If you try to break me, you will bleed (ЛП) [Dialux] (fb2) читать онлайн

========== Старки 1. ==========

Все началось в ту ночь, когда она ворвалась в их покои.

Дверь с грохотом ударилась о стену, но даже этот шум не смог заглушить её пронзительный вопль; Кейтилин вздрогнула и резко выпрямилась, когда Нед, кряхтя, скатился с кровати, одним грациозным движением выхватывая свой меч.

Санса, освещенная лунным светом, упала на колени, глядя на них одновременно испуганными и полными надежды глазами; недоверчивыми, пораженными и, на мгновение, ослепительно счастливыми.

— Нед, — прошептала Кейтилин, — ты её пугаешь.

Нед моргнул и на мгновение отшатнулся в сторону, прежде чем заметил истерику Сансы. Затем он отбросил свой меч в сторону — Кейтилин вздрогнула от звона стали о камень — и, преодолев несколько футов широким шагом, заключил Сансу в крепкие объятия.

От его прикосновения Санса вздрогнула, отшатнулась, но тут же бросилась в его объятия. Ее рыдания стали громче, отчего Кейтилин тоже встала с постели постели.

— Милая, — пробормотал Нед, когда она прекратила так сильно дрожать, — что случилось? В чем дело?

Санса, будто ребёнок, лишь уткнулась лицом в его грудь и пробормотала:

— Просто сон.

Но когда её спросили снова, она не ответила. Кейтилин пыталась достучаться до неё, но в ответ получила лишь более сильные рыдания, и дочь, более расстроенную, чем она когда-либо видела.

Кейтилин и Нед обменялись взволнованными взглядами. Санса никогда не была особо послушна, но она и не была и той, о ком приходилось бы волноваться. Она не брала на себя ответственности сверх меры, как Робб, не была такой дикой, как Арья и не лазала по высоким стенам, как Бран — она была спокойным и уравновешенным ребенком.

Возможно, они были слишком эгоистичны.

Позже Санса согласилась остаться у них и, свернувшись калачиком между ними двумя, уснула. Утром, пока она еще спала, Нед отправился к Роббу.

Когда он вернулся, то выглядел мрачным.

— Робб говорит, что она приходила к нему в покои прошлой ночью, — тихо сказал он Кейтилин. — Она плакала и задыхалась, говорила что-то о короне — ничего связного. Потом она обняла его, выдохнула и убежала. Больше он ничего не знает.

— О короне? — спросила Кейтлин

— Да, корона из железа и стали, — ответил Нед. — Корона из мечей — если дословно. Существует только одна такая корона, Кейтилин, и она не использовалась веками. Я понятия не имею, где она нашла такое точное описание.

Кейтилин провела рукой по лицу.

— Ты имеешь ввиду, корону Северных Королей.

И пусть это не было вопросом, Нед утвердительно кивнул.

Она обернулась к дочери, которая спала, свернувшись калачиком, плотно, как клубок нитей. Она выглядела такой молодой и бледной, её темно-рыжие волосы блестели, будто полированная медь в утреннем свете. Её слезы успели высохнуть, и она больше не выглядела такой разбитой, как несколько часов назад; просто юная и прекрасная.

— Будем надеяться, что это был всего лишь сон, да? — спросил Нед, обнимая её за плечи.

Кейтилин вздохнула, расслабившись в его объятиях, и кивнула.

***

В течение следующих нескольких дней Кейтилин внимательно наблюдала за старшей дочерью.

Санса всегда была мягкой, как пламя горящей свечи. Не сияющий закат, как Робб, не яростный огонь, как Арья, не вечно горящая лампа, как Бран; мерцающее, постоянное и прекрасное, такое, каким другие и не могли надеяться стать.

Но сейчас Санса выглядела уставшей, как никогда раньше. Она извинилась, когда проснулась, румянец окрасил её щеки, и она отвела глаза, но не выглядела до конца раскаивающейся. Её руки не дрожали от радости или волнения как обычно. Её волосы, на которые раньше она тратила часы, чтобы сделать прическу как у южанок, теперь были заплетены в одну практичную косу.

Нед принял её извинения, и хотя Робб все еще смотрел на нее с некоторым беспокойством, все они двигались дальше.

Все, кроме Кейтилин, которая видела что-то резкое в глазах Сансы; нечто древнее, суровое и свирепое, чего не было даже у Арьи когда она была разгневана. Санса смеялась с Дженни и Бет, но её глаза всегда следили за членами семьи, бесконечно и беспокойно.

Кейтилин беспокоилась о своей добросердечной, огненноволосой дочери, потому что она не знала, что происходит и ей не нравилось то, что она видела — до тех пор, пока кое-что не произошло.

Через неделю Санса потащила Робба к себе, и они о чем-то поговорили; после этого она выглядела такой же счасливой и спокойной, какой и была до той злополучной ночи.

На именины Брана они устроили пир, и Санса смеялась, танцевала и пела, словно вернулась к нормальной жизни.

Все будет хорошо, подумала Кейтилин. Ты — Старк с Севера, и ты — Талли с Речных Земель. Ты холодна, как лед, и смертоносна, словно шторм. Во всех королевствах нет ничего, что могло бы ранить тебя, моя дорогая, милая дочь.

Это была правда, хоть Кейтилин и не знала этого.

***

Санса всегда просыпалась в тишине.

Она помнила достаточно о своей прошлой жизни, чтобы у нее закружилась голова, чтобы она начала дрожать и трястись. Робб мертв, её родители мертвы, Рикон мертв, судьба Брана и Арьи неизвестна; Джон был единственным, кто у неё остался, и даже его забрала Драконья Королева.

Санса выжила. Но заплатила за это своим сердцем, душой и частью рассудка.

Она помнила, как меч Белого Ходока ударил в грудь, и это стало её концом. Санса лежала в луже собственной крови, быстро и тихо умирая.

А потом она проснулась, задыхаясь и дрожа, в постели, которая сгорела после предательства Теона и сожжения Винтерфелла.

Это было в тысячу раз лучше, чем Санса помнила, — чувствовать сильные руки её отца; прохладные руки матери, перебирающие её волосы; наблюдать стремительное и неуклонное превращение Робба в Короля, которым Север мог бы гордиться, которого мог бы любить. Она практически забыла все это. Но теперь, прекрасная и молодая, с целой жизнью, вращающейся прямо перед ней, Санса была готова вернуть себе контроль над своей судьбой.

Она выглядела на девять лет. Впереди было еще три года, чтобы изменить ход судьбы и не дать её семье погибнуть.

Зима близко, подумала Санса, обхватывая холодными пальцами шерстяной подол плаща, зима близко, и львы ослабеют, олени замерзнут, цветы повянут. Но мы, волки, будем жить, мы разорвем наших врагов на куски, и певцы сложат тысячи песен о крови, окрашивающей наши зубы.

***

— И ты называешь это шитьем?

Голос Дженни Пуль эхом отдавался в комнате и дальше по коридору, по которому шли Робб и Джон. Все голоса замолкли, видимо для того, чтобы в очередной раз понаблюдать перепалку между Леди Лошадиная Морда и Леди Сансой.

Или точнее, подружкой Леди Сансы.

Арья не ответила, но Джон мог легко представить, как горят её глаза; по какой-то причине она не хотела вступать в перепалку.

Дженни не могла оставить это просто так.

— Это ужасно! Я вышивала лучше, когда мне было всего лишь пять. Что это за леди, которая не умеет обращаться с иглой?

— Скажи мне это когда у меня в руке будет меч, — рявкнула Арья, и её терпение лопнуло.

Робб вздрогнул и машинально обхватил локоть, куда Арья ударила его в прошлый раз. Джон ухмыльнулся: была только одна девчонка, которой Робб бы позволил победить. И у этой девчонки были темные волосы и серые глаза, прямо как у лютоволка, которого она очень любила. Любовь Старков редко показывалась при посторонних, они казались холодными и отчужденными, но их силы семейных уз были невероятно сильны.

— Дженни, — послышался другой голос, который Джон не смог узнать, но понял, когда Робб одними губами произнес «Санса», — Хватит. Арья, я бы хотела, чтобы ты не угрожала моим друзьям.

— Она первая, — начала Дженни.

— Друзья, — пробормотала Арья одновременно.

— Дженни, ты не умела вышивать до семи лет, а Арья делает это лучше чем ты когда-либо в том же возрасте, — внезапно сказала Санса. В последовавшей тишине Джон услышал какой-то грохот, словно бы кто-то что-то уронил. — И ни одна истинная леди не ответила бы на подначки Арьи. И ты, Арья, конечно же, не смогла смолчать. Переступите уже через себя, обе.

Вдруг голос Сансы стал резче, она начала говорить тоном, на который все сразу же обращают внимание. Не сердитый, не грустный и даже не громкий — четкий, как приказ, команда, которой хотел подчиниться даже ветер.

— Я знаю, что тебе плевать на шитье. Но оно используется не только для украшения, Арья. Я знаю, что септа Мордейн рассказывала тебе о первом восстании Блекфайров. Ты знаешь, что когда Лорд Тирелл вел своих людей в бой, сильно не хватало мейстеров. Поэтому Леди Тирелл собрала лучших портних Хайгардена и всех дам, которые были лучшими в шитье, отвела их на поле боя и велела им зашить раненых. Это спасло их, дважды, — она вздохнула, — но ты никогда не сможешь сделать что-то подобное, если не будешь практиковаться.

— Я не могу делать это весь день, как ты, — сказала Арья, но ее голос был медленным, она внимательно слушала, или как минимум, не казалась такой злой как в начале.

— Восемь часов в неделю, а все остальное время можешь драться с Роббом во дворе, — ответила Санса.

— Четыре. Я не смогу сидеть дольше!

— Нет, если не попробуешь. Семь.

— Четыре, — сказала Арья, — Санса…

— Мы шьем по два часа в день, а я предлагаю тебе сократить время в половину. Это хорошая сделка.

— Пять.

— Шесть, — сказал Санса. — И это последнее слово, иначе я не буду прикрывать тебя перед мамой.

Арья промолчала.

— Прикрывать меня?

— Ты же не думала, что если ты сбежишь с урока, и мама придет посмотреть, то я буду молчать? — нетерпеливо ответила Санса.

Робб выглядел как что-то среднее между шоком и удивлением — мгновенье спустя Арья прокашлялась. Джон закатил глаза.

— Хорошо.

— Шесть часов в неделю, — сказала Санса. — У тебя есть восемь часов чтобы избивать Робба и засаживать себе занозы. Но те шесть часов, которые ты проводишь здесь, ты работаешь. Внимательно слушаешь. И не начинаешь ругаться, как дикарка, или высмеивать моих друзей, как будто ты в свинарнике со слугами. Идет?

Последовала долгая тишина, а затем послышася шорох легкого прикосновени кожи к коже: наверняка, Арья взяла Сансу за руку.

— Да, идет.

Послышался чей-то возмущенный тихий вздох и Арья приглушила свой смешок. Через секунду Джон понял, почему.

— А теперь ты, — зловеще начала Санса, и в её голосе послышались язвительные нотки, которые он прежде не слышал даже у леди Кейтилин.

Дженни сглотнула так громко, что было слышно даже за дверью, и Робб согнулся пополам от смеха: его младшая сестренка, милая, мягкая Санса, запугивала своих друзей. Санса, девочка, которая любила романтические песни и красивые вещи, торговалась с сестрой, и действительно слушала Арью.

Если бы кто-нибудь сказал Джону об этом разговоре неделю назад, он бы рассмеялся ему в лицо.

Но сейчас он внезапно вспомнил выражение лица Сансы, когда она ворвалась в их с Роббом общую комнату. Она бросилась к Роббу в объятия, задыхаясь и плача, и со своего ракурса Джон мог ясно видеть её эмоции. Санса никогда не умела прятать их, но он не знал, что на лице может отразиться столько горя, любви и облегчения. Что же так напугало её?

Арья спрашивала её несколько дней спустя за завтраком. Лицо Сансы побледнело настолько сильно, что Арья сразу же извинилась — а она почти никогда не извинялась. Джон был уверен, что и потом Арья не доставала Сансу расспросами. Это было очень неожиданно с её стороны.

Они развернулись и ушли, проскользнув в темные комнаты несколькими дверями дальше, и Робб сказал, едва сохраняя спокойствие:

— Она скопировала это у дяди Бенджена. Голос, ярость, я клянусь тебе, она в точности повторила его брови. «А теперь ты» — передразнил он, понизив голос, — не глупи парень, я знаю лучше тебя, просто держи свой рот на замке, идиот.

— О, если бы ты мог, — пробормотал Джон.

Робб покраснел.

— Я не хотел понятно?! Я Наследник…

— Я уверен, что дядя Бенджен знает, что значит быть наследником.

— Это не означает, что ему позволено со мной так разговаривать.

— Боже, из-за твоей короны на голове, к мозгу перестает приливать кровь.

— Джон!

Джон улыбнулся ему, но в его глазах не было раскаяния, и Робб бросился к нему, зарычав, прямо как Серый Ветер.

После этого он не думал о Сансе очень долгое время.

***

Сначала она поговорила с Роббом.

Санса никогда не была отъявленной лгуньей. Она никогда не умела скрывать эмоции, и за прошедшие годы она научилась использовать это себе во благо. Но если она хочет чего-то добиться, ей нужен верный союзник. И Робб был идеальным вариантом: он лгал лучше всех в семье.

Она заперла дверь и вздернула подбородок. Ей понадобятся все силы, чтобы сделать это.

— Пообещай, что никому не расскажешь о том, что я тебе скажу.

— Почему ты закрыла дверь? — спросил он подозрительно.

— Потому что я хочу поговорить наедине, — ответила она, — хочу поговорить с тобой. О том, что случилось. Или еще не случилось, но может случиться и… ну. Прошу, Робб?

— Нет, — сказал Робб. Капризный, раздраженный и величественный тринадцатилетний мальчишка, — я не буду с тобой разговаривать, пока ты не откроешь дверь.

— Значит, ты не хочешь ничего узнать? — Санса выгнула бровь, — очень жаль. Я уверена, отец будет рад услышать о том, как ты ездил в Зимний городок. Наверняка он очень разочаруется, когда узнает, чем занимается его старший сын.

— О чем ты говоришь?

Санса широко раскрыла глаза.

— Разве не ты ходил с Теоном в бордель на прошлой неделе?

— Ты не могла… — он ярко покраснел.

— Я видела, как ты уходил ночью, — она прервала его. —Я видела тебя, как думаешь, сколько еще людей тебя видело? И Теон не умеет держать язык за зубами, так что, это было не сложно.

Робб сильно сжал челюсть.

— Хорошо, что ты хочешь?

— Чтобы ты выслушал меня.

Санса потянулась и переплела их пальцы.

На секунду ей показалось, что он не согласится. Но потом его плечи опустились и он кивнул самому себе.

— Хорошо. Я клянусь, ну не знаю, статуей дяди Брандона в крипте, — Санса все еще ждала, и он нетерпеливо вздохнул. — Клянусь никогда никому не рассказывать об этом. Достаточно?

— Да, — она помолчала, пытаясь сформулировать мысль, — я уже видела это раньше.

— Видела что?

— Все вокруг, — Санса почувствовала, как её плечи дернулись вверх, но она заставила их опуститься; заставила их быть ровными и устойчивыми, как башни Винтерфелла. — Я помню вещи, которые еще не случились Робб. Ужасные вещи. Помнишь, как я пришла к тебе в комнату и плакала? Я видела сон. Сон, в котором все погибли.

— Сны не реальны, — возразил Робб.

Санса трудом сглотнула.

— Возможно и так. Но я помню людей, которых никогда не встречала. Я проверила в библиотеке и это реальные имена. Ты знаешь, кто такой Сандор Клиган? Пес, воин на службе у Короля Роберта. Знаешь как зовут любовницу Оберина Мартелла — младшего брата правителя Дорна? Эллария Сэнд. Я знаю эти вещи, Робб, и они реальны, они правдивы. И я в ужасе.

— Что-то случилось с нами? — спросил Робб.

Ты даже не представляешь сколько всего.

— Через три года в Винтерфелл приедет Король, что бы просить отца стать Десницей. И отец согласится; и возьмет меня и Арью с собой.

— Ты выйдешь замуж за принца? — спросил он, растягивая слова.

Санса почувствовала как слезы, глупые и раздражающие, жгут уголки глаз.

— Мы были с ним помолвлены, — сказала она. — Но я никогда не стану королевой. Отец что-то обнаружит и из-за этого мать Джоффри арестует его, а затем Джоффри захочет голову отца. И я увижу, как Илин Пейн обезглавит нашего отца его собственным мечом.

— И Роберт Баратеон, лучший друг отца, будет просто смотреть на все это?

— Он умрет, — отрезала Санса. — Он умрет и выяснится, что его наследники на самом деле продукт инцеста. И когда отец узнает это, Серсея Ланнистер убьет его. Арья сбежит. Ланнистеры выдадут меня замуж за Тириона Ланнистера. Ты объявишь себя Королем Севера, и Джоффри будет избивать меня за то, что я твоя сестра. А потом ты умрешь, и мама умрет тоже, Теон сожжет Винтерфелл, и Рикон умрет, и…

Она поняла, что заплакала. Горячие слезы текли по её щекам, дыхание учащалось. Она знала, что осталось невысказанным: и потом Джон уходит тоже, и я умираю в замке, в котором родилась.

Робб придвинулся ближе и неловко обнял её одной рукой.

— Еще ничего не произошло, — сказал он.

— Это так, — прошептала она, — но если я ничего не сделаю, все произойдет снова. Я люблю тебя Робб и я не переживу, если они опять тебя убьют.

Мгновение спустя она осознала, что он сказал: еще. Этого еще не произошло.

— Ты веришь мне?

— Я думаю, что ты веришь в то, что говоришь, — вздохнул он, — но я никогда ничего не слышал о путешествиях во времени. Это просто очень… очень…

— Я не знаю, почему вернулась, — сказала Санса, — но все же я здесь, и я могу все исправить. Пожалуйста, Робб, скажи мне, что поможешь.

— Помочь в чем?

Санса закрыла глаза. Она вспомнила, как холодная сталь пронзила её легкие, как кровь хлынула на землю, как темнота заполонила все вокруг. Она умерла, вернулась и никогда больше не будет такой беззащитной девочкой как раньше.

— Мне нужно, чтобы ты научил меня.

Вдох — выдох. Она не хотела этого, её злило, что она должна взять меч в руки, но в груди все еще было что-то от той мертвой Сансы. И был страх, который никогда не отпускал её.

— Мне нужно, чтобы ты научил меня владеть мечом.

— Что? — Робб поперхнулся. — Ты хочешь научиться сражаться на мечах?

— Я знаю, что это больше по части Арьи. Но, Робб, я не хочу больше быть беспомощной. Я знаю, что случится, если рядом не будет никого, чтобы защитить меня. Я умру снова, понимаешь?

— Я смогу тебя защит—

— Этого недостаточно, — сказала Санса, чувствуя, как по позвоночнику пробежала холодная дрожь, — этого никогда не будет достаточно.

— Ладно. Но ты окажешь мне ответную услугу.

— Что именно? — устало спросила она.

Робб выглядел мрачным и сердитым, но его рука на её плече была такой теплой, а темно-синие глаза — прямо как у их матери — такими нежными.

— Расскажи, что случилось с тобой, — попросил он. — Я научу тебя владеть мечом, чистить его и всему остальному, что я знаю. Но расскажи мне о мире, из которого ты пришла. Мире, в котором все мы мертвы, а ты осталась одна.

Санса остановилась. Было больно даже думать об этом. Но, возможно, если она выскажется, станет легче.

— Хорошо, — сказала она, пожимая его руку, — я обещаю. Когда хочешь начать?

Робб выскользнул из её рук. Какое-то мгновение он просто смотрел на нее, а потом вздернул подбородок, и в его глазах загорелось веселье.

— Сегодня вечером. Как думаешь, сможешь пробраться в богорощу?

Санса прикусила губу, чтобы не усмехнуться. Если бы только Робб знал, сколько всего она делала. Начиная с бегства из Королевской Гавани и заканчивая бегством из Винтерфелла, захваченного Болтонами. По сравнению с этим, пробраться в богорощу казалось до смешного просто.

— Принеси меч, — сказала она ему. Даже улыбнулась, слегка, — а я расскажу о маленьком мальчике, который вырос и стал Королем.

***

Робб нахмурился.

На самом деле, Санса не была так уж ужасна — у неё всегда получалось хорошо танцевать, и её грация тоже помогала. Но у нее было мало мускулов, и он подозревал, что маленький Рикон умел блокировать и делать выпады лучше, чем Санса.

Они занимались уже час, но Санса выглядела такой же решительной и настроенной продолжать. Она вспотела, и её тело уже ломило; Роббу было больно даже представить последствия такой долгой тренировки в первый же день, но Санса не хотела останавливаться. Её плащ валялся где-то, пока она кружилась, одновременно грациозно и неуклюже, и он бы рассмеялся — но каждый раз, когда он уже не мог сдерживаться, Робб вспоминал её бледную кожу, большие усталые глаза, и смех исчезал, будто его и не было.

Позже, с мокрым от пота платьем и темными волосами, прилипшими ко лбу, она прислонилась к столу чардрева и, выхватив бурдюк из его рук, начала жадно пить воду.

— Итак, что ты хочешь узнать?

Робб помедлил.

Она выглядела испуганной, как и тогда, когда он предложил условие сделки, её глаза метнулись в сторону, прежде чем она посмотрела на него с холодной решимостью. Он не хотел причинять ей боль, но ему нужно было знать.

— Ты сказала, что я стану Королем, — склонив голову набок, сказал он, — Это правда?

— Первый король на Севере, спустя почти триста лет, — легко ответила она. — Они говорили, что ты не проиграл ни одной битвы: ты был потрясающим полководцем.

— Но ты была с Ланнистерами.

— Да, — тихо ответила Санса.

— Тогда откуда ты знаешь все это? На их месте я бы держал тебя в неведении, ведь ты была заложницей.

Санса отвела взгляд, и её глаза снова встретились с его, холодные, сверкающие и прекрасные как два озера.

— Джоффри был жестоким, но глупым. Каждый раз, когда ты выигрывал битву, он звал меня в тронный зал и приказывал своим гвардейцам избивать меня.

— Избивать тебя? — в ужасе спросил Робб. А затем зарычал, — Они били тебя!

— Да. Он заставлял меня называть тебя предателем, называть отца предателем, Брана, Рикона, Арью и даже мать — говорил, что все вы предатели.… Даже после твоей смерти я должна была… — внезапно она выдохнула, и гнев, поднимающийся в его животе, исчез, видя явное страдание на её лице.

— Ты будешь бесподобна с мечом в руке, — сказал он, тихо и напряженно, — и если кто-нибудь, кто угодно, вновь попытается притронуться к тебе, ты выпотрошишь их, а потом назовешь мне их имена, и я перережу им глотки, слышишь?

— Я молила богов помочь тебе, — тихо сказала она. — Каждый день. Но ты все равно умер. Поэтому я больше не молюсь. Если…

Робб прервал её, зажав ей рот ладонями, и с трудом сглотнул, чувствуя, как к горлу подступает желчь вместе с сожалением и гневом.

— Мне так жаль. Я никогда не хотел, чтобы тебе было больно. Санса…

— Я знаю. Я знаю, Робб. Я не держу на тебя зла. И никогда не держала.

Он нахмурился и откинулся назад, строго смотря на нее.

— Я всегда говорил, что ты глупая.

Санса откинула голову назад и затряслась в беззвучном смехе, а когда успокоилась, взяла его за руки, и Робб почувствовал, как тепло разливается в груди. Она давно не выглядела такой юной, как сейчас.

— В мире слишком мало добра, чтобы я постоянно злилась, — сказала она, поглаживая его пальцы. — Если мы не будем держаться вместе, то кто это сделает?

Я виноват. Я умер, и ты заплатила за это.

— Обещаю, — прошептал он, — в этом мире, Санса, я никогда не причиню тебе боль.

Санса положила голову ему на плечо, а Робб закрыл глаза и подумал: Клянусь всеми богами: новыми, старыми и неслыханными. Я защищу тебя.

Комментарий к Старки 1.

Так как части достаточно объемные, буду выкладывать по кусочкам.

========== Старки 2. ==========

Прошли месяцы.

У Сансы появились мышцы и мозоли. Она привыкла к долгим ночам, и с некоторых пор Робб перестал регулярно ходить с ней в богорощу. Вместо этого она ходила с Леди и практиковала движения, которым он уже её научил.

Её вера в постепенное очищение себя от прошлого тоже была верна: ей становилось легче рассказывать Роббу обо всем, начиная с ненормальности Серсеи Ланнистер, желаниями Петира Бейлиша и кончая жестокостями Рамси Болтона. Она по-прежнему избегала всего, что касалось её смерти, хотя Робб несколько раз спрашивал её об этом; стоило только Сансе вспомнить ощущение клинка в груди, как она не могла уснуть целых две недели.

Когда она думала о Дейнерис Таргариен спящей в своей постели где-то за океаном, выжившей, и собирающей армию, чтобы вернуть Железный Трон, Сансе хотелось плакать. Ей хотелось кричать. Она хотела взять острый меч и перерезать горло последнему Таргариену.

Если бы она не потребовала, чтобы Джон встал на её сторону, если бы не раскрыла правду о его происхождении, Санса была бы рядом с ним. Она не стала бы смотреть, как Белые Ходоки вторгаются в Винтерфелл, и она не была бы беспомощной.

— Никто никого не может защитить, — сказала она, веря в это.

Но Санса привыкла полагаться на темноволосого мужчину гораздо больше, чем могла себе представить. Было больно видеть, как он уезжает. Тогда в груди жгло гораздо сильнее, чем когда она умирала.

— Насколько я знаю, Арья была жива, — прошептала она однажды утром Роббу на ухо по дороге на завтрак.

А неделю спустя: «Джон облачился в черное. Он был избран Лордом Командующим».

Когда Робб был в богороще, спаррингуясь с ней, как они делали раз в неделю, она, сжимая зубы и парируя, сказала:

— Люди Джона взбунтовались и убили его.

Робб замешкался, и Санса воспользовалась этим преимуществом; она начала наступать ровным и неуклонным шагом и оттесняла его назад, пока он не ударился спиной о чардрево. Её меч прижался к его горлу, дерево касалось тонкой кожи.

— Я думал, ты сказала, что Джон был жив, — тихо произнес он, хрипя из-за меча у горла.

Она отступила назад, опустив меч.

— Ведьма вернула его. Он умер и был воскрешен. Она называла его Принцем, который был обещан, Азор Ахай — чтобы это ни значило. Это как-то связано с религией в Эссосе. Но когда я умерла, Джон был еще жив.

— И где же он был, когда ты умирала?

— Он был в Королевской Гавани, — резко выдохнула Санса.

Она отвернулась и опустилась на колени, чтобы взять свой плащ и бурдюк. Робб смотрел обвиняюще и сердито, но она не могла найти в себе силы ответить ему.

— Он должен был защищать тебя, — сказал он.

Она резко развернулась, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Да, должен был, — согласилась Санса, — но происходили и другие вещи. Это была не его вина. Он пытался защитить меня от гораздо худшего. Один человек не может сделать многое, когда даже боги отвернулись от тебя.

— Санса, — он выглядел опустошенным.

— Много вещей привели к моей смерти, — сказала она. — Я умерла, потому что отец убил Леди. Потому что Джоффри убил отца. Потому что Фреи убили тебя и маму. Потому что Теон сжег Винтерфелл. Джон не имел к этому никакого отношения. Он спас меня и помог вернуться домой. Но когда человек, сидящий на Железном Троне, приказывает тебе приехать на юг, и когда у этого человека есть три дракона, нельзя ответить «нет».

Она долго смотрела ему в глаза. Когда Робб ничего не сказал, она схватила свой плащ и стремительно ушла.

***

На следующий день за завтраком Робб выглядел раздраженным. Он огрызнулся на Арью и Брана, и трижды нахамил Джону.

Санса сдерживалась, пока, наконец, не вытерпела и крикнула:

— Робб!

— Санса, — передернул он.

— Ты смешон, — сказала она. — Успокойся, пока не выставил себя еще большим дураком.

— Я не дурак, — сказал он решительно.

Мама резко вздохнула, а отец нахмурился. Арья ухмылялась.

— Ну, конечно же нет, — поддела Санса.

— Ты сама сказала мне!

— Это то, что случилось со мной.

— Ну, конечно, теперь ты съезжаешь с темы, очень по-женски.

— Не смей так разговаривать.

— Но, они делали тебе больно.

— Хватит! — закричала Санса. Робб отшатнулся, выглядя испуганным, и она впилась в него взглядом, не давая даже шанса отвертеться.

— Да, они причинили мне боль, но я пережила это. Я не рассказала тебе всего, что произошло. Ты не можешь отобрать у меня единственного близкого человека, понятно?

Робб хотел что-то сказать, но она посмотрела на него, и в её взгляде было столько же презрения, сколько и разочарования. Спина Робба выпрямилась, но он молчал.

— Помолчи, каждый раз, когда ты открываешь рот, то несешь какую-то чепуху. Мне это надоело. Я…

Она сделала паузу и поняла, что вся семья смотрит на неё так, будто видит впервые. Ей захотелось кричать. И что самое ужасное, её руки чесались схватить меч. Она видела, как Робб дернулся вперед. Санса глубоко вздохнула, развернулась и убежала.

***

Её нашел Джон.

Сердце Сансы сжалось, когда она увидела его: такого юного, еще без шрамов. Это был не тот человек, который бросил её. И не этот человек дал ей королевство, о котором она могла заботиться и любить.

— Робб сказал, что ты, скорее всего, будешь здесь, — тихо сказал он.

— Я рада, что он не пришел.

— Все беспокоятся о тебе, — Джон прислонился к тяжелой каменной стене и оперся руками о колени. Темные кудри вились по его бледным предплечьям, — Леди Кейтилин накричала на Робба, когда ты ушла. И я думаю, ты очень напугала Брана.

Санса даже не обернулась, чтобы посмотреть на него.

— Прости… Я не хотела вас волновать. Просто разозлилась.

— Санса, — произнес Джон тихо и осторожно, — я тебя как-то обидел?

Ты бросил меня.

— Нет, — ответила она, — нет, ты никогда не обижал меня. Наоборот, это я ужасно вела себя с тобой, Джон, а ты всегда был добр ко мне. Ты лучше всех, кого я знаю.

Когда он заговорил, голос его звучал испуганно.

— Ты сказала, что какие-то люди причинили тебе боль, — его голос стал печальным. — Лорд Старк рвет и мечет. Я думаю, что он разберет Винтерфелл до основания, пытаясь найти виновных. Он спросил Робба, но тот отказался отвечать.

— Робб всегда пытается решить проблемы, которые ему не по зубам, — едко заметила она. — Он ведет себя нелепо. Я сказала ему, что он ничего не сможет сделать. Никто ничего не может сделать. Этого даже не произошло, это был просто сон. Но если бы Робб меня послушал, а не строил собственных предположений, то все были бы куда счастливее.

— Просто сон?

Санса повернулась к нему лицом. Она увидела, как он вздрогнул — она стояла спиной к открытому окну, и могла легко упасть — но он не сказал ни слова, и не попытался оттащить её назад. За это она была ему благодарна.

— Да. Просто сон, — она не улыбнулась, но её лицо смягчилось. — Из тех, что, кажется, длятся вечно.

— Почему Робб злился на меня?

— Потому что ему надо было выпустить пар, а ты был самой легкой мишенью, — устало ответила она. — Завтра он опять будет невыносим, вот увидишь.

Джон вздохнул и потянулся вперед, чтобы взять её за руки.

— Мне очень жаль.

— Почему? — спросила она озадаченно.

— Из-за того, что ты плохо себя чувствуешь, — он провел большим пальцем, по её костяшкам и усмехнулся. — Идем, Леди Кейтилин, наверняка, приказала приготовить лимонные пирожные.

Санса позволила ему проводить её вниз. Когда он замешкался у входа в башню, отстраняясь, ей стало стыдно.

Джон помог ей почувствовать себя лучше, уговорил спуститься с башни и сделал это не ради благодарности. Санса решила воспользоваться этим.

Она повернулась к нему с высоко поднятой головой и острым взглядом.

— Будь рядом со мной, — приказала она. — Если Робб попытается заговорить со мной, то я разрешаю тебе ударить его.

Серьезное выражение его лица сменилось ликованием. Он улыбался как мальчишка. Санса рассмеялась, взяла его под руку и позволила отвести себя в замок.

***

За ужином она выволокла Робба из комнаты и прошипела на ухо:

— Сегодня вечером встречаемся в богороще.

Он посмотрел на нее, потом кивнул и ушел.

***

Санса взяла деревянный меч, бурдюк с водой и два плаща, потому что Робб всегда забывал свой собственный. Она прождала столько, сколько смогла, а затем вынула меч и начала практиковать одну из связок, которым её научил Робб.

Через некоторое время она услышала хруст листьев и замерла. Робб никогда не умел подкрадываться. Если бы люди хотели найти его, это было бы слишком легко. Так что, если бы это был Робб, она должна была давно услышать его приближение.

— Кто там? — спросила она, чувствуя, как выпрямляется её спина.

Ответа не последовало. Красные листья трепетали на ветру, и Санса почувствовала, как её сердце учащенно забилось. Мгновение спустя Леди прыгнула к ней, ощетиниваясь.

Санса подняла свой меч в сторону, куда рычала Леди, и мрачно позвала:

— Выходи, пока ты не пожалел об этом.

Небольшая пауза, а затем Джон вышел из тени. Его глаза были широко раскрыты, а губы сжаты в тонкую линию.

— Джон? — медленно спросила Санса. — Что ты здесь делаешь?

— А ты что здесь делаешь? — он подошел ближе и замер, когда Леди гортанно зарычала. — Подожди, это что меч у тебя в руках?

— Долгая история, — она замолчала и мягко погладила Леди по голове. Она прекрасно знала, как выглядит со стороны: наполовину скрыта в тени, меч наготове.

Он все еще смотрел на нее, разинув рот. Медленно переводя взгляд с меча на лютоволка, а затем на ее отработанную стойку, он нахмурился.

— Ты говоришь Арье, что драться на мечах не подобает леди, — внезапно сказал Джон, а его глаза потемнели от ярости. — Ты позволяешь своим подружкам обзывать ее, потому что она не соответствует твоим ожиданиям о «настоящей леди». Ты ябедничаешь своей матери, если она занимается тем, что любит, вместо того, чтобы вышивать. А теперь ты делаешь здесь то же самое?

Он двинулся вперед, и Леди громко зарычала, а затем набросилась на него, повалив на спину.

— Леди! — прошипела Санса, — Леди, отойди сейчас же!

Джон задыхался под весом Леди, его руки шарили по скользкой траве в поисках чего-то, за что можно было бы ухватиться. Санса колебалась: она не знала, что нашло на её лютоволка, и она не хотела признаваться себе, что причина — её собственный страх. Но это было именно так.

Санса коснулась спины Леди. Волчица заскулила и медленно отошла, оставив Джона без сознания валяться на земле, с иссиня-черными синяками на шее.

***

Джон медленно просыпался, мир вокруг был затуманен болью и усталостью.

Он попытался потянуться — рука была изогнута под очень неудобным углом, из-за чего пальцы онемели — но не смог.

Потому что он был связан.

Ноги и руки перекрещены, а во рту кляп. Он попытался что-то сказать или пошевелить челюстью, чтобы выплюнуть грубую ткань, но единственным результатом была лишь тупая боль в горле, из-за которой он начал задыхаться.

Мгновение спустя он услышал голоса.

— Ты что связала Джона? — прошептал мальчишеский голос, и можно было различить удивление и гнев. Сквозь боль в висках он узнал Робба. — Санса, о чем ты думала?

Боль резко ударила его в виски, но он подавил всхлип, чтобы попытаться услышать что-нибудь еще. Он слегка повернулся, пытаясь устроиться удобнее, но низкое рычание заставило его остановиться.

Леди, скрытая в тени, внимательно смотрела на него.

— Я не хотела, — ответила Санса. — Леди набросилась на него.

— А потом ты связала его.

— Я думала, он умер, — выпалила она. — Я думала, его убила Леди. Конечно, позже выяснилось, что все в порядке. Но ты все не приходил, и мне нужно было как-то удержать его, если он вдруг очнется. Поэтому я связала его.

Робб хмыкнул.

— Откуда у тебя вообще взялась веревка?

— Это не веревка. Запасной плащ.

Робб взорвался в безудержном смехе. Санса ударила его — Джон слышал это очень ясно — а затем он опрокинулся лицом в снег. Джон услышал шаги, а потом Робб снова расхохотался. Санса помогла ему подняться и поморщилась от гневного взгляда, который он бросил на нее.

— Вытащи кляп, Санса, — сказал Робб, когда немного отдышался. — Джон не будет кричать.

Ты так думаешь?

Она вытащила ткань из его рта, как раз вовремя, так как Джон уже собрался закричать. Но боль в горле вспыхнула с новой силой. Санса пискнула, когда он повалился на её юбки.

Робб хихикнул, и Джон почувствовал, как его щеки вспыхнула от гнева. Но потом Робб смилостивился и помог Джону подняться и освободиться от пут. Ему протянули бурдюк с холодной свежей водой, которая уменьшила боль в горле.

— Почему твой лютоволк напал на меня? — потребовал он, как только оправился.

Санса избегала его взгляда.

— Ты злился на меня. Леди всего лишь защищала свою хозяйку.

— Она чуть не задушила меня.

Санса склонила голову.

— Это не потому что я сказала ей, Джон. Мне очень жаль. Леди отреагировала на мой страх и напала на тебя, и это моя вина.

Она опустилась на колени, и её коса скользнула через плечо.

— Если хочешь, можем рассказать маме или отцу.

— Она тебя остановит, — вмешался Робб.

— И все же, мы поступим так, как ты пожелаешь, — сказала она, бросив раздраженный взгляд на Робба, прежде чем повернуться к Джону. — Но я все же надеюсь, что ты сможешь простить меня.

Джон пристально посмотрел в её голубые глаза, чувствуя как его гнев улетучивается. Как и всегда, когда он смотрел на Сансу.

— Объясни мне, что происходит вместо того, чтобы извиняться, — сказал он.

После его слов наступило долгое молчание. Робб беспокойно заерзал, а Санса выглядела испуганной. Но затем на её лице промелькнуло несколько выражений, слишком быстрых, чтобы он смог их все опознать. Она наклонила голову, и тени скрыли её черты.

— Это очень долгая история, — произнесла она, и когда лунный свет осветил её лицо, он увидел на нем настороженность и какую-то решимость. Она превратила ее лицо, обычно похожее на лицо Леди Кейтилин, в лицо, напоминавшее женщин севера, которых он видел в крипте.

— Если начну, то не смогу остановиться.

Робб вмешался, прежде чем Джон успел ответить, и его голос звучал неожиданно взросло:

— Ты не сможешь просто так отказаться, Джон. Просто, будь уверен в своих желаниях.

Джон облизнул губы и тихо спросил:

— Что я должен делать?

— Сядь и слушай, — ответил Робб тихим голосом, чуть громче, чем ветер, летающий в богороще, — а потом внимательно все обдумай. Это может изменить твою жизнь.

Санса и Робб переглянулись, кивая друг другу.

— Все мы Старки, все до единого. Мы терпим и не бежим от врагов. И когда опускается ночь, наши острые когти разрывают их глотки, — Робб сжал плечо Сансы и на мгновение они оба выглядели свирепо, прямо как волки на знаменах дома Старк.

— Ты один из нас. Думаю, тебе стоит послушать, что скажет Санса. Но мы не будем принуждать тебя.

— Это… Я… — Джон покачал головой, пытаясь подобрать слова. — Неужели это так важно?

— Да, — немедленно ответил Робб.

Джон кивнул. Он перевел взгляд с Сансы на Робба, с Леди на плачущее лицо чардрева.Мы не бежим от врагов, подумал он и решительно выпрямил спину, не обращая внимания на синяки.

— Расскажите мне все, — попросил он.

***

Робб видел, как на лице Джона промелькнула тень недоверия на слова Сансы, а затем холодная маска скрыла все эмоции.

Она треснула только тогда, когда Санса наклонилась к нему и прошептала что-то на ухо. Это заставило Джона сглотнуть и побледнеть. Он выглядел, будто его ударили под дых.

Санса отстранилась.

— Я скажу, если ты хочешь. Это только твое решение.

Её взгляд скользнул по ним обоим, холодный и спокойный, а затем она посмотрела на небо. Темнота медленно уступала место мягким сумеркам, серого оттенка, который окутывал богорощу.

— Скоро рассветет, — сказала она. — Меня хватятся, если не вернусь. Будьте осторожны, и убедитесь, что умылись перед завтраком. Не стоит появляться втроем с черными кругами под глазами.

Робб кивнул, и Санса улыбнулась, правда совсем немного; она редко улыбалась после «пробуждения». Конечно, она сверкала зубами перед теми, кого хотела одурачить, но это была слишком широкая улыбка, чтобы её можно было назвать настоящей. Но здесь, рядом с ним и Джоном, её лицо расслабилось и смягчилось, превратившись в подобие улыбки, хотя и не такой яркой, как раньше.

***

Он вспомнил, как все началось. Как она прибежала к нему в комнату и шептала о сне, в котором все умирают и она остается одна. Онпомнил, что ее глаза говорили только правду, и Робб верил ей, хотя любой другой назвал бы Сансу сумасшедшей.

Ты будешь жить, поклялся он, сжимая её в крепких объятьях. Ты будешь жить, Санса, и ты будешь громко смеяться. И все, кто пытался тебя уничтожить, умрут. Я защищу тебя, обещаю.

Он сказал ей это однажды холодным утром. Санса выглядела уставшей, сломанной и такой хмурой, какой не должна выглядеть ни одна девятилетняя девочка. Она не засмеялась, как он ожидал, а только лишь взяла его руку в свои холодные ладони и прошептала:

— Я очень на это надеюсь.

***

— Итак, Север объявляет независимость, я становлюсь Королем и выигрываю войну. А что дальше? Будем ждать, пока девчонка Таргариенов вернется с тремя драконами?

— Тебе это не понравится.

— Санса.

— Мы упраздним Железный трон. Такая власть сведет с ума любого. Поэтому мы разделим Вестерос на семь королевств, как это было до прихода Таргариенов.

— Упраздним… Ты что с ума сошла? Что мы будем делать, когда нам понадобится еда посреди зимы? Когда нам будут нужны сталь, золото и люди?

— У нас уже есть договоры с Простором и Западными землями. Мы их просто пересмотрим.

— Ты думаешь у нас получится? Население Севера увеличилось. Если мы станем независимым королевством, нам понадобится больше контроля, больше земли и больше великих домов. И с чего бы Простору соглашаться на наши условия?

— Потому что мы и им заплатим.

— Где ты возьмешь столько золота?

— Не золотом, братик, а вещами, которых у нас в достатке. Меха, дерево. У нас прекрасные резчики по дереву и лучшая обработка древесины к югу от Речных земель.

— Южанам не нужны меха, Санса.

— Они понадобятся им зимой. И я уверяю тебя, что эта зима будет холоднее, чем когда-либо прежде.

— Хватит ли нам самим дерева и пушнины?

— Я выясню это.

***

Кара приехала в Винтерфелл много лет назад, когда её мать устала от того, что её красивое лицо покрыто синяками от мужчины, за которого её выдал отец. Она была служанкой на кухне, там было тепло и безопасно, и она научилась держать голову опущенной и рот на замке — все знали, что Лорд и Леди Старк не терпят слухов, а просто выставляют тебя за ворота.

Старая Нэн была исключением, но она была настолько стара, что Лорд Старк делал вид, что не замечает.

Но ночью девушки постоянно шептались — было слишком тяжело сдерживаться — и Кара за годы, проведенные в замке, узнала гораздо больше, чем за все время, проведенное с матерью в Зимнем городке.

Все знали, что дети Старков были хороши. И все они были уникальны по-своему.

Лина — старшая их девушек — из всех них больше всего любила Робба, и все остальные следовали её примеру. Она говорила, что Робб так хорошо владеет мечом, что когда смотришь на него, внутри все переворачивается. По правде говоря, она была пьяна в стельку. Это был лишь флирт, никогда не выходящий за рамки поцелуев.

Остальные смеялись, падали в обморок и прихорашивались каждый раз, когда он оказывался рядом. И Кара знала, что они видят в нем — красивого, благородного наследника. Но если и был человек, которым она восхищалась издалека, то это была Леди Санса.

Она была тише своих братьев и сестры, всегда вышивала одежду для бедняков из Зимнего городка — Кара знала это, потому что её младший брат ходил бы в обносках, если бы не Леди Санса — и гуляла в богороще. Она была красива: рыжие волосы как у ведьмы из сказок и бледная кожа.

Но Кара знала, что иногда за благородством скрывался эгоизм, а за красотой — жестокость. Она могла легко это доказать на примере своего бывшего мужа.

В общем, она бы довольствовалась тем, что наблюдала за Леди издалека и восхищалась ею, держась подальше, как и подобает дочери крестьянина. И она так и делала. Ну… до этого дня.

Она несла белоснежное постельное белье, свежевыстиранное и накрахмаленное, в покои. И это было большой ошибкой — сложить хрустящую ткань в такую высокую стопку, что она не могла видеть перед собой. Но она проверила, и в коридорах никого не было.

Откуда он взялся Кара не знала, но тот момент до сих пор остался в её памяти: как она врезалась в Грейджоя, и кроваво-красное вино пролилось на все чистые вещи в её руках, и как она с ужасом смотрела на это зрелище.

Грейджой был спокоен и молчалив, но она увидела тот момент, когда его лицо исказилось от шока и ярости. И когда его рука поднялась, собираясь ударить её.

Но он так и не ударил.

— Теон! — воскликнул чей-то голос, достаточно громкий и резкий, чтобы напугать его, и Кара отшатнулась. Из ниоткуда появилась Леди Санса с распущенными волосами, окутывавшими её плечи, словно жидкий огонь. Она вздохнула и протянула руку Каре, спокойная, как будто ничего ужасного не произошло.

— Ну же, — ласково сказала она. — Я уверена, что все не так плохо, как кажется.

— Их же только почистили, — причитала Кара, стараясь не расплакаться. — Мегс уволит меня, я уверена. О, мне так жаль, Леди Санса.

Но Леди лишь взяла небольшую стопку белья и твердо кивнув, сказала:

— Следуй за мной.

Они вместе обесцвечивали ткань и Леди сказала Каре только то, чтобы она не волновалась.

На следующий день Кара была в Большом зале и подавала вино семье Старк, когда услышала, что Леди Кейтилин спросила:

— Что случилось с белыми простынями, Санса? Мегс сказала, что ты что-то упомянула, но она не совсем поняла, что ты имела в виду.

— Я их испачкала, — сказала она, и никто из её семьи не заметил, что она врала.

Кара громко вздохнула, и Леди Санса, встретившись с ней взглядами, подмигнула ей.

Год спустя, на именины Леди Сансы, Кара вошла в комнату Лорда Старка с подносом лимонных пирожных. Вся семья собралась там, и она аккуратно собирала посуду, чтобы не мешать, когда Лорд Старк спросил:

— Что ты хочешь в качестве подарка?

Последовала небольшая пауза, прежде чем Леди Санса ответила:

— Отец, я хочу рыцаря-защитника.

Весь мир, казалось, замер.

Десятый день рождения был одним из ключевых этапов взросления, наряду с совершеннолетием. Старки редко устраивали масштабные праздники для своих детей, и даже когда они это делали, их подарки всегда были обычными, за исключением десятого дня рождения. Лорд Робб попросил великолепного скакуна прямиком из Дорна. И хотя было немало споров, он все же получил, что хотел. Но рыцарь-защитник это пожизненная должность. От нее нельзя отказаться.

— Рыцарь-защитник? — спросила Леди Кейтлин. — Санса, не будь смешной!

— Рыцарь-защитник, — повторила Санса. — Кто-то, кто прислуживал бы мне и защищал. Вскоре я должна буду покинуть дом, мама. Я хочу, чтобы кто-нибудь меня сопровождал.

— Санса, — беспомощно сказала Леди Кейтлин.

Кара очень хорошо понимала ее дилемму. Кто смог бы посвятить жизнь десятилетней девочке, независимо от её красоты и статуса. Какой рыцарь решился бы на это?

Стояла гробовая тишина. Никто не согласится, поняла Кара, и тогда Леди Санса сломалась и заплакала. Жалость зашевелилась в сердце Кары.

— Я сделаю это, — сказал голос, и все повернулись, чтобы увидеть как бастард Лорда Старка — Джон Сноу — шагнул вперёд.

Кара бы улыбнулась, если бы не была занята попыткой слиться в единое целое с гобеленами на стене.

— Джон, ты не… — начал Лорд Старк, только чтобы его прервала Леди Санса.

— О, отец, позволь ему, прошу! — Она повернулась к нему и посмотрела большими и умоляющими глазами, и Лорд Старк заметно поморщился.

— Нед, — сказала леди Кейтлин, — Он не может…

— Мама, я просто хочу…

— Я сделаю это, — сказал Сноу, выглядя почти на грани отчаяния.

У Лорда Робба, стоящего сзади, появилась улыбка, которая с каждым мгновением становилась все шире и шире.

Леди Санса схватила Джона за рукав. Она посмотрела на родителей, гордо подняв подбородок, а затем, разозленная, ушла, прихватив с собой Сноу.

Кара схватила первое, что попалось под руку, и побежала вслед за ними.

Ей потребовалось время, чтобы найти безопасное место, но, спрятавшись за гобеленом на втором этаже, она убедилась, что осталась одна и сдавленно засмеялась, пряча смех в рукаве.

Леди Санса была хорошей актрисой, и когда Джон Сноу сказал, что он будет ее рыцарем-защитником, она выглядела точно так же, как когда солгала своей матери из-за Кары. И Кара готова съесть медную кастрюлю, если это все не было хорошо продуманным представлением.

Молодец, подумала она. Все знали, что благородные дамы рискуют попасть в лапы какого-нибудь садиста, скрывающегося под маской Лорда. Синяки были уделом каждой женщины, от крестьянки до королевы. Если Леди Санса желала как-то это предотвратить, иметь человека, который защитит ее от побоев, она заслуживает этого, и Кара никогда не скажет ни одной живой душе, что все было подстроено.

***

— Сын, — сказал Нед, — ты не обязан это делать.

— Я знаю, — ответил Джон.

— Ты не понимаешь, во что ввязываешься. Стать рыцарем-защитником — означает стать им навсегда и нести огромную ответственность. Ты не можешь быть уверен, что твое решение не изменится.

Джон вспомнил длинные бледные пальцы Сансы и то, как она позволяла себе расслабиться, когда Джон или Робб входили в комнату. Он вспомнил, как она держала меч, выражение ее лица: дикая, необузданная ярость. Он вспомнил, как она сказала ему однажды: Королевская стража избивала меня.

— Я точно знаю, во что ввязываюсь, — твердо сказал он отцу. Достаточно твердо, чтобы испугать их обоих. — Я хотел облачиться в черное. Так какая разница? Там я клянусь перед чардревом, здесь я клянусь своей сестре. Я знаю, что выберу из двух, отец.

— Джон, — сказал он, — сынок. Все не так просто как кажется. Она не имела права просить тебя об этом, и…

— Мы уже говорили об этом! — Джон попытался закончить разговор. Его безумно злила вся эта ситуация. — Вчера после завтрака она сказала мне, что, если я захочу отказаться, она не будет препятствовать мне. Она сказала мне, что не хочет делать меня несчастным. Мы все обговорили и решили, что я принесу ей клятвы.

Санса правда сказала это. Она говорила это раньше, она говорила это и сейчас.

Все началось с того, что она не хотела, чтобы он стал частью Ночного Дозора. Когда он спросил, что же ему делать, она предложила стать ее рыцарем-защитником. Робб поддержал её.

Оставался лишь вопрос, как можно было это провернуть, и это было намного важнее для них. Суть в том, Санса его не заставляла, это было его решение, и все трое это знали.

— Если ты действительно этого хочешь, я не буду тебе мешать, — тихо сказал Нед после долгой паузы. — Но это будет долгая и одинокая жизнь, Джон. Та, которую я не хотел для тебя.

— Я буду рядом с моей сестрой, — ответил Джон. — Я буду рядом со своей семьей. Мне больше ничего не нужно.

Между ними повисла неловкая тишина. Отец Джона был несчастлив, а Леди Кейтлин, вероятно, была еще более несчастна, и он догадывался, что Арья, наверняка, злилась сильнее всех. Но Джон надеялся, что скоро все наладится, потому что он не отступится от своих слов.

— Это все, отец? — спросил он, как можно более вежливо.

Нед кивнул, вздохнув, и Джон ушел.

Были вещи, которые ему нужно было спланировать. Вещи, которые они должны были обсудить. Все трое.

Санса рассказала им о том, что произошло там. Он верил ей.

Как еще она могла знать имя последнего Таргариена?

Как еще она могла описать внешний вид Черного замка, или порядок наследования в Дорне, или описать красоту садов Тиреллов?

Джон сомневался поначалу, но теперь он был уверен, что Санса это не выдумала, и еще больше боялся того, что произойдет: она предсказала смерть для всех них.

Он покинул солярий отца, двигаясь резко и нервно. Санса догнала его, на губах играла улыбка, яркая, как восход солнца.

— Что он сказал?

— Что я не должен этого делать, — ответил он.

Санса остановилась, схватив его за локоть и заставив остановиться вместе с ней.

— Ты же знаешь, что это правда? — тихо спросила она. — Я не хочу, чтобы потом ты сожалел о поспешном решении.

Джон на мгновение прикрыл глаза и вспомнил, как Санса однажды призналась ему, что ей снятся кошмары. Она рассказала, что видела, как с отрубленной головы отца капает кровь, как из перерезанного горла Робба хлещет кровавый фонтан, как бледно выглядел Рикон, когда его хоронили. Иногда я не могу заснуть, как-то раз сказала она Джону, и он услышал то, что было между строк: Я слишком слаба.

Страх не делает нас слабыми.

— Я боюсь, — признался он. — Я боюсь того, что ждет нас впереди. Я боюсь, потому что ты — самый сильный человек, которого я знаю — тоже боишься. Но единственное, что меня не страшит, так это принести тебе свои клятвы, Санса.

Она побледнела от его слов, глаза её сияли, а лицо застыло, словно камень. Когда он закончил, она покраснела, выглядя испуганной и уязвимой.

— Спасибо, — прошептала она, — спасибо, Джон. Ты даже не представляешь, как много это для меня значит. Я… я постоянно пытаюсь стать лучше. Но я не так сильна, как хочу думать, скорее просто везучая. Единственная причина, по которой я выжила, это потому что они недооценили меня.

— А теперь ты здесь, — сказал он ей. — Ты здесь, живая. У тебя есть я, Робб и вся наша семья. Они не сломали тебя, Санса. И я не думаю, что кто-то еще на твоем месте смог бы выжить.

Она вздохнула, но на губах все еще играла легкая улыбка. Санса не верила ему, но у них вперед куча времени. Он докажет ей.

***

Джон стоял на коленях, гордо подняв голову.

— Я буду прикрывать вашу спину. Мой меч будет защищать вас, — сказал он. — Я клянусь, что мои поступки принесут лишь честь вам и вашему дому. Я клянусь, что отдам свою жизнь ради вас. Мой меч — твой меч, Леди Санса из дома Старков, с этого дня и до моего последнего. Клянусь перед старыми и новыми богами.

Санса глубоко вздохнула. Её руки слегка дрожали, и она чувствовала, словно парит в воздухе.

— А я клянусь, что у вас всегда будет место у моего очага, мясо и мёд за моим столом, — её глаза ни на дюйм не отрывались от бледно-серых глаз Джона. — И обещаю не требовать от вас службы, которая может запятнать вашу честь. Я принимаю вашу клятву, Сир Джон из дома Старков. Клянусь перед старыми и новыми богами.

Джон склонил голову, и она позволила себе улыбнуться, слабо и незаметно, и опустилась на колени, чтобы взять его под руки и поднять на ноги.

— Если ты будешь моим рыцарем-защитником, то вряд ли сможешь защитить меня деревянным мечом, — сказала она, и Джон резко повернулся к ней.

Удивление и надежда, написанные на его лице, заставили её снова улыбнуться, но на этот раз ярко и искренне. Санса взяла сверток, спрятанный за деревом, и осторожно протянула Джону.

Он развернул упаковку, и она увидела благоговение на его лице, когда он поднял меч, который она заказала несколько дней назад. Клинок был бело-голубым, сталь — острой и отточенной, а навершие — в форме волка, с открытой, рычащей пастью.

— Спасибо, — сказал он, поднимая глаза и встречаясь с ней взглядом.

Санса кивнула и отступила, позволяя Роббу подойти, что бы поздравить их. Остальные последовали за ним. Когда отец заключил её в объятия, его сильные руки ощущались даже сквозь слои теплой одежды, она прижалась лицом к его плечу и подавила легкую дрожь.

Позже, этой же ночью, Джон прокрался в её комнату, принеся лимонные пирожные, а Робб притащил вина. Санса ела, пила и смеялась, смеялась, смеялась, пока её живот не раздулся, а голова не закружилась от недостатка воздуха. Все вокруг было словно в тумане.

Это оно, внезапно осознала она. Именно этого ей всегда хотелось. И именно из-за этого она так трепетала в богороще, когда Джон клялся ей. Этого доверия, безопасности, о которых она почти забыла.

(В прежней жизни она любила Робба больше всех, но он не отвечал ей взаимностью. Арья, Бран и Рикон были слишком маленькими, и Санса никогда не дружила с Джоном. Единственные друзья, которые у нее были, были не настоящими.

Она знала, что её никогда не ограничивали в любви, но она всегда чувствовала себя одиноко. Но в этой жизни такого никогда не было и никогда уже не будет.

Это было очень пьянящее чувство).

***

Это война, подумала Санса, держа в руке меч и стоя в богороще, освещенной закатом, Это война, и это игра, в которую я буду играть. Я украду все ваши жизни из пасти Смерти.

Во мне нет места слабости.

========== Ланнистеры 1. ==========

Джон вздохнул.

— Неужели это действительно необходимо, Санса?

Санса бросила на него уничтожающий взгляд.

— Да, — ответила она, — если тебе так больно, Джон, можешь уйти. В конце концов, я сама могу о себе позаботиться. И в богороще безопасно.

— Я не это имел в виду.

— Все что я делаю — это крашу волосы, — Санса закатила глаза. — Ничего болезненного или трудного.

— Я до сих пор не понимаю, зачем.

— Рыжий цвет слишком запоминающийся, — нетерпеливо сказала она, и, по мнению Джона, это было правдой. Но она могла бы объяснить это раньше, до того как он весь извелся.

— И Ланнистеры не должны найти во мне ничего запоминающегося. Это не так уж и плохо.

— Что сказал Робб? — спросил Джон.

Холодный гнев на лице Сансы, когда она услышала это, почти заставил его вздрогнуть.

— Робб мне не нянька, — сказала она ледяным тоном, — и я буду благодарна, если ты не будешь вести себя так, будто я всего лишь чья-то марионетка. А теперь оставайся здесь, либо возвращайся в Винтерфелл.

Джон снова вздохнул и прислонился к стволу чардрева, чувствуя, как грубая кора царапает его спину.

— Мне нравятся твои волосы, — сказал он ей.

— В том то и дело, — Санса закатила глаза, очищая грецкий орех от скорлупы. — Я не могу выглядеть красивой, когда они придут, и я не могу покрасить волосы накануне вечером. Поэтому, я сделаю это сейчас.

Через мгновение её взгляд смягчился.

— Я не говорю, что это хорошо, Джон. Но это даже близко не так сложно и больно как то, что нам скоро предстоит сделать.

— Ты не будешь делать ничего, что может причинить тебе боль! — Джон резко выпрямился, его спина была напряжена, и он выглядел сердитым. — Ты не будешь. Это не тот мир, Санса. Я здесь, и ты будешь в безопасности рядом со мной, слышишь?

Она не выглядела так же недоверчиво как годы назад, но её глаза сузились, слегка раздраженно.

— Опять же, не в этом дело.

— А в чем же тогда, черт подери?

— В том, что я сделаю это, и ты меня не остановишь. Так что либо молчи, либо возвращайся в замок. Я уверена, что Арья будет рада потренироваться с тобой.

Теперь настала очередь Джона закатывать глаза. С годами недовольство Арьи тем, что Санса забирает время Джона, росло, и она все больше и больше раздражалась из-за того, что Джон смотрит на Сансу. К счастью, Санса лишь рассмеялась в ответ на её обвинения. Хотя она не стала дразнить Арью по поводу ревности, она так же ничего не сказала Джону.

Робб же, как всегда, нашел это забавным.

Послеполуденное солнце согревало грудь Джона, пока он дремал. Санса разбудила его, когда закончила, и они отправились обратно.

Заметив его подозрительный взгляд на её волосы, которые все еще были ярко — рыжими, хотя и немного темнее, чем раньше, Санса вздохнула.

— Потребуется время, чтобы краска начала действовать.

Джон посмотрел на нее, потом протянул руку и потянул за локон, выбившийся из одной единственной косы.

— Я подожду, — сказал он ей и понял, как нежно это прозвучало.

— Тебе придется, — резко ответила Санса, но её лицо смягчилось.

— У нас есть много времени, — сказал он, хотя на языке было тысячи других слов. — Не заставляй себя молчать, Санса, я не вынесу, если ты…

Джон замолчал, чувствуя, как жар приливает к лицу, вместе с таким знакомым желанием защитить.

Затем она вздохнула, выглядя одновременно нетерпеливой и любящей.

— Я не хочу этого, — сказала она. — Я люблю свои волосы, люблю разговаривать, и я не хочу отказываться от всего этого. Но есть вещи, которые мы должны сделать, иначе мы погибнем. И если кто-то из вас умрет, это уничтожит меня. Поэтому я сделаю то, что нужно. Я отрежу себе волосы, если потребуется, научусь убивать людей, и сотню других вещей, которые я не хочу делать. Я сделаю это, если такова цена.

Она начинала спокойно, но к концу Санса покраснела и, хотя она и не кричала, её слова были решительными и уверенными. Под слишком ярким полуденным туманом Джону показалось, что он увидел женщину, которой она станет, — свирепую, добрую и красивую. Решительную и невероятно сильную.

— И, — сказал он, желая, чтобы она посмотрела на него. Желая, чтобы она увидела обещание в его глазах, — я клянусь тебе, что буду рядом.

***

Королевская свита шла длинной вереницей, как и помнила Санса.

Её сердце бешено колотилось в груди, и она чувствовала странную смесь страха и гнева внутри. Однако её руки свободно висели вдоль тела, и когда Король Роберт Баратеон шагнул вперед — от него несло вином и лошадиным жиром — Санса не позволила ни единому мускулу дрогнуть. Ни одной капле ярости, горя и недовольства отразиться на лице.

— Ваше Величество, — сказала она, присев в низком реверансе.

Когда она встала, король улыбнулся ей и сказал:

— Какая ты хорошенькая, — и двинулся дальше.

В тот же момент Серсея Ланнистер вышла из кареты, и если она думала, что ей было тяжело сдерживаться при встрече с королем, то жестоко ошибалась. Когда она увидела королеву, женщину, которая смотрела, как умирает Нед Старк, женщину, которая превратила жизнь Сансы в сущий ад, то чуть не набросилась на неё.

Санса снова присела в реверансе, но в горле застрял большой ком, и она не могла сказать ни слова. Её взгляд был прикован к земле, и она видела, как юбки королевы придвинулись ближе — пальцы сжали подол так сильно, что она боялась его оторвать — Санса еле удержалась на месте. Серсея двинулась дальше, не останавливаясь. Санса поднялась как раз вовремя, чтобы увидеть, как Джоффри шагнул вперед.

За одно мгновение, за один удар сердца, мир вокруг поблек.

Она подобралась, и ей удалось натянуть на лицо фальшивую, дрожащую улыбку, когда Джоффри улыбнулся в ответ и посмотрел на неё с жалостью. Вдруг она почувствовала резкое движение со стороны Роба и обхватила рукой его предплечье.

И как раз вовремя — если бы она помедлила еще секунду, Робб, возможно, вцепился бы в принца. И это была бы настоящая катастрофа.

— Робб, — выдавила она.

Его мышцы напряглись под её рукой, но она лишь крепче сжала, пока он не зашипел от боли. У них было всего пару секунд до того как их заметят, до того как все начнут гадать, что же случилось с наследником.

— Успокойся, пожалуйста, успокойся.

В конце концов, его остановила не Санса. Джон придвинулся, ровно настолько, чтобы они оба услышали скрежет ножен по ноге, и это вернуло Роба к реальности. Она знала, что если он нападет на наследного принца Вестероса, Джон последует за ним без колебаний — и это прикончит их обоих.

Остальная часть приветствия прошла достаточно быстро, хоть и сквозь дымку ярости и боли. Санса чувствовала себя то онемевшей, то наоборот, разгоряченной. Её щеки пылали от жара, а пальцы дрожали.

Их отпустили, как только все закончилось, строго наказав не опаздывать к ужину. Санса подождала, пока все они не останутся втроем наедине, а затем дала волю ярости.

***

Робб облажался.

Он знал это. Джон тоже это знал, но он не мог винить Робба.

Санса, у которой язык был острее любого меча, и не было причин сдерживаться, была зла на него. Они стояли в переулке между конюшнями, и её лицо было лишь на несколько оттенков светлее её прежних волос.

— Что это было?

— Ошибка, — ответил Робб, склонив голову. — Мне очень жаль, Санса.

— Нет, — отрезала она, — нет, нет, нет. Ты не имеешь права на ошибку, Робб, будь ты проклят! Если бы Джона там не было, что могло случиться? Тебе повезло вдвойне, что Серого Ветра тоже не было, потому что он перегрыз бы Джоффри горло, наплевав на последствия. Мы должны быть терпеливее, чем они. Мы должны действовать грамотнее, чем они. Мы должны выжить, и ты не можешь загнать всех нас в могилу лишь потому, что не можешь сдерживаться!

— Почему бы нам просто не… — Джон отступил на полшага, когда Санса повернулась к нему, сверкая глазами.

— А ты! — крикнула она. — Что ты там делал? Неужели ты думал, что если Робб пойдет в бой, то пойдешь вместе с ним? Что умрешь вместе с ним?

Они оба знали, как выглядит сердитая Санса, но никогда не видели её такую.

Это не гнев, неожиданно понял Робб, Это боль от предательства.

— Я не это хотел сказать.

— Нет, потому что ты никогда не думаешь, что говоришь. Ни один из вас не подумал даже малой частью своего мозга. Ничего не случилось лишь благодаря воле богов!

Она выпрямилась, глаза её были холодны и пусты, Робб видел такие только однажды, когда она вбежала в его комнату, задыхаясь от тяжести шести смертей. Ему было больно смотреть на это.

— Мне надо идти. Джон, держи Арью подальше от меня, сегодня я не смогу с ней справиться. Робб, держи Брана рядом с собой и не спускай с него глаз.

Она снова окинула их взглядом и ушла так же быстро и тихо, как притащила их сюда.

— Она зла, — сказал Робб.

Джон не ответил, но выражение его лица говорило о многом.

— Думаешь, это очевидно?

— Да, конечно, — ответил Джон. — Я имею в виду, она ведь всего лишь накричала на нас. Её лицо было таким же красным, как и волосы. И скорее всего, она не скажет ни слова во время ужина. Но да, расскажи мне о своих догадках, Робб.

Робб резко выдохнул и навалился всем весом на стену.

— Не язви, тебе не идет.

— Робб.

— Мы сделаем так, как она сказала, потому что мы все испортили, — перебил Робб, — и мы будем извиняться до посинения. Но я все еще не понимаю, почему она так разозлилась на тебя.

— Потому что она думает, что я выбрал тебя, а не её.

— Потому что она боится остаться одна, — добавил Робб.

После небольшой паузы Джон поднялся на ноги, недовольно поджав губы.

— Боги, как же это утомительно. Сколько еще мы должны это делать?

Робб коротко и невесело рассмеялся.

— Всю оставшуюся жизнь, если верить Сансе. Лично я надеюсь, что лет через десять все, наконец, успокоится.

— Только если боги улыбнутся нам десятью разными способами, — криво усмехнулся Джон, — и даже тогда я буду не уверен.

— Мы слишком молоды для этого, — сказал Робб.

— Может быть, — пробормотал Джон, — но мы единственные, кто может это сделать.

Да помогут нам боги.

Джон кивнул, погруженный в свои мысли, и вышел. Через некоторое время Робб последовал за ним.

Робб все испортил, и теперь он с радостью заплатит за это. Сансе, Джону, любому, кого они сочтут нужным — они были семьей, они работали вместе. И ни один проклятый Ланнистер не встанет между ними.

Во дворе суетилось больше лошадей и людей, чем Робб когда-либо видел. Он вдохнул, выдохнул, высоко поднял подбородок и позволил всей тяжести наследника снова упасть на его плечи.

***

— У меня есть сын, — сказал Роберт, — а у тебя дочь, Нед, причем очень красивая. Жаль, что у нее такие темные волосы. Было бы лучше, если бы у нее были волосы Кейтилин, но любой мужчина захочет её, как только она расцветет.

— Роберт, — возразил Нед.

Конечно, его друг никогда не отказывался обсуждать девушек в таком ключе, но молодой Роберт никогда бы не сказал такое о дочери Неда. Но этот Роберт больше десяти лет был королем, который только и мог, что толстеть да развлекаться со шлюхами.

— Я серьезно, — сказал Роберт. — Подумай об этом. Джоффри еще молод, и ты пока можешь остаться в Королевской Гавани, пока они помолвлены. Это хорошая идея, объединить наши дома.

Нед вздохнул.

— Я поговорю с ней, Роберт. Но мне нужно время. Нельзя решать такие вопросы за один вечер.

— Неужели ты хочешь оставить её в Винтерфелле? — прогремел Роберт. — Этот замок заморозит её. Боги, Нед, я до сих пор дрожу! Я всегда знал, что мне не место на Севере.

Раньше Нед наверняка бы обиделся. Но сейчас он пропустил резкое выражение мимо ушей и лишь почувствовал небольшое раздражение. Казалось, это был единственный ответ, который он мог бы дать своему старому другу.

— Посмотрим, — предложил он, и на этом разговор окончился.

***

Когда отец спросил, хочет ли она выйти замуж за Джоффри, Санса без колебаний ответила, что, с кем бы он её ни обручил, она не выйдет замуж до своего совершеннолетия.

— Маме было восемнадцать, когда она вышла за тебя замуж, — твердо сказала она, — Я не хочу быть моложе, когда буду делать то же самое.

— Хорошо, — сказал он, и хотя Санса видела, что он удивлен, он согласился.

Они больше никогда не поднимали эту тему.

***

Санса избегала Джона и Робба в течение недели, держа голову опущенной и прячась в темных коридорах. У нее болела голова, когда она вспоминала ту громкую ссору, но сердце болело сильнее — она хотела двигаться к цели, не повторяя своих ошибок.

Если Робб решит напасть на Джоффри и убить его, он умрет. Если он вновь потеряет контроль, Санса будет вынуждена смотреть, как он умирает от меча королевского гвардейца. И Санса умрет вместе с ним, в тот же момент.

Так что, она держалась на расстоянии. Она не была готова встретиться с ними, чтобы снова ругаться. И она так же не была готова встретиться со своими эмоциями. Если она поддастся страху, клубящемуся в груди, то утонет, а ведь она только научилась держаться на воде.

Я Талли и Старк, — хотела прокричать она, Река течет внутри меня, а в моих венах — Север. Я замерзну, прежде чем утону, и буду жить, прежде чем вода поглотит меня. И вы не сможете меня остановить.

Спустя неделю Робб, наконец, поймал её в богороще. Его глаза выглядели старше, чем когда-либо прежде. В опущенных плечах читалось раскаяние, а в сжатых кулаках — извинение. Санса закрыла глаза и вспомнила — Мы не бежим от врагов — и шагнула вперед. Она подняла подбородок и твердо, как ствол чардрева, решила, что прощает его.

***

На этот раз Бран не упал.

Санса рассказала Роббу, что случилось: Джейме Ланнистер возлег со своей сестрой в башне, Бран увидел их, а потом Цареубийца вытолкнул Брана из окна.

После Бран стал калекой. Санса больше ничего не знала, потому что они ушли до того, как её брат проснулся. Она знала лишь, что был убийца с именем Ланнистеров, и что холодная боль и печаль поселилась в сердце Брана.

Поэтому Робб не отходил от Брана. Санса еще никогда не видела, чтобы они были так раздражены друг другом. Обычно Робб не вмешивался и не ограничивал чужую свободу.

То, что он был так строг с Браном, было для них обоих в новинку.

Санса рассмеялась, увидев их лица — несмотря на то, что они были разными по возрасту, и Робб, и Бран умудрялись сохранять одинаковое выражение недовольства на лице.

— Ты считаешь, что это смешно, — обвинил её Робб, провожая в покои после очередного пиршества. Бран спал, в коридорах никого не было, и они оба воспользовались этим уединением.

— Конечно, — ответила Санса. — Я же должна развлекаться, верно? Скоро у нас будет мало поводов для смеха.

— Тебе обязательно об этом вспоминать? — резко спросил он, и все легкомыслие исчезло с его лица.

Санса вздохнула и приготовилась к противостоянию. Робб был взрослым не по годам, и иногда ей казалось, что она воспользовалась этим. Кто еще мог бы с такой невозмутимостью принять известие о собственной смерти и уничтожении всей своей семьи? Даже взрослым было бы сложно, а Роббу было всего двенадцать.

Но ей нужна была помощь, и Робб был самым подходящим вариантом. Её не удивляло, что он злится, когда ему напоминают об её отъезде из Винтерфелла. Скоро у него будет мало возможностей утешить её, и еще меньше — защитить. И если Робб что-то и ненавидел, так это чувство беспомощности.

— Это правда, — сказала она и легонько коснулась его подбородка, — но давай не будем сейчас ссориться, Робб, не сегодня.

Санса отступила на шаг и неожиданно зловеще ухмыльнулась.

— Давай лучше поговорим о твоей новой подружке — служанке Ланнистеров. Теперь тебя привлекают львы?

— Это просто слухи, — запротестовал Робб.

Санса выгнула бровь, и он толкнул ее в плечо. Она позволила своему телу падать, и Робб поймал её прежде, чем она ударилась о стену.

— Я уверена, что это так, братик.

— Это правда! Боги, ты еще хуже Брана. Он хотя бы знает, когда нужно замолчать.

Санса опустила голову и снова рассмеялась, тепло разлилось в её груди, будто она выпила сладкого вина. Она будет скучать по этому, когда уедет. Каждая миля, которая будет их разделять, тяжестью осядет внутри неё.

Я буду скучать, подумала она, обхватив руку Робба, и положив голову ему на грудь. Она знала, что примерно через час придет Джон, с мечом в ножнах и мрачным взглядом. Нет, я буду скучать по ним, но это не будет моей слабостью.

Эта любовь, о боги: эта любовь станет моей силой.

***

Они отправились в путь в безоблачный день, и Джон чувствовал, что его сейчас стошнит от ощущения пустоты в желудке.

Санса сверкнула улыбками Леди Кейтилин, Брану и Рикону, такой яркой, будто хотела ослепить весь мир. Однако, когда она повернулась к Роббу, её лицо смягчилось. Взгляд был невыразимо нежным, и она погладила его щеку, прежде чем встать на цыпочки и что-то прошептать ему на ухо.

Накануне вечером Робб проскользнул в комнату Джона. Он долго на него смотрел, а затем опустился на колени перед кроватью Джона.

— Будь осторожен, — приказал он, — обещай мне, Джон. Я не вынесу, если ты или Санса умрете. Ты вернешься живым и невредимым, иначе я никогда не прощу тебя. Клянусь перед всеми богами. Пообещай мне!

Джон схватил Робба за плечи, подтащил ближе и вцепился в него изо всех сил.

— Я клянусь своей честью, — прошептал он, — Я обещаю вернуться, клянусь всем, что люблю, всем, что у меня есть и всем, чего я хочу. Всеми богами, демонами, всеми чертовыми Старками, которые были до нас и будут после. Мы вернемся, Робб. Обещаю тебе.

***

Серсея никогда еще не встречала такой трусливой девушки.

Санса Старк пропищала приветствия членам королевской семьи, выглядя при этом до ужаса бледной. Серсея даже не стала говорить с ней, боясь, что она не выдержит и упадет в обморок.

Джоффри она не заинтересовала. Конечно, Роберт хотел обручить их, но Нед Старк оказал ему прекрасную услугу и отказался от этого предложения. Серсея внимательно наблюдала за девчонкой Старков и могла сказать, что она была такой же тихой и замкнутой со всеми Ланнистерами. Даже когда она говорила с Мирцеллой — самой нежной и доброй девочкой из всех — или же с Томменом — мягким и милым.

Другая дочь Старка была идиоткой. Она дралась на мечах с братьями, и это, наверное, считалось нормальным в Северном захолустье, но в Королевской Гавани такое не потерпят. Она слишком хорошо общалась со своим братом — бастардом.

Пусть Санса Старк попробует стать частью нашей семьи, подумала Серсея. Мы съедим её живьем и отправим кости в Винтерфелл, чтобы её братья поплакали над ней.

***

Леди не умерла.

Санса позаботилась об этом. Джон следил за поведением Арьи, а Призрак успокаивал Нимерию. Так что у Джоффри было мало поводов злиться, и еще меньше — подвергнуться нападению Нимерии.

Итак, Леди выжила. Старки привели лютоволков в Королевскую Гавань, и Санса находила утешение в тяжелом, теплом дыхании Леди каждый раз, когда думала, что сойдет с ума от страха.

***

Однажды ночью Санса проснулась от кошмара, дрожа, как новорожденный ребенок.

Она накинула халат поверх ночной рубашки и вышла в свои внешние покои. Она постучала в одну из дверей и впустила Джона, который стоял на страже снаружи.

Несколько часов спустя, свернувшись калачиком перед камином, она призналась:

— Воспоминания не оставляют меня ни на секунду. Каждый раз, когда я закрываю глаза, я вижу, как они убивают отца. Каждый раз, когда я их закрываю, мне снится кошмар. Я хочу домой, в Винтерфелл, зачем мы уехали? О, я не должна была…

— Санса, — пробормотал Джон, прерывая её истеричные размышления, — Санса. Ты сделала все, что могла, милая. Думаешь, если бы ты просто закатила истерику, отец бы послушал тебя? Никто из нас не мог остаться дома, но мы сделаем все, что в наших силах. И ты снова увидишь Винтерфелл, клянусь тебе.

***

Сансе снилось, что она идет по темному, залитому лунным светом коридору Красной башни. Её слух был острее, а раньше казавшимися темными пятна, теперь имели тысячу сверкающих оттенков.

Она услышала голос, низкий и хриплый:

— Нед Старк приехал в Королевскую Гавань, потому что умер Джон Аррен. Он расследует смерть своего наставника, и если вы не будете осторожны, он найдет разгадку. Отвлеките его, мы не можем позволить себе гражданскую войну прямо сейчас.

— Львы уничтожат волков, а на их место придут драконы, — ответил другой голос, странно знакомый. — Нам не о чем беспокоиться.

— Не о чем беспокоиться? Варис…

— Если тебя это так беспокоит, то скорее переправь Таргариенов через Узкое море. Ты за них отвечаешь, а не я.

И Варис, лысая макушка которого поблескивала в тусклом свете, ушел.

Санса проснулась, тяжело дыша. Краем глаза она видела вспышку белых волос, мелькание острых когтей. Она не спала, потому что это было слишком нереально для сна. Так необычно.

Но она знала, кому принадлежат эти белые волосы. Санса расчесывала его, мыла, плакала в него. Мех Леди ей был так же хорошо знаком, как и её собственные волосы.

Я была не рядом с ней. Я была внутри неё.

Рассказы Старой Нэн проносились у неё в голове, и все сводилось к одному выводу: она — варг.

Люди с Севера называли бы её чудовищем, если бы знали. Чудовище, торговец смертью, несчастная жертва греховного союза Юга и Севера.

Север помнит. Мы — потомки первых людей. Мы — часть нашей земли, а земля — часть нас. Кто же говорил, что у отца лед течет по венам? Сколько наших предков называли себя волками?

Руки Сансы слегка дрожали. В том мире, она видела, как умирает Леди, и что-то умерло внутри неё, вместе с ней. Часть души, которую она так и не смогла восстановить.

Наш символ — лютоволк. Это не взялось из ниоткуда.

— О Боги, — выругалась она себе под нос, а затем поднялась, все еще дрожа.

Это… все меняет. Леди — это она, и она — это Леди. О боже, неужели именно поэтому Рикон так кричал, когда Рамси убил Лохматого Песика? Он ведь так любил своего черного лютоволка, проводил с ним так много времени. Боже, как он плакал, когда его убили.

Санса опустилась на колени перед огнем, промерзшая до костей, и заплакала. Она оплакивала бедного, маленького Рикона, которого похоронила трясущимися руками, уже привыкшая к потерям. Своих родителей, которых так и не упокоили. Леди, которая умерла из-за её ошибки. Но прежде всего, она оплакивала себя, девочку, которой пришлось увидеть смерти всех близких, и при этом самой остаться в живых.

Она так давно не вспоминала о прошлом. Она забыла, когда плакала в последний раз. В Винтерфелле, где её семья была жива и счастлива, это казалось нелепым. Но в Королевской Гавани, в месте, где она так долго была пленницей, это было правильно.

— Мне так жаль, — подумала она и позволила слезами пролиться. — Простите, простите, простите. Я была глупой и слабой, знаю. Я видела, как вы умираете, и я никогда этого не забуду.

Мне так жаль!

***

Нед Старк расследует смерть Джона Аррена. Убедитесь, что он ничего не узнает.

Письмо не было подписано.

Джейме поднес пергамент к свече, стоявшей у кровати. Он знал лишь одного человека в Королевской Гавани, который так скручивал письма. Не теряя ни секунды, он пристегнул меч к поясу и последовал за Недом Старком.

***

Утром пришли известия: была битва между их отцом и Джейме Ланнистером. Джон мало что слышал о ней. Он знал лишь то, что отец поехал в какую-то часть города, в которой требовался ремонт, а Джейме Ланнистер напал нанего с несколькими людьми. Джори Кассель и еще некоторые были мертвы.

Никто, казалось, не хотел говорить, как именно это произошло.

Но затем пришло известие, что его отец ранен, и Джон помчался к нему через весь замок. Когда он добрался до его комнаты, то увидел бледную Арью, сидящую рядом с ним и крепко сжимавшую руку отца.

— Арья, — позвал он, шагнув вперед.

Она повернулась.

— Джон, — ответила она ему.

Её голос был такой пустой и безжизненный, что он чуть не заплакал.

— Ты слышал, что произошло?

— Мейстер осмотрел его?

— Да, — прошептала она, — Говорят, он будет жить.

Руки Арьи сжались в кулаки, костяшки пальцев побелели.

— Но никто не говорит, что произошло! Джори мертв! Стражники Ланнистеров принесли отца, но не сказали ни одного проклятого слова, почему он ранен!

— Я не… — Джон беспомощно сжал пальцы на рукояти меча, — Где Санса?

— Она увидела отца и убежала, — выплюнула Арья. — Я не могу её видеть. Как она вообще может быть северянкой? Отец здесь, раненный, так что же за дела у неё появились? Почему она не здесь?

— Не говори так о ней, — тихо сказал Джон. — Она может быть не такая храбрая и сильная как ты, но…

— Но что?! — насмешливо спросила Арья, — Зато она миленькая, да?

Она выплюнула это, будто проклятие.

— Мне все равно. Мне наплевать. Я хотя бы не игнорирую отца, когда он, вероятно, больше никогда не сможет ходить.

Джон вздохнул и отвернулся. Разговаривать с Арьей, когда она в таком настроении, было бесполезно. Вместо этого он вышел из комнаты и направился к Сансе. Когда он открыл дверь, то услышал тихие, сдавленные рыдания.

Вдоль позвоночника пробежал озноб.

Он бросился вперед и нашел Сансу в её спальне. Она лежала, свернувшись калачиком, в дальнем углу комнаты и дрожала. Она даже не подняла голову, чтобы посмотреть на него.

— Санса? — медленно спросил он, с беспокойством смотря на неё.

Она подняла взгляд. Её голубые глаза были полны слез, а на лице столько горя, что Джон даже не заметил, как обнимает её крепко — крепко.

— Это из-за меня, — сказала она тихим и тонким голосом. Джон почувствовал, как рефлекторно напрягся и заставил себя немного расслабиться. — Это я виновата, Джон.

— Это ты размахивала мечом? — спросил он. Санса не ответила, и он продолжил. — Может быть, ты сказал Ланнистерам напасть на отца?

— Я должна была сказать ему, чтобы он не… — её голос сорвался, и Джон почувствовал, что его сердце вот-вот разорвется. — Я знаю, что он хотел найти. Я могла бы спасти Джори и других. Это моя вина. Их кровь на моих руках.

Джон крепче прижал Сансу к себе. Так сильно, что мог бы раствориться в ней, стать единым целым.

— Их кровь, — яростно прошептал он. — на руках Джейме Ланнистера. Не ты убила их. Не ты ранила отца. Посмотри на меня Санса. Мы — волки с Севера, и мы выживем.

— Выживем? — спросила она истерично. — Выживем? Джон, я… Они убили Джори! Джори, который кормил меня сладостями по дороге, помнишь? Он был хорошим человеком, он был добрым человеком, а Джейме Ланнистер убил его, лишь потому, что он преградил ему дорогу. Он и в прошлый раз так сделал, понимаешь? Я просто… — её голос сел, а затем она тихо сказала. — Я просто забыла.

Джон мог бы попытаться её успокоить. Но это было горе, которое Санса переживала сама. Это было то, чего он не мог понять — это были демоны Сансы. То, что было запечатлено в подкорке мозга, внутри неё.

И поэтому он просто обнял её, даря хоть немного спокойствия и комфорта. Санса может развалиться на части, расколоться. Но он будет рядом, чтобы бы собрать её заново. Он будет там, где она захочет.

***

Санса заплакала, когда отец проснулся. Она плакала, и слезы смешивались со смехом: облегчение скручивалось у неё под грудью.

— Я отказался от должности Десницы, — сказал он, и она почувствовала легкое головокружение.

Они возвращались домой, в Винтерфелл, на свободу.

Но пришел Король.

И им пришлось остаться. Это была их ошибка.

========== Ланнистеры 2. ==========

Был обычный теплый день, когда мир Джона перевернулся.

Он, как обычно, стоял на страже перед комнатами Сансы. Все было спокойно, коридоры были пусты, как он и ожидал. Санса отправилась на ежедневную утреннюю прогулку вместе с септой.

Вдруг он услышал торопливые, но легкие и быстрые шаги.

Санса свернула за угол и чуть не врезалась в него. Её лицо было красным, а волосы прилипли к вискам из-за пота. Но было видно, что под румянцем кожа была бледной, а в глазах не было ничего кроме страха.

— Санса, — начал он.

Она прервала его, быстро проговорив, задыхаясь:

— Джон… Ты… Надо… Быстрее, — она глубоко вздохнула через нос, прежде чем протараторить так быстро, как только могла. — Послушай меня, Джон. Ты должен идти. Все изменилось. Там… Там. О, черт возьми!

Она отвернулась, но потом посмотрела на него, и он увидел, что бледность на её коже вызвана не только страхом, но и ужасающей потребностью что-нибудь предпринять.

— Ты должен бежать, — сказала она и шагнула вперед, так близко, что он почувствовал слабый запах лаванды. Его сердце забилось быстрее. — Ты должен уйти. Найди Арью, возьми Нимерию и Призрака, и Леди. Возьми их, найди лошадь и бегите из города. Отправляйся в Винтерфелл и не смей возвращаться.

— Я… Что? — резко спросил Джон. — Какого хрена, Санса…

— Ты поедешь. Я не могу, потому что кто-то должен остаться с отцом. У нас нет времени. Найди Арью, Джон. Спаси её и приведи домой, — Санса крепче сжала его руки, ногти впились в тыльную сторону ладоней. — Скажи Роббу, что я люблю его и верю, что он со всем справится. Скажи Брану, что я хочу, чтобы он жил счастливо. Скажи Рикону, что мне жаль, что я не увижу, как он растет. Скажи маме, что я скучаю по ней. Я люблю её и скучаю. Пожалуйста, Джон, просто помни, что я всегда, всегда буду любить тебя. Если я не вернусь…

Он поперхнулся.

— Я никуда не уйду. Я твой рыцарь-защитник, скажи мне, что происходит.

— Ты не умрешь за меня! — закричала она пронзительно. — Я этого не допущу! Ты уедешь прямо сейчас, с Арьей и лютоволками.

Санса медленно вдохнула и выдохнула, немного успокоившись, она продолжила:

— Ты поедешь. Прошу тебя, умоляю: беги из Королевской Гавани.

Джон посмотрел на неё долгим пристальным взглядом и медленно кивнул. Казалось, что-то дрогнуло в выражении её лица, когда он это сделал. Облегчение? Волнение? Горе?

Вдруг она прыгнула на него, крепко обхватив руками и прижав к себе.

— Останься в живых, — приказала она, и Джон вспомнил требование Робба в ночь перед их отъездом из Винтерфелла.

Прямо сейчас он видел, почему Робб и Санса брат и сестра. Все их тепло, любовь и прочное, неослабевающее желание защитить близких, делало их похожими. Он любил и ненавидел их за это.

— Клянусь, — сказал он и крепко поцеловал её в макушку. — А теперь обещай мне: ты тоже выживешь. И не позволишь им сломать себя.

Санса отстранилась. На мгновение сталь сверкнула в её глазах, и он почти увидел волка внутри нее, голубоглазого убийцу, принцессу с ледяной кровью, которая пережила то, что не смог бы пережить никто другой.

— Они не смогут.

Это было обещание, это была клятва. Она была так близко, как только могла приблизиться к нему. Джон прижался лбом к её шее и плечу, а затем отстранился.

— Выше нос, — сказал он и увидел, как её слезы и горе скрылись за маской, холодной и прекрасной, как их родовой меч.

Выживи, подумал он и понял, что это не приказ и не просьба. Это была молитва, обращенная ко всем богам этого мира. Позвольте ей выжить, умоляю. Позвольте Сансе жить.

***

Они бросили её отца в темницу.

Санса проглотила желчь и горе, свой страх, и свою ярость. Она облачилась в южные шелка, завязывая шнурки без служанки.

Она привыкла к этому в Орлином Гнезде, а потом и на Севере. В Королевской Гавани у неё тоже бывали дни, когда рядом никого не было и приходилось делать все самой. Ей понравилось это странное маленькое воспоминание. Она чувствовала себя хоть немного, но независимой.

Серсея велела ей написать Роббу письмо.

— Я… я не могу, — начала она, но увидела холодное презрение в глазах Серсеи.

В прошлый раз там была зависть. Там был гнев и ненависть, и Санса смогла пережить их лишь благодаря удаче. Теперь же она пряталась за щитами страха и никчемности. Она месяцами не высказывала собственного мнения и желаний, скрылась и позволила считать себя глупой, бесполезной девочкой. В этом мире Серсея Ланнистер не боялась Сансы Старк. В этом мире все, что видела Серсея, когда смотрела на Сансу, это кроткую и скромную дочь Неда Старка.

Сейчас в ней не было ненависти — лишь презрение и пренебрежение

Ты еще пожалеешь об этом, пообещала себе Санса и потянулась за пером.

Через день или неделю — время потеряло всякий смысл — она надела самое яркое платье, какое только у неё было. Санса достаточно сильно напудрила лицо, чтобы они не смогли разглядеть темные синяки под глазами. Она не спала целую вечность, и это было заметно по тому, как она исхудала.

Они не должны заподозрить, что ей что-то известно. Ланистеры не должны даже думать о ней как о помехе. Она не могла позволить себе, чтобы они увидели какая она на самом деле, поэтому она напудрила и руки тоже. Пусть это будет еще одна маска в длинном ряду других.

За те месяцы, что она провела в Королевской Гавани, Санса почти полностью избегала тронного зала. У неё не было ни малейшего желания находиться в комнате, где её избивали и где Джоффри позорил и унижал её. Но теперь у неё не было выбора.

Однако она изменилась. Стала умнее, жестче и холоднее. Санса знала, что нельзя просить о вещах, которые ничего ей не дадут. Она знала, что нельзя просить об абстрактных вещах: милосердии, снисхождении и доброте. Теперь она знала, что сказать и как это сказать.

Её сердце бешено колотилось в груди, но она чувствовала лишь сталь в своем теле. Она медленно вошла в тронный зал. Джоффри откинулся на спинку трона, а Серсея стояла рядом с ним, такая же светловолосая, словно искривленные копии друг друга. Санса почувствовала, что её руки начали дрожать, щеки побелели, но она не позволила себе остановиться.

Она присела в реверансе, который, она знала, был безупречен.

— Мой Король, — начала она высоким дрожащим голосом, — Я пришла умолять о пощаде.

— Для кого? Для твоего отца? — презрительно спросила Серсея, прежде чем кто-либо успел заговорить, — За человека, который объявил моего сына недостойным трона? В наших сердцах нет места милосердию к предателям, Леди Санса.

— Я… Я не знаю, что он сделал, Ваша Светлость, — Санса склонила голову.

Пусть они увидят, как дрожат её плечи, и горбится спина. Пусть увидят, что она всего лишь девушка, которая боится их.

— Я не знаю, в чем его обвиняют. Но мой отец… Не знаю, сказал ли он вам, но он болен. У него больная нога, — она с трудом сглотнула и подняла голову, чтобы встретиться взглядом с жестокими глазами Джоффри. — Я прощу пощады, Ваша Светлость. Пожалуйста, позвольте мейстеру осмотреть его ногу. Разрешите ему отдохнуть в нормальных комнатах. Под охраной, конечно же. Но, я лишь хочу, чтобы он не умер, находясь в плену.

— Твой отец — предатель! — выплюнула Серсея.

Варис шагнул вперед, и хотя она знала, что он никогда не будет на её стороне, ей показалось, что в его глазах была жалость.

— Но он все еще глава дома Старк, — заметил он. — Он все еще глава одного из великих домов. Мы должны пойти на некоторые уступки.

— Пожалуйста, — сказала Санса. — Пожалуйста, Ваша Светлость, умоляю.

— Ох, ну ладно, — Джоффри пренебрежительно махнул рукой. — Заберите его из камеры.

Но вдруг его лицо стало жестоким. Сердце Сансы екнуло.

— Мы не предоставляем услуги мейстера предателям. Если хочешь, чтобы кто-то за ним ухаживал, то сделайте это сами, — когда Серсея повернулась к нему, сердито сверля взглядом, он даже не посмотрел на нее. — Конечно, с вами будет стража.

— Спасибо, — выдавила Санса.

Она позволила слезам застлать ей глаза, а затем отступила назад, позволив людям выйти вперед и заслонить её от взгляда Джоффри.

Вернувшись в комнату, она позволила себе разрыдаться. Облегчение и страх затопили её с головой, и она не знала, что делать дальше — все, чего она хотела это поспать и сбежать вслед за Арьей и Джоном, но это было невозможно. Они ушли уже далеко и, вероятно, были на полпути к Винтерфеллу. Здесь не было никого, кто мог бы её защитить. Теперь ей придется самой защищать себя и не только. Её отец был ранен. Это была единственная причина, по которой она осталась — чтобы защитить его и спасти.

Но что может сделать одна девушка против короля? Против женщины, злобной и жестокой?

Я буду терпеть, подумала Санса отчаянно и опустошенно, Я буду терпеть, как и всегда.

***

Увидев отца, Санса вскрикнула от ужаса.

Его нога была сильно повреждена, и она видела опухоль, которой раньше не было — стражники Ланнистеров заставили его идти на своих двоих весь путь от камер, и это, наверняка, было безумно больно. Он даже не хромал, только шаркал, мучительно медленно.

Санса побежала вперед сквозь толпу охранников, не обращая на них внимания, и положила его руку себя на плечо, позволяя ему опереться на нее своим весом. Он вздохнул с облегчением, и она почувствовала, как сдавило грудь.

— Санса, — тихо сказал он, — Санса, что ты наделала. Что ты сделала?

Она знала, что плачет. О боги: беззвучные, ровные ручейки стекали по её лицу. Она открыла рот, чтобы ответить, но поймала взгляд Серсеи, наполненный презрением и отвращением. Если она что-то скажет, кто знает, каковы будут последствия?

Санса не позволит отнять у неё отца.

Только не снова.

— Пойдем в комнату, — сказала она сквозь слезы. — Пойдем, отец, еще пара шагов. Там даже лестницы нет, представляешь?

Весь оставшийся путь она подбадривала его, но не давала никакой информации. Ланнистеры были так добры, что дали ему комнату хоть и не рядом с комнатой Сансы, но не очень далеко. Она провела целый день, прибираясь там и проветривая её, чтобы сделать более удобной. Стражники Ланнистеров, однако, не оставляли их одних в комнате.

Санса не хотела показывать, что ей неприятно, когда кто-то наблюдает за ней, пока она ухаживает за отцом. Час спустя, после того как она промыла его колено и икру от грязи, она обнаружила, что могли появиться осложнения. Ни один охранник не наблюдал за ними, но Илин Пейн пугал её.

Она вздрогнула, но потом решила, что не позволит себе бояться этого зверя. Её отец нуждался в утешении больше, чем она в полной тишине в присутствии людей Ланнистеров.

— Тебе следовало быть осторожнее, — мягко упрекнула она его, обматывая бинтами его икру. — Теперь понадобится больше времени на лечение. Особенно если ты прибавишь в весе.

Отец посмотрел на неё и тут же отвернулся. В его глазах было что-то такое печальное, что она не смогла разобрать. Санса взяла бинты и поднялась на ноги.

«Прости меня», хотела сказать она, но передумала.

Вместо этого она добавила в голос мягкости и тепла и сказала:

— Скоро тебе станет лучше, отец.

***

Прошла еще неделя.

Санса поправила ему повязки, нанесла специальные масла. Она не поднимала головы и всегда говорила тихо. Иногда она пела песни или читала вслух. Поначалу стражники всегда были настороже, но она пела только о Жонкиль, Флориане и старых, мертвых героях. И они начали скучать и раздражаться.

Отец ничего не говорил. Шли часы, дни. Он отвечал на её вопросы коротким кивком и выглядел убитым горем. Иногда она бесилась, но раздражение быстро сменялось состраданием.

Наконец, однажды он поймал её за руку, когда она начала мазать розмариновым маслом его ногу — это не особо помогало, но зато у неё была причина приходить в комнату — и хрипло спросил:

— Арья? Джон?

Охранник дернулся. Санса не подала виду, что услышала его, и отвернулась, чтобы еще раз вымыть тряпку. Отец отпустил её и откинулся на подушки. Это было так больно — видеть, как он прячется за масками.

Когда она закончила, Санса откинулась на спинку стула и запела старую северную колыбельную, которую Старая Нэн очень любила, и напевала всякий раз, когда была в настроении.

Нас нельзя найти, мы скрыты в тенях. Пусть небеса рушатся, мы в безопасности.

Нед Старк повернулся к ней, и она увидела, как в его глазах вспыхнула надежда. Санса не могла сказать точно, но могла дать ему ту надежду, которая была у нее.

Санса медленно наклонила голову, отвечая на его невысказанный вопрос.

Он сильно вздрогнул и откинулся на подушки. Напряжение и скорбь потихоньку отпускали его.

Ох, отец, подумала Санса и, прежде чем встать, дотронулась рукой до его локтя.

— Увидимся после ужина, — сказала она ему. — Может быть, мы скоро начнем прогуливаться!

***

Джон был много кем.

Он был братом, сыном, бастардом. Он был спокойным и добрым человеком. Таким он родился — у него не было выбора.

Из всех выборов, которые он совершил, самым правильным и лучшим было стать рыцарем-защитником.

Я всегда буду с тобой, сказал он. И теперь он в Риверране, а Санса в Королевской Гавани.

Они с Арьей хорошо проводили время. Через неделю они пересекут границу между Риверраном и Севером. Джон был рад, что Арья под его защитой, но его мысли не покидала девушка с огненными волосами, которую он оставил в змеином гнезде.

Когда они перешли Близнецы, Джон принял решение. В ту ночь он опустился на колени перед Арьей и сжал её тонкое костлявое запястье.

— Скоро мы достигнем границы, — тихо сказал он ей.

Они разбили лагерь близко к замку, и если они не будут осторожны, то их найдут.

— Ты возьмешь Нимерию и Леди, отправишься домой. Ты ведь помнишь, как вернуться в Винтерфелл?

Молчание Арьи длилось все дольше и дольше. В первую ночь, когда он вытащил её из Красного Замка, и они убежали, она плакала и кричала. Теперь же, месяц спустя, она была тихой и мрачной.

— А где будешь ты?

— Я должен вернуться, — Джон сделал паузу. — Санса и отец все еще там.

— Дождись Робба, — сказала Арья.

Она не подняла головы, чтобы встретиться с ним взглядом, вместо этого она крепче сжала Иглу.

— Возвращайся в Винтерфелл. Мы можем собрать армию и отомстить за Джори и всех, кого они убили.

— Сначала мы вытащим отца и Сансу, а потом заставим Ланнистеров истекать кровью. Но только после того, как мы все будем в безопасности, понимаешь? Я должен спасти их. Я единственный, кто может это сделать.

— Джон… — сказала Арья, и в её глазах был гнев и недоверие, но больше всего — страха.

— Ты сможешь добраться до дома, — сказал Джон. — Ты будешь в безопасности. Леди и Нимерия защитят тебя.

— А что может Леди? — насмешливо спросила Арья, — Задушить кого-нибудь своими лентами? Ослепить своим блестящим мехом?

Он вспомнил, как две недели на его шее сияли синяки. Как трудно было скрыть их, несмотря на помощь Сансы и Робба. Губы Джона дернулись.

— Ты будешь удивлена. А сейчас, выше нос, сестренка. Держи Иглу при себе. Еды должно хватить на всю дорогу, так что не ходи в город. И будь в безопасности. Скоро увидимся, обещаю.

Она была ребенком. Это было так легко забыть, но он видел, как опустились её плечи, и она изо всех сил боролась со слезами. Он мог бы утешить её, но Арья никогда не любила лишние нежности, поэтому Джон только взъерошил ей волосы и не сводил с неё взгляд.

— Ты не можешь этого обещать, — прошептала она, после того как они потушили огонь и легли спать.

Джон не знал, плакать ему или смеяться. Он дал так много обещаний, что уже не знал, как сдержать их все.

Нет. Теперь ему надо было решить, какие оставить.

— Я сделаю все, что в моих силах, — сказал он, и ногти Арьи на мгновение вцепились в его запястье, прежде чем она отвернулась.

Его слова было недостаточно.

Но это все, что у него было. Если этого было недостаточно, что ж, Джон сделает так, чтобы этого хватило.

Это было то, что он делал всю свою жизнь, не так ли?

***

— Если завтра все будет хорошо, то мы сможем пойти гулять, — сказала Санса отцу.

Был поздний вечер, почти ночь.

Грудь Сансы словно была наполнена острыми осколками льда — Серсея велела ей посылать Роббу все более и более резкие письма, призывая его приехать в Королевскую Гавань, и присягнуть на верность. Серсея сказала ей, что они подождут, пока северяне не приедут, а потом устроят суд над Недом Старком.

Но после десяти отправленных писем и отсутствия должного ответа Робба Серсея начала терять терпение. Судя по всему, Джоффри почти забыл о них, но Серсея нет, и она боялась Неда.

Еще неделя, сказала она Сансе, как раз перед тем, как отправиться менять отцу повязки.

Еще неделя без ответа и мы проведем суд с твоим братом или без него.

Она не могла сказать это отцу. Санса должна была соблюдать осторожность, хранить маску и непоколебимую веру. Она переживет это. Отец переживет это. Они должны справиться.

— Спи спокойно, отец, — сказала она и отошла, обхватив себя руками, чтобы не дрожать от кровавого блеска Илин Пейна.

В коридорах, возвращаясь в свои комнаты, она двигалась тихо и быстро.

Войдя в свои покои, она зажгла свечу, чтобы осветить темную комнату, когда почувствовала, как чья-то рука легла ей на рот. Другая схватила запястье Сансы. Она запаниковала и инстинктивно ударила нападавшего локтем в грудь. Когда он склонился, задыхаясь, Санса вывернулась из его рук и вытащила кинжал, спрятанный в туфлях. Она крепко держала его и ждала, когда он откроется.

Но вместо того, чтобы ударить вслепую или наброситься на неё, нападавший зажег спичку.

— Джон? — выдохнула она. Он слабо улыбнулся ей, и она, выронив кинжал, шагнула вперед и обняла его так крепко, что он застонал от боли. — Что ты здесь делаешь?

— Спасаю тебя, — он ухмыльнулся, мягко и стремительно. — Давай. Если поторопимся, то…

— Как ты вообще сюда попал? Что… Я же тебе сказала… О боже, Арья! — Санса почувствовала, как ужас затопил её. — Где она? Как она? Почему ты не с ней?!

— С ней все в порядке, — Джон кивком указал на кинжал на полу. — А с тобой — нет. Поэтому я вернулся.

— Я же сказала тебе спасти её!

— И я поклялся защищать тебя.

Санса отшатнулась и плюхнулась на диван. Через мгновение она собралась с мыслями и сказала:

— Если бы это была только я, мы могли бы сбежать. Но отец — его нога все еще болит. Мы не сможем ехать достаточно быстро.

Джон зажег свечу на соседнем столике, а затем сел рядом с ней. Он подвинулся так, что у нее не было выбора, кроме как смотреть ему в глаза.

— Об этом не беспокойся, — ответил Джон. — Если ты придумаешь как вытащить его из комнаты, то я смогу помочь.

— Я… — она вздрогнула и тут же возненавидела себя за эту слабость.

Это должна сделать я.

— Я сделаю это, — тихо сказала она. Джон нахмурился, и Санса взяла его руку в свою холодную ладонь. — Ты не можешь, потому что они будут следить за любым человеком, входящим в покои отца. Но не за мной. Я уже столько раз входила и выходила оттуда, что они ни в чем меня не заподозрят.

Он нахмурился еще больше.

— Мне это не нравится.

Санса глубоко вздохнула и почувствовала во рту едкий привкус беспомощности.

— Тебе и не должно это нравиться, — мягко ответила она. Боже, как же она скучала по этому. Иметь кого-то, с кем не нужно сдерживаться. Кого-то, кто воспринимает её резкие слова с юмором и серьезностью, когда это нужно.

— Я не собираюсь сидеть здесь и ждать, пока ты вытаскиваешь отца, — тихо сказал Джон.

Санса медленно наклонила голову, мысли закружились с невероятной скоростью. И тут до нее дошло. Идеально.

— Илин Пейн охраняет комнату отца. Ты знал, что он забрал Лед? Ланнистеры отдали ему меч, но он никогда не носит его с собой, — она наклонилась вперед, чтобы поймать его взгляд. — Он оставляет его в своих покоях.

— Ты хочешь, чтобы я выкрал Лед, пока ты вытаскиваешь отца.

— Да, — она заколебалась. — Мне нужно будет взять твой меч. Это будет долгая дорога. Будет лучше, если у нас будет хотя бы два меча. И к тому же, Лед из валирийской стали, он достаточно легкий.

— Мне не нравится все это, — повторил Джон, перерывая её лепет. — Ты уверена, что сможешь это сделать? Вывести отца из комнат и незаметно довести его до подземелий. Это ведь не короткая прогулка.

— Мы замаскируемся. И да, я смогу это сделать. Они не будут ожидать, что мы сбежим. Отец сможет дойти, будь уверен.

— Хочешь сказать, что они не ожидают, что ты сможешь ударить? — он ухмыльнулся и потер грудь. — У меня будет синяк. Ты не сдерживаешь удары, Санса.

— Просто я не люблю, когда ко мне пристают в пустых спальнях, — возразила Санса, а затем покраснела из-за блеска в глазах Джона. — Не в этом смысле.

Джон лишь улыбнулся еще шире, и она закатила глаза.

— Не говори глупостей, дурак.

— Расскажи мне обо всех людях, которые приставали к тебе в спальне, — поддразнил он. — Сколько человек мне придется задушить, прежде чем мы уйдем?

— К счастью таких людей нет. Мы должны уйти тихо и незаметно, помнишь?

Через мгновение смех исчез. Джон кивнул и резко встал.

— Хорошо. Ты знаешь дорогу до кухонь, не так ли? Оттуда пройди во внутренний двор и найди небольшую дверь, спрятанную в тенях. Там будет проход. Просто продолжай идти, пока не выйдешь из замка.

— Как ты узнал об этом?

— Арья, — просто ответил он. — Она лазила по замку и нашла проход. Когда я сказал, что вернусь, она велела мне идти этим путем.

Санса снова сжала руки на коленях. В тусклом свете её кожа казалась мертвенно-бледной, ногти блестели, как холодная сталь. Когда она подняла глаза, лицо Джона было таким мягким и светлым. Она видела печаль в жестком изгибе его губ, и веру в недвижной линии бровей.

— Выше нос, — прошептала она, и Джон улыбнулся. По-волчьи. Смертельно.

***

Нед чувствовал себя измученным.

Он едва мог заснуть. На самом деле, он не спал нормально уже в течение нескольких недель.

Санса заботилась о нем — на удивление, не так плохо, как он ожидал — но она была всего лишь маленькой девочкой в гнезде змей. Он видел страх, хорошо спрятанный за маской вежливости. Нед мог быть кем угодно для всего остального мира, но он всегда любил своих детей больше всего на свете. Видеть, как страшно его маленькой, милой дочке, и как сильно она боится показать этот страх, заставляло его внутренности переворачиваться.

Возможно, он делал лишь хуже, ведя себя так в первые дни.

Нед видел Сансу каждый день. Но Арья ни разу не навестила его, и он был уверен, что никакой Ланнистерской стражи не хватило бы, чтобы удержать её от него. И это значило, что либо она уже мертва, либо её нет в Королевской Гавани.

Он был уверен, что она мертва.

И Джон тоже, скорее всего, умер. Потому что иначе Санса бы не стала так бояться и съеживаться от взгляда Илин Пейна.

Когда он, наконец, набрался смелости и спросил её, Санса спела песню, которая называлась «Спасение». Она опустила голову, и тогда он увидел в её голубых глазах, прямо как у Кейтилин, чистую и неприкрытую надежду. Внезапно Нед понял, почему она так напугана.

Она знала, что они сбежали. Потому что кто-то должен был предупредить их.

О, моя бедная, храбрая, дорогая дочь. Мне так жаль. Я должен был защитить тебя.

Теперь оставался лишь один вопрос: Почему же она осталась?

Нед думал, что знает ответ, но не мог поверить в это. Единственная причина, по которой она осталась здесь, был он. Нед был готов умереть от стыда.

Было уже далеко за полночь, когда Санса вновь вошла в его комнату. Она выглядела бледнее, но возможно, это было просто освещение. Илин Пейн резко выпрямился, когда она закрыла дверь.

— Прости, отец, — сказала она с извиняющимся видом, — Я не хотела тебя беспокоить. Я забыла наложить более тугую повязку на ногу. Будет лучше, если я закончу её сегодня, чтобы мы могли уже завтра пойти гулять, не так ли?

Он молча кивнул.

Санса подошла ближе и начала быстро разматывать бинты. Руки у неё, как заметил Нед, слегка дрожали, и она вела себя не как обычно. Она не смотрела на него и не подавала никаких знаков, но он знал, что что-то происходит.

Более толстые бинты, о которых она говорила, были туго обернуты вокруг его колена и икры — достаточно туго, чтобы он втянул воздух сквозь сжатые зубы. Жестче, чем нужно.

Санса медленно поднялась на ноги. Нед увидел, как напряглись ей руки, как побелели костяшки пальцев. А затем она послала ему слабую улыбку.

— Я люблю тебя, — прошептала она и отвернулась.

***

Санса почувствовала, как её сердце колотится, слишком быстро, чтобы она могла успокоиться и скрыть румянец на щеках.

В Винтерфелле Джон научил её, как сохранять спокойствие. Он научил её, куда нужно бить ножом, когда лучше напасть и как защищаться.

Но именно Робб аккуратно взял её за подбородок, чтобы посмотреть ей в глаза, и тихо сказал:

— Если когда-нибудь тебе придется убить человека, Санса, то есть лишь одно правило: не медли. Не планируй. Не думай об этом. Но как только решишься, двигайся со всей скоростью, на которую только способна и прикладывай всю силу, которая у тебя есть, и не останавливайся, пока все не закончится. Пока они не умрут или хотя бы будут близко к этому состоянию.

Санса глубоко вздохнула, потянулась к рукояти своего позаимствованного меча и ударила.

***

Что произошло дальше, Нед не видел.

Он услышал, как Санса споткнулась, что было нормальным, особенно в такой поздний час. Он закрыл глаза и прислонился к спинке кровати, пытаясь найти удобно положение. Мгновение спустя раздался резкий вздох, а затем сдавленный крик. Нед рефлекторно напрягся и выпрямился, а потом разинул от шока рот. Его старшая дочь вонзила меч прямо в горло Илин Пейну.

Должно быть, он пытался отбиться — на щеке у Сансы был красный отпечаток ладони. Но она продолжала смотреть, как он умирает и шагнула ближе, вместо того чтобы отпрянуть. Она поймала его, когда тело начало падать, чтобы не привлекать внимание громким звуком. Наверняка было очень тяжело держать на себе весь вес человека, который был выше тебя почти на полфута и одетого в броню из стальных пластин, но Санса не издала ни звука.

— Санса, — прошипел Нед. — Что ты сделала?

Она лишь хмыкнула и аккуратно опустила тело на пол. Кровь забрызгала её лицо и вырез платья. Когда она выпрямилась, то выглядела одновременно испуганной и настороженной. Настороженной по отношению к нему, понял Нед, и ощутил укол вины.

— Я не хотела… Я не хотела, отец, — сказала она. — Мне очень жаль. Но… я пошла в комнату, и там был Джон.

— Джон?

— Да. Он дал мне свой меч, — она заломила руки, выглядя уязвимой и юной. — Это очень длинная история, и я знаю, ты захочешь её услышать. Но мы должны идти.

— Я не могу идти, — заметил Нед.

Улыбка скользнула по её губам, делая её похожей на Кейтилин, когда та была счастлива. На самом деле, это было что-то более острое, торжествующее и великолепное в своей красоте.

— Попробуй, — сказала она ему.

Нед нахмурился, а затем медленно спустил ноги с кровати. Ухватившись руками за кровать, он приподнялся, перенеся большую часть веса на здоровую ногу.

— Сделай шаг, отец, — сказала Санса, подходя достаточно близко, чтобы поймать его, если он упадет.

Когда он сделал это, ожидая новой порции боли, ничего не произошло.

Ничего, кроме небольшого дискомфорта. Нед поднял голову, чтобы посмотреть на неё, и она улыбнулась: ярко, широко и счастливо.

— Ты лгала? — спросил он.

— Нет. Я просто притворялась, — она заколебалась. — Но все не так плохо, как ожидалось. Если бы Джон пришел через неделю, ты, возможно, уже исцелился бы.

Нед снова разинул рот. Когда Санса научилась таким манипуляциям? Его милая, невинная дочка.

Что ж.

Санса не выходила из своих комнат в Королевской Гавани целую вечность. Она с изяществом избегала Ланнистеров. Она изменилась после той ужасной ночи, но и он, и Кейтилин считали, что она просто повзрослела.

Нед сосредоточился на вызывающем поведении Арьи, и доверил Сансу Джону.

Возможно, это было ошибкой.

— А теперь пойдем, — сказала она ему. — Нам надо спешить.

Она склонилась над трупом Илин Пейна и сняла с него красный плащ. Когда она подошла к нему, Нед воспротивился — неужели она хочет, чтобы он надел плащ мертвеца?

Но Санса лишь нетерпеливо вздохнула и протянула ему ткань.

— Нам нужно спешить. Если нас поймают, то последствия будут ужасными. Я, лично, хочу вернуться домой. А ты, отец?

Неду ничего не оставалось, кроме как взять проклятый плащ и неловко накинул его на шею. Пейн был крупнее него, и плащ нелепо висел, волочась по полу.

Увидев его, Санса фыркнула, но ничего не сказала. Она была занята упаковкой нескольких бутыльков в матерчатый мешок, а затем набросила черный капюшон на свои волосы.

— Идем, — сказала она и впервые за несколько месяцев вывела его из комнаты.

========== Сноу 1. ==========

Они встретили Джона в подземельях.

Он резко вздохнул, увидев синяк на её лице. Взяв её подбородок в руку, он внимательно осмотрел его, повернув лицо к свету. Санса терпела столько, сколько могла.

— Прости, — сказал он так тихо, что она едва расслышала.

— За что? — спросила Санса едко.

Она старалась не вспоминать, как шея Илин Пейна хрустнула под давлением меча. Если бы она это сделала, то закричала бы и уже не нашла в себе сил уйти. Поэтому Санса отодвинула его руку в сторону и постаралась звучать как можно более беспечно.

— Синяк — не такая уж большая цена за свободу. Ты забрал Лед?

— Да. Пришлось немного постараться, но я нашел его.

— Хорошо. Надо идти, не так ли?

Джон все еще колебался, но увидев, как она упрямо сжала губы и посмотрела на него стальным взглядом, он развернулся и повел их на выход.

Они выскользнули наружу, и вышли на небольшую, залитую лунным светом поляну. Недалеко паслась лошадь, привязанная к какому-то кусту.

Одна лошадь.

— Где другая? — спросила Санса, и она знала, что это был глупый вопрос. Но она все же надеялась, что еще одна лошадь спрятана где-нибудь или же она сама куда-то забрела.

Джон выглядел смущенным.

— Тут нет другой.

— Ни одна лошадь не сможет везти сразу трех человек, — сказала она медленно.

— Ну…

— О чем ты думал Джон? Мы должны ехать быстро. И мы не сможем, если лошади придется везти трех человек, — ей руки начали трястись. — Боже, я убила Илин Пейна! Нас поймают и меня убьют…

— Никто не умрет, — ответил Джон резко, прежде чем отец успел заговорить. — Лошадь сможет нести двоих.

— А третий?

Он колебался. Через мгновение он свистнул и из кустов выбежал Призрак. Он вырос и теперь, стоя рядом с Джоном, достигал его плеча. Прямо как лошадь.

— Джон… — Санса побледнела.

— Ты можешь поехать на Призраке, — сказал он, умоляюще смотря на неё. — Пожалуйста, Санса. Отец не сможет из-за своей ноги, а я лучший наездник на данный момент.

Ни у кого, злобно подумала Санса, не должно быть таких больших глаз. Это просто неестественно.

— Хорошо, — огрызнулась она и позволила раздражению взять верх над страхом. — Но ты мой должник, Джон Сноу! Да тут даже седла нет!

— Неужели это так трудно?

Санса вскинула голову.

— Будь уверен, я справлюсь. Но я делаю это лишь потому, что ты абсолютно не умеешь планировать свои действия, — она усмехнулась. — Это просто невероятно.

— Ох, ну извини, — проворчал он в ответ, подтягивая седло на лошади и готовясь ехать. — Наверное, мне надо было вломиться в конюшню Ланнистеров и украсть парочку? Уверен, никто бы не заметил.

— Это хотя бы облегчило нам жизнь, — ответила Санса, а затем забралась на Призрака.

Джон закатил глаза. Он помог подняться отцу и после того, как они оба уселись, сказал:

— Я здесь, чтобы защитить тебя, Санса. А не прислуживать тебе.

Она раздраженно вздохнула, но прежде чем успела ответить, Джон ударил пятками в бока лошади, и она тронулись.

***

Они ехали весь день, без остановок. Было уже за полночь, когда Санса увидела, что отец слегка покачивается. Она прошипела имя Джона и подала ему знак, что нужно остановиться.

Джон вел их по проселочным дорогам, потому что они были слишком заметны: двое мужчин и одинокая девушка, верхом на лютоволке. Королевский Тракт был более быстрым путем, но безопасность была важнее.

На ночь, Санса перевязала ногу Неда еще раз.

— Снова розмариновое масло? — устало спросил он, опираясь на дерево и вытягивая перед собой ногу.

— Я не брала розмариновое масло. На самом деле, оно ничего не делает, — фыркнула она.

— Ты мазала им мою ногу.

— Ну, оно неплохо пахнет, — тихо ответила она, чувствуя, как дергаются губы. — К тому же, я не хотела находиться одна в Красном Замке, а единственный, кому я доверяла, был ты. Поэтому я искала любые поводы, чтобы быть с тобой.

— Ты не доверяла Ланнистерам, — нахмурился он.

— Нет.

— Почему?

Это был справедливый вопрос, подумала Санса. Её отцу было любопытно. Он всегда думал, что ей нравятся танцы и праздники королевского двора. Ей просто не было смысла остерегаться Джоффри и других Ланнистеров.

— Я расскажу тебе, — сказал она, наконец. — Но это будет долгая история. И Джон тоже должен присутствовать. Он тоже играет важную роль во всем этом.

— Конечно, — ответил отец, и Санса выдавила улыбку.

Она закончила разматывать бинты, а затем отошла. Она обхватила себя руками и уставилась в потрескивающий костер посреди поляны.

***

К тому времени, когда Джон вернулся, Нед почувствовал знакомую усталость, пронизывающую до самых костей.

Знакомую, потому что он вспомнил восстание Роберта, а потом и битву с Грейджоями. Он вспомнил холодную землю, влажную ткань и вонь от лошадей и людей. Усталость, которая появлялась, просачивалась внутрь тела и оставалась до тех пор, пока человек не мог представить свою жизнь без неё.

— Призраку удалось поймать пару кроликов, — сказал Джон, возвращаясь в их импровизированный лагерь. — Правда, он потратил на это довольно много времени.

— Надеюсь, ты подавал ему хороший пример, — Санса закатила глаза.

— И что это должно значить? — обиженно спросил Джон.

Она взяла у него кроликов и принялась с удивительным мастерством сдирать с них шкуру.

— У тебя красное пятно на подбородке, твой меч все еще в ножнах и либо у тебя появилась грудь, либо ты прячешь там что-то, — она посмотрела на него и изогнула одну бровь. — Так ты нашел ягоды или хотел сделать сюрприз?

— Я хотел отдать их позже, — сказал он, вынимая из-под куртки сумку с едой.

Когда он сел напротив Сансы, девушка смягчилась.

— Не дуйся, — сказала она. — Я просто пошутила. Завтра будет вкусный завтрак.

Джон вздохнул, но через мгновение достал еще один нож и начал снимать шкуру с другого кролика.

Казалось, они оба привыкли к такому общению. Нед хотел спросить, когда же они так сдружились и начали так легко общаться. Он думал, что из-за его тайн и лжи их отношения будут прохладными. Он думал, что она выбрала его в качестве рыцаря — защитника только из-за отсутствия других вариантов. Он не ожидал увидеть такие теплые отношения между ними.

— Санса? — спросил он, вместо того, чтобы как-то прокомментировать ситуацию.

Плечи его дочери на мгновение напряглись. Однако, когда она полностью развернулась к нему, на её лице не было дискомфорта.

— Да, — сказала она. — Кажется, я должна тебе все рассказать.

— Кажется да, — ответил Нед, стараясь не показывать нетерпение. Она итак выглядела слегка напуганной.

— Ну, — начала Санса, бросая нечитаемый взгляд на Джона. — Ты помнишь ту ночь, отец?Когда я ворвалась в твои покои?

— Ночь, когда ты сказала Роббу, — Нед нахмурился, подыскивая слова. Через мгновение он продолжил. — Что он станет королем?

— Да.

— Помню. Думаю, что никогда этого не забуду. Ты сильно напугала меня и маму, и даже не объяснила почему, ты была так расстроена.

Она выглядела немного виноватой, но когда она заговорила, то её голос звучал как обычно.

— В ту ночь я увидела сон. Очень реалистичный сон.

— О чем он был?

— О будущем, — сказала она мягко.

Нед моргнул.

О будущем? Что за…

— Если ты не хочешь рассказывать, — сказал он резко. — То не нужно выдумывать небылицы.

Джон внезапно заерзал, привлекая к себе внимание. Санса стояла неподвижно, застыв на месте, но Нед повернулся к сыну.

— Она не выдумывает, — сказал Джон. — Помнишь, мы спрашивали тебя, как зовут брата нынешнего принца Дорна? Санса сказала нам.

— Оберин, — пробормотала Санса. Голубые глаза зловеще уставились на Неда, — Так его зовут.

Нед не ответил. Вместо этого он посмотрел на Джона и спросил:

— Нам?

Джон, который все еще освежевывал кролика, застыл. Взгляд, который он кинул на Сансу, был извиняющимся. По крайней мере, именно так подумал Нед, потому что Джон выглядел точно так же, когда что-то натворил и должен был принять наказание. Смесь смирения, несчастья и решимости.

— Робб и я, — сказал Джон.

Это было все, что требовалось.

— Вы трое, — начал Нед не веря, но тут же оборвал себя и продолжил более уверенно. — Вы трое годами врали мне, Кейтилин, своим братьям и сестре.

— А ты бы поверил мне? — спросила Санса, и в её голосе было горе вместе со сталью. — Ты бы велел мейстеру Лювину дать мне маковое молоко и попытался бы убедить меня, что я все придумала. Что будущее…

— Сны не показывают будущее!

— Это был не сон, — прошипела она, и Нед отпрянул. Все замолчали, тишину прорезали лишь потрескивание костра и шелест листьев. — Это был не сон. — повторила Санса спустя какое-то время. — Это никогда не было сном, отец. Это все по-настоящему, ужасная и тяжелая правда. Я видела, что случится, если мы не будем действовать. Мы Старки из Винтерфелла. Ты знаешь, что о нас говорят, — её губы дрогнули в слабой улыбке. — В наших венах течет честь, долг и любовь. Я сделала то, что должна была сделать, чтобы мы все смогли выжить. И я не буду жалеть об этом.

— Тогда расскажи, что такого ужасного произойдет. — предложил Нед.

Джон внезапно пошевелился, его рука легла на плечо Сансы, когда он опустился рядом с ней на колени и что-то прошептал ей на ухо. Если бы они были не в таком тихом месте, Нед, возможно, ничего бы не услышал. Но они были одни, в лесу. Он слышал все.

Не говори ничего слишком ужасного. Ты уже рассказала ему больше, чем нам с Роббом в первый раз. Не заставляй себя.

Что такого ужасного произошло с Сансой, что она не хочет об это рассказывать? Поэтому она так контролирует себя? Что она держала в себе годами?

Сквозь медленно нарастающий ужас, он увидел, как Санса подняла свой подбородок и повернулась к нему.

— Они убили тебя, — сказала она ему, и хотя её голос был спокоен, глаза бегали. — Я была помолвлена с Джоффри перед тем, как мы покинули Винтерфелл. Когда они арестовали тебя, я попросила у Джоффри помилования. Он обещал мне, что все будет хорошо. А потом Илин Пейн отрубил тебе голову, лишь из-за того, что Джоффри захотел увидеть, как я кричу.

О боги.

Пальцы Неда впились в его бедро так сильно, что, наверняка, останутся синяки. Он мог легко представить себе эту картину: высоко висящее солнце, болезненная надежда на спасение, а затем горе и ужасная боль.

Что такое маленький синяк, по сравнению с мертвым отцом? Или увидеть его обезглавливание? Нед представлял смерть своего отца годами — вонь горящей плоти, то как исказилось от боли лицо Брандона — но у него никогда не было живого представления.

Он никогда еще не был так благодарен этому.

— Санса, — позвал он и раскрыл руки. Она не плакала, когда рассказывала ему все это, но когда она буквально влетела в его объятия, он почувствовал, как намокает одежда на груди. — Санса, милая, не переживая. Я здесь, я с тобой. Ты спасла меня.

— Я знаю, знаю, — пробормотала она сквозь слезы. — Просто я так испугалась, когда Серсея сказала, что не будет ждать ответа от Робба. Она выглядела такой злой…

— Шшш. Тише. Ничего не случилось. Я жив. Прости, Санса, дорогая, что не поверил тебе.

Санса уткнулась головой ему в грудь и свернулась калачиком. Нед почувствовал, как грудь наполняется горем.

Но они были живы и свободны. Нед с трудом верил рассказу дочери, но у него не было причин не верить. Санса никогда не была склонна выдумывать какие-то глупости, хоть он мог бы подумать так, когда она была ребенком. Но она изменилась после той ужасной ночи. Его Санса выросла, и теперь он не видел никакой лжи в её рассказе.

Они живы и свободны.

Конечно, он задаст парочку вопросов позже, но прямо сейчас он просто засунет их поглубже и успокоит свою дочь.

***

Санса срезала пару слоев своей юбки.

Было лето и на юге было достаточно тепло, что бы она не замерзала. Она взяла иголку и нить и медицинской аптечки, предназначенной для отца, и начала шить себе бриджи.

Если она собиралась ехать на Призраке до самого Винтерфелла, то будет гораздо удобнее держаться и руками, и ногами за его бока, а не молиться, чтобы не упасть.

Отец выгнул одну бровь, когда она показалась в своей обрезанной юбке и бриджах, которые были видны. Джон лишь рассмеялся и предупредил её, что если она продолжит в том же духе, то станет прямо как Арья.

— Ну уж нет, — возразила она. — Я сожгу все вещи из Королевской Гавани, когда мы приедем в Винтерфелл.

Приедем в Винтерфелл… Еще месяц назад она не была такой беспечной. Но воздух становился все холоднее, земля под их ногами становилась рыхлой, а деревья становились выше и пышнее. Люди Ланнистеров наступали им на пятки, но теперь, когда они оказались в Речных землях, отставали все сильнее и сильнее. Иногда по ночам, Винтерфелл ощущался так близко, что казалось, можно было почувствовать его вкус.

Джон теперь улыбался больше, меньше контролировал себя и, казалось, стал расслабляться. Близость к Винтерфеллу оказывала хорошее влияние на всех них.

— Ты разожжешь костер, а я сожгу этот ужасный красный плащ, — сказал он, указывая на грязную тряпку, которую их отец использовал как подкладку во время езды.

Отец потряс головой.

— Если кто и имеет права на него, то это я. А ты лучше сожги эту ужасную куртку, Джон. Она отвратительно выглядит на тебе.

— Эту? — спросил он, глядя вниз. — Она хорошая!

Раньше она была глубокого золотого цвета с темными вставками. Спустя недели бегства и житья в лесу она стала больше похожей на блевотину, с примесью крови и грязи.

— Эта грубая ложь, — сказала ему Санса. — Тебе должно быть стыдно.

Было так приятно видеть, как отец смеется и общается. В самом начале их пути она волновалась, потому что у него было серое лицо, и он выглядел таким измученным. Вероятно, нога беспокоила его сильнее, чем она думала. Однако сейчас он выглядел здоровым, и неделю назад, когда она уснула прямо на Призраке и упала в ручей, он смеялся так громко, что Джон разрывался, не зная кому помочь. Промокшей до нитки девушке, все еще выглядевшей сонной, или безумцу, который становился уже фиолетовым.

Это было… хорошо. Тяжесть, месяцами давившая на неё, наконец, стала отпускать.

Еще не придумали таких слов, подумала Санса, Не придумали таких слов, чтобы описать всю любовь и счастье, которое я испытываю. Это моя сила. Это моя слабость, мой недостаток, но именно из этого сделана сталь в моей броне.

***

Санса резко проснулась, её глаза нашли глаза Джона.

— Арья дома, — выдохнула она, и он хотел спросить её, как она узнала.

Но её глаза сияли так радостно, что он лишь крепко сжал её пальцы и сказал:

— Мы тоже скоро там будем. Совсем скоро, Санса.

***

Когда они добрались до Перешейка, Санса собрала листья голубых деревьев и начала долгий и утомительный процесс смывания краски с волос.

Отец вздрогнул, когда понял, что таким образом она специально маскировалась, но Джон лишь вздохнул с облегчением, что все станет как раньше.

Утром, когда она проснулась с волосами цвета солнца, её отец сказал, что никогда бы не подумал, что у кого-то могут быть волосы такого оттенка.

— Когда я впервые увидел твою мать, её волосы были распущены, — тихо сказал он Сансе.

Это было раннее утро, и Джон все еще спал. Он работал больше и дольше всех. Никто из них не хотел потревожить его отдых.

— Я никогда прежде не видел волосы такого цвета. Как будто кто-то собрал листья с чардрева и вплел их в волосы, — он вздохнул. — Со временем они потемнели. Конечно, у Робба, Брана и Рикона её волосы, но они всегда были даже темнее, чем у Кейтилин раньше. Когда твои волосы вдруг стали темнее, я подумал, что с ними произошло то же самое.

— Они были очень заметными, — сказала она, перебирая пальцами все еще влажные пряди. — Я имею в виду… Я не хотела, знаешь, слишком выделяться в Королевской Гавани. Но когда у меня были рыжие волосы, они были длиннее, чем темные. Так хорошо вернуться в свой привычный образ.

Он кивнул, и они снова погрузились в комфортную тишину.

***

У Джона было много причин войти в пещеру.

Надвигалась гроза — они даже чувствовали некоторую тяжесть в воздухе — поэтому они решили спрятаться в ближайшей пещере. Их лошадь начала хромать, и отец решил присмотреть за ней. Санса пробормотала что-то о волосах и убежала в пещеру. А Джон отправился за дровами.

Обычно он не торопился. Когда он был один, собирая дрова, он позволял себе немного расслабиться и поразмышлять. Поэтому он собирал дрова чуть дольше, чем нужно, даже если никто не замечал.

Но сегодня должна была начаться гроза, и Джон так устал, что ему хотелось лишь одного — поспать. Поэтому он быстро нашел охапку сухих веток и так же быстро вернулся в лагерь, желая скорее уснуть.

Чего он не ожидал, так это наполовину раздетую до сорочки Сансу, с распущенными волосами, моющую посуду.

Джон дернулся, и ветки в его руках рассыпались по полу, заставив Сансу развернуться на громкий звук.

— Я… Я, — начал заикаться он. А потом убежал, пока все не стало еще хуже.

Он не мог представить, как можно было сделать ситуацию еще более неловкой, но его щеки были настолько горячими, что об них можно было поджарить мясо. Он не хотел даже думать о том, что могло произойти. Но когда отец вернулся, позаботившись о лошади — к счастью, она не потеряла подкову, а лишь поймала занозу — Джон стоял у входа в пещеру чувствую себя скорее часовым, чем охранником.

— Что-то случилось? — спросил отец.

Джон немедленно покраснел.

— Нет, — сказал он, и понадеялся, что его голос не звучал странно. — Но будет лучше, если мы побудем снаружи еще несколько минут.

Отец бросил на него насмешливый взгляд, но похоже решил не спрашивать о странном поведении своих детей, притворился, что ничего не замечает. Это было лучшим решением для них обоих.

Спустя несколько минут Санса позвала их внутрь. Она уже разожгла костер, и её щеки были подозрительно розовыми в свете костра, когда она посмотрела на него. Сидя в полумраке, Джон не мог не вспомнить, как вода намочила её рубашку, облепляя её бедра…

Она же твоя сестра, подумал он и крепко зажмурил глаза.

***

— Помнишь рассказы Старой Нэн про варгов? — спросила Санса, в одну из ночей, когда она не смогла заснуть, а Джон сидел на стреме.

— Да, — сказал он, помешивая остатки костра. — Люди, которые могут видеть глазами животных. Она пела какую-то длинную песнь про барда Баэля, который был одним из них, не так ли?

Санса с трудом сглотнула.

— Перевертыши, — прошептала она. — Говорят, что они произошли от Первых Людей. Прямо как мы.

— Санса…

— Мне приснилась Леди, — сказала она четко и спокойно, не показывая, как сильно бьется её сердце. — Не конкретно Леди, вообще-то. То есть… Я и была Леди. Как будто я — это она, и она — это я, и ничто не может разлучить нас.

Кроме смерти.

Шепот казалось, проник в самые дальние уголки её мыслей. Сансе хотелось задрожать и заплакать, но она лишь смотрела в тлеющие угли костра.

— Ты думаешь, что ты варг?

— Я и есть варг. Все мы.

Джон выглядел удивленным. Его темные глаза стали бездонными из-за отсутствия света, а черты лица исказившись, казались, жесткими в темноте.

— Я думал это просто необычный сон, — сказал он после долгой паузы.

— О, слава богу, — прошептала Санса, чувствуя, как слезы щиплют уголки глаз. Её затопило облегчение. — Значит, я не одна такая.

Он поднял голову, и в его глазах было обещание, из-за которого у неё потеплело в груди.

— Ты никогда не будешь одна, — пробормотал он.

И если то, что она так отчаянно верила ему, делало Сансу глупой… Что ж, так тому и быть.

***

Они как раз прошли Ров Кейлин, когда Нед услышал характерный стук копыт.

Джон немедленно отвел их лошадь в сторону, и Санса низко нагнулась, прижавшись к спине Призрака. Лютоволк скрылся в тени, и через несколько секунд ничего не напоминало о том, что он здесь был.

Они давно были готовы к такому случаю.

Но в этот раз, они думали, что перейдя Перешеек, они будут в безопасности. Как могли Ланнистеры вторгнуться на Север, не объявляя войны?

Нед выглянул, вглядываясь в темноту и только тогда понял, что на всадниках нет гербов.

Наемники.

Не люди Ланнистеров, и не люди каких-либо лордов вообще. Просто солдаты с мечами в руках и жаждой крови. Готовые убивать и сражаться ради золота.

Он нахмурился и присмотрелся внимательнее. Там было что-то похожее на барабан, немного отличающийся от ритма десяти других — этого было почти невозможно заметить, если не всматриваться.

Там что-то было, Нед знал это, но не знал, что именно.

Через несколько минут всадники уехали, по-видимому, направляясь к Королевскому Тракту.

Этой ночью Неду не снился Винтерфелл, Кейтилин или его дети. Ему не снилась Королевская Гавань, Лианна или Харренхол. Ему не снились отец или Брандон. Не снились и два восстания, в которых он участвовал.

Нет. Ему снилось, что он снова в Долине. Неуклюжий, суровый, нелюдимый мальчишка, посланный жить к человеку, у которого честь всегда стояла на первом месте.

Во сне Роберт был еще молодым и безбородым, и его голубые глаза сверкали, как сталь на солнце. Нед сидел в своей комнате, боясь выйти. Он видел, как сегодня утром в ворота Орлиного Гнезда въехал Роберт, но так и не спустился к нему.

А потом его дверь распахнулась под натиском Роберта Баратеона, страстно желающим подружиться с Недом, и его спокойная и тихая жизнь закончилась.

Роберт потащил его на рыцарский турнир, который совершенно не интересовал Неда, и заставил часами выслушивать рассуждения о глупости лошадиных бегов. Нед вскоре перестал слушать Роберта и занялся разглядыванием мужчины, одетого в серо-голубые доспехи.

Бывают люди, которые хотят поучаствовать, но не являются рыцарями, сказал Роберт во сне Неда неожиданно спокойным и размеренным голосом. Они не носят гербов на доспехах, их отличие — поводья. Видишь, Нед? Они всегда синие или серые. В Штормовом пределе они черно-желтые. Говорят, Таргариены обмакивали поводья в кровь, чтобы придать им красный цвет!

Синие поводья, подумал Нед и проснулся, тяжело дыша.

У тех всадников с утра поводья были бледно-голубые, как будто на кожу упали покрытые инеем розы.

Что наемники из Долины делают на Севере?

***

Прямо на выходе из Волчьего леса они взошли на высокий холм. Отсюда были видны верхушки башен Винтерфелла, а если день был ясный, то можно было заметить развивающиеся знамена.

Джон почувствовал, как сжалось его сердце, когда он увидел белые флаги.

— Винтерфелл, — прошептала Санса. — Джон, посмотри! Мы почти…

— Дома, — сказал их отец.

— Да, — вторил Джон. — Давайте поторопимся и к вечеру уже будем там.

***

Никто из них не мог больше терпеть.

Солнце все еще стояло высоко в небе, когда они прискакали к воротам Винтерфелла. Джон попытался найти стражников, но Санса не выдержала.

Она пригнулась к уху Призрака и что-то прошептала ему, а затем они исчезли, оставив лишь размытое пятно из белого меха и рыжих волос. Джон выругался себе под нос — сзади раздался веселый смех отца — и пришпорил лошадь.

Они вошли сразу после Сансы и увидели, как она застыла посреди двора.

Санса стояла в самом центре, и на фоне холодных серых камней её волосы словно горели ярким пламенем. Одну руку она держала у рта, а другой сжала мех Призрака, как будто это было единственное, что удерживало её.

Робб стоял напротив неё, такой же ошеломленный, как и все вокруг.

Он раздался в плечах, подумал Джон отстраненно. Стал выше, сильнее. Черты его лица были более резкими и серьезными, чем он помнил. В руке он держал деревянный меч, который сейчас почти выпал из его ослабевших пальцев.

Одно движение разрушило этот сказочный момент, этот сон.

И Санса слезла с Призрака, выпрямилась и шагнула вперед.

Это было все, что было нужно Роббу, чтобы рвануться навстречу, выронить меч и сжать её в объятиях. Сдавленный всхлип, сорвавшийся с его губ, заставил грудь Джона сжаться. Санса уперлась брату в плечи и что-то шепнула на ухо. Робб судорожно вздохнул, и его плечи расслабились. Слуги уже звали Брана, Арью и Кейтилин.

Все смешалось. Джон не помнил, когда пришли остальные. Единственное, что он помнил, это как руки Арьи сжимали его грудь, Робб захлебывался словами, когда они обнимались и как Бран буквально повис на нем.

Когда Леди Кейтилин показалась в дверях, она была бледной, словно свежий снег. Увидев Сансу, она почти упала, с трудом опираясь на каменную стену. Должно быть, Санса заметила её каким-то шестым чувством, потому что она выскользнула из объятий Робба и Брана и побежала к матери. Джон заметил, что теперь она была выше.

А потом Леди Кейтилин выглянула из-за плеча Сансы и увидела её мужа. Её лицо исказилось, и эмоции замелькали на нем со скоростью света. Джон едва поспевал разбирать их: шок, затем надежда и наконец, она остановилась на такой глубокой и всепоглощающей любви, что ему стало неловко.

Прежде чем Джон успел как-то отреагировать, они оказались в объятиях друг друга и поцеловались так нежно, что Джон едва мог себе представить.

Это было ужасно смущающим. Робб выглядел согласным — его щеки приобрели такой насыщенный красный оттенок, что это вряд ли можно было списать на результат тренировки. И пока его родители обращали внимание только друг на друга, он, с легкостью, которой не было раньше, взял управление на себя. Он повел их внутрь, приказав слугам оставить их Лорда и Леди наедине.

Как и предполагал Джон, Робб повел их вовсе не в большой зал.

Вместо этого, он повел их в свои покои, где они вповалку уселись на кровати. Когда меньше чем через пять минут принесли еду, Джон почувствовал, будто он снова ребенок — как они все ждали выступлений Робба и Сансы, как они ели кучу еды, зная, что утром их будут ругать, и как им было хорошо вместе.

Робб вздохнул. Он говорил сбивчиво, ковырялся в тарелке, и это сказало Джону больше, чем все остальное. Робб был взволнован. Он всегда так делал, сколько бы мать не пыталась его отучить.

— Ланнистеры сильно разозлились, — сказал он. — Почти четыре месяца назад письма, которые ты писала прекратились. Позже пришли еще два, но написанные рукой мейстера. Я так боялся, что с тобой что-то случилось. А потом Арья вернулась домой и сказала, что Джон отправился спасать Сансу, но не было никаких известий… И…

— Ланнистеры ничего не сообщили официально, — перебила Арья. Но мгновение она выглядела разъяренной. Не смотря на все свои черты истинного Старка, она была похожа на мать. — Но зато было много слухов. А на прошлой неделе сюда пришла девушка, которая выдавала себя за Сансу.

Санса замерла и притихла, аккуратно сложив руки на колени. Она сглотнула и посмотрела прямо Роббу в глаза.

— Скажи мне, что ты прогнал её из Винтерфелла, — сказала она.

— К сожалению, она почему-то не захотела остаться на ночь, — ответил Робб, с неприятным огоньком в глазах. Джон немного подождал и был награжден хитрой усмешкой. — Арья вышвырнула Ланнистерскую девчонку из Винтерфелла. Леди и Нимерия погнались за ней. Я думаю, она не остановилась, пока не добежала до Перешейка.

— Спасибо, — сказала Санса Арье.

Арья выглядела удивленной. Прошла, наверное, целая вечность с тех пор, как Санса говорила сестре что-то подобное. Чтобы прекратить их ссоры, Санса перестала разговаривать с ней так много как раньше, ограничиваясь лишь дежурными фразами. Увидеть такую открытую и благодарную Сансу было для Арьи совершенно неожиданно.

Надеюсь, Арья немного повзрослела с тех пор, как мы разделились, подумал Джон.

Но когда Санса повернулась к Роббу, Арья лишь задумчиво смотрела в тарелку.

Задумчивая Арья — опасная Арья.

Робб вздохнул и сделал несколько резких взмахов.

— Там было много разных слухов. Говорили о благородной девушке, похищенной солдатами Долины. Другие говорили, что её поймали в Западных землях. А ты слишком долго ехала.

— Мы должны были быть очень осторожны, — ответила Санса.

Румянец все еще играл на её щеках, и она выглядела поразительно красивой. Свет свечи отражался от её распущенных волос. Джону показалось, что она похожа на самые старые статуи в крипте. Прекрасная нежная кожа, спокойные глаза и серьезные черты лица.

— Мы не могли ехать по Королевскому тракту. Да и Ланнистеры, вероятно, не хотят, чтобы кому-нибудь стало известно, что четырнадцатилетняя девочка и её раненый отец могут спокойно сбежать из Королевской Гавани, и никто их не остановит.

— Как нога отца?

— Не так плохо, как ожидалось, — она пожала плечами. — На самом деле, когда я вытащила его из подземелий, все было намного хуже. Я потратила больше месяца, чтобы привести её в порядок. И никто даже не мог представить, что я умею врать, поэтому они повелись, когда я плакала из-за гноя на ноге.

— О, да, — протянула Арья. — Маленькая Леди Санса плачет из-за какой-то ужасной желтой штуки на ноге отца. Как ты вообще смогла это стерпеть?

Санса запнулась, впервые за ночь. Мы слишком устали, подумал Джон и начал говорить прежде, чем Арья начала подшучивать сильнее.

— Она была умной и не высовывалась, — сказал он мягко.

Робб закатил глаза, и Бран начал болтать о какой-то горгулье на третьем этаже, и странное напряжение между Арьей и Сансой исчезло.

Джон мог думать лишь о том, что ему, наконец-то тепло, что холодный комок в животе исчез, и что чувства переполняли его. Санса была счастлива. Они были дома. Они были в безопасности, и Джон привел их сюда, он смог.

Когда он уснул прямо за столом, никто не был удивлен.

***

На следующее утро, задолго до того, как кто-то проснулся, Робб пришел в богорощу. Он был на середине молитвы, когда услышал тихое и мягкое сопение. Он развернулся и увидел Сансу, пробирающуюся сквозь листву, с Леди и Серым Ветром, бегущими позади.

Она села на плоский камень рядом с ним. Она ничего не сказала, и Робб вновь вернулся к дереву и закончил молитву.

Затем он подошел к ней и крепко сжал её руки в своих.

— Я так испугался, — признался он.

Не было слов, чтобы описать, какую вину он испытывал, когда читал первое письмо от Сансы, в котором говорилось, чтобы он приехал в Королевскую Гавань. Это была ужасная смесь гнева, вины и страха. Потом с юга пришли слухи, что они сбежали. Но следующие сплетни чуть не заставили его плакать.

Но вот она, здесь, сидит рядом с ним. Старки вернулись домой, и за стенами Винтерфелла они в безопасности.

И если не было слов, чтобы описать его чувства, когда она уехала, то еще меньше слов было, чтобы описать, что он почувствовал, когда увидел её — огненноволосую королеву, въезжающую в Винтерфелл на белом лютоволке.

— Я знаю, — ответила Санса, своей бледной рукой накрывая его собственную. — Я тоже была напугана. Не было и дня, чтобы я не думала, что нас вот-вот поймают и вернут в Королевскую Гавань.

Они прислонились к дереву, погрузившись в спокойное молчание, пока Робб не спросил:

— Ты не спала? Сегодня ночью.

— Я… — она заколебалась, и ему показалось, что она сейчас развалится. Он вдруг понял, какая она худая и болезненно бледная. — Я хотела увидеть Леди. А потом не смогла уснуть, и я не хотела беспокоить Джона — он впервые за несколько месяцев спит так хорошо — поэтому я решила пойти в богорощу.

Робб выдохнул и отвел взгляд.

— Прости, что меня не было рядом с тобой в Королевской Гавани.

Дыхание Сансы сбилось, она схватила его за подбородок и грубо повернула к себе, заставляя его смотреть прямо ей в глаза.

— Не смей, — резко ответила она. — Тебе не за что извиняться. Они пытались убить отца, они убили Джори. И мне нужно будет сказать тебе кое-что, так что напомни мне об этом. Но сейчас о другом. Дело в том, что Джон выжил лишь потому, что я сказала ему бежать. А я выжила, только потому, что они недооценили меня. Только поэтому наш план сработал. Я знаю, что он был не идеален. Я знаю, что если бы тщательно все продумала, то смогла бы спасти Джори и септу Мордейн. Но я не смогла. И если бы ты был там и умер из-за моей ошибки, я бы не вынесла это. Так что ты не будешь извиняться, за то, что остался жив, или я…

— Что, проткнешь меня своими иголками?

— Попрошу Иглу Арьи, — отрезала она, и прилив облегчения, что кто-то вновь общался с ним так легко, чуть не сбил его с ног.

— Мы должны рассказать остальным, — сказал ей Робб, отстраняясь, закрывая глаза и подставляя лицо лучам солнца. — Арья что-то замышляет, и мы все знаем, насколько это опасно. Да и мама тоже не дура.

Санса фыркнула.

— Я сказала отцу, когда мы ехали домой. Сначала он воспринял это как шутку.

— А потом?

— Я думаю, он поверил мне, — она на секунду остановилась, звуча раздраженно. — Мы все очень устали, и никто из нас не был в настроении болтать.

Робб не открыл глаза и не повернулся к ней.

— Но ты не рассказала маме и остальным. Ты хочешь?

— Я не знаю. Разве это так важно?

Ничего не выдало её тревоги кроме тона. Он начался резко, а закончился тонким сдавленным всхлипом. То, как безжалостно она держала себя в рамках, все еще беспокоило его.

Когда он посмотрел на неё, она сидела, прижав руку к губам, будто сказала то, чего не должна была. Она была в ужасе, и в груди Робба закололо, будто тысячи мечей решили пронзить его.

— Санса, — прошептал он.

— Я, — сказала она так тихо, что он едва расслышал. — Я. Я думаю…

Но она не закончила. Лишь спрятала лицо в бледных дрожащих руках. Её рыжие волосы рассыпались по плечам, будто кровь. Санса начала раскачиваться взад и вперёд.

Они били меня, сказала она однажды, Они отрубили голову отцу, лишь для того, чтобы услышать, как я кричу.

Как сильно ты боялась, Санса? Вернуться в город лжецов и предателей, без всякой защиты от Ланнистеров, кроме их презрения. О, моя милая сестра, как же сильно ты боялась?

И насколько же ты сильна?

— Иди сюда, — сказал он ей и обнял ей, чувствуя слезы на своем воротнике.

Вот так они провели свое утро: сидя на холодном ветру, под светлеющим небом, Робб держал её, согревая. Санса, потихоньку перестала плакать, дрожать и трястись как листья на ветру.

Спустя какое-то время она прошептала:

— Думаю, я в порядке. Сейчас все хорошо. Просто… Когда я закрываю глаза… Каждый раз… Я просто хочу, чтобы все закончилось.

— Скоро все закончится, — пообещал Робб, — Я пойду войной на юг, и каждый, кто захочет тебя обидеть, будет молить о пощаде, Санса. Иначе я перережу им глотки.

Она прижала рукав к глазам, вытирая слезы. Робб подождал, пока она закончит.

Затем она посмотрела на него.

— Если я засну, — сказала она таким слабым голосом, которого Робб ни разу не слышал от нее. — Я увижу голову отца. И я просто не смогу. Я проснусь, буду кричать и плакать.

— Тогда ты будешь кричать и плакать, — ответил Робб. — И я буду рядом, чтобы помочь тебе. Джон будет рядом. Мама, Арья, Бран, отец — кто-то всегда будет с тобой, чтобы спасти тебя. Мы обнимем тебя и напомним, что ты — Старк из Винтерфелла, и хотя ты видела ужасы и пережила их, больше этого не повторится.

Взгляд, который ему подарила Санса, было невозможно описать одним словом. Надежда, любовь, облегчение. Но больше всего железная уверенность в завтрашнем дне.

— Хорошо, — сказала она и закрыла глаза, как будто слишком устала держать их открытыми. — Спасибо, Робб.

***

На следующий день после отдыха, Джон смог сесть и поговорить с Арьей.

Правда, перед этим они решили поспаринговаться: Джон против Арьи, деревянные мечи стучат и ударяются друг о друга, её ловкость против его силы. Это подняло её настроение, и Джон решил этим воспользоваться.

— Итак, — начал он, запыхавшийся и потный. — Ты становишься лучше.

— Мама больше не заставляет меня вышивать, — ответила Арья. — И Робб больше тренируется со мной. Он сказал, что так я смогу защитить себя, или что-то в этом роде, — она усмехнулась. — Он медленнее тебя.

— И сильнее.

— Зато его легче победить.

Джон вздохнул.

— Тебе стоит поработать над защитой. Хотя, обычно ты быстро уходишь от атаки. Вот только ты не всегда можешь успеть.

— Обычно у меня получается, — заметила она.

— И в тот раз, когда не получится, ты получишь клинок под ребра.

Она послала ему безразличный, неискренний взгляд, и он одарил её сплошной улыбкой.

— Наверное, вчера вечером я выглядела недостаточно счастливой, — вдруг сказал она.

— Ты казалась очень счастливой, — ответил Джон после паузы, убедившись, что она видит, как он демонстративно потирает ребра. — У меня куча синяков из-за вас, Старков, и вашего счастья. Вы слишком крепко обнимаетесь.

Арья прикусила губу, не обращая на него внимания.

— Просто… Я не хотела обидеть Сансу. Это… Это просто привычка, понимаешь? — её губы искривились. — Дразнить её — просто привычка. Но она выглядела очень… грустной.

Джон опустился на колени, одной рукой сжимая плечо Арьи, а в другой все еще сжимая тренировочный меч.

— Санса делала такие вещи и видела такое, что ты и представить себе не можешь, — Арья отвернулась, будто стыдилась, что он говорит ей такое, и Джон продолжил. — Она была ранена и испугана очень долгое время. По дороге домой ей стало лучше, но… Представь, если бы тебя преследовали Ланнистеры и все, что у тебя было это твой брат-бастард и раненный отец, против всей мощи Западных земель, как бы ты себя чувствовала?

Её щеки слегка покраснели.

— Ты хочешь сказать, что она пытается приспособиться?

— Я хочу сказать, что твоя сестра не в порядке, — ответил Джон. — И, скорее всего, не будет еще долгое время. Может даже никогда. Но она любит тебя, Арья. Она понимает, почему ты это сделала. Она шокирована из-за такого приключения, но она понимает, что ты делала это не со зла.

Надеюсь на это.

— То есть, если я не хотела ранить её, — испытывала Арья, — то это не имеет значения?

— Нет, имеет, — сказал он твердо. — Это очень важно. Но она простила тебя. Я думаю, что если бы вы не научились прощать друг друга из-за таких мелочей, то не дожили бы и до пяти лет, как бы отец не пытался разнять вас.

Арья смотрела в пол.

— Я не хотела. И она была такой доброй. Сегодня утром, после завтрака, она не рассказала ничего о вчерашнем маме или отцу. На самом деле она сказала, что я могу прийти сюда, и она прикроет меня. Это кажется… Нечестным.

— Санса выросла, — пробормотал Джон, усмехаясь. — Она ведет себя по-взрослому и тебя это раздражает.

— Именно! — закричала она. — Я просто хочу, чтобы она накричала на меня. Хочу, чтобы она вела себя так, будто я убила её лютоволка. Я просто хочу, чтобы она вновь стала той Сансой, — её голос слегка надорвался, и Джон захотел обнять свою сестру, как раньше, когда он была еще маленькой. — Но она просто… Не такая.

Я знаю, что это такое. Я жил с этим так долго.

Вот что происходит, когда всю жизнь живешь в чьей-то тени, борешься с ней, убегаешь от неё. А потом возвращаешься, пытаешься быть на неё похожей, но тень меняется.

Он вздохнул и сильнее сжал её плечо.

— Санса многое пережила, но это не значит, что твои переживания не важны, Арья. Ты шла домой одна, с самого Перешейка. Это долгий путь, это опасный путь. И ты вернулась живой и невредимой. Вы двое очень разные. Какие-то качества есть у нее, какие-то у тебя, и они абсолютно не похожи, и это не делает кого-то из вас неважной. Понимаешь?

— Да, — Арья проглотила комок, отвернулась и что-то пробормотала, что он не услышал.

— Что?

— Я убила кое-кого, — прошептала она, все еще не смотря ему в глаза. — Я… Он пытался украсть меня, когда я спала. Нимерия и Леди охотились, но когда они прибежали на помощь, я уже зарезала его Иглой. Я так напугалась и мои руки все были в крови, и я не могла отмыть её целый день, и… Я убила его, — она вздернула подбородок и твердо посмотрела на него. — Никто не знает, кроме тебя.

Даже Робб? Даже Леди Кейтилин?

— Ты должна сказать Сансе.

Арья вздрогнула.

Джон продолжил:

— Это не моя история, но она расскажет тебе, обещаю. И есть еще кое-что, что ты должна знать, но сначала это, — Быстро, резко он взял её за подбородок и поднял на уровень глаз. — Никто и никогда не сможет защитить тебя от самой себя. Это тяжело — убивать. Я бы никому не пожелал такого тяжелого бремени. Но это жестокий мир, Арья, и чтобы выжить, мы должны делать вещи, которые могут нам не нравиться. Просто не неси эту ношу одна.

Она кивнула, и они вернулись к спаррингу.

***

— Ренли и Станнис созвали знамена, — угрюмо сказал Нед Роббу.

Первое, что он сделал, приехав в Винтерфелл — это разослал письма. Конечно после того, как нацеловался с Кейтилин, проверил ногу у мейстера Лювина и поужинал.

В письмах говорилось о том, что Джоффри Баратеон и его брат, и сестра — бастрады. А так же о том, как он к этому пришел.

— Когда?

— Несколько недель назад, я думаю, — Нед вздохнул. — Я знаю, что мы решили сохранить наше с Сансой возвращение в секрете, но я должен был послать Станнису ворона. Он не из тех, кто болтает секреты направо и налево.

Робб пожал плечами.

— Ты знаешь Станниса лучше, чем я когда-нибудь смогу узнать. Они уже отправились к столице?

Нед почувствовал, как его губы сжались в тонкую линию.

— Нет. Они созвали свои знамена, но правильнее сказать, что Ренли созвал знамена под своим именем, а Станнис под своим. Вчера Ренли осадил Драконий Камень.

— Что? — изумленно спросил Робб, — Зачем?

— Ренли хочет быть королем, и по правде, он будет лучшим королем, чем Станнис. Но Станнис — король по праву рождения.

— Это все еще бессмысленно, — сказал Робб. Он покачал головой и взял себя в руки. — Я просто не понимаю для чего? Не только осада, но и выбор времени. Почему он ждал так долго?

Нед запустил руку в волосы.

— Когда Роберт был при смерти, Ренли сказал мне взять контроль над Джоффри. Я отказал, и он сбежал с рыцарем Тиреллов в Хайгарден. Я написал письмо Станнису, но не успел его отправить. А потом я попытался арестовать Ланнистеров, но все пошло не по плану. Городская Стража поверила королеве и предала меня. Итак, Ренли пытался рассказать всю правду Станнису, но у него не было доказательств.

— Станнис не поверил своему брату?

— Станнис не поверит Ренли, даже если он скажет, что солнце встает на востоке и заходит на западе, — сказал Нед резко.

— Санса упоминала что-то похожее в том мире, — сказал Робб медленно. — Она сказала… Кажется она назвала это Войной Пяти Королей, или как-то так.

В том мире. Мысли о путешествии во времени все еще неприятно раздражала его. Но ведь Нед смирился с этим, не так ли? Нед принял это.

— Я должен тебе рассказать, что, по её мнению, мы должны сделать. Принимая во внимание то, что случилось в прошлый раз, — Робб нахмурился.

— Почему она сама мне не расскажет?

— Она не любит думать об этом, — ответил Робб, — Это очень долгая и кровавая история. Может, присядешь?

Нед подозрительно поднял бровь. По его опыту, все трое имели отвратительную склонность приуменьшать ужасы прошлого. Если Робб признает, что история была кровавой, то это будет кошмар.

Он сел и собрался с духом.

— Через несколько недель, — сказал Робб, выпрямив спину ровно. — Мы созовем знамена и отправимся на юг. Мы сравняем Западные земли с землей, захватим Королевскую Гавань и упраздним Железный трон.

— Вот как…

Боги небесные, подумал Нед. И сквозь все чувства и эмоции, что он испытывал, именно гордость росла внутри него.

***

— Я убила кое-кого, — прошептала Арья, и Санса почувствовала, что её сердце колотилось, как хлипкая лодка, во время шторма.

Она могла сказать тысячу слов. Но Санса видела, как сжалась её сестра, и прикусила язык.

— Я тоже, — ответила она, и затем они встретились в крепких объятиях.

Это было неудобно: Арья была слишком маленькой, худой и костлявой, и слишком отличалась от Сансы. Но это было так хорошо, что Санса не променяла бы это ни на одну прелесть жизни.

***

— Она устала, — тихо сказал Робб.

Джон нахмурился.

— Устала?

— Она злится, грустит и я абсолютно уверен, что она не спала нормально с тех пор, как вы покинули Королевскую Гавань. Или даже с тех пор, как покинула Винтерфелл, — Робб вздохнул, и сложил голову на руки, упираясь локтями в стол. — Она сказала то же самое в богороще сегодня утром.

Джон посмотрел в окно. Его челюсть медленно напряглась.

— Она мне ничего не сказала, — наконец произнес он.

— Не сказала? — испуганно спросил Робб. — Может она просто…

— Она. Ничего. Не. Рассказала мне.

Больная тема?, почти спросил Робб, но решил, что лучше смолчать.

— Ну, теперь ты в курсе, — сказал он вместо этого.

Лицо Джона выглядело жестким и серьезным. Робб закатил глаза и прикрыл их рукой. Джон всегда был слишком драматичным, когда люди не уделяли ему внимания — это, возможно, выглядело пугающе, но Робб знал, что нужно дать ему выпустить пар. Тем более, он только что вернулся после разговора с отцом, и у него есть лишь пара часов на отдых, прежде чем он отправится тренировать мальчишек во дворе.

И под отдыхом, мрачно подумал он, Скрывается бумажная работа. Чертовы бумажки.

Мгновение спустя он почувствовал, что хочет зевнуть, и попытался подавить его, но вместо этого лишь надул щеки, как бобер.

Джон захихикал, и Робб мрачно посмотрел на него.

— Заткнись, идиот. Ты уехал на юг и проявил себя как воин, а меня оставил разбирать бумаги. Знаешь, сколько из всех ночей я спал меньше пяти часов?

— А ты знаешь, сколько ночей я спал гораздо меньше чем пять часов? — возразил Джон. — Я спал по три часа по дороге в Королевскую Гавань, оставив Арью одну. На обратном пути, с Сансой и отцом, я спал чуть больше. Так что не ной!

Робб снова закатил глаза.

Джон подошел к столу и взял одну из бумаг. После того, как Робб разрешил, он начал читать вслух.

— Предложение руки и сердца, — начал он, быстро перелистывая. — Налоговое извещение. Извещение о смерти. Предложение руки и сердца. Предложение руки и сердца. Присяга на верность. Предложение руки и сердца. Отчет о сборе зерна. Предложение… Боже, сколько предложений ты получил с тех пор, как я уехал?

Робб недоверчиво посмотрел на него и рассмеялся.

— Это лишь за прошлый месяц. Оказывается, очень многие хотят выйти замуж за наследника Винтерфелла. Кто мог знать?

— Кто мог знать? — передразнил Джон, — Действительно кто же. О боже, это так трудно для меня! Я, Наследник Винтерфелла, и все девушки семи королевствхотят упасть мне в ноги, какая досада!

— Попасть ко мне в кровать.

— И подарить мне детей. — Джон покачал головой и бросил бумаги обратно на стол. Его несерьезность исчезла, когда он посмотрел прямо на него. — Робб, зачем ты меня позвал?

— Я хотел поговорить о Сансе. Я думал, ты знаешь, что с ней все не в порядке.

Робб знал, что происходит с Сансой. Ему было совершенно ясно, что она держит нити самообладания, которые рвутся каждый день, если не час. Она уже отпустила их в богороще, и это довело её.

Но Джон что-то говорил о красном плаще, крови и смерти прошлой ночью. Если Санса действительно кого-то убила, то последствия могут быть хуже, чем он думал.

— Она казалась… в порядке, — сказал Джон, наконец, почти неохотно. — Санса ничего не говорила мне. Во время пути она была не в порядке, но кто бы на её месте был?

Робб нахмурился.

— Я беспокоюсь о ней. Она была такой храброй в Королевской Гавани. Ланнистеры заставляли её писать мне письма, и я уверен, что они говорили ей что писать. Она использовала код, который мы придумали пару лет назад, помнишь?

— Вроде да. Если наклон влево — это правда, если наклон вправо — ложь.

— Близко, только наоборот, — Робб порылся в бумагах и вытащил письмо от Сансы, разложив его на столе, чтобы было лучше видно. — Когда наклон вправо — правда. Влево — ложь. Видишь, когда она пишет, что её волосы темнеют — это ложь. А вот здесь, она пишет, что отец в порядке, но она нет.

— Робб, я знаю, что Санса храбрая. Я был там, в Королевской Гавани, — глаза Джона сузились. — Чего ты добиваешься?

— О чем ты?

— Не разыгрывай спектакль, — резко сказал Джон. — Зачем ты мне все это показываешь?

Скажи ему правду, произнес голос в его голове, удивительно похожий на голос Сансы. Ложь лишь причинит ему еще больше боли.

— Потому что Санса не рассказала тебе, что была напугана, — ответил Робб медленно. — Она сказала тебе то, чего не рассказывает мне. Она доверяет тебе больше, чем мне. Но не в этот раз. Я просто хочу убедиться, что ты не начнешь её обвинять и требовать объяснений.

Джон потянулся вперед и провел пальцем по её подписи. Его голова была опущена. Робб видел, как сокращаются его мышцы.

— Я не идиот.

Робб покачал головой.

— Ты злишься на нее. А гнев всегда заставляет Сансу закрыться. Если ты пойдешь к ней сейчас, то не получишь ответов. Я хочу, чтобы ты помнил это, прежде чем скажешь ей что-нибудь.

Джон поднял глаза, встретившись взглядом с Роббом, и его лицо залилось густым румянцем. Это так странно, подумал Робб. Когда он злится, то не совсем не походит на отца. В его чертах появляется что-то острое, чужое и такое яростное. Слишком жаркое для его сурового холодного лица.

— Я не хочу, чтобы ты вмешивался, — отрезал он. — Я не хочу, чтобы ты вмешивался. Я буду говорить с Сансой, когда захочу, черт возьми. Наши отношения — только наша забота. Я знаю, что тебе трудно не совать свой нос в чужие дела, но вот тебе небольшой совет. Прими его прежде чем я разобью тебе нос. Попытайся заняться своими проблемами.

— Хороший совет, — ответил Робб. Глаза Джона стали еще злее, и он поднял руки, защищаясь. — Ладно, ладно. Я молчу.

Джон продолжил сердито пялиться на него, и это продолжалось бы очень долго, если бы служанка не постучала в дверь и не просунула голову внутрь.

— Простите, милорд, — сказала она. — Но вы сказали доложить, что если я что-то услышу из комнаты Леди Сансы. Она… Ну… Как бы сказать…

— Ближе к делу, — сказал Джон.

Девушка глубоко вздохнула:

— Она кричит, милорд.

Она кричит. Санса кричит.

Робб вскочил почти сразу, но тут Джон положил руку ему на плечо и вышел вперед.

— Я пойду, — сказал он и исчез за дверью, быстро направляясь в покои Сансы

Робб с трудом сглотнул. Он снова опустился на стул и устало провел рукой по лицу.

— Быть наследником — тяжкое бремя, — сказал однажды его отец, когда Робб пожаловался, что его так строго контролируют, в то время как Бран и Джон делают, что хотят. — Мне очень жаль, Робб, но это твоя обязанность. Ответственность, которую ты должен нести всю жизнь.

Теперь я несу и бремя власти, подумал Робб. Он вздохнул, проклял богов и склонился над бумагами.

***

Санса проснулась с пересохшим горлом.

Комната была пуста, но Санса услышала шаги за дверью и тихий шепот: она закрыла глаза и попыталась снова погрузиться в сон, когда дверь открылась, и вошел Джон.

— Робб мне все рассказал, — коротко сказал он и уселся на край её кровати. Санса настороженно посмотрела на него, и все раздражение моментально улетучилось. — Почему ты ничего не рассказала?

— Я была измотанной, — пробормотала она, зарывшись в подушки. — А ты спал. Я не хотела тебя будить.

— Я твой рыцарь-защитник…

— А не мой слуга. Да, я знаю, и это не твои обязанности, а чужие.

Джон мрачно посмотрел на нее, и когда она не ответила, он фыркнул.

— Ладно, если ты не хочешь говорить, то я не буду тебя заставлять. Но мы обязательно к этому вернемся.

Санса подавила желание закатить глаза.

— И о чем же ты хочешь поговорить сейчас?

— Сейчас я хочу, чтобы ты легла спать, — сказал он ей. — Мы поговорим об этом позже.

Она протянула руку и сжала его ладонь, чувствуя тепло и мозоли на его пальцах. Она почувствовала небольшой толчок, будто маленькая молния. Но потом её глаза закрылись, и мир показался ей очень далеким. Она заснула, прежде чем поняла, что это означает.

***

Они рассказали все своей семье в богороще.

Джон и Робб стояли по бокам от Сансы, пока она говорила. Когда она закончила, продолжил Робб — он рассказал об их планах на будущее, о том, что они собирались достичь. Это была путаница из прошлого, настоящего и будущего.

Их история всех очень удивила.

Отец встал рядом с Сансой, положил теплую руку ей на плечо, и сказал:

— Она говорит правду.

И ни одна душа во всем Вестеросе не усомнилась бы в его словах.

Конечно, ни один из Старков не сделал этого.

========== Сноу 2. ==========

Через неделю, Санса гуляла по двору, пытаясь придумать, как сказать Джону, почему она не рассказала ему всего. Вдруг послышался стук лошадиных копыт. Люди начали оглядываться, и Санса почувствовала, как сердце забилось быстрее, когда она увидела бледно-голубые знамена с нарисованным соколом. Через мгновение, Петир Бейлиш спрыгнул со своего коня во дворе Винтерфелла, одетый в наряд серо-голубого цвета.

Кровь в её жилах превратилась в лёд.

Она схватила Джона за руку и спряталась за ним.

— Он не должен меня видеть, — прошипела она и надела капюшон на голову, — Ни в коем случае не дай ему меня увидеть.

Её мать выступила вперёд. Волосы Леди Кейтилин были заплетены в аккуратную косу, спускающуюся вниз по спине. Санса никогда не видела, чтобы леди, выросшая на юге, так комфортно чувствовала себя на севере. Хотя мама выглядела немного удивленной, её тон оставался неизменно вежливым.

— Что привело рыцарей Долины в Винтерфелл?

— Мы приехали присягнуть вам, — ответил Петир, с величественным поклоном.

Кейтилин прищурилась, нахмурилась, а потом на её лице появилось узнавание. Когда она шагнула вперед, чтобы обнять старого друга, Санса сжала руку Джона так сильно, что у него, наверняка, останется синяк.

— Где Робб? — прошептала она.

Джон бросил на неё настороженный взгляд.

— Внутри, а что?

— Приведи его сюда.

— Я думал, ты сказала, что…

— Неважно, что я сказала, приведи Робба. Быстрее. Скажи ему, что он срочно нужен здесь, — как только он попытался что-то сказать, она рявкнула, — Ну же, Джон!

— Хорошо, хорошо. Просто, не делай глупостей.

Санса послала ему ледяной взгляд, и Джон слегка побледнел.

— Я уже иду!

Она обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как её мать выпускает Петира из объятий. Та молодая и невинная Санса увидела бы лишь радость и любовь в глазах своей матери, но сейчас она видела не только уважение Леди Кейтилин. В глазах Петира была лишь ужасная, всепоглощающая жадность и желание.

— Я женился на твоей сестре несколько недель назад, — сказал Петир, — Лиза хотела, чтобы ты приехала, но все происходило в спешке, так что гостей почти не было.

Он хотел, чтобы её мать ревновала. Но Санса видела, что она была рада за сестру и Петира.

— О, наконец-то, она сможет двигаться дальше после смерти Джона Аррена, — сказала она, — Я беспокоилась о ней. Лиза так далеко от дома: в небе нет места для рыбы.

— Как и среди снега, — хитро сказал Бейлиш.

Санса резко вздохнула. Ей хотелось зарычать или закричать на него. Потому что она знала в какие игры играет Мизинец. Она знала, как он использует слова, как стравливает людей друг с другом, заставляет ненавидеть их друг друга. Она знала, как он выглядит, когда строит козни.

Но её мать не приняла его слова за угрозу. Вместо того чтобы обидеться, она запрокинула голову и рассмеялась.

— Разве ты не знал, Петир? — спросила она, — Я больше не южная рыба. Я — мать волков и Леди Винтерфелла. Когда Нед отправился в Королевскую Гавань, я даже начала молиться Старым Богам! Если бы так девушка из Риверрана узнала, кем я стала, то пришла бы в ужас!

Веселье Петира сменилось чем-то темным и уродливым, но через мгновение он нацепил маску печали на свое лицо.

Санса нахмурилась.

— Конечно… — прошептал он, — Я должен кое-что тебе рассказать, Кет. Я боюсь, что принес ужасные вести.

Она склонила голову набок.

— Ужасные вести?

— Несколько недель назад, в Долине, мы наткнулись на тела девушки и мужчины. У них были перерезанные горла, — он слегка вздрогнул, — Тело девушки было… Мне так жаль, Кет.

— Петир, — начала её мать, звуча испуганно.

Петир продолжил, словно онемев от шока. Санса подумала, что когда он пытается выразить сочувствие, то становится похож на одну из этих ужасных маринованных лягушек.

— Она так похожа на тебя. Как только я увидел её, сразу отправился к тебе. Боги, Кет, я знаю, что это ужасная потеря.

— Что?

— Твоя дочь Санса из дома Старков, и твой муж Лорд Эддард Старк — мертвы, — сказал он, быстро и резко выплевывая слова.

Это было истинное мастерство. Прекрасный обман.

Эта ложь была такой тщательно продуманной, что её мать запнулась, бесполезно открыв рот. Как раз в этот момент из замка вышел Робб и стремительно направился к ним.

— Мама? — спросил он весело, хотя любой, у кого были глаза, видел, что он вовсе не так счастлив, как кажется, — Что происходит? Кто эти люди?

— Рыцари Долины, — ответила она, все еще выглядя шокированной. Наплевав на правила приличия, она не представила их друг другу, а лишь глядела на Петира, не отводя взгляда, — Что ты имеешь в виду? Ты сказал, что видел их тела…

— Мам, — позвал её Робб снова, и в этот раз она обратила на него внимание. Он поднял подбородок, холодно посмотрев на Мизинца, — Приятно познакомиться.

Его голос звучал странно.

Джон протиснулся к Сансе и положил свою руку на её локоть. Она немного успокоилась.

— Я сказал Роббу, что Бейлишу нельзя доверять, — прошептал он ей на ухо.

— Хорошо, — прошептала Санса в ответ, — Боже, Джон! Он думает, что мы с отцом мертвы. Он хочет контролировать маму с помощью этого. Господи…

Она оборвала себя, когда Петир начал говорить.

— Мои извинения, — сказал он, делая поклон, но в этот раз куда мельче, — Лорд Робб, я приехал рассказать вам о смерти вашей сестры и вашего отца.

Робб на мгновение запнулся. Весь двор внимательно наблюдал за ним, ожидая, что же он ответит.

Он втянул воздух сквозь сжатые зубы, а затем выпрямился во весь рост.

— Вы могли прислать эти известия вместе с вороном. Это заняло бы гораздо меньше времени, — ответил он категорично, — А сейчас, расскажи, что ты забыл в моих землях и моем замке, Петир, прежде чем я вышвырну тебя вон.

— Робб! — рявкнула их мать, но Робб никак не отреагировал на замечание.

Петир выглядел оскорбленным.

— Кейтилин, каким манерам ты обучила своего сына?

— Такие манеры я предлагаю человеку, который вторгся в мои земли и не говорит для чего, — отрезал Робб, — Зачем ты здесь, и что тебе нужно?

— Ты даже не скорбишь о своих родственниках? Слухи были правдивы: в крови Старков лишь лед.

— Хватит!, — крикнула их мама, протискиваясь между мужчинами, — Робб, это мой старый друг из Риверрана — Петир Бейлиш. Он женился на твоей тете Лизе…

Робб не обращал на неё внимания. Он не удостоил её даже взглядом и перебил.

— Я буду оплакивать их смерть, когда захочу, — выплюнул он, — Я помолюсь за их покой, но сейчас не время для слез. Не стоит давать мне ненужных советов. Я спрашиваю вас, Лорд Бейлиш, в третий и последний раз. Зачем вы здесь, и что вам нужно?

Мама. Ему нужна мама. Это все, чего он хотел, всю свою жизнь.

— Я приехал принести соболезнования вашей утрате, — медленно сказал Петир. Он выглядел слегка удивленным, подумала Санса. Удивленный и напуганный тем, что Робб оказался таким серьезным и уверенным в своих силах, хотя был всего лишь мальчишкой. Прекрасно, — Я приехал приклонить колено от лица Долины, чтобы помочь вам в борьбе против Королевской Гавани и Ланнистеров. Теперь мы с Кейтилин связаны семейными узами, и это мой долг.

— Неужели? Всего лишь с пятнадцатью воинами?

— Робб, — прошипела мама снова.

Должно быть, он взял себя в руки, потому что не выглядел таким злым, как раньше.

— Минутку, мам, — сказал он тихо. А затем продолжил, громче, — И что вы просите в обмен, Лорд Бейлиш?

Петир быстро взял себя в руки, вновь надевая маску с такой легкостью, что Санса и не заметила, если бы не знала его так хорошо.

— Чтобы укрепить свои позиции в глаза моих людей, я прошу вашу мать поехать со мной в Долину, — он послал ей слегка настороженный взгляд, а потом развернулся к Роббу, нахмурившись, — Я бы не хотел говорить об этом так открыто. Ваша матушка итак переживает огромную потерю, Лорд Робб, ей вовсе не обязательно переживать еще о чем-то.

Боги, помогите нам.

— Теперь вы должны обращаться ко мне Лорд Старк, — холодно произнес Робб, — И она моя мама, Лорд Бейлиш. Вы не видели ей десятилетия. Я лучше знаю, что ей нужно, и что ей следует знать, — он резко поднял руку, чтобы остановить начавшего говорить Петира, — Что же касается вашей просьбы забрать мою мать в Долину, то я вынужден отказать. Благодарю вас за ваши соболезнования и желаю хорошей дороги на обратном пути.

Он сделал небрежный поклон.

Это ничем хорошим не закончится.

Петир задохнулся от ярости. Санса видела гнев в его глазах, и то, как он сжал кулаки.

— Ты всего лишь глупый мальчишка, — выплюнул он, — Я предлагаю тебе лучших воинов во всех Семи Королевствах. А ты отмахиваешься от них! Ты…

Я должна вмешаться.

Санса резко выдохнула, откинула капюшон и вышла вперед.

Джон схватил её за локоть, но она лишь небрежно оттолкнула его.

— Если среди нас и есть глупец, то это вы — Лорд Бейлиш, — сказала она холодным и резким, как зимний ветер, голосом. Петир вздрогнул, Робб напрягся, а Санса лишь гордо вздернула подбородок, не дрогнув ни единым мускулом, — Вы сказали моей матери, что Санса и Эддард Старк мертвы, но я стою здесь, живая и невредимая. Вы сказали, что привезли рыцарей Долины, но я вишу лишь отваливающуюся краску от ваших бутафорских знамен. Вы узнаете меня, Лорд Бейлиш? Вам следовало послушать моего брата и уйти, пока у вас еще была такая возможность.

Санса вышла вперед, чувствуя, как её кровь кипит, как твердо её ноги упираются в землю, как её глаза горят непобедимым пламенем.

— Я помню, как ты смолчал, когда я молила Джоффри Ланнистера дать мейстеру обследовать моего отца. Помню, как ты шептал Серсее Ланнистер что-то на ухо, когда она угрожала мне и моему отцу. Я помню, как вы приказали Королевской Гвардии допросить меня, куда исчезли Джон и Арья.

Она подошла так близко, что могла увидеть биение пульса на его шее.

— Джоффри Ланнистер всего лишь продукт инцеста, — тихо сказала она, — Король Роберт не оставил трону законных наследников. Север помнит, Лорд Бейлиш. Мы помни тех, кто причинил нам зло и боль, в час нужды. Ты называешь себя другом моей матери, но все, чего ты хочешь — это смерть всех Старков.

И тут она сделала самый большой и амбициозный шаг в своей жизни. Если она упустит его сейчас, то никогда не сможет жить свободно. Если она позволит своим страхам овладеть собой, то обречет их всех на медленную и мучительную смерть.

— Именем Дома Старков и именем Севера, — сказала она, повышая голос, чтобы ей могли слышать все, — Я, Санса Старк, старшая дочь Эддарда Старка, Лорда Винтерфелла, Хранителя Севера, обвиняю вас в заговоре против Дома Старков.

С колотящимся сердцем она махнула рукой северянам, что стояли вокруг, держа руки на мечах, ожидая её приказа.

— Арестовать его!

Мать и брат смотрели на нее, разинув рты. Санса послала Роббу долгий взгляд, а затем развернулась и гордо пошла обратно в замок.

***

— Ты с ума сошла?! — спросил Робб, как только зашел в комнату.

Джон вошел за ним, прикрыл дверь, и тихо прислонился к ним.

Робб был зол.

Нет. Робб был в ярости.

— Есть разница между тем, чтобы не доверять Бейлишу и арестовывать его! — закричал он. Санса не смотрела на него, и он почувствовал, как его гнев растет, — Ты хочешь начать войну с Долиной? Мы сильны, да, но, сколько королевств ты хочешь захватить, прежде чем мы установим мир? Сколь крови ты хочешь, Санса? Сколько жизней?

— Ни одной! — выкрикнула она в ответ, резко развернувшись, — Я не хочу посылать северян на войну! Я была бы абсолютно рада, остаться в Винтерфелле и править Севером, до конца жизни, но мы не можем и ты прекрасно это знаешь!

Робб вскинул руки вверх.

— Ты говоришь это, а потом идешь и арестовываешь мужа Леди Долины. Ты говоришь это, а потом обвиняешь его в заговоре против Дома Старков! Мы ничего не объяснили, оставили неразбериху за собой, а тебя заботят лишь собственные страхи! Твои действия не совпадают с тем, что ты говоришь.

— Петир убил Джона Аррена, — сказала Санса холодно, — Он подговорил Лизу убить его с помощью Слез Лиса, а потом убил и её тоже. Он управляет борделями и знает все секреты всех лордов. Он самый опасный человек во всем Вестеросе, — она медленно вздохнула, — Дай мне неделю, и я представлю тебе все доказательства. Если ты умен, то воспользуешься им, чтобы сделать первый шаг, к отделению Севера и объявлению независимости.

Робб вздохнул, уже готовый продолжить спорить, но потом он остановился и посмотрел на неё.

Не смотря на то, какой уверенной выглядела Санса, её руки тряслись. Её глаза покраснели, будто она только что плакала, а щеки горели, словно их яростно терли.

Он вздохнул, потом выдохнул и его гнев улетучился.

— А что мы скажем маме?

Санса, казалось, слегка поникла от внезапной сменой тона. Она попыталась скрыть это, осторожно опустившись на стул и гордо выпрямившись, но она не смогла обмануть Робба.

— Я не знаю, — ответила она, звуча несчастной, — Она не поверит, если сказать правду, не так ли?

— Она любит его, — мягко сказал Робб.

Санса запрокинула голову. Робб мог видеть, как увлажнились её глаза.

— Я тоже ему доверяла, — тихо сказал она, и его сердце сжалось, — Я доверяла ему, а он продал меня сумасшедшем маньяку — предателю. А после того, как мы с Джоном вернули Винтерфелл, — она кивнула на Джона, который тихо стоял в течение всего разговора, — Он просил моей руки. Я уже хотела согласиться, но потом я узнала, что он убил не только тетю Лизу, но и Джона Аррена, и пытался убить Сладкого Робина, и… и… — она вдруг осеклась.

Робб тоже поник, и напряжение в комнате быстро сменилось на горе и печаль.

— В прошлый раз я его не убивала, — наконец сказала она, — Но в этом мире он ничуть не изменился. В Королевской Гавани он настаивал на обезглавливании отца. И он заплатит за это.

— Так что мне сказать маме? — повторил Робб.

— Скажи ей правду, — ответила Санса, — Мы можем сделать только это. И она знает, что я знаю кое-что о прошлом.

Она остановилась.

— Нет, постой. Я сама скажу ей. Это должна быть я.

Робб шагнул вперед и взял её ладонь в свою.

— Она скучала по тебе. Когда появилась самозванка Ланнистеров, мать плакала несколько дней, уверенная, что ты мертва. Не думай, что я не злюсь, Санса. Он играет на самых худших страхах матери, и я готов его убить за это.

— Я поговорю с ней, — повторила она, устало прикрыв глаза рукой и опустив лицо, — Дай мне немного времени, Робб. Прости, я не ожидала, что Мизинец появится так неожиданно. Все… так изменилось.

— Все изменилось, потому что ты и отец в безопасности, — спокойно сказал Робб, — Я не злюсь на тебя. И я не злюсь даже из-за того, что ты не рассказала мне всю правду о Мизинце. Я знаю, что тебе сложно говорить об это. Но я бы хотел, чтобы ты предупреждала меня о своих действиях. Мы должны действовать сосредоточенно, а не импульсивно.

— Я не могла упустить его, — возразила Санса.

Он вздохнул.

— Конечно, но мне все это не нравится.

Санса слегка расслабилась. Она перевела взгляд с него на Джона и обратно. Через мгновение она подняла подбородок и посмотрела на него. Это была лишь тень ей обычного гордого взгляда, но, тем не менее, он обладал характерной силой и уверенностью Сансы.

— Я поговорю с мамой, — сказала она, — А ты допроси рыцарей, что привез Петир.

Робб кивнул и пошел на выход.

— Ты идешь, Джон?

— Нет, — сказал Джон после паузы, — Иди вперед. Мне надо поговорить с Сансой.

Жесткий взгляд сказал Роббу, что, несмотря на то, что у них троих не было серкетов, он не хотел, чтобы Робб находился в комнате в момент разговора. Робб вспомнил, как опустились плечи Джона, и какой у него был пустой взгляд, когда он рассказал ему о страхах Сансы. Он вспомнил, как Санса инстинктивно искала Джона глазами, где бы и когда бы он ни входил в комнату. Он знал, что у них есть какие-то чувства друг к другу. Им нужно было поговорить, чтобы вновь восстановить свои отношения.

— Встретимся завтра утром на тренировочном поле, — сказал ему Робб, имея в виду, что лучше бы вам двоим разобраться, иначе я побью тебя.

По гримасе Джона было понятно, что он разгадал его посыл.

***

Санса не знала, как они к этому пришли.

Умом она понимала: она скрывала свои слезы и страхи от Джона все те месяцы, что они провели в пути, и то, что она рассказала это Роббу, а не ему, сильно ранило Джона. Он накручивал себя уже несколько недель, и она не говорила с ним об этом. И в итоге, все привело к тому, что Робб ушел, оставив их одних, а Джон начал громко требовать объяснений.

Не помогло и то, что Санса, как могла, уходила от темы.

Они начали кричать друг на друга всего пару минут назад. Все началось с того, что Джон обвинил её в игнорировании проблем. Тогда Сасна отпарировала шуткой о его неспособности подчиняться её приказам. Джон посчитал шутку несмешной и…

Ну.

Вот они здесь.

Ушли от изначальной темы, вместо этого уже пять минут выкрикивают друг другу обвинения. Может быть то, что она обозвала его бастардом, или то, что Джон назвал её «глупой леди» отвлекло их от вопроса о том, что Санса не говорит Джону о том, что её беспокоит, и привело к тому, что Санса не говорит Джону вообще ничего.

Итак. Они здесь.

— Кто моя мать? — кричал Джон, — Скажи мне правду, Санса. Скажи мне, кем была та женщина, что Нед Старк нарушил все свои клятвы, данные твоей матери. Скажи мне!

— Я сказала бы! — ответила Санса. Она знала, что её лицо пошло пятнами, и что она визжит, — Но ты не даешь мне вставить и слова!

— Это сказала, что мне лучше не знать!

— Потому что это не то, что ты ожидаешь услышать!

— Неужели это настолько позорно? — холодно спросил Джон.

— Нет. Но это очень больно, — Санса резко выдохнула и сжала губы.

— Когда ты впервые мне все рассказала, ты сказала, что знаешь, кто моя мать, — Джон сделал маленький угрожающий шаг вперед, прежде чем взял себя в руки и отступил назад, — Именно поэтому я тебе и поверил. Прошло уже девять лет, а отец все молчит. Я имею право знать, черт возьми! Скажи мне!

— Ладно! — рявкнула Санса и шагнула к нему.

Джон замер, когда она подошла к нему так близко, что могла прикоснуться к нему. Он не дышал, когда Сасна приблизилась к его уху. Она отчаянно надеялась, что он задохнется, прежде чем услышит это.

Однажды, в богороще, много лет назад, Санса сказала, что может сказать ему, как звали его мать. Это уничтожило недоверие в глазах Джона, пробудив в нем надежду. Почти десятилетие спустя Джон потребовал, чтобы она выполнила свое обещание.

Но Санса прекрасно понимала, какие беды может принести этот секрет. Если бы кто-то узнал эту тайну, то на голову её семьи обрушился бы гнев Семи Королевств.

Санса расскажет Джону то, что он так отчаянно хочет знать. Но она не сделает это громко и легко.

— Имя твоей матери, — выдохнула она ему в ухо, — Лианна Старк.

И прежде чем Джон отшатнулся, она закончила:

— А имя твоего отца — Рейгар Таргариен.

В этот момент Джон оттолкнул её. Это был первый раз, когда он был груб с ней. Ей хотелось одновременно заплакать и ударить что-нибудь.

— Джон, — позвала она его, когда он подлетел к двери и резко распахнул её.

Он снова посмотрел на нее. Его глаза были полны ярости. Но боль, скрытая в глубине, заставила её вздрогнуть.

— Не разговаривай со мной, — отрезал он, — Даже не смотри на меня, двоюродная сестра.

И с этой фразой, выплюнутой словно проклятие, Джон развернулся и ушел.

***

— О боже, — прошептал Робб, выходя из подземелий.

Он только закончил допрос четвертого человека из пятнадцати. Каждый из них говорил одно и то же: они — оруженосцы рыцарей Долины. Несколько месяцев назад произошла эпидемия, из-за которой погибло большинство рыцарей. Что было самым подозрительным — умерли лишь те, кто был против брака Бейлиша и Леди Аррен. Поэтому, чтобы восполнить пробелы в армии, в рыцари были посвящены все, кто хоть как-то умел держать меч.

Все это было очень подозрительно. А потом он выяснил, что по дороге в Винтерфелл Мизинец встретил девушку с темными волосами и поразительно голубыми глазами, и он убил её.

Конечно, без особых подробностей. Но один из людей видел окровавленные стволы деревьев, другой говорил, что Мизинец надругался над девушкой, а последний сказал, что охранники, которые были с девушкой, перебежали в их лагерь.

Когда он набросал портрет Сансы и показал им, все трое подтвердили: это была она.

Робб был уверен, что Ланнистеры послали самозванку, но он не знал для чего. Теперь он думал, что её подослал Мизинец. Если бы Санса и отец не вернулись вовремя, то они могли бы ему поверить. Мать покинула бы Винтерфелл и отправилась в Долину.

— Это все он, — выдавил Робб и едва сдержался, чтобы его не стошнило от этой мысли, — Он провернул все это.

***

Санса вымыла лицо и вытерла его. Оно выглядело заплаканным, хотя она ни разу не плакала после ссоры с Джоном.

У нее было слишком много дел, и неважно, что случилось, она должна была вести себя так, будто ничего не произошло. Санса глубоко вздохнула и вышла из комнаты, направляясь через замок к своей матери.

Было так много причин нервничать из-за этого разговора.

В том мире её не было рядом.

Но в этом мире Санса не была так близка с матерью.

Санса все еще была благородной, правильной и «леди». Но желание иметь детей, мужа и любовь, словно из песен больше не было целью её жизни. Более того, теперь она была женщиной, а не девочкой. Если не телом, то умом точно. Санса пережила то, о чем её мать и подумать не могла. Какое утешение ей могла предложить Кейтилин, когда её сны были полны крови и предательств?

Да, в прошлой жизни Санса была ближе всех к матери из детей. Она обожала, красивые волосы своей матери, её прекрасные платья, южные танцы, богов и верований.

Но сейчас многое изменилось. Джон стал её рыцарем — защитником. Она начала проводить много времени с Роббом. Она потеряла свои невинные мечты и пропитанные счастьем воспоминания о матери.

Леди Кейтилин не могла понять, почему её дочь выбрала своего брата-бастарда. Она не могла принять и понять это.

В прежней жизни Санса любила свою мать. Она была маминой дочкой, для которой семья, долг и честь были самым главным в жизни. А потом семья Сансы погибла, а она была вынуждена повиноваться и любить человека, который убил её семью. Который уничтожил её честь в глазах всего мира, и оставил шрамы на её спине.

Я уже не та девочка, которую ты вырастила, грустно подумала Санса. (Я не та девочка, которая мечтала стать королевой. Не та, кто видела сны о прекрасных златовласых принцах.

Прости за это.

Но я не стану ничего менять.

Она тихонько постучала в закрытую дверь, надеясь, что мать поймет её.

***

— Мама? — мягко спросила Санса, выглядывая из-за двери.

Кейтилин обернулась на голос дочери, поражаясь её красоте, обрамленной в рассветном свете.

Санса так выросла. Было время, особенно когда она рассказала о своей прошлой жизни, когда Кейтилин думала, что её настоящая дочь умерла той ужасной ночью, которая иногда до сих пор снилась ей во снах. Она задавалась вопросом, является ли её девочка на самом деле всего лишь чужаком, обернутым в её кожу. Она винила себя за такие мысли.

Но бывали и такие моменты, когда Санса выглядела настороженной, тихой и такой разбитой, что все, что могла испытывать к ней Кейтилин, — это яростную, неистовую любовь.

Стоя в коридоре, освещенная ярким светом и одетая в белое платье, Санса выглядела не как человек, а скорее как богиня — бледная кожа, светлые глаза и мягкие черты лица.

Увидев её, Кейтилин почти забыла о своей ярости.

— Санса, — сказала она, приглашая войти, — Тебе что-то нужно?

— Я хотела поговорить с тобой, — она поколебалась, а потом села на стул, — Отец скоро придет?

— Ты хочешь, чтобы он присутствовал?

Санса покачала головой.

— Сначала я хочу поговорить с тобой. Вчера Робб рассказал ему о Петире. Я думаю… что. Он был твоим другом и…

— Он и есть мой друг, — сказала Кейтилин ровно.

— Я знаю, — Санса заколебалась, — Но он не тот, кем кажется. Я не стану обвинять его в преступлениях, которые он совершил в том мире. Только в тех, что он сделал здесь. А их очень много.

И я должна быть благодарна, что ты не обвиняешь его в преступлениях, которые живут в твоей голове?

— Например? — потребовала она.

— Он подговорил тетю Лизу отравить своего мужа, — сказала Сасна тихо, — Робб сказал, что он почти уверен, что он убил многих рыцарей Долины. И что он убил девушку Ланнистеров, которая приезжала в Винтерфелл. Даже одного из этих преступлений достаточно, чтобы осудить его, а у нас их целых три.

Кейтилин поднялась на ноги и начала расхаживать по комнате.

— У тебя есть доказательства?

— Я уверена в этом, — ответила она, — И я получу)доказательства. Не сомневайся.

— Ты просишь меня доверять тебе, — резко сказала Кейтилин, — Но ты всего лишь пятнадцатилетняя девочка. Я прожила с Петиром почти полжизни. У тебя даже нет доказательств, чтобы посадить его в тюрьму! Санса…

Её дочь тяжело сглотнула, а затем выпрямилась, пока не стала ровной и жесткой, как лезвие меча. В её глазах не было никаких эмоций, только пустота. Она напомнила Кейтилин о ледяных полях Дара: пустых и снежных, жестоких. Свирепая красота, которая нападет первой, едва ты покажешь слабость.

— Я люблю тебя. Я всегда любила тебя. Ты и я, мама. Мы были единственными, чья душа принадлежала Югу, а не Северу. Когда-то я любила тебя больше всех на свете. Я мечтала стать похожей на тебя, — её глаза были на одном уровне с глазами Кейтилин, и ни один мускул не дрогнул на её прекрасном лице, — Ты вырастила меня послушной, благородной, любящей свою семью. Я поняла, что нет более важного в жизни, чем забота о своей семье. Я знаю, ты доверяешь Петиру. Но он убийца, Торговец Смертью, и я увижу его мертвым за все его преступления.

— Значит, ты будешь судить его? — спросила Кейтилин холодно, — Или ты убьешь его в закоулках Зимнего Городка и сбросишь тело в овраг?

Санса тоже вскочила на ноги.

— Сегодня вечером я пошлю ворона Леди Аррен, — сказала она, — От лица Петира. Я попрошу напомнить, какой яд она использовала. Как только мы получим её признание, то созовем знамена. Я хочу, чтобы Мизинец был осужден перед всем севером, и когда Робб отрубит ему голову, ни одна душа не усомнится в правильности его действий.

— А что случится с Лизой? Если она признается в содействии?

— Даю слово Старка, — сказала она мягко, — Её не тронут. Я обещаю тебе.

Она вздохнула, и вся её мягкость исчезла за маской льда.

— И прости меня. Ты любила Петира, и, возможно, все еще любишь его. Я сожалею об этом.

— Но только об этом. Ни о чем более, — Кейтилин знала, что дрожит. Знала, что её трясет от ледяной ярости. Знала, что она еще никогда в жизни не злилась так ни на одного из своих детей, — Ты выражаешь соболезнования мне, из-за моей любви. Но не за то, что ты собираешься убить достойного человека, Лорда.

Маска Сансы внезапно треснула, все её спокойствие сменилось яростью.

— Он стоял рядом с Серсеей Ланнстер. Он говорил ей, что мы с отцом предатели и заслуживаем смерти. Он хотел убить и меня, и отца, а ты стоишь и защищаешь его?

Что? Но он сказал, что…

— Он прислал ворона, — Кейтилин слышала свой голос сквозь какую-то пелену, — После того как ты написала Роббу, что отца схватили. Петир сказал, что постарается защитить тебя.

— Он делал все возможное, чтобы убить нас, — решительно сказала Санса.

Она вздрогнула от этих слов, а затем села за стол, пытаясь вернуть самообладание. Когда она почувствовала, что не может плакать или кричать, она посмотрела на Сансу.

Ты моя старшая дочь, но словно чужая. Кто же ты такая? Я не знаю. Мне хочет плакать, когда я смотрю в твои глаза, Санса: они такие же голубые как у меня, и такой же формы. Но они гораздо холоднее и серьезнее моих в твоем возрасте. Ты такая молодая сейчас, но ты была того же возраста, когда умерла в своем прошлом мире.

О, моя бедная, милая девочка: что они сделали с тобой?

— Что случилось, Санса? — тихо спросила она, — Что Петир сделал с тобой? Не в этом мире — нет. В другом. Что он сделал, что ты так его ненавидишь?

Санса покачала головой.

— Ты не захочешь узнать. Эти знания принесут лишь боль. Я сказала тебе, что я вернулась назад во времени, но если я расскажу тебе, что произошло до этого, ты не сможешь спать по ночам, — она улыбнулась, мягко и нежно, — Я знаю…

Кейтилин выгнула бровь и бросила на неё взгляд, который она оттачивала годами. На Арье, когда та была особенно раздражающей, на Бране, когда он бегал по крышам и лазил по стена. Даже на Риконе, когда он не слушался мейстера.

— Ты будешь слушаться, — говорил этот взгляд, — Или мало тебе не покажется.

Санса резко захлопнула рот. Кейтилин спрятала улыбку и, прищурившись, посмотрела на дочь.

— Я твоя мать, — сказала она, и её голос звучал властно, но не сердито или громко. Просто властно, — Я заслуживаю знать, что произошло. Это, что тебя беспокоит, Санса. Если ты пережила это, то уж я точно смогу.

— Это не очень веселая история, — сказала Санса почти отчаянно, — Мама…

— Скажи мне, — и это была сталь, в её голосе. Это была честь Талли, лед Старков и материнская забота.

Санса склонила голову, пряди красных волос скользнули по её бледному лицу, и она начала говорить.

***

Ты знаешь, что происходит с девушками, когда с ними делаю то, что ты сделал со мной?

Ты попытался сломать меня. Ты считал меня фарфоровой куклой, игрушкой, незаметной помехой. Ты думал, что меня так же легко победить, как и тех, кто был до меня.

Но я — волк. Я знаю, что значит быть некоронованной королевой, сестрой, лишенной брата, и мертвой женой. Моя стая умерла, и я возродилась в их крови. Я — волк, и я разорву тебе горло еще до того, как ты увидишь мои когти.

Санса повернулась к тени Мизинца и подумала: Ты научил меня опасаться тебя.

— Он пытался сломить меня, и превратить меня в тебя, — сказала она матери, — Он попытался, но проиграл.

Я не какая-то помеха.

Я мстительная женщина, и он будет в ужасе от моего гнева.

***

Прошло уже несколько часов, когда в дверь постучали. Санса поняла, что у неё пересохло горло. Когда она посмотрела в окно, то увидела, что солнце уже высоко в небе. Вероятно, был уже почти полдень.

— Войдите, — позвала она.

Робб просунул голову внутрь. На нем были тренировочные доспехи, а рыжие волосы взъерошены и взмокли от пота. Его глаза сузились, когда он увидел заплаканное лицо матери, и усталое лицо Сансы. Он открыл было рот, что бы спросить что случилось.

Санса резко, почти яростно покачала головой.

Не смей, ты, идиот. Не сейчас. Только не здесь.

Он нахмурился, но сдержался.

— Ты не знаешь, где Джон?

— Нет, — ответила Санса, — Мы вчера сильно поссорились. Он был очень зол, когда уходил.

Она почувствовала, как её губы скривились.

— Скорее всего, он пошел в Зимний Городок.

— Зимний Городок? — спросил Робб, — Но он никогда…

Он замолчал, глядя на её слегка дрожащие руки и покрасневшие глаза, и покачал головой.

— Что же ты ему такого сказала?

— Думаю, мне нужно на кухню, — со вздохом сказала их мама, — Санса, я знаю, что ты не все мне рассказала. И я не уверена, что вынесу все это прямо сейчас. Но знай, если вдруг захочешь поговорить, я буду рядом. Хорошо?

— Конечно. Наверное, мне следовало рассказать тебе раньше.

Она боялась, что мать воспримет случившееся как проявление слабости. Возможно из-за того, что она больше не чиста. Санса легко могла защититься от подобных обвинений, и умом она понимала, что ни в чем не виновата. Но если бы её мама посмотрела бы на неё с малейшим намеком на отвращение, она знала, что часть её навсегда бы умерла.

Но никакого отвращения не было.

Ужас и гнев, да — переплетенные вместе. Но под всем эти — любовь. Только любовь.

Это исцелило какой-то кусочек её души. Она и не подозревала, что хоть когда-нибудь излечится до конца.

— Я приду, если будет что-то еще, — тихо сказала она.

Мама кивнула и быстро вышла из комнаты. Робб по очереди посмотрел на них, а потом дернулся, словно стряхнул с себя все вопросы. Санса повернулась к нему и схватила одну руку обеими руками.

— Если Родрик найдет Джона, скажи мне. Я должна извиниться. И не дразни его. Это… просто не надо. Мы оба были неправы. Мне нужно объяснить ему все. Так что…

— Не вмешиваться? — Робб кивнул, — Легко.

Он усмехнулся.

— Джон сказал мне то же самое.

— Наши проблемы — это только наши проблемы. Не волнуйся об этом, — Санса слабо улыбнулась ему, — Я знаю, что ты обожаешь драться на мечах. И я знаю, что ты ненавидишь сидеть на месте. Не волнуйся, скоро все станет как раньше. Между мной и Джоном, конечно: ты ведь станешь Королем, — она выгнула бровь, — Южане научаться бояться нас.

Его улыбка стала шире.

— Зима близко, ты разве не слышала, Санса?

— Зима близко, — согласилась его сестра, и она улыбалась во весь рот, — Но мы — Старки, и мы выживем.

***

Несколько лет назад Теон Грейджой начал посещать Зимний Городок.

Это стала началом череды ночных приключений для Родрика и Джори. Обычно Теон напивался и ходил по барам, только когда у него были деньги, но бывали и ночь когда он устраивал драки с крестьянами и оскорблял всех подряд. В такие ночи Родрик, вытаскивая его из передряг, даже не задумывался о каком-либо достоинстве.

А потом к нему присоединились Робб и Джон.

В какой-то момент Родрик начал платить охраннику у ворот, чтобы тот предупреждал его, когда емунужно идти в Зимний Городок и забирать этих идиотов, прежде, чем им выпотрошит живот какой-нибудь сирота с большими глазами и пустым животом.

Однако, все разы, когда он забирал Джона Сноу, можно было пересчитать по пальцам одной руки. Он сбегал вместе с Роббом, но был гораздо сдержанным. И никогда не напивался до состояния Теона. Он пил лишь для того, чтобы почувствовать небольшую легкость и веселье. Поэтому, когда он пил, то не выглядел пьяным.

Вот почему этот раз оказался… шокирующим. По меньшей мере.

Робб послал его найти Джона и вернуть его в Винтерфелл. Тогда Родрик рассмеялся, думаю, что найдет лишь слегка хмельного парня, способного идти самому. Но сейчас он видел его: сидящий в самом дальнем углу бара, с опущенной головой, окруженный как минимум десятью кружками.

— Пялился на любого, кто приближался, — пожал плечами трактирщик, — Но он не затеивал никаких драк, поэтому мы его не выгнали.

Родрик кивнул и направился к Джону. Он помог ему встать: одна рука лежала на его плече, а вторая поддерживала за талию.

К его чести, на обратном пути в Винтерфелл, Джона вырвало только одни раз.

Вспоминая, как много он выпил, Родрик признавал, что восхищен. Для мальчика, моложе двадцати лет, держать в себе столько эля было просто восхитительно. К тому времени, как они вошли в замок, он начал спотыкаться. Родрик вздохнул и повел его в комнату. Несколько слуг принесли лимонную воду и покрывало, чтобы вымыть его. Родрик только закончил снимать куртку — она была заляпана рвотой и вином — как в комнату вошла Леди Санса.

Она гордо вошла, её рыжие волосы сверкали, как солнце, и все в комнате замерли, когда они заметили её. Она не смотрела ни на Родрика, ни на кого-либо из слуг. Все её внимание было сосредоточено лишь на Джоне.

— С ним все в порядке? — спросила она, все еще не отрывая глаз.

— Да, — ответил Родрик, — Он проспит еще немного, но…

— Тогда ему не нужна ваша помощь.

Это был не вопрос, но он ответил.

— Да.

Она подняла глаза и встретилась с ним взглядом.

— Тогда, — сказала она властно, как её мать, — Вон.

Родрик изумленно уставился на неё. Леди Санса всегда была леди — неизменно вежливая, добрая, даже к самым невоспитанным оруженосцам. Но это было просто верхом неприличия.

Она устремила на него взгляд, который мог бы заморозить лед. Прямо сейчас она выглядела вдвое страшнее, чем её мать и отец в гневе вместе взятые. В глазах было лишь холодное, отточенное презрение.

— Вы не расслышали, Сир Родрик?

— Вы ведете себя неприлично, — попытался возразить он.

Санса небрежно махнула рукой.

— Можете пожаловаться моей матери, если вам так угодно. А сейчас убирайтесь!

Родрик сглотнул и вышел.

***

Джон проснулся от стука по голове и увидел рыжие волосы.

Его стон громко разнесся по пустой комнате.

Санса — у кого еще могут быть такие длинные рыжие волосы? — склонилась над ним, достаточно близко, чтобы он мог почувствовать её дыхание на своих губах. Прежде чем он успел испугаться, она отодвинулась, и он расслабленно выдохнул.

А потом она облила его.

Джон резко выпрямился, отплевываясь, как раз вовремя, чтобы увидеть, как она отставляет тазик.

— Что за хрень? — спросил он, стуча зубами.

— Ты назвал меня глупой леди, — спокойно сказала она, — Я разозлилась. Разве вы с Роббом не говорили, что мне нужно открыто выражать свои эмоции?

Джон искал что-нибудь, чем можно было вытереться. Ничего не найдя, он выпрямился и посмотрел на нее, сквозь боль в голове.

— Думаешь, ты сдерживалась, когда кричала на весь замок? — его зубы клацнули. Джон попытался вернуть себе хоть каплю достоинства, — Не будь такой мстительной.

Ее губы дернулись.

— Думаешь это смешно?

— Немного, — пробормотала она.

— О, так тебе недостаточно жалеть глупого бастарда, который даже не знает имен своих родителей — хоть каких-нибудь — так ты еще и обливаешь его ледяной водой?

Санса прекратила теребить край потрепанного одеяла. Он посмотрела на него, в голубых глазах мелькали эмоции, которые он не мог различить.

— Я никогда не жалела тебя, — сказала она, и её тон не был таким резким, как он ожидал, — Ни разу в жизни. Когда-то я не особо тебя любила, но я никогда тебя не жалела. Ты был слишком гордым.

Джон ошеломленно посмотрел на нее.

— Это я был слишком гордым?

— Да, — её руки были сложены на коленях. Такая аккуратная, что его это начало раздражать, — Слишком гордым и слишком глупым.

Внезапно он взорвался.

— Скажи мне, чем я должен был гордиться, — выпалил Джон, — Оказывается, что мой отец был насильником, а мой дед сжигал людей заживо. Оказывается, я Таргариен! В моей крови течет не честь, Санса, а безумие! Давай же, скажи мне, чем я должен гордиться!

Глаза Сансы были закрыты все то время, что он говорил. Когда он сделал паузу, чтобы восстановить дыхание, она холодно спросила:

— Теперь ты закончил?

— Да, — буркнул он.

Пока что.

— Тогда послушай вот что. Послушай меня, Джон. Ты — Старк. Когда Рейгар Таргариен возлег с Лианной Старк, малыш родился с черными волосами и серыми глазами, без единого намека на серебро и пурпур. Кровь двух великих домов боролась внутри тебя. И победила кровь Старков. Кровь Лианны Старк подарила тебе твое лицо и характер. Именно она дала тебе внешность севернее, чем у законных детей Эддарда Старка.

Джон почувствовал, как его гнев потихоньку гаснет. То, с какой искренней верой и любовью смотрела на него Санса, согрело его сильнее, чем любое вино во всем мире. Когда Санса прошептала эти имена ему на ухо, он почувствовал, как внутри него образовалась огромная дыра. Ему нужно было чем-то заполнить её, и он не придумал ничего лучше, чем заполнить её выпивкой. Но очевидно это был неправильных выбор, потому что они были здесь: он в мокрой рубашке, слабый запах лимонов вокруг, и Санса предлагая ему то, что действительно могло ему помочь.

— Спасибо, — выдавил он.

Санса кивнула и встала — чтобы уйти, подумал он. У него перехватило дыхание, и ему отчаянно захотелось, чтобы она осталась.

Неделю назад он бы и не задумался об этом. Но было что-то в Красной Башне, а потом и в пещере, и в Винтерфелле. И все, что Джон мог вспомнить это ноющую, разрывающую боль, когда Робб — Робб! — сказал ему, что у Сансы кошмары. Он не знал, смогут ли они общаться так же, как до того, как покинули Винтерфелл.

Более того, он не знал, хочет ли он этого.

Она уже стояла у двери, и собиралась открыть её…

— Почему ты мне не сказала?

Слова вырвались из него против воли. Он вздрогнул, ожидая, что она начнет кричать или, что хуже, просто отшутится. Но она лишь замерла. Когда Санса развернулась, он увидел печаль на её лице.

— О кошмарах?

— Обо всем.

Санса снова села, уставившись на колени. После долгой паузы, она начала:

— Я убила Илин Пейна, — почти беззвучно сказала она, — Я так испугалась. Да, я убивала раньше, но никогда собственными руками. И когда я вспоминала об этом, меня начинало трясти. Я не могла позволить себе это в те первые несколько ночей, поэтому я просто попыталась не думать об этом. Когда мы засыпали, я так уставала, что даже не видела снов.

Медленно, словно во сне, Джон протянул и взял её пальцы в свои.

— А потом отец заболел, — продолжила она, — Я беспокоилась о нем, я боялась за Арью, Ланнистеры наступали нам на пятки, и я не могла, Джон… Я едва могла здраво мыслить, не говоря уже о том, чтобы рассказать тебе. Потому что, если бы я сделала это, то просто сломалась бы. А у нас итак было куча проблем.

Джон покачал головой.

— У нас всегда будет время для такого, Санса. Первое убийство это всегда сложно. С этим трудно справиться даже натренированным мужчинам, а ты…

— Я не нежная фиалка, как думает Робб, — перебила его Санса.

И это было так на нее похоже. Именно это он любил в ней. Она была словно сапфир, с гладкими краями, но если ты будешь неосторожен, то можешь порезаться о них.

— Я и раньше несла на плечах бремя смерти. Это никогда не было просто. Но это убийство было не первым.

— Но тебе все еще больно.

— Да. Столько всего произошло. Ланнистеры. Возвращение в Королевскую Гавань. Снова молить о помиловании отца. Все это навалилось. Не только Илин Пейн.

Он почувствовал, как уголки губ дернулись вверх.

— Итак, сначала у тебя просто не было времени, чтобы рассказать. А потом?

— А потом я просто не хотела разбираться со всем этим, — она пожала плечами, — Да, я не могла заснуть. Зато я могла подумать о других делах. Думаю, я справлялась.

— Это не так, — пробормотал он.

Санса сумела изобразить удивление.

— Я думала, что все будет в порядке, когда мы окажемся в Винтерфелле. Но я не смогла заснуть. И тогда я встретила Робба, — она вздохнула и перевернула их ладони тыльной стороной. Она нежно провела пальцем по его венам, затем перешла на ладонь, а затем поднялась к подушечками пальцев. По спине Джона побежали мурашки, — Я не хотела причинить тебе боль, — сказала она мягко.

Джон сглотнул.

— Я серьезно, — её глаза метнулись вверх, чтобы встретиться с его, а затем снова вернулись к их соединенным рукам, — Ты… Ты не Таргариен. Ты же с Севера. И так будет всегда. Отец всегда любил тебя. Он любит тебя и будет любить. Робб, Арья и Бран — они всегда будут тебя любить. Неважно, кем был твой отец. Потому что они знают, какой ты на самом деле, и это самое важное.

Возможно, он все еще был пьян. Возможно, он все же был Таргариеном больше, чем Старком. Потому что он не мог объяснить, что за безумие овладело им, когда он сказал:

— А ты? — почти неслышно прошептал он. Только для них вдвоем.

Санса замерла. Её волосы соскользнули и скрыли её лицо. Джону захотелось взять слова обратно, он чувствовал себя полнейшим придурком. Он хотел вернуться в прошлое, и зашить себе рот самой толстой иглой, какая только есть у Сансы.

Но потом она подвинулась, и он увидел её.

Её щеки покраснели. Глаза, голубые и прекрасные, смотрели в сторону. Но потом она подняла на него взгляд, и огонь в них мог бы растопить все земли за Стеной. В его животе расцвел настоящий пожар.

— Санса? — прошептал он.

Она вся дрожала. Её руки дернулись и начали двигаться вверх. Она невесомо провела по его руке, потом провела по груди, затем нежно провела по шее, поднимаясь выше, пока не остановилась на пульсе, и он почувствовал, как её пальцы мелко дрожат. Тогда она взяла его за подбородок, и все это время она не отрывала от него глаз. Джон никогда не раньше не видел в них тех эмоций, что были сейчас.

Ей потребовалось лишь мягкое нажатие пальцев, чтобы Джон подвинулся навстречу.

Их губы встретились, и казалось, что все вокруг отошло на второй план — его влажная кожа, горький привкус алкоголя в горле, резкой запах лимонов.

У губ Сансы был вкус летних яблок и чего-то холодного, свежего. Джон вытащит руку, зарылся в её волосах, выгнул шею и притянул Сансу ближе. Она ахнула, когда он слегка изменил угол, проникая глубже в её рот.

А потом её колено соскользнуло с покрывала, и она упала прямо на пол.

Джон в панике попытался поймать её, но только запутался в простыне. Он беспомощно посмотрел на нее, и Санса рассмеялась, запрокинув голову. Он еще никогда не слышал такого низкого, раскатистого и совершенно счастливого смеха.

Глядя на него сквозь влажные от смеха ресницы, она сказала, все еще смеясь:

— Боги, и я думала, что это я неумеха.

— Не будь такой грубой, — сердито ответил Джон. Однако не смог скрыть, как дернулись его губы.

— Нет? — она вдруг встала, и боги Джон знал, что утром он пожалеет об этом. Но он не мог держать себя в руках, когда она смотрела на него так пристально, так горячо, — Полагаю, я должна загладить свою вину?

Джон попытался встать, но лишь сильнее запутался в одеяле и простынях.

Она улыбнулась ему, и глаза её весело блеснули. Так красиво, что он был уверен, что умрет на месте.

Наклонившись, обвив руками его шею и прижавшись к нему, она прошептала ему на ухо:

— Я всегда буду любить тебя, Джон. Бастард ты, или Таргариен, мне наплевать.

— Не порть момент, — прошептал Джон.

— А если мне хочется? — спросила она, и он почувствовал, как в груди закипает смех.

Его взгляд упал на таз рядом с ним. Он все еще был наполовину полон воды, и когда Санса чуть отстранилась, он…

Да пошло все к черту!

Джон двигался так быстро, как только мог. Он схватил тазик и одним плавным движением вылил оставшуюся воду прямо ей в лицо.

— Что ты… — начала она. Волосы прилипли к лицу, и никогда прежде она не выглядела такой восхитительной, как в этот самой момент.

— Отдаю долги, — сказал он сквозь дикий смех.

— Я покажу тебе долги, — сердито огрызнулась она, выжимая волосы.

Джон лишь рассмеялся еще громче.

— Это ты назвала меня гордым идиотом.

Санса попыталась схватить его за волосы. Джон бесстыдно улыбнулся, крепко держа её за руку, и ему потребовалось всего несколько секунд, чтобы его радость разбила её суровую маску. Теперь они оба смеялись, Санса прижалась к нему и тряслась от смеха.

Боги небесные, подумал Джон, благоговейно, безумно, невероятно счастливо. Он протянул руку и нежно заправил выбившийся локон за ухо. Боги, я люблю её.

Я так сильно её люблю.

Комментарий к Сноу 2.

Итак, я снова здесь! Прошу прощения за задержку глав, но эта часть была просто ОГРОМНОЙ, я чуть с ума не сошла.

И да, я выложила сразу две главы, потому что на следующей неделе глав не будет. Так как у меня начинается сессия.

Через неделю вернусь в привычный режим.

Приятного прочтения)

========== Болтоны 1. ==========

— Лорд Бейлиш, вы обвиняетесь в следующих преступлениях…

Санса почувствовала, как крепко сжала колени руками. На ней были надеты перчатки, а на плечах лежали тяжелые меха и никто не мог заметить, как сильно она напряжена.

Джон стоял позади, и его присутствие одновременно успокаивало её, и заставляло что-то в животе пылать.

Сфокусируйся

— Убийство Джона Аррена, главы дома Арренов. Убийство семи верховных рыцарей Долины. И убийство девушки, которую вы наняли, для посещения Винтерфелла. Вы также обвиняетесь в найме наемников Долины и использовании их за пределами ваших территорий, что является преступлением, по законам, установленным Робертом Баратеоном, — громко и четко, на весь зал, сказал её отец, — Вы признаете свою вину?

Петир огляделся. Он был слегка взъерошен после нескольких дней, проведенных в темнице. Санса присмотрелась внимательней, и ей показалось, что он дрожит.

— Я не виновен, — сказал он.

Санса резко выпрямилась, но затем одернула себя: не стоит выглядеть слишком нетерпеливой. Но отец кивнул писцу, убедившись, что эта фраза была задокументирована, и вызвал нескольких рыцарей, которых Петир привез с собой.

— Тогда начнем с обвинения в убийстве девушки. Сир Годрик, прошу, встаньте и расскажите нам, что вы видели на Перешейке.

Рыцарь был очень бледный, отметила Санса, и слишком молодой. У него были темные волосы, подстриженные по последней моде. Он наверняка всю жизнь мечтал стать таким же известным рыцарем как Лорас Тирелл, и никогда не думал, что окажется здесь. Если бы Санса была моложе, то вполне могла бы влюбиться в него. Но сейчас она чувствовала лишь жалость и скуку.

Его рассказ был несвязанным, постоянно прерывался. Он рассказал о тихом лязге ножа, ярком цвете крови на снегу и о сдавленных, тихих криках женщины, единственная вина которой была в том, что она была похожа на Старка. Руки Сансы дрожали, и она не знала, от возмущения или от страха.

Вдруг она почувствовала, как рука Джона, лежавшая на спинке её стула, поползла вверх, пока его пальцы не коснулись кончиков её плеч. Сансе показалось, что она чувствует тепло даже сквозь меха. На мгновение, холод, пронизывающий её до костей, отступил.

Когда рассказ рыцаря был закончен, северные лорды получили право задавать вопросы.

Именно так работала судебная система на Севере. Санса смутно помнила, как однажды лорды собрались на Медвежьем острове для суда над Джорахом Мормонтом. Каждый лорд задавал один вопрос свидетелю и подсудимому. А затем объявлял свое решение.

Мизинец будет говорить последним — он не будет разговаривать со свидетелями, а только защищать себя и давать показания. Санса усилием воли заставила себя не шевелиться, пока продолжался допрос каждого рыцаря. Это был очень долгий и утомительный процесс, который занял почти весь день.

— Вы прослушали доказательства убийства семи верховных рыцарей Долины и безымянной девушка, — сказал её отец, — Теперь мы представим доказательства убийства Джона Аррена, лорда Долины и главы дома Арренов.

Санса поднялась на ноги. Рука Джона соскользнула, и она почувствовала, как теряет опору. Но потом она прошла мимо отца, и он кивнул ей с такой уверенностью, что улыбка сама наползла на лицо.

Выше нос.

— Милорды, — сказала она в знак приветствия.

Некоторые из них кивнули в ответ, другие выглядели раздраженными тем, что Санса заговорила. Они считали её слишком молодой и слишком женщиной. Санса гордо вздернула подбородок. Если они её недооценивали, то она использует это против них.

— Когда Лорд Бейлиш приехал в Винтерфелл, именно я приказала арестовать его, — начала она и замолчала, глядя в глаза каждому из лордов. Затем она продолжила, — Когда я была на юге и находилась в плену у Ланнистеров, то слышала множество слухов. Конечно, большинство из них я проигнорировала, но, как вы знаете, даже в самой нелепой лжи есть капля правды. И один из таких слухов был связан с Лордом Бейлишем.

— Что случилось с твоими волосами? — вдруг резко спросил Петир, — Какого они цвета? Темные, как у Старков? Или же рыжие, как у Талли?

Один из стражников приблизился, и скрежет копья о землю заставил Петира заткнуться.

— Не ты сейчас задаешь вопросы, — резко прорычал стражник.

Санса стояла к нему спиной и не обращала никакого внимания на выкрики.

— Я узнала, что он убил Джона Аррена, — тихо сказала она, — Сначала я думала, что это лишь глупые слухи, но потом… Потом он женился на Леди Лизе и приехал сюда и объявил об этом, я решила кое-что проверить. Поэтому я послала Леди Лизе письмо, написанное якобы от лица её мужа, и спросила, какой именно яд она использовала. Невинная женщина спросила бы, что за яд и почему она должна знать название, — Санса склонила голову, — Но ворон вернулся, принеся не просто записку с названием, а еще и бутыль с содержимым.

Она достала из кармана маленькую стеклянную бутылочку с красной обводкой и поставила её на стол. Петир не мог до неё дотянуться, но прекрасно видел, что в ней.

— Слезы Лиса, — громко сказала она.

Лорды выпрямились на своих местах, некоторые беспокойно заерзали. Санса сделала реверанс, в груди разливалось торжествующее тепло. Она развернулась, чтобы вернуться на свое место. Проходя мимо отца, она видела, как он уважительно склонил голову, и этого было достаточно, чтобы воодушевление и гордость за себя наполнило её.

— Предоставленная бутыль будет считаться уликой в пользу виновности подсудимого, — сказал её отце, — И последнее, у нас так же есть доказательства о найме наемников.

Как только отец закончил, Робб резко поднялся.

Санса говорила твердым и официальным тоном. Она представила доказательства холодно и спокойно. Все эти лорды были ей незнакомы. Она не общалась с ними целый год, она не знала их так, как Робб.

Я не такая как ты, сказала она ему. Поэтому стой прямо, Робб, и используй все инструменты, которые они тебе дали.

— Не так давно нам поступило много жалоб о наемниках к югу от Белой Гавани, — начал он, — По всей видимости, их было и правда очень много, потому что Лорд Мандерли попросил подмогу.

Это шокирует, сухо подумала Санса.

Мандерли были известны своей гордостью. Они не принимали никакой помощи даже от Старков. Если Лорд Мандерли запросил дополнительные войска, то проблема была действительно серьёзной.

И это понимал каждый сидящий здесь лорд.

— Эти всадники были схвачены и допрошены Лордом Мандерли несколько недель назад, — продолжал Робб, — Хотя их нанимали через посредников, они знали, что это был какой-то мелкий лорд из Долины. После некоторых уговоров этот лорд назвал имя человека, что дал ему золото.

Он повернулся, широко раскинув руки, словно крылья птицы. Бумага в его руках, которая могла бы уничтожить всю жизнь Петира и его самого, трепетала, словно перья.

Ты научился быть драматичным, подумала Санса. На две шестых она была горда, три шестых — печальна, и ещё одна часть ушла на стыд.

— Этот лорд назвал имя Петира Бейлиша, который недавно соединился с домом Арренов, — сказал Робб и его голос не звучал торжественно, — Они переписывались в течение долгого времени, ещё до женитьбы. В письмах были указания: взять деньги в Королевской Гавани и нанять наёмников. Так же, в письмах говорилось, что наёмников следует отправить на Север. Я думаю каждый из нас, милорды, догадывается для чего. Для того, чтобы найти высокого мужчину с темными волосами, серыми глазами и раненной ногой, и девушку с волосами того же цвета.

Он сделал паузу. Даже Санса, которая знала всю правду и поклялась убить Петира, затаила дыхание. Её окутала паутина ярости и лжи, которую так эффектно сплёл Робб.

Робб развернулся, и их взгляды встретились. Он поднял подбородок и холодно посмотрел на лордов.

— Для того чтобы убить их, — закончил он.

На мгновение воцарилась тишина, а затем Лорд Амбер начал кричать. За ним потянулись и все остальные. Все сидящие вскочили со свих мест и потянулись за мечами,чтобы снести голову предателя с плеч.

Санса взглянула на Петира и увидела, что он бел как полотно, челюсти крепко сжаты, и он едва ли не дрожит.

Ты пытался убить меня, подумала она с горькой местью и ненавистью,Каково это — быть по другую сторону меча?

Джон склонил голову над ней и прошептал ей на ухо:

— Ты была потрясающей.

— Это только начало, — пробормотала она в ответ и слегка наклонила голову так, что её щека скользнула по его щеке, когда он отстранился.

***

Джон почувствовал, как нежная кожа Сансы коснулась его. Он задрожал бы, если бы не стоял перед таким количеством людей.

Санса была так прекрасна, когда стояла перед всеми этими суровыми мужчинами.

Девушка, которая ненавидела ощущение стали, но научилась сражаться на мечах. Девушка, внутри которой так долго жил страх, но которая нашла в себе смелость противостоять ему. Девушка, которая была рождена стать правительницей, королевой.

— Теперь Лорд Бейлиш может выступить в свою защиту, — выкрикнул стражник грубым и громким голосом, перекрикивая шум.

Бейлиш неуверенно поднялся на ноги. Джон мог бы подумать, что он ослаблен, если бы Петир сразу же не восстановил равновесие. Если он пытался завоевать симпатию или жалость лордов, то это была тщетная и глупая попытка. Ни в одном лорде не было доброты, когда они смотрели на него орлиным взором.

— Я уже сказал, что не виновен, — сказал он, — Я продолжу стоять на своём. Милорды, я не знаю, о чем говорят эти рыцари. Возможно, они хотят занять моё место Лорда Долины. Они так молоды и глупы. Кто будет верить глазам ребёнка на его первой охоте? Кто будет верить наёмникам, когда они так жадны до власти? — он грациозно поднял плечо, — И конечно, теперь я Лорд Долины. Моя Леди Жена была бы очень недовольна, увидев мою голову. Готов ли Север заиметь еще больше врагов?

Западные земли. Королевская Гавань. Если Долина присоединится к ним…

Вдруг поднялась Леди Кейтилин. Она стояла прямо и гордо.

— У Севера не прибавится проблем, Лорд Бейлиш. Не стоит так переживать, — объявила она, — Получив признание Леди Аррен, мы послали воронов лордам, которые отказались преклонить колено Лорду Бейлишу. Лорд Джон Ройс согласился сохранить нейтралитет Долины, если голова Лорда Бейлиша будет доставлена в Орлиное Гнездо.

Бейлиш побледнел. Он пристально смотрел на Леди Кейтилин и предательство, застывшее на его лице, было таким сильным, что даже у Джона что-то защемило в груди. Но затем лицо Петира исказилось, и он буквально прорычал:

— Она же твоя сестра!

— Да, — подтвердила Леди Кейтилин, — И пока мы разговариваем, её голова остаётся на плечах. Она моя семья, Петир, и я буду её защищать. Но убийство мужа… В этом нет чести.

Она печально покачала головой.

— Её лишат титула Леди Долины. Люди Лорда Ройса сопроводят её в Риверран, а её сын будет воспитываться в Рунном Камне, пока не станет совершеннолетним. Долина будет рада принять вашу голову в качестве небольшого подарка.

Бейлиш сжал кулаки.

— Неужели наше детство ничего для тебя не значит?

— Оно значило для меня все, — печально сказала она, — Но потом ты послал мне ворона, чтобы сказать, что ты защитишь моих мужа и дочь, а вместо этого попытался убить их. Ты и правда думал, что после всего у меня останется хоть капля любви к тебе?

Она дрожала, внезапно понял Джон. Леди Кейтилин вся дрожала, и хотя по щекам не текли слезы, на лице было написано невероятное горе.

Ты любила его, подумал он. Ты любила его, а он предал тебя. И теперь ты даже не можешь плакать.

Это было печально, но если история боли и страданий закончится прямо здесь, Джон ни за что не станет грустить об этом. Не тогда, когда он знал, кто такой Лорд Бейлиш на самом деле. Не тогда, когда он знал, что этот человек может обратить целые королевства в хаос лишь ради мести, власти и жадности.

Но это не значило, что он не жалел Леди Старк.

Леди Кейтилин вышла из комнаты. Вслед за ней бросилась Арья, бросив уничтожающий взгляд на пленника. Гнев и напряжение в комнате усилились.

— Лорд Бейлиш, — начал его отец. Нет, не его отец, а отец Сансы. Каждый раз, когда он думал об этом, это причиняло боль, — Вы хотите сказать ещё что-нибудь, прежде чем мы вынесем приговор?

— Да, — прошипел он, выглядя совершенно обезумевшим, таким злым и бешеным, что Джон едва не вытащил меч из ножен. А потом Бейлиш повернулся к Сансе, и когда ярость сменилась на маску презрения, когда его глаза блеснули и сощурились, Джон действительно выпрямился, положив руку на рукоять меча, — Значит Лорды Севера берут пример с девчонки, столь же изменчивой, как и цвет её волос? — прорычал он, — Девушка, которая и рта не могла раскрыть в присутствии Ланнистеров? Девушка…

-… которая боролась за жизнь своего отца и победила, — холодно перебила его Санса.

Она поднялась на ноги, и Джон ощутил волну ледяной ярости.

— Я старшая дочь Лорда Эддарда Старка, — сказала она и все в комнате затихли, — Я дочь Леди Кейтилин Старк. Я дочь Севера, как бы ты не пытался это изменить. Скажи свои обвинения мне в лицо, Лорд Бейлиш, пусть их услышат все. Мы, северяне, не прячемся по углам и не скрываемся в тенях.

— Нет? Ты арестовала меня за измену дому Старков, — он торжествующе ухмыльнулся, оскалив зубы, — Тогда ответьте же мне, Леди Санса, как я мог совершить измену дому, в котором нет королевской крови? Как я мог предать дом Старков, если вы не королевская семья?

— И о каких же королях ты говоришь? — выплюнула Санса в ответ, — О Джоффри Ланнистере, продукте кровосмесительного союза Серсеи и её брата? Может о Станнисе Баратеоне, которого осаждает в собственном доме его младший брат? Нет никакой королевской семьи, Лорд Бейлиш. Больше нет наследников Железного Трона.

Когда Санса закончила говорить, повисло тяжёлое молчание. Джон видел, как её руки сжались под столом, а кожа перчаток некрасиво сморщилась. Она была напряжена, и её плечи дрожали от напряжения.

Измена.

Лорды были злы, они жаждали крови. Но измена это совсем другое. Разве это было по чести?

А затем на ноги поднялся Робб. Он встал позади Сансы, положив руки на плечи и слегка обхватив её.

Перед глазами Джона всплыла картина, которую он уже видел. В начал всего, в Богороще, с все ещё зудящим от боли горлом. Он вспомнил слова Робба:Мы Старки, и мы не бежим от врагов. Лицо Сансы из воспоминаний стало жёстче, а потом он увидел морду волка. Смех Робба, резкий и холодный, превратился в волчий вой.

Мы Старки. Мы — волки.

— Мы преклонили колено только тогда, когда Эйегон Завоеватель привёл с собой драконов, — свирепо сказал Робб, — Но где же сейчас драконы? Где Таргариены?

Мертвы, повисло в комнате. Все кипело в какой-то смеси: чёрная ярость от предательства, сверкающие молнии от блеска мечей, белое озарение, появляющееся с каждым новым вздохом, с каждыми расширяющимися глазами.

Лорд Гловер внезапно ударил кулаком по столу.

— Таргариены исчезли! — закричал он, — А мы все ещё здесь!

— Да! — выкрикнул Лорд Амбер и обнажил свой меч.

Джон чуть было не рванулся вперёд, едва не выхватил меч из ножен, но ни Санса, ни Робб не вздрогнули, и он остался на месте.

— Что эти южане знают о нас, северянах? Есть лишь один дом, который знает, что такое настоящий зимний холод. Есть лишь один человек, которому доверяет каждый из нас. Здесь сидит лишь один человек, перед которым я преклоню колено, — острие его меча нацелилось прямо на Неда Старка.

Нед выглядел ошеломлённым, а затем покачал головой.

— Нет, — твердо ответил он, — Я польщен, милорды. Но если Северу нужен король, то он должен быть способен ездить верхом и сражаться — я больше не могу этого делать, — его взгляд упал на Робба, — Но есть еще один человек, кого вы можете назвать своим королем. Сильный, гордый и умный. Человек, который сможет позаботиться и о слугах, и о лордах. Я не смогу стать вашим королем, Лорд Амбер, но Робб сможет.

— Вы уверены? — требовательно спросил Лорд Гловер, — Зеленый мальчишка…

— Старк, — отрезала Санса, — Старк, который уже целый год правит Севером в одиночку. Старк, который владеет мечом лучше, чем любой из вас, несмотря на то, что он вдвое моложе.

Её подбородок был поднят, челюсть крепко сжата, а заплетенные в косу волосы свисали до поясницы.

— Скажите, Лорд Гловер, когда вы приняли титул? Вам было пятнадцать, не так ли? Или даже меньше? Неужели вы считаете, что были слишком молоды для такой ответственности?

Глаза Бейлиша испуганно расширились.

Ты видел лишь её темные волосы, бледную кожу и страх, но не волка внутри. Джон не улыбался, но в глазах был торжествующий блеск. И ведь ты даже не сможешь рассказать Ланнистерам, кто Санса на самом деле.

Робб сделал глубокий вдох и шагнул вперед, прижимая Сансу к себе.

— Винтерфеллу нужен Лорд, а Северу — Хранитель, — сказал Робб, — Но нам нужна месть. Джори Кассель и двадцать благородных гвардейцев были убиты Ланнистерами. Их семьи сидят в этом зале, жаждут крови и мести. Я знаю лишь одно: те, кто причинил нам боль, умрут самой жалкой и мучительной смертью. За каждого убитого северянина, мы возьмем десятерых южан, — он кивнул на все еще обнаженный меч Лорда Амбера, — Созовите свои знамена, милорды, и мы поедем на юг. Мы сравняем Запад с землей и накормим Ланнистеров северной сталью.

Лицо Лорда Амбера исказилось. Он медленно опустился на колени.

— Клянусь твоей кровью, кровью твоего отца, моим мечом и мечами моих людей, — объявил он, — Я признаю тебя, Робб Старк, Королем Севера!

Затем остальные подняли свои мечи и закричали, и Джон почувствовал, будто сами небеса разверзлись, посылая рев. Возможно, это были старые боги. Единственное, в чем он был уверен, это то, что в ту ночь в большом зале Винтерфелла была гроза, и пахла она молнией и холодным снегом.

***

Поздно ночью Санса проскользнула в подземелья.

После того как лорды провозгласили Робба королем, Петира перевели из его относительно уютной комнаты в подземелья. Санса наблюдала за братом и чувствовала, как страх дрожит у нее в горле. Как она могла защитить его, когда он так легко раскидывается обещаниями мести.

Но, так или иначе, она сможет. Санса сделает то, что должна, как делала всегда.

По ночам, когда тени черными ветвями оплетали каменные стены Винтерфелла, Санса тоже позволяла себе побыть эгоисткой.

Джон был с Арьей, они дрались на мечах, пытаясь расслабиться. Робб и отец обсуждали детали его будущего правления. Мама, Бран и Рикон были в покоях, пытаясь утешить её — она все еще оплакивала предательство Петира. Санса отказалась от ужина, чтобы провести время с ней, но после того, как Бран и Рикон ввалились в комнату, она ушла.

И направилась вниз, в подземелья.

У дверей Петира стояли два стражника. Санса откинула капюшон и вышла на свет лампы.

— Я хочу поговорить с ним, — сказала она.

Они обменялись настороженными взглядами. Это заставило её сердце сжаться, а кровь застучать в ушах.

— Откройте дверь, — решительно сказала она им, — Вы можете пожаловаться брату. Или моему отцу. Но сейчас вы должны открыть дверь.

Один — чуть повыше и явно старше — наконец вздохнул и потянулся к ручке.

— Если вам понадобится помощь, — серьезно сказал он, и его темные глаза пронзительно сверкнули, — То все, что вам надо будет сделать, это закричать. Мы сразу прибежим, миледи.

Санса подумала о ноже в своей туфле, о том как дрожали руки Петира, об обещании, которое она ему сегодня даст. Сегодня я не леди. Сегодня я — волк. Петир увидит то, что она скрывала, и Санса знала, что хоть его и будут казнить завтра, умрет он именно сегодня. Не нужно было лишать его головы, чтобы лишить его гордости.

— Конечно, — спокойно ответила она и вошла в камеру.

Внутри было сыро, холодно и темно. Высоко в стене виднелась малюсенькое отверстие, но оно пропускало лишь тоненький лучик лунного света. Она могла видеть Петира лишь благодаря свечке, которую принесла с собой.

— Значит, голубка решила навестить меня напоследок, — прохрипел Лорд Бейлиш. Когда он повернулся, чтобы лучше видеть её, цепи звякнули, — Скажи мне, каково снова оказаться среди северных дикарей?

— Расскажи, каково сидеть в цепях, — спокойно ответила Санса, — Расскажи мне, каково это — знать, что твои заговоры раскрыты и более пятнадцати лет планирования пошли псу под хвост из-за какой-то девчонки. Скажи мне, каково стоять под всеми этими осуждающими взглядами людей, желающих разорвать тебя. Если скажешь, я отвечу на твой вопрос.

— И где же были эти острые зубки, когда ты была пленницей Королевской Гавани?

— Серсея Ланнистер убила бы меня, если бы посчитала угрозой, — Санса пожала плечами, — По крайней мере, я выжила. Просто не показывала всего, на что способна.

Петир внимательно наблюдал за ней. Внезапно, он медленно произнес:

— Все гадали, кто же предупредил твою сестру и брата — бастарда. Я сказал королеве, что это ты, но никто не поверил. Даже я сам. Даже королева не верила до конца, когда обвиняла тебя.

Санса подождала, и он продолжил:

— Но кто же еще? Ни один слуга не посмел бы, и ни один дворянин не захотел бы.

Она наклонила голову набок.

— Я сделала все, что могла, чтобы спасти тех, кого люблю.

Он покачал головой, будто хотел избавиться от этих мыслей. Санса поняла, что его руки мелко дрожат.

— Зачем ты пришла? — хрипло спросил он.

— Потому что я хотела, чтобы ты знал, что завтра ты умрешь из-за меня, — пробормотала она, — Из-за девушки, которая казалась неспособной убить хоть кого-то.

— Илин Пейн, — прошептал он в ужасе, — Это ты его убила.

— Не я отрублю твою голову, — сказала ему Санса, с легкостью игнорируя его слова, — Но я позабочусь, чтобы никто больше никогда о тебе не вспомнил.

Вся память о тебе исчезнет. Кто вспомнит мелкого лорда, с слишком большими амбициями? Что еще они скажут о тебе, кроме того, что ты был уничтожен Северной честью и сталью? Ты растворишься, словно пепел.

— Они сложат обо мне и моей семье тысячи песен и будут петь их веками, — сказала ему Санса, и в её голосе было что-то такое, что он почти поверил ей, — Старки будут жить вечно, а все, что ты оставишь после себя, будет забыто. Я хочу, чтобы ты знал это, Петир Бейлиш. Завтра тебе не удастся убежать от меча моего брата.

— Посмотри мне в глаза, — прошипел он, — И скажи, почему я умру.

Санса шагнул вперед, её юбки тянулись по грязным камням с засохшей кровью. Она опустилась на колени, свеча отбрасывала глубокие тени на её лицо, и пристально посмотрела Петиру в глаза.

— Ты умрешь, потому что сказал моей матери, что защитишь меня, — тихо сказала она, — Ты умрешь, потому что вместо этого пытался меня убить. Ты умрешь, потому что каждый раз, когда я тебя вижу, я мечтаю выцарапать твои глаза. Ты умрешь, потому что я Старк, и я съем свою добычу, как и подобает волку.

— Я умру из-за твоей гордыни и желания мести, — ответил Петир, — Не надо подменять понятия.

Санса запрокинула голову назад и рассмеялась.

— Ты умрешь по собственной глупости, — возразила она, — Если бы ты остался в Долине, или даже в Королевской Гавани, то тебя бы никогда не осудили. Но ты был слишком жадным. Тебе была нужна моя мать, и ты заплатишь высокую цену за свои желания.

С этими словами она стала. Она не чувствовала себя легче или счастливее, как думала, будет чувствовать. Но холод в груди исчез. Кончики пальцев больше не покалывало. А руки казались свободными и легкими.

— Ты больше никогда не увидишь мою маму, — сказала она, — После твоей смерти все будут уверены, в том, что это было справедливо. Ни одна живая душа не всплакнет над твоим трупом.

Санса покачала головой.

— Неужели это того стоило?

— Что?

Она выгнула бровь.

— Твоя одержимость моей матерью.

— Она была всем, что я когда — либо хотел, — выпалил Петир.

— Из-за этого ты чуть не умер семнадцать лет назад, — она вздохнула и отступила, коснувшись дверной ручки, — И из-за этого ты умрешь завтра. Я надеюсь, ради вашего же блага, что это и правда того стоило, Лорд Бейлиш. Потому что у вас больше нет ничего. До свидания, — пробормотала Санса и вышла на улицу.

Стража выпустила её без возражений. Когда она поднялась по лестнице, то не свернула направо, чтобы пойти в свои покои, а проскользнула в узкий проход, предназначенный для слуг. Конечно, этот путь состоял целиком из паутины, векового слоя пыли и парочки луж, с капающего потолка. Но зато эти проходы вели гораздо выше, чем основная дорога. Когда-то Санса вместе с Роббом любила исследовать их, но мать сказала ей, что леди не должна лазать по пыльным коридорам, и она прекратила.

Теперь же она позволила своим ногам вести её туда, куда она не раз поднималась в детстве: мимо гнилых досок и изъеденных молью гобеленов, через узкую щель в стене к небольшому скрытому выступу, между двумя башнями. Ветер хлестал её по рукам и лицу, и она плотнее укуталась в меха, прижавшись к каменной стене.

Никто не сможет найти её, если она останется здесь. Прошло так много лет с тех пор, как Санса забиралась сюда, и теперь она задавалась вопросом, почему быть леди было так важно для неё?

Отсюда открывался чудесный вид: луна висела прямо над Винтерфеллом, освещая серебряным светом каменные стены. Это все моё, подумала она. Эта суровая, замерзшая земля принадлежала ей. Может Робб и Король, а отец — Хранитель Севера, но Санса была единственной, кто знал, каково это — остаться одной среди снегов. Санса была единственной, в чьей крови всегда тек Юг, но она выбрала Север, обняла его и позволила льду заполнить её изнутри. Крестьяне называли ей Королевой Зимы, хотя единственной короной, которая у неё была, это корона из ярко-рыжих волос.

Я никогда не брошу это место.

Петир хотел, чтобы она уехала. Каждый муж, который у неё будет, захочет этого.

Санса не знала, сможет ли она справиться с этим снова.

Джон.

Она любила его. Её сердце трепетало в груди от одной только мысли о нем, и ей захотелось привязать его к себе, чтобы быть уверенной, что он никогда не бросит её. Ей потребовалось все мужество, чтобы признаться ему, и благодаря этому последние несколько недель были самыми лучшими в её жизни. Было столько тепла и счастья, что даже прошлая жизнь меркла, по сравнению с этой.

Я люблю его. Я люблю его. Я люблю его.

Он никогда не попросит её покинуть Винтерфелл. Санса глубоко вдохнула холодный воздух,наполнивший каждую клеточку её тела, и почувствовала себя живой. Она доверяла Джону как никому другому и знала, что благодаря этому он стал центром её мира.

Ночь Санса провела на этом выступе. Когда небо посветлело и стало серым, она вернулась в покои и умылась; надела мягкое шерстяное платье в светло-голубых и белых тонах; заплела волосы: убрала боковые пряди в косу и оставила остальные свободно падать по спине. Затем она пришла к Роббу, и ни один из них не нарушил молчание по пути на улицу. Во двор они вышли вместе, рука об руку, гордые и величественные.

— Выше нос, — прошептала Санса и отступила назад.

Она отдаст дань уважения Петиру как Лорду, хоть он и никогда бы не оказал ей такую честь.

Что ж, подумала она, все это — жадность Петира, незнание её матери и ревность Лизы — было просто печально. Конечно, это было ужасно, болезненно и смертельно для многих людей, но прежде всего просто грустно.

Петира вывели из подземелья. Когда его подвели к плахе, Джон проскользнул к ней. Она почувствовала исходящее от него тепло, а потом не выдержала и крепко сжала его ладонь, переплетая их пальцы.

Робб приблизился к Петиру.

— За преступления против Севера вы приговариваетесь к смерти, — объявил он, — Во имя Севера, по решению северян, ты приговорен к смертной казни. Твои последние слова, Петир Бейлиш.

— Мой ответ: да, — сказал он и повернулся, встречаясь взглядами с Сансой. Его глаза были такими ледяными, что на мгновение ей показалось, что она увидела в них смерть, — Да, это того стоило. Все это.

Все вокруг выглядели сбитыми с толку, но Санса так и осталась невозмутимой. И тогда Робб поднял меч и сказал:

— Именем дома Старк, я, Король Севера, приговариваю тебя к смерти.

Меч ринулся вниз, быстрый и сверкающий, похожий на проблеск молнии. Санса резко вдохнула, но не отвела взгляда. Её рука крепче сжала руку Джона.

Кровь, оросившая землю вокруг и стены Винтерфелла, была ярко-красной, даже ярче чем волосы Сансы. На мгновение все, казалось, замерло, но потом подул ветер и Робб расслабился, а другие мужчины начали убирать тело и голову.

Леди, отчаянно подумала Санса и через секунду её лютоволчица сидела подле неё. Санса зарылась в теплый мех, пытаясь успокоить бьющееся сердце.

Она просидела так достаточно долго, не обращая внимания на мельтешащих вокруг людей. Затем она выпрямилась, погладила Леди по спине и повернулась, поймав руку Джона кончиками пальцев.

— Мы Старки, — прошептала она, — Мы выживаем и терпим. О боги, скажи мне, что я поступила правильно. Скажи мне, Джон, что это было правильно — убить его.

— Мы Старки, — прошептал он в ответ, — Мы волки, Санса, и мы защищаем свою стаю. Ты сделала то, что должна была сделать, и если хоть кто-нибудь обвинит тебя в чем-нибудь, я заставлю их пожалеть об этом.

— И как же ты это сделаешь? — спросила Санса, чувствуя тепло, разливающееся по телу.

— Ну… Все говорят, что я неплохо обращаюсь с мечом, — протянул он, и высокомерие было настолько нехарактерно для него, что Санса прыснула со смеху.

Я люблю тебя, подумала она. И я доверяю тебе.

Санса не знала, что из этого делало её счастливее.

Комментарий к Болтоны 1.

Всех с наступающим или уже наступившим Новым Годом! Желаю вам исполнения всех желаний и счастья в новом году!

Спасибо вам за то, что читаете мою работу. Надеюсь, в следующем году вы продолжите это дело.

Удачи и успехов!

========== Болтоны 2. ==========

— Ланнистеры разграбили Речные земли, — сказала Кейтлин. В одной руке она держала письмо от брата с просьбой о помощи. Другой опиралась о стол, на котором были разложены различные карты и тактики сражения, — Когда ты отправишься на Юг, Робб?

Её храбрый, чудесный сын пристально посмотрел на неё. На голове была корона из железа, глядя на которую Кейтилин вспоминала пророчество Сансы, сделанное много лет назад: корона из мечей.

— Мы выезжаем через неделю, — ответил он, — Я хочу, чтобы ты сопровождала меня.

— Мое место в Винтерфелле, — ответила Кейтилин, нахмурившись, — Лучше возьми с собой отца. Он знает о войне гораздо больше меня.

— У меня есть десять советников, с которыми я могу обсудить план сражения. Но они ничего не знают о южанах. Они не смогут рассказать мне о южных домах, союзах и людях. Я мог бы взять Сансу, но… Она отказалась.

Кейтилин улыбнулась, невольно развеселившись.

— Твоя сестра очень умна.

— Да, она обманом надела на меня корону и теперь заставляет отдуваться, — он ухмыльнулся, — Но мне больше некого взять, кроме тебя мама. Кто-то должен поехать со мной.

Она посмотрела на пергамент, который держала в руке и снова провела пальцем по печати Эдмура.

Помогите, писал он. Вы нужны нам. Ты нужна мне.

Разве она могла проигнорировать это?

— Я поеду, — сказала она и позволила Роббу обрадоваться, прежде чем сказать, — Но ты сам расскажешь отцу.

Его нахмурившееся лицо заставило её рассмеяться.

***

Робб отправился на юг с двадцатью тысячами воинов.

Он выиграл свою первую битву и захватил Сигард. Он выиграл вторую битву и захватил Олдстоун. В своей третьей битве он соединился с войсками Талли и вместе они сокрушили Ланнистеров в Рейвентри.

Север праздновал победы своего короля от Белой Гавани до Медвежьего Острова. В Винтерфелле Лорд Эддард Старк поднимал кубки в честь своего сына, и громкие тосты были слышны до самого Зимнего Городка. Принцесса Санса вышивала бледно-голубых волков на серо-белых знаменах, а принцесса Арья фехтовала с такой же грацией, как и Молодой Волк.

Да здравствуют Волки из Винтерфелла, шептали крестьяне севера, Пусть их царствование будет долгим и процветающим.

***

А потом из Сигарда пришло известие, что отряд Ланнистеров высадился на Орлином мысе всего в нескольких милях от крепости и немедленно двинулся к Близнецам.

Они стояли там несколько недель, если верить письмам, которые немедленно разослал Робб; письма от Дженны Фрей — урожденной Ланнистер — уверяли войска Ланнистеров, что проход практически не защищается. Особенно Робба бесило, что из-за этого путь на юг был закрыт около двух недель. И хотя он сумел договориться с Хоуленом Ридом, что болотники задержат Ланнистеров, между его армией и армией противника все еще была неделя пути, а Ланнистеры уже пересекли Перешеек.

— Защищай Речные земли, — сказал он Теону, — Я оставлю тебе семь тысяч, чтобы взять Харренхолл, и три тысячи, чтобы удержать захваченные земли.

Теон остался, а Робб двинулся обратно на север вместе с матерью и десятью тысячами солдат.

(По пути он сжег Близнецы дотла. Ветвь Фреев практически прервалась — не считая дальних родственников, связанных узами брака с речными лордами и не имевших никаких прав.)

Они нагнали захватчиков у Белого ножа. С помощью солдат Мендерли Робб схватил их. Те, кто не захотел сдаваться, погибли либо от меча Старка, либо от ледяных вод.

Робб вел пленников и своих уставших людей еще шестьдесят миль, к Винтерфеллу. У знакомых каменных стен он почувствовал, как сжалось горло.

Когда ворота открылись на него налетел Бран, крепко сжимая в своих объятиях и плача ему в плечо. А потом прибежали Арья, Рикон, Джон, Санса и отец. Мама пришла на несколько часов позже, так как отстала. Он был так рад снова воссоединиться с семьей. Он так скучал по всем ним, что задавался вопросом, насколько сильна была Санса, что смогла пережить потерю всей семьи. И насколько сильна она была, когда вновь получила всех обратно — потому что такое счастье и любовь действительно может свести с ума.

***

— Ты должен всем рассказать, — однажды сказала Санса.

Нед уставился на неё.

— Как давно ты знаешь?

— С девяти лет, — её спина была ровной, а глаза серьезными. Она была так похожа на свою мать, — Расскажи все.

— Почему сейчас?

— Потому что Джон уже знает, — резко ответила она, — Потому что он не твой сын, и это ложь, которую, я знаю, тебе тяжело выносить. Потому что мама вот уже восемнадцать лет думает, что ты любил кого-то сильнее, чем её, и это нечестно. Я не знаю, какие еще причины ты хочешь услышать.

Он медленно вдохнул. Девять. Ты хранила эту тайну целых шесть лет. Но теперь…

Санса всегда беспокоилась о Роббе. Но единственным человеком, с которым она могла быть собой, был Джон. Они часами гуляли в Богороще; они вели себя так открыто друг с другом, будто знали каждую деталь, каждый секрет друг друга. Когда они что-то предлагали, то сначала обсуждали это между собой, договариваясь обо всем.

— Ты любишь его, — внезапно понял Нед, — И вовсе не как брата.

Санса моргнула, но её удивление быстро скрылось за резкостью.

— А что если и так?

— Ты любишь его, — медленно произнес он, — А Джон? Он тоже тебя любит?

Ей не нужно было говорить, потому что ответ был написан на её лице.

— Вы любите друг друга, — выдохнул он, — Как давно, Санса?

После Королевской Гавани? Или еще раньше?

— Я не знаю, — ответила она, хотя цвет её лица сложно было назвать нормальным.

Нед не мог не вспомнить Лианну, когда Рейгар надел на неё корону из зимних роз. Как на её лбе появились морщинки, как сжались губы — что-то яркое и печальное одновременно.

— Я не знаю, когда это случилось, отец, но я правда его люблю. И он никогда не ранил меня, и я никогда не ранила его. Мы… мы счастливы вместе.

Ты же принцесса. А он незаконнорожденный сын моей сестры. О, Санса, неужели ты не могла полюбить кого-то другого?

— Пожалуйста, — сказала Санса, — Расскажи правду. Не только ради себя, но и ради других.

Нед едва не вздрогнул.

— Я не…

Я не смогу.

— Я постараюсь.

— Ты расскажешь, — сказала она, и в её голосе была железная уверенность, которую Нед никогда раньше не слышал от дочери, — Ты расскажешь, и очень скоро. Пожалуйста, отец. Я бы предпочла, чтобы когда мы рассказали о наших чувствах, нас не обвинили в грехе, как Ланнистеров.

Он поморщился от её слов.

— Хорошо, я понимаю.

— Хорошо, — Санса повернулась к двери, — Тогда увидимся вечером.

— Да, — сказал Нед, и на этом все закончилось.

***

Он рассказал Кейтилин, когда она молилась в септе.

Кейтилин слышала и не слышала одновременно. Она так долго ненавидела женщину, из-за которой Нед нарушил клятвы, а сейчас узнала, что никакой женщины не было. И хотя правда её обрадовала, то, что она так долго жила во лжи, ранило.

— Почему ты ничего мне не сказал? — спросила она.

— Потому что тогда я тебе не доверял, — ответил Нед, и Кейтилин показалось, что она сейчас расплачется.

Ну почему её милый, добрый и благородный муж не может хоть раз сдержать свои слова? Неужели он не может хоть раз в своей жизни солгать ей?

— …а потом я не хотел даже думать об этом, и…

— Ты эгоист, — отрезала она. Нед выглядел удивленным, но она продолжала, не давая ему вставить хоть слово, — Ты не хотел, чтобы я разочаровалась в тебе. Ты смог бы жить без моей любви, но не без моего уважения. И поэтому ты не стал рисковать.

Он посмотрел на неё так печально, что ей захотелось накинуться на него и расцарапать все лицо.

— Восемнадцать лет, — прошипела Кейтилин, — я растила мальчика, которого ненавидела. Я считала его живым доказательством моего позора. Я имела право злиться на него, милорд. И я злилась на него всю его жизнь, я презирала его и ненавидела. Но в этом есть не только моя вина. Ты тоже виноват в том, что у него было несчастное детство. Я так долго винила себя, но как же ты? Разве ты не виноват? Как много еще ты скрывал от него? От меня? От всех нас?

Она не стала дожидаться его ответа, а лишь развернулась и направилась к выходу.

Другая женщина спросила бы: А как же я? Ты лгал мне целых двадцать лет, а теперь вдруг рассказываешь правду. Как я могу простить такое предательство?

Но Кейтилин не зря носила имя Талли. Она была пропитана чувством долга и чести. И она могла злиться на него, за то, что была несправедлива к бастарду, которого так и не смогла полюбить. Она могла обвинить мужа в том, что он запятнал её честь. Но она не могла заставиться себя спросить его, когда же он решил, что она недостойна правды.

Люди говорили, что Эддард Старк был самым благородным из всех лордов.

Ты можешь заставить их так думать, подумала Кейтилин и едва сдержала эти слова, Ты можешь притворяться честным, но это не так… Ты честен только тогда, когда тебе это выгодно… И это вовсе не честь и благородство.

— Кейтилин… — начал Нед, положив руку ей на плечо.

Она резко отстранилась от него.

— Уйди, — приказала она, сверкая глазами. Она провела достаточно времени на севере. Пусть Нед увидит, каково это, когда на тебя смотрят ледяными глазами. Кейтилин могла быть Старком даже здесь, в септе, которая была частью её южных кровей.

— Пожалуйста, — мягко попросил Нед.

— Уходи, — повторила она снова, и плечи Неда поникли.

Он медленно пошел прочь, и когда Кейтилин осталась одна, то мелко задрожала. Она упала на колени, спрятала лицо в ладони и позволила себе заплакать.

Она оплакивала маленького мальчика, так рано встретившего несправедливость. Оплакивала свою любовь, которую предали. Оплакивала Неда, совершившего ошибку, из-за которой произошло так много ужасных вещей.

Рыжеволосая женщина плакала на каменном полу, а красные листья тихо шелестели, в такт её всхлипам.

***

Нед рассказал детям в тот же вечер.

Робб и Арья побледнели. А Бран повернулся к Джону тихо, но твердо сказал:

— Ты все еще наш брат.

Санса не отходила от матери, с тех пор как услышала её рыдания в септе.

***

Медленно, но все восстанавливалось.

Её мать простила отца, хотя они все еще ссорились за ужином и наедине. То, что Джон не злился на отца, позволило Арье, Брану и Роббу спокойно принять правду. Санса проводила большую часть времени в богороще или вместе с Джоном, радуясь, что все, наконец, раскрылось.

А потом.

Видите ли, Санса знала, что Робб что-то замышлял с тех пор, как прибыл в Винтерфелл. Он рассылал воронов в другие северные дома. Он постоянно ходил задумчивый и грустно смотрел на неё или Арью. Ничего очевидного, но все вместе создавало картину, которая совершенно не нравилась Сансе.

Но она была слишком занята, помогая отцу управлять Винтерфеллом, как делала это, когда мать уехала вместе с Роббом на юг. Более того, она старалась проводить время с Джоном и поддурживать мир между родителями. Не говоря уже о том, чтобы советовать Роббу, как решить ситуацию с Теоном и Харренхоллом.

В общем. Суть в том, что Санса была занята.

Поэтому ей потребовалось некоторое время, чтобы понять, что происходит.

Вернее, ей потребовался один ворон, прилетевший из Последнего Очага, чтобы все понять.

— Ты хочешь отослать нас? — рявкнула Санса, влетев в комнату Робба в вихре юбок и взъерошенных волос.

Робб тут же, к её удовольствию, побледнел.

— Санса, — начал он.

Она не хотела даже слышать. Вместо этого она потрясла письмом у него перед носом.

— Почему Морс Амбер утверждает, что у него достаточно места, чтобы принять свиту из Винтерфелла? — потребовала она, — С чего он решил, что мы с Арьей отправимся к нему?

Последовала пауза, и тут Санса заметила, что в комнате Робба было три военачальника. Они едва сдерживали смех. Она выпрямилась, позволяя холодной маске упасть на лицо, и отвернулась, чтобы посмотреть в окно, давая возможность Роббу отослать их прочь. Если он, конечно, не хочет, чтобы на него кричали в присутствии других.

Мужчины быстро ушли. Как только они ушли, она развернулась и сердито уставилась на Робба.

— Объяснись.

— Это ненадолго, — сказал Робб, — Я подумал, что так ты будешь в безопасности.

— Отсылая меня прочь, будто я какой-то ненужный мешок с зерном? — недоверчиво спросила Санса, — Отсылая своих сестер в замок, вокруг которого нет буквально ничего.

— Одичалых откинули далеко не север. Их уже много лет никто не видел, я узнавал.

— Оу, тогда чудесно — насмешливо сказала она, — Мне не нужно беспокоиться о том, что меня убьют одичалые. Да, Робб, именно поэтому я не хочу туда ехать.

Он выгнул бровь.

— А почему ты не хочешь туда ехать?

Санса раскинула руки.

— Может потому, что Винтерфелл — мой дом? Почему я должна ехать в какой-то замок, где меня никто не знает?

— Он находится на Севере…

— Если я не хочу ехать на Юг, это не значит, что я хочу ехать на Север.

— Значит, ты планируешь остаться в Винтерфелле до конца своих дней? — недоверчиво спросил Робб.

— Я просто не понимаю зачем я должна ехать туда сейчас. Я не понимаю почему именно туда, почему сейчас, почему ты вдруг так решил…

— Ланнистеры в шестидесяти милях отсюда! — резко закричал Робб, — Шестьдесят миль, Санса! Еще один день пути и они будут в Винтерфелле. Они будут здесь, у этих стен, и я не смогу тебя защитить.

— Еще никто не подходил так близко к Винтерфеллу, — решительно заявила Санса, — Это просто невозможно…

— Ты недооцениваешь Тайвина Ланнистера.

— Я его не недооцениваю…

Робб ударил кулаком по столу, и Санса почувствовала, как её челюсть резко захлопнулась.

— Послушай меня! — рявкнул он, — Они зашли далеко на Север. Они подошли слишком близко. Я не могу вести войско в битву, пока беспокоюсь о тебе или Арье. Поэтому ты отправишься дальше на Север, к Последнему Очагу.

— Ты отсылаешь Брана? — спросила она, — Отсылаешь Рикона? Что на счет отца? Или с твоим идиотским решением должны мириться только я и Арья? И только потому, что у тебя есть дурацкий комплекс спасителя.

Робб вздрогнул и отвернулся.

— Так что?

— Ты возьмешь Рикона, — наконец неохотно сказал он, — Но Бран останется здесь.

Неужели?

— Ты даже не сказал мне, — тихо сказала Санса, — Ты никому ничего не сказал. Ты ожидаешь, что я стану одним из твоих солдат? Красивой фарфоровой пешкой, которую можно двигать, как тебе захочется?

— Санса…

— Нет, — отрезала она, — Хватит. Разве я когда-нибудь подчинялась приказам? Скажи мне, Робб, как ты думаешь, если бы я захотела выступить в авангарде, вместе с твоими людьми, ты бы смог меня остановить?

В глазах Робба вспыхнул гнев.

— Я твой Король!

Потому что я так захотела. Потому что я подтолкнула тебя.

Чистая ярость затопила грудь Сансы.

— Разве я преклонила колено? — холодно спросила она.

Робб отшатнулся. Санса бросила письмо на стол и повернулась к двери.

— Я расскажу Арье обо всем, — объявила она и ушла.

***

Следующие несколько дней были просто кошмаром для Робба.

И Санса, и Арья были в ярости. И их лютоволчицы постоянно дразнили Серого Ветра, который надоедал уже Роббу своим скулежом.

Еда Робба сгорала, и даже то, что было не покрыто коркой гари, было безвкусно. Его простыни были влажными и удивительно, но только в его комнате постоянно не хватало дров.

В основном проказничала Арья, но Робб подозревал, что Санса ей помогала. Потому что Арья никогда бы не сделала простыни такими, чтобы они были влажными, но с них не стекала вода. Ей кто-то помогал.

— Я не совсем уверен, у кого тут корона, — пожаловался он Джону по дороге на очередной военный совет после завтрака, наполненного холодными взглядами и презрительными взмахами волос, — Правда! Уверен, надень я им по одной на голову, и Тайвин Ланнистер сдастся без боя.

— Я думаю, что тогда Санса убьет тебя, — ответил Джон, ухмыляясь.

Робб засмеялся и подавился подгорелым хлебом.

***

А потом Санса сказала ему, что ей нужно взять воронов на неделю. Всех. И взгляд её глаз, говорил, что лучше ему не спрашивать.

Хотя Арья все еще злилась, Санса, казалось, остыла. Вороны прилетали отовсюду: из Кархолда, с Торхеннова Удела, из Белой Гавани. И каждый из них заставлял её улыбаться еще шире, а глаза блестеть еще ярче.

***

— Черт возьми! Она пригласила половину Севера в Последний Очаг, — сказал Робб, выглядя таким сбитым с толку, что Джон не смог удержаться от смеха.

— Ну, не так уж и много, — сказал он.

Робб покачал головой и ткнул пальцем в бумагу.

— Карстарки посылают свою единственную дочь. Еще двое — от Мандерли, трое — от Мормонтов и одна от Толлхартов. И еще столько женщин из мелких домов, что я не могу сосчитать. Я не шутил, когда сказал, что это половина Севера.

Джон беспомощно пожал плечами.

— Это какая-то месть? За то, что ты отправляешь её к Амберу?

Робб фыркнул.

— Понятия не имею. И знаешь что? У меня в голове не хватит места, если я начну разбираться. Плевать. Скажи Сансе, что она может пригласить хоть всех северян, если захочет. Будет интересно посмотреть, как она разместит их всех в крошечных комнатах замка. И когда она прибежит ко мне за помощью… Что ж… Мне. Будет. Все. Равно.

Такой драматичный, подумал Джон.

Таковы были Старки. Особенно Санса и Робб — рыжеволосые, голубоглазые идиоты, которые причитали и ругались как кухарки. Тишина была антонимом к слову Старки, и Джон любил каждый их дюйм.

— Да, — все, что он сказал, — Конечно, я передам ей.

***

Вечером, накануне отъезда Сансы и Робба, они объявили об истинном происхождении Джона.

По коридорам проносились шепотки, и каждый считал своим долгом обсудить это. За ужином Джон старался не дергаться и вести себя спокойно.

Когда он поднял глаза, Арья быстро юркнула ему под левый бок. Бран и Рикон держали его за правую руку. Робб наклонился вперёд и передал ему флягу с элем. Санса не улыбалась, но её глаза были мягкими и яркими.

Джон почувствовал, как улыбка осветила его лицо, и с удовольствием принялся за еду.

***

— Почему ты здесь? — растерянно спросил Робб.

Джон поморщился.

— Я передал Сансе твои слова. Она сказала мне. Что если я так сильно люблю выполнять чьи-то приказы, то мне следует отправиться с тобой на Юг.

— Но ты нужен ей! — воскликнул Робб.

— Это ты постоянно сражаешься с врагами, — лукаво ответил он.

Роббу захотелось закричать. Единственное, что мешало ему, были два стражника охраняющие шатер. Вероятно, они бы разочаровались, если бы услышали, как их молодой король кричит как истеричка.

Вместо этого, он глубоко вздохнул и постарался придать своему тону хоть немного спокойствия.

— Джон, — серьёзно сказал он, — Возвращайся к Сансе.

— Робб, — сказал Джон тем же тоном, — Я остаюсь здесь.

— Черт побери, я…

— Если ты сейчас скажешь, что ты Король, я возьму эту проклятую корону и швырну тебе в лицо, — сказал Джон, и в его голосе пока что не было злости.

Роб вздохнул, отвернулся. Он вцепился руками в спинку стула так, что побелели костяшки пальцев.

— Ладно, — наконец раздраженно бросил он. И пожалел, что становится таким же зелёным мальчишкой, как пять лет назад, каждый раз, когда кто-то из родных осаживает его.

========== Болтоны 3. ==========

Санса уехала на Север вместе с Арьей.

Крестьяне шептались о рыжеволосой принцессе, верхом на лютоволке, с серебряным мехом, как кора чардрева и с глазами, золотыми, как волосы Ланнистеров. Они шептались о черноволосой принцессе с узким сверкающим мечом за поясом. Они шептались о рыжеволосом принце, веселом и диком, как волк на знаменах.

Женщины из самых разных великих домов направлялись к Последнему Очагу. Некоторые прибыли раньше Сансы, поэтому, когда она въезжала в ворота, сотни глаз внимательно наблюдали за ней.

(В другой жизни Санса едва ли знала женщин Севера. У не было друзей — северян, кроме Дженни. Не было людей, которые оплакивали бы её смерть.)

Я принцесса, думала она теперь. Вы узнаете, кто я такая. Вы все будете знать, что из себя представляют Старки. И вы расскажите своим отцам, братьям и мужьям, что мы сильнее, чем вы думали.

— Спасибо, что приехали, — любезно сказала она.

***

— Под замком почти пятьдесят кладовых, Принцесса, — сказал Морс Амбер, — У нас самое большое количество стали на всем Севере.

— Это конечно очень хорошо, — едко заметила Элис Карстарк, — Но что вы будете делать, когда придут снега?

— Да, — пробормотала Вилла Мандерли, — Сталью детей и женщин не накормишь.

Эддара Толлхарт изящно выгнула бровь.

— Миледи, вы хотите сказать, что сталь сможет накормить мужчин?

— Конечно, — сказала Мира Рид, — Разве вы не слышали о секретах кухарок, которые готовят сталь так, чтобы оно не резало горло?

Санса рассмеялась бы, если бы Морс не начал краснеть. Надо что-то сказать, решила она, прямо сейчас, иначе девушки разозлят мужчин. Это была подлая и недостойная мысль, но, если честно, она хотела бы посмотреть на это.

— Милорд, — сказала она вместо смеха, — может быть, вы покажите нам наши комнаты?

***

Санса слала воронов. Её письма больше не были резкими и саркастичными, и они состояли из более чем двух фраз.

Возможно, подумал Джон, она, наконец, простила их.

Он все еще помнил, как вспыхнули её щеки, как в глазах загорелось негодование, а потом холодное презрение, когда она услышала его шутку. Джон хотел, чтобы она рассмеялась, но Санса только отвернулась, её лицо пошло уродливыми красными пятнами.

Если тебе так нравится работать посыльным и выполнять поручения, то твое место в военном лагере.

Целый день он мучился из-за того, что обидел её. Но потом она пришла к нему в комнату, когда было уже далеко за полночь. Прижалась к нему так близко и обняла его.

Береги Робба, умоляла она.

Джон хотел сказать ей, что он, вообще-то, поклялся беречь её.

Но Санса раньше никогда не умоляла. Она никогда не опускалась до такого. И вот она здесь, так сильно волнуется о брате, что молит. В животе у Джона что-то сжалось.

Конечно, сказал он, проводя грубыми мозолистыми пальцами по её волосам. Конечно милая, дорогая моя. Я буду сражаться рядом с ним. Не волнуйся.

Так что, Джон не был рядом с Сансой, и ему приходилось довольствоваться воронами, прилетающими с Севера.

Она рассказывала о том, какая гордая Элис Карстарк. Рассказывала о бледно-зеленых волосах Виллы Мандерли, о то, как искусны Лира и Джорель Мормонт в фехтовании. О веселом нраве Миры Рид и её черном юморе, об изяществе Эддары Толлхарт. О зарождающейся дружбе Арьи и Лианны Мормонт. Рассказывала о том, как Рикон наслаждается холодным воздухом, как Лохматый Песик постоянно бегает в Волчий Лес.

О себе же она писала мало, но те строки, что она писала, говорили Джону о том, что она довольна. Возможно, Сансе было полезно провести время с девушками своего возраста. Когда она рассказывала о своей прошлой жизни, казалось, что у неё никогда не было настоящих друзей.

Остальные мужчины дразнили его за то, что он хранил каждое её письмо.

(Джон огрызался и рычал, натравливал на них Призрака, но не переставал каждую ночь перечитывать строки, написанные её рукой.)

***

Неожиданно, у них закончилось все мясо, поэтому Морс Амбер вместе с братом решили отправиться на охоту.

Мужчины были рады отправиться с ними, и каждый раз, когда Санса проходила мимо главного зала, путешествие, казалось, растягивалось все больше и больше. Санса знала, что мужчинам было тяжело сидеть взаперти с восемью благородными девицами, но она и не подозревала, что им было настолько скучно. К тому времени, когда сборы закончились, путешествие должно было длиться целых две недели.

Элис закатила глаза. Эддара не поднимала глаз от вышивки, но её губы дрогнули. Вилле и Винафрид казалось, было все равно.

— Конечно, — безмятежно ответила Санса, — Мы будем скучать, милорд. Мы будем молиться о большой добыче.

На следующее утро из замка выступил отряд мужчин, держа знамена, развивающиеся на ветру.

***

Станнис умер.

Как и Ренли.

В тот день певцы сложили много песен: о прекрасном муже, облаченном в сверкающие серебряные доспехи; о мрачном муже, безумном и свирепом. Об их битве за право и власть, о наследстве и крови, о лязге мечей.

На самом деле, все было менее романтично.

Несколько месяцев длилась осада Драконьего Камня. Стоя на грани голодной смерти, уже второй раз в своей жизни, Станнис Баратеон попросил о переговорах. Условия были такими: Ренли преклонит колено, и его пощадят. Конечно, Ренли отказался. Станнис вернулся в замок и осада продолжилась.

На следующее утро Станнис возглавил последнюю атаку, чтобы уничтожить армию Ренли, и во время битвы тень — черная, ползучая и уродливая — ударила Ренли сзади.

Должно быть, Станнис хотел использовать суматоху, чтобы победить.

Но Рыцарь Цветов собрал силы и погнал людей Станниса. Леди Бриенна из Тарта сняла голову Станниса Баратеона с плеч.

Тиреллы бежали обратно в Хайгарден вместе с Маргери и Лорасом, но прежде они восстановили веру в Семерых, изгнав последователей Владыки Света и убили жрицу Мелисандру. Принцесса Ширен — последняя из законных Баратеонов — была отправлена в Штормовой Предел, под строгий надзор.

Песни рассказывали о рыцарской доблести, о братьях, об обольстительной женщине.

Но была лишь одна правда, простая и безобразная: смерть.

***

Санса долго и неторопливо прогуливалась по двору, Леди шла рядом с ней.

Лира и Джорель Мормонт о чем-то спорили в нескольких ярдах от неё. Некоторые женщины тоже вышли и теперь неспешно прогуливались по двору. Казалось, с уездом мужчин, многие женщины почувствовали себя свободнее и теперь нежились в лучах солнца или наслаждались морозным воздухом.

Здесь так спокойно, подумала Санса, Здесь нам не надо ничего бояться. Это благословение, как бы долго оно ни длилось.

И как только она подумала об этом, из тени выскочил Рикон верхом на Лохматом Песике и, громко крича, начал бегать по двору. Женщины с визгом бросились врассыпную, и Санса почувствовала, как в груди закипает смех.

Ей потребовался целый час, чтобы оттащить брата от Лохматого Песика — на самом деле, потребовался рык Леди, чтобы лютоволк подчинился. И хотя Рикон надулся, когда она заставила его вымыть руки, вскоре он уже безумно хихикал. Санса попыталась накормить его, но в итоге вся её юбка была заляпана картошкой, а Рикон весело хлопал в ладоши. Наконец, сжалившись над ней, Эддара и Элис забрали его, отправив Сансу переодеться.

Она как раз сменила платье и снова вышла во двор, когда от ворот донесся ритмичный звук. Санса обернулась. Арья ворвалась, цепляясь за спину Нимерии, и спрыгнула с неё, прежде чем лютоволчица остановилась. Лира и Джорель — все еще спорящие — остановились и с любопытством подошли поближе.

— Ланнистеры, — выдохнула Арья. Её щеки были красными и обветренными.

Санса нахмурилась. Арья каждое утро отправлялась на прогулку по окрестностям, и Санса никогда не возражала. В конце концов, Арья сама могла позаботиться о себе.

Но теперь…

— Ланнистеры?

Арья отчаянно закивала.

— Больше сотни, они идут со стороны реки.

— Больше сотни солдат…

— Я не уверена, — она согнулась пополам и тяжело отдышалась, прежде чем медленно подняться, — Они одеты в доспехи, как у северян. Я бы прошла мимо, если бы не заметила Цареубийцу среди них.

— Ты уверена, Арья? — резко спросила Санса.

— Да, — отрезала она, — Я знаю, что я видела. Я уверена. В этот чертов замок направляется отряд Ланнистеров численностью около сотни человек, и если мы ничего не предпримем, то они перебьют нас как мух!

Джорель придвинулась ближе.

— Как далеко они, Принцесса?

— Пару часов. К закату они будут здесь.

— К черту титулы, — решительно сказала Санса. Арья и Джорель удивленно посмотрели на неё, но она лишь подняла глаза, отмеряя время по солнцу, — У нас есть более важные дела, чем следить за какими-то титулами. У нас слишком мало времени. Максимум полдня, и то, если повезет.

Боже, как не вовремя. Здесь же только женщины и дети.

— Найдите Элис, Виллу, Винафрид, Эддару и Миру — пусть они соберутся в главном зале. И вы тоже, Джорель и Лира, — Санса повернулась к Арье, — Возьми несколько женщин, и отправляйтесь в лес. Соберите столько ягод, трав и грибов, сколько сможете унести. Возьми с собой Леди и Нимерию, но вернитесь до захода солнца.

— Хорошо, — ответила Арья и повернулась, чтобы уйти, но на мгновение заколебалась, — Санса…

— Я знаю, — сказала Санса.

Ни одна из них никогда не скажет Роббу или Джону, но они были в ужасе, когда Ланнистеры пришли на Север. Неделю ничего не происходило, но отец запер ворота и сказал им, что если они услышат звон колоколов, то они должны будут бежать и прятаться как можно скорее. Каждую ночь Санса тащила Арью в свои комнаты, и они лежали, вжимаясь друг в друга и дрожа от страха.

Но там у них был отец. У них был Родрик Кассель и обученные воины. У них был Робб.

А здесь они были одни, и они не могли надеяться ни на кого, кроме себя.

Мы справимся, подумала Санса и шагнула вперед. Она на мгновение прижала холодную ладонь к щеке Арьи и прошептала:

— Будь осторожна.

***

Санса вошла в главный зал и сразу же окунулась в гул голосов.

Эддара, казалось, потеряла всю свою сдержанность, потому что она так дико жестикулировала, что никто не подходил к ней ближе, чем на метр. Вилла кричала на Винафрид, толкая сестру. Элис уже была готова наброситься на них, когда Санса хлопнула ладонями по столу.

Грохот эхом прокатился по комнате, заставив всех замолчать.

— Отряд из сотни Ланнистеров движется к Последнему Очагу, — сказала Санса в наступившей тишине, — У нас нет мужчин, чтобы сражаться, зато есть около пятисот женщин и детей, которых надо защитить. Если мы будем спорить друг с другом, как мы сможем победить?

Медленно и неловко, девушки расположились вокруг стола. Санса не обратила внимания на их нерешительность — сейчас не было времени длят такой чепухи.

— Мы должны послать ворона, — наконец сказала Вилла, — Нашим отцам. Или, по крайней мере, в Винтерфелл.

— Я пошлю ворона в течение часа, — согласилась Санса.

— Ланнистеры его собьют, — Лира беспокойно заерзала, — Любой военачальник так поступил бы — вы же не захотите, чтобы к вашему врагу пришла подмога. Мы можем попытаться, но я уверена, что у нас не получится.

Эддара кинвула.

— А как же мужчины? Мы должны предупредить их.

— Да, они могут попытаться разбить Ланнистеров.

— Ничего не выйдет. Они безоружны, а местность играет против нас. Ланнистеры смогут удержать всю долину, имея только пятьдесят солдат. Нельзя брать только внезапностью.

— Значит, мы будем сидеть здесь и голодать, пока Ланнистеры осаждают стены?

— Мы даже не уверены, что это Ланнистеры…

— Мы убьем двух зайцев одним выстрелом, — объявила Санса, и остальные замолчали. Она была Принцессой, и все это помнили. Санса должна была их вести, — Лира, Джорель — кто из вас двоих лучший наездник?

Они оценивающе посмотрели друг на друга.

— Я, — наконец ответила Лира.

— А кто лучше владеет мечом?

— Я, — повторила Лира.

Санса решительно кивнула.

— Тогда через час ты отправишься через Волчий лес. Найди мужчин и пошли их на юг, в Винтерфелл, — когда все начали протестовать, Санса подняла руку, — Элис права: мы не победим, используя лишь внезапность. Если Лорд Амбер и его люди нападут на Ланнистеров, то в лучшем случае их возьмут в заложники. В худшем, они умрут.

Никто не сказал ни слова. Наконец Вилла подняла голову и встретилась взглядом с Сансой.

— Это хорошая идея, — сказала она, — Но их нужно отправить не только в Винтерфелл. Лучше скажи им, Лира, чтобы они отправились в каждый великий дом и распространили информацию.

Элис медленно кивнула.

— Если Ланнистеры захватят замок, они возьмут весь Север за горло. Здесь женщины из каждого великого дома — они будут контролировать нас. Они будут контролировать Север.

И если это случится — Север падет.

Боги, это все из-за меня.

— Они этого не сделают, — Санса услышала свой голос, будто из-под воды. Остальные удивленно посмотрели на неё, и она, отодвинув стул, встала, — Мы будем держать Последний Очаг, пока не испустим последний вздох. Это Север, а не какая-нибудь южная крепость с позолоченными стенами. Мы дочери благородных домов Севера и мы не станем преклонять колено перед Цареубийцей, — она резко вдохнула и отвернулась, пытаясь взять себя в руки. Наконец она кивнула Лире, — Иди. Готовься. Мы встретимся у ворот.

Лира ушла, и тогда Мира сухо спросила:

— Что делать нам, Принцесса Санса?

— Отставь титулы, — сказала Санса, — Мы должна работать сообща, иначе ничего не получится. В данный момент вы шестеро — и Арья — мой военный совет. Итак: ваши предложения?

— Ну. Мы могли бы… назначить некоторых женщин ответственными за… какие-нибудь вещи, — сказала Элис, — Например, за еду, воду и одежду.

— Например, кого?

— Элайна Гленмор довольно умна, можно назначить её главной, — заметила Джорель.

Эддара аккуратно сложила руки на столе.

— Девочки Форрестер хорошо шьют. А Бетани Блэквуд прекрасно ладит с лошадьми.

— Гвен Уайтхилл? — спросила Элис, — Она могла бы помочь Элайне.

Санса чуть улыбнулась.

— Эддара и Элис, значит, вы все устроите? Вы не против быть посредником между нами и остальными женщинами?

— Мы сделаем все, что в наших силах, — пробормотала Эддара.

— А остальные, — сказала Санса, оглядывая всех, — Просто… не ссорьтесь. Успокойте женщин, скажите им, что все под контролем. Убедитесь, что нет никакой паники.

— Хороший совет, — саркастически заметила Джорель.

Мы всего лишь дети, вынужденные сражаться. Но здесь пятьсот женщин, жизнь которых зависит от нас. Мы не можем позволить себе ошибиться.

— Идем, — спокойно сказала она, — Мы должны собраться во дворе.

***

— Оставайся в живых, — тихо сказала Санса Лире, — Оставайся в безопасности. Держи голову опущенной, а подбородок поднятым, и шепчи правду так громко, как можешь. Но прежде всего, Лира, живи. Я бы никому не пожелала такой боли, как смерть сестры.

— Ты прекрасный лидер, — ответила Лира и вскочила на лошадь, — Ты сохранишь их. Я рада, что Лианна и Джорель останутся под твоей защитой. Береги их, слышишь? Мама убьет меня, если узнает, что с ними что-то случилось.

— Клянусь тебе, как одна старшая сестра другой, — сказала Санса и сжала руки Лиры в своих ладонях: обещание, настолько твердое, насколько она могла дать, — Я сделаю все, что в моих силах.

— Да, так и будет. И я не думаю, что кто-то сможет тебя остановить, когда ты будешь бороться, не так ли? — она подмигнула, и с этим сбивающим с толку комментарием, выскочила за ворота.

***

Люди Джейме Ланнистера появились на горизонте как раз, когда вернулась Арья. Лианна Мормонт была последней, и, несмотря на мрачность ситуации, Сансу позабавило, насколько серьезной она была.

— Закройте ворота, — приказала она.

Санса мрачно ждала, пока войско подойдет ближе. Основная масса распределилась полукругом примерно в миле от стен. Светловолосый юноша выехал вперед.

— Мы пришли просить убежища, — крикнул он ей.

— Тогда вы ошиблись крепостью, — сказала она в ответ, — С каких пор Джейме Ланнистер стал северянином?

Мальчик замер, застигнутый врасплох, и Санса поспешила закончить.

— Скажи Цареубийце, что я хочу поговорить с ним, — Мира резко выдохнула, но она не обратила на неё внимания, — И скажи ему, что я покину эти стены только тогда, когда у него хватит смелости поднять знамена Ланнистеров. Я отказываюсь идти во вражеский лагерь, выдающий себя за союзников.

Юноша развернулся и поскакал обратно.

Через час белые знамена сменились на красные — Санса восприняла это как знак согласия с переговорами, и приготовилась уходить.

— Япойду с тобой, — сказал Арья.

Санса покачала головой.

— Если они не будут соблюдать условия мира, тебе придется удерживать замок. Я не собираюсь приносить им обеих Принцесс на серебряном блюде.

— Только одну, — сказала Мира.

— И Элис, — согласилась Санса, — Она пойдет со мной. И мы вернемся. Но вы должны оборонять замок, чтобы не случилось, понятно? Неважно, что случится со мной. Или с Элис.

— Ты вернешься обратно, — отрезала Арья, — Или я прибью тебя.

Санса мягко улыбнулась и погладила сестру по щеке.

— Береги себя, — прошептала она, а потом запрыгнула на лошадь, — И береги Рикона.

— Конечно, — сказала Арья, — Ты тоже. Береги себя.

— Конечно, — отозвалась Санса, и они с Элис уехали.

***

Джейме наблюдал, как два размытых пятнышка постепенно увеличиваются.

При ближайшем рассмотрении оказалось, что пятнышки — это две женщины, и у одной из них были проклятые волосы Талли. Должно быть, это была Санса Старк — самопровозглашенная принцесса, и притом очень милосердная, если верить слухам крестьян. По мнению Серсеи, она была дурой и пешкой, у которой в голове было столько же воздуха, сколько рыжины в волосах. Рядом с ней была…

Он нахмурился, а потом посмотрел налево, безмолвный вопрос повис в воздухе.

— Элис Карстарк, — сказал Рамси Сноу, который снабдил их северной одеждой и показал путь к крепости, которая могла дать неограниченный контроль над Севером.

— Вы знакомы?

— Виделись пару раз, — беззаботно ответил Рамси.

Девушки плавно подъехали. Элис Карстарк посмотрела на него, но потом её взгляд упал на Рамси, и она побледнела.

— Предатель, — прорычала она и вполне могла бы накинуться на него, если бы Санса не преградила ей путь, — Я предложила тебе эль, — продолжила она, продвигаясь вперед, из-за чего Сансе приходилось отступать, — Я пригласила тебя в свой дом, чертов бастард!

Джейме почувствовал, как его рука сжалась на рукояти меча.

А потом Санса что-то прошептала и девушка Карстарк дернулась и чуть отъехала.

Джейме немного расслабился, разжав побелевшие пальцы, сжимавшие меч, но ему все равно было не по себе. Было что-то пугающее в ярости этой девушки, что-то такое же дикое и свирепое, как разъяренная львица.

Но если он думал, что Санса Старк спокойна, то довольно быстро осознал, что это не так — её руки крепко сжимали поводья, а выражение лица было таким же острым, как и у её знаменосицы.

— Так вот какие Болтоны на самом деле, — сказала она, — Не просто нецивилизованные ублюдки. Не просто кровожадные дикари. Еще и предатели.

Джейме моргнул, на мгновение смутившись. Откуда взялся весь этот яд? Серсея, несомненно, преувеличивала, но он и сам мельком видел Сансу в Королевской Гавани. Девушка, которая едва не падала в обморок при разговоре с Томменом, была определенно более уверенной, когда столкнулась с настоящим злом в виде армии.

— Я думал, вы пришли вести переговоры, — вмешался он, прежде чем Рамси успел заговорить и усугубить ситуацию.

Обе девушки резко развернулись и посмотрели на него. На какое-то мгновение он испугался, что драки не избежать; будь они мужчинами, он, наверняка, уже обнажил бы меч. Но затем Санса, казалось, немного овладела собой, и хотя её лицо оставалось холодным, тон был немного теплее, когда она сказала:

— Прошу меня простить.

— Прощаю, — сказал Джейме.

Если бы это был кто-то другой, то он бы огрызнулся, но в воздухе витало что-то опасное. И ему не нравилось это чувство неловкости. С чего бы ему переживать, когда все козыри у него?

— Назовите свои условия капитуляции.

Санса выпрямилась и откинула назад свои рыжие волосы.

— Уходите, — сказала она, — Уходите сейчас же, и мы вас не тронем.

Джейме поперхнулся. Из всего, что он ожидал, он не думал, что она попытается блефовать. Он почувствовал небольшое уважение к её мужеству — во всяком случае, у нее хватило смелости обмануть его, даже если у неё не было ни грамма мозгов.

— У нас сто двенадцать человек, — сказал он недоверчиво, — Вы думаете, что я просто… Что? Уйду без всякой причины? У вас от силы десять человек.

— С чего ты взял? — спросила Элис.

— Мы прошли пять деревень, — медленно ответил Джейме, теперь уже всерьез беспокоясь об их здравомыслии, — Люди говорили о веселых мужчинах — почти две сотни — держащих путь от Последнего Очага. Лорд Болтон предупредил нас, сколько людей стоит ожидать. Остальное было просто… арифметикой.

Санса резко вздохнула и повернулась к Рамси.

— Что они тебе предложили? — резко спросила она, — Золото? Титул? Скажи мне, что Ланнистеры предложили такого, чего не мог дать Север?

— Винтерфелл, — ответил Рамси, — Мы получим тебя, твоих братьев и Север, миледи. Мы не хотели действовать так топорно как твой брат Робб, который мечтает лишь отомстить. Он ничего не достигнет, он получить только кровь и смерть. Но когда он отправил тебя сюда, мой отец воспринял это как знак богов: зачем же еще давать такой легкий шанс взять власть в свои руки?

— Не думай, что боги благоволят тебя, — ледяным тоном произнесла Санса, — Все знают, как они относятся к изменникам. Вы все здесь — чертовы ублюдки, и если боги будут справедливы, вы отправитесь в самые глубины ада, — она глубоко вздохнула, а затем кивнула, как бы принимая решение, — Наши условия останутся неизменными. Если вы уйдете сейчас, ни один северный лорд не помешает вам вернуться в Западные земли.

— Да, — ответила Элис. И затем обратилась к Рамси, — Мы даже не станем отрубать тебе голову.

Они просто глупые девушки. Что они вообще знают о переговорах?

— Я не знаю, на каких переговорах вы были, — грустно сказал Джейме, — Но они так не работают. Вы не можете просто выдвигать условия безоговорочной капитуляции. Смотрите, я предложу вам другой вариант: откройте ворота, впустите нас и ни один волосок не упадет с ваших прекрасных головок. Соглашайтесь. Это лучший вариант, который мы можем вам предложить.

— Я знаю, что такое переговоры, — сказала Сансы, и даже не подумала оскорбиться.

Джоффри бы точно разозлился, внезапно подумал Джейме.

— Это не переговоры, Цареубийца. Я сказала, что хочу поговорить с вами, и я сказала, что хотела: если вы уйдете, мы не станем вас выслеживать. Вам следует спросить у тех, кто однажды предал мой дом: можно ли сомневаться в слове Старка? К сожалению, Рамси Сноу не знает, что такое — честь и благородство. Если вы думаете, что я должна послушать вас, то я настоятельно рекомендую послушать меня.

Седьмое пекло…

Я не смогу спасти их от собственной глупости.

— Мои условия останутся в силе до рассвета, — наконец ответил Джейме, — Я надеюсь, что хоть у кого-то в замке еще остались мозги, Леди Санса.

— Принцесса, — поправила она и улыбнулась так холодно, что он удивился, как это её лицо не треснуло, — Я сказала все, что хотела. Доброго дня, Цареубийца. Утро принесет нам ответы.

Они с Элис уже начали разворачивать своих лошадей, когда Рамси сказал:

— Схватить их.

Джейме промолчал. Но тут Санса обернулась, и он отшатнулся, увидев презрение в её глазах. И не просто презрение, он вдруг понял, что в них нет ни капли страха.

— Давай, — сказала она, и это прозвучало как вызов, — Сделай это, Цареубийца. Возьми меня и мою знаменосицу в плен и делай с нами, все что хочешь. Север будет помнить все, что ты сделал, и каждый дом, даже самый маленький, восстанет против тебя. Моя сестра закроет ворота и умрет от голода, но не пустит ни одного из вас. Мой брат уничтожит все, что ты любишь, он убьет всех, кого ты любишь. И все что у тебя останется в итоге — это разбитая замерзшая армия, посреди северных льдов, и всем будет наплевать кто ты такой. Так что попробуй.

Джейме сглотнул и подумал, что именно так выглядела бы Серсея на поле боя.

— Пусть они уходят, — сказал он.

***

Санса поняла, что её руки дрожат только тогда, когда слезла с лошади. На неё смотрели полторы тысячи лиц — бледные овалы, с застывшими масками страха и горя. И все, что чувствовала Санса в этот момент — это чистая ярость.

— Мира не будет, — объявила она, и в ответ раздался шепот наполненный паникой и отчаянием, — Совет собирается через десять минут, — добавила она и направилась в замок.

***

— Мы знали, что эти переговоры бесполезны, — устало начала Санса, когда все уселись на свои места, — По правде говоря, я просто тянула время. Цареубийца предложил нам некоторые условия, которые… не так ужасны, как я ожидала.

— Он сказал, что не тронет нас, — бесцветным голосом произнесла Элис, — Конечно, если мы откроем ворота сегодня ночью.

Эддара уставилась в центр стола.

— Неужели эти условия так плохи?

— Это лучшее, что мы можем получить, — сказала Вилла.

— Если мы откажем… — начала было Винафрид.

— Зачем? — насмешливо спросила Арья, — Чтобы еще больше разозлить их? Чтобы они отказались от своих условий?

— Чтобы армия успела подойти, — горячо возразила Винафрид.

Санса решительно покачала головой и подняла руку, прежде чем Арья успела возразить.

Мы не можем бездействовать и позволить им войти.

Мы и не будем.

— Нет, — ответила она, — Здесь нет никакой армии. Кархолд ближе всех, но всаднику придется ехать две недели, а армии — еще больше. Дредфорт ближе, но они предали нас — мы больше не можем на них полагаться. А запасов продовольствия хватит всего на три недели. Так что у нас только два пути: открыть ворота и впустить их — сделаем мы это сейчас или через три недели — неважно, — Она выпрямилась и посмотрела каждой девушке в глаза, — Или мы можем сражаться.

— Сражаться? — спросила Вилла, — Но у нас нет мужчин.

— Зато у нас есть пятьсот женщин, — сказала Санса, и голос её был ровным и острым, как лезвие меча, — У нас есть лошади. И, по словам Морса Амбера, у нас самое большое количество стали на Севере. Я знаю, что намного проще просто склонить голову, преклонить колени и смириться, но вот что я вам скажу: мы, Старки, не бежим от врагов. Мужчины Севера благородны и смелы, а мы — их дочери, их сестры, их будущие жены. Скажите мне, скажите, почему мы не можем взять меч в руки и сами защитить себя?

— Потому что никто из нас не знает как сражаться, — сказала Винафрид.

— Это не так уж и трудно, — ответила Арья, — Думай об этом, как об острой палке, которой надо попасть в мешок с зерном, и у тебя уже будет больше опыта, чем у большинства женщин.

Санса с трудом удержалась, чтобы не закатить глаза. Вместо этого она глубоко вздохнула и тихо сказала:

— Я не прошу тебя драться, если ты этого не хочешь. Если больше половины будет против, то мы откроем ворота и впустим их. Я не буду сопротивляться. Но я думаю, что мы сможем. Мы должны попытаться. Если у нас получится, то это будет великим подвигом для всех нас. Но мы должны быть храбры и уверены.

Арья нахмурилась, глядя на неё сверкающими глазами. Она резко отодвинула стул и вскочила на ноги.

— Я предлагаю драться, — сказала она.

Эддара медленно поднялась.

— Мы не сможем, — сказала она, — Сотня обученных воинов против нас? Мы же девушки. У нас не получится. Мы должны открыть ворота.

— Я голосую за борьбу, — сказала Вилла, яростно, — Мы, Мандерли, уже тысячу лет служим Старкам. Я не отступлюсь от клятвы.

Джорель кивнула.

— Если мы откроем ворота, то станем не более чем благородными пленниками, как бы не уверяли нас Ланнистеры. Нет, я буду сражаться.

— Ты хочешь погибнуть? — тихо спросила Винафрид, — Мы рискуем всем, что у нас есть, в надежде, что сможем научить женщин воевать? Просто откройте ворота.

Вилла выглядела ошеломленной словами сестры. Она приняла темно-розовый оттенок, который ужасно контрастировал с её зелеными волосами. Но прежде чем она успела начать кричать, Мира поднялась на ноги.

— Я могу научить их защищаться, — сказала она, — И мы сильны, каждый из нас. Да, мы должны драться, и драться хорошо.

Все ждали, что скажет Элис — она была последней, — но она молчала, пристально глядя на стол, а потом медленно подняла глаза на Сансу.

— Если бы ты не ответила, этот чертов бастард взял бы нас в плен, — сказала она, — И кто знает, что случилось бы тогда? Цареубийца не ожидал, что ты…

Элис огляделась вокруг, и её губы дрогнули.

— Видели бы вы её, — сказала она остальным, — Она была великолепна. Вежливая, но яростная, и почти заставила Цареубийцу проглотить язык.

Она снова перевела взгляд на Сансу.

— Он думал, что ты какая-нибудь надушенная фиалка с юга. Он все еще считает нас такими же глупыми и кроткими, как его сестра и её служанки. Но мы — северяне, рожденные в снегах и воспитанные холодом, и в наших жилах течет сила. Вот уже шестнадцать лет все говорят мне молчать, смотреть и слушаться. Быть не более, чем теплым телом под боком у какого-то незнакомого мужчины, как только я расцвету. Никто не говорил мне, что я могу сама решать, что мне делать. Что я могу постоять за себя, — Элис решительно кивнула, — Дай мне в руки меч, Принцесса, и я возглавлю твою армию.

Перед ней выстроились семь женщин, каждая из которых отличалась от другой. Но они стояли рядом, плечом к плечу и Санса чувствовала, как сила и гордость переполняла её.

Она поднялась на ноги.

— Тогда мы будем сражаться, — сказала она, — Мы будем драться, и не посрамим честь наших предков.

Она оперлась о стол обеими ладонями, прижав их к шершавой поверхности.

— Отдохните немного. Мы начинаем тренироваться с завтрашнего дня.

========== Болтоны 4. ==========

Комментарий к Болтоны 4.

Ошибки в диалоге Робба и Джона сделаны намеренно. Таким образом я пыталась передать то, что они пьяны. Пожалуйста, не указывайте их в публичной бете.

Лошадь Лиры упала от усталости, когда она выехала из Вольчего леса.

Она пристегнула меч к поясу, потуже затянула шнурки на ботинках, накинула капюшон и побежала.

Два дня спустя она вошла во двор Винтерфелла.

Ей потребовалось всего несколько секунд, чтобы войти в замок, а затем она оказалась в главном зале — и сразу узнала мужчину, сидевшего во главе стола. Он выглядел как Арья, только старше и в мужской версии.

Лорд Старк.

Я, наконец, добралась.

Она быстро направилась к столу. Когда до него осталось несколько футов, она откинула капюшон, достала меч, и, не обращая внимания на внезапную тишину, опустилась на колени.

Когда она подняла глаза, Лорд Старк сильно нахмурился. В его глазах не было узнавания.

— Меня зовут Лира Мормонт, — хрипло произнесла она, — Я дочь Леди Мейдж, сестры Дейси, и ваши дочери послали меня сюда, милорд.

Он поднялся.

— Мои дочери? Но они в Последнем Очаге, Леди Лира. Они…

— Плохие вести, — сказала она, — Меня послали известить Вас. Я умоляю вас — есть ли у вас совет, который вы можете созвать? Будет проще рассказать всем сразу.

— Да, — сказал он, и Лира позволила отвести себя в маленькую комнату.

Когда все лорды собрались, он сказал:

— Расскажите нам, Леди Лира. Какие вести вы принесли из Последнего Очага?

— Отряд Ланнистеров, — сказала она, — Сто человек во главе с Цареубийцей идут на крепость. Принцесса Арья увидела их, когда была на прогулке, и вернулась, чтобы предупредить нас.

— Это невозможно! — сказал один лорд, — Ты думаешь, жители деревень не заметили бы отряд из ста человек?

— И даже если так, крепость выдержит. Там осталось двести мужей, чтобы защитить всех, — ответил другой.

Лира сжала челюсть. Её принцессы, её сестры, её друзья — все они зависели от неё. Она должна спасти их.

— Они были одеты в северные доспехи, — сухо объяснила она, — А мужчины отправились на охоту. В замке остались только женщины и дети.

— Что с Арьей и Сансой? — спросил Лорд Старк, и его глаза были настолько холодными, что Лира вздрогнула.

— Они живы, — ответила она, — Насколько мне известно. Я уехала сразу после приезда Принцессы Арьи. Прощу прощения, милорд, но я больше ничего не знаю.

— Вы сразу поехали на юг?

— Я нашла мужчин, — сказала Лира, — Которые были в крепости. Принцесса Санса дала мне письма, скрепленные официальной печатью, и приказала им не возвращаться. Она понимала, что людей слишком мало, чтобы отвоевать долину, и поэтому сказала им, чтобы они не жертвовали своими жизнями напрасно. Вместо этого она приказала им разделиться и просить помощи в других домах. Но после этого я направилась в Винтерфелл.

Один из лордов пристально посмотрел на неё.

— Где твоя лошадь?

— Я ехала слишком быстро, — ответила она, — Она… надеюсь, что она не умерла. Но мне пришлось бросить её на краю Волчьего леса.

— И ты пробежала остаток пути?

— Да, — отрезала она, — Я бежала два дня и три ночи, и сейчас я держусь только из-за того, что в этом чертовом замке остались мои младшие сестры, которых я должна спасти. Поэтому послушайте меня и услышьте, что я говорю: к Последнему Очагу направляется отряд Ланнистеров, и если ваши дочери еще не мертвы, то они точно уже в плену. И я не знаю, что из этого хуже!

Послушайте же меня, вы, чертовы идиоты. Если понадобится, я встану на колени. Но сделайте что-нибудь, потому что если Лианна и Джорель умрут, я больше не смогу посмотреть матери в глаза.

***

— Мы — женщины Севера, — сказала Санса в зале, заполненном дрожащими от ужаса людьми, — Мы –звезды, медведи, ящерицы и волки. Мы — сталь. Мы не откроем ворота Ланнистерам, мы не преклоним колено, мы не сдадимся! Наши мужчины носят сталь на поясе и за спиной. Скажите мне, почему мы не можем сделать то же самое?

***

— Как дмаешь, Бран уже свел отца с ума? — спросил Робб.

Джон лениво улыбнулся. Они оба были пьяны или, может быть, чуточку навеселе. На грани того, чтобы окончательно раствориться в алкоголе, но еще не до конца.

— Если он этого еще не сделал, то Лето уж точно, — сказал он.

Робб рассмеялся.

— Представь себе, отец велит этй большой белой твари слушаться, как какая — т собачонка!

— Лето будет слушать твоего отца, как и Брана, — сказал ему Джон, — Но если бы там был Лохматй Песик…

— Мы бы получили безумного Лорда Винтерфелла, — закончил Робб.

— Именно!

Они погрузились в приятную тишину, из-за выпитого эля очертания шатра размывались, превращая его в сплошное пятно. Их прервала Леди Кейтилин, которая неодобрительно посмотрела на них, но промолчала. Только протянула Роббу письмо и сказала:

— Это из Винтерфелла.

— Ты уже читала его? — спросил Робб.

Он пытался говорить более серьезным тоном — пытался казаться старше, — но у него не особо получалось. Он так сильно выпячивал грудь, что Джон чуть не рассмеялся.

— Нет, — ответила она, — Оно только прибыло. Что там?

Робб закатил глаза, взял письмо и развернул его.

Мгновение спустя вся беззаботность исчезла с его лица. Когда он закончил читать, его руки дрожали, а сам он был бледен как полотно.

— Робб? — медленно спросил Джон, чувствуя, как внутри все сжимается, — Что случилось?

— Читай, — сказал он, бросая ему письмо, — О боже, это все из-за меня…

Джон склонился над письмом.

Когда он закончил, то выглядел ничем не лучше Робба.

— Они держат их, — прошептал он.

— Да, — сказал Робб. В его глазах застыли слезы.

— Я выезжаю, сегодня вечером, — сказал Джон.

— И что ты будешь делать? — спросил Робб, — Тебе понадобится целая армия, чтобы захватить Последний Очаг. И ты все равно не сможешь: у них есть Арья. У них Рикон. У них Санса. Что ты собираешься делать, Джон?

— Я начну переговоры, — резко ответил Джон, — Это единственное, что мы можем сделать.

Робб вдохнул, выдохнул, расправил плечи и сказал:

— Нет.

Джон вскочил на ноги. От разбитого носа Робба спас деревянный стул, который помешал ему.

А потом между ними встала Леди Кейтилин, и её взгляд был жестким.

— Не будь смешным, Робб, — сказала она, — Он должен пойти. Если ты хочешь контролировать свою армию, то должен остаться здесь. А Джон, — она повернулась к нему, — Ты пойдешь, но не один. Возьми с собой двадцать человек. Используй их в качестве обмена, если потребуется. Я уверена, что здесь достаточно мужчин, чьи сестры и дочери находятся в крепости. Они поедут с тобой.

— Мне не нужны двадцать человек.

— Ты возьмешь их, — неожиданно сказал Робб, — Ты пойдешь на Север и сделаешь все, что в твоих силах, понял?

Джон почувствовал горький ком в горле.

— Я спасу их, — грубо сказал он, — Я справлюсь, боже, Робб, я тоже люблю их!

— Я знаю, — он вздохнул и выглядел убитым горем; выглядел измученным; выглядел молодым, — Я знаю, Джон. Но это я вывез их из Винтерфелла. Я заставил их… И я не смогу вынести их смерть. Мои сестры. Мой младший брат. В руках проклятого Цареубийцы.

— Ты не виноват, — сказала Леди Кейтилин одновременно с Джоном, — Ты не мог предвидеть этого.

— Я найду тех, кто предал нас, и удавлю их своими руками, — прошептал Робб, обходя мать и обнимая Джона, — А ты найди Ланнистеров и убей их всех. Это приказ Короля, ясно?

— Да, — сказал Джон и прижался лбом к плечу Робба, позволив себе полностью раствориться в его дрожащих объятьях.

***

Они не спали.

Три недели. У них есть еда, которая закончится через три недели.

Санса была полна решимости, использовать это время с максимальной пользой.

Женщины разделились на группы. Всех обучали основам полевой медицины. Все они как минимум неделю учились владеть мечом, под надзором Арьи и Миры. Детям давали простую работу по дому, те, кто был постарше — во главе с Лианной — помогали раздавать еду, воду и одежду.

Санса и её совет не спали.

Арья и Мира почти беспрерывно обучали женщин, а когда наступала ночь, они обсуждали стратегию боя с Сансой, Джорель, Элис и Виллой. Эддара и Винафрид взяли на себя обучение женщин основам первой помощи.

Санса читала старые исторические записи о нападениях одичалых на замок и изучала стратегии, с помощью которых их отражали. Она достала с пыльных полок толстые книги с описанием местности, чтобы посмотреть, есть ли какие-нибудь секретные ходы, которые они могли бы использовать. Все они безумно устали, но у них не было времени на полноценный отдых, поэтому, сквозь слипающиеся глаза, они работали.

Шли дни, и медленно, но верно, формировался их план сражения. Он был нечетким, ненадежным, но это было хоть что-то. Они создали его из ничего, вкладывая кучу сил.

Этим можно было гордиться.

***

— Я хочу обратиться ко всем, кто собирается ехать со мной, — объявил Джон, — Мы не будем останавливаться. Ни одной остановки. Даже если ваша лошадь потеряет подкову… Что ж… Вам придется остаться позади. Но мы не будем терять время понапрасну. Всем ясно?

Мужчины кивнули.

— Хорошо, — решительно сказал он, — Мы выдвигаемся на рассвете.

***

Арья вытащила Сансу из комнаты. Прошло уже две недели, а её сестра не появилась ни на одной тренировке.

— Я знаю, что ты не любишь мечи, — сказала она, — Но если ты хочешь вести за собой людей, то должна уметь хоть что-то. Кроме того, это ты предложила нам сражаться.

— Дело не в этом… — начала Санса, но Арья перебила её.

— Начнем с правильного хвата.

— Дай мне один, — перебила Санса.

Арья послала ей быстрый взгляд.

— Он выглядит легким, но на самом деле его достаточно трудно держать.

— Я знаю, — сказала Санса, — Просто. Просто дай мне меч, Арья.

Она закатила глаза, а затем подняла один из тренировочных мечей, стопкой лежащих у её ног, шагнула вперед и сунула его Сансе. Сестра легко подняла его — деревянные мечи весили, так же как и стальные, но не так сильно оттягивали запястье. Арья удивленно подняла бровь.

— Если бы ты слушала меня, то я бы сказала, что уже умею обращаться с мечом, — лукаво сказала Санса, — Я попросила Робба научить меня. Правда это было очень давно, и я не тренировалась уже много лет. Но я точно лучше, чем те, кто только научились крепко держать его в руке. Вероятно, что лучше меня только ты, Джорель и Мира.

Арья оценивающе посмотрела на неё и усмехнулась.

— Атакуй.

— Что, прямо сейчас?

— Да, — сказала она, поднимая свой собственный тренировочный меч, — Прямо сейчас.

И резко шагнула вперед, превращаясь в размытое серое пятно. Санса отбила первые два удара Арьи и, воспользовавшись своим высоким ростом, обрушилась на неё. Вдруг краем глаза она заметила стальной блеск и резко развернулась, инстинктивно подняв меч. Но Арья ударила не по лезвию, а по пальцам Сансы, и она выронила меч, прижав ушибленную руку к груди.

От стука меча о землю Санса будто очнулась и только сейчас заметила небольшую толпу, собравшуюся вокруг, чтобы понаблюдать за их схваткой.

— Неплохо, — сказала Арья, и хотя в её голосе не было восхищения, тон был мягким и теплым.

Санса ярко улыбнулась в ответ.

***

— Еды хватит еще на пять дней, — тихо сказала Джорель.

Две недели Ланнистеры пьянствовали и веселились у них под стенами. Они знали, что люди внутри не могут позволить себе лишнего куска хлеба, и, видимо, хотели сломить их дух.

Все эти дни они засыпали под музыку и грубый мужской смех.

— Судя по прогнозам, скоро пойдет дождь, — Санса с трудом сглотнула, — Мы готовы. Как только изменится погода, мы нападем.

***

Их план был довольно прост. Но он сильно зависел от храбрости и удачи Арьи. Её главной задачей было проникнуть в лагерь, а для этого она должна была замаскироваться.

Ей нужно было выглядеть как мальчик.

Санса не хотела просить её об этом, но Арья быстро согласилась — и выглядела подозрительно довольной. Когда Джорель предложила подстричь её, Санса настояла на том, что сделает это сама.

Тот, кто выносит приговор, сам заносит меч.

… в данном случае нож.

Темные волосы Арьи рассыпались по полу её комнаты. Санса постаралась придать сестре как можно более мальчишеский вид — взъерошенные волосы, обрамляющие лицо. Когда Арья надела бриджи и куртку, её было не узнать.

— Постарайся быть как можно незаметнее, — твердо сказала Санса, — Лохматый Песик и Нимерия будут сопровождать тебя. Отправляешься через час. Ты помнишь, что должна сделать, когда выпустишь лошадей?

— Отослать Лохматого Песика назад и спрятаться, — четко отрапортовала Арья, — А потом… Я помню, что делать. Я смогу о себе позаботиться. Не переживай, Санса.

— У тебя самая важная роль, — сказала Санса, — Нам нужно быть уверенными, что у тебя получится. Я не хочу просить свою младшую сестру убивать, но…

— Когда я сказала Джону, что убила человека, он сказал мне, что… что мы живем в жестоком мире, — Арья провела носком ботинка по камню, — Но все же, мы хотим выжить. И никто не вправе запретить нам защищаться, — она глубоко вздохнула, — Я знаю, что ты не хочешь, чтобы я это делала. Но я лучше всех в этом замке управляюсь с мечом.

Санса крепко обняла Арью.

— Я знаю, — прошептала она, — Но я так боюсь, Арья, я так устала бояться… Я знаю, ты справишься. Я никогда в тебе не сомневалась.

— Береги себя, — приказала Арья приглушенным голосом из-за ткани платья Сансы, — Ты должна сражаться, Санса, и ты должна выжить. Понятно? Ты должна выжить.

— Я буду стараться так же сильно, как и ты, — сказала Санса, отодвигаясь и прижимая палец к подбородку Арьи, чтобы встретиться с ней взглядом.

Это было обещание, надежда, страх. Еще месяц назад Санса заплакала бы от такого напряжения. Но теперь она изменилась. Она три недели управляла замком из пятисот человек, вселяла в них надежду, успокаивала. Санса стала суровее, старше и мудрее.

Она нежно поцеловала Арью в лоб.

Через несколько мгновений — когда Арья уже собралась уходить — она заговорила:

— Ты разговаривала с Риконом?

Санса вздохнула.

— Да. Он… совсем не рад. Если можно так выразиться.

Прошлой ночью он закатил истерику и его было слышно аж на другом конце замка. Все потому, что Санса, наконец, сказала ему, что они с Арьей скоро нападут на Ланнистеров. Все стало только хуже, когда Санса спросила, не отпустит ли он Лохматого Песика с ними. Он расплакался. Потому что он не хотел, чтобы его сестренки рисковали своими жизнями ради него, он сам хотел защитить их.

Только Арья смогла его успокоить.

Санса не знает, что именно она сказала ему, но он грустил всю ночь. Что ж, это было лучше, чем если бы он плакал и раздражал без того нервных людей.

— С ним все будет в порядке, — сказала Арья и привязала Иглу к поясу.

— Надеюсь, — сказала Санса с бледной улыбкой, — Я не смогу заниматься еще и им. А теперь пойдем, нам нужно встретиться с остальными.

По дороге Арья проворчала:

— Я не вижу смысла в этой встрече.

— Думай об этом как о напутствии, — ответила Санса. Когда Арья усмехнулась, она добавила, — Может быть тебе это и не нужно, но я уверена, что есть люди, кого надо подбодрить.

— Я знаю, — сухо ответила Арья, и они вошли в главный зал.

Когда они прибыли, все остальные члены совета уже были там — все шесть девушек.

Девочки, подумала Санса и почувствовала, как по спине побежали мурашки от страха. Мы всего лишь маленькие девочки. Мы даже не праздновали двадцатые именины.

— Все вы знаете, что скоро случится, — сказала Санса, занимая свое место во главе стола. Арья встала рядом с ней, — Как только мы выйдем из этой комнаты, мы станем лидерами в этой битве, мы поведем людей. Я хочу, чтобы вы знали, если Ланнистеры вдруг победят, я рада, что стою с вами плечо к плечу. Это большая честь для меня.

— Да. Мы не смогли бы ничего сделать, не объединив наши силы, — Джорель улыбнулась, — И вот что я тебе скажу, Принцесса Санса: ничего бы не получилось без тебя.

— Мы бы открыли ворота и преклонили колено перед Цареубийцей, — сказала Вилла, — Или, послали бы две сотни наших людей на верную смерть. Возможно, нас бы убили или изнасиловали. И, наверняка, мы не сможем этого избежать, если проиграем. Но мы хотя бы не смирились. Я горжусь тем, что мы делаем. И я горжусь своим выбором.

Элис пристально посмотрела на Сансу.

— Если мне суждено сегодня умереть, я рада, что умру рядом с вами, — она судорожно сглотнула, — И я рада, что умру не только во имя Севера, но и во имя Сансы Старк.

— Я бы хотела, чтобы вы все выжили, — тихо сказала Санса, — Чтобы все вновь встали рядом со мной, а не остались лежать бездыханными телами на сырой земле.

— Мы тоже хотим этого, — сказала Мира, криво ухмыляясь, — Но ты попросила нас сражаться, Принцесса, и мы согласились. Мы будем бороться за свою жизнь, но прежде всего, мы будем сражаться за тебя.

Ты сама выбрала борьбу. Смирись с этим, и пусть все, кто тебя недооценивал, пожалеют об этом.

— Спасибо, — сказала Санса, — Спасибо, всем вам. Я знаю, что это не совсем то, к чему вы стремились. Мы боремся за свою жизнь и ни за что более, но… Но это все, что у нас есть. И…

Рука Арьи вцепилась в плечо Сансы, крепко сжимая его и заставляя её замолчать.

— Ты ошибаешься, — сказала она серьезно, сверкая глазами из-под своей темно-каштановой челки, — Мы сражаемся за нашу честь, Санса. Может быть и не с честью, но за неё. И в этом нет ничего плохого.

Санса смотрела на свою младшую сестру, слишком мудрую для своего возраста. Мы все слишком рано вырастаем, подумала она, и это было так же грустно, как когда Робб надел корону. Но она была горда.

— Тогда мы будем сражаться с гордо поднятой головой, — сказала Санса, по очереди посмотрев на каждую из девушек, запоминая их такими, какими они были здесь, при свете фонарей — прекрасными.

Мужчины видели только их красоту и думали, что у них нет ничего, кроме неё. Но Санса видела, как Элис щурила глаза, сосредотачиваясь; как Вилла красила волосы в зеленый цвет и оттачивала свое красноречие; как Винафрид пряталась в тени своей сестры и использовала темноту, чтобы узнать секреты; как Джорель привычно носила сталь на поясе, но ненавидела использовать её; как Мира смеялась, когда другие дрожали от ужаса, и все еще была самой доброй и светлой из них; как Эддара крепко сжимала руки, впиваясь ногтями в ладонь, когда она была не согласна, но ничего не говорила; как ухмылялась Арья и горела ярче, чем кто-либо другой.

Если это будет моя первая и последняя битва, то я буду гордиться тем, что сражалась рядом с вами.

— Спасибо, — повторила она и улыбнулась самой мягкой из улыбок.

Потому что Санса была вежливой, благородной дочерью Кейтилин Старк. Но она так же была дочерью Эддарда Старка и дочерью Севера. Поэтому она добавила:

— Давайте пойдем туда, и покажем этим ублюдкам, чего мы стоим!

========== Болтоны 5. ==========

Когда долина покрылась густым туманом, в преддверии дождя, Арья вместе с Нимерией и Лохматым Песиком тихо проскользнула во вражеский лагерь. Она успела перерезать горло трем часовым, прежде чем первые рассветные лучи осветили верхушки деревьев. Лютоволки утащили тела, чтобы их никто не нашел.

Нимерия быстро вернулась, а Лохматый Песик отправился обратно в крепость.

Затем она отправилась к небольшому деревянному загону, который Ланнистеры построили, чтобы лошади не убежали.

Несколько факелов в нужных местах, аккуратно срубленная ограда и пару свистков — все это гарантировало, что лошади побегут на лагерь, а не от него. Мужчины были пьяны, у них не было и шанса.

Арья провела слегка дрожащей рукой по спине Нимерии и опустила голову; вытащила Иглу и двинулась к большому красному шатру, украшенному вышитыми львами.

Теперь твоя очередь, сестренка, подумала она.

***

На первый взгляд, местность вокруг была очень неудобной.

Особенно в их положении.

Но они построили стратегию, которая, используя даже самые мелкие преимущества, давала шанс на победу.

Долина уходила вверх, оканчиваясь у Последнего Очага. Ланнистеры обороняли только одну часть долины, потому что не было смысла следить за второй. Они обе выходили в один большой овраг.

Но это значило, что помимо главных ворот, которые находились под постоянным наблюдением, были еще и более мелкие проходы, расположенные по бокам. За ними следили не так пристально, потому что в итоге все они вели к одному месту; это была пустая трата ресурсов.

И именно этими ходами они и воспользовались.

Через один из них выйдут главные силы — во главе с Сансой, Виллой и Мирой. Они дождутся Лохматого Песика и выдвинутся. Когда они доберутся до лагеря, освобожденные лошади должны будут уже успокоиться, и женщины смогут добить тех, кто еще не умер.

А меньший отряд во главе с Джорель и Элис пойдет в окружную добивая, тех, кто пытался бежать.

Когда Лохматый Песик выскочил из тумана, большой и черный, с перемазанной кровью мордой, Санса подумала, что её сейчас стошнит от страха и предвкушения. Она глубоко вздохнула, вытащила меч и кивнула женщинам, стоявшим по бокам.

Мы северяне, подумала она и двинулась вперед. Мы будем бороться.

***

Держись, подумал Джон, скача во весь опор. Держись, Санса, я уже иду.

***

Однако, несмотря на все их планы и подготовку, Санса знала, что этого будет недостаточно.

Им повезет, если лошади ранят хотя бы сорок человек. Им повезет, если отряд Джорель и Элис добьют еще двадцать. И все равно останется целых пятьдесят прекрасно обученных мужчин, с которыми придется сражаться.

И хоть у них есть триста женщин, они всего лишь неумехи, по сравнению с солдатами Ланнистеров. Они сделали все, что смогли: напали, когда мужчины пьяны, посеяли суматоху и панику, остановили их побег — но этого все еще было недостаточно.

Они должны были сражаться так долго, как получится.

Санса думала, что они продержатся минут пятнадцать. Арья сказала, что протянут двадцать. Джорель — тридцать. В любом случае, число погибших будет слишком велико. Им нужно было что-то, что заставит оставшихся пятьдесят человек бросить оружие.

В этом и заключалась вторая часть миссии Арьи.

Самая важная часть этой битвы.

Санса перерезала горло какому-то мужчине, чувствуя, как тепла струйка крови заливает её лицо, и толкнула другого, раненного в ногу, прямо в рваный порез. Она огляделась вокруг и, когда не услышала шума из палатки Ланнистеров, свистнула Лохматому Песику и послала его бежать обратно в лагерь.

Она развернулась и остановила чужое лезвие своим, как раз вовремя, избежав смертельного удара в шею. Краем глаза она увидела, как Вилла вскрикнула и упала на одно колено; увидела, как солдат Ланнистеров бросился вперед, готовый обезглавить её; приказала Леди наброситься на него и перегрызть ему горло. Санса оскалилась, повернула свой меч и двинулась вперед.

Мгновение спустя она и Вилла сражались спину к спине и их волосы переплелись в зелено-красное нечто.

— Все в порядке? — спросила она, когда наплыв немного замедлился.

— Да, — ответила Вилла, — Просто… небольшая ошибка.

Она махнула мечом по широкой дуге, Санса отступила назад, чтобы дать ей место для маневра, и ударила солдата, подобравшегося слишком близко.

— Будь аккуратней, — укоризненно сказала Санса, и они расстались.

***

Она не знала, сколько времени прошло, но постепенно ярость битвы уменьшилась, и она вздохнула с облегчением.

Толпа расступилась перед ней, и Санса увидела Арью, стоящую перед мужчинами с ножом в руке. Лохматый Песик был рядом с ней, а Нимерия немного сзади, слегка прихрамывая. Её передняя лапа превратилась в кровавое месиво.

Зубы Лохматого Песика прочно держали Джейме Ланнистере, готовые в одно мгновение разорвать ему глотку. Санса почувствовала, как в груди у неё разливается облегчение, и она позволила себе шагнуть вперед.

— Если вы хотите, чтобы ваш командир дожил до рассвета, — сказала она, — Вы должны бросить оружие.

— Прикажи своим людям сдаться, — приказала Арья Цареубийце.

Он заметно сглотнул.

— Я не…

— Сдавайтесь, и мы будем милосердны, — Санса заговорила, перебивая его. Если он прикажет своим людям сражаться — они все погибнут, — Скажите мне, все вы: может быть кто-нибудь из вас захочет рассказать Тайвину Ланнистеру, что его сын умер по вашей вине? Бросьте оружие прямо сейчас, и Цареубийца будет жить.

— Давайте!, — резко бросила Вилла, но, несмотря на её командный тон, её поза была напряженной, а глаза бегали.

— И на колени, — эхом отозвалась Мира.

И медленно, мучительно медленно мужчины опустились на колени. Постепенно, словно нарастающая волна, все мужчины преклонили колено, но Санса не позволила себе согнуться или расслабиться.

И это спасло её. Рамси Сноу, скрытый еще стоящими людьми, бросился к ней.

Возможно, потому что она была ближе всех. Возможно, потому что из всех женщин, стоящих на поле, она была единственной, с кем он разговаривал. А может быть потому, что во всех вселенных Рамси заслуживал умереть именно от её руки.

Его меч вонзился ей в плечо прежде, чем она успела его заметить, и Санса инстинктивно отшатнулась от боли. Мгновение спустя она уже держала меч поднятым и направленным на него. Её трясло, то ли от боли, то ли от надвигающегося гнева и ужаса.

Она слышала, как дернулась Арья, как закричала Мира, но они были слишком далеко. И она знала, что Рамси не сложит оружие ради Цареубийцы, как другие солдаты Ланнистеров. И если Санса сейчас же не возьмет себя в руки, хрупкий мир, который она строила, будет уничтожен.

Они дважды скрестили свои мечи, и Санса поняла, что он просто играет с ней. Он мог бы разрубить её прямо там, где она стояла, если бы захотел. Она была жива, только потому, что он был отмороженным ублюдком, садистом, которому хотелось сделать её смерть как можно более мучительной.

Вдруг его закованный в кольчугу кулак ударил её прямо в грудь, и она задохнулась; взгляд затуманился пурпурными точками, мигающими повсюду.

Если она сдастся прямо сейчас, то никто не узнает.

Волосы прилипли к лицу, шел ливень, и Санса упала коленями в грязь. Она закрыла глаза, и хватка на мече ослабла. Когдаона уже была готова выпустить его из онемевших пальцев, в её голове зазвучал голос, так ясно, будто человек стоял рядом с ней:

Ты не умрешь здесь, сказал Джон.

Ты не умрешь в грязи и крови, стоя на коленях, сказал Робб.

И голос, холодный, как Север, и нежный, как у её матери, сказал ей: Вставай, Санса.

Она поднялась на дрожащих ногах, чувствуя, как каждый сантиметр её тела стонет от боли.

Леди, подумала она, уворачиваясь от очередной атаки, Леди, ты нужна мне!

Земля становилась скользкой, туман поднимался, и дождь усилился. Санса стиснула зубы и сделала шаг назад.

А потом Леди прыгнула вперед и одним решительным ударов вырвала Рамси руку вместе с мечом. Его крик эхом отозвался в воздухе, прежде чем она наклонилась, хрипя, и затем единственное, что она слышала, было её пыхтение. Её грудь болела, и она знала, что на её теле появились новые раны. От удара Рамси броня помялась, и теперь она не могла сделать полный вдох, не закашлявшись.

Ты жива.

Санса была жива, хотя и не ожидала этого. Она глубоко вздохнула, и позволила этому знанию смыть боль.

Она не отвернулась, когда Леди принялась терзать Рамси, и не остановила её. Пусть Ланнистеры увидят, что их ждет, если они не сдадутся. Пусть её народ увидит, что случится с тем, кто решится предать Север. В этот раз Сансе не нужно было просить чьей-то помощи, чтобы отомстить, и она была дико горда этим.

Она выпрямила спину, и встала прямо. Как её подданные девушки перед битвой, как Робб в день коронации, как Джон, когда давал ей клятву.

— Вы сдадитесь, — сказала она. Её голос был глубоким и хриплым, несмотря на синяки и боль, — Вы сдадитесь, иначе мы разорвем вам глотки.

Ланнистеры изумленно уставились на неё, а она даже не взглянула на окровавленный труп в десяти футах от себя. Санса не знала, как она выглядит. Но она знала, что с ног до головы покрыта кровью, закована в стальные доспехи, и крепко держит сверкающий меч в руке. Она надеялась, что выглядит такой же злой, какой чувствует себя.

— На колени, — прорычала она, и они повиновались.

***

Джейме пребывал в состоянии оцепенелого шока.

Когда отец велел ему взять сотню надежных людей и отправиться на Север, Джейме счел его глупцом. Но потом он услышал об обмене письмами между его отцом и Русе Болтоном, и все стало ясно.

Так много знатных женщин в одном месте, так далеко от любого другого гарнизона, и только двести человек, оставленных для защиты. Если они захватят замок, сопротивление севера проиграет. Девушки либо выйдут замуж за сыновей лордов, которых он взял с собой, либо станут заложницами. Единственная трудная часть — это дорога.

Но Русе Болтон послал своего сына, чтобы сопроводить их, а Рамси Сноу дал им форму, чтобы замаскироваться. Он повел их к Дредфорту, а затем они двинулись вдоль реки к Посленему Очагу.

Они добрались без каких-либо происшествий. А когда услышали, что все двести мужчин покинули замок, то уже готовились к легкой и бескровной битве.

Джейме был абсолютно уверен в успехе.

Через несколько недель женщинам придется открыть ворота, и он пошлет воронов северным лордам. В первую неделю он был уверен, что леди ждут армию, которая спасет их, поэтому держал людей в полной боевой готовности, но ничего не произошло. И постепенно он понял — никто не придет, а ворота все еще закрыты лишь потому, что девушки оказались слишком гордыми и глупыми.

Девушки, — а их было много — не сдавались, и он с каждым днем становился все более нетерпеливым.

А потом они напали.

Сначала они выпустили лошадей и погнали их через лагерь, убив и дезориентировав многих его людей. Затем она атаковали, превосходя в численности в шесть раз. И прежде чем Джейме смог понять, что происходит, на него напал худой мальчишка, с тонким мечом. Рядом с мальчиком бежал громадный окровавленный волк.

И когда он был готов убить их обоих, другой волк прыгнул на него, буквально задушив его своими лапами.

— Меня зовут Арья Старк, — сказал мальчишка, и Джейме перестало хватать воздуха; он едва мог видеть силуэт, не говоря уже о том, чтобы признать в нем младшую дочь Лорда Старка, — Поднимайся, Цареубийца, и если ты шевельнешь хоть пальцем, я прикажу Лохматому Песику откусить тебе голову. Давай. Вставай.

На поле битвы четыре девушки заставили солдат преклонить колени, и после того, как Принцесса Санса убила Рамси — боги, неужели именно такая смерть ждала его, ослушайся он девчонку Старк? — его оттащили, приковали цепью к столбу и оставили черного лютоволка охранять его.

Другая девушка — с темными кудрями — вытащила из-за пояса рог и дунула в него. Звук, отдавшийся эхом, был удивительно громким. Она проделала это дважды.

Ворота медленно, с легким скрипом открылись.

Толпа женщин хлынула из крепости, но на этих не было металлической брони. Они склонялись над каждым телом, на которое натыкались. Джейме почувствовал, как от их ровного, хладнокровного марша к горлу поднимается его поздний ужин.

— Вы чудовища, — сказал он сквозь глухой звон в ушах.

Девушка с рогом посмотрела на него.

— А вы захватчики, — заметила она спокойно.

— Мы не убиваем тех, кто не способен сражаться! — воскликнул он и дернулся в своих цепях. Лютоволк зарычал, и ему пришлось затихнуть.

— Ты думаешь, мы их убиваем? — удивленно спросила девушка, — Цареубийца, мы вовсе не злые — мы отчаянные. И мы не убиваем этих людей. Женщины пытаются спасти тех, кого могут. А тем, кому уже не помочь предлагают безболезненную смерть. Мы возьмем в плен столько людей, сколько сможем.

— Вы перехитрили нас, — прокомментировал Джейме.

А затем, поскольку она выглядела вполне готовой к разговору, спросил:

— Кто составлял план сражения?

Кто выиграл эту битву? Я сам отрежу ему голову, как вы, северные дикари, и предпочитаете. Чтобы решиться на такой безумный поступок, требуется большое мужество.

— Принцесса Санса. И все мы, — она усмехнулась, увидев замешательство на его лице, — Под всеми нами я подразумеваю военный совет Принцессы. Я думаю, вы уже встречались с Элис, и, конечно, знаете Арью. Но еще есть Вилла, Винафрид, Эддара, Джорель и я. Не напрягай свою хорошенькую головку, Цареубийца. Ты не ожидал, что мы на что-то способны, и поэтому проиграл.

— Вы победили, убив нас, пока мы спали. Это бесчестно.

— А разве честно держать в заложниках замок, полный женщин и детей? Честно принимать помощь бастарда и предателя? — она пожала плечами, — Мы не дуры, Цареубийца. Только из-за того, что мы молоды ты нас недооценил. Твой отец совершил ту же ошибку, не так ли? Король Робб сравняет с землей половину вашего королевства, и Тайвин Ланнистер не сможет его остановить.

Джейме пристально посмотрел на неё, а затем она повернулась и кивнула мальчишке — Старку, который появился из тени, словно призрак.

— Мира, Джорель попросила позвать тебя, — сказала она.

Мира — девочка с рогом — кивнула и немедленно направилась прочь.

Затем Арья повернулась к нему и презрительно посмотрела.

— Ты монстр, — сказала она ему, и Джейме увидел красные линии высохшей крови, пересекающие её руки, повязки, обернутые вокруг шеи, кровь, все еще капающую из раны лютоволка. Он вспомнил низкой гортанный крик, который она издала, когда Рамси Сноу ударил её сестру в грудь, и Санса не смогла встать. Он вспомнил крик её отца, когда он увидел мертвого Джори Касселя — почти такой же, как её собственный.

Да, подумал он. Любовь всех нас превращает в монстров.

***

Санса очнулась только тогда, когда Арья хлопнула её по плечу, а затем закричала ей прямо в ухо, да так громко, что услышала половина армии.

После битвы Санса занялась работой наравне с другими женщинами — она помогала перевязывать самые тяжелые раны, зашивать большие порезы, помогала держать мужчин, которым требовалась ампутация. После того, как она сняла свою броню, она поняла, что может свободно дышать; но синяки невозможно было исцелить мгновенно, поэтому она просто стиснула зубы и терпела.

А потом Арья похлопала её по плечу, чтобы привлечь внимание, и её рука стала темно-красной. Сестра начала звать на помощь, что одновременно раздражало Сансу и пугало её до полусмерти.

— Я в порядке, — отрезала она, отдергивая руку.

Арья помахала рукой у Сансы перед носом.

— У тебя ранено плечо. Я не знаю, какое определение нормальности ты используешь, но уверена, что оно неверно. Ты пойдешь со мной…

— У меня операция в самом разгаре, я не…

— У тебя течет кровь, — сказала Арья, — Мне плевать, если ты излечиваешься помогая раненым, что, ха-ха, кстати говоря, абсолютная чушь. И я уверена, что не у тебя одной такие идеальные швы, поэтому мне все равно, что ты скажешь, потому что ты идешь со мной!

Санса молча посмотрела на неё и не двинулась с места.

Арья протянула руку и бесцеремонно надавила на плечо Сансы.

Мир растворился в ослепительном белом шуме.

— Видишь? — удовлетворенно спросила Арья, — Давай — давай, поднимайся.

Все еще держась за плечо, Санса в палатку — только недавно опустевшую, принадлежавшую солдату Ланнистеров, который теперь либо мертв, либо закован в цепи — и стала ждать. Арья вернулась через несколько минут, таща Винафрид на буксире.

— Зашей её, — буркнула она и вышла из комнаты.

Санса послала Винафрид слабую улыбку и поморщилась от её укоризненного взгляда.

Но Винафрид ничего не сказала. И только когда она вылила целую бутыль спирта на рану, Санса поняла, что иногда она такая же жестокая, как Вилла.

***

Через день Арья подошла к Сансе впервые с тех пор, как запихнула её в палатку.

— Мы должны послать воронов, — тихо сказала Арья.

Санса смыла большую часть крови и грязи с лица и рук, но её одежда осталась прежней. Все по очереди засыпали и приходили в себя после битвы, но Санса отказалась, сказав, что она — глава замка и ей еще многое надо сделать.

Но сейчас, после кровавой битвы, Санса выглядела измученной и уставшей.

— Мы не можем, — сказала она.

— Почему?

— Потому что, если мы пошлем их кому-нибудь, и Болтоны все узнают, нам конец, — Санса перевела взгляд на Арью, и её голубые глаза были спокойны, — Потому что могут быть и другие отряды, бродящие по окрестностям, и если они узнают, что у нас триста женщин и ни одного мужчины, они придут.

Арья выгнула бровь, но прежде чем она успела заговорить, Санса продолжила:

— Нет, я не думаю, что такое произойдет. Но я думаю, что пройдет как минимум две недели, прежде чем кто-нибудь придет сюда, и вряд ли мы осилим еще один бой. Поэтому нам лучше дождаться подмоги и пополнить запасы продовольствия, прежде чем рискнуть.

— … никаких воронов, — мрачно сказала Арья.

— Нет, — ответила Санса, — Никаких воронов. Вообще никакой связи. Они оставили нас на произвол судьбы, не так ли? Пусть подождут неделю другую.

Арья посмотрела на сестру и удивилась, когда та успела так измениться.

— Мне нравишься новая ты, — сказала она Сансе, и когда выражение лица её сестры не изменилось, добавила, — Тебе нужно поспать. Я буду держать замок, Санса, не волнуйся. И не буду посылать воронов. Иди, отдохни немного и переодень это чертово платье. Оно воняет как седьмое пекло ада.

— Надеюсь Рамси там понравится, — ответила Санса, а затем, ухмыльнувшись и подмигнув, оставила Арью, которая стояла, разинув рот.

***

Они сговорились против него.

Джон скорее всего уже бы добрался до Последнего Очага, если бы ехал один. Но девятнадцать других мужчин не захотели жертвовать своими лошадьми, и решили переночевать в гостинице, поменять лошадей и снова ехать на Север.

Джон не ожидал, что они запрут его в комнате.

Нет, конечно, замок не смог его остановить, но он его замедлил. Поэтому, когда Джон выбрался, его лошадь уже продали. И он даже не успел наорать на этих идиотов, потому что они сказали, что завтра утром ему предоставят новую.

Нам нужен отдых, сказали они. От нас будет больше пользы, если мы выспимся и хорошо поедим. Мы уедем завтра с первыми лучами солнца, а пока иди и поспи.

Но как он мог спать, когда Санса была в плену у Ланнистеров? Когда Арья и Рикон были с ней?

Поэтому Джон отправился гулять по городу — скорее деревушке. Когда он остановился у маленького прилавка портного, какой-то незнакомец начал рассказывать портному странную историю.

— Это называется Сражение Валькирий, — взволнованно начал мужчина, — Говорят, пришла армия, все притворялись северянами, пытались сжечь замок. А потом из тумана появилась другая армия и уничтожила их.

— Чертовы ублюдки. Да как они посмели выдать себя за северян? — сказал портной.

Мужчина ухмыльнулся.

— Говорят, что армию возглавляла Валькирия. Рыжая и яростная. Единственное знамя, которое они несли, были её волосы. Она убила одного из предателей, а потом её темноволосая сестра схватила их лидера и чуть не перерезала ему горло.

— Это правда? — спросил Джон.

По какой-то причине бешено колотилось. Почему-то у него болела грудь, а в ушах стоял звон.

— А кто его знает? — спросил портной. Затем он кивнул на ткань, — Ты будешь покупать, парень? Если нет, я собираю вещи и иду домой.

— Нет, — ответил Джон и отодвинулся.

Он согнулся пополам, как только нашел тихий переулок, и обхватил руками колени, прижимаясь спиной к каменной стене. Из него вырвались тяжелые вздохи, и подходный воздух не помогал его горящим щекам.

Я люблю тебя, в отчаянии подумал он. Я люблю тебя, и я бы умер за тебя, но этого недостаточно. Этого недостаточно, чтобы спасти тебя. Этого недостаточно, чтобы защитить тебя. Я люблю тебя, и меня разрывает от чувств.

Казалось, будто осколки стекла впиваются ему в ребра, погружаются в мягкую часть груди, ломают кости и царапают легкие.

Я люблю тебя, подумал он и прикусил язык, чувствуя, как вместе с болью в горле поднимается чувство вины.

***

Лиарра была сообразительной девушкой.

От её темных волос, прямых, как лезвие ножа, до сознания, которое было таким же острым как мечи её братьев — братьев, которые уехали на Юг за Королем Роббом. Они еще не погибли, но отсутствие каких-либо новостей с Юга заставляло её живот скручиваться каждую ночь.

Но у неё так же было две сестры, заточенные в замке. И если ночью у неё болел живот, то днём у её груди горело что-то яростное, как когда она несла меч, который Принцесса Санса вложила ей в ладони.

И хотя битва была окончена, Лиарра не расслаблялась: их застигнули врасплох, когда пришли Ланнистеры, и Принцесса Санса больше не хотела чувствовать себя незащищенной. Поэтому было отобрано несколько добровольцев, которые служили в качестве наездников для любого отряда.

Лиарра не искала следы в лесу. Она ездила по городам и рынкам и внимательно наблюдала. Это была тяжела и опасная работа.

(Мать Лиарры хотела, чтобы она стала частью семьи Мандерли, и она этого добилась. Она хотела, чтобы Лиарра была леди, и Лиарра была безупречна на протяжении четырнадцати лет.

А теперь она была шпионкой, разведчицей и леди в одном лице, и еще никогда так не гордилась собой).

— Но ты же видела этих людей, — пробормотала одна девушка, покупая хлеб, обращаясь к женщине за прилавком, — Разве их лидер не был красив?

— Он даже не оглянулся, — воскликнула продавщица, — Но его глаза такие красивые! Я думала, что утону в них.

— Я не обратила внимание на это, — сказала первая, легко махнув рукой, — Но у него очень красивые губы. А эти плечи. Божечки, я думала, что умру!

— Да, боги бросили тебя в самый глубокий ад, — сказала продавщица, — Так обычно и происходит: появляется мужчина, который затмевает всех остальных вокруг, а ты даже имени его не знаешь.

— И Голубоглазая Рез говорит, что это я слишком драматичная, — сухо сказала первая и закончила упаковывать хлеб.

Когда она ушла, Лиарра как можно незаметнее подошла к продавщице.

— Послушай, — сказала она, когда остальные посетители ушли. Лиарра прислонилась к прилавку, зажав в пальцах серебряного оленя, и посмотрела в алчные глаза женщины, — Расскажи мне больше об этом мужчине.

***

В глаза Сансы словно песка насыпали.

В замок въехала девушка, низко склонившись над своей лошадью и натянув капюшон до носа.

Санса отступила назад, и её рука инстинктивно потянулась к рукояти меча. Но девушка только слезла с лошади, отдала её конюхам и пошла в замок. Поначалу, когда разведчики возвращались, все ждали плохих новостей, но теперь почти никто не обращал на них внимания.

Санса тоже довольно легко забыла об этом.

По крайней мере, до тех пор, пока Эддара не постучала в дверь её комнаты.

— Я вам не помешала? — спросила она, кивнув на стопки исписанных пергаментов.

— Нисколько, — Санса поморщилась, проводя рукой по лицу, — Просто… пытаюсь придумать, как нам сэкономить еду и дрова. Честно говоря, я была бы рада отвлечься.

— Ну, тогда я пришла вовремя, — Эддара усмехнулась, и это было удивительно для её обычно сдержанного лица, — Оказывается, сюда направляется группа северян. Они прибудут очень скоро.

— Что? — Санса вскочила, забыв о бумагах, — Кто тебе сказал?

— Разведчица, которая вернулась сегодня утром. Она была на юге и слышала новости. После некоторых расспросов она выяснила, что это были не Ланнистеры и не Болтоны.

— Она уверена?

— Вы можете сами спросить, — предложила Эддара, — Но говорила она вполне уверенно.

Санса провела рукой по затылку и почувствовала, как по спине пробежали мурашки: страх и возбуждение, мощная смесь, стекающая по спине, как вода.

— Пожалуй, мне нужно увидеть её, — сказала она.

Они поднялись и уже шли по коридору, когда раздался сигнал тревоги: тройной удар колокола.

Санса обменялась встревоженными взглядами с Эддарой, подобрала юбки и побежала.

***

Ворота открылись, заскрежетав по камню, и Санса почувствовала, как от нетерпения у неё покалывают кончики пальцев.

Медленно, сквозь увеличивающуюся щель, она изучала силуэты мужчин. У них не было светлых волос, как у Ланнистеров, или кровавых крестов на знаменах, как у Болтонов. Там было только одно знамя, внезапно поняла она, и на нем был нарисован серо-голубой лютоволк.

А впереди, с выражением чистой, опустошающей надежды, написанной на лице, её ждал Джон.

Едва ворота открылись, как Джон бросился вперед.

Позже Санса подумала, что его намерения были другими. Она подумала, что он хочет только обнять её, а потом поцеловать в щеку. Она подумала, что он хочет сохранить их отношения в секрете.

Но этого не произошло.

Нет, Джон бросился к ней, и Санса оказалась в его объятиях. И хотя она могла бы взять себя в руки, когда он повернулся, чтобы поцеловать её, она лишь подалась вперед, соединяя их губы.

И в тот момент ей не хотелось контролировать себя или соблюдать правила приличия. Ей просто хотелось почувствовать себя любимой и нужной.

========== Мартеллы 1. ==========

— Я…Что? Что за…

Они обернулись на крик Арьи и затихший двор. Санса почувствовала, как из её рта вот-вот вырвется истерический смех; Джон, стоявший рядом с ней, опустил голову и молчал. Санса склонила голову набок и увидела, как Вилла широко раскрыла рот, на её лице было написано ликование.

Тогда Санса заговорила, но не потому, что ей захотелось, а потому, что была уверена, что если услышит хоть слово от Виллы, то станет неприлично алого цвета.

— Арья, я уверена, что мне не нужно объяснять тебе, что такое отношения, — Санса немного помолчала, ожидая, что Арья скажет хоть что-нибудь. Когда молчание затянулось, она продолжила, ощущая что-то среднее между отчаянием и приступом смеха, — Я могу объяснить тебе, если…

— Я не это имела в виду. То есть… — выпалила Арья, наконец обретя дар речи, — Почему Джон? Почему ты целуешь нашего брата?

— Кузена, — вмешался Джон, — Робб узаконил меня, если ты… хочешь… знать.

Он замолчал, наткнувшись на испепеляющий взгляд Арьи.

— А вообще, знаешь, мне надо позаботиться о лошади. Я просто буду там, — он ткнул пальцем в сторону своих людей, — Если ты… захочешь поговорить.

И человек, который был известен как один из лучших военачальников Робба, человек, который в одиночку разбил три осады и заковал Кивана Ланнистера в цепи, — он повернулся и убежал, даже не оглянувшись.

— Арья, — тихо произнесла Санса, делая шаг вперед.

— И как долго?

— Арья…

— Как. Долго.

— Я не знаю.

Арья бросила на неё недоверчивый взгляд.

Она увидела, как Элис шагнула вперед, ухмыляясь Джону; Санса поджала губы и жестом пригласила Арью следовать за ней, что та с раздражением и сделала. В итоге они закрылись в маленькой кладовке. Санса заперла дверь и покорно повернулась к Арье.

— Я не знаю, — сказала она, — Я просто…

— До того, как мы отправились в Королевскую Гавань? — спросила Арья, — До… до этого? Когда, Санса?

— На обратном пути, — наконец сказала Санса, — По крайней мере, я поняла это именно тогда. Тогда я впервые почувствовала. Но мы не говорили об этом, пока не схватили Петира.

— И ты его любишь?

Да, подумала Санса. Больше чем ты думаешь. Он знает самые темные стороны моей души. Он видел меня в самые ужасные дни, и ни разу не отвернулся. Иногда мне кажется, что раньше, когда я не любила его, я не жила.

— Да, — тихо ответила она.

Арья посмотрела на неё темными и жестокими глазами.

Санса почувствовала, как внутри все сжалось: если Арья будет против, это ничего не поменяет, но это будет очень больно. Арья была их с Джоном сестрой и её мнение было важно.

Но если Санса за последние несколько недели повзрослела и поумнела, то её сестра не отставала. Арья резко вздохнула и провела рукой по лицу точно так же, как это делал их отец, когда сталкивался с чем-то неприятным.

— Только ради тебя, — сказала Арья, — Я делаю это только ради тебя. И Джона. И я не собираюсь дарить тебе свадебный подарок или, не знаю, благословлять вас. Он мой брат. И ничто этого не изменит.

Санса потянулась вперед, чтобы взять сестру за руку. Арья отступила на шаг.

— Ничего, — сказала она, — Обещай, Санса.

Санса кивнула.

— Он всегда будет твоим братом. Я в этом не сомневаюсь. Я не думаю, что он когда-нибудь не любил тебя. Я не думаю, что он когда-нибудь тебя разлюбит. Ничто и никто не сможет этого изменить.

— Тогда я не против, — Арья вздернула подбородок, а затем криво усмехнулась, — Что бы это не значило.

— Это значит очень многое, уверяю тебя.

Последовала недолгая пауза, а затем:

— Только, пожалуйста, не целуйтесь при мне.

— А вот этого я обещать не могу.

— Санса!

Санса не хихикала, но была очень близка к этому. Мгновение спустя она увернулась от удара Арьи, а затем легонько шлепнула её по лбу, потому что она не была бы собой, если бы не поддразнила сестру.

В конце концов, это было приятно — получить одобрение от кого-то важного для неё.

***

— Ты поймала Цареубийцу, — недоверчиво произнес Джон.

На лице Санса заиграла улыбка.

— И еще тридцать четыре солдата.

Он изумленно уставился на неё.

— Что… как… как у тебя это получилось?. Лира сказала, что там была сотня Ланнистеров.

— Сто двенадцать.

— Сто двенадцать Ланнистеров прямо у твоих ворот, — Джон развел руками, — Как же ты победила их?

Санса посмотрела на него, искренняя и красивая.

— Я потратила целых три недели, чтобы придумать план, — сказала она, — А когда у нас закончилась еда, я повела триста женщин в бой.

— И ты победила, — решительно сказал Джон.

Её улыбка прекратилась в усмешку.

— И я победила, — согласилась она.

Позже она расскажет ему каждую деталь сражения. Позже Санса расскажет ему, как они сломили Ланнистеров. Позже Санса отведет его в подземелье, представит каждого пленника, и они решат их судьбу.

Но сейчас она шагнула вперед, обняла за шею и поцеловала так крепко, что Джон с трудом вспомнил свое имя, не говоря уже о судьбе какого-то глупого Ланнистера.

***

Королю Севера:

Робб, я обращаюсь тебе как к брату, а не как к Королю. Уверена, ты слышал о сотни Ланнистеров, что пришли на Север к Последнему Очагу и начали осаду. Им помогали Болтоны. Рамси Сноу, бастард Русе Болтона, встретил их в Дредфорте и привел сюда.

Армия была разгромлена неделю назад — мы захватили Цареубийцу и еще несколько высокородных Ланнистеров. Джон приехал вчера. Мы в безопасности; Последний Очаг защищают ваши люди.

Будь аккуратен, надеюсь, скоро увидимся.

С любовью, твоя сестра,

Санса Старк

Принцесса Севера.

***

Сиру Джону Таргариену:

К Последнему Очагу едет всадник с моей просьбой для тебя. Хорошая работа.

Пожалуйста, передай Сансе, что в следующий раз, когда она пришлет мне письмо, в котором сказано, что армия, только недавно осаждавшая замок, потерпела поражение, я бы хотел услышать чуть больше деталей.

Опять же, хорошая работа.

Береги себя, надеюсь, скоро увидимся.

Робб Старк,

Король Севера.

***

— Я никогда не любила драться, — тихо сказала Джорель.

Элис посмотрела на неё и выгнула бровь.

— Я слышала, что твоя мать вложила тебе меч в руку в день твоего рождения.

— Ерунда, — Джорель фыркнула, — Она не разрешала Лире даже трогать его, пока ей не исполнилось шесть, хотя она просто мечтала о нем. Но я всегда чувствую себя очень неловко, когда держу его. Слишком большая власть, понимаешь? Я была бы счастлива, больше никогда к нему не прикасаться.

— Но у тебя хорошо получается, — сказала Арья.

Эддара выгнула бровь.

— Разве это важно? Разным людям нравятся разные вещи. Элис есть баранину каждый день, а я на неё даже смотреть не могу.

Все они сидели — или, может быть, валялись — в комнате Сансы. Вилла и Винафрид опять поссорились, и теперь дулись друг на друга, Мира писала письмо брату, но остальные отдыхали, болтая о всякой ерунде. Было приятно проводить время с людьми, которые тебя понимали, с людьми, которые сражались рядом с тобой и рисковали жизнь ради тебя.

— Некоторым нравятся мечи, — сказала Эддара, слегка пожав плечами, — Некоторые, как ты, Арья, любят мечи и не могут без них жить. Другие, как Элис, любят их и могут без них жить. Другие, как Джорель, не любят их, но могут справиться с ними. А есть и такие как я, которые вообще не могут переносить их. Мы — это в первую очередь личности, со своими предпочтениями. Я думаю, что уж ты-то это понимаешь.

— Некоторые назовают это трусостью, — сказала Арья.

Джорель укоризненно толкнула её коленом.

— Эддара не хотела сражаться, но она сделала все, что могла. Не каждый может быть героем на поле боя, Арья.

Арья ухмыльнулась.

— Ты хочешь сказать, что не все могут быть мной?

Эддара делала аккуратные стежки, вышивая рисунок, и её губы слегка подрагивали в уголках.

— Я думаю, — заметила она, — Что Джорель имела в виду, что не все хотят быть тобой.

— Боже, — Элис прижала руки ко рту, — Это жестоко, Эддара. Дай девочке сохранить хоть немного уверенности в себе.

— Эй! — рявкнула Арья.

Она услышала, как Джорель подавила смешок, а затем Элис откинула голову назад и громко рассмеялась. Эддара виновато улыбнулась Арье, и после этого её тоже ничего не оставалось, как рассмеяться.

***

— Приедет всадник, — ровным голосом сказала Санса, глядя на Джона. Он и всадник — брат Эддары — слегка поникли. — Это все, что сказал Робб в письме. Я надеялась, что ты все объяснишь, Джон, потому что я, например, ничего не поняла. Но такого я точно не ожидала.

— Я тоже, — запротестовал Джон, — Робб мог иметь в виду все, что угодно. Я и не думал…

— Что он сделает это?

Джон поморщился.

— Он должен был сказать тебе.

— Значит, ты все-таки знал, — сказала Санса, — И ты решил молчать целых две недели, несмотря на наши ежедневные разговоры.

— Просто вылетело из головы.

Её совет, сидевший вокруг стола, выглядел удивленным.

— И чем же ты занимался? — спросила Вилла тоном, в котором было столько намека, что Джон и Санса вспыхнули ярко-алым цветом. Она наклонилась вперед, её глаза блестели, — Мы очень заинтересованы, Лорд Таргариен. Расскажите нам все.

— Я не хочу здесь находиться, — пробормотала Арья.

Санса глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, и бросила мешок, который держала в руках, на стол. Он загремел, и она почувствовала, как задрожали её пальцы.

Как вы бы отреагировали, если бы ваш брат решил, что не хочет быть ответственным за управление страной?

Или, по крайней мере, не хочет править в одиночку?

Робб послала брата Эддары к Последнему Очагу с тремя коронами, по одной для Сансы, Арьи и Брана. И приказал Джону короновать Сансу. По–видимому, коронация Арьи и Брана была необязательной.

— Итак, еще раз, и медленно, откуда у него эта идея?

Джон снова поморщился.

— Ну, все началось, когда ты… разозлилась. Когда Робб сказал, что отправит тебя и Арью в Последний Очаг, и вы чертовски разозлились.

— Мы превратили его жизнь в ад, — тихо сказала Арья Мире, хотя её мог слышать каждый, — Боги, это было действительно трудно — сжечь все его тосты. Я даже не спала в ту ночь, потому что пришлось ждать на кухне, когда придет повар. И черт, я клянусь тебе, это того стоило.

— Я понимаю, — пробормотала Мира, — Жойен… он не плохой. Но иногда становится очень нудным и раздражающим.

Эддара лишь искоса взглянула на своего брата, который съежился, отчаянно оказаться где угодно, только не здесь.

— Если вы продолжите шептаться, — резко сказала Санса, — Я отправлю вас всех на улицу.

— Чтобы ты смогла провести больше времени со своим любовником? — радостно спросила Вилла, — Я не думала, что ты такая напористая, Принцесса!

Санса нахмурилась, и Вилла продолжила, несмотря на отчаянные попытки Винафрид заставить её замолчать.

— Средь бела дня затаскивать мужчину в постель — это так непристойно. Хотя, полагаю, ты не будешь тащить его в постель, когда есть более интересные места, не так ли?

Арью чуть не вырвало, и Санса указала на дверь.

— Вон отсюда, — отрезала она, — Убирайся! И в следующий раз, когда я услышу, что ты ведешь себя так неуважительно, я прикажу Винафрид отрезать все твои волосы, не сомневайся в этом, — услышав фырканье Виллы, Санса выгнула бровь, — Она все еще сердится, что ты не сказала ей о своем колене.

Колено Виллы было ранено во время битвы, и эта рана была даже хуже, чем у Сансы. Винафрид едва удалось спасти ногу своей сестры, и казалось, что Вилла теперь всю оставшуюся жизнь будет хромать.

Винафрид все еще горевала по этому поводу. И Санса была не прочь использовать это для своей выгоды.

Бросив через плечо обиженный взгляд, Вилла ушла; остальные медленно и неохотно последовали за ней. Санса терпеливо ждала, пока все уйдут.

Как только дверь закрылась, она тяжело опустилась в кресло и потерла виски, глубоко дыша. После долгой раздраженной паузы она повернулась к Джону.

— Ты не упоминал об этом.

— Я… думал, ты посмеешься над этим. Я думал, тебе покажется смешным, что Робб так драматизирует. Но… ты разозлилась.

Теперь настала её очередь поморщиться. Что Санса и сделала, потому что это стечение обстоятельств накатывалось огромным комом: тайна Робба, то, что родители поддержали его решение, а потом и её уязвленная гордость. В итоге она огрызнулась на Джона, и хотя он заслужил, это было некрасиво с её стороны.

— Получается, изначально это была просто шутка, — подсказала Санса, видя, что Джон колеблется.

— Да. А потом это стало чем-то вроде: А почему бы и нет?

— А потом?

Джон глубоко вздохнул.

— Потом мы думали об этом много раз, и мы были… может быть… немного пьяны, и я вспомнил рассказы Старой Нэн. И… Ты помнишь её песню о Гарте Зеленая Рука и его детях?

Санса моргнула.

— Нет, — честно призналась она, — Он был завоевателем, не так ли? Я не слушала песни, которые были не про любовь и рыцарей. Кровавые песни были не очень интересными.

— Только они и были интересными, — сказал Джон и тут же отставил свои возражения, — Неважно. Каждому из детей Гарта были даны короны, и он разбил свое королевство на части. И каждый из них считался Королем или Королевой.

— Гарт Зеленая Рука… — Санса резко выдохнула и тяжело опустила голову, — Он просто выдумка, Джон. Мы не можем использовать сказку, чтобы придумать устройство правительства.

— Основами нашего правительства являются решения Робба, — просто ответил Джон, — И боже, ему нужен кто-то, кто будет его останавливать от глупых и необдуманных решений.

— Это ненадежно!

— Если вы все переживете то, что грядет, и если вы все женитесь, и если у всех вас будут дети, тогда уже и будете решать проблемы, — он пожал плечами, — А пока все будет в порядке. И, конечно, нам понадобится достаточно правителей, чтобы удержать Север, когда наступит Долгая Ночь. У всех вас есть сильные стороны, и вам придется работать вместе, чтобы выжить. И разве Робб лучше всех вас?

Она вздохнула, обводя взглядом узоры по краю стола.

— А как же Рикон?

— Когда ему исполнится пятнадцать, мы решим, что делать дальше.

Санса все еще колебалась, и Джон придвинулся вперед, поймав её руку в свою. На какое-то мгновение она задумалась, как бы все сложилось, если бы они были не теми, кем являлись. Все было бы куда проще, подумала Санса.

Но они были не просто двумя влюбленными людьми. Они были Принцессой и Рыцарем, Таргариеном и Старком. Они были детьми, формирующими будущий мир, в котором они хотели жить.

Даже если бы Санса могла быть счастлива в другом мире, эта любовь не была бы выкована из крови и страха. Если бы она была счастливой изначально, то не смогла бы стать такой сильной.

Поэтому, когда Джон твердо сказал, Прими корону, Санса протянула дрожащую руку и вытащила из мешка самую большую.

Выше нос. Ты Старк, ты можешь быть храброй. Ты будешь храброй.

— Скажи, Джон, — прошептала она, и теперь она держалась за него, будто за спасительный круг. В одной руке она держала корону, в другой — Джона. И если кто-нибудь посмеет сказать, что она не может иметь и то, и другое, Санса будет менять мир, пока у нее не получится, — Скажи, ты хотел бы жениться на королеве?

========== Мартеллы 2. ==========

— Значит, это и есть Цареубийца.

Джейме запрокинул голову, услышав мужской голос — это было неожиданно, ведь он так долго просидел в этой темнице, куда входили и выходили только женщины. Он медленно осознавал кто перед ним, но когда понял, ему захотелось отвернуться и спрятаться. Разве дочерей Неда Старка было недостаточно? Почему он должен встретить еще и его сына — бастарда?

— Как вам ваше новое жилье? Достаточно комфортно? — спросил бастрад.

— Не жалуюсь, — кисло ответил он.

— Еще бы. Каково это — быть побежденным кучкой юных девиц?

— Жалко, — Джейме согнулся пополам и уставился в пол, — Если ты пришел сюда, чтобы позлорадствовать, поздравляю, ты это сделал. А теперь уходи.

Раньше голос бастарда звучал весело, теперь же в нем чувствовалась лишь жесткость.

— Я пришел узнать, кто свел тебя с Рамси, — сказал он, — Я спрошу один раз, Цареубийца, и если ты ответишь правильно, то тебе не придется беспокоиться, что придет кто-то еще и будет тебя допрашивать.

— С чего бы мне тебе отвечать? — спросил Джейме. Когда бастард сел на стул, вместо ответа, Джейме усмехнулся, — Только ради того, чтобы ты оставил меня в покое? Мне уже все равно. И к тому же, я умею раздражать людей, бастард Старков.

— О, так ты не слышал? — бастард выгнул бровь, — Я больше не бастард Старков. Оказывается, Лорд Старк имел кое-какие секреты. Мой отец никогда не был Старком, Цареубийца, хотя им была моя мать, — его губы дрогнули, — Моим отцом был Рейгар Таргариен. Чтобы уберечь меня от гнева Роберта Баратеона, Лорд Старк выдал меня за своего сына. Когда все выяснилось, Робб узаконил меня, так что теперь перед тобой стоит Джон Таргариен.

— Как мило, — выплюнул Джейме.

Джон Таргариен вздохнул.

— В любом случае. Тебе придется отвечать, Цареубийца, иначе тебя ждут последствия.

Поскольку Джейме не думал, что женщины и дети способны на какие-то ужасные вещи, а так же потому, что девушек воспитывал благородный Нед Старк, он спросил:

— Например?

— Я задам те же вопросы твоим знаменосцам, — спокойно ответил Джон, — И я буду более раздражительным и нетерпеливым, если они тоже откажутся отвечать.

— Твое нетерпение должно напугать меня?

— Мой лютоволк должен тебя напугать, — сказал он, — Ты знал, что они реагируют на наши эмоции. О, не беспокойся, Цареубийца, мы не тронем тебя. Ты довольно ценный заложник. Но твои люди? Это будет честная игра.

— Ты мне угрожаешь?

— Я обещаю, — решительно сказал Джон, — Я обещаю, что если ты не будешь отвечать честно, и если меня не удовлетворит твой ответ, я пошлю тебя прямо к твоему отцу с останками твоих знаменосцев в коробке, которая уместится в твоих руках. И тебе придется объяснить их семьям, почему от них не осталось даже костей.

Крик Рамси, потонувший в чавкающем звуке, разрываемого горла. Красные сырые куски мяса, которые валялись на земле. Тяжелое, прерывистое дыхание черного лютоволка прямо у его уха, который только и ждет, что Джейме сделает лишний вздох.

Джейме глубоко вздохнул и попытался унять бешено колотящееся сердце.

— Что именно ты хочешь знать?

Джон наклонился вперед, упершись руками в бедра.

— Русе Болтон говорил с твоим отцом?

— Да, — тут же ответил Джейме, — Я видел письма.

— Кто начал переписку?

— Я не знаю, — когда Джон резко развернулся к двери, Джейме огрызнулся, — Я понятия не имею, я видел их лишь мельком. Все что я успел разглядеть — это печать с освежеванным человеком.

Джон медленно повернулся обратно.

— Хорошо. Как ты добрался так далеко на Север?

— Рамси Сноу встретил нас у Перешейка и передал нам одежду северян. Затем он повел нас через Дредфорт вверх по реке и привел сюда.

— Почему Болтоны встали на вашу сторону?

Джейме пожал плечами.

— Они думали, что твой… кузен… проиграет, и хотели подстраховаться. Они хотели заставить его проиграть, взяв в заложники весь Север. Мы обещали им Винтерфелл, что очень их обрадовало. Я не знаю, ладно? Я не разбираюсь в вашей северной политике, такой же примитивной, как и все вы.

— Похоже, ты вообще ничего не знаешь, — пробормотал Джон и покачал головой, — Ладно. Последний вопрос: что бы ты сделал, если бы захватил замок?

— Я бы взял твоих сестер и брата в заложники, — медленно произнес Джейме, — Некоторых девушек я бы выдал замуж за кого-нибудь из знаменосцев, а потом послал бы воронов в главные дома Севера, и выдвинул бы им условия.

— Именно так я и думал, — сказал он, — Очень хорошо. Благодарю за сотрудничество, Цареубийца.

***

— Русе Болтон, — сказал Робб, — По законам Севера ты приговариваешься к смерти за измену. Твои последние слова?

— Ты проиграешь, — сказал Русе, бледные глаза которого горели ненавистью, — Ты поиграешь, мальчик. Чего ты пытаешься достичь? Сколько еще мести тебе нужно? Ты всего лишь ребенок, и все мужчины, следующие за тобой — глупцы, которые думают, что ты приведешь их к победе.

— Я твой Король, — тихо сказал Робб, — Ты преклонил колено и дал мне эту корону. Если бы ты сказал мне это лично, то я бы, возможно, услышал тебя. Но вместо этого ты пошел к Ланнистерам и послал своего бастарда, чтобы он помог им захватить замок, в котором были мои сестры. Этого я тебе не прощу, — его руки крепко сжимали рукоять меча, а в ушах стоял рев. Робб глубоко вздохнул, расправил плечи и сказал:

— На колени.

Меч опустился, и когда голова Русе Болтонаударилась о землю, Робб повернулся и встретился взглядом со своими знаменосцами.

— Если есть болтонские знаменосцы, которые хотят остаться верными предательству своего лорда, они могут выбрать: изгнание либо смерть, — Робб дал волю своему горю, своей ярости, — Пусть уходят сегодня же вечером, и я не пошлю ни одного человека за их головами.

(На следующее утро он спросил Джона Амбера, сколько человек осталось.

Лорд Амбер улыбнулся, резко и свирепо, его зубы сверкали, как клыки.

— Ни одного, милорд, — ответил он.)

***

Неделю спустя, на рассвете, весь замок собрался в главном зале на коронацию Сансы.

Санса потуже затянула тяжелый меховой вырез платья на плечах. Оно было прекрасного голубого цвета, такое бледное, что оно казалось почти белым. Эддаре и еще трем женщинам потребовалось четыре дня, чтобы сшить его.

Все ждали её, но Санса задержалась еще на несколько минут.

В том мире она так отчаянно хотела стать Королевой, что это привело к катастрофе. Здесь же она была абсолютно довольна своей нынешней жизнью — у Сансы была живая семья, это все, чего она когда-либо хотела. Она знала, что никогда не получит и то, и другое.

Ты Санса Старк. Ты согнешься, но не сломаешься. Ты сломаешься, но не умрешь. Ты переживешь самые страшные дни.

Ты будешь сражаться. Ты будешь защищать своих близких, и ты будешь побеждать.

Выше нос, дорогая.

Медленно, она покинула комнату и двинулась по коридору. Чуть позже она повернула за угол и увидела толпу. Санса не дрогнула ни на дюйм и не позволила себе остановиться даже на мгновение.

Она села на деревянный стул, который служил троном, и посмотрела в переполненный зал. В первом ряду сидел её совет, каждая была одета в платье, которое они выбрали. Рикон сидел рядом с Арьей, которая, по её настоянию, сидела рядом с ней.

Джон стоял рядом с ней, уже держа в руках корону.

— По указу Короля Робба, — объявил он, — Я представляю вам эту женщину как новую Королеву. Принцесса Санса из дома Старков становится Королевой Севера, равной своему брату. Согласны ли вы, представители северных домов?

Её совет поднялся, но только Элис выступила вперед и сказала:

— Король Робб предложил нашим отцам отомстить, и они провозгласили его Королем Севера. Однако, когда пришли Ланнистеры, именно Принцесса Санса вложила нам в руки сталь и велела держаться стойко, — она опустилась на колени, — Север уже три столетия не знал ни одной Королевы. Я рада, что первая, кто наденет корону — самая добрая и храбрая женщина на всем Севере. Да, говорю я, я преклоняю колено перед Королевой Сансой, и клянусь защищать её до самой смерти.

— Леди Элис говорит правду, — сказала Эддара, — Мы — женщины Севера, мы — Валькирии Севера, и здесь нет ни одного человека, кто сказал бы, что Королева Санса недостойна, — она тоже опустилась на колени и, запрокинув голову, закричала, — Королева Севера!

Когда короновали Робба, люди обнажали свои мечи.

На коронации Сансы они подбрасывали в воздух цветы: синие розы, с шипами и насыщенными зелеными листьями. Лепестки путались в её волосах, и когда она провела по ним рукой, они упали на землю, словно маленькие кусочки неба.

— Спасибо, — сказала Санса, — Я никогда этого не забуду. Я никогда не забуду всех вас. Вы сражались рядом со мной, сражались за меня, и я получила эту корону только благодаря вашей доблести, — она с трудом сглотнула и протянула Арье руку, — Иди сюда, — приказала Санса.

Арья бросила на неё странный взгляд, но подчинилась; когда она встала рядом с ней, Санса кивнула брату Эддары и подождала, пока он подойдет.

Пока он шел сквозь толпу, вокруг поднимался недоуменный шепот, а вслед за ним удивленное осознание.

— Но, кроме того, что мы сражались вместе, что каждый из нас достойно сражался в тот день, битва не была бы выиграна, если бы не мужество Арьи, — Санса почувствовала, как легкая улыбка коснулась её губ, — И я считаю правильным, что первый указ первой Королевы Севера за триста лет — короновать еще одну.

— Да! — крикнула Вилла, внезапно широко и ярко улыбнувшись, — Ты вложила нам в руки сталь и предложила отомстить, когда любой другой бы покорно склонил голову. Ты повела нас на битву, без короны, и мы пошли с тобой, как единое целое. А твоя сестра схватила самого Цареубийцу! Она вывела женщин за ворота и принесла достаточно еды, чтобы мы смогли продержаться еще неделю. Она предупредила нас. Какая другая женщина может с вами сравниться? Какая другая женщина может стоять там, где вы стоите?

— Они называют вашего брата Молодым Волком, — сказала Мира, делая шаг вперед, — Они называют его Королем Роббом Доблестным, и все крестьяне от Риверана до Близнецов обожают его. Почему бы нам не сделать то же самое?

Вилла грациозно опустилась на колени. Она достала синюю розу из одной из ваз, стоявших по бокам, достаточно длинную, похожую на меч, и подняла её вверх.

— Да здравствует Королева Санса Милосердная! — воскликнула она. Совет преклонил колени, и остальные женщины последовали за ними, — Да здравствует Королева Арья Мстительна!

И в этот момент лучи солнца прорезались сквозь витражи на окнах, разливаясь по всему залу, окрашивая все вокруг в разноцветные краски. Санса почувствовала, как у неё перехватило дыхание от этой красоты; от власти, которую эти женщины так легко её давали; от доверия, которое выковывалось в этой комнате прямо у неё на глазах.

Глубоко вздохнув, она взяла корону и повернулась к Арье. Её младшая сестра легко и спокойно опустилась на колени, и Санса надела ей на лоб стальной обруч.

Вилла откинула голову назад, ослепительно улыбнулась и громко и ясно крикнула:

— Да здравствуют Королевы Зимы!

Другие подхватили этот крик, и он прозвучал так громко, что Санса не услышала собственных слов.

Она повернулась и увидела, что Джон наблюдает за ней. Его глаза были мягкими, и он улыбался так же ярко, как и Арья, и в выражении его лица было столько любви, что Санса почувствовала, как у неё перехватило дыхание, а на глазах навернулись слезы. Она поманила его к себе, и когда он подошел, так крепко переплела их пальцы, что костяшки побелели.

Ты будешь стоять рядом со мной, подумала она. Ты будешь рядом со мной до конца моих дней, клянусь тебе. Ты будешь стоять рядом, а не позади меня, и мы вместе будем править Севером.

***

В ту же ночь Санса направилась в богорощу.

Это торжество было меньше и более приватным. Здесь были только те мужчины, с которыми Джон был ближе всех из двадцати, которые ехали на Север. Здесь был совет Сансы, Арья и Рикон. Повсюду были маленькие огоньки, которые развесила Мира вместе с Джорель — разновидность мха, как сказала Мира, который при лунном свете сиял-ка звезды — и они сверкали вокруг чардрева, как множество фонарей. Джон был одет в светло-серый камзол, и при тусклом свете он казался ей самым прекрасным мужчиной на свете.

Позже у них будет большая свадьба в Винтерфелле, но пока эта свадьба будет только между ними.

Перед чардревом она протянула руку, и они переплели пальцы.

— Санса из дома Старк предстает пред старыми богами, — сказала она, — Женщина взрослая, она пришла просить благословления богов.

— Джон из дома Таргариенов предстает пред старыми богами, — повторил Джон, его глаза разглядывали каждую деталь на её лице, из-за чего щеки Сансы вспыхнули жаром, — Мужчина взрослый, он пришел просить благословления богов, — его голос смягчился, понизился, стал более глубоким, — Ты возьмешь меня себе, Королева Санса?

— Этого желает мое сердце, — пробормотала Санса, ни на секунду не дрогнув, — А ты, Лорд Джон? Ты возьмешь меня себе?

— Да, — сказал он. А затем вздохнул и продолжил, — С этого дня и до конца моих дней, клянусь. Я клянусь стоять рядом с тобой. Клянусь защищать тебя, любить тебя и отдавать тебе все, что у меня есть. Клянусь всеми богами, которые слушают меня, и всеми, кто не хочет слушать.

Это было так же неизбежно, как приливы, как восход солнца, как сияние звезд. Это чувствовалось, как наступающий жар. Санса посмотрела на Джона снизу вверх, и ей показалось, что он вскрыл её грудную клетку, заполз в легкие и лег рядом с сердцем. Ей показалось, что она сделала то же самое.

— И я клянусь стоять рядом с тобой, — прошептала она, — Любить тебя до последнего вздоха и отдавать тебе все, что у меня есть. Я клянусь в это перед старыми и новыми богами.

Я люблю тебя, подумала Санса и провела дрожащей рукой по его подбородку, прежде чем крепко поцеловать.

========== Мартеллы 3. ==========

Их отец послал ворона с известием о том, что к Последнему Очагу направляется отряд из двухсот человек. Они должны были сопроводить Арью, Сансу и тридцать с лишним пленников обратно на юг, в Винтерфелл.

Санса ожидала, что они будут косо смотреть на нее, и так оно и было; она ожидала, что они будут избегать её, и так оно и было; она ожидала, что они будут относиться либо как к хрустальной статуе, либо как к обожжённому огнем трупу, и так оно и было.

Но вот чего она точно не ожидала, так это благоговейного трепета крестьян.

Когда они остановились в деревне, то жители столпились вокруг Арьи и Сансы. Они перешептывались, протягивали руки, просили благословить их детей, их брак, пожелать счастливого посмертия умершим. Шепотки о красоте и доброте Сансы заставляли её чувствовать себя неловко, но Арья вообще была готова убежать, когда они начали восхвалять её доблесть.

Они называли её Королевой Сансой Милосердной, и она с радостью бы задушила Виллу голыми руками, но она успела уехать вперед.

Когда они начали приветствовать Арью, называя её мстительной, Санса заставила Джона и Призрака охранять её, чтобы быть уверенной, что её сестра не сбежит и не перережет Вилле горло, пока она будет спать.

***

— Ты вышла замуж?

Санса подождала секунду, потом две, а затем повернулась и приветливо улыбнулась Брану.

— Да.

— За Джона.

— Да.

— Но… — Бран выглядел восхитительно смущенным, бедный мальчик, — Он же… ну, ты понимаешь. Просто… как?

— Завтра ты станешь королем, — сдержанно ответила Арья, и её глаза весело блеснули, — Я не думаю, что ты еще не знаешь об отношениях между мужчиной и женщиной. Но конечно, если ты хочешь, я могу уточнить для тебя некоторые детали.

Увидев внезапно испуганное лицо Брана, Санса сжалилась.

— Это произошло довольно давно, — она пожала плечами, — А когда Робб решил короновать меня — как последний идиот! — я решила, что в том, чтобы быть королевой есть некоторые плюсы. Например, я сама могу решать, за кого выйти замуж.

— Вы хотя бы встречались?

Арья поперхнулась своим напитком.

— Я не хочу этого знать, — прошипела она, с грохотом ставя чашку на стол, — Мне все равно! Просто позволь мне уйти и потренироваться с Джоном, Санса, я не хочу знать, как ты…. Ну… сделала то, что сделала.

— Влюбилась? — сухо спросила Санса.

— Нет! — Арья пристально посмотрела на неё, — Я буду вести себя так, словно ничего не изменилось, когда мой брат предал меня. Он предал свою Королеву!

— Ах, я вижу твое разбитое сердце, — сказала Санса.

Арья топнула ногой. Это ничего не дало — все они сидели, и единственное, что произошло, это то, что стол слегка завибрировал. Санса поняла, что она топнула только потому, что сидела прямо напротив Арьи и видела, как двигается её нога.

Санса послала ей равнодушный взгляд. Арья фыркнула, её щеки покрылись красными пятнами, и выбежала из комнаты.

— К завтрашнему утру она успокоится, верно? — спросил Бран.

— Она успокоится уже через пять минут, — сказала ему Санса, — Путешествие из Последнего Очага было очень долгим. И мы ни разу не остановились, ни на завтрак, ни на ужин. А Арья сегодня даже не притронулась к еде. Она скоро вернется, попомни мои слова.

Как только они приехали, Рикону потребовалось не больше десяти минут, чтобы рассказать отцу о браке. Выражение лица Джона было впечатляющим, признала Санса; она никогда прежде не видела его таким бледным, даже тогда, когда он очень сильно напился эля в таверне. А потом они вместе с отцом исчезли в его комнате, и с тех пор Санса ничего о них не слышала.

Она решительно стряхнула с себя беспокойство и повернулась к Брану.

— А ты чем занимался все это время? Я имею в виду, пока мы с Арьей дрались в грязи и все такое.

Бран слегка оживился.

— На прошлой неделе я дрался с Сиром Родриком, и победил! Я залез на башню и прыгнул сверху. Это первый раз, когда мне удалось выбить меч у него из рук.

— О, — сказала Санса и заговорщически наклонилась к нему, — Робб не должен знать, что я тебе рассказала, но он не мог этого сделать до четырнадцати лет.

— Мне только одиннадцать.

— Я знаю, — она усмехнулась, — Похоже, только у тебя в нашей семье есть мозги.

— У тебя тоже, — сказал он, — Ты победила Цареубийцу, потому что была очень умна.

— Ну, — она скривила губы, — Не только моя голова позволила победить — рядом со мной было много друзей. И на самом деле, мы победили только потому, что Цареубийца и его люди были глупы. И запомни, Бран: никогда не будь слишком самоуверенным, даже если тебе кажется, что все карты у тебя.

— Я бы хотел быть там, — пробормотал он.

— Что бы поучаствовать в битве? — спросила Санса. Увидев его кивок, она вздохнула, — У тебя еще есть время, Бран. Не стоит искать сражения — оно само придет к тебе. Ты и сам не заметишь, как оно будет стоять у тебя на пороге.

— Тогда почему же меня коронуют? — потребовал Бран, широко раскрыв голубые глаза: такие же, как у нее, Робба и их матери, — Почему вы даете мне корону, Санса, если я еще ничего не достиг.

— Потому что Северу нужен Король, — сказал она, — Робб уехал на Юг. Нам нужен Король, который будет сидеть здесь. Мы же Старки, Бран. Не думай о том, чтобы стать кем-то великим или знаменитым — это произойдет тогда, когда ты меньше всего будешь ожидать. А если и нет, то это не делает тебя недостойным короны.

— Я надену её только потому, что я твой брат!

— Ты наденешь её, потому что мы думаем, что ты заслуживаешь её, — поправила его Санса, — Потому что ты наш брат, и потому что ты знаешь о Винтерфелле больше, чем кто-либо другой, и потому что ты делаешь людей счастливее. Мы хотим, чтобы ты стоял рядом с нами, Бран, не только потому, что ты наш брат, но и потому, что ты нам нужен.

— А Рикона вы тоже коронуете? — спросил он.

— Да, когда он подрастет.

Бран замолчал, и Санса воспользовалась моментом, чтобы взять его за руку.

— Зима близко, — тихо сказала она, — Север нуждается в сильных правителях, которым он сможет доверять, когда придет зима, — она выгнула бровь, — Но тебе не стоит беспокоиться об этом прямо сейчас.

— А что я должен делать? — спросил он, надувшись.

Санса встала со стула и начал его подталкивать, пока он тоже не встал.

— Ты должен пойти со мной, — сказала она, — Иначе весь пирог съедят и нам не достанется ни кусочка.

***

Позже тем же вечером её отец вошел в библиотеку, погруженный в свои мысли. Санса шила; после того, как Бран заснул на кухне, она отвела его в комнату, а затем вернулась в библиотеку.

— Надеюсь, ты не убил Джона, отец, — сказала она как можно небрежнее.

Он слегка подпрыгнул.

— Нет, с Джоном все в порядке. Мы просто очень долго разговаривали. О некоторых важных вещах.

— Например?

— Уважение, — ответил он, — Доверие и честь. Я думал, что ты скажешь мне, Санса. Я бы не стал возражать.

— Но мама бы стала, — сказала Санса, — И Робб, и Арья… Я была зла, отец, испугана и… просто… я люблю его, — она беспомощно пожала плечами, — Если бы Робб решил выдать кого-то из нас с Арьей замуж, чтобы укрепить союз, я бы не вынесла этого. В мире есть и другие Таргариены. Джон — Старк. И это самое главное. Ты ведь знаешь, что он взял мою фамилию, не так ли?

— Да, я слышал, — её отец улыбнулся, — Джон Старк — он мечтал об этом всю жизнь. И этим вы спасли друг друга от нежелательных браков. Но вы уверены, что это то, чего вы хотели?

— Я люблю его, — просто сказала она, и разговор окончился.

***

Они двинулись на Юг, к Росби. Они победили, но цена была высокой.

Гора сбежал в компании около ста солдат. Гловеры хотели погнаться за ним, но Робб посмотрел на карты, потом на мать, потом на Теона и сказал:

— У нас слишком много дел. Оставь их на Ривверанских солдат.

Робб разгладил края карты.

— Если мы хотим выиграть эту войну, нам понадобится больше союзников. Чтобы захватить Королевскую Гавань, или хотя бы Сумеречный Дол понадобится флот.

— Мой отец, — предложил Теон.

Робб помнил, что сказала Санса много лет назад: Теон боится. Он пытался стать тем, кем он не был, и это привело к краху. Не суди его за то, чего он еще не сделал. Но не позволяй ему отправиться к отцу. Если он это сделает, ты больше не сможешь доверять ему.

— Нет, — он отвернулся и кивнул на зеленые, пышные поля на юго-западе континента, — Флот Редвинов. Пришло время закончить эту войну.

***

— Встань, Король Брандон, — сказала Арья и отступила назад, вставая рядом с Сансой и Джоном.

— Да здравствует Король Брандон! — крикнул Джон, и Винтерфелл потонул в радостном гуле.

***

Моей любимой сестре:

Есть какой-нибудь совет перед встречей с Тиреллами?

***

Берегись Леди Оленны, матери Мейса Тирелла. И не соглашайся ни на какой брак.

Будь сильным, Робб. Скоро все закончится.

С любовью,

Санса.

***

— Почему мы должны присоединиться к вам? — спросил Мейс Тирелл.

Робб собрал все силы, чтобы не улыбнуться.

— Потому что я собираюсь выиграть эту войну, — сказал он, — Я сделаю это с вашим флотом или без него, Лорд Тирелл. Я собираюсь победить, и предлагаю вам присоединиться ко мне. Примите ли вы этот шанс?

Последовала пауза, во время которой Лорд Мейс покраснел до корней и выглядел смущенным и раздраженным. Но все еще молчал.

— Робб, — прошептала мама, положив руку ему на плечо. Потом она посмотрела на остальных и легко рассмеялась, — Прошу простить моего сына. Он северянин, а они всегда говорят прямо. Я понимаю вашу нерешительность, милорд. Тайвин Ланнистер не тот человек, против которого можно легко восстать. Однако мы не просим от вас ничего, что может навредить вам.

— Вы просите о флоте Редвинов, — рявкнул он, — Это не пустяки, миледи!

— Нет, — ответила она, — Но я уверена, что вы придумаете, как скрыть свои знамена. Мой сын встречался с Ланнистерами более чем в двадцати битвах, милорд, и он выиграл каждую из них. Моя дочь держит Цареубийцу в цепях на Севере, а Западные земли почти уничтожены. Все, что осталось — это Королевская Гавань и Сумеречный Дол.

— Мы можем захватить и то, и другое, — сказал Робб.

— Тогда зачем вам нужны мы? — спросил Лорд Мейс.

— Потому что я могу взять оба города, но при этом погибнут тысячи, — Робб кивнул Леди Оленне, которая сидела позади своего сына и внимательно наблюдала, как и предупреждала Санса, — У меня нет никакого желания их хоронить.

— Неужели? — спросила Леди Оленна, — Король, который заботится о своих людях — то, чего мы не видели так долго, — она вдруг улыбнулась, — Не факт, что этот Король сможет править так же долго, как многие надеются.

— Это угроза? — резко спросил он.

— Просто наблюдение, — беззаботно ответила она.

Его мать наклонилась вперед.

— Если вы раскрасите ваш флот в серые и белые цвета, — сказала она, — мы будем помнить вашу помощь в течение ста лет. Отвернетесь, и мы будем помнить трусость Хайгардена еще дольше. Север помнит, Леди Оленна, Лорд Тирелл. Так всегда было и так всегда будет, — она присела в реверансе, а затем обратилась только к Леди Оленне, — У вас есть три дня, чтобы дать нам ответ. Мы благодарим вас за гостеприимство.

Робб подал ей руку, и они вместе вышли.

***

Они взяли Сумеречный Дол, и прямо у стен города Тайвин Ланнистер потерял голову.

Робб приказал забальзамировать тело и отправить в Королевскую Гавань.

***

— У них есть Джейме, — сказал Тирион, — Они убили отца, отрезали нас от поставок провизии, и, судя по новостям, к нам приближается целый флот, разрисованный розами Тиреллов. Крестьяне нас ненавидят, в этом городе осталось меньше четверти всей знать, а твой сын настаивает на том, чтобы каждый чертов день ему подавали обед из пяти блюд.

— Ты Десница, — прошипела Серсея, — В городе все еще полно стражников. Сделай свою работу хоть раз в жизни, и защити нас!

— Кого я должен защищать? — спросил он, — Тебя? Твоего сынка-бастарда?

— Да как ты смеешь!

— Ты ненавидела меня с рождения, — сказал ей Тирион, — Я даже не надеюсь защитить город, особенно когда большая часть нашей армии уже разбита.

Серсея выглядела такой злой, что, казалось, сейчас она начнет дышать огнем. Её волосы растрепались, и Тирион задался вопросом, когда он в последний раз видел её такой расстроенной. Возможно, после того, как она узнала о пленении Джейме; она заперлась в своих покоях почти на два дня, отказываясь от еды и воды. Но даже тогда, выйдя из заточения, она выглядела так же великолепно, как и всегда.

Нет, единственный раз, когда он видел её такой взбешённой, был, когда тело их отца привезли в Королевскую Гавань — потребовалось трое мужчин, чтобы утащить её, и Серсея всю дорогу кричала, требуя сжечь людей, которые доставили тело.

С каждым часом она выглядела все более и более сумасшедшей.

— Тебя запрут в твоих покоях, — сказал Тирион, пока она еще не начала говорить, — А завтра я сдамся Роббу Старку.

— Если ты сделаешь это, — прорычала Серсея, — Я буду выжидать, и в тот момент, когда они моргнут, я оторву твою голову от твоего уродливого тела. Ты понял меня?

Тирион сделал шаг вперед.

— Ты думаешь, что твои жалкие угрозы должны меня испугать. Но знаешь, что я думаю? Даже если твоя месть свершится, она произойдет в лучшем мире, чем тот, в котором я сейчас, — он поклонился, — Доброго дня, сестрица.

***

Королевская Гавань сдается Королю Севера.

Назови свои условия, Король Робб, и мы их выполним.

***

Развесьте над всеми башнями белые знамена. Пусть все лорды и рыцари через три дня выйдут за стены города без оружия вместе с Джоффри и его матерью. Отдайте мне ваши короны и мечи, и мы будем обращаться с вами как с великородными заложниками.

Откажетесь, и мы оросим стены города вашей кровью.

***

Кейтилин выехала вместе с Роббом, окруженная охраной в пятьсот человек.

Рыцари действительно расположились снаружи замка, как и просил Робб. В куче неподалеку были аккуратно сложены все мечи. Впереди стоял Лорд Тирион.

Робб слез с Серого Ветра, когда оказался достаточно близко.

— Вы принесли корону? — резко спросил он.

— Да, — ответил Тирион и опустился на колени, — Как Десница короля, я отдаю тебе Королевскую Гавань, — он сделал знак Джоффри, чтобы тот вышел из толпа, — Джоффри настоял на том, чтобы самому отдать корону, — объяснил он так тихо, что Кейтилин едва расслышала его слова.

Джоффри Ланнистер. Санса рассказала ей о том, что этот мальчик вытворял в другом мире. Избиения, пытки — кровь Кейтилин закипала от одной мысли, что её дочь могла стать его женой. Но этот мальчик, несмотря на все случившееся, еще не стал бессердечным чудовищем. Накануне вечером Робб сказал ей, что не будет просить головы Джоффри и его матери.

Пока она размышляла, Джоффри шагнул вперед. Он подошел к Роббу, держа в руках золотую корону.

Но что-то было в его походке, в том, как он держал корону, в его позе, что Кейтили почувствовала, как по спине побежали мурашки. А потом она поняла и побледнела.

— Робб! — она закричала, и её лошадь взбрыкнула от шума; Кейтилин еле удержалась, — Робб, берегись!

Робб повернулся и посмотрел на нее. Внезапно он дрогнул и отодвинулся так, что кинжал Джоффри попал в руку, а не в грудь. Его крик боли потонул в вое Серого Ветра, и Кейтилин потеряла его из виду, когда лошади вокруг неё запаниковали.

Когда они успокоились, Джоффри уже лежал на земле с перерезанным горлом. Остальные рыцари отпрянули от Серого Ветра. Лицо Тириона Ланнистера было забрызгано кровью его племянника. Даже с такого расстояния Кейтилин видела, что он в ужасе.

Меч Робба был обнажен и сверкал в лучах солнца. Красная кровь стекала с него, окрашивая траву.

— Еще кто-нибудь хочет попробовать? — потребовал он, — Есть здесь еще какой-нибудь бесчестный рыцарь, который хочет умереть? Ну же, у меня нет никакого желания править королевством предателей!

— Это было личное решение Джоффри, — быстро сказал Тирион, — Никто об этом не знал. Ни я, ни кто-либо из рыцарей или лордов. Умоляю вас, Лорд Робб…

— Король, — прорычал Робб.

— Король Робб… здесь никто не собирается выступать против вас. Не здесь.

Робб долго смотрел на него, и Кейтилин заметила, что он буквально пылает гневом. Они пытались убить тебя, подумала она, и на мгновение ей захотелось, чтобы он выполнил поставленный условия. Чтобы он отдал приказ, и они смогли пролить кровь Ланнистеров.

Но её сын, её благородный, милосердный, доблестный сын — он лишь вложил меч в ножны.

Как только он это сделал, он вздёрнул подбородок и сделал вид, будто только что не дал этим людям еще один шанс на спасение.

— Я сравнял Запад с землей, — сказал он, — Я сжег Ланниспорт и заморил голодом Кастерли Рок. У меня есть поддержка половины королевства. Следующий человек, который поднимет против меня меч, пойдет на корм моему лютоволку.

Кейтилин резко выдохнула.

О, мой мальчик, подумала она. Я еще никогда так тобой не гордилась.

***

Они вошли в королевскую гавань.

Когда они вошли в тронный зал, из другой части замка появилась служанка.

— Милорд, — выдохнула она, — Королева… вернее, Леди Серсея… когда она услышала о смерти своего сына… Она выпрыгнула из окна

— Что?, — спросил Робб, пошатнувшись, — Когда?

— Несколько минут назад, — она заколебалась, — Мы пытались остановить её, но… она чуть не оторвала ухо Чарисс, и мы не смогли.

Мать положила руку ему на плечо.

— Установи охрану над остальными, — приказала она, — Убедись, что больше такого не произойдет.

Как только горничная ушла, она повернулась к Роббу.

— Значит, Джоффри и Серсея Ланнистер мертвы, — сказал она, — Мы захватили Королевскую Гавань. Что дальше?

— Дальше? — спросил Робб.

Дальше самая сложная часть.

— Теперь, — сказал он, сглотнув, — Мы упраздним Железный Трон.

Она вздрогнула.

— Робб…

Он нахмурился.

— Санса не рассказала тебе о наших планах?

— Нет, — тихо ответила мать, — Она не говорила.

— А. Ну, тогда расскажу я. Мы северяне, мама. Мои люди верны мне, потому что считают, что я достоин короны, а не потому, что боятся меня, — Робб ухмыльнулся ей, — И конечно, я не хочу сидеть на этом ужасном стуле. Моя спина вся будет в порезах, если я буду не осторожен.

Внезапно она протянула руку и обняла его крепко, как Санса перед тем, как покинуть Винтерфелл в первый раз, крепко, как когда Санса вернулась.

— Я так тобой горжусь, — прошептала она, — Ты так хорошо справился, Робб. Твой отец должен гордиться.

— Ну, — сказал он, отстраняясь через мгновение, — Здесь еще много работы.

— Ты прав, — её губы скривились, — Тебе нужен кто-то верный и умный, чтобы управлять двором, Робб. Я, конечно, могу помочь. Но уверена, что я — не та, кто нужна тебе.

— Что ты пытаешься сказать?

— Я хочу сказать, что тебе нужна Санса.

Боги, спасите нас.

========== Мартеллы 4. ==========

Джон смотрел на поле.

— Так что?

— Я не хочу, — ответила Санса.

Они прижались друг другу, сидя на выступе, на котором Санса провела ночь перед смертью Петира. Днем ветер был не таким холодным, а присутствие кого-то еще рядом согревало её.

Они получили ворона от Робба только сегодня утром.

— Но ты поедешь, — сказал он.

— Должна ли я?

— Санса, — сказал Джон нетерпеливо, — Мы планировали это семь лет. И я знаю, что ты не позволишь какому-то страху тебе помешать, иначе ты бы сдалась там, Последнем Очаге. Так когда мы уезжаем?

Она вздохнула.

— Я хочу, чтобы девочки поехали со мной. По крайней мере, Элис, Мира, Вилла и Эддара — они нам очень помогут. Честно говоря, я бы хотела иметь рядом с собой достаточно людей, которые не усомнятся в моих словах и помогут мне.

— Разве Робба недостаточно?

— Робб, — сказала она, — ужасный политик.

Джон рассмеялся.

Санса продолжила, убедительным тоном:

— Это так. Он будет думать, что те, кто ненавидит его больше всего — союзники, те, кто на самом деле верен — предатели, и сумеет все испортить меньше чем за неделю. Если уж на то пошло, мне следовало бы запереть его в спальне — это избавило бы меня от горы неприятностей.

— Я бы на это посмотрел, — пробормотал Джон, обнимая и прижимая её к себе.

Санса почти легла на него и запустила пальцы в его кудри.

— Мы уедем через две недели.

— Не могу дождаться, — сказал он и поцеловал её в макушку.

— Лжец, — беззлобно ответила Санса и лениво прикрыла глаза.

***

Одним ранним утром жители Королевской Гавани видели, как из замка вылетело семь воронов. Каждый нес важное послание и каждый направлялся в свою крепость.

***

Когда Санса наконец прибыла в Королевскую Гавань, Робб бросился к ней.

— Я так волновался, — пробормотал он ей в шею, — Боже, я даже не был уверен, что… Ну, ты знаешь. Я думал, что боги разгневались на нас и все кончено, но потом ты прислала то письмо, и я не переставал улыбаться как минимум неделю.

Санса так же крепко обняла его в ответ.

— Я знаю, знаю. Я так по тебе скучала, прошел целый год.

— Тебе идет корона.

— Ты так похудел.

— Боже, — повторил он, и сжал её в своих объятиях с новой силой.

Санса глубоко вздохнула и позволила себе еще немного понежиться в его объятиях, прежде чем отстраниться. У Сансы было много дорогих ей людей, которые любили её. Но Робб был другим — он стал первым, кому она доверилась, он был её самым близким братом, и они столько спорили и смеялись вместе. Когда она впервые разлучилась с ним, то чувствовала, будто потеряла часть себя. Когда он покинул её, она чувствовала себя еще хуже.

— Где мама? — спросила Санса, как только они закончили с приветствиями — Робб так же крепко обнял Джона, и её девушки выглядели одновременно польщенными и впечатленными манерами Робба, когда он приветствовал их. Санса уже знала, что когда они останутся одни, она не оставит и шанса Винафрид и её алым щекам.

— Внутри, — уголки рта Робба опустились, — Тиреллы прибыли только вчера, но уже превратили мою жизнь в ад. Черт побери, мне так много надо тебе рассказать.

Санса взглянула на Джона и почувствовала, как внутри у неё все сжалось.

— Ты себе даже не представляешь, — ответила она и позволила увести себя в замок.

***

Робб уже был без сил, хотя они сделали не так уж и много.

Санса привезла Цареубийцу, и подготовка камеры для него и других заложников была довольно утомительной. Затем их мать, совет Сансы и сама Санса потратили несколько часов, решая, какие комнаты и кому будут предоставлены. После этого она заговорила с Роббом о росте нашествий одичалых на Севере и о том, что им стоит с этим сделать.

Он был поражен её выносливостью.

— Что-нибудь еще? — спросил он, когда они наконец-то закончили.

Санса заколебалась, бросив взгляд на свой совет, а затем снова на него.

— Да, — ответила она, — Хотя, я бы хотела сказать это наедине.

Робб пожал плечами.

— Только я и ты, или…

— Наверное, будет лучше, если мама тоже будет здесь, — её губы изогнулись в невеселой улыбке, — И без Джона.

Робб нахмурился, но только приказал её совету выйти.

Некоторые из них быстро ушли, но другие выглядели очень удивленными. Джон бросил встревоженный взгляд на Сансу и последовал за ними. Он избегал пристального взгляда Робба, с момента их приезда.

Я поговорю с ним завтра на тренировке. Там я хотя бы смогу треснуть его по голове, если он вдруг будет увиливать.

Когда дверь захлопнулась, он кивнул Сансе.

— Что-то случилось?

— Да, — она глубоко вздохнула, уставившись на свои колени. Затем она медленно подняла глаза и встретилась с ним взглядом, — Я… я вышла замуж.

Я правильно расслышал?

Робб почувствовал, как его брови сошлись на переносице.

— Ты что?

Она неловко дернулась и быстро отвела глаза прежде снова решительно встретиться с ним взглядом. Внезапно он понял, что она избегает взгляда их матери.

— Я вышла замуж, — повторила Санса.

— Когда? — резко спросила их мать.

Плечи Сансы напряглись, будто защищаясь.

— Несколько месяцев назад.

— На ком?

— Я… думаю. Я бы хотела, чтобы ты не была так категорична, — сказала она высоким и нервным голосом, — Я…

— Несколько месяцев назад, — медленно повторил Робб, — Почему ты ничего нам не сказала, Санса?

Она глубоко вздохнула и вздернула подбородок.

— Потому что вы этого не одобрили бы.

— И, зная это, ты все же решилась пойти на такой ответственный шаг?

Санса посмотрела между ними.

— Сначала я хотела сказать тебе это лично, но потом я подумала, что это глупо и решила не посылать ворона. Я попросила отца и остальных не рассказывать, — она покачала головой, — Я знаю, что это было глупо и эгоистично с моей стороны, но я действительно люблю его. Он всегда был ко мне добр, и…

Их мать наклонилась вперед, её глаза сверкали, как звезды.

— Кто он? — спросила она, ледяным тоном.

— Обещай мне, что ты не причинишь ему вреда, — ответила Санса, поворачиваясь к Роббу. Когда он покачал головой, она выпрямилась и твердо сказала, — Если ты не дашь слово, то я не скажу тебе ничего. Пообещай.

— Тебе только шестнадцать!— воскликнул Робб.

— И я уже взрослая, — выпалила она в ответ.

— Если бы ты была взрослой, то не вела бы себя так импульсивно, — сказала их мать, и Санса слегка сдулась.

Роббу показалось, что он увидел слезы, готовые вот-вот пролиться. Он пробормотал себе под нос проклятие и уставился на неё.

— Ладно. Ладно, я обещаю: Я не причиню вреда человеку, с которым ты решила связать себя узами брака. Надеюсь, он того стоит, Санса. Потому что я не думаю, что буду уважать мужчину, который прячется за твоими юбками.

— Он просто делает то, что я попросила, — едко сказала она и тут же прикусила язык, — Извини. Спасибо, Робб.

— Отвечай, — приказал он.

Он видел, как она дернулась — хотела вскинуть голову и высказать ему в лицо все, что о нем думает. Но она сдержалась, проглотила все это и лишь слабо улыбнулась.

— Я вышла замуж за Джона, — тихо сказала она.

— Джон? — тупо переспросил Робб, в то время как его мать резко отодвинула стул, да так, что он заскрежетал по каменным плитам, — Какой Джон?

— Джон, наш двоюродный брат, — сказала Санса, — Джон — человек, которого ты узаконил, как Таргариена. Вернее, сейчас он Старк, но до этого…

— Ты вышла замуж за нашего брата? — в ужасе спросил Робб.

— Двоюродного, — повторила она с легкой обидой в голосе, — Я люблю его, Робб. Так сильно, как даже и подумать не могла.

Он с трудом сглотнул, и мать повернулась к ним.

— Это было очень глупо с твоей стороны, — сказала она Сансе, — Я удивлена, что твой отец вообще тебя поддержал. У тебя была такие огромные перспективы, Санса, и ты растратила их впустую. Вышла замуж за человека, который уже принадлежит нашей семье.

— Какие перспективы, мама? — спросила она, — Я — Королева. У меня уже есть власть и богатство. Все, что мне нужно — это мужчина, который меня любит и относится ко мне с добротой и уважением. Мне нужен Джон.

Их мать вздохнула.

— Конечно, я хочу, чтобы ты была счастлива, милая. Но что Джон знает о правлении? О тех опасностях и несчастьях, которые будут его поджидать.

— Он будет править со мной, — ответила Санса, — У меня самой не так много знаний, но если понадобится, мы будем учиться вместе.

— А как же твоя прошлая жизнь? Та самая, в которой тебя почти сломали, — мама покачала головой, — Мужчины причинили тебе так много боли. Почему бы не подождать и посмотреть?

— Потому что мы все можем умереть, — сказала Санса, — Потому что в жизни так мало дней, чтобы тратить их впустую. Мне было больно, мама, и я не отказываюсь от своих слов. Но Джон не такой как другие мужчины. Он никогда не будет относиться ко мне так, как они, и это одна из причин, почему я его люблю и доверяю ему!

— А вторая? — Робб выгнул бровь.

— А вторая причина в том, что он такой же благородный как отец, и в два раза добрее, — огрызнулась она в ответ, — И если ты действительно хочешь знать, он лучше всех в постели!

Что ж. Это… довольно поучительно.

— Санса, — упрекнула их мать, и Робб с удивлением наблюдал, как её лицо покраснело.

— Я не прошу вашего разрешения или прощения, — выдавила из себя Санса, — Я сказала вам это, потому что вы заслуживаете знать. Я надеюсь, что вы сможете со временем принять мой выбор, но я не собираюсь от него отказываться. Даже если вы после этого откажетесь от меня.

Черт бы все побрал.

— Санса…

— Доброго дня, мама, Робб.

Она слегка присела в реверансе и вышла из комнаты.

***

— Твоя мама страшная, — пробормотал Джон.

Санса, как раз расплетающая косу, замерла. Она закрыла глаза.

— Я заставила Робба пообещать, — сказала она, — Но не маму. Боже, Джон, прости меня. Они приняли все близко к сердцу. Что она тебе сказала?

Он полностью залез на кровать и уставился на балдахин.

— Что если я хоть пальцем тебя трону, она заставит меня желать смерти.

На самом деле фраза была более красочной, но Джон решил, что Сансе вовсе не нужно знать о воображении её матери.

— Ну, — сказала Санса, — Я не знаю, что тебе сказать, Джон. Мама всегда защищала меня, и не похоже, что она собирается останавливаться, — он приподнялся на локтях, наблюдая за ней, и их глаза встретились в зеркале, — Мне очень жаль.

— Если я действительно причиню тебе боль, — сказал Джон, — Уверен, я заслужу все, что твоя мать со мной сделает.

Санса игриво ухмыльнулась.

— Если ты причинишь мне боль, я сама с тобой разберусь. Мы — Старки, и мы не бежим от врагов, разве ты не помнишь, Джон?

— Помню, — ответил он, — Просто я думаю, что твоя мать и вполовину не такая страшная, как ты. Поэтому я предпочту, чтобы она со мной разобралась.

— Как мило, — сказала она и, встав из-за туалетного столика, подошла к нему поближе, — Я рада, что напугала тебя.

— Ты пугаешь меня, — согласился он, — Потому что ты такая красивая, что я, кажется, не смогу удержаться. И хоть мы и женаты уже полгода, у меня все еще много планов на тебя.

— О боже! — воскликнула она так громко, что он вздрогнул, но тут же поцеловала его, и Джон снова откинулся на подушки. После этого они не разговаривали до самого утра.

***

На следующее утро Робб получил письмо от отца.

— Он просит меня вернуться, — сказал он Сансе и матери за завтраком. Джон отсутствовал, — Нападения одичалых стали слишком частыми. Он хочет, чтобы армия вернулась на Север.

— И эта срочность никак не связана с тем, что ты ненавидишь Юг, — сказала Санса.

— Тут слишком жарко, — заявил Робб, — Я понятия не имею, как ты так долго жила здесь, Санса. Я почти не сплю — клянусь, здесь вообще нет свежего воздуха!

— Может, тебе бы полегчало, если бы ты перестал напяливать на себя по десять слоев одежды, — пробормотала мама, и Робб громко и нетерпеливо выдохнул.

Санса рассмеялась.

— Ладно. Но даже если ты вернёшься, мне придется остаться здесь.

class="book"> — Да, — медленно произнес он.

— Мне понадобится армия, — напомнила ему Санса, — Мы пригласили слишком многих — есть шанс, что они воспользуются моментом. Мы должны показать, что мы здесь — главные.

— Эдмур собирался приехать сюда верхом, — заметила их мать, — Пусть он приведет свою армию.

— Её хватит?

— Более чем, — заверил её Робб. А потом, кривя губы, добавил, — Мама, а как же ты?

— Я тебе нужна? — она повернулась к Сансе.

— Да, — просто ответила Санса, но тут же заколебалась, — Хотя я пойму, если ты захочешь поехать домой с Роббом. Рикон безумно по тебе скучает.

— Ты нуждаешься во мне, — спокойно сказала мама, — Моя Королева нуждается во мне. Я не могу её бросить.

Санса сглотнула, глядя в свою чашку так, словно в ней хранились тайны Вселенной. Она медленно подняла глаза и расплылась в улыбке.

— Я закончу как можно скорее, — сказала она, — Скоро мы все вернемся в Винтерфелл.

— Конечно, — сказала Робб, и все напряжение между ними исчезло, как будто его никогда и не было.

***

Робб уехал сразу же, как только приехал их дядя.

Санса крепко обняла его, попросила беречь себя, а потом подтолкнула к Джону, с которым он до сих пор не разговаривал.

— Давай, — сказала она и отвернулась.

Робб глубоко вздохнул и подошел к Джону, настороженный. Теперь между ними было что-то хрупкое. Недоверие, которое сквозило в каждом взгляде, вздохе, движении. Санса была сестрой Робба, и она постоянно его подталкивала, пока он не сдался; он простил её гораздо раньше, чем ожидал. Джон же молча принял его гнев, причем сделал это с такой легкостью, что в животе бурлило что-то горячее и твердое.

В любое другое время Робб бы ни за что не пошел на перемирие — но на Севере назревала война, и он должен был защищать свое королевство. Он знал, что не должен позволять гневу и обиде взять над ним верх.

— Береги себя, — сказал он, наконец, после долгой паузы.

Джон кивнул.

— Ты тоже.

Через мгновение Робб не выдержал и схватил Джона за плечо.

— Если ты еще раз сделаешь что-то подобное, — тихо сказал он, — Я не знаю, что именно. Ты пожалеешь об этом. Для меня не имеет значения, кто были твои родители, потому что ты мой брат. И ты не должен молчать о таких важных вещах, Джон. Боже, ты просто представь: Бран вдруг находит себе жену и никому об этом не говорит! Ты не можешь так поступать, понимаешь? Ты мой брат, и любой, кто скажет иначе, получит мой меч в свое горло. В следующий раз, когда ты примешь важное решение, скажи мне.

Джон моргнул, отвел взгляд, а затем снова посмотрел на него. Твердо и свирепо.

— Хорошо, — сказал он, и даже если Робб заметил, как дрогнул его голос, он ничего не сказал.

Когда они обнялись, Джон прошептал Роббу на ухо.

— Это я хотел сохранить все в тайне. Не Санса. Она была готова все рассказать, но я попросил её этого не делать. Я был… напуган.

Робб отступил назад и некоторое время обдумывал услышанное, прежде чем вздохнуть.

— Почему ты боялся?

— Что?

— Почему ты был напуган? — повторил Робб, — Ты боялся нашей реакции? Боялся, что мы не одобрим этого? Поэтому ты не захотел рассказать все?

Джон наклонил голову, и при том, что он был выше Робба, при том, что он был старше него на несколько месяцев, Робб почувствовал, будто смотрит на ребенка.

Ребенка, который, стиснув зубы, смотрит на каждого, кто обзывает его бастардом, но который не колеблясь рвется на защиту своих близких.

Робб смотрел на брата, который всегда был вдвое упрямее мула и верил в доброту людей так же сильно как Санса. Иногда даже сильнее, чем Санса.

— Я не хотел, — сказал он, наконец, — Санса… я люблю её. Но этого никогда не было достаточно. Я не смог спасти её, когда мы направились на Юг, не смог, когда она отправилась на Север. Санса спасла себя, но меня там не было, — он неглубоко вздохнул, — Я так же бесчестен, как и Цареубийца.

— Постой, — сказал Робб, — Есть разница между тем, чтобы не иметь возможности выполнить свои клятвы, и просто игнорировать их. И ты спас её — ты сделал все, что мог, — он наморщил нос, — А еще, думаю, тебе лучше поговорить об этом с Сансой. Она лучше разбирается со всем этим…

Джон подавил смешок в своем рукаве.

— А в чем же тогда хорош ты?

— По сравнению с Сансой? — Робб закатил глаза, — Ни в чем. Она идеальна. Все остальные рядом с ней выглядят идиотами, — он почувствовал, как его губы дрогнули, когда ему в голову пришла неожиданная мысль, — По правде говоря, мне жаль тебя. Ты навсегда застрял рядом с женщиной, на фоне которой ты выглядишь не лучше чем лошадиная задница. Боже, я едва ли могу представить себе худшей судьбы.

— Ха, — возразил Джон, — Я хотя бы не убегаю в кусты, когда меня пытаются сравнивать с Сансой. И конечно, я не плачу, когда кто-то понимает, что Санса лучше меня во всем! И, — он уклонился от удара Робба, крича сквозь смех, — И когда ты поведешь за собой армию, они развернутся и преклонят колено не тебе, а Сансе!

— Я оторву тебе голову! — прорычал Робб и бросился вперед.

***

— Мальчишки, — пробормотал Винафрид, но на её губах играла улыбка.

Элис усмехнулась.

— Десять серебряных пенни, на то, что победит Король.

— Ты что, шутишь? — Вилла тряхнула волосами, — У мужа Сансы есть мускулы. Или я единственная, кто подглядывала за ним во время купания, пока мы были в пути?

— Вилла, — прошипела Винафрид.

Вилла закатила глаза.

— Ты ничем не лучше меня. Разве не ты бегала за тем мальчишкой Толлхардов, как будто он заставляет солнце вставать? Боже, тебе надо скрываться лучше, Вин.

— Вилла — снова прошипела Винафрид.

— Ладно — сказала Вилла и повернулась к Элис, полностью игнорируя сестру, — Заключим пари. Десять серебряных пенни на Джона Старка.

— Согласна, — сказала Элис. Как только Винафрид ушла, чтобы пойти поговорить с Эддарой — которая, по крайней мере, не была такой наглой — Элис наклонилась к Вилле и сказала, — Не ты одна подглядывала за мужчинами.

Вилла радостно выгнула бровь, но Элис покачала головой.

— Не я, все же у меня есть стандарты. Но ты бы видела Эддару.

— Нет, — ошеломленно ответила Вилла, — Она бы не стала.

— Но так и было, — Элис снова самодовольно улыбнулась, — И я совершенно уверена, что скоро кое-что случится. Он довольно красив. Я дам тебе мешок денег, если ты догадаешься, кто именно.

— Леди не играют в азартные игры, — надменно ответила Вилла, отбрасывая с глаз выбившуюся прядь волос.

После того, как Джон повалил Робба на землю, армия отправилась в путь, а Элис отдала Вилле выигрыш, она обхватила её за плечи и потащила прочь.

— Хотя если ты дашь мне мешок золотых оленей, — сказала Вилла, — То я в деле.

========== Мартеллы 5. ==========

Санса сидела на наспех сделанном троне рядом с Джоном. Они занимались этим с самого утра, и это было очень раздражающе и скучно — Джон сначала сидел рядом с ней, а теперь переминался с ноги на ногу и обшаривал взглядом тронный зал в попытках разбавить скуку.

— Лорд Тирион желает обратиться к Её Величеству, — сказал глашатай, и Санса почувствовала легкий укол интереса.

Тирион был заперт в своих комнатах с тех пор, как сдал Королевскую Гавань Роббу — это был первый раз, когда ему разрешили выйти за месяц.

Тирион вошел в комнату и опустился на колени.

— Ваша Милость.

— Встань, — сказала Санса. — Говорите, Лорд Тирион. Чего вы хотите?

— Когда я преклонил колено перед вашим братом, — тихо сказал Тирион, — мне сказали, что он будет милосерден, — на мгновение он заколебался. — Они называют вас Королевой Сансой Милосердной, ведь так?

— Да.

— Тогда почему… — он замолчал, а затем продолжил. — Я еще не видел своего брата, Ваша Светлость. Но ходят слухи, что…

Джон бросил на Сансу многозначительный взгляд, и она откинулась назад, позволив ему взять инициативу в свои руки.

— Что у него больше нет обеих рук, — закончил Джон.

Тирион покачнулся на ногах.

— Значит, это правда?

— Да, — спокойно ответил Джон. — Это правда.

— Я думал, что вы не пытаете своих пленников.

— Все верно. Но он попытался сбежать. И вам ли не знать, какой искусный воин ваш брат — мы сделали все, чтобы остановить его, — Джон вздохнул. — Когда он услышал о смерти своей сестры, то пришел в ярость. В ту ночь он попытался бежать, но не смог обойти одного из Карстарков. На следующую ночь он раздобыл откуда-то осколок стекла и успел убить одного из своих знаменосцев, прежде чем один из наших лютоволков остановил его.

— Мы пытались успокоить его, — объяснила Санса. — Но он отказался бросить стекло и попытался воткнуть его себе в шею. Лютоволк откусил ему руку.

Тирион выглядел усталым, подумала Санса. Усталым и подавленным, настолько, что даже не притворялся шокированным безумием своего брата.

— Как только переговоры закончатся, — мягко сказала она, — вы сможете встретиться с ним. Мне жаль, что пришлось вас изолировать от родственников, но это было необходимо.

— Какие переговоры? — спросил он в замешательстве.

Джон выгнул бровь.

— Они тебе не сказали?

— В моей камере не обсуждают последние новости, — сказал Тирион, и его голос звучал наполовину вызывающе, наполовину устало. — Красивая и уютная клетка, Ваша Светлость, но все-таки клетка.

— Я не ваша сестра, — серьезно ответила Санса. — Правда меня не пугает. Нет, милорд, истина такова: никто из моих братьев и сестер не желает сидеть на Железном Троне. Такого рода власть слишком велика для любого человека, она сводит его с ума. Вестерос преклонился перед драконами и огнем, но теперь драконов больше нет. И теперь мы разделим континент на старые королевства.

Джон послал ей быструю улыбку.

— Восемь королевств, милорд. Западные земли — одно из них. И я вижу только одного человека, который имеет право на него

Тирион быстро моргнул, прежде чем коротко рассмеяться.

— Вы хотите посадить меня… править? Лорды свергнут меня с трона в течение месяца.

Губы Сансы дрогнули.

— Я могла бы посадить козла управлять Западными землями, и восстания не было бы еще, по крайней мере, полдесятилетия, — сказала она ему. — Земля сожжена, Лорд Тирион; мой брат сравнял её с землей. И если вы умны, а я знаю, что вы умны, то вы укрепите свою власть за те пять лет, что у вас будут. Хотя я очень надеюсь, что вы все же будете лучше козла на троне.

— А что на счет Мирцеллы и Томмена?

— Их судьба еще не решена, — Санса подняла руку в ответ на его протесты. — С ними не будут плохо обращаться. В это я вас могу, и буду уверять, милорд. Но если придется заключать брак, и если они будут согласны — только в этом случае — их судьба будет не в ваших руках. Если никаких браков не будет, то мы оставим их опекунство вам. И, конечно, как только переговоры закончатся, вы заберете брата домой.

Джон кивнул.

— Это очень хорошая сделка, милорд. Я настоятельно советую вам согласиться — это лучшее, что вам могут предложить.

Те же слова Цареубийца сказал мне у Последнего Очага. Боже, как все изменилось.

— Я подумаю об этом, — сказал Тирион, поклонился и вышел.

Санса вздохнула, когда тронный зал опустел, и слегка потянулась. Джон послал ей сочувственный взгляд, и она закатила глаза, прежде чем крикнуть:

— Позовите следующего!

***

Робб уехал в то же утро, когда приехал дядя Эдмур.

А потом прибыли остальные: Ланнистеры и Талли уже были в Королевской Гавани; Бронзовый Ройс прибыл, сопровождая Сладкого Робина; Аша Грейджой прибыла с пятьюдесятью баркасами и пачкой писем для своего брата; последний из Тиреллов наконец приехал из Хайгардена; Давос Сивор, сопровождаемый Ширен Баратеон, такой же суровый и добрый, как всегда; и наконец, Оберин Мартелл с группой других Мартеллов, окруживших его, как множество щебечущих птиц.

Или змей, подумала Санса и встала, чтобы поприветствовать их.

***

Аша внимательно наблюдала за Королевой.

У Сансы Старк оказалось больше зубов, чем можно было ожидать. Старые придворные слышали решение Короля Робба возложить всю ответственность за разрушение Верстероса на её плечи, и они смеялись. Скромная девушка, которая едва достигла взрослого возраста, будет править всем континентом?

Она либо позволит кому-то править от своего имени, сказал один из них Аше, либо заплачет в первый же день.

Но она не сделала ничего из этого.

Санса встретила пятьдесят кораблей Аши с улыбкой, в которой не было ничего, кроме отрепетированной спокойной теплоты. Демонстрация силы, которая заставила бы любого сжаться в комок и напиться с горя — потому что все вспоминали Восстание Железнорожденных, пока Аша вела свой флот вверх по реке — заставило девушку улыбнуться. Придворный, который заверил Ашу в покорности Сансы, выглядел довольно испуганным, когда Аша краем глаза увидела его в Красном Замке.

Волчица, весело подумала Аша. Ты решила показать свои зубки?

Неважно: ведь все знают, что кракены опаснее зубастых волков, независимо от того, сколько вы будете точить свои коготки.

Два дня спустя она вытянула ноги в зале совета и внимательно наблюдала за Сансой, стараясь выглядеть как можно более равнодушной.

— Я рада, что вы пришли, — сказала Санса с той же натренированной улыбкой на лице.

— Когда правитель Вестероса зовет тебя, — сказала Аша, — никто не медлит. Не думаю, что у меня был выбор, Ваша Светлость.

— Я имела в виду, что рада именно вашему приезду, — поправила Санса. — Вы ведь наследница своего отца, не так ли? Вы оказываете нам большую честь своим присутствием.

— Неужели? — Протянула Аша. — Хорошо. Несмотря на то, что я была воспитана как наследница, у меня мало поддержки для получения короны. Я не имею прав на власть.

— Тогда кто же?

— Мой дядя. Такое случалось и раньше: когда у мужчины нет наследников мужского пола, его браться берут власть в свои руки. — Она пожала плечами. — И, конечно же, мы определяем лидеров на нашем вече. У вас нет власти, даже если вы очень её хотите.

— Я не хочу власти, — ответила Санса голосом, таким же ровным, как и в начале разговора. Аша гадала, что могло бы нарушить её самообладание. — Вовсе нет. Скажите мне, Леди Аша, согласны ли вы принять корону? Оставьте позади тот факт, что вы считаете это маловероятным. Вы бы этого хотели?

— Я не знаю ни одного Грейджоя, который отказался бы от короны, — решительно заявила Аша. — Хотя я не вижу особого смысла в этом разговоре.

— Сундуки пусты, — вдруг сказала она. — Казна, хранившаяся при Короле Роберте, почти полностью истощена. Но в ней все еще есть пару вещей, которые бесполезны для золотоискателей. Потерянные вещи, если вы понимаете, что я имею в виду.

Глаза Аши сузились.

— Я не понимаю.

— Нет? — Санса выгнула бровь. — Неужели вы так быстро забыли о Короне Нагги?

— Это всего лишь безделушка, потерянная во время злополучного восстания моего отца, — медленно произнесла Аша. — Её использовали до того, как появилась Корона из плавников, чтобы обозначить правителя Железнорожденных. Вы предлагаете вернуть её обратно, Ваша Светлость?

Санса пристально посмотрела на неё — хотя и немного смущенно — и вздохнула.

— Есть новости из Пайка, миледи, — осторожно сказала она. — Я думала, вы знаете — ведь вороны продолжали к вам прилетать. Хотя сейчас я понимаю, что вы понятия не имеете о том, что произошло.

Если ты что-то сделала, я выпотрошу тебя, как рыбу. И плевать на последствия.

— О чем вы говорите? — осторожно спросила Аша.

— Ваш отец страдает от истощающей болезни, — тихо сказала Санса. — Я не знаю точно, что это. Именно поэтому я позвала вас сюда. Чтобы поговорить об этом.

— Мой отец болен, — сказала Аша, склонив голову.

В ушах у нее слегка звенело.

Аша вдохнула, неглубоко и с открытым ртом. Она выдохнула, а затем подняла подбородок и встретила пристальный взгляд Сансы так же твердо, как и всегда.

— Мне придется уехать в Пайк, — объявила она.

— Конечно. — Санса слегка наклонилась вперед. — Вы отправитесь домой с Короной Нагги и будете править.

— Вы добровольно предлагаете мне корону? — недоверчиво спросила Аша.

— С одним условием.

Ну конечно, черт тебя раздери.

— Вы станете Королевой Железных Островов.

— Что?

— Вы меня слышали. — Санса шагнула вперед, её глаза сияли, как две звезды. В этот миг Аша увидела, как в этой девушке пробудилась глубокая сила — та же сила, что вдохновила целый замок женщин взяться за оружие; сила, которая заставила её брата назвать её Королевой, равной себе; сила, которая заставила её разрушить королевство, которое было построено три столетия назад. — Вы слышали меня. Я не хочу, чтобы твои дяди стали Королями. Кто устоит против женщины, у которой есть сильнейшие сюзерены, которая является законной наследницей Бейлона Грейджоя, которая созовет вече и будет претендовать на трон из морского камня, нося на себе Корону Нагги?

— А что вы хотите взамен? — требовательно спросила Аша, сурово гляда на девушку.

— Что вы хотите, чтобы я сделала в обмен на корону? Предупреждаю, я не пожертвую гордостью моего народа ради вас.

— Ты была бы плохой Королевой, если бы сделала это. Нет, я хочу кое-что незначительнее. Через несколько лет, после того, как ты устроишь свое королевство, все, чего я хочу, это чтобы вы согласились на аудиенцию. — Она подняла бровь. — Контракт уже написан, если вы хотите его прочесть.

Аша поджала губы.

— Позвольте мне посмотреть.

Санса кивнула и потянулась за бумагой среди стопки на столе. Аша взяла его и прочла каждую строчку.

(Как-то раз она встретила симпатичного моряка, который оказался настоящей акулой, и Аша чуть не переписала свой корабль и себя в придачу. Она проткнула его кинжалом и быстро уплыла, но усвоила урок: контракты — это очень важно).

— Вам нужна только аудиенция, — заявила Аша, закончив чтение. — Вы возвращаете Корону Нагги, даете мне трон, и все, что вам нужно — это аудиенция. — Она бросила контракт на стол и скрестила руки. — Скажите мне, Королева Санса, неужели вы настолько глупы, как о вас говорят?

Санса моргнула. Её губы слегка дрогнули, но, в конце концов, она решила выглядеть вежливо смущенной.

— Неужели кто-то называет меня глупой?

— Не отходите от темы. — Аша почувствовала, как её ногти впились в предплечье. — Зачем вы даете мне так много? И говорите прямо: у меня заканчивается терпение играть во все эти игры.

— Если я скажу, вы не поверите. — Санса устало улыбнулась. — Я не назову вам главную причину. Но есть и другие: вы не принесете войну на другие берега, как это сделал бы ваш дядя Эурон. Вы интересны Тиреллам, поэтому они не будут против вашей кандидатуры на титул. И Теон считает, что из тебя выйдет хорошая Королева.

— Он правда так думает? — спросила Аша с искренним любопытством.

Санса кивнула.

— Конечно, он ничего не говорил. Но когда Робб спросил, Теон сказал, что твои дяди были… не самыми уравновешенными людьми.

— Быть наименее злой из трех потенциальных правителей — не лучший комплимент, — криво усмехнулась Аша. — Еще хуже, если двое из них — Виктарион и Эурон Грейджои.

— Возможно. — Санса вздохнула. — Итак, отвечая на ваш вопрос: да. Я хочу, чтобы вы согласились на аудиенцию. Я хочу поговорить с вами наедине, и это произойдет прямо сейчас. И это единственное условие, которое я ставлю перед тем, как вручить вам Корону Нагги.

Аша качнулась назад, потянулась за контрактом, снова пробежала его глазами, сглотнула с пересохшим горлом и кивнула.

— Хорошо, — сказала она. — Я подпишу его.

***

По пути со второй встречи с Штормовыми Лордами и на четвертую встречу с Тиреллами, Вилла привлекла внимание Элис и жестом велела ей отойти от толпы. Когда Элис проскользнула в небольшую нишу, Вилла последовала за ней.

— Это Сервин? — спросила она.

Элис выгнула бровь.

— Отдай должное Эддаре, Вилла. У неё все же есть вкус.

Вилла закатила глаза. Мгновение спустя черный и золотой цвета вспыхнули вдали от двери, и она улыбнулась.

— Я так понимаю, ты слышала новости?

— Что Королева заключила свою первую сделку? — Элис кивнула. — Она очень беспокоилась, что другие потенциальные правители — в основном, конечно, Тиреллы — не согласятся на Ашу Грейджой. Но Тиреллы были очень довольны, когда я говорила с ними сегодня утром.

— Это хорошо, но я имела в виду, знаешь ли ты почему Тиреллы так ею довольны? — Вилла ухмыльнулась и слегка толкнула локтем Элис.

— Не считая того факта, что политика Аши полностью расходится с политикой её дяди, что означает отсутствие набегов на земли Тиреллов? — сухо спросила она. — Не могу придумать ни одной причины, по которой они могли бы поддержать её, Вилла. Абсолютно ни одной.

— Не будь такой злой. — Вилла надула губы, но быстро успокоилась. — Нет, ну… возможно, это тоже было важным фактором, но оказалось, что её самый большой сторонник среди Тиреллов — Маргери.

Элис моргнула.

— Маргери, дочь Мейса Тирелла?

— Та самая.

— Маргери, вдова Ренли Баратеона? Эта Маргери?

— Да.

— И она всего лишь соратница? Или нечто большее?

Вилла улыбнулась ей.

— Попробуй угадать.

— О боже, — выдохнула Элис. — Так, хорошо. Это же все меняет.

— Разве?

— Маргери Тирелла и Аша Грейджой. — Элис сделала многозначительный жест. — Неужели ты не видишь, какой союз образуют Железнорожденные и Простор?

Вилла резко выпрямилась, с громким щелчком захлопнув челюсть.

— Я… не думала.

— Ты идиотка, — сказала ей Элис, и Вилла не стала утруждать себя ответом. — А Санс… Королева знает?

— Я скажу ей. — Вилла повернулась и направилась к двери, прежде чем оглянуться. — Ты не знаешь, где она?

— Все еще с Штормовыми Лордами, — сказала Элис. Она помолчала, немного поколебавшись, прежде чем добавить, — Передай ей, что Лорд Эррол сказал нам после встречи, хорошо?

Вилла вспомнила Лорда Эррола и подавила дрожь. У него были глаза того е цвета, что и синева Белого Ножа в те часы, когда река еще не замерзла, а кожа была бесцветной, как лед, собирающийся на её берегах. Её нога всегда болела, когда она говорила с ним, как бы предупреждая.

Он подошел к ним после их последней встречи с лордами, на которой Санса наконец объявила, что хочет поддержать притязания Ширен Баратеон на Штормовой Трон.

Если вы дадите корону этой проклятой девчонке, сказал он, она не доживет до своих следующих именин.

— Санса ничего не сможет сделать, — заметила Вилла.

Элис пожала плечами и вздохнула.

— Дело не в угрозе Эррола. Я забыла — вчера я и Эддара говорили с Леди Ширен. Она сказала, что не хочет короны. Это добавит нам проблем больше, чем какая-то угроза.

— Черт возьми, — пробормотала Вилла и развернулась к двери, прежде чем снова повернуться. — Не бери с собой Эддару когда в следующий раз захочешь поговорить с кем-нибудь младше пятнадцати. Она обычно пугает детей до полусмерти, потому что…

— … она безэмоциональная? Да, я заметила. Думаю, Леди Ширен плакала, когда мы ушли. Хотя я считаю, что Эддара такая со всеми, а не только с теми, кому меньше пятнадцати.

— Я готова защищать только детей, — возразила Вилла. — Все, кто постарше, могут постоять за себя. — Она провела рукой по лицу, позволяя себе немного расслабиться, прежде чем выпрямиться. — Ладно. Удачи тебе с Тиреллами, до встречи.

— Конечно, — сказала Элис, и они легко расстались.

Комментарий к Мартеллы 5.

Вот я и вернулась. Прошу прощения за такое долгое отсутствие. Дело в том, что я очень сильно заболела и только вчера пошла на поправку.

Тем не менее спасибо всем, кто ждал и приятного прочтения.

========== Мартеллы 6. ==========

— Мы можем поговорить, миледи?

Ширен Баратеон на мгновение подняла глаза на Сансу, а затем медленно кивнула.

Её темные волосы были туго заплетены в косу на чистой стороне лица, но другая половина была затенена прядями волос, которые, видимо, должны были скрыть шрам. Сердце Сансы сжалось: Ширен была моложе, чем Санса, когда Ланнистеры пришли в Винтерфелл, и ей насильно надевали корону на голову.

Но Ширен была последним законнорожденным Баратеоном, и это кое-что значило.

— Я подумала, мы могли бы прогуляться, — сказала Санса. — Сегодня прекрасный день, и мне бы очень хотелось поговорить с вами наедине, миледи.

После того, как они оставили своих спутников позади, вместе с суровой матерью Ширен, Санса обняла её за плечи и повела к маленькой каменной скамье, установленной в углу сада.

— Думаю, я задолжала вам извинение, — торжественно сказал Санса, когда они обе сели. — Я возлагаю корону на вашу голову — но она отнимает столько же свободы, сколько дает власти, — и я не могу дать вам права выбора. Я искренне сожалею об этом.

— Правда? — тихо спросила Ширен. Она отвела взгляд, но тут же снова посмотрела на Сансу, и, несмотря на всю её тихую скромность, в её глазах вспыхнул жесткий огонек. — Вы слышали, что сказал Лорд Эррол? Он сказал Сиру Транту, что убьет меня. А Лорды, которых вы называете моими знаменосцами — ненавидят меня. Если вы наденете на меня эту корону, я не проживу и года в Штормовом Пределе.

— Я не уйду сразу же, как только надену тебе на голову золотой обруч, — сказала Санса так мягко, как только могла. — И у вас есть друзься, Леди Ширен: вы нравитесь Лорду Пенроузу, а Лорды Селми, Тарт и Дондаррион выразили поддержку вашему правлению. Я не позволю вам умереть. Не бойтесь.

— Разве я могу? — Она откинулась назад, нетерпеливо убирая пряди волос, вьющиеся на её потрескавшейся щеке. — Допустим, меня не убьют, Ваша Светлость. Но что потом? Неужели вы думаете, что мои знаменосцы будут служить женщине? Даже если бы они служили женщине, то точно не молодой девчонке. И даже если откинуть все это… Выдумаете они будут служить мне? Проклятой дочери религиозного фанатика?

— Ваш отец не был фанатиком, — тихо сказала Санса. — Или, возможно, не до конца фанатиком. — её губы сухо скривились. — Но все же. Вы молоды, Леди Ширен, я согласна. Но Лордам Вестероса давно пора понять, что их жены и дочери — не падающие в обморок куклы, которыми можно управлять. У нас есть сила вести, предвидеть, стойко стоять на пути всем бедам и несчастьям. И кто лучший правитель для Штормового Предела за триста лет, чем еще одна Королева Бурь?

— Они раздели её и лишили последнего достоинства, — заметила Ширен.

— И все же Аргелла Дюррандон сохранила свою жизнь и честь, — сказала Санса. — Она родила сына, прямым потомком которого ты и являешься. Ширен, поверь мне. Твои знаменосцы не будут плести интриги, и собирать восстание еще пять лет. Я даю тебе это время, чтобы ты стала Королевой, которую они будут уважать. Королевой, за которой они последуют. Считай это подарком от одной Королевы к другой.

Ширен медленно вдохнула, а потом вдруг взяла волосы, свисавшие на щеку, и откинула их назад.

— Посмотрите на меня, — сказала она. Когда Санса сосредоточилась на её глазах, она нетерпеливо помахала рукой. — Нет, Ваша Светлость, посмотрите на меня.

— Я смотрю.

— Что вы видете? Вы видите, что я такое? Моя мать смотрит на меня и видит неудачницу. Давос смотрит и видит маленькую слабую девочку, которую надо пожалеть. Что видите вы, раз решили, что я смогу стать Королевой Бурь?

Санса смотрела широко раскрытыми глазами, её лицо было честным. Она знала, что происходит с девушками, когда мир видит лишь одну их часть и считает, что это максимум. Она знала, сколько храбрости понадобилось Ширен, чтобы просто намекнуть на свои шрамы. Она знала, какого быть на её месте. И она знала, что ответить.

— Я вижу Баратеона, — тихо сказала Санса. — Последний законнорожденный Баратеон во всем мире. Девушка со шрамами и ранами. — Она протянула руку и мягко, осторожно убрала пряди с лица Ширен, обхватила её щеку. — Девушка, которая знает, насколько жесток мир. Девушка, которая убедила четырех гордых и дерзких Штормовых Лордов преклонить колено, не шевельнув и пальцем. — Тихо и осторожно она наклонилась вперед, пока не оказалась достаточно близко, чтобы посмотреть Ширен в глаза.— Достойную наследницу Аргеллы Дюррандон и своего отца. Я вижу шрамы, Леди Ширен, но они не являются мерилом вашей способности носить корону.

Ширен сглотнула.

— Я не хотела её, — прошептала она, наконец.

Санса вздохнула.

— Я тоже, — сказала она. — Как и мой брат. Я уверена, твой дядя Роберт тоже её не хотел. Никто из здравомыслящих людей не хочет корону, миледи. Хотя всегда найдутся те, кто готов убить, чтобы получить её. Но хорошо это или плохо, вы последняя из Баратеонов и, следовательно, последняя наследница Штормовых земель. И я знаю, что вы будете прекрасной Королевой.

— Как?

— Потому что, — спокойно ответила Санса, — у вас чувство справедливости от отца, сила от Короля Роберта и доброта от Короля Ренли. Потому что ты лучше них.

Ширен была бледной и маленькой, темноволосой крошечной тенью, наблюдающей за Сансой большими голубыми глазами. Форма была другой, оттенок был другим, но на мгновение Бран уставился на Сансу, тихо и обеспокоенно спрашивая её, как доказать, что он достоин. Санса сглотнула и увидела, как согнулись плечи Ширен, прежде чем она собралась, а затем гордо выпрямила спину и посмотрела на Сансу.

Но мгновение Сансу увидела в ней её дядю: светлоглазого, сияющего наследника самого гордого королевства Вестероса. Дочь праведного, племянница доброго и свирепого, чистокровный потомок ветра, моря и бури.

Тебе не нужна корона, подумала Санса. Я ничего тебе не даю. Лишь начинаю твой путь к величию.

Они встали и вышли из сада, возвращаясь к матери Ширен и её лордам, к дамам Сансы. Они больше не разговаривали — Сансе казалось, что больше не о чем говорить. В конце концов, они быль дочерями строгих и благородных отцов. Они будут жить в соответствии с наследием. Они будут добрыми, гордыми и хорошими, настолько, насколько они смогут. И они переделают мир, чтобы он стал лучше.

(Годы спустя, десятилетия спустя, Санса получила ворона из Штормового Предела. К тому времени Ширен уже вышла замуж, и все лорды преклонили колено. Санса не видела её с их первого разговора в Королевской Гавани.

Спасибо, — говорилось в том письме. — Спасибо, за твою веру в меня.

И больше ничего. Ни подписи, ни намека на то, кто его написал, кроме печати.

Но Санса знала. И этого было более чем достаточно).

***

Все было взаимосвязано.

По дороге в Королевскую Гавань Санса часами обменивалась идеями со своими дамами. Они остановились на вероятных взятках, небольших изменениях, нарушителях сделки. Но ни одна из них не была готова к тому, что все это было так невероятно сложно.

Ашу Грейджой можно было легко подкупить, чтобы она стала Королевой — все, что ей было нужно, это Корона Нагги, которая не служила никакой цели и просто пылилась в сокровищнице. Её отношения с Маргери стали неожиданностью для Сансы, хотя и неплохой. При её молчаливой поддержке отношения между Простором и Железными островами оставались нейтральными, если не положительными.

Но этот союз смущал её дядю Эдмура — в конце концов, становилось слишком легко проникнуть в Речные земли и превратить их в еще одно поле битвы. Он поговорил с солдатами Долины, и к концу двух дней Бронзовый Ройс заявил, что они установят те же тарифы, что и Дорн и на пенни меньше. Сансе потребовались часы переговоров, чтобы убедиться, что Штормовые Лорды не последуют их примеру.

Она должна была дать Речным землям хоть что-то. Они были её родственниками, и она не могла позволить им — тем, кто принял на себя всю тяжесть войны — уйти с пустыми руками. В конце концов, Санса передала контроль над подавляющим большинством королевских земель, за которые она беспокоилась.

И несмотря на все эти осторожные маневры, несмотря на всю работу, которую она уже проделала, все еще оставался Дорн. Штормовых Лордов заставили подчиниться, хотя бы на время. Западные Лорды были счастливы сохранить то, что у них было, и просто уехать в свои сожжённые поля. Речные земли были довольны землей, которую получили. Но дорнийцы оставались зловеще тихими во время остальных переговоров, и Санса избегала их так долго, как могла.

Теперь она вздохнула и плюхнулась на кровать.

Джон издал слегка недовольный звук, когда она помешала его чтению, но когда он заговорил, его тон был ласковым.

— Долгий день?

— Долгий день, — сказала она приглушенным голосом, поворачиваясь к нему лицом. — Долгая неделя. Долгий год.

— Я знаю, — он наклонился вперед, чтобы поцеловать её в макушку. — Немного напрягает, не так ли?

— Я просто хочу вернуться в Винтерфелл и отдохнуть в бассейне, — чуть ли не плакала она. — Я так устала от постоянных разговоров! Люди даже не знают, чего они хотят! Они приходят, и целый час рассказывают мне почему я должна отдать им именно этот участок земли, только чтобы вернуться через день и сказать «нет, спасибо, но я хотел бы другой»!

— Это… необычно.

— Замолчи. — Она толкнула его руку, прежде чем встать, и повернулась, чтобы он мог развязать платье на спине. — Клянусь Неведомым, Джон, я натравлю Леди на Лорда Маллистера, если он еще хоть раз назовет меня милой девочкой. А Мартеллы меня уже раздражают, хотя я даже еще не встречалась с ними. Я скоро начну войну, уверена.

— Просто будь как Арья, — пробормотал Джон, прижимаясь открытым ртом к её обнаженному плечу. — Все будет хорошо, я знаю.

— Если я убью половину наших союзников? — спросила Санса, затаив дыхание. — Я не вижу в этом ничего хорошего, Джон.

— Все нормально. Можешь убить всех, кроме Талли. Тогда у нас все еще будет армия, чтобы держать все под контролем.

— Ты смешон, — сказала ему Санса и стянула с себя платье. Жара на Юге была невыносимой, как и говорил Робб. Она удивлялась, как ей удалось пережить все это в прошлый раз — хотя тогда все её тело покрывали синяки и она не особо обращала внимание на погоду.

— Я сегодня спарринговался с несколькими солдатами Долины, — пробормотал Джон в её волосы, когда она прижалась к его груди.

— Звучит интересно.

— Я думаю, что они достаточно впечатлялись, раз решили выделить нам солдат.

— Что? — Она выпрямилась, ткнув его локтем в живот. — Прости, прости, все хорошо?

— Да. — Он поморщился, слегка пошевелился, а потом улыбнулся ей. — Но да, ты правильно расслышала. Правда, вопрос все еще висит в воздухе, и его надо как следует обговорить.

— Конечно. — Санса отмахнулась. — Но ты смог выбить нам солдат.

— Да.

— Я так сильно тебя люблю, — выдохнула она, наклоняясь вперед и целуя в уголок губ. — О боже, продолжай в том же духе. Это решит так много проблем, ты даже не представляешь.

Он наклонил голову, довольный румянец залил его щеки.

Санса проводила дни вдали от него, разговаривая с людьми, которые ненавидели друг друга. Джон бывал на тренировочных площадках и занимался ежедневными делами. Они почти не виделись в постели, а днем и подавно. А всего два дня назад Вилла бросила на Сансу очень острый взгляд и целых полчаса говорила о необходимости восхищаться заботой и любовью супруга, а так же легкими и бездумными подарками — тогда Санса была несколько смущена, но ей казалось, что теперь она лучше понимает, о чем думает Винафрид.

— Думаю, завтра я поговорю с Робертом Арреном, — сказал Джон, снова откидываясь на подушки. — Ты говорила с Ширен?

— Я не хотела. — Она поморщилась. — Но это было необходимо. Тебе точно не придется наслаждаться.

— Знаю. Но кто-то должен сказать мальчишке, что он сможет стать хорошим Королем, и я знаю, что Бронзовый Ройс слишком занят для этого.

Санса кивнула и снова прижалась к его груди. Мгновение спустя Джон пошевелился, потянулся рукой и потушил свечу у кровати. Санса спустилась еще ниже и прижалась теснее, вместо того, чтобы перекатиться на спину. Он безмолвно заворчал, но потом потянулся и потушил свечу на её стороне. В темноте она поцеловала его в ключицу и поерзала, устраиваясь поудобнее.

Через мгновение Санса уже спала.

***

Оберин откинулся на спинку холодного жесткого деревянного стула и свирепо уставился в стену.

Ему было некомфортно. Он чувствовал себя неуютно уже несколько недель с тех пор, как прибыл в Королевскую Гавань. Так же некомфортно, как и десятилетие назад. Как Элии удалось прожить здесь так долго…

Эта мысль ни к чему его не привела. Лишь сильнее разозлила.

И гневу не было места в разговоре с Королевой Сансой. Это знали все к югу от стены: последнего аристократа, который кричал, не только вытащил в зубах её любимый лютоволк, но и изгнали из Вестероса. В любое другое время это стало бы огромной сплетней и сенсацией, но она объявила, что Аша Грейджой заберет себе Корону Нагги, и все забыли о бедном аристократе.

Как бы то ни было Оберин провел последний месяц в Королевской Гавани, пробираясь через шлюх, выпивая лучшее вино и знакомясь с положением дел в стране при новой королеве.

У нее был муж, молодой человек с суровым взором, который, по слухам, был Таргариеном — незаконнорожденным, но узаконенным её братом. У этого человека был такой суровый и жестокий вид, что никто не мог сказать ему ничего, кроме правды. И он редко вмешивался в политику. Санса Старк заправляла этим цирком вместе со своими избранными фрейлинами, а Лорд Джон Старк — он даже взял её фамилию — проводил часы на тренировочном дворе, или помогал чинить здания, или — редко — общался с аристократами.

Что за мужчина, который не хочет и капли власти?

И все же их брак не казался несчастливым. Они спали в одних и тех же комнатах, и не было слышно никаких драк, хотя Оберин установил своего шпиона. Это было совершенно, до тошноты, идеально.

Он вздохнул и тут же пожалел об этом. Деревянный стул заставил его верхнюю часть сжаться, и Обара вовсе не жалела его ребра на вчерашней тренировке. И он не становится моложе. В следующий раз он обязательно притащит свои подушки из комнат — очевидно, новая королева мало заботилась о комфорте знати.

К счастью, Эллария и Обара были рядом с ним. И конечно, был еще Тристан, хотя Оберин заметил, что в последнее время он слишком молчалив. Возможно, он недавно поссорился с Арианной.

Тем не менее, они с Элларией уже больше часа ждали, а Королевы все не было. Оберин обменялся с женщиной нетерпеливым взглядом, прежде чем фыркнуть и стукнуться головой о спинку стула.

Через мгновение в комнату вошла одна из фрейлин Сансы.

— Королева приносит свои глубочайшие извинения за задержку, Ваша Светлость. — Она склонила голову. — Её Светлость предлагает вам заказать еще прохладительных напитков до её прихода, если вы пожелаете.

— Спасибо, — сказала Эллария, прежде чем он успел заговорить.

Оберин проигнорировал её предупреждающий взгляд и протянул.

— Интересно, что же задерживает Королеву такое долгое время? Надеюсь, что-то существенное?

Эллария фыркнула, но он сосредоточился на девушке — она не покраснела под его пристальным взглядом и не была взволнована. Она выглядела лишь слегка удивленной, но это хорошо скрывала её темная челка.

— Её Величеству приходится посещать различные королевства, Ваша Светлость, — все, что она ответила. — Королевства, которые традиционно соперничают, а некоторые и воюют. Пытаться обеспечить дипломатичность и справедливость переговоров — задача не из легких.

— А дорнийцев отодвинули на второй план, — воинственно сказал Оберин. — Как обычно.

— Или, возможно, она хочет оставить лучшее напоследок, — предположила девушка, и на мгновение её лицо осветила легкая улыбка, прежде чем она вышла.

Эллария одобрительно выгнула бровь.

— Умная девочка.

— Да, — пробормотал Оберин. — Действительно умная. — Его губы скривились. — Все эти девушки были умны, Эллария, тогда на Севере. Они точно знали, как важны для северного сопротивления. Если бы они попали в плен, у Робба Старка было бы два варианта: позволить им остаться заложниками и продолжить путь, обрекая их на смерть, или сдать оружие.

— Еголюди никогда бы не поддержали другого варианта, кроме капитуляции, — ответила она скучающим тоном. Она слышала эту истории тысячу раз, когда Оберин пытался понять северных женщин. — Это было бы слишком по-варварски, даже для них.

— Именно так. Девушки это понимали, и они решили не позволить войне своих мужчин закончится из-за них. Это все была огромная авантюра, ужасная авантюра, но боги милосердные! Это была блестящая идея.

Эллария склонила голову набок.

— И все же, — сказала она безразлично, — здесь так много тех, кто недооценивает Королеву Сансу.

Те, кто был здесь прежде под властью Ланнистеров, называли её пугливой девочкой, боящейся теней. Штормовые Лорды, с которыми Оберин как-то раз жутко напился, не видели дальше её красоты и мягкого характера. Люди её дяди считали её юной, слишком импульсивной и нетерпеливой, чтобы добиться настоящего успеха. Северяни считали её наследницей брата, как по имени, так и по праву, и называли её Милосердной.

Оберин уже не был уверен, что слухи были правдой.

Возможно, все они. Возможно, ни один из них. Но Санса Старк спасла не только себя, но и своего отца, когда бежала от Ланнистеров. Меньше чем за пять лет она превратилась из их игрушки в настоящую Королеву.

Она была молода, но не глупа и наивна. Все, что она делала раньше, указывало на это — но её действия по приезду в Королевскую Гавань были другими. Оберин читал договор, который она предлагала Грейджоям, и разинул рот: кто отдаст бесценный артефакт в обмен на одну аудиенцию? Это было верхом идиотизма.

Но она не была глупой. Санса вовсе не была наивной.

Тогда какая она на самом деле?

— Она играет в какую-то игру, — сказал он, ставя бокал на стол. Эллария пошевелилась, снова выгнув бровь, и Оберин продолжил. — У нее есть еще одна цель. Не просто сделать каждое королевство счастливым, не просто помочь Северу что-то получить.

— Ты так думаешь?

— Да. Иначе все это бессмысленно.

Эллария поджала губы, но только кивнула. Оберин вздохнул и наклонился вперед, положив голову на руки.

Одно я знаю точно, подумал он. Ни в коем случае нельзя недооценивать Королеву.

========== Мартеллы 7. ==========

Санса уже собиралась поговорить с Мартеллами — наконец-то, — когда паж принес её записку с печатью матери.

Это очень срочно, говорилось в записке. Приходи скорее в мои покои, Санса.

Она вздохнула, сложила бумагу и зашагала в противоположном направлении.

***

— Ты звала, мама?

Леди Кейтилин повернулась и кивнула Сансе, когда та вошла в комнату.

Джон скрестил руки на груди, не двигаясь со своего места в углу. Леди Кейтилин потребовалось больше времени, чем кто-либо мог ожидать, чтобы принять его новое положение в семье — и, хотя теперь она не огрызалась на него за каждое действие, она игнорировала его с блестящим превосходством и изяществом истинной леди. Потому тот факт, что она пригласила его в свои личные покои, был… удивительным.

Мягко говоря.

Но когда он вошел, Леди Кейтилин выглядела такой бледной и хрупкой за массивным столом, что он прикусил язык и промолчал. Что-то было не так; что-то случилось, и от этого его грудь сжимали тиски.

— Да, — ответила Леди Кейтилин. Её глаза метнулись к Джону, а затем снова к Сансе, прежде чем она протянула её аккуратно сложенное письмо. — От Робба, пришло только сегодня утром, — сказала она им. — Я прочла его несколько минут назад.

Санса нахмурилась и потянулась за ним.

Джон подошел и встал позади нее, читая через плечо.

— Арья и Бран пропали вместе с наследниками Хоуленда Рида —

— там было сражение. Насколько мы можем судить, их схватили как раз в разгаре битвы —

— мы говорили с одичалыми, которые утверждали, что они были у них, но потом сбежали. Мы понятия не имеем, где они сейчас —

— кто-то упоминал о Стене. Я направляюсь туда прямо сейчас —

— Арья и Бран пропали? — спросила Санса, и Джон узнал её тон: это был холодный, опасный тон, который она использовала перед тем, как отдать приказ. Это был голос воина, голос Королевы.

— Да, — прошептала Леди Кейтилин.

Санса встряхнула волосами, отодвинулась от него и спокойно сказала.

— Завтра я выдвигаюсь на Север. Отправь сегодня ворона в Винтерфелл, мама.

— Ты не можешь уехать, — запротестовал Джон. — А как же встречи и договоры?

— А что с ними?

— Полгода работы можно будет выкинуть в сточные воды!

— Ты думаешь, мне не наплевать? — прорычала Санса. — Бран! Арья! Кому какое дело до каких-то встреч, Мартеллов и идиотских брачных союзов, когда наша семья…

— Они всего лишь пропали.

— Возможно, они уже мертвы, — отрезала она.

Джон вздрогнул. Он безумно хотел прямо сейчас оседлать коня и немедленно уехать. Но Леди Кейтилин нервничала, и Санса инстинктивно поддавалась панике, хотя бы один из них должен был сохранять голову холодной посреди этого беспорядка. То, что при любых обстоятельствах он уехал бы без колебаний, не означало, что он должен был поступить так сейчас.

— Я знаю, — тихо сказал он, стараясь держать себя в руках. — Но мы должны верить, что это не так, а если нет, то Робб будет их последней надеждой. Мы ничего не можем сделать.

— Ничего…

— Ничего, кроме как сделать Вестерос безопасным местом для них, — безжалостно продолжал Джон. — Это значит, что мы должны закончить работу и только потом вернуться домой. Мы должны сделать эту работу хорошо и правильно. Мы должны найти как можно больше союзников, прежде чем мы встретимся с главным врагом, Санса, или ты забыла об этом?

Санса склонила голову и отвернулась. После долгого и глубокого вдоха её плечи опустились.

— Ладно, — сказала она. Подняла голову. — Мама… — внезапно, взглянув на нее, она вздохнула, и дыхание вырвалось из неё, как ледяной порыв ветра, — … ты хочешь вернуться.

— Я иду туда, куда должна, — просто ответила Кейтилин. — Раньше я была нужна тебе, но теперь ты прекрасно справляешься. А теперь у меня пропали двое детей и еще один, слишком мал, чтобы справиться с этим в одиночку. Я нужна Рикону, и если Арья и Бран найдутся, я буду нужна и им. Я уеду, как только смогу.

Санса с трудом сглотнула и кивнула. Слабая, водянистая улыбка тронула уголки её губ.

— Конечно. — Она мягко отодвинула письмо и снова кивнула. — Я буду скучать по тебе, — сказала она матери.

Затем она повернулась и с трудом вышла из комнаты.

Джон колебался лишь мгновение, прежде чем последовать за ней — у Сансы было много масок, она обладала огромной силой; но она всегда говорила ему, что не вынесет, если с кем-нибудь из них что-то случится. Она потеряла их в прошлой жизни. Она больше не вынесет такой потери.

И вот теперь её самые глубочайшие страхи стали явью.

Санса двигалась грациозно, элегантно, не выказывая ни малейшего отчаяния в своих стремительных движениях, пока не добралась до их спальни. Она повозилась с дверной ручкой, и когда та не открылась сразу, из её горла вырвался резкий, высокий звук.

Джон шагнул вперед и отодвинул её, осторожно, как только мог, не прикасаясь к ней; он точно знал, что это будет её последней каплей, и прямо сейчас она держалась за остатки самообладания кончиками ногтей, своей гордостью и немногим другим. Мгновение спустя он открыл дверь и втащил её внутрь, прижимая руку к её спине.

Как только дверь закрылась, Санса вздрогнула и всхлипнула так громко, что у Джона заболела грудь; он двинулся вперед, беспокойно поглаживая её по плечам, не зная, что заставит её чувствовать себя лучше.

Санса шагнула в его объятия, почти упав на его грудь, и позволила горьким слезам пролиться.

И если Джон тоже позволил своей маске треснуть, то никто этого никогда не узнает.

***

Оберин хлопнул ладонью по столу.

Королева Санса отложила разговор с дорнийской делегацией еще на три дня, и несмотря на то, что Оберин был оскорблен этим, он знал, что она не встречалась с кем-либо еще в эти дни. Вместо этого она вообще отказалась покидать свои покои и вышла лишь два дня назад, когда её мать отправилась в Винтерфелл.

Почему-то не было никаких новостей. Даже намека. Только шепотки служанок, что Королева выглядела взволнованной, когда однажды утром покидала покои своей матери; но они говорили, что Санса не настолько эмоциональна, чтобы выдержать три дня одиночества. Вопросов было бесконечно больше, чем ответов.

И вот теперь, когда она наконец-то соизволила сесть и поговорить с Оберином и его людьми, она около часа обсуждала налоги Тиреллов вместо того, чтобы обсудить что-нибудь полезное. Его терпение давным-давно иссякло и только настороженность от присутствия её сурового мужа — конечно же, это было неожиданно, потому что он и правда присутствовал на собрании, хоть и отказался присесть и изображал лишь нетерпение от всего этого — удерживала Оберина от крика.

И эта настороженность рассеялась, когда его характер вспыхнул невероятно и удушающе жарко.

— Меня не интересуют ваши налоги или мирные ответы на несправедливость, — прошипел он, не уверенный, что если будет говорить громче, то у него получится сохранить контроль. — Я не знаю, как вы, северяне, отвечаете на нарушение закона и чести, но я знаю, как мы, дорнийцы, поступаем. И я хочу крови.

Санса изучала его какое-то мгновение, прежде чем спокойно спросила.

— О какой несправедливости вы говорите?

— Элия, — прорычал Оберин и едва сумел одернуть себя. — Моя сестра умерла, — сказал он после паузы. — И я не получил ни капли ответственности за её смерть, за исключением её тела и тел её детей, как будто… как будто бы она была шлюхой, а её дети — бастардами, будто Элия не была принцессой, у которой были права и власть…

Он глубоко вздохнул, отвернулся и продолжил.

— Я хочу крови, Королева Санса. Я ждал этого почти двадцать лет. Я хочу крови, Ваша Светлость, и я получу её, хотите вы того или нет.

— Это угроза? — спросил Джон, внезапно выпрямившись и выглядя гораздо более опасным, чем любой девятнадцатилетний парень должен выглядеть. — Принц Оберин…

— Это не было угрозой, — сказала Санса, холодно и резко, как сталь. Оберин кивнул, и Джон с раздраженным видом успокоился; она продолжила. — Скажите мне, Принц Оберин, чьей крови вы желаете? Тайвин Ланнистер мертв. Джейме Ланнистер потерял обе свои руки и слаб, как новорожденный теленок. Тирион Ланнистер — мой избранный наследник Запада. Может, я отдам вам Мирцеллу? Может быть, Томмен утолит вашу жажду крови? Одиннадцатилетний мальчик сможет ответить за грехи своей матери?

— Мне на них наплевать, — холодно ответил Оберин. — Мне нужен Гора — он ведь все еще жив, не так ли?

— Он действительно жив, — неохотно ответила одна из её дам, когда Санса промолчала. — Хотя сейчас он находится под властью Лорда Тириона. В последний раз его видели разоряющим Речные земли.

Оберин наклонился вперед, прищурившись и глядя на Сансу.

— Дайте мне свободу действий, Ваша Светлость, и я подпишу все документы, какие вы пожелаете.

Санса удивленно посмотрела на него. Она слегка напряглась, когда он наклонился вперед, её щеки побледнели — но в её красивых голубых глазах, казалось, вспыхнуло что-то, что было двумя частями возмущения и только одной частью страха.

Его спутники, готовые торговаться и ставить условия стушевались, огорченные. Кто знает, что потеряет Дорн из-за нетерпения Оберина? Оберин знал, что если бы здесь был Доран, он бы покачал головой и раздраженно вздохнул.

После долгой паузы Санса расправила плечи, выпрямила спину и сжала челюсти, и Оберин понял её ответ еще до того, как она открыла рот.

— Я не могу.

— Нет? Скажите мне, почему правитель Вестероса не может это сделать?

— Западные земли — независимое государство, — тихо сказала она. — Или будут уже довольно скоро. Я не могу — и не буду — посягать на права Лорда Тириона как Короля.

— Вот что получается. — Он поднялся на ноги и подошел к ней ближе. — Вы сидите на Железном Троне, Королева Санса. И вы не используете свою власть, чтобы вершить правосудие — вы используете её для сохранения какой-то жалкой формы стабильности. Ничего удивительного, ведь скоро вы вернетесь на Север. И какое дело вам до войны на Юге?

Безоружная, почти на полголовы ниже его ростом и уже в плечах в два раза, Санса Старк не дрогнула. Оберин был впечатлен — он знал взрослых бойцов, которые дрожали от страха, когда он был наполовину так же зол, как сейчас.

— Вы угрожаете войной, если я не выдам вам Сира Клигана?

Оберин придвинулся еще ближе. Он прижал руку к боку, представляя о приятном весе любимого копья.

— Я угрожаю…

— Следите за собой, — рявкнул Джон, делая шаг вперед и наполовину обнажая меч.

В ответ Обара вытащила нож, который все это время прятала; Тристан выпрямился и придвинулся ближе к двери; Эллария вытянула руку, чтобы удержать Нимерию на месте. Северяне — одна из них, та самая девушка, которая разговаривала с ним три дня назад, наклонилась к двери, а другая, та, что говорила сегодня, громко вскрикнула.

Все замерли от резкого, пронзительного звука; внезапно они осознали, что только что чуть не натворили.

В наступившей тишине Санса громко выдохнула, а затем резко бросила:

— Все, выйдите.

Оберин поморщился, отступая на полшага; её муж отступил так же медленно, его меч легко исчез в ножнах. Обара сделала что-то сложное со своей рукой, снова пряча нож в рукаве. Эллария немного расслабилась.

Когда по-прежнему никто не сдвинулся, Санса подняла подбородок и сверкнула глазами.

— Вы меня не расслышали?

Склонив головы, они поднялись на ноги и начали расходиться. Её муж остался, Оберин уже почти вышел за дверь, когда услышал, как она что-то пробормотала Джону, а потом сказала громче:

— Принц Оберин, останьтесь на пару слов, пожалуйста.

Я только что заставил твоего мужа обнажить сталь, подумал он, возвращаясь в комнату. Почему ты хочешь снова меня видеть?

— Если он остается, то я тоже, — твердо сказал Джон.

— Если он ранит меня, — ответила Санса, — у тебя будет полное право вышвырнуть его из того же окна, из которого выпрыгнула Серсея Ланнистер. Но сейчас вы уйдете, Ваша Светлость.

Как ни странно, он вздрогнул, услышав титул, но потом наклонился и прошептал её на ухо что-то такое, что заставило её глубоко вздохнуть. Когда он закончил говорить, она посмотрела на него и кивнула.

— Мы поговорим об этом позже, — пробормотал он достаточно громко, чтобы Оберин услышал, и ушел.

Санса подождала, пока захлопнется дверь, и повернулась к нему.

— Я бы хотела напомнить вам, что вы прибыли в Королевскую Гавань как посланник Дорна. — Внезапно суровое выражение её лица сменилось усталостью; она вздохнула и опустилась на стул. — Принц Оберин, неужели вы действительно откажетесь от короны только потому, что у вас нет головы Сира Клигана? Неужели личная месть важнее желаний вашего народа?

— Мой народ тоже жаждет мести.

— Вы уверены? — тихо спросила Санса. — Элия Мартелл была мученицей. Но она мертва уже почти двадцать лет. Не лучше ли оставить призраков в прошлом?

— Не лучше ли забыть свои корни? — риторические спросил Оберин. Он пожал плечами и тоже опустился в кресло. — Я не могу вам ответить, Ваше Величество. Но я знаю, что неправильно отпускать людей на свободу, когда они совершили такие жестокие преступления.

Санса пробежала рукой по стопке бумаг и медленно кивнула.

— Я не могу отдать вам Гору, — сказала она. — По крайней мере, не публично.

— Что? — Оберин почувствовал, как его брови сошлись на переносице, смущение сменилось внезапной надеждой.

— Он подданный Западных земель, и я отказываюсь подрывать авторитет Лорда Тириона среди его людей. — Она порылась в бумагах и, наконец, вытащила одну из них. — Но это не означает, что он останется на свободе — этот человек представляет собой угрозу, и о нем следует позаботиться. — Она протянула ему бумагу. — Это может вас заинтересовать.

Оберин взял листок и просмотрел его. Чем дальше он читал, тем выше поднимались его брови.

— Это шпионское донесение?

Она улыбнулась маленькой и настоящей улыбкой. Затем она исчезла во взгляде чистой решимости, когда она наклонилась вперед.

— Скажите, Принц Оберин, насколько хорошо вы знаете Принцессу Мирцеллу?

Он удивленно моргнул.

— Ну… не очень хорошо. А что?

— Значит, в последнее время вы не разговаривали с Принцем Тристаном.

— О чем вы? — Оберин нахмурился.

— Я знаю, что совсем недавно они начали часто прогуливаться в саду, — ответила она. — В рамках приличий, конечно. И я думаю… думаю, что если я могу сделать их счастливыми, то должна это сделать.

Он нахмурился, пытаясь понять, что она имеет в виду, и почувствовал, как внутри у него все сжалось.

— Нет… нет, это не сработает. Даже если бы Доран согласился — что еще неизвестно, — нет никаких гарантий, что Тирион Ланнистер подпишет брачный контракт!

— Принц Тристан — второй сын, — возразила Санса. — Кроме того, именно я сейчас определяю судьбу Принцессы Мирцеллы. Лорд Тирион не имеет права голоса, пока я остаюсь Королевой Вестероса. И вообще, с чего бы ему отказываться от брака, если лучшее, на что он может надеяться — это брак с мелким лордом из Речных земель?

— Зачем вы вообще затронули эту тему? — наконец спросил он.

Это был большой пласт информации, и все из-за этого романа между его племянником и принцессой. Оберин зажмурился и ждал, пока Санса ему ответит. Когда она заговорила, её голос был медленным, как будто она пыталась тщательно сформировать то, что хотела сказать.

— Потому что Принцесса Мирцелла через неделю уезжает в Западные земли, — сказала она. — Если вы действительно хотите найти Гору, то согласитесь на брачный контракт. Мы объявим об этом за два до церемонии коронации, а потом вы сядете на корабль и поплывете на Запад, чтобы якобы сопроводить её в Дорн. Вы поедете один, и по пути с вашим кораблем произойдет несчастный случай. Вы поедете в Речные земли под покровом ночи и отомстите Сиру Клигану так, как только пожелаете. Если вы выживете, то заберете Принцессу Мирцеллу и вернетесь в Дорн.

— А если я не выживу?

— Тогда вы умрете, — сказала она просто, честно и жестко. — Конечно, возможны непредвиденные обстоятельства: например, вы не сможете никому сказать, что собираетесь делать на самом деле.

— Конечно нет, — пробормотал он. Затем, превозмогая любопытство, Оберин спросил.— Вы правда верите, что вам удастся разорвать Вестерос на части?

— Да, — сказала она насмешливо. — Вы думаете, у меня не получится, Ваша Светлость?

— Я думаю… — он повернулся и начал рыться в топке бумаг, которые оставила одна из её фрейлин. Он знал, что искать.

Наконец, он нашел и повернулся к Сансе, разложив между ними карту Вестероса.

— Вам повезет, если через несколько лет не начнется война. — Оберин пригладил пальцами потертые уголки и спокойно встретил взгляд Сансы. Он надеялся, что она прислушается к нему — она молода, а молодые обычно были готовы выслушать других, прежде чем действовать. И все её действия до этого момента говорили о готовности к рассмотрению каждого аспекта, перед принятием решения.

Боже, если бы у них все это время был хороший правитель, кто знает, сколько они смогли бы достичь? Эйрис был сумасшедшим. Рейгар был бы не намного лучше, всегда погруженный в мечты, вместо того, чтобы жить в реальности. Роберт же с самого начал возненавидел Железный Трон; он поставил его ниже Лианны Старк и, в конце концов, королевство заплатило за это.

Но у Сансы Старк была ловкая рука, милая улыбка и холодный ум. Она обладала хладнокровной уравновешенностью, пронизывающей её до костей, и пылким желанием переделать мир, которое Оберин видел в еще молодой и прекрасной Серсее Ланнистер, еще не сломленной жестокостью своего мужа.

У Сансы была мечта и способность её осуществить. На это было страшно смотреть.

Это было унизительно для него.

— Какие именно королевства будут воевать? — спросила Санса. Протянув руку, он постучал по карте. По конкретному региону карты. — Дорн будет доволен вашим братом, не так ли, Ваша Светлость? И Простор не будет восставать против Тиреллов — они достаточно счастливы.

— А Штормовые земли? Долина? — Оберин указал на каждого по очереди и наконец, ткнул пальцем в Пайк. — Железные острова? Там тоже все счастливы?

— Железные острова примут Ашу, — вздохнула Санса. Должно быть, ей уже не раз говорили о неудачном выборе — в её голосе звучало нетерпение. — Она единственная железнорожденная, которую я готова поддержать, которая не хочет возвращаться к пиратству и грабежу, и которая, скорее всего, займет кресло Морского Короля. Она убедит своих знаменосцев, я уверена. И что не так с Долиной? Сладкий Робин — единственный оставшийся наследник Аррена. Они последуют за ним, когда он станет совершеннолетним.

— А до тех пор?

— Они последуют за Лордом Джоном Ройсом. — Она пожала плечами. — Он довольно приятный человек, Ваша Светлость. Я не вижу никаких проблем.

— Если не считать болезненности Роберта Аррена, — заметил Оберин.

— Я не могу просто приказать ему поправиться, — ответила она, слегка закатив глаза, неподобающе Королевы. Оберин позволил себе засмеяться.

— Нет, — сказал он. — Но это проблема.

— Это настолько далекое будущее, что я бы не стала переживать об этом сейчас, — сухо ответила Санса.

Оберин легко пожал плечами и сменил тему.

— А что на счет Штормовых земель? Они же угрожают восстанием. И вы назначаете тринадцатилетнюю девочку главой этого гордого королевства? — он покачал головой. — Она не проживет и года.

— Она проживет гораздо больше пяти, — тихо сказала Санса. Она смерила его взглядом и затем улыбнулась, медленно и с достоинством. Элия, подумал Оберин и оборвал себе прежде, чем ему стало слишком больно. — Вы, должно быть, слышали, что произошло, когда Лорд… Король Ренли осадил своего брата в Драконьем Камне.

Оберин кивнул.

— Конечно, — ответил он. — Но какое это имеет отношение к делу?

— Тиреллы отступили, — сказала она. — Тиреллы отступили, Ваша Светлость, но не одни.

Боже правый, она имеет в виду, что…

— Они взяли пленных, — сказала Оберин, немного ошеломленно.

— Именно. — Она тряхнула косой через плечо. — У Тиреллов есть пленники: наследники, рыцари, здоровые сыновья Штормовых Лордов. Как вы думаете, что мне пришлось дать им, чтобы убедить их оставить пленников еще на несколько лет?

— Я даже представить не могу.

— Ну, а с каким из королевств Простор ближе всего?

— Железные острова, — медленно произнес Оберин.

Её голова чуть наклонилась вперед.

— Правитель железнорожденных, который не поддерживает старую политику, достаточно заинтересовал Тиреллов, чтобы они согласились подержать людей в плену. К тому же Тиреллы известны своими браками. Я уверена, что они не будут долго ждать, и уже скоро объявления разлетятся дальше руин Летнего замка, особенно, если в лапах у Тиреллов есть наследники.

Этот план был ужасно эффективен в своей простоте. Одним махом она убедилась, что Штормовые земли усмирены, Железные острова не брошены на произвол судьбы и Простор удовлетворен — и она сделала все это так, что никто и не понял.

Оберин медленно втянул воздух сквозь щель в зубах.

— Это дает слишком много силы Простору, — сказал он. — Они нейтрализовали Штормовые земли, заключили мирный договор с Железными островами. Скажите, ваш дядя доволен? И вообще, как это помешает Штормовым Лордам, у которых сыновья не в заложниках, вторгнуться в Простор?

— Речные земли получили власть над подавляющим большинством королевских земель, поскольку они все равно оставались без правителя, — спокойно ответила Санса. — А всем остальным лордам, которые преклонят колено перед Леди Ширен, так же дадут участки земли. Например, Лорду Пенроузу дадут Драконий Камень, а Лорду Селми — Пограничный Риф. Другие небольшие участки земли отдадут непосредственно Леди Ширен.

— Вы держите Речные земли в качестве буфера, — сказал Оберин и покачал головой. — Вы укрепляете Штормовые земли с помощью земли, а Тиреллов успокаиваете…. Боже, неудивительно, что ваш брат сбежал на Север так быстро, как только смог.

Её губы дрогнули.

— Робб, конечно, хороший воин и человек. Но он ужасный политик. Но ему это и не нужно.

— Люди хорошо о вас отзываются, — медленно произнес он. — Вы их вдохновляете. Но правление, это совсем другое. Взять сотню людей, которые ненавидят друг друга, и заставить их сидеть смирно, превращая в огромную идеально работающую машину — вот что такое правление.

— Есть те, кто убивает за это, — сказала Санса, положив руки на стол. — Я никогда их не пойму — что славного в том, чтобы сидеть целыми днями в кабинете? Никакая власть и слава не стоит ежедневной отдачи своей крови и жизни людям, которые ничего не предложат взамен. Это утомительно.

Оберин выгнул бровь.

— Если бы другие тоже это понимали.

Санса вздохнула, а затем кивнула, и еще одна легкая улыбка тронула её губы; затем она вытащила чистый лист из стопки.

— Может, заключим договор прямо сейчас, Принц Оберин?

Оберин выдохнул так же медленно, как и вдохнул.

Элия, подумал он. У него были уже старые кости, переполненные болью, которую Элия никогда не узнает. У него было столько потерь, триумфов, радостей за те девятнадцать лет после смерти Элии, которые она никогда не переживет. Но в глубине души он все еще оставался её младшим братом. Может, когда они встретятся в следующий раз, он станет старым и сгорбленным, но он всегда будет маленьким мальчишкой с разбитыми коленками, который хвостом таскается за любимой сестрой.

И сейчас, рядом с этой светлоглазой, темноволосой Королевой, рядом с этой холодной, исполненной достоинства, болезненно прекрасной девушкой — как он мог не думать о ней?

Элия, неужели таким было бы твое будущее? Ты была бы Королевой, с которой приходится считаться? Боги небесные, мы так много потеряли, когда ты ушла — я всегда буду оплакивать твою доброту, твою мягкость. Но мир потерял больше, гораздо больше.

Я вижу в ней так много тебя.

— Конечно, — сказал он, и внезапно для себя улыбнулся. Это была теплая и удивленная улыбка, медленно растущего желания увидеть тот мир, который сотворит Санса.

========== Мартеллы 8. ==========

Когда она вернулась, Джон сидел и ждал её.

Уже почти стемнело, хотя Санса отправилась на встречу с дорнийцами сразу после завтрака. Она была измотана, чувствовала себя как выжатый лимон, и все же была довольна — уже скоро все закончится. Самая тяжелая работа была выполнена, и эйфория растекалась по её венам наравне с арборским золотым.

— Санса, — позвал Джон, когда она, спотыкаясь, вошла в их спальню.

Санса повернулась к нему с глупой улыбкой, едва закрыв дверь, и начала балансировать на одной ноге в попытке снять обувь. Все, чего она хотела — это заснуть, или целовать Джона, пока не потеряет сознание. Это заставляло её одновременно нервничать и хихикать, и она не могла вспомнить, когда в последний раз чувствовала себя настолько легко и свободно.

— Джон, — промурлыкала она, ковыляя вперед. — О боже, все закончилось! Наконец-то, теперь я могу отдохнуть!

— Санса, — повторил он. Его руки поднялись и обвились вокруг её талии, придерживая её, и ей показалось, что что-то промелькнуло в его глазах, когда он нахмурился. Затем преувеличенно спокойным голосом он спросил. — Мы можем поговорить?

— Конечно! — она повернулась, а затем опустилась на кровать, протянула руку и переплела их пальцы. — Давай поболтаем. Я не обещаю слушать, потому что последние полгода я только и делала, что слушала всяких глупых лордов, но продолжай. Мне нравится твой голос.

— Я… — он нахмурился. — Ты что, пьяна?

— Нет. — Она рассмеялась. — Может быть немного. Оберин налил мне немного дорнийского вина, после того как мы подписали контракт. Это наверное…

— Вообще-то я хотел поговорить именно об этом.

Санса наклонила голову.

— О чем?

Его губы скривились.

— Принц Оберин. Или, как ты предпочитаешь Оберин.

— Я не использую титулы, когда нахожусь в своей комнате, — лениво заметила она.

— Кроме того, Принц Оберин звучит слишком длинно, тебе не кажется?

— Я бы предпочел не думать об этом, — мрачно сказал Джон.

Санса толкнула его в плечо.

— Боже мой, выкладывай уже! Я не собираюсь вытягивать это из тебя, милый, пока ты будешь молчать как невинная девица. Не сегодня.

Он пожевал губу, а затем его плечи опустились.

— Я… ждал за дверью, пока ты… ну знаешь. Занималась королевскими делами. Подписание документов и все такое.

— Ммм. Отец говорил, что контракты — самая важная часть правления. — Она повернулась так, чтобы наполовину лечь на него, и удовлетворенно вздохнула. — Я думаю, что если подпишу еще хоть одну бумагу, моя рука просто отвалится.

— Да, — Джон кашлянул. — В любом случае. И Эллария Сенд подошла ко мне и заговорила. И она не собиралась останавливаться, если ты понимаешь, о чем я.

— Не совсем, — весело ответила Санса. — Но продолжай.

— Она сказала, что у дорнийцев распространены открытые отношения, и если мы оба согласны, она хочет провести со мной ночь, — выпалил Джон. — А Оберин проведет ночь с тобой.

Санса моргнула. Затем еще пару раз.

И разразилась хохотом.

— Хах, и как ты отреагировал? — она почти задыхалась.

— Я…

— Побледнел и упал в обморок или…

— Я просто ушел!

— Неужели? — спросила Санса, все еще подергивая плечами. — Или ты скукожился в уголке и попытался сначала перезапустить свое остановившееся сердце?

— Поверь мне, — ответил он, отворачиваясь и ссутуливая плечи, словно его ранили. — Я ушёл, пока не сказал что-нибудь, что могло бы все испортить.

Санса снова рассмеялась и откинулась на подушки. Она наблюдала сквозь прикрытые веки, как Джон начал раскладывать её туфли и плащ по местам — это было частью их совместного проживания, которая стала для нее полной неожиданностью, то, что Джон так заботился о чистоте. Но Сансе нравилось, что теперь ей не надо было искать свои вещи по всей комнате.

Позже, когда он закончил, она почувствовала, как что-то более тяжелое, чем смех, скользнуло по её горлу. Возможно, она немного протрезвела и начала мыслить ясно, и возможно, ей надо было что-то ответить, но она была уверена, что Джон хочет сказать что-то еще.

Оберин проведет ночь с тобой.

— Боже, ты что… — ревнуешь, подумала она, но не закончила; остальная часть фразы потонула в чем-то сладком и густым как мед, обволакивающим её горло, проникающим в легкие и плывущим по венам.

О, подумала Санса, кладя руку на щеку Джона. Ну что ж, очень хорошо. Вот какова на вкус любовь?

Сильнее, чем страсть. Мягче, чем смех. Ярче, чем доброта. Это заставило её зарыться рукой в кудри Джона, заставило её выгнуть спину и поцеловать его, крепко, оставляя синяки, но абсолютно и невероятно идеально.

(Спустя несколько часов они лежали на кровати, тяжело дыша и обливаясь потом. Они уже опаздывали на обед, и Элис уже делала ей замечания, когда придворные обсуждали их поведение за завтраком. Санса закрыла глаза и крепче прижалась к Джону.

— Я всегда любила тебя, — прошептала Санса, прижимаясь к его обнаженной груди. — Только тебя, Джон. Еще до того, как поняла, что чувствую.

Джон приподнялся на локте и посмотрел на неё сверху вниз, глаза его были нежнее, чем самый гладкий шелк.

— Да, — выдохнул он, потянулся вперед и поцеловал сначала в щеку, потом в лоб, потом в ном и, наконец, в губы.

В тот вечер они пропустили ужин.)

***

— Я сдаюсь, — сказала Вилла Элис.

Обед был действительно вкусным: еда была приправлена дорнийскими специями, достаточно тяжелыми, чтобы еда стала острой, но достаточно легкими, чтобы вызвать привыкание. Вилла компенсировала жжение на языке тремя бокалами кислого дорнийского вина, и оно приятно согрело низ живота, позволив не обращать внимания на боль в ногу.

— Неужели?

Элис выглядела особенно прелестно в освещенном лампами зале, подумала Вилла. Если бы они не были на юге, если бы за ними не следили так пристально. Возможно, Вилла смогла сделать что-нибудь… безумное.

Если бы она спросила отца, он бы ответил: Поцелуи - это не безумие.

Но её мать сказала бы: Поцелуй — это сладкое и нежное безумие.

А Вилла знала свои обязанности перед семьей, чтобы понимать: если она настоит, то Элис уступит, но они слишком любили Сансу, чтобы хоть немного подпортить её репутацию. Они обе были слишком честолюбивы, чтобы пожертвовать своим будущим ради непонятно чего.

Но все же. Даже если Вилла никогда не почувствует, как мягки шелковисты волосы Элис, даже если она никогда не поцелует Элис так, как хочется, она все же сможет сказать. Она может флиртовать и наслаждаться искрами в глазах Элис, которые отражали её собственные.

— Я никогда не узнаю, — сказала ей Вилла. — Здесь слишком много северян, а Эддара слишком хорошо скрывает секреты!

— Тогда вот тебе подсказка: он не северянин.

Глаза Элис вспыхнули: серо-голубые, прекрасные, как снегопад и опасные, как метель. Вилла почувствовала, как её сердце забилось быстрее, как по щекам поползли уродливые красные пятна, и заерзала. В тщетной попытке притвориться, что с ней все нормально, она назвала первое имя, которое пришло в голову.

— Теон Грейджой?

— Видимо, я должна тебе мешок оленей, — пробормотала Элис, осторожно переворачивая овощи на тарелке.

У Виллы отвисла челюсть.

— Теон? — требовательно спросила она, повышая голос. Затем мягче, но не менее настойчиво, она прошептала. — Теон, Элис? Теон Грейджой — с ним все понятно, но… Хочешь сказать, Эддара соблазнила его?

— Я хочу сказать, что она хочет этого, — ответила Элис. Потом, вздохнув, добавила. — Это может никуда не привести. Но я думаю, что у неё есть шанс — когда мы вернемся, он поедет с нами, не так ли? Во всяком случае, он не торопится возвращаться на Железные острова. Они довольно милая пара.

— Они такая же хорошая пара, как огонь хорош для дерева, — решительно заявила Вилла. — Они съедят друг друга живьем и оставят после себя кучу трупов, вот увидишь! И он разобьет Эддаре сердце.

— Но представь, как им будет хорошо в постели, — предложила Элис, внезапно злобно сверкнув глазами.

Вилла поперхнулась, чувствуя, как смех застрял у нее в горле, а румянец стал еще ярче; она медленно, неуверенно выдохнула и задалась вопросом, когда в последний раз ей казалось, что она не тонет.

Но, о, какой чудесный способ уйти, подумала она и откинула голову назад, громко смеясь.

Они были молоды. Возможно, Вилла никогда не узнает приятной тяжести головы Элис, лежащей у нее на коленях, но зато она знает, как выглядит смеющаяся Элис. Вилла знала её страхи и радости; она знала её настоящую, и это всегда будет для нее дороже любого прикосновения или поцелуя.

Возможно, ей будет нехватать этого позже, когда у обеих уже будут мужья и дети. Возможно, тогда Вилла проклянет себя за свою неуверенность, за свою трусость — но сейчас она была довольна.

Сейчас ей было хорошо.

***

Было прохладное солнечное утро, когда Короли и Королевы — или их избранные представители — вошли в богорощу.

Это была частная церемония, на которой присутствовали только самые близкие друзья и родственники каждого правителя. Позже они отправятся в Великую Септу Бейлора и позволят септону короновать их — в конце концов, многие правители были последователи семерых и хотели быть коронованными своей верой — но сейчас коронация пройдет здесь, перед старыми богами, на северный манер.

Все правители были одеты в свои собственные цвета, по своей собственной моде. За некоторыми следовали близкие родственники или советники, но каждый из них выглядел неуязвимым в ослепительном утреннем свете. Все они выглядели красивыми и молодыми, словно перед ними простиралась вечность, словно они были посланниками богов.

Вот так выглядит новая эра, подумал Джон, уперев руки в бока. Вот так выглядят перемены.

Они поклонились, каждый из них: Эдмур в своем камзоле серебряного и алого цвета: Аша в черно-золотом одеянии, с нагрудником, подол которого рассекался на длинные пряди, похожие на морские водоросли; Ширен в иссиня-черном платье, расшитом по краям светло-бежевыми оленями; Роберт в голубоватом камзоле, свободно свисавшем на рукавах, и накидке, разрезанной наподобие соколиных крыльев; Оберин в солнечно-желтом и ярко-оранжевом; Гарлан Тирелл, в блистающем темно-зеленом и золотом; Тирион Ланнистер в золотом и красном, напоминающем кровь.

Санса, болезненно бесцветная в своем сиреневом платье, закутанная в бледный плащ голубого и серого цветов, казалась почти призрачной под широкими ветвями дерева. Джон был одет в черный камзол с красными вставками — небольшой возврат к наследию Таргариенов, на котором настояла Санса.

Напоминание, которое никому не нужно, уверял Джон; но Санса лишь бросила на него спокойный и ровный взгляд и сказала: Таргариен забрал их короны триста лет назад, и Таргариен вернет их обратно. Это правильно Джон. И не стала больше слушать и слова.

И вот: Санса вышла вперед и помазала их пастой из сока чардрева и порошка из коры чардрева. Она носила свою собственную корону: посеребренный металл, который превращался в различный узор из повторения трех животных — волчья морда, крыло дракона и её собственная, личная геральдика, голова голубя. Правители выглядели бледными, подумал Джон. Бледными, но решительными, и мысль о том, что они с Сансой достигли этого исторического момента, зажгла огонь в его крови.

Санса продолжила тихо мазать их, время от времени наклоняясь вперед и что-то шепча им на ухо. Джон последовал за ней, возложив им на головы короны. Как только он сделал это, они встали, и все присутствующие поприветствовали их как Королей и Королев.

Как только с последним из них было закончено — весело сверкающий глазами Оберин — Санса отступила назад. Она сказала Джону, что он будет говорить первым, но когда он спросил, что они ждут от него, она только пожала плечами.

Теперь это поставило его в неловкое положение перед этими людьми, с большинством из которых он никогда раньше даже не разговаривал. И все же, глядя на них с надеждой в глазах, он думал только о своем отце — своем дяде. Джон мог думать только о Неде Старке, о его чести и силе, которую он передал своим детям.

— Теперь вы правители, — сказал им Джон. — Это большая ответственность. Ответственность, переданная нам богами. — Он глубоко вздохнул, вдыхая запах дуба и сосны. — Но прежде всего, мы — люди. Мы можем совершать ошибки, которые имеют огромные последствия, потому что у нас есть огромная власть. Главное — продолжать. Пытаться стать лучше, чем сейчас. Мы — правители Вестероса, и мы не можем подвести наших граждан.

— Это тяжелая и неблагодарная работа, — сказала Санса, делая шаг вперед и вставая с ним вровень. Она была почти одного с ним роста, и только боги знали, как они сейчас выглядели. Наверное, как Королева белых призраков и Король черных демонов; но они казались могущественными, потому что все, казалось, воспряли духом. — Это работа, которая сводит тебя с ума и оставляет только пепел во рту. Но эту работу кто-то должен делать, и мы единственные, кто способен на это. И мы выполним её.

Джон почувствовал, как его губы изогнулись в улыбке.

— Выше нос, — пробормотал он и вывел их из богорощи.

***

После того как их короновали в септе, они вернулись в Красный Замок на пир.

Джон уже сильно устал от толпы. Он просто хотел вернуться в свои покои и как следует отоспаться, абстрагировавшись от криков и вони, но нет — он был Королем, и он должен был остаться.

— Я никогда не видел, чтобы Король был таким мрачным на собственном пиру, — услышал он чей-то голос, прежде чем Оберин Мартелл опустился рядом с ним. Джон позволил тени упасть на свое лицо. — Вы так недовольны сменой власти, Ваша Светлость?

Джон проигнорировал легкую насмешку.

— Только не говорите мне, что вам и правда нравится весь этот шум. — Он махнул рукой на разукрашенного в пурпурный цвет человека,который пытался проглотить меч. Мгновение спустя мужчина поджег свой меч, и Джон почувствовал, как его лицо исказилось от нелепого интереса. — Небольшой банкет был бы куда приятнее, и не был бы такой тратой денег.

— Тогда вы бы поладили со Станнисом Баратеоном, — ответил Оберин, жадно глотая вино. — Этот человек ненавидел все, что могло показаться хоть немного легкомысленным.

Вот только Станнис, судя по слухам, не очень-то любил свою жену. Я же хочу запереться в своей комнате только из-за своей жены.

Возможно, это бледное платье и выглядело невзрачным в богороще, но под ярким солнцем она выглядела как богиня, спустившаяся на землю. Джон действительно хотел затащить её в спальню и не отпускать дня три.

— Возможно, — сказал Джон, пожимая плечами.

Но Оберин не уходил.

— По слухам, вы с Королевой Сансой не ссоритесь. — Он подмигнул. — Скажите, как вам это удается? Мои подданные хотели бы узнать этот секрет.

— Я уважаю её, — решительно ответил Джон. — Мы разговариваем, Принц Оберин. Мне жаль, если ваши подданные не знают таких простых вещей.

Оберин усмехнулся во весь рот.

— Значит, вы тот, кто приносит себя в жертву. Когда же этого станет слишком мало, Ваша Светлость? Как много вы можете пожертвовать? Вы взяли её фамилию, получили свой титул благодаря ей — что еще вы получите из-за нее?

Санса сказала, что ей понравился Оберин, а значит, он не задавал ей таких дерзких вопросов. Джон был даже рад этому, потому что ей и так хватало забот. Лучше бы ему самому пресечь это поведение в зародыше, прямо сейчас.

— Когда я стоял под кроной чардрева и женился на Сансе, я поклялся отдать ей все, что у меня есть, — сказал он, — и она поклялась сделать то же самое. Мы Старки, Принц Оберин, и мы держим свои клятвы. Я принадлежу ей, а она — мне, и ни имя, ни корона, ни титул не изменят этого. Это простая истина.

— Значит, тебя не волнует, что она заставила тебя стоять во время собрания? — с любопытством спросил он.

— Стоять?

— Она не предложила тебе стул.

Джон почувствовал, как его губы дернулись, почти против его воли.

— Санса будет в восторге, если вы уговорите меня присутствовать на собраниях, — сказал он Оберину. — Я просто не могу сидеть спокойно долгое время. И если я буду присутствовать на встречах, я стану чрезмерно опекать её, поэтому она отсылает меня. Я думал, вы уже заметили.

Оберин приподнял бровь, а затем внезапно прервал беседу поклоном; когда Джон повернулся, чтобы посмотреть, что заняло его внимание, он увидел капитана железнорожденных, который разговаривал с девушкой в дорнийских шелках. Разница в росте была поразительной: капитан был крупным мужчиной и казался еще больше в своих доспехах, а девушка была почти вдвое ниже его и, возможно, вчетверо уже.

Джон понял, что это одна из дочерей Оберина, и увидел, как Оберин крепко сжал руку капитана, уводя его прочь. Девушка облегченно вздохнула и подошла ближе к столу — через мгновение Джон понял, что девушка не столько успокоилась, сколько расстроилась.

Наверное, я тут не единственный, кто чересчур заботлив, подумал он и рассмеялся про себя, прежде чем прищуриться на солнце, чтобы найти Сансу.

***

В ту же ночь Аша Грейджой отплыла со своим флотом. Санса сказала ей, что будет скучать, и это было правдой — Аша была женщиной с резким характером, из стали и морской соли, и в другое время Санса могла бы её невзлюбить за острый язык и страсть к оружию; но сейчас она чувствовала какое-то восхищение, когда видела, как женщина берет бразды правления в свои руки, не думая ни о своем поле, ни о своих недостатках.

Но когда Аша уплыла, Санса не стала отрицать того, что ей стало легче. Пятьдесят вооруженных кораблей стоящих в заливе Черноводной, готовых в случае необходимости начать войну — этого было достаточно, чтобы заставить её содрогнуться. В результате Санса сделала то же самое, что сделал Тирион при битве у Черноводной: загрузила один корабль диким огнем и держала его в маленькой, скрытой бухте, до тех пор, пока в нем не возникнет необходимость. К счастью, она им так и не воспользовалась.

И теперь, надеялась, никогда им не воспользуется.

На следующее утро ушли Долина и Простор, а еще через день — Дорн. Через неделю Ланнистеры и Баратеоны. После этого Санса отослала придворных северян обратно домой, видя их нетерпение и желание поскорее вернуться. Они с Джоном остались, чтобы до конца разрешить ситуацию с передачей имущества её дяде.

Неблагодарная работа, сказала Санса, и её голова склонилась. Но её нужно сделать, добавила она и выпрямила спину.

***

Несколько недель спустя они, наконец, покинули Королевскую Гавань. Тут были только Санса и Джон — и возможно несколько телохранителей от Талли, но они не были с ними знакомы. Получилось, что сейчас они были наиболее близки к уединению, которое они когда-либо получат, и оба прекрасно это понимали. Санса начала просыпаться рано утром, учила Джона заплетать ей косы, училась точить меч.

Было еще так много вещей, о которых стоило бы переживать.

Вестерос был разделен мирно, бескровно; но Робб все еще сражался с одичалыми, а Брана и Арью еще не нашли. Приближалась Дейнерис Таргариен, и Санса все еще не знала, как поступить с ней и её драконами. И даже помимо этого, еще оставались Иные, которые вот-вот должны были очнуться.

Санса глубоко вздохнула и потянулась к Джону, чувствуя под пальцами биение его пульса. У них была тысяча причин для страха. Иногда её бросало в дрожь от осознания того, что она сделала и того, что ей еще только предстояло сделать: Санса решила изменить мир, и у неё получилось. Но, что если она поступила неправильно?

Но даже если у них была тысяча причин бояться — они этого не делали. Санса и Джон всегда боролись за любовь: отчаянную, которая ломала горы и разбивала звезды, которая заполняла их полностью, не оставляя места.

Когда они проснутся, они соберутся и будут настолько сильными, насколько потребуется. Они будут напуганы, храбры и несгибаемы, как Короли и Королевы из легенд.

Но здесь, в темноте, освещенной только звездами, Санса взяла руку Джона и прижала её к своей щеке.

Мы будем бояться, подумала она. Мы будем сражаться.

Но сначала: о боги, сначала мы будем жить.

Сначала, мы будем любить.

========== Эпилог. ==========

— Тетя Арья!

Радостный крик эхом разнесся по заснеженному двору Винтерфелла.

Санса укоризненно вздохнула и почувствовала, как рука Джона обхватила её руку; она повернулась, и устало улыбнулась ему. Алисанна знала, что к приезду Арьи готовились целую неделю, что все должно было пройти правильно, но девочка была слишком похожа на свою тетю, а Арью никогда не заботили приличия.

Но визиты Арьи были гораздо более редкими, чем визиты Робба или Брана — Рикон и вовсе жил в замке вместе с ними, — она не приезжала в Винтерфелл уже несколько лет, и увидела племянницу только в прошлом году, когда Санса взяла дочку на собрание в Скагоси.

Хотя бы Джоселин и Берон были «её» детьми. Может Алисанна и выглядела как точная копия матери, за исключением глаз, которые были бледно-серыми, при правильном освещении — фиолетовыми, но она любила бегать по лесу и размахивать мечом. Однако Джоселин и Берон: темноволосые и высокие, больше любили читать старые книги и слушать те же истории, что и Санса в детстве.

— Санна! — Арья едва вошла в Винтерфелл, но уже подхватила племянницу на руки, наплевав на правила приличия. — Боже, маленькая негодяйка, ты так выросла. Ты почти меня догнала!

— Мне уже десять, — гордо сказала Санна. — Две недели назад был большой праздник. Почему ты не смола приехать?

Губы Арьи скривились.

— Глупые взрослые дела, малышка, — с сожалением сказала она. — Я очень сожалею о том, что пропустила твой день рождения.

— Но…

— Алисанна, — сказала Санса с едва заметным намеком на резкость. Когда девочка подошла, пряча глаза под челкой, Санса положила руку ей на плечо и сказала тихо, но твердо, — мы ведь говорили о том, что для таких вещей есть определенное время и место, не так ли?

— Да, — сказала Санна упрямо.

— И ты думаешь, что сейчас подходящее время?

— … нет.

— У тебя еще будет время поболтать с тетей, — вздохнула Санса, отправляя её к Джоселин и Берону. — Не волнуйся. Просто подожди, пока мы не окажемся внутри.

Санна кивнула, оттолкнула Джоселин и встала на её место.

Санса шагнула вперед, Джон встал рядом с ней и протянул Арье кусок соленого хлеба. Арья взяла его, разломила и съела часть, бросив остатки Нимерии.

Наконец, Санса потянулась вперед и крепко обняла сестру.

— Я скучала по тебе, — прошептала она. — Боже, как же ты похудела!

— Жир ушел, но пришли мускулы, — беззаботно ответила Арья, но её руки так же крепко обнимали Сансу.

Джон прочистил горло и едва дождался, когда они разойдутся, чтобы заключить Арью в свои объятия. Санса воспользовалась моментом, чтобы бросить взгляд на группу, которая входила в Винтерфелл, следуя за Арьей. Она выгнула бровь, увидев один из щитов.

— Ходили слухи о… мужчине, — осторожно заметила она. — Эм. Магнар из Теннов. Говорили, что он пытался тебя убить?

— Да, это так, — сказала Арья. Санса напряглась, сжав кулаки; Арья закатила глаза. — У меня остался шрам на спине, можешь посмотреть, если хочешь. Он почти такой же, как у Робба! — Увидев каменное выражение лица Сансы и такое же у Джона, она резко выдохнула. — Брак сделал вас обоих такими скучными, клянусь богом…

— Ты нам даже не написала? — тихо спросил Джон.

Неожиданно для самой себя Арья вздрогнула.

— Причина в том, что…

— В том, что она все это время была без сознания, — сказал Тормунд Великанья Смерть.

Когда Арья сердито посмотрела на него, он отошел на пару шагов, но продолжил. — Всю дорогу до замка её трясло в лихорадке. Было очень много тех, кто считал, что она не выдержит. Я выиграл много денег, скажу я вам.

— Ты делал ставки на то, выживет Арья или нет? — Возмущенно спросил Джон.

Тормунд пожал плечами.

— Вас, Старков, трудно убить. А эта девчонка упрямее вас всех вместе взятых.

Санса впилась пальцами в предплечье Арьи, игнорируя остальных.

— Ты планировала провести в Винтерфелле месяц, сестренка. Что ж, у тебя будет достаточно времени, чтобы рассказать мне все о своем предсмертном опыте, а я выслушаю тебя и потом мы вместе обсудим, что нужно сделать, чтобы избежать подобного.

— Или что?

— Или я не буду успокаивать Джона, — решительно заявила Санса.

Арья бросила взгляд на медленно краснеющее лицо Джона, на руку, неуклонно ползущую к мечу, на вызывающую ухмылку Тормунда — и сдалась. Нехотя, не раскаиваясь, раздраженная, как кот, загнанный в угол в мокром от дождя переулке.

Но все же сдалась.

Может она и правда повзрослела, подумала Санса и бесцеремонно потащила сестру в замок.

***

Санса до сих пор не знала полной истории того, что случилось с Арьей много лет назад.

Бран и Мира рассказали ей, что они вместе с Жойеном и Арьей были похищены одичалыми для того, чтобы служить в качестве заложников при ограблении Старков. Однако их догнали Лето и Нимерия и они смогли сбежать. Миру ранили во время побега, поэтому они отправились в Корону Королевы, чтобы переждать там, но попали в снежную бурю.

Там Арья и Бран разделились.

Она объявилась вновь спустя год, с короной из драконьего стекла на голове и отрядом одичалых почти в десять тысяч человек за спиной.

(Уже позже, Санса слышала множество слухов, но был один, которому посвятили песню, что разошлась по всему Вестеросу. От неё у Сансы до сих пор мурашки бегали по спине: некий воин вызвал на поединок девушку, известную как Хладнокровная Королева. Этот воин был выше на две головы и старше на два десятка лет, и ему не составило труда обезоружить королеву.

Захлебываясь в собственной крови, стоя на коленях, королева потянулась к своей короне. Люди думали, что она сдастся, но вместо этого Хладнокровная Королева разбила свою корону и бросилась на противника с осколками драконьего стекла в окровавленной руке.

Она перерезала ему горло.

Королева вытащила осколки из горла воина и вплела их в свои волосы, а затем сказала:

— Во все века лишь один человек будет носить эту корону. Когда я умру, она сгорит вместе со мной.

Когда они с Арьей встретились, на фоне её темных волос были видны два блестящих кусочка драконьего стекла.)

Она повела одичалых в бой против Короля Ночи. А через два месяца после битвы покинула Винтерфелл. Санса в то время днями и ночами была в лазарете: Джон и Рикон были тяжело ранены и она просто не могла их бросить. Только спустя несколько месяцев Робб рассказал, что же произошло: он приказал одичалым преклонить перед ним колено, но они отказались, и тогда он решил сослать их за стену. Арья была в бешенстве, она кричала, огрызалась, но Роб остался непоколебим.

Поэтому Арья забрала одичалых и покинула Винтерфелл.

— Я не могу позволить одичалым свободно бродить по моим владениям, — сказал Робб, и Санса видела, насколько сильно он устал. Долгая Ночь была изнурительной для всех них, но ему, вероятно, было хуже всех: на лице проступили морщины, на спине появились узловатые шрамы, он редко ел. — Я не могу допустить, чтобы в моих землях жили люди, которые не признают моего правления. А Арья…

— Арья всегда была такой, — ответила Санса, положив руку ему на плечо. — Она всегда хочет, чтобы все было так как кажется правильным ей. И она причиняет боль тем, кто противится ей. Она самая трудная из нас, Робб, ты же знаешь.

— Она никогда нас не простит, — хрипло сказал он.

Санса вздохнула.

— Она наша сестра. И она уже не ребенок. Рано или поздно она вернется.

Но Арья была такой же упрямой, как и все они. Пятнадцать лет она путешествовала по Северу, как за Стеной, так и к югу от нее, объединяя отряды одичалых под своим знаменем. Через несколько лет она и Робб встретились в Короне Королевы и договорились о землях для одичалых в Даре. Именно тогда они с Роббом отложили свои споры, и Санса больше ничего об этом не слышала.

И теперь, больше пятнадцати лет спустя, Арья вернулась в Винтерфелл.

Санса не понимала её. Столько лет потратить на объединение людей, которые были ворами и мародерами; только боги знали, сколько еще времени потребуется Арье, чтобы закончить работу. Неужели ей никогда не надоедало сражаться? Убивать, управлять тысячами людей? Неужели ей никогда не хотелось просто вернуться домой, оказаться среди людей, перед которыми можно побыть слабой?

Мы всегда были разными, подумала тогда Санса и, учитывая её огромный опыт нынешней и прошлой жизней, это было похоже на правду. Санса ненавидела тяжесть меча в своих руках, но Арья обожала её.

И Санса никогда не будет пытаться её остановить. Не тогда, когда Арья любила это всем сердцем.

Но она все еще могла злиться, когда её сестра оказывается на грани смерти.

— Лихорадка? — спросила Санса прежде чем они зашли в комнату. Она захлопнула дверь и резко повернулась к ней лицом. — У тебя была лихорадка, Арья? Ты была чертовски близка к тому чтобы умереть, но подумала, что нас это не заинтересует?

— Магнар оказался гораздо лучше, чем я думала, — ответила Арья. — Этого больше не повторится.

— Потому что в следующий раз тебе может не повезти!

— Я же не ищу эти драки специально!

— Ты уверена? — требовательно спросила Санса. — Тогда почему любой, кто рвется к ней, знает, где тебя найти!

— Это несправедливо, — тихо сказала Арья.

Санса резко вдохнула и отвернула лицо; она медленно кивнула.

— Да, — ответила она так же тихо. — Извини. Но мы с Джоном заслуживаем знать, что с тобой происходит. Что ты делаешь. Конечно, ты уже взрослая и мы это понимаем, но, может быть, ты будешь хоть иногда нам писать. Просто, чтобы мы знали чего ожидать. Потому что я могу не обращать внимания на слухи, но я не знаю, что со мной будет, если однажды твой труп вернется домой, без объяснения или даже записки. И все что мне останется, это «Прости, мы убили твою сестру, можешь похоронить её».

— Я…

— Что будет с мамой? — мягко, но безжалостно спросила Санса. — А с отцом? Неужели ты думаешь, что мы не будем мстить тем, кто будет виновен в твоей смерти? Ты потратила больше десяти лет, чтобы построить мир для своих одичалых. Неужели это ничего для тебя не значит?

Арья выглядела потрясенной.

— Я… даже не думала об этом.

— Ты недостаточно эгоистична для этого, — согласилась Санса. — И я не говорю, что мы будем вмешиваться в твою жизнь. Но мы хотим знать о ней.

Она вздохнула.

— Я постараюсь. — А затем пробормотала. — Но я делала все, что могла, Санса.

— О чем ты? — С любопытством спросила Санса.

— Когда мы победили Иных. — Арья склонила голову набок. — Вас с Джоном не было. Мама и отец заботились о Риконе. Бран приходил в себя после своих колдовских штучек. А одичалые были здесь, в Винтерфелле. — Она покачала головой. — Один из одичалых поссорился с Карстарком из-за женщины. Одичалый зарезал Карстарка и Робб пришел в ярость — он сказал мне, что хочет, чтобы они ушли. Чтобы люди, которые сражались с нами плечом к плечу, вернулись обратно за Стену.

— Робб не хотел, чтобы по его землям бродили мародерские шайки, — тихо сказала Санса. — Его можно понять.

— Возможно. — Руки Арьи крепко сжались, костяшки пальцев побелели. — Но ты не знаешь, насколько ужасен тот Север. Он заставляет людей сходить с ума. То, что я видела — сплошной кошмар, не похожий на те, что есть на юге. Этот кошмар превращает хороших людей в монстров и ничего не оставляет после себя. Я не могла Роббу снова изгнать их. Они сражались рядом с нами, за нас, и… Робб разрешил бы им остаться, только если бы нашелся кто-то, кто поручился бы за них.

— И ты вызвалась.

Она кивнула.

— Да. Я была ужасно зла, и у меня были на это причины. — Она фыркнула. — И после того, как я объединила достаточно племен, я попросила Робба дать мне земли Дара — их все равно никто не использовал. Там я жила последние пару лет.

— Почему ты не пришла к нам? — Спросила Санса. — Мы могли бы помочь.

— Из-за того, что я женщина, мне пришлось нелегко, — прямо сказала Арья. — Я имею в виду, правда. Манс Налетчик не особо напрягался — он умел сражаться на мечах, и народ уважал его. Но что касается меня, они не упускали возможности бросить мне вызов, и даже после того, как я победила их всех, они не успокоились. Все было бы еще хуже, если бы они считали, что вы на моей стороне: они уважали меня за то, что я вела их как Арья, а не как Старк.

— Они пошли за тобой, потому что ты великолепный воин, а не потому что у тебя есть титулы. — Санса подняла бровь. — Достойно восхищения.

— О, да. И всем этим можно лишь вытереть зад, если я умру.

Санса фыркнула и направилась к двери.

— В другой комнате есть ванна, — сказала она Арье. — И еще: если будешь так выражаться в присутствии Алисанны, Джоселин или Берона, я кину тебя в темницу, не сомневайся.

— Ничего не обещаю, — прощебетала Арья. — Да, и проследи, пожалуйста, чтобы Джон не убил Тормунда?

— Если он уже этого не сделал, — беззаботно ответила Санса и ушла.

***

Робб сплотил Север, восстановил старые крепости и построил новые, еще до того как пришли Иные. Когда стало ясно, что им нужно больше оружия, Джон и Санса вновь отправились на Юг, торгуясь и уговаривая мужчин и женщин, которых они короновали, — требуя солдат, оружия и золота.

А когда война окончилась, армия вернулась домой, но было много и тех, кто слишком устал, чтобы отправляться в долгий путь. Измученные войной южные солдаты поселились на землях, которые предложил им Робб.

Теперь никто не удивлялся, если слышал дорнийский акцент среди диалекта долин; если встречал детей с красными волосами Речных Земель и зелеными глазами Запада; если видели дома, украшенными золотыми розами или знамена из морских водорослей.

Это была новая яркая земля.

Появлялись новые традиции, порожденные старым соперничеством и компромиссами. Некогда непримиримые семьи создавали крепкие дружеские узы.

Когда-то, давным-давно, Джон видел, как Санса смотрела на королевский двор, погруженный в злобу и ненависть. Он видел, как Санса наблюдает, как выпрямляется её спина, как в мыслях появляется твердое: Хватит.

Он видел, как Санса протягивала руку и переделывала мир, пока он не стал идеалом из её мечт.

Возможно, он до сих пор восхищается этим.

***

Робб возглавил армию северян, Джон — армию южан, Арья — армию одичалых, но они были всего лишь людьми. А тот, кто спас их всех и победил Короля Ночи, носил на голове корону из веток чардрева и вел армию Детей Леса.

***

Санса ковыряла свой обед, хмуро разглядывая кусочки картофеля в супе, пока Берон не спросил её, не случилось ли чего-нибудь.

— Ничего особенного, милый, — ответила Санса, слегка улыбнувшись. — Просто переживаю, как там твоя тетя.

— Я видела, как она отправлялась в Зимний Городок сегодня утром, — тихо сказала Джоселин. — Она выглядела… сердитой.

— Это её обычное выражение лица, — заверила её Санса, так крепко сжимая ложку, что пальцы побелели. Боже, это ужасно. В последний раз, когда Арья была в Винтерфелле, Зимний Городок еще не восстановили. Прогулка Арьи могла обернуться кошмаром. — Оставайтесь в замке, хорошо? Скажите своему отцу, когда он проснется, что мне нужно с ним поговорить.

Джоселин кивнула, и Санса вышла из маленькой комнаты, на ходу натягивая плащ, Леди выскочила из тени, когда Санса вышла из замка. Она была уже на полпути к Зимнему Городку, когда поняла, что забыла перчатки; но, с другой стороны, в них не было необходимости. Сейчас здесь было теплее, чем когда-либо на её памяти.

— Арья, — позвала она, заметив тень, стоявшую на углу улицы. Санса поспешила к ней. Схватив её за руки, она прижала пальцы с небольшими шрамами к своим ладоням.

Она хотела что-то сказать, но когда повернула голову, поняла, на что смотрит Арья.

Когда вторглись Иные, они пришли в Винтерфелл. Санса и Джон были на Железных Островах, добиваясь поддержки, но её отец был в самой гуще событий. Он эвакуировал город, забрав в крепость стольких крестьян, сколько могли. Упыри вынуждены были повернуть назад, но все равно разорили Зимний Городок.

Тогда ничего не восстанавливали. И хоть все они плакали, видя ужасные разрушения, в восстановленном городе тоже было о чем скорбеть: люди приходили и уходили, а улочки, на которых играли Санса, её братья и сестра, исчезли. То, что было разрушено быстро забылось, и, казалось, что воспоминания, связанные со старым городом, исчезают тоже.

— Арья, — почти бесшумно произнесла Санса, а затем она увидела лицо сестры, полное потери и шока.

Она притянула Арью к себе и крепко обняла.

— Что случилось с Миккеном? — спросила Арья, зарываясь в меха Санса. И прежде чем Санса успела ответить, сказала. — Я знаю, что он умер, но… на его месте новый кузнец. Я никогда не думала, что кто-то другой будет работать в кузнице. Миккен всегда казался таким… несокрушимым.

— Да, — прошептала Санса.

— Я знала, что ничто не будет как прежде. Я знала. Но…

— Но это все равно больно, — закончила Санса.

Арья впилась пальцами в руки Сансы, прижимаясь еще теснее. После долгого молчания она отвернулась и вытерла глаза. Вдвоем, они медленно пробирались по улицам города.

Каждый раз как Арья видела что-то не похожее или необычное, в её глазах появлялся шок; после долгого часа они медленно пошли к Винтерфеллу.

Почти у самых ворот Арья обернулась и посмотрела на Сансу. Её глаза слегка покраснели, а волосы не скрывали румянца на щеках.

— Где Рикон? — спросила она все еще слегка дрожащим голосом. Санса никак это не прокомментировала.

Она легко пожала плечами.

— Он приходит и уходит, как призрак. Хотя пару недель назад Дейси Мормонт прислала ворона, написав, что он проводит довольно много времени с Лианной. Думаю, это может к чему-то привести.

— А Бран, как я понимаю, в Сероводье?

— С Детьми Леса, — согласилась Санса. — И с Ридами. Честно говоря, он почти не покидает его. Робб живет во Рве Кейлин вместе с матерью и отцом. Хотя, он больше любит выезжать и решать где строить замки, а мать и отец занимаются административной работой.

— Они счастливы? — С любопытством спросила Арья. — Я разговаривала с ними в прошлом году — на собрании в Скагоси, — но мама тогда болела, а отец выглядел уставшим.

Санса что-то неопределенно промычала.

— Отцу нравится там. Он начал обучать местных мужчин владению меча. Ты же знаешь, у Робба никогда не получалось преподавать.

— Да, — криво усмехнулась Арья. — Родрик всегда говорил, что Робб — гений в обращении с мечом, даже если он никогда никому не сможет объяснить, как этому научиться.

— Мама занимается управлением замком и двадцатью прилежащими крепостями — она тоже, наверняка, счастлива. — Санса пожала плечами. — Они проводят там очень много времени. Хотя они навещают меня чаще, чем Брана, и я уверена, что это происходит лишь из-за того, что мама ненавидит оставаться в Сероводье.

— И они ни разу не навестили меня. — Арья откинула волосы и снова направилась к воротам. — Ты можешь приезжать, если хочешь, — неожиданно предложила она.

— Чтобы увидеть, как Джон получить двадцать стрел сразу же, как только оскорбит кого-то? — Санса покачала головой. — Мне и здесь хорошо. Это мой дом, Арья.

— Вообще-то он принадлежит Роббу, — проворчала она в ответ без всякого энтузиазма.

Санса закатила глаза и вошла в замок, сбросив пальто.

— Робб решил жить во Рве Кейлин, потому что я ему надоела.

— Потому что он устал от тебя и Джона, — поправила её Арья.

— Ничего не знаю, — сказала Санса.

Что ж. Может быть, Робб решил переехать из-за того, что застал Сансу и Джона в довольно компрометирующем положении недалеко от своих покоев. Может быть, он решил уехать незамедлительно, вместо того, чтобы подождать завершения строительства. Может быть, только может быть, Санса и Джон приложили к этому руку.

Но это не значит, что Санса готова это признать.

— Конечно же, нет, — фыркнула Арья.

Санса покачала головой, и на её губах заиграла улыбка.

— И еще, если у тебя есть лишняя минутка, поговори с Санной. Она была одержима с тех пор, как встретила тебя в прошлом году. И если бы ты была чуть менее кровожадной, чем обычно, я была бы тебе благодарна.

— Менее кровожадной? — Насмешливо спросила Арья. — Думаешь у меня получится?

— Будь Арьей Мстительной, — сказала Санса. — А не Хладнокровной Королевой.

— Ладно, ладно. Попытаюсь какое-то время побыть милой маленькой леди. Боги ведают, девочке нужен достойный пример для подражания.

— Сделаю вид, что ты этого не говорила, — мягко сказала Санса.

— Хорошо, потому что я молчала. — Арья прикусила губу. — Могу я отвезти её в лагерь одичалых?

— … мне нужно будет спросить Джона. Хотя если ты будешь осторожна, то проблем не возникнет.

— Тогда мы повеселимся, — сказала Арья и пошла прочь.

***

Когда Санса и Джон вернулись после Великого Раздела — так теперь назывался распад Вестероса — они оставили Эдмура Талли управлять Королевской Гаванью.

Санса рассказала ему о корбле, полном дикого огня, который все еще был спрятан в бухте, и Эдмур пообещал оставить это в тайне. Когда Дейенерис Таргариен пришла с тремя драконами, Эдмур был в Риверране. Человек, которого он оставил за главного, Сир Марк Пайпер, отказался преклонить колено перед армией Дейенерис.

В ответ она подожгла Королевскую Гавань.

Несмотря на то, что драконам был не страшен обычный огонь, дикий огонь был совершенно другим зверем. Два дракона погибли в жутком пламени, унеся с собой три четверти флота Дейенерис. Она же, все еще веря, что способна завоевать Вестерос — она думала, что никто просто не успеет собрать армию для контратаки — собрала свое войско и двинулась вглубь страны.

И все же, Эдмур Талли не сидел, сложа руки все это время. Его связи с Долиной все еще были крепки, и Лорд Ройс приказал Лорду Пенроузу захватить корабли, оставленные Дейенерис. Когда она только собиралась выступать из Королевской Гавани, её уже ждала армия знаменосцев Талли и Тиреллов, и они оттеснили её обратно в Сумеречный Дол.

Там её встретили мятежники, которые когда-то подчинялись ей. Она оказалась в стране, которую никогда прежде не видела, в замке, в котором умер её отец. Дейенерис подписала бумаги, отказываясь от престола, и вернула корабли.

Или, как сказал Бронзовый Джон Королеве Драконов:

— В Вестеросе больше нет места для Таргариенов, Ваша Светлость. Возвращайтесь в Эссос, забирайте своего последнего дракона и не позволяйте ублюдкам в Заливе Работорговцев вновь править. Вы не принесете здешним людям ничего хорошего, лишь хаос и горе. Возвращайтесь домой.

Или, как выразилась Арья, только Санса могла случайно убить двух огромных драконов и не заметить этого.

***

Через два дня после того разговора Арья и Джон встретились в богороще.

— Я слышала, что вы назвали Берона в честь Брана?

Джон рассмеялся и присел у основания чардрева, прислонившись спиной к коре.

— Кто тебе рассказал?

— Твоя дочь.

— Ну. — Его губы чуть дрогнули. — Она не соврала, не совсем. Хотя и не сказала всей правды.

— Черт возьми, у тебя целых две дочери и только одна сестра, неужели так сложно назвать хотя бы одну в мою честь? — Арья фыркнула, все еще сердито глядя на него, хотя её губы тоже дрожали.

— Это вышло случайно! — Запротестовал Джон. — Мы не планировали этого. Робб раздул из мухи слона, как и всегда, а Джо всегда была его любимицей и, ну… она просто начала за ним повторять.

Арья села куда более резко, чем требовалось.

— Объясни.

— Когда Санса была беременна — и в этот раз мы были уверены, что это будет последний ребенок — она сказала Брану и Роббу, что назовет ребенка в честь того, кто будет в Винтерфелле на момент родов. Потому что, когда родилась Санна, здесь был Бран, а на рождении Джо — Робб, и Санса хотела, чтобы они оба были в замке в этот раз. — Он покачал головой. — Все забыли об этом, потому что это была просто шутка. И, как оказалось, Бран и Робб действительно планировали приехать вместе, так что все шло хорошо.

— Но, все пошло не так.

Джон кивнул.

— Одна из повозок Робба увязла в грязи, и Бран обогнал его. А у Сансы как раз начались преждевременные роды, и мы были заняты. Поэтому, когда родился наш сын, Бран уже был в Винтерфелле, хотя никто из нас этого не знал.

— И ты назвал сына Бероном? — спросила Арья.

— Мы давно выбрали это имя, как бы оно ни было похоже на Бран.

— Робб закатил истерику?

— Робб закатил истерику, — согласился Джон. — Ходил злой как буйвол. Весь красный. Он не позволял Брану находиться в одной комнате с Бероном, если его там тоже не было. Именно поэтому, наверное, Бран так долго здесь пробыл. Он дождался когда Робб уедет на переговоры с Карстарками, а потом провел здесь еще месяц, просто чтобы досадить ему.

У входа послышался шорох, но из тени вышла только Санса и встала рядом с Джоном.

— Сир Родрик тебя искал, — тихо сказала она, а затем повернулась к Арье. — О чем вы говорили?

— Об имени Берона, — сказал Джон.

Санса расплылась в улыбке.

— Ах. Это ведь даже не самая смешная история. Он тебе не рассказывал, что он до сих пор не простил Робба? — спросила она Арью.

— Только не это, — театрально простонал Джон. — Неужели ты не можешь оставить мне хоть каплю достоинства перед младшей сестрой?

— Не простил Робба за что? — С любопытством спросила Арья.

Улыбка Сансы стала кривой.

— За то, что тот был слишком мил с Джоселин.

— Да ладно вам, это же очевидно! — Возразил Джон. — Меня не было около трех месяцев, а Робб заставил мою собственную дочь отвернуться от меня!

— По правде говоря, Джоселин все еще любит Робба больше чем его, — прошептала Санса Арье.

— Эй!

— Она очень боялась Призрака, — объяснила Санса, а Джон смотрел на неё, сдерживая улыбку. — Джоселин едва исполнилось пять, но Джону пришлось гостить у Мандерли, поэтому Робб приехал сюда. Это очень важный период в развитии ребенка — они начинают проявлять любопытство. И ты же знаешь, Серый Ветер всегда ладил с детьми.

— Как и Призрак.

— У Серого Ветра нет красных глаз, — решительно сказала Санса Джону и продолжила. — И Джоселин влюбилась.

— Если бы дело было только в этом, я бы не возражал, — пробормотал Джон.

Улыбка Сансы стала еще шире.

— Робб тоже влюбился в её кудряшки и счастливые глаза. Водил её на заседания Совета, сажал себе на плечи, пока принимал крестьян. Ругал Санну, когда она заставляла её плакать. Он был невыносим. Серьезно, мне иногда казалось, что он видит Джоселин больше, чем я.

— И тебя это устраивало? — Удивленно спросила Арья. Ей всегда казалось, что Санса будет более строга со своими детьми.

Санса закатила глаза.

— Мне хватало заботы о Санне. Если Робб был готов взять на себя часть этой ноши, то я не собиралась отказываться. — Санса слегка наклонилась к Джону. — Тем не менее. Когда Робб уехал, Джоселин плакала. И отказалась разговаривать с Джоном и Призраком на целую…

— Вечность.

— … неделю.

— Которая показалась мне вечностью. С тобой когда-нибудь отказывалась разговаривать пятилетняя девочка? — Джон вздрогнул. — Это больнее меча.

— Поэтому, — закончила Санса. — Джон все еще дуется на Робба.

— Мне кажется это не такая уж серьезная причина.

— Он настроил мою дочь против меня!

— В следующий раз, когда Джоселин вновь спросит поездке в Ров Кейлин, а Джон запретит ей, ты поймешь, о чем я говорю. — Сказала Санса, прежде чем сжать руку Джона. — Но у каждого из троих детей есть свои любимчики: у Санны — ты, у Джоселин — Робб, а у Берона — Бран. Мне кажется это справедливо.

Арья нахмурилась.

— А как же Рикон?

Джон поперхнулся.

— Рикон бы обмочился, если бы узнал, что кто-то из них считает его «крутым взрослым».

Санса хлопнула его по плечу.

— Не будь таким грубым, — упрекнула она его. А потом с легким сожалением добавила. — Хотя ты прав. Я всегда относилась к нему как к ребенку, и он привык.

— Он пользуется этим без зазрения совести. — Сказал Арье Джон. — Он столько раз сбегал из Винтерфелла, что не сосчитать. А ты, — он указал на Сансу, — позволяешь ему все это. Ему же уже почти тридцать!

— Самое смешное в том, — заметила Санса, — что ты думаешь, будто я ничего не вижу.

— Если это не так, то почему ты позволяешь ему?

— Потому что, — сказала она, наклоняясь вперед, — ты слишком волнуешься за него.

Арья резко выпрямилась.

— Нет! — Громко крикнула она. — Нет, вы не будете целоваться прямо перед моим лицом, уходите. Разве Санса не говорила, что тебя ищет Сир Родрик? Прочь. Сейчас же.

Джон отстранился и скорчил гримасу Арье, но она просто скрестила руки на груди и свирепо уставилась на него, пока он не ушел.

Как только они с Сансой остались наедине, Арья нахмурилась; ей нужно было срочно перевести тему, иначе сестра её изведет.

— Я хотела спросить… — Арья на мгновение заколебалась, а затем продолжила. — Насколько я слышала, Элис и Вилла служили в твоем совете. Но теперь никто не знает где они.

— Я велела им уйти, — ответила Санса. Арья замерла, и Санса выгнула бровь. — Вот только не надо строить из себя недотрогу, тебе это не идет.

— Они же любили тебя, — горячо сказала Арья. — Как ты…

— Глупость. Они были безумно влюблены друг в друга, но не хотели ничего предпринимать. Хотя все было понятно с первого взгляда. Даже Джон заметил, а он никогда ничего не замечает.

Арья недоверчиво посмотрела на неё.

— Так ты знала?

— Еще с Королевской Гавани. Конечно же я знала, Арья. За кого ты меня принимаешь? За слепую?

— Я не уверена, что ты можешь осуждать кого-то за то, что они вели себя неподобающе, — проворчала Арья, немного расслабившись. — Ты выгнала нашего брата из родного замка только потому, что не смогла сдержаться при виде мужа.

— Джон тоже не особо сдерживался, — объявила Санса, и руки Арьи взметнулись вверх, закрывая уши.

— Я ничего не хочу слышать.

— Ты уверена? — Спросила Санса, слегка смеясь. — Нет ни одного мужчины, с которым ты разделила постель? Никаких клятв под чардревом? Я могу дать тебе пару советов.

— Замолчи.

— Ладно, ладно. — Санса вздохнула. — В общем, Элис и Вилла отказались разбираться со своими чувствами, пока состояли в моем совете, поэтому я их отослала. Они обе были непреклонны в том, что не допустят никаких скандалов, способных омрачить мою репутацию, что, конечно, мило, но глупо. И поэтому я сказала им, чтобы они ушли и создали отряд, подчиняющийся только мне. Чтобы он узнавал о происходящем в других замках и отправлял мне донесения.

— Шпионская служба, — сказала Арья. — Впечатляюще.

— Особенно потому, что они оказались слишком уж ответственными, — сказала Санса и протянула Арье руку. — Нам пора возвращаться. Уже темнеет.

По дороге в замок Арья обернулась.

— Как думаешь, они счастливы?

— До омерзения, — ответила Санса.

В душе Арьи вспыхнуло счастье, и она вздохнула — меньше недели в Винтерфелле, а она уже стала такой мягкотелой.

Но, несмотря на то, что она не смогла найти здесь свое счастье. На то, что ей нравилась ярость хорошей драки и резкий ветер на её щеках. Несмотря на то, что Арья не могла жить в спокойствии — она знала, что Санса была другой. Они с сестрой давно разрешили свои разногласия. И теперь она была счастлива: то, что она делала, было важным для Севера и для нее. И она не могла представить себе другой жизни, которую предпочла бы прожить.

***

— Вилла, — позвала Элис, тяжело дыша, когда они добрались до вершины другого холма.

Вилла уже направлялась к следующему, более высокому, упрямо хромая вперед.

Ветер трепал её зеленые волосы, развевал их словно флаги Тиреллов. Она повернулась, чтобы посмотреть на Элис, и солнечные лучи осветили её лицо, окрашивая щеки в расплавленное золото. Элис оступилась и онемела.

Она, наверное, должна что-то сказать, подумала Элис.

Они провели столько лет, служа Сансе, танцуя между быстрых улыбок и затаенных взглядов, выполняя работу, на которую были способны только они. А потом им дали шанс сделать нечто большее…

Мир не вспомнит ни Виллу Мандерли, ни Элис Карстарк. Они отказались от этой мечты, когда покинули совет Сансы. Но это не означало, что они не смогут сделать мир лучше, наоборот: меч, пристегнутый к бедрам, улыбка на губах, теплая протянутая рука, тихое и искреннее предложение помощи тем, кому больше не к кому было обратиться.

Элис, задыхаясь, подошла к Вилле.

— Выглядишь великолепно, — прошептала Вилла ей на ухо.

Элис знала, что она раскраснелась, кожа покрылась красными пятнами, волосы выбились из косы — но они никогда не врали друг другу. Она склонила голову набок.

— Я подумала о том же, — ответила она, протягивая руку и зарываясь в волосах Виллы. Они провели слишком много времени в дикой природе. — Словно золотая роза.

Губы Виллы изогнулись в слабой улыбке.

— Если я роза, то ты…

— Шипы?

— …шторм, — твердо закончила Вилла. Затем, ухмыляясь, добавила. — Красиво, но смертельно опасно. И ты приносишь воду, чтобы я могла цвести.

Элис улыбнулась в ответ, толкнув Виллу плечом. Они должны были добраться до города до заката, чтобы встретиться с девушкой, которая послала им ворона, в котором рассказала о лорде, что оставил её беременной и сбежал. Им нужно было идти.

— Ну, — сказала Элис, сжимая волосы Виллы в кулак, делая шаг вперед и запечатлевая резкий поцелуй на её губах. — Боги ведают, я всегда буду рада помогать тебе цвести.

Они повернулись и зашагали прочь, к каменистым горам, и Элис была уверена, что никогда не найдет более счастливого пути, чем этот.

***

Оберин пропал без вести на четырегода.

Дорану хотелось бы сказать, что он был удивлен, когда спустя столько лет его брат вновь появился со шрамом на голове и в тяжелой одежде других краев, но это было не так.

Пока Доран не увидит тело Оберина, не прикоснется к нему своими пальцами, он всегда будет считать его живым. В конце концов, у Оберина всегда была отвратительная привычка быть самоуверенным и наглым, и выходить из самых ужасных передряг, в которых он оказывался.

Но Оберин вернулся ко двору Дорна, с пустыми руками.

Уже позже — недели спустя — он признался, что убил Грегора Клигана. Еще спустя месяц он признался, что потратил два года на то, чтобы научиться делать вино. А через год сказал, что посетил Остров Лиц и серьезно подумывает о смене веры.

Доран наблюдал, как Оберин заново изучает обычаи Дорна, наблюдал, как его младший брат общается со своими дочерями мягче, чем когда — либо. И он понял, что впервые за многие годы Оберин не испытывал той жгучей потребности в мести за Элию.

За последние годы Доран ни разу не брал в руку перо. Иногда он наблюдал за воронами, которых обучали летать в Винтерфелл, но никогда их не использовал. И все же мысленно он знал, что написал бы в письме. Он знал, что скажет Сансе Старк, если когда-нибудь увидит её снова.

Вы вернули мне моего брата. Вы дали ему справедливость. Вы дали моей сестре, погибшей двадцать лет назад, справедливость. Нет более доброго поступка, миледи. Весь Дорн вам благодарен.

***

Эдмур, несмотря на то, что люди называли его закоренелым холостяком, знал, что такое быть влюбленным.

Когда-то, среди многих лет уговоров, бегства и тихих, тайных поцелуев, Эдмур любил мужчину. Он оставил его в Королевской Гавани в знак своего уважения к Марку, в знак доверия к нему. А потом пришла Дейенерис Таргариен и сожгла Королевскую Гавань дотла, убив Марка и тысячи невинных людей. Эдмур отомстил так, как только мог. Ни один дракон больше не прилетит в Вестерос.

Но это не исцелило его сердце.

Возможно, когда-нибудь Эдмур сможет взять себе жену. А до тех пор у него было полно забот: обезумевшая сестра, королевство, которое он должен кормить и защищать. Он должен был доказать, что достоин.

И поэтому он продолжал вести себя так же как и всегда: покорно, достойно и несгибаемо.

***

Эддара передала чашу с вином Теону и опустилась в кресло рядом с ним.

— Твоя сестра приедет сюда?

— Она хочет, — сказал Теон. — Хотя возможно она будет занята. Но… Аша обычно делает то, что хочет, так что да, скорее всего, она приедет.

Они были женаты уже почти десять лет. Эддара видела, как он ушел на войну, не ведая о своих чувствах; она видела, как он вернулся, истекая кровью, едва живой. В первое же утро, когда он смог встать с постели, она поцеловала его.

Они были женаты уже десять лет, и Эддара хорошо знала своего мужа: она видела тихое, измученное негодование в его глазах, опущенные уголки губ. Она видела, какое бережное уважение он питал к своей сестре и каким хрупким было это чувство.

Её всегда любили больше, сказал он однажды, когда вино развязало его язык.

— Попроси её привезти и твою мать, — тихо сказала Эддара и увидела, как его глаза загорелись.

Я всегда буду на твоей стороне, любимый. Она улыбнулась и улыбнулась, мягко и нежно, потому что Теон слушал её; он видел её спокойную натуру и не называл это слабостью.

Эддара любила его именно за это.

***

Тирион потратил годы на восстановление Западных Земель.

Он потратил еще больше времени на восстановление своей семьи — но это уже другая история.

(Когда Джейме впервые вызвал его на дуэль, вновь достаточно сильный, чтобы потребовать это, Тирион рассмеялся над своим братом. Вечером он закрылся в своих покоях и продолжал смеяться, пока не почувствовал вкус соли на своих щеках.)

***

Мира устала.

Вплоть до костей. Даже глубже. Жойен пережил войну с Иным, но умер в их доме. Сероводье оставило ему желтоватую кожу и трясущиеся руки; ночью он кричал от боли, а днем не произносил ни звука. Мира умоляла его уйти. Не было никакой надобности оставаться в Перешейке. Санса дала бы им убежище, если бы они только попросили.

Но Жойен отказался.

— Я умру здесь, — объявил он, и Мира прорычала в ответ «Почему?»

— Потому что, — сказал он, — это мой дом. Я так долго здесь не был. Не уныние убивает меня, Мира.

— А твои ведения, — решительно сказала она.

— Старые Боги дают, — просто ответил Жойен. — Старые Боги забирают. Нет никаких причин. Возможно, мне следовало умереть много лет назад.

И так продолжалось годы. Мира уговаривала его, плакала, кричала, но Жойен был непреклонен. Он смотрел на неё своими всевидящими глазами, мрачными и понимающими, и Мира уверена, что еще не встречала мужчину более эгоистичного, чем её брат. Спустя десятилетия она похоронила отца и приняла титул Владыки Перешейка, а Жойен все еще цеплялся за жизнь, бледнея и слабея с каждой минутой.

Я выживу, думала Мира даже в самые холодные дни, когда копье прирастало к её рукам, а слезы застревали в горле. Я выживу, даже если никто другой не сможет. Битва у Последнего Очага, их путешествие за стену, их возвращение — Мира похоронила друзей, семью, которую любила и врагов, которых ненавидела. Это сделала она, черноволосая болотная девчонка. Она была уставшей, злой, но ей нужно было позаботиться о замке. У неё был долг — и Мира, несмотря на весь свой смех, всегда выполняла его.

Я выживу, подумала она и вернулась в дом.

***

Роберт Аррен вновь встретился с матерью, когда ему исполнилось шестнадцать. Было что-то жалкое в её тонких, длинных прядях волос, подумал он, напоминание о том, что когда-то было прекрасно.

Предательница, называл её Бронзовый Джон за убийство отца Роберта. Однажды, когда он был очень пьян, он выплюнул шлюха.

Но Роберт знал, что происходит с людьми, когда им говорят, что они должны любить только тех, кого им скажут. Возможно, вместе с глазами матери он унаследовал и её сердце. Возможно, другие назовут это слабостью.

Несколько месяцев назад Бронзовый Джон усадил его и рассказал, что происходит с женщинами, у которых есть внебрачные дети — он увидел, как Роберт целует служанку на кухне.

Если бы кто-нибудь рассказал это его матери, если бы она влюбилась… Роберт видел свое будущее в глазах матери. Он видел, как сам становится ею.

— Мой бедный мальчик, — прошептала она, ковыляя вперед и обнимая его бледными руками.

Роберт видел, как скривился в отвращении Бронзовый Джон. Он чувствовал, как внутри него самого закручивалась жалость.

Но он был взрослым человеком.

Он глубоко вздохнул, крепче обнял её, женщину, которую едва помнил и сказал:

— Я скучал по тебе, мама.

***

Робб любил свое королевство.

Он любил Север, он занимал в его сердце так много места, что оставался лишь маленький кусочек, который занимала его семья. Откуда же было взяться месту для любви?

Конечно, он мог бы жениться на какой-нибудь красивой и хорошей женщине, родить наследника для Севера. Он мог бы, если бы это было необходимо.

Но ведь в этом не было необходимости, не так ли?

***

У Маргери были и другие любовники, когда Аша уехала, и она знала, что у Аши тоже были любовники.

И все же.

Все же.

Был безумно жаркий день, они были пьяны от вина, и Маргери смастерила корону из соли и водорослей. Она надела её на свои тяжелые каштановые кудри, и Аша побледнела, а потом вспыхнула от желания.

Возможно, это была не совсем любовь, но что-то близкое к ней. Когда-то Маргери захотела бы большего, но возраст научил её сдержанности. Поцеловав Ашу, она почувствовала на языке привкус соли, и Маргери поняла: соль — не только вкус слез.

Это вкус свободы.

***

Ширен вышла замуж за Эрика Дейна в септе, которую она заново отстроила из синего и зеленого стекла.

Именно перед алтарем, стоя напротив молодого человека, который был прекраснее любой звезды, она впервые почувствовала себя красивой.

(И этот раз не был последним.)

***

Робб все еще не выбрал себе супругу. Теперь на него никто не давил, как и на любого другого короля — в конце концов, у Сансы было трое детей, и когда-нибудь им понадобятся короны.

Арья правит одичалыми, и она сама выберет себе наследников; Бран выберет нового древовидца, который будет носить корону из чардрева; Рикон же скорее покрасит волосы в синий и начнет ходить на руках, чем заинтересуется правлением. Оставались только Санса и Робб — как и всегда.

Старшие. С внешностью Талли, с суровыми сердцами и глубоко укоренившемся стремлением защищать дорогих людей — вот что они из себя представляли. Гордые наследники королевства, которое они создали.

В глубине души Санса знала, кого назовет своим наследником. Много лет назад Бран рассказал ей о снах Алисанны. Когда она станет совершеннолетней, то, скорее всего, отправится в Сероводье, обучаться своему дару. Но даже без этого, Алисанна слишком любит свободу, а королевы — наследницы серебряной короны Сансы — всегда должны быть надежными, чтобы суметь противостоять любому шторму. Они должны быть словно корни дерева, крепко держать на себе королевство. И когда стемнеет, именно они должны будут нести факел.

Такой была Джоселин, которая превращала свою доброту и в меч, и в щит. Она много и часто плакала, но Санса знала на собственном примере, что мягкость не всегда слабость. Её дочь была её наследницей.

Робб, скорее всего, возьмет с собой Берона — хотя сейчас было глупо что-либо говорить. Может быть, Арья захочет родить наследника, а может быть, Робб все-таки женится. Пройдет еще много времени, прежде чем её детям придется выбирать свой собственный путь, и, несмотря на желания Сансы, это будет их выбор. Как и выбор Сансы много лет назад.

И все же, все они становятся старше. Никто из них не молодеет.

Санса все чаще чувствовала, как скрипят её кости. Когда выпал снег, она почувствовала, как холод пробирается внутрь её, поселяется между ребер. На лице появились морщины, которых она никогда раньше не видела, а в когда-то ярко-рыжих волосах можно было заметить первые едва заметные седые пряди.

Но это были хорошие перемены, самые лучшие. Из тех, что показывают, что ты жив, что тебя меняет мир вокруг. И что ты тоже меняешь этот мир.

***

(Первые несколько лет их дети умирали еще в утробе. Санса хоронила их, если могла, и плакала каждую ночь, чувствуя, как боль сжимает ей горло. В какой-то момент они с Джоном прекратили пытаться.

Санна была чудом, девочкой, в глазах которой она видела блеск трех других детей. Вслед за ней появилась Джоселин, а потом и Берон. Вместе с ними пришли и силы для восстановления Зимнего Городка.

Вместе с ними пришла новая жизнь.)

Когда Санса давала имена своим детям, она выбрала самые лучшие и благородные имена Старков. Однако она отказалась называть их в честь какого-либо умершего родственника: они никогда не будут нести на себе грехи своих предков. Пусть они пишут свою историю своей собственной рукой.

Санса никогда не заставила бы их нести такую ношу.

***

Когда-то Санса уже прожила одну жизнь. Но теперь она казалась ей лишь ужасным, далеким сном, полным кошмаров. Ту жизнь она уже почти не помнила. Та жизнь была другой, и она больше не имела никакого значения.

Каждое утро она будила Джона поцелуем и надевала на голову корону с волком, драконом и голубем. Она завтракала вместе с тремя детьми, которых безумно любила. Вечера она проводила за чтением писем от родителей и братьев, а ночи — в постели с любящим мужем.

***

Мы Старки и мы не отворачиваемся, подумала Санса. Её спина прямая, голова высоко поднята, подбородок чуть вздернут. Мы видели несправедливость этого мира. И мы будем вырывать её с корнем, дюйм за дюймом, секунда за секундой, неуклонно и неумолимо. Мы, Старки, не отворачиваемся, не молчим, не сидим сложа руки. И мы справимся с каждым препятствием, что вы поставите перед нами.

Мы будем терпеть, как и всегда.