Текила на троих (СИ) [MMDL] (fb2) читать онлайн

Этим вечером было тепло, темно и очень звездно. На внушительной пустынной парковке под открытым небом мы вдвоем стояли в белом свете фонаря. Уже минут десять, а то и все двадцать, Нил пялился на черное дырявое небо; над воротником настолько же черного тонкого бадлона под таким углом столь сильно выделялся кадык, словно шея звездочета-любителя была сломана. Шумно я задирал периодически рукав летней бежевой куртки со сверкающими пряжками, чтобы уцепиться недовольным нетерпеливым взглядом за стрелки наручных часов, поджать губы и сперто выдохнуть лишь толику раздражения: остальная его часть постепенно закипала, того гляди ошпарит Нила неистовыми брызгами.

— Может, он не успел на последний автобус, — подал я голос, — а мы, блять, ждем его вместо того, чтобы развлекаться…

— Он позвонил бы, если б встреча отменилась, — спокойно возразил Нил, наконец вернулся на землю и оглядел абсолютно пустую парковку. — Сегодняшняя поездка важна для него. И не только потому, что он собрался вскоре сюда поступать.

— А почему еще-то? — искренне удивился я.

Нил посмотрел на меня снисходительно, с щепоткой осуждения за жестокосердие, из-за чего захотелось дать ему пинка.

— Ты же не забыл наш с ним уговор? Пока продолжались каникулы, нам троим удавалось ему следовать, но в итоге мы с тобой уехали в колледж, а он остался дома: мы друг друга трахаем, а он сидит один и переживает, что все его бросили, и тебе в особенности он не нужен.

— Господи… — цыкнул я и в который раз одернул рукав куртки. — Это же просто секс — мы ведь с тобой не любовники.

Нил глядел на меня как-то странно, пожевывая язык, следом выдавил улыбку, с какой обычно отшивает не сильно приглянувшихся девушек:

— Да… Не любовники…

Я нахмурился, так толком его реакцию и не поняв, но с мысли меня сбил далекий призрачный свет фар. Из-за забора плотно стоящих стволов показался высокий белый автобус с голубой полосой на боку. Мотор гудел все громче, и его рокот выцеживал из Нила улыбку — совсем иной природы: искреннюю и теплую. Я сунул руки в карманы блеклых джинсов; заурчавший под сердцем зверь чуток утихомирился, однако меньше от этого беспочвенной злости не стало. Какого черта я выхожу из себя, когда Нил упоминает Кайла? Какого, блять, черта злюсь, и когда Кайл говорит или пишет о Ниле?.. Они оба меня раздражают, но почему-то не тогда, когда их мысли и взгляды направлены на меня… Капризный эгоист?..

Нам пришлось немного сдвинуться назад — из всех парковочных мест водитель приметил именно то, на краю которого мы с Нилом стояли. За стеклами горел тусклый свет, синие спинки кресел были пусты — все, кроме одного. С неподдельным детским восторгом к окну прилип мой младший брат, сверкал зубами, помахивал рукой. Автобус не успел остановиться, а Кайл уже понесся по проходу к закрытым дверям, хаотично хватаясь за кресла, чтобы не упасть. Приталенная черная куртка из искусственной кожи задралась сбоку, зацепилась то ли за рубашку, то ли за ремень узких джинсов, — моя ведь куртка; вот паршивец!..

С усталым шипением автобус замер, двери распахнулись, и с последней ступеньки на асфальт спрыгнул Кайл. Он преодолел разделяющую нас тройку шагов с разведенными в стороны руками, но прежде чем сумел бы заключить меня в объятия, я слабо пихнул его ладонью в лицо:

— Ну и с какого хера нам тискаться?!..

Его руки начали опускаться, как и плечи — и уголки губ… но Нил, намеренно наступив мне на ногу, шагнул к мальчишке и тепло его обнял.

— Здорово, что ты все же приехал, — с улыбкой проговорил ему на ухо Нил, и Кайл, вновь воссияв, прижался щекой к его шее.

Ядовитый змей за портьерами из ребер превратил мои губы в тонкие напряженные полоски: почему Кайл обнимает его, а не меня?.. Стоп, что?.. Я вздрогнул, словно меня кто-то окликнул, и обернулся на мерцающие огни городка, дабы скрыть от обнимающейся пары свое недоумение. Я же сам его оттолкнул, так чего мне неймется?.. Из-за плеча Нила Кайл посмотрел на меня украдкой, залился краской и спрятал лицо. Но даже если б я не был занят собственными мыслями, вряд ли сумел бы верно истолковать его поведение: живя с ним более десятка лет под одной крышей, я не понимал его нисколечко, на что уж надеяться теперь…

Автобус отправился в гараж, нам троим тоже пришло время убираться отсюда. Неторопливо мы шли к сияющим все ярче теплым огонькам городка, ныряли из света парковочных фонарей в темноту и обратно. Нил и Кайл шли обнявшись: под перекинутой через его худое плечо рукой брат выглядел хрустальным. Взгляды обоих спутников прожигали мою спину, и чем горячее становилась кожа под футболкой и курткой, тем спокойнее мне, как ни странно, было.

— А куда мы идем? — кротко поинтересовался Кайл, перестав вслушиваться в посвистывание ночного ветра где-то там, высоко-высоко над нашими головами.

— Развлекаться, — выдохнул в его волосы Нил и прижал к себе крепче. Кулаки в моих карманах напряглись, ногти неприятно впились в ладони. — Территория колледжа соседствует с небольшим городом, — ткнул он пальцем вперед, и восхищенный взгляд Кайла уцепился за невысокую часовую башенку, увитую золотыми электрическими гирляндами. — В свободное от учебы время туда сбегаются и студенты, и преподаватели, ну а в выходные, как сегодня, — чуть ли не официальные пьянки. Желающие поступать приезжают сюда — для создания приятных воспоминаний и покупки сувениров, так что можно встретиться с массой новых людей.

— Звучит здорово, — мягко улыбнулся Кайл. Его шаги из всех наших были самыми тихими, почти неразличимыми. Сам не знаю зачем, я оглядывался, Кайл встречал меня слишком яркой улыбкой, и, ослепленный, я возвращал все внимание к городу, все же замечая, как Нил ободряюще потирает плечо моего младшего брата.

Чем глубже в окружение двух-и трехэтажных домов мы заходили, тем больше люда мелькало вокруг. Светлые каменные здания — словно дикий виноград — увивали лианы статичных лампочек, каждый дом исторгал на улицу рассеянные лучи, так что редкие уличные фонари терялись на фоне такого простого, но очаровательного великолепия. В этом городе не было достопримечательностей: в разделяющей главную улочку надвое полоске парковой зоны стоял единственный памятник, абстрактный, с какой-то пафосной птицей, посвященный, кажется, науке и знаниям. Я бывал здесь сотню раз, а за минувшие годы так и не удосужился хотя бы единожды вблизи рассмотреть его… и я не один был заражен подобным пофигизмом! Городок покрылся бы паутиной и пылью, если б кому-то на общем собрании не пришла в голову потрясающая своей простотой идея: украсить всякое здание гирляндами. В итоге находиться тут в темное время суток — сплошное блаженство, а на один месяц в году все эти преимущественно желтые, а также пастельные синие, розовые, фиолетовые лампочки заменяются на рождественские, яркие вырви-глаз красные и зеленые (хорошо, что до той поры пока еще далеко).

Весь город разом подмигнул ночному небу, закрыв тысячи горящих глазков, и в полной темноте, затопившей главную улицу на секунду, Кайл испуганно вздохнул. Освещение включилось, но Кайл по-прежнему стоял как вкопанный, и даже сильные руки Нила не могли сдвинуть его с места.

— Что это было?..

— Небольшие перебои, — махнул я рукой, и только тогда Кайл позволил всем нам продолжить путь мимо бодрствующих лавок, баров и кафе. — По ночам этот город сжирает столько электроэнергии, что такие выключения — норма. Разве что в последнее время они все чаще стали происходить. У здания совета даже какая-то бумажка висела о предстоящей замене чего-то там, хуй пойми…

— Генераторов, может, — неуверенно бросил Нил мне в затылок.

— Да кому какое дело.

На последних трех шагах мое настроение взлетело до небес, растерявших из-за огней внизу все свои звезды. Повернувшись на пятках спортивных кроссовок, я по-джентльменски вычурно указал обеими руками на дубовую дверь, и Кайл рассмеялся в кулак.

— Добро пожаловать в нашу святую обитель!

Заведение, гостями в коем мы с Нилом бывали всякий уикенд, глядело на главную улицу двумя широчайшими решетчатыми окнами, между которыми и располагалась надежная тяжелая скрипучая дверь. Лишь для комического эффекта я пропустил Нила и Кайла вперед, переступил порог следом и погрузился в любительский рок: у дальней стены довольно вместительного зала узкая сцена была занята очередными сбившимися в музыкальную группу студентиками. Отлично играл только барабанщик, гитаристы заметно фальшивили, зато солистка в облегающем мини стонала рифмы в микрофон так, словно с минуты на минуту собиралась сделать держащей его стойке минет. Круглые деревянные столики, скрывающие, будто огромные грибы, под своими шляпками наряженные в зеленые синтепоновые чехлы табуретки, по большей части были заняты, но несколько свободных мест осталось. Слева играли в дартс, справа за стойкой шутил развеселый смуглый бармен в безрукавке, едва видный за леском женских голов. Подошвы ботинок немного прилипали к темному дощатому полу, носки периодически отправляли в полет покоцанные открывашками крышки бутылок, но в остальном в этом баре царили уют и порядок.

Я смотрел на Кайла, восторженно оглядывающего каждый уголок помещения, тонущего в красочной смоле истинно взрослой жизни: в звуках множества бесед, смехе и музыке, в запахах всевозможного алкоголя, преимущественно дешевого, и закусок, в десятках лиц, блеске бутылок и редком мигании светильников, гордящихся плафонами из ванильного стекла. С приглушенным смехом Кайл ткнул пальцем в висящую на стене пластиковую рыбу с засаленной бородой Санты, и Нил тоже сверкнул зубами, зараженный мальчишеским весельем Кайла. Мне нравится видеть их здесь и сейчас: стоящих вместе лишь потому, что я привел их сюда, — делящих обожаемый мною мирок…

— Что? — вопросительно кивнул мне Нил.

— В смысле?..

— Ты глядишь на нас и улыбаешься.

Услышав его, вмиг обернулся Кайл, врезался в меня голодными глазами.

— Еще бы я не улыбался! Вы нелепы и смешны! Два идиота, не позорьте меня, ведите себя как взрослые! Займите стол, а я за выпивкой.

Я влился в рядок студенток быстро, лишь чтобы отдалиться от товарищей, увидевших больше, чем я хотел бы им позволить. Бармен метнулся ко мне: строящие ему глазки девчонки и так закидают «недоступного мулата» чаевыми, будут рады ждать и час, если в итоге получат хоть одну его улыбку; мне же угодить так не получится.

— Привет! Как обычно?

— Да, только три стопки, — ответил я, протягивая заранее приготовленную купюру.

На барной стойке возникла высокая угловатая бутылка с золотистым содержимым, три стопки из толстого стекла. Принимая оплату, бармен успел зрительно разыскать моего вечного собутыльника и на мгновение удивленно поднял брови:

— Нил завел себе дружка?

— Как бы не так…

Я думал, обмен короткими фразами с барменом позволит расслабить окаменевшие нервы, но его последнее замечание сделало только хуже. По пути к столику, за которым вовсю ворковали Нил и Кайл, мне пришлось остановиться: как всегда без предупреждения погас свет, в темноте все задорно заулюлюкали, а когда лампочки вновь включились через несколько секунд, присутствующие сделали по приличному глотку. Удивительно, из скольких вещей можно сотворить игру на выпивание!

Прежде чем донышко бутылки коснулось столешницы, Нил недоверчиво нахмурился:

— Кайл что, будет пить с нами?

— Правда? — вспыхнул любопытством тот.

— Правда. — Стопки нашли своих временных хозяев, остановились перед каждым из сидящих и услужливо разинули прозрачные рты. — Раз ты в скором времени распрощаешься со школьной жизнью и окунешься в студенчество… — Под моими пальцами щелкнула тугая крышка, наконец поддавшись. — …то и пить надо учиться.

— Так себе идея, — пасмурно вставил Нил, и я в отместку плеснул ему меньше, чем себе и Кайлу, тотчас принявшемуся с интересом разглядывать выпивку.

— Пока я угощаю, используй ебальник только для того, чтобы пить. Заранее спасибо.

Вместо обиды Нил душевно усмехнулся. Кайл тем временем поднес стопку к носу, сделал вдох и немного отпрянул:

— Ой… как пахнет-то…

— Ну извиняйте, Ваше Высочество, эта штука дешевая: дорогая и пахнуть будет агавой, и питься легко.

— А это что вообще?..

— Золотая текила.

Взгляд Кайла ненадолго прояснился: память подкинула на язык запыленные сцены из фильмов.

— А разве нам не нужны, ну, там… соль, лайм или типа того?

Нил опрокинул свою половину стопки, я на автомате повторил за ним и пока наполнял опустевшее стекло, он принял эстафету:

— На самом деле текилу нужно просто пить. А всякие ритуалы придуманы лишь для того, чтобы сделать этот напиток популярнее среди молодежи, что, к слову, в итоге удалось провернуть! Короче, просто берешь стопку, — проговорил Нил, иллюстрируя действиями, — и выпиваешь залпом!

Кайл с недоверием посмотрел на Нила, с которым мы снова глотнули текилу синхронно, поднял стопку к лицу, подержал чуток и опять опустил.

— Да ты заебал, — нетерпеливо выдохнул я и, угощая Нила, пролил из бутылки немного на стол. — Попробуй! Выпей стопку!

— А что там внутри?..

— Текила внутри! Я ж сказал! Ты что, идиот?

— Да не в стопке, а в текиле что?

— Дубовая эссенция, карамель — какая разница?! Тупо глотай!

Нил беззвучно смеялся со стопкой в правой руке; левая только сейчас перестала обнимать Кайла, и камни в моих легких потеряли часть веса.

Упомянутая карамель убедила брата довериться нашим словам. Нелепо набрав воздуха в грудь, Кайл поднес стопку к губам, точно яд, и ливанул содержимое в рот — выпучил глаза, надул щеки!..

— Глотай! Глотай, Кайл! — наперебой затрещали мы с Нилом, и Кайл, обмахиваясь свободной рукой, сделал-таки громкий глоток, сморщился, посинев.

— Она… не сладкая…

Я расхохотался громко в потолок, вежливый Нил ограничился улыбкой.

— Разумеется, не сладкая: там карамели с гулькин нос, — пояснил он, поглаживая Кайла по изогнувшейся, как у кота, спине.

— Не буду пить, — просопел он с повлажневшими глазами. — Гадость… кошмарная…

— Слабак! — хохотнул я и выпил еще одну стопку. Третья? Четвертая? Сбился со счета…

— Мне надо запить чем-нибудь… и заесть…

— Так уж и быть, — поднялся я с места, — принесу тебе закусь. Как насчет выпить колы?

— Здорово, спасибо.

— Подожди. — Нил уцепил меня за руку. — После алкоголя ты хочешь дать ему газировку?..

— Ебальник для питья. Не для разговоров. Присосись к бутылке.

Нил провожал меня хмурым, но смиренным взглядом, наполняя стопку до краев. Да ладно тебе, я же не собираюсь напаивать его и бросать посреди улицы… Признаться, мне просто было интересно, как же поведет себя Кайл, примерный мальчик, отказывающийся недавно даже выпить пива. Бармен молниеносно выдал мне корзинку крендельков да высокий бокал колы с тонкой желтой соломинкой, и первым делом я сунул Кайлу в руки напиток, чтобы газ как можно скорее воссоединился с алкоголем и ускорил желаемый эффект. Поблагодарив и улыбнувшись больше столу, чем мне, Кайл провел пальцами по трубочке, нежно сжал ее губами… И не сосчитать, сколько раз я их целовал, сколько раз они тесно обхватывали мой член… Нужно было срочно разрушить тяжелеющую над нашим столом атмосферу, и я швырнул Кайлу закуску:

— Крендельки. С солью. Лайм принести?

Насладиться раздражением Кайла мне помешал поднявшийся из-за стола Нил.

— Куда собрался?

— Скоро вернусь…

Я выпил услужливо оставленную для меня Нилом стопку, краем глаза следя за закрывшейся дубовой дверью мужского туалета. Без лишних проговариваний в мыслях — я знал, почему Нил отделился, и чем больше на этом фокусировался, тем сильнее меня тянуло за заветную дверь…

— Подожди здесь, — бросил я Кайлу, вовсю хрустящему крендельками.

Сквозь посетителей пробраться к двери мне было сложнее, чем Нилу: текила уже начала действовать, и на всякий случай опираясь на чужие столы, я разок промахнулся — ухватил кого-то за бедро. За спиной послышался смех, стало быть, все в порядке, драка из-за легкого недопонимания не назревает. Ввалился я в туалет тяжело, налетев плечом на стену, темную, отделанную плиткой под дерево. Пара черных раковин уныло капала водой на проржавевшие стоки, из трех кабинок дверь была закрыта только у средней. Возле писсуаров под стать раковинам никого не наблюдалось.

— Открой, — эхом приказал я, остановившись у средней кабинки.

Замок громко щелкнул, дверь распахнулась. Нил стоял, привалившись боком к перегородке, не давал мне зайти. Под верхней частью левой штанины бежевая ткань отчетливо обрисовывала контур увеличившегося члена. Я знаю, как он лежит в руке, его запах и вкус… Дыхание заметно сбилось, текила замедлила мысли — но отнюдь не мои решения: я повиновался инстинктам, говорил и действовал без оглядки на разум.

— Возбудился, любуясь, как Кайл сосет соломинку, — позор тебе, никакой выдержки.

— Как будто у самого ничего не екнуло, — проницательно парировал Нил. — Я знаю тебя слишком хорошо: и не прикладывая усилий, могу разглядеть в твоих глазах возбуждение. Они темнеют, мутнеют, ты хмуришься, совсем как сейчас…

— Может, и так, — тяжело сглотнул я — и даже подобная мелочь не ускользнула от его взора, неизменно внимательного, пока обращен он на меня. — И вот мы в туалете, у меня в заднем кармане смазка… и чем больше я об этом говорю, тем больше у меня встает…

— Ну… мы же не любовники, — кисло ухмыльнулся Нил. — Так что это не моя проблема.

— Твоя! — рыкнул я в его губы. Пальцы вцепились в высокий воротник, ткань затрещала. Нил попятился назад, подчиняясь, чтобы не упасть, и так я прижал его поясницей к черному бачку. — Я весь целиком — твоя проблема!..

Он улыбался — совершенно не так, как Кайлу или мне на стоянке; зло и довольно одновременно, ликуя от удовлетворения, но и проигрывая мне. Не найдя мыслей и слов, я целовал его губы грубо, хищно, кусая, языком боролся, а не ласкал. Наши бедра настойчиво уперлись меж ног друг друга, словно мы повторяли шаги давно заученного танца. Ладони с нажимом, сквозящим жаждой, гладили кожу, и одежда не становилась помехой.

— Хватит липнуть к Кайлу… — низким голосом повелел я и запустил тупые ногти в раскаленные бока Нила, отчего уголки его губ, облизанных, искусанных, пососанных мной, лишь приподнялись.

— Для человека, ревнующего младшего братишку, ты слишком сильно хочешь меня трахнуть…

Блять… С неясно откуда взявшейся яростью я тремя рывками справился с его ремнем, силой развернул Нила лицом к ледяной стенке, чуть не ударив о нее головой. Опустившись одним коленом на крышку унитаза, Нил сам расстегнул брюки — понял, чтo либо он сделает это сейчас, либо я пуговицу оторву, а молнию сломаю. Через раскрытую ширинку джинсов я достал член, надорвал зубами пакетик лубриканта, растер нагревшуюся смазку по головке и пылающей коже ствола. Скользкие блестящие пальцы вошли в податливую задницу Нила резко — он обронил глухой стон, уперся ладошками в стену. Я подготавливал его наскоро, с сопутствующей вначале тянущей болью: ничего, переживет, я уже имел его этой ночью, так мило предоставившего задницу после легкой дрочки.

Нил прижался грудью к согнутому колену, ощутив давление головки на сфинктер. Будто специально делал все, чтобы позволить мне проникнуть глубже. Гулкую тишь помещения заполнило наше сбивчивое учащенное дыхание. Я вбивался в словно сосущее мой член нутро Нила со звериной жестокостью, а он безропотно сносил, раз за разом прижимаясь к стене. Стиснув пальцами его шею над замявшимся воротником, я вынудил Нила откинуться назад, опереться лопатками на мое плечо — стать еще более бессильной жертвой моих пьяных желаний.

— Чего ты пытаешься добиться, обжимаясь с Кайлом? — процедил я Нилу на ухо, продолжая беспощадно ебать его, едва держащегося на ногах.

— Он ми…Нх…лый… Хочу… его под…Ах…держать…

— Или хочешь заставить меня ревновать тебя, самоуверенный кусок дерьма?

— Ты с…сам неплохо… справляешься… Мнх… Нежнее…

— А если нет, то что? — узнал я, застыв и потянув Нила за волосы. Он выгнулся назад еще сильнее, мышцы соблазнительно напряглись — задранный бадлон этого не скрыл. Пятерней я обвел пластичный изгиб его спины, вниз, к накаченным ягодицам, сдвинулся к анусу, расширенному до предела моим членом. Зная, что осуществить внезапную идею и так не смогу, сверху надавил мизинцем: конечно, не войдет, Нил божественно узок, и я уж точно не настолько пьян, чтобы рвать его. — Со всей этой твоей уступчивостью я могу разъебать тебя в клочья, а ты промолчишь.

— Ты ведь понимаешь, — с сексуальными придыханиями хрипло рассмеялся он, — что ответочка не заставит себя ждать?

Я перенял губами жар его шеи, желал вгрызться в нее, но вовремя ментальную дорогу перебежало иное «хочу». Язык оставил широкий влажный след от воротника до мочки, кою я пососал прежде, чем кончик языка запустить в ухо Нила, секундно сжавшего очком член сильнее, застонавшего в моих руках. Я имел его как вещь, в приятном в первую очередь мне темпе, приближался к черте из-за его прорывающегося наружу голоса…

— Нравится, что тебя ебут в туалете как дешевую шлюху? — вырвалось у меня в шаге от оргазма, и темнота накрыла одного меня, расширилась до размеров Вселенной внутри моей головы. Впечатав тяжело дышащего Нила щекой в стену, я кончал в его подрагивающую задницу, завершал движения размеренно, блаженно.

Я чувствовал себя чудеснее некуда: в тот миг я избавился не только от спермы, начавшей вытекать из растраханного тела, стоило мне бросить повалившегося на бачок Нила, но и от отупляющей злости на него и Кайла, от удушающей ревности.

…Ладно, стоит признать, часть раздражения все же осталась, ведь я так и не помог Нилу кончить, а молча предоставил его самому себе, покинув кабинку. Мда, давненько мне не приходилось мыть член в раковине…

А день-то отличный!..

========== Вторая половина истории ==========

Комментарий к Вторая половина истории

Надеюсь, учел все ваши пожелания из отзывов к предыдущей части (“Спальня на троих”)=3

Я намеренно мешкал: долго возился с водой, поправлял, в общем-то, не нуждающуюся в этом одежду, деловито почесывал подбородок у зеркала. А все для того, чтобы вдоволь насладиться влажными звуками, доносящимися из закрытой, но не запертой кабинки, а после впитать всем естеством финальный стон Нила, тяжелый, сквозь зубы. Сколько прошло? Минуты три? Неплохо я его распалил…

Внешне как ни в чем не бывало, в приведенной в порядок одежде, он мыл рядом со мной руки, посматривал на меня через заляпанное брызгами зеркало с нехорошим огоньком в глазах и тянущей губы хитроватой улыбкой. Подобный настрой придавал Нилу обаяния, обычно и так хватающего ему с лихвой.

Туалет мы покинули вместе: у самой двери я обогнал Нила, оттолкнул от прохода плечом, словно мы вернулись на поле, и переступил порог первым. В зале было по-прежнему шумно, на сцене выступала уже другая группа, без солиста, но электрогитары взвизгивали на манер человеческого голоса. Чем ближе к нашему столику мы подходили, тем яснее становилось, что Кайл пребывает не в одиночестве, а парочка незнакомых парней в схожих байкерских куртках не просто случайно оказалась у столика. Тот, что повыше, с банданой, повязанной поверх коротких жестких волос, упирался ладонью в столешницу, и его руки, как огня, Кайл сторонился, по-детски трусливо отодвигал почти пустой бокал и закуску. Его дружок откидывал жидкие сальные патлы от глаз нелепыми звериными движениями головы; угрожающий явно меньше Банданы, он избегал внимания Кайла и потому мог оглядывать его всего, омерзительно пожирать глазами.

— Р-Райан… — облегченно выдохнул брат, заметив меня на подходе.

— Какие-то проблемы? — гаркнул я и остановился за плечом съежившегося Кайла.

Нил замер в нескольких шагах, будто готовясь к рывку по свистку. Не присоединившись ко мне, он остался незамеченным для слишком уж самоуверенных парней, зыркнувших на меня, мягко сказать, с неприязнью.

— Вот незадача, — театрально цыкнул Бандана, — нехорошо флиртовать, если у тебя уже кто-то есть. Мелкая шлюха глазки нам строила, так что я бы на твоем месте бросил его… А мы, так уж и быть, подберем!..

— Жопу свою подбери — и унеси отсюда подальше.

Мой собеседник изменился в лице: маска скользкой наигранной симпатии упала на пол. Кайл кротко дернул меня за рукав:

— Я ничего не делал, прав…

— Знаю, закрой рот, — мягко прервал его я, не прекращая буравить Бандану волчьим взглядом. Я пометил территорию, не задел самолюбие ублюдка слишком сильно. Гордость еще может позволить ему плюнуть в нашу сторону оскорблением и убраться восвояси. Связываться с байкерами — плохая затея: они на голову двинутые, могут и ножом пырнуть…

— Так у нас проблемы, значит? — издевательски вздернул бровью Бандана. — Выйдем-ка, «поговорим». И эту дырку, — кивнул он на Кайла, — прихвати с собой: пусть мелочь увидит, что бывает с теми, кто строят из себя хуй знает кого.

— Хотя, — сухо усмехнулся его приятель, — может, для вас все и обойдется, если блядская неженка за щеку возьмет!..

Он не успел поглумиться над испуганным и пристыженным Кайлом. С прытью сорвавшегося с цепи бешеного пса я вскочил на стол (по полу разлетелись осколки да крендельки, залитые остатками текилы), схватил Бандану за грудки и двинул кулаком в глаз, после чего мы оба упали в ноги близстоящих выпивох. Да, последней каплей стали не его слова, но без задней мысли я взял на себя противника сильнее, чтобы оттраханному мною Нилу было чуточку легче. Подпевала Банданы уже обрушил руку мне на спину, чтобы стащить с принявшего второй удар врага, но вовремя подоспел Нил, и душевный пинок в живот в его исполнении сбил патлатого под соседний столик, тут же опрокинувшийся. Сидевшие за ним парни и девушки повскакивали с криками-охами. На сцене замолчали гитары, в финальную секунду хором сфальшивив. Вокруг звучали улюлюканье, пьяный гогот и осуждения, пока я награждал оборзевшего гада тумаками по лицу и печени. Второй, с горем пополам поднявшись после удара хребтом о ножку стола, бросился на Нила, да только отработанный на поле прием пришелся как нельзя кстати: будто воюя за мяч, Нил встретил противника мощным рывком! Его плечо не просто остановило нападавшего, но и откинуло обратно на поваленный стол. Падение вышло еще неудачнее первого — чудом патлатый не сломал спину.

Из-за стенки фигур посетителей показался бармен с массивной битой в руке. Только завидев его, стоящие за мной студенты стащили меня с побитого шакала, охающего в потолок и держащегося за размягченную печень.

— Я уже вызвал копов! Всем оставаться на местах: пусть легавые разбираются в устроенном вами дерьме!

Проигравшая пара ломанно поднялась с пола, поспешила протиснуться к выходу. Никто их не останавливал, потому как все, кроме колесящих на байках выебывающихся слабаков, знали: никого бармен не вызвал. Только идиот будет названивать копам, когда в подсобке под лампами набираются сил рядки пушистой травы…

Едва закрылась дверь бара, все проблемы оказались решены. Опрокинутый столик подняли, а занимающие ранее его клиенты отправились за барменом к стойке за бесплатной выпивкой взамен разлитой. Пальцы выступающих принялись снова терзать струны, шумные разговоры переплелись с этим роком, словно никакой драки и не было вовсе. Напоминанием, помимо осколков и закуски на полу, остался Кайл…

Брат стоял позади, закрыв подрагивающие губы ладонью. Кожа его в целом была бледна от ошеломления, но щеки розовели — спасибо текиле с газировкой.

— Райан!.. — наподобие стона выдал Кайл, точно собирался вот-вот разреветься. Нил подал мне руку — помог вернуться на ноги, и брат осторожно, небольшими шажками, приблизился ко мне, неотрывно глядя в глаза. — Хотя бы сейчас, — умудрился надавить он на жалость, — не отталкивай меня, пожалуйста…

— Блять, развел розовые сопли, — раздраженно пробухтел я, прижав Кайла к себе.

По-собачьи нелепо он уткнулся носом в футболку, не скрытую расстегнутой курткой. Сделал глубокий вдох и крепко — насколько хватало его тщедушности — обнял меня вокруг пояса.

— Ты так здорово пахнешь…

— Он пьян, — ухмыльнулся я Нилу.

Довольное лицо последнего я наблюдал недолго: вновь всех нас взяла под колпак темнота, Кайл придвинулся ко мне всем телом под задорные возгласы готовящейся выпить толпы. Слишком близко… Похоже, разовой разрядки с Нилом мне все же не хватило… Свет включился. Я расцепил замок пальцев Кайла на моей пояснице:

— Все, завязывай; еще на мою ногу вздрочни, как пес…

Моя грубость была неубедительной даже для меня самого, потому неудивительно, что Кайл не пожелал отходить, а стал моей тенью — чуть ли не держался за рукав, сканируя тусклым взором нашу обувку.

Оставаться в баре и дальше не было ни нужды, ни желания: мы более-менее выпили, как и хотели, а раз Кайла уже начало штормить, пора выдвигаться в общежитие, где брат переночует на диване, а завтра познакомится с формальной частью студенческой жизни. На выход я шел сквозь толпу, выполняя роль ледокола — открывая путь для идущего за мной след в след Кайла. Короткое шествие замыкал Нил, и за ним людские воды смыкались, вмиг заполняли освободившееся место: с момента нашего прибытия в бар посетителей заметно прибавилось.

Снаружи было необычайно хорошо. Свежий ночной воздух заполнил легкие вместо смеси запахов алкоголя, ветер очистил барабанные перепонки от громкой музыки и массы голосов. В это время суток главная улица не была особенно людной, но поддатых гуляк хватало; изредка небольшие компании да влюбленные парочки, смеясь и болтая, проходили мимо нас по залитому янтарным светом тротуару.

Я не хотел всю дорогу смотреть кому-то в затылок, так что пересек пустынную проезжую часть: под подошвами кроссовок зашуршала темная трава. По-прежнему как на привязи, Кайл ступил на газон вместе со мной, только Нил сторонился тени пышных деревьев, крикнул вперед:

— Ты куда?

— Посмотрю на памятник! — не оборачиваясь, ответил я. Глаза уверенно глядели на бежевую ленту парковой дорожки, ведущую как раз к постаменту. — Нам скоро покидать это место, а я так ни разу и не видел чертову статую! Кайл, не тяни за куртку — испортишь.

Брат переместил ладонь ниже, сжал мои пальцы, будто вернулся в детство, когда мне приходилось везде телепаться с ним вместе, «чтобы малыш Кайли не скучал». Нил перебежал дорогу: теперь и его шаги перестали стучать по асфальту, а зашуршали по жестковатой зелени. Легкий ветер колыхал листву высоко над нашими макушками, некоторые ветви задевали уличные фонари, играли тенями на скамейках, траве и дорожках, тихо скрежетали по металлу и матовому стеклу.

На мгновение мне показалось, что я увидел в просвет между стволами ее — единственную достопримечательность этого городка!.. Как вдруг в который раз за сегодня вокруг стало абсолютно темно. Ослепли фонари, зажмурились лампочки на зданиях, заснули немногочисленные светофоры, беззвучно лопнули мыльные пузыри светящихся окон. В кромешной ночи я замер на месте, Кайл крепко сжал мою руку, и, ободряя его по братскому долгу, я пару раз стиснул его тонкие пальцы, безмолвно уверяя: все в порядке. Я был совершенно уверен, что электричество совсем скоро ударит по привыкающим к потемкам глазам, но секунды капали, а ни на главной улице, ни в растущих вдоль нее домах ничего не менялось.

— Очевидно, все, — подытожил Нил, нагнав нас. — Генераторы или нет, но то, что планировал менять городской совет, сдохло. Никогда еще отключения электроэнергии так долго не длились.

С ним, надо думать, согласились и люди на улице: то там, то здесь загорались экраны телефонов, словно все электричество поглотили внеземные светляки, неторопливо плывущие по тротуарам с обеих сторон от парковой зоны. Я повернулся к бару лицом в наивной надежде увидеть что-то иное в его зияющих решетчатых окнах — и угодил в тесные объятия Кайла. Привстав на цыпочки, брат уткнулся носом мне в шею, горячо дышал, терся о кожу лицом. От неожиданности у меня перехватило дыхание, и долго еще сердце гулко стучало в груди. Я положил руки Кайлу на плечи, двинулся вбок, рассчитывая оттолкнуть пьянчужку, — и отчетливо ощутил его стояк, упирающийся мне между ног, снизу, чуть ли не в промежность. Кайл шумно втянул носом воздух, выдохнул сперто:

— Ты так потрясающе пахнешь… Райан…

— Кайл, какого ху…

— Я люблю тебя, Райан…

Нил подлетел как торнадо, с неожиданной грубостью дернул Кайла на себя — и едва не повалил нас обоих — с такой впечатляющей силой держал меня Кайл.

— Замолчи! — шикнул он, но подозрительная паника Нила не сомкнула губы Кайла:

— …люблю как ты пахнешь…

— Кайл, закрой рот! — не сдавался смурнеющий Нил.

— …люблю твой голос, движения, взгляд…

— Да чего ты орешь на него? — с ухмылкой развел я руками. — Мальчишка пьян: все под градусом треплются о любви, но его братские чувства звучат как-то особенно извращенно!..

— …люблю тебя больше, чем Нил…

— Чего?.. — в разы менее естественно рассмеялся я, не сводя с Нила глаз. Он закончил пытаться оттащить от меня Кайла, опустил напряженные кулаки. Окончательно адаптировавшийся к погружению в ночь, я разглядел, как задвигались желваки Нила, а губы стали тоньше: наверняка, нижнюю зажали зубы. — Я не понял…

Кайл провел по моей шее языком; отторгнутый им воздух врезался в барабанную перепонку, я поморщился от слишком громкого шума, но и по вине будоражащего тепла.

— Кайл, повтори.

— Я не могу… — пожаловался он, потираясь пахом о мои джинсы. — Нил сказал, что нельзя… Сказал, если я признаюсь, то и он должен будет… — Сцепленные вместе руки Кайла перестали давить мне на спину, пальцы зарылись в волосы, склоняя мою голову вниз. С наполовину опущенными веками и приоткрытым ртом Кайл недвусмысленно тянулся ко мне. — Мы хотели вдвоем тебя делить… но я устал молчать…

Он впился в мои губы откровенно и страстно! — не ответить на такой поцелуй невозможно… Наши языки встретились, преодолев одинаковый путь: перед следящим за каждым нашим движением Нилом мы целовались с открытыми ртами, словно стараясь его завести. Только взгляд его был тяжелее, темнее, чем в наш первый раз в родительском доме. Не так давно я видел Нила в подобном раздрае — когда наша команда проиграла… Будто вынырнув из моря в моей голове, не соленого, а горького от алкоголя, я задрал подбородок, окинул Нила томным взором из-под приопущенных ресниц.

— Иди сюда.

Он шагнул ко мне твердо, обхватив за поясницу и почти мгновенно спустившись ладонью к напрягшимся ягодицам. В нашем поцелуе с Нилом не было равенства, как только что с Кайлом; в этот раз я проиграл намеренно, но его язык, напористо толкнувшийся в мой рот, и так завладел бы контролем. Помимо моего языка, он, влажный и юркий, гладил верхнее нéбо: от этих легких щекочущих ощущений хотелось тотчас закрыть рот, обострялась чувствительность всего, чего язык Нила касался, и особенно внутренней стороны губ…

Не способный прервать подчиняющий поцелуй, я не останавливал и Кайла. Разошедшийся не на шутку мальчишка наслаждался активными фрикциями о мои джинсы, дразня быстро угасающими прикосновениями шею и ключицы. Под его пальцами моя футболка ожила и принялась медленно подниматься. Складки ткани чувственно задевали тело, обнажающееся посреди утопленного в темноте парка, от возбуждения и прохлады твердели соски. Умелый язык Нила орудовал в моем рту, его руки мяли задницу, пальцы нарочно проглаживали сквозь одежду анус, пульсирующий от приливающей крови; Кайл задрал футболку до верха груди, кинулся оцеловывать объемные мышцы. Я молился о том, чтобы свет не включался подольше. Текила, похоть или их отупляющий дуэт позволили моим ладоням добраться до эрегированных членов лучшего друга и младшего брата, но как только я несколько раз помассировал их поверх штанов, Нил убрал язык у меня изо рта, повелительно сверкнул глазами — в них отражались блики смартфонов, парящих над тротуарами с двух сторон от нашей тройки: люди все так же были на улице, однако не видели нас, как и что-либо на расстоянии больше пяти шагов.

— Кайла ты слышал. Есть что сказать?

— Чтобы я сопли разводил, обмениваясь слезливыми признаниями? — ухмыльнулся я, аккуратно оттолкнув Кайла. — Да никогда.

— Тогда — на колени.

Я опускался на траву, буравя Нила воспламененным взглядом. Он пододвинул к себе ближе Кайла, чтобы оба они стояли передо мною. Футболка зацепилась за язычки молний внутренних карманов куртки, так что и не думала прикрывать поблескивающую после Кайловой ласки грудь. Тишину прорезал звук открывающейся ширинки… и членом Нил пошлепал меня по щеке.

— Не хмурь брови, — тихо процедил он с обаятельной улыбкой, — я еще не начал тебе мстить. Давай, Кайл! Позволь старшему братишке ответить на твое признание.

— Райан… — облизнул губы он, открыл молнию и через гульфик оголил сочащийся смазкой член.

Околдованный голосом Кайла, его видом в целом, я широко раскрыл рот, подложив на нижние зубы язык — о него-то брат нежно ударил членом, слюна смешалась с вязкой нитью смазки…

Я помню все, что было дальше, в мельчайших подробностях, но уже не помню себя: самосознание отошло в тень, уступив место Ид — воплощению плотских желаний…

Без малейших мыслей в голове я, стоя на коленях посреди парка, попеременно сосал один член и дрочил другой, впускал в рот обе головки разом, дабы играть с ними разгоряченным языком, давать им тереться друг о друга, о губы и внутреннюю сторону щек. Я старался брать члены как можно глубже, до беззвучных рвотных позывов, чтобы выделялась наиболее густая слюна, избытки которой хлюпали под пальцами, стекали по запястьям и подбородку. Яркие от удовольствия взгляды двух небезразличных мне людей были устремлены на меня, и это удовлетворяло целиком и полностью. Не хочу выбирать! Не хочу, чтобы они выбирали! Пусть все всегда будет так, как сейчас!.. Я выдрачивал сперму себе на язык: вязкую — Кайла и водянистую — недавно кончившего Нила. Чувствуя во рту тугие струи их оргазмов, я разводил ноги так широко, как позволяли джинсы, терся членом о землю — на грубой голубой ткани остались следы от травы.

Кайл упал на колени передо мною, разделил горечь спермы в глубоком поцелуе, и я завалил его спиной на газон. Нил сдернул мои джинсы с бельем до колен, на этом не остановившись. Второй сильный рывок лишил меня штанов совсем, как и одного кроссовка; я обрушился всем телом на Кайла, лишь охотнее обнявшего меня. Мой обнажившийся член и его, покрытый слюной и спермой, припали друг к другу. Точно дети, впервые испытавшие подобное удовольствие, случайно потеревшись о диванную подушку, мы с Кайлом двигали бедрами, отдавшись ощущениям всецело. Нил, щедро плюнув на пальцы, без предупреждения вогнал их сразу парой в мой зад! — я застонал брату в рот, не прекращая обводить его язык своим; телодвижения стали более рваными, я еле-еле удерживался от того, чтобы кончить, отдалял этот момент всеми возможными уловками. Нил орудовал в моей заднице уже тремя пальцами, если не четырьмя. Резко вытащив их, он толкнул меня вперед, сдвинув так, что член Кайла оказался прямо под моим растянутым очком.

— Давай, — хищно облизал я губы, глядя на брата сверху вниз, — вставь мне…

Простонав мое имя, он оторвал бедра от земли, и член легко вошел внутрь, по пути вскользь задев простату. Мой громкий голос вырвался наружу; я рисковал привлечь внимание блуждающей во тьме молодежи, но думать об этом не мог, рьяно насаживаясь вновь и вновь на член задыхающегося от восторга младшего брата! Ладонь Нила требовательно нажала мне на спину: я снова накрыл Кайла собой, а в сфинктер начал проникать второй член… За пролетевшее с каникул время я от такого отвык, и непродолжительный фингеринг не избавил от давящей боли, благо смесь из слюны, предэякулята и спермы после двойного минета отлично заменила лубрикант. «Терпимая боль и рядом не стоит с ожидающей меня вскоре феерией!» — еще в самый первый раз твердо уяснил я.

Поначалу Нил трахал меня неторопливо, входя неглубоко. Я сосал язык и губы Кайла, о член которого терся член Нила внутри моей задницы. По глазам ударила секундная молния. Моргнув, я пропустил ее бóльшую часть, потому и не понял сразу, что это было. Но через мгновение она повторилась, еще и еще! — и вот, наконец, главная улица вновь ожила. Стены домов вспыхнули от электрических рыбацких сетей, фонари у парковых дорожек зажглись, и свет оросил бредущих по тротуарам поддатых студентов и гостей города, а также нас троих, разместившихся на траве…

Шокированный аж до сердечного трепета, я поднялся на локтях, но остановить Нила словом не смог: он намертво зажал мои губы ладонью, притянул руку ближе к себе — и мне пришлось выгнуться назад, чтобы не обзавестись сломанной шеей. Его член в моей заднице ускорился до двух непередаваемо ярких движений в секунду. С широко распахнутыми глазами ягромко мычал в его ладонь. Кайл затуманенным взглядом прошелся по моему лицу и ниже…

— Ты такой красивый… — сквозь пьяный туман выдал он и присосался к моей груди! Бесстыдно причмокивая, он вдобавок терзал один сосок языком, второй пощипывал и мял рукой!..

И без моих стонов мы привлекали внимание. Краем глаза я замечал все больше останавливающихся в недоумении людей. Не успевшие убрать смартфоны, они направляли объективы на нас — на меня! — с разговорами и неловким смехом подходили ближе, но держались на расстоянии.

Подаренная Нилом сладостная пытка увеличила темп. Кайл раскованно стонал в мою грудь, от нее не отлипая; я практически уже кричал в чужую руку! Десяток телефонов записывал или даже транслировал в сеть, как у всех на глазах два члена разрабатывают мою задницу!.. Подушечками пальцев — только ими — Нил размазывал предэякулят по головке, обводил ее круговыми движениями, хаотично меняя направление, ускоряясь и замедляясь мне назло!..

— Ну что, — достиг правого уха его пробирающий до мурашек шепот, — нравится, когда тебя ебут перед толпой незнакомцев как последнюю шлюху?

С хрипотцой победно смеющийся на ухо, Нил отнял ладонь от моего рта, и без импровизированного кляпа я заполнил главную улицу громогласными пошлыми стонами. На предоргазменные крики стягивалось еще больше любопытных выпивох; чем больше глаз меня видело, чем больше телефонов снимало, тем громче я кричал, упиваясь ни с чем несравнимым экстазом! Первым кончил Кайл, откинувшийся на траву. Пока его сперма заливала прямую кишку, Нил всего раз-другой простимулировал мой член тугим кольцом из трех пальцев: я эякулировал Кайлу на одежду, немного на свою грудь, следом низко зарычал, потому как в меня кончал Нил. Справа кто-то присвистнул, окружившие нас парни и девушки переговаривались, удивленно охали и стыдливо посмеивались…

Далее, кажется, текила взяла свое. Я помню лишь, как Нил прошептал мне с довольной издевкой:

— Тебя фотографируют, Райан! Давай, скажи: «Cheese!»

…а потом, обхватив под колени, поднял, прижал спиной к своей груди. Член Кайла выскользнул, свой Нил уже вытащил, так что стоящим перед нами я продемонстрировал разъебанный зад с выливающейся из него спермой…

Но это ничего! Только бы родители не увидели в сети…