Снегири горят на снегу [Василий Михайлович Коньяков] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (106) »
Снегири горят на снегу
СНЕГИРИ ГОРЯТ НА СНЕГУ
I
В комнате свежо. На полу рулон грунтованного холста, раскладной мольберт. Этот багаж я с колхозным трактористом еле поднял на сани с флягами. Восемь километров от станции трактор давил гусеницами снег, а я, привалившись спиной к фляге, ставил ноги на полоз, чтобы они не бороздили по снегу. Временами бежал по графленому следу — грелся. На стеклах настыл мороз, матовый, без перламутровых блесток. Тронешь ногтем стекло, и на подоконник посыплется сухая пыльца. А за окном, в стронциановом сиянии месяца, падает медленный снег и не слышно шороха опускающихся снежинок. В другой комнате горит свет. Голая лампочка над столом, запорошенная мукой клеенка. Я не зажигаю свет, смотрю, как мама сеет муку. На лавке у окна долбленая сейница с выщербленным краем. Качается темное сито в руках, да слышны равномерные шлепки ладоней. Задребезжала дощатая дверь в сенцах. — Кто-то так грохает? — Мама высыпала отруби в чугун, вышла в сенцы. Дверь в избу оставила открытой, чтобы в полоске света видеть откидной крючок. Я ждал у стола. В избу, заснеженной шапкой вперед, ввалился Пронёк Кузеванов, за ним — высокий, без шапки, парень. Пронек потопал пимами об пол, оббивая снег, надвинулся, стянул с руки спаренную варежку. — Не спишь? Достал из кармана заиндевевшую бутылку водки, поставил на стол. — Тетк Наталь, ты на нас не обижайся. Мы поговорить. Он уже выпил, обветренное лицо багрово потемнело. — Ну, ладно, — сказал я. — Вы раздевайтесь. Парень молча пошел к вешалке. На нем меховая куртка с замками, шерстяные тренировочные брюки с простроченными рубцами спереди. Брюки натянуты резинками поверх лыжных ботинок. Он красив, чуть горбонос, со смуглым несибирским загаром. Я поставил скамейку к столу. Мама вдруг засобиралась, накинула шаль, застегиваясь, прихватила ее концы полами телогрейки и ушла с алюминиевой чашкой на улицу. — Мама, подожди. Я знаю, как зимой спускаться в погреб. — Ладно, парни, я сейчас. На улице морозно сиял месяц. Чашка стояла на снегу. Мама сбрасывала с крышки погреба снег и, поддев лопатой, старалась ее оторвать. Я взял у нее лопату. Потом вилами выбрал смерзшиеся квадраты сена из сруба. Раздвинув вставные доски, мама спустилась вниз. — Ты не лезь, Андрюш. Расшибешься. Лестница скользкая. — Я посвечу. Я стоял рядом с кадками и зажигал спички одну от другой. Мама сдвинула в сторону стебли укропа. В обнажившемся рассоле всплыли красные помидоры. В чашке их мокрая кожица схватывалась тоненьким налетом льда. Когда я принимал помидоры из погреба и коснулся маминых рук, они у нее были холоднее алюминия. Вылезая, она опиралась ладонями о снег. — Беги домой. Заколеешь. Теперь я сама. Удивительная убежденность: будто она крепче других. Я подал ей чашку с налипшим на дно снегом и отправил в избу. — Хватается? — оживленно обрадовался Пронек. — Чуть не доглядишь — уши распухнут, как пышки. На столе уже стояли помидоры в тарелке, нарезан хлеб, сало. Мама протирала рюмки. — Тетк Наталь, что наперстки готовишь? Ты стаканы ставь. Пронек сбил сургуч, обхватил ладонью горлышко бутылки и вилкой откинул на стол жестяной колпачок. — Силен, — сказал парень. Он смотрел на Пронька, как смотрит старший на меньшего — снисходительно и как бы все понимая, хотя был явно моложе его. — Опыт, — отметил я. Пронек будто не слышал. Только сказал: — Это наш агроном. Юра Холшевников. — Приобщается к колхозной жизни?.. — Да. В институте теория, здесь практика. Пронек разлил водку по стаканам. — Ну… За приезд. Поставил локоть на стол, будто трудно держать полный стакан. Он все такой же. Не изменился. С большим тяжелым лицом грубой лепки, как первый скульптурный нашлепок. Даже лицо цвета глины. Выпили. Пронек наколол вилкой помидор — он, осев, растекся. Пронек взял другой за крючковатый корешок, высосал одним вдохом, крякнул: — Х-х-о… Аш затылку холодно. Пронек неуклюж и здоров. Когда-то, будучи моложе, он казался бесформенным, как мешок с тестом, а сейчас стал тверже, определенней. «Бузотер»… — так недобро и осуждающе зовут его в деревне. Что общего нашел с ним этот городской парень? Изморозь на его волосах растаяла. Мокрые пряди прилипли ко лбу. Он наклонился над столом близко к электролампочке. От волос шел пар. Стряхивая пепел папиросы на спичечный коробок, он молчал, будто его что сдерживало. Мягко подступал хмель. Я смотрел на оттаявшие помидоры, вспучившиеся, налитые влажной краснотой, на синенький самолет под пеплом, — он- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (106) »
Последние комментарии
1 час 11 минут назад
10 часов 14 минут назад
1 день 9 часов назад
1 день 9 часов назад
1 день 10 часов назад
1 день 10 часов назад