На грани счастья (СИ) [Miss Spring] (fb2) читать онлайн

Глава 1

Лера сидела около гранитных плит, на которых были высечены имена её родителей и сестры: «Лавров Александр Борисович», «Лаврова Галина Николаевна», «Лаврова Анжелика Александровна». На кладбище как всегда было ветрено, что соответствовало атмосфере этого места. Мимо прошли несколько людей, одетых в чёрное с заплаканными глазами.

— Мам, как же мы теперь будем без него? — произнесла девушка в чёрном платке, отчаянно глянув на еле живую женщину, идущую рядом.

— Не знаю, доченька… — с трудом вымолвила мать девушки и они пошли дальше.

В голове Лавровой всплыли события четырёхлетней давности, которые были так свежи, будто бы произошли только что.

***4 года назад***

Тогда тоже стояло лето. Июнь сразу заявил о своём приходе невыносимой жарой и, слишком рано проносящимся по улицам, пухом, который был будто летний снег.

— Дочунь, смотри, будь умницей. — Галина Николаевна поцеловала младшую дочку в лоб: — Удачи тебе.

— Спасибо, мамуль. — Лера в ответ обняла и поцеловала мать.

— Лерка, как сдашь экзамен, сразу приезжай! — подмигнул ей с водительского сидения папа, а потом окликнул жену: — Хватит тискать ребёнка, Галчонок! Садись уже!

— Ой, какой умный выискался! Дай потискать! Неизвестно, сколько ещё я смогу это делать. Она же вон какая взрослая, самостоятельная стала! Двадцать лет… — с лёгкой грустью окинув дочку, произнесла Лаврова-старшая.

— Мам, всего двадцать. — лучезарно улыбнулась девушка и ещё раз поцеловав её, отпустила.

— Гиппократ, не балуй здесь! — хихикнула в открытое окно пссажирского сидения Анжелика, тряхнув копной каштановых волос. Лера подбежала к ней и заглянув в салон автомобиля, поймала взгляд малютки Пети-своего племянника, которому было полтора года.

— Петушок, следи за мамой, а то она считает себя главной, но мы то знаем, что это не так. — всё так же улыбаясь, сказала она и в шутку показала язык сестре.

— Так, всё, хватит, трещётки! — засмеялся отец, наблюдая за дочерьми в зеркало заднего вида: — Лер, отходи от машины, а то мы никогда до дачи не доедем.

Калерия сделала несколько шагов назад к подъезду, автомобиль приглушённо зашумел и тронулся. Она посмотрела ему вслед и помахала рукой Анжелике, которая тоже махала ей в заднее стекло.

Постояв ещё пару минут во дворе, девушка помчалась наверх, напевая под нос какую-то мелодию.

В квартире было прохладно благодаря кондиционерам. Лера включила музыку и, пританцовывая, стала собираться на экзамен. Цветастое, короткое платье, она сменила на классического кроя брюки лавандового цвета и черную шёлковую майку с кружевом на груди. Собрала в хвост свои красивые волосы темновато-русого цвета с лёгкой рыжиной, которые выглядели как мелирование «шатуш», благодаря тому, что у корней они были темными, а на концах-светлыми. Из украшений надела лишь гвоздики жемчужины. Балетки чёрного цвета и белая сумочка завершили образ и Лаврова в абсолютной «боеготовности», выскочила из дома, всё так же припевая.

Девушке, которая училась в мед. институте, оставалось сдать последний в летней сессии 4 курса экзамен — нейрохирургию. Так как Лера была отличницей и любила свою будущую профессию, то даже эта дисциплина, от которой хотел повеситься весь их курс, поддалась изучению, хоть было нелегко.

Добравшись, наконец, в институт и надев халат с шапочкой, она отправилась к своим сокурсникам толпящимся в коридоре.

— О, Лерка, привет! Наконец-то! — Лиза Толкачёва-стройная девушка, с красивыми, миндалевидными глазами цвета лесного ореха, пшеничными волосами и пухлыми губами-её подруга, тут же схватила девушку за руку.

— Ну что, какими мы заходим?

— После Гаврилова. Ну, ты третья, я четвёртая.

— А Тёма? Ты ему заняла место? Где он вообще? — Лаврова осмотрелась вокруг. Лиза начала улыбаться и внезапно, чьи-то тёплые ладони накрыли лерины глаза. Она нащупала руки и проведя по ним, улыбнулась: — Тёмкааа…

— Привет, солнышко! — она снова смогла видеть мир вокруг и через секунду перед ней возник её парень-Артём Шатров: высокий, красивый брюнет, с очаровательными зелёными глазами.

— Привет! — Лера, привстав на цыпочки, обвила его шею руками. Он приподнял её над полом, поцеловал, а затем поставил обратно.

— Готова?

— Конечно. Ты как, доучил?

— Вроде да. — махнул рукой Артём: — Там видно будет.

— Артём, ты же обещал! — возмущённо произнесла она. Парень что-то хотел ответить, однако, внезапно, среди толпы появилась лаборант их кафедры Лина и громко сказала:

— Лаврова! Тебя просили зайти в деканат.

— Зачем? — с улыбкой переспросила Лера.

— Я не знаю! — отмахнулась лаборант и побежала дальше.

— Непонятно, что им надо… — недоумённо произнесла девушка.

— Ну, иди. Успеешь! — сказала Лиза.

— Я быстро. — кивнула Лаврова и побежала в деканат.

— Здравствуйте, Нина Михайловна! — улыбнулась методисту она, войдя туда.

— Здравствуйте, а вы… — нахмурилась методист, вспоминая знакомое лицо студентки.

— Я-Калерия Лаврова. Вы меня вызывали.

— А, проходите, присаживайтесь. — женщина поменялась в лице, став серьёзнее, чем была, и Лера даже испугалась, не имея и приблизительных догадок о чём пойдёт речь. Девушка присела, продолжая улыбаться, несмотря на поселившуюся в душе тревогу.

— Так что случилось?

— Нам звонили из полиции. — начала Нина Михайловна.

— И?

— Ваши родители и сестра попали в аварию. До вас, почему то, дозвониться не смогли. — продолжила женщина. Улыбка сползла с лица Калерии. Девушка ощутила, будто в душе одна за одной разрываются мины, как на обложенном поле. Она хотела было задать вопрос, но методист сама на него ответила, снова заговорив: — Вас просили приехать в морг. — она с сочувствием в глазах смотрела на стремительно бледнеющую студентку: — Это, вроде недалеко от вашего дачного посёлка… Вот адрес. — Нина Михайловна протянула квадратный листик бумаги.

— Они… Все? — только и смогла вымолвить побелевшими губами Лаврова.

— Я не знаю. — растерянно пожала плечами методист: — Поезжайте. Я договорюсь о другой дате сдачи экзамена.

Лера с трудом поднялась со стула и на подкосившихся, резко послабевших ногах, вышла в коридор. Перед глазами всё плыло. Слёзы заливали лицо, капая на пол. Девушка, прислонившись к стене, сползла вниз и зарыдала во весь голос.

К ней тут же подбежали другие студенты, стоящие в коридоре и стали наперебой предлагать воду, успокоительное и помощь.

Она уже почти ничего не видела и не слышала в гомоне чужих голосов. Только по очереди вспоминались и вставали перед ней лица папы, мамы, сестры и племянника.

Лаврова не помнила, как оказалась в морге на опознании, где ей по очереди показали три окровавленных трупа, в которых она с трудом смогла опознать родителей и Лику. Следователь записал её показания.

— А Петушок? — севшим голосом произнесла она.

— Петушок? — недоумённо переспросил представитель закона.

— Мой племянник Петя. Пётр Александрович Лавров. Он с ними был…

— Ах, точно. Мальчик жив, но в тяжёлом состоянии.

— В какой он больнице? — соскребая, где-то на задворках сознания, остатки сил, спросила Лера.

— В 25-й, но к нему вас всё равно не пустят сегодня. Езжайте домой. — сочувствуя девушке произнёс собеседник.

Калерия выбралась из морга, видя миллион звёздочек перед глазами, чувствуя бешеную усталость и пустоту внутри. Она теперь была одна. Совсем.

— Лерка, солнце! — раздалось откуда-то издалека и она почувствовала, как её обняли знакомые руки.

— Тёма, я… Не знаю, как жить дальше… — глотая ком, стоящий в горле проговорила девушка, уткнувшись в плечо Шатрова.

— Я с тобой. — прошептал он на ухо, гладя её по голове: — Поехали, тебе надо отдохнуть. — Лера кивнула и они начали идти к такси, которое парень вызывал заблаговременно.

Но в ту же минуту, сделав лишь пару шагов, она почувствовала сильную боль внизу живота, от которой резко согнулась.

— Лер, что? — перепуганно глядя на неё, спросил Артём.

— Очень больно… — прошептала девушка.

Шатров не стал медлить, подхватил её на руки и усадив в такси, попросил водителя ехать в ближайшую больницу. От сильной боли Калерия потеряла сознание в машине, у него на руках.

Когда она пришла в себя, то увидела, что находится в больнице. Слишком светлые стены, поначалу, почти ослепили. В палату сразу же пришёл врач.

— Что со мной? — спросила Лаврова, быстро вспомнив всё произошедшее в день экзамена. — Сколько я уже лежу здесь?

— Вас привезли вчера. С вами всё хорошо, но… — врач замолчал, а потом, выдохнув, продолжил: — Мы не смогли сохранить беременность, срок был слишком маленьким.

— Беременность? — переспросила Лера, не веря услышанному.

— Вы не знали?

— Нет, я… — слёзы сами покатились из глаз. Девушка не понимала, почему она теряет всех самых близких и родных. Даже собственного ребёнка, о существовании которого не успела узнать.

*******

Лера поёжилась от мурашек пробежавших по коже и тяжело вздохнув, произнесла:

— Мне очень не хватает вас, родные мои. — несколько солёных слезинок упали из её глаз на гранит и снова накрыло с головой дурацкое чувство абсолютной безнадёжности: могилы оставались безмолвными, от небес не стоило ждать ответа, на тот свет не позвонишь и голоса близких не услышишь… И от подобного осознания было до тошноты горько и больно.

Аккуратно разложив цветы поверх плит, Калерия ещё раз посмотрела на высеченные, родные ей имена и ушла прочь, борясь с болью, ставшей ей за эти годы подругой. Лаврова часто просыпалась по ночам от того, что ей снился тот день, то утро, родители, заливистый смех сестры и её нерождённый ребёнок.

— Лерка, собирайся, нам скоро выходить! — прокричала Лиза, и тут же, голова подруги показалась в дверном проёме: — Калерия Александровна, очнитесь! Кардиохирурги не витают в облаках! — усмехнулась Толкачёва, одновременно натягивая джинсы.

— Да, я уже… — Калерия вернулась из своего потока сознания и потёрла лицо руками.

— Ты опять на кладбище была? — растроенно-сочувственно произнесла Елизавета, присев рядом и обняв её за плечи.

— Была, сегодня день памяти… Господи, такое ощущение, что прошло пять минут, а не четыре года… Что сейчас я проснусь в своей комнате, в нашей квартире, а мама как всегда заглянет утром и скажет: «Руня, вставай, куклёнок, будем завтракать»… И что всё произошедшее за эти годы после их смерти, будет просто ночным кошмаром. — с горечью призналась Лаврова и закатила глаза к потолку, сдерживая поток слёз.

— Лерик, ну… Ну не плачь, прошу. Мне очень жаль, что их не вернуть. Хорошие у тебя родители были, и Лика красотка… Но, жизнь…

— Я знаю, жизнь продолжается. — вздохнув, оборвала подругу девушка: — Всё нормально. Я сейчас соберусь и поедем в больницу. — она, будто стряхнув с себя грусть, встала с дивана и подошла к шкафу, начав перебирать вещи: — Кстати, хозяйка же завтра приходит? — вдруг вспомнила Калерия.

— Ой, точно. Лер, а я завтра не могу остаться к её приходу… — с милой улыбкой начала Лиза и Лера поняла, что подруга опять уходит куда-то вечером.

— Ну и с кем на этот раз? С Мишей или с Костей?

— С Пашей. — констатировала Толкачёва. Лаврова вопросительно глянула на неё, вскинув брови. — Ну, мы познакомились недавно… Брат того мужчины, помнишь, который на концерте рок-группы с сердечным приступом упал!

— А, помню. Я бы от таких песен тоже упала. Его же туда молодая любовница привела… А Паша, значит, свободен? Подожди, а сколько ему лет?

— Тридцать восемь.

— Тебя ничего не смущает?

— А что меня должно смущать, Лер?

— Четырнадцать лет разницы, например. — выглянув из-за дверцы шкафа, произнесла Калерия.

— Ой, ну что за ерунда. Ты как бабулька старая, Лер. Нет, не смущает. Паша, знаешь ли, ещё молодым сто очков фору даст.

— В чём?

— Во всём! — усмехнулась Елизавета.

— Вы что, уже…?

— Лера, мы не в Средневековье! Да, уже! И не один раз. Так что, твои нотации слегка припозднились.

— Ну ты даёшь, Лиз.

— А что такого?

— Не знаю, я бы никогда не смогла быть с человеком, который настолько старше меня. Это же целая пропасть! — поражённо произнесла Лаврова, которая около зеркала уже закручивала копну своих невероятных волос в пучок.

— Это, как минимум, очень интересный опыт. А там посмотрим. Всё, не ворчи. А, да, Лер, ты же сможешь завтра одна убрать здесь немного?

— Ты из меня верёвки вьёшь! Ладно, но в следующий раз, убираешь ты! А то знаешь ли, я тоже могу по свиданиям бегать с Артёмом…

— Да ну, вы и так каждый день на работе встречаетесь. Удивительно, как ещё не надоели друг другу.

— Ну ты что, — с нежной улыбкой возразила Лера: — Как любимые люди могут надоесть? Скажешь тоже.

— Ой, романтики! Ладно, собралась? — Калерия кивнула: — Всё, побежали.

***4 года назад***

— Вот здесь ещё распишитесь. — указал на документы нотариус. Лаврова поставила подпись в указанном месте: — Всё, поздравляю вас. Ну, и сочувствую одновременно.

— Спасибо.

Лера вышла из нотариальной конторы, переваривая тот факт, что теперь она владела всем имуществом родителей: квартира, которая осталась ещё от бабушки на Кутузовском проспекте, папина компания, их дача. Правда, часть квартиры принадлежала её племяннику Пете, но так как Калерия являлась его опекуном, то, пока что, распоряжалась собственностью вместо него.

— Лер, ну что, всё? — поинтересовался Артём, ожидавший свою девушку рядом с конторой.

— Да, всё. С документами всё. Теперь, мне надо что-то делать. На мне компания отца.

— Как что? Управлять, конечно. Александр Борисович, наверное, хотел бы, чтобы его дело процветало.

— Тём, а ничего, что я ни черта не понимаю в бизнесе? Я будущий врач, а не бизнесвумен. Это Лика у нас могла бы заменить отца, но её нет! — растерянно-возмущённо ответила Лаврова.

— Ну, тогда выход один: доверить управление директору и людям, которые все эти годы работали на твоего отца.

— Я тоже другого варианта не вижу.

Однако, управление компанией стало далеко не единственной проблемой, с которой столкнулась юная, перенесшая горе потери Калерия.

Уже через месяц после того, как она вступила в права наследия, пытаясь кое-как контролировать дела компании, лечить племянника, который потихоньку выздоравливал и смиряться с болью после смерти близких, объявились люди, которые, как выяснилось, были кредиторами её отца.

Не церемонясь с хрупкой девушкой, они потребовали немедленно вернуть им пять миллионов долларов. От того, какую именно сумму озвучили эти люди, у Леры перехватило дыхание: таких денег в свободном распоряжении не было. Когда же она попросила об отсрочке, пыталась объяснить, что достать требуемую сумму будет не так то легко, то кредиторы, применив грубую силу, вполне ясно и чётко разъяснили, что если деньги не будут возвращены в течении двух дней, то лерин племянник Петя отправится к маме и бабушке с дедушкой.

Лаврова, понимая, что ситуация безвыходная, умудрилась за один день продать шестикомнатную квартиру на Кутузовском за двадцать миллионов долларов, вместо тех двухсот, что она стоила на самом деле, прибегнув к помощи юриста их компании.

Но, как говорится: «Пришла беда, открывай ворота» и Лере пришлось убедиться в правильности этого выражения на собственном, горьком опыте. Едва след кредиторов, пришедших за такой баснословной суммой долга, простыл, — появились новые. Снова предъявили расписку о том, что Александр Борисович был должен им деньги и снова угрожали, требуя вернуть долг, как можно скорее. Сумма была больше — четырнадцать миллионов долларов, а срок таким же. Калерия вновь отдала деньги, понимая, что доводить до крайности ситуацию нельзя.

После, появлялись новые кредиторы. Из-за таких огромных долгов отца, пришлось продать и дачу.

Новым «ударом» для Леры стало то, что Петю у неё забрала опека. Кто-то анонимно пожаловался, что условия для проживания ребёнка неподобающие, денег почти нет, мальчик страдает. Лаврова не смогла отстоять малыша и племянник, который замкнувшись в себе совсем ничего не говорил после аварии, оказался в детском доме.

В тот момент, когда девушке показалось, что всё, что могло произойти плохого в её жизни, уже произошло, на пороге её дома появились двое мужчин, которые попросили серьёзно поговорить. Они знали всё о произошедшей аварии в мельчайших подробностях и предлагали продать им компанию Александра Борисовича.

— Представляешь, — Лера сидела с заплаканными глазами на диване перед Лизой, в их съёмной квартире-новом доме Калерии. — они убили моих родителей, сестру и имеют наглость вот так явиться среди бела дня!

— Подожди, может в полицию обратиться? — опешила Толкачёва, понимая, что дело серьёзное.

— Да, конечно. Они Петьку могут убить… А потом и меня заодно. Папа отказался продавать компанию и вот… Результат, как говорится, на лицо! — всё так же роняя слёзы и нервничая, произнесла Лаврова.

— Лерка, может и правда, продать?

— Господи, у меня же ничего не осталось, кроме этой компании! На что я жить буду? А папа? А его память? Это значит-предать его…

— Знаешь, думаю твой папа, у которого, прости, непонятно какая чертовщина в бизнесе творится, меньше всего на свете хотел, чтобы пострадала ты или его внук! А жить будет на что. Что-то же они тебе заплатят?

— Наш юрист, сказал, что это копейки, по сравнению с реальной суммой. Чисто символическая цифра…

— Лер, я думаю в данный момент, не надо соизмерять свою жизнь и эту сумму. Главное, чтобы они не причинили вреда ни тебе, ни Петьке. На те деньги, что они тебе заплатят, сможешь снимать квартиру и жить какое-то время. Ну, если разумно распорядишься. — убеждала подругу Елизавета, которая была перепугана случившимся.

— Наверное, ты права… — вытирая слезы рукой, проговорила Лера: — Господи, ну почему всё так?! Что у папы такого произошло, откуда эти долги и эти люди…?

— Да уж, ответа мы не узнаем, Лерусь… Хотя, я думала, что подобное осталось в девяностых.

Через несколько дней Лаврова подписала требуемые документы и перестала быть владелицей бизнеса своего отца.

Так, у Калерии после смерти всех её родных не осталось ничего: ни крыши над головой, ни их любимой дачи в посёлке «Солнечный», ни денег, ни племянника, опекунство над которым теперь надо было ещё заслужить. Для этого Лера должна была иметь стабильный доход, мужа и хорошие жилищные условия. Ничего из вышеперечисленного в ближайшее время даже не предвиделось.

******

— Лаврова, Толкачёва, где вас носит? — закричала старшая медсестра кардиохирургического отделения Жанна Арсеньевна Забелова, увидев выходящих из лифта и неспешно следующих по коридору подруг.

— Жанна Арсеньевна, у нас смена начинается в три часа! — ответила Елизавета.

— Да, Толкачёва, только уже без десяти три! А вам ещё переодеться надо! Леднёв, между прочим, уже собирает всех в ординаторской! — ругалась на молодых врачей-интернов Забелова.

Девушки переглянулись и решили ускориться, чтобы не опоздать на общее собрание.

Когда подруги «влетели» в ординаторскую, Сергей Ильич Леднёв-зав. отделением, великолепный хирург, их учитель, уже находился там и о чём-то объявлял.

— Лаврова, Толкачёва! Когда вы начнёте приходить на смену заранее? — недовольно произнёс он, увидев учениц.

— Простите пожалуйста… — потупив взгляд тут же пролепетала Лаврова.

— Так, ладно. Вернёмся к нашим баранам… — сказал, смягчаясь, Сергей Ильич.

В этот момент, Калерия поймала взгляд Артёма, стоящего напротив: он подмигнул любимой, ласково глядя на неё.

— Я хочу сегодня, — продолжал зав. отделением — выбрать одного из своих интернов в качестве ассистента на шунтирование коронарной артерии. Пациент-женщина, пятьдесят пять лет. Каков диагноз, думаю, догадаетесь сами. — взгляд хирурга упал на Леру, которая в этот момент засмотрелась на возлюбленного: — Да, Лаврова?

— А? — девушка будто очнулась: — Да, Сергей Ильич. Инфаркт миокарда. — несмотря на свою отвлечённость от монолога Леднёва, она слышала его слова.

— Молодец. Всё-таки, из тебя выйдет толк. Ну, раз не всё потеряно, то тогда, Лаврова и будет сегодня допущена к шунтированию. — произнёс учитель.

Калерия просияла улыбкой, не веря своим ушам. Она и мечтать не могла о таком счастье для себя: — Лаврова, радоваться будете, если операция хорошо пройдёт! А пока, готовьтесь! Хватит уже глазки Шатрову строить. — с этими словами, мужчина покинул ординаторскую.

— Лерка! Поздравляю! — Лиза обняла её. — Запоминай там всё, смотри внимательно, потом расскажешь! — Толкачёва от переизбытка чувств трясла подругу за плечи.

— А глазки строить не надо переставать. — раздался сбоку голос Артёма. Девушка вырвалась из объятий подруги и посмотрела на любимого.

— Ну, я подумаю… — шутливо произнесла она и тут же, встав на цыпочки, поцеловала парня.

Операция прошла успешно и спустя четыре часа, Лаврова с Леднёвым вновь появились в ординаторской.

— Поздравляю! — Елизавета тут же вскочила с дивана и подбежала к подруге. — Как всё прошло?

— Хорошо. — Лера устало улыбнулась.

— А по какому поводу, собственно, такой пир? — раздался вопрос Сергея Ильича и только тут Калерия заметила, что стол в ординаторской накрыт будто к празднику: торт, шампанское, конфеты и прочее.

— Повод есть. — раздалось сзади. Все синхронно обернулись и увидели Шатрова с букетом роз цвета шампань в руках.

Он проследовал дальше, подходя к своей девушке и, в итоге, стал перед ней на одно колено. Все врачи, находившееся в ординаторской в тот момент, следили с замиранием сердца за происходящим. Лаврова молчала, ожидая того, что последует далее, слыша как бешено бьётся собственное сердце и как тихо, с восторгом, ей на ухо шепчет державшая её за плечи Елизавета: «Лерка, он же сейчас предложение сделает!».

— Дорогая моя Лера, — начал, волнуясь, Артём: — любимая Калерия Александровна! Я так тебя люблю, что слов не хватит, чтобы высказать это… Будь моей женой! — выпалил парень.

На глазах Калерии навернулись слёзы, она молчала от переизбытка чувств с нежностью смотря на Шатрова, с которым собиралась связать свою судьбу.

Пауза подзатянулась и Леднёв, слегка усмехнувшись, произнёс:

— Лаврова, хирург должен быть решительнее!

— Лерка, — подруга толкнула её в бок: — ты чего? Отвечай уже!

И только Лера набрала воздуха, чтобы ответить любимому согласием, как вдруг, в дверь постучали.

Всё внимание присутствующих переключилось туда. На пороге появился мужчина: представительного вида, лет 45–50, высокого, примерно 185 см. роста, статный, широкоплечий. Открытый взгляд живых глаз коньячного цвета выражал целеустремлённость, высокий лоб был обрамлён тёмно-каштановыми волосами с проседью, виски́ и вовсе «серебрились», что несомненно украшало и без того очаровательную, типично мужскую внешность, с неким шармом; завершала этот мужественный облик щетина, которая смотрелась настолько естественно и элегантно, что нежданно вошедшего посетителя трудно было представить без неё. Костюм тёмно-синего цвета, который как нельзя лучше обыгрывал внешность, невероятно шёл мужчине.

— Добрый день! — он изумлённо застыл в дверях, увидев вместо привычной суеты ординаторской, какой-то праздник и молодого врача, стоящего на одном колене с кольцом в руках: — Простите, что помешал. Мне нужна Калерия Александровна Лаврова.

Лера, с губ которой ещё не сорвалось заветное «да», удивлённо вскинула брови. Этого человека она видела впервые.

Глава 2

— Калерия Лаврова-это я. — совладав с первыми эмоциями, произнесла Лера. Их взгляды столкнулись. Мужчина, будто пронзал её насквозь, от чего стало не по себе.

— Можно вас? — спросил он, нарушая все правила этикета, так как видел, что явно пришёл не вовремя.

Лаврова рассеянно оглянулась, извиняющимся взглядом посмотрела на Артёма и, почему-то, пошла за незнакомцем.

Это был странный с её стороны поступок, потому как в любой другой момент, она бы попросила подождать себя, да и в эти минуты решалась её судьба. Но, девушка молча вышла из ординаторской, позвав за собой пришедшего посетителя.

— Я вас слушаю. — сказала Калерия, когда они оказались в коридоре.

— Меня зовут Игорь Максимович Истомин. — представился мужчина.

— Очень приятно. — сдержанно ответила она, ожидая, когда посетитель перейдёт к теме своего визита.

— Может быть, я могу предложить вам поужинать и мы поговорим?

— Простите, во-первых, я не вижу надобности в нашем ужине, во-вторых, у меня сегодня ночная смена. Я не могу.

— Хорошо, тогда, если вы не возражаете, Калерия Александровна, давайте спустимся в сквер и поговорим там. — выдвинул очередное предложение Истомин.

— Да, — вздохнула Лера. — давайте пройдём в сквер.

Пока они спускались вниз, Игорь получил возможность рассмотреть её более внимательно.

Она была невысокого роста, приблизительно 160 см, худенькая, хрупкая, как фарфоровая статуэтка. Девушка обладала притягательной, полу-аристократической внешностью, её лицо было усеяно множеством маленьких веснушек-солнечных приветов жаркого лета, которые ничуть не портили, а добавляли шарма и загадки; под изящными, тонкими бровями, располагались миндалевидные глаза, манящего, серебристого оттенка; маленький, аккуратный носик, тонкие губы. Хотя, нижняя была слегка пухловата, что придавало ещё большей гармонии всему её кукольному личику, обрамлённому красивыми темновато-русыми волосами, собранными в элегантный пучок на затылке.

Она вся была воплощением изящества, хрупкости, тонкости… Как балерина.

— Так о чём вы хотели со мной поговорить? — спросила Лаврова, когда они оказались на одной из парковых дорожек.

— Я старый знакомый вашего отца. — начал Истомин.

— Папа погиб четыре года назад. — скрестив руки на груди, произнесла она.

— Я знаю, примите мои соболезнования. — почтительно отозвался собеседник.

— Так чем я могу быть полезна?

— Дело в том, Калерия Александровна, что ваш отец незадолго до своей гибели взял у меня в долг некую сумму денег. И…

— Я, кажется, начинаю понимать в чём дело. — оборвала его девушка. — Сколько?

— Триста тысяч евро. Вот расписка, подписанная Александром, чтобы не быть голословным. — и мужчина, достав из пиджака сложенный вчетверо лист А4, продемонстрировал ей расписку. Почерк отца Лера узнала сразу. — Как вы понимаете, сегодня крайний срок возврата денег.

— Я вижу. — она озадаченно кивнула в ответ. — Игорь Максимович, я… — было видно, что Калерия растерялась. — У меня нет таких денег сейчас. Я правда, не знаю, что делать. Узнай я об этом долге раньше, может быть к этому времени, смогла бы найти решение проблемы, но…

— Я понял, понял. — внимательно взглянув ей в глаза, успокаивающе произнёс Игорь. — Знаете, Калерия Александровна, я думаю, мы можем решить этот вопрос при обоюдном взаимопонимании… — с этими словами, он вложил в наружный кармашек её халата на груди, свою визитку.

Лера моментально вспыхнула, понимая, в какую сторону он клонит.

— Да как вы смеете! — горячась, воскликнула она и в ту же секунду отвесила мужчине звонкую пощечину. Её гневный, острый взгляд, буквально испепелил душу Истомина и затронул все струны, давно не игравшие внутри. Наградив его этим взором, Калерия тут же развернулась и быстро начала уходить.

— Вы ещё сами ко мне придёте, Калерия Александровна! — крикнул ей вслед Игорь, и тут же слегка потёр щеку, пылающую от хлёсткого удара.

«Вот это темперамент! Огонь! Пожарище!» — пронеслось у него в голове. «А фигура то у неё ничего…» — всё ещё смотря вслед стремительно отдаляющейся девушке, подумал он.

Когда Лера вернулась в ординаторскую, в душе́ всё ещё клокоча от негодования, там уже не было Леднёва и нескольких врачей. Артем с Лизой сидели на диване, что-то обсуждая.

— Тём, — Лаврова присела рядом с парнем и взяла его за руку. — извини меня, пожалуйста… Всё так по-дурацки вышло…

— Лер, ты вот, что, задержаться не могла на пару минут? Что это за мужик вообще? — с досадой в голосе обратился к ней Шатров.

— Прости, я сглупила. Он просто так неожиданно появился и… Я растерялась. Прости. — посмотрев в глаза любимого, вновь извинилась Калерия.

— Так кто это был хоть?

— Да, — Елизавета оживилась и присоединилась к их разговору. — мне тоже интересно знать.

— Ещё один кредитор отца. — призналась Лаврова. — Давайте потом, ладно?

В этот момент, дверь распахнулась и в проёме показалась Жанна Арсеньевна.

— Так, интерны, не расслабляемся, штаны не просиживаем! Там пациент по скорой. Давайте, наперегонки до приёмного! И живо! — всем троим пришлось тут же подчиниться, и, вскочив с дивана, покинуть ординаторскую. Было не до разговоров.

Игорь вернулся в отель уставшим после суматошного дня. Поднялся в свой люкс, туда же заказал ужин, который достаточно быстро доставили и засервировали. Официант, расшаркиваясь, ушёл.

Истомин немного поел, потом понял, что сыт и больше ничего не хочется, кроме как упасть и заснуть. Однако, его ждали несколько часов работы с документацией. Прежде чем приступить к ней, мужчина открыл ноутбук, вошёл в скайп и набрал знакомый номер.

— Игорёша, здравствуй, дорогой! — по ту сторону экрана показалось лицо матери в очках.

— Привет, мамуль! Как ты? Как дела у вас?

— У нас всё хорошо, вот, поужинали с Виленом Андреевичем, теперь сидим на террасе, отдыхаем. Ты как, родной?

— Да, всё хорошо. Устал немного, день суматошный… Да и Москва, ты знаешь, выжимает все соки. Другой здесь ритм, как ни крути. — Истомин открыл правду о своём состоянии Екатерине Дмитриевне.

— Ну так, конечно! Я Москву никогда не любила. Как ты туда ездишь даже ненадолго, не представляю! Она утомит кого угодно! Ты поужинал?

— Да, немного поел. Особо то и не хочется, но сейчас буду работать, так что, надо.

— Игорь, — сделавшись серьёзной и строгой, решительно произнесла Екатерина Дмитриевна. — тебе нужна жена. — он, при этих словах, закатил глаза к потолку.

Разговоры о жене продолжались невыносимо долго и никогда не заканчивались. К своим сорока шести, Игорь не женился ни разу, чем порядочно беспокоил матушку.

— Мам, ты опять? Вот, мне кажется, у меня день не начнётся и не закончится, если я не услышу эту фразу! В который раз уже! Ты же знаешь, что этот разговор обречён на то, чтобы закончиться ничем.

— Сын, вспомни о возрасте. Мы с Виленом не вечные! Я хочу, уходя в мир иной, знать, что о тебе есть кому позаботиться.

— Как скоро ты собралась в мир иной, мам? — усмехнулся Истомин. Про это он тоже слышал уже больше двадцати лет.

— Игорь! — рассердилась женщина.

— Ну я хоть знать буду, к какому времени тебя надо осчастливить.

— Прекрати ёрничать! Ты каким хулиганом в детстве был, таким и остался! Ну когда ты уже соберёшься с мыслями и будешь беспокоиться не только о собственном бизнесе, но и о личной жизни?! Столько девушек вокруг хороших!

— Вот именно, мам. Их столько хороших, что я боюсь переутомиться, пока буду выбирать. Это дело непростое. — иронизировал в ответ мужчина.

— Ты невыносим! — воскликнула мать, хлопнув ладонью по столу.

— Я тоже тебя люблю, мамочка.

— Игорь, надо что-то решать!

— Мам, я уже решил. Скоро тебе не о чем будет беспокоиться. — произнёс Игорь и только Екатерина Дмитриевна хотела узнать подробности его завуалированного высказывания, сын добавил: — Конец связи. Люблю, целую. — и отключился.

Прошло несколько дней. Была суббота и Лера собиралась в деттдом, куда так часто ездила уже несколько лет.

— Лерка! — вопль подруги раздался из коридора.

— Лиз, чего так орёшь? В магазине твоих любимых кексов не было, что ли? — отшутилась Лаврова и, наконец, вышла из комнаты. Елизавета стояла с разбитыми коленками, на её лице виднелись подтёки туши, причёска подруги была взъерошена. — О Господи, Лиза! — она тут же кинулась к ней и взяла под руку, ведя в комнату.

— Лер, я даже не знаю, что тебе сказать… — в целом спокойно произнесла Толкачёва, но было видно, что она волнуется.

Калерия усадила подружку на диван и тут же примчалась со стаканом воды и аптечкой.

— На, выпей, а я пока обработаю колени. Говори всё, как есть. Не знает она… Ты до магазина не дошла?

— Нет. Представляешь, прямо рядом со мной затормозил джип, ну, огромный такой, чёрный, со шкаф размером, и меня заволокли туда два каких-то амбала! — Лиза эмоционально жестикулировала руками, периодически закатывая глаза к потолку от боли, которую причиняла обработка ссадин.

— Боже, ты кричала? На помощь звала? — поразилась Лаврова.

— Ну, я не дура, попыталась, конечно… Но там двор пустой, Лер. Все на дачи разъехались! Кричи, не кричи… Да и времени мало было, всё произошло за считанные минуты!

— Ладно, что было дальше?

— Вообщем, мы ехали в этом джипе с тонированными окнами. Я, естественно, возмущалась, кричала, чтобы меня отпустили. И тут один из них схватил меня за горло… Лер, схватил так, что я думала, на этом моя прекрасная и радостная жизнь оборвётся!

— Так, дальше давай!

— Так вот, схватил и начал говорить о тебе.

— Обо мне? Что за бред! — возмутилась Калерия.

— Честное пионерское, Лерка! Начал говорить про какой-то долг для… И… Чёрт, фамилия такая, не помню…

— Истомин? — процедила сквозь зубы девушка.

— Да! Точно! Для Истомина. Так вот, сказал, что если ты немедленно не отдашь долг, то ни мне, ни тебе не поздоровится. Ну, я это всё в мягкой форме ещё передаю, ты понимаешь… Чёрт, горло до сих пор болит! Я думала, он мне сразу шею сломает! — потирая горло, добавила Елизавета.

— А коленки? — строго спросила Лаврова.

— Они меня потом на ходу из джипа вытолкнули. Вот тебе и коленки.

— Уроды! — у Леры стучало в висках.

— Лер, Истомин-это тот мужик, что пришёл аккурат во время предложения? Ты тогда так и не рассказала, а потом забылось как-то…

— Конечно! Потом ты отсыпалась и с Пашей гуляла. — усмехнулась девушка. — Да, это он. Ничего, я ему устрою! Что он себе позволяет вообще? Прости за это.

— Лер, да ты чего? Ты же не предполагала, что такое случится… Лерка, будь осторожна, прошу тебя! С такими людьми не шутят.

— Ага! — Калерия уже была одета и решительными действиями собирала копну волос в хвост.

— Ты куда собралась? — подозревая неладное, спросила Елизавета.

— Вообще, хотела в детдом. Подарков отвезти, на Петьку посмотреть… Но поеду к этому козлу! Разбираться! — бушевала Лаврова.

— Лер, будь с ним повежливее! Неизвестно, что нас будет ждать в следующий раз.

— Следующего не будет! Я не позволю, чтобы такое ещё раз случилось. — в эту же минуту Лера схватила телефон, потом, покопавшись, нашла визитку и набрала номер.

Через несколько гудков, на том конце провода раздался уже знакомый голос:

— Алло.

— Это Калерия Александровна Лаврова. — всё ещё беснуясь внутри, начала девушка, забыв о приветствии. — Нам нужно встретиться! Немедленно!

— Я же говорил, что вы придёте сами. — усмехнувшись произнёс Истомин, совершенно спокойным тоном.

— Где и когда? — не обратив внимания на это, всё так же жёстко спросила Калерия.

— Когда вам удобно?

— Прямо сейчас, не считая времени на дорогу.

— Отлично. Приезжайте в ресторан «Dr. Живаго». Буду вас ждать там через час. Адрес знаете?

— Разберусь. — буркнула Лаврова и бросила трубку.

— Когда вы с ним встречаетесь? — тут же спросила Лиза, которая сидела на диване, поджав ноги к груди и дула на разбитые коленки.

— Через час… — ища в телефоне адрес ресторана, ответила Лера. — В центре. Ну, разумеется, такие как он обедают только в таких ресторанах!

Прошёл как раз час, когда Калерия открыла дверь респектабельного ресторана, расположенного прямо напротив Красной площади и вошла внутрь.

Кондиционер приятно обдал холодком после жары, милая девушка администратор провела её к нужному столику у панорамного окна с видом на Кремль. Истомин уже ожидал её за столом, уставленным самыми разными блюдами.

— Добрый день, Калерия Александровна! — при появлении девушки, он поднялся с лёгкой улыбкой и слегка разведя руками, будто желал обнять.

Лера в нерешительности остановилась, строго взглянув на него. Мужчина обошёл стол, подойдя к ней и хотел было поухаживать, отодвинув стул, но она не дала ему этого сделать, сев сама и подвинув его к столу.

Игорь вздохнул, понимая, что оказался не у дел, но тут же воспряв духом, вернулся на своё место.

— Угощайтесь, Калерия Александровна! Всё для вас. — обволакивающим голосом произнёс Истомин и обвёл стол рукой.

— Я сюда не разносолы пришла есть, а поговорить с вами! — моментально одёрнула его девушка.

— Давайте поговорим. — усмехаясь её излишней серьёзности, ответил он и внимательно посмотрел на собеседницу.

— Не смейте больше оказывать на меня давление через моих близких! Чего вы добиваетесь? Возврата долга? Я верну вам его через неделю!

— Каким образом, у вас же нет денег?

— Давайте, это будут мои проблемы, а не ваши! Я возьму кредит.

— На такую сумму? — насмешливо поинтересовался Игорь.

— Какая разница? Я же сказала, что я решу этот вопрос и отдам вам деньги! Всё до копейки! Может не всю сумму сразу, по частям как-то… Но мне чужого не надо! — кипятилась Лаврова, доказывая свою состоятельность и показывая позицию.

— Знаете, у меня есть другое предложение. — внезапно произнёс кредитор.

— Какое?

— Я спишу весь долг с вас.

— И что я должна буду сделать за это? Чудес ведь не бывает, я знаю.

— Вы правы, чудес не бывает. Вы должны будете стать моей женой. — в этот момент Лера чуть было не упала с мягкого стула, на котором сидела.

— Вы сумасшедший? — выпалила она.

— Нет, я как раз рационально мыслящий. Поверьте, я всё расчитал. Вам нужно закрыть долг, мне нужна жена. Всё просто.

— Крепостное право отменили в 1861 году. — жёстко произнесла Калерия, защищаясь.

— Я рад, что у вас такие глубокие познания в истории нашей необъятной.

— Я не буду вашей женой! Я собираюсь замуж за другого человека!

— Значит, соберётесь за меня. Послушайте, Лера, у вас просто нет другого выхода. Вы же понимаете, что ситуация с вашей подругой Лизой, это самое безобидное, что могло произойти? Есть ещё Артём Шатров, ваш учитель Сергей Леднёв и так далее. Вы же не хотите, чтобы страдали близкие вам люди только из-за вашего нежелания становиться моей супругой? А долг… Платежом красен. — Истомин был самоуверен, произносил каждое слово чётко и взвешенно.

— Вы… Вы… Изверг! — выкрикнула девушка и на неё посмотрели все, сидящие в зале ресторана, включая официантов. — Я не собираюсь быть вашей пленницей, ясно? И никогда, слышите, никогда не дам согласия на этот брак! Вы самый ничтожный из людей, которых я встречала! Любыми правдами и неправдами я достану ваши жалкие триста тысяч евро! — она вскочила со стула и с жаром жестикулировала, говоря всё это.

— Хорошо. У вас есть сутки.

— Что?

— Моё условие: возврат долга в течении суток. Дальше в силу вступят соответствующие меры. Не плачьте потом о судьбе вышеперечисленных персон. — резко ответил Игорь. Лаврова была растеряна и молчала. — Так вот, кроме поиска денег, используйте эти же сутки на то, чтобы подумать принимаете ли вы моё предложение. Буду ждать вас завтра в отеле «Букингем» в… Ну, ладно. Скажем, в восемь вечера. На рецепшен спросите меня, вас проводят.

— Это меньше суток. — уже совершенно спокойно произнесла Лера.

— Думаю, три часа решающей роли не сыграют. Если что, я подожду это время.

— Какой же вы мерзавец! — с этими словами, Калерия схватила сумочку и покинула ресторан.

— Лер, ну не плачь, ну я прошу тебя! — Елизавета со стаканом воды в руках носилась около рыдающей подруги.

— Лиза, ты понимаешь, что у меня нет выхода? Господи, ну что это такое? — плача, развела руками Калерия: — Почему я должна соглашаться на этот брак, с этим старым мужиком?!

— Ну, он не старый… — ляпнула Толкачёва.

— Лиза!

— Он просто старше тебя. Выглядит, между прочим, дай Бог каждому.

— Ты совсем уже, да? — посмотрев на подругу, произнесла девушка. — Я его ненавижу, ты понимаешь? Ненавижу! У меня есть Артём, я его предложение приняла!

— Лер, да ну я всё понимаю! — Лиза присела рядом и обняла её. — Я же не оправдываю этого Истомина. Но… Я не знаю, чем тебе помочь в этой ситуации.

— Лиз, а может мне уехать? — резко перестав плакать, спросила Лаврова. Она хваталась за любую идею, как за реальную возможность решения проблемы.

— Куда?

— Куда-нибудь! В какую-то глухую деревню, подальше! Сменить документы, раствориться, исчезнуть!

— Ага, и что ты там до конца жизни у коров роды принимать будешь? Вместо операций на сердце? — напомнила о самом главном для неё Елизавета.

— Лиза, я чувствую себя какой-то вещью… Марионеткой в большой игре. Он так легко об этом сказал, как будто… За куклой пришёл в магазин! Он просто меня покупает, понимаешь? Как лук на рынке! — бессильно, дрожащими губами, выговорила Лера.

— Лерочка, я всё понимаю. Но даже если не говорить обо мне, Артёме и о Леднёве… Подумай, что он может сделать с тобой! Таким людям ничего не стоит переломать чужую жизнь. Я уверена, в девяностых таких случаев с лично его участием было вагон и маленькая тележка! Он не остановится, Лера. С такими нельзя шутить.

— То есть, ты предлагаешь пойти и согласиться? Согласиться на то, чтобы каждый день проживать с ним? С этим извергом?

— Лер, если ты не согласишься, он либо заставит, либо покалечит тебе судьбу, а заодно и всем, кто рядом с тобой. — убедительно ответила Толкачёва, кивнув на свои коленки. — Да, это невыносимо трудно, переступить через себя, но… Потом же можно развестись.

— Ты думаешь с ним возможно?

— Думаю, можно будет что-то придумать. — подруга взяла Калерию за руку и сопереживая, посмотрела в глаза.

В восемь вечера следующего дня, Лера оказалась перед дверью номера 612 в отеле «Букингэм». Портье провожавший её, постучал и тут же удалился.

— Калерия Александровна, добрый вечер! — Истомин,открывший дверь, тут же заулыбался. — Проходите! — девушка, бросив на него полный злости взгляд, вошла в номер.

Люкс оказался очень большим. Первая комната, в которой они стояли была гостиной. Стол со стульями, большой диван у окна, кресла стоящие в эркере, комод, картины на стенах. В интерьере соблюдался классический стиль.

— Я рад, что вы пришли. Присаживайтесь. — продолжил Игорь, указав на диван. — Может шампанского? — поступило следом неожиданное предложение.

— Да. — внезапно для самой себя согласилась Лаврова.

Мужчина снял трубку телефона долго держал, но не дозвонился. Затем, он взял смартфон.

— Разряжен! — с досадой произнёс он, когда телефон не подал признаков жизни. — Подождите меня, я быстро. — сориентировался Истомин и тут же покинул номер.

Лера ещё раз осмотрелась по сторонам и тяжело вздохнула. В эту же минуту, в её голове созрела некая идея, которой она, поначалу, ужаснулась, а потом решила, что это может быть неплохим выходом из ситуации.

Игорь, открыл дверь своего номера, с трудом удерживая и бутылку шампанского и два бокала, — отказавшись от услуги официанта, который был бы явно лишним. Но то, что он увидел, заставило его резко замереть в дверях.

Калерия предстала перед ним абсолютно обнаженной, лишь её красивые волосы, которые были распущены, слегка прикрывали грудь.

— Вы… Ты… — от неожиданности, мужчина не мог собраться с мыслями.

— Я готова переспать с вами и выполнить любые ваши прихоти. Вы же этого хотели? — решительным тоном произнесла Лаврова.

Истомин вздохнул, закрыв глаза, затем поставил на стол шампанское и бокалы, а потом, взяв со стула её вещи, бросил их девушке.

— Оденься, пожалуйста! — жёстко сказал он, перейдя «на ты». — Поверь, я достаточно обеспеченный человек и проститутку могу позволить себе снять. А ты нужна мне не на одну ночь, а на всю жизнь. — И он отвернулся от неё так, будто бы увидел что-то неприятное.

Лера, быстро одевшись, подошла к нему.

— Я не могу отдать долг сейчас.

— Ты знаешь мои условия. — глядя в её красивые глаза, ответил мужчина.

— Тогда, я буду вашей женой. — с горечью и болью в голосе произнесла Калерия.

Глава 3

— Лер, вы во сколько сегодня встречаетесь с Истоминым? — послышался голос Елизаветы с кухни.

— Через два часа. Лучше бы вообще не встречались. — грустно ответила Лаврова, глядя на себя в зеркало. Подруга появилась в комнате.

— Лерка, ну… Ну не грусти, так! У меня сердце разрывается, когда я на тебя смотрю! А вчера, после вашей встречи в отеле вообще сама не своя приехала.

— А какая я должна была приехать, Лиз? Я вчера дала согласие быть женой человека, которого я не то, что не люблю, а ненавижу! — начиная злиться, воскликнула Калерия. — Вот что я теперь скажу Артёму? Как объясню вообще? Господи, ну почему, почему это происходит именно со мной? Почему сейчас? — с отчаянием добавила она.

— Как есть, так и скажи.

— К чему это приведёт? Он не поймёт меня… Лиз, скажи мне, что это просто страшный сон, кошмар и я сейчас проснусь. Что это исчезнет, Лиза! — Лера начала плакать, тряся подругу за плечи и с болью глядя в её глаза. Толкачёва молчала. Всего лишь обняла девушку, понимая, что в этой ситуации все слова и советы излишни.

Вскоре, Лаврова была в ресторане, где Игорь ей назначил очередную встречу.

— Лера, познакомься, — сказал Истомин, когда к их столику подошёл делового вида мужчина одетый в чёрный костюм. — это мой юрист Антон Артурович.

— Добрый день. — поздоровалась Калерия.

— Здравствуйте! — ответил юрист и присел за их столик.

— Лер, мы сейчас напишем заявления в ЗАГС и отдадим их Антону Артуровичу. — предупредил её будущий муж.

— Впервые вижу такой формат. Почему нельзя было самим в ЗАГС сходить? Или таким респектабельным бизнесменам как вы, негоже? — съязвила девушка.

— Нет, просто сами мы не успеем. — ответил Игорь.

Антон Артурович дал образец и они вдвоём заполнили бумаги.

— На какую дату назначаем? — спросил у Истомина юрист после этого.

— Дорогая, — обратился к Лере Игорь. — в какой день тебе угодно выйти за меня замуж? — она растерялась, потом, пожав плечами сказала:

— Не знаю, я работаю вообще-то. Да и не могу сказать какой именно день через месяц, или сколько там дают на раздумья, будет удобен.

— Свадьба состоится либо на этой, либо на следующей неделе. Никакого месяца мы ждать не будем. — ответил будущий муж. — Хорошо, я позже перезвоню вам. — добавил он, обращаясь уже к юристу. Тот кивнул.

— Тогда, я могу лететь. Спасибо, Игорь Максимович, за оперативность. Созвонимся. — Антон пожал руку Истомину. — До свидания, Калерия Александровна! — попрощался с девушкой, обратившись к ней.

— До свидания, Антон Артурович. — кивнула она в ответ и юрист спешно покинул ресторан.

— Ну, а теперь, давай обсудим некоторые детали. — произнёс Игорь. — В Питер вылетаем через два дня. Тебе же хватит, чтобы собрать вещи?

— Куда мы вылетаем? — переспросила Лаврова.

— В Санкт-Петербург. Город на Неве, культурная столица России, северная Венеция…

— Зачем?

— Я там живу. Ты теперь тоже. — с лёгкостью пояснил мужчина.

— Вы ненормальный? У меня здесь работа вообще-то! Раньше предупредить нельзя было? — начала кипятиться Калерия.

— А что это изменило бы? Ты нашла бы деньги для оплаты долга? — она молчала, понимая, что Истомин прав. — Так вот, в Питер вылетаем через два дня. Заявления мой юрист подаст сегодня же, я договорился. Всё торжество с выездной регистрацией и празднованиями пройдёт в моём доме, он расположен в 20-ти минутах езды от города, рядом с озером. Для свадьбы подойдёт. Со своей стороны можешь пригласить кого угодно, билеты гостям и проживание в отеле, в Питере, я оплачу. До свадьбы ты тоже поживёшь в отеле.

— Мне некого приглашать, кроме Лизы. — сложив руки на груди, мрачно произнесла девушка, исподлобья смотря на будущего мужа. — Я хочу, чтобы она была моей свидетельницей и тоже полетела в Питер.

— Хорошо, она прилетит за день до свадьбы. Я организую. — согласился Игорь. — Ещё пожелания будут?

— Если просто оставить меня в покое нельзя, то нет.

— Тогда в среду вылет в 11.00. Машина за тобой приедет. Надеюсь, обойдётся без фокусов.

— Да, мой господин! — съязвила Лаврова.

— Прекрати. И, кстати, обращайся ко мне на ты. Для тебя я просто Игорь. Всё-таки, мы не в восемнадцатом веке.

— Да? Не похоже! Закрепощение и порабощение идёт полным ходом, Игорь. — сделав акцент на его имени, снова ехидничала девушка.

— Так то лучше. — не обращая на её колкости внимания, произнёс он.

— А что, кстати, с моей работой?

— А что с ней?

— Я работаю в отделении кардиохирургии. Между прочим, прохожу интернатуру. Где теперь буду работать? Или у тебя есть личный самолёт и я каждый день буду летать в Москву и обратно?

— Нет, личным самолётом я пока не обзавёлся. — усмехнулся мужчина. — Я уже обо всём договорился с нужными людьми. Интернатуру пройдёшь в Питере. А потом…

— Что потом?

— Потом посмотрим, будешь ли ты работать вообще. Я не особо хочу, чтобы моя жена работала, тем более кардиохирургом. Это всегда стрессы, ночные дежурства, операции долгие…

— Значит так, — снова начиная злиться, сквозь зубы процедила Лера. — работать я буду! Хочешь ты этого или нет! Это моя мечта, к которой я шла долгие годы! Я потеряла всё, не смей отнимать у меня медицину! — и она хлопнула ладонью по столу так, что на них вновь, как во время их первой встречи, стал смотреть весь ресторан.

— Никак не привыкну к твоему темпераменту. — усмехнулся Истомин. — Обжигает, знаешь ли. Хорошо, хорошо, медицина, так медицина. Успокойся.

Самолёт совершил мягкую посадку в аэропорту «Пулково» Санкт-Петербурга.

Когда Лера и Игорь пройдя все контроли, вышли из терминала прилёта, город встретил их ярким солнцем.

— А говорили, что Питер серый и дождливый. — заметила девушка и достав из сумки солнцезащитные очки, тут же надела их.

— Питер бывает разным. Ты это ещё увидишь. — ответил Истомин.

Дальше их путь лежал в отель, где Калерия должна была жить до свадьбы.

Довольно долго его чёрный Lexus мчал по не особо красивым дорогам и улицам, но в какой-то момент, когда она устала смотреть в окно в ожидании той самой красоты, за которой в Петербург приезжают с разных концов света, Игорь сказал:

— Ну вот, мы уже в центре. Это Лиговский проспект. — девушка вновь обратила своё внимание в окно.

Проспект был довольно широким, с очень оживлённым движением. Первое, что бросилось в глаза-это здания. Все дома были старинными и очень красивыми, в каждом своя изюминка: где-то лепнина, где-то витиеватые элементы модерна…

Потом, машина промчалась мимо площади Восстания и знаменитой надписи «Город-герой Ленинград» на крыше гостиницы Октябрьской, — ворвавшись на широчайший, шумный, динамичный Невский проспект.

Встав в пробке, Lexus остановился прямо около величественного Казанского собора.

— Очень красиво. Прямо как на картинке… — завороженно произнесла Лаврова, забыв о своих эмоциях, который поглотило знакомство с Питером, где ей предстояло теперь жить.

— Мы придём сюда позже, вдвоём. — каким-то особенным голосом произнёс Истомин и очень осторожно, будто бы случайно, прикоснулся пальцами к её ладони, лежащей на сидении.

Лера взглянула на него, будто не понимая с тем ли мужчиной, который ещё недавно грозился «четвертовать» всех её близких, она едет в машине. Её сознание пронзила мысль о том, что она с удовольствием пришла бы к собору вдвоём, но с Артёмом. С Артёмом, с которым у них уже ничего и никогда не будет «вдвоём». Воспоминание острым осколком пронзило душу.

***За сутки до этого***

Калерия оттягивала разговор с Шатровым как могла. Скрывалась, бежала, пряталась: от него, от себя, от реальности. Она просто методично упаковывала в чемодан вещи, немного поспав после последней в Москве ночной смены в больнице, где в этот раз их дежурства не совпали; после трогательно-грустного и немного нравоучительного прощания с Леднёвым-их идолом, на которого молилась чуть ли не вся кардиохирургия; после того, как она, с тяжёлым сердцем ранним утром брела по ещё сонной летней Москве: городу, в котором родилась, городу, в котором была счастлива и очень несчастна, городу, который любила всем сердцем и которому вынуждена была изменить.

Вынуждена. Как и Артёму. Но если Москва ещё, может быть, поняла и приняла, то Артём…

Как много всего они пережили! Сокурсники предрекали им совместную старость и много счастливых внуков, блестящее будущее в медицине, статус самой крепкой пары потока и многое, многое другое… Она привыкла считать, что других вариантов нет и быть не может-уже больше пяти лет они с Шатровым были вместе и вот, совсем скоро должна была случиться свадьба…

Её размышления прервал звонок в дверь. Лера услышала, как подруга пошла открывать и продолжала уныло складывать вещи в чемодан, ощущая бесконечную пустоту внутри.

— Лера! — голос Артёма раздался позади как выстрел в спину. Она уронила футболку и стояла не шелохнувшись. — Лера! — раздалось снова и его руки силой развернули её на себя. — Лер, что происходит? Ты на звонки не отвечаешь, Забелова сказала, что ты теперь у нас больше не работаешь, чемодан собираешь… — он держал девушку за плечи, а она боялась взглянуть ему в глаза.

— Тём, я…

— Лерка, ты бледная как стена… Что произошло, солнце? — Шатров хотел было поцеловать любимую, но она увернулась. — Может объяснишь?

— Наверное, ты прав и я должна что-то объяснить… Отпусти меня, пожалуйста. — Калерия силой высвободила свои плечи и отошла подальше, сложив руки на груди.

— Ну? — выжидающе спросил парень, не понимая такого её поведения.

— Я не знаю, что и как говорить. Мне кажется, что бы я сейчас не сказала, всё прозвучит для тебя неправильно и даже глупо… — она вздохнула. — Я выхожу замуж за другого человека, Тём и уезжаю жить с ним в Питер. Прости. — с этими словами, Лаврова сняла кольцо, принятое в день предложения и подойдя к Артёму, вложила украшение в его ладонь.

— Подожди, Лер… Я не понимаю… — он был в полной растерянности. — Но ты же любила меня? Мы же…

— Значит теперь я люблю его! — нервничая и срываясь на крик, выплеснула эмоции Калерия. — Всё, хватит. Уходи, пожалуйста. — попросила она уже тише. — Мне надо успеть собраться. Уходи. Так всем будет лучше.

— Кто он? — теперь голос повысил уже Шатров, схватив девушку за руку. — Ответь, кто он!

— Тебе это знать не обязательно. — сдерживая слёзы и изо всех сил стараясь казаться уверенной в своих словах, ответила Лера и попыталась вырвать руку.

— Да? То есть ты даже рассказывать не хочешь? Ты бросаешь меня и не хочешь рассказать ради кого?

— Не хочу. Это моё дело. Уходи.

— Я, кажется, понимаю кто это… Тот мужик, который приходил и испортил всё, когда я делал тебе предложение! — Артём оказался на редкость проницательным. — Да, это он?

— Какая разница? — рука девушки всё ещё находилась в плену его цепких пальцев и он, говоря каждое слово, тряс её. Лаврова попыталась очередной раз высвободиться, но не получилось.

— Значит он! Клюнула на богатого мужика, да? А то, что он в отцы тебе годится, ничего? Не противно будет спать с этим почти стариком? — продолжал кричать парень.

— Мне противно слушать твои истерики! — закричала в ответ Калерия. — Отпусти, мне больно! — и она силой дёрнула руку, которую он, наконец, выпустил. Выше запястья виднелись красные следы его пальцев. — Шатров, уходи немедленно! Я тебя больше не люблю! Смирись! — напоследок выкрикнула она и указала рукой на дверь.

Артём смерил бывшую девушку взглядом полным невыплеснувшейся ярости, отчаяния и боли, а затем ушёл.

******

И вот сейчас Лера ехала с человеком, из-за которого ей пришлось проститься со всем, что было дорого, с человеком, которого она ненавидела и с которым теперь вынуждена была делать всё «вдвоём».

Автомобиль, промчавшись мимо Адмиралтейства, затормозил около величественного белокаменного здания с мраморными ступенями, на которых лежала красная дорожка. По обеим сторонам от лестницы при входе стояли красивые вазоны из белого мрамора с розовыми и голубыми гортензиями.

Швейцар, тут же сорвался с места и сбежав со ступеней вниз, распахнул дверь Lexus. Игорь вышел первым, затем, обойдя машину, лично помог выйти Лавровой. В это же время, белл-бой с лёгкостью подхватил её чемодан и понёс наверх.

— Это, случаем, не одна из резиденций Романовых? — усмехнулась Калерия, которая была немного в шоке от пафосности, царившей вокруг.

— Для своей жены, я хоть звезду с неба, но резиденции Романовых строго охраняются государством. — ответил Истомин. — А жаль, Зимний дворец тебе явно пошёл бы… — окинув девушку взглядом, добавил он.

В отеле поражало всё: архитектура, как во дворце, безупречный сервис, вежливость сотрудников.

Номер люкс, в который поселили Леру, был не менее прекрасен, чем все остальные интерьеры отеля: стиль всё тот же, что и в основном внутреннем убранстве-классический, стены выкрашены в приятный, нежно-голубой цвет, над большой кроватью размера king size, расположен балдахин благородного кремового оттенка; вся мебель в номере дубовая, красивого древесного оттенка, всё говорит о величественности и подчёркивает аристократизм: золочёные рамы, резные ножки стульев, пуфов, и комода, изящные картины на стенах и дорогие вазы, умело вписанные в интерьер.

— Нравится? — спросил мужчина, проследив взглядом за Лавровой, рассматривающей каждую деталь.

— Красиво. — без особых эмоций пожала плечами она.

— Выйди на балкон. — попросил Игорь.

Лера распахнула дверь, ведущую на террасу, где стоял милый, кованый столик с двумя удобными стульями и увидела крышу и фасад Исаакиевского собора.

— Исаакий… — задумчиво произнесла она и вздохнула. — Когда-то мы с папой приезжали в Питер и подолгу гуляли рядом с этим собором. Папа мечтал, что однажды, мы приедем всей семьёй и поселимся в гостинице «Астория» с видом на него. И вот, его мечта практически сбылась у меня.

— Ты рада? — спросил стоящий немного позади Истомин.

— Безумно. Золотая клетка, поначалу, очень очаровывает. — сиронизировала девушка и ушла с террасы.

Прошло три дня.

Калерия бродила по городу на Неве, учась дышать с ним в унисон, пытаясь забыть такую непохожую на него Москву. Её восхитили белые ночи, которые она начала проводить на набережных, сидя у самой воды и смотря на развод мостов. Несомненно, Санкт-Петербург был величественным, красивым городом, с лоском, с имперским шиком, который чувствовался в каждой детали, на каждом углу. Его широкие проспекты и узкие улочки не могли не вдохновлять, его одетые в гранит набережные и мосты, влекли к себе, милые каналы, по которым плавали кораблики-изумляли до трепета в сердце.

И Лера, пользуясь случаем, пока была одна и не отягощена другими обязанностями, старалась просто гулять по этому новому для неё, атмосферному городу без всякой цели.

Периодически, её одолевал звонками будущий супруг, который пытался вовлечь девушку в предсвадебную суету, но она оставалась к этому безразличной. Ей было всё равно какая начинка будет в их свадебном торте, чем и как он будет украшен, какие цвета будут преобладать в декоре, какой формы и формата будет арка для росписи, и нужна ли специальная коробочка для колец, или можно обойтись подушечкой. Игорь раз за разом получал от ворот поворот и полное нежелание невесты, вникать в какие-либо мелочи организации.

Кроме того, Лаврова категорически отказалась мерить платье, сказав, что ей абсолютно всё равно, как она будет выглядеть и вообще не горит желанием участвовать в «этом маскараде».

По прошествии трёх дней, за день до события, которое считается главным в жизни каждой девушки, в Петербург прилетела Лиза, которую Калерия до слёз была счастлива видеть. Они вместе погуляли по городу, а начавшийся к вечеру дождь, заставил их вернуться в отель.

— Лер, красота то какая! Истомин молодец, такой отель…

— Да, так поступали русские цари со своими жёнами: запирали их в самых красивых теремах.

— Хватит преувеличивать! Ты сгущаешь краски! Вот если бы мой муж открыл такой отель… — мечтательно произнесла Толкачёва.

— Что открыл? — удивлённо переспросила Лера.

— Отель.

— Какой?

— Лер, не тормози! Этот! — Лаврова непонимающе смотрела на подругу. — Ты не знала что-ли? — догадалась та.

— Нет.

— Твой муж, тьфу ты, будущий! Ну, неважно! Владелец крупнейшей сети отелей в России. Бизнесмен. Как можно выходя за него замуж, даже такую элементарную информацию не узнать! — возмутилась Елизавета.

— Да мне какая разница, хоть Билл Гейтс. — отмахнулась Калерия.

— Лер, ты хоть понимаешь, как тебе повезло?

— Да, мне очень повезло, Лиза! Прямо очень! Я выхожу замуж практически насильно, за ненавистного мне человека, я бросила Артёма из-за этого, сказав, что не люблю его, я вынуждена была переехать из любимого города, где родилась, сюда! Прямо баловень судьбы-иначе не скажешь! — разозлилась на подругу девушка.

— Лер, ну прости… Но что делать? Только смириться с этими обстоятельствами. — в этот момент Лере позвонили. Она взглянула на экран и со злостью отбросила телефон в сторону. — Лер, это же Истомин! — поразилась Лиза.

— И что? Он достал меня уже! Понимаешь? Знает, что я его терпеть не могу и свадьбы этой не хочу, и звонит по сто раз на дню, по поводу всякой ерунды типа торта, арки и прочего! — раздражённо жестикулируя, высказалась Лаврова.

Внезапно, раздался стук в дверь.

— Кого там принесло… — пробурчала она и пошла открывать.

— Калерия Александровна, добрый вечер! — на пороге возникла приятная женщина средних лет в униформе отеля.

— Добрый вечер! А вы…

— Я housekeeping manager этого отеля-Ирина Олеговна. — тут же предугадала вопрос девушки женщина. — Мне поручили передать вам ваше свадебное платье. — и она приподняв руку, продемонстрировала вещь в чехле, которую держала.

— Спасибо. — уныло вздохнула Лера, поняв, что Игорь решил проблему с её отказом от поездки в салон сам.

Она взяла платье из рук Ирины Олеговны и вернулась к подруге.

Платье заняло место напротив кровати, куда уселись девушки: тремпель с подвенечным нарядом Лаврова зацепила о шкаф, стянула защитный чехол и села рядом с подружкой.

Платье было прекрасно: выполненное из воздушного фатина снежно-белого цвета, нежное как облако, но при этом без излишней пышности, — А-силуэта, который явно подходил фигуре Калерии, подчёркивая все достоинства, оно обладало V-образными вырезами на спине и груди до линии талии, которое делали платье не только красивым и элегантным, а ещё и слегка сексуальным; кроме того весь лиф был украшен россыпью жемчужинок; общую картину завершали два красивых банта на плечах с изысканными лентами.

— Лерка… Это же просто мечта… — завороженно глядя на платье, произнесла изумлённая Толкачёва: — Если это выбрал сам Истомин, то он обладает шикарным вкусом.

Не успела Лера ничего ответить подруге, как в эту же минуту её телефон вновь подал признаки жизни. На экране всплыло имя «Истомин».

— Да. — не особо приветливо, даже жёстко, отозвалась Лаврова, поднеся телефон к уху.

— Привет, ты получила платье? — голосом, полным надежды на перемену тона собеседницы, спросил Игорь.

— Получила.

— Нравится?

— Пока не поняла. Я же его первый раз в жизни вижу. — с некой претензией произнесла девушка.

— Ну, ты примерь его обязательно, а то ведь торжество уже завтра. Букет привезут утром, перед вашим с Лизой отъездом. Машина за вами приедет к 12 часам.

— Хорошо, я поняла. — безынициативно ответила Калерия.

— Я очень надеюсь, что платье тебе подойдёт. Когда выбирал, сразу понял, что оно именно твоё. Даже не представляю, в каком восторге завтра все гости будут от моей жены. — вожделённо произнёс мужчина.

— Спокойной ночи. — буркнула она в ответ и бросила трубку.

— Что сказал? — оживилась Лиза.

— Что сказал? — Лера завелась с пол оборота: — «Я надеюсь, мои гости будут в восторге»! — как только возможно перекривив голос будущего мужа, произнесла она. — В восторге, значит! На мне хочет «выехать»! Аплодисментов и дешёвых возгласов захотелось? Не выйдет! — нервно расхаживая по комнате, произносила Лаврова.

В этот момент, она, схватила со стола ножницы и решительно бросившись к платью, начала яростно резать его.

— Лерка! — Елизавета, которая вовремя не разгадала её намерений и не успела остановить подругу, тут же бросилась к ней. — Ты что творишь, ненормальная?! Отдай ножницы! — но было поздно.

Калерия сделала настолько искусные дыры и разрезы в разных местах платья, что оно явно не поддалось бы реставрации и починке. В конце концов, когда Толкачёва с трудом отняла у неё «оружие», Лера бессильно опустилась на пол и заплакала.

— Лер, ну что ты в самом деле? — подруга присела рядом и обняла её.

— Лиза, мне жить не хочется, понимаешь? — девушка бессильно плакала на груди Лизы, пока та успокаивающе гладила её по голове и говорила:

— Всё пройдёт и это тоже.

Глава 4

На следующий день, девушки, проснувшись, сидели и завтракали на террасе.

— Лер, я всё понимаю, может ты меня сейчас прибьёшь за этот вопрос, но в чём ты на свадьбу то свою пойдёшь? Платье не вернуть. — осторожно спросила Лиза, стараясь не разозлить опять без того нервную подружку.

— В консервной банке. — усмехнулась Калерия. Кажется, её настроение было не таким плохим, как накануне вечером: — Я про эту свадьбу слышать не могу, Лиз. Давай закроем тему. Увидишь.

— Закроем, так закроем. — поспешила согласиться Толкачёва.

За десять минут до их выхода, Елизавета вышла из ванной, где приводила себя в порядок, при полном параде: девушка сама сделала элегантную причёску, накрасилась, надела заранее заготовленное коктейльное платье изумрудного цвета, длиной по колено, которое ей очень шло, и босоножки декорированные жемчужинками на высоких шпильках.

— Лер, ну ты чего не готова то ещё? Через десять минут водитель здесь будет! Букет сейчас привезут! Давай, собирайся скорее! — высказалась она, увидев Лаврову в джинсах, белой майке, белых кедах и с небрежным высоким пучком на голове. — Ты даже ещё макияж не сделала! — продолжала сетовать Лиза.

— Вообще-то, я готова и ничего делать я не буду. — спокойно, но категорично возразила Лера, сложив руки наполеоновским способом на груди.

— Ты с ума сошла? — пребывая в шоке, развела руками подруга и ещё раз осмотрела её с ног до головы.

— Нет. Всё вполне серьёзно.

— Ты же… Ты же невеста… — всё так же ошарашенно напомнила Толкачёва.

— Какая свадьба, такая и невеста. — огрызнулась Калерия. — Не понравится, пусть не берёт. — в этот момент в дверь постучали и она поспешила открыть.

На пороге стояла горничная с цветами в руках.

— Калерия Александровна, вам просили передать букет. Только что принёс курьер. — и она протянула тот самый, незаменимый атрибут любой свадьбы.

— Спасибо. — натянуто улыбнулась Лера и забрала цветы.

Это был очень нежный и элегантный букет, состоящий из белых пионов, нежно-розовых гортензий, с добавлением красивых зелёных веточек какого-то растения.

— Да уж, — критически осмотрев подругу с букетом, произнесла Елизавета: — это тот самый случай, когда даже букет не спасает ситуацию.

— Не умничай! — грозно ответила Лаврова.

— Лер, ну хоть глаза подкрась!

— По-моему, тебя накрашеной от и до вполне хватит. — усмехнулась строптивая девушка. — Всё, пошли вниз. Не будем испытывать терпение гостей и Истомина, желающего произвести на них впечатление. Это ему гарантировано удастся.

— Ты невыносима! — закатила глаза к потолку Лиза и взяв клатч, пошла за подругой, покидая шикарный люкс.

Внизу их ждал лимузин белого цвета и водитель был крайне удивлён, не увидев невесту, за которой приехал. Однако, пожав плечами, молча помог девушкам сесть и машина тронулась.

Они ехали около сорока минут, поражаясь тому, насколько мало в Питере пробок на дорогах по сравнению с Москвой.

В конце концов, лимузин остановился около изящных кованых ворот, за которыми виднелся внушительных размеров особняк белого цвета. У входа уже стояли гости и среди них — Истомин: в очень красивом чёрном костюме с бабочкой, он походил на принца из тех сказок, что в детстве читали Лиза и Лера.

Елизавета, увидев всё это, резко дёрнулась и сорвала с лериных волос резинку, распустив пучок. Красивые темновато-русые волосы рассыпались по плечам. Не успела девушка хоть как-то отреагировать на поступок своей свидетельницы, как дверь лимузина распахнулась.

Водитель с чинным видом открыл её, помогая выйти сначала Калерии, а затем её подруге.

Игорь, встречавший невесту, тут же обрёл удивлённо-шокированное выражение лица.

— Лера, — мужчина взял Лаврову за локоть и осторожно отвёл в сторону: — что случилось? Где платье? — спросил он, осматривая её с ног до головы.

— Там же, где и моё жгучее желание выходить за тебя замуж. — съязвила девушка. — А что такое? Жениться передумал? Тебе невеста только в платье подходит и при полном параде? Торжество отменяется? — намеренно повысив голос, спросила Лера.

— Ничего не отменяется. — строго произнёс Истомин и взял её под руку.

Гости изумлённо осматривая пару, расступались, создавая для них проход.

Как только они ступили за порог дома, раздалась музыка и Калерия увидела, что на балконе расположился оркестр.

Особняк был очень большим, выполненным из белого и серого камня и мрамора, в стиле классицизм. Было видно, что хозяева — люди с безупречным вкусом.

Территория вокруг была огромной: облагороженный сад с множеством кустов, деревьев и растений, безупречно-выложенными каменными дорожками, милыми фонариками, большим количеством скамеек, несколькими уютными беседками, качелями и фонтанчиками.

Лера с Игорем подошли к месту проведения торжественной регистрации, где уже были расставлены ряды стульев для гостей, а так же стояла фантастически-красивая «живая» арка, утопающая в зелени и бело-розовых цветах, украшенная красивыми хрустальными подвесками.

Гости достаточно быстро расселись и вновь под звуки радужно-весёлой музыки Вивальди, жених с невестой двинулись по дорожке между рядами и достигли нужной точки около арки.

Ведущая начала как по-накатанной рассказывать о том, что в этот светлый и радостный день все они собрались в таком прекрасном месте, чтобы увидеть рождение новой семьи, но Лаврова её почти не слушала. Она смотрела на множество абсолютно незнакомых ей лиц и понимала, что её жизнь никогда не будет прежней.

В какой-то момент, послышался шум, раздались крики, и, откуда не возьмись прямо рядом с аркой возник Шатров.

— Лера, не делай этого! — закричал он.

Калерия растерянно посмотрела на него, в её глазах читалось отчаяние. Гости недоумевали. Игорь внимательно взглянул на без пяти минут жену, затем, на её внезапно появившееся прошлое, оценил ситуацию и решил подождать.

В итоге, девушка спешно спустилась к бывшему парню и отвела его в сторону.

— Тёма, что ты здесь делаешь? Как ты вообще меня нашёл?

— Это моё дело, как! Ты же не хочешь выходить за него замуж. Зачем ты это делаешь? — эмоционально спросил он.

— А вот это уже моё дело! Я тебе всё сказала в Москве! — нервничая из-за сложившейся ситуации, прошептала Лаврова.

— Я тебя увожу, поехали отсюда! — громко продолжил говорить Артём, схватил её за руку и потянул по направлению к выходу, но Лера упёрлась.

Истомин издалека внимательно наблюдал за этой сценой и волновался, хоть и не выдавал никак своих чувств, чтобы не беспокоить гостей. Сам он был готов в любую минуту защитить свою невесту.

— Я не поеду! — так же громко заявила девушка и выдернула свою руку: — У меня свадьба, а ты уезжай! Наша история закончилась. Забудь про меня вообще! — выпалила она и убежала обратно, заняв исходное положение рядом с Игорем, который дал охране знак, чтобы они увели Шатрова. Тот никак не унимался, отпираясь и снова крича бывшей девушке:

— Не делай этого, ты же пожалеешь!

— Итак, теперь вы, Калерия Александровна! — продолжала, как ни в чём не бывало ведущая. — Обещаете ли вы поддерживать Игоря во всех начинаниях, и стать для него любящей, верной и заботливой женой?

— Лера! — раздался со стороны оклик Артёма. Она посмотрела на него, а затем чётко и громко ответила:

— Да. — после этого, Калерия уже не слышала других слов произносимых для окончания оформления брака.

Она видела, как Шатрова увела охрана, а потом услышала лишь последнюю фразу представительницы власти:

— Обменяйтесь кольцами!

Лиза поднесла красивую хрустальную шкатулку с обручальными кольцами.

Истомин осторожно надел на её дрожащий пальчик кольцо, а затем, тоже самое сделала девушка.

— Поздравляю вас! Теперь вы стали мужем и женой! — радостно провозгласила женщина. — Можете поздравить друг друга.

Игорь взглянул в серые глаза Лавровой и нежно провёл ладонью по её щеке. Она тоже смотрела в его глаза и не особо понимала как ей теперь принять поцелуй и самой поцеловать человека, которого она ненавидит так же сильно, как любила Шатрова. Мысли прервал супруг, прильнув к её губам. Лера закрыла глаза, желая хоть так скрасить для себя минуты поцелуя с абсолютно чужим ей мужчиной. Сразу же вспомнились мгновения счастья с Артёмом. С её глаз скатилось несколько слезинок. В этот момент, Истомин прекратил целовать девушку и раздались аплодисменты собравшихся гостей.

Дальше всё происходило, как на сотне похожих свадеб: поздравления множества незнакомых Калерии людей, каравай, поднесённый мамой Игоря, которую она увидела впервые, бесконечные слова ведущей о счастье и огромном везении, выпавшем на их долю, о том, как это прекрасно, что в этом сумасшедшем и неправильном мире соединились эти два любящих сердца и многое другое…

Торжество тоже было организовано на открытом воздухе, в саду, где были поставлены столы и отведена зона для танцев. Прямо над небольшим прудом возвышалась сцена, куда перешёл оркестр с певицей, исполнявшей песни для гостей и молодожёнов.

В какой-то момент, Лере показалось, что она больше не выдержит этих красивых и высокопарных слов от незнакомцев о том, что её ждёт впереди бесконечное счастье, не выдержит больше танцев с Истоминым, крепко держащем её в своих сильных руках и девушка решила разбавить свой сплин алкоголем. Благо, что закуски, что выпивки было более, чем предостаточно.

Игорь не заметил как Калерия напилась до той стадии, что совсем не понимала, о чём говорит. Он увидел это, когда застал её короткий разговор с одной из приглашённых дам, женой высокопоставленного человека, с которым у него сложились приятельские отношения.

— Лерочка, вы чудесны! — без стыда льстила дама, глядя на Лаврову. — Так оригинальны! Надо же, явиться на собственную свадьбу не в платье, не в фате… — женщина театрально рассмеялась. — Просто прелесть! Я, знаете ли, один раз была на приёме у одной герцогини, ну вы понимаете, монархия ещё жива в некоторых государствах… — под воздействием алкоголя, Лере стало очень смешно, и, улыбаясь, она отвела взгляд в сторону.

— Лерочка, ну что же вы меня совсем не слушаете! — капризно заметила собеседница.

— Что вы! — пьяным голосом заверила её Калерия. — Могу пересказать… — смеясь, добавила она и процитировала то, что ей сразу же пришло на ум. — Где ты была сегодня, киска?

— У королевы у английской.

— Что ты видала при дворе?!

— Видала мышку на ковре! — и она громко расхохоталась, а дама покраснела.

В этот самый момент, Игорь, который стоял неподалёку и всё слышал, подошёл и отвёл молодую жену в сторону.

— Лер, что происходит? Ты зачем гостей оскорбляешь?

— Пффф… Расслабьтесь, господин Истомин, я всего лишь ставлю на место некоторых выскочек! — и она ткнула пальцем в небо, как бы показывая, насколько высоко забрались некоторые представители современного общества.

— Лера, ты пьяна? — наконец, полностью удостоверившись в своих подозрениях, спросил мужчина.

— А что такое? Ты тааак удивлён? Никогда пьяных баб не видел? — с вызовом ответила девушка. — А я ещё и пьяная кардиохирург! — она потрясла указательным пальцем. — Бойся меня, проткну твоё сердечко и… — Лаврова развела руками в стороны.

— Так, всё, давай прекращай. Я отведу тебя в комнату, тебе пора баиньки. — и Игорь попытался превратить намерение в действие, но не смог. Несмотря на своё состояние, жена высвободилась из его рук и закричала:

— Истомин, ты деспот! — все, кто находился рядом синхронно обернулись и обратили на них внимание.

— Лер, успокойся! — мило улыбаясь гостям, чтобы хоть как-то скрасить ситуацию, произнёс мужчина и приблизился к ней.

— А вот фигушки! — снова выкрикнула Калерия и показав ему язык начала убегать.

В пьяном состоянии у неё это получалось плохо, но девушка приуспела. Отстранив от себя пытающуюся её остановить Лизу, она взобралась на сцену и схватила в руки микрофон, пользуясь моментом, пока певицы не было рядом.

— Дорогие дамы и господа! Овтетств… Отвевств… — у неё никак не получалось выговорить нужное слово. — Короче, заявляю: мой муж деспот и тиран. Так то! Вы тут все меня поздравляяяли, желали счааастья… А он тиран. — Лера развела руками, показывая на то, что как бы произошла ошибка. — Женил меня на себе насильно… — в эту минуту на сцене появилась Елизавета, которая попыталась отнять у неё микрофон, но после короткой борьбы, Лаврова почти что вытолкала подружку со сцены и продолжила. — Мне пытаются мешать доносить прааавду… Только тссс… — она приложила указательный палец к лицу. — Так вот, мой муж… — девушка увидела решительными шагами приближавшегося к сцене Истомина, который ранее был занят разговором с матерью, нервно поглядывая на жену, несущую со сцены всякий бред. — О, а вот и он идёт! — громко крикнула она. — Попритве… Вообщем, хлопайте в ладоши! Он думает, что меня уведёт спать! — со смехом продолжила Лера. — Но нет… Я… Нас не догонят! — без музыкального сопровождения запела она, вспомнив старую песню.

Игорь ступил на сцену и тут же попытался сгрести Калерию в охапку, но она начала упираться, один раз ударила мужа микрофоном по плечу, отбежала в сторону и продолжила петь, не попадая в ноты:

— Небо уронит ночь на ладони! Нас не догонят! — мужчина снова подошёл к ней и начал забирать микрофон, который Лаврова никак не отдавала, и, в итоге, из-за их борьбы, она оступилась и полетела вместе с микрофоном в пруд.

Истомин, испугавшись за неё, тут же сбежал вниз и намеревался сам полезть туда же, за женой, но тут из воды показалась её голова и снова послышалась заезженная строка песни пьяным голосом:

— Нас не догонят! — и она нырнула, а затем подплыла уже к самому берегу, намереваясь выйти.

Игорь протянул ей руку, помог выбраться, а затем, наконец, подхватил на руки и крепко держа понёс в дом, слыша за спиной причитания Екатерины Дмитриевны и Лизы, которые извинялись перед гостями и повторяли: «Девочка просто переволновалась за сегодня».

Путь до дома дался относительно легко. Калерия, видимо устав от своих демонстраций молчала, и мужчина подумал, что она заснула. Однако, как только он вошёл внутрь, яркий свет, освещавший гостиную пробудил в ней новый приступ вдохновения.

— Муж, куда ты меня тащишь, а? — встрепенулась Лера.

— В спальню. — сдержанно ответил он.

— А… Ну конечно! Уже не терпится перейти к ааактивным действиям, да? — ехидно поинтересовалась девушка.

— Конечно. Прежде всего уложить тебя спать. Пьяная жена хуже…

— Татарина! — продолжила за него она.

— Ну, можно и так сказать. — усмехнулся Истомин.

— Знаешь… Я не пьяная! Я весёёёлая! — заявила Калерия.

— Это я уже понял. Скучно не будет. — в этот момент они достигли спальни и Игорь положил её на кровать, а сам направился к ванной, чтобы взять полотенца.

— Ты куда?! — оживилась жена. — А как же супружеский долг? Я сейчас для тебя станцую… Как это там… Приваатный таанец! — и она изо всех сил попыталась оторвать себя от кровати, но у неё это не получилось.

— Знаешь, ты мне уже спела. На сегодня сюрпризов достаточно, по-моему. — с улыбкой произнёс мужчина.

Лаврова рухнула поперёк кровати, изображая усталость и произнесла:

— Вот что значит старый муж… Скучный… Не попоёшь с ним, не потанцуешь…

Когда Игорь вышел из ванны с полотенцами в руках, она уже спала так и лёжа поперёк.

— Игорь Максимович, — в дверях комнаты показалась их горничная и по совместительству повар Вера Харитоновна, которая давно верой и правдой служила всей семье Истоминых. — может быть вам помочь?

— Да, Вера Харитоновна, будет очень кстати. Вы не могли бы… Ну, как то переодеть Леру… — он жестами пытался высказать свои мысли.

— Я поняла, всё сделаю, не волнуйтесь. Идите к гостям. — с благодарностью кивнув, мужчина ушёл.

Игорь проснулся позже обычного. Было 10 утра. Новоиспечённая жена крепко спала рядом, её прекрасные волосы разметались по подушке.

Он сел в кровати, рассматривал девушку и не верил, что она стала его женой. Вспомнился вчерашний день, отчего Истомин улыбнулся и подумал про себя: «Да, чего, чего, а характера ей не занимать… Такого бунта против обстоятельств, я точно не ожидал».

Он тихонько встал, чтобы не потревожить её сон и вышел из спальни.

Спустя некоторое время, когда проснулись все домочадцы, Вера Харитоновна подала завтрак.

— Сын, я не понимаю, где твоя жена? — возмутилась Екатерина Дмитриевна.

— Спит, мамочка. — как ни в чём не бывало ответил Игорь.

— Да, наверное, так будет спокойней всем нам… Я не знаю, как ты мог жениться на такой девушке?

— А что такое, мам?

— Что такое? Она вчера свадьбу сорвала!

— Мамуль, если бы она сорвала свадьбу, я бы не женился. А так… — он продемонстрировал кольцо на безымянном пальце.

— Игорь, и это та самая милая и добрая девушка, ангел, с которым я должна была познакомиться? — недоумевала мать.

— Да. Ангелы тоже устают. Вот и мой утомился за вчерашний день. И потом, по-моему, было весело.

— Да уж, обхохочешься! Я эту свадьбу никогда не забуду…

— Ну вот видишь, как хорошо, я не только исполнил твоё главное желание, женившись, наконец, но и даже организовал для тебя незабываемые впечатления! — иронично заметил Истомин.

— Игорь, это не смешно!

— Мамочка, а кто смеётся? Главное, что у тебя теперь есть невестка, о которой ты так долго мечтала! Неправда ли? Бойтесь своих желаний, как говорится.

— Вилен, ты это слышишь? — Екатерина Дмитриевна обратилась к мужу.

— Катюша, мне кажется, что не всё так плохо. Девочка и правда могла переволноваться и устать за вчерашний день. Ей так много пришлось поменять ради того, чтобы быть с Игорем: город, работу, статус в конце концов… Вполне логично, что такое могло произойти. — невозмутимо объяснил отчим Истомина, который очень любил пасынка и всегда поддерживал его.

— Понятно, заговор. — осталась недовольной результатами переговоров, Истомина. — И когда же мы познакомимся с невесткой? Она вообще планирует выходить из спальни?

— Как только она проснётся. Не думаю, что похмелье дастся ей легко. Может быть к вечеру. — ответил мужчина, одним глотком допив кофе. — Всё, я работать.

— Дурдом! — воскликнула мать, в отчаянии бросив на стол приборы.

— Всё для тебя, мамочка! — громко ответил Игорь, поднимаясь по лестнице в кабинет.

Калерия проснулась от того, что услышала внизу какие-то громкие возгласы, но не смогла разобрать диалог, даже слегка приподнявшись и оторвав голову от подушки. Хорошо было слышно лишь пару последних фраз, среди которых одна была сказана голосом Игоря: «Всё для тебя, мамочка!».

Она рухнула обратно на мягкую подушку и только тут почувствовала, как сильно болит голова, а потом тошноту.

«Вот чёрт…» — мысленно выругалась она. Лера никогда так не напивалась. Да что там, вообще пила только по праздникам и в малых дозах. А тут… Остапа понесло, какговорится.

В этот момент дверь открылась и на пороге показался Истомин, тихо крадущийся к рабочему столу.

— Можешь идти нормально, я не сплю. — почти простонала девушка.

— Давно проснулась? — осведомился он.

— Несколько минут назад. У нас есть что-то холодное в доме?

— Виски, водка, шампанское? Чем ты предпочитаешь опохмелиться? — усмехнулся Игорь.

— Я предпочитаю умереть. — пробубнила Лаврова.

— Может быть это для тебя и не секрет, но очевидно, что не стоило так пить. Ты распугала всех гостей.

— Да ты что… А я думала, что у них крепкие нервы. Это я ещё не всё показала на что способна. Какие пугливые у тебя гости.

— Лер, шутки шутками, но давай договоримся, что подобного поведения больше не будет. В конце концов, ты сама согласилась выйти за меня замуж. — перешёл на серьёзный лад мужчина.

— Вот именно. Имею право напиться на своей свадьбе. А вот сцену опрометчиво было ставить прямо над прудом. Мог бы со мной посоветоваться.

— Вообще-то ты о свадьбе и слышать не хотела! А сцена не была расчитана на пьяных и буйных невест.

— Только на трезвых и нудных женихов. — съязвила Лера. — Да, если ты не хочешь в первый же день своего брака стать вдовцом, то умоляю, принеси что-то холодное… — добавила она и посмотрела на мужа полными страдания глазами.

Когда Истомин вернулся через десять минут держа в одной руке стакан с аспирином, а в другой лёд, то увидел, что жена лежит на полу около кровати. Он тут же подбежал к ней.

— Лера!

— Я уже двадцать четыре года, как Лера. — простонала она, открыв глаза.

— Я не пойму, тебе кровать надоела и ты решила на полу полежать? — пошутил мужчина, видя, что с ней вобщем то всё хорошо.

— Да, по-спартански, как говорится. — отшутилась в ответ девушка. — Просто хотела умыться, но что-то не вписалась в дверной проём. Голова очень кружится. Господи, ну почему, когда напьёшься так хорошо, а потом вот так плохо? — Игорь молча подхватил её на руки и уложил обратно в постель.

Потом дал выпить лекарство и положил на лоб лёд.

— Тебе надо ещё поспать.

— Хорошо хоть заботливый муж попался. Умереть не даст. — усмехнулась Калерия и повернувшись на бок, накрылась покрывалом с головой.

Глава 5

В следующий раз Лаврова проснулась ближе к вечеру и обнаружила, что ей гораздо легче. Голова уже не так болела, но всё ещё подташнивало из чего она сделала вывод, что ей срочно необходим ужин.

Девушка как раз закончила приводить себя в порядок, когда в спальню вновь пришёл Истомин.

— О, проснулась, спящая красавица? — пошутил он.

— А ты надеялся как в сказке, нагло разбудить поцелуем? Не выйдет. — ответила жена, собирая волосы в пучок: — И да, вчера на свадьбе это был первый и последний раз, когда я с тобой целовалась. Запомни это.

— Запомнил, запомнил. — усмехнулся Игорь. — Пойдём ужинать, нас мама с отчимом ждут. Хотят, наконец, поближе с тобой познакомиться.

Первый семейный ужин начался напряжённо. Екатерина Дмитриевна и Вилен Андреевич испытывающе смотрели на невестку, отчего она не могла спокойно есть.

— Наконец-то, мы с вами можем познакомиться и поговорить. — произнесла Истомина, всё так же глядя на девушку, которая прекратила ужинать, понимая, что они здесь собрались для другой цели. — А то за этой всей кутерьмой, суетой… Я то не думала, что Игорёк познакомит меня со своей избранницей уже на свадьбе, а не до неё, как это делают все нормальные люди. — усмехнувшись, бросила она камень в огород сына, который утомлённо вздохнул, но улыбнулся.

— Ничего. — равнодушно пожала плечами Лера, выдав затем: — Зато, возненавидеть друг друга не успели. — мать Игоря удивлённо вскинула брови при этих её словах, а сам Игорь тихонько усмехнулся.

— Лерочка, — вмешался в разговор Вилен Андреевич Ростовцев, который был вторым мужем Екатерины Дмитриевны. — Игорь нам рассказывал, что вы кардиохирург. Почему вы выбрали такую профессию?

— Хотела быть врачом. — не детализируя, ответила она.

— А специальность?

— В патологоанатомы уже не брали, пришлось идти в кардиохирурги. — Калерия и сама не понимала, куда её несёт, но продолжала острить. Она, будто мстила Истомину за всё произошедшее через его близких. Однако, Вилена Андреевича, много повидавшего на своём веку, её остроты не смутили и он рассмеялся.

— Лера, меня как мать, всё-таки, интересует один вопрос… — начала Екатерина Дмитриевна, расхрабрившись. — Вы любите выпить? — Игорь при этих словах чуть не поперхнулся.

— Мам!

— Игорь, молчи! — и женщина вновь вопросительно глянула на Лаврову.

— А вы с какой целью интересуетесь? Боитесь, что нанесу удар по семейному бюджету? — съязвила девушка, ничуть не смутившаяся от вопроса свекрови.

— Исключительно из любви к Игорю. — ответил за жену Ростовцев.

— А кто сейчас не любит? — усмехнулась Лера, которая обычно не пила больше бокала сухого вина. — Вот вы, Вилен Андреевич, что, откажетесь от запотевшей стопочки, вернувшись домой после работы? Да с картошечкой, да с огурчиком, да с грибочками! — задорно продолжила она. — А, доктор? — зная, что отчим мужа тоже медик, подмигнула ему Калерия.

Истомин еле сдерживался, чтобы не рассмеяться от её дерзостей. Он понимал, что теперь мать, которая годами умоляла его жениться, будет просить развестись. Собственно, это была одна из целей, которые он преследовал, решив заключить этот странный союз двух не любящих друг друга сердец. Но остроты молодой жены были забавными. «А эта девчонка молодец, умеет за себя постоять, да ещё и так красиво» — подумалось ему. Но вслух, чтобы не показывать своего особого расположения к её жёстким шуткам, он сказал:

— Лер, ну что ты в самом деле. Мам, Лера шутит. Она вообще не пьёт. Просто вчера такая обстановка была, такой нервный день… — Лаврова же, наперекор словам супруга, подняла бокал с вином, стоящий рядом с тарелкой и сказала:

— Ваше здоровье, Екатерина Дмитриевна и Вилен Андреевич! — а затем, осушила до дна.

— Кстати, Лерочка, — вмешался отчим Игоря, мешая своей супруге выразить эмоции в ответ на поступок девушки. — вы ведь теперь в моем центре будете проходить интернатуру и работать впоследствии.

— Каком центре? — резко переключилась Калерия, услышав, что речь зашла о её работе.

— Моём медицинском центре, которым я руковожу. Один из крупнейших в Санкт-Петербурге, между прочим. У нас очень хорошее отделение кардиохирургии.

— Мне Игорь ничего не говорил на этот счёт… — она вопросительно глянула на мужа.

— Прости, ещё не успел. — ответил мужчина, накрыв её руку своей и улыбнувшись внимательно наблюдающим за ними родителям.

— Ну, теперь вы в курсе. Потом подробнее поговорим об этом. — улыбнулся Ростовцев.

Дальнейший разговор пошёл о городе. Екатерина Дмитриевна пыталась выяснить понравился ли невестке Санкт-Петрбург.

В конце ужина, она сказала:

— Так, ладно, молодёжь. Вчера было не до брачной ночи, но зато сегодня… Наконец сможете побыть наедине. — и многозначительно посмотрела на сына с Калерией. — Вера Харитоновна подготовила комнату. — Лера при этих словах чуть не поперхнулась чаем, но сдержала свои эмоции.

Когда они с Игорем вошли в спальню, то оба были крайне удивлены. Постельное бельё на кровати было поменяно на жаккардовое, кровать посыпана лепестками роз, на тумбочке и комоде расставлены свечи.

— Да уж… Похоже, Вера Харитоновна знает толк в романтике. — усмехнулась Лаврова.

— Сам в шоке. — ответил Истомин.

— Знаешь, я не хочу спать на останках погибших роз. — она показала на лепестки.

— Сейчас утилизирую. — согласился мужчина.

Он быстро убрал их, затушил свечи. Лера смотрела в окно, в душе́ всё ещё усмехаясь произошедшему. В доме Игоря все упорно считали их очень счастливой парой.

— Ну что, жена, как насчёт первой брачной ночи? — раздался над ухом голос новоиспечённого супруга и она вздрогнула.

Он стоял почти вплотную к её спине и девушка чувствовала дыхание мужа, но малейшая мысль о близости с ним наводила на неё ужас. Калерия молчала, чувствуя, как всё внутри сжалось в комок.

Истомин увидел, как по коже жены побежали мурашки и сама она задрожала как осиновый лист. Он усмехнулся и положил руки на её плечи.

— Да ладно, не волнуйся. — спустя некоторое время, после того, как руки мужчины, коснулись её плеч, услышала Лаврова. — Я не трону тебя, если ты сама этого не захочешь. — и он тут же отошёл от неё.

— Я и не волновалась. — взяв себя в руки и повернувшись к нему лицом, которое уже не выражало никаких эмоций, ответила девушка.

— Ну и хорошо, тогда, можем спокойно ложиться спать. Я в душ. — и Истомин хотел уйти, но она его остановила.

— Подожди, мы не решили ещё один вопрос.

— Какой?

— Где ты будешь спать.

— Как это где? Здесь. — он кивнул на кровать.

— Нет, здесь буду спать я. Тебе предлагаю диван. — спокойно заявила Лера.

— Подожди, я в своём доме и своей спальне. Чего вдруг мне спать на диване?

— Потому что я не хочу спать в одной постели с чужим мне мужчиной.

— Я твой муж!

— Только на бумаге. Кстати, родители видимо не знают, да, что ты меня вынудил на этот брак? Решил маме насолить на старости лет?

— Вот это не твоё дело! — взорвался Игорь, тряся в воздухе пальцем.

— Может быть. Но раз ты меня поместил в условия лишения свободы, то будь добр, соблюдай дистанцию. Надеюсь, ты настоящий мужчина и уступишь даме кровать.

— Я женился на сумасшедшей! — всплеснул руками Истомин.

— Настоящие мужчины, кстати, не оскорбляют женщин.

— Извини, констатирую факты! — крикнул он и хлопнул дверью в ванную.

Когда Игорь вернулся, то увидел, что диван в другом конце комнаты уже расстелен заботливой супругой.

— Какая же ты у меня старательная! От слов быстро переходишь к действиям! — недовольно произнёс он, ложась.

— Надеюсь, ты не храпишь. У меня чуткий сон. — раздалось от жены.

— Надеюсь, ты тоже. Мне завтра рано на работу, хотелось бы выспаться, а не бегать к кровати всю ночь, чтобы толкнуть тебя в бок. — не остался в долгу мужчина.

— Нет, я всего лишь пою по утрам в ду́ше. Так что, готовься проснуться бодро и весело. Ты какой репертуар предпочитаешь?

— Траурный марш. — съязвил мужчина и повернулся на бок. — Спокойной ночи, жена!

— Сладких снов, муж! — улыбнулась Лаврова и тоже ушла в ванную.

На следующее утро, когда они вновь собрались все вместе за завтраком на террасе, Екатерина Дмитриевна, лучезарно улыбаясь, спросила:

— Дети, а когда в свадебное путешествие? У вас же медовый месяц, как никак. Это так романтично… — женщина мечтательно закатила глаза к потолку.

— Ну, у нас, наверно, не получится… У меня же работа… — тут же начала придумывать отговорки Лера.

— Как? — поразившись, будто услышала известие о страшной болезни, воскликнула свекровь.

— Мы вылетаем сегодня вечером. — вмешался Истомин.

— Как? — в свою очередь воскликнула девушка.

— Прости, дорогая. — обратился он к жене. — Не успел предупредить.

— Ой, как мило! Получился сюрприз! — улыбнулась его мать.

— И куда же полетят наши молодые? — поинтересовался Ростовцев, внимательно наблюдавший за разговором.

— В Грецию, на Крит. — ответил Игорь. — Ты, кажется, ещё не бывала в Греции? — спросил он у Калерии.

— Не доводилось. — процедила она и смерила его взглядом полным негодования.

После завтрака, они вернулись в спальню. Как только закрылась дверь, Лаврова спросила:

— Какая, к чёрту, Греция? Какое ещё свадебное путешествие?

— Островная. — спокойно отозвался муж.

— Вообще-то я не хочу туда ехать, ясно? — она упёрла руки в боки и пыталась испепелить его взглядом.

— Вообще-то, я твой муж, я здесь глава семьи и я буду решать что тебе делать, ясно? — теряя терпение, произнёс он.

— Я не твоя собственность! Ты не можешь мной распоряжаться! Я тебе не собачка, что кинул в переноску и сдал в самолёт, потащив за собой, куда захотел!

— Значит так, мы супруги, у нас была свадьба и мы едем в свадебное путешествие! Хочешь ты этого или нет! — жёстко ответил мужчина.

— Я ненавижу тебя, Истомин! Запомни это! Ненавижу! — выкрикнула ему в лицо Лера.

— Знаешь, я тоже особого пиетета к тебе не испытываю!

— Тогда зачем вообще это всё? Давай разведёмся! Зачем ты меня удерживаешь? — задала, как ей казалось, вполне логичные вопросы девушка.

— Удерживаешь! Ещё скажи, насильно запер и на цепи держу! Так, всё, это бесполезный разговор и будет так, как я сказал!

— А моя работа? Ты мне пообещал, что я буду работать! Или ты обманул меня?

— Будешь! Но сперва отдохнёшь. Если бы я обманул тебя, то не говорил бы с Виленом на этот счёт. И уж тем более, не возился бы с переносом твоей интернатуры! — стараясь не выходить больше из себя, объяснил Игорь.

— Кстати, как же интернатура?

— Не волнуйся, Вилен тебе всё зачтёт.

— Я сама себе не зачту! — не отступала Калерия.

— Так, жена-перфекционистка, собирай чемодан! Хватит трепать мне нервы! — грозно произнёс муж, нависнув над ней и Лавровой пришлось замолчать, смирившись с тем, что они покидают Питер.

Несмотря на отчаянное сопротивление, знаменитый остров Крит, который пропитан греческой культурой и древними легендами, очень понравился Лере.

Там царила особенная атмосфера: счастья, радости, солнечного настроения, спокойствия. Весёлые и улыбчивые греки умиляли своим лёгким отношением к жизни и доброжелательностью.

По инициативе Игоря, за десять дней проведённых там, взяв машину напрокат, новоиспечённые супруги изъездили почти весь остров. Оказавшийся невероятно красивым со всех сторон, он обладал огромным количеством интересных мест.

Они посетили древний город Гурнию, который был найден при раскопках в начале ХХ века и предположительно был построен в 1600 г. до н. э.; самую высокую гору на Крите — Псилоритис, достигающую 2.456 метров, которая считается священной, так как легенда гласит, что это было место рождения Зевса; потрясающей красоты бухту Балос — одно из самых живописных мест острова. Экзотические пейзажи, потрясающие пляжи и бирюзовое море — это всё предстало перед их глазами; Самарийское ущелье — самое длинное в Европе, дорога в которое начиналась крутым каменистым спуском. Поход по ущелью длился 6 часов, но в дороге путешественники смогли полюбоваться на пестрые ковры полевых цветов и диких коз кри-кри, в большом количестве обитающих на Крите, а каменные стены ущелья, в некоторых местах сужались так, что тропа становилась неприлично узкой.

Порой, их приключения осуществлялись с трудом, так как перепалки и ссоры между супругами не утихали. Калерия и не думала вести себя более спокойно, а Истомина это выводило из себя.

Однажды, парочка ехала из небольшого и милого городка Ханьи, возвращаясь в отель. Навигатор, который стал их проводником в этом отпуске, вёл исправно, пока, они оба не насторожились, увидев, что едут по какой-то греческой деревне, которую ранее не проезжали.

— Тебе не кажется, что мы направляемся куда-то не туда? — встревожилась Лера.

— Кажется. Но навигатор так показывает. Никогда же не подводил… — ответил Игорь, который тоже был слегка взволнован их нахождением в неизвестной местности.

— Потому что надо было слушать жену. Я тебе говорила, что не надо было там сворачивать налево! — пробурчала девушка, вспомнив их недавний спор по поводу дороги.

— Жена не навигатор со встроенными картами.

— Ну да, конечно. Женская интуиция тебе ни о чём не говорит?

— Лер, ты же медик. Давай не об абстрактных вещах и не о фантастике, ладно? — в этот момент, Истомин резко затормозил, потому что прямо перед ними дорога закончилась и зияла пропасть.

— Ну, как тебе такие весьма реальные вещи? — съязвила девушка.

— Немедленно выйди из машины. — процедил муж.

— Что? С какой стати?

— Немедленно! — крикнул он.

— Я никуда не пойду! — гордо махнув волосами, упёрлась Калерия.

— Или ты сейчас выйдешь, или мы вдвоём упадём в эту пропасть! — закричал Игорь. Она, наконец, послушалась и покинула автомобиль, став в тени оливковых деревьев.

Машина немного упиралась под давлением водителя, который усиленно пытался сдать назад, но, в итоге, поддалась. Сделав пару манёвров, мужчина развернул автомобиль в обратную сторону и открыв окно сказал жене:

— Можешь садиться, поехали.

— Спасибо, милостивый государь! — сиронизировала Лаврова и театрально поклонилась. — Я уж думала, отправишь меня пешком в отель.

— Овдоветь так быстро я не планировал, дорогая! — не остался в долгу он.

Всю оставшуюся дорогу они ехали молча. Мужчина понял, что жена обиделась на него и попросту предпочитала молчать.

Уже в отеле он попытался поправить ситуацию.

— Лер, ну хватит. Давай не будем раздувать произошедшее до масштабов вселенской катастрофы. — Игорь дотронулся до плеча супруги, сидевшей на балконе и смотрящей на бушующее море. С утра был шторм, который к обеду не утих.

— Отстань, Истомин. — дёрнула плечом девушка. — Ты всё время указываешь на то, что я твоя жена, а сам меня в грош не ставишь!

— Что ты придумала такое? — он сел рядом с ней.

— Я придумала? Как только я указала тебе на ошибку, ты меня грубо выгнал из машины!

— Да я выгнал тебя, чтобы жизнь спасти, по возможности, нам обоим! Машина находилась под наклоном и медленно, но скатывалась вниз. Я попытался сдать назад, но не смог! Тебя я попросил выйти по двум причинам: первая, чтобы убавить вес, так как машине легче выехать, если в ней один человек, а не двое; вторая, чтобы хотя бы ты в живых осталась, если бы я не смог сдать назад! Я еле вырулил-колодки сгорели даже! — повышая голос, рассказал правду Истомин.

— Что? — побледнев, еле выговорила Лера. — Почему ты мне сразу не сказал?

— Зачем мне твои дополнительные истерики там?

— Истерики? Значит, я истеричка, да? — завелась с пол оборота она.

— Не придирайся к словам!

— Да где уж тут придираться? Ты вполне ясно высказал свою мысль! — не успокаивалась девушка, вскочив со стула и покидая балкон.

— Лера! — мужчина закатил глаза, а потом тоже вернулся в номер, но успел увидеть лишь край белого хлопкового платья жены, исчезающий за входной дверью, хлопнувшей через секунду. — Не девушка, а торпеда! — воскликнул он, всплеснув руками.

Игорь решил, что не станет её догонять, давая супруге немного остыть и успокоиться.

Он сделал себе кофе и вновь пришёл на балкон, сев за столик и любуясь видом на пустынный пляж и неутихающее море.

Внезапно, взгляд зацепился о белое платье девушки, которое трепал ветер.

Лаврова стояла на берегу, а потом, резким движением сняла платье, бросив его на шезлонг и пошла в воду.

— Ненормальная! — выкрикнул мужчина, понимая, чем это всё может закончиться. Он быстро поставил чашку на стол и бросился прочь из номера.

На пляже Истомин оказался уже через пять минут. Лера плавала достаточно далеко от берега, совершенно не беспокоясь о том, что волны нарастали.

— Лера! — во всю силу своего голоса закричал он. Жена даже не повернула голову в его сторону. — Немедленно выходи из воды! — добавил Игорь, но снова ноль реакции.

Понимая, что она попросту его игнорирует, он отошёл к шезлонгу, думая, что делать дальше.

Внезапно, он услышал еле доносящийся до берега крик и увидел, как Лаврова машет рукой, то и дело накрываемая волной.

Мужчина присмотрелся и понял, что она попала в отбойное течение. Одна из самых страшных вещей, которая может случиться, тем более при шторме.

Он, не теряя больше ни секунды, скинул одежду и тоже бросился в воду. Выплыть сама девушка уже не смогла бы.

Калерия, которая не понимала, почему не может плыть к берегу и отчаянно барахталась в воде, увидела мужа. Он был почти близко и она услышала его крик: «Греби, как можешь! Работай руками! Плыви!». Она и сама пыталась это делать, но получалось плохо. Волны накрывали с головой, волосы падали на лицо, перекрывая видимость и мешая сосредоточиться, девушка захлёбывалась при попытке вздохнуть, совсем не чувствовала дна и видела, что от берега её относит всё дальше и дальше. Потеря сил уже ощущалась особо остро и ей было невыносимо страшно.

В этот момент, Игорь оказался рядом и протянул ей руку, за которую Лаврова схватилась изо всех сил. Он подтянул её к себе, но оба увидели, что теперь их уносило от берега вдвоём. Леру накрыла волна отчаяния. Ужас, охвативший с головой не поддавался описанию. Ей показалось, что это конец. Силы были на исходе и бороться она не могла. Девушка выпустила крепкую мужскую руку и заплакала.

— Лера, не смей! Греби руками, работай! — тут же послышался голос мужа со стороны. Она вновь схватилась за него, дотянувшись, но увидела, что этим начала топить Истомина. Испугавшись, Калерия отпрянула в сторону.

Понимая, что не сможет ничего больше делать, она просто легла на спину, решив хотя бы перевести сбившееся дыхание. Однако, это было ошибкой — волна накрыла её с головой и Лаврова вновь начала захлёбываться, но уже сильнее. Кроме того, погрузившись под воду, она случайно наткнулась на большой камень и сильно ударилась головой. Перед глазами потемнело и последнее, что девушка почувствовала, как сильные руки мужа ухватили её и тащат за волосы.

Дальше Лера почти ничего не соображала, хоть сознание и не покинуло её до конца. Небольшой проблеск наступил тогда, когда она услышала голос Игоря:

— Дно! — и она, будто очнувшись, обрадовавшись тому, что ногами почувствовала песок, начала из последних сил идти на берег. Ног почти не чувствовала, рефлекторно перебирая ими. Когда сквозь пелену девушка увидела, что воды по колено, сил не осталось и она рухнула вниз, начав ползти и понимая, что уже ничего не ощущает. Она только почувствовала, как всё те же сильные руки подхватили её и повисла на них, закрыв глаза.

Истомин вынес обессилевшую жену из воды и тут же уложил на шезлонг. Калерия была без сознания. По виску струилась кровь из раны.

— Лера! Лера, очнись! — он пытался привести её в себя.

Через несколько минут, она открыла глаза, но её взгляд был затуманенным. Девушку затрясло как в лихорадке.

— Лер, ты меня видишь? — решил уточнить мужчина.

— Я умираю… — почти прошептала она.

— Вот ещё, кто ж тебе позволит умереть то? — усмехнулся Игорь.

— Позови священника и уходи… — снова тихо и жалобно произнесла Лаврова. Она была бледна. Теперь ему стало не по себе.

— Лера! Посмотри на меня! — он взял её лицо в свои руки. — Всё хорошо! Мы выбрались! — жена кивнула и тут же снова потеряла сознание.

Истомин снова подхватил её на руки и унёс в отель, где на рецепшн потребовал вызвать в срочном порядке врача.

Лера очнулась от невыносимого запаха нашатыря и увидев над собой незнакомого мужчину, испугалась.

— Вы кто? — выпалила она, не успев подумать о том, как себя чувствует.

— Лер, ты чего подскочила? Это твой коллега, между прочим. — в зоне обозрения появился Игорь и мягким даижением уложил её обратно на кровать.

Врач осторожно наклеил пластырь на место ушиба, что-то сказал ему и ушёл.

— И зачем ты звал врача? — спросила Калерия.

— Как это зачем? Не ты ли мне на пляже говорила, что умираешь? — возмутился Истомин.

— Я? Умираю?

— Ну не я же! Попросила позвать священника и потеряла сознание. — она усмехнулась:

— Значит, я была в состоянии сильного шока.

— Лера, это я был в состоянии сильного шока! — не выдержал мужчина. — Да я чуть не поседел на всю голову, когда увидел, как ты в море отправилась! Ты нормальная? Красные флаги на пляжах не для красоты вешают!

— Вообще, я умею плавать в шторм. И знаю все правила захода и выхода из воды. Но сегодня что-то пошло не так. — с улыбкой пояснила она. Ей было забавно наблюдать за тем, как муж психовал.

— Что-то пошло не так? А я тебе скажу, что! Ты попала в отбойное течение! Ты знаешь, что это такое? Ты понимаешь, что мы оба могли там остаться, на дне? Ты утонуть могла! — нервно жестикулируя и то и дело ходя из стороны в сторону, повышенным голосом говорил Игорь.

— Ну не утонула же. Чего ты так нервничаешь?

— Действительно! Радоваться должен! Знаешь, дорогая, теперь ты будешь сидеть в номере, даже если мы разругаемся в пух и прах! Ясно? Я не хочу тебя потом где-то по греческим ущельям лазить искать! А то, мало ли, в следующий раз тебе приспичит в горы подняться!

— Хорошая мысль, кстати. Но море было ближе. Мне надо было, чтобы вода стресс сняла.

— Сняла? Мне теперь где стресс снимать прикажешь? Ты точно сумасшедшая!

— Я замуж за тебя не просилась. И да, спокойной жизни тебе тоже не обещала!

— Так, всё! — крикнул Истомин. — Закрыли тему. Я пойду, принесу тебе поесть.

— Я не хочу есть. — заупрямилась Лера.

— Будешь! И только попробуй хоть куда-то пропасть из номера, пока меня не будет! — пригрозил он пальцем.

— Не любишь играть в прятки? — с невинным лицом спросила девушка.

— Только попробуй! — повторил Игорь. — Ни на шаг теперь от меня не отойдёшь!

— Ой, как страшно… — она закатила глаза к потолку, а мужчина покинул номер, хлопнув дверью.

Когда он вернулся, то не обнаружил Калерию ни на кровати, ни на балконе.

— Лера! — недовольно крикнул Истомин. «Ни на секунду оставить нельзя!» — подумал про себя.

— Я сейчас выйду! — раздалось из ванной.

— Лер, тебе врач запретил вставать пока, а ты решила устроить банный день! — прокричал мужчина около дверей.

— Ерунда это всё, я сама врач! — с потрясающей легкомысленностью отозвалась жена.

Только он отошёл от дверей ванной комнаты, решив посидеть немного на балконе, как вдруг услышал какой-то грохот и шум, раздавшийся из ванной, а ещё, лерин приглушённый крик.

Игорь тут же бросился туда, и увидел девушку в махровом халате, с полотенцем на голове, лежащую на полу без сознания.

— Да что ж такое! Врач она! Сама всё знает! Говорил же, нельзя вставать! — разозлился он, но подхватил её на руки и унёс обратно на кровать, где вновь привёл в чувства с помощью нашатыря.

— Где я? — открывая глаза и озираясь по сторонам, спросила Лаврова.

— Не волнуйся, на этом свете. Не на том. Хотя ты туда упрямо стремишься. — ответил мужчина, сидящий рядом. — Ты могла разбить в ванной голову. Я же говорил, что тебе нельзя вставать. У тебя сотрясение второй степени. — спокойно, но нравоучительно объяснил он, устав кричать и понимая, что этим ничего не добьётся.

— Ну, прости…

— Неужели? Ты знаешь такие слова. Лер, ну ты не маленькая девочка. Неужели нельзя более ответственно относиться к своему здоровью? Давай, поешь. Тебе нужны будут силы. Сегодня был трудный день. — с этим словами, Игорь подал ей тарелку с тёплым супом, который принёс жене.

— Спасибо. — мягко ответила она, понимая, что во многом была не права.

Глава 6

Прошла неделя. Супруги возвратились из Греции и погрузились в рабочие будни.

Калерия была счастлива, что снова занимается любимым делом, пусть и в совершенно новом и незнакомом ей месте. Она радостно уезжала утром из дома Истоминых и возвращалась вечером воодушевлённая и вдохновлённая вместе с Виленом Андреевичем, который хвалил её и был необычнайно доволен старательностью и трудолюбивостью юного кардиохирурга.

Между Игорем и Лерой лёд даже не думал трогаться. Девушка по прежнему не считала нужным быть хоть более мягкой по отношению к мужу.

— Так, дети, что приготовить на ужин? — однажды утром спросила Екатерина Дмитриевна, когда семья заканчивала завтракать.

— Мне ничего, мам. — улыбнувшись ответил Игорь. — Я думаю, что уже могу расчитывать на то, что меня накормит ужином любимая жена. Правда, дорогая? — и он посмотрел на Лаврову. Она не сразу нашлась, что ответить, но потом сказала:

— Разумеется, милый! — одним глотком допив чай.

— Может быть, Лерочка устанет после рабочего дня и… — выступил в защиту невестки Ростовцев, который знал о том, насколько трудны её будни.

— Ну, другие же как-то справляются. — спокойно произнёс Истомин. — Всё, я на работу.

Вечером, когда он вернулся, все уже были дома. Переступив порог, мужчина услышал потрясающе-ароматные запахи, доносящиеся с кухни и сам себе улыбнулся.

Когда вся семья села ужинать, Вера Харитоновна подала аппетитную утиную грудку в ягодном соусе для Екатерины Дмитриевны и Вилена Андреевича, а Лера торжественно вынесла тарелку, накрытую стеклянной крышкой для подачи блюда.

Она поставила её перед супругом и аккуратно сняла стеклянный клош, из-под которого тут же вышел и красиво начал стелиться пар.

— Ничего себе! — хмыкнул Игорь, не ожидавший такого шоу. Но его интуиция подсказывала, что где-то тут и надо ждать подвоха. В этот самый момент, пар рассеялся и он увидел на тарелке: брокколи, морковь, пекинскую капусту и стручковую фасоль, а рядом баклажаны, кабачок и богларский перец. Все овощи были порезаны на аккуратные ломтики, дольки, кусочки и соцветия.

— Это что? — начиная злиться на шутки жены, процедил бизнесмен.

— Твой ужин. — с таким же невинным выражением лица, как и обычно, ответила Калерия. — Микс овощей приготовленных на пару и запечённых в духовке. Приятного аппетита! — и улыбнулась.

— Я хочу мясо! — с трудом сдерживая негодование, чуть не взревел Истомин.

— Увы и ах. Кроме овощей, мне больше нечего тебе предложить. Я же готовить не умею. Ты не знал? — с лёгкостью объяснила супруга. — Да и тебе пора привести себя в лучшую форму. Ты уже не юнец! — и она, всё с такой же милой улыбкой, потрепала его по голове.

В этот раз улыбки не смогли сдержать и Екатерина Дмитриевна с Виленом Андреевичем, которые внимательно наблюдали за этой супружеской сценой.

— Ах, да! — продолжила Лаврова. — Я ужинать не буду, спасибо. Пойду отдыхать, так как очень устала сегодня на работе. Было две операции, где я ассистировала, а потом ещё и мужу пришлось готовить ужин… Ну, сами понимаете. Приятного всем аппетита и спокойной ночи! — и она развернувшись, начала уходить.

— Подожди, нам надо поговорить! — грозно произнёс Игорь, подскочив со стула и ушёл за ней. Следом хлопнула дверь их спальни.

— Да, девочка то не промах… — засмеялся Вилен Андреевич, отрезая кусочек грудки. — Она точно не вариант покорной жены… С характером. Да ещё и чувство юмора есть. Быстро с Игорька спесь сбила.

— Колючая она какая-то, как ёжик. Так и не скажешь, что любит его… — задумчиво произнесла Истомина. — Ты знаешь, что-то тут не чисто. Игорь тоже к ней чувствами не пылает, и это видно.

— Да ну, ты преувеличиваешь… Она на самом деле, очень чуткая, добрая и милая девочка. Знаешь, если бы было больше таких врачей, как Лера, отечественная медицина поднялась бы с колен. Ты бы видела, как она общается с пациентами, как старается каждого приободрить, успокоить, о каждом позаботиться. Она рождена, чтобы быть врачом. — поделился своими размышлениями с женой Ростовцев.

— Хорошо, почему она тогда дома такая ершистая? Эта милая девочка?

— Не спрашивай меня об этом. Никаких мыслей нет, даже и приблизительно. Но если бы я не видел, какой Лерочка может быть…

— Может Игорь её обидел чем-то? — озадаченно произнесла Екатерина Дмитриевна.

— Нет, тут что-то другое… Вообще, я был удивлён, когда увидел что невеста нашего Игоря-такая молодая девушка. Всё-таки, ему уже сорок шесть.

— Да, возможно ты прав… Что-то тут не так. Но что? Странный брак.

Когда дверь за ними закрылась, Игорь тут же схватил жену за руку.

— Что это было? — спросил он.

— Ужин, которого ты ждал. — всё так же спокойно ответила Лера.

— Ты издеваешься надо мной? Вообще-то я подразумевал нормальный ужин!

— Я тебе приготовила нормальный ужин! Наслаждайся! Много клетчатки и витаминов!

— Лера, ты издеваешься надо мной? Ты моя жена и должна… — начал мужчина.

— Да ничего я тебе не должна! — прервала его Калерия. — Я тебя, Истомин, не-на-ви-жу! Терпеть тебя не могу, ясно? И никаких ужинов тебе готовить не собираюсь! Я никогда, запомни, никогда не стану тебе женой! — взорвалась она.

— Да ты уже моя жена!

— Надеюсь, скоро это закончится!

— Нет, ошибаешься, всё только начинается! — крикнул в ответ Игорь, а потом, отпустив её руку, направился к двери.

— Пошёл опробовать блюдо этого вечера? Приятного аппетита! — с сарказмом сказала она ему вслед.

— Сладких снов, дорогая жена! — ответил Истомин и ушёл.

Когда он вышел в коридор, то услышал голоса мамы и отчима доносящиеся с кухни.

— Слушай, а может это вовсе фиктивный брак? — сказала мать.

— А в чём же тогда подвох? Они бы притворялись идеальной парой, а в нашем случае, Лера даже не пытается казаться хорошей и доброй. Скорее наоборот. — возразил ей отчим.

— Какой-то замкнутый круг! Что же за тайны? — Игорь усмехнулся и быстрыми шагами пошёл вниз, в столовую, чем прервал диалог родителей.

— Ну что, Лерочка отказалась переделывать тебе ужин? — с иронией спросила Екатерина Дмитриевна, увидев сына.

— Да, мам. — мужчина сел за стол и отодвинул тарелку с остывшими овощами.

— Что такое? Не нравится блюдо приготовленное женой?

— Просто расхотелось есть.

— Ой, не ври только! Ты этого никогда не умел. Сейчас Вера Харитоновна подаст тебе утиную грудку. Заметь, не мне попадает от твоего нового брака.

— Мам, тебе то что? Ты хотела, чтобы я женился? Я женился! Радуйся! — рассердился Игорь, и так раздосадованный поведением жены, которое уже утомляло.

— Я хотела, чтобы ты женился на милой, доброй и заботливой женщине. И желательно, не на двадцать лет младше! — высказалась Истомина.

— Вот знаешь, ты свои просьбы таким списком требований не дополняла. Так что теперь претензии не ко мне. Всё, спокойной ночи! — бизнесмен понял, что и в самом деле потерял аппетит и поднявшись, пошёл в кабинет.

Следующим утром, Калерия проснулась достаточно поздно, так как не заводила будильник — ей надо было в ночную смену, и поняла, что муж не приходил спать в комнату. Диван остался нетронутым. К тому же, она обнаружила, что обычное время завтрака уже прошло. Следовательно, семья позавтракала без неё, а Игорь даже не пришёл разбудить.

Она привела себя в порядок и вышла из спальни. В доме было относительно тихо, однако, девушка заметила, что свекровь сидит в гостиной, в своём любимом кресле. Рядом с ней на диване сидела Вера Харитоновна.

— То есть он в спальню вчера так и не вернулся? — спросила Екатерина Дмитриевна.

— Нет, спал в кабинете. Я ему предложила, мол, давайте диван расстелю, а он отказался, так лёг.

— Значит, они поссорились. И что-то мне подсказывает, что дело тут не только в овощах на ужин… — задумалась Истомина. — Может она ему изменяет?

— Не знаю, Екатерина Дмитриевна.

— Вообще ничего не понятно!

— Я как-то проходила мимо их спальни, и Калерия Александровна говорила подруге по телефону, что она не любит мужа.

— Ну тогда, она точно ему изменяет! А Игорь терпит это! — сделала свои выводы Истомина.

— Может быть вы неправы? Надо бы, как-то проверить, прежде чем ярлыки вешать на девушку… — сказала Вера Харитоновна.

— Я придумаю, как это сделать. — согласилась свекровь.

Лере в этот момент очень хотелось сказать нечто ругательное вслух, но она заставила себя промолчать, закатив глаза к потолку.

«Отлично! Мало того, что я вышла за него замуж не по своей воле и вынуждена каждый день терпеть, так ещё и теперь наглая изменщица и предательница в глазах свекрови! За что мне все эти прелести жизни? Надо что-то предпринимать! Лучшим способом будет, для начала, — наладить отношения с Екатериной Дмитриевной. Во-первых, разрушить хитрый план Игоря, во-вторых, вернуть, как говорится, запятнанную честь. Развода то всё равно не видать, пока что» — решила про себя она.

На следующий день, проснувшись ближе к полудню и хорошо выспавшись после прошедшей ночной смены, Лаврова тщательно продумывала план того, как убедить свекровь в том, что у них с Игорем всё в порядке. Ну или по крайней мере, отношения близки к стабильным. Внезапно, она услышала внизу какой-то шум, возгласы, суету и спустилась туда.

— Герман, боже мой, наконец-то! — восклицала Екатерина Дмитриевна, обнимая красивого, модно-одетого, высокого парня. На вид ему было около тридцати. Светлые волосы, красивые, коньячного цвета глаза-такие же, как у Игоря, прямой нос, чуть пухлые губы, щетина и дьявольски-обаятельная улыбка.

— А это что за прекрасный цветок? — заметив Калерию, которая появилась на пороге дома в лёгком шёлковом халате и с распущенными волосами, спросил незнакомец.

— Это…

— Если цветок, то роза. — грозно отозвалась девушка, которая терпеть не могла подобных фамильярностей от незнакомых мужчин.

— Такая же красивая!

— Такая же колючая! — ответила она и махнув волосами, ушла в дом.

— Мам… — парень вопросительно посмотрел на Истомину.

— Это жена Игоря.

— Ничего себе, братец даёт… Отхватил так отхватил! — оценил выбор своего старшего брата Герман. — Я бы сам на такой женился!

— Гера! — одёрнула его мать. — Хватит тех девочек, которых ты в огромном количестве развёл в своём Лондоне! Каждый день новая!

— Мама, не волнуйся! Зато теперь, я хочу подольше побыть в России. — и он вожделённо посмотрел на окно спальни, в котором увидел Калерию.

— Гера! Ну ты совсем с ума сошёл, солнышко моё?

— Да я в общем, мам. А жена брата-это святое. — оправдался, вздохнув, Истомин-младший и они с матерью отправились в дом.

Герман не долго побыл дома с матерью, которая тут же бросилась опекать младшего сына и поехал в офис к Игорю, который нёс всю ответственность за их бизнес.

Лера спустилась вниз и застала Екатерину Дмитриевну в растерянности.

— Что-то случилось? — уточнила она, решив помочь свекрови.

— Да что случилось… Всё как всегда! Видела? Герман умчался как ветер! Только же приехал! — с досадой произнесла женщина.

— А он живёт в другом городе? — предположила девушка, ранее вообще не подозревавшая о том, что у мужа есть брат.

В их доме не были развешены семейные фотографии, как во многих других, ну а с Игорем они совершенно не говорили о его семье, да и вообще общались мало.

— В Лондоне. — с некоторой степенью печали в голосе ответила свекровь. — Тебе Игорь разве не говорил?

— Я… Забыла. — соврала Калерия и не удержалась от иронии: — У нас было стремительное знакомство.

— Герман уехал туда в двадцать лет. Учился в бизнес-школе, а потом остался жить. После смерти Максима Леонидовича, моего мужа и их отца, бизнес был разделён. Игорю досталось 80 %, как старшему, да и хорошо показавшему себя на тот момент, а Герману остальные 20 %. На момент смерти мужа он ещё был мал для ведения дел, ему было всего шестнадцать. Затем, как я уже сказала был отъезд в Лондон и его так увлекла заграничная жизнь, что он передал управление целиком в руки Игоря, а сам получает прибыль, которой ему вполне хватает. Сеть отелей по всей России-ты же понимаешь, какие это деньги…

— И он не скучает по Родине?

— Не знаю, у него спросишь. Видимо, ему там хорошо, нашему денди! — усмехнулась Истомина. — Девушек меняет, как перчатки… Ну, впрочем, недалеко от брата ушёл. Игорь, вот, до женитьбы, тоже от одной к другой скакал… Я уже запуталась в этой веренице и в какой-то момент, даже перестала с ними знакомиться, потеряв надежду, что хоть одна из них станет моей невесткой. Прости, что-то я не о том… Это прошлое. — внезапно, сама себя одёрнула она.

— Екатерина Дмитриевна, а может надо накрыть стол к ужину? Устроить Герману приём. Он наверняка соскучился в Англии по вкусу знакомых с детства блюд. — предложила Калерия, выслушав свекровь.

— Ты права, пойду придумаю, чем его накормить! Семейный ужин по случаю его приезда, это здорово!

— Давайте помогу?

— Ты же готовить не умеешь. Овощами Герман сыт не будет. — усмехнулась женщина.

— А я у вас научусь. Я способная. — улыбнулась Лаврова, которая, разумеется, умела готовить.

К вечеру стол, состоящий из любимых блюд Германа, был накрыт. Вилен Андреевич, приехавший из центра был очень рад идилии, которая воцарилась между двумя хозяйками дома. Они вполне мило общались, Лера больше не острила и не дерзила через каждое слово.

Чуть позже приехали оба брата и вся семья заняла места за большим столом.

— Игорь, что же ты скрывал от меня эту прекрасную девушку? — не сводя глаз с Калерии, спросил Герман. — Я глазам своим не поверил, когда увидел такое прелестное создание на крыльце твоего холостяцкого жилища!

— Боялся, что уведут. — ответила за мужа девушка, всё больше раздражаясь от поведения Истомина-младшего. — Вокруг слишком много сладкоголосых павлинов.

— А Игорь значит, другой?

— Конечно. Он предпочитает охмурять грубой мужской силой и крышесносной самоуверенностью. — подтвердила она, бросив взгляд на супруга.

— Какой интересный у вас тандем! — хмыкнул Истомин-младший.

Игорь, сидящий рядом с женой, с интересом наблюдал за их диалогом, поглядывая то на Леру, то на Германа.

— Так, хватит играть в пинг-понг! — с улыбкой произнесла Екатерина Дмитриевна.

— Кстати, братишка, ты так и не объяснил мне, что за барышня около офиса настолько обрадовалась вашей случайной встрече, что пылко тебя поцеловала? — спросил Герман.

Повисла пауза. Взгляды родителей устремились на Игоря, а взгляд Истомина-младшего на Калерию.

Девушка молча встала, прошла на кухню.

— Лер… — Истомин поднялся с места, наблюдая за женой и кожей чувствуя искры, летящие от неё.

В этот момент, Лаврова резко развернулась и он мельком успел увидеть нож в её руке. В ту же секунду, этот самый нож, просвистев у него над ухом, пролетел дальше и встрял в картине, висящей на стене: копии работы Моне «Подлесок в лесу Сен-Жермен».

— Лера, я… — не успел бизнесмен ничего сказать, как второй нож, пролетев уже слева, тоже встрял аккурат в картину.

Дальше был третий и четвёртый. При этом, Игорь побоялся даже шелохнуться, понимая, что шаг в сторону может, как минимум, лишить его уха.

Когда метание острых предметов было закончено, девушка подошла вплотную к супругу и грозно произнесла:

— С нейбудет так же. Только я могу и промахнуться. — и пошла наверх.

— Ничего себе! — усмехнулся Ростовцев, разглядывая пострадавшего Моне.

— Лера! — Истомин кинулся за женой по лестнице.

— Вот это темперамент! С ума сойти… — впечатлённо произнёс Герман.

— Спасибо тебе, братец, удружил! — обернувшись, крикнул ему Игорь.

— Я же не знал, что она у тебя такая… Эксцентричная.

— Да, она обрадоваться должна была. — он махнул рукой и побежал дальше.

— Ну, как говорится… Ах, какая женщина! Мне б такую! — вспомнил знаменитую песню Истомин-младший.

— Правильно сделала. — внезапно произнесла Екатерина Дмитриевна. Муж с удивлением взглянул на неё. — А что ты смотришь, Вилен? Девушка должна уметь за себя постоять. Даже перед мужем.

— Я пойду, верну их. — сориентировался её младший сын и тоже пошёл наверх.

Истомин ворвался в спальню вслед за женой, стремительно пропавшей с «арены», после устроенного шоу.

— Лера, в чём дело? Что ты творишь?

— Я? Как всякая хорошая, приличная, верная жена, ревную мужа к похождениям на сторону. Главное, избежать клише и однообразия. Я могла бы побить посуду, но это так… Тривиально. — ответила она.

— С тобой жить, как на пороховой бочке! Не знаешь чего ожидать в следующий раз.

— А ты налево не гуляй и всё будет прекрасно. Ну или… Почти всё. Вообще, я жениться тебя…

— Знаю, не заставляла. Скорее наоборот. — оборвал её Игорь. — Слушай, а может ты в меня влюбилась? Ревнуешь?

— Ага, догнала и ещё три раза влюбилась! — развеяла его подозрения Калерия. — Я хоть тебе и ненастоящая жена, и понимаю, что ты как и все мужчины, не дополучая самого важного у супруги, ищешь компенсацию на стороне, — прошу делать это хотя бы не на людях. Чтобы потом не возникало вот таких неловких ситуаций. Зато, теперь твоя мама не думает, что это я наглая изменщица.

— Что?

— Екатерина Дмитриевна решила, что раз мы ссоримся и ты спишь в кабинете, то значит, должна быть какая-то весомая причина, — что вполне логично. Так вот, по её мнению, этой причиной могли бы стать мои измены. Я случайно слышала её разговор с Верой Харитоновной. Ну а теперь, спасибо Герману, мне представился случай доказать свою невиновность. Так что в следующий раз, пожалуйста, свой детский сад с обидами, устраивай не в кабинете. Мы тут все под прицелом. — высказалась Лаврова.

— Где ты так ножи метать научилась?

— Я подошла ко вступлению в брак со всей ответственностью. А ты думал всё просто? Банальные истерики, драмы, слёзы? Нет, я люблю удивлять.

— Это я уже понял. Ладно, пойдём вниз, объявим всем о примирении.

— Так что это была за барышня?

— Моя бывшая сокурсница. Случайно встретились. И всё вот это, было ненарочно.

— Это было порочно, Игорь Максимович. А я вот, своих сокурсников не целую при встрече. — с иронией в голосе заметила девушка.

— Это был поцелуй в щёку. Дружеский. Герман не уточнил. — развеял все сомнения Леры Истомин.

В эту минуту, дверь распахнулась и на пороге появился Герман.

— Ребят, ну вы как тут, не поубивали ещё друг друга?

— Не дождёшься. — усмехнулся Игорь и демонстративно обнял жену.

— Лер, вообще, ты не ревнуй так уж. Игорь верный супруг. Это я тебе как его брат говорю. — улыбнулся, посмотрев на них Истомин-младший. — Пойдёмте, родители ждут.

Остаток ужина прошёл в спокойной обстановке, Герман рассказывал о Лондоне и своей жизни там, расспрашивал о свадебном путешествии брата с женой.

Когда ужин был закончен, они с Игорем поднялись в кабинет, обсудить некоторые рабочие вопросы.

— Так что, как видишь, дела идут неплохо. — в заключении их диалога, сказал Истомин-старший.

— Да ладно, я и не сомневался. Давай обсудим тему поинтереснее. — и Герман загадочно улыбнулся.

— Какую?

— Зачем тебе понадобился фиктивный брак?

— Что?

— Ну, ты прости, я слышал ваш с Лерой разговор после этого… перфоманса с ножами. Ну, ты понимаешь…

— А тебя мама не научила, что подслушивать не хорошо, братец?

— А тебя папа не научил закрывать плотно двери, когда не хочешь лишних ушей?

— Ладно. С чего ты взял, что брак фиктивный? Он вполне себе настоящий. Штамп, свидетельство, свадьба… Всё как положено. — продолжал отпираться Игорь.

— Игорь, я же не первый день живу, хоть и помладше буду. — усмехнулся брат.

— Ну, хорошо… Раз уж ты услышал… — и мужчина вкратце рассказал о том, как решил жениться на Калерии, не вдаваясь в подробности.

— Ничего себе, насолил нашей матушке, так насолил… Лерка-девушка не промах.

— Да это не девушка, это петарда самая настоящая!

— Слушай, а почему ты не мог просто влюбить её в себя, да и всё? Зачем так усложнять себе жизнь с вот этими её всеми фокусами? Заполучил бы всё и сразу! — спросил Герман.

— Влюбил и всё! Как будто, это так просто! Как за хлебом сходить…

— От тебя ли я слышу такие слова? Забыл, как по тебе до сих пор все дамы сохнут?

— Все, да не все. Калерия Александровна у нас-крепкий орешек. Настолько крепкий, что голову разобьёшь, а человеческих чувств не дождёшься. Я вообще сомневаюсь, что она умеет любить. Мне кажется, её сердце такое же стальное, как скальпель, которым она режет сердца других.

— Да ну, загнул.

— Я серьёзно. Как говорил Рождественский, её холода хватит на несколько Антарктид. — махнул рукой Игорь.

— Есть идея, братец. — глаза его младшего брата заблестели. — Мне нравится твоя колючка. Я это скрывать не собираюсь. И уверен, что смогу развести её на человеческие чувства.

— И в чём идея? Хотя, знаешь, в чём бы она не состояла, она провальна заранее.

— Не спеши. Давай поспорим. Ты тоже попробуешь применить своё обаяние. Кто из нас быстрее добьётся её любви, тому достаётся весь бизнес целиком. Либо я отдаю тебе свои 20 %, либо ты мне свои 80 %. Как тебе, такой план?

— Никак. Во-первых, она не полюбит ни меня, ни тебя; во-вторых, бизнес-это святое. И вообще, тебе тридцать четыре. Не пора ли заниматься более взрослыми вещами? — воспротивился Истомин-старший.

— Ну не полюбит и хорошо, значит, проигравших не будет! А чего ты сразу испугался то потерять бизнес? Не полюбит же. Или боишься более молодого, успешного и чертовски привлекательного соперника? Что, братишка, самоуверенность и привлекательность с годами теряешь? — начал манипулировать братом Герман.

— Вот ты каким был всё детство, таким и остался! Было бы чего бояться. Лера таких как ты, точно не любит.

— Тем более, раз у меня нет шансов! Тем интереснее будет игра! Спорим? — Игорь внимательно взглянул на брата, минуту помолчал, а потом произнёс, пожав ему в ответ руку:

— Спорим.

Глава 7

На следующий день, когда вся семья заканчивала завтрак, Ростовцев, обращаясь к невестке сказал:

— Лерочка, я сегодня в центр не еду, так что меня не жди.

— Хорошо. — улыбнулась в ответ девушка.

— А мне как раз надо было по делам в город и я буду рядом с центром Вилена Андреевича, так что, вместо него поеду я. — тут же «нашёлся» Герман. — Ты же не против поехать со мной, а…? Кстати, а как в народном фольклоре величают жену брата?

— Невестка или сноха. — ответила Екатерина Дмитриевна.

— А, сноха? — обратился парень к Лере.

— Так, подожди, — вмешался Игорь. — я тоже еду в офис и могу подвезти жену сам.

— Я первый предложил. — заупрямился Истомин-младший.

— Жена-то моя. — не отступил старший.

— Может вы у меня спросите? — не выдержала Калерия. — Я вам не шкаф и не домашнее животное, чтобы решать самим к кому меня в машину засунуть.

— Да, прости… — смутился Игорь. — Так с кем ты поедешь? — она допила чай, передала тарелку подошедшей к ней Вере Харитоновне и встав, сказала:

— С таксистом. — а потом обратилась к горничной: — Спасибо за завтрак, Вера Харитоновна! — и убежала наверх.

— Мальчики, какая муха вас укусила? — с удивлением произнесла Екатерина Дмитриевна, смотря на сыновей. — Я уж думала, мне самой придётся это безобразие останавливать!

— Мам, всё нормально. Просто хотели помочь Лере. — произнёс старший сын, и, поднявшись, тоже поблагодарил за завтрак, а потом покинул столовую.

Когда Лаврова вышла из дома, ожидая машину, её смартфон издал звук и она посмотрела на экран: «Водитель отменил заказ».

«Прекрасно!» — подумалось ей. «Я и так опаздываю!».

В эту минуту перед ней затормозил чёрный кроссовер Audi Q7. Окно переднего пассажирского сидения медленно опустилось и девушка увидела Германа.

— Может, всё-таки, прокатимся, сноха?

— Ещё раз назовёшь меня так, получишь в лоб. — грозно произнесла Калерия в ответ.

— Получить от тебя в лоб-опасно для жизни. Я вчера уже заметил это. — усмехнулся парень. — Так что, поедем, Калерия Александровна?

— Ладно, я всё равно опаздываю. Только держи дистанцию.

— Я аккуратный водитель и всегда её держу. — сделав вид, что он не понимает о чём речь, ответил Истомин-младший. — Так что не волнуйся, довезу как хрусталь. — с этими словами, он вышел из машины и обойдя её, открыл перед Лерой дверь.

Она села, Герман закрыл дверь и когда обернулся, собираясь пойти занять водительское сидение, то увидел на крыльце брата. Игорь явно был не доволен той картиной, что наблюдал. Младший брат усмехнулся и развёл руками, а затем, вытащив телефон, помахал им. Через секунду, Истомину-старшему пришло смс: «1:0, братец».

Первое время они ехали молча, но в итоге, Герман не выдержал:

— Лер, мне кажется, нам надо познакомиться поближе.

— Зачем? Детей нам с тобой не крестить. Скоро, вы, мистер Истомин, укатите к туманному Альбиону и в следующий раз мы встретимся… через сколько там? Год, два? Домой то вы приезжаете с завидной нерегулярностью.

— Слушай, ты всегда такая?

— Какая?

— Колючая.

— Я же роза, забыл? — усмехнулась она, посмотрев на собеседника, поправляя свои распущенные волосы.

— Такое трудно забыть.

— Ну, вообщем-то, я удобной для кого-то быть не пытаюсь. Такая, какая есть. Не нравится-не ешь.

— Наоборот, давно не встречал таких как ты. Все из себя что-то строят. Как вы с Игорем познакомились, разреши узнать?

— Давай экскурс по нашей семейной жизни мы устроим потом и вдвоём с ним, ладно? — тут же ушла от вопроса Лаврова.

— Хорошо, я понял. А ты сегодня в ночную или…

— Нет, вечером вернусь домой. А что?

— Да так… Во сколько заканчиваешь?

— В 18.00. Ты подозрительно детально расспрашиваешь о моём графике.

— Не волнуйся, не украду тебя. Просто интересно. А по Питеру уже гуляла? Ты же, вроде, из Москвы?

— Да, я москвичка до мозга костей. По Питеру гуляла. Не так много, чтобы обойти и увидеть всё, но что-то видела. В основном, знакомилась с атмосферой города. — поделилась Калерия.

— И как атмосфера?

— Впечатлила.

— Но не Москва. — увидев её сдержанность, усмехнулся Истомин-младший.

— Ну… Их нельзя сравнивать, Питер совсем другой. Просто Москва, ко всему прочему, мой родной город.

— И ты скучаешь.

— Скучаю. Но здесь у меня теперь всё. Так что, придётся полюбить Питер. — ответила она, вложив в эту фразу больше смысла, чем мог бы уловить парень.

— Ну вот и приехали. — Audi затормозил около шлагбаума перед мед. центром.

— Спасибо, что подвёз. Пока. — и девушка вышла из машины. Однако, едва она сделала несколько шагов, сзади раздался сигнал. Лера обернулась.

— До встречи! — весело крикнул Герман, высунувшись в открытое окно и помахал рукой.

Дальнейший день для Калерии вновь прошёл в суматохе, суете, помощи пациентам. Она не заметила, как подкрался вечер. Когда девушка собралась и спустилась вниз, задумчиво покинув больничный корпус, бредя по аллее, ведущей к выходу и проигрывая в голове всё, произошедшее за день, она снова неожиданно услышала сигнал автомобиля за спиной. Обернувшись, Лаврова увидела Lexus супруга.

— Привет! — Игорь тут же вышел оттуда, подойдя к ней.

— Привет, ты что здесь делаешь? — удивилась она.

— Решил, что хорошему мужу положено встречать жену с работы.

— Кем, прости, положено?

— Совестью. — усмехнулся мужчина.

— А, ну если совестью… — они было направились к машине, и тут, следом за ней притормозил чёрный кроссовер.

— Лер, привет! — из него поспешно вышел Герман и подошёл к ним.

— Привет… А тебя тоже совесть сюда привела? — с улыбкой спросила Лера.

— Какая совесть? — не понял её шутки парень. — Я просто приехал тебя забрать с работы.

— Ты опоздал, братец. — и бизнесмен отодвинул его рукой. — Я приехал за своей женой и она поедет со мной.

— Подожди, я ещё утром специально узнал во сколько Лера заканчивает, чтобы забрать её.

— Мы не экстрасенсы, в голову тебе заглядывать не умеем. Поэтому, кто первый встал, того и тапки, как говорится. — возразил ему Истомин-старший.

Калерия с улыбкой наблюдала за их перепалкой. Её забавляла вся эта ситуация, хоть девушка и не особо понимала, почему вдруг оба брата стали проявлять к ней недюжинный интерес. Особенно Игорь, который резко стал более заботливым и учтивым.

— Хорошо, пусть Лера тогда сама выберет с кем она поедет домой. — не отступал Герман. Оба брата в ожидании посмотрели на неё.

Лаврова взглянула вначале на один автомобиль, затем на другой. Потом окинула взглядом мужа и деверя. В итоге она сказала:

— Утром я ехала с младшим, следовательно вечером со старшим. Не ссорьтесь, мальчики. — Истомин просиял и взяв жену за руку повёл к машине, распахнув перед ней дверь.

— Ладно, я поеду следом. — вздохнул Герман.

— Никогда ещё не ездила с кортежем. — пошутила девушка и усмехнулась.

Вечером, когда Лера собиралась спать, лёжа в кровати и натирая руки кремом, Игорь со своего дивана сказал:

— Лер, я поговорить хотел… Ты с Германом будь поосторожней.

— Боишься, что уведут, муж? Неужто ревнуешь? — с иронией в голосе поинтересовалась девушка.

— Нет, просто предупреждаю. Я то его знаю.

— Кстати, он спрашивал сегодня как мы познакомились.

— А ты?

— А что я? Мы семейных легенд с тобой не сочиняли. Пришлось уйти от ответа.

— Тогда давай сочиним. — мужчина встал с дивана и, подойдя к кровати, сел на край. — Должна же у нашей семьи быть своя история.

— Ты поэтому так близко подкрался? Историю выдумывать? — насторожилась Калерия.

— Лера… — рассмеялся бизнесмен, догадавшись о чём она подумала. — Если бы я хотел, то… У меня уже было миллион возможностей. А любую ложь лучше продумывать как можно тише, ведь даже у стен есть уши.

Следующим утром, проснувшись, Калерия решила, что самое лучшее, что можно придумать в её ситуации, чтобы отвлекать себя от грустных мыслей, которые по-прежнему посещали и от воспоминаний о прошлой жизни — это бег. Она очень любила бегать по утрам до той самой трагедии, случившейся с её семьёй. Потом навалилось столько проблем, да и таких, от которых бег не спасал. Однако, проснувшись очередной раз утром в доме Истоминых, она поняла, что самое время вернуть старую привычку.

Девушка бежала по удобным, асфальтированным дорожкам вдоль озера и думала о своей жизни, которая так внезапно перевернулась с ног на голову. Вдруг, она увидела перед собой чей-то силуэт, но не успела затормозить, врезавшись в фигуру на пути.

— Калерия Александровна… Осторожней надо быть! Бежите коней на скаку останавливать? — раздался сверху знакомый голос. Лера подняла глаза и увидела Германа.

— Ты?

— А что такое? Территория выкуплена? — вновь пошутил он.

— Просто неожиданно. — пожала плечами девушка, а сама подумала: «Убежала, называется, из дома, чтобы никого не видеть».

— Я вот тоже решил побегать, смотрю ты навстречу. Такая задумчивая. Так и в дерево врезаться можно.

— С координацией у меня всё хорошо, не переживай. — уверила его Калерия. — Ну, что мы топчемся то, побежали? — и она тут же сорвалась с места.

Они пробежали около километра, когда внезапно, рядом с ними поравнялся Игорь.

— Всем привет! — улыбнулся он.

— А ты тут что делаешь? — резко затормозив, возмущённо спросила Лаврова.

— Ну, очевидно, что не рабочие вопросы решаю. Решил побегать, присоединиться к своей спортивной, молодой жене.

— Ты же не бегал никогда, да и вообще бег терпеть не можешь! — насмешливо произнёс Герман.

— Да, ты, помнится, тоже когда-то заявлял, что бег тебе не нужен. — строго глянув на него, припомнил старший брат.

— Так, ладно, хватит препираться. Сейчас в процессе выясним, кому бег не нравится больше. — тяжело дыша сказала Калерия и тут же побежала дальше, а двое братьев, переглянувшись, за ней.

Компанией была преодолена дистанция в ещё несколько километров, когда Истомин-старший начал отставать, а затем затормозил.

— Что, Игорь Максимович, нормативы по физкультуре давно сдавали? — ехидно поинтересовался Герман, остановившись около него.

— Нет, просто чаще предпочитаю зал. В отличие от тебя, между спортом и вечеринками всегда выбирающего последнее. — ответил мужчина, стараясь перевести дух.

— Одно другому не мешает. Как видишь, я в отличной форме и могу ещё бежать хоть двадцать пять километров.

— Отлично, запишу тебя на городской марафон. Он скоро состоится. Будешь там отстаивать честь семьи.

— Мальчики, вам не надоело? Хватит уже выяснять кто лучше. Ноги в руки и домой, к завтраку. — махнула рукой Лера, устав слушать их язвительные комментарии в адрес друг друга. Они оба устало взглянули на неё. — Кто первым добежит, того поцелую! — усмехнувшись, добавила она весёлым и интригующим тоном, и в ту же минуту, оба брата сорвавшись с места, рванули в сторону дома.

Игорь пришёл к финишу первым, опередив младшего соперника на какие-то пол минуты.

— Ну что, кто там в отличной форме? А я говорил, надо меньше по вечеринкам шастать. — произнёс он, пытаясь отдышаться. — Два-один. И не в твою пользу.

В этот момент, к ним подошла Калерия, сбавившая напоследок темп.

— Я первый. — похвастался супруг.

Она вопросительно вскинув брови, глянула на Германа, как бы ожидая подтверждения этих слов.

— Это чистая случайность, — окинув старшего брата взглядом, ответил тот. — но да. — девушка подошла ближе к мужу, улыбаясь, посмотрела ему в глаза, а затем радостно сказала:

— Я тебя поздравляю. Очень рада, что у меня такой супруг. — и открыв калитку, пошла к дому.

— Подожди, Лера! А награда победителю? — Истомин-старший догнал её, взяв за руку. — Ты обещала поцеловать того, кто добежит первым.

— Да, обещала. Но я же не сказала когда именно.

— В смысле?

— В прямом. Я сказала, что поцелую того, кто прибежит первым, но не сказала когда я это сделаю. Пока не хочется. — пожав плечами пояснила молодая жена и отправилась в дом.

Герман рассмеялся.

— Два-один, говоришь? — подойдя к брату, спросил он.

— У меня, хотя бы, есть грант на её поцелуй.

— Смотри не лопни от счастья.

— Гер, ты меня знаешь… — начиная закипать, замахнулся на него бизнесмен.

— Ладно, ладно, хватит. — всё ещё усмехаясь, произнёс младший брат. — Пошли в дом. Свой грант, когда-нибудь, да используешь.

За завтраком, Екатерина Дмитриевна, ударилась в воспоминания о детстве Германа, а потом, вдруг, осознала, что хотела бы отдохнуть.

— Мамуль, давай я организую вам с Виленом Андреевичем отпуск? — оживился Игорь. — Европа, Мальдивы… Куда ты хочешь?

— Сын, — с любовью посмотрев на него, засмеялась Истомина. — я буду вполне счастлива, если мы поедем в Ессентуки. Когда-то, мы, если помнишь, ездили туда каждый год с тобой и твоим папой. Давно не были…

— Я не против. Наша страна богата хорошими местами отдыха. — поддержал её Вилен.

— Ну и отлично. Сегодня же этим займусь. — ответил Истомин-старший.

— Жаль, ты уже не мальчишка и не можешь сорваться вот так, и поехать с нами. — с лёгкой меланхолией в голосе произнесла мать.

— Я то не могу, но… Есть же тот, кто может меня заменить. — и бизнесмен посмотрел на младшего брата.

— Что? Я? — удивился тот.

— Ой, и правда! Герман! Это же просто чудесная мысль! — обрадовалась Екатерина Дмитриевна, пока Герман испепелял взглядом Игоря.

— Мам…

— Не начинай, дорогой мой! Там мы и отдохнём, и пообщаемся как следует! — радостно щебетала женщина, предвкушая долгожданный отпуск, да ещё и в компании горячо любимого младшего сына и мужа. — Всё, я пошла примерять наряды! Всем чудесного денёчка! — и запев старый романс «Белой акации гроздья душистые», она, воодушевлённая, побежала наверх.

— Ну, я тоже поеду, всем прекрасного дня. — Истомин-старший тоже поднялся и ушёл.

Герман догнал его в коридоре.

— Братец, ты что это, решил вести нечестную игру?

— На войне все средства хороши. Вместо того, чтобы ерундой страдать, лучше маме внимание удели. — жёстко ответил Игорь и ушёл.

Вечером, поздно вернувшись из офиса и застав всю семью в гостиной, он положил на стол конверт.

— Мам, Вилен Андреевич, Герман, вот ваши билеты на завтрашний рейс. В аэропорту вас встретит трансфер и доставит в отель. Выбрал лучший в городе. Там же есть лечебный корпус, все процедуры и посещение врачей включены. Экскурсии тоже.

— Боже, волшебника можно родить! — расплывшись в улыбке, воскликнула Екатерина Дмитриевна и тут же подскочив с дивана, обняла сына.

— Ну да, хоть старшенький удался. — слегка ревниво произнёс Герман, взирая на эту идиллию.

— Прекрати, Гера! — Истомина тут же подошла к младшему сыну и обняла его тоже. — Я же вас обоих люблю!

— Ты вот, как был врединой, так и остался. — сказал Игорь, посмотрев на брата. — Никак не можешь принять, что кто-то может быть лучше тебя. — при этих словах он взглянул на Калерию, вкладывая в них больше смысла.

— Детский сад! — прокомментировала девушка, не удержавшись. В этот момент, Истомин-старший закашлялся. — Ты не заболел? — спросила она, услышав это.

— Дорогая, я в принципе никогда не болею. — деловито отозвался супруг.

— Ах, ну если так… Тогда вопрос снимается. — развела руками Лаврова.

Лера не смогла проводить родителей и младшего брата мужа, так как на следующий день ушла в сутки.

Когда её дежурство закончилось, она вернулась утром домой, лишь с одной мыслью: поскорее лечь спать.

В доме было тихо. Она вспомнила, что Вера Харитоновна взяла отпуск на несколько дней и её нет. Девушка обрадовалась той мысли, что хотя бы до вечера побудет одна в пустом доме, муж усердно работал и редко возвращался рано.

Однако, когда Калерия пришла в спальню, то была сильно удивлена: Игорь спал на диване, как ни в чём не бывало.

— Муж! — бодро окликнула его Лаврова. Он даже не пошевелился в ответ. — Игорь, вставай, ты, кажется, проспал! — снова ноль реакции.

Она подошла к нему и только хотела тронуть за плечо, как вдруг мужчина начал говорить что-то бессвязное и мотать головой как в бреду. Девушка дотронулась до его лба и поняла, что у супруга температура не меньше тридцати девяти.

Глава 8

Она тут же поняла, что сон отменяется и быстро спустившись вниз нашла аптечку. «Да, с лекарствами в этом доме беда. Надо же, это при двух медиках то!» — подумала она, посмотрев на весьма скудный набор препаратов.

Следующий час прошёл для неё в борьбе с одолевающим Истомина жаром. В какой-то момент, он пришёл в себя, с трудом приоткрыв глаза и увидев склонившуюся над ним жену.

— Ты что здесь делаешь? — спросил Игорь.

— Молюсь, чтобы муж не умер. — иронично ответила Лера.

— Ладно, мне не смешно, спать очень хочется и вообще, у меня голова раскалывается почему-то…

— Может потому, что я уже час пытаюсь сбить тебе температуру, никогда не болеющий супруг?

— Ты хочешь сказать, что я заболел? — не веря её словам. — Нет, я не болею никогда.

— Да, я вижу.

— Можно попросить стакан воды?

— Ну, пока нет детей, которые тебе его принесут, то можно. Кстати, я сейчас ещё дам тебе… — начала Калерия.

— Ничего не надо, лечить меня точно будешь не ты. — немного пренебрежительно прозвучало в ответ.

— Хозяин-барин. — произнесла она. — Я за водой. — и вышла из комнаты.

Когда она вернулась, поднеся Истомину стакан воды, он сказал:

— Если можешь, привези вот эти лекарства. Водителю я позвонил, он скоро будет. — и мужчина протянул ей листок бумаги. Лера быстро пробежалась по нему глазами.

— Ну и кто тебе эту дурость написал? — поморщившись спросила она.

— Слушай, ты вот давай не строй из себя здесь Айболита всех времён и народов. Я тебя прошу купить эти лекарства! У меня простуда!

— Я сама знаю, что у тебя простуда! Только кто её так лечит? Здесь антибиотиков вагон, как для смертельно больного! У тебя после этого что, печень потом откажет, а виновата я буду? — возмутилась Лаврова.

— Лера, едь в аптеку! Это мой друг, врач, между прочим, выписал!

— Знаешь, так себе у тебя друг! Никуда я не поеду! Я тебя без этого всего вылечу.

— Лера…

— Всё, я сказала! Лежи, я сейчас! — и девушка исчезла за дверями.

«Когда же из неё выйдет всё упрямство?!» — возмущённо подумал Игорь, и тут же схватился за голову от боли.

Через некоторое время, Калерия вновь вернулась с чашкой в руке.

— Вот, пей.

— Что это? — недоверчиво и брезгливо покосившись на мутную жидкость в чашке, спросил муж.

— Цианистый калий разведённый с чаем матча. — съязвила она. — Пей, не бойся! Не умрёшь.

— Мало ли, вдруг ты отравить меня решила.

— Если бы я хотела, я бы сделала это давно.

— По-моему, ты этим и занималась, когда мне ужин один раз приготовила. — с обидой припомнил Истомин, всё ещё не поднося чашку к губам. — Решишь остаться богатой вдовой, отправив ненавистного супруга на тот свет.

— Ты сериалов пересмотрел или Агату Кристи перечитал на досуге? — закатив глаза к потолку спросила девушка. — Это отвар трав! Пей!

— Не жена, а знахарка какая-то… — пробубнил он и осторожно понюхал содержимое чашки, а затем, сделав первый, небольшой глоток, спросил: — А традиционная медицина нынче не в моде?

— Главная заповедь врача: «Не навреди». Твой друг её грубо нарушил. Я не собираюсь. Если можно справиться с болезнью более гуманными средствами, а не заталкивать химию тоннами в пациента, то я предпочитаю действовать именно так!

— Звучит, как призыв к революции. Ладно. — Игорь, зажмурившись, выпил отвар и протянул ей чашку. — Дальше что?

— Ты есть хочешь?

— Нет.

— Ну, тогда, сейчас принесу раствор, им надо будет прополоскать горло, а потом можешь поспать. Сон-лучшее лекарство. — мужчина лишь покорно кивнул.

Раствор для полоскания, принесённый женой, оказался на редкость противным.

— А ты уверена, что этим можно полоскать горло? — крикнул он из ванной.

— Я уверена, что нельзя быть таким занудой, как ты, Истомин! — отозвалась девушка. — Полощи и тщательно! Я всё вижу! — бизнесмен вздохнул и подчинился.

Лера заканчивала менять постельное бельё на его диване, когда супруг выбежал из ванной как ошпаренный, с очень испуганным лицом:

— Лера!

— Что? — усмехнувшись с его вида, терпеливо спросила она.

— Я проглотил этот раствор. Что теперь будет? — со страхом произнёс он.

— Ну, если не умрёшь через пятнадцать минут, то ничего.

— Я серьёзно!

— Боже, как всё запущено… Да ничего не будет! Иди ложись спать. — и Лаврова кивнула на диван, подойдя к нему и взяв из рук стакан с остатком раствора.

Муж растерянно глянул на неё, а потом пошёл ложиться.

— Спасибо! — услышала девушка, когда закрывала за собой дверь, уходя из спальни.

Когда она через час вернулась, осторожно и тихо, как крадущаяся кошка, войдя в комнату, то увидела, что Игорь снова бредит.

— Знаешь ли, так мы не договаривались! — вслух сказала она, приложив руку к его лбу и поняв, что температура снова подскочила. Пришлось пойти к аптечке, в которой были необходимые для жаропонижающего и противовоспалительного укола лекарства, и вернувшись, применить это более сильное средство.

В этот раз укол действовал в разы медленней. Мужчина, которого трясла лихорадка, произносил много разных фраз, среди которых постоянно фигурировало имя Оля. Кто эта загадочная Оля, выяснить не представлялось возможным, но оно не сходило с губ Истомина ни на секунду.

Калерия терпеливо промакивала его лоб и шею полотенцем, ожидая, пока наступит долгожданное улучшение. Она уже не чувствовала усталости, просто как автомат выполняла все действия, отметая мысль о сне подальше.

Наконец, Игорь вновь пришёл в себя.

— Ты опять здесь… — произнёс он.

— А где я должна быть? У тебя опять температура подскочила. Оказывается, у тебя даже организм занудный.

— А ты думала, будет легко? Я тоже не ангел.

— Легко-это не про нас. — усмехнулась девушка. — На вот, выпей.

— Опять какое-то зелье? — поморщился муж.

— Опять. Я сейчас вернусь.

Через несколько минут, Лера вновь появилась в спальне и протянула ему таблетку.

— Химией меня травить будешь? — не удержался Истомин.

— Ситуация требует. Пей. А потом вот, чай с малиной. — она поставила поднос с большой чашкой и розеточкой с малиновым вареньем.

— Я ненавижу малину.

— А я ненавижу, когда мне возражают. Малина-природный антибиотик. Ты пока пей, а я пойду займусь твоим обедом. Тебе надо поесть.

— Может не надо? По овощам я не скучаю. — съязвил в ответ мужчина.

— Значит, сделаю тебе фруктовую тарелку. — сострила Калерия и ушла.

Игорь не заметил, как пролетело время и она появилась вновь в их спальне, занеся поднос. На нём стояла пиала с бульоном, источавшая прекрасный аромат. Рядом на тарелке лежали румяные гренки.

— Вера Харитоновна вернулась? — посмотрев на слишком аппетитную еду, задал вопрос Истомин.

— Если бы она вернулась, то тут было бы ещё минимум пять разных блюд. Но пока что, горячий бульон-это всё, что тебе нужно. — ответила жена, закрыв глаза на его колкость.

— Значит, ты, всё-таки, умеешь готовить? И не только овощи на пару?

— Это можно было бы и сразу понять. Как может не уметь готовить человек, проживший четыре года на съёмной квартире с подругой, ежедневно бегающей на миллион свиданий? В нашем тандеме готовила исключительно я.

— Тогда к чему было то представление с ужином? — Игорь начал злиться.

— К тому, что вот эти все щи, борщи никак не вписываются в ритм жизни кардиохирурга. Тем более в приказном порядке, когда псевдо-мужья начинают их требовать, стуча ложкой об стол. — резко объяснила Калерия.

— Чего же ты меня сейчас кормишь?

— Потому что, сейчас, ты мой пациент и это часть лечения. Держи. — и она передала ему пиалу с бульоном.

Когда он закончил обедать и девушка забрала у него посуду, Истомин спросил:

— А теперь что?

— Теперь, отдохни немного, потом я опять принесу раствор для полоскания, затем будет ингаляция…

— Какаие-то бабушкины методы. — усмехнулся мужчина.

— Так они самые действенные, поверь мне! Меня тоже бабушка так в детстве лечила и, знаешь, ставила на ноги за пару дней. — улыбнулась Лера.

— Расскажи о ней. — внезапно попросил он.

— Тебе это интересно?

— Конечно. Я ведь почти ничего о тебе не знаю.

— Её звали Полина Станиславовна. Бабушка была очень доброй и очень красивой женщиной. — сев на стул, напротив дивана, начала рассказывать она: — И, кстати, она была именно женщиной до кончиков ногтей. Обожала наводить красоту и элегантно одеваться до самой смерти. При этом, она была прекрасной хозяйкой и всё делала сама: готовила идеально, убирала так, что ни одна клининговая служба не переплюнет, все вещи были всегда выстираны, вычищены, отглажены, как в лучших прачечных. Бабушка любила повторять, что настоящая женщина должна уметь всё! И у неё, и правда, здорово получалось. Она была для нас с сестрой идеалом, примером, ориентиром. Кстати, это бабушка придумала мне имя.

— А почему такое… Необычное?

— В честь известной итальянской балерины Калерии Цукки. Это ещё что, она меня поначалу хотела Лючией назвать. Тоже в честь итальянской балерины Лючии Кормани. Родители отговорили.

— Я смотрю, бабушка в семье главная была? — усмехнулся Игорь.

— Не совсем. Хотя родители всегда к ней прислушивались и уважали. Она вообще хотела дать имя их первому ребёнку, но смирилась с тем, что, всё-таки, это должны делать родители. А насчёт меня и моего имени, это уже было желание, загаданное ею на день Рождения. Она отказалась от подарка, но попросила дать возможность выбрать имя для второго ребёнка. Как выяснилось позже, бабушка ждала внука, а появилась я.

— А почему в честь балерины, да ещё и итальянской?

— Бабушка, ведь, до рождения папы сама была балериной. Она очень долго не решалась родить ребёнка, чтобы не загубить карьеру. Балет обожала. Но, родив папу, в профессию уже не вернулась. Папа много болел в детстве и бабушка понимала, что ему нужна мама рядом, а не на сцене, выполняющая пируэты. — объяснила Лаврова.

— Значит ты была бабушкиной любимицей?

— Да, она очень любила меня. Может даже больше Лики, хоть никогда этого не подчеркивала.

— И, конечно, ты, оправдывая имя Калерия ходила на балет?

— Как ты догадался? — усмехнулась девушка. — Конечно. Меня записали в лучшую балетную школу, куда я честно проходила до пятнадцати лет, а потом, однажды, пришла и заявила, что больше терпеть эти издевательства не намерена. Что хочу как все нормальные девчонки есть пирожные, мороженое, и гулять во внеурочное время, а не стоять у станка.

— Узнаю твой стиль. — улыбнулся Истомин. — И уж конечно бабушка не смогла тебя переубедить?

— Не смогла.

— Ну, кто бы сомневался!

— Она мечтала, чтобы я стала балериной, продолжила её дело, так сказать…

— А ты разочаровала её тем, что хочешь стать врачом.

— Нет. Врачом я захотела быть уже после её смерти. У бабушки был инфаркт миокарда, её не успели спасти по глупой случайности. Тогда, я решила, что буду кардиохирургом и сделаю всё для того, чтобы таких случайностей было как можно меньше. С тех пор, это стало моей целью и единственной мечтой. — рассказала Лера, заметно погрустнев.

— Прости, я не должен был распрашивать…

— Ерунда. — тяжело вздохнув, ответила она. — Хоть что-то будешь знать о девушке, которая уже больше двух месяцев твоя жена. Хотя, откровенничать с тобой я точно не планировала. — Лаврова поднялась и направилась к двери: — Всё, сейчас раствор для полоскания принесу.

Когда ещё несколько процедур было выполнено, Игорь, внимательно взглянув на жену, сидящую неподалеку, сказал:

— Ты бы отдохнула, уже больше суток не спишь.

— Я не устала. — отозвалась Калерия.

— Кого ты обманываешь? На тебя смотреть больно. Поспи, я не маленький, уж точно без твоих зелий не умру. — настаивал на своём мужчина.

— Отстань, Истомин. Для врачей привычное дело не спать сутками.

— Если ты сейчас же не ляжешь спать, я лично тебя перенесу в кровать и уложу!

— Так, вот давай без уложу! Этот пункт из нашего договора мы вычеркнули сразу, между прочим! — сразу пошла на попятную Лера.

— Тогда ложись сама!

— Что за приказы то вообще? Я взрослый человек!

— А я твой муж! И ты должна меня слушаться! — не отступал Игорь, повысив голос.

— Не надрывайся, у тебя горло болит. — девушка вздохнула. Хотя глубоко внутри, она была признательна мужу и ей была приятна его забота. Спать хотелось безумно. — Ладно, всё, я лягу спать! — на этом разговор был окончен.

Остаток дня прошёл всё в такой же борьбе с болезнью. На следующий день, Лаврова осталась дома, начав опять ухаживать за мужем и бороться с его нежеланием лечиться.

Он был крайне удивлён, когда она принесла в комнату нарезанный лук и заставила Игоря дышать над ним.

— Скажи честно, ты мне мстишь за наш брак? — спросил он, высунувшись в какой-то момент из-под полотенца, которым она накрыла супруга с головой.

— Боже меня упаси! Я тебя спасаю, мой дорогой! — смеясь, ответила Калерия. — Спрячься обратно и дыши, иначе толку не будет!

— Ты издеваешься. Захотела увидеть скупые мужские слёзы, да? Пользоваться такими видами пыток над мужем, это как минимум нечестно! — возмущался Истомин.

— Ты просто не привык, так как почти не болел.

— Чувствую, с такой женой лучше и не болеть!

— Хватит разглагольствовать! — отозвалась Лера и подойдя, заставила мужа спрятать голову обратно.

— А что будет дальше? Какую ты ещё экзекуцию придумала? Иглоукалывание? — съязвил Игорь, когда ингаляция с луком была окончена.

— Знаешь, Истомин, между прочим, за эти почти два дня, я добилась такого улучшения твоего состояния, какое антибиотики дали бы лишь за неделю! Так что прекращай возмущаться и сейчас будешь ужинать.

— Луковые котлеты? — продолжал иронизировать мужчина.

— Хорошая идея, завтра приготовлю! — и Лаврова вышла из комнаты, направившись на кухню.

Когда она вернулась обратно, то застала мужа перед ноутбуком.

— Мам, мне уже гораздо легче, Лера делает всё возможное и невозможное, чтобы меня вылечить. Ты же знаешь, она чудо. — произнёс бизнесмен. Девушка увидела на экране Екатерину Дмитриевну, а чуть поодаль от него Вилена Андреевича и Германа, внимательно следивших за ходом беседы.

— Всем добрый вечер! — подойдя ближе и поставив поднос с едой на стол около ноутбука, громко сказала Калерия.

— Лерочка, спасибо тебе за Игоря! — воскликнула Истомина, увидев невестку. — Честно говоря, я удивлена тем, что он умудрился впервые за много лет, в сентябре подхватить простуду!

— С питерским сентябрём, по-моему, это не мудрено! — усмехнулась в ответ Лера.

— Нет, ну он лет с пятнадцати ничем не болеет! Зато в детстве испытал на себе всё, что только возможно! — с улыбкой поведала свекровь.

— Мам, ну у нас же здесь не консилиум по случаю моей простуды и вообще… — попытался остановить эту интимную дискуссию Игорь.

— Ну что ты, дорогой! — иронично заметила Лаврова: — Мне, как твоей жене, нужно знать о тебе абсолютно всё!

— А вы, я смотрю, прям не наворкуетесь там, да, голубки? — присоеденился Герман.

— А тебе что, чужое счастье глаза колет? — победно смотря на брата, спросил Истомин-старший: — Мы с Лерочкой часов не наблюдаем. — и он мягко притянув девушку к себе, усадил её на колени и тут же поцеловал. Калерия поспешила сократить этот наглый поцелуй, как смогла, но постаралась «держать лицо» на камеру перед родителями.

— Чувствую, нам пора прощаться! — заговорчески улыбнувшись, произнесла Екатерина Дмитриевна. — В кое-то веки, я не переживаю за сына! Спокойной ночи, дети! — и звонок тут же был завершён.

Как только Лера увидела это, она вскочила с колен мужа.

— Истомин, это что сейчас было? — разъярённо произнесла девушка.

— По-моему, очевидно, что это был поцелуй. Разве нет? — спокойно отозвался он.

— Ты ещё будешь надо мной издеваться? Ты обещал не трогать меня!

— Ну, прости. Того требовала ситуация. Зато, родители окончательно перестанут думать, что у нас проблемы в отношениях.

— Замечательно! Психолог, называется! — продолжала раздражаться Калерия, сев на стул рядом. — Я…

— Лер, успокойся. Ты так разнервничалась, будто я тебе небезразличен… — обволакивающе произнёс Игорь, положив руку на её колено и слегка наклонившись к жене.

— Руку убери! — твёрдо и жёстко потребовала она.

— Почему? — не убирая ладони, спросил бизнесмен.

— Потому что, трогать мои коленки может только один мужчина: врач-травматолог и то, в рамках осмотра не более трёх минут. — и девушка сама сбросила руку мужа. — И знай, если ещё раз повторится подобное фривольное поведение с поцелуями и прочими вольностями, я это терпеть не буду! — грозно добавила она, подскочив со стула.

— Ну и что ты сделаешь?

— Разведусь я с тобой, Истомин! Потому что, ненавижу!

— У тебя слова «Истомин» и «Ненавижу» уже стали синонимами. — усмехнулся мужчина, которого все эти претензии слегка забавляли. Он встал, подошёл к ней и пристально посмотрел в серые глаза Калерии: — А развод я тебе не дам, даже не думай. Ты моя жена и это навсегда!

— Ещё больше ненавижу! — выкрикнула в сердцах она и убежала из комнаты.

К ночи, когда Лера не вернулась, Игорь вышел на площадку второго этажа и увидел, что она спит на диване в гостиной.

«Ну, и как же Гера, интересно, собирается растопить эту глыбу льда? К ней же даже дотронуться невозможно, не получив десять письменных разрешений с кучей правил и условий, при которых она позволит протянуть к себе руку» — подумал он, и сам себе усмехнувшись, ушёл обратно в спальню.

Утром, когда они завтракали в столовой, приготовленным девушкой омлетом, Истомин спросил:

— И что у нас сегодня по плану?

— У вас не знаю, а у меня по плану работа до вечера, как всегда. — невозмутимо ответила Лера.

— Подожди, а как же я?

— А ты, раз в состоянии набрасываться на меня с поцелуями и ставить ультиматумы, уже выздоравливаешь. Пойду, полечу людей, которые действительно нуждаются в помощи. Мне отпуск по уходу за мужем не выдают.

— Ты же знаешь, тебе зачтут любой пропущенный день.

— Не хочу пользоваться семейным положением, которое мне ненавистно.

— Ну, раз ты уезжаешь работать, то и я поеду в офис. — спокойно рассудил мужчина.

— Куда ты поедешь? Истомин, какой офис, ты болен!

— Ты же говоришь, что я выздоровел. Ну вот и отлично, поеду заниматься обычной для себя деятельностью. Я же не представляю угрозу для общества?

— Прошло всего два дня, ты должен минимум неделю соблюдать постельный режим и дальше продолжать лечение. Так что, никакого офиса, я запрещаю! — жёстко произнесла Калерия.

— Ты мне ничего и никогда не будешь запрещать. Я взрослый, самостоятельный мужчина и что, и когда мне делать, буду решать сам! — так же жёстко ответил Игорь.

Они посмотрели друг на друга, метая молнии глазами. Бизнесмен встал и направился в гардеробную, а через десять минут, появился вновь, галантно одетый, как обычно. В этот раз, он выбрал классический чёрный костюм.

— Ты не пойдёшь! — кинулась к нему девушка из кухни, завидев в прихожей.

— Слишком много заботы от пылко ненавидящей жены. Выключи синдром заботливого врача и вспомни, какой я мерзавец. — одной рукой отстранил её он.

— Да, но тем неменее…

— Там множество реально нуждающихся в помощи, просто воют от того, что рядом нет лучшего кардиохирурга всех времён и народов.

— А у тебя самолюбие задето, да?

— А у тебя?

— Знаешь что? — взорвалась Лаврова.

— Что?

— Иди ты… На работу! — и она, махнув на него рукой, убежала обратно на кухню.

— Хм, логично. — усмехнулся Игорь и покинул дом, хлопнув дверью.

Когда рабочий день подошёл к концу, Лера с тоской взглянула на часы и поняла, что ей не хочется домой. За то время, пока они были вместе, если это можно было так называть, их более или менее нормальные разговоры с Истоминым можно было пересчитать по пальцам одной руки. И те, совершались в окружении родных мужа. Диалоги наедине почти всегда превращались в препирательства и ссоры, которые выжимали всю энергию.

При этом, девушка понимала, что дело не только в характере Игоря, а и в ней самой, но ничего не могла с собой сделать. Давно затаённая обида на всё произошедшее, давала о себе знать. Она по-прежнему чувствовала себя пленницей в его доме, по-прежнему считала мужчину жёстким и беспринципным тираном, несмотря на то, что вёл он себя с ней достаточно уважительно. Но, взять себя в руки не представлялось возможным, ведь в присутствии супруга Леру так и тянуло на остроты, шутки и на то, чтобы непременно съязвить, побольнее ударить по его самолюбию или как-то задеть его. Она никак не могла закрыть глаза на то, каким образом и какой ценой для неё был заключён этот брак, не могла воспринимать все действия Игоря, через призму хоть маломальской объективности.

Лаврова вновь шла по аллее, отдаляясь от уже ставшего родным больничного корпуса, задумавшись об их отношениях с мужем. Противный дождь, подстрекаемый ветром, моросил неприлично сильно, норовя подлезть под зонт и ополоснуть лицо. Питерская погода была не лучше, чем внутрисемейные распри. Внезапно, кто-то тронул её за плечо. Калерия обернулась и увидела Игоря.

— Ты?

— А ты кого ожидала увидеть? — усмехнулся он.

— Никого… Что ты здесь делаешь? Приехал к нормальным врачам, которые не плюют на своих пациентов? — тут же не удержалась девушка.

— Ну, мне с одним бы разобраться, с которым я дома живу. Лер, прекращай. Это тебе. — примирительным голосом произнёс Истомин и протянул ей яркий букет цветов, состоящий из гербер, роз, хризантем и астромерий, оранжевых, жёлтых, красных, зелёных и розовых цветов, которые, тем не менее отлично сочетались между собой и букет выглядел красиво.

— Зачем? — всё ещё защищаясь, спросила она.

— Чтобы были. — вздохнул супруг. — Правда, чего мы с тобой как кошка с собакой?

— Пойдём в машину. Тебе лучше не находиться на холоде, тем более без зонта. — более мягко ответила Лера и взяла из его рук цветы: — Спасибо, очень красивые. — мужчина взял из её рук зонт и держа его над головой жены, повёл её в машину, ожидавшую немного поодаль.

Глава 9

Прошла неделя. Родители Игоря и его младший брат, наконец-то, возвратились домой, переполненные впечатлениями об отпуске, проведённом на курорте. Дом снова наполнился суетой и многочисленными голосами.

На следующее утро после приезда всех членов семьи, они вновь завтракали, собравшись вместе.

— Одним словом, я уже скучаю по дням проведённым там! — закончила очередную пламенную речь Екатерина Дмитриевна, которая опять и опять делилась эмоциями, полученными в Ессентуках.

— Катюша, по-моему, дома лучше. — заметил, улыбнувшись, Ростовцев и нежно дотронулся до руки супруги.

— Может быть, но отпуск есть отпуск! Игорь, Лерочка, как жаль, что вас не было с нами! Нам надо всем вместе куда-то съездить!

— У нас с Игорем были свои заботы. — усмехнулась Калерия, имея ввиду болезнь мужа, от которой он только оправился. Однако, Герман понял её фразу по-своему и явно занервничал.

— Кстати, я еду, вот. — серьёзно произнёс Игорь. — Только один и не в отпуск. В командировку.

— Когда? — оживилась Истомина.

— Завтра.

— Надолго? — спросила Лера, понимая, что тоже должна проявить интерес, как прилежная жена.

— На три дня. Чтобы вы не спрашивали куда и как, отвечу сразу: в Казань, самолётом. Обычная командировка, рабочий визит с проверкой в два наших отеля.

— Может быть тебе стоит взять с собой Германа? — опомнилась мать. Истомин-старший взглянул на брата.

— Нет, нет… — усмехнулся тот. — Герману надо отдохнуть после такого отпуска. Я остаюсь дома.

— Ну, на нет и суда нет. — развёл руками Игорь. — Лер, ты в сутки сегодня уходишь?

— Да.

— Я тебя отвезу.

— А может быть я хочу отвезти Леру? Соскучился, страсть как! — с улыбкой вмешался Герман.

— Ты хотел отдохнуть? Отдыхай. А Леру отвезу я. Как минимум на правах мужа, которого она не успеет проводить в командировку. — осадил брата бизнесмен, а потом вновь обратился к жене: — Поехали, Лер.

На следующий день, когда Лаврова, вернувшаяся с дежурства, выспалась и к обеду спустилась вниз, то застала дома лишь одну Екатерину Дмитриевну.

— О, доброе утро, соня! — поприветствовала женщина невестку.

— Скорее добрый день. — усмехнулась Калерия. — А где все?

— Вера Харитоновна уехала за продуктами, Вилен-ясное дело, в центре, а Гера умчался в офис зачем-то ни свет, ни заря. Обедать будешь?

— Пока не хочется, спасибо. Что вы собираетесь делать? — девушка с интересом взглянула на инструменты, которые достала свекровь и складывала в небольшую корзинку.

— Собираюсь немножко подправить клумбы, посадить пару новых растений.

— А можно я с вами?

— Ты умеешь? — недоверчиво взглянув на Леру, спросила Истомина.

— Немного, когда-то помогала маме на даче. Остальному научусь. Это же не на Луну слетать!

— И то верно. Ладно, пойдём. — согласилась свекровь.

Общее дело невероятно увлекло обоих хозяек большого дома. Они увлечённо принялись заниматься садоводством, Екатерина Дмитриевна терпеливо объясняла Лере как и что делать, помогала и поправляла, если что не так, много рассказывала о цветах и о том, как всегда она мечтала о своём доме.

— Мы ведь не так давно сюда переехали. Лет пять назад. — сказала женщина.

— Игорь купил этот дом?

— Ну, конечно, кто же ещё? Кто как не он… Всю жизнь работает не покладая рук и делает абсолютно всё для того, чтобы я ни в чём не нуждалась. Так что, мне удалось воспитать неплохого сына.

— А он сразу хотел заниматься бизнесом? — решила узнать о супруге побольше Лаврова.

— Да ну, что ты… Тогда, когда он выбирал профессию и понятия то такого не существовало «занятие бизнесом». Игорь мечтал быть археологом.

— Археологом? — искренне удивилась девушка, которая ожидала всего чего угодно, но не этого.

— А что ты так поражаешься? Он любит историю, даже очень. С детства зачитывался историческими книгами, особенно сильно интересовался судьбой Трои и экспедицией Шлимана, нашедшей артефакты, подтверждающие факт существования этого города. Игорёк, в своё время, пол нашего двора перерыл, всё пытался играть в раскопки. Собственно, выбор факультета не стоял, при поступлении. Он окончил наш СПбГУ с отличием, по специальности-археология.

— С ума сойти… — всё же поразилась девушка. — Он мне никогда об этом не рассказывал. А потом?

— А потом начались лихие девяностые. Игорь успел до этой всей кутерьмы только в одну экспедицию съездить, на Урал. Потом всё. В археологии, как и везде, впрочем, наступили сложности, застой. Придумывалась на ходу новая реальность, новая история… Игорь со своим другом начали заниматься бизнесом. Потом, у них кое-что не заладилось… Долго рассказывать. — махнула рукой свекровь. — Вообщем, спустя время, мой муж Максим, отец Игоря, привлёк его к работе над своим бизнесом-развитием сети отелей. Тогда всё это было сложно, новые реалии диктовали свои условия, но всё получилось. Максим часто повторял, что у Игоря какое-то особое чутьё, талант руководителя. С тех пор, сын и занимается отельным бизнесом. А с мечтой об археологии он давно попрощался.

— Грустно. — заметила Калерия, которую эта история тронула.

— Может быть. Но с другой стороны, мало ли как бы всё сложилось, будь он археологом. А так, сейчас Игорь обеспеченный человек, сделавший имя в мире бизнеса. Он археологию прям уж совсем и не забросил. Выступает спонсором для многих экспедиций Российского археологического общества.

— Екатерина Дмитриевна, простите мне моё любопытство, а что случилось с вашим мужем? — задала давно интересующий её вопрос Лаврова.

— Максим погиб. — сдержанно ответила женщина, но было видно как дрогнули её губы при этих словах: — Его подорвали в машине конкуренты. Игорю было двадцать девять и ему пришлось взять на себя ответственность за весь бизнес и предотвратить опасность, которая грозила всем нам.

— Простите.

— Ничего, ты же должна знать о своей семье. Странно, что Игорь совершенно ничего не рассказал тебе. — и Истомина пристально посмотрела в глаза невестки. Лера отвела взгляд.

— Нам как-то не до этого было. Головокружительный роман, знаете ли. А Вилен Андреевич? Как вы познакомились с ним? — перевела тему девушка.

— О, с Виленом у нас тоже, можно сказать, случился головокружительный роман. — усмехнулась Екатерина Дмитриевна. — Мы совершенно случайно встретились пять с половиной лет назад. Я гуляла по городу около любимого мною Спаса на Крови, мне стало плохо. Сердце пошаливало, а я никак не хотела обратиться к врачу. Сердобольные люди, которые находились рядом, вызвали скорую и меня привезли в центр, где работает Вилен Андреевич. Тогда он ещё не руководил им, а возглавлял отделение кардиологии. Врач при осмотре посоветовал лечь в стационар ненадолго, подлечиться. Я начала писать отказ. Врач настаивал на своём. Я начала спорить с ним на повышенных тонах, а Вилен проходя мимо, услышал это и решил посмотреть, что происходит. Он убедил меня в необходимости госпитализации, за что Игорь, приехавший чуть позже, был ему до безумия признателен. У сына ни за что не получилось бы уговорить меня. Пока я лежала в их центре, Вилен каждый день навещал меня под предлогом осмотра, приносил конфеты, цветы, потом мы вместе прогуливались в парке. — Калерия улыбнулась. — Да, Лерочка, и в нашем возрасте существует романтика. Ну, у нас была вот такая, больничная. А после выписки Вилен Андреевич приглашал меня уже на полноценные свидания, где были только мы и наш любимый Петербург.

— Игорь, наверное, был рад, что вы под таким присмотром? — всё ещё улыбаясь, спросила Лаврова.

— Я долго скрывала от него наши отношения. Боялась, как отреагирует. Вдруг посчитает это предательством после смерти отца?

— И как же он узнал?

— Узнал, когда Ростовцев появился на пороге нашей квартиры с кольцом и букетом цветов. Сделал мне предложение. На наше с ним счастье, Игорь был рад и искренне поздравил нас. Вскоре после свадьбы сын купил этот дом и уговорил нас с мужем переехать и жить здесь всем вместе.

— Игорь и правда замечательный… — сделала свои выводы девушка, а потом добавила: — Сын.

К вечеру, Герман вернулся домой.

— О, привет, сноха! — обратился он к Калерии, которую застал в гостиной.

— Я обещала тебе дать в лоб, если ещё раз услышу такое в свой адрес? — возмутилась она.

— Прости, забыл. Давай так, дашь мне в лоб, только если догонишь.

— Ты бегать от меня собрался?

— Нет, плавать. Ты же ещё не испытывала наш бассейн?

— Нет, только видела. Издалека. — подтвердила Лаврова, которая хоть и знала, что на первом этаже особняка располагается большой бассейн с панорамными окнами и сауна, но ещё не пользовалась этими благами цивилизации.

— Ну вот, пришло время пощупать, как говорится. — усмехнулся Истомин-младший. — Жду тебя там через десять минут.

Когда девушка появилась в бассейне, Герман получил ещё одну возможность полюбоваться её хрупкой фигурой. Яркий розовый купальник, насыщенного малинового цвета, плотно облегал точёное тело, а вырезы на груди и спине делали его соблазнительным.

Лера отложила белый махровый халат с полотенцем на шезлонг, сбросила с ног вьетнамки и с разбегу нырнула в воду, обрызгав залюбовавшегося ею Германа.

Через минуту, Лаврова вынырнула поправляя волосы, собранные в пучок.

— Ну ты даёшь, русалка! — усмехнулся парень.

— А чего тянуть? Поплыли? Наперегонки? — предложила она, абсолютно увлечённая идеей хорошо поплавать.

— Поплыли. А если догоню? — игривым тоном произнёс Истомин-младший.

— А ты попробуй! — ответила Лера и тут же начала отплывать.

После утомительного рабочего дня и решения целого ряда вопросов, Игорь решил позвонить домой. Жена не ответила, и после нескольких безуспешных попыток, он набрал мать.

— Привет, Игорёк! — Екатерина Дмитриевна как всегда одарила его тёплой улыбкой. — Как ты?

— Нормально, мам. Устал.

— И как обычно ничего не ел целый день, да?

— Угадала, сдаюсь. Но сейчас я поужинаю, обещаю. — поспешил успокоить маму Истомин. — А вы уже ужинали? Я что-то до Леры дозвониться не могу.

— Пока ещё нет, скоро будем. До Лерочки ты и не дозвонишься. Они с Германом плавают в бассейне.

— Что они с Германом? — вспыхнул бизнесмен.

— Плавают.

— Ах, они плавают…

— Да. И судя по смеху и счастливым визгам Леры, им очень весело. Она просто не слышит твоих звонков. — продолжала, сама того не ведая, подливать масла в огонь женщина.

— Понятно. — Игорь чувствовал, как внутри всё клокочет, хоть и сам не понимал отчего. — Мам, мне тут смс пришло, срочно надо перезвонить одному человеку… Обнимаю, целую вас. — наскоро попрощался мужчина.

Когда экран погас, он захлопнул ноутбук и нервничая, начал ходить по номеру, как тигр в клетке. В голове всплывали самые разные картинки абсолютного счастья жены и родного брата, плещущихся в бассейне и от этого становилось отнюдь не весело.

«Так, спокойно. Леру голыми руками не возьмёшь, а Герман кроме как своих заезженных приёмчиков соблазнения, которые на таких как она не действуют от слова совсем, ничего не знает. Значит, переживать не из-за чего» — в какой-то момент подумал Истомин, успокоив сам себя.

На следующее утро, Лера проснулась пораньше, выбежав на пробежку. Наконец, благодаря бегу, девушка хоть какое-то время могла ни о чём не думать. В такие моменты, она отдыхала душой.

— Физкульт-привет! — как будто явившись из-под земли, с ней поравнялся Герман.

— Ты опять? — удивилась Лаврова. — Игоря же нет.

— А при чём тут Игорь? Я мальчик взрослый, уже могу без присмотра старших из дома выходить. — пошутил в ответ парень.

— Ладно. Почему именно здесь бежишь? Вокруг ведь много дорожек.

— Какая ты вредная, сноха! — намеренно задевая её, усмехнулся он.

— Да что ж такое! — всплеснула руками Калерия. — Хватит, я говорю! Мне не нравится это слово!

— Не злись. Тем более, что сегодня у тебя выходной, верно?

— Ну и? Есть предложения?

— Не поверишь, есть. Если я тебя украду из дома, сопротивляться не будешь?

— Смотря как красть будешь. — улыбнулась девушка.

— Нежно! — с эффектом выразительности ответил Истомин-младший.

— И куда?

— А вот это секрет. Ты думаешь, похитители заранее сообщают своим жертвам, куда их увозят?

— Хорошо, доверимся случаю. Зато, получу хоть какое-то разнообразие в своей жизни. — согласилась она.

— Тогда, после пробежки жду тебя внизу. Сразу и поедем.

— А завтрак?

— Будет тебе завтрак. Только не дома. Кстати, форма одежды-спортивная. — Лаврова слегка нахмурилась и вопросительно, с прищуром, взглянула на собеседника. — Ну, в том смысле, что не платье. Это я так, на всякий случай.

— Какое платье? Осень на дворе!

— Откуда я знаю, что у тебя на уме? Просто предупредил.

— Заинтриговал! Ладно, я домой! Догоняй! — и Лера помчалась в сторону особняка.

Наскоро собравшись, парочка села в машину и отправилась в город.

Девушка была приятно удивлена, когда они с Германом, поднявшись на 15 этаж бизнес-центра, оказались в красивом ресторане из которого открывалась головокружительная панорама на Васильевский остров и весь исторический центр Санкт-Петербурга.

Парень поухаживал за Лерой, усадив её в кресло за столик около окна.

— Ну и что же, в это прекрасное место не ходят в платьях? — с улыбкой спросила Калерия, просматривая меню.

— Нет, это тот самый завтрак, который я обещал. Но он только часть нашей сегодняшней программы. — ответил Истомин-младший.

— Я по-прежнему заинтригована. — усмехнулась она.

Когда официант принёс все заказанные на завтрак блюда и они начали наслаждаться их вкусом, параллельно любуясь панорамой, Герман заметил:

— Вот знаю этот город с рождения, но каждый раз не перестаю открывать Питер заново. Какой-то он… Фантастический, интересный и всё равно незнакомый. Обожаю сюда приезжать.

— Ну а почему тогда не вернёшься на родину?

— Привык. Да и здесь меня ничего не держит. К нашему бизнесу я так не прикипел, как Игорь, с мамой и так могу увидеться в любой момент, своей семьи у меня нет, которая могла бы высказать желание жить только в России и нигде больше… Такой вот я «перекати-поле».

— Неужели не нашлось ни одной дамы, которая бы пожелала стать твоей супругой? — хитро прищурившись, спросила Лаврова.

— Скорее, не нашлось не одной, которую я бы пожелал видеть своей супругой. — ответил он, а после дополнил: — Ну, по крайней мере свободной.

— А хочется? Семью, детей?

— Не знаю. Может быть. Хотя, пока мне вполне хорошо одному. И Лондон устраивает, как место жительство.

— Похож на Питер?

— Разве что погодными условиями. Лондон другой. Это невозможно объяснить. Но если ты захочешь, я с удовольствием тебе его покажу.

— Я подумаю. — отпив глоток апельсинового фреша, ответила Лера. — Если у Игоря будет время, может и прилетим тебя навестить.

— Игорю несказанно повезло с такой правильной женой. — с сарказмом заметил в ответ Герман.

После завтрака, они приехали в самый центр города и бросив машину на парковке, отправились на набережную реки Фонтанки.

— И куда мы теперь? — спросила девушка.

— Теперь мы на экскурсию. — раздалось в ответ.

— Во дворцы-музеи? — скептическим тоном поинтересовалась она.

— Нет, это слишком банально. По парадным.

— По парадным? — скепсис в её голосе сменился разочарованием. — Я, ты думаешь, никогда подъездов не видела?

— Таких нет. Тебе понравится. — пообещал Истомин-младший.

Вскоре они встретились с гидом, высоким молодым человеком по имени Сергей, который начал свой рассказ о городе, а после переключился на истории о парадных, куда они попадали.

Уже на самой экскурсии, Калерия поняла, как сильно ошибалась. Петербург, что уж там скрывать, умел удивлять. А его дома внутри оказывались зачастую не менее прекрасны, чем снаружи. Их взорам открылась парадная дома, где когда-то жил сам Распутин, и которая, как показалось, до сих пор хранила ту самую атмосферу начала двадцатого века; цветочная парадная с изразцовыми печами, поражающая своими лепными плафонами и невероятно высокими окнами, выходящими во внутренний двор-колодец; необычная парадная с изумительной красоты витражами в стиле модерн; а так же парадная с атлантами, невероятной лепниной, пилястрами и мраморной плиткой.

Кроме того, каждая из них была буквально напитана легендами, интересными историями и невообразимыми случаями.

— Ну, как тебе экскурсия? — спросил Герман, когда через три часа они возвращались к машине.

— Признаю, была не права. Очень интересно. Действительно необычно. Теперь мы домой?

— Ни в коем случае. У нас обед, а потом ещё один пункт назначения.

После того, как они пообедали в уютном ресторанчике на набережной Фонтанки с видом на Спас на Крови и Михайловский замок, Истомин-младший, никак не раскрывая карт до самого конца, привёз девушку на скалодром.

— Ты уверен, что нам сюда? — удивлённо взглянув на него, спросила Калерия.

— Абсолютно. Была когда-нибудь на скалодроме?

— Нет, ни разу.

— Ну вот, значит сегодня будет дебют.

— А ты сюда всех девушек водишь? — усмехнувшись задала вопрос Лаврова.

— Обычно, девушек я вожу в рестораны и на какие-нибудь умиротворяющие прогулки.

— А я?

— А ты не все. — ответил парень. — Пойдём, нас инструктор заждался.

Далее были интереснейшие и насыщенные несколько часов скалолазания. Поначалу у Леры не очень хорошо получалось забираться вверх, она постоянно срывалась, злилась, но пробовала вновь и вновь. В какой-то момент результат не заставил себя ждать и девушке покорился низкий скалодром, высотой в пять метров. Когда она ещё несколько раз сумела его пройти, то потребовала перебраться на высокий скалодром для профессионалов, высота которого составляла пятнадцать метров. Там снова начались её попытки подчинить себе сложную трассу.

Уже наступил вечер и в то мгновение, когда Лаврова вновь оступилась, пройдя достаточно большое расстояние вверх, Герман, который находился рядом, сказал:

— Лер, предлагаю на сегодня закончить, ты устала.

— Я должна пройти до конца! — настаивала она в ответ.

— Я настолько фанатичных к какому-либо делу людей ещё не встречал. — усмехнулся парень. — И, всё-таки, хватит. Ты в который раз оступаешься. Будет больше разочарований, чем побед.

— Ладно, может ты и прав. — сдалась Калерия. — Тем более завтра мне опять в сутки, надо отдохнуть.

— Ну вот! Я сейчас спущусь, а ты следом, хорошо? Только осторожно!

— Не учи учёного! — улыбнулась она.

Истомин-младший довольно быстро спустился вниз и оттуда подал знак девушке. Она начала спуск, но, внезапно, нога соскользнула, Лера не удержалась и, вскрикнув, на одном страховочном тросе полетела вниз. Хоть умом она и понимала, что всё будет хорошо, но очень испугалась.

Приземлилась Лаврова точно в руки Германа, который, увидев, что она падает, тут же кинулся, чтобы поймать её.

— Ты как, цела? — раздался его голос.

Калерия распахнула зажмуренные от страха глаза.

— Вроде бы. — произнесла она, чувствуя, как бешено от страха бьётся сердце.

Парень в упор рассматривал её, их лица находились очень близко друг к другу и уже через секунду, Лера почувствовала его горячее дыхание на своей щеке, с трудом успев увернуться от неминуемого поцелуя.

— Поставь меня на землю. — потребовала она, смотря куда-то в сторону.

— Ты чего? — как-то просто спросил Истомин-младший, будто это обыденное дело: их поцелуи.

— Держи дистанцию, пожалуйста! — с претензией в голосе, достаточно резко, произнесла Калерия, метнув на него недовольный взгляд.

— Ничего себе, какие мы злые… — пошутил Герман, не воспринимая её слова всерьёз.

— Значит так, — выкарабкавшись из его рук и сидя теперь напротив, сказала девушка: — если ты расчитывал на интрижку, у тебя ничего не выйдет! Можешь больше меня своими ресторанами, прогулками и экстримальными развлечениями не окучивать! Хочешь сохранить нормальную атмосферу в семье-давай поддерживать дружеские отношения. Первый и последний раз, я закрываю глаза на подобную наглость. Я жена твоего брата!

— Да ладно, жена брата! Что я, не знаю, что у вас брак почти фиктивный? — слегка скривившись от досады, от того, что эта строптивая девчонка ещё и выбрала нравоучительный тон, произнёс Истомин-младший.

— С чего ты взял?

— Разговаривать надо тише, когда такие вещи обсуждаете! Я в первый же день приезда после эффектного шоу с ножами услышал ваш диалог на этот счёт! А Игорь потом подтвердил. — Лера смотрела на него недоверчивым взглядом, нервно дыша и пытаясь понять, не блефует ли родственник. Спустя минуту, она сказала:

— В любом случае, наши отношения с Игорем-это наше дело! Я чужая жена и твоей не буду, запомни это! — и быстро встав, девушка ушла, чтобы сдать снаряжение.

На этот раз, Игорь, вновь вымотанный после очередного трудового дня, решил позвонить сразу матери, узнать как дела.

— Привет, дорогой! — отозвалась Екатерина Дмитриевна.

— Здравствуй, Игорёк! — на экране появился и Вилен Андреевич.

— Привет! Как ваши дела? Что делаете? — оживился мужчина, увидев родные лица.

— Только что поужинали, теперь пьём чай. — ответила мать. — Как ты? Завтра домой уже?

— Мамочка, всё хорошо. Все вопросы решил. Да, завтра прилечу. А где Лера и Герман? Опять плавают?

— Нет, на этот раз они утром куда-то умчались вдвоём, даже не завтракали.

— И ещё не возвращались? — встревожился бизнесмен.

— Игорь, что ты волнуешься? — вмешался Ростовцев. — Время детское ещё, я думаю Гера показывает Лерочке город. А то что она живёт в режиме: больница-дом?

— Да, наверное вы правы. И они не звонили?

— Нет, не звонили. Игорь, ну в самом деле, — Истомина усмехнулась, видя обеспокоенное выражение лица сына. — это же не адюльтер! — сама того не зная, она попала в десятку.

— Ну да, конечно. — сделав вид, что согласен с доводами родителей, мрачно произнёс Игорь. — Вчера бассейн, сегодня вообще пропали на весь день… Какая, однако, насыщенная жизнь!

— Приезжай, присоеденишься к их компании. — по-прежнему не улавливая сарказма в голосе сына, с улыбкой предложила женщина.

— Завтра буду, мамуль. Целую вас и обнимаю. — и Истомин вновь со злостью хлопнул крышкой ноутбука, завершив разговор. То, что происходило в его отсутствие, ему определённо не нравилось.

На следующий день, вечером, Игорь уже ужинал дома в кругу семьи. Сдержанно отвечал на вопросы матери и отчима, рассказывал о Казани, а в конце ужина позвал в кабинет Германа.

— Ну что, братец, командировка удалась? Новый управляющий справляется с делами отеля? — добродушно поинтересовался младший брат, опустившись в кресло около камина.

— Да, всё в порядке. Процесс налажен, отель функционирует отлично. А вы тут, я смотрю, прекрасно провели с Лерой время? Даже не отвечали на мои звонки…

— Ну прости, действительно было не до тебя. — с видом побеждающего в игре, заметил парень.

— Может сбавишь темпы? Или ты собрался увести у меня жену? — сдерживая накипающие уже несколько дней эмоции, спросил бизнесмен.

— А что не так? По-моему, наш спор это предполагал. Или ты влюбился в ледышку?

— Нет. Просто не хочу, чтобы наш бизнес, выстраиваемый годами, рухнул. А если он перейдёт целиком в твои руки, то, прости, так и будет.

— Ах, это… Да не бойся! Если что, будешь у меня гендиректором. А вообще, я окончил лучшую бизнес-школу Англии, если не забыл.

— Я не забыл, как ты прогуливал пары, чтобы сбежать на очередную вечеринку. И для бизнеса, кстати, мало просто окончить бизнес-школу. Вообще, я начинаю сомневаться в правильности своего решения, насчёт этого спора. Ни к чему хорошему это не приведёт.

— Увы, отыграть назад не получится! — весело развёл руками Герман. — Как говорится, ставки сделаны, ставок больше нет. И знаешь, эта игра стоит свеч. Лера-уникальная. Хочу жениться на ней, когда выиграю этот спор и она сама сдастся на милость победителю.

— Не слишком ли много уверенности?

— Столько, сколько в тебе неуверенности в том, что ты сумеешь удержать жену. Стареешь?

— С тобой то… — вздохнул Игорь, понимая, что брата не унять. — Ладно, мне нужно поработать.

— Понял, ухожу. — Истомин-младший поднялся и хотел было покинуть кабинет, но в дверях вдруг обернулся и улыбнувшись, как на Оскар, сказал: — И, кстати, твоя жена фантастически целуется! — а затем вышел.

Глава 10

Было утро, которое вне стен больницы проходило гораздо спокойней. После суток проведённых там, как всегда безумно хотелось спать. Выйдя из корпуса, Лера взглянула на небо: серое, низкое, тяжёлое, с большими кружевными тучами… Осень.

В Питере осень была особенной: капризная, непредсказуемая, пронзительно холодная. Девушка почувствовала, как зябко стоять на одном месте и двинулась по привычному маршруту-вперёд по аллее.

Выйдя за ворота медицинского центра, она нос к носу столкнулась с чёрным автомобилем Истомина.

— Привет! — Игорь вышел из машины навстречу жене.

— Привет! Как ты здесь?

— Молча. Взял и приехал. Как дела? Соскучилась?

— По тебе? — с сарказмом произнесла Калерия, окинув его с ног до головы.

— Шутишь, значит всё хорошо. — сделал свои выводы мужчина и помог ей сесть в автомобиль.

Lexus помчался по улицам города.

— Так чем я обязана столь раннему визиту? — спросила, не утерпев, Лаврова.

— Я понимаю, ты хочешь выспаться, отдохнуть, но сегодня придётся всё это делать немного по сокращённой программе.

— Чего это?

— Сегодня, у моего хорошего знакомого, одного известного в наших кругах бизнесмена, небольшой приём в честь дня Рождения его жены.

— Ей требуется консультация кардиохирурга? — вновь сострила Лера, которая уже всеми фибрами души не хотела ни на какие приёмы.

— Нет. Просто мы приглашены туда вдвоём. Нужно пойти. — убедительным тоном ответил бизнесмен.

— Кому нужно? Мне не нужно.

— Лер, хватит. Ты моя жена, мы должны на этом приёме быть вместе. Подобные вещи не обсуждаются.

— Если я твоя жена, то это не значит, что ты можешь меня таскать с собой на все эти нудные мероприятия, как женщины клатч! — возмутилась девушка. — Я не собираюсь никуда идти! Я не хочу! А хочу я отдохнуть и побыть дома!

— Тебя никто не спрашивает! Ты моя жена и будешь делать то, что я скажу! — взорвался Игорь. — Хочешь отдохнуть? Так надо было отдыхать в предыдущие дни, а не бегать с Германом по городу, как обезумевшие туристы! И да, на этом мероприятии ты должна выглядеть лучше, чем на нашей свадьбе. Я лично это проконтролирую! Поэтому сейчас поспишь несколько часов, а потом начнёшь собираться.

— Деспот! — сложив руки на груди, процедила Калерия. — И вообще, если тебе так надо, возьми Екатерину Дмитриевну! Она с удовольствием нарядится и выйдет в свет!

— Время, когда я с мамой за ручку ходил на утренники, прошло. Теперь для выхода в свет у меня есть жена! И она пойдёт сегодня на приём! — настойчиво и членораздельно ответил Истомин.

Упомянутая им жена, нахмурившись, метнула взгляд, мрачнее туч на небе, и отвернулась к окну.

После недолгого сна, едва Лера успела прийти в себя, к ней приехала стилист, которая сделала укладку и макияж. После того, как старательная девушка ушла, в спальню вошёл Игорь, в классическом чёрном костюме, неотразимый как всегда, с большой коробкой в руках.

— Это что, маскарадный костюм? — съязвила Лаврова.

— Да, доброй и милой Золушки. — сиронизировал в ответ он, намекая на её характер. — Хрустальные туфельки позже.

— Если мне это поможет найти такого же милого принца, то я согласна. — не осталась в долгу жена.

Мужчина положил коробку на кровать, а когда снял крышку, то Калерия увидела красивую ткань нежно-розового цвета. Затем, муж достал содержимое и перед ней предстало красивое, утончённое платье в пол, А-силуэта. Оно было сшито из струящегося шёлка, покрытого нежным шифоном. Красивая сборка на груди делала его оригинальным и изысканным.

— Ну как тебе такой маскарадный костюм? — спросил Истомин.

— Как доспехи для рыцаря, идущего на приём к королю. — отозвалась девушка, хотя в глубине души она понимала, что платье ей очень нравится.

— Тогда прошу, надевай доспехи. Ножницы я убрал от греха подальше. — вспомнил он и вышел из спальни.

Когда через десять минут бизнесмен вернулся, на этот раз принеся более маленькую коробку с такого же, пыльно-розового цвета лодочками на шпильке, то убедился, что сделал правильный выбор в пользу этого платья.

Лера стояла перед ним, как принцесса из сказки: локоны волос рассыпались по плечам, нежный макияж красиво обыгрывал необыкновенные, серые, как опал, глаза, и подчёркивал её изящные черты лица, весь наряд дополняли маленькие, красивые серебряные серьги и два таких же серебряных кольца с дорожкой из бриллиантов на обеих руках.

— Ты выглядишь великолепно. — оценив общую картину, вдохновлённо произнёс Игорь, любуясь женой.

— Спасибо. Приличия соблюдены, можем ехать. — ответила девушка, не обольстившись комплиментом. Приподняв подол платья, обула туфли и взяла клатч.

— Прошу. — Истомин взял её под руку и они вышли из спальни.

Когда парочка спустилась вниз, Екатерина Дмитриевна восхищённо взглянув на них, сказала:

— Вы идеально смотритесь вместе! — Герман, находившейся рядом, лишь усмехнулся, затем, подошёл к Лере, и совсем тихо, на ухо ей сказал:

— У меня есть идея, куда можем выбраться на днях.

— Надеюсь, это будет интереснее, чем предстоящий нудный приём. — усмехнулась в ответ Лаврова, которая уже не злилась на него за произошедшее на скалодроме.

— Удачи сегодня! — вновь прошептал парень, слегка коснувшись кисти её руки. Калерия улыбнулась и это всё не ускользнуло от Истомина-старшего, который смерил брата строгим взглядом и сказал, обратившись к жене:

— Нам пора. — после этого, они вдвоём покинули особняк.

Мероприятие проходило в большом банкетном зале одного из фешенебельных ресторанов города. Широкие панорамные окна по всему периметру зала, обнажали вид на весь Санкт-Петербург, переливающийся сотней вечерних огней.

Приглашённые гости рассредоточились по залу, разбившись на пары или небольшие группы, которые общались между собой.

Игоря тут же отвёл в сторону, начав, видимо, серьёзный разговор, какой-то его знакомый, а Лера, взяв бокал шампанского, приготовилась скучать.

Внезапно, к ней подошёл мужчина, который был старше её мужа лет на десять.

— Разрешите представиться, Михаил Николаевич Домбровский. — отрекомендовался он, улыбнувшись. Девушка от неожиданности растерялась, но потом овладела собой:

— Калерия Александровна…

— Истомина. — закончил за неё собеседник, заискивающим голосом. — Я знаю, знаю. Наконец-то, мы увидели прекрасную жену Игоря Максимовича, которую он так долго скрывал.

— Ну почему же долго? — улыбнулась Лаврова. — Мы поженились всего несколько месяцев назад.

— Брак Игоря для всех стал большой неожиданностью, потому что, признаться честно, многие в нашем окружении думали, что он уже и не женится. Игорь, ведь, хоть и завидный жених, долго был одинок. А вы, простите, кто по профессии?

— Врач. Кардиохирург.

— Ещё одна неожиданность! — удивлённо вскинул брови Домбровский. — Такая хрупкая девушка и такая… Нелёгкая профессия. Очень интересно.

— Да ну, что вы. Нелёгкая профессия, это у шахтёра. — усмехнулась Лера.

Далее, беседа текла в мирном русле и касалась самых разных аспектов. Михаил Николаевич оказался на редкость разносторонним и интересным собеседником. Кроме того, было видно, что ему самому в радость пообщаться с девушкой.

Истомин, который был занят дискуссией со знакомыми, бросал частые, короткие взгляды в сторону жены и любовался ею. Как только выдалась возможность, он свернул беседу и вернулся к ней.

— Игорь Максимович, — увидев бизнесмена, произнёс Домбровский. — моё почтение! — и он протянул ему руку.

— Добрый вечер, Михаил Николаевич! — бизнесмен ответил на рукопожатие.

— Разрешите выразить своё восхищение: ваша жена, просто чудо! Где вы отыскали такой бриллиант?

— Ну, там где отыскал, уже нет. — улыбнулся Игорь, в упор рассматривая Лаврову. — Сам гадаю, за что мне такое счастье.

— Берегите её, иначе уведут! — шутливо сказал Михаил Николаевич. В этот момент, его кто-то окликнул. — Прошу прощения, вынужден вас оставить. Хорошего вечера! — извинился он и отошёл от четы Истоминых.

— И о чём вы с ним говорили? — поинтересовался Игорь.

— Да, обо всём понемногу. Моя профессия, погода, изменения в климате, об искусстве…

— Об искусстве? — удивился он.

— Да. Я, например, теперь знаю, что Михаил Николаевич-поклонник северного Возрождения. А если точнее: любит Босха. — рассказала Калерия.

— Ничего себе… Тебе за десять минут разговора удалось выяснить то, что некоторые, порой, не могут узнать годами. — усмехнулся мужчина.

— Вообще, он ничего такой дядечка.

— Дядечка? Ты вообще знаешь, кто этот дядечка?

— Ну и? Неужели Кощей Бессмертный? — сделав наигранно-испуганное лицо, спросила Лера.

— Между прочим, замминистра по градостроительству.

— Мне это ни о чём не говорит.

— Ну, только тебе, разве что. — в эту минуту, Игорю помахал рукой незнакомец с другого конца зала и он сказал: — Прости, но мне снова надо отойти поговорить.

— Иди, я не держу. — ответила Лаврова.

Однако, и на этот раз ей долго оставаться в одиночестве не пришлось. Спустя некоторое время, подошли несколько девушек, которые были немногим старше Леры. Она про себя подумала, что им около тридцати, либо слегка за тридцать.

— Добрый вечер! — разговор с ней начала эффектная блондинка, с неприлично большим вырезом в зоне декольте.

— Добрый! — отозвалась Калерия, окинув всех подошедших взглядом.

Её опыт общения с пациентами и их родными давал кое-какие преимущества. Она чувствовала людей и умела читать по глазам. Внутренний сканер почти всегда работал безотказно.

В данном случае, сканер просто вопил о том, что вся эта женская рать собралась вокруг неё не просто так.

— Удовлетворите наше любопытство, милая барышня, скажите, кем вы приходитесь Игорю Максимовичу? Неужели он скрывал свою такую взрослую дочь? — продолжила блондинка.

— Я передам Игорю Максимовичу, что в глазах женщин, он выглядит откровенно плохо. — пошутила Лаврова и с невозмутимым видом отпила глоток шампанского.

— Что? — вмешалась ранее молчавшая шатенка, которая выглядела не менее сексуально, чем блондинка, в своём платье мини, с трудом прикрывающем то, что нужно прикрыть и высокой, сложной причёской на голове.

— Ну, иначе вы бы сразу поняли, что я его жена. — продолжала, вполне спокойно, девушка.

— Жена? — присоединилась к разговору брюнетка с ярким макияжем, броско-накрашенными губами, накладными ресницами и крупными локонами.

— Да. Уже несколько месяцев. Калерия Александровна.

— Калерия? Что за странное имя? — скривилась блондинка. — А вы, простите, откуда сами? Из какого-то ПГТ?

— Нет, я из стольного града Московии. — съязвила Лера. — А ПГТ, откуда родом моё имя, находится в Древней Греции. Кстати, вы, дамы, так и не представились.

— Карина. — настороженно произнесла шатенка.

— Агата. — «бросила» брюнетка, не посмотрев на Лаврову.

— Виолетта. — сказала блондинка, проницательно взглянув Калерии в глаза.

— Очень приятно. Не ожидала, что вы скрасите моё одиночество. — с достоинством произнесла Лера.

— Что же это Игоря на детский сад потянуло? — надменно спросила Карина.

— Всё ж лучше, чем серпентарий. — с лёгкой улыбкой «отбилась» девушка.

— Кстати, а вы не поспешили, Калерия? — вернулась к разговору Агата. — Скажу вам по секрету, — понизив голос, произнесла она: — в этом зале нет ни одной юбки, которую Игорь, так скажем… Не задел. — закончила брюнетка с самодовольным видом.

— Дамы, может быть очень и похоже, но я не журналист жёлтой прессы, а кардиохирург. Так что, приберегите свои сенсации для программы «Пусть говорят». Кстати, думаю там вы сможете всё донести, так сказать из первых уст. Особенно о своём неудовлетворении Истоминым, как мужчиной. — девушки шокированно глянули на соперницу. — Ну вы же сказали ни одной юбки? А как мне кажется, вы не в брючных костюмах. — с улыбкой объяснила Калерия.

— Ты что о себе возомнила… — вспыхнула Виолетта.

Но в этот самый момент, послышался женский крик со стороны, глухой звук и Лаврова краем глаза заметила, что какой-то мужчина лежит на полу, а к нему в отчаянии кидается женщина с криком о помощи.

— Извините, там я нужнее. Пойду, врачом поработаю! — быстро произнесла Лера и пихнув в руки Карине бокал с шампанским, который выплеснулся на её платье, бросилась туда, где уже собирались люди.

Когда она подбежала ближе, то увидела, что это Домбровский.

— Я врач! — выкрикнула девушка, пробравшись к нему.

В считанные минуты оценив состояние пациента, который не мог дышать, Калерия схватила со стола двусторонний штопор, на одном конце которого был острый перочиный нож, а у официанта, проходящего мимо, рюмку водки. Вылив её на нож, она храбро кинулась к мужчине и на глазах у изумлённых гостей, проделала нехитрую манипуляцию, сделав надрез на шее пациента, а затем воткнув туда коктейльную трубочку.

— Что вы делаете? — возмутилась женщина, видимо, супруга Домбровского.

— Спасаю ему жизнь. Михаил Николаевич мог умереть. Я сделала трахеостомию. Сейчас надо дождаться скорой и не трогать его. Нельзя. — пояснила Лаврова и поднялась с колен.

Сзади на её плечи легли две сильные руки. Она обернулась-это был Истомин.

— Ты как? — спросил он, явно обеспокоившись всем происходящем.

— Лучше не бывает. — отозвалась Лера.

— Калерия Александровна! — жена Домбровского подошла к ней. — Спасибо!

— Не стоит. — улыбнулась девушка.

— А отчего это могло случиться?

— Причины самые разные. Самая банальная-попадание инородного тела в гортань. В больнице скажут точнее, после детального осмотра, сбора анализов и исследований. Не волнуйтесь.

— Ещё раз спасибо вам огромное! — признательности женщины не было границ, но её кто-то окликнул и она была вынуждена отойти.

— Ты так быстро и смело всё проделала… — поражённо произнёс Игорь. — Ты делала это раньше?

— Нет, не приходилось. В учебниках читала. — ответила Калерия.

— Какая же у меня храбрая, однако, жена. — с улыбкой заметил бизнесмен. — Ты знаешь, Домбровский всё никак не хотел подписывать проект постройки нового отеля в исторической части города…

— Теперь, наверное, подпишет.

— И это будет целиком и полностью твоя заслуга.

— Дело случая. — пожала плечами Лаврова.

В этот момент, к ним подошёл «хозяин вечера» — Никита Антонович Ларин, который и пригласил Истоминых на день рождения своей жены.

— Калерия Александровна! Разрешите высказать своё искреннее восхищение! — расплывшись в улыбке, сказал мужчина. Это был блондин с голубыми глазами, как с картинки. Мечта всех женщин. — Мне приходилось многое видеть и бывать в самых разных местах, но такого хладнокровия, я невстречал даже у мужчин в военных госпиталях!

— Зря вы меня расхваливаете, это была спонтанная реакция. — смущаясь, улыбнулась в ответ Калерия.

— В этом то и ценность! Вы просто врач от Бога! — продолжал отвешивать комплименты Ларин, в упор и без стеснения рассматривая гостью.

В ту же минуту, он наклонился, припав к кисти руки девушки, но тут поймал жёсткий и леденящий взгляд Истомина.

— Игорь, я тебя искренне поздравляю! — отпрянув от руки Леры, поспешил обратиться к её мужу Никита Антонович. — У тебя потрясающая жена! Советую быть начеку, такое сокровище нужно беречь.

— Я берегу. — не особо дружелюбно отозвался Игорь. — И сам очень горжусь тем, что это сокровище-моя жена! — сделав особый акцент на слове «моя», произнёс мужчина. — А сейчас, мы, пожалуй, поедем. Лера устала сегодня, не выспалась после дежурства, ей надо отдохнуть.

— Да, конечно. Жаль, что так рано, но я всё понимаю… — ещё раз кинув вожделённый взгляд на Лаврову, согласился «хозяин вечера».

Когда они ехали в машине по Питеру, который сиял сотнями огней и смиренно принимал обрушившейся на него ливень, Калерия спросила:

— И почему мы сбежали раньше всех, будто у нас маленький ребёнок дома один?

— Я же помню, как ты не хотела туда ехать. — ответил бизнесмен, сидящий рядом.

— Да, но мы уже приехали и уже там находились.

— Тебе действительно нужно отдыхать…

— Врёшь. Тебе просто не понравилось повышенное внимание ко мне, вот и всё. — Мне то с этого что? — стараясь казаться равнодушным, произнёс Истомин.

— А вообще, мне понравился вечер. — перевела тему Лера.

— Это странно. Я думал, ты меня потом ещё недели две будешь упрекать за это.

— Даже не думала. Я рада, что дни начинают быть хоть сколько нибудь разнообразными. А то были похожи один на другой… Завтра вот, Герман снова что-то придумал. — она улыбнулась. — С ним так легко. Ты знаешь, я ему очень признательна. Он вытаскивает меня из дома, показывает город, а ещё у него отличное чувство юмора! Когда ты ездил в Казань, мы были на скалодроме. Представляешь? Благодаря Герману я вообще узнала, что это такое, а ещё вдохновилась альпинизмом. У тебя правда, чудесный брат и…

— Может хватит? — резко прервал её Игорь, который начал закипать ещё при первом упоминании имени младшего брата. — Герман, Герман, Герман… Я только и слышу про Германа! Он такой, он сякой… — перекривив её интонацию, высказался мужчина. — Когда я был в Казани вы вообще трубку не брали! Только от мамы узнавал, что ты очередной раз пропадаешь где-то и опять с Германом! Может ты в постель к нему ляжешь? Почему нет? Он же такой расчудесный! — Истомин уже не слышал и не контролировал себя. Не сумев сдержаться, бизнесмен сорвался, попутно вспомнив про себя фразу брата: «Твоя жена фантастически целуется!».

— Ты… — Калерия посмотрела на него ненавидящим взглядом. В её серых глазах, похожих на Северный Ледовитый океан, плескалась буря. Шторм с грозами и молниями. С минуту посмотрев в глаза мужу, она отвесила ему звонкую пощёчину, похожую на ту, которую он заработал при их первой встрече и стремительно выскочив из машины, стоящей в тот момент на светофоре, убежала в дождь.

— Калерия! — Игорь высунулся следом, окликнув жену и наблюдая, как хрупкий силуэт в длинном, нежно-розовом платье, быстро отдаляется.

Затем, он сел обратно.

— Несносная девчонка! — выругался бизнесмен. — Что ж за характер то! — светофор загорелся зелёным и Lexus тронулся. — Кирилл, — обратился он к водителю. — сейчас едем следом за Лерой, думаю, мы её нагоним.

— Хорошо, Игорь Максимович. — кивнул парень.

Дождь то усиливался, то немного утихал, но ветер разыгрался не на шутку. Сидя в машине, проезжающей по улицам и пытаясь увидеть в заливаемое струями окно жену, Игорь мысленно анализировал своё собственное поведение.

«И чего я так взбесился? Я не люблю её, мы абсолютно чужие друг другу люди… Но чёрт, мне абсолютно не нравится, когда мужчины начинают пожирать её глазами. В конце концов, это моя жена! Только моя! И если уж на то пошло, то только я могу на неё так смотреть! А Герман… Ну конечно, он хочет заполучить бизнес. Вот, что больше всего выводит меня из равновесия. Зачем я согласился на эту авантюру? Он, и правда, может в два счёта вскружить этой молодой девчонке голову… Да и Герман изначально в выигрыше. К нему она не испытывает такой ярой ненависти, как ко мне…».

— Игорь Максимович, — прервал его мысли Кирилл. — по-моему, мы её упустили. Калерию Александровну нигде не видно.

«Ну и где она? Где теперь искать это импульсивное создание? Ну что за выходки? То в море она бросается, то в такой ливень уходит чёрти куда!».

— Давай ещё раз квартал объедем. — принял решение мужчина.

Мельком, когда они проезжали мимо парка, Истомин, вглядываясь в темноту, увидел, как ему показалось, знакомую фигуру.

— Кирилл, останавливай здесь! — скомандовал он и как только автомобиль затормозил, сразу же вышел и направился в парк.

Игорь не ошибся. Приблизившись, он увидел, что на одной из лавочек под проливным дождём сидит его жена.

Бизнесмен сел рядом и распахнул большой зонт, прикрыв их головы.

— Ну и? Далеко бежать то собралась? — спросил он, не зная, как начать разговор.

Лера, сидящая рядом и обнимающая себя руками, чтобы согреться, исподлобья глянула на него.

— Чего ты пришёл? — пробубнела она, дрожа он холода.

— Прости меня, я был не прав. Ты правильно сделала, меня надо было остановить. — сказал мужчина.

— Я вообще не понимаю на каком основании ты предъявляешь мне такие претензии? — взорвалась Калерия.

— На том основании, что я твой муж. — спокойно произнёс он.

— Только на бумаге! Мы абсолютно чужие друг другу люди, а ты устраиваешь мне скандалы, приписывая какие-то Шекспировские страсти, не иначе!

— Лер, я же уже извинился! Ну прости, не сдержался. Просто вы с Германом, правда, как влюблённая парочка. — недовольно констатировал Игорь. — И ты мне хоть и фиктивная, можно сказать, но жена. Поехали домой, Лер. Холодно, ты под дождём вон сколько просидела. — при этих словах, он приобнял её за плечи.

— Что, лечить меня не хочешь? — успокаиваясь, пошутила в ответ девушка.

— Лучше не болей. — сказал бизнесмен. — К тому же, у меня нет такой коллекции народных рецептов для лечения простуды. Только химия, ты же знаешь. Пойдём. — они поднялись с лавочки и пошли в машину.

Прошло несколько дней.

— Лер, мне кажется, что он в тебя влюбился. — сказала Елизавета, когда они общались по скайпу.

— Не мели ерунду. Никто ни в кого не влюблялся. Он действительно был неправ в этой ситуации. Вообще не понимаю, чем ему Герман так не угодил. — пожала плечами Лаврова.

— Лерка, ты правда не понимаешь или прикидываешься? Ну включи голову! Все мужчины собственники и Истомин твой не исключение! Из его уст фраза «моя жена» звучит настолько часто, что тут и понимать нечего.

— Он не мой. — тихо, но твёрдо заметила Калерия.

— Кто о чём… Из всей моей реплики, ты выцепила только это словосочетание! — закатив глаза к потолку произнесла Толкачёва.

— Ладно, всё. Что мы только обо мне, да обо мне? Ты как? Рассказывай! А то в сообщениях молчишь как партизан, а мы довольно давно созванивались. — переключилась подруга.

— Да что рассказывать, нормально всё… Работаю и… — в этот момент, на заднем фоне раздался до боли знакомый Лере голос.

— Подожди, а это… — она не успела высказать свою мысль вслух, когда, внезапно, за спиной у Лизы, показался Артём с одним лишь полотенцем на бёдрах.

— Лер, я тебе всё сейчас объясню. — начала подружка. Шатров тут же покинул комнату.

— Лиз, — Лаврова нахмурилась. — ты… Вы… Как ты могла? — с отчаянием в голосе произнесла она.

— Лер, это всё ну… Случайно произошло. — Елизавета запнулась. — Мы скоро женимся.

— Что? Лиза, ты же подруга моя… — с горечью сказала Лера. На глаза набегали слёзы. — И сколько вы встречаетесь? Сколько?

— Больше месяца. — виновато произнесла подруга, но затем, словно совладав с собой, добавила: — Знаешь, Лер, я не понимаю твоих претензий! Шатров теперь что, монахом до конца дней должен быть? Я, между прочим, тоже заслужила право быть счастливой! Да, мы вместе! Я люблю его, Лера! Давно, между прочим, с первого курса. И я точно не предам.

— Что ты? Не предашь? Да ты уже предала! Меня и нашу дружбу! Только что! Никогда больше не появляйся в моей жизни! — крикнула Калерия и отшвырнула телефон в сторону, заплакав.

Было обидно и больно. Только сейчас она осознала, что всё ещё любит Артёма. Где-то в глубине души была надежда, что они воссоединятся. Может нескоро, но… Но теперь эта надежда разбилась вдребезги. Как и её вера в людей.

Девушка осмотрелась по сторонам, окинув взглядом спальню, которая была для неё тюрьмой и ей захотелось сбежать куда-то. Подальше, чтобы побыть одной.

Она выскочила из комнаты, хлопнув дверью и помчалась вниз по лестнице, не замечая вновь набегающих слёз.

— Сноха? — Герман как раз вышел из кухни, когда Лаврова спустилась.

Увидев, что она плачет, он быстро подошёл ближе и взяв за плечи, остановил её.

— Отпусти меня! — потребовала Лера.

— Так, тихо, тихо. Что стряслось?

— Ничего.

— Ну, хорошо. — парень всё ещё держал её за плечи. — А я как раз шёл к тебе, чтобы пригласить…

— Поехали. — резко ответила Калерия.

— Что?

— Ты хотел меня куда-то пригласить? Поехали!

— Хорошо, только не волнуйся. — Истомин-младший притянул её к себе и обнял.

В этот момент, он поднял глаза и увидел Игоря, который стоял у перил на втором этаже и смотрел на них. Герман самодовольно улыбнулся.

Они сидели на крыше одного из зданий на набережной реки Мойки. Оттуда открывался великолепный вид на город. Осеннее, не греющее солнце клонилось к закату.

— Не замёрзла? Давай второй плед накину? — спросил Герман, заранее побеспокоившийся о том, чтобы на столь необычной прогулке Лере было комфортно.

— Нет, нормально. Спасибо. — ответила девушка, которая задумчиво созерцала городской пейзаж.

Парень молча добавил чай из термоса, тоже принесённого с собой, в стакан, который Калерия сжимала в руках.

— А ты… Как вообще всё это организовал? — наконец, отвлёкшись от навязчивых мыслей о тех, кто остался в Москве, спросила она.

— Ну, у меня были помощники. На самом деле попасть на крышу не так то сложно-это повсеместное развлечение. А вот найти такую, на которую не принесёт ещё кого-то, уже труднее. Вообще, можно было пойти с руферами на какие-то крыши с супер-захватывающими, открыточными видами, но я предпочёл так. — объяснил Истомин-младший.

— Спасибо. Сегодня эта прогулка оказалась как нельзя кстати. — грустно улыбнулась девушка.

— Может расскажешь?

— Да тут и рассказывать то нечего. Просто сегодня я окончательно распрощалась в прошлым. Теперь меня с Москвой ничего не связывает. Ну или… — она запнулась. — Почти ничего. — в этот самый момент, Лаврова подумала о Пете. При воспоминании о маленьком племяннике, её осенила совершенно неожиданная идея.

— Слушай, ну когда закрываются одни двери, открываются другие. — прервал её мысли Герман.

— Может быть ты прав. Просто знаешь, было как то легче от осознания того, что там остались люди, которые меня ждут. А теперь я понимаю, что уже стала для них чужой. Но и здесь своей тоже не успела стать.

— Для меня успела… — немного понизив тон, произнёс Истомин-младший и взяв Леру за руку, слегка наклонился к ней.

— Гер, мы договаривались. Ты всё время забываешь о том, что я замужем. — развеяла всю романтику девушка и выдернула руку.

— Ты думаешь он такой идеальный? Самый примерный муж современности? — почти с усмешкой сказал парень.

— Все мы не подарки.

— Даже если он тебе изменяет? — Калерия взглянула на него и пожала плечами:

— И доказательства есть? — Герман разочарованно повёл головой. — Ну вот и не будь голословным.

— Будут тебе доказательства. — пообещал он.

— Когда будут, тогда и поговорим. — закрыла тему Лаврова.

Глава 11

Прошла неделя. После разговора с Лизой, Лавровой овладела тоска.

Обычно, адаптация после переезда в новый город начинает происходить сразу, но Лере казалось, что она началась у неё только теперь. Девушка начинала невольно сравнивать Питер с Москвой, скучать по столице, где прожила двадцать четыре года своей жизни. Атмосферность Санкт-Петербурга перестала ей казаться волшебной и необычной, его широкие проспекты опостылели, погода начала откровенно раздражать.

Калерия слишком часто вспоминала своего учителя — Сергея Ильича Леднёва, отчего тоска и грусть только усиливались. Ей казалось, что всё против неё, что только сейчас она по-настоящему осознала, как круто повернулась и изменилась её жизнь.

На лекциях девушка была сама не своя, как, впрочем, и в отделении, где её все считали очень перспективным врачом. В последнее время, она всё чаще пропускала мимо ушей слова куратора, была невнимательна на операциях, за что её несколько раз отчитывал завотделением.

Как-то ночью Лаврова проснулась от грозы, бушующей за окном. Погода разыгралась не на шутку. Испугавшись, Лера включила свет в комнате: Истомина не было. Значит, как всегда засиделся в кабинете над документами.

Внезапно, в её голове всплыло яркое воспоминание: Калерии три года, она спит в детской и просыпается точно так же, от грозы. Ей страшно, взрослых нет дома, сестры тоже. Свет выключился. Те несколько часов, которые маленькая девочка провела одна во время непогоды, навсегда отложились в её памяти.

В этот момент, свет в спальне погас. Эффект дежавю усилился. Лера опустилась на кровать и посмотрела в окно, в котором сверкала молния. Воспоминания продолжали нестись сумасшедшим потоком: она вспомнила детство, родителей, их крепкую семью… В итоге, смесь тоски и страха дала свой результат — девушка начала безутешно плакать.

Когда в доме выключился свет, Игорь, работавший в кабинете, тут же начал выяснять в чём дело. Выяснилось, что отключение произошло по всему коттеджному посёлку.

Оставив работу, Истомин направился вниз, чтобы взять несколько беспроводных ламп и продолжить просматривать бумаги. Проходя мимо спальни, он услышал приглушённые всхлипывания. Мужчина распахнул дверь и заглянул: жена лежала на кровати и плакала.

— Лер, что случилось? — спросил он, подойдя и присев рядом. Девушка не ответила. — Лер… — бизнесмен дотронулся до плеча супруги. Она оторвала голову от подушки и посмотрела на него. В полутьме неясно, но виднелись струйки слёз на её щеках.

— Истомин, какая тебе разница? — срывающимся голосом, спросила Калерия.

— Как это… Большая. Мне ведь не всё равно. — растерялся он.

— Причина слишком банальна и даже смешна.

— Ну и?

— Я боюсь грозы. — призналась она.

— Грозы? — переспросил Игорь, который с трудом верил в услышанное.

— Да, представь себе… — пожала плечами Лера. — Мне очень страшно, а свет погас. Когда-то в детстве было точно так же, а я осталась одна дома. С тех пор, я очень боюсь. — в этот момент раздался очередной мощный раскат грома, молния блеснула несколько раз за минуту, деревья за окном шатались и гнулись так, будто вот-вот рухнут.

Лаврова приглушённо воскликнула и задрожала.

— Ну вот… — муж тут же прижал её к себе, крепко обняв. — Калерия Александровна, такая смелая, такая самоуверенная, целый кардиохирург. Не думал, что ты чего-то боишься. В шторм плавала-не боялась, а тут гроза… — он гладил её по спине, утешая и вдруг почувствовал, что ему очень хочется всегда быть рядом и беречь эту несносную, строптивую девчонку от всего на свете. — Знаешь, на кого ты сейчас похожа? — улыбнувшись, и всё ещё не отпуская Леру из своих объятий, спросил он.

— На кого? — явно успокоившись, но слегка капризно, произнесла девушка.

— На перепуганного зайца. — ласково ответил Истомин.

— Какого ещё зайца? — отпрянув, с обидой спросила она.

— Ну ладно тебе, не обижайся. — он дотронулся до её лица, а затем осторожно заправил прядь волос за ухо. — Просто испуганный заяц такой же хорошенький и так же дрожит.

— Знаешь, натуралист… Утешаешь ты так себе. — недовольно заметила Калерия.

— Как умею. — усмехнулся мужчина. — Ладно, пойду я, работать продолжу. Свет должны дать к утру, там какая-то авария, обесточили весь посёлок. — он собрался уходить, но внезапно, жена сказала:

— Игорь, а у тебя работа… Очень срочная?

— Ну, экстренной вроде не было. А что? — бизнесмен застыл в дверях.

— Можешь остаться и немного посидеть со мной? Я заснуть не смогу. — неуверенно произнесла Лера.

— Лер, ты серьёзно? — снова не поверив в то, что такая сильная девушка чего-то может настолько бояться, спросил он.

— Нет, не серьёзно. — как будто передумав, быстро ответила она. — Всё, иди. — Истомин понял, что для неё это действительно было важно.

Он снова прошёл к кровати и сел рядом, заняв свободную половину.

— Я работать всё равно в полную силу не смогу, ноутбук разряжается, так что побуду с тобой. Ложись.

Калерия быстро легла на бок, укрывшись с головой одеялом и закрыла глаза. Молния снова осветила небосвод и вспышки отразившись в зеркале, продолжали мелькать. Она видела их даже лёжа с закрытыми глазами. Понимая, что страх не отпускает, Лаврова протянула руку и нащупала ладонь мужа, которую крепко сжала.

Странное чувство пронзило её: она, спасаясь от страха, держит за руку человека, которого ненавидит и при этом, ей становится гораздо спокойней и легче, когда он рядом.

Игорь улыбнулся, когда увидел, как тонкая кисть жены, вынырнув из-под одеяла, вслепую нащупала его руку и крепко сжала её. Он держал в своей большой ладони её, хрупкую и нежную и чувствовал себя чуть ли не настоящим рыцарем.

Спустя пол часа, Истомин понял, что ему неудобно сидеть и осторожно, стараясь не разбудить жену, тоже лёг на бок, продолжая держать её за руку. Сон пришёл сам собой, когда глаза мужчины, неотрывно смотрящие на спящую Леру, непроизвольно закрылись.

Когда спустя час, свет не дали, Герман решил найти старшего брата, явно знавшего и причину, и продолжительность отсутствия электроэнергии. В кабинете Истомина-старшего не обнаружилось, хотя разложенные на столе бумаги и открытый ноутбук свидетельствовали о том, что он как всегда усердно работал, и, как будто, ненадолго вышел.

Парень продолжил поиски Игоря и, проходя мимо их с Калерией спальни, решил, что он может быть там. Постучав несколько раз и не получив ответа, Истомин-младший было хотел пройти мимо, но что-то, всё же, заставило его приоткрыть дверь.

Заглянув внутрь, Герман разглядел в темноте на кровати два силуэта: Леры и Игоря. Они безмятежно спали, а их руки переплелись посередине.

Парень вышел, закрыв дверь и почувствовал сильную злость и острую обиду на старшего брата. «Хотя, чего я собственно хотел? Конечно, у него прав гораздо больше: его ведь жена, не моя» — сделал мысленное заключение он. Но в ту же минуту, Истомин-младший чётко осознал, что дело не только в злости, а скорее в ревности. Он влюбился в Калерию так, как ни в кого и никогда не влюблялся. Да что там… Герман думал, что он из тех мужчин, которые не умеют любить. Для них женщины лишь украшение жизни, развлечение, не более того. Потому то его образ жизни был далёк от идеала. А тут встретилась она: сильная, дерзкая, ироничная, гордая и… замужняя.

В эту минуту, увидев их вдвоём: девушку, которую полюбил и её мужа — своего брата, Истомин-младший точно решил: он ни за что не отступится в их с Игорем споре. Теперь не только ради бизнеса, но и ради Леры.

Лаврова проснулась сама, до звонка будильника и обнаружила, что лежит на плече Игоря, а его рука покоится на её талии. За окном уже было светло, дождь закончился и на оголённых ветках деревьев мерцали прозрачные, как стёклышки капли.

Девушка начала осторожно выбираться из объятий мужа, но он проснулся.

— Доброе утро! — произнёс Истомин, потерев глаза и взглянул на Леру.

— Доброе. — не понимая, как ей себя вести, ответила она и встала, направляясь, как ни в чём не бывало в ванную.

— Лер, ты переживаешь так, как будто у нас тут бурная ночь любви была, не иначе. — усмехнулся он, раскусивший её поведение с первого взгляда.

— Я не переживаю. Было бы из-за чего. Действительно, не обесчестил ведь. — сиронизировала она в ответ, показывая, что абсолютно спокойна и уверена в себе. — Я просто прошу прощения, это была минутная слабость и… Больше такого не повторится. — совершенно отчётливо произнесла следом Калерия.

— Хорошо, я всё понял. — Игорь тоже встал. — Пойду на свой диванчик. — и он направился было в другой конец комнаты, но когда проходил мимо жены, она его остановила, взяв за руку.

— Ты можешь спать на кровати. Это было глупо с моей стороны требовать, чтобы ты «отселился» на диван. Это твой дом, твоя спальня и ты можешь спать где хочешь.

— Я тебя услышал. — спокойно ответил Истомин. — Ты сегодня в сутки?

— Да. Надо собираться и уже уходить.

— Давай я тебя отвезу?

— Не надо. Я сама. — и Лера тут же ушла в ванную, как в последнее убежище.

Через несколько дней, вечером, Калерия, наконец, решилась на серьёзный разговор с мужем, который давно планировала.

Она появилась в его кабинете ближе к ночи. Игорь опять засиделся за работой.

Раздался стук в дверь и Истомин, стряхнув с себя усталость, встал и открыл. В последнее время, он стал запирать дверь, чтобы никто неожиданно не потревожил.

На пороге обнаружилась молодая жена в весьма пикантном наряде: коротком шёлковом халатике, обнажавшем её стройные и красивые ноги. Мужчина ощутил, что его обдало жаром с ног до головы, и он резко вспомнил про всё самое мужское. Про себя Игорь отметил, что это весьма странно, так как он видел её в подобном виде и раньше, пусть мельком, но ему было всё равно. А теперь что?

— Ты сильно занят? — спросила Калерия.

— Нет. Проходи. — бизнесмен отстранился и пропустил её в кабинет.

Девушка присела на диван, положив ногу на ногу, Истомин сел на своё место, за стол, стараясь не смотреть на оголённые коленки и точёные ножки прямо перед ним.

— Я пришла поговорить. — начала жена.

— Я понял, что не помолчать. О чём?

— Не знаю, как начать… Ладно. — она будто бы избавилась от неуверенности. — У меня есть племянник. Ему сейчас пять с половиной лет и он живёт в детском доме, в Москве. Когда ему было полтора года, он попал в аварию вместе с моими родителями и его матерью-моей сестрой Анжеликой и после этого он совсем не разговаривает. Я была его опекуном, но когда из-за долгов отца продала всё, что было можно, его забрала опека, потому что у меня не было надлежащих условий для воспитания Пети. Я хочу забрать его, потому как сейчас есть всё, что нужно: муж, жильё, работа.

— Подожди… — Игорь был слегка шокирован всем услышанным. — Почему ты мне раньше обо всём этом не сказала?

— Я не думала, что это всё надолго и уж тем более не хотела приводить сюда ребёнка, у которого и так психологическая травма. — призналась Лаврова.

— А теперь, стало быть, думаешь, что у нас всё надолго и всерьёз? — спросил мужчина, встал, обойдя стол и присев на его краешек.

— Я думаю, что хочу забрать Петю из детдома. И расчитываю на твою помощь.

— Я, конечно, не против. Хотя это всё очень неожиданно… А кто его отец?

— Какой-то ликин поклонник, она не рассказывала. Просто однажды пришла и сказала, что беременна. Собиралась делать аборт, но мама с папой ей не позволили даже думать об этом.

— А отец её ребёнка? Он знал о нём? Вообще как-то пытался… проявить себя?

— Нет, мы о нём и не слышали больше после того вечера. Лика записала в свидетельстве отчество отца, так что Петька у нас Александрович, как и мы с сестрой. Так ты согласен? — допытывалась девушка.

— Конечно согласен. Не должен мальчишка в детдоме расти при живых родственниках. Знаешь, напиши-ка мне все данные, завтра я поручу своему юристу заняться этим вопросом. Думаю, мы даже сможем ускорить процесс, если всё будет хорошо. — ответил Истомин.

— Спасибо тебе! — Лера вскочила с дивана и подбежала ближе к нему, но затормозила, оставив дистанцию в метр. — Ты представить себе не можешь, что для меня это значит. Я пойду, не буду тебя отвлекать больше. — она улыбнулась и направилась к выходу.

— Лер! — Калерия обернулась в дверях. — А мальчик совсем не разговаривает?

— Совсем. Психологи пока не делали никаких прогнозов. — ответила Лаврова.

Выйдя из кабинета, она столкнулась с Германом.

— Привет, шушукались? — спросил он, преградив ей дорогу.

— Нет, целовались. — сострила Калерия.

— Ладно, шутить потом будем. Пойдём ко мне, есть одно дело. — вполне серьёзно произнёс парень.

Когда они оказались в его комнате и девушка присела на стул, Истомин-младший вытащил из тумбочки какой-то конверт и положил перед собеседницей.

— Что это? — не протягивая руки к конверту, спросила Лера.

— Открой, узнаешь. — уверенно ответил он.

Лаврова распечатала белую бумагу и вынула содержимое: это были фотографии. На снимках запечатлён её муж с какой-то очаровательной блондинкой в постели.

— И? — даже не поведя бровью, снова задала вопрос она.

— Тебя ничего не удивляет? Вообще-то, на этих фото факт супружеской измены.

— И?

— Да что «и», Лер? Ты помнишь наш разговор на крыше? Ты тогда сказала, что тебе нужны факты. Вот тебе факты. Недостаточно?

— Гер, я не понимаю, чего ты добиваешься. — совершенно спокойно сказала Калерия и отложила фотографии. — О нашем браке ты всё сам знаешь, а Игорь живой человек и… интересный мужчина в самом расцвете сил. Так что, это вполне объяснимо. Он монашество не принял со вступлением в брак.

— То есть для тебя это ничего не значит?

— Ничего. — пожала плечами девушка. — А ты ожидал увидеть бьющуюся в истерике жену? Прогадал. — с улыбкой добавила она. — На сегодня с серьёзными новостями всё? — парень кивнул. — Тогда я пойду спать.

Когда Лера вышла из кабинета, Герман со злостью смахнул фотографии со стола и прошептал: «Ты будешь моей».

Ему было обидно, что все приложенные им усилия пошли прахом.

Анну он встретил случайно, в одном из баров, провёл с ней несколько ничего не значащих ночей, забивших свободные часы в его графике, а потом… Потом у него созрел план.

Истомин-младший устроил Анну на постоянное место работы в офис компании и дал ей чёткие указания относительно своего брата. Блондинка всё исполнила в лучшем виде: Игорь пал под чарами её обаяния. Расчёт был предательски точен, Калерия правильно сказала: «Он мужчина в самом расцвете сил». Именно эти силы и оказались столь полезны в деле, задуманном Германом.

Долгожданные фотографии с проставленными на них датами были у него на руках весьма скоро и парень уже предвкушал, как протянет их Лавровой, как она увидит своими глазами кто её муж и чего он стоит. А уж он не станет оставаться в стороне: подсуетится, успокоит, может быть даже поцелуем. Но, что-то пошло не так… Такой реакции снохи он и предугадать не мог. С другой стороны, это сильно обнадёживало: если Калерия настолько равнодушна к факту измены, то значит, она вряд ли что-то чувствует к его брату.

Сжав кулаки, Герман смотрел в темноту за окном. Он знал, что поступает подло, знал, что играет не по правилам, знал, что почти предаёт брата. Знал. Но не мог уже остановиться в желании обладать и этой женщиной, и семейным бизнесом.

Вернувшись в спальню, Калерия потушила свет и посмотрела в окно на огромную, полную луну, озарявшую комнату мягким светом.

Девушка пыталась понять почему всё именно так происходит в её жизни? Не иллюзия ли это? Хотя больше походило на абсурдный сон, коих каждый видит по тысячи раз за жизнь.

Измена мужа, разумеется, не была для неё новостью. Она, как здравомыслящий человек, а тем более врач, прекрасно отдавала себе отчёт в том, что Игорь будет иметь связи на стороне. Хотя, возможно ли это считать изменой при их то отношениях, где каждый сам за себя и оба по разные стороны баррикад?

Лера, вдруг, вспомнила их разговор с Лизой, когда та поведала ей об отношениях с Павлом, который был старше её подруги. Да, ещё несколько месяцев назад она уверенно заявила Толкачёвой, что никогда бы не смогла связать свою жизнь с человеком старше неё. А теперь? Не просто связала, а буквально перевязала по рукам и ногам!

Лаврова, анализируя всё это, вообще не понимала: кто Истомин в её жизни? Что он для неё значит? И значит ли? Свалился на голову, как сентябрьский снег, не дал опомниться, сделал женой… Женой для галочки. Кто он? Почему выбрал именно её? На эти вопросы ответа не находилось. Оставалось ждать. Время всё расставляло на свои места. Всегда.

По прошествии недели, Игорь объявил о том, что всё готово для усыновления Пети и они могут ехать его забирать. Для того, чтобы сделать это максимально быстро, он пустил в ход все свои связи.

Разумеется, о появлении нового члена семьи были предупреждены и родители, и Герман. Вилен Андреевич с Екатериной Дмитриевной ужасно обрадовались этой новости и Истомина сразу же сказала, что справится с воспитанием внука легко и с удовольствием, ведь она вырастила двоих сыновей.

Герман обошёлся стандартными фразами, немало удивившись решению брата и снохи.

Так, Истомины прилетели одним ноябрьским утром в столицу и сразу же отправились в детский дом.

— Калерия Александровна, — улыбнулась заведующая детдомом Людмила Григорьевна, которая давно была знакома с Лерой. — словами не передать, как я рада, что именно вы будете теперь мамой нашему Пете. Когда вы четыре месяца назад так внезапно пропали, перестали приезжать и навещать его, признаться, я была в недоумении.

— Простите, — девушка тоже улыбнулась в ответ. — были семейные обстоятельства. — и она взглянула на Игоря.

— Теперь всё понимаю! Надеюсь, ваш супруг тоже полюбит Петю.

— Это не обсуждается, я уже люблю нашего сына. — уверенно отозвался мужчина.

— Это замечательно. Я желаю вам удачи, но будьте готовы к тому, что всё будет непросто… Петюня, ведь, так и не заговорил. — вздохнула Людмила Григорьевна.

— Я думаю мы справимся. — Истомин накрыл своей ладонью руку девушки, лежащую на столе.

Через пол часа они шли к выходу с территории детского дома втроём. Осенние листья лежали на заплаканном дождём асфальте, деревья уже почти потеряли убранство. Было по-осеннему сыро и хмуро.

— Ну вот, — произнёс Игорь. — теперь, мы настоящая семья. — и посмотрел в глаза Леры.

Она смутилась и погладила по голове племянника, ставшего приёмным сыном. Мальчик доверчивым взглядом посмотрел на неё, а затем на новоиспечённого отца.

Лаврова поймала себя на мысли, что у Пети такого же коньячного цвета глаза, как и у мужа. «Так, что-то ты не о том думаешь. Заносит тебя чего-то» — мысленно одёрнула сама себя она.

— Иди-ка сюда, космонавт! — мужчина подхватил малыша на руки. — Поехали домой? — мальчик кивнул и прижался к его плечу, обвив шею папы руками.

Когда Истомины вошли в дом, на пороге их встречали все ожидающие приезда члены семьи.

— Наконец-то! Добрались! — Екатерина Дмитриевна не скрывала радости, когда в прихожей появилась Лера, а за ней Игорь, ведущий за руку маленького сына.

Увидев ещё нескольких человек, мальчик тут же спрятался за отца, к которому уже начал привыкать.

— Петюнь, ты чего? — спросила Калерия, увидев это.

Её муж мягким движением вывел мальчика вперёд, а сам опустился рядом с ним на корточки, приобняв его за плечо и сказав:

— Петь, познакомься: это наша семья. Твой дядя-Герман и твои бабушка Катя и дедушка Вилен. — Петя несмело взглянул на новых родственников.

— Боже мой, как он похож на тебя маленького, Игорь! — воскликнула экспрессивная Екатерина Дмитриевна, рассмотрев внука. — Ну просто копия!

— Мам, мне кажется ты преувеличиваешь.

— Это я ещё преуменьшаю! Петя как твоё отражение! — настаивала мать.

— И правда, что-то общее есть… — задумался Ростовцев.

— А я о чём! Я ещё покажу вам фотографии Игорька в детстве и вы поймёте, что…

— Мамочка, — оборвал её бизнесмен. — давай мы сейчас покажем Пете его комнату, потом пообедаем и уже после всего этого будем обсуждать то, что нам показалось.

— Конечно! Обед готов, Вера Харитоновна нас ждёт. — тут же согласилась Истомина.

Вечером, когда Калерия уложив Петю спать, вернулась в спальню, она спросила у мужа, готовящегося ко сну:

— Послушай, неужели Петушок действительно так сильно похож на тебя?

— Да, ерунда это всё. — отложив книгу на тумбочку, отозвался Игорь. Это был один из тех редких вечеров, когда он не сидел всё время в кабинете.

— Но почему тогда Екатерина Дмитриевна так упрямо утверждала, что вы похожи, как две капли воды?!

— Лер, ну чем мы можем быть похожи? Пухлыми щеками и курносым носом? Как тысячи подобных мальчишек в его возрасте? Мама просто никак не может привыкнуть к тому, что мы с Герой выросли.

— Ну, у него тоже тёмные волосы и глаза…

— Лер, выйдем гулять на детскую площадку, я тебе найду ещё двадцать мальчишек с тёмными волосами и карими глазами. И таких же милых как наш Петя. Хочешь? — держал оборону против аргументов жены Истомин.

— Ладно, может быть ей действительно показалось. — девушка заняла свою половину кровати. — Спокойной ночи. — последовало далее и она выключила ночник.

— Спокойной. — ответил супруг и повернулся на бок.

Прошла неделя. Петя, как будто, привык к новому жилью и уже неплохо ориентировался в доме. Он стал любимцем Вилена Андреевича, который подолгу вёл монологи, усадив мальчика рядом, а тот внимательно слушал обо всём, что рассказывал ему дедушка. Екатерина Дмитриевна тоже души не чаяла во внуке, каждый день с неутомимой энергией пытаясь придумать ему новое занятие. Вера Харитоновна по — своему заботилась о самом маленьком члене семьи Истоминых, балуя его вкусными блюдами. Герман приносил племяннику всё новые и новые игрушки и учил его кататься на велосипеде. А главное, все взрослые постепенно научились предугадывать желания молчаливого Пети и то, что он, возможно, сказал бы в той или иной ситуации.

Калерия же, давно обеспокоенная этой замкнутостью племянника, настояла на походе к психологу. Игорь выбрал лучшего в городе.

— Калерия Александровна, Игорь Максимович, — миловидная женщина шестидесяти лет, Лариса Вениаминовна, отозвала их в сторону, оставив Петю рисовать за маленьким детским столиком. — по результатам нашей диагностики, могу сказать, что ситуация не такая ужасная, как вы предполагаете.

— Он заговорит? — с надеждой в голосе произнесла Лаврова.

— Понимаете, вот это его молчание-это лишь следствие стресса, полученного во время аварии. При чём, Петенька самой аварии уже не помнит, это я могу сказать абсолютно точно. Но молчаливость вошла в привычку. Молчит он, скорее, по инерции.

— Ну и? Что нам делать в этой ситуации? — нетерпеливо спросил Игорь.

— Ждать. Скорее всего, Петя заговорит сам. Возможно, в следствии какого-то нового стресса, хотя не хотелось бы… Пока что ему нужны ваши забота, внимание и любовь. Гораздо большую травму ему нанесло пребывание в детском доме. — ответила психолог.

Вечером, Леру, прокручивающую в голове слова психолога, осенила идея и она отправилась к мужу в кабинет.

Девушка несколько раз постучала, но ответа не было. Она уже думала уйти, как вдруг, когда Калерия дёрнула ручку и дверь открылась.

Она вошла. Кабинет пустовал. Видимо, Игорь отошёл. Лаврова решила подождать, сидя на диване. В тот момент, когда она проходила мимо стола, случайно задела рукой бумаги, лежащие с краю. Документы посыпались на пол, а Лера начала их быстро собирать.

Один из листов А4 привлёк её внимание. Она быстро посмотрела на него и поняла, что это тест ДНК. Сверху были написаны фамилии и имена: предполагаемый отец-Истомин Игорь Максимович, ребёнок-Истомин Петр Игоревич. Далее шла таблица. В конце листа девушка увидела результат-вероятность отцовства: 99,98148587 %. И ниже приписка: отцовство практически доказано.

Глава 12

Дверь кабинета распахнулась. Лера обернулась, держа лист бумаги в руках.

— Лер, ты что здесь делаешь? — опешил Игорь.

— И когда ты собирался мне сказать? — она потрясла листом.

— Давай поговорим. — спокойно произнёс он, закрыв дверь кабинета.

— Давай! Уж будь добр! — девушка села на диван.

— Вообще, я не понимал как тебе рассказать…

— Ты знал об этом. Знал, да?

— Знал.

— Давно?

— Сразу. Сразу, как только ты предложила забрать Петю из детдома. ДНК-это только способ убедиться в том, что я прав. — признался Истомин.

— Какой же ты… — с горечью произнесла Калерия. — То есть вы были знакомы с Ликой.

— Были. У нас с твоей сестрой был роман. — не детализируя ответил бизнесмен.

— Я отсюда не сдвинусь, пока не расскажешь всё.

— Ты уверена, что тебе нужно об этом знать?

— Я тебе уже всё сказала. — процедила Лаврова.

— Хорошо. — он сел в своё кресло. — Твой отец играл в казино. Проигрывал невероятные суммы. Так случилось, что однажды за одним столом с ним оказался я. Не спрашивай как и почему, я никогда до этого не играл и впоследствии тоже. В тот вечер, Саша проиграл все деньги, которыми располагал тогда, да и не располагал тоже… Вообщем, в какой-то момент, он перешёл черту в выпитом алкоголе и проигранных деньгах и когда надо было сделать ставку, а ставить было нечего, Саша поставил свою дочь. Твою сестру, Анжелику.

— Это неправда. — замотала головой Лера, отказываясь верить в такую жёсткую реальность.

— К сожалению, правда. Я выиграл. И не мог отступиться. Поверь, обстоятельства были такими, что в тот момент, я не мог просто закрыть глаза на это и, пожалев Александра, забыть о том, что он поставил на кон свою дочь. Я не стал как-то грубо и сразу переходить к «возврату долга». Просто познакомился с Ликой, как будто случайно. И тут произошло то, чего я не ожидал: сильная и взаимная симпатия. Ты же знаешь, Анжелика была красавицей… Что она нашла во мне, не знаю. Но факт остаётся фактом, как говорится.

— Ты любил её? — в упор смотря на мужа, задала волнующий её вопрос, девушка.

— С Ликой было легко. Очень. Никогда и ни с кем мне не было так легко. Я вообще не думал, что так бывает. Нам было хорошо вдвоём. Я прилетал в Москву по нескольку раз в неделю, мы гуляли, целовались как безумные, наверное, в каждом месте столицы… — словно куда-то улетев, рассказывал мужчина.

— Понятно. Ты её не любил. — констатировала Калерия. — Она для тебя была одной из тех, с кем можно просто… Покуражиться. И ребёнок тебе был не нужен! И…

— Лика сама меня бросила! — повысив голос, оборвал её тираду он.

— Как это бросила? Вам же так хорошо было!

— А вот так, сама. Просто я, однажды, прилетел к ней, мы встретились и Лика сказала, что нам надо расстаться. Что она не видит будущего у наших отношений. Я и сам понимал, что этого будущего нет. Саша костьми бы лёг, но не дал нам пожениться, да и вообще… Наш роман начался со лжи. Моей лжи, в которой трудно было признаться Анжелике. Я понимал, что она, как очень красивая, очень умная девочка, найдёт себе более достойную партию. Хотел, чтобы она была счастлива и был благодарен за тот год, что мы провели вместе. Но я ничего не знал о ребёнке! Ничего. Лика не сказала, я не отслеживал её жизнь, предпочтя забыть о нас, о ней. И даже потом, когда твой отец пришёл ко мне занять триста тысяч евро, он ничего не сказал о своей семье. Даже словом не обмолвился, что внук родился.

— Да ты просто не хотел знать! Не любил Лику и потому так просто её отпустил! И ребёнок…

— Лера! — Истомину пришлось вновь повысить голос и перебить жену. — Поверь мне, дорогая моя, если бы я знал о том, что Лика беременна, я бы никогда не отступился. А если бы я узнал о Пете, когда твоя семья погибла, то мы бы встретились с тобой гораздо раньше! Просто мои люди, осведомители, первый раз в жизни прокололись. Были невнимательны. Я правда не знал о существовании Петьки!

— Какой же ты мерзавец, Истомин! — не хотела слышать его Калерия. — Ненавижу тебя!

— А я то думаю, чего мне всё время будто не хватает… — вздохнул мужчина. — Оказывается, этих слов. Давно не слышал что-то. Вообще, в бизнесе ты бы прогорела.

— Что?

— То. Не умеешь конструктивно вести диалоги. Одни сплошные, голые эмоции.

— Я не хочу тебя ни видеть, ни слышать! — и Лаврова, подскочив с дивана, собиралась уйти, но муж её остановил, схватив за руку. — Пусти!

— Нет уж. Для начала ты меня выслушаешь. — уверенным голосом заявил Игорь.

— Ну и? Что ещё ты хочешь мне сказать? Может быть, ты в своё время крутил роман с моей мамой и я случайно тоже окажусь твоей дочерью?

— Не приведи Боже. — усмехнулся он. — Я хотел сказать, что теперь у нас есть сын. Я очень люблю этого мальчика и сделаю всё для того, чтобы он был счастлив. А первая и главная составляющая счастья ребёнка-это любящие его и друг друга родители. Так что тебе придётся закрыть глаза на свою ненависть и делать вид, что у нас всё прекрасно, ясно, жена? — всё ещё держа Леру за руку, жёстко и безапеляционно разъяснил диспозицию Истомин.

— Я не буду делать то, что мне не нравится! — чётко произнесла она, попытавшись выдернуть руку.

— Как говорится: «Нравится-не нравится, терпи, моя красавица!» — не отступил бизнесмен. — Мы забрали Петьку и мы вдвоём теперь несём ответственность за его счастье. И ты будешь делать вид, что у нас всё хорошо! Ребёнок и так не разговаривает. Хочешь травмировать его психику ещё больше?

— Отпусти меня! — выкрикнула в ответ Лаврова, выдернув руку, понимая, что сказать то, по сути, нечего. После этого, она тут же убежала в спальню.

Следующая неделя прошла очень напряжённо.

Калерия, ошарашенная историей романа Истомина и её сестры, всеми силами старалась избегать общения с мужем. Часто засыпала в комнате Пети, лёжа рядом с ним на крохотной кроватке, не смотрела мужу в глаза, ограничивалась максимально односложными предложениями, чтобы не завязывать разговор, острила как и прежде, не сдерживая порывов.

В голове девушки совершенно не укладывалось всё услышанное от Игоря. Как? Как Лика, её умная, красиваясестра могла закрутить роман с этим стареющим ловеласом? Судя по словам его матери, да и того трио на приёме, женщин в жизни Истомина было хоть отбавляй. «Ну конечно! Успешный, богатый, целеустремлённый…» — она мысленно давала супругу характеристику. «Харизматичный» — вынуждена была признать в уме Лера. «Конечно! Как же такой экземпляр и без женского внимания?».

Одного она не понимала совершенно: почему в жёны он взял её? Её, девушку на двадцать два года моложе; девушку, которая его ненавидела так же сильно, как Ромео любил Джульетту; девушку, которая тут же установила жёсткие рамки их общения и вообще постоянно изводила его своим поведением? Да, именно изводила. В этом Лаврова не побоялась признаться сама себе. А что? Она защищалась как могла и получалось… Ну, на троечку. Игоря не особо то трогали её выкрутасы. Он просто твердил как заведённый: «Ты моя жена! Ты должна…» и далее по списку. А больше… Ничего. Ничего больше. Объяснять почему всё так и что заставляет его, взрослого, успешного бизнесмена, терпеть весь вот этот цирк, творившийся теперь в его особняке и жизни, он не собирался.

Так вот, что же, собственно говоря, толкнуло Лику в объятия этого принца на чёрном Lexus? Лера ломала голову несколько дней и не могла найти адекватного объяснения.

Меркантильной Анжелика не была никогда. В тот момент, когда её подруги наперебой мечтали успешно выйти замуж и с этой целью шерстили все приличные рестораны и клубы столицы, Лика бросила все силы на учёбу и работу у папы в компании. Она начала с азов, с самой мелкой, самой непрезентабельной, для дочери хозяина, должности и далее прошла весь путь к кабинету руководителя, абсолютно честно трудясь в каждом из отделов.

Лерину сестру не интересовал очень долгий шоппинг, еженедельные походы в спа-салоны и прочая ерунда. Она самоотверженно работала, желая достичь новых вершин.

При всём этом, Анжелика Лаврова была очень красивой девушкой. Вот прямо очень! И это была не лесть со стороны Калерии. Это было мнение общества и их окружения.

Куда бы Лика не попадала, мужчины, сворачивали головы, тут же стремились заполучить телефончик и показывали себя во всей красе. У неё было миллион шансов устроить личную жизнь ещё до восемнадцати лет. Вся «мужская половина» ликиной детсадовской группы, а впоследствии и школы, была влюблена в сестру Леры. На выпускном та умудрилась получить признание в любви даже от одного из учителей, что Анжелика благоразумно сохранила в тайне, доверившись лишь сестре. Поклонники не переводились и после. В ликиной комнате всегда стояли свежие букеты цветов и она могла, если хотела, скоротать вечер с одним из тех страдальцев, которые ходили за ней по пятам.

Об Игоре Лика не обмолвилась и словом. Нет, конечно, семья знала, что она с кем-то встречается, наконец то найдя для этого время и желание, но никто не расспрашивал детально. Калерия пару раз постаралась как-то осторожно выведать подробности о потенциальном родственнике, но сестра ограничилась словами о том, что с этим человеком она счастлива.

А однажды, Анжелика пришла домой сама не своя и после долгих приставаний со стороны сестры и мамы, сказала, что рассталась с тем самым загадочным мужчиной. Но опять-таки, попросила ни о чём её не расспрашивать.

Через месяц, прибежала домой очень взволнованная.

— Лик, что произошло? — подсев ближе к сестре, на которой не было лица, спросила Лера.

— Я беременна. — выпалила Лика. — Уже второй месяц. И теперь я не знаю, как дальше жить. — продолжила она.

Этой новостью пришлось огорошить и родителей, расчитывающих провести спокойный вечер и мгновенно понявших, что это один из последних спокойных вечеров в их жизни. Однако, они, разумеется, поддержали Анжелику, сказав, что она должна родить этого ребёнка. О другом исходе и речи не шло.

Так в семье Лавровых появился Петька. Про его отца никто, кроме Лики не знал. Она всегда отзывалась о нём, как о прекрасном, самом лучшем мужчине на Земле и не жалела о произошедшем. На вопрос почему она не хочет рассказать этому принцу о ребёнке, она всегда отвечала уклончиво, не раскрывая подробностей своего поведения.

В тот вечер, Калерия покидала больницу сама не своя. Трагическую случайность, произошедшую в их отделении, она принимала за свою ошибку. На душе не то, что скреблись кошки, её разъедала боль. Так горько не было уже давно.

Переходя дорогу, Лаврова не посмотрела по сторонам. Её мысли были далеко от текущего момента. Внимание привлёк лишь визг тормозов и она, как неживая, повернула голову, остановившись посреди дороги.

— Жена, ты совсем с ума сошла, что-ли? — непонятно откуда взявшийся Игорь, выскочил из машины и кинулся к ней.

— Ты то что здесь делаешь? — в отчаянии крикнула Лера.

— Проезжал мимо, хотел заехать за тобой. Всё равно нам по пути.

— Лучше бы было иначе.

— Ты как всегда в прекрасном расположении духа… — усмехнулся мужчина. — А у кардиохирургов ангелы-хранители-это супермены? Или как? Ты что под машину то бросаешься?

— Адреналина захотелось. — буркнула она.

— Понятно. Мадам Каренина, не желаете ли присесть в карету и поехать в наше фамильное имение? — ёрничал супруг.

— Очень остроумно. Поехали. — вздохнув, согласилась Лаврова и они сели в машину.

— Лер, я то, на самом деле, поговорить хотел… — начал бизнесмен, когда Lexus стал в длинной пробке.

— О чём? Семейные связи снова не дают покоя? Или нас приглашают в «Пусть говорят», чтобы устроить разборки на всю страну?

— Лер, ты всё время избегаешь меня, я не слепой. — он сделал вид, что не замечает её сарказма.

— А ты расчитывал, что я тебе с радостью отдамся после того, как ты расскажешь мне о вашем романе с Ликой и вытекающих из него последствиях?

— Я понимаю, ты считаешь меня предателем, который бросил твою сестру и племянника. Но ты не права, Лер. — Истомин с надеждой посмотрел на неё. Она, нахмурившись, молчала и была похожа на маленького, обиженного на весь мир ребёнка. — Я правда мог бы поинтересоваться тем, как живёт Лика, что происходит в её судьбе, но… Я не хотел. Было желание сохранить воспоминания такими, какими были наши отношения: светлыми, радостными, тёплыми… Я решил забыть Анжелику. Подумай, когда хочется забыть о человеке, то вряд ли станешь интересоваться его жизнью? — в этот момент, Лаврова вновь вспомнила Артёма.

Конечно, она, стремясь вычеркнуть его из своих мыслей, не то, что не интересовалась его жизнью, думать себе запретила! И о нём, и о Лизе. В чём, в чём, а в этом муж был прав.

— Всё равно. Ты должен был сразу мне всё рассказать, ещё когда я попросила забрать из детдома Петю. Ты поступил подло, скрыв от меня правду. — не отступила от своего девушка.

— Да, а что я должен был сказать? «Знаешь, дорогая, кажется, я настоящий отец Пети, потому что когда-то крутил роман с твоей сестрой, выиграв её в карты». Сразу на тебя всё это вывалить, чтобы тебе нескучно жилось, так? — возмутился её глупым обвинениям Игорь.

— С каких это пор ты стал настолько заботиться о моём душевном комфорте? — ни с того, ни с сего, взорвалась Лера. — С тех самых, как заставил меня быть твоей женой? Тогда о моих чувствах ты не особо то беспокоился!

— Я не понимаю, почему ты опять переводишь стрелки? Мы говорим об одном, ты приплетаешь другое! Тебе не знакомо такое понятие, как логика и последовательность?

— А, значит, я такая глупая, а ты такой весь замечательный! Просто Бог аналитики! Всё взвесил, просчитал… Даже наши разговоры, наверное, у тебя прописаны наперёд?

— С тобой пропишешь… Я с некоторых пор, живу, не зная, что меня ждёт через час с такой женой!

— Ну и развёлся бы! — выкрикнула в ответ Калерия. — Всё, оставь меня наконец в покое! Мне и так настолько плохо, что удавиться хочется! Лучше бы не приезжал… — её голос притих.

Она отвернулась к окну, забившись в угол и вдруг, Истомин увидел, как вздрагивают плечи жены.

— Лер… — он совершенно не ожидал того, что эта «маленькая Маргарет Тэтчер» внезапно сдаст позиции и закончит свою пламенную речь слезами. Рука мужчины потянулась и легонько легла на её плечо.

— Отстань! — она сбросила его ладонь.

— Лер, что случилось? — Игорь решительно подвинувшись ближе, силой развернул её к себе и заглянул в серые, дымчатые глаза.

— Я ужасный врач… Таким как я, не место в медицине. — всхлипывая, начала Калерия.

— С чего ты взяла? — поразился он, зная, насколько сильно супруга мечтала быть врачом.

— Сегодня поняла. — снова заплакала она. Сейчас, девушка была снова похожа на маленького зайчонка, как тогда, когда ночью выключили свет. Бизнесмен улыбнулся внезапно нахлынувшей нежности и осторожно приобняв её за плечи снова спросил мягким тоном:

— Что произошло?

— Так случилось, что я сегодня осталась в отделении одна на какое-то время. Несколько врачей было на операциях, других вызвали в другие отделения, кто-то отошёл ненадолго… Вообщем, именно в это время привезли пациента с ножевым ранением перикарда. Операцию надо было делать немедленно. Я взялась и… Он умер. Я не успела, понимаешь? Я просто не успела! — сбивчиво объяснила Калерия и снова зарыдала взахлёб уткнувшись лбом в плечо мужа.

В любой другой момент, диалог бы пошёл совсем не так. Она смогла б держаться и быть такой же холодной и неприступной, острить и закончить разговор на чём-то совсем нейтральном.

Но, не сейчас. Девушка поняла, что ей срочно нужна поддержка, надо выговориться, нужно, чтобы кто-то выслушал. И пусть это был нелюбимый муж, пусть. Просто на душе было очень плохо, тошно. Нужен был человек и обычное тепло.

Истомин обнял жену и успокаивающе гладил по голове.

— Ну что ты, Лер… Ты ведь не виновата. Время играло против. Правильно? Не плачь, пожалуйста. — утешал он её, как только мог. Мужчину очень впечатлило то, что она так винит себя в смерти пациента, для которого, по сути, уже ничего не успела бы сделать. — Как часто говорит Ростовцев: «У каждого врача своё кладбище».

— Это расхожая фраза… — всхлипывая в его плечо, проговорила Лера.

— Да, расхожая, но, по-моему, правильная. Ты пойми, как бы не пыталась, всех не спасёшь. Лер, ты просто сгоришь на работе, если будешь так всё пропускать через себя. Нельзя же так, в самом деле… Ты нужна нам, нашей семье. — продолжал убеждать её Игорь.

— Наверное, ты прав. — оторвавшись от него, произнесла Лаврова. Она уже успокоилась, но на лице девушки читалась печаль и безысходность. — Просто мне очень хотелось бы помочь как можно большему количеству людей. Видимо, не в этой жизни… — с горечью добавила она и посмотрела в окно.

— Знаешь что? — мужчина нежно взял её за руку.

— Что? — Калерия взглянула на него так, как никогда раньше: доверчиво и несколько покорно. Это был взгляд ребёнка, который беспрекословно верит взрослому и мудрому человеку.

— Ты очень хочешь домой?

— Нет.

— Тогда… Кирилл, останови здесь, пожалуйста. И можешь ехать домой, я потом тебе скажу, куда за нами приезжать. — распорядился Истомин, обратившись к водителю.

Автомобиль затормозил и бизнесмен, выйдя из машины, помог выйти жене.

— Что ты задумал? — удивилась она.

— Пойдём на ночное знакомство с Санкт-Петербургом. — бодро произнёс он и взял её за руку. — Но сначала ужин.

Они гуляя пошли по Невскому проспекту, на котором вновь оказались, а потом занырнули на улицу Рубинштейна — самое известное и модное в городе место для вечеринок.

— В пятницу и на выходных, здесь вообще чёрт знает что творится. — объяснил Игорь, когда они прогулочным шагом шли по неширокой улице, переполненной увеселительными заведениями, соседствовавших друг с другом. При этом, можно было заметить, что в каждом сохранялась своя, непередаваемая атмосфера, помешать которой никто не мог. — Кстати, в словаре типичного петербуржца даже есть слово «рубинштейнить», что значит: развлекаться в модных местах.

— Ничего себе. — улыбнулась девушка. — Я даже не знала, что есть такой словарь типичного петербуржца. Колорит местный.

— Его у нас навалом. Питер, он такой. — подтвердил Истомин. — Ну вот, пришли.

Они оказались в уютном помещении ресторана, украшенном внутри красивыми, светящимися гирляндами. Интерьер был сделан в стиле лофт, но выглядел вполне комфортным и привлекательным. Обстановка была камерной: всего восемь столиков, зал разделён на две зоны.

Приветливая девушка-хостес, встретила их и усадила за один из столиков у камина.

— Какое милое место. — осмотревшись кругом, заметила Калерия. — Без пафоса, но с комфортом.

— Рад, что тебе нравится. Ну что, выберем, что нам Бог пошлёт сегодня на ужин? — перефразировав цитату бессмертных классиков, с улыбкой спросил супруг.

Когда официант подал вино и разнообразные закуски: севиче из тунца с клубникой, паштет под манговым соусом, брускетты с цыплёнком, буратту с печёным перцем и соусом песто, — Игорь сказал:

— Знаешь, я сейчас подумал, что несмотря на вот такие моменты, всё-таки, это счастье, что ещё есть такие медики как ты.

— Почему? — искренне удивилась Лаврова.

— Потому, что таких врачей немного, но по моему сугубо субъективному мнению, все должны быть именно такими. Ты так любишь свою профессию, так переживаешь за пациентов… Попав к такому доктору как ты, можно быть спокойным за себя или родных.

— Да ну, ты преувеличиваешь. — потупив от смущения взгляд, ответила она.

— Я даже по-доброму завидую тебе. — продолжал развивать мысль мужчина.

— Завидуешь?

— Да. Я, когда-то, предал свою мечту. Отказался от неё.

— Наверняка были какие-то обстоятельства… — Лера не хотела выдавать свекровь, которая уже поведала ей историю о сыне и его любви к археологии.

— К сожалению, были. И имя этим обстоятельствам: перестройка. — грустно усмехнулся Истомин.

— И кем вы могли бы быть, Игорь Максимович? — поинтересовалась супруга, поняв, что именно сейчас наступило их время откровений.

Он начал рассказывать о себе, о детстве, юности, о желании стать археологом, изучать историю и посвятить этому всю жизнь, о том, как и почему это не получилось.

Калерия смотрела на него и понимала, что несмотря на всю свою бурю негодования, несмотря на то, что она ненавидела этого мужчину, в её душе зарождались новые чувства: девушка привыкла к супругу и вопреки сопротивлению разума, начинала ему доверять. Сердце тихонько нашёптывало, что Истомин не так уж и плох.

В эту минуту, рассказывая о своём прошлом, он стал совсем другим. Как будто бы, глаза коньячного цвета зажглись давно потухшим внутренним огнём. Взгляд сделался мягче, излучал струящийся свет. Он много жестикулировал, на лице, в мимике, отражались те эмоции, которым не было места в тяжёлых буднях.

Время за ужином пролетело незаметно. Покинув ресторан, парочка вновь отправилась на прогулку по Невскому проспекту — главной артерии города. Вечером эта длинная улица была, казалось, ещё прекрасней. Величественные и старинные здания освещались красивой подсветкой и даже машины, проезжающие мимо, мигающие фарами, дополняли собой неповторимую атмосферу.

— Ну вот, пришли к Казанскому, как ты и хотела. — произнёс Игорь, когда они, перейдя дорогу, оказались около ограды и посмотрели на неповторимой красоты раскинувшейся перед ними Казанский собор.

По обе стороны от него стояли безмолвные свидетели жизни Невского проспекта: два бронзовых памятника знаменитым полководцам, героям войны 1812 года — Кутузову и Барклаю де Толли.

В темноте вечера собор выглядел более загадочным, но не менее красивым, чем днём.

— Зайдём вовнутрь? — спросил мужчина и получив молчаливое согласие жены кивком головы, взял её за руку и парочка направилась осматривать внутреннее убранство.

Лера была буквально раздавлена красотой, которая открылась её глазам. Внутри собор казался ещё больше, атмосфера в нём не походила на религиозную, таила в себе волшебство и завораживала в одно мгновение. Уж если где-то и чувствовал себя песчинкой перед чем-то воистину великим, так там, в Казанском соборе.

Весь собор внутри был разделён огромными гранитными колоннами на три части. Центральная часть была перекрыта длинным полуцилиндрическим сводом, который невозможно было целиком охватить взглядом. Выполненный из алебастра, он был украшен имитацией стилизованных цветков.

Отдельное место в соборе, приковывающее взгляд — могила Кутузова. Около неё, на стене были расположены ключи от европейских городов и знамёна французской наполеоновской армии.

Но, конечно, центром магнитизма являлись Царские врата — невероятных размеров алтарь, украшенный большим количеством золота, а посередине — красивое золотое солнце.

Масштабы поражали. Девушка поймала себя на мысли, что в таком соборе была бы очень красивой церемония венчания.

— Ну что, как тебе? — над её ухом раздался тихий голос Истомина, который заставил Калерию вернуться в реальность.

— Нет слов. Кажется, это теперь моё самое любимое место в Питере. Здесь так спокойно, атмосферно… Не могу даже выразить все эмоции… — завороженно, не отрывая взгляда от стен собора, ответила она.

Игорь рассматривал профиль жены, которая была поражена произведением искусства и понял, что она стала для него чем-то большим, чем просто девушка, которую он, в силу обстоятельств и желая насолить матери, взял замуж. Он ощущал, как где-то глубоко в душе, начинают зарождаться особые чувства к ней, несносной, эмоциональной, слегка безрассудной, но такой неповторимой Калерии. Что-то его влекло, тянуло. Это что-то было едва уловимым, как дуновение ветерка в непереносимый зной на пляже, как утренняя роса на траве. Он ощутил это давно, — ещё при их знакомстве. Официально-холодная Лера тогда показалась ему знакомой. Такое чувство испытываешь когда видел человека, общался с ним ранее, но не можешь вспомнить где и как, хотя точно знаешь, что вы знакомы.

И именно сейчас, когда они стояли вдвоём перед чудотворной иконой Казанской Божьей Матери, рассматривая собор, бизнесмен в полной мере ощутил всю гамму непонятных чувств, которые резко рвались на волю, как птицы освобождённые из клеток.

А потом была целая ночь. Ночь, в которой так внезапно они оказались втроём: он, она и Питер. Ночь, которой не помешал холодный, особо суровый в северном климате, ноябрь. Истомины провели её за разговорами ни о чём, бесконечной прогулкой, время от времени согреваясь в круглосуточно работающих кафе и барах, а ещё, заходя в некоторые парадные, куда можно было попасть. Игорь рассказывал жене о своём родном городе и из его уст, во время ночной прогулки, это всё звучало более, чем интересно. Потом в ход пошли истории из детства и юности их обоих, воспоминания…

Утомлённая парочка оказалась дома лишь в 5 утра. Они тихонько прокрались на кухню, ужасно замёрзшие.

Лаврова, наблюдая за закипающим чайником, весело сказала:

— К этому чаю ещё бы поесть чего-нибудь… Но до завтрака я определённо не дотяну, скоро с ног свалюсь.

— Ну, тогда нам на помощь придут бутерброды по-истомински! — усмехнувшись, ответил муж.

— Это что ещё за ноу-хау?

— Запатентованный рецепт самого Игоря Истомина! — нарочисто важно, смеясь сам с себя отозвался мужчина. — Сейчас сделаю, сама всё увидишь.

— Не думала, что ты умеешь готовить. — улыбнулась Калерия.

— Дорогая жена, ну я же собирался быть археологом! Перевернуть отечественную науку с ног на голову, принять какие только можно обеты и посвятить себя историческим открытиям! А всё это, влекло неизменно долгое пребывание в экспедициях. Я же не мог оставаться там голодным? — задорно пояснил Истомин и поставил перед женой тарелку с двумя бутербродами.

— Так, посмотрим что у нас тут… — взглянув на поданное блюдо, Лера рассмеялась.

— Чего ты? Заметь, в отличие от тебя, я не настрогал тарелку овощей, напуская дыма для эффекта.

— Игорь! Скажи-ка мне, дорогой муж, а между нахождением каких артефактов, и главное где, ты собрался взять в экспедиции крем-сыр, лист салата Айсберг и копчёный лосось? Или я что-то пропустила, и каждую экспедицию нынче сопровождает шеф-повар со своими продуктами?

— Так, вот не надо придирок. Для слабого пола рецепт усовершенствован соответственно реалиям, в которых мы сейчас находимся. — придав своему виду ироничной серьёзности, держал удар Игорь.

— Ах, ну если так… Простите, шеф. — подавляя смех, произнесла девушка и попробовала бутерброд. — Очень вкусно! — добавила она следом, сделав глоток чая.

— То то же! — довольно улыбнулся бизнесмен. — Давай скорее с этим расправимся и побежали наверх, если хочешь спокойно заснуть. А то скоро наш кагал проснётся, прохода, ведь, не дадут со своими расспросами: где были и что видели.

— Петька, наверное, не понимает, куда мы вдвоём запропостились. — с едва скрываемым чувством вины предположила Калерия.

— Ничего, с такой бабушкой как у него, можно на время родителей потерять. Там всё под контролем, поверь мне. — поспешил успокоить её муж. — Ну что, пошли?

— Ага. — радостно кивнула Лаврова и они еле слышно прокрались наверх, а потом исчезли в своей спальне.

Глава 13

Вечером, за ужином, когда вся семья наконец была в сборе, Герман спросил:

— Молодые родители, а где вас вчера носило всю ночь?

— А что, у тебя надо было письменное разрешение брать? — съязвил Игорь.

— Нет, просто интересно, как вы, проведя столько времени вместе, сидите живые и здоровые. — «прилетело» в ответ от брата.

— Мы гуляли по городу. — вмешалась Лера. — Игорь оказался неплохим гидом. Может подрабатывать.

— Возьму на вооружение. Если вдруг разорюсь, стану экскурсии водить. — усмехнулся муж.

— Игорёк, что ты такое говоришь! Постучи по дереву! — шутливо-обеспокоенно воскликнула Екатерина Дмитриевна. — Разорится он!

— Ну, может, чтобы не разориться, надо работать, а не гулять по ночам? — заметил Истомин-младший.

— Чья бы корова мычала! Ты сам то много работаешь? Или только развлекаться есть силы? — взорвался Игорь.

Герман встал из-за стола.

— Спасибо за ужин! — высказался он и тут же покинул семью, уйдя наверх.

— Игорь, что между вами происходит? — опомнился Ростовцев.

— Понятия не имею, что творится с братцем. — успокаиваясь, ответил бизнесмен. — Видимо, он не в духе сегодня.

— Я с ним поговорю. — произнесла Калерия и тут же переключилась на то, чтобы помочь Пете доесть салат.

— Не надо с ним разговаривать. — Истомин почувствовал укол ревности. — Не маленький, чтобы сопли подтирать. Тем более, он сам виноват.

— Игорь… — мать укоризненно взглянула на сына.

— Что мам? Он избаловался! А всё попустительство… Ах, бедный Герман, у него так рано умер отец, надо его усиленно опекать! Кстати, завтра я уезжаю в командировку на три недели. Работать буду, в отличие от некоторых. — объявил мужчина.

— Приедешь перед самым Новым годом? — спросила Лаврова, посмотрев на супруга. В её глазах читалась едва уловимая печаль.

— Да. Зато все праздники, я надеюсь, проведём вместе. — смягчаясь, ответил он. — Так, Петюша, доел? — следом, Игорь встал и подошёл к сыну. Мальчик кивнул и взглянул на папу, светящимися от радости глазами. — Ну, тогда полетели играть! — он подхватил Петра на руки, усадил на шею и они двинулись в детскую.

Лера, нарушив запрет мужа, постучалась в комнату Германа.

— К тебе можно? — спросила она, так и не получив ответа.

— Заходи. — парень сидел в наушниках, видимо, успокаиваясь, прослушиванием любимой музыки.

— Гер, что случилось? Чего вы с Игорем сцепились то вообще? — девушка присела на кровать.

— Как в детстве, игрушку не поделили. — недовольно усмехнулся он, как бы говоря о только известном им с братом договоре.

— Что?

— Ничего, я шучу. Просто Игорь слишком много о себе возомнил. Слушай, у вас же с ним так себе отношения… Чего это вдруг такая идиллия?

— Надоело ссориться, решили сменить пластинку. — улыбнулась Лаврова. — Вам надо помириться. Вы же, всё-таки, братья.

— Ага… Только он меня с детства в грош не ставит. Я для него-никто. Глупый младший брат, которому ничего нельзя доверить. Игорь относится к людям, как к марионеткам. Именно он, такой весь сильный и уверенный в себе, решает, что им и когда делать и даже какие роли эти люди будут играть в его жизни. — Герман осознанно давил на болевые точки Калерии.

Она задумалась, понимая, что деверь прав. Перед её глазами, флэшбеками, всплыли события прошедших месяцев. То, как Игорь буквально заставил её выйти за него замуж, как он пытался ею руководить и его слова о том, что развода она не получит никогда. А потом: воспоминания о сестре. Всё это мгновенно отрезвило, стёрло, будто ластиком, новые ощущения от их ночной прогулки и радостного утреннего чая.

— Ты прав. — глухо произнесла Лаврова. — Но, всё же, попробуй помириться с братом. Вы родные люди.

Следующим утром, Лера провожала мужа в командировку. Петя стоял рядом и внимательно наблюдал за родителями, держа в руках любимую игрушку — маленького мохнатого щенка.

— Ну всё, поехал. Ведите себя хорошо. — с улыбкой, окинув взглядом жену и сына, произнёс бизнесмен.

— Петя будет скучать. — ответила за мальчика Калерия. Петр кивнул, подтверждая слова матери.

— А ты? — пристально глянув на девушку, спросил Игорь.

— Мы. — через паузу сказала она, ближе прижав сына и пряча взгляд от глаз Истомина.

Мужчина не понимал, чем вызвана такая резкая перемена в её поведении. После их прогулки, как ему казалось, сердце девушки смягчилось. Между ними установилась неуловимая связь. Он чувствовал, что Лера относится к нему уже по-другому, будто исчез, переломился какой-то барьер…

А теперь? Что случилось за какие-то несколько часов? Почему она вновь держит дистанцию, скрывает настоящую себя, безэмоциональна и отстранена?

Петя подошёл к нему и молча протянул лист А4 сложенный вдвое, тем самым выдернув отца из пучины размышлений.

— Так, что же это сынок мне здесь приготовил? Сюрприз? — переключился на малыша он и тут же раскрыл лист.

На рисунке, довольно красивом для возраста Петра, была нарисована семья. Игорю сразу стало понятно, что сын изобразил их с Лавровой и себя, счастливых и улыбающихся.

Мальчик, внезапно, прижался к отцу, крепко схватившись руками за его ногу. Бизнесмен, наклонившись, подхватил его на руки и прижал к себе:

— Спасибо тебе большое, мой хороший! Очень красивый рисунок. Он всегда будет со мной, обещаю тебе. Петушок, я люблю тебя, сильнее всех на свете! — он поцеловал детскую щёчку, а сын посмотрел на него серьёзным, недетским, и немного печальным взглядом, а потом, обвив маленькими ручонками его шею, крепко обнял, как бы вторя в ответ: «Я тоже тебя люблю».

Игорь понимал, что ещё чуть-чуть и он впервые в жизни просто не сможет никуда уехать. Поэтому, посмотрев на жену, он шёпотом, тихо, но отчётливо, по слогам произнёс:

— За-би-рай.

Калерия тут же подошла к нему и взяла сына к себе, сказав:

— Так, Петушок, папе пора. Давай отпустим его и будем ждать дома. Да? — Петя кивнул и помахал отцу рукой, и Истомин, успокоившись, уехал.

В тот день, и на следующий, Лаврова толком не могла сосредоточиться на работе, всё время мысленно возвращаясь к словам Германа и в то же время понимая, что вопреки здравому смыслу, она привязалась к мужу. Между ними уже не было пустоты, возрастной пропасти во много лет, заполненной лишь непониманием и её бунтом против принудительного брака.

Всё так же, погрузившись в свои мысли, девушка заглянула в кабинет старшей медсестры, которой надо было отдать лист назначений для нового больного.

— Катюш, я… — в этот момент, Лера увидела, что Катя Гончарова-старшая медсестра кардиохирургии, которой было всего тридцать два года, плачет, сидя на кушетке. — Кать, что стряслось? — она положила на стол истории болезней, которые держала в руках и присела рядом, обняв Гончарову.

— Лера, у меня жизнь разрушена… — с трудом выговорила та, и сильнее разрыдалась у Калерии на плече.

Они не были подругами и даже хорошими знакомыми. Коллеги. Но общались дружелюбно, на ты, старались друг друга поддержать, если что и на общих собраниях держались вместе.

— Что случилось? Расскажи, не плачь так. — ласково, с сочувствием произнесла Лаврова, понимая, что скорее всего, после этого разговора у неё появится новая приятельница.

После предательства Лизы, язык не поворачивался кого-либо именовать подругой, а где-то в душе поселилось неверие в то, что таковые вообще существуют в природе.

— Меня сегодня парень бросил… — затянула, почти что воем, старшая медсестра. — Мы пять лет были вместе! Пять! Я всё ждала, что вот-вот, вот-вот, он сделает предложение! Я всё для него делала, я жила для него! Ремонт в квартире сделала, в его квартире… Работу ему нашла гораздо лучше, чем прежняя… — сбивчивый рассказ оборвался новым потоком рыданий.

— Да, Катюшка… Это диагноз! — уныло констатировала Лера, наконец, оторвавшись от мыслей о муже. — Ну и зачем?

— Я думала, мы поженимся… А он мне за эти пять лет, всего три раза цветы подарил! И все они были в горшках! А один из них, вообще, алоэ! — поведала новые нелицеприятные подробности Катерина и изошлась плачем Ярославны снова.

— Кать, Кать, ну всё… Прекращай! — Калерия начала утирать слёзы девушки, которой жизненно необходимо было высказаться.

— Он женится на другой! Ей он предложение сделал сразу, и они уедут в свадебное путешествие! — доложила самые горькие и убийственные аргументы Гончарова. — Ну почему? Я бракованная, Лер!

— Ты что, ты что такое говоришь, дурочка? — обнимая Катю, по-матерински успокаивала Лаврова.

— Ну что со мной не так? — вопрошала та, плача в её плечо.

— Значит так, Екатерина Романовна! — она взяла лицо девушки в свои руки и сделала голос строгим, а тон почти приказным. — Немедленно приди в себя, умойся, сейчас попьём чаю и больше никогда не вздумай рыдать из-за таких козлов! Слава Богу, что он проскакал мимо и испортит жизнь не тебе! Ясно? Найдёшь лучше!

— Не найду. — притихнув, но всё ещё умудряясь возражать, сказала медсестра. — Тебе, Лер, легко говорить… У тебя, вон, муж какой замечательный. А мне уже тридцать два и ничего хорошего… Ни ребёнка, ни котёнка…

— Знаешь, ты давай, не суди, не зная всего. Помнишь, как у Толстого: «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастная семья, несчастна по своему». Я бы добавила, что и счастливая тоже.

— Но вы же… Расскажешь?

— Не сегодня. — приняла решение отложить откровения Лера. Она всё ещё была не готова к тому, чтобы раскрывать свою душу кому бы то ни было.

— В любом случае, твой муж тебя очень любит. — с минуту помолчав, выдвинула, как аксиому, своё умозаключение Катя. — А это дорогого стоит. Он знаешь, как тут разбушевался, когда завотделением, поначалу, не хотел брать к себе интерна из Москвы?

— А Ростовцев?

— Ростовцев поставил Игорю условие, что тот должен сам объяснить нашему Михаилу Никитичу, почему он должен ни с того, ни с сего брать интерна из другого города и вообще почему ты тут оказалась. Игорь провёл тогда целый день у нас, вылавливая Никитича у операционных, на обходах, в кабинете и прося о тебе! Он его, буквально, измором взял, Лер!

— Игорь никогда об этом не рассказывал. — задумчиво заметила Лаврова, где-то в отдалённых закоулках сознания, понимая, что и не стал бы Истомин посвящать её в такие подробности. Он вообще не из тех мужчин, которые бы хвастали перед женщинами своими подвигами и даже небольшими достижениями.

— А я тебе о чём! — искренне не желая оставлять роль спасительницы чужих «идеальных» отношений, сделала акцент Катя. Мол, опомнись, дурочка, какие несчастья при таком то муже?

Лера раздумывала как бы возразить активно отстаивающей все прикрасы Истомина девушке, но в этот момент раздался телефонный звонок.

— Так, Катюш, давай потом договорим. — решила сбежать Калерия. — Это вот, назначения для Артемьева из восьмой. Проконтролируй, пожалуйста! И выше нос! — вспомнив о начале их беседы, подмигнула она.

Телефон продолжал неистово будоражить размеренную жизнь отдыхающего после обхода врача. Выйдя из кабинета старшей медсестры, девушка, наконец, удостоила дисплей взглядом. Звонил объект недавней дискуссии.

— Да, привет. — ровно, не показывая никаких эмоций, ответила Лаврова.

— Привет. — раздался голос мужа на том конце провода. В нём отчётливо слышались нотки радости.

— Как ты? Всё в порядке? — всё так же, отстранённо, без участия, словно боясь быть узнанной, поинтересовалась она.

— Да, всё хорошо. Но уже очень скучаю. — Лера молчала. Понимала, что эти слова адресованы ей одной и молчала.

Зачем только пошла на эту прогулку? Зачем выключила язвительную стервочку той ночью? Всё испортила. Позволила себе отпустить не всегда справедливые обвинения в адрес супруга и увидеть в нём человека. Позволила быть с ним искренней, снять маску. Зачем?!

— А ты? — всё тот же низкий голос Игоря оборвал паутину её мысленного самобичевания.

— А я… Работаю. Мне некогда скучать. — арктически-холодно, в упор, не миндальничая. Надо исправлять ошибки. А то неизвестно, каких дров так можно наломать. — Прости, у меня пациент здесь. — тут же добавила вранья она и положила трубку.

И тут сбежала. Скрылась, минимизируя общение. А легче ли от этого?

То, что Лера — необыкновенная девушка, Истомин понял сразу, ещё при знакомстве. Но сейчас, после разговора, этот вывод вновь напрашивался сам собой.

Он не понимал, что происходит с женой, с которой, вроде бы, удалось установить маломальски дружеский контакт за одну ночь, проведённую на прогулке. Было отчётливое ощущение того, что ему дали в руки шкатулку, полную драгоценностей и эта самая шкатулка лишь на секунду распахнулась, а потом, быстрее ветра захлопнулась прямо перед носом.

После лериного «Работаю. Мне некогда скучать», Игорю почудилось, что он даже слышит этот хлопок крышки. И драгоценности исчезают. Волшебная шкатулочка: подразнила и всё на этом. Так и жена его, едва показав, очевидно, тщательно скрываемую, другую ипостась себя, снова закрылась. Стала недоступной, отстранённой, чужой. Напомнила ему, по чьим правилам надо играть и что есть их отношения. Забыться нельзя.

«Да, такую девушку надо уметь завоевать, приручить, как говорится» — подумалось мужчине. В эту минуту, он достаточно отчётливо понял, что хочет добиться успеха в споре братом уже не только ради бизнеса, а ещё и ради победы над Калерией.

Прошло несколько дней.

У Лавровой был выходной, чему она очень радовалась, желая провести время с Петей. Девушка как раз направлялась к сыну, когда путь ей преградил Герман, одарив её одной из своих фирменных улыбок. Лера вопросительно посмотрела на него.

— У меня для тебя кое-что есть. — заговорческим тоном признался парень и показал несколько белых прямоугольных бумажек.

— Билеты в цирк? — вчитавшись в текст на них, удивилась она. — Мне казалось, я выгляжу старше восьми лет. — тут же не удержалась от иронии.

— Вообще-то, это мероприятие затевалось ради Петьки. — усмехнувшись её «догадливости», ответил Истомин-младший. — Парень, наверное, никогда в цирке то не был. А это итальянский, говорят, жутко зрелищно.

— И когда?

— Сегодня. Так что, собирайтесь, поедем.

— А раньше, конечно же, сказать было нельзя?

— Что это за сюрпризы, о которых говорят заранее, Лер? — вновь усмехнулся Герман.

Представление было чудесным, очень красочным и интересным, таким, что даже Герман и Лера не заскучали в процессе. Однако, Петя, ради которого они пошли в цирк, реагировал спокойно, без излишнего восторга. Его не интересовали животные, к которым рвались в антракте другие дети, не хотелось сладкой ваты, приобретённой Германом. Мальчик просто спокойно высидел все две части весёлого и разнообразного шоу и когда Калерия спросила, понравилось ли, сдержанно кивнул.

После цирка они отправились в кафе, пообедать и там Петр углубился в занятие рисованием, с помощью принесённых официанткой карандашей и бумаги, проигнорировав детскую комнату.

— По моему, нам с тобой в цирке понравилось больше, чем Петьке. — констатировал Герман.

— Да, что-то он грустный совсем… Ты знаешь, мне кажется, что он скучает по Игорю. — поделилась своей версией Лера.

— Ты думаешь?

— Да, как-то он совсем приуныл, как Игорь уехал. Может быть успел привязаться к отцу.

— Ну, ничего. Время быстро пролетит, брат скоро вернётся и всё наладится. Лер, у меня тут есть несколько идей…

— Каких?

— Куда нам с тобой сходить. — и парень заискивающе улыбнулся.

— Мы никуда пока ходить не будем. — прервала его полёт мечтаний девушка. — Я хочу сейчас как можно больше времени проводить с сыном. Работа отнимает много, хватит и этого.

— Хорошо, я тебя понял. — отступил Истомин-младший, понимая, что на такой веский довод не возразишь. — Но я что-нибудь придумаю.

На следующий день, когда очередные лекции и семинары внезапно отменили, Калерия вновь осталась дома, твёрдо намереваясь провести день только с Петей вдвоём. Кроме того, она получила новые данные от психолога, которая сообщала, что мальчик вновь находится в состоянии стресса, не чувствует себя в безопасности и тоскует.

— Кстати, — Екатерина Дмитриевна обратила на себя внимание, когда вся семья собралась за завтраком. — Кирилл попросил отпуск. У него заболела мать, надо съездить к ней. Так что, на неделю, а то и больше, мы без водителя.

— Придётся ездить на такси. — отреагировала Лаврова, ничуть не удивившись.

— А почему ты сама не умеешь водить? — оживился Герман.

— Не знаю, — пожала плечами в ответ она. — как-то не успела научиться до смерти родителей, потом не до того было.

— Не хочешь попробовать?

— Когда, Гер? У меня работа, Петька…

— Ой, да ладно. На первых порах, я бы мог тебя научить. Это нетрудно. Можем начать прям сегодня. — с лёгкостью, будто предлагал за хлебом сходить, выдвинул идею парень.

— Лерочка, а правда, может попробуешь? Женщина должна уметь всё! — вмешалась Истомина, улыбнувшись.

— Да? — девушка иронично взглянула на свекровь, которая сама никогда не касалась руля.

— Ну, или почти всё. Я пробовала водить, но…

— Но нам проще и безопасней самим возить Катюшу, либо оплачивать ей такси, а не лечение в травматологии. — закончил за неё Вилен Андреевич, за что получил недовольный взгляд жены в свою сторону. Лера усмехнулась.

— Вообще, девиз: «Женщина должна уметь всё», был главным для моей бабушки. Ладно, почему бы и… Да. — при этих словах, она посмотрела на Германа, подкрепив своё вербальное согласие, невербальным.

— Ну и отлично! А мы пока с Петюшей пойдём на прогулку к лесному озеру. — улыбаясь от предвкушения перспективы, произнёс Ростовцев.

— Я с вами! — оживилась Екатерина Дмитриевна, которая, как уже было сказано, принимала в воспитании внука самое деятельное участие.

Успокоившись и поняв, что сын в надёжных руках, Лера отправилась осваивать азы вождения под чутким руководством деверя.

Шёл третий час укрощения автомобиля. Худо-бедно Лаврова уже могла и двигаться, и тормозить. Они ехали по главной дороге коттеджного посёлка.

— Более плавно, Лер. — руководил Истомин-младший, всё время контролируя ситуацию.

— Да куда уже плавнее? — психовала девушка, в который раз услышавшая эту фразу. Машина снова дёрнулась от её не совсем мягкой манеры езды.

— Скажи, ты когда пациента режешь, скальпелем, как рапирой лупишь? Со всей дури? — саркастично поинтересовался Герман.

— Очень остроумно! Нет, конечно. Операция-это не игра на скорость.

— Вот и аккуратное вождение тоже. А ты жмёшь резко то на педаль газа, то на педаль тормоза! Машина содрагается, как в предсмертных конвульсиях!

— Вообщем, всё. Это не моё. — Audi, за сохранность которого парень уже опасался, вновь резко затормозило, да так, что хозяин, сидящий на пассажирском сидении, чуть не стукнулся лбом о лобовое стекло.

— Лер, ты можешь, хоть с машиной быть не такой импульсивной? Водить надо с холодной головой и повышенным вниманием, потому что тебе придётся просчитывать не только свои действия, но и действия всех участников дорожного движения, включая пешеходов! — нравоучительным тоном, пояснял Истомин-младший.

— Знаешь, неусыпного контроля с меня хватает и в больнице! — горячилась в ответ его родственница.

— А я то думал, тебе не слабо… Думал, ты смелая и целеустремлённая… — он решил действовать по-другому, достаточно изучив её характер.

Лера раздражённо вздохнула, исподлобья глянула на него, и снова взялась за руль. Герман, усмехнувшись, перекрестился, и машина сорвалась с места.

Они выехали на трассу, идущую вдоль посёлка с одной стороны, и вдоль леса с другой. Девушка достаточно уверенно держалась, приосанившись и ни на секунду не отводя взгляда от дороги. Её «инструктор» скрестил пальцы, втайне радуясь тому, что ученица, наконец, переосилив себя старается и показывает небывалые успехи, и, восхлавлял себя как лучшего педагога всех времён и народов.

Но, внезапно, прямо перед ними, на дорогу выскочил заяц. От неожиданности, Калерия выпустила руль из рук и закричала. Герман, с трудом успел перехватить управление, перегнувшись на сторону водителя и скомандовал:

— Тормози!

Когда Лаврова спешно исполнила его приказ и они остановились на обочине, парень тут же выскочил из машины, пытаясь отдышаться после пережитого. Он корил сам себя, за то, что рано расслабился, пустив за руль новичка в вождении, за то, что они выехали на трассу, за излишнюю самоуверенность.

Вновь сев на место, он отчётливо, почти по слогам, произнёс:

— Никогда, запомни, никогда, не бросай руль. Что бы не происходило! Ты могла сейчас… — Истомин-младший замолчал.

— Я испугалась. — пересохшими губами прошептала Лера. Она была бледна. — Я очень испугалась… — повторилось вновь и из бездонно-серых глаз покатились слёзы.

— Лера, Лерочка, ты чего? — Герман тут же опомнился, осознав, что она испытала не меньший стресс и притянул плачущую девушку к своей груди. Она обняла его, как единственное в мире спасение и продолжала вздрагивать, плача.

Парень гладил её по голове, касаясь красивых волос темновато-русого цвета, и его сердце замирало отразливающейся нежности. Было желание прямо в этот момент взять и увезти единственную в мире, которая давно поселилась в его сердце и душе, на край света. Спрятать и никому не отдавать. Где-то внутри защемило от нахлынувших чувств.

— Прости, я тебя подвела. — пролепетала Калерия, подняв голову и устремив заплаканные глаза на него.

— Ничего… — только и смог вымолвить Истомин-младший, борясь с собой, чтобы немедленно не припасть к её ещё слегка дрожащим губам, своими.

Лера, словно «считав» это его состояние, мягким движением выбралась из рук «инструктора».

— Спасибо. Ты замечательный друг. — подвела черту она, развеивая весь флёр романтики и трогательности момента. — Ну что, поехали домой? — девушка было взялась за руль, но Герман заметил, что её руки дрожат и на самом деле, она полна нерешительности.

— Давай-ка, назад я поведу. Хватит на сегодня с тебя ралли. — дружелюбным тоном произнёс он и они поменялись местами.

Через несколько дней, всю семью ждал неприятный сюрприз. Петя сильно заболел, очевидно подхватив какой-то вирус. У мальчика была сверх высокая температура, сопровождаемая самыми популярными симптомами: больным, покрасневшим горлом, насморком, кашлем, а ещё бессознательным состоянием, которое убиралось лишь на время лекарствами, а к ночи возвращалось вновь.

— Лерочка, — голова Екатерины Дмитриевны показалась в дверном проёме. — иди поужинай, я посижу с Петюней.

— Спасибо, я не хочу. — уставшим, но упрямым голосом произнесла девушка и с беспокойством взглянула на сына.

— Нельзя так, детка. — свекровь тихо вошла в комнату и присела рядом на кровать. — Ты почти ничего не ешь, не спишь. Ребёнку нужна здоровая мама.

— Екатерина Дмитриевна, фактически, я ему тётя, так что настолько сильной связи, через которую он мог бы уловить моё состояние, у нас нет. А я должна быть рядом с Петей. Контролировать состояние.

— Ты ему больше, чем мать. — назидательно заметила женщина. — Ладно, тебя ведь не переспоришь… — и она ушла.

Калерия посмотрела на мальчика и подумала, что Истомина права: она больше, чем мать. Наверное, случившееся несчастье сблизило их навсегда. Теперь она для Пети даже роднее погибшей Анжелики.

Её размышления были прерваны приглушённой вибрацией телефона. Истомин. Ну конечно, кто же ещё.

— Да, привет. — как можно тише ответила девушка, чтобы не побеспокоить сына.

— Привет, как дела? Как Петька? Ему лучше? — сразу же перешёл к животрепещющему вопросу муж.

— Не могу сказать однозначно. Утром лучше, под вечер всё по новой. Боремся. Ты как? Всё в порядке? — больше для проформы спросила она. Надо ведь исполнять роль супруги.

— В порядке, если не считать, что я всем существом с вами. С тобой и Петькой. Проклинаю эту командировку…

— Не надо. Это работа и работаешь ты в первую очередь для всей семьи. Не надо себя корить, что ты не здесь. Тем более, чем бы ты смог помочь? — попыталась успокоить бизнесмена Лаврова. — Мы справимся, вот увидишь.

— Мама сказала, что ты не ешь, не спишь. — внезапно, перешёл в атаку Игорь. — Это никуда не годится. Я настаиваю на том, чтобы ты поужинала и отдохнула. Слышишь? — конечно, она слышала.

Слышала и улыбалась. Настаивает он! Чисто по-истомински это всё прозвучало.

— Что, что, а настаивать ты умеешь. — озвучила свои мысли Лера.

— Я не шучу! — угрожал.

— Никто и не смеётся. Я подумаю над твоим предложением.

— Это не предложение, а приказ!

— Тиран. — продолжала издеваться над решительно настроенным мужчиной она.

— Лер, если ты не станешь заботиться о себе, я брошу всё, прилечу и тогда…

— Можешь не продолжать. Считай, что запугал. Ну, и Екатерина Дмитриевна… Подключила тяжёлую артиллерию! — усмехнулась Калерия.

— Правильно сделала. Так что прекращай наплевательски к себе относиться. Я завтра позвоню маме и проверю. — снова угрожающе раздалось из трубки.

— Выполнение приказа?

— Оно самое. Ты приказы не очень то понимаешь, поэтому нужно удостовериться.

— Я их игнорирую обычно. Но в данном случае, вариантов, похоже, нет.

— Правильно. — голос Истомина смягчился и Лера знала: он улыбается.

В этот момент, когда они завершили разговор, она, вдруг, осознала, что весьма чётко представляет себе его улыбающееся лицо. Пришлось признать, что ей нравится, когда Игорь улыбается.

Улыбка смягчала его начальственную серьёзность, жёсткость, молодила, делала более привлекательным. Играли смешинками коньячного цвета глаза, на правой щеке рождалась ямочка, превращая мужа в удивительно симпатичного мужчину из холодно-отстраненного хозяина жизни.

Лаврова помнила его улыбку и от этого разливалось тепло внутри.

Глава 14

Время пролетело очень быстро. Петя выздоровел, окончательно оправившись от болезни, когда Игорь вернулся домой.

Он, теперь, ни на секунду не отпускал отца от себя и бизнесмену приходилось брать сына в офис с собой, невзирая на возражение со стороны Калерии.

Приближался Новый Год, к которому Лера начала активно готовиться, предвкушая радость самого главного члена их семьи — Петра Игоревича, ради которого праздник затевался в нешуточных масштабах.

— Лер, может хватит? — Истомин с тележкой, нагруженной разнообразным новогодним декором, остановился посреди мегамаркета, куда они приехали за покупками.

— Игорь, нет! — жена была категорична. — Вообще-то, мы должны все комнаты красиво украсить! И даже твой кабинет.

— Вот, знаешь ли, дорогая, кабинет мой, оставь в покое! А то твоё предпраздничное гнездование до добра не доведёт! — возмутился мужчина.

Но Лаврова его уже не слышала, убежав к очередному стеллажу с гирляндами.

Игорь замер, пронзённый внезапно нахлынувшим воспоминанием. Чёрт знает, что его пробудило, ведь, он, как мог, хоронил в себе всю эту память, коверкающую душу в самые неподходящие моменты…

Прошлое всплывало яркими вспышками перед глазами и стало как-то трудно дышать. Боль дала о себе знать в области солнечного сплетения. Та боль, от которой он пытался избавиться. Он ненавидел Новый Год. Стирал все эмоции, связанные с ним и старался не праздновать особо, отмахиваясь от мамы с отчимом, жаждущих святого соблюдения семейных традиций.

И вот, появилась она: Лера, которая изменила его жизнь и теперь меняет устоявшуюся систему. Теперь у них есть сын и Новый Год обязателен. Это даже не обсуждается: праздник при непосредственном участии всех членов семьи будет и точка!

— Игорь! — голос жены вернул его в реальность. — Игорь, ты меня слышишь? — видимо, звала давно.

— Разумеется, Лер. Как мне тебя и не слышать?

— Что случилось? — звала не просто давно, а успела заметить, что что-то не так.

— Всё хорошо. — отстранённо ответил мужчина.

— Я тебя дозваться не могла, ты какой-то бледный… — настаивала на своём Лера. Ну нет, терпеть её в вторжение в свои воспоминания он не будет.

— Лер, я не рафинированная юная барышня, чтобы бледнеть и пугать этим окружающих! — жёстко обрубил все её попытки узнать правду Истомин.

— Прости. — осеклась девушка, пристально взглянув на супруга.

Она, увлёкшись выбором украшений для дома, не заметила, что уже довольно продолжительное время делает это одна. А когда в какой-то момент обернулась, то увидела, что Игорь застыл посреди прохода между стеллажами и словно выпал из реальности. Он был бледен, а перед его глазами, как будто бы стояли какие-то картинки. Попытка узнать, что случилось, не увенчалась успехом — муж был непривычно резок, будто она провинилась перед ним. Калерия быстро поняла, что дело здесь более, чем серьёзное: он что-то вспомнил, что-то из прошлой жизни, а она стала непрошенной гостьей в пучине его воспоминаний. И Истомин довольно быстро выдворил её оттуда. Ну конечно! Разве место ей, ничего для него не значащей девушке там, на его жизненном пути?

— Ладно, куда дальше? — возвращая самообладание, спросил бизнесмен.

— Дальше к оленям. — Лаврова махнула головой в сторону рядов, где были выставлены фигурки светящихся оленей, которыми можно украсить двор. — Только смотри, не засни по дороге! — не удержавшись от остроты в сторону мужа, добавила она.

Вечером, когда Игорь очередной раз заперся в кабинете за работой, к Лере в спальню вошёл Герман.

— Слушай, я спросить хотел, что Петьке лучше на Новый год подарить? — он присел на диван.

— Сама хотела бы знать. — усмехнулась Калерия. — Игорь там Лего вроде заказал ему, я сегодня в магазине подцепила вот что. — она протянула парню большую книгу.

— «100 великих художников». — прочёл название он. — Хм, а их ровно 100 было? Я думал больше.

— Петьке рисовать нравится, — игнорируя его иронию, объяснила девушка. — я решила, что почитать тоже будет занимательно и полезно. Тем более, читать Петя умеет, да и я могу, если что. Пока так, над остальными подарками мы думаем.

— «Мы» или ты? Игорь, по-моему, думает только о работе.

— Кому-то надо и о работе подумать. Он-главный добытчик в нашей семье, разве нет? К тому же, у меня такое ощущение, что не в работе там дело. Точнее, не только в ней.

— А я говорил, что у него роман на стороне. — тут же не преминул напомнить Истомин-младший.

— Я не об этом! — одёрнула его Лера. — Пусть если хочет, хоть гарем разводит-его право. — она сдержалась, делая вид, что ей всё равно, но сама себя поймала на мысли о том, что это уже не так, почувствовав лёгкий укол ревности.

— Где водятся такие потрясающие жёны? Ну где, Господи? — шутливо вскинув руки к небу, вопрошал парень.

— Гер, ну хватит! Я серьёзно!

— Я сама серьёзность. Между прочим, брак-это серьёзный вопрос.

— Скажи мне, почему Игорь так относится к Новому году? — в лоб спросила Калерия, прекратив дурачества деверя.

— Как так? Не как все нормальные люди? Может потому, что он не…

— Герман, прекращай! Я хочу знать правду.

— Слушай, Лер, эта правда не моя. Я не могу тебе её рассказать, понимаешь? — сдался, наконец, Герман. — Прошлое Игоря оно… Не совсем простое. Мы все и он, в первую очередь, молча об этом забыли. Если когда-нибудь он захочет, расскажет сам. Да и зачем тебе это?

— Он мой муж. — невозмутимо аргументировала девушка.

— Ой, ну я же не мама. Ей ты можешь рассказывать, что он муж. — отмахнулся он.

— Слушай, ну так уж случилось, что мы не чужие друг другу люди и мне не всё равно, что с ним происходит.

— Уже не всё равно? — уточнил Истомин-младший, в душе которого мгновенно заговорила тревога.

— Не придирайся к словам. — подводя итог их диалогу, с неким разочарованием в голосе, заметила Лера.

Разговор с Германом пробудил любопытство, и без того пробирающее душу, ещё больше.

Что такого могло произойти в, на первый взгляд, благополучной жизни, стойкого ко всем переменам и трудностям, бизнесмена? Игорь всегда казался, или хотел казаться, твёрдым, как камень, умеющим добиваться своего, более, чем стрессоустойчивым, прямолинейным, жёстким, властным. Получается, она не ошиблась? Тогда, во время прогулки она видела его настоящего? Совсем другого, без маски, без напускной серьёзности… Неужели, господин Истомин тоже носит броню, а на деле иной? Ну и? Как же вас разгадать, неуловимый мистер Икс?

Снова оставались одни вопросы…

Праздник становился всё ближе.

Истомин вернулся домой с работы, закрыл дверь и почувствовал аромат, давно отсутствующий в их доме. Сняв пальто и оказавшись на кухне, он убедился в собственной правоте: свежее печенье.

Нет, Вера Харитоновна исправно баловала их семейство выпечкой и различным печеньем к чаю в том числе, но это было особое печенье: такое пекла в детстве мама. Имбирное, с большим количеством пряностей: гвоздика, кардамон, мускатный орех, корица… Оно всегда напоминало о празднике, чуде. Том времени, когда вся жизнь была впереди.

Сразу же охватывала душу незабываемая атмосфера предновогодних дней, когда отец приносил ёлку и расплывались в улыбке его красные от мороза щёки, когда мама готовила на кухне блюда для праздничного стола, когда можно было сбежать во двор, к друзьям, чтобы погонять шайбу на залитом для всех катке… Счастливое было время, незабываемое. Только от воспоминаний о нём, почему то слегка щемило сердце.

— Игорёк, наконец-то, мы тебя заждались! — в кухне появилась Екатерина Дмитриевна и тут же обняла сына.

— Прости мам, задержался. — улыбнулся Истомин и мысленно заметил, что годы нисколько не испортили маму. Она всё так же очаровательна и красива, даже несмотря на россыпь морщинок на её лице. — А ты чего вдруг решила вспомнить былое? — он кивнул на противень с печеньем, стоящий на столе.

— Так это не я.

— А кто же? Так может пахнуть только твоё печенье, мам. Только ты его уже тысячу лет не готовила.

— Это я. — раздался голос сзади. Игорь оглянулся и увидел жену с сыном в дверном проёме. Калерия неловко улыбнулась и подошла к столу, начав снимать печенье с противня и выкладывать его на блюдо. — Я нашла в кулинарной книге Екатерины Дмитриевны рецепт и с её позволения испекла имбирное печенье. А сейчас мы с Петькой будем его разрисовывать глазурью. Хочешь с нами? — мужчина молчал, наблюдая за движениями жены.

Всё это прозвучало просто, буднично. Словно они женаты десятый год и это их традиция. В то же время, всё сказанное ею, было словно приглашением в прошлое. В то счастливое время, когда было хорошо.

— Сейчас переоденусь и спущусь к вам. — улыбнулся бизнесмен. — Без меня не начинайте.

В любое другое время, он бы отказался. Сославшись на работу, на усталость… Сбежал бы от неминуемого погружения в счастье. Но не сейчас. Желание попробовать на вкус ту, забытую давно жизнь, внезапно, пересилило. К тому же, ему безумно хотелось быть рядом с этой девушкой и с их сыном.

— Лерочка, ты волшебница? — в пол голоса произнесла Истомина, подойдя ближе к невестке.

— Что такого? — не поняла та, улыбнувшись.

— Я давно не видела Игоря таким… Он будто вдохновился этой идеей с печеньем.

— Может стоило просто испечь печенье? — усмехнулась Лера, доставая сахарные карандаши разных цветов.

— Да не совсем в нём дело… Сын, ведь, вообще Новый Год давно не празднует.

— Вот кстати, — девушка оживилась, как только разговор зашёл на волнующую её тему. — почему так? Что случилось?

— Это давняя история, давай её не тормошить. — отмахнулась свекровь. — Придёт время, и он сам тебе всё расскажет. Если захочет. — почти слово в слово, как и Герман. «Что за тайны Мадридского двора?» — подумалось Лавровой. Но вслух, она сказала:

— А вы не хотите, устроить более масштабный праздник, напомнить Игорю, каково это встречать Новый год весело, с размахом? Хотя бы небольшим.

— И что ты предлагаешь? — осторожно поинтересовалась Екатерина Дмитриевна.

— Позвать близких друзей семьи, хороших знакомых, кого вы бы хотели видеть. Разбавить слегка семейную атмосферу. Мне кажется, так будет лучше.

— Не думаю, что Игорю это понравится…

— Ну попробовать то можно! Ему все равно придётся выползти из своей раковины ради сына. — улыбнулась девушка.

— Если ты так считаешь, то… — видно было, что Истомина всё ещё сильно сомневается.

— Я беру весь удар на себя! — клятвенно пообещала Лера.

— Так, я готов! — Истомин внезапно появился в кухне и с неким задором потёр руки. — Рассказывайте, что рисовать будем? — усмехнулся он и сел за стол к Пете, который, удобно устроившись, уже в нетерпении рассматривал упаковку от сахарных карандашей.

— Я, пожалуй, пойду. — улыбнувшись, произнесла Екатерина Дмитриевна и покинула кухню, понимая, что она здесь лишняя.

Тот вечер пролетел для Леры и Игоря как одна секунда. Они оба, словно дети, радостно и беззаботно разрисовывали с сыном печенье, улыбались, смеялись, шутили. Весь мир стал размером с кухню в их доме, всё утратило своё значение. Это был настоящий, семейный вечер. Тёплый, уютный, счастливый.

Игорь поймал себя на мысли о том, что он хотел бы вот так всю жизнь провести рядом с этой девушкой, внезапно раскрасившей не только печенье, но и его жизнь, и с их сыном — маленьким, молчаливым, но очень добрым и любящим его мальчиком. Впервые, Истомин ощущал себя таким кому-то нужным и важным.

Новогодняя ночь искрила огнями, смехом, шумом… Дом Истоминых вновь за много лет наполнился весельем. Екатерина Дмитриевна пригласила к ним в гости их с Ростовцевым общих знакомых, Даниила Борисовича — исполнительного директора компании Игоря, с женой, а так же семью Кораблёвых — юриста компании Антона Артуровича и его жену с детьми.

Игорь ничего не сказал по поводу внезапно пришедших, для него, гостей. Наоборот, тепло принял их, как будто даже обрадовавшись.

Когда после боя Курантов, послышался звон бокалов, общий дружный гомон и смех, Герман, стоявший рядом с Лерой, обнял девушку, и притянув к себе за талию, с улыбкой сказал:

— Я люблю тебя, сноха!

— Я тоже тебя люблю! — засмеялась она, не уловив серьёзности сказанного. — С Новым Годом! Будь счастлив! — и чмокнула его в щёку. А затем, спешно отправилась к свёкру со свекровью, поздравлять с наступившим.

Днём, первого января, гости, позавтракав, уехали. Как только это случилось, Истомин заперся в своём кабинете и не выходил ни к обеду, ни к ужину.

Герман развлекал племянника, распаковывая с ним подарки, играя в прятки, устроив по телевизору просмотр сказок. Лера старалась принять участие в этом веселье, но мыслями стучалась в запертые двери кабинета. Ситуация загадочной нелюбви мужа к Новому году, беспокоила её любопытство всё сильнее.

Когда Игорь и на следующий день не появился за общим столом, она приняла решение, брать крепость штурмом.

После достаточного долгого стука впустую, дверь, наконец, открылась.

— Я к тебе. — резко и без лишних заискиваний произнесла молодая жена, представ перед Истоминым.

— Я занят. — холодно, как ветер со снегом за окном, попытался воспротивиться он, не пуская её в кабинет.

— Ты всегда занят. — не отступила девушка, одернув его руку, перекрывающую проход и войдя в комнату.

— И что за срочность такая? Надеюсь, тебя признали лучшим врачом или ты стала кандидатом Нобелевской премии… — мужчина подошёл к окну.

— Обязательно порадую тебя такой новостью через пару лет. Сейчас, к сожалению, я пришла препарировать твою душу. — она уселась на кожаный диван.

— Я ещё не мёртв.

— Не похоже. Может расскажешь, в чём дело?

— А в чём дело? Ты хотела праздника? Ты его получила. Позвала гостей, зачем то… Ладно. Я слова не сказал! — упрекнул её бизнесмен.

— Вообще-то, я не… — Калерия поспешила возразить против такого обвинения.

— Прекрати. Я прекрасно понимаю, что мама сама бы ни за что в жизни не осмелилась этого сделать. С твоей подачи она устроила приём.

— Ну и? Это преступление, позвать в дом гостей? Да ты сам-то помнишь уже, каково это, радоваться жизни? — она подскочила с дивана и подошла ближе. — Каково это быть счастливым? Не напоказ, а по-настоящему? Ты же заледенел весь, паутиной покрылся от своего статуса и денег! Открестился от всего мира!

— Если открестился, значит были на то причины! — взревел Игорь, которого бесконечно злило такое вторжение в его душу и личное пространство. «Препарировать она пришла! Ишь ты! Да кто даст то?».

— Так расскажи! — не сдерживая эмоций, крикнула Лера.

— Кто тебе дал право лезть ко мне в душу? Что тебе надо? Ненавидишь? Ненавидь! Хочешь, ругай последними словами, но не лезь ко мне!

— Если я не залезу, ты так вечно и будешь жить, как листок в засохшем гербарии! Вроде ещё жив, но всё проплывает мимо! Да я вообще не понимаю, как можно не любить такой праздник, как Новый год? Это каким сухарём надо быть, Истомин? У тебя умер что-ли кто-то в конце декабря, чтобы так убиваться?

— Тебе какая разница? — процедил бизнесмен, совсем теряя терпение.

Его полный раздражения взгляд столкнулся с её серыми глазами. Она смотрела в упор, открыто, требуя честности.

«Тебе то это зачем? Все внутренние стенания зрелого мужчины, прошедшего большую часть жизненного пути и при этом не всегда удачливого. Не лучше ли, Лерочка, если я останусь перед тобой таким, каким ты меня видишь? Жёстким, холодным сухарём, не способным на нормальные человеческие чувства, тираном, кем там ещё? Деспотом, сломавшим тебе жизнь и разбившим вдребезги твоё неминуемое счастье с этим молоденьким мальчишкой, трогательно сделавшим предложение прям перед изумлёнными коллегами. Странно, что не в операционной… С моей стороны предложение было куда более неожиданным. Хотя, о чём это я? Ах да, зачем же? Зачем всё портить?».

Но серые глаза упрямо, с вызовом, с ожиданием, зависшим в них, продолжали на него смотреть.

— Хорошо. — Истомин отстранил жену рукой, избавляясь от этого взгляда и пройдя пару шагов, сел на диван. — У меня действительно кое-кто умер. Много лет назад под Новый год ушла из жизни любимая мною девушка. Я тогда был молод, но находился далеко от неё. Она покончила с собой. Если бы я мог быть рядом, то никогда бы не допустил этого. Оля много значила для меня. — с болью в голосе признался он, не детализируя рассказ.

«Ах вот кто эта загадочная Оля…» — Леру пронзила догадка. «Вот кого ты так упрямо звал в бреду, во время болезни! Да вы, господин Истомин, оказывается, романтик и однолюб».

— Я всё понимаю. — она, вздохнув, села рядом с ним. — Это больно. Но, как бы ни было сложно, жизнь продолжается. И я думаю…

— Что ты понимаешь? Что ты можешь понимать? — не успокоился мужчина.

— Действительно, что я могу в этом понимать… Я же всего лишь всю семью потеряла и ребёнка! — мгновенно заискрила в ответ Лаврова.

— Ребёнка? — словно очнувшись, переспросил Игорь, который был не в курсе таких подробностей жизни своей супруги.

— Да. Я не знала о том, что беременна. — понизив тон, отплатила откровенностью мужу, она. — Узнала уже когда поздно было. Врачи сказали, что от стресса, после новости о смерти родных. Так что, разумеется, мне тебя не понять! Куда уж!

— Прости, я не подумал. — прекратил её возмущения бизнесмен. — Наверное, ты права, надо жить. Просто прошлое меня слишком тяготит. Я так или иначе, всегда к нему возвращаюсь.

— Цени настоящее. Оно неповторимо. — взяв его за руку, произнесла Калерия.

В этот момент, оба почувствовали, как их, будто ударило током. Оба синхронно посмотрели друг другу в глаза. Казалось, ещё секунда и произойдёт неминуемое, давно поджидающее их чудо, но…

— Я пойду, обещала Пете посмотреть с ним сегодня «Морозко». — девушка быстро поднялась и пошла к двери, испугавшись того, что почувствовала.

Вечером, вся семья сидела в гостиной, у камина, когда Истомин, наконец, покинув свой кабинет, спустился к ним.

— О, кого мы видим! Даже зима ещё не прошла! — пошутил Герман.

— Я смотрю, ты соскучился. — усмехнулся Игорь. — Тихий семейный вечер, я не помешал?

— Наоборот, хорошо, что ты пришёл. — мгновенно разрядила обстановку Лера. — Мы как раз хотели поиграть в Твистер, а потом все вместе попить какао с пирогом, который испекла Екатерина Дмитриевна.

— Твистер значит? Давайте. Только я ведущим не буду.

— Я бы тоже не хотела… — девушка с надеждой посмотрела на Германа.

— Ладно, давайте я. Не маму же с кухни звать. У них там с Виленом новогодняя романтика. — сдался тот.

После того, как Лаврова объяснила Пете правила, игра начала набирать обороты. Чего уж скрывать, весело стало быстро и всем. Игорь видел, что сыну очень нравится играть, да и сам он испытывал радость от такой семейной забавы.

В середине игры, Истомин оказался в весьма странной, но вполне предсказуемо-обыкновенной для данной игры позе, нависнув над женой, которая была перед ним как на ладони.

— Что ты на меня так смотришь? — старясь сохранять равновесие, стоя в позе мостика на руках, спросила она, поймав его скользящий по её телу взгляд.

— А на кого мне смотреть? Прости, но подо мной, только ты.

— По-моему, слишком откровенно. — вредничала Лера.

— Взгляду смиренного монаха меня ещё не обучали. Вообще, что тебя не устраивает?

— Меня не устраивает то, что ты можешь потерять равновесие, засмотревшись. А значит, рухнешь прямо на меня. — смягчилась она.

— Будет шанс тебя поцеловать. — улыбнулся он, смело посмотрев ей в глаза.

— Так, сладкая парочка! — вмешался извне Герман. — Вообще-то сейчас ваши ходы, вернитесь с небес на Землю.

Он видел, как Калерия и его брат смотрели друг на друга, и понимал, что, кажется, с треском проигрывает спор. Сердце сжималось от того, что эта девушка, похоже, никогда не будет с ним. Истомину-младшему, хотелось немедленно встать и объявить, что он любит её, что готов отдать жизнь, свободу и ждать сколько угодно… Но понимал, что всё это невозможно. Всё покажется глупым, нелепым, неправильным.

Рассердившись в конец, парень просто немного смухлевал, направив Игоря в другую от Лавровой сторону, подальше, чтобы разбить их идиллию, созданную игрой.

Январь пролетел незаметно в бесконечной череде праздников, работы. В свободное время, Калерия ходила на курсы вождения в авто-школу, всё-таки, пожелав доделать начатое Германом.

Игорь с братом наперебой пытались проводить с ней время. Каждый по-своему стремился отвоевать минуты её внимания, добиться расположения, будь то утренний кофе на кухне или поездка до больницы, чтобы помочь ей добраться. Девушка привыкла к этому странному, для неё, соревнованию между двумя братьями, которое началось давно, но конца, видимо, не имело.

Кроме того, вся семья усиленно занималась воспитанием Пети. Екатерина Дмитриевна и Вилен Андреевич постоянно водили внука на различные детские представления, шоу, на адаптированные для детей экскурсии в музеи, Герман развлекал племянника самыми разными играми, а Игорь, к которому Пётр был привязан и расположен больше всего, учил мальчика кататься на лыжах, читал с ним книги, много разговаривал и рисовал.

Он растворился в сыне, обожал его, и ребёнок отвечал ему тем же, выражая любовь по-своему. Не было и дня, чтобы Истомин, придя с работы, не уделил Пете внимания, а главное, он всегда укладывал его спать вместе с Лерой. Ни с бабушкой и дедушкой, ни с дядей, Пётр не засыпал. Обязательным условием было наличие рядом мамы и папы. И только вдвоём.

В начале февраля, Калерия с Игорем поехали на очередной приём, куда были приглашены. После того, осеннего приёма, где девушка спасла жизнь замминистра, и вообще проявила себя, как истинная светская леди, бизнесмен больше не опасался за то, что их выходы в свет, будут испорчены её поведением.

Да и за прошедшее время, она сильно изменилась, перестав постоянно язвить, защищаться от всей семьи колкостями.

Возвращаясь домой, парочка обсуждала детали приёма, встреченных знакомых и делилась впечатлениями от вечера.

Внезапно, машина резко затормозила так, что Лера ударилась головой о спинку переднего сидения.

— Кирилл, в чём дело? — недовольно-начальственным тоном поинтересовался Истомин.

— Мы что, кого-то сбили? — спросила девушка, приходя в себя.

— Извините, сейчас посмотрю. — водитель спешно вышел из машины.

— Ты как? — поинтересовался состоянием жены бизнесмен.

— Да, нормально всё. Ерунда. — отмахнулась та.

— Игорь Максимович, это дворняжка под колёса выскочила, дурочка. — сообщил Кирилл, вернувшись. Он явно собирался ехать дальше.

— Стой! — приказал мужчина и тут же вышел из машины. Лера выскочила за ним.

— Игорь, осторожно! — крикнула она супругу, который направился к скулящей собаке. — Она ранена, может защищаться.

— Я предпочитаю опасаться людей, а не собак. — отрезал Игорь и подхватил на руки сбитое животное. — Открой, пожалуйста, дверь, а сама садись рядом с Кириллом. Едем в клинику.

Через пару часов они уже сидели у камина в гостиной, а спасённое животное лежало рядом. Истомин гладя собаку по голове, сказал:

— Как же тебя назвать, бедняжка?

— Может Джесси? — Калерия выдвинула идею первого пришедшего на ум имени.

— Можно. Джесси… Красавица. След от ошейника… Что ж люди за звери то такие? Заводят животных, а потом выбрасывают, как ненужную вещь? — вздохнул муж.

— Что с ней будем делать то теперь?

— А что? Ничего. Врач сказал, кости целы. Так, ушибы. Быстро поправится, скоро бегать будет!

— Ты оставишь её?

— Ну, конечно. Не в приют же. Её уже предавали. Хватит.

— А ты… Благородный. — заметила девушка, внимательно посмотрев на супруга.

— Нормальный я. А приюты и так переполнены. Знала бы ты, скольких вот так бросают! — поделился с ней Игорь.

Они сидели рядом, и в одно мгновение их лица оказались совсем близко, освещаемые лишь отблесками огня, мерцавшего в камине. Весь дом спал, Джесси, тоже дремала в покое и тепле, кроме них и огня не было никого.

Лаврова ощутила давно забытое ею притяжение. Хотелось немедленно поцеловать мужчину, к которому уже давно влекло и тянуло, что пришлось мысленно признать. Однако, в эту же секунду в голове вновь всплыли события прошедших дней: их встреча, свадьба, его признание про сестру, слова Германа… Всё это снова отрезвило.

«А любишь ли ты его? Опомнись. Между вами столько лет, столько времени… Его прошлое, твоё прошлое… А Ольга? Её он всё ещё любит, зовёт в бреду, не может отпустить. Нужна ли ему ты, взбаламошная девчонка, порядком треплющая нервы?!» — вопил мозг, как всегда внося ложку дёгтя в бочку с мёдом.

Калерия отпрянула в тот самый момент, когда губы Игоря уже почти сомкнулись на её губах.

— Что? Что не так? — не понял её поведения он.

— Всё. Это неправильно. — замотала головой девушка, пытаясь объяснить.

— Лер, что неправильного в том, что двоих людей друг к другу тянет? Тем более, мужа и жену. — усмехнулся бизнесмен.

— Я не люблю тебя. Поэтому это неправильно. — добавила деталей в своё пояснение она, и быстро встав, убежала наверх.

В эту минуту, Истомин почувствовал острую боль, ударившую в виски, и горечь. Показалось, что страшнее слов он ещё не слышал в жизни, хотя повидал многое.

Накатило такое отчаяние, что он, будучи не в силах с ним бороться, тут же накинул пальто, и сам сев за руль, поехал к Анне.

Анна появилась в его жизни внезапно. Её принял на работу в компанию исполнительный директор. Первое время, бизнесмен вообще не знал о её существовании, как и о многих сотрудниках, число коих росло в геометрической прогрессии, согласно росту и расширению масштабов компании. Они познакомились случайно, на парковке, когда его машина чуть было не сбила её. Повздорили, потом нашли консенсус. Игорь и сам не понял, как оказался в её постели. Она была одной из сотен похожих женщин, с кем ранее он заводил отношения. А на тот момент, его порядком доставало то, что происходило дома, напрягала дружба брата и Леры, которую он не знал, как подчинить себе, завоевать, чтобы выиграть спор, хоть и не чувствовал к ней ничего… Связь с Анной была чем-то незначительным, однодневным, но необходимым для него — зрелого, состоявшегося в жизни, да просто нормального, здорового мужчины!

И сейчас он поехал спастись, заглушить горечь, боль… Забыться в её горячих и пылких объятиях.

Калерия долго не могла заснуть той ночью. Их едва не случившийся поцелуй, перевернул в её сознании всё вверх дном. Мысли шумели в голове, как пчелиный рой, не давая забыться сном, мешая отпустить произошедшее.

Она прокручивала в голове взгляды Игоря, их диалоги, его слова. Вместе с этим пришло понимание того, что этот человек для неё стал значить невообразимо много. Это был уже не просто мужчина, который, против воли заставил её быть его женой, не просто отец её любимого племянника, ставшего сыном… Она осознавала, что не испытывает к нему прошлой ненависти, неприязни… Но что? Что теперь она чувствует? Может просто привычка? Она освоилась в его доме, полюбила его родителей, которые, будто стали ей родными, заменив её, умерших. Да, она просто привыкла.

Однако, теперь, её мучило чувство вины. Она явно чересчур резко высказалась, убежала… Только как теперь исправить ошибки?

Игорь вернулся домой лишь на следующий день, под вечер. Создалось впечатление, что он просто ушёл рано утром на работу, когда весь дом спал, а вернулся поздно.

Петя тут же выбежал к нему, крепко обняв.

Когда вся семья поужинала, и Истомин с женой уложили сына, он, игнорируя её попытки поговорить, сослался на работу и вновь заперся в кабинете, который был его спасением и убежищем.

После десяти минут настойчивого стука, пришлось открыть.

— Нам надо поговорить. Не бегай от меня. — Калерия произнесла эти слова чётко и уверенно.

— Я не девочка, чтобы бегать от кого-то. У меня много работы.

— Хватит прикрываться работой, это не так. — настаивала она.

— У тебя есть пять минут. — сухо и официально ответил мужчина, пропустив её в «переговорную».

— Послушай, я вчера была неправа. — начала Лаврова, потупив взгляд, как виноватая школьница.

— Что, резко полюбила, за прошедшие сутки? — усмехнулся он, не особо то веря её словам.

— Нет. Просто я была очень резка, прости меня за это.

— Не за что прощать. Ты не любишь меня, это нормально. Гораздо хуже, если бы что-то произошло. Я, ведь, тоже, знаешь ли, просто очаровался псевдо-романтикой того вечера. Как-то всё было слишком волшебно. Ты была права, когда остановила нас. Спасла мою совесть, и теперь я не мучаюсь. Спасибо, как говорится, за чудотворное спасение. Всё? — абсолютно уравновешенно и спокойно пояснил Игорь, смотря жене прямо в глаза. Она молчала, пытаясь понять, правду ли услышала. — Если всё, то мне надо работать, прости.

— Завтра всё в силе? — вздохнув и мысленно взяв себя в руки, задала вопрос Лера.

— Что завтра?

— Мы хотели все вместе покататься на лыжах в нашем лесу. Ты говорил, там есть чудесные тропы. Петя, кажется, ждёт этого.

— Конечно. Раз Петька ждёт, всё будет. — всё так же спокойно и слегка равнодушно ответил муж.

— Тебя ждать? — чувствуя непреодолимый холод его слов и взгляда, мягко произнесла девушка.

— Нет, ложись. Я потом тихонько приду. Много работы. — снова подчеркнул свою занятость он и показал, что разговор окончен.

На следующий день, после завтрака, семья, облачившись в удобные зимние комбинезоны, отправилась в лес. Больше двух часов они провели вместе, соревнуясь, кто быстрее, и даже играя в прятки.

Петя уже довольно уверенно стоял на лыжах и радостно бежал впереди родителей.

— Какая же красивая зима! А в лесу так вообще, неповторимая! — завороженно оглядываясь, произнесла Лера.

— Любишь лес? — спросил Игорь, который решил придерживаться абсолютно нейтрального тона хороших знакомых или просто друзей, в общении с женой.

— Люблю. С родителями в детстве ездили. Правда, зимой никогда. Осенью за грибами.

— А на лыжах кто научил кататься?

— Папа. Он и Лику на лыжи поставил, и меня. Часто зимой ездили на склон, который находился в Чертаново. Там катались. Моя мечта была поехать на горнолыжный курорт, но… При жизни папы так и не сбылось. — слегка погрустнев, поведала девушка. — А ты как научился?

— Да тоже отец и товарищи во дворе. У нас ведь тогда повально все увлечения проходили… Если один начинал увлекаться теннисом, остальные подключались, если тебе покупали велосипед, катался весь двор… Вот так одному парню купили лыжи, а кататься захотели все. Он нам их по очереди выдавал за жвачку, тогдашнее сокровище, дефицит.

— А у кого не было жвачки? — усмехаясь, спросила Калерия.

— У кого не было, там уже торг шёл… Какой-то удачный обмен. — с улыбкой вспоминал детство Игорь. — Ну, отец узнал обо всём этом и сделал мне подарок: купил свои лыжи, помог довести технику до любительского совершенства. А потом, когда я подрос, мы часто ездили в Домбай и я влюбился в горы! Просто до безумия!

— Там красиво?

— Очень! Многие мои друзья тоже, со временем, побывали там и мы уже со знанием дела пели у костра во дворе под гитару песню Визбора «Домбайский вальс»:

Лыжи у печки стоят,

Гаснет закат за горой,

Месяц кончается март,

Скоро нам ехать домой.

Здравствуйте, хмурые дни,

Горное солнце, прощай!

Мы навсегда сохраним

В сердце своём этот край. — процитировал он, с упоением и неким восторгом, смакуя воспоминания.

— Здорово… — протянула Лаврова. Они остановились, разговаривая. — Мне всегда казалось, знаешь, что в Советском Союзе всё было как-то честнее, добрее, проще… И воспоминания у всех такие тёплые.

— Может так и было. Люди другие, запросы тоже, воспитание. А может, просто это наша молодость, детство и поэтому… — мужчина не успел договорить, так как его фраза была оборвана криком, раздавшемся рядом.

Оба встрепенулись, вспомнив о сыне.

Петя нёсся прямо на дерево впереди него и не успевал затормозить.

— Папа! — кричал перепуганный мальчик, понимая, что сам управлять ситуацией уже не сможет.

Истомин тут же сорвался с места, в мгновение ока нагнав сына и успев его перехватить за секунду до того, как тот врезался бы в вековую сосну.

От страха Петя заплакал.

— Ну всё, всё хорошо, космонавт мой. Я рядом. Такое бывает, говорил же папа, не разгоняйся… — утешал, обнимая его, бизнесмен.

— Пап, я люблю тебя. — внезапно произнёс малыш.

— Игорь, ты слышал? — Калерия, подъехавшая к ним, изумлённо посмотрела на мужа. Игорь, у которого в эту секунду сердце стало биться в десять раз чаще, почти не дыша, попросил:

— А ну, скажи что-нибудь ещё, Петька!

— Мам, пап, я вас очень люблю! — глядя попеременно то на Лаврову, то на отца, исполнил просьбу Пётр.

Лера заплакала от радости, переполнившей душу.

— Ооо, сын, смотри-ка… С этими женщинами совсем нельзя иметь дело! — отшутился Истомин, разряжая обстановку. Хотя для него всё произошедшее было не менее счастливым потрясением.

— Мамочка, не плачь! — Петя тут же бросился к ней и обнял девушку.

— Да, мама, не плачь. Повод есть только для улыбки! — подражая тону сына, произнёс мужчина и обнял их обоих.

Глава 15

Прошло время. В семье Истоминых всё шло своим чередом.

Игорь всё так же пропадал на работе, пытаясь не будить своих чувств, так внезапно проснувшихся, и не видеть лишний раз жену. Он много размышлял над тем, как найти выход из сложившейся ситуации и не видел его.

«Чертовщина какая-то! Всё смешалось в доме Облонских!» — ругался про себя он. «С одной стороны, насильно мил не будешь — прописная истина. Оставить всё как есть и больше не будировать эту тему ни коим образом. В конце концов, Лера не обязана отвечать мне взаимностью, а я уже не подросток, чтобы страдать от неразделённой любви. Но при этом остаётся неразрешённым вопрос со спором! Герман теперь ни за что не отступится…».

Именно спор стоял преградой на пути. С одной стороны, проигрывать Игорь не собирался, компанию от незадачливого братца надо было беречь, а с другой… Всё это теперь казалось бредом, ребячеством! Точнее не казалось, а так и было с самого начала. И только сейчас бизнесмен осознал, что не будь он таким дураком тогда, решившись на этот нелепый спор, всё было бы проще.

К тому же, Герман добавлял масла в огонь, действуя все более и более настойчивей, когда увидел, что дорога вновь стала свободнее. Он теперь неотступно находился рядом с Калерией, они практически каждый день выезжали на трассу, оттачивая её навыки вождения, а возвращались весёлые и радостные, кроме того, часто задерживались после её работы в Питере, ужиная, гуляя в ресторанах, а ещё, активно развлекали вдвоём Петю, который теперь неугомонно болтал. Этот надёжный источник информации и сообщал Игорю о времяпрепровождении с дядей Германом и мамой.

Истомин чувствовал, как всё сильнее ревнует жену, но в то же время, вынужден был заставить себя остаться в стороне.

В тот вечер, он приехал домой довольно поздно. Екатерина Андреевна, редко ложившаяся спать до того, как сын соизволит вернуться в отчий дом, вечно беспокойная за его здоровье и сон, встретила Игоря с ужином.

— Игорёк, нельзя так много работать! Ты себя буквально закапываешь в этих делах, документах… — сетовала она, с любовью наблюдая за тем, как сын ужинает.

— Мам, любой бизнес требует времени и внимания. — попытался объяснить мужчина.

— Ну другие как-то распределяют это время! Доверяют, передоверяют это замам своим… Один ты у меня всё сам!

— Мамуля, бизнес таких размеров, как наша компания требует неусыпного контроля! Какие замы? Ты хочешь, чтобы я лишился всего того, что выстраивал годами? Мы с отцом выстраивали?

— Да, но только у тебя есть ещё семья! И я даже не про себя… — махнула рукой женщина. — У тебя же жена! Хорошо хоть Герман как-то старается её развлечь, уделить внимание… Она же молодая совсем! Зачахнет рядом с тобой, как цветок в пустыне!

— А где она, кстати? Спит уже? — поинтересовался бизнесмен как бы невзначай.

— Нет, не спит. Они с Германом в какой-то бар или клуб уехали… Точно не знаю. Лера Петьку уложила, собралась и они уехали.

— И когда вернутся? — допытывался он, внешне сохраняя спокойствие, а внутри закипая.

— Не знаю, хотя уже поздновато… — задумалась над поставленным вопросом Истомина.

— Поздновато… Между прочим полночь! — нервно заметил Игорь и взяв телефон набрал брата. Тот не ответил. Звонок жене тоже не дал результата.

После того, как мужчина, решив выждать время ещё несколько раз набирал то Калерию, то Германа и эти попытки не увенчались успехом, он решил ехать и искать их самостоятельно.

Подойдя к поискам ответственно, Истомин, для начала, полистал соц. сети младшего брата, где сам зарегистрирован не был, но тем не менее, того требовала ситуация. В Инстаграм ему на глаза попалась история, где обнаружилась фотография двух коктейлей с геолокацией одного достаточного эпатажного увеселительного заведения.

— Как тебе здесь? — перекрикивая модную музыку, громко игравшую в зале, спросил Герман, наклонившись к сидящей рядом за барной стойкой Лавровой.

— Интересный формат заведения и коктейли неплохие. — улыбнулась девушка.

Они сидели в баре с высокими потолками и стенами, расписанными люминисцентными красками. Нанебольшой, импровизированной сцене зажигал диджей. Удивлял на столько интерьер зала и персонал, чья униформа была в виде мантий, сколько коктейли, которые подавались гостям. Они все имели названия элементов таблицы Минделеева и были налиты в пробирки.

— Ты сейчас что пьёшь? — усмехнувшись, спросил Истомин-младший.

— Цинк, а ты?

— Серебро. — он пробежался взглядом по девушке. — Танцевать будем?

— Почему бы и нет. Пошли. — она с лёгкостью соскочила со стула и через секунду оказалась в центре импровизированного танцпола, среди остальных танцующих посетителей.

Вечер пролетал незаметно, но в процессе, Герман изменил своим планам насчёт Калерии, так как его внимание привлекла брюнетка с впечатляющими формами, которая танцевала настолько красиво, двигалась так завораживающе, что мгновенно оттянула всё внимание на себя. Такой возможности, искушённый в выборе парень, упустить не мог. Он увлёкся незнакомкой, потеряв из виду Лаврову.

Игорь вошёл в зал, где было довольно душно. Мимо сновали официанты в мантиях, с пробирками на подносах, — пустыми и полными, народу было необычайно много, диджей отрывался за пультом, не обращая особого внимания на публику.

Бизнесмен пробегался взглядом по залу, пытаясь выловить знакомые ему лица. Внезапно, он увидел Калерию, весьма активно двигающуюся на танцполе. Германа рядом не наблюдалось, зато обнаружились двое парней лет тридцати-тридцати пяти, которые совсем не двусмысленно разглядывали её со всех сторон и претендовали на партнёрство в танце. И что самое главное, Лера была не против!

Игорь мгновенно разъярился, всё внутри воспламенилось и он ринулся прямо в толпу, готовый убить любого, кто встанет у него на пути.

— Лера, немедленно домой! — взревел он, требуя выполнения приказа, как отец, заставший дочь на дискотеке после десяти вечера.

— Что ты тут делаешь? — она смотрела на него широко распахнутыми глазами, не понимая, откуда в зале взялся супруг, который вообще не был в курсе их местонахождения.

— Жену ищу, которая по ночам гуляет непонятно где и непонятно с кем! — смягчая слова настолько, насколько это было возможно, прокричал Истомин. В душе всё клокотало, в висках стучало.

— Детка, пойдём потанцуем? — прямо по курсу нарисовался очередной пьяный кадр, который схватил девушку за руку.

— Я остаюсь! — легкомысленно заявила Лера, соблюдая свой обычный стиль общения и махнув волосами, собиралась уйти с пьяным чудовищем, но бизнесмен тут же перехватил её руку, отстранил, и незадачливый ухажёр отхватил своё, отлетев на несколько метров назад.

После этого, Игорь подошёл к жене и еле сдерживая эмоции, сказал:

— Тебя никто не спрашивает! — а потом подхватил неразумную, и перекинув через плечо понёс прочь из злачного места.

— Отпусти меня! — Лаврова пыталась протестовать, активно махала ногами и даже стучала по спине мужа, чтобы он прекратил свой рейдерский захват, но всё было без толку.

Он поставил её на землю, лишь когда они оказались вне стен бара, на улице.

— Ты что творишь? — возмутилась Лера, бросив на супруга полный негодования взгляд.

— Это ты что творишь? — закричал в ответ бизнесмен, не сбавляя децибел. — Второй час ночи, ты распиваешь коктейли в каком-то… — У него не хватало слов. — И танцуешь с незнакомыми мужиками!

— С кем хочу, с тем и танцую! — не отступала она.

— Да ты видела вообще, как они на тебя пялились? Как собаки на кусок мяса! Им ничего не стоило тебя изнасиловать! Понимать надо! — ещё сильнее закричал он, рубя ладонью воздух. Казалось, сил, чтобы объяснять ей такие очевидные вещи, просто не хватит.

— Что ты несёшь?

— Я не несу, а говорю правду! Просто ты этого не видишь, потому что ты маленькая, глупая девочка! — продолжал горячиться Истомин.

— Я вообще не понимаю, чего тебя сюда принесло?! — начала докапываться до правды Калерия.

— Может потому, что я, как любой нормальный муж, возмущён тем, что жена в свой выходной не ночует дома?!

— Да хватит уже! — взорвалась она. — Хватит считать себя мужем! Ты мне никто! Ты пропадаешь сутками на своей работе, я тебя за последний месяц, в общей сумме, видела от силы пару часов! И то, мельком! Тебя просто нет в моей жизни! Какой ты муж? Да если так рассуждать, то большее право на этот «титул», имеет Герман, чем ты! Мы чужие люди, которые, почему-то, вынуждены быть мужем и женой, но только на бумаге! — Игорь слегка опешил от такой отповеди.

Он искренне считал, что жене глубоко наплевать на то, сколько времени он проводит дома, что она попросту не обращает на это внимания, не замечает его отсутствия.

— Что молчишь? Сказать нечего? — продолжала высказываться девушка. — А потому, что я права! Ты этим семейным положением машешь, как взятым в бою флагом вражеского войска, но при этом, оно ничего не значит! Ни для тебя, ни для меня, ни для кого! Умеешь только претензии предъявлять! Что я должна и чего не должна! А я устала от этого театра одного актёра, просто устала! Я устала играть роль прилежной жены не являясь таковой вовсе! Руки у тебя длинные, Истомин, ты сумел достать меня из-под земли, с самого начала нашего знакомства, но теперь посмотрим, какие у тебя ноги! — она выпалила всё это, как скороговорку, и пока мужчина смотрел на неё, пытаясь «переварить» сказанное, — убежала.

— Лера! — он попытался догнать её, но не успел. Почему-то, Лаврова, даже будучи на шпильках, бегала слишком быстро, потерявшись на одной из узких улочек, а там, где-то во дворах.

— Чёрт… — выругался бизнесмен и шумно выдохнув ещё морозный воздух, подошёл к ограждению канала Грибоедова.

Неподалёку виднелись Спас на Крови и Казанский собор. Ночь была лунной, удивительно спокойной и красивой.

Игорь смотрел в тёмные воды, раскинувшиеся внизу и думал над словами супруги.

Трудно было говорить с человеком, который не знал и сотой доли всех причин его решений. Трудно было что-то объяснять, спорить… Хотя, спорить и не нужно. Хватит, наспорился уже! В целом, она была права. Права во всём, кроме одного: с некоторых пор, этот брак стал значить для него очень много.

Как он умудрился влюбиться в эту девчонку, которая много младше его, которая была до ужаса вредной и взбалмошной, и которая являлась отголоском его собственного прошлого, было совершенно неясно. Но сердцу не прикажешь. Это Истомин понимал более, чем хорошо. Пришедшая в его жизнь любовь к совершенно иной, чем другие женщины, Лере, перевернула мир с ног на голову.

Он давно уже не любил никого. Никого, кроме самой первой, трагически погибшей любви. С Ольгой он собирался связать жизнь, он её обожал, но… Случай разрушил всё. После этого, жизнь Игоря стала иной, кардинально изменилась. Он с головой ушёл в работу над бизнесом, не имея возможности даже заняться любимой археологией, отгородился от всех. А вскоре привык к тому, что сердце ничто не трогает. Женщин, для порядка, заводил. Заводил легко, пользуясь обоянием, статусом, харизмой, внешностью… Так же легко бросал. Потому что, для порядка, а не для души. Они все проплывали киноплёнкой мимо, слившись воедино. В образ, такой, идеально отштукатуренной барышни — мечты модельных агентств. Со всеми всё развивалось по одному сценарию: скучно, тошно, отработанно.

Мама всё сватала его за бесчисленных знакомых, а Истомин, благосклонно принимал предложения познакомиться, втайне надеясь, что скоро все эти одинокие барышни, обретут своё матримониальное счастье и не в его лице. Так и происходило.

Когда он встретил Анжелику, сестру Калерии, она сразу же привлекла его внимание, буквально примагнитила к себе. Он чувствовал, что она тоже иная, не из разряда дурочек, одолеваемых единственной идеей: выйти замуж. Лика была честна с ним, ничего не требовала, ни о чём не просила. И Игорь потянулся к ней. Так, как тянутся к свету, повесившие головы подсолнухи, как тянутся к воде, уставшие животные… Она озарила его мрачную, текущую в одном, унылом русле жизнь. Озарила и быстро исчезла. Любовь ли это была? Нет, скорее нечто иное. Привязанность, смешанная с признательностью и с тягой к простому человеческому теплу, но не любовь.

И теперь Лера. Лера, с которой было невыносимо сложно; которая ломала стереотипы; устроила бунт; шла против правил так, будто водитель, пересекающий двойную сплошную; боролась и отстаивала своё… Сплошной геморрой, а не девушка! Но именно она, эта неугомонная бунтарка, прокралась в коридоры его души и с лёгкостью установила там свои права. Когда это случилось — не ясно, почему — тоже. Но уже это было не важно. Беспокоило другое: испытывает ли она к нему хоть что-нибудь, кроме ненависти? До сегодняшнего дня, казалось, что нет. Но их разговор ввёл Истомина в замешательство. Её, кажется, задевала его отстранённость, холодность, равнодушие, которые он изо всех сил демонстрировал после того, как вечером, у камина, Лера сказала, что не любит его.

Игорь слегка тряхнул головой, будто избавляясь от навязчивых мыслей и самоанализа, а затем пошёл в машину. Леру надо было найти. На улице устойчивый минус, ночь, темнота, а она опять убежала! Своенравная, строптивая девушка, которую никогда не подчинить себе. Такие как она, подчиняются только если захотят этого сами. А чтобы она захотела, она должна полюбить.

Мужчина достал телефон и стал набирать жену. Но, результат был при каждом звонке одинаков и предсказуем: Лаврова сбрасывала вызов раз за разом.

Он задумался: куда она могла пойти? В больницу? Вряд ли. Скорее всего, в какое то определённое место в городе. Но какое?

На ум тут же пришёл Казанский собор, находившейся неподалёку. Может быть Лера около него?

Однако, там её не было, хоть Игорь и обошёл собор несколько раз кругом.

Вернувшись в машину, он вновь задумался, перебирая в памяти разговоры с женой. Она говорила, что ей очень нравились атланты Эрмитажа. Бизнесмен тут же, не медля, поехал туда.

Когда он добрался до нужного места, обогнув Зимний дворец, казавшийся в ночи ещё таинственнее, то тоже не обнаружил там никого, кроме величественных гранитных изваяний, которые, казалось, видели и помнят всю историю человечества. В глазах атлантов было столько мудрости, уверенности, силы, что рядом с ними моментально становилось как-то спокойней на душе, успокаивался ум, хотелось остановиться и замереть в моменте. Но не сейчас. В этот раз, Игорю было не до того.

Снова пришлось размышлять над тем, куда могла деться жена. Из её восторженных слов, ему вспомнилось ещё только пару вариантов: Летний сад, который точно не походил, так как был закрыт, Дворцовая площадь, на которой он только что был и жену не увидел и набережная Невы, остававшаяся единственно возможным из всех.

Проблема состояла лишь в том, что набережных в Питере насчитывалось более пятидесяти. Так можно было искать до вечера следующего дня.

Однако, Истомин решил сходить на Дворцовую. Раз уж рядом находится, чего бы и не проверить, чем чёрт не шутит? Удача вновь оказалась не на его стороне.

После этого, бизнесмен съездил на Кронверкскую набережную, которая находилась около Петропавловской крепости, но там супруги тоже не обнаружилось.

В конец устав, и уже разуверившись в то, что сможет отыскать Калерию, он завернул на Университетскую набережную на Васильевском острове. Медленно проехал мимо Ростральных колон и Кунтскамеры, внимательно всматриваясь в полутьму ночи, которая уже окрашивалась первыми отголосками рассветного зарева. Внезапно, проезжая мимо знаменитых Сфинксов, он увидел мелькнувший, знакомый силуэт.

Надежда, задевшая сердце, зашевелилась и Игорь тут же остановив машину, вышел и спустился по ступеням к Неве.

С площадки, где всегда покоились мудрые сфинксы, открывался прекрасный вид на противоположный берег: Дворцовую набережную, Адмиралтейство и Исаакиевский собор, чей золотой купол было видно даже в темноте.

На ступеньках, чуть сбоку, сидела хрупкая фигура.

— Ну привет, жена! Быстро же ты бегаешь… Как выяснилось, ноги у меня так себе. — усмехнулся Истомин и присел рядом с ней. — Как ты вообще здесь очутилась?

— Точно так же, как и ты. — буркнула она, не особо то желая разговаривать.

— Лер… — он не знал как с ней разговаривать, что именно сказать. — послушай, я понимаю, что для тебя наш брак обуза, но то, что произошло сегодня… Лер, ты действительно не понимаешь, что в этом баре могло случиться что угодно? Ты хрупкая, молодая девушка, а там, вокруг тебя, вилось куча этих… самцов недоделанных, которые только и мечтают, что…

— Игорь, хватит! Мне кажется, что ты видишь лишь то, что хочешь видеть! И вообще, не хочешь, чтобы я ходила по барам и ночевала дома, бывай там сам чаще! — высказала с затаённой обидой Калерия и отвернулась, смотря на открывающуюся даль.

— Я уже понял свою ошибку. — примирительным тоном ответил Игорь. — Ну что, простишь и помилуешь или казнишь?

— Казнишь тебя, как же… Ты уже раньше пытался заподозрить меня в том, что я хочу остаться вдовой! — фыркнула она в ответ, но мужчина видел, что Лера близка к примирению.

— Больше не подозреваю. Мы живём вместе уже почти восемь месяцев и раз я до сих пор жив, то ты вне подозрений. — усмехнулся он. — О, да ты вся дрожишь, Лер. — стало заметно, что девушке было холодно.

— Не май месяц. — слегка стуча зубами, произнесла Лаврова.

— Давай-ка, — Истомин снял свой пуховик и укутал им плечи жены. — прощай меня скорее, поедем греться. Ты очень много времени провела на холоде. Тоже мне, врач.

— А если не прощу? — прищурившись, уже шутя, спросила Калерия.

— Ты же знаешь, у меня разговор короткий! — и он резко подхватил её на руки, унося прочь с берега Невы.

Девушка только засмеялась, явно не возражая против таких мер.

— Сейчас заедем куда-то, возьму тебе кофе с коньяком. — сказал Игорь, когда они ехали по пробуждающемуся ото сна городу. Лаврову слегка трясло, несмотря на то, что печка в машине работала на полную мощность.

— Хорошо мне хоть не на смену сегодня… Только сейчас понимаю, насколько я замёрзла. — она пыталась согреть руки, подставляя их ближе к дефлекторам из которых поступал горячий воздух.

— Конечно! Кто ж тебя умной назовёт? В мороз побежать к Неве и сидеть там на холоде! — сетовал на глупость со стороны жены бизнесмен.

— Хватит меня ругать. — мягко попросила она. — Ты и так только и делаешь, что этим занимаешься.

Истомин взглянул на неё и замолчал. Да, включать начальника, обременяющего назиданиями, было нельзя, иначе получится обратный эффект. Но как она не могла понять, что он просто переживает за неё?

Лёжа под тёплым одеялом и уже почти согревшись, Калерия думала о прошедшей ночи, которую едва можно было назвать спокойной. Как только девушка закрывала глаза, пытаясь уснуть, то тут же видела перед собой обеспокоенное лицо Игоря и на её губах мелькала еле заметная улыбка.

Как он сегодня переживал, одновременно ревнуя! Почему то, от осознания этого факта ей было чертовски приятно, хоть она и сбежала, вновь продемонстрировав свою своенравность. Из вредности, хотелось усилить эффект, потому как в последнее время, муж настолько дистанцировался, что Лаврова не находила себе места.

Да, она осознавала, что, возможно, виновата сама. Виновата в том, что отпрянула в тот вечер, когда они подобрали на дороге Джесси, виновата в том, что была резка с ним… Но с другой стороны, Игорь сам сказал, что благодарен ей, что это было излишество. Хоть эти слова и слегка кольнув, обидели, но всё же, после них на душе стало спокойней, — казалось, что всё было правильно.

А потом наступило время без него. Истомин буквально днями и ночами пропадал на работе, слишком рано уходил, слишком поздно приходил, даже Петя то и дело ныл о том, что ему не хватает внимания папы. А что она могла сделать? Одно слово: «работа». Но это время дало понять Лере, что она скучает. Ей не хватало Игоря, его слов, внимания, взглядов, их перепалок, разговоров… То и дело, девушка смотрела на часы, ожидая, когда же откроется входная дверь и он вернётся: уставший, озадаченный, серьёзный. Она маялась, в желании прекратить это стремительное отдаление друг от друга и не знала как. В то же время, ломала голову над одним лишь вопросом: «Почему ей так его не хватает?». Всё казалось странным, неправильным, каким-то нереальным. Ведь ещё пол года назад она хотела порвать все нити, соединяющие их и поскорее сбежать, хоть на край света!

И теперь, после того, как она увидела, что Игорь переживает, что ему отнюдь не всё равно, где она и с кем, ей было приятно и в душе ёрзала нежность. Когда он ругал её, отчитывал, вдруг захотелось обнять и прошептать что-то вроде: «Я не нарочно». Быть подобно маленькой девочке, перед кем-то большим и сильным, кто от всего защитит.

Через несколько дней, когда был выходной, Лера заметила, что Истомин прямо с утра куда-то засобирался.

— Ты уезжаешь? — с удивлением спросила она, окинув мужа взглядом с ног до головы. Одет он был совсем не по-деловому: джинсы, свитер, тёплая куртка-жилет.

— Да. Надо поехать, есть одно дело.

— Секретное? — завуалированно поинтересовалась девушка, на самом деле, желая узнать конкретно, куда едет супруг в воскресенье утром.

— Обычное. — усмехнулся Игорь, поняв её мысли. — Я еду в питомник.

— Питомник? — она удивилась ещё больше.

— Я часто езжу туда, — вздохнув, начал пояснять он, так как понял, что просто так его никто не отпустит. — помогаю с уборкой, играю с животными, привожу для них какие-то вкусности, если надо, то лекарства, воду. Хотя обычно, там это есть, но лишний раз не помешает.

— Я просто никогда не видела, чтобы ты туда ездил… — опешила от неожиданности Калерия.

— Просто не знала и не замечала. — улыбнулся мужчина, которому было в душе приятно, что жена задалась вопросом куда его несёт в выходной.

— Можно я с тобой? — внезапно спросила она.

— Можно, если хочешь. — пожал плечами он, слегка удивившись такой неожиданной просьбе с её стороны.

— Я мигом! — через минуту, Лаврова исчезла за дверями спальни.

— Ну вот, приехали. — выйдя из машины, они оказались перед высокими воротами питомника. Игорь позвонил и дверь почти сразу открыла молодая, приятная девушка, лет двадцати пяти.

— Игорь Максимович! Здравствуйте! Как здорово, что вы приехали! — она расплылась в улыбке.

— Привет, Сонь. — Истомин тоже улыбнулся. — Пришли парней, пожалуйста, пусть заберут там из багажника гостинцы.

— Да, конечно! Проходите! — Соня пропустила их на территорию питомника, а сама тут же помчалась в небольшой домик, из которого минутой позже вышли двое таких же молодых, как она, ребят.

— Ну вот, пошли покажу тебе, как здесь всё устроено. — Игорь взял Леру, которая крутила головой по сторонам, за руку.

— Здесь у нас живут собаки. — они подошли к огороженному участку территории, где стояло много просторных будок.

— Я думала, их держат в клетках.

— В других питомниках, да. Но здесь это не приветствуется, поэтому нашли вот такой выход из ситуации. У каждого свой дом. — из будок выбежали сразу несколько собак, которые стали на задние лапы, опираясь об ограждение и радостно лая, завиляли хвостами. — Дик, — Истомин тут же просунул руку и начал гладить одного из псов по голове, отчего тот обрадовался ещё больше. — ну что, продолжаешь здесь всех строить, да? Хозяин ты наш! — В этот момент, Дика отодвинул другой пёс, тоже подсовывая свою голову. — Верный, ну и когда ты научишься ждать очереди? — усмехнулся мужчина и тоже потрепал его по голове.

— Ты их всех по именам знаешь? — улыбнулась Калерия.

— Конечно. — они отошли. — Так, а здесь у нас женская половина лагеря. — на противоположной стороне, стояли такие же будки и там тоже припали к ограде собаки.

— Как их много!

— А я тебе говорил, питомники переполнены… Это ещё не много! Прошлой весной было в два раза больше. Сейчас вот, многих забрали себе люди.

— Здесь отдают животных?

— Только в очень хорошие руки. Здесь с этим строго. Проверяют потенциальных хозяев и только потом решают, отдавать или нет. Плохим не отдадут, поверь. — успокоил жену бизнесмен.

— А кто ещё живёт в питомнике? — поинтересовалась она.

— Ой, много кто. Пойдём, покажу.

За время их обхода, Лаврова успела увидеть и кроликов, и нескольких лошадей, и осликов, и даже сов.

— Да тут целый зоопарк! — поразилась она.

— Да, так и есть. Даже медвежонок, у которого родителей охотники убили, какое-то время жил. Потом его забрали в хороший зоопарк. — поведал Игорь. — Думаю, если бы надо было приютить крокодила, руководство питомника пошло бы и на это. Животных необходимо беречь.

— Удивительные люди! — восхитилась Лера. — Хорошо, что такие есть, что они помогают…

— Кстати, я же тебе не показал самого интересного жителя! Пойдём! — Истомин вновь взял её за руку и по-хозяйски повёл за собой.

На отдельном, достаточно большом участке территории, стоял домик, вокруг которого возвышались различные лесенки, ступени, горки, верёвки, что сильно напоминало детскую площадку.

— Яша, ты дома? — громко спросил мужчина и, внезапно, из домика показался шимпанзе. Он благополучно вылез и вскоре оказался у ограды. — Привет, Яша! — Игорь помахал ему рукой, а тот, в ответ, лапой.

— Яша, значит? — расплываясь от умиления, уточнила Лера.

— Да. Наш самый главный проказник и бандит. — усмехнулся бизнесмен. — Яш, к тебе можно? — обратился он к животному. Яша в ответ протянул лапы в другую сторону так, как это сделал бы человек, чтобы изобразить приглашающий жест. — Спасибо! — обрадовался мужчина и открыл калитку.

Они вошли к Яше и тот сразу же обнял Истомина.

— Какие теплые у вас отношения! — засмеялась девушка.

— О да, у нас многолетняя дружба! — гладя шимпанзе по голове, произнёс, улыбаясь муж. — Яшу списали за ненадобностью из цирка. Вот так он оказался здесь. Он очень умный, хоть и шаловливый. Привязывается к людям. Первое время тосковал очень, а потом привык. Яш, это Лера! Она очень хорошая. — бизнесмен показал на девушку. Яша задумался на пару минут, а потом, подойдя, обнял и Лаврову.

— Игорь, какой он славный! — засмеялась она, тоже обнимая обезьяну. — Надо Петьку сюда привезти!

— Ага, чтобы нам пришлось Яшу домой забирать? — усмехнулся в ответ Игорь.

Они провели в питомнике целый день. Помогли с уборкой, покормили животных, потом играли с ними, стараясь каждому уделить внимание.

— Ну что, не устала? — спросил Истомин, когда они ехали домой.

— Нет. На удивление, такие эмоции, наоборот, зарядили и добавили сил. — на её губах промелькнула мягкая, счастливая улыбка.

Лера с нежностью смотрела на мужа и недоумевала: почему она раньше не рассмотрела в нём вот таких качеств? Почему не видела, сколько милосердия, благородства и доброты умещается в его большом сердце? Тут же в памяти всплыла картинка из прошлого, когда они встретились в кафе, после того, как Лизе пригрозили бандиты. Тогда она искренне считала его извергом, мерзавцем и самым ничтожным из мужчин, но и подумать не могла, как сильно ошибается.

Калерия тихонько вошла в детскую сына, который уже сладко спал. Рядом с его кроваткой сидела Екатерина Дмитриевна.

— Лерочка, куда вы запропостились с Игорем? — тихо вопрошала свекровь.

— Простите, мы ездили в питомник.

— Куда?

— Да, в питомник. Как Петька?

— На силу уложила. Всё маму с папой требовал. Без вас его укладывать — это смертельный номер. — женщина усмехнулась. — И как тебе питомник?

— Понравился. Там столько животных… Здорово, что есть люди, которые заботятся о них, содержат такие вот места… — поделилась эмоциями девушка. — И такие люди, как Игорь, которые регулярно помогают.

— Ну, вообще, я не раз ему говорила, что помогать своему же питомнику — это странно, но…

— Как своему? — Лаврова впала в ступор.

— Он не сказал тебе, что это его питомник? — иронично спросила Екатерина Дмитриевна, улыбаясь наивности невестки.

— Нет. Он говорил, что просто ездит туда помогать…

— Ездит. Животных очень любит. Он открыл этот питомник 8 лет назад и с тех пор содержит. Туда еженедельно привозят корм, воду, игрушки… Всё необходимое. У него контракт с ветклиникой на постоянное обслуживание. В любое время суток животным могут оказать квалифицированную помощь. Вот такая благотворительность.

— У вас самый лучший на свете сын. — впечатлённо произнесла Лера.

— Я знаю. — улыбнувшись ответила Истомина.

Прошло две недели. Однажды вечером, Игорь позвал Калерию в кабинет.

— Что случилось? — весело улыбаясь, спросила она. Настроение было хорошим, весна вступала в свои права и это отражалось на поведении людей.

— Мы завтра должны с тобой и Петей полететь в Москву, к нотариусу. — серьёзно произнёс Истомин, не поддавшись её веселью. Он выглядел сосредоточенным, обеспокоенным.

— Зачем? Истомин, ты со мной развестись что ли решил? И для этого вернуть меня туда, где брал? — засмеялась девушка. — Не выйдет, меня там не ждут.

— Лер, отнесись к этому серьёзней, пожалуйста. Не задавай вопросов, завтра сама всё узнаешь.

— Ну… Хорошо. Я тебя таким таинственным никогда не видела. — она продолжала улыбаться, не в силах совладать с собою. — Во сколько вылет?

— В десять утра.

— Хорошо, пойду соберу вещи. Они нам нужны будут? Господи, ничего не соображаю! Мы вообще на сколько летим? — продолжала тараторить Лера.

— На три дня. — не отступил от серьёзного тона мужчина и больше ничего не сказал.

Он был непривычно молчалив и задумчив.

На следующий день, уже к часу дня, все трое были в уютном кабинете нотариальной конторы, где почти пять лет назад Лаврова вступала в права наследства, получая всё состояние и имущество, которое полагалось ей.

— Калерия Александровна! — начал торжественно-официалтным тоном нотариус. — Сегодня, я пригласил вас с Петром Игоревичем для того, чтобы раскрыть секретное завещание вашего отца.

— Что? — не до конца поняла Лера. — Это шутка такая? Игорь, — она взглянула на супруга с улыбкой. — что за розыгрыш, признавайся!

— Лер, это не шутки, не розыгрыш. Это правда. — всё так же серьёзно, как и вечером до этого, ответил муж.

Глава 16

Когда Калерия с Игорем вышли из банка, она внимательно посмотрела на мужа.

— Ты знал? — только и спросила девушка, отчётливо осознавая, что он её поймёт.

— Знал. — кивнул Истомин. Она тоже закивала головой, убеждаясь в правильности внутренних выводов.

По секретному завещанию отца, Лере и Петру доставались ценности лериной бабушки Полины Станиславовны, на очень крупную сумму. Часть полагалась Калерии, а часть Пете.

Сказать, что девушка была удивлена — не сказать ничего. Она и знать не знала о том, что бабушка владела каким-то состоянием: ювелирными украшениями и картинами, составлявшими большие суммы в перерасчёте на деньги. А тем более, Лаврова совершенно не подозревала, что это всё перейдёт по наследству ей и сыну. Почему всё случилось именно так, с чего вдруг завещание стало секретным — тоже было не ясно.

— Почему ты мне ничего не сказал? — спросила раздавленная всем произошедшим Калерия. Она была совершенно растеряна.

— Того требовали обстоятельства. — коротко и неясно, ответил мужчина.

— Хватит, Игорь. С меня хватит этих тайн, загадок, твоих странных слов и решений. Либо ты мне всё рассказываешь сейчас и честно, либо… — Лера ощутимо разволновалась и готова была сорваться.

— Так, тихо. — он мягким движением взял её за руку, пытаясь успокоить. — Я тебе всё расскажу. Всё равно это должно было случиться рано или поздно.

— Мам, пап, вы обещали покатать меня на кораблике! — раздалось откуда-то со стороны задорное требование.

— Так, Пётр Игоревич, права качаем? — весело поинтересовался Истомин, тут же подхватив сына на руки. — Ну что, мама, покатаем ребёнка, как обещали? — обратился он к жене.

— Сейчас? — Калерия была сосредоточена на другом.

— Ну, а когда? Поехали! — бодро принял решение бизнесмен, а потом, чуть тише, сказал ей: — Там и поговорим.

Лера с Игорем сидели за столиком. За окном проплывали великолепные виды столицы: парк Горького, набережные, Кремль…

— Я не мог тебе ничего сказать. Тогдашняя ситуация, требовала крайне решительных действий. Мне стало известно о секретном завещании твоего отца, но знал о нём не только я. — начал Игорь.

— Если завещание секретное, то как о нём могут узнать другие люди? — удивилась девушка.

— Лерочка, — он улыбнулся. — в наше время, за деньги, можно узнать очень многое. А за большие деньги, даже адрес президента. — намекнул Истомин. — Ну, ладно, это я утрирую, но ты меня понимаешь. Так вот, по словам моих людей, которым у меня нет повода не доверять, о завещании знали так же те конкуренты твоего отца, которые подстроили аварию. Я, естественно, не мог узнать, что именно было завещано и когда придёт срок оглашения, только то, что скорее всего, это случится после твоего замужества, но быстро понял, что ты можешь не дожить до этого момента. То, что право наследования переходило именно тебе, в этом сомнений не было. Я ведь не знал тогда о существовании Петьки. А конкуренты, похоже, просто недооценили его роль в жизни вашей семьи. Из этой ситуации мне виделся только один выход: жениться на тебе, чтобы смочь защитить. Когда ты- мне никто, просто незнакомая девушка, ко всему прочему, живущая в Москве, сама понимаешь, шансы спасти тебя не велики. А вот когда ты моя жена, которую я оперативно увёз в другой город, и которая живёт у меня под боком, то тут уже конкурентам было бы сложнее добраться до тебя. — объяснил бизнесмен.

— Логично. — согласилась Лера. — Но почему нельзя было, ну я не знаю… Закрутить со мной роман? Или сказать мне обо всём сразу, честно. Ты же приехал и поставил перед фактом, буквально заставив выйти за тебя замуж!

— Роман? Лер, не смеши меня. Ты была по уши влюблена в этого своего Ромео, кардиохирургического. И потом, даже если бы я очень постарался, то всё это заняло бы время, которое нельзя было терять. А то, что я не рассказал тебе сразу и честно всё… Ты знаешь, сейчас я этому рад, зная твой характер то! Куда бы ты меня послала тогда, с такой историей? — усмехнулся Игорь.

— И ты собирался неизвестно сколько жить с чужой тебе девушкой, только чтобы спасти её?

— Почему неизвестно сколько? Я же говорю, по словам моих людей, завещание должно было утратить секретность вскоре, после твоего замужества. Твой отец сам установил срок. Так и оказалось. Только твой Артём тебя бы, увы, не защитил и не уберёг.

— Ну, хорошо. Объясни тогда другое: что заставило тебя спасать, опять-таки, повторюсь, абсолютно чужую девушку? Ты едва был знаком с моим отцом, который, к тому же, задолжал тебе крупную сумму денег… Зачем тебе спасать его дочь? — полюбопытствовала Калерия.

— Может потому, что мы с твоим отцом очень хорошо были знакомы. Даже больше того, мы были с Сашей лучшими друзьями. — ошарашил очередной новостью он.

— Подожди… Но, я никогда не видела тебя и… — девушка была удивлена.

— Понимаю, понимаю. Никогда не встречала и явно знала бы друга своего отца. Всё это так. — мужчина вздохнул, будто собравшись с силами: — Твой дедушка, отец Саши, служил в КГБ.

— Я знаю.

— Не перебивай. По долгу службы его отправили в Ленинград, когда Саше было восемь лет и довольно долгое время они прожили там. Мы с твоим отцом учились в одном классе, сидели за одной партой и довольно быстро подружились. Наша дружба была крепкой, долгой. Мы вместе переживали влюблённости и увлечения, у нас были общие хобби, много забавных историй в общей «копилке», мы ходили друг к другу в гости и отлично знали родителей друг друга, поэтому с Полиной Станиславовной, идеальной женщиной и твоей бабушкой, я знаком не понаслышке. И, признаюсь честно, всё рассказанное тобой до этого, знал. Ну, кроме истории с твоим именем. Когда мы закончили университеты, началось тяжёлое для страны время, девяностые. Я уже рассказывал тебе, что не смог заниматься археологией, не смог уйти в науку, как хотел. И тут, у всегда предприимчивого Сашки созрела идея: заняться перегоном иномарок. В девяносто первом, был издан указ о том, что на одно частное лицо разрешается беспошлинный ввоз одного автомобиля, при условии, что он не будет продан в течении двух лет. Перегоняли машины мы из Германии, транзитом через Польшу и Беларусь. Потом взялись перегонять и из Владивостока, с дальневосточного направления. Опасно, долго, страшно. Риск огромный. Многих ребят убили, которые таким же бизнесом занимались. Нам везло, а может просто приноровились. Пришлось забыть о том, что существует какая-то более мирная жизнь без опасности, подстерегавшей на каждом углу. Кроме регулярных нападений, сама дорога «Амур» от Хабаровска до Читы была в отвратительном состоянии. Проехать там, было целым приключением с проблемами. Вообщем, было трудно невероятно, но у друг друга были мы — друзья. Всей документацией и финансами распоряжался Саша, несмотря на то, что всё оформлялось на меня. Ему нельзя было светиться, ведь он, пусть неидеальный, непослушный, но сын генерала КГБ. Отец его тоже не знал о нашем бизнесе. Хотя, сейчас мне кажется, что мог знать. Просто закрывал на это глаза, понимая, что страна руштся, а выживать как-то надо. С моей стороны было составление графиков, планирование, и вся техническая сторона вопроса. Так распределили обязанности. Сейчас, оборачиваясь назад, удивляюсь тому, как нам, двум молодым, по сути, мальчишкам, вообще взбрело заниматься таким опасным бизнесом! Но такая вот жизнь, продлилась недолго. Спустя два года, в девяносто третьем, меня на трассе остановили и арестовали. В моих вещах оказались документы, из которых следовало, что закон неоднократно нарушался и автомобили, которые были завезены без пошлины, продавались раньше, чем исходил срок в два года. А на всех документах мои инициалы, подписи… Соответственно, и ответственность вся на мне. Я не понимал, каким образом эти документы оказались в сумке, пока не узнал, что Саша исчез со всеми обоюдно заработанными за это время деньгами. Меня посадили на шесть лет. Оля, ну, та самая, невеста моя, не выдержала и вскрыла вены, когда узнала о том, какой мне дали срок. Её не спасли. Условно-досрочного получить не удалось, я отсидел от звонка до звонка, как говорится. Вышел в девяносто девятом и страну не узнал. — в его голосе сквозила горечь.

— Этого не может быть… — по лериным щекам покатились слёзы. — Я не верю. — замотала головой она, с трудом выговаривая слова.

— Прости, девочка, что пришлось раскрыть эту правду. — он кашлянул, пытаясь избавиться от першения в горле. — Выяснилось, что Саша тогда, в девяносто третьем, переехал в Москву. Его родители на четыре года раньше туда уехали, по долгу не рухнувшей ещё службы Бориса Николаевича, деда твоего. Я не стал мстить, хотя боли от предательства друга и смерти любимой девушки, хлебнул больше цистерны… Просто понял, что жизнь сама расставит всё по местам. Так и случилось. Саша стал играть давно, задолго до смерти. Я уже говорил, он проигрывал огромные суммы и дошло до того, что забирал деньги из оборота своего предприятия, проигрывая и их. И тогда, ему пришлось занимать, влезать в долги. Историю про то, как он поставил на кон собственную дочь, ты знаешь. В том казино я оказался не случайно. Я знал, что Саша будет там и просто хотел встретиться, посмотреть ему в глаза, но случайно мы оказались за одним игральным столом и там я не смог удержаться, хотел обыграть его. Но для меня было полной неожиданностью, и шоком, что он играл на Анжелику… Тогда наступило прозрение, что моего друга я потерял когда-то, в далёких девяностых, когда согласился с ним заниматься совместным делом. Теперь ты понимаешь, почему брак с Ликой для меня был априори невозможен? — Калерия молчала, будто поражённая громом. — После расставания с ней, я ничего не знал о вашей семье и о делах Саши, пока он через два года не пришёл ко мне сам. Денег одолжить. Знаешь, я тогда не нашёлся, что сказать даже в первые минуты. Потом пришёл в себя и решил дать ему эту сумму, хоть и не маленькую. У меня, почему-то, в тот момент не его предательство, а годы нашей дружбы перед глазами встали. А через пол года я узнал о смерти Саши и его семьи. Узнал, что осталась ты, его младшая дочь и что к тебе со всех концов Москвы побежали его кредиторы. Естественно, у меня и мысли не возникло тоже прийти к тебе и затребовать деньги. На тебя, вчерашнего ребёнка, и так навалилось столько всего, что и врагу не пожелаешь. Но я решил просто понаблюдать за тобой, присмотреть. Понимал, что всякое может случиться. И вот, спустя почти четыре года узнал об этом завещании.

— Тогда, — утирая слёзы, произнесла Лаврова, — я совсем не понимаю, зачем тебе было меня спасать. Мой отец сломал твою жизнь!

— Лер, я не изверг, хоть ты и считаешь меня таковым. Знаешь, в Советском Союзе фраза такая расхожая была, после сталинских арестов: «Дети за своих родителей не отвечают». Так вот, я прекрасно понимал, что ты то вообще не при чём. Тебе досталась не самая сладкая судьба: потерять всю семью, как выяснилось, ребёнка, разбираться с долгами отца… Мне просто стало тебя искренне жаль. Я видел в тебе не дочь врага, а девушку, которой надо помочь. К тому же, вспомнил, как мы как-то с Сашкой, когда ещё в университетах учились, поклялись друг другу всегда помогать и если что, помочь семьям друг друга и детям. — объяснил Игорь.

— Господи… — у девушки не находилось слов.

Он молча, с сожалением смотрел на неё, понимая как ей больно.

— Говорят, что правда-это как граната, с выдернутой чекой… Лер, мне жаль, что тебе пришлось всё это узнать. Чёрт, как курить то хочется! — снова с болью произнёс мужчина, зажмурившись.

— Ты же не куришь. — тихо заметила Лера.

— Не курю. Бросил через два года, как вышел. А вот, порой, хочется, знаешь ли… Тянет. Успокаивало. — признался он.

— То есть ты решил на мне жениться из жалости?

— Из чувства благотворительности. — улыбнулся бизнесмен. — У англичан есть такое понятие и считается, что всякий настоящий джентльмен, многие поступки совершает именно из чувства благотворительности. Поначалу, именно оно и было мотивом.

— А потом? — осторожно поинтересовалась Калерия.

— А потом, я понял, что… — в этот момент, его телефон зазвонил. — Прости, это важно. — Истомин ответил.

— Мам, — к ней как ураган подлетел сын, отвлекая внимание на себя, и Лаврова мгновенно переключилась на реальность. — ты представляешь, я побежал вон туда, и я видел через стекло капитана! Настоящего! Представляешь?

— Ничего себе! — «восхитилась» она. — Нам с папой покажешь?

— Конечно! Пойдёмте! — затребовал Пётр.

— Сейчас, папа договорит и мы обязательно придём. — уверила мальчика Лера и он тут же умчался.

— Игорь, пойдём к Петьке? Он там хочет капитана нам показать… — с улыбкой обратилась к супругу девушка, когда он закончил разговор.

— Лер, прости. Мне надо срочно сойти на ближайшей пристани и поехать в наш московский офис. Там ЧП стряслось, я нужен. — озадаченно-деловым тоном ответил он. Видно было, что Игорь уже целиком погрузился в рабочие проблемы.

— Ну, конечно. Нужен, так нужен… — немного растерялась Калерия. — Может нам поехать с тобой?

— Нет, оставайтесь, прогуляйтесь по Москве. Пока без меня, а потом посмотрим. Надеюсь, я быстро с делами разберусь и приеду к вам. — принял решение муж. — Всё, как раз причаливаем сейчас, я побежал. — он встал из-за стола и, обогнув его, подошёл к жене, быстрым движением поцеловал её в щёку и исчез, не успела она даже осознать его поступок.

Девушка улыбнулась сама себе.

Весь остаток дня они с Петей провели без Истомина, которому не удалось, вопреки желанию, быстро разобраться с возникшей проблемой.

Всё это время, Лера думала о том, что услышала от Игоря. Вся история, случившаяся много лет назад, поразила её. Она и верила, и не верила в то, что подобное мог совершить её отец. Было страшно осознавать, что самый родной человек способен на такие поступки. В то же время, Лаврова пыталась осознать и принять поведение мужа. Только сейчас она смогла понять, сколько он для неё сделал на самом деле и как многим она обязана ему — человеку, которого искренне ненавидела, которому изо всех сил трепала нервы, и которого считала тираном и деспотом.

На следующий день, Истомин, который вернулся в отель лишь за полночь, за завтраком объявил, что ему придётся вновь уехать в московский офис.

— Что-то серьёзное случилось? — обеспокоенно спросила Калерия, понимая, что раз он вновь вынужден посвятить день работе, когда изначально вообще не планировал этим заниматься, значит что-то не так.

— Нет, не волнуйся. Нормальная, штатная ситуация, просто есть некоторые сложности и раз я оказался в Москве в этот момент, то мне надо быть там. — слегка извиняющимся тоном, объяснил бизнесмен.

— Да, конечно, я понимаю. — вздохнула девушка, которой, на самом деле, очень хотелось провести время с супругом, поговорить с ним.

И снова весь день прошёл без него. Лера ходила с сыном в зоопарк, потом в парк развлечений, но постоянно выпадала из реальности, мысленно возвращаясь к разговору с мужем и всё ещё будучи не в состоянии отпустить историю дружбы её отца и Игоря.

— Лера? — они с Петей находились в торговом центре, на детских аттракционах, когда её окликнул знакомый голос. Она обернулась. Шатров.

— Привет. — посмотрев на несостоявшегося мужа, произнесла Калерия. Он показался ей миражом.

— Так неожиданно тебя здесь видеть. — растерянно сказал Артём.

— Ещё скажи, что рад. — усмехнулась она.

— Перестань. Я действительно рад. Как ты?

— Лучше всех. — приободрившись ответила Лаврова. — А ты?

— Тоже хорошо. Леднёв часто о тебе спрашивает.

— Я к нему ещё зайду, надеюсь.

— Ты счастлива? — осмелился спросить парень.

— Счастлива. У меня замечательный муж, мы усыновили Петьку. Так что, теперь, я мама сына. Всё хорошо. — Лера улыбнулась. Разговор явно не клеился.

— Лера?! Ты? — к Шатрову, как вихрь, подлетела Лиза. — Ты вернулась в Москву?

— Приехала по делам, вместе с Игорем. — холодно ответила Калерия. — Я пойду, мне ребёнка надо забрать с аттракциона. Сеанс окончен. — подчеркнула она, вкладывая другой смысл в эту фразу и ушла, не дожидаясь прощания с прошлым.

Посадив Петю на следующий аттракцион, девушка присела на скамейку и задумалась.Эта встреча не принесла никаких чувств и эмоций. Она не чувствовала боли, уже не ощущала обиды, и, главное, в её душе не было любви. Только теперь она поняла, что больше не любит Шатрова. Её сердце не дрогнуло при встрече, ей было абсолютно всё равно на то, как обнимает и целует его Елизавета, на безымянном пальчике которой, красовалось обручальное кольцо, как и на пальце Артёма.

Калерия снова улыбнулась сама себе, вдруг чётко осознав, что никогда и не испытывала настоящей любви к Шатрову. Это была юношеская влюблённость, которая переросла в привычку с твёрдым убеждением, что постепенно, их отношения, так или иначе, перерастут в брак. Лера мысленно обрадовалась тому, что этого не случилось. Само провидение в лице Игоря уберегло её от ошибки.

Вечером, когда она уже уложила спать Петю, муж вернулся. Уставший, но в его глазах сразу же заиграли огоньки радости, едва он увидел Лаврову.

— Как дела? — тут же поинтересовалась она. — Решили проблему?

— Почти. Всё хорошо, не переживай. — успокоил жену Игорь. — Ты чего не спишь?

— Тебя ждала. — честно ответила девушка.

— Да, нехорошо получилось… Обещал вам с Петей провести время всем вместе, а завтра уже и уезжать.

— Перестань, это же работа. Никто не знал, что так случится.

— Знаешь что? Давай, собирайся, пойдём погуляем по Москве. — мужчина как всегда быстро принял решение.

— А Петька?

— А с Петькой посидит наша портье. Я её давно знаю, хорошая девушка, у неё своих двое. Присмотрит за ним, пока мы гуляем.

— Я быстро! — радостно закивав, согласилась Калерия.

Они шли по хорошо освещаемой Берсеневской набережной, любуясь видом открывающимся на Храм Христа Спасителя.

— Ты знаешь, я все это время думала о том, что ты мне рассказал. — начала девушка.

— Ну вот, теперь у тебя душевные терзания… Поэтому и не хотел, чтобы ты знала обо всём, хотя понимал, что ты имеешь право знать правду. Так сложно решить, как правильнее, когда с одной стороны хочется уберечь, а с другой, не надо скрывать. — вздохнул Истомин.

— Нет, это было правильным решением. Слушай, я одного не понимаю: почему папа сделал это завещание секретным и оформил ценности только на меня и Петю?

— Думаю, он чувствовал, что что-то случится. А насчёт оформления… Не знаю. Честно. Может быть бабушка так распорядилась, может просто потому, что вы с ним самые младшие в семье. Хоть тут, Саша правильно поступил.

— Мне теперь вдвойне стыдно за все мои поступки, слова… За свадьбу эту. — добавила Калерия.

— Прекращай. — усмехнулся он. — Свадьба у нас была замечательная, очень весёлая. Я такого отпора от тебя не ожидал, честно!

— Да, это я ещё мало что придумала. — засмеялась Лера.

— Ты выдумщица ещё та! Не замёрзла?

— Нет, ты что. В Москве как-то теплее, чем у нас.

— У нас? О, Калерия Александровна, да вы уже совсем петербурженкой стали! — пошутил Игорь.

— Да, москвичка из меня выпарилась. — пожала плечами Лаврова.

— Ну что-то же должно было остаться? Твоё любимое место в Питере я знаю. Покажешь такое же здесь? — попросил бизнесмен.

— Нам на Старый Арбат. — улыбнулась в ответ она и взяла его за руку.

Они гуляли очень долго. Калерия показывала Игорю свою, уже слегка отчуждённую Москву, рассказывая истории, которые были связаны с теми или иными местами, вспоминая городские легенды, придания, факты. Парочка была абсолютно счастлива. Им было хорошо вдвоём, комфортно. Так же хорошо как тогда, в Питере, но сейчас оба чувствовали, что стали ещё ближе друг другу, ещё дороже.

Лера чувствовала всё то же притяжение, магнетизм, исходящий от мужа, которой влёк её с неистовой силой, но разум шептал о том, что нужно быть осторожнее. Не хватало совсем немного, чтобы девушка кинулась в омут с головой, забыв обо всём на свете. И остановив сама себя, она решила подождать.

К тому же, ей нравилось то, что сейчас существовало между ними. Какая-то невидимая, но волшебная связь, когда они понимали друг друга с полуслова или вовсе обходились без слов, когда их взгляды говорили за них самих гораздо больше, когда рука лежала в руке и это было сокровенней, чем поцелуй или близость.

По возвращении в Петербург, стало ясно, что романтика существенно отойдёт на второй план. Игорь с виноватым видом объяснял Лере, что отголоски проблем, с которыми он столкнулся в Москве, придётся разгребать и в Питере. Работы было необъяснимо много и он вновь пропадал в офисе.

Девушке тоже не пришлось скучать. Её куратор, совсем осмелев, начал доверять Лавровой всё больше и больше пациентов. Операции, лечение, диагнозы… Она не вылезала из больничной кутерьмы, буквально утопившись в историях болезней и волнениях об очередном пациенте.

Однажды вечером, когда они ужинали, Истомин, который в последнее время был очень серьёзен и сосредоточен, постоянно в своих мыслях, спросил:

— Мам, Лера, Вилен Андреевич, а вы не хотели бы взять Петьку и слетать куда-то отдохнуть? Недельки на две, может больше?

— Игорёк, с чего вдруг? — искренне удивилась Екатерина Дмитриевна.

— Да так, весна в самом разгаре, во многих странах уже совсем тепло. Вот я и подумал, почему бы вам не отдохнуть.

— Ну… — Истомина пребывала в смятении и посмотрела на мужа, затем на невестку.

— Нет, я точно не смогу. — тут же замотала головой Калерия. — У меня сейчас столько работы! И интересные случаи такие, нет. Без меня.

— Вилен Андреевич? — Игорь вопросительно взглянул на отчима.

— Думаю, я смогу взять отпуск, если Катюша захочет поехать. Да и Пете это будет полезно. — ответил Ростовцев.

— Прекрасно! Вы с мамой сами решите, куда больше хочется или положитесь на меня в этом вопросе? — тут же «взял быка за рога» бизнесмен.

Родители переглянулись, как бы задавая друг другу вопрос.

— Решай сам. — в итоге, вынесла вердикт Екатерина Дмитриевна.

Когда ужин закончился, Истомин позвал Калерию в кабинет.

— Лер… — начал он.

— Что, мой вечно занятой муж? — весело спросила девушка, посмотрев в глаза супругу.

— Почему ты не хочешь уехать? — строго, в упор, спросил Игорь.

— Я же уже объяснила. И потом, знаешь, я хочу быть рядом с тобой. — почувствовав небывалую смелость, ответила она.

— Это не дело. Работа никуда не денется, Вилен договорился бы… Поехала бы с ними, отдохнула, сменила обстановку…

— Что ты меня уговариваешь как маленькую? Я не устала.

— А ты сопротивляешься, будто тебя на каторгу отправляют… И что мне с тобой делать? — вздохнул мужчина.

— Отправить наших первым же удобным рейсом в тёплые края и пригласить меня на свидание. Мне не хватает наших разговоров и я опять хочу экскурсию по вечернему городу, от лучшего гида Санкт-Петербурга. — подойдя ближе, произнесла Лера.

Истомин слегка удивлённо взглянул на неё, понимая, что такой никогда не видел. В этот момент, он всеми своими чувствами: седьмыми, восьмыми, десятыми, ощутил, что она открывает ему путь в своё сердце. Наконец-то, впускает. Зовёт сама.

— Хорошо, — улыбнулся Игорь, мгновенно перестроившись, отбросив официальный тон и взяв жену за руку. — жди приглашения на свидание.

— Сгораю от нетерпения. — засмеялась Калерия, скрывая своё волнение и покинула кабинет супруга, оставив его в раздумьях.

— Лер! — Герман окликнул её, когда она собиралась войти в детскую.

— Что? — с улыбкой спросила девушка.

— Чего это ты такая…?

— Какая?

— Весёлая, сияешь, как бриллиант на солнце. Никогда тебя такой не видел. — ответил парень, пристально рассматривая сноху.

— Ну а чего бы мне не быть весёлой? — игриво произнесла она.

— И всё-таки?

— Муж на свидание пригласил.

— И… Чему ты радуешься? — Истомин-младший насторожился.

— Мне хорошо с ним, интересно. — пожала плечами Лера.

— Ты же его ненавидела?

— Я очень ошибалась. Ты знаешь, мне кажется, что я люблю его. От ненависти до любви, сам понимаешь… Один шаг. Игорь замечательный. — вдохновлённо объяснила она. — Вот отправим наших на море и можно будет идти на свидание. Так что ты хотел? — вспомнила Лаврова.

— Хотел… Да, какую-то мелочь, не помню… А, я Петьке там краски новые выбрал, холст. Рисунки у него потрясающие. Кстати, есть идея, найти ему педагога по рисованию. Как думаешь? — переключился на другую тему Герман.

— Слушай, а это мысль! Молодец! Но только после отпуска уже. Я посоветуюсь с Игорем и решим. — ответила она. — Всё, спасибо, пойду укладывать нашего художника, ладно?

— Да, конечно. — девушка тут же скрылась за дверью.

Истомин-младший с трудом сдерживал себя, чтобы не пойти к брату и не накинуться на него с кулаками. Хотелось разнести весь дом в пыль. Однако, он сдержал душевные порывы, быстро уйдя к себе.

Прошло два дня. Екатерина Дмитриевна, Вилен Андреевич и Петя благополучно улетели отдыхать в Доминикану.

После возвращения из аэропорта, Калерия, войдя в их с Игорем спальню, обнаружила там большой букет белых роз. Она радостно обвела взглядом цветы и увидела внутри записку: «Жду тебя сегодня у 3-ей колонны Казанского собора, в 18.00». Девушка усмехнулась тому, каким именно образом муж назначил ей свидание и почувствовала себя самой счастливой на свете.

Наступил вечер. Лера уже заканчивала собираться, и заблаговременно вызвала такси, чтобы быть на месте вовремя.

— Ты куда такая красивая? — спросил, увидев её, Герман, который вышел из кухни.

— На свидание, я же говорила. — улыбнулась девушка.

— Я думал, ты шутишь. — разочарованно произнёс он, а мысленно исправил себя: «Надеялся».

В этот момент, раздался звонок в дверь.

— Я открою! — Вера Харитоновна моментально отреагировав, пошла в холл.

— Ты кого-то ждёшь? — интригующе улыбнувшись спросила Калерия.

— Вроде нет. — пожал плечами парень.

В гостиную вошли двое незнакомых мужчин, внушительного вида. Оба высокие, с резкими чертами лица.

— Добрый вечер! — поздоровался один из них.

— Добрый… — Лера не понимала, кто эти люди и вопросительно взглянула.

— Разрешите представиться: — понял её взгляд мужчина. — майор юстиции, старший следователь по особо важным делам, Киреев Дмитрий Владимирович. А вы, надо полагать, Калерия Александровна Истомина?

— Да.

— А вы? — мужчина обратил внимание на Германа.

— Герман Максимович Истомин. — представился тот.

— Что произошло? — не выдержала Лаврова, напряжение и тревога в душе которой, уже не находили места.

— Ваш муж, Игорь Максимович Истомин задержан по подозрению в незаконном обороте и распространении наркотиков в сети своих отелей. У нас есть ордер на обыск вашего дома.

— Что? — Лера не могла поверить своим ушам, совсем оцепенев. — Игорь… Не мог. — с трудом проговорила она. Дыхание перехватило.

— Ознакомьтесь с постановлением. — сухо отрапортовал следователь и протянул ей документ.

Калерия пробежалась по нему глазами, но очевидно было одно: она не понимала ничего, всё смешалось в кучу.

— А адвокат Игоря будет присутствовать при обыске? — спросил, вмешавшись Истомин-младший. — Согласно закону, это разрешается.

— Разрешается, но не является обязательным. Мы, пока, до адвоката господина Истомина не дозвонились. — резко ответил Киреев. — Понятые где? — спросил он обращаясь к напарнику.

— Сейчас подойдут. — доложил тот.

В дом вошли двое мужчин из охраны их дачного посёлка.

— Ну, можем начинать. — распорядился майор так, будто находился у себя дома. — Сейчас в присутствии двоих понятых, будет производиться обыск на предмет поиска запрещённых веществ, а именно наркотика героина. Перед тем, как его начать, я хотел бы спросить, не хотите ли вы добровольно предъявить или обозначить места, где он может храниться?

— Мы не знаем и вообще, уверены, что в нашем доме ничего такого нет и никогда не было! — жёстко ответил Герман, видя, что Лера не в состоянии, что либо говорить и слегка её приобняв, будто желая защитить.

— Ну, хорошо. Тогда начинаем. — дал отмашку Киреев.

Обыск пролился около двух часов. Всё это время, Калерия сидела на диване в гостиной, рядом с Германом, смотря в одну точку и не веря происходящему. Размеренная, счастливая жизнь в одно мгновение стала рушиться на глазах.

Когда следователь уходил, она подошла к нему:

— Как я могу увидеть мужа?

— Пишите заявление на моё имя, а я рассмотрю его в официальном порядке и решу, стоит ли вам с ним встречаться. — перейдя на ещё более деловой тон, ответил мужчина.

— Мне необходимо его видеть! Это очень важно, вы слышите? — повысила голос Лаврова.

— Это вы меня не слышите, похоже. Я сказал, пишите заявление. — бросил следователь и ушёл.

Прошло несколько дней. Лера ждала, получения разрешения на свидание с мужем, но результата не было. В итоге, собравшись, она пошла к Кирееву сама.

— Добрый день! — девушка вошла в небольшой кабинет в Следственном комитете.

— Добрый, гражданка Истомина. Присаживайтесь. — он кивнул, указывая на стул напротив.

— Почему вы не выписываете мне разрешение на свидание с мужем? — тут же перешла к делу Калерия.

— Я рассматриваю ваше заявление. Пока не вижу необходимости в этой встрече.

— Что значит вы не видите необходимости?! Я имею право видеть Игоря! Подследственным разрешаются два свидания в месяц с близкими родственниками! — завелась она.

— Да, но быть этим свиданиям, или не быть, решает должностное лицо, ответственное за ведение дела, в данном случае, это я! — грубо ответил Дмитрий Владимирович. — Вы мне тут буквой закона не тычьте!

— Дмитрий Владимирович, — Лера осеклась и решила попробовать другую тактику. — ну я вас очень прошу! Мне очень надо увидеть его! Это вопрос жизни и смерти! Пожалуйста! — умоляюще произнесла она.

— Знаете сколько у меня дел и сколько там вопросов жизни и смерти? Мои вопросы жизни и смерти никого, вот, не волнуют! У меня у матери сердце больное, с ней бы сидеть, а я принимаю таких как вы, с этими вечными жалобами! — он был раздражён и оставался непреклонен.

— А вы приводите свою маму к нам в отделение, я попрошу нашего заведующего её посмотреть. Я кардиохирург, мы вам поможем. — тут же уцепилась за соломинку девушка.

— Да, бесполезно. Сколько я по врачам её вожу…

— У нас не просто врачи, а специалисты высшего класса и центр крупнейший в Питере. — настаивала она.

— И что, правда, можете помочь? — недоверчиво сощурив глаза, с налётом скептицизма, спросил майор.

— Мы очень постараемся! У вас ведь есть мой телефон? Позвоните, я устрою вам встречу с заведующим. Наш Михаил Никитич один из лучших в этой сфере.

— Ну, хорошо. Спасибо. Я обращусь. — согласился Киреев. — Ладно, Истомина, подпишу я вам разрешение. — смягчившимся тоном добавил он и быстро найдя на столе нужную бумагу, расписался. — Идите, пока не передумал.

— Спасибо! — просияла Лера, и схватив лист тут же покинула кабинет.

Дверь с другой стороны открылась и Игоря ввели в комнату для свиданий. Пока снимали наручники, он смотрел на жену через стекло, которое их разделяло, а она тоже не отводила глаз, пытаясь говорить с ним взглядом.

Бизнесмен сел на стул и они почти синхронно сняли трубки переговорного устройства.

— Я хотела к тебе прийти сразу же, но мне долго не давали разрешения. — слегка дрожащим голосом произнесла девушка. Она пыталась держать себя в руках, но пока что получалось не слишком хорошо.

— Не надо ко мне ходить. — мрачно произнёс Истомин. — Помнишь, ты хотела развестись? Так вот, я попрошу адвоката, чтобы он помог оформить развод. Теперь ты свободна.

— Что? — осознание ужаса ситуации, сменилось удивлением, смешанным с негодованием.

— Не нужно тебе всё это. Меня посадят. Сейчас начнётся изматывающее следствие. Тебе это всё не нужно. — жёстко ответил Игорь.

— Это ты так решил? — теряя спокойствие, почти прошипела Калерия. — Молодец, справился! Почему ты позволяешь себе выбирать за меня?!

— Потому, что ты молодая, красивая девушка! Ты ещё устроишь жизнь! Оставь меня! — тоже завёлся муж.

— Игорь, неужели ты до сих пор не понял ничего? Неужели, я похожа на ту, кто бросит тебя в беде? — с отчаянием спросила она.

Они посмотрели друг другу в глаза и бизнесмен осознал, что всё, что он хотел ей сказать — глупость. На него смотрела пара серых, удивительно родных глаз. В них читалась железная уверенность в том, что всё будет хорошо и поддержка. А ещё, кажется, любовь.

— Лер, я ни в чём не виноват. Ты мне веришь? — вздохнув, уже спокойно спросил мужчина.

— Я знаю это. — уверенным голосом ответила она.

В его коньячного цвета глазах, скрытых за плохо вымытым стеклом, читалась благодарность.

— В моём сейфе, в офисе, лежат документы на квартиру. Она оформлена на тебя. Там же ключи. Имущество, скорее всего, арестуют, а её не смогут.

— Когда ты успел? — оторопела Лера.

— Ты подписала эти документы вместе с документами на Петю, когда мы оформляли опекунство. Не всегда смотришь, что подписываешь. — усмехнулся он. — А я решил, до поры, до времени, тебе не говорить ничего. Сюрприз хотел сделать, да и вообще. У тебя должна быть своя квартира, куда ты всегда сможешь прийти.

— Спасибо тебе. — она уже с трудом сдерживала слёзы.

— Хотя лучше бы ты улетела с родителями и Петей. Я очень хотел вас обезопасить. — признался бизнесмен.

— То есть…?

— В последнее время, было слишком много знаков и проблем, которые просто так, на ровном месте, не возникают. Я чувствовал, что что-то не так. Но я, поверь, не виновен.

— Я знаю это и докажу. Я сделаю всё, чтобы помочь тебе, слышишь? — вопрошала Калерия.

— Лер, не надо. Это опасная игра, не ввязывайся в это, девочка. — попросил Игорь. — Если успеете, постарайтесь с Германом вывести деньги с моего счёта.

— Я взрослая и сама решу, что и как мне делать. Расскажи мне всё. — не отступила от намеченного курса она. — Игорь, сейчас важно каждое твоё слово.

— Для этого есть адвокат. Лера, ещё раз повторяю: не вздумай туда лезть! Я запрещаю! — жёстко обозначил супруг. — Это очень опасно!

— Я вытащу тебя. — спокойно, но всё так же уверенно, сказала Лаврова, давая понять, что её не переубедить.

— Свидание окончено! — раздалось откуда-то из реальности, которой они на время выпали.

По щеке девушки скатилась предательская слезинка и она приложила ладонь к стеклу. Истомин со своей стороны приложил свою, и неотрывно смотря в её глаза, произнёс:

— Береги себя, пожалуйста. Мне отсюда это сделать уже гораздо труднее. — он положил трубку и дежурный, вновь надев на мужчину наручники, увёл его из комнаты для свиданий.

Лера вышла из СИЗО и только теперь позволила себе расплакаться. Слёзы душили её и чтобы не закричать на всю улицу, она прикрыла рот рукой. Отчаяние брало верх, но Калерия понимала, что должна быть сильной и действительно сделать всё, чтобы спасти мужа.

Глава 17

Когда Лера вернулась домой, то застала там озадаченного и явно раздражённого Германа.

— Ну что, как там Игорь? — спросил он.

— Не верит, что его оправдают. Хотел развестись со мной. — грустно ответила девушка и опустилась на диван.

— А ты?

— А что я, Герман? Я не собираюсь с ним разводиться.

— Лер, ты с ума сошла? Таким образом, ты хоть как-то избежишь всей этой грязной истории, неразберихи со следствием, судами и прочими прелестями. Зачем тебе это надо?

— Ты серьёзно?! — она была в шоке от того, что говорил ей деверь.

— А что? Будешь передачки носить и на свидания раз в несколько месяцев ездить? Потратишь на это лучшие годы жизни?

— Во-первых, я не понимаю, с чего это ты так уверен, что Игоря посадят? Во-вторых, даже если и так, то да, буду! — воскликнула Калерия. — Потому что он мой муж, потому что он самый лучший, самый честный и самый благородный мужчина из тех, кого я знаю! И я не верю в его виновность и вообще в его причастность к этому делу! Не верю! И ты не имеешь права верить, ясно?! — она уже неконтролировала себя, отчаянно крича на парня.

— Ладно, ладно, успокойся. — Истомин-младший оторопел от такого напора и постарался смягчить ситуацию. — Никто не говорил, что Игоря посадят. Я бы тоже этого не хотел. Но с нашим правосудием… Сама ведь знаешь.

— Игорь попросил вывести деньги с его счёта, если успеем.

— Уже не успеем. Пока ты была в СИЗО на свидании, наложили арест на всё его имущество. Так что, теперь, у нас есть пару часов, чтобы собрать вещи. Даже не знаю, куда нам… В отель, наверное. — поведал не самую хорошую новость Герман.

— У нас есть где жить. Игорь купил квартиру и оформил на меня документы. Сейчас рассказал об этом. Так что, заедем в офис, возьмём ключи и поедем в наш новый дом. — успокоила его Лаврова.

— Ну, это уже хорошо.

— Что теперь будет с компанией? На её активы тоже наложен арест?

— Пока нет, потому что я тоже владею процентами в этой компании и это сильно выручает в сложившейся ситуации. Но радоваться рано, я уже под колпаком у следствия.

— Что ты имеешь ввиду?

— Сегодня дал подписку о невыезде. Они подозревают, ну, пока только рассматривают версию, что Игорь действовал не один, а что у нас был с ним сговор. Мы же братья! — раздосадованно всплеснул руками Истомин-младший.

— То есть…

— То есть, я в любой момент могу оказаться рядом с братом, так что будешь нам двоим передачки носить. — огорошил Леру парень. — У меня такое ощущение, что им вообще всё равно, кого обвинять. Лишь бы найти виноватых, да побольше! Штук десять! И дело быстро закрыть, без разбирательств!

— Ладно, давай решать проблемы по мере их поступления. — успокаивающим тоном произнесла она. Новости были не самыми лучшими, но кто-то должен сохранять спокойствие. — Сейчас надо собрать вещи и переехать. Ты с Екатериной Дмитриевной говорил? Что-то ей рассказывал?

— Нет. Я не знаю, что ей говорить. Она этого не перенесёт. Тем более… Ты не знаешь, наверное… Игорь уже сидел. — нерешительно сообщил Герман.

— Знаю. Он рассказал мне всю правду. Давай так, пока ничего не будем им с Виленом говорить. Потом что-то придумаем.

— Лер, а что ты придумаешь? Они звонить будут, узнавать. Мы и так уже несколько раз солгали, что Игорь поздним вечером в офисе! Что ещё будем врать?

— Герман, да что угодно! Ты сам сказал, что она не перенесёт известия о том, что он снова под следствием. Её нельзя так волновать. Потом подумаем над тем, как мы всё представим им. Если ситуация не разрешится до их приезда, то для начала расскажем Вилену. Он поможет открыть ей правду. Но у нас есть целый месяц. — рассуждала Калерия.

— Ладно. Давай паковать вещи. — вздохнул Истомин-младший, соглашаясь с её доводами.

Спустя несколько дней, Лаврова и Герман поехали на встречу с адвокатом Игоря, как только тот смог выкроить для этого время.

— Всё обвинение строится на том, что в кабинете Игоря Максимовича, в главном питерском отеле его сети, был найден пакетик с героином. — начал объяснять адвокат-Марк Леонтьевич Говоров.

— Откуда стало известно про наркотики? — поинтересовалась девушка.

— Анонимный звонок.

— Не понимаю… — она закрыла лицо руками.

— Кроме того, дело осложняется тем, что незадолго до этого, в одном из московских отелей его же сети, умер от передозировки наркотиками мужчина.

— Что? — Лера сразу же поняла, что ситуация более, чем серьёзная.

— Рассказал вам, как есть. — вздохнул адвокат. — Все улики против него. А то, что это кабинет Игоря, только играет злую шутку: там на каждом углу его отпечатки.

— Ну что за глупость? Стал бы хозяин сети отелей сам распространять там наркотики! — воскликнула Лаврова.

— Они мыслят иначе, Лер. — вмешался Герман. — Ну хоть чем-то ему можно помочь? Должны же быть какие-то зацепки? Так ведь не бывает, что ситуация совсем безвыходная!

— Пока что, я вижу один выход: чистосердечное признание. — ошарашил своими мыслями Говоров.

— Какое признание? — посмотрев на него, как на сумасшедшего, переспросила Лера.

— Если он сознается во всём, то ему хотя бы срок скостят. Так, согласно статье 228 УК, срок будет от четырёх до восьми лет. Игорю Максимовичу, скорее всего, дадут шесть-семь. А может все восемь, учитывая детали и обстоятельства дела. А так, есть шанс, что дадут года три, учитывая чистосердечное признание. Потом, может условно-досрочное можно будет выбить.

— Вы вообще себя слышите? — взорвалась девушка. — Каких три года?! Какое условно-досрочное? Игорь не виноват! Вы адвокат вообще, или дворник с улицы? Вы должны до последней минуты думать как его вытащить, а не засадить! — не сдерживая эмоций, кричала она.

— Это вы себя не слышите! Я адвокат, а не детектив! Делаю, что могу! — отрезал Говоров.

— Из-за таких как вы, ломаются человеческие жизни! — не могла успокоиться Калерия. Она подскочила со стула и угрожающе нависла над адвокатом.

— Ну знаете ли… — презрительно смерив её взглядом, произнёс мужчина в ответ.

— Не знаю и знать вас больше не хочу! Вы уволены! Мы больше не нуждаемся в ваших услугах!

— Лер, успокойся! — снова вмешался Герман, видя, что ситуация достаточно критическая.

— Не трогай меня! — разъярённая Лера сбросила его руку со своего плеча и метнула яростный взгляд в сторону парня. — Так вот, — она снова развернулась к Говорову: — не дай Бог, я увижу вас ещё раз! — и тут же покинула кафе, в котором проходила встреча.

Девушка сидела в машине, пытаясь успокоиться и справиться с дрожью, которая её пробивала. Она была в отчаянии, понимая, что муж остался без правозащитника, да ещё и в практически безвыходной ситуации. Слёзы снова накатывали на глаза.

Дверь открылась и Истомин-младший сел на водительское сидение.

— Ну и? Чего ты добилась? — раздражённо спросил он. — Чего? Оставила Игоря без адвоката!

— Послушай, лучше вовсе без адвоката, чем с таким, как этот! — так же раздражённо ответила она.

— Да? Может ты будешь представлять его интересы в суде? Раз такая умная!

— Я найду другого адвоката. Лучшего.

— Лучшего? Ты знаешь, сколько стоит лучший адвокат? Счета арестованы, у меня таких денег нет, я уже этому заплатил! — возмущённо заявил парень. — У нас безвыходная ситуация!

— Из каждой ситуации, есть как минимум три выхода. — взяв себя в руки, произнесла Калерия, стараясь убедить скорее себя, чем его.

— Что за бред?

— Это не бред. Так говорила моя сестра и это правда. Нужно верить и делать всё, что в наших силах. — настаивала на своём она.

Прошла неделя. Неделя, которую Лера провела почти без сна, выискивая телефоны и адреса адвокатов, обивая пороги контор.

— О, привет! Ну что? — Герман встретил её очередной раз, вечером, когда девушка, еле перебирая ногами от усталости, пришла домой, в светлую и просторную трёхкомнатную квартиру, купленную Игорем.

— Всё хорошо. — просияла она усталой улыбкой. — Я нашла его. Этот адвокат на очень хорошем счету и главное, он верит в то, что в этом деле рано ставить точку! Он уверен, что можно найти хоть что-то, хоть какую-то ниточку и помочь Игорю!

— И сколько стоят его услуги?

— Да какая разница? Главное, что он нам поможет!

— Как это какая разница, Лер? — удивился Истомин-младший. — У нас нет…

— У нас есть деньги! — перебила его она. — Я продала часть своих ценностей, доставшихся мне от бабушки по завещанию. Теперь у нас есть деньги. Завтра, я встречаюсь с одним хорошим частным детективом, он тоже будет помогать в расследовании.

— Ты следователя в известность поставила? — поражённо спросил Герман.

— Кого? Киреева? — девушка брезгливо поморщилась. — Зачем?

— Потому что, расследования-это его прерогатива.

— Ага. Конечно. Из него такой следователь, как из меня балерина… Была бы. — усмехнулась она, вспомнив своё детство. — Ему, как и Говорову, не терпится засадить Игоря побыстрее. Поэтому, он сам по себе, мы сами по себе.

— Смелая ты, Лер. Дело-то, опасное. — хмыкнул Истомин-младший.

— Я должна помочь Игорю, чего бы мне это не стоило. — упрямо повторила, как мантру, Калерия.

И вновь прошла неделя.

— Что мы имеем на сегодняшний день? — спросил Борис Юрьевич Невзоров, новый адвокат Игоря.

— Мы с Калерией Александровной, переговорив с персоналом, выяснили, что в кабинет господина Истомина были вхожи всего несколько человек: управляющий отелем Вадим Аверьянов и две горничных. — ответил частный детектив Евгений Климов, занимавшийся расследованием.

— То есть, любой из этих троих, мог подбросить пакетик с героином в стол к Игорю Максимовичу. — сделал вполне логичный вывод адвокат. — Записи с камер смотрели?

— Смотрели. — уныло произнесла Лера. — Проблема в том, что именно те камеры, которая установлена на этаже и в кабинете Игоря, последние несколько дней перед его арестом, были отключены. Даже не знаю, по досадной ли случайности, как нас с Германом уверяют сотрудники, или специально…

— Что за досадная случайность, могла поспособствовать отключению камер? — недоверчиво спросил Невзоров.

— По словам начальника охраны, новый секьюрити совершил оплошность, отключив часть камер в первый же день работы. После этого, он исправил проблему, и думал, что включил их все.

— С одной стороны, смахивает на правду. — задумчиво произнёс Климов. — Потому что, если бы это были звенья одной цепи, то смысл так долго держать камеры выключенными? Выключили бы только на момент совершения преступления. А с другой стороны…

— С другой стороны, Евгений Валентинович, — слегка резковато прервал его адвокат: — это всё может быть хорошо спланированной подставой.

— Может и так. — пришлось признать детективу.

— Ладно, что мы к этим камерам то прицепились! Записей нет и точка! Борис Юрьевич, что говорит Игорь? — спросила Калерия.

— Игорь Максимович утверждает, что накануне вечером никакого пакетика в ящике не наблюдалось. Соответственно, будем действовать методом исключения. Управляющий, как его…

— Аверьянов. — подсказала девушка.

— Да, Аверьянов. Был в отеле в день ареста Игоря?

— Нет, он в тот день уехал на СТО, а вместо него остался заместитель. — ответил Евгений.

— Тогда остаются наши барышни-горничные. — Борис Юрьевич снял очки. — Их то и надо допросить.

— Я поеду в отель, выясню, где девушки и поговорю с ними. — решительно произнёс Климов.

Лаврова снова вернулась домой под вечер, переваривая разговор с адвокатом и пытаясь понять, кому и зачем надо было подставить её мужа.

— То есть, вы считаете, что это горничные? — спросил Герман, раскладывая по тарелкам салат.

— Возможно. Хотя, мне уже кажется, что не может всё быть так очевидно. — озадаченно сказала Лера, без аппетита глядя на еду.

— Ну почему? Может вы на верном пути. Только, если честно, не понимаю, зачем каким-то горничным подставлять хозяина отеля.

— Я тоже ничего не понимаю. Господи, это так ужасно, когда ничем не можешь помочь! — подавленным голосом изрекла она и отодвинула от себя тарелку.

— Лер, ты и так нормально не ешь. Утром спешишь, сделаешь глоток кофе и убегаешь, днём не обедаешь, и вечером, вот, отказываешься. На работе, небось, тоже не до еды. И не спишь почти. — обеспокоенно глядя на неё констатировал Истомин-младший. — Так нельзя. От тебя скоро одна тень останется. Игорь мне не простит, что я не уберёг его жену!

— Я не могу есть, Герман. Он там уже почти три недели… Три. Я обещала ему, что помогу, а по факту, бьюсь головой о стену и ничего не получается! — с безысходностью воскликнула Лаврова. В этот момент, раздался звонок телефона. — Да. — она со вздохом ответила. — Я поняла. — раздалось после этого, и девушка положила трубку.

— Что случилось? — спросил Герман, видя, как она побледнела после разговора.

— Случилось то, что случилось. Мне казалось, хуже уже некуда, но, жизнь продолжает меня убеждать в обратном. — упавшим голосом произнесла Лера. — Горничные наотрез отказываются что-либо рассказывать, хотя Климов говорит, что они явно что-то знают, но скрывают. На них не действует ничего: ни угрозы, ни уговоры. Они были единственной надеждой и зацепкой! — срываясь, отчаянно выкрикнула она и заплакала.

— Лерочка, — парень подсел ближе к ней и обнял, пользуясь случаем. — не плачь. Ты делаешь всё, что в твоих силах… В конце-концов, даже если Игоря посадят, то ты будешь знать, что сделала всё возможное. — успокаивающим тоном добавил он. — Кстати, давно хотел сказать… Ты можешь на меня расчитывать. Я вас с Петькой не брошу, увезу в Лондон, будем жить все вместе…

— Герман, ты совсем рехнулся? — отчаяние быстро сменилось злостью и Калерия отпрянула от деверя. — Ты нормальный вообще? Думай, что ты несёшь! Ты брату уже приговор подписал?! Его не посадят! Я не допущу этого, понял?! — срывая голос, кричала она.

— Так, всё, успокойся! — крикнул он в ответ, не сдержав эмоций. — Хватит тут, как разъярённая кошка на меня бросаться! Ты даже мысли не допускаешь о том, что Игоря могут посадить. А это может случиться! И ты просто должна быть к этому готова! — членораздельно пояснил Герман.

— Я не буду к такому готовиться! Игорь ни в чём не виновен!

— Как ты это докажешь? Как?

— Завтра же пойду и буду сама говорить с горничными!

— Да, Климову они ничего не сказали, а с тобой разоткровенничаются, конечно! И сознаются в преступлении, если что, да? — насмешливо произнёс он.

— У меня получится. — выдохнув и уже не так эмоционально, ответила Лаврова, а затем, ушла с кухни.

На следующий день, Лера была в отеле и позвала к себе, в ресторан отеля, где присела, Нину и Киру — двоих горничных, которые убирали кабинет Истомина.

Девушки вели себя слегка скованно, но старались скрыть это за самоуверенностью, смешанной с лёгкой наглостью.

— Девочки, послушайте, — встретив, как и ожидала шквал сопротивления, сделала попытку уговорить горничных, Калерия: — я понимаю, что вам нелегко рассказать правду или раскрыть какие-то детали этого дела, но я вас прошу это сделать. Не ради себя прошу. Поймите, пожалуйста, мой любимый человек, мой муж, единственный родной, кто у меня есть, попал в тюрьму. Я очень хочу ему помочь, я поклялась сделать для этого всё. Ваши слова и показания очень важны. Если… Если наркотик подбросил кто-то из вас, то признайтесь честно. Ведь страдает невинный, по сути, человек.

— А вы что, в священники метите? — ехидно поинтересовалась Кира. — Что за задушевные беседы? Покаяние, искупление…

— Нет. Я просто хочу спасти мужа.

— Вы не следователь, так что мы не обязаны давать какие-то показания. — добавила Нина.

— Вы правы, не обязаны. Но я чисто по-человечески прошу помочь! Вам, наверное, неизвестно, как это, когда близкий в беде… И я желаю вам никогда такого не узнать. Но это страшно, правда, очень страшно. — откровенно произнесла Лаврова и отвела взгляд в сторону, чтобы девушки не увидели её слёз. — Поэтому, я сейчас прошу вас не как жена хозяина отеля, а как такая же девушка, как и вы, которая, просто любит и хочет быть рядом с любимым.

— Мы ничем не можем вам помочь, извините. — резко ответила на это Кира и они с Ниной, встав, ушли.

Лера, в душе которой всё переворачивалось, вышла из отеля. Светило солнце, щебетали птицы. На улице бушевала весна. Весна, во время которой обычно так хотелось жить и творить. Но только не сейчас… В эти минуты, у девушки было желание броситься в реку от отчаяния, накрывающего с головой.

Она добрела до сквера, раскинувшегося прямо рядом с отелем, села на ближайшую лавочку и заплакала, уронив лицо в ладони.

«Господи, ну почему всё так?» — мысленно, вопрошала Создателя Калерия. «Почему как только счастье находится рядом со мной, то тут же что-то случается? Я, будто, всё время нахожусь на грани счастья, но никогда не могу испытать его в полной мере. И непонятным сейчас остаётся только одно: как мне спасти Игоря?».

Она не помнила, сколько так просидела, сначала безудержно рыдая, а потом, когда слёз, как показалось, уже не осталось, просто так, безжизненно уставившись в даль. Внезапно, Лера почувствовала чью-то руку на своём плече. Она обернулась. Перед ней стояла Нина.

— Калерия Александровна, я пришла поговорить. — тихо произнесла девушка и присела рядом.

— Что вы хотите? — охрипшим голосом спросила Лаврова и взглянула опухшими от слёз глазами.

— Хочу рассказать правду. Вы так плакали… Я видела в окно, когда убирала люкс. Вы уже здесь два часа сидите. Простите, что сразу не стала… Я, вообще, здесь тайком… Кира не хочет рассказывать вам ничего. Но вы поймите, нам пригрозили.

— Кто? — насторожилась Лера.

— Когда мы убирали в кабинете Игоря Максимовича, мимо проходил наш официант-Егор, он заглянул, сказал, что там его напарник разлил харчо в коридоре и попросил срочно убрать. Кира пошла туда, потом позвала меня. — Нина понизила голос, начав говорить ещё тише, чем до этого. — А я, когда уходила, заметила краем глаза, что Егор вошёл в кабинет. Хотела пойти посмотреть, что он там делает, но он вышел буквально через две минуты, поэтому, я решила, что ничего криминального. Тем же вечером, он встретил меня у служебного выхода из отеля, отвёл в сторону, крепко держа за руку, и сказал, что если я проболтаюсь кому-то о том, что видела его в кабинете, то мне несдобровать. Я рассказала об этом Кире, мы ведь подруги, а она решила, что действительно нужно молчать и ни под каким предлогом не открываться следствию. Говорит, что это может быть опасно. Но мне просто стало вас жаль, когда я увидела, как вы плачете.

— Нина, спасибо вам большое! Вы не представляете, что сделали для меня! — искренне поблагодарила девушку Калерия.

— Калерия Александровна, только… Вы ведь теперь будете ловить Егора? Он сразу поймёт, что это я рассказала правду… — она боязливо оглянулась.

— Послушай, — Лаврова накрыла её ладонь своей. — я сегодня посоветуюсь с адвокатом Игоря и нашим частным детективом Евгением, ты его знаешь, он вчера приходил. Я лично попрошу их сделать так, чтобы всё произошло максимально безопасно для тебя. И ещё… Ты сможешь это всё пересказать следователю?

— Калерия Александровна, вы что… — горничная посмотрела на неё глазами, полными ужаса.

— Нин, не бойся ничего. Давай, я позабочусь о твоей безопасности, в конце концов, найму охрану… И, конечно, это всё не бесплатно. Я заплачу тебе хорошую сумму. Тебе просто надо дать показания. — постаралась убедить её Лера.

— Не надо охрану. Надеюсь, сейчас на нас никто не обращает внимания. Я приду сегодня, в семь вечера. Только давайте не в отделении. Вдруг за мной следят? Назовите любое место. — неожиданно осмелела Нина.

— Хорошо, запиши мой телефон, я пришлю тебе смс. Потом удалишь его. — согласилась Лаврова. — девушка быстро записала номер и убежала обратно в отель.

— Вот это ты раскрутила её! Да так, что девчонка готова дать свидетельские показания! — восхитился Герман, когда Калерия, забежав ненадолго домой, рассказала ему о разговоре с горничной.

— Слава Богу, что она одумалась. Я не знала, что и делать! Грешным делом подумала, что Игоря уже не спасти. Такое ощущение было, что всё против меня. Теперь главное-это её показания. Может тогда Киреев поймёт, что не там копает. — в её голосе отчётливо читалась надежда.

— Буду смеяться, если это дело раскопаешь ты, а звёздочка на погоны упадёт ему!

— Да пусть хоть сто звёздочек, лишь бы Игоря отпустили. — грустно улыбнулась девушка.

— Ну и где ваша Мата Хари? — раздражённо вздохнув, спросил Киреев, сидя за столиком напротив Леры и Бориса Юрьевича. Было пол восьмого.

— Скоро будет. Я попросила Евгения заехать за ней, чтобы девушка по темноте одна не ходила. — успокоила его Калерия.

Прошло ещё сорок минут, когда в ресторан забежал Климов. Стремительно подойдя к столику, он, взволнованно, сообщил:

— Нину сбила машина. Прямо у меня на глазах.

— Но… Как? — Лаврова, от неожиданности, подскочила с места. — Она жива?

— Не знаю. Скорая увозила-была жива. Я даже номера не успел запомнить!

— Банальный ход. — сняв очки, удручённо заметил Невзоров. — Банальный ход, который мы не предусмотрели. Понадеялись на непонятно что… И главное, я же не так наивен. Не первый год такими делами занимаюсь… — укорял сам себя он.

— Борис Юрьевич, я предлагала ей приставить охрану. Она отказалась. — глухо сказала девушка, пытаясь его успокоить. — Надо было всё равно сделать это. Я виновата…

— Так, давайте самобичевание отложим на потом! — резко вмешался Киреев, которому надоело слушать все это. — Ещё раз повторите мне слово в слово, что сказала вам Нина. — попросил он, обращаясь к Лере.

Она сделала то, о чём он её просил, постаравшись не упустить ни одной детали.

— Так, поехали в отель! Быстро! — принял решение следователь и все вчетвером отправились туда.

Егора на месте не оказалось. Выяснилось, что днём он уволился из ресторана. Правда, директор дала его домашний адрес. Там то, прямо у подъезда, его и застала вся компания. Парень уже грузил вещи в такси, собираясь куда-то уезжать. Киреев среагировал чётко и быстро, арестовав его.

Лера мерила шагами коридор отделения и постоянно сверлила взглядом дверь, за которой допрашивали Егора. Сейчас вся надежда была на то, что он сознается в содеянном и объяснит обстоятельства дела.

Через час, из кабинета вышел Киреев.

— Дмитрий Владимирович! — Калерия кинулась к нему, посмотрев умоляющим взглядом.

— Всё нормально. Давайте присядем. — он отвёл её в сторону, усадив на стул, сам сел рядом. — Егор только пешка в большой игре. Его выбрали как исполнителя, запугали по самое «не могу».

— Кто выбрал? Кто запугал? — допытывалась девушка.

— Не поверите. Аверьянов-управляющий отелем. Я уже послал за ним. Скоро должны привезти.

— Сейчас? — поразилась она. На часах было начало одиннадцатого.

— Вы хотите завтра? Чтобы у него было время сбежать, а ваш муж подольше посидел в СИЗО? — насмешливо спросил Киреев. Она замотала головой в знак отрицания. — Между прочим, Аверьянов уже в аэропорту. Это я тоже выбил из нашего незадачливого преступника.

— А если вы не успеете? — тут же испугалась Лаврова.

— Успеем. Он не улетит, поверьте мне. — успокоил её майор.

Ближе к часу ночи, он пригласил её в свой кабинет, после допроса пойманного управляющего.

— КалерияАлександровна, я вас поздравляю. Аверьянов сдал нам того, кто подставил вашего мужа. Это его исполнительный директор-Ершов Даниил Борисович. Знаком вам такой персонаж?

— Что? — Лера не поверила своим ушам. — Ершов? Но как? Он столько лет работает в компании, он начинал ещё с отцом Игоря, хорошо знает всю нашу семью! Как? — повторила она.

— Вот завтра и узнаем, как. — удовлетворённый своей работой, заметил следователь. — Аверьянов успел лишь сообщить, что вылетает в тёплые края, что свидетели убраны. А Ершов с женой сейчас отдыхают в загородном отеле, километрах в тридцати от города. Пусть сегодня поспят спокойно, а уже утром их встретят у порога корпуса наши люди. Так что, езжайте домой, Калерия Александровна. Завтра трудный день. Если повезёт, Истомина отпустят. Вам надо встретить мужа.

— Спасибо! — улыбнулась девушка, тут же поднявшись со стула. В её глазах сверкнули слезинки, рискующие сорваться и покатиться по щекам. — Спасибо!

— Завтра скажете, если всё будет хорошо. Сейчас рано. И вообще… Истомину повезло. Вы лучше, чем жёны декабристов. — усмехнулся Киреев.

— Ну, наконец! — раздалось сразу же, как только Лера открыла дверь квартиры. — Я уж думал, тебя не дождусь сегодня. Решил, что ты будешь теперь ночевать в отделении, штурмуя следователя. — усмехнулся Герман.

— Ну ведь не зря, Гер! Всё не зря! — радостно воскликнула она и улыбнулась. — Завтра Игоря отпустят!

— Подожди, под залог? Адвокат договорился? — уточнил он.

— Нет, ты не понял! Его совсем отпустят! Мы нашли виновного. — голосом полным счастья, сообщила девушка.

— Ничего себе, новости… — слегка ошарашенно произнёс Истомин-младший. — И кто это?

— Ершов. Исполнительный директор компании.

— Подожди, какой Ершов? Лер, это смешно. Он работает в компании со времён её основания. Он ещё с нашим отцом открывал первые отели. Зачем ему подставлять Игоря?

— Я не знаю. Но узнаю завтра, когда его арестуют и допросят. Там целая цепочка была. Его сдал Аверьянов, которого поймали прямо в аэропорту, представляешь? — поведала Лаврова. — Но это всё уже не главное! Теперь остаётся только молиться, чтобы Игоря отпустили завтра, сразу же.

— А могут не отпустить? — спросил парень.

— Ну мало ли, как всё сложится… Могут отпустить послезавтра. Но ты же понимаешь, что в этом треклятом СИЗО день за два идёт. Он и так очень долго там находится! — она посмотрела на Германа. — Я не понимаю, ты не рад что-ли?

— Почему?

— У тебя такое выражения лица…

— Да нет, что ты, я очень рад. Просто в шоке от того, что ты мне рассказала. Ершов… Всегда ведь был предан общему делу. — задумчиво произнёс Истомин-младший. — Кстати, забыл тебе сказать, мне на днях надо будет улететь в Лондон.

— Надолго? — вопросительно вскинув брови, уточнила девушка.

— А что, ты будешь скучать?

— Разумеется, я же к тебе уже привыкла.

— Нет, думаю, недели две. Но я дождусь освобождения брата, а потом полечу.

На следующий день, Калерии позвонил адвокат, сообщив радостную новость: Ершов сознался в том, что это он попросил подбросить Игорю наркотики в стол. Оказывается, исполнительный директор давно метил в соучредители компании, желая иметь процент от прибыли, так как думал, что многолетним трудом заслужил это. Однако, Игорь всё это время был категорически против, не желая видеть своим компаньоном исполнительного директора. Он считал, что компания не может разделяться таким образом, а принадлежит только ему и Герману.

План Ершова был прост: посадить Игоря, а потом договориться с более уступчивым, и не особо понимающим в делах бизнеса Германом, который возглавил бы компанию, за неимением старшего брата.

Кроме того, Невзоров сообщил, что через несколько часов Игоря отпустят.

Лера, Герман и Борис Юрьевич, стояли около ворот СИЗО, ожидая Истомина.

— Лера, хватит мельтишить туда-сюда! — не выдержал Герман. — Что ты мечешься, как рыба попавшая в сети?

— Гер, отстань! — буркнула девушка. — Где же он… Мы уже сорок минут стоим… Борис Юрьевич, — она подошла к адвокату, взволнованно взглянув. — может его не отпустили?

— Ну что вы, Калерия Александровна! — мужчина усмехнулся, умиляясь её волнению за мужа. — Постановление начальнику СИЗО отправили сразу же, так что не отпустить его не могут. Просто надо подождать. Порядок там такой. Не волнуйтесь! — успокоил он её.

Лаврова кивнула, будто перестав нервничать, но на самом деле, в душе, продолжала переживать.

Однако, буквально через минуту, калитка распахнулась и оттуда вышел Игорь.

Её сердце дрогнуло и она, сорвавшись с места, побежала к нему, тут же обняв супруга.

— Лера… — нежно произнёс он, тоже обнимая её и, подхватив, приподнял над землёй. Бизнесмен был невероятно рад, наконец, видеть жену.

— Поздравляю вас, Игорь Максимович! — раздался рядом толерантный голос адвоката. Пришлось опустить Калерию, чтобы пожать ему руку.

— Спасибо огромное, Борис Юрьевич! — искренне поблагодарил его Истомин. — Без вашей помощи, сидеть мне и сидеть.

— Не меня благодарить надо, Игорь Максимович! — мужчина взглядом указал на Леру и Игорь снова посмотрел на супругу. — Если бы не она, то не факт, что мы смогли бы доказать вашу невиновность так быстро. Мне кажется, ваша жена бы и планету стала вручную вращать в другом направлении, если бы это могло вас спасти.

— Борис Юрьевич, ну что вы, мы же все вместе старались. — засмущалась Лаврова и перевела взгляд на мужа. Он с любовью и признательностью смотрел на неё.

В эти минуты, Игорь, рассматривая Леру, совершенно отчётливо понял, что это его женщина. Та, которая, если повезёт, посылается судьбой. Невольно вспомнилась Ольга, которая лишь оплакивала и жалела его, когда он точно так же находился под следствием в молодости. Ни о какой борьбе и речи не шло, она приговорила его быстрее, чем судья и просто бесконечно рыдала, приходя на свидания.

Ему вдруг подумалось, что если бы они могли тогда встретиться с Лерой и быть вместе, она, уж точно, слёзы не лила и его, как минимум, поддержала, не давая раскиснуть. Ведь, тогда, он не в жалости нуждался, отнюдь. В поддержке.

— Братишка, поздравляю тебя! — Герман тоже обнял Истомина. — Хорошо, что всё обошлось. Борис Юрьевич прав, это Лера у нас-волшебница. Стены пробивала, чтобы тебя оправдать. Родителям мы, кстати, ничего не сказали. Врали, как умели, что у тебя дела, потом, что ты уехал на горный Алтай, место для отеля присмотреть и отдохнуть от суеты, а там, мол, связь не ловит. Не знаю, поверили или нет, но… Мы старались.

— Ладно, разберёмся. — подмигнул ему Игорь. — Теперь всё будет хорошо. Поехали домой?

— Вы езжайте, а я в аэропорт. Мне в Лондон нужно по делам.

— Как так? Надолго нас покидаешь? — удивился бизнесмен.

— Вас покинешь! Каждый день что-то новенькое случается… — усмехнулся парень. — Недели через две ждите обратно.

— Ну, лети. — вздохнул Истомин и обнял Калерию. — А мы домой. Я ужасно соскучился. — она снова одарила его взглядом полным нежности и улыбнулась, понимая, что тоже очень скучала.

Глава 18

Они были дома лишь к вечеру. Вначале случился обед в ресторане, затем, Игорь и Лера заехали, чтобы забрать вещи из квартиры.

— Так, всё, ты иди отдыхай, а я сейчас приготовлю ужин. — распорядилась Калерия, как только они переступили порог дома, в котором оба давно не были.

— Ты? Ужин? — улыбаясь, уточнил Истомин.

— Так, что за ирония? — шутя, с лёгкой обидой произнесла девушка. — Я, вообще-то, умею готовить! Ты об этом знаешь!

— Да знаю, знаю. — он приобнял её за талию, привлекая к себе. — Надеюсь, в этот раз будет ещё что-то, кроме овощей. — мужчина вновь не удержался от того, чтобы напомнить о былом.

— Ну всё, Истомин! — игриво разозлилась Лера. — Сейчас я обижусь и…

— Не обижайся, я же шучу. — он погладил её по голове, заглядывая в глаза. — Я ждал этого ужина слишком долго, чтобы сейчас самолично всё разрушить.

— Тогда иди и не мешай! — начальственным тоном приказала Лаврова и выбравшись из его рук, ушла на кухню.

— Лер, а дресс-код какой? — весело поинтересовался бизнесмен, крикнув ей вслед.

— Разумеется, black tie. — засмеялась она в ответ.

— А что, давай и правда, устроим торжественный ужин? Ты в шикарном платье, я в костюме. — снова донеслось из гостиной.

— Ты серьёзно? — усмехнулась девушка.

— Абсолютно.

— Сумасшедший.

— Да, а ещё тиран и деспот. Повезло тебе с мужем, ничего не скажешь. — потешался Игорь.

— Ладно, платье, так платье. — вполне серьёзно вдруг согласилась Лера, подумав, что в обычной жизни, порой, не хватает праздников и такого вот, небольшого сумасшествия, когда можно ломать стереотипы и нарушать правила.

— Давно не видел тебя в платье. — мечтательно добавил муж.

Когда Истомин спустился в столовую, откуда доносились незабываемые ароматы, то увидел, комнату обставленную горящими свечами, создававшими неповторимую атмосферу, красиво засервированный стол, на котором было выставлено несколько причудливо украшенных блюд и в довершении всего — жену, сидящую за столом в изысканном вечернем платье изумрудного цвета. Её восхитительные волосы были распущены, распадаясь по плечам водопадом, а на губах играла нежная, манящая улыбка. Прекрасные, миндалевидные глаза смеялись, переливаясь счастливыми огоньками.

Игорь почувствовал, как та часть сознания, которая отвечает за рассудительность, стремительно отключается взыгравшими чувствами и желаниями. Да, именно неистовое желание немедленно и сейчас же обладать этой женщиной, затмевало всё вокруг. Он с трудом взял себя в руки.

— Ничего себе, какая красота. — произнёс бизнесмен, хотя голос его не слушался.

Калерия встала и подошла к нему слишком близко, отчего внутренний костер в душе мужчины, разгорался ещё сильнее.

— Ну что, этот ужин стоил того, чтобы ждать? — лукаво поинтересовалась она.

— Этот вечер стоил того, чтобы ждать всю жизнь. — слегка хрипловатым голосом ответил Игорь.

В горле пересохло и жар растекался по телу. Он, собрав последние остатки сил и пытаясь контролировать себя, шутливо спросил:

— Ну, и что у нас сегодня в дегустационном меню? Я, кажется, попал в рай.

— Я старалась. — произнесла девушка, смело заглядывая ему в глаза. Её бархатистый голос слегка дрогнул и она легонько дотронулась рукой до его лица.

Мужчину словно шибануло током от этого невинного жеста и быстро пришло осознание того, что он уже ничего не контролирует. Пытаться удерживать эмоции в эти минуты, было всё равно, что стараться увести автомобиль без тормозов, несущийся в пропасть.

Он, быстрым движением, перехватил её руку, обдав жаркими поцелуями запястье, а потом притянул Леру к себе и поцеловал, вкладывая в этот поцелуй всю любовь, всю нежность, всё желание, раздиравшее душу изнутри. Она ответила ему, погружаясь в пучину чувств и желаний, разделённых на двоих.

Истомин подхватил жену на руки и начал уносить из столовой в сторону спальни, попутно осыпая её лицо, шею, ключицы, поцелуями.

— А как же ужин? — с трудом переводя дух, спросила Калерия. Больше для проформы, ведь ей безумно хотелось поскорее оказаться в его объятиях и испытать всю радугу эмоций и ощущений, испытать то, чего она уже давно ждала.

— Потом. Всё потом. — раздалось в ответ и на её коже загорелись новые поцелуи от его нетерпеливых губ.

Дышать, думать, Лаврова перестала одномоментно. Она не могла соображать, только чувствовать, как расползалась пламенем по телу волна блаженства, требуя ещё и ещё, и единственное желание диктовало дальнейшие действия: прижаться максимально сильно, близко, захлебнуться в этих волнах. Оно вобрало остатки разума.

А дальше всё было как в тумане. Она уже не помнила, как они оказались в спальне, полностью расплавляясь от его поцелуев — душой и телом, не помнила, как Игорь снимал её прекрасное платье, как она помогала ему раздеться… Всё терялось, переставало быть важным и значимым: только их чувства и ощущения теперь имели значение.

Лера растворилась в пучине глаз коньячного цвета, которые впервые оказались так непривычно близко. В них плескалась страсть, взгляд мужчины потемнел от предвкушения удовольствия, которое уже не на шутку будоражило их обоих.

Он, прильнув к ней горячим телом, резко, мощно вошёл и их томящиеся в нетерпении тела слились воедино. Она откликалась ему, стремилась навстречу сердцем, телом, душой, всем существом, окончательно и бесповоротно убедившись в том, что они, наконец, вдвоём, и он теперь с ней. А она — его. Сейчас. Сегодня. Навсегда.

Истомин брал ее то страстно, исступлённо, и даже яростно, то нежно, плавно, неторопливо, переживая что-то головокружительное, захватывающее и невероятное. То, чего никогда ранее не переживал ни с одной женщиной, то, от чего трепещала душа, разбиваясь вдребезги и тут же возрождаясь.

Когда они вместе достигли пика наслаждения, прожив яркий, опьяняющий финал, то понемногу успокаивая дыхание, начали медленно возвращаться из их мира на двоих в реальность.

Игорь перекатился на спину, увлекая девушку за собой, уложил к себе на грудь и стал гладить по спине и волосам своей тёплой, большой ладонью, ощущая бархатистость её шелковой кожи.

— Да, Истомин, умеешь ты истомить и утомить девушку. — усмехнулась Лера, всё ещё будучи не в состоянии отдышаться. — Варварски лишил ужина и стащил с меня платье, которое я так долго выбирала.

— По-моему, ты была не против, моих решительных действий. — улыбнулся он, пропуская сквозь пальцы пряди её волос.

— Я давно этого ждала. — призналась она и повернув голову, взглянула на мужа.

— Готов спорить, что я сильнее и дольше. — мягко произнёс бизнесмен, а Калерия почувствовала, как внутри прокатилась новая волна нежности, по отношению к этому мужчине: единственно-желанному и такому родному.

— Тогда это надо отметить. — сбавив серьёзность, со смехом заметила она.

— Сейчас принесу шампанское. — быстро перенял её игривость Истомин и подхватившись, покинул спальню.

Лера растянулась на кровати, обмотавшись простынёй и пыталась переварить то, что с ними только что случилось. Внутри всё дрожало от счастья, хотелось на весь мир кричать об этом.

Игорь вскоре вернулся, принеся поднос, на котором стояло шампанское, фрукты и вазочка с конфетами.

— Ого, целый банкет. — засмеялась девушка.

— Просто желание немного проявить внимание и позаботиться о тебе. — возразил он.

— Конфетно-букетный период? — уточнила Лаврова.

— Нет, его мы опустили, за ненадобностью. Мы же муж и жена, Лер.

— Вот так, никакой романтики… — наигранно-тоскливо произнесла она, а потом стала загибать пальцы, подсчитывая «утраты»: — Знакомство было стремительным, неоднозначным, свидания не случилось, конфетно-букетный проскочили вовсе.

— Так, секундочку, — вмешался мужчина, умиляясь её иронии. — я помню, что задолжал тебе свидание. Мадам, всё будет, только дайте срок. А романтика… Ну разве это не романтично, что мы, будучи почти год семейной парой, сейчас вот так сорвали ужин, помчавшись в спальню? — весело добавил он.

— Мчался ты, сгребя меня в охапку. Недолго мчался, правда, до кровати. — поправила его Лера.

— Детали опустим. — улыбнулся Истомин. Они чокнулись бокалами и осушили их неторопливо, до дна, не отрывая глаз друг от друга.

Бизнесмен любовался супругой и вдруг стал серьёзным, что никак не сочеталось с этим искрящимся вечером и их приподнятым настроением.

— Ты чего? — насторожилась она, увидев перемену во взгляде.

— Самого главного не сказал. Спасибо тебе, за то, что ты есть. За то, что ты рядом, что вытащила меня, что безрассудно верила, когда всё было против. — искренне произнёс он.

— Я просто знала, что ты невиновен, что иначе и быть не может. — пожала плечами Калерия.

— А если бы меня, всё же, посадили?

— Я бы поехала туда, где был ты и каждый день приходила бы под окна твоей камеры. — абсолютно легко, ни на секунду не задумавшись, но при этом вполне твёрдо заявила она. В её словах не было пафоса, всё звучало откровенно, правдиво.

— Да ну, ты что… А работа? Ты же знаешь, карьеру кардиохирурга, где-нибудь в глубинке, в областях, где располагаются наши тюрьмы, едва ли построишь. А Петя?

— Ничего, не рассыпалась бы. Работала терапевтом. А Петька ходил бы в сад и учился в школе. Уж этого добра везде найдётся.

— Я бы не позволил тебе так гробить свою жизнь.

— Жизнь я угробила, если бы оставила тебя одного. — тоже серьёзно, без капли кокетства или фальши, сказала Лаврова, продолжая пристально смотреть в его глаза. — Неужели ты не понимаешь, что всё неважно? Всё теперь теряет смысл без тебя.

— Девочка моя, — Игорь отставил свой бокал на тумбочку и взял её лицо в свои руки. — как же долго я тебя ждал. Всю жизнь. — проникновенно произнёс мужчина, а затем, забрал из её рук бокал, отставил его на поднос, перенеся тот на тумбочку, и притянув Калерию к себе, вновь начал целовать.

— Всё, банкет окончен? — оторвавшись от его губ, засмеялась она. — Ты убиваешь остатки романтики…

— Зато, воскрешаю нечто более значимое. — тоном не терпящим отлагательств, парировал бизнесмен и ей осталось лишь подчиниться, вновь растворяясь в кольце его рук, плывя куда-то, отдаваясь наслаждению.

Всю ночь напролёт, он никак не мог ею насытиться, доводя девушку до исступления ласками, горячими поцелуями и приглушённым, жарким шёпотом, донося до вершины, а потом повторял всё опять и опять. Её кожа горела под его руками, тело трепетало от бьющей через край чувственности.

Калерия проснулась поздно утром, с трудом открыв глаза и в первые минуты, почти не понимая, где находится. После осознания того, что всё произошедшее с ней вчера, не чудесный сон, а реальность — она улыбнулась сама себе, глядя в потолок. Потом, повернула голову в сторону, но никого не увидела. Постель была пуста и, судя по всему, давно. Лаврова потянулась к тумбочке, чтобы достать телефон и увидела стоящий на полу, в ведре, огромный букет ярко-красных роз. Снова улыбнувшись, она набрала знакомый номер.

— Привет, проснулась, соня? — раздалось на том конце провода.

— Проснулась, смотрю, муж сбежал, бросив меня одну. — отшутилась Лера.

— Прости, в офис поехал, меня же давно не было. Да и следователь позвонил недавно, попросил заехать, надо дать показания. — объяснил Игорь.

— Мне кажется, они от нас никогда не отстанут и этот кошмар не исчезнет из нашей жизни.

— Нет, теперь всё будет хорошо, родная моя.

— А что это за цветочный сюрприз у моих ног?

— Отголоски конфетно-букетного, того, что мы грубо проигнорировали. — усмехнулся мужчина.

— Очень красивые отголоски. — тая от его внимания к себе, произнесла Калерия.

— Кстати, — оживился он. — я скоро освобожусь, так что предлагаю встретиться в городе, пообедать, потом погулять, а потом…

— И что же будет потом? — задорно вопрошала девушка.

— Увидишь. Не забегай вперёд. Так что, жду тебя на свидание.

— Там же, тогда же? — смеясь, уточнила она.

— Нет, давай сменим локацию. Я пришлю время и адрес смской, а ты пока готовься. — с нежностью ответил Истомин.

Они провели целую неделю только вдвоём. Много гуляли по городу, исходив его вдоль и поперёк, держась за руку, неистово целуясь, как вчерашние школьники, которых могут застукать родители, смеясь, растворяясь в друг друге; катались на катере по питерским каналам, по Неве, в полной мере отдаваясь чувствам, бушующим внутри и накрывающим с головой; устраивали пикники в разных районах города; бродили по центру ночью, наплевав на сон и покой и ощущали неземное счастье, от которого хотелось парить над землёй.

После этого, домой вернулись родители Игоря с Петей.

— Игорь, Лерочка, теперь расскажите мне, что у вас здесь случилось. — начала Екатерина Дмитриевна, после пережитой радости встречи и рассказа о впечатлениях, полученных в отпуске.

— Да, молодёжь, — Вилен Андреевич снял очки. — признавайтесь, почему так долго дурили нам голову, всякими сказками.

— Какими сказками? — попытался играть до последнего Истомин.

— Игорь! — угрожающим тоном произнесла его мать и он понял, что придётся всё рассказать честно. Что, собственно, и сделал.

— Ну вы и партизаны… — вздохнул Ростовцев, который явно переживал, по ходу рассказа пасынка, все события, будто они происходили при нём.

— Лерочка, Господи! — как всегда слегка театрально воскликнула женщина. — Почему ты молчала? Ну зачем?

— Екатерина Дмитриевна, я просто была уверена в том, что эта ситуация разрешится. И разрешится благополучно. Я готова была всё для этого сделать. А вас, лишний раз, волновать не хотелось. — успокоила её Калерия.

— Девочка моя, — Истомина обняла невестку, — спасибо тебе! Игорь, она и вправду ангел.

— Ну, я же говорил, мам. — улыбнулся бизнесмен, а Лера бросила на него ироничный взгляд, вспомнив, как долго изводила мужа своими поступками и словами.

— Кстати! — переключилась на другую тему, Екатерина Дмитриевна. — Я же забыла вам показать! Взгляните, какие чудесные у нашего Пети рисунки! У него талант от Бога! — она протянула альбом внука сыну и невестке.

Они рассматривали зарисовки, которые Петр сделал в Доминикане и весьма впечатлились. Рисунки были отнюдь не детскими, как и все остальные его работы, а вполне походили на профессиональные, хотя кое-где не хватало правильной техники.

— Такой талант нельзя растрачивать зря! — продолжала свою мысль Истомина. — Вы-родители, задумайтесь над этим! Давайте определим Петю в художественную школу.

— Я уже обдумывал этот вопрос. — досмотрев альбом, серьёзно произнёс Игорь. — И у меня есть одна мысль, но я не знаю, как вы к этому отнесётесь. — заявил он.

— Что за мысль? — поинтересовалась Лаврова.

— Во Франции, в Дижоне, есть один очень хороший художественный колледж. Там преподают по методике старых мастеров. Но, вы же понимаете, что если отправлять Петю учиться туда, а обучение занимает пять лет, то надо с проживанием.

— Подожди, но как? Отправить его одного? Туда? Во Францию? — с ужасом в голосе, уточнила девушка.

— Лер, я понимаю, что это трудно. Как и понимаю то, что может быть этого делать не стоит, учитывая петькино прошлое и жизнь в детском доме. Но во-первых, мы сможем к нему прилетать в любое время, когда захотим и быть рядом сколько захотим, а во-вторых, я считаю, что надо спросить у самого Пети. Если он пожелает, то почему бы не попробовать? Опять же, забрать его, мы тоже сможем в любую минуту. — убедительным тоном объяснил Истомин.

— Ну, может ты и прав, сын… — всё ещё обдумывая его слова, произнесла Екатерина Дмитриевна. — Но решать, в любом случае, вам.

— Да, но обязательно надо спросить у Пети. — подчеркнул Ростовцев.

— Я думаю, мы ещё вернёмся к этому вопросу. — подытожил Игорь.

Прошла ещё неделя. Неделя их счастья, которым заразились все остальные члены семьи. Петя был невообразимо рад гармонии, оканчательно воцарившейся в отношениях родителей, а Екатерина Дмитриевна с Виленом Андреевичем, как будто вновь вернулись к исходной точке знакомства, вдохнув в свои взаимоотношения новое, романтическое веяние. Они тоже стали уходить на свидания, чаще посещать театры, выставки и, кажется, вдвойне трогательнее относиться друг к другу.

Как-то вечером, Игорь позвал Леру к себе в кабинет.

— Так, у нас что, опять какое-то происшествие? — придя к супругу, спросила она.

— Нет, просто хотел поговорить с тобой. — мужчина, сидевший в своём кресле, за письменным столом, привлёк Калерию к себе, усадив на колени. — Мне тебя постоянно не хватает. Ты вчера была в сутках, а я спать спокойно не мог. Хотелось побыстрее дожить до утра, чтобы встретить и обнять. — признался он.

— Хорошо, что дожил. — засмеялась девушка и склонив голову, поцеловала мужа. — Это же работа, куда мы денемся. — обречённо добавила она.

— Да вот, я и думаю, не сбежать ли нам? — перешёл к теме разговора Истомин.

— На край света? — весело предположила Лера.

— Да хоть бы и туда, но вообще, есть другие варианты.

— Моря-океаны?

— Немного ближе, и немного прохладней. Тебе понравится. Я же знаю, что на моря-океаны, тебя не вытащить.

— Ты прав. — кокетливо подтвердила она. — И надолго мы собираемся скрыться?

— Хотя бы на неделю. Только ты и я. Больше никого. Соглашайся, иначе… — уговаривал её бизнесмен.

— Иначе что? Насильно увезёшь?

— Придётся. Что же с тобой делать? Выкраду, положу в багажник и увезу подальше. Спрячу ото всех. Потому что, ты моя.

— Эгоист.

— Да-да-да. Я вообще само воплощение порока. Соглашайся.

— Мне, похоже, некуда деваться. — сдалась Лаврова. — Так куда едем? Открывай карты.

— Я присмотрел очень интересный отель в Карелии. Заодно, поездим, посмотрим там местные красоты. Ну, это при условии, что нам захочется вообще кого-то видеть и отрываться друг от друга.

— Калерия в Карелию. — изрекла она и засмеялась.

— Так что, согласна?

— Согласна ли я ехать туда под предлогом посмотреть красоты, а на деле не покидать постель целую неделю, да? — дурашливо поинтересовалась девушка.

— Какая ты у меня сообразительная! — саркастично заметил Игорь.

— Конечно, я согласна. — прильнув своим лбом ко лбу мужчины, произнесла она. — Я с тобой согласна куда угодно. И мне тоже тебя безумно не хватает, даже если мы расстаёмся ненадолго. — и Калерия вновь нежно поцеловала супруга, который не замедлил ответить ей.

Через несколько дней, они, собрав вещи и оставив Петю на попечение бабушки и дедушки, улетели.

С первой минуты пребывания, парочка в полной мере ощутила атмосферу прекрасной республики. Карелия оказалась поистине удивительным краем, в котором сплелись суровый северный нрав и нежность природы. Сильнейшие энергии камня, леса и воды, чувствовались практически сразу. Было видно, что этому краю удается избежать натиска шумных больших городов, — настолько ощущалась там сила природы. Там время протекало размеренно и степенно, а оглушительная тишина сдавливала уши. Можно было смело сказать, что Карелия — это место силы.

Отель, который Истомин выбрал местом их отдыха, располагался на берегу красивейшей реки и находился в кольце гор. Прямо рядом располагался лес, а чуть поодаль — озеро. Это было тихое, уединенное место. Уютные коттеджи, из которых состоял отель, и коих насчитывалось всего семь, располагались в значительном отдалении друг от друга и были оснащены панорамными террасами, откуда открывались завораживающие виды на природные ландшафты.

— Как красиво… — восхитилась Лаврова, когда проснувшись утром, увидела в окно горы и бурно текущую реку.

— Я рад, что тебе нравится. — Игорь, лежащий рядом, гладил её плечи. — Не верится, что мы здесь только вдвоём.

— И что к нам сейчас не забежит Петька, да? — усмехнулась она.

В последнее время, сын полюбил неожиданно прибегать в спальню родителей с утра пораньше, чтобы продемонстрировать новый рисунок или просто затребовать папу к себе, в детскую.

— Я очень его люблю, но ждал нашей поездки нестерпимо сильно. Не хочу тебя ни с кем делить. — и мужчина, тут же, погрузив в объятия, начал зацеловывать любимую, зажигая их обоих.

— Здесь тебе придётся делить меня только с природой. — успела вымолвить Лера, а потом, порыв страсти поглотил их обоих и было уже не до разговоров.

Их каникулы в Карелии, пролетали незаметно и более, чем чудесно.

По настоянию девушки, они посетили горный парк Рускеала, где их взорам предстали: Мраморный каньон — главная достопримечательность парка, где в начале прошлого века шла добыча мрамора, а по окончании Великой Отечественной Войны горное дело было прекращено, и каньон постепенно заполнился водой; бывшие каменоломни, ставшие теперь настоящими горными озерами с удивительно прозрачной, голубовато-зеленой водой, а так же, штольни, которые нынче представляли из себя загадочные пещеры.

Панорамы Мраморного каньона поражали своим разнообразием: отвесные скалы, гроты, причудливые узоры каменных берегов, штольни, просвечивающий сквозь воду мрамор. Всеми этими природными красотами, Калерия и Игорь смогли полюбоваться сполна, прокатившись по водной глади каньона на лодке.

После этого, они увидели рускеальский каскад — четыре разных водопада, которые окружали каньон. И снова безудержная сила природы, произвела впечатление на Истоминых.

Кроме того, парочка посетила карельский зоопарк, который находится на берегу озера Янисъярви и является крупнейшим на всём северо-западе России. Он действительно оказался особенным. Раскинулся прямо в Карельском лесу и практически со всех сторон окружён вековыми соснами, которые создавали природный барьер. Большинство животных там содержатся в открытых и очень просторных вольерах, а под ногами у них не твёрдые доски или бетон, а земля и живая трава, что больше всего и производило впечатление.

Многие животные, которых Калерия с мужем увидели в зоопарке, занесены в Красную книгу и считаются очень редкими.

Последняя их поездка, замыкавшая цепь экскурсий, была на знаменитый остров Валаам. Там, чета Истоминых посетила известный многим туристам Валаамский монастырь, а ещё главное место острова — Спасо-Пребраженский собор, отличающийся особой энергетикой и красотой. Там хранится чудотворная икона Валаамской Божией Матери, которая славится тем, что исполняет желания молящихся. После этого, Лера и Игорь попали в неописуемой красоты яблоневый сад. Деревья демонстрировали своё цветение, наполняя воздух потрясающим ароматом.

— Как же я признательна, что ты привёз меня сюда! — Лаврова прижалась к плечу мужа и благодарно взглянула на него.

— Я и сам счастлив, что отложил дела и мы поехали с тобой в такое чудное место. Тысячу лет так не отдыхал душой. И хорошо, что в этот раз у нас нет повода для ссор, как в Греции. — с улыбкой вспомнил он.

— Боишься, что я могу броситься от обиды в озеро или уйти в монастырь? — пошутила Лера.

— В монастырь, вряд ли, он то мужской. — уверенно возразил бизнесмен.

— Так это и ценно. — засмеялась в ответ девушка.

— Ах вот оно что! Вот почему ты так хотела на эту экскурсию, на Валаам! Нет уж, дорогая моя, теперь буду, пока не уедем, вдвойне строже за тобой наблюдать.

— Куда я, от твоего диктаторского, всевидящего ока? Разве только, действительно в озеро…

— Спасибо, мне хватило твоего плавания в шторм на Крите! — Игорь посмотрел жене в глаза. — Я тогда очень за тебя испугался и, наверное, впервые ощутил, что ты мне дорога́. — серьёзно заметил он.

— Так ты что, влюбился в меня почти сразу? — задала довольно провакационный вопрос Калерия.

— Конечно, в тебя невозможно не влюбиться! Где ещё найти такую самоуверенную и дерзкую? То, что с тобой будет не скучно, я понял ещё тогда, в отеле, когда ушёл за шампанским, а вернувшись обратно застал тебя в мягко говоря, неоднозначном виде.

— Так, прекращай! Ты же знаешь, что мне стыдно за все мои поступки! — она, смущаясь, отвела взгляд.

— Зато, я смог до свадьбы, пусть и момолётно, но оценить все достоинства твоей фигуры. — пошутил Истомин.

— Так ты на фигуру запал, да? Понятно, понятно. — дурачась, обиделась Лера и развернулась в другую сторону, обводя взглядом красоты яблоневого сада.

— Фигура была приятным дополнением. — примирительным тоном сказал мужчина и развернув её обратно к себе, заставил посмотреть в глаза, взяв за подбородок. — Я полюбил тебя, твой несносный характер, твою вредность, твою, такую редкую, но такую милую ранимость, твоё чувство юмора, каждую чёрточку твоего лица, твой взгляд. Никогда и ни об одной женщине я не знал так много! А с тобой, ещё с первой встречи, возникло ощущение, будто мы знакомы всю жизнь. Это всё потому, что ты моя и я так долго ждал тебя, что теперь никогда и никому не отдам. Ты мой самый главный приз и подарок в жизни. — проникновенно, будто раскладывая по полочкам, сказал он.

В этот момент, раздалась прекрасная мелодия, которую заиграл духовой оркестр, который часто можно услышать на Валааме. А Игорь, в который раз, припал к губам любимой жены, утверждая своё окончательное и бесповоротное завладевание ею.

Был последний их вечер перед отъездом из Карелии.

Лера вышла на террасу, где Истомин жарил шашлык из рыбы, собственноручно выловленной им, пожелав приготовить прощальный ужин.

Девушка прижалась к спине мужа, обняв его.

— Чего грустишь? — спросил бизнесмен, ловко управляясь с шашлыком.

— Откуда ты знаешь? Ты же даже не видел моего лица. — слегка удивилась она, смотря на то, как играет искрами огонь, освещая темноту вечера.

— Чувствую. Говорил же, я всё про тебя знаю.

— Тогда, господин медиум, сами догадайтесь, из-за чего я грущу.

— Не хочешь уезжать? — предположил мужчина.

— Эй, — Калерия шутливо стукнула его по спине. — так нечестно! Как ты догадался? — он в ответ лишь молча пожал плечами, понимая, что сейчас последует расшифровка. И не ошибся. — Ну да, я не хочу уезжать. Мне здесь так хорошо, с тобой… Никто не дёргает, никто не разлучает нас. Так бы и жила всегда здесь, с тобой, укрывшись от всего света.

— Ничего, — он, притянув её к себе, приобнял свободной рукой и поцеловал в макушку. — ещё есть надежда на старость. Наши дети вырастут, у них будут свои дела, заботы, своя жизнь, и мы будем только вдвоём. А работы уже не будет.

— Обнадёжил, так обнадёжил. — усмехнулась Лера. — Как-то, хотелось бы, пораньше. Подожди, а какие дети то? У нас один Петушок.

— Неужели ты думала, что мы на этом остановимся? — озорным тоном восемнадцатилетнего юноши, поинтересовался Игорь. — Я хочу, чтобы ты мне родила ещё как минимум двоих. А лучше троих.

— Ничего себе! Тогда покой нам будет только снится!

— Знаешь, я столько лет провёл в стабильном покое, что уже не хочется.

— Ага, а хочется шума, гама и детских криков?

— Хочется, чтобы вокруг бегало продолжение нашей любви. Маленькие девочки и мальчики с твоими глазами. — откровенно признался мужчина.

— Нет уж, глаза у них будут твои. — с нежностью возразила Лаврова. — Но пока, нам надо, как минимум, с одним разобраться.

— А что тут разбираться то? Самостоятельный парень у нас растёт! Был мужской разговор и он хочет ехать в Дижон.

— Ты серьёзно? Он согласился? — удивлённо-разочарованно спросила она.

— Не расстраивайся. Да, согласился. Ну это же не навсегда! — убедил её муж.

— Всё, теперь я точно хочу домой! Надо наслаждаться тем временем, пока Петька с нами.

— Кстати, у нас есть ещё один повод стремиться домой. — вспомнил Истомин.

— Какой?

— На следующей неделе будет праздник — двадцатилетие нашей компании. По этому случаю будет организован приём с кучей важных гостей. Так что, будешь пробовать новую для себя роль-хозяйки этого торжества.

— Надеюсь, хозяин мне поможет. — с улыбкой ответила она.

Приём, который так тщательно подготавливался компанией Истомина, проходил прекрасно. Калерия с радостью встречала многих, уже знакомых ей гостей, доброжелательно общалась с ними, уделяя внимание каждому. В середине вечера, она танцевала с одним из знакомых Игоря, параллельно беседуя с мужчиной и задорно смеясь.

— Тебя не беспокоит, что какой-то тип танцует с нашей Лерой? — спросил Герман, подойдя к брату.

Бизнесмен окинул его взглядом, и, усмехнувшись, сказал:

— Гер, пора признать, что партия сыграна, причём в мою пользу. Так что не с нашей Лерой, а с моей. И за свою жену, я смогу постоять, если это потребуется. — Истомин-младший сверкнул взглядом, полным недовольства.

— Ладно, пойду, удовлетворюсь хотя бы танцем с твоей — он намеренно подчеркнул слово «твоей» — женой. Это не воспрещается?

— Сколько угодно. — пожал плечами Игорь.

Когда Герман подошёл к Калерии, уже закончившей танцевать и предложил новый танец, то она отказалась:

— Пойдём, лучше, подышим воздухом? Я так устала. — попросила девушка.

Он кивнул, соглашаясь, и они вышли на улицу.

— Как же хорошо… Обожаю весну. А то меня слегка утомили танцы, беседы… — проговорила Лаврова, глядя на весеннее, чистое небо, усыпанное звёздами.

— Да, мне даже кажется, что тебя вот-вот могут увести. — усмехнулся Герман.

— Я что, похожа на кроткую лошадку? — пошутила она.

— Нет, ты похожа на очень ценный бриллиант. В связи с этим, я хочу сделать тебе предложение. — ошарашил он новостью следом и опустился на одно колено, быстрым движением достав откуда то коробочку с очень красивым кольцом из белого золота. — Калерия Александровна, выходи за меня замуж.

Глава 19

— Ну вы и шутники, братья Истомины. — придя в себя от лёгкого шока, охватившего её, невелируя ситуацию, улыбаясь, произнесла Калерия. — Что Игорь, любит пошутить, разыграть, что ты, видимо.

— Я не шучу, Лер. — убедительно произнёс парень.

— Ну здрасте, забор покрасьте! — не удержалась от сарказма она, всплеснув руками. Всё произошедшее уже не казалось забавным.

— Выслушай меня! — взмолился, меж тем, Герман. — Я полюбил тебя сразу же, как только увидел. Ты не такая, как все девушки, другая. Я никогда таких не встречал. Я абсолютно серьёзно предлагаю тебе стать моей женой. Уедем в Лондон, я куплю дом на побережье Ла-Манша, устрою тебя в лучший госпиталь, ты будешь стажироваться в Германии, потом, если захочешь, я куплю тебе клинику, которую ты возглавишь. У тебя будет своя клиника кардиохирургии. — уговаривал девушку он.

— Мамочки родные, что же ты себе напридумывал там… — прошептала Лаврова, отведя взгляд в сторону, будучи растерянной от такого неожиданного поворота. — Встань, пожалуйста! — попросила она, потом вздохнула и сказала: — Я должна ответить тебе соответствующим образом.

Истомин-младший кивнул, тут же подскочил с колена и начал приближаться к ней, но девушка его отстранила.

— Подожди, я же попросила! — она снова вздохнула и начала. — Дорогой мой, Герман. Я очень признательна за такое внимание ко мне и польщена твоим предложением. Да и домик у Ла-Манша, вместе с собственной клиникой-просто убойный аргумент. — Лера нервно рассмеялась.

— И ты мне отвечаешь…

— Герман, ты хороший, ты умный, весёлый… Господи, что я несу? Ты замечательный друг. По-моему, я шикарно отказала сейчас. — со смехом, выдохнула она.

— Отказала? — с отчаянием переспросил парень.

— Ну, конечно. — Лаврова захлопнула коробочку, которую он всё ещё держал открытой на протянутой ладони. — Гер, я люблю своего мужа. — искренне произнесла Калерия. — Я очень люблю Игоря и мне странно слышать от тебя такое предложение, правда. Я никогда не воспринимала всерьёз твоих слов и попыток стать ближе… Не обижайся, прости.

В этот момент, на пороге ресторана появился Истомин, и увидев жену с братом, подошёл к ним.

— Куда это вы запропастились?

— Да так, захотелось воздухом подышать, а Герман меня сопроводил. — с любовью взглянув на мужа, ответила Лера.

— Я уже забеспокоился, где ты, всё ли хорошо. — с такой же улыбкой пояснил Игорь и обнял её. — Пойдём?

— Да, конечно. — согласилась она.

— Гер, ты идёшь? — спросил бизнесмен у брата.

— Сейчас вернусь. — не слишком приветливо, с завистью осматривая их обоих, ответил тот.

Было около двух часов ночи, когда все трое вернулись домой.

— Что-то мне совсем не хочется спать. — весело заметила Калерия.

— О, да ты разгулялась, жёнушка моя! — усмехнулся Истомин.

— Может чаю выпьем, если на то пошло? — предложил вдруг Герман. — Посидим, поговорим…

— А давайте! — поддержала девушка.

— Я сделаю. — ответил Истомин-младший и ушёл на кухню.

— Мне так понравился сегодняшний вечер! — восхитилась она, сев за стол. — Так всё хорошо прошло, как мне кажется. И гости остались довольны. А ты сказал очень красивую речь. — заметила Лера, обратившись к мужу.

— Это всё потому, что ты была рядом. — Игорь взял её за руку.

— А вот и чай! — в столовой появился Герман с подносом и разрушил их идиллию.

Они начали пить чай, обсуждая детали приёма и, внезапно, Истомин-младший, улыбнувшись, произнёс:

— Кстати, Игорь, у тебя сегодня вдвойне хороший день.

— Почему? — поинтересовалась Калерия.

— А мой брат сегодня с блеском выиграл пари, по которому ему переходят мои 20 % в компании. — весело проговорил парень. — Когда будем подписывать документы, братец?

— Может потом это обсудим? — резко став серьёзным, спросил Истомин.

— Нет, ну ты что, ты выиграл, сегодня это подтвердилось. Надо, как говорится, не отходя от кассы…

— А что было предметом вашего спора? — с неподдельным интересом, вмешалась Лаврова.

— Не что, а кто, Лерочка. — решил раскрыть карты Герман. — Ты.

— Что? — слегка нахмурив брови и пытаясь понять, правильно ли расслышала, переспросила она.

— Мы спорили на то, кто первым сможем развести такую ледышку, как ты, на человеческие чувства. Игорёк, вот, вообще не верил, что ты умеешь любить. Мы и поспорили, что тому, кто быстрее всего добьётся от тебя ответных чувств, достаётся вся компания целиком. Игорь очень не хотел, чтобы она перешла в мои руки и выиграл это пари.

— Лер… Я тебе сейчас всё объясню. — тут же произнёс Игорь, посмотрев на жену. Она сидела, уставившись в одну точку. На её глазах навернулись слёзы.

— Что? Герман всё доходчиво объяснил уже. Говоришь, полюбил сразу, после свадьбы? — метнув на него пристальный взгляд спросила она.

— Лер, нет. Не сразу. Я вообще не думал, что полюблю тебя, но…

— Ты сыграл прекрасную партию. Как прирождённый бизнесмен. — прервала его Калерия. — Конечно, потерять триста тысяч евро из чувства благотворительности, но при этом заполучить компанию целиком… Оно того стоило, не правда ли? Расчёт был предательски точен. — срывающимся голосом добавила она и подскочила с места.

— Лерочка, родная… — мужчина подорвался следом и догнал её, схватив за руку.

— Родная? — с болью переспросила девушка. — Отпусти меня, Истомин, мне больно! — он понимал, что речь идёт не о руке, за которую Игорь крепко удерживал жену.

— Лера, выслушай меня, пожалуйста! — взмолился бизнесмен.

— Я уже достаточно услышала. Как же простообмануться! — выкрикнула она и вырвав руку, побежала наверх.

Истомин, разъярённый донельзя, развернулся и посмотрел на брата.

— Ну и какого чёрта ты это сделал? — закричал он.

— Поступил по принципу «Так не доставайся же ты никому». — нахально улыбаясь, ответил Герман.

— Я не понимаю, ты настолько не можешь перенести поражение, что обязательно надо нагадить другим? — взорвался мужчина.

— Не привык проигрывать. Да и решил быть до конца честным с Лерой. А то что она, как дурочка, в самом деле. Идеализирует тебя, верит в то, что ты прекрасен со всех сторон! Самый благородный мужчина из тех, кого она знала! — процитировал девушку Истомин-младший. — Аж тошно от этой идиллии!

— Я и не знал, что мой брат, может быть таким подонком. — произнёс Игорь и ушёл наверх.

Герман слышал, как он колотил в дверь спальни, наплевав на соблюдение тишины в доме и требовал, чтобы Калерия открыла дверь и впустила его.

В конце концов, это всё привело к тому, что проснулась Екатерина Дмитриевна.

— Игорь! Немедленно прекрати так кричать! — возмутилась женщина. — Что у вас здесь происходит?

— Мам, иди спать.

— Знаешь, не очень то удобно спать, когда из коридора доносится сумасшедший стук и крики! Вы ещё Вилена разбудите! Ему завтра рано на работу, консилиум важный! А Петя? Вы о нём подумали? — отчитывала сына она.

В этот момент, дверь спальни открылась и оттуда вышла Лаврова с чемоданом в руке.

— Лерочка, ты куда? — поразилась свекровь.

— Лер, подожди, ну куда ты собралась? Пожалуйста, не руби с плеча, давай поговорим! — Игорь попытался её остановить, но у него не вышло.

Девушка стремительно спустилась с лестницы, волоча следом свою ношу.

— Ох, да тут разворачивается настоящая шекспировская трагедия! — оценил обстановку Герман, тоном балагура. — Лер, если что, моё предложение пока в силе!

— Лерочка, постой! Я уверена, что любую проблему возникшую в ваших отношениях можно решить с помощью психолога, как минимум! — спешила следом Истомина, стараясь хоть как-то помочь детям, но при этом, ничего не понимая.

— Лера, Лер, я прошу тебя! — бизнесмен оказался рядом с женой и пытался из последних сил её удержать.

— Истомин, я тебя ненавижу! — с трудом сдерживая слёзы, процедила она. — Я устала, я не хочу ничего слышать, видеть и выяснять! Ты выиграл! Радуйся! Ликуй! Развёл меня на человеческие чувства. Как видишь, и такой ледышке, как я, они не чужды. Мне сейчас так больно, что это с лихвой компенсирует всё остальное. Слава победителю! — и девушка зааплодировала.

Екатерина Дмитриевна в недоумении смотрела на обоих сыновей, Герман самодовольно улыбался.

— Если это и можно назвать победой, то она Пиррова*. — обречённо отметил Игорь. — Я прошу тебя, не совершай глупость, останься.

В эту минуту раздался звонок домофона.

— Кто это? Ночью то? — обеспокоилась Истомина.

— Это сюрприз. — спокойно ответил младший сын. — Пойду, открою.

— Ещё один сюрприз… — недовольно заметил старший.

Лаврова собиралась, было, уйти, но столкнулась в дверях с девушкой, лицо которой показалось ей знакомым. Сумев напрячь память, которая никогда ей не изменяла, она вспомнила, что видела её на фотографиях, тех, что так давно показывал ей Герман, пытаясь скомпрометировать брата.

— Здравствуй, Игорь! — произнесла блондинка с кукольным личиком.

А когда она оказалась на свету, то все присутствующие явственно разглядели округлившийся живот.

— Это ты тоже собирался объяснить? — с горечью спросила Лера.

— Что тебе здесь нужно? — обращаясь к блондинке, начал выходить из себя Истомин.

— Я долго искала с тобой встречи, но ты ведь не хотел увидеться. Спасибо Герману, что он помог мне в этом. Я беременна от тебя. Вот. Срок восемнадцать недель. — и она протянула ему снимок УЗИ.

Игорь, быстро глянув на него, тут же перевёл взгляд на Калерию. На её лице было написано столько горести, отчаяния, тоски, что ему стало не по себе.

— Лер…

— Счастливо оставаться. — хриплым, перегоревшим из боли в пепел, голосом, роняя слёзы, произнесла Лаврова. Затем она сняла обручальное кольцо, швырнула его на пол и схватив чемодан, бросилась прочь из особняка.

— Чёрт! — выругался Истомин и кинулся за ней, пытаясь догнать, но не успел. Она села в такси, видимо, вызванное заблаговременно, и машина рванула с места прям перед его носом.

Лера прислонилась лбом к стеклу, смотря на проносящиеся мимо огни зданий. Всё расплывалось из-за слёз, без устали лившихся из глаз. В памяти, как назло, всплывали моменты недолгого счастья и было так больно, что проще повеситься.

«Девочка моя, как же долго я тебя ждал. Всю жизнь» — звучал рефреном в голове его голос. Она стала пытаться дышать используя всю силу лёгких, ощущая накатывающую волнами тошноту. Порой казалось, что невозможно вдохнуть и глотка. Девушка открыла нараспашку окно, высунув туда голову. «Дышать. Дышать, как можешь, как умеешь» — мысленно отдавала себе команду, тут же понимая, что почти не может.

«Это просто надо пережить. Минуты, часы, секунды… Раз, два, три…» — продолжала она убеждать себя. Как это трудно порой, — убедить себя. «Пережить!» — следовал приказ, посылаемый остатками сознания, логики. «Пережить? А такое вообще переживают?» — тут же всплыла мысль. «Реально не сдохнуть от боли, которая железным крюком раздирает всю изнутри, и остаться живой? Остаться человеком, который способен чувствовать хоть что-то кроме пустоты?».

Она задавала себе безответные вопросы и сердце разрывалось на осколки от обиды. В душе подрывались мины. Калерия крепко зажала рот двумя руками и бесшумно, беспомощно выла раненой волчицей от боли и безысходности, так, чтобы её не было слышно.

«Ты-ты-ты-ты — пробуй думать о другом,

Бог-мой-дай-сил — обезуметь не совсем!» — всплыли, почему то, строки Киплинга. Она зачитывалась им в юности, открыв для себя прекрасного поэта, а не автора «Книги джунглей».

«Обезуметь не совсем…» — он знал, о чём пишет. О другом думать не получалось.

А такси мчало вперёд, унося её подальше от той жизни. Жизни, окрашенной счастьем.

Истомин нервно ходил из угла в угол кабинета, набирая ушедшую из дома жену. Ответом был сброс вызова, но он набирал вновь и вновь знакомый номер, расчитывая на удачу. Хоть раз за эту ночь ему могла улыбнуться удача?

В конце концов, он обессиленно опустился на диван.

Предательство брата было ударом под дых. Да, он понимал, что Герман всерьёз настроен выиграть, понимал, что ему нравится Лера, но не мог ни на секунду предположить, что младший брат, этот мальчишка, которого он знает задолго до рождения, с которым провёл почти всю свою жизнь, его родной по крови, вот так поступит!

И ладно бы просто рассказал Калерии о споре, так он ещё и умудрился пригласить Анну! Только сейчас в голове Игоря всё встало на свои места. Не случайно, ой, не случайно, появилась эта Пандора** в их компании и познакомилась с ним! Как же тонко, как красиво всё подстроено! Комар носа не подточит!

Но, с большим ужасом, Игорь осознавал другое — ребёнок и вправду мог быть от него. Аня с лёгкостью согласилась сделать ДНК прямо завтра, в любой из лабораторий. Эта её уверенность и бесстрашие пугали и заставляли думать о том, что, похоже, весь кошмар в его жизни, только начинается.

Однако, для него оставалось главным одно — найти Леру. «Куда же ты могла пойти?» — вопрошал мужчина у стоящего перед глазами образа любимой. Перебрав в голове все возможные варианты, он, беспокоясь, понял, что жена может вовсе уехать из города.

«Конечно, зная её характер, за это время она может найти тысячу способов и улететь на Марс!» — промелькнуло в голове. И Истомин стал молить лишь об одном: чтобы в кассах закончились билеты. Что было, априори, невозможным.

Калерия не знала, куда ей идти или ехать. Что в Москве, что в Питере, она была своя и, при этом, одинаково чужая. Как пилигрим, который всегда находится в движении. Голова отказывалась думать от слова «совсем». Мозг так же упрямо открещивался от подбора каких-нибудь вариантов. Поэтому, в итоге, девушка приехала на полупустой Московский вокзал.

Прогромыхав чемоданом по каменной кладке полов, она подошла к кассе.

— Доброй ночи! Подскажите пожалуйста, когда ближайший поезд до Москвы? — звенящим от безнадежности голосом, поинтересовалась Лаврова.

— Через час будет первый Сапсан. Билет брать будете? — холодно спросила кассирша.

— Буду. Один.

— Может сразу и обратный возьмёте?

— Нет, мне только в один конец. — тоскливо констатировала Лера.

«С чем приехала, с тем и уезжаешь» — подумалось ей. Разорванное в клочья сердце, чемодан вещей и билет в один конец, в неизвестность. Как она будет жить дальше, что делать — Калерия не знала и пока не могла придумать.

В Сапсане было немноголюдно. «Конечно, вряд ли, кому без острой нужды приспичит в пять утра бежать из Питера» — заключила лерина логика.

Она села у окна и уныло смотрела на улицу. Мозг начинал постепенно осознавать непоправимость произошедшего: то, что долго отказывался делать. К боли, беснующейся внутри, она, кажется, привыкла. По крайней мере, девушке удавалось остаться более ли менее спокойной, принимая её, как данность, и даже умудряясь, всё-таки, дышать.

Это была совсем иная боль. Она отличалась от той, что Лаврова ощущала после смерти родителей, от той, которая плескалась внутри после расставания с Артёмом и отъезда из столицы. Она была другой и, пришлось признать, — была хуже. В тысячу раз хуже.

«Надо же, как мало мы, врачи, задумываемся о том, что в принципе неизлечимо. Как много и как мало мы можем!» — начался неминуемый анализ в голове. Девушка закрыла глаза и тут же увидела лицо Игоря. Из-под опущенных век, снова потекли слёзы. Она понимала, что и это неминуемо. Забыть его, равно умереть. Просто надо пережить. Как-то. Стиснув зубы. Пе-ре-жить.

Через три с половиной часа, поезд прибыл в Москву. Оповещение об этом, вырвало Калерию из беспамятства, куда она провалилась от усталости, и, которое с трудом можно было назвать сном.

Она сошла на перрон Ленинградского вокзала, очередной раз горько усмехнувшись иронии судьбы. В Питере Московский, в Москве — Ленинградский. Тогда, она увозила в Питер свою любовь к столице, теперь наоборот, приехала в чужую ей Москву, с душой, бесконечно рвущейся в город на Неве.

В больнице было как всегда суматошно, шумно. Лера оставила чемодан внизу, у охраны и следовала по коридору отделения прямо к Леднёву. Больше идти было некуда.

— Лаврова? — раздался внезапно бойкий, отрезвляющий голос. Девушка обернулась. Ну конечно, старшая медсестра Забелова. Кто ж ещё?

— Жанна Арсеньевна, доброе утро! — вздохнула Калерия.

— Что-то не очень оно у тебя доброе. — пристально посмотрев на бывшую подопечную, оценила её внешний вид медработник.

— Не выспалась. Сергей Ильич у себя?

— У себя. А ты как, в гости пришла или…?

— Или. Я к нему. — отрезала Лаврова, которая была не в состоянии объяснять всем и каждому, почему она появилась в Москве.

Леднёв принял её радушно, как только мог принять родной человек. А потом, заставил рассказать ему причины её грусти и уныния, которые читались невооружённым взглядом. Калерия о многом умолчала, но большую часть всё равно открыла учителю.

— То есть ты решила уехать? А как же Петя? — спросил мужчина.

— Не знаю, Сергей Ильич. Надо откуда-то силы взять, чтобы обсудить условия развода с Игорем. Пока что, я не могу. Я вообще ничего не могу сейчас.

— Понимаю… Что ж мне с тобой делать, Лаврова? У нас, кардиохирургов, странная профессия. Болезни сердца и сосудов вылечить можем, а сердце, которое болит от любви-нет. Мог бы я тебе помочь-с радостью делал всё, что возможно. — рассуждал мудрый профессор. — А знаешь, мы попробуем кое-что сделать. Для начала тебе надо передохну́ть недельку. Сейчас пойдём ко мне домой, я же не далеко живу, возьмём ключи и я отвезу тебя к себе на дачу.

— На дачу? — удивилась девушка.

— Да. Посёлок небольшой, уединённый. Дачный сезон ещё не в разгаре, соседей мало. Да и беспокоить они тебя не станут. В доме всё необходимое есть. А главное, там перебои со связью и интернетом. Лесок рядом, речка даже. Природа, воздух-сумасшедшие! Сейчас это то, что надо тебе. Побудешь там неделю, наберёшься сил, а я, пока, решу вопрос с твоей аттестацией. Ты же, как я понимаю, скоро должна была её сдавать и окончить интернатуру?

— Да. Не успела, вот. Я и забыла, как-то, об аттестации.

— Я поговорю, посмотрим что к чему.

— Спасибо вам большое, Сергей Ильич. — грустно улыбнулась Калерия, с благодарностью принимая заботу учителя.

— Ты же мне как дочка, Лер. Я до сих пор помню, как ты пришла сдавать вступительные экзамены. Уверенней всех держалась и буквально горела от желания быть врачом! — вспомнил Леднёв. — Ничего, девочка. Всё бывает. — добавил, успокаивающим тоном он.

Всю неделю на даче у Леднёва, Лера боролась с самой собой, воспоминаниями, бесконечно мешающими нормально дышать и болью. Ни на секунду не удавалось отключить, наконец, голову, не думать о произошедшем, не анализировать, не задавать вопросов. Начало лета за окном ничуть не радовало. Для неё это лето стало ещё одним, самым плохим летом в жизни.

Лаврова с тоской вспомнила о том, что через две недели у них могла бы быть годовщина свадьбы и вновь, как впервые, вспомнила тот день, их первый поцелуй, её пьяную выходку… «Да уж, как ты могла подумать, что история, которая началась вот так, может закончиться чем-то хорошим? Дура!» — мысленно упрекнула себя она.

Измученная навязчивыми мыслями, Калерия часами маялась, бродя по дому, будто бы пятый угол спокойствия искала, выпивала литры чаю, хотя, как она сама себе признавалась, хотелось чего-то покрепче. Заливала им странные видения-размышления, тысячу раз пытаясь отвлечься, начать готовиться к экзамену, все время тряся головой, хмуря брови после мысленного приказа сосредоточиться. Не помогало. Пыталась смотреть какие-то фильмы, но при этом, забывала вникнуть в суть мелькающих на экране изображений, лиц, фигур. Играла сама с собой в обманку и, понимала это, уговаривала себя забыть, как навязчивый, пугающий и истязающий сознание сон, все недосказанное, неслучившееся, предполагаемое.

И снова не получалось. Лера сидела в кресле-качалке на втором этаже уютного дома, стараясь не вслушиваться в звенящую пустоту, и смотрела в окно на играющее красками лето, но не видела ничего. Чёрно-белый пейзаж. Как будто, её зрение, стало монохромным, как у некоторых животных.

Сон был переменчив и обманчив. То приходил, то нет. Когда приходил, девушка радовалась — хоть на время удавалось забыться, как под наркозом. Когда нет — было вдвойне страшнее. Вдвойне труднее переживать ночь, и понимать, что дневная пытка не прекратится ни на секунду.

На седьмой день, телефон вдруг заявил о себе. Откуда взялась какая-никакая связь, в этом чудном для забытья месте, одному Богу было известно. Незнакомый номер.

— Я слушаю. — своим полумёртвым голосом ответила Калерия.

— Калерия Александровна, добрый день! Это Антон Артурович, юрист компании Истомина. — поздоровался парень.

— Зачем вы мне звоните? — поинтересовалась она.

— Игорь Максимович мне поручил найти вас, потому что сам дозвониться не смог.

Конечно, не смог. В тот день, точнее ночь, девушка выключила телефон, поняв, что Игорь окончательно изведёт оператора, упорно набирая её номер каждую минуту. И потом ещё четыре дня даже не включала. Боялась. Боялась, что не выдержит и ответит. А там — его голос. И это был бы выстрел в висок.

— Я жива. Этого Игорю Максимовичу будет достаточно? — холодно оповестила юриста Лера.

— Боюсь, что нет. Он хочет с вами встретиться и поговорить.

— Слишком много хочет. — начала кипятиться она. — Я, например, и через вас могу передать, что требую развода.

— Ну, — Антон явно смутился. — для этого же тоже нужно встретиться и обсудить условия…

— Никаких условий, кроме одного: наш сын будет жить со мной. Больше ничего не надо. Надеюсь, эту информацию вы способны запомнить и передать? Если нет, запишите. Как только всё будет готово к разводу, я приеду. — и Калерия бросила трубку.

А потом опять накрыло. До этого казалось, что слёз уже нет, а вышло, как с гнойной раной, которую неправильно залечили. Только коснёшься и понимаешь, что снова надо промывать и пытаться исцелять. Она зарыдала, завыла, отбросив телефон в сторону и понимала, что любое упоминание об Игоре, жжёт покруче раскалённого железа.

Через пару дней приехал Леднёв, увёз обратно в город, заставил в кратчайшие сроки подготовиться к аттестации и самолично проконтролировал, чтобы она с этим справилась, сдала экзамены, не убежала, не растерялась.

Калерия и опомниться не успела, как зашла в кабинет, а вышла оттуда уже врачом. Полноценным врачом, кардиохирургом. Мечта сбылась. Только непроглядная горечь и тоска на душе мешала радоваться этой победе.

А потом, вечером, в тот же день, снова позвонил юрист Истомина, сообщив, что заседание суда по делу их развода назначено через два дня. По всё той же, злой иронии судьбы, это был день их свадьбы. И Лере пришлось соскрести остатки сил, непонятно откуда взявшихся и вновь приехать в Санкт-Петербург, понимая, что там придётся хлебнуть новую порцию боли.

Она вышла из задания суда, пытаясь не расплакаться на улице. Игорь был бледен, осунулся, сильно похудел за это время и смотрел на неё таким же тоскливым взглядом, молящим о прощении. Девушка же, не могла на него смотреть в зале суда, всё время отводя глаза в сторону, но в то же время, каждый раз её тянуло вновь взглянуть на бывшего мужа.

Процесс прошёл довольно спокойно, мирно. Что Лера, что Игорь, были молчаливы и безынициативны. Словно это адвокатам, а не им, нужен развод. Оба походили внешним видом на живых трупов. Судья, даже, в какой-то момент, засомневалась, глядя на супругов, и уточнила: точно ли они хотят развестись.

Их развели. Петя остался с Калерией. Она знала, что мальчик рядом, в ближайшем кафе ждёт окончания бракоразводного процесса вместе с Екатериной Дмитриевной, и ей не терпелось поскорее обнять единственного родного человека.

— Лера! — Истомин догнал её, сбежав со ступеней и взял за руку.

— Что? — безжизненно ответила она, посмотрев на бизнесмена.

— Хоть сейчас, дай мне всё объяснить.

— Бессмысленно. Теперь это уже не имеет значения, как и всё, что было между нами.

— Зачем ты так жестока?

— Я? — с отчаянием в голосе произнесла Калерия, чуть не задохнувшись.

— Мы просто могли поговорить и всё встало бы на свои места. А теперь что? Что дальше? — спросил мужчина.

— Дальше-жизнь. Обычная жизнь. Такая, какой она была до нашей встречи.

— У меня не будет. — глухо отозвался он. — А Петя? О нём ты подумала?

— Подумала. Чтобы было меньше стресса, я отвезу и определю его в ту самую школу, в Дижон. Ты, как и я, сможешь навещать его когда захочешь. Так, он не поймёт даже, что произошло. Послезавтра у нас рейс в Париж.

— Я полечу с вами.

— Лети отдельным. — попросила девушка.

— Лера, Лерочка, — сорвался Игорь, пытаясь притянуть её к себе ближе, обнять. — я прошу тебя, ну давай поговорим, давай попробуем просто поговорить, ведь это не сложно. Девочка моя, я люблю тебя, и ты это знаешь и…

— Игорь! — Лаврова вырвалась из его крепких рук, так и не дав себя прижать к груди. Она с рвущейся наружу болью посмотрела на него. — Пожалуйста, если ты хоть немного меня… жалеешь, отпусти! Ну отпусти, пожалуйста, не добивай! — закричала Лера.

— Прости. — с горечью произнёс Истомин. — Кирилл отвезёт тебя к Пете. Мы с ним уже попрощались. — добавил он.

Екатерина Дмитриевна пыталась уговорить её выслушать Игоря, перестать бегать от него и ещё много-много, наверное, мудрых слов. Но Калерия её не слышала, да и не хотела. Сдержанно попрощавшись и поблагодарив за всё, она взяла Петю за руку и ушла.

Истомин сидел на берегу Невы, куда ушёл от здания суда и смотрел в даль. Было тошно, муторно на душе. Лера не хотела слушать его. Он чувствовал её боль, которая искрила во все стороны, едва посмотришь девушке в глаза, но, в то же время, желал объясниться, использовать хоть последний шанс! Однако, чуда не произошло.

Теперь ничего не мешало Анне, требовать от него заключения официального брака. Тест ДНК подтвердил, что ребёнок его. Ребёнок, который ни в чём не виноват.

Бизнесмен бесконечно винил сам себя во всём случившимся. Он кругом был виноват. Перед Калерией виноват ужасно. Сделал больно, разрушил их едва начавшееся счастье с этой удивительной девочкой, которая готова была за него отдать жизнь.

Он, приложив ладони к лицу, потёр переносицу. Было неизвестно, как жить дальше. Дальше без неё? Разве это возможно?

В Дижоне было солнечно. Он оказался небольшим, французским городком, уютную атмосферу которого, формировали уникальные фахверковые дома, готические соборы и улочки, будто не изменившиеся со средневековых времён. В отличии от многих небольших европейских городков, там кипела жизнь и встречалось довольно много кафе, магазинов и музеев. Старинные архитектурные сооружения представляли собой незабываемые страницы истории.

Город сохранил особое очарование, хвастаясь ухоженными особняками, имеющими изящные фронтоны, обвитые душистыми кистями цветов и обладающими яркими крышами, выполненными из керамической плитки. Что ни дом, то, казалось, — картинка.

Они гуляли с Петей, готовясь к расставанию перед лериным рейсом.

— Мам, — окликнул её сын, выдернув из паутины мыслей. Они сидели в кафе. — а вы с папой теперь не вместе? — положив в рот ложечку мороженого, в упор спросил мальчик.

«И как только ты это понял? Ведь никто ничего не говорил, скрывали, уводили подальше при разговорах… Почувствовал что-ли?» — пронеслось у Леры в голове.

— Так получилось, сынок. Но мы тебя оба очень сильно любим и это неизменно. Мы будем прилетать к тебе по очереди, общаться. Для тебя ничего не изменится, Петь. — откровенно ответила девушка, попытавшись убедить его в стабильности ситуации.

— Мне тебя жалко. — как-то просто, буднично, констатировал сын.

— Почему? — удивилась она, с нежностью взглянув на ребёнка.

— Ты с папой другая была, не такая, как сейчас. Тебе с ним было хорошо, а сейчас плохо. — Петр, с каждым словом, поражал своими проницательными выводами всё больше и больше.

— С чего ты взял?

— У тебя с ним даже глаза другие были. — вздохнул мальчик.

— А какие у меня с ним были глаза? — осторожно поинтересовалась Лаврова.

— Счастливые. — снова ответил он, в перерыве между очередной порцией клубничного мороженого.

Не в бровь, а в глаз. Счастливые. Вот, что значит художник, пусть даже и юный.

— Кушай, выдумщик мой! — улыбнулась Лера и, наклонившись к сыну, поцеловала его в макушку, понимая, что от того, чтобы сорваться в пропасть, её, пожалуй, удерживает лишь он один.

Спустя несколько дней, уже в Москве, Калерия приняла твёрдое решение, которое далось ей не легко, но уже никто и ничто не смог бы отговорить её от этого шага.

— Нет, нет и ещё раз нет! — кричал Леднёв, тряся в воздухе пальцем. — Ты с ума сошла?

— Не сошла. — спокойно держала оборону девушка, которая морально подготовилась к беседе с учителем. — Просто помогите мне, пожалуйста. Я же знаю, вы можете. В эту организацию не так просто попасть, особенно без опыта работы. А у вас есть знакомые.

— Лера, какие врачи без границ? Ты кардиохирург! Принять тебя к нам, да пожалуйста, с распростёртыми объятиями! Работай, оперируй, я помогу, подскажу, посоветую, научу! Но туда?! — продолжал бурно высказывать эмоции профессор.

— Да, туда. Мне надо, поймите! — стояла на своём Лаврова.

— Ты, девочка, думаешь, что я своими руками тебя в этот ад отправлю? — подойдя ближе и посмотрев в глаза ученицы, переспросил он.

— Если вы не отправите, отправят другие. Я упёртая, вы же знаете. Я добьюсь.

— Ты мне не угрожай! Ты вообще понимаешь, куда просишься? Это не женское дело! Там война, там адовая работа, тяжёлая, мужчинам иной раз не под силу!

— Я знаю. Меня это не пугает. Я точно уверена, что мне нужно туда. — заупрямилась Калерия.

— Я не понимаю. Почему ты так упорно ищешь смерти, девочка? — с грустью глядя на неё, спросил Леднёв.

— Наоборот, хочу спасать жизни. Там люди нуждаются в помощи.

— Нет, моя хорошая. Нет там жизни. И это ты поймёшь сама, только поздно будет. А я, просто знаю всё наперёд и, признаться, не хочу потерять тебя. Ты моя лучшая ученица. Пожалуй, самая лучшая.

— Помогите мне, я сама себя теряю. — жалобно попросила Лера.

— Хорошо. — сдался профессор, хоть ему было нестерпимо тяжело соглашаться с ней.

Прошло время. Калерия ожидала своего рейса в аэропорту. Начинался новый этап её жизни. Опасный, интересный, этап, который должен был помочь забыть старую жизнь, забыть себя прежнюю, помочь перестать самой себе сыпать соль на раны. Пользуясь покровительством Леднёва, она сразу же попросилась в самое жерло, туда, где было страшнее и тяжелее всего. Чтобы наверняка.

Рейс уже объявили и девушка с неохотой пошла к своему двадцать седьмому выходу.

— Лера! — раздался на весь зал ожидания родной голос.

Она обернулась: Игорь. И как только он здесь очутился? Здесь, куда никого не пускали?

Калерия растерялась. С одной стороны, хотелось со всех ног бежать скорее к выходу и спрятаться от него в самолёте, с другой, было глупо делать вид, что они незнакомы. В итоге, Лаврова подошла к нему.

— Что ты здесь делаешь? — спокойно, без эмоций, спросила она.

— Лер, не делай того, о чём потом будешь жалеть! Не надо! Ну какие врачи без границ? — спросил мужчина, взяв её за плечи, совсем так, как Леднёв.

— Откуда ты знаешь? — процедила Лера.

— Мы развелись, но я никуда не исчез из твоей жизни, как бы тебе этого не хотелось. Я продолжаю наблюдать за тобой. — ответил он. — Зная, сколько ты дров можешь наломать со своим характером… И я хочу просто уберечь тебя от ошибки, поэтому я здесь.

— Послушай, чужой муж, — с горечью в голосе подчеркнула девушка. — отстань от меня, а? Я взрослая девочка и сама справлюсь со своей жизнью! — слегка ожесточённо произнесла она и сбросила его руки с плеч.

— О Пете ты подумала? — в который раз за последнее время, задал вопрос Истомин.

— У него двое родителей. А я буду прилетать. — ответила Калерия и ушла к выходу, предъявлять билет.

Игорь понимал, что не остановит её.

* Пиррова победа — выражение, обозначающее ситуацию парадокса, когда победа достаётся слишком высокой ценой; либо даже когда победа, в итоге, ведёт к общему поражению.** Пандора — в греческой мифологии — источник бед, несчастий.

Глава 20

Прошло два с половиной года. За это время, Калерия привыкла больше не принадлежать себе. Она объездила с миссией достаточно много стран, побывав в самых разных условиях: начиная от работы «в полях», заканчивая хорошо оборудованными европейскими клиниками, где они оказывали медицинскую помощь мигрантам. В её личном списке значились: Испания, Либерия, Дарфур, Эфиопия, Мьянма, Греция, Италия, Ливан, Индия. Во всех этих странах задачи были разными, но цель всегда одна — помогать людям.

Лавровой, порой, казалось, что она прожила уже целую жизнь, пройдя, как говорится, и Крым, и Рым, и медные трубы!

Насколько это было возможно часто, девушка прилетала в Дижон к сыну. Порой вместо отдыха, вместо сна. Хоть на сутки, но срывалась. Мальчику нравилось учиться там и он совершенно прекрасно адаптировался к новым условиям, по истечению полутора лет — выучил французский и свободно на нём говорил, а ещё, стал рисовать вдвое лучше, чем раньше и постоянно писал мамины портреты.

— Ты уедешь, а портрет останется. Я буду постоянно на тебя смотреть! — с восторгом рассказывал Пётр, до слёз умиляя этим Леру.

В Дижоне было хорошо, спокойно, но она уже не могла там находиться долго. Казалось, что спокойствие это — мнимое, что вот-вот и случится беда. Отголоски профессии, беспокойной жизни врача без границ!

Конечно, новое дело не спасло её от тех самых навязчивых мыслей об Игоре, от воспоминаний. Где бы она не была, всё время возвращалась назад, в прошлое. Да и Петя частенько в их разговорах упоминал отца. Когда папа приезжал, где они были, что делали, что и с какой интонацией Истомин говорил и многое, многое другое. И снова Калерия понимала неминуемость того, что прошлое будет продолжать её преследовать, так или иначе.

И вот, после двух с половиной лет работы в разных странах, она оказалась на ближнем востоке, в одном из государств, где началась ожесточённая и кровопролитная война. Даже особо много повидавшие врачи, имеющие большой опыт работы, признавали, что эта война была особенно тяжёлой и жестокой из всех ими увиденных.

А в полевом госпитале, куда направили работать Леру, её ждал ещё один сюрприз, любящей напакостить, судьбы.

Там её коллегами внезапно оказались Артём и Лиза, которые только вступили в миссию и проходили, так сказать, боевое крещение.

Лаврова усиленно избегала бывших подругу и возлюбленного, хотя в тех условиях это было трудно, ведь им постоянно приходилось вместе оперировать.

Елизавета старалась тщательно оберегать свою «территорию», всячески демонстрируя, что Артём только её и ничей больше, чему Калерия усмехалась про себя. «Знала бы ты, подруга, кто нынче герой всех моих снов, не опасалась бы так сильно за свой брак» — думалось ей.

Истомин, действительно, приходил во снах, как и в воспоминаниях, с поразительной частотой, не давая бывшей жене покоя, ни днём, ни ночью. Отвлекаться от навязчивых мыслей она могла лишь на операции, поэтому почти не отдыхала, стараясь зарыться в работу. Благо, там, где они находились теперь, её хватало с лихвой.

Лера чувствовала, как его руки, нежно прижимают её за талию, к себе. Игорь смотрел на девушку своими потрясающими тигрино-коньячными глазами, которые сводили с ума и улыбался. Они кружились в танце и всё вокруг расплывалось, становилось незначительным. Чьи-то голоса, какие-то люди… Только они и эта мелодия. Удивительно красивая, потрясающе глубокая.

Калерия ощутила аромат его одеколона. Тот, которым он так часто пользовался — Dior «Homme», сильный, влекущий, опьяняющий… И она прижалась ближе, к плечу мужчины, чтобы побыть с ним рядом, одним целым и вдохнуть, ещё вдохнуть этот аромат — его запах.

— Лера… — ласково произнёс он. Его голос будто обдал волной тепла. — Лера. — стал более требовательным и Лаврова подняла глаза, непонимающе посмотрев на лицо бизнесмена. — Лера! — голос превратился уже в жёсткий, буквально приказной и кто-то тронул её за плечо.

Девушка не понимала, что происходит. Идиллия, заключившаяся в танце, начинала стремительно разрушаться. Она оглядывалась по сторонам, а голос всё настойчивее и настойчивее повторял: «Лера!».

— Лаврова, проснись наконец! — услышала она совсем близко и тяжело приоткрыла глаза.

Перед ней стоял, чуть нагнувшись, начальник их госпиталя — Закир Тигранович, тряся её за плечо.

— Простите, я просто крепко заснула… — пролепетала Калерия, тут же опустив ноги с кушетки и потирая лицо. Посмотрела на стену: поспать удалось целых полтора часа, после долгой ночной операции. Неслыханный успех по военным меркам!

— Я всё понимаю и не стал бы будить, но у нас опять аврал. Был тяжёлый бой, раненых очень много. В том числе и мирных жителей. Везут и везут, мы просто не справляемся. Слышишь, грохочет? — поинтересовался мужчина.

Она слышала. За эти годы, Лера научилась определять по звуку даже тип орудия, из которого совершались выстрелы. Слышала, когда засыпала, как раздавались залпы из тяжёлого орудия, а потом настолько погрузилась в прекрасный сон, где танцевала с Игорем и ощущала себя такой счастливой, какой давно уже не была.

— Я буду через три минуты. — ответила Лаврова.

Наскоро умывшись, она полезла в сумку за расчёской, чтобы быстренько соорудить на голове привычный пучок, и вдруг, её рука случайно скользнув в потайной карман, нащупала что-то твердое. Девушка нахмурилась и извлекла на свет божий то, что нашла.

Кольцо. Это кольцо Игорь подарил ей на день Рождения, который они отмечали незадолго до поездки в Карелию. Красивое, необычное украшение ручной работы. Элегантный аметист в центре, по которому проходила змейкой полоска белого золота, из чего само кольцо и было сделано. А по бокам от фиолетового аметиста, глубокого, благородного цвета, были расположены два более мелких, аккуратных сапфира отдававшие мягким и нежным фиалковым оттенком.

Она несколько секунд смотрела на кольцо, а потом разозлилась и тут же засунула его подальше. Хотя, это не помогло. Запах парфюма бывшего мужа, который она вдыхала во сне, ощущался так явственно, будто им пропитали ординаторскую. Лера решительно поднялась и быстро покинула помещение, спеша спастись любимой работой.

Прямо на входе, в приёмном, около нескольких каталок с ранеными, стоял Закир Тигранович.

— Лер, хорошо, что ты пришла! Сейчас… — мужчина оглянулся и в этот момент, санитары занесли на носилках ещё одного раненого. — Вот, займись этим мальчиком! — принял решение начальник.

За прошедшее время, Калерия ко многому привыкла. Привыкла видеть тяжело и безнадежно раненых, умирающих; привыкла к чужой смерти, ровно как и к тому, что всё время ждала свою, отдавая себе отчёт, что никакие протоколы безопасности, которые они подписывали, не спасут и не помогут в случае реальной угрозы; привыкла к стонам, крикам, крови и чужим слезам; привыкла к бешеной усталости и что от стола, порой, было не отойти больше двадцати часов — при огромном наплыве раненых, одного пациента убирали, а второго тут же клали. Однако, к одному она привыкнуть не могла: к смерти детей, к тому, что привозили маленькие, искалеченные тела. Многие, несмотря на то, что выживали, — оставались инвалидами на всю жизнь.

Не медля ни минуты, Лаврова взялась за операцию пострадавшего мальчика.

Прошло четыре часа, когда она, наконец, смогла закончить. Ребёнка она спасла, но дальше его жизнь зависела от того, насколько крепким окажется организм: переживёт ночь — хорошо, можно говорить о выздоровлении, а если не переживёт…

Лера устало опустилась на стул в коридоре и сняла шапочку. Она вновь вернулась мыслями в спокойное и счастливое прошлое, просто вспоминая о том, какая бывает она, мирная жизнь.

Из приёмного послышался какой-то шум. Девушка поднялась и пошла туда.

— И много? — уточнял что-то у Александра Романовича Иконникова- старшего спасателя, возглавлявшего спецгруппу по вывозу раненых, Закир Тигранович.

— Много, очень много. Поэтому мне нужно несколько врачей, оказать помощь сразу там, на месте. — разъяснял спасатель.

— Ну, возьмите… Кого же вам отдать… Шатров, Сергиенко на операции… Чёрт! У нас рук и так не хватает! — посетовал хирург.

— Закир Тигранович, я поеду. — вмешалась Лаврова.

— Да сейчас! — саркастически усмехнулся Александр. — Я тебя не возьму, даже не проси!

— Да, Лера, ты остаёшься в госпитале. Это не обсуждается. — поддержал его врач.

— Александр Романович, ну пожалуйста! — начала упрашивать Калерия, которой лишь несколько раз удавалось выезжать к раненым.

— Нет, Лаврова, нет! — замотал головой мужчина. — Я не буду так рисковать! Там опасно! Ты не поедешь!

— Ну ведь других вариантов нет! Все на операциях! — парировала она.

— Лера, я тобой рисковать не буду! Там место такое, на горе, оно простреливается со всех сторон, особенно с воздуха!

— Значит надо действовать как можно скорее, ведь раненых там и так много! — настаивала на своём упрямая девушка.

— Ладно, Саш, возьми уже её и езжайте! Действительно, людей ведь надо вывозить. Если кто освободится, я пришлю тут же. — принял решение Закир Тигранович.

— Я быстро! — и Лаврова тут же исчезла в ординаторской.

Она переоделась в спецформу для выездов, пересобрала волосы и уже собиралась уходить, как вдруг, резко остановилась и вернувшись к своей сумке, достала кольцо, подаренное Игорем и взяла с собой. Чёрт знает, зачем она это сделала — и сама не понимала. Внезапный порыв, ничем не продиктованный. Просто захотелось.

Уже перед самым выездом, когда они с Иконниковым садились в машину, их нагнала Елизавета, покинувшая госпиталь. Она была в такой же, как и Лера, спецформе.

— Подождите, я поеду с вами! — окликнула их девушка.

— Ещё одна! — всплеснул руками Александр. — Вы сговорились что-ли? Неужели у нас настолько дефицит мужиков?

— Александр Романович, меня попросило об этом начальство! — слегка раздражённо ответила Толкачева.

— Ладно, что с вами делать… Садитесь, поехали! — удручённо махнул рукой спасатель, а Калерия смерила бывшую подругу холодным взглядом.

Они прибыли на место через час и тут же занялись помощью и эвакуацией раненых. Лиза с Лерой синхронно, не сговариваясь, распределили обязанности и больных. Похоже, из-за конфликта между этими двумя девушками, они уже просто понимали друг друга с полуслова и так филигранно обходили нужду в диалоге, что улавливали даже молча чужие мысли.

Вскоре, работа была окончена и все раненые погружены и отправлены в госпиталь. Вся команда во главе с Иконниковым, расселись по машинам и поехали обратно. Их машина была последней, которая следовала, замыкая цепь.

Однако, когда они, наконец, спустились с горы, немного отстав от предыдущего транспорта, то в какой-то момент, автомобиль резко затормозил.

— Что случилось, Вань? — грозно спросил, обращаясь к водителю, Александр Романович. Но тот не успел ничего ответить. Прозвучал выстрел.

Лера с Лизой беспокойно оглянулись по сторонам. В эту же секунду, дверь машины открылась и они увидели тщательно экипированных боевиков, с оружием в руках.

— Приплыли… — не удержался Иконников.

Боевики же, громко и отчётливо отдавая приказания, потребовали покинуть машину и следовать за ними.

Когда все трое вышли, они связали им руки и повели за собой. А через какое-то время, завязали глаза и ни руководитель отряда, ни девушки ничего не видели.

Они оказались в темном, плохо проветриваемом помещении, где не было ничего, кроме четырёх стен и маленького, крохотного оконца сверху.

Руки им так и не развязали, лишь открыли глаза.

— Я так понимаю, мы в заложниках. — высказала общую мысль Калерия.

— Так и есть. — грустно констатировал мужчина.

— Но разве они могут захватывать врачей без границ?

— У нас же нет дипломатической неприкосновенности. — пожал плечами он. — Да и к тому же, черти эти, могут всё. Девчонки… Не хотел вас брать! Как чувствовал!

— Вы ни в чём не виноваты. — поспешила успокоить его Лера.

— Да, мы ведь и сами понимали, куда едем. — вмешалась Елизавета.

— Молодые, всё рвётесь куда-то, опасности не ощущаете… — продолжал сетовать Александр. — Дай вам волю, так вы бы, наверное, и в бой пошли наравне со всеми!

— Мы же сюда не убивать, а спасать людей приехали. — возразила ему Лаврова.

— Да, только теперь могут убить нас.

— Нас убьют? — наконец, дошло до сознания Толкачёвой, всё произошедшее с ними.

— Нет, подарками одарят и на банкет пригласят! — нервно отреагировала на, как ей показалось, глупые слова подруги Калерия.

— Так, прекращайте. Пока не убили, есть надежда. — пресёк их диалог Иконников.

— Ключевое слово «пока», как я понимаю? — поинтересовалась неуёмная Лера.

— Ключевое слово «надежда», Лаврова. Она всегда умирает последней. — ответил спасатель.

Игорь сидел в своём кабинете, как обычно перебирая бумаги и сосредоточенно работая.

Последние два с половиной года, после нежеланной женитьбы на Анне и рождения дочери, он почти всё время проводил либо в офисе, либо в кабинете, не появляясь в других комнатах дома. Бизнесмен там буквально жил. Лишь изредка заглядывал в детскую к дочке, которую, несмотря ни на что, любил. Спал тоже, зачастую, в кабинете, чтобы не приходить к нелюбимой женщине и не находиться с ней в одном пространстве.

В эту свою, уже практически, «потайную» комнату, он не пускал никого, даже Веру Харитоновну. Если разговаривал с кем из членов семьи, то в столовой или в гостиной. Кабинет же, стал его укрытием и личным пространством из которого он выбирался настолько редко, что, порой, с удивлением обнаруживал старые детали в интерьере особняка, которые на контрасте резко бросались в глаза и казались незнакомыми.

Прошло всего два с половиной года с момента их расставания с Лерой в аэропорту, а Истомин не переставал о ней думать и полюбил вдвойне сильнее. Её носило по всему миру, и каждый раз, узнавая, куда она направляется с очередной миссией спасти всех и вся, он сходил с ума от переживаний.

Петя часто докладывал, что у мамы всё хорошо, когда приезжала, что рассказывала и показывал портреты. С них на мужчину смотрели родные серые глаза, которые были неизменно усталыми и печальными, а в его душе от этого, разливалась тоска, подстрекаемая бескрайней любовью, сердце сжималось от осознания того, что она не рядом, а бесконечно далека. И дело было совсем не в километрах, разделявших их.

Её фотографии стояли на столе в кабинете, одна находилась в портмоне и всегда была под рукой. Игорь с безнадежностью смотрел на любимую нежную улыбку и словно пытался говорить с девушкой через эти запечатлённые моменты памяти.

Этот вечер был одним из многих рядовых. Он снова скрылся в кабинете, лишь немного поиграв с дочерью — его полной копией, которая напоминала собой куколку.

Внезапно, отвлекая его от документов, раздался настойчивый стук в дверь. Такой, какого Игорь не слышал уже давно. Он, поднявшись, подошёл ближе, и, будто скрывающийся преступник, спросил:

— Кто?

— Игорь, немедленно открой, это я! — потребовала командирским голосом мать.

— Мам, я занят сейчас. Давай позже. Я сам к тебе подойду. — решил пресечь попытки вторжения в своё сугубо личное пространство, мужчина.

— Нет, ты откроешь мне дверь! — совсем уж не тактично поставила его перед фактом Екатерина Дмитриевна.

Оставалось, лишь вздохнув, повиноваться. В конце концов, было похоже на то, что у неё действительно что-то срочное. Иначе, Истомина не стала бы таким варварским образомломиться в кабинет.

— Мама, если это не пожар и не чрезвычайная ситуация, я никогда больше не буду вестись на подобные угрозы. — спокойно оповестил бизнесмен, таки впустив самую родную женщину жизни к себе.

— Игорь, это касается Леры! — поспешно выпалила самая родная женщина, мгновенно заполучив ответный интерес.

— Что? В смысле Леры?

— В том смысле, что только что по новостям передали: она пропала без вести. Она и её подруга, Лиза, кажется, да? Они обе поехали помогать с ранеными и пропали! — всплеснула руками Екатерина Дмитриевна.

Игорь почувствовал, как по спине пробежали мурашки, а внутри всё похолодело. Сердце, кажется, перестало стучать вовсе.

— Мам, ты уверена, что это точно Лера? — едва дыша, решил перепроверить достоверность информации Истомин.

— Если у меня ещё нет маразма, то Калерия Александровна Лаврова- это наша Лера! — театрально доказывая свою состоятельность в передаче столь важных фактов, подчеркнула она. — К тому же, там показали её фотографию!

Мужчина молчал, не зная, что сказать. Самые страшные опасения сбывались.

— Мам, спасибо, сейчас оставь меня пожалуйста. — подавленным голосом попросил он. Мать всё поняла и тут же самоустранилась из кабинета.

Игорь сидел за столом, обняв голову руками и лишь одна мысль пульсировала в висках «Хоть бы она была жива». Он резким движением схватил телефон и начал обзванивать тех знакомых, кто мог бы хоть как-то помочь, разузнать информацию.

Сведения были неутешительными. Истомину чётко описали ситуацию, объяснив, что пропали трое: руководитель группы по вывозу раненых и двое врачей — Лиза и Лера. Такое случалось достаточно часто. Скорее всего, они были взяты в заложники боевиками. Поисковые группы были направлены, но это не дало результатов.

Калерия с Елизаветой проснулись от какого-то громкого крика во дворе, просочившегося через то самое, маленькое оконце. Было что-то около девяти утра.

— Как думаешь нас сегодня покормят? — уныло спросила Толкачёва.

— Не знаю. У них на этот счёт, своё, какое-то особое расписание… — тоже не слишком весело ответила Лера.

Их кормили не часто, без какой-то единой системы, как будто, когда только вспоминали об этом. Еду опускали вниз на верёвке, в ведре, через то самое небольшое окошко.

— Ты всё равно не ешь ничего. Хотя знаешь, что это неправильно. Врач же. — добавила Калерия, посмотрев на бывшую подругу.

Им, волей не волей, приходилось общаться, хотя бы обрывками фраз.

— Ты тоже врач. И могла бы догадаться, что у меня токсикоз. — внезапно, призналась Лиза.

— Что? Ты беременна? — выпалила Лаврова, чуть приподнявшись и окончательно проснувшись.

— Да.

— И когда ты узнала?

— Две недели назад.

— Значит, за неделю до нашего похищения. Ты вообще, нормальная? — наехала на неё Калерия. — Ты должна была тут же пойти к Закиру и попросить отослать тебя отсюда подальше!

— Оставить Артёма? Нет. — замотала головой бывшая подруга.

— Да, только теперь твоя глупость привела тебя к тому, что ты можешь погибнуть вместе с ребёнком. Шатров хоть знает?

— Нет. Не успела сказать. А про погибнуть… Я не знаю, что тебе ответить. Иконников, вон, не возвращается уже второй день, как они его забрали. Как думаешь, жив? — с надеждой спросила Елизавета.

— Будем надеяться. Как он говорил, надежда умирает последней. Понимать бы, сколько мы тут будем сидеть и зачем мы им… — успокоившись, тяжело вздохнув, ответила Лаврова.

В тот же день, ближе к вечеру, к ним пришли двое боевиков с оружием в руках, обратившись к девушкам.

— Лер, что они говорят? — ошарашенно спросила Лиза.

— Говорят, что лекции иностранного надо было не с Пашами и Костями под ручку прогуливать, а слушать внимательно и учить. — съязвила Калерия.

— Я серьёзно! — прошептала бывшая подруга.

— Они хотят, чтобы я пошла к их… главному. Поговорить, вообщем.

— Лер, не ходи! Иконников уже ходил! Два раза избитым возвращали, а на третий вовсе не вернулся! — испуганно уговаривала Толкачёва.

— Они не спрашивают, согласна я или нет. — и девушка подойдя к боевикам молча кивнула на дверь.

Её ввели в какую-то комнату, где на кровати лежал раненый мужчина, а вокруг него несколько других боевиков. Один из них встал, подошёл к Лере и пристально посмотрев в глаза, жёстко объяснил их требования. Как оказалось, их главарю и ещё нескольким мужчинам нужна была операция. Для этого, они и взяли в плен всех троих. Иконников отказался помогать им и теперь было принято решение привести девушек.

Калерия, подумав несколько минут, тоже отказалась оказывать медицинскую помощь боевикам. Как только она облачила свой отказ в слова, то получила хлёсткий удар по лицу наотмашь. Он сбил её с ног, пройдя волной боли. После этого, боевик, говоривший с ней, поднял её, схватив за волосы и снова спросил, не передумала ли она. Лера вновь ответила отказом и снова последовал удар, от которого потемнело в глазах. Так продолжалось несколько раз, пока, после очередного удара она не потеряла сознание.

— Лера, Лер, очнись… — услышала девушка, а потом, почувствовала живительную влагу на губах. Вода.

Она открыла глаза. Всё тело, а особенно лицо, сильно болело. Лиза склонилась над ней, роняя слёзы.

— Лиза… Всё нормально. — с трудом просипела Лаврова.

— Да где ж нормально то? — убивалась та, продолжая плакать. Понятно, усугубившаяся ситуация становилась в её глазах ещё мрачнее из-за нестабильности гормонального фона.

— Прекрати, тебе нельзя волноваться. — Лера, превозмогая боль, приподнялась на локтях и осторожно села.

— Что они хотели? — всхлипывая, поинтересовалась Толкачёва.

— Чтобы я прооперировала их людей. Там ранены несколько боевиков и их главарь.

— И ты…

— Я отказалась.

— Лера… Зачем? — возмутилась бывшая подруга.

— Как это зачем? Лиз, они, считай, террористы! Мало того, что войну развязали, так ещё и нас похитили! Своих врачей у них нет? Что за беспредел? Я не буду участвовать в их спасении! — не менее возмущённо объяснила свой отказ Калерия.

— Лер, они нас убьют! А до этого, ещё и изнасилуют! Ты такого исхода хочешь? И вообще, мы врачи. Мы клятву давали! Для нас пациенты все равны!

— Да? А если они Иконникова убили? Да и кроме него жертв предостаточно! А я должна их спасать?

— Да нам себя спасти надо, Лер!

— Что действительно надо, так бежать отсюда. — прошептала Лаврова. — И, желательно, побыстрее.

— Ты как была сумасшедшей, Лерка, так и осталась! — махнула рукой Елизавета. — Какой бежать? Дверь открывается только снаружи, а в это крохотное оконце даже собака вряд ли пролезет…

— Не утрируй. Ребёнок пролезть сможет. Мы худые обе, ну, по крайней мере, пока что, — вспомнив о беременности подруги, усмехнулась Лера. — поэтому пролезть, при желании, тоже сумеем.

— При желании? Как ты добираться до него собралась? У нас нет ни табуретки, ни ведра… Ничего нет, чтобы дотянуться! Даже если ты на меня заберёшься или я на тебя, ничего не выйдет. Здесь верёвка нужна, но у нас её тоже нет. Да и снаружи, явно, охрана выставлена. Они же не дураки. — рассуждала девушка.

— Меня когда вели туда, в дом, глаза не завязали. Я успела осмотреться, насколько могла. Из охраны увидела одного бойца на весь двор. И знаешь, он совсем молодой парень, лет шестнадцати. Мы с ним столкнулись взглядами. Так мне его лицо показалось знакомо… Не могу припомнить. Он явно меня узнал и кивнул мне.

— Лер, не выдавай желаемое за действительное. Тебе показалось. Не верю я, что какой-то парень знаком с тобой, да ещё и поможет нам чем-то, как ты предполагаешь. Верно я поняла?

— Верно поняла. — подтвердила Калерия. — Только вспомнила я сейчас этого парня. Я его месяца два назад оперировала. Не знаю, как он у этих уродов оказался вообще, но он, кажется, меня узнал.

— И из тысячи больных, ты вспомнила именно его? — скептически скривившись переспросила Толкачёва, всё ещё не верящая в подобные чудеса.

— Он очень тяжело отходил от наркоза и мне пришлось провести рядом с ним какое-то время. А потом, он держал меня за руку, не отпуская и запел какую-то грустную песню на их языке. Я его, пожалев, погладила по голове и сказала, что всё будет хорошо. А он в ответ, что-то на своём. Вообщем, не рядовой пациент. — пояснила Лера.

— Ну, хорошо. И как ты с ним общаться будешь? Жестами?

— Я думаю, он сам решит, как с нами общаться. По крайней мере, когда мы увидели друг друга и он мне кивнул, у меня появилась надежда. — устало ответила Лаврова и поняла, что у неё нестерпимо сильно начала болеть голова.

Ближе к ночи, когда девушки почти уснули, они, внезапно, услышали тихий шёпот. Обе встрепенулись и переглянулись, не видя лиц в темноте. Потом они, синхронно, подняли головы и вдруг, сверху на них из того самого окошечка, опустилось ведро.

Лиза поймала его. Внутри оказалась еда. Калерия успела лишь краем глаза заметить, что её опустил тот самый парень, которого она видела во дворе. Она было что-то крикнула ему, но увидела, что он, освещаемый светом луны, поднёс палец к губам, приказывая молчать. Девушка понимающе кивнула.

Елизавета достала содержимое ведёрка и он осторожно, почти бесшумно, поднял его обратно.

— Вот видишь, я же говорила, что он меня узнал. — победно прошептала Лера.

— Да, только что-то спасать он нас не спешит. Только покормить решил. — остудила её радость Толкачёва.

— Может он не знает ещё, как это сделать. И на этом спасибо. Еду он всё же покалорийней принёс, чем нам дают. Да и сегодня вообще не кормили и неизвестно, сколько ещё планируют не кормить, после моего отказа. Так что, ешь давай. Тебе сейчас питаться надо нормально.

— Только с тобой. Одна я не буду. — упёрлась девушка.

Парень принёс им орехи, сухофрукты, пару больших кукурузных лепёшек, имеющих широкое распространение в тех краях, кусочек вяленого мяса и воду.

Еда заглушила голод, к которому они уже начинали привыкать и девушки смогли заснуть быстрее.

— Игорь, ты уверен, что хочешь так поступить? — допытывался у Истомина его давний знакомый-Максим Андреевич Захаров: полковник ГРУ. Они с Игорем были знакомы не первый год, но встречались крайне редко. Мешала беспокойная служба Захарова, да и бизнесмен вечно был в делах-заботах. Но в таком важном вопросе ему мог помочь только Максим со своими связями и должностью.

— Хочу, Макс, хочу! Мне нужно там быть, понимаешь? — с жаром ответил Истомин, посмотрев на друга, которого занесло в Питер неизвестно каким ветром и всего на несколько дней.

— То есть бросишь бизнес, семью, дочь свою? А о вашем с Лерой сынишке ты подумал? Что с ним будет, если и с тобой что-то случится?

— Послушай, Макс! Со мной ничего не случится! Я всё равно там буду как белая ворона, которая ничего не умеет. Но, хотя бы, окажусь на месте! Может присоединюсь к поисково-спасательным группам, может поспрашиваю о ней что… А вдруг Лера найдётся? Вдруг мне удастся помочь её найти?

— Ты сам себя слышишь? — слегка насмешливо поинтересовался Захаров, глядя на воинственно настроенного бизнесмена. — Сам сказал: мало что умеешь! И в этом вся соль! От тебя там будет ни холодно, ни жарко! Найдёт он! Не понимаешь, что говоришь, хотя вроде умный мужик.

— Просто помоги мне туда улететь. Хотя бы на месяц-два. — настаивал Истомин.

— Ладно, ладно! Куда тебя денешь? Единственное, что я смогу сделать-это пристроить тебя туда финансовым координатором. Ты же не врач. — развёл руками полковник.

— Я твой должник. — улыбнувшись, ответил Игорь.

Семье он ничего не сказал. Точнее, сказал, что летит в длительную командировку. Таким образом, через два дня, Истомин был в госпитале из которого больше недели назад уехала Калерия.

Глава 21

Прошло два дня. Боевики больше не появлялись, но в то же время и не кормили пленниц, а воду давали лишь один раз в день и крайне мало. Их спасал лишь тот самый парень, который каждый раз прокрадывался к ним под покровом ночи, принося что-то поесть и попить.

— Лер, ты спишь? — был поздний вечер и обе девушки лежали на соломе, которая служила им спальным местом.

— Нет. — тихо ответила Калерия, прошептав разбитыми губами.

— Я давно сказать хотела… — неуверенно начала Лиза. — Прости меня. Я виновата. Завидовала тебе из-за того, что вы с Артёмом вместе. Я ведь влюбилась в него ещё при поступлении, а он на тебя внимание обратил. Правда, я не хотела ничего плохого ни для тебя, ни для него. Веришь?

— Верю. — ответила Лаврова, ожидая продолжения раскаяния.

— А потом, вся эта ситуация с Игорем… Ты вышла замуж, Тёма начал творить чёрти что, напиваться, задвинул интернатуру… Я просто поддержала его, была рядом, после всё как-то закрутилось, устроилось… — сбивчиво объясняла Елизавета.

— Мне почему сразу не сказала?

— Ну а как, Лер? Как бы я тебе сказала? Ты, ведь, тогда, явно мечтала развестись с Истоминым и вернуться в Москву!

— Мечтала. Только понимала, что это вряд ли реально. Но ты знаешь, как это всё выглядело со стороны? Как твоё полное предательство! Ладно, Шатров. Это и так понятно, без вариантов: брошенный, обиженный на весь белый свет мужик. Тем более, я ему даже не объяснила всей сути дела. Но ты! Ты же моя самая близкая и лучшая подруга, как сестра! И тут такое, Лиз! — энергично взялась разложить ситуацию по полочкам Калерия.

— Я всё понимаю. И знаешь, очень жалею, что так получилось, правда. Ты ведь мне тоже, вроде как, роднее всех. И я никогда не встречу такой же второй, как ты, подруги. Мне очень тебя не хватает. Мы столько с тобой пережили и даже сейчас… Нас столько связывает. Ты единственная знаешь обо мне всё и даже больше. Просто любовь оказалась сильнее. И задурила мне голову. — искренне произнесла Лиза. — Я умудрилась обрести одно, но потерять другое. — она заплакала.

— Так, только вот слёз мне не хватало… — проворчала Лера. — Давай, ещё затопи нас! Чтобы умерли смертью храбрых, да? Зато вдвоём! — она усмехнулась и обняла подругу.

— Ты прощаешь? — жалобно всхлипнув, переспросила та.

— А куда от тебя денешься? — подражая её интонации, ответила Калерия. — Не вздумай плакать! Малыш всё чувствует, не мне тебе рассказывать. Нам тут и так несладко приходится. — успокоила она Толкачёву.

— Я думаю, а вдруг они теперь за мной придут и тоже самое потребуют? А если бить будут? Как же ребёнок… — поделилась своим страхом Елизавета.

— Не придут. Я тогда обмолвилась, когда отказ давала, что ты всего лишь медсестра, а не врач. Вряд ли они решатся на такие меры. — девушка успокаивающе гладила подругу по голове как маленькую, понимая, что кто, кто, а она сейчас переживает вдвойне.

— Лер, может надо было согласиться, всё-таки? Вдруг нас убьют? Или просто заморят голодом теперь?

— Лиз, а ты думаешь, если бы я согласилась, они после этого нас бы отпустили и дорогу к госпиталю показали? Спасибо мол, люди добрые, что полечили, да? После того, как мы обе видели вот это их… Поселение! С главарём знакомы! Отпустили бы, да? Не смеши меня. Они бы чётко понимали, что мы, так или иначе, но можем что-то рассказать и даже, если запомним, показать, хоть пол пути сюда. Не уйдём мы живые ни так, ни так. Только бежать. Другого пути нет. — грамотно рассудила Лаврова.

Прошла неделя. Калерию ещё несколько раз пытались чуть ли не под дулом пистолета, заставить делать операции, она упрямо стояла на своём, за что каждый раз её избивали всё жёстче и жёстче и она вновь оказывалась на том же месте, куда её приносили избитую в полуобморочном состоянии и бросали боевики. А Лиза, дрожа от страха и бессилия, пыталась хоть как-то приводить подругу в чувства, боясь, что в следующий раз её просто убьют и их опасения превратятся в реальность.

Надежда на тот самый, пресловутый побег-спасение, начала угасать у обеих, хоть они и не признавались в этом друг другу. Но однажды…

Была, как обычно, тёмная, непроглядная ночь. Их чуткий, невероятно чуткий в этих условиях сон, прервал всё тот же, привычный, тихий шёпот. Их кормилец заглянул через окошко вниз.

— Еда приехала. — вздохнула Елизавета и вытянула было руки, как обычно, чтобы подхватить ведро, но вниз опустилась лишь одна верёвка. — Лер, я чего-то не понимаю или… — Толкачёва была в недоумении.

— Чего тут понимать. Свершилось! — обрадовавшись, прошептала Лера.

— И как мы выбираться будем? Ты еле ноги передвигаешь, после того, как эти уроды тебя избили! — возмущённо напомнила Лиза.

— На честном слове будем выбираться. — с трудом вздохнула Лаврова. У неё дико болели рёбра. — Давай, ты первая и очень осторожно. Потом поможешь парню держать верёвку, мне потребуется немного больше времени. Руки болят-сил нет, но я справлюсь. Это наш единственный шанс. — приняла решение она.

На то, чтобы девушки осторожно, не создавая излишнего шума, сумели одна за одной выбраться, понадобилось чуть больше часа. Труднее всего было Лере — всё тело нестерпимо болело и каждое движение пронзало, словно удар тока, но она понимала, что надо терпеть, если хочет попробовать вернуться живой.

Когда обе оказались на поверхности, их спаситель знаком показал, что нужно соблюдать тишину и идти, как можно осторожнее, за ним.

Несколько раз, им троим приходилось стремительно прятаться, потому что кто-то проходил по двору, но затем всё стихало и они могли продолжать движение. Вскоре, троица покинула двор и оказалась в каком-то небольшом леске. Было темно и страшновато, пробирались практически наощупь и всё время молчали, боясь проронить и слово.

В какой-то момент, начало светать и девушки смогли разобрать, что находятся на горной дороге, продолжая идти за своим проводником. И, едва рассвет занялся, в определённом месте он остановился повернувшись к врачам.

— Лер, почему он стоит? Что-то случилось? — испугалась Толкачёва.

— Не знаю… — неуверенно ответила Калерия.

Парень всё теми же знаками показал, что дальше ему нельзя. Он отдал каждой по небольшому холщовому рюкзачку, в которых было немного еды, вода, фонарик и ещё какая-то мелочь. А потом, подойдя к Лере, отдал ей карту местности, на которой было два обозначения — то место, где они находятся и госпиталь, который был обозначен красным крестом. После он махнул рукой в определённом направлении, как бы показывая, куда надо идти.

— Спасибо тебе. — со слезами на глазах прошептала Лаврова, взяв парня за руку. — Я буду за тебя молиться. — хоть она и говорила на русском, но чувствовала, что он её понимает. Всё остальное условности.

В ответ их спаситель обнял её и пропел куплет той самой, грустной песни, которую пел в госпитале, отходя от наркоза. Потом, сам прервал объятия и начал быстро уходить в обратную сторону.

— Спасибо! — крикнули ему вслед обе девушки.

Дальше начался их самостоятельный путь. Обе пытались вникнуть в карту, помогали и поддерживали друг друга, трезво оценивая способности и возможности передвижения по незнакомой местности, да ещё и понимая, что опасность поджидает на каждом углу. Главным было снова не попасть в руки боевиков или под обстрел и вообще, дойти до финальной точки.

Калерии было невероятно тяжело идти, чувствовалась и ныла каждая рана, но она понимала, что нельзя останавливаться ни на минуту. Елизавете тоже приходилось нелегко: у неё кружилась голова, постоянно тошнило, но она, как бы плохо ни было, тоже не жаловалась подруге и упрямо шла вперёд, почти нога в ногу с Лавровой.

За день, они проделали достаточно большое, для двоих молодых, и не настолько подготовленных физически, девушек, расстояние. Опускалась ночь.

— Лер, надо где-то остановиться на ночь. — уставшим тоном произнесла Лиза. — Мы просто не сможем потом двигаться дальше, если не передохнём сейчас.

— Нам и ночевать то негде. — задумчиво ответила Лера, озираясь по сторонам.

Они оказались на небольшом горном выступе, который был отделён от дороги, проходившей мимо, грядой камней.

— Ладно. Давай расположимся здесь, за камнями. Так нас не будет видно с дороги. Спать будем по очереди, по нескольку часов. С рассветом пойдём дальше. Нельзя терять время. — приняла решение Лаврова, которая, удивляясь самой себе, теперь думала очень быстро и брала ответственность за все действия на себя. Чётко и слаженно. Она будто чувствовала, что ей нельзя слабеть, нельзя жалеть ни себя, ни подругу, иначе они пропадут.

Ночь прошла беспокойно. Девушкам то и дело мерещились чужие шаги, они со страхом озирались по сторонам. Калерия почти не могла спать. Так, вполглаза. Боялась, что с ними может случиться неприятность.

Едва горизонт начал светлеть, подруги немного перекусили, употребив тщательно отмеренную ранее дозу еды и двинулись в путь снова.

Второй день клонился к вечеру, когда они оказались на пересечённой, плохо просматриваемой, холмистой местности.

— Ничего себе! Да мы тут три дня пробираться будем! — увидев преграды, ожидающие их впереди, сетовала Толкачёва.

— Да, только если проберёмся, согласно карте, то тут и до госпиталя недалеко будет. Скоро увидишь Шатрова и все трудности позабудутся. — усмехнулась Лера.

Девушки, прилагая усилия, шли, то огибая холмы и кусты, которые в большом количестве росли там, то взбираясь и перебираясь через них, порой, расчищая путь чуть ли не руками.

Внезапно, прямо рядом, раздался выстрел. Калерия сразу определила, что стреляли из винтовки. В следующую минуту, пуля пролетела почти над их головами.

— Лера! — испуганно взглянула на неё Елизавета. — Что это?

— Похоже, мы забрели на чью-то территорию и если сейчас не возьмём руки в ноги и не уберёмся отсюда, то нам не поздоровится. — прошептала Лаврова, прекрасно отдавая себе отчёт в том, что спрашивать, собираются ли они уходить или нет, — никто не будет. Стреляли, обычно, на поражение. И то, что пуля сейчас не застряла в одной из девичьих голов — большая удача. Но, пугать подругу ещё больше этими выводами, она не стала.

Девушки ринулись интенсивнее и быстрее перелезать и перешагивать через препятствия, опасаясь за свою жизнь, а выстрелы, меж тем, учащались и не стихали. То мимо них, то прям под ноги, то в деревце рядом… Создавалось ощущение, что стрелки с ними просто играют в такую вот жестокую игру на выживание, затравливая жертв, как маленьких, беззащитных оленят. Им приходилось, помимо того, что стараться унести себя живыми, так ещё и прятаться, пригибаяя спины, почти ползком пытаться увернуться, при этом совершенно не зная даже следующей точки откуда последует выстрел. Наконец, впереди, показалась долина. Им надо было всего лишь дойти до условного края той самой, пересечённой местности и спуститься с горы.

И это у девушек удалось, но, когда Калерия уже начала спуск, а Лиза стала следовать за ней, прогремел очередной выстрел.

Лера обернулась, услышав крик подруги и увидела, что Елизавета, буквально сложившись пополам, упала на склон горы.

— Лиза! — Лаврова кинулась к ней. — Лиза, посмотри на меня! — она схватила девушку за голову и внимательно всматривалась в её глаза.

— Попали. — просипела, не зная, куда деться от боли, Толкачёва.

— Куда? Дай посмотрю! — находясь в ужасе, но всё ещё пытаясь здраво мыслить, прокричала Калерия.

В этот момент прозвучал очередной выстрел.

— Куда-то в живот… Не надо сейчас, давай пробовать уходить. Ещё в тебя попадут… — борясь с невероятной болью до звона в ушах, проговорила подруга.

— Ты же не сможешь идти.

— Надо. Я попробую.

— Держись за меня. — приняла решение Лера.

Они с большим трудом преодолевали спуск по склону горы. Лиза мужественно передвигалась, стараясь как можно меньше опираться о подругу, которой и так было не просто. Камни под их ногами то и дело срывались, скатываясь вниз и стоило девушкам хоть немного оступиться — полетели бы обе.

Им понадобилось около часа, а то и больше, чтобы, всё-же, спуститься.

Внизу, оперев Елизавету спиной о камни, Лаврова, как могла осмотрела её ранение. У девушки была большая кровопотеря, кроме того, пуля осталась внутри.

— Здесь больно? — спросила Калерия, дотронувшись до определённого места на животе.

— Да. — простонала подруга.

— А здесь?

— Тоже…

— Какого характера боль? — встревоженно взглянув на бледную Лизу, продолжала опрос Лера.

— Острая, распространённая и тянущая. — пытаясь описать то, что её просили, всё с большим и большим трудом отвечала Елизавета. На лбу девушки выступила испарина, она становилась всё более и более бледной. — Главное, чтобы с ребёнком ничего не случилось… — промолвила она пересохшими губами.

Лаврова понимала, что всё плохо. Очень плохо. Хуже почти не может быть. И главное, она не могла оказать помощь. Никакую. Внутри её всю трясло и очень хотелось плакать. От бессилия.

— Лиз, я не знаю, что нам делать. Ситуация критическая. Я не могу ни давящую повязку наложить, ни тампонаду сделать. Нечем. — призналась Калерия.

— Давай я зажму рану рукой и попробуем идти дальше? — прохрипела Елизавета.

— Ты сможешь? — пристально взглянув на неё, усомнилась в успехе такого предложения Лера.

— Будем пробовать. Другого выхода нет.

— Хорошо. Тогда ты зажмёшь рану рукой, обопрёшься на меня. Будем идти одновременно, но я буду помогать тебе. — разъяснила с видом генерала, ведущего за собой отряд, Калерия.

Дальнейший путь был ещё более тяжёлым. Лавровой пришлось фактически тащить на себе подругу, то и дело интересуясь её состоянием, давая передышки, смачивая ей губы водой.

Опустилась ночь, однако, Лера понимала, что останавливаться им нельзя. Перед ними стояла одна задача: как можно скорее добраться до госпиталя, ни теряя ни секунды, даже на отдых и сон. Она осознавала, что за это время кровопотеря усилится, кроме того, может начаться заражение и если не поторопиться, то Елизавету спасти будет нельзя.

Всходил рассвет, когда девушки увидели впереди равнину с несколькими строениями и обе поняли, что перед ними, как раз полевые штабы. Оставалось буквально пару километров.

Внезапно, Толкачёва остановилась.

— Лиз, ты чего? — перепугалась Калерия.

— Всё, Лер. — полушёпотом ответила подруга.

— Что всё? Лиз! Нам немного осталось! — начала подбодрять её девушка.

— Это мне немного осталось. Совсем чуток. Всё, Лер. — повторила Елизавета.

Она отрвала от живота руку, которая была вся в крови — засохшей и свежей, и опустилась на землю, ложась на спину.

— Лиза, нет! — замотала головой Лера, пытаясь хоть как-то изменить плачевную ситуацию, уверить подружку и себя, что шанс ещё есть! Его не может не быть. — Лизонька, вставай, ты что! Мы справимся! Лиза! — она опустилась на колени рядом.

Лиза тяжело и часто дышала, её кожа стала почти что мраморного цвета, была холодной и влажной. Лаврова с трудом нащупала пульс — сердце подруги медленно и тихо отстукивало. Почти не билось. Конечно, начавшийся сепсис, сильнейший болевой шок, кровопотеря — не самый лучший букет, особенно для беременной женщины, организм которой и так работает на пределе возможностей, отдавая почти всё ребёнку.

— Лиза, не умирай! — роняя слёзы, как ребёнок, проговорила Лера, понимая, что сделать уже не может ничего. Она нежно гладила Толкачёву по голове, а та, внимательно смотрела на неё, словно пыталась запомнить.

— Видишь, как всё получилось, Лерка… — шептала из последних сил Лиза. — Поздно мы с тобой поговорили, столько времени потеряли, дуры… А в жизни никогда нельзя отказываться от важных вещей и главных для тебя людей… Потом может быть очень поздно… Я люблю тебя, Лерка. Ты самая лучшая подруга. — она взяла её за руку. — Ты теперь за нас двоих живи и не растрачивай себя понапрасну на эти ненужные войны. Живи, слышишь? Другого шанса не будет… — голос Елизаветы затихал.

Калерия всё гладила её по голове, наклонившись, целовала в лоб и плакала. Не могла ничего говорить.

— Небо то какое… Красивое. — произнесла Лиза, посмотрев вверх. — И так жить хочется… — после этого, подруга замолчала. Уже навсегда. Смотря в бескрайнее, голубое небо.

Лаврова взглянула на мёртвую Елизавету и не смогла сдержаться: закричала, завыла во весь голос. В голове киноплёнкой проплывали воспоминания связанные с подругой — все их диалоги, встречи, их учёба в университете, их безумно долгие разговоры вечерами и ночами, смех, шутки, свадьба, на которой Лиза поддерживала её как могла. И как же было тошно и больно в тот момент!

После первого порыва горя, Лера замолчала, взглянула на бездыханное тело и осторожно закрыла Лизе глаза. И ощутила опустошение. Абсолютное.

Всё это время у неё был стимул идти, вернуться, помочь добраться подруге, которая была беременна, спасти её и ребёнка, а для этого выжить самой. А теперь этот стимул исчез. Умершая у неё на руках Елизавета, как будто бы оборвала все нити, связующие Калерию с жаждой к жизни. Свет выключили. Резко и мгновенно. И силы кончились. Это она ощущала очень хорошо. Полная невозможность двигаться, жесточайшее изнеможение. Пока было желание идти, добраться до цели, это всё не ощущалось. Тело просто работало на пределе всех мощностей и непонятно откуда взявшихся сил. Невзирая на боль, на усталость, она шла. Не ощущала ничего, кроме желания достигнуть конечного пункта. Но теперь, когда так внезапно не стало Лизы — всё обесценилось.

Она сидела рядом с телом убитой подруги и смотрела вдаль, будучи не в состоянии пошевелиться. Было желание тоже умереть. Немедленно. Здесь. На месте. Ради чего всё было? Ради чего теперь? У неё нет ничего, чем можно было бы дорожить. Даже мысль о Петьке не могла достать девушку из этого состояния. Да и не знала она как идти. Бросить тело Лизы здесь? Придется, ведь Лаврова не могла бы тащить его на себе. Это казалось предательством, хоть иначе было нельзя… Но жить не хотелось. И идти не хотелось никуда.

Внезапно, она нащупала в кармане кольцо. То самое кольцо, которое почему-то взяла с собой прямо перед выездом за ранеными. И вдруг, так явственно, увидела перед собой лицо Игоря: ту самую его улыбку, которая смягчала серьёзность и жёсткость, смешинки-искорки в глазах коньячного цвета, ямочку на правой щеке. В её опустошённой напрочь душе затеплилось что-то такое нежное, ласковое, невесомое… Что-то такое, что никак не могло появиться сейчас, в жестокую минуту, но нахлынуло и унесло её от этой боли дурацкой, от горя потери. И так захотелось его увидеть! Хоть раз в жизни ещё увидеть его, того самого, единственного мужчину, по которому Лера безумно скучала!

Эта мысль, это желание, настолько сильно шибануло по ней, что Лаврова, несмотря на полное отсутствие сил и ресурсов, встала и пошла.

Те несколько километров, оставшиеся до цели, которые казались, изначально, ерундой — дались особенно тяжело. Лера вновь шла не останавливаясь ни на секунду, очень быстрым шагом, понимая, что если замрёт, то не пойдёт дальше опять. Было очень непросто: лёгкие горели огнём, дыхания не хватало, она вся вспотела, конечности и спина ныли немилосердно. Сколько часов она бегала наперегонки с усталостью, Лаврова не знала — давно уже потеряла счёт времени и не ощущала своего тела.

И, наконец, под вечер третьего дня, она дошла до военно-полевого штаба. Не госпиталь, который вроде как находился где-то недалеко, но хоть что-то!

Сбивчиво объяснила постовым в чём дело, её пропустили, в штабе пришлось рассказать всё в подробностях, попросить связаться с Закиром Тиграновичем.

В итоге, её слова были подтверждены. Лере начали помогать, обрабатывать раны, поить чаем. Но настал тот неизбежный момент, когда она поняла, что не в силах двигаться. Ни двигаться, ни дышать, ни даже думать. Это состояние было тяжелее, чем тогда, после смерти Лизы. Совсем иным. Полнейшее изнеможение. Финальное, так сказать. Тело отказывалось слышать и слушать команды, отдаваемые мозгом, ноги дрожали, подгибались и не передвигались уже, сердце, несмотря на покой, колотилось просто бешенно, грозя выломать рёбра, лёгкие будто варились в кипятке, а в правом боку ощущалось невыносимое жжение, вроде кто-то вогнал туда кусок раскалённого железа и перед глазами поплыла кровавая пелена. Лере казалось, что она вот-вот отключится.

— Игорь! — Закир Тигранович залетел как вихрь в кабинет, где находились координаторы. Начальник госпиталя не понаслышке знал для чего бизнесмен Истомин, бросив свои дела, прилетел на два месяца, устроившись к ним финансовым координатором и терпеливо постигал тонкости этой работы.

— Что случилось, Закир Тигранович? — насторожился мужчина, никогда не видевший врача настолько взволнованным.

— Мне только что звонили из полевого штаба, что находится недалеко от нашего госпиталя. Лера у них!

— Жива? — Истомин подскочил с места, посмотрев на него тревожным взглядом.

— Жива, но у неё сильное эмоциональное и физическое истощение, осмотр дал плохие показатели. Она три дня шла, а до этого больше двух недель находилась в плену, их там морили голодом и избивали. Вообщем, надо срочно забирать её к нам, я сейчас попрошу ребят, поедешь с ними или тут дождёшься?

— Конечно с ними! — возмущённо ответил Игорь, как будто других вариантов и не существовало.

— Тогда собирайся, в течении получаса выедете. Надо поспешить, там бой начинается. И ей, и вам, оказаться в штабе в это время просто опасно. — проинформировал его Закир Тигранович.

Калерия не смогла сидеть в штабе, пребывая в сознании. Вскоре, после горячего чая, её начало клонить в сон. Просто неудержимо, как безысходная смерть! Непреодолимо! Что только девушка не делала: напевала что-то под нос, вспоминала всё произошедшее, пыталась читать стихи — ничего не помогало! Глаза стремительно закрывались и сознание уплывало в дальние дали. Ну вот совсем!

Её разбудил один из военных, тряся за плечо.

— Калерия Александровна, проснитесь! Проснитесь! — она с большим трудом разлепила глаза и слегка обиженно взглянула на мужчину.

— Я хочу спать… — прошептала Лаврова и снова начала уплывать в сонное царство.

— Калерия Александровна, я всё понимаю, но за вами сейчас приедут из госпиталя. У нас начался бой, вам срочно надо уезжать. Вокруг становится опасно! — пытался достучаться до её сознания мужчина. — Мы же фактически на поле боя находимся!

— Поняла… — медленно произнесла Лера и опустила ноги с кровати, на которой лежала. Он помог ей подняться и они вместе направились к выходу, но тут начало приходить какое-то срочное сообщение по рации и военный отвлёкся на него, а девушка вышла из штаба.

Вдалеке она заметила машину, которая остановилась на дороге перед караулом.

Из неё вышло несколько мужчин в форме спасателей и один без. Внезапно, когда он, этот единственный, кто не был одет в спецформу, оглянулся, Лера увидела знакомое лицо. И сознание, которого уже не было, шибануло как током! Игорь! В то же время, она подумала, что это не может быть он. Но «мираж» был вполне отчётливым.

Она, собрав какие-то ничтожные остатки сил, решила обойти штаб, чтобы побыстрее оказаться рядом с машиной и двинулась в нужном направлении.

В эту же минуту, Истомин, увидев жену, рванул к ней, обходящей здание штаба, почему-то с другой стороны, навстречу.

— Калерия Александровна, куда вы?! — раздался позади Лавровой обеспокоенный голос военного. — Назад, немедленно! Там нельзя!

Но Калерия была почти у цели, тем более, она уже явственно разглядела Игоря, бежавшего к ней.

В эту минуту, раздался один из многочисленных выстрелов, грохочащих вокруг и девушка ощутила резкую, ни с чем не сравнимую, сводящую с ума, парализующую боль в спине. Как будто ей перебили позвоночник. Эта боль просто сбила её с ног, а в глазах засверкало миллион звёздочек.

Истомин увидел, как Лера, идущая к нему, невзирая на слова военного, после выстрела в одну секунду рухнула на колени, а потом на спину, как подкошенная. В виски́ ударило осознание: в неё попали. И мужчина ринулся к девушке.

Она лежала на земле, а по щекам катились слёзы и глаза закрывались.

— Лерочка, девочка моя, ты меня слышишь? — обеспокоенно произнёс он, приподняв Калерию за плечи и оперев её голову себе на руку.

Она не отвечала. Лера почти ничего не понимала и не видела. Всё плыло, в ушах звенело, боль казалась невозможной и непреодолимой и Лаврова стремительно теряла сознание. И только одно явственно ощущалось: аромат его одеколона Dior «Homme». Как в том прекрасном сне.

Глава 22

— Что случилось? — им навстречу вышел Шатров.

— Быстро позови Закира Тиграновича! — обходя вниманием его вопрос, рявкнул бледный, как стена Игорь.

Калерия лежала на носилках, которые держали спасатели.

— Все на операциях, я вот только освободился… Закир тоже оперирует. — озадаченно произнёс Артём и бросился к Лере. — Что с ней?

— Её ранили. В спину. Неужели нет кого-то поопытней? — закричал у него над ухом Истомин.

— Никого. Я и выдернуть никого не могу… — растерялся парень. — Давайте, я её осмотрю. Для начала надо понять характер ранения и…

— Не прикасайся к ней! — взревел бизнесмен и чуть ли не силой оттащил его от носилок.

— Послушайте, Игорь Максимович, — теряя терпение, начал пояснять Артём. — у меня есть своя жена, а Лере необходимо…

— Лере необходимо, чтобы ты не появлялся в её жизни! Я сам сейчас же пойду и вытяну всех врачей с операций! — ругался мужчина, у которого, похоже, сносило крышу от страха за любимую женщину. — И вообще, надо срочно организовать вертолёт и переправить Калерию в Москву или Питер! — продолжал громыхать он.

— Игорь Максимович, скорее всего, Леру вообще нельзя сейчас никуда отправлять! Она может не перенести транспортировку! Первичную операцию надо делать здесь! — пытался достучаться до разума Игоря, молодой врач.

— Её будешь делать не ты! — горячился Истомин.

— А вы видите кого-то ещё?! Мы будем идти на поводу у дурацких принципов, или побеспокоимся о спасении её жизни? — вспылил в ответ Шатров.

— Ладно. — сдался бизнесмен, потухшим от пережитых эмоций голосом.

— Игорь Максимович, я сделаю всё, что смогу, обещаю. Она мне тоже очень дорога.

— Если ей будет хуже, или не дай Бог, случится непоправимое, — снова заискрил мужчина, схватив бывшего соперника за грудки. — я тебя убью! Мне терять нечего! — тряс он парня.

— Игорь Максимович, держите себя в руках! Иначе скоро, Калерию спасать будет некому! — напомнил ему тот и Игорь отпустил врача, сам понимая, что перебарщивает.

Операция тянулась нестерпимо долго. Истомин ожидал её окончания, нервно ходя из угла в угол, как тигр в клетке. Впервые в жизни ему было настолько страшно. Именно страшно. Страшно потерять свою девочку, страшно, что ей будет хуже. Он корил себя в том, что не уберёг её, в том, что это по его вине всё произошло. Если бы не дурацкий спор с братом, она бы эти почти три года и сейчас, не собой рисковала в разных странах, в ужасных условиях, а была бы с ним и он хранил её от всего…

Мужчина, изнывая от неизвестности и тревоги, то садился, то вставал, постоянно шептал слова всех молитв, которые только помнил и смотрел на часы. В таком состоянии, его и застал начальник госпиталя, только вышедший с очередной операции. Игорь всё ему рассказал.

— Тут главное не паниковать. — начал свою миссию психолога-утешителя, Закир Тигранович.

— Как не паниковать? — взорвался едва успокоившийся бизнесмен. — Если это не экстренный случай, то я не знаю какой тогда экстренный! Почему, почему нельзя сразу вызвать вертолёт и организовать транспортировку! — сетовал он.

— Ну тебе же Артём объяснил. И объяснил всё правильно. Её нельзя было транспортировать в таком состоянии! — занял позицию убеждающего врач.

— Ну почему всё сваливается именно на неё?! Почему нельзя как-то поделить неприятности? Половину мне, половину… Не знаю… Ещё кому-то! — продолжал нервничать Истомин. — Да я бы всё забрал, лишь бы с ней всё было в порядке!

— Игорь, такими вот настроениями, ты делу не поможешь. Успокойся. Артём достаточно способный и талантливый хирург, чтобы сделать всё правильно. Несмотря на свой возраст.

— Да, а вы знаете, что ваш Артём… — заорал было мужчина, но Закир Тигранович знаком пожурил его за такой повышенный тон и тот стал говорить тише: — Ваш Артём-это бывший парень Леры! Они встречались, потом она бросила его, отказавшись от его предложения и вышла замуж за меня!

— Ну и? Ты думаешь, он станет мстить? Нет. Он профессионал и я уверен в нём на все сто процентов. А ты не накручивай себя почём зря, ради Бога!

— Закир Тигранович, ради всего святого, прошу вас, посмотрите, как там дела! — взмолился Игорь. — Вы же начальник госпиталя, можете.

— Хорошо. — вздохнул тот в ответ и скрылся за дверями, где располагались операционные.

В это же время, Истомин, взяв себя в руки, сделал несколько звонков: отчиму, которого посвятил в сложившуюся ситуацию и спросил, куда именно лучше организовать транспортировку Калерии. Бизнесмен рассматривал только Питер, но Ростовцев, с минуту подумав сказал:

— Если и перевозить, то только в Златоглавую. Есть там несколько клиник, а в одной из них работает очень хороший врач, хирург, мой знакомый. Сейчас пришлю координаты.

Затем, мужчина выяснил про то, как и где можно нанять вертолёт для транспортировки раненых.

Вскоре, к нему вышли оба: Закир Тигранович и Артём.

— Как прошла операция? — с тревогой кинулся к ним Игорь.

— Прошла. — не особо весело ответил Шатров. — Пулю я вытащил. Из хорошего: она прошла рядом, не задев спинной мозг. Из плохого: я не знаю, задеты ли отростки позвоночника и у Леры, ко всему прочему, ещё и серьёзное ранение живота. С ним тоже справился, но вот позвоночник… Я даже никогда не сталкивался. Нужны специалисты. Состояние очень тяжёлое, близко к критическому. — сообщил он.

— Я уже нашёл клинику, в которую организую транспортировку Леры. — глухо сообщил Истомин, у которого внутри всё переворачивалось от того, что сообщил ему парень.

— К сожалению, вертолёт прилетит лишь через два дня. — с горечью произнёс Закир Тигранович.

— Я найму другой. — отрезал бизнесмен, понимая, что Калерию надо спасать немедленно. — Она скоро придёт в себя?

— Не думаю. Пока без сознания, но это и хорошо. Ту боль, которую она будет чувствовать, когда очнётся, лучше как можно дольше не знать. — ответил Артём, а Игоря ещё сильнее сжалось сердце от жалости за его девочку. Он бы всё отдал в тот миг,чтобы поменяться с ней местами и забрать всё плохое себе и только. Лишь бы с ней всё было в порядке.

Дальше предстояли очень сложные сутки: прилетевший вертолёт, дорога в Москву, в клинику, где их уже ждал профессор Гурьев и вот, Калерию, после обследования, увезли на новую операцию. Увидеться им не дали, отчего Истомину, и так измотанному до предела, было ещё хуже. И снова потянулись долгие, монотонные часы ожидания, прерываемые лишь звонками родных и Анны, которая случайно услышав о том, что муж возвратился из «командировки», — именно так бизнесмен обозначил цель своего отъезда на неопределённый срок, чтобы не давать ей повода для истерик и ненужных выяснений отношений, — интересовалась, почему он не возвращается домой.

И, неожиданно для него самого, как провидение, в клинике появился Ростовцев.

— Вилен Андреевич, вы что тут делаете? — опешил Игорь, поднявшись со стула в коридоре.

— Прилетел тебя поддержать, да и выяснить про состояние Лерочки. Операция ещё идёт? — поинтересовался отчим.

— Идёт. Уже шестой час… Я не знаю кому и как молиться, чтобы с ней всё было хорошо. — признался Истомин, который сильно осунулся и был бледен.

— Игорь, — они присели обратно и Вилен Андреевич положил руку на плечо пасынка. — я думаю, что она чувствует, что ты рядом и что ты с ней. Знаешь, сколько уже случаев в медицине было, доказывающих, что есть сильная, неразрывная и устойчивая связь между любящими друг друга людьми? Она всё слышит, хоть вас и разделяют двери, стены… И там, — он взглядом показал на потолок. — тебя тоже слышат. Молитвы любящих людей невозможно не услышать.

— Спасибо вам. — и бизнесмен, расчувствовавшись окончательно, обнял отчима, вспомнив, как переживал первое время, когда у них с матерью только начинался роман.

Игорь узнал об их отношениях не сразу. Точнее, поначалу, просто не придавал значения тому, что происходит. Ну приходит какой-то врач к его маме в больнице, ну навещает, ну цветы приносит. Подумаешь… Больничный флирт. Екатерина Дмитриевна не была ещё очень уж старой, и несмотря на всё произошедшее в жизни до этого: арест и заключение сына, смерть мужа, — выглядела прекрасно. Бывшая театральная актриса, женщина тщательно следила за собой, что бы не случалось.

Когда маму выписали, Истомин принялся её усиленно опекать, но как выяснилось, ей это было не особо нужно. Мать постоянно сбегала из дома под разными благовидными предлогами, чего раньше за ней не наблюдалось. Игорь понимал, что это неспроста, но учтиво молчал. Молчала и Екатерина Дмитриевна, не торопясь что-либо объяснять взрослому сыну, а ещё усердней скрывая что-то.

И вот, через несколько месяцев, ситуация разрешилась совершенно необыкновенным образом: однажды вечером, раздался звонок в дверь их квартиры, бизнесмен пошёл открывать и увидел на пороге того самого врача, завотделением, больничный роман матери с которым сильно недооценил.

Ростовцев с военной выправкой, которая осталась после службы военврачом, проследовал в гостиную, куда его пригласил Игорь, держа в руках невообразимо красивый букет любимых жёлтых тюльпанов матери, и там сообщил о том, что намерен жениться на ней. Вот так просто: пришёл и сказал, что любит. Мама мягким, выжидающим взглядом смотрела на сына и молчала.

Истомину тогда, в считанные секунды пришлось оценивать ситуацию. Быстро посмотрев на обоих, он понял, что у них всё серьёзно. Екатерина Дмитриевна одаривала избранника такими счастливыми глазами, что это было ответом на все вопросы.

Конечно, Вилену Андреевичу пришлось стоически выдержать не одну проверку, хитро продуманную Игорем, чтобы тот убедился, что мужчина, появившейся рядом с его самым родным человеком, действительно хороший и честный.

Но время всё расставило на свои места и, как-то незаметно, Ростовцев стал удивительно дорог и самому Игорю. Не заменил отца, но стал очень близким. И главное, отогрел сердце мамы, которая расцвела рядом с новым мужем.

Вместе с Виленом Андреевичем ждать оказалось проще. Он, как будто, взял половину тяжести, сжимавшей душу Истомина, на себя. Почти всё время молчал, но слов было не нужно. Хватало просто его присутствия.

В конце концов, Гурьев вышел из операционной. Уставший, вымотанный, он подошёл к ним.

— Ростислав Робертович, — бизнесмен тут же поднялся к нему навстречу. — как операция? Как Лера? — в его голосе по-прежнему отчётливо слышалась тревога, но она же смешивалась с надеждой.

— Операция прошла нормально. А дальше будем смотреть. Позвоночник-это очень непредсказуемо. Непонятно, как себя поведёт. Можно что-то недооценить, но потом за это что-то придётся расплачиваться. Не хочу вас пугать, но именно этот вид боевой патологии, ранения, отличается тяжелым клиническим течением, высокими показателями летальности во все периоды, длительными сроками лечения и стойкой глубокой инвалидизацией большинства выживших раненых. — откровенно произнёс хирург.

— Лера останется инвалидом? — дрогнувшим голосом уточнил Игорь.

— Сейчас я не могу вам точно ответить на этот вопрос. Будем смотреть. Вероятность есть и я не могу от вас этого скрывать.

— Я могу пройти к ней?

— Она в реанимации, пока нельзя. Езжайте домой. До завтрашнего утра, Калерия точно не придёт в себя, а то и дольше. — уверил его Гурьев.

Лера неслась по каким-то тёмным лабиринтам, будто засасывающим в себя, влекущим и манящим. Тьма окутывала её нитями, мешая двигаться, а девушка увлечённо перебирала их, дёргала и всё крутилась вокруг своей оси, пытаясь понять, где находится. А эта чернота уводила её всё дальше и дальше… И только одно казалось неправильным, неподходящим под это всё: девушка ощущала знакомый запах, какой-то удивительный, глубокий, волнующий запах, но никак не могла вспомнить откуда этот прекрасный, древесно-муксусный аромат.

Однако, вскоре, он почти исчез, отдалился, пока Калерия продолжала нестись вперёд, буквально утопая в этих нитях и тьме. Она почувствовала, что не может больше двигаться совсем, не может бороться и теперь эти нити тьмы её просто душили. А она была безвольна, поддавалась, проваливаясь в чёрную пропасть.

И вдруг, она ясно увидела появившееся в темноте коньячные глаза, которые молча звали её к себе. Звали, своим мягким свечением, приказывали бороться. И девушка резко очнувшись, начала пробираться обратно. Нити связывали её по рукам и ногам и не было сил воевать с проклятыми, но глаза не исчезали. Звали её, тянули к себе и Лера шла. Упрямо шла, будто знала, что так правильно. Они отдавали приказ за приказом оттуда, из жизни, уже практически отпустившей её. Калерия разрывала ненавистные нити, чтобы пробраться к этим самым родным на свете глазам, к которым её притягивало, как магнитом. Это притяжение было сильнее тьмы, пытающейся закутать в своё покрывало.

А потом, нити и тьма резко исчезли, будто по щелчку и началась боль.

Лаврова медленно открыла глаза. Веки были тяжёлыми, упрямо не хотели подниматься. И сразу, как выстрел в висок, тело окатило волной дикой боли. Такой, какой она никогда не знала и не ощущала. Девушка застонала, не в силах справиться с этим.

Откуда не возьмись, рядом возникло лицо мужчины. На голове была надета шапочка, сам он был в халате.

— С днём рождения! — улыбнувшись, произнёс он.

— Вы шутите или май наступил так быстро? — просипела Лера.

— Нет, сейчас не май. Но теперь, у вас два дня рождения. — всё так же радушно сообщил хирург, а потом уже более печально добавил: — Сегодня у вас была остановка сердца. Как вы себя чувствуете?

— Как прибитый бетонной плитой строитель. — почти прошептала Калерия, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не закричать. — Очень больно.

— Вы перенесли две не самых лёгких операции, поэтому это объяснимо. Должны понимать как врач.

— Что со мной?

— Вы не помните? — от простого вопроса мужчины, Лаврова растерялась на доли секунд, а потом начала вспоминать, что происходило.

В голове одно за другим, цепочкой всплывали события прошедших дней: плен, побег, смерть Лизы, её отчаяние, тяжёлый путь к штабу, Игорь…

— Я помню только как пришла в штаб, наконец, и потом за мной приехали из госпиталя, чтобы увезти, начинался бой… А потом я не помню уже ничего. — говорить о своём мираже в виде Истомина, девушка не решилась. Врач наверняка не знает кто это, к чему лишняя, ненужная информация?

— Калерия Александровна, вам выстрелили в спину. Задет позвоночник и сильная травма живота. — с сожалением в голосе сообщил хирург.

— Как вас зовут? — прохрипела она.

— Ростислав Робертович Гурьев. — представился мужчина.

— Я буду ходить? — тут же последовал вопрос в упор от пациентки.

— Будем надеяться. Операция прошла хорошо, но вы же понимаете…

— Понимаю. Шансы не велики. Когда вы меня осмотрите?

— Сейчас. — принял решение Гурьев.

Осмотр дал неутешительный результат: у Леры отсутствовала чувствительность ног.

Вся ночь прошла совершенно беспокойно для Истомина. Вилен Андреевич, очевидно, окончательно вымотавшись, крепко заснул в своём люксе по соседству, а Игорю долго не спалось. Хотелось туда, в больницу, к ней, к Лере. К единственной на свете женщине, которую он чуть не потерял.

Когда сон, наконец, одолел, почти к утру, бизнесмен забылся им, пребывал будто в дурмане. Сколько проспал, он не знал, но проснулся резко. Очень резко сел в кровати, будто на нём только что опробовали электрошокер. Сердце отбивало нервный такт, а внутри вдруг снова всё сжалось от дикого страха за Леру. Почему это состояние наступило так внезапно, объяснить мужчина не мог. Но тревога, которая им овладела, была даже сильнее, чем раньше. Душу раздирало ощущение, что что-то случилось, а он не знает — не информирован.

Он схватил телефон и набрал Гурьева — тот не отвечал. Позвонил на пост, где должна была сидеть медсестра, но там тоже никто не взял трубку.

Растревоженный тяжёлыми мыслями, Игорь встал и намеревался немедленно ехать в больницу, но у выхода его остановил Ростовцев, который настоял на том, чтобы пасынок позавтракал и категорически не отпускал его ни под какими предлогами. Пришлось смириться и не чувствуя вкуса еды, быстро, — мыслями полностью находясь там, с Калерией, — поесть.

В коридоре больницы, Истомин сразу же столкнулся с хирургом.

— Ростислав Робертович, доброе утро! — поздоровался он.

— Доброе, Игорь Максимович, доброе. — не особо радостно ответил тот.

— Как Лера? Она пришла в себя? — тут же перешёл к делу бизнесмен.

— Лера пришла в себя, правда, при не самых лучших обстоятельствах.

— Что вы имеете ввиду? — насторожился он.

— Рано утром у неё была остановка сердца. Чуть не умерла. Мы с трудом её вытащили. — признался врач, а Игорь стал белее стен, которые их окружали.

— Как она?

— Сильный болевой синдром, купировать который полностью, не удаётся. Но хуже всего то, что при осмотре мы выявили отсутствие чувствительности ног. Полное. — скрепя сердце сообщил Гурьев.

— Это значит…

— Это значит, что если в ближайшие двое суток эта чувствительность не вернётся, можно говорить о неблагоприятном исходе операции и как следствие- инвалидности.

— Почему двое суток? — с трудом уточнил мужчина.

— Потому что сейчас так может отыгрывать нервная система. Эта потеря чувствительности может быть разновидностью защитной реакции. А может и нет. Спино-мозговой канал не был задет и это хорошо, но могли быть задеты отростки, перебито нервное окончание и тогда ситуация более плачевная.

— Пропустите меня к ней, я должен быть рядом. — опустошённым голосом попросил Истомин.

— Она в палате интенсивной терапии, но я вас пропущу. Главное, постарайтесь не ухудшать её моральное состояние. Она и так уже на себе поставила крест. — ответил врач.

Игорь вошёл в палату, где лежала Калерия. Он тут же столкнулся с её бледным, почти безжизненным лицом, повёрнутым налево. Девушка лежала на животе, что явно осложняло и без того нелёгкую ситуацию и в упор смотрела на стену.

Бизнесмен взял стул, поднёс его к кровати и сел рядом, осторожно взяв её за руку, на которой был прикреплён датчик и катетер для капельницы.

— Привет. — начал он, не зная, как вообще заводить разговор. Видеть её оказалось очень тяжело, хоть и безумно хотелось.

— Откуда ты здесь? — глухим, упавшим голосом спросила Лера.

— Ну уж, не с неба свалился. — грустно усмехнулся мужчина.

— Значит, там, на Ближнем Востоке и правда был ты… — сделала выводы она.

— Правда я. Узнал, что ты пропала и приехал. Хотелось помочь найти тебя.

— Нашёл? Теперь можешь быть спокоен. Я жива. — полумёртвым голосом заметила Лаврова.

— Лер, зачем ты так? Я же всё равно не уйду и буду рядом.

— Не надо подвигов, Истомин. У тебя семья. В суде, при разводе, тебя не обязывали под подпись брать ответственность, за жизнь и дальнейшую судьбу бывшей жены.

— Да ты моя семья! — не выдержал Игорь. — Ты! Всегда была и будешь. А ответственность за тебя, я взял ещё когда сам этого не знал, — познакомившись с Сашей. Потому что, ты моя судьба. И она теперь у нас одна на двоих.

— Истомин, — простонала девушка. — слишком много пафоса. Сбавь обороты. У нас ничего не получилось. Только, как в той песне: «Мы странно встретились и странно разойдёмся».

— Лер, зачем ты сейчас пытаешься быть грубой? — пытался достучаться до неё бизнесмен.

— Имею право. Мне больно, я лежу на этой дурацкой кровати и ничего не могу сделать самостоятельно, даже в туалет сходить. Я могу только пялиться на эту стенку, потому что меня так положили! Мне не хочется жить. Поэтому я имею право на всё, ясно? — срывающимся голосом, с отчаянием, ответила Калерия.

— Лера… — начал было он, но Лаврова сорвалась на крик и перебила его:

— Уходи! Не надо меня жалеть! Уходи! — она заплакала и всё кричала, выгоняя бывшего мужа, а Истомин, будто оцепенел.

Не мог ничего ей сказать, потому что и любовь, и боль за неё душили горло. Через несколько минут, в палате появился Ростислав Робертович и вытолкал его, будто обезволенного в коридор.

— Игорь Максимович, — процедил хирург. — я же просил без ущерба моральному состоянию! У неё и так все признаки начинающейся депрессии!

— Простите… — помотав головой и избавляясь от навязчивых воспоминаний, пробормотал Игорь. — Я просто пытался её поддержать, но…

— Но она не хочет, чтобы её жалели. — продолжил за него врач.

— Да.

— Я это слышу так часто, что могу заранее предсказать почти весь ход разговора таких вот пациентов с их родственниками. И пусть говорят, что мужчины гораздо острее реагируют на подобное, потому что чувствуют свою уязвимость… Пусть. Я скажу, что женщины реагируют не менее остро. Им неудобно, что мужчины видят их такими, что они уже непривлекательны… Невероятно тяжело с подобными пациентами. И нам, врачам, и их родным. — вздохнул Гурьев.

— И что теперь делать? — озадаченно спросил бизнесмен, как будто очутился перед древнегреческим оракулом, знающим ответ на все вопросы.

— Не знаю. — пожал плечами хирург. — Кто-то упорно ходит к своим родным-любимым, доказывает им свою любовь и верность, терпит все их истерики, заставляет верить в чудо, либо привыкать к новой реальности, а кто-то просто оставляет человека одного, чтобы не нарываться. Приходят через время, когда тот сам свыкнется с мыслью о собственной беспомощности.

— Вы меня пустите, если я буду приходить? — тут же спросил Истомин.

— Пущу. Главное, чтобы Лера, наконец, поняла, что вы ей не враг.

Игорь горько усмехнулся. Всё было очень непросто. Она то и до этого бегала от него, от себя, все эти два с половиной года. А теперь? Он знал, что Калерия имеет гордость. Именно эта гордость не позволила ей остаться после его предательства, именно она сейчас заставляет её выгонять бывшего мужа из палаты.

На следующий день, Истомин вновь пришёл к Лере. Пришёл, будто ни в чём не бывало сел к её кровати и спросил:

— Как ты сегодня?

Девушка смерила его каким-то непонятным взглядом.

Когда Игорь появился в её палате первый раз, Калерия думала, что сумеет превратить этот раз в единственный. Ей было очень плохо. Она лежала тогда, думая о том, что лучше бы её тоже убили вместе с Лизой. А так, судьба уготовила ей гораздо более мучительные испытания.

Боль которую не удавалось до конца обуздать сильными препаратами, разливалась по телу. Врач приободрял, замечая, что на самом деле это далеко не полный объем боли, в основном, она убирается анальгетиками, но это не особо утешало. Страшно было представить, какой силы была бы та боль, которую она не ощущала. Лаврова впервые слишком хорошо поняла все чувства обездвиженных людей и удивлялась, как вообще они могут жить дальше. Убеждать себя расхожими фразами: «Хорошо что вообще жива», «У других бывает похуже» — не получалось. Да и она не стала. Жить не хотелось. Хотелось упросить врачей вколоть ей слишком большую дозу какого-нибудь препарата, от которой она бы не проснулась и всё.

И в этот самый момент, пришёл он — Игорь. Игорь, которого она сильно хотела увидеть, глаза которого вытащили её во время остановки сердца там, за гранью реальности, человек, которого она любила. Её душу обдало теплом, но когда Лера поймала его взгляд, то тут же осеклась.

Ему было трудно видеть её такой: распластанной по кровати, бледной, почти безжизненной. Трудно — это было заметно в коньячных глазах. Трудно и жалко. И девушка осознала, как никчемно она выглядит в его глазах. Не хотелось этого допускать. И когда он сел, взял её за руку и заговорил, Калерия спешно включила жёсткость, холодность, а потом просто сорвалась на истерику, прогнав его.

Истомин ушёл. Точнее, его вывел из палаты врач, спешно прибежали перепуганные медсестрички, которые укололи ей лошадиную дозу успокоительного и Лера почти моментально забылась одурманивающим сном. Затем проснулась и поняла, что ей в два раза хуже, чем до того, как её посетил бывший муж. Только теперь, кроме спины, болела ещё и душа. Хоть и было сложно, но она осознала, что Игорь больше не придёт.

И вот, наступившее утро, подбрасывает новый сюрприз: он снова появился в её палате. Сел, как будто ничего вчера не слышал и снова берёт её за руку, держа кисть в своей большой и тёплой ладони.

Мучительно сильно хочется, чтобы он был рядом, но девушка с грустью констатировала, что не имеет на это право. Привязывать его к себе, такой, жалостью. Не имеет.

— Игорь, ты давно проходил чекап организма? — ответила она вопросом на вопрос.

— Недавно, а что? — нахмурился он, не понимая, о чём Лера ведёт речь.

— Лор никаких осложнений не замечал? — ехидно поинтересовалась она следом. Мужчина покачал головой. — Странно, я думала у тебя плохо со слухом, раз ты снова здесь оказался. Я вчера ясно сказала тебе всё.

— Что бы ты не сказала, я буду рядом. — не отступал от своего Истомин.

— Кто тебе сказал, что ты мне вообще нужен тут, рядом? — гневно стрельнув глазами, спросила девушка. Она решила во что бы то не стало заставить его покинуть её навсегда.

— Я знаю это. Ты можешь прогонять меня сколько угодно, но я не уйду. — раздалось в ответ.

Калерия выбрала другую тактику: упрямо молчать. Он сидел рядом, она молчала в надежде извести его таким поведением. Через несколько часов девушка не выдержала:

— Ты зачем вообще сидишь здесь? Хочешь упрекнуть? Ты ведь останавливал меня, ещё когда я только вступила в миссию, говорил, что это может быть опасно, а я-дура безмозглая, поехала! И получила по заслугам, да? И вот ты, весь такой правильный и всё знающий, пришёл сюда, чтобы упрекать меня? Сидеть, смотреть и упрекать, да? В собственной дурости? — сорвалась Лаврова.

— Нет, я пришёл сюда, чтобы поддержать тебя, чтобы ты знала, что не одна. — спокойно отвечал бывший супруг, как будто находился под успокоительными и его попросту не задевало ни одно из её слов.

— Поддержать? — продолжала беситься Лера, у которой никак не получалось выгнать его из палаты. — За что ты меня хочешь поддержать? За руку, за ногу? — язвила она. — Держи, я сейчас всё равно половину туловища не чувствую вообще! Так что мне это за ненадобностью!

В этот момент, в палату вошёл Леднёв, который, узнав о том, что произошло с его любимой ученицей, приехал её навестить.

— Сергей Ильич… — простонала, удивившись, Калерия, в конец вымотанная трудным делом изгнания любимого человека из своей жизни.

— Лерочка, дорогая моя, я узнал о случившимся и вот, вырвался к тебе. — с печалью в голосе сообщил профессор.

— Так, я не буду мешать. — решил ретироваться Игорь, понимая, что этим двоим есть о чём поговорить. — Я приду позже.

— Можешь вообще не приходить! — яростно бросила Лаврова.

— Вы приходите, лучше, завтра. — понизив голос, сказал её учитель. — Я намерен сегодня провести с ней много времени, а вы отдохнёте. — чуткости Сергею Ильичу было не занимать. Он быстро понял всю ситуацию.

— Хорошо, спасибо. — кивнул бизнесмен и ушёл.

Леднёв занял его место на стуле и посмотрел на девушку.

— Знаю, Сергей Ильич. — «прочитала» она его взгляд. — Знаю. Вы предупреждали, а я не послушала. Сама во всём виновата. Вы были правы: там жизни нет. — грустно произнесла Лера.

— Ничего, моя хорошая, всё будет в порядке, я уверен. — успокаивающе погладил её по голове он.

— Мне бы вашу уверенность…

— А ты верь. Всегда надо верить. Тем более, вон какая у тебя опора есть. Я так понимаю, вы снова вместе с мужем? — осторожно поинтересовался Леднёв.

— Мы не вместе. Он узнал о том, что я пропала и каким-то невероятным образом попал к нам в госпиталь, на работу. Искал меня. Приехал встречать, когда я дошла до штаба и у него на глазах меня ранили в спину. А теперь приходит сюда каждый день и из чувства жалости сидит рядом. А я не могу его выгнать. Не хочу, чтобы он меня жалел. — устав держать всё в себе, пожаловалась Калерия.

— А с чего ты решила, что он сидит здесь из чувства жалости?

— А чего же ещё?

— Любит он тебя, вот и сидит.

— С чего вы взяли?

— А тут не надо быть семи пядей во лбу. — усмехнулся врач. — Достаточно один раз увидеть, как он смотрит на тебя.

— Это ситуацию не меняет… — упёрлась Лера. — Я не хочу его привязывать к себе. Нужна я ему… Такая.

— Ты его любишь? — в упор спросил Леднёв.

— Люблю. — тихо призналась она, будучи не в силах спорить, да и зачем?

— Если бы с ним такое случилось, ты бы его бросила? Не нужен бы он был тебе таким? — задал следующий вопрос учитель.

— Никогда. Была бы рядом несмотря ни на что. — снова пришлось признать Лавровой.

— Ну вот ты и сама ответила на все сомнения и вопросы, девочка. — посмотрев на неё мудрым, тёплым взглядом, подытожил Сергей Ильич.

Они ещё долго беседовали о многом, до самого вечера. Лера была бесконечно признательна Леднёву за то, что он приехал. Рядом с ним, мудрым, добрым и таким родным, становилось легче. Боль меньше чувствовалась и, кажется, немножко хотелось жить.

Следующий день принёс новые разочарования. Во время утреннего осмотра, Гурьев обнаружил, что чувствительность так и не вернулась. Этим неприятным открытием он и поделился с Игорем, который вновь приехал к Калерии. Однако, договорить мужчины не успели, потому как Ростислава Робертовича позвали на операцию.

— Привет! — бизнесмен вошёл в палату к бывшей жене. — Как дела? Как ты себя чувствуешь?

— Издеваешься? — снова начала ершиться она.

— Ничуть. Чего мне издеваться над тобой?

— Как я могу себя чувствовать, Игорь? Сегодня подтвердилось то, что я инвалид! И это навсегда! Этого не изменить! Как я могу себя чувствовать? — сорвалась Лера. — И зачем ты приходишь?

— Я прихожу затем, чтобы быть с тобой.

— Не надо, Игорь! Я теперь не женщина, а просто неполноценный человек. Езжай к Анне, которая может быть для тебя нормальной женой, любовницей… А я инвалид. Зачем я тебе такая нужна? — она расплакалась в подушку. Предательские, горячие слёзы потекли в самый неподходящий момент.

— Девочка моя, — Истомин осторожно подсел ближе, погладил её по голове, взял за руку. — ты мне нужна любая, слышишь? Я люблю тебя и ничто этого не изменит. И никакая Анна не сможет заменить мне тебя. Никогда. А ты не инвалид. Я сделаю всё, чтобы тебе помочь. — он наклонился и поцеловал её в висок, продолжая нежно гладить по волосам.

— Ничем не поможешь тут… Это навсегда. — с трудом выговорила девушка всё ещё плача.

— Нет. Я буду делать всё возможное и мы справимся. Ты будешь ходить. — пообещал бизнесмен, вытирая слёзы с её щеки.

— Спасибо тебе. — стараясь успокоиться, произнесла она.

Освободившись с операции, Гурьев позвал Игоря к себе. На негатоскопе* было прикреплено множество рентгеновских снимков.

— Ростислав Робертович, я хочу знать, как-нибудь можно исправить эту ситуацию? У Леры есть шансы на то, что она будет ходить? — сурово поинтересовался Истомин.

— Вот её снимки, взгляните. — доктор рукой указал на негатоскоп.

— Я в этом ничего не понимаю. — признался бизнесмен.

— На рентгене видно, что никакие отростки позвоночника не задеты. Спинной мозг, как я и говорил ранее не задет тоже.

— И что?

— Есть один шанс из десяти, что она всё-таки сможет ходить. — донёс свою мысль Ростислав Робертович.

— Что нужно? Деньги, лекарства, оборудование? Что? — тут же оживился Игорь.

— Хирург вам нужен. Тот, что чудеса творит. — отозвался врач.

— Кто?

— У нас есть только один такой — мой учитель, Куликов Владлен Натанович. Он ученик профессора, последователя самого Бурденко. Тоже работал военным врачом, сам очень талантливый хирург. И не таких на ноги ставил. — поделился Гурьев.

— Где его найти? — с чисто деловой хваткой, поинтересовался бизнесмен.

— В том-то и проблема… Он не оперирует уже несколько лет. У него на столе во время операции умер собственный внук. Не спрашивайте, как допустили сам факт операции родственника, да и Владлен Натанович ни у кого не спрашивал, но так вышло. Мальчика спасти не удалось, после этого он отошёл от практической медицины. Преподаёт в университете, иногда консультирует.

— Я спросил всего лишь, где его найти. — с самым невозмутимым видом заметил Истомин.

— Ближайшие два дня в Берлине будет проходить медицинский конгресс. Куликов будет там, а после этого намерен остаться на месяц, чтобы отчитать курс лекций в берлинском университете. — ответил на поставленный вопрос Ростислав Робертович.

— Я уговорю его. — увереннно заявил Игорь. — Спасибо вам.

— Удачи. — протянул хирург, в который раз оценив то огромное чувство любви, которое испытывал этот мужчина к Лере.

*Негатоскоп — устройство, предназначенное для просмотра на просвет сухих и мокрых чёрно-белых радиографических снимков (рентгенограмм, томограмм и т. д.) в медицине и технике. Представляет собой устройство со светящимся экраном, на который накладывается радиографический снимок. Яркость экрана достаточно высока и позволяет просветить снимки с большой оптической плотностью.

Глава 23

Ноябрь в Берлине не особо радовал погодой. Ничуть не лучше, чем в Москве. Столица Германии встретила Истомина дождем и сыростью.

Взяв такси и приехав в нужный ему отель, Игорь подошёл к организаторам конгресса и взял для себя пропуск и бейдж участника. Для его знакомых не было ничего невозможного, поэтому зарегистрироваться на конгресс как заместителю директора фармацевтической компании ему помогли.

После того, как организационные вопросы были решены, мужчина внимательно изучил брошюры с программой конгресса и увидел, что профессор Куликов будет выступать с докладом завтра, в первый же день. Удовлетворившись тем, что так удачно нашёл повод, чтобы заговорить с врачом, он отправился на прогулку по городу. Надо было как-то скоротать время до наступления следующего дня.

Динамичный, современный Берлин не особо нравился Игорю. Он бывал в нём и раньше, но души в этом городе не обнаружил.

Берлин немного походил на лоскутное одеяло. Там можно увидеть достопримечательности разных исторических периодов: от нескольких сохранившихся средневековых зданий недалеко от Александерплатц до ультрасовременных металлических конструкций на Потсдамской площади. Немецкий город чем-то напоминал бизнесмену Нью-Йорк, который тоже всегда казался бездушным. Правда, в Берлине было больше зелени, больше музеев и больше красивых зданий, а не бетонных коробок — небоскрёбов.

Бродя по осеннему городу без цели, он думал о Лере. Мыслями Истомин был с ней, в палате и бесконечно держал за руку. Ради неё он готов был не то что в Берлин, — за Полярный круг полететь!

Игорь не знал что и как он будет говорить хирургу, которого тяжёлая личная трагедия вынудила оставить медицину, но он точно знал, что добьётся от него согласия на операцию.

На следующий день, мужчина, собранный, решительно настроенный, сидел на конгрессе и с умным лицом делал вид, что внимательно слушает доклад Куликова. Он действительно слушал внимательно, но не доклад. Истомин прислушивался к своей интуиции, к внутреннему голосу. Старался подмечать мельчайшие детали поведения почтенного хирурга, его жесты, его взгляд. Старался разгадать его душу, чтобы провести успешный диалог.

Когда выступление Куликова было окончено, а следом за ним ещё два, — объявили перерыв с кофе-брейком. Игорю удалось первым оказаться в фойе, где был организован кейтеринг и он стал терпеливо выжидать профессора.

Медики стали по очереди покидать зал, попутно общаясь между собой.

Владлен Натанович вышел как раз ведя беседу с коллегой, что-то терпеливо объясняя ей на английском. Истомин приблизился, сокращая дистанцию и готовый в любой момент оказаться рядом с врачом.

Ждать пришлось долго, потому что Куликов оказался необычайно популярной фигурой. От него не успевал отойти один коллега, как подходил тут же следующий, вмешиваясь в диалог и нарушая все правила этикета. Однако, профессора это нисколько не раздражало — он был настолько увлечён общением, что ему было не до этикета.

Совсем заждавшись, и поняв, что с таким подходом, можно остаться ни с чем, улучив момент, Игорь предстал перед врачом.

— Владлен Натанович, добрый день! — поздоровался он.

— Чем обязан представителю фармацевтической промышленности? — присмотревшись к бейджу на его груди, абсолютно профессорским тоном осведомился собеседник.

— Ничем. Я никак не связан с фармацевтической промышленностью и никак не отношусь к медицине. — ответил Истомин.

— В таком случае, что вам нужно, молодой человек? — эти слова заставили бизнесмена улыбнуться. Ну да, с высоты лет хирурга, он ещё мог претендовать на статус «молодого человека».

— Мне нужно с вами поговорить об одном очень важном деле. Это касается вашей деятельности. — завуалированно объяснил Игорь.

— Все вопросы к моему ассистенту и секретарю. Они определят для вас дни, в которые я не буду занят и смогу принять. — отрывисто обозначил свою позицию доктор и собирался уйти, но Истомин его остановил.

— Владлен Натанович, это дело не терпит отлагательств. А ждать годами приёма я не могу. Очень прошу, если вам не безразлична жизнь молодой девушки, вашей коллеги, которая тоже была военным врачом, а теперь прикована к инвалидному креслу, позвоните мне сегодня, как только будете свободны. — и бизнесмен протянул Куликову визитку со своим международным номером. Тот посмотрел на него, как на сумасшедшего, но взял.

Вечером, ближе к семи часам, раздался долгожданный звонок телефона. Игорь моментально поднял трубку.

— Игорь Максимович Истомин? — осведомился профессор.

— Да, добрый вечер, Владлен Натанович. Я очень ждал вашего звонка.

— Я свободен этим вечером, если есть желание, приходите в ресторан «Capt'n Schillow», что на берегу Ландвер-канала. Я буду там с восьми до десяти. — проинформировал Куликов.

— Буду. До встречи. — тут же отреагировал бизнесмен.

Они встретились в ресторане, который был расположен на старом корабле. Хирург занял столик у окна, мимо проплывали речные трамвайчики. В зале было многолюдно.

— Спасибо большое, что согласились встретиться и выслушать меня. — начал Игорь.

— Обычно, я не разговариваю с сумасшедшими, но в вашей настойчивости было что-то убедительное. — пошутил врач.

— Я не сумасшедший. Я искал с вами встречи потому, что только вы можете мне помочь.

— Вы говорили о какой-то девушке.

— Да. Эта девушка-самый дорогой для меня человек на всём белом свете. — и Истомин в подробностях рассказал хирургу историю ранения Калерии, перенесённые операции, диагноз, рекомендацию Гурьева.

— Ну, Ростик… — с улыбкой покачал головой Куликов. — Один из лучших моих учеников, кстати. Прибью, своими же руками, когда увижу! За раздачу ложных надежд таким вот мужчинам, как вы… — он перестал улыбаться. — То, что вы прилетели в Берлин только ради спасения любимой женщины, достойно уважения. Но я действительно не оперирую уже несколько лет. И исключений не делаю даже для своих знакомых. Увы, ничем не смогу вам помочь.

— Владлен Натанович, у меня есть единственная надежда. И эта надежда-вы. — убедительно произнёс в ответ бизнесмен.

— Ну почему я? Найдите хорошего хирурга в Германии, в Израиле… Там их много!

— Мне не нужен хороший. Мне нужен тот, который творит чудеса, а это- вы. Вами была спасена не одна жизнь, спасите ещё одну!

— Игорь Максимович, я закончился как хирург в тот момент, когда на столе передо мной перестало биться сердце моего внука. Бесполезно меня просить или убеждать в чём-то. Не спасу я больше жизней. Не спасу. — отнекивался хирург.

— Я всё равно не отступлюсь. Я стану вашей тенью. Буду часами ждать вас с лекций, с конференций, буду дежурить у окон вашего дома, буду караулить у подъезда, у магазина. Мне придётся оставить размеренный ход жизни бизнесмена и стать маньяком для того, чтобы спасти Леру. — спокойно глядя ему прямо в глаза, сказал Игорь.

— Неужели существует ещё такая любовь? — усмехнувшись с поразительного напора, спросил Куликов, сняв очки и посмотрев в окно.

— Это значит «да»? — уточнил бизнесмен.

— Это значит, что вы сумасшедший. Вы пришли к убийце собственного внука и готовы доверить ему жизнь единственно-родной женщины. Отдаёте себе в этом отчёт?

— Отдаю. Сократ считал, что есть три профессии от Бога: учитель, судья и врач. Учитель, почти как Бог, формирует и рождает личность; судья, как Бог, выносит приговоры и распоряжается судьбами людей; а врач, как и Бог, может отнять жизнь, а может даровать и воскресить. Я готов доверить жизнь Леры вам, потому, что уверен, что только вы и сумеете её воскресить. Лера не сможет выдержать такого испытания-стать инвалидом. Она всю жизнь мечтала быть кардиохирургом и у неё это получается. Она очень талантлива. Это сейчас не слова любящего мужчины, это объективное мнение, прежде всего, её учителя-профессора Леднёва. Вашему внуку, к сожалению, уже не помочь. Помогите Лере. Подарите ей шанс тоже спасать других людей. — терпеливо стоял на своём Истомин.

— Хорошо. — вздохнул Владлен Натанович, сердце которого не выдерживало такого натиска со стороны самоуверенного собеседника. — Один конгресс в своей жизни, я могу и пропустить. Завтра мы можем вылететь к моей коллеге?

— Конечно! — обрадовался Игорь. — Вот ваш билет. Бизнес-класс, время рейса-не позднее утро, чтобы вы смогли выспаться перед перелётом. В аэропорту нас будет ждать автомобиль. Гурьева я уже предупредил.

— Подождите, а если бы я не согласился? — поразился такой прыткости профессор.

— Я бы с места не сдвинулся, и вам не позволил, пока вы не дали бы согласие. — улыбаясь, ответил бизнесмен.

— Вы террорист, господин Истомин. — улыбнулся в ответ врач. — Но вашей Лере очень повезло. Для неё вы- ангел-хранитель, не иначе.

На следующий день, Игорь с Куликовым были в больнице. Владлен Натанович, вместе со своим учеником и ещё несколькими врачами, осмотрели Калерию, ещё раз ознакомились с результатами всех анализов, обследования и организовали консилиум, по итогам которого было решено провести третью операцию, не откладывая в долгий ящик.

— Калерия Александровна, мы с вами коллеги и я думаю, вы поймёте меня. — обратился к пациентке Куликов. — Мы, врачи- не Боги. Несмотря на то, что согласно Сократу, наша профессия считается божественной. — при этих словах, он, едва заметно улыбнувшись, взглянул на Истомина, стоящего рядом. — И я не могу вам обещать, что после проведённой операции вы встанете и побежите. Исход может быть абсолютно непредсказуемым. Даже если нам удастся вернуть чувствительность нижних конечностей, вы должны отдавать отчёт в том, что кошмар на этом не закончится. Боль не уйдёт, а скорее всего будет ещё сильнее. Боль всегда признак жизни-мне ли вам объяснять! Кроме того, вас будет ждать долгий и достаточно мучительный реабилитационный период, в который вам до пяти месяцев нельзя будет сидеть, наклоняться, выполнять многие движения. А те, что можно будет, вы будете выполнять строго по инструкции, как машина-автомат, а не как человек. Будут особые правила практически на всё, даже на то, как надо спать, ходить в туалет, есть. Разве только дышать сможете как раньше. Вы готовы? — задал решающий вопрос хирург.

— Лучше дышать по расписанию, чем быть манекеном, пожизненно прикреплённым к этой кровати. — слабо улыбнувшись, ответила измученная болью девушка. — Страшнее чем сейчас, уже не будет.

— Тогда завтра проведём операцию. Нечего откладывать и тянуть. Надеюсь, вы не растеряете своей храбрости за ночь. — по-доброму подмигнув ей, ответил Владлен Натанович.

Когда врачи вышли из палаты, Игорь снова опустился на стул рядом с бывшей женой и ласковым движением взял её тонкую кисть в свою ладонь.

— Как ты вообще уговорил его? — спросила Калерия, со слезами на глазах глядя на мужчину. — В наших кругах ходили слухи, что он не оперирует из-за личной трагедии.

— У меня есть особые методы воздействия. — улыбнувшись, ответил он.

— Угрожал ему, как и мне тогда, когда заставлял выйти за тебя замуж? — усмехнулась Лаврова.

— Конечно, я же… Как там, ты говорила… Изверг. Тиран. Умею убеждать, вообщем.

— Я ошибалась. — прошептала она, с нежностью глядя на бывшего мужа.

— Главное, что он здесь и готов провести операцию. Я же говорил, что всё будет хорошо. Я сделаю всё для того, чтобы ты могла снова ходить. Мы справимся. — погладив её по голове, сказал Истомин.

— Игорь… Ты самый лучший, но… Как же твоя семья… Это неправильно. Тебе нужно быть с ними. — с отчаянием произнесла Лера.

— Девочка моя, сейчас мне нужно быть с тобой. С остальным будем разбираться позже. — намеренно отодвигая такую болезненную для них обоих тему, уверенно ответил он и поцеловал её в лоб, вновь вытирая скатившиеся из серых глаз слезинки.

Следующий день тянулся для Игоря нестерпимо долго. Операция началась в полдень, продлилась почти восемь часов. Всё это время он не сдвинулся с места, сидя в больничном коридоре. Не ходил из угла в угол, не метался. Сидел и смотрел в одну точку на стене, мысленно моля Бога о том, чтобы всё прошло хорошо. Лишь только заговорил с Леднёвым, который приезжал в надежде, что застанет окончание операции, но так и не дождался, уехал, обещая завтра быть непременно, и, кроме того, говорил с родителями, которые тоже с ума сходили от неизвестности, но в Питере.

Когда за окнами уже было темно, к нему вышел порядком утомлённый Куликов.

— Владлен Натанович! — бизнесмен тут же подскочил и посмотрел на хирурга взглядом, полным тревоги.

— Операция прошла хорошо. Чувствительность должна вернуться. — успокоил его тот, похлопав по плечу. — Калерии повезло, что пуля прошла не задев спинно-мозговой канал. Если она сама не объявит забастовку, то у неё есть все шансы вновь вести полноценную жизнь. С некоторыми ограничениями, но всё же.

— Спасибо вам! Спасибо вам огромное! — искренне, чуть ли не со слезами на глазах, произнёс Игорь.

— Благодарить будете, когда она на своих двоих с вами под ручку будет гулять по парку. — пошутил профессор.

— Этого мы добьёмся. — радостно улыбнулся в ответ Истомин.

— Пока что, подыщите хороший реабилитационный центр. У нас в Подмосковье несколько таких. — посоветовал Владлен Натанович.

Исход операции действительно был положительным. Чувствительность вернулась, правда, как и обещал врач, обёрнутая в тяжёлый слой боли.

Восстановление проходило тяжело. Морально, порой, тяжелее, чем физически. Жёсткие ограничения в плане движений, еды, сна, постоянные приступы боли, которые Лера с горем пополам научилась контролировать, но всё равно не могла предугадывать постоянно, а так же, не самые лёгкие упражнения и процедуры, которые приходилось переносить, иной раз, стиснув зубы и раздирая губы в кровь.

Но всё это перекрывалось одним единственным фактом — Игорь всё время был рядом. Он почти что поселился около любимой и поддерживал её в самые трудные минуты: когда Калерия плакала и говорила, что больше не выдержит, желая опустить руки; когда она злилась и кричала, срываясь на врачей; когда упрямилась и не хотела выполнять предписаний; когда кричала от невозможной боли, ставшей теперь её вечным спутником. Мужчина держал её за руку, обнимал, прижимая к себе и из раза в раз твердил, как мантру, что всё будет хорошо. И это всё магическим образом успокаивало и истерики Лавровой, и устраняло её нежелание жить. С ним она умолкала, успокаивалась и затихала, с ним брала себя в руки и продолжала идти вперёд во что бы то не стало.

Конечно, Истомину приходилось тоже нелегко. Он который месяц разрывался между Питером и Москвой, буквально утопал в рабочих вопросах, которые решал подспудно и во время приёмов пищи, и во время перелётов, и в машине и где угодно, когда была возможность. Ведь, ради Леры, пришлось задвинуть немного свой бизнес.

Отношения в семье обострялись. В те короткие промежутки времени, когда Игорь появлялся дома, Анна закатывала ему скандалы один за другим, не стесняясь предъявлять обвинения всех сортов: от того, что по ее мнению, он завёл любовницу до чуть ли не государственной измены. Для бизнесмена, это стало уже неизменной традицией — ругаться с нелюбимой женой.

Мама и Вилен Андреевич с пониманием относились ковсему происходящему, но Екатерина Дмитриевна, в силу беспокойства о судьбе сына, осторожно интересовалась, что же он планирует делать дальше. На что Игорь никогда не давал однозначного ответа.

Кроме того, из Лондона снова нагрянул Герман, который уехал к туманному Альбиону почти сразу, после повторной женитьбы брата на красавице-блондинке, которую он же ему и подсунул. «Лондонский денди» ничуть не изменился и даже не обзавёлся семьёй за прошедшие почти три года. Они с Игорем успешно делали вид, будто ничего не произошло, но так близки как раньше, уже не были. Обходились редкими встречами за семейным столом. Истомин-старший не простил и не собирался прощать брату то, что по его воле произошли такие роковые события, резко повернувшие его жизнь на триста шестьдесят пять градусов.

С момента операции прошло четыре месяца. В тот день, Игорь снова был рядом с Лерой, в уютном реабилитационном центре ближнего Подмосковья, по уровню ничуть не уступавшему своим европейским собратьям.

Девушка без опоры сделала первые, за столь долгое время, шаги. И, конечно, бизнесмен присутствовал при столь важном этапе её восстановления, с радостью и любовью смотря на Лаврову.

— Игорь… — пролепетала она, сделав три шага. — Получается… — у неё на глазах навернулись слёзы.

— Конечно, получается. — улыбнулся в ответ мужчина. — Не бойся. Мы долго этого ждали. — приободрил её он и Калерия начала делать шаги ещё уверенней.

Однако, в какой-то момент, оступилась, не так поставив ногу и начала падать, но Истомин быстрее врача, находившегося с ними, подхватил бывшую жену, создавая для неё опору.

— Пожалуй, я слишком самоуверенна. — испуганно глянув ему в глаза, произнесла она.

— Для первого раза вполне достаточно. — вмешался врач. — Будем тренироваться.

После этого, когда он ушёл, Лера с Игорем смогли немного погулять на улице, где стоял морозный февраль. С разрешения врача, девушка могла недолгое время ездить на коляске, чтобы иметь возможность покидать стены больницы. Хотя сидеть подолгу ей всё ещё запрещалось.

— Какая же красивая зима в этом году… — Лаврова вдохнула свежий, чистый, как стёклышко воздух и зажмурила глаза. На её ресницы упали несколько маленьких, искристых снежинок.

Бизнесмен улыбнулся и опустившись рядом с коляской на корточки, нежно погладил её по лицу.

— С тобой я начинаю замечать красоту природы. — констатировал он.

— Я сама её начала замечать в полной мере только сейчас. Пока с тобой не случится какая-то неприятность, не ценишь особо того, что вокруг.

— А помнишь, как мы гуляли вот точно так же, в феврале, в лесу на лыжах и Петька тогда первый раз заговорил?

— Помню. — улыбнулась она. — Такое счастье было… И была такая же красивая зима.

Игорю очень хотелось в этот момент добавить: «И ты была моей женой», но он сдержался.

— Зато теперь наш Петька болтает, как птица говорун. — усмехнулся мужчина.

— Я так по нему соскучилась, сил нет. Разговоры по скайпу, всё же не то… Обнять бы его. — грустно заметила Калерия.

— Лер, ну надо потерпеть. Ты же понимаешь…

— Понимаю. Только долго терпеть. Коллеги мои, вон, говорят, что в ближайшие три месяца о перелётах можно и не думать. Самолёты для меня-закрытый вопрос и опасны по всем фронтам. Я Петушка уже пол года не видела. — сетовала она.

— Зато он всё понимает. Передаёт тебе рисунки свои… В последний раз, вот, очень детально расспрашивал как ты, как лечение. Он у нас очень умный. — старался успокоить лерино вечно неспокойное материнское сердце Истомин.

— Да, я знаю. Надо просто пережить. — грустно улыбнулась она.

Прошло три дня. Был полдень, когда к Калерии в палату постучали.

— Да, входите! — ответила девушка, оторвав взгляд от книги, которую читала.

Дверь открылась и через секунду к её кровати бежал Петя.

— Мама! — он тут же кинулся к ней и обнял Лаврову, которая не могла прийти в себя от неожиданности.

— Петя? Ты что тут делаешь? — поцеловав сына, с любовью спросила она.

— Приехал навестить маму. — раздалось сбоку и Лера, подняв взгляд, увидела Игоря. На её глазах навернулись слёзы. Сын, прижавшись к ней, что-то взахлёб рассказывал, а девушка смотрела на бывшего мужа с благодарностью и прошептала губами, безмолвно: «Спасибо».

Когда Петя отвлёкся на поиск нужного рисунка, который хотел показать маме, Калерия, улучив момент, с восторгом спросила Истомина:

— Как ты это сделал? Он же учится!

— Объяснил всё его мастеру, тот отпустил Петю на денёк. Вечером полетим обратно. Просто не мог спокойно смотреть, как ты тоскуешь по нему. — с улыбкой объяснил мужчина.

— Ты волшебник. — тоже улыбнувшись, констатировала Лера.

— Нет, только учусь. — усмехнулся он в ответ.

Этот день, который они провели втроём, был наполнен счастьем и радостью для всех. И Игорь с Калерией радовались даже чуточку больше, чем Петька, втайне мечтавший о том, чтобы родители, наконец, помирились.

Спустя ещё два месяца, курс реабилитации был окончен и врачи порадовали выводом, что он пройден успешно. Гурьев, к которому Лера приехала на осмотр, это подтвердил.

После этого, девушка отправилась к Леднёву, который принял её на работу. Правда, учитель поставил условие, что она не должна перегружаться и на длительные операции не пойдёт. Калерии ничего не оставалось делать, как согласиться.

Были выходные, когда к ней снова приехал Игорь. Они гуляли по Москве, беседовали обо всём подряд, когда мужчина, вдруг, проронил фразу:

— Я приеду через несколько дней и тогда…

— Подожди. — оборвала его Калерия. — Игорь, — она взяла бывшего мужа за руку. — я очень признательна тебе за всё, что ты сделал для меня, за то, что теперь могу ходить, могу работать, могу нормально жить, но… Это ведь не отменило нашего развода. Мы всего лишь бывшие супруги. Теперь, благодаря тебе, я не инвалид и ты больше не привязан ко мне своим обещанием поставить на ноги.

— Ты сама то слышишь, что говоришь? — слегка обиженным тоном произнёс Истомин. — Я тебя люблю. И ездил к тебе не из-за обещания, а потому, что не позволил бы оставить тебя в таком состоянии одну. Ты мне дорога, понимаешь? И я буду к тебе приезжать, потому что хочу тебя видеть, хочу говорить с тобой, хочу быть рядом!

— Игорь, судьба сыграла не в нашу пользу. Ты теперь навсегда чужой муж. — пожала плечами девушка.

— Лер, — он взял её лицо в свои руки. — я совершил ужасную, нелепую ошибку. Но только я один знаю, какую цену я за неё заплатил. Прости меня и давай будем вместе. Тебе плохо, мне плохо… Так зачем мучаться?

— И как мы будем жить? Как преступники, скрываясь и прячась? В ожидании свиданий и встреч назначенных на определённый день и час? Будем играть в любовь по расписанию? — спросила Лаврова, выбравшись из его объятий. — У тебя там всё… Жена, семья… Маленькая дочка.

— Я разведусь.

— Уже развёлся. Зачем калечить ещё одну детскую жизнь? Не надо. Игорь, мы своё уже получили. Вся история с нашим браком… Это был сон. Просто сон. — с печалью в голосе ответила Калерия. — Не надо нам видеться, потому что мы сделаем несчастными и себя, и других. А так быть не должно. — заключила она. — Прости. — и слегка дотронувшись щеки бизнесмена, одёрнула руку, а потом быстро зашагала прочь по весенней аллее.

Вечером, в квартире Леры раздался звонок. Лаврова отложила медицинский журнал, в котором читала статью про новую методику операций на сердце и пошла посмотреть, кого принесло в такое позднее время. Распахнув дверь, она увидела Германа, который стоял на пороге.

Глава 24

— Ты? — удивилась Калерия.

— Я. — улыбнулся своей фирменной улыбкой Герман.

— Откуда? Как узнал мой адрес? — тут же попыталась выяснить девушка.

— Это было несложно. Вы с братцем вообще не прилагали усилий, чтобы хоть как-то шифроваться. Впустишь в дом или так и будем стоять на пороге? — нахально спросил он.

Лере не особо то хотелось пропускать нежданного гостя, но пришлось это сделать, потому что она хотела узнать зачем он, собственно, пришёл.

Они прошли на кухню. Истомин-младший расселся на диване в кухонном уголке, за столом. Девушка встала напротив него, облокотившись о столешницу и сложив руки на груди.

— И? Зачем ты пришёл? — с вызовом произнесла Лаврова.

— Что, даже чаю не предложишь, сноха? — усмехнулся парень.

— Чаи будешь распивать в кафе и ресторанах. Зачем ты пришёл? — с упорством, повторила она вопрос.

— Ладно, не гостеприимная ты какая-то. — театрально вздохнул тот. — Я пришёл с тобой поговорить.

— О чём?

— А точнее о ком, Лерочка. О моём братце. Анька может и дура, но я нет… Сразу понял, что он не просто так в Москву летает. А мама потом, как то, оговорилась и подтвердила мои догадки.

— И?

— И вот, я тут. Проследил за вами. Томные разговоры, счастливые встречи… Любовнички. — с каким-то презрением бросил он.

— Тебе какое дело? — начала защищаться Калерия.

— Ну как это… Больно смотреть, как уже второй брак моего дорого братца трещит по швам. Приехал спасать семью. Не рекомендую тебе, Лерочка, продолжать этот роман с прошлым.

— Я твоих рекомендаций не спрашивала. — огрызнулась она.

— Спросишь. Обязательно спросишь. У Ани есть особые права и особое влияние на Игоря. Неужто ты думала, что я, переписав на него свою долю в компании, оставлю всё как есть и не подстрахую себя, используя эту прекрасную возможность? — откровенничал Герман.

— Я тебя поздравляю. — холодно произнесла в ответ Лера. — И что? К чему ты клонишь?

— Да ты же умная девочка, сама понимаешь, к чему. Я расскажу Ане о вашем романе с Игорем, предъявлю ей доказательства в виде фото и видео, она, в свою очередь, подаст на развод и тогда… Останется твой Игорь у разбитого корыта. И ещё долго не выберется из этого болота, поверь!

— Чего ты хочешь? — всё так же холодно и жёстко спрашивала она.

— Хочу, чтобы ты стала моей женой и уехала со мной в Лондон. — спокойно заявил наглец. — Тогда, брак Анны и Игоря будет спасён и ей не придётся подавать на развод.

— Совсем сбрендил? — ощетинилась Лаврова.

— А чего ты бесишься? Ну чем я хуже него, чем? Благородства не хватает хвалёного, Истоминского? — взорвался парень.

— Да всем! И дело не только в благородстве! Тебе до Игоря, как до Марса! Отомстить ему хочешь?

— Хочу! Хочу, чтобы немножечко спесь поубавить и гордость! А то, видите ли он самый лучший у нас, самый главный… Хватит уже!

— Завидовать не хорошо. Не учили тебя такому в детстве?

— Не хорошо наплевательски относиться к брату и к его чувствам, что Игорь делает на протяжении всей жизни! — с обидой высказал Истомин-младший. — Вообщем, я сюда не за пустой болтовнёй пришёл и не за взываниями к моей совести и чести. Ты что выбираешь?

— Не имеешь право предлагать мне такой выбор. Но раз осмелился… Я выбираю правосудие. — заявила Лера и вышла из кухни.

Через несколько минут она вернулась.

— Вот на этой флешке, — девушка наглядно продемонстрировала Герману предмет. — хранится главный компромат по делу о наркотиках. Догадываешься, на кого? — как хищница прищурив глаза, спросила она.

— Я знал, что ты доберёшься до правды… Но думал, что переиграл тебя. — осёкшись, поражённо произнёс он.

— Меня не переиграешь. Ещё до ареста Ершова, детектив Климов успел вытрясти из него главные показания, о которых ты ему велел молчать под следствием, обещая несметные богатства, обеспечение его семьи. Ершов- пешка в твоей игре, не более того. А вся эта афера с наркотиками и подставой- твоих рук дело. Так вот, тогда, я тебя пожалела. Ну мало ли, чёрт попутал, бывает. Сейчас жалеть не буду. Ты настоящий монстр, Герман. И учти, здесь не оригинал. — она вновь потрясла в воздухе флешкой.

Истомин-младший молчал, не ожидая столь внезапного поворота в их разговоре.

— А вы не так проста, как кажетесь, Калерия Александровна… — криво усмехнувшись, наконец, вымолвил парень.

— Убирайся вон из моей квартиры и чтобы духу твоего больше здесь не было! — процедила Лера, теряя терпение.

Он встал, презрительно глянув на неё, поплёлся в коридор, открыл входную дверь, а перед тем как выйти, обернулся:

— Посмотрим, кто кого. — бросив острую фразу, Герман ушёл.

Хлопок двери и желанное спокойствие, которое мало успокаивало. Калерия понимала, что её покой вновь откладывается, хотя надеялась на то, что Герман теперь попросту отступится, узнав о том, что Игорь больше не ездит в Москву. Но всё это было маловероятно. Однако, и сделать девушка ничего не могла.

Прошла неделя. Лаврова возвращалась домой с работы. Она вошла в подъезд и проследовала к лифту, но в один момент, почувствовала чью-то сильную руку обхватившую её сзади, под подбородок, а потом резкий запах, от которого всё попыло.

Лера открыла глаза от того, что её трясли за плечо.

— Девушка, вам плохо? — вопрошала какая-то старушка, нагнувшись и с испугом всматриваясь в лицо Калерии.

Сумев кое-как оглянуться по сторонам, девушка поняла, что находится на лестничной площадке, кажется, около своей квартиры.

— Вы… Кто? — с трудом «выдавила» из себя она, посмотрев на вполне безобидную старушку, которая, уж точно, не могла причинить ей никакого вреда.

— Я-Марфа Ивановна, из сорок восьмой квартиры. — слегка удивлённо ответила та и махнула рукой на дверь.

Лаврова убедилась, что точно находится на своей площадке. Вот только как она там оказалась — девушка и в помине не помнила.

— Спасибо, всё хорошо. — поспешила успокоить соседку Лера. — Я просто сознание потеряла. Давление низкое. — и она начала подниматься, а женщина, как могла, помогла ей в этом.

— Конечно, такая худенькая, такая щупленькая… Не ешь, поди, ничего толком! — запричитала старушка.

— Да нет, всё хорошо, правда. — улыбнулась Калерия, уже стоя на ногах. — Я ваша соседка, живу в сорок пятой. Заходите если что. А если плохо станет, тем более обращайтесь. Я врач.

— Буду иметь ввиду. — улыбнулась в ответ Марфа Ивановна. — Ты, девонька, будь осторожней!

— Обязательно! Спасибо! — пообещала Лаврова и повернулась к своей двери, а соседка пошла к своей.

Опустив руку в карман ветровки за ключами, внезапно, Лера нащупала там бумажку. Она вытащила и то, и другое, открыла квартиру, напоследок улыбнулась и кивнула соседке, закрыла дверь и лишь тогда взглянула на бумажку.

«Это было предупреждение. Если хочешь остаться в живых, ты знаешь кому позвонить» — гласило скупое, но в то же время ёмкое послание.

Калерия со злостью скомкала записку, отбросила в сторону, как противный мусор и прошла в спальню. Однако, по мере того, как девушка передвигалась по квартире, её глазам открывалась не самая прекрасная картина: внутри царил настоящий кавардак, всё было перевёрнуто, валялось в непонятном виде, как будто, кто-то провёл спешный обыск.

Внутри всё дрогнуло. Какой бы смелой она не была, какой бы внутренней силой не обладала, Лере стало не по себе. Она, вдруг, очень испугалась за Игоря. Ведь пострадать теперь может и он, мало ли, что придумает этот паршивец. Не успев даже как следует обдумать всё, посомневаться, опять всё обдумать — она приняла решение и набрала номер, который клялась, сама себе, забыть.

— Привет. — раздался любимый голос на том конце провода. — Что случилось? — мужчина был, в целом, спокоен, но явно обрадовался её звонку.

— Игорь, даже не знаю, как тебе всё сказать… — начала, запинаясь, Лаврова.

— Лера? — встревоженно произнёс бизнесмен, услышав в её голосе какие-то нехорошие нотки. — Давай я приеду! Хочешь, прямо сейчас? — тут же добавил он, решительно.

— Нет, приезжать точно не надо, это может быть опасно… Хоть это и не телефонный разговор, но пока лучший вариант тебе всё передать- именно такой. Ты сейчас дома?

— Лер, ты меня с ума сведёшь. Да я дома! Что случилось? — нервничал Истомин.

— Ты в кабинете? Тебя никто не может услышать? — уточнила она.

— Что за игры в разведку, Лер?

— Я серьёзно.

— Хорошо, раз ты серьёзно, то да, я в кабинете и меня никто не слышит. Говори! — настаивал Игорь, который уже терял терпение и самоконтроль испереживавшись от её вступлений ещё больше.

Калерия, то запинаясь от волнения, то тяжело вздыхая, рассказала ему обо всём.

— Прости меня, что тогда скрыла это от следствия и от тебя. — произнесла она, когда закончила излагать все события. — Я понимаю, это предательство… Но тебя уже предавали самые близкие люди, тебе уже делали больно. Тогда была так свежа в памяти история с моим отцом… Я, правда, хотела как лучше. Думала, что Герман просто немного заигрался. Надеялась, что это так и поэтому, решила ничего не говорить ни следователю, ни тебе. Дать ему шанс. Прости.

— Да ладно, Лер, я всё понимаю. — вздохнул в ответ мужчина, на которого обрушилась волна осознания нового предательства одного из самых родных людей на свете.

Лаврова понимала, как ему сейчас тяжело. Несмотря на то, что поступки Германа и раньше были далеки от идеала, но сейчас — это был удар под дых, не иначе.

— А где находятся оригиналы компромата? — спросил, наконец, Игорь.

— Всё там же, где и наше с Петей наследство. В банковской ячейке. — ответила девушка.

— Не доставай их оттуда, пока что. Я всё обдумаю, посоветуюсь со знакомым следователем и тебе перезвоню. Главное, будь предельно осторожна. — предупредил бизнесмен и на этом разговор был окончен.

На следующий день, Истомин перезвонил Лере и сообщил о том, что ей необходимо встретиться со старшим следователем, подполковником юстиции, который будет ждать её в назначенное время в кафе, чтобы не привлекать излишнего внимания. Этому мужчине она должна была всё в подробностях рассказать.

— Калерия Александровна, ну что я могу сказать… — подполковник Геннадий Васильевич Серёгин был интересным мужчиной средних лет, голову которого уже украшала седина, не портившая его привлекательности, о внутренней силе и волевом характере говорили резкие черты лица, заострённый нос и внимательный взгляд чистых как два озера, голубых глаз. — Вы очень опрометчиво поступили, сказав правду человеку, заинтересованному в совершении преступления. Неужели, вы не понимали, что после этого он от вас не отстанет?

— Это был импульс. — тоном, полным раскаяния, ответила Калерия. — Я действительно не подумала о последствиях.

— Что-нибудь пропало из дома после того, как у вас побывали «гости»?

— Вроде нет. Я всё осмотрела. Флешка с копией компромата тоже осталась на месте.

— Ну, это ни о чём не говорит. Могли просто скопировать и уйти. А могли и не искать ничего вовсе, а попытаться вас запугать таким образом. — сделал свои, профессиональные выводы следователь. — Давайте так… К вам я приставлю двух своих ребят. Они просто будут всё время неподалёку, наблюдать. Хочется понять, как именно будет действовать Герман и что он предпримет дальше. Вам волноваться не о чем, безопасность будет обеспечена.

— Хорошо, как скажете. — тут же согласилась Лера.

— Если что, сразу звоните. Хотя, понятное дело, мои архаровцы всё раньше вас доложат. — усмехнулся Серёгин.

В течении следующей недели всё шло «как по написанному», по словам подполковника. Лаврову чуть было не сбила машина, затем на неё напали трое, поздним вечером на безлюдной улице, а потом стали приходить смски с содержанием подобным записке.

Геннадий Васильевич уже было засомневался в том, что реальная опасность когда-либо проявится, как однажды днём, Истомин-младший появился в отделении, где работала Лера.

— Что ты тут делаешь? — обойдя приветствие, спросила она.

— А ты сама как думаешь? Ничего не хочешь мне отдать? — прищурившись, злясь, ответил вопросом на вопрос Герман.

— Ничего твоего у меня нет и не было!

— Значит так, — в этот момент, он припёр её к стене, надавив на горло рукой. — если ты в течении суток не позвонишь мне и не скажешь где и когда готова отдать компромат, я сделаю так, что твоему Игорю придётся не сладко. И на этот раз, так просто он не отделается! — с яростью, членораздельно сказал парень, а потом резко отпустил Калерию и ушёл.

Отдышавшись и оправившись от такого «нападения», девушка позвонила Серёгину и рассказала о визите Истомина-младшего. Подполковник предложил вновь встретиться.

— Я думаю, нам надо брать Германа с поличным, Калерия Александровна. — сказал следователь, после непродолжительной беседы о том, как именно вёл себя Истомин-младший.

— Вы имеете ввиду, что я должна назначить ему встречу для передачи компромата, а вы в момент этой встречи его арестуете? — уточнила Лаврова.

— Именно так. Не боитесь?

— Если так надо, то я сделаю. Где именно, вы думаете, надо организовывать эту встречу?

— У вас дома. Там, где не будет лишних свидетелей. Это расслабит Германа и не даст ему повода для лишних нервов, усыпит бдительность. — объяснил Геннадий Васильевич.

— Вечером? — продолжала расспрашивать девушка.

— Думаю, да. Такая домашняя встреча, ничего не предвещающая. Мы можем сейчас проехать к вам домой, чтобы осмотреться на месте, так сказать?

— Да, безусловно. — согласилась она.

Через пару часов, они вдвоём добрались до лериной квартиры, которую она снимала в одном из обычных московских домов и подполковник увидел всё, что ему было необходимо.

— Мы установим прослушку в коридоре и в кухне, чтобы понимать как и что происходит. Вполне логично, если вы пригласите его именно на кухню и там будете передавать компромат. — рассуждал Серёгин. — Наша группа будет внизу и как только состоится разговор, в процессе которого вы выведите его на чёткое признание в том, что именно Герман подставил тогда Игоря Максимовича, мы поднимемся и возьмём его. Дверь в квартиру вы оставите открытой.

— Я поняла. — кивнула Калерия, в красках представляя себе то, что ей предстоит проделать.

Следующие несколько дней, протекали как во сне. Лера позвонила Истомину-младшему и под чётким руководством следователя, назвала ему время и место встречи для передачи компромата, затем в её квартире хозяйничали специалисты, устанавливая прослушку, после этого, под охраной двоих младших следователей она забрала из банка другую флешку с оригиналом.

В тот день шёл сильный дождь. Лаврова вся извелась, пока часы медленно и неторопливо отсчитывали минуты до прихода Германа. Она сотый раз в голове прокручивала их возможные диалоги, то, как всё будет происходить, пыталась успокоиться и угомонить трепещущее в груди сердце.

В семь часов вечера, как и задумывалось, в квартире раздался звонок. Девушка на ватных ногах пошла в прихожую и открыла дверь.

— Проходи. — она кивнула Истомину-младшему, стоявшему на пороге, в сторону кухни.

Он вошёл, окинув её взглядом с ног до головы от чего пробежали мурашки по коже.

Калерия слегка прикрыла дверь, не забыв о договорённости со следователем и проследовала за гостем.

— Ну, надеюсь на этот раз ты мне отдашь компромат? — властным, слегка хамским тоном, поинтересовался Герман, сев на всё то же место на диванчике.

— Разумеется, мы здесь для этого собрались. — развела руками девушка. — Я вот только одного не понимаю, зачем ты так с Игорем поступаешь? — начала исполнять свою роль она, хоть прекрасно понимала «зачем».

— Как так? Подставляю, хотел в тюрьму посадить? Так?

— Да.

— Ты же не маленькая девочка. Я объяснял уже. Игорю слишком многое позволено. Он всегда был таким, родители всегда возлагали на него надежды, в отличии от меня! Конечно, это же Игорь! Он такой замечательный, сильный и мудрый не по годам! И отец ему доверил управление компанией, и больший процент отписал именно ему… Всё ему! А обо мне кто-то подумал? Даже ты досталась ему! Я был уверен, что выиграю этот спор и получу всё: компанию, тебя. А потом присмотрелся и понял, что ты уже по уши влюблена в моего идеального старшего братца! В того, кто тебя вообще насильно заставил выйти за себя замуж! А на меня ты даже не обращала внимания. Достало это! Я думал, Игорь окажется в тюрьме и ты испугаешься, откажешься от него… Но и тут он выиграл! Будто, вирус верности тебе вколол…

— Я не маленькая девочка, а вот ты ведёшь себя, как маленький обиженный мальчик. — прервала его Калерия.

— Вот только не надо, не надо применять какие-то психологические трюки на мне! Хватит! Давай компромат и разойдёмся! — повысил голос Истомин-младший.

— Подожди здесь, я сейчас приду. — холодно произнесла Лера, сверкнув взглядом и пошла в комнату, где лежала флешка.

Но, из-за волнения, девушка не сразу вспомнила куда она её положила, и даже растерялась на какое-то время, стоя и собирая мысли в кучу. Наконец, разобравшись, где лежит искомый предмет, Лаврова начала её доставать из сумки, и в этот момент, почувствовала руки Германа на своей талии.

Сердце выполнило кульбит, грозя выпрыгнуть из груди. Калерия дёрнулась и резко развернулась.

— Я, кажется, попросила ждать на кухне. — процедила она.

— Да ладно тебе, чего уж там… Мне, всё же, нужна не только флешка. — как обычно, нахально, произнёс парень и резким движением притянул её к себе за талию.

— Отпусти! — тут же начала вырываться Лера.

— Не получится. Я слишком долго этого хотел. — бывший деверь был неумолим.

Он припал губами к её шее, оставляя болезненные поцелуи. Девушка трепыхалась в его руках, но они держали её мёртвой хваткой.

Тогда, она включила логику, попытавшись абстрагироваться от страха, и сделала вид, что сдаётся. Герман ослабил давление и, улучив момент, Лаврова ловко выбралась, метнувшись в другой конец комнаты.

— Ну и? В окошко выпрыгнешь? — насмешливо спросил он, увидев, как она пытается сопротивляться.

— Нет. — Калерия резким движением повернулась к шкафу, её рука скользнула вглубь полки и уже через секунду, девушка держала в руках пистолет, направленный на Истомина-младшего, в лёгкую сняв его с предохранителя.

Парень, не ожидавший такого поворота, на несколько мгновений оцепенел.

— Если ты подойдёшь ко мне хоть на шаг, я выстрелю. — медленно выговаривая каждое слово, сказала она.

— А ты умеешь стрелять? — не сбавляя игривого тона, хотя ему было уже не смешно, вопрошал Герман.

Он видел, как руки Леры ходят ходуном от перенапряжения и волнения и стал сильно сомневаться, что она может привести угрозу в действие, поэтому, начал подходить ближе.

— Не подходи! — выкрикнула Лаврова и сама сделала шаг, отступив назад.

— Да ладно, какая разница? Ты же выстрелить хотела. Стреляй! — провоцировал её парень, подбираясь всё ближе и ближе.

Калерия ощутила, что уже упёрлась в подоконник и пятиться некуда. Ей было страшно и она ещё сильнее сжала в руках пистолет, зажмурилась и хотела было выстрелить, но в этот момент послышался шум, дверь распахнулась и как вихрь «влетели» представители закона и порядка, во главе с подполковником Серёгиным.

Германа тут же арестовали, надев наручники. А через несколько секунд, Лера смогла рассмотреть среди всех, появившихся в её доме людей, — Игоря. Они столкнулись взглядами с младшим братом, которого выводили из комнаты. На лице бизнесмена читались злость и презрение. Но когда он перевёл глаза в угол комнаты, где так и стояла с вытянутыми руками, в которых был зажат пистолет, Калерия, выражение лица мужчины тут же сменилось.

Он бросился к ней.

— Лер, всё хорошо, давай мне пистолет. — успокаивающим голосом произнёс Истомин и медленно расцепил замок её пальцев, сомкнувшихся на рукоятке. Затем, осторожно убрал оружие в сторону.

Поняв, что она, наконец, в безопасности, Лера заплакала и задрожала всем телом, которое отпускало напряжение. Игорь тут же прижал её к себе, начав гладить по голове.

— Всё хорошо, всё закончилось, моя девочка. — шептал он, переживая за её состояние.

— Игорь Максимович, мы тогда поедем, завтра созвонимся. — раздался над ухом тихий и понимающий голос Серёгина. Бизнесмен кивнул.

Через несколько минут, шаги стихли и в квартире воцарилась небывалая тишина.

Они так и сидели вдвоём в углу: Истомин держал Калерию на руках, прижав к груди и успокаивающе гладил по спине и волосам, пока она плакала.

— Откуда у тебя пистолет то вообще? — решив её отвлечь разговором, спросил Игорь.

— Дедушкин, наградной… Он же был среди наследства. — выговорила девушка, глотая слёзы.

— И что, стрелять умеешь?

— Нет. Но я выстрелила бы. Я смогла бы…

— Хорошо, что не выстрелила. — произнёс мужчина.

Лера оторвала голову и взглянула на него заплаканными глазами. В эту минуту, Истомин понял, что не в силах держать себя в руках, думать как там правильно-неправильно, нужно-не нужно, а дотянувшись до её губ, нежно поцеловал.

Нескольких секунд хватило для того, чтобы зажглись они оба, теряя контроль, теряя ориентацию в пространстве, теряя себя.

Оба не помнили, как оказались в спальне, уже раздетые. Всё, что творилось в те минуты между ними, было сильнее, ярче и отчаянней, чем даже в самый первый раз. Будто бы они понимали, что прощаются навеки и хотели запомнить каждую секунду, жест, вздох, крик и вкус кожи.

Игорь ласково, нестерпимо долго покрывал поцелуями ее лицо, прокладывая дорожку к шее и по всему телу до кончиков пальцев на ногах, она перехватывала инициативу и делала тоже самое. Мужчина не выпускал ее из объятий, когда брал, и смотрел в глаза, а Лера тоже не отводила взгляда. Приходили в сознание, возвращаясь откуда-то из другого мира, с трудом восстанавливали дыхание и бесконечно смотрели в глаза, говоря с друг другом без слов, проживая, оплакивая невозможность быть вместе, оставляя в душе грациозные скальпельные шрамы осознанием неотвратимого расставания.

А потом всё повторилось вновь. С томящей медленностью, с желанием впитать эти минуты в себя.

Первой пришла в себя Калерия и посмотрев слегка затуманенными от удовольствия глазами на Игоря, сказала: — Ну и что это было? Что ты со мной сотворил, мужчина?

— По-моему, успокоил. — невозмутимо ответил он, притягивая и прижимая её к себе. — Ты была на грани нервного срыва и нуждалась в срочных, радикальных мерах. Я их и применил.

— Да уж, успокоил, так успокоил! Надолго, наверное. — засмеялась она.

— Работаю только на долгосрочную перспективу. — отозвался Истомин.

— Всё как всегда и чисто по-деловому. — прокомментировала девушка.

— Нет, ну а что? Посуди сама: лёгкого романчика у нас не выйдет, как бы мы этого не хотели. Мы бывшие супруги.

— Да уж, бывшие супруги… Спустили себя с поводка, какого-то чёрта. Ты понимаешь, что вообще произошло? Я из жены стала любовницей!

— А я из мужа- любовником. По-моему, прогресс на лицо. Главное, что все вышеперечисленные персоны, это одни и те же мужчина и женщина, которым невообразимо хорошо вместе! — отшутился бизнесмен.

— Игорь, я не понимаю, чему ты радуешься. Ты представляешь, как нам с тобой трудно теперь будет? — возмутилась Лаврова.

— А у нас бывало как-то по-другому? У нас судьбы с тобой такие, трудные. Прорвёмся, Калерия Александровна, прорвёмся. — поцеловав её в макушку и крепко держа в своих руках, ответил он.

Лере не хотелось спросить и вспоминать про миллион «но» и «если». Она решила просто подчиниться судьбе и немножко побыть счастливой.

Прошло три месяца. Три месяца тайного счастья, тайной любви и тайных встреч.

Истомин всё так же летал в Москву, порой в ущерб сну и работе, разрывался от желания быть с любимой и от своих семейных обязанностей.

Калерия гнала прочь назидательные мысли о том, что всё, что они делают — это нечестно, неправильно, глупо. Рядом с Игорем все сомнения стирались, превращаясь в пыль. Она неслась навстречу своим чувствам, как бабочка летящая на огонь и не могла остановиться.

В тот вечер, мужчина встречал её после работы. Он вышел из машины, решив постоять рядом и наслаждался теплотой летнего вечера.

Наконец, Лера покинула стены больницы, появившись на крыльце, но в то же мгновение Истомин увидел, что она не одна. Рядом с ней стоял высокий, молодой парень, они что-то обсуждали и весело смеялись. Девушка шутливо толкала его и мило улыбалась.

Игорь почувствовал, как кровь прилила к голове, а в глазах потемнело. Внутри всё вскипело, превратившись в чёрное, тягучее зелье. Сколько минут прошло, он не помнил, пока его не вернуло назад лёгкое прикосновение девичьих губ к щеке.

— Привет! — улыбнулась Калерия и прижалась к нему. — Я так соскучилась.

— Я тоже. — еле сдерживаясь, чтобы не взорваться от нахлынувшей ревности, ответил бизнесмен и отстранился, открыв перед ней дверь пассажирского сидения. Во время пребывания в Москве, машину он водил сам, несмотря на жутко раздражавшие его пробки.

Пока они ехали в ресторан, где был заказан столик на этот вечер, Лера что-то бесконечно рассказывала о новых пациентах, но мужчина её не слышал.

— Игорь! — настойчиво потребовала внимания к себе девушка.

— Что? — вернулся в реальность он.

— Что происходит? Ты сам не свой. У тебя что-то случилось?

— Ничего не случилось. — пожал плечами Истомин.

— Тогда я не понимаю в чём дело! — грозно, требуя правды, ответила Калерия.

— Скажи, что у тебя с этим парнем? Ну, с которым ты сейчас так задорно смеялась на ступеньках больницы? — машина стала в пробке.

— Подожди… — Лаврова замешкалась, не сразу поняв при чём тут одно к другому. — Ты про Мишу что ли? — пронзила следом догадка.

— Лер, мне всё равно как его зовут, хоть Вася! — разозлился бизнесмен. — Ты с ним флиртовала.

— Истомин, ты совсем с катушек съехал? — возмутилась в ответ Лера. — Ни с кем я не флиртовала, это просто мой коллега! Он новенький, я поддерживаю его!

— Конечно, а для достижения наиболее качественных результатов, ты ему улыбалась? — Игорь сам себя уже не слышал и не мог контролировать.

— Так, мне это надоело! — выкрикнула девушка и открыв дверь, начала выходить из машины.

— И далеко ты собралась? — громыхал мужчина.

— В монастырь! — выпалила она и захлопнув дверь, ушла.

Истомин вдруг осознал, что натворил и быстро припарковавшись в ближайшем удобном месте, начал догонять Калерию.

— Лер, ну постой! Куда ты? — он ухватил её за руку, успев остановить посреди улицы.

— Куда глаза глядят! Подальше от тебя! — кипятилась Лаврова.

— Прости меня! — вынужден был признать Игорь. — Я перегнул палку. Просто вдруг почувствовал, что мне очень легко тебя потерять, особенно сейчас. — он прижал её к себе. — Прости, больше не буду.

— Если ты меня не потерял за те два с половиной года, что мы были не вместе, то как ты можешь сомневаться во мне сейчас? — слегка обиженно спросила девушка.

— Дурак, что сказать. — усмехнулся бизнесмен. — Раньше то я мог на вполне законных основаниях тебя ревновать. А теперь…

— А теперь, у тебя нет рычагов давления на меня? Да?

— Так всё, хватит. Поехали в ресторан.

Ночью, когда они лежали вдвоём, наслаждаясь очередными минутами, проводимыми вместе, Истомин вдруг сказал:

— Только пообещай мне, что больше точно не будешь улыбаться этому Мише.

— Я думала, мы закрыли эту тему! А ты, Истомин, хорошо устроился… Сам значит… — начала вновь возмущаться Лера.

— Что сам? — перебил её Игорь.

— У тебя жена. Ты с ней ложишься спать. — напомнила, как бы между прочим, девушка, подняв совершенно другую тему.

— Ложусь с ней, но возвращаюсь всё время к тебе.

— Да, и долго я буду так жить? Как воровка, укравшая чужое счастье? — не выдержала она.

— Не было там счастья никогда и нет! Я счастлив только с тобой. — поспешил успокоить её мужчина.

— Ты предаёшь жену, это неправильно.

— Я себя предаю, когда ложусь спать с чужой женщиной, которую не люблю!

— Игорь, у тебя там дочь и жена. — взывала к непонятно чему, Калерия.

— А у нас с тобой сын.

— Наш сын во Франции, учится в колледже искусств для одарённых детей.

— И мечтает, чтобы мама с папой были вместе. — убеждал Истомин.

— Это вряд ли возможно.

— Возможно. Я решил, что разведусь с Анной. При чём, в ближайшее время. Адвокат уже готовит бумаги. Хватит нам прятаться, хватит маяться дурью. — объявил о своём решении он.

Лера ничего не стала говорить. Ей вдруг надоело сопротивляться, прятаться. Она поняла, что никакой моралистки из неё в этой ситуации уже не выйдет.

Однако, столь решительным планам бизнесмена не суждено было воплотиться в жизнь. Его дочь, случайно упав с лестницы в доме, получила серьёзные травмы. Калерия, узнав об этом, настояла, чтобы Игорь отложил развод и дождался её выздоровления, опасаясь, что это ещё сильнее отразится на ребёнке сейчас.

Прошло ещё четыре месяца. Дочь Игоря почти выздоровела и он снова был настроен на развод. Предполагалось, что это будет делом нескольких недель — не более того.

В один из дней, Лера была в ординаторской, сосредоточенно заполняя истории болезней. Внезапно, дверь открылась и на пороге появилась Анна Истомина собственной персоной.

— Добрый день, я могу войти? — холодно поинтересовалась блондинка.

— Да, проходите. — держа себя так же по-светски холодно, ответила Калерия.

Будто бы это не они столкнулись тогда в прихожей и будто вообще незнакомы.

Анна села на стул напротив и посмотрела в упор на соперницу.

— Игорь собрался разводиться со мной. Я знаю, что из-за вас. — произнесла после недолгой паузы мадам Истомина.

— Игорь собрался разводиться по собственной инициативе. — с трудом понимая, как вести себя в такой ситуации, ответила девушка. — Что вы хотите от меня? Говорите об этом с ним.

— От вас я хочу одного: чтобы вы расстались с моим мужем и сделали это как можно скорее. Сами.

— А иначе что?

— А иначе я лишу его всего: дочери, половины его любимого бизнеса… Игорь хороший бизнесмен, но стоило только обстоятельствам в виде вашего развода подкосить его, как он потерял своё главное качество- внимательность. Именно в тот момент, он и подписал, не читая, брачный договор, который, благодаря Герману, был составлен очень удачно для меня и очень неудачно для Игоря. — просветила Калерию её последовательница. — Вот, кстати, и он. Почитайте, если не верите. Пункты тридцать и тридцать один. — и она положила на стол брачный договор.

Лера сидела, как поражённая громом. Слегка тронула рукой бумагу, посмотрела на выделенные пункты… В душе всё сжималось. Как могла снова поверить в то, что счастье возможно? Глупость… Несусветная глупость.

— Я вас услышала. — выдавила из себя Лаврова. — Уходите.

— Я надеюсь, вы поступите правильно. — удовлетворённо произнесла Анна и взяв договор, грациозно ушла.

Весь день Калерия не находила себе места. От боли, снова разъедавшей всё внутри, от обиды, от осознания невозможности счастья, от того, что должна своими же руками лишить себя любимого человека. Опять.

Вечером приехал Игорь. Встречал её как ни в чём не бывало, с работы. Девушка увидела его машину в окно и стояла, полумёртвая, не в силах выйти навстречу.

— О, за тобой приехали! — раздался сзади задорный голос Михаила.

Она вздрогнула, обернулась, внимательно посмотрела на парня.

— Миш, ты можешь мне помочь? — спросила Лаврова.

— Могу… А что надо делать? — тут же оживился Миша.

— Целовать меня. Желательно страстно. — ответила Лера. — Не подумай, что я сумасшедшая. Просто так надо. Потом я поговорю с одним человеком и мы с тобой должны вместе вернуться в больницу. Приобнимешь меня.

— Лер, ты… Серьёзно? — опешил молодой врач.

— Миш, пожалуйста, помоги мне. Очень нужно. — попросила девушка.

Всё происходило как в тумане. На крыльце больницы она сама поцеловала Мишу, которому пришлось выполнять её просьбу и отвечать на поцелуй, изображая удовольствие. А потом, Калерия сбежала по ступенькам к ошарашенному Истомину.

— Я не понял, это что сейчас было? — почти взревел он.

— Это была месть, Истомин. Я хотела, чтобы тебе было так же больно, как и мне тогда. Теперь мы в расчёте. Я не хочу тебя больше видеть, уходи! — выпалила, как на духу, девушка.

— Я не верю тебе! — помолчав минуту, воспротивился такой реальности Игорь. — Ты не могла так поступить и всё, что между нами было- было искренне! Такое не сыграешь, Лер! Зачем сейчас ты это всё делаешь, говоришь?

— Только для того, чтобы ты понял, что между нами больше ничего нет и не будет! Уходи! — как можно холоднее и отстранённей, произнесла Лаврова.

— Ты точно уверена в том, что сейчас говоришь? — наблюдая за её глазами, спросил мужчина, которого сильно задела эта ситуация.

— Абсолютно. Свой выбор ты сделал давно и он был не в мою пользу. Поэтому, дай мне спокойно жить и дышать! Исчезни! — жёстко повторила требования она.

— Я пришлю тебе ключи и документы на квартиру в Питере. Там никогда не появлюсь, но она твоя. Хватит ютиться здесь, на съёмных. Не захочешь переезжать- продашь. — спокойно сказал бизнесмен, не понимая сам, почему в такой момент говорит, вдруг, о квартире. — Прощай. — добавил он и сев в машину, дал по газам, умчавшись, как вихрь.

Калерия поплелась к больничному корпусу, зачем то решив попроситься на ночное дежурство.

— Лер, всё нормально? — осторожно спросил Михаил.

— Да, всё хорошо. — опустошённым голосом ответила она. — Спасибо.

Девушка зашла в здание и не смогла совладать с собой, медленно съехав по стенке, к которой прислонилась, вниз. В коридорах было пусто. Она плакала. Тихо, неслышно, беззвучно. Как давно привыкла. Потом поднялась и пошла наверх. Всю ночь ходила по отделению, не находя места и сама себя не слышала. Так тихо двигалась, дышала, плакала, стала оболочкой Калерии Александровны Лавровой. Просто оболочкой — не человеком.

Прошло три недели. Лера разговаривала в коридоре с коллегой, советуясь насчёт одного пациента, когда, внезапно, перед глазами всё поплыло, звуки будто ушли на второй план и девушка осознала, что теряет ориентацию.

Она очнулась в ординаторской, увидев над собой взволнованные лица Ирины — той самой коллеги, с которой она говорила в момент потери сознания, и Михаила.

— Что со мной? — Лаврова собиралась встать, но те удержали её, синхронно выставив руки вперёд.

— Лежи. Тебе надо немножко отдохнуть. — воскликнула Ирина. — Упала в обморок, прям мне на руки. Хорошо Миша проходил мимо, помогтебя донести до ординаторской.

— Я тебе говорил, что хватит столько работать. — вспомнил о своих словах Михаил.

— Ой, ребят… Просто давление. Что вы ерунду несёте! Развели тут лазарет из-за пустяка! — и Калерия решительно встала.

— Ладно, не хочешь лежать, пойдём пообедаем. — предложила Ирина.

В кафе было немноголюдно, ведь в отделении в тот момент проходил тихий час. Они беседовали о пациентах и дальше, но стоило Лавровой попробовать салат, как вдруг её затошнило.

— Чёрт, какой-то салат сегодня… Несвежий! — нахмурилась она, едва сдержав себя.

— А может кто-то просто беременный? — усмехнулась коллега, наконец поняв, в чём дело.

Лера удивлённо посмотрела на неё, прикинула в уме дни цикла и поняла, что Ирина может быть права.

Меньше чем через час, она сидела в кабинете у знакомой-гинеколога, которая принимала несколькими этажами выше и ошарашенно смотрела на результаты анализа, который показывал весьма однозначный результат.

— С ума сойти… — с трудом произнесла Калерия, которая чувствовала себя маленькой девочкой, только что узнавшей, что детей приносит не аист.

— Лер, я, конечно, всё понимаю… Но тебе надо хорошо подумать, прежде чем принимать решение о том, что ты оставишь ребёнка. — решилась сказать Вера. — Ты же осознаёшь всю ответственность и опасность? После операции прошёл только год, после окончательного восстановления и того меньше. Беременность- это неминуемый набор веса, нечеловеческая нагрузка на позвоночник… Ты можешь стать инвалидом.

— Я знаю. — смотря куда-то вдаль, тихо ответила Лера.

— Лер, ты сколько после операции на животе пролежала? — спросила гинеколог, пытаясь донести до неё весь смысл своих слов.

— Четыре месяца.

— А ты понимаешь, что теперь столько же, а то и больше, придётся лежать на спине? Потому что с таким риском, тебя надо будет класть в паталогию и постоянно наблюдать. Я не хочу тебя пугать…

— Не пугай. Мне и так страшно. — вздохнула Лаврова, горько усмехнувшись.

— Значит, всё-таки, будешь рожать? — поразившись ей, переспросила Вера.

— Буду. Обязательно буду. Это теперь моя семья. — грустно ответила Калерия.

Глава 25

Прошло четыре месяца. Калерия, взвесив все «за и против», поговорив сама с собой, приняла решение и переехала в Санкт-Петербург, поселившись в той самой квартире, подаренной Игорем. Он как и обещал, её не беспокоил и не появлялся в жизни бывшей жены, хоть и не забывал навещать сына в Дижоне.

Сама же Лера, пока не могла рассказать Пете о том, что скоро у него появится брат или сестра. Не имея смелости и не понимая, как это объяснит, она решила подождать до того момента, когда скрывать уже будет невозможно и посмотреть по обстоятельствам. Пока же, животик был очень маленький и почти незаметный для её хрупкой фигуры.

В Питере девушке было спокойно. Как будто раненое сердце нашло тихий уголок, где могло отдохнуть после всех произошедших событий. Казалось, что так она стала ближе к Истомину, по которому очень скучала, ведь они дышали одним воздухом, ходили по одним и тем же улицам, смотрели на одни здания… Эта мысль придавала сил и помогала жить дальше.

В той больнице, куда Калерия устроилась работать, её ждал сюрприз: там же, нынче, работала и Катя Гончарова — старшая медсестра, с которой они трудились бок о бок в центре под руководством Ростовцева. Девушки снова общались, уже более тесно. Кате, наконец, повезло: она встретила хорошего мужчину, с которым была счастлива.

Всё шло своим чередом и жизнь, более, не предвещала новых сюрпризов.

— Лер, ты снова не выполняешь моих рекомендаций? — спросила Юля- гинеколог, новая знакомая Леры, у которой она наблюдалась.

— Выполняю… — пошла на попятную Лаврова, но поймала на себе взгляд врача. — Ну, ладно, ладно… Через раз. Как могу, так и выполняю, Юль!

— Лера, ты же понимаешь, что в твоей ситуации рисковать не то, что нельзя- это опасно! И для тебя, и для ребёнка! Я тебе говорила, что к пятому месяцу ты уже должна либо сама оставить работу и находиться дома, либо лечь в стационар под наблюдение? Говорила?

— Ну, говорила. Я же нормально себя чувствую.

— Нормально она себя чувствует! По десять часов за столом стоит и нормально чувствует! — всплеснула руками Юлия. — А нагрузка на позвоночник?

— Я почти не прибавила в весе, Юль. — напомнила, оправдываясь, Калерия.

— Да, потому что ты не ешь ничего! Тебе питание хорошее нужно, а вместо этого ты только кофе литрами хлещешь! Кофе, который тебе нельзя! — продолжала возмущаться гинеколог. — Мы еле избавились от токсикоза и нормализовали твоё состояние!

— Юль, всё, хватит! Всё хорошо у меня и у ребёнка! Пока могу оперировать, пока спина так сильно не даёт о себе знать- буду это делать. — прервала её тираду Лера, уставшая слушать весьма обоснованные упрёки в свою сторону.

— Лаврова, мне тебя насильно в стационар положить?

— Не надо. Обещаю, что доработаю эту неделю и всё. Буду сидеть дома и стану как все нормальные беременные.

— Да? Я эти сказки от тебя слышу уже не первый раз. Свежо предание, да верится с трудом! — заупрямилась Юля, зная характер своей пациентки.

— А ты поверь. Чудеса случаются. — усмехнулась Калерия.

Вечером того же дня, Лаврова дежурила в отделении. Впереди была целая ночь и неизвестность. Каждый раз, именно в её ночные дежурства привозили пациентов, которым требовалась операция. Лера не жаловалась, нет. Наоборот, ей всегда было в радость заняться любимой работой, вновь кому-то помочь, но удивлялась такой «статистике». До этого могли дежурить несколько ночей подряд её коллеги и не привозили никого, стоило же Калерии выйти на дежурство — несколько новых случаев обеспечено.

Девушка заварила очередную кружку кофе, который нельзя было пить, но без него пережить дежурство тоже невозможно, и села заполнять истории болезней, чтобы как можно дольше не хотеть спать, отвлекаться.

В десять вечера, как по расписанию, дверь распахнулась и в кабинет вбежала медсестра Лиля.

— Калерия Александровна! — она была взволнована. — Там девочку привезли, три года. Играла на празднике, бегала, всё было хорошо. Внезапно упала. Привезли к нам с подозрением на…

— На порок сердца. — закончила за неё Лаврова. — Побежали, чего стоишь? — она в доли секунд оказалась у выхода.

Когда обе девушки появились в приёмном покое, на них синхронно обернулись три фигуры родственников поступившей девочки и Лера онемела, будто приростя к земле. Это были Игорь, Екатерина Дмитриевна и Вилен Андреевич.

— Добрый… вечер… — с трудом проглотив ком в горле, произнесла Калерия и пытаясь взять себя в руки, подошла к кушетке. После этого, она вздохнула, совладала с собой и уже твёрдо произнесла, обращаясь ко всем троим: — Посторонних прошу покинуть палату!

— Лерочка, да разве же мы посторонние? — тут же ответила Истомина, весьма поражённая таким обращением бывшей невестки.

— Пациентка у меня одна, все остальные посторонние. Сами ляжете- станете как родные. А сейчас, прошу выйти. — и девушка вновь указала рукой на выход из смотрового кабинета.

— Пойдёмте, пойдёмте, надо дать врачу осмотреть нашу девочку. — вмешался Ростовцев, прекрасно понимающий такое требование.

Бывшие родственники спешно вышли.

— Как тебя зовут? — ласково обратилась Лаврова, посмотрев на пациентку.

Девочка была очень милой, со слегка пухлыми щёчками, маленьким, вздернутым носиком, голубыми как озёра глазами и красивыми, шоколадными волосами, заплетёнными в хвостики. Куколка — не иначе. И так похожа на Игоря…

— Лера. — пролепетала малышка, смотря чистым, наивным взглядом на строгого врача.

У Калерии ёкнуло сердце. Чёрт его знает, почему она ни разу не спросила тогда Истомина, как он назвал ребёнка. А он всё время обозначал её в разговоре, как просто «дочь».

— Лерочка… А я тоже Лера. — улыбнулась девушка. — Я посмотрю тебя, ладно?

Получив безмолвное согласие девочки, Лаврова принялась за работу.

Осмотрев её, она тут же попросила медсестёр сделать быстрое и короткое обследование: рентген, ЭКГ и УЗИ сердца.

После того, как на руках были результаты, Лера окончательно убедилась в диагнозе и вышла в коридор, чтобы поговорить с Игорем.

— Лер, что с ней? — тут же подскочил бизнесмен, увидев бывшую супругу. За ним выстроились и экс-свекровь со свекром.

— У Леры, — чуть ли не «проглотив» имя начала девушка. — порок сердца. Незакрытый Боталлов проток. — огорошила родственников она. — Надо делать срочную операцию.

— Но… — Истомин побледнел. — Это поможет ей?

— Да. После операции очень большой процент того, что девочка сможет жить нормальной жизнью.

— А если нет? — продолжал расспрашивать мужчина.

— Если нет, она может умереть. — ответил за Калерию Вилен Андреевич. — Игорь, нужно немедленно соглашаться на операцию.

— Ты будешь оперировать? — задал следующий вопрос Игорь, обращаясь к бывшей жене.

— Ты мне не доверяешь? — с вызовом посмотрела на него Лаврова.

— Наоборот… — растерялся он. — Что надо подписать?

— Пойдём. — кивнула в сторону Лера.

Операция, которая должна была продлиться не более полу часа, заняла два часа. Возникшие внезапно осложнения, заставили Калерию прилично понервничать и замедлили ход.

Она вышла из операционной уставшая, в конец измотанная всем произошедшим, к тому же, чувствуя нечеловеческую боль в пояснице и тяжесть внизу живота.

Игорь сидел в коридоре один. Видимо, позаботившись о родителях, отправил их домой. Увидев девушку он тут же встал и подошёл к ней.

— Ну что? Всё хорошо? — в его глазах читалась надежда и волнение за ребёнка.

— Всё в порядке. Операция прошла успешно. — на её лице промелькнула измученная улыбка. — Где мама Леры? Её бы к дочке.

— Мама Леры умерла два месяца назад. — ответил мужчина.

— Как? — не ожидая такого поворота, поразилась Лаврова.

— Передозировка наркотиками. Давай не будем… — попросил он, поморщившись от неприятных воспоминаний. — Как ты?

— Замечательно. — сдерживая слёзы, она решила солгать.

А смысл говорить правду сейчас? Поезд ушёл… Сама ему наврала.

От бушующих внутри переживаний стало резко хуже. Лера чувствовала, как сердце ухает в груди, отчеканивая все сто двадцать ударов в минуту. Резко потемнело в глазах, а тяжесть внизу живота сменилась болью и девушка, не успев больше ничего сказать, потеряла сознание.

Медленно придя в себя, Калерия осмотрелась, скользнув взглядом по помещению в котором находилась. Палата их больницы. Индивидуальная, класса люкс. Высоко же её ценят здесь, раз уложили в такую.

Над головой высилась капельница, ведущая свой путь к её руке. Лаврова перевела взгляд и увидела родную фигуру, спящую в кресле, стоявшем в углу.

Боясь спугнуть его неспокойное сновидение, девушка рассматривала бизнесмена, жадно глотая глазами каждую чёрточку, по которой безумно скучала. В душе стало очень горько. Она сама отказалась от собственного счастья, когда оно было так близко… Но что она могла?! Позволить нанести ему удар из засады? Отнять любимого ребёнка? Вон он как любит дочку… А бизнес? Его компания, его всё: усилия, многолетний труд. Нет, этого она позволить не могла… А сейчас нет смысла.

Они столько раз пытались быть счастливыми и всё время что-то мешало. Счастье на грани, но никогда не было полным и безграничным. Уже не верилось, что получится вновь. Да и её поведение, за которое не было прощения: враньё, намеренно приченённая боль, недосказанность, подлость. Такое не прощается, не

забывается, как бы не старались.

Её мысли прервал Игорь, который, словно почувствовав что-то, открыл глаза.

— Лер, я сейчас, доктора позову! — засуетился он и выбежал в коридор.

Через минуту в палате уже была Юля, тоже дежурившая в ту ночь у себя в отделении.

— Ну что, Калерия Александровна? Уже отцам больных на руки начали падать? — поприветствовала она непослушную пациентку.

— Всё же лучше, чем на пол в операционной. — отшутилась Лера. — Я здесь до утра полежу и всё.

— Что значит ты здесь полежишь и всё? Я тебе много раз говорила, что с таким состоянием шутить не стоит! Теперь, дорогая моя, будешь лежать сколько полагается! — буркнула гинеколог и вышла из палаты.

— Юлия Георгиевна! — к ней тут же подошёл Истомин. — Как Лера?

— А вам, собственно, какое дело? — вопросительно вскинула брови та.

— Мне, знаете ли… — взорвался мужчина. — Я вообще то её муж, пусть и бывший!

— И насколько давно вы бывший? — сразу же оценила ситуацию и решила проверить свою интуицию Юлия.

— Три с половиной года, но мы… Вообщем, последний раз мы расстались четыре месяца назад.

— А… — усмехаясь, протянула врач. — Лера беременна.

— Это я знаю.

— А то, что у неё девятнадцать недель беременности? С математикой, у вас, надеюсь, всё хорошо? — Игорь с минуту помолчал, а потом, на его лице отразилась вся гамма чувств от шока до радости.

— Спасибо вам! — просиял он, взяв девушку за плечи.

— Да пожалуйста, только усмирите Калерию Александровну, а то она совсем не хочет прислушиваться к моим рекомендациям. — и Юля вкратце рассказала, жалуясь, о том как Лаврова нарушает все требования врачей.

— Я всё понял, не волнуйтесь. Теперь за ней есть кому присмотреть. — уверенным тоном произнёс бизнесмен и решительно вошёл обратно в палату.

Лера тут же приподнялась с подушки, усаживаясь в кровати поудобней.

— Ну, и долго ты собиралась молчать? — спокойно начал Игорь, сразу перейдя к делу.

— О чём? — сделала вид дурочки, бывшая жена.

— Лера, прекращай играть. Неправдоподобно получается. Почему ты не сказала мне, что беременна?

— Потому что, это не имеет к тебе никакого отношения.

— Да, а ты от святого Духа, значит, забеременела? Не от меня? — начал выходить из себя Истомин.

— Это мой ребёнок и я сама справлюсь со всеми трудностями. — упрямилась девушка. — Так что, хватит строить из себя отца-героя. Иди к дочери, ты ей нужнее.

— Давай я сам решу, куда и когда мне идти?! — бушевал бизнесмен, начавший злиться от упорства бывшей жены, с которым она вычёркивала его из своей жизни.

— Решай, но и ко мне не надо лезть! Оставь меня в покое! — жёстко отрезала она, понимая, что тянет расплакаться, что не выдерживает этой пытки: разговора с ним.

— Хорошо. — выдохнул, вдруг, Игорь и ушёл.

Калерия прикрыла глаза, из которых покатились слёзы. Всё правильно. Всё верно. Счастье — не для них.

Однако, уже на следующий день, Истомин вновь появился в её палате.

Пришёл с невероятным количеством продуктов, которые с трудом уместились в холодильник палаты класса люкс и с абсолютно спокойным видом, по-хозяйски, начал их раскладывать, а потом рассказывать, что и когда надо съесть.

— Ты что тут делаешь? — не выдержала Лаврова. — Иди к ребёнку!

— А я был уже. Теперь ко второму пришёл. — спокойно ответил мужчина.

— Ты сейчас на меня намекаешь? — начала заводиться она.

— Нет. Я говорю прямо. Ты же носишь моего ребёнка. Вот я к нему и пришёл. Ты не имеешь права не давать мне с ним видеться.

— Игорь, хватит этого цирка! Он ещё даже не родился!

— Родится же. Кстати, чтобы он родился, надо его мать унять. А то она действует ему во вред, как говорят врачи. Подвергает жизнь моего ребёнка опасности… — невозмутимо рассуждал Игорь, будто говорил о какой-то другой женщине.

— Знаешь что? Хватит! — стала кричать Лера, которая взорвалась окончательно. Её раздражало это его поведение. — Мне надоело уже! Выискался тут отец-молодец! Удели внимание тем детям, которые уже родились!

— Я сам решу, что мне делать. А тебе волноваться нельзя. Успокойся. Чего ты раскричалась? — бизнесмен разговаривал с ней как с тяжело больной, не поддаваясь на провокации и не выходя из себя.

— Истомин, я не понимаю, чего ты от меня хочешь! Зачем ты приходишь? Мы расстались!

— Я хочу быть рядом с любимой женщиной и матерью своего ребёнка. Всё просто. И если ты думала, что я уйду, то нет. Ты можешь любить кого угодно: Мишу, Гришу, ещё кого-то… Пожалуйста. Это твоё личное дело. Но ребёнка я своего не оставлю. А сейчас стоит вполне конкретная задача: следить за твоим здоровьем и самочувствием, потому что от этого зависит жизнь моего ребёнка. — жёстко, но подробно объяснил он.

— Я уже устала от этого всего. — жалобно вздохнула Калерия. — Если бы тебе действительно было не наплевать на моё состояние, ты бы оставил меня в покое. Когда ты здесь, я нервничаю.

— А ты не нервничай. Принимай меня за предмет мебели или за санитара. Просто смирись, что теперь я не исчезну. — ответил Истомин.

Прошёл месяц. Всё это время, пока Лаврова лежала в больнице, не было и дня, чтобы Игорь не пришёл к ней. Он взял на себя ответственность за то, чтобы следить за её питанием, режимом сна и прогулок.

Они мало разговаривали и общались о чём-то другом, потому что Калерия старалась отгородиться и не подпускать к себе ближе мужчину, которого любила и перед которым была виновата. Старалась не привыкать к его присутствию в своей жизни, хотя мысленно отдавала отчёт, что уже привыкла. Привыкла, что он рядом, что заботится о ней, под предлогом сохранения жизни ребёнка. И от этого становилось только больнее.

В дверь позвонили. Истомин. Лера ещё не поднялась с дивана, но уже знала, что это он. Теперь он приезжал к ней домой, куда девушку, смиловавшись, отпустила Юля, поверившая Игорю и доверившая ему наблюдение за непокорной пациенткой.

— Иду, иду… — крикнула Лаврова, подходя к двери.

Она теперь ходила медленнее, поднималась медленнее, потому что набрала в весе, как полагалось для её срока, на том режиме питания, который, наконец, соблюдался до мелочей. Животик стал больше и немного тяжелее.

— Привет! — улыбнулся бизнесмен и тут же вошёл в квартиру, как к себе домой. — Как ты? Завтракала? — сразу начал он.

— Всё нормально, ещё не успела. Только недавно проснулась. — отрапортовала по всей форме Лера.

— Хорошо, что мы будем завтракать?

— Мы?

— Мы. Я тоже ещё не завтракал. Не успел. Кстати, Вера Харитоновна испекла очень вкусные пирожки, вот, передала тебе.

— Ну, ими и позавтракаем.

— Нет. Их ты поешь потом, а завтракать будешь чем-то более полезным. — возразил Истомин. — Давай, иди собирайся, погода сегодня прекрасная. Позавтракаем и поедем погуляем. Я пока приготовлю.

— Хорошо. — Калерия знала, что спорить с бывшем мужем бесполезно. Если он сказал парк, значит парк. И никаких возражений.

Апрель был удивительно тёплым. Светило весеннее, не жгучее солнце, щебетали птицы, цвели деревья.

В какой-то миг, Лера вдруг вспомнила их поездку в Карелию и прогулку на Валааме, когда всё было так замечательно и в самом разгаре была такая же весна, и казалось, что впереди только сплошное счастье — больше ничего.

— Игорь, что будет дальше? — вдруг спросила девушка.

— Дальше? — слегка растерялся Истомин. — Пойдём в ресторан пообедаем.

— Ты не понял. Я вообще. Что будет дальше? Ты так и будешь разрываться между мной, нашим ребёнком, Петькой и Лерой?

— А что ты бы хотела услышать? — спросил он, внимательно посмотрев ей в глаза.

— Ничего. — психанула Лаврова и отвернулась. — Я не хочу больше гулять и обедать я тоже не хочу! — капризно, подобно многим беременным, заявила она.

— Хорошо, поехали домой, посмотрим какой-то фильм. — предложил мужчина и попытался взять Леру под руку, но столкнулся с сопротивлением:

— Нет, я вообще хочу побыть одна! И не трогай меня, ясно? — она бросила на него недовольный взгляд и ушла, оставив бизнесмена в лёгком недоумении.

Калерия шла, погрузившись в свои мысли и сама себя не узнавала. С каких пор она стала такой глупой, такой капризной? Куда делся здравый смысл? Чего она вообще пристала к нему с этим вопросом? Однако, всё же, он мог быть подогадливее и не задавать в ответ более дурацких вопросов!

Переходя дорогу, девушка чуть было не попала под машину. Автомобиль резко затормозил перед ней, а Лаврова, распахнув от ужаса глаза, уставилась на транспортное средство и не могла прийти в себя.

— Тебе жить надоело? — закричал водитель, выскакивая из машины.

Несмотря на шок, Лера вдруг увидела знакомое лицо. Лицо тоже её узнало.

— Лера? Ты? — Шатров подошёл к ней.

Он изменился, стал как будто старше на десять лет. Видимо, после перенесённой смерти жены и ещё нерождённого ребёнка, после того, как его душу опалила война.

Девушка заметила у бывшего возлюбленного раннюю седину, проглядывающую в тёмных волосах.

— Тёма… Привет! — она улыбнулась и осторожно обняла его. — Я очень рада тебя видеть!

— Я вижу! — усмехнулся он. — Так рада, что под машину бросилась! Давай-ка, садись, я подвезу тебя. Заодно и поговорим.

— Хорошо, вези. — улыбнулась в ответ Калерия и Артём помог ей сесть на переднее сидение, рядом с собой.

— Я вижу, тебя скоро можно будет поздравить с новым статусом? — осторожно заметил Шатров.

— Да, можно. Через три месяца примерно, если всё будет хорошо.

— Игорь добился своего, молодец. Он чуть не убил меня перед операцией. Боялся за твою жизнь.

— Давай о нём не будем? — не выдержала Лера. — Это мой ребёнок.

— Понял, молчу. Как ты вообще? — тут же сменил тему Артём.

Она рассказала о своём переезде в Питер, работе в больнице, и о том, что всему этому предшествовало: операции, восстановлении.

— В общих чертах вот так. — закончила девушка. — А ты?

— А что я… Доработал по контракту ещё пол года с трудом. Всё напоминало о Лизе… И уехал. Вначале в Москве поработал в центре Петровского, потом в Питер перебрался по приглашению в клинику на Дунайском. Деньги достаточно неплохие, так что я согласился. — рассказал парень.

Когда они подъехали к дому Леры, она предложила:

— Может пойдём чаю попьём?

— Давай. Так давно тебя не видел, только сейчас понял, насколько соскучился. — согласился он.

Они спокойно разговаривали, вспоминали институтские годы, смеялись, когда внезапно в дверь позвонили. Калерия пошла открывать.

— Лер, я приехал поговорить. — перед ней предстал Истомин. — У меня после нашей прогулки кошки на душе скребут и… — в этот момент, из кухни раздались звуки. — Ты не одна? — насторожился мужчина.

— Я… — растерялась вдруг Лера, не зная, что ответить.

В эту минуту, в коридоре показался Шатров с полотенцем в руках.

— Лер, я там… — он не договорил, увидев во входных дверях Игоря.

Девушка стояла между двумя мужчинами из прошлого и ошарашенно смотрела то на одного, то на второго, не понимая, как поступить в такой ситуации.

— Игорь, я встретила Артёма и он… — начала она.

— Не надо объяснений. Приятного вечера. — оборвал её бизнесмен. — Сказку ребёнку не забудь почитать. — и тут же ушёл.

Истомин сразу же как начал ухаживать за Лерой в больнице, приступил к тому, что терпеливо, день за днём читал сказки на ночь, мотивируя это медицинским фактом: ребёнок ещё в утробе всё слышит и запоминает голоса тех, кто рядом. Когда её выписали, мужчина приезжал по вечерам и в обязательном порядке продолжал деятельность «избы-читальни».

— Лер, прости, я не хотел. — тут же принёс свои извинения Шатров.

— Ничего страшного, ты в чужих тараканах не виноват. — стараясь казаться спокойной, пожала плечами девушка.

— Ты любишь его? — вдруг спросил Артём.

— Я ребёнка своего люблю. — ответила она, устав от прошедшего дня.

Прошло два дня. Эти два дня Игорь не появлялся и Калерия даже стала всерьёз беспокоиться, хоть и не подавала виду, стараясь уйти в заботы о себе и ребёнке, читать книги, смотреть фильмы.

Тем утром, ей позвонил Артём.

— Чем занята? — бодро раздалось на том конце провода.

— Жарю блины. — отозвалась она.

— А старые знакомые приглашаются или нет?

— Приглашаются, приезжай. И купи, пожалуйста, сгущёнку, если можешь. — попросила девушка.

— Уже мчусь! — так же задорно оповестил её Шатров.

Через час раздался звонок в дверь. Лаврова неуклюжей походкой направилась открывать. Снова настойчиво позвонили.

— Шатров, имей терпение! — крикнула она, когда до двери оставалось немного. — Сгущёнку то купил или… — эти слова девушка произносила уже открывая, но вопреки ожиданию, увидела не Артёма, а Игоря. — Ты?

— А ты, видимо, кого-то другого ждала? Со сгущёнкой. — еле сдерживая эмоции, процедил он.

— Ты пришёл претензии предъявлять? — «включила» оборону Калерия.

— Нет! — буркнул бизнесмен, и хозяйским тоном отодвинув её в сторону, вошёл в квартиру и направился на кухню.

Девушка, выдохнув, стараясь держать себя в руках, направилась за ним.

Истомин выложил в холодильник продукты, которые всегда привозил в начале недели и повернулся к ней.

— Ты помнишь, что завтра у тебя анализы?

— Помню. — пожала плечами Лера.

— Что есть перед ними нельзя? Ни сгущёнки, ни блинов! — жёстко подчеркнул он.

— Я похожа на маленького ребёнка? Или на человека без медицинского образования? — ощетинилась Лаврова.

— Зная тебя, лучше сто раз уточнить!

В этот момент, в дверях кухни появился Артём, держащий в руках огромный букет алых роз и сгущёнку.

— Извините, что нарушаю ход вашей мирной беседы, — усмехнувшись прокомментировал он, — но там было не заперто.

— А ты всегда входишь туда, где открыто? Даже если это чужая жизнь? — вдруг закричал Игорь.

Шатров был в замешательстве несколько секунд, а потом ответил:

— Я вхожу туда, куда меня приглашают! Лер, я купил сгущёнку к блинчикам, как ты и просила.

Калерия едва успела убрать с огня сковородку, на которой сгорал один из блинов, поэтому ничего не ответила.

— Не все приглашения и не всегда необходимо принимать! — продолжал кипятиться бизнесмен.

— А я у вас не спрашиваю, что и когда мне делать! — не остался в долгу парень. — Лера здесь хозяйка! Она меня позвала к себе!

— Значит, нагло напросился!

— А по-вашему, она никого, кроме бывшего мужа позвать не может? Только потому, что у того самоуверенность и чувство собственной незаменимости прёт за десять километров?

— Она сама будет решать! Лера, скажи ему! — взревел Игорь, терпение которого уже перешло за рамки точки кипения.

— Да, скажи ему, всё, что говорила мне! — подхватил Шатров.

В этот момент, Лера, устав слушать их пререкания, вздохнула и твёрдо произнесла:

— Пошли вон! Оба! — указав на дверь рукой.

Мужчины из её прошлого на пару минут выпали из реальности, резко замолчав, затем, переглянулись, как бы уточняя друг у друга правильно ли каждым из них была услышана её фраза, потом, повесив головы, молча покинули квартиру. На столе остались сгущёнка и цветы Артёма.

Лаврова активно думала над тем, что ей теперь делать с внезапно схлестнувшимися соперниками. Чтобы поставить розы в воду, она подошла к шкафу за вазой и её взгляд случайно упал на улицу. Оба мужчины стояли внизу, разделяемые расстоянием примерно двадцать метров, каждый опёрся о свой автомобиль и поглядывал на её окна. Она невольно улыбнулась: Ипполит и Лукашин из «Иронии судьбы», не иначе.

На следующий день, они с Истоминым поехали сдавать анализы. Он всё время сопровождал её на УЗИ, на различные анализы, контролировал всё, и этот раз, несмотря на размолвку, не стал исключением.

Они вышли из лаборатории, Игорь помог Лере спуститься со ступеней и заглянув на минуту в машину, достал оттуда банан и питьевой йогурт.

— Держи, тебе надо поесть. Пока до дома доберёмся…

— Игорь, хватит может? — не выдержала она.

— Что хватит? Хватит о тебе заботиться? Хватит о ребёнке заботиться?

— Хватит прикрываться этой заботой!

— А что, ты уже нашла того, кто будет это делать вместо меня? — поднял голос мужчина. — Старая любовь не ржавеет?

— А тебе какая разница? Я сразу сказала, между нами больше ничего не может быть! Ты на что расчитывал, Истомин? — взъелась вдруг Лера.

— Ни на что! Я больше тебя не побеспокою, но и ребёнка не оставлю! — закричал бизнесмен и сев в автомобиль уехал.

Прошло два месяца. Игорь регулярно присылал курьерской доставкой продукты для Калерии, на обследования, осмотры и УЗИ её возил Кирилл — водитель, которого присылал бизнесмен, он оплачивал все покупки, которые делала девушка в предверии рождения малыша, а так же организовал ремонт в одной из комнат её квартиры, чтобы переделать в детскую. Сам Истомин, как и обещал не появлялся и не беспокоил её своим присутствием. Несколько раз привозил к бывшей жене Петю, забирая его из Дижона, но всякий раз мальчик сам поднимался наверх, а мужчина оставался внизу, ожидая, пока сын доберётся до нужного этажа.

Артём, по лериной просьбе, больше не появлялся.

Девушка часто думала о том, что происходило в её жизни, об их с Игорем отношениях, но ничего нового в голову не приходило. Она всё так же чувствовала себя виноватой в том, что произошло и все так же не видела выхода из ситуации. Разве только если само провидение постаралось бы в их пользу…

Однажды утром Лере позвонила Екатерина Дмитриевна. Женщина была явно испугана и не могла спокойно и с первого раза сформулировать свои мысли.

— Лерочка, понимаешь… Боже, не знаю, как и сказать… — замялась бывшая свекровь.

— Екатерина Дмитриевна, что-то случилось? — встревожилась девушка. — Что-то с Игорем?

— Нет, с ним всё хорошо, Игорь в командировку уехал на пару дней… — женщина всё ещё была в смятении. — Просто наша Лерочка… Ей опять плохо. Ты не могла бы приехать? Всё-таки, ты её оперировала…

— Екатерина Дмитриевна, а в больницу не проще обратиться? Просто я сейчас в декрете и… — начала Лаврова.

— Нет, дорогая, только не больница! Мы никому кроме тебя не доверяем! — настойчиво попросила свекровь.

— Хорошо, через час буду. — ответила Калерия и положив трубку начала собираться в дом, где прожила столько счастливых месяцев супругой Истомина.

Она добралась довольно быстро. В особняке за прошедшие годы ничего не изменилось. Сад лишь стал ещё краше, видимо, стараниями хозяйки.

— Лерочка, солнце, как хорошо, что ты приехала! — встретила её женщина. — Проходи, пойдём наверх…

— А где Вилен Андреевич? — спросила Лера, пока они поднимались по лестнице.

— Он на операциях! Я совсем одна, представляешь? И тут такое! — щебетала Екатерина Дмитриевна.

Они вошли в комнату девочки, но самой юной хозяйки там не оказалось.

— А где…? — девушка вопросительно взглянула на родственницу.

— Ах, видимо, Вера Харитоновна увела её в туалет… Лерочку тошнило очень. Я сейчас, верну их! — и Истомина спешно покинула комнату.

В ожидании возвращения обеих, Калерия присела на небольшой диванчик.

— Да, Вилен Андреевич! — Игорь сосредоточенно изучал документы, сидя в офисе из которого открывался вид на Неву, когда ему позвонил отчим.

— Игорь, я сейчас за тобой заеду! Лерочке плохо, мне позвонила Катюша, она места себе не находит! — торопливо сообщал не самые приятные новости Ростовцев.

— Так, подождите… Скорую вызвали? — быстро сориентировался бизнесмен.

— Нет, Катюша не хочет никаких скорых, считает, что мы должны сами. Думаю, она права. Собирайся! — так же спешно отчеканил Вилен Андреевич и положил трубку.

Мужчины быстро добрались до дома. В гостиной их встретила Екатерина Дмитриевна, которая, заламывая руки с бледным, от страха, лицом, кинулась к сыну:

— Игорь, Лерочке так плохо…

— Мам, что случилось? Ты можешь по-человечески объяснить? — Истомин понимал, что надо держать себя в руках, пока все остальные в сплошном смятении, хоть с трудом это мог делать.

— Играла, опять упала… Потом её начало тошнить… Я не знаю, что и думать! — причитала мать.

— Ты её собрала? Где она?

— У себя в комнате! Вера Харитоновна почти собрала. — отчиталась женщина, а Игорь, уже не слушая ничего, помчался наверх. Вилен Андреевич последовал за ним.

Бизнесмен вбежал в комнату дочери, однако, кровать была пуста. Он растерялся, замерев как вкопанный и пытаясь прийти в себя. Стоило ему обернуться к двери, как та захлопнулась и послышался звук запирающегося снаружи замка.

— Вилен Андреевич! — он кинулся к двери, однако, в этот миг, его взгляд упал на диван, стоящий чуть правее. — Ты? — удивился мужчина. — А что вообще происходит?

— Тот же самый вопрос должна была задавать я! — жёстко ответила Калерия, прищурив глаза. — Что за игры, Истомин?

— Какие игры? — возмутился он. — Ты что здесь делаешь?

— Меня срочно попросила приехать к больной Лере Екатерина Дмитриевна! А вот, что ты здесь делаешь?

— А меня… — на повышенном тоне начал было Игорь, но тут же всё понял и рассмеялся. — Ну, мама!

— Что «Ну мама»? — сдвинув брови, грозно спросила девушка.

— Никаких игр, кроме тех, которые ведём не мы. Родители просто решили нас с тобой помирить, таким образом. — всё ещё улыбаясь дурацкой ситуации и сообразительности матери, пояснил Истомин, а сам присел на кровать.

— То есть, ты хочешь сказать, что нас не выпустят отсюда? — возмутилась Лера. — Что всё это фарс? Ложь?

— Заметь, не моя. Я вообще не знал, что они там задумали.

Воцарилось молчание. Оба размышляли о том, в какое положение попали. Оба перебирали в голове ворох возможных слов и поступков.

— Ты не считаешь, что нам надо, наконец, поговорить? — спросил бизнесмен.

— Катюша, а ты уверена, что всё будет хорошо и что мы вообще правильно поступили? — тихо спрашивал Ростовцев у жены, которая решилась на целую спецоперацию после непродолжительного разговора с сыном и выяснения деталей его отношений с любимой женщиной.

— Более чем! Им надо просто поговорить. Выяснить абсолютно всё! Хватит уже бегать, скитаться, детей растить порознь! Они же любят друг друга- это у них на лбу написано! Да и на судьбе, видимо, тоже. Пойдём на веранду, будем пить чай. Все эти разговоры надолго. — успокоила его Екатерина Дмитриевна и оба ушли на улицу, наслаждаться летним днём.

По заранее оговоренному плану, Лера с Верой Харитоновной были отправлены в дом отдыха в Ленобласти, что сильно упрощало ситуацию.

— Господи, да почему ты просто мне не рассказала о её приходе и о том, что она тебе наговорила? — Игорь ходил из угла в угол, выслушав историю о том, как Анна разрушила их такое близкое счастье.

— Потому что! Я очень опасалась за тебя, Игорь! Неужели ты не понимаешь? Она бы отняла всё! — объяснила, наконец, Лера.

— Да справились бы! — он присел около неё на корточки и взял за руку. — Аня уже тогда подсела на наркотики… И адвокаты нашли бы выход, я уверен. А если нет… Плевать. Я бы всё отдал, чтобы быть с тобой.

— Вот именно. А я не могла бы чувствовать себя счастливой, если ты отдал всё. — тихо заметила девушка.

— Ты моё всё. Больше мне ничего не нужно. — ответил Истомин и нежно погладил её по лицу. — Дурочка. Надо было просто мне всё рассказать честно.

— Надо было. — всплакнула Калерия.

Он тут же поднялся и присев рядом, осторожно обнял её.

— А потом почему не сказала, когда мы уже здесь встретились, в Питере?

— Я боялась, что ты меня не простишь… — плакала она, уткнувшись носом в его грудь.

— Глупенькая, я бы тебя сто раз простил! Ну, подумаешь, наврала… Главное, зачем? Я то был уверен, что ты избавиться от меня хочешь, что я не нужен тебе, что ты меня не любишь… — успокаивающе гладил её по голове Игорь.

— Ага! — встрепенулась Лаврова. — Зачем я вообще тогда с тобой была?

— Не знаю… Может из-за жалости. Или из благодарности за лечение.

— Ты идиот? — уже успокоившись, почти улыбаясь, спросила она и слегка возмущённо посмотрела в любимые коньячные глаза.

Мужчина усмехнулся и вытер слезинки, которые упрямо катились по её щекам.

— Всё-таки, интересно, когда нас выпустят? — задал риторический вопрос он.

— Да уж… А где твой телефон? — спросила Лера.

— В машине остался… А твой? — понял её мысль бизнесмен.

Она покопалась в сумке и удручённо продемонстрировала черный экран.

— Разрядился.

— Чёрт, ну мы так очень долго можем сидеть… — озадаченно произнёс Истомин.

В этот момент, Калерия почувствовала боль внизу живота и поморщилась.

— Игорь… — пролепетала она и с каким-то ужасом посмотрела на любимого.

— Тебе плохо? — забеспокоился мужчина, с тревогой взглянув на неё.

— Да. — закивала головой Лаврова и почувствовала, что боль усилилась.

Дальше всё было как во сне. Игорь с трудом сумел, открыв окно, докричаться до родителей, спокойно распивающих на веранде чай, те тут же отпёрли дверь и помирившиеся благодаря им дети, уехали в больницу.

— Слава Богу, что всё обошлось. — прошептал мужчина, взяв Леру за руку.

Она лежала под капельницей в той же палате, что и несколько месяцев назад.

— Ты не готов стать отцом, Истомин? — пошутила она, улыбнувшись.

— Готов. Но пусть лучше это случится вовремя. — точно так же улыбнулся он в ответ.

— Знать бы ещё, кого мы вообще ждём… — задумчиво произнесла девушка.

На всех УЗИ ребёнок отворачивался, не давая рассмотреть себя и установить пол.

— Да кто бы ни был… Главное, чтобы с тобой и с ним или с ней, всё было хорошо. — ответил Игорь. — Кстати, нам нужно будет подумать над свадьбой. Ну, разумеется уже после рождения ребёнка.

— Не боишься снова жениться? Прошлая свадьба, помнится, прошла не очень гладко. — засмеялась Калерия.

— Нет, отказываться от счастья я не намерен! Хоть разгроми там всё! — с улыбкой замотал головой бизнесмен.

— Счастье за триста тысяч евро. — всё ещё усмехаясь, припомнила Лера.

— Нет… Это счастье- бесценно. — возразил ей Истомин и поцеловал самую дорогую женщину на свете.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25