Последняя трапеза (СИ) [Симон Вейзель] (fb2) читать постранично

Последняя трапеза

Даже если завтра мир рухнет, сегодня Симон ждал, что жизнь подаст ему верный знак, - и был готов пожертвовать всем ради проверки машины пространства-времени, даже если умрет раньше срока...

"Смерть не имеет значения, если она завтра!" - подбадривал он себя сам, веря как рафинированная идиотка... - мне не хватало воображения проникнуть в сознание себя, и потому не переставал удивляться окружавшим меня людям, которые умели...

"Мне интересно: смерть человека в машине пространства- времени оставляет после себя хоть маленькие воспоминания?"

Ответ - неизвестен и кому то его предстоит выяснить завтра.

Сегодня же на улице его остановил коп (в последний раз?) за превышение скорости.

-- Может не надо, офицер? Может у меня нет времени заплатить штраф?

-- Успокойся и давай по порядку. Имя, фамилия...

-- Симон Вейзель. Профессия - таймпилот. Люблю Шопенгауэра, я железно помню всех, кому лгал. А что до превышения скорости, то мне часто говорят, что я плохо чувствую пространство-время... Прямо очень плохо!

-- Я спросил лишь твое имя! Как этого-то можно не понять?

После оформления штрафа позвонил домой - убедится, что в доме никого. Вернулся домой. Феномен машины пространства- времени в том, что ты можешь "умереть" как и где угодно, и всё равно вернуться домой живым вовремя. Но!..

Всегда есть "но".

Но, если часы в машине опаздывают хотя бы на одно мгновение - это ли не свидетельство тому, что время не исчезает феноменально?

Завтра всё станет ясно... Кроме оплаты штрафа. А пока люди, окружавшие Симона, пытались окончательно связать время его, интервал в пространства Минковского, таймлета и таймдрома.

Симон выглянул из окна - вдали, наполовину утонув за горизонтом, лежали фантастические облака, похожие на отдыхающих атлантов. Их мощные мышцы, белевшие алебастром, поддерживали небо. Пока не наступило завтра.

-- У тебя есть двадцать минут "твоего" времени. Последнее желание! - предупредил диспетчер таймдрома.

Симон был готов к этому.

-- Могу позвонить? - спрашивает.

-- Двадцать минут. У тебя только двадцать минут, - предупреждает диспетчер.

-- Я понял. Мне нужно позвонить.

-- Это проще, чем Тимоти Маквей, - звучит шутка, - у того было мятное мороженое с шоколадной крошкой.

Через считанные секунды в кабину доставляют телефон. Это как право на последнюю трапезу в штатах, практикующих смертную казнь, незадолго до приведения приговора в исполнение.

...Симон набирает номер телефон бывшего сына. В голове смятение и неопределенность:

-- ...Не отвечает! Можно ещё раз?

Диспетчер не возражает но, как и положено по инструкциям, предупреждает:

-- Осталось меньше двадцати минут. Промедлишь - менять время невозможно, это словно менять стены под обоями.

...Симон опять набирает номер телефон бывшего сына.

...Опять - не отвечает.

Они готовились к этому эксперименту долго. Готовились они и так: садились и начинали импровизировать последнюю трапезу: Роберт Бьюэлл: одну маслину с косточкой, Саддам Хусейн: курица с рисом, горячая вода и мёд, Адольф Эйхман: бутылка сухого вина, Тед Банди: отказался. Всё равно получил стейк, варёные яйца, оладьи с маслом, кофе с молоком и сок. Но так и не притронулся.

"Я, понимаю, - рассуждал Симон, - всему нужна неподвижная точка отсчета. Даже смерти нужна точка отсчета!

... Звонит в последний раз! Больше не будет времени.

... Без ответа. Его бесполезные попытки оставляют на Таймдроме одну неизвестную.

Он слышит голос диспетчера - "очень серьёзно" :

-- Начинаем обратный отсчет времени. Готовность номер один.

-- Роджер.

Мигают на дисплее электронные цифры: 10, 9, 8, 7...

Диспетчер:

-- Давай точку отсчёта!

-- Роджер.

На последних цифрах Симон представляет в уме бывшую жену...

"Я привык считать, что не в силах устоять перед загорелыми женщинами которые летом весь день превосходно сочетаются с морской гладью и песчаными пляжами, лежа на солнце. А она такая белая, будто белая мутная