Cloud Nine (СИ) [Элинор Л] (fb2) читать онлайн

========== Глава 1. ==========

Снедаемый скукой Какаши потянулся в кресле и хрустнул суставами. Он лениво осмотрел залитую полуденным солнцем комнату и снова прикрыл глаза. За последние недели Цунаде не дает ему миссий, готовит к возвращению Наруто и Джирайи. Но с их стороны был полнейший штиль. На горизонте даже не было намека на Наруто, да и Джирайя уже давно не присылал вестей. Дни безделья и апатии растягивались, превратившись в тягучую субстанцию. Даже любимые книги не доставляли удовольствия. Они были предназначены для отвлечения, но когда нет работы, то и отвлекаться не от чего. Во время миссий он с теплом вспоминал Коноху, ее маленькие улочки, шумный рынок, парки, свою крошечную уютную квартирку. Но теперь все это опостылело ему. Маленькие улицы казались тесными, торгаши надоедливыми, парки утомительными, а крошечная квартирка душила своей пресной обстановкой.

Солнце раздражительно ярко светило сквозь легкий тюль, и Какаши решил перелечь на кровать, которая как раз была в тени. Пружины тихонько скрипнули под ним, и Хатаке устроился поудобнее, подложив руки за голову и направив взгляд в потолок. Сколько еще времени пройдет, когда прибудут эти двое? Не сойдет ли он с ума в этой тюрьме? Все его приятели при деле: Гай уже месяц отсутствует на миссии, Асума и Куренай отправились в это утро. Даже Ирука целыми днями занят с детьми. У всех вокруг было дело, в которое они могли бы вкладываться. Какаши решительно поднялся на ноги и быстро надел жилетку. Он немедленно направится к Цунаде и потребует миссию. Хоть какую. Даже поимка сбежавшей кошки подойдет. Все лучше, чем протирать штаны, покрываясь пылью у себя в квартире.

Какаши медленно двигался в сторону резиденции хокаге. Несколько человек бросили ему приветственные знаки, и он еще раз убедился в том, что уже засиделся на одном месте. В прошлые времена его имя было словно легенда. Никто, кроме людей из ближайшего окружения, не знал его лично, а теперь каждый сосед машет рукой.

Одна из крупных улиц Конохи была украшена к карнавалу, и сегодня как раз его последний день. Какаши старался держаться от таких мест подальше, потому что особенно сильно не любил подобную суету. Слишком много высасывающего энергию хаоса во всем этом мероприятии. Все эти музыканты, артисты, танцоры наводили на него какой-то ступор.

Перед тем, как зайти в кабинет к Цунаде, он постучал трижды и смело открыл дверь. Весь стол Пятой был завален бумагами, она внимательно изучала некоторые и откладывала их в сторону, принимаясь за другие, а Шизуне что-то докладывала ей, стоя рядом. Когда Какаши вошел, они обе вскинули головы.

— Говори скорее, Какаши, — строго произнесла Цунаде, возвращаясь к работе. — У меня сегодня слишком много дел.

— Я пришел за миссией.

Цунаде отвлеклась от своего занятия, уперлась локтями в стол и положила подбородок на сжатые кулаки.

— Что ты как маленький? Я же объясняла тебе, что ты не можешь пока приступить к миссии. А теперь иди уже, не отнимай у меня время.

Какаши подошел ближе и стукнул кулаком по столу. Шизуне ошарашенно смотрела то на него, то на Пятую, а потом снова на него. Таким Хатаке она не видела ни разу. Он вечно сдержан донельзя, вечно строг и собран, покладист и исполнителен. Но в этот раз в него словно бесы вселились. Из его открытого глаза летели искры во все стороны, а Цунаде невозмутимо и в то же время сурово буравила его взглядом.

— Я готов на любую миссию! — Сказал Какаши, но в этот же миг его нутро дрогнуло в предчувствии не самого приятного занятия. Но уже было поздно давать задний ход, и он продолжал уверенно смотреть на Пятую.

— Нет у меня миссии твоего ранга, которая бы не отняла у тебя на выполнение месяц другой.

— Так найдите что-нибудь, — Какаши нахмурился. Он знал, что нет и дня, чтобы кто-то не хотел воспользоваться услугами шиноби.

— Хочешь отнять работу у генинов и пропалывать грядки? — Усмехнулась Цунаде, начав рыться в бумагах. Шизуне подсуетилась и передала ей еще одну стопку бумаг.

Какаши молча убрал кулак со стола и решил просто ждать. Нет, грядки полоть ему не хотелось, но если он сейчас это признает, Пятая точно выставит его вон. Цунаде одну за другой откладывала бумаги в сторону. Шизуне напряженно молчала, периодически поглядывая на Какаши. И вдруг Пятая издала какой-то звук, похожий на «хм», читая очередную заявку.

— Правда, я уже назначила на эту миссию Сакуру, Шикамару и Неджи, но я, пожалуй, отдам ее тебе, — задумчиво сказала она, все еще глядя в листок.

— Но, Цунаде-сама, тогда ему придется покинуть Коноху, — залепетала Шизуне, а сердце Какаши радостно подпрыгнуло от этих слов.

— Это ненадолго, — ответила она и подняла глаза на Хатаке. — Будешь сопровождать одного важного для Конохи человека, прибывшего на карнавал. Завтра экипаж отправляется в столицу, и тебе надо проследить, чтобы заказчик не пострадал по дороге.

Простое сопровождение. Но это намного лучше, чем грядки или потерянные кошки. Какаши больше был рад тому, что сможет, наконец, покинуть на время Коноху, чтобы снова по ней соскучиться.

— Цунаде-сама, — взволнованный голос Шизуне насторожил Какаши. — А если Наруто и Джирайя вернутся?

— Я найду им дело, пока Какаши не выполнит эту миссию. Максимум через неделю он снова будет здесь, — ответила она и протянула Какаши листок. — Тут указаны подробности, имя, нынешнее место проживания.

— Токугава Рецу? — Какаши удивленно вскинул брови. — Это женщина?

— Представь себе, — Цунаде откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. — Она неплохо помогает финансами нашей деревне, поэтому постарайся, чтобы она осталась жива и здорова по дороге к себе в столицу.

— Карнавал в ее честь, я прав?

— Да, ты разве не был на нем? — удивилась Цунаде. — На ее средства были построены несколько тренировочных площадок, а теперь и новый исследовательский медицинский центр.

— Кто-то хочет ее убить? Для чего ей сопровождение шиноби? — спросил Какаши, чтобы знать, чего ожидать во время миссии.

— У таких богатых людей всегда есть завистники и враги, но наше дело — это ее безопасность. Она не сообщала ни о ком конкретно, просто хочет обезопасить себя в дороге. На бумаге написаны подробности о времени и месте.

— Я понял, — кивнул Какаши.

— И так как эта миссия теперь твоя, то сегодня вечером ты должен придти на карнавал, чтобы я могла представить тебя Токугаве-сама. Мы будем сидеть с ней в главной ложе, когда начнется представление. Будь там ровно в семь часов, и не опаздывай, она не любит, когда тратят ее время.

Какаши кивнул головой и, поблагодарив Пятую за миссию, вышел из кабинета. Он услышал урчание у себя в животе и направился в ближайшую закусочную. С подробностями задания он решил ознакомиться уже на сытый желудок, потому что мысли о предстоящей работе не могли выстроиться в ряд. Он заказал себе немного свежих овощей и скумбрию, медленно читая заявку. Из содержания он уяснял, что Токугаве Рецу двадцать восемь лет, она прибыла в Коноху на открытие медицинского центра и на карнавал в свою честь. Этот праздник тоже был организован на ее деньги? Какое немыслимое тщеславие. Какаши закатил глаза, представив себе пожирающую сладости растолстевшую женщину, укутанную в шелка и горделиво бренчащую драгоценностями. Исходя из записей, при ней было две служанки, один конюх, двое лакеев. Насколько надо быть ленивой, чтобы пользоваться услугами пятерых человек?

Быстро расправившись со своим обедом, он вернулся в квартиру, чтобы напоследок полежать на любимой кровати. Миссия предстояла наискучнейшая, но явно лучше тех, что он представлял себе. Какаши уж было решил, что Цунаде вздумает наказать его миссией ранга D за такую надоедливость, но она доверила ему важного человека. Какаши было все равно на спонсоров, но благосостояние деревни напрямую зависело от них. Даймё страны Огня хорошо поддерживал Коноху, но лишние деньги всегда будут кстати. Какаши как и любой другой шиноби не был посвящен во все подробности, но в силу своей проницательности и опыта понимал, насколько важно быть услужливыми перед такими людьми, как эта женщина. Цунаде не могла опрометчиво поступать и отказывать во внимании Токугаве, поэтому и ему следует со всем вниманием отнестись к ее персоне, какой бы капризной и тщеславной богатейкой она ни была.

Солнце давно скрылось, но небо все еще было окрашено в оранжево-красные тона, и Какаши только в семь часов опомнился, что снова опоздал. Путь от его квартирки до карнавала занимал не больше десяти минут, и он понадеялся, что отсутствие его скромной персоны никто и не заметит.

Для сцены освободили большое пространство, и сейчас там выступала целая группа танцоров. Они изображали что-то в своих замысловатых движениях, но Какаши не удостоил их своим вниманием, принявшись искать глазами Цунаде и Токугаву. Долго это не заняло: Пятая находилась на небольшом возвышении в нескольких десятках метров от сцены, а рядом с ней некто в огромной неподвижной куче тканей. То место можно было бы назвать ложей: вокруг и над ней висела роскошная тяжелая ткань, ограждающая от ветра и летящей сакуры. Внутри стоял небольшой прямоугольный тябудай, со всевозможными угощениями. Хатаке поспешил туда, потому что знал, как будет разгневана Цунаде. Надо срочно придумать причину опоздания, и она должна быть получше банального «проспал».

Вход в ложу был с обратной стороны, там стояло двое слуг. Прежде, чем пропустить его внутрь, они прошли туда и спросили разрешения. Этот ритуал показался Какаши невероятно патетичным, но Хатаке сдержался, чтобы не закатить глаза. Подобное сдерживание своих эмоций и чувств было совершенно не трудно для него, эта привычка выработалась с детства и уже не вызывала внутреннего отторжения. Скорее наоборот. Какаши видел больше плюсов, чем минусов, в том, что не позволяет лишним проявлениям эмоций вмешиваться в его устоявшуюся жизнь.

Слуга вернулся и кивнул Какаши головой, придерживая тяжелую занавесь и открывая тем самым вход.

Цунаде сидела уже порядком захмелевшая, щеки ее порозовели, а лицо приобрело блаженный вид. Хатаке понял, что такая Пятая ничего ему не сделает, так как в данный момент она в прекрасном настроении. А завтра, когда все будет иначе, он уже отправится на миссию и избежит нотаций.

Рядом с Цунаде сидела женщина. Какаши было сложно описать всю гамму эмоций в тот момент, когда он первый раз увидел Токугаву Рецу, но это чувство он запомнил надолго. Хатаке нервно сглотнул, стараясь не выдать своего волнения. Почему такой человек, как он, вообще волнуется? Какаши не мог ответить себе на этот вопрос. Вся аура, исходящая от Токугавы, казалась манящей, словно только одним присутствием она влекла к себе, даже не прилагая к этому усилий. Она была грациозна, женственна и при этом абсолютно естественна. Сначала ему показалось, что это просто куча ткани, а женщина запуталась в ней или просто прячется. Но потом он отказался от этого, заметив, как плавно она помахивает на себя веером. Первым делом в глаза бросились пестрые слои кимоно, коих Какаши насчитал семь, но не был уверен в этом. Они были расписаны роскошными рисунками, верхний слой цвета индиго пронизывали серебряные нити, переливающиеся в карнавальном свете, а длинные рукава струились вниз к ногам и по полу. Он мог только догадываться, насколько тяжелыми были все эти слои шелка и парчи, но поразился, с каким изяществом и грацией сидела Токугава. Подняв, наконец, глаза выше всей пестроты, Какаши увидел густые иссиня-черные волосы, спускающиеся до поясницы их обладательницы. Не было никакой прически, волосы были распущены, но с одной стороны они оказались заколоты роскошным гребнем с лилиями, обнажая ухо и тонкую шею. Хатаке тут же взял назад все свои мысли о разжиревшей богатейке. Да, в этих девяти (он все же пересчитал их, пока разглядывал) слоях одежды слишком сложно было судить о ее фигуре, но намного больше говорили ее аристократически тонкие запястья и лебединая шея. Токугава сидела к нему спиной, он не видел ее лица.

Легкое движение плечом, и она повернула свою голову к нему, отвлекаясь от происходящего на сцене. Какаши сделал самый невозмутимый вид, на который был только способен. Ледяной почти колючий взгляд темно-синих глаз пронзил его, сковал по рукам и ногам. Она смотрела на него так укоризненно, что он вдруг разом ощутил вину за все опоздания в своей жизни. Один взмах ресницами, и снова этот взгляд. Беспощадный. Казалось, что она в этот миг уничтожила весь тот легкий флер, которым только что околдовала его. Но в следующее мгновение она свернула веер, и Какаши увидел ее прямой нос, чуть пухлые губы и выделяющиеся скулы.

— Полагаю, вы и есть Хатаке Какаши? — Голос, словно терпкий мед. Сладкий, но оставляющий привкус горечи. — Вы заставили себя ждать.

— Да, это я, и приношу свои глубочайшие извинения, — Какаши низко поклонился, решив не произносить вслух глупые оправдания. Почему-то в ее присутствии он вдруг почувствовал себя очень неловко, хотя до этого никогда подобного не испытывал. И дело было не в ее красоте, ауре или чем-то подобном. Он видел женщин даже красивее нее, менее претенциозных, которые нравились ему намного больше заносчивых богатеек. Но что-то во всем ее существе казалось необычайно привлекательным.

— Я же говорила вам, Рецу-сама, что он опоздает, — Цунаде опрокинула еще одну рюмку сакэ.

Токугава снова раскрыла веер, продолжая неприкрыто смотреть на Какаши. Не смотря на смущение и чувство вины за опоздание, он не собирался, потупившись, смотреть себе под ноги. Он не отводил от нее взгляда, чему, как ему показалось, она даже рада.

— Вы можете присесть рядом с нами, Хатаке-сан, — Токугава слегка подвинулась в сторону, приглашая его устроиться между нею и Цунаде, но из-за всех слоев ткани это движение не освободило ему места. Тут же подскочили две служанки и, придержав подолы кимоно, помогли ей слегка отодвинуться в сторону. Цунаде удивилась такому жесту, но не стала ничего говорить вслух.

— Не смею отказаться, — Какаши сел рядом и повнимательнее разглядел Токугаву. Бледная кожа казалась прозрачной, даже светилась. Рецу продолжала помахивать на себя веером. Ее рюмка сакэ была суха, и Какаши понял, что Цунаде так лихо набралась в одиночку.

— Угощайтесь, прошу вас, — Токугава плавно махнула рукой на фрукты и гастрономические изыски, смотря при этом на представление.

— Я нахожусь на службе, поэтому вынужден отказать вам.

— Как невежливо отказывать даме, — Токугава по-лисьи повернула к нему голову и прикрыла улыбающееся лицо веером, оставив только ледяные глаза.

— Как бы мне не хотелось порадовать вас, мой ответ не изменится, и вам все же придется с ним примириться. — Какаши старался облачить свой отказ в наиболее учтивую форму.

— Вы и здесь оказались правы, Цунаде-сама, он действительно способен устоять перед искушением, — Рецу повернулась к Пятой, а затем вновь обратила свой взор на Какаши. — Надеюсь, вы простите нам подобную грубость. Мы обсуждали вас за вашей спиной, но не имели ввиду что-то плохое. Цунаде-сама предупредила меня о том, что она назначит на это задание другого шиноби. По правде говоря, я так была взволнована тем, что за мою безопасность будет отвечать один единственный человек, но, когда многоуважаемая Пятая сообщила, что моим личным охранником окажется знаменитый Копирующий Ниндзя с Шаринганом, Хатаке Какаши, мое беспокойство улетучилось в один миг. Я наслышана о вас и ваших подвигах. И я думаю, что вы с этим справитесь намного лучше троих детей, которые были до этого.

— Благодарю за любезность, но напрасно вы недооцениваете их, — Какаши не сводил с нее глаз. Со временем он стал привыкать к особой атмосфере, окружавшей Токугаву. — Все трое достойные и перспективные шиноби, уже ни один раз доказавшие свои навыки и интеллект.

— Я нисколько не хочу умалить их достоинство, — она лукаво сощурила глаза. — Но вы должны понимать, насколько для меня важна моя безопасность.

— Пока рядом будет Какаши, вам ничего не угрожает, — Цунаде опрокинула еще одну рюмку и закусила кусочком ананаса.

— Шиноби вашего класса наверняка скучно выполнять подобную миссию по сопровождению вельможи, я права? — Токугава отложила веер и, придержав рукава и оголив крошечный промежуток запястья, налила немного ароматного чая в чашку перед Какаши. Она сделала это с таким изяществом, что вся эта картина была похожа на то, как гейша ухаживает за клиентом. Только в данном случае гейша выглядела как аристократка высшего ранга. — Не откажите мне в удовольствии угостить вас чаем.

Какаши внимательно смотрел на нее, пытаясь понять причины такой излишней вежливости к его персоне. Он просто ее охранник, так к чему подобная театральная учтивость? Он неторопливо взял чашку, перед этим зыркнув на Цунаде, которая наливала себе еще сакэ. Какаши понял, что только он чувствует себя так напряженно рядом с Токугавой, и Пятая совершенно не подвластна ее чарам.

— Любая миссия для шиноби — это честь и признак оказанного доверия, — сказал Какаши, вдохнув через маску терпкий аромат чая.

— Мне нравится, как вы коротко и точно высказываетесь, — Токугава внимательно следила за каждым движением Какаши, но, наигранно скромно потупив глаза, отвернулась в сторону. — Я не обладаю такой добродетелью, поэтому вам очень повезло.

В ожидании того, как чай остынет, Какаши продолжал держать чашку, поглядывая на Пятую. Она не собиралась принимать участья в разговоре, ей было интереснее пить сакэ и смотреть представление. Одни артисты сменялись другими, музыка была то плавная, то энергичная. И от каждой смены Цунаде становилась то веселая, то задумчивая. Токугава же всегда была одинаковая, словно ничего вокруг не могло повлиять на ее выражение лица. Как фарфоровая кукла. Лицо всегда было статично, легкая едва уловимая улыбка касалась ее губ, глаза томно прикрыты, а подбородок совсем чуть-чуть поднят вверх.

— Думаю, что мне пора идти, — вдруг сказал Какаши, поставив чашку на стол.

— Но вы и глотка не сделали, — разочарованно сказала Токугава. — Я настаиваю.

— Прошу меня простить, — ответил Какаши, немного склонив голову, и в эту секунду почувствовал, как тонкие нежные пальчики вцепились в его запястье. Он удивленно поднял глаза и увидел, как Токугава сжимает его руку, а колючие глаза искрятся огненными всполохами.

— Надеюсь, что вы не станете меня огорчать еще раз своим опозданием, — ее голос больше не был мягким и нежным, она цедила слова почти сквозь зубы.

Какаши оставил эту реплику без ответа. Освободившись от ее руки, он поднялся и низко поклонился на прощание. Она ответила едва уловимым кивком головы, а Цунаде махнула рукой.

Оставаться на карнавале совершенно не было настроения, эта женщина высосала всю его энергию за те минуты, что он провел в ложе. Все время он находился как на иголках, боясь лишний раз вздохнуть не так, чтобы она не посмотрела осудительным взглядом. Как Цунаде могла оставаться такой легкой и невозмутимой в ее присутствии? И тут до него дошло. Поэтому-то она и пила сакэ. На самом деле она чувствовала себя точно так же, но алкоголь уничтожил все напряжение.

Какаши упал на свою кровать. Спать ему уже не хотелось, но он понимал, что в течение нескольких дней ему каждый день придется видеться с этой вампиршей, а это означает, что спокойствия он будет лишен. Насколько прекрасной она казалась снаружи, но прямо пропорционально этому она изнутри давила собеседников своей энергетикой. Поистине глаза — это зеркало души. Можно подделать все, что угодно, изменить голос, внешность, выучиться манерам. Но взгляд всегда будет выдавать. Никакая напускная вежливость не смогла скрыть от Какаши ее натуру. Она хищница, готовая наброситься на жертву и растерзать ее одними только словами и жестами.

Какаши поднялся на ноги, блуждая по комнате, словно призрак. Он пытался отогнать мысли, повторяя себе, что еще успеет поразмышлять о Токугаве, а пока ему следовало бы отдохнуть. Лучше холодного душа ничего еще не придумали, и он незамедлительно направился туда.

Комментарий к Глава 1.

При создании образа Токугавы Рецу я вдохновлялась двумя женщинами.

Моникой Беллуччи:

http://cs630326.vk.me/v630326532/24fb3/kW-ezmxNzQs.jpg

http://cs630326.vk.me/v630326532/24fa1/AT5GbtnpMqo.jpg

http://cs630326.vk.me/v630326532/24faa/2aslGNdeD_8.jpg

https://cs7057.vk.me/c540103/v540103868/c529/A8qTtyFjThQ.jpg

и Хацумомо из “Мемуаров гейши”:

http://cs630326.vk.me/v630326532/24feb/KGyYmsEpWxw.jpg

http://cs630326.vk.me/v630326532/24fbc/1GBfU_80fPk.jpg

========== Глава 2. ==========

Ровно в десять утра экипаж в виде запряженной двумя лошадьми повозки, в которой сидела Токугава и две ее служанки, и телеги с многочисленными коробками, сундуками и чемоданами, управлением которой занимались два лакея, ждали перед выездом из Конохи одного единственного человека, которому следовало прийти самым первым. Токугава сдержано и неторопливо помахивала на себя веером, но при этом жилка на ее виске набухла, а челюсти были плотно сжаты.

Никто из слуг не смел и слово сказать, боясь вызвать еще больший гнев своей госпожи, но как только на горизонте появилась фигура Какаши, одна из девушек облегченно вздохнула, кивнув в его сторону. Токугава поняла, что он появился, но не удосужилась высунуться из окна, чтобы взглянуть на него. Какаши подошел к ее повозке близко, чтобы Рецу могла его увидеть, но она демонстративно смотрела в другую сторону. В это утро она была одета скромнее.

— Вы снова опоздали, Хатаке-сан, — Токугава заговорила первая, помешав ему соврать о причине опоздания.

— Прошу меня простить, — Какаши немного склонил голову.

— Надеюсь, если на нас нападут, вы не будете спать, а то будет очень неприятно умирать, зная, что шиноби, которому я доверила свою жизнь, просто опоздал на сражение, — Токугава все же взглянула на него, высоко задрав подбородок и прищурив глаза. Снова этот беспощадный взгляд, от которого у Какаши пошли мурашки по спине.

— Этого не произойдет, можете быть уверены, — без промедления ответил Какаши. Его глубоко задел тот факт, что только из-за его пятнадцатиминутного опоздания она начала сомневаться в нем как в ниндзя.

— Вы можете оставить свой рюкзак в телеге с чемоданами и поехать там же, идти сзади или впереди. Как вам угодно, я не буду ограничивать вас в выборе. К обеду мы прибудем в небольшую деревню, там у меня деловая встреча. И после нее мы уже направимся в столицу.

— Я понял вас, — кивнул он и встал сзади телеги, оставив в ней свой дорожный рюкзак.

Кучер один раз взмахнул хлыстом, и лошади легкой рысью двинулись вперед. Какаши быстрым шагом следовал за кортежем, смотря все время по сторонам. Хотя был еще не полдень, но черные тени вдоль дороги пугающе застыли в безветренное солнечное пекло.

Токугава ехала в крытой повозке, и Какаши не видел ее, но прекрасно мог представить, с какой недовольной гримасой она помахивает на себя веером. Такой красивой женщине лучше бы не хмуриться так часто, не то морщины раньше времени избороздят лицо. Какаши усмехнулся, но решил прекратить себе так думать, потому что эти мысли выставляли его не в лучшем свете. Конечно, кроме него их никто и не слышал, но более сурового судьи, чем он сам, у него не было. Да, он виноват в опоздании, но разве пятнадцать минут могут что-то изменить? Это всего лишь путешествие из пункта А в пункт Б, так в чем проблема? Лошади двигались быстрее обычного, видимо, Токугава решила нагнать упущенное время, приказав кучеру ехать с ветерком. Какаши примет этот факт как свое наказание. Она прекрасно знала, что он не позволит себе расслабленно ехать с лакеями, не станет стоять на запятках ее повозки, а будет бежать позади кортежа, следя за происходящим вокруг. Такая пробежка не смогла бы измотать Какаши, но ему не нравился факт того, что его как провинившегося генина заставляют испытывать дискомфорт. Он непрестанно напоминал себе, что это всего лишь миссия, скоро она закончится, и Какаши забудет об этой женщине как о страшном сне. Мысленно он молился, чтобы эта выходка была последней в списке ее наказаний. Лучше бы она просто отчитала его один раз, чем растягивать свое удовольствие, слыша его многочасовой бег за ее повозкой.

Но в скором времени лошади стали двигаться медленнее. Какаши убедился в том, что поблизости никого нет, и невозмутимо достал свою книгу. Он уже знал весь текст наизусть, мог по памяти восстановить его, начиная с любой страницы или строчки. Перечитывать эту книгу раз за разом для него было словно мантрой. Знакомые слова, фразы приятным эхом звучали внутри него, вводя его в особый транс. И если кого-то чтение книги отвлекало от происходящего во внешнем мире, то с Какаши все обстояло иначе. Он словно крепче концентрировался на каждом шорохе и звуке.

Где-то в лесу двигались дикие звери, то и дело птицы, взметнув крыльями, вырывались из глубины кроны. Какаши на все обращал внимание, даже на мельчайшие изменения в погоде. Нынче ниндзя стали особо изобретательны, применяя в бою любые средства. Хатаке сложно было обмануть, и поэтому он был уверен, что, не смотря на окружающие звуки, за кортежем нет слежки, все вокруг спокойно и мирно. И снова скучно.

Он зевнул, прикрыв пальцами рот, не смотря на то, что был в маске, и перелистнул страницу, приступив к чтению, или лучше сказать к воспроизведению, своей любимой части истории. Джирайя был искусным писателем. Удивительное сочетание верной истины, легкой подачи и глубокого знания природы пороков человеческой души не могло не привлекать к себе такого искушенного читателя, как Какаши.

Вдалеке начала виднеться небольшая деревушка с горячими источниками. Здесь всегда было полно туристов с разных уголков мира. Множество увеселительных кварталов, как раз для азартных и развратных людей, и такое же множество лечебных заведений, где можно было хорошо расслабиться и провести время наедине с природой.

Какаши спрятал книгу и начал всматриваться в лица прохожих, когда экипаж заехал через главные ворота. Люди здесь привыкли видеть путешественников на роскошных повозках, поэтому мало кто обращал внимание на их экипаж, чему Какаши был рад. Он не любил жить в повышенной заинтересованности к его персоне, намного привычнее ему было наблюдать за миром из тени.

Когда повозка с Токугавой остановилась возле рёкана, и кучер слез, чтобы открыть ей дверь, Какаши подошел, чтобы любезно подать ей руку. Сначала вышли обе служанки, а потом появилась Токугава. Она была одета в роскошное длинное кимоно, коротким шлейфом волочившимся по земле. Винный цвет оттенял бледное лицо и иссиня-черные волосы убранные в высокую сложную прическу. Токугава слегка придержала подол и приняла руку Какаши, спускаясь со ступеньки. Она мягко кивнула ему в знак благодарности и выпрямилась. Рецу смерила его заинтересованным взглядом, снова по-лисьи улыбнувшись ему, как будто и не было его опоздания, и она вовсе не злится на него за это. Хатаке удивился, что она была одного роста с ним или даже немного выше, но как только Токугава сделала несколько шагов, и подол кимоно разошелся, он заметил гэта, которые были не меньше десяти сантиметров в высоту.

Рецу двинулась внутрь рёкана, и одна из ее помощниц, Мэй, последовала за ней. Какаши оглядевшись по сторонам и поймав на себе и на Токугаве множество любопытных взглядов, быстро двинулся за ними двумя внутрь, чтобы поскорее скрыться с глаз зевак.

— Я не говорила, что мне понадобится ваша помощь, Хатаке-сан. Вы можете отдохнуть, наверняка вы устали от такой длительной пробежки, — она сказала это так сладко, смакуя каждое слово.

— Я нисколько не устал, чтобы отдыхать. — Какаши сказал чистую правду, ведь этот путь не оказался утомительным, и Токугава внимательно посмотрела на него, чтобы понять, лукавит тот или нет. Она не видела эмоций через его маску, отчего задумчиво вскинула брови, и Какаши ответил ей пристальным взглядом. Он вдруг начал догадываться, чего она добивалась все время, но еще не был уверен в этом.

— В таком случае я буду не против вашего присутствия на встрече. Конечно, она может показаться вам очень скучной, — она слегка прикоснулась к его плечу. Какаши немного дернулся от этого, но сделал вид, будто ничего не произошло.

К ним приблизился работник рёкана и низко поклонился Токугаве. Он сразу узнал ее и попросил пройти за ним, потому что ее уже ждали в одной из комнат.

Когда сёдзи открыли, Какаши увидел троих мужчин. Один из них был старым, морщинистым, в роскошном кимоно. Тот, что помоложе, сидел рядом с ним, и одет попроще. А третий был чуть в стороне, и Хатаке понял, что он либо охранник, либо слуга. Когда Токугава вошла, все трое подскочили на ноги и достаточно низко поклонились.

— Прошу простить мое опоздание, — медовым голосом произнесла Токугава и немного склонила голову. Снова тот голос, которым она приветствовала Какаши прошлым вечером. Но уже ни капли горечи. Только сладкий, трепетный голос, немного низкий и ласкающий слух.

— Никакое время не может быть утомительным, когда ждешь такое прекрасное создание, как вы, — произнес старик, подавая ей руку. Служанка помогла сесть Токугаве так, чтобы подолы кимоно выглядели красиво. Какаши вдруг догадался, что в этот раз она не случайно надела такой наряд. Вчера вечером всем своим аристократичным видом она показывала, кто она такая, чтобы издалека было видно. Но в этот раз она надела изящный женственный наряд как у очень дорогой гейши. Рукава уже не были такими длинными, а вот низкий воротник эротично открывал шею и часть спины. В отличие от наемных женщин для развлечения, макияж Рецу был простым, подчеркивающим глаза и ее губы. Какаши понимал, что все это не просто так и стал с любопытством следить за происходящим.

— Ну что вы, Миура-сан, — с притворным смущением Токугава наклонила к нему свою голову, едва касаясь его плеча, но старик этой неискренности не заметил. У него на лбу даже испарина выступила. — Вы мне так льстите. И все же я чувствую свою вину. Как я могу ее загладить?

— Мы не смеем просить вас о таком, — Миура, наконец, отпустил ее руку, или даже правильнее сказать, Рецу мягко вырвалась из его хватки. — Но после обеда мы бы не отказались послушать вашу игру на сямисэне.

— Должна признаться, я давно не играла на своем инструменте, хотя и беру его с собой в каждую поездку. Моя служанка принесет его, когда мы закончим с трапезой.

— Мы осмелились сделать заказ без вас, — произнес тот, что помоложе.

— Это абсолютно правильное решение, — кивнула головой Токугава. — Вы не должны отказывать себе в удовольствии полакомиться здешней едой.

— Вы совершенно правы, — согласился Миура. — Еда здесь изумительная.

— Позвольте спросить, могу ли я пригласить к нам за стол моего сопровождающего.

Оба ее собеседника повернули голову к Какаши, а тот изумленно смотрел на Токугаву. Да что творит эта женщина? Почему она приглашает за стол своего охранника?

— По правде сказать, я хотела бы извиниться, что сразу не представила его вам. Это Копирующий Ниндзя, Хатаке Какаши, — она произнесла его имя так мягко и красиво, что Какаши даже на одно мгновение смог полюбить это дурацкое словосочетание. Ее собеседники вскинули брови, и тут же попросили своего слугу организовать место для Какаши, наперебой рассказывая, сколько всего они слышали о нем и его знаменитых подвигах. Хатаке смущенно молчал и внимательно смотрел на их взволнованные живые лица. Токугава же с выражением фарфоровой куклы улыбалась, аккуратно сложив руки на коленях, и стреляла глазами то в Миуру, то в Какаши.

— Должна заметить, что я ошибалась в нем, — вдруг сказала Рецу, и все обратили свой взор на нее, а Какаши, замерев, с любопытством ждал, что же она скажет. — Обычно положительная слава прикрывает какие-то страшные пороки человека, например, распутство, пьянство или отсутствие уважения. Я всегда думала, что идеальных людей не бывает, но Хатаке-сан доказал мне обратное. Он действительно удивительный шиноби и поразительно воспитанный человек. В некоторых людях нет изъянов, они абсолютны во всем.

И Какаши понял, что Токугава нисколько не забыла о его опоздании в это утро, напротив. Теперь она его как щенка будет тыкать в одну и ту же ошибку. Эти двое не поняли, что весь ее монолог был посвящен тому, чтобы Какаши почувствовал, что не заслуживает к себе всех этих слов. С садистской улыбкой Токугава наблюдала, как меняется выражение его единственного открытого глаза.

— Глядя на такую, как вы, — Миура отвечал, пожирая ее глазами, — мне сложно спорить с последним утверждением.

— Вы снова пытаетесь меня смутить, — Токугава заливисто и мягко рассмеялась, обнажая идеально ровные белые зубы. Она потянулась к чайнику, снова оголяя запястье, от чего оба ее собеседника нервно сглотнули, а Какаши закатил глаза от театральности. Пока она наливала чай, ей пришлось привстать, но когда она села, то уже на несколько сантиметров оказалась ближе к Миуре.

Пока все трое кушали и вели праздную беседу, Какаши молча наблюдал за Токугавой и двумя мужчинами. Третий оказался таким же молчаливым слугой, как и Мэй, и не вызвал интереса у Хатаке. А вот Миура и его деловой помощник, Хаттори, оказались невероятно заносчивыми и глупыми. Они были словно игрушки для Токугавы, которая как кошка ластилась то к одному, то ко второму, ухаживая, подавая фрукты, кормя их с рук и подливая сакэ. Она веселилась, рассказывала какие-то глупости и забавные только для них истории, а эти двое даже не заметили, как попали в ее ловушку. Ни Миура, ни Хаттори не заметили, как она их потихоньку споила. Какаши всем нутром ухмылялся ее хитрости и коварству, еще раз убедившись в том, что с этой женщиной нужно быть предельно осторожным.

— Прошло уже столько времени, — вдруг спохватилась Рецу, когда Хаттори уже в беспамятстве сопел. — Вы такие интересные собеседники, что я и не заметила, как часы превратились в минуты. А ведь нам надо выдвигаться в столицу, там меня тоже ждут.

Она попыталась встать, но Миура схватил ее за руку, подтягивая к себе. Какаши нахмурился, потому что по выражению лица Рецу, он понял — она явно не ожидала такой прыти от своего партнера.

— Куда же вы пойдете? Скоро солнце зайдет, оставайтесь с нами в этом рёкане, — говорил он пьяным голосом.

— Нам действительно пора, — вмешался Какаши. Эта фраза была единственная, что он выдавил из себя за столом.

— Все хорошо, Хатаке-сан, мы можем еще не надолго задержаться. Возможно, тогда мы смогли бы поговорить о делах? — Рецу пыталась освободиться от хватки Миуры, но своими морщинистыми руками он плавно гладил ее нежные тонкие запястья.

— С вами я готов говорить о чем угодно, — Миура томно прикрыл глаза, глядя на Рецу. Она ответила ему не менее заигрывающее, и махнула рукой своей служанке. Та из-за пояса вытащила какие-то бумаги и перьевую ручку.

— В прошлом месяце вы рассказывали мне о своих рисовых полях…

— Одно ваше слово, — Миура слегка приблизился к Токугаве, но она не отстранилась от его морщинистого лица. — Эти поля будут ваши.

— Моя подпись на этих бумагах значит намного больше, чем просто слово, — она тоже слегка приблизилась к нему, подсовывая бумаги ему под руку.

Тот на мгновение отодвинулся, чтобы прочесть текст, но все плыло перед глазами.

— В них не хватает только вашей подписи, — она наклонилась к его уху и обожгла мочку своим теплым дыханием. Миура содрогнулся от этого и дрожащей рукой поставил подписи на двух экземплярах, так и не прочитав текст. Рецу тут же вырвала один из них и всучила своей служанке, которая поспешно спрятала его за пояс и выскочила из комнаты.

— А теперь мне действительно пора идти, — сказала Токугава, отодвигаясь от Миуры. — Хаттори-сан уже порядком подустал, да и вам пора бы отдохнуть.

— Я требую, чтобы вы остались, — он попытался схватить ее рукой, но она ловко извернулась, как кошка, отпрыгнув от него.

— В этом больше нет нужды. Не волнуйтесь, за этот чудесный обед я заплачу, — она поклонилась ему и махнула рукой Какаши, чтобы тот уже вышел из оцепенения и открыл ей дверь.

Хатаке поднялся и поспешно отодвинул сёдзи.

— Токугава-сан, — позвал ее Миура, пытаясь встать, но количество выпитого сакэ не позволили ему этого.

Рецу торопливо двигалась к стойке с администратором, где ее ждала служанка. Какаши шел за ней, оглядываясь по сторонам, потому что думал, что за ними побегут и начнутся пьяные разборки.

— Я уже заплатила за ужин, как вы и просили, — Мэй поклонилась, когда Рецу и Какаши подошли к ней.

— Ты молодец, хорошо все выполнила, — она погладила ее по плечу, и на блиноподобном лице Мэй засияла улыбка.

Втроем они вышли, и их уже ожидал кучер. Второй повозки не было рядом, и Какаши растеряно оглядывался по сторонам. Он открыл дверь и снова подал руку Токугаве. На этот раз она воспользовалась его любезностью, но никак не посмотрела в ответ. Какаши ничего не ждал, но ему показалось это странным. После того, как Мэй села внутрь, он закрыл дверь и запрыгнул на запятки, и кучер хлыстом ударил лошадей.

Они быстро мчались на другой конец деревушки, где располагались минки, которые хозяева сдавали в аренду. И тут в голове Какаши все сложилось. Еще до приезда в Коноху, Токугава сняла одну из здешних минок, чтобы после завершения этой сделки, можно было отсидеться в укрытии. В любом рёкане их легко было бы обнаружить, даже не имея мозгов, ведь такой экипаж сложно где-то спрятать. Но только не в огромной минке — здесь для этого есть специальные конюшни. Как понял Какаши, Рецу заранее все спланировала, так как при заключении договора аренды с хозяином, она должна была бы обязательно присутствовать. И в голове Хатаке промелькнула одна теперь уже очевидная истина: у этой женщины ничего случайного не бывает. Каждое ее действие заранее продумано и несет в себе какой-то скрытый умысел.

Повозка остановилась возле одной роскошной минки, и Какаши быстро спрыгнул и открыл дверь. Как обычно сначала вышла Мэй, а за ней Токугава. В воротах их уже встречали два лакея и вторая служанка.

— Хатаке-сан, — Рецу развернулась к нему, отпуская поданную ей руку. — Мэй проводит в вашу комнату. Простите, но нам придется задержаться здесь до утра. Вы должны понимать, — она сделала небольшую паузу и многозначительно посмотрела на него, — после всего я просто не могу не принять ванну.

Какаши просто кивнул и проводил взглядом ее удаляющуюся с двумя лакеями и второй служанкой фигуру. Мэй покорно стояла рядом и ждала, когда Хатаке попросил ее провести в его комнату.

— Пожалуйста, оставьте эту книгу перед входом в мою комнату, — он протянул служанке свою драгоценность. Она даже не глянула на название, а просто молча кивнула и просеменила к энгаве.

Какаши сначала обошел минку со всех сторон, проверяя возможные к ней подходы. Кое-где он оставил ловушки, чтобы в случае чьего-то приближения он первый об этом узнал. Какаши заглянул и в конюшню, проверив все там. Не было ни слежки, ни шпионов, ни даже городских зевак.

Он лениво прошелся по красивому внутреннему дворику и восхитился, с какой любовью здесь все рассажено. Ему чужды подобные проявления творчества, но ему всегда нравилось, когда вокруг чисто и ухожено. Он разулся и уже босыми ногами прошелся по энгаве к той сёдзи, перед которой лежала его книга.

Он вошел в свою комнату и закрыл перегородку. Хоть был еще только вечер, но футон уже оказался расстелен в ожидании своего гостя. Рюкзак слуги также оставили в углу комнаты. Какаши снял жилетку и аккуратно сложил ее во встроенный шкаф. Он упал на футон и раскрыл книгу. Бегло просмотрев пару страниц, он понял, что его разум отказывается воспринимать текст. В мыслях Какаши раз за разом проигрывалась одна и та же сцена. Спектакль. Игра над пропастью для Миуры и Хаттори, и развлечение для Токугавы. Он не был уверен, что с этого выиграла Рецу, но выслушивать весь пьяный бред и терпеть все похабные прикосновения за просто так она бы не стала. По всей видимости, те рисовые поля, о которых она упомянула, теперь принадлежат ей, а Миура поймет это завтра, когда проснется с болью в голове. Вряд ли он потом что-то докажет, ведь документ действительно был подписан его рукой. Какое немыслимое коварство.

— Какаши-сан, вы позволите войти? — С улицы донесся голос Мэй.

— Да, конечно, — он сел на футоне, откладывая книгу в сторону.

Сёдзи отворилась, и Мэй поднялась с колен, занося дайбан с едой, оставляя его возле дзабутона в другом углу просторной комнаты.

— Токугава-сама велела накормить вас, потому что за обедом вы не притронулись к еде. Когда закончите трапезу, можете выставить дайбан на энгаве, а я его заберу.

Какаши молча выслушал эту речь и едва слышно произнес «спасибо», а Мэй низко поклонилась и, опустившись на колени, открыла сёдзи и быстро выскользнула. Хатаке пересел на дзабутон и взглянул на поднос. Свежие овощи, скумбрия и терпкий чай. По запаху такой же, от которого он прошлым вечером отказался.

========== Глава 3. ==========

Какаши с аппетитом съел все, что ему принесли и, как его просили, выставил дайбан за сёдзи. Он вернулся к футону и книге. Теперь на сытый желудок казалось, что и ход мыслей стал ровнее, и он снова может насладиться любимыми диалогами и выдуманными интригами. Как только это слово пришло ему в голову, Какаши понял, что интриг хватает и в жизни. Он решил, что непременно расскажет Джирайеоб увиденном эпизоде женского коварства. Тот уж точно сможет оценить и подтвердить, насколько хитры и опасны бывают некоторые женщины.

Какаши посмотрел в окно, выходящее в сторону густого черного леса. На небе не оказалось облаков, которые бы портили собой черный полог и россыпь алмазов на нем. Какаши мечтательно наблюдал за тем, как переливаются звезды и задумчиво пересчитывал их. Но какое-то шебуршание со стороны энгаве отвлекли его. Он осторожно выглянул и увидел, как на дзабутоне устроилась Токугава. В руках у нее была кисеру, которую она только что раскурила. Рецу была одета в красивое юката, и теперь он мог яснее разглядеть ее фигуру. И Какаши тут же остановил себя. С какой стати ему разглядывать ее фигуру?

— Не уходите, Хатаке-сан, — она сказала это достаточно громко, но не повернула к нему голову. Токугава не могла услышать его, ведь он был предельно бесшумен, так каким образом эта женщина поняла, что за ней наблюдают? Рецу откинула тяжелые распущенные волосы и игриво взглянула на него из-за плеча.

Скрываться уже было бы глупо, и Какаши вышел, присаживаясь рядом. Край юката откинулся, обнажая острые колени и хрупкие лодыжки. Токугава даже не обратила на это внимания, снова втягивая во все легкие едкий дым и выпуская его через нос, как дракон.

— Вы курите, Хатаке-сан? — спросила она, глядя на ухоженный японский садик. Легкий ветер трепал ее волосы, и Какаши поймал себя на мысли, что продолжает разглядывать Рецу с ног до головы.

— Нет, не курю, — ответил он, отводя взгляд в сторону.

Она вдруг повернулась к нему и внимательно посмотрела. Какаши в этот момент был рад, что его лицо скрыто под маской, потому что почувствовал, как начали гореть его щеки. Токугава зажала кисеру в зубах, немного надавливая и отодвигая губу. Она смотрела на Какаши без смущения, даже с интересом, приподнимая бровь.

— Вы всегда так строги и прямолинейны? — Спросила она, начав разглядывать внутренний сад.

— Мне не зачем юлить перед вами, — он ответил низким и тихим голосом.

— Простите, но я не привыкла к такому. Мужчины редко бывают честны со мной, вы должны понять, — они одновременно повернули друг к другу голову. Взгляд Рецу не казался колючим, как до этого. Может, ее разморила ванна, может табак, или все вместе, но теперь ее глаза были полны нежности и женственной кротости.

— Вы напрасно думаете, что женщины часто передо мной выслуживаются.

Она чарующе засмеялась, от чего у Какаши все внутри потеплело.

— От этого вы так скованно себя вели прошлым вечером? Теперь мне все ясно. К подобному вы просто не привыкли. Не знали куда смотреть и что делать, когда я любезничала. Надеюсь, вы простите мне мое поведение и остроту, которую я собираюсь высказать. Но вы были похожи на юного выпускника старшей школы, молодого несмышленыша, который вдруг своей скромностью очаровал взрослую женщину.

То, с каким задором она произнесла это неприятное для Какаши сравнение, не позволило ему обидеться или даже нахмуриться. Напротив, он вдруг вспомнил все события, посмотрев на себя со стороны. Он и правда как юнец сидел напряженный, будто впервые видит красивую женщину, которая просто из вежливости пыталась угостить его. Губы тронула улыбка, которая оказалась спрятана под маской. Токугава не смогла ее увидеть, но по количеству появившихся возле глаза морщинок, она догадалась, что, наконец, заставила его улыбнуться.

Но он вдруг осекся, вспомнив двух облапошенных ею людей. Тогда она пользовалась другим, более грубым и явным обольщением. А что если и сейчас она делает то же самое, только изящнее и тоньше? Какаши не был уверен, что она не пытается что-то провернуть, но все равно решил быть максимально сдержанным. Он не понимал, зачем ей это нужно было, ведь он просто временно занимался ее безопасностью. Что с него можно взять? У него нет рисовых полей, лесов для вырубки или баснословных денег.

— А вы не часто радуете этот мир своей улыбкой, я права? — Она смотрела ему в открытый глаз и затягивалась.

— Я не снимаю маску на людях.

— От чего же? — Она удивленно вскинула брови.

— Это долгая история, а уже достаточно поздний час.

— В отличие от своих слуг я не любитель рано засыпать и просыпаться. Но в этом мы с вами похожи.

Какаши снова воспринял это как укол за то, что он проспал этим утром. И сколько это будет продолжаться? Или быть может, это означало, что ни он, ни она до сих пор не спят? Какаши с трудом мог понять эту женщину. Все ее фразы можно было трактовать по-разному, и если ответить не так, она может все вывернуть наизнанку. Проигрывать Какаши не хотел.

Рецу вдруг поправила распахнутую юкату, прикрывая лодыжки, и отложила в сторону кисеру. Она развернулась к нему лицом, облокачиваясь на колонну. Одну ногу она подогнула под себя, и сделала это так, что подолы юкаты не разошлись при этом, а вторую выпрямила в его сторону, едва касаясь ступней его бедра.

— Мне нравится, что вы такой сдержанный, так даже интереснее, — она снова улыбнулась, и Какаши понял, что оказался прав, и до этого тоже была игра, а он всего лишь очередное развлечение. Эта женщина очень опасна.

— Я нахожусь при исполнении.

Она снова рассмеялась, но теперь более низко. В лунном свете ее лицо казалось бледнее, а глаза блеснули каким-то диким огнем.

— Вы смеетесь надо мной? — Какаши прищурил один глаз и развернулся, облокачиваясь на противоположную колонну.

— Простите мое дерзкое воображение, но я только что представила, какой вы не при исполнении. Полная противоположность? Любите выпить и поразвлечься? — Она лукаво улыбнулась, прищурив глаза.

— Нет, — отрезал Какаши.

— Опять такой короткий ответ, — вздохнула Токугава. — Вы всегда немногословны.

— А вы любите смущать других внезапными комплиментами.

— Свою немногословность вы принимаете за добродетель?

— Для человека моего положения это хорошее качество.

— Будь оно у меня, своих денег я бы не заработала.

Перед Какаши всплыли воспоминания о недавней сделке. Любопытный способ зарабатывать.

— Осуждаете меня? — Вдруг спросила Токугава. Неужели она смогла прочитать его мысли?

Рецу очистила кисеру от старого табака, и, засыпав новый, раскурила ее заново. Если бы они находились в помещении, Какаши бы не понравилось дышать табачным дымом, но ночной ветер хорошо рассеивал этот едкий запах.

— Не в моих правилах судить. Каждый живет исходя из своей морали.

— И какова ваша мораль? — Спросила Рецу, но, видимо, это был риторический вопрос, потому что она тут же продолжила. — Я всего лишь обанкротила старого похотливого жлоба. На деньги, которые я заработаю с этих рисовых полей, я смогу построить еще один медицинский центр или детский дом, например.

— Уж не хотите ли вы сказать, что поступили благородно?

— Это понятие такое же растяжимое и субъективное, как и многие другие. Время покажет, кто из нас прав. Или не покажет. — Уверенно произнесла Токугава и снова замолчала. Какаши не стремился возобновить разговор, ему вполне было комфортно и в тишине. Когда было так темно, а Рецу сидела на безопасном расстоянии, он чувствовал себя не так уязвимо. — Существует ли справедливость, по-вашему?

— Это слишком сложный вопрос, чтобы я однозначно мог на него ответить, — задумчиво произнес Какаши. — Но думаю, что это такое же растяжимое понятие. Справедливость для каждого своя.

— О, я даже знаю, что вы думаете по этому поводу. Я все равно поплачусь за то, что так поступаю с людьми, верно? — Токугава не убирала с лица свою улыбку. — Просто вы слишком вежливы, чтобы озвучивать это мне в лицо. Я не виню вас, но люблю, когда со мной говорят откровенно. С лгунами я поступаю… Вы видели, как я с ними поступаю.

— Этот Миура вас в чем-то обманул?

— И да, и нет, — Токугава загадочно отвела глаза в сторону. — Иногда умышленно утаить правду то же, что и солгать, вы так не думаете?

— Думаю, что в каждом правиле есть исключения, — Какаши задумчиво стал изучать пейзаж перед собой.

— В этом все мужчины. Вы всегда оставляете для себя возможность избежать ответственности, смахнув все на «исключение из правила». Оставляете дверь черного хода открытой. — Рецу презрительно дернула верхней губой, но тут же сменила гримасу на мягкую улыбку, начиная рассматривать Какаши. — Из вас клешнями приходится вытаскивать слова.

— Я готов поговорить с вами на любую тему, только начните.

— Оставляете выбор за мной?

— Пропускаю даму вперед, — Какаши пожал плечами, немного вскинув подбородок.

— Я привыкла к тому, что мужчины оставляют прерогативу выбора за собой.

— По вам и не скажешь.

— Вы подловили меня, — Рецу рассмеялась, и у нее изо рта повалили клубы дыма. — Я научилась позволять мужчинам думать, что это они правят балом. В моем мире, мире бизнеса, без этого никуда. Приходится выкручиваться, искать обходные пути. Я женщина, и кое-что у меня получается лучше мужчин, и я буду пользоваться всем, чем наградила меня природа с рождения. Пока мне удается обхитрять глупцов, я это буду делать.

— А вы азартны, — Какаши взглянул на нее и заметил, с каким огнем в глазах она произносила все это.

— Как бы вы не пытались это замаскировать, вы азартны не меньше меня, Хатаке-сан. Скопировали более тысячи техник, — Токугава приподняла одну бровь, не сводя с него глаз. — Куда вам столько?

— Вы неплохо разведали обо мне многие известные факты.

— Я должна знать людей, которые меня окружают.

— При всем уважении, но вам обо мне известно лишь то, чему я позволяю просочиться в массы, — Какаши снова позволил себе короткую усмешку. Рецу уловила небольшое движение губ сквозь маску и с наслаждением отметила это про себя.

— Еще я знаю, что вы не общительны и плохо сходитесь с людьми.

— Это наработанная привычка. Мне положено быть скрытным. Так же, как и вам положено манипулировать людьми.

Токугава снова рассмеялась. В ее смехе больше не было кокетства, как будто Какаши сорвал с нее эту маску, и теперь перед ним сидит настоящая Токугава Рецу во всем своем уже неприкрытом беспощадном коварстве.

— Мне еще не приходилось иметь дело с шиноби, но тебя сложно провести, Хатаке Какаши, — она пододвинулась к нему чуть вперед, слегка наклоняясь. Их лица были на расстоянии вытянутой руки.

— Вы лихо перешли на «ты». — Внутри у Какаши все клокотало от смешанных чувств по отношению к Рецу, но он стойко держал холодный тон голоса.

— После таких обезоруживающих реплик сложно сохранять дистанцию, тебе так не кажется? Ты рассекретил меня, — Токугава выдохнула ему под ноги, и Какаши понял, что его одежда провоняет табаком. Значит, он оказался прав, и она действительно играла с ним все это время. И если ей ничего от него не нужно, тогда эта женщина не просто опасна. Она заносчивая, эгоцентричная, абсолютно презрительная к чувствам других людей моральная садистка. Если гнилая сущность просачивается наружу, никакая прекрасная внешность уже не спасет положения.

— Нет, не кажется. Если хотите обращаться ко мне на ты — пожалуйста, но я все же сохраню со своей стороны учтивость к вам.

— Надеюсь, ты не обижаешься и не откажешься от того, чтобы защищать меня. В конце концов, мы все разные люди и имеем право быть такими, какие есть.

— Вы можете быть каким угодно человеком, но, если Цунаде-сама доверила мне вашу жизнь, я сделаю все, чтобы ее сохранить. Но ровно до тех пор, пока длится моя миссия. После вашего возвращения в столицу, я покину вас… — Какаши на мгновение сделал паузу, испытующе глядя на Рецу, а та даже замерла в ожидании продолжения, — и вряд ли когда-либо вспомню о вашей скромной персоне еще раз.

Какаши удивился тому сарказму, что сейчас выдал, а Рецу даже поморщилась от таких слов, полоснувших по ее самолюбию. Токугава продолжала смотреть на него в упор. За эти немногочисленные минуты общения она сменила несколько тактик, которые с успехом применяла к разного рода мужчинам. Токугава давала им то, чего они хотели — власти, хотя она и была иллюзорна. Рецу позволяла мужчинам думать, что они особенные, хотя это также была лишь иллюзия. Ей нравилось, когда они пляшут под ее дудку, как дураки ведутся на дешевые разводы, когда, распушив павлиньи хвосты, думают о том, какие они всемогущие, и какая она при этом глупая женщина. Но как только Рецу сгоняла наведенный ею же розовый обманчивый туман, реальность со всей силы ударяла по их тщеславию и гордыни. В эти мгновения она получает наивысшее удовольствие. Видеть полные разочарования в самом себе глаза, видеть, как их, казалось бы, прочный мир разрушился. Ей неважно было, что именно это за люди. Сам факт превосходства над кем-либо тешил ее самолюбие. Она подминала под себя каждого, кто находился рядом. И чем сложнее ей это сделать, тем интересней представление. Но в этот раз Рецу попался тот единственный, кто не позволил играть с собой, срезая на корню все ее попытки подорвать его фундамент под ногами. Токугава с самого начала заподозрила о своем возможном поражении. Какаши был в маске, и этот крошечный кусочек ткани оказался стеной между ними. Она не могла досконально считывать его эмоции, не видела малейших изменений. Словно она пыталась забить мяч в его ворота, но при этом даже не знала, куда целиться. Словно он закрытая книга без ключа к ней. Все это время Рецу пыталась снять его маску, предлагая еду, напитки, кисеру. Осталось только попробовать сорвать ее силой. В присутствии Какаши, Токугава чувствовала себя стоящей на хлипком веревочном мосту, который раскачивал суровый ветер. С ним она теряла свою власть, но ей было интересно продолжать эту игру, хоть и все ее попытки вернуть контроль и стабильность разбивались о непробиваемую стену его самообладания и строгий неприступный взгляд. Давно она не испытывала подобной мужской власти над собой.

Какаши не догадывался об ее внутренних терзаниях, но внимательно следил за каждым ее движением. Теперь он был абсолютно уверен, что все это время она пыталась снять с него маску, чтобы он чувствовал себя уязвимым и под ее непосредственной властью. Он не мог понять, как именно связаны эти вещи, но раз для нее это было так важно, то Какаши не мог позволить этой игре продолжаться. Свою маску он не снимет при этой женщине и не даст приблизиться к себе ближе, чем это одобрило бы общество.

Внезапный тоненький звон колокольчиков вывел его из размышлений. Токугава дрогнула бровями и удивленно посмотрела на Какаши, и он нахмурился, жестом приказав ей сохранять тишину. Рецу нервно сглотнула и начала насторожено крутить головой в разные стороны, а Какаши быстро и бесшумно обулся. Он в один прыжок достигнул крыши, аккуратно выглядывая. Как он и предполагал, шпионы все-таки есть, и они попались в ловушку.

========== Глава 4. ==========

Луна бледно подсвечивала поджарый силуэт Какаши, когда он держался за желоб для отвода дождевой воды, выглядывая из-за него, и Рецу залюбовалась тем, как уверенно он действует. Как бесстрашно выскользнул за пределы крыши, устремляясь в черную чащу леса. Токугава сжала кулаки, боясь даже вздохнуть слишком громко. Страх окутал ее, и она не могла пошевелиться. Ей хотелось сделать что-то, чтобы не казаться беспомощной, и на мгновение она все же вышла из оцепенения и быстро потушила дымящуюся кисеру.

Из леса донеслись звуки сражения, звон металла и чьи-то крики, и у Рецу волосы на голове зашевелились. Мурашки пошли по спине, и она еще больше начала оглядываться по сторонам. Да что этот шиноби понимает?! Он сказал ей не шуметь и не двигаться, но она сидит посередине энгаве, прямо на видном месте! Если кто-то заметит ее, она не сможет защититься, пока он там с кем-то сражается. Какой же он глупец!

Токугава быстро побежала к своей комнате и резко отодвинула сёдзи. В эту же секунду кто-то со всей силы сбил ее с ног и прижал к полу. Она вскрикнула от неожиданной и резкой от удара боли в ребрах, но услышала взрыв. Рецу подняла веки и увидела, что Какаши всем телом придавил ее. Протектор больше не прикрывал его левый глаз, и на Рецу смотрел кровавый шаринган. Какаши явно был зол — его брови были сведены на переносице, он тяжело дышал через маску. Эта глупая женщина ослушалась его, создав непонятную мышиную возню. Что она хотела сделать или доказать ему? Спрятаться в комнате под футон? Она действительно думала, что это спасло бы ее?

Токугава выглянула из-за его плеча и увидела, что вход в ее комнату горит. Там все взорвалось, и если бы Какаши не подоспел вовремя, она, вероятнее всего, была бы мертва. Дыхание смерти прошло достаточно близко, чтобы Рецу начала испытывать благодарность к Какаши.

— Надо уходить, срочно! — скомандовал он грубым голосом.

— Где моя прислуга? — Обеспокоенно спросила Токугава, приподнимаясь на локтях. Какаши обернулся, проверяя, чтобы никого не было сзади. Все оказалось тихо, и он снова посмотрел на Рецу. Юката откинулась в стороны, практически полностью обнажая ее ноги. Он резко отвернулся, и Токугава, поняв причину, торопливо поправила свою одежду.

— Ваши слуги мертвы, — сурово доложил Какаши, и у Рецу от этих слов зазвенело в ушах.

— Как это «мертвы»? — Во рту мгновенно пересохло, и она ошарашено смотрела на озирающегося Какаши, который был готов к очередному нападению в любой момент.

— Наемники использовали газ. Я должен все проверить и подготовить для нашего отступления. Сидите здесь и не двигайтесь больше, пока я не вернусь.

Он тут же исчез, а перепуганная до смерти Токугава начала судорожно смотреть в разные стороны. Газ? Что это вообще значит? Получается, ей нельзя сейчас дышать? Куда делся этот прощелыга-шиноби? Что значит не двигаться?! А если на нее нападут, ей тоже просто сидеть и смотреть?

Внутренний голос вопил один вопрос за другим, и Рецу испуганно сжалась в комочек, подтягивая колени к подбородку. Женщина смотрела на полыхающий вход в свою комнату. Смотрела и повторяла про себя, что ей надо слушаться Какаши, но трусливый внутренний голос требовал встать и побежать подальше от этого места. Просто найти крошечную безопасную нору и малодушно спрятаться в ней поглубже. За оградой снова раздались какие-то душераздирающие крики, взрывы, и Токугава прижала ладони к ушам, чтобы не слышать всего этого. Нет! Эта бойня не для нее. Рецу было страшно и дико все это осознавать, но еще ужаснее понимать, что является причиной всему этому.

Внезапно рядом появился Какаши. Рецу не понимала, как он делает это с такой скоростью и бесшумностью, но с видом испуганного ребенка потянулась к нему руками. Он уже был одет в свою жилетку, а за спиной у него висел рюкзак. Какаши одним рывком поставил Рецу, а затем поднял на руки, прижимая к себе. Он лихо перепрыгнул через стену на крышу, а оттуда в злосчастный лес, мягко приземлившись на одну из толстых ветвей.

Чувство свободного падения в моменты преодоления препятствий едва не заставило Рецу вскрикнуть. Она в ужасе зажмурилась и обхватила шею Какаши крепче, и какой-то странный запах ударил ей в нос, руки оказались в чем-то теплом и липком. Она слегка отодвинулась, цепко держась за него пальчиками, и увидела, что он весь в крови. Осознание того факта, что на Какаши нет ни единой царапины, и вся кровь принадлежит другим людям, заставило Рецу дрогнуть у него в руках и сжать на его спине жилетку. Она осторожно посмотрела на суровое лицо Какаши и сосредоточенный взгляд. Поначалу Токугаве было любопытно, как же выглядит этот шаринган, о котором все столько рассказывают. Но теперь, глядя на этот дикий красный глаз, ей хотелось отвернуться. Проклятый шаринган поистине ужасающее зрелище. И раз она так хотела увидеть его, теперь не станет идти на попятную. Рецу внимательно вглядывалась в этот кровавый цвет, запоминала каждый черный завиток, запоминала этот жуткий шрам через весь глаз.

Токугава всегда считала себя достаточно смелой, но, оказавшись в минуту прямой опасности, трусливо поджала хвост, прячась за своего телохранителя. Как будто перед ней только что открылась дверь ее собственного существа, и ей совершенно не нравилось то, что она за ней обнаружила. Пугливая девочка, которая ничего не значит, спряталась в крепких объятиях мужчины. Ощутив новую волну негодования из-за собственной беспомощности, она брыкнулась, пытаясь освободиться от хватки Какаши, но он молча сжал сильнее, не боясь оставить синяки на ее теле.

Какаши знал, что слежки за ними сейчас нет, потому что пустил их клонов по другой дороге. Эти наемники оказались не такими умными, хоть и кровожадными. Но нужно было уйти как можно дальше в максимально короткий срок. Какаши знал, что Токугава не сможет бежать, как он, поэтому не сомневался, что у наемников получится найти их. Вопрос времени.

Спустя час молчаливого бега с ветки на ветку они добрались до ручья, и Какаши в один прыжок оказался на земле. Токугава поверить не могла, что может, наконец, спуститься. Босыми ногами она встала на покрытую росой густую траву и немного поежилась от холода. Какаши прикрыл протектером свой шаринган и взглянул на Рецу.

Токугава облокотилась на дерево и медленно сползла вниз к торчащим из земли корням. Она дрожащими руками прикрыла глаза и опустила голову на колени. Какаши внимательно наблюдал за ней. Такая суровая, властная женщина теперь выглядела абсолютно разбитой. Фарфоровая кукла с треснувшим лицом. Сейчас Рецу не казалась ему опасной, скорее совсем наоборот. Он посмотрел на себя и увидел, что весь в крови. Какаши уже и забыл, что некоторым людям может быть неприятно смотреть на подобные вещи, но времени на шоу с переодеванием не было, пришлось действовать быстро.

— Токугава-сан, — Какаши сел на корточки рядом с ней. — С вами все в порядке?

Рецу отодвинула руки от лица и взглянула на себя. Вся юката была в крови тех наемников, которых убил Какаши. Она нервно облизнула сухие губы и широко раскрытыми глазами взглянула на Хатаке.

— Со мной?! — Она тяжело дышала и говорила хриплым голосом. Руки ее тряслись от страха, но внутри все горело от ненависти к самой себе за слабость и к нему за то, что заставляет испытывать подобное. – О, да. Со мной точно все хорошо. Я здорова. А ты как?

— В каком смысле? — Озадаченно отодвинулся от нее Какаши. Этот взгляд ему не понравился, слишком дикий, даже безумный.

— Скольких ты сейчас убил? — Она отчеканила каждое слово. Рецу, конечно, знала, что работа шиноби напрямую связана с убийствами, однако это казалось ей такой далекой правдой, которая ее совершенно не касалась. Какая разница, что там твориться у тех, кто непрестанно защищает границы и мирное время внутри страны? Но теперь, когда ее юката в крови, руки неизбежно испачканы, Рецу поняла, насколько близка эта истина теперь к ней.

— Я выполнял свой долг, — строго ответил Какаши. Эта женщина думала, что он будет разговаривать с наемниками? Будет предлагать им чай, заигрывать с ними, только чтобы не трогали его клиентку? — Я прошу прощения, если напугал вас чем-то. Но другого выбора у меня не было. Эти люди перебили всех ваших слуг.

Токугава слушала его умиротворенный тихий голос, такой низкий и приятный, но вещи, о которых говорил Какаши, пугали ее. Особенно ее пугало то, с каким хладнокровием он ко всему этому относится. Но где-то в глубине разума Рецу понимала, что это просто привычка. Какаши прикрывался долгом, чтобы самому не испытывать вину за отнятые жизни. Невозможно быть шиноби, который бы не убивал в битве. Суровая истина. Либо ты, либо тебя. Токугава горько усмехнулась тому, что в ее бизнесе точно так же, только без физического кровопролития.

— Если ты думаешь, что я беспощадная стерва, то ошибаешься. Я позабочусь о семьях тех, кто помогал мне все это время. Я умею быть благодарной за оказанную мне преданность. — Рецу продолжала смотреть на запачканные кровью руки. Какаши видел, как морщится ее узкий нос, как искривились от отвращения губы.

— Вам следует вымыть руки, — сказал он, поднимаясь на ноги, и протянул ладонь, чтобы помочь ей встать.

Токугава бросила на него гневный взгляд. Этот хладнокровный убийца еще и помощь ей предлагает. Неужели он думает, что она позволит ему прикасаться этими руками к ней? Рецу встала самостоятельно и подошла к гальке. Трава щекотно трепала ее босые ноги, а галька оказалась холодной и жесткой, но женщина сдержалась, чтобы не показать, как ей неудобно. Она изящно приземлилась на колени, подогнув юката, и стала отчаянно мыть руки. Кровь засохла. Рецу отмыла верхний слой, но руки все равно казались красными. Она стала тереть яростнее, стала больше нервничать.

«Не смывается», — пролетело в ее голове, и мороз прошел по спине. Ей казалось сейчас, что это она убила тех наемников, и хотелось отмыться от этого чувства.

Какаши быстро сполоснул руки, бросил рюкзак к корням дерева и приземлился рядом. Он перевел взгляд на эту женщину. Токугава явно пыталась что-то доказать ему или себе. Но Какаши думать об этом и об ее мотивах уж точно не хотел. Главное в целости доставить Токугаву в столицу, а потом можно будет забыть ее имя. Он расслабленно запрокинул руки за голову и прикрыл глаза, намереваясь вздремнуть. Но отчаянные всплески, рассерженное пыхтение отвлекали его.

— Здесь мы сможем передохнуть часок, — ответил он, не открывая глаз, чтобы она отвлеклась. — Настоятельно рекомендую вам хоть немного поспать.

Рецу продолжала тереть руки. Это уже походило на истерику. Какаши с возмущенным вздохом открыл глаза, и увидел, что все ее тело трясется. Она уже по колено в воде, потому что съехала на гальке в ручей, и юката быстро намокла. Токугава все пыталась отмыть руки, но не получалось. Какаши поднялся и сел на корточки рядом с ней.

— У вас руки красные не от крови, а потому что вы так сильно их трете, — мягко сказал он. — Давайте руку, я помогу вам встать.

— Нет! — Она ударила по его протянутой руке и отпрыгнула в сторону, но, потеряв равновесие, упала на спину.

Со взглядом обезумевшей от страха скалящейся и шипящей кошки, она смотрела на него снизу вверх. Токугава отчаянно пыталась придать себе как можно более устрашающий вид, но все вышло из-под ее контроля. Какаши видел, как сильно она боялась всего происходящего. И как сильно теперь она боялась его самого. Хладнокровного расчетливого убийцу. Рецу поднялась на ноги, немного выставив руки вперед. Если бы Какаши не был бы непосредственным участником событий, а просто наблюдал бы со стороны, он непременно усмехнулся бы тому, как она понапрасну пытается защититься от него.

— Я не причиню вам зла, — спокойно сказал он, глядя усталым, серьезным взглядом.

— Не прикасайся ко мне! И не подходи даже! — Злобно выплюнула Рецу. Когда ее губы сжимались в тонкую полосочку, брови стремились сойтись на переносице, а из глаз во все стороны летели искры, она казалась Какаши действительно устрашающей. Но он знал, что за всем этим прячется та самая испуганная женщина, что всю дорогу цеплялась за его жилетку и шею, прижималась к нему всем телом.

— Токугава-сан, я понимаю, что вы напуганы…

— Напугана? Нет! Вовсе нет, — она пыталась расслабить голос, сделать его как можно более непринужденным, но нервозность брала верх. — Просто только что кто-то убил моих слуг, затем ты перебил всех наемников и утащил меня в лес. Ничего необычного. Просто воскресный вечер.

— Я не смог перебить всех, надо было срочно уходить, — сказал Какаши, но тут же мысленно выругал себя. Сейчас ему вообще не следовало это произносить вслух. — У вас юката тоже вся в крови. Надо…

— Ты что, извращенец какой-то? — Токугава нахмурилась сильнее, повысив голос. Былая учтивость напрочь стерлась нахлынувшими эмоциями. — Думаешь, я буду в одном нумаки щеголять? У меня нет другой одежды. Ты додумался взять только свой рюкзак!

— Я не мог одновременно тащить вас и ваши многочисленные чемоданы, — спокойно ответил Какаши, хотя внутри у него все кипело от негодования, и сделал к ней шаг. Она от него. — У меня есть запасная чистая одежда, вы можете переодеться в нее.

— Для завершения сегодняшнего вечера, мне осталось походить в плебейской одежде, как остроумно.

— Когда вы переоденетесь и отдохнете, вам станет лучше, — Какаши старался сохранять спокойствие, он понимал, что для нее такие события — большой стресс. Однако все внутри у него клокотало, но он сдерживался, хотя ему было что сказать ей в ответ.

— Переодеться? Отдохнуть? — Токугава резко замерла, вскинув брови.

Ее лицо начало меняться. Агрессивное выражение сначала перешло в нейтральное, а затем озарилось мягкой улыбкой, но глаза по-прежнему сверкали коварными искрами. Этот плебей думает, что может смутить ее подобными вещами, но Рецу не могла позволить ему быть главным здесь. Если она немедленно сделает что-то из ряда вон выходящее, Какаши непременно превратиться в такое же похотливое животное, как и все мужчины вокруг, и тогда она, наконец, сможет накинуть ошейник и поводок, чтобы помыкать им. Токугава потянулась к своему оби, а Какаши, нахмурившись, замер, не понимая еще, что она намерена сделать. Рецу в несколько рваных движений избавила себя от пояса. Какаши хотел что-то сказать, но быстро сообразил, что теперь ее не остановить словами. Токугава быстро скинула с себя окровавленную юкату, оставшись в нумаки. Она потянулась к шелковому пояску, и Какаши в этот же момент оказался рядом и схватил ее за запястья.

— Что вы творите? — Он был совсем близко к ней и видел, как широко открыты ее глаза.

— Я переодеваюсь, ты же этого так хотел, — она слегка прикрыла глаза, и ее мягкий голос обволакивал слух Какаши, но он быстро отбросил от себя все непристойные мысли. Эта женщина делает все специально, чтобы вновь отвоевать лидерство.

— Вы еще не взяли одежду, зачем вы пытаетесь раздеться?!

Токугава молча сверлила его взглядом, пытаясь сорвать поясок, но Какаши крепко держал ее руки и не собирался смущенно отводить глаза.

— Отпусти, нахал!

— Отпустить? — Хатаке почти сорвался на крик, его голос звучал громче и строже обычного. Какаши даже не мог вспомнить, когда он был так зол, как сейчас. Он цедил каждое слово сквозь зубы, и, если бы не маска, Рецу увидела бы перекошенные от гнева губы. Даже его враги не вызывали у него такого слепого гнева, как Токугава. С ними он знал, как справиться, но что делать с этой женщиной не имел представления. Хотя у него и возникало желание просто вырубить ее одним ударом, чтобы та отдохнула немного. Но в основном, чтобы от нее отдохнул сам Какаши. — Отпустить, чтобы вы сделали то, что собираетесь? Я не могу позволить вам совершить такую глупость. Наутро вы будете жалеть о последствиях этой истерики.

— Поразительное благородство от убийцы, — с томно прикрытыми глазами Токугава встала на носочки, чтобы хоть немного дотянуться до его лица. Какаши тут же отодвинулся, но руки не отпустил.

Держа эту истеричку за руки, он на ощупь потащил ее к своему рюкзаку, боясь отвести глаза, чтобы она не выкинула что-то такое же идиотское. Он отпустил свою руку, но оба запястья Рецу неплохо помещались в одной его руке. Какаши открыл рюкзак и достал оттуда темно-синюю водолазку и штаны.

— Я отпущу ваши руки, когда вы пообещаете перестать вести себя так глупо, — он протянул ей одежду.

Рецу вдруг захотелось громко закричать и подергать ногами. Почему он не реагирует на нее? Почему все ее попытки разбиваются об него? Может, ему не нравятся женщины? У самураев мужеложство встречается не так уж редко, значит и у шиноби, по всей видимости, тоже. Тогда это все объясняет. Действительно, дело вовсе не в ней и ее ошибках в расчетах. Просто ей попался не тот зверь. Токугава усмехнулась внутри, ведь действительно вела себя с ним так глупо, изначально тянула не за те ниточки. Она расслабила свои руки, чтобы Какаши понял, что она больше не будет капризничать, и он тут же отпустил ее. Рецу взяла одежду и тяжело вздохнула. Ткань такая грубая, неприятная, от нее пахло этим плебеем, но выбора не осталось. И дальше находиться в этой юката, которую уже все равно никакая стирка не спасет, было как напоминание о том, что все эти люди погибли из-за нее.

— Я отойду подальше, чтоб не смущать вас, — спокойно сказал Какаши, когда увидел, как она разглядывает его вещи.

— Нет уж. Ты останешься здесь, просто отвернешься, — сразу же выпалила Токугава. У нее все еще оставались сомнения в его ориентации, поэтому она решила не рисковать сейчас, а убедиться в этой истине чуть позже. — Я знаю вас, извращенцев, которые издалека любят подглядывать за женщинами.

— Но я не… — хотел быстро оправдаться Какаши, но она тут же взяла его за плечи и развернула к себе спиной, забросив ему на одно плечо водолазку, а на второе штаны.

Рецу сняла нумаки, кинув к ногам, и Какаши увидел, как белая шелковая тряпочка распласталась по траве. Токугава оделась быстро, но Хатаке по-прежнему стоял спиной, ожидая какого-то сигнала, что можно повернуться. Когда ее пальчики мягко приземлились на его предплечье, он повернул сначала голову, а потом и целиком встал лицом к ней. Рецу тонула в его вещах, от чего казалась еще более хрупкой, чем есть на самом деле. Если водолазка просто болталась, то штаны даже падали с нее, и Токугава держала их рукой.

— Там есть резинка, — спокойно сказал Какаши, а Рецу с недоумением начала разглядывать штаны. – Нет, она во внутренней части. — Токугава оттопырила край, но так же не понимала, что нужно сделать. – Нет, ну вот же. — Какаши подошел ближе, чтобы поправить резинку, но замер и взглянул Рецу в глаза. — Можно? — Какаши не хотел напугать ее таким беспардонным действием и снова вывести, как раз, когда она только успокоилась.

Токугава неожиданно для себя робко кивнула, даже не обращая внимания на то, что пальцы Какаши залезли ей в штаны, аккуратно доставая резинку и подтягивая ее до нужной степени. Он был так абсолютно невозмутим при этом, что Рецу рядом с ним вдруг почувствовала, насколько она глупая нервозная истеричка. Внутри заскреблась гордыня, требуя вернуться к командованию, но Токугава из-за эмоциональной и моральной измотанности на время решила прекратить вообще какие-либо игры. В висках пульсировала боль, а в ушах звенело.

Какаши мягко отстранился, когда убедился, что штаны не спадут.

— Плохо, что вы без обуви, — задумчиво произнес он, прикидывая в уме, что с этим можно сделать. А Рецу беспомощно замерла, ловя себя мысли, что просто ждет от мужчины каких-то действий. И не просто выжидает, а действительно позволяет ему помочь ей. — Я могу обмотать бинтами ваши ноги, чтобы вы не простудились и не поранились.

Токугава снова покорно кивнула головой и присела на корень. Какаши, достав из рюкзака длинный белый бинт, опустился на траву перед ней. Рецу смотрела на него сверху вниз, но уже не презрительно и не как хищница. Какаши видел, что она немного растеряна, все еще боится его, но уже покорно приподнимает ногу, чтобы он обмотал бинтом. От его нежного прикосновения к щиколотке легкий румянец тронул ее щеки, и Рецу обрадовалась, что Какаши сосредоточенно наматывает бинт, не видя этой постыдной слабости. Он же в свою очередь был благодарен, что она воздержалась от язвительных или смущающих реплик по этому поводу. Не высказывала недовольства и не проявляла фальшивой симпатии.

— Вот и все. Потом я придумаю для вас что-то получше, — сказал Какаши, когда обе ее ноги были перемотаны бинтами. Токугава сползла к нему на траву, взяв его за руку и не давая подняться.

Она молчаливо смотрела на него, и Какаши не понимал этого жеста. На лице не было и тени от той женщины, что он знал до этого. Взгляд полный нежности и благодарности пронзил его, и Хатаке не мог себе даже представить, что Токугава может быть такой трогательно женственной. Какаши почувствовал себя смущенным. Он не сделал ничего экстраординарного для себя, но эта женщина восприняла эти мелочи совсем иначе. Никто на него не смотрел прежде такими глазами. Как будто ее высокомерие лишь на мгновение отступило, чтобы Рецу могла поблагодарить его.

— Спасибо, — тихо и хрипло сказала она, как будто прежде это слово не срывалось с ее губ.

Какаши был все еще настороже, ожидая очередной выходки, но когда Токугава мягко отпустила его и обняла себя руками, подтягивая колени к подбородку, понял, что на сегодня ее концерты окончены. Но у Рецу внутренняя гордыня сжималась и протестовала от такой беспомощности. Не должна она принимать помощь от этого убийцы и плебея. Но разум и сердце вторили этому голосу, прося угомониться хоть ненадолго.

Какаши убрал бинт обратно в рюкзак и облегченно вздохнул. Тишина и покой его как раз устраивали. Но голос Рецу снова всколыхнул воздух. Она сказала что-то очень тихо, сконфужено глядя ему под ноги. Какаши пододвинулся ближе, чтобы ей не пришлось кричать.

— Можно еще кое-что попросить? — Смущенно проговорила Токугава.

Какаши настороженно нахмурился и попытался представить, что именно от него хочет эта женщина.

— Ты не мог бы… — сказала она, и пододвинулась, чтобы он сел рядом с ней.

Какаши неловко пересел, облокотившись на корень дерева, а Рецу кивнула ему на ноги. И когда Хатаке устроился поудобнее, она мягко опустила голову к нему на колени. Какаши был так растерян от нового проявления Токугавы, и боялся что-то сказать или сделать не так, чтобы не спугнуть эту временную кротость и хотя бы час провести без новых эскапад от Рецу.

========== Глава 5. ==========

Рецу подложила под щеку руку, чтобы грубая ткань штанов не натерла. Она не могла сомкнуть глаз, а просто лежала, разглядывая дышащий ночью черный лес. Бледный лунный свет мягко просачивался через густые кроны, от чего его сияние наполнялось особым таинством. Тишину нарушал только плеск ручья да периодическое шебуршание диких животных.

Собственное положение угнетало Рецу, но на данный момент другого выбора у нее не осталось. Внутренний раздрай изматывал и высасывал всю энергию, и Токугава никак не могла успокоить бушующие мысли у себя в голове. Несколько минут назад ее устоявшийся мир стал безвозвратно расползаться по швам. Рецу была грозой в своем бизнесе. Ее имя знали, и порой даже не хотели с ней связываться. Но те немногие, что осмеливались, были невероятными гордецами, и платили за свои пороки сполна. Токугава успешно создала себе репутацию хищницы, опасного манипулятора. Она не позволяла другим людям доминировать над собой. Но только что она вынужденно уступила мужчине, сделав, наконец, то, что он от нее хотел — угомонилась и прилегла, чтобы отдохнуть перед долгой дорогой. Это была такая банальная просьба, или, лучше сказать, совет, который Какаши высказал ей даже не в приказном порядке, как она привыкла слышать от мужчин. Он не хотел бороться за лидерство, ему было глубоко все равно на игры, в которые любила играть Рецу. И, даже не подозревая об этом, он победил. Ни одно оружие Рецу не подействовало против него, ни одна из привычных и безотказных ранее тактик. Но совершенно определенно Токугава не могла с этим примириться, хоть и признавала свою временную капитуляцию, но разве что только с целью придумать стратегию получше. Разрушительная гордыня ядом разливалась по венам, сжигая изнутри, и не давала покоя. Рецу была убеждена, что точки давления на Хатаке есть, надо только их нащупать и надавить как следует, чтобы он прогнулся.

Какаши смотрел на безмятежно покоящуюся Токугаву. Ее тонкая ручка лежала у него на ноге и немного сжимала штанину. Он не видел ее лица, но даже рад был этому. Один только вид змеями разметавшихся по его бедрам волос вызывал у него желание проверить их на мягкость. Они так красиво блестели в лунном свете, что Какаши быстро перевел взгляд в чащу леса. Если бы кто-то ему рассказал, что это умиротворенное беззащитное создание представляет собой на самом деле, он бы ни за что не поверил. Главное не шевелиться, чтобы не потревожить этого спящего зверя. Какаши был спокоен за их общую безопасность — даже если и наемники явятся, это окажется их последним неправильным решением в жизни. Но вот надежно выстроенная защита вокруг его души начала таять, и ему это не нравилось. Какаши с трудом мог понять себя, ведь только что он был готов ударить Рецу за ее выходки, а теперь хотел крепче прижать ее к себе. Но Какаши так сильно боялся проявления своих чувств. Ему не хотелось вновь чувствовать себя уязвимым, беспомощным перед хитроумной женщиной. Токугаве даже ничего не нужно было делать для того, чтобы вызывать в нем эти сладко тягучие ощущения в груди. Даже наоборот. Все ее попытки привлечь его внимание действовали как ушат ледяной воды на голову. Какаши понимал — она заигрывает так с каждым попадающимся ей мужчиной. Но вот такая безмятежная и естественная она бывает лишь в исключительных случаях. Какаши нужно было немедленно на что-то отвлечься, потому что с каждым вздохом Рецу ему приходилось прилагать больше сил, чтобы не выдать себя. Подобное отношение к клиенту не просто неуместно, оно неэтично. Какая постыдная слабость. Какаши знал, что нужно держаться от этой женщины подальше, и тогда жизнь вернется в привычную колею. Но в рамках этой миссии сохранять дистанцию будет проблематично, а значит надо на что-то отвлечься.

— Токугава-сан, — проговорил Какаши, вырывая ее из собственных размышлений. — Я знаю, что вы не спите.

Токугава неторопливо приподнялась и немного отодвинулась от него, разворачиваясь к нему лицом. Насколько бесстрастно прозвучал его голос, настолькобезэмоциональным показался ей его взгляд. Рецу снова остудила свой пыл. Все ее старания непременно разобьются о неприступного шиноби, поэтому даже пытаться не стоит. Она смерила его усталым взглядом и разочаровано улыбнулась ему. Горечь поражения застряла в горле, поэтому она молча приготовилась его слушать.

— Мне нужно проверить территорию, — сказал он, не сводя глаз с нее.

— Хотите покинуть меня, Хатаке-сан?

Она снова перешла на «вы», и Какаши решил отказаться от реплик по этому поводу. Слишком уж острым показался ему прошлый разговор на эту тему.

— Это необходимая мера предосторожности, — намеренно солгал Какаши, ведь он понимал, что поблизости не может быть их врагов, а вот ей этого знать необязательно. Но на всякий случай он намеревался расставить ловушки, которые могут хорошо задержать наемников.

— Прикажете мне снова сидеть и не двигаться? — Токугава надменно ухмыльнулась, но скорее эта кривая презрительная усмешка была направлена ей самой за беспомощность.

— Я настоятельно рекомендую вам отдохнуть, — сказал Какаши, поднимаясь с земли. — Путь предстоит не близкий, придется идти в обход и подальше от государственных дорог — там везде могут поджидать наемники. Да и останавливаться в отелях мы больше не сможем. И еще. Я не могу гарантировать вам, что больше ни одного нападения не совершится.

— Но если я опять останусь одна… — Она обеспокоенно обхватила свои плечи руками. — Если на меня снова будут покушаться?

— Я тут же окажусь рядом.

Какаши сказал это таким спокойным и уверенным тоном, что Токугава даже не могла найти причину задержать его здесь на некоторое время. Внезапное желание еще немного побыть в тишине, лежа у него на ногах, теплой волной прошло по позвоночнику, согревая внутри. Рецу вдруг поняла, что ходит по очень тонкому льду, и каждый шаг может быть последним.

— Это ваш долг шиноби, я помню, — ее глаза блеснули странным светом, но она тут же их опустила к земле. Как только Какаши, глядя в них, понял, что никуда уходить не хочет, голос разума заставил сделать шаг назад и успокоить свое эго. Эта женщина никогда не удостоит его чести ответить взаимностью. И дело даже не в разном социальном положении, а в ее презрительности к таким убийцам, как он.

— Чтобы вам не было одиноко, я могу кое-что сделать, — ответил он и до крови царапнул палец о кунай.

Токугава внимательно наблюдала за причудливыми движениями его рук, и как он ударил ладонями об землю. Ей показалось это действие красивым, как действия танцоров или артистов на сцене. И во внезапном клубе дыма появилась крошечная собачка. Паккун почесал у себя за ухом и басистым голосом обратился к Какаши:

— Давно не виделись! У тебя был отпуск что ли?

Токугава изумленно раскрыла глаза и немного отодвинулась назад. Говорящая собака немного покрутилась, бросив взгляд на нее, но затем снова повернулась к Какаши.

— Почти. Мне надо, чтоб ты последил за покоем моей клиентки. За ней охотятся наемники, а я должен расставить ловушки.

Паккун повернулся к Токугаве, которая метала взгляд с него на Какаши и обратно. Этот шиноби хочет, чтобы ей компанию составляла безродная говорящая псина?

— А она ничего, симпатичная для человека, — проговорил Паккун, а Токугава аж поперхнулась от такой беспардонности.

Какаши невнятно посмеялся, но тут же поймал полный негодования взгляд Рецу.

— Позволь представить тебе ее. Токугава Рецу, — быстро проговорил он, чтобы заполнить образовавшуюся неловкую паузу.

— Меня зовут Паккун, — он подошел к ней ближе, а Рецу дернулась.

— Я постараюсь сделать все быстро, — ответил Какаши и в один прыжок исчез из поля зрения, чтобы Рецу не успела начать возмущаться.

Токугава смотрела на собаку, не смея даже моргнуть. Хатаке снова поставил ее в неловкое положение. Сначала плебейская одежда, теперь рандеву с так странно пялящейся псиной. Паккун подошел еще ближе, разглядывая Рецу внимательнее.

— Ты что-то хочешь мне сказать, собачка? — Надменно произнесла Рецу.

Паккун возмущенно прокряхтел что-то и прыгнул на корень, чтобы оказаться на уровне головы Токугавы.

— Не думай, что я безобидная зверушка! — Пробасил он и сел.

— Не приближайся ко мне так близко, — Токугава взмахнула рукой, выставляя прямую ладонь вперед.

— Какая красивая и невоспитанная женщина, — Паккун закатил глаза и сел. — Поскорее бы Какаши вернулся.

— Мне незачем любезничать с тобой. Лучше помалкивай, собака, — Токугава оперлась на корень, скрестив руки на груди, и прикрыла глаза, делая вид, что собирается вздремнуть.

— Больно надо разговаривать с такой нахалкой. Теперь я понимаю, почему Какаши улизнул. Я здесь две минуты, а уже хочу сбежать подальше.

— Он сказал, что собирается расставить ловушки, — задумчиво произнесла Токугава, уже начиная сомневаться в этих словах. В конце концов, эта собака знает Какаши лучше нее.

— Ага. Но, вероятнее всего, он пошел читать свою книгу, а я здесь должен отдуваться.

— Радуйся, — Рецу открыла один глаз и лукаво прищурила его. — Не часто тебе выпадает возможность побыть в компании такой женщины, как я.

— Воздержись от комплиментов самой себе, милочка. Я тебе не какой-то там мужчина, — Паккун почти смеялся. Рецу открыла глаза и испепеляюще взглянула на мопса. Тот даже не дрогнул. — То-то Какаши сбежал.

— Что ты имеешь в виду?

— Такой суровый взгляд с подтекстом не красит женщину, — Паккун прилег поудобнее. – Или, по-твоему, мужчины любят, когда ими помыкают?

— Мужчины сами не знают, чего хотят. Им нравятся безвольные глупышки, это точно. По-настоящему мудрые женщины так и будут себя вести. Но, по правде говоря, женская хитрость превосходит мужскую, поэтому последние в большинстве случаев даже не знают, что ими манипулировали. А если и каким-то образом догадываются, то никогда этого не признают в открытую. Слишком уж горделивы. Или маленькая собачка думает, что много понимает в людях? — Рецу заливисто рассмеялась, чтобы скрыть свой гнев. — Не рассчитывай на мою благосклонность к тебе после подобных глупых реплик.

— Красиво, показушно, но для обладателей мозгов все это обесценивается и ничего в действительности значить не может.

Рецу сменила свое саркастичное выражение лица на серьезное, приготовившись внимательно слушать маленькую собачку. Паккун флегматично почесал за ухом и лег обратно.

— Уверен, любой мужчина на моем месте после такого милого смеха и забыл бы о своем первом впечатлении и всех твоих словах. Разум затуманить ты умеешь, это точно. И как вылупившийся цыпленок любой мужчина купился бы на все, что ты предлагаешь. — Паккун говорил, а Рецу так и хотелось парировать, что любой, кроме Какаши. Но это означало бы признать свое поражение, а такого допустить она не могла. — Сложно спорить с тем, что твоя привлекательная внешность отвлекает от твоей сути. Но кто ты в действительности?

Желваки заходили на лице Токугавы, но она старалась сохранять нейтральное выражение, чтобы еще раз себя не выдать. Эта собака чуяла каждое малейшее изменение в ее поведении. Паккун был достаточно взрослым псом и знал немало людей, чтобы делать какие-то выводы на их счет. Но Рецу не хотелось проигрывать собаке, и, поняв всю шаткость ситуации, она решила игнорировать Паккуна. Токугава развернулась к нему боком, чтобы тот практически не видел ее лица, и снова сделала вид, что собирается вздремнуть.

— Мы оба знаем, что ты не спишь. Закончились отрепетированные монологи, и не можешь ответить? — Усмехнулся Паккун, предчувствуя победу в игре моралей.

— Хочу и могу разные вещи, собачка. А ты не мог отказать Какаши, когда тот тебе приказал следить за моей безопасностью? Одним своим отказом ты мог избавить меня от своей неприятной компании.

— Тебе придется терпеть меня, милочка, пока не вернется наш общий знакомый. У меня с Какаши не только договор, но и многолетняя дружба. Если тебе так неприятна моя компания, могла бы уже давно ее покинуть, — Паккун головой махнул в сторону, намекая на то, чтобы Рецу ушла подальше.

— Должна заметить, я в меру умна. Последний раз, когда я сама пыталась сделать что-то, я чуть не взорвалась на бомбе. И сейчас мой инстинкт самосохранения подсказывает оставаться на месте и не совершать скоропалительных действий.

— Не удивлен, что Какаши спас тебя от смерти.

— Да, он мой герой, — с горечью произнесла Токугава, вспоминая, скольких людей ему пришлось убить ради этого.

— Не понимаю печали в голосе, — удивился Паккун. — А ты бы предпочла умереть, не познакомившись со мной?

Рецу едва заметно ухмыльнулась такой самоиронии от собаки, отметив про себя, что даже некоторые люди не могут себе этого позволить. Этот пес был намного умнее тех здравствующих, что она знала, поэтому решила удостоить его чести выслушать от нее ответ.

— Он убийца, прикрывающийся кодексом чести шиноби. Подумай сам, собачка, если есть, чем думать. Только человек с садистскими замашками пойдет на подобную работу. То же касается и хирургов, например. Они режут пациентов на хирургическом столе, тем самым удовлетворяют свои внутренние позывы. Если запретить им это, начнутся убийства.

— Какая страшная и разрушительная мысль. В данном случае, цель, к которой стремятся такие «садисты», намного важнее их подсознательных мотивов. Какими были бы шиноби, если бы стали договариваться с настоящими убийцами? Вряд ли с таким телохранителем ты бы выжила, а в стране существовал бы в мир. К сожалению, кому-то в этой жизни приходится делать грязную работу.

— Мне сложно примириться с тем, что кому-то позволено убивать людей. Неважно насколько они плохие, неужели они заслуживают смерти?

— Такое ли это наказание? Что такое смерть, дорогуша? Откуда ты знаешь, что это худшее из возможного, если не была там? Иногда смерть — это избавление от нагроможденных ошибок в жизни. — Паккун замолчал и задумчиво посмотрел вглубь леса. Глаза Рецу моментально побледнели, проявляя какую-то беззащитную боль. Он бросил на нее мимолетный взгляд и сразу заметил эту перемену. — Но куда мне до всего этого, ведь я всего лишь ничтожная маленькая собачка.

Какой-то там мопс смог с одного взгляда понять боль Рецу и то, насколько неприятна ей эта тема. Паккун тут же замолчал, переведя все в шутку. Токугава была настолько обескуражена такой степени эмпатии, что невольно благодарно улыбнулась ему, стирая этой улыбкой ненавистные нахлынувшие воспоминания. Ее взгляд заметно подобрел, и она протянула свою руку ему, как острожный знак, направленный на сближение. Паккун подался вперед, и ее пальчики нашли его маленькое ушко. Она слабенько почесала за ним, и мопс поднялся и спрыгнул к ней на колени. Рецу ласково гладила его и почесывала за ухом, а Паккун спокойно дышал в ее руках.

Установив нужные ловушки, Какаши вернулся спустя тридцать минут. Токугава мирно лежала на траве прямо у самых корней дерева, подложив руку под голову, а Паккун уютно устроился у нее под боком, заботливо укрываемый другой рукой Рецу.

========== Глава 6. ==========

От невесомого касания плеча, Рецу открыла глаза и на нее смотрел Какаши, сидящий рядом на корточках. Его жилетка была в кровавых разводах — он пытался частично отмыться, но до конца не вышло. Токугава поднялась и облокотилась на корень. Какаши смотрел на нее привычным усталым взглядом, и Рецу ответила тем же. После разговора с Паккуном ее отношение немного сместилось, хотя она все равно чувствовала осадок после того нападения. Смириться с подобным оказалось труднее, но Токугава заставляла принять себя эту истину: если бы Какаши не убил тех людей, она была бы мертва. Конечно, Рецу не ставила жизнь низкопробных наемников и свою вровень, но и не считала, что их надо убить. Наказать – да, но смерть — это слишком. Любой человек может оступиться, и не следует по одной ошибке оценивать всю его жизнь. Люди берутся за такую работу явно не от хорошей жизни. Когда человек счастлив, ему и в голову не приходит приносить кому-то неприятности или даже убивать ради денег. Каждый хочет наладить свою жизнь, и каждый делает это так, как у него получается, и только пока он жив, он может исправить свою реальность. И в расчет не идут отговорки вроде тех, что кто-то или что-то мешает счастью. Если нечто стоит на пути, надо от него избавиться и идти дальше. И не имело значения, что именно это за препятствие, намного важнее мотив и цель. Хоть Токугава и сражалась за деньги и власть, она никогда не держалась за все это. Если бы у нее вдруг изменились приоритеты, и ей нужно было отказаться от всего, чего она добилась таким трудом, во имя более ценного, она непременно бы сделала это. Если жизнь не приносит радости, она не имеет смысла. Другого варианта Рецу даже никогда не рассматривала.

— Поешьте перед дорогой, — Какаши протянул ей немного печенья, и Токугава осторожно взяла. — Это прессованные злаки, очень питательно, хотя не выглядит так, что этим можно наесться.

— А где Паккун? — Спросила Рецу, когда не обнаружила мопса рядом.

— Я отправил его отдыхать, — ответил Какаши, открывая книгу. Он и подумать не мог, что эти двое поладят. У Паккуна был сложный характер, иногда мопс даже напоминал ему старого ворчливого деда. Какаши достал из-за спины обувь для ниндзя и протянул ее Рецу. — Паккун принес для вас обувь по моей просьбе. В ней передвигаться будет удобнее, чем в гэта.

Токугава понимающе кивнула и подняла голову вверх. Сквозь густые кроны практически не было видно неба, но через те крошечные участки она заметила, как чернильное полог стал бледнеть перед рассветом. Звезд уже не было видно, лишь луна по-прежнему одиноко висела в небе, хотя первые лучи солнца уже начали согревать ее.

— Хатаке-сан, через сколько дней мы будем в столице?

— Зависит от того, с какой скоростью будем идти. В среднем темпе, который вы сможете поддерживать, четыре дня минимум. В самом крайнем случае я могу вас донести на руках.

— В этом нет нужды, если за четыре дня мы доберемся, — сразу отказалась Токугава, отрицательно взмахнув рукой. — Я вполне могу идти сама.

Какаши кивнул, отметив про себя, что она по-прежнему не позволяет ему полностью сделать все за нее. Снова пытается доказать, какая она сильная и самостоятельная, отрицая факт своей физической слабости.

Когда Рецу доела последнее печенье и отряхнулась, Какаши захлопнул книгу и помог ей встать на ноги. Токугава поправила волосы, и умылась у ручья. Затем отряхнулась и поправила мешковатую одежду, затянула бинты плотнее, прежде чем надеть обувь. Какаши терпеливо ждал и не стал ее торопить, хоть она и делала все это раздражающе медленно и тщательно. Ради кого она так прихорашивалась в этом лесу, Какаши не знал, и решил, что она просто хочет его разозлить. Пусть делает, как ей хочется, а он даже вида не подаст, что его это выводит из себя.

— Я готова, — Рецу повернулась к нему. Выглядела она действительно лучше, чем после того, как проснулась. И даже в этой мешковатой мужской одежде она показалась Какаши очень женственной.

Он молча повернулся и двинулся вперед через кусты, приступив при этом к чтению своих «мантр». Книга хоть и имела эротический аспект, но, тем не менее, неплохо отвлекала от его клиентки. Токугава молча шла за ним, разглядывая местность. Обувь действительно оказалась мягкой и невесомой, хорошо сидела на ноге. Но едва ли ее можно было назвать изящной и женственной. Рецу чувствовала себя крайне неуверенно, находясь в мужской одежде, однако не могла не заметить всю иронию своего положения. Она всегда рассуждала и планировала не хуже любого мужчины, и будь ее воля, Рецу непременно бы стала действовать более открыто, как мужчина. Но силой судьбы она была рождена женщиной, с возможностями и способами воздействия на этот мир, которые доступны только женщинам. А теперь ее внешний вид отдаленно напоминал женственного мальчика или мужиковатую девушку. Это не позволяло ей чувствовать себя уверенно, но судя потому, что Какаши было плевать, а вокруг не было больше никого, кто мог поддаться ее влиянию, ее одежда уже не имела никакого значения.

Рецу не могла забыть слова маленькой собачки, что не будь шиноби такими, какие есть, все пошло бы кувырком. Мир таков, каким должен быть, и некоторым приходится выполнять грязную работу, чтобы такие, как Токугава могли преспокойно вести свой бизнес, вертеть огромными деньгами и жить в свое удовольствие. Такая работа пугала Рецу, но ее значимость и неизбежность отрицать было глупо. Теперь она это ясно понимала, особенно после слов Паккуна. Винить Какаши за то, что он охраняет ее наиболее безопасным для нее методом, было просто неуважительно.

Спустя несколько часов, когда солнце стояло в зените, но прохладные лесные тени не пропускали испепеляющие лучи, Какаши предложил Токугаве сделать привал. Он знал, что эта горделивая особа никогда в открытую не признает своей усталости, поэтому ему пришлось и здесь все брать на себя. Рецу без разговоров присела под дерево и снова надела на себя маску фарфоровой куклы. Но теперь без лукавых улыбок и томно прикрытых глаз. Безэмоциональная и холодная.

Какаши протянул ей еще одно печенье, а сам поскорее принялся читать книгу.

— Хатаке-сан, — Рецу обратилась к нему осторожным мягким голосом. Какаши оторвался от страниц и посмотрел на нее. — Как именно умерли мои слуги?

Какаши удивился такому внезапному вопросу. Он ожидал от нее чего-то более изощренного и хитроумного, полного колючего сарказма и издевательства. Но она хотела сделать вывод на основе их опыта, чтобы не допустить ошибки, если сама попадет в такую ситуацию.

— Пока они спали, к ним в комнаты забросили маленькие бомбы, высвобождающие невидимый газ без запаха. Я не уверен в том, какой именно это был газ, но скорее всего, они не чувствовали боли, а просто заснули.

— То же самое должно было произойти со мной, если бы я не вела беседу с вами на энгаве?

— Нет. Я мельком заглядывал в вашу комнату, чтобы все проверить, но не обнаружил там такой бомбы. По всей видимости, на вас у наемников были другие планы.

Токугава нервно сглотнула и откусила кусочек печенья.

— Они хотели взорвать меня? — Спросила она.

— Нет. Взрывная печать предназначалась мне. Если бы я услышал какой-то шум, то ринулся бы к вам, а, открыв сёдзи, подорвался бы. Я думаю, что их план был такой.

— Но тогда что они хотели сделать со мной? — Задумчиво спросила Рецу и посмотрела на Какаши.

— Я не знаю, но уверен, что вы сильно разозлили Миуру.

Рецу горько усмехнулась и помотала головой в стороны.

— Не думаю, что это он, хотя все может быть, — Токугава съела печенье и подтянула колени к подбородку, обхватывая их руками.

— Сложно сказать. Вы ведь никого больше в жизни не обижали своими честными сделками.

— Избавьте меня от нотаций и попыток вызвать у меня чувство вины, — Рецу немного наклонила к нему голову, взглядом показывая, что колкость Какаши не засчитана. — Вы нравитесь мне намного больше, когда вы отвечаете строго на мои вопросы или пускаете короткие точные реплики. Пусть это будет мой каприз, но оставьте прерогативу сарказма только мне, я обладаю многолетним опытом в этой области. — Рецу усмехнулась тому, что Какаши решил не комментировать эту тираду. – Да, я действительно нажила огромное количество врагов, и любой из них сейчас мог заказать меня. Но я люблю свое дело точно так же, как и вы свое, Хатаке-сан. Почему вы стали шиноби?

— Если бы я умел манипулировать людьми, стал бы бизнесменом.

— Все не угомонитесь? — Хоть Рецу и нравилась острота в их диалогах, взаимные подколки, но она не продолжала удивляться, что никто из ныне окружающих ее мужчин не смеет на нее смотреть так и разговаривать с ней, как позволяет себе это Какаши. Токугава умело выстроила перед собой стену. Она не подпускала мужчин ближе, чем ей бы того хотелось. Но Какаши зашел с тыла, и самые потаенные струны ее души резонировали на каждое его слово или действие. — Я не всегда была в бизнесе, если вы этого не знаете.

— Вы ждете, что я спрошу, чем же вы занимались?

— Да, мне бы хотелось, чтобы наш диалог хотя бы со стороны выглядел так, будто он вам интересен.

Какаши немного помедлил, разглядывая сидящую неподалеку Рецу. Он намеренно сел в нескольких метрах от нее, чтобы у этой женщины не было возможности внезапно сделать какое-то провокационное движение. Но сейчас он смотрел на нее и видел, что она даже не пытается из себя что-то строить, как будто оставила все попытки и сдалась. Хотя Какаши и понимал, что такие женщины редко сдаются, он в глубине души надеялся на это.

— Так почему вы стали заниматься бизнесом?

— Потому что я не умею убивать людей, конечно, — ответила Токугава и заливисто рассмеялась своей шутке, хотя Какаши она не показалась смешной вовсе.

— Над работой шиноби шутить не следует, — строго ответил он.

— Прошу меня простить, должно быть вам и без того трудно заниматься моей безопасностью? А я совсем не облегчаю вашей участи, — Рецу снова по привычке перешла на заигрывающий тон.

— Вам незачем беспокоиться о моей участи, — спокойно произнес Какаши, уже предчувствуя, как нагнетается атмосфера.

— Пока вы в хорошем настроении, я уверена, что вы защитите меня, когда это будет нужно. Но если вы будете обижены на меня…

— Вы уже ставили под сомнение мою честь шиноби. И должен сказать, это задевает меня больше всего остального. Я один раз доказал вам, что непременно закрою вас собой, если так нужно будет.

— То есть вы даже готовы умереть за меня*? — Осторожно спросила Рецу, боясь своим намеком снова задеть его тонкие чувства.

— Если того будет требовать мой долг – да. — Какаши уловил подтекст, но решил ответить прямо и произнес это достаточно уверенно и четко, чем немало поразил Рецу. Она всегда боялась чужой смерти. Но Какаши так свободно был готов расстаться с жизнью, что вызывал у нее некоторое чувство недоумения и даже зависти. Она настолько была поражена его безудержной самоотверженности и чести, что на несколько минут замолчала. После такого и острить не хочется.

— Но ведь все это бессмыслица, разве нет? — Рецу снова прорезала голосом воздух, когда Какаши уже надеялся, что тема закрыта. Да еще и назвала все, во что он верит, бессмыслицей. — Если бы вы были готовы умереть за хокаге или кого-то действительно стоящего… Ведь я всего лишь богатая женщина и в мировом масштабе, на самом деле, пока не так уж много и значу.

— Откуда такое самоуничижение? — Поразился Какаши.

— Нет, я, конечно, влиятельная и значимая персона, но не настолько, чтобы шиноби мирового класса погиб из-за того, что я захотела прибрать к рукам все в этой стране. Вам ведь глубоко все равно на то, что происходит с экономикой и политикой Страны Огня, она к вам имеет только косвенное отношение, разве нет? Для вас не имеет значения, какой даймё спонсирует деревню, да? Так зачем вам жертвовать собой ради меня, которая вовлеклась в политические интриги?

— Кодекс чести шиноби распространяется на всю жизнь и любую миссию. Мы ходим под руку со смертью и привыкли к опасности. Каждый достойный шиноби готов умереть в любую минуту, поэтому мы бесстрашно бросаемся в бой. Не столь важно в каком бою умереть, но, если сражаешься за дело, в которое веришь, и погибаешь ради него, это достойная смерть. Поэтому, пока суть моей миссии — ваша безопасность, я буду защищать вас даже ценой своей жизни, — Какаши сделал паузу, чтобы Рецу переварила всю эту информацию. Она застыла с задумчивым видом, глядя в пустоту. — Почему вас хотят убить? Вы и до этого совершали свои сделки, я даже полагаю, более крупные, и вам не нужна была охрана. Но теперь вы обратились к Пятой, потому что боялись за свою жизнь. Что изменилось?

Рецу сразу же выпала из задумчивого анабиоза, и взгляд ее снова стал гореть. Она хищно глянула на Какаши, но тот сумел выдержать силу ее глаз, не потупив свои.

— Я стою на пороге того, чтобы стать монополистом в этой стране. В столице в следующий понедельник я подпишу контракт и, вполне вероятно, стану новым даймё Страны Огня. — С явным самодовольством говорила Рецу. — Старик сдает свои позиции, хватка уже не та. Должна признаться, я постаралась, чтобы в нем, как в правителе начали сомневаться. Потихоньку я перекупила достаточно большое количество земли, чтобы соперничать с ним. Осталось еще немного, и тогда старая система развалится, а я встану у штурвала. Но, как вы понимаете, есть люди, которые любой ценой хотят мне помешать. И если я веду игру с нынешним даймё, много ума не надо, чтобы понять, что именно он нанял наемников за мою голову.

— Если вы боитесь умереть, отступите.

— Смерть – это, конечно же, грустно и обидно, потому что будет означать мое поражение. Но раз за мной ведется охота, то я на правильном пути. Если бы я своими действиями никому не перешла дорогу, значит, все это время я двигалась не в том направлении. Если я начну вдаваться в подробности и разъяснять свои мотивы и позицию, боюсь, что утомлю вас, а ведь нам надо немного отдохнуть. Ни вы, ни я практически не спали. Поэтому, если вы не возражаете, я бы хотела немного вздремнуть.

Рецу прикрыла глаза, опустив подбородок вниз. И она выглядела такой невозмутимой, как будто сейчас кто-то другой собирается совершить переворот в этой стране. А Какаши снова накрыли противоречивые чувства. С одной стороны это действительно не его дело, чем она там занимается в своей жизни. Если его поставили ее защищать, он будет это делать с полной самоотдачей, каким бы аморальным человеком Рецу не была. Но с другой стороны она пыталась сместить прежнего даймё. Какаши действительно был далек от всех экономических и политических движений в стране, поэтому он решил довериться Цунаде и выполнить эту миссию. Какаши был уверен, что Пятая никогда не стала бы принимать помощь от злоумышленников.

_____

*Фразы «я тебя люблю» не было в японском языке до эпохи Мэйджи (1868-1912 гг.). Японцы считали, что глубокое чувство надобно выражать не словами, а поступками. До эпохи Мэйджи одним из аналогов фразы «Я тебя люблю» было: «Я готов умереть за тебя». Человек, произнесший эту фразу, таким образом давал понять, что вся его жизнь отныне принадлежит любимому человеку.

========== Глава 7. ==========

Весь оставшийся день они провели в молчании. Какаши размышлял о том, что следуя своему долгу шиноби, ведет в столицу потенциальную революционерку. Рецу, конечно, весьма самоуверенно высказалась, что собирается сместить даймё. Это не так просто сделать, даже обладая несметными богатствами, но пытаться она будет, пока не получит то, что хочет. Отобрать эту должность по праву сильного было бы намного проще, но тогда вся страна бы погрязла в гражданской войне, и на фоне последних событий, внезапной активности Акацуки, это было бы слишком разрушительно. Токугава действует иначе, незаметно, с помощью махинаций, использует природную хитрость, высокие умственные способности и свое дьявольское обаяние. И, видимо, она действительно близка к своей цели, раз нынешний даймё, как считает Токугава, нашел наемников, которые попытаются устранить ее. Он, конечно же, не мог нанять профессионалов, иначе подобные новости слишком быстро бы распространились, и тогда всем стало бы известно, что даймё пользуется услугами киллеров. Это скомпрометировало бы его, и пошло бы на руку Токугаве. Тогда она выставила бы его безжалостным авторитарным правителем, а себя несчастной и невинной ущемленной тираном женщиной.

Рецу все время шла немного сзади Какаши, глядя на его ссутуленные плечи, понурый вид, и уже жалела, что рассказала ему о своих планах. Из-за своего долга он связан по рукам и ногам и не может отказаться от ее защиты сейчас. Ей внезапно захотелось, чтобы он защищал ее не потому, что должен, раз она наняла его в качестве телохранителя, а потому что сам бы этого хотел. Рецу давно научилась считывать людей на раз-два. Но с первой же минуты, как увидела Какаши, она поняла, что он отличается ото всех. Маска свою роль сыграла, но внутри него она увидела настоящую мужскую упертость и непоколебимость. Чем больше Рецу думала, тем больше понимала, что не смотря на всю вежливость, учтивость, Какаши никогда не позволит манипулировать собой. Не потому, что он намного хитрее и расчетливее. А потому, что ему не нужно играть в игры, чтобы доказать себе собственную значимость и удовлетворить эго. Рецу чувствовала в нем мужчину, которому незачем самоутверждаться за счет женщины, бравировать перед ней своей силой или унижать ее, как это любят делать все остальные ее партнеры по бизнесу. Да, они заключают с ней контракты, да, проигрывают. Но никогда не признают ее как равную. А с Какаши все обстояло иначе. Он не навязывал ей свою точку зрения, не указывал, какое место должна занимать женщина, чтобы он, мужчина, не чувствовал себя ущемленным, а просто позволял ей быть той, кем ей хочется быть в данный момент. Рецу ощущала благодарность за это, но вместе с тем начинала испытывать знакомое чувство. Не такое сильное, как прежде, но она догадывалась, в каком направлении оно будет расти, если они оба это позволят. Но со стороны Какаши Рецу не замечала даже коротких вспышек заинтересованности. Разумеется, такая осторожность с его стороны вызвана ей же самой. Какаши прекрасно видел, как она обходится с мужчинами, которым уделяла внимание, давая ложные надежды. Это не могло не испугать его, и Хатаке предусмотрительно закрылся от нее. Чувство сожаления за все совершенные ошибочные действия накатывало, разрушительные мысли постоянно крутились в голове и не давали покоя. Рецу поняла, что ей следовало бы умерить собственный пыл, сдержаться от издевательств в его сторону, чтобы теперь не нужно было казниться из-за всех глупостей. Пятиминутная забава теперь казалась очередным непреодолимым препятствием между ними. Ее беспокоила собственная нервозность по этому вопросу, давно она не испытывала такой неуверенности в отношении мужчины. Рецу мысленно договорилась с собой, что обязательно забудет все свои чувства, как только их пути с Какаши разойдутся. Незачем докучать такому шиноби своим присутствием в его жизни.

Какаши повернул голову и посмотрел назад через плечо. Токугава еле шла. Ей, конечно, непривычно преодолевать такие расстояния. Приподняв плечи, она опустила голову вниз, а руки скрестила на груди, став похожей на сжавшегося воробушка, и спотыкалась через каждые три шага. Но стиснув зубы, Рецу упрямо шла вперед, даже ни разу не пожаловавшись на неудобства или усталость. И Какаши теперь обвинял себя за такую невнимательность, он слишком глубоко погрузился в чтение и свои размышления, совсем позабыв о том, что рядом с ним идет женщина. Какаши резко остановился, и Рецу, все время держащая голову вниз, врезалась в его спину и тут же отошла на несколько шагов назад, с недоумением глядя на него.

— Предлагаю привал, — сказал он и бросил рюкзак на траву.

— Мне нужно быстрее в столицу, — ответила Рецу, делая два шага в том же направлении.

— Вы же сказали, что нужно быть к понедельнику, хотя я уверял, что мы дойдем к четвергу. Что изменилось за несколько часов?

Рецу занервничала и быстро отвернулась, делая еще несколько шагов. Она так устала, что снова споткнулась и полетела вниз. Какаши быстро схватил ее за локоть и подтянул вверх.

— Вам надо отдохнуть, — сказал он и отпустил, когда убедился, что теперь она крепко стоит на ногах.

— Спасибо, — негромко ответила Рецу и поправила задравшуюся водолазку.

Какаши сел на траву и снова уткнулся в книгу, и Токугава приземлилась справа и неожиданно близко к нему. Он озадаченно посмотрел на нее, а Рецу обезоруживающе улыбнулась, от чего сердце Хатаке пропустило один удар.

— Вы все время читаете эту книгу. Сначала это показалось мне забавным, потом я даже сердилась, что вы не так сосредоточены, потом я решила, что вы лучше меня понимаете в охране, а теперь мне любопытно, о чем же эта книга, что привлекла все ваше внимание.

Какаши тут же бросило в жар, и он поправил маску на лице, чтобы убедиться, что его покрасневшие щеки не видно.

— Эта книга… о… — Какаши судорожно думал, как же съехать с темы, но Рецу смотрела на него внимательно в ожидании ответа. — Это книга о…

— Почему вы заикаетесь? — Рецу искренне не понимала, что происходит. — Что вас так смутило?

— Просто… — Какаши потер затылок и нервно рассмеялся, пряча книгу подальше.

Рецу быстро сообразила, что смущает его именно содержание книги, а не то, как близко они сидят. Какаши держал том в левой руке, и медленно прятал его за спину, продолжая глупо хихикать и придумывать тему для разговора, чтобы отвлечь эту женщину. Рецу наклонилась к нему и правой рукой потянулась за книгой. Какаши живо занес руку за спину, и тут же наткнулся на левую кисть Токугавы. Оказалось, что пока он внимательно следил за ее правой рукой и не сводил глаз с хитро улыбающегося лица, Рецу как бы обняла его с двух сторон и проворно выхватила книгу левой рукой, а затем быстро отскочила от него на пару метров. Какаши поднялся вслед за ней, намереваясь вернуть наглым образом отобранное у него.

— «Рай флирта»? — Рецу вслух прочитала название и озадаченно посмотрела на дымящегося от стыда Какаши. Она не смогла сдержаться и прыснула от смеха. – Я, конечно, все понимаю, но… Я в таком замешательстве, что не могу даже шутку придумать.

— И не надо, — Какаши сделал выпад, чтобы забрать, но Рецу тут же спрятала книгу за спину.

— Нет уж, извините, иначе я себе этого до конца дней не прощу, — она улыбалась так солнечно, продолжая посмеиваться, что Какаши даже не мог на нее злиться. Ну что эта женщина с ним делает? Была бы это сослуживица, он бы мигом вырвал книгу силой. Но тут он словно подыгрывает Рецу, намеренно не в полную силу пытается забрать том. — Наверняка здесь собрано немало способов соблазнения, уверена, многие из них весьма замысловаты. Вы уже пользовались ими на мне? Вы уж простите, если я оставила это без внимания. Давайте в следующий раз, когда вы начнете флиртовать, вы дадите мне сигнал, что-то вроде таблички, которая будет подниматься у вас за спиной в этот момент, чтобы я могла понимать, что происходит.

Токугава снова радостно рассмеялась, отходя дальше и вытаскивая книгу из-за спины. Она открыла страницу с описанием содержания и пробежалась по нему глазами. Как только Какаши снова попытался забрать книгу, Рецу опять отскочила на два шага. Какаши на мгновение замер, залюбовавшись игрой предзакатных солнечных лучей в волосах Рецу, но потом обратил внимание, что она даже не заметила, как практически вплотную стояла спиной к дереву. Еще один прыжок, и бежать будет некуда.

— Подумать только, — Токугава снова заговорила ироничным тоном и, закрыв книгу, прижала ее к себе. — Эта книга оказывается только для совершеннолетних. Хатаке-сан, не поймите меня не правильно, но вам точно есть двадцать лет?

— Можете не сомневаться, — Какаши сделал короткий шаг и, как он ожидал, Рецу, снова двинувшись назад, врезалась в дерево. Какаши подошел ближе и с двух сторон упер руки в ствол, закрывая ей тем самым путь к отступлению. Рецу хищно посмотрела в его открытый глаз и крепче вцепилась в книгу. Какаши с трудом сохранял холодный взгляд, ниже наклоняя голову.

— Помнится, я говорила о табличке, — медово произнесла Токугава, томно прикрывая глаза. Сомнения в том, что она симпатична Какаши таяли прямо пропорционально тому, как между ними росла температура.

— Я просто хочу забрать свою книгу, — Какаши потянулся одной рукой к заветной цели и наткнулся пальцами на запястья Рецу. Она не отдернулась, а наоборот, будто разрешила дотронуться до нее.

— А вы настойчивый, — Рецу красиво приподняла одну бровь и обхватила книгу так, что Какаши не смог бы выцепить ее. — Я предлагаю книгу в обмен на вашу маску.

— Обе эти вещи принадлежат мне. Вы не можете торговаться, — Какаши снова прижал ладонь к стволу, чтобы Токугава не смогла вывернуться из-под него.

— На данный момент ваша книга у меня в заложниках. Вас учили, как нужно обходиться с террористами? Лучше удовлетворить все их требования, — Рецу дразняще приоткрыла губы и немного вдохнула.

— А в момент передачи захватить? — Какаши наклонился еще ближе, сокращая расстояние до одной ладони между их лицами.

— Если враг не оказывает сопротивления, разве это захват?

— Желаете сдаться?

— Признать временную капитуляцию, — Рецу одной рукой осторожно, чтобы не спугнуть его, потянулась к маске. Какаши терпеливо ждал, пока она будет достаточно близко к его лицу, и в этот же момент вцепился в книгу и вырвал ее, незамедлительно отстранившись при этом.

Рецу разочарованно вздохнула, когда Какаши отошел от нее. Они продолжали смотреть друг на друга, и молчание начало уже давить на обоих, но никто не решался его прекратить. Токугава была убеждена, что не безразлична ему, ведь у Какаши было предостаточно возможностей отобрать у нее книгу. Специально или нет, но он выбрал самый двусмысленный. Рецу усмехнулась, решив не давить на него, и вернулась к рюкзаку, присаживаясь на траву рядом.

Какаши спрятал книгу подальше и приземлился около Рецу, делая вид, что ему нужно было заглянуть в рюкзак. Токугава снова многозначительно улыбнулась и прикрыла глаза.

— Мы так и будем вести себя как школьники? — Рецу своим вопросом снова поставила Какаши в тупик.

— Я при исполнении. — Буркнул Какаши, ковыряясь в рюкзаке.

— Поэтому я предлагала не останавливаться, чтобы ваша миссия закончилась быстрее, — сказала Рецу, а Какаши многозначительно посмотрел на нее. Всем своим видом Рецу показывала готовность идти на контакт. Однако Хатаке точно знал, что́ ему не следует делать, так это заводить какие-либо отношения с клиенткой.

Внезапно поднялся ветер. Он всколыхнул верхушки деревьев, и вниз посыпались молодые листья. Какаши нахмурился и встал, чтобы внимательно посмотреть по сторонам. Что-то в этом ветре было не необычное, вместе с тем едва уловимое, но Какаши не мог пропустить такое внезапное изменение погоды. Он стал прислушиваться к своему внутреннему чутью и к окружающей звенящей тишине. В лесу всегда происходят какие-то шорохи и звуки, но в этот раз все угнетающе затихло. Красный луч солнца блеснул сквозь тяжелые ветви и скрылся. Скоро окончательно стемнеет.

— Что-то не так? — Обеспокоенно спросила Рецу. Она, разумеется, заметила, каким напряженным вдруг стал Какаши. И это не тот случай, когда она с ним заигрывала. В этот раз он сосредоточенно вслушивался и старался не шевелиться вовсе, как будто готовился к прыжку.

— Я не хочу вас пугать, но вы должны сделать все в точности, как я вас прошу. — Какаши развернулся к ней и очень строго начал говорить. — Возьмите мой рюкзак и спрячьтесь в тех кустах. Не двигайтесь и, что́ бы ни происходило, не издавайте и звука.

Рецу озадаченно посмотрела на него, но вцепилась в рюкзак и юркнула в кусты, ложась прямо на землю и сворачиваясь клубком так, чтобы видеть опушку целиком. Неужели преследователи все-таки настигли их? Токугава не хотела видеть сражения, но оторвать глаза от Какаши не могла. Ей казалось, что так она хоть как-то контролирует ситуацию. «Что́ бы ни происходило, не издавайте и звука». В голове пронеслись его слова, и Токугава поняла: Какаши знает, что вполне вероятно сейчас будет бой, и Рецу может испугаться и вскрикнуть, тем самым выдать свое укрытие. Она никак не могла себе этого позволить. Если она каким бы то ни было образом станет мешать Какаши, последствия невозможно будет исправить. Липкий страх снова сковал по рукам и ногам, и Рецу поняла, что бежать не сможет физически — тело оцепенело, и ног она больше не чувствовала. Токугава сжала кулаки, чтобы руки не тряслись так сильно, и начала напряженно следить за каждым движением Какаши.

Хатаке бросил короткий взгляд на Рецу и убедился, что ее не видно. Конечно, наемники ее могут обнаружить, но не с первого взгляда. Так у Какаши будет хотя бы шанс заметить их приближение к ней, если они, как и в прошлый раз, нападут всей сворой. Он пробежался глазами по ближайшим деревьям и насторожено ждал. Наверняка его предыдущие ловушки их неплохо задержали, и сейчас к нему выйдут изрядно потрепанные преступники. Какаши специально установил ловушки на все четыре стороны, чтобы невозможно было определить, по какому именно пути он движется с Токугавой, но, по всей видимости, наемники либо разделились, либо угадали, куда они идут.

В следующий миг на поляну выпрыгнула черная тень. Когда человек выпрямился во весь рост, Рецу увидела, что это молодой поджарый мужчина в черном плаще с красными облаками. Какаши сразу же напрягся, начиная смотреть на него исподлобья. Волнистые чуть длинные волосы у него были черные с выкрашенными желтыми прядями с одной стороны и коротко выстриженные с другой. Уши оказались проколоты большими туннелями, на лице достаточно много пирсинга. Вокруг глаз у него были черно-желтые круги и такие же две вертикальные полосы, разрезающие гетерохромные глаза, как шрамы. Он кровожадно высунул разделенный язык и облизнул губы.

— И ты еще сомневался, что я ее найду! — Выкрикнул в пустоту скрипучим голосом незнакомец. Он принял самодовольную позу, горделиво вскидывая подбородок вверх. У Рецу все внутри задрожало, ее даже затошнило. Какой жуткий тип. Еговид, его голос все вызывало бесконтрольный страх. Он метал взгляд с одних кустов на другие и, в конце концов, задержался именно там, где пряталась Рецу. — Или думал, что сможешь ее по запаху денег найти, а? Я победил.

Из-за дерева размеренной походкой вышел второй в таком же плаще, как и первый. На нем был странный белый капюшон и черная маска, а на протекторе перечеркнутый знак деревни Такигакуре. Он продолжал стоять позади этого молодого, но даже с такого расстояния Рецу увидела его ядовито зеленые глаза и красные склеры. На вид он казался мощнее, чем первый, но оба они были достаточно высокого роста, как и Какаши.

«Это не простые наемники-недоучки, что были в прошлый раз.» — пронеслось в голове Какаши. — «Акацуки. У меня могут быть проблемы.»

— И, тем не менее, я ее не вижу, так что ты проиграл и должен мне денег, — пробасил второй, злобно наморщив нос.

— Она в тех кустах жимолости, — первый махнул в сторону Рецу, и Какаши мгновенно перепрыгнул, вставая на пути к кустам. Он поднял протектор, открывая шаринган, и приготовился к бою. — Смотри, какой серьезный. Что это у него там? Шаринган?

— Займись им, Эйджи, — пробасил второй и сделал несколько шагов в обход, чтобы с другой стороны приблизится к кустам, но в него тут же прилетело несколько сюрикенов от Какаши. Какузу увернулся от них, как от мух. — И побыстрее! Не испытывай мое терпение!

— Знаю, старик! Спор есть спор! — Ответил молодой и продолжил наблюдать за Какаши.

Хатаке бросил беглый взгляд на Какузу.

«Похоже, они о чем-то спорили, и этот второй не будет встревать в бой, хотя в любой момент, если я отвлекусь, он выкрадет Рецу.» — Какаши напряженно ждал, пока противник предпримет какие-либо действия, но Эйджи медлил. — «Что у него за полосы на лице? Не похоже на татуировку. И как он смог нас найти, я все сделал для того, чтобы запутать следы?» — Какаши снова посмотрел на выжидающего Какузу. — «В любом случае, надо перепрятать Рецу.»

Какаши с молниеносной скоростью сложил печати, и в белом облаке он испарился вместе со своим клоном. Эйджи цокнул языком и побежал к кустам жимолости. В этот же миг оттуда вылетел Какаши, держа в руках Рецу. Она цепко обхватила его шею, как и в прошлый раз, но не сводила широко раскрытых от страха глаз с Эйджи. Парень издал нервный смешок, но не стал преследовать удаляющегося Какаши.

Эйджи высоко прыгнул и, выставив ногу вперед, со всей силы ударил в землю. Ударная волна на несколько метров разнесла покров, и тут же из-под кубов земли выскочил настоящий Какаши с Рецу на руках.

«Как он так быстро понял, что это клон?» — Какаши нахмурился, опуская Рецу на землю и пряча ее у себя за спиной. — «Так что же это за полосы у него на лице?!»

— Вы можете больше не прятаться, это не имеет смысла, — Какаши говорил тихо, чтобы его слышала только Рецу. — Просто держитесь подальше от того второго типа, пока я разбираюсь с первым. И не высовывайтесь.

Рецу послушно кивнула и на деревянных еле двигающихся ногах отошла от Какаши. Она крепко обняла себя руками и внимательно наблюдала за сражением, периодически поглядывая в сторону зеленоглазого здоровяка.

«Надо заканчивать все это, но этот Эйджи не показал свою силу. Я только знаю, что он неплохой сенсор.»

Какаши сложил печати и активировал Райкири. Разрезая землю рядом с собой он помчался на Эйджи, который быстро складывал печати, хищно улыбаясь. Вокруг него появились три огненных сферы. По мановению его руки все три шара стремительно полетели на Какаши. Тот увернулся, отпрыгнув в сторону. Сферы вернулись к владельцу, кружа вокруг него. Эйджи кровожадно облизнул губы и внимательно следил за противником. Его губы дрогнули в кривой усмешке, и он снова бросил сферы в Хатаке. Какаши уже погасил Райкири, начав просто отпрыгивать, складывая печати по пути. Он старался держаться от Рецу подальше, потому что не знал, что произойдет с этими сферами в последний момент. Он ударил руками в землю, и перед ним тут же образовалась толстая стена. Сферы врезались в нее, и раздался взрыв. Ударная волна отбросила Токугаву на несколько метров, и от жесткого приземления женщина почувствовала резкую боль в спине. Она кое-как встала, поняв, что это просто ушиб и ничего серьезного.

«Улучшенный геном? Высвобождение жара?» — Изумился Хатаке, начиная быстро думать, что с этим делать.

Какаши выскочил из укрытия, начав складывать другие печати. Он подпрыгнул повыше и, продолжая находится в воздухе, стал изрыгать кубометры воды. Рецу отошла подальше, чтобы не намокнуть, но огромная волна все равно дошла до нее, и женщина стала стоять почти по пояс в воде. Но для Хатаке и Эйджи это не было проблемой — оба бегали по поверхности, как по земле. Какаши сложил еще несколько печатей, и из воды появился гигантский дракон, несшийся в сторону Эйджи. Тот хитро ухмыляясь, побежал прочь, на ходу делая замысловатые движения пальцами. Парень развернулся, когда дракон практически настигнул его. Из открытого рта Эйджи стала выливаться настоящая лава, заполоняя все вокруг. Парень закрыл плотной стеной себя, и дракон с шумом разбился.

Лава стала разрастаться больше, и Эйджи вызвал печатями огненные сферы. В этот раз они были мельче, но их оказалось больше двух десятков. Они распределились чуть выше поверхности воды и, когда Эйджи сжал кулак, стали высушивать ее. Тем временем лава настигала Какаши. Он активировал Райкири и отбивался от потока. Но волны лавы росли, а вода под ногами высыхала. В конце концов, Какаши снова оказался на земле, и в этот момент, поток лавы обошел его со спины и спереди, Какаши дернулся влево, но и там волна накрыла его с головой, закрывая путь отхода справа. Рецу резко и глубоко вдохнула в тот момент, когда Какаши повернулся к ней лицом, и лавовый шар замкнулся вокруг него полностью.

— Наконец-то, — ворчливым тоном пробасил Какузу и подошел к своему напарнику. — Ты убедился, что он не сбежит через землю?

— Лава у него и под ногами, и он не может ею управлять. — Флегматично ответил Эйджи, отряхиваясь. Он создал пару сфер, которые облетели его со всех сторон, высушивая одежду.

— Ты решил оставить его в живых? Лава не такая горячая, — Какуза озадачено поднес ладонь к шару.

— Я решил, что ему нужно как следует прожариться, прежде чем я приступлю к ужину. Минут сорок-пятьдесят, и он будет готов, — Эйджи рассмеялся и облизнул губы.

— Чертов людоед, нам некогда этим заниматься. Где девка? Или ты хочешь проиграть спор?

— Что ты вечно торопишь события, старик? — Возмутился Эйджи, ища взглядом Рецу. — Вон она, думает, что из-за дерева мы ее не увидим.

Рецу затрясло мелкой дрожью. Она отвернулась и впечаталась в ствол. Почему она не может просто побежать? Ноги не слушались, да и разум парировал, что если Какаши проиграл, то ей точно не уйти от этих двоих. Звук неторопливых шагов приближался, и Токугава закрыла перекошенное от ужаса лицо и просто сползла по стволу вниз к земле. Она ничего не сможет поставить против них. Обида на собственную беспомощность переросла в животную ярость по отношению к двоим наемникам. Внутри все горело и клокотало от злости и бешенства. Хоть тело и не слушалась, но теперь Рецу в меньшей степени чувствовала страх.

— Привет, — совсем рядом с ней послышался голос Эйджи. Он протянул это слово, как будто издеваясь над ней. Парень вцепился в ее руку и резко поднял вверх. Рецу отодвинула ладони и поближе взглянула на него. Его правый зрачок был черным, а левый — серым, и те желто-черные полосы вокруг глаз и на лице исчезли, как будто и не было их. — Думала, что спрячешься? — Его рот расплылся в жуткой лютой улыбке, от чего у Рецу пошли мурашки по спине. Эйджи как тряпичную куклу перебросил ее в руки Какузу. – Все. Теперь семьдесят пять процентов от выручки мои. Ты проиграл.

— Заткнись и пошли, — ворчливо сказал Какузу, сдавливая предплечье Рецу.

Токугава сжала кулак и со всей той силой, что у нее была, ударила его в грудь. Она закусила губу и исподлобья смотрела на Какузу. Токугава не надеялась, что он испугается ее взгляда, но сейчас Рецу в меньшей степени могла контролировать свои действия. Эйджи прыснул от смеха, а Какузу сузил глаза и наморщил нос от злости. Токугава извернулась и свободной рукой попыталась залепить ему пощечину, но Какузу успел перехватить летящую ладонь. Рецу со всей силы лягнула его ногой в колено, но тот даже не дернулся, а все сильнее морщил нос и сдвигал брови на переносице.

— Я бы переломил тебе хребет прямо на этом месте, глупая женщина! — Он сдавил ее руки сильнее, и Рецу негромко пискнула от боли, но сдержалась, чтобы не показывать свою слабость. Пусть они и понимали, что намного сильнее нее, но она никогда не покажет им свой страх. — Но живая ты стоишь сорок миллионов рё, считай, что тебе повезло. — Из рукавов Какузу начали вылезать какие-то черные нити. Они обвились вокруг Рецу, связывая ее по рукам и ногам.

— Отпусти меня, чудовище! — Выкрикнула Токугава, и тут же пожалела об этом. Нити в несколько слоев обвились вокруг ее рта, и теперь она не могла сказать и слова.

— Из этих денег твои только десять миллионов, потому что я смог найти девку и победить ее телохоранителя-неудачника, — напыщенно вздернул нос Эйджи.

— Высуши ее, чтобы я мог нести ее и не выглядеть при этом мокрой крысой, — пробасил сквозь зубы Какузу, и Эйджи молча создал несколько сфер, которые облетели вокруг Рецу и высушили ее одежду. — И не будь таким самодовольным. У нас счет 1:1.

Какузу бросил Токугаву на плечо и повернулся к все еще хихикающему Эйджи. Рецу пыталась дергаться на плече, когда Какузу неспешно двинулся вперед, но он сдавил ей ребра. Намек Рецу уловила быстро и перестала предпринимать бессмысленные попытки выбраться. Эйджи шел немного сзади и пальцами водил по ее подбородку и скулам, как бы играя и дразня тем самым. Если бы рот Рецу не был закрыт этими нитями, она бы точно попробовала откусить ему поганые пальцы.

С каждым шагом они отдалялись от лавового шара, в котором застрял Какаши, и Рецу провожала его тоскливым взглядом.

Комментарий к Глава 7.

Вот так я представляю себе Эйджи: https://pp.vk.me/c628017/v628017683/4008c/CNR-vX5K6-E.jpg

И торжественно клянусь, что сделаю новую обложку, но чуть позже. Наверное, ближе к концу фанфика.

______

В “Шипудене” говорилось, что Хидан присоединился к Акацуки совсем недавно. Я описываю события до начала “Шипудена”, поэтому у Какузу другой напарник.

========== Глава 8. ==========

Спустя минуту, как они удалились с той опушки, Какузу с Эйджи телепортировались в белом облаке, перенося с собой Токугаву. Со следующей точки еще некоторое время в гробовом молчании они двигались, но потом снова произвели прыжок. Там они торопливым шагом спустились с пригорка, и опять телепортировались. Каждый раз во время таких прыжков Рецу чувствовала, как все ее тело сдавливается снаружи, ее оглушает и ослепляет на некоторое время, но в следующую же секунду, как только пейзаж вокруг сменяется, она может вздохнуть полной грудью. Токугава не знала, насколько далеко они ушли от Какаши, но надеялась, что не настолько, чтобы ее след невозможно было найти.

Страх неизвестности теперь уступил место тревоге за Какаши, однако этот недомерок Эйджи зря недооценивает его, за что обязательно поплатиться. Рецу перебирала в памяти все известные ей бои с участием Какаши, о которых только смогла выяснить. И эти миссии не были крупномасштабными, а Хатаке числился джоунином S-класса, что означало высший уровень среди шиноби. А значит и миссии у него были соответствующие, но засекреченные, раз Рецу не смогла до них добраться. И если он выбирался из них, то и с этой лавой сможет справиться и прикончить Эйджи. Рецу вдруг этого захотелось. Она в мыслях представляла, как Какаши втыкает в него один из своих кунаев или молниями рассекает тело напополам. Внезапная кровожадность удивила ее, но казалась абсолютно оправданной. Такие подонки должны платить за все свои преступления. Особенно за то, что хотел отобрать у нее Какаши.

— Сделаем небольшой привал там, — пробасил Какузу, а Рецу кое-как вывернулась, чтобы посмотреть, куда он указывает.

Впереди была заброшенная мельница с небольшой пристройкой рядом. Эйджи проворчал что-то невнятное, но двинулся вперед. Он открыл дверь в эту пристройку и пропустил Какузу с Рецу, а затем вошел внутрь и запер дверь за собой. Здоровяк бросил Рецу на кучу холщовых мешков для муки, и она негромко вскрикнула, когда приземлилась на них. С затравленным видом она глянула на обоих похитителей, пытаясь придать себе как можно более суровый вид.

— Да развяжи ее, ничего она уже не сделает. Ее дружок далеко и наполовину готов к тому, чтобы быть съеденным, — проговорил Эйджи, когда Какузу зажигал кругом свечи, чтоб хоть немного было светлее.

Он бросил короткий взгляд на Рецу. Она сидела максимально удобно и изящно в этих путах. С горделивой осанкой она смотрела на Какузу в ответ строптивым взглядом. Бесконтрольный страх отступил, и теперь она могла себе позволить это. Токугава поняла, что ее убивать они не будут точно — деньги важнее. А значит, и беспокоиться сейчас нужно только о том, выбрался Какаши или нет.

— Нет, не развяжу, — коротко бросил Какузу и зажег последнюю свечу. Внутри посветлело, и Рецу мельком осмотрела помещение.

По всей видимости, здесь раньше был склад с инвентарем, который сейчас выглядел сломанным или ржавым, а те мешки, на которых сидела Рецу, пахли сыростью. Стол находился прямо перед разбитым окном. Хотя это даже не окно, потому что ни стекла, ни рамы уже не было — просто дыра в стене. Эйджи приземлился на стул и скинул ноги на стол, внимательно изучая Рецу. Она, конечно же, заметила на себе его пристальный взгляд и хитро дернула бровью вверх. Все-таки он остается мужчиной, а способы воздействия на мужчин она знала хорошо.

— Ну посмотри, у нее все покраснело, ты так сильно сдавил веревки. Разве тебе ее не жалко, старик? — Эйджи говорил, казалось бы, заботливые вещи, но таким издевательским голосом, что Рецу начало подташнивать от мысли, что она вынуждена флиртовать с ним, чтобы избавиться от пут.

- Нет, — бросил ему Какузу, слегка наморщив нос и садясь напротив Рецу на пустые ящики в другом углу комнатушки.

Эйджи глубоко вздохнул, вскидывая руки и потягиваясь на стуле. Он залез к себе в рукав и быстро метнул оттуда кунай в Рецу, даже не глядя на нее в этот момент. Она вскрикнула от неожиданности, но кунай прошелся только по веревкам, связывающим ее рот. Она потрясла головой и плечами, и обрубленные нити свалились к ее ногам. Эйджи криво усмехнулся, а Рецу моргнула ему, слегка приподняв уголки губ, в знак благодарности, хотя все внутри у нее выворачивалось наизнанку. Токугава сдерживалась, чтобы не обрушить на этих двоих тонны проклятий, напоминая, что необходимо быть максимально хитрой в этой ситуации, как раз такой, как она умеет. Рецу пошевелила плечиками и негромко вздохнула, снова глянув на Эйджи. Пытаться повлиять на второго не было смысла. Он был слишком занят своей ненавистью на весь мир, в то время как парень неприкрыто таращился на Рецу.

— Только попробуй развязать ее, — гаркнул Какузу, предвидя дальнейшие события, и Рецу поняла, что он оказался более проницательным, чем его юный напарник.

— Да что она сделает нам, если мы развяжем ее? — Эйджи снова вскинул руки, обращаясь к Какузу. Затем он снова посмотрел на Рецу. — Ты ведь не будешь капризничать, верно?

— Только если чуть-чуть, я ведь, в конце концов, просто женщина, — Рецу сделала самый приятный и медовый голос, на который была сейчас способна. Она улыбнулась лукаво, но в тоже время игриво, многозначительно приподнимая одну бровь. Еще один моральный рвотный рефлекс был заглушен.

— Ну разве не прелесть, а, старик? — Эйджи подскочил со стула и приземлился рядом с ней на мешки, закидывая руку ей на плечо. — Такая красивая! Тебе не нравится?

— Мне плевать, — Какузу был в маске, но Токугава на слух определила, что он проговорил это сквозь зубы.

— А мне вот не плевать, — Эйджи дотянулся до своего куная и стал нить за нитью разрезать, начиная с ног. Через минуту, Рецу уже была освобождена, и потерла ноющие запястья и предплечья. Она повернула голову к Эйджи, который находился в непростительной близости к ней, и благодарно кивнула ему, потому что язык не поворачивался произнести вслух такие слова в его адрес.

— Вас лично наняли меня выкрасть? — Невозмутимо спросила Рецу, как будто обсуждала погоду.

— Не отвечай, — рявкнул Какузу.

— На черном рынке за тебя объявили цену. Любой мог тебя похитить и привести заказчику, — ответил Эйджи невзирая на запрет со стороны напарника. Он неторопливо накручивал на палец пряди Рецу и смотрел, как красиво она сидит боком к нему. Даже находясь в такой грубой одежде, в таком грязном месте с двумя похитителями, она держалась необычайно женственно и изящно. Но Эйджи видел, что это стоит ей усилий. Он заметил, как непроизвольно дергается ее нижнее веко, когда он делает новое движение в ее сторону.

— Ну может быть и не любой. Удалось это только вам двоим, — Рецу развернулась к нему лицом, немного наклоняясь вперед. — И вы даже знаете имя заказчика?

— Мы знаем только адрес, — Эйджи подался к ней вперед, и теперь их лица были очень близко, почти на расстоянии вытянутой ладони. Рецу занервничала, но отступать поздно, да и ей надо выяснить адрес. — Старик, не мог бы ты нас оставить наедине?

Обстановка накалилась. Рецу метнула взгляд на грозного напарника и начала молится, чтобы он не уходил. Наедине с этим типом может произойти все, что угодно. Какузу поднялся на ноги и подошел к ним. Рецу немного отодвинулась, потому что здоровяк взял Эйджи за грудки и приподнял над землей.

— Если тронешь ее, я тебя прикончу! — Процедил сквозь зубы Какузу, пододвигая к себе Эйджи. Рецу теперь была искренне признательна этому мужчине, облегченно вздыхая. Он не позволит произойти чему-то ужасному.

— Да что в этом такого, старик? Ты что, евнух? — Смеясь, пожал плечами Эйджи. — Она такая красивая, а к утру мы ее уже доставим, так почему бы не развлечься, пока есть возможность?

— За это могут снизить цену, недоумок!

— Если ее снизят, ты все равно получишь свои десять миллионов. Я возмещу тебе любые деньги, — Эйджи высвободился из его хватки и встал на ноги. — Поэтому будь хорошим напарником и свали отсюда на полчасика.

Какузу бросил короткий взгляд на Рецу. Она напряженно вскинула на него глаза и умоляюще помотала головой, чтобы тот не уходил. Какузу снова посмотрел на ухмыляющегося Эйджи и неторопливо двинулся к двери. С каждым его шагом волосы на затылке Рецу приподнимались сильнее, а сердце начинало биться жестче, как будто пыталось вырваться из грудной клетки. Ее надежда на защитника разбилась в тот момент, когда дверь за Какузу плотно закрылась. Он оказался простым алчным подонком, которому было глубоко наплевать на всех вокруг. Тем временем Эйджи снял черный плащ, оставшись в белой футболке и широких штанах, и снова упал рядом с Рецу. Она молчала и смотрела в пол, боясь поднять на него глаза. Эйджи хищно смотрел на нее, продолжив наматывать на палец ее прядь. Рецу собиралась с мыслями, судорожно соображая, как ей поступить сейчас. И тут же она непроизвольно дернула рукой, отбив пальцы Эйджи от себя. Этот мерзкий ублюдок не посмеет прикасаться к ней. Она подняла на него глаза, стараясь сделать их мягкими, но на самом деле у нее не выходило. Когда эмоции взяли верх, Рецу уже не смогла контролировать свою мимику.

— У меня есть много денег, сколько ты хочешь? — Спросила она, отодвигая от себя его тянущиеся руки. Эйджи начал пододвигаться медленно, но настойчиво.

— Ах, если бы меня интересовали эти деньги, — его лицо снова оказалось достаточно близко, и Рецу уперла ладошки ему в грудь, чтобы он не придавил ее собой.

— Но ты спорил на деньги со своим напарником, значит, все дело в сумме. Так назови, я заплачу любые деньги, — Рецу упорно отодвигала его от себя, но Эйджи перехватил одну ее руку. Он поднес ее запястье ко рту и сквозь зубы втянул ее запах, как будто пробуя на вкус. Рецу вспомнила, что его напарник назвал его людоедом, но в тот момент она решила, что это простая грубость. А теперь она смотрела в опьяненные ее ароматом глаза и поняла, что тот мужчина просто констатировал факт. Эйджи кровожадно облизнулся и притянул к себе Рецу.

Токугава свободной рукой залепила ему крепкую пощечину и вырвалась, рванув к двери. Эйджи схватил ее за щиколотку, и она с треском упала на земляной пол, стукнувшись носом. Тут же в воздухе разнесся металлический запах, и Рецу поняла, что у нее пошла кровь. Эйджи дернул ее, разворачивая лицом к себе, и подполз на коленях ближе, наклоняясь к лицу.

— Уйди прочь! — Выкрикнула Рецу, пинаясь ногами.

— Ну наконец-то! Давай, вырывайся и кричи! — Свирепо проговорил Эйджи, держа ее за руки, чтобы снова не получить по лицу унизительный шлепок. — А то строила из себя тут неженку! Покажи мне характер!

Эйджи коленом раздвинул ее ноги и навалился всем телом. Он выглядел достаточно щупло, но на его силу это никак не влияло. Он задрал руки Рецу за голову, держа за запястья одной рукой, и поцеловал ее. Грубо и настойчиво он раздвоенным языком раскрыл ее губы, но уперся в плотно сжатые зубы.

— Ну давай, открой, открой! — Хрипло произнес он, запуская свободную руку ей под водолазку. В этот момент она дернулась и ногой лягнула его по ребрам. Он улыбнулся и прикусил ей нижнюю губу. Рецу вскрикнула, и в этот момент он языком шире раздвинул ее зубы, проникая внутрь.

Токугава начала мычать, лягаться сильнее, но Эйджи крепко держал ее. Его левая рука прошлась от пупка к ложбинке между грудей, а затем нашла один из затвердевших сосков. Его пальцы крепко сжали его, и у Рецу в глазах выступили слезы. Кровь из ее носа продолжала идти, попадая в рот. Рецу начало тошнить по-настоящему, но Эйджи все это даже нравилось. Она выла ему в губы, не давала хозяйничать с ее языком. Полным животной ярости взглядом она смотрела ему в глаза, пытаясь прожечь дыру. Он на мгновение оторвался, залюбовавшись такой красотой, и, как только он вытащил язык, Рецу сделала маневр и до крови прокусила ему нижнюю губу.

Токугава пыталась брыкаться, вырвать руки из захвата, но силы были не равны. Ее глаза сверкали лютой злобой, еще сильнее раззадоривая этим Эйджи. Он сложил одной рукой несколько печатей, и из-под земли вырвалось небольшое количество лавы. Она обвилась вокруг ее запястий, Эйджи насильно согнул острые колени, и лава обхватила каждую тонкую щиколотку. На этот раз она оказалась теплой, совсем не жгла руки и ноги, а затем и вовсе затвердела. Рецу тут же попыталась вырваться, но теперь ее останавливал образовавшийся из лавы андезит.

— Мерзкий ублюдок! — Рецу сплюнула в сторону немного скопившейся во рту крови и испепеляюще посмотрела на него. — Ты заплатишь за это!

— Да, конечно, — Эйджи издевательски засмеялся, смакуя во рту вкус ее крови.

Он наклонился снова, задирая вверх водолазку и оголяя ее хрупкое тело. От тяжелого дыхания ее грудь высоко вздымалась, Рецу беспрерывно и отчаянно вырывалась, и Эйджи ногтями впился в ее кожу, раздирая ее до крови. Токугава громко вскрикнула, а он только засмеялся, припадая к оголенной груди. Небольшой дорожкой из укусов, он дошел до ее ключиц, все время потирая в руках соски.

— У нас впереди еще как минимум полчаса, так что прибереги голос, — он наклонился к ее губам и снова собственнически и нахально поцеловал ее.

_____

Лава жгла, но не испепеляла. Этот Эйджи умерил ее температуру, чтобы Какаши смог прожариться. Что имел в виду этот парень под ужином? Он говорил это в шутку или нет? Какаши переступал с ноги на ногу, чтобы жгло не так сильно. На лбу выступил пот, и дышать становилось труднее — кислород слишком быстро испарялся, вступая в тепловую реакцию. Какаши сконцентрировал чакру в ступнях, стараясь держаться на несколько сантиметров выше лавы, но от жары это не спасало. Если бы он оказался проворнее, не попался бы в такую глупую ловушку. Надо было быстро придумать способ выбраться из этой духовки, потому что Какаши слышал, как эти двое забрали с собой Рецу.

Хатаке активировал Райкири, и теперь внутри стало светлее. Он несколько раз ударил в стенку шара, и дыра образовывалась, но, как только он пытался выйти наружу, она снова заросла лавой. Какаши снова нанес несколько ударов, проделывая дыру больше, но все равно не успевал выбраться. Пока отверстия оставались открытыми, внутрь попадал прохладный воздух, и только это не дало Какаши задохнуться внутри шара. С каждой минутой промедления становилось все жарче, а подошва плавилась. Какаши начал кашлять и терять сознание из-за нехватки кислорода. Но нужно держаться, нельзя умирать сейчас, пока Рецу в опасности. Какаши из последних сил напрягся и активировал Райкири. Он воткнул руку в стенку шара и начал вести в сторону, пытаясь не делать дыру, а срезать всю верхушку. Он несколько раз прошелся рукой по стенкам, максимально расширяя расстояние, а затем крепко ударил ногой, отбрасывая верхушку в сторону. В эту же секунду Какаши выпрыгнул из шара и успел как раз вовремя — в то же мгновение верхушка присоединилась снова.

Какаши облегченно несколько раз глубоко вдохнул свежий вечерний воздух. Теперь, когда жизни ничего не угрожает, есть возможность поразмыслить на тему последних событий и дальнейших действий.

Акацуки утащили Рецу, но для чего она им? Или же за поимку Токугавы назначили крупную сумму денег, и они просто позарились на них? Какаши не знал, но определенно точно был уверен, что она для чего-то нужна живой. Только эта мысль давала ему надежду, что они с ней ничего плохого не сделают. Необходимо только немедленно найти ее и вытащить любой ценой.

Какаши сложил печати и ударил в землю рукой. В белом облаке появился Паккун в сопровождении семерых товарищей.

— Команда восьми псов-ниндзя прибыла! — Бодро выкрикнул Паккун с безразличными глазами.

— Срочное дело! — Обеспокоенно заговорил Какаши. — Необходимо быстро найти Рецу.

— Ту, с которой я недавно познакомился? — Удивился Паккун. — Какаши, своих женщин надо держать близко, чтобы у них не было возможности убежать к другим мужикам.

— Ее похитили двое из Акацуки, — Какаши некогда было отшучиваться и вступать в перебранки с собакой, поэтому он вывалил на Паккуна всю информацию разом. — Под завалами в той земле найдите мой рюкзак.

Трое собак тут же бросились туда, начав усердно раскапывать землю. Как раз, когда Какаши завершил рассказ о том, что произошло, у его ног лежал потрепанный рюкзак. Хатаке открыл его и достал окровавленную юкату Рецу. Он предусмотрительно забрал ее с собой, чтобы не оставлять по дороге следов, но Эйджи все равно вышел на них. Либо он превосходный сенсор, либо оставался другой вариант, который нравился Какаши намного меньше и сильнее бы осложнял ситуацию.

— Это ее запах, — Какаши дал всем восьми собакам понюхать юкату, и те, только уловив тонкий аромат, сразу же рассредоточились по поляне, а Паккун остался рядом с Какаши. Он убрал юкату обратно в рюкзак и забросил его за спину. — Необходимо так же доложить о ситуации Пятой, чтобы она выслала подмогу немедленно. Один я не справлюсь с ними двумя.

— Я понял, — кивнул Паккун и подозвал Акино к себе. — Направляйся в Коноху и запроси подкрепление у Цунаде-сама. А затем следуй за моим запахом, я буду с Какаши. Это всё!

Акино кивнул и помчался в направлении Конохи. Паккун развернулся к Какаши и внимательно посмотрел на него. Хатаке с тяжелым вздохом рухнул на землю, опираясь на ствол дерева, перебирая в голове возможные варианты событий.

— Ты необычно удручен. И раньше не всегда все шло гладко, но что в этот раз иначе? — Спросил Паккун, присаживаясь на землю рядом с Какаши.

Хатаке прикрыл шаринган протектером и снова тяжело вздохнул. Спасать Рецу и исправлять собственные ошибки он должен в любом случае, вне зависимости начинающихся к ней нежных чувств. А вываливать на Паккуна все свои переживания не имело никакого смысла. С последствиями своей сердечной привязанности Какаши придется разбираться самому, и никто ему в этом деле не поможет.

— Ты же знаешь, — продолжил Паккун, заметив, как тяжело Какаши сказать о своих чувствах. — Мы всегда будем рядом. И сделаем все, что в наших силах, чтобы спасти ее.

— Да, знаю. Спасибо, — Какаши повернул к нему голову и через силу улыбнулся.

Чувство вины съедало Какаши, но он заставлял себя не думать об этом. Сейчас намного важнее было сосредоточиться на Акацуки. Он был точно уверен, что далеко они не ушли, ведь прошло не так много времени, но вот что его ждет, когда он встретиться с ними вновь? Способности Эйджи он успел понять, и даже разработал план, как с ними бороться. Но его напарник никак не проявил себя в бою, от него можно ждать чего угодно.

— Нашли! — Выкрикнул Булл, и Какаши с Паккуном тут же подорвались в том направлении.

_____

Токугава не прекращала бороться. Но чем больше она извивалась под ним, тем крепче сдавливал Эйджи, заводясь сильнее. Он целовал ее в шею и за ухом, оставлял укусы, что-то пыхтя и требуя от нее больше криков и оскорблений в свой адрес. Эйджи ближе прижимал к себе ее тело, и вдруг ему показалось, что на ней слишком много одежды. Он взял свой кунай и, пожирая Рецу обезумевшими глазами, провел по его острию языком. Несколькими быстрыми и ловкими движениями он искромсал всю ее одежду на лоскутки, и стал водить кунаем по ее животу вверх и вниз, пересчитывая им ребрышки. Рецу замерла, боясь даже вздохнуть резко, чтобы острие случайно не вошло в нее. И даже чувство стыда было не таким сильным, как страх перед Эйджи. Она пристально следила за его движениями, широко раскрыв глаза. Слезы уже непроизвольно градом лились, хотя Рецу старательно пыталась остановить их, а грудь прерывисто вздымалась от сдерживаемых криков. Холодное острие куная с тихим шорохом двинулось от ее ключиц, описывая круг на каждой из грудей, и дошло до пупка. Эйджи провел другой рукой от голени вверх, задержавшись на коленке, а потом прошелся по бедру, смакуя каждый изученный сантиметр. Токугава невольно дрожала, немного дергала ногой, до которой он касался, и негромко всхлипывала, но по-прежнему боялась его куная. Эйджи наклонился к лицу Рецу, которая все еще замерев наблюдала за ним. Ее припухшие измазанные в крови губы были немного приоткрыты, но он не стал целовать ее.

— Смотри мне в глаза и не вздумай закрыть свои, — низко и хрипло от возбуждения произнес он прямо ей в губы.

Хотя Рецу очень хотела зажмуриться, представить себя в другом месте, далеко-далеко отсюда, но не смела этого сделать, потому что боялась еще большей жестокости с его стороны. Гнев и ярость уступили место страху перед Эйджи. Теперь Рецу взглядом умоляла его прекратить, но тот лишь с садисткой улыбкой наблюдал, как меняется ее выражение глаз, когда она начала понимать, что он собирается сделать. Эйджи свободной рукой сжал ее горло, а другой перевернул кунай обратной стороной, аккуратно держа за лезвие, и круглым основанием провел по ее лобку, спускаясь ниже.

========== Глава 9. ==========

— Давай, скажи это, — Эйджи задержал кунай, глядя на то, как дрожат губы Рецу. Горечь и неистовая ненависть сдавили ей горло изнутри, не давая молвить и слова. — Ты должна была перейти от стадии ненависти к мольбам о пощаде, так что давай.

Контроль, власть, жажда сломить и унизить. Вот, что ему нужно было. Поистине, знание — это сила. Рецу через не хочу усмехнулась ему и закрыла глаза. Она полностью расслабила тело и шумно выдохнула. Токугава поняла, что, прекратив идти у него на поводу, она быстро надоест, и он отстанет. Придется стерпеть все это унижение до самого конца, потому что вырваться из его лап она не сможет, а последняя надежда на спасение истлела. Теперь у Токугавы осталась лишь ее хитрость, мужество и несокрушимая гордость. Показывать свою слабость она больше не желала, Рецу не доставит ему такого наслаждения.

Эйджи немного надавил кунаем на ее клитор, и Токугава дернулась, но не издала и звука. Он сжал ее горло, и Рецу начала задыхаться.

— Твой напарник тебя прикончит, если ты убьешь меня, — сквозь слезы она сипло проговорила это, искривляя губы в презрительной усмешке.

— Сначала ему нужно будет меня победить, — ответил Эйджи, слегка ослабляя хватку на горле.

Рецу снова зажмурилась. Стоило неимоверных усилий, чтобы не разрыдаться в голос, не звать на помощь, а просто трупом лежать под ним, ощущать на себе плотоядный взгляд, чувствовать, как пошло и грубо он целует ее в шею, оставляя кровоподтеки, трогает везде, куда дотянется своими тонкими отвратительными пальцами, слышать, как тяжело и надрывно он дышит. Тошно, гадко, унизительно, но главное выдержать и не дать сломить себя.

Внезапно дверь рванула настежь, и в комнату влетел разъяренный Какузу. Эйджи тут же взбешенно поднял голову на него. Рецу непроизвольно дернулась, но скрыться от глаз его напарника у нее не было возможности.

— Какого хрена?! — Взвизгнул Эйджи. — Я же сказал! ..

— А я говорил прикончить того выродка, но ты снова решил полакомиться! — Какузу, не обращая внимания на обнаженную Токугаву, подошел к Эйджи и как щенка поднял его за шкирку, вытаскивая к дверному проему, а Рецу в этот момент свела, наконец, колени вместе. — Иди и разбирайся, недомерок!

Какузу вышвырнул его на улицу, а сам остался внутри. Рецу раскрыла глаза и поняла, что Какаши жив, и он пришел за ней. Он жив! Токугава облегченно вздохнула, хотя все еще находилась в заточении, и слезы текли с новой силой из-за стыда перед Какузу. Она зажмурилась и задержала дыхание, чтобы не разразиться диким плачем. Внезапно раздался треск, и она почувствовала легкость в кистях и щиколотках. Женщина открыла глаза и увидела, что Какузу на кусочки разнес андезит, сковывавший ее. Рецу тут же, поджав ноги, прикрыла руками и волосами грудь. Она скукожилась на земле, подтянув колени к подбородку, желая превратиться в невидимку. Какузу смерил ее уничижительным взглядом и молча вылетел на улицу. Рецу в какой-то мере была благодарна ему, но не могла простить за его изначальное равнодушие.

Несмотря на то что Какаши жив и сейчас снаружи сражается за нее, она не могла найти в себе сил подняться с земли. Токугаву словно что-то придавило к полу, слезы душили, а искусанное и израненное тело сотрясалось мелкой дрожью. Такого унижения она еще никогда не испытывала. Липкое и тошнотворное чувство обволакивало и не давало пошевелиться. Рецу теперь в полной мере стала осознавать, что сейчас происходило, и насколько вовремя прибыл Какаши. Колоссальный стыд заставлял ее малодушно помышлять о том, чтобы вскрыть себе вены прямо на этом месте. Но единственный лучик не позволял этого сделать: Какаши пытается ее спасти, и если Рецу с собой что-то сделает, это напрочь перечеркнет то, что он рискует собственной жизнью из-за такой трусливой и слабовольной женщины.

Чей-то дикий хохот раздался снаружи, и Рецу обеспокоенно вскинула голову. Не было сомнений, что смеется Эйджи, но почему? Лишь одна причина казалась ей наиболее вероятной. Он только что рассказал обо всем Какаши. Новая волна стыда накрыла ее. Она сидела абсолютно нагая в куче тряпья, в которое превратил Эйджи одежду Рецу. Пусть Какаши и знает, что с ней хотел сделать этот поддонок, то дать себя увидеть в таком состоянии Рецу не могла. Она осмотрела помещение беглым взглядом и наткнулась на холщовые мешки. Она дотянулась до одного, и трясущимися руками взяла тот злосчастный кунай, проделывая в мешке три отверстия: одно на дне для головы, другие два по бокам для рук. Она натянула на себя свое новое платье, отвратительно пахнущее плесенью и затхлостью, и подвязала талию одной из веревок, что раньше связывали ее. Обувь на ногах и бинты из-за лавы повредились, и от них пришлось избавиться. Кое-как вытерев слезы, размазав при этом засохшую кровь по лицу, она осторожно выглянула на улицу. Все заволокло не пойми откуда взявшимся туманом, и редкие вспышки молний, огненные всполохи давали понять, что две мужские фигуры ведут сражение. Какузу невозмутимо стоял неподалеку и держал выход из пристройки под наблюдением.

Рецу отвернулась и облокотилась на стенку. Какаши все время говорил ей не двигаться, сидеть и ждать, пока ее спасут. В первый раз она его ослушалась и чуть не погибла, если бы он вовремя не подоспел. Во второй раз Рецу сделала все так, как он и говорил, но в итоге была поймана и чуть не изнасилована. А значит, нет общего правила, и каждый раз надо действовать, исходя из обстоятельств. И нынешние обстоятельства подсказывали ей, что необходимо выбраться из пристройки.

Зажав кунай в кулаке, Токугава на все еще трясущихся ногах добралась до окна и выскользнула из него. От тумана трава покрылась росой, и ноги обдало приятной прохладой. Женщина обогнула пристройку, обошла мельницу и вдавилась в стенку, наблюдая за Какузу и боем на другом краю поляны. Какаши дерется со стороны леса, а значит, ей надо добраться туда. Рецу с трудом отлипла от стены и побежала в лес со слепой зоны Какузу. Луну заволокло облаками, и было так темно и туманно, что видимость стремилась к нулю. Только редкие всполохи огня или молний освещали поляну. Токугава перебежками от дерева к дереву добиралась до Какаши, метр за метром приближаясь к нему. Она не сводила глаз с Какузу, который, как статуя, наблюдал за боем. Но постепенно туман стал рассеиваться, и вот, когда оставалось пройти всего несколько метров, Рецу вдруг замерла. Если она сейчас подойдет слишком близко, и Какаши ее заметит, он может отвлечься, и это станет роковой ошибкой. А так же Какузу может напасть на нее, если увидит, что она все-таки сбежала. Нет. Такого просчета она не допустит, а станет внимательно следить за боем из укрытия.

_____

— Запах идет из той пристройки, — кивнул Паккун, и Какаши нахмурился.

Другие псы уже испарились, и рядом был только мопс, который все никак не хотел оставить своего друга. Паккун не мог не заметить перемены в Какаши, слишком она казалась ему очевидной. Прежний Хатаке бы дождался подкрепления, но этот готов сию минуту броситься в бой. Слишком опрометчиво.

— Какаши, мне больше нечем помочь тебе, но дам совет, — вдруг произнес Паккун и Хатаке посмотрел на него удивленно. Мопс редко встревал в его жизнь, а только лишь выполнял поручения. Но в этот раз он заставил себя изменить своим привычкам. — Спешка нужна только при ловле блох.

И после этого он даже не дождался, пока Какаши кивнет ему, а просто исчез в белых клубах дыма. Хатаке понимал смысл этих слов и даже согласился бы ними, но сейчас только мысли о спасении Рецу занимали его разум. Необъяснимая тревога терроризировала душу, а все нутро подсказывало действовать максимально быстро. Какаши редко полагался на интуицию, но, когда она становится сильнее голоса разума, остановить ее было невозможно.

Он метнул взгляд на поляну и напряженно посмотрел на Какузу, который сидел на траве неподалеку от пристройки. Конечно, один из них охраняет снаружи, другой внутри. Поэтому сначала придется драться с тем противником, чьих сил он не знает. Какаши сложил печати, и всю поляну стало окутывать мягкой шалью тумана. С каждой секундой он становился плотнее и тяжелее. Какаши заметил, как едва уловимая фигура Какузу удалилась, он, конечно же, догадался, что такой внезапный туман не может быть природным явлением.

Из пристройки вылетела щуплая фигура. Какаши в несколько прыжков выбрался к поляне, ступая по влажной траве бесшумно. Факт того, что Эйджи был без своего плаща, показался Какаши немного странным, но он не придал этому много значения. Хатаке подбирался ближе, чтобы постараться со спины сразить врага ударом Райкири.

— Ну где ты? — Выкрикнул Эйджи. — Покажись уже! — Его голос звучал необычно раздраженно, даже яростно. — И как ты только выбрался из моей ловушки, ведь ты должен был зажариться!

Эйджи сложил печати и образовал вокруг себя сферы, которые начали высушивать влагу, и густой туман частично стал развеиваться, а Какаши увидел, что на лице этого поддонка нет тех черно-желтых полос. Эйджи быстро сложил печати и изрыгнул достаточно большое количество лавы, которая стала принимать его форму. Вокруг клона стала образовываться лавовая сфера, но Какаши успел заметить, как клон соединил ладони и сел в позу лотоса, и Хатаке убедился в своих подозрениях окончательно — этот член Акацуки являлся Отшельником, поэтому, не будучи сенсором, он все равно смог определить их местонахождение. Таким же образом он смог отличить клонов Какаши и Рецу от них настоящих, а его способности и тотальный контроль над своими двумя улученными геномами было так трудно обойти. Но пока клон, находясь под защитой лавового шара, не накопил достаточное количество природной чакры, необходимо разделаться с Эйджи.

— Ты отвлек меня от увлекательного занятия, знаешь ли! — Заговорил Эйджи, пытаясь в тумане разглядеть Какаши, чтобы нанести атаку. — Пока ты ее охранял, пробовал на вкус ее нежную фарфоровую кожу? — Эйджи издевательски расхохотался. Все внутри у Какаши сжалось, но он решил, что это вранье всего лишь хитрый способ вывести его из себя, чтобы он, поглощенный яростью, открылся для нападения. Хатаке осторожно подбирался ближе и ближе, пытаясь сохранять спокойствие. — Губы такие мягкие и чувственные, грудь упругая. Роскошная женщина. А ты слышал, как она стонет от наслаждения? Как кричит, что хочет больше?

— Более глупого вранья я не слышал, — сказал Какаши, находясь уЭйджи за спиной с активированным Райкири.

Он замахнулся, чтобы ударить в область сердца, но Эйджи извернулся и отпрыгнул в сторону. Он поднял голову на Какаши, и тот увидел полосы. Он слишком медлил, выслушивая эту ересь.

— Зависть не красит таких благородных шиноби, как ты! — Эйджи уже складывал печати, но Какаши в этот момент снова скрылся в тумане.

Хатаке отступил временно, чтобы занять более выгодную позицию. Поддерживать густой туман больше не имело смысла — невозможно пользоваться стандартными уловками или скрыться от противника в режиме Отшельника из-за способностей к сенсорике. Все его ниндзюцу, тайдзюцу и гендзюцу в несколько раз становятся мощнее, а, значит, и отразить их значительно труднее. Единственный способ победить — уничтожить накапливающего природную чакру клона, затем выдержать до того момента, пока режим Отшельника прекратит действие, и в то же время не дать Эйджи создать нового клона. Атаковать шар напрямую бессмысленно — Эйджи остановит его раньше, чем Какаши успеет коснуться шара, необходимо действовать на расстоянии.

Туман развеялся окончательно, и сферы стали крутиться вокруг Эйджи. Какаши быстро оглядел поляну. Какузу стоял неподалеку с пристройкой. Рецу все еще там, наверняка они ее связали, и этот второй ее охраняет. Но параллельно он наблюдает за боем, почему? Он не доверяет Эйджи и готов броситься в драку при первой возможности, или все еще действует спор, и Какузу просто хочет убедиться, что недомерок окончательно добьет Хатаке? Пока тот не вступает в битву, у Какаши есть шанс победить.

Он сложил печати и создал рядом клона.

— Ты же знаешь, что меня не провести этим, — кровожадно проговорил Эйджи. — Я знаю, где ты настоящий.

— Сначала попробуй справиться с моим клоном.

Какаши отпрыгнул на пару шагов назад, зажмурив левый глаз и держа пальцы в особой печати. Клон с кунаем в руке понесся на Эйджи. Тот отстранился и нанес несколько ударов, но клон смог уклониться и царапнуть острием его щеку. Какаши в этот момент стоял в стороне и сосредоточенно смотрел на лавовый шар. Только бы успеть до того, как Эйджи что-то предпримет. Клон сложил печати и поднял гигатскую волну из воды, снося с ног члена Акацуки, но тот быстро всплыл и уже по воде бежал, чтобы совершить контратаку. Какаши тоже подпрыгнул, не давая волне накрыть себя. Лавовый шар немного оказался затоплен, но для этой техники не так важно. Какаши открыл глаз, и он превратился в Мангекё шаринган. Весь лавовый шар стало затягивать в пространственную дыру.

Клон-Какаши создал двух водяных драконов, которые неслись на Эйджи с разных сторон, и в этот же момент с громким хлопком в дыре исчез лавовый шар. Настоящий Какаши тут же переключился на Эйджи, пытаясь сконцентрироваться и затащить его в ту же дыру, но это было на грани невозможного — он слишком быстро двигался, уклоняясь от атак клона. Он увеличил огненные сферы, которые стали иссушать извивающихся водяных драконов. Поняв, что теперь надо заново создавать свою копию, которая бы скапливала природную энергию, Эйджи громко выругался, чем доставил Какаши искреннее удовольствие. Он сложил печати и стукнул об воду рукой. Техника призыва.

В густом белом облаке показалась огромная черно-желтая саламандра, а Эйджи стоял у нее на голове, прирастая к ней ногами. Вся ее кожа была в мелких трещинах, из которых сочилась огненная лава, и каждый раз, когда она падала в воду, оставляла после себя сгустки пара.

— Ты же не думал, что у меня только один способ накапливать природную энергию, правда? — Выкрикнул он.

Драконы налетели на саламандру, но разбились, даже не причинив ей вреда. Она двинулась на клона-Какаши, который доставил Эйджи столько хлопот. Вдруг саламандра стала разворачиваться, и со всей силы ударила хвостом в двойника. Тот исчез, а Какаши продолжал концентрироваться на Эйджи. Его стало засасывать в дыру, и неповоротливая саламандра медленно разворачивалась для новой атаки. Эйджи пришлось дернуться, спустив всю накопленную энергию, чтобы его целиком не засосало. В дыру попала часть его ноги, и он с криком схватился за отрубленную конечность. Какаши тяжело дыша прикрыл Мангекё. У него осталось не так много чакры, поэтому в этот раз он должен победить.

Какаши, сложив печати, ударил об поверхность воды руками, и прямо под саламандрой, словно сотни тонких острых гейзеров, стала вырываться вода, разрубая огненную тварь. Раздался пронзительный визг. Саламандра начала разваливаться на части, превращаясь в лаву. Какаши поднял волну, чтобы его не снесло огненным потоком, но тот оказался сильнее. Хатаке обволокло все ноги, он попытался дернуться, но уже не смог этого сделать. Лава стала подниматься выше и достигла шеи. Когда саламандра рассыпалась окончательно, Эйджи медленно стал двигаться к нему.

«Как он может двигаться? Я ведь оторвал ему ногу?!» — подумал Какаши, но нога у Эйджи была как новенькая.

— Брось свои игры и прикончи его! — Громко выкрикнул Какузу.

— Замолчи! — Ответил Эйджи и развернулся к Какаши. — Ты заставил меня понервничать. Знаешь, что я с ней сделаю теперь?

Какаши молчал, все размышляя, где же он просчитался. Он бросил взгляд на лаву, которая постепенно нагревалась — Эйджи контролировал ее жар, не давая разом убить Хатаке. Какаши тоскливо посмотрел на пристройку. Он снова подвел Рецу и не оправдал ожиданий. Пытался защитить ее, но как обычно взялся за то, что получается у него хуже всего. Рин. Обещание данное Обито не выполнил, не защитил дорогого человека. И вот теперь опять оказался во власти эмоций, которые затмили его холодный рассудок. Если бы он так не жаждал спасти Рецу, если бы сохранял равнодушие, возможно и рассуждать смог бы здраво. Нужно было дождаться подкрепления, разработать стратегию, а только потом лезть в битву. Но нет. Обезумевший от чувств Какаши ринулся в бой, не рассчитав сил. И теперь остается только умереть, чтобы освободиться, наконец, от всех совершенных в жизни ошибок и невообразимой вины, которая давно гниет у него за плечами.

Рецу стояла по пояс в воде и смотрела на то, как Какаши обреченно глядит на своего палача. Он все это время так отчаянно, не жалея себя, сражался за нее. А она как трусливая, ни на что не способная курица засела в кустах, ожидая, что кто-то другой возьмет всю боль на себя. Она так привыкла, что ее проблемы решали другие люди, что сейчас была абсолютно уверена, что Какаши разберется с Эйджи. И даже после всей битвы, Рецу ни капли не сомневалась в силе Хатаке, и что-то подсказывало, что подготовься он основательнее к такому противнику, Какаши бы победил. Но он не стал тратить время, а вступил в бой при первой же возможности. Скорее всего он понимал свои шансы, но даже несмотря на это он бросился сражаться за нее. Какаши готов был отдать жизнь, только бы спасти Рецу. Тугой комок сжался внутри, и руки предательски задрожали. Токугава уже поняла, что способна помочь ему сейчас, но цена была слишком велика для нее. Постыдная трусость не давала собрать остатки недавнего мужества, гордо заявляя свое право в душе Рецу. Есть ли в мире более малодушный человек, чем она, за которую сейчас отважно сражался такой шиноби, как Какаши? Заслуживает ли она такого человека? Имеет ли право претендовать на то, чтобы быть рядом с ним? Всю жизнь она жила презирая и унижая всех вокруг, пытаясь возвысить себя таким образом, и только что сполна поплатилась за все прегрешения. Так неужели только на это она и была способна? Сейчас Какаши там совершенно один без каких-либо перспектив на спасение, и каждая секунда ее промедления может стоить ему жизни. Рецу крепче сжала кунай, будто душила так свою трусость. Сейчас нужно только сделать один шаг, а дальше все получится само собой. Нужно только решиться и сделать это.

Женщина отчаянно выбежала из леса так, чтобы все трое ее увидели. Какузу негромко чертыхнулся, но не сдвинулся с места, чтобы поймать ее. Эйджи вопил проклятья в сторону своего напарника, который прозевал момент, когда она сбежала. А Какаши не мог оторвать взгляд от Рецу. Глаза безумные, дикие, полные ярости и неведомой решимости сделать необратимое. Перед Какаши снова встала Рин, которая бесстрашно бросилась к нему на руку. И теперь Рецу смотрела на него такими же глазами. Опухшее от слез лицо все в крови, на теле с десяток мелких кровоподтеков, вместо одежды — холщовый мешок. Значит, эта паскуда не врал и действительно надругался над ней. Вспыхнула лютая злоба, и Какаши уже пытался выбраться, но пошевелить конечностями не получалось. Все, что он мог, это просто смотреть.

— Мерзкий ублюдок! — Злобно выкрикнула она и направила острие куная себе в область сердца. Руки больше не тряслись. Обратного хода нет, теперь только свирепая отвага и самоотречение. — Освободи его немедленно, или я прикончу себя!

Какузу снова выругался, глядя на Эйджи. Если бы мерзкий каннибал сразу прикончил этого телохранителя, ничего бы этого не было. Токугава стояла слишком далеко от него, чтобы Какузу мог ее остановить до того, как она себя убьет. У этой женщины такой взгляд, что он ни одной секунды не сомневался: она выполнит свою угрозу, даже если кто-то приблизиться к ней, чтобы вырвать кунай из рук.

Эйджи в голос расхохотался.

— Ты думаешь, меня интересуют деньги? Нет! Спор намного дороже, глупая шлюха! Можешь прикончить себя, я даже смогу полакомиться после. — Эйджи развернулся к Какаши и немного вытянул руку вперед. — Как жаль, что умрет такое прекрасное создание, как она. А ведь я с ней не наигрался.

Вдруг пространство дрогнуло, и в дыру стало засасывать его руку. Эйджи с диким воплем вырвал ее, но кисть все равно исчезла в дыре. Какаши закрыл левый глаз и тяжело задышал, осознавая, что ему просто не хватает сил избавиться от этого ублюдка. И тут он увидел, как оторванная конечность начинает отрастать заново.

— Умри без ответа на этот немой вопрос, — произнес Эйджи и снова вытянул руку вперед, чтобы нагреть лаву до ее нормальной температуры. Жар начал испепелять тело Какаши, и он не сдержал крика боли.

В ту же секунду в воздух прямиком из сердца брызнула алая кровь.

========== Глава 10. ==========

Рецу взмахнула кунаем и без страха и сожаления устремила его в свое сердце. В этот момент в воздух брызнул фонтан крови, и раздался пронзительный крик. Она остановилась и вскинула голову. Прямо из грудной клетки Эйджи торчала вытянутая рука Какузу и сжимала все еще бьющееся сердце.

В этот же миг лава начала распадаться, и Какаши в бессознательном состоянии полетел в воду, а Рецу стремительно кинулась к нему, лихорадочно передвигая ногами. Воды было по пояс, и она не могла двигаться быстро, но старалась изо всех сил успеть вытащить Какаши раньше, чем тот успеет утонуть.

Нити обволокли сердце, как будто поглощая его, и Какузу вернул свою руку на место, а безжизненное тело Эйджи рухнуло в воду, которая постепенно стала отступать, впитываясь в землю, потому что Какаши потерял сознание и больше не контролировал ее. Какузу медленно двинулся к Рецу, которая, бросив кунай, поднимала Хатаке со дна. Его одежда в некоторых местах была прожжена, и на коже виднелись чудовищные ожоги. Токугава забросила его левую руку себе на плечо, а правой обхватила его за талию, не давая снова упасть. Его веки дрогнули, и она поняла, что он еще жив, но из-за болевого шока без сознания. Когда вода полностью исчезла, Рецу больше не могла держать тяжелого Какаши, и приземлилась с ним на мокрую траву. Токугава уложила его голову к себе на колени и, поправив волосы со лба, опустила его протектор на левый глаз, как он привык. Маска Какаши была мокрой, и Рецу видела, как тяжело ему дышать через нее. Она осторожно подцепила пальчиками за край и стянула ее вниз. При других обстоятельствах она обязательно залюбовалась бы красотой этого шиноби, прямым носом, точеными скулами, идеальными губами и милой родинкой. Но сейчас она услышала шаги в свою сторону и испуганно глянула вверх.

Какузу стоял в нескольких шагах от нее и выжидающе смотрел. Рецу была так охвачена страхом от всего произошедшего, что не могла даже заставить себя произнести слова. Этот человек только что убил своего напарника из-за сорока миллионов рё. Какузу знал, что не успеет дотянуться до Рецу, чтобы остановить ее, но к Эйджи он стоял достаточно близко. Решение было принято молниеносно и без колебаний притворено в жизнь. Хладнокровно. Теперь ему не нужно было делить добычу с раздражающим напарником, теперь он может забрать всю выручку себе.

— Попрощайся с ним, я добью его, и ты пойдешь со мной, — безапелляционно прогремел Какузу.

Рецу беспомощно помотала головой в стороны, поджав губы.

— Я могу заплатить тебе эти же деньги, — надрывно выкрикнула она, прижимая к себе Какаши. — Или больше! Сколько ты хочешь?

— У тебя нет сейчас ничего, что ты можешь мне предложить, — отрезал Какузу.

— Я прибуду в столицу, а потом принесу деньги туда, куда скажешь!

Какузу присел на корточки, чтобы Рецу не задирала так голову, и посмотрел ей прямо в глаза. Его брови были почти сведены на переносице, он сильно наморщил нос, а глаза горели лютой ненавистью.

— Я в кредит не работаю, — Какузу отчеканил каждое слово, и Рецу даже не знала, что ответить. В этих страшных глазах не было пощады, не было сочувствия. Токугава, глотая всхлипы, не давая себе разрыдаться, перевела взгляд на Какаши. Она не готова попрощаться с ним сейчас. Слезы снова предательски пошли, и Рецу просто стала перебирать его волосы и гладить по щеке. — Что еще? Я сейчас занят. — Грубо выплюнул Какузу. Рецу вскинула на него вопросительный взгляд, но он смотрел не на нее, а в сторону. Токугава повернула туда голову, но никого не обнаружила. В поле было пусто, как и прежде. Тело Эйджи не двигалось. С кем говорил Какузу? — Хоть я и не обязан оправдываться перед тобой, но все же отвечу. Потому что он слишком сильно раздражал меня. — Какузу на мгновение замолчал, будто слушал что-то. — Если такой умный, найди мне напарника, которого я не убью.

Он встал во весь рост и отступил на пару шагов.

— Через три дня и три ночи я вернусь за тобой и получу свои сорок миллионов, — Какузу встретился глазами с Рецу, а в следующий миг испарился в белом облаке.

Токугава ошарашено смотрела в пустоту на то самое место, где только что стоял Какузу. Когда облако рассеялось, Рецу почувствовала, как будто гора свалилась с плеч. Пусть он и бросил ей эту угрозу, на данный момент никто не стоял у нее над душой и не вызывал бесконтрольный страх. Сейчас она прижимала к себе Какаши и молилась, чтобы он выкарабкался.

— Ты слышишь меня? — Тихонько говорила она ему, борясь со слезами. — Ты должен выжить. Ты же шиноби. Кто будет защищать меня, если не ты? Пожалуйста. Не бросай меня здесь. Ты слышишь?

Он едва уловимо чувствовал прикосновения, и будто сквозь толщу воды слышал тонкий голос, такой нежный и ласковый. Какаши не знал, сколько времени прошло с тех пор, как он отключился, но сейчас изо всех сил старался ухватиться за ниточку этого отчаянного голоска. Веки Хатаке задрожали, и он открыл правый глаз. Какаши хотел сказать, что он слышит, что он рядом и не бросит ее одну, однако губы не двигались и он мог только смотреть на нее. Но Токугаве не нужны были слова, чтобы она поняла смысл этого взгляда. Мокрая с ног до головы Рецу держала его голову на коленях и мягко перебирала волосы одной рукой. Ее прекрасное лицо все еще было в крови, губа раскушена, а на шеи виднелись отвратительные засосы. Сердце больно екнуло от осознания, что допустил такое, что не успел вовремя. Надо было бросаться в бой еще раньше. Она столько вытерпела из-за того, что Какаши медлил, но так заботливо гладила его по волосам и улыбалась ему, как будто ничего не произошло. Такая теплая, открытая и искренняя. Какаши сквозь боль выдавил из себя усталую улыбку, и тут же его щеки немного порозовели — он понял, что маска спущена, и Токугава, заметив его смущение, молча натянула ее обратно, чтобы Какаши успокоился. Хатаке с одной стороны волновало, где сейчас напарник убитого, и почему он ушел, не взяв с собой Токугаву и не добив его самого, но пока Рецу так обезоруживающе улыбалась ему, он не мог думать ни о чем, кроме того, как сильно он подвел ее. Какаши притворился, что ему совсем не больно и сел, хотя лежать на коленях Рецу, ощущать нежные прикосновения было намного приятнее.

— Прости меня, — хрипло произнес он, дотягиваясь до ее прядей и отодвигая их от шеи, чтобы посмотреть и хорошенько запомнить, к чему приводит медлительность. — Он…

— Он не успел, — глаза Рецу снова наполнились слезами, и она плотно сжала губы в тонкую полосочку, чтобы не дать им искривиться.

Преисполненная стыдом Токугава прикрыла лицо руками, только бы не видеть этот пристальный взгляд Какаши. И вдруг она почувствовала, как его руки притягивают ее к себе. Она открыла глаза и увидела, что он крепко прижимает ее трясущееся тело к себе. Весь израненный, терпящий дикую боль, от которой только что упал в обморок, но прижимает ее к себе, как будто хочет вдавить в собственное сердце, чтобы никогда не отпускать. Рецу обхватила его шею руками и позволила себе беззвучно выплакаться, пока он не видит ее искаженного лица. Какаши хотелось превратить Эйджи в фарш, но это уже не имело никакого смысла. Он мертв, и любое издевательство над его трупом ничего не изменит, хотя, конечно, освободит от кипящей внутри ненависти к нему.

— Зачем ты пыталась себя убить? — Спросил он и, не разжимая объятий, немного покачиваясь из стороны в сторону, поглаживал ее по спине, чтобы успокоить.

— Я больше не могла смотреть, что он с тобой делал. Это все моя вина, а я умею нести ответственность за свои ошибки. Если бы я не перешла в своем бизнесе дорогу даймё, он не назначил бы за меня такую цену. И я не подвергла бы тебя такой опасности, — заплаканным голосом шептала она ему на ухо и запустила пальцы в его волосы. — Но с другой стороны я не жалею, ведь я познакомилась с тобой. — В ответ Какаши крепче прижал ее к себе, хоть и испытывал при этом боль во всем теле. Но он это расценил как собственное наказание. — Но я не такая смелая, как может показаться. Скорее этот поступок вызван безотчетным страхом. Что бы я делала, если бы он убил тебя? Меня бы нашли, а дальше он продолжил бы… Легкий путь — это сразу умереть.

— Хватит думать об этом, просто держись за меня, я не отпущу и…

Но Какаши не успел договорить. В этот же момент рядом появилась собака в черных круглых очках, а следом за ней пятеро шиноби. Рецу отодвинулась от Какаши и изумленно посмотрела на них. Запыхавшиеся, переполошенные. Они явно неслись сюда сломя голову без остановок от самой Конохи. Асума, Шикамару, Изумо, Котетсу и Ино на перебой поприветствовали их. Какаши почесал за ухом у Акино, и тот исчез в белых клубах дыма. Хатаке ответил всем, слегка приподняв руку и представив каждого Токугаве, и к нему подскочила Ино. Рецу отодвинулась, нехотя сползая с колен Хатаке, а куноичи без лишних вопросов приступила к лечению ран. Остальные внимательно посмотрели на заплаканную Рецу, а она сначала стыдливо опустила голову, но тут же взяла себя в руки. Незнакомые люди как будто придали ей сил, и, чтобы не ударить в грязь лицом, она села как можно женственнее, выпрямила спину и горделиво вскинула подбородок, как будто ничего особенного здесь не произошло, и это нормально, что она сидит в холщовом мешке, окровавленным лицом и с двусмысленными кровоподтеками. Ее правило никогда не показывать свою слабость другим снова взяло верх.

— Мы опоздали? — Цокнув, спросил Шикамару, повернув голову на безжизненное тело, лежащее рядом.

Асума медленно подошел и склонился над ним, внимательно осматривая тело.

— У него нет сердца, — сказал он, кидая вопросительный взгляд на Какаши и Токугаву.

— Это сделал его напарник, — ответил Какаши и рассказал, как все было, в подробностях описав способности Эйджи. Пятеро прибывших шиноби изумленно таращились на Токугаву, удивляясь, как эта женщина могла совершить такой храбрый поступок. Она, конечно, заметила на себе эти взгляды, от чего лишь изогнула одну бровь.

— Это был холодный расчет, — ответила Токугава невозмутимым голосом. — Я знала, что второй слишком любит деньги и не позволит себе так просто потерять сорок миллионов. К тому же он имел зуб на этого сопляка. Я изначально знала, что напарник его убьет, если я поставлю на кон свою жизнь. — Прибывшие так внимательно слушали и верили каждому слову, а Какаши уголком губ улыбался в маску, отмечая про себя, что не знай он правды, и сам поверил бы в эту ложь.

— А как звали второго? — Спросил Асума, присаживаясь на землю рядом с Какаши и Рецу.

— При мне его имя не называли ни разу, — ответила Рецу. Она поймала на себе пристальный взгляд Асумы и быстро поправила волосы, стыдливо прикрывая ими шею.

Шикамару подошел к телу Эйджи и, посмотрев в широко раскрытые от ужаса глаза, опустил его веки.

— Отрастали конечности, говорите, да? — Уточнил Шикамару, задумчиво потирая подбородок. — Для саламандр это в порядке вещей. Если вы считаете, что он был их Отшельником, то находясь в таком режиме, он запросто мог перенять способность отращивать конечности. — Какаши протянул длинное «м», прикрыв глаза и жалея, что сам не догадался, но Шикамару не дал никому вставить слово, продолжив: — Но для подробностей нужно, чтобы его тело изучили АНБУ.

— Да, — кивнул Асума. — Изумо, Котетсу! Запечатайте тело и доставьте в Коноху.

— Есть! — В голос ответили двое и тут же достали какие-то свитки, стали шуршать над телом. Рецу сказала, что в пристройке находится его плащ, и Асума добавил, чтобы эти двое захватили и его с собой.

— Спасибо, Ино, — кивнул ей Какаши, когда девушка достаточно залечила его ожоги и отодвинулась.

— Я подготовлю повязки, Какаши-сенсей, — ответила Ино, начав ковыряться в своем рюкзаке и доставать бинты и специальные мази. — А вы пока разденьтесь.

— Лучше найди какую-нибудь одежду для Токугавы-сан, — негромко сказал Какаши, но все равно все услышали его. — А я обойдусь без компрессов.

— Хатаке-сан, — строго произнесла Токугава, а Какаши неожиданно для самого себя улыбнулся, когда услышал такой тон в свою сторону. Пусть при всех она и вела себя сдержано, но он знал, какая Рецу бывает только с ним наедине. — Вы должны слушаться своего доктора.

— Да, Какаши-сенсей, не будьте таким упрямым, — твердо произнесла Ино, уже приготовив одну повязку. — И я не брала с собой сменную одежду, у меня весь рюкзак медикаментами забит, — добавила она и посмотрела на остальных.

— Я дам свою, — сказал Шикамару, доставая из рюкзака водолазку и штаны. — По размеру должно подойти.

— Спасибо, — Рецу слегка наклонила голову, приняв от Шикамару одежду. — Я отойду в лес, чтобы переодеться. — Она тут же двинулась в направлении ближайших кустов, но внезапный строгий голос Какаши ее остановил, и Рецу развернулась.

— Шикамару, — Какаши уже снял с себя водолазку, и Токугава приложила все усилия, чтобы и бровью не повести. — Ее нельзя оставлять одну. Мы должны следить за ее безопасностью.

— Я вас понял, — кивнул Шикамару и вместе с Рецу двинулся в лес.

Какаши провожал ее пристальным взглядом, и только когда она скрылась за первым же деревом, он обратил внимание, как Асума смотрит на него и хитро улыбается. Точно так же улыбался и Какаши, когда впервые увидел его и Куренай вместе. И тут Хатаке заметил, что рядом сидит Ино и тоже давит улыбку. Хорошо, что хоть Котетсу и Изумо заняты делом и не обращают внимание на происходящее вокруг.

— Я думал, что ты на задании, Асума, — Какаши решил сменить висящую в воздухе тему, лишь бы не выслушивать дружеские подколки от приятеля.

— Я же говорил тебе, что это будет короткая миссия, — Асума завалился на спину, разглядывая ночное облачное небо.

— Вот как? А я решил, что ты говоришь не со мной, поэтому не стал слушать, — Какаши меланхолично отвел глаза в сторону, услышав в ответ смешок от Асумы. Все уже давно привыкли к нелепым оправданиям Какаши, никто даже не обижался на него за это.

— Мы запечатали тело, — сказал Изумо, держа в руках большой свиток, когда они с Котетсу подошли к Асуме.

— Немедленно несите его в Коноху. Затем следуйте указаниям Пятой. Если она скажет, возвращайтесь к нам, — Асума поднялся, опираясь на локти.

— Есть! — Бодро ответили оба в голос и тут же помчались обратно в Коноху.

— Я закончила, — ответила Ино, начав запаковывать все в рюкзак.

— Подожди, — Какаши остановил ее, а она удивленно посмотрела на него. — Ты видела…кровоподтеки на теле Токугавы-сан? — Он спросил, а Асума, нахмурившись, глянул на Какаши. Сарутоби, разумеется, догадался об их происхождении, уточнять не пришлось. — Ты сможешь? ..

— Да, конечно, я подлечу и ее, — перебила его девушка. Она не собиралась спрашивать, откуда взялись такие странные синяки, но знала, что справится с их устранением. Ино, взяв кое-что из рюкзака, побежала в лес, куда ушли Токугава и Шикамару.

Асума дождался, пока Ино отойдет на достаточное расстояние и переглянулся с Какаши, который уже натянул на себя водолазку и жилетку. Они хоть и были достаточно потрепаны, но другого варианта не оставалось. Какое-то время приятели буравили друг друга взглядом, но никто не хотел начинать разговор первым. Какаши чувствовал себя полным ничтожеством после двух провалов подряд, а Асума понял, что никакими словами не заставит его думать иначе, поэтому просто молчал, глядя на его понурый вид. Но долго это продолжаться не могло, и Сарутоби все-таки нарушил молчание.

— Как вас нашли Акацуки, я понял, — начал Асума. Если до этого его голос был в какой-то мере шутливым, то сейчас он стал абсолютно серьезен. — Но почему за ней охотились эти двое? Только из-за денег?

— Я думаю, что да. Тот второй, чего имени мы не знаем, очень алчный. Думаю, его привлекла такая дорогая и легкая добыча. А тот первый, Эйджи, был каннибалом и слишком азартным.

— И кто заказчик они, конечно, не сказали, — Асума разочаровано поджал губы.

В этот момент к ним присоединились Токугава, Ино и Шикамару. Рецу села рядом с Какаши, а ребята с двух сторон от своего сенсея. Хатаке отметил, что форма на ней сидит хорошо, теперь она не болталась на ней как мешок. Обувь, видимо, ей тоже дал Шикамару, но по размеру она явно оказалась больше. А Ино прекрасно справилась со своей задачей: кровь на лице смыта, на шее не было видно и тени от засосов, губа снова стала такая же идеальная, как раньше. Только тяжелый взгляд колючих глаз выдавал, что недавно их хозяйка пережила чудовищный кошмар.

— Я задала этот вопрос им, — начала Рецу, а все приготовились ее слушать. — Но в ответ мне сказали, что знают только адрес. Его я выяснить не успела… — Она непроизвольно сконфужено сжалась, опустив голову к земле, но тут же взяла себя в руки.

— Не нужно было никакой самодеятельности, — жестко ответил Какаши. — Что вы хотели этим доказать?

— Я хотела, чтобы от меня была какая-то польза, — Рецу скрестила руки на груди. — И не надо повышать на меня голос, Хатаке-сан, — она произносила его имя с улыбкой и долей иронии, немного выделяя и смакуя каждый слог.

— Заказчиком может быть один из ваших конкурентов по бизнесу? — Спросил Шикамару ленивым тоном.

— Да, можно сказать и так. Я тоже думаю, что это один из моих конкурентов, — ответила Рецу, отметив про себя, что мальчишка довольно быстро догадался, как и в случае с Эйджи. Он намного умнее, чем выглядит. Но Токугава решила не озвучивать свою уверенность в том, что это даймё. Она увидела у Асумы повязку и знала, что такие носили только двенадцать ниндзя-защитников. А значит, этот человек ни за что не поверит, что его драгоценный даймё подло назначил цену за женщину, которую слишком сильно боялся. Какаши понял, что раз Рецу не стала говорить, то и он не должен, поэтому промолчал. — Не думаю, что это важно, но все же скажу вам. Прямо перед тем, как этот второй ушел, он как будто говорил с кем-то. Не знаю, как это возможно, но казалось, будто это голос в голове или невидимка рядом. Я не знаю. Кругом из живых я никого не видела, поэтому не могу точно сказать, что это было. Но факт в том, что он определенно с кем-то говорил. Речь его была оправдательной. Звучало так, будто этот некто поставил в упрек то, что он убил своего напарника. И в конце его словно вызвали, и он тут же все бросил и испарился.

— Да, это странно, — задумчиво произнес Асума. — Он говорил что-то еще?

— Сказал, что вернется за мной через три дня и три ночи, — невозмутимо произнесла Рецу, а Какаши аж дернулся. И все время она скрывала это? Да первым же делом надо было говорить, что он придет опять!

— Почему вы раньше ничего не сказали? — Спросила Ино.

— Потому что этот второй не такой идиот, как тот, что мертв, — Рецу прикрыла глаза и усмехнулась. — Он прекрасно понимает, что Хатаке-сан вызвал подкрепление. Это сделал бы любой разумный человек. А значит, и сражаться уже придется не один на один. Однако, если он самоуверен настолько, насколько я думаю, он вполне может заявиться.

— То есть, пятьдесят на пятьдесят, — заключил Шикамару. — При этом мы совершено ничего не знаем о его способностях, чтобы разработать нормальную стратегию.

— При таком раскладе, думаю, вам стоит вернуться в Коноху, — сказал Асума. — Там вас смогут защитить, пока мы не поймаем этого члена Акацуки.

— Это исключено, — отрезала Токугава.

— Если вы наняли защищать вас, то просто дайте это делать, — строго ответил Асума и заметил, как Какаши прикрыл глаза рукой, показывая этим жестом всю тщетность попыток отговорить Токугаву.

— Ни к чему спорить со мной. К тому же ловить надо не члена Акацуки, а заказчика. И, Сарутоби-сан, вы, видно, не совсем понимаете все положение дел. Я обязана быть в столице не позднее понедельника, поэтому я никак не могу ждать, пока вы его поймаете.

— Мы ведь можем проводить ее до столицы, верно? — Уточнила Ино.

— Да, но намного безопаснее будет в Конохе, — настаивал Асума.

— Почему вы заставляете меня повторять дважды? — Токугава метнула в него суровый взгляд и наткнулась на такой же в ответ. — Я уже сказала, что мне необходимо быть в столице. Я собираюсь заключить принципиально важный контракт для моего бизнеса. Должна заметить, что, скорее всего, именно из-за этого контракта на меня объявили охоту, но отступить сейчас — это признать своей поражение перед…конкурентом. А я скорее умру, чем сделаю это! Поэтому сделка состоится в понедельник, и хотите вы или нет, но вам придется сопровождать меня. К сожалению, Сарутоби-сан, вы вынуждаете меня говорить не совсем приятные вещи, но благо, на сегодняшний день, ваша работа как шиноби — это не акт благотворительности с вашей стороны. Я заплатила за то, что меня будет охранять Хатаке-сан. Когда я прибуду в столицу, я заплачу Цунаде-сама и за ваши услуги, разумеется. Поэтому будьте любезны выполнять свою работу молча.

Шикамару и Ино втянули шеи в плечи, постоянно метая взгляд между сенсеем и Токугавой. Они никогда не слышали, чтобы с Асумой кто-то позволял себе так разговаривать. Какаши продолжал прикрывать глаза ладонью, а Сарутоби и Токугава взглядом готовы были взорвать воздух между собой. Рецу действительно не хотела тыкать его носом в то, что при всем его звании и имени, он остается простым наемным работником, как любая горничная или лакей. Но в эту минуту она почувствовала, как накопившийся пар вышел из нее, хоть и не самым приятным образом для окружающих.

— А что если сейчас всем лечь спать, а завтра утром снова это обсудить? — Осторожно предложила Ино, хотя побаивалась, что гнев Токугавы перекинется и на нее.

— Я не против, — Рецу расслабила взгляд и одобрительно кивнула.

— Только необходимо уйти с поляны в лес, и уже там разбить лагерь с костром, — сказал Какаши, оторвав, наконец, руку от лица.

Однако окончательное перемирие между Асумой и Рецу было установлено, когда на костре разогрели немного еды. Они даже осторожно шутили, Токугава через силу общалась в привычной лисьей манере, держась ото всех на расстоянии. Она даже попросила у Асумы сигареты, а тот удивился, как она узнала, что он курит. Рецу, конечно, увидела еле заметную желтизну между пальцами, и то, как он напряженно тянется ко рту, будто хочет покурить, но ему игриво сказала, что просто умеет читать людей, как книги. Какаши практически не участвовал в общей беседе и даже отвернулся, чтобы никто не видел его лица, пока он ест, но Рецу уже не придала этому много значения. Асума вызвался охранять сон остальных и спрятался в кроне ближайшего дерева, чтобы иметь максимально широкий угол обзора, а Ино с Шикамару достали для всех походные подушки и одеяла. Какаши пытался убедить остальных, что способен выдержать еще одну бессонную ночь, но как только коснулся головой подушки, тут же провалился в сон. Рецу заботливо укрыла его одеялом и отошла к своему спальному месту. Говорить и не приходится, что для Токугавы дикостью было кушать еду с костра, засыпать на голой земле, укрываясь тонким шерстяным одеялом. Рецу даже не была уверена, что после всех событий она сможет заснуть, но только улеглась, как почувствовала тяжесть во всем теле, и веки стали чугунными. И несмотря на весь дискомфорт, чудовищную усталость и моральное изнеможение, внутри нее разливалось сладкое тепло. Перед тем, как заснуть, она любовалась безмятежно сопящим Какаши. Живым и здоровым.

Комментарий к Глава 10.

Тебе шах, Одинокий мер. Твой ход! <(￣︶￣)>

И да. Б - бонус. https://pp.vk.me/c633428/v633428683/1d50e/X39c9c2JtKo.jpg

========== Глава 11. ==========

Какаши поднял тяжелые веки, когда до его ушей донесся негромкий смех Рецу. Боль уже отступила — действовало лечение Ино и ее компресс, да и полноценный сон был как раз кстати. Какаши приподнялся и увидел, что все давным-давно проснулись, но никто и не думал будить его. Чужие импровизированные постели уже были собраны, костер потушен, и все только и ждали, когда он соизволит проснуться. Шикамару, опираясь на ствол дерева, меланхолично вертел в руках сорванный с ветки листочек. Ино перебирала свой рюкзак, пытаясь после вчерашней спешки упаковать все компактнее. А Рецу и Асума стояли довольно далеко от опушки и курили, о чем-то разговаривая. И через такое расстояние Какаши все равно услышал ее смех. Что же такого Сарутоби мог сказать ей, что она так засмеялась? Вчера они готовы были в горло друг другу вцепиться.

— Доброе утро, Какаши-сенсей, — Ино подошла к нему с новыми бинтами. — Мне нужно сделать перевязку, так что вам надо раздеться.

— Давай позже, Ино, — Какаши поднялся на ноги, и у него немного закружилась голова от того, как стремительно он встал.

Хатаке уверенно направился к Асуме и Рецу. Она стояла к нему спиной, но он прямо чувствовал, как она улыбается Сарутоби, потому что тот, как обожравшийся сметаны кот, выглядел довольным и сытым. Осталось только почесать у него шейку, так и впрямь замурчит.

— О, Какаши, ты проснулся, — Асума заметил его, когда Хатаке подошел достаточно близко, а до этого не мог и глаз оторвать от Токугавы.

Рецу развернулась к нему лицом и смерила его изучающим взглядом. Эта лисья полуулыбка для общества сверкала на ее лице, и она медленно выдыхала сигаретный дым, изящно держа сигарету.

— Вы опоздали на завтрак, — она приподняла одну бровь, а Какаши сделал самый невозмутимый и усталый взгляд. Он не хотел дать понять, что эти ее смешки с Асумой, разговоры вдалеке ото всех, его как-то задевают. В конце концов, они друг другу никто и ничего не обещали. Он смотрел на Рецу, и как будто одна ночь изменила ее. Она снова закрылась и стала той, какой была с самого начала. — Но я оставила еду, Ино-тян вам ее передаст.

— Я не голоден, — сухо ответил он, и в повисшей неловкой паузе они услышали, как негромко припираются Ино и Шикамару.

— Вы, верно, хотите, чтобы я вас уговаривала? — Рецу хитро улыбнулась, а Асума издал непонятный смешок. Какаши смерил их безэмоциональным взглядом. Токугава потушила недокуренную сигарету и добавила: — Тогда признаю свое поражение. Вы слишком коварны, Хатаке-сан, и знаете, что я буду вынуждена настаивать на вашем завтраке. Все-таки вы мой телохранитель. — Рецу двинулась к Ино, чтобы взять у нее еду. — Я буду ждать вас, Хатаке-сан.

Какаши проводил ее взглядом, а потом поднял глаза на Асуму. Тот, затягиваясь, криво усмехался, будто ждал от Хатаке что-то.

— Последняя миссия у тебя была совместна с Куренай, так? — Спросил Какаши и облокотился на дерево. — Ну и как там у нее дела?

Асума разразился смехом и добродушно хлопнул Какаши по плечу, а тот немного нахмурился от непонимания, что его так рассмешило в этом вопросе.

— Я только что проиграл Токугаве-сан один элитный табак из моей коллекции, которые когда-то мне подарил даймё.

— Что ты имеешь в виду? — Какаши мягко убрал его руку с плеча и снова облокотился на дерево.

— Она сказала, что ты, после моего разговора с ней, спросишь меня о Куренай. Не представляю, как она смогла угадать такое. Ведь ты мог спросить о чем угодно!

— Откуда она знает о тебе с Куренай?

— Нет, она не знает. Но она спросила меня сегодня за завтраком: «Сарутоби-сан, тяжело ли приходится шиноби вдали от своей второй половинки?». А потом мы с ней обсуждали это здесь. И Токугава-сан сказала, что, когда ты проснешься и не дашь Ино поменять тебе бинты, подойдешь сюда, и…

-… оказавшись с Сарутоби-саном наедине, спросите об его второй половинке, — Рецу бесшумно подошла со спины, и Какаши резко обернулся на ее голос. Улыбаясь, она протянула ему три онигири в бэнто и мягко коснулась его плеча. — А вас и не дождаться, вынуждаете меня работать курьером. Я надеюсь, что вы не станете упрямиться и съедите все до конца. Ино-тян очень старалась.

— Да, спасибо, — Какаши осторожно принял бэнто, но смотрел на Рецу, не отрываясь и желая понять, о чем она сейчас думает.

— Я был абсолютно уверен, что смогу выиграть. — Асума потушил закончившуюся сигарету. — Как вы угадали, что он спросит меня об этом?

— Сарутоби-сан, вы хотите оставить женщину без секретов? — Рецу подмигнула ему и посмотрела на Какаши. Тот крепко сжал бэнто и сверлил ее глазами. — Что-то не так, Хатаке-сан? Вы какой-то напряженный.

— Когда спишь дольше, чем нужно, такое бывает, — Какаши постарался сказать расслабленно. Он даже улыбнулся, прежде чем отойти в сторону, чтобы позавтракать, а у самого от злости желваки ходуном заходили.

На что он рассчитывал? Вчера она действовала на эмоциях, ей было страшно, поэтому она и ответила на его опрометчиво горячее объятие, наговорила всего. Проснувшись утром, Рецу поняла, какую глупость совершила, а теперь делает все, чтобы снова достать Какаши. Он был страшно зол на себя за неосторожность попасться в ловушку чувств к такой женщине, как она, но в то же время рад, что Акино и подкрепление прибыли раньше, чем он успел бы сказать ей слова, которые не смог бы сейчас взять обратно. Какаши поймал себя на мысли, что постоянно тоскливо смотрит на улыбающуюся Асуме Рецу. Почему все люди созданы так глупо? Отчего нельзя просто выключить функцию чувствовать, чтобы не терзать свое сердце бессмысленными муками? Она всегда будет такой, увлекающейся. Вчера она флиртовала с ним, сегодня с Асумой, хотя прекрасно знает, что его сердце занято. Так что за игру она ведет?

Когда Какаши доел, он вернул бэнто Ино и поблагодарил. Яманака заменила его бинты, и только после этого все пятеро собрались вместе, чтобы обсудить дальнейшие действия.

— Если без остановки будем бежать, доберемся до столицы к ночи, — задумчиво сказал Асума, пряча пачку сигарет в карман.

— Я думал, что ты за то, чтобы вернуться в Коноху, — Какаши удивленно вскинул брови, в то время как Ино и Шикамару безразлично слушали. Им было без разницы куда провожать Токугаву, они всецело доверяли решениям своих сенсеев.

— Основная проблема — это член Акацуки, — начал Асума. — В любом случае, ты знаешь приказ хокаге. Мы должны ловить членов этой организации, если представляется такая возможность. Он говорил, что придет через три дня и три ночи. Конечно, нет никаких оснований верить его словам, но в то же время мы не можем отрицать тот факт, что он мог сказать правду. В любом случае, ждать здесь, чтобы поймать его, не имеет смысла.

— Идти в столицу настоящее безумие! — Какаши едва не повысил голос. Только вчера вечером Асума был готов насильно унести Токугаву в Коноху, а сегодня хочет на руках доставить ее в столицу. — Коноху ему надо будет сначала найти, для чего у него, вероятнее всего, нет способностей, раз Эйджи пользовался режимом Отшельника, чтобы вычислить нас. А чтобы найти Токугаву-сан в столице, ему нужно будет спросить любого встречного, где находится ее дом!

— Вы недооцениваете меня, Хатаке-сан, — усмехнулась Токугава, скрестив руки на груди. — У меня есть одно место в столице, о котором никто не знает. Я не такая идиотка, и всегда понимала возможность угрозы своей жизни, поэтому много лет назад приобрела себе тайное поместье.

— Я все равно против того, чтобы идти в столицу, — Какаши нахмурился и сложил руки на груди.

— Если пойдем в Коноху, он никогда не выйдет на нас, — Асума говорил спокойно и уверенно, не желая давать обратный ход. — К сожалению, Токугава-сан, но вам придется побыть приманкой, чтобы мы могли поймать этого преступника.

— Раз у меня нет другого выбора… — Рецу закатила глаза и пожала плечами.

— Что?! — Возмущению Какаши не было предела. —Выбор есть! Пойти в Коноху! Асума, я понимаю твое желание выполнить приказ хокаге, но мы должны защищать Токугаву-сан!

— И мы сделаем это! — Решительно заявил Асума. — Какаши! Возвращение в Коноху не решит проблему, а только оттянет ее. Ты прав, наша задача защищать ее. Так давай не будем сидеть в укрытии. Если поймаем члена Акацуки, сможем поймать и заказчика. И проблема будет решена в корне.

— Хатаке-сан, — Токугава мягко коснулась его руки, а он сильнее сжал их на груди. — Я не хочу, чтобы мы сейчас ругались, но без вас мы не справимся в столице. Если вы откажетесь пойти, мне придется остаться прямо на этом месте. Но здесь мы не сможем схватить заказчика. Хатаке-сан, мне нужна ваша помощь.

Ни одна женщина в его жизни не имела столько власти над ним, как Токугава. И так же ни одна женщина не вызывала в нем столько желания оберегать ее от всех опасностей этого мира. Какаши считал, что давно вырос из того возраста, чтобы ждать от женщин чего-то кроме физического удовлетворения. Он и сам был полностью уверен, что не способен дать им больше. Но сейчас Какаши смотрел в ее глаза, чувствовал ее прикосновение, и уже был готов положить весь мир к ее ногам. Но ей не нужно этого. Токугава просто хочет пользоваться всеми людьми вокруг, а он как самый наивный идиот решил, что она считает его особенным и относится к нему иначе, чем к другим. Нет. Все это лишь игра затуманенного чувствами разума, и в действительности ей не нужно ничего, кроме власти и денег. Какаши понял, что проиграл, но все равно готов следовать за ней, куда угодно, лишь бы еще чуть-чуть побыть рядом.

— Хорошо, я пойду с вами в столицу, — кивнул Какаши, и Рецу слегка приподняла уголки губ в ответ.

Шикамару бежал впереди, за ним следовала Ино, после нее первую половину пути Токугаву нес Асума. Она забралась к нему на спину, и он держал ее под коленками. А замыкал Какаши. Периодически Рецу оборачивалась на него, но тот с каменным лицом глядел в ответ. Эта женщина наверняка упивается своей победой, внутренне ликует, что, наконец, поймала еще одного глупца в свою клетку. Вторая половина пути оказалась для Какаши пыткой. Ино блестяще справилась со своей работой, ожоги уже не мучили, хотя при прикосновении все равно давали о себе знать. Но пыткой было то, как крепко прижималась к нему Рецу, словно назло она дышала ему в шею и будто невзначай залезала руками под жилетку, а потом мягко вырисовывая круги на его груди. Сердце Какаши с трепетом билось, а разум отказывался верить в искренность ее действий.

Столица была не похожа на Коноху совсем. Кругом стояли большие дома, высокие здания. И даже в этот поздний час Какаши показалось, что на одной улице людей было больше, чем во всей Конохе. Ему никогда не нравилась эта столичная суета, по душе был деревенский домашний покой, который совсем недавно ему опостылел настолько, что захотелось приключений. И он их получил, только совсем не те, что требовал. С одной стороны он рад, что встретил Рецу, но с другой — лучше бы занимался унизительной ловлей кошек.

Поместье Токугавы было в старой части города, где сохранились исторические постройки. Дом оказался небольшим, с когда-то красивым внутренним двориком. Сейчас он был не ухоженным, отчего создавалось впечатление заброшенного жилья. Фасад серый и невзрачный, хотя при ближайшем рассмотрении выглядел богато. Вокруг дома росли деревья, и их ветви падали на крышу, придавая еще более запущенный вид.

Какаши опустил Рецу на землю, и та негромко и вежливо поблагодарила его. Токугава поднялась на энгаву, а оттуда вошла внутрь и провела за собой на второй этаж. Там она показала свою комнату и разрешила занять любые другие свободные. Какаши молча бросил рюкзак в комнате напротив и вышел на балкон-энгаву второго этажа. Ночной прохладный воздух неплохо остужал после долгой и тяжелой дороги, и Хатаке даже хотел бы принять горячую ванную. Но сейчас не время расслабляться. После короткой трапезы в обеденной комнате на первом этаже он с Асумой расставил ловушки вокруг дома и на подходе к нему, а на дежурство ночью остался Шикамару. Какаши хотел и сам подежурить, но Ино настояла на отдыхе, потому что дорога сильно измотала его, хотя тот и не хотел признаваться в этом. Хатаке думал, что работа сможет его отвлечь, и, возможно, был прав.

Хоть дом и был старым, но душевая в нем стояла современная. Контрастный душ взбодрил, но надолго не отвлек от гнетущих мыслей. В пустой комнате Какаши не находил себе места, блуждая по ней по кругу. Через некоторое время он достал из шкафа футон и расстелил его на полу. Все в этом доме пахло затхлостью и пылью, потому что явно здесь давно никто не убирался, и этот футон не был исключением. Хатаке снял протектор, жилетку, водолазку, оставшись в одних штанах. Какаши пытался уснуть, но не в состоянии этого сделать он нервно подорвался на ноги, отбрасывая одеяло в сторону. Он вышел на энгаву, тоскливо посмотрев на закрытую дверь Токугавы. Из ее комнаты тоже можно было попасть на этот балкон, и Какаши надеялся, что как и в прошлый раз она выйдет покурить. Но ее не было на улице. Он снова зашел внутрь, оставив дверь открытой. Какаши решил посидеть на холодном воздухе, чтобы остудить себя, но все мысли вертелись вокруг Рецу, как навязчивая идея.

Снаружи раздался скрип. Стены были из тонкой рисовой бумаги, поэтому каждый громкий шорох слышно, словно он раздавался рядом. Какаши замер, прислушиваясь к дальнейшим звукам. И вдруг его сёдзи разъехались, и перед ним предстала Токугава в одном черном шелковом нумаки. Она выглядела взволнованной, но решительной. Рецу вошла без разрешения и заперла за собой сёдзи. Какаши молча следил, как она подходит и садится рядом с ним. Его немного смутил свой вид перед ней, но в другую секунду он отказался от идеи надеть на себя что-то.

— Ты так и будешь молчать? — Спросила она его с некоторой долей возмущения. Какаши удивился очередной перемене в ней, но решил поддержать фамильярный тон беседы.

— Ты пришла ко мне посреди ночи в таком виде, чтобы упрекнуть меня, что я молчу?

Рецу закрыла лицо ладошками и нервно вскочила на ноги, начав как загнанный в клетку зверь блуждать по кругу.

— Какая же я дура, — шептала она, а Какаши удивленно смотрел на это действие. — Как меня так угораздило? Меня!

— Что за… — Какаши пытался ее спросить, но она резко остановилась и убрала руки от лица. Глаза сверкали непонятным пламенем, щеки порозовели от волнения, и, казалось, волосы на голове у нее как черные змеи вот-вот зашевелятся.

— Что происходит? Ответь мне здесь и сейчас, — шипела она сквозь зубы, потому что боялась разбудить Асуму и Ино. — Я пыталась понять, я правда пыталась! Но ты словно стена, я не понимаю тебя. Когда ты прижал меня к себе вчера ночью, я думала, что теперь мне все ясно. Но утром же ты переменился в край.

— Это я переменился?! — Какаши поднялся на ноги и подошел к ней вплотную, а она задрала голову, чтобы смотреть ему в открытый глаз.

— Да, ты!

— Ха! А вот ты осталась прежней! Только увидела Сарутоби, как начала делать то же, что пыталась провернуть со мной. К чему твое кокетство с ним?

— Что?! Неужели непонятно, что мне нужно было попасть в столицу?! Он единственный, кто изначально был против, и мне ничего не оставалось, как убедить его! Конечно, он считает, что это он додумался до всех тех аргументов, что ты слышал с утра, — она говорила эмоционально, почти срываясь на нормальный тон. Но если повысить голос, можно разбудить остальных. Рецу замолчала, пытаясь успокоиться, а Какаши вдруг стал осознавать, что все это время смотрел на ситуацию с позиции ревнивого павлина.

— А как мне еще было понимать то, что я увидел? Конечно, вчера ты испугалась, поэтому и кинулась на шею к первому, кто попался тебе под руку…

— Ты сам притянул меня, не отрицай это!

— …, а наутро ты и слова мне не сказала, даже не посмотрела на меня так…

— Как?!

— Ты знаешь как! Как смотрела, вчера ночью.

— Я не хотела тебя скомпрометировать перед твоими сослуживцами! Я же увидела, что ты застеснялся, когда они прибежали!

— Пытаешься прикрыться таким вздором? Они достаточно взрослые, чтобы не обращать внимание!

Рецу снова закрыла лицо ладонями, издав непонятный стон.

— Почему мне так трудно понять, что ты думаешь?

— Я то же могу предъявить тебе!

— Признайся! Ты рад, что не успел сказать мне то, о чем жалел бы сейчас?

Какаши замер, услышав нотки отчаяния в ее голосе. Токугава стояла, прикрыв лицо, и всю ее трясло будто от холода, хотя обстановка накалена до предела. Рецу тяжело дышала, а он не в состоянии был что-то сделать, глядя на нее. Как два идиота, они пытались понять друг друга, не осмеливаясь сделать первый шаг. Теперь Какаши увидел, что она боялась своих чувств так же, как и он своих. Израненные в прошлом сердца всегда боятся новых переживаний, старательно ограждая себя от них, выстраивая ложные образы и надевая маски.

— Почему ты снова молчишь?! Скажи что-нибудь, чтобы я понимала тебя! — Сдавлено шептала она себе в руки. — Зачем я привязалась к тому, кто не способен открыто проявлять своих чувств? Это наказание мне, да?!

Какаши уверенно сорвал с себя маску, бросив тряпочку на пол, и обхватил запястья Рецу. Она послушно оторвала ладошки от лица, но с зажмуренными глазами опустила голову вниз. Какаши аккуратно приложил свою руку к ее шее так, что его большой палец касался ее щеки, и притянул к себе прежде, чем она успела раскрыть глаза. Поцелуй был мягким, но в то же время уверенным. Рецу привстала на носочки и жадно обхватила его шею. Левая рука Какаши скользнула по ее плечу, перейдя на спину. Рецу немного прогнулась, прижимаясь к нему грудью, и он повел руку ниже к бедрам, немного сжав их. Он надавил на них, и она уловила его намек. Не разрывая глубокого поцелуя, Рецу подпрыгнула, и Какаши поймал ее, а она обвила его талию ногами. Хатаке мягко опустился на футон, укладывая Рецу под себя. Какаши провел рукой от ее коленки к бедру и ненасытно сжал его, мягко и горячо целуя ее в шею и ключицу.

И вдруг Рецу как будто током ударило. Она чувствовала пламенные поцелуи, его разгоряченное тело над собой. Токугава открыла глаза и увидела, с каким пылом он развязывает поясок и раскрывает полы ее нумаки, любуясь ее телом. Она снова оказалась во власти мужчины, и события вчерашней ночи разом навалились на нее, сдавливая изнутри.

— Нет, подожди, — она осторожно начала отодвигать Какаши, вдруг испугавшись такого напора.

Хатаке через силу заставил себя остановиться и подняться к ее лицу. Снова этот перепуганный взгляд. Какой бы спокойной она не казалась весь день, паскудный поступок Эйджи не прошел без следа. Теперь любое пылкое прикосновение от Какаши, и в ее памяти всплывают страшные события. Рецу начала стыдливо запахивать нумаки обратно, а Хатаке отстранился сильнее, обеспокоенно глядя на нее. Ему хотелось ее так сильно и страстно, как будто снова пришла пора его бурной ненасытной молодости. Но Какаши больше всего боялся причинить ей боль, ему хотелось, чтобы она отвечала ему с таким же азартом и желанием. Он не стал настаивать, и просто помог завязать поясок обратно и лег рядом с ней на бок. Рецу благодарно обняла его и уткнулась носом шею.

— Прости, — тихо сказала она, и Какаши погладил ее по голове, запуская пальцы в мягкие волосы. Особенно тяжело было сдерживаться, когда она лежала так близко и была так соблазнительна.

— Все нормально. Я понимаю, — он теснее прижал ее к себе, желая забрать все ее тревоги и на себе перенести этот кошмар, только чтоб Рецу стало легче.

Какаши вдруг почувствовал, как она замерла, казалось, даже не дышит. Все тело Рецу было напряжено, будто изнутри что-то давило на нее. Какаши понял все сразу, особенно то, что ошибался на ее счет. Какой бы она ни была снаружи строптивой, властной и заносчивой, она просто женщина, которая старательно прячется за всем этим, как в слоях своих дорогих кимоно. Но теперь она была в бесхитростной одежде, без макияжа, без каких-либо способов отвлечь от настоящей себя внимание. Какаши понял, что в обществе она вынуждена сохранять свой железный образ, но такой нежной, ласковой, женственной Рецу будет только наедине с ним, и его это вполне устраивало.

Рецу немного отодвинулась, укладывая голову ему на руку, чтобы смотреть ему в глаза, а Какаши продолжал мягко гладить ее по волосам. Токугава нежно провела пальчиками по его щеке, очертила нос и коснулась его губ.

— Ты любил кого-нибудь в своей жизни? — Спросила она, продолжая гладить по щеке, обводя его скулы и подбородок.

За свою жизнь Какаши встречал женщин, которые были ему симпатичны, он даже думал, что любит одну из них. Но никто из них за такой короткий срок не вызывал у него безотчетной и безусловной привязанности и желания, как Рецу. Он не знал, настоящая ли это любовь, но осознавал, что это чувство сильнее, чем всё, что у него было до нее.

— Думаю, что любил один раз, — честно признался Какаши. Ему не хотелось увиливать перед ней, потому что знал, что теперь она тоже будет откровенна.

— А я точно знаю, что любила. Но сейчас чувствую к тебе что-то во много раз сильнее, — сказала она, а у него все внутри подпрыгнуло и сделало тройное сальто назад. Она заметила, как дрогнули его глаза при этом, и улыбнулась. — Что у вас с ней произошло, почему вы расстались?

— Она разлюбила меня, такое иногда случается, — Какаши отвел глаза в сторону и пожал плечами.

— Хорошо, что она это сделала, — усмехнулась Рецу и пододвинула свое лицо ближе к нему. — Прости, что спрашиваю, но не могу унять любопытство. Как вы расстались?

— Мы расстались очень мирно, без скандалов. Я был полгода на миссии без возможности связаться с домом, а по возвращении узнал, что моя женщина уехала в свадебное путешествие с другим, — Какаши не смог сдержать смешка. Теперь по прошествии лет ему казалось это забавным, но в тот момент он впал в страшную депрессию на несколько месяцев, проклиная себя и свою работу. — А что произошло у тебя?

— До того, как войти в бизнес, я была популярной гейшей. В меня страшно влюбился один богатый мужчина, когда я была еще майко. В мои шестнадцать он выкупил мой мидзуагэ, а позже стал моим данной. Ты представляешь, какого это, когда я еще была несовершеннолетней, а он уже освободил меня из-под опеки окейи? При этом у него была своя семья, но он оставался с женой только из уважения к ней. Данна купил мне мой собственный дом, полностью обеспечивал меня, у меня был личный повар и две служанки. Он любил меня так сильно, как никто на тот момент. И я, конечно, любила его в ответ.

— И что произошло потом? — Спросил Какаши, потому что Рецу замолчала.

— В течение двух лет мы с ним часто виделись, несколько раз в неделю он приходил ко мне. Также Ода часто брал меня в качестве гейши, коей я и продолжала являться, на свои встречи, и я видела, как он ведет свои дела, много чего узнала. Но однажды его не было целый месяц. Надеюсь, ты понимаешь, какое беспокойство это вызвало у восемнадцатилетней девчонки. Ее первый мужчина, ее любовь вдруг не дает о себе знать столько времени. Но потом он вернулся, и сказал, что всю его семью убили, и что теперь мы не можем видеться, потому что могут убить и меня. Он купил мне этот дом и спрятал меня здесь, приходя ко мне очень редко. — Какаши решил, что она еще никому не рассказывала эту историю, поэтому вдается в такие подробности, но ему хотелось еще лучше понять ее, поэтому он просто слушал. — Следующие три года я жила как на пороховой бочке. Вокруг меня и дома постоянно была охрана — он нанял самураев. А сам приходил очень редко, может, раз в неделю, но однажды появился с каким-то мужчиной, представив его мне, как своего нового юриста. Этот человек передал мне какие-то бумаги, и Ода объяснил, что весь его бизнес, все, чем он владеет, перейдет мне, а я должна просто подписать это, чтобы стать полноправным владельцем. Сначала я отказалась, ведь это страшная ответственность, а я простая гейша. Но он напомнил мне все те случаи, когда я осторожно советовала ему, как поступить, когда он приходил ко мне напряженный и загруженный, а после моих советов дела всегда шли в гору. Ода был убежден, что я могу больше, чем просто петь, танцевать и наливать сакэ. Он поддерживал во мне то, что даже не замечали другие. Ода убедил меня принять все, и я думаю, что это стало его роковой ошибкой. Через месяц после этого меня пригласили в морг на его опознание. — Глаза Рецу наполнились слезами, но ее голос даже не дрогнул. — Прошло уже много лет, и я давно отпустила это чувство. — Она смахнула с ресниц слезинки и продолжила: — Его конкуренты не воспринимали меня всерьез. Однако их собственная гордость сыграла с ними злую шутку. Через несколько лет я развила корпорацию настолько, что она поглотила их бизнес. Теперь они разорены. Как ты понимаешь, Миура был последним конкурентом, и я так же смогла устранить его. Ты себе не представляешь, какое наслаждение я получила, когда этот идиот ставил свою подпись на том контракте. Все эти жалкие похотливые мужики, которые при виде женщины встают на четвереньки и готовы пресмыкаться ради одного моего движения руки в их сторону, поплатились за то, что убили Оду. Глупцы и ничтожества. За все эти годы я не встречала никого, кто готов с легкостью заставить меня делать то, что нужно ему, а не мне. Кто не прогибается под мою хитрость и может быть настоящим мужчиной рядом со мной. — Рецу замолчала и многозначительно посмотрела на Какаши, припоминая все провальные манипуляции над ним, а Хатаке не стал говорить, что это не было легко противостоять ей. — Мне очень нравится быть сильной, властной. Но я даже подумать не могла, что мне приятно будет чувствовать себя слабой женщиной, прятаться за твою спину, лежать вот так в твоих объятьях и чувствовать, что я, наконец-то, могу опереться на кого-то, кроме себя.

Какаши теперь понимал, в чем разница между ним и всеми другими мужчинами, которые находятся в ее окружении. Все они жаждут безраздельно властвовать над нею, но Токугава не из тех, кто позволяет с собой это делать. В ответ она ломает их, давит, как червяков, а они, соблазняясь миражами, слепо идут в ее ловушку. Но Какаши никогда не стремился подчинить Рецу. Ему не было нужды доказывать ей свое превосходство, самоутверждаться за ее счет. Он не желал как-то ограничивать ее, но при этом не давал ей манипулировать собой.

Какаши немного надавил на ее затылок, привлекая Рецу к себе, и мягко поцеловал ее. Она ответила и, нежно проведя пальчиками по его торсу, прижалась телом. Но Хатаке все еще чувствовал от нее напряжение, поэтому не стал распалять себя сильнее, а просто разорвал поцелуй.

— Прости, я должна немного отойти от… — она смущенно опустила глаза, а он приподнял ее подбородок, чтобы встретиться глазами.

— Оставайся сегодня со мной, — Какаши мягко и коротко поцеловал Рецу в губы и, улегшись на спину, накрыл ее и себя одеялом, а она уютно устроилась у него под боком.

Комментарий к Глава 11.

Прошу прощения за задержку. Голова болела так, что я малодушно помышляла о смерти (в моем случае таблетки уже не помогают). Но теперь все прошло, надеюсь, что в ближайшее время не повторится.

========== Глава 12. ==========

Что-то защекотало нос Какаши, и тот лениво провел пальцами по нему, не открывая глаз. Хотелось подольше насладиться сном, но он все же приоткрыл веки. Рецу лежала к нему спиной, и каждое дуновение ветерка трепало ее волосы, и те мягко касались лица Какаши. Он с наслаждением обхватил Рецу за талию и прижал к себе, мягко целуя ее в плечо – пока она спала, нумаки частично сползло, оголяя ее плечо. Та что-то невнятно проворковала, и Какаши понял, что она давно проснулась, и, отодвинув волосы, поцеловал ее в шею. Рецу улыбнулась, переплетая его пальцы на ее животе со своими.

- Давно ты ждешь, пока я проснусь? – Спросил он, делая дорожку из теплого дыхания от ее уха по шее и до плеча.

- Не имеет значения, если я не хочу подниматься, - она переложила его руку к себе на грудь, и Какаши почувствовал, как быстро бьется ее сердце.

- Нам не простят нашу лень, - он нежно прикусил ее ухо и тут же поцеловал.

- Нам есть до этого дело? – Рецу развернулась к нему лицом, приподнявшись на локте, и Какаши понял, что хотел бы, чтобы она каждое утро просыпалась у него в объятиях. Он тоже приподнялся, чтобы их лица были на одном уровне.

- Я готов провести с тобой так целый день, но…

- Лишь день? А ты жесток.

- Но есть дела, которые нельзя откладывать, - Какаши невесомо поцеловал ее и стал подниматься. Рецу схватила его за руки, чтобы опрокинуть на себя, но он оказался сильнее и рывком поднял ее на ноги, а она снова запрыгнула на него, обвивая талию ногами. Токугава негромко хохотнула, и Какаши, крепче придерживая ее за бедра, ответил довольной улыбкой. – Пока я не поймаю заказчика и члена Акацуки, я не могу позволить себе расслабиться и спать до обеда, - Какаши прижался губами к ее шее, она немного приподнялась, опираясь ему на плечи, и он дорожкой из поцелуев спустился к груди. Но в следующее мгновение оторвался и посмотрел ей в глаза.

- Я предлагала не спать, конечно, но слово моего мужчины для меня закон, - Рецу вздохнула и, поцеловав его в губы, неохотно слезла с него. Отпускать ее было мукой, но Какаши ничего не оставалось. Необходимо максимально сохранять здравый ум.

Она поправила свое нумаки и пригладила волосы, пока Какаши надевал водолазку и маску. Рецу тоскливо посмотрела на его скрытое лицо, и Хатаке понял эту легкую печаль во взгляде. Но Токугава тут же взяла себя в руки и улыбнулась ему, двигаясь к выходу. Какаши перехватил ее, упирая руку так, чтобы та не смогла открыть сёдзи.

- Ты снова меня будешь называть Хатаке-сан, я прав?

- Думаю, в обществе это считается вежливостью, и ни к чему остальным знать о характере наших отношений.

Какаши, изучив ее уверенный взгляд, согласился с ней и сам раздвинул сёдзи. Рецу ушла в свою комнату, чтобы одеться к завтраку, а Какаши посмотрел на свой растрепанный вид. Не годится, чтобы он ходил в таком рванье, с этим надо было что-то придумать. Надев протектор, он спустился вниз и увидел, что Асума и Ино о чем-то беседуют, сидя на энгаве. Шикамару рядом не оказалось, а, значит, он ушел спать после ночного дежурства.

Хатаке приземлился на деревянный пол рядом с ними.

-Какаши-сенсей, сколько можно спать? – С возмущением спросила Ино, а Асума усмехнулся, переведя взгляд на мерно плывущие по небу облака.

- Во сне я должен был спасти строптивую кошку, - улыбаясь, ответил Какаши, глядя на Ино. Та фыркнула в ответ что-то о его нелепых шутках и удалилась, чтобы принести ему остывший завтрак.

Асума закурил, и весь дым ветром понесло на Какаши, а тот отмахнулся от него, отодвинувшись чуть дальше от Сарутоби.

- Я отлучусь в город, чтобы купить себе кое-что из одежды, - сказал Какаши и тоже стал разглядывать облака. – Справитесь без меня часок?

- Только ты не застрянь там с какой-нибудь кошкой. А то, боюсь, гнев этой уничтожит все в радиусе ри*, - сказал Асума и негромко засмеялся в голос, а Какаши, ухмыльнувшись догадливости приятеля, смущенно опустил голову.

В этот момент Ино принесла тарелку с едой и с любопытством спросила, о чем говорили ее сенсеи. Асума снова отшутился, а Какаши вмиг проглотил все, что положила Яманака, и поблагодарил ее за любезность. Он неторопливо поднялся в комнату обратно, чтобы взять из рюкзака кошелек, и задержал взгляд на закрытой двери Токугавы. У нее была личная душевая, и оттуда доносились звуки воды. Каким бы сильным не было желание войти туда, Какаши не мог позволить себе напугать Рецу и принудить ее к чему-то. Когда она сама захочет, она даст ему знать, он был в этом уверен.

Хатаке добрался до рынка за несколько минут. В этой части города он был маленьким, больше созданным для туристов из деревень. Много мелких торговых палаток с сувенирами, демоническими масками, и ни одной с одеждой. Какаши натыкался на магазины с кимоно, но в таком виде он не сможет нормально драться, если понадобится, поэтому он просто двигался дальше. Он прошел мимо нескольких ювелирных и свернул за угол. При виде спортивного магазина он ускорил шаг, потому что пора было уже возвращаться, а он все ходил в рванье. Хоть на него таращились люди, Какаши не было до этого дела.

Водолазок в магазине не нашлось, и он купил черный лонгслив из плотного трикотажа и новые спортивные брюки к нему. Когда он посмотрел на себя в зеркало, заметил, что маска изрядно износилась, а в рюкзаке у него не было замены. Он огляделся в магазине и наткнулся на стенд с банданами и масками. Вариантов было не много, и Какаши пришлось выбирать из того, что есть, мысленно проклиная себя за непредусмотрительность. Когда он избавился от рваной одежды, переодевшись в новую, на него теперь смотрели совсем иначе, с некоторой долей опаски. Конечно, в таком виде он больше был похож на наемника, чем на шиноби. Если бы не протектор, так и совсем не отличить. Какаши возвращался тем же путем и вдруг задержал свое внимание на витрине ювелирного магазина. Удивить Токугаву роскошными украшениями не удастся, да и к тому же для по-настоящему дорогостоящего подарка Какаши придется не просто обанкротиться, а еще и влезть в долги. И это притом, что бедным шиноби он не был. Он напряженно вздохнул, пересчитывая деньги в кошельке, ругая себя за то, что не додумался взять наличности побольше.

- Господин заинтересовался чем-то? – К нему подошла пожилая продавщица и хитро заулыбалась.

- У меня не так много денег с собой, - ответил Какаши.

- На этой витрине представлены самые дорогие наши изделия, пройдемте внутрь, - продавщица вцепилась в руку Какаши и затащила его за собой, а он подумал, что таким уверенным захватом ей впору не клиентов ловить, а преступников. – Могу я поинтересоваться, по какому поводу подарок? Не из любопытства, разумеется, а чтобы посоветовать что-то.

- Честно говоря, повода нет, поэтому я не уверен, следует ли дарить что-то вообще, ведь это может показаться неуместным.

- Молодой господин, это все пережитки прошлого, женщин надо радовать неожиданными подарками, - с энтузиазмом говорила продавщица. – Какие украшения носит ваша дама?

- Единственное, что я на ней видел – это гребень с лилиями. Я не уверен, но вроде бы там были вот такие камни, - Какаши ткнул на заколки для волос с фиолетовыми камнями.

- Аметисты, - улыбнулась продавщица. – Ну что ж, вам повезло. Это не самый дорогой камень, вам он будет по карману. И сегодня у меня отличное настроение, я даже сделаю вам скидку.

Когда Какаши с красной коробочкой в кармане двигался обратно, он даже оказался рад, что эта женщина так вцепилась в него. Пусть он и остался сейчас совершенно без денег, но какое это имело значение? В конце концов, можно занять у Асумы, если понадобится что-то срочное, и вернуть ему по возвращении в Коноху.

Какаши вошел через калитку и заметил, что Асума и Рецу сидят вдвоем на энгаве и мило беседуют о чем-то. Она курила свою кисеру, а Сарутоби сигареты. В этот раз Какаши не почувствовал какой-то нелепой обиды или ревности. Токугава была мила, вежлива, как всегда обворожительна. Она переоделась в домашнюю юкату, но волосы оставила распущенными, и Какаши обрадовался, что заколка как раз будет кстати.

Они заметили Хатаке, и Рецу непроизвольно окинула его изучающим взглядом.

- Если убрать протектор, ты похож на наемника, - Асума потушил сигарету, немного посмеиваясь, и Рецу поддержала его слова уверенным кивком головы.

- Надень я кимоно, вы бы сказали, что я похож на зажиточного толстосума, - с усталым вздохом ответил Какаши, присаживаясь между ними.

- Ладно тебе, – Асума фыркнул на то, что Какаши не стал поддерживать дружескую шутку. – Есть дело.

- Дело? – Озадаченно посмотрел на него Какаши.

- Мне необходимо сходить в банк и взять немного денег, а так же поставить в известность моих остальных слуг о том, что я в городе, - сказала Рецу, откладывая кисеру в сторону.

- Исключено, - наотрез отказался Какаши. – Если здесь начнется возня, будет много шума, вас найдут.

- Мне казалось, что мы в столице как раз за тем, чтобы изловить заказчика и члена Акацуки, - мягким тоном произнесла Рецу, и Асума кивнул.

- Без нормального плана я не дам согласие на такие опрометчивые действия. Сначала надо придумать, как мы их поймаем.

- Это и есть план, - сказал Асума. – Мы дадим знать, что она здесь, а потом, когда сюда заявятся любители денег, мы поймаем их, выбьем адрес заказчика, а там выйдем и на него.

- Мне не нравится этот план. Слишком легкомысленно, - Какаши помотал головой в стороны, складывая руки на груди. – Сам придумал? Шикамару же не помогал?

- Он спит, но, по-твоему, я план не могу придумать? – Асума усмехнулся, но эти слова действительно задели его. Про глупый план ему говорит человек, в одиночку бросившийся в битву против двух членов Акацуки. И тут Сарутоби понял, что ради Куренай пошел бы и не на такое.

- А что вы намерены сделать с заказчиком? – Спросила Токугава.

- Если он выживет, отправится в тюрьму за покушение, - холодно ответил Асума.

- Даже, если окажется достаточно могущественным в этой стране? – Рецу по-прежнему не хотела напрямую говорить о своих догадках, и Какаши смерил ее внимательным взглядом. Ему не нравилось ее предубеждение и беспочвенная женская интуиция, но он и сам не был уверен в том, что Рецу может оказаться не права.

- Это не будет иметь значения, если мы передадим его в тюрьму, - ответил Асума. – Так, Какаши, какой план у тебя?

- Пока его нет. Но надо подумать, с этим нельзя торопиться.

- Я бы не хотела торопить вас, но лучше бы справиться с этим побыстрее, - Рецу встала, поднимая кисеру. – Я буду у себя в комнате.

Токугава многозначительно посмотрела на Какаши и удалилась. Тот решил, что пойти за ней сразу будет глупо, поэтому остался с Асумой. Тот вертел в руках пустую пачку сигарет и закусил губу, нервно подергивая ногой.

- Думаешь, она знает, кто заказчик? – Спросил Асума у Какаши.

- Думаю, у нее есть догадки, но она не знает на сто процентов.

- Что-то эта дамочка утаивает от нас, мне это не нравится. До этого она не нанимала шиноби, хотя бизнесом владеет несколько лет. Почему сейчас? – Асума впал в задумчивость, но Какаши не стал рассказывать о планах Токугавы сместить дайме, и что ее будущий контракт откроет ей к этому дорогу. – И еще этот вопрос про могущественного человека. Тут явно что-то есть.

Сзади раздалось шлепанье босых ног, и Какаши с Асумой обернулись. Шикамару зевнул, закрыв рот рукой, и пробормотал приветствие.

- Думаете над планом, да? – Шикамару сел туда, где только что была Токугава, и облокотился на колонну.

- Да, но Какаши не нравится тот, что предложил я, чтобы выманить преступников, - пожал плечами Асума, вкратце пересказав идею.

- Это можно было бы использовать, как план, если бы мы в точности знали, против кого будем его использовать. Но так как способности этого члена Акацуки мы не знаем, план звучит так, словно мы выставляем Токугаву-сан на площади и просим ее забрать у нас, - Шикамару потирал глаза. Он раскрыл их и удивленно посмотрел на Хатаке. – Вы похожи на наемника, Какаши-сенсей, - Шикамару слегка улыбнулся, а Асума хохотнул, что даже ученик это подметил. Но вдруг Нара стал серьезен, нахмурил брови и поджал губы. – А что, если воспользоваться этим?

- Что ты имеешь в виду? – Спросил Асума, а Шикамару еще некоторое время молчал, формулируя мысль.

- Какаши-сенсей снимет протектор, заявится в таком виде на точку черного рынка и спросит о самых крупных заказах. Ему перечислят несколько штук, и он выберет тот, что нужно. И так мы сразу выйдем на заказчика, но, конечно, при этом мы упустим члена Акацуки.

Предложение Шикамару было простым, легковыполнимым и совершенно безопасным для Рецу. Какаши это устраивало полностью, и, после того, как они обсудили детали, он поспешил к ней, чтобы сообщить, что сегодня же начинается эта операция. Токугава сидела на балконе и мечтательно наблюдала за облаками. Она слышала, как он вошел, но не обернулась. Какаши подобрался к Рецу, присаживаясь сзади, и обвил ее руками, кладя свой подборок к ней на плечо.

- Я слышала разговор, так что, можешь не пересказывать, - она погладила его по руке, и Какаши вдохнул аромат ее волос. Он был свежим, но в нем чувствовалась горечь от табачного дыма.

- Ты нервничаешь?

- Я понимаю, что это твоя работа, и все с тобой будет хорошо. Но сложно отпустить тебя сейчас, когда я… так привязалась.

Какаши достал из кармана коробочку и протянул ее ей. Рецу развернулась к нему лицом и удивленно вскинула брови. Она явно не ожидала такого, залилась краской, и Какаши вдруг это очень понравилось в ней. Еще одна новая грань. Рецу неторопливо открыла коробочку, и вся засияла. Заколка хоть и была простой, но очень красивой и особенной.

- Она прекрасна, - Рецу тут же заколола волосы на одну сторону и, приспустив его маску, поцеловала Какаши. – Спасибо.

- Я вспомнил, что на твоем гребне тоже были такие камни, и решил…

- Да, спасибо, у меня как раз в этом доме нет ничего, чем я могла бы закрепить волосы.

Все мужчины вокруг Токугавы постоянно словно соревновались между собой, одаривая ее немыслимыми подарками. И Рецу это нравилось, в какой-то момент она даже поняла, что уже давно сама не приобретает кимоно или украшения, хотя вполне может позволить себе любую покупку. После таких даров они всегда ждали от нее чего-то в ответ, но не получали этого в итоге. А теперь Рецу смотрела на Какаши, который совершенно без повода и задней мысли сделал подарок. Он прекрасно понимал, что Токугава и так отвечает ему взаимностью, и ему не нужно было производить на нее еще больше впечатления, и Какаши не из тех, кто станет хвастать размером своего кошелька. Обладая нужной суммой, купить дорогую вещицу может любой человек, и много ума или души для этого не нужно. Но сделать подарок особенным, вспомнив первую встречу, смог только Какаши. Рецу не стала ему говорить о том, что на том гребне у нее были не аметисты, а фиолетовые бриллианты. Раньше она обязательно бы обратила на это внимание, но сейчас ей не казалось это чем-то важным.

- Ты в этой маске выглядишь очень опасным, - сказала Рецу, когда натянула тряпочку обратно на его лицо. – Но так не хочется отпускать тебя одного.

- В любом случае тебе придется к этому привыкнуть, - сказал Какаши, а Рецу забралась к нему на колени, обнимая его за шею. – Я всегда буду уходить на миссии.

- Уж не думаешь ли ты, что я стану держать тебя? – Скептически посмотрела на него Токугава. – Если должен идти куда-то, просто иди. Мне, конечно, будет страшно за тебя, но я не стану тебе запрещать чего-то, и уж тем более ставить перед выбором между мной и любимой работой.

Какаши не ожидал такого, ведь привык выслушивать от своих бывших раздражительные упреки по поводу слишком длинных или слишком опасных миссий, о том, как они устали ждать, как изводят себя, беспокоясь, жив он или нет. А Рецу с такой легкостью призналась, что хоть и будет переживать, но не собирается упрекать его в любви к такого рода работе. Его это и порадовало, и огорчило одновременно. Радостью было встретить кого-то, кто понимает его и принимает такой образ жизни. Но расстроило Какаши то, с какой легкостью она отказалась от борьбы.

- В свою очередь замечу, что жду от тебя того же, - предупредила его Токугава, словно отвечая на его последнюю мысль. Теперь стало ясно, почему она не станет его упрекать. – Мой бизнес требует много времени. И если сегодня я полдня сижу в четырех стенах, это не значит, что так проходят все мои дни. Я, как и ты, часто бываю в разъездах, веду переговоры и… иногда ужинаю с другими мужчинами.

- Я понял тебя, - он кивнул, хотя сердце горько и неприятно сжалось при мысли, что какие-то мужики будут пускать на нее слюни. И он вдруг захотел, чтобы она все же не отпускала его на миссии, позакатывала женские истерики, но совсем немного, до того момента, как ему это надоест.

- Я понимаю, что все мужчины страшные собственники, и я вижу, как ты весь напрягся, но я не хотела бы, чтобы наши отношения стали нам двоим обузой. Просто… Я не готова разом перечеркнуть свою жизнь, которую вела все эти годы, и отказаться от всего, чего добилась. И я уверена, что и ты тоже.

Какаши понял, что, с одной стороны, лучше бы она была простой женщиной, которая бы не рассуждала так здраво, тогда он смог бы побыть в своих фантазиях немного подольше. Но, с другой стороны, он догадался, на что она намекает, и был согласен с каждым ее словом. Или любишь и принимаешь человека полностью, вместе с его недостатками и достоинствами, или это не любовь, а попытка удовлетворять собственное эго за счет партнера, подчинять его и переделывать под себя. Какаши не нужно было ощущать полную власть над жизнью Рецу, да и она не хотела как-то ограничивать его. Когда становишься достаточно зрелым для этого, можешь принять любые решения партнера, не деля их на плохие или хорошие, можешь чувствовать себя не отдельной частью, а целым вместе с ним. И уже не так важно, чем вы заняты или как далеко друг от друга находитесь. Любые обиды, претензии, ограничения или ревность – это голос эго, что никак не может быть равным безусловной любви. Какаши с трудом мог поверить, что готов расслабиться, не стараться изображать из себя кого-то и не вести себя в соответствии с шаблоном о мужчине, чтобы удержать Рецу рядом. Словно та дверца в клетке, через которую она могла выпорхнуть, не просто открыта – не существует никакой клетки в принципе. Рецу одновременно и рядом с ним, и свободна.

Какаши спустил маску и мягко поцеловал ее.

- Один раз испытав это чувство, я не хочу, чтобы оно теперь меня покидало, - сказал он, упираясь лбом в ее лоб.

- Спасибо, что благодаря тебе я смогла, наконец, стать собой, - Рецу не сводила глаз с Какаши, а он с легким сердцем улыбался ей.

_____

*ри – японская мера длины равная около 4 км.

Комментарий к Глава 12.

Хочу поделиться той музычкой, что меня вдохновляла: https://psv4.vk.me/c611731/u3569869/audios/75639c8bd6fa.mp3?extra=xRTMcsc2Bjq35ShhbfapaUf0FgiuvwiCQYcLcJt-07bhwYdbD31zy7EKhyFWWzr491u-SOkfoejdSyhBlJkh3d7xGPa9jCtttb26Fui_rfGy8S9A_l81XHbMM8KwWEfkxTA8q_SYPA,205

Вообще, много песен этой группы меня вдохновляли в этот раз. Напишите, если интересно, я поделюсь. \(^_^)/

========== Глава 13. ==========

Какаши оставил протектор в рюкзаке и спустился на первый этаж, где его ждали все остальные. Асума внимательно следил за игрой в шоги Шикамару и Токугавы. Ино сидела неподалеку и пила ароматный чай.

— Думаю, что ночью я вернусь, — сказал Какаши, чтобы все обратили на него внимание. Рецу вскинула голову и поджала губы. Что бы она ни говорила до этого, отпускать его сложнее, чем она могла себе представить. Но разве ее гордость позволит ей это признать в открытую? Она задумчиво смотрела на Какаши, а Шикамару лениво зевнул, ожидая ее хода в игре.

— Я верю в вас, Хатаке-сан, — улыбнулась Рецу, хитро прищурившись, и стала изучать игровое поле. Что-то Какаши насторожило в этом взгляде, и он решил задержаться на несколько минут.

— Мне приятно, — ответил он, ожидая, что же еще она скажет. Асума и Ино метали взгляд с Токугавы на Какаши и обратно, а Шикамару напряженно следил за тем, как она двигает свои фигуры.

— Я видела вас в деле, поэтому не сомневаюсь в ваших способностях, — Рецу сделала ход и посмотрела на Какаши. — Надеюсь, что вы не оставите меня на произвол судьбы и вернетесь как можно скорее.

Шикамару сделал ход и, нахмурившись, взглянул на нее.

— Вы сомневаетесь в наших способностях? — Спросил он ее, а Рецу сделала самый невинный взгляд, на который была способна.

— Ну что ты, Шикамару-кун, я совсем не это имела в виду. Досадно, что ты мог такое подумать. Просто я никогда не видела вас троих в деле, поэтому не могу с уверенностью сказать, что мне будет спокойно за свою безопасность.

— У вас предвзятое мнение, — сказал Асума, но аргументов у него не находилось.

— Прошу, избавьте меня от оправданий, — Токугава аккуратно выставила ладонь в сторону Асумы, а Шикамару, хмыкнув, сделал ход.

— По-вашему, мы не в состоянии защитить вас? — Нара скрестил руки на груди.

— Ну что вы. Я такого не говорила, — Токугава едва заметно дернула уголками губ вверх, делая очередной ход. — Просто я слабая женщина и при этом очень мнительная. В самом деле, в это время нам очень тяжело приходится, да, Ино-тян? Мужчины так и норовят навязать нам свою картину мира и подчинить нас.

— Даже не знаю, — озадаченно ответила Ино, отводя глаза в сторону.

— В твои годы я об этом даже не задумывалась, а просто верила всем сладким речам, что слышала, — Рецу следила за неторопливыми движениями Шикамару, который делал очередной ход.

— По мне так женщины намного хитрее и опаснее мужчин, — проговорил Шикамару, мельком взглянув на Токугаву, и Асума усмехнулся, как бы соглашаясь с ним.

— У вас предвзятое мнение, — ответила она, хитро улыбаясь и делая ход. Какаши напряженно следил за всем, не пытаясь прекратить ее манипулирование. Неужели никто, кроме него не видит этого?

— Вы потеряли ладью, — флегматично сказал Шикамару, убирая фигуру с доски.

— А все моя женская беспечность, — Рецу наклонила голову и сделала очередной ход. Она посмотрела на Какаши, но потом снова стала наблюдать за движениями Шикамару. — Вы решили потянуть время специально, Хатаке-сан?

class="book">— Любопытно посмотреть, кто же выиграет, — ответил Какаши ровным тоном, а Рецу улыбнулась.

— Шикамару-кун прекрасный игрок, — ответила она, а Нара слегка покраснел.

— Да, вы тоже, — неловко ответил он, почесав затылок. — Но слишком торопитесь с решениями.

— В бизнесе точно так же. Либо ты действуешь быстро, либо тебя затопчут конкуренты, — ответила она, и Асума бросил на нее изучающий взгляд, а потом посмотрел на Какаши.

— Какой же смысл в спешке, если вы теряете свои фигуры? — Спросил Шикамару, убирая с поля ее очередную пешку.

— Может, он есть, — начала Рецу и притихла, посмотрев на Шикамару, и он поднял на нее глаза. Под таким взглядом он вдруг ощутил себя крошечным кроликом в ловушке удава. — А может, я просто нервничаю из-за своей безопасности, вот и не могу сосредоточиться на партии.

— Напрасно, — ответил он и торопливо переставил свою фигуру дальше. Рецу усмехнулась. — Если так хотите, на точку может отправиться и Асума.

— Ну что вы, я не смею просить о таком, — пожала плечами Токугава, делая ответный ход. — Это ваша команда, и я не могу встревать в нее, делая в ней рокировку. Я доверяю твоему решению, но все равно оно вызывает у меня беспокойство.

Шикамару озадаченно замолчал, глядя на игровое поле. Он недовольно хмыкнул, обратив внимание на необычную расстановку ее фигур.

— Можем сделать иначе. Кстати, так будет в разы быстрее, да и решения сможем принимать на месте, — сказал он, делая свой ход максимально осторожнее.

— Что ты имеешь в виду? — Спросила Рецу, совершая маневр практически мгновенно, как будто знала, как сейчас поступит Шикамару.

— Отправиться на точку всем вместе, — ответил он, медля с ходом и разглядывая поле. Не нравилось ему свое положение, и он одновременно с поддержанием диалога с Токугавой думал, как все исправить. — Когда Какаши-сенсей придет на точку один, вся надежда на его артистизм. Надо, чтобы ему поверили, что он действительно наемник. И дело не в лице, внешность можно исправить специальной техникой. Дело в поведении. Но при этом нельзя переиграть. Если они догадаются, что он выдает себя не за того, весь план пойдет прахом, и второй попытки у нас не будет. Однако, если мы заявимся все вместе, можно будет создать эффект ничтожной своры мелких наемников, которые покусились на золотой кусок. Тогда внимание врага будет рассеиваться, ни на ком конкретно не заостряясь, — Шикамару все же сделал ход, облегченно вздыхая. Какаши стоял рядом, пытаясь понять, чего хочет Токугава, которая снова сделала мгновенный ход своей фигурой.

— Уж не хочешь ли ты отправить и меня на тот черный рынок?! — Рецу чуть не вскрикнула от возмущения, и тут Какаши все понял. Токугава снова зашла со спины. Шикамару даже и не понял, что все это время им манипулировали, ведя именно к этому решению, ради того, чтобы Рецу не расставалась с Какаши. Она настолько сильно не хотела отпускать его, что готова была броситься вместе с ним во вражескую зону, не имея при этом возможности самостоятельно защищаться. Но, если бы она напрямую потребовала бы этого, было бы то же самое, что и в ту ночь, когда они с Асумой готовы были разорвать друг друга — никто не стал бы потакать ее капризам. Поэтому она пошла в обход, и это сработало.

— Вы не должны беспокоиться, нас четверо, к тому же я днем написал Изумо и Котетсу, которые прибудут на ту же точку, и нас станет шестеро. И среди всех будет Какаши-сенсей, которому вы доверяете, — Шикамару переставил свою фигуру, начиная нервничать, потому что Рецу замкнула пути отхода его короля. Если он сейчас же не придумает, как разбить ее схему, она победит. Токугава слишком быстро переставляла свои фигуры, задавая нужный ей темп игры.

— Что я понимаю в этой стратегии, Шикамару-кун. Мне остается только надеяться на своих защитников, — ответила Рецу, делая невинный тон голоса, и переставляя фигуру. Она уже знала. Еще два хода, и будет мат. Шикамару видел всю серьезность своего положения, и решил действовать активнее. Он выставил на поле фигуру «из руки» и посмотрел на Рецу.

— В любом случае, вы в надежных руках, Токугава-сан, — ответил Шикамару, наблюдая за ее ходом.

— Если вы говорите, что так будет лучше, мне остается только согласиться с этим, — пожала плечами Рецу, когда Шикамару убирал с поля еще одну ее фигуру, Асума хмурился, догадываясь, что происходит, и постоянно переглядывался с Какаши. Сарутоби знал, что не имеет значения, где именно защищать Токугаву, в любом случае, они смогут это сделать. Если они возьмут ее с собой, смогут сэкономить массу времени. Какаши подмигнул ему, и Асума не стал встревать в разговор.

— Да, пожалуй, так будет быстрее, — кивнул Шикамару, хмурясь сильнее и делая ход. — Правда, Асума? — Нара бросил на своего сенсея короткий взгляд, а тот кивнул.

— Да, только вам, Токугава-сан, нужна будет другая одежда, — сказал Асума.

— Это не проблема. После этой партии мы с Ино-тян что-нибудь придумаем, да? — Рецу посмотрела на Яманаку, а та радостно кивнула.

Шикамару следил за тем, как Токугава разглядывает поле. Она сделала ход, и Нара понял, что это финал. Мат. Асума низко и хрипло засмеялся.

— Я ни разу не смог поставить ему мат, — произнес Сарутоби. — Так что сейчас вы обыграли и меня тоже. — Рецу повернула к нему голову, и тот добродушно улыбнулся ей.

Женщина поблагодарила Шикамару за игру, и удалилась вместе с Ино. Нара остался перед доской, глядя на поле, чтобы понять, в какой именно момент он просчитался. Какаши подошел и сел на место Рецу.

— Ну и хитрая же она, — протянул Асума. — Зачем ей эта возня? Почему бы просто не остаться на одном месте и спокойно не подождать?

— Она из тех, кому нравится адреналин. Видел бы ты, с каким азартом она ведет переговоры, — глядя на напряженного Шикамару, сказал Какаши. Он постеснялся озвучивать свою догадку о том, что она просто не хочет расставаться с ним.

— Ну это не переговоры, — заметил Асума. — Она уверена в том, что знает, кто ее заказчик, и хочет добраться до него.

— И это тоже, — согласился Какаши. — Нам лучше сохранить свои нервы и время, поэтому пусть думает, что победила. Действуем, как сейчас спланировали, но если только ей будет угрожать малейшая опасность…

— Я понял тебя. Сразу бери ее и неси в Коноху, а мы уж разберемся с проблемами, — ответил Асума.

— Если я не смогу…

— Тогда это сделаю я. Не переживай, Какаши, — Сарутоби улыбнулся, хлопнув приятеля по плечу.

— Я понял! — Шикамару вскинул руки, а потом отодвинулся и завалился на спину.

— Понял, где ошибся? — Спросил Асума, задумчиво взглянув на доску.

— Да. Не нужно было с ней играть, — цокнул Шикамару, а Какаши с Асумой негромко посмеялись.

_____

В помещении стоял спертый воздух, а на выкрашенных в отвратительный зеленый цвет стенах собиралась влага. Рецу поправила солнцезащитные очки и кепку на голове, ниже надвигая ее на глаза, и посмотрела на Какаши. Он стоял рядом, облокотившись на стену и сложив руки на груди, и изучал плотную паутину в одном углу. Шикамару вертел в руке кунай, Ино накручивала прядь на палец, а Асума пускал дымовые кольца в и так душный воздух. Все они действительно не выглядели похожими на шиноби, скорее оборванцы-наемники, а Сарутоби даже пришлось частично изменить черты лица, чтобы его не узнали. Как выяснила Токугава, за голову Асумы назначена крупная сумма, поэтому ему так же довольно опасно появляться в таких местах.

Рецу постоянно поправляла свою одежду, потому что чувствовала себя некомфортно. Она не жалела, что решила пойти, хоть ей и было сейчас жутко. Какаши вскинул глаза и забросил руку к ней на плечо, подтягивая ее к себе поближе. Рецу немного потеряла равновесие и облокотилась на него, обнимая за талию.

— Я могу увести тебя отсюда прямо сейчас, если хочешь, — произнес Какаши ей на ухо.

— Все хорошо, — ответила она, взявшись за его руку. Асума бросил на них короткий взгляд и потушил свою сигарету.

За стеной слышался страшный шум. По звукам можно было определить, что там идет бой, а вокруг ринга рьяно кричит толпа. В этот момент открылась дверь, и к ним вышло трое мужчин: главный — хромой мужчина в возрасте — шел немного впереди, один за ним наготове держал катану, грозно смотря на всех, а третий шел с кипой бумаг в руках.

— Слишком долго! — Громко и ворчливо произнес Какаши.

— Тебе знакомо слово «терпение»? Или ты такой ахуенно особенный, чтобы я торопился?! — Ответил хромой, и третий дал бумаги Асуме, который к нему подошел. — Выбирайте дело и проваливайте отсюда!

— Сплошные грабежи, — произнес Сарутоби, откладывая одну бумагу за другой. — Я не ясно выразился, когда сказал, что нужно что-то покрупнее?!

— Я не понял, вы чем-то заслужили мое доверие, девочки? — Хромой прищурился, глядя на Асуму.

— Мы отстегнем пять процентов, — сказал Шикамару, приподняв бровь.

— Двадцать пять, сопляк! — Громко проговорил хромой, и в этот же момент мимо его уха просвистел кунай, который Шикамару до этого вертел в руках. Рецу от неожиданности вжалась в Какаши. Охранник даже не успел вытащить катану из ножен, а просто как вкопанный замер.

— Назовешь меня так еще раз, дед, в следующий раз я не промахнусь!

Хромой ничего на это не ответил, просто смерив его гневным взглядом. Асума всучил бумаги обратно.

— Хорошо, будет вам дельце покрупнее. Но, если не справитесь, чтобы я, блядь, здесь вас больше не видел, — он жестом приказал принести другие бумаги. Третий выполнил, и хромой начал разглядывать одну за другой, откладывая лишние в сторону. — Ага. Вот. Действительно до понедельника. — Он протянул лист Асуме.

— Сумма устраивает. И кто она такая? — Спросил Сарутоби, показывая всем фотографию Токугавы, приложенную к листку. На ней она в роскошном элегантном кимоно выходила из ресторана после очередной сделки. Рецу вспомнила тот день, но она не знала, что кто-то фотографировал ее.

— Одна зазнавшаяся богатейка. Знойная, да? — Спросил хромой, мерзко улыбаясь при этом. — Но у вас есть конкуренты. Двое из Акацуки уже отправились по ее следам.

— И куда принести ее голову? — Подал голос Какаши.

— Нет! — Сразу выкрикнул хромой. — Ее не убивать. Доставить нужно живой. Либо по адресу в бумаге, либо сюда. Но в таком случае, прежде чем вы получите деньги, я должен буду дождаться, когда заказчик собственной персоной подтвердит мне ее личность.

— Понятно, — закатил глаза Шикамару. — И где ее искать?

— В бумаге написано, где ее видели в последний раз. — Сказал хромой, двигаясь обратно к двери, из-за которой доносился шум. Он замер перед ней и повернулся ко всем. — И не думайте, что сможете поиметь меня! Заказчик мой приятель, поэтому он будет в курсе, что вы должны мне двадцать пять процентов. А теперь пиздуйте отсюда.

Хромой остался ждать, пока они выйдут. Асума положил бумагу в карман и снова закурил, направившись к двери на улицу. За ним двинулся Какаши, не выпуская Рецу из рук. Ино выскочила сразу после них, а Шикамару вытащил кунай из стены, многозначительно посмотрев при этом на хромого, и снова начал вертеть его в руках.

Оказавшись на свежем ночном воздухе, Рецу облегченно вздохнула. С Какаши ей действительно было спокойно, но та атмосфера все равно угнетала и давила. Асума махнул рукой в сторону, и она отвлеклась от своих мыслей. К ним двигались две фигуры. Изумо и Котетсу тоже пришли, как и говорил Шикамару.

Какаши подхватил Рецу на руки, когда все начали бежать подальше от точки, чтобы обсудить дальнейшие действия. Асума был впереди, и, когда он заметил уютную опушку в лесу, сразу же притормозил на ней, доставая бумагу из кармана.

— Фамилии здесь нет, а адрес имеется. Далековато, но мы доберемся за несколько часов, — произнес Асума.

— Да, и на месте сначала разведаем обстановку, — сказал Какаши и взял листок, чтобы прочитать все самому. — Тут о вас довольно много подробностей. Дата рождения, адреса, бывшая профессия…

Шикамару, Ино, Котетсу и Изумо переглянулись после «бывшей профессии», а Рецу мягко вытащила листок из рук Какаши, напряженно улыбаясь.

— Все эти факты легко выяснить, если имеешь связи, — сказала она, передавая бумагу остальным. — Я могу узнать все, что захочу, об интересных мне людях.

Какаши красноречиво посмотрел на нее, не желая напоминать, что ей не удалось узнать о нем столько, сколько ей хотелось бы. Асума предложил сначала короткий перекур, а потом начать двигаться в направлении той крупной деревни около границы, но все потребовали выдвигаться немедленно.

Весь путь у них действительно занял несколько часов, и как бы Рецу не нравилось путешествовать ночью по всей Стране Огня на руках у Какаши, ее все равно это утомило. Они притормозили в лесу около главного входа в роскошный особняк так, чтобы их не заметили охранники, стоящие по бокам огромных дверей.

— Не нравится мне это, — сказал Асума, глядя на двух взрослых мужчин в самурайской форме. Токугава хитро улыбнулась, представляя его лицо, когда на месте заказчика будет сидеть его обожаемый дайме. Она всегда получала неимоверное удовольствие, когда чьи-то предубеждения с треском разбивались о действительность. — Какаши…

— Знаю, — ответил тот и, сложив печати, вызвал восемь своих собак. Пока они не успели громко и бодро поприветствовать всех, Какаши жестом показал им сохранять тишину.

— Здравствуй, Рецу, — Паккун подошел к женщине и выставил лапу вперед. — Рад тебя видеть!

— Паккун, — она расплылась в улыбке и вытянула ладошку. Тот несильно хлопнул по ней лапой и хрипло рассмеялся.

— Надо разведать территорию и вон тот особняк, — Какаши присел на корточки, глядя на Паккуна. — Рассчитываю на вас!

— Будет сделано! — Тихо, но живо гавкнули собаки и бросились врассыпную.

— И как много это занимает времени? — Спросила Рецу, когда все спокойно устроились на земле, облокачиваясь на деревья.

— Несколько минут, — ответил Какаши. — Хоть они и не выглядят так, но эти собаки очень быстрые и сильные.

— И дальнейшие действия зависят от того, с какой информацией они вернутся? — Уточнила Токугава.

В ответ Шикамару молча кивнул, пытаясь сосредоточиться на вариантах развития событий. Все остальные погрузились в молчание, не решаясь его потревожить. От этого атмосфера нагнеталась, и Рецу так и хотелось ее развеять. Она посмотрела на задумчивого Какаши, который все время находился рядом. С виду он казался спокойным, но Рецу видела, как он напряженно сжал челюсть, как держит кулаки в карманах, как высматривает в черноте леса своих собак.

— Готово! — Паккун неожиданно появился, а за ним и все остальные собаки.

— И что там? — Какаши подошел к нему ближе.

— Всего есть три входа в особняк. Этот главный, есть еще один черный, около которого тоже стоят два самурая. И есть третий, тайный. Рядом с ним в кустах спряталось два охранника с претензией на то, что их не заметят.

— А внутри что? — Спросил Шикамару.

— Мы заглянули через забор, — кивнул Паккун. — По территории ходит еще семеро самураев.

— А хозяина дома вы видели? — Спросил Асума.

— Да, но сначала скажу, что в доме полно прислуги. А хозяин, мужчина в возрасте, находится в своей спальне. Все, кроме охраны спят.

— Я вот о чем думал сейчас, — начал Шикамару. — Чтобы обвинить заказчика и засадить его, нужны доказательства. Думаю, что ни у кого нет сомнений в том, что мы столкнулись с влиятельным человеком, раз он живет в таких хоромах. Этот адрес на листочке ничего не значит. Он обязательно найдет способ выкрутиться. Например, перекинет всю вину на кого-то из прислуги, мол, это они заказали похищение Токугавы-сан. Глупо, но, если человек под давлением даст такие показания, настоящий виновник избежит наказания. Это было во-первых. А во-вторых, если даже мы сейчас прищучим нужного человека, члена Акацуки нам не видать. Судя по рассказам Токугавы-сан и Какаши-сенсея, этого человека заботят только деньги. И если за поимку жертвы ему не заплатят, он не пошевелит и пальцем.

— И что будем делать? — Спросил Изумо, глядя на всех по очереди.

Рецу нахмурилась и переглянулась с Какаши. Для него ее волнение было очевидно — она сжалась и стояла, как восковая фигура. Но остальные удивились ее выдержке и стойкости. Все они привыкли к таким миссиям, к ночным вылазкам и подстерегающей опасности. Но Рецу с виду казалась очень спокойной, хоть в этот момент все внутри нее металось и приятно щекотало нервы.

— Хорошо, что мы взяли Токугаву-сан с собой, потому что мне сейчас в голову пришел один план, — потирая подбородок, ответил Шикамару через некоторое время.

Комментарий к Глава 13.

Не думаю, что стоит ставить галочку “Ненормативная лексика” из-за нескольких слов в этой главе.

И да. Б - бонус. https://pp.vk.me/c630028/v630028683/23f4f/4v58Dj3o1AU.jpg

========== Глава 14. ==========

Какаши отпустил своих собак и со стороны наблюдал, как Асума несильно затянул веревки на щиколотках Рецу и приступил к завязыванию ее кистей.

— Вы уж извините, но… — Сарутоби поднес кляп к ее рту, а она осторожно посмотрела на Какаши и Шикамару, которые молчаливо глядели в ответ.

— Это обязательно? — Рецу нахмурилась, глядя на этот кляп.

— Нам должны поверить, чтобы у нас были доказательства, — пожал плечами Шикамару. — Есть шанс, что поверят и без этого, но вероятность с кляпом намного выше, вы же понимаете?

Токугава вздохнула. Разумеется, она понимала. Рецу связанными руками взяла у Асумы тканевый кляп и сама засунула его в свой рот, а Шикамару помог завязать узел на затылке. Рецу сморщилась и издала неопределенный звук недовольства. Сарутоби подхватил ее на руки и забросил на плечо, и Токугава негромко пробурчала что-то в кляп.

— Я понимаю, — кивнул Асума. — А ваши кости впиваются в мое плечо. Потерпите немного.

Какаши наклонился к ее лицу. Токугава с беспокойством в глазах смотрела на него, а он легонько провел по ее волосам.

— Ничего не бойся. Я буду рядом, даже если ты не сможешь меня увидеть, — тихо сказал Какаши, а Рецу понимающе кивнула головой.

Хатаке тяжело вздохнул, заставляя себя оторваться от нее и скрылся в кустах, и за ним юркнул Шикамару. Рецу обессилено прижалась лбом к спине Асумы, и он небыстро двинулся к дороге в сопровождении Изумо, Котетсу и Ино. Охранники заметили их не сразу, но явно насторожились, когда после их выкриков никто не остановился.

— Я принес то, что заказывал ваш господин, — сказал Асума, когда оба самурая выставили катаны вперед.

Один из них подошел ближе, а Рецу старательно прятала лицо. Мужчина грубо взял ее за подбородок и притянул, чтобы посмотреть.

— Я вас провожу, — коротко сказал он и, отпустив Токугаву, подошел к воротам. Второй охранник открыл их, впуская всех внутрь, но сам остался снаружи и один раз ударил в колокол. — Следуйте за мной.

Внутренний двор оказался красивым и спокойным, если бы не нагнетающие атмосферу вооруженные самураи, снующие туда-сюда. Лунный свет стелился бледным сиянием по гладкой поверхности небольшого пруда, в котором мимо кувшинок плавала рыба кои. Охранник прошел по узкому мостику, остальные глядели только ему вслед и ловили внимательные взгляды от других охранников, встречающихся на пути. А Рецу не смогла не засмотреться на красоту сада, хотя и была сейчас в двусмысленном положении. Их завели в роскошное светлое помещение. Сёдзи в сад были раздвинуты, поэтому в помещении оказалось прохладно, как и на улице. Все здесь так и дышало богатством, изяществом и хорошим вкусом. Рецу бегло осмотрелась, когда Асума усадил ее на мраморный пол к ногам Изумо и Котетсу, а сам вместе с Ино вальяжно расселся на дорогих шелковых подушках. Пока с ними оставался самурай, нельзя было прекращать игру, поэтому Сарутоби даже брякнул что-то оскорбительное в сторону Токугавы, но она уже не слушала. Она никогда не бывала в этом месте, но каждая деталь интерьера, атмосфера помещения и прекрасный сад с рыбками словно были ей знакомы.

Противоположные сёдзи раздвинулись, и в комнату сначала вошли двое охранников, а следом за ними мужчина в возрасте и его слуга. Рецу продолжала разглядывать сад, даже не обращая внимания на вошедших. Сарутоби и Ино подскочили на ноги, и только тогда Рецу повернула голову.

В этот миг все резко остановилось. Ей даже показалось, что ее сердце перестало биться, а кровь бегать по венам. Токугава шумно выдохнула, и кляп во рту словил ее крик. Слезы предательски брызнули из глаз, и Рецу начала вертеть головой в стороны, отказываясь принимать действительность. Это не могло быть правдой для нее. Сердце больно кольнуло и снова пошло теперь в бешеном темпе. В висках появилась резкая боль, а в глазах начало темнеть.

— Рецу? — Его голос. Низкий, похожий на весенние раскаты грома. Мужчина небыстрыми шагами начал двигаться к ней, присаживаясь на колени. Его ледяные голубые глаза пронзительно всматривались в нее, от чего у Токугавы побежал мороз по коже. — Что эти варвары с тобой сделали? Развяжите ее немедленно.

Изумо тут же кунаем срезал все веревки, и Рецу выплюнула кляп изо рта, отбрасывая его в сторону. Женщина торопливо сняла перчатки и кепку и дрожащими руками потянулась навстречу мужчине, и он мягко принял их в свои. Улыбка тронула его губы, а вокруг глаз появились глубокие морщины.

— Ода? — Еле слышно спросила Токугава, все еще не веря своим глазам. — Но как это возможно?

Мужчина засмеялся, и его смех эхом разнесся по всей огромной комнате. Асума и другие напряженно наблюдали за этой сценой, решив не вмешиваться. Сарутоби видел, что она явно знает этого человека, и, судя по тому, как бережно он ее обнимает, Ода не собирается причинять вреда Токугаве. Она схватилась за ворот его кимоно и притянула к себе, содрогаясь в беззвучных рыданиях. Слезы лились сами собой, а в груди до боли жгла горечь. Рецу хотелось кричать, но все, что она могла — безвольной куклой сидеть в объятиях своей первой любви.

— Я думал, ты сильная женщина, а ты так раскисла, — Ода гладил ее по волосам, перебирая пряди между пальцами. — Где же твоя гордость, Рецу?

Она провела тыльной стороной ладони по его щеке. Кожа немного обвисла, седина тронула волосы сильнее, чем прежде, но глаза по-прежнему сверкали искрами.

— Ты прав, как всегда, прав, — она сползла с его колен и вытерла слезы, приходя в чувства. Прошло несколько минут, но она все равно не могла отойти от мысли, что все эти годы он был жив. Рецу еще раз взглянула на Оду и поймала его хитрую ухмылку, которую не видела семь лет. — Что произошло?! Зачем ты устроил весь этот спектакль?

— Я обязательно расскажу тебе все, мой свет, — он нежно провел пальцами по ее подбородку, — но сначала избавимся от наемников. — Ода махнул рукой своим охранникам, и те принесли закрытый черный кейс.

Токугаве вдруг страшно захотелось рассказать о том, что это вовсе никакие не наемники, что все это время она думала, что за ней охотится дайме, и наняла к себе в охрану шиноби из Конохи. Но внутреннее чутье останавливало ее от того, чтобы так простодушно раскрыться перед ним. Прошло слишком много лет, чтобы она беззаветно доверяла этому человеку, но вместе с тем, пока Рецу не выяснит ответы на свои вопросы, она не может позволить повязать Оду.

— Вы получите эти деньги только после того, как я вернусь, — сказал Ода и поднялся на ноги с кейсом в руках. Рецу удивленно посмотрела на него. — Пойдем со мной, — Ода подал руку ей, а Токугава хотела взглянуть на Асуму, чтобы понять его отношение к происходящему. Но если она позволит себе даже короткий взгляд, Ода может заподозрить какую-то связь между ними. Это слишком большой риск.

Токугава, держась за его руку, поднялась на ноги. Ода не изменился с их последней встречи. Он был вдвое старше нее, но все равно выглядел значительно лучше мужчин своего возраста. Ода продолжал держать Рецу за руку, ведя ее в другую комнату. Слуга раздвинул им сёдзи, а потом закрыл их, как только господин и госпожа скрылись в другом помещении.

В этой комнате все было обставлено в более современном виде. Высокий письменный стол, кожаные кресла и диваны, многочисленные книжные полки. Рецу недоуменно осматривалась, но поняла, что Ода просто не хотел говорить в присутствии своих подчиненных и незнакомых людей.

Токугава глядела на него и все равно не могла поверить, что перед ней тот самый человек, который вытащил ее когда-то из окейи, избавил от неблагодарной работы гейши, посвятил много лет только ей одной, и любил только ее. Рецу вдруг ощутила страшную вину за то чувство, которое она начала испытывать к Какаши. Слишком сильно этот человек повлиял на нее, уничтожил последние крохи привязанности к Оде. А теперь, когда данна оказался жив, как она может признаться ему в нежном чувстве к другому?

— Ода, так почему ты инсценировал собственную смерть? — Осторожно спросила Рецу, когда они вдвоем присели на мягкий диван, перед которым на журнальном столике стояла ваза с фруктами. Ода нежно гладил руки Рецу, испытующе глядя на нее.

— Ты стала уже большой девочкой, поэтому я многое теперь могу тебе рассказать, — начал он. — За мной вели охоту. И быть постоянно в бегах я не мог, в таком случае у меня бы отняли бизнес рано или поздно. Но я смог найти того единственного человека, которому верил. Ты всегда была мне предана, правда, мой свет? — Рецу снова услышала, как он назвал ее, и внутренний протест против такой нахальной нежности был успешно заглушен. — Я оставил все тебе, потому что был уверен, что ты сможешь это не просто сохранить, но и приумножить. Я покинул тебя, да, но так было нужно. Иначе убили бы и меня, а потом и тебя.

— Да, да, разумеется, я понимаю все, — Рецу нежно улыбнулась ему. — Я так скучала по тебе.

— Я знаю, — Ода снова провел рукой по ее щеке. — Я люблю тебя до сих пор, мой свет.

Ком встал в горле, и Рецу поняла, что попала в ловушку. Она знала, что Какаши где-то рядом и все это слышит, и Токугава готова была от стыда провалиться на месте за то, что ему приходится глотать все это. Она осторожно выскользнула из объятий Оды. От одного его прикосновения кожа начинала гореть, словно ее поливают расплавленным свинцом. Рецу съежилась, обнимая себя руками.

— Что с тобой? — Ода нахмурился, наклоняясь к ней ближе.

— Я понимаю теперь, почему ты инсценировал свою смерть, почему оставил все мне. Но для чего было похищать меня? Сорок миллионов рё! Это немыслимые деньги. Откуда они у тебя?

— Ты представляешь, сколько шума было бы, если бы я заявился к тебе средь бела дня? Слишком опасно. А заплатить кучке наемников намного проще. Они никогда не раскроют своего рта, потому что зачастую сами находятся вне закона.

— Ты себе даже не представляешь, что мне пришлось пережить из-за этого, — мелкая дрожь прошла по всему телу Рецу от страшных воспоминаний. — И все ради того, чтобы…

— Я снова мог быть с тобой, — он медово улыбнулся.

Рецу готова была разорвать свое сердце на части, когда увидела эту улыбку. Зачем она поступила так опрометчиво, позволив себе слабость влюбиться в Какаши? Что она теперь скажет ему, когда он соизволит выйти? Но он не появлялся, он не собирался бороться за нее, отстаивать свои права. Какаши знал, что у него нет никаких прав, а Рецу вольна сама выбирать, с кем ей быть и как поступать. И от этого становилось еще сложнее. Токугаве вдруг захотелось побыть инфантильной глупышкой, поднять ручки и позволить мужчинам самим все решить. Но Какаши не выходил из укрытия. Она чувствовала, что он где-то рядом, и ждет от нее каких-то вразумительных реплик и действий. Намерения Оды очевидны, он уже второй раз практически прямым текстом заявляет, что не собирается ее отпускать. Но Рецу смотрела на него и будто видела пройденный этап своей жизни. Токугава достаточно настрадалась из-за его «смерти» и давно перевернула эту страницу.

— Послушай, — Рецу собралась с мыслями и приготовилась впервые в жизни дать отпор тому единственному мужчине, кто всегда был для нее авторитетом. — За эти годы многое изменилось…

— Я знаю, что у тебя были… фавориты, Рецу, и я не виню тебя. Такие глупости я готов тебе простить, — Ода сорвал с себя улыбку и стал говорить серьезным тоном. Снова эти низкие раскаты грома, будто предвещающие бурю. — Но для начала у меня кое-что есть. Это очень важно. — Он вскрыл кейс, в котором были аккуратно сложены купюры, а поверх них лежала стопка бумаг. Он протянул их ей и снова закрыл кейс.

— Что это? — Рецу удивленно смотрела на него, упорно отказываясь взглянуть на бумаги.

— Можешь прочитать, — сказал он, и Токугава начала быстро бегать глазами по строкам. — Дело в том, что с моим старым именем мне пришлось расстаться, потому что Нобуя Ода умер семь лет назад. Теперь меня зовут Тоётоми Саджин, я стал крупным землевладельцем в другой стране, а теперь переезжаю в эту.

— Здесь сказано… — Рецу уже стала забывать завесу своей вины, начиная прозревать перед истиной, которая вывалилась на нее как ушат ледяной воды после горячей ванны.

— Да, это договор, согласно которому ты передашь мне весь тот бизнес, что у тебя есть, — сказал Ода и, сорвав виноградинку, проглотил ее. — Как когда-то передал тебе его я.

Рецу издала нервный смешок. Теперь пазл сложился, а ведь как она не пыталась склеить его до этого, постоянно выпадали какие-то детали, оставались пробелы. Но теперь картинка цела и нерушима. Ода действительно оказался единственным, кто смог обхитрить Токугаву настолько, что спустя семь лет она смогла это понять лишь тогда, когда ее напрямую ткнули носом в злосчастный договор. Заботился о том, чтобы ее не убили, как собаку за его чертовы деньги? Нет. Боролся за свою собственную шкуру и богатства. Начал вести за Рецу прямую охоту лишь тогда, когда она устранила с пути его последнего конкурента, Миуру, завладев его рисовыми полями. Какая же она была глупая, раз изначально не видела этого притворства. Вся ее жизнь была построена на его манипуляции ею. «Отомстить за Оду, лишить их всего того, что дорого им, так же, как и они отняли у меня единственного родного человека!» Этим она жила долгие годы, разрушая себя ненавистью, корыстью и беспощадностью к другим. Но что было в действительности? Она марионетка хитроумного бизнесмена. Он видел, что она умна, хитра, обольстительна. И знал, насколько похотливы и глупы все его конкуренты. Ода действительно спасался от них бегством в другой стране, спихнув всю грязную работу на Рецу, которую никто опрометчиво не ставил в расчет. На самоотверженно влюбленную в него женщину, которая по своей наивности не видела своего очевидного положения.

— И теперь ты, хочешь получить свой бизнес назад, я правильно понимаю? — Токугава сменила свой беззаботно ласковый тон. В глазах сверкнули языки ненависти и обиды за причиненную боль. Ода глянул на нее с прищуром, ехидно улыбаясь.

— Какое это имеет значение для тебя? — Ода снова съел виноградинку. — Ты же любила каждый день наряжаться в роскошные кимоно, играть мне на сямисэне, танцевать, а ночами не давать спать. Так почему бы тебе и сейчас не заняться тем же самым, а, Рецу, пока ты еще молода и интересна мне? Брошенная девочка-гейша, никому не нужная, кроме своего боготворимого данна. Опасная в проницательности перед другими, но в то же время прекрасная в своей наивности передо мной. Напомнить тебе, откуда я тебя вытащил?

— Какие сладкие и ядовитые речи, — Токугава сделала тон ироничным, пытаясь спрятать за ним свое волнение. Как бы она сейчас не ненавидела его, но какой-то бесконтрольный страх перед всем его существом овладевал ею. Единственный мужчина, который смог ее победить. — Я искренне благодарна тебе за все, что ты для меня сделал, но дело все в том, что мне больше не нужны твои подачки. Мне не обязательно ублажать старика для того, чтобы чувствовать себя хоть кому-то нужной. Я уже не та, что была семь лет назад, кстати, тоже благодаря тебе. С тех пор, как твой никчемный умирающий бизнес перешел ко мне, я подняла его с колен, за все эти годы увеличив его в объеме почти в три раза. Так вот, — Рецу бросила бумаги на журнальный столик, а Ода выразительно поднял бровь вверх, — я могу вернуть тебе твою одну треть вложения, но все, чего я добилась сама… Ты этого не получишь.

— Маленькая зайка превратилась в кобру? — Ода посмеялся, собирая бумаги со столика. Он взглянул на нее исподлобья и резко схватил за загривок, сжав на нем пальцы. Рецу не то вскрикнула, не то усмехнулась, но свой упрямый вид не убрала. Больше она не станет прогибаться под ним, чего бы ей это не стоило. — Думаешь, на меня действует твой голос, вид? Стыдно признаться, но возможность безраздельно владеть тобой меня прельщает, но бизнес для меня намного важнее, мой свет. — Ода уже шипел ей на ухо. Рецу дергалась, пытаясь вырваться из захвата, но сил бороться с этим человеком у нее не было. — Без моей одной трети ты до сих пор разливала бы сакэ, а то и того хуже стала бы подстилкой при горячих источниках. Не хочешь подписывать, так вот у меня есть много способов заставить тебя это сделать.

Резкий свист сюрикена заставил Рецу скукожиться и зажмуриться. В следующий момент после вскрика Оды она ощутила вязкую теплую жидкость у себя на лице. Рецу открыла глаза, вытирая лицо. В руку, которой держал ее Ода, прилетел сюрикен, и кровь из раны попала ей на щеку. Сёдзи распахнулись, и на пороге стоял Асума в своем настоящем облике. Рецу заметила, что все самураи, что были в той комнате, теперь связаны и лежат без сознания.

Ода в гневе потянулся к Рецу, но ее тут же подхватили крепкие руки, утаскивая прочь. Токугава вжалась в Какаши, обреченно хватаясь за его водолазку. Он в несколько прыжков преодолел высокую ограду и заскочил в лес. Рецу уже думала, что он без разговоров тут же понесет ее подальше от этого места, но Какаши посадил ее на траву сразу, как только из поля зрения пропал злосчастный особняк.

Токугава уперлась лбом в свои колени, обняв их руками. Какаши стоял рядом и ничего не говорил ей. Ему было не понять, какого это чувствовать, когда первый человек, которого она смогла назвать своим другом и любовью, так предал ее. Ода не просто обманывал Рецу все эти годы, он умело манипулировал ею. Хатаке присел на траву рядом с ней и легонько коснулся ее плеча. Токугава облокотилась на него, и он обхватил ее руками.

— Вся моя жизнь — это сплошное притворство, — сдавлено сказала она.

— Не вся. Последние… двенадцать лет, — Какаши назвал число, исходя из приблизительной даты знакомства Рецу и Оды.

— Я чувствую себя глупым ничтожеством, марионеткой, — говорила она, глотая желание расплакаться. Но Рецу было слишком стыдно перед Какаши за все, что было только что, и разреветься перед ним означало бы полнейшее падение в его глазах. — Я всегда играла с людьми, а теперь… Это и есть наказание? Я оказалась на их месте. — Рецу притихла, поднимая голову. — Даже хуже. Я всего лишь на мгновение завладевала их умами, но он смог проникнуть в мое подсознание. Он заставил меня забыть мои собственные идеалы, подсунув фальшивые свои. А теперь снова хотел превратить меня в свою наложницу, чтобы я стала прекрасным дополнением к его империи.

— Сейчас Асума зачитывает ему права, поэтому больше он тебе не угроза, — сказал Какаши, и Рецу развернулась к нему лицом. — Когда Ода доставал контракт, он коснулся денег. Это теперь можно считать как улику в деле против него. Заказное похищение, угрозы расправой, шантаж, возможно уклонение от налогов…

— Не продолжай, я поняла тебя, — Рецу кивнула, слегка улыбнувшись. Какаши явно хотел подбодрить ее, но вряд ли какие-то слова способны были это сделать. — Дождемся остальных здесь?

— Нет, вообще-то они должны закончить с арестом. Я остановился, потому что не хотел, чтобы ты в таком состоянии была всю дорогу. Я, конечно, не понимаю, каково это, когда дорогой человек обманул на счет своей смерти. Но сейчас он в любом случае не властен над тобой, и ты можешь по-прежнему вести привычную жизнь.

— Что? — Рецу нахмурилась, отодвигаясь от него. — Ты хочешь, чтобы я продолжала вести дела, когда знаю, что весь бизнес построен на лжи?

— Но ведь ты сама сказала…

— Я сказала, что не отдам ему свои две трети, но не говорила, что стану продолжать дела.

Какаши на мгновение задумался, но не смог понять, к чему она клонит. В его глазах застыл вопрос, и Рецу продолжила:

— Мне ничего не нужно от этого человека. Мне противен этот бизнес, да и я сейчас сама себе противна. Нет! Я распродам все, что у меня есть. Не хочу больше заниматься этим делом, как бы я не любила его, — Рецу снова прикрыла лицо ладошками, судорожно соображая, какие последствия пойдут за этим ее решением. Она почувствовала себя той юной девушкой, одинокой и ненужной.

Но с другой стороны Рецу понимала — кроме бизнеса у нее в жизни нет ничего, за что она могла бы держаться. Она успешно постаралась, чтобы никакая другая сфера жизни не мешала ей в достижении целей. Фальшивых, как оказалось. Никакого другого фундамента, кроме собственной работы, у нее не было. Сейчас Токугава разрушит этот, а потом останется на голой земле. И что дальше? Снова участвовать в крысиных бегах, начиная с нуля?

— Я знаю, что еще слишком рано, — Какаши начал говорить сбивчиво, и Рецу оторвала ладошки, чтобы посмотреть на него. Все лицо Хатаке покраснело. Он начал нервно чесать затылок, откашливаясь после каждой пары слов. — И я полностью приму любое твое решение, конечно… Если ты хочешь, ты можешь… Пожить в Конохе… У меня… Со мной… Черт, — Какаши нервно хохотнул, зажмурившись, — поверить не могу, что заикаюсь как подросток…

— Послушай, — Рецу решила остановить этот поток, потому что Какаши вот-вот захлебнется собственным волнением. — Я уже не маленькая, и такое серьезное решение я не могу принять так быстро.

— Да, я понимаю.

— Но я хочу переспросить. Ты уверен, что сам хочешь этого, а не руководствуешься инстинктом спасения женщин в беде? — хмуро посмеиваясь, Рецу поправила его челку, отодвигая ее с лица. Какаши приспустил маску и нервно закусил губу, а потом, улыбнувшись, уверенно кивнул. Он стиснул в своей руке ладошку Рецу, и она сжала в ответ. — Тогда я должна подумать над твоим предложением. Это очень радикальный шаг для меня… Да и для тебя, как я вижу. Ты так покраснел.

— Никому раньше не предлагал съехаться, — губы дернулись в улыбке, но потом снова превратились в полосочку. Рецу плавно прильнула к его лицу, а Какаши сократил оставшееся расстояние между их губами. — Путь предстоит не близкий, как ты понимаешь…

— Да, знаю, — Токугава перекинула через него ногу и уселась на Какаши сверху, стягивая с маску, болтающуюся у него на шее.

В глазах блеснул страстный азарт, и Какаши провел по обнаженным коленям вверх к бедрам, которые все еще были в плену у коротких шорт. Рецу прогнулась в пояснице и снова страстно поцеловала его, залезая проворными пальчиками под его водолазку.

— Ты уверена? — Какаши прошептал ей в губы, расстегивая ее жилетку. Рецу заулыбалась и вместо ответа помогла ему стянуть водолазку и отбросить ее в сторону.

_____

Несколько дней Какаши провел с Рецу у нее в поместье в столице. И это были лучшие дни в его жизни из тех, что он хорошо помнил. Бездельничать, говорить ни о чем и обо всем одновременно. Засыпать рядом с ней, просыпаться и чувствовать, как она перебирает серебряные волосы в ожидании, когда Какаши соизволит открыть глаза. Он был готов опоздать везде, только бы чуть дольше побыть с ней вместе. Словно его потерянная в пространстве душа нашла приют, где ей были рады. Сладкое чувство покоя и равновесия, полная гармония растекалась у него внутри. Не было больше притворства, игр или уловок. Рецу позволила себе быть с ним откровенной, нежной и ласковой. Заботливой, как настоящая женщина.

Но с каждым днем напряжение Какаши росло. Он обязан был возвращаться в Коноху, а Рецу тянула с ответом. Хатаке заметил, как сосредоточенно она переваривает мысли в своей голове. Как при этом хмурится и поджимает губы, словно это не решение о переезде, а вопрос жизни и смерти.

И когда беззаботное время подошло к концу, Какаши стоял перед воротами ее поместья, поправлял черные длинные волосы, заколотые его подарком. Он медлил. Ждал, что Рецу побежит наспех собирать вещи, вытащит свои многочисленные чемоданы и саквояжи, начнет капризно заявлять, что все это только самые необходимые вещи, без которых она не справится. Но она молчала, опустив плечи и прикрыв глаза. Скользкое предчувствие нехорошего исхода не давало покоя, но он старательно отбрасывал эти мысли, пытаясь настроить себя на положительный лад. Какаши был уверен, что Рецу с ним так же хорошо, как и ему с ней. У него не было сомнений в ее ответном чувстве, но он знал, насколько тяжело ей отказываться от собственных убеждений и привычных моделей жизни.

— Почему ты молчишь? — Осторожно начал Какаши, потому что уже пятнадцать минут они провели в безмолвии, пытаясь надышаться друг другом, предчувствуя конец.

— Потому что как только я скажу что-то, ты уйдешь, — ответила она и перехватила его руку, притягивая тыльную сторону к своим губам.

— Ты можешь пойти вместе со мной, — сказал Какаши, а у самого пересохло в горле от нарастающего волнения.

Рецу тяжело вздохнула, виновато опуская голову вниз.

— Я не могу бросить все свои дела здесь, — сказала она быстро и четко. У Какаши все внутри с грохотом ухнуло вниз, потому что он уже знал, что последует за этими словами. — Нам лучше расстаться.

Какаши вырвал свою руку и отодвинулся на полшага назад.

— Но только на время, — Рецу с надежной на понимание посмотрела на него, а потом обхватила себя руками за плечи. — События развиваются слишком быстро, между нами произошло столько всего, и давай признаемся друг другу честно: мы знакомы всего неделю. — Какаши, нахмурившись, слушал ее и прикрыл глаза ладонью, чтобы Рецу не увидела его убитый взгляд. — Ты лучшее, что произошло со мной за все годы, но… пока я не наведу порядок в своей жизни, я не смогу в полной мере ощущать то, что между нами есть… У меня внутри такой сумбур, я ничего не понимаю… Скажи что-нибудь… Пожалуйста.

Он развернулся к ней полубоком. Ему хотелось и дальше пребывать в мире грез, но на них обоих все еще лежали обязанности, требующие выполнения. Он вдруг осознал, что романтический флер слетел с нее намного раньше, чем с него. Как подросток он форсировал события. Он упорно не желал себе признаваться в том, что действительность намного сложнее. У него и самого не все в жизни налажено, чтобы он так беззаботно уходил в мир удовольствий. Поэтому расстаться сейчас означало бы только одно — они могут больше никогда не увидеться. Все эти разговоры о том, что тебя будут ждать и днем, и ночью пропитаны детской наивностью. Как только они вдвоем снова окажутся в привычной среде, эта неделя покажется им просто забавным романтическим приключением сродни курортному роману. Какаши не винил Рецу ни в чем, она как раз мужественно озвучила жестокое и в то же время правильное решение, в котором он сам боялся себе признаваться.

— Я тебя понял, — он, наконец, оторвал руку от лица и взглянул на нее, подойдя ближе. — Я обещаю…

— Нет, пожалуйста, — Рецу резко замотала головой. — Избавь меня от этих пустых слов. Если ты захочешь придти, то ничего не обещай мне, ничего не говори. Просто появись и скрась мою серую жизнь.

— Я хотел сказать, что обещаю разобраться со своими проблемами. И тогда даже твои аргументы не остановят меня, чтобы быть с тобой рядом, — сказал Какаши и крепко обнял ее.

Рецу отчаянно вжалась в его грудь, чувствуя, как бешено колотится его сердце.

Комментарий к Глава 14.

Прошу прощения за задержку. Так не хочется расставаться с персонажами. (T_T)

Остался эпилог. А там уже и занавес.

========== Эпилог (NC-17) ==========

- Рокудайме-сама! – В конце рабочего дня в кабинет хокаге забежала его помощница, Ито Санами. Девушка так торопилась, что очки чуть не слетели с нее, и она торопливо поправила их.

Санами подошла к столу, кладя на него бумаги. Она посмотрела на спинку стула. Какаши часто так сидел, развернувшись лицом к окну. Любил мечтательно смотреть вдаль, когда выдавалась свободная минутка. Причудливым кружевом на стекле расползался иней, а на улице шел снег, застилая Коноху белой шалью. Окно было открыто, легкими порывами запуская прохладный свежий воздух. Совсем скоро должна была наступить весна, но зима упорно не хотела сдаваться.

Кресло неторопливо покачивалось из стороны в сторону. Санами никогда не требовала от Какаши большой концентрации в работе, предпочитая сама трудиться сверхурочно. Она ждала, что он повернется к ней лицом, но Хатаке не торопился этого делать. Ито начала бодрым голосом докладывать, предположив, что это заставит его посмотреть на нее:

- Я отсортировала отчеты от команд, распределила новые миссии и на каждой заявке отметила, кому лучше доверить ее, осталось поставить только вашу подпись. А так же принесла вам отчеты от медиков, - она положила синюю папку на стол. – Сегодня еще приходила странная женщина. Она рвалась к вам, но я, разумеется, ее не пустила, так как у вас было совещание со старейшинами. Она сказала, что собирается отстроить новый район в Конохе, потому что наша деревня слишком устарела и нуждается в современном мегаполисе. Я, конечно, не стала ей ничего обещать, только взяла ее коммерческое предложение, сметы на строительство и проектировочные планы.

Кресло замерло, и Санами тут же остановилась, хотя и желала добавить об еще нескольких несрочных и неважных делах, которые выполнила за этот день. Какаши не поворачивался, а эта молчаливая сцена начала нервировать Ито. Девушка робко подошла ближе, заходя за стол.

- ЧТО ЗА?!.. – возмущенно вскрикнула Санами, когда увидела в кресле вместо хокаге его соломенное чучело с глупой рожей. К его груди была прицеплена записка.

«Завтра я беру выходной. ;)

С уважением, Рокудайме хокаге.»

_____

- Хотела порадовать тебя еще днем, но в твой кабинет не пробиться, - сказала Рецу, эротично, но не пошло, лежа на диване в гостиной с приглушенным светом торшера. Длинные иссиня-черные волосы выгодно подчеркивали ее белую светящуюся кожу.

Какаши облокотился на дверной косяк и с наслаждением наблюдал, как она неспешно опустила одну ногу за другой и встала. Полы длинного шифонового халата-нумаки расходились, обнажая умопомрачительное белье из черного кружева и тонкий поясок на талии, к которому крепились подвязки. С легкой грацией она садистски медленно двигалась, и с каждым шагом Какаши сильнее погружался в ее аромат. Свежий жасмин переплетался с нотами терпкой амбры и мускуса, дополняя флер от лотоса и магнолии. Какаши вдохнул поглубже, прикрыв глаза от удовольствия, а Рецу польщенно улыбнулась.

- Ты в таком виде пришла к моему секретарю? – Спросил он, потянувшись пальцами к ее бедрам.

- На мне было пальто вместо халата, - игриво ответила она, снимая с него протектор и стягивая через голову маску. Волосы Какаши при этом еще сильнее взъерошились, и Рецу запустила в них пальцы, чтобы пригладить их так, как он любит. – Мне нравится твоя скрытность, но за два с лишним года мог бы и рассказать своим знакомым, что у тебя уже есть…

- Девушка?

- Помилуй, не в том я возрасте, чтобы так называться. Да и у нас с тобой немного другие отношения, - Рецу встала на цыпочки, подтягиваясь к его губам. Она пощекотала их своим дыханием, прошлась языком по кромке, но слегка отстранилась.

Но Какаши мягко и страстно поцеловал Токугаву, показывая, как сильно он соскучился по ней. Поцелуй был глубоким, буйным, Какаши несдержанно впивался в нежные губы Рецу, а она в ответ сладко мычала. Оторвавшись от него, Токугава поймала разожженный взгляд и красиво изогнула одну бровь.

- Ты должна была приехать еще неделю назад, - сказал он, плавно скользнув пальцами по ее талии к спине, пододвигая Рецу вплотную к себе.

- Ты же знаешь, как это бывает, - как будто отстраненным голосом отвечала она, переводя дыхание после поцелуя. Она расстегивала его жилет, ведя коленкой по его внутренней части бедра вверх. Когда она достигла промежности, Какаши закусил губу, не сводя глаз с Рецу. – Поставщик задержал груз, бумажная волокита связанная с отчетностью, подрядчик опаздывает со сдачей работ…

- Как будто ты там вместо строителей взялась за малярную кисть, - Какаши оголил одно ее плечо, ласково проводя пальцами по бархатистой коже. – Я бы посмотрел на это, но у тебя же есть помощники…

- Хватит бубнить, - с притворной обидой проговорила она, и Какаши сделал горячую дорожку из поцелуев от ее плеча к шее.

Рецу приглушенно вздохнула, окончательно расстегнув его жилет. Какаши быстро снял его и свою водолазку с сетчатой нижней футболкой. Начиная с его ключиц, Рецу медленно, словно щекоча, провела по его груди пальчиками к пупку, залюбовавшись красотой его тела. Она потянула за шнурок на штанах и торопливо стянула их вниз. Какаши руками скользнул по ее талии к внутренней части бедер, проведя по тонкому кружеву и слегка надавливая в нужном месте. Кончиками пальцев он ощутил легкую пульсацию и не сдержал довольной ухмылки. Какаши нетерпеливо стащил с нее халат, бросив на пол, и руками сжал под ее ягодицами. Рецу оперлась на его плечи и подпрыгнула, обхватывая ногами талию. Она прижималась к нему, и Хатаке всем телом ощущал, как Рецу покрывалась мурашками от наслаждения. Он дошел до дивана и тяжело рухнул на него, удерживая Токугаву сверху. Руки Какаши скользили по ее спине, Рецу прогибалась в пояснице, прижимаясь упругой грудью к нему. Поцелуи снова были неистовыми, азартными и чувственными. В коротких перерывах они оба жадно хватали воздух, но в ту же секунду снова сплетались языками. Какаши сжал пальцы на ее бедрах, недвусмысленно подаваясь вперед, а Рецу дразняще ерзала и хитро улыбалась сквозь поцелуй.

Щелкнула застежка, и бюстгальтер полетел в сторону, а Какаши губами поймал напрягшийся сосок. Рецу с шумом выдохнула и, пальцами скользнув по его животу вниз, через ткань начала поглаживать головку его члена. В сладкой истоме Какаши самозабвенно оглаживал ее бедра, немного сдавливая. Левой рукой он провел по ее лобку, отодвигая шелковое кружево и надавливая на клитор. Рецу издала короткий стон и коснулась его мокрой от смазки головки, при этом немного приподнявшись, чтобы Какаши мог свободнее проникать в нее. Она снова охнула, когда почувствовала в себе два пальца, а третий на клиторе, и лбом уткнулась ему в макушку. Ноги сводило приятной легкой судорогой, и Хатаке не стал долго тянуть с тем, чтобы доставить друг другу удовольствие.

Он подхватил Рецу за талию, отрываясь от нее, и уложил на журнальный столик, нависнув над ней. Воздушно, одновременно с этим обжигая, лишая контроля, он влажными поцелуями прошелся от ложбинки между грудей по плоскому животу, языком обогнув пупок. Зубами Какаши подцепил кружевное белье и садистски медленно стащил его, оглаживая руками любимое тело. Он снова наклонился над ней, и Токугава подалась ему навстречу. Пальцы ласкали ее половые губы, массировали клитор, и Рецу, прикрыв глаза, откидывала голову назад, предоставляя для его поцелуев свою соблазнительную шею.

На мгновение все прекратилось, и Рецу уже хотела возмущенно фыркнуть, но в следующий момент она почувствовала, как твердый член Какаши во всю длину вошел в нее. Со стоном резко выпустив воздух из легких, она прогнулась, одной рукой беспорядочно водя по его спине, а второй придавливая его за шею к себе. Какаши стиснул в руках ее бедра, приподнимая их выше и расширяя амплитуду своих движений. Атмосфера стала вязкой и сладкой, комната наполнилась тяжелым сбивчивым дыханием и протяжными стонами обоих. Удовольствие наполняло их медленно, тягуче, заставляя забыть обо всем, кроме друг друга, отдаваться полностью. Рецу что-то рвано шептала пересохшими губами, Какаши ловил это сквозь потоки вырывающегося из его легких воздуха. Они снова растворялись в наслаждении, чувствуя, как тугая пружина вот-вот распрямится. Какаши дышал ей в шею, попутно впиваясь в нее губами, а она медово стонала. В очередном его рывке Рецу ощутила в себе теплую сперму, и как мелкая дрожь прошла по его телу. Она не успела даже мысленно возмутиться такому скорому завершению, потому что пальцы Какаши нашли ее клитор, начиная трепать его. В глазах потемнело, и в ушах начло звенеть от упоительной неги, а Хатаке припал к ее губам. Пружина выстрелила, сметая остатки ее сознания. В длинном сдавленном стоне, Какаши разобрал свое имя, и уткнулся лбом ей в шею.

Ненадолго они оставались в таком положении, чувствуя друг друга каждой клеточкой, переводя дыхание и ловя послевкусие оргазма. Но вскоре Какаши приподнялся, натягивая свое белье обратно и плюхаясь на диван. Рецу дотянулась до своего халатика и накинула его на себя. Хатаке не мог успокоить рвущееся из груди сердце, глядя как грациозно она садится к нему на колени, обвивает его шею тонкими ручками, все еще дрожа от наслаждения.

- Я взял на завтра выходной, - сказал Какаши, когда понял, что уже может говорить. – Ты надолго в Конохе?

- Думаю, в этот раз навсегда, - Рецу ответила, а Какаши изумленно отстранился, чтобы посмотреть в ее глаза. Не было игры или притворства, лишь томный нежный взгляд. И в ту же секунду, она хитро прищурила глаза, изогнув рот в коронной полуулыбке. – Но только если хокаге разрешит переделать одну из комнат его священной резиденции в мою гардеробную. Я не могу пользоваться тем крошечным комодом. В него даже все мое белье не поместится. А кимоно! Ты знаешь, сколько их у меня? И я слишком люблю свои туфли, им нужны отдельные полки…

Рецу по-женски игриво лепетала, иногда прерываясь на нежные поцелуи Какаши, а потом снова возвращалась к своим глупым условиям. Она даже соскочила с него, начав показывать, куда нужно будет переставить мебель, какие занавески повесить. И эти голые стены необходимо украсить картинами, а к одному мрачному торшеру добавить яркую люстру и небольшие канделябры, чтобы, наконец, стало светло.

Какаши искренне и солнечно улыбался, чувствуя, как в его душе наступила весна.