Когда придет рассвет (СИ) [Вероника Пирс] (fb2) читать онлайн

========== Вылет птенчика ==========

Приближались свинцовые тучи. Они буквально поглощали все небо, не оставляя и кусочка прелестной голубизны.

Я заворожено смотрела на небо, стоя в саду-огороде своей бабушки.

Сердце сжалось и застучало еще сильнее. Меня охватило волнение.

— О, Боже! — выдохнула я, падая на мягкую траву, но так и не отрывая взгляда от тяжелых серых туч.

Щелчок.

— Панна Моника, — я перевела взгляд на появившегося домовика, — пойдемте, панна, уже обед.

Маленькое создание со смешными ушками протянуло мне ручку, чтобы помочь подняться.

— Пойдем, Айра.

Домовая эльфийка перенесла меня в небольшую столовую. Бабушка и дядя о чем-то переговаривались, но, как началась трапеза, все разговоры стихли.

За столом бы витало немое напряжение.

— Моника, ты должно быть уже слышала о волшебнике Грин-де-Вельде? — я кивнула, — у обычных людей тоже не все спокойно. Я боюсь, что в Польше скоро будет совсем не безопасно.

Я с интересом продолжала смотреть и слушать дядю.

— Восьмого июня тебе исполнится десять лет и мы хотим, чтобы ты на год раньше поступила в школу чародейства и волшебства.

— Но почему? — спросила я, поднимая свои глаза на бабушку.

— Солнце мое, будет война в мире магглов и в мире магов. Боюсь у нас нет выбора. Мы отправим тебя в Соединённое Королевство. Ты поступишь в Хогвартс.

— Как же так? — растерянно произнесла я, — Бабушка, я…я отправлюсь туда одна?

Увидев полный горечи взгляд своих самых близких и единственных родственников, поняла, что «да», я отправлюсь в Соединенное Британское Королевство совершенно одна.

Потускневшие от старости голубые глаза бабушки были наполнены слезами.

У меня застрял комок в горле. Почувствовала, как слезы катятся по моим щекам.

— Но, — всхлипнула я, — как же так!

Дядя подошел ко мне и присел, чтобы мы были одного роста. Он заглянул в мои глаза и с отцовской заботой произнес:

— Моника Роксана Борман, в тебе наше продолжение. Ты должна жить! Пусть и далеко от нас, пусть даже если ты останешься одна. Живи. Учись. Не падай духом. Ты меня поняла?

Я кивнула со слезами на глазах.

Дядя обнял меня.

Утром восьмого июня 1938 года я проснулась в хорошем настроении. Мне уже 10 лет!

Заправив кровать, умывшись и одевшись, я стояла с расческой в руках перед зеркалом.

Мои волосы, когда-то светло-золотистые, стали отдавать пепельным цветом, некоторые пряди были платиновыми, некоторые золотые. Всегда хотела иметь вьющиеся густые волосы, но от природы они у меня были прямые и мягкие.

Нос с горбинкой мне казался слишком большим для моего лица.

Глаза были трехцветными: серо-зелено-голубыми.

Губы, на мой взгляд, тонковатые.

Я была худой, но высокой для своего возраста.

— Какая же несуразная, — поморщилась, глядя на себя в зеркало.

Потом махнула на свою внешность рукой, заплела волосы и побежала искать бабушку.

Заглянула в спальню родственницы, потом в гостиную, а после на кухню. Дом был пуст.

— Где же все? — пробормотала я и решительно выбежала в сад, — А! Вот вы где! — воскликнула, заметив бабушку и дядю, сидящих на диванчике под вишней.

Дядя словил подбежавшую меня и с легкостью закружил.

Я радостно смеялась.

— С Днем рождения, маленькая панна! Хотя какая маленькая? Тебе ведь уже 10 лет!

Я зарделась от слов дяди.

— С Днем рождения, Мони, — поцеловала меня бабушка.

— Спасибо, — прошептала я, крепко-крепко прижимаясь к ней.

Мы с бабушкой прибыли в Лондон в начале августа. Добирались мы с помощью камина. Оказывается, у бабушки есть друг в Англии — мистер Армандо Диппет, у которого мы месяц жили.

Мистеру Диппету скоро исполнится 300 лет! Он сказал, что будет присматривать за мной и что я всегда могу на него положиться. Бабушка сказала, что ему можно верить.

Мы с ней обошли всю Косую аллею, она показала мне магический Лондон. Оказывается, моя родственница раньше часто здесь бывала.

Вот теперь, первого сентября тысяча девятьсот тридцать восьмого года, я, держа в одной руке саквояж, а в другой клетку с черным вороном, стояла на вокзале Кинг-Кросс. Платформа девять и три четверти. На дорожную сумку были наложены чары, поэтому все вещи и письма вместились, но при этом ничего не весили.

Англичане одевались также, как и поляки, поэтому шляпка и приталенная мантия до пола мне не мешала.

Загудел паровоз, и все ученики двинулись к вагонам.

Багаж у меня забрали домовые эльфы, сказав, что все будет доставлено в комнату.

Я поднималась в вагон, когда какому-то парню срочно понадобилось спуститься вниз.

— Уйди с дороги! — толкнул меня рыжий парень и спрыгнул на платформу.

Я попыталась зацепится за что-нибудь, чтобы не упасть, но не смогла.

В беззвучном крике и в полном ужасе началось мое падение. Сердце учащенно забилось. Я, зажмурившись, уже ожидала боль от падения на платформу, но этого не произошло.

— Мадемуазель, вы не ушиблись? — зазвучал над моим ушком красивый голос.

Я потихоньку начала отходить от шока.

— Не ушиблась, — покачала я головой, — Благодарю, пан, — тут я поняла, что сморозила, и решительно исправилась, — мсье. Вы с Франции? — проявила любопытство я, украдкой разглядывая красивого светловолосого парня.

— Да, был когда-то, — растягивая гласные ответили мне, — пойдем, найдем какое-нибудь купе, — я кивнула, но покосилась все-таки в ту сторону, куда убежало рыжее недоразумение. Заметив мой взгляд, блондин произнес, — не волнуйся, мальчуганом займется Реддл.

Снова загудел паровоз.

Мы с светловолосым юношей быстро нашли свободное купе.

Парень учится на Слизерине. Он был прилично выше меня. Хотя бабушка говорила, что девочки растут быстрее, но я думаю, он всегда будет выше меня.

Поезд тронулся.

— Мое имя Абраксас Малфой.

— Моника Борман, — улыбнулась я, глядя в выразительные серые глаза платинового блондина. Он походил на принца. Интересно, какой он будет лет через пять?

Абраксас с минуту разглядывал меня. Его фамилию я узнала сразу. Дядя говорил про французских аристократов.

— Так балтийская аристократка? — улыбнулся он, — Или, как это у вас называется, дворянинка? — от акцента Абраши я мне стало весело.

— Всё верно, пан.

Малфой хотел еще что-то сказать, но дверь в купе распахнулась и вошли двое черноволосых парней. Я, стараясь казаться невозмутимой, посмотрела на вошедших. Один спокойно сел напротив меня, рядом с блондином.

— Рыжий смылся, — сказал загорелый черноглазый вошедший, плюхнувшись рядом со мной, — еле вас нашли! — возмущенно посмотрел парень на Абраксаса, потом повернулся ко мне и подмигнул, — Антонин Долохов.

— Моника Борман, — ответил за меня Малфой, — твоя землячка, Тони.

Оба вошедших были слизеринцами. Долохов восторженно смотрел на меня.

— Рад познакомиться!

— Взаимно, господин Долохов! Вообще-то я с Польши, — ответила я также на русском.

— Тони, отстань от девочки! — «возмутился» Малфой.

Я прямо посмотрела на брюнета, сидящего рядом с Абраксасом. Кожа была гораздо светлее, чем у Долохова, но немножко смуглее, чем у Малфоя. Глаза невероятно синие. Парень рассматривал меня.

От его взгляда я поежилась.

— Том Реддл.

— Очень приятно.

Все трое слизеринцев учились на втором курсе. Несмотря на то, что большее количество учащихся на змеином факультете — аристократы, снобизмом здесь и не пахло. Даже напротив, от мальчиков исходило понимание и участие. Реддл сказал, что тот рыжий парень обязательно раскается и передо мной извинится. Я ему верю.

Мальчишки начали говорить о чем-то своем, а я любовалась пейзажем за окном, изредка прислушиваясь к разговорам слизеринцев.

Время поездки быстро пролетело и мы прибыли в Хогвартс.

Абраксас и Антонио подали мне руки, когда я спускалась с вагона.

— Первокурсники! Все ко мне!

— Это лесничий, — шепнул мне Малфой, — он проводит вас до замка. Не теряйся, маленькая панна.

— Встретимся на праздничном ужине, — кивнул мне Реддл, — идем, Малфой.

Как же здесь красиво! Замок восхитительный! В таком большом я еще никогда не была. На стенах факелы, всё сделано из камня — просто средневековье какое-то!

— Добрый вечер!

Мы остановились и перестали разглядывать дворец. На возвышенности, перед большими дверями, в непонятной яркой мантии стоял пожилой мужчина. Ну, может взрослый мужчина, с густой поседевшей бородой. Студенты довели?

— Добро пожаловать в школу Чародейства и Волшебства Хогвартс! Вас уже ждут в Большом зале, где вы пройдете распределение по факультетам: Гриффиндор, Когтевран, Пуффендуй и Слизерин. За любые успехи вы будете получать баллы, за нарушение правил вы будете их терять. Я — Альбус Дамблдор, профессор трансфигурации и декан факультета Гриффиндор. Уверен, Хогвартс станет для вас домом!

С этими словами мужчина распахнул двери и повел нас в Большой зал.

— Смотрите! Какой потолок! — кто-то восторженно воскликнул сзади меня. Я мысленно согласилась.

Четыре стола стояли в длинные ряды. На подъеме находился стол профессоров, трибуна. И стул, точнее табурет.

Нам объяснили, как будет проходить распределение, и начали зачитывать списки учеников. Я особо не вслушивалась, пока не вышел:

— Септимус Уизли, — произнес профессор Дамблдор.

Рыжий мальчик, что толкнул меня на вокзале, прошел и сел на табурет. Распределяющую шляпу едва успели поднести, как она выкрикнула:

— Гриффиндор!

Зал зааплодировал. Уизли прошел к столу львят.

Смелый и благородный? Как же!

— Моника Борман, — услышала я.

Надо же! Волнуюсь. Сердце стучи. Я на негнущихся ногах подошла к профессору и села на стул.

— Так! — раздалось у меня в голове, — Что-то новенькое. Давненько не попадались мне Борманы. Ум — превосходно, но нет нужного упорства для Когтеврана. Обостренное чувство справедливости, но на Гриффиндоре ты не уживешься. Решено! Хитрость, амбициозность и предрасположенность к обществу и к роду.

Шляпа замолчала, чтобы через секунду провозгласить на весь Большой зал:

— Слизерин!

Факультет змеек зааплодировал.

Я, улыбаясь, прошла к столу.

— Добро пожаловать! Молодец! — слышала я пока шла.

— Поздравляю, — кивнул Реддл. Его синие глаза снова с интересом рассматривали меня.

— Спасибо, — улыбнулась, садясь напротив брюнета, рядом с Малфоем.

Только теперь я взглянула на преподавательский стол.

— Армандо Диппет! — одними губами произнесла. Как же я не заметила бабушкиного друга?! Да еще с учетом того, что он директор Хогвартса!

Профессор Диппет приподнял бокал и подмигнул мне. Я в ответ слегка склонила голову, как учила меня бабушка.

— Северина Принц, — произнес профессор.

Девочка с темными волосами вышла к распределяющей шляпе.

— Слизерин!

У нее были черные волосы и черные глаза. Черты лица немного не аккуратные. Взгляд колючий, но, мне кажется, она неплохой человек.

— Привет, — поздоровалась я и подвинулась, чтобы дать девочке место.

— Северина, — представилась она, как села рядом.

— Моника.

Встал директор. Весь зал замолчал.

— Да начнется пир!

На столах появились различные деликатесы. Вообще много всякой разной еды!

Большой зал снова наполнился радостью и шумом.

========== Полет синички ==========

— Чистая кровь, — произнес староста Розье.

Гостиная моего факультета находилась в подземельях.

Конечно, многие девочки предпочли бы высокую башню, но я согласна и на это.

Северина шла рядом со мной, а с нами еще пятнадцать мальчиков-первокурсников.

— Здесь у нас общая комната. Спальня мальчиков внизу с левой стороны, а девочек — с правой. Всем все ясно? — семнадцать первокурсников синхронно кивнули, — И ещё! Вы должны поддерживать друг друга. Если будут какие-то проблемы обращайтесь ко мне или к Вальбурге Блэк.

Комната у нас с Севериной была просторная. Нам несказанно повезло оказаться на факультете единственными девочками-первокурсницами. Вдвоем ужиться легче.

Что примечательно, в комнате не было окон, зато был камин. Как потом мы узнали, это Блэк постаралась, убрав лишние кровати и наколдовав камин.

После того, как мы разложили вещи, зашла Вальбурга Блэк.

— Устроились? Молодцы. Борман, тебя хочет видеть директор Диппет. Я провожу.

Мы вышли с мисс Блэк.

Вот уж точно кто оправдывает свою фамилию! Черная копна кудрявых волос, черные глаза. Многие, кажется, боятся пятикурсницу, или здорово опасаются. Впрочем, их винить нельзя. Вальбурга — настоящая валькирия!

Мы, разговаривая, шли по спящему замку. Я пыталась запомнить дорогу.

Мы дошли до каменной гаргульи.

— Дом! — произнесла Валькирия и подтолкнула меня, — Иди.

Это была круглая, просторная комната, полная еле слышных странных звуков. Множество таинственных серебряных приборов стояло на вращающихся столах — они жужжали, выпуская небольшие клубы дыма. Стены увешаны портретами прежних директоров и директрис, которые мирно дремали в красивых рамах. В центре громадный письменный стол на когтистых лапах, а за ним на полке — потертая, латаная-перелатаная Волшебная шляпа. Наверное, это самая удивительная комната, которую можно встретить в Хогвартсе.

— Добрый вечер, мисс Борман, — директор сидел за своим столом и добродушно поглядывал на меня, — хотите чаю?

— Добрый вечер, профессор Диппет! Нет, благодарю, — отказалась я от чая, но не от предложения присесть, — Вы хотели видеть меня?

Директорский взгляд пронзал. Казалось, он видит человека насквозь. Так, наверное, и было. Как же иначе? Ведь прожив практически 300 лет невозможно не читать людей, как книги.

— Как устроилась, Моника?

Обращение Диппета меня не покоробило. Все таки сейчас неформальная обстановка, да и директор — друг моей бабушке.

— Хорошо, сэр. На Слизерине, кроме меня, лишь одна первокурсница.

— Мисс Принц, — согласились со мной, — да, в этом году на Слизерине мало учеников. Но, я уверен, ваш курс еще окажется более успешным. Моника, в честь поступления в Хогвартс, я приготовил для тебя маленький подарок.

Профессор Диппет протянул мне маленькие сережки со вставленными маленькими зелеными камушками.

— Спасибо, сэр!

— Это артефакт. Защита от легеллиментов. А сейчас можешь идти спать. И да, поздравляю с поступление на Слизерин!

Я встала и, попрощавшись, пошла к выходу.

Вначале было слово…

Учеба была интересной. Особенно сначала учебного года. Но не всегда понятной.

Слова вроде как знакомые, но в определенном контексте, казалось бы совсем теряли свой смысл.

Северине хорошо даются зелья, а мне чары. Мы с удовольствием помогали первые две недели друг другу, после начали более или менее разбираться самостоятельно.

Но в целом проблем с учебой не наблюдалось.

Как и с одногруппниками. Пятнадцать мальчишек всячески защищали нас от нападков гриффиндорцев, которые были направлены в основном на меня. Этого понять я не могла, видела, что исходить все от Уизли, но почему я? Вроде это он меня толкнул, а не наоборот.

Да и за руку схватил так сильно, что у меня остались синяки на запястье.

По вечерам наш первый курс собирался в общей гостиной и делал домашнее задание, попутно помогая друг другу понять. Это стало нашей маленькой традицией, после того, как мы начали заниматься с Севериной.

— Смотри, более плавно, — объясняла я Мальсиберу, — Вингардиум Левиоса! У тебя получится, — уверенно сказала я так, чтобы слышал меня только Джон.

— Вингардиум Левиоса!

Я победно улыбнулась, Джон Мальсибер благодарно кивнул.

Раймонд Лейстрейндж, еще один первокурсник, похлопал Мальсибера по плечу и повернулся ко мне:

— Борман, а почему к тебе Уизли цепляется?

Я пожала плечами, мол, без понятия.

— В смысле цепляется? — раздался голос Реддла за моей спиной.

Все ученики отступили шаг назад.

Том был зол. Его взгляд наткнулся на запястье, где красовался темно-фиолетовый след.

Синие Реддла глаза напоминали бурю. Руки сжаты в кулаки.

Реддл вылетел из гостиной.

— Он его убьет, — прошептал пораженно Лейстрейндж.

— Мерлин!

Я кинулась вслед за Реддлом. Скоро начнется отбой. Коридоры, по которым я неслась, были уже пусты.

— Реддл! — крикнула я, завидев спину второкурсника.

Он не обернулся.

— Том! — тихо позвала я, касаясь его руки, — все хорошо. Не стоит.

Реддл обернулся и посмотрел на меня снизу вверх.

— Иди в гостиную, — твердо произнес слизеринец.

Я лишь крепче вцепилась в его руку. Том устало выдохнул:

— Хорошо, пойдем. Надо избавить тебя от этого синяка.

Реддл осторожно взял меня за руку и повел в подземелье. Всю дорогу он молчал. Потом свернул в какой-то заброшенный кабинет.

Здесь было чисто. Были даже диванчики и парочку столов со шкафами.

Мы сели на диван.

Том достал какую-то баночку. Я, поняв, что это мазь от синяков, протянула ему пострадавшую руку.

Реддл аккуратно нанес мазь, которая пахла эвкалиптом и лимоном.

— Ты с Польши? — спокойно заговорил Том, — Почему же тогда поступила в Хогвартс?

— Меня сюда отправила бабушка. Она опасается, что будет война, — дрогнувшим голосом сказала я, — знаешь, меня отправили учится на год раньше из-за этого.

— Тебе еще 10?!

— Да. 8 июня будет 11! А тебе сколько?

— 31 декабря будет 13.

Я улыбнулась Тому. Нужно будет что-то подарить защитнику.

Реддл осмотрел мою руку: удостоверившись, что мазь действует, он убрал баночку во внутренний карман мантии.

— Спасибо, Том! — я посмотрела прямо в синие глаза волшебника, которые уже смотрели очень дружелюбно.

У каждого в мире своя нить судьбы. Некоторые нити переплетаются на время, а некоторые на всю жизнь.

Так и однажды вечером я прогуливалась по замку с Малфоем.

Гуляли мы вполне целенаправленно. Искали кухню.

— Это иногда невозможно есть! Ты видела какая жирная еда! И это НА НОЧЬ!

— Абраша, я тоже каждый день ужинала в Большом зале, — в который раз повторила.

Привыкший питаться вечером легко, мой желудок стал страдать от тяжелой пищи. Долохов ел много и не замечал жирную пищу. Реддл ужинал чаем и вырубался от занятий спортом, учебой и магией. Принц вообще не ела на ночь.

— Да, — протянул блондин, — и как тебе в голову пришла идея о наличии кухни? Ладно, глупый вопрос.

— Я услышала, что кухня находится в подземельях. По коридору нужно дойти до натюрморта с весёлыми фруктами и пощекотать грушу на данной картине. Груша сразу начнёт хохотать и превратится в зелёную ручку, с помощью которой можно открыть проход. Здорово, да, Абраша? — похлопала своими «ведьминскими» глазками я.

Малфой пораженно замер, когда мы дошли до натюрморта. А уж когда я выполнила всё, что сказала и проход открылся, благородный блондин вообще выпал в осадок.

— Ты, Моника, мой кумир!

Так Абраксас сохранил свой здоровый желудок и стал лучше тренироваться в квиддич.

— Игра начинается! — трибуны взревели!

Гриффиндор против Слизерина!

Мы с Севериной стояли на трибунах и внимательно смотрели за игрой.

— Как думаешь, — спокойно произнесла я, — кто выиграет?

— Наши, конечно, — также невозмутимо ответила моя соседка, — даже несмотря на то, что в нашей команде трое второкурсников.

Малфой был ловцом. У него хорошо получалось, помогала его внимательность. Долохов был охотником, то есть он должен отобрать квоффл у противника и забросить в одно из трёх колец, которые защищает вратарь соперников. Антонио — жестокий игрок.

Надо будет через пару лет помочь мальчикам сменить род деятельности, а то все мозги по вышибают.

Реддл тоже играл. «Для поддержании физической формы» — как он мне сказал.

Том был вратарем, или хранителем, как называет его наш факультет.

На мой взгляд Реддл щупленький для вратарской должности, но справляется он хорошо.

— Счет 0-0! И это прошло уже 20 минут! — вещал комментатор.

Мы с Севериной прижались друг к другу.

— Что-то они долго.

Осень стояла в самом разгаре. Ветер, холод и дождь были частыми явлениями последнее время, как, например, сегодня.

— Смотри, снитч! — толкнула меня в бок Северина.

Вскочив, мы начали внимательней следить за игрой.

Малфой заметил золотой мячик первым. Это дало ему две секунды форы. Виртуозно летя на метле, Абраксас стремительно достиг снитча и поймал его.

— Да! — воскликнула наша слизеринцкая трибуна.

— Малфой ловит золотой снитч и приносит своей команде 150 очков! Слизерин победил!

Вечером Слизнорт сам принес в гостиную разных вкусностей и поздравил команду.

Весь факультет праздновал. Старшие курсы ушли в Хогсмид. Первые, вторые и третьи курсы остались в гостиной и наслаждались вечером. Везде шли разговоры о игре квиддеч и обсуждение игры.

Я подошла к слизеринскому трио, что сидели на диване возле камина. Суматоха вокруг парней начала стихать и они явно были этому рады.

— Слава героям-победителям! — немного театрально произнесла я, — отличная игра. Абраксас, прекрасно поймал снитч. Антонио, сколько гриффиндорцев ты отправил в нокаут? Том, ты действительно хранитель ворот.

Малфой резво поднялся и заключил меня в объятья.

— Спасибо-спасибо-спасибо!

— За кухню? — уточнила я и получила в ответ радостный кивок.

Ребята заинтересовано смотрели на нас.

— Кухню? — поднял одну бровь Реддл.

Мы с Малфоем заговорщически переглянулись и пошли показывать друзьям важнейшее место в Хогвартсе.

— Пощекотать грушу? Моника, ты серьезно?! — возмущался Антонио, уверенный в том, что я издеваюсь.

— Тони! Я когда-нибудь говорила несерьезно?! — скрестив руки, остановилась я.

Реддл держался как всегда невозмутимо насмешливо. Он с легкой иронией поглядывал на нас.

До кухни мы все-таки добрались. Мальчишки присвистнули и тут же начали заказывать домовым эльфам ужин, попутно благодаря их и нас с Малфоем.

— Наконец-то можно нормально поесть, — откинулся на спинку стула Том, взяв на закуску яблоко.

— А почему вы нам раньше этого не показали? — сверкнул Долохов черными глазами.

Малфой, как ленивый кот, наелся и, прикрыв глаза, молчал.

— Ну, так мы сами обнаружили ее пару дней назад. Вы все время пропадали на тренировках и за учебой. Не могу же я врываться к вам в спальню, чтобы поболтать в конце концов!

Мальчишки переглянулись, но ничего не сказали.

На следующей недели ко мне подошел Септимус Уизли и извинился сквозь зубы. Увидев Тома, гриффиндорец побледнел и поспешил удалится.

— Реддл, ты напугал мальчишку?

— Напугался он сам, Борман, я лишь поговорил с ним.

Том развернулся и вышел из Большого зала.

========== Вылет из-под солнца ==========

Первый курс в Хогвартсе проходил весело и беззаботно. Мы с мальчишками играли в замке, находили что-либо интересное, однажды даже наткнулись на выручай комнату!

Началась зима. Снежная Шотландия поражала воображение! Всё вокруг было укрыто белым пушистым снежным ковром. Зачастили снегопады. Начал витать дух Рождества.

По замку была развешана омела. Старшекурсники вечно попадали в волшебный круг и не могли из него выйти, пока не поцелуются. Мне кажется, иногда они делали это специально.

Вечерами мы всем курсом все также делали в гостиной Слизерина домашнее задание.

А в последнее время я часто до ночи засиживалась у камина с Томом, Абраксасом и Антонио. Мальчишкам нравилось слушать мое чтение различных стихотворений.

— 《…Хоть весь свет ты обойди,

Лучше в мире не найти》.

— Здорово! А чье это произведение? — спросил Долохов.

Трио сидело на диване лицом ко мне, а я восседала в кресле. Их глаза светились. Взгляд у каждого был расслаблен, мягок. Мне нравилось, как преображаются строгие, сильные парни в моих привычных мальчишек.

— Автор неизвестен, — пожала плечами и улыбнулась им, — давайте спать? Завтра у вас трансфигурация с Дамблдором, — Реддл помрачнел от моих слов.

В первых числах декабря мы с Томом, после отбоя, старались незаметно добраться до нашей гостиной.

Мы, просидев в библиотеке весь вечер, пропустили ужин, пошли поесть на кухню и в итоге буквально крались в родные спальне.

— Мяяяу! — раздалось на весь коридор.

Мы с Реддлом в ужасе переглянулись.

— Здесь кто-то бродит, мисс Норрис? — противный голос Аргуса Филча.

— Бежим, — шепнул Том, взяв меня за руку.

Проносились по коридорам мы словно метеоры! Жаль, Филч отрезал нам путь отступления в гостиную Слизерин.

Реддл, завидев какую-то дверь, понесся туда. Мы влетели в просторный заброшенный класс. Завидев знакомые диваны, я улыбнулась, вспоминая, как Том лечил мои синяки.

— Кажется, нам придется отсидеться, — улыбнулся Реддл, заперев дверь.

— С голоду мы точно не умрем.

— Разумеется, ты опустошила всю кухню! — синие глаза, смеясь, смотрели на меня.

Я посмотрела на этого наглого, сильного мага. Вот же…

Я направила палочку на наглого слизеринца. Он насмешливо поднял бровь.

— Авис! — наслала на Реддла стайку птиц.

Он, смеясь, отбрыкивался, а потом и вовсе добежал до дивана и кинул в меня подушкой.

Моё заклинание призыва птичек развеялось.

— Ну, ты…! — топнула я ногой, от глубокого возмущения, — Реддл!

Том манерно поклонился. Я надулась, скорее в шутку.

— Не обижайся, — потрепали меня по плечу, — ну, Борман! — я все также стояла с непроницаемым лицом, — Моника, — протянул брюнет, угрожающе приближаясь ко мне.

Поняв, что задумал парень, я отскочила, как ужаленная, и попятилась к диванам.

— Не надо! — всхлипнула я, когда Реддл начал меня щекотать, — То-о-о-ом! — смеясь и брыкаясь, воскликнула я, — Я не обижаюсь! Ну, хватит! Пожалуйста-а-а-а-а!!!

Победно усмехнувшись, слизеринец оставил меня в покое.

Мы немного поболтали о Дамблдоре, который явно не любит змеек.

— Он постоянно называет тебя «мой мальчик»! — передразнила я и скорчила рожу.

— Он всех так называет, — угрюмо произнес Том.

Потом я рассказала о своем детстве у бабушки. О том, как меня дядя учил заклинаниям.

— А твои родители? — осторожно произнес Реддл.

— Они умерли. Как-то появились на пороге бабушкиной усадьбы, оставили меня и исчезли.

Через два дня появился младший брат папы. Еле живой. Бабушка смогла вытащить своего последнего младшего сына из рук Смерти.

— Куда исчезли твои родители?

— За ними охотился могущественный темный волшебник. Почему — я не знаю. Но о моем существовании он не узнает. До моего семнадцатилетия.

Том лишь сжал мою ладошку.

— Ты расскажешь о себе? — спросила я, боясь проявить нетактичность.

Реддл молча глядел на меня. Я смотрела в ответ.

— Я вырос в приюте, — начал Том, уже глядя в стену. Одной рукой зарылся в черные волосы, а другой держа мою руку, — Не помню родителей. Да и не знаю их. Мать на сносях пришла в приют и, после того как родила меня, успела дать лишь имя. Том — в честь отца, Марволо — дедушки. Реддл, как я понимаю, фамилия отца, — выплюнул он и замолчал.

Я не торопила, лишь слегка сжала руку, как делал это Том недавно.

— Кто-то из них был волшебником. Я узнаю кто и почему я рос в приюте, — от твердого, холодного тона я съежилась.

Я сочувствовала другу. Расти в приюте без друзей, без родных — сложно.

— Я буду с тобой. Даже если нас будет разделять тысячи километров, знай, — еще сильнее сжала я его руку, — у тебя, Том, есть я!

Реддл посмотрел на меня. Мне даже показалось, что у него в глазах стоят слезы.

Наверное, все-таки показалось. Такие, как Том, не плачут!

— Спасибо! — обнял меня слизеринец.

Я обняла в ответ.

С той ночи я знала, что в моей жизни есть особый человек — Том Марволо Реддл!

В самом необычном кабинете Хогвартса царила напряженная атмосфера.

Прибыла моя бабушка. Они с директором сидели друг напротив друга и, когда я вошла в кабинет, посмотрели на меня.

— Мисс Борман!

— Моничка! — раздалось в унисон.

Я подбежала к бабушке и обняла ее. На душе сразу стало легко и радостно!

Самые теплые объятия — бабушкины.

— Привет, бабушка, — прошептала я и уткнулась в ее плечо, крепко обнимая. Как же я скучала…

Меня усадили пить чай. Находясь в эйфорическом состояние, я чуть не пропустила причину, по которой бабушка прибыла в Хогвартс.

— Я заберу тебя. Ты будешь учится в Колдовстворце.

— Что?! В России? — я выпала в осадок, — Но у меня здесь друзья!

Диппет покачал головой и осуждающе посмотрел на бабушку:

— А я говорил, Анри. Твоя внучка не оставит мальчишек.

— Моника, — бабушка взяла мою руку, — это на время. Пока не определится обстановка в мире. Потом ты вернешься в Хогвартс.

Я долго задумчиво смотрела в чашку с чаем. В голове крутились мыли: как же я оставлю Северину, Абрашу, Тони и… Тома? Мне нужно с ними поговорить и все объяснить.

— Хорошо! Но школу я покину только после 31 декабря!

— А как же Новый год в Польше? — ошарашено спросила бабушка.

Диппет лишь вздохнул и вновь посмотрел на мою родственницу, как профессора смотрят на первокурсников.

— Анри, встретите Новый год здесь. Я и забыл, что ты так любишь этот праздник, — покачал головой директор.

Бабушка вздохнула, но согласилась. Отдала мне мешок «для друзей» и прогнала меня в гостиную.

— Вообще-то сейчас обед, — сказал профессор Диппет.

— Я не хочу есть, — посмотрела я щенячьим взглядом.

Профессор лишь вздохнул и сказал, чтобы вызвала эльфа в комнату, как проголодаюсь.

От директора я выходила в смятении.

С одной стороны я безумно рада увидеть бабушку, еще больше рада, что она останется в Хогвартсе до Нового года. Но мысль, что меня опять отправляют в незнакомое место одну, вызывала у меня горечь.

Я шла по коридорам подземелья и плакала.

Не хочу уезжать со школы, где у меня появились друзья. Все равно семью я буду видеть редко.

Так, летая в своих мыслях, и пуская слезы, я не заметила, как врезалась в кого-то.

— Моника, — раздался голос Абраксаса, — что случилось?! — его руки оказались у меня на плече и тряхнули меня.

Я сморгнула слезы и посмотрела на взволнованного белобрысого паренька, который обеспокоенно заглядывал своими серыми очами в мои глаза.

— Абраша, — всхлипнула я, — меня со школы забирают.

Малфой решительно отвел меня в факультетскую гостиную, которая была пуста. Все те ученики, что остались на каникулы в Хогвартсе, были в Большом зале.

Я перестала рыдать и просто сидела на диване, смотря как наследник древнего рода бегает вокруг меня. Абраксас вручил мне стакан с водой.

— Моника, — присел возле меня Малфой, — что случилось? Кто тебя обидел?

Я помотала головой и выпила воду.

— Борман! — рыкнул блондин.

Я вздохнула.

— Бабушка приехала. Она забирает меня из школы, — сказала, посмотрела на лицо Абраксаса и пискнула, — на время!

Потом поведала про родителей, про то, что у магглов может начаться война, да и у волшебников не все так гладко, ведь объявился Грин-де-Вальд.

Малфой слушал меня и мрачнел.

Когда я замолчала, наследник древнего рода, присел предо мной на колено и взял за руку, успокаивая. Я все так же сидела на диване.

— Ничего побудешь немного в Колдовстворце, потом вернешься к нам.

— Абраксас, я… — договорить не успела.

Дверь распахнулась и влетели Реддл с Долоховым.

Вошли и замерли. Неприлично открыв рты.

— Чего вы уставились? — спросила я, а после представила картину: я сижу на диване, а Абраша на колене стоит передо мной. Я еще долго и горько рыдала, значит, глаза и нос красные. Красавица! Блин…

— Малфой, — прошипел Том.

Блондин встал и прикрыл меня собой от взгляда Реддла.

Долохов подошел ко мне с другой стороны, заглянул мне в лицо и сурово спросил у Малфоя:

— Кто ее обидел?

Реддл оказался рядом и требовательно смотрел на нас с Абрашей.

— Тони, никто меня не обидел, — успокаивающим жестом погладила я парня по плечу.

Рассказав ребятам всю историю, я заметила, как они поникли.

Кажется, есть вещи, которые мы не можем изменить.

В канун Рождества мы всю ночь просидели в гостиной у камина. На занятия сейчас не надо — каникулы.

Профессор Слизнорт заходил, но лишь, грустно улыбнувшись, вышел. Через пару минут появился домовой эльф с горячим шоколадом и пирогом.

— Мои родители до сих пор во Франции. Мерлин знает, что там творится, — признался Малфой в том, что его давно мучает.

— Ты поэтому всегда читаешь последнюю колонку в «Ежедневном Пророке»? — спросил Антонио. Малфой кивнул. Долохов перевел взгляд на огонь и задумчиво нам поведал, — Мои родители покинули Россию в 1915 году. Тогда шла Первая Мировая война. В России в 1918 году случилась революция, поэтому уехали удачно, но родители ужасно скучают по родине. Я, когда вырасту, обязательно там побываю. Возможно, восстановлю поместье. Сейчас мама болеет, но мне не говорят чем. Уже полгода.

Том рассказывать ничего не стал.

— Антоша, — Долохов отвлекся от созерцания огня и повернулся ко мне, — расскажи-ка мне о болезни своей мамы, — улыбнулась я.

Друг начал повествование. Чем дольше он говорил, тем шире улыбка у меня становилась.

— Я не спец. Но по-моему, Тони, твоя мама не совсем больна. Ты бы написал, уточнил.

На следующее утро ко мне в дверь стучали трое счастливых ребят.

— Вставай! Там подарки под елкой! — кричали они в унисон и, не дав мне переодеться, повели в гостиную.

Подарки, что привезла бабушка, я положила под елку еще ночью. Северине я отправила подарок своим вороном.

Мальчишки подарили мне корзину сладостей, красивую металлическую заколку, которую заколдовал Том, и совместную колдографию, где мы веселимся втроем в большом зале.

В Хогвартс прибыла тогда пресса и наша четверка приглянулась фоторепортеру, или колдорепотреру. Дело в том, что три живых волшебных снимка мне дал директор Диппет, я долго выпрашивала. Но откуда четвертая колдография взялась у ребят — загадка!

— Открывайте! — радостно смеялась я, наблюдая счастливые лица друзей.

На душе было легко и светло. Все наши лица были озарены улыбками. Даже глаза Тома искрились неподдельным весельем.

Мальчишки удивленно рассматривали книги. Долохову я подарила фолиант боевых заклятий. Малфою — расширенный курс по чарам, а Тому — спецвыпуск по зельям. В каждой книге, на первой странице, была наша колдография.

— Говорят, что книга — лучший подарок. Колдография — вечное воспоминание.

Малфой, Долохов и Реддл обняли меня.

31 декабря. Наступает 1939 год. Теперь для меня это непростой праздник, а День рождения Тома Реддла.

Весь день я наблюдала, как Тома поздравляют друзья, соратники, профессора. Видела, как он, несмотря на внешнюю непроницаемость, рад этому Дню. Замечала, с каким ожиданием он смотрит на меня и ребят.

Я кое-как дождалась вечера. Одела красивое синие платье. Бабушка заплела мне косы и отправила меня искать друга, чтобы отдать приготовленный подарок.

— С курантами, внучка, мы с тобой исчезнем, — подмигнула мне родственница, — нужно уходить так, чтобы оставить надолго в памяти след.

Большой зал был украшен с Рождества. Студентов было не так много, поэтому все нарядные сидели за одним столом.

— Моника! — помахал мне Том.

Абраша и Тони сидели рядом, когда я к ним подошла, то услышала как эти двое переговариваются, косясь на меня:

— Я говорил, что она маленькая вейла!

— Нет, Абраша… Хотя, Моргана ее знает!

Я не стала им ничего отвечать. Подумав, что нужно бы узнать о своих корнях получше.

— Пошлите в наш штаб! Нужно подтянуть 13 раз именинника за уши, а тут много свидетелей.

На перегонки мы побежали в найденную комнату с диванами, которая уже полностью была приспособлена для нас.

— Аберто! — произнес Малфой и дверь отперлась.

Тома ждал сюрприз, поэтому его мы запихнули вперед. Штаб мы украсили с Тони и Абрашей. Приготовили напитки и торт.

— Лака́рнум Инфлама́ре! — подожгла тринадцать свечей я и повернулась к ошарашенному Реддлу, — С Днем рождения, Том!

— Задувай! Желание загадай!

Реддл махом задул все свечи.

Торт пришлось резать мне, пока Малфой разливал сок.

Долохов развлекал нас своими разговорами.

Нам с ребятами не терпелось вручить подарки имениннику.

— Уступим девочке! — благородно решили Тони с Абрашей.

Присев в шуточном реверансе, я подмигнула мальчишкам.

Том с улыбкой ожидал, когда я протяну ему сверток. Потом я точно также ждала, когда он открывал мой подарок.

— «Я всегда с тобой», — прочитал Реддл.

— Это дневник-близнец. У меня такой же. Мы сможем написать друг другу в любой момент и никто не сможет, кроме нас, прочесть нашу переписку.

Я смущенно отступила назад. На Тома налетели ребята. Они подарили ему метлу. Реддл был счастлив.

— Спасибо вам, друзья! — угрюмый мальчик с вечно непроницаемым лицом, сейчас открыто с улыбкой смотрел на нас и даже всех по очереди обнял!

Праздник начался. На столе появилась различная пища. С волшебного потолка летели снежинки, но так нас и не касаясь. Все вокруг шумели, разговаривали, вспоминали традиции разных стран. Все готовились встречать Новый год.

Реддл сидел рядом со мной и слегка снисходительно смотрел на весь балаган. Впрочем Долохов и Малфой ему вторили.

— Друзья! — заговорил директор Диппет, — Через пять минут пробьют куранты! У вас есть время, чтобы обдумать свое самое чистое и заветное желание. Запишите его на листочек и сожгите! А пепел высыпьте в стакан с соком и, как услышите последний звон курантов, выпьете все до дна. Самое главное — верить!

Все увлеченно занялись делом. Успели все и всё, что связанно с желанием.

— С Новым годом, ребята! — сказала я, поднимая в «салюте» фужер с соком и выпивая его.

Через мгновенье. С первой секундой после боя курантов. Я исчезла с Большого зала, где остались мои друзья.

Комментарий к Вылет из-под солнца

“Хоть весь свет ты обойди,

Лучше в мире не найти” - цитата из неопубликованного стихотворения Горбатюк Николая Платоновича, посвященного любимой внучке, Веронике.

========== Письма птенчиков ==========

«Дорогой Том, вот и прошли мои полгода вне Хогвартса. Каникулы я провожу в школе. В Польше разгорелась война. Мне страшно. Бабушка давно не выходила со мной на связь, дядя участвует в противостоянии с Грин-де-Вальдом.

Скажи, если я останусь одна, что мне делать?

Я боюсь читать газеты, слушать сводку новостей, что приходиться делать каждыйдень.

Том, представляешь, я — Берегиня! Чувствую все, что касается близких людей, и часто вижу сны. Конечно, такой сильной, как ты, я не стану. Но кое-что уже умею.

Как у вас дела? Как Абраша с Тони?

Я скучаю по вам. Даже по тебе, Реддл.

Единственная Моника Борман на свете».

***

«Здравствуй, Борман! Знаешь, Хогвартс без тебя не Хогвартс. Тебя не хватает.

Тони стал старшим братом, у него родилась сестренка. Абраксас передает тебе привет, но я знаю, что его филин летает к тебе каждый месяц.

Уизли твой присмирел и, по-видимости, заскучал.

У нас все хорошо.

Ждем тебя, Моника Роксана Борман.

Том Марволо Реддл.

========== Родное гнездо синички ==========

***

— Госпожа Борман. Вы не отправитесь этим летом домой. Польша оккупирована.

— Как же так! Но, госпожа директор, моя бабушка…

— Ваша бабушка сказала, что вам нужно учится. Даже летом. Пани Борман ясна дала понять, что приехать сможет только в августе.

Я, ели сдерживая слезы, кивнула. Директриса подошла и утешающе погладила меня по голове.

— Мне очень жаль, Моника. Правда. Я постараюсь, чтобы все те, кто летом останется в Кол­довс­твор­це, беззаботно успели отдохнуть.

***

7 сентября 1940 год.

Темнота.

— Ты сможешь вернутся.

— Твои друзья? А что ты знаешь о них?

— Не сдавайся. Смотри, доченька моя, и не бойся. Ничего не бойся!

Вспышка. Яркая вспышка ослепила меня так, что пришлось зажмуриться.

Когда я открыла глаза, то увидела Лондон.

Вой сирены и гул немецких истребителей оглушали. Люди кричали, бежали и прятались. Здания рушились.

Я лихорадочно оглядывала местность вокруг себя. Под завалами явно были люди, но всех их разглядеть не получалось.

Мой взгляд зацепился за знакомую темную фигуру.

— Том! — пытаясь перекричать мир, закричала я и побежала.

— Том!

О, Мерлин! Сон. Это всего лишь сон! Я в Кол­довс­твор­це, в своей спальне.

Пот ручьем стекал со лба. Дышать было тяжело, как после быстрого бега.

Сердце сжалось, а в душе воцарилось суматошное беспокойство.

Все мои соседки спали крепко, их не разбудил мой крик.

— Так больше продолжаться не может, — я встала с теплой пастели и тихонько позвала свою домовиху.

— Панна Моника?

Эльфийка разговаривала шепотом, стараясь не разбудить восьмерых девочек, что находились со мной в одной комнате.

— Айра, собери мои вещи, — уши эльфийки поднялись, — и переправь меня к бабушке.

Через минуту, когда я заменила ночную сорочку более подходящим нарядом, ничего не напоминало о том, что в спальне находилось девять девочек.

Родная усадьба встретила меня тишиной и прохладой. Казалось бы, все вокруг дремало, как природа зимой.

— Люмос!

Огонек вырвался с кончика моей палочки, освещая гостиную комнату, в которой я находилась.

Все было безумно родным! Зашарпанный, но красивый диван; старый догоревший камин, от которого все еще исходило тепло.

На втором этаже послышались шаги. В спящей тишине дома, звуки чужой ходьбы казались оглушающе громкими.

— Экспеллиармус! — моя палочка отлетела, а я удивленно уставилась в темноту, — Моника?

— Привет, дядя!

В гостиной зажегся свет.

Дядя Афанасий одно мгновение пораженно меня разглядывал, но потом подскочил и сжал меня в объятьях.

— Как же я рад тебя видеть, ребенок!

— … и вот теперь, — подвела я к итогу рассказ о то, что происходило в последнее время, — я снова здесь, дома.

========== С возвращением, Синичка! ==========

Я буквально влетела в Больничное крыло ранним утром. Здесь, как всегда, было светло, тихо и пахло травами.

В помещении был только Реддл, который мирно спал на самой дальней кушетке.

— Мерлин, — покачала головой, разглядывая синяки, да ссадины на юношеском лице.

Своей ладошкой я коснулась лица слизеринца. Черные ресницы задрожали и, через мгновение, глаза спящего красавца распахнулись.

— Привет, Том, — лукаво улыбнулась я, присаживаясь на койку к другу.

Реддл принял сидячее положение.

— А чудеса случаются, — пробормотал он, бросив на меня неверующий взгляд, — Это правда ты? — меня сгребли в охапку и, обняв, прижали к себе. От такого проявления чувств я растерялась, — Что-то произошло? Почему ты вернулась? — строго спросил Реддл, включив в свой голос стольные нотки.

— Я… — была перебита.

В Больничное крыло влетели два торнадо. Белобрысое и черноволосое.

Малфой и Долохов растерянно замерли возле койки Тома.

— Моника? — взгляд удивленного Абраксаса — это как восьмое чудо света.

— Борман!

Антонио поднял меня с больничной койки и закружил.

— Маленькая наша! Вернулась!

— Тони, — послышался голос Реддла.

Меня в ту же секунду поставили на место.

— У меня аж голова закружилась.

— Синичка!

— Привет, Абраша! — обняла я в ответ друга, потом отстранилась и посмотрела на всех, — Как вы? Что интересного произошло за это время, пока меня не было?

Юноши переглянулись. Точнее все повернулись к Тому, он и заговорил:

— У нас будет время поговорить. Ты остаешься в Хогвартсе? — я кивнула, хотя и не поняла, это утверждение или вопрос, — Сейчас идите на завтрак, я подойду.

С Реддлом никто не спорил.

— С тобой точно все в порядке?

— Идите, Моника, — немного устало улыбнулся Том.

Мы только кивнули и вышли.

Коридоры были мне хорошо знакомы. Даже вызывали ностальгию, но вряд ли я сейчас была привязана к школе, как мальчишки, которые живут здесь уже четыре года.

— Вы слышали про Ньюта Саламандра? — начал разговор Абраксас.

— Магозоолог? Он устроил такой погром в Нью-Йорке! — мечтательно закатила я глаза.

— Он сейчас работает над созданием Реестра оборотней!

— Реестр? — нахмурился Тони.

— Это значит «учет». Учет оборотней.

В Большом зале Хогвартса все четыре факультета и профессорский стол были в полном составе. Преподаватели и старшие курсы были крайне мрачными и подавленными. У всех были люди, за которых болело и переживало сердце, в это трудное время, когда нет безопасных мест на планете.

Первокурсники — это дети, казалось бы. Но сейчас они, не хуже старших товарищей, осознавали нависшую угрозу над их миром и семьями.

— Война, она не бывает чей-то, запомните, она касается всех нас! — заговорил директор Диппет, — Как вы знаете, вчера, седьмого сентября, в Англии произошло ужасное событие, — все студенты замолчали и в напряжении ждали дальнейших слов директора Хогвартса, — бомбежка в Лондоне и его окрестностях. Подробности вы сможете узнать из газет. Несколько учеников находились в гуще событий, но сейчас все в Хогвартсе. Домам магглорожденных будет оказана магическая помощь, как восстановительная, так и защитная.

Директор закончил свою речь, и мы приступили к завтраку.

На меня то и дело поглядывали одногруппники. Кто-то узнавал и кивал, кто-то пытался вспомнить, но в целом мой змеиный факультет, как всегда, держал лицо, не показывая каких-либо потрясений или изменений.

Хотя, как вскоре оказалось, я немножко ошибалась… Точнее не учла, что в замке есть еще один человек, которому я небезразлична.

— Даже не знаю, — услышала я, — прибить тебя за то, что не появлялась все это время. Или может обнять?

— Обнять, конечно! — улыбнулась я подруге, — Привет, Северина Принц!

========== 1940-1941. ==========

Наша, вновь собравшееся, компания сидела в гостиной Слизерина. Антонио и Северина играли в шахматы, а Том, Абраксас и я читали книги. Если мальчишки читали научные издания, то я, как бы мне не было стыдно, в последнее время читала романы. Хотя сейчас не менее увлеченно дочитывала «Легенды и мифы Хогвартса».

— Что? Как?! — услышала я на заднем плане голос Долохова.

Мои губы слегка дрогнули в ироничной ухмылке.

— Шах и мат, Тони! — спокойным голосом заявила мисс Принц.

Я отложила книгу, чтобы посмотреть, что будет дальше. Играли они явно не на интерес.

Малфой и Реддл вторили мне.

— Кантис «Катюша»! — произнесла Северина заклинание, которое заставлит Антонио петь.

Я закусила губу, пытаясь сдержать смех, когда Тони заголосил:

— Ра-а-асцветали яблони и груши!

Поплыли туманы над рекой!

Выходи-и-ила на берег Катюша!

Малфой и Реддл, забыв про мужскую солидарность, заливисто смеялись.

Северина довольно улыбалась, задорно мне подмигнув. Правильно, это же я ей песенку подсказала. Вот и попадет мне, когда до Долохова дойдет сей интересный факт.

— Ладно тебе, Антонио! — немного «не по-женски» врезала Принц локтем в бок многострадального парня, — пошли на кухню. Я слышала горе лучше заесть!

— Скорее запить, — буркнул Долохов, но все же поплелся за моей соседкой.

Я снова взялась за книгу, но особо много прочитать не успела.

— У тебя понизилась успеваемость, Моника, — Синие глаза Реддла неотрывно глядели на меня.

— Не правда! — слукавила я.

Малфой не делал вид, что его здесь нет, но и не напирал на меня. Он просто наблюдал.

— Если тебя что-то беспокоит или что-то не понятно, ты всегда можешь обратиться ко мне.

— Спасибо, Том.

Я встала и, пожелав спокойной ночи, пошла к себе в комнату.

Припав ухом к двери, я услышала продолжение разговора друзей.

— Что с ней происходит, Абраксас?

— Может влюбилась? Не смотри на меня так, Том. В их возрасте это нормально. Посмотри на Принц, только такой слепой, как наш Тони, не замечает очевидного.

— И кто же он?

Малфой либо не ответил, либо поставили заглушающие чары.

Вздохнув, я решила все-таки пораньше лечь спать.

Со временем все входит в норму, но и до этого момента нужно дожить. Я стала еще реже получать письма с дома.

Хотя, горько, но не мне жаловаться. Реддл их совсем не получает.

Учеба затянула. Урок за уроком, день за днем.

Во внешнем мире идет война. Но мы, скрытые стенами замка, слегка погрязли в своих буднях.

— Поберегись!

— Что?.. Ай! — меня задели по плечу и я, подскользнувшись, упала в грязь.

— Гриффиндорцы! Совсем страх потеряли?! — крикнула вдогонку за мальчуганами Северина Принц, — Как ты? — подруга помогла мне подняться.

— Нормально. Экскуро! — направив палочку на себя, я почистила одежду, — не говори нашим, — предупредила я Принц.

Два вечно враждующих факультета сидели на занятии Защиты от Темных Искусств.

Галатея Вилкост — наш преподаватель, расхаживала между нами, чтобы в какой-то момент вступить на платформу и видеть всех нас.

— Доброе утро! — студенты, и до этого стоявшие тихо, выпрямились и вовсе затихли, - сегодня мы изучаем с вами Патронус. Энергия представленная в виде животного, хотя далеко не у всех и не сразу. Вы должны представить самое вдохновляющее, самое счастливое воспоминание в вашей жизни и произнести… Экспекто Патронум! — с палочки преподавательницы выскочил бурундук.

Все восторженно смотрели, как Патронус профессора Вилкост ходит по кабинету.

— Альбус Дамблдор изобрёл способ передавать с помощью телесных Патронусов короткие сообщения. При этом Патронус говорит голосом того, кто его вызвал. Заклинание при этом, похоже, используется то же.

Вызвать телесный патронус у меня не вышло. Может быть из-за того, что я все занятие чувствовала тяжелый недружелюбный взгляд.

В конце урока я вышла вперед, а Северина осталась что-то спросить у профессора Вилкост.

— Привет, Борман, — неприятный шепот коснулся моего уха.

Я резко развернулась и выставила палочку.

— Привет, Уизли.

Ситуация была не очень хорошая. В коридоре, где никого не было, кроме меня и Септимуса Уизли, появилась вероятность, что кто-нибудь пострадает.

— Решил лично тебя поприветствовать. С возвращением, милая!

— Запоздал ты немного, — покачала я головой, — я уже неделю как вернулась.

Рыжий несуразный парень, ухмыляясь, направил палочку на меня.

— Запоздал? Фурункулус!

— Протего! Надрывы на теле, Уизли? Как мелко!

— Осталбеней!

— Протего! — выкрикнула я, успевая прикрыть себя в последний момент.

Болотные глаза Септимуса с презрением смотрели на меня. Его палочка была прицельна на меня. Я же, по внутреннему зову, спрятала палочку.

— Экспеллиармус! — раздался сбоку мужской баритон и палочка гриффиндорца отлетела в сторону.

Мы с Уизли резко повернулись к новоявленному персонажу нашей эпопеи.

Темноволосый сероглазый когтевранец со значком старосты, который имел черты испанца, быстрым шагом приблизился к нам.

— Что здесь происходит? Ваше имя, мистер…

— Септимус Уизли.

— 10 баллов с Гриффиндора за нападение на безоружную студентку. Я лично доложу это профессору Дамблдору и профессору Слизнорту. Идите на занятие, мистер Уизли.

Рыжий развернулся и пошел по коридору.

— Вас проводить, мисс?

— Борман. Моника Борман. А вас?

— Деймон Стюарт. Какое у тебя сейчас занятие, Моника? — улыбнулся мне когтевранец.

— Прорицания…

Так получилось, что с Деймоном мы незаметно вместе прошли пол замка. Собеседником когтевранец был очень интересным, с легкостью и непринужденностью вел наш разговор, но с вопросами и навязчивыми уточнениями не лез.

— Вот, например, мой дядя Ньют был в полном восторге от Нью-Йорка, хотя скорее это из-за тети Тины. А дядя Тесей верен одной Британии.

— Ньют? Тесей? Братья Саламандер? — уточнила я.

— Так точно, миледи! Вот мы и пришли, — Стюарт склонился к моей руке.

— Пока, Деймон, — слегка засмущавшись, попрощалась я.

— Мисс Борман, у вас определенно есть предрасположенность к прорицанию. Но вы не можете концентрироваться и отпускать себя одновременно. Вам нужно найти гармонию с собой. Подумайте об этом, — сказала мне профессор прорицания.

— Хорошо, мадам.

В спину мне смотрел задумчивый взгляд предсказательницы.

В последнее время многие стали уделять мне внимания, жаль не те.

Реддл стал задумчивым и занятым. Он смотрел за мной, но ничего не говорил. Я буквально везде чувствовала его взгляд. Порой недобрый, — когда я была с Деймоном.

При этом вокруг Тома стали крутится «единомышленники». Сначала студенты приходили за помощью и советом по учебе, потом стали проходить собрания. Реддл привлек меня, Абраксас и Антонио, как своих особых приближенных. Мы заняли особое место в иерархии Хогвартса.

Это привлекло не только Дамблдора, но и директора Диппета, который одним весенним вечером пригласил меня к себе в кабинет.

— Добрый вечер, Моника, — директор выглядел задумчивым.

— Здравствуйте, профессор Диппет, — я села к маленькому накрытому столику напротив хозяина кабинета.

— Анри не рискует писать тебе. Грин-де-Вальд еще на свободе и никто не знает где он. На материке сейчас слишком небезопасно, война у магглов. Поэтому тебе и мистеру Долохову предстоит остаться в Британии.

Я задумчиво переваривала информацию.

— А как же Том Реддл? Он же жил в приюте, который сейчас разрушен!

— Мистер Реддл, — осадил меня директор, — сообщит свое решение завтра.

Какое решение? Или же он с Долоховым и Малфоем что-то придумали?

— Профессор, можно я подумаю насчет своего места локации на каникулах?

— Конечно, — Диппет подлил мне чай в кружку, — скажите мне, Моника Роксана Борман, а что за столпотворение крутится возле вашей четверки? Я надеюсь, что вы присмотрите за мистером Реддлом, юноша очень умный и амбициозный, но порой может перегнуть палку.

Я лишь молча кивнула.

— Хотите один совет? — спросил профессор Диппет, когда я собиралась покинуть его кабинет. Я кивнула и улыбнулась, призывая директора продолжать, — лучший способ уберечь мужчину — позволить ему о вас заботиться, почувствовать ответственность.

Я вышла из кабинета директора Хогвартса и сразу же наткнулась на своих друзей.

— Что вы здесь делаете? — спросила я у троих слизеринцев.

— Тебя ждем, — примирительно улыбнулся Реддл, — давайте пойдем в нашу комнату и, наконец-то, поговорим.

В общем, мы так и сделали. Дошли до заброшенного кабинета, который служил местом для собраний и, да, тот самый, где мы застряли с Томом.

Мы сели вокруг круглого стола. Реддл, который шел последним, закрыл дверь заклинанием:

— Коллопортус! — потом прошел и занял место напротив меня.

Значит, будет ругать.

— Не буду я тебя ругать.

— Не используй Легилименс на мне! — вспыхнула я.

— Очень нужно! У тебя на лице все написано, — в этот момент, я думала, Том ударит кулоком по столу. Но нет. Слизеринец лишь тяжело вздохнул и поднял на меня свои синие глаза, — Моника, прошу тебя, скажи, что происходит?

— Ничего, — спокойно пожала я плечами.

У Тома по-моему глаз задергался. Абраксас и Антонио кидали взгляды то на меня, то на Реддла.

Малфой определенно решил пожалеть друга. Он дотронулся до моей руки и бархатным мягким голосом начал говорить:

— Моника, мы просто беспокоимся все ли в порядке у тебя. Все-таки война, Грин-де-Вальд, — Абраксас вздохнул, — непростое сейчас время, но у тебя есть мы. Всегда.

Не знаю почему, но я вдруг расслабилась.

Глаза и нос защипало.

— Я знаю, Абраша, — улыбнулась я.

Антонио встал со своего места, подошел и обнял меня:

— Расскажи, что тебя беспокоит, маленькая наша.

— Тони, — я всхлипнула, но через секунду успокоилась, сняла сережки от проникновения легеллиментов и посмотрела на Реддла, — Том. Я покажу тебе.

В моей голове раздался баритон Тома:

— Сама расскажешь то, что посчитаешь нужным.

Я не буду лезть в твои воспоминания и мысли

Улыбайся, пожалуйста, чаще!

Улыбайся, пожалуйста, шире!

В нашем быстро темнеющем мире,

В самой тёмной из тёмных чаще

Твоя улыбка

Будет

Светлейшей!

Она будет безумно красивой,

Светлой и ангельски чистой.

И разбудит бродягу под ивой,

Что заснул, утратив все смыслы.

Твоя улыбка

Будет

Добрейшей!

Но я не полезу в твою голову!

Его синие глаза внимательно смотрели на меня. Что-то в них изменилось.

Наш штаб — особое место. Здесь мы с Томом прятались от мисс Норрис, здесь же Реддл мне залечивал синяк на руке.

В углу была доска объявлений, где висела наша колдография с моего первого курса.

— Дело в том, рыцари вы мои, — повернулась я к ним с улыбкой, — Грин-де-Вальд убил моих родителей и ему зачем-то нужна я. Не знаю зачем. Но! Меня из-за этого распределили на год раньше, теперь не пускают на материк и не дают общаться с семьей. Ждать пока Дамблдор вызовет на дуэль своего любовника, я согласна, но, опять же, желаю подстраховаться. А сейчас о насущном: я не знаю, где проведу это лето.

Малфой и Долохов открывали и закрывали рты, пытаясь что-то сказать. Реддл смотрел недовольно.

— Ты должна была сказать раньше! Я думал, ты будешь в безопасности, подальше от всего этого. Ну, что же… это мой недочет. Тони на каникулах будет у Малфоев. Мистер Малфой все еще в Париже, но миссис Малфой перебралась в Лондон. Орион Блэк пригласил меня пожить у него на летних каникулах, думаю его жена будет рада тебя видеть.

— А кто его жена? — в родословной Блэков я разбиралась плохо.

— Вальбурга.

========== Взрослеющая синичка ==========

Поместье Ориона и Вальбурги Блэк находилось в Лондоне, на площади Гриммо 12. Оно было немного темным, вычурным, но, на удивление, уютным.

— Добро пожаловать на площадь Гриммо! — голос хозяина поместья вывел меня из дум.

Орион, как и все Блэки, обладал роскошной гривой темных волос и черными, как безлунная ночь, глазами. Чуть выше среднего роста, мистер Блэк был немного выше меня, но ниже пятнадцатилетнего Тома.

Вальбурга стояла рядом с мужем, как я потом узнала, по-совместительству троюродным братом. Они были похожи, только миссис Блэк по-своей натуре была эмоциональнее Ориона.

Весь древний и благородный род Блэков был приверженнеком чистой крови и близкородственных браков.

Тома они приняли хорошо, просто не могли иначе, уважающие силу, Блэки. Реддл уже был сильным волшебником.

У меня же была фамилия. Хотя я, как и Том, являлась полукровкой. Но об этом никто из посторонних не знал.

— Моника Борман! Как я давно тебя не видела, моя дорогая! Идем, я покажу тебе комнату, — Вальбурга взяла меня под руку. Багаж уже забрали домовики, — да и нам есть о чем поговорить, — подмигнула мне черноволосая бестия, бывшая Староста Слизерина.

Краем глаза я заметила, как Тома увлек в другое крыло Орион.

Реддл не просто так прибыл в поместье Блэков. Мой друг хотел найти информацию о своих магических корнях. Это главная, но не единственная причина. Тома очень интересует наследие Слизерина.

Великий Салазар всегда привлекал импозантного Реддла. Что и говорить, Том очень любил свой факультет. Со своими «змейками» он был строг, но справедлив, всегда готов был защитить.

Вальбурга привела меня в милую спальную, если можно назвать темные цвет «милым», но мне понравилось.

Мои вещи все были уложены в шкаф, кое-какие книжки и колдография с первого курса стояли на письменном столе. Двухспальная кровать с балдахином была заправлена.

— Вот за этой дверью ванная комната, — показала рукой мне хозяйка поместья.

— Благодарю за гостеприимство, леди Блэк, — лукаво склонила я голову.

Вальбурга поморщилась и недовольно заметила:

— Давай отпустим вот это «всё». В школе ты этим не страдала, — я рассмеялась на это замечание, — Ты знаешь, мне пришло письмо от директора Диппета, с просьбой взять над тобой шествование, на правах замужней дамы, — хохотнула Блэк.

Дав мне время принять душ и переодеться, Вальбурга покинула мою комнату, сказав позже приходить в столовую.

До обеда у меня был свободный час. Смыв с себя дорожную пыль, я буквально как-будто заново родилась.

Открыв гардероб, я узрела парочку новых платьев и мантий, как дневных, так и вечерних, а так же новые туфли с босоножками, которые в моду вошли буквально год назад. М-да, девичья мечта осуществилась.

Несмотря на военное положение, маги-аристократы особо не бедствовали и не считали нужным в чем-то себе отказывать.

В Хогвартсе я редко одевала на повседневневку что-то красивое, особенно с учетом того, что с одежды я выросла. Половину своих вещей отдала младшекурсницам.

— Айра, — позвала я свою вечную помощницу, — а откуда у меня новые вещи?

Домовая эльфийка потупила взгляд, но ответила предельно честно:

— Госпожа Анриэлла перевела в банк Гринграсс деньги миссис Блэк. На ваше содержание, панна Моника. Но леди Блэк открыла вам счет и все деньги перевела туда.

— А платья и мантии тоже Вальбурга купила? — Айра несмело кивнула и со щелчком исчезла.

Гостиной горел огонь. За окном шел дождь. На мягком красивом диванчике с книжкой в руках сидел Реддл.

Похожи, что хозяева поместья и мага одарили.

На Томе был серый костюм и белая рубашка, правда, пиджак и мантию он одевать не стал. Зато была жилетка, которая дьявольски шла Реддлу. Его синие глаза стали еще ярче, а грива черных волос вызывала желание потрогать их.

Я помотала головой, прогоняя странные мысли, которые вызывали недоумение и смущение у меня.

— Моника, — неуверенно произнес предмет девичьих грез. Он разглядел меня с ног до головы, — Ты необыкновенная.

— Это мне волшебник говорит, да, Том? — смеясь ответила я.

Думаю, отныне буду всегда одеваться красиво. Платье и босоножки творят чудеса с моим другом!

Поймав странный взгляд Реддла, я не могла не съязвить:

— Что, первый красавец Слизерина, неужто девушку перед собой увидел?

Лицо Тома приобрело привычное насмешливое выражение. Он явно собирался что-то сказать, но внезапно голос подала тихо подошедшая Вальбурга:

— Причем увиденное ему определенно понравилось. Правда, мистер Реддл? — леди Блэк говорила без иронии. Она умела так же легко и не принуждено переводить темы, — Пойдемте за стол.

Том с Орионом достаточно времени проводили в библиотеке и в дуэльном зале. Реддлу нравилось изучать темные заклинания.

Миссис Блэк стала моей наставницей не только в магии, но и во всех тех отраслей, что, по ее мнению, должна знать и уметь молодая аристократка. Особое отношение Вальбурга уделяла тому, как должна вести себя девушка с мужчинами.

— Ты не только выглядишь старше своих лет, у тебя мышление взрослого человека. Забудь, что ты еще мала. Ты волшебница, достаточно сильная притом, поэтому не удивляйся, что ты, Моника, уже полностью сформировалась, как женщина, — я слегка покраснела от такого сравнения, — не смущайся. Просто привыкай, что тебя будут многие хотеть. За тобой будет ушиваться пятый, шестой и седьмой курс.

— Из-за тела? — спросила я, оглядывая в зеркале свою фигуру.

Буквально за неделю житья в поместье Блэков, Вальбурга показала, что я «прятала» за мантией последний год.

— Чем сильнее волшебница, тем быстрее она достигает половой зрелости.

— Бабушка говорила мне.

— А она рассказывала тебе почему помолвки в магическом мире заключаются с 13-16 лет?

Разумеется, дальше я просто догадалась:

— Девочка входит в свою физиологическую и магическую зрелость, может иметь детей. То есть, буквально, маленькую панну оценивают, как коня, — поняв, что последние слово сказала на славянском, я поспешила исправиться на английский, — лошадь.

— Верно, — сказала моя черноволосая наставница, — только маленькая «мисс», а не «панна».

— Почему вы помогаете нам? — спросила я как-то вечером.

Леди Блэк откинула свои распущенные черные волосы назад и посмотрела мне в глаза.

— Я помогаю своему роду.

Как понять ее ответ я не знала.

Тем же вечером, когда библиотека была свободна, ее оккупировала я. Тоска по семье в последнее время начала возрастать, поэтому я решила просмотреть различные магические газеты.

Оказывается, свадьбу моих родителей упомянули даже британском в «Ежедневном Пророке». Была и колдография молодожен, где мама сверкала в своем белом платье, а папа, словно величественный влюбленный император, стоял рядом и смотрел на свою супругу.

Какие же они красивые!

Я вчиталась в статью. Все было по-стандарту, если бы не одно упоминание:

Напомним, что еще пару лет назад Ричард Борман был помолвлен с Меропой Мракс, но когда пан Борман встретил Роксану, Ричард сразу же разорвал помолвку. Марволо Мракс был в ярости.

Марволо?!

— Не спится? — вздрогнув, я повернулась к вошедшему юноше, закрыв газеты спиной.

— Именно так, — пробормотала я неуверенно, от неожиданности не совсем расслышав вопроса.

Вошедший Том, облокотившийся на дверной косяк, с интересом наблюдал за мной. В руке у него был его дневник, близнец моего.

— Что ты ищешь? — поинтересовался сильный волшебник, так и не делая попыток приблизиться ко мне.

Врать Реддлу было бесполезно. Несмотря на особое его отношение, даже мне ложь никогда бы не сошла с рук.

— Колдографии своей семьи в газетах.

Слизеринец заинтересовано поддался вперед. Он приблизился ко мне и я почувствовала приятный терпкий мускусный запах, от которого бросало в незнакомую приятную дрожь.

— Это мои родители.

Двое красивых людей в свадебных костюмах приветливо махали нам с колдографии.

— Интересно, — проговорил Реддл.

Я вскинула голову и посмотрела в синие глаза.

— Что именно?

— Роксана и Ричард очень сильные, а ты, их дочь, кажешься такой хрупкой, — завораживающий бархатный баритон слизеринца становился все тише и проникновенней, все ближе и ближе, — но ты ведь сильнее многих. Верно, синичка?

— Сильнее многих, — мой голос звучал тихо, но, как меня учила Вальбурга, проникновенно, — это говоришь мне ты, разговаривающий на парселтангском?!

Том слегка отпрянул, чтобы заглянуть в мои глаза.

Я усмехнулась, когда поняла, что он пытается понять.

— Я не боюсь тебя, Реддл.

Слизеринец протянул мне открытую ладонь и выжидающе уставился на меня. Я вложила свою руку в его теплую ладошку.

У меня засосало под ложечкой и, в какой-то момент я поняла, мы трансгрессировали!

— Ух ты! — вцепилась я в руку Реддлаю У меня слегка кружилась голова, — Но как? Как ты это сделал? Тебе же 15! Научи меня!

Мы стояли на крыше дома.

Том смотрел на меня, как на неразумного дитя, и улыбался.

— Не-а, не научу. Тебе всего 13, верно? — сощурил свои синие глаза темноволосый юноша.

Я смеясь, запрокинула голову на плечо к Тому. Ночное небо было такое красивое!

Реддл обнял меня. Я стояла в центре его Вселенной, в его кольце рук.

Откуда-то раздался бой курантов. Раз. Два. Три. Четыре…..Двенадцать.

— С Днем рождения, Моника, — шепнул мне слизеринец.

Я развернулась и, улыбаясь, посмотрела на Тома Реддла.

А он смотрел на меня как-то странно, необычно, как не смотрел ни на кого.

— Что? — спросила я, улыбаясь еще шире, чувствуя, как сердце бьется еще сильнее, а взгляд предательски возвращается к притягательным губам слизеринца.

Его глаза, даже руки, обнимающие меня, давали почувствовать силу хозяина.

От напряжения мои губы пересохли.

Я провела по ним языком.

Том наклонился и поцеловал меня.

Впервые почувствовав мягкое нежно прикосновение чужих губ, я, задохнувшись на мгновение от нахлынувших чувств, ответила на поцелуй.

Том прижал меня к себе крепче.

Я обняла его за шею, руками зарылась в густые волосы.

Мгновение. И пошел дождь.

Я отпрянула от Реддла.

Дождь начал лить все сильнее и сильнее, как может лить только в Туманом Альбионе.

Магия момента не исчезла до конца, осталось приятное послевкусие.

Том перенес нас трансгрессией в мою комнату.

— Фоверус! — Реддл высушил нас заклинанием, — Ты не замерзла?

— Ты думаешь, я от дождика сразу с пневмонией свалюсь? — язвительно поинтересовалась я, удивляясь поведению Тома.

— С чем? — недоуменно спросил Слизеринец.

Я закатила глаза и махнула рукой в сторону своих чемоданов.

— Акцио Медицинский справочник! — через пару секунд фолиант был у меня в руках и я протянула ее парню, — Почитаешь на досуге. Ну, что у тебя такое растерянное лицо? У меня сейчас культурный шок случится. А мне спать надо. Так что? Спокойной ночи, Реддл.

Вышеупомянутый парень оторопел и посмотрел на меня снизу вниз.

— Реддл, значит? — сощурил синие глаза слизеринец.

— Том, — похлопав глазками, исправилась я.

В середине моей комнаты с крещенными руками стоял недовольный парень.

— Давай мы отпразднуем мое День рождение, — пошла на компромисс я, — а потом займемся твоими насущными делами. Я помогу найти твою магическую семью и, возможно, наследие самого Салазара Слизерина. Я, как Берегиня, смогу помочь тебе. Если ты позволишь, конечно.

Реддл вспылил после моих, чего я не видела… никогда.

— Я не собираюсь пользоваться тобой! — прошипел змееуст.

— Я предлагаю тебе помощь, как одному из самых близких людей, Том! В конце концов, так ты хоть сможешь приглядывать за мной.

Утром, несмотря на эмоциональную ночь, я проснулась легко и в хорошем расположении духа.

Моя временная комната была завалина цветами. На прикроватной тумбочке лежала черная розочка и книга. Подарок был от Реддла.

========== С Днем рождения, синичка. ==========

В поместье Блэков царило оживление. Даже портреты, которые в основном спали, сейчас переговаривались между собой и с радостью разговаривали с домочадцами.

— Что происходит? — умиленно глядя на появляющихся из камина друзей, спросила я.

Постепенно гостиная Блэков наполнилась людьми. Долохов, Малфой, даже Северина со своей младшей сестрой Эйлин, которая поступает в Хогвартс в этом году. Конечно была Вальбурга, правда без Ориона. Ну и Реддл.

— С Днем рождения! — обняла меня мисс Принц-старшая.

Маленькая Эйлин была похожа на сестру, но была более скромна и неуверенна. Девочка была такая же черноволосая, черноглазая и худая.

— Привет, — улыбнулась я маленькой Принц и представилась, — Моника Борман.

— Эйлин Принц, — раздался тоненький голосок, а потом девочка несмело улыбнулась.

Вальбурга заняла девушек разговорами.

— Ну что, с Днем рождения, синичка! — Малфой и Долохов поцеловали меня в щеки и вручили свертки.

— Спасибо, — улыбнулась я.

Празднование проходило весело.

Мы поели, потанцевали. Антонио занял себе самую милую молодую леди — Эйлин. Девочка перестала смущаться и, под натиском веселого Долохова, в конце вечера смеялась.

Малфой и Реддл и, подошедший Орион, танцевали то со мной, то с Севериной, то с Вальбургой.

Первые отчалили сестры Принц. Эйлин даже обняла меня на прощание.

Мальчишки в последний момент решили остаться.

Уставшая, но довольная Вальбурга ушла пораньше спать, утащив с собой мужа.

Как бы не было грустно, но из дома я не получила никаких вестей. Хотя до глубокой ночи ждала и все косилась в окно, в камин и на дверь. Но ни бабушка, ни дядя не появились. Моя эльфийка пожимала своими костлявыми плечиками и приговаривала, что ей приказано охранять молодую панну.

Переодеваться в повседневный наряд я пошла ближе к полуночи.

Только я умылась и одела домашний костюм, как в мою комнату постучались.

На пороге стоял светловолосый красавец.

— Не спишь.

— Как видишь, — пожала я плечами и распахнула дверь, — заходи Абраша.

Малфой немного помялся у порога, потом все-таки вошел в комнату и оккупировал мою кровать. Я, немного подвинув наглого павлина, уселась рядом.

— Что случилось, синичка? Реддл обидел? — щелкнул меня по носу друг.

— Причем тут Реддл?! — «возмутилась» я, потом рассмеялась и «созналась», — всё хорошо.

Малфой лишь покачал головой: мол, «говори, не говори — не верю!». Ну, а я что? Не веришь, так не верь.

— Вообще-то, Том и Тони ждут нас на кухне. Я за тобой зашел.

— Тогда чего уселся, друг мой? Вставай и пойдем!

========== Добро пожаловать в Литтл-Хэнглтон! ==========

Ночью на кухне мы накинули примерный план действий. Конечно, сначала Том Реддл не хотел допускать нас до своих дел, но и одного мы его оставлять не собирались. Поэтому было решено отправиться в селение Литтл-Хэнглтон, где проживали Мраксы.

— И, судя по-всему, магами является семья твоей мамы, — тихо сказала я.

Реддл лишь был полон решимостью найти близлежащих кровных родственников.

На улицу выходить было опасно, но жизнь вообще не безобидная штука. Я собрала три маленьких сумки, что цепляются к штанам, где лежали несколько полезных, особенно в военное время, зелий, которые еще во время учебы изготовил Том, и порт-ключ до поместья Малфоя, этим нас снабдил Абраксас.

На улицу я выходила окруженная друзьями, которые в последний момент вообще хотели меня оставить, но мне удалось переубедить своих защитников:

— Я — Берегиня. У вас ничего не получится без моей помощи. К тому же, скоро на меня откроет охоту сам Геллерт Грин-де-Вальд, — Том сжал кулаки, — еще не известно, что страшнее.

Последнее я сказала зря, Реддл вознамерился временно запереть меня в поместье Блэков, или в Малфой-мэноре, как предложил блондин.

— Абраша! Ты на чьей стороне?

— На стороне жизни, синичка, — угрюмо отозвался наследник древнего рода.

Лондон был в ужасном состоянии. Город наполовину разрушен, люди запуганы.

Взвыла сирена.

Люди в панике начали прятаться, забегая в подвалы домой.

— Бегите! — кричали люди.

Я замерла, глядя на серое небо, где, словно птицы, парили фашисткие истребители.

Оцепенение. Я как-будто была под заклятием.

В момент, когда снаряд патронов летел в нашу сторону, Реддл схватил и прижал меня к себе.

Том трансгрессировал со всеми нами.

— Все в порядке? Никого не расщепило? — властный голос слизеринца вывел меня из оцепенения.

С пасмурного Лондона мы оказались в обычной солнечной деревушке, примостившаяся между двумя холмами. Люди здесь вряд ли слышали о войне. Все было спокойно и просто. Одно лишь поместье с красивым садом, построенное на холме, бросалось в глаза.

Мы стояли посредине деревни. Многие люди таращились на нас, возможно из-за того, что мы появились «из неоткуда».

— Мы в Литтл-Хэнглтоне? — спросил Антонио.

— Именно так, молодые люди, — ответила старушка, что стояла рядом и просто рассматривала Тома, что стоял за моей спинной и держал меня за руку, — давненько здесь не было свежей крови.

— Она-вампир! — шепнул Абраша.

Я кинула лишь предостерегающий взгляд на друзей и с вежливой улыбкой обратилась к старухе:

— Вы не знаете, где живет семья Мраксов?

На меня недоуменно посмотрели бесцветные глаза женщины.

— Знаете, молодая мисс, в нашей деревне самое интересное — это вон тот дом владельцев на холме. Однако в Литтл-Хэнглтоне есть ещё одна достопримечательность, но мало кто из жителей о ней знает, а кто знает, не считает её достопримечательностью: старая полуразвалившаяся хибара. Но именно здесь живет оставшееся часть семьи Мраксов. Судьба этих людей печальна. Меропа Мракс в 1926 году сбежала с сыном владельцев Реддлов, Томом, который потом бросил её беременную, — старуха бросила еще один взгляд на нашего Тома, — Поэтому… Вы уверенны, что вам нужен именно дом Мраксов?

Мы стояли слегка ошарашенные историей.

Первый пришел в себя Абраксас, который поблагодарил старую женщину и узнал поподробнее, где и что находится.

Я, все также держа Реддла за руку, увела его подальше от людей, на пустую поляну, что скрыта от человеческих глаз.

Слизеринец устало повалился на зеленную траву. Я присела рядом.

— Том, — коснулась я черных волос.

— Я даже не знаю, что делать дальше, Моника. Впервые в жизни понятия не имею, как поступать дальше. Все в этой деревне знают о Реддлах и Мраксов больше, чем я.

— В деревнях всегда так, — пожала я плечами, — послушай, Том, мы трансгрессировали сюда для того, чтобы ты узнал о своей семье. Нам в первую же минуту попадается разговорчивая старушка, что тебе многое поясняет, в том числе, где найти тех или иных твоих родственников. Мы по-очереди поговорим с каждой семьей, а потом вернемся в поместье Блэков и ты подумаешь о дальнейшем, уже владея информацией. Абраксас и Антонио нас подстрахуют.

Том смотрел на меня с широко раскрытыми синими глазами. Красивые черты лица расслабились, и парень теперь выглядел идеально, на мой взгляд.

— Так и поступим, — Реддл поднялся с земли и подал мне руку, — Спасибо, — шепнул он и поцеловал меня в лоб.

Дом потомков Слизерина расположен на склоне второго холма, в Литтл-Хэнглтоне, куда ведетодна-единственная проселочная дорога. По обочинам густо растёт жимолость и другие кустарники. Перед самым спуском в долину, где и раскинулась деревня, есть небольшой поворот вправо, который ведет прямиком к дому Мраксов.

Я сделала шаг к калитке.

— Стой, — притянул меня «на место» Реддл, — Фините Инкататем!

Том вошел первым. Шел он медленно, внимательно рассматривая всё вокруг.

Мы вереницей вступили на территорию Мраксов.

Тропинка к дому выложена камнем и извивается под ногами, словно змея. Ничего, кроме деревьев, впереди не видно. Дальше открывается рощица, в которой царит полумрак и на редкость прохладно. Между плотно растущих деревьев с трудом различается какое-то строение. Это обветшалая хибарка, до окон заросшая мхом. Черепица с крыши давно осыпалась, в стенах дома есть несколько дыр. Вокруг растет очень много крапивы, да такой высокой, что она доходит до грязных и давно не мытых стёкол в крошечных рамах.

— Алохомора. Хм, так просто? — входная дверь распахнулась.

Прихожая, куда мы вошли, была узка и темна. Реддл, выставив вперед палочку, двинулся прямо.

— Достаньте палочки. Моника, держись в центре.

Деревянная палочка, как влитая, лежала в моей руке. Я чувствовала магию, что течет по моим венам и концентрируется в волшебной палочке.

— Люмос! — прошептала я. Парни вторили мне.

Пыли и грязь. Весь дом внутри был таким же непотребным для жизни, как и снаружи.

В небольшой комнате, которая, судя по-всему, являлась гостиной. На потертом диване что-то лежало.

— Вссшшаааасс! — заголосило «нечто» на диване.

— Мерлин! — испугавшись, отпрыгнула я назад.

Абраксас затолкал меня за свою спину. Все подняли палочки, но лишь Реддл произнес заклинание:

— Инкарцеро, — веревки обмотали тело, что лежало на диване, — Шаайрасш.

От шипения Тома Реддла лично у меня пробегают мурашки по телу.

— Мерлин, — Малфой сжал мою ладонь, — я тоже не люблю, когда он так делает.

— А можно на русском? Ну, или хотя бы на английском языке, — попросил Долохов.

От мужчины, лежавшего на диване, смердело перегаром и немытой плотью.

От такого амбре меня начало мутить. Как этот пьяница мог быть родственником великого Реддла, я даже представить себе не могла.

— Это Марволо Мракс? — пискнула я.

Шипение прекратилось.

Человек мерзко расхохотался.

Он показался мне противным, даже уродливым. У него были густые волосы, такие грязные, что не было никакой возможности определить их цвет. Во рту не хватало нескольких зубов. Маленькие темные глазки косили в разные стороны. Это должно было казаться смешным, но смешным он не выглядел, выглядел страшным. Но самое отвратительное — непереносимый перегар.

— Еще одна светловолосая чета Малфоев? Мужчины молчат, а она рот разевает! Да был бы отец жив, познакомилась бы с его любимым круциатосом, — мужчина не смог договорить, он скорчился от боли.

Я растерянно смотрела то на пьяницу, то на беспристрастного Тома Реддла.

— С ней, советую, говорить с уважением.

— Реддл, ты внешне лишь Реддл. Еще и Том, надо полагать, — мужчина плюнул на пол, оставляя кровяной след, — имей уважение к дядюшке, мальчишка. Я всё-таки — Морфин Мракс!

Реддл был в ярости. Он явно чувствовал свою силу и превосходство над опустившимся родственником. Том всегда был падок на власть.

Я высвободила свою руку из руки Малфоя.

— Осмотрите дом, пожалуйста, — попросила друзей.

А сама встала позади Реддла и, положив свою руку, в знак поддержки, на его спину, зашептала другу на ухо:

— Говорить Морфину что-то бесполезно. Он давно и беспросветно пьян. Ты хороший легилимент, мой дорогой Том. Ни к чему применять силу, когда есть ум и таланты.

Пока Реддл был занят делом, я присоединилась к ребятам в обследование дома.

Антонио и Абраксас проверяли первый этаж и подвал, поэтому мне достался чердак.

Полуденное солнце пробивалась через маленькое окно. Несмотря на большое количество пыли, здесь не было мрачно. Чердак даже был уютным.

Много разных коробок с вещами и книгами заполнял помещение.

Возле окна стоял старый деревянный письменный стол.

— Интересно, — произнесла я, разглядывая небольшую фарфоровую шкатулку, которая выбивалась своим изысканным великолепием, — Фините Инкататем.

На шкатулке было несколько заклятий. Я не смогла бы взять ее в руки.

— Агуаменти, — струя воды очистила фарфоровое изделие.

На белом фоне распустились цветы, которые, буквально, покрыли всю шкатулку, кроме середины.

— Апарекиум! — заклинание, которое выявляет скрытые чернила, помогла и сейчас.

В середине фарфоровой шкатулки черными буквами выявилось лишь одно слово:

Меропа

========== Воскрешающий Дар Смерти. ==========

Запах пыли начал раздражать. Как и звук скрипящих половиц и деревянных лестниц.

— Мерлин Великий, — шипела я, удерживая шкатулку на Вингардиум Левиосе.

Спуститься с чердака, левитируя фарфоровую прелесть, и не упасть самой.

На удивление, я смогла. Руки были грязные и в занозах, но зато наследие Меропы Мракс было цело.

Дом потомков Слизерина был мал. На этаже две спальни, кухня и гостиная, где хозяин хибары беседовал с новоявленным племянником. Хотя кто с кем беседовал — еще вопрос.

Решив, что Реддла можно ждать, греясь на солнышке, я покинула серое гнездышко Мраксов.

Долохов и Малфой тоже так решили. Юноши развалились под старым дубом на траве.

Абраксас щурился, глядя на солнышко. Заметив меня друг принял полусидячее положение, облокотившись на дерево. Тони же сначала также лежал на траве, держа во рту соломку, но при моем появлении, вскочил.

Какие же они все-таки разные. Противоположные. Наследник древнего рода Малфой, обладавший идеальными длинными платиновыми волосами и холодными серыми глазами, был высок, бледен и слегка надменен, как положено истинному английскому лорду. Надежен, как скала. Верен традициям.

Антонио Долохов веселый, шебутной, немножко вздорный. Он имел от природы густые немножко кудрявые черные волосы, доходившие ему до плеч, смуглую кожу, темные лукавые глаза, как у шаловливого мальчишки.

— Ты где лазила, синичка? — спросил Тони, вытаскивая с моих волос паутину.

Поместив шкатулку на землю, я устроилась рядом с Малфоем и поведала им о своем времяпровождении.

— Не трогай, — шикнула я на Долохова, когда друг полез к фарфоровой прелести, — на ней несколько заклятий, причем, неизвестного происхождения.

Малфой закатил глаза, но больше никак не прокомментировал поведение друга.

Мы втроем лежали на травке, прикрываемые тенью дерева. Облака вальяжно плыли по голубому небу. Обстановка была такая умиротворяющая, что создавалось впечатление, будто бы мы живем в мирное, беззаботное время. И снова. Поют птички, слышится смех, где-то глубоко в душе все ликует от радости и счастья, что переполняет меня. Кажется, я снова в Польше, и бабушка выйдет в сад, чтобы позвать кушать.

Скрипнула калитка. Мечты вытолкнули меня в мир, но состояние света и тепла грело мою душу.

— Эх, — вздохнул Малфой, — не будет нам с ним покоя.

Том встал над нами, закрыв солнце.

— Реддл, — капризно начала я, — имей совесть, слизеринец! Дай мне солнышко.

Том фыркнул, но подвинув Абраксаса, прилег рядом со мной.

— Началось! Великий Мерлин! А мама предупреждала меня, что женщина на корабле!

— Абраша! — рассмеялась я, махнув рукой на свободное место рядом, — Лучше расскажите, что вы нашли.

Малфой плюхнулся на землю и они с Тони наперебой начали рассказывать о подвале.

— Там неплохая лаборатория для зелий! — заключил Долохов.

Реддл молча кивнул.

— Что это, Том? — задала я вопрос, когда заметила, что друг что-то мнет в руке.

— Кольцо деда. Оно валялось под диваном, возможно поэтому дядя его и не пропил.

Малфой заинтересованно приподнялся на локти.

— Можно посмотреть? — Том передал кольцо, но не сводил с друга глаз, — Ого! Это реликвия Мраксов. Родовое кольцо. Та-а-ак, здесь еще что-то выбито, — Абраша прищурился, вглядываясь в кольцо, — не могу понять, что это такое. Что-то знакомое…

Антонио вглядывался в реликвию Тома из-за плеча блондина.

— Ну, ты и дурак, Абраша! — Долохов хлопнул по плечу друга и расхохотался, — Это знак из «Сказки о трёх братьях».

— Дары Смерти? — поднял брови Реддл. Забрав кольцо обратно, он стал вглядываться в него.

Том погрузился в изучение реликвии Мраксов.

— Что за сказка о Трех братьях? — ребята недоуменно посмотрели на меня, — Напомню вам, что я из Польши и меня были другие сказки.

Антонио и Абраксас переглянулись, отодвинули увлеченного своей находкой Тома, и окружили меня.

Глядя, как горят глаза ребят, было понятно, что нас ждут споры, дебаты и множество догадок.

— Ты когда-нибудь слышала о Дарах Смерти, синичка? Так называются легендарные артефакты, полученные в сказке о трёх братьях: бузинная палочка, воскрешающий камень и мантия-невидимка. Если кто-либо соберёт их вместе, то станет истинным повелителем смерти. Представляешь? Так же существует знак в виде геометрических условных обозначений всех даров. Вертикальная линия — бузинная палочка и круг — воскрешающий камень заключены в треугольник — мантию-невидимку. Этот знак осквернил Геллерт Грин-де-Вальд, использовав его в качестве символа идеи о превосходстве волшебников над магглами.

— Теперь понятно откуда я его видела! В газетах!

— Малфой! Ну, что ты ей рассказываешь?! Она же просила сказ-ку! — выделив по слогам последнее слово, Долохов демонстративно закатил глаза, — Теперь я рассказываю сказку! Однажды три брата отправились путешествовать, но повстречали по дороге реку, возле которой Смерть собирала обычно обильный «урожай». Однако, им удалось переправиться бурные воды, соорудив с помощью волшебных палочек мост. В награду за это братья Певереллы получили от Смерти три дара: старший — непобедимую волшебную палочку, средний — камень, воскрешающий умерших, а младший — плащ-невидимку самой Смерти. Вот только Смерть оказалась коварной, а польза от её подарков — совсем не равноценной…

— Интересно, — пробормотала, — Том, дай кольцо, пожалуйста, — увлеченный Реддл не услышал меня, — ТОМ! — парень вздрогнул от неожиданности и удивленно посмотрел на меня, — Кольцо дайте, пожалуйста, мистер Реддл.

— Ты думаешь, что камень?

— Ну, конечно! Это же элементарно!

Я встала и с просьбой глянула в синие глаза Тома.

— Иди, Моника. А мы пока посмотрим твою находку.

Аккуратно держа кольцо, я пошла в сторону леса, чувствуя спиной обеспокоенные взгляды.

Волнение… адреналин смещает страх.

Волнение… и кровь быстрей бежит по венам.

Ты понимаешь, что сейчас будет крах,

Но ты не можешь что-то сделать, к сожалению.

Деревья вокруг. Повсюду лес. Чувствую удары сердца и сжимающее чувство волнения.

Пальцы нервно теребят кольцо Мраксов. Я стараюсь не касаться камня. Не хочу останавливаться, но бежать еще глубже в лес… нет смысла.

Останавливаюсь. Восстанавливаю дыхание.

Закрываю глаза. Птицы всё также поют.

Прикасаюсь к камню. Тишина.

Волнение… ты помнишь это как вчера.

Волнение… и слёзы сами по себе стекают.

Была в тот вечер ты одна.

Ну почему в такие дни все улетают?

— Мама, папа! — увидев такие родные, но почти забытые лица, оказалось нелегко.

В горле встал болезненный ком. Всхлип. Я чувствую, как горячие слезы текут по холодным щекам.

— Моника! — ласково прошептала мама, протянув руку к моей щеке.

— Не плачь, дочь, — я взглянула на отца, в его медовые глаза, что смотрят на меня с неизмеримой нежностью, — мы всегда с тобой.

Мама. Оказывается она была не такая уж высокая, но очень красивая. Тонкая, как береза, с зелеными, как тайга, глазами, и черными волосами.

Папа был противоположностью мамы. Ричард Борман — «смелый лев». Молочная кожа, светлые волосы, в которых поблескивает седина — это то, что унаследовала я. Высокий и широкоплечный. Надежный. Сильный. Самый лучший. Но мертвый папа.

Я с трудом отвела взгляд, чтобы заметить серо-зеленные, как у меня, глаза.

— О Мерлин Великий! Нет-нет! Как?! Как это случилось?! — как не в своем уме. Я как-будто бы сошла с ума.

Папин родной брат, мой любимый дядя, что заменил мне отца. Афанасий мертв.

Волнение… ты смотришь на него.

Волнение… и видишь в глазах ярость.

А дальше всё случилось как в кино.

Но это, к сожалению, реальность.

— Мне жаль, Моника. Жаль, что ты осталась одна.

— Бабушка? — мой голос оборвался.

— Жива, — поднял руку дядя Фаник, останавливая мою зародившеюся истерику, — но не может покинуть поместье. Диппет укрыл ее от Грин-де-Вальда.

— Как ты умер?

— Разве это важно? Могу сказать лишь то, что погиб я благородно, — дядя усмехнулся.

Ричард и Роксана встали возле меня и, на секунду, всего лишь на мгновение, мне почудилось тепло, показалось, что они рядом… живые.

— Грин-де-Вальд хочет собрать Дары Смерти. Он верит, что только Берегиня способна ему помочь.

— Я не понимаю. Я не одна Берегиня в этом мире!

— Наш род самый древний, — ответил отец.

Они исчезли.

Я сжала кольцо Мраксов в кулак.

Волнение… его давно уж нет.

Волнение… от боли ты страдаешь.

Узнала ты тогда ответ.

Теперь любить себе не позволяешь.

Я шла медленно. Куда теперь торопиться?

Дяди больше нет. Афанасия, который заменил мне отца больше нет!

Хотелось закричать. Забиться в истерике, пока я тут, в лесу, одна.

Но снова поляна. Дуб возле дома Мраксов. Друзья.

— Что…? — начал Малфой, но Реддл его остановил.

Я вновь взглянула на каждого из парней. Антонио. Абраксас.

— Том, — всхлипнула я, стоило мне встретиться с синими глазами.

Реддл в тоже мгновение обнял меня.

А я, уткнувшись ему в грудь, зарыдала.

— Тише-тише, — слизеринец гладил меня по волосам, — ты не одна. Ты никогда не будешь одна, Моника.

«Я всегда буду с тобой» — раздалось в моей голове.

========== Наши души ==========

К поместью Реддлов Том перенес нас трансгрессией. Это был красивый дом землевладельца, окруженный обширным бархатисто-зеленым газоном.

Друзья, словно боясь, что я упаду, держались рядом.

— А что с Морфиным?

— Ничего. Спит себе, немного пьяный, немного побитый, — пожал плечами волшебник.

Я лишь покачала головой.

На территорию поместья нас впустил садовник — молодой мужчина, на пару лет старше моих друзей. Рыжеволосый служитель дома Реддлов чувствовал себя сконфужено рядом с высокими и немного надменными слизеринцами.

Я ощущала себя королевой рядом с тремя королями.

— Нас встречают, — прокомментировал Малфой собравшихся на крыльце людей.

— Именно так, мой друг, — ответил Реддл, разглядывая еще одних своих кровных родственников.

— По-моему, нам не слишком рады. Все бы ничего, но с нами леди, — оценил обстановку Антонио.

— Мерлин Всемогущий, — тихо внесла я лепту в этот занимательный разговор.

Нас встречали двое мужчин, как две капли воды похожих между собой, и на которых внешне походил наш импозантный друг. Темноволосые, синеглазые, подтянутые атлетические фигуры, красивые мужские черты лица. Галантные от рождения. Если бы не седина и морщины, всех троих можно принять за братьев.

— Три Реддла на любой возраст. Эх, если бы не этот снобизм в глазах, я бы влюбилась.

Абраксас и Антонио укоризненно глянули на меня. Нашего же Тома это рассмешило:

— В чем проблема, синичка? Я всегда к твоим услугам.

Вот так мы и дошли, одной линией, до крыльца.

Старший мужчина сделал шаг к нам на встречу, рассматривая нас.

— Добрый день, молодые люди, — взгляд мистера Реддла остановился на Томе, — предлагаю вам отобедать с нами.

— Здравствуйте, мистер Реддл, — от лица всех заговорил наш импозантный друг, — мы с друзьями с радостью примем ваше предложение.

Довольный ответом седовласый мужчина кивнул и пригласил нас в дом.

Что интересно, отец Тома, а я не сомневалась в своих суждениях, молча бурил взглядом сына.

В помещении царила приятная прохлада. Несмотря на то, что стиль убранства был деревенским, все было сделано качественно и со вкусом. Явно за домом следила женщина.

Мы разместились в гостиной, куда служанка, принесла охладительные напитки.

Оттого, как прислуживала девушка, парней, привыкших к домовым эльфам, слегка перекосило.

— Что привело в наш маленький городок столь юных и городских господ?

— Знакомство с родственниками, разумеется. Мое имя Том Марволо Реддл.

— Томас Реддл, — представился седовласый маггл, — а это мой сын и, как я понимаю, твой отец — Том Реддл.

Никакой фантазии у людей!

Поразмышлять мне не удалось. В гостиную вошла пожилая женщина. Завидев нас, ее губы поджались и стали практически не видны. Мы явно не понравились старушке.

— Мэри, ребята отобедают с нами.

Если волк в «Красной Шапочке» съел бы эту бабушку, то мир явно бы многого не потерял. Может я предвзята, но она мне не нравится, как и ее сын, который стал поглядывать на нас с явным презрением. Если Абраксас и Антонио были спокойны и непробиваемы, как скалы, то Тому такое отношение было не по нраву.

— Пока твои друзья отдыхают, я бы хотел с тобой поговорить, — вновь заговорил самый старший мужчина.

Реддл-старший вышел вместе с внуком.

Абраксас подлил мне еще лимонаду, он чувствовал себя не хуже хозяев. Антонио переваривал такое количество похожих мужчин.

Тому-старшему явно не нравилось, что мы чувствовали себя «как дома». Он относился к нам с подозрением и презрением, и не считал нужным скрывать это. Том был не только достаточно богат, но и весьма хорош собой даже сейчас, в тридцать восемь лет. Поэтому молодые девушки с радостью отвечали на его ухаживания. Влюбится в этого мужчину — чрезвычайно легко, особенно Меропе, которая, судя по-всему, была неуверенной в себе волшебницей.

Что интересно, если бы мой отец встретил маму, не было бы Тома Реддла и Моники Борман.

— Не стоит смотреть на нас с таким презрением и недоверием, — ледяной голос Малфоя вывел меня из раздумий, — Мы не воры.

Реакция мистера Реддла не заставила себя ждать: мужчина, полный праведным гневом, от возмущения ловил ртом воздух, его глаза почернели от злости. Стакан, который держал отец нашего друга, треснул и рассыпался на ковер. Хозяин вскочил с кресла и выскочил из гостиной.

Заметив, как напряглись друзья, сидящие по бокам от меня, я дотронулась до их рук.

— Всё хорошо, — произнесла я. Мой тембр магическим образом немного успокоил мужчин. Достав палочку, я незаметно направила ее на осколки, — Репаро! — теперь на ковре лежал целый стакан, — Надзор в военное время упростил ограничения. Бытовыми заклятиями точно пользоваться можно.

На территории волшебников мы могли спокойно колдовать, исключая непростительные, разумеется.

Когда Том вернулся с дедом, всех пригласили за стол.

В скором времени мы покинули не очень приветливых людей.

Томас Реддл выделил внуку материальное содержание до совершеннолетия. Сумма была не маленькой, но прожить на эти деньги больше двух лет вряд ли получится. По предложению Абраксаса, Том решил открыть начальный счет в волшебный банк Гринготтс.

Наш слизеринский квартет остался в поместье Блэков еще на неделю, после мы отправляемся в Малфой-мэнор.

— У отца юбилей. Мне в любом случае предстоит быть дома, а с вами определенно веселее.

— Абраша, слизеринец ты мой, — лилейным голоском пропела, — я не сомневалась в тебе. Уверена, есть еще поменьше мере 2 причины.

Малфой рассмеялся и, пожав плечами оставил меня одну.

Два дня меня особо никто не беспокоил, но и наедине с собой не оставалась.

Смерть последнего мужчины в моей семье, что всегда защищал меня, поддерживал, оберегал, стала ударом для меня. Траур, что я приняла, был не просто данью чему-то. Траур — это моё состояние души.

Орион Блэк, как и все представители древнего семейства, был хорош в Темном искусстве и в дуэлях. Раньше мистер Блэк занимался с мальчишками, но теперь три часа в день меня гоняли по дуэльному залу, учили быстро ставить щит и ловко нападать.

— Адеско Файр — Адский огонь — очень сильная тёмная магия. Вызванный заклинанием, этот огонь обладает собственным умом, он вполне целеустремлённо преследует свою жертву, сжигая заодно всё на своём пути. Остановить Адский огонь крайне сложно, но с помощью этого заклинания можно уничтожить любую темную вещь. Пожалуй, даже крестраж.

— Что? Крестраж? — по-слогам произнесла я.

— Значит, он даже тебя не посвятил, — Орион покачал головой, — Так! Не отвлекайся, Борман. Агуаменти!

Из волшебной палочки противника выпустился и полетел в меня огромный поток воды.

— Импервиус! — выкрикнула я. Вода в последний миг обошла меня стороной, — Люмос Солем! — яркий луч солнца должен был ослепить Блэка, — Остолбеней! — выкрикнула я, а напоследок тихо кинула еще одно заклинание, — Петрификус Тоталус!

Пять дней Орион Блэк изводил меня тренировками! По три часа каждый день в меня летело всё, кроме непростительных. Перед сном я составляла и записывала варианты все возможные ходы, как в шахматах. И теперь, наконец-то, мое страдание и мучение дало результат.

Я смеялась. Орион был повержен. Осталось только…

— Экспеллиармус! — палочка мужчины легла в мою левую руку, — Дуэль окончена, мистер Блэк, — лукаво улыбнулась я.

Откинув черные кудрявые волосы назад, Орион сверкнул своими черными глазами.

— Хоть чему-то научилась, — я от возмущения чуть не подавилась воздухом, — Ладно, ты молодец. Иди отдыхай.

Я довольная пошла к двери.

— Ах, да! Чуть не забыл, — вновь заговорил мужчина за моей спиной, — Экспеллиармус! — чужая палочка выбилась у меня из рук. Я развернулась и удивленно глянула на мужчину, — Запомни, благородство не всегда уместно. Особенно для Слизерина. Учись владеть всеми видами магии. Поняла?

— Благодарю за урок, мистер Блэк, — коротко поклонившись, я все же покинула помещение.

Библиотека на площади Гриммо являлась мечтой любого студента Слизерина. Огромные стеллажи с книгами превратили огромную комнату в настоящий лабиринт. Содержание фолиантов тоже были весьма занятны. Реддл, который с упоением познавал темную магию, полюбил библиотеку Блэков всем сердцем и душой.

На моё удивление, сейчас Том отсутствовал. Кладезь знаний была пуста.

На рабочем столе, где недавно восседал Реддл, стояла еще теплая чашка с чаем. Одна книга была открыта, как и дневник-близнец, в котором были сделаны пометки.

Любопытство взыграло во мне, как и адреналин, который не покинул меня после дуэли с Орионом, и я склонилась над записями Тома.

Что до крестража, наипорочнейшего из всех волховских измышлений, мы о нем ни говорить не станем, ни указаний никаких не дадим…

Цитата из книги «Волхование всех презлейшее».

Крестраж — волшебный артефакт, созданный с помощью тёмной магии.

Первый крестраж создал Герпий Злостный, разделив таким образом свою душу на две части.

— Это же сумасшествие! — прошептала я.

— Думаешь? — голос Реддл, раздавшейся над ухом, застал меня врасплох.

Стало страшно. Влезать в дела наследника Слизерина — почти тоже самое, что совершить самоубийство.

Другой бы боялся развернутся лицом к Тому и увидеть презрение, холод, злость.

Но я не боялась.

Развернувшись, я с легкой и искренней улыбкой посмотрела на Реддла, немного недовольного, но в целом спокойного.

— Герпий Злостный — змееуст, селекционер, изобретатель. Бесспорно, это великий волшебник вошедший в историю, на труды которого опирался сам Слизерин. Но сам Салазар не создавал крестраж, ведь это не дает ни бессмертия, ни власти, ни знаний, — я говорила проникновенным тоном, улыбаясь и мягко глядя на своего собеседника. Стоять, облокотившись на стол, мне надоело, поэтому, не отрывая взгляда от юноши, я прошла и села в кресло, — Эта темная и очень грубая магия, которую мне, как Берегине, трудно переносить. Ты знал, что без души, мы заведомо ничто?

— Ты говорила, что убив кого-то, ты пойдешь против своей природы, — Реддл взял чашку с чаем со стола и уселся на диван, напротив меня, — Ты лишишься части души.

— И дара, Том, — грустно усмехнулась, потом снова посмотрела прямо, — Но сейчас ты должен ответить, — Слизеринец вальяжно, как истинный аристократ, восседал на диване. Только я прекрасно видела, что он собран и серьезен, — Кто Вы? И чего хотите Вы?

— Ты мудра не по годам, Моника Борман, — хрипло отозвался волшебник, как-то странно глядя на меня.

Я не захотела комментировать последнюю реплику в свой адрес, чтобы не испортить впечатление от нашего разговора. Передернув плечами, я встала и направилась к выходу из библиотеки.

— Встретимся на ужине, Том, — бросила через плечо.

Сегодня прощальный ужин в дома Блэков. Завтра с утра мы уже будем в поместье Малфоев. Ай­ра уже собрала мои вещи, оставив только черное закрытое бархатное платье и шляпку с черной вуалью.

Домовая эльфийка со слезами на глазах смотрела на меня, одетую в траурный наряд. Ей тоже было больно.

— Сегодня последний день скорби, моя маленькая Ай­ра.

— Молодая панна быстро повзрослела, — всхлипнула эльфийка, — госпожа Анри тоже так считает.

Бабушка меня не видела уже год.

— А когда и где ты видела госпожу? — будничным тоном поинтересовалась я.

— Так в вашей ячейке в банке Гринготтс.

Так. Интересно получается. Похоже, что я составлю Тому компанию. Он все равно собирался в банк.

Прощальный ужин прошел в очень теплой обстановке. Вальбурга сетовала, что в доме теперь будет пусто. Миссис Блэк в последнее время стала мягче, это приметил Орион.

На прекрасной дружеской ноте мы на следующее покинули поместье четы Блэк.

========== Полет в туннели ==========

Лето заканчивалось. Мы, под присмотром миссис Малфой, по каминной сети вышли в Лютом переулке. Конечно, не самый благопристойный магический район в Лондоне, но темным волшебникам, особенно слизеринцам, здесь нечего боятся.

Антонио, Том и я вначале решили посетить Банк, что находится на углу Косого и Лютного переулков. Банк Гринготтс весьма впечатляет: белоснежное здание, отполированные бронзовые двери, белые каменные ступени.

— Разделимся, — проговорили мы одновременно. Гоблины посмотрели на нас с интересом, но промолчали.

Я подошла к одному из свободных работников банка, с просьбой отвести меня в мое хранилище. Меня проверяли долго, но, как я заметила, Тони и Реддла еще дольше.

— Хранилище №666, — почему-то я уверена, что ячейку семьи Борман в Англии основал мой покойный дядя, только его чувство юмора способно выкинуть такое, — Ваша ячейка открывается с помощью крови.

Порезав руку, я прикоснулась к двери. Та со скрипом отворилась.

— Мое ежемесячное пособие меньше. Откуда столько денег? — спросила я у гоблина, оглядывая свое хранилище.

Золотые галлеоны, серебрянные сикли и бронзовые кнаты распределены по ячейкам.

Так же в одной из ниши находилась шкатулка с остатками фамильных драгоценностей.

Борманы сильный род, но недостаточно чистокровный и древний для англичан. Зато вырождение нам не грозит.

— По завещанию Афанасия Борман содержимое его ячейки в Польше очищено и перенесено в ячейку №666, Моники Борман. Пособие вам также начисляется с денежных средств Анри Борман.

— Благодарю, — сухо произнесла, — подождите меня снаружи.

После того как гоблин вышел, я взяла в руки маленькое зеркальце.

— Здравствуй, бабушка.

Оказавшись снова в главном зале я начала оглядываться в поиски друзей.

— Тони, а где Реддл?

— Видимо еще в хранилище, — беззаботно пожал плечами друг, — пойдем, посидим в кафе напротив.

— «Брецель»? Будем вкушать французскую кухню, — предвкушающе потерла я ладони.

— Малфой нам этого не простит, — довольно проговорил Долохов и, взяв меня под руку, направился к ресторанчику.

Настроение поднялось у меня после того, как мой дорогой друг заказал мне чизкейк и чай со сливками.

— А я буду Medium Rare и зеленый чай, пожалуйста.

— Полусырое мясо? Никогда не ела, — прежде чем Антонио успел открыть рот, чтобы заказать мне стейк, я сделала «страшные» глаза, — Нет-нет! Не нужно мне заказывать, — рассмеялась я.

— Улыбайся чаще, Моника, и весь мир сам захочет быть твоим.

Нам принесли заказ и мы почти съели содержимое тарелок, когда в дверях показался Реддл.

— Наш староста вернулся, — прокомментировала я.

Долохов повернулся на сто восемьдесят градусов к входу.

— Что это у тебя? — спросила я, когда Том подсел к нам.

— Медальон Салазара Слизерин, — мы с Тони переглянулись и вопросительно повернулись к Реддлу, — Я был в ячейке Мраксов. В шкатулке Меропы была записка с номером ячейке и ключом. Денег там мало, но предостаточно книг и артефактов. Медальон принадлежал Меропе Мракс.

Было всего три человека, с кем считался Том Реддл, но есть ли хоть один, кому бы он доверял? Мне хочется верить, что есть и что этот человек — я.

Время шло. С Туманного Альбиона мы переправились в Шотландию, в школу Чародейства и Волшебства Хогвартс. Для нас с Севериной начался четвертый курс, для моей троицы — пятый. Пришла маленькая Эйлин Принц, которая пополнит наши слизеринские ряды. Я уверенна.

Реддл пошел выполнять прямые обязанности старосты.

Мы с Долоховым, Малфоем и Принц вышли с Хогвартс-экспресс и направились к каретам.

— Мисс Борман, — услышав голос за спиной, мы с друзьями остановились.

— Добрый вечер, профессор Дамблдор, — мужчина был сером костюме, но без мантии и пиджака.

— Вас хочет видеть директор. Мистер Малфой, мистер Долохов, мисс Принц, кажется, вас ждет последняя карета.

— Идите, — шепнула я друзьям.

Альбус Дамблдор трансгрессировал со мной прямо к воротам Хогвартса. Профессор задавал разные вопросы, на которые я отвечала односложно. После трансгрессации меня мутило и шатало. Я даже приняла локоть Дамблдора в качестве помощи.

— Благодарю за помощь, Альбус. Тебя ждут первокурсники, — заговорил директор, — не стану тебя задерживать.

Дамблдор с неким огорчением покинул кабинет.

— Здравствуй, Моника. Проходи, присаживайся.

— Благодарю, профессор Диппет, — я села на стул напротив хозяина кабинета, который молча рассматривал меня, — Вы хотели видеть меня, директор?

— Да. Так уж вышло, что мисс Бен, что была назначена на должность старосты, перешла на домашнее обучение. Профессор Слизнорт предложил на должность старосты вас, мисс Борман.

— Но я же только на четвертом курсе!

— Но и истинная слизеринка. Я уже подписал указ. Так что, — Диппет положил значок старосты на стол, — поздравляю.

Большой зал был полон как никогда. А это еще не ввели первокурсников.

Мои друзья уже сидели за столом и, судя по тому, как поглядывали на вход, ждали меня.

— Не там смотрите, я зашла с учительского входа.

— Где ты была? — спросил Реддл, рядом с которым я села.

— У профессора Диппета. Меня назначили на должность старосты.

Друзья удивились, но искренни порадовались и поздравили.

Время опять ускорилось. Занятия, клуб Слизнорта, должность старосты, Том с его грандиозными планами.

В нашей комнате, где мы собирались с друзьями, стало по-особенному уютно, когда появился камин. Про это место знали только мы.

— Поверить не могу! Ты хочешь собрать сторонников! — негодовала я.

Малфой и Долохов, которые поддерживали друга, спокойно сидели в креслах, наслаждаясь представлением.

— Создать клуб, — поправил меня Реддл.

— Том, — поморщилась я, — а на чем будет основана твоя политика?

Только не говори мне Реддл, что на чистоте крови! Вот не советую.

— Нужно будет научить тебя окклюменции, — вздохнул наследник Слизерина, — Будем собирать талантливых, умных, наделенных властью. Мы создадим «элиту», которая впоследствии займет руководящие поста.

Я посмотрела на Тони и Абрашу, потом на Тома, потом снова на ребят.

— Ты серьезно?

Он серьезно.

Мы стали избранными, лидерами, которые помогали и защищали «своих». Многим наша четвертка нравилась, но были и те, кто ненавидел нас.

Я знала, как раздражаю большую женскую половину школе.

Рождество и Новый год, как и День рождение Тома, мы встретили в Хогвартсе.

Я подбирала членов клуба Элиты среди всех факультетов. Находя талантливых волшебников, я начинала с ними общение, а после представляла Малфою и Долохову.

Его прозвали Темным Лордом.

Однажды великий наследник Слизерина по-маггловски врезал Деймону Стюарт, когда когтевранец на свидании прижал меня к стенке.

Ко мне боялись подходить, чтобы пригласить на свидание, боялись лишний раз прикоснутся. Слизеринцы берегли меня, опасаясь гнева Темного Лорда.

Однажды на Защите от Темных Искусств Септимус Уизли вызвал меня на магический дуэль.

Гриффиндорец, после череды обычных заклятий, использовал заклинание молнии, для которого требуется взрыв ярости, ненависти или какого-либо другого сильного чувства.

— Ульмен Артус!

— Мэтро Хьягарэ! — древняя защитная магия, которую мне пришлось использовать. Магический щит в виде оранжевого энергетического купола, способен отразить практически все заклятия, защитил и от молнии Уизли.

Септимус упал, пораженный собственным оружием.

Меня прозвали Светлой леди Темного лорда.

Все внимание Тома уходило исключительно на дела. Были ли у Реддла романтические отношения — никому неизвестно, даже я, Малфой и Долохов об этом не слышали.

Абраксас и Антонио находили себе увлечения, но серьезных чувств я не видела. Двое ловеласов сменяли своих подруг, но никогда не меняли друзей.

Однажды для Долохова закончилась пора мимолетных увлечений. Это поняли мы все. Наш друг влюбился в Северину Принц. Моя подруга сначала не понимала, что происходит. Амплуа ловеласа играла против Антонио, но слизеринец не собирался сдаваться.

— Что они в ней находят? — услышала я в женском туалете писклявый голос, — Реддл только на нее и смотрит! Да и Малфой с Долоховым крутятся все время.

— Ум, обаяние, магический потенциал, — перечислила я, выходя с тени.

Когтевранка с круглыми большими очками разговаривала, по-всей видимости, сама с собой. Ее темно-каштановые густые волосы оттеняли светлую кожу.

— Отстань от меня! — истерически запищала девочка, отскочив подальше от меня.

— Спокойно, — мягко улыбнувшись, я показала ладони в примирительном жесте, — ты ведь Миртл, да? Скажи, ты ведь обо мне говорила?

— О тебе! Ты на год младше, но вся школа знает тебя!

— В нашей школе все друг друга знают, — улыбнулась я, решив промолчать, что мне тринадцать, а не четырнадцать, как думают многие, — Миртл, тебе нужно заниматься тем, что нравится и приносит удовольствие тебе. Тогда появятся друзья.

— Тебе легко говорить! Что делать мне? У меня прыщи, фигура не такая красивая.

Я рассердилась. Оказывается, что чужое нытье ужасно раздражает.

— Скажи, где твоя семья, когтевранка? В Лондоне. Они живи и здоровы. Уже за это стоит благодарить жизнь!

Миртл заплакала и выбежала с туалетной комнаты, причитая про злую слизеринку.

Разгневанная я, хлопнула в ладоши, и поток магии вырвался с моего тела.

Дверь захлопнулась, стекла вылетели с оконных рам.

Взяв палочку я молча крушила все вокруг. Невербальная магия.

Гнев начал отступать. Эмоции затухали.

Я устало облокотилась на раковину, чтобы включить воду.

— Змейка на кране.

Гер­пий Злос­тный вывел василиска. Змееуст. Сам Салазар опирался его исследования. На гербу нашего факультета змея. Слизерин покинул Хогвартс.

«Но перед уходом создал комнату, названную им «Тайной комнатой» и поместил там «немыслимое чудовище», названное «Ужасом Слизерина».» — рассказывала нам Галаея Вилкост, преподавательница ЗоТИ.

— Том! — вбегая в класс зельеваренья, я распугала некоторых учеников.

Реддл корпел над котлом. Это были внеклассные занятия, где наш декан особо не вмешивался в процесс.

На меня косились студенты разных факультетов, но никто не рискнул что-либо сказать.

Мой друг быстро свернул работу и, приобняв меня, вывел из кабинета.

— Что случилось? Ты в порядке?

— Я кое-что нашла, — лишь сказала я.

Убедившись, что туалет на втором этаже пуст, я позвала Реддла.

— Что здесь произошло? Моника, на тебя напали?!

— Нет! Смотри, Том! — я ткнула пальцем в кран со змеей, — Салазар же брал за основу исследования Злостного! Я думаю, что Ужас Слизерина — это василиск, упрятанный в Тайной комнате. Скажи что-нибудь на змеином языке!

Реддл прошипел что-то.

Пол затрясся. Раковины отодвинулись, открыв огромный тоннель.

— Не подходи, — слизеринец прижал меня к себе, когда я двинулась к яме.

— Но ты ведь будешь спускаться? Значит, и я хочу!

— Что за гриффиндорский идиотизм в тебе вдруг проснулся, синичка? Нет. Ты останешься здесь.

— Ну, Том! — топнула я по-ребячески ногой, — Ты же сможешь защитить меня. К тому же я готова забыть, что ты две недели назад отогнал когтевранца Деймона Стюарт, когда тот начал ухаживать за мной. Он вообще-то очень симпатичным был! До твоего удара.

— Ты меня шантажируешь? — удивление Реддла так умилительно наблюдать!

Сначала наследник Слизерина отправился один, на разведку так сказать.

Когда Том вылез с этой ямы, я уже сидела с чаем и бутербродами, которые мне принесла Айра.

— Не плохо устроилась, — прокомментировал Реддл, накидываясь на еду.

Через какое-то время, как Том поел и отдохнул, мы вместе спустились в Тайную комнату.

— Когда я скажу, ты опустишь голову, закроешь глаза и ни в коем случаи не будешь смотреть на василиска.

— Реддл, я может блондинка, но не дура!

Тоннель был похож на лабиринт. Мох, скелеты мышей, камни, через которые нужно перелазить. В какой-то момент я пожалела, что увязалась за Томом, который очень устал еще после первого спуска.

Главный зал был величествен! Каменное огромное изваяние Салазара находилось в конце коридора. По бокам были фонтаны из таких же каменных змей.

Том вытянул черную широкую атласную ленточку с моих волос, чтобы завязать мне же глаза.

— Мне так будет спокойней, — дыхание юноши коснулось моего уха, заставив меня покрыться мурашками.

Были какие-то звуки, шипения. Я старалась концентрироваться на Реддле, который крепко держал меня за руку.

— Она понимает нас-с, — шелестящий голос василиска? Что?! — Ссними повясссзку, хозззяин.

— О, Мерлин! — в испуге я прижалась к Тому.

— Не бойся, — погладил меня Реддл по спине, — ты можешь на него смотреть.

Я медленно повернулась к змею, смотря сначала на длинный хвост, поднимая взгляд всё выше и выше.

— Ссамки! — фыркнул василиск.

— Здравствуйте, дядя Вася! —в ответ фыркнула я.

========== Профессиональный риск ==========

— Вальпургиевы Рыцари!

По всей школе Чародейства и волшебства слышались шептания про группу избранных, которых собрал вокруг себя наследник Слизерина. Учителя на все происходящее смотрели сквозь пальцы. За исключением профессора Слизнорта.

Умудренный опытом и внимательный к мелочам мастер зелий знал, что происходит у его «змеек», но никогда не вмешивался. У профессора Слизнорта были другие пристрастия — знаменитости и те, кто однажды ими станет.

В гостиной Слизерина наша компания сидела у камина и обсуждала возможные использования Тайной комнаты.

— А если устроить посвящение в Вальпургиевы рыцари?

Я с интересом посмотрела на Долохова, чей мозг придумал неплохой вариант.

— А отличительные знаки у достойнейший будут? У меня плохая память на лица, — призналась я.

— Будут! — заверил рядом сидящий наследник змеиного факультета, — Как нарисуешь.

— Я не художник, — фыркнула и повернулась в сторону блондина, — Малфой, а у тебя какие идеи?

Портрет в гостиную сдвинулся, впуская нашего декана. Профессор зельеваренья, завидев как мы повскакивали с дивана, махнул рукой, призывая нашу четверку сесть обратно.

— Мистер Реддл, вы хотели проконсультироваться по одному зелью, насколько я припоминаю.

— Именно так, профессор, — Том покинул нашу компанию вместе с профессором Слизнортом.

Участливо проводив взглядом главных людей на нашем факультете — декана и старосту, я вновь посмотрела на утомившихся Абраксаса и Антонио и предложила:

— Сделаем перерыв?

— Идемте на кухню, — деловито произнес Малфой, поднявшись со своего места, — ужин скоро кончится, значит, — Абраша предложил мне руку, — здесь станет многолюдно.

Я кивнула, соглашаясь с этим замечанием.

Долохов у выхода немного замешкался, бегая глазами по слизеринской гостиной.

— Антонио? — друг посмотрел на меня со смешанным чувством долга и сердечности, — у тебя свидание с Севериной?

Малфой со скептической физиономией глянул на растерянного друга.

— Тони, — с дружелюбной издевкой протянул белобрысый волшебник, — Влюбившийся сердцеед подобен заразившемуся врачу. Профессиональный риск.

Долохов вспыхнул и что-то прорычал Малфою сквозь зубы.

— Так, стоп! — подняла я руку, прекращая словесную баталию, — Антонио, чтобы сегодня в нашей компании я тебя не видела, — черноглазый друг довольно улыбнулся, но через секунду Долохов посерьезнел.

— Я Тому обещал помочь с Тайной комнатой.

— Завтра поможешь, — отмахнулась я, — Заместо меня. Сейчас лучше готовься к свиданию. Ах, да! Девушки любят цветы. На улице хоть и лежит снег, но в теплицах можно найти что-нибудь занимательное.

Мы с наследником чистокровного рода Малфоев отправились в наше любимое место — на кухню, где домовые эльфы встретили нас как родных.

Самое уютное помещение Хогвартса пахло сдобой и корицей. Эльфы, как всегда, усадили нас ближе к горящему камину. Нам принесли цитрусовый чай и булочки с маком.

Я сидела и глядела, как за окном кружил снег.

Конец ноября выдался белоснежным. Бураны неделю правили, покрывая снегом всю территорию школы и Запретного леса. Для студентов начало зимы — прекрасная праздничная пора. Все с нетерпением ждут каникул и семейных праздников — Рождества и Нового года. Уже начались обсуждения подарков, рождественского бала.

Профессора лишь улыбались, смотря на предпраздничную лихорадку, закрывая глаза на понижение успеваемости. Я полагаю, что учительский состав сами «болели» этой теплой зимой.

— Влюбившийся сердцеед подобен заразившемуся врачу, — голос Малфоя отвлек меня от размышлений, — профессиональный риск.

Стальные глаза, лихорадочно блестя, слизеринца разглядывали меня так, как-будто видели впервые. Абраксас вообще выглядел странно: слишком эмоционален, слегка растрепан. Длинные мужские пальцы, живя отдельной жизнь, кромсали несчастную булочку.

— Чья эта фраза? — мягко улыбнувшись спросила я, украдкой приглядываясь к поведению друга.

— Карл Краус. Слышала о нем? — в голосе слизеринца слышалась какая-то хриплая растерянность, — Уникальный австрийский писатель. Он умер не так давно, в 1936, кажется.

— Маггловский поэт-сатирик, — кивнула я, припоминая, как натыкалась на работы талантливого человека, — не думала, что ты интересуешься не-магами, — беззаботно отозвалась я.

Малфой лишь пожал плечами и начал пить чай.

Типичный англичанин!

Все проблемы решает хороший чай.

Все же, тем вечером наш с Абраксасом дуэт придумал, как провести посвящение в Вальпургиевы Рыцари.

Поскольку первоначальный отбор проводила я, то мне и достанется роль встречи одаренных волшебников.

— Правда, мне нужна помощь, чтобы следить за всеми, — сказала я Реддлу, когда мы ночью патрулировали замок.

— Мальсибер и Лейстрейндж тебе помогут. Мероприятие проведем после рождественских каникул.

Царственно-величавый Том, когда находился наедине со мной, по-привычки, превращался в обычного человека. Проявляющей в последнее время доброту и внимательность, наследник Салазара Слизерина удивлял меня, а порой даже шокировал. В голосе Реддла редко слышался презрительный или приторно-вежливый тон. Нет, юноша все также вел себя безукоризненно правильно, где-то горделиво, внушающий уважение и некий трепет. Тома до сих пор боялись недруги. А я нагло пользовалась покровительством слизеринца, напоминая тому же Уизли, что лучше меня не трогать.

— Стой и не шуми, — прошептал волшебник, пряча меня за свою спину.

С палочкой наготове, Реддл зашел в заброшенный кабинет, откуда исходили голоса.

— Так-так, — немного по-малфойски протянул мой друг таким тоном, что даже я передернула плечами, — вы запамятовали, что после отбоя должны находится в своих гостиных?

Заглянув через плечо второго старосты, передо мной предстал недруг всех слизеринцев — Септимус Уизли, и напуганная когтевранка плакса-Миртл.

— О, Мерлин! — вздохнула я, глядя на эту нелепую парочку.

Пойманные студенты молчали. Рыжий Уизли буравил меня ненавидящим взглядом, как-будто я сама притащила гриффиндорца во время отбоя в когтистые лапы Реддла.

— Минус пять очков у Гриффиндора и Когтеврана, за нахождения вне своих гостиных после комендантского часа. Идите.

Миртл всхлипнула и быстро побежала в сторону башни Когтеврана. А мой давний рыжеволосый противник, гордо фыркнув, попытался задеть меня на выходе плечом.

— Не советую ее трогать, — прошипел наследник Слизерина, поймав гриффиндорца еще до того, как последний меня коснулся.

— Иди к Моргане, Реддл! — слова сочились ядом.

Было видно, что Уизли трясет. Только не ясно отчего. От злости или страха.

Наколенная обстановка начала искрится. Буквально.

Вечное противостояние враждующих факультетов, которое неизвестно чем бы закончилось, если бы мы не услышали приближающиеся шаги.

Декан Гриффиндора вынырнул из-за угла. Под светом люмоса его очки сверкнули сталью.

Том и Уизли отцепились друг от друга, но все еще зло переглядывались.

— Добрый вечер, профессор Дамблдор, — произнесла я.

— Скорее уж ночь, мисс Борман. Разве ваше с мистером Реддлом патрулирование не законченно?

Только я хотела открыть рот, чтобы ответить, как почувствовала руку Тома на своем плече.

— Мы и отправлялись в свою гостиную, сэр, когда заметили нарушителей.

— Ну, что ж, — преподаватель трансфигурации развел руками, — идите отдыхать. Я сам провожу мистера Уизли.

— Разумеется, — немного дерзко проговорил Том, — профессор.

========== Вальпургиевы Рыцари ==========

Приближалось Рождество. Жизнь в Хогвартсе кипела и набирала обороты предпраздничной суеты. Ученики и преподаватели ходили в приподнятом настроении. Улыбки людей озаряли замок, по коридорам в любое время суток слышался счастливый смех молодых волшебников.

В этом году многие остались в школе, поэтому посвящение в Вальпургиевы рыцари Реддл решил провести в рождественскую ночь.

Мне не раз приходилось видеть, как зажигаются глаза моих друзей от любой всевозможной авантюры. Мы можем всё! Наш квартет непобедим! Лучшие друзья, что вместе всегда.

— Осторожно! — белый холодный комок попал в лицо Северине.

Я замерла.

— Ну, Борман, — глаза мисс Принц опасно сузились, а руки потянулись делать снежок.

— Прости-прости-прости! — заверещала я, а потом хохоча, кинулась в сторону замка.

Жаль только бегала моя соседка быстрее.

— Сдаюсь! — закричала, когда десяток снежков облепили меня со всех сторон, — Северина, сдаюсь! — смеясь, подруга упала в сугроб рядом со мной.

В какой-то момент мы затихли, смотря на серое небо. Крупными хлопьями, медленно кружась, решил пойти снег. Красивые снежинки, словно, вальсируя, опускались на землю, где сливались со своими собратьями.

— Война закончится, так ведь? — дрожащий голос чистокровной волшебницы тихо коснулся моего слуха.

— Конечно, Сев. Уверена, что очень скоро наступит мир.

Мы вот так лежали в сугробе и смотрели, как тихо падал снег.

Джон Мальсибер и Раймонд Лейстрейндж, с которыми я училась на одном курсе, привели каждого Вальпургиева рыцаря в туалетную комнату для девочек. Мальчишки гордо следовали указаниям Реддла, свято веря в то, что Том — самый настоящий наследник Слизерина. Так оно, разумеется, и было.

Тридцать шесть волшебников разных возрастов и факультетов разбились на кучки и, переговариваясь, ждали меня. С третьего по седьмой курс. До сих пор удивляюсь, как нам удалось собрать будущую элиту, особенно тех, кто старше нас.

Я ждала того момента, как прибудут все участники нашего мероприятия.

Мальсибер и Лейстрейндж заперли входную дверь. Значит, все на месте.

— Доброго вам вечера! — я встала на небольшой установленный пьедестал, прям возле туннеля, что открыл Том, — Разумеется, каждый из вас слышал о том, что Тайная комната одного из четырех основателей Хогвартса, найдена.

Народ стал перешептываться.

Я коротко улыбнулась и подняла ладонь, призывая к вниманию.

— Сегодня именно Вы, самые талантливые и способные ученики школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, сами всё увидите.

Подземелья встретили нас мрачным видом и зловещим капанием воды. Хотя возбужденные, предвкушающие приключения, волшебники этого просто не замечали. Поворот за поворотом, коридор сменяется вторым, третьим, и мы наконец-то доходим до главного зала.

Ученики сзади меня ахнули.

Было от чего.

— Тайная комната Великого Салазара Слизарина!

Я трансгрессировала на сцену в центре комнаты. Огромный монумент одного из четырех основателей Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс находился у меня за спиной. По бокам последователей Реддла находились фонтаны из каменных змей.

— Вальпургиевы рыцари! — мой голос разнесся по каменному холлу, привлекая к себе покорных слушателей, — Вы — лучшие из лучших и талантливейшие из талантливейших. Каждому из вас мы поможем стать Величайшими волшебниками. Именно Вы сможете войти в историю! О Вас будут говорить и Вами будут гордится наши потомки!

На мгновение я замолчала, переживая все те эмоции, что блуждают по залу. Не слыша ничего, кроме стука своего сердца, я, успокоив дрожь в теле, снова посмотрела на совсем молодых, полных веры и сил учеников школы.

— В ваших сердцах не должно присутствовать тщеславие и зависть. Помните. Мы — одна семья. Нет никого сильнее нас. Мы помогаем, защищаем и поддерживаем друг друга. Всегда.

Я отступила на два шага, встав рядом с Малфоем и Долоховым.

Сейчас был выход Темного лорда.

Он взошел на пьедестал, буквально занял свое место. Статный, непоколебимый, сильный Том смотрел на собравшихся учеников внимательно, но тем не менее лояльно, даря ощущение значимости. Облик Реддла был противоположен моему собственному: та же черная немного кудрявая грива, куда зарыться пальцами мечтает каждая вторая ученица Хогвартса. Куда мне со своими прямыми светло-пепельными волосами? Или темно-синие беспощадно глубокие глаза, внушающих то ужас, то трепет, против моих многогранных, как сама человеческая душа, серо-зелено-голубых очей, что полны жизнью лесов и неба моих родных краев.

Том Марволо Реддл был бы идеальным злодеем, но станет еще более безупречным правителем. Да будет так!

— Мой Лорд! Позвольте присягнуть вам на верность первым! — крикнул некий в толпе.

— Конечно, друг мой, — со спокойной улыбкой отреагировал Реддл.

Волшебники расступились, пропуская к нам на сцену активиста.

— Мерлин Великий! Это Розье, — шепотом произнес рядом стоящий Малфой.

Я удивлено посмотрела на Абраксаса, а после на человека, что начал подниматься по ступенькам к Тому.

— Быть такого не может, — вырвалось у меня. Себастьян Розье выпустился вместе с Вальбургой Блэк. Я даже представить не могла, что бывший староста Слизерина не просто поддерживает общение с Реддлом, но и полностью разделяет взгляды.

А это было действительно так, как и то, что старшая сестра чистокровного волшебника, Винда Розье, была одной из самых ярых и верных сподвижников Геллерта Грин-де-Вальда.

Себастьян встал на одно колено и подал руку Тому.

— Мосморде! — из палочки наследника Слизерина вырвался серебряный луч. Заклинание было мне неизвестно.

На левом предплечье Розье появился странный рисунок черепа с выползающей змеей.

Следующий вышел самый младший из стоящих подле Реддла волшебников — четверокурсник когтевранец Трэверс, сын мистера Торкуил Трэверс, работающего в Министерстве Магии.

Морщась, но при этом ровно стоя на одном колене, молодой Трэверс терпел болезненное нанесение метки.

Что Том делает?! Этого не было в плане!

— О, Великая Моргана! Он же их клеймит, — осознание стрельнуло мне прямо в голову.

Я почувствовала, как пошатнулась, в немом ужасе смотря на всё это.

— Тише, Моника. Потерпи.

— Абраксас, вы знали? — я посмотрела в стальные глаза Малфоя, который придерживал меня.

— Не знали. Том Реддл никогда не рассказывает всего.

Тем временем большинство из присутствующих, совсем юных учеников Хогвартса, сами шли в руки манипулятора, чтобы заклеймить себя, как скот. Молодые амбициозные волшебники подписывали себе приговор. И я ничего не могла сделать.

========== Я чту свою веру! ==========

От усталости и утомления я ели держалась на ногах, стоя на посвящении Вальпургиевых рыцарей и наблюдая, как юные маги, следую за большинством, позволяют нанести себе черную метку.

Нервы были на пределе и у Долохова с Малфоем, что стояли подле меня. Оставаясь аристократически невозмутимыми, я прекрасно видела, как сжимались кулаки Тони и Абраксаса, как ждали они окончания этого мероприятия.

Наконец-то, Мальсибер и Лейстрейндж собрали волшебников и повели их к выходу.

Том выжидательно смотрел вперед, пока не скрылись последние ученики за дверью из Тайной комнаты.

— Абраксас, Антонио, — Реддл повернулся к нам, — проследите, чтобы все наши рыцари добрались до своих гостиных.

Я прямо смотрела на Темного лорда, краем уха прислушиваясь, как Малфой и Долохов пошли к выходу. В Тайной комнате остался лишь двое старост Слизерина.

— Чем ты так недовольна, дорогая? — невозмутимая легкая улыбочка Реддла меня покоробила.

— Ты! Ты просто клеймил их всех! Как скот! — мой голос осип, но толку не было никакого. Синие очи Тома осознанно и необременено чувством вины глядели на меня, — Однажды, помяни моё слово, всех твоих сторонников ты сам поведешь как свиней на убой.

Я развернулась и быстро пошла к выходу, совершенно не боясь получить проклятье в спину.

— Просто валькирия разгневанная! — прошипел василиску наследник Слизерина.

***

Время шло. Я занималась своими обязанностями старосты, следила за Вальпургиевыми рыцарями.

Весной, когда все проснулось и запело, растаяло и сердце Северины Принц. Моя соседка начала романтические отношения с Долоховым. Антонио весь святился, когда ходил за руку с мисс Принц. К тому же, как истинный джентльмен, взял под свое попечение и малышку Эйлин.

Я очень сблизилась с Малфоем, с которым мы следили за подопечными Реддла. Чай в пять часов, общий досуг и разговоры обо всем — Абраксас был практически всегда со мной.

Том же, напротив, отдалился от меня. А может я от него. Вечно занятой, поглощенный своими экспериментами, исследованиями и Темной магией, Реддл появлялся только на завтраке или на обеде. Староста Слизерина выматывался, буквально сжигал себя. В синих глазах появился нездоровый блеск, а под ними мешки от бессонных ночей. Том ни только не просил о помощи, но и не принимал ее от Абраши и Тони. Я ее попросту не предлагала.

Я стояла в подземельях, сильнее кутаясь в мантию. Несмотря на то, что снег почти растаял, ночи были холодными. Ждать Реддла обычно не приходилось, — к своим обязанностям старосты Том относился в крайней степени серьезно, поэтому сегодняшнее ночное дежурство с самого начала вызывало у меня некое удивление.

В какой-то момент я почувствовала, как меня обволакивает магия. Становится тепло.

— Спасибо, — абсолютно не по-аристократически хмыкнула я, поворачиваясь к второму старосте Слизерина.

Реддл передвигался всегда очень тихо, как его любимые змеи, у которых он многое перенял.

Мелькнула мысль: сейчас Том непременно подчеркнет, что я, словно маггла, не приучена «дышать магией». Ведь в холод можно нанести согревающие чары, от дождя и снега — отталкивающие. Но, вопреки всем ожиданиям, этого не произошло.

Мы молча рыскали по коридорам Хогвартса в поисках нерадивых учеников, но пройдя свою половину замка никого не встретили.

— Надо же, не одного нарушителя, — второй раз за вечер я была удивлена, — даже Гриффиндор стал вести себя приемлемо.

— Не удивлен, — пожал плечами Том, — большинство просто боится идти против…

— Тебя, — ухмыльнулась я.

Реддл не стал как-то спорить или парировать, лишь пожал плечами и продолжил путь в гостиную нашего змеиного факультета.

Дом встретил нас тишиной, лишь потрескивая догорали дрова в камине. Все слизеринцы давно разбрелись по своим спальням.

Зевнув, я пожелала спокойной ночи другу и повернулась к нужной мне двери.

— Подожди, — вдруг произнес темноволосый юноша, — почему ты не бросила Вальпургиевых рыцарей?

Я медленно развернулась и посмотрела на величайшего шестнадцатилетнего волшебника.

— Том, — Реддл немного переменился в лице от собственного имени, — я не предам тебя. Пока ты не перейдешь черту.

Синие глаза зажглись, как самые горячие небесные светила, и где-то на глубине этих озер я увидела удовлетворение.

— Это не значит, что я не могу думать и действовать иначе! — постаралась приземлить слизеринца, — Я чту свою веру.

Хотя это было бесполезно. Том выпустил одну из самых обаятельных своих улыбок и, наклонившись, поцеловал мою руку.

Не знаю почему, но это одно из самых ярких весенних воспоминаний. Я, как чувствовала, запомнила тот вечер в деталях. А после на все лето исчезла из жизни своих мальчиков.

========== Подбитый птенец ==========

Гости прибывали отовсюду! Три камина в Малфой-мэноре были открыты для званных гостей. Высшее общество в восторге! Еще один праздник, который можно использовать для политических, экономических сделок. Ну и конечно, будут сплетни! Слухи, интриги, замыслы — вот вечные спутники высшего света. Особенно женской части.

Огромный бальный зал был заполнен сверху до низу. От пестрых мантий и вечерних платьев рябило в глазах. Слава Мерлину, были мужчины в классических смокингах!

Брутус Малфой, отец нашего Абраши, влиятельный волшебник, издатель антимаггловского журнала «Воинственный колдун». Хотя, должна признать, что мистер Малфой «магглофобией» не страдал. Хитрый слизеринец, как и многие политики, использовал чистую кровь для управления другими, более фанатичными, волшебниками. У лорда определенно есть чему поучиться.

На светских мероприятий мне, в силу юного возраста, нельзя появляться без сопровождения пожилой особы. Так что на сегодняшнем празднике я была под «крылышком» не только Вальбурги Блэк, но и леди Малфой.

Англичане строго следили за исполнением традиций, поэтому на балу я появилась в кремовом платье, но с очень глубоким декольте (благо, есть что складывать!). Дополняли образ дебютантки светлые перчатки и элегантный веер с кружевами.

— Абраша, — с улыбкой на лице подошла я к другу, — ты обещал, что можно будет отсидеть в сторонке, любезный друг мой!

— Стоило подбирать наряд скромнее, — сделал какой-то непонятный жест блондин, — Могу благородно спасти тебя, пригласив на танец. Есть места в твоем карнэ?

— Есть! Правда, вот самого карнэ нет. А так… все ли формальности этикета соблюдены? — в шутливо-придирчивой манере осмотрела я друга, — Перчатки есть, приглашение вежливое, мы с вами знакомы и танец я никому не обещала.

Малфой рассмеялся и, галантно предложив руку, повел меня на полонез — открытие бала.

Абраша, явно наслаждался вечером. Легко поддерживал разговор, шутил, притом танцевать с другом было одно удовольствие!

Молодой Малфой проводил меня на то же самое место, где я находилась до полонеза. Краем глаза я заметила, как недовольный мистер Великий Волшебник двинулся ко мне. Словно самый опасный хищник, рядом с которым замирает дыхание, Реддл пробирался через весь зал.

Следующий танец, вальс, был Тома и это явно не обсуждалось.

Я ухмыльнулась собственным мыслям.

— Смотрю, тебе все это нравится, — сказала я уже во время танца, — в высшем обществе ты чувствуешь себя уверенно.

— Не могу сказать, что такой балаган мне по душе. Вовсе нет, — после очередного па, Реддл продолжил разговор, — Здесь есть интересные люди. Профессора с разных стран, даже с Нового света!

— Хочешь сказать, тебя интересуют знания, а не власть? — иронично подняла я бровки.

Говорить с сарказмом в голосе было непросто. Меня взволновал наш танец.

Каждое плавное движение, каждое прикосновение, как удар тока, заставляли мое сердце учащенно биться.

— Знания, сила, власть, бессмертие, ты, — по-мере перечисления мои брови взлетали все выше и выше, — По-нарастающей, — я возмущенно фыркнула. — Вальс, если ты не знала, —

это танец любви XIX века.

На самом деле, как бы я ни старалась воспринимать Реддла в шутку, слова слизеринца всегда находили отклик в моей душе. Синий коварный омут поглощал без остатка. Это была бы моя личная трагедия, но я знаю, как много значу для него.

Вальбурга, прибывшая с мужем, после танца с Томом отловила меня. Пришлось узнать все сплетни и новости, которые в общем-то для меня не представляли ценностей.

— Здесь много влиятельных людей, — покачала головой подруга, — например, обрати внимание на мужчину, разговаривающего с Брутусом Малфой.

Я украдкой глянула в сторону мужчин.

Достаточно высокий, подтянутый волшебник с черными прямыми, по-солдатски стриженными, волосами. От него веяло силой и властью.

— И кто он? — стрельнув на последок глазками, я повернулась к миссис Блэк.

— Персиваль Грейвс, — мечтательно вздохнула моя собеседница, — Он — мракоборец, правая рука президента Магического конгресса Соединённых Штатов Америки. Директор Отдела магического правопорядка. И он, — горящими глазами Вальбурга устремилась на что-то за моей спиной, — идет сюда.

По спине пробежал неприятный холодок. Я передернула плечами, возвращая на лицо вежливую улыбку.

— А это юная волшебница — Мисс Борман, гостья нашего дома, — раздался голос миссис Малфой. Я склонилась в легком реверансе и скромно уставилась на свои руки, пытаясь скрыть какое-то смятение и непонятный страх, — Моника, знакомься — Персиваль Грейвс.

Взрослый высокопоставленный мужчина с улыбкой склонился к моей руке. Я с трудом себя сдержала, чтобы не вскрикнуть и не выдернуть свою ладошку.

— Вы даже не представляете, панна, — я вздрогнула от позабытого польского обращения, — насколько я рад встречи с вами. Я был знаком с четой Борман, — «пояснил» мистер Грейвс для моих опекунш сегодняшнего вечера.

Леди Малфой и миссис Блэк посчитали такое объяснение вполне уместным. Более того, обе женщины были довольны тем фактом, что Персиваль Грейвс проявил ко мне интерес.

Дамы что-то щебетали, склоняя меня к разговору. Директор Отдела магического правопорядка с легкостью поддерживал беседу.

В момент, когда мажордом объявил какой-то танец, мои опекунши исчезли, оставив меня с этим мракоборцем.

— Позвольте мне иметь удовольствие пригласить Вас на мазурку, — прошелестел вежливый голос американца.

Пока я думала, как отказаться от такого сомнительного удовольствия, моя левая рука сама легла в предложенную руку мужчины.

Маг коротко улыбнулся и повел меня в центр зала.

В моей голове заметались мысли. Тело меня явно не слушалось и из-за этого я очень чопорно шевелилась.

— Что с тобой? — среди потока моих дум, словно гром, раздался голос Реддла, — О, Мерлин!

Том стоял в тени колоны и непрерывно смотрел на меня. Его губы шевелились.

Мазурку танцуют в четыре пары. В один момент я снова стала идти плавно, грациозно и изящно, скользя по паркету так, как того требовал танец.

Я снова почувствовала свое тело.

— Вы прекрасно танцуете, — шепнул мистер Грейвс.

— Благодарю, сэр, — тихим голос ответила я, смотря на Тома.

Хвала Великому Слизерину, этот танец закончился! Реддл с противоположного конца зала бросился ко мне.

Американский мракоборец проводил меня до места, где еще недавно стояла Вальбурга и маман Абраши.

— У вас просто прекрасные друзья, — ехидно проговорил Персиваль Грейвс и исчез.

Меня начало трясти и потряхивать от нервного напряжения. Комок больно застрял в горле, отчего возникало ощущение, что не хватает воздуха. Я чувствовала, как глаза неприятно наполняются слезами.

Я всхлипнула.

— Тише, — прошептал знакомый голос.

Реддл крепко прижал меня к себе. Его руки уверенно гладили мою спину. Я чувствовала горячие пальцы Тома через тонкий материал вечернего платья.

— Это было заклятие, да? — я подняла глаза на своего слизеринца. Он кивнул, — Конфундус?

— Думаю, это было непростительное, — последовал уклончивый ответ.

Реддл отвел меня на балкончик и наложил какие-то чары.

— Я волшебница, Том, но даже заклятию воспротивится не смогла! — на эмоциях я ударила ладошками в каменную перегородку.

Наследник Слизерина молча и безэмоционально наблюдал за мной.

Вздохнув свежий ночной воздух с примесью цветущего сада Малфоев, я попыталась успокоится.

На небе не было ни одной звездочки. Темная ночь.

— Надо что-то делать! — уверенно произнесла я, взглянув на Реддла, — Чувствовать себя беспомощным цыпленком — не по мне.

— Я сделаю всё, что в моих силах, — медленно, подбирая слова, проговорил мой друг.

А друг ли?

Я ухмыльнулась.

— Не беспокойся, Том. Я не попрошу тебя отдать свою жизнь за мою, — со злой улыбкой смотрела на того, кому была верна пять лет, — Научи меня жить магией.

Голова мистера Реддла склонилась в немом обещании.

Удовлетворившись таким ответом, я развернулась и направилась в зал, прочь от этого наследника Слизерина и этой темной ночи.

Гости, несмотря на некую усталость, были в приподнятом настроении. По-традиции, остался последний танец, после которого волшебники и волшебницы трансгрессировали или же перемещались по каминной сети в свои поместья.

— Вот ты где! — голос Долохова настиг меня возле столов со снедью.

Печально посмотрев на еду, которая не окажется мною испробована, я посмотрела на расслабленного друга.

— Позволь пригласить тебя, самая строгая и юная, на танец, — шутливо поклонившись, Антонио дождался слов мажордома и повел меня на котильон.

Кавалеры в этой шаловливой и непринужденной игре становятся на колени перед дамой, сажают ее, обманывают, отскакивают от нее, перепрыгивают через платок или карту.

Несмотря на шутливый тон и легкие движения, я не смогла насладиться этим французским танцем.

Раздосадованная своей растерянностью и неуверенностью, я покинула Малфой-мэнор и вернулась дом, что служит мне убежищем все лето.

========== Друг? ==========

Я оказалась в простой, но уютной гостиной. Комната была плохо освещена и казалась какой-то серо-голубой, как и глаза хозяина гостеприимного дома.

Дрова в камине, из которого я только что вышла, догорали, тихонечко потрескивая. На диване, что служил мне спальным местом, кроме пледа, ничего и никого не было. Зато в кресле, возле книжных стеллажей, восседал волшебник, чьим благородством я по-слизерински пользовалась.

— Добрый вечер, профессор Дамблдор.

Великий маг явно дожидался моего прихода, хотя сам в доме бывал редко. Казалось, если бы не директор Диппет с бременем в виде студентки другого факультета, профессора трансфигурации ничего не заставило бы посещать собственный дом в Годриковой впадине.

— Добрый? Мисс Борман, у вас странное представление о «доброте», — мужчина встал и двинулся ко мне. — Кто-то очень постарался, — протянул легилимент, рассматривая что-то в глазах и придерживая мой подбородок.

Я слегка кривилась и морщилась, пока профессор восстанавливал мои щиты, попутно смотря воспоминания о вечере. Головная зудящая боль набирала обороты, а настроение уже перешло за черту «ниже плинтуса».

Определенно. День не мой.

— Вы даже не представляете, как правы, — проговорил Дамблдор, а на мой удивленный взгляд, ответил, — Дело в том, что этим вечером я уже встречал директора отдела ма­гичес­ко­го пра­вопо­ряд­ка. Поверьте моему опыту, даже маховики времени оставляют свои следы.

— Вы говорите, что на приеме у высших аристократов был не Грейвс?

— Зачем Персивалю использовать на молодой девушке империус? — проницательные голубые глаза изучающе впились в меня, — Любое сильное заклятие у каждого мага получается индивидуальным, как почерк. Вам что-нибудь известно о Геллерте Грин-де-Вальд?

Меня будто окатило холодной водой.

Великий Мерлин! Бабушка была права, когда пыталась спрятать меня.

— Темный волшебник, держащий под гнетом всю западную Европу. При чем тут я?

— Вы явно лукавите, мисс Борман, — грустно улыбнулся декан Гриффиндора.

— Не понимаю, правда, - глядя в глаза мужчине, я нагло врала. Кое-какое понятие мне все же было доступно.

— Вы словно ходячий оберег для тех кто рядом. Ваш семейный дар Берегини, или Хранительницы рода, очень ценен.

Я затравлено взглянула на своего преподавателя.

— Знаете, профессор, почти вся моя семья мертва. Осталась только бабушка. Вы серьезно считаете, что у меня есть какой-то дар?

Дамблдор ничего не ответил, а может не успел, ведь вскоре я покинула гостиную, оставив профессора с его душевными разговорами.

Приняв душ, я снова пошла в гостиную, чтобы лечь спать. В доме профессора было очень мало жилых комнат, поэтому моим спальным местом был удобный диван.

Послышались голоса.

Я тихо приблизилась к комнате.

— Вы же можете вызвать на дуэль и победить его!

Абраксас? Что он тут забыл?

— Вами говорят эмоции, мистер Малфой. Мисс Борман, надежно защищена здесь, в Годриковой впадине. Не можем же мы её запереть! Открытую агрессию Геллерт не проявлял, — я буквально видела, как Дамблдор пожал плечами.

— Грин-де-Вальд был сегодня в мэноре! Он танцевал с ней, наложил проклятье! — голос слизеринца практически срывался, хотя говорил мой друг не громко, — Вас называют Великим Волшебником! Так совершайте великие дела!

— Абраксас, вопрос будет решен, а пока, — тон профессора трансфигурации стал строже. Жестче, — Не оставляйте мисс Борман одну, защищайте её, раз она так дорога вам.

— Она — мой друг.

— Честное слово, Моника, вы умеете заводить друзей.

Так значит не секрет, что я здесь нахожусь.

С легкой ухмылкой я зашла в гостиную. Без макияжа, без иллюзий, а такая как есть: в домашнем костюме и с палочкой на перевес.

Высокая фигура Малфоя была затемнена огнем из камина.

— Доброй ночи, — пожелал нам Дамблдор, покидая нашу слизеринскую компанию.

Абраксас сам подошел ко мне и заключил в объятья.

— Я испугался за тебя. Мы все. Тебе необязательно находится тут. В Малфой-мэноре прекрасная защита.

— Но даже она не помогла мне этим вечером, — блондин хотел возразить мне, но кто бы ему позволил, — Как ты нашел меня?

Друг немного стушевался. Аристократически белая кожа порозовела на скулах, а глаза цветом стали смущено посмотрели на меня.

— Я…услышал, — точнее «следил», сделала мысленную пометку я.

Насмешливо глядя на Абрашу, я ждала продолжения всего этого цирка.

— Здесь оказался Дамблдор, — подбирая слова продолжил будущий лорд, — мы с ним поговорили.

Я села на диван и укрыла ноги одеялом. Замешкавшись, Малфой устроился рядом.

Всё-таки красив. Длинные платиновые волосы, вечно собранные темной шелковой ленточкой, подчеркивали сталь во взгляде. Высокий лоб, хищные черты лица, тонкие губы. Высшая аристократия! Высокий, подтянутый, молодой. К Абраксасу в очередь будут выстраиваться невесты.

— Не зря говорят, что чем сильнее волшебница, тем быстрее она вырастает.

— Это ты к чему?

Друг лишь отмахнулся от моего вопроса.

— Я приду завтра. Никуда не ходи одна.

— Малфой! — вспылила я.

— Не спорь, принцесса, — теплые губы Абраксаса коснулись моей щеки и уже через мгновение друг исчез в зеленном огне.

========== И снова здравствуйте! ==========

Том Реддл был в ярости. Моника Борман оказалась уже не в шуточной опасности, где даже наследник Слизерина не смог защитить её открыто.

Зная, что его Светлая леди не может использовать темную магию, Реддл начал интересоваться всем «плохим» сам. Вальпургиевы рыцари все чаще обращаются к нему «Темный Лорд», или же «Волан-де-Морт», всё ниже кланялись перед великим магом.

От всех своих неблагородных дел Том Марволо Реддл решил подальше держать Монику, здраво рассудив, что это ей во благо.

Но где-то он просчитался.

Теперь уже не Том был рядом с девушкой, не ему она доверяла. Даже улыбку дарила другому.

«Малфой» , — от резвой мысли кулаки Темного лорда ревниво сжались.

— Наконец-то, — зеленое пламя вспыхнуло в камине, впуская легкого на помине Абраксаса.

Долохов растерянно шагнул навстречу к прибывшему волшебнику.

— Где она? — тихий стальной голос разнесся по помещению.

Светловолосый чистокровный маг видел, что Том находился в очень взвинченном состоянии, но возможного круциатуса не испугался.

— У Дамблдора, — лаконично ответил Малфой, с ухмылкой наслаждаясь произведенным эффектом.

***

Следующий день казался более приятным. В окно гостиной пробивались предрассветные лучики. Было слышно, как на улице щебетали птицы, но в доме стояла мертвая тишина.

Я, выбравшись с объятий пленительно теплого пледа, пошла готовить завтрак, попутно убедившись в том, что в доме Дамблдора никого, кроме меня (конечно же!), нет.

Напевая незамысловатый мотив, я услышала рев каминного пламени.

— Малфой, это ты? — крикнула, выходя из кухни, — Абракс…

Возле камина стоял незнакомый мне мужчина. Его золотистые волнистые волосы до плеч где-то отдают сединой. А красивые голубые глаза отдают неким безумием.

— Мисс Моника Борман, — завораживающим баритоном проговорил гость, заставляя меня напрячься, — и снова здравствуйте!

— Кто вы? — хрипло произнесла я, стараясь незаметно достать палочку.

Мужчина рассмеялся. В нем не было злости или горести, скорее наоборот, смех был искренним. Но мне от него все же было не по себе.

— Знаешь, чем мы отличаемся с ним? Он — медлительный змей!

— Остолбеней! — мысленно произнесла я, делая пас палочкой.

Волшебник легко отразил мое проклятье, даже не используя палочку!

Как?!

— Мне надоело, — с ноткой скуки сказал маг, направляя на меня палочку, — Портус!

Рывок.

Страх.

Темнота.

***

Дом Альбуса Дамблдора был пуст.

Комментарий к И снова здравствуйте!

Портус (Portus) — заклинание, с помощью которого создаётся портал. Возможно применять к любому физическому объекту.

========== Птичка улетела к зиме ==========

В мире шла, казалось бы, нескончаемая война. Министерство Британии упразднило закон об использовании магии несовершеннолетними.

— Жаль, что это не касается непростительных, — с горечью подумал Том Реддл, направляя палочку на Альбуса Дамблдора.

В конечном итоге этой поправкой молодежь начала слегка злоупотреблять.

Профессор трансфигурации растерянно разглядывал собственную гостиную. Такая наглость старого друга — Геллерта, обескуражила Великого Светлого маг.

Мысль Дамблдора тоже носила оттенок горечи: ведь теперь придется отчитываться перед директором Диппетом, а тот души не чает в этой прозаичной берегине.

— Где Борман, профессор? — будничным тоном поинтересовался Темный Лорд.

— Боюсь, мой мальчик, — от такого обращения Реддла передернуло, — мисс Борман была похищена Грин-де-Вальдом. Но не думаю, что девочке что-либо угрожает.

Антонио Долохов возмущенно посмотрел на своего преподавателя. По черным глазам волшебника читалось немыслимое сожаление, что нельзя встряхнуть старого змея парочкой запрещенных заклинаний.

— Вы боитесь, что Монику похитили, но, — заговорил Абраксас Малфой, — тем не менее, ей нечего не угрожает. Простите меня, профессор, но вы в своем уме?

Серые глаза Дамблдора обвели всю компанию слизеринцев, проницательно заглядывая к каждому в душу. Тот факт, что мисс Борман была важна для всей троицы, был неоспорим.

— Ваша подруга явна более важна для вас, мистер Малфой, — заговорил декан Гриффиндора, — чем могло показаться вначале. Грин-де-Вальду нужна лояльность берегини, чтобы достичь своей цели. Мисс Борман идеально подходит для него. Так что… — старый волшебник развел руками, — Мистер Реддл, перестаньте прожигать меня взглядом!

— Какой план у вашего старого друга, профессор Дамблдор?

— Том, — снисходительно глянул преподаватель на своего нелюбимого студента, — Еще пару лет назад Геллерт Грин-де-Вальд кричал об этом на каждом участке мира!

***

Её глаза чернее неба зимою,

А руки тонки, словно ласточки крылья,

И голос звонкий как стекло ледяное,

Она идет и не касается пыли.

Холодные тонкие пальцы буквально впились в мои плечи, не давая мне возможности упасть после перемещения.

— Мутит? — раздался вопрос над моей головой.

Я лишь что-то промычала. Голова кружилась так, что лишние телодвижения казались смертоносными.

— Какой я изверг! Даже позавтракать тебе не дал! — воскликнул Грин-де-Вальд, и через мгновение я почувствовала трансгрессию.

— Сволочь, — вынесла вердикт я, опускаясь на пол. Когда моя голова коснулась прохладного камня, головокружение стало отпускать, — только тронь меня сейчас, — предупредила я мага.

Прикрыв глаза я наслаждалась тишиной, глубоко и часто дыша. Что делать еще я не знала.

— Если тебе стало лучше, — вновь заговорил седовласыйволшебник, — предлагаю поесть и поговорить.

— Отравить хочешь? — чуть приоткрыла я глаза.

— Ну, что ты! Это не к чему, — мне помогли подняться.

Мы находились в столовой, где стены и пол были сделаны из крупного серого камня. Длинный обеденный стол с золотой огранкой стоял посередине помещения, прямо напротив камина.

— Ешь, — приказали мне. И снова мое тело ожило своей жизнью.

Чертов Империо!

Механическими движениями я стала поглощать еду, даже не чувствуя вкуса. Отсутствие каких-либо эмоций меня не удивляет, я ведь прекрасно выплеснула сверх меры вчера.

— Что ты хочешь от меня? — заговорила я, когда с меня сняли заклятие.

— Поддержку и лояльность, конечно же! — всплеснул руками сидящий напротив меня улыбчивый мужчина.

— Ты убил моих родителей, дядю. Я вынужденна была покинуть свой дом в десять лет! Сейчас мне четырнадцать, если что, — язвительно подметила я, сжимая столовый ножик в кулаке, — Ты похитил меня, и уже второй раз накладываешь непростительное. Так что какую лояльность ты хочешь от меня, а?

Губы Грин-де-Вальда сложились в тонкую полоску, а ледяные глаза очень внимательно следили за мной. Буквально через мгновение стол разделявший нас исчез, а мужчина оказался рядом.

— Это была война, девочка.

— Которую начал Ты! — крикнула я, смотря прям в безжалостно сумасшедшие глаза Геллерта.

Я кричала, угрожала и молила о том, чтобы меня вернули домой. Так продолжалось пару дней, пока я не осознала всю бесполезность своих действий. Как и то, что мне не удастся сбежать. Грин-де-Вальд всегда был рядом, разве только спал в другой комнате. Других живых существ я не видела, даже домовиков, что накрывали на стол и готовили горячую ванну. Еще два дня я не проронила ни слово, потом не вытерпела и сама заговорила со своим похитителем.

— Это твое? — улыбнулся маг, протягивая мне палочку.

— Что это за добрый жест доверия? — прищурилась я, на что мне только пожали плечами.

Мы оба знали, что убить или наложить темное заклинание я не смогла бы.

Какого же было мое удивление, когда еще через неделю пришло осознание —

ненависти к Грин-де-Вальду больше не было.

***

— Сны. Они стали преследовать меня каждую ночь, как она пропала., — писал Том Реддл в дневник, тот самый подарок от его светлой Моники Борман.

Она глядит на меня,

И взгляд как солнце горит,

Она кричит «Убегай!»

Я ей шепчу «Погоди…»

— Постой! — кричит темный молодой волшебник, подрываясь с мягкой подушки.

Разгоняя последние отголоски царства Морфея, наследник Слизерина вновь накидывает мантию на плечи, исчезая с территории Малфой-мэнор.

Последние дни лета, словно чувствуя состояние целой души Темного Лорда, были пасмурными и дождливыми.

— Том! — окрик Долохова достиг Волан-де-Морта возле выхода из антитрансгрессионного барьера, — мы нашли зацепку! Одна из сподвижниц Грин-де-Вальда — Винда Розье.

Синие глаза Реддла потемнели. Антонио успел заметить, как Том сильнее сжал палочку и через мгновение исчез.

Тучи сгущались над поместьем Малфоев. Ветер стих, что обычно бывает перед бурей.

— Будто дементоры летают в округе, — буркнул себе под нос Долохов, входя в библиотеку к другу.

— Ты сам-то заметил, что стал больше разговаривать на русском? — поднял взгляд от книги Абраксас. Брюнет лишь махнул рукой и двинулся в глубь книжных стеллажей.

Рядом с Малфоем на жердочке восседал черный ворон Моники. Хотя с постоянными исчезновениями мисс Борман, птица давно перешла в службу к её светловолосому ответственному другу.

— Абрраша! — каркая, произнесла единственное выученное слово черная птица.

— Мы найдём её, Деймон, — ухмыльнувшись проговорил маг, вспоминая, как дал имя ворону в честь когтевранца Стюарта, чтобы позлить Реддла.

И дни летят — серой пеленой,

Жизнь пуста — без нее одной,

Жизнь гниет, как в глухом плену,

Тень чужая крадется по сну…

— Скажи мне, Себастьян, скажи мне, где твоя сестра! — шипел Темный Лорд, наблюдая, как его первый из «клеймированых» Вальпургиевых рыцарей корчится от боли на каменном полу.

— В Германии, мой Лорд, — прохрипел Розье и отключился.

Я мчался бешено по мерзлой дороге:

Шварцкольм уж близко, свечи в Кирхе сверкают.

Но снова мельница, стою на пороге,

В моей душе надежда в миг умирает.

Восточная Германия в 1943 уже не была столь величественной. Война настолько изуродовала мир магглов, что Реддлу было противно и жалко этих людей.

Города были пустынные, неживые. Улицы и стены полуразрушенных домов так давно не слышали смеха, что Том, глядя на всё это, понял цену войны и бесценность жизни.

— Меня ищешь, мальчик? — женский голос раздался за спиной английского волшебника.

Перед Реддлом предстала красивая и уверенная в себе волшебница. Наглая улыбка светилась на смуглом лице, а миндалевидные карие глаза были хищно сощурены.

— Винда Розье, — не менее уверенно улыбнулся слизеринец, попутно узнавая легилименцией всю доступную информацию, имеющуюся в этой симпатичной голове с темно-каштановыми кудрями.

***

— Ради общего блага, — гласила надпись на гербе, где был также рисунок разделенного пополам треугольника и круга внутри, — Дары Смерти, — прошептала я, проводя пальцами по знакомому символу.

Грин-де-Вальд сидел в кресле достаточно далеко от меня, но даже через расстояние я чувствовала внимательный взгляд.

— Завтра первое сентября, — я повернулась к Геллерту, подняв бровь в знак вопроса, — Ты возвращаешься в Хогвартс.

Этим же вечером, впервые за две недели моего прибывание, нашу компанию разбавила волшебница.

— Винда Розье, — кивнула мне ведьма и повернулась к седовласому мужчине, — Геллерт, я рада, что вы приняли такое мудрое решение.

Грин-де-Вальд резко схватил меня за руку, не давая дернуться.

— Начинай, — приказал мужчина своей соратнице.

— Обещаешь ли ты, Моника Борман, помочь Геллерту Грин-де-Вальду проникнуть в Школу Чародейства и Волшебства Хогвартс?

Наши руки обвела огненная веревка.

— Обещаю.

Веревка исчезла, как и мисс Розье.

— Почему ты потребовал только это?

— А смысл требовать что-то ещё, что пойдет против твоей воли? Вы, Берегини, очень капризные существа, да и магия у вас такая же. Любое воздействие против вашей воли воспринимаете, как какое-то насилие! — всплеснул руками темный маг, — Предсказывая вопрос, а зачем мне в твою школу, отвечаю: хочу увидеться со старым… другом.

Я лишь закатила глаза.

Мужчины, оказывается, до старости дети.

Осень наступила быстро и незаметно. Я вместе с Грин-де-Вальдом прибыла на знаменитый вокзал Кингс Кросс. Студенты магической Школы были видны со всех сторон. Бежали куда-то и обычные люди.

— А вот и платформа 9 и ¾! — мой похититель решил, что раз сам украл — должен сам и вернуть.

— Тебе разве можно проходить через нее? Ты же в розыске!

Маг посмотрел на меня, как на глупую маленькую девочку.

— Моничка! Авроры не смогут меня поймать, даже если я сам приду в аврорат. Но чтобы не травмировать твоих друзей, — я нахмурилась, — я с тобой не пойду.

Я забрала из рук Геллерта новый саквояж и двинулась к платформе.

— Письмо с твоей школы и деньги внутри! — донеслось до меня, — Не забудь писать мне! И на каникулах приезжай! — продолжал играть Грин-де-Вальд в заботливого «папашу», — Ах, как быстро они взрослеют! — посетовал главный злодей столетия.

Разумеется, всё это непросто так. Моя лояльность и магия очень нужны Геллерту, возможно только поэтому меня практически легко отпустили.

«Практически».

На мне теперь массивный браслет, что будет отслеживать меня и в определенный момент перенесет меня в дом Грин-де-Вальда, и непреложный обет.

========== Теплая осень 1943 ==========

Протяженный гудок паровоза разнесся по платформе 9¾. Я, как и все ученики, покрепче перехватила чемодан и поспешила к ближайшему вагону.

— Прощайте! Будьте осторожны! Скоро увидимся! — слышалось отовсюду.

Сердце защемило от тоски.

***

Мы ждали.

Ежегодно наша четверка занимала одно и тоже купе.

Всегда.

Вот и этим первым сентября мы ждали, когда она войдет.

***

Следующее купе — наше. Они должны быть там.

Они там!

— Здесь свободно? — открыв дверь, спросила я, не сдерживая улыбку.

Том резко поднялся и прижал меня к себе.

Моя сумка упала на пол, а я лишь сильнее обняла Реддла.

— Не отпускайте меня больше никуда.

— Никогда, — впервые заговорил староста Слизерина, — не плачь. Всё будет хорошо. Я обещаю тебе.

Следом меня заключили в объятья Тони и Абраша. Последний коснувшись губами в висок, шепнул мне:

— Ты в порядке — это главное.

Поезд набирал скорость. Этот неповторим звук дороги приводил душу в спокойствие и умиротворение, позволяя с легкостью открыться любому попутчику. Мне же предстоит рассказать всё своим близким людям. Хватит всех этих недомолвок.

— Давайте всё с самого начала, хорошо? Грин-де-Вальд хочет власти. Его идея про истребление магглов пришлась по-душе многим волшебникам. Так экс-друг Дамблдора собрал приличное количество сторонников. Дошел и до Польши. В моем городке началась смута. Не-маги погибали. Моя семья одна владела магией в городе, поэтому родители начали отстаивать свой город и жизни людей. Польское Магическое сообщество пришло на помощь слишком поздно, когда мама и папа уже погибли. У Грин-де-Вальда начались полноценные годы невезения. Он как-то докопался до родословной моей семьи и легенд, связанных с нами. Геллерт решил, что, убив моих родителей, попал под древнюю магию. Теперь он искренне верит, что только заслужив мое хорошее отношение к нему, сможет наконец-то добраться до власти.

Абраксас во время моего повествования держал мою руку. Его глубочайшую задумчивость выдавали лишь пальцы, что машинально гладили мою ладошку.

Том смотрел невидящим взглядом на меня. Что у Реддла сейчас в голове, я не берусь гадать.

С Антонио было всегда проще, у него всё написано на лице.

— Я так до конца и не понял, кто такие Берегини.

— Малфой, — фыркнул Тони, — Славянская богиня. Она любит людей, однако защищает только достойных — тех, кто живет по совести и не нарушает законов предков.

— Тем более непонятно! Боги не могут быть живыми людьми.

Реддл резко поддался вперед, в нашу сторону:

— Абраксас прав. Я читал, что Берегинями становятся девушки, которые уже были просватаны, но погибли до замужества. Также легенды гласят, что Берегини — это духи молодых девушек, которые пострадали от рук злых людей и закончили жизнь самоубийством или были ими убиты.

Том — есть Том. Всегда всё знает. Вернее, почти…

— Дело в еще одной версии старинного предания, — заговорила я, — главной легендой магов. Если верить ей, то таковой может стать самая сильная ведунья рода, славящаяся добротой женщина, которая даст миру много потомков и воспитает их достойными людьми.

Все опять замолчали.

Реддл посмотрел на часы и на меня, показывая, что скоро мы должны быть в вагоне старост.

— Это значит, Грин-де-Вальду ты не нужна? Проклинать — это ведь не в твоей сущности.

— Абраша, — снисходительно протянула я, — Геллерт сумасшедший. Сам себя вводит в заблуждение, — пожала я плечами, — Причина неудач Грин-де-Вальда — махинации Дамблдора, а не какое-то древнее проклятий маленькой доброй девочки.

На этой ноте наш разговор прервался. Мы с Томом вышли из купе.

— Реддл, — Том, шедший впереди, обернулся, — заканчивай свои манипуляции и игры со злодейством, иначе заразишься безумием…

— Подобно Грин-де-Вальду, — закончил за меня слизеринец.

На его лице не отразилась ни одна эмоция. Возможно, для Реддла мои слова были неожиданными, однако сам он прекрасно всё понимал.

Том давно перестал быть озлобленным мальчишкой, но от этого стал куда более опасным магом, ведь теперь он не был слеп.

Время опять пошло быстрее. Теплые деньки отступили и опять зарядили дожди.

Директор Диппет, сразу после моего прибытия в Хогвартс, позвал меня на разговор.

Я поведала другу бабушки всё, что со мной приключилось за лето. Под конец моего повествования появился декан Гриффиндора.

— Что ж, — заговорил директор, совершенно не глядя на меня, — думаю профессор Дамблдор сможет предотвратить угрозу в лице темного волшебника.

— Не думаю, что…

— Альбус, ты бегаешь от дуэли с Грин-де-Вальдом, несмотря на то, что Геллерт вызвал именно тебя, — тут Диппет вспомнил о моей существовании и вежливо указал на дверь.

Быстро покинув самый необычный кабинет Хогвартса, я еще больше навострила уши.

— Армандо…

— Альбус, если после меня ты хочешь занять кресло директора школы…

Звук прервался. Видимо наложили заклинания от подслушивания.

Занятые учебой и своими обязанностями, мы все реже собирались с друзьями в узком кругу. Всё больше времени уходило на собрание Вальпургиевых рыцарей, но уже без прежнего пафоса Реддла. Сейчас это всё было похоже на курсы повышения магических навыков. Собрания стали проходить в Выручай-комнате, где всегда было всё необходимое.

Том следил за нами - это было негласным правилом. Отлынивать не позволялось никому. Всё было строго, строже даже чем на уроках.

— Северина, — тихонько позвала я подругу, что уткнулась в книгу по чарам, — Принц! Мерлин тебя поздними! Помоги мне, — указала я на бурлящий котел рядом с собой, когда мисс Лучшая-зельеварка-На-курсе наконец-то услышала меня.

Моя бледноликая подруга, убедившись, что Реддла нет рядом, прильнула к моему котлу.

Её черные волосы прошлись над моим зельем: «Сон без сновидений», отчего у меня чуть сердце не прихватило. Ведь, не дай Мерлин, волосок упадет!

— Еще лаванды, а то выходит баланда какая-то! — тихо произнесла моя соседка.

— Абсолютно согласен с мисс Принц, — неожиданно прозвучало над моим ухом.

Я резко отпрянула от Северины, а Северина от меня.

— Малфой! — возмутилась я, — ты напугал нас!

Блондин лишь искренне рассмеялся:

— Хитрая стала, как лиса, — щелкнул меня по носу Абраксас, — какая из тебя синичка?

— Вообще-то, — показала на значок факультета, — я — Слизеринка!

Принц решила ретироваться, сказав, что ее ждет Антонио.

— Заканчивай свое варево и пойдем гулять. На улице впервые за неделю светит солнце!

Решив не обижаться на такую «оценку» моего зелья, я быстро всё закончила и убрала за собой, оставив образец Реддлу на проверку.

Все листья потеряли свою зеленную окраску. Территория Хогвартса украшена в красно-золотых тонах.

— Много народу по-выползало, — заметила я.

— Так тепло же! А пошли в Хогсмид?

— Сегодня пятница, Абраша. Кто нас пустит?

— А кого мы спросим? — подмигнул блондин, взяв меня за руку и потянув в другую сторону.

========== Плачь, Слизерин ==========

Мы с Малфоем легко, шутя и непринужденно добежали до Гремучей ивы. Старое дерево было очень буйным, поэтому мало кто из студентов Хогвартса к нему приближались.

— Что мы тут делаем? — спросила Абраксаса.

— Этот «редчайший экземпляр подвида плакучих ив», — процитировал друг профессора Слизнорта, чем вызвал мой смешок, — посажен для того, чтобы скрыть подземный лаз, ведущий в Визжащую хижину.

Я замерла, пораженная интереснейшей догадкой:

— Она защищает вход с помощью своих длинных и гибких ветвей, круша всё, до чего может дотянуться, значит её можно временно успокоить! В Хогвартсе ничего не бывает «просто так».

Блондин лишь добродушно ухмыльнулся.

— Ты знаешь, — начала я говорить, но запнулась, когда Абраксас начал расстёгивать мантию.

Скинув балахон на землю, слизеринец остался в кремовой мужской сорочке и черных брюках.

— Что?

— А? — отвлеклась от созерцания мужской фигуры.

— Что я знаю? — понимающе улыбнулся блондин, чем смог смутить меня еще больше.

— Как успокоить дерево, — Малфой быстро стал подходить к опасному дереву. Ветки ивы проснулись и начали нападать, — Абраксас! Сверху!

Малфой успел отскочить от ветки, но на том месте осталась вмятина.

Мерлин! Что же он творит!

Тем временем Абраша «нажал» на какой-то сучок, и дерево замерло.

Я с некой осторожностью сделала шаг. Ветки не шелохнулись.

— Не бойся, — протянули мне ладонь.

— Я не боюсь, а осторожничаю, — возразила я, — чего и тебе желаю.

На это мне ничего не ответили.

Солнце грело. Оно было таким важным и необходимым этой осенью, как никогда.

Всё вокруг радовалось теплому, светлому денечку. Как только мы вышли за территорию Хогвартса браслет, что заставил меня надеть Грин-де-Вальд, стал неприятно скользить по руке, хотя до этого сидел вплотную. Но чем ближе мы подходили к Хогсмиду, тем меньше я старалась забивать себе голову. Жители деревни повыходили на улицу, девушки щебетали, словно птицы. Всё буквально пело.

— Так оживленно!

— Да, — растягивая гласные, произнес Малфой, — Энгист из Вудкрофта хорошо постарался. Это основатель Хогсмида…

Абраксас оживленно рассказывал про историю здешних мест, старинные легенды и загадочные события. Хогсмид теперь предстал передо мной в ином свете. В округе всё казалось особенным.

— Смотри, «Сладкое Королевство», — приостановил меня Малфой, — давай зайдем.

Я рассмеялась, когда, не дожидаясь моего согласия, наглый блондин повел меня в магазин. Каждый ученик Хогвартса не пропускает это чудесное место. Чего только не было на полках! Огромные куски нуги, грильяж с дроблёным кокосовым орехом, толстые медовые ириски, штабели всевозможных плиток шоколада. Посреди магазина громадный бочонок драже разных вкусов «Берти Боттс», бочонок сахарных свистулек, воздушное мороженое.

— Мерлин! — смеялась я, — Абраша, мне нельзя столько сладостей!

— Это почему же, Моня?

— Я стану некрасивой и толстой, а в итоге останусь старой девой!

— Не волнуйся, — покупая мороженое, шоколад и «Берти Боттс», заговорил друг, — я всегда готов женится на тебе.

— Мистер Малфой, — серьезным тоном проговорила я, беря ледяное лакомство, — вы же понимаете, что я могу однажды припомнить вам эти слова?

— Буду счастлив, — заверили меня, открывая дверь на улицу.

В этот момент, как только мы покинули «Сладкое Королевство», браслет, от резкого моего взмаха, спал с моей руки.

От украшения пронеслась легкая магическая волна, которую, по всей видимости, почувствовали только мы с Абраксасом.

— Достань палочку, — произнес слизеринец, задвигая меня за спину.

— Что…? — договорить я не успела.

Повсюду послышались хлопки трансгрессии.

— Это приспешники Грин-де-Вальда! Бегите! — слышалось отовсюду.

Я лишь смотрела на то место, где был браслет, и понимала, волшебники ошибаются. Это сам Грин-де-Вальд.

Отдающим безумным ликованием глаза Геллерта наткнулись на меня, хотя я была прикрыта широкими плечами Малфоя, что держал палочку наготове.

— Убери эту игрушку, дорогая, — заговорил темный волшебник, — Лучше скажи мне, как попасть в Хогвартс.

Грин-де-Вальд сделал шаг в нашу сторону.

— Петрификус Тоталус! — крикнул Абраксас, — Остолбеней! Инкарцеро!

— Ступефай! — начала помогать Малфою я, — Бомбарда!

Все наши заклинания Грин-де-Вальд молча без особых усилий отражал, притом не используя палочку. В какой-то момент я поняла, что Малфой оттеснен подальше от меня.

— Секо! Лацеро! — режущие заклинание попало в Абраксаса, — Круцио!

— Нет! — закричала я, смотря, как мой Малфой падает и молча корчится от боли, — Пожалуйста, хватит! Инкарцеро! Секо! — все заклятия отскакивали от Грин-дн-Вальда. Тогда я направила палочку на Абрашу, — Протего Тоталум!

Магический щит окружил слизеринца, который без шевеления лежал на земле.

— Наглая девчонка, — с беспечной улыбкой произнес Геллерт. А меня передернула от отвращения к этому магу, что стал медленно двигаться в мою сторону.

Грин-де-Вальд обладал поистине безумным видом и всесильной, вседозволенной небрежностью. Он находился ко мне лицом, но спиной к слизеринцу. Я же, напротив, имела возможность наблюдать за обоими.

Я видела, как Абраксас слегка приподнялся, держа палочку в руках, но старалась держаться невозмутимо, чтобы Грин-де-Вальд не обернулся к слизеринцу.

— Мэтро Хьягарэ! — оранжевый энергетический купол стал окружать меня.

Глаза темного волшебника затянулись пеленой.

— Древняя защитная магия, — эти слова Геллерт буквально выплюнул.

— Что же ты наделал, Малфой, — прошептала я, чувствуя, как теплая слеза покатилась по моей щеке.

Поставивший защиту не может применять никаких других заклинаний, пока не снимет ее. Абраксас был беззащитен.

— Этот щенок смог защитить тебя. Жаль, что ценной своей жизнью, — проговорил Грин-де-Вальд, разворачиваясь к слизеринцу.

— Нет! Не трогай его! Я скажу! Скажу, как ты сможешь попасть в замок.

Мужчина снова вплотную приблизился к оранжевому энергетическому куполу.

— Договорились, — мурлыкнул сумасшедший маг, а после моего ответа, исчез вместе со своими сподвижниками.

Я готова была упасть на землю и зарыдать. Было тошно и противно от себя самой.

Но я кинулась к пострадавшему другу.

— Сейчас-сейчас, — приговаривала я, переворачивая Абраксаса на спину. Друг издал глухой стон. Вся мантия уже была пропитаны кровью. Пришлось ее расстегнуть, как и рубашку, — Мерлин, помоги мне! — взмолилась небесам, направляя палочку на израненную глубокими порезами грудь, — Сантино! Эпискей!

— Хватит, — мужская ладонь коснулась моей.

Я помогла подняться Малфою. Волшебник здорово шатался.

— Сможешь идти? — Абраксас кивнул.

Хогсмид опустел. Жителей деревушки как-будто не выпускали на улицу. Так оно и было, как в последствии оказалось.

— Стой. Из подвала «Сладкого королевства» в Хогвартс ведёт подземный ход.

Так оно и оказалось.

Абраксас, потеряв много крови и пережив Круциатус, шел с трудом, опираясь об меня, но всё же шел!

Оказались мы прямо в замке, в родных подземельях. Абраксас сразу припал к стене. Он стал еще бледнее, чем сильно меня беспокоил.

— Тихо.

Малфой прав. Было слишком тихо.

Я попыталась позвать некоторых домовых эльфов, но они не появились. Моя Айра сейчас была в Польше, с бабушкой, так что тоже не откликнулась.

— Ты как? — дотронулась до лба друга, — Давай я найду кого-нибудь из преподавателей.

— Жить буду. Нет. Мы не знаем, что сейчас происходит в замке. Одну тебя я не отпущу.

Абраксас оторвался от стены и двинулся вперед. Мне ничего не оставалась, как нырнуть ему под руку, позволяя опереться на меня.

— Нужно обследовать всю Школу, — голос Реддла я услышала на первом этаже.

Мы с Малфоем прошли один поворот и оказались возле входа в Большой зал, где наш друг, стоя к нам спиной, говорил что-то другим старостам.

Реддл, заметив вытянутые лица префектов, обернулся.

— Слава Мерлину! — вырвался вздох облегчения у наследника Слизерина.

Том взял Малфоя с другой стороны и мы вошли в Большой Зал.

Здесь были все ученики и преподаватели Хогвартса. Стоял невообразимый гул.

— Мадам Помфри! — крикнул Реддл, когда мы посадили Абраксаса на скамейку, — сиди здесь! — было сказано и мне.

Люди шныряли туда-сюда. Заметив возле учительского стола толпу, я встала и пошла туда, убедившись, что за Малфоем есть присмотр — несколько слизеринцев.

Плач.

— Пропустите! — стала расталкивать я гриффиндорцев, которые стали бросать на меня сочувствующие взгляды.

Под ложечкой засосало.

— Нет. Пожалуйста, нет!

Она лежала накрытая белой простыней.

Наверное, если бы не Антонио, я бы никогда не поверила.

— Он не трогал детей. Грин-де-Вальд вызвал Дамблдора на дуэль. Последний использовал мощное заклятие. Мы не успели эвакуировать всех в Большой зал. Эйлин оказалась под ударом, а Северина, — голос Тони начал ломаться, — закрыла сестренку собой.

Сев.

Северина Принц.

Набежали авроры и представители Министерства Магии.

В какой-то момент меня выдернули от тела Северины и сильно встряхнули. Пелена слез отступила, я увидела Тома.

— Перестань! Ты не виновата в ее смерти!

— Как раз я! Это я сказала Грин-де-Вальду, как можно войти в Хогвартс! Это из-за меня она мертва.

Мне прилетела легкая пощечина.

— Она умерла из-за неосторожности Дамблдора. Вы виноваты с Малфоем только в том, что покинули территорию Хогвартса без разрешения.

Вскоре учеников вывели из Большого Зала, отправив по своим факультетским гостиным, чтобы не мешали работе авроров и министерских людей.

Профессор Слизнорт лично напоил успокаивающими зельями младшие курсы и отправил спать.

Абраксас, Антонио и Эйлин Принц были в Больничном крыле.

Я сидела в кресле и безразлично смотрела на огонь. Ко мне подошел декан, что-то колдовал и пытался расшевелить.

— Мистер Реддл, отведите мисс Борман в Больничное крыло. Она явно была подвержена заклятию Конфундус.

Комментарий к Плачь, Слизерин

Конфундус - заклинание, вводящее объект в заблуждение.

Гремучую Иву сожгли во время дуэли Грин-де-Вальда и Дамблдора.

========== Шестой курс синички. Всё не так, как казалось ==========

29 августа 1944. Косой переулок, 1. «Дырявый котёл».

Я, уставшая, но довольная своими покупками, зашла в знаменитый паб, где сняла комнату на пару дней, до отправки в Хогвартс.

Бар довольно тёмный и обшарпанный, что неудивительно, ведь в нём собираются самые разнообразные посетители. Это ещё и своеобразный клуб, где могут встретиться и спокойно побеседовать за чашечкой чая, а то и чего покрепче, волшебники из провинций, приехавшие в Лондон по делам. «Дырявый котёл» является старейшим пабом Лондона, по словам Реддла.

— Мисс Борман! — заметил меня волшебник за барной стойкой, — Добрый вечер. Принесли вашу газету. Вы ужинать будете?

Том последние десять лет был хозяином паба.

— Добрый вечер, — улыбнулась я бармену, — благодарю, Том, я пожалуй пойду спать. Очень устала за день.

Я взяла «Ежедневный пророк» и поднялась в свой номер.

Бросив покупки на кровать и заперев дверь, я села в кресло и углубилась в газету:

Спустя почти года разбирательств и следствий Геллерт Грин-де-Вальд был помещен в собственную тюрьму Нурменгард.

Альбус Дамблдор получил Орден Мерлина первой степени.

— И это всё?! — со злостью я швырнула газету в камин.

***

Прошлый учебный год для всего моего факультета прошел в трауре. Тяжелее всех было маленькой Эйлин и Тони, который взял опеку над мисс Принц.

Абраксас не дал моему чувству вины зарыть меня в могилу. Зимой, когда Малфою осточертело видеть мою убитую физиономию, он повел меня на Астрономическую башню.

— Если ты не хочешь жить, то и я не буду! — кричал он сквозь шум метели. Потом развернулся и шагнул к перилам.

В этот момент у меня что-то включилось. Эмоции в раз забурлили с новой силой.

— Абраксас! — я схватила теплую мужскую ладошку, заставляя парня повернуться.

Малфой крепко прижал меня к себе и поцеловал.

— Я люблю тебя, глупая.

Вальпургиевы рыцари перестали собираться официально, но все также встречались в клубе зельеварения, в кружке заклинаний и в дуэльном клубе.

Когтевран и Пуффендуй старались поддерживать с нами, со змейками, общение. А вот Гриффиндор, напротив, держался отстранено.

Нам с Томом, как старостам, приходилось контактировать лишь с Минервой МакГонагалл. Девушка была талантливым игроком в квиддич и незаурядной волшебницей. Даже жаль, что слепо верила своему декану.

Слизеринцы были возмущены тем, что профессора Дамблдора оставили и дальше преподавать в Хогвартсе, но Визенгамот уже тогда решил кто герой, а кто злодей. Поэтому дальше тихой ненависти или неприязни у змеек не заходило.

Так прошел мой пятый курс.

Это лето наш слизеринский квартет решил провести раздельно.

Я, несмотря на войну у магглов, отправилась домой, в Польшу, где меня ждала Анри.

Антонио много времени проводил у семьи Эйлин, которую воспитывала бабушка. Мистер и миссис Долоховы поддержали сына, и тоже стали наведываться к Принцам.

Абраксас приглашал меня и Тома в Малфой-мэнор на конец лета, но мы оба отказались.

Реддл решил отправиться с Розье в путешествие.

Так мы и разошлись по свету, но держали друг друга в курсе.

Летом в мое окно с завидной регулярностью стучался черный филин Малфоя и коричневая совушка Долохова. Том предпочитал пользоваться нашими дневниками, видимо поэтому общаться мы стали более плотно.

Так и прошло лето.

***

Утром следующего дня меня разбудил стук в дверь. Морфей упрямо не хотел выпускать меня из своих объятий, но кто-то за дверью обладал не меньшим упорством.

Пришлось накидывать на ночную сорочку халат и идти открывать.

— Иду! — крикнула я, проявив озабоченность — как бы мне не вышибли входную дверь.

Отперев свой номер, я узрела наглеца, что беспардонно меня разбудил.

— Том! — удивилась я.

Передо мной стоял очень привлекательный молодой человек с аристократической осанкой, с тонкими чертами лица, впалыми щеками, синими глазами и чёрными волосами. Даже не верится, что такой, родной моему сердцу, маг является осторожным, сообразительным и спокойным стратегом, и одним из выдающийся легилиментов и окклюментов нашего поколения.

— Здравствуй, синичка! — волшебник улыбнулся и заключил меня в объятья. С легкостью приподняв меня, он вошел в комнату и, без лишних слов и движений, закрыл дверь.

У кого-то явно прогресс в ментальной магии.

— Не ожидала тебя здесь увидеть! Ты не писал, что вернешься раньше! — попыталась возмутиться я, но радость от прихода друга выливалась в улыбку.

— Хотел сделать сюрприз, — мужские пальцы аккуратно прошлись по моей щеке, — провести с тобой день. А так же отдать подарки, — только сейчас я заметила, что у Тома был с собой саквояж.

Я счастливо засмеялась.

Это утро началось просто превосходно!

После некоторого времени, когда нам принесли завтрак, я кинула Реддлу вчерашний выпуск газеты.

— Они это разбирали год? Дамблдора вместо того, что выгнать из Хогвартса, наградили? Я, определенно, слишком много пропустил за это лето, — довольно спокойно отреагировал Том, хотя иначе он умел редко.

— Что будем делать? — досадно прошептала я, глядя в синие, как буйствующее море, глаза слизеринца.

— Выживать.

— Сами или кого-то?

— Совместим.

Ближе к полудню мы с Томом решили пройтись. Антонио и Абраксас должны были приехать ближе к вечеру и, также как мы, заселится в «Дырявом Котле».

— Смотри, — Реддл остановился, заставляя притормозить и меня, — «Кафе-мороженое Флориана Фортескью». Видимо, недавно открылось. Зайдем?

Несмотря на то, что вопрос был задан четко, ответа не ждали. Том подхватил меня под руку и направился внутрь.

Заведение было милым. Мятного цвета стены и заснеженный потолок, создавали впечатление зимней Шотландии. Правда, внутри кафе было всё-таки тепло.

— Добрый день, молодые люди! — поприветствовал нас улыбчивый хозяин.

Мистер Фортескью, глядя на нашу пару, начал готовить мороженное.

Реддла слегка покоробило, что хозяин не поинтересовался его предпочтениями. Недовольный взгляд моего друга сменился удивленным, когда он получил то мороженное, которое всегда любил — пломбир в шоколаде.

Я развеселилась, наблюдая за изменениями эмоций Тома.

— Снова поверил в магию, Реддл? — слизеринец лишь поморщился, но мистера Фортескью поблагодарил вполне доброжелательно, заплатив за наше угощение.

Разместились мы за столиком на открытой террасе. Мое фисташковое мороженное безумно манило в такую жаркую погоду. Я быстро поддалась искушению и расправилась с холодным десертом.

— А говорят, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок, — задумчиво глядя на меня, произнес друг.

Когда до меня дошел смысл сказанного, я вспыхнула:

— Ты хочешь сказать, что я много ем?!

— Мерлин упаси! — смеясь, поднял руки парень.

***

— Хогвартс! — я резко вздохнула, чувствуя прилив тепла.

Всё-таки спустя стольких лет, всех этих событий невозможно остаться равнодушной к школе Чародейства и Волшебства. Нельзя не испытывать глубокое, светлое, сжимающее сердце ощущение.

Том взглянул в окошко и, посмотрев на замок в закатных лучах, тихо произнес одно слово:

— Дом.

Антонио, для которого Хогвартс стал местом смерти любимой, горько ухмыльнулся. Однако его темно-карие глаза безотрывно смотрели в окно кареты.

Мы, как и всегда, прибыли к ужину. Замок, окутанный сумерками, выглядел весьма интересно.

— Вам не кажется, что что-то произойдет?

— Моня, — вздохнул Долохов, — каждый, Мерлин, год что-то да случается.

Наша четверка шла позади всех. Эйлин со своим курсом должна была уже быть в замке, но Антонио, слегка напоминающий параноика, быстрее торопился к замку. Его маниакальный присмотр мог уже допечь мисс Принц, однако, волшебница сама в нем нуждалась.

Мы зашли в Большой Зал прям перед первокурсниками, за что получили укоризненный взгляд от нашего декана. Профессор Слизнорт, сидя за преподавательским столом, барабанил пальцами по столешнице, — верный признак, что он обеспокоен.

— Похоже, милая, ты права, — шепот Реддла коснулся моего уха, — посмотри, кого не хватает за преподавательским столом?

— Дамблдора, — через несколько секунд ответила я, — Том, ты что-то знаешь?

— Предполагаю, — лишь пожал плечами Слизеринец.

Долохов и Малфой сидели напротив нас, обращая внимание только на стол преподавателей.

Директор Диппет встал за трибуну феникса. Хотя первокурсников еще не запустили.

— Добрый вам вечер, друзья мои, — зал привычно затих, — В этом году, когда главная проблема всех волшебников решена, Ассамблея Министерств Магии решили провести в Институте Дурмстранг «Турник Трех Волшебников».

Ученики начали перешептываться. Еще бы! Грин-де-Вальд выпускник как раз этого учебного заведения.

— Сегодня, после ужина, все те, у кого будет листок с его именем, прибудут в кабинет директора.

В последнее время наш директор любил недоговорки, как бы предлагая самим начать наконец-то думать.

Дальше впустили первокурсников, и всё внимание переключилось на них.

Однако в этот же момент перед Реддлом появился кусочек пергамента.

— О, — удовлетворенно произнесла я, прочитав «Том Марволо Реддл», — тебя поздравить?

— Определенно, да, — голубые глаза лихорадочно заблестели, в преддверии новых знаний.

Я окинула взглядом зал. Записки получали в основном старшие курсы.

— Антонио, Абраксас, — довольно кивнул наш староста, когда те, получили пергаменты.

Долохов смотрел на своё имя слегка недоверчиво, без особого энтузиазма.

— Похоже, — заговорила я, разглядывая с легкой тоской друзей, — в этом году мы вновь расстаемся.

— Похоже, что нет, — поражено произнес Малфой, глядя, как передо мной появилась записка.

Моника Роксана Борман

— Что-нибудь знаешь про Дурмстранг? — спросил Реддл, когда, мы шли в кабинет директора.

Том казался довольным, что я вместе с ними отправлюсь на турнир.

— Месторасположение школы в книгах не указано, оно тщательно скрывается дурмстрангцами, так как они ревностно оберегают вверенные им очаги знаний и очень гордятся, что никто кроме них не знает их секретов. Студенты напоминают солдат. Я была знакома с одним. Явно проглядывается военная дисциплина, а во внешнем виде много сходства с курсантами военных заведений (короткие стрижки «под ёжик», рубашки, напоминающие гимнастёрки, на балу студенты одеты в нечто вроде гусарского ментика).

— Откуда столько подробностей? — нахмурился Малфой.

— В Колдотворце происходил Новогодний карнавал, куда были приглашены дурмстрангцы. Конечно, младшие курсы не пускались, но мне было крайне любопытно. Случайно я познакомилась с одним из них.

***

В тот вечер, 13 января 1939 года, я была в Колдотворце. Новых друзей еще не завела, скучала по старым. Разумеется, первый курс не пускали на карнавал, но кого бы я спрашивала? Пробравшись на второй ярус, я уселась на стул. Прикрытая тяжелыми шторами, я могла просто любоваться красивым бальным залом и танцующими, в различных костюмах и масках, магами. Глядя на все это волшебство, хотелось мечтать.

Возможно, я тогда слишком ушла в свои крезы, ведь не услышала, как кто-то подошел ко мне.

— Что маленькая госпожа делает здесь? — я в испуге обернулась.

Большой, словно медведь, ученик Дурмстранга был в кроваво-красном кителе. Он мог бы показаться страшным, но уже тогда я понимала: молодой мужчина очень красив.

Его мягкая улыбка совершенно не вязалась у меня с темными магами, какими были все дурмстрангцы. Видимо поэтому я гордо выпрямилась и, глядя прямо в медовые глаза, ответила:

— Маленькая госпожа podziwia …восхищается торжеством внизу.

С одной стороны, я не желала, чтобы меня кто-то нашел. Но этот маг мне определенно понравился, уже тогда во мне присутствовала уверенность, что меня не сдадут.

— Вы абсолютно правы, — рассмеялся мой собеседник, — праздник очень красив.

— А как вас зовут? — немного смущенно спросила я.

— Димитрий Поляков. А вас, маленькое создание?

— Моника Борман.

— Госпожа Борман, а давайте сыграем? — мужчина присел на одно колено, чтобы быть на одном уровне со мной.

— Если жизнь предлагает тебе сыграть, нужно уточнить во что именно.

— В договоренность.

Полякова это еще больше рассмешило, но смеялся он не надо мной, как потом мне пояснили.

— Давай я отведу тебя в ваше крыло, чтобы ты никому не попалась.

— Вы не сдадите меня, — утвердилась я, — но что хотите взамен? Договор должен быть выгоден обеим сторонам.

— Совершенно верно. Взамен, Моника Борман, ты постараешься не попадать в неприятности.

Поляков как в воду глядел.

========== Шестой курс синички. Всё не так, как кажется ==========

В этом помещении успевал побывать каждый студент, многие не раз. Я так вообще была частым гостем у директора Диппета.

Это была круглая, просторная комната, обычно полная еле слышных странных звуков. Но сегодня кабинет был полон учеников всех факультетов.

Стены увешаны портретами прежних директоров и директрис, которые сейчас с интересом наблюдали за столпотворением. В центре возвышаясь находился громадный письменный стол на когтистых лапах, где восседал профессор Армандо Диппет.

Ученики Хогвартса даже сейчас неосознанно разбились на группы.

К нам подошли Раймонд Лестрейндж и Джон Мальсибер — неразлучные слизеринцы с моего курса.

— Гляди, Моника, твоего заклятого приятеля тоже пригласили.

Янедовольно взглянула на Раймонда, который кивал в сторону Септимуса.

— Мистер Лестрейндж, — вдруг стальным тоном заговорил Малфой, заставляя слизеринца заткнуться.

Я удивленно посмотрела на Абраксаса, приподняв бровь. Если Том не показывал ни эмоции, ни ревности (по-крайней мере я этого не видела), то Малфой так не умел. Все его эмоции были мне ясно видны.

Когда зашли все преподаватели, двери закрылись, а мы слаженно замолчали.

— Надеюсь, у вас было достаточно времени, чтобы наговориться, — заговорил директор, — Во-первых, вы должны знать, что в случае победы в Турнире Трех Волшебников, Вас ожидает Вечная Слава. Но, скажу честно, умереть гораздо проще. Во-вторых, вы покинете Хогвартс на целый год.

Я посмотрела на пуффендуйцев, некоторые явно не стремились к Вечной Славе, им было проще остаться в привычном Хогвартсе. Вполне их понимаю.

— У всего множество формальностей и условностей. Завтра в восемь утра вы должны будете дать точный ответ, в девять — представители Хогвартса будут уже в Дурмстранге.

Разумеется, дальше шли слова, что мы должны «держать» лицо школы на высоте и коротко о самом мероприятии.

Старинное состязание юных магов, в котором участвуют по одному представителю от трёх известнейших магических школ: Хогвартса, Дурмстранга и Шармбатона.

Представителей школ, называемых «чемпионами школы», выбирает Кубок огня. Далее «чемпионы» состязаются в трёх турах.

Интервал между турами может быть до нескольких месяцев. На каждом туре «чемпионы» получают одно и то же магическое и часто смертельно опасное задание. В соответствии с качеством и быстротой выполнения каждый участник получает некое количество очков. Набравший во всех турах самое большое число баллов становится победителем.

После всех этих объяснений, Диппет велел расходиться по своим гостиным. Гриффиндорцы возбужденно выбежали первыми, расталкивая когтевранцев и пуффендуйцев. Конечно, перепало бы и слизеринцам, но мы стояли дальше всех от выхода и бежать напролом не собирались.

— Альбус! Ваши подопечные показывают просто полное отсутствие уважения и воспитания по отношению к другим студентам! — высказала свое недовольство Галатея Вилкост.

Мы же постарались быстрее покинуть кабинет директора, чтобы не попасть под раздачу.

Зайдя на нашу территорию, я окинула привычные вещи свежим взглядом, стараясь сохранить в памяти как можно больше.

Общая гостиная факультета выглядит со вкусом обставленной: на стенах висят гобелены, изображающие подвиги знаменитых слизеринцев в средние века, например, со сценой убийства единорога. У стен стоят старинные буфеты из тёмного дерева, пространство украшено стульями с тёмно-зелёной обивкой и чёрными кожаными диванами.

Освещение тоже под стать обстановке — волшебные светильники освещают пространство холодным болотным светом. Но благодаря наличию каминов, в комнате становилось тепло и уютно.

Студенты седьмого и шестого курсов разместились перед камином, оставив для нас свободный диван и кресло Реддла. Разумеется, все ждали именно нашего старосту, который должен был разъяснить ситуацию.

— Я так понимаю, первокурсникам все показали и разъяснили?

Парни кивнули.

Слизеринок среди старших на факультете было мало, точнее я одна, аристократы предпочитали Шармбатон или же домашнее обучение, некоторых забрали после пятого курса. Хотя другие факультеты были полны особями женского пола.

— От участия в Турнире Трех Волшебников можно отказаться и не ехать, — вновь заговорил Реддл, — так что вначале решаем этот вопрос.

Синие глаза главного перфекта прошлись по Лестрейнджу и Мальсиберу, а также задержались на Долохове.

— Наша задача: не победа в турнире, а приобретение новых знаний и знакомств. Тем не менее, вы слышали директора, если Кубок Огня выберет вас, пути назад не будет. А мы не безрассудные гриффиндорцы, верно?

Я не знаю почему Реддл избавлялся от компании моих однокурсниках, но он делал именно это.

Джон и Раймонд, переработав информацию, выдали синхронно мысль:

— Мы останемся в Хогвартсе. Кто-то же должен остаться и принять должность старост.

Я вздернула к верху бровь, когда ребята покосились на меня:

— Подсиживаете, значит? — от моего сузившегося взгляда, Джон стушевался, а Раймонд, напротив, обаятельно улыбнулся.

Фыркнув, я махнула на них рукой.

Дальше поднялся вопрос: а стоит ли ехать мне, единственной девушке старших курсов змеек. Причем поднял его Малфой.

— Абраша! — надулась я, глядя на то, как этот белобрысый павлин занижает мои права.

У Тома вырвался смешок.

Кажется, эта зараза все-таки использует на мне легилименцию!

Вот же Салазар!

— Боюсь, в той местности только Моня сможет понять то, что недоступно нам, — подал голос Антонио, имея в виду языковой барьер, наверное.

После Реддл разъяснил кто и чем будет заниматься в течении этого года.

— Помогайте младшим курсам. Стыки с Гриффиндором пресекать, — завершил свои слова Том.

Все понятливо поднялись и потянулись к спальням, оставляя нас одних.

Теперь мы сидели в кругу, чтобы хорошо друг друга видеть.

Долохов, слегка погруженный в себя, совершенно не замечал, что наши взгляды пересеклись на нем.

— Тони, — позвала я тихонько, — ты хочешь поехать с нами, но не хочешь бросать сейчас Эйлин, так?

Друг слегка вздрогнул и посмотрел на меня. В карих глазах больше не было юношеского задора и подростковой неуверенности. Долохов смотрел четко, решительно и осознанно.

— Оставайся, — кивнул Реддл. Уверенный голос легилимента говорил о том, что он и сейчас нахально пользуется своими талантами, — ты прав. Здесь ты нужнее.

— Том! — поморщилась я, — манеры. В Дурмстранге такое лучше не показывать.

Тут вспыхнул молчавший Абраксас:

— Ну, конечно! Кому, как ни тебе, это знать!

Сегодняшний день преподносит слишком много сюрпризов!

Должна признать, что Абраша, сильно изменился за это лето. Кажется, что признавался в любви и целовал меня совершенно другой волшебник. Хотя, может он был таким всегда?

«Всегда идёт к намеченной цели, не замечая препятствий», — однажды описал Малфоя Реддл.

Я по-новому взглянула на друга: высокий и стройный, длинные платиновые волосы, струящиеся по плечам, лицо чисто выбрито, бледная кожа. Вроде всё как всегда. Однако серые глаза обрели холод и какую-то сталь. Пронзительный взгляд и непроницаемые черты лица. Стал реагировать на реплики оппонентов едва заметной саркастической улыбкой. Ироничен, самоуверен, честолюбив.

Что же с тобой произошло, Малфой?

— Он ревнует, — раздался голос Тома, который со странно понимающей улыбкой наблюдал за нами.

Казалось, Абраксас слегка огорчен своим всплеском эмоций. Теперь его серые глаза потеряли холодность. Ему было жаль.

— Зачем вообще придумали это соревнование? — сменила я тему.

Ответил Малфой:

— Школы постановили проводить Турнир каждые пять лет, и было общепризнано, что это наилучший путь налаживания дружеских связей между колдовской молодёжью разных национальностей — и так шло до тех пор, пока число жертв на этих соревнованиях не возросло настолько, что Турнир пришлось прекратить. Это был 1792 год.

Я кивнула, обдумывая какие могут быть испытания.

— Синица, — позвал меня Реддл, — ты не будешь участвовать в Турнире.

— Почему? — слегка возмутилась я. Но о своем участии я и не думала. Как-то ценю жизнь и полную дееспособность.

— Диппет определенно отправляет тебя как главного дипломата, — заключил Малфой под утвердительный кивок Тома.

Долохов, подавляя зевоту, удивленно посмотрел на наших сообразительных друзей.

— То есть директор ехать не собирается?

— Это всё устраивается для поддержания дружных отношений. Явно поедет «отмывать» своё имя Дамблдор. Дурмстранг же приносит извинения за своего нерадивого выпускника. Так что, я думаю, мы не увидим никаких темномагических выступлений, — закончил Реддл.

После чего мы отправились по своим комнатам.

Времени для сна и так осталось до обидного мало.

***

Я долго не могла уснуть. Мне было неудобно ни на левом, ни на правом боку. На спине тоже уснуть не отдавалась.

Темнота.

— Дорогая, смотри внимательней, — раздался женский шепот.

Между сном и явью. Я понимала это. Осознанно переворачивалась на другой бок.

— Как можно не замечать очевидно? — голос покойного дяди был полон недовольства.

— Всё самое интересное происходит одновременно, — мягко продолжишь другой мужской баритон, — иначе оно не будет столь впечатляющим. Моника!

— Моника!

Я вскочила с кровати. Голова медленно соображала, пытаясь проанализировать откуда меня звали.

— Борман! — глухой удар в дверь, — Вставай немедленно, пока я не выбил эту мерлинову дверь!

«Всем бы только двери выбивать!» — промелькнула ошалевшая мысль и я понеслась открывать вышеупомянутую дверь.

Разумеется, по голосу я знала кого принесла нелегкая. Малфой, как всегда идеально выглядевший, недовольно подвинул меня, чтобы пройти в мою комнату.

— И тебе доброго утра, Абраша! — саркастично оскалилась я, — Ты хотел остаться со мной в спальне наедине? Мог бы прийти попозже, дорогой.

Слегка эмоциональный сегодня Малфой.

От моих слов, он стал еще более злым.

— Оденься и к Слизнорту, — прошипел друг лучше всякой змеи, — а я пока вещи твои соберу.

Теперь мне стало неудобно за свое поведение, поэтому я, как можно быстрее, покинула слизеринскую гостиную.

Нашего декана можно было найти в его кабинете, в одном из подземелий Хогвартса. В нём было бы очень холодно, сыро и мрачно, но камин постоянно топится. Повсюду были банки с неприятными на вид веществами, в некоторых мариновались фрагменты животных. На первом курсе, после первого посещения личного кабинета Слизнорта, я пропустила завтрак, да и обед тоже. Слишком уж я успела поразиться, глядя на все эти «живые» ингредиенты.

— Доброе утро, сэр, — поздоровалась я, после стука.

— Проходи-проходите, Моника! — с легкой улыбкой мужчина подозвал меня к котлам.

Я, так и не освоив эту дисциплину как следует, с некой опаской подходила к зельям.

Заглянув в котел, я скривилась.

— Оборотное зелье, профессор? — мой полу-вопрос был понят верно. Слизнорт знал, что Том гонял меня по его предмету.

— Абсолютно верно, мисс Борман! — обрадовался преподаватель моим познаниям.

Удостоверившись в моей компетентности в зельеваренье, Гораций Слизнорт сунул мне небольшой чемоданчик. Как я поняла, — небольшая помощь к Турниру.

Долго держать меня не стали, практически сразу, через камин, переправив в кабинет директора.

И чего же им не спится?

Царь и Бог Хогвартса сидел за своим столом, уткнувшись в пергамент. Первые минуты на меня не обращали внимания, хотя рев огня в камине слышали.

— Рад, что вы ранняя пташка, — с неприкрытой издевкой заговорил директор, стоило мне полезть в сторону распределяющей шапке.

— Что вы, профессор Диппет! Это совсем не так! — хлопая глазами, зато более правдоподобно ответила я.

Хозяин кабинета кивнул на стул напротив него, предлагая мне присесть. От чего я и не думала отказываться.

Устроившись, я преданно уставилась на друга бабушки. Может дело в моем испорченном сознании, плохой компании или в силу возраста, но сейчас, глядя на трехсотлетнего волшебника, я задумалась: а только ли дружба их объединяет с Анри Борман?

— С каждым годом ты становишься все более невыносимой, Моня, — тяжело вздохнул директор.

— Все мы не молодеем, — пожала я плечами и с еще большим интересом уставилась на мужчину.

— Да, — с легкостью согласились со мной, — именно поэтому с вами поедет заместитель директора. Дамблдор будет представлять руководство Хогвартса. Но ты, моя дорогая, будешь глазами и ушами. Что-то услышишь, узнаешь, почувствуешь — сразу говоришь чемпиону.

— А кто будет чемпионом Хогвартса?

— Кубок Огня сам решит. Но тебе не стоит кидать свое имя.

— Я и не собиралась, — буркнула я, чувствуя дежавю.

========== Глазами Т.М.Р. ==========

POV Том Реддл

Фестралы — опасные крылатые кони. Главная отличительная особенность в том, что их может видеть только человек, познавший смерть; для других людей они остаются невидимыми.

У этих лошадей довольно мрачная слава — по мнению многих волшебников, фестралы очень несчастливые. Считается, что они приносят разные ужасные несчастья всем, кто их увидел, но это ни что иное, как суеверие. Я в этом уверен.

Тем не менее, странно, что кареты, на которых мы отправляемся в Дурмстранг, были запряжены именно этими крылатыми конями. Всё это определенно не просто так. Возможно, Дамблдор решил посмотреть, кто из нас уже познал Смерть, или же это будет «визитной карточкой» Хогвартса.

Моника чуть замерла, разглядывая громадного вороного крылатого коня, больше похожий на скелет, обтянутый гладкой шелковистой кожей. А Абраксас, глядя на девушку, лишь тихо произнес:

— Фестралы?

По-обыкновению, я подал Монике руку, лишь немого опередив Малфоя, помогая Синичке забраться в карету.

Многие девушки смущались от малейшего проявления внимания, но наша красавица воспринимала это легко и непринужденно. Борман как-то всё делала элегантно, даже играя в снежки или пробираясь на кухню с Долоховым под покровом ночи. То, что Абраксас влюбится в Синичку, был лишь вопрос времени. Понравилась она Малфою сразу, еще при знакомстве на Кинг-Кросс. Впрочем, не только ему.

Было в берегине что-то теплое, привлекательное, непохожее на чопорных англичанок, но и отличное от шумных шотландцев.

Вот и сейчас, Моника Борман сидит напротив нас с Малфоем и смотрит в окно.

Своими исчезновениями она доведет меня когда-нибудь до седин, но каждое её возвращение заставляло смотреть и восхищаться вновь и вновь. Как быстро она менялась и взрослела. Я, как истинный гурман, смаковал каждый момент жизни белокурой красавицы.

То отталкивая меня, то притягивая вновь, несносная девчонка даже не представляет, что играет со зверем. Азартно, с огнем и страстью, которые раньше мне были неясны, я наблюдал за Моникой, выжидая момент.

Одаренные волшебницы всегда развивались активнее, становясь более желанными.

Внешность Синички, так типично для магов, уже сформировалась на ближайшие пару десятилетий.

«Высока, стройна, бела… И умом, и всем взяла!» А характером непростым — добила!

Лицо симметричное, привлекательное, не приедающеюся. Светлые волосы блестели на солнце и казались шелковыми. Брови были удивительно аккуратные: тонкие и темные. На прямом носу была едва заметна горбинка. А на высоких скулах был шрамик, что сливался с белой кожей. Губы красивой формы складывались в загадочную полуулыбку, которая буквально шептала: «Я знаю вас лучше, чем вы». Большие серо-зелено-голубые глаза становились еще более выразительными, когда в них загорался авантюрный огонек. Очи Моники обладали странным воздействием. От пронзительного взгляда, разбавленным кокетливым хлопаньем ресниц, я глупел.

Синичка могла бы вить из меня веревки, но не делала этого. А жаль.

Изгибы девичьей фигуры красноречиво заявляли о грации. Осиная талия и лебединая шея делали тело чрезвычайно привлекательным. Борман не замечала, как юноши стали жадно провожать её глазами. Имея высокий рост, она все равно обувала туфли на каблуках, равняясь со мной.

Фигура «песочные часы» была подтянутой и хрупкой одновременно. Высокую грудь не скрывала никакая мантия, опять же притягивая мужской взгляд.

Моника Борман была желанной, но её элегантность и интеллект отпугивали ровесников. Впрочем, поклонников отгоняли и мы с Малфоем и Долоховым. Последний просто не мог допустить, чтобы обидели его русскоязычную сестру.

— Том! Да что с тобой? — предмет моих размышлений обеспокоенно заглядывала в мои глаза.

Кажется, я слегка отвлекся и упустил нить разговор.

— Будешь ли ты кидать своё имя в Кубок огня? — повторив свой вопрос, Моника поморщилась. Она всегда так делала, когда ее что-то раздосадовало.

— Посмотрим, — пожал я плечами, — не уверен, что мне нужна Вечная слава.

Абраксас удивленно вскинул брови и спросил:

— После Хогвартса ты не собираешься женится на какой-нибудь богатенькой аристократке?

Моника с интересом посматривала на меня, а я — на улыбающегося Малфоя.

Правильно Борман говорит: павлин! Решил дискредитировать меня перед девушкой. Зря. Очень зря.

— Зачем мне это? — издевательски протянул я, улыбаясь, — За прошедшее лето я стал довольно-таки состоятельным. Денег, вырученных за шкуру Васи, — это красавица так моего василиска называет, змей, кстати, не против, — хватило на постройку неплохого домика в Литтл-Хэнглтон.

Если в этот момент у Малфоя задергался глаз, то Борман озадаченно на меня посмотрела.

— После всего… Почему там, Том?

Вряд ли я стал бы кому-либо отвечать на такой вопрос, это ведь мое дело. Но она даже в этой ситуации пытается меня понять. Да и в конце концов, Моника будет жить там со мной. Только сейчас этого не предполагает.

— Территория Мраксов обширная, а места красивые. Морфина я отправил на лечение в больницу Святого Мунго, хибару снес. Новое поместье будет стоять чуть глубже в лес, а всё пространство впереди займет сад. Мне нужна будет твоя помощь летом, Синичка. В плане косметического ремонта и оформления сада.

После моих слов, глаза Моники позеленели в предвкушении, а ее губы растянули в улыбке.

— Позёр, — плебейски фыркнул Малфой, — что же ты дизайнера не нанял?

— Абраксас! — прикрикнула Борман.

— Нанял, — спокойным тоном произнес я, призывая себя к терпению к ревнивому идиоту, — но мне нужен женский взгляд. Вкус Мони мне нравится, — «как и она» — додумал я.

Мне было важно, чтобы обустроила всё именно Борман, чтобы она вложила свою частичку в дом.

— Ого! Комплимент! Ты не заболел ли, Том? — смешливо уставилась на меня девушка.

— Похоже, лазить по Тайным комнатам кому-то пора прекращать, — добавил Абраксас, заставляя меня задуматься, а давно ли это мы стали такими разговорчивыми.

— А сколько стоит кожа василиска? — полюбопытствовала Синичка, не давая Малфою продолжить спор.

— Один квадратный метр стоит дорого. А змеи часто сбрасывают свои шкуры. Даже несмотря на то, что наш Вася столько времени находился в спячке.

— Змейка огромная, — пробормотала Моника, глядя в пол. Потом посмотрела на меня и спросила, — а он помнит меня? Я же его не видела больше года.

— Помнит, — рассмеялся я такому неожиданному повороту беседы, — даже спрашивал про тебя.

Последующее время поездки мисс Борман спала, используя мантию как подушку. Своей верхней одеждой я накрыл спящую девушку, зная, что Моника часто мерзнет.

— Она милая, да? — тихо спросил Малфой, глядя на девушку.

— Когда спит, — честно ответил я.

========== Добро пожаловать в Дурмстранг! ==========

Проснулась я, когда Патронус профессора Дамблдора залетел в нашу карету. Феникс знакомым голосом объявил о скором прибытии.

— А то мы не догадались бы, когда кони начали пикировать вниз, — проворчала я, вызвал слаженные смешки у друзей.

Оказывается, когда я спала, меня заботливо укрыли. Малфой был полностью одет. Значит, Реддл так мило пожертвовал своей мантией.

— Благодарю, — протянула одежку Тому.

С сожалением взглянув на свою временную подушку, я расправила свою мантию заклинанием и накинула её на плечи. Во избежании соблазна прилечь еще на пару минут.

За маленьким окном кареты наступили сумерки. Впереди лишь слегка угадывались очертания большого замка.

Довольно быстро мне наскучило любоваться пейзажем, поэтому я переключилась на друзей. Оба уткнулись в какие-то фолианты, интереса к жизни не подавали.

— Абра-а-аш, — блондин оторвался от книги, — а мы будем устраивать букмекерскую контору?

Тут Реддл встрепенулся и сурово произнес:

— Даже не думай!

— Что ты! — примирительно подняла руки, — Я чисто теоретически поинтересовалась!

Как жаль, что Антонио не с нами.

— Слава Мерлину, Долохова здесь нет, — растирая свои вески, вздохнул Том.

— Синичка, давай, когда выпустишься, будешь работать со мной, — припоминая, что у Малфоев есть своя газета и парочку мест в Министерстве, я заинтересованно поддалась вперед, — Скажем, заместитель по связи с общественностью.

— Ты в министры собрался? — удивил меня Абраксас, — Я думала к власти стремитесь вы, — посмотрела я на Реддла, — А вы, мистер Малфой, к собственному делу.

— Порой бизнес дает куда больше власти, чем пост министра, — парировал Том.

— Согласен, — кивнул блондин, — возглавлять Министерство Магии — не значит возглавлять Магическую Британию. Взять, допустим Гектора Фоули. Кипучий и яркий мистер Фоули недостаточно серьёзно воспринял угрозу, нависшую над мировым волшебным сообществом в лице Геллерта Грин-де-Вальда, за что и поплатился своей должностью. Сколько продержался? — повернулся Малфой к Реддлу.

— Четырнадцать лет, — ответил тот.

— Зато нынешний министр, Леонард Спенсер-Мун, вполне неплох. Здравомыслящий волшебник, который поднялся по карьерной лестнице, будучи простым курьером в Отделе магических происшествий и катастроф. Курирует тяжёлый период международного волшебного и магловского конфликта. Наладил прекрасные рабочие отношения с Уинстоном Черчиллем.

— Моника, любой министр выполняет свою функцию и уходит в отставку, — поддался вперед Том, сократив расстояние между нами, — Этот пост самый непостоянный во всем Министерстве, к тому же зависит от Международной конфедерации магов. На мой взгляд, гораздо привлекательней вариация бизнеса, ведь в случае успеха Министерство само будет зависеть от меня.

— В этом твой план? — мои брови взлете вверх, — Стать независимым?

— И что бы остальные зависели от меня.

Карета начала резко снижаться. Небольшой толчок произошел, когда колеса коснулись земли. Двери распахнулись. Том, как сидящий ближе к входу, выбрался первый. За ним Абраксас, а после уже я.

— Благодарю, — прошептала, придерживаясь за чью-то предложенную руку.

Мы прибыли прямиком к парадному входу. Сама школа представляет собой довольно мрачный четырёхэтажный замок.

Нас ждали. Высокий, худой, как и Дамблдор, мужчина одет в гладкие серебристые меха. Темноволосый с козлиной бородкой с завитком на конце едва скрывает безвольный подбородок. Улыбка, с которой встречал нас этот мужчина, не вяжется с холодным, проницательным взглядом. Сами глаза были синего цвета.

— Добро пожаловать в Дурмстранг! Я — профессор Игорь Каркаров, — громко и четко отрапортовал мужчина, — Альбус! — теперь голос елейный, бархатный, с льстивой ноткой. Каркаров с Дамблдором похлопали друг друга по спине, как старые друзья.

— Здравствуй, Игори! Мы последние?

Педагоги пошли вперед. Двенадцать студентов Хогвартса переглянулись между собой и двинулись следом. Так вышло, что с каждого факультета было по три студента и ближайший год мы будем учиться и работать сообща. Не будет для нас Слизерина, Гриффиндора, Когтеврана, Пуффендуйя. Мы представители Хогвартса. Так что теперь на наших мантий красовались значки школы, а на галстуках — общая эмблема.

Мантии у всех были черными, приталенными, но слизеринцы тут выделились: наши были утепленными бархатными.

Замок был похож на резиденцию графа Дракулы, Влада Цепеша. Образец средневековой архитектуры. В плане оно имеет форму трапеции с четырьмя уровнями, соединенными лестницами. Несмотря на явный минимализм, по коридорам был виден старинный интерьер: антикварная мебель, средневековое оружие и доспехи, факелы на холодных каменных стенах.

Вскоре мы оказались у большой дубовой двери, за которой исчез Каркаров. Декан Гриффиндора повернулся к нам.

— Сейчас мы войдем внутрь главного зала Дурмстранга, расположение столов аналогично хогвартскому. Ваша задача, гриффиндорцы и пуффендуйцы, встать справа от меня; слизеринцы и когтевранцы, — слева. Каждая троица создает символ своего факультета. Всем всё ясно? — миролюбиво спросил Дамблдор, который забыл нас предупредить о наличии «приветствия».

Мы, конечно, тяжело вздохнули, но кивнули. Кажется, раздражение от всего происходящего сплотило студентов как никогда.

Двери распахнулись, пропуская нас вереницей внутрь. Первый, разумеется, шел гриффиндорский декан, затем троицы в том порядке, в котором указал Дамблдор.

Выстроились все гармонично. У гриффиндорцев Минерва МакГонагалл была посередине, по бокам шли два закадычных друга — Септимус Уизли и Григорий МакЛагген. Пуффендуй представляли две девушки и парень, что шел между ними. Когтевран также две девушки, одна из которых Миртл, и Стюарт, тень своего старшего брата Деймона.

Мы замыкали парад. Я шла в центре, в Том и Абраксас рядом.

Курсанты Дурмстранга сидели за столами и без стеснения разглядывали нас. Ни одного слизеринца повышенным вниманием не смутишь, гриффиндорцев, кстати, тоже, но вот ту же Миртл Уоррен это доводило до исступления. Бедняжка ели ноги передвигала.

— Может Конфундус? — спросила я, глядя на когтевранку, так, чтобы меня слышали только свои.

— Не поможет, — фыркнул Абраша, но призадумался. Том тихо посмеивался над ситуацией.

Дальше все прошло сносно. Мы выстроились в ровную линию, повернувшись к студентам, и по-очереди стали колдовать. Лев был огненным. Барсук вышел из земли. Орел — из воздуха. А змея мы сделали из воды, притом свой символ мы пустили летать по залу, затем вернули к себе. Альбус Дамблдор, что стоял ровно посередине, собрал всех представителей факультетов и сделал огромный герб Хогвартса.

Draco Dormiens Nunquam Titillandus

Не щекочи спящего дракона

Впечатляет. Всё-таки Альбус Дамблдор один из сильнейших волшебников. Об этом не стоит забывать.

Зал зааплодировал.

— Вообще-то, да, — улыбнулась я, — мы молодцы.

— Скромность, дорогая, это не твое, — послышался не самый приятный голос.

— Да, брось, Уизли! — фыркнула я, не желая скандалить, и отправилась к ближайшему столу.

Малфой и Реддл лишь махнули остальным, предлагая держаться вместе. Все согласились. Глупо разделяться на чужой территории.

Теперь, когда мы спокойно сидели, я смогла разглядеть представителей других школ. У студентов Дурмтсранга парадные мантии были кроваво-красные, зимой поверх которых надеваются шубы из клочковатого меха.

Шармбатонки красовались в шёлковой форме голубого цвета. Весь цветник состоял из пятнадцати девушек, внешность каждой была произведением искусства, и двоих юношей, слишком красивых, чтобы мне понравится. Ведь их идеальные черты лица, мускулистые тела из любой хорошенькой девушки делают прелестную дурочку. Отличный способ добычи информации.

Даже Слизерин бы оценил такой хитрый французский ход.

Хогвартс был той золотой серединой — между «строгим» и «прекрасным». Забегая вперед, скажу, что нашей делегации выделили башню с общей гостиной и двумя большими спальными комнатами: «девочки — направо, мальчики — налево».

— Есть знакомые лица? — голос Тома коснулся моих ушей.

Отрицательно покачала головой. Слишком много народу и мало времени, я еще не успела рассмотреть всех. К тому же единственный мой знакомый дурмстранговец, Димитрий Поляков, давно выпустился.

Абраксас увлеченно рассматривал шармбатонский стол. Однако, стоило ему дойди до двух мужчин, которых я уже приметила и нарекла «разведчиками», Малфой, фыркая и плюясь ядом, повернулся к нам.

Глядя на недовольную малфоевскую физиономию, я рассмеялась.

— Зависть тебе не к лицу, Абраша, — подмигнула я шармбатонцам, которые с таким же интересом разглядывали нас.

— Будешь так легко выходить из себя, меняй фамилию на «Уизли» и перекрашивай волосы в рыжий, — осадил Реддл Малфоя, отвлекаясь от изучения преподавательского стола.

Я подавила смешок, но кривую ухмылку сдержать не смогла.

— А на тебя поставлю столько защитных и следящих чар, что о мужском внимании забудешь, — погрозил мне.

— Узурпатор! Деспот! — театрально закатила глаза, — как же я замуж то выйду? Сами то брать не хотите!

Ребята рассмеялись. Малфой заверил, что готов отдать мне сердце прям сейчас, про руку умолчал, видимо, на турнире пригодится. Том предложил мне часть души, но тут уже отказалась я.

— Ты мне нужен целый, Реддл.

В общем, посмеялись и хватит.

Мистер Каркаров вышел в центр, призывая всех к молчанию, и приветствуя нас, представителей разных магических Школ и Академий.

— А теперь о правилах Турнира Трех Волшебниках вам расскажет мистер Подмор.

— Доброго вам вечера, господа студенты! — обаятельно улыбнувшись, поприветствовал нас худощавый мужчина в министерской мантии.

— Кто это? — тихо спросила я, не отрывая взгляда от мага.

— Гектор Подмор, — протянул Абраксас, — представитель британского Министерства магии при Международной конфедерации магов.

— Турниры Трёх Волшебников всегда судили директора трёх школ-участниц, — тем временем продолжал политик, — но в этом году судьями назначаются, — будущие директора — их представители: профессор Альбус Дамблдор, профессор Игорь Каркаров и, только вступившая в должность директора Шармбатона, Мадам Олимпия Максим! — зал разразился аплодисментами, — Так же будут приглашены представители из Министерств Магии. Что ж, теперь расскажу о правилах, — сверкнув глазами, мистер Подмор задорно нам улыбнулся, — Все вы уже наслышаны о трех этапов и возрастном ограничении — 17 лет. Участники могут использовать в качестве оружия только волшебную палочку, которую приглашенный специалист будет проверять перед началом каждого испытания. Помните, вас может ожидать не только Вечная слава, но и боль, трудность, непонимание. Однако, желаю Удачи. Да начнется Турнир Трех Волшебников! — развернувшись на 180 градусов, представитель нашего Министерства открыл нам большой каменный кубок.

— Ух ты! — вырвалось у меня, когда в этом камне запылало синие пламя.

***

В своей гостиной мы оказались поздно. Было непривычно находится бок о бок с гриффиндорцами. Слегка неуютно. Даже несмотря на то, что все студенты Хогвартса вели себя спокойно, можно сказать дружелюбно.

— Господа! — властный голос Реддла разнесся по помещению, — Прошу всех пока располагаться в гостиной, до прихода профессора Дамблдора.

Уизли и МакЛаген под суровым взглядом Минервы МакГонагалл молча заняли диван у камина. Двое когтевранцев направились к шахматному столику, а Миртл, видимо не зная куда себя деть, поплелась к Септимусу. Пуффендуйцы заняли диван у стены.

Я же пошла к окну, чтобы сесть на просторный подоконник.

С прискорбием оглядев всех своих «собратьев» я тяжело вздохнула.

— Устала? — заботливо поинтересовался подошедший Малфой.

— Вот вроде ничего не делали, — я поморщилась, — а ощущаю себя, словно выжатый лимон.

— Это все дорога, — прыгая ко мне на подоконник, проговорил блондин, — поспишь и завтра станет лучше.

Я еще раз окинула учеников взглядом.

— Все разбились на факультеты. Так не пойдет. Нам общаться надо!

— Всё к этому и идет, Синичка. Смотри, мы уже не ссоримся, спокойно находимся в одном помещении без надзора.

— Прогресс, конечно! — весело фыркнула я, но решила сменить тему, — а где Том?

Реддл, легок на помине, вышел из ближайшей двери.

— Проверял спальни, ставил защитные заклинания. На вашей, — Том повернулся ко мне, — не стояло никакой защиты.

— Защиту нужно поставить на меня. Как же я буду жить со всеми этими девчонками?!

— Скорее защиту надо ставить на них. От тебя, — фыркнул Абраксас, за что и получил о меня локтем в бок.

От дальнейшего избиения Малфоя спас подошедший Дамблдор. Удовлетворенно чему-то кивнув, наш профессор встал так, чтобы всех нас видеть.

— Да, день был тяжелым, а год обещает быть еще тяжелее. Тем не менее, должен вам напомнить о насущном: об учебе. Занятия будут проходить у вас по одному расписанию, вести их будут преподаватели Дурмстранга и я. Поговорив с директором Диппетом, мы пришли к выводу, что стоит убрать у вас Прорицание и Маггловедение. Расписание будет готово утром, его принесет ваш куратор, кто-нибудь из профессоров.

Интересно.

— Держитесь вместе. Помните, на этот момент у вас нет никого ближе. Не важно с кого вы факультета. Только вы сможете помочь и доверится друг другу. Подумайте, хотите ли вы представлять Хогвартс, а завтра мы все вместе пойдем в Главный зал и бросим написанные имена в Кубок Огня.

Как-то незаметно мы все повставали со своих мест, приблизившись к профессору трансфигурации. Теперь представители факультетов стояли рядом, не испытывая напряжения.

Я улыбнулась своим мыслям.

— А теперь марш в пастель! — закончил Дамблдор и в приподнятом настроении вышел за дверь.

Потихоньку все разошлись по спальням.

— И что это было? — потерянный голос Малфоя заставил нас с Реддлом фыркнуть.

— Враг моего врага — мой друг, — проговорил слизеринец.

— Звучит как-то по-слизерински, — хихикнула я и, махнув рукой, пошла в спать.

========== Время пить чай ==========

— Англичане думают, что все проблемы решаются чаем.

— О, дорогой мой! Я тоже так думаю!

— Где же ваш здравый смысл?

— В чае.

POV Том Реддл

Жизнь в Дурмстранге. Что может быть более непривычным?

Программа обучения была совсем другая. Поэтому многие из нашей делегации понятия не имели, что здесь происходит. Многим это было и не нужно, ведь через неделю Кубок Огня выберет чемпионов, значит, уроки, под натиском студентов, сойдут на «нет».

Однако сейчас все двенадцать магов Хогвартса расположились этим ранним утром в общей гостиной.

Ровно в восемь тяжелая дубовая дверь распахнулась, впуская здорового мужчину.

— Наш куратор? — произнес мое предположение Абраксас.

Моника, сидевшая в кресле напротив, резко подняла глаза от книги и повернулась в сторону. Тряхнув головой, отчего ее красивые локоны разлетелись по хрупким плечам, Борман с интересом стала рассматривать этого большого медведя.

— Доброе утро, господа! Меня зовут Дмитрий Поляков, — английский у этого дурмстраговца был неплохим, стоит признать, — Я ваш куратор и основной преподаватель. Конечно, учебы в этом году у вас будет меньше, но искренне надеюсь, что это не повлияет на ваше прекрасное будущее.

Я ухмыльнулся.

Тут он прав. На будущее некоторых из нас это никак не повлияет.

— А теперь предлагаю познакомиться, затем отправиться на завтрак, после экскурсия. Не волнуйтесь, я выдам каждому по карте. И в конце отведу вас на первое занятие.

— Том Реддл, — первый представился я.

— Минерва МакГонагалл, — гриффиндрка, на правах второй старосты Хогвартса, представилась второй.

Профессор Поляков внимательно смотрел на нас, стараясь запомнить имена, но интереса у дурмстранговца мы не вызывали.

— Абраксас Малфой, — предпоследний заговорил мой слизеринский друг.

Но звучная фамилия древнего чистокровного рода также не произвела ровным счетом никакого впечатления на куратора.

Поляков посмотрел на последнюю студентку, ожидая ее представления.

— Моника Борман, — улыбнулась Синичка, внимательно глядя на Медведя.

Реакция куратора не подвела.

На долю секунды мужчина замер, разглядывая нашу светловолосую красавицу с прямой осанкой и гордым взглядом. Интерес и любопытство горели в медовых глазах.

По первой реакции Моники стало ясно, что она встретила своего старого знакомого. Сейчас же видно, что этот знакомый вспомнил маленькую Синичку.

— Прошу в Главный зал! — вновь подал голос мистер Поляков и, повернувшись к Моники, заговорил на русском, из чего я не понял ни слова, кроме её фамилии, — Госпожа Борман! А вы изменились!

— Это всё возраст! Вы теперь преподаватель?

— О чем они говорят? — тихо спросил Малфой, вышагивая рядом.

— Не имею ни малейшего понятия, Абраксас. Но она кажется довольной.

— Как ты можешь допускать к ней кого-либо, если сам жаждешь её? — злой шепот друга меня рассмешил.

Если я буду что-то запрещать, то Синичка воспримет меня, как врага. Оно мне надо? Моника рядом, значит я прослежу за всем сам.

Однако вопрос слизеринца я оставил без ответа. Пусть ума набирается сам.

— Если жизнь предлагает тебе сыграть, нужно уточнить во что именно, — услышал я вновь Полякова.

— Именно так, Дмитрий! — тихо проговорила мисс Борман и рассмеялась.

***

POV Моника Борман

Время куда-то бежало, словно, боясь опоздать на свой поезд. День за днем. Ночь за ночью.

«Куда ты спешишь?» — всё кричала я, но без толку.

Время уносило с собой наш совместный последний год. Жаль, уже без Тони.

Стараясь запомнить всё в мельчайших деталей, я всё больше прислушивалась к друзьям, всё глубже вдыхала запахи осени, ловя малейшие изменения, всё пристальней всматривалась в родные лица.

— Боюсь, перемены меня погубят, — пожаловалась я Полякову.

По образовавшиеся традиции, пару раз в неделю, днем, когда солнце особенно ярко светит в окна кабинета моего русского друга, я приходила пить чай. Каждый раз напиток был с ноткой чего-то нового, но неизменно ностальгического ощущения. Как и разговоры на русском языке.

— Глупо боятся неизбежного. Особенно, когда не знаешь, что ждет тебя.

— Я уже стольких людей потеряла. Боюсь остаться одна. Дмитрий! Ты смеешься надо мной? — Поляков заливисто хохотал, отчего мне стало обидно. Я ему душу раскрываю! А он!

— Моня, честное слово, это твоя самая надуманная проблема. И не надо обижаться. Ты никогда не останешься одна, потому что вокруг тебя всегда будут люди. Заведешь новые знакомства. Общение неизбежно.

— Может быть, — заговорила я на английском, вставая с удобного кресла, — до свидания, профессор Поляков.

— Мисс Борман, — кивнул мне на прощание мужчина, открывая дверь.

Абраксас, Том и я были неразлучны, как и все представители Хогвартса.

Вместе мы проводили практически всё время. Наблюдая, как решившись, ребята подходили к Кубку Огня, переживаешь за каждого из них.

— Малфой, — подошел к нам брат Деймона, — идешь бросать имя?

— Иди, Стюарт, — отрицательно покачал головой наш друг.

Когтевранец пошел к Кубку, а я тем временем повернулась к слизеринцу.

— Абраш, — удивленно пролепетала я, — ты передумал участвовать в Турнире Трех Волшебников?

— Да.

Я не стала допрашивать Малфоя. В конце концов никто из слизеринцев не любит, когда лезут в душу. Да, и у входа в Главный Зал замаячила знакомая мне фигура.

Реддл длинными шагами пересек расстояние от двери до Кубка и бросил листочек в синие пламя.

— Сегодня день сюрпризов, — буркнула я, — когда это вы успели поменять свои решения?

— Утром, — лаконично отозвался подошедший парень.

— Может тоже кинуть свое имя?

— Нет! — в один голос произнесли мои любимые Слизеринцы, сверкая глазами.

Абраксас вновь вошел в свою колею, став терпимей и добрей. Снова в нем правили интеллект и аристократичность, демонстрируя, что этот маг опасен, что именно он встал открыто против Величайшего волшебника, Грин-де-Вальда. Слизеринец на раз-два покорял женские сердца, впадал в душу любой представительницы Шармбатона, не исключая молодую директрису.

Со мной же Абраксас Малфой стал нежнее.Возобновились ухаживания, и мы вновь стали проводить больше времени вместе.

Конечно, Малфой мне нравится, что скрывать. Как может быть иначе, если на вас ежечасно выливается ушат обаяния и галантности. Всё-таки все мы любим правильно сделанный комплимент.

Реддл всё время был рядом. Его насмешливый взгляд преследовал меня повсюду. Синие глаза разрушали весь романтический настрой, не давая мне ни влюбиться, ни увлечься Абраксасом.

В последнее время Том вызывал у меня не глухое раздражение, а настоящее негодование! Пару лет назад этот наследник Великого Салазара забрал у меня первый поцелуй, не принимая дальнейших попыток быть со мной, быть вместе. Теперь же этот несносный Реддл не дает мне наладить другие отношения!

— Ну, и что же ты кривишь свои алые губы, госпожа Борман?

— Дмитрий! — удивилась я, поворачиваясь к внезапно появившемуся мужчине. Затем, слегка нахмурив брови, пожаловалась, — Однажды они сведут меня с ума!

Поляков лишь тихонько рассмеялся и предложил пойти пить чай.

— «Five o’clock Tea».

Уютный кабинет бывшего дурмастранговца был освещен солнцем. Но, по-мимо ярких лучей, раскрытое окно пропустило и осеннею прохладу.

— Мерзло у тебя здесь, — поежилась я.

Взмахнув рукой, Поляков закрыл окно и разжег камин, возле которого мы, по-традиции, расположились. Дмитрий, саморучно заварив чай, подал мне маленькую фарфоровую чашечку.

— Приятно, что волшебники Дурмстранга еще могут сами сделать этот чудесный напиток.

— Далеко не все, — отсалютовали мне, — но чай гораздо насыщенней, когда его готовишь без магии. Это относится к любой еде. Запомни, — подмигнул мне этот медведь, — хороший фокус.

Вдохнув приятный аромат чая, я ностальгически зажмурилась, пытаясь вспомнить чей это запах.

— Чабрец, — пояснил невысказанный вопрос Дмитрий, улыбаясь куда-то в огонь, погружаясь в воспоминания о доме, о прошлом.

Сегодня объявляются чемпионы. Я не стала задерживаться у Полякова.

Отправившись к Главному залу, я не ожидала встретить кого-либо в пустынных коридорах, поэтому подходя к повороту, для меня было полнейшим шоком, что кто-то схватит меня за плечи и приподнимет.

— Синичка! — обеспокоенно поставил меня Малфой обратно на пол, глядя на то, как дергается мой глаз.

— Абраксас! — прошипела я, когда перестало хотеться заорать от испуга.

Какой-то я нервной стала. Ужас.

— Прости! — расширились серые глаза. Мой дорогой друг понял, насколько сильно напугал.

Меня прижали к накаченной груди, шепча успокоение.

Красивые и тихие речи всё вернее толкали меня на мысль, что я влюбляюсь, но что-то внутри в момент пропело: «Не надо! Оно не твоё!»

С противным чувством, грызущим мою грудь, я отодвинулась от Абраксаса и побрела в Главный зал. Конечно, Малфой шел следом.

Кубок Огня стоял посередине зала. Студенты заполнили помещение, шумно маяча вокруг Кубка. Хогвартские ученики тоже не отставали от всех, но поступили умнее: заняли ближайшие места.

Реддл заметил нашу с Малфоем пару сразу же, а когда взглянул на меня, понятливо кивнул.

Раздражение вновь шевельнулось в груди.

Вот как этот слизеринец видит всё насквозь?!

В Главном зале собрались все. Даже Дамблдор, которого, по-обыкновению, не было пару дней. Царившее оживление быстро успокоил профессор Каркаров, словом усадив всех на места.

Слава Мерлину, длинных речей никто не толкал!

Синий огонь в Кубке стал ярче и больше. Пламя зашелестело, выбрасывая клочок бумажки. Пергамент захватили длинные костлявые пальцы Игоря Каркарова.

Губы директора Дурмстранга что-то беззвучно прошептали.

В зале стояла напряженная тишина. Все замолкли, стараясь не пропустить ни слова.

— Чемпион Дурмстранга — Азарий Искров! — раздались бурные аплодисменты.

Накаченный парень вышел к кроваво-красной форме и, пожав руку своему наставнику, забрал листочек со своим именем.

После объявления чемпионки Шармбатона, я поняла одну вещь: не хочу, что бы Реддл становился…

— …Чемпионом Хогвартса — Минерва МакГонагалл!

Вздох облегчения вырвался с моей груди, и я радостно захлопала в ладоши.

Весь наш стол громко аплодировал, выплескивая бурю эмоций.

Гриффиндорка, забрав свой листочек, села обратно за стол.

— Молодец! — коснулась я руки нашей чемпионке, привлекая внимание, — Ты станешь победительницей, Минерва. При любом раскладе.

— Благодарю, — МакГонагалл запнулась, выбирая обращение, — Моника.

Занятия в этом году проходили из рук вон плохо.

Преподаватели уделяли внимание Турниру Трех Волшебников, а не обучением представителей других магических школ.

Нам бы радоваться, но мы стали вновь тренироваться дуэли и вспоминать различные заклинания, узрев силу Дурмстранга. Курсанты в кроваво-красных мантиях прилично владели боевыми навыками, как и физической подготовкой в целом.

Бедная МакГонагалл практически загоняла себя непрерывными тренировками.

Сейчас наша гостиная была наполнена студентами. Все сидели за огромными фолиантами, исследую каждую отрасль, и записывая самое нужное и интересное в пергамент. Не зная, что ждет нас, Дамблдор посоветовал изучить всё возможное.

— Первое испытание будет через 2 недели, — входя в наши апартаменты, громко произнес Реддл.

— Еще скажи, что тебе известна цель задания, — проворковала я, отрываясь от чар.

За мной вторили все. Отложив дела, студенты Хогвартса уставились на старосту Слизерина.

— Том, — протянула я, глядя на довольную ухмылку.

— Чемпионов отправят в лес, чтобы каждый нашел свое золотое яйцо. Одно будет спрятано под водой, другое — на земле, а третье — в воздухе.

— «Акцио» вряд ли будет работать, — вздохнула я.

— Как это вообще возможно?! — запаниковала гриффиндорка.

— Спокойно! — поднял руку Реддл, когда в зале поднялся гам, — Каждый артефакт настроен на своего чемпиона, так что найти — дело не хитрое. Сложно будет достать яйцо. Мы подготовим тебя к водной версии. С остальным ты прекрасно справишься сама, МакГонагалл.

— Каждого чемпиона отправят в то место, где он будет менее комфортно себя чувствовать. С учетом того, что ты, — повернулась я к Минерве, — отличный игрок в квиддич, незачем отправлять тебя в небо, но вот если ты боишься плавать.

— Или ходить по земле, — влез Септимус.

— Уизли, — поморщилась я, — на земле хватает того, чего можно боятся. Пауки, змеи.

Минерва была слишком горда, чтобы признать, что она чего-то боится, но смысл моей мысли она уловила. Значит, подготовится к первому испытанию мы сможем.

========== У каждого свои загадки ==========

«Слава Богу! Слава вам! — Туртукай взят, и я там».

Суворов. 1773 г.

Вы думаете, легко быть слизеринкой? Можно быть хитрой, дерзко-красивой, холодной, да? А с чего вы взяли, что это так? Открою вам самый страшный слизеринский секрет: мы не такие, какими кажемся. Мы хорошие притворщики.

Абраксас Малфой холодный, равнодушный человек? Не смешите меня! Добрейшей души маг, способный на самопожертвование ради любимых. Местный Дон Кихот, готовый бросится сражаться за честь благородной девы.

Быть может Том Реддл самый хитрый и жестокий мужчина из всех тех, кого вы встречали? На самом деле, он просто чертовски умен и дисциплинирован, а где-то даже принципиален.

Хитрый у нас скорее Абраша.

Том по-отцовски добр ко всем своим маленьким подопечным. Хотя слизеринчики думают, что мистер Реддл излишне строг. Я вам скажу по-секрету: так староста их защищает.

Антонио Долохов открыто показал: любовь сильна в любом возрасте, а ответственность вырабатывается только у настоящих мужчин.

Да, Тони раньше был шутником и славным малым. Играясь, он побеждал на дуэли, разбивал сердца. Зато серьезно относился к словам, к друзьям, к поступкам.

А я? Хотите про меня? Это просто и гораздо сложнее одновременно.

Я — Моника Борман, и мое сердце разбивалось не о любовь, а о смерть.

Когда уходят родные люди навсегда, и нет у нас пути назад. Но что поделать? Переживая многих на своем веку, седеешь не от старости, — от боли!

И временами, ночью, из глаз польются слезы. А днем опять разнесется смех.

Я научилась ценить моменты, любить родных людей.

Не страшусь любви, как раньше,

И не боюсь уйти, как все.

***

Первый тур наступил быстро. Несмотря на то, что мы все помогали Минерве готовиться, волнение не покидало нас. Было ощущение, что победу МакГонагалл придется вырвать зубами, как волки вгрызаются в свою еду.

В этот дождливый день трибуны были заполнены учениками и преподавателями. Пасмурное небо и запах хвои переносили мысли в Шотландию, где ждал нас родной Хогвартс. Возле входа в лес находилась палатка быстрого реагирования с медиками и парочкой авроров, для подстраховки чемпионов. Ведь в двадцатом веке недопустимы летальные исходы.

Тройка чемпионов выстроилась в одну шеренгу, каждый напротив своих ворот. Черные костюмы из драконьев шкур обтягивали фигуры участников. Такой материал делал их почти магически неуязвимыми.

— Живодерство, — буркнул Реддл. Его воображение не на шутку разыгралась, когда Абраше пришло сравнение драконов с василиском.

— Может быть, — весело подмигнула я другу, отчего он вновь передернул плечами.

Нервный Том какой-то.

Разумеется, на трибунах мы сидели вместе, прижавшись от мерзлоты друг к другу, словно пингвины. Хотя смысла во всем этом мало. Первый тур будет длится часа два, зрителям будет известен только конец. Так что мерзнуть столько времени и пялится на выход из леса, меня лично не прельщает.

Прогремел выстрел.

Мы всё также сидели и мерзли. Неспешно велись разговоры: кто-то искренни переживал и беспокоился, пока другие пытались заработать на ставках.

Чемпионов не было уже около часа. Никто из троицы не посылал сигнал SOS, значит, есть надежда, что всё в порядке.

— Замерзла? — участливо спросил Малфой.

Отрешенный стальной взгляд как-то по-особенному смотрел на меня. Я давно перестала «гадать» мужские знаки, поэтому и сейчас не стала.

— Всё хорошо, — мягкая улыбка успокоила друга, но мой ответ явно разочаровал.

На деле согревающим заклятьем меня давно окутал Реддл, который сейчас самодовольно смотрел в сторону леса, делая вид, что не слышит наш разговор и мои мысли.

— Смотрите! — заверещали самые зоркие, — Дурмстранговец!

Трибуны раздались громкими парадными «УРА! УРА! УРА!». Азарий Искров первый закончил испытание. Через пару минут вышла потрепанная, но довольная Минерва. А когда все забеспокоились безопастностью третьей участницы, и комиссия решила отправиться на ее поиски, появилась измученная Шармбатонка, которая буквально перерыла носом землю.

Ажиотаж зрителей быстро угас, ведь зарядил сильный дождь. Все шустро перебрались в Главный зал на пир.

***

Зима наступила быстро. Она отличалась от Шотландской, была более морозной и лютой. Труднее всего приходилось ученикам Шармбатона, которые были привычны к теплому и мягкому климату.

Все окна замка были украшены замысловатыми узорами, как и озеро во внутреннем дворе. Последнее, кстати, предприимчивые студенты быстро оприходовали, смастерив прекрасный каток, даже с раздачей коньков.

Абраксас, глядя на воодушевленную меня, тоже с удовольствием принимал участие во всех развлечениях. Том появлялся под конец каждой моей проказы и обычно весьма вовремя.

На коньках хорошо я разве только стояла, а каталась из рук вон плохо, но умудрялась получать мазохистическое, как выразился Реддл, удовольствие. Падала я часто и со смаком, набивая синяки по всему телу.

Вот и одним вечером каток был полон учениками. Я более или менее удерживалась на ногах, поэтому каталась смело. Разогнавшись и не заметив трещину во льду, я красиво подлетела, перевернулась и упала на спину, вышибая весь дух. Вздохнув и скосив глаза я заметила, как несся прямо к моему лицу острые коньки.

Так страшно мне не было никогда!

Не успела даже заорать, как парня снесло заклинание, а меня подхватили под руки, ставя на лед.

— Ой! — пискнула я, глядя на злющего Реддла, чьи глаза метали молнии.

Думая о том, как же мне сейчас попадет и что вообще только что произошло, я расплакалась.

Том, не ожидавший от меня такой женской реакции, впервые в жизни опешил.

В тот вечер, после долгой шипящей (половину на змеином языке) лекции, на меня были навешаны пару защитных амулетов. От самых элементарных заклинаний и проклятий.

— Для моего спокойствия. Пойдешь со мной на Святочный бал, — без перехода продолжил Реддл.

— Что? — растерялась я, не зная это вопрос или утверждение.

— Это предложение, Моника, — со снисходительной улыбкой пояснили мне.

Малфою такой расклад не нравился.

— Глазом, красавица, не моргнешь, как под колпаком окажешься, — выговаривал наследник благородного рода мне. В последнее время это случалось постоянно, чем здорово меня нервировало.

— Абраша, — поморщилась я, как от зубной боли, — не утрируй.

— Хорошо, — подозрительно быстро согласился со мной друг. Я напряглась ожидая подвоха, который не заставил себя ждать, — Пойдешь со мной на бал?

Сдержавшись, чтобы от досады не застонать, я натянула извинительную улыбку и пролепетала:

— Я бы с радостью, но меня уже пригласили.

Малфой, вопреки моим ожиданиям, спокойно предложил мне пойти прогуляться.

Нотации мне здорово поднадоели, поэтому я сменила род деятельности, и теперь в свободное время стала помогать МакГонагалл в нашей гостиной.

Раскрыв золотое яйцо, а до этого кто-то додумался бросить его в камин, был обнаружен пергамент с загадкой, с тремя составляющими. Разгадкой первой частью, где преобладали расчеты, занялась сама Минерва, взяв в помощь двоих когтевранцев. Среди пуффендуйцев обнаружились знатоки истории, к моему личному удивлению, к ним присоединился Септимус Уизли, так что ребята взяли на себя второй раздел задачи. А третью часть головоломки приходилось мне решать одной, после фразы рыжеволосого:

— Сплошной бред прорицаний! А то и вовсе эзотерики! — фыркнул, но явно загадкой увлекся.

Что было первой мыслью? Что было великой птицей?

Кто был тучным? Кто был темным?

Небо было первой мыслью.

Конь был великой птицей.

Овца была тучной.

Ночь была темной.

— Мы не сможем правильно ее понять, — вздохнула я смотря на ребят, — пока не будут разгаданы первые две головоломки.

— Что это за вообще такое? — вздохнул Стюарт.

— Вопросы с ответами, — медленно и расстановкой пояснил гриффиндорец, глядя на когтевранца как на неразумное дитя.

— Септимус, — попыталась остудить пыл парня, но со вздохом вынужденна была признать, — вообщем-то ты прав.

— Интуиция? — обманчиво мягкий тон меня не смутил. Получив мое подтверждение, Уизли не стал зубоскалить, — Что ж, начнем, господа историки, — было сказано наблюдавшим пуффендуйцам, — а ты, Борман, прогуляйся. Не мозоль глаза.

Решив, что между нами зародилось некое понимание, я вполне добродушно отнеслась к словам львенка. Но кто знал, что Малфой на последней фразе зашел в гостиную.

— Ты совсем страх потерял, рыжее недоразумение?! — молниеносно слизеринец подлетел к Уизли и, взяв того за воротник мантии, глухим звуком шмякнул того о стену.

— Абраксас! — закричала я, подорвавшись в их сторону, краем глаза заметив пуффендуйцев, когтевранца и МакГонагалл.

— Прекратить! — кричала вторая староста, достав палочку.

Где же ходит Реддл?! Где Поляков?!

Малфой с остервенением просто бил Уизли об стенку. Парни всё никак не могли его оттащить, а МакГонагалл прицелится из-за большого скопления.

— Прекрати! — мой голос истерически стал срываться, — Абраксас! — я с силой попыталась оттолкнуть друга, но каким-то образом получилось наоборот.

— Отойти! Петрификус Тоталус!

Я лежала на каменном полу, мало что уже понимая. Стояла оглушающая тишина, но не больше мгновения. Я чувствовала лишь приятный холод камня. Звуки, боль и осознание внешнего мира свалились гурьбой.

— Зовите Реддла, Стюарт, быстро! — командный голос гриффиндорской старосты больно резанул по ушам. Она склонилась ко мне, — Так, давай осторожно, — меня аккуратно подняли и понесли к дивану.

Голова раскалывалась, а стоило принять более вертикальное положение так еще здорово начинало мутить. Заткнув уши, я случайно дотронулась до своей губы, которую мне разбили.

— Просто прекрасно, — простонала я, моля быстрее потерять сознание.

Хоть раз в жизни, Мерлин, я могу лишится чувств?

Как оказалось амулеты были на мне не просто так, какой-то из них был «сигналкой» для Реддла. Так что Стюарту далеко идти не потребовалось, пару минут не прошло, как в нашем полку прибыло.

— Что с тобой? — обеспокоенное лицо Тома меня все-таки доконало, а может кто-то наконец догадался магией облегчить мою участь, но сознание меня все-таки покинуло.

POV Том Марволо Реддл

Я был в библиотеке Дурмстранга, когда кольцо на моем пальце начало гореть и пощипывать.

Моника.

Положив книгу на место, я сорвался в сторону нашей гостиной. Кольцо стало ощутимо сжечь.

— Реддл! — запыхавшийся когтевранец бежал ко мне на встречу, — Там Малфой Борман!.. Когда с Уизли… Скорее!

Плохое предчувствие неприятно сжало сердце.

Она лежала на диване бледная, как мел, с разбитой губой и с уже проступившим синяком на скуле.

Мое сердце сжималось. Такая беззащитная.

-… Борман очень сильно при падении ударила голову, — закончила рассказывать всё происшествие МакГонагалл.

— Благодарю, Минерва, — гриффиндорка кивнула мне.

— Что будем делать с Малфоем и Уизли? Прости, Том, но мне непонятно вовсе, что творится в голове у твоего друга. Несмотря на то, что Моника пострадала случайно, тем не менее она пострадала, — с нажимом проговорив последнее слово, староста львят встала с кресла.

Виновники были заперты в спальне. С Абраксаса запретил снимать заклятие, даже более того, я сам закрепил его, на ходу, с помощью легилименции, пройдясь по мыслям Стюарта.

— Найди, пожалуйста, Полякова и попроси его зайти в больничное крыло, — попросил МакГонагалл, аккуратно поднимая на руки Монику.

— Ты сам ее отнесешь? Мы подадим огласке случай?

Не обратив внимания на шокированную гриффиндорку, я с Синичкой на руках покинул гостиную.

Больничное крыло встретило особым запахом всяких трав и зелий. Койки стояли в ряд, некоторые из них были прикрыты ширмами.

Будто бы почувствовав нас, а может так оно и есть, появился невысокий худощавый мужчина.

— Девушку осторожно положите на койку, а сами не мешайтесь, — проговорив всё четко, целитель больше не взглянул на меня.

Я занял место с друг стороны от кровати, стараясь вести себя тихо.

Мужчина, несмотря на преклонный возраст, шустро провел диагностику, нырнул в свою подсобку, чтобы через минуту показаться с полными всякими бутылёчками руками.

Множество баночек разместилось на прикроватной тумбочке. Ловко что-то выбрав из этого набора, врачеватель откупорил баночку. По палате разнесся резкий запах.

— Маггловский нашатырь, — пробормотал я.

— Вообще-то, это наше изобретение, — прокомментировал целитель, прикладывая ватку к носу Моники, реакция которой была слишком бурной, — спокойно, дорогуша! — придерживая девушку за плечи, этот шустрый Айболит, влил ей зелье в рот.

— Какая гадость! — закашлялась Синичка.

Разговаривает, значит лучше.

— А что ты хотела? Меньше головой надо биться. Сотрясение — это не шутки, даже для мага!

Тут открылась дверь и в палату влетел обеспокоенный Поляков.

Возможно, я поспешил, когда сказал позвать его.

— Ваш куратор?

— Их-их! Целитель Розенбаум, что со студенткой?

Выше упомянутый Розенбаум подозрительно посмотрел на Полякова, а потом на меня.

— Сотрясение. Ночь в лазарете, завтра выпущу.

— Но сегодня Святочный бал! — проговорил куратор, которого всё-таки не зря позвали.

— Вот, — кинул склянку мне целитель и направился в сторону своего кабинета, — намажь этим синяки.

— Я знаю, как быстро ты лечишь физические травмы! — крикнул Дмитрий и пошел следом за Розенбаумом.

— Нет!

Этот маг был фанатиком своего дела.

Моника сидела поддавленная, полностью погруженная в свои мысли.

Я присел на край кровати и открыл баночку с заживляющей мазью.

— Повернись, мне надо обработать твою губу, — мягко попросил я.

Однако Борман меня проигнорировала. Она еще больше отвернулась в противоположную сторону и тихо всхлипнула.

— Перестань, — попытался сурово произнести я, не зная, что делать.

Обычно не обращая внимания на женские слезы, я полностью терялся, когда плакала Синичка.

— Из-за чего ты расстроилась, — вновь мягко заговорил я. Вопрос, конечно, глупый. Но неужели она не знает, что я сделаю всё, чтобы она ни захотела?

Аккуратно взяв за подбородок, я повернул такое родное личико в свою сторону.

Обработав рану на губе и синяк на скуле, я вымыл руки и сел обратно на кровать к успокоившийся Борман.

— Я не понимаю, что с ним, Том! Что его беспокоит? Что случилось?

О, я знал причину, но она не являлась оправдательной.

— Я во всем разберусь. Обещаю тебе.

Зеленые глаза глянули на меня с неким беспокойством, и лигилементом быть не надо, чтобы понять, настораживали её мои будущие действия.

— Беспокоишься за Малфоя? — горько усмехнулся я.

Моника хотела что-то сказать, но зашли целитель с куратором.

— Ладно, — строго посмотрел на нас Розенбаум, — можете идти готовится к вечеру, мисс Борман, но никакого стресса, алкоголя и сильных физических нагрузок. Как почувствуйте легкую слабость, сразу возвращайтесь в комнату и спать. А вы, юноша, проследите и перед сном проследите, чтобы она выпила вот это зелье, — дали мне флакон с синей жидкостью.

— Спасибо большое! — пролепетала Моника, вставая с кровати.

— Поляков, на твоей ответственности! — угрюмо закончил целитель и выгнал нас.

До нашей башни мы шли молча, но стоило Моники зайти в женскую спальню, как Поляков повернулся ко мне.

— Мистер Реддл, не хочу лезть в ваши дела, но вы понимаете, что эта ситуация могла стать достоянием общественности? Даже не смотря на то, что это нелепая случайность.

Нелепый у нас Малфой!

Злость волной накрывала меня, но глубоко вздохнув, я призвал себя к спокойствию.

— Мы разберемся. Спасибо за содействие с целителем.

— Пустяки, — отмахнулся преподаватель, — Никакая девушка не хотела бы пропустить такой вечер. А она его очень ждала.

Поляков, развернувшись, направился прочь из гостиной.

Теперь нужно разобраться с виновником.

— Круцио! — слизеринец свалился на пол. Его тело тряслось в судорогах.

Однако, для Абраксаса, этого мало.

— Всё? — плюнув кровью на пол, мой дорогой друг поднялся на трясущихся локтях, чтобы заглянуть в мои глаза.

Нет. Так просто не будет.

Прижав Малфоя к стенке и врезав, притом совершенно по-маггловски, я почувствовал невероятное удовлетворение. Особенно после того, как съездил ему по физиономии еще раз.

— Признаю, — прохрипел парень, — заслужил.

— Ты её ударил! Она попала в больничное крыло из-за тебя! — Малфою снова прилетело по физиономии.

— Получаешь удовольствие, да, Том? Наконец-то есть причина добраться дом меня.

— Ты доводишь её до слез. Мотаешь нервы своей ревностью, хотя она не твоя! Весь шестой курс добивался её, Моника даже была влюбленна в тебя. А этим летом ты, Абраксас, сам всё разрушил. Затащил в постель аристократочку, которая забеременела. Вот это сюрприз! Ты не знал откуда дети берутся? — с каждым моим словом глаза Малфоя наливались яростью.

— Не твое дело, Реддл! — выплюнув эту фразу, слизеринец сбросил мои руки.

— Ошибаешься, Малфой. Всё, что касается Моники — моё дело. Она — моя.

— О, Великий Том! Что? Думаешь сможешь получить всё, что захочешь?

— Я. Тебе. Сказал. Если она заплачет из-за тебя еще хоть раз, разбитым лицом и парочкой круциатусов ты не отделаешься. Женись спокойно и воспитывай своего наследника. А Моника пускай доучивается и живет дальше.

Развернувшись, я отправился искать Борман.

Несмотря на взбучку со старым другом, мой костюм сидел идеально. Глянув краем глаза в зеркало, я убедился, что прическа тоже.

В гостиной было многолюдно. Присутствовала в основном мужская часть, ожидая прекрасную половину.

Я неотрывно следил за дверью женской спальни, откуда слышался веселый смех. Потом всё стихло и вышла довольная МакГонагалл. Задорное настроение и серебристое пышное платье с красным бантом делало строгую Минерву неузнаваемой, а уж её выбор партнера на вечер меня удивил. Проплыв мимо всех парней к Уизли, староста взяла предложенный локоть, и пара удалилась.

Следующая вышла Моника. На ее лице не было и намека на недавние злоключения. Взглядом она быстро нашла меня, отчего внутри по телу стало подниматься тепло, а мне самому захотелось смеяться и радоваться.

Я любовался её.

Длинное темно-красное платье шелком лилось по фигуре. Определенно, мою красавицу Мерлин наделил не только способностью влипать в неприятности.

Весело улыбаясь мне и сверкая своими зелеными глазами, Синичка вложила свою ладонь в мою руку.

— Ты очаровательна! — прошептал я на ухо своей спутницы, когда мы покинули гостиную.

Моника вздрогнула. А я был рад, что хоть немного действую на нее.

— Там, где вы учились ездить по ушам, я много лет преподавала, — серьезно проговорила моя спутница и звонко рассмеялась.

Мне было смешно, но смеяться вместе с ней я не мог.

Смотря на Монику, пришло осознание того, что мне известно о ней все привычки, мысли и предпочтения, но этого мало. Она была открытой книгой шарад, ведь разгадать её чувства ко мне было сложно.

========== Все правильно заданные вопросы получают ответы ==========

Легкая эйфория при виде красивого зала, что был наполнен магией, теплой волной разошлась по моему телу. Восторг стремительно бежал по жилам вместе с кровью. Я была счастлива, идя под руку с таким сильным волшебником, который готов был защитить меня от всего в этом мире. Том выглядел довольным собой и обстановкой. Его взгляд не отрывался от меня, разглядывая с неким любопытством и непередаваемой жадностью. Я, как никогда, краснела и смущалась, хотя старалась сохранять легкость и невозмутимость. Однако Реддл был бы не собой, если бы не подмечал всё происходящее, с легкой всепонимающей улыбкой, от которой всё труднее оставаться спокойной.

Во время танцев с наследником Слизерина, мой взгляд не примерно возвращался к входной двери. Малфоя всё не было, но, как бы я не была зла, мне нужно было с ним поговорить. Единственное, что меня мучило, так это незнание.

— Я устала, — улыбнулась Реддлу и потянула его прочь от танцпола.

Том быстро огляделся и скоординировал наше движение в сторону свободного диванчика.

— Подожди, а я пока принесу выпить.

— Хорошо, — слабо улыбнулась я. Реддл развернулся и сделал шаг от меня, когда я порывом схватила его за руку, — Том, — стоя на каблуках, я была немного ниже слизеринца, и сейчас легко могла смотреть в его глаза, — где Малфой? — тихо произнесла я.

Реддл заглядывал в мои глаза, так же как я в его, будто ища какой-то ответ.

Неплохо овладев окклюменцией, я знала наверняка, что Том не пытается покопаться в моей голове. Ему важно понять…?

Чувства.

— Не знаю. Сиди здесь, я принесу попить.

Реддл, не оборачиваясь, пошел к столикам, ловко обходя танцующие пары.

Минерва, открывшая бал, всё также непринужденно вальсировала с Уизли. Септимус, словно почувствовав чужой взгляд, посмотрел в мою сторону, а затем головой кивнул в сторону двери.

Незатейливо проследив за жестом гриффиндорца, я особо не удивилась, увидев Малфоя.

Подумав, что пока Том ходит за напитками, надо подойти к другу, я покинула свое место, стараясь передвигаться, насколько позволяло платье и туфли, быстро.

— Абраксас, — крикнула я, привлекая к себе внимание друга.

Он осмотрел меня с беспокойством, словно, сомневаясь, что со мной всё в порядке.

Увидев боль в глазах Малфоя, моё сердце защемилось в жалости.

Уверенно взяв мужскую ладонь, я направилась из шумного зала в коридор. На выходе обернувшись, тяжелый вздох вырвался из груди, когда мой взгляд наткнулся на тяжелый Реддловский.

Я знала, что Том не последует за нами. Он был слишком горд, одновременно считая, что так он дает мне выбор.

Отойдя достаточно далеко, чтобы наш разговор остался приватным, я наконец-то обратилась к Малфою с одной мучившей меня фразой:

— Что это было?

— Что именно? — сложил руки на груди Абраксас.

— Ты еврей что ли? — искренни изумилась вопросом на вопрос, — Что у тебя случилось? Почему ты напал на Уизли?

Стального цвета глаза внимательно посмотрели на меня.

— Прости, что ударил тебя.

— Сам-то себя простить сможешь, — лишь покачала я головой.

— Нет, — коротко проговорил друг и замолчал.

Он смотрел на меня с такой щенячьей болью, что, не удержавшись, моя рука коснулась его щеки.

— Расскажи, — почти нежно прошептала я.

Вздохнув, Малфой еще добрых пару минут смотрел на меня, прикидывая что-то у себя в голове.

— Ты мне дорога, — начал он, — и я злюсь на себя, что упустил свой момент, — тяжелая ухмылка скривила красивые мужские губы, — Летом, сразу после школы, я женюсь, Моника.

Вот это было для меня ударом под дых.

Я столько думала о нем, чувствовала себя виноватой, но, как оказалось, совершенно зря!

— Из-за одной случайной связи, — продолжил Малфой, — я стану отцом.

— Что же, — пытаясь сохранить лицо и ровный голос, заговорила я, — поздравляю. Есть причина, по которой пострадал Уизли?

— Я думал, что он тебе нагрубил.

— Это не повод бросаться на людей с кулаками, — буркнула я, делая шаг вперед, чтобы уйти.

Краем глаза, смотря на профиль Абраксаса меня что-то смутило.

Остановившись я притянула лицо друга ближе, хорошенько в него вглядываясь.

— У тебя сломан нос?! — посмотрев на белок глаз, я с трудом заметила, что были лопнуты капилляры.

Такое происходит при применении Круциатуса.

Взмахом палочки вправив нос, я еще раз внимательно на него посмотрела.

— Возвращайся в комнату, выпей ещё раз восстанавливающие зелье и ложись спать.

— Не лезь к нему, Синичка.

— Не буду. Делай, что я тебе сказала.

Вернувшись на праздник уже не с таким радужным настроением, я не стала искать Реддла, справедливо полагая, что он сам меня найдет. В чем оказалась права.

Заняв свое прежнее место, я стала наблюдать за развлекающимися студентами. Вскоре в поле моего зрения возник тот, кого я ждала. Неторопливо, держа в руках два фужера, Том приближался ко мне.

— Спасибо, — произнесла я, взяв бокал.

— Поговорила?

— Да.

Мы сидели рядом и молча смотрели на остальных.

Вздохнув, я теснее прижалась к Реддлу, положив свою голову на его плечо.

Мужская рука легла на мою талию, нежно приобняв. Почувствовав, как Том зарылся в мои волосы, я осознала, что сделала правильно, когда не полезла в его разборки с Абраксасом.

В некоторых моментах девушке лучше прикинуться слепой и глухой, чем лезть в мужские дела.

***

Со Святочного бала прошла неделя, а мы всё сидели за головоломкой яйца.

Был поздний вечер. Многие студенты разошлись по спальням. Сейчас в гостиной оставались Том, Септимус, Минерва и я. Время нас поджимало, второй этап через два дня.

Тепло камина медленно и верно почти сморило меня. Однако, сделав еще глоток чая, я вновь углублялась в книги.

— Плюс-Минус один; два; минус три; четыре, — громко и четко провозгласила МакГонагалл.

Удивленно на нее посмотрев, мы с Уизли ожидали пояснений.

— Те цифры, что у нас получились. Мы перепроверили всё. Результат точный. Но это не координаты, не заклинания.

Том побарабанил пальцами по столу о чем-то с минуты размышляя.

— Если сложить, то получается «2». Если учитывать только минус один,

— Это может означать второй этап, — пожала я плечами, взглянув в синие глаза.

Уизли щелкнул пальцами и воодушевленно стал что-то искать на столе, среди многочисленных своих листов с записями.

— Вторая подсказка истории — вторые боги восточных Славян, — тут крайне требовательно рыжий посмотрел на меня.

— Что? — недовольно отозвалась я.

— Думай! Не просто так тебя сюда директор Диппет загнал.

— Уизли, — предостерегающе зашипел Реддл, отчего гриффиндорец передернул плечами.

Я задумалась, вспоминая то, что рассказывали в Колдотворце.

— После ухода Рода-Творца на покой, верховным правителем стал Сварог. «Ходящий по небу», «Справедливый огонь». Он тверд, но справедлив. Жена Сварога — Лада — славянская Богиня, Небесная Мать, что породила богов, Богородица.

— Второе испытание будет в воздухе, — решительно заявил Том.

— Не факт.

— Не отрицай очевидное, Минерва. Второе задание связанно с фестралами, за которыми ездил Дамблдор.

Фестралы — крылатые черные лошади.

— Конь был великой птицей. Конечно! Не отрицай! Минус — отрицание.

Что было первой мыслью?

Что было великой птицей?

Кто был тучным?

Кто был темным?

Я переписала всё на пергамент.

— Первое, небо было первой мыслью — верно (плюс). Второе, конь был великой птицей — тоже верно. Овца была тучной — это «минус», такого нет. Четвертое, ночь была темной.

— Почему первое — не минус? — спросила Минерва.

— Потому что мы его потратили на решение второй загадки.

— Что мы имеем, — воодушевленно заговорила я, — Испытание будет в воздухе. Вы будете на фестралах.

— Но второй тур не может проходить ночью.

— Уизли, — вновь протянула я, — не порть мне картину! Сварог — Бог Небесного огня, то есть солнца. Но через два дня будет солнечное затмение. Луна закроет Солнце минут на 15, значит будет почти ночь.

Мы все задумались. Если испытание будет длится не больше четверти часа, значит оно будет на скорость, что неудивительно, ведь сейчас зима.

— Меня смущает то, что мы не учли Ладу, — заговорил Септимус.

Реддл зорко глянул на Уизли, а затем перевел взгляд на Минерву.

— Что тебе здесь дороже всех? — искусительный баритон Тома обволакивал МакГонагалл.

Та кротко взглянула на гриффиндоца. Реддл удовлетворительно кивнул.

Слизеринец поднялся и подал руку мне.

— Утром наложим возможные заклинания и окончательно подготовимся ко второму испытанию. Спокойной ночи.

Мы поднялись на второй этаж к моей спальне. Гриффиндорцы, которые были как на ладони, сели у камина о чем-то разговаривая.

— Я рад, что Кубок Огня меня не выбрал.

Откровенность была слишком ценна, чтобы менять её на сон, поэтому я с любопытством взглянула в синие глаза.

— Почему?

— Зачастую страдают самые близкие люди чемпионов, — теплая мужская ладонь коснулась моей щеки, я прильнула к ней в ответ.

— Том, — щемящая нежность сжимала сердце. Чувствует ли он хотя бы примерно столько же?

— Мои чувства сильнее твоих, — грустная улыбка коснулась лица Реддла, — но я сделаю всё, чтобы мы сравнялись.

Поцеловав меня в щеку, слизеринец собирался уйти.

— Том, — «За что?», хотела спросить я, но вместо этого, — спокойной ночи.

Удивленно посмотрев на меня, парень красиво поднял бровь.

— Доброй ночи.

========== Когда придет рассвет ==========

В день второго испытания было холодно и морозно, несмотря на то, что солнце светило ярко. МакГонагалл волновалась сильнее, чем перед первым испытанием, поэтому ничего не ела и всё время косилась на дверь Главного зала.

Впрочем, как и я.

Проснулись мы с Минервой рано и, чтобы не будить остальных, покинули холодную гостиную, отправившись завтракать.

Студентов было мало и все были не особо веселы.

— Поешь что-нибудь, — заговорила я. Гриффиндорка отрицательно помотала головой, — ты свалишься с фестрала!

— Я не хочу, — нервная улыбка нашей чемпионки вгоняла в уныние не хуже этой долгой зимы.

Кто же знал, что эта зима действительно будет долгой. Особенно для Минервы МакГонагалл, которая в конце второго испытания из-за слабости не удержалась в седле этой мерлиновой крылатой лошади! Гриффиндорка повредила спину, лишив раз и навсегда себя карьеры профессионального ловца.

За свою долгую жизнь я не раз буду становится свидетелем того, как меняется судьба из-за какой-нибудь роковой случайности. Как, например, не съеденный завтрак.

Травма подкосила милую Минерву морально гораздо больше, нежели в физическом плане. Без особого азарта, а скорее благодаря врожденной педантичности, мисс МакГонагалл заняла второе место в Турнире Трех Волшебников, немного уступив дурмстранговцу.

Гриффиндорка всё-таки прославила себя и Хогвартс, связав с родной школой свою жизнь, но об этом узнаем позднее.

В мае мы облегченно попрощались с суровым Дурмстрангом и отправились в Британию.

Весной энергия всегда бурлила во мне, видимо копилась всю зиму, поэтому в карете, в отличии от Абраксаса, я была достаточно бодра, чтобы не уснуть.

Мой дорогой Реддл сидел рядом и открыто разглядывал меня. Совсем юная, шестнадцать мне должно только исполнится через месяц, я не совсем понимала внимание Тома, а уж то, что это было восхищение, дошло до меня позднее. Однако всё время, с момента нашего знакомства, чувство собственной значимости не покидало меня.

— Какие планы на лето, Синичка? — голос Реддла, перетерпев всевозможные изменения, стал напоминать мне нечто проникновенное и возвышенное, словно пение в католическом соборе.

— Ты просил помочь тебе с интерьером дома и сада, кажется? Да и бабушка собирается посетить Британию этим летом.

— Приглашаю вас в Литтл-Хэнглтон. Спальнями, гостиной и столовой ты сможешь заняться по прибытию. К твоему Дню рождению мы подготовим сад. А за лето ты обделаешь замок на свое усмотрение.

— Благодарю, Том, — склонив слегка голову, я с интересом наблюдала за тем, как меня оккупировали на это лето, — Скажи, дорогой мой, а чем ты планируешь заняться. Я не только про лето говорю, а вообще.

— Нужно привезти в порядок дела рода Мраксов, что повлечет за собой кучу всякой мишуры, вроде рядов приемов у аристократии, — слегка сморщившееся лицо собеседника давало понять, что высший свет его уже не привлекает.

Тем не менее, Том Реддл, будущий лорд Мракс, свяжет очень сильно свою жизнь с магическим обществом.

***

Родные земли встречали нас с распростертыми объятьями. Погода стояла по-весеннему теплая, а всё вокруг было красочное и живое. Запретный лес радовал своей густой зеленой и запахом хвои, что пробирался в наши пролетавшие кареты. Фестралы, завидев знакомые места, гоготали и еще более резвей понеслись к замку.

Студенты Хогвартса всех факультетов наперебой выбегали во двор, чтобы встретить нас. Профессора и директор, с улыбкой поглядывая на всёэто детское безобразие, стояли на крыльце и ждали, когда мы приземлимся.

Всюду слышались приветствия и звонкий смех. Реддл, первым выйдя из кареты, помог выбраться и мне. Абраксас завершил процессию. Мы были сразу же окружены слизеринским факультом. За столько месяцев в Дурмстранге я успела позабыть, что значит популярность Тома, и только сейчас по-достоинству оценила этот спокойный, по крайней мере для нас, год.

Слизеринцы накинулись с расспросами, мельтеша перед глазами словно мухи, что в итоге у меня закружилась голова. Реддл почувствовал, когда меня повело, и прижал сильнее к себе.

— Все рассказы потом, господа.

Гам утих, а часть волшебников отступило, пропуская к нам высокого мужчину. Антонин выбрал этот самый момент, чтобы появиться.

— С возвращением, — голос, как и сам Долохов, повзрослел.

Мой друг так возмужал, что язык не повернется назвать его «юношей». Прекрасная физическая форма, выносливость и большой магический потенциал сыграет большую роль в жизни Антонина (с этой нашей встречи я, да и все вокруг, перестанут говорить плебейское «Антонио»). Долохов, который еще нескоро оправится после трагических событий, станет своеобразным воякой. Да, пожалуй, он всегда будет больше воином, чем политиком.

— Здравствуй, — после сопровождавших меня мужчин, обняла я нашего русского друга, — Я рада тебя видеть, Антонин.

— И я рад, матрешка, — тихо сказали мне на ушко.

Чувствуя окончание этапа, я всё чутко воспринимала и детально запоминала. Время пролетело очень быстро, и мы многое пережили, сильно повзрослели. Трагедии, переломные моменты, страх неизбежного и надежда на лучшее будущие — это всё, из чего состоит каждый человек, будь то маггл или маг. Многое то, что повлияет на нас, на нашу личность еще впереди, как и вся жизнь в принципе. Главное помнить, что лучшее не только впереди; оно сейчас, в настоящем, с нами.

Мои самые близкие люди заканчивают Великую Школу Чародейства и Волшебства, а я на ближайший год останусь сама по себе. Хотя это не совсем так.

Я столкнулась взглядом с Реддлом.

— Рассчитываешь, что всё? Наши пути разошлись? — насмешливо спросили меня.

— Что ты, Том! — посмеиваясь, подняла в примирительном жесте руки, — Ближайшее лето точно нет.

Реддл глянул на меня, как на неразумное дитя, но предпочел раньше времени ничего не говорить.

— За что я тебя люблю, дорогой наследник Слизерина, так это то, что ты не бросаешь слов на ветер.

Долохов лишь тихонечко хмыкнул и потрепал меня по голове, приговаривая:

— Растешь, Синичка.

========== Ты и есть мой свет ==========

— Знаешь, Долохов мой единственный друг, — сказал мне как-то Том.

Это одна из тех фраз, что говорит гораздо больше, чем кажется на первый взгляд.

В тот момент я была вдохновлена Антонином, что немного ввело в заблуждение остальных. Как и многим женщинам, мне свойственны забота о тех, кто больше всего в этом нуждается. За Долохова мое сердце еще долго беспокоилось, пока в его жизни не появился маленький лучик света. Но это случится лишь через 20 лет, а сейчас я старалась быть легкой и веселой, быть живой и рядом с другом.

— Знаю, Том, — мягко улыбнувшись, я посмотрела на собеседника.

Реддл глубоко вздохнул и порывисто коснулся моей щеки. Всегда нежен и заботлив.

Мерлин! Как юна и слепа я была! Замечая всё и всех вокруг, я неприлично долго не хотела видеть то, что было понятно всем. Быть может просто боялась поверить и принять ответственность за чужие чувства.

Я занялась замком Реддла и довольно быстро втянулась во всё это.

Магия бурлила, домовики работали. Волшебники со своими чертежами, эскизами, проектами и набросками оккупировали меня и мой кабинет. Да, в доме Тома, где проходила большая часть дня, у меня была обустроенная спальная комната и кабинет. Реддла, кстати, я тоже не обделила, его апартаменты были готовыми уже давно.

— Мисс Борман, розы алые или белые? — садовник, добрый и светлый старичок, который был нанят на постоянную работу в Литтл-Хэнглтон, теперь помогал мне с организацией моего Дня рождения.

— «Пепел розы», мистер Карсон.

— Мерлин, мисс! Вы режете меня без ножа! Цветы окраса «пепел розы»!

Параллельно требовали внимание резчик по дереву, который занялся и изготовлением мягкой мебели; тучная женщина неопределенного возраста с ателье, что изготовляла всё от салфеток и скатерти, до штор и балдахин.

— Мисс, все-таки серый или зеленый?

— Вы точно уверенны в бежевом? Сейчас в моде красный?

— Красное дерево? Превосходно. А для малой гостиной?

— Фонтан или свечи? Соединим?

От продолжительной работы и шума моя голова раскалывалась. Заниматься своим праздником не хотелось совсем, к тому же до него еще неделя.

Хлопок аппарации заставил всех замолчать, а меня вздохнуть.

— Панна, прибыла портниха, — Айра, дождавшись моего смиренного кивка вновь исчезла.

Вскоре на пороге стояла молодая девушка, с которой мы сотрудничаем продолжительное время.

— Мадемуазель Малкин, — кивком поздоровалась я, — в чем дело? Мы же договаривались на завтра.

— Мисс Амелия устроила мне скандал! — пылала праведным гневом талантливая ведьма, — Требует, чтобы я занялась её свадебным туалетом завтра!

Я тяжело вздохнула.

Невеста Абраксаса была неприятной, ушлой и крайне избалованной дочкой младшего из братьев Нотт. Моральная сторона девице меня не особо интересует (забеременеть будучи даже не помолвленной), но слухи уже доходили до меня нелестные.

— Мисс Малкин, — я удивленно озарилась к входу, где, облокотившись на дверной косяк, с непроницаемым лицом стоял хозяин поместья, — Моника будет ждать вас завтра в назначенное время. Амелия Нотт будет уведомлена, не беспокойтесь.

Девушка довольно кивнула и быстро ретировалась. А Реддл вошел в кабинет и, подойдя к столу, глянул на план работы.

— На сегодня все свободны.

— Доброго вечера, лорд Мракс! Всего хорошего, мисс Борман! — с не читаемыми улыбками все волшебники последовали за домовиком.

Облегченно откинувшись на спинку кресла, я подивилась, как быстро люди стали слушаться новоявленного лорда.

— Как же хорошо, что у тебя такой авторитет, — проговорила я, прикрыв глаза.

Ходьба Тома была бесшумной, но я его чувствовала всегда. Поэтому не удивило, что Реддл оказался за моей спиной, и я даже не вздрогнула, когда его руки стали разминать мне плечи.

— Сила, ум и деньги. Вот, что заставляет этих людей тебя уважать.

— Твоя правда, лорд Мракс.

Я встала и с благодарностью улыбнулась мужчине. Том одним шагом оказался около меня, чтобы прижать к своей груди.

Я, зажатая в кольце крепких рук, откину голову назад, разглядывая родное лицо.

Родное.

Щемящие чувство внутри было непривычным, но бесконечно правильным.

Том с улыбкой, как-будто понимает и чувствует всё, смотрел на меня.

Без слов, медленно наклоняясь, он всё так же наблюдал за реакцией. Не встретив протеста, он поцеловал меня.

Горько и сладко. Даря все эмоции, что копились долгое время.

После ужина, сидя на шкуре зверя, мы смотрели на камин и слушали потрескивание дров. Терпкий запах вина, его вкус на губах и снова объятья. Такая романтическая картина с годами преобразуется в уютную домашнюю традицию.

— Когда я лежал, после бомбардировки Лондона, в Больничном крыле, — заговорил Реддл.

— Я, как ураган, влетела в палату, — тут же вставила я.

— Нет, несносная девчонка, — легонько стукнули меня по носу, — ты появилась, как чудо. Ожившая мечта, — Том замолчал, погружаясь в воспоминания, — В те темные времена я задавался лишь одним вопросом: когда придет рассвет? У меня появился лучик на втором курсе, но чем больше я узнавал, тем яснее становилось.

— Яснее? Что же?

— Ты и есть мой свет.

Его слова оставили неизгладимый след в моей памяти. И в сердце. Это было больше, чем просто признание в любви. Том Марволо Реддл, или, вернее будет сказать, лорд Мракс принял решение всей своей жизни. Я ему нужна.

Выбор мне не предлагался, так что очень скоро я стала невестой Мракса. Бабушка, приехавшая на мой День рождения, была счастлива дать своё согласие на магическую помолвку.

Я пыталась настоять, чтобы свадьба была следующим летом, но Том уперся и свадьба прошла через два месяца, в августе.

В июле мы вдвоем проводили много времени вместе, и это несмотря на все дела Тома и мой ремонт. Вот и выгадав солнечный день мы отправились на пикник.

Бегали по траве, словно маленькие дети! Смеялись, плавали в озере и игрались! Нагуляв аппетит, мы, поблагодарив заботливых домовиков, накинулись на еду.

— О, я счастлива!

— Давно заметил, что путь к твоему сердцу лежит и через желудок, — смеясь, лег рядом Том.

Фыркнув на это дельное замечание, я припечатала женишка подушкой.

— И даже не смей меня сейчас щекотать, Мракс! Мы же только поели.

Том рассмеялся, но послушал и лег рядом обнимая меня.

Мы еще о чем-то разговаривали, что-то рассказывали.

— Ты любишь меня? — внезапно спросила я с интересом ожидая ответа.

— Я давно полюбил тебя.

— Говори мне это почаще, хорошо?

Жених с легкой улыбкой, где проскальзывала грусть, кивнул.

Наша свадьба была хитом сезона. Не преувеличу, сказав, что лет 20 магический народ будет возвращаться к газетам, что освещали один из счастливейших дней нашей жизни. Мы переплюнули даже праздник Малфоев. Моя любимая бабушка, сбросив косой десяток, заметно помолодела и с таким энтузиазмом взялась за нашу свадьбу, что я быстро ретировалась. Следом так же поступил и Том.

— Мадам Борман, — вверяя бабушке свой «кошелек», одним утром заговорил мой будущий муж, — я целиком и полностью полагаюсь на ваш вкус.

Профессор Диппет не замедлил появится с приезда своей подруги. Энергии у этих двоих было столько, что мы с Мраксом, когда предчувствовали что-то невиданное, стали единодушны, как никогда. Вот и сейчас Армандо сидел, посмеиваясь над кипучей деятельностью и над нами, молодыми.

— Анри, дорогая, вино и другие напитки можешь выбрать с моих запасов. Уверяю, они нескончаемые! Я пытался…

Том, убедившись, что я позавтракала, предложил вместе покинуть замок Мракс.

Через камин мы отправились в поместье Долохова, где наш друг проживал один, всё остальное семейство вернулась на родину.

— А ты не боишься, что эти двое могут натворить?

— Синичка, этим «двоим», как ты говоришь, Мерлин знает сколько лет. Диппет директор одной из величайших Школ.

— Ага! Сидит и хихикает у нас в столовой! Ты заметил, что он идет на поводу у моей бабушки?

Реддл остановился поцеловать меня.

— Знаешь, идти на поводу у женщин вашей семьи — одно удовольствие!

Торжество кричало величием!

Я была самой счастливой невестой, заявляю смело! Радостной, веселой, задорной и раскрепощенной! А всё потому, что у нас с Томом дружка была одна на двоих!

— Моника, не волнуйся! А то помнешь прическу, — Вальбурга пару минут назад сменила бабушку, которая уже не чаяла меня успокоить.

— Я выхожу замуж! Зачем? Что мне там делать? У меня такие планы были на жизнь, — прорвало меня.

Миссис Блэк с интересом на меня посмотрела.

— Какие это? — потом опомнилась и продолжила, — Так. Успокойся. Замуж — не самая приятная, но вполне терпимая необходимость.

Я замерла прокручивая в голове фразу.

— Надо запомнить.

— Ага, только лорду Мраксу не скажи, — иронично фыркнула Вальбурга, чем снова довела меня до трясучки.

Тут дверь отворилась и с грохотом стукнулась об стену. Как ни в чем не бывало зашла бабуля и, даже не глянув на меня, повернулась к Блэк:

— Вальбурга, дорогая, пойдем к гостям.

— А невеста не сбежит? — с подозрением покосилась на меня подруга.

— Куда там, — беззаботность пожилой женщины меня поражала, — от Тома не сбежит. Да и к тому же Антонин сейчас подойдет. Кстати, счастье моё, он тебя и поведет к алтарю.

— Прекрасно, — буркнула я, смотря как закрывается входная дверь

Как-то одна прорицательница сказала, что я буду лучится счастьем на своей свадьбе. Жаль, она не уточнила, когда пройдет мой мандраж.

Дверь опять с грохотом открылась. Тут уж я не выдержала.

— Это комната невесты или таверна, что все с ноги заходят!

Долохов изумленно вылупился на меня.

Я снова уселась на пуфик и тяжело вздохнула. Друг приземлился напротив.

— У меня есть кое-что, — из внутреннего кармана пиджака была вынута фляжка. Откупорив ее, Тони подал мне.

Принюхавшись, я так и не поняла, что внутри. Но не думаете же вы, что неведение меня остановило?

Горло обожгло огневиски. Я закашлялась, а глаза заслезились.

— Если макияж испортится, я прибью тебя, дорогой, — сказала я отдавая фляжку, — а моя бабуля с Вальбургой помогут.

Сделав испуганное лицо, Долохов щедро отхлебнул напитка и доверительно мне сообщил:

— Красоту ничем не испортишь.

Я фыркнула и забрала фляжку, чтобы снова пригубить.

На этот раз пошло лучше.

Так мы просидели минут десять, периодически передавая друг другу сосуд с чудо-напитком.

— Захмелела на собственной свадьбе, — хихикнула я, — Реддл убьет нас.

— Мне главное довести тебя до алтаря, а тебе — вовремя сказать «да».

— Довести — это ты верно сказал. Сама я, кажется, не дойду.

— Я тебя умоляю, Синичка, — отмахнулся Антонин, — когда выйдем на улицу и попадем под суровый взгляд Тома, то вмиг отрезвеем. Поверь.

— Опыт не пропьешь, так мой верный друг? — Долохов отсалютовал фляжкой, — А как там, кстати, жених?

— Уверен в себе и счастлив. Что ты так смотришь недоверчиво? Видишь ли, мы с Томом уже распили одну фляжку, — я нахмурилась, — Не боись! Он в отличном состоянии. В отличии от нас. Мы — в превосходном!

Вышли мы с Антонином феерично. Оба прекрасно владеющие беспалочковой магией, случайно запустили часть фейерверков раньше времени. Но с невозмутимыми лицами, будто так и надо, двинулись вперед.

Долохов оказался прав. Я моментально пришла в норму, даже слегка разочаровано вздохнула по этому поводу.

— Не волнуйся, у меня для тебя припрятана еще одна фляжка, — проговорил друг.

Хотелось рассмеяться, но я лишь улыбнулась. Невеста. Что с меня взять?

Потом я увидела его. Том стоял и не отрываясь смотрел на меня, как на то самое восьмое чудо света. Вот теперь пришло осознание счастья.

Священник что-то говорил, а я была довольна, что его синие глаза смотрят на меня.

— Да! — сказала я с чувством и сразу оказалась в объятьях.

— Я люблю тебя, — прошептали мне губы, прежде чем поцеловать.

Нас поздравляло куча народу. Вальпургиевы рыцари во время поздравления подметили, что не зря назвали меня Светлой Леди.

— Темного Лорда, — прошептал мне на ушко…

— Муж? — удивленно посмотрела я на Тома. Кажется действие огневиски закончилось, — Не могу поверить, что ты мой муж! Что я замужем.

Мракс тихонько посмеивался надо мной.

— Том, Моника, — к нам обратились чета Малфой, — поздравляем! Будь счастлива, Синичка.

— Я уже счастлива! — со всей искренностью сказала я, сжимая руку мужа, — Благодарю.

Праздник шел полным ходом. Тут до меня дошла мысль о первой брачной ночи. Я, чтобы не прийти вновь в волнение, поцеловав Тома, отправилась искать Антонина.

Долохов беззаботно танцевал, но углядев меня, покинул компанию какой-то девушки.

— Миссис Реддл. Простите, леди Мракс. Тьфу. И когда я привыкну?

— Фляжка где?

Без лишних слов, Антонин достал из кармана вновь наполненный сосуд. Отдал мне. И достал еще один для себя.

— Ну, за любовь, как говорится! — заговорил на русском Долохов.

— Именно за нее, мой друг! — поддержала я.

Вернулась к Тому я не очень скоро. Точнее он сам меня нашел. Точнее…

— Вот вы где! — выскочил Абраксас, как черт из табакерки.

Долохов озвучил мои мысли.

Я поспешно согласилась.

— Реддл голову оторвет.

— Кому? — возмутилась я.

— За что? — искренни удивился Тони.

Малфой посетовал на наши пьяные головы. Мы не согласились, но высказываться не стали. Долохова, имеющего русский дух, тремя фляжками не испугать. А я несмотря ни на что столько не выпила, чтобы опьянеть. В конце концов это моя свадьба! Я могу выделываться и шутить, но свое достоинство и честь не уроню. Хотя последнего придется скоро лишиться.

— Ну и чего вы здесь все столпились? Абраксас, тебя кажется заждалась жена.

Том подошел ко мне, обнимая за талию. А я довольная положила на плечо мужу голову.

— Антонин, друг мой, проследи за всем.

Долохов кивнул и, поздравив нас, ушел в шатер.

Нежная улыбка коснулась губ мужчины и он, поцеловав мой нос, спросил:

— Опять пыталась сбежать?

— Когда я стала твоей женой? Смысл?

В полночь мы оказались в спальне. Всюду горели свечи и стояли вазы с цветами.

В полумраке лицо мужа казалось немного зловещим, но дико привлекательным.

Я поддавшись порыву коснулась его и потянула к себе для поцелуя.

Свадебное платье было снято первым.

Я стояла в туфлях, чулках и нижнем белье, пока полностью одетый муж меня рассматривал. Смело шагнув в его сторону, я расстегнула пиджак и жилетку.

Зацелованное тело горело в предвкушении. Поцелуи сыпались. Я задыхалась от возбуждения. Царапала, требовала, просила! А он доводил до исступления касаясь везде, где хотел.

— Моя! — рыкнул Том.

— Да-да! Пожалуйста! Сейчас же!

Боль была острой, но я, словно мазохист, упивалась ею.

Наслаждалась всем процессом. Особенно видя неподражаемое лицо мужа и то, что я с ним делаю.

ТОМ!

Весь мой мир взорвался фейерверком.

Я в сладкой истоме откинулась на подушки.

— Я люблю тебя, жена.

— Я люблю тебя.

Полюблю — мелькнуло в мыслях. Но мой счастливый леггилемент не смог бы прочесть это в мыслях.

Однажды я полюблю его так, как он уже любит меня.

Магический брак, заключенный древнейшим ритуалом был завершен точно так же, как и все.

========== Эпилог ==========

Дурные предзнаменования! Ха! С каких это пор они мешали красивым девушкам завоевывать мир?

— Привет.

Муж сидел в своем кабинете, занятый какими-то бумажками. Он знал, что я проводила время с Абраксасом, Амелией и Тони.

— Добрый вечер. Как провела время?

С Малфоем мы общались, но всегда со мной был Том и Антонин. Блондину не доверяли полностью как раньше. Абраксас мог натворить глупостей, считает мой муж. Последние незапланированные события сделали нашего белобрысого друга гораздо более импульсивным магом, чем когда бы то не было.

— Неплохо, — ответила я, подходя к креслу, где сидел мужчина, — Амелия, должно быть, недолюбливает меня с того случая с мадемуазель Малкин, она весь вечер обращалась ко мне: «дорогуша». Как прошел твой день?

Синие глаза с теплотой посмотрели, и Том, протянув руку, усадил меня к себе на колени.

— Надеюсь, мне не придется приносить свои соболезнования Абраксасу? — получив легкий толчок в плечо, Мракс продолжил, — Я выпустил Васю в сад. Не беспокойся за садовника, василиск предупрежден. Заключил пару сделок, — только я встрепенулась, чтобы задать парочку вопросов, как услышала, — Документы в столе, завтра посмотришь.

Доверие мужа дорогого стоит.

— Пришел недавно. Решил подождать тебя, чтобы вместе поужинать.

— Прекрасно! Пойдем? Домовики уже накрыли.

— Откуда знаешь? — черная бровь мужчины вопросительно взлетела вверх

— Сама сказала им, как только оказалась дома, — чмокнув Тома в нос, я поднялась с его колен.

Каким-то шестым чувством взгляд упал на пергамент, в котором писал муж.

«Лишь она одна может затронуть моё зачерствевшее сердце,

С ней оно горит неистовым адским огнем».

***

Том Марволо Мракс. Величайший волшебник нашего столетия, наследник Салазара Слизерина со всеми вытекающими, так сказать. Решил после окончания Хогвартса устроится на должность преподавателя Защиты от Темных Искусств.

Хороша зная своего мужа, я отправилась прямиком в кабинет директора. Как оказалось, великие гении мыслят одинаково, и напротив Диппета восседал Альбус Дамблдор.

— Мисс, — Армандо кашлянул и моментально исправился, — миссис Мракс! Вы вовремя. Прошу садитесь, — кивнул он на кресло рядом с профессором трансфигурации, — Мы обсуждаем заявление хорошо известного вам волшебника. Мистер Мракс претендует на должность преподавателя ЗоТИ. Профессор Дамблдор считает, что наш дорогой Том слишком юн для этого. Что скажете вы?

— Учитель — это призвание от Бога, — начала я, — насколько мне известно, все ученики факультета поддерживают приличную успеваемость. Всё это не без участия Тома.

Конкуренция среди Великих магов минимальная. Не без участия Альбуса Дамблдора, который жестоко искореняет любых возможных претендентов.

— Вы, определенно, правы, дорогая, — хохотнул директор. А я задумалась, не относится ли это и к моим мыслям? — Мистер Мракс должно быть у профессора Слизнорта? Прекрасно! Как раз успею с ним переговорить о новом учебном годе. Не смею вас задерживать более, миссис Мракс.

— Всего хорошего, сэр. Профессор Дамблдор, — попрощавшись, я пошла в сторону двери.

— Ах, да! Последний год в Хогвартсе побудьте для всех «мисс Борман».

Еще раз кивнув, я вышла. Этого стоило ожидать.

Отправившись в подземелья, где мой муж беседовал со Слизнартом, я наткнулась на гриффиндорку.

— Добрый день, мисс МакГонагалл.

— Добрый день, — кивнули мне, — что ты делаешь в школе?

Только Гриффиндор обладает подобной прямолинейностью.

— Пригласил директор, — скупо улыбнулась и впечаталась взглядом в девушку, — а ты, Минерва?

— Я стала ученицей профессора Дамблдора, — поджав губы, МакГонагалл скупо со мной попрощалась и ретировалась в сторону кабинета трансфигурации.

Странная она. Чем-то недовольна. Хотя в Дурмстранге мы неплохо общались…

Наконец дойдя до личных покоев своего декана, я вошла в гостиную, где мне сразу же предложили чашечку чая.

— Благодарю, сэр, — улыбнулась я, делаю глоток.

— Всегда пожалуйста, всегда рад видеть своих учеников, — Слизнорт от нетерпения узнать новости, буквально, ерзал в кресле. — Я только что говорил Тому, как был восхищен вашим торжеством! Прекрасная свадьба! А сколько народу!

— Вы правы, профессор. С тех пор, как мой муж стал лордом Мраксом, положение обязывает нас к пышным приемам. Да и дел более, чем достаточно, — коротко взглянув на Тома, который так же ждал новостей, хоть и не показывал вида. — Особенно теперь, когда нужно подготовится к учебному году. Профессор Диппет желает переговорить с тобой, дорогой.

Глаза Тома удовлетворенно блеснули и он покинул нашу компанию.

Профессор задумчиво посмотрел вслед своему бывшему ученику и повернулся ко мне.

— Я очень рад за вас обоих, — медленно проговорил декан, — честно сказать, меня всегда беспокоила судьба мальчика, сначала такого одинокого, но такого талантливого. Вы сделали добро всему магическому миру.

— Выйдя замуж, сэр? — не очень-то я и удивилась услышав эти слова. Когда-то что-то похожее мне говорил Диппет.

— Моника, вы стали якорем Тома очень давно. Маяком человечности. Страшно представить, на что способен такой силы и хитрости маг, склонный к черной магии.

— Как вы сказали, к счастью, для магического мира…

— Да-да. Не будем об этом, — натянуто улыбнулся Гораций Слизнорт, — Моника, знаете, старость делает нас сентиментальными.

Проговорили мы с профессором около получаса и уже в более приятном русле. Вернулся Том, который не стал более пользоваться гостеприимством слизеринского декана.

— Благодарю за прекрасный разговор и чай, сэр, — мужчины пожали друг другу руки, — Рад был повидаться.

— Я тоже, Том, я тоже. Вы с Моникой всегда желанные гости для меня.

— До свидания, профессор, — улыбнулась я на прощание и шагнула в камин.

***

За неделю до этих событий, у нас в столовой шли дебаты. Мы с мужем не могли прийти к согласию касательно деятельности Ближнего Круга, что был сформирован еще в школе.

— Долохов — часть семьи! — высказывала я Тому, — И если он хочет отправится в путешествие, так давай учитывать это, — вздохнув, я решила переменить тактику. Встав со своего места, я приблизилась к мужу, — Любимый, пожалуйста, — тихо прошептала, глядя в синие глаза, — у тебя же есть какие-то дела разбросанные по миру, так пусть Антонин разберется с ними. Навестит родных в России, заодно посмотрит на местное Магическое сообщество.

Том устало прикрыл глаза и тяжело вздохнул. В уме он просчитывал варианты развивающихся событий и пришел к тому мнению, к которому я подталкивала.

— Хорошо. Но проследи, чтобы Тони не потащил с собой мисс Принц.

— Конечно, дорогой, — с готовностью отозвалась я, — Перейдем к следующему? Лейстрейндж…

***

— Ты готова? — зашел в нашу спальню муж.

— Да, — я стояла возле большого зеркала, через которое наблюдала за мужчиной, — Ты все-таки поедешь меня провожать на Кинг-Кросс?

— Конечно, — Том подошел сзади и обнял меня, целуя в шею, — ты красива.

Я улыбнулась и, глядя на наше отражение, подумала, что вдвоем мы отлично смотримся.

— Пойдем, дорогой. А то я рискую опоздать на поезд.

Платформа 9¾ как всегда была крайне оживленной. В этом году многие волшебники вновь отдали своих детей в Хогвартс, поэтому студентов будет более, чем достаточно. Маггловская война не продержится больше года, Том уверен, что в 1945 наступит мир.

Я с улыбкой шла под руку с мужем, периодически останавливаясь, чтобы поздороваться со знакомыми.

— Прямо по курсу твои телохранители на ближайший год, — тихий голос Тома коснулся моих ушей.

«Какой же ты зараза, Реддл!» — думала я, всё также беззаботно улыбаясь для остальных.

— Любимая, я сменил фамилию, как и ты, откровенно говоря.

«Хам! Еще и мысли читает!»

— А то ты рассчитывала на другое, — хмыкнул муж, которого Мерлин одарил редкой проницательностью.

— Джон, Раймонд! — поприветствовала я своих однокурсников.

— Миссис Мракс, Мистер Мракс, — Лейстрейндж и Мальсибер пожали руку Тому и наклонились к моей.

Протяженный гудок паровоза дал сигнал ученикам о скором отъезде. Слизеринцы, имея прирожденную тактичность, оставили нас наедине попрощаться.

— До скорой встречи, Том, — я потянула руку, чтобы слегка дотронутся до гладко выбритой щеки такого родного мужчины.

— До скорой встречи, душа моя, — сипло произнес муж, перехватывая и целуя мою руку.

За нашим трогательным прощанием наблюдала вся платформа 9 ¾, даже пару раз вспыхнула колдокамера. Завтра в «Ежедневном пророке» опять осветится молодая семья, лорд и леди Мракс.

Умный, обаятельный семьянин, который совершенно не претендует на власть. Да-да! Это вы сами предлагаете. Разве добропорядочный лорд Мракс откажет народу, когда его просят? Конечно, нет!

Мы разыграем превосходный спектакль, который придумала леди Мракс, идеальная жена аристократа.

Скромно, правда?

Том знал, что от замужества с ним я не смогу отказаться. Даже пробудь холостой еще пару десятков лет, в Англии ни один мужчина не приблизился бы ко мне.

Никто не сможет стать таким родным, как он.

Внимание, подарки, защита и его авторитет в Магическом Мире — муж счастлив давая мне всё это.

Он любил меня. И с каждым годом, с каждым ребенком, с каждым прожитым днем будет любить всё сильнее и крепче.

А я безгранично уважаю его.

Всю жизнь верна Тому и нашей семье. Действуя во блага, вместе с мужем.

— Ты любишь меня?

— Я полюбила тебя. Полюбила очень давно, но поняла недавно.

«Она — самое прекрасное из всего, что случалось со мной. Она приняла мои мечты».