового цвета.

— Я думала, ты не любишь кофе, — вывел из задумчивости звонкий голос подруги.

Ну вот, опять притворяться, делая вид, что всё в полнейшем порядке, и что вовсе не ты плакала всю ночь в подушку, закрывшись у себя в комнате.

— Сегодня он мне просто необходим, — Кейт пыталась улыбнуться, но выходило не очень убедительно

— Выглядишь довольно… уставшей, — обеспокоенно сказала Вик, с подозрением прищуривая глаза, — что-то случилось?

— Ничего, — соврала девушка, нервно сглатывая и пряча взгляд, всматриваясь в кружку.

Ничего. Опять это слово. Почему-то каждый раз, когда она лжет, произносит именно его.

Подруга с недоверием смотрела в глаза Кетрин, прекрасно понимая, что та солгала, но допытываться не стала.

— Как знаешь.

Виктория села рядом на соседний стульчик, элегантно закидывая одну ногу на другую.

— Ты помнишь, что будет завтра? — попыталась она сменить тему.

— Честно… нет, — вздохнула Кейт, извиняющимся взглядом смотря на подругу.

— Я тебе раз двадцать уже говорила, вспоминай!

— Прошу, просто скажи, — взмолилась девушка, — иначе моя голова сейчас просто лопнет.

— Мы выступаем завтра, — с обидой в голосе ответила Вик, — как ты вообще могла такое забыть?

И правда. Она ей говорила. Много раз говорила, но все мысли сейчас витали во вчерашнем дне… И в звуке трескающегося стекла, долетающего из ванной…

Голос Виктории вновь отключился, сливаясь с фоновым звуком, в то время как Кейт замерла с поднесенной к губам кружкой, смотря перед собой невидящим взглядом.

-…бы видела эти костюмы! Просто зашатаешься! — не затыкалась девушка, даже не замечая, что ее вовсе не слушают, — Кейт…?

— Ах да… костюмы, да, — произнесли механически ее губы.

— Ты меня не слушаешь! — крикнула девушка.

Не слушает.

Она все еще представляет, как кулак Дамиано врезается в зеркало, разбивая его на множество мелких осколков.

Она видит себя — сидящую в слезах на холодном полу в коридоре. Видит, как эта хрупкая девушка с наполненным болью до краев сердцем вздрагивает от внезапного шума.

Как ей хочется кинуться туда, проверить…

Но она сидит, сжимает руки в кулаки с такой силой, что на коже остаются алые полукруги от впивающихся в нее ногтей.

Надо было вбежать в эту ванную, распахнуть дверь и…

Кейт потрясла головой, отчаянно пытаясь избавиться от непрошенных мыслей, что не скрылось от любопытных глаз Виктории.

— Ты странно себя ведешь сегодня, — сказала та, — и не вздумай на недосып свалить. Я знаю, что дело не в этом.

Кажется, отрицать было бесполезно.

— Не в этом, — согласилась девушка, сцепляя пальцы в замок, — могу я кое-что спросить?

— Да, конечно… всё что хочешь.

Кейт глубоко вздохнула, нервно ерзая на стуле.

— Ты…разговаривала сегодня с Дамиано?

— Нет, — Виктория растерянно хлопала ресницами, удивленная этому вопросу, — а что?

— Просто… я сказала ему кое-что вчера и… теперь я не уверена, — опустив взгляд, тараторила она, — в общем, не важно… я лишь спросила.

— Кейт… — Вик положила свою ладонь поверх слегка подрагивающих рук девушки, стараясь приободрить, — если ты спросила — значит важно, не надо отрицать очевидного.

— Даже если это приносит боль…? — голос дрогнул, а широко открытые глаза беспокойно метались по лицу подруги.

— Даже если это приносит боль, — утверждение, — я знаю, что он бывает невыносим…

— Вик, ты забыла, что он сделал? Разве могу я… что-то чувствовать к нему после этого?

— Но ты же чувствуешь, верно?

Кейт смущенно отодвинулась, освобождая свои ладонь от ее рук.

— Можешь не отвечать… Главное, чтобы ты сама знала ответ.

— Я знаю ответ, но не знаю, что с этим делать… как я должна себя вести… особенно, если для него мои чувства ничего не значат.

— Я хорошо знаю своего друга и… может я не должна говорить тебе это, но я уверена, что ты очень важна ему.

— То, что он начал приставать ко мне после кучи выпивки, ничего не означает, — девушка сурово взглянула на подругу.

— Нет, Кейт, я же вижу, как он смотрит на тебя… Это не простое желание переспать с тобой, — серьезный голос Вик и правда убеждал, — ну хотя и это тоже.

Девушка отвернулась, чувствуя, как щеки предательски покрылись пунцовыми пятнами, а сердце в груди застучало набатом.

— Зачем, — она лихорадочно сглотнула подступивший к горлу комок, — зачем он вёл себя так… тогда?

— Хотела бы я знать, — раздосадованно произнесла Вик, — но он точно не хотел этого.

— Как же, — недовольно фыркнула Кетрин.

— Ты зря так, — упрек в ее голосе, — ты не представляешь, как ему было тяжело.

— Я не верю… Вряд ли это из-за меня…

— Никому не говорила этого, но… В тот вечер Дамиано хотел покончить с собой.

Сердце пропустило один удар, ухая куда-то вниз, в бездонную пропасть.

— Неужели…? — во рту пересохло, — нет, он бы не стал, он ведь такой…

— Какой? — усмехнулась Виктория грустной улыбкой, — Самоуверенный.? Самодостаточный…? — она покачала головой, — это лишь маска, Кейт… А под ней человек, которому сейчас очень трудно, как и тебе.

Девушка никак не могла поверить в слова подруги, хотя в глубине души знала, что та говорит абсолютную, неоспоримую правду.

— Как твоя подруга, я очень хочу попросить тебя быть осторожнее, потому что он может причинить тебе боль, — предостерегала Виктория, — но, как его подруга, прошу, пожалуйста, не делай ему хуже, иначе в один день, он не сможет больше это переносить…

В голове будто взорвали целый ящик фейерверков. Шумело так, что не было слышно собственных мыслей.

В ушах стучало, а от осознания, что она могла потерять его, стала подкруживаться голова.

Добрая часть сказанных Викторией слов успешно пролетела мимо ее ушей, но суть последних предложений, все же удалось уловить.

— Я не сделаю хуже, — заверила Кейт подрагивающим от рвущегося наружу всхлипа голосом.

В уголках глаз накапливалась соленая влага, намереваясь упасть на бледные щеки, но она не придавала тому значения.

— А еще? — спросил суровый голос Вик.

-…и я буду осторожна, — убедила Кейт подругу, — не волнуйся за меня.

— Главное, чтобы ты за себя волновалась, — покачала головой девушка, аккуратно поднимаясь со стула.

В задумчивости оглядев подругу, Кейт тихо произнесла:

— Спасибо тебе… за всё.

Виктория мягко улыбнулась ей, услышав эти слова.

— Знаешь… Он тоже так сказал.

***

За обеденным столом было пусто. Как-то тихо и неуютно, словно за ним собрались не друзья, а абсолютно чужие люди, чей единственный общий друг так и не явился.

И да, Дамиано как всегда отсутствовал.

Никто уже и не надеялся увидеть его здесь, вместе со всеми, как было раньше.

Да и когда было то самое раньше? Мало кто помнил, каковой была их жизнь до встречи с Кетрин.

Все ребята сильно привязались к девушке и полюбили ее, притом каждый по-своему. Представить этот дом без нее теперь казалось и вовсе невозможно.

Но они теряли Дамиано, теряли чуть больше с каждым днем.

Словно тень, он жил среди них, не попадаясь никому на глаза, ни заглядывая в лица, не общаясь… Вставал раньше других, чтобы незамеченным выйти во двор и выкурить несколько сигарет.

Завтра должен состояться концерт, но он махнул рукой на все репетиции, послав к черту всех, кто донимал его этим.

Твоя обязанность.

Как бы не так… Единственная его обязанность сейчас — это остаться на плаву среди всего происходящего в его жизни дерьма.

И он один — виновник всего этого…

Как и во все прошедшие дни, он пропустил обед, ровно так же, как и завтрак.

Молча ковыряясь ложкой в супе, Итан косился на девушку, обдумывая план действий. Да, он хотел помочь другу, кажется, сильнее, чем желал помощи сам Дамиано.

Впрочем, не он один всё время поглядывал на Кетрин за столом. Обеспокоенная утренней беседой Виктория, сидела как на иголках, переживая за подругу, то и дело бросая на нее вопросительные взгляды.

Один лишь Томас был увлечен своей тарелкой, хотя тоже чувствовал лежащее в воздухе неподъемным пластом напряжение.

Воротило даже от безумно вкусного супа, приготовленного Итаном, тошнило, ведь на протяжении нескольких часов подсознание беспрестанно подкидывало самые худшие изображения.

Темно красные порезы на руках его безжизненного тела, алые струи крови бегущие по бледной кожи, а он… застыл с блаженной улыбкой на губах.

Все наконец-то кончилось.

Девушка прижала руку к губам в попытке сдержать рвотные рефлексы, тяжело сглотнула и, глубоко дыша, отодвинула от себя тарелку.

Пробегаясь испуганными глазами по лицам ребят, заметила в них не меньший испуг, что был отражен сейчас в собственных зрачках.

— Кейт, всё хорошо? — поинтересовался Томас, единственный человек, не знающий, что за чертовщина происходит в этом доме в последнее время.

— Да… просто слегка подташнивает.

Она попыталась встать, но покачнулась, схватившись рукой за голову. Вик подскочила к ней как раз вовремя, чтобы успеть придержать.

— Всё, пойдем отсюда, тебе точно надо полежать…

Под перепуганными взглядами остальных ребят, Виктория, заботливо поддерживая подругу рукой, повела ту к ней в комнату.

Постепенно дыхание восстанавливалось, а тошнота отходила на второй план, освобождая место нестерпимой головной боли.

— Давай сюда, вот так…осторожно, — Вик помогла ей поскорее лечь в постель, — прикрой глаза и попробуй подремать, станет лучше… Ты ведь итак сегодня не спала почти.

— Не сваливай на недосып, — пыталась пошутить ослабевшим голоском Кейт, прикладывая ко лбу ладонь, — так же ты сказала?

Девушка нежно смотрела на подругу с капелькой жалости в глазах. Ей так хотелось для нее просто человеческого «хорошо» в жизни.

— Все образуется, — ласково произнесла она, — я в этом уверена, а сейчас поспи, ладно?

Кейт лишь промычала что-то невнятное в ответ, прикрывая пульсирующие от боли глаза. Через пару мгновений она уже крепко спала, даже не услышав, как Виктория вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь.

Однако в этот раз она предпочла бы лучше не спать…

Под закрытыми веками, там, в израненном подсознании разворачивалась целая картина.

Дамиано стоит перед распахнутым настежь окном, держась одними кончиками пальцев за каменную раму. Ледяной ветер хлестает по лицу, спутывая, бросая на прикрытые глаза пряди длинных волос.

Не имея возможности пошевелиться, словно скованная невидимыми цепями, девушка стоит позади него, совсем близко. Только бы поднять руку, уцепившись ногтями за рубашку…

Но тело не слушается…

А он всё стоит. Там, на самом краю. Всего один её шаг отдаляет их друг от друга. И всего один его шаг отдаляет от смерти.

Хочется вырваться из этих оков, обхватить его руками, оттаскивая от пропасти, но вместо этого с ее потрескавшихся губ слетает необратимое:

— Я тебя ненавижу.

И Дамиано делает шаг…

Оковы с грохотом падают ей под ноги, девушка подается вперед, но успевает заметить лишь его тело, неизбежно летящее вниз и скрывающееся в тумане.

— Я не хотела… — произносят подрагивающим голосом ее губы сквозь всхлипы и скатывающиеся по щекам слёзы.

…но этими словами уже ничего не изменишь.

Покрытая холодным потом, Кейт вскакивает с кровати, стараясь унять бешено стучащее сердце.

Частое дыхание шумом отдает в уши. Торопливыми шагами она подбегает к окну, резко откидывая в сторону легкую занавеску.

Прохладное дуновение ветра обдает лицо, шею, отрезвляет.

Это всего лишь сон.

Прикрыв глаза, Кетрин вдыхает уличный воздух, успокаивая дыхание. Это помогает.

Последовавший за этим холодный душ окончательно привел в себя, но та страшная картина, казалось, никогда уже не покинет ее голову.

Закрывая глаза, она снова и снова видела, как Дамиано разжимает пальцы, падая вниз…

***

С обеда прошло уже три мучительных часа, потраченных на успокоение собственных нервов.

В желудке тянуло от недоедания, девушка ничего не ела со вчерашнего дня, если не считать двух ложек так и не допитого утром кофе.

На подгибающихся от каждого шага ногах, Кетрин спустилась вниз, на кухню. Не встретив никого ни в коридоре, ни на лестнице, она решила, что дома никого и слегка успокоилась.

Отвечать на нескончаемый поток никчемных вопросов сейчас точно не хотелось…

Окрыленная мыслью, что сможет поесть без очередного нервного потрясения она чуть ли не влетела на кухню, замечая сидящего к ней спиной за столом Дамиано.

Тут же окаменев от неожиданности, она застыла на месте, прижав руку ко рту, избегая лишнего звука. Желая уйти незамеченной, Кетрин осторожно развернулась на пятках.

— Заходишь или как? — окликнул уставший голос.

Тишина.

— Кейт? — сухо спросил он без эмоций в голосе.

— Как ты…? — удивилась она.

— Любой другой уже бы зашел, а не стоял бы на пороге, — спокойно объяснил Дамиано, но девушка могла бы поклясться, что расслышала насмешку в его голосе.

— Я просто подумала, что…

— Ты не мешаешь, — резко перебил парень, так и не оборачиваясь, — проходи, — почти приказной тон.

И она послушалась. Аккуратно протиснувшись через проем, Кейт зашла на кухню, слегка сжавшись, и окинула взглядом Дамиано.

В серой домашней футболке и того же цвета спортивных штанах, резинкой стягивающих бедра. Взъерошенные волосы хаотично спадают на лоб, а вновь ненакрашенные глаза омертвевшим взглядом ловят каждое ее движение.

Неужели всё правда…? Все слова Виктории…

Тебе правда настолько тяжело?

Словно прочитав мысли девушки, Дамиано отвёл взгляд в сторону, стараясь и вовсе не замечать её.

В нетронутой тарелке напротив него покоились спагетти, перемешанные с ароматным соусом песто.

— Почему ты… обедаешь один? — задала вопрос девушка, пытаясь избавиться от неловкого молчания, неприятно стучащего по ушам.

Откликнулась на ее голос лишь наполнявшая комнату тишина. Девушка прикусила губу, подавляя подступающие к глазам слёзы.

Больнее всего осознавать, что тебя игнорируют, когда ты с большим трудом стараешься сделать первый шаг навстречу.

Проглотив слёзы, она достала из холодильника оставленную там тарелку с супом и неуверенно присела рядом с Дамиано на соседний стул.

Какие-то несколько секунд он всматривался в лицо Кетрин. Смотрел, как она заводит за ухо прядь волнистых волос, как подносит к губам ложку супа и…

И отворачивался.

Не мог смотреть на эти небольшие пухлые губы, которые так хочется накрыть нежным поцелуем, извиняясь за всё, что сделал неправильно в прошлом.

— Вы завтра выступаете? — спросила осторожно девушка.

Дамиано лишь слабо кивнул головой в ответ, всё так же избегая ее взгляда.

— Уверен, что это хорошая идея?

— Почему нет?

— Выглядишь… не очень, — почти шёпотом, а он лишь усмехнулся краешком губ, наконец поднимая на нее свои карие глаза, наполненные какой-то безнадежной тоской.

— Ты тоже.

— Не лучшие слова от мужчины, — грустно улыбнулась Кейт.

— Я к тому, что тебе стоит поспать, — объяснил итальянец с серьезным видом.

— Только что пыталась, но… ничего хорошего из этого не вышло.

— Дурной сон? — догадался Дамиано. В его глазах промелькнул страх от того, что она вновь видела во сне его.

— Да… знаешь, мне снился ты, — начала она, слегка запинаясь и глядя на него испуганными глазами, — и ты…

— Я снова это делал, да? — перебил он ее хриплым, низким голосом, смотря перед собой невидящим взглядом, — снова причинял тебе боль?

Его голос дрогнул, и он сглотнул, пару раз взглянув на девушку, но тут же вновь опустив глаза в пол.

Кейт лишь непонимающе покачала головой, отрицая его догадку.

— Нет. Ничего такого, — произнесла она, когда он едва слышно облегченно выдохнул, — ты… в общем… Забудь, это не важно.

— Ты не хочешь говорить?

— Просто я очень испугалась, но это ничего, просто сон…

— Если я ничего тебе не делал, тогда чего ты испугалась?

Он уже ничего не понимал из ее слов, не понимал ее смущения или опущенных ресниц, которые начали слегка подрагивать от нерешительности в ее голосе, но больше всего не понимал этой тишины.

Почему она молчит? Почему ее щеки покрываются ярким румянцем, а руки подрагивают?

Блять, просто скажи… Скажи уже что ты там видела, иначе мой мозг лопнет от твоего молчания.

— Это просто сон, но я видела, как ты хотел… как ты, — она запиналась, не желая обнажать перед ним свои страхи, — я видела, как ты погиб… ты покончил с собой, — добавила она шепотом, поднимая испуганные глаза на Дамиано.

Он молчал, а лицо его окончательно превратилось в непроницаемую маску.

— Ты ведь никогда бы не сделал такого… так ведь?

И снова тишина. Мучительное молчание, в котором так хотелось бы услышать его голос, говорящий, что все будет хорошо, что она лишь перенервничала, но он молчал…

— Дамиано…? — дрожащий тонкий голосок, — пообещай, что ты… что никогда не сделаешь такого, — взмолилась она, — пожалуйста.

— Тебе так важна моя жизнь, Кейт? — насмешливо спросил он, удивленно приподняв брови, пытаясь сохранить самообладание, хотя сердце под ребрами застучало чаще от одного вида ее глаз, говорящих громче, чем многие слова, слетевшие с ее губ.

Девушка сглотнула, судорожно пытаясь придумать, как выкрутиться из настолько неловкой ситуации.

— Любая жизнь важна, — уверенно произнесла она, скрестив руки на груди, но глаза выдавали.

— Ты уходишь от ответа, — сухо заметил Дамиано, нетерпеливо покачивая ногой под столом.

Разглядывая скатерть на столе так, что парню были видны лишь ее длинные реснички, она скромно произнесла лишь одно слово:

— Да.

— Что да? — с раздражением в голосе переспросил он, не понимая, к чему относилось это дурацкое слово.

Кейт слегка подвинулась ближе с краю стула, смущенно поднимая свои серые глаза на итальянца.

— Важна.

Сердце замерло.

Остановилось, кажется, так же, как и время, царящее вокруг них.

Всего одно единственное слово. Но сколько в нем было неозвученных чувств и слепой нежности. Распахнутая нараспашку душа смотрела на парня из ее серых радужек, но он не верил.

С приоткрытым ртом Дамиано уставился на почти не дышавшую девушку, пытаясь отыскать скрытый мотив в ее словах, но не находил.

В мыслях мелькнула догадка.

— Ты… говорила с Итаном? — спросил он, недоверчиво вглядываясь в ее лицо, однако девушка лишь пару раз хлопнула в недоумении глазами.

— Нет… А о чем я должна была с ним поговорить?

— Значит он ничего… не рассказал тебе? — с трудом произнес он свой вопрос, игнорируя стучащую в висках кровь.

— Нет, — негромко ответила Кейт, — а о чем он хотел рассказать?

— Ни о чем, — отрезал грубо Дамиано, — забудь об этом.

— Но…

— Я сказал — забудь! — рявкнул он, резко поднимаясь со стула и отодвигая от себя тарелку.

Девушка хотела еще раз спросить его, о чём таком важном она должна была узнать от Торкио, но солист уже скрылся за громко хлопнувшей дверью.

***

Темно-оранжевый закат размашистой кистью раскрасил вечернее небо в золотистые оттенки, заливая дворик янтарными лучами света.

Долгая и изнурительная генеральная репетиция перед концертом наконец закончилась, и уставшие ребята, еле передвигая ногами, поплелись во двор.

— Ну как ты тут без нас отдыхала? — спросил с лучезарной улыбкой слегка вспотевший от беспрерывной игры на гитаре Томас, подходя к шезлонгу, — не скучала?

Перекинув каштановые кудри на одну сторону, Кейт отпустила на землю тяжело дышащую от жары Чили, которая несколько часов сидела у нее на коленях с высунутым язычком.

— Скучала, — улыбнулась девушка парню, — как можно по вам не скучать? — игриво добавила она.

— Так чего же ты не зашла в нашу студию? — удивился Раджи, бесцеремонно стирая со лба пот подвернувшимся под руку полотенцем.

— А меня никто и не приглашал, — пожала плечами Кетрин, — да и мешать вам не хотелось…

— Разве ты можешь кому-то помешать? Скорее наоборот.

— Значит, в следующий раз я буду там первой, — заверила его девушка, весело хихикая. Вслед за ней рассмеялся и Томас, присевший рядом на траву.

Вечер и правда был прекрасным, солнце уже пекло не так сильно, как весь прошедший день, а легкий прохладный ветерок нежно трепал волосы за спиной.

В компании Раджи, смеясь над его зачастую глуповатыми шутками, девушка постепенно отвлекалась от разговора с Дамиано за обедом, хотя та самая вещь, которую она якобы должна была услышать от Итана, никак не выходила из головы.

Торкио, как на зло, исчез где-то на кухне за очередным кулинарным шедевром, а это занятие к серьёзному разговору как-то не особо располагало.

Девушка, расслабившись, откинулась на спинку шезлонга, пока Томас увлеченно рассказывал, как сильно облажался на одном из старых выступлений. Хотя, по его словам, этого никто из зрителей и не заметил, ему теперь будет стыдно до конца своих дней.

Кейт искренне смеялась над его рассказами, слушая различные истории из весьма разнообразной жизни парня.

-…я тогда думал, что она от меня уже не отстанет, мне даже пришлось расписаться прямо на…

— Черт, прямо в глаза светит, — перебила Кетрин парня, жалуясь на солнце, — теперь везде эти зеленые круги…

— Одела бы темные очки, — предложил Раджи, — чего мучаться?

— Настоящее мучение — это идти за ними на второй этаж, — печально вздохнула девушка, махнув рукой в сторону дома.

— Если хочешь, — сказал Томас, снимая свои солнцезащитные очки, — возьми мои.

В глазах девушки загорелись искорки признательности, но она умело их скрыла.

— Нет, не стоит, — покачала она головой, — тебе самому без них будет не комфортно.

— Да брось, я же итальянец… привыкший к солнцу и все такое, — засмеялся Раджи над своей же шуткой, — вот…

Быстро привстав с земли, Томас осторожно надел свои очки на девушку, случайно касаясь при этом ее щеки рукой.

— Благодарю, о Томас из Måneskin, — театрально сказала Кейт, улыбаясь, чем заставила Раджи расхохотаться в полную силу.

Беззаботно смеясь вместе с другом, девушка вдруг заметила на себе пристальный взгляд с другого конца патио.

Недовольные глаза сидящего под навесом Дамиано смотрели прямо на нее с каким-то явным осуждением, которое, казалось, ядом прожигало кожу.

— Чего это с ним? — спросила Кетрин у находившегося рядом парня, тут же прекратив смеяться.

— С кем? — не понял Томас.

— С Дамиано, — шепнула девушка, — мне кажется, что он просто в ярости.

Раджи удивленно обернулся, кидая вопросительный взгляд на друга, но тот уже успел отвернуться и теперь с равнодушным видом ковырял облупившийся на ногтях лак, вальяжно развалившись в кресле.

— Ишь ты, кто объявился, — недовольно хмыкнул себе под нос Томас, — Эй, Дам, — уже громче, — иди к нам, не отбивайся от коллектива.

Закатив глаза, солист нехотя встал с кресла, напрявляясь к ребятам и закуривая по пути очередную сигарету, крутя в руке пачку Camel.

— Ну, говори уже, что хотел, и я пойду, — прошипел он другу.

— Во-первых, — начал Томас, поравнявшись с ним, — где ты был?

Сморщив нос, Дамиано перевел взгляд с него на Кетрин, которая сидела с очками Раджи на голове.

С его блять сраными очками в волосах.

— Вы двое неплохо спелись, — выплюнул он глядя на девушку, — даже вопросы одинаковые.

Глаза Томаса расширились от неожиданной реакции солиста, но он продолжил, стараясь не подавать вида.

— У нас была генеральная репетиция, это важно, между прочим, а ты, — гневно сказал он, ткнув друга в грудь указательным пальцем, — всех подводишь.

— Я справлюсь и так, — заверил Дамиано, откидывая от своего тела его руку.

— Как знаешь, — пожал плечами парень, — если облажаешься, это будет наша с Кейт любимая история.

Вновь переключив свое внимание на девушку, итальянец раздраженно выпустил в нее сизый едкий дым, заставляя отвернуться, закашлявшись.

Хотелось вывести ее на эмоции, но Кетрин продолжала молчать, глядя на него осуждающим взглядом, который словно пытался разбудить в парне совесть, но это только подогревало злость Дамиано.

— Наша с Кейт, — язвительно спарадировал он слова Томаса, — словно ее мнение зависит от твоего.

Его глаза выжидающе смотрели на девушку, наливаясь гневом. Она уже хотела вскочить со злосчастного шезлонга и ответить что-нибудь колкое, но Томас в успокаивающем жесте положил свою руку ей на плечо.

Ярость уже хлестала через край, Дамиано до скрежета стиснул зубы, а по скулам заходили желваки.

Хотелось положить два пальца в рот и выблевать из себя эту тошнотворную картину вместе с органами.

— Что ты к ней прицепился? — завелся Томас, — тебе мало было?

Да, черт возьми, мало!

— Ты теперь ее защищать будешь, да? — спросил сквозь зубы Дамиано, сжимая кулаки.

— Буду, а тебе-то что? — раздраженно выпалил Раджи, — мне теперь с ней общаться нельзя?

— Нельзя! — выкрикнул солист раньше, чем до его сознания долетел смысл собственных слов. Он нервно поправил рубашку на шее, словно от жары расстегивая четвертую пуговицу.

Всё ещё сидящая молча до этого момента Кетрин поняла, что пришло время вмешаться, пока лучшие друзья ненароком не перессорились за сутки до выступления.

— Еще как можно, — возразила она, поднимаясь, — я сама буду решать, с кем мне общаться.

Горящие злостью глаза Дамиано, не отставая, проследили за ее движением и за тем, как беспомощно рука Томаса упала с ее плеча, когда Кейт подалась вперед. Он усмехнулся.

— Ну что, уже решила? — махнул он головой в сторону Томаса, — или тебе напомнить вчерашнюю ночь? — спросил он с дьявольски-самодовольной ухмылкой на губах.

Ох, как же двусмысленно это прозвучало.

Кейт вспыхнула, чувствуя, как щеки мгновенно залились цветом.

— А что вчера было? — с вызовом в глазах спросила она парня, — что-то не припомню никак…

Хороша, чертовка… Но этого мало.

— Если хочешь, — протянул он приторным голосом, подходя ближе к девушке, — мы можем пойти к порогу моей комнаты, и всё вспомнить… Мы ведь оттуда начали?

— Хватит! — вскрикнула девушка, резко отталкивая от себя его руки. Слёзы брызнули из глаз от одного вида его злобной ухмылки, — ты просто…

— Какое обзывательство будет на этот раз, Кейт?

— Никакого, — всхлипнула она, — я устала от этого… Я не хочу портить всё еще больше…

— Я не порчу, лишь хотел напомнить…

— Хватит говорить эти мерзкие вещи! — перебила его девушка, чуть ли не плача, — почему ты не можешь вести себя нормально со мной?

Почему ты не можешь запретить ему себя трогать?!

Светловолосый всё это время никак не желал отлипать от девушки, даже сейчас приобнимая ее за плечи в попытке успокоить.

— Что в этом мерзкого? — спросил Дамиано, полностью игнорируя вторую часть сказанного, — ты же сама пришла ко мне вчера, — прощебетал он, скользко улыбаясь.

— И я уже жалею об этом, — выпалила Кейт, невзирая на скопившиеся слёзы, — зря я беспокоилась о тебе, зря обняла вчера, это был просто… внезапный порыв, — защищалась девушка, — лучше бы ты и дальше пропадал где-то, как всю эту неделю!

Улыбка тут же сошла с его лица, вновь сменившись яростью.

— Что бы ты и дальше проводила время с Томасом?! — сорвался на крик Дамиано, раздирая глотку.

Глаза девушки округлились от удивления, а приоткрытые губы молча хватали воздух в попытке понять, что она только что услышала.

Это была ревность…?

И кажется, не только у нее в голове промелькнула эта догадка, но и стоящий в стороне Томас тоже заподозрил неладное.

— Дам, хватит, — заныл он, — мы с Кейт… между нами ничего нет, кроме дружбы, — заверил Раджи, однако Дамиано вовсе не слышал этого.

В подсознании на повторе стучало одно лишь слово «мы», мысли отключились, передавая управление кипящей внутри ненависти к этим двоим.

Возможно, в следующую секунду Раджи уже валялся бы на траве с разбитой губой, но звонкий голос Виктории подействовал на всех весьма отрезвляюще.

— Ой, как хорошо, что вы тут все вместе, — ликовала та, держа под руку Итана, — я как раз хотела совместную фотографию в инстаграм сделать, а то мы давно все вместе ничего не выкладывали.

Тяжело выдохнув и прикрыв на пару секунд глаза, Дамиано разжал кулаки, отступая от Томаса. С его губ сорвалось немое «ты еще дождешься».

Вик же подбежала к девушке, отталкивая Раджи, чтобы самой приобнять подругу.

— Слушай, мы тут все встанем, а ты сфоткаешь, идёт? — нетерпеливо спросила она, протягивая телефон.

— Эм… Да, конечно, — согласилась Кетрин, открывая камеру, — без проблем.

В голове творилось что-то невообразимое, но девушка попыталась полностью переключить свое внимание на счастливую Викторию, которая возбужденно бегала вокруг всех, рассказывая что-то, разумеется, очень важное.

— Дамиано, ты же с нами? — с надеждой спросила парня Вик.

— Если Томас идет, — прозвучал в ответ угрюмый голос.

— Иду, иду…

Взмыленный и напряженный до предела Раджи никак не мог осознать развернувшегося только что диалога, но решил не забивать себе этим голову.

— Так… вот сюда, чуть ближе к дереву, ага, — командовала Виктория, — давай, Кейт, фоткай!

Первая фотография вышла весьма… своеобразной.

Жизнерадостная улыбка Виктории светилась на пол-объектива, Итан тоже старался сделать менее серьезное лицо, и даже слегка пришибленный Томас смог изобразить радость.

Только вот… всё портил Дамиано.

Его почерневшие от ярости глаза метали молнии, сжатые чуть ли не до крипа зубов челюсти придавали ему чудовищно пугающий вид.

Слегка опешив, Кейт пыталась намекнуть ему знаками, что стоит быть немного более… приветливым, но он еще больше кривил губы, замечая ее взгляд.

— Дамиано, — неуверенно окликнула девушка, — надо бы немного… не смотри так злобно, хорошо?

— Фоткай уже, — выплюнул он, не спуская с нее глаз.

— Просто… Ты немного портишь кадр, — уже тише добавила она, испуганная своими же словами.

— Порчу? — фыркнул итальянец, недовольно ухмыляясь, — значит сегодня без меня.

Растолкав всех ребят, он быстрым шагом направился к выходу со двора. Расстроенная Виктория слегка захныкала:

— Дам, ну что ты? Что с тобой такое? Это лишь фото!

Но он, даже не посмотрев в ее сторону, только молча махнул рукой.

— Куда ты? — крикнул Томас, смотря другу в спину.

— Сигареты кончились, — буркнул Дамиано, хлопнув калиткой.

Во дворе повисло неловкое молчание, все пораженно уставились друг на друга, лишь пожимая плечами в ответ на вопросительные взгляды.

Молча вручив Виктории ее телефон, Кейт побежала к дому. Ребята что-то кричали ей в спину, но она не слушала. Хотелось просто запереться у себя в комнате, однако замок отсутствовал.

Одна лестничная ступенька больно царапнула лодыжку, девушка споткнулась. Из покрасневших глаз брызнули слезы, серыми каплями падая на деревянный пол под ногами.

Глубоко в подсознании что-то надломилось, с диким хрустом падая вниз, задевая застывшие шестеренки.

Бежать — выдал заработавший в мозгу механизм.

Бежать из этого проклятого дома, от всех этих людей. Она больше не может так жить, в вечно подвешенном состоянии, не понимая, чего ждать от него.

В один день он будет смотреть на нее с нежностью в глазах, одним лишь взглядом оберегая от всего окружающего ее жестокого мира.

А в другой день сам станет самым жестоким монстром из всех возможных…

Смахивая ладонями падающие слёзы, Кейт принялась набивать лежащий под кроватью чемодан всем, что попадалось под руку.

Лишь бы поскорее убраться отсюда…

Крышка, как обычно, не закрывалась, заставляя девушку провозиться с молнией подольше, надавливая сверху коленями на чемодан.

Когда всё наконец было упаковано, на пороге появился Итан, смотрящий на девушку серьезным взглядом.

— Кейт, разговор есть, — сурово произнес тот, оценивающе оглядев комнату, понимая, что девушка решилась на побег.

— Итан я… у меня нет сил больше это выслушивать, — тихий всхлип, — всё снова повторяется, — она отчаянно замахала головой, — всё рушится…

Подошедший ближе Торкио, осторожно забрал у нее из рук чемодан.

— Сперва успокойся, нельзя в таком состоянии куда-то ехать, — старался образумить он вздрагивающую от рвущегося наружу плача девушку.

— Я не хочу уезжать, мне очень хорошо с вами, — призналась Кейт, — но я все порчу… вы группа, а из-за меня он… — слова утонули в очередном всхлипе.

— Ты о Дамиано? — спросил Итан, хмуря брови.

— Да… — помялась девушка, — Он странно себя ведет, пропускает все репетиции, почти не спит и отбивается от группы… Если из-за меня вы не сможете выступать, я себе этого не прощу, — уверенно говорила Кейт, — лучше мне уехать прямо сейчас.

Она решительно потянулась за чемоданом, но итальянец мягко остановил ее руки, заглядывая в серые радужки Кетрин, наполненные невысказанной болью.

Она не хотела уезжать. Не хотела по той же причине, по которой не хотела остаться.

Дамиано.

Он был дорог ей настолько, что ради его спокойствия, ради его счастья Кейт была готова уехать, даже понимая, что больше никогда не увидит его.

Уехать, не смотря на обливающееся кровью сердце в груди, которое начинало биться чаще только рядом с ним.

Понимая этот безнадежный взгляд на лице девушки, Итан убедительно произнес:

— Если уедешь, ему будет хуже.

И это подействовало.

Руки Кейт ослабли, перестав хвататься за чемодан. Она удивленно глядела на парня, не находя слов для вопроса.

— Лучше тебе присесть, Кейт, — начал Итан, махнув в сторону кровати, — тебе нужно знать кое-что про тот вечер в клубе.

Недоверчиво покосившись на итальянца, девушка все же села. Он устроился рядом, продолжая серьезно смотреть в ее удивленные глаза.

— Ты помнишь, как всё было?

— Да… отчетливо, — непонимающе сказала Кейт, и осознав, что Итан выжидающе на нее смотрит, неуверенно продолжила, — Дамиано начал… приставать ко мне, когда я вышла из клуба.

Тяжело вздохнув она опустила взгляд. Даже спустя неделю говорить об этом было невероятно тяжело. Внутри всё буквально сжималось от воспоминаний.

— Ты не заметила ничего противоречивого в его поведении? — спросил низкий голос, — он не просил тебя уйти или что-то в этом роде?

Подсознание тут же подкинуло ощущение горячего дыхания на шее и возбужденный шепот у уха:

»…я говорил тебе уйти.»

Слегка вздрогнув, Кейт обхватила себя руками в попытке унять сердцебиение.

— Просил, — ответила одним словом девушка, — но… почему ты спрашиваешь?

— Хочу, чтобы ты поняла. Он просил тебя уйти, потому что не мог контролировать себя, знал, что может сорваться и сделать тебе больно, — медленно объяснил Итан, отчеканивая каждое слово, — и это был не алкоголь, Кейт…

— Ему что-то подсыпали…

Не веря своей же догадке, девушка покачала головой. С губ сорвался истеричный смешок.

— Нет, нет, не может быть… Почему он не сказал раньше? — вскрикнула она, закрыв лицо руками, — почему держал всё это в себе?

— Я не знаю, — тихо сказал Итан, — но он до сих пор проклинает самого себя за то, что сделал.

В груди что-то сжалось, на ум вновь пришли слова Виктории, глаза сразу защипало от соленой влаги.

— Это ничего не меняет, — обреченный вздох, — каждая наша встреча заканчивается скандалом, и я не знаю… не думаю, что это получится изменить.

— Я не могу объяснить или оправдать его поведение перед тобой, — произнес парень, складывая руки в замок, — я лишь рассказал тебе правду, — он хотел уже подняться, но Кейт удержала его за руку.

— Постой… Могу я задать вопрос? — спросила девушка, судорожно облизнув губы.

— Задавай.

— Почему ты рассказал всё это?

— Вчера Дамиано попросил меня о помощи, — нехотя ответил Итан, — я тоже ничего не знал до этого момента, хотя и догадывался. Такое поведение ему не свойственно. Я знаю своего друга, он никогда не сделал бы подобного, даже очень много выпив.

— Он мог бы сам рассказать мне…

Итальянец усмехнулся, по-доброму глядя на слегка растерянную девушку.

— Ты бы ему поверила?

— Ты прав, — расстроенно выдохнула Кетрин, — наверное, вряд ли… Да и не получается у нас с ним толком разговаривать.

— Он тоже сказал мне это, — улыбнулся тепло парень, — сказал, что портит всё каждый раз, когда видит тебя.

— Что правда, то правда, — сказала Кейт и нервно засмеялась, в глазах снова блеснули слезинки, — скажи, что мне делать?

— Если тебя абсолютно не волнуют его чувства, — начал Итан, протягивая девушки чемодан, — то ты права, лучше сразу уехать, не давая ложных надежд, но я верю, что тебе не всё равно.

Рвано выдохнув, девушка еле заметно кивнула, вытирая покрасневшие от слёз щеки тыльной стороной ладони.

— Не всё равно, — подтвердила она, — но я правда не знаю, что делать.

— Для начала выспаться, — мягко посоветовал итальянец, — завтра важный день… для всех.

Комментарий к 5.

Хочу сказать огромное спасибо за целых 30 лайков, я просто до сих пор не могу поверить, что вам нравится…🤭 Вы лучшие!!🥰❤

========== 6. ==========

Комментарий к 6.

Прошу прощения, что пропала на целых четыре дня… Эта глава мне тяжело далась..😔

Желаю всем приятного чтения..!!))💕

Прошедшая ночь была первой за неделю, когда он смог сомкнуть глаза на какие-то пять добрых часов, провалившись в сладостную негу.

Мало?

О нет, эти пять часов стали для него почти сравнимы с мечтой. Он не лежал до двух ночи, глядя широко открытыми сухими глазами в потолок, понимая, что закрывать их бесполезно; не просыпался в три ночи в холодном поту, всё ещё слыша в ушах её крик, нет.

Он просто спал. Крепко. Без единого пробуждения, пока утреннее солнце не заиграло бликами на окнах.

Светлые лучи пробежались сперва по белоснежной простыни, слегка задевая обнаженную грудь, выглядывающую из-под тёплого одеяла, и теряясь во впадинке между ключиц.

Длинные ресницы еле заметно дрогнули от упавшего на них солнечного света, заставляя открыть карие, цвета колы и горького шоколада глаза.

Вставать не хотелось.

Поправив рукой упавшую на лоб во сне прядь волос, Дамиано уставился на потолок, лениво разглядывая мелкие трещинки в штукатурке.

Какое-то тягучее, со вкусом мёда и корицы чувство ласкало душу изнутри, нежно согревая затекшие за ночь мышцы.

Казалось, что время замедлилось, потихоньку вливаясь в комнату вместе с мелкими пылинками, подгоняемыми ветром.

Это было то самое душевное умиротворение, часто посещающее человека летним беззаботным утром после приятного, мечтательного сна, когда впереди лишь спокойный день без дел, планов или затяжных поездок.

И ты просто лежишь, глядя на колышущуюся под легким дуновением ветра занавеску у окна, а сердце сладко поднывает, переполненное светлыми надеждами и манящими мечтами.

В коридоре чуть слышно скрипнула открывшаяся напротив дверь, паркет тихонько затрещал под легкими шажками нежных ножек, только что проснувшейся девушки.

Может быть на ней та сорочка?

Во все еще разнеженном сознании всплыл ее невесомый образ, стоящей в коридоре со слегка растрепанными кудрявыми волосами в одной шелковой ночнушке на обнаженное тело.

Скинув с себя одеяло, Дамиано вскочил с кровати, подходя к открытому настежь окошку, чтобы заглушить дальнейшие мысли, стремительно врывавшиеся в голову от воспоминания о ее стройных бедрах, виднеющихся из-под кружевного краешка сорочки…

Дамиано просто не мог… не хотел позволять себе думать о ней так.

Эта девушка была далека от него, словно невидимая муза, на мгновение осчастливившая своим нежным взглядом или небрежным касанием.

Он боялся.

Боялся даже своих мыслей о ней, стыдился поступков, совершенных в прошлом, боялся и того, что мог бы сделать с ней в будущем, если бы она позволила.

…если бы она позволила.

Слегка откинув голову назад, Дамиано с трудом сдержал легкий стон, рвущийся из груди от одной мысли о том, что она может позволить ему… позволить сделать всё, что он захочет.

Нет, нет… Даже мысли об этом были слишком.

От одного ее невинного взгляда серых глаз, вида этих хлопающих в недоумении ресниц… А как мило ее щеки наливались румянцем от любой неловкости или секундного смущения…

Разве мог он разрешить себе подобные мысли о ней, такой… нежной и хрупкой, что Дамиано боялся даже прикоснуться?

Но прикасался…

Да.

И готов был бросить себя за это на растерзание самым свирепым сторожевым псам адских ворот, хотя даже этой кары казалось мало.

Самое жестокое наказание он уже несет на своих плечах сейчас…

Скоро будет лучше — обнадеживающе шептало подсознание, ведь теперь она знает.

Знает всю правду о том судном дне, в который им довелось познакомиться, на посмешище судьбы.

Никогда в жизни Дамиано не испытывал такого облегчения, как вчера. Словно груда гигантских валунов внезапно скатилась с его опущенных под их гнетом плеч, когда в первом часу ночи в комнате показался Итан.

И одна лишь его фраза, всего два важных, незаменимых слова перевернули всё, заставив душу вспорхнуть к облакам, а сердце остановиться в предвкушении.

»…она знает.»

Но Кейт не только знала, она понимала и уже глубоко внутри, в своем глупом сердечке она уже давно простила.

Но прощение это было весьма не велико: распространялось оно лишь на ту ночь в переулке у ночного клуба. Принять его жестокость, направленную на нее, все его оскорбления и колкие выражения в свой адрес она не могла.

Хотелось сдержать себя, остановить весь яд, срывающийся с губ, но он не мог.

Вспомнив руки Томаса, бережно покоящиеся на тоненьких плечиках девушки, Дамиано вновь плотно сжал челюсти, сдерживая очередной порыв уничтожительной ярости, которая желала вырваться наружу и совсей своей дикой силой врезаться прямо в грудь Раджи.

Уголок губ раздраженно дрогнул, и Дамиано едва заметно скривился, отчего чуть сморщилась кожа на носу.

Ох, как он хотел просто забыть это.

Не видеть перед своими глазами вновь и вновь, как, приторно улыбаясь, смотрел парень на Кетрин, чуть ли не раздевая взглядом.

Или всё это было лишь игрой его больного воображения, которое подкидывало самое худшее, самое мерзкое и противное, что только могло уродиться в его голове.

В размышлениях отходя от окна, Дамиано запустил руку в лоснящиеся на солнце волосы. Каштановые пряди растекались, податливо переливаясь между пальцами.

Вчера вечером он окончательно стер нанесенный перед предыдущим концертом черный лак и сейчас с недовольством разглядывал свои руки, придирчиво хмурясь.

А ведь эти руки касались её…

И вовсе не так нежно и заботливо, как скользящие по ее плечам ладони Томаса, эти руки сжимали ее запястья, прижимали к себе её хрупкое тело, держа за тоненькую талию.

Это не было правильно, но… Он никогда не позволит ей быть в объятии чужих рук.

Если она невинный нетронутый ангел, смущающийся от каждого мимолетного взгляда, то Дамиано — её личный дьявол, готовый укутать её своими темными, жесткими крыльями.

…и ей будет уютно и спокойно среди его черных перьев.

Но эти грёзы и мечтания не могли длиться вечно, как и беззаботное утро. Наступал новый день, таивший в себе множество трудностей.

И как бы ни хотелось сейчас остаться здесь, в тёплой постели, Дамиано всё же пришлось натянуть на себя изрядно помятую домашнюю футболку и двинуться в направлении ванной комнаты.

Только вот… он совсем забыл, что пару минут назад туда направилась Кетрин, медленно ступая по деревянному полу.

Затуманенное недавним сном сознание не желало возвращаться в действительность, отчего всё вокруг было слегка подернуто полупрозрачной дымкой.

Войдя в ванную, Дамиано не сразу заметил за тихо приоткрывшейся деревянной дверью стоящую в одном полотенце девушку.

В глазах немного прояснилось: каштановые кудри волнами спадали по худым плечикам, чуть мокрые кончики волос оставляли капельки воды на обнаженной коже, когда она неспешно проводила по ним расческой.

Тоненькая ручка аккуратно откинула в сторону темную прядь, оголяя светленькую шею.

Провести бы по ней рукой, чуть сжимая пальцами, срывая приглушенный стон с ее нежных губ…

Нет… не смей даже думать.

Но сознание уже постаралось подкинуть взгляд ее томных глаз… Интересно, как они выглядят в этот момент? Как бы она смотрела на него, ощущая рядом, чувствуя его близость, желая…

Какие искорки смог бы он уловить в этих серых с изумрудным отливом радужках, всегда смотрящих на него с таким явным смущением, с легким стыдом и непомерным интересом… даже сейчас.

Даже сейчас?!

Откладывая в сторону расческу, Кейт в очередной раз взглянула на себя в зеркало, когда краем глаза заметила вошедшего без стука Дамиано в дверях, который теперь абсолютно бесстыдно изучал взглядом изгибы ее тела.

Резко обернувшись в его сторону, девушка всплеснула руками, губы беззвучно приоткрылись от удивления.

Внезапно опомнившись, итальянец хотел было скорее отвернуться, но в последний момент заметил разворачивающийся краешек полотенца, скользящий вниз по телу девушки.

Мгновенно отобразившийся в глазах девушки испуг сменился нежданной признательностью, когда горячие руки Дамиано крепко прижали падающее полотенце к телу.

От ненамеренного прикосновения его разгорячённой кожи к груди по телу прокатилась волна мурашек, в низу живота сладостно заныло.

Ей понравилось это мимолетное касание, совершенно случайное, но от него захотелось большего, хотелось чувствовать его ближе, жарче…

О, Господи, о чём ты думаешь? Это же он… ведь он…

Что?

Не получится больше врать себе, прикрываясь необоснованной ненавистью. Он не делал того, не хотел… Это было недоразумение, которое стоит оставить в прошлом, в самом далеком ящике среди нескончаемых стеллажей памяти.

Она приподняла голову, слегка коснувшись макушкой подбородка Дамиано. Его карие глаза смотрели на нее свысока, с нескрываемой насмешкой. Он выглядел так, словно… гордился собой.

Да, гордиться точно было чем. Сейчас, когда от ее обнаженного тела, абсолютно обнаженного, его отделяла лишь тонкая ткань собственной одежды и это нелепое полотенце, когда всё ещё влажные после душа бедра прижимались к нему, Дамиано завидовал своей выдержке.

— Доброе утро, Кейт, — заговорил низкий шепот с хрипотцой совсем рядом с ухом, вызывая легкую дрожь по всему телу.

Даже собственный голос звучал чуждо рядом с ней, Дамиано не узнал его. Он и раньше сильно возбуждался, но, должно быть, никто раньше не заводил его так, как стоящая сейчас в его объятиях девушка.

Даже домашние штаны в эту минуту казались не менее тесными, чем брюки.

И Кейт почувствовала это, о том говорили её напуганно округлившиеся глазки и мигом залившиеся краской щеки, но она старалась не подавать виду.

— Доброе, — отводя взгляд, чуть замявшись, ответила она, — может уже… отпустишь? — девушка нервно облизнула губы: в настолько неловкую ситуацию она еще никогда не попадала, смущению не было предела.

На лице Дамиано красовалась фирменная самодовольная улыбка, а в глазах водили хоровод чертята.

— Так мне отпустить? — спросил он, обводя насмешливым взглядом полотенце.

— Да… То есть, нет! — вскрикнула Кейт, судорожно схватившись руками за край ткани, — я не это имела в виду… — объяснилась девушка, еще больше краснее.

— Ммм… — протянул Дамиано, медленно проводя языком по своей нижней губе, — а я как раз это, — он слегка потянул на себя полотенце с игривой улыбкой на лице.

— Ну хватит, — слабенько толкнула его плечи Кейт, понимая, что он лишь издевается, — не смешно.

— Тебе не смешно, — заметил итальянец, так и не отходя от девушки, — знаешь, как сильно ты покраснела?

— Знаю, — чуть слышно произнесла Кейт, — можешь уже… отойти?

Из его груди вырвался бархатный смешок, но он так и не сдвинулся с места.

— Значит, это я так на тебя влияю? — спросил с насмешкой итальянец, заглядывая в ее серые радужки.

Чёрт. Почему он до сих пор так близко?

— Нет, — прошипела Кейт сквозь сжатые зубы, стараясь немного отодвинуться, но он не позволил.

— Правда? — усмехнулся Дамиано, придвигаясь чуть ближе к ней, касаясь её тела своими бедрами сквозь ткань полотенца, — а так что скажешь?

Самоуверенная ухмылка мгновенно нарисовалась на его лице. Конечно, он ведь точно знает, что творит.

Давай, Кейт… Почувствуй, что ты со мной делаешь.

И она чувствовала, а он лишь наслаждался, наблюдая за ее блуждающим по его лицу потерянный взглядом.

Испуг. Смущение. Интерес. Желание…?

На одну секунду оно проскочило в глазах Кейт, тут же сменяясь легким страхом. Дамиано как-то слишком нежно улыбнулся краешком губ, понимая этот взгляд, и осторожно отпустил плечи девушки.

— Не бойся, — мягко сказал он, смотря в её распахнутые от удивления серые глаза, пока она лихорадочно сжимала в руках край полотенца, — я ничего тебе не сделаю.

Дамиано мог бы поклясться, что уловил тихий вздох, от облегчения слетевший с ее потрескавшихся, искусанных губ.

Отвернувшись от Кейт, он стремительно зашагал к двери, лишь на секунду остановившись на пороге.

— Пока ты сама не попросишь, — произнес он, мягко улыбнувшись, и вышел из ванной, оставляя девушку одну перед запотевшим зеркалом, с которого на нее смотрели собственные испуганные глаза.

Грудь тяжело вздымалась под светленьким полотенцем, которое она крепко прижимала к телу слегка подрагивающими руками.

Никогда ещё Кейт не была так близко с мужчиной, не в подобной ситуации. Это было впервые, и было страшно.

И это тянучее чувство внутри, в низу живота, которое требовало его близости, желало его, постепенно отключая голову, не оставляя выбора.

Если бы только он не остановился и сделал бы… что хотел? Кейт вспомнила, как пару минут назад он вжимался в нее своим напряженным до предела пахом.

Дыхание перехватило, девушка судорожно вдохнула, стараясь успокоиться, прийти в себя. Приложив к пылающим щекам тыльную сторону ладони в попытке охладиться, она оглядела себя в зеркале.

И не узнала. Почти алые щеки отчетливо выделялись по фоне как всегда бледной кожи, в потемневших, почти полностью черных глазах горел не знакомый ей огонёк.

В голове вновь зазвучал его хриплый, возбужденный голос, шепчущий словно в самое ухо:

»…пока ты сама не попросишь.»

Она вовсе не боялась его, нет. Она боялась себя.

Ведь ей уже хотелось попросить…

***

— Погодите-ка… У тебя моя гитара? — послышался откуда-то справа недовольный голос Виктории.

— Даа, — промычал сидящий рядом на диване Томас, не отрываясь, однако, от инструмента, — боишься, что сломаю? — его глаза засмеялись немного раньше, чем в воздухе послышалось хихиканье.

— Есть на то причины, — ответила девушка, раздраженно складывая руки на груди, — если не вернешь до вечера, я за себя не отвечаю, — предупредила она строгим голосом, садясь рядом с Кейт.

— Уууу, страшно, — издевался Раджи, даже не глядя на подругу, — я прямо-таки испугался.

Долго сдерживаемый смешок всё же вырвался из груди Кейт, однако злобный взгляд подруги посоветовал остановиться.

— Что? — спросила, давясь смехом девушка, — смешно ведь.

— Ага, посмеешься, если он ее сломает, — буркнула Виктория, прожигая Кетрин источающим яд взглядом.

— Не злись на Кэти, — вмешался Раджи, наконец уступая инструмент его хозяйке, — она же не знает, как из-за меня ты осталась без гитары в день выступления.

— Вообще-то… Ты мне рассказывал, — поправила парня девушка с самодовольной улыбкой на губах, — я внимательно слушаю все твои рассказы и всё запоминаю.

— Ха, недооцениваешь ты её, Томас, — Виктория слегка ткнула друга локтем в бок, отчего тот жалобно застонал, — ты всегда девушек недооцениваешь, в этом все твои проблемы.

— Ага, как же… недооценишь тут вас, — заныл итальянец, держась рукой за ребра, — ты больно бьёшь.

— Поделом тебе, — захихикала Виктория, ни на секунду не отпуская гитару.

Смеялась и Кейт, и даже пострадавший, униженный Томас сумел выдавить из себя подобие улыбки, несмотря на легкую обиду, засевшую теперь в душе на обеих девушек.

Но, даже смеясь с друзьями, Кейт не могла удержаться. Ее взгляд то и дело возвращался к сидящему в углу комнаты за потертым столом Дамиано.

Его слегка сгорбленная фигура казалась лишней в этой комнате, среди дружеской беседы, шуток и заливистого смеха ребят. Он и сам не понял, зачем пришел сюда сегодня, после недельного отсутствия.

Он вообще уже мало себя понимал…

Возможно, причиной его появления здесь стал вальяжно развалившийся на диване рядом с девушкой Раджи, иногда по-свойски касавшийся ладонью её плеча, а порой, увлеченный игрой на гитаре, он дотрагивался оголенных коленок Кейт своей ногой, привлекая к себе раздраженный взгляд Дамиано.

Кипевшая внутри злость на друга довела итальянца до того, что он полностью абстрагировался от всех окружающих его звуков, доносящихся от компании, и сосредоточил всё своё внимание на чёрном матовом лаке, который безуспешно пытался нанести на ногти.

Предстоящий концерт угнетал своей неизбежностью, отсутствие тренировок всё же слегка покачнуло уверенность в себе, ровно так же, как проведённая практически без сна неделя.

Его руки беспрестанно тряслись, мешая ему крепко держать кисточку, которая, соскакивая, снова и снова оставляла на коже пальцев черные кляксы.

Дамиано мгновенно раздражался, яростно водил по ногтям смоченной ваткой, стирая неудавшийся лак, и тут же пытался нанести его заново, но все так же безрезультатно.

С беспокойством смотря на парня, Кейт уже не слушала друзей.

Их смех был не к месту, а разговоры слились с фоновым звуком, растворяясь в воздухе.

Среди всего, что ее окружало, девушка отчетливо слышала отрывистое дыхание Дамиано и беззвучную ругань под нос, видела как он напрягает руки, стараясь унять эту бесконтрольную дрожь, но не получалось.

Кейт вцепилась пальцами в диванную подушку, оставляла царапины на кожзаменителе, удерживая себя на месте, заставляя не подходить к нему, не подбегать, предлагая помощь.

— …ха, да ладно?! — взорвалась смехом прикрывшая рот ладонью Виктория, выводя девушку из оцепенения — она так и сказала тебе тогда?!

— Да, говорю же, — расхохотался Томас, качая головой, — но она поехавшая, отвечаю.

— Как и ты, — продолжила хихикать Вик на всю комнату, перекрикивая Раджи.

Обведя взглядом друзей и их покрасневшие от смеха лица, Кейт поняла, что упустила добрую часть их разговора, а вникнуть в происходящее сейчас уже возможности нет.

Виктория, держась за живот, скатилась на пол с дивана, не прекращая хихикать. Увидевший ее положение Томас расхохотался пуще прежнего и даже пытался что-то сказать, указывая на нее пальцем, но слова потонули в очередном приступе смеха.

Девушка отвернулась, возвращая взор к углу комнаты.

Стул был пуст.

Серые глаза неистово забегали по комнате, стараясь отыскать его взглядом.

Куда же он делся? Куда же, куда…?

Глухой звук тяжелой захлопывающейся двери на втором этаже привлек внимание Кейт, давая понять, где теперь находился Дамиано.

И звук этот мигом ударил в голову, заглушая всё вокруг, словно весь огромный мир замкнулся сейчас на той небольшой комнатке сверху…

Со вздохом поднявшись с дивана, Кейт неуверенно оглядела друзей в попытке остановить себя, надеясь услышать от них хоть слово, хоть фразу, хоть один нелепый вопрос «ты куда?»

Но они даже не заметили ее, продолжая увлеченно разговаривать и смеяться чуть ли ни с каждого слова друг друга.

Паркет скрипел под ее осторожными шагами, пока она поднималась наверх. В ушах шумело собственное сердцебиение.

И вот она стоит напротив двери в его комнату. Снова.

Вновь заносит неуверенно свой маленький кулачок, собираясь с мыслями, чтобы постучать, когда слышит по другую сторону громкий звук разбивающегося стекла.

Внутри что-то сжалось, словно те осколки падали не на пол, а вонзались в само ее сердце.

Испугавшись, она принялась колотить в дверь, но на все удары отвечала лишь глухая тишина.

Ну же, пожалуйста… Просто будь в порядке…

Когда она уже думала бесцеремонно распахнуть дверь и ворваться внутрь без разрешения, из комнаты послышался гневный крик:

— Убирайтесь!

— Это Кейт, — тихо произнесла девушка, сглотнув подступивший к горлу комок, — могу я войти?

И вновь ни слова. Покусывая нижнюю губу, девушку переминалась с ноги на ногу, когда за приоткрывшейся, наконец, дверью показался слегка взъерошенный Дамиано с дымящейся сигаретой, зажатой между двумя пальцами.

Он равнодушно махнул рукой, приглашая внутрь, отчего Кейт стало немного неловко, но она всё же зашла.

Сильный запах дыма тут же окутал легкие, заставляя закашляться. Это не скрылось от внимательного взгляда итальянца, и он тут же раздраженно затушил сигарету, пару раз ткнув ее тлеющим концом в пепельницу.

Из-за царящего в комнате полумрака девушка не заметила разбросанного по всему полу мелкого стелка от разбившейся настольной лампы.

— Ай, — вскрикнула она, дернувшись, когда один осколок сильно царапнул кожу.

— Под ноги смотреть не учили? — буркнул Дамиано, опускаясь рядом с Кейт на корточки, чтобы осмотреть рану, — ничего страшного, сейчас принесу чем обработать. Присядь, — он показал рукой на кровать.

Ничего не говоря, девушка послушалась и как-то неуверенно опустилась на самый край его постели, заправленной мягким бельем, белый цвет которого выглядел слишком роскошно на общем фоне комнаты.

От сильного запаха дыма и спертого воздуха хотелось поскорее выйти на улицу, чтобы подышать, но находиться в одной комнате с Дамиано…

Да, было неловко, она чувствовала себя так, словно застала что-то невероятно личное, но боялась пошевелиться, чтобы уйти.

В конце концов… она сама пришла сюда, ведь так? А он пустил…

Не решаясь нарушить тишину, она смиренно сидела, наблюдая за движениями парня, смотрела, как он нагибается к нижнему ящику шкафа, чтобы достать оттуда какую-то склянку, от чего его футболка слегка задирается, обнажая покрытую множеством татуировок спину.

Внезапно появилось желание аккуратно провести по ней рукой, очерчивая каждый из этих узоров… Она сглотнула, заставляя себя отвести взгляд, который непослушно опустился к резинке домашних штанов, неплотно прилегающих к бедрам.

Стараясь отвлечься, Кейт уставилась на задернутые шторы, не пропускающие теперь практически ни капли дневного света.

— Кейт, — окликнул опустившийся рядом на кровать Дамиано строгим голосом, — дай сюда ногу, — он указал жестом на свои колени.

Немного замявшись, Кейт помедлила.

— Может, лучше я сама…? — смущенно спросила она, но парень уже грубо схватил ее лодыжку, укладывая поверх своих бедер.

Кейт попыталась отдернуть ногу, но Дамиано удержал.

— Не дергайся, — спокойной сказал он, смачивая кусочек ваты перекисью водорода и поднося его к порезу, — потерпи…

Кожа вокруг приложенной к ране ватки запылала, заставляя девушку стиснуть зубы, чтобы удержать стон, когда Дамиано наклонился ближе и начал слегка дуть на раздраженную кожу.

Кейт уже не чувствовала боли, она лишь ощущала прохладу, выходящую из его губ, и удивленно смотрела на парня, хлопая своими огромными глазами.

Может, мне это снится?

Было как-то неправильно и непривычно видеть Дамиано таким… заботливым? Девушка не могла даже представить себе, что он способен на подобные поступки ранее.

— Спасибо, — прошептала она одними губами, когда он поднялся с кровати, убирая назад средство.

Ответа не последовало. Отойдя от шкафчика, солист скрестил руки на груди, вопросительно глядя на девушку.

Прочистив горло, Кейт несмело заговорила, чтобы разрядить обстановку, первое, что пришло на ум:

— Ты затушил сигарету… — смущённо начала она, сложив ладони на коленях — почему…?

— Ты не любишь дым, — Дамиано пожал плечами, чуть скривив губы, словно не желал произносить эти слова вслух.

— Ты говорил, что тебе всё равно, — напомнила Кетрин, нервно заламывая пальцы.

— Я соврал.

— И часто ты так делаешь? — почти шепотом, неуверенно глядя прямо в его карие глаза, темневшие в этом полумраке.

— А ты, Кейт?

В море его карих радужек вспыхнул недобрый огонёк, а заданный вопрос застал девушку врасплох, заставляя отвести взгляд в пол.

— Один раз соврала… Когда сказала, что ненавижу, — дыхание перехватило, и наружу вырвался тихий всхлип — прости, Дам, я не имела в виду то, что сказала тогда. Эти слова… они ничего не значили… И вообще…

Она говорила что-то ещё, но он уже не слышал. Сердце сладко защемило, когда он услышал своё имя, слетающее с ее губ.

Такое нежное, произнесенное с непередаваемым трепетом, почти с легким придыханием.

Как она это делает? Сводит с ума одним словом, долетевшим до его уставшего сознания.

— Скажи это ещё раз, — судорожно выдохнул он дрожащим голосом, прикрыв глаза ладонью, — прошу тебя.

— …что? — в недоумении спросила девушка, хлопая своими длинными ресницами.

— Моё имя, — хрипло объяснил итальянец, — скажи его ещё раз.

— Хорошо, но… зачем?

…я не знаю, не знаю!

— Хоть раз… — он с силой зажмурил глаза, словно мучаясь от невыносимой боли, — можешь не переспрашивать?! — снова раздражение в голосе.

— Ладно, — Кейт вздохнула, собираясь с мыслями, — Дамиано…?

В ее серых глазах отчетливо сквозило абсолютное непонимание, но задавать вопрос она не стала, не хотелось вновь видеть злость на его лице.

— Да, Кейт? — ответил он, не сводя своих огненных глаз с девушки.

— Я ничего не спрашивала, — она никак не могла сообразить, что он от нее хочет, почему говорит загадками и просит довольно… необычные вещи, — ты странно ведешь себя сегодня, что происходит?

— Ничего, — грубо отрезал он, подходя к окну с убранными за спину руками.

— Нет, не правда, — возразила Кейт, вскакивая с дивана, — я видела тебя в гостиной и… видела твое состояние, это не ничего.

Дамиано молчал, так и не оборачиваясь. Тогда Кейт подошла ближе, осторожно касаясь его оголенного плеча своей крохотной ладошкой.

Горячая волна пробежала по телу от этого ласкового, нерешительного прикосновения ее нежных пальчиков к его загорелой коже.

Он едва заметно напрягся, ощущая тепло ее руки и, шумно выдохнув, обернулся, заглядывая прямо в ее серые радужки, замечая мелькнувший в них лишь на одно мгновение испуг.

— Стоишь так близко, — произнес низкий голос совсем рядом, — больше не боишься меня?

Кейт нервно сглотнула, облизывая моментально пересохшие от его хриплого шепота губы.

— Нет, — тихонько сказала она, — уже не боюсь.

— Ты стоишь в моей комнате, думая, что я не в себе, — начал он, продолжая смотреть в её пораженные глаза, — Понимаешь, что я могу раздеть тебя прямо сейчас, если захочу…?

На его губах не было и тени улыбки, ни намека на привычную ухмылку, он говорил абсолютно серьезно.

Эти слова были правдой, и она это знала.

— Если бы ты хотел, то сделал бы это ещё утром, — уверенно сказала девушка, вздернув вверх подбородок.

— Я хотел, Кейт, — судорожно шепнул бархатный голос в самое ухо, заставляя девушку покрыться мурашками, — я и сейчас хочу…

В низу живота уже привычно заныло, и девушке стоило немалых усилий удержать себя от желание податься вперед, прижавшись грудью к его пылающему телу.

— Я хорошо помню твои слова, — приглушенно сказала она, стараясь не потерять самообладание, — ты не притронешься ко мне, пока я… не попрошу.

— Верно, — грустно усмехнулся Дамиано, на шаг отступая назад от Кетрин. Что-то неприятно закололо под ребрами, вонзая мельчайшие шипы в сердце.

Ты же не думал, что она пришла за этим?

— Так зачем ты здесь, Кейт? — раздраженно спросил он после небольшой паузы.

Слегка замявшись, девушка обвела глазами комнату, словно пытаясь вспомнить первоначальную причину своего появления в этом месте.

— Ну… Вообще… Я пришла, увидев, как ты боролся с лаком, — несмело призналась девушка, опустив взгляд в пол, — подумала, что тебе не помешает помощь.

— Справлюсь, — неуверенно произнесли слегка приоткрывшиеся от удивления губы Дамиано.

Она хочет помочь… ему?

Нет, он просто не смел верить в подобное. Даже мысль о том, что ей резко захотелось с ним переспать казалась логичнее.

— Концерт через пять часов, а вместо подготовки ты крушишь вещи в комнате, — заключила девушка, понижая голос, словно испугавшись собственной дерзости, и указала рукой на разбитое стекло, разбросанное по всему полу, — думаю, что моя помощь все же лишней не будет.

Итальянец молчал, изумленно смотря на девушку, но так и не решаясь согласиться с ней.

— Пожалуйста, позволь мне помочь… — попросила тоненьким голоском Кейт, — Я бы очень хотела это сделать в качестве извинения за всё, что наговорила тебе раньше.

— Ты не должна извиняться, — равнодушно сказал Дамиано, покачав головой, — я сам виноват.

— Ты виноват только в том, что не рассказал правду сразу…

— Ты бы не поверила, — он опустил голову, смотря в пол невидящим взглядом.

Кейт приоткрыла рот, чтобы возразить, но лишь беззвучно глотала воздух, не находя нужных слов.

Дамиано усмехнулся, наблюдая за девушкой, и неожиданно подошел к кровати, протягивая ей флакон с черным лаком.

— Если тебе так хочется лишний раз ко мне прикоснуться, — лукаво протянул он, смакуя каждое слово, — то я не против.

— Не хочется, — заливаясь краской, соврала Кейт, забирая из его рук флакон, — я просто хотела помочь.

— Не сомневаюсь, — иронично улыбнулся Дамиано, усаживаясь рядом с девушкой на кровать, моментально скрипнувшую под его весом.

С неким сомнение, отразившимся в серых глазах, Кейт растерянно смотрела на ладони парня, которые он держал у себя на коленях.

Собственная идея уже казалась не такой привлекательной, как прежде, и она никак не могла приступить, боясь коснуться его первой.

Дамиано сразу заметил эту неловкость в ее радужках, видя, как она неуверенно смотрит на его руки, постукивая пальцами по стеклянному флакону от нерешительности.

Закатив глаза, солист сам проявил инициативу, протягивая ладонь девушке.

Она благодарно улыбнулась краешком губ.

— Кейт… — протянул Дамиано, качая головой, — после всего, что было, ты стесняешься даже этого? — спросил он, удивленно приподнимая брови.

Девушка нахмурилась, не желая отвечать, и сделала вид, что сосредоточенно открывает стеклянный флакон.

— Однажды ты сама хотела поцеловать меня, — издеваясь, усмехнулся Дамиано своим воспоминаниям.

Щеки моментально вспыхнули, покрываясь густыми пунцовыми пятнами. Да, еще как хотела. И не однажды…

— Либо ты сейчас замолкаешь, — процедила сквозь зубы Кетрин, — либо я ухожу.

— Молчу, молчу… — тут же сдался итальянец, однако самодовольная ухмылка так и не исчезла с его лица.

Задумчиво уставившись на его слегка погрубевшую кожу, Кейт левой рукой придерживала ладонь итальянца, а другой макнула кисточку в черный лак.

А он наблюдал, любовался ее нежными подрагивающими ресничками, маленькой трещинкой на прикушенной от напряжения губе, следил за тем, как она мило хмурит бровки, когда ее пальчики осторожно ведут кисть, нанося лак на поверхность его ногтей.

Сердце в груди умиротворенно постукивало, умиленное этой картиной, сладостно поднывая каждый раз, когда ее мягкая ладошка на миг отрывалась от его руки.

Эти пять минут рядом с ней, сидящей так близко в какой-то нелепой домашней футболке, висящей на плечах, казались Дамиано самыми желанными минутами в жизни.

Рядом с ней он вечно говорил что-то лишнее, недостойное, боялся спугнуть ее, но обожал эти щечки, заливающиеся краской от каждого его намека.

А она понимала… Видела его насквозь, читая в глазах, что это лишь игра, очередная шутка, и оставалась.

Она доверяла ему, ведь знала, что он никогда больше не причинит ей вреда, не позволит себе и пальцем коснуться её без разрешение, и потому не боялась.

Однако новые, неизведанные до этой поры чувства, возникающие рядом с ним, заставляющие отводить глаза от его тела, пугали её.

Не желая поддаваться им, Кетрин гнала их подальше, отрицала все мысли, которые так и рвались прокрасться в ее голову.

Но понимала, что в один день она не устоит…

Не устоит и попросит…

Сама проведет рукой по его ключицам, оголяя вздымающуюся от тяжелого дыхания под рубашкой грудь. Поймает нетерпеливым ртом рваный выдох наслаждения, слетевший с его губ от ее легкого касания.

Однажды — повторило подсознание, возвращая в действительность, где она не способна даже первой коснуться его ладони.

Кейт напряженно выдохнула.

— Вроде всё, — девушка пыталась произнести это с облегчением, но в голосе явно проскользнула грусть, — нормально? — чуть обеспокоенно спросила Кейт следя за уставившимся на свои ногти итальянцем.

— Все прекрасно, не волнуйся ты так, — мягко ответил Дамиано, уловив ее настроение, — спасибо.

Спасибо. Такое искреннее… Оно эхом послышалось в голове девушки, отдавая его пьянящим голосом в самое ухо.

Она помогла ему. Мысль эта мгновенно согрела сердце Кейт, нежная улыбка мельком тронула ее пухлые губы.

— Не за что, — произнесла она, мягко отстраняясь, — раз это всё, то я пойду.

Подавляя дикое желание сейчас же вскочить с дивана вслед за поднявшейся только что девушкой, Дамиано лишь сдержанно кивнул, скрестив руки в замок, чтобы не касаться подушечками пальцев свежего лака.

Входная дверь, тихо скрипнув, приоткрылась, запуская в его темную комнату капельку света, лучиком пробежавшего по полу.

На одно мгновение Кейт задержалась у порога, кидая слегка взволнованный взгляд на парня, но тут же покачала головой, словно отметая какие-то свои мысли, и быстрым шагом вышла, захлопнув за собой дверь.

Крохотная полосочка света растворилась, оставляя Дамиано в кромешной тьме. Надо было подойти к окну, откинув занавеску, но внезапная слабость в ногах мешала подняться с постели.

Зачем она ушла, оставляя его одного в этой привычной темноте, покидать которую с каждой секундой хотелось всё меньше?

Через пару минут черный лак уже покрепче схватился, и Дамиано осторожно привстал, дабы убрать флакон на место, но, покачнувшись, схватился за деревянную спинку кровати.

В глазах стремительно потемнело, перекрывая весь свет пеленой, а голова слегка закружилась.

Флакон выпал из дрогнувших пальцев, и Дамиано опустился обратно, усаживаясь на край кровати, прикрывая ладонью глаза.

Мешающая зрению дымка постепенно испарилась, но слабость так и не покидала тело итальянца, удерживая когтистыми лапами в постели.

Прилечь на полчаса, и всё пройдет…

И он лёг, только куда больше, чем на запланированные тридцать минут.

Напряженные веки опустились под гнетом усталости, вынуждая забыться беспокойным, болезненным сном.

Взволнованная отсутствием друга Виктория появилась вскоре в его комнате, почти готовая к концерту.

Наскоро оценив состояние солиста, она приложила ладонь к его разгоряченному лбу и сразу всё поняла. У него была температура.

Сбежавшая вниз по лестнице в гостиную девушка поспешно объяснила ребятам, что концерта не будет, и, прихватив в помощники Томаса, направилась обратно к больному, засуетившись у его постели с какими-то мокрыми тряпками, лекарствами и прочим.

Спустя несколько часов, когда температура слегка спала от жаропонижающего, которое насильно влила ему в глотку Вик, пока он метался по кровати в лихорадке, Дамиано успел попросить подругу об одолжении.

— Вик, — позвал он пересохшими от жара губами, пытаясь оторвать голову от подушки, но ослабшие мышцы не позволяли.

— Да? — испуганно ответила подруга, тут же вскакивая со стоящего неподалеку стула, — тебе что-нибудь нужно? — беспокойно спросила она, наклоняясь к парню.

— Не впускай Кейт, — прошептал он, снова закрывая глаза, потому что веки не слушались.

— Она очень переживает о тебе, — покачала девушка головой, — зачем ты так?

— Ей не надо сейчас меня видеть, — слабым голосом объяснил итальянец, отворачиваясь к стене.

— Ладно, — неохотно согласилась Виктория, обреченно вздыхая, — как скажешь.

Подхватив с собой наполненный прохладной водой тазик, она направилась к двери, когда услышала его приглушенное «спасибо», слетевшее с потрескавшихся губ.

Беззвучно улыбнувшись сама себе, она вышла, прикрывая дверь, и спустилась в гостиную к остальным.

Стараясь успокоить разрывающееся от беспокойства сердце, Кетрин порывалась проверить Дамиано, узнать, как он, но Виктория убедила ее не заходить туда.

Окружавшая Итана злость парила в воздухе так, что ее можно без труда было коснуться рукой.

Он то и дело вскакивал с продавленного кресла, принимаясь мерить шагами комнату, еще больше действуя на нервы остальным ребятам, взвинченным ни капли не меньше его самого.

Отменившийся концерт со всеми накладками, тоннами недовольных разочарованных фанатов и денежными потерями волновали его все-таки чуть меньше, чем изводивший себя до крайности целую неделю Дамиано.

Сам виноват, — думал про себя Торкио в попытках преобразовать беспокойство в злость. Получалось из ряда вон плохо.

Нервно постукивая пальцами по деревянному кофейному столику, Кейт переводила глаза с ходящего по комнате Итана, напоминавшего ей сейчас маятник, на часовую стрелку, показывающую уже девять часов вечера.

С каждой минутой беспокойство в груди росло все больше, множилось, заставляя винить себя в случившемся.

Ведь она еще утром заметила, что ему нехорошо, видела эту слабость в движениях и ведь она догадывалась, но ушла, так ничего и не сказав.

— Хватит уже! — крикнула Виктория, прервав ее размышления, вырывая из рук удивленного Томаса гитару, — это бесит!

— Уже поиграть нельзя? — возмутился тот, недовольно уставившись на подругу, — меня, может, тоже многое бесит?

— О, правда, — с иронией в голосе спросила Вик, — интересно, что же? Может нарезающий круги по комнате Итан?

Раздраженно сверкнув глазами, Торкио шумно выдохнул и опустился на диван, хлопнув ладонями по коленям.

— Довольны?! — рявкнул он, прожигая друзей взглядом.

— Нет! — в один голос ответили Виктория с Томасом, злобно переглянувшись.

— Я была бы довольна, будь мы сейчас на сцене, — буркнула девушка, по-детски складывая руки на груди, — однако мы без дела сидим дома.

— Ребята, хватит, пожалуйста, — взмолилась сидящая в сторонке Кейт, покусывая губу, — никто не виноват в том, что у Дамиано поднялась температура…

— Может ему стоило себя вести нормально всю неделю, а не как полный кретин, — сказала Виктория, вскакивая с дивана и направляясь к лестнице, — я спать, — буркнула она, уходя к себе.

Оглядев ребят в поиске поддержки, Кейт уловила в их глазах лишь нервное раздражение и, бросив «спокойной ночи», тоже ушла в свою комнату.

Для сна было еще совсем рано, но сидеть в такой обстановке, где в воздухе висело всеобщее напряжение, как-то не хотелось.

Да, ребята были не правы, обвиняя Дамиано в отмене концерта или в дурном поведении, но злиться на них Кейт просто не могла. Они переживали и старались скрыть это чувство за своим раздражением.

Ну и пусть.

Это не важно. Не сейчас. Не когда он лежит в полубреду, мучаясь от жара в соседней комнате…

Сердце сжималось, словно его сдавила мертвой хваткой чья-то медная рука, не желая отпускать.

Это просто простуда, Кейт, ничего серьезного. Успокойся, это не страшно, — убеждала себя девушка в попытках унять колотящееся в груди сердце.

Конечно, не страшно. Но почему-то она боялась даже представить себе его, лежащего целый день в постели, укутанного в одеяла, ослабшего от лихорадки и жара.

Она потерла прикрытые веки, словно пытаясь избавиться от набежавших картинок, назойливо застилающих глаза плотной пеленой.

Беспокойно осмотревшись вокруг, Кейт зацепилась взглядом за ту самую недочитанную книжку, валяющуюся среди остального хлама на полке шкафа за стеклянной дверцей.

Что ж, вот и неплохой способ отвлечься.

Однако спустя пару часов бесполезного пролистывания страниц, девушка поняла, что всё прочитанное явно пролетает мимо нее, не задерживаясь в голове ни на минуту.

Она упорно сверлила взглядом одно предложение, перечитывая его, казалось, уже в раз десятый, но его смысл так и не доходил до ее сознания.

Обреченно вздохнув, она отложила книгу, направляясь в ванную.

Отвлекаться сейчас было бесполезно, не выходило.

Приняв холодный душ, Кейт вернулась в комнату и забралась в постель, укутываясь в теплое одеяло.

Время всё же было раннее, обычно она ложится гораздно позднее.

Но пообещав себе, что завтра утром первым делом проведает Дамиано, девушка закрыла глаза, почти мгновенно проваливаясь в сон.

***

Он проснулся закутанный в жесткое удушающее одеяло, ощущая мокрую от пота спину, по которой катились крупные леденящие раскаленную кожу солёные капли.

Из распахнутых настежь Викторией окон в комнату врывались порывы ночного ветра, неприятно охлаждая горячее тело.

Сбившиеся волосы прилипали ко лбу, превратившись в маслянистую массу, абсолютно слипшуюся на затылке.

Не было сил открывать глаза, но сон больше не шел. По ощущением Дамиано не вставал с постели по меньшей мере последние сутки.

В воспоминаниях всё крутилась Виктория, беспрестанно прижимающая к его лбу эту мерзкую тряпку, какая-то горькая жидкость во рту и собственные слова на повторе:

»…не впускай сюда Кейт.»

Кейт…

Дамиано приподнял ослабшие веки, чтобы разглядеть поднесенную ближе к лицу ладонь.

Черный лак идеально переливался бликами, отражая теплый свет от включенной настольной лампы у изголовья его кровати.

Легкая улыбка тронула его пересохшие губы, разливая какое-то приторное наслаждение в душе от воспоминания о ее нежных ладошках на своих пальцах.

Он опустил руку обратно, блаженно прикрывая глаза, словно забыв о болезни и температуре. Его не заботил уже несостоявшийся концерт и подобные мелочи сейчас, ему было просто хорошо.

Веки медленно тяжелели, опускались, утягивая в очередной сон. Полумрак в комнате убаюкивал, и Дамиано вновь беспокойно задремал.

…но лишь для того, чтобы резко очнуться от громкого шума, доносящегося от двери напротив.

Нет, это вовсе не шум…

Подскочив на кровати в неверии, Дамиано прислушался, но не различил ни одного звука.

Нет, он не мог ошибиться, он так явно слышал.

Голова снова коснулась подушки, а глаза закрылись, как вдруг…

— Да… — сладкий приглушённый стон удовольствия, — Да… Ещё…

Нет, Нет, Нет.

Пожалуйста, пусть это окажется лишь дурацким сном…

Но теперь он точно не ошибся. Это была Кейт и она была не одна.

Он явно увидел перед глазами ее извивающееся в чьих-то гадких руках обнаженное тело; видел, как чужой язык проникает в ее влажный, приоткрытый рот и…

В ярости скинув с себя одеяло, Дамиано вскочил с кровати, не зная, куда себя девать. Хотелось промыть уши напором ледяной воды, лишь бы не слышать больше этот звук, но он повторился.

— Пожалуйста, — молила она, так пошло, так грязно, — пожалуйста, Томас…

Томас?!

Дамиано грязно выругнулся, сжимая руки в кулаки, и кинулся в коридор, превознемогая слабость во всём теле.

Его трясло, пробивало мелкой дрожью от холодного воздуха, высокая температура стучала в висках, а сердце бешено стучало в груди, но он не обращал внимания.

Он уже не чувствовал слабость, в душе было лишь раздирающее чувство злости и собственной беспомощности.

Не понимая, что творит, он без стука ворвался в ее комнату, захлопывая за собой дверь.

— Где он?! — закричал с порога итальянец, кидаясь к лежащей в постели девушке, — где он, я спрашиваю?! — дикий крик больно раздирал горло, царапал изнутри ребра, оставляя на них ноющие порезы.

— Дамиано…? — испуганно шепнула девушка, открывая глаза, — что происходит?

— Ответь на гребаный вопрос, Кейт! — он уже грубо тряс ее за оголенные плечи, отчего каштановые кудри спадали на лицо, в котором отразилось непонимание.

— Дам, прекрати, — взмолила она, силясь скинуть с себя его руки, но он был сильнее.

— Его имя ты так же нежно произносила?!

— О ком ты говоришь?

— Не притворяйся, — неистово кричал он, не отпуская девушку, — я слышал каждый твой блядский стон!

— Отпусти, — захныкала Кейт, сжимая его ладони в попытке оттолкнуть, — мне больно!

— А тебе не было больно, когда он тебя трахал?!

— Я спала! — выплюнула ему в лицо девушка, стараясь убедить в своей правоте.

— Вот именно, ты спала с ним! — тяжело дыша, крикнул Дамиано.

— С кем?! — в отчаянии заплакала Кейт, — с кем я могла спать, о чем ты вообще говоришь…?

— Не притворяйся, — не верил итальянец, сдернув одеяло с девушки, — где он тебя трогал?!

Прижав колени к груди, Кейт напуганно отшатнулась от Дамиано, глядя в его безумные глаза.

— Ты была с Томасом, я слышал, — прорычал он сквозь стиснутые зубы, вопрекитому, что его здесь нет, а Кейт была одета.

Ее лицо озарила мгновенная догадка.

Девушка внезапно подалась вперед, касаясь ладонью его лба, и резко поменялась в лице.

— Что ты творишь?! — закричал он, ничего не понимая — не трогай меня своими грязными руками.

— Ты весь горишь, — шепнула девушка. В ее серых радужках сквозил испуг, и она, вскочив с кровати, бросилась к двери, но не успела.

Сильные руки Дамиано с грохотом падающих с полки вещей толкнули ее в стену. Тихий стон сорвался с сжатых в тонкую полоску губ девушки.

— Хочешь убежать к нему, да? — рычал в самое ухо Дамиано, вжимая ее тело в стену своим, — так сильно хочешь, чтобы тебя трахнули?

— Ты бредил, тебе это всё привиделось от температуры, — тараторила девушка, задыхаясь в слезах, — я не спала с ним.

Мерзко усмехнувшись, Дамиано пристально посмотрел на Кейт своими пылающими карими глазами.

Чёрт, он явно был не в себе. Сейчас она его откровенно боялась, не знала, чего ожидать от его злости, а что хуже всего — не могла ничего сделать, не могла убедить в том, что ничего не было.

— Значит ты представляла его член внутри, лаская себя пальцами? — иронично спросил Дамиано, пожирая ее взглядом почерневших от злости глаз, — даже представить не мог, что ты способна так грязно стонать от своих же касаний, Кейт.

Он гадко улыбнулся, и улыбка эта, обнажая зубы, больше напоминала оскал хищника, который жертва видит перед смертью.

— Хватит! Не говори такие мерзости обо мне, — плакала девушка, пытаясь вырваться, но его пальцы с еще большей силой впились в ее тоненькие плечи.

— Мерзости? — спросил с издевкой Дамиано, кривя губы, — оставь этот образ невинной дурочки для Томаса.

— Я не была с ним! — в очередной раз возразила Кейт, понимая бессмысленность своих слов.

— Но ты хотела его, — в бешенстве произнес он, сдавливая плечи девушки, — и фантазировала о нем.

— Я не хотела его, — сказала она, поднимая влажные от слез глаза на парня, — и никогда не захочу.

— Тогда кого ты хочешь, Кейт? — шепнул бархатный голос рядом с ухом, горячее дыхание обожгло кожу.

Горящие, цвета горького шоколада, глаза Дамиано испытывающе смотрели в ее перепуганные радужки. Плавя, заставляя растекаться.

Даже, если бы она попыталась, врать было бесполезно.

Сердце бешено колотилось внутри, словно хотело разодрать ко всем чертям ее грудную клетку, часто вздымающуюся от тяжелого дыхания.

Отпустив закушенную зубами губу, она судорожно выдохнула лишь отрывистое:

— Тебя.

Комментарий к 6.

Да простят меня мои читатели за такую концовку главы и ТЕМ БОЛЕЕ за этот диалог… 🙏🏻

Жду ваши лайки и комментарии..!!

👇🏻👇🏻👇🏻

========== 7. ==========

Комментарий к 7.

Начинаю тихонько завидовать своей Кейт…))🤭

То ли погода жаркая, то ли обстановочка накаляется..🔥

Всем приятного чтения..)) 💕 Простите за возможные ошибки..🙏🏻 Если что - сообщайте..

— Тогда кого ты хочешь, Кейт? — шепнул бархатный голос рядом с ухом, горячее дыхание обожгло кожу.

Горящие, цвета горького шоколада, глаза Дамиано испытывающе смотрели в ее перепуганные радужки. Плавя, заставляя растекаться.

Даже, если бы она попыталась, врать было бесполезно.

Сердце бешено колотилось внутри, словно хотело разодрать ко всем чертям ее грудную клетку, часто вздымающуюся от тяжелого дыхания.

Отпустив закушенную зубами губу, она судорожно выдохнула лишь отрывистое:

— Тебя.

Сердце пропустило удар. Он не поверил.

Просто стоял и смотрел на девушку, как идиот, словно слышал подобные слова впервые.

Она не дышала. Лишь глядела на парня в ожидании его дальнейших действий, пораженная собственными словами.

Но что-то в ее глазах… Она не лгала, она хотела его, хотела до дрожи в коленках, но что-то не так, определенно не так.

Эти соленые дорожки от слёз на щеках, распахнутые напуганные глаза, как сигнал, бьющий прямо в голову.

Нет, он не мог… Не хотел, чтобы оно случилось так.

Поэтому просто смотрел пустым, непонимающим взглядом в ее заплаканные глаза своими карими, словно кричащими — что ты хочешь? Почему опять молчишь, убивая своим безмолвием?

Скажи уже хоть что-нибудь, пока эта вечная тишина не поглотила меня всего без остатка.

Но Кейт молчала, лишь продолжая тихо всхлипывать, глядя на парня полными отчаянья глазами.

— Этих слов ты ждал? — спросила она, наконец, каким-то слишком мертвым, чужим голосом, прекратив попытки вырваться.

Дамиано опешил. Ждал?! Ждал этих слов?

Да, чёрт возьми, он давно хотел услышать их, но… Не сейчас, не сегодня.

В ушах гудело, кровь стучала в висках с такой силой, что голова словно разрывалась на части от этой бешеной пульсации.

— Нет, — неуверенно ответил он, почти механически, не осознавая смысл озвученного вопроса, медленно отпуская дрожащие плечи девушки.

— Нет? — повторила она, тем же пустым голосом, — тогда чего ты добивался?

Хотел ответить, но все слова куда-то испарились, растворились в этом опустошающем холоде ее глаз.

— Чего ты добивался? — глубоко дыша, судорожно повторила вопрос Кейт, пока по щекам катились соленые капли.

— Я не хочу, чтобы ты спала с ним, ясно? — выпалил Дамиано, проводя рукой по слипшимся от пота волосам.

— Но ничего не было, — воскликнула сквозь слёзы девушка.

— Не верю, Кейт, — процедил он сквозь зубы, — не верю! — его кулак с силой врезался в поверность прикроватного столика, заставляя девушку содрогнуться от неожиданности.

Он ведь точно слышал, абсолютно отчетливо каждый ее стон, и сердце в груди болезненно сжималось от понимания, что та, которую он боится даже мельком коснуться, сейчас лежит в объятиях другого, а не его.

Что чужие руки ласкают ее тело там, где желал коснуться он.

…но не мог.

Тихий всхлип слетел с губ девушки. Она в отчаянии помотала головой, от чего пышные кудри спадали на глаза, вынуждая ее тут же смахнуть их обратно рукой.

— Всё, что я говорю… не имеет для тебя никакого смысла, — она печально смотрела на парня своими глазами, полными слёз.

И словно весь мир был заключен для него в них, в этих серых неповторимых радужках.

Дамиано молчал, не мог возразить, ведь он не верил ей, ни единому слову. Даже не смотря на то, что вся его душа рвалась наизнанку, мечтая забыть о тех звуках, признать, что это был лишь болезненный сон, он не мог.

Не мог и всё.

Ее стоны навсегда отпечатались в подсознании, мешая трезво мыслить, повторялись вновь и вновь, от чего хотелось встать под ледяной душ и смыть с себя эту грязь.

— Зачем…? — спросил он обессиленным голосом, нервно сглатывая, — зачем ты сказала мне те слова? Ведь ты не хочешь… — он запнулся, не понимая, как мягче выразиться, чтобы вновь не спугнуть и не обидеть.

— Почему… ты так думаешь? — почти шепотом спросила она, пробегаясь взглядом по его удивленному лицу и слегка краснея.

— Ты не можешь… ведь я, — он опустил голову, чтобы не видеть ее заплаканного лица, — я пугаю тебя, Кейт, — отчаянно проговорил он, не желая принимать собственные слова.

— Нет, нет, — замахала руками девушка, подходя ближе, но он одним лишь жестом приказал ей остановиться.

— Снова врешь, — Дамиано раздраженно сжал челюсти с таким звуком, словно вот-вот треснут зубы, — Как я могу верить, если каждое твое слово — ложь?

— Ладно, — согласилась девушка, глубоко дыша, — я солгала… Я боюсь тебя и… многие твои действия меня пугают, Дам, очень сильно пугают, — призналась она, глядя на парня из-под слегка опущенных ресниц.

Боится…

Он отшатнулся назад, словно от удара. В груди что-то разбилось, заставляя ноги подкоситься, однако она продолжила:

— Но это вовсе не значит… Что я не хочу быть рядом с тобой, — Кейт нервно облизнула мгновенно пересохшие от такого громкого признания губы.

«…хочу быть с тобой»

Эти слова эхом растекались в голове, раскаляя до предела напряженное сознание.

Тогда почему все так сложно? Почему нельзя просто сделать шаг навстречу, а не тысячу назад?

Но ответ моментально возник в голове — из-за него.

Из-за того, что каждый раз он портит всё хорошее, что возникает между ними.

— Твои поступки, твои слова, — продолжала девушка, — они ранят меня. И то, что ты наговорил сегодня, — она запнулась, давясь очередным всхлипом, — ты сказал, что я грязная, что сплю с ним, что представляю его, что…

Кейт задыхалась словами, что лились бесконечным потоком, объединяя боль, обиду, унижение, слабость… Свою слабость перед ним, которую она не может оправдать.

И всё это лилось вместе с солеными каплями, бегущими по покрасневшим от рыданий щекам.

А он слушал и с каждым ее словом все больше ненавидел себя, презирал, считая ужасным, недостойным ее монстром, снова и снова причиняющим ей боль.

Только это он и умел — ранить, глубоко, в самое сердце, что так самоотверженно любило его и ценило, как никто другой.

Резко подавшись вперед, Дамиано неожиданно обнял девушку, с силой прижимая ее к своему разгоряченному телу.

Тоненькие ручки мгновенно уперлись со слабым протестом в его загорелые напряженные плечи.

Сейчас оттолкнет — эта мысль ураганом пронеслась в его голове.

Дамиано с силой зажмурил глаза, не желая выпускать ее из своих объятий, хоть один раз, пусть она будет рядом, хотелось просто слышать, как стучит её сердце в груди, чувствовать нежное дыхание на своей шее.

Он так в этом нуждался…

Внезапно ее руки ослабли, казалось, что они вот-вот безвольно повиснут вдоль туловища, но вместо этого они слегка нерешительно и неловко обвились вокруг талии вокалиста.

— Прости меня, Кейт, — рвано выдохнул Дамиано зарываясь носом в ее распущенные волосы, — прости…

Он вдыхал аромат ее каштановых прядей, наслаждался легким оттенком кокосовой стружки и цитруса, пока она не видела, не замечала, как много было для него в этом вдохе.

В воздухе повисли лишь ее тихие всхлипы и тяжелое дыхание парня.

Он прижимался к ее груди, чувствуя кожей, как бешено стучит ее сердце, вырываясь наружу, к нему. И от этого хотелось еще сильнее стиснуть ее хрупкое тело своими руками. И больше никогда уже не отпускать.

Постепенно ее дыхание выровнялось, и до ушей Дамиано долетали лишь умиротворенные вдохи девушки.

— Кейт…? — несмело позвал он, не решаясь отстраниться от девушки, не желая выпускать ее из своих рук даже на секунду…

— Что? — ответила она на выдохе, утыкаясь своим маленьким носиком ему в плечо, от чего на футболке проступили мокрые пятна от не успевших еще высохнуть слезинок, но он даже не чувствовал.

— Прости меня за все эти слова, — Дамиано с трудом сглотнул, подступающие у него самого к горлу слёзы, — я верю тебе, Кейт.

Он чувствовал, как напряглись разом все мышцы девушки, думал, что сейчас она точно оттолкнет его, но она лишь слегка отстранилась, чтобы заглянуть ему в глаза.

Казалось, что сердце остановилось, с грохотом провалившись куда-то вниз. Дыхание перехватило. Он задыхался, тонул в океане этих серебристых радужек.

— Больше не делай мне больно, — с мольбой в голосе произнесла она, вновь прильнув к Дамиано всем телом, — я не перенесу этого.

— Это был последний раз, — почти шепотом, — обещаю тебе.

Он осторожно провел рукой по ее волосам. Каштановые кудри рассыпались от прикосновений его пальцев, пока он жадно вбирал в себя аромат ее шампуня, мечтая запомнить его навсегда.

Ее тонкие пальчики сжимали его футболку, так нежно, так аккуратно, что на губах Дамиано появилась легкая улыбка.

Как же его умиляла эта девушка со всей ее скромностью и застенчивостью. Каждое ее движение было исключительным, необычным… Таким, каким его могла делать только она.

Кейт легонько вздохнула, отчего ее голосок зазвучал совсем тихонько и слабо.

— Тебе нужно в постель, — опомнилась, наконец, девушка, — ты болеешь.

— Помолчи, — выдохнул Дамиано в ее кудри, пропитывая их горьковатым запахом сигаретного дыма.

— Нет, правда, — неохотно шепнула она, стараясь слегка отодвинуться, — у тебя всё ещё температура.

— Плевать я на неё хотел, — фыркнул итальянец, отчаянно прижимая к себе ее худенькое тело, но она уже толкнула его плечи в попытке отстраниться.

Нет, Кейт, пожалуйста, еще немного…

Мне так нужно…

Но она не позволила. Решительно отодвинувшись от парня, девушка со смесью волнения и недовольства в глазах снова повторила:

— Тебе пора.

— Будешь меня теперь, как ребенка, спать укладывать? — раздраженно закатив глаза, спросил Дамиано.

— Нет, — ответила девушка, складывая руки на груди, — надеюсь, ты сам в состоянии.

— А если я не хочу? — заигрывая, протянул он, — может я буду спать только рядом с тобой.

Ее бледные щеки моментально вспыхнули, заливаясь краской, которую было видно даже при тусклом свете настольной лампы.

Она успела гневно топнуть ножкой и уже хотела сказать что-то колкое в его адрес, но Дамиано отстановил ее, мягко улыбнувшись.

— Я пошутил, — сказал он бархатным голосом, отходя к двери, — спокойной ночи, Кейт.

— Спокойной… — растерянно ответила девушка, не сдвинувшись с места.

Она провожала его взглядом, смотрела как отдаляются с каждой секундой его широкие плечи и загорелые руки, обнимающие ее всего пару минут назад, так нежно, так… необходимо, что трудно было понять, кто из них двоих нуждался в этом объятии больше.

Кейт старалась не обращать внимание на то, как вдруг стало пусто и одиноко в ее комнате, на то, как прохладный ветер, врывающийся в окно уносил с собой горький запах дыма, повисший в воздухе.

Тишина, заполнившая теперь всё пространство вокруг, давила на уши, вызывая легкую, но весьма неприятную головную боль.

Обхватив себя руками от прохладного дуновения ветра, Кейт на негнущихся ногах поплелась к кровати, сомневаясь в том, что есть хоть малейший смысл ложиться спать сейчас, когда все мысли занимают лишь горячие руки итальянца.

Электронные часы, незаметно стоящие на тумбочке, сделанной из темного дерева, показывали почти второй час ночи.

Все ребята давно спали, наслаждаясь прекрасными снами, кроме едва дошедшего до собственной кровати Дамиано.

Его знобило, кидая то в жар, то в холод, от чего крупные капли пота выступали на лбу, смачивая длинные пряди волос.

Наскоро проглотив гадкое жаропонижающее, итальянец забрался в постель, заворачиваясь в пуховое одеяло, ощущая сладковато-приторный вкус лекарства, перекатываемый на языке.

Мерзко.

Хотелось выкурить разом целую пачку сигарет, чтобы выбить изо рта привкус этой гадости.

Дамиано яростно потянулся к тумбочке, и его взгляд упал на стоящую сверху пепельницу и недокуренную, лежащую в ней сигарету.

»…ты затушил ее, почему?»

И правда?

Никогда и ни при ком он еще не бросал своих привычек, не считал нужным. Да и честно, его не волновало, что кого-то может подташнивать от этого запаха.

Он мог выпустить дым кому-то в лицо, даже не задумавшись об этом, но сегодня… Заметив, что Кейт закашлялась, он сразу затушил сигарету, ни секунды не раздумывая.

Руки повисли, так и не достав пачку из ящика, желание отпало.

Впервые в жизни ему не захотелось курить, и впервые в жизни он обнял девушку…

Нет, были, конечно, и другие объятия ранее: утром в постели после жаркого секса чаще всего, но такие, как сегодня… Никогда.

До этого дня Дамиано не видел в них смысла, не понимал.

Но сейчас он знал, что порой это становится необходимо. Просто прижать ее хрупкое тело к себе, успокоив рвущиеся наружу всхлипы.

Когда спокойствие теплом разливается в душе от ощущения ее мерно вздымающейся рядом груди.

Демоны внутри замолкают, и ты, кажется, счастлив…

***

— Не выспался, что ли? — Томас хитро покосился на наливающего вторую кружку растворимого кофе Дамиано.

— Да, — односложно ответит тот, не желая продолжать бессмысленный разговор.

После множества отвратительных снов с его участием видеть перед собой Раджи хотелось меньше всего на свете.

Легкая тошнота подбиралась к горлу при виде его невинно-миленькой улыбки.

— И чем же ты занимался ночью? — спросил, издеваясь, светловолосый юноша, нетерпеливо придвигаясь к краю стула.

И правда, что же он делал?

Прокручивал заново вновь и вновь, воссоздавая в голове каждое ее прикосновение, вспоминал, как ее маленький носик, продолжая всхлипывать, уткнулся в его футболку, оставляя следы от слёз.

А потом смотрел сухими, покрасневшими глазами в потолок, исследуя каждую до боли знакомую на нем трещинку заново, наблюдая, как они наливаются светло-серым светом от проникающих в полумрак его комнаты рассветных лучей.

— Бессонница, — неохотно фыркнул Дамиано, отхлебнув очередной глоток горячего кофе.

Бодрило слабовато, но до вечера кое-как протянет.

— А эту бессонницу зовут случайно не Кейт? — послышался тихий смешок друга.

Глаза Дамиано округлились от удивления, а жидкость остановилась в глотке, вынуждая закашляться. Он подавился.

— Да откуда ты… — изумленно произнес итальянец, снова заходясь кашлем.

— Вы с таким шумом… общались, что меня разбудили, — Томас явно имел в виду абсолютно другое слово, но решил не раздражать друга ещё больше, — не расскажешь, что ты делал у нее в комнате в два часа ночи?

С грохотом поставив кружку на стол, Дамиано нервно посмотрел на дверь, постукивая пальцами по столу.

— Ее тут нет, не беспокойся, — шепнул Раджи, прочитав его взгляд, — так все же?

— Не важно, — буркнул парень, плотно сжав губы.

— Что-то ты не сильно радостный, — заметил Томас, лениво ковыряясь ложкой в тарелке с какой-то похлебкой, — так вы не переспали?

Ой, лучше иди нафиг с этим.

Дамиано со злостью глянул на друга, на лице отобразилась наигранная недовольная ухмылка.

— А что? Хочешь быть первым?

Следующие пару секунд пустые радужки Томаса не выражали ровным счетом ничего, затем в них отобразилось полнейшее разочарование.

Уже без прежней насмешки в глазах, он медленно отодвинул от себя еду, словно потеряв аппетит. Хотя он и вправду пропал.

Как-то слишком безжизненно покачав головой в ответ на собственные мысли, он неохотно поднялся со стула, непонимающе глядя на Дамиано.

— Друг, ты… — начал он и запнулся, даже не зная, что сказать, — из нас четверых только ты один думаешь лишь о том, как бы поскорее ее трахнуть.

— Я не слепой, в отличие от тебя, — слишком неестественно огрызнулся Дамиано, скривившись.

— Я тоже не слепой, — мягкая улыбка, — вижу, как ты на нее смотришь, Дам.

Смотрит? На нее?

Охуение. Просто Охуение…

Он моргнул один раз, другой, но лицо друга осталось на месте с той же тошнотворной улыбочкой под названием я-знаю-всё-о-чем-ты-думаешь.

— Я не… — начал Дамиано, но тут же запнулся.

Еще как смотрит.

Каждый раз пожирает взглядом так, что это заметит даже самый невнимательный человек во вселенной.

Черт, да может хоть кто-нибудь в этом несчастном доме не следить за каждым его шагом и взглядом.

— Что? — с издевкой переспросил Раджи, добиваясь честности от друга, — Хочешь сказать, что не смотрел на её бедра, когда она ходила в коротких шортах? Или не пялился на ту майку, что она надела в среду? — он выжидающе выгнул бровь, прожигая взглядом собеседника.

Дамиано попытался сглотнуть, но во рту мгновенно пересохло от напоминаний друга.

— Ты смотришь не меньше меня, — выдавил из себя оправдание Дамиано, сощурив глаза.

— Смотрю, — согласился Раджи, — но я никогда не захочу с ней переспать, мы с Кейт просто друзья, — заверил парень.

Недоверчиво хмыкнув, Дамиано скрестил руки на груди.

— К тому же, — продолжил Томас уже тише, — она никогда не захочет меня, — в его голосе проскользнули нотки грусти, но он умело скрыл их за печальной улыбкой.

— Откуда тебе знать?

— В ее глазах появляется огонек только при виде тебя, Дам, — Раджи опустил голову, запустив пальцы в свои светлые кудряшки, — ты должен это знать лучше меня.

Он опешил.

Может уже хоть кто-нибудь объяснить ему, что тут, черт возьми, происходит?

Почему все вокруг знают и видят больше, чем он сам?

Голова до сих пор побаливала от выпитых ночью лекарств, да и температура спала всего пару часов назад.

Весь вчерашний день всё ещё казался каким-то несбыточным бредом, который могло осуществить лишь его больное воображение.

Объятие? Дам, ты серьезно? Где ты, а где проявление нежности?

Вряд ли, это возможно. Но было так… нестерпимо реально, что, будь это сном, хотелось бы видеть его каждую фигову ночь.

— Концерт перенесли, — голос Раджи вклинился в сознание, чуть ли не заставляя подскочить на месте от неожиданности.

— Что, правда? — пустое безразличие в интонации, — а я не заметил.

Да ему было откровенно плевать на эти туры, поездки и всё то, что они с ребятам планировали месяцами.

— Я понимаю, что у тебя сейчас в голове черт ногу сломит, но могу я попросить тебя вспомнить о том, что ты не один и что ты играешь в группе, которая без тебя не справится?

— Я этого не забывал.

— А мне кажется, что иногда это вылетает из твоей башки напрочь.

Дамиано небрежно сунул руки в карманы, показывая, что слова друга он пропустил мимо ушей.

Хотя на самом деле, они довольно сильно проехались по его самолюбию и даже, можно сказать, слегка задели.

— Когда? — наконец едко задал вопрос он, имея в виду, естественно, дату концерта.

— Через неделю, — спокойным голосом произнес Раджи, с напускным интересом разглядывая свои ногти, — справишься или опять здоровье подкачает?

Сарказм он даже не пытался скрыть. Вокалист раздраженно выдохнул, приковав взгляд к бежевому потолку.

Да чтоб он провалился со своим концертом…

Понимая, что ответа не будет, Томас с нажимом повторил вопрос, растягивая гласные:

— Справишься?

— Да, не сомневайся, — процедил Дамиано сквозь сжатые до скрежета зубы, на что Раджи лишь недоверчиво хмыкнул, — и куда едем?

— Следующая остановка — Амстердам, — весело крикнул Томас, словно эта поездка повергла его в полнейший восторг.

Дамиано же, наоборот, не горел сильным желанием выезжать из города. Господи, он и из дома бы в ближайшее время не выходил, будь это возможным.

Так не хотелось отдаляться от нее…

Пусть это лишь три дня… Но как пережить их, не видя ее смущенного лица, не слыша этот милый смех, доносящийся временами из гостиной?

Нет, он не хочет оставлять ее здесь… Если бы только можно было уговорить ее поехать с ними?

Но как? Ведь она не согласится, ей даже не интересна их музыка.

Итальянец показушно сморщил нос, отворачиваясь от друга, демонстрируя теперь ему свою помятую на спине футболку.

— Что? — всплеснул руками в воздухе Раджи, — не говори мне, что ты снова чем-то недоволен! — он вытер губы от остатков еды сложенной вдвое салфеткой, — что на этот раз тебя не устраивает?!

— Твое присутствие здесь, как минимум, — рявкнул Дамиано, слегка повернувшись в сторону светловолосого.

— Опять начинаешь, — расстроенно покачал головой тот, — слушай, если тебе будет интересно…

— Не будет, — перебил ровным голосом вокалист, направляясь к двери.

— Кейт едет с нами.

Сердце остановилось.

Да что он в самом деле…?

Просто держи себя в руках…

Дамиано обернулся — слишком резко. А Томас как будто знал, как повлиять на друга, как сорвать с его лица эту маску безразличия, без которой он не покидал спальню.

Он не сдвинулся с места, а лишь выжидающе выгнул бровь, ожидая реакции, ведь она должна быть.

Впрочем, его любопытство уже удовлетворилось тем, что у него получилось остановить Дамиано с зависшей в воздухе ногой над порогом.

И этот вспыхнувший огонек в его карих глазах мигом развеял все оставшиеся в голове сомнения.

— Меняет дело, правда? — усмехнулся Томас, самодовольным жестом закидывая локоть на спинку стула.

— Ничерта не меняет, — прошипел Дамиано, кидая яростный взгляд на друга.

Чистейшее вранье. Раджи оно явно позабавило — он еле сдержал ехидный смешок.

— Долго упрямиться будешь? — выдал он наконец, вперив слегка осуждающий взгляд куда-то в лоб итальянца.

— Я похож на осла?

— Если ты спрашиваешь моего мнения, в чем я сомневаюсь, то да — еще как похож, — вправлять мозги у Томаса получалось хуже некуда.

— Я пошел, — выдохнул обреченно Дамиано, покачав головой, — вот идиот, — шепотом себе под нос.

— Ты отрицаешь очевидные вещи! — крикнул ему в спину Томас и вскочил со стула, опрокидывая стоящий у локтя, к счастью, пустой стакан.

Остановился. Больше от звука соприкасающегося с поверхностью стола стекла, чем от слов друга.

— Да неужели? — фыркнул Дамиано, — и у меня есть очевидные вещи, хочешь знать?

— Ну давай, просвети!

— Твой нос в моих делах лишний, — плюнул прямо в лицо этими словами, словно ядом.

Бесит.

Мало того, что видит слишком много, так еще и смеет высказываться по этому поводу, когда его не просят.

Томас приоткрыл было рот, собираясь возразить, но тут же его захлопнул при виде входящей на кухню слегка заспанной девушки.

— Всем доброе утро, — механически произнесла Кейт и сладко зевнула, прикрываясь ладошкой.

Ее серые радужки мигом пробежались по всем находящимся в комнате, и она чуть смущенно скрестила перед собой руки, завидев Дамиано.

— Доб…рое, — застывший в дверях вокалист запнулся, пробежавшись изучающим взглядом по ее телу. На ней были коротенькие серые шортики на резинке и того же цвета топ, едва доходивший до пупка.

Порывисто облизнув губы, итальянец заставил себя отвести взгляд в сторону, чувствуя, как стремительно застучала кровь в ушах от одного вида ее полуоголенных ног.

— Привет, Кэти, — улыбнулся Томас, усаживаясь обратно за стол и принимая самый обыденный вид, — как спалось?

— Вполне… неплохо, — ее глаза метнулись к усердно рассматривающему кухонную плитку Дамиано, но, долго не задерживаясь, вернулись обратно к Раджи, — а что?

— Нет, нет, всё отлично, — парень изобразил максимально непринужденную улыбку, на которую только был способен, — просто показалось, что ты не выспалась.

— Всё в порядке, — девушка поджала губы.

Осталось только табличку на грудь повесить «лучшая врушка в мире».

— Надеюсь, я вам не помешала?

Вопрос был скорее адресован вокалисту, но тот и ухом не повел, полностью проигнорировав её слова.

— Нет, мы уже всё обсудили, — заверил Томас, — правда, Дам?

— Да, я ухожу, — едва заметно кивнул тот и направился к выходу.

Проходя мимо, он слегка задел девушку плечом и, даже не повернув головы, прошептал:

— Увидимся, Кейт.

Она не ответила.

Лишь изумленно смотрела ему вслед, растирая рукой в ушибленном месте плечо.

Что за идиотские выходки, Дам?

Сперва непрекращающиеся крики из-за дурацких ложных обвинений в увлеченности Томасом — более безумного бреда и придумать сложно — затем объятия, а теперь…

Да что вообще это было?

Она не знала и не спрашивала, вряд ли и сам Дамиано отдавал себе отчет в том, что творил.

— Что это с ним? — аккуратно спросила она у сидящего за столом парня.

— Не обращай внимания, — отмахнулся Томас, скривив губы, — ведет себя так, словно головой ударился.

Кейт хихикнула, глядя на друга смеющимися глазами, и подошла ближе к столешнице.

— А если честно? — спросила она, наливая себе воды в стеклянный стаканчик, — о чем вы говорили сейчас?

— Разбежалась, — мягко сказал Раджи, всеми глазами глядя на девушку, — всё-то тебе знать надо.

— Я любопытная, — лукаво ответила Кейт, поднося к губам полный стакан.

— Я сказал ему, что ты едешь с нами в Амстердам, — выпалил парень.

Едет с ними? В Амстердам?! Да какого…

Вода фонтанчиком брызнула изо рта девушки, и она поставила стакан обратно, звонко стукнув донышком об стол.

— Кхе… кхе… Что?! — воскликнула Кейт, гневно зыркнув на Томаса, — может потрудишься объяснить?

— В общем… — замялся Раджи, испуганно поглядывая то на девушку, то куда-то в окно, — Ладно, просто выслушай, — умоляющим голосом произнес он.

— Слушаю, — девушка недовольно скрестила руки на груди, уперевшись бедрами в столешницу.

— Дамиано не хотел ехать туда, а у нас концерт, — затараторил Раджи, — но как только он узнал, что ты будешь с нами, он тут же передумал… И я подумал…

— Подумал, что можешь меня использовать, чтобы задобрить своего друга, — фыркнула Кейт, — просто супер! — выпалила она, хлопнув ладонями по столу, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не закричать от злости.

— Я все равно собирался пригласить тебя поехать с нами, — внезапно опомнился Томас.

— Ты мог хотя бы… Сперва спросить меня, — чуть успокоившись, вздохнула девушка, подходя ближе к столу, — вдруг я бы не захотела.

— Так значит, ты все же хочешь? — в его светло-карих глазах вспыхнули сотни радостных огоньков.

Будто у меня выбор есть.

— Конечно, — уверенно ответила Кейт, поправляя рукой прядь каштановых волос, — я думаю, что будет здорово, но… в следующий раз предупреждай заранее, ладно?

— Конечно-конечно! — энергично закивал головой Раджи, боясь, что она передумает, — не сомневайся в этом.

— Надеюсь, я потом не пожалею о том, что согласилась… — шепнула себе под нос девушка, плавно выходя из кухни.

***

Закатное солнце постепенно золотило макушки деревьев, спускаясь ниже, к цветущим кустам; заливало нежным светом задний дворик, от чего вытканная из золотых стежков дорожка пробегала по спокойной глади бассейна.

Она отложила в сторону ноутбук лишь на секунду, чтобы проводить взглядом последние лучи, уходящего за горизонт светила.

Светленькая занавеска мерно покачивалась под легким дуновением ветра, заносящего в комнату вечернюю прохладу.

Кое-как за день Кейт успела набросать неплохое резюме и отослать его в пару плюс-минус небезызвестных в Италии редакций.

Нажав очередную и, вроде как, последнюю на сегодня кнопку «отправить» девушка захлопнула ноут и откинулась на кровать, массируя напряженные веки пальцами.

Да уж, работенка всегда дает о себе знать, если посидишь за ней часок-другой.

Хотелось приготовить себе кружечку сладкого кофе, желательно с маршмеллоу, но пить бодрящий напиток перед сном — идея так себе.

Особенно если и всю прошлую ночь почти не удалось сомкнуть глаз…

Взглянув на свою пуховую подушку из-под опущенных ресничек, девушка сладко зевнула и, слегка потянувшись, лениво встала с кровати.

Если бы можно было, она по-видимому легла бы спать, не умывшись, прямо в той же домашней одежде, но, переступив через своё нежелание, Кейт все же поплелась в сторону ванной.

Со стороны гостиной доносились визги Виктории и радостные возгласы Томаса вперемешку с работающим телевизором, повествующем об абсолютно неизвестном девушке празднике где-то в Марокко.

Что ж, хотя бы все ребята заняты и точно не станут врываться к ней во время купания.

Это радовало, ведь следующий век начнется раньше, чем в этом доме наконец поставят хотя бы обычную щеколду на дверь.

Девушка усмехнулась своим мыслям и ухватилась за ручку, осторожно поворачивая.

Ни одна половица не скрипнула в коридоре под ее шагами, не выдав присутствие девушки так же, как и открывшаяся бесшумно дверь.

Не успела Кейт войти в комнату, как ее серые глаза наткнулись на как ни в чем не бывало стоящего у зеркала Дамиано.

Первым порывом было прикрыть несчастную дверь и, сделав вид, что ее тут и вовсе не было, поскорее уйти к себе, но…

Вместо этого она прильнула к приоткрывшейся щелке в дверном проёме, с легким стыдом наблюдая за парнем и надеясь остаться незамеченной… подольше.

От его босых ступней на полу остались водяные следы, ведущие до ванной.

Взгляд непослушно пробежался выше, тут же отмечая крепко завязанное чуть выше бёдер белое полотенце.

Или не очень крепко…?

Кейт пыталась не представлять, но в непокорном сознании, полностью захватившем ее, уже ярко нарисовалось, как от случайного движения итальянца мягкая ткань разворачивается, спадая вниз, к его ногам, предоставляя ее глазам абсолютно обнаженного вокалиста.

Чистый ужас от собственных мыслей моментально отобразился на ее лице.

Было еще не поздно уйти, но… отвести взгляд от его тела было практически невозможно.

Словно зачарованная, она смотрела, как напрягаются мышцы его загорелых рук, пока он тянется к верхней полочке стеллажа.

Следила, как его пальцы с накрашенными черным, уже слегка облупившимся, лаком ногтями обхватывают деревянную расческу, проводя ею по всё ещё влажным после принятого пару минут назад душа волосам.

Длинные каштановые пряди растекаются под этими движениями, неравномерно распадаясь по обе стороны от небрежного, слегка кривоватого пробора.

Оставшаяся на самых кончиках мокрых волос влага капельками срывается вниз, пробегаясь по шее и собираясь во впадинке между ключицами.

Одна из капель скатывается ниже, прямо по подтянутой коже живота, заставляя девушку проследить за ней взглядом, пока она не пропадает из виду, теряясь в мягкой ткани завязанного полотенца.

Кейт закусывает губу.

Только бы фантазия не разыгралась снова…

Так… Просто дыши. Вдох-выдох.

Серебристые радужки метнулись к зеркалу. Оттуда на нее сквозь отражение смотрели его карие глаза, уголок губ итальянца чуть изогнулся в легкой ухмылке.

— Нравится то, что ты видишь? — бархатный голос, прокрадывающийся прямо в душу.

Щеки тут же запылали, заливаясь алым румянцем, губы беззвучно приоткрылись в немом удивлении.

Нравится. Еще как нравится.

Дамиано усмехнулся, поворачиваясь к девушке лицом.

Пришлось приложить все усилия, чтобы не опустить взгляд на… полотенце, разумеется, на полотенце, а не на то, что под ним.

Вместо этого девушка сумела сконцентрироваться на этом самодовольном лице.

— Решила свести счеты, Кейт?

Девушка молчала, хлопая ресницами, и сделала вид, что вовсе не поняла, что он имел в виду.

— Думаю теперь мы квиты, — мягко улыбнулся парень, смерив девушку оценивающим взглядом, — хотя мне удалось не только подсмотреть, но и… — замялся Дамиано, подбирая слова, — чуть больше.

— Тебе просто… повезло, — фыркнула девушка, вскинув подбородок и скрестив руки на груди.

Жаль, что такое везение присуще только одному ему…

— Если бы ты зашла чуть раньше, увидела бы куда больше, — он недвусмысленно коснулся рукой краешка полотенца, — хотя это еще можно исправить.

Дьявольски усмехнувшись лишь краешком рта, Дамиано медленно провел языком по нижней губе.

Кейт судорожно сглотнула, уловив это движение.

— Я… — ее взгляд всё же скользнул вниз, — пожалуй, я пойду.

Кейт отпрянула назад и уже хотела захлопнуть дверь, когда на лестнице послышались чьи-то шаги.

Ну конечно, разве может всё идти гладко?!

Осторожно выглянув поверх перил, она заметила направляющегося наверх Итана. К счастью, он шел, изучая свою обувь, а не интересуясь окружающими предметами и испуганной девушкой, смотрящей на него сверху.

Мысль о том, что ее застукают подглядывающей за полуголым Дамиано привлекала мало.

Не долго думая, Кейт поспешно юркнула в ванную, навалившись спиной на закрывшуюся позади дверь.

С ее губ сорвался облегченный выдох, но сердце в груди зашлось так, словно было готово выскочить наружу.

— Быстро ты передумала, — итальянец удивленно вскинул брови, медленно подходя ближе.

Девушка отчаянно замахала перед собой руками в останавливающем жесте.

— Нет, нет… ты не так понял…

— Да ладно?

Он оказался так близко, что она наконец смогла разглядеть черную надпись на груди.

Серые глаза тут же зацепились за неровный шрам чуть ниже ключицы. Девушка мысленно сцепила свои руки за спиной, отгоняя желание провести по нему подушечками пальцев.

— Я помню твои слова, Кейт, — выдохнул рваный шепот, обдав горячим дыханием кожу возле мочки уха.

Горьковатый запах сигаретного дыма смешался с едва уловимым мятным ароматом мужского шампуня.

— Какие…? — надломившимся голосом спросила Кейт, с легким испугом заглядывая в его горящие глаза.

Взгляд Дамиано покинул ее радужки, теряясь на секунду в густых ресничках, а затем опустился ниже, к слегка приоткрытым губам.

— Могу напомнить, — чарующе произнес он, напрочь вынося из головы все мысли об идущем наверх Торкио.

Взгляд против ее воли метнулся к манящим губам Дамиано, изогнутым в самодовольной ухмылке. Она помнила их вкус…

Так ярко помнила, что на языке даже сейчас был ощутим их горьковатый оттенок.

Нет, нет… Что ты делаешь?

Остановись, Кейт. Одумайся.

Но остатки здравого смысла окончательно покинули девушку, когда его запретный запах заполонил все кругом, проникая глубоко в самые легкие, вытесняя из них кислород и оседая внутри. Навсегда.

Ее ладошки инстинктивно уперлись в грудь итальянца в попытке оттолкнуть, однако сопротивление потонуло в океане тепла, волнами разлившегося по телу от соприкосновение с его пылающей кожей.

Словно в замедленной съемке она вглядывается в его лицо, в эти глаза цвета колы, внезапно ставшие серьезными и сосредоточенными, наполненные непонятным ей напряжением, словно не было только что этих мягких улыбок.

Словно прочитав в серых радужках намерения девушки, он трепетно уставился на нее, и взгляд этот почти граничил с испугом.

Ведь она не может… Нет, она этого не сделает.

— Кейт…?

Но девушка не ответила.

В очередной раз заглянув в его карие глаза, неуверенно, словно спрашивая разрешения, она легонько приподнялась на носочки, неумело касаясь его губ своими.

Невесомо. Так осторожно, словно она боялась, что он не выдержит, оттолкнет ее, но он не двигался.

Дамиано не шевелился, позволяя ей продолжить самой. Чувствовал, как ее нежные губы прижимаются к его в самом невинном поцелуе из всех, что он знал.

Его обжигающие руки медленно поднялись к талии девушки, слегка сжимая ее пальцами в попытке притянуть чуть ближе к себе.

Ему нужно было жарче, глубже… Так, как он хотел, но вместо этого он сдерживал себя, боясь не остановиться вовремя.

Кейт слегка приоткрыла свои губы, плотнее прижимаясь к нему в ответ, когда чей-то кулак трижды постучал в дверь.

— Дам, ты тут? — прозвучал приглушенный голос Итана где-то на задворках подсознания.

Сердце замерло, по спине пробежал неприятный холодок.

Сейчас оттолкнет — проснеслось в мыслях у Кейт.

И правда, губы итальянца мгновенно отдалились от девушки, но недалеко, лишь на один разделяющий их теперь сантиметр.

Но даже от этого мизерного расстояния что-то жалобно заныло в груди, требуя назад его горячие губы и прикосновения.

— Занято, — прорычал Дамиано сквозь сжатые зубы, пропуская по позвоночнику девушки неровный строй мурашек.

— Давай не долго там, — буркнул голос в ответ.

За дверью послышались отдаляющиеся шаги, и ванную вновь наполнило лишь тяжелое дыхание обоих.

Грудь вокалиста частовздымалась, а руки всё так же властно держали талию девушки.

— На чем мы остановились? — возбужденный до предела шепот Дамиано.

— Тебе напомнить…?

Всего одну секунду, один удар сердца ее широко распахнутые глаза смотрели в его, наполненные чистым огнем и страстью.

А потом его губы вновь накрыли ее, врезаясь жестким поцелуем.

Его загорелые руки сминали ее хрупкую талию, притягивая ближе к оголенному торсу. Ее тоненькие пальчики наконец нашли его волосы, зарываясь в чуть влажные каштановые пряди.

Дамиано ненасытно прикусил ее нижнюю губу, слегка оттягивая.

Чувствительная кожа запылала, придавая еще больше остроты, заводя девушку.

Не сдерживая рвущийся наружу стон, Кейт выгибается, прижимаясь к нему животом, грудью, чувствует исходящий от его тела жар сквозь ткань собственной одежды, но и этого мало, хочется чувствовать ещё больше, ещё глубже.

Она легонько поворачивают голову, и его разгоряченные губы соскальзывают ниже, нежно касаясь шеи, осторожно, чтобы не осталось следов.

Жесткая ручка остро впивается в спину, ввинчиваясь куда-то в поясницу, когда Дамиано всем своим весом прижимает ее к двери, а губы сминаются под напором жесткого рта.

И, наверное, ей было бы больно, если бы она сейчас осознавала хотя бы что-то.

— Дамиано… — лихорадочно выдохнула она, задрожав от желания, когда его язык коснулся чувствутельной точки на шее.

Он тут же остановился. Ждал. Пытался понять, что означал этот полустон, просто смотрел на нее практически черными от возбуждения глазами.

На секунду ему показалось, что он вновь позволил себе лишнего, но Кейт развеяла его страхи, вновь прильнув к его губам своими, вырывая тихий стон облегчения из его груди.

Уже смелее, резче. Так, словно делала это уже много раз.

В низу живота сладостно тянуло от его прикосновений, от ощущения его губ на своих, заставляя податься вперед.

Освободив из своей хватки его кудри, ее непослушные ладони опустились ниже, лаская спину, и наконец нащупали край полотенца.

Это была не она. Это его запах творил такое с ней, его оголенное тело рядом, стискивающие талию руки… близость.

Дамиано мягко улыбнулся сквозь поцелуй, осторожно останавливая ее руки своими.

— Нетерпеливая, — выдохнул он прямо ей в губы, отчего она предприняла еще одну попытку освободить его тело от этого лишнего куска ткани.

Но ее кисти оказались моментально припечатаны к жесткой двери по обе стороны от девушки, вынуждая ее податься вперед.

Она хотела вновь прижаться к нему, но Дамиано не позволил.

— Кейт, — прошептал он, ловя губами ее разочарованный вздох, — не сейчас…

— Почему…? — недоуменно спросила она с явным расстройством в голосе, чувствуя, как неприятно покалывает в носу.

— Ты потом будешь жалеть об этом, — с уверенностью произнес он, полностью оторвавшись от ее опухших губ, искусанных почти по крови.

— Нет, я ведь… — Кейт хотела продолжить, но он покачал головой, стряхивая упавшие на лоб каштановые пряди.

— Уже поздно, иди к себе, — почти приказной, холодный тон.

Как можно так меняться за пару секунд?

— Но… — она пыталась возразить и запнулась, когда взгляд упал на слишком заметно выпирающий бугор под полотенцем, который Дамиано даже не пытался скрыть.

Девушка против своей воли втянула живот, задерживая дыхание.

— Боишься? — спросил он, проследив за ее наполненным напряжением взглядом.

— Нет, — ответила девушка, поджав губы.

Вокалист сделал небольшой шаг вперед, к ней, от чего Кейт бессознательно попятилась назад, и в потемневших глазах отчетливо промелькнул испуг и почти паническое опасение.

Сам еле сдерживаясь, чтобы прямо сейчас не сорвать с нее всю ненужную одежду, Дамиано вымученно улыбнулся и заглянул в ее серые радужки, не сокращая дистанцию между.

— Уходи, Кейт, — он потянулся вперед рукой, приоткрывая девушке дверь, — прямо сейчас.

Спорить она не стала, видела по его глазам, что, если сорвется, винить в этом можно будет потом лишь себя.

Убедившись, что снаружи никого нет, она незаметно выскочила в коридор, оставляя Дамиано в ванной.

— Спокойной ночи, — прошептала она, в крайний раз поднимая на него глаза.

— Спокойной, — ответил парень, закрывая за ней дверь и тихо усмехаясь про себя.

Кто бы мог подумать, что внутри этой тихой застенчивой девушки живет такая ненасытная дьяволица…

Комментарий к 7.

Да уж, Дамиано просто мастер соблазнений, ничего не скажешь.. 🤤

Как вам новая глава?)

Очень жду ваши лайки и комментарии, а то после предыдущей части было совсем маловато, и я уже начала задумываться, что я делаю не так..😔

========== 8. ==========

Комментарий к 8.

Умерла трижды, пока это печатала..🥵

Приятного чтения всем..🤭

Сердце в бешеном ритме стучало в груди, отскакивало от внутренних стенок рёбер, стремясь вырваться наружу из этой нестерпимой тесноты, туда…

…к ней.

Чтобы вновь прижаться к ее трепещущему хрупкому телу, сминать его в своих руках, оставляя невесомые поцелуи на губах, шее, ключицах…

Ледяной кафель прожигал пылающую кожу Дамиано своим контрастным холодом.

Судорожно повернув вентиль крана, итальянец плеснул себе в лицо прохладной водой в надежде хоть немного успокоить бушующий внутри огонь, разгорающийся всё жарче с каждым мигом, словно в геометрической прогрессии.

Ох, что же она творила…

Когда ее губы нежно коснулись его, он думал, что это конец.

Конец его контролю и самообладанию.

Все маски безразличия треснули в этот момент, раскалываясь на тысячи мельчайших осколков его напускного самодовольства, обнажая перед ней все истинные чувства.

Но как же неумело выглядели все ее движения, словно она никогда…

А что если и правда никогда ее губы не касались кого-то поцелуем, что если она ни разу не была с мужчиной?

Эта мысль засела теперь слишком глубоко, пустила корни в самом укромном уголке его подсознания.

Дамиано и раньше думал, нет… мечтал.

Он мечтал узнать, что до него ни одни руки не касались ее тела, ничьи пальцы не сжимали бедра и не доставляли тех ласк, о которых были все его мысли.

Однако сейчас эта догадка казалась уже не просто мечтой, она вполне объясняла поведение девушки.

Теперь он мог бы понять каждый ее смущенный взгляд, нерешительное, почти неловкое прикосновение. Он мог оправдать ее неумелые губы, как в поцелуе, так и…

Нет, даже не думай… о таком.

Даже не смей.

Почти прошедшее напряжение в паху ударило по мозгам с новой силой, кровь в ушах застучала, когда он лишь на секунду представил себе ее, стоящую перед ним на коленях.

Увидел, как ее приоткрытый влажный рот, такой тугой, несмело касается его напряженного…

Нет. Прекрати, не думай.

В очередной раз окатив собственное лицо леденящей кожу водой, Дамиано со скрипом выключил кран и слегка взъерошил волосы, покачав головой.

Нет, ну о чем она только думала, когда сама потянулась руками к полотенцу… первая?

Боже, ему казалось, что он задохнется.

Прямо здесь, перед ней, перед ее распахнутыми глазами, отражающими всё ее удивление, словно она была поражена своими действиями не меньше него.

Подалась вперед к нему. Лицом. Руками. Телом. Хотя знала, что не готова, хотя боялась до дрожи, но…

Блять. Как же она его хотела.

Настолько, что всё остальное расплывалось, сливалось с дымкой в запотевшем зеркале.

Дамиано с досадой саданул рукой по стене, оставляя на ней мокрый след от ладони.

Почему он остановил ее? Они оба хотели этого, так почему…?

Быть может, впервые ему хотелось сделать всё правильно. Хотелось увидеть в ее глазах полную уверенность, вместо этого легкого испуга.

А до того момента, он готов сдерживать себя сколько угодно, но ни за что не позволит себе коснуться Кейт без ее желания.

Хотя, стоит признать, в этот раз было совсем нелегко…

Если она повторит подобную выходку, Дамиано за себя не отвечает.

Неимоверных усилий стоило ему не толкнуться вперед своими бедрами, прижимаясь к Кейт, когда ее тоненькие пальчики вырисовывали нечеткие круги на спине…

С губ слетел протяжный вздох и наполнил собой комнату, завинчиваясь в округлых стенках фарфоровой раковины.

Дамиано натянул на себя домашнюю одежду, отбрасывая в сторону полотенце.

Путь до своей комнаты занял не больше полминуты, к счастью, по дороге никто не подвернулся под руку, а то всё накопившееся внутри раздражение полилось бы на их головы.

Однако за распахнувшейся дверью тут же показался сидевший на краю его кровати Итан со скрещенными на груди руками.

— Когда врываться в мою комнату ночью стало традицией? — едко спросил Дамиано, проходя внутрь.

Торкио прожигал его напряженным взглядом.

— Была причина.

— Будь так добр, поведай.

Вокалист театрально махнул рукой, показывая, что ждет последующих пояснений, а сам направился в шкафу, откуда выудил бутылку виски.

— У нас завтра репетиция, не налегай на алкоголь, — в голосе строгости было даже больше, чем во взгляде.

— Отвали, — рявкнул недовольно Дамиано, скривив губы, отчего кожа вокруг носа покрылась множеством мелких морщинок, — и что такого важного ты хотел сказать?

— Спросить, — поправил друга Итан.

Пауза.

Пробка выскочила из бутылки с довольно громким звуком, и итальянец уверенным движением наполнил бокал манящей янтарной жидкостью.

Покачивая в руке гленкейрн, Дамиано сделал небольшой глоток и, слегка поморщившись, бросил гневный взгляд на притихшего на кровати друга.

— Спрашивай и проваливай.

Свободную от напитка руку он небрежно сунул в карман.

— Ты не один был в ванной.

Да чтоб его…

Опять начинается.

Нервно сглотнув подступившую к горлу неприязнь с капелькой раздражения, он вновь приложился губами к бокалу.

— Это не вопрос, — ледяной тон без единой промелькнувшей в нем эмоции, хотя внутри бушевало торнадо.

— Это утверждение, ты и сам знаешь.

Я-то знаю, а вот тебе это не обязательно.

— Допустим.

Даже в полумраке комнаты было видно, каким неодобрением сверкнули глаза Итана.

Он хотел подскочить с дивана и кинуться на друга, но сжал кулаки, подавляя свою злость.

От внимательных глаз Дамиано не скрылось и это.

— Проблемы?

Только не говорите ему, что и этот неровно дышит к ней.

— Что ты ей сделал? — теряя контроль, прошипел Торкио, вскакивая.

— Вопросом на вопрос, хм? — протянул вокалист, флегматично покачивая бокал.

С такими навыками ему бы участвовать в постановках. Наигранное равнодушие друга явно выводило постепенно вскипающего Итана из себя.

Однако съемки эти превратились в нескончаемый цирк уродов с Дамиано в роли главного клоуна…

— Я спрашиваю, что ты сделал?! — сорвался на крик Торкио, толкая друга в грудь, от чего бокал в руке пошатнулся, выплескивая часть содержимого на пол.

— Жаль, хороший виски, — почти равнодушно.

Дамиано, скривившись, одернул на себе футболку, разглаживая помятую Итаном ткань.

— Ничего я не сделал, доволен? — сдался наконец итальянец и поставил бокал на стол, громко стукнув об деревянную поверхность донышком.

Ярость в глазах длинноволосого поутихла, сменяясь сперва недоверием, а затем непониманием.

— Что значит ничего? — удивился Торкио, делая шаг назад.

— То и значит, — фыркнул Дамиано, стирая тыльной стороной ладони остатки выпивки с губ, — ничего не случилось… непоправимого.

…к сожалению.

Глаза барабанщика вытянулись, превращаясь в узкие щелки.

— А что тогда?

— Она меня поцеловала, — пожав плечами, словно для него это не важно, выдал Дамиано.

Итан покачал головой, с укором уставившись на друга.

— Говоришь так, будто это ничего не значит.

Ну… сердце чуть из груди не выскочило, а так нет, конечно, ничего.

— Мы не первый раз целуемся, — спокойно произнес итальянец, поджав губы.

— Но она тебя поцеловала впервые, — резонно ответил Торкио.

Дамиано лишь плотно сжал челюсти, но промолчал. Итан был прав, как всегда, прав.

Он опустил глаза в пол, избегая взгляда друга и приглушенно заговорил:

— Знаешь, она… хотела большего.

— А ты?

— Спрашиваешь, — грустно усмехнулся Дамиано, обнажая ряд передних зубов, и покачал головой, — да, но…

— Но ты остановил ее, — продолжил за него Итан.

И что-то такое промелькнуло в его карих, всегда-всё-понимающих глазах… восхищение?

Дамиано только сдержанно кивнул, тяжело вздохнув и проведя ладонью по лицу.

— Со мной впервые такое, — признался он, садясь на кровать и сцепляя руки в замок, — впервые хочу девушку, но сдерживаюсь. Просто она… она другая.

— Да уж, — выдохнул рядом обеспокоенный Итан, — Кейт не та, кто будет спать с тобой просто ради развлечения.

— В курсе, — согласился итальянец, скосив глаза на друга, — но и я не хочу, чтобы это было лишь на одну ночь.

— И что тогда тебя тревожит, я не пойму, — хмыкнул Торкио, словно растолковывал сейчас прописную истину.

— А то, что я сам начал! — выпалил итальянец, зарывшись рукой в свои волосы, — я ведь пытался ее соблазнить, и у меня получилось, но… я остановился.

Торкио закатил глаза, в которых уже читалась явная усталость.

— Ты бы продолжил, если бы был уверен, что Кейт этого хочет, — уверенно произнес он, — значит, ты сомневался.

Дамиано лишь подернул плечами, прожигая пол растерянным взглядом, и закрыл лицо ладонями.

— Не знаю, Итан… Не знаю.

Барабанщик легонько похлопал его рукой по плечу в приободряющем жесте.

— Уверен, что ты сам способен разобраться в своих чувствах.

Чувствах?!

Боже, как это слово резануло слух. Чувства… это громко сказано.

Слишком заметно вздрогнув, Дамиано стряхнул с себя ладонь Торкио и уже хотел ответить колкое.

— Нет никаких…

— Не отрицай, — перебил Итан строгим голосом, — сам всё знаешь.

Конечно, знает. Не зря же тут распинался перед этим.

Дамиано нервно сглотнул, слегка поежившись.

— Завтра репетируем? — резко сменил он тему, заставляя губы Итана растянуться в улыбке.

— Всё настолько плохо, что ты даже про группу вспомнил? — усмехнулся Торкио, тут же уловив яростный взгляд друга, — да, сразу после завтрака, — уже спокойнее ответил он, подавляя смех.

— Отлично, — буркнул Дамиано, желая поскорее спровадить Итана, — значит, надо выспаться.

— Это намек, что пора свалить?

— Не намёк, — холодно ответил Дамиано, резко обернувшись к другу и указав рукой на дверь, — тебе пора.

Итан разочарованно покачал головой.

— Прямолинейность — твое всё, Дам.

***

В понедельник он даже не слышал ее тихих шагов в коридоре. Казалось, что девушка так и не вышла из комнаты за целые сутки.

Либо Кейт принципиально избегала его, смущенная своим поведением в ванной, либо Дамиано убеждал себя в этом, не желая признавать, что сам обходит девушку стороной.

Даже не поворачивает голову, заслышав ее голос, ну и пусть.

Так лучше, так привычнее.

Нет страха сорваться и пустить к чертям все налаженные отношения, висящие сейчас на тоненькой проволке, оборвать которую ничего не стоит.

Пускай.

Сейчас он просто сосредоточится на музыке, на репетициях, будет петь и каждую строчку, каждое гребаное слово, слетевшее с губ, посвящать ей одной, воскрешая в голове ее образ, взгляд этих серых радужек, с трепетом глядящих на него.

Дамиано не понял, как уснул в тот день. Так и не поговорив с ней, он остался словно без вдыхающего в него жизнь лучика света. Единственного.

Прожитый на автомате день. Наполненный множеством дел и задач, разговоров с друзьями, но такой бездарно пустой, что хотелось навсегда замереть с закрытыми глазами, ведь открывать их не было смысла.

На следующее утро вокалист проснулся от скрипнувшей дверки напротив его комнаты, от легких торопливых шагов в коридоре, и звук этот теплом разлился по телу.

Как будто мигом включилось уснувшее на целые сутки сознание. Появилось осознанное желание подняться с постели, чтобы покинуть эту тусклую комнату, но он лежал.

Лежал, ведь выйдя туда, в этот самый коридор, он мог столкнуться с ней.

Как же отчаянно он желал этого, но ровно столько же боялся.

Он знал — увидит ее сейчас и просто потеряет голову, сойдет с ума, без возможности вернуться.

Вернуться к нормальной, привычной ему обыденности… Нет, как раньше уже не будет, жизнь до встречи с Кейт мелькала в памяти серыми пятнами, лишенными любых ярких эмоций и чувств.

Поднялся с кровати, откинув смятую во сне подушку в сторону, лишь когда услышал скрип половиц на лестнице.

Наскоро умылся почти что ледяной водой.

Бодрило.

Спустился вниз, чуть ли не бегом. Кинулся в гостиную — не нашел, заглянул на кухню — и там было пусто. Даже на заднем дворе не было и следа девушки.

Завтрак прошел под нервное постукивание накрашенными ногтями по столу в болезненных раздумьях, привлекавшее обеспокоенные взгляды остальных.

Подслушав разговор Виктории, разузнал, что Кейт ускакала на какое-то дурацкое собеседование во второсортную редакцию где-то на окраине.

А дальше по накатанной…

Репетиция длинною в вечность, бестолковые замечания Итана, напрягающий смешок Раджи, приглушенно звучавший в ушах, подбадривающая улыбочка Виктории и эти абсолютно лишние слова «сейчас точно получится».

Хера с два у него сейчас что-то получится.

Но тогда, через несколько дней, в Амстердаме… Всё должно быть идеально.

Он будет петь ей.

Оттуда, с освещаемой тысячами огней сцены под объективами сотен камер, отыскав ее среди целого зала.

А она будет смотреть прямо в его подведенные глаза своими серебритыми радужками…

— Дам, соберись, черт возьми, — легкий толчок куда-то под рёбра выводит из задумчивости.

Рядом стоит недовольный Томас с расширяющимися от злости ноздрями при каждом вдохе.

Дамиано кивнул, убирая рукой упавшие на лоб волосы.

— Давай по новой, — крикнул он Итану, чтобы тот начинал.

И снова по кругу, пока усталость наконец не взяла свое. Через пару часов репетиций ребята наконец поплелись во дворик, чтобы расслабиться у бассейна.

Прикрыв глаза, Дамиано устроился на коричневом шезлонге, заложив руку за голову.

Виктория болтала ножками в воде, пуская по ней волны, а иногда брызгала в Томаса, вызывая у того смех и желание отомстить ей попыткой скинуть в бассейн, на что Итан, мягко улыбаясь, покачивал головой.

Солнце уже клонилось к горизонту, но на улице до сих пор стояла нестерпимая жара.

Тихий скрип калитки заставил вокалиста повернуть голову в сторону звука.

На пороге была Кейт. В коротенькой белоснежной юбочке со складками и таком же лёгеньком топе на бретельках.

Она лучезарно улыбалась ребятам, махая своей крохотной ручкой в знак приветствия.

А Дамиано лишь сидел и смотрел на ее счастливое лицо, освещенное этой милой улыбкой. Смотрел без возможности приблизиться, ведь Кейт не замечала его, даже не глядела в эту сторону.

И от этого что-то навязчиво скребло под рёбрами. Хотелось вскочить и подбежать к девушке, встряхнуть ее за хрупкие плечи, чтобы смести с лица эту притворную невозмутимость.

Потому что она просто не может делать вид, что его здесь нет, когда он буквально пожирает глазами каждый миллиметр ее тела.

Нельзя не замечать такое, нельзя игнорировать, ведь…

Ведь это чертовски больно, как она не понимает?!

И она будто услышала, о чем так отчаянно молило его безмолвие, и нерешительно пробежалась по нему глазами, несмело отмечая про себя каждое малейшее изменение, доходя, наконец, до карих радужек.

Злость в них смешалась с огнем, желанием и чем-то ещё, что никак не укладывалось в голове у девушки.

Сколько ни пыталась Кейт прочитать эту эмоцию, она снова и снова ускальзывала от нее.

И в этот момент, глядя в серые глаза девушки спустя двое суток бесконечных мыслей о ней, Дамиано понял, что только что сошел с ума.

Один ее короткий взгляд пропустил по телу электрический ток, от которого по коже пробежало множество мелких мурашек.

Но улыбка… Она мигом покинула ее губы, сжимающиеся теперь в тоненькую линию.

Щеки слегка подернулись розоватым оттенком, и Кейт, опустив реснички, быстро отвела взгляд в сторону.

Она вспомнила.

Хотя нет, она и не забывала…

Но сейчас, под взглядом его глаз цвета колы и горького топленого шоколада, все его прикосновения стали ярко ощутимы на коже, эти жаркие поцелуи на шее…

Она незаметно для всех остальных коснулась указательным пальчиком мочки уха, но только от его глаз это не скрылось.

Дамиано усмехнулся, продолжая прожигать девушку огненным взглядом.

Да, именно там его зубы слегка прикусили эту нежную кожу, срывая с потрескавшихся губ протяжный стон, и Кейт это помнит.

Ее щеки покрываются румянцем, когда она вновь ощущает кожей, как его глаза бесстыдно исследуют ее тело, и девушка, быстро распрощавшись с не вовремя приставшей Викторией, практически убегает в дом, оставляя вокалиста с довольной улыбкой на губах.

Будь он неопытным мальчишкой, наверняка бы уже торопливым шагом трусил следом, но Дамиано остался на прежнем месте, снова прикрывая глаза.

Да, этот день был однозначно лучше предыдущего…

Но следующий решил превратить его существование в сущий ад.

Везде Дамиано искал ее взглядом. На завтраке за столом Кейт даже не подняла на него глаз, а он продолжал смотреть на нее, пока не получил от Томаса локтем в бок.

Но все равно, проходит минута, и взгляд возвращается, продолжая изучать ее опущенные реснички.

Во время репетиции его глаза были прикованы к двери лишь с одной надеждой — вот еще секунда, и на пороге окажется Кейт, но дверь так и не открылась…

Дамиано не видел ее до самой ночи, словно она внезапно испарилась, вновь убежав по каким-то своим-чертовски-важным-блять делам.

А утром он проснулся, выдохнув ее имя в сырую от пота подушку.

Возбужденный до предела, он наполнил комнату своим тяжелым дыханием, невидящим взглядом испепеляя потрескавшийся потолок.

Ему снилась она, как и все предыдущие ночи.

Но сегодня он видел ее в этой беленькой юбочке, едва прикрывающей ее стройные бедра. Видел, как задирает эту светлую ткань, пробираясь ниже, пока она выстанывала его имя…

Так нежно и с таким бешеным желанием одновременно, как могла только она, и это заводило.

Чертовки заводило.

Настолько, что он чуть не разодрал себе грудь от разочарования, когда проснулся, не обнаружив ее рядом с собой.

В ушах гудело от невыносимой тишины, тоскливо поднывающей где-то под ребрами, ввинчивающейся, казалось, в само сердце.

И в этом непрерывном затишье лишь его дыхание и навязчивый стон, повторяющийся эхом в ушных раковинах.

Дамиано…

Этим ее голосом, нежным, проникающим вглубь, прямо под кожу, спускающимся по венам, по вскипающей крови вниз.

Он судорожно сглатывает сухое стеснение в горле.

И рука безвольно тянется туда, скользит по подтянутому животу к напряженному паху, что почти с болью оттягивает одежду.

В голове мелькает ее образ. Она, со своими растрепанными волосами, которые спадают на оголенную небольшую грудь каштановыми прядями, ее худые колени, раздвигающиеся прямо перед его бедрами.

С губ Дамиано срывается почти животный рык, когда рука, сдвинув резинку пижамных штанов, рывком проникает внутрь. Пальцы касаются напряженного до предела члена, и горячая волна пробегает по всему телу, заставляя выгнуться в спине.

Он представляет, как его охватывают ее губы, опухшие и покрасневшие, такие блядски-пошлые, что этот контраст отдает прямо в голову очередной волной возбуждения.

Рука движется быстрее, срывая с пересохших губ тихий стон, когда Дамиано подается бедрами навстречу собственным движениям.

— Кейт… — неразборчивый бормотание, заглушенное колотящимся где-то в груди сердцем. Хриплый, почти чужой голос.

Он упирается головой в скомканную подушку и выгибает спину. Медленно, растягивая каждый пронзающий пах импульс удовольствия.

Вспоминает свои поцелуи, оставленные на ее шее. Тогда он еще сдерживался, это были нежные касания губ, но это не он. Потому что он делает больно, делает грубо, оставляет следы на коже, помечая то, что принадлежит ему.

И в следующий раз всё будет по-настоящему…

Так, как он хочет.

Так, как мечтает сейчас о ее теле, о своих руках на ее заднице и о своем члене внутри нее.

Глубоко. Жестко. Так, как он умеет.

Дамиано…

Ее стон в голове сливается с собственным. Настоящим, эхом раздающимся в комнате под самым потолком. Пальцы движутся быстрее, и Дамиано замирает, толкнувшись в последний раз, выгибая спину так, что лопатки с трудом отрываются от мокрой ткани.

— Черт… Кейт…

Почти бессильный выдох. Приглушенный.

Все внутренности скручивает от удовольствия, и он содрогается, рвано выдыхает ее имя. Бесконтрольно. Не думая. Просто так необходимо.

Просто чувствовать ее.

Ее губы. Ее тело. Чтобы оно извивалось под ним сейчас, так же содрогаясь от этого спазма, пронзившего тело удовольствием.

Чтобы он мог смотреть, как она откидывает голову, от чего каштановые кудри беспорядочно разлетаются по его подушке, а в ноздри бьет этот сладкий, до невозможности приторный, аромат ее волос.

Ох, как отлично он его помнит…

И как скучает. Как до боли нуждается.

Затылок упирается в подушку. Горячая тягучая жидкость быстро остывает, стекая по бедрам.

Из груди вырывается очередной стон. Теперь от разрывающего душу разочарования, от этой удушающей пустоты внутри.

Стараясь выровнять дыхание, Дамиано втягивает в себя холодный воздух, который ледяными иглами вонзается в раскаленные легкие.

Боже… Он ведь не хотел думать о ней так, даже простые мысли были недопустимы.

Пусть это просто добьет его, пока он окончательно не свихнулся.

Хуже было только спуститься вниз, нацепив очередную маску с вырезанными у-меня-все-нормально на лбу.

Ничего не нормально.

Только не когда взгляд метнулся к смирно сидящей за столом Кейт. Тоненькая ручка застыла в воздухе, так и не донеся чашку с кофе до рта. Розоватых губ коснулась легкая улыбка при виде вокалиста на пороге кухни.

Ох, как у нее всё просто.

— Доброе утро, — прощебетал тихонько ее голосок.

— Доброе, — хрипло ответил Дамиано, тяжелыми шагами проходя к столу, искренне надеясь, что никто не заметит какой дикий, всепоглощающий огонь вспыхнул в его глазах от одного лишь звука ее голоса, который всё утро так чертовски правильно выстанывал его имя в собственных фантазиях.

Доброе. О нет, Кейт, далеко напротив.

Карие радужки тут же заметили сидящего рядом Томаса, который был чересчур сильно увлечен ковырянием в тарелке одним из своих столовых приборов, однако… как-то слишком близко к ней.

И от того, как часто он поглядывал на девушку, хотелось вцепиться в его рубашку ногтями, разодрать ее вместе с бледной кожей и заставить давиться этими ошмётками, как этой безвкусной яичницей, которую он пережевывал.

Кейт поймала источающий яд, прожигающий взгляд итальянца, направленный на друга, и, слегка поерзав на стуле, отодвинулась подальше от громко чавкающего Раджи.

Додумалась наконец.

Шумно выдохнув, Дамиано принялся ковырять вилкой в яичнице, но еда словно отказывалась лезть в горло.

Рвотный рефлекс скручивал желудок каждый раз, когда он подносил к губам хоть малейший кусок этой бледно-желтой массы.

Недовольно скривившись, он со звоном отбросил вилку обратно в тарелку, отодвигая стул.

— Не голоден, — бросил он в ответ на вопросительный взгляд Итана, чьи глаза следили за ним уже добрых тридцать минут, и вышел с кухни.

Достало.

Невыносимо сидеть там, делая вид будто всё как обычно и всё в порядке, отвечать на их обеспокоенные взгляды, дурацкие вопросы.

Задавайте их Кейт. Ее вина, что ваш вокалист постепенно съезжает с катушек. И если она еще хоть раз наденет ту несчастную юбку, это точно будет конец света.

Быстрым шагом он убрался из этой комнаты, не желая наблюдать, как тут все шикарно спелись, пока ему плохо, оставив девушке право созерцать его отдаляющиеся плечи. Снова.

Да, в последнее время этот вид она часто наблюдает перед глазами.

Гребаное дежавю.

Кейт недоуменно уставилась на закрывшуюся с треском дверь. Казалось, что где-то рядом с косяком осыпались мелкие крошки штукатурки.

Они не общались с… того дня.

С их поцелуя в ванной, вообще-то, но эти слова остались непроизнесенными в голове девушки, иначе воспоминания вновь вернули бы ее туда, в объятия его горячих рук, в ощущения его пылающих губ на ее шее, в воздух, наполненный до краев тяжелым дыханием обоих и в… Да много еще куда.

Они не общались. Не перекидывались за день ни одной фразой. Столько недосказанного висело между ними, а она молчала.

Продолжала молчать, стесняясь, пугаясь своих истинных чувств и желаний, она задыхалась, не имея возможности что-то изменить.

Хотя, быть может, возможность и была, да вот желания и смелости явно недоставало.

— Кейт, ты в норме? — вклинился в сознание осторожный голос Виктории, разбивая все мысли на миллионы мелких кусочков, и девушка едва заметно вздрогнула.

Может, и другие бы заметили ее отсутствующий взгляд, но… Итан бы скорее промолчал, а вот Томас…

Томас бы и не заметил, слишком уж он был поглощен собственной пищей, как бы иронично это ни звучало.

— А? Да… конечно, — почти не услышав вопроса, ответила Кейт, — всё в порядке.

— Тогда почему мне так не кажется? — настаивала подруга, разглядывая профиль девушки.

Потому что ты слишком внимательная.

— Правда, все нормально, — выдохнула Кейт, поднимая, наконец, глаза на Викторию, — не волнуйся.

Кажется, с переездом в этот дом она научилась очень искусно врать, даже слишком искусно.

— Кейт… — отрицательно покачала головой подруга, — ты смотришь в эту тарелку уже пять минут.

Ладно… Значит, это еще не предел совершенству, стоит немного подлатать качество актерской игры.

— А ты пять минут следишь за тем, как я прожигаю взглядом посуду?

Правильно.

Не можешь выкрутиться — иронизируй.

Сбоку послышался сдавленный непрожеванной пищей смешок Раджи: искромётная шутка явно удалась.

Виктория закатила глаза, раздражаясь, что ее беспокойство не воспринимают всерьез.

— Я к тому, что ты точно о чем-то думала всё это время.

— Думала, разумеется… А что в этом такого? — спросила Кейт с почти искренним непониманием в глазах.

— И о чем же? — поинтересовался вдруг Томас, вытирая губы салфеткой.

Девушка с сомнением покосилась на друзей. Может ли она им рассказать свои опасения? На вряд ли…

Она кинула жалобный взгляд на Итана, желая найти в нем поддержку, но тот лишь устало закатил глаза и протяжно выдохнул, уставившись в потолок.

— Думала о том, как бы поскорее лечь обратно в постель, — огрызнулась девушка. Даже вполне естественно.

— И с чего вдруг у тебя все мысли стали только о подушке? — Виктория недоверчиво приподняла бровь.

— Я просто не выспалась, ладно?

— Не ладно, — встрял Томас, заглядывая в ее лицо, — ты и вчера ответила то же самое.

Ответила.

Ответила, когда он заметил ее сидящей у бассейна уже почти час с пустым, направленным куда-то в толщу воды взглядом.

Наверняка, сейчас она смотрела так же.

— Ладно… — обреченно выдохнув, сказала девушка, — я волнуюсь из-за поездки, из-за работы и еще… — она запнулась, опуская взгляд в пол, смутившись.

И еще… Боже, она ведь не собиралась произнести это вслух?!

— Из-за Дамиано, — расстроенно продолжил за нее Томас.

Она широко распахнула глаза, приоткрывая губы от удивления. Нет, она не…

Да ладно, именно из-за него.

— Ну отчасти, — тихо поправила она, заливаясь легким румянцем.

Виктория довольно выразительно кинула взгляд на девушку. Более скептического выражения лица Кейт еще не встречала.

— Ладно, по большей части… — нехотя призналась она.

— То-то же, — фыркнула Вик, складывая на груди руки и корча какую-то недовольную гримасу.

— Вы… злитесь на меня? — слегка испуганно спросила девушка, оглядев лица ребят.

— Нет, Кейт, — поспешил заверить Торкио, оторвавшись от чая и энергично замахав руками.

— Злимся, — сказала одновременно с ним Виктория, вскакивая со стула, — только не на тебя.

Раджи прыснул со смеху, сразу уловив, о ком идет речь и явно разделяя недовольство подруги.

Кейт, впрочем, тоже поняла, но позволила девушке объясниться первой.

— Дамиано ведет себя как последний мудак, — скривив губы, выплюнула она с яростью в голосе, — я не отрицаю, что наша группа без него ничто, но это не значит, что теперь ему всё позволительно.

— Не кипятись, Вик, — протянул Томас, пытаясь приобнять ее за плечи, но девушка грубо оттолкнула его руки, продолжая изливать накопившуюся на друга злость, — хватит, — почти умолял Раджи.

— Нет, не хватит, — воскликнула Виктория, — меня достало, что он не думает ни о чем, кроме… — она резко замолчала, переводя взгляд на Кейт, и, сглотнув, продолжила, — кроме… в общем ему будто плевать на концерт и… ну вы сами знаете.

Она измученно опустилась обратно на стул, понимая, что наговорила лишнего, и потому даже не смотрела в сторону Кетрин, надеясь, что та, если и услышала, то хотя бы не поняла.

Но она всё поняла, она давно понимала, что мешает всем здесь и винила себя во всех их проблемах и, кажется, сейчас начала винить еще больше.

Кейт ничего не ответила Вик, притворившись, что и правда не уловила смысла ее слов.

Так будет лучше. Наверное.

Без этих задушевных разговоров, от которых на душе только сильнее скребут черти. Прямо по ребрам, оставляя ссадины, залечить которые способно только время.

Хотя нет, не время лечит. Боль проходит, если не бередить рану. Но стоит только мельком коснуться в памяти определенного воспоминания, и она возвращается, превращаясь в огромную зудящую язву на сердце.

Так и сейчас — она почти забыла ту ночь у клуба, не вспоминает о ней каждый вечер, уткнувшись лицом в подушку, скрывая от всех свои слезы.

Не вспоминает. И боль пропадает.

Но стоит почувствовать рядом его тело, стоит его рукам с силой сжать ее запястья, как бешеный вихрь воспоминаний наполняет голову животным страхом, от которого она не может избавиться, не может убежать, не может… перестать бояться его.

Девушка вздыхает с плохо скрываемым разочарованием, обводит взглядом ребят и, понимая, что никто из них даже не замечает ее, медленно встает из-за стола, уходя к себе.

Остаток дня пролетает почти незаметно: с милой кружечкой сладкого кофе в руке и за любимым ноутбуком.

Написание статьи неплохо отвлекает от всех насущных проблем. Особенно от мыслей о Дамиано, с которым она, к слову, так и не поговорила.

Но с приближением ночи, уставшие за день от работы глаза начинают молить о заслуженном отдыхе.

На город опускается глухая ночь.

Мелкий дождь приятно барабанит по крыше над головой, оставляя крохотные капельки на окнах.

Она вновь не спит.

Снова блестят в темноте, уже совсем привычно, широко распахнутые глаза, смотрящие пустым взглядом в потрескавшийся потолок, пока за окном не послышится пение ранних птичек.

Перед сном бесполезно считать этих бестолковых пушистых барашков, когда на уме лишь один змей искуситель с подведенными глазами.

А ведь у него почти получилось тогда прокрасться к ней в голову… Там, в ванной.

Когда она потеряла контроль над собой?

Когда запустить пальцы в его длинные кудри стало так необходимо, словно отсутствие этого прикосновения могло бы согнуть ее пополам, оставляя лежать там, на холодном полу, мучаясь от острой боли.

Девушка лихорадочно ворочалась в постели, перебрасывала различные мысли в своей голове, пытаясь сконцентрироваться хоть на чем-нибудь, что не будет связано с, наверняка, мирно посапывающим в соседней комнате итальянцем.

Давай, Кейт, отвлекись… Это ведь просто.

Подумай о работе или о предстоящей поездке. Ты же так давно мечтала о путешествии.

Только представь: через сутки… нет, уже меньше, через каких-то семнадцать часов ты будешь в воздухе, в направляющемся в Амстердам самолете. А завтра утром надо будет собирать чемодан, набивая различными, зачастую ненужными, вещами, про которые ты даже не вспомнишь.

В самолете выберешь место у окошка, чтобы любоваться закатом с высоты птичьего полета, а когда солнце скроется за горизонт и на землю опустится темная, непроглядная ночь, ты откроешь заранее скаченную книгу в телефоне, абстрагируясь от всего скучного внешнего мира, затерявшись среди новой, увлекательной истории.

Губы девушки сами собой расплылись в мечтательной улыбке от мыслей о приближающемся перелете.

Быть может, всё не столь плохо?

Рядом будет вечно жизнерадостная Вик с ее неунывающей даже в самой дерьмовой ситуации улыбкой.

Кейт вообразила, как мило девушка будет тыкать пальчиком в иллюминатор, визжа от восторга при виде огней ночного города при посадке.

А Дамиано будет…

Чёрт.

Ладно, смирись. Отвлечься не выйдет.

Может она слишком много думает, хотя на самом деле стоит однажды просто нырнуть в этот омут с головой?

И Кейт могла бы нырнуть — рискнуть не страшно, когда есть выход. Но она знала наперёд, что если сделает это, то уже никогда не всплывет…

Лучше уж с ним без воздуха. На самом дне, под всей этой гнетущей толщей воды, чем здесь, на поверхности.

Перевернувшись на бок, Кейт тупо уставилась перед собой в окошко.

Светало.

Наверное, самое время наконец сомкнуть уставшие глаза и насладиться сном какие-то пару часов, прежде, чем наступит новый день.

Но… Как бы ни хотелось задремать, веки отказывались опускаться.

Девушка раздраженно скинула с себя одеяло и взглянула на часы.

Супер, о каком режиме может вообще идти речь? Она его не просто сбила с переездом в этот дом, а скорее свергла.

Надоедливые электронные часы показывали уже не столь пугающие три утра. Почти классика.

Может, пару лет назад Кейт бы отругала себя за подобную бессонницу, однако сегодня она лишь отчужденно поднялась с постели, лениво двигаясь в сторону двери.

Походить по дому ночью — определенно хороший план, а главное безопасный.

Какая уже разница. Не лежать же, в самом деле, пока организм сам не отключится от усталости?

Размяв уже слегка затекшие от долгого лежания ноги спуском с лестницы, девушка зашла на кухню, включая крохотный ночник над столешницей.

С тихим щелчком кнопки мягкий серебристый свет заполонил комнату, отражаясь от окон и падая на пустой обеденный стол.

Было тихо. Настолько, что звук стекающей в стакан воды казался шумящим водопадом, нарушающим эту хрупкую тишину.

Она сделала небольшой глоток.

class="book">Живительная влага быстро разливалась внутри, смачивая пересохшее за ночь горло.

Отпив еще чуток, она, со стаканом в руке двинулась к обеденному столу, пробежалась тоненькими пальчиками по дереву, слегка постукивая от задумчивости.

Не то, чтобы голова была забита мыслями, нет…

Скорее обратное. К трем часам ночи пища для размышлений наконец кончилась, и девушка находилась в каком-то малость потерянном состоянии.

В таком, что даже не сразу заметила, как крепкие руки опустились на поверхность стола по обе стороны от нее.

Она хотела обернуться, но прижавшееся сзади к ней тело не позволило. Хотела закричать, но узнала.

Узнала горьковатый запах сигаретного дыма, повисший в воздухе, узнала эти до боли знакомые руки, по которым так отчаянно скучало ее тело, узнала и остановилась.

Замерла, боясь спугнуть его присутствие рядом, боялась, что он отойдет, отпустит, вновь оставляя ее без этих прикосновений, в которых она так нуждалась.

— Не спится, Кейт? — хриплый шепот в самое ушко.

Дамиано заметил, как ее оголенная кожа покрылась мурашками от его низкого голоса. Она не оборачивалась, не боялась стоять к нему спиной, не хотела поскорее вырваться, ей нравилось.

Нравилось, что его тело прижимается к ней вплотную, что горячее дыхание обжигает и без того раскаленную кожу на шее.

Кейт осторожно поставила на стол стакан с оставшейся водой на донышке и нерешительно обернулась, оказавшись теперь совсем близко — слишком невыносимо близко — к его лицу, к этим ухмыляющимся самодовольно губам.

— Тебе тоже, как я вижу, — ответила она. Так тихо, что от этого звука что-то теплое растекалось в груди, плавилось под взглядом ее серых глаз.

И вот она стоит, босая, касаясь нежной кожей холодной кухонной плитки. И на ней шелковые пижамные шортики персикового цвета, такие неправильно-милые, совсем не сочетающиеся со всеми его грязными фантазиями, навязчиво крутящимися в голове по сей час.

Но почему-то… Именно эти дурацкие шорты начинают возбуждать еще больше, чем даже та злосчастная юбка. Такие коротенькие, подчеркивающие бедра кружевным краешком.

Хотелось провести рукой, прощупать сквозь ткань… Боже, да она словно издевается, надевая подобные вещи.

— Переживаешь из-за завтрашнего? — спрашивает Кейт, выводя парня из транса.

Какое к черту завтра, когда она стоит перед ним вот такая…

С часто вздымающейся грудью и…

Блять.

Его взгляд упал на аппетитно просвечивающие сквозь тоненькую ткань маечки два едва заметных кружочка.

Он сухо облизнул губы, возвращаясь к ее серебристым с изумрудным отливом радужкам.

— Нет, с чего бы? — тупо глядя на девушку, ответил он, с трудом пытаясь понять, какого черта она от него хочет.

Неужели не видит, что он просто на грани, на гребаной грани, до которой она его довела вновь, на этот раз этими проклятыми шортами?!

— Ну… Перелет, потом интервью, концерт…

Дамиано моргнул, пытаясь сосредоточиться на ее словах. Было трудно.

— Плевать мне на это, — фыркнул он, начиная раздражаться от ее невозмутимости.

Ее вообще не трогает, что он стоит здесь, в пяти сантиметрах от ее тела и неотвратимо сходит с ума?!

— Но там же будут тысячи зрителей… а еще камеры… а если…

Дамиано чуть ли не застонал.

Да что она там лепечет своими губами? С таким еще серьезным лицом, что злость закипает внутри с бешеными темпами.

— …пойдет не так и что…

Он не выдержал. Жестко схватил ее руками за плечи, врезаясь в бледную кожу ногтями

— Кейт, замолчи! — прорычал он, затыкая этот поток бессмысленных слов, слетающий с ее губ.

Она хлопнула сначала глазами, а потом ртом. Подбирала слова, не понимая, что такого лишнего сказала.

Конечно, она не понимает! Ведь это не она стоит тут в этих тесных — чертовски тесных — штанах.

— Дам… всё в порядке?

Это беспокойство в ее глазах. Испуганный голосок дрогнул, тихонько произнося его имя.

Глупая.

Небось, опять надумала себе очередную болезнь, усталость, температуру…

— Зачем ты нацепила на себя эти шорты?!

Глухой, до невозможного хриплый голос, срывающийся на крик, раздирающий глотку.

— Что? — выдохнула Кейт практически в его приблизившиеся к ней губы, распахнув глаза в недоумении.

Господи, хватит строить из себя такую дурочку, словно вообще ничего не замечаешь.

— Ты хоть представляешь, что делаешь…со мной? — спросил он, судорожно облизнув мигом пересохшие губы.

Что она… делает с ним?!

Нет, не представляет. Лишь хлопает своими ресницами, уставившись в его жутко потемневшие глаза.

— О чем ты говоришь? — дрожащим, слабеньким голосом выдавливает она из себя вопрос, когда он подается вперед, наваливаясь всем телом.

Край стола неприятно упирается в бедра, распространяя острую, колющую боль по всему телу.

— Что… что ты…

Кейт задыхается своим участившимся дыханием, чувствуя, как жар от его тела передается ей, разогревая кровь в венах.

— Что? Что я? — выдыхает он сквозь сжатые до скрежета зубы, прижимаясь к ней.

— Почему ты… так близко?

Потому что я слишком сильно хочу тебя. Настолько, что хочу трахнуть тебя прямо на этом кухонном столе. Настолько, что просто не могу сдерживаться, и если ты сейчас не позволишь, я не знаю… не знаю, что буду делать, Кейт…

Кровь стучала в ушах, мешая соображать, сознание отключилось еще в тот момент, когда он увидел ее, стоящую спиной к нему, слегка наклонившуюся к столу так, что он мог видеть ее ягодицы, обтянутые этим нежным, ненужным шелком.

— Так мне отойти, Кейт? — переборов себя, тихо произнес Дамиано и отстранился, оставляя ей выбор.

Тепло его рук отдалилось от покрывшейся мурашками кожи, заставляя сердце заныть от его нехватки.

— Нет, — почти взмолила девушка, легонько обхватив ладонями его плечи в попытке притянуть к себе, — нет, пожалуйста…

Она просит его…? Черт, да она хоть знает, о чем?!

— Что нет? — практически прорычал он, уставившись в ее умоляющие глаза, от одного взгляда которых волна возбуждения окатила всё тело, целиком без остатка.

— Не уходи…

Ее нежные ладони скользнули ниже, по ключицам к груди, пальчики несмело вцепились в ткань его футболки, скомкивая, и потянули на себя.

Да что она творит…?

— Кейт, стой… — испуганно прошептал он, когда заметил этот огонек в ее радужках.

Она подняла на него свои помутневшие глаза, и ответила таким же приглушенным шепотом:

— Но я хочу…

И коснулась своими губами уголка его рта.

Легко. Невесомо. Но этого хватило, чтобы моментально подхватить ее под бедра, усаживая на этот жалобно скрипнувший стол и впиться в ее губы жадным поцелуем.

Кейт удивленно ахнула, когда ягодицы коснулись деревянной поверхности. Она хотела возразить, но жесткий язык, грубо вторгшийся в ее рот, позволил лишь неразборчиво выдохнуть какие-то сорвавшиеся на тихий стон слова.

Дамиано слегка прикусил ее нижнюю губу, и девушка содрогнулась от пронзившего тело желания, прогнулась в спине, стараясь прижаться к его тяжело вздымающейся груди еще сильнее, еще ближе.

Его губы спустились ниже, к нежной коже на шее, слегка прикусывая. Кейт задохнулась своим сбившимся дыханием, простонав его имя.

— Дамиано…

— Да, Кейт? — откликнулся до предела возбужденный низкий голос, его губы отстранились.

Она взглянула в его почти черные от желания глаза, горящие в полумраке кухни этим всепоглощающим огнем.

— Не… останавливайся, — судорожно выдохнула девушка в его губы, обнимая за шею.

— Черт… Кейт… Что ты…?

…творишь со мной? — почти прорычал Дамиано.

Про себя.

Ее коленки упираются в его пах, заставляя сдержать рвущийся наружу стон от ощущений трущейся о ткань плоти.

Он не сдержался, подался вперед, коленом разводя ее ноги в стороны и остановился, почувствовав, как девушка судорожно втянула в себя воздух.

Дамиано слегка отстранился от ее губ, вопросительно вглядываясь в ее радужки, и увидел в них легкое напряжение.

— Кейт…? Все хорошо?

Она слабо улыбнулась, осторожно касаясь подушечками пальцев щетины на его скуле и прошептала прямо в губы.

— Продолжай… — совсем тихо, почти стыдливо, — пожалуйста…

Он слышит и не верит. Ее слова эхом раздаются в голове. Руки спускаются ниже, медленно пробираясь под нежную ткань майки, пока глаза не покидают ее лица.

Дамиано подается вперед, губы находят шею, он слегка прикусывает кожу, обводит языком ключицы.

Из груди Кейт вырывается протяжный стон, когда он больно обхватывает зубами ее напряженный сосок, прямо через шелк.

Она выгибается, подставляя ему свою грудь. Дамиано продолжает скользить руками по животу, до крохотной впадинки в районе пупка, и наконец достигает резинки пижамных шортиков.

Вокалист на мгновение замирает, нерешительно заглядывая в ее глаза, а она кивает, разрешая продолжить.

Черт, черт, черт…

Просто скажите ему, что это не сон.

Одна рука проникает под одежду, пока он яростно целует ее губы, жадно вбирая в себя ее вкус.

Колени девушки подрагивают от желания, когда его ладонь медленно скользит по низу живота, и она прикрывает глаза от предвкушения.

Где-то внутри бьется о стенки черепа заглушенное собственным сердцебиением подсознание, когда пальцы достигают запретной зоны.

На пороге слышится сдавленное покашливание в кулак, и оба замирают, задерживая дыхание.

Кейт стыдливо прячет лицо на шее Дамиано, когда тот оборачивается в сторону раздавшегося в кухне звука и видит в дверях ошарашенного Томаса со слегка залипшими ото сна глазами.

— Друг, мы за этим столом кушаем вообще-то…

Комментарий к 8.

Итальянский шок.. Испанский стыд…

Как вам такая глава, дорогие мои читатели?)😅

Делитесь впечатлениями..

👇🏻👇🏻👇🏻

========== 9. ==========

Комментарий к 9.

А вот и новая глава..!😋

Спасибо всем за каждый лайк, отзыв, спасибо за каждую нажатую кнопочку “жду продолжения”, люблю вас, очень крепко обнимаю и благодарю за эту безумно крутую поддержку!!❤🥰🤗

— Друг, мы за этим столом кушаем вообще-то…

Раз и всё.

Всего одна секунда.

И что-то щелкнуло внутри, надломилось с треском прямо в затуманенном подсознании, заставляя мигом уткнуться вспотевшими ладошками в его часто вздымающуюся грудь.

Нет, Кейт… Только не сейчас, прошу. Мне так нужно. Так необходимо.

Просто чувствать.

Эти прикосновения подушечек неумелых пальцев, целовать нежные губы, высасывая поочередно, прикусывая кожу, ласкать языком твои ключицы.

Еще немного…

Испуг в его глазах. Ох, как он боялся, что она оттолкнет его сейчас, отдалится, оставляя его в таком состоянии.

С пылающим чистым огнем сердцем, стремящимся разодрать грудь изнутри, с напряженным пульсирующим пахом где-то в низу живота, не дающим трезво мыслить.

Ее взгляд постепенно возвращался, холодел, закрывался от него, какая-то внезапная решительность прослеживалось в нем.

Это были уже совсем не те затуманенные глаза, смотревшие на него с нескрываемым, непреодолимым желанием.

Слабое сопротивление толкнулось в грудь где-то в районе колотящегося сердца.

Вокалист судорожно перехватил ее запястья своими руками, прижимая к собственному телу, не желая отпускать.

Карие глаза метались по ее лицу почти умоляющим взглядом, практически кричали «останься», но с ее искусанных до крови, слегка распухших от поцелуев губ слетел обессиленный, чуть слышный шепот:

— Прости меня…

Одно движение, и она откинула его сдерживающие руки в сторону. Немного вспотевшие бедра легко соскользнули с поверхности стола.

Ноги чуть не подкосились, когда ступни коснулись холодной кухонной плитки, а тело осталось без поддержки его сильных рук.

Раскрасневшаяся от дикого стыда, растрепанная, Кейт пронеслась мимо беспрестанно хлопающего глазами Томаса в дверях.

А Дамиано остался там, у стола. С повисшими в воздухе руками, не сумевшими удержать ее, со в бешеном ритме колотящимся сердцем в груди, которое словно стремилось раздробить изнутри рёбра.

Взъерошенный, он, тяжело дыша, повернулся к застывшему в немом замешательстве Раджи.

— Томас, иногда я тебя просто ненавижу.

Буркнув эти слова, итальянец кинулся следом за девушкой, оставив шокированного товарища на пороге с приоткрытым ртом.

— Ладно… эм… А чай-то мне выпить можно?! — крикнул гитарист в пустой коридор, словно очнувшись.

Но кроме царящей в кухне тишины и громких шагов бегущего по лестнице наверх Дамиано, никто ему не ответил, и он безразлично побрел к чайнику.

А что? Ни для кого не секрет, что между этими двумя что-то такое…

Нет, конечно, придя попить горячий чаек с ромашкой, чтобы наконец уснуть, он точно не рассчитывал стать свидетелем такой пикантной сцены.

Наливая кипяток в кружку, Томас грустно усмехнулся, покачав головой.

Удалось тебе, Дам, все-таки…

Правда, успех был под вопросом, ведь Кейт убежала к себе, заперевшись в комнате.

Условно заперевшись, конечно, замка-то нет.

Миновав порог, запыхавшаяся девушка съехала по закрытой двери вниз, и, облокотившись на нее спиной, обессиленно осела на пол.

Хотелось расплакаться, но глаза, как нарочно, оставались сухими, а вставшие комом в горле слезы душили, вырывая из груди рваные всхлипы.

Она опускает голову. Медленно выдыхает. В голове пусто, ни одной мысли, хотя казалось бы сейчас ими должен был быть набит целый товарный поезд.

С трудом прислушиваясь к себе, Кейт приходит в чистейший ужас.

Сожаления нет.

Она чуть не переспала с Дамиано. Он чуть не отымел ее прямо там, в кухне, на этом несчастном столе, и это нормально?!

Нет, хоть тысячу раз нет. Это не нормально. Не должно быть нормально, но…

Почему-то подобное осознание ее нисколечко не смутило.

Тогда зачем убежала…?

Девушка раздраженно застонала, не понимая саму себя, и запустила пальцы в собственные волосы.

И когда только она научилась так быстро терять голову, что мозги отключались моментально от одного соприкосновения с его кожей?

…с его горячей кожей, аппетитно обтягивающей выступающие на груди ключицы, так и манящие провести по ним языком, оставить невесомые поцелуи, когда они выглядывают из-под слегка сдвинутой вбок, расстегнутой на три пуговицы влажной от пота рубашки.

Кейт лихорадочно сглотнула, смачивая моментально образовавшуюся в горле пустыню.

К черту.

Всё равно ничего не было. Большое спасибо Томасу.

Звучали в голове эти слова с сарказмом или с признательностью, она не успела разобраться, так как размышления прервал гневный стук позади нее.

Девушка невольно вздрогнула, отпрянув от двери, которая затрепетала от удара.

— Кейт!

Озноб пробежался по позвоночнику девушки.

Возбужденный голос Дамиано звучал где-то на незримой грани между неистовым раздражением и легким беспокойством.

Она приоткрыла рот, но звук застыл где-то глубоко в легких, превратившись в приглушенный выдох.

— Открой эту гребаную дверь!

Дамиано еле сдержался, чтобы не врезать в дерево кулаком со всей силы, выбивая крупные щепки.

Волосы длинными прядями спадали вниз, прилипая ко лбу. Пот застилал глаза от напряжения.

Внутри что-то трескалось. Неумолимо падало на самое дно его растерзанной души с каждой секундой ее молчания.

Хотелось заорать, завопить на весь этот дом.

Какого черта ты хочешь от меня?! Скажи, что не так…

Прошу.

Потому что сердце рвется на части, от ощущения этой пустоты внутри, когда ты вновь поворачиваешься спиной, избегаешь взглядом, запираешься в комнате и вот так отчаянно молчишь.

И безмолвие это звучит громче всех произнесенных тобой слов.

— Пожалуйста… уходи, — послышался сдавленный шепот по другую сторону двери.

А ведь там, прижатая бедрами к краю столу, ты просила об обратном.

Дамиано шумно выдохнул, в очередной раз прогоняя из головы желание переломать все косточки — все до единой — очень вовремя зашедшему на кухню Томасу.

— Ты же понимаешь, что здесь нет замка, — с раздражение в голосе угрожающе спросил он, откидывая рукой спадающие на лоб влажные кудри, — и я зайду в любом случае, если захочу.

А я хочу, черт возьми.

Дамиано практически физически почувствовал, увидел даже сквозь плотный слой спрессованного дерева и клея, как напряглась девушка, судорожно втягивая в себя носиком воздух.

— Понимаю, — хрипло ответила Кейт, не поднимаясь с пола.

Он молчал.

Ждал, что она откроет, хотя отлично знал, что этого не будет.

— А если… я попрошу — ты не зайдешь?

Вот оно.

Те слова, которые нечем крыть, ведь против ее желания он просто бессилен. Сжатые в кулаки руки мгновенно расслабились, безвольно повиснув вдоль туловища.

— Не зайду, — мягко произнес Дамиано, одернул себя, наступил на горло собственным желаниям, лишая воздуха.

Оглушенный своим тяжелым дыханием, он в попытке успокоиться коснулся лбом двери, прикрыв глаза.

Девушка облегченно выдохнула, и вокалист мог слышать, как ее ногти бессмысленно ковыряют трещинку на половице, издавая тихий скрежет.

Он усмехнулся.

Нервничает она еще больше, чем возбуждается.

Звук мгновенно прекратился. Кейт испуганно замерла, заслышав его бархатный смешок.

— Ты еще здесь? — несмело спросила она чуть дрогнувшим голосом.

Ни звука.

Девушка пожала плечами. Повторять вопрос было как-то неловко. Что если он уже ушел? Скажет громче — кто-нибудь услышит.

А вдруг он стоит до сих пор под дверью? — закралась навязчивая мысль в подсознание, не позволяя успокоиться.

Ладно… Не важно. Пусть он стоит, где хочет. Какое ей дело? Никакого, но…

Недолго думая, Кейт прильнула к полу, осторожно заглядывая в щель под дверью. К несчастью, свет в коридоре не горел, а потому тень от его ботинок она различить не смогла бы в любом случае.

Чертыхнувшись про себя, она аккуратно, чтобы не издать лишнего звука, привстала, резко выдохнув из легких остатки воздуха, и коснулась пальчиками ручки двери, медленно поворачивая.

Робко выглянув в коридор, девушка сделала первый шажок, выходя из комнаты.

Паркет скрипнул.

Звук этот, отражаясь от бежевых стен, залил собой воздух, скатываясь по лестнице и, казалось, достигая даже гостиной внизу.

Девушка вздрогнула от неожиданности и резко обернулась, заметив самодовольно ухмыляющегося Дамиано рядом.

— Не откроешь, да? — он с издевкой заглянул в ее глаза и лениво подошел ближе, перекатываясь с пятки на носок.

Широко распахнув свои серые глаза, девушка слегка попятилась назад, пока ее плечи не коснулись шершавой стены позади.

Снова паника.

И откуда только берется постоянно это дурацкое чувство в ее взгляде?

— Всегда так бояться меня будешь?

Снова эта дерзкая ухмылка на его губах, принадлежащая самому дьяволу. Кровь внутри холодеет, и сердце замирает в ожидании.

…а чего ждать, она ещё не знает.

— Я не боюсь, — тут же возразила Кейт, уверенно вздернув свой заостренный носик.

— Правда что ли?

Дамиано обвел взглядом ее руки, выставленные вперед в попытке отстранить его от себя, и натужно рассмеялся.

Девушка смутилась, замерев с удивленными глазами, смотрящими на его почти болезненную усмешку.

От его язвительного смеха, который казался чуть ли не истерическим, что-то весьма неприятно саднило между рёбрами.

— И что, — спросил вокалист внезапно серьезным голосом, имея в виду ее ладони, слегка упирающиеся ему в грудь, — помогает?

Кейт нервно сглотнула, уловив дьявольский отблеск в его практически черных радужках, видящих ее, казалось, насквозь.

— Да… — уже не шибко уверенно ответила она. Совсем тихо. Почти не слышно.

Злобный оскал, обнажающий слегка пожелтевшие зубы.

Секунда.

И Дамиано резко схватил ее хрупкие запястья, поднимая их над головой девушки, с силой впечатав в стену.

— А так, Кейт? — хрипло прошептал он прямо в ухо, приблизившись, — всё ещё помогает, да?

Девушка вспыхнула, попыталась вырваться, но ничего не вышло.

Дамиано наклонился. Совсем немного, но этого хватило, чтобы его напрочь сносящий крышу запах окутал легкие, оседая внутри, отключая способность соображать хоть немного.

Горьковатый сигаретный дым с легким оттенком ароматной мяты. Такой знакомый, такой нужный. Желанный до тянущего чувства в низу живота, которое вынуждало стиснуть бедра от неприятного ощущения, заставляющего мечтать о его прикосновениях.

Голова закружилась.

Сопротивляйся, Кейт. Борись. Если не против него, то хотя бы против себя.

— Немедленно отпусти, — гневно прошипела она сквозь стиснутые зубы.

Дамиано и не пытался сдержать улыбку при виде ее злости. Его она явно забавляла, он даже находил Кейт еще более милой, чем обычно, когда ее губки недовольно кривились от раздражения, а бровки сдвигались на лбу, образуя надломленную галочку.

— А если не отпущу, — вокалист смотрел на девушку, стоя совсем рядом, от чего была так заметна их разница в росте, — то что?

Сейчас Кейт казалась совсем маленькой, почти хрупкой по сравнению с ним, таким высоким, с силой вжимающим ее в стену.

Девушка проследила взглядом, как его язык медленно скользит по нижней губе.

Черт.

Она четко понимала, что в данный момент ее бесстыдно соблазняют. И стоит сказать, это офигеть как работало.

Кейт закусила губу, чтобы просто не податься вперед от желания прижаться к его пылающему телу, потеревшись об него бедрами.

Даже привкус железа во рту не приводил в чувства.

— Дам, хватит уже, — тяжело вздохнув, попросила она, отрывая взгляд от его губ.

Это было сложно.

— Я ничего не делаю, — возразил Дамиано с напускным удивлением в голосе.

— Делаешь, — фыркнула Кейт, мотнув головой с сторону своих рук, — мне больно.

Сердце замерло.

Дамиано резко поменялся в лице, словно два произнесенных ею слова нанесли ему незримый удар.

Ей больно.

Опять. Каждый раз, когда он приближается — вновь причиняет ей боль. Так или иначе…

Итальянец ослабил хватку, но так и не разжал пальцы.

— Прости, — тихо извинился. Уже без этой фирменной улыбки на губах.

— Пусти, — потребовала она без эмоций в голосе, как-то слишком пусто, почти безразлично.

— Нет, — рявкнул он, озлобленно сверкнув глазами, — я хочу знать, какого хера ты убежала, Кейт?

— Может именно потому, что ты постоянно меня принуждаешь?!

Дамиано немного сморщил нос, мерзко усмехнувшись. И от взгляда на его лицо девушка невольно содрогнулась.

— По-твоему я заставил тебя поцеловать меня? — спросил он с явной издевкой, — а мне так почему-то не кажется.

Бледные щеки девушки приняли розоватый оттенок, а нижняя губка дернулась от раздражения.

— Не нравится признавать правду, Кейт?

Молчит.

Снова хранит это чертово молчание, опустив подрагивающие реснички в пол, надеясь скрыть от парня свое смущение.

Но нет.

Он уже слишком хорошо ее знает. Каждый мимолетный взгляд, каждый ее тихий вздох или стон.

— Ты же хочешь меня, — явно не вопрос, — мы могли бы продолжить начатое.

Ее взгляд испуганно метнулся к его лицу, к слегка приоткрытым губам, пробежался по сверкающим карим радужкам.

Ох, какая же борьба была в ее глазах, но, кажется, здравый смысл все-таки одержал победу, и она вполне уверенно, почти гневно ответила односложное:

— Нет.

Пару секунд Дамиано сверлил ее полыхающим взглядом, надеясь отыскать в ее чертах хоть капельку сомнения, но не находил.

Снова эта ее блядская застенчивость со смущением. Боязнь неизвестности.

Как же бесит. Не больше, чем Томас, естественно.

Тяжелый выдох.

Он подождет.

Наступит еще тот момент, когда ее желание всё же пересилит этот неотступный страх, и он научит. Покажет ей всё, что может сделать с ней.

Так, что она будет просить его продолжить, а потом умолять остановиться…

Наконец Дамиано отпустил ее затекшие запястья и отошел на полшага назад, почти мягко улыбнувшись девушке.

— Как скажешь.

Кейт ничего не ответила. Лишь кинула на него очередной испепеляющий взгляд и мигом скрылась за дверью, растирая слегка побелевшие пальцы.

Дамиано еще немного постоял рядом с ее комнатой, а потом ушел к себе, покачав головой, и многозначительно усмехнулся про себя.

— Продолжим в Амстердаме…

***

— Чего вы там застыли? — буркнул вставший с первыми лучиками солнца Итан на стоящих в дверях парней, — еда уже на столе.

Томас сморщился и окинул Дамиано каким-то слишком проницательным взглядом.

— Кейт на столе всё же будет лучше, верно? — ехидно прошептал он, слегка пихнув друга локтем.

Тот раздраженно закатил глаза, но не счел нужным отвечать. Только скрежетнул зубами и уверенной походкой направился к столу.

Конечно блин, уверенной, он же Дамиано чертов Давид.

Раджи пожал плечами и засеменил следом, слегка побаиваясь, чего будет стоить ему эта безобидная шутка, когда его другу надоест создавать видимость отрешенности.

Опустившись на стул, он слегка отодвинулся от сидящего обычно слишком близко Дамиано, ведь эта маленькая дистанция казалась ему сегодня не очень-то безопасной.

Вокалист, заметив это, лишь неприязненно дернул уголком рта, и продолжил трапезу, однако Томаса такая ответная реакция не устроила абсолютно.

Нетерпеливо постукивая ногтями по столу, он не сводил взгляда с невозмутимо жующего свой завтрак Дамиано, сам же показательно отодвинул от себя тарелку.

Не вытерпев этой гнетущей тишины, парень кашлянул в кулак, но и это не привлекло внимание друга. Лишь стоящий у плиты Торкио в фартуке удивленно обернулся на звук.

Вокалист продолжил сосредоточенно пережевывать пищу, усердно вперив взгляд в окно, когда Томас решил подать голос.

— Утро сегодня просто чудесное, — произнес он.

Дамиано лишь сжал губы, но оставил этот комментарий без ответа, прекрасно понимая, что это лишь начало основательного и продолжительного выноса мозгов с самого начала этого прекрасного утречка.

— Ну а ты как думаешь, Дам? — спросил он, слегка покачиваясь на стуле и заглядывая прямо в напряженное лицо друга.

Боже, да он сейчас просто схватит его за грудки, если тот не заткнется.

Голова раскалывалась так, будто внутри кто-то поджег целый ящик фейерверков, взрывающихся в самом верху, под корочкой мозга.

— Ничего не думаю, — нашел-таки в себе силы выдавить небольшую фразу Дамиано.

— Странный ты… Не выспался что ли?

Да, давай… Докапывайся.

Просто продолжай и сделай этот день максимально невыносимым, уж постарайся. Ведь сам себя я довести, конечно, не в состоянии, тебя только под боком не хватало.

— В норме, — буркнул он, бездумно уставившись в тарелку.

Какое шикарно отрепетированное вранье.

Сон вчера категорически не шел. Воспаленные глаза испепеляли потолок почти до пяти ночи, пока итальянец наконец не забылся каким-то изрядно мучительным кошмаром, заставившим проснуться в холодном поту под досаждающую мелодию будильника через пару часов.

Отмываясь под холодным душем, он старательно отгонял подкидываемые перегретым подсознанием мысли. Пару раз он обрубал на корню желание пойти колотить в дверь ее спальни.

Проведя серьезный разговор с собственным мозгом, который никоем образом не мог объяснить, за каким чертом это нужно, он наконец отказался от этой навязчивой идеи, позже, наскоро обтеревшись полотенцем, он натянул первую подвернувшуюся под руку одежду и спустился вниз.

И без того отсутствующее настроение пробило несуществующее дно от нежданного столкновения с Томасом в дверях кухни.

Вероятно, без вовремя вмешавшегося Итана, который весьма радушно позвал всех за стол, гитарист бы уже валялся на полу, умоляя о скорой смерти на неизвестном языке.

Впрочем, этот исход событий до сих пор очень даже реален и вполне выполним, если он не успокоится и продолжит доканывать и без того тихо вскипающего от злости Дамиано.

Томас, видимо, заметил, что его молчание длится уже куда дольше нужного и решил включить свое красноречие на полную мощность.

— А давно у нас этот стол?

До этого момента сидящий с полнейшим безразличием на лице Дамиано внезапно поперхнулся своим капучино, резко возвратившись мыслями в кухню.

Отъебись от меня, ради Бога.

Вокалист недобро глянул на друга исподлобья, тот тошнотворно улыбался, показывая, что всё тайное уже давно не секрет.

Этот херов урод, называемый другом, бесил с каждым днем все больше, и если бы Дамиано можно было выжать, то эта комната сейчас потонула бы в накопившейся внутри него желчи.

— Я не помню, — механически ответил Итан, не поворачиваясь, ненамеренно прерывая висящее над столом напряжение.

Да уж, пожалуй, оно и правда висело над столом. А если и не над, то уж точно из-за него.

Оба парня заметно расслабились от разрядившего обстановку голоса барабанщика.

— Жаль, — отреагировал на высказывание Торкио Дамиано, приглушенно прочистив горло.

Вот же… Хоть бы он отвалился со своими намеками, этот Раджи.

Но сдаваться так просто абсолютно точно не входило в планы юноши, в голове которого уже созрела очередная схема.

Инструкция: как вывести друга из себя.

Часть вторая. Том первый.

— Я это вообще к чему… — начал он, с трудом сохраняя серьезное лицо, ведь приступ взрывного смеха уже давно был на подходе, — стол реально классный.

Дамиано усталым движением потёр рукой переносицу.

Сколько ещё ему придётся выносить этот дурдом…?

— На нём так… то есть, за ним — да, разумеется, за ним — так удобно кушать.

Блять, да что ты…

Закатив глаза, Дамиано отрешенно выдохнул, решительно не глядя в глаза определенно съехавшему с катушек другу.

Гребаный кретин.

Вокалист поднес ко рту кружку кофе, нервно делая небольшой глоток, боясь, что друг вновь заставит его поперхнуться, выдав очередной бред, уродившийся в его больной башке.

— Дам, ты чего грустишь? Тебе стол не нравится что ли?

— Поцелуй его блять, если так с ума по нему сходишь.

Выкуси, псих.

Со стороны плиты послышался глухой смешок. Подобный комментарий не оставил равнодушным даже Итана, а Томас немного обидчиво надул губы, но позже тоже разразился смехом.

Дамиано презрительно глянул на лицо светловолосого и, покачав головой, вновь уставился в одну неподвижную точку перед собой.

Заткнул-таки…

Вечно его нос мешается повсюду, когда не просят.

— Дам, ну что ты сегодня такой? — заныл Раджи, как-то по-дурацки цокая язычком, — говорил тебе — не высыпаешься. Надо ложиться пораньше, а не в три ночи.

…и не пытаться трахнуть Кейт на этом гребаном столе.

Может, стоит ему напомнить, что он забыл добавить эту фразу в конце?

Дамиано усмехнулся, незаметно облизнув крохотную ранку, оставленную на губе остренькими зубками девушки.

Хотелось надкусить ее посильнее, чтобы она не заживала, вечно напоминая о вкусе ее губ и ощущении ее неумелого языка.

Чертов мазохист.

Да, добиваясь Кейт — точно им станешь.

— Будешь мне нотации читать? — с недовольством с голосе буркнул Дамиано.

— С огромным удовольствием, — растягивая гласные прощебетал Томас с приторной улыбочкой на губах.

— Сам научись сперва по дому ночью не шататься, а потом уже мне подобную хуйню втирай.

Сам нарвался.

Итан неодобрительно скосил глаза на Дамиано, смекнув, что дело здесь явно не чисто, и эти двое перед ним шифруются, не договаривая что-то весьма важное, но решил промолчать, ожидая продолжения этого циркового выступления.

Скрестив на груди руки, он облокотился на столешницу позади, вслушиваясь в каждую деталь диалога и высматривая эмоции на лицах друзей.

— Прости, что помешал тебе вчера… в одиночестве выпить чай.

Дамиано сощурил глаза, неприязненно скривив губы.

— Прощаю, — процедил он сквозь плотно стиснутые зубы, от чего слова больше напоминали скрежет.

Осталось только добавить фальшивое рукопожатие в знак примирения и восстановления дружбы.

Подайте мусорное ведро, чтобы он мог просто выблевать туда этот разговор и, вытерев губы, пойти как ни в чем не бывало дальше.

— Кстати…

Ну конечно.

Дамиано, ты ведь не думал, что на сегодня пытка кончилась…?

— Что еще?

Томас подался чуть вперед и оперся локтями о стол, чуть наклонив любопытно голову.

— Как там у тебя с Кейт?

Боже, чтоб тебя…

Дайте сил, чтобы прямо сейчас не размазать его всезнающую физиономию по поверхности этого знаменитого стола.

Хорошо смотреться будет, очень эстетично.

— Чего? — сделал вид, что не понял.

— Ну знаешь, девушка такая… брюнетка, у нее еще комната напротив твоей.

Раджи хотел сказать что-то еще, но его наигранная серьезность дала трещину, и он издал нервный, но всё же смешок.

— Завались, — грубо отрезал Дамиано.

— Да что ты так заводишься? — протянул Томас, не прекращая улыбаться.

Заводился я ночью, а сейчас меня просто воротит. Избавь меня от своего лица, пока на нем не оказалось содержимое моего желудка.

— Прекрати, пока я тебе не вмазал, — Дамиано гневно схватил его за рубашку, от чего тот испуганно попятился и даже хотел подскочить со стула.

Разыгравшаяся на кухне драма мигом перестала забавлять Итана, и он кинулся разнимать друзей.

Концерт завтра. Не хватало еще выступать с заплывшими глазами.

— У вас двоих проблемы? — гаркнул он недовольно.

— Нет, — одновременно воскликнули с раздражением оба.

Дамиано расслабил пальцы, выпуская из них скомканную ткань и подался назад, Томас же принялся разглаживать руками помятую на груди одежду, беззвучно чертыхаясь себе под нос.

Угораздило же ему сегодня так насолить вокалисту, начиная с самого утра.

Хотя постойте, главный его промах был совершен в три ночи.

Оба сидели с перекошенными от глубокой неприязни лицами, словно в каждую секунду готовые сорваться с цепи тигры, но появившаяся на пороге девушка мигом утихомирила их непомерную злость.

Ее крохотный силуэт мелькнул на пороге, легко впорхнув в комнату. Мечтательная беззаботность на лице сменилась потерянностью и смущением при виде взгромоздившегося за стол Дамиано.

И этот его прожигающий взгляд, жадно исследующий ее тело, почти вынудил опустить реснички, замерев в дверях.

— Доброе утро, Кейт, — поприветствовал со сдержанной улыбкой на губах заметивший девушку Итан.

— Доброе, — не мешкая, ответила она.

— О, Кэти пришла, — обрадовался мгновенно притихший Томас, завидев девушку, — присоединяйся к нам с Дами, мы тут завтракаем.

Вокалист промолчал, лишь злобно скривившись от слов Раджи, но продолжил прожигать стоящую в дверях Кейт пылающим взглядом.

Она подняла глаза на друга и вымученно улыбнулась. Слишком неуверенно, почти с извинением и раскаянием.

Дамиано ощутил, как какое-то неприятное чувство печет в груди.

С какой стати она так смотрит на него?! Ей стыдно, что он увидел ее в таком виде?

…или она не хотела, чтобы тот ревновал?

Или может хотела, чтобы вместо его рук ладони Томаса задирали вчера ее шелковый топ, чтобы губы гитариста оставляли те горячие поцелуи на шее, чтобы его никчемное тело доставляло то удовольствие, которое…

Боже, Дам, о чем ты вообще думаешь?

Бред. Выкинь это из головы.

Нет, она не такая. Нет, Кейт не станет так грязно думать. Скажите ему, что не станет.

Пожалуйста — почти простонало подсознание.

— Кэти, ты идешь? — поторапливал Томас.

— Эм… Да, конечно, — она опасливо перевела глаза на вокалиста, но все же прошла ко столу.

Карие радужки голодным взглядом прошлись по ее слишком четко облегающим бедра черным джинсам и по этому коротенькому топику на бретельках…

Пусть его просто добьет ее выбор одежды.

Во рту пересохло.

Девушка подошла ближе и осторожно опустилась на стул, не поднимая больше глаз на парня.

От ее разлетавшихся в стороны от каждого движения каштановых прядей исходил тот самый аромат кокосовой стружки.

Дамиано еле сдержался, чтобы не прикрыть глаза от удовольствия, когда его нежные нотки заполонили внутри каждую клеточку легких.

— Эй, могла бы просто попросить — я бы с радостью уступил тебе место радом с Дами, — добродушно пролепетал Томас, мягко улыбаясь девушке.

Кейт густо покраснела, уставившись на свои лежащие на коленях руки.

— Томас, — гневно прошипел Дамиано. На лице заходили желваки, придавая ему пугающее выражение.

Хотелось схватить его за шкирку и просто выставить из комнаты, чтобы неповадно было.

Девушка распахнула глаза от удивления.

Ей не послышалось или… Да нет, точно послышалось. Дамиано не заступился бы за нее даже в мечтах.

— Чего тебе, Дам?

— Доедай молча свой завтрак и проваливай, — скрежетнул зубами вокалист от скопившегося внутри яда.

Томас заметно уменьшился, вжав голову в плечи, и неестественно подмял побелевшими губами кусочек омлета, сухо пропихивая его в глотку.

Озадаченный взгляд девушки скользнул к облокотившемуся на столешницу Торкио, который недвусмысленно покрутил у виска, вызывая смешок. Кейт прикрылась ладошкой, чтобы не захихикать.

Ближайшие минуты Томас усердно растягивал никак не кончающийся, к несчастью Дамиано, омлет, пока тот с таким же рвением отпивал мелкими глотками капучино.

Всё это представление порядком утомило спозаранку вставшего Торкио, и он, протяжно зевнув, удалился, оставляя этот дурдом на выезде без присмотра.

Дамиано даже не пытался скрыть свой интерес и в открытую наблюдал за девушкой.

Пару раз она хотела поднять глаза или завести беседу, чтобы нарушить неуютное молчание, но тут же встречающий ее серебристые радужки пронзительный взгляд итальянца мгновенно выносил из головы все мысли.

Он следил, как мягкий кусочек надломленного ее слабенькими пальчиками бискотти исчезает во рту, как она медленно скользит языком по нижней губе, на которой осталась едва заметная крошка печенья…

Дамиано лихорадочно сглатывает, чувствуя, как заходится сердце и как начинает покалывать ниже живота даже от мимолетного движения ее губ.

Он переводит взгляд.

Куда угодно, хоть бы не смотреть на нее.

На эти нежные, слегка прикушенные губы, из-за которых внутри все сжимается от желания коснуться их своими.

Взбудораженный взгляд ложится на Раджи, и Дамиано замечает, куда устремлены его глаза.

На те же самые губы.

— Кэти, у тебя вот тут что-то…

Не замечая бушующее пламя в радужках друга, Томас легонько потянулся к лицу девушки с зажатой в руке салфеткой.

Дамиано чуть не задохнулся от рвущейся наружу ярости при виде этого.

Кактошнотворная романтическая сцена из дешевой французской комедии.

В отличие от светловолосого юноши, Кейт сразу заметила направленный в ее сторону гнев вокалиста и сдержанно отшатнулась назад.

— Слушай… Я лучше сама, ладно? — она легонько перехватила пальчиками бумажную салфетку, неловко улыбнувшись, — спасибо.

Дамиано, уже можно выдыхать.

— Не за что, — Томас тут же положил перед собой на стол глуповато зависшую в воздухе протянутую руку, поджав губы.

Девушка слегка поерзала на стуле. Ей было весьма некомфортно от витающей в воздухе напряженности, в которой она определенно винила себя.

Кейт задержала взгляд на впервые отвернувшемся в другую сторону Дамиано. Его молчание беспокоило больше всего прочего.

— Дамиано… — несмело позвала она. Вокалист не обернулся, — я ведь лечу с вами и… не напомнишь… когда у нас рейс?

Почему ее голос звучит всегда так слабо и неуверенно, если разговор касается его…?

Страшно.

От его возможных слов, последующей реакции или гневного, направленного не нее, взгляда. Стоит увидеть эту ярость в его глазах — и она просто сломается, словно хрупкая фарфоровая куколка, внутри что-то оборвется, лишая сердце возможности размеренно стучать в груди.

Сейчас оно просто замерло, пока она наблюдала за его плотно сжатыми губами.

— В восемь, — произнес он, не поворачивая головы.

Кейт хлопнула глазами. Сердце ожило, возобновляя ритм.

— Тогда… Нам нужно ещё всем собраться…

Боже, ты ничего лучше не придумала? Да уж, оригинальность на уровне…

Она выжидающе уставилась на вокалиста.

Пожалуйста, скажи хоть слово, хоть фразу. Можешь даже выдавить из себя эту самодовольную ухмылку, пошло пошутить или обозвать меня грязной шлюхой, вешающейся на твоего друга, но только не молчи вот так.

Пожалуйста…

Но Дамиано сидел, не двигаясь, и равнодушно смотрел в сторону окна отсутствующим взглядом, словно и вовсе не слышал девушку.

— Да, сейчас пойдем уже, — отреагировал, не растерявшись, Томас, — время есть пока.

— Угу… — Кейт механически кивнула, опустив голову. Упавшие на лоб пряди волос искусно скрыли ото всех выступающие на глазах слезинки, — я пойду…

Скрип отодвигающегося стула.

Кажется, Раджи говорит что-то.

Слова теряются, с колющей болью тонут в израненном подсознании, разрывающемся от сдавленных, запертых глубоко в груди рыданий.

Почему он снова, после всего, что вчера казалось таким реальным, вот так просто, ничего не делая и не говоря, одним своим безразличием буквально ломает, разрывает ее на части, вынуждая вновь сглатывать соленую влагу, что катится, прокладывает мокрые дорожки на покрасневших щеках.

Сколько раз еще это будет, Дам?

Ты ведь обещал, что тот был последним…

***

Заметив слегка красноватые и воспаленные глаза подруги, Виктория напряглась, поглядывая на Кейт обеспокоенным взглядом.

Встречаться с ее голубыми радужками как-то не хотелось, и девушка всю дорогу от дома до аэропорта провела бездумно уткнувшись в окно заказного микроавтобуса.

Где-то сбоку постоянно слышались восторженные возгласы смеющегося Томаса и сдержанные ответы как всегда хмурого Торкио.

За стеклом автомобиля мелькала проселочная дорога, затем стянутая парапетами скоростная трасса и, наконец, их место назначения.

Солнце лениво катилось за горизонт, а потому миланский аэропорт Мальпенса встретил ребят окрашенным в оранжевый цвет небом над уходящей вдаль взлетной полосой.

Когда тонна формальностей осталась позади, группа наконец побрела к арендованному заранее небольшому частному самолету.

Кейт не часто летала и на обычных, поэтому в подобных точно не разбиралась. Вообще, вся эта поездка представлялась девушке затянутым дымкой сном.

Она наблюдала за окружающим миром, словно сквозь затуманенные стеклышки, прилепленные на глаза.

Всё казалось таким… нереальным. Почти невозможным.

Для остальных подобный перелет был уже привычным делом, но не для нее.

Кейт потерянно шла следом за Викторией, как за светом маячка, не понимая, куда идти или что говорить. К счастью, та с радостью помогала девушке разобраться во всем новом и необычном для нее.

Однако она просто не могла не обращать внимание на состояние подруги и наконец решилась заговорить.

— Кейт, ты плакала? — с беспокойством спросила Виктория, волоча за собой к самолету черную дорожную сумку на колесиках.

Ее светлые волосы развевались по ветру, добавляя невесомости к этому образу с расстегнутым, как обычно, пиджаком из темной кожи.

— Нет, — постаралась заверить ее девушка, тоже катившая огромный чемодан.

— Но… у тебя глаза такие красные и опухшие, — подруга смерила Кетрин недоверчивым взглядом, — я же вижу, что плакала.

— Тебе кажется, — чуть замявшись, ответила Кейт отводя взгляд в сторону.

Девушка поскорее надела поднятые до этого момента на макушку солнцезащитные очки, чтобы ее глаза не вызывали лишних вопросов.

Да и как могла бы она объяснить подруге причину своего испорченного настроения, которое теперь катилось глубоко вниз по наклонной?

Разве стоило рассказывать, как она набивала свой чемодан различными никчемными вещами, пока соленые капли мочили одежду, стекая вниз по щекам?

Нет, вряд ли.

А все из-за Дамиано, который всего лишь не посмотрел в ее сторону за завтраком.

Это определенное лучшее оправдание для ее слёз.

Всё из-за холода в его почти ледяном тоне и этой чужой отстраненности, словно прошлая ночь, эти горячие поцелуи на шее и его язык, скользящий по ключицам, ничего не значили.

Словно под утро он и не вспомнил об этом.

— Эй, — Вик остановилась, дергая подругу за рукав бежевой блузы, заставляя Кейт вздрогнуть от ее неожиданного прикосновения.

— Это он да?

— Кто? — непонимающе хлопая ресницами, переспросила девушка.

— Снова Дамиано?

Девушка замерла, поджав губы, и кинула быстрый взгляд, скользнув по спине уверенно шагающего впереди вокалиста…

Идёт так, будто ему плевать, даже ни разу не обернулся.

Тогда почему она должна изводить себя всё утро, если второму человеку нет до нее ровным счетом никакого дела?!

Вот именно — не должна. Не обязана.

— Что значит снова Дамиано? — отозвалась Кейт, подернув плечиками, словно от холода.

Виктория недовольно вздохнула, скептически глядя на подругу.

— Я знаю, что он вновь чем-то тебя расстроил, — наскоро выпалила девушка, — рассказывай, — приказала она, выжидающе прожигая подругу взглядом.

Да уж, от любознательности Виктории сложно отделаться парой общих слов. Придется либо врать, либо рассказывать.

— Нет, он… ни при чем, — выдавила из себя Кейт, нервно покусывая губу.

Она так часто стала это делать, что эта сильно ощутимая при поцелуе трещинка уже, казалось, никогда не заживет.

Виктория нахмурилась, выискивающе вглядываясь в замученное лицо подруги.

— Я вижу, что он еще как при чем, — фыркнула Виктория, отпустив наконец одежду девушки.

Та вздохнула, одергивая рукав.

— Нет, — грустно замахала Кейт головой, — не при чем.

— Тогда кто? — допытывалась Виктория.

Ну должна же она наконец понять, что творится такого между этими двумя.

Но рассказывать правду Кейт не хотелось. Она не желала видеть этот сочувствующий взгляд на лице подруги, выслушивать никчемные ободряющие слова, потому что это ничерта не помогает.

Она протяжно выдохнула.

— Я сама виновата… всегда жду чего-то от людей, чего-то гораздо большего, чем то, на что они способны, — девушка развела руками в воздухе, — вот и разочаровываюсь…

Виктория в замешательстве открыла рот, но так и не сообразила, что ответить на подобное высказывание.

Одно она точно знала — причиной ее слёз был Дамиано.

Что он натворил в этот раз, ей было не известно. А расспрашивать Кейт было бы слишком бестактно с ее стороны, и потому басистка поспешила сменить тему, заговорив о чем-то нейтральном, и потащила девушку к самолету.

Маленький бизнес-джет уже ждал ребят с подкаченным к нему трапом. По фюзеляжу разгуливали, отражаясь во все стороны от полированного металла, блики заходящего солнца.

Пусть Кейт и не разбиралась, но одного взгляда хватило, чтобы понять, что аренда такой птички обошлась явно недешево.

Это слегка смущало, но… черт возьми, одновременно с этим ее просто подбрасывало от мысли, что скоро она будет на борту такого шикарного самолета.

Поднявшись в салон, она убедилась, что слова «шикарный» будет не достаточно, и она слегка умалила его качества, применив подобное определение.

Немного подумав, девушка нашла более подходящее.

Роскошный…

Внутри всё сверкало белизной. Вместе со вдыхаемым воздухом в легкие попадал настоящий запах богатой жизни, натуральной кожи кресел и дорогой отделки светлых тонов.

Почти весь салон занимал кожаный диван, в мягкости которого уже утопал развалившийся на нем Томас.

Черно-белые подушки, лежащие сверху, прекрасно сочетались с орнаментом на полу.

Других цветов в самолете практически не было, если не брать в счет блестящий столик между двумя креслами, отливающий холодным оттенком темно-коричневого.

Места в салоне было немного: помимо ребят, там могло поместиться еще лишь два или три человека, но это нисколько не уменьшало комфорт.

Как ни странно, Кейт держалась вполне уверенно, хотя слегка побаивалась находиться в столь дорогом самолете.

Вероятно, ее самообладанию по большей части способствовала находящая рядом Виктория, которая с довольным лицом пыталась настроить висящий над одним из кресел телевизор.

Кейт мило улыбнулась, наблюдая за девушкой и за сидящими с ней на диване Томасом и Торкио. Пусть она и была немного в обиде на Раджи за его непрекращающиеся теперь ни на минуту подколы и косые взгляды, но злиться на него просто не получалось.

При виде его сверкающих глаз, в которых порой сверкали веселые смешинки, у нее никогда не получалось сдержать улыбку.

И всё шло неплохо, настроение постепенно улучшалось. Кейт расположилась на кресле у иллюминатора, что было совсем рядом с диванчиком, где сидели трое ребят.

Только вот Дамиано, как на зло, решил занять место напротив девушки, испортив все удовольствие от перелета, так как теперь, каждый раз, когда девушка поднимала глаза, ей приходилось встречаться с его карими радужками.

Кейт обреченно вздохнула и решила провести ближайшие два часа наблюдая за клубящимися облачками за стеклом или же затеряться в новой книге.

Еще не факт, что она будет интересной, но это как-никак неплохое средство, чтобы не смотреть на сидевшего в метре от нее итальянца, который испортил настроение не только ей одной, но и всем здесь, пожаловавшись на шум от телевизора.

Виктория чуть не расхныкалась, когда тот его выключил.

Кейт могла бы вступиться за подругу и этот несчастный работающий гаджет над креслом, но слышать пропитанный ядом голос вокалиста желания не было.

Все-таки она хотела получить максимум удовольствия от перелета, даже если кое-кому напротив вздумалось включить режим кретина.

Кейт выглянула в иллюминатор, когда самолет тронулся, постепенно набирая скорость.

Они взлетели.

Земля постепенно отдалялась, холодный воздух охватывал фюзеляж, обдавая порывистым ветром.

Через некоторое время самолет вышел на нужный эшелон, и Кейт могла созерцать раскрашенное во все существующие оттенки небо, мерно плывущее за круглым стеклом.

Заходящее за мнимую линию горизонта багряное солнце золотило облака, обращая их пушистые, напоминающие вату, края в насыщенный оранжевый цвет, плавно перетекающий затем в розово-сиреневый и даже темно-синий тон.

Хотелось оставить, сохранить в памяти навсегда этот чарующий и вдохновляющий момент, унести глубоко в сердце кусочек закатного миланского неба.

Она бы оставила для него отдельный уголочек в своей душе, чтобы возвращаться в него, когда что-то начинает тоскливо скрести по ребрам.

Возвращаться и вдыхать этот вечерний воздух, наполняющий изнутри чем-то легким и невесомым, чем-то волнующим и успокаивающим одновременно, таким, что хочется просто жить, осознавая, что все проблемы и трудности лишь незначительная пыль, стряхнув которую можно обнаружить под ней что-то прекрасное.

Голова освобождается от всех мыслей, и девушка почти забывает о сидящем напротив Дамиано, думая лишь о том, каким встретит ее город.

Каким встретит ее Амстердам…

Комментарий к 9.

Для меня эта глава была сложной, слова просто отказывались ложиться на текст, потому она вышла немного поменьше, чем остальные, но я очень надеюсь, что вам понравилось..😌💕

А следующие две части я не знаю вообще, как пережить, но обещаю постараться…😉

========== 10. ==========

Комментарий к 10.

Простите, что пропала на целых четыре дня (если не больше), выдалась сложная поездка к родным и немного отвлекла меня от написания новой части…((

Но сейчас всё в норме, и жизнь нашей Кейт продолжается..!!

Желаю всем приятного прочтения…😌💕

👇🏻👇🏻👇🏻

Заинтересованный взгляд не спеша скользил по ее хрупкому телу, по этим тоненьким ручкам, обхватывающим нежно-голубенький телефон, следил за тем, как пальчики откидывают в сторону прядь волос.

Кажется, каждый жест девушки Дамиано знает наизусть, воспроизводит в своей голове во сне, видит и мечтает, чтобы так же нежно эти подушечки пальцев касались его кожи.

На шее, на груди. Там, на спине, где она когда-то обводила ладонью узоры татуировок, заставляя табуны мурашек бежать по распаляющемуся с каждым соприкосновением телу.

Дамиано вымученно закрыл глаза и откинул голову назад до тихого хруста в позвоночнике, выгнулся, почти достигая макушкой кожаного подголовника.

Как же он устал…

Просто устал. От всего и от всех. В основном от себя.

И от всей бессвязной ерунды, что забивает его голову круглосуточно, не отпуская даже во снах.

Это стало словно неотступной манией, навязчивой идеей, крутящейся во вскипающих мозгах на повторе, мешая соображать, просто сводя с ума.

Как в вечной агонии он смотрит в ее глаза, слушает, как она говорит с его друзьями — с его блять друзьями — в то время, как он лишь сжимает кулаки, не имея права даже обернуться.

Пялится на нее. Бесстыдно. Нагло.

Так, словно имел ее уже тысячи раз в каждой комнате их гребаного дома, растягивал на том кухонном столе, даже не заметив вошедшего Томаса, привязывал жестким ремнем к своей кровати, а в ванной трахал, прижав низом живота к той ледяной раковине.

Он даже сейчас буквально насилует ее своим безумным взглядом.

Безумным, ведь она просто сводит с ума, лишая возможности думать вообще, одним своим присутствием, а если ей вздумается хоть на малейшую секунду, хоть на миг поднять на него свои серебристые радужки…

Боже… Да он же просто…

Просто не выдержит этого, ворвется с этого кресла и накинется изголодавшим по ее губам поцелуем.

Не прошло еще и дня, а Дамиано уже скучает по вкусу ее губ, по этому сладковатому нежному оттенку вишневой гигиенической помады, которой она пользуется.

Такой нелепой… абсолютно не подходящей ни к ее повседневному макияжу, ни к стилю одежды, но такой…

Такой, что сознание отключается, когда этот бездарный привкус приторной вишни смешивается под давлением его губ с горьким запахом сигарет.

Две крайности. Не сочетающиеся. Разные до невозможности, но не способные — больше нет — не способные существовать отдельно.

Дамиано громко выдыхает, и отчаянный выдох этот пропадает, тонет в мерном гуле воющих за прозрачным стеклом иллюминатора турбин.

Вот бы смешать с этим шумом все бесполезные мысли, которые беспрестанно давят сверху, загоняя больное подсознание в безвыходный угол.

Чтобы просто не думать.

Хотя бы эти бесполезные полтора часа, тягучие и липкие, словно только что заваренная карамель, но лишенные ее сладости.

Хотя бы эти девяносто оставшихся минуточек, пока шасси со свистом не коснутся полосы, провести без мучительных мыслей, набивающих сознание.

Чтобы не вспоминать это долбаное утро и свихнутого Томаса.

Если бы он только знал, что этот чертов кретин все испортит под утро еще больше, чем ночью, то предпочел бы вообще не показываться на глаза друзьям.

Однако вместо этого он снова сделал хуже, вновь наблюдал, как девушка смаргивает подступающие слезы, стараясь скрыть ото всех свои покрасневшие глаза.

Но он все видел. Каждую маленькую слезинку, что стекала по коже. Не только видел, он чувствовал.

Чувствовал горящие порезы на щеках, словно эта соленая влага на лице девушки невидимым огнем прожигала его в тех же местах.

Но это было утром…

Сейчас ее серые радужки беспрестанно бегали по экрану смартфона с каким-то сосредоточенным интересом во взгляде.

Похоже, она читала…

Тоненькие пальчики Кейт медленно завели прядь волос за ухо. Дамиано захотелось натянуть ее на кулак и потянуть назад, заставляя девушку выгнуться в пояснице, прижимаясь к нему бедрами…

Этими бедрами, которые он стискивал своими жесткими руками, прижимая к шершавой поверхности деревянного стола, ощущая ее нежную кожу, покрытую мурашками от его прикосновений, и еще…

Нет. Нахер.

Он не станет думать об этом.

Дамиано скривил губы так, словно что-то очень горькое перекатывалось на языке.

Хотелось достать из кармана и выкурить целую пачку этих несчастных сигарет, чтобы отвлечься, но совсем рядом была Кейт и эта ее дурацкая нелюбовь к дыму.

Бесит.

Выводит из себя до тлеющей под ребрами ярости.

Взгляд карих глаз не желал отпускать ее облик из своих оков, и Дамиано лишь молча наслаждался, бесцеремонно разглядывая брюнетку.

Именно разглядывая, любуясь тем, как подрагивают ее реснички, когда глаза увлеченно двигаются то вниз, то вверх по страничке.

Сегодня на девушке были кожаные брюки клеш в цвет ее волос, довольно необычные, учитывая ее стиль, и бежевая свободная блуза с широкими рукавами.

Подперев рукой щеку, от чего ее лицо стало лишь еще более милым, она сидела, полностью погрузившись в книгу. Для нее не было уже вокруг самолета, городов и стран, мелькающих за стеклом иллюминатора, не было и нахально смотрящего на нее безотрывно Дамиано.

Однако он был. И если не в ее собственном отдельном мирке, то в реальности уж точно.

И в этой самой реальности он опустил руку в карман, нащупывая там свой айфон, после чего заглянул в чат с Кетрин.

Абсолютно пустой. Без единого сообщения.

До этого дня.

Быстрыми движениями пальцев он настрочил крутящиеся на языке слова и отправил, кинув на девушку взгляд слегка прищуренных глаз.

Положив телефон на столик экраном вниз, Дамиано устало потёр глаза и незаинтересованно зевнул, поворачиваясь к окну.

На фоне темного ночного неба можно было различить лишь медленно плывущие мимо, белеющие во тьме, беззаботные облачка.

В глазах уже слегка рябило от множества прочитанных строчек, когда на экране высветилось сообщение от неизвестного номера.

«Кейт, какого черта?!»

Весьма в его стиле, ничего не скажешь.

Девушка внезапно поменялась в лице, недоуменно уставившись сперва на эти три слова, а затем на последовательность цифр номера.

Кейт нервно теребила краешек силиконового чехла ногтем большого пальца, в то время, как Дамиано прожигал ее нетерпеливым взглядом, но девушка была слишком встревожена, чтобы заметить.

Вскоре любопытство уже в который раз одержало верх, и ногти девушки неуверенно застучали по экрану, набивая ответное сообщение.

«Простите, а кто пишет?»

От кресла напротив послышался горький смешок, но Кейт, хоть и обратила внимание, не поняла причину.

Однако таинственный незнакомец не тянул с ответом и выдал на этот раз весьма дерзкое:

«У тебя даже не забит мой номер?»

«А должен?»

Сидящий в метре от девушки Дамиано многозначительно хмыкнул, покачивая ногой в воздухе.

Кажется, этот разговор начал слегка поднимать ему настроение.

«Ты даже в сообщениях грубишь обаятельно.»

«Сочту за комплимент.»

Указательный пальчик девушки ритмично постукивал по корпусу телефона.

Дамиано заметил, как легкий намек на самодовольство коснулся ее губ, которые сейчас расплылись в улыбке.

Он усмехнулся лишь краешком рта и начал лениво печатать сообщение, держа телефон в одной руке.

«Веселишься, Кейт?»

Вокалист перевел на нее взгляд именно в тот момент, когда она коснулась ладошкой лица, удивленно прикрывая ей свои губы.

Ее глаза превратились в узенькие щелочки, в серебристых радужках мелькнула мгновенная догадка, и девушка мельком осмотрела сидящего напротив итальянца.

Тот уже увлеченно кривлялся перед фронтальной камерой.

Девушка раздраженно закатила глаза.

Ну не подумала же она, в самом деле, что это его сообщения…?

Кейт задумчиво уставилась в свой телефон. Теперь предположений не осталась и она начала покусывать нижнюю губу, усердно размышляя.

Спустя пару минут она утомленно выдохнула и, потерев уставшие глаза, выключила смартфон, откладывая в сторону, решив не отвечать вовсе.

До ушей тут же дошел пиликающий звук уведомления.

На погасшем экране мгновенно вспыхнули новые слова.

«Та улыбка на твоем лице мне больше нравилась.»

Он.

Кейт резко подняла голову, вглядываясь в ухмыляющееся лицо Дамиано.

Точно он.

Итальянец сидел в кресле, вальяжно заложив одну руку за голову и закинув ногу на ногу. На губах красовалась самодовольная улыбка.

Заметив взгляд девушки, он вопросительно выгнул бровь и многозначительно посмотрел на телефон в ее руках.

Кейт покрутилась по сторонам — никто из ребят не следил за их переглядками, и всплеснула руками в воздухе, приоткрывая рот с безмолвным «что?»

Закатив глаза, итальянец принялся с легким раздражением что-то печатать, Кейт открыла чат.

«Ты не ответила на мой вопрос.»

Вопрос?

Девушка пару раз хлопнула глазами, прежде чем обратила внимание на его первое сообщение.

Бровки нахмурились.

«Какого черта — это не вопрос.»

Появившаяся на светящемся экране фраза вынудила Дамиано недовольно фыркнуть.

Откровенно озвучивать свои мысли не хотелось, но что делать, если Кейт такая непонятливая.

«Почему ты плакала?»

Глаза девушки мгновенно округлились от удивления.

«Когда?»

Дамиано был краток.

«Утром.»

Теперь Кейт выглядела еще более пораженной. Она и подумать не могла, что он заметил, ведь всю дорогу до аэропорта ей пришлось наблюдать лишь его широкую спину.

Какое-то время она слишком увлеченно прожигала взглядом его татуированные пальцы, обхватывающие металлическую ручку сумки на колесиках, смотрела на побелевшие костяшки, и воспоминания подкидывали ей ощущение его рук на собственных запястьях, крепкую хватку ногтей на подбородке, впивающуюся в кожу, и что-то стыдливое закрадывалось в голову, заставляя низ живота предательски тянуть от одного лишь взгляда на его руки.

От одного лишь гребаного взгляда ей хотелось ощутить на себе касания этих пальцев, чтобы черный лак облуплялся, когда его ногти будут впиваться в кожу, оставляя зудящие царапины на спине.

Ведь ей так хотелось!

Чертовски. Непреодолимо.

Но подсознание тут же подкинуло причину утренних слёз, напрочь вынося из головы остальные мысли и фантазии.

…в восемь.

Так он ответил ей. Сухо. Без эмоций.

Когда она, заламывая пальцы от нерешительности, смотрела на него с подрагивающими ресницами, спросив тот дурацкий вопрос про время вылета, ведь не знала, как начать, как завести разговор.

А ведь так хотелось…

Просто услышать его голос. Хотелось, чтобы он поднял на нее свои карие радужки, чтобы самодовольно усмехнулся и подшутил над глупостью ее вопроса, заставляя отвести взгляд в сторону, густо краснея.

Как он обычно делает. Как она любит.

Любит… Нет, не так… Как ей нравится? Допустим.

Но он почти физически оттолкнул, ударил одной фразой, этой своей невозмутимой односложностью и холодом в голосе.

Кейт пыталась оправдать это, сослаться на его недосып, усталость или переживания перед концертом, но больше всего ей казалось, что вновь она и есть причина его равнодушия.

Казалось, что всё из-за ее поведения после их ночного… столкновения.

На столе. Ой, то есть на кухне.

Да, на кухне, разумеется.

Ведь после всего она сбежала. И Дамиано был прав, когда сказал девушке у порога ее комнаты, что она начала это.

Начала. Поцеловала. Довела до безумия и бросила чертовски возбужденного стоять посреди кухни.

Кажется, у него и правда есть причина обижаться.

Можно врать себе и другим, делать вид, что всё в порядке, но это больно.

Ужасно больно, когда твои попытки сблизиться, завести простой разговор за обычным блин завтраком встречают равнодушием.

Было больно. И она плакала.

Хотя обещала, что не позволит ни одной слезинке скатиться по щеке из-за этого самодовольного, заносчивого, наглого, абсолютно бесстыдного, красивого… чертовски сексуального…

Кейт нервно облизнула губы, замечая, что и сейчас этот секс-символ прожигает ее взглядом, от которого внутри все начинает полыхать.

Разглядев легкую тень недовольства в его глазах, девушка тут же вспомнила про его вопрос, на который придется что-то отвечать.

Рассказать правду?

Дамиано, знаешь, я плакала, потому что ты не посмотрел на меня за завтраком…

Ясно. Обойдемся без правды.

«Не важно.»

Кратко. Лаконично. Так и надо.

Довольная своим ответом, девушка отвернулась к окну, однако новое уведомление заставило вернуть взгляд к горящему экрану.

«Важно»

Да чтоб тебя…

Кейт скрипнула зубами, уставившись на парня напротив.

«Тебя касается?»

«Я знаю, что это из-за меня.»

Девушка хлопнула ртом — какая самонадеянность — и уже хотела опровергнуть его слова в следующем сообщении, но вокалист ее опередил.

«Не отрицай.»

Большой палец завис в воздухе над клавишами, не успев напечатать достойный ответ.

Да и был ли смысл, когда он как всегда прав.

Кейт кинула на сидящего напротив итальянца потерянный взгляд.

«Что ты тогда хочешь услышать?»

«Сказать, Кейт.»

Девушка не поняла и уставилась на быстро бегающие по клавишам пальцы Дамиано. Объяснение не заставило себя ждать.

«Не накручивай.»

Изумленно посмотрев на парня своими сверкающими радужками, в которых сейчас отражался включенный экран телефона, Кейт не заметила на его лице и намека на былую усмешку.

Он говорил серьезно.

Хоть и не понимал, что из его действий или слов расстроило девушку, Дамиано желал объяснить ей, что не хотел этого, не хотел снова доводить ее до слёз.

Едва уловимо кивнув, Кейт слабовато улыбнулась и свернула чат, отворачиваясь к окошку.

Вокалист не сводил с девушки взгляда.

На сердце стало спокойнее, но с окончанием их разговора, закончилось и всё веселье. Вновь навалившаяся скука вынудила зевнуть пару раз за минуту, а для сна или даже непродолжительной дремоты оставалось совсем мало времени.

Залюбовавшись утонченным профилем девушки, Дамиано проследил глазами ее острую скулу, мысленно проведя по ней подушечками пальцев, спустился взглядом ниже, уловив движение ее языка на губах.

Такое до боли знакомое. Привычное. Захотелось повторить его своим языком, чувствуя дурацкий привкус вишневой помады.

Ещё раньше, чем он сам понял, что делает, его пальцы уже набрали сообщение.

Девушка заметно вздрогнула — телефон слегка завибрировал от пришедшего уведомления.

«Не делай так.»

Эти слова сами вышли из-под кончиков пальцев. Кейт нахмурилась, увидев их, и сдвинула бровки.

«Не делать как?»

«Хватит облизывать свои чертовы губы.»

Девушка непонимающе перевела взгляд на вокалиста. Тот всё так же вальяжно сидел в кресле, однако она не могла не заметить, что всё тело парня жутко напряжено.

Казалось, еще немного и от него во все стороны полетят раскаленные искры.

Кейт сощурила глаза, злорадно усмехнувшись про себя.

Неизвестно, какой дьяволенок смог захватить на минутку ее сознание, но он точно получил повышение от Сатаны.

Взглянув на итальянца из-под наполовину опущенных ресничек, девушка вывела пальчиками еще одно сообщение.

«Не делать вот так?»

Глядя прямо в его карие радужки, не отрываясь от них ни на миг, Кетрин повторила свое излюбленное движение.

Только медленнее.

Гораздо медленнее.

Так, чтобы вокалист мог без труда проследить взглядом за ее языком, который осторожно скользил от одного уголка рта до другого по слегка приоткрытым алым губам.

Дамиано лихорадочно сглотнул, приводя в движение ярко выделяющийся кадык.

Вишневая помада частично стерлась, уступая место поблескивающей от неоновых лампочек внутри салона влаге, оставшейся на губах после невесомого касания ее языка.

Девушка с легкостью заметила, как наливаются черным цветом его глаза, почти полностью вытесняя мягкий коричневый оттенок.

Заметила, как мужчина сжимает челюсти, от чего его острые скулы еще четче выделяются на худом лице.

Так тебе и надо — подумалось девушке с капелькой самодовольства.

Этот раунд соблазнения несомненно остается за ней.

Игриво улыбнувшись краешком губ, Кейт подмигнула судорожно сжимающему в руках телефон вокалисту и вновь отвернулась к иллюминатору.

Теперь перед глазами плыли темные клубящиеся облака, убаюкивая своим спокойствием.

Дамиано бы такое не помешало.

Сморгнув пелену перед глазами, он беззвучно выругнулся про себя.

Это всё ее гребаные губы. И эта вишня, размалеванная по ним помадой.

Оно не должно так работать. Не так, что крышу срывает от одного ее движения. А она не должна доводить его.

Ведь он всегда может ответить, а вот она…

Она вообще не поняла, что сделала только что. Словно, кто-то пробрался внутрь и напрочь отключил мозги, ну или же… вообще заменил их.

Она бы никогда не сделала такого специально, не стала бы.

Это слишком глупо и… опасно.

Девушка видела его потемневшие глаза и понимала, что перешла черту этой своей игрой.

Но как же он смотрел…

Лежащий на коленях девушки телефон жалобно пиликнул, и Кейт с замирающим сердцем потянулась к кнопке включения.

«Ещё раз — и я сделаю это прямо здесь.»

В непослушном сознании девушки, полностью захватившем ее внимание, всплыла заманчивая картина, как он берет ее прямо на полу частного самолета, как она стонет, и звуки эти сливаются с гулом турбин.

Сердце заколотилось в бешеном ритме от одной лишь мысли об этом. Щеки подернулись легким румянцем, и она точно знала — Дамиано заметил.

С его губ в качестве подтверждения сорвался ехидный смешок.

Старательно избегая взгляда мужчины, Кейт обернулась к сидящим на диване ребятам, пытаясь сосредоточиться на их разговоре.

Весьма интересном, кстати.

Так и не уловив суть, девушка решила отвлечь их, ну и саму себя от созерцания вокалиста, очередным глупым вопросом.

— Я тут подумала… Мы приземлимся где-то в десять вечера, не слишком ли поздно?

— О, Кэти подала голос, — обрадовавшись, воскликнул Раджи, откладывая телефон в сторону и пихая локтем в бок сидящую в наушниках Вик, — я уж думал, что ты уснула.

Брюнетка мягко улыбнулась, всеми глазами уставившись на светловолосого юношу.

Сидящий напротив Дамиано начал постепенно вскипать от злости при виде ее милой улыбочки.

— Рассказать, почему так поздно? — спросил Итан, не поднимая на девушку глаз.

— Угу, — радостно кивнула Кейт.

— Все фанаты знают, что завтра концерт, но никто не в курсе, когда мы появимся в городе, — объяснял с расстановкой Торкио, облокотившись рукой на спинку кожаного дивана, — чем ближе ночь — тем меньше людей будет нас караулить у аэропорта или отеля. Так гораздо удобнее.

— Согласна, — крикнула Виктория, поднимая кверху руку с зажатым в пальцах стаканом с томатным соком, — а то помнишь, как тогда… ну в этом, как его?

— В Берлине? — мигом догадался Томас.

— Да-да-да, — затараторила Вик, подскакивая на диване, — еле до отеля дошли, черт возьми!

— Надеюсь, сегодня не будет таких проблем, — послышался слегка напряженный голосок Кейт.

— Не боись, мы тебя точно в обиду не дадим, — заверил Томас, приняв серьезный вид.

— Я за себя и не переживаю, — слегка приглушенно ответила Кейт, смущенно поглядывая на Дамиано.

Томас натянуто улыбнулся, но промолчал, пожалев чувства девушки, но пребывающая в слишком хорошем настроении Виктория решила разбавить обстановку.

— Эй, Дами, кажется, за тебя переживают! — крикнула она и прыснула со смеху.

Вокалист раздраженно поджал губы, взглянув на моментально покрасневшие щеки Кейт, которая потерянно опустила глаза в пол, не смотря теперь ни на ребят, ни на него.

— Заткнись, Вик, — рявкнул он, недовольно сморщив нос.

— Да я что? — обиженно воскликнула девушка, — просто завидую… белой завистью, конечно же! За меня бы кто переживал так…

Словно найдя выход из неловкой ситуации, Кейт быстренько встрепенулась.

— Я не переживаю ни за кого, — твердо произнесла она, подняв подбородок.

Все четверо непонимающе уставились на девушку, и она продолжила:

— Потому что уверена — вы справитесь.

***

Небо над Амстердамом было затянуто темными, светлеющими лишь слегка у горизонта тучами. Город встретил накрапывающим летним дождиком, мелкими каплями срывающимся с этих сероватых клубов на мокрый асфальт под ногами.

После тридцатиградусной итальянской жары даже такое небольшое похолодание казалось необычным. Эта пасмурность была почти сказочной, нереальной…

Крохотные лужицы хлюпали под остроносами кожаными туфлями, разнося по пустынной улице чавкающий звук.

Капли также падали и на слегка спутанные на затылке волосы вокалиста, скатывались по длинным каштановым прядям, смачивая, и спадали вниз, оставляя мокрые темнеющие пятна на бардовом пиджаке, лишь частично прикрывающем грудь.

Карие глаза с нескрываемым интересом сверлили спину идущей впереди девушки, свободная блуза которой обвисла на плечах, промокшая от множества дождевых капель. Под влажной светлой тканью слишком заметно просвечивал кружевной беленький бюстгальтер, лямки которого скрывали от взора спадающие по плечам волнистые волосы.

За Кейт волочился ее чемодан, постукивающий колесами по заполненным гудроном швам на взлетной полосе. До заказного микроавтобуса было совсем недалеко, но заманчивое желание податься вперед и выхватить багаж из ее рук, помогая донести до автомобиля, никак не покидало сознание.

Дамиано ускорил шаг, и в один момент рука сама собой потянулась к рукоятке чемодана, но схватила лишь наполненный влажностью воздух в пяти сантиметрах от нее, ведь взгляд случайно зацепился за ухмыляющегося Томаса, который еще и сложил губки вместе, мечтательно изображая поцелуй.

Дамиано одернул руку и театрально закатил глаза, безразлично отходя от девушки под оценивающим взглядом друга, наблюдающим за ним.

Падающие с неба капли заглушали шаги его обуви, не позволяя Кейт услышать, как он приблизился, а раскиданные по плечам волосы закрыли силуэт итальянца от ее бокового зрения, и она даже не узнала о том, что творилось за ее спиной.

Очередная унция раздражения и злости на Томаса посыпалась в бездонное хранилище, куда-то внутрь — под самое сердце.

Дорога до отеля прошла напряженно: Дамиано все двадцать минут прожигал взглядом висящую на плечах Раджи одежду. Казалось, что еще чуть-чуть и она могла бы полыхнуть от его уничтожительной ярости, но транспорт вовремя остановился на парковке.

Фанатов не было — путь был свободен.

Здание, расположенное рядом с одним из многочисленных каналов города, заметно возвышалось над стандартными пяти-шестиэтажными домиками.

Регистрация прошла быстро и без заминок, к большой радости ребят.

Торчать на ресепшене полчаса — это меньшее, чего хотелось вокалисту этим вечером.

А то, чего хотелось больше всего, сейчас стояло, болтая и то и дело кивая Виктории, в ожидании лифта.

Кейт заняла двухместный номер вместе с гитаристкой, Томас традиционно поселился с Итаном, а вот Дамиано достался собственный люкс.

Закончив распаковку вещей, ребята вместе поужинали в ресторане, что располагался на первом этаже отеля.

Трапеза проходила почти в полной тишине — каждый витал в своих мыслях, полностью обособившись от остальных. Усталость от перелета, размышления о концерте и прочих предстоящих мероприятиях целиком захватили друзей, и из всех возможных разговоров за столом слышались лишь приглушенные просьбы передать соль или стоящую слишком далеко миску с салатом.

Взглянув на уминающего за обе щеки пищу Томаса, вокалист понял, что аппетит испарился, и, лениво ковыряясь в тарелке, стал обдумывать, как провести этот вечер хоть с каким-нибудь удовольствием.

Называемая совместным ужином пытка подошла к концу, и утомленные ребята разбрелись по своим номерам.

Хорошо, что удалось разместиться на одном этаже.

Сбросив тяжелые, давящие туфли из натуральной кожи, Дамиано нащупал перламутровую кнопку на стене.

Мягкий свет с щелчком залил комнату, спускаясь с небольших лампочек под потолком.

Шагая по темному паркету, вокалист дошел до спальни, окидывая ее изучающим взглядом.

Пройдя мимо широкой кровати, застланной матовым черным бельем, он откинул в сторону плотный тюль, освобождая от него окна.

Панорамные, они открывали вид на раскинувшийся внизу город. Переливающаяся миллионами огней Северная Венеция манила, звала пройтись по этим улочкам, затерявшись среди гуляющих по ним парочек влюбленных.

Нагоняющий тоску дождь давно закончился, оставив за собой небольшие лужицы на дорогах, сверкающие в свете уличных фонарей.

Стрелки часов приближались к полуночи, но Дамиано не стал раздеваться или отправляться в душ, нет.

Он раскрыл чемодан и надел найденную в нем шляпу с широкими полями, после чего решительно двинулся в сторону входной двери.

Темный коридор был в том же стиле, что и номера. Тусклый свет заливал все пространство, наполненное тишиной — многие постояльцы уже давно спали, мирно посапывая в подушку.

Громкий стук в дверь нарушил это спокойствие.

Никто не ответил, и Дамиано ожидающе уставился на висящую на стене картину. Золотые абстрактные мазки превращались в замысловатые полосы, крутились, перемешиваясь с черным цветом и вовсе пропадали в нем.

Того же цвета золотая рукоять двери осторожно дрогнула, словно изнутри номера кто-то коснулся нечаянно ее рукой, но дверь не распахнулась.

Дамиано усмехнулся. Он знал, что это она.

— Я знаю, что ты стоишь и смотришь в глазок, Кейт.

Стоит. Смотрит.

Обводит взглядом массивные серьги в виде золотых крестов, свисающие с мочек его ушей, видит, как сверкают вполумраке коридора выглядывающие из-под широких полей фетра его карие радужки.

Пальцы нерешительно сжимают металлическую рукоять. Она не хотела открывать и могла бы ответить через дверь, но боялась разбудить храпящую в другой комнате Викторию.

Глубоко вздохнув, девушка всё же вышла к итальянцу, испуганно протиснувшись через открытую щелочку между косяком.

В серых глазах вспыхнуло недовольство, она огляделась по сторонам, отмечая, что в коридоре больше никого нет, кроме них двоих.

— Нас могут увидеть, — яростно зашипела Кетрин сквозь сжатые зубы.

— Значит, зачем я здесь, тебя вообще не интересует? — выгнув бровь, спросил Дамиано, — может, я и не к тебе?

Мужчина наклонился вперед, от чего по ноздрям ударил привычный запах дыма, горьковатый, но уже казавшийся девушке почти сладким, желанным…

Она не отшатнулась, выдержав его взгляд с высоко поднятой головой.

— Если ты к Вик — она спит, — достойно ответила девушка, давясь неприятной горечью, что образовалась в горле от мысли о том, что итальянец правда пришел не к ней, а к подруге.

Она уже потянулась к ручке двери, желая зайти обратно в свою комнату, но почувствовала прикосновение горячих пальцев на своей коже.

Ладонь Дамиано легла поверх ее собственной, не давая нажать на рукоять двери. Кейт приоткрыла рот от удивления, в горле пересохло от мгновенно распространившегося по телу жара.

— Стой, Кейт, — мягко произнес итальянец, не отстраняясь, — я пошутил.

Девушка судорожно сглотнула.

Мозги работали с трудом, ведь ощущение его пальцев на своей ладони приковало к себе внимание непослушных глаз, которые тут же опустились вниз, уставившись на привлекательно вздувшиеся венки на руке вокалиста.

— Эм… тогда… — собравшись с духом, она оторвала взгляд от его загорелой кожи, — зачем ты здесь?

— Я знал, что ты не спишь, — признался Дамиано.

Его ладонь аккуратно отцепила пальцы девушки от дверной ручки, чуть сжимая теперь в своей хватке.

Он подался ближе, все еще крепко держа ее руку.

— …и этот город тоже не спит, — бархатно прошептал в самое ушко, обдавая оголенные участки кожи горячим дыханием, вынуждая мелкие волоски на шее встать дыбом от ощущений.

Дамиано перевел взгляд с их сцепленных рук на бледные щеки удивленной девушки и спросил:

— Ты со мной?

Кейт потерянно хлопнула глазами.

Ее мысли были уже совсем далеко отсюда. Они сбились, еще когда через стеклышко глазка на двери показались его искусно спрятанные под шляпой кудри.

— К-куда…? — пробормотала она, нервно заводя за ухо выбившуюся прядь волос.

— Увидишь.

Дамиано улыбнулся краешком губ и переплел их пальцы, потянув девушку за собой по коридору.

Кейт рассмеялась и пошла следом, откинув свои страхи и сомнения.

Ну если и не насовсем, то сегодня она оставила их за порогом той комнаты, где храпела ничего не подозревающая Виктория.

Остановившись у лифта Дамиано недоверчиво спросил:

— Точно идешь?

— Только если ты потом не затащишь меня к себе в номер, — хмыкнула Кейт, игриво улыбнувшись.

— Ничего не обещаю, — самодовольно протянул Дамиано и, искренне улыбаясь, потянул ее за руку вслед за собой в подъехавший лифт.

Вечерняя прохлада врезалась в лица с первым налетевшим порывом ветра. Она путала волосы девушки, раскидывая по воздуху кудри, а Дамиано шел рядом, опьяненный их ароматом, которым теперь наполнился воздух вокруг них.

Он так и не отпустил ее руку.

И был готов поклясться, что не отпустит ее вообще.

Они шли навстречу ветру, который подхватывал и уносил с собой ее девичий смех, срывающийся с алых губ, пока вокалист увлеченно рассказывал забавные истории с различных концертов.

Это был тот самый разговор, содержимое которого уже ни один из них не вспомнит. Даже если очень постараются, воспоминаниями станут лишь яркие эмоции и заливистый смех, отражающийся от стен соседних домов.

Кейт пыталась, но так и не смогла вникнуть в слова итальянца, залюбовавшись его улыбкой. Быть может и вовсе не было смысла в слетающих с этих притягательных губ предложениях, ведь и он не мог думать ни о чем, кроме ее широко распахнутых серых глаз и виднеющихся в них смешинок.

Мимо мелькали привязанные к перильцам велосипеды, замысловатые уличные фонарики, заливающие набережную теплым светом, редко попадались гуляющие парочки туристов или просто жителей города, до сих пор находящие романтику в ночных прогулках вдоль водных каналов.

По воде временами пробегали волны от проплывающей по ней моторной лодки, а затем вновь становились лишь слегка колышущейся мелкой рябью, в которой серебристой полосочкой света отражалась неполная луна.

С последними упавшими на землю капельками дождями небо стало расчищаться. Тучи раздвинулись, открывая перед глазами девушки усыпанный звездами небосвод.

Кейт без труда отыскала во тьме любимую звездочку и стала увлеченно рассказывать о легенде, связанной с созвездием Северной Короны.

А Дамиано слушал, закинув голову, от чего пряди волос непослушно выбились из-под шляпы, хаотично разлетевшись в стороны.

Слушал и смотрел на яркую беленькую звездочку, на самый крупный кристалл в короне, именуемый Альфеккой.

Свет звезды очаровывал, желая приковать к себе взгляд парня, но его глаза желали смотреть лишь на стоящую рядом девушку, чью крохотную ладошку он нежно сжимал в своей руке.

Она не замечала, как вокалист поворачивает голову, смотря уже не вверх, а наблюдая за ней, восхищенно рассказывающей о созвездиях.

Реснички подрагивали, когда она увлеченно тыкала указательным пальчиком куда-то в раскинувшееся над городом небо, продолжая что-то говорить.

И не важно, о чем были те слова, Дамиано улыбался. Ужасно глупо улыбался, наслаждаясь ее веселым голоском, чуть подрагивающим от налетающего с ветром холода.

— …а если посмотреть правее… Да, туда. То увидишь Капеллу — это вон та яркая звездочка, и она…

Кейт запнулась, чувствуя, как горячая ладонь выскользнула из ее руки, а через мгновение плотная ткань коснулась оголенных плечиков, заслоняя от прохладного дуновения.

Девушка медленно обернулась, с благодарностью глядя на парня. Он улыбался.

— Так теплее, Кейт?

Бархатный голос, согревающий не меньше, чем этот бардовый пиджак, висящий теперь на ее хрупких плечах.

Девушка смущенно кивнула, не отводя взгляда от светящихся глаз Дамиано.

— Намного… — тихо ответила она, осматривая его оголенные руки и плечи, выглядывающие из-под белой простенькой майки, — а тебе не будет холодно? — спросила Кейт с легким беспокойством.

Вокалист покачал головой.

— Я в норме.

— А я… — девушка потёрла замерзшие ладошки друг об друга, слегка замявшись, — забыла, о чем говорила.

— Про самую яркую звезду в созвездии Возничего.

Глаза Кетрин изумленно распахнулись.

— Про Капеллу, — медленно произнесла она, — так ты разбираешься…?

Дамиано пожал плечами, небрежно сунув руки в карманы брюк.

— Немного.

— Здорово… Только жаль, что тебе пришлось всё это слушать, если ты и так знаешь.

— Не жаль, Кейт, — возразил вокалист, снова покачав головой, — мне нравится твой голос.

Нравится. Нравится ее голос.

Что-то теплое ласкало вздымающуюся от дыхания грудь изнутри от этих слов, нежно растекалось в сознании, подогревая бледные щечки.

Дамиано усмехнулся, тепло глядя на девушку.

— Всегда будешь так краснеть? — просил он с издевкой, — даже ночью заметно.

— Я не покраснела, — возразила Кейт, прижимая ладошки к пылающей коже, — тебе кажется.

— Конечно, — не удержался и усмехнулся вновь.

— Смешно тебе?

— Очень, — честно ответил итальянец, смотря на девушку с высоты своего роста.

Он хоть знает, на что способен этот его чертовски горячий, почти обжигающий взгляд карих глаз?

Еще как знает — фыркнуло в ответ подсознание, и девушка с ним охотно согласилась.

Если бы не знал, не стал бы использовать эту махинацию в любой подходящий момент.

— Всегда, — шепнула девушка, позволяя себе утонуть, расплавиться в темных радужках цвета горького шоколада, — если будешь меня смущать.

— Я еще не начинал, — ответил таким же шепотом вокалист, вновь хватая девушку за ладонь.

Она хотела вырваться, но он не позволил.

— Покажу кое-что… Тебе там понравится, обещаю, — произнес он в ответ на ее недовольное шипение.

— Посмотрим, — выпалила Кейт с наигранной злостью в голосе, хотя на самом деле тихонько хихикнула про себя.

Конечно, понравится.

Она не сомневалась в этом и просто шла следом за уверенно шагающим по улице итальянцем. Настолько уверенным, словно этот город принадлежал ему.

И снова хлюпающие под ногами лужицы, медленно проносящиеся мимо указатели улиц, какие-то неразборчивые фразы на голландском, ослепляющие фары автомобилей и поблескивающая вода в каналах.

Они перешли очередной мостик. Уже близко.

Дамиано завел девушку в довольно тихое место у реки, в ресторанчик с выходящей прямо на набережную деревянной террасой. Людей было мало. Лишь в углу сидела за столиком парочка подростков, не замечающих ничего вокруг, кроме улыбок друг друга.

Девушке приглянулось место у перил, и она потянула вокалиста за собой.

Прямо в метре от них, внизу, под деревянным полом, мерно плескалась вода, с шумом разбиваясь о борта канала.

— Что-нибудь будешь? — спросил итальянец, протягивая Кейт меню, когда она опустилась на деревянный поскрипывающий стульчик.

— Есть… точно нет.

— Тогда можно выпить… Не обязательно спиртное, — добавил он после небольшой паузы.

— Ты знаешь, что я не пью? — удивленно воскликнула Кейт.

Она никогда не говорила ему об этом… Никому из группы не говорила, а он заметил, запомнил.

— Да, — сдержанно ответил Дамиано, — опуская взгляд на обхватывающие краешек меню ногти, — с первого дня нашего… знакомства.

— Угу… — промычала девушка, спрятав лицо за перечнем блюд в кожаной оплетке.

Знакомства…

Это было не знакомство. Не такое, каким принято его считать у нормальных людей в здоровых отношениях. Это был чертов кошмар, крутящийся целый месяц на повторе в голове.

…а сейчас главный мучитель повел ее исследовать вместе ночной город.

Девушка сдержала вымученный вздох.

Зачем он произнес ту фразу, ломая на части весь прекрасный вечер? Всё было идеально, но… одно лишь упоминания и механизм в голове заработал, необратимо вращая внутри нужные шестеренки, режущие где-то под ребрами кожу острым своим краем, сотканным из воспоминаний.

— Пожалуй, я ничего не буду, — скрежетнул по прохладному воздуху ее жесткий голос.

Вокалист лишь отрешенно кивнул, тоже погрузившись в события того вечера.

Нет, нет, нет.

Не думай… пожалуйста!

Это абсолютно не нужно, не сейчас. Не когда все просто замечательно, не когда от улыбки Кейт светилась, словно звездочка, на фоне потускневшего по сравнению с ней северного города.

И это он был причиной ее приподнятого настроения, и он же его испортил… Черт.

Девушка задумчиво вперила взгляд в стоящий на столике букетик каких-то нежных голубеньких цветочков.

Красиво…

Как и всё здесь.

Как звездное небо над головой, как моргающая лампочка фонаря по другую сторону канала, вот-вот готовая перегореть, эта атмосфера покалывала глубоко под кожей, вдыхая в подсознание яркое желание жить и наслаждаться каждой прожитой минутой, забыв о прошлом, о той ночи, о тех слезах, ведь оно не настоящее.

Ведь оно только здесь — в ее подсознании. В ее страхах и сомнениях.

Но ведь она оставила их в номере отеля, верно? Спящими вместе со свернувшейся калачиком в кровати Викторией и не знающими ни о чем, что происходит здесь, на этой деревянной террасе.

Эта тишина была нездоровой. Давила, закладывая уши.

Длинные ногти девушки принялись нетерпеливо постукивать по поверхности столика, привлекая внимание Дамиано.

Он отложил меню, глядя на девушку пустым взглядом.

Сейчас скажет. Окатит с головой словами о том, что уже поздно, что надо возвращаться.

Давай, Кейт. Не тяни.

Она выдохнула, собираясь с мыслями, поймав на себе взгляд вокалиста.

— Дамиано… Раз уж мы тут, почему бы… не сделать фото например?

Сделать что…?

Раз уж мы здесь?! И ты не хочешь поскорее убраться подальше?!

Это же просто… Офигение.

— Фото? — переспросил итальянец, кашлянув в кулак, чтобы привести в порядок норовящий дрогнуть голос.

— Ну да… Можно прямо на фоне этих домиков, — Кейт махнула рукой, показывая на стоящие неподалеку, прямо за каналом, разноцветные невысокие здания.

— Как хочешь, — сухо ответил Дамиано, подернув плечами, и поднялся со стула.

Поджав губы, Кейт подошла следом, приблизившись к кованой оградке, у которой стоял итальянец.

Сердце в груди забилось чаще от осознания того, что ей нужно будет прижаться к его манящему телу.

— Эм… — Кейт застыла рядом с парнем и, не решаясь подойти ближе, открыла камеру в телефоне, — сейчас, секунду…

Дамиано заметил смятение в ее глазах, почти граничащее с испугом и, схватив девушку за запястье, рывком притянул к своей груди.

Кожа под накинутым на плечи пиджаком покрылась мурашками от соприкосновения с его телом. Таким желанным и пугающим одновременно, что это бессилие покалывало под кончиками пальцев, которыми против воли хотелось зарыться в его шелковистые волосы.

Она помнит это ощущение… когда длинные каштановые кудри перекатываются в ладони, растекаясь между фалангами тоненьких пальцев.

— Кейт, — прошептал Дамиано, самодовольно усмехнувшись, — дышать тебе всё ещё нужно.

Черт.

Девушка с трудом расслабила мышцы живота, которые напряженно держали внутри втянутый воздух.

— Что ты… делаешь…?

— Ты бы сама не подошла, — резонно ответил парень, выгнув бровь.

Девушка пропыхтела что-то невнятное себе под нос, поднимая вверх телефон со включенной фронтальной камерой.

На террасе раздались голоса. Теперь они здесь были не одни.

Недовольно вздохнув, Дамиано опустил ниже поля шляпы, скрывая от вошедшей парочки своё лицо. Кейт убрала смартфон обратно в карман брюк.

Горячие руки итальянца всё ещё распространяли обжигающее кожу тепло по телу прижатой к груди девушки. Он ощущал животом, как быстро бьется ее сердце о ребра от его близости.

Вокалист усмехнулся, опуская руки на талию девушки. Ладони сомкнулись, подминая под себя плотную ткань багрового пиджака, висящего на плечах.

По позвоночнику Кейт пробежал холодок, и она невольно содрогнулась. Уголок губ итальянца пополз вверх — он почувствовал, теперь в этом не было сомнений.

В серых радужках проскочила буря смешивающихся друг с другом эмоций. Гребаный калейдоскоп смущения и желания, испуга и пылающей огнем страсти.

Одна рука покинула талию девушку и достигла бедра почти интимным касанием.

Кейт вспыхнула, задыхаясь судорожным вздохом, рвущимся из груди наружу.

— Что-то не так? — спросил Дамиано, издеваясь, в паре сантиметров от ее лица.

— Нет…

Голос чуть не дрогнул, когда его пальцы с силой сжали кожу прямо через ткань брюк, вынуждая девушку придвинуться ближе.

— А так? — его радужки насмешливо вглядывались в ее лицо, высматривая меняющиеся со скоростью света эмоции на нем.

— Мы… на улице, — сдавленно проговорила девушка, прижавшись к парню тянущем от желания низом живота.

— Тебя это смущает?

— Да, — напуганно ответила Кейт, окинув взглядом пустынный ресторанчик, — и очень.

— Однажды ты привыкнешь, — уверенно произнес Дамиано, возвращая ладонь на хрупкую талию девушки, вырывая из ее груди облегченный выдох, но отстраняться не стал.

Вошедшая недавно парочка смеясь и улыбаясь прошагала мимо.

— …обожаю Амстердам, — долетел до ушей звук женского голоса.

Вокалист уставился на девушку перед собой.

— А ты, Кейт? — прошептал он чуть громче, чем разбивающиеся об деревянную террасу мелкие волны, — успела полюбить этот город?

Брюнетка заглянула в его карие радужки и поняла, что исчезает.

Чертовски быстро исчезает, растворяется в их невыносимом жаре.

И она знала, что вопрос был не о городе.

Кейт втянула в себя носиком воздух и ответила на выдохе:

— Кажется… да, полюбила.

Дамиано был так близко, что девушка ощущала кожей, как впитывается в нее горьковатый запах сигарет, проникает внутрь, в нее, разливаясь по телу.

И это было так чертовски правильно, что в груди начало неистово покалывать от нехватки этого перекатываемого на языке привкуса, вынуждая девушку глубоко вдохнуть, вновь до предела заполняя легкие этой приторной горечью.

Исходящий жар от его глаз усилился, словно разгорающееся адское пламя. Словно сама преисподняя была заключена в этих карих радужках цвета колы, принадлежащих самому Дьяволу.

Лежащие на худенькой талии крепкие руки парня в мгновение ока грубо развернули девушку так, что она приглушенно вскрикнула от неожиданности, когда спина коснулась кованого заборчика террасы.

Она вновь подняла на него глаза, изумленно разглядывая его лицо, пытаясь прочитать хоть одну эмоции из того урагана, в который они смешались.

Хриплый, до невозможного низкий голос с придыханием раздался где-то слишком близко, непозволительно близко.

— Я тоже, Кейт…

И шепот этот отдавался эхом внутри, стекая по венам вниз, к животу, скручивая внутренности и заставляя сжать бедра, сдерживая желание податься ими вперед.

Девушка опустила взгляд чуть ниже, совсем чуть-чуть, чтобы мазнуть им по слегка приоткрытым губам Дамиано, по мелкой щетине, которой так хотелось коснуться нежными подушечками пальцев.

Сердце замерло, когда она приподнялась на носочках.

Неужели она осмелится…?

Прямо так. Здесь. На террасе, куда в любой момент могут зайти?

В подсознании, где-то глубоко внутри, словно из-за тюремных решеток, стучал запертый здравый смысл и моральные принципы, кричащие какую-то херову бессмыслицу.

Единственное, что имеет смысл, — сейчас перед ней.

Ее плотно сомкнутые губы прижались к пылающей щеке Дамиано, едва ли не касаясь уголка пересохших губ.

Он замер, не решаясь пошевелиться.

Замер и воздух вокруг, и бегущая рябь по воде. Плывущие по небу мелкие облачка — и те остановились.

Дамиано перестал дышать, чувствуя как тоненькая ручка коснулась его оголенной под майкой груди, посылая мурашки по коже, заставляя их бежать по всему телу и закрадываться в само подсознание.

Он тяжело вздохнул, когда влажные губы приоткрылись, и ее неумелый язык коснулся уголка его рта.

Щелчок на задворках сознания — и крышу сорвало. Мгновенно и безвозвратно. От одного движения.

Он резко повернул голову и впился в ее губы жестким поцелуем.

Железное ограждение больно упиралось в поясницу. Казалось, что завтра на спине точно выступит крупный синяк, но это было не важно.

Был только он. С ней. Здесь и сейчас. Был лишь вторгающийся в ее приоткрытый рот требовательный язык. Ее тоненькие ручки сжимающие хрупкими пальцами кожу предплечий, заставляя содрогаться.

Дамиано дрожал, чувствовал, как возбуждение сносит голову. Знал, что Кейт заметит, но было всё равно.

Она и сама дрожала.

А он был готов выть от дикого, разрывающего душу желания, от невозможности опрокинуть ее на этот дурацкий столик прямо здесь, потому что думать о чем-то постороннем было просто невозможно.

Это не был нежный поцелуй, каким делятся на улице обычный парочки.

Нет.

Это была страсть, приправленная адским пламенем, вырывающимся из груди вокалиста. Это была агония, достигшая своего апогея, когда слуха коснулся глухой выдох девушки.

— Красивый город, — простонала Кейт, улыбнувшись сквозь поцелуй.

— Лучший, — рвано выдохнул итальянец ей в губы, не отрываясь ни на секунду.

Дрожащие руки девушки поднялись выше. Дамиано зарычал. Низко. Дико. Когда ее пальцы наматывали на себя его кудри, оттягивая назад. Он выгнулся, подавшись навстречу девушке. Чувствовал грузно вздымающейся грудью ее подрагивающее от желания тело, когда натянутый бугор в брюках коснулся ее бёдер.

Дурацкая шляпа слетела с головы, падая прямо в шумящую позади воду.

Ну и пусть…

Это безумие. Чертово безумие.

Неуместное, до неприличия дикое, разрывающее изнутри душу. Оно рвало на куски. Рвало его. Рвало ее. Обоих.

Дамиано был уверен, знал наверняка, что никто и никогда не целовал ее так, как это делает он сейчас, стремясь завладеть ею, забрать всю без остатка. Сознание. Душу. Тело…

Но ей плевать.

Всё это давно принадлежит ему. И больше никому.

— Дамиано… — простонала девушка в его умелые губы, и оба опешили. Остановились заглушенные собственным тяжелым дыханием и стучащим сердцем.

Надо остановиться — упорно стучало по стенкам мозга подсознание.

Вокалист попытался отстраниться, но хрупкие руки девушки мгновенно впились в его оголенные плечи, царапая острыми ноготочками раскаленную кожу.

Кричащая мольба в ее глазах.

Только не уходи, не отдаляйся, не отпускай…

Только не сейчас, прошу.

Его карие радужки заметались по ее лицу затуманенным, почти обезумевшим взглядом доведённого до грани, готового сорваться в любой миг.

Дамиано крепко стиснул руками талию девушки и возбужденно выдохнул в ее опухшие губы:

— Думаю, стоит вернуться в отель.

Комментарий к 10.

Прошел ровно месяц с выхода первой главы, и я очень признательна всем за такое количество лайков… Конечно, это не цель, но всё равно безумно приятно..🥰 💚🤍❤

Просто не могу поверить в это…

Делитесь вашими мыслями об этой части, хотелось бы узнать мнения читателей..!!🙃

========== 11. ==========

Комментарий к 11.

Я почти уверена, что вы все наизусть знаете как слова, так и перевод всех песен наших любимых Måneskin, но я всё же посоветую повторить перед прочтением этой главы ZITTI E BUONI, а также FOR YOUR LOVE.

Всем приятного прочтения и хороших выходных..!!💕😌

Кончик темного карандаша скользит по нижнему веку, доставляя уже ставший привычным дискомфорт. Кисточкой наносятся черные тени.

Матовый фиолетовый цвет покрывает губы. Заостренная часть помады, ведомая искусной рукой визажиста, касается маленькой ранки, которая еще слегка кровоточила утром.

Вокалист едва заметно вздрагивает, сдерживая вырывающееся наружу от острой боли шипение.

Дамиано самодовольно оглядывает свое отражение в освещаемом десятком лампочек зеркале, слегка поворачивая голову, осторожно дотрагиваясь рукой до затянувшейся трещинки.

Она не чувствовалась тогда, эта боль, когда острые зубы девушки сомкнулись, в порыве страсти обхватив его нижнюю губу, и оттянули назад.

Было лишь легкое жжение, подогревающее еще больше, срывающее наконец все оставшиеся на месте остатки крыши. Оно распыляло, возбуждало, вынуждало с еще большим напором проникнуть в рот девушки твердым языком, вырывая придушенный стон из ее груди.

И от этого звука отчаянно зазвенело в ушах, отдавая каким-то с болью оттягивающим брюки чувством в паху, выворачивая нутро наизнанку утробным рычанием, вырывающимся из глотки.

Дамиано проклинал каждый пройденный метр, не понимая, какого черта он завел девушку так далеко от отеля.

Мимо проносились невзрачные домики, перемешиваясь с нелепыми припаркованными у краев дороги автомобилями.

Ноги Кейт путались, спотыкаясь об неровную брусчатку, ногти на руках ломались, цепляясь за майку итальянца в попытке сохранить равновесие, и вокалист помогал ей, притягивая за талию к себе.

Впивался очередным поцелуем. Резко. Без разрешения. По-хозяйски раздвигал языком искусанные до крови губы, грубо проникая внутрь, чуть ли не до хруста разводя челюсти.

Толкал девушку к стене первого попавшегося на пути дома, прижимая ее своей грудью к выступающим кирпичам, неприятно царапающим спину, оставляющим затяжки на бардовой ткани пиджака.

Дамиано опускался к шее, прикусывал нежную кожу возле мочки уха, и на рваный стон девушки из окна появлялось встревоженное лицо заспанного жильца.

Тогда вокалист хватал засмеявшуюся Кейт за руку — через минуту они были в другом квартале.

Он целовал ее, облокотив за кованые перильца моста через канал, прижав спиной к уличному фонарю с перегоревшей лампой, подхватив под бедра и усадив на капот ржавого пикапа шестидесятых годов.

Время уже давно перевалило за час ночи. Темная ночь, опустившаяся на город, обволакивала пустынные улочки Амстердама, позволяя вдоволь насладиться разгорающимися ощущениями.

Исходящая от остывшего за вечер воздуха прохлада хлестала по коже, зудела в легких, вынуждая против воли вдохнуть снова.

Было холодно, а они горели.

Перебежками добирались до отеля, отмечая поцелуем каждый мелькнувший мимо переулок, каждый дом, словно вырвавшиеся из дома подростки, впервые вкусившие свободу.

Дамиано пару раз отгонял желание плюнуть на всё и затащить девушку в один из этих безлюдных переулков, за очередное промышленное здание, где со стены мерно капает из кондиционера вода, собираясь в мелкую лужицу на потрескавшемся за зиму асфальте.

Просто опрокинуть ее на пыльный капот черт знает сколько времени уже не ездившего автомобиля со сдутыми шинами и разбитыми стеклами.

Кейт бы позволила. Дрожащими ручками помогла бы избавиться от ненужных элементов одежды и разрешила бы сделать с собой всё, что угодно, прямо здесь, на этой темной улице.

Дамиано знал это, видел тот же огонь в серых мутных радужках, что и в отражении собственных глаз, но с горечью проглотил эти мысли.

Когда-нибудь он сделает это так, но не сегодня, только не в ее первый раз.

Квартал за кварталом. Дома и улочки мелькали, рябили в глазах, подобно воде в бессчетных каналах.

Один раз, слившись в очередном поцелуе, они чуть не упали, с грохотом повалив на проезжую часть аккуратно стоящие рядочком велосипеды у заборчика и, засмеявшись, убежали подальше.

Здание отеля отозвалось лишь сильнее застучавшим сердцем в груди.

Нервно поправляя рукой сбившуюся в сторону белую майку, Дамиано, стараясь не дышать так громко, прошел мимо ресепшена к лифту, волоча за руку Кейт.

К лифту… Его ожидание стало персональным адом.

Крепко стиснув хрупкую ладошку девушки, запыхавшийся вокалист с улыбкой смотрел в ее искрящиеся серые глаза, в которых хотелось утонуть, исчезнуть, как это делают облачка в пасмурном небе.

Уголки ее губ изогнулись в ответ.

Под накалившейся до предела кожей слегка покалывало от невозможности коснуться их прямо сейчас, от дикого желания скорее добраться наверх, скрывшись ото всех любопытных глаз.

Громкий писк пронзил уши. Металлические двери распахнулись, впуская внутрь.

Яркий свет тут же ослепил мгновенно прижатую к холодной стене лифта девушку.

— Лжец, — томно выдохнула Кейт, улыбаясь сквозь ощутимый, ставший внезапно мягким и не столь требовательным, как ранее, поцелуй на губах.

— Ммм… — протянул Дамиано, не глядя нажимая на нужную кнопку лифта, едва попадая по ней подрагивающими от возбуждения пальцами, — с чего вдруг?

— Говорил, что не затянешь потом… к себе в номер, — рвано прошептала девушка почти не двигая ослабшими губами.

— Не так, Кейт, — усмехнулся итальянец, слегка отстраняясь, чтобы заглянуть в ее наполненные до краев обжигающим желанием глаза.

— А как же?

— Я сказал, что ничего не обещаю.

Он лукаво улыбнулся, вновь притягивая к себе податливое тело девушки за талию, мгновенно касаясь краешка ее губ своими.

Кейт чуть подалась назад и прикрыла его рот ладошкой.

— Хорошо, что не обещал… — хрипло прошептала она, тут же убирая преграду, и позволила его губам со стоном обрушиться на ее.

Опухшие от нескончаемых поцелуев, слегка кровоточащие, но такие чертовски привлекающие своим растерзанным видом, что хотелось мучить их дольше, заставляя приоткрываться, пропуская внутрь язык.

Быстрые движения горячих рук распространяли пылающий жар по телу, заставляя огонь припекать изнутри под ребрами, угрожая поджечь наконец этот великоватый пиджак.

Стало нестерпимо жарко. Воздух словно кончился, разгоняемый в стороны тяжелым дыханием обоих.

Девушка прикрыла глаза, желая не чувствовать, не видеть ничего, кроме ощущений его горьковатых губ, которые почти больно сминали слишком чувствительную кожу.

Земля поплыла под ногами. Что-то качнулось и замерло, не позволяя выдохнуть.

Кромешная тьма пеленой застелила глаза, и от страха Кейт слабенькими ручками вцепилась в предплечья вокалиста, почти повиснув на них, ощущая, как под ладошками перекатываются накаченные мышцы.

Недовольный выдох возле уха. Почти опаляющий кожу.

— Что на этот раз?! — вырвался обессиленный крик из часто вздымающейся под обтягивающей майкой груди итальянца.

— Кажется, мы… застряли, — приглушенно ответила девушка, продолжая прижиматься к его телу.

— Что? — он не понял. Не услышал, заглушенный своим затрудненным дыханием и бешено пульсирующим членом, весьма ощутимо натягивающим брюки.

— Лифт сломался, — тихо повторила Кейт, ловя губами судорожные выдохи парня.

— Скажи, что ты шутишь, — обезумевшим голосом потребовал он, не отпуская подрагивающие плечи девушки.

— Нет, — ответила она, слегка истерично рассмеявшись, и заставила себя отцепить свои ладони от мягкой кожи вокалиста.

Смешно тебе, Кейт, да?

А мне вообще ни капельки не смешно, блять, когда я из последних сил сдерживаюсь уже весь последний час, а в итоге застреваю в гребаном лифте в двух метрах от собственного номера.

Голова девушки слегка подкруживалась. Оставшись без поддержки сильных рук, ей пришлось сделать шаг назад, чтобы не потерять равновесие, и упереться спиной в прожигающий кожу холодный металл.

Ну же, соберись.

Соображать почти не получалось. Весь лифт наполнился ароматом мятного шампуня Дамиано, горчащим сигаретным дымом и едва уловимым сладковатым запахом его пота…

Кейт обрывисто выдохнула, помассировав гудящие виски средними пальцами, и потянулась к телефону в заднем кармане брюк.

Включившийся фонарик залил светом коморку, подсвечивая кнопки на панельке.

Дамиано не думал. Не смотрел, что она делает там своими неуклюжими пальчиками. Похоже, что-то экстра важное, что выдернет их из этой до нелепости тупой ситуации.

Застрявший лифт, ее затуманенные от желания глаза и его стоящий колом член в брюках.

Ироничнее не придумаешь.

Телефон пиликнул в кармане, выводя парня из болезненного оцепенения, пока Кейт звонила в какую-то никчемную службу ремонта.

Трясущиеся пальцы нащупали продолговатую кнопку включения сбоку. На светящемся экране перед глазами вспыхнуло гневное сообщение от Итана, слегка ослепив итальянца яркостью.

«Искал тебя в номере. Где ты, черт возьми?»

Шумный выдох.

Дамиано взъерошил рукой слипшиеся от пота волосы на макушке, стараясь хоть немного успокоиться. Прийти в себя и перестать безостановочно смотреть на обтянутые кожаными брюками бёдра стоящей рядом девушки.

«Застрял в гребаном лифте.»

«Блять, Дам…»

Вокалист усмехнулся.

Действительно. Более осмысленного высказывания подобрать было сложно.

«Есть кое-какие дела, это важно. Мы с Томасом тебя ждём.»

Дамиано проронил себе под нос пару смачных матов, убирая телефон обратно в карман.

Мягкий свет от фонарика упал на его широкую грудь, пробежался по слишком заметно выступающим ключицам, по выглядывающим из-под белой ткани майки черным буквам татуировки и зафиксировался на выпуклом шраме, неровной полоской виднеющемся на загорелой коже.

Дамиано заметил и мгновенно нахмурился, поджав губы.

Если Кейт сейчас решит его коснуться, он за себя не отвечает. Это же просто сведет с ума. Окончательно, хотя он уже давно не в себе.

Девушка не видела ни его лица, ни этого выражения, что кричало «не трогай» и подалась вперед, неуверенно протягивая ладошку к шелушащемуся рубцу на коже, но Дамиано резко остановил ее запястье, перехватывая рукой в воздухе.

— Нарываешься, — хрипло выдохнул он почти чужим голосом, который отправил по телу девушки неровный строй мурашек.

Она вздрогнула, но не отшатнулась. Лишь замерла, не находя в себе сил оторвать взгляд от его шрама. Глаза скользнули выше, туда, куда падал свет фонарика, к ямочке между ключицами. Появилось нестерпимое желание уткнуться в нее носом, вдыхая в себя его манящий, почти запретный запах, выносящий из головы любые мысли.

— Кейт, — окликнул Дамиано, замечая ее темнеющие глаза, которые обводили его тело, мысленно въедаясь в кожу на шее, — не надо, — предостерег он, но, кажется, она не услышала.

Голова кружилась, но, Боже, как же хотелось коснуться, чувствуя, как теплая венка бьется под кончиками пальцев.

Девушка судорожно облизнула губы. Что он там сказал? Просил не трогать…?

— Ладно, — механически произнесли губы, не согласованно с непослушной ладошкой, которая уже поползла вверх по майке итальянца.

Как завороженная, девушка смотрела, как подушечки собственных пальцев покидают мягкую ткань, касаясь обжигающей кожи. Такой теплой. Нужной.

Прикосновения словно посылали электрический ток, импульсами разносящийся где-то под кожей, покалывающий под ногтевыми пластинками.

Дамиано задержал дыхание, от чего его мышцы напряглись, еще больше притягивая внимание девушки. В карих глазах читалась мольба.

Остановись, Кейт, потому что я не смогу прекратить, если ты продолжишь.

Прохладные пальцы скользили по коже, нерешительно, осторожно, слегка подрагивая от желания. Дыхание надорвалось, когда ноготки слегка царапнули линию подбородка, касаясь мелкой щетины.

Почему она не остановится?!

Он тяжело дышал. Большой палец девушки невесомо оглаживал вскипающую внутри кожу. Неожиданно Кейт подалась вперед, поцелуем припадая к выступающему кадыку.

Дамиано лихорадочно втянул в себя воздух, заметно вздрогнув, и прикусил нижнюю губу в попытке сдержать вырывающийся наружу низкий стон.

Он резко покачал головой, стряхивая навязчивое наваждение.

Итан. Томас. Дела.

Ну же, опомнись. Ты не можешь. Не сейчас.

Крепкой хваткой итальянец вцепился в подбородок девушки, потянув вверх, заставляя Кейт взглянуть на него.

— Какого хера ты делаешь? — охрипший от возбуждения голос.

Его дикий взгляд не покидал лица девушки. Черные зрачки почти полностью поглотили теплый цвет карих радужек.

— Ничего, — сорвался со слегка приоткрытых небольших губ едва уловимый шепот.

Крохотная ладошка переместилась на вжатый в металлическую стену затылок итальянца и медленно заскользила вниз по спине, достигая лопаток, исследуя.

А он позволял. Понимал, что дыхания не хватает. Совсем. Задыхался от каждого мимолетного движения ее рук на своем теле, но позволял, не находя внутри себя сил оттолкнуть ее.

Что она делала с ним…?

Что-то невообразимое вытворяли эти неумелые ручки, вырисовывающие круги на открытых участках оголенной кожи.

Просто дышать. Надо просто дышать. Вдох. Выдох.

Кейт подняла на него глаза, убирая руки. Казалось, что даже прикосновения майки в тех местах, где только что были ее ладошки, возбуждали теперь не меньше. Кожа горела, пылала, требуя назад эти нежные подушечки пальцев.

Взгляд упал на широко распахнутые серые глаза, такие слишком по-блядски растрепанные волосы, хаотично раскиданные по худым плечам. Что-то треснуло в подсознании. Полетели в бездонную пропасть все мысли про Итана и его дела.

Не важно. Всё не важно. Кроме нее.

И в следующую секунду он поцеловал ее. Снова.

Грубо вжав лопатками в стенку лифта. Пиджак слетел с плеч, когда его руки принялись бесстыдно исследовать ее тело, не находя возможности остановиться.

Пальцы девушки сжались на обтягивающей его грудь белой ткани, от чего сердце зашлось, колотясь в бешеном ритме о внутренние стенки грудной клетки.

Руки Дамиано крепко держали хрупкую талию Кетрин, язык властно толкался в ее горячий, тугой до невозможности рот, выхватывая рваные стоны. Наконец-то, как надо.

Влажно. Глубоко.

Ему было почти больно сминать ее губы.

Черт, как же он хотел ее.

Сейчас. Здесь, в этом лифте. Пускай так, ему уже всё равно.

Пол под ногами качнулся, задрожав. Кажется, что-то сдвинулось и поехало вверх. Он не заметил.

Девушка напряглась, зажмурив глаза от яркого, залившего внезапно кабинку света, и неохотно отстранилась, уперевшись руками в грузно вздымающуюся грудь вокалиста.

— Свет включился, — разочарованно выдохнула Кейт в его губы, успев опомниться ровно в тот момент, когда металлические двери разъехались в стороны с жалобным скрипом, демонстрируя недовольных друзей в коридоре.

Стоящий со скрещенными руками на груди Итан широко распахнул глаза от удивления, а Томас растерянно перевел взгляд, с большим интересом разглядывая стену напротив.

И пусть оба притворились, будто ничего не заметили, назад за один миг вернулась та застенчивая скромняшка, какой девушка всегда была.

Густо покраснев, она подхватила упавший на пол пиджак и выскочила из лифта, даже не посмотрев на замершего в оцепенении итальянца.

Снова убежала, снова бросила вот так, доведя до края, хотя обещала всё на свете. Сердце вылетало из груди. Боже, это было просто…

— Охуеть, — даже не удосужился понизить голос зашедший в гримерную Томас, чем тут же вывел из безнадежной задумчивости вокалиста. Круглые глаза парня бегали от одного члена группы к другому, — вы хоть видели сколько там народу?!

Дамиано усталым движением стряхнул пепел с тлеющей сигареты, даже не повернувшись в сторону друга.

Ему было плевать, сколько там людей. Лишь бы среди них была Кейт.

А в этом он слегка сомневался…

Закончив ночью с суперски-важными делами Итана, которому резко понадобилось проверять всю музыкальную аппаратуру, потому что непутевый Томас забыл местоположение своей гитары, что по какой-то нелепой случайности осталась в салоне микроавтобуса, на котором они сюда прибыли, Дамиано решил не тревожить скорее всего уже давно заснувшую девушку.

Он не стал писать ей утром, не пытался поймать ее у номера, ведь был уверен, что теперь она вновь начнет его избегать.

И был, как всегда, прав.

Девушка не показывалась друзьям всё утро. Разве что Виктория могла видеть ее, все-таки они поселились вместе, но расспрашивать подругу значило лишь вызывать еще больше подозрений.

Хотя куда уж больше?

Растрепанный вид девушки, вышедшей одновременно с Дамиано из лифта примерно в два часа ночи, уже сказал всё, что только было возможно.

Ну и пусть. Его не заботит, что кто-то будет в курсе, но…

Ее это заботит.

Вокалист тяжело вздохнул, отбрасывая в пепельницу на столе недокуренную сигарету, привлекая внимание наносившей макияж Виктории.

— Волнуешься?

— А?

— Ну, — протянула басистка, придирчиво оглядывая себя в зеркале, — на сцену через пару минут.

На сцену? А почему он должен… Ах, да… концерт.

— Плевать, — ровным тоном ответил итальянец, неохотно возвращаясь в реальность.

class="book">— В любом случае — соберись, — строго сказала Виктория, поднимаясь со стула.

— Соберись… — повторили шепотом будто мгновенно заиндевевшие губы.

Всё должно быть идеально, как он давно планировал. Даже специально изменил порядок исполняемых песен, добавив одну, особенно важную. Ту, что он обязан спеть ей, смотря со сцены в эти серебристые радужки.

Он выдыхает, напряженно зарываясь недавно накрашенными ногтями в аккуратно уложенные кудри волос. Где-то рядом мечется взволнованный стилист, тихим голоском умоляя не портить прическу, но тут же затыкается уловив на себе яростный взгляд карих глаз Дамиано.

Громкий голос делает объявление, громогласно разнося звук по всему залу. Темно-фиолетовый дым застилает сцену, неоновые лучи падают со всех сторон, подсвечивая медленно отступающее, уже ставшее почти сиреневым, марево, и выходят они.

Тысячи глаз прикованы к ним, сотни голосов и восторженных возгласов сливаются в один, заглушающий все остальные звуки гул, и зрители ахают, пораженные их внешним видом. Заворожённые, они, начинают подбадривать ребят, заливая зал аплодисментами.

Слышатся ударяющие друг об друга палочки, умело вращающиеся в руках Торкио — зал затихает, задержав дыхание. Пальцы Раджи ложатся на струны гитары, и замершие сердца оживают вновь, встрепенувшись от начальных аккордов любимой песни.

Первый проигрыш заканчивается, и чарующий голос Дамиано произносит первые строчки из ZITTI E BUONI. Слова льются сами, а он ищет, ищет глазами ее.

Шагая по сцене, с воображаемой, зажатой между пальцами сигаретой, Дамиано поворачивает голову в сторону толпы, видит ослепляющие вспышки камер, горящие фонарики телефонов, видит восторженных фанатов, но только не ее.

Он замирает в низком поклоне — добрый вечер, дамы и господа, — а глаза метаются по незнакомым лицам в поисках одного единственного, желанного.

В своем излюбленном жесте Дамиано проводит рукой по кожаным брюкам, хватаясь рукой за блестящую ткань в области паха, впервые отводя взгляд от зала, побоявшись увидеть девушку именно в этот момент.

Он уже знает, на что способен один лишь вид ее слегка приоткрытых алых губ. Таких влажных и тугих, но податливо открывающихся для него.

…да, именно для него.

Вокалист поднимает глаза в полоток, массивные кольца в виде свернувшихся вокруг пальцев золотых змей касаются зажатого в руках микрофона. И его взгляд — вверх, как у альпинистов. Так нужно, но он хочет смотреть вниз.

…туда, где можно увидеть её.

Только её, потому что все остальные в зале сливаются, теряясь в рассеянной по воздуху синеватой дымке.

Но он не находит Кейт, и темные глаза в исступлении носятся по оживленному залу.

Он не в своём уме, но отличается от них.

От тех, кто стоит сейчас, вероятно, рядом с ней. От тех, кто лишь завороженно смотрит на сцену, не понимая, что самая яркая из звезд сияет гораздо ближе. Он безмолвно завидует, даже не зная, кому…

…потому что не в своём уме.

Капелька пота скользит по лбу, опускается ниже, миновав густые брови, бежит по верхнему веку, оставляя соленую дорожку на месте слегка смазанного макияжа, пока Дамиано с бархатной хрипотцой в голосе разносит по залу следующие строчки.

Зрители овациями подхватывают, начиная подпевать, и многие из них даже не понимают смысла, ведь не каждый из них знает итальянский.

Говорят…

И правда, они говорят, к сожалению, даже не понимая о чем.

А часто ли он сам понимает собственные слова?

Это было раньше, а сейчас он не в своем уме…

Её нет. Каштановые кудряшки застенчиво затерялись среди подскакивающих кверху фанатов, выкрикивающих наизусть заученные любимые песни.

А Кейт не знает ни слова из них и, возможно, стоит среди множества людей, словно чужая, хотя из всех находящихся здесь, лишь она одна ему дороже всего света.

Неоновые лучи кидают на сцену ярко-фиолетовые полосы, свет отскакивает от поблескивающих нарядов музыкантов, возвращаясь назад, к залу.

Ее нет, и здесь ему не хватает воздуха…

Дамиано опускается на корточки — кожаные брюки издают жалобный скрип — и подносит указательный палец к сверкающему от пота в лучах света виску.

Он вне себя… Он не в своем уме.

С трудом выдыхает последнюю фразу, откидывая назад голову, от чего влажные волосы касаются затылка, и ослепляющий свет гаснет, на мгновение оставляя на сцене лишь темные силуэты их фигур, подсвечиваемые фонарями.

Зал вспыхивает рукоплесканиями и безудержными овациями, заглушая криками даже собственные мысли.

Дамиано отводит микрофон от губ, с трудом выдыхая. Ловит напряженный соберись-уже-черт-возьми взгляд от Итана, пытаясь побороть желание плюнуть на сцену в ответ на него, и возвращается взглядом к залу.

Тысячи. Гребаные тысячи людей, среди которых невозможно найти её.

Такая маленькая и хрупкая, словно крохотный ангелочек. Где затерялась она в окружении этих сходящих с ума зрителей?

Дамиано волновался. Так сильно, что чуть не забыл слова следующей песни. Казалось, что губы сами произносили заученные сотнями репетиций строчки в то время, как мысли блуждали где-то там, среди обезумевшей толпы.

Какие-то три мучительные минуты. И вновь затянувшаяся пауза.

Дамиано нервным движением прокручивает неудобный, слегка выпадающий из уха черный наушник.

Неприятное чувство покалывает в груди. Как оно зовется… волнение что ли? И сердце с каждой секундой все больше сжимается, угрожая однажды не разжаться.

Зазвучали натянутые струны гитары. Дамиано выходит в центр сцены, отдаляясь от барабанщика и остальных, вновь чаруя своим хрипловатым голосом всех присутствующих.

Кажется, кто-то потерял сознание в первых рядах.

Безумные фанатки кричали и пищали, подпрыгивая на месте в ритме музыки, вовсе не замечая какие разъярённые черти скребут на душе их любимого вокалиста, стремясь стереть своими ногтями в пыль его рёбра.

Энергично двигаясь по сцене, Виктория, одетая в сетчатый топ с черными крестами на груди, вышла вперед, приблизившись к Дамиано. Вот уж, кто точно всё видит…

Начался затянувшийся проигрыш, и она вопросительно изогнула губы. Безмолвно — в чём дело?

Дело — дрянь, если я опять прав.

И очень бы хотелось ошибаться.

Дамиано только с силой стиснул зубы до тихого скрежета и сдержанно кивнул — всё нормально.

Нормально… Всё хорошо.

Просто чертовски прекрасно, охуенно. Меньше, чем через пару минут последняя, заключительная песня, та самая.

А он не видит, не знает, где сейчас Кейт.

И Дамиано искал.

Искал, лихорадочно шагая по сцене, искал, вперив уставший от беспрестанный метаний по залу взгляд в толпы бесхозных лиц — безрезультатно.

Остался один куплет, какие-то сорок секунд. Ничтожно мало, почти бесполезно.

Глаза пекло, словно что-то внутри щипало саму роговицу. Дамиано опустил взгляд, с грустью прожигая матовое напольное покрытие.

А когда поднял — перед ним стояла она.

Рука с микрофоном замерла на полпути, не доходя до приоткрывшихся от изумления губ.

Остановилась от той свалившейся на голову груды облегчения, которая упала с грохотом откуда-то сверху, оглушая.

Боже.

Он еле заставил себя устоять на ногах.

Упал бы, наверное, со скрипом прямо на этот темный пол под подкосившимися ногами, если бы не микрофонной стойка. Осталось лишь молиться, чтобы никто из зрителей не заметил, как нещадно на неё облокотился вокалист.

И одно лишь слово набатом застучало в голове, внутри, даже в той вздувшейся венке на лбу — нашёл.

Музыка затихла — снова пауза. Совсем небольшая, но уже не столь мучительная, по сравнению с остальными.

Последняя песня.

И с первых ее секунд обжигающий взгляд карих глаз намертво прикипел к застывшей среди оживленной толпы Кейт.

Дамиано увидел, как девушка вздрогнула всем телом от его возгласа в микрофон, от которого всё внутри похолодело, и, кажется, мурашек на коже стало больше в два с лишним раза от одной секунды.

В серебристых радужках, перемешавшись с этим изумительным изумрудным отливом, виднелось восхищение, и он знал, был чертовски уверен, что был первым мужчиной, на которого она посмотрит этим вечером.

Она уже смотрела.

Знал, что давно засел в ее голове и сводил с ума одним небрежно кинутым в ее сторону взглядом своих глаз цвета колы и горького шоколада.

Весь вечер Дамиано искал своего невинного ангелочка, а сейчас нашел его, спрятанным в шкурке чертёнка. Но на то он и Дьявол — он не мог не заметить.

Черный кружевной топик на завязочках… Слишком короткий. Слишком откровенный. Просто чертовски соблазнительно подчеркивающий ее небольшую чувственную грудь, что тяжело поднималась и опускалась от частого дыхания.

И Дамиано знал причину. Он был причиной. Ведь ее глаза пораженно, почти с легким испугом метались по его самодовольному лицу, по ответно непрерывно въедавшимся в изгибы ее тела карим радужкам.

Девушка судорожно втянула в себя воздух, чувствуя, как кислород неотвратимо покидает легкие, а под веками мутнеет, когда взгляд против воли проследил за небольшой сверкающей капелькой пота, скатывающейся по напряженным мышцам его шеи, исчезая под обхватывающими грудь черными ремешками из кожи…

Он видел ее взгляд, следил, как неоновый свет мягко ложится на подернувшиеся розоватым оттенком от этого ее дурацкого, но такого родного и милого смущения, что уголки губ изогнулись в легкой ухмылке.

И она ответила на нее, приоткрыла накрашенные — впервые накрашенные — темно-бардовой помадой привлекательные губки, едва заметно обнажая ряд передних сверкающих зубов. Сегодня он был достоин того, чтобы видеть ее нежную улыбку.

Она накрасилась.

Это было впервые. И это было для него — он уверен в этом на херов миллиард процентов. И от этого осознания сердце подскакивает в груди, совершая бешеный кульбит.

Что-то щелкает внутри, где-то в мозгах, отдавая трелью по стенкам черепной коробки, и Дамиано заставляет себя опустить взгляд ниже, стараясь не задерживаться на аккуратном пупке, слегка скрытым от взора черными свисающими сверху завязочками.

Зал ревет тысячами голосов. И никто не видит, не замечает, как итальянец практически раздевает девушку со сцены, не спуская с нее прожигающего взгляда, пылающего от дикого пульсирующего где-то в брюках желания.

Дамиано не думал о контроле, не думал, заметит ли кто-то его натянутую у паха одежду. Ему было плевать. Просто алмазно поебать. Вся эта бессмыслица, крутящаяся вокруг него, не имела ни смысла, ни значения.

В мыслях была только эта удивительная девушка… И эта черненькая мини-юбка на ней, практически кричащая, кто в этом зале главная шлюха. Темная ткань чересчур сильно облегала тоненькую талию и мелкими складочками расходилась книзу.

Обтянутые черными колготками на подвязках худенькие ноги сводили с ума. Дамиано старался не представлять, каково будет развести их коленом в стороны, касаясь со внутренней стороны пальцами, но… не получалось.

Он хотел скользить между этих бёдер, сжимая жесткими руками пылающую кожу. Трахать так, чтобы она заплакала, давясь стонами удовольствия и выкрикивая его имя бесчисленное количество раз.

Для всех вокруг это были слова песни, но лишь Кейт знала, что это нечто большее, от чего мгновенно пересыхало в горле и начинало дико тянуть в низу живота, ведь это была правда, сказанная лишь ей одной.

Дыхание потяжелело, воздух неохотно проходил сквозь напряженное горло, и девушка не выдержала, не смогла дождаться окончания концерта, понимая, что воздуха предельно мало.

Голова подкруживалась от осознания всех озвученных за этот вечер слов, которые просто не укладывались, не уживались внутри вместе с воспоминаниями о вчерашнем дне.

Она впервые видела его на сцене, в этом моментально сводящем с ума образе, при виде которого хотелось стиснуть вместе бёдра, чувствуя, как между ними неизбежно становится влажно.

Боже.

Ведь и раньше его крепкие руки касались ее тела, и Кейт знала… В крайнем случае, могла представить себе, на что способно его тело. Тогда почему сейчас в голове такой крышесносный ураган, готовый выплеснуть все накопившиеся внутри чувства и желания?

А этот голос…

Она даже и вообразить себе не могла, насколько сильно может возбуждать один лишь голос.

Даже сейчас, когда Дамиано медленно опускается вниз и разводит колени перед краем сцены, единственное, что остается — это сдержать рвущийся наружу стон, потому что фантазия уже нарисовала в голове что-то весьма грязное с участием его изгибающегося на полу тела.

Кейт судорожно выдыхает и, торопливо расталкивая своими худенькими ручками всех стоящих рядом людей, бормоча под нос чуть слышные извинения, она бросается прочь из зала, понимая лишь одно…

…он сделает, что угодно, ради её любви.

***

— За лунный свет, парни! — восторженно воскликнула Виктория, поднимая крохотный бокал виски над головой.

Ребята заулюлюкали и присоединились, повторяя ее жест, тут же подхватив воодушевленный настрой.

Концерт удался на славу, это уж точно.

— Это всё наш Дами, — протянул сияющий от увиденного количества выпивки Томас, чьи щечки уже подрумянились от веселящего напитка.

Светловолосый принялся по-дружески хлопать вокалиста по плечу, чуть не расплескав случайно виски из стакана, который держал во второй руке.

— Без тебя мы никто! — выкрикнул он наконец, едва ли не выплюнув эти слова прямо в ухо слегка уставшего друга.

— Обижаешь, — фыркнул Итан, наполняя очередной бокал темной янтарной жидкостью, — Дам, ты не будешь?

— Нет, — безразлично ответил тот, по-хозяйски закинув руку на спинку дивана.

— Нам больше достанется, — улыбнулась Виктория, забирая бутылку у Торкио, и скоро она уже пустовала, подпирая стеклянным боком деревянную ножку стула.

Томас сделал небольшой глоток, смаргивая слезы.

Дамиано закатил глаза, наблюдая за абсолютно не умеющим пить другом, и откинулся макушкой на спинку дивана. Наверное, стоило бы уже переодеться, снять с себя все кожаные ремешки, пойти в душ и наконец крепко уснуть в мягкой постели, но он был уверен, что об этом можно сегодня забыть.

— Вик, а где твоя соседка? — перебил наконец всеобщий нескончаемый гогот Дамиано своим строгим голосом.

Уже довольно прилично опьяневшие ребята не стали удивляться подобному вопросу.

— У меня двухкомнатный люкс, забыл? — хихикнула басистка, махнув рукой в сторону коридора, — Кейт у себя… Говорит, что головка приболела, — расстроенно добавила девушка, шмыгнув носом.

Вокалист лишь неудовлетворительно хмыкнул в ответ, скривив сжатые в полоску губы, и закурил.

Черта с два он поверит в ее выдуманную болячку.

Беги дальше, Кейт, тебе же так это нравится. Ты же всегда так делаешь.

Это же легче, чем просто признать, что ты меня хочешь.

От зажатой между пальцами сигареты исходил горьковатый дым, растворяясь в свете включенных ламп. Внутренняя злость на девушку постепенно затихала, предоставляя возможность мыслить чуть более здраво.

Несмотря ни на что, Дамиано добился своего. Видел, каким желанием было пропитано всё ее тело. Оно отражалась даже в потемневших до безумия серых радужках, но пусть.

Пусть бежит. Избегает его. Снова и снова, боясь подпустить ближе.

Дамиано и вправду мог напугать её сегодня. Своим дерзким взглядом, не покидающим ее лица ни на секунду, или этим чертовски сексуальным образом — да, он видел, что творил с ее телом, что она текла лишь от одного его вида — ну и добить, признавшись в своих желаниях с помощью слов собственной песни.

Перегнул палку походу…

Вокалист с раздражением отбросил сигарету и поднялся с дивана. Создавать тошнотворную видимость своего присутствия здесь уже слегка поднадоело.

— Я к себе, — кинул он на последок, удаляясь из комнаты. Друзья даже не повернулись в его сторону. Слишком увлеченные включенным телевизором, они и вовсе не заметили его уход.

Сделав пару шагов по небольшому коридору, итальянец на мгновение остановился у двери во вторую спальню — её спальню. Паркет предательски скрипнул под тяжелой обувью.

Кейт неосознанно вздрогнула, прижав обтянутые колготками колени к груди, и с легким испугом в глазах уставилась на запертую дверь. Казалось, вот-вот и она распахнется, демонстрируя стоящего за ней Дамиано с самодовольной — сегодня она точно у него была бы такая — улыбкой на лице.

Но круглая золотистая ручка осталась без движения.

Облегченный выдох вырвался из груди. Сейчас Кейт уже не понимала, зачем нужен был весь этот маскарад на концерте. Ведь это же не её, совсем не в её характере или стиле. Поступок этот казался теперь таким детским, необдуманным, абсолютно лишним и не нужным ни ей, ни ему.

Да, она специально нацепила на себя всё это чертовски привлекательное тряпье, желая победить. Показать, что не только он способен сводить с ума одним лишь своим появлением на сцене, но…

Похоже, Дамиано вновь остался непревзойденным.

Девушка опустила лоб на колени и накрепко зажмурила глаза, повторно выдыхая долго сдерживаемый в легких воздух.

Глупая. Глупая. Глупая.

Сидит, обвиняя себя в этом бредовом ребячестве, боясь сделать лишний шаг из комнаты, потому что, если только… если увидит эти карие глаза — это будет конец.

Всему.

Кейт пропадет, не будет больше ее в этом мире, ведь она навсегда исчезнет, растаяв в плавящих нутро темных радужках цвета колы.

Она и сама не знала, какая неведомая сила и каким чудом унесла ее часом ранее из наполненного аплодисментами зрительного зала.

Как только ноги, спотыкаясь об ровный пол, вынесли ее из того злосчастного помещения, девушка, запрыгнув на ходу в такси и наскоро сообщив водителю адрес отеля, за минут двадцать добралась до номера и замерла в одном положении — на краю заправленной постели с одной стянутой с ноги туфлей.

Что ж, Кейт… Впечатляет.

Ты просто умница.

Девушка чуть не застонала от бессилия, от нелепости и глупости. От своей. От его. От невозможности до конца понять саму себя и справиться с разъедающим ее изнутри страхом, что никак не хочет покинуть грудную клетку.

И что теперь? — крутится на языке этот бездарный вопрос уже почти сутки. Но ответа на него нет. Словно запертая в замкнутый круг, она бежит от неминуемого, прекрасно понимая, что уже готова сдаться.

Что уже давно хочет сдаться.

Тень от чьих-то ботинок падала на темный паркет, виднеющийся в узенькой щелке под дверью.

Пальцы на носочках бесшумно коснулись прохладного пола, когда девушка осторожно привстала с кровати и тихонько подошла ближе.

Она прислушалась, когда чьи-то костяшки трижды ударили в двери. Аккуратно. Почти скромно.

— Пришел сказать тебе спокойной ночи, Кейт, — хрипло прошептал Дамиано, тяжело вздохнув, и под веками девушки довольно ясно нарисовалась картина, как слегка приоткрылись при этом его до ужаса правильные губы, которые чертовски хотелось ощутить на своей коже.

Она сухо сглотнула от тут же подкинутых подсознанием воспоминаний о его жестком языке внутри своего рта, но промолчала, сводя ноги вместе.

Это движение уже стало навязчивой привычкой.

Она всегда делала так при звуке его голоса, потому что низ живота загорался нестерпимым пламенем. Пару раз девушка сдерживалась, отгоняя желание приспустить лишнюю одежду и коснуться себя там, где хотела ощутить его.

Интересно, каково это — чувствовать его внутри? Насколько грубо? Насколько…

…больно?

Чёрт, просто не думай об этом, когда он стоит в полуметре от тебя за не запертой на замок дверью.

Кейт приложила пальцы к пульсирующим вискам, слегка надавливая, надеясь выгнать из головы все неприличные мысли. Это же всё так…

Как? Мерзко…?

О нет, Кейт, ты ведь уже давно так не считаешь.

Кожаные ботинки вокалиста тоскливо скрипнули, касаясь паркета, и девушка задержала дыхание, мысленно зажав ладонью рот во избежание лишнего звука.

— Не ответишь, да? — горький смешок, — можешь молчать. Я знаю, что ты стоишь у двери и слушаешь.

Ты всегда так делаешь.

Каждый раз, когда бежишь от самой себя, скрывая истинные желания.

Дамиано грустно покачал головой, зарывшись ладонью в слегка спутанные волосы на затылке.

— А ещё знаю, что ты сегодня тоже не уснешь…

Шумный выдох.

Тяжелая подошва отлепилась от пола, и в коридоре раздался затихающий звук удаляющихся шагов итальянца, а в след за ним грохот резко захлопнувшейся входной двери.

Словно в каком-то леденящем душу оцепенении девушка тупо смотрела перед собой, уперевшись в деревянную поверхность невидящим взглядом.

Сквозь полупрозрачную пелену, застилающую ее серые глаза, она удивленно смотрит на собственную ладонь, которая медленно проворачивает по часовой стрелке золотистую ручку.

Дверь распахивается, а Кейт стоит, будто в анабиозе, наблюдая за собой, словно зритель — со стороны.

Заливистый смех Виктории, бурчания Итана под нос и хихиканья Томаса вперемешку с громким шумом телевизора — всё это где-то далеко, в соседней комнате, за задернутым плотно занавесом дикого, пылающего под рёбрами желания.

И это не важно. Так до охуения не важно, ведь всё внутри сошлось клином на вышедшем только что из номера вокалисте.

Темная дверь аккуратно захлопывается в сопровождении почти не уловимого человеческим ухом звука, и девушка делает шаг.

Один. Второй… Десятый.

Руки подрагивают от легкого постукивания черных каблуков, что эхом разносится в ночном коридоре отеля.

Осталось каких-то пять метров.

Зловещий чертенок тянет за руку, подводя все ближе и ближе к логову самого дьявола, и девушка знает, поддается и на полпути отпускает руку чертенка, говоря одним лишь взглядом — я сама.

Шаги замедляются и Кейт замирает, ощущая легкую дрожь по всему телу.

Прямо перед глазами — его дверь.

В голове веером пронеслись, оживая, воспоминания — сколько же раз она неуверенно заносила кулачок прежде, чем постучаться к нему.

Сейчас же она точно знает, чего хочет.

Три мерных удара. И плевать, что внутри сердце колотит так, словно готово выскочить из груди. Плевать, что колени бешено трясутся, а ноги подкашиваются, отказываясь делать шаг — и Господи — что будет, когда Дамиано покажется на пороге?!

Она не знает, не хочет думать об этом и отбрасывает в сторону все отвлекающие и приводящие в себя вопросы.

Сегодня… она не хочет быть в себе.

Серые глаза не покидают темной двери. Девушка прислушивается — ни звука. Только лишь отдаленно напоминающий воду в душе шум.

Тоненькая ручка обхватывает дрожащими пальчиками ручку и проворачивает, с распахнутыми от удивления глазами Кейт таращится на отворяющуюся перед ней дверь.

Он не закрывал на замок…

Ждал её — подсказало подсознание ответ на нелепый вопрос, бьющийся о стенки грудной клетки.

Несколько тихих шажков, и порожек остался позади прикрывшейся за девушкой двери. Замок она провернула за два оборота, ведь теперь ему точно некого ждать.

Шум воды гудел в ушах, словно подталкивая, заманивая зайти внутрь, в ванную, где сейчас умывается Дамиано или купается. Без всей этой кожаной одежды и ремешков, без сдавливающих брюк и без нижнего…

…белья — не успела подумать Кейт.

Послышался тихий скрип провернувшегося вентиля крана, и шум моментально затих, оглушив девушку наставшей в номере тишиной.

Словно что-то резко пробудило от напавшего анабиоза, будто включился усыпленный на время здравый смысл, заставляя легкую панику растечься по всем конечностям, сковывая девушку по рукам и ногам.

Ошеломленная внезапностью нахлынувших страхов, Кейт, боясь пошевелиться, смотрела, как медленно открывается дверь в ванную, а за ней он. И прежде, чем карие радужки успели поглотить девушку своим обжигающим взглядом, в голове успела промелькнуть лишь одна мысль — ещё в одежде.

— Зачем ты здесь? — почти холодный, незаинтересованный тон вырвался из груди вокалиста.

Сердце замерло, Кейт потерянно следила за каждым его шагом — к ней — не понимая, что сказать, как отреагировать. Стоять ей или отшатнуться? Быть может еще не поздно выскочить за эту дверь позади…?

— Эм… я…

Просто потрясающая лаконичность, Кейт. Еще скажи, что заблудилась.

Дамиано еле сдержал усмешку, заметив легкий румянец, выступивший на щеках девушки.

Нет, кажется, это никогда не перестанет поднимать ему настроение — наблюдать за тем, как она смущается, ведь сама не понимает, что делает здесь.

…или понимает?

— У меня немного голова болит, — наконец выдавила из себя Кейт, нервно сглотнув ком в горле, — а у Виктории телевизор и… шумно…

Уголки губ вокалиста поползли наверх, пока глаза не покидали заметно подрагивающую девушку в дверях.

Дамиано в приглашающем жесте махнул рукой в сторону комнаты, и лишь одна фраза вырвалась наружу из его изогнутых в самодовольной усмешке губ, когда брюнетка неуверенно прошла мимо, чуть не споткнувшись.

— Врать ты не умеешь, Кейт…

Она слегка опустила голову, чтобы избежать взгляда карих радужек, надеясь, что стук собственного сердца звучит так громко лишь в ее ушах.

Шагая подгибающимися ногами в указанном направлении, девушка широко распахнула глаза, понимая, что теперь стоит в помещении с кроватью. Просто неприлично широкой, стоит заметить. И, наверное, весьма удобной.

Только не показывай ему, что ты боишься. Ведь это глупо, это же… он.

Кейт несмело подошла к тумбочке у стены, осторожно проводя рукой по раскрытой тетради со стихами. Серебристые глаза пробежались по тексту, изумленно останавливаясь на еще недописанных строчках.

Ранее она и не догадывалась, кто является автором этих песен.

— Я не знала что…

— Ты многого не знаешь обо мне, Кейт, — самодовольно заметил итальянец, глядя на девушку сверху вниз.

Он позволил ей взять тетрадь в руки и пораженно разглядывать уже слегка потрепанные страницы, на которых виднелись знакомые строчки, выведенные карандашом, множество раз стертые ластиком и переписанные заново.

Дамиано лишь стоял в полуметре, облокотившись оголенной спиной об стену, с легкой улыбкой на губах наблюдая за тем, как подрагивают от волнения кончики ее пальцев. Видел, как девушка хватается за этот старенький блокнотик в руках, как за спасительную соломинку.

Вокалист прекрасно знал, зачем она здесь, но не давил, позволяя девушке начать самой.

И позволяя передумать.

— Знаешь, я… — помялась Кейт, напряженно постукивая ногтями по деревянной тумбочке, — хотела сказать, что концерт был просто… невероятный.

Незабываемый и крышесносный настолько, что перед глазами до сих пор представляются все его чарующие движения на сцене.

Карие радужки итальянца не покидали сосредоточенного лица девушки, в то время, как она прожигала взглядом собственные руки, касающиеся края столика.

Дамиано прикусил щеку изнутри, стараясь сдержать улыбку при виде ее волнения, хотя самого чуть ли не трясло от одной лишь мысли о том, что она пришла к нему, в его комнату. Сама. До чертиков смущенная и раскрасневшаяся, но пришла.

А сейчас пыталась выдавить из себя хоть какие-то слова, чтобы разбавить неловкое молчание.

— Еще мне очень понравилась последняя песня, — тихо призналась Кейт, едва слышно.

И от ее голоса кровь ударила в голову, с шумом вынося оттуда любые мысли, кроме одной.

Ей. Понравилась. Та песня.

Та самая. Которую он специально добавил в список, чтобы спеть для нее.

— Чем же? — вкрадчивый шепот откуда-то слева.

Тоненькие ручки соскользнули с тумбочки, и девушка медленно обернулась, поднимая свои слегка потемневшие глаза на Дамиано.

— Тем что… ты смотрел на меня.

Вокалист глубоко вздохнул и, запрокинув голову к потолку, оттолкнулся от темно-бежевой стены, сделав пару шагов в сторону девушки, заставляя ее слегка попятиться назад.

Боже, когда она уже перестанет так сильно его бояться?

Бедра вжались в острый край тумбочки, когда Дамиано подошел почти вплотную, оперев руки о деревянную поверхность по обе стороны от нее.

Воспоминания мигом вспыхнули в голове. По кругу пронеслись разом и кухня в общем доме, и тот стол, и горячие руки, ласкающие грудь, заставляющие соски моментально твердеть, и его колено, разводящее ее напряженные ноги.

И там внутри так мокро.

Так жарко.

— Стой, — вскрикнула Кейт, с паникой в глазах вглядываясь в лицо парня. И он замер, сдержав разочарованный стон, который хотел вырваться из груди, — что ты… что ты делаешь? — голос дрогнул, и она судорожно сглотнула.

Дамиано хотел усмехнуться, но смешок начал умирать на его губах при виде этого испуга, так четко видневшегося в ее серебристых радужках.

— А что я делаю?

— Стоишь так близко, — шепнула она, мазнув взглядом по обтянутой кожаными ремешками оголенной груди.

Так близко.

Только бы вытянуть руку и коснуться. Медленно и осторожно. Исследуя. Обводя руками каждую татуировку…

Подушечки пальцев закололо от разлившегося по ним жара, и Кейт в ужасе заметила, как ее ладошки упираются в грудь итальянца.

Сердце замерло.

Горячая волна прокатилась по телу от ее невесомого касания. Дурной знак.

Дамиано пытался сосредоточиться на лице девушки, но глаза сами опустились сперва на нежные пальцы, неуверенно прижавшиеся к часто вздымающейся груди, а позже соскочили, скользя вниз — по стройным ножкам девушки, виднеющимся из-под черной юбочки со складками.

Ее чертовы ноги.

От которых так легко свихнуться. Утонуть, захлебнувшись в пробежавшей по телу волне возбуждения.

Дыхание сбилось. Что она там говорила только что? Он стоит слишком близко?

О, нет… Это ее ноги слишком близко, просто нестерпимо близко.

Дамиано быстро облизнул губы, с трудом возвращая взгляд к упирающимся в грудь ладошкам.

— Оттолкнешь уже или так и будем стоять?

Накрашенные ногти тихо скрипнули, царапнув краску на лакированной деревянной тумбочке.

Конечно она оттолкнет.

Прямо сейчас оттолкнет.

Непременно — шепнуло сознание, когда подрагивающие пальчики, не слушаясь, поднялись выше по невыбритым мелким волоскам на груди.

Кейт почувствовала на себе напряженный взгляд карих глаз. Почти болезненный. И сердце сжалось, тоскливо заныв под рёбрами.

— Что ты делаешь? — спросил хриплый голос, опалив волосы на макушке горячим дыханием.

— Ничего, — почти беззвучно в ответ.

Указательный пальчик скользнул в удерживаемое ремешками прямо под впадинкой между ключиц металлическое колечко и, обвившись вокруг него, легонько потянул на себя.

Дамиано едва ли успел сдержать рваный выдох.

Кисти рук вцепились в край тумбочки, мешая итальянцу толкнуться вперед бедрами, костяшки пальцев побелели, от того, с какой силой от стискивал деревянную поверхность.

Тяжелое дыхание стало прерывистым, когда девушка поднялась чуть выше, достигнув замысловатых клепочек, закрепленных на ремешках возле шеи.

Терпеть эту пытку стало невыносимо, когда нежные пальчики коснулись небольшой пряжки одного из кожаных ремней.

Она вообще понимает, что творит?

— Кейт, — голос дрогнул, когда взгляд коснулся ее томных глаз. Расширенные зрачки почти полностью поглотили серый оттенок радужек.

Дамиано облизнул мгновенно пересохшие губы.

— Ты зря пришла сюда в этом.

Вокалист окинул взглядом тело девушки.

Карие глаза возбужденно пробежались по облегающему черному топику, спустились ниже, почти вылизав аккуратный пупок, и затерялись в небольших складочках слегка помятой юбки.

Кейт заметила прикованный к ее одежде взгляд Дамиано и лихорадочно втянула в себя носиком воздух, вопросительно заглядывая в радужки итальянца.

— Так мне снять это…?

Невесомым шепотом разнеслись по комнате эти слова, отскакивая от панорамных окон.

И оба замерли оглушенные озвученным вопросом.

Словно что-то неимоверно тяжелое упало на голову, заглушив все крутящиеся в голове мысли и даже бешеный стук разрывающего грудную клетку сердца.

Остановились. Ошеломленные. Глядя друг на друга неверящими взглядами.

А в следующую секунду он подался вперед.

К ней.

Сразу захватывая небольшие — уже приоткрытые для него одного — накрашенные темной помадой губы Кейт, впиваясь в них глубоким требовательным поцелуем.

Влажно. Туго.

Именно так, как нравилось ему, принимал ротик девушки его жесткий язык, грубо проникающий глубоко, вылизывающий нёба изнутри.

Приглушенный стон вырвался из груди девушки, когда Дамиано с силой толкнул ее в лопатками в темную стену, не разрывая жаркого поцелуя.

Затылок больно приложился к бетонной поверхности, но Кейт не почувствовала.

Были лишь его требовательные губы, жесткий язык и медленно скользящие руки по телу.

Сотни.

Нет. Тысячи мурашек побежали вверх по позвоночнику от его прикосновений, от каждого мимолетного ощущения прохладных подушек пальцев на обнаженных участках кожи.

Дыхание тяжелое у обоих. Заполняющее комнату рваными стонами и низким рычанием, звучащими в унисон.

И как чертовски правильно раздавались эти звуки…

Горячие губы вокалиста на мгновение отдалились, и Кейт порывисто обхватила тоненькими ручками его шею, испугавшись, что он отстранится.

Дамиано тихо рассмеялся, уткнувшись носом в каштановые кудряшки, вдыхая дурманящий аромат раскиданных по плечам мягких волос.

Кокосовая стружка. И цитрус.

Такой привычный, почти родной. Итальянец прикрыл глаза, блаженно перекатывая на языке этот запах.

Ладонь Дамиано нечетким движением нащупала выступающий на стене перламутровый выключатель.

Яркий свет, заливающий спальню, с раздавшимся во вскипающем подсознании щелчком мгновенно погас, охватывая полутьмой целующуюся пару.

— Так лучше, — шепнул на ушко Дамиано, лишь на миг оторвавшись от влажных приоткрытых губ девушки, которая едва заметно кивнула, что-то неразборчиво простонав тихим голоском.

Даже в темноте можно было различить легкий оттенок улыбки на лице вокалиста, когда его пальцы мягко сжались вокруг маленькой ладошки девушки и потянули к кровати.

Кейт несмело последовала за медленно подводящим ее к постели Дамиано, поглядывая на их переплетенные пальцы.

Было страшно, но ведь так и должно быть в первый раз, верно…?

Когда желание становится сильнее, перебарывая все лишние сомнения и опасения. Когда понимаешь, что просто хочешь этого, откинув в сторону все отвлекающие нелепости.

И сейчас было так.

Прохладная простыня коснулась оголенных плечиков, слегка подрагивающих от волнения.

— Подожди, — не успела выдохнуть Кейт, прежде, чем горячие губы снова врезались в ее рот.

Нависнув над девушкой, Дамиано прижался к ней всем телом, позволяя почувствовать его возбуждение, этот жар, исходящий даже через плотную ткань брюк.

Язык нежно обвел нижнюю губу девушки, оставляя блестящую дорожку на искусанной коже.

— Дамиано, — тихо окликнула она, чувствуя, как обжигающие движения его рук спускаются к завязочкам на топе.

Остановился.

Замер в ожидании, пытаясь сообразить, что на этот раз…

Он задержал дыхание, наполняя до предела раскаленные легкие ее восхитительным запахом, вызывающим легкую дрожь по телу, боясь, что она вновь прервет его, оттолкнет…

— Что случилось? — спрашивает на выдохе. Голос низкий. Чужой. Он не узнал его.

Девушка легонько прикусила губу, чувствуя, как щеки наливаются краской при мысли о тех словах, что нужно произнести. Она не хочет, стесняется этого, но просто обязана сказать.

— Нет, ничего… — неохотно выдавила она, растягивая на выдохе гласные, — просто… ну…

Господи, Кейт, договори уже, что бы там ни было.

Серые радужки забегали по комнате в поисках ориентира. Дамиано чуть не выпустил из груди раздраженный вздох, но сдержался, не желая торопить девушку.

Не время делать ошибки, когда она лежит под ним, в его постели, и пытается произнести уже известные для него слова.

И если надо, он смог бы произнести их сам.

— Что, Кейт? — мягко прозвучал голос, не торопя, но помогая сказать вставшие комом в горле слова.

— Дамиано, я еще… Никогда… — она сглотнула, пряча взгляд, вперив его куда-то в черный узор змея-искусителя, — никогда, — снова замялась, не находя нужного термина, ведь одурманивающий горьковатый запах любимых сигарет вокалиста вскружил голову, вынося любые здравые мысли.

Внутри что-то вспыхнуло ярким пламенем, разгоняя жар по онемевшему телу, туда, ниже, где уже нестерпимо пульсировало, оттягивая кожаные брюки.

И сердце зашлось, ревущим набатом стуча по мозгам — я у нее первый.

Господи, Дам, что это?

Частое дыхание и практически бесконтрольная нежная улыбка на в миг пересохших губах. Словно у тебя это впервые, а не у нее.

Успокоиться. Надо срочно успокоиться.

— Кейт…? — очнувшись, позвал он.

Девушка нерешительно подняла на него свои серые радужки, в которых смущение и неловкость навечно сплелись в прочную косичку с почти диким, горящим желанием, которое заставляло тонуть, расплавляясь в этих глазах.

Дамиано тихо вздохнул, вглядываясь в ее лицо, как бы подбадривая продолжить неозвученную фразу.

— Я никогда… не была с мужчиной… — застенчиво произнесла девушка, не отводя от парня своих глаз, — это мой первый раз.

— Мне остановиться? — спросил Дамиано, выгнув бровь, но Кейт поспешно замотала головой.

— Нет, нет… я не это…

Имела в виду — хотела сказать девушка, но не успела, ведь нежный поцелуй на губах не позволил договорить. Такой мягкий и осторожный, словно вокалист боялся спугнуть ее.

Он был обещанием. Этот поцелуй.

— Я буду осторожен, — заверил Дамиано, немного отстраняясь, и заметил легкую улыбку на лице Кетрин.

Она едва уловимо выдохнула в попытке расслабиться.

Дамиано вновь коснулся нежных губ девушки своими, отвлекая от собственных пальцев, что быстро развязывали веревочки на черном топике.

Плотная ткань полетела в сторону, от чего прохладный воздух спальни опалил кожу оголившегося животика, и Кейт вновь напряглась, испуганно втягивая в себя воздух.

Сильные пальцы осторожно обхватили аккуратный подбородок девушки, отводя в сторону голову, чтобы тут же припасть губами к бледненькой коже на шее. Мягко, не прикусывая, чтобы случайно не оставить следов, которых Кейт потом будет стыдиться.

Дамиано хорошо знает, что будет.

Он скользит ниже, утыкаясь носом в крохотное углубление ключицы, втягивая в себя аромат кожи, вбирая весь без остатка, принадлежащий ему. Только ему.

Девушка несмело выгибается под его прикосновения, помогая рукам итальянца найти путь к застежкам бюстгальтера на спине.

Лишний предмет гардероба летит в сторону, и Дамиано обхватывает губами затвердевший от возбуждения сосок, не удержавшись, и слегка прикусив нежную кожу.

Кейт захныкала от желания, выгибаясь еще сильнее, чуть ли не до тихого хруста в позвонках. Подалась вперед грудью, откинув голову на подушку.

Вокалист приподнялся, и от вида ее опущенных, слегка подрагивающих ресничек, чуть не сорвало всё самообладание. Ее каштановые волосы были раскиданы по его подушке, словно в тех фантазиях, когда он мечтал о ней, доставляя себе удовольствие.

А сейчас она лежит перед ним, в его руках. Выгибается, подставляя его губам свою часто вздымающуюся отпрерывистого дыхания грудь.

Уже не в фантазиях.

Это было словно несбыточная мечта, ставшая реальностью.

В ушах шумело, стучало от желания, отдавая в напряженный до предела член, больно оттягивающий брюки. А сейчас, глядя на ее запрокинутую голову на подушке, вокалист чуть не кончил от ощущения трущейся о пульсирующий пах ткани.

Рваный стон вырвался из груди, и Дамиано, не в состоянии далее медлить, ухватился руками за странную застежку на черной юбке. Она никак не поддавалась.

— Я сама, — тихо выдохнула девушка, слегка приподнявшись на кровати.

Послышался звук расстежки, и Дамиано отшатнулся назад, завороженно наблюдая, как с худеньких бёдер девушки соскальзывает ненужная ткань.

Она раздевается перед ним.

Для него…

И это осознание словно ударило по мозгам, вынуждая резко податься вперед, вжимая девушку в кровать всем своим весом. С ее губ слетел вскрик удивления, когда накрашенные ногти Дамиано судорожно подцепили колготки и потянули на себя, разрывая сетчатую ткань, царапая чуть ли не до крови покрытую мурашками кожу на коленках.

Кейт прикусила губу, чувствуя как колено вокалиста касается внутренней стороны бёдер, разводя их в стороны.

Она не смогла сдержать стон, когда большой палец медленными движения стал поглаживать клитор прямо через насквозь мокрую ткань трусиков.

Тоже черных. Кружевных. Будто бы Кейт…

— Специально надела такое сексуальное белье? — прошептал возле уха Дамиано.

— Нет, — выдохнула вместе с очередным стоном.

— Уверена? — переспросил итальянец, осторожно стаскивая последний элемент одежды с подрагивающего от желания тела девушки.

Кейт смогла только обессиленно кивнуть в ответ, выставив вперед хрупкие ладошки, уперевшись ими в широкую грудь перед собой.

— Постой… — попросила она, потянувшись к кожаным ремешкам, обхватывающим его ключицы.

— Чего ты хочешь, Кейт? — чарующий шепот, где-то за гранью действительности.

Тебя.

Девушка облизнула пересохшие губы, слегка потерявшись под его пристальным, видящим насквозь, взглядом.

— Хочу… чтобы ты снял это, — смущенно произнесла Кейт, тяжело дыша, — всё это.

Дамиано чуть не задохнулся этими словами, чувствуя, что еще немного, и он просто войдет в нее без какой-либо подготовки, потому что стоит только взглянуть в эти томные глаза и…

И всё. Просто всё.

Чертов край обрыва. Берег бескрайнего серебристого моря — нет, океана — этих радужек, и он лежит на нем, как рыба, хватая ртом воздух, стремительно ускользающий из пылающих легких.

Довела. Снова до этого херого края.

— Не хочешь помочь мне с этим? — прошептал сквозь сведенные зубы.

Глаза Кейт непонимающе распахнулись, и она задумчиво оглядела сложные переплетающиеся ремешки.

— Не думаю, что я…

— Тсс… — Дамиано приложил палец к ее распухшим от поцелуев губам, заставляя мгновенно замолчать, — я сам.

Он завел руку за спину, щелкая каким-то креплением на шее, и Кейт как-то слишком оглушенно смотрела на то, как с его загорелой груди спадают ослабленные ремешки — один за другим — оголяя тоненькие полосы кожи.

Девушка не удержалась и потянулась рукой к нему, желая коснуться, но вокалист грубо перехватил ее запястья, отводя от собственного тела.

Еще одного прикосновения он сейчас просто не вынесет.

— Ляг, — приказал Дамиано низким голосом, не терпящим возражений. И он легла. Моментально подчинилась, боясь ослушаться.

Абсолютно нагая, она глядела на нависающего над ней итальянца из-под опущенных, слегка подрагивающих, ресничек. Внутри всё затрепетало от желания с силой сжать ноги вместе, когда его ладонь опустилась на внутреннюю сторону бедра, поднимаясь выше, но он не позволил.

Девушка закусила губу в попытке сдержать стон, когда его рука приблизилась к запретной зоне, но вокалист резко остановился, усмехнувшись.

— Всё равно не получится, Кейт, — покачал он головой, оглядев ее сжатые в тонкую полосочку губы, — не сдерживайся, — заговорчески шепнул, нежно огладив одним пальцем клитор.

И она послушалась. Снова.

Поняла бессмысленность своих попыток, когда один палец медленно вошел внутрь. Наружу вырвался громкий протяжный стон, и она сжала в кулачках черную простынь под собой.

Хотелось сжать бёдра, удерживая в себе его руку, но Дамиано снова не позволил, коленями удерживая на месте ноги девушки.

Она резко втянула в себя воздух, когда Дамиано завел еще один палец, начиная слегка разводить их внутри нее.

— Больно? — с беспокойством спросил он, вглядываясь в ее лицо, видя, как Кейт смаргивает — хоть бы только ему это показалось — выступающие на глазах слезы.

Она молчала, лишь прерывисто вдыхая и выдыхая воздух.

— Кейт? — прохрипел он, сдерживая рвущийся стон от ощущения того, насколько в ней узко.

И влажно… для него.

— Всё… хорошо, — выдохнула она, открывая зажмуренные глаза.

Ага, как же… По ней так и видно, как всё хорошо.

По этим вздрагивающим от каждого движения пальцев внутри ресничкам, по трясущимся в попытке сжаться коленям и всё сильнее сжимающим черную ткань рукам.

Теперь он точно знал, что надо будет максимально сдерживать себя, чтобы не сделать больно.

Дамиано осторожно вынул влажные от смазки пальцы и отстранился.

Низ живота нестерпимо заныл, требуя обратно его тепло внутри себя, его ласку и эти прикосновения. Кейт против собственной воли обхватила его за плечи, стараясь притянуть к себе, но он мягко отвел ее ладони в сторону.

— Не двигайся, — произнес он, поднимаясь с кровати, чтобы освободить себя от брюк.

Руки коснулись кожаного ремня и, быстро расправившись с креплением, отшвырнули одежду в сторону, оставляя итальянца в одном нижнем белье.

Глаза девушки широко распахнулись, зацепившись за татуировку в виде трех крестов на лобке, а затем Дамиано приспустил боксеры, отбрасывая их в кучу остальной одежды, стоя над девушкой абсолютно обнаженным.

В серых радужках мгновенно застыл испуг и растерянность, словно ей резко захотелось вскочить, но она судорожно сглотнула, начав дышать еще чаще. Приоткрывшиеся от увиденного размера в удивление губы замерли в немом вопросе — как оно…

— Смотри мне в глаза, Кейт, — строго сказал Дамиано, в одно движение оказавшись между ее разведенных бёдер.

Он нависал над ней, стоя на коленях в постели, а она…

Господи, распахнута перед ним.

Не закрывается, не боится, а делает всё как он просит.

Дамиано опустился ниже, подавшись желанию захватить ее губы своим ртом, отвлечь…

Но хоть он и попросил, ее взгляд все равно то и дело скользил вниз — туда, где его напряженный член почти касался раскрытой промежности.

Кейт задохнулась собственным выдохом, когда почувствовала, как он приставил головку ко входу.

А в следующую секунду Дамиано был в ней.

Громкий вскрик на мгновение заполнил спальню. Она выгнулась, неосознанно подавшись навстречу его движению.

Он замер, почти не дыша. С тревогой заглядывая в ее лицо, пытаясь отыскать там что-то… хоть что-нибудь.

Кейт судорожно вцепилась в напряженные плечи вокалиста, спрятав голову у него на шее и тяжело дыша.

Оглушенный собственным сердцебиением, Дамиано стискивает руками кожу ее ягодиц, прижимая к себе. Не шевелится, ждёт. Столько, сколько ей будет нужно.

— Ты как? — сдавленным голосом, почти задыхаясь от ощущений.

Какого черта это за вопрос?! Сам же видишь, как она.

Девушка с трудом сглатывает, пытаясь расслабиться. Ее сбивчивое дыхание приятно холодит кожу возле уха.

— П-продолжай, — тихо-тихо выдыхает она, находя руками каштановые кудри вокалиста и наматывая их на свои пальцы.

И повторять не нужно.

Осторожно подхватив девушку под колени, делая так, чтобы они теперь обхватывали его талию, Дамиано осторожно толкает вперед, входя до конца.

Она дрожит.

Покусывает кровоточащую нижнюю губу, вцепившись в слипшиеся пряди волос вокалиста.

Он чувствует как катится по спине леденящая кожу капелька пота. Заглядывает в напряженное лицо девушки.

Кейт подается назад и откидывается головой обратно на подушку, неосознанно сжимая Дамиано внутри себя. Из его груди вырывается низкий стон, а глаза прикрываются от ощущения этой тесноты и влажности.

А когда карие радужки распахиваются, он замечает легкую улыбку на лице девушки и слабый кивок, разрешающий, а вслед за ним невесомое движение безмолвных губ.

Не останавливайся.

Это конец. Просто конец его терпению.

Низко зарычав, Дамиано припадает к ее приоткрытому рту, глубоко целуя, оттягивая изрядно искусанную, им же, нижнюю губу, пока возобновляет толчки.

Нежно. Осторожно.

Сдерживает себя, чтобы ей не было больно, старается притупить бешено пульсирующие в паху желание резко податься вперед, грубо входя до конца, потому что сейчас есть то, что важнее его собственного удовольствия.

Тоненькие ручки смещаются на спину, царапают почти до крови кожу под лопатками, впиваясь в нее крохотными ноготками.

Девушка расслабляется. Жжение в низу живота постепенно растворяется в скользящих, плавный движениях внутри, в тепле сжимающих ягодицы крепких рук и этом огненном взгляде карих глаз, в котором сейчас страсть граничит с нежной заботой.

— Дамиано… — шепчет едва слышно, непроизвольно, и итальянец слегка вздрагивает от произнесенного вслух имени.

Если она еще раз простонет его вот так, он же просто…

Вокалист хрипло зарычал, утыкаясь носом в кудри девушки, шепча какой-то неразборчивый бред, легонько прикусив зубами мочку уха.

Кейт судорожно охнула, резко подавшись тазом навстречу его движениям. Тоненькие колени задрожали, с силой обхватывая талию движущегося внутри итальянца.

Заметив эту грань, на которой сейчас балансирует девушка, Дамиано толкнулся вперед, впервые не сдерживаясь — до самого конца, и Кейт вздрогнула, выгибая спину от пронзившего тело удовольствия.

Приглушенный стон отразился от панорамных окон, отдаваясь эхом где-то в ушных раковинах. Мир покачнулся, трескаясь на части, и девушка откинулась, вжимаясь затылком в подушку.

Дамиано смотрел на ее разметанные по его кровати каштановые кудри, на часто вздымающуюся грудь, где кожа аппетитно обтягивала выступающие рёбра, чувствовал как ее влажные стенки, яростно пульсируя, сжимаются вокруг твердого члена, пока губы приоткрываются от сводящего с ума оргазма.

Собственное удовольствие пылающим клубком сворачивалось внутри, и долгожданная разрядка наконец горящей волной прошлась по телу, заставляя замереть, напрягая все мышцы, чувствуя, как горячая жидкость заполняет собой девушку.

И оба замерли, оглушенные тяжелым дыханием, глядя в сияющие глаза друг друга.

Пара мгновений — и он осторожно отстранился, выходя из девушки.

Кейт слабо улыбнулась и обессиленно подняла ладошку, касаясь щеки нависающего над ней мужчины. Мелкая щетина привычно покалывала кожу, но ей нравилось.

Дамиано мягко прижал ее руку своей к собственному лицу, а затем опустился и захватил приоткрытые от затрудненного дыхания губы со смазанной помадой. Нежно, почти невесомо, лишь слегка коснувшись языком уголка рта.

Из груди девушки вырвался приглушенный стон, когда он отстранился, глядя на трепещущие реснички прикрытых глазах.

— Я не сделал тебе больно? — обеспокоенно спросил Дамиано, напряженно сглотнув.

Одна его рука переместилась на низ живота девушки, ласково поглаживая.

Кейт слегка покачала головой, спутывая волосы на затылке.

— Нет, — мягко улыбнувшись, — всё прекрасно…

Вокалист недоверчиво цокнул языком и приподнялся с постели, даже не стараясь прикрыться. Глаза девушки испуганно метнулись к телу итальянца, когда его ноги коснулись пола, и она замерла с непроизнесенным вопросом на губах.

Дамиано сразу заметил напряжение и страх в ее глазах. Он нагнулся, подхватывая с пола валяющиеся в куче одежды боксеры и двинулся в сторону ванной комнаты.

— Сейчас вернусь, — поспешил он успокоить девушку, на глазах которой едва ли не успели выступить слезы при виде его отдаляющихся плеч.

Кейт только сейчас заметила, что лежала, задержав дыхание, и рвано выдохнула, успокаиваясь.

Со стороны коридора раздавались мерные звуки шагающих по полу голых ступней итальянца, а затем послышался шум льющейся из-под крана воды.

Девушка принялась натягивать на себя одеяло, как только услышала скрип закрывающегося вентиля, но руки не слушались.

Дамиано вернулся. Уже в наскоро натянутых на бёдра боксерах и намоченным полотенцем в руках.

Он мягко улыбнулся, окинув взглядом безрезультатно борющуюся с одеялом девушку.

— Стесняешься? — вопросительно выгнул бровь, приближаясь к кровати.

Кейт недовольно фыркнула, оставив попытки прикрыться.

— Зачем это? — спросила она, посмотрев на полотенце.

Дамиано не ответил. Только через секунду прохладная ткань коснулась низа живота, успокаивая легкое жжение внутри.

Девушка блаженно прикрыла глаза, положив свою ладонь поверх его, прижимающей полотенце к телу.

— Лучше?

Кейт улыбнулась, не поднимая подрагивающих ресниц.

— Намного…

— А ведь говорила, что не больно, — едва слышно буркнул под нос итальянец, вызвав приглушенный смех у девушки.

— Врешь ты и правда плохо, Кейт…

Укоризненно помотав головой, Дамиано осторожно прилег рядом, привлекая девушку рукой к себе, и накрыл обоих пуховым одеялом.

Ее бледная кожа, прижатая к загорелой груди итальянца, выглядела почти прозрачной на фоне черного постельного белья.

Дыхание обоих наконец-то выровнялось, когда девушка уткнулась своим аккуратным носиком в углубление ключиц Дамиано, пока ее пальчики невесомо касались кожи, несмело обводя различные татуировки, до которых она могла дотянуться.

Каштановые кудри разметались спутанными прядями по плечам, и вокалист нежно пропускал их сквозь свои пальцы.

Дамиано осторожно коснулся губами макушки головы, оставляя на ней нежный поцелуй, вдыхал одурманивающий аромат ее волос, смешанный с горьковатым запахом дыма, повисшим в воздухе.

Девушка сонно простонала, тихонько обдавая своим умиротворенным дыханием кожу на его груди, когда до задворок сознания долетел едва слышный шепот в самое ушко.

— Ti amo, Ketrin.

Комментарий к 11.

Умерла и воскресла. Все живы?

Я не особо…

========== 12. ==========

Комментарий к 12.

Ребята, спасибо всем за такое количество лайков.. Я просто в шоке, честно..🤪

Ваша поддержка НЕРЕАЛЬНАЯ..!! Каждый отзыв читаю чуть ли не со слезами счастья на глазах..🥺❤

Вот и новая глава, всем приятного чтения..💕

Беленькие, словно слетевший пух с одуванчика, облачка плыли по слегка подернувшемуся розоватым оттенком у горизонта темному небу, сталкивались с ветром, разбиваясь об его набегающие порывы, становились пористыми и почти растворялись в кристально чистом воздухе над просыпающимся городом.

Мягкий свет ложился бликами на смоляного цвета оконные рамы, сбегал вниз, кидая залитые солнцем полоски на темный паркет и бережно окрашивал лежащие неровными волнами на подушке каштановые волосы девушки, подсвечивая так, что они становились похожими на расплавленное золото.

И драгоценные кудри эти медленно перекатывались в руках полусонного Дамиано, плавно растекались между его расслабленными пальцами, слегка горькими, пропитанными пьянящим запахом сигаретного дыма. Наполовину облезший блестящий лак сверкал на ногтях в отражающихся от стекол лучиках солнца.

Вокалист давно уже не спал. Он проснулся, как только какая-то неизвестная пташка завела свою излюбленную песенку, сидя на склонившейся к воде одного из амстердамских каналов зеленеющей ветке.

Сошедшая с глаз мечтательная пелена позволила разомкнуть сонные веки, предоставляя затуманенному взору мирно посапывающую рядом девушку.

Пуховое одеяло маленько сползло в сторону, прикрывая теперь лишь самые сокровенные места девушки. Немного выглядывающие из-под уютной теплоты острые коленки были слегка прижаты к груди так, что едва ощутимо упирались косточками в бёдра музыканта, а он улыбался.

Улыбался так, как не улыбался еще, кажется, ни разу за свои двадцать два с небольшим года. Смотрел с каким-то блаженным умилением в глазах на девушку, пока в памяти сладостно-тягуче сквозили отголоски прошедшего дня, вечера… ночи.

Ничто не укрылось от запечатления в ярких картинках воспоминаний. Под прикрытыми веками слишком ясно вспыхнула сперва залитая сотнями огней сцена и собственный взгляд, направленный сквозь тысячную толпу на застенчиво стоящую в гуще людей Кейт и на ее обтягивающую худенькие бёдра юбочку.

Вспомнилось, как она замешкалась, смущенно поглядывая на него из-под опущенных ресниц, когда в серебристых радужках беспрестанно загорались безудержными огоньками и тут же потухали все намерения.

Следующая вспышка — и Дамиано видит, как капелька сладковатого пота аппетитно скатывается по тяжело вздымающейся от его осторожных толчков груди девушки, как собственный язык повторяет собой ее путь, слизывая липкую влагу с кожи, как обводит крохотную темно-коричневую родинку в районе ключицы.

Вокалист робко распахивает глаза, вновь устремляя взгляд на безмятежно спящую поблизости Кейт, уткнувшуюся маленьким носиком в его загорелое плечо. Смотрит и не верит, не смеет позволить себе поверить, что это всё взаправду. Боится, что спустя пару минут действительность обрушится сверху, сдавливая горло своими плетями, и он проснется, отчаянно хватая ртом затхлый воздух вокруг. Очнется один. Без нее.

Но этого не происходило. Ведь итальянец не спал.

Спала лишь Кейт, слегка колышущая своим невесомым дыханием редкие волосики на его руке.

Словно той ночью…

Когда все звездочки небосвода затерялись в густых облачках, пряча свой слабый свет от лишних глаз, и ночная прохлада радушно раскрыла свои объятия для Северной Венеции.

…а она лежала в его объятиях.

Дремала, доверив Дьяволу охранять свой чуткий сон. И Дамиано, словно опьяненный ароматом спадающих на его оголенную грудь каштановых прядей девушки, блуждал взглядом по умиротворенным чертам ее лица, теряясь в слабенько подрагивающих густых ресничках.

Он упустил тот момент, не услышал, как собственные губы едва уловимо произнесли те самые слова. Самые важные, которые никогда не были озвучены даже перед самим собой.

До этого момента.

И может — лишь только может — именно вчерашней ночью он согласился с полусонным бормотанием своих непослушных губ, не услышав на него ответа…

Если Кейт и не дремала, то скорее она сочтет это неудачной шуткой собственного рассудка, чем правдой. Подумает, что показалось, послышалось.

…но такое не слышится, верно?

Дамиано не знал, вспомнит ли на утро девушка об этих словах, его не беспокоила непроизвольно слетевшая с губ правда, и не важно — поверит в нее Кейт или нет.

Он верил.

В эти три сказанные слова, в собственные чувства и намерения. Поверил сразу, как только понял, что готов хоть вечно сдерживать себя, лишь бы не сделать ей больно.

Грустная улыбка тенью легка на губы, поднимая кверху уголки рта.

Безвольная самоотверженность, возникающая рядом с Кейт, пугала, сдавливала горло одним лишь прикосновением, и им же дарила блаженство. И хотелось рвать на себе кожу, раздирая горло криком исступления, а затем вновь улыбаться ей. Вот как сейчас.

Грустно. Покорно. Смиряясь с собственной слабостью.

Девушка бессознательно повела носиком от кольнувшей внутри крохотной пылинки и чихнула, тихо-тихо, приоткрывая всё ещё помутневшие ото сна глаза.

Серые радужки мгновенно метнулись к улыбающемуся лицу лежащего рядом итальянца. Без испуга. Без удивления.

Не было также и тени сожаления в ее глазах, лишь какое-то пленительное облегчение мелкой рябью растекалось в серебре.

— Значит не приснилось, — почти беззвучно, лишь одним мимолетным движением губ.

Дамиано лениво перекатился на живот, сделав упор на локти, от чего по измятым простыням побежали и застыли, обездвиженные, неровные волны.

Вокалист потянулся к девушке своим грубо очерченным подбородком и усмехнулся, слишком непривычно нежно, при виде того, как она накрыла ладошкой свои губы, ожидая внезапного поцелуя.

— И это вместо доброго утра, Кейт? — прошептал, игриво коснувшись кончиком носа костяшек пальцев, которые она усердно прижимала к коже, и отстранился, вновь откидываясь на спину.

Вцепившись ноготочками в край одеяла, девушка приподнялась на кровати, с замирающим сердцем в груди переводя смущенный взгляд на итальянца.

Почему бы этому Богу просто не надеть на себя чертову рубашку?

Губы мгновенно пересохли и, Кейт могла бы поклясться, успели потрескаться в нескольких местах, вызывая желание тут же провести по ним языком, что она в тот же миг и сделала.

Ставшие за секунду на пару оттенков темнее карие радужки музыканта практически сразу проглотили это движение.

Краешек рта изогнулся в самодовольной, такой-идеально-отрепетированной ухмылке.

— Ещё работает? — вырвался хрипловатый вопрос из груди.

Просто охуенно работает.

Кейт окинула весьма заинтересованным — почти получилось сделать его таковым — взглядом просторную спальню, ощущая, как бледная кожа на щеках покрывается легким румянцем. Снова.

— О чём ты? — притворилась, что не поняла.

— Сама знаешь, — хрипотца, пробирающая мурашками до мозга костей.

Ох, она еще как знает…

Потому и отводит взгляд, не смея разглядывать его тело чуть дольше… Еще капельку дольше и чуть ниже, туда, где резинка сероватых боксеров оставляет розоватый след на коже, почти гипнотизирующий, так и манящий коснуться губами в этом месте, провести, обводя языком горьковатую, как и всё тело вокалиста, неровность.

Девушка сглатывает, чуть ли не зажмуривая глаза и читая про себя безмолвную молитву «хоть бы не заметил».

Только поздно… Карие радужки Дамиано уже успели выхватить все отразившие на выглядящем по-странному потерянным лице Кейт.

Если бы в мире проводились соревнования по соблазнению — он выиграл бы лишь улыбнувшись краешком губ. А сейчас он лежит перед ней без рубашки, нагло разглядывая ее обнаженное, прикрытое лишь пуховым одеялком тело, и, ясное дело, что это работает.

— Слушай, а где моя…

— В пределах этой комнаты, — бесцеремонно прервал Дамиано, закинув ногу на ногу и покачивая теперь одной в воздухе, — ты же про одежду?

Кейт нахмурилась, приподнимаясь с кровати.

— А есть другие варианты?

— Ну… — флегматично протянул вокалист, окинув взглядом оголенную спину девушки, — есть ещё кое-что, что ты могла потерять в этой комнате.

Естественно подшучивает. Чего еще можно было ожидать?

Повернувшись на пятках, Кейт уставилась на парня вопросительным взглядом.

Ответом была очередная обворожительная сам-знаю-что-хорош улыбочка. Через секунду лицо девушки стало таким сосредоточенным, что почти можно было уловить поскрипывание заработавших внутри шестеренок, и понимание сказанных вокалистом слов проникло в сознание.

Кейт вспыхнула, и стояла теперь возле кровати вся такая соблазнительно-злющая, прожигая Дамиано и всё вокруг пылающим взглядом, от которого, казалось, вот-вот и полыхнёт простыня.

Она ткнула указательным пальчиком в грудь вальяжно развалившегося в постели итальянца.

Да как ты смеешь надо мной издеваться?!

Гневно делает шаг вперед, одной рукой крепко держа грозящее соскользнуть под ноги одеяло. Губы сжимаются в плотную тонкую линию.

Сейчас она скажет, сейчас.

Открывает рот, но осекается, встречаясь с самодовольно усмехающимися радужками.

Ну же, Кейт.

Да как ты смеешь?

Но последние капельки не успевшей окрепнуть ярости испаряются без следа, исчезая, когда Дамиано вскидывает подбородок кверху, и от этого резкого движения длинные пряди шелковистых волос спадают на лоб, притягивая к себе внимание девушки.

И вновь хочется зарыться в них пальцами, теряясь в ощущениях покалывающей от наслаждения кожи…

Гневный взгляд серых радужек затуманивается, остывает, а с приоткрывшихся губ слетает подрагивающие:

— Да как ты…

И Кейт буквально задыхается от собственного бессилия, в то время, как лежащий на кровати музыкант улыбается во все свои тридцать два. И что-то едко кольнуло между рёбер от осознания этой слабости рядом с ним.

…но может ей стоило поддаться?

Одно мгновение — и ухмылка исчезла, не оставив ни единого намека на ее былое присутствие. Вокалист подался вперед.

— Как? — издеваясь переспросил Дамиано, задумчиво коснувшись рукой уголка губ, — я могу напомнить.

И снова — разгорающаяся ярость в серебристых глазах, медленно перетекающая розоватым оттенком на бледные щеки.

-Да ты… Просто… — Кейт гневно топнула ножкой, по-детски обиженно отворачиваясь, и Дамиано рассмеялся на этот жест бессильной злости.

Раздраженно прижимая к телу одеяло, девушка смущенно нагибалась к полу и поднимала раскиданную по нему одежду, чувствуя прожигающий взгляд, сверлящий где-то между лопатками.

— Я всё помню, — фыркнула она, наконец гордо вскинув подбородок.

— Не сомневаюсь.

Дамиано ухмыльнулся, продолжая жадно наблюдать за ее движениями. Как она неловко тянется своей тоненькой ручкой к лежащему на паркете топику, испуганно поглядывая на одеяло, боясь, что нагнется чересчур низко и позволит карим радужкам увидеть лишнего.

Тщетно, Кейт. Дамиано уже всё видел.

И был бы не прочь увидеть ещё раз…

— Юбку там можешь не искать, — резанул повисшую на пару мгновений тишину низкий голос.

Кейт оглянулась, хлопнув глазами. Музыкант без особого интереса ковырял черный лак на большом пальце.

— Почему же?

— Она тут, возле кровати.

Ага, как же.

Дамиано скучающе стрельнул взглядом куда-то вбок. Осталось ещё зевнуть для большей убедительности, но он сдержался. Меру тоже надо знать.

Кейт с сомнением глянула сперва в указанном направлении, а затем на покачивающего ногой в воздухе итальянца, прищурив глаза, но всё же поверила и в нерешительности подошла чуть ближе.

— Я ее почему-то не… ай!

Девушка не успела и глазом моргнуть, как Дамиано неожиданно схватил ее за запястье и потянул на себя.

Рывок. И черная ткань беспрепятственно соскользнула вниз, слетая на паркет и оголяя худенькие угловатые плечики.

Хрупкое тело в секунду оказалось прижатым к музыканту его сильными руками. Небольшие ладошки девушки инстинктивно легли на горячую грудь итальянца, упираясь со слабым протестом.

— Что ты делаешь? — гневно прошипела Кейт, задыхаясь от негодования.

— То, что хочу, — тихо прошептал, не позволяя собственному взгляду опуститься на моментально затвердевшие соски, так заманчиво висящие на уровне глаз.

Нетерпеливо облизнулся, вспоминая, как нежно прикусывал их зубами, обводя языком и слегка посасывая покрытую мелкими мурашками кожу вокруг.

— Пусти… — потребовала слабеньким голоском.

Так неуверенно, словно слова эти не желали звучать из приоткрывшихся губ, застревая глубоко внутри, может, ещё в самом подсознании.

— Не пущу, — грубо отрезал вокалист, с силой прижимая к себе.

Кейт легонько вскрикнула от неожиданности, когда горячие руки подхватили ее под бедра и усадили прямо поверх этого божественного тела, а накрашенные ногти больно врезались в чувствительную кожу ягодиц, оставляя на ней розоватые следы-полукруги.

Подушечки пальцев девушки касались обжигающей груди вокалиста, прямо под смоляными буквами. В низу живота словно сжималась жесткая пружина от ощущений его рук на себе.

Касания существенно отличались. Это было не как вчера. Уже требовательно. Почти грубо. По-хозяйски.

Сквозь пульсирующим шум в ушах пробился соблазнительный шепот:

— Хочешь второй раунд, Кейт?

Карие радужки темнели, наполняясь сжигающим изнутри, испепеляющим желанием. Дамиано медленно коснулся языком уголка своих, обрамленных не побритой с утра щетиной губ, и девушка оживлённо втянула в себя воздух, чувствуя, как осознание происходящего постепенно ускользает от нее.

Она накрепко зажмурила глаза. Всё что угодно — только не смотри. Только не на него. Не на эти приоткрытые в ожидании манящие губы, горьковатый вкус которых и сейчас перекатывается на языке.

— Нет… — ответила на выдохе, почти не веря в собственный отказ.

— Правда?

Ладони вокалиста резко придвинули девушку ближе так, что раскрытые бедра коснулись заметно выпирающего, напряженного бугра в серых боксерах, позволяя ощутить собственное возбуждение.

— А так? — спросил Дамиано, уже зная ответ, ведь непослушное тело девушки непроизвольно подалось вперед, вжимаясь тем самым в твердый пах.

Вокалист едва ли сумел сдержать низкий стон, норовящий вырваться из тяжело вздымающейся груди. А вот Кейт не сдержала.

— Дамиано… — всё ещё слегка возмущенно сорвалось с ее принявших овальную форму, приоткрытых губ.

Но возмущение это потонуло в чём-то тягучем, что волной растекалось по телу, поднимаясь из низа живота вверх, становясь выступившими на коже мурашками.

Да-да, выстанывай мое имя, маленькая сводящая с ума сучка.

Моё время придумывать правила.

Плотно сжатые губы изогнулись в чертовски раздражающей, снисходительной ухмылке.

— Не хочешь, да?

Кейт скрежетнула зубами, с силой стиснув челюсти так, что на секунду показалось, словно внутри хрустнул какой-то сустав.

Черта с два она ему сейчас скажет. Черта. С два.

Горячие пальцы медленно поднялись выше, касаясь тоненькой полосочки наскоро надетых черных трусиков. Раздражающий кусок ткани. Абсолютно лишний на ее манящем теле, по мнению вокалиста.

Он чуть ли не застонал, когда рука встретила подобную преграду.

— Когда ты успела это нацепить? — едко фыркнул, прищурившись от недовольства.

Ответа не последовало, ведь девушка задохнулась протяжным стоном, когда ощутила его прикосновение прямо сквозь неплотную ткань, и выгнулась в пояснице, припадая к оголенной груди вокалиста своей собственной.

Втянула воздух сквозь стиснутые зубы, пытаясь собрать по осколочкам треснутое напрочь самообладание, чувствуя, что возбуждение накрывает волной, вращаясь внутри такими же круговыми движениями, как и скользящий вдоль краешка ткани палец вокалиста.

Дыхание участилось, когда он сдвинул трусики в сторону, желая проникнуть глубже. Девушка заметно вздрогнула и поспешно отстранилась.

— Постой… — приглушенно простонала она, борясь с собой, — не так…

— Ммм… И как же? — вопросительно приподнял бровь Дамиано.

Брюнетка явно колебалась. Помутневший взгляд серых радужек метнулся сперва в одну сторону, уставившись на запотевшее окно сквозь толщу разгоряченного воздуха, затем в другую, а потом и вовсе затерялся где-то в мелких волосках на груди вокалиста.

Колебалась. Подбирала слова, не желая произнести вслух крутящиеся на языке.

Дамиано победно усмехнулся, раздраженно закатывая глаза. Неужели она готова часами сидеть, раздетая, лишь сжимая коленями его бёдра, но так и не скажет?

— Хочешь, чтобы я сделал это не пальцами? — спросил вокалист, серьезным взглядом пробегаясь по серебристым радужкам. В них мелькнула озарившая глаза девушки на мгновение искорка и сразу же спряталась под опустившимися от смущения ресничками.

Они подрагивали, когда голова девушки едва заметно опустилась вниз в коротком кивке.

Дамиано судорожно вдохнул, чувствуя, как контроль над ситуацией медленно покидает его. Миниатюрные ладошки, ранее упирающиеся с протестом ему в грудь, несмело опустились ниже. Серые радужки изумленно сверкнули от ощущения перекатывающихся под подушечками пальцев мышц подтянутого живота.

Руки остановились, встречая на своем пути преграду в виде резинки свободно сидящих на тазовых косточках итальянца боксеров, и Кейт тупо уставилась на собственные, замершие без действия пальцы.

Сообразить никак не получалось. Прилично работающие мозги, казалось, уже давно помахали девушке ручкой, крикнув, мол, сама справляйся, выпутаешься без нас.

И розовые вспыхнувшие щечки, что мигом отразили на лице Кейт всю ее неловкость, заставили мужчину мягко улыбнуться.

Он накрыл остановившиеся в нерешительности ладони девушки своими.

— Сперва скажи, — потребовал бархатистый голос, забираясь в сознание пробежавшими по оголенной спине мурашками.

— Что… — она застенчиво подняла на вокалиста свои серые глаза, — что я должна сказать?

Сжимающие кожу ягодиц руки расслабили хватку, вырывая из груди девушки не то выдох облегчения, не то разочарования, и переместились выше, огладив чувствительные места в низу живота, вынуждая лихорадочно втянуть в себя воздух, и остановились, наконец, на тоненькой талии.

— Скажи, что хочешь меня… — хрипло прошептал Дамиано в самое ушко, притянув Кейт ближе к себе.

— Я хочу… — тихо выдохнула, почти в его приоткрытые губы.

Итальянец торжествующе усмехнулся, отрицательно покачав головой.

— Нет, Кейт… Не так, — вокалист отстранился, помешав сладковатому вкусу ее небольших губ коснуться уголка его рта.

— А как? — почти простонала, от нетерпения теребя пальчиками резинку боксеров.

— Ты должна… — он запнулся.

Дыхание резко перехватило, когда ладонь девушки невесомо скользнула вниз по серой ткани и достигла выпирающей эрекции, неосознанно отправляя вокалиста в ад.

Он тяжело дышал, почти задыхался собственными стонами, а Кейт непонимающе глядела в полностью почерневшие карие радужки.

Разве можно не понимать такое?! Разве она не видит, до чего способны довести ее неумелые ручки одним мимолетным прикосновением.

Ногти с облезшим черным лаком больно царапнули кожу, с силой врезавшись в бока девушки, и она легонько вскрикнула.

Останутся царапины — равнодушно промелькнуло в ее, всё ещё малость соображающей голове. Без сожаления. Просто. Как данность.

— Чёрт… Кейт, — Дамиано выгнулся в спине, на выдохе выстанывая ее имя от прокатившейся по телу горячей волны возбуждения. Лопатки потянули за собой прилипшую к коже, влажную от пота простыню.

Голова резким движением откинулась на скомканную затылком подушку, слипшиеся пряди каштановых волос попадали в хаотичном порядке на лоб, на глаза, на густые брови.

Держаться. Он не может сдаться ей так просто от одного лишь прикосновения. Просто не может!

Он должен услышать от нее эти слова, должен заставить ее произнести их. Для него.

Длинные опущенные реснички откидывали тени на раскрасневшиеся щеки девушки, которые по-прежнему хотелось целовать.

Она, в недоумении поглядывая на итальянца, хлопнула своими огромными глазами, затем приоткрытым ртом.

— Так что я… должна сделать? — спросила Кейт, нервно покусывая и без того потрескавшуюся нижнюю губу.

Дамиано гулко выдохнул и незаметно облизнулся, вспоминая ощущения прошедшей ночи чёрт знает в который раз за это безумное утро, и томно открыл глаза, всё так же прерывисто дыша.

— Скажи, что хочешь меня, Кейт, — требовательный, хриплый голос сквозь стиснутые до хруста суставов челюсти, — глубоко в себе… сейчас…

Девушка закусила губу, густо краснея. Она не может сказать такое. Просто не может.

— Я… хочу, — смущенно выдавила она, задумчиво оглаживая выступающие тазовые косточки сквозь серую ткань.

— …словами, — смог лишь сдавленно произнести Дамиано, продолжая отчаянно сжимать хрупкую талию.

— Что? — снова эти непонятливо распахнутые глаза.

Ничего.

Просто еще одна секунда, и этой гребаной игре придет конец, потому что я сорвусь и насажу тебя сверху, разорвав твои дурацкие трусики ко всем чертям.

Мне просто нужно…

Прошу.

— Повтори, — Дамиано сухо сглотнул, стараясь не думать о ее распахнутых бедрах, — повтори, что я сказал.

Девушка вновь спрятала взгляд, уставившись на оплетающего яблоко змея-искусителя.

Вот он — этот змей во плоти — прямо перед ней. Под ней.

Я хочу тебя. Внутри. Глубоко. Ну же, это ведь просто.

Но слова замирают внутри, оставляя обездвиженные губы замершими беззвучно, приоткрытыми. Они словно онемели, отказываясь произносить это.

Дамиано язвительно усмехнулся — нашёл-таки в себе, откапал в поросшем мхом резерве силы на это.

— Не можешь, Кейт?

Самообладание окончательно возвратилось, что-то щелкнуло под черепом, и руки уверенным движением оторвались от хрупкой талии, перехватив скользящие вдоль последнего оставшегося на теле вокалиста куска мешающей ткани ладошки, резко отводя их в стороны.

Девушка растерялась, попыталась вырваться, но Дамиано не позволил, продолжая удерживать ее тоненькие пальцы в своих.

— Ну что? — итальянец вопросительно выгнул бровь, понизив голос, — скажешь мне это?

Кожа предательски покрылась миллионами — если не миллиардами — мелких мурашек. Кейт чувствовала себя загнанной в угол беспомощной мышкой, над которой уже занес раскрытую пасть ядовитый змей со сверкающими зубьями, так и норовящими вонзиться в тонкую шею.

Девушка против воли напрягла мышцы, вдохнув в себя прохладный воздух, казалось, полностью наполненный сладковато-манящим никотиновым запахом.

В низу живота нестерпимо тянуло даже от ощущений его сжимающих ладони рук, хотелось плотнее — если это вообще было ещё возможно — прижаться бедрами к его обжигающему телу, хотелось сказать те слова, которые он жаждал услышать из ее уст, но…

— Я не могу, — ее голос сорвался на едва различимый среди тяжелого дыхания обоих шепот.

А Дамиано словно только и ждал этого признания. В одно движение он перехватил девушку под бёдра и перевернулся, наваливаясь теперь на нее сверху всем телом.

Испуганный вскрик коснулся повисшего в комнате воздуха, когда руки больно впечатались в спинку кровати над головой, задев костяшками пальцев твердое дерево.

Широко распахнутые глаза в наслаждении блуждали по слегка блестящей от мелких капелек пота, обтягивающей выступающие ключицы коже склонившегося над девушкой Дамиано.

Падающие на лоб кудри едва ли не закрывали карие радужки, пытливо вглядывающиеся в лицо девушки. Но она не могла оторваться от сверкающего под падающими из окна лучами солнца золотистого колечка в носу. А эту горбинку выше было впору назвать аристократической. Она так и гипнотизировала, заставляя провести по ней, огладив подушечками пальцев.

Из приоткрытых губ вырывались какие-то слова, но девушка не слышала. Ее глаза неотступно следили за каждым едва уловимым движением языка, въедались во все трещинки, виднеющиеся на его надменно-изогнутых губах.

— Кейт…? — приглушенно ворвался в поток путающихся друг с другом непослушных мыслей голос вокалиста.

— Да…

Что угодно.

— Да? — с издевкой повторил Дамиано, прищурившись, — ты хоть слышала, что я спрашивал?

Девушка испуганно сглотнула, заметно сжавшись под прожигающим до костей своим жаром взглядом итальянца, выдав с головой свое витание в облачках.

И облачка эти были его соблазнительными губами.

Сильнее прижав к кровати безвольные ладошки, Дамиано самодовольно усмехнулся, заглядывая в

отсутствующие глаза девушки.

— Как я и думал, — злорадно произнес он, медленно скользя языком по своей нижней губе, останавливаясь на маленькой ранке, — но ты уже согласилась, Кейт.

class="book">Надо было громко щелкнуть пальцами или помахать рукой напротив лица девушки, потому что ощущение было именно такое — она словно очнулась от транса, пораженно распахивая глаза.

— Что…? Я согласилась…? — начала говорить она, запинаясь, — на что?

Бархатный смешок раздался над ухом, заставляя кровь бежать по венам и артериям в ускоренном темпе.

— Я скажу тебе, когда придёт время, — хитро улыбнувшись, произнес Дамиано и отпустил затекшие запястья девушки.

И пусть она никогда не узнает, что тогда он лишь произнес ее имя, не задавая вопроса.

— Что… Стой, — ее пальцы обвились вокруг крепкой ладони вокалиста, — так не честно… — Кейт чуть ли не хныкала от досады.

— Почему же? — удивленно спросил итальянец, не выдирая руку из слабенькой хватки девушки.

— Ну… я ведь даже…

— Не переживай, — перебил Дамиано, оставив брюнетку с приоткрытым ртом, — я не забуду о твоем обещании.

Он чуть ли не с приторной сладостью в голосе высмаковал это слово, растягивая гласные, пока Кейт с недоуменным испугом глядела в его сверкающие предвкушением радужки, всё сильнее впиваясь ногтями в кожу на его запястье.

Дамиано прошипел сквозь стиснутые зубы, чувствуя легкую нарастающую боль.

— Аккуратнее, дорогая, — слишком ласково проворковал, освободившись из оков ее цепких пальцев, и теперь стоял, уперевшись коленями в кровать, поглядывая на свое пострадавшее запястье, — ты царапаешься, — пожаловался, скривив губы.

Девушка почти с ужасом в глазах отдернула тоненькие пальчики, словно обожглась об кожу музыканта.

— Прости… — едва слышно.

Дамиано лишь кивнул в ответ.

Всё нормально, ведь он был готов сколько угодно терпеть подобные раны на своем теле, оставленные этими длинными ноготочками, которые способны возбуждающе царапать спину, теперь он знает это.

Теперь он многое знает. Знает то, чего никто не знал до него.

Немного продавленные за ночь ламели кровати жалобно скрипнули, когда Дамиано перенес вес на ноги, приподнявшись с постельного белья.

Кейт в легкой растерянности наблюдала за тем, как он подхватывает с пола скомканную одежду, параллельно складывая ее, а затем небрежно запихивает в раскрытый чемодан.

— Дамиано, — неуверенным голосом окликнула девушка, прикрываясь одеялом, — а разве… мы…

…не собирались переспать ещё раз?

Хотелось сказать именно это, однако слова затихали с каждым звуком, а затем и вовсе потонули в захлестнувшем девушку смущении, и она спряталась под опущенными ресничками.

Ещё немного — и он возненавидит этот ее жест.

— Что мы? — начиная раздражаться, язвительно спросил Дамиано.

— Ну… мы… ты знаешь, что, — выдавила, наконец, девушка, повысив голос.

Вокалист пробежался незаинтересованным — ага, конечно, именно таким — взглядом по ее оголенным плечикам. Казалось, что одеяло вовсе не спасало, потому что его карие радужки видели насквозь, добираясь до сокрытой под ним наготы.

Уголки губ нервно дрогнули, то ли от раздражения, то ли от злости.

— Ты же не хотела, — фыркнул он, издеваясь над девушкой, — что же вдруг поменялось?

И от этого холодно-чужого тона, скрутившего нутро, на глазах так и порывались образоваться мелкие соленые капли, прожигающие кожу своей горечью.

В носу что-то закололо, и появилось желание провести по нему рукой, словно это могло бы помочь. Но нет, не поможет. Ведь кольнуло далеко не там, а глубоко внутри, в том позабытом месте под рёбрами.

Кейт сжала слабые ручки в кулачки. Она бы гневно топнула ножкой, если бы стояла сейчас.

— Ничего не менялось! — крикнула она, чувствуя, как одна слезинка всё же решила проложить влажную дорожку на бледной коже.

— Правда? — издевался неудовлетворенный ответом девушки Дамиано, — если не меня, тогда чего ты сейчас хотела?

Кейт прикусила губу, понимая свой откровенный провал в то время, как победный оскал отразился на лице вокалиста.

Спорить с Дьяволом — проигрышный план, особенно, если ему уже удалось тебя соблазнить. Ведь теперь ты знаешь, он сможет и снова.

Опять ухмылка. Теперь он смотрит, словно на ребенка, который только что получил чертовски важный урок жизни.

Но не усвоил.

— Можешь не отвечать, — скучающе произнес Дамиано, — твои глаза все равно выдают.

Эта томная чернота, поглотившая платиновый оттенок, серебром растекающийся по сверкающим радужкам, молчит громче.

Накрашенные черным ногти зацепились за валяющийся топик на полу и ловким движением швырнули прямо на кровать, заставив девушку вздрогнуть от неожиданности.

— Не твоё, Кейт? — снова насмешка в глазах.

Брюнетка молча подняла ткань, прижимая ее к груди, прямо к тому месту, где что-то начинало болеть, так тягостно, что казалось, будто рёбра хотят разлететься в стороны, раздирая обтягивающую их кожу, и один лишь вопрос застыл на устах.

— Почему…? — тихо выдохнули едва движимые губы.

Иные слова были излишни, их было бы слишком много в этом громком вопросе. Но для Дамиано все они кружились в голове, набатом стуча где-то в медленно плавящихся мозгах.

Бесчисленное множество вопросов, что начинались с этого несчастного «почему», и все они адресованы лишь ему одному.

И от одного взгляда на эту катящуюся по щеке слезинку внутри трескались и с хрустом падали вниз все оттенки напускного самолюбия, разбивались об желание податься вперед и окутать девушки своим объятием, шепча бесконечные извинения на ушко.

Но он сдержался, с силой сжав руки в кулаки.

Он не позволит своей слабости одержать верх над ним, это его игра.

— Потому что ты должна усвоить правила, Кейт, — произнес твердым голосом, вскинув подбородок кверху.

— И какие же они? — коснулся тихий всхлип дрогнувшего воздуха вокруг.

О нет, Кейт. Твой надрывающийся голосок больше не сработает.

Сработает, но ты не узнаешь. Я тебе не позволю.

Дамиано стремительно обернулся, пригвоздив пропитанным холодом взглядом к кровати не только девушку, но и ее отказавшиеся дышать легкие, словно вонзив в их стенки ледяные иглы.

На остро очерченные скулы спадали тяжелые тени, превращая их в наточенные ножи.

Искривленные губы приоткрылись, наполняя воздух вокруг горьковатым привкусом, а разрезавший минутную тишину бесстрастный голос моментально въелся в барабанные перепонки.

— Правило одно, Кейт. Делаешь по-моему — получаешь желаемое…

Комментарий к 12.

Что-то наглеет Дамиано слегка, ну что ж ладно, ему позволительно.. 😁

Надеюсь прочитать Ваше мнение об этой главе в отзывах..😋

========== 13. ==========

Комментарий к 13.

Новая глава уже тут…)

Всем приятного чтения…!!😋💫

Сквозь затянутое непроглядными темно-серыми тучами вечернее небо виднелись последние лучики солнца, окрашивающие краешек горизонта в алые оттенки.

И заплакал амстердамский небосвод, холодными каплями смачивая одежду прохожих, пропитывая собственной болью плотную ткань черной рубашки.

Обыденно-небрежно расстегнутые три пуговицы сверху, оголяющие смоляные буквы на груди, поблескивающие от дождевой влаги.

Одна капелька неприятно щекотнула затылок, соскальзывая на шею и ниже. Дамиано раздраженно скривил губы, ощущая, как она катится по коже между лопатками.

Всё вокруг действовало на нервы, словно стремилось вырвать их тонкие нити из-под кожи.

И наплевать бы на этот самолет в двухстах метрах, на ждущую вдалеке Италию со всеми концертами и песнями, позабыть бы всё. Ему хотелось остаться здесь, утонуть в этом дождливом небе, задохнуться серой, нагоняемой порывистым ветром, унылостью.

Чтобы в ушах — лишь накрапывающий звук, постепенно переходящий в стекающий по окнам косой ливень. Чтобы, как вчера ночью, проснуться снова в её нежных объятиях от мерно стучащего по стеклу дождика.

И только тихое посапывание крохотного носика куда-то в плечо и хрупкие пальчики, сжимающие край одеялка на его теле — вот где рай. Забытый. Потерянный.

И пусть с утра он заигрался, перегнул палку, слегка разозлившись на собственную слабость, хотелось вернуться назад и стереть все сказанный самим собой слова, выжечь их из ее памяти.

Сейчас эта слабость шагала в паре метров, хлюпая черными, облегающими ножку сапожками по крохотным лужицам на взлетной полосе, а сзади, так по-родному, стучал колесиками ее потрепанный чемодан, набитый непонятным ему барахлом.

Он наблюдал со стороны за отстраненным лицом девушки во время всей дороги до аэропорта, в этом заказном автобусе, за завтраком в отеле. Кейт словно витала где-то, растворившись в поднимающемся из ее заваренного кофе беленьком паре. Какие-то тяжелые мысли навязчиво мелькали в серебристых радужках, унося из реальности в воспоминания сегодняшнего утра.

Дамиано уверен, что туда. Он сам всё ещё был там.

Сейчас Кейт плелась где-то позади, еле-еле передвигая ножками, из-за чего Итан пару раз повышал голос, и девушка тут же приходила в себя, бормоча под нос извинения, которые тонули в шуме дождя.

Кристально чистые капли падали на ее бледное личико, смачивали каштановые кудри, прибитые влагой к плечам. Их было так много, этих капель, и Кейт решила, что никто не обратит внимание, если среди них окажется пара соленых.

Она долго сдерживала скопившиеся внутри слёзы, смаргивала их, смахивала незаметно с глаз или врала про попавшую в них пылинку, когда Томас или Вик начинали обращать внимание на покрасневшие веки.

— Ничего, — слетало в который раз за день чистейшее вранье с ее изогнувшихся в наигранно-невинной улыбочке накрашенных привычной вишневой помадой губ.

Ребята лишь пожимали плечами и безмолвно переглядывались друг с другом, надеясь, что Кейт не замечает.

Но она видела отчетливо каждое слово, которым стреляли их глаза в беззвучном диалоге.

— Веришь ты в её «ничего»?

— Ни капли.

С тихим вздохом девушка опускала глаза, испепеляя взглядом надломленный ноготок на безымянном пальце, и воспоминания вспыхивали в голове, оживляя прошедшую ночь. Снова.

Под прикрытыми веками вновь возникли спадающие на его вспотевший лоб пряди, покачивающиеся в том же ритме, что и движущееся тело, внутри. В ушах стояли собственные стоны удовольствия, а руки до сих пор чувствовали под собой гладкую кожу спины, на которой оставляли царапины.

Им ведь было хорошо той ночью, тогда почему? Вновь не озвученный вопрос скользнул в подсознание, добавляя различные концовки.

Почему так больно? — зазвучала громче других, наконец, одна из них.

Кейт отчаянно пыталась не думать, не вспоминать но мысли снова и снова возвращали в прошедшее утро, вгоняя еще глубже в бетонную стену того угла, в котором девушка уже находилась.

»…Правило одно, Кейт. Делаешь по-моему — получаешь желаемое.»

И всё. Больше ни слова.

Развернулся к ней спиной, так и не взглянув в мгновенно наполнившиеся слезами уголки глаз, и зашагал прочь. В ушах и сейчас раздавался неприятный скрип паркета, выбиваемый из дерева его босыми ступнями.

А дальше — уже знакомый звук открывающегося крана.

Под доносившийся из ванной шум воды Кейт натягивала на себя брошенную на полу одежду, недвигающимися руками застегивала крепление на юбочке, которая нашлась почему-то не возле кровати, как сказал Дамиано.

На ватных ногах она побрела по коридору, со стыдом запихав в сумочку разодранные в клочья колготки. Дверь была приоткрыта, и Кейт могла бы шагнуть внутрь, туда, где принимал душ вокалист, но мельчайшие крохи гордости заставили пройти мимо и выскочить из его номера.

Нет, она не жалела о случившемся прошлой ночью. Кейт хотела и сделала это осознанно, но его поведение, изменившееся утром, словно по щелчку.

Что она сделала не так?

Что значил этот ледяной взгляд? Последний, что он кинул в ее сторону. Почти безразлично, словно потерял любой интерес к ней после случившегося.

»…не накручивай.»

Услышит ли она снова эти слова от Дамиано или всё вправду так, как видит ситуацию ее измученное сознание?

Колесики чемодана равномерно стучали по бетонным плитам, а вместе с этим стуком в голове, словно молоточком опускались и поднимались сомнения.

Какая-то беспечная наивность подкашивала ноги. И хотелось выть от собственной глупости вот уже два дня.

Глаза сквозь пелену раздумий наблюдали за погрузкой чемоданов, различая лишь стоящего в метре Дамиано.

Он улыбается, и его горьковатые губы изгибаются в выученном наизусть оскале. Нет, вокалист улыбается не ей, он глядит на горящие посадочные фары снижающегося по глиссаде лайнера.

О чем думает он в этот момент? Вероятно, о новой песне. Быть может, о предстоящем выступлении или интервью. Но точно не о ней…

Дождик заметно затихает, и вот на землю падают последние крупные капли, растекаясь по взлетной полосе и соединяясь с небольшими лужами под ногами.

А над головами — прощальные серые тучи. Вот так провожает ребят Голландия. Поднявшийся прохладный ветерок треплет волосы, спутывает длинные пряди на затылке вокалиста, а серые глаза брюнетки мечтательно наблюдают, как его рука раздраженно откидывает непослушные кудри назад, не замечая, что остальные ребята уже давно поднялись на борт.

Шоколадные радужки устремляются на девушку. Кутают, словно в вязаный плед, своей растекающейся нежностью. И все переживания затихают внутри, замирают глубоко под кожей, теряясь где-то в его ресницах.

Мягкие огни аэропорта ложатся на все еще влажные от недавно прошедшего дождичка скулы, подтапливая их острые края, делая их нежнее.

— Кейт, — тихонько зовет он, вынуждая поднять покрасневшие глаза.

И она поднимает.

Смотрит так же нежно и по-родному, словно прямо сейчас подойдет и обнимет. Крепко-крепко, забыв об утренней обиде и все еще не высохших слезинках в уголках глаз.

Ветерочек нежным своим касанием раскидывает по застывшему воздуху ее кудрявые волосы, и вокалист мечтает сейчас оказаться ближе, чтобы вдохнуть этот сладковатый аромат, которым наполнилось всё вокруг.

— Да? — несмело откликается девушка, услышав своё имя, и голосок подрагивает. Случайный прохожий мог бы сказать, что от ночной прохлады…

Но музыкант слышал и боль от обиды, и нотки усталости в голосе, при которых сердце щемило от желания прижать девушку к себе и успокоить, извиниться за утренние слова и грубость.

Однако обветренные губы вновь произносят совсем другое.

— Опять витаешь где-то, — тихо сказал Дамиано, мягко улыбнувшись краешком рта.

Кейт настороженно отвела взгляд, окидывая им кучку смеющихся людей. Так далеко, возле двери в здание аэропорта, но их искреннее веселье чувствовалось даже сквозь десятки метров, заполненные тяжелым воздухом.

Она смотрит и не видит. Ни здания. Ни людей.

Мысленно она всё ещё лежит в той кровати, где вокалист оставил ее утром. Словно прикованная невидимыми цепями страхов и сомнений, не находя сил, чтобы сорвать их со своих отекших запястьев.

Кейт вздергивает гордо носик кверху, возвращаясь взглядом к стоящему рядом в ожидании мужчине.

— Я не витаю, — отчеканивает твердым тоном, выплёвывая по слогам — нет такого обязательства, чтобы целый день смотреть лишь на одного тебя.

На небольших алых губках расцветает довольная улыбка, и девушка, прищурив глаза от яркого света фонарей, снова принимается рассматривать что-то вдалеке.

Она отворачивается, а Дамиано со злостью вжимает в бетонную плитку подошву собственной обуви, сдерживая самого себя на месте.

Едкая горечь прожигает ядом горло продвигающимися по нему словами, которые хотелось выкашлять вместе со сгустками темной свернувшейся крови.

Итальянец сжимает кулаки, не позволяя собственному телу податься вперед, а пальцам вцепиться в кремовую рубашку на плечиках девушки.

Хотелось грубо развернуть ее к себе лицом, заставить взглянуть в свои глаза, срывая всю эту напускную невозмутимость, в которую она играет перед ним.

Беги, Кейт. Беги дальше. Притворяйся, отвлекайся, прячь свое невинное личико, делая вид, что всё хорошо.

Только, если всё так прекрасно, то что за слёзы бегут по твоим щекам целый день?

Молчит.

Не замечает устремленных на нее глаз, вопросительно прожигающих кожу где-то возле носа. Лишь слегка покачивается из стороны в сторону, словно под ритм воображаемой песни, звучащей в голове.

Прекрасная видимость отстраненности.

Браво, Кейт.

Дамиано закатил глаза, усталым жестом откинув голову назад. Выдохнул.

— Красивый вид, правда? — спросил раньше, чем сам понял, что сказал. Ни грамма интереса в голосе.

Недовольно сморщил нос от собственных слов. Что за бестолковый вопрос он только что озвучил?

— Очень, — радостно пикнула в ответ девушка, так и не обернувшись.

Господи, ну что такого интересного она нашла в этих огоньках?! Какого хера смотрит на них так, словно впервые в жизни на улице показалась?

Дамиано скептически усмехнулся, перекатывая на языке это ее лживое «очень», словно пробуя слово на вкус. Оно горчило.

— И что же тебе в нем нравится? — фыркнул вокалист, сжимая и разжимая пальцы левой руки от рвущегося наружу раздражения.

— Ну… Просто ночью всё выглядит довольно необычно что ли, — честно призналась девушка. Так искренне, что Дамиано почти смог поверить, — я не знаю, как объяснить. Просто для меня все поездки или перелеты — это редкость, — добавила чуть тише.

— А для меня уже привычно, — не подумав, выпалил вокалист, тут же осудив себя за откровенность.

Какого хера он несет?! Господи, опомнись.

Дамиано отчаянно потряс головой, пытаясь прийти в себя и перестать молоть всякую чепуху, вновь танцуя под дудку девушки.

Прохладный воздух опалил легкие, возвращая в действительность, где он обнаружил себя стоящим и чуть ли не с приоткрытым ртом наблюдающим за развевающейся рубашкой на плечах отвернувшейся от него Кейт.

Возникло желание гулко сплюнуть под ноги, выплеснув скопившуюся внутри желчь по бетону, чтобы взлетающий самолет поднял ее в небо и развеял, словно жалкий пепел, оставшийся от покойника.

Может, он им и был, этим покойником. Таким пустым внутри Дамиано и чувствовал себя, когда приходилось наблюдать за ее спиной.

Ну, уж нет, маленькая мерзавка.

Тебе придется поговорить со мной, а не с этими мелькающими вдалеке людишками мыслями перекидываться.

Тяжелые шаги стали ближе — тише. Кейт скорее почувствовала его приближение, чем увидела. Буквально кожей ощутила сковывающий взгляд сзади.

— А вчерашняя ночь, — вызывающий мурашки шепот возле уха, тихо-тихо, едва слышно, — тебе понравилась?

Он видит, как спина девушки напрягается, выпрямляясь.

Она резко обернулась, стрельнув напуганным взглядом серых глаз, когда горячее дыхание колыхнуло мелкие волоски на шее.

Снова страх. Словно у загнанной в ловушку мышки.

И были ловушкой этой пылающие чистым огнем почерневшие от злости глаза цвета горького шоколада, что остро смотрели на нее прямым взглядом.

И она смело ответила, так же уверенно.

— Ну, — как бы нехотя протянула девушка, задумчиво надув губки, — сравнивать мне не с чем. Нормально, — добавила, переведя глаза на серое небо над головой.

Дамиано мерзко усмехнулся, проглотив желание сжать пальцами ее горло, чтобы вся правда вывалилась оттуда вместе со сдавленными всхлипами.

От ухмылки этой вниз по позвоночнику девушки пробежал холодок, заставляя поежиться, но она лишь безразлично перекинула сумку на колесиках из одной руки в другую.

Повисшее облаком напряжение в воздухе резанул язвительный голос вокалиста, словно острым ножом разрубил эту пелену, сотканную из обиды и гнева обоих на мелкие волокна.

— Давно у тебя зубки прорезались?

— Всегда были, просто ты не видел, — сверкнула глазами Кетрин.

И правда. Не видел.

Только вот они молочные.

Капельку надавить — и треснут, оставив без этой самодовольной решительности. Она была лишней в ее серых радужках, совсем не привычной, не нужной.

— Можешь не отвечать насчет прошлой ночи, — улыбнулся краешком губ Дамиано, пробежавшись взглядом по телу девушки, — твои стоны мне уже обо всем сказали.

И вот он.

Этот розоватый румянец, вспыхнувший на бледных щеках. Вокалист уже успел соскучиться по ее смущению, а сейчас стоял, впитывая в себя этот красноватый оттенок, стараясь запомнить навсегда, отложить на самую видную полочку памяти.

— Стесняешься, Кейт? — бархатно пролепетал, не двигаясь, всё так же не подходя ближе, чем на разделяющий их метр.

И вновь от голоса этого крепко затянулся узел в самом низу живота, заставляя стиснуть вместе бёдра, лишь бы только не показать ему.

Не позволить увидеть, как способен он влиять на нее одним слетевшим с губ предложением, одним словом, звуком…

— Нет, — девушка лихорадочно сглотнула подступивший к горлу комок, — с чего бы мне стесняться?

Рядом раздался почти издевающийся смешок, и итальянец уставился себе под ноги, показательно-безынтересно сунув руки в карманы своих кожаных брюк, плотно облегающих бедра, тем самым заставляя невольно проследить за его движением взглядом.

Девушка с трудом оторвалась от подобного зрелища, поднимая глаза к его усмехающемуся лицу, потому что под веками возникли его длинные пальцы, умело отбрасывающие в сторону черный ремень…

Кейт почувствовала, что воздуха катастрофически мало, да и прохладный ветерок обдавал невыносимым жаром.

Стоит признать, это работало. Одним лишь незначительным, но таким качественно продуманным движением выносило все остатки здравого смысла из мгновенно помутневшего рассудка девушки.

— Не смущаешься, да?

Он усмехнулся, и возле его подведенных глаз появились крохотные морщинки.

Быть может, Кейт смогла бы заметить с какой бескрайней нежностью карие радужки выводили круги на ее покрасневших щечках, как следили за подрагивающими ресничками, но всё её сознание сейчас занимали сквозившие воспоминания об ощущении его бёдер между собственных разведенных коленей…

Она и вопроса не услышала с первого раза, заставив вокалиста его повторить, будто густой румянец на лице девушки уже на него не ответил.

— Нет, — неуверенно покачала головой, наконец, совсем смутившаяся Кейт.

— Нет? — Дамиано натужно рассмеялся, зарывшись свободной рукой в чуть влажные от дождя кудри, — видела бы ты свой взгляд.

Девушка испуганно распахнула глаза, а затем скорее отвела их в сторону, прячась от чересчур внимательного вокалиста под опущенными густыми ресницами.

— А что с ним не так? — непонимающе, почти по-детски спросила Кейт.

На лице написано, что ты меня хочешь.

Прямо здесь.

Так и норовишь коснуться пальчиками моей ширинки.

Практически вылизываешь мои бедра этим своим взглядом. Могу поспорить, что уже готова сделать это языком. И не только бёдра…

Конечно, ни слова вслух. Все они потонули внутри, оставаясь невысказанными. Только лишь самодовольная ухмылка на лице отразила в себе весь их смысл.

— Ничего, Кейт, — почти мягко произнес, наконец, чувствуя набухающую тяжесть в низу живота.

Девушка неторопливо откинула упавшую на лоб прядь каштановых волос, и Дамиано увидел ее потускневшие вдруг глаза. Слишком пустые. Уставшие. Такие, словно на них вот-вот выступят соленые капли.

И внутри всё рухнуло, опускаясь каким-то неприятным покалыванием прямо в подкашивающиеся ноги от одного взгляда на ее отсутствующее лицо.

Она шмыгнула носом. Тихонько так. Не хотела казаться самой себе слабой, но просто не выдержала.

— Тебе так нравится это делать, да? — вырвалось из ее груди вместе с едва уловимым всхлипом, — доканывать меня всей этой пошлостью и мерзостью, что произносят твои губы?

…способные так нежно целовать, заставляя рай расцвести ярким цветком посреди безликого ада, а затем требовательно. И вместе с прикушенной губой трескаются все остатки надломленного пополам самообладания.

Ты еще не знаешь, как громко они молчат. Мои губы.

Дамиано переступил с ноги на ногу, а кадык на шее вверх-вниз от нервного сглатывания. Горло сухое, словно кто-то выжал из него мгновенно всю влагу и превратил в эти раскиданные по земле под ногами лужи.

А обида продолжала литься вместе с солеными каплями только сквозь подрагивающие губы. Кейт говорила, смаргивая непрошенные слёзы, которые так не хотела показывать. Кому угодно, только не ему.

— Утром ведешь себя так, словно тебе плевать на меня, — печально выдохнула девушка, задыхаясь собственным дыханием, — а сейчас… сейчас ты будто…

Она опустила голову, отчаянно замахав ею в воздухе, и каштановые кудряшки послушно закрыли от всего внешнего мира ее мокрые глаза.

Вслед за тихим всхлипом послышался почти истерический смех.

— Тебе было мало прошлой ночи? — спросила, глядя на парня широкими глазами. И какая-то безысходная тоска плескала через край этого серого океана.

— Мало.

Единственное слово, и в нём так много.

Маленький ротик приоткрылся и замер, выпуская наружу лишь раскаленный воздух из груди.

— Чего ещё ты хочешь от меня? — безжизненно выдохнули ее губы.

Всё.

Хочу каждое утро видеть рядом с собой твое обнаженное тело. И только его. В моей снова измятой за ночь постели.

Хочу, чтобы твои радужки следили за моими движениями на сцене, не замечая больше ничего вокруг, ведь мои карие тоже не заметят, в них будут отражаться твои — серебристые, с этим зеленоватым оттенком возле расширенного зрачка.

Хочу всегда видеть этот блестящий огонек в них, вдыхать аромат твоих волос, наматывая их на кулак.

Хочу подчинить, хочу сдаться лишь одному твоем взгляду.

Хочу сделать это жёстко. Грубо. Чтобы громкие стоны не смогли заглушить ни одни стены, а потом нежно, покрывая твою вздымающуюся грудь поцелуями.

…что ты хочешь?

— Всё.

Твоё хрупкое тело и губы. Твой разум и душу. Всю без остатка.

Тебя.

Дамиано молча смотрел, наслаждаясь тем, как ветер путается в каштановых кудрях, как оплетает ее лицо прохладными порывами, завидовал, когда тот касался ее губ своим легким дуновением.

Радужки цвета колы глядят на опухшие девичьи веки, а ее — серые — опять на горизонт.

Какие-то домики вдали, люди… И город.

Тот самый, полюбившийся им двоим, ставший родным. Он сохранил в себе, упрятал глубоко и надежно их скромные поцелуи на пустых улочках и громкие стоны в гостиничном номере…

Девушка отворачивается, чувствуя растекающуюся горечь по сосудам внутри. Перед глазами вновь соленая пелена. Сморгнуть бы… да что под ней?

Он и его самодовольная ухмылка.

…ухмыляется ли он сейчас?

Кейт не знает. Ей не хочется проверять.

Пальцы вокалиста разжимаются, отрываясь от печально скрипнувшего по бетону колесиками чемодана, и он делает шаг.

К ней.

Прижимает к себе руками подрагивающее от вырывающегося наружу плача тельце, притягивает за худенькие плечи. Кейт дрожит, а у него сердце заходится от ощущения этих мурашек на ее коже.

Маленькие ладошки безвольно висят, покачиваясь на уровне обтянутых брюками бёдер, не решаясь ни оттолкнуть, ни приобнять в ответ.

Словно какая-то невидимая граница повисла в воздухе между их телами, а Дамиано так отчаянно рвет ее части, всё крепче сжимая девушку в своих руках.

Раздираемая непрерывными всхлипами грудь соприкасается с его. Так близко, словно с самим сердцем, что с бешеным ритмом стучит внутри о стенки рёбер.

Где-то над Тихим океаном затих, так и не успев возникнуть, десятибалльный шторм. Теперь он здесь, бушует в слившейся воедино душе обоих, одной на двоих.

Рваный вздох девушки мягко касается разгоряченной кожи, опаляет мочку уха с массивным золотым черепом в ней.

Где-то внутри прорывается приглушенный отголосок проснувшегося сознания, застявляет поднять ладошки и упереться ими в плечи вокалиста.

Легонько толкает.

— Дамиано, пусти… — жалобно хнычут приоткрывшиеся губы.

…а в мыслях набатом — не смей.

Не разжимай эти стискивающие плечи пальцы, не отстраняйся от моей груди, иначе сердце вылетит следом. За тобой.

— Не отпущу, — рявкнул вокалист, прижимая сильнее к себе, словно боясь потерять.

А ведь он правда боялся…

Слабенькие ладошки толкнулись вновь, но результата не было, и они обреченно повисли вдоль тела.

Кетрин попыталась вырваться. Из его рук, из собственной слабости, которая подговаривала обвить в ответ руками его шею, но Дамиано не позволил.

— Не дергайся, — хрипло прошипел он, зарывшись своим носом с горбинкой в волосы девушки.

Вдыхал аромат, ставший для него воздухом, забыв напрочь об этих протестах, упирающихся в его плечи, о словах и просьбах отпустить.

Нет, он не отпустит. Ни за что в этой жизни. Больше нет.

— Дамиано, пожалуйста… — похныкивала Кейт, ощущая его щекотливое дыхание на чувствительно коже возле уха.

— Молчи, — приказной, холодный тон. А в глазах — безумие.

Кейт сжимается от его голоса. Он чувствует это. Буквально кожей ощущает этот рождающийся внутри нее ужас, смешивающийся сейчас с серым оттенком ее радужек.

Боится и замолкает, как он попросил.

Ладошки успокаивающе ложатся на напряженные плечи, поглаживают, обещая «я не уйду». И это помогает. Вокалист расслабляется под этими прикосновениями, тяжело выдыхает, и ночное небо уносит с собой горьковатый вкус, слетевший с его губ.

— Дамиано…? — несмело окликает девушка, опустив голову на его закрытую черной рубашкой грудь.

В ответ слышится лишь неразборчивое мычание. Уставшее.

Сглотнув ставшую комом в горле неловкость, она продолжает.

— Вчера ночью мне… было страшно. Я боялась, что ты можешь навредить мне, сделать больно, но я пришла. Я хотела этого, хотела быть с тобой…

Она замолкает на мгновение, вслушиваясь в звенящую тишину, что наполнила воздух вокруг после крайнего слова, слетевшего с ее губ.

А Дамиано ждёт и вовсе не замечает, что дыхание замедлилось, а сердце пропустило несколько ударов.

— Но больше я боялась лишь того, что разочарую тебя. У меня ведь это было впервые, я не знаю… — она запиналась, слова с трудом пробивались сквозь неуверенность в голосе, — наверное, я и правда не сильно тебя впечатлила… А твоё поведение утром, оно… только подтвердило это.

Кейт тихо вздохнула. А он не дышал.

Стоял и вникал, не понимая ни единой херовой капли из потока ее бессмысленных слов.

Они терялись в голове, заглушаемые ощущением ее хрупкого тела в собственных руках.

И не важно, какая ерунда сейчас льется из губ девушки, хотелось успокоить, как в одном из дешевых фильмов, внезапно накрыв их поцелуем.

— …но знаешь, — долетел краешек высказывания до затуманенного сознания вокалиста, — для меня это было важно.

Кейт приглушенно всхлипнула. Попыталась отстраниться, но рука итальянца грубо прижала к себе, вынуждая больно уткнуться носиком в шершавую рубашку.

Промокшая насквозь, пропахшая дождем и стоящем на взлетной полосе терпким запахом керосина ткань впитывала теперь соленые капли, стекающие по бледным щекам.

И едва слышная фраза пробивается сквозь стоящее в ушах учащенное сердцебиение обоих.

— Для меня важнее… — выдохнул, опуская острый подбородок девушке на плечо, царапнув нежную кожу шеи мелкой щетиной.

Кейт не поверила. Прокрутила в голове за секунду каждое слово и каждый утренний взгляд, брошенный в ее сторону, и засомневалась пуще прежнего.

Угловатые локти снова забились в попытке вырваться, но Дамиано удержал девушку на месте.

— Что? — пораженно воскликнула она, стараясь не обращать внимание на обвившиеся вокруг ее талии руки, — что ты имел в виду?

— Что слышала, — ответил низкий голос где-то рядом с ухом.

— Нет, постой, — сдавленно произнесла девушка, отстранившись совсем чуть-чуть. Так, чтобы получилось на мгновение заглянуть в карие глаза вокалиста, — я не понимаю…

Да что ты.

Дамиано вздохнул с нотками раздражения в голосе и напряженно уставился в отражающие чистое удивление радужки брюнетки.

— Тогда… почему утром ты не… — она запнулась, скользнув взглядом по трём расстегнутым пуговицам на груди вокалиста.

Он усмехнулся, убрав, наконец, руки с ее тоненькой талии и ленивым движением сунул их в кожаные карманы.

Почему я не трахнул тебя ещё раз? Да, хороший вопрос, Кейт. Просто до охуения забавный.

— Почему ты не продолжил? — шепотом договорила девушка, пару раз хлопнув глазами и поджав губы.

Темные радужки итальянца на мгновение замерли, словно что-то помалу доходило до распалившихся мозгов.

Что-то щелкнуло. Он прищурился, не покидая лица девушки своим прямым взглядом.

— Обиделась? — спросил низким голосом, озадаченно выгнув бровь.

— В общем-то да… Немного.

Так уж и немного.

Слова звучали так нехотя, словно к ее горлу приставили раскаленные щипцы, заставляя их произнести.

— В таком случае, Кейт, — его правильные губы изогнулись в каком-то непонятном оскале, — вспомни, что я говорил тебе утром.

Итальянец медленно шагнул вперед, совсем немного, лишь чтобы заставить девушку ступить, соответственно, назад.

Она напуганно обернулась, понимая, что ещё шаг — и позвоночник упрется в алюминиевое крыло лайнера.

Тугой ротик приоткрылся, желая что-то сказать, но одна ладонь вокалиста легка поверх него, не позволяя проронить ни звука, а вторая — на талию, опускаясь по ней ниже.

— Утром, — рука коснулась ягодиц девушки сквозь плотную ткань брюк, — тебе стоило лишь попросить, — бархатистый шепот приятно ласкал уши.

Против собственной воли, Кейт блаженно прикрыла глаза и подалась вперед, растворяясь в распространяющих жар по всему телу прикосновениях.

Сдалась, чувствуя, как пленительная слабость берет над ней верх.

…но Кейт и не хотела выигрывать.

Худые бёдра толкнулись вперед, и вокалист резко отшатнулся, с самодовольной улыбкой на лице наблюдая за сквозившим в глазах девушки разочарованием.

Пару мгновений в воздухе звенела тишина, а затем…

— Ты не умеешь подчиняться, Кейт, — прервал ее строгий голос.

Кейт неожиданно для самой себя вздрогнула и перевела удивленный взгляд на Дамиано, заинтригованная его словами.

Каково это — позволить сделать с собой всё, что он пожелает? Беспрекословно, когда всё зависит только от него. Довериться, отдаться…

Этого он хотел утром? Поэтому вел себя… иначе?

…а если бы она согласилась?

И не понятно, где нашла Кейт силы взглянуть в его горящие глаза из-под своих подрагивающих ресничек, повинуясь какому неясному порыву она подалась вперед.

Потянулась к нему. Телом. Лицом. Губами.

Лишь остановилась на пару мгновений, заглядывая в непроглядную тьму его зрачков.

— Тогда научи меня, — выдохнула чуть раньше, чем коснулась губами уголка рта неподвижно стоящего в удивлении вокалиста.

Секунда — и его пальцы вцепились в аккуратный подбородок девушки, и Дамиано впился в ее губы настойчивым поцелуем, успевая покусывать их зубами, оттягивая назад.

Тихий стон эхом раздался в воздухе, теряясь в ночном небе. А в нем — облегчение. Понимание, что весь день она лишь ошибалась, приняв его холод в голосе за безразличие.

Миниатюрные ладошки опустились на затылок вокалиста, пальцы обвили вокруг себя длинные пряди, пока губы сминались под напором жесткого рта.

Она уже скучала…

Горьковатый привкус сигарет с намеком на сладковатую вишню. Дамиано с наслаждением перекатывал его на языке, слегка отстранившись.

— Непременно, — прошептал, наклонившись, в ухо девушки, вызвав бегущий вверх по позвоночнику неровный строй мурашек.

Кейт, смутившись, медленно отвернулась.

Скользнула прощальным взглядом по мелькающему вдали огнями городу. Коснулась крыш низеньких домиков, виднеющихся сквозь темноту ночи резных заборов и чугунных фонарей вдоль каналов.

Вернется ли она сюда когда-нибудь? Увидит ли вновь эти улочками теми же глазами, в которых будут плясать огоньки молодой, горящей жизни или уже потухшими, повидавшими множество горечи своими радужками?

Она не знает.

Боже, Кейт не может представить даже, что скажет в следующее мгновение, как посмотрит в глаза друзей завтра, а будущее…?

Оно так не скоро…

— Я буду скучать, — беззвучно. Одними пересохшими, потрескавшимися от ветра губами.

Но этого достаточно.

Дамиано зачарованно сверлит взглядом профиль девушки, остановившись где-то на уровне ее острого носика, который умеет так мило утыкаться в его шею.

Он улыбается, словно понимая, куда устремлены сейчас ее глаза. Осознает, что мысли Кейт витают высоко над столицей Северной Венеции, метаясь по пройденным ее черными сапожками мостикам и переулкам.

Где-то там… в паре кварталов отсюда, только перемахнуть через узенький канал, обрамленный кривоватыми перильцами — та самая терраса, об деревянной пол которой мерно плещется вода, а у сохранившегося в воспоминаниях заборчика до сих пор стоят они.

Оба. В обнимку.

Его рука покоится на тоненькой талии, прижимая к себе испуганную девушку, а в груди разливается теплое, тягучее чувство от ощущения ее сердцебиения.

Теперь и погрустневшие карие глаза тонут в созерцании горящего множеством мелькающих окон и фонарей города.

Дамиано усмехается, кривя губы в печальной улыбке.

— Я тоже люблю этот город, помнишь? — произносит, уставившись в мокрый от дождливой влаги бетон под подошвой остроносых туфель.

Кейт с трудом вздыхает, поднимая голову к затянутому тучками небу, но одна слезинка всё же скатывается вниз, проскользнув между густыми ресничками.

Любит.

Хотелось покачать головой в отрицании, но ещё сильнее хотелось поверить, ведь она знала…

— Речь не о городе, — почти уверенно.

Почти…

Только бы он не рассмеялся сейчас. Пожалуйста. Пусть скажет, что она не сумасшедшая… что не ошиблась, что правильно поняла его, что он не считает ее глупой… хоть что-то.

Дамиано поднял уставшие глаза, лишенные этого самодовольства и ухмылок. Открытые и бескрайние, словно растекшийся целым океаном шоколад.

Горячий, но не обжигающий.

Было в нем что-то иное. Знакомое девушке лишь немножко, лишь маленький краешек этого чувства, сквозившего внутри его радужек, она успела однажды застать.

Теплота.

Такая редкая, что хотелось навсегда запечатлеть ее в своих воспоминаниях и черпать, когда всё вновь станет привычно, грубо, запутанно.

Может не станет — пролепетал наивный голосок, слабовато дрогнувший где-то в черепной коробке, только Кейт была уверена в обратном.

Станет.

Но сейчас это «станет» казалось чем-то существующим лишь в том мире, где обитали единороги, где каждый встречный мог обратить тебя в тыковку, но только не здесь.

Ведь тут одного звука хрипотцы в голосе стоящего рядом вокалиста хватит, чтобы заставить девушку оцепенеть от прокатившей по телу электрической волны, а произнесенные слова точно способны заверить в реальности мистических существ, ведь они были бы более объяснимы, чем сказанное.

— Не о городе, — подтвердил он, мягко оглядев сжимающую ручку чемодана девушку.

— О чём тогда?

Произнесла раньше, чем подумала. В последнее время подобное водится за ней довольно часто.

Дамиано игриво нахмурился и покусал губу, как бы размышляя над предстоящим ответом.

Уголок его рта медленно пополз вверх от увиденного в серых глазахдевушки.

Какая нетерпеливая.

— Расскажу, когда приедем, — шепнул, наклонившись поближе к Кейт и нахально улыбнулся, заметив, как она отпрянула в сторону от его приблизившегося лица.

Она быстро завела за ушко выбившуюся прядку своих каштановых волос, пытаясь скрыть нарастающее смущение.

Дамиано выгнул бровь, ожидающее поглядывая на ее лицо.

Освещенное теплым светом зажженных вокруг ярких фонариков, оно напоминало сейчас вокалисту образ Кейт, стоящей с его бардовым пиджачком на худеньких плечиках, смотрящей на множество мелких звездочек на темном небе и улыбающейся.

И лишь ему одному довелось видеть тогда эти искрящиеся от радости глаза с серебристыми бликами.

Ведь в них отражалась сама луна, а он тонул безвозвратно…

— О чём ты думаешь? — выпалил неожиданно сам для себя.

Собирался ли он это спрашивать? Вряд ли.

Но губы безвольно приоткрылись, озвучивая вопросительно крутящиеся на языке слова.

— Скажем… обо всём, что произошло в этом городе, — ответила Кейт, обводя глазами подернувшийся дымкой горизонт.

И снова самодовольная улыбка заиграла на горьковатых губах музыканта. Он ухмыльнулся.

— Прям обо всём? — намекнул Дамиано, беспрерывно смотря на девушку.

Он медленно провел языком, оставляя влажную дорожку на своей нижней губе, абсолютно уверенный, что серебристые глаза повторят ее своим взглядом.

Да, это ещё как работало. Просто чертовски.

Кейт моментально вспыхнула, сжимая вместе челюсти. Ее обыкновенно-невинные и миленькие радужки были готовы полыхнуть, поджигая своей яростью даже мокрый от дождя бетон.

— Прекрати немедленно, — прошипела с недовольством сквозь стиснутые зубы.

Дамиано хмыкнул про себя, легонько покачав головой, от чего с длинных прядей слетели вниз пара невысохших капель и растворились в ночном мраке, так и не достав до земли.

— Ты ведь знаешь, что не прекращу.

Девушка фыркнула, резко отвернувшись, и продолжила сжимать свои слабые ручки в крохотные кулачки.

Адски комично.

Дамиано почти с нездоровым наслаждением наблюдал за этим жестом бессильной злости, а Кейт пыталась заверить саму себя, что город на горизонте привлекает ее больше, чем физиономия стоящего в полуметре итальянца.

Девушка хотела ответить. Едко и колко, совсем как это умеет делать он, но когда ее губы решительно приоткрылись, готовые выплеснуть наружу весь скопившийся внутри за пару последних мгновений яд, низкий голос пронесся в воздухе, отражаясь от непроглядного неба и мокрых бетонных плит.

— Нам пора лететь, Кейт.

И лишь одно слово мгновенно оглушило, заставив замереть с широко раскрытыми глазами.

Непривычное, слишком громкое для обоих, оно застучало в сознании, не поддаваясь пониманию или банальному объяснению.

«Нам…»

А в следующий миг Дамиано нежно переплёл их пальцы.

И потянул девушку к самолету.

Комментарий к 13.

Кхм кхм.. ну, что думаете? Помирилась наконец наша парочка или ещё нет…?🤔

Будет интересно почитать ваши мнения.

👇🏻👇🏻👇🏻

========== 14. ==========

Комментарий к 14.

Кажется, получилось что-то довольно милое..🥰

Всем хорошей недели!!💫

За спиной с шумом захлопнулась дверь, отделяя залитый смехом слегка уставших под вечер друзей пассажирский салон от уличной прохлады. Девушка едва заметно вздрогнула, ощутив, как теплая ладонь вокалиста выскользнула из ее крохотных пальчиков.

Они были такими маленькими, почти беззащитными по сравнению с его — крепкими, загорелыми, покрытыми замысловатыми татуировками.

Она никогда не понимала этих черных узоров.

Сердце жалобно заныло под рёбрами от всепоглощающего чувства пустоты, которое медлительно вкрадывалось в само ее существо, прямо под кожу, неспешно разъедая изнутри, просачивалось в маленькие трещинки.

Рука резко метнулась вперед, но замерла, так и не достигнув отдалившегося итальянца, схватив лишь безжизненный воздух, лишенный того тепла, что хотелось бы сейчас ощутить.

Протяжно вздохнув, Кейт бросила косой взгляд в сторону заинтересованно беседующих друзей, пробежалась им по салону, по кругленьким иллюминаторам, отыскивая любой ориентир, способный помочь ей отвлечься.

Выглянувшие из-под светленькой челки голубенькие глаза радостно сверкнули, наткнувшись на стоящую в дверях девушку, а не накрашенные губы растянулись в приветливой улыбке.

— Вот вы где, — воскликнула басистка, переводя ликующий взгляд на протаскивающего по проходу сумку вокалиста, — я уже думала отправиться на ваши поиски.

Со знакомого кожаного диванчика раздался задорный смешок — зависающий в телефоне светловолосый юноша не пропускал мимо ушей ни одну прозвучавшую в воздухе фразу и выжидал подходящего момента для искрометной, по его мнению, шутки.

Неряшливо отбросив в сторону девайс, он опустил сведенные вместе ладони между колен и подался вперед, всем видом показывая свою теперешнюю заинтересованность в происходящем вокруг.

Ещё бы.

Ведь сейчас на борт ступила никак не дающая ему покоя парочка, в адрес которой можно с легкость пульнуть парочку колких словечек, чтобы их жизнь сказкой не казалась.

— Дами, вы с Кейт успели заблудиться в метре от самолёта? — взволнованно спросил Томас, в нарочитом испуге округлив глаза, от чего его вечно скрытые под челкой брови поднялись еще выше, безнадежно затерявшись в белокурых прядях.

Безучастно закатив глаза, вокалист молча прошагал мимо, неспешно направляясь к излюбленному креслу у кругленького окошка, из которого весьма удобно было наблюдать за клубящимися по другую сторону стекла облачками в темном небе.

— Вас двоих… и правда долго не было, — задумчиво пробормотала Виктория, уставившись куда-то в наполовину скрытый под тёмными волосами висок Дамиано.

Довольный замечанием подруги Раджи издевательски усмехнулся, но тут же взвыл, когда дорожная сумка вокалиста ненамеренно — или всё же с долей умысла — наехала колесиком на носок его туфель, больно надавливая на большой палец.

Скривив губы от недовольства, Дамиано смерил гитариста злобным взглядом, безмолвно заставив его захлопнуть уже приоткрывшийся, готовый к очередной бестолковой шуточке рот.

— Итан, — бросил он, не отводя глаз от потирающего ногу друга, — закинь это туда.

Кивнув в направлении багажного отсека, он протянул барабанщику свой изрядно потертый черный чемодан.

— Сам уже не в состоянии? — хмыкнул Торкио, все-таки охотно принимая из его руки сумку.

— Тебе ближе.

— Полметра же такая большая разница, — издевательски выгнул бровь пришедший в себя Томас.

Легонько усмехнувшись, Торкио лишь покачал головой, подавляя желание высказаться так же открыто, как Виктория, или же шутками, вроде их светловолосого друга, но все же выбрал привычную роль стороннего наблюдателя.

Он бросил довольно многозначительный взгляд на до сих пор стоящую возле входа девушку, которая, воспользовавшись заминкой, тоже с радостью передала ему свой багаж, на что Итан лишь услужливо подернул плечами, мол, к Вашим услугам.

Осмотревшись, Кейт двинулась к своему креслу, медленно опустившись на сиденье напротив отстраненно глядевшего в иллюминатор вокалиста, под аккомпанемент его ритмично постукивающих по бежевому подлокотнику накрашенных ногтей.

Чувствуя на себе проницательный взгляд голубых радужек, она поспешно обернулась на нетерпеливо заламывающую пальцы басистку.

— Так всё же… почему вас так долго не было? — несмело спросила та.

Кейт поджала губы и, слегка замявшись, тихонько ответила:

— Ну… мы…

— У нее молния на чемодане разошлась, — вполне уверенно прервал девушку Дамиано, лениво поворачиваясь к подруге, — пришлось помочь.

Промычав себе под нос парочку несвязных слов, звучавших весьма удовлетворенно, Вик снова откинулась затылком на диван и, абстрагировавшись от внешнего мира с помощью двух древненьких наушников, прикрыла глаза, потеряв интерес к дальнейшим расспросам.

Сидевшая напротив вокалиста брюнетка только сейчас обнаружила себя вжатой в кресло и нервно покусывающей губу.

Выдыхай, Кейт — уже можно. Поблагодаришь позже.

Немного расслабившись, девушка с признательностью посмотрела на Дамиано, но тот не заметил.

Каштановые кудри хаотично спадали на лоб, кидая тени на загорелую кожу, когда он слегка нагибал голову вниз, безынтересно разглядывая фотографии в телефоне.

Левая рука поднялась выше, медленно заправив одну прядь за ухо, таким до боли знакомым жестом, что захотелось повторить его своими пальцами.

Несколько волосиков случайно зацепилось за оттягивающий мочку уха массивный череп из чистого золота. Дамиано подернул уголком рта, недовольно исправляя возникшую неприятность.

Кажется, Кейт уже знала наизусть каждое движение, которое он способен сотворить своими губами.

Помнила, как он кривит их от раздражения, как усмехается. Знала она и нежную улыбку, чаще всего адресованную лишь ей одной, а его излюбленная самодовольная ухмылка посещала порой даже во снах.

Сознание тут же подкинуло вид его приоткрытых губ, так сладко и возбужденно выстанывающих её имя прямо в спутанные волосы на макушке.

Нет, она никогда это не забудет.

Это просто невозможно забыть!

А карие глаза музыканта, затуманенным взглядом изучающие ее оголенное тело, утопающее в черных простынях. Его томный вздох, когда пальцы девушки коснулись ремешков на тяжело вздымающейся груди. Он никогда не покинет уши Кейт.

Он будет там всегда. Просто всегда.

Она и сейчас слышит. Так же отчетливо, как сорвавшийся со слегка горчащих, соблазнительных губ стон, который Дамиано так трепетно сдерживал долгое время.

Пусть вначале ей было больно, страшно, до безумия неловко, но этот звук…

Просто слышать, что ему хорошо… оно ведь стоило того, верно?

Прошлая ночь, она… была лучшей в ее жизни.

А Дамиано тоже так скажет? — спросил где-то внутри ехидный, надоедливый голосок.

И сердце жалобно завыло от пронесшихся в голове слов, что захотелось зарыться лицом в ладони, попрятав ото всех желающие скатиться по бледным щекам соленые капли.

Но от себя не скроешь.

Глаза оставались сухими — все слёзы вылились утром, промачивая и без того влажную подушку в пропахшем сигаретным дымом и сексом номере вокалиста.

Теперь все выплаканные слёзы собирались в бездонное озеро внутри, чуть ниже сердца.

Как достать их оттуда, пока соленым ядом они не затопили целиком всё тело, превращая бегущую кругами кровь в обжигающую своей обидой влагу?

Рваный выдох вырвался из раскаленных легких, застывая где-то в глотке — Дамиано смотрел на нее.

Недолго.

Лишь укоризненно стрельнул исподлобья холодным взглядом своих карих глаз, напоминающих сейчас поблескивающую в свете неоновых лампочек смолу, заставил мигом отвернуться, словно прикоснувшись к чему-то невероятно горячему, обжигающему.

Такими они и были всегда, его глаза — об них и правда можно было обжечься.

Словно говорящие — не смотри. Отвернись. Пока не поздно. Пока ещё можешь.

Кейт уставилась на скрещенные от неловкости руки, лежащие на коленях, спряталась под трепещущими ресничками от этого ледяного взгляда, способного превратить в пепел, несмотря на наполняющий его холод.

Постаралась отвлечься — не получилось.

Непослушные мысли вновь и вновь возвращались бумерангом к прошлой ночи.

Остекленевшие мигом серебристые радужки приковались к собственным пальцам, которые бездумно ковыряли крохотный заусенец на левой руке. Иногда лишь они скользили чуть выше, против воли разглядывая обтянутые черным атласом брюк бёдра вокалиста.

Кейт лихорадочно облизнула кажущиеся теперь невероятно сухими губы, мечтая, чтобы Дамиано не увидел выступивший на ее щеках румянец.

Интересно, заметь сейчас он реакцию девушки… его бы это позабавило или бы обрадовало?

Господи, не важно. Просто не думай.

Самовнушение работало со сбоями и вовсе не помешало покалывающему чувству переместиться куда-то в низ живота.

Ощущения трущихся об собственное тело бёдер Дамиано слишком навязчиво нарезали круги в голове.

Кейт поерзала в кресле, выдавив жалобный скрип из искусственной кожи. Всё вокруг раздражало. Эти подлокотники казались теперь жутко неудобными, свободно сидящая на плечах блуза слишком жаркой, спинка больно врезалась в позвоночник, вынуждая выгнуться в пояснице и лишь плотнее вжаться ягодицами в сидушку.

Чёрт…

Вспомнились его горячие руки, сжимающие почти больно кожу. Сперва там, а потом…

Нет, всё. Хватит.

Она не станет думать об этом. Только не о его умелых пальцах, скользящих внутри нее и доставляющих такие ощущения, о которых Кейт даже никогда не догадывалась.

Боже, как же ей…

— Понравилось? — вклинился в нескончаемый поток дальнейших непристойных мыслей о сидящем напротив Дамиано тоненький голосок Виктории.

Кейт вздрогнула всем телом, резко обернувшись к подруге.

— А… что…? — смогли только произнести глухим шепотом обездвиженные губы девушки

Голубые глаза басистки прищурились, изучая меняющиеся эмоции на лице Кейт, словно та давно знала обо всём, произошедшем прошлой ночью.

Плечи дрогнули в очередной раз от скользнувшей внезапно в сознание непрошенной мысли.

А вдруг и правда знала…?

— Так что… тебе понравилось? — повторила свой вопрос подруга, в глазах которой отражалось полнейшее непонимание и вполне ощутимое беспокойство.

Руку протяни и коснись — вот насколько ощутимо было оно сейчас, почти витало в воздухе, если не лежало уже неподъемным пластом.

— Ч-что понравилось? — уточнила Кейт, слегка заикаясь.

Напряженный взгляд карих глаз усердно сверлил сейчас ее лицо где-то у виска, вынуждая все мышцы моментально онеметь. Девушка чувствовала его буквально кожей.

Не было сомнений — он смотрел на нее. Выжидающе.

Только не промахнись, Кейт. Не сейчас.

Что же понравилось, Вик?! Отчаянно вопило подсознание.

— Концерт, — односложно ответила сбитая с толку подруга, в недоумении хлопнув своими широко раскрытыми голубыми глазами, — здорово же было, да? — добавила совсем тихонько.

— Здорово… да… — сказала на выдохе всё ещё слегка ошеломленная девушка.

Спереди послышался приглушенный смешок, но Дамиано умело скрыл улыбку, подперев щеку рукой в каком-то излишне утомленном движении.

Смеётся…

Конечно. Не ему же задают такие провокационные вопросы.

— Кейт ты… в порядке? — переживание в её голосе.

— Да, да… я в норме, правда.

Слабоватая улыбка нарисовалась на губах брюнетки, но кажется, была она не особо убедительной. Впрочем, не удивительно.

— Уверена? — не переставала докапываться Виктория, не спуская глаз со словно забившейся в уголок подруги — с таким уж усердием та вжалась в кожаное кресло.

— Да, нормально.

Кейт легонько подернула плечами, стараясь заверить басистку в правдивости собственных слов, хотя сама не сильно им верила.

— Просто ты заметно побледнела, вот я и спросила, — замявшись, пояснила весьма озадаченная Виктория.

Из горла вырвался довольно странный звук, больше напоминающий нервный смешок. Кейт отмахнулась рукой, сославшись на усталость или что-то в этом роде.

Кажется, сработало. Пусть даже если и не надолго…

Виктория еще пару раз с подозрением взглянула на девушку, никак не желая верить в это ее «нормально», но в итоге отступила и задремала на ближайшие полтора часа полета, прикрыв глаза шелковой маской дня сна.

Наконец найдя в себе силы оторваться от рассматривания вокалиста, Кейт переключилась на мелькающие за стеклом иллюминатора темные облака.

Сперва они напоминали собой клубящиеся грозовые тучи, так и норовящие пролиться на летящий меж них лайнер очередным ливнем, затем небо понемногу расчистилось, и на фоне опустившейся на землю темноты можно было различить мигающие белые огни стробоскопов с крыльев движущихся вдали других самолетов.

Стоящий в салоне шум и мерное покачивание убаюкивали, и Кейт не заметила, как потяжелевшие веки медленно опустились, утягивая в темноту очередного тревожного сна.

Она не заметила, как задремала, так же, как не заметила устремленных на нее внимательных карих глаз.

Не было больше в них того пронизывающего нутро холода или недовольства — только граничащее с всеобъемлющей нежностью тепло.

Где-то сбоку перешли на едва уловимый шепот заметившие заснувшую девушку Томас с Итаном, с пылом обсуждающие прошедший концерт. Пару раз они, сами того не замечая, повышали голос. Тогда Дамиано окидывал друзей яростным взглядом, вынуждая мгновенно замолчать.

И когда только охранять сон этой маленькой занозы вошло в его привычку?

Дамиано ещё не понял. Но когда этот крохотный носик издает такие прелестные посапывания, пусть хоть летит весь мир к чертям — он будет рядом. Следить, чтобы никто не ворвался и не спугнул эту написанную поверх бледных щек умиротворенность.

Он с умилением разглядывал безмятежно лежащие на коленях ладошки. Взгляд коснулся тонких запястьев, таких слабых, с неимоверной легкостью позволяющих прижать себя с изголовью кровати, к бетонной стене, к фонарному столбу на безымянной улочке в центре Амстердама, да много ещё к чему, только он не пробовал.

Но попробует. Поклялся он себе. Обязательно попробует, только всё потом.

Сейчас же его глаза зачарованно поднялись чуть выше, к слегка просвечивающему сквозь бежевую блузу нижнему белью, к так невыносимо-аппетитно вздымающейся под этим кружевным — он был уверен, что кружевным — элементом гардероба небольшой груди.

Дамиано приложил все усилия, чтобы не представлять себе, не вспоминать, как правильно она смотрится в его ладонях, эта грудь, или как покрывается мурашками кожа вокруг, когда он слегка прикусывает зубами затвердевшие горошины сверху.

Пусть мысли об этом и были до невозможного заманчивы, вокалисту удалось отогнать их подальше, запереть глубоко внутри себя хотя бы до завтрашнего вечера.

Сейчас он не станет… Лучше не думать о подобном в окружении надоедливых людей, вроде Томаса — потом не отмажешься от бестолковых шуток и нескончаемых вопросов.

А острый носик тем временем уткнулся в кожаную обивку сиденья. Кейт слегка повернула голову во сне, демонстрируя итальянцу левую щечку. Ни капельки привычного румянца.

Дамиано тихонько усмехнулся, не в состоянии сдержать улыбку при виде того, как приоткрылись ее нежные губы, обнажая ряд беленьких передних зубов.

О да, он помнит, на что способны эти крохотные острия.

И язык, словно в подтверждение, скользнул к маленькой ранке на нижней губе, ощущая легкий привкус металла.

Он готов чувствовать эту незначительную боль.

Нет, не просто готов…

Дамиано наслаждался этим покалыванием и почти молился, чтобы оно не проходило. Никогда.

Время замедлилось, осторожно и тягуче просачиваясь между густыми ресничками брюнетки, а потом и вовсе остановилось, позволяя радужкам цвета горького шоколада жадно вглядываться в лицо девушки.

Так, словно видит ее в последний раз. Словно завтра никогда не настанет, а самолет их застынет навечно в этих облаках, так и не достигнув родной Италии.

Но этого не случилось.

В сопровождении легкой тряски лайнер, выпустив шасси, мягко коснулся посадочной полосы. В иллюминаторах замелькали расставленные повсюду красноватые фонарики, и вскоре самолет остановился.

Кейт пробормотала себе под нос что-то несвязное и, поерзав в кресле, медленно перевернулась на другой бок, не желая просыпаться.

Вот ведь соня…

Дамиано незаметно осмотрелся — друзья были заняты кто чемоданами, кто сворачиванием наушников. Одно было ясно точно — никому не было до него сейчас никакого дела.

Вот и прекрасно.

Он нерешительно подался вперед, несколько мгновений вглядываясь в слегка напряженное лицо Кейт, а затем помотал головой, словно отбросив в сторону какие-то сомнения, и осторожно коснулся костяшками пальцев раскрытой ладошки девушки.

Пробежавшая по телу электрическая волна заставила брюнетку распахнуть сонные глаза. Кажется, в зрачках можно было разглядеть краешек быстро ускользающей от сознания дремоты.

До ушей сквозь окружающий шум и разговоры прокрался низкий шепот вокалиста.

— Прилетели, Кейт.

Прилетели… Мы дома…

Его шепот всегда звучал так или только сейчас она впервые услышала его по-настоящему?

Слишком… Одного этого звука было слишком.

Пусть просто молчит, иначе весь мир замрет в своем обесцвеченном состоянии на фоне его голоса.

Отстраненно кивнув склонившемуся над ней музыканту, девушка сползла с кресла, придерживаясь ослабевшими ручками за подлокотники.

Казалось, что ноги вот-вот подогнутся, неумолимо отправляя девушку на холодный пол.

Голова слегка подкруживалась. В не желающих здраво соображать мозгах всё ещё пульсировал какой-то неспокойный сон.

Лучше бы она вообще не спала во время полёта…

Пребывающий в абсолютно бодром состоянии барабанщик, вновь выполняющий роль стюарда, энергично доставал из багажного отделения различные сумки, передавая их друзьям.

Собственный чемодан казался просто неподъемным, ручка изгибалась под давлением побелевших пальцев, некрепко обхвативших ее. На подкашивающихся ногах Кейт едва смогла спуститься вниз по напоминающей небольшой трап откидной лесенке.

Верно, упала бы, если бы не подавший вовремя слегка вспотевшую ладонь Томас, которому она сумела тихонько пробормотать с благодарностью приглушенное «спасибо».

Со снисходительной улыбкой на губах Дамиано наблюдал за тем, как Кейт неуклюже перекладывает чемодан из левой руки в другую, явно надеясь, что станет легче. Только вот не становилось, и девушка продолжала волочить его за собой, чуть ли не спотыкаясь об выступающий край.

Колесики наехали на шов между плитами и Кейт замерла, почувствовав, как чьи-то горячие пальцы накрыли сверху ее ладонь, останавливая.

Она обернулась только для того, чтобы уловить самодовольную ухмылку на губах стоящего рядом Дамиано. Яркие фонари взлетной полосы отбрасывали четкие тени, превращая скулы на его лице в остро наточенные ножи.

— Давай я, — предложил он с уверенностью в голосе, смотря на девушку сверху вниз своими темными глазами.

Словно сопротивляясь гипнозу, Кейт слегка отшатнулась и попыталась поднять наехавший на трещину в бетоне чемодан.

Не получилось.

— Я сама, — буркнула она, вынуждая вокалиста убрать ладонь, и возобновила попытку.

Опять ничего. Это несчастное колесико, вставшее враспор, никак не поддавалось.

Кейт чуть ли не зашипела от раздражения и от собственной слабости. Всего лишь чемодан, и то она бессильна.

Дамиано небрежно сунул свободную руку в карман и продолжил улыбаться, поглядывая на бесплодные попытки девушки. Ее старания его забавляли, как и желание показаться сильнее.

— Ну что? — незаинтересованно бросил он, выжидающе выгнув бровь.

— Справлюсь, — тихонько ответила Кейт сквозь стиснутые зубы, наконец, сдвинув чемодан с места.

Дамиано весьма удивленно, почти одобрительно, хмыкнул себе под нос и лениво побрёл следом за медленно шагающей впереди девушкой.

Время уже перевалило за полночь, а потому кроме стоящего неподалеку заказанного заранее микроавтобуса ребят никто не встречал. Не было ни безумных фанатов, ни вспышек камер. Только безмятежное миланское небо и теплый ветерок, так по-родному, по-домашнему путающийся в волосах.

Кейт споткнулась в очередной раз и остановилась, усталым движением головы перебрасывая копну каштановых волос на одну сторону, чтобы не мешали. Не выдерживающий больше этого зрелища Дамиано подался вперед, вновь накрыв ладонь девушки своей.

— Давай сюда, — привычный приказной тон, обдавший холодом.

— Нет… — несмело произнесла Кейт, потерянно глядя на итальянца, — я же сказала, что справлюсь.

Вокалист закатил глаза и раздраженно скривил губы, грубо вырывая из хрупких ручек тяжелый чемодан

— Несу я, — рявкнул он, быстрым шагом направившись к автомобилю, — и не спорь, — предупредил, заметив ее приоткрывшийся в немом удивлении ротик.

И она не стала. Лишь молча поплелась позади, уставившись на широкие плечи вокалиста, скрытые под слегка помятой на спине черной рубашкой.

Татуированные пальцы, крепко обхватившие рукоять дорожной сумки, так и приковывали к себе взгляд серых глаз, не способных теперь от них оторваться.

Но пришлось-таки, когда ноги нехотя принесли слегка задумавшуюся девушку к микроавтобусу.

Остальные ребята двинулись к багажнику, а Кейт, неловко помявшись у двери и почувствовав себя абсолютно лишней, решила поскорее спрятаться от посторонних глаз внутри транспорта.

Расположившись на бежевом кресле возле окошка, она принялась разглядывать огни уже хорошо знакомого ей города за стеклом. Глаза так и закрывались, моля о крепком и продолжительном сне.

Было впору продать душу за хороший отдых или мягкую постель.

Вскоре показались слегка уставшие, но по-прежнему увлеченные разговором Виктория с Томасом, ни разу не взглянувшие на девушку, а за ними — неунывающий и, как обычно, молчаливый Итан.

Слегка нагнувшись, пробрался в салон Дамиано. Откатывающаяся дверь медленно закрылась позади него, когда он прошел внутрь.

Кейт вздрогнула и обернулась, слишком резко, когда вокалист намеренно коснулся ее ноги своим коленом, заставив заметно сжаться.

Понимая, что никто из друзей не смотрит, Дамиано позволил себе мягко улыбнуться. Умиленный реакцией девушки на его мимолетное прикосновение он едва смог сдержать смех. А вот Кейт насупилась, недовольно сжав губы и показательно отвернувшись снова к окну.

Дамиано отметил про себя ее стиснутые вместе колени и неловко сцепленные в замочек пальцы. Ей было неуютно, и он знал это.

Осторожно коснулся ладонью ее рук, вынудив девушку резко втянуть в себя воздух и напуганно обернуться.

Серые радужки в страхе метнулись к беседующим друзьям, а затем обратно — к расплавленному шоколаду, поблескивающему бликами в карих глазах музыканта.

— Всё хорошо, Кейт, — тихонько шепнул он ей на ушко, — никто не видит.

Она прикрыла глаза, почувствовав, как его теплое дыхание колышет спадающие по плечам каштановые кудри, когда он зарывается в них носом.

— Ты… не можешь быть в этом уверен, — так же тихо возразила девушка, слегка покусывая нижнюю губу от напряжения.

— Смотри сама, — опалил кожу шеи низкий голос с хрипотцой, вызывая сотни мелких, бегущих по телу мурашек, — никому нет дела.

Оглядевшись в очередной раз, она убедилась в его правоте — каждый был увлечен либо разговором, либо мигающим в полумраке автомобиля телефоном, никто и правда не смотрел в их сторону.

Кейт с облегчением выдохнула, стараясь унять бешено стучащее сердце в груди, и всё-таки отодвинулась в сторонку, подумав, что будет лучше сохранять дистанцию.

Дамиано с раздражением фыркнул, явно не довольный ее решением.

Недолгое время он наблюдал за тем, как девушка безуспешно пытается увлечь себя разглядыванием ночных улочек за стеклом, проезжающих мимо редких автомобилей и различных вывесок на итальянском.

С ума сойти, как интересно.

Уставшие веки опускались и задерживались внизу чуть дольше, чем нужно, пока Кейт не заставляла себя с трудом приоткрыть глаза. Зевала, прикрывая ротик бледненькой ладошкой и отворачиваясь от вокалиста, который еле-еле подавлял желание зевнуть следом.

Прошлой ночью они спали меньше обычного…

— Кейт, — тихонько произнес Дамиано, заставив девушку слегка вздрогнуть от неожиданности, — до дома не меньше часа, можешь поспать.

Брюнетка пару раз моргнула глазами и подернула плечами в попытке взбодриться.

Только вот не помогало.

— Да я не…

— Поспи, говорю, — перебил вокалист не терпящим возражений тоном.

Немножко поежившись в кресле, Кейт пару раз опасливо взглянула на сидящего рядом музыканта, но всё же послушалась и, откинувшись на подголовник, прикрыла глаза.

Не спи, не спи, не спи. Повторяла она сама себе. Не спи, не… спи…

Но долгожданная дремота уже скрыла под своей пеленой серебристые радужки, утягивая в одной лишь девушке известный мир сновидений.

А Дамиано… он наслаждался видом ее подрагивающих не накрашенных ресничек, тем, как умиротворенно вздымается небольшая грудь под блузой.

Кажется, он мог бы вечно смотреть на девушку вот так. Со всей нежностью, на которую он только был способен. Сейчас она отражалась в его глазах, пока никто не видел эти крохотные огоньки в них.

Даже Кейт не видела…

Ей и не надо — решил он однажды.

Пусть знает какие угодно стороны его многогранного характера, но только не эту. Слабую сторону, что он не желает показывать никому.

Колесо микроавтобуса наскочило на небольшую ямку в потрескавшемся асфальте, вынуждая автомобиль подскочить.

Кейт непроизвольно повернулась в кресле, уронив голову на плечо Дамиано при резком повороте.

Дыхание сбилось.

Он замер, боясь пошевелиться и прервать чуткий сон девушки, чувствуя, как макушка брюнетки несильно упирается ему в шею.

Небольшая прядка каштановых волос спадала на безмятежно прикрытые глаза, скрывая лицо, и Дамиано не сдержался — осторожно завёл ее за ухо, едва-едва коснувшись подушечками пальцев нежной кожи на щеке.

— Какая же ты милая, когда спишь, — беззвучно шепнули пропитанные сигаретным дымом горьковатые губы вокалиста.

Девушка что-то пробормотала сквозь сон и нащупала своей крохотной ладошкой лежащую на подлокотнике руку мужчины, аккуратно обвившись вокруг нее хрупкими пальчиками.

Мягко улыбнувшись, Дамиано наклонил голову набок, прижавшись своей колючей щекой к спутанным на макушке волосам девушки.

И словно отключился мгновенно весь внешний мир.

Тихие разговоры друзей стали едва различимым шепотом, а потом и вовсе потонули в мерном гуле работающего мотора. Где-то вдалеке, на слегка затуманенной улице послышалась чья-то сработавшая сигнализация. Так тихо, будто пробиваясь сквозь невидимую пелену.

Мало-помалу дремота начала одолевать и Дамиано, но он не простил бы себе собственный сон в подобный момент, когда можно ближайшие полчаса смотреть на ее подрагивающие реснички и слышать лишь тихое посапывание, слетающее с этого острого носика.

Нет, он не станет спать. Будет лишь смотреть на девушку, словно под наложенными чарами, снимать которые ему никогда и не захочется.

Существовал ли наркотик сильнее, чем это хрупкое создание, доверчиво опирающееся на его плечо и мирно посапывающее куда-то в воротник черной рубашки?

Вряд ли. Может для кого-то другого, но только не для него.

Тридцать минут пролетели незаметно. Стали туманом, растворившись в спокойно постукивающем о рёбра сердце в груди. Словно очнувшись от анабиоза, Дамиано разглядел за окном знакомый бежевый домик с деревянной калиткой.

Выходить не хотелось, вставать не хотелось…

Остановите время, прошу.

Просто позвольте ему навсегда остаться здесь, ощущая рядом ее крохотное тело. Больше он сейчас ни о чем и не мечтал.

Томас выскочил первым из микроавтобуса, почти по-пьяному покачиваясь то право, то влево и потирая глаза. Он даже не обратил внимание на пригревшихся в уголке друзей.

Сладко потягиваясь, выпорхнула следом и Виктория, к счастью, не разбудившая спящую на плече вокалиста девушку.

Единственным, кто вспомнил о сидящем позади всех Дамиано, был Итан, бросивший довольно многозначительный взгляд на друга и уже приоткрывший рот, но вокалист поднес указательный палец к своим губам, вынуждая барабанщика перейти на шепот.

— Выходить всё же придется, — тихо произнес он с умиленной улыбкой, — буди её.

— Не надо, — едва слышно возразил вокалист, — пусть спит…

Как-то слишком несвойственно-ласково Дамиано провел рукой по каштановым волосам девушки, замедлившись у слегка вьющихся кончиков.

Торкио слегка удивленно взглянул на друга, явно пораженный его внезапным порывом, но через пару секунд с пониманием поджал губы.

— Сможешь донести её до дома? — уточнил барабанщик, поглядывая на часы.

— Не сомневайся, — самоуверенно хмыкнул Дамиано, осторожно отстегивая ремень безопасности.

— Первый раз вижу, — покачал головой всё ещё не пришедший в себя Итан, но тут же замолчал встретившись с прожигающим взглядом карих глаз.

— Чемоданы наши захвати, — недовольно буркнул ему вокалист приказным голосом.

— Без проблем, — обреченно выдохнул Торкио, повернувшись к другу спиной, — на руках уже носит, обалдеть можно, — шепнул себе под нос.

— Ты что-то сказал?

Раздраженный голос в сопровождении холодного взгляда, метнувшегося в сторону барабанщика.

— Ничего, — ответил Итан, улыбнувшись, и вышел из машины, оставляя Дамиано наедине с Кейт.

Подхватив девушку, словно невесомую пушинку, одной ладонью под лопатки, а другой под коленки, вокалист с легкостью поднял её с кресла и осторожно понёс к дому.

Крохотный носик уткнулся в обтягивающую широкую грудь черную рубашку, продолжая тихонько посапывать. Теплый ночной ветерок нежно растрёпывал каштановые кудри, спадавшие по подрагивающим во сне угловатым плечикам.

Дамиано был несказанно благодарен небесам за то, что неугомонный Томас давно скрылся вместе с вечными подколами в своей комнате, не увидев развернувшейся в гостиной сцены.

У входной двери валяются кучей не разобранный с дороги чемоданы, освещаемые стоящей возле дивана тускловатой настольной лампой.

А Дамиано несет её на руках… Скромно дремлющую в его надежной хватке, а Кейт и не знает, не догадывается.

Паркет жалобно поскрипывает под тяжелыми кожаными туфлями, ступеньки лестницы постанывают трущимися друг об друга старыми половицами.

Идёт дальше, вдоль потонувшего в полумраке коридора, ступая подошвой по местами выцветшему ковру.

Перед глазами распахивается деревянная дверь. Пройдя внутрь, музыкант аккуратно опускает девушку на мягкую постель, застланную прохладной простыней.

Хотелось отнести ее в свою комнату, наблюдать дальше за ее умиротворенным сном, но он отказался от этого соблазна, в очередной раз сделав всё правильно.

Сквозь завывающие за окнами порывы ночного ветра ушей коснулось сонное бормотание. Едва уловимое.

— Дамиано… — почти не размыкая губ, простонала Кейт, беспокойно ворочаясь в кровати и свозя в сторону неудобную блузку, полностью оголившую заметно выступающие ключицы.

— Спи, спи, — мягко прошептал вокалист сквозь не сходящую с лица улыбку, склонившись ближе к девушке.

Повинуясь довольно заманчивой идее, Дамиано подался вперед.

Накрашенные черным лаком ногти коснулись перламутровых пуговок на бежевой блузке, несмело расстегивая их и стаскивая неудобную ткань с тела брюнетки.

Она механически выгнулась в пояснице, помогая его рукам освободить ее еще от парочки элементов одежды.

Больно прикусив нижнюю губу, Дамиано отвел взгляд, будучи не в состоянии спокойно смотреть на ее практически обнаженное тело, которого так и хотелось коснуться во всех лишь ему доступных местах. Особенно сейчас.

Но он сдержался.

Вокалист наскоро расстегнул собственную рубашку и, осторожно приподняв девушку, накинул черную ткань на ее худенькие плечики, снова укладывая на подушку.

Тихонько хныкая что-то невнятное, Кейт отвернулась к стенке, оставляя самодовольно ухмыляющегося Дамиано за спиной.

Бережно сложив пахнущие любимым шампунем девушки вещи на прикроватный столик, он тихонько шагнул к двери.

Хотелось остаться, и посмотреть на реакцию Кейт утром, но он не мог.

Грустно улыбнулся навязчивой мысли о том, как она проснется… Как мило зальются краской бледные щечки девушки, когда она обнаружит себя в одних трусиках и в его рубашке на голое тело, как судорожно будет копаться в воспоминаниях, пытаясь сообразить, что же было. Или не было?

Не было. Уж он точно знает.

А потому и выходит из комнаты, тихонько прикрыв за собой деревянную дверь. Без шума, только бы не разбудить.

И так легко на душе, словно все тревоги мигом рассыпались мелкими кристалликами пыли.

Не отходя от двери, он закурил. Просто, не думая, бесцельно. Достал пачку из переднего кармана темных брюк, выуживая оттуда одну сигарету, и поджег, характерно щелкнув любимой зажигалкой.

Кто подарил ему и когда эту zippo, Дамиано уже и не помнил, да и не важно то было.

Горьковатый дым поднимался к потолку, обволакивая сизым маревом оголенный торс вокалиста, а он всё шагал вдоль по коридору не желая возвращаться к себе в комнату.

Здесь, напротив ее двери всё ещё было видно, как моргает перегорающая лампочка у лестницы. Завтра, вероятно, она уже не включится, и Итан полезет ее менять в самый разгар дня.

Здесь, в этом коридоре, слышны мерно тикающие, отстающие на пару минут часы на стене. Стрелка на циферблате показывает без малого два.

Быть может, пора бы уже ему спать?

Но, быть может, он не хочет, чтобы этот день кончался…?

Комментарий к 14.

Спасибо огромнейшее всем за 150 лайков.. Мне просто не верится, что вам и правда нравится моя работа. 🥺💕

Каждый раз я стараюсь писать лучше, чем в предыдущий, стараюсь радовать вас диалогами, описанием, сюжетом… Не знаю получается ли, но надеюсь, что да. В общем, об этом можете сказать мне сами в комментариях, буду рада услышать любое мнение!!

========== 15. ==========

Комментарий к 15.

Верите или нет, но это я, и я вернулась))

(сама с трудом верю)

Не знаю даже, какими словами мне вымаливать прощение у моих читателей, которые ждали эту главу с августа того года..

Пожалуй слова тут не помогут, но вот наконец вышедшее продолжение, возможно)

Хорошего чтения, делитесь эмоциями)

Тихое щебетание мелких пташек на улице, потревожившее хрупкую тишину, постепенно возвращало Кейт в действительность, прерывая ее безмятежный сон.

Не размыкая сонливых век, девушка лениво ворочалась в постели, больше кутаясь в свезенное в сторону за прошедшую ночь одеяло. Не желая покидать уютное гнездышко, она только легла поудобнее, подкладывая ладошку себе под щеку.

Что-то мягкое разлилось в комнате, теплое, напоминающее собой парное молоко. Проникло сквозь не плотно задернутые занавесочки на окнах, заполонив воздух ароматами миланского утра.

Сделай вдох — и ощутишь его, это утро. В меру сладковатое и нежное, убаюкивающее каким-то пряным запахом, струйкой просочившимся через крохотную щелочку под дверью.

Кажется… кофе?

Наверное, Виктория заварила. Так привычно стоя у плиты в простенькой ночной сорочке из хлопка.

Не дешевое быстрорастворимое, а настоящее. Из насыпанных в медную турку зерен мелкого помола.

Блаженно прикрыв трепещущие веки, девушка вдыхает. Глубоко-глубоко, чтобы как можно ярче услышать

насыщенный кофейный дурман.

Плотный запах смешивается в воздухе с исходящим от постельного белья легким оттенком лаванды, с нотками кокосового шампуня девушки и неизменным горьковатым привкусом сигарет.

Постойте-ка… сигарет?!

Глаза распахнулись. Словно только что кто-то плеснул в лицо ледяной водой, в миг смывшей это хрупкое спокойствие.

Кейт резко подскочила в кровати, будто оглушенная заполонившим легкие запахом. Застучавшее в груди сердце звучало громче собственных мыслей, крутящихсявокруг событий вчерашнего вечера.

Раз — и вынесло из головы за одно мгновение всю райскую безмятежность, заставляя упасть в цепкие когти не терпящей промахов реальности.

Скинув с себя пуховое одеялко, девушка испуганно зажала ротик ладошкой, сдерживая желающий вырваться наружу крик.

Сукин сын — шепнули губы в немом отрицании, пока она отчаянно мотала головой, отказываясь верить собственным глазам.

Боже, да ей ведь просто кажется. Этого быть не может.

На ней его рубашка — его гребаная черная рубашка, ещё и аккуратненько застегнутая на все пуговки. Старался, зараза.

Черт, черт, черт… нет.

Отчаянно зарывшись подрагивающими от сильного шока пальцами в собственные волосы, Кейт мысленно прокрутила в голове вчерашний день.

Испепеляя взглядом загнанного в клетку зверька ручку стоящего напротив кровати деревянного шкафчика, Кейт лихорадочно перебирала различные воспоминания, словно выхватывая неотсортированные папки — одну за другой — из бесконечного стеллажа, высотой до неба.

Бесцветный день, проведенный в тяжелых раздумьях, раскалывающаяся свинцовая голова под вечер. Запитая стаканом теплой воды таблетка… Аэропорт.

Снова его руки, эта дьявольская усмешка…

»…я тоже люблю этот город, помнишь?»

Потирающий ногу Томас, мелькающие облачка за окном, пронзающий иглами холодный взгляд карих глаз. Перелёт.

Кажется, она спала. Спала ведь, правда? Да… точно.

Посадка…

»…Прилетели, Кейт.»

Вспомнились его обхватывающие маленькую ладонь пальцы, поблескивающие черным лаком в темноте, поднимающие ее тяжелый чемодан крепкие руки. Раздающиеся по притихшей улице звуки собственных шагов, когда ноги едва касались падающей на потрескавшийся асфальт высокой тени вокалиста.

Автобус. Присевший рядом Дамиано. Зарывшийся в ее каштановые кудри нос с золотым пирсингом и горбинкой, а потом…

Что же было потом, Кейт?

Ты ведь уже не вспомнишь как твоя голова коснулась плеча вокалиста, как его руки донесли тебя до комнатушки на втором этаже и опустили на застланную постель, пока пальцы осторожно расстегивали пуговицы на блузе…

Ладно, просто успокойся. Вот так. Вдох-выдох.

Ничего. Не. Случилось.

Просто один наглый, до чертиков самоуверенный кретин решил, что теперь в праве касаться твоего тела, когда ему хочется, и делать с ним всё, что хочется. А так нет, конечно, ничего…

Вообще ничего.

Только вот правда была в том, что Дамиано сделал вовсе не то, чего ему хотелось…

Кейт с яростью сорвала с себя рубашку, удивленная тем, что от такого движения на ней еще удержались пуговицы. В голове успела проскочить мысль о том, как они разлетятся по комнате, с оглушающим треском касаясь темного паркета.

Тяжело дыша от злости, она непонимающе сверлила пылающим взглядом черную ткань в руках, от которой так до неправильного приятно пахло сигаретным дымом.

Раньше, чем поняла, что делает, Кейт уже поднесла к лицу слегка подрагивающими руками его рубашку, вдыхала терпкий, густой запах. Немного горчащий, смешанный в меру с мятным привкусом и сладковатым потом мужской аромат.

Выдыхай, пока не окончательно потеряла голову.

Ты ведь злишься, не так ли?

Да, еще как злится. Так и хочется выплюнуть ему в лицо скопившуюся под рёбрами обиду вместе с этим куском проклятой ткани.

Собрав раскиданные по полу вокруг осколки силы воли, она отняла руки от лица. Протяжно выдохнула, молясь, чтобы вслед за воздухом ее распалившиеся легкие покинул и этот запах.

Но Дамиано был уже слишком глубоко в ней, пустил собственную кровь по венам, вколол её, словно наркотик.

А он, как известно, вызывает привыкание, вечно требующее очередной дозы.

Руки механически сложили мужскую рубашку. Так бережно, как они не складывали даже собственные вещи девушки, сперва аккуратно расправив, а затем сложив каждый рукав и оправив немножко помятый воротник.

Это ничего не значило. Не важно. Просто… задумалась.

Закинув голову к потолку, Кейт тяжело вздохнула, бесцельно разглядывая белёсую штукатурку. Ладони всё ещё сжимали в хрупких пальцах черную ткань.

Какая-то навязчивая идея беспрестанно крутилась в подсознании, то и дело ускальзывая от девушки, пока наконец не остановилась, твердо заверяя Кейт в собственных намерениях.

Отложив в сторонку рубашку и внезапно вскочив со слегка промятой кровати, она кинулась к шкафу, выхватывая из него на ходу привычные домашние шорты с майкой.

Ничего оригинального, в самый раз для самого стандартного, обыденного дня. Успокоила себя Кейт, придирчиво поглядывая в зеркало.

Она забежала в ванную, наскоро приведя себя в порядок, а через несколько минут ее недовольный вздох опалил темную дверь спальни, в стенах которой сознание уже ярко запечатлело посапывающего вокалиста.

Пара разгневанных ударов костяшками об древко неловко звякнули в утреннем воздухе и повисли в тишине, лишь мгновение повторяясь эхом в пустом коридоре.

Ответа не было.

Пальцы сильнее сжали темную ткань в другой ладони. Кейт приблизилась ухом к деревянной поверхности, надеясь уловить хоть какие-нибудь звуки шевеления.

В голове заманчиво нарисовался образ едва-едва поднявшегося с постели вокалиста: со слегка растрепанными после продолжительного сна волосами, капельку не достающими до ушей. Оставшаяся на левой щеке неровная линия от смятой наволочки ярко вспыхнула в голове, еще больше распаляя непокорное воображение.

Ровно так же, как и желание провести по этой едва заметной вмятинке подушечками своих пальцев, словно в попытке разгладить ее, и тем самым вернуть лицу итальянца прежний, идеальный вид.

Глуповатая улыбка, коснувшаяся губ, заставила девушку тут же искривить их в обратную сторону и изобразить презрительную ухмылку.

Все-таки она злилась. Или, в крайнем случае, изо всех сил старалась напомнить себе об этом.

Замерев с еще более бестолковым выражением лица, Кейт с полминуты раздумывала, кому же было адресовано ее актерское мастерство в виде этой нелепой игры губами — ни в чем не повинной двери, которую она упорно прожигала взглядом, или же самой себе?

Да к черту.

И мою улыбку, и эту дверь, и его. Будь он проклят со своей рубашкой!

Хотелось прокричать что-то нецензурное, но решив, что бедное дерево этого не заслужило, девушка лишь с еще большим остервенением заколотила в дверь от бессилия.

— Его здесь нет, Кетрин, — врезался в воздух полунасмешливый тон барабанщика.

Кулак завис над дверью, и рука медленно опустилась вниз под сопровождение тихого ругательства, все же вырвавшегося из приоткрытых губ.

Девушка неловко обернулась, стыдливо оглядывая стоящего неподалеку Итана так, словно ее застукали за чем-то предосудительным. Торкио же, в отличие от нее, стоял, облокотившись о стену, с таким видом, словно он уже довольно долго наслаждается неожиданно подвернувшимся шоу, а сейчас уже устало смотрит на действующее лицо, сложив руки на груди в утомленном жесте.

— Тогда где же он? — растерянно спросила она каким-то севшим голосом, лишенным былой решимости.

— Я ожидал услышать хотя бы «доброе утро» в свой адрес.

Покровительская улыбка расцвела на лице Итана, как и всегда, обезоруживающе действующая на собеседника и тут же располагающая к доверию.

— Прости, — чуть помялась девушка, смутившись подобным замечанием, — просто у меня оно выдалось не очень-то и добрым.

— По тебе видно, — тепло усмехнулся Торкио, — не стану спрашивать, что за дело у тебя к нашему общему… другу, — здесь барабанщик, вероятно, уловил, что данное прозвище слегка не подходит для Кейт по отношению к Дамиано, но ничего лучше придумать уже не смог, — ему не спалось сегодня, он уехал еще ночью.

Кейт наподобие Итана сложила руки не груди, чувствуя как она вздымается под натугой тяжелого от недовольства дыхания.

— И в каком направлении он уехал поздно ночью, ты, конечно, тоже не знаешь? — сверкнула взглядом девушка на итальянца.

Тот лишь картинно-устало закатил глаза, словно объяснял ребенку общеизвестную житейскую истину.

— А ты уже успела надумать себе, как я вижу, — констатировал барабанщик раздраженным тоном.

— В общем-то да… ты же знаешь, я…

— Очень часто так делаешь, — бесцветно перебил Итан, покачав головой, — и зря, Кейт.

— Отчего же зря? Ты же видел, как себя ведет Дамиано, — пожаловалась, надеясь, что Торкио охотно ее поддержит и в то же время желая ошибаться.

— Видел, — легкий кивок головой, — и поэтому скажу лишь, что если он не сказал, значит ты не должна знать о его планах.

Отлично просто.

Может я что не то говорю?

Знай я о его планах, не задавала бы тебе с самого утра эти глупые вопросы.

— Ну конечно, — вздохнула от бессильной ярости девушка, — если он сейчас с какими-нибудь… — Кейт еле сдержалась, чтобы не назвать ненароком отчаянных фанаток группы одним неприличным, но весьма точным словом, — ладно, проехали.

— Могла бы уж договорить, — хмыкнул Итан, сдерживая тихий смешок.

— Просто забудь, — махнула рукой девушка, — я не за этим приходила, — она покрутила в воздухе черной тканью, зажатой между пальцами, — вот, — продемонстрировала она рубашку Итану, — вернуть хотела.

— Дамиано никуда не денется, — откликнулся барабанщик со все еще сверкающими от веселья глазами, — вечером ему отдашь.

— Да, — растерянно согласилась девушка, на последок бросив Итану, — спасибо.

Смешинки в темных глазах порой возвращали его облику те самые двадцать с небольшим лет, какие были на самом деле. Вековая мудрость, обычно скользящая по лицу уходила на задний план, предоставляя место парню, который временами способен говорить чересчур по-взрослому.

Он оттолкнулся от стены и театрально поклонился девушке, усмехаясь краешком губ.

— К Вашим услугам, миссис Давид.

— Итан! — возмутилась девушка, но губы предательски растянулись в умиленной улыбке.

Услышанные слова растеклись в грудной клетке, обволакивая ноющее сердце, словно теплой патокой, залечивающей кровоточащие ранки. Стало так… тихо. Мирно в душе.

— Улыбаешься, — подметил Торкио, с хитрым прищуром наблюдая за изменившейся в лице девушкой, — видишь, как все просто?

Просто? Нет, Итан… простая жизнь лишь у птички в клетке. У нее нет выбора. Сколько ни думай о свободе, ход ее мыслей ничего не изменит.

Но Кейт не в клетке, и она должна сделать правильный выбор…

Но почему-то порой ей кажется, что ноги сами ведут ее в мышеловку.

— Я буквально слышу, как твои размышления вновь заводят тебя в какой-то тупик, — на лице Итана пролегла морщинка, брови сдвинулись, сопровождая этим невероятно сложный мыслительный процесс.

— Я просто не способна… не думать, — вздохнула девушка, подернув плечами, — не накручивать, не придумывать…

— Не придумывать… — как-то механически повторил за ней Торкио. Шестеренки в голове повернулись в очередной раз и замерли, сложившись в завершенную картину, и ясное понимание ситуации засквозило на его лице, — придумывать то, чего нет, Кейт.

— Да… — так же на автомате повторила девушка, пытаясь сообразить, чего от нее хочет добиться барабанщик.

— Нельзя быть счастливой, если во всем искать подвох, — повысив голос, воскликнул Торкио, — искать изъян и попытку использовать тебя.

Итальянец запустил руку в волосы, откинув назад длинные, поблескивающие цветом смолы, пряди.

— Кто ищет, тот находит, — известная девушке с детстве поговорка, — так же и с проблемами, Кейт.

Хотелось что-то ответить, но выстроенные в голове предложения ломались об доводы итальянца, разбиваясь и падая к ногам лишь разрозненными словами, подобрать которые никак не получалось.

— Ты хочешь спокойной жизни без проблем, но сама тянешь их за собой из прошлого.

— Не тяну, — слишком неуверенно. Что-то в сознании пошатнулось от понимания произнесенных парнем слов, от осознания его вероятной правоты.

— Тянешь, — возразил Итан, — прекрати это делать. Жизнь без трудностей не возможна, не спорю. Но прекрати надумывать их сама себе, не усложняй то, что на самом деле ясно, как день.

А она разве усложняет? Нет.

Нет, вовсе не так. Не она виновник этих сложностей, не она ведет себя, словно внутри живет два разных человека.

Это Дамиано.

— Я не надумываю, — упрямо сказала Кейт, но вышло отчего-то слишком тихо, — просто его поведение… я его не понимаю, с ним сложно.

— А с кем не сложно? — поднял бровь Торкио, выжидая, когда неоспоримая истина дойдет до сознания девушки, — разве со мной не сложно? А с Томасом или с Вик? Неужели нас ты понимаешь с идеальной точностью?

— Да… или нет… Не знаю, — призналась наконец брюнетка, тяжело вздохнув, — все это сложно, вот что.

— Нет, все просто. Однако ты не хочешь этого признавать, — приободряюще улыбнулся Итан, смотря на девушку исподлобья.

— Не понимаю, — покачала она головой.

Как же она устала от всей этой недосказанности со стороны Дамиано, как Итан не поймет, что все и правда сложно?

— С каждым из нас сложно, у каждого свои тараканы, живущий вот здесь, — Торкио многозначительно коснулся пальцем головы, — вопрос лишь в том, можешь ли ты принять их.

— Я бы смогла… Если бы знала, что я тоже… — Кетрин запнулась, пытаясь подобрать те самые нужные слова, которыми можно было бы описать свои мысли, — если бы знала, что правда важна для него. Иногда мне кажется, что для него это все глупая игра… своего рода достижение.

Торкио сжал губы в тонкую полоску и устало прикрыл лицо ладонью.

Эти двое… вот кто точно был невыносим, так это они вместе взятые. С ними сложно, но Итан был готов разгребать их трудности, принимая своей грудью все удары.

С самого первого дня он словно работал сторонним наблюдателем в их общем доме, стараясь не сильно наседать на сходящего с ума друга. Вовремя подставлял свое плечо, на которое тот мог опереться, выслушивал все его переживания и подталкивал к верным решениям.

Что было бы сейчас, не расскажи ему Дамиано правду о том вечере? Знать Итан этого не хотел.

Он хотел помочь двум людям — двум своим друзьям — которые словно две слепые овечки обходят друг друга кругами, думая, что на месте другого кровожадный волк с разинутой пастью, который только и ждет, чтобы напасть.

Игра… достижение… так она сказала только что. Если бы она только видела Дамиано глазами Итана.

— Ты правда считаешь, что для него это не так важно, как для тебя? — выжидающе спросил Торкио, поглядывая на девушку.

— Не знаю… не понимаю, — нахмурилась Кейт, слегка покусывая нижнюю губу.

— Он говорил, что любит тебя?

«…ti amo Ketrin»

Девушка покачала головой, желая избавиться от внезапного наваждения.

Этого не было. Те слова — лишь издевательство со стороны ее израненного воображения. Ему не стоит верить.

— Не говорил, — с напускной уверенностью произнесла она.

— Не говорил, но показывал, — возразил барабанщик, улыбнувшись краешком губ, — и чаще тогда, когда тебя не было рядом. Может не ему, но… мне ты веришь?

Он улыбнулся еще шире, и ох… как ей хотелось ему верить. Наверное, Итану она верила больше, чем кому бы то ни было.

И если он говорил все это ей, значит хотел помочь, желал открыть ей глаза на то, во что она даже боится поверить.

А иногда достаточно лишь расслабиться, чтобы ощутить, что вокруг тебя реальность. Прекрасная реальность, которую не нужно предавать сомнениям. Нужно лишь жить, наслаждаясь каждым доступным для тебя вдохом. Жадно, ненасытно… Дарить каждому дню возможность стать лучшим в жизни…

… и лишь для того, чтобы следующий был еще невероятнее.

— Я верю тебе, Итан, — шепнула Кейт, чувствуя, как каменные залежи на плечах покрываются миллионами трещинок, раскалываются и падают вниз, развеиваясь золотистой пыльцой по воздуху.

И внезапно становится легче… Так, словно сам кислород наполнился ароматом чего-то нежного и невесомого.

Какой-то неожиданный порыв застиг девушку врасплох, и через мгновение ее тоненькие ручки обвились вокруг шеи барабанщика.

— Спасибо, — прошептала она одеревеневшему Итану, который застыл в растерянности, удивленный ее резкой переменой настроения.

Он неуклюже отстранился, но улыбка так и не спадала с его лица, пока он удалялся по коридору, неловко кивнув на ее благодарность.

— А он в своем стиле, — беззвучно буркнула себе под нос Кейт, чувствуя, как та же улыбка покрывает и ее губы.

В одной руке она все еще сжимала рубашку Дамиано, к этому времени изрядно помятую, а другой коснулась влаги в уголках глаз и впервые за долгое время… она была от радости.

***

Летнее солнце, теплое, словно только что выпеченная лепешечка с сырной корочкой, медленно катилось за горизонт, отбрасывая прощальные лучи на мерно покачивающиеся на глади воды волны.

Светлые пряди Вик, как всегда во время заката, казались расплавленным золотом, спадающим на ее лоб и скрывающим от чужих глаз увесистые серьги в ушах.

Басистка опустилась напротив, в излюбленный белый шезлонг. Ее бедра покрывали бежевые кожаные шорты, поверх которых она положила себе на колени беленькую чашку с каким-то напитком.

— Чем занимаешься, писательница? — Анджелис бросила заинтересованный взгляд на распахнутый ноутбук.

— А чем еще может заниматься писательница? — фыркнула Кейт, сделав акцент на последнее слово, — помнишь те резюме, что я отправляла в различные редакции?

Виктория сделала небольшой глоток и отложила в сторону кружку. Ее скрещенные в лодыжках ноги были слегка погружены в белый песочек, рассыпанный по окраине бассейна.

— Те самые, что ты строчила ночи напролет еще до Амстердама… — Вик лениво осмотрела свой облупившийся черный лак, — допустим, помню, и что?

— А вот что, смотри, — Кейт повернула экран к подруге, показывая той множество исписанных страничек, — одной редакции весьма приглянулась аннотация к моей книге и… возможно, они возьмутся за ее печать.

— Ну ничего себе, — воскликнула, все еще наполовину не веря, Виктория, — вот это ты даешь… и когда?

— Ой, это еще не очень скоро будет, — ответила, улыбаясь, Кетрин и продолжила пролистывать написанный текст, — мне еще надо многое проверить и, вероятно, перепечатать местами.

Виктория как-то отстраненно кивнула головой, снова поднося к губам кружку.

— Не сильно разбираюсь во всех этих книжных делах, — она легонько повела плечами, — просиживание пятой точки за чтением явно не мое, но твое творение я бы прочла, будь уверена.

— Спасибо, Вик, — поблагодарила блондинку девушка, немного растрогавшись от такого признания, — ты бы знала, как много для меня это значит.

— Знаешь…я догадываюсь, кто бы еще ее с радостью прочел, — басистка многозначительно подмигнула, не оставляя сомнений в том, кого именно она имела в виду.

Кейт отложила работу, серьезно посмотрев на подругу, в глазах которой миленькие бесенята только что подожгли чей-то погреб с фейерверками.

— Что за взгляд суровый? — хихикнула Вик, — вы оба так и будете скрывать очевидные вещи?

На мгновение лишь Кейт хотелось ей возразить. Это было просто и привычно. Что бы она сказала неделю назад?

Он не станет читать мою книгу, я его вовсе не интересую, с чего бы ему тратить время на мои увлечения?

Однако с самого утра на повторе — слова Итана, словно заевшая пластинка, которую хочется повторять снова и снова, пока собственное сознание на примет сказанное барабанщиком за правду.

Тяжелый вздох повис в воздухе, а Кейт с уверенностью распрямила плечи.

Неужели я и впрямь собираюсь это признать?

Нет, — завопила старая привычка, но усталость от вечных недопониманий и секретов кричала громче — вторила бесспорным и громогласным «да».

— Нет, не будем, — уверенным голосом произнесла девушка, — это и впрямь стало слишком очевидно, чтобы скрывать.

Виктория лишь тихонько присвистнула, хотя ее ошарашенный вид и застывшая в воздухе кружка говорили о том, что мысленно она готова захлопать в ладоши и пуститься в пляс.

— Что же вы… на самом деле вместе? — заговорчески шепнула Вик, понизив голос в конце.

Кейт лишь молча кивнула, чувствуя, как краска пытается предательским румянцем покрыть ее лицо.

— С ума сойти! — все же вскрикнула Де Анджелис, но тут же спохватилась, — теперь я поняла, почему Дамиано весь такой загадочный был утром.

Ее хитрая улыбка стала шире, а плечи начали подрагивая от беззвучного смеха. Она прикрыла губы ладошкой, поймав удивленный взгляд подруги, который по всей видимости, развеселил ее куда больше.

— Прости-прости, — только и сказала девушка, прежде чем вновь ее настиг приступ смеха.

Кейт уже и сама улыбалась, с упоением глядя на счастье в лице подруги, которая была несказанно рада за двух очень близких ей людей.

Обычно ее смех был чем-то между скромным хихиканьем и нежным урчанием котенка, однако сейчас она смеялась в полную силу без возможности успокоиться, то и дело говоря что-то невнятное и снова взвизгивая от радости.

— Вик… — позвала ее подруга, покачав головой, — а что ты там говорила насчет его поведения утром?

— Ах это, — на удивление вид у Виктории был такой, будто ей срочно пришлось протрезветь, — Дамиано как-то слишком много и подозрительно улыбался, думая, что никто не видит, а потом вообще решил под шумок свалить из дома.

— А зачем?

— Да кто его знает, — подернула плечами Виктория, но тут же словно догадалась о чем-то и, оживившись, продолжила, — слушай, может он приготовил для тебя какой-то сюрприз, а?

Глаза девушки мечтательно засверкали от собственного предположения, Кейт же, напротив, была настроена весьма скептически.

Дамиано и сюрпризы… выглядит как самый нелепый оксюморон из всех возможных. Горячий снег на фоне этого и то логичнее.

— Очень сомневаюсь, — отмахнулась она от подруги, — но думаю, скоро узнаем.

— Ну… посмотрим, — Виктория мигом сникла и будто бы даже расстроилась, — но потом ты мне все расскажешь, — безапелляционно добавила она.

— Разумеется.

Если будет, что рассказывать.

Откинуть сомнения не так легко, как кажется, если до этого дня подвергал им каждое действие со стороны окружающих тебя людей.

Но почему-то в эту минуту так хочется просто верить — слепо и наивно быть может — но верить, что все слова и действия были правдой, что все его взгляды на нее, все прикосновения… были не просто так.

Где-то там, глубоко внутри, где мерно постукивает сердце под ребрами, она знала, что уже давно в это верит.

Верит, несмотря на все аргументы против, ведь чаши весов склоняются в сторону тех, что за.

***

Луна серебряным лучиком падала на стрелки настенных часов ее спальни. Коротенькая как раз прошла отметку двух часов, когда глаза девушки разомкнулись от звука хлопнувшей напротив ее комнаты двери.

Звук этот, словно спусковой механизм. А удары в груди — четко в цель. Без промаха.

Застилающая глаза сонливость оставила свой пост, передала его обострившемуся в миг воображению, что так яростно заполонило сознание девушки.

Вскоре дверь хлопнула вновь, оповестив о направлении Дамиано, рассказав о том, как его оголенные ступни шагают по слегка скрипящим половицам; как длинные пальцы обхватывают круглую ручки ванной двери… проворачивают.

Там, напротив зеркала, его руки стягивают слегка прилегающую к телу футболку, стискивая местами блеклую от солнца ткань. Следом звякает тяжелая пряжка на ремне.

Черный лак ногтей поблескивает в свете лампы, когда ладонь неспешно поворачивает вентиль, и из-под крана начинает течь вода.

Девушке не надо представлять — достаточно лишь вспомнить — как прохладные капли сбегают по обнаженному торсу, собираются вместе в неровностях его мышц, и тонкой струйкой устремляются вниз…

Эти мысли заставляют ее ворочаться, перебрасывать скомканное одеяло, и наконец вынуждают сдаться: оставить под подушкой желание заснуть и легонько коснуться ножками пола.

Кейт медлит… одно лишь мгновение. Его хватает с лихвой.

Тихий голосочек в голове умоляюще взвывает, кажется, просит о чем-то… Словно ветер, что гудит по лесам, сливаясь со стонами гнущихся деревьев.

Он просит о том, о чем так давно вздыхает и изумученное сердце.

Оставь тревоги за порогом, забудь сомнения, шагай…

Шагать… Куда вот только?

И вторит голос трепетно — куда угодно, только не назад.

Так хочется ей это сделать, правда… Но привычно тянет за руки неподъемный груз — набитый переживаниями тугой мешок, что давит на плечи. Он мешает идти, мешает поверить…

Кейт хочет отпустить, но так боится просто верить в то, что однажды все может стать хорошо.

Ведь поверив однажды, ты словно слепнешь и идешь, держа за руку незнакомого проводника. Но только на глазах твоих повязка — и лучик солнца утреннего не пробьется.

Кто на другом конце? Кто держит твою ладонь? Вдруг и не святой праведник ведет тебя вперед, а сущий дьявол утягивает на дно, в самое логово страданий?

Как можно поверить в лучшее, когда столько времени все было слишком плохо? Настолько, что каждый вздох — желанная свобода, приторная до выступающий слёз под ресницами.

Тебе хочется снова вкусить, но под сахарной коркой лишь терпкое разочарование. И тебе снова горько, ты больше не хочешь вдыхать…

Самый тяжкий выбор. А из тузов только привычная боль — ничего более ты не припрятал в рукаве.

Душная комната со спертым воздухом. Ты в ней один, и каждая трещинка напоминает здесь о прожитом горе, о срывающемся от рыданий голосе и высохших слезах на красных щеках. Лишь серые стены вокруг, они необъятны и вечны…

Не в каждой комнате есть окна, не в каждой есть яркая мебель или красочные картины — в этой нет — но ни одна комната не бывает без двери. И в твоей она тоже есть.

Маленький порожек, а за ним — целый мир. Незнакомый, новый, таящий в себе множество трудностей, несчастий и преград. Да, все это непременно ждет тебя за порогом с одним лишь желанием — вновь покромсать то, что ты с любовью склеивал, перематывал бинтами и прятал глубоко под ребрами.

Но все возможности и радости тоже ждут тебя только там — их не найти в известной обыденности знакомых до боли стен.

Что выберешь ты?

Что выберет Кейт?

Привычный заколоченный гроб, лежащий под толстым слоем грунта. Ты уже не дышишь, тебе это ни к чему. Ты не переживаешь, не чувствуешь больше боль. Твое сердце не сжимается от рыданий, нет… Ведь ты больше не живешь.

Но ты еще можешь открыть эту крышку.

Что выберешь? Лежать или лететь?

Ни один провидец не скажет, каким будет твой полет. Сможешь ли ты приземлиться или очередная стрела — в самое сердце — собьет тебя на лету, попадет в цель, как только ты сумеешь вновь поверить в счастье?

Кто знает… Но порой эта игра стоит свеч.

Кейт разжимает пальцы, и тугой мешок, словно в замедленной съемке, падает к ее ногам, рассыпая сомнения. Они рассыпаются в воздухе, растворяются, словно невиданная иллюзия.

Девушка улыбается…

Солоноватый бриз уже касается ее волос. Совсем скоро он усилится, превратится в сильный, неукротимый ветер, и Кейт знает тому значение.

Она будет лететь до последнего вздоха.

И не одна — в этом полёте у нее уже есть второй пилот.

Комментарий к 15.

Фууух.. не знаю как вы, я очень рада, что кто-то наконец помогает выбраться из этого тупика.

Внутренняя борьба Кейт мне далась очень и очень сложно, надеюсь мне удалось передать ее мысли и чувства вам..

Обожаю Итана…) Он снова за мамочку и объясняет двум неразумным детишкам, как жить ахаххаах

Ладненько, ждем следующей главы..) Пьем конфеты, кушаем чай, и никакого суицида)

Хотя конфетка будет в следующей главе.. ну или леденец🤭

Interesting fact: ровно год назад, в этот самый день, вышла первая глава Дыма и сигарет)

P.S. фанфик официально дописан до самой последней строчки, теперь я точно вас не брошу, осталось лишь отредактировать))

========== 16. ==========

Комментарий к 16.

Тук-тук, это я с новой главой, открывайте)

Хорошего прочтения..!))💚🤍❤

Я хотела 3-4 дня подождать, но вдруг подумала «а почему бы собственно и нет», проверила и выложила сегодня)

Карандаш легко скользит по бумаге, оставляет за собой торопливые закорючки слов, набросанные сероватым цветом.

В руках потрепанный блокнотик в клетку. Словно душа на распашку, он дышит ароматами цветов и нежной любви, хранит в себе строки, способные покорять сердца, вызывать слёзы в уголках глаз одновременно с улыбками — чистыми, вдохновленными. Почти блаженными.

И замер бы целый мир, словно ленточкой, обернутый экватором, остановился бы он, забыл о суете, оглушенный слетающими со сцены, переливающимися звуками песни.

Но мало бы кто знал, что не миру вовсе они посвящены, а хрупкой девушке из соседней комнаты вокалиста.

Они посвящены ее нежным, волнующим прикосновениям, ее волнистым кудряшкам каштановый волос — на закате он назвал бы их золотом…

Ее сероватым глазам, что так сверкают поздней ночью… Дамиано знает, что, когда она смотрит из-под ресниц, несмело заглядывая в его лицо, они словно ярчайшие топазы в свете луны.

Быть может он даже хотел бы нарисовать ее губы словами, сложить их поцелуй из нескольких пляшущих по шероховатой бумаге строк, но что-то внутри яростно запротестовало, желая оставить себе одному этот укромный уголочек счастья.

Дамиано пишет на итальянском. Теми словами покрывает он бумагу, какими говорит за него бьющееся в груди сердце.

С легким нажимом он ведет карандашом, затем сдвигает в раздумье брови, отчего на скрытом под несколькими прядями волос лбу выступает крохотная морщинка. Итальянец хмурится, неосознанно закусывая нижнюю губу, а затем ластик с тихим шорохом стирает крайние слова на бумаге.

Дамиано выдыхает, откинув голову назад, и откладывает блокнот на прикроватный столик. На деревянной поверхности маленький скол. Глянцевая краска отлетела, оставив за собой белеющее в сумерках дерево.

Взгляд карих глаз теплеет, падая на стоящую рядом крошечную коробочку с плоской крышкой. Вокалист лишь мгновение задерживается на ней подушечками пальцев, прежде чем осторожно упрятать ее в глубине выдвижного шкафчика.

Дамиано потратил на поиски этого подарка почти целый день…

Сон вчера так и не настиг его разгоряченное сознание. Хотелось остаться в кровати, обнимая посапывающую в его черной рубашке девушку, зарываться носом в ее кудрявые волосы, слушать нежные бормотания во сне…

Блаженная улыбка коснулась губ итальянца от незаметно прокравшейся мысли о том, чтобы проснуться рядом с Кейт. В ее комнате, окрашенной лучами утреннего солнца в медовые оттенки.

Незримые шипы так и кололись в сердце от того, что пришлось оставить ее вчера. Их глупая перепалка, которую Кейт считала ссорой, поначалу даже веселила Дамиано, но сейчас что-то поднывало внутри, почти умоляя кинуться за ней, объясниться, попросить прощения…

Вероятно, он так бы и поступил, если бы не возникшая в голове идея, побудившая еще до зари уехать из дома за пределы Милана.

Он объехал несколько соседних городов в поисках чего-то особенного. Не просто огромных сверкающих бриллиантов, а подарка, достойного нее. Такого, что мог поразить ее, вызвать эти огоньки восторга в серебре ее радужек. Он был готов на что угодно, лишь бы видеть их чаще в ее глазах.

Дамиано тщательно обдумывал, рассматривал разные варианты и идеи, но так и не смог решить для себя, как именно подарить ей то, что выбрал.

Незнакомое ему ранее волнение откликнулось внутри, показало голову из песка, словно затаившийся зверь, который так давно ждал своего часа.

И вокалист не знал, как его усмирить.

Еще не до конца сложившийся в голове план наконец обрел недостающий фрагмент, стоящий сейчас на пороге комнаты, неловко переступая босыми ножками по половицам.

Благослови, Боже, этот скрипящий пол.

Раздавшийся в комнате звук мгновенно привел в чувства, заставив наспех захлопнуть шкафчик, незаметно положив поверх заветной коробочки наполненный новыми строками блокнотик.

— Не спится? — тепло улыбнулся Дамиано, обернувшись, и тут же застыл на месте. Он мог бы поклясться, что в эту секунду подзабыл итальянский алфавит.

Светленькая сорочка струилась волнами шелка, подчеркивая стройные бедра девушки. Сбоку было прозрачное кружево, позволяющее скользнуть взглядом по лишь слегка прикрытым узорами участкам кожи.

— Ты меня разбудил, — призналась Кейт, отзеркалив выражение лица Дамиано.

Ее легкая улыбка была почти осязаема. Словно нежное касание лучиков солнца, будто дуновение теплого летнего ветра июньскими ночами, она развеяла все переживания, что корочкой льда покрывали сердце Дамиано.

Быть может ее обида стала очередным плодом его поглощенного тревогами воображения.

— Прости, не хотел мешать твоему сну — тихо пробормотал Дамиано, слегка постукивая костяшками пальцев по гладкой деревянной поверхности, — но сейчас я даже рад, что ты проснулась.

Вокалист усмехнулся краешком губ. Еще неделю назад он бы испугался возникших в голове мыслей, назвал бы их лишними рядом с ней, неприемлемыми, но сейчас…

Его фантазии были сродни волшебству, они напоминали несбыточную мечту в облике невероятной реальности, немыслимого чуда.

И больше ни капли страха, ни секунды сомнений, лишь теплое, растекающееся в душе, желание: от самого сердца и до кончиков пальцев.

Оно обволакивало сладостной нежностью, убеждая подойти ближе, невесомо коснуться оголенных плечиков под тонкими бретельками.

Но собственные слова, словно тяжелая бечевка, что больно колет накрепко связанные запястья, не давая шевельнуться.

— И почему же? — спросила девушка, вскинув голову. Мягкие пряди рассыпались по плечам шоколадными волнами. Дамиано потребовалось несколько секунд, чтобы собрать в кучу разлетевшиеся в миг мысли.

— Если бы ты сейчас спала, то не смогла бы стоять на пороге моей комнаты, я прав?

— Разумеется, — улыбнулась Кейт, ее серебристые глаза слегка поблескивали в свете настольной лампы.

— Зайдешь? — Дамиано в пригласительном жесте махнул рукой, и Кетрин с легким кивком, не мешкая, прошмыгнула в комнату.

Вокалист слегка замялся, не понимая, куда себя девать, поскольку присесть рядом с беззастенчиво раскинувшейся на его кровати Кейт было бы слегка… опрометчивым поступком.

Однако стоять, неловко скрестив руки за спиной, тоже оказывалось не лучшим вариантом, выдающим озадаченность, поэтому музыканту все же пришлось переместиться поближе к девушке.

— Так зачем ты… — Дамиано немного запнулся, задержав взгляд на кружеве ночной сорочки, которая сейчас едва прикрывала бедра девушки, — зачем ты пришла?

— Мне нужен повод, чтобы прийти к тебе в комнату?

Она украдкой пробежалась глазами по Дамиано, словно подмечая каждую его эмоцию, безошибочно считывая с уже успевшего стать родным лица.

— Нет, — краешек губ парня дрогнул в легкой улыбке, пока он осматривал лежащую рядом девушку, — наверное нет.

Итальянец не мог вспомнить, когда еще хоть раз в жизни, он не мог понять, что делать в кровати с девушкой.

Сейчас же в его голове не было ни единой разумной мысли или объяснения ее присутствию здесь.

Был лишь страх того, что стоит лишь коснуться своей мечты, как она тут же рассыпется пеплом, из которого уже не восстанет.

— Впрочем, я собирался спать, — лениво произнес Дамиано, понимая абсурдность сказанных слов.

Ага да, так я и усну…

-… да и ты собиралась, пока я не разбудил, — продолжил вокалист, мысленно давая себе уже сто пятую пощечину за откровенную ложь, — поэтому спопокойной ночи, что ли.

На секунду ему показались смешинки в глазах Кетрин, и он мог бы поклясться, что она очень умело скрыла усмешку за прикушенной губой.

До чего докатился, она уже надо мной смеется…

— Да, конечно, — пролепетала Кейт, прикрывшись ладошкой, пока зевала, — и тебе сладких снов.

Надеюсь, мне приснишься ты — только и хотел добавить Дамиано, но слова опилками застряли в горле, и он лишь отвернулся, укутываясь в одеяло.

Какого черта она задумала?

Вокалист был почти уверен, что их небольшая ссора изжила себя, и Кейт наконец…

Наконец что? Решила прийти и переспать с тобой?

Нет… глупость какая-то…

Вокалист поворочался еще немного, поправил одеяло, под которым становилось с каждой секундой все жарче. Через несколько минут лежать так стало уже просто невыносимо.

Он приподнялся на локтях, покосившись на мерно вздымающуюся от дыхания грудь девушки.

Неужели и правда уснула? Вот же мучительница…

Ее розоватые губы сейчас были чуть приоткрыты, и несколько прядей волос касались ресничек, временами заставляя их вздрагивать.

Дамиано обнаружил себя застывшим в ступоре легкого недоумения, засмотревшись на эту умиротворенную картину.

Она что же, пришла ко мне… поспать?

Просто гребаная нелепица.

Однако просыпаться девушка точно не собиралась, а легкое посапывание лишь подтверждало это.

Дамиано пришлось сдаться и вновь откинуться на спину в попытке выровнять дыхание и выключить все наматывающие круги в голове мысли.

Однако к этому забегу словно добавили еще пару-тройку лошадей, ведь сердце пустилось в еще больший скач, когда после едва слышного бормотания, Кейт повернулась к нему, утыкаясь крошечным носиком в пропахшую дымом ключицу.

Дамиано затаил дыхание, почувствовав прикосновение хрупких ладошек к своей груди.

— Спишь значит, — прошептал он, оставив невесомый поцелуй на макушке девушки, — а мне теперь что прикажешь делать?

Вокалист не спрашивал себя раньше, не задавался вопросом, но сейчас ему было любопытно узнать о своей прошлой жизни: ведь в этой он не сделал ничего стоящего, чтобы заслужить такую, как Кейт.

Зато сделал все, чтобы лишить себя этого найденного рая…

Он жалел. Жалел о каждом вырвавшемся против воли злом слове, необдуманном заранее импульсивном поступке, не желанном ей прикосновении. Жалел и раскаивался, не понимая, чем заслужил прощения.

Однако был готов всю оставшуюся жизнь доказывать, что достоин этого прощения.

— Дамиано…? — его окликнул слабенький полусонный голосочек, заставивший вынырнуть из того моря клятв, которые он никогда не озвучит.

— Ммм? — вопросительно промычал Дамиано, чувствуя, как что-то в груди пытается вспорхнуть, словно ребра были тесной клеткой.

— Почему ты еще не спишь?

— Мне больше нравится смотреть на тебя, — прошептал музыкант, снова утыкаясь носом в макушку девушки.

Кокосовый аромат с легкой примесью цитруса. В меру кисловатый, в меру сладкий, как и ее поцелуи — не насытишься, не привыкнешь. Никогда.

Кейт приподнялась на локтях, наскоро смахнув с лица несколько каштановых кудрей, которые спадали вниз, тревожа ресницы.

— Тогда я тоже буду смотреть на тебя, — тихо проговорила она, и Дамиано даже сквозь сумеречные тени смог различить выступивший румянец.

С алыми щеками, сверкающими в ночи глазами и волосами, водопадом раскиданными по плечам и подушке, она напоминала лесную нимфу.

Словно божественное воплощение красоты и невинности сидело рядом с ним, прячась под ажуром светло-бежевого шелка.

И если бы Дамиано был Икаром, он подарил бы ей свои крылья, никогда не позволяя упасть. Не пустил бы ее к Солнцу, боясь, что улетев однажды, словно мотылек, она стала бы вновь и вновь смотреть лишь на свет.

А вокруг Дамиано было порой слишком много тьмы.

Он не был уверен насчет второй жизни, но перед Кетрин бы точно раскинулись тенистые рощи Элизиума. Сейчас он былуверен, что лишь на время выкрал ее оттуда, но однажды ей придется вернуться.

Кейт смотрела, сияя серебром своих глаз из-под ресниц, говорила что-то, но, кажется, итальянец уже не слушал.

— …мне, как ты на это решился?

— Что? — Дамиано моргнул, и мысли вновь окунули его в реальность, в эту наполненную светом луны комнату… вернули к ней, лежащей под его одеялом.

— Я про татуировки, — объяснила Кейт, улыбаясь, — ты меня совсем не слушаешь.

Она обидчиво надула губки, совсем как это всегда делала Вик, и волна умиления захлестнула Дамиано.

— Татуировки… — протяжно вздохнул вокалист, игнорируя замечание девушки, — а что с ними?

— Мне однажды тоже хотелось сделать что-нибудь… — тоненькие ручки коснулись шершавой ладони, обхватили пальчиками и потянули на себя, — что-нибудь небольшое, едва заметное, быть может слегка… интимное.

Он не сразу сообразил, что задумала девушка, но видел это по озорным огонькам в ее радужках, по тому, как изогнулись ее нежные губы.

Воздух застрял в легких, когда собственные пальцы коснулись участка кожи под ее грудью сквозь атласный шелк.

— Возможно здесь, — Кейт направляла его ладонь, очерчивая полукругами кожу, а Дамиано замер… застыл, почти в оцепенении наблюдая за ее движениями.

Что она делает… Боже… я же не…

…сдержусь — потонуло в волнах чистейшего жара, сверкающего языками пламени.

Эти замысловатые, почти целомудренные, но в то же время чересчур интимные касания вызывали мурашки на коже, заставляли их бежать по всему телу, ударяли в голову словно цунами, вынося все разумные мысли.

— А может и чуть ниже, — рука вокалиста заскользила по прикрытому сорочкой низу живота девушки, туда, где обычно проходит шовчик ее кружевного белья.

Остановись сейчас же…

…или уже никогда.

Потому что он уже бы не смог это остановить.

— Кейт… — шепот сливался с шумным дыханием, — Кейт… погоди… что ты… — Дамиано сбился, коснувшись открытого участка кожи прямо под подолом сорочки.

Казалось, будто климат сломался, поднимая температуру гораздо выше нужного, несмотря на и без того жаркий — до невозможного жаркий — вечер летней Италии.

— А что насчет этого места? — вопрос в самое ушко заставил музыканта сглотнуть в попытке удержать буйное воображение, которому было мало…

Мало этих волнующих касаний, катастрофически мало ее прохладной кожи и озорных взглядов…

Эта прохлада словно остужала его пылающее тело, одновременно разжигая все ярче тлеющий в груди огонь.

Мучительно медленно подушечки его пальцев двигались на коже, Дамиано мог чувствовать каждую из сотни мурашек, что он рассыпал под кружевом ее сорочки.

Все краски мира сошлись на границе контраста, оставив лишь белое и черное.

Лишь их двоих, посреди этой миланской ночи.

Лесная нимфа, что соблазняет дьявола, и Змей-искуситель, не желающий поддаваться.

Загорелые пальцы, скользящие по внутренней стороне бедра. Едва различимый выдох. Хриплый шепот, неразборчивый, опаливший кожу чуть выше ключиц…

— Чертовка… — его губы улыбаются, а она тянется к ним своими, словно в тысячный раз, без страха или сомнения, и Дамиано застывает почти в испуге, ощущая прикосновения ее языка.

Словно где-то вдалеке раздались звуки фейерверков, или это было его сердце, что разрывалось от ощущения ее трепетного поцелуя?

И все эти звуки, все сторонние цвета, отличные от ее светло-бежевой, не тронутой загаром, кожи, становятся лишь бесцветным фоном, расплываются, уходя за рамки внимания вокалиста.

Ему не хочется смотреть ни на что, кроме девичьего тела, от которого его отделяет сейчас лишь тонюсенький шелк и собственная домашняя одежда.

Его накрашенные черным ногти впиваются в кожу на бедрах девушки, вокалист прикрывает глаза, отдаваясь в ее власть, теряясь в Кейт, позволяя завладеть собой, как она того хочет.

А когда открывает глаза, видит лишь ее улыбку, струящиеся вокруг лица кудри и дрожащие в предвкушении ресницы.

От понимания ее желания, внутри словно порыв ветра, что обжигает и окрыляет. Теперь ты знаешь, что все невозможное вдруг претворилось в жизнь.

Взгляд опустился ниже, выхватывая слегка приподнятую ткань сорочки, ее коленки, которые сейчас сжимают его талию.

Он не успел понять, когда Кейт оказалась сверху. Кажется, сознание устало поспевать за реальностью.

Все менялось слишком быстро, слишком непредсказуемо и крышесносно. Слишком сильно, чтобы удержать в голове хоть что-то, помимо спешащей вперед фантазии.

— Тебе это не понадобится, — горячий шепот опалил висок, когда девушка потянула на себя его рубашку, — здесь становится немного жарко.

Вокалист не растерялся, с легкостью стянул с себя ненужный элемент одежды, жадно наблюдая за движениями девушки.

Она нервничала, не была уверена в том, что делает все правильно, но продолжала, зная, что Дамиано всегда подскажет, поможет и научит тому, чего ей еще не пришлось испытать.

Что она задумала?

Который раз он задался этим вопросом, когда ладони Кейт спустились ниже, пробежались ноготками по низу живота и ухватились за резинку штанов.

Дамиано затаил дыхание, не смея поверить, попросту боялся, что сознание играет с ним.

Она же не собирается это сделать…?

Серебро ее радужек встретилось с расплавленным шоколадом его глаз. Легкий кивок головы, дающий ей право продолжать…

И Дамиано откидывает голову назад, рассыпая по подушке пряди своих длинных волос, из груди вырывает низкий стон, когда ее губы наконец исполняют его любимую фантазию.

Он столько раз представлял себе это…

Ее, склоняющуюся к разгоряченному телу, слегка распухшие губы, скользящие по его коже, сбитое дыхание, касания…

Сперва неумелые, неуверенные… но каждое касание, словно наполненное всеми чувствами, что не выразить словами или взглядами.

Подобно торнадо, что образуется из легкого и невесомого ветерка, а затем утягивает, закручивает в вихре. И этот вихрь эмоций поглотил Дамиано, всего без остатка.

Он зарылся пальцами в ее каштановые волосы, лишь слегка помогая задавать нужный темп. Сама мысль о ней, доставляющей ему удовольствие казалась раньше чем-то за гранью.

А сейчас реальность сужалась, оставляя лишь ощущения, что доставляли ее губы; его тяжелое дыхание и рваные вздохи, которые отражались от стен спальни и вспыхивали огоньками в глазах Кейт.

Ей нравилось видеть, что ему хорошо, и понимать, что это из-за нее. Она и есть причина того блаженного счастья, которое сквозило в каждом его вздохе.

— Постой, — хрипло выдохнул Дамиано, отстраняя от себя девушку, — не так…

Взгляд карих глаз остановился на розоватых губах, что поблескивали от его влаги. Кейт облизала их, медленно проведя языком сперва по верхней губе, потом по нижней, попутно закусив ее зубами.

Дамиано приподнялся, разворачивая девушку спиной к себе. Ее плечи легко задрожали, когда итальянец подцепил пальцами бретельки шелковой сорочки и понятул их кверху.

Бледная кожа, словно фарфор, что светился в темноте, соблазнительно маня и требуя к себе.

Ладони коснулись изгибов ее шеи, прошлись по ключицам, кружащими движения спустились по позвоночнику на поясницу, вновь поворачивая к себе лицом.

Его потемневшие глаза горели, поджигая один за другим каждый миллиметр ее кожи, по которому скользил взгляд. Жадный. Собственнический.

— Ты идеальна… — выдохнул Дамиано в ее губы, прежде чем вновь накрыть их своими. Теперь нетерпеливо, жестко, всем напором давая понять, чего так страстно жаждет.

Кейт застонала в поцелуй, когда вокалист резко перевернул ее так, что спина вжималась теперь в плотный матрас.

Он приостановился, чтобы посмотреть на девушку. Полностью обнаженную перед ним, лежащую на его кровати.

Его. Она была его.

Кейт больше ничего не боялась, не закрывалась, не стеснялась… она смотрела на него наполненными обожанием и желанием глазами. Именно такие чувства он всегда мечтал увидеть в них, боясь, что это никогда не станет явью.

Но оно стало.

Он закусил губу и покачал головой, усмехнувшись каким-то своим мыслям.

— Хотел, чтобы попросила ты, а сейчас сам готов умолять, — возбужденный шепот, что волной прокатился по телу девушки, заставляя сжать бедра от нетерпения.

Однако его колено помешало это сделать, и Кейт судорожно вздохнула, лихорадочно впиваясь ноготками в плечи вокалиста.

Одна его рука скользнула между их соприкасающихся тел, ложась на ее бедро, медленно раздвигая ноги в стороны, пока она завороженно смотрела в его наполненные огнем радужки.

— Так мне умолять тебя, Кейт? , — шепнул он, удерживая руку над самым чувствительным местом девушки.

— Нет, — она сглотнула, покачав головой. Ее взгляд такой же затуманенный, как у него самого, — тебе и не нужно.

Дамиано улыбнулся, с легким нажимом ведя пальцами ниже, вынуждая девушку инстинктивно приподнять бедра. Тихий стон сорвался с ее губ, когда итальянец надавил сильнее, зная наизусть нужную точку.

Большой палец начал круговые движения, и ее ноготки еще сильнее врезались в кожу предплечий музыканта, оставляя на них легкие царапины.

— Нравится? — шепнул он, упиваясь наслаждением, которым наполнились ее глаза.

— Да… — Кейт выдохнула, и Дамиано ускорился, вынуждая ее выкрикивать свой ответ громче.

Он чувствовал каждую ее эмоцию, видел, настолько близка разрядка по ее прикрывающимся от блаженства глазам, по тому, как она прикусывала нижнюю губу, пытаясь сдержать это.

Он отстранился, и Кейт потянулась вперед, желая удержать внутри его пальцы, но Дамиано резко перехватил ее руки, припечатав к матрасу над головой.

И ей это нравилось. Итальянец умело контролировал свои действия, не пугая, а заставляя девушку тонуть в желании при виде его силы. Эта резкость вырвала очередной стон нетерпения из ее груди.

— Дамиано… — с придыханием выдохнула она, опуская взгляд ниже его пояса, — пожалуйста…

— Какая ты нетерпеливая, — усмехнулся он, еще крепче перехватывая ее запястья, а затем толкнулся вперед бедрами, сразу до конца наполняя девушку.

Она легонько вскрикнула, выгнувшись в пояснице, неосознанно приподняв бедра. Ее колени обхватили вокалиста за талию, а руки сжались в кулачки от напряжения.

Дамиано словно наизусть знал ее тело, то ускоряясь, то замедляясь, заставляя девушку извиваться под ним, простанывать его имя раз за разом, ведь остальные мысли потонули в ощущениях блаженства.

Его руки. Его бедра. Этот огонь в пылающих глазах, которые безотрывно наблюдали за ней… Она молила о разрядке, одновременно надеясь, что эти мгновения продлятся вечность.

Просила не мучить, искренне надеясь, что Дамиано никогда не позволит удовольствию захлестнуть ее целиком.

— Думаю, с тебя достаточно, — шепнул Дамиано, с силой сжав запястья и всем телом вдавив девушку в матрас, замедляясь и входя до конца.

Она содрогнулась под ним, одновременно с ним, сжимая внутри, все ее тело напряглось, а воздух из легких вырвался наружу протяжным стоном, чистым удовольствием.

А затем она обмякла в его руках, все еще ощущая, как Дамиано прижимается к ней всем телом, не выпуская из своей хватки, которая внезапно поменялась, превратившись в наполненные заботой объятия.

Ладошка Кейт опустилась на щеку вокалиста, слегка поглаживая, пока он все еще оставался внутри. Карие радужки сверкали в темноте, почти сливаясь с ночными тенями, что гуляли по комнате.

— Ты как? — прошептал вокалист, когда наконец отстранился и перевернулся на спину, притягивая девушку к своей груди.

Ее пальчики теперь мерно очерчивали татуировки на его коже, а голова покоилась на плече, раскидав слегка спутанные волосы по смятым подушкам.

— Дамиано, мне… — она приподнялась, чтобы заглянуть в его глаза, — мне очень хорошо.

Вокалист оставил легкий поцелуй на ее макушке, улыбаясь краешком губ своим мыслям, что сегодня стали реальностью.

— Мне тоже, Кейт, — произнес он, поглаживая подушечками пальцев ее хрупкую ладошку, — мне тоже…

Сердце так и не хотело успокаиваться в груди. Дамиано набросил поверх их двоих легенькое одеяло, через которое все еще ощущалось слабое дуновение ветра из открытого окошка.

Миланская ночь оживала перезвонами певчих птичек за развевающейся занавеской. Дамиано знал, что Кейт заснула, а сам вновь не мог… Лишь глядел на ее умиротворенное личико и прикрытые веки.

Такое же теплое чувство растекалось в его душе, заполняя собой каждый уголочек сознания приятным — в меру сладковатым — вкусом блаженства.

Кейт больше не пугалась, не убегала. Дамиано мог множество раз прокручивать в голове один единственный момент, снова и снова… Как она лежала в его объятиях, стараясь успокоить дыхание, в блаженной эйфории поглядывая на него из-под ресниц.

Навязчивые мысли о том, чтобы никогда ее не отпускать, кружились, словно на карусели, ни останавливаясь.

Если бы мог, он пролежал бы так, рядом с ней, целую жизнь, прижимая к себе руками, зарываясь пальцами в кудри каштановых волос.

Сейчас Кейт тихонько посапывала, уткнувшись носиком в его слегка влажную кожу, а ноготочки замерли на груди.

Ее ладошка лежала прямо над ребрами, принимая каждый удар его сердца, что билось ради Кейт.

Если был рай на свете, то находился он в комнате вокалиста, в этой идиллистической мечте, которая вопреки законам поэзии стала реальностью.

Беззаботное солнце, только краешком показавшееся из-за горизонта, щекотало своими лучами ресницы Кейт, но она не хотела поддаваться, сопротивлялась ему, желая провалиться вновь в ту укутавшую умиротворением дремоту.

Но хрипловатый голос вокалиста, что раздался совсем близко с ее ухом, все же не позволил уснуть вновь.

— Кейт, — шепнул он, вынуждая девушку приоткрыть глаза, — ты должна мне одно желание.

Комментарий к 16.

Торжественно заявляю, что разучилась писать нц… Последнее время мало читаю фанфики, все книги больше, и перестроиться обратно на тот слог, которым писала год назад выходит из рук вон плохо.

Очень уж тяжело мне далась эта глава, НО! Нас наконец-то ждет финал))

Да-да, вы не ослышались, следующая глава будет последней🤧

(вероятно, она будет завтра)

Кстати, как вам небольшие отсылочки к Икару и Змею-искусителю?) Что вы думаете насчет подарка, который подготовил Дамиано?Проспойлерю, что это НЕ кольцо. Не люблю настолько типичные концовки в фф, поэтому извиняюсь, если кто ждал)

А вот что с желанием, это уже интереснее))🤭

Пишите в отзывах, кто что думает, уж очень мне хочется знать)

========== 17. ==========

Комментарий к 17.

Не знаю даже, что и сказать… Эта история родилась у меня в голове чуть больше года назад, столько было сомнений и нерешительности, но я все же решила тогда начать писать, и, наверное, все это было не зря)

Хочу сказать огромнейшее спасибо каждому, кто лайкал, комментировал, добавлял в сборник или просто открывал мою работу. Частичка моего сердца всегда будет с вами, без вас я бы не справилась, и этой работы не было бы на фикбуке без этой чумовой поддержки.. Люблю всех.. Безумно сильно 🤧❤

P.S. у нас финал…)) Я просто в шоке, мне не верится…🤯

Подобрала песенку к самой последней сцене с нашими любимыми, очень советую включить))

Беззаботное солнце, только краешком показавшееся из-за горизонта, щекотало своими лучами ресницы Кейт, но она не хотела поддаваться, сопротивлялась ему, желая провалиться вновь в ту укутавшую умиротворением дремоту.

Но хрипловатый голос вокалиста, что раздался совсем близко с ее ухом, все же не позволил снова уснуть.

— Кейт, — шепнул он, вынуждая девушку приоткрыть глаза, — ты должна мне одно желание.

Она не услышала, только пискнула невнятное куда-то в загорелое плечо музыканта.

Разнеженное негой сознание не желало откликаться: оно тонуло в терпком запахе сигаретного дыма, терялось в объятиях крепких рук итальянца, без возможности вынырнуть на поверхность.

Словно мельчайшие кусочки льда в кленовой коле, топились и растекались мысли под наблюдением карих глаз с огоньком.

Они поблескивают. Словно призрачный морок огней на горизонте, покоятся в их глубине ласкающие языки пламени.

Как рассыпчатые крупинки в песочных часах, одна мысль пробивается в захлопнутые ставни разума — он задумал что-то.

Вот только что? Хотелось бы ей знать.

Любопытство тлеет, подогревая кровь в артериях, и наконец берет верх, отгоняя на задний план все размышления о сне.

Кейт насторожилась, приподнимаясь на локтях. Темно-коричневый, напоминающий какао, локон волос спадал на глаза, затуманивая зрение шоколадной паутинкой. Пришлось смахнуть его ладошкой.

— Желание…? — она скромно улыбнулась, не до конца разомкнув потяжелевшие веки, потянулась пальчиками, мечтая зарыться в кудри вокалиста, — и какое же?

— Мм… Когда твои ручки вытворяют такое, я начинаю сомневаться, что придумал верное желание.

Он рассмеялся, так искренне, почти наивно-невинно, что следом смех вырвался и из груди лежащей рядом девушки.

— Можешь подумать еще, я никуда не тороплюсь, — лукаво произнесла она, наматывая на указательный палец длинную прядку волос, — только не помню, когда успела тебе задолжать?

— Могу напомнить, — шепнул Дамиано. Его губы резко оказались в опасной близости с ее мочкой уха.

Настолько опасной, что еще одна искорка, и воздух наполнится жаром, волнами исходящим от разгоряченного дыхания, которое опаляло кожу девушки.

Передние зубы легонько царапнули мочку уха, и Кейт охнула, неосознанно потянув на себя Дамиано за волосы.

— То желание… — растянуто продолжил итальянец, нависнув над девушкой с задумчивым выражением на лице, но Кейт слишком хорошо его знала, чтобы разглядеть за этой озадаченностью скрытую ухмылку, — ты обещала его выполнить еще в то амстердамское утро… Ты же помнишь это утро?

Приятная дрожь прокатилась до самых кончиков пальцев от вибрации его низкого голоса.

— Безупречно помню, — приглушенный шепот, потонувший в пьянящем поцелуе. Его мягкие губы привычно горчили, оставляя на языке оттенок тех самых camel, что так часто выкуривал Дамиано.

А Кейт давно забыла про свою вишневую помаду, заменив ее на привкус сигарет. Он так напоминал о нем, его коже и скулах, прикосновениях. Сперва нежных и чувственных, затем требовательных, желанных.

А вот Дамиано желал бы всегда помнить на губах ту сладость спелой вишни. Это был ее вкус.

— И что же я пообещала в то утро? — спросила Кейт, отстранившись от губ итальянца.

Ее указательный пальчик скользнул по верхней, очерчивая контур его рта, и Дамиано проследил за этим движением языком.

— В то утро ты даже не услышала моего вопроса, — выдохнул он, устремив свой взгляд на девушку. Туда, где загибался краешек наспех надетой ночной сорочки.

— И какой вопрос? — от Кейт не укрылось его пристальное внимание, и она слегка двинула бедрами, позволяя ткани задраться чуточку выше, с упоением замечая запинку итальянца.

— Еще раз двинешься, и я забуду, о чем говорил, — предупредил парень, на что девушка лишь закусила губу.

— Не двигаться вот так? — она перебросила одну ногу через талию вокалиста, усаживаясь сверху на его оголенный торс.

Дамиано выдохнул сквозь стиснутые зубы, тут же скользя ладонями по позвоночнику девушки.

— Кейт… — очередная нескрытая угроза в его голосе, — разве ты не хочешь услышать мое желание?

— Разве тебе не нравится то, что я сейчас делаю?

Она самодовольно хмыкнула, и вокалист пожалел о том, что вчерашней ночью она натянула назад свою сорочку. Ему бы хотелось увидеть ее в своей футболке на голое тело.

В этом было что-то невероятно теплое, домашнее… Такой вид укутывал нежностью, отчего сердце сладостно поднывало в груди, словно само не смело верить тому, что видели глаза.

— Очень нравится, — шепнул Дамиано, почти касаясь ее уголка губ своими, — но сейчас ты будешь слушать.

Его руки опустились на бедра девушки, припечатывая их в своим и лишая движения. Кейт насупилась, понимая, что ее провокацию только что нагло обломали.

— Ну и чего же ты от меня хочешь?

Двусмысленность этой фразы лишь через мгновение достигло сознания, и девушка хихикнула.

Хотя учитывая, где она сейчас находилась, вряд ли в ее словах могла быть какая-то бóльшая двусмысленность.

— Я много чего хочу, — уклончиво ответил музыкант, приподняв уголочек губ в ухмылке.

Его взгляд с прежней жадностью пробежался по телу Кейт, вызвав прилив тепла в низу живота, и девушка снова слегка поерзала на его бедрах.

— Непонятливая, — усмехнулся вокалист, забравшись пальцами под подол ее надоедливой ночнушки.

— Просто люблю провоцировать.

Она легонько дернула плечами, тут же почувствовав, как его пальцы впились в кожу ее бедер.

— Ты… не меньше провоцируешь, — выдохнула Кейт, поглядывая на то, как напрягаются и расслабляются мышцы на его руках.

Вспомнилось, как мельчайшие капельки воды скатываются по бронзовой коже, очерчивают темные татуировки, лаская прохладными касаниями.

Так и хотелось провести вслед за ними подушечками пальцев, нежными поцелуями, языком…

До самого низа. Так, как ему нравилось. Чтобы снова срывать с его правильных губ эти протяжные стоны.

— Так что там… — пришлось приложить не мало усилий, чтобы на миг отвлечься от предложенного сознанием образа вокалиста, — что с желанием?

Пальцы Дамиано прекратили выводить круги на ее коже, он словно в одно мгновение оцепенел. Какая-то легкая неуверенность тенью коснулась его лица, спрятав за собой и улыбку, и озорство в глазах.

Кейт ощутила себя присутствующей на допросе, и явно не подозреваемой.

Это она вела расследование, а преступник никак не хотел сознаваться в содеянном.

Сомнения плескались в океане его карих радужек. В такой обстановке, вместе с ней, сидящей на его бедрах, то желание показалось ему вдруг приторной мальчишеской мечтой, но он не привык изменять планам.

— Я покажу тебе Капри, — произнес он, глядя на расцветающую улыбку девушки, — но это будет завтра, а сейчас…

Сердце замерло, когда Дамиано коснулся оголенных плечиков руками, одним лишь взглядом давая понять, что не остановится на этом.

— Думаю, эта сорочка на тебе лишняя.

***

Звуки гитары отражались от воды, падали звонкими нотами в малиновый компот, разлитый по высоким стаканам из-под алкогольных коктейлей.

Лишь заливистый смех Виктории иногда привлекал на себя всеобщее внимание. Она много шутила сегодня, один раз расплескала сок со вкусом персика на белую майку барабанщика.

Теперь Торкио с усердием промакивал салфеткой расползающееся по ткани пятно.

— Не повезло нашему Итану, — хихикнул Томас. Его светлые кудряшки были влажными и немного поблескивали от воды, — знаю я этот сок… И на метр не подойду.

Он насупился, бросая неприязненные взгляды на картонную упаковку. Где-то рядом легонько хихикнула Кейт, прижимая к груди пластиковый стаканчик.

— Что у тебя с ним за история? — встрял вокалист, небрежно-дружески толкнув его в плечо.

— Будто не знаешь, — фыркнул Раджи и отложил гитару, показательно отворачиваясь к бассейну.

Дамиано сперва сдвинул брови, а затем разразился смехом, словно человек еще не успевший рассказать остальным свою шутку.

Кейт невольно заулыбалась, бросая на него взгляды. Казалось настоящим счастьем вновь видеть его одним целым с группой.

Никаких болезненных разговоров, отъездов по ночам. Он не пропускал репетиции и не отдалялся от друзей. Итальянец выглядел так, словно сбросил отягощающее прошлое и смог вернуться к себе, наконец расправив крылья.

— Идиот, — едко выплюнул Томас, скривившись, — ты смеешься или у тебя припадок?

— Просто вспомнил… — начал Дамиано, наконец немного успокоившись. Теперь он вновь вальяжно раскинулся на шезлонге и выглядел почти невозмутимо, — тот сок тебе немало обломал.

Раджи обидчиво сверкнул глазами в сторону сидящего как ни в чем не бывало итальянца. Привычное желание слегка врезать своему другу виднелось на его лице как никогда прежде.

— Замолчи, — прошипел он, чуть ли не сотрясаясь от раздражения, — эта не та история, которую хочется вспоминать.

— Давай я налью тебе капельку шнапса, и завтра ты не вспомнишь, что я тебе об этом напомнил, — наглая ухмылка вызвала очередной прилив агрессии со стороны несчастного Томаса.

Еще бы одно словечко, и, кажется, внутренний дворик взлетел бы на воздух, но Кейт уже не могла скрывать смех за ладошкой.

Отвлекшиеся на ее приглушенное хихиканье парни слегка выдохнули, на мгновение завершив свои подростковые препирания.

— Кэти… — взмолился Раджи, неловко поджав губы, — он надо мной издевается, убери своего парня подальше, пока я делов не натворил.

— Может мне лучше за попкорном сбегать? — она расхохоталась, а униженный Томас вдруг понял, что поддержка, похоже, его оставила за бортом.

— Спелись как все вдруг… — только и выдохнул он обреченно, — еще и против меня ополчились.

— Эй, Раджи, — присвистнул Дамиано, переключая все свое внимание на друга, лишь бы сильно не заглядываться на Кейт в этом слишком уж откровенном купальнике, — мы тебя любим.

Все-таки упрямый взгляд сам по себе метнулся к черненькому бандо на завязочках.

Дамиано практически кожей ощущал, как покалывает пальцы от желания его развязать.

Но он успеет сделать это и позже.

— Еще мы очень любим твои провалы, один из них ну просто легендарен, — лицо Томаса багровело на глазах с той же скоростью, с какой росла улыбка вокалиста, — персиковый сок там сыграл далеко не последнюю роль, стоит сказать.

— Боже, за что… — Раджи прикрылся ладонью, скрывая румянец, — я сейчас от вас уйду.

Дамиано цокнул языком, закидывая ногу на ногу. Выражая абсолютное безразличие, он махнул рукой в сторону дома.

— Валяй, я пока Кейт расскажу, — произнес он, сам не замечая того, как смягчился голос при одном лишь ее упоминании, — уверен, ей будет интересно.

— Не сомневался, — улыбнулась девушка, подходя ближе. Ее рука незаметно для остальных скользнула под ворот его расстегнутой хлопковой рубашки, — мне всегда интересно.

Итальянец перехватил ее ладошку, потянув к себе

Губы успели на мгновение коснуться мочки уха девушки, рассыпая в сознании ощущения сегодняшнего утра.

Так ясно было видно по ее затуманенным зрачкам, что на секунду она перенеслась обратно в его постель и его объятия.

— Будешь так делать, и мы пойдем обратно в дом, — шепнул он, обжигая внутренности хрипотцой в голосе.

— Я была бы и не против, — ответ в тон ему, а вслед — легкий поцелуй, в одно касание, пока остальные старательно смотрели по сторонам.

— Тогда ты не услышишь интересную историю из жизни нашего друга, — все так же тихо сказал он, отстраняясь, завидев маячащую рядом Вик.

Она улыбалась, словно воплощения заходящего за лесную полосу июльского солнца.

Короткий белый топик едва ли доходил до пупка, демонстрируя низ от купальника. Ее одежда словно оповещала всех о том, каким жарким выдалось это лето.

— Чего шушукаетесь? — спросила она, стряхнув парочку прилипших песчинок.

Лучезарная улыбка и светлые волосы: от нее веяло морем и приключениями, поздним возвращением домой с пляжа, набитыми ракушками карманами и целой кучей прибрежных сладостей.

Внутренний дворик рядом с ней казался роскошным курортом, а скромный бассейн — целым морем.

Присутствие Вик разбавляло реальность, словно по щепотке вмешивая туда самые сладкие сны.

Она присела рядом, на раскладной стульчик, и вытянула вперед скрещенные в лодыжках ноги, тут же опуская пятки в теплый песочек у кромки бассейна.

— Ничего мы не шушукаемся, — подернула Кейт плечиками, повернувшись спиной к вокалисту, — ты тоже пришла послушать увлекательную историю?

Подруга покосилась на излюбленную ухмылку Дамиано, которая все еще держалась на месте, и решила подыграть девушке, сменив тему.

— Даже не знаю, — начала она, оценивающе разглядывая собственные ногти, — я отлично помню, как все содержимое его желудка оказалась на платье той девчонки, да, Томас?

При виде лица парня Виктория, захихикав, сложилась пополам, хлопая себя по коленям. От смеха Дамиано ей стало еще веселее, и она едва ли удержалась на стуле, ведь ее тело так и норовило с него свалиться.

— Кучка кретинов, — шикнул Томас, однако его вряд ли кто-то расслышал. Разве что покачивающий головой от недовольства Итан, но даже в его глазах так и кружились смешинки.

Друзья были снова вместе, как в те времена, когда только образовалась их группа. И пусть где-то глубоко в душе Торкио часто удивлялся тому, что девушка смогла простить Дамиано, он искренне радовался за обоих.

Вечер покрывал золотой пыльцой верхушки соседских акаций, а в зарослях у забора заливалась пением светло-коричневая славка, заглушая неспешные разговоры ни о чем.

Милан. Вечер.

И дом, который теперь она могла бы называть своим.

Вокруг ребята, что однажды ворвались в жизнь, разрушив до основания, выкорчевав душу из тела и измучив ночными кошмарами и бессонными дремотами.

…а затем они же стали ее мечтой. Беспечной, невесомой. Той, в которую сейчас превратилась ее жизнь.

Каково это — понимать, что ты живешь в мечте?

Живешь моментом. Живешь сделанным в этот миг вздохом, не переживаешь о завтрашнем дне, ведь уверена в том, что здесь и сейчас ты абсолютно счастлива.

И если на следующий день ты разомкнешь глаза посреди разверзшегося хаоса, ты будешь знать, что переживешь, ведь будешь до конца бороться со всеми невзгодами, лишь бы вернуться в тот уголок мечты, который бережным воспоминанием хранишь под ребрами, в самом сердце.

И сейчас она создает воспоминания, с каждой секундой проникаясь все большей любовью — до выступающих слезинок на ресницах — ко всем родным людям вокруг.

К мило сплетничающей рядышком Вик, ко внимательному Итану, который вникает в каждое произнесенное ею слово, к жизнерадостному Дамиано и его обезоруживающей улыбке, к Томасу…

Он подошел, когда другие увлеченно спорили, сравнивая степень опасности, исходящей от шмеля и от пчелы. Оказалось, что Томас не слишком жаловал насекомых

— Почему ты не с ними? — озадачился Раджи, оглядывая остальных ребят, и присел рядом на шезлонг, — тоже не любишь этих летающих тварей?

Уголок губ девушки чуть изогнулся, и она представила себе бегающего по комнате Томаса, улепетывающего от мохнатого толстого шмеля.

— Я скорее равнодушна к ним, — ответила Кейт, покачивая ногой в такт музыке, что играла из дома напротив.

— А я их терпеть не могу, — застенчиво признался Раджи, непривычно заламывая пальцы, — если увижу, могу подскочить и убежать на пару метров.

Картинка в голове теперь сложилась в еще более четкий пазл. И надо сказать, довольно забавный.

— Никогда не боялась насекомых… если хочешь могу отгонять их от тебя, — предложила девушка, мило хлопнув ресницами.

— Звучит как отличная идея, — они оба рассмеялись, поглядывая на перистые облака, окрашенные в теплые цвета заката.

Томас неловко ковырял песок большим пальцем ноги, кидая слегка растерянные и нелепые взгляды на девушку.

Словно какой-то вопрос так и крутился на языке, но он не осмеливался разрушить им их комфортное молчание.

— Тебя что-то беспокоит? — инициатива порой бывает не лишней. Как и в случае с этим парнем, из которого не просто вытянуть хоть словечко.

— Я вчера слышал, как вы… ну… — казалось, что стесняться еще больше уже не возможно, — в общем, как я понял, вы вместе, да?

Томас нервно пожевывал нижнюю губу, будто искал виноватого в своем глуповатом вопросе.

— Вроде того, — заговорчески шепнула Кейт, — еще никто не знает, но завтра мы полетим на Капри, — добавила она, придвинувшись ближе к парню.

— Это Дамиано придумал? — удивился Раджи, с сомнением ища взглядом вокалиста возле террасы, — а зачем?

— Кто бы знал, что он задумал, — вздохнула девушка, опалив дыханием вечерний воздух, — мне и самой интересно.

Они замолчали. Каждый пребывал в собственных мыслях, не догадываясь, что у обоих они совпадали.

Все невероятные события, произошедшие с их знакомства мелькали перед глазами, пестрили разнообразием эмоций, слёз, поцелуев… Так бывает, когда приходит спокойствие, постоянность.

Ты оглядываешься назад и спрашиваешь себя, как это получилось?

Вот только ни один человек никогда не поймет, на что судьба свела его с другим.

Или это была лишь череда бессмысленных совпадений…?

— Одного не пойму, — вдруг выпалил Томас, запустив руку в свои кудри, — как ты его простила?

Как я его простила…?

Как перестала бояться? Научилась доверять, позволила увидеть себя настоящую, обнажила перед ним свои самые потаенные чувства?

Вряд ли она могла найти ответ на это… Кейт уже давно искала.

Каждый его мимолетный взгляд, пронизанный собственной болью и заботой о ней, каждое касание и слово… В нем было столько противоречий, но девушка смогла расколоть все маски — одну за другой — пока не добралась до его души.

Ей удалось увидеть вокалиста так же, как он видел ее: с обнаженными страхами и желаниями, с пылающим сердцем наперекор здравому смыслу.

История, связавшая их, не смогла разъединить две родственные души, принадлежащие друг другу.

Теперь Кейт уже знала правду. Она могла продолжать ненавидеть тот вечер, но никогда больше не стала бы винить Дамиано в произошедшем.

Как ты его простила?

— Не думаю, что человек обязан всю жизнь расплачиваться за поступок, который не совершал.

***

The Way I Love You ​yaeow & Neptune

Nighttime and coffee

A table for two

Track fifteen sunsets

Got nothing on you

You stare at your phone, girl

I’ll stare at it too

‘Cause I’ve never loved somebody

The way I love you

Невесомое, словно сотканное из облаков, бежевое платье девушки изящно развевалось по ветру, пока закатное солнце золотило завитые локоны ее каштановых волос, что непослушно выглядывали из-под светленькой косынки.

Плавно переступая с ноги на ногу, Кейт неспешно шла навстречу легкому бризу, ее нежные ступни утопали то в бархатистом жемчужном песке, то в крошечной волне, только что набежавшей на берег.

Длинные ресницы вырисовывали теплые тени на лице. Нежные алые губы расплылись в улыбке от ощущения его рук, что ласково притянули ее за талию к его груди. От горячего дыхания, пробежавшего по коже, мгновенно кинуло в жар.

Ей не нужно было оборачиваться или вглядываться в его глаза, она и без того знала, что его лицо в эту минуту озаряет блаженная улыбка.

Стайка певчих птиц резвилась над тихими волнами моря. Покрытая дымкой граница размылась, словно растушеванная кистью неизвестного художника: больше не было ни неба, ни воды, была только вселенная, принадлежащая лишь им двоим.

Успокоив и укротив бескрайние бури и шторма, пришла долгожданная и желанная эйфория.

Что это, если не рай…?

Лишь только его безмятежное дыхание нарушало неторопливый шелест волн.

Повинуясь невыносимому желанию заглянуть в его горящие глаза, девушка неловко обернулась, смущенно опустив нежные веки.

…а когда подняла взгляд, его тут же встретил переливающийся темный шоколад его радужек.

— Нравится? — бархатный голос отразился от ночной прохлады, пробегаясь мурашками по коже. Покалывая тысячами крохотных иголочек удовольствия.

Его теплые глаза искрились огонькам, а за спиной блистал Неаполитанский залив, переливаясь на воде всеми оттенками янтаря.

— Очень… — морские волны унесли ее шепот туда, где уже через пару часов забрезжит рассвет.

Жемчужный песок сменился потрескавшимся от постоянной жары асфальтом, вдоль дороги с каждым шагом вырастали беленные краской домики.

Деревянные половицы пирса заскрипели под ногами, тревожа мерный шум пенящихся волн. На ограждении — мелкие фонарики, оставляющие дрожащие дорожки света на покачивающейся воде.

Дамиано не выпускал ее пальцы из своей ладони. Ни на секунду.

Кейт умиротворенно улыбалась, стараясь шагать в ногу с вокалистом, но постоянно сбивалась.

Итальянца забавляла эта детская игра, и он намеренно то ускорялся, то шел медленнее, с удовольствием наблюдая за сосредоточенным лицом девушки.

Мимо них, за деревянным заборчиком, проплыл маленький катерок, рассекая корпусом темную воду и разбрызгивая по сторонам тысячи мельчайших капелек.

Кейт обернулась на летящую вслед за катерком мелодию, и Дамиано поспользовался моментом, чтобы ловко притянуть ее к себе за талию.

Она говорила невпопад, неловко шутила и много-много улыбалась, заставляя вокалиста потеряться в этих мгновениях, забывая слова, которые хотелось сказать.

Белые пятнышки на небе рассеялись, и взору открылся безоблачный небосвод, полный звезд.

— На что смотришь? — его голос отдается трепетом в груди, растекается блаженно по венам.

И не верится, что это всё с тобой…

Что он стоит рядом, шепчет тебе на ухо, пока ладонь покоится на твоей талии, слегка скамкивая под собой бежевую ткань платьица.

Оживший сон. Воплотившаяся мечта. Невероятная действительность, упоительно вскружившая голову.

— На Северную Корону, — Кейт мимолетно облизнула губы, по старой привычке, — помнишь это созвездие?

Она лишь на миг обернулась, чтобы заглянуть в его карие.

Приятное ощущение объятий со спины лишало возможности безотрывно наблюдать за эмоциями в любимых глазах.

— Северная Корона… — Дамиано смаковал, будто пробуя слова на вкус, — покажи еще раз, где она?

Нотки лукавства проглядывали сквозь маску собранности, но Кейт решила не обращать внимание на это в такой чудесный момент.

Сегодня ей было хорошо, и она не хотела задумываться о сложном, о чем-то непостижимом для нее.

Зато могла наслаждаться этим вечером, этим небом. Им…

— Вон там, вон… посмотри, — тоненький пальчик без маникюра указал в небо, где полукругом собрались звезды, словно кружась в незаурядном хороводе, — видишь?

— Вижу, — прошептал Дамиано, даже не поднимая головы к небу, оставляя за собой эту крошечную ложь. На нее он мог пойти.

Тоненькая цепочка приятной прохладой коснулась ключиц девушки и опустилась чуть ниже, когда вокалист защелкнул изящное крепление.

— Что… — пальчики Кейт потянулись к украшению, и она замерла, в неверии оглядывая подвеску, — что это?

— То, что так влекло тебя в небе.

Едва заметная цепочка из белого золота, почти ниточка, а на ней — сияющие безупречным блеском топазы.

Они крепились между собой, составляя неровный полукруг из семи драгоценных камней.

— Это же…?

— Северная корона.

Когда Кейт обернулась, Дамиано успел лишь на мгновение заметить, как блестели серебристые глаза, прежде чем ее губы нашли его.

Их поцелуй состоял из всех невысказанных чувств, неозвученных клятв и обещаний, из всех слов, которые еще никто не успел сказать.

Нежные касания, наполненные чистым, и самым бескорыстным чувством — любовью.

Ее и его. Это была их любовь.

Одна на двоих, как и путь, что ждал их впереди.

Теперь Дамиано знал: они пройдут его вместе, держась за руки, как в этот вечер, блистающий огнями Неаполитанского залива.

И лишь одни слова вертелись на языке, как бы не прятал он их в глубине сердца.

— Я люблю тебя, Кейт, — произнес он в ее приоткрытые губы, — с того самого момента, как увидел в том несчастном клубе. С того момента, как ты впервые обернулась на меня.

class="book">Дыхание сбилось, и Кейт улыбнулась, чувствуя как капельки слез смачивают ресницы.

— Когда впервые увидел твои глаза… Подумал, ты станешь моей погибелью, а в итоге сам чуть не стал твоей.

Одна слезинка оставила влажную дорожку на щеке, и Дамиано тут же вытер ее, коснувшись кожи девушки тыльной стороной ладони.

— Но затем мы спасли друг друга, — прошептала Кейт, позволяя себе утонуть в захлестнувшем ее чувстве, — ведь я тоже люблю тебя, Дамиано. И полюбила вероятно тогда, когда твой взгляд впервые нашел меня.

— Какими бы ни были обстоятельства, они не смогли помешать нам, — Дамиано улыбнулся, опуская руки на талию девушки, — и никогда не смогут.

Легкий поцелуй. Нежный и осторожный. Такой же хрупкий, как царящая вокруг ночная тишина. Такой же чувственный, как две распахнутые души, что стали одним целым.

Ее губы отдавали зимними ягодами, лесной свежестью и поменявшимся ветром, его — привычно горчили.

Они отстранились друг от друга, лишь когда напуганная их присутствием ночная птичка недовольно чирикнула в тишине, направляясь в сторону залива.

В серебристых радужках плескалась безграничная любовь, щепотка восхищения и безмерная благодарность за все те мгновения, которым нет цены.

Просто за то, что он есть, за то, что он рядом…

— Я люблю в тебе каждую родинку, — произнесла она, легонько запнувшись. Легкий румянец в миг окрасил ее нежные щеки, вызвав улыбку у Дамиано. Он так любил ее румянец, — люблю цвет твоих глаз, каждое касание, каждый взгляд. Люблю, как ты хмуришь брови…

Просто люблю тебя. Такого, какой ты есть…

— Может идеал и субъективен, но сейчас я точно смотрю на свой, — тихо перебил ее Дамиано, — ведь ты мой идеал.

Она улыбнулась без возможности подыскать необходимые слова.

— У каждого бывают недостатки, и твои меня сперва порядком напрягали…

Легкий ветерок коснулся ее щек, затем оголенных плечиков, вынуждая придвинуться чуть ближе к Дамиано.

— Но знаешь… я полюбила даже твой дым и сигареты.