Ведьмин путь (СИ) [Аноним Лаки] (fb2) читать онлайн

Annotation

Злата - ведьма, совершившая преступление, наказанная и лишенная магии. Кажется, ее удел - до конца жизни сидеть в архивах, и она почти смирилась с этой участью. Но неожиданно появляется бывшая начальница и предлагает дело: съездить на разведку в небольшой городок и разобраться, почему - и где - там пропадают ведьмы. Злата понимает, что ее используют как подсадную утку, но все же едет - бывшей боевой ведьме риск интереснее архивной пыли. ...а город ждет. И он скрывает не только древние тайны, но и ключи к прошлому самой Златы.

Пишется. Ознакомительный фрагмент. Пояснения, где искать продолжение, в начале текста.

Лаки

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 1

Лаки

Ведьмин путь

Ознакомительный фрагмент, без дальнейших прод на СИ.

Целиком роман выложен на литэре, где я публикуюсь под своим настоящим именем. Для заинтересованных: Дарья Гущина, "Ведьмин путь": https://litnet.com/book/vedmin-put-b73007 .

Подписки нет, текст бесплатный .

Ведьмин путь

Всякий путь , если только он ведет к нашим мечтам,

есть путь магический.

Пауло Коэльо "Дневник мага"

Пролог

...Её считали сумасшедшей. Называли безумной. Смеялись, раз она считала себя другой. А она и была другой. Все ведьмы - как ведьмы, говорила она про себя с гордостью, а я - ключ. Ключ к забытой сакральной тайне.

И слава богу, что забытой.

Ведьма стояла, устало привалившись к стене дома. Ночной туман, жесткая кирпичная кладка, первый зимний холод - и первый снег невесомой периной на разбитой мостовой. Очень ранний снег - октябрь едва ступил на порог осени.

И придет время, когда всё будет так же. И те, кто несёт на своих крыльях ранний холод, пойдут по следу.

И сойдутся пути-дороги, и ключ вернется в город. Перебрав окровавленные лохмотья плаща, ведьма крепко сжала в ладони амулет. Нет, она не ключ. А ключница. Хранительница врат в тайное убежище стародавних ведьм. В убежище, где они скрывались от средневековых гонений, где хранили знания и артефакты, где учили и учились. Одну ведьму убьешь - потом три родятся, да без знаний они пшик. И ведьма берегла ключи к самому главному.

Она знала, почему еще хранилище спрятали. Не только из-за знаний. И понимала, что нет ничего вечного, и до здешних тайн захотят добраться.

Да не смогут. Сейчас не смогли, и после не получится.

Вынув ключ из-за пазухи, ведьма прошептала наговор.

Время смерти - время завещаний. Для той, что придет следом. Войдет в город. Увидит. Почует. Узнает. Поймет. И сможет взять ключ.

Она будет такой же. Другой.

Артефакт упал на мостовую, и ведьма устало сползла по стене. Съежилась, обняла израненные колени. Кровь на свежем снегу. Холод по всему телу. Невесомое спокойствие в душе.

Они будут приходить, одна за другой. Притягиваться. И умирать. Одна за другой. Не первые, не последние. Но кто-то сможет выстоять. И не позволит тайне раскрыться. Кто-то, кто... да, сначала - увидит. А после...

Ведьма улыбнулась.

До свидания.

Часть 1: Город, которого нет

Глава 1

Основное неписаное правило ведьмовства гласит:

"Делай не то, что хочешь, а то, что я тебе говорю".

Терри Пратчетт "Ведьмы за границей"

Работа не ладилась.

Я угрюмо посмотрела на разложенные заготовки амулетов. Соберись, пошепчи заговоры, прикрепи застежки, начерти охранные символы, сбрызни кровью того, кому предназначается, и всё, дел - на полчаса. Но - не ладилось. С самого утра. Амулеты валились из рук, архивные записи, которые надо было изучить, законспектировать и оцифровать или перепечатать, рассыпались по полу... Крокодил не ловился. Кокос тоже не рос. И, призналась я себе, уже не первый день. А последние три года. С тех самых пор, как я вляпалась в нехорошую историю, и меня лишили главного - ведьминой силы.

Напоминая, заныла старая рана. На правом локтевом сгибе - там, где у каждой приличной светлой ведьмы искрился под кожей, вырабатывая магию, "уголь", у меня темнел непроходящий синяк и кривой шрам "снежинкой", припорошенный искрящейся "золой" - жалкими каплями былой мощи. Их хватало для зарядки амулетов - или нечисть в темной подворотне припугнуть. Но вот для полноценной ведьминой жизни и работы...

Надо погулять. Развеяться. И опять попробовать забыть. Хотя бы на час.

Одевшись потеплее, я вышла на улицу, окунувшись в странную атмосферу зимней осени - или осенней зимы. Снег на зеленой траве и пожухших цветах. Обманчиво яркое солнце, бездумно голубое небо - и влажный морозец в стоячем воздухе, облачка пара от горячего дыхания. Под ногами - свежий снег вперемешку с желтой и зеленой листвой. Деревья и кусты, только начинающие желтеть, клонились к земле под тяжестью сырых листьев и снежных комьев. Внезапная зима в конце бабьего лета. Сумасбродная выходка сибирской природы. Странное, но отвлечение.

В вечернем сумраке лениво трепыхались мелкие снежинки. Я шла то тихими дворами, то оживленно мигающими и сигналящими улицами. Незаметная тень. Одна из тысяч прохожих. Темные джинсы, черная куртка с капюшоном, надвинутым на глаза, руки в карманах. Днем я худо-бедно с собой справлялась, но когда наступал вечер...

Парк пустовал. По прежде ухоженным аллеям - словно ураган прошелся. Снежный. Сломанные ветки на земле, нелепо скрюченные и согнутые стволы, россыпь зелено-красно-золотых листьев на свежих сугробах. Обходя внезапные препятствия, я неспешно шла к пруду. Сейчас там точно не должно никого быть...

Но кто-то был.

Я не дошла до берега десяти шагов и, споткнувшись о сломанную ветку, остановилась. Присмотрелась и юркнула за рябину, но поздно.

- Злата, иди сюда! - раздалось повелительное.

Если сама Верховная ведьма пришла по мою душу - дело дрянь... Я неловко перепрыгнула через ветку и неохотно пошла по тропе к пруду. По подмерзшей и заснеженной поверхности с недовольными криками прыгали утки, охотясь за кусочками хлеба.

Я невольно ухмыльнулась. Поразительно. Верховная ведьма отставила в сторону свои бесконечные дела и кормит уток... Длинное ярко-красное пальто, синие сапоги, перчатки и шарф, фиолетовая сумка и шляпка на светлых кудрях. Она всегда одевалась броско, попугаисто, выходя в "мир людей". Чем ярче выглядишь - тем меньше подозрений вызываешь, говорила она часто. На тебя посмотрят, посмеются, но так и не догадаются, кто прячется за яркими масками.

- Добрый вечер, Надежда Васильевна.

- Не ври, - отозвалась она, отряхивая перчатки.

- С вами я честна всегда - для вас-то вечер добрый, - я пожала плечами.

Она усмехнулась и достала из сумки очередную булочку. Я с тоской огляделась, мечтая скрыться, и поскорее, но... Вокруг пруда - кольцо пламенеющих рябин, среди них - пять заснеженных тропок... И никаких шансов сбежать.

- Ну? - спросила Верховная, кроша сдобу. Утки оживленно загалдели, толкаясь у берега. - Не спросишь, зачем я пришла?

- Соскучились? - предположила я мрачно.

- Нашла тебе подходящее дело.

- Правда? - "удивилась" я. - Опять амулеты?

- Нет, - синие глаза посмотрели на меня прямо и серьезно. - Поедешь в командировку и кое-что разведаешь.

- Разгребая очередные залежи ценного информационного хлама?

- Прекрати паясничать и отнесись к моему предложению серьезно, - Надежда Васильевна снова отряхнула перчатки и повернулась ко мне.

Мы с ней одного роста, одной худощавой комплекции, но она подавляла. Повелительным взглядом. И силой, с кровью струящейся по венам и вспыхивающей на левом локтевом сгибе не просто темным "углем", но мощным Пламенем, подвластным лишь Верховным ведьмам.

Я отвела взгляд и сухо сказала:

- Нет.

- Злат, послушай... - она коснулась моей руки.

- Надежда Васильевна, это изощренное издевательство. Еще минуту я потерплю его из уважения к вам, но не больше, - я резко отступила. - Ни для каких командировок я не гожусь, и вам это прекрасно известно. Я калека. Инвалид. Не имеющей силы и ни на что не годный. И - да! - минута прошла. Всего доброго.

Отвернулась, но Верховная уже стояла передо мной.

- А теперь засунь свои комплексы подальше и выслушай меня, - велела она негромко, но в сонной тишине парка ее голос показался набатом, звонким и тревожным. - Я всегда ценила тебя не за силу или умение ею пользоваться. И не за готовность к любому делу. А за внимательность. Чутье. Нюх на проблемы. И за мозги, которые, надеюсь, у тебя не сгорели вместе с "углем". И не атрофировались от бесконечного нытья и страданий.

Очень хотелось нагрубить в ответ, но я сдержалась. Не отстанет. Молча выслушать, кивнуть, уйти - и забыть. Хотя бы попробовать. Опять.

- Злата, хватит. Хватит сидеть по уши в своей трагедии и пускать болотные пузыри, ненавидя весь мир и себя в нём. Выбирайся из этой трясины. Я не трогала тебя... раньше, надеялась, что ты справишься. Выкарабкаешься. Вернешься к нам. Но ты после наказания стала такой ду... гордой. Я сама, я всё смогу... - передразнила она противно. - Не надоело? С потерей силы жизнь не заканчивается.

- А пойдите и выжгите свой "уголь", - предложила я едко. - А потом повторите эти слова с той же верой в светлое ведьмино будущее.

Верховная тяжело вздохнула. Посмотрела на меня, как на дитё несмышленое. Собралась опять сообщить нечто философское, поучительное и пафосное.

- Это не ваше дело, - отчеканила я и отвернулась.

Надежда Васильевна опять стояла передо мной и вид имела взволнованный. Сдвинула на затылок щегольскую шляпку и улыбнулась:

- Конечно, моё. Ты же моя лучшая ученица, моя гордость...

- Была.

- Осталась и всегда будешь.

Видит бог, я терпела...

- Не заговаривайте мне зубы. Хватит. Говорите по существу. И уходите.

Верховная прищурилась, но я стойко выдержала подозрительный взгляд.

- В одном небольшом окружном городке пропадают ведьмы, - Надежда Васильевна взяла меня под руку и потянула по тропинке в парк. Под нашими шагами приветливо заскрипел свежий снег. - И все пропавшие - такие же, как ты. Периферийные, исключенные или сами ушедшие из Круга. Отбывающие временное наказание или наказанные выжиганием "угля".

Я пропустила намёк - на то, что мне еще повезло, мой "уголь" прижгли, "связали", и возможность возродить его оставалась, - мимо ушей. Возможность эта была призрачной и иллюзорно-обманчивой. И я давно в неё не верила. Надежда и вера - отвратительные друзья, лишь обещают, но ни черта не делают.

- Из нашего округа пропало трое, - продолжала она, - из соседних - общим числом пятеро. Но исчезнувших ведьм может быть и больше. Я отправила запрос наблюдателям, но они пока молчат.

Наблюдатели... Орган, надзирающий за нами со времен средневековья, очень редко делился информацией. Хотя именно они и должны наблюдать за оступившимися.

- А кто их убивает? - сухо спросила я. - Подозрения есть?

- А кто говорит об убийствах? - Верховная глянула на меня лукаво.

- Вы же сказали - пропадают. Исчезают.

- Вот именно. А пропасть - не всегда умереть. И тебе ли, рожденной управлять пространством и временем, не знать, как еще можно исчезнуть?

В душе шевельнулось нехорошее предчувствие... и забытый за ненадобностью азарт. Я отвернулась, но поздно. Верховная его заметила и поняла, что почти победила, но виду не подала.

- Мне нужны твои опыт и знания. И то, о чем я говорила прежде - ум, чутье, внимательность. Это не жалость, Злата. Ведьм с твоей квалификацией не так много...

- ...и все заняты более важными делами у вас на побегушках, - не удержалась я. Жалость задела. - А еще меня можно использовать как наживку. Что? - и подняла брови в ответ на укоризненный взгляд. - Неужто не подумали об этом варианте? Не верю.

- За тобой присмотрят, - туманно ответила Надежда Васильевна.

- Значит, мысль с наживкой неплоха, верно? - заключила я весело. - А еще я похожа на обычного человека и в случае чего не наломаю дров, - ибо нечем.

- Вот здесь, - Верховная достала из сумки пухлый конверт, - билеты, адрес гостиницы и номер брони - на первое время, список достопримечательностей, дела пропавших ведьм и деньги. Вернее, копии дел. А деньги настоящие. Даже если не поедешь - не возвращай. Они уже потрачены задним числом. Но я на тебя надеюсь.

- И поэтому не говорите всего?

Она улыбнулась:

- Расскажу, когда услышу твое мнение. Да, у города есть тайна. Мы подозреваем, что есть. Понаблюдай, присмотрись, сделай выводы. Мне интересен свежий взгляд - на город, на его обитателей, на странности и обыденности. Я не зажимаю информацию, Злата. Я не хочу, чтобы тебя сбивало с толку то, что... Чего, может, и не существует. Что только показалось.

Она говорила деловито, словно я поеду... А я еще не решила. Не решилась.

- Посмотрим.

- Посмотрим... - повторила Верховная. Огляделась и с удовольствием вдохнула морозный воздух. - Милое место. А погода... Чудо!

А у меня начинали мерзнуть ноги и руки. И вообще, темнеет, и пора по домам. Лишившись силы, я стала бояться темных переулков и одиноких ночных прогулок.

- На чашку чая, как я понимаю, напрашиваться бесполезно, - с улыбкой заметила Надежда Васильевна.

- Если бы вы пришли в другое время и с другим предложением, я бы не отказала, - ответила честно.

- Я скучаю по тебе, - вздохнула Верховная после паузы и сжала мой локоть. - Скучаю не по ведьме, а по человеку. Ты была такой солнечной, светлой, отзывчивой, щедрой на случайные улыбки, тепло и доброе слово... И я надеюсь, что однажды ты вернешься. И к нам, и к себе прежней.

Зря, чуть было не возразила я, но промолчала. Не хватало еще нарваться на нотацию, ввязаться в спор, а потом обнаружить себя в компании наставницы за чашкой чая и философской беседой о "быть или не быть", а если быть, то как... Хватит на сегодня.

- Провокация провалилась, - констатировала я, - давайте расходиться, Надежда Васильевна. Вы - человек весьма занятой, а у меня, знаете ли, с некоторых пор режим.

Она снова посмотрела на меня, как на дитё малое, с ноткой сожаления, и, кивнув, провела левой ладонью по воздуху, открывая портал в свой офис в краевой столице. Я наблюдала за ней с неприкрытой завистью и злостью на судьбу. Когда-то и я так умела...

- Злат, - сказала Верховная напоследок тихо, - я ничего не предлагаю и ничего не обещаю. Ни следующих подобных дел, ни пересмотра приговора. Даже если докопаешься до истины, даже если найдешь возможного виновника пропаж... Здесь и сейчас я предлагаю тебе просто встряхнуться, отключиться от проблем и открыть в себе новый источник силы взамен потерянного. И вспомнить, кто ты. А ты - ведьма. Даже без силы "угля". Не забывай об этом. И береги себя.

Надежда Васильевна ушла, растворившись в морозном воздухе, оставив после себя облачка пара от последних слов и тающее мерцание охровой "двери". Я помялась, сжав в руке конверт, подождала - не то подставы, не то иного чуда - и быстро отправилась домой. Почти бегом, но всё такая же незаметная, как прежде.

Дома - в однокомнатной судии на окраине, что я снимала на "пенсию по инвалидности" плюс добавочные за "боевые заслуги", выбитые для меня Верховной, разумеется, из жалости, - было темно, холодно и отвратительно пусто. Яркий свет я не любила, обходясь торшером, отопление еще не дали, а ждать меня некому. Кроме... Включив свет в прихожей, я с раздражением заметила, как мое отражение сменяется чужим. Конверт выпал из моих дрогнувших рук. Ненавижу...

- Привет, подруга, - улыбнулся из зеркала сутулый паренек с зализанными назад темными волосами, высоким лбом и неприятно прищуренными бесцветными глазами.

- Сгинь, - буркнула я, снимая куртку.

- Ты поедешь, - заметил он невпопад.

- Исчез!

- Ах, какие мы сегодня нервные! - ухмыльнулось мое безумие. - А всё из-за совести, да? Говорят, порой она портит убийцам жизнь. Вон, Раскольников из-за нее на каторгу пошел, а ты...

- Заткнись! - я едва удержалась от желания швырнуть в него снятым ботинком. Не поможет, только чужое имущество испорчу.

- Ладно-ладно, - он миролюбиво поднял руки, - я пришел, только чтобы сказать. Ты поедешь. Ты засиделась. Закислилась. Забыла, что значит быть ведьмой. Ты поедешь - и наживкой станешь добровольно, - лишь бы вспомнить. Забыться. И забыть.

Я молча отвернулась. Сняла второй ботинок, поставила обувь на полку и подняла конверт. Замерзшие без перчаток руки покраснели и мелко тряслись. Поеду - не поеду, какая разница...

- Ушел, - попросила я устало.

Парень помедлил - и растворился в зеркальном отражении прихожей. Я почувствовала, как мой затылок перестал буравить чужой взгляд, и обернулась. И снова - я. Длинные красно-рыжие волосы, собранные в неряшливый хвост, лицо - в крупных веснушках... и не только лицо. "Солнышко тебя поцеловало", - говаривала Верховная. А я думала, что поцелуями дело не обошлось. Солнышко меня изнасиловало, со вкусом, не раз и без фантазии.

Погасив свет в прихожей, я прошла на кухню, включила чайник и взобралась на подоконник. Квартиру неплохо освещали многочисленные многоэтажки-"муравейники", уличные фонари и собственно чайник. Обняв колени, я бездумно смотрела то на улицу, то на лежащий передо мной конверт. Сиял свежий снег, и уличный свет отражался от низких туч, разгоняя густой вечерний мрак. И выплетая из бликов слабое силуэтное отражение меня в темном окне. Сейчас - меня...

Эта дрянь обнаружилась три года назад. После острых приступов вины, ужаса с прижиганием "угля" и ярости от потери силы и привычной жизни я впала в бессильное отчаяние, спряталась от всего мира, разговаривала только с собой... И так и обнаружила - что не только с собой. Кто-то из наблюдающих об этом прознал, доложил Верховной, а она сразу собрала консилиум.

Через два месяца исследовательских пыток и бесконечных изучений ведьмы, работающие со сферой души, постановили: я не одержима, ни духом убитого, ни чьим-либо еще. Но из-за шока и затяжного стресса слегка тронулась умом, и у меня развилось оригинальное раздвоение личности. Пассивное, безопасное и статичное. Сформировавшись в некий рудимент, частичка моей личности и души застыла в одном образе, никак себя не проявляла (кроме глупых разговоров через отражающую поверхность) и не эволюционировала. К счастью. И от меня отстали, велев раз в полгода проходить осмотр. На всякий случай.

Говорят, совесть - это умение выносить мозг самому себе. А я ухитрилась вынести не только мозг. Без анестезии провела трепанацию души, а исцелиться после не смогла.

Конверт притягивал, но я стойко его игнорировала. Заварила травяной чай, нашла в буфете пару последних пряников и вернулась на подоконник. Снова посмотрела на конверт и вздохнула. Глупо в моем положении ждать чуда, но что-то внутри его ждало. И рефлексы ждали, что вот-вот из "угля", источника силы, появится первая информация - о прошлом, настоящем и немного о будущем... Но источник иссяк, доступ к чудесам прижгли... Значит, пора спать. И жить, как прежде.

Открыв окно, я без сомнений швырнула подачку Верховной в снежно-осеннюю ночь. Магическая вещь всегда возвращается к своему хозяину... Закрыв окно, я одним глотком допила чай, разделась, поправила сбитые за ночь простыни и легла спать. Доброй ночи, Злата... Нет, врать нехорошо. Просто ночи. О том, что что-то может быть добрым, я давно и успешно забыла. На всякий случай.

...Первая метель танцевала на узкой улице, срывая с деревьев зеленые листья, путаясь в жухлой траве. Темная сгорбленная фигура сидела, привалившись к стене дома, обняв колени и запрокинув голову. Потрескавшиеся губы, белое лицо, лохмотья плаща, босые ноги. Кровь на свежем снегу.

Я подошла ближе, и фигура шевельнулась. На меня уставились глаза - черные, бесконечно уставшие, голодные, сумасшедшие. С минуту мы молча смотрели друг на друга, а потом она пробормотала:

- Уходи. Уходи отсюда. Не смотри. Не видь. Ты не та. Не надо тебе здесь быть и меня видеть. Слышишь? - и истошно взвизгнула, приподнявшись: - Пошла прочь, коли жизнь дорога! Убирайся! Убирайся! Убирайся!..

...и я проснулась. Комнату заливало обманчиво теплое солнце, одеяло валялось на полу, и страшно хотелось пить. А руки и ноги были ледяными, словно...

Сев, я обняла колени. Не может быть... С "углем" я потеряла способность - и право - видеть вещие сны. И ладно, сон про будущее, такие и обычные люди видят. Этот сон - из прошлого. Я насмотрелась их предостаточно, чтобы распознавать мгновенно. Старое, очень старое прошлое, не год и не два...

Подтянув одеяло, я поправили подушку и выругалась. Из-под подушки выглядывал приснопамятный конверт. Дражайшая Надежда Васильевна, черт бы вас побрал... И руки зачесались взять. Вскрыть, проверить догадку о сне... Я закрыла глаза и восстановила картинку - дом, фигура, метель. Сосредоточившись, прочитала и адрес - Дружбы, 13. А что если...

Едва я взяла конверт, как на белой бумаге проступили слова - область, название города, адрес гостиницы. Открыв ноутбук, я завернулась в одеяло и пошла на "кухню". Включила чайник и вернулась обратно. Запустила браузер, набрала в поисковике название города и адрес. И сразу, по первой же ссылке, нашла городскую легенду.

"Она пришла с первой метелью - никому не знакомая, безумная старуха" - начиналась статья. Весь день бродила по городу, оборванная и босая, то бормотала, то кричала, а потом устроилась на ночь у дома по адресу Дружбы, 13, и утром ее нашли мертвой. Замерзшей в сугробе. И в этот же день в город пришли беды. Сначала пожары, следом - болезни. А потом стали умирать нерожденные дети.

Я нахмурилась. Обычная ведьмина кара. Проклятье на тех, кто проходил мимо и не помог. Повезло, что появился кто-то из наших и ликвидировал угрозу. Но люди сообразили, что к чему, и теперь на месте смерти ведьмы стоит памятник. Вернее, сидит, запрокинув голову и с тоской глядя в небо. Памятник Черствости и Бессердечию. Напоминание, что все мы люди, и любой может оказаться незнакомцем в чужом городе, голодным и обезумевшим, потерявшим себя.

Придирчиво рассмотрев памятник, я натянула на плечи одеяло. Не один в один с приснившимся, но точно... одно к одному. И то ли магия конверта навеяла, то ли... Конверт "ощутил", что про него вспомнили, выбрался, шелестя, из-под подушки и упрямо пополз ко мне. И опять руки зачесались - проверить... Но вскрытие будет означать согласие. Едва надорву бумагу, как Верховная получит сигнал.

И я ушла пить кофе. Сварила, побродила по квартире неприкаянным призраком в светлом одеяле и с кружкой, прислушалась к навязчивому шелесту конверта-преследователя и снова помянула "добрым" словом бывшую наставницу. И так нервная и злая, а если эта дрянь будет бегать за мной по пятам...

Да, не мытьем, так катаньем, называется. Она привыкла добиваться своего. У меня есть амулеты, высасывающие из предметов силу, сжигающие, замораживающие... Но вряд ли они одолеют магию Верховной ведьмы Круга. Увы. А сколько я выдержу? К обеду точно начну сжигать и взрывать. Да, безрезультатно, просто из принципа.

Умывшись и одевшись, я в крайне дурном расположении духа ушла из дома - погулять, в магазин, отдохнуть от конверта и подумать. Солнце спряталось, повалил мокрый снег, и я надолго застряла в кафе за обеденным "завтраком". Сидела у окна, грея ладони о пузатую кружку с имбирным чаем, наблюдала за суровой вьюгой, мешающей зеленые листья и крупные снежинки, а перед глазами стояла приснившаяся старуха. Кому она говорила то, что я услышала, - мне или?.. И почему ей не помогли?..

Как обычно, на меня таращились все, кому нельзя, отвлекая и раздражая. Прежде моя рыжая "заметность" была на руку, но не теперь. Какой-то хмырь в узеньких клетчатых штанишках даже рискнул кофе угостить. На следующий подвиг его, к обоюдному счастью, не хватило. Устав собирать любопытные взгляды, я расплатилась и отправилась домой. К конвертику.

От надежды сходят с ума, говаривал один мой знакомый. Верховную не зря назвали так многозначительно.

По дороге домой я вертела вариант поездки и так, и эдак, и всё равно он казался очень сомнительным. Интересным, полезным, но... Я же под надзором. Шаг влево - шаг вправо - расстрел, а прыжок приравнивается к побегу. Оступлюсь - лишусь и остатков "угля", и остатков надежды. Без "угля" ведьмы живут максимум год. А на "золе" силы и редких искрах я проживу отмеренные всем ведьмам природой сто пятьдесят лет.

Вот только жизнь ли это?

И что лучше - рискнуть "сгореть" за интересным делом или провести остаток жизни, беседуя со своим "рудиментом" о смысле жизни и указывая, куда ему пойти?

И ответ ясен, но...

Значит, вы по мне скучаете, Надежда Васильевна?

Конвертик преданным пёсиком ждал у порога, только что "хвостиком" не вилял. А вот цвет чернил сменился - утром адрес был написан черным, теперь - красно-коричневым. Не значит ли это, что время конверта ограничено? Ах да, билеты. Мне уже купили билеты. А если они протухнут? И что, интересно, еще есть в конверте со сроком годности?

Я распланировала остаток дня и бодро занялась делом. Борщ, уборка, пирожки... А еще я шторы стирала в лучшем случае год назад. Помыть лоджию и холодильник, и не мигай мне тут красным под испанскую гитару, зараза, я тоже упрямая... Душ, пижама, какао. Фейерверк. Мы так плохо живем, что каждую пятницу - в честь выходных, не иначе - ночью с небес водопадами сыплются разноцветные огни, и во дворе светло, как днем. Красота. Смотрела бы и смотрела...

Конверт из белого стал ядерно-красным, лишь чернила горели злобным золотом. Я безмятежно любовалась салютом и косилась на конверт, представляя, как кипятится Верховная - в красках и с удовольствием. А сама уже понимала, что поеду. К черту эти тупые посиделки в архивах да за артефактами. И к черту страхи и сомнения. Я - ведьма. И я не могу без любимого дела.

Вернувшись в комнату, я прошла на кухню, "позлила" конверт и собралась с духом. Довольно гнить и протухать, была - не была... Дрожащими руками взяла конверт, оторвала боковой край, и на стол посыпались бумаги. И что-то тихо звякнуло. Да ладно...

Разворошив карты, билеты и какие-то документы, я нашла браслет. Скромная, узкая серебряная "змейка", носится на предплечье. Кончик "хвоста" - к локтю, и в суровое время у меня будет немного магии. На два-три заклятья... но будет. Верховная лично заговаривала - сила к силе, магия к магии, "уголь" к "углю", и этот наговор работает ровно сутки. До утра максимум браслет еще примет меня, а не успею... В лучшем случае не отзовется и не даст силы, в худшем - рассыплется трухой.

Вот спасибо, не беспомощным младенцем в омут, чтоб поплыл... Не запрещенный искусственный "уголь", но тоже кое-что.

Разобрав бумаги и обнаружив, что на всё про всё мне отведено два дня, я быстро их распланировала. Доделать амулеты, закончить с архивными делами и сдать ценные бумаги... Собраться. А что брать? Я привыкла в командировки летать - метлой и налегке. Всё необходимое покупала на месте - и зарплата позволяла, и тряпки часто приходили в негодность. А сейчас...

А впрочем, будет день, и будет пища.

Соображу по ходу пьесы.

Глава 2

Магия позволяет решать множество проблем,

но и создаёт их не меньше.

Джоан Роулинг "Сказки Барда Бидля"

Уютно пели колеса поезда, и пахло чаем. Закрывшись в купе, для меня одной предназначенной, я сидела у окна и читала. Едва сев в поезд, обнаружила на верхней полке сумку - привет от Верховной, с "реквизитом", легендой и напутствиями. Ехать - двое суток, а я так давно не работала, что сразу и нервно приступила к делу.

От изучения легенды-роли отвлек телефонный звонок. Достав сотовый, я улыбнулась. Натка. Мама.

- Алё, Златуся! - заверещала она, едва я взяла трубку.

Я насторожилась. Это ненормально... "Мимимишками" Натка не страдает. И не шибко разговорчива, больше слушает. А она заливалась соловьем:

- Ты в дороге, да? Верховная добилась своего? О, конечно, я всё знаю! Чтоб я не знала, как у дочи дела! Куда едешь? А когда будешь? - трещала, глотая окончания. - А зачем, расскажешь? Или секрет?

Я попыталась вставить слово - хотя бы "привет", но не выходило.

- Ты замаскировалась, надеюсь? Ты, несуразность рыжая, слишком заметна, и это всегда тебя подводило. Волосы покрась в черный. Нет, лучше в белый. И пудры побольше! И...

- Нат! - не выдержала я, наконец сообразив. - Ты что, опять беременна?

А в ответ - тишина. Только тихое сопение. Ну, точно...

- Когда? - сурово спросила я.

- Не знаю... - Натка хлюпнула носом.

Не успела обрести черты одна проблема, как проявлялась вторая.

- А за пацанами кто присмотрит?

Она только вздохнула.

- Так, - я посмотрела на часы. - Давай-ка на этом остановимся. Проревись, успокойся и перезвони. Порядок действия запомнила?

- Угу, - Натка шмыгнула и послушно положила трубку.

Я бросила сотовый на стол и уставилась в окно. Черт...

Натка, моя приемная мать - нечисть. "Лиса". Мне было четыре, когда на нас с мамой напала спятившая нечисть - по документам "паук", а на самом деле... Останки опознанию не поддавались. Мама погибла. Натка находилась рядом и бросилась на защиту ребенка - для нечисти чужих детей не бывает. А в ярости "лисы" страшны - разорвала противника на лоскуты, распустила на нитки. И забрала меня к себе. Маленький городок - почти деревня, даже документы не стали оформлять. Отец и остальная родня если и существовали в природе, то признаков жизни никогда не подавали.

Она ничего от меня не скрывала - да, нечисть, да, колдовать умеет, да, такие "волшебные люди" существуют. А я без нее боялась даже на улицу выходить. Пока мне не исполнилось тринадцать, и не проявилась сила ведьмы. Когда Натка поняла, кого пригрела, было поздно. Она - редкий и опасный вид нечисти, пряталась от ведьм больше ста лет, но когда на мой выплеск нагрянула сама Верховная, сбежать не успела. А я отказывалась уезжать без нее. И моя будущая наставница договорилась, с кем надо, Натке дали патент и позволили жить в городе - под надзором, но жить. И растить детишек.

Встав, я прошлась по купе и снова посмотрела на телефон. Беременной она раскисала, становилась очень чувствительной, плохо соображающей и злой. Инстинкт сохранения рода требовал рвать на части всех подозрительных, а подозрительной в такие моменты становилась даже я. Даже оба ее родных сына. Однажды Натка соберется и уйдет... подальше. А оба ее несовершеннолетних оболтуса останутся без присмотра. И это плохо. Особенно для меня. Из-за их проделок я и лишилась самого главного - силы. И не дай бог...

Тихо завибрировал телефон.

- Да, Нат? - я снова села.

Она снова засопела в трубку.

...а о том, что родная мать - ведьма, а я - потомственная в восьмом поколении, я не знала до последнего. Видимо, мама хотела рассказать, когда сила проявится, но... не сложилось. Сама она никогда не колдовала - выгорела на работе, как потом объяснили. И сбежала от мира ведьм... как и я.

- Нат! - повторила я и быстро добавила: - Пацанов своих мне не всучивай.

...из-за них я всё потеряла.

- Нет, не всё, - тихо и твердо сказала Натка. - Я их не оправдываю, они очень виноваты, но я тебе уже говорила: жизнь с потерей силы не заканчивается. Тебя лишили только четверти возможностей. От остального - мира магии, Круга и своего мужчины - ты отказалась сама. Да и от себя - тоже. И...

- Не будем об этом, - перебила я сухо. В оконном отражении опять померещился "рудимент", и я отвернулась. - Пристраивай своих охламонов по заклинателям. Я умываю руки.

- Да я не об этом поговорить-то хотела, - вздохнула Натка. - А порадоваться за тебя. Что из раковины из своей вылезла. И взялась за дело. Давно пора.

Я смутилась.

- Какая у тебя легенда?

- Фотограф. Некий клуб любителей истории и старинной архитектуры нанял меня, чтобы собрать фотодосье на мелкие купеческие города, - я перебрала бумаги. - Дескать, столичную архитектуру рассматривают со всех сторон, а мелкие сибирские городки, сами по себе являющиеся памятниками архитектуры, изучать никто не хочет. Буду бегать с фотоаппаратом и создавать видимость бурной деятельности. И - нет, я не покрасилась и не собираюсь. Шапки хватит.

Натка одобрительно хмыкнула, помолчала и добавила задумчиво:

- Странное это дело, дочь. Я иду за тобой по следу, тянусь, смотрю, и многое мне не нравится. В городе. В деле. Да и в тебе.

А я-то что?..

- Боишься. Слишком боишься. Успокойся. Ты справишься.

Даже на таком расстоянии ей хватило силы воздействия - мягкая "лапка" провела по моим волосам, скользнула по позвоночнику... И мне сразу полегчало. Внутри словно невидимые узлы развязались, тело расслабилось. Отпустило. И поверилось.

- Спать ложись, - посоветовала она. - Успеешь начитаться. Выспаться впрок полезней.

- Нат, - я вернулась к прежней тревожной теме. - Когда тебе рожать?

- Не знаю, - повторила приемная мать. - Это всегда неожиданно - может, через месяц, а может, через год. Будто ты не в курсе. Смотря сколько сил потребуется малышу для выживания. Но пока есть время, я подстрахуюсь. С заклинателями договорюсь, с ведьмами... Не переживай. И будь осторожна.

- И ты. Ночи, Нат.

- Уже утра, дорогая, - она улыбнулась. - Созвонимся.

И ни о чем больше не спросила. А я не стала рассказывать - ни про поручение, ни про ведьм, ни про сон. У Натки есть свои тайные источники знаний, в которых я никогда не могла разобраться. "Лисья" сила - увидеть "объект", обнюхать следы - и понять, куда и к чему они приведут. Но раз она ни о чем не предупредила... Вероятно, я зря боюсь. Просто не по себе, раз впервые за три года вышла из зоны комфорта.

Собрав бумаги в стопку, я взобралась на полку с ногами и уставилась в окно. Заснеженные поля, посеребренные полной луной, одинокие хутора, мигающие скудным оконным светом, черные полосы далекого леса, мое сумрачное отражение.

Может, Натка права, и не всё еще потеряно. Может, права и Верховная - занимаясь делом, я открою в себе новые источники силы. И жизни, какой бы отвратительной она ни казалась. Ведь однажды что-то остановило меня от того, чтобы без метлы и страховки рухнуть с высотки в звездную ночь. И сейчас у меня появился шанс найти это "что-то", вцепиться в него руками, ногами и зубами, чтобы вернуться, если не к себе... то просто к прошлому. Посмотреть на него со стороны, оценить масштабы разрушения, найти уцелевшее. И понять, что, не считая "рудимента", образовалось еще.

За стенкой зашуршали соседи. В соседнем купе ехали куда-то две парочки. Весь день они пили коньяк и вели задушевные "поездатые" разговоры, к вечеру уснули, а сейчас проснулись и завозились. Зазвенели рюмки, и под аккомпанемент колес зычный голос затянул: "Чёрный во-о-орон, что ж ты вьё-о-ошься-а-а...". Я отключилась от размышлений, слушая и проваливаясь в сон.

- Почему ты уходишь?

Он смотрел прямо, ясно, без труда читая мои мысли. Все, до единой, я ведь сняла защитный амулет. И всё понимал. Но зачем-то требовал ответа, хотел услышать. А я не могла найти слова. И силы. Прежней решительности - как не бывало.

- Сам знаешь, - я отвела взгляд и крепче сжала ручку чемодана.

- Решила за нас двоих, и мое мнение не интересует? И не учитывается?

Я осмелилась поднять взгляд и тут же отвернулась:

- Себя и Круг я уже подвела... больше никого не хочу. Не настаивай. Зачем тебе такое... позорное пятно на репутации и в досье? Тебе прочат место в Совете наблюдателей, а я... - и резко добавила: - Ты был прав, когда говорил, что связи с нечистью до добра не доведут... доволен?

- Однако от них ты не отказываешься, - заметил он так же резко. - Такси вызвать?

Да, неба и метлы меня лишили... Один - один.

- Не стоит, - я подняла чемодан. - Отпусти. Как прежде уже не будет, а как иначе... я не знаю. Не умею. Не злись, - добавила тихо. - Прости. И не надо помогать, - пора привыкать делать всё самой.

- Позвони, как доберёшься.

Знал же, что не позвоню. И я знала, но зачем-то кивнула, обещая. И даже смогла улыбнуться. Подхватила тяжелый чемодан и...

- ...туалет закрывается! - бубнил монотонный голос. - Через полчаса остановка, и туалет закрывается!

Я тряхнула головой, прогоняя остатки тяжелого сна. Прислушалась, села, обув тапки, и схватила пакет с умывальными принадлежностями. Семь лет дружной совместной жизни, а погрустить, вспомнив, некогда - скоро остановка, и туалет закрывается. Не до сантиментов. Я собрала волосы в хвост и быстро вышла из купе. Люблю дорожную жизнь - реалистичная романтика, и только и успевай всё успевать.

Серый чемодан, тот самый, лежал открытым на нижней полке напротив. Вернувшись после очереди в заветное заведение и умывания, я без аппетита сжевала "Доширак", выпила чаю, посмотрела на бумаги и решила, что завтрашний вечер мудренее сегодняшнего утра. Приеду, осмотрюсь и решу, что делать и как быть. А пока, действительно, высплюсь. На месте мне всегда было легче работать, чем заранее.

И до вечера я спала с короткими перерывами на поесть и послушать очередной романс от соседа-певца. И слушала с удовольствием, пока он не запел зачем-то "Я ехала домой...". Едва услышав затравочную фразу, я достала сотовый, надела наушники, включила инструментал и снова легла спать.

Все эти три года я так ужасно спала...

Город плыл в низком тумане - тоскливый каменный призрак из забытого прошлого. Низкие, пришибленные дома, закутанные в вечерний сумрак, редкие фонари. Поезд замедлял ход, а я сидела, одевшись и собравшись, ожидала прибытия. Картина за окном не радовала. Что я здесь забыла?.. Себя?.. Время покажет.

Поезд остановился. Я перекинула через плечо кофр и подхватила чемодан. Сходила только я, остальные - полвагона - толпились, чтобы выйти покурить да сгонять за пивом. На перроне - ни души, кроме проводников, ни встречающих, ни провожающих. Первый путь, одинокий киоск, обшарпанное здание вокзала, когда-то зеленое, а нынче - страшное. И ни табло, ни носильщиков. А такси-то здесь есть?

Внутри вокзал оказался еще страшнее. Пара унылых киосков, никаких сидений, указателей и средств для ловли террористов, старое табло. Семь часов вечера. Я отчего-то занервничала. Быстро пересекла крошечный зал ожидания и вышла на привокзальную площадь. Да, "площадь" - дворик три на четыре метра у заснеженной дороги, через которую начинались жилые дома. Такси, конечно же, не было. Частников - тоже.

Глухая провинция...

Я достала карту. До гостиницы - три квартала. И перехватила чемодан поудобнее. Можно, конечно, вернуться в здание вокзала и поискать там хоть одну живую душу да расспросить, узнать телефоны службы такси... Но показалось, что лучше добраться самостоятельно. Одета я неброско, волосы спрятала под черную шапку, но - приезжая. Одинокая и молодая с виду девица с чемоданом. Мало ли, какой тут народ.

Запомнив направление, я бодро перешла через дорогу и двинулась к гостинице. После теплого купе морозная сырость пробирала до костей. На узких улицах лежал снег вперемешку с зелеными листьями, с крошечных балконов-для-цветов капало за шиворот. Двухэтажные кирпичные дома с полуподвальными этажами чередовались с покосившимися бревенчатыми "памятниками деревянного зодчества". А между ними - сумеречные дворики, огороженные коваными заборами, заросшие кустами, тополями и березами.

Чемодан, подпрыгивая, гулко грохотал колесами по старой брусчатке. Я торопилась, скупо глядя по сторонам. Завтра осмотрюсь, сейчас бы добраться, и быстро...

Гостиница мало чем отличалась от других домов, даже вывески не было. Двухэтажное кирпичное здание на набережной, высокое крыльцо, витые чугунные перила, лапы плакучих берез у зашторенных окон и над крышей. Остановившись, я перевела дух,нашла взглядом номер дома, освещенный бледным светом фонаря, и подняла чемодан. Добралась... Туманная пустота города пугала. Вроде, всего-то восемь вечера, даже не стемнело, а народу - ни души.

На мой звонок долго никто не отвечал и свет в темных окнах не зажигал. Держа ладонь на кнопке, я огляделась. Заснеженная брусчатка набережной исчезала в тумане, поглощавшем свет фонарей, над речкой стелилась седая хмарь, в десяти шагах от гостиницы виднелся мост. Наверно, летом тут полно народу... если он вообще есть в этом странном городишке.

За время марш-броска я вспотела, а сейчас, несколько минут постояв на месте, начала замерзать. Изо рта при дыхании вырывался пар. Наверно, минус два-три, но так сыро и мерзко... И снег пошел. Зашуршал в высохшей зеленой листве, заплясал в свете чугунных фонарей у крыльца. Распечатка с номером брони и телефоном гостиницы лежала в заднем кармане джинсов, но, подпрыгивая на крыльце в ожидании чуда, я усомнилась, что здесь есть сотовая связь. И интернет. Людей-то не видать.

Ослепив, неожиданно и ярко вспыхнуло ближайшее окно. Я вдруг подумала, что сейчас мне навстречу выйдет представительная дама в кринолине, парике, с канделябром... Ладно, не в кринолине - поздновато для него, но в кружевном пеньюаре, бархатном халате и с нарумянено-напудренным лицом. А вышла, с трудом открыв тяжелую дверь, девчонка лет шестнадцати, в пуховике поверх широкой фланелевой пижамы и войлочных чунях.

- Здрастье, - зевнула она. - Проходите.

Высокая для своего возраста, волосы удлиненным черным каре с розовыми кончиками, левый висок выбрит, левая бровь и нижняя губа проколоты.

- Меня Анжелой звать, - простодушно поведала девица. - А вас?

- Злата, - я подняла чемодан, показавшийся очень тяжелым. - Добрый вечер. У меня забронирован номер.

- Сегодня заселение? - и она снова зевнула в ладошку, демонстрируя безупречный черный маникюр.

- Да.

Холл был крошечным, квадратным и ледяным. На высоком потолке горела старинная люстра. Сквозь облупившуюся краску на стенах проступала кирпичная кладка. Пара дохлых драцен, плотные шторы в пол, старый палас и пара кресел со столиком - вот и всё "убранство". Коридор, застеленный вытертой багряной дорожкой, убегал влево и вправо от холла, прячась во тьме.

- Пойдемте, - Анжела заперла дверь, достала из кармана пуховика вполне современный айфон и выключила свет.

Мы прошли по левому коридору вглубь, следуя за подсветкой от телефона, и остановились у последней двери. Дальше - темная площадка и лестница наверх. Девица толкнула скрипучую дверь, и мы оказались в приятном полумраке. Комнатка небольшая, но теплая. Обогреватель, маленький холодильник, диван, наспех застланный пледом, ноутбук с подключёнными наушниками. Плотно зашторенные окна и старинные стол с парой стульев. Всё освещение - тусклый торшер у стола.

- Чаю хотите? - она подошла к столу и включила чайник. - Садитесь пока и давайте паспорт.

Я оставила чемодан у двери, с недоуменным любопытством изучая помесь старины и современности. У ближней стены - громоздкий комод, поцарапанный и покосивший, а на нем - микроволновка и плита с двумя конфорками. Современный чайник на высоком овальном столе, стулья с резными ножками, а на спинках - модно рваные джинсы со стразами, крошечный кожаный рюкзачок с заклепками... Старинную кладку стен закрывают постеры с солистами популярных рок-групп.

Сняв куртку, я села на стул и вынула из кофра подложные документы. По реальному паспорту ведьмы среди людей никогда не работают - порой у нас слишком большая разница между фотографией и датой рождения. Анжела села на диван, поставила на колени ноутбук и деловито защелкала мышкой.

- Ваш номер - пятый, - доложила она наконец и отставила компьютер. - Щас ключи найду... Есть хотите?

- Очень, - призналась и ей, и себе. И полезла в кофр за влажными салфетками для рук.

От "Доширака" уже тошнило, а кроме него есть только крекеры. Хрен редьки не слаще.

- Завтрак, обед и ужин всегда здесь, в холодильнике, я дверь не запираю, - девчонка встала и неспешно захлопала ящиками комода. - Посуда вот тут. Заходите, ешьте. Правда, готовлю я не очень... Зато все рядом и горячее. Ближайший типа рэсторан, - протянула она со странным акцентом, - а вообще-то стрёмная столовка - через реку, на другом конце города. Еще есть две пивнушки - типа кофэйни и пабы. Но там только фигню какую-нибудь нальют.

Через две минуты Анжела поставила передо мной тарелку с макаронами по-флотски и кружку для чая. "Не очень" оказалось вполне даже очень. Пока я наливала чай, девица села напротив, исподтишка изучила меня и заметила:

- Вы поди столичная? - и с уважением "коллеги" посмотрела на мои руки, унизанные кольцами. - Не мешают фоткать? Вон там, в корзинке, пряники. Берите.

- Нет, снимать не мешают, только обрабатывать, - я согрелась и расслабилась. - А еще кроме меня постояльцы есть?

- Есть, - Анжела сначала удивила положительным ответом, а потом цифрой: - Пятеро, - и добавила с гордостью: - Вы не думайте, что у нас глушь, у нас интересно. Дома старинные, мосту - триста лет... Хотите, экскурсию завтра проведу? Триста рублей и фотки на аватарку. А еще у нас комната ведьмы есть, самой настоящей. Хотите, покажу? Здесь, в гостинице. Сто пятьдесят рублей.

А она молодец, хваткая...

- Разве тебе в школу завтра не надо?

- На каникулах? - фыркнула девица. - Вот еще!

Ах, да, людские правила...

- Кто-то взрослый в гостинице есть?

- Бабуля, - она устроилась на стуле, поджав ногу. - Это ее дом. Приболела вот, спит. Но вообще она старенькая, я всё делаю - и убираюсь, и готовлю, и заселяю, и выселяю.

- А родители? - я налила себе вторую чашку чая.

Анжела пожала плечами и с отрепетированной, натянутой небрежностью ответила:

- На Кубани. Я оттуда. Раньше приезжала только на каникулы, а теперь вот... решила остаться.

- Свобода от родительской опеки? - я улыбнулась.

- Шарите, - она одобрительно щелкнула пальцами.

Скрипнула неплотно прикрытая дверь, и в комнату просочилась кошка. Мелкая, тощая, полосатая... необычная. Сев, кошка принюхалась, уставилась на меня, а взгляд отсутствующий.

- Это Рунка. Руна. От ведьмы осталась. Она тут жила три года назад. Приехала зимой и через неделю пропала. Ведьма, - пояснила Анжела. - Мы заявление подали, а без толку. Не нашли. Хотели ее вещи вынести, но не смогли - они назад возвращались. Утром в коробки соберем, снесем в подвал, а к вечеру они опять в комнате, на прежних местах. Не верите? А я правду говорю! На экскурсии все одну вещь с собой берут, прячут где-нибудь или с собой носят, а ночью она исчезает и на место возвращается. И кошка вот осталась. Только вы ее не трогайте. Она не любит чу...жих, - девица запнулась и протянула: - О-го! Может, и вы ведьма?

Кошка подошла и потерлась о мои ноги, позволила почесать себя между лопаток.

- Может, - я усмехнулась. - И на обе экскурсии согласна. А еще я тебя попрошу завтра рассказать о других постояльцах.

- А чё ж завтра? - отозвалась она, недоверчиво наблюдая за ласкающейся Рункой. - Один дедок - художник, живет в первом номере. Не то вырос тут, не то служил. Мост рисует. Во втором номере - молодожены. Приехали с десятью чемоданами костюмов - фильм и фотки делать, под старину. В третьем номере - какой-то парень. Мутный такой, фиг знает, зачем приехал. Неделю живет, а я его вообще не вижу, закрылся и спит. Мы с бабулей придумали ему еду под порогом оставлять - ну, проверять, не помер ли. Так всё съедает. В четвертом номере - женщина, местная, типа писательница. Сбежала от детей роман дописывать. Пятый вот ваш. Седьмой - ведьмы.

- Спасибо, - поблагодарила я, вставая. - И еще вопрос. У вас всегда так рано спать ложатся?

- Не, это из-за тумана, - Анжела тоже встала и взяла для "подсветки" айфон. - С ним призраки приходят. Поэтому мы даже свет не включаем, чтобы они не видели, куда идти. И вы не включайте, - добавила очень серьезно. - И шторы задвигайте, если хотя бы компом пользуетесь.

И, провожая меня до номера на втором этаже, шепотом пересказала очень распространённую в сибирских городах легенду. Дескать, на костях город стоит. Когда ветку Транссиба тянули да город строили, умерших тут же и хоронили - в траншеях, в фундаментах домов, чтоб ямы лишние не копать. С тех пор здесь и толпятся души неупокоенных. Типа мстят живым, да. За что - непонятно, вероятно, собственно за жизнь.

- И они реально с туманом приходят, по вечерам, с реки, - добавила Анжела, отпирая мой номер. - Я как-то приехала, пошла ночью на крыльцо покурить. Стою, вокруг туман. И вдруг на крыльцо мужик взбегает, рук нет, глаза белые, матерится. А следом из тумана еще как один выскочит, и за руку меня хватает, а схватить-то не может - дух же... Я курить с тех пор бросила, - добавила не то с гордостью, не то с сожалением.

Я поставила про себя галочку. Надобно проверить.

- И о таких слыхали, кто шёл вечером с работы, попал в туман - а на утро его в речке находят. Утаскивают. Так что вы осторожнее. Если туман застанет - в любой дом стучитесь, всегда пустят. Только свет надолго и ярко не зажигайте.

Я кивнула, поблагодарила ее и прошла в свою комнату.

- Туалеты и душевые - напротив по коридору, - сообщила Анжела напоследок. - Еще там кухня есть с посудой, если сами готовить захотите.

Она дождалась, когда я почти на ощупь доберусь до прикроватной тумбочки и включу лампу, и с "ну, пока" удалилась к себе.

Я огляделась. Большая старинная кровать у стены, окно, рядом - стол-стул плюс кресло, громоздкий шкаф от угла и почти до двери - частично книжный, частично бельевой. Высокий обшарпанный потолок и промозглый холод. Но под столом нашелся старенький обогреватель.

Разобрав чемодан, я рискнула тихо сходить в душ, а, вернувшись, обнаружила в комнате гостью. Руна удобно устроилась в кресле и умывала мордочку. На меня даже не взглянула. Точно ведьмина кошка. Уходя в душ, я закрыла дверь на ключ, окна заперты, а она - тут как тут. Ведьмы, работающие с животными, говорили, что их питомцы усваивают часть магической силы. Так вот ты кто, не к ночи будь помянута...

Толку от обогревателя было мало. Сырые сквозняки просачивались в щели старых окон, гуляли по полу, скрипели покосившимися дверьми шкафа. Запершись, я переоделась в спортивный костюм, надела носки и развесила по комнате защитные амулеты. Четыре - по углам, тонкими лентами в щели кирпичной кладки, два - на шторы, пару штук на пол - под кровать и у порога, один - на потолок, подбросив. И еще один оберег, с дополнительным наговором, я сунула под подушку.

Неудачно кровать стоит - почти напротив двери. И головой туда спать не люблю, и ногами не ляжешь... И перестановку не сделаешь, слишком узкая комната. Придется привыкать.

Шёпотом пожелав Руне доброй ночи, я закуталась в одеяло и покрывало и мгновенно уснула. Дел впереди немерено.

Глава 3

Быть ведьмой - значит всем сердцем верить в себя

и быть за себя в ответе.

Терри Пратчетт "Пастушья корона"

Меня разбудила тихая перебранка за дверью. Потянувшись и сев, я прислушалась.

- Она приехала по своим делам, при чем тут мы? - шептал мощный мужской бас.

- А вдруг подработать согласится? - возражал тонкий женский голос. - Давай хотя бы спросим!.. Лучше же сделать, чем не сделать!

И то верно... Я встала, обула тапки, собрала растрепанные волосы в хвост и надела халат. Распихала по карманам умывальные принадлежности и перекинула через плечо полотенце. Да, как вечером Анжела сдала постояльцев мне, так и с утра пораньше сдала постояльцам меня. Да еще и поди за сто пятьдесят рублей. Молодец, девка.

- Приветствую, - я распахнула скрипнувшую дверь и радушно улыбнулась. - Чем могу помочь?

Шептавшаяся парочка - те самые новобрачные из второго номера - выглядели в высшей степени забавно. Обладатель баса оказался невысоким и тщедушным мужичком неопределенного возраста, с залысинами на высоком лбу и висках, при больших "профессорских" очках и "тараканьих" усиках. Его жена же, напротив, дамой была очень солидной - во всех отношениях и со всех сторон: "гарна дивчина" комплекции Верки Сердючки, выше мужа, да и меня, головы на полторы, с шикарной черной косой и соболиными бровями. Оделись, что характерно, оба одинаково - в джинсы и красные свитера с белыми оленями. И при виде меня смутились тоже одинаково - порозовели, глазки отвели.

- Если вам нужен фотограф, то я занята, - заявила сухо.

- Простите за беспокойство, Злата, - мужик, на правах собственно мужчины, взял на себя всю ответственность. - Меня зовут Семёном, а это моя жена, Вероника. Понимаете, - продолжил торопливо: - у нас отпуск, время ограничено, всё распланировано, а фотограф заболел. Нам немного надо - хотя бы полдня уделите, а мы заплатим. Сколько?

Волшебное слово - деньги... Я поколебалась для вида. Во-первых, я на пенсии по инвалидности и профнепригодности. Верховная не поскупилась на командировочные, но я с некоторых пор стала человеком практичным. А во-вторых... не помешает развеяться и пообщаться с кем-то кроме своего "рудимента". С кем-то живым и настоящим.

- Сколько у вас времени? Мне нужно сделать свои дела. Скажите, когда уезжаете, и я подумаю, на какой день назначить съемку, - сообщила сурово и важно. - Но обрабатывать фотки не буду, некогда.

Да, я птица столичная, хоть и "краевая", и надо держать марку. А о том, что я третий раз в жизни возьму в руки фотоаппарат (и хорошо, если разберусь в этой современной модели), им знать необязательно. Как и о том, что обрабатывать фоторезультаты я просто-напросто не умею.

- Так десять дней мы еще тут! - тонко и радостно заявила Вероника. И посмотрела на мужа победно - дескать, вот видишь!

- Я предупрежу с вечера, - и, ставя точку: - Разрешите пройти?..

Они расступились. Я заперла дверь и невозмутимо направилась по утренним делам. Надо же, какой поворот... Но сначала все-таки комната ведьмы, город и призраки. Последние не давали покоя. Я вчера простояла на крыльце с полчаса и никого не видела. Либо здесь есть поток некротической энергии, тревожащий старые захоронения, либо открылся портал в мир мертвых, либо иллюзионист хулиганит - магически или научно обученный. Ведь в дома же духи не пробираются, иначе бы люди давным-давно разбежались. Да и ведьмы бы прознали. Или обереги есть, или это всё же хулиганство. А если реальность... Сначала проверяем воду - реку как главный источник тумана.

Рассеянно распланировав день, я вернулась в комнату. Руна уже ушла, и без ее тихого урчания в номере стало сыро, холодно и неуютно. Раздвинув шторы и полюбовавшись на сверкающе-снежное утро солнечной сибирской "осени", я разобрала чемодан, оделась потеплее и приличия ради, грызя крекеры, пошарилась в фотоаппарате. Режимы, вспышка, включение-выключение, видоискатель, а на экране - только меню. Интуитивное и понятное, если не лезть за всякими выдержками и диафрагмами. Работать можно. А делать вид, что работаю, - тем более.

Спрятав кошелек и папку с документами в чемодан и заговорив их от кражи, я сунула в карманы кофра мелкие деньги, на дно - амулеты и зелья в пробирочных флаконах, убрала под шапку волосы и отправилась за завтраком.

- Привет! - Анжела, сидящая в кресле, подняла голову от экрана телефона и одобрительно улыбнулась. - Завтракать? На плите омлет с сосисками и кофе.

Темные свитер и джинсы, высокие ботинки, черная шапка, надвинутая на лоб, и руки в кольцах-браслетах, по ее мнению, были образцом стиля. А я сразу подумала, что надо изучить людей и одеться, как все, дабы не выделяться из толпы.

- Я пока занята, - сообщила она, вынимая из уха наушник, - через полчаса бабулю кормить, врача жду и убираться надо. Давайте после обеда в город?

- Лады. А к ведьме в комнату я и сама схожу, - я многозначительно выложила на стол двести рублей.

Обойдемся без свидетелей. Им вообще повезло, что заговоренное всего лишь назад возвращается, а не цепляется пожизненным проклятьем.

- А бабушка чем болеет?

- Бронхит. Хронический. Как резко холодает, так она с постели не встает.

Я положила на тарелку омлет и искоса посмотрела на Анжелу. Внезапно захотелось отплатить добродушной девушке за хорошее отношение. Да, сдала постояльцам, но ведь хорошая. Искренняя, открытая. Таких нынче мало.

- Я действительно немного ведьма, - сказала осторожно. - Бабка моя и привораживала, и хворь насылала, и порчи снимала. В общем... я набралась от нее знаний. Хочешь, осмотрю твою бабулю и лекарство приготовлю?

Лечить людские болезни зельями нас учили еще в школе - на всякий случай. А раз и точный диагноз уже известен...

- Вечером, - согласилась Анжела сразу. - Или ночью. Когда она уснет. Бабуля не любит... шарлатанов всяких. Так она вас называет, - добавила извиняюще и с вызовом закончила: - А я верю в магию. Есть же призраки? Значит, должны быть и те, кто может их победить и прогнать.

Логично.

- Вот, ключ от комнаты возьмите. Седьмой номер.

Позавтракав и выпив кофе, я убрала посуду в посудомоечную машину, взяла ключ и поднялась наверх. И с минуту стояла у запертой двери, прислушиваясь к ощущениям, но услышала только Руну. Кошка приглашающе урчала из комнаты. Я перебрала браслеты, прислушиваясь к ритмичному "шкворчанию", и решительно толкнула дверь. И она распахнулась безо всяких ключей или щелчков замка.

Такая же обстановка, как и в моем номере. Кошка в кресле. На пыльных портьерах - ленты оберегов, паутина на потолке, в щель между штор робко заглядывал солнечный луч, и в его свете плясали мириады пылинок. И вещи повсюду.

Кошка умывалась, лежа в гнезде из платьев, юбок и чулок, на спинке стула обреталось несколько блузок, на полу у заправленной постели - разбросанные носки и тапки, а на покрывале - махровый халат, полотенца и шелковая ночная сорочка. На столе - разбросанные умывальные принадлежности и раскрытая косметичка. На полу у шкафа - потрепанный черный чемодан, покрытый пылью.

Такое ощущение, что ведьма выгребла все свои вещи, чтобы собраться в дорогу. И уехать из города.

Я обошла комнату, изучая детали. Шкаф пустовал, ящики комода - тоже, как и прикроватная тумбочка. Присев, я провела рукой над ковром, но мои амулеты смолчали. Ни тайников, никаких защитных заклятий... Неужели она полагалась только на собственную силу... и кошку? Я внимательно посмотрела на Руну, но та невозмутимо вылизывала светлое брюшко.

- Не поможешь? - спросила я на всякий случай. - Не подскажешь?

Кошка проигнорировала мои вопросы, занявшись мытьем мордочки. Встав, я внимательно изучила вещи. Так, по возрасту, в длинные платья и строгие юбки с блузками, одеваются те из нас, кому за семьдесят. И кто не "в полях" работает, а сидит в офисе. Или в архиве. Но вещи - больно дорогие и качественные для простого архивариуса или гадалки. Одна из "рук" Верховной или из Совета Круга?..

Присев на корточки у кресла, я перебрала подолы платьев. Одежда легкая - тонкий трикотаж, а Анжела сказала, что ведьма зимой приехала. Явно не сибирская. И ее довольно много - шесть платьев, семь юбок... Пропала через неделю, а приехала, кажется, на подольше. Отчего внезапно засобиралась, что нашла?..

И я снова подумала, работает ли здесь интернет. У меня есть удаленный доступ в архив, а в нем хранится информация не только по нашему округу, но и по соседним. И зацепки для определения личности есть. Вот только почему ее не хватились? Если бы хватились - если бы она была из той пропавшей восьмерки ведьм, о которой говорила Верховная, - ее вещи давно бы вывезли, да и кошку забрали. Загадка.

И, побродив по комнате, я обнаружила вторую. Ни техники, ни амулетов. Ни сотового, ни компьютера, ни дамской сумочки. Но с ними, допустим, ведьма ушла и пропала. А почему нет запасных амулетов и зелий? Мы все на допинге и при сопутствующей поддержке. Своя сила - хорошо, а запасная - еще лучше. И я не знала ни одной ведьмы, которая бы не пользовалась амулетами и не возила с собой килограммы защитной бижутерии и литры восстанавливающе-лечебных зелий. Но в косметичке - только собственно косметика. Странно.

Решив засим закончить с первичным осмотром, я сделала несколько снимков и ушла, притворив дверь. Если бы не кошка, я бы не поверила, что здесь жила ведьма. Кажется, обычная мистификация - "туристический объект" для антуража и развлечения постояльцев. А вещи для проверки я брать не стала. И так понятно - Руна. Ждет возвращения хозяйки и бережет каждую тряпку.

Зайдя к себе и прихватив куртку с шарфом, я задумалась. Интересно, может ли кошка ощущать смерть владелицы? Три года - солидный срок для "пропажи", пора понять, если ведьма мертва. Но животное не уходит и... И таких питомцев не бросают. Ведьма пропала - может, и так, как намекала Верховная. Потерялась в пространственно-временных слоях реальности? И Руна ощущает слабую связь, упрямо ждёт... И (или) всё же что-то сторожит. Иначе бы ведьма взяла ее с собой. Да, таких питомцев не бросают. Надо позже вернуться. И в архив заглянуть, разумеется.

Когда я спустилась вниз, Анжела уже оделась и прогуливалась по коридору.

- На пару часов, - сообщила она, пряча сотовый в карман пуховика и повязывая шарф, - пока бабуля спит. Мне еще ужин готовить.

Я кивнула, сразу отдала деньги, и мы пошли на экскурсию.

Погода радовала морозным, но ясным и безветренным солнечным днем, и на свет после мрачно-туманной ночи на улицы высыпал, кажется, весь город. Дворники убирали снег, собачники выгуливали своих подопечных, молодежь то парочками, то группками шастала без дела, старушки сплетничали на лавочках.

Оглядевшись, я решила, что на фоне Анжелы выгляжу вполне обычно. На девчонку косились то неодобрительно, то со скрытой завистью, а на меня - просто с любопытством. Приехала, что-то фотографирует... Видимо, права Анжела, не такая уж тут глушь, и народ привык к туристам.

А моя проводница, жуя жвачку и важно "лопая" розовые пузыри, вещала, исправно отрабатывая триста рублей и фото на аватарку. Это в семнадцатом веке построено, это - в девятнадцатом, а эта улица - при постройке Транссиба. Я так же исправно щелкала затвором, изучая город в видоискатель.

- А вам не нужны... ну эти, свет, выдержка?

- Главное - зоркий глаз и чувство композиции, - со "знанием" дела пояснила я. - Если этого нет, то никакие диафрагмы не помогут.

Анжела кивнула, посмотрела, как я "прощелкала" улицу из кирпичных и обшарпанно-панельных двухэтажек, и снова заметила:

- Так вы за день все отснимите, город-то у нас... маленький. И что потом делать будете?

- Вечером отсмотрю материал, и то, что понравится, приду снимать отдельно - с архитектурными элементами и в композиции с людьми, - отозвалась я невозмутимо. - Со светом, вспышками, штативом и прочими приблудами.

Город понравился необычностью улиц. Они тянулись не прямыми лучами от площадей или набережной, образуя квадраты дворов, как в больших городах, а кривыми зигзагами, переплетаясь и часто обрываясь тупиками. И зайдешь в такой тенистый дворик, пройдешь вдоль домов, обернешься - и, кажется, и нет выхода, прячется кованая калитка за огромными тополями и кустами так, что не рассмотреть. И узенькие проулки между домами таятся, скрываясь за старыми рябинами.

А еще здесь много дворов-"колодцев", в которые можно попасть только через дом, пройдя его насквозь по коридору. И выйти - так же. На дверях "приколодезных" домов не было домофонов, иначе, как пояснила Анжела, на другую улицу не попасть, кругом - тупики, и обходить - полдня. И насчет "полдня" она не шутила. Не улицы, а клубок ниток, с которым поиграл шаловливый котенок.

- Площадей вообще нет? - спросила я, когда мы, обойдя правый берег, вышли к набережной.

- Нет, всё здесь, вдоль реки. И администрация, и библиотека, и загс, и театр. На той стороне здания покрасивее. Пойдемте.

- А где транспорт? - я так привыкла к шуму машин большого города, что сразу обратила внимание на необычную тишину.

- Электрички. Велики летом. Маршрутки в соседние города - если надо, они от вокзала ходят по расписанию, - Анжела пожала плечами. - А машин штук пять всего, но их от завистников по гаражам прячут. Народ пешком ходит. Ну, тут же рядом всё.

Да, провинция-провинция...

Здания "покрасивее" - это три-четыре этажа, выступающий вход с колоннами, широкие балконы с декоративными вазонами и треугольные крыши с медальонами дат постройки. Когда мы переходили по кованому мостику через реку, я, не удержавшись, глянула вниз. Узкая речка-одно-название скрылась под свежим снегом, и ни один из амулетов не пискнул, указывая на аномалию. Надо бы сюда ночью сходить... или избавиться от проводницы.

- Знаешь, давай я дальше сама, - предложила я Анжеле. - Тебе еще ужин варить, а я люблю гулять медленно и спокойно, рассматривая, подбирая материал.

- А не заблудитесь? - она явно обрадовалась.

Я только улыбнулась. Пространственная ведьма не может заблудиться, даже если она уже не "пространственная", да и не совсем ведьма. И к тому же имеет карту города.

- До тумана вернитесь, - предупредила девчонка и сбежала, только длинный красный шарф взвился за плечами.

Ближайшим зданием оказался театр, в его торце по зовущему запаху нашелся скоромный кафетерий-пекарня. Крошечное помещение со стойками для продажи и быстро-перекусить. Миловидная продавщица в фирменном фартуке порекомендовала брусничный сбитень "по местному рецепту" и имбирное печенье "пять минут назад" испеченное. Купив и то, и другое я вышла на улицу.

Набережную по обе стороны реки украшал невысокий гранитный парапет, и, стряхнув с него снег, я сняла перчатки и задумчиво взялась за печенье. Амулеты по-прежнему молчали. Я носила много чего полезного, настроенного на определение магии, но... Интересно, поток призраков - стихийный и спящий? Я перегнулась через парапет, найдя спуск к реке. Бывает, спящие ощущаются лишь при пробуждении. Просыпаясь, потоки выплескивают малое количество энергии, а она быстро растворяется в пространстве.

Доев печенье и греясь сбитнем, я дошла до гранитной лестницы и спустилась к реке. Народу вокруг не было, и я спокойно покопалась в снегу, зарыв у кромки реки кольцо. Идентичный "напарник" поискового кольца остался на большом пальце моей левой руки, и, если поток есть, я его обнаружу. А если нет - надо искать расшалившегося мага. Или доморощенного гения. Почему я поверила словам Анжелы? Натура. Лучше поверить и ошибиться, отделавшись смущением, чем не поверить, ошибиться... и лишиться силы.

Я вернулась вечером, когда нагулялась и нашла магазинчики со всем необходимым, а небо раскрасили красно-оранжевые полосы. С середины моста закат смотрелся замечательно: багряное солнце "тонуло" в русле спящей реки, свежий снег искрил рыжим, от домов и парапетов по набережным расползались сизые тени. И не я одна остановилась полюбоваться закатом - козырное место, середину моста, где он поднимался над рекой и обоими берегами, - занимал художник, верно, тот самый, из первого номера.

Высокий старик с проницательными глазами, одетый в темный лыжный костюм, то на солнце щурился, то на меня косил, а перед ним стоял мольберт с карандашным наброском - витые перила моста на переднем плане, парапеты, штрихи домов с набережной, полукруг солнца.

Проскользнуть мимо я не успела - и мост узкий, и...

- Добрый вечер, - общительно улыбнулся художник. - Вы - Злата, фотограф? Как вам город?

- Облезлый, - честно ответила я, - и заброшенный. Не хватает хозяйской руки и инициативной активности жителей. Здравствуйте. И извините... я замерзла.

Он посторонился, пропуская, глянул мне вслед смешливо и иронично. А мне стало неудобно. Наверно, надобно остановиться и пообщаться... Но сначала надо привыкнуть общаться. И для этого мне пока хватает говорливой Анжелы. Москва не сразу строилась...

Проходя по коридору, я заглянула к Анжеле и стребовала пароль от вай-фая. Пора навестить "любимые" архивы, да. Наскоро перекусив и договорившись, что она зайдет ко мне насчет своей бабушки, я вернулась в номер, переоделась и разобрала пакеты. Кипятильник, большая сувенирная кружка всё с тем же мостом, чай, кофе, молоко, пряники... В общей кухне я еще с утра обнаружила и чайник, и холодильник, но не бегать же каждые полчаса туда-сюда. Раз с графином сходил за кипяченой водой - и грейся под одеялом дальше, пользуя кипятильник.

Вай-фай "поймался" не сразу. Минут пятнадцать я бродила по номеру с ноутбуком в руках, как шаман с бубном в поиске заветного духа, и "нашла" лишь в одном месте - у двери. И, поднатужившись, перетащила туда тяжелое кресло. Дверь открывается - и ладно.

Вооружившись чаем и закутавшись в плед, я полезла уточнять личность ведьмы. Возраст - от семидесяти, сфера силы - природа, помощник-проводник - кошка, ведьма - или пропавшая, или погибшая. А детали внешности Анжела не вспомнила. Обычный ведьмин отвод глаз - смотришь, видишь человека, а потом не можешь вспомнить, какой у него рост или цвет волос.

Запустив поиск, я откинулась на спинку кресла и глотнула чаю, понимая, сколько досье мне сейчас выкатит система. И возраст, и сфера, и даже проводник - всё слишком распространенное. Работай ведьма с попугаем или змеей - было бы проще. А из зацепок - внешность и имя кошки, если последнее настоящее, да что-то из оставленных в номере вещей, если ведьма часто их носила и засветилась на фото. Негусто.

Минут через пять система разродилась списком. И всего-то тридцать страниц, а каждой - по десять досье... Поерзав и отставив кружку, я взялась за изучение. И на пятнадцатой странице нашла искомое. Кошка Руна - один в один с...

Тихое урчание. Я подняла голову и улыбнулась сидящей на полу кошке. Тут как тут... Так, Карина Александровна Зуева, приятно познакомиться... Бегло изучив досье, я снова откинулась на спинку кресла и разочарованно поджала губы. Дело дрянь.

По данным выходило, что из города она уехала сама - села на поезд, имея при себе небольшой дорожный саквояж (вероятно, с документами, зельями и амулетами) и укатила на Алтай, где и сгинула. Ее нашли через месяц после отъезда отсюда, в глухой деревне на горном перевале, замерзшую... нет, ставшую ледяной статуей, в толще льда.

Я посмотрела на дату. Февраль на перевалах, конечно, суров, но не до такой степени и не для сильной ведьмы. Явно магия. Но то, что она бросила кошку... означает только одно - собой ведьма уже не была. Никогда ни одна здравомыслящая ведьма не откажется от проводника своей силы - дополнительного козыря, усилителя способностей. Руна поймала мой взгляд и тихо, жалобно мяукнула.

- Сиди сюда, - я поставила компьютер на пол и похлопала по коленям.

Кошка не шевельнулась, лишь глаза посветлели, а расширившиеся зрачки стали почти белыми. Да, усваивая часть ведьминой силы, животные становятся немного нечистью... Я села рядом, задумчиво погладила Руну по спине, и она улеглась рядом, запустила коготки в ковер.

Не собой... За три года работы я перелопатила, приводя в порядок, уйму дел, в том числе и уголовных. И еще оставались в живых, попрятавшись по заброшенным деревням на перевалах, ведьмы и колдуны, презирающие законы. Считающие, что мы не должны находиться под надзором наблюдателей. Полагающие, что нельзя запрещать ни магию тьмы, ни ее смертоубийственные заклятья и ритуалы. Живущие долго, гораздо дольше отмерянных нам природой ста пятидесяти лет.

Кроме всего прочего, отступники умели скрывать истинную внешность - и не просто иллюзией маскироваться, а становиться другим человеком, меняя свое тело под чужое. Нашла отступница подходящую ведьму, сменила "шкуру" со своей на ее, чтобы спрятаться... А бывшего носителя "шкурки" потом находят в глуши, и хорошо, если тело поддается опознанию. И хорошо, если находят.

Руна тихо пела и смотрела на меня, не мигая. А еще, конечно, есть вариант нечисти - взяла под контроль сознание, увела... Но в это верилось слабо. У нас природный иммунитет против одержимости и сильного воздействия, а чтобы месяц тащить на буксире почти столетнюю ведьму, нужно быть... даже не бесом. А кем-то посильнее. А сильнее бесов в нашем мире, слава богу, никого не появлялось. Кроме... слабой нечисти. Способной отъестся на силе тех же бесов и превзойти их - на время. На час-два, не больше. Но никак не на месяц. И - лёд? Нечисть стихийной магией не владеет.

Мои умозаключения совпадали с тем, что было указано в досье. Да, несанкционированная магия. В алтайской деревушке ведьме делать нечего - там нет ни древних капищ, ни интересных захоронений, ни старых тайников. Наблюдатели покопались на месте да закрыли дело. Замороженное тело изо льда извлечь так и не смогли, поэтому всё опознание свелось к расспросам местных жителей. И хозяйка ли Руны умерла на перевале или некто, под ее личиной, достоверно не установили. А значит, кошка может не зря ждать и сторожить ведьмину комнату.

- Что же ты бережешь, а, полосатик? - я почесала кошку за ухом.

Старое, очень старое животное, если смогло выжить без хозяйки. И, кстати...

- Я же тебе поесть купила.

Не поленившись, я сходила на кухню и вернулась с открытой банкой паштета. Кошка принюхалась и неспешно приступила к ужину. А я закрыла поисковые программы, отодвинула компьютер и допила остывший чай. В бумагах, выданных Верховной, имени этой ведьмы не было. Значит... девятая. Убили ее (или заставили исчезнуть) всё же здесь (или отсюда), иначе Руна жила бы сейчас на Алтае.

И снова вспомнились намеки Верховной: пропасть - не значит умереть. И в городе есть что-то, требующее проверки... Я посмотрела на плотно зашторенные окна. Призраки? Пока не подавали признаков существования. Кольцо распознавания молчало. Еще что-то, кроме?.. Не люблю домыслы без фактов, как и гадать попусту не люблю. Хотя...

Кошка доела и нырнула в кресло, повозилась в пледе, "свивая" теплое гнездо. Закрыв ноутбук и поставив его на стол, я налила в кружку воду, включила кипятильник и подошла к окну. Хотя есть еще один непроверенный вариант, связанный с другой ведьмой, - с той, что замерзла и стала прообразом памятника. "Ты не та!", - крикнула она мне во сне. Значит, должны быть "те". Значит...

Пропавшие ведьмы, толпы призраков... Не слишком ли много странностей для крошечного, богом забытого городишка?

В номер тихо постучались. Выключив кипятильник, я открыла дверь.

- Вы сказали зайти, как бабуля уснет, - пояснила с порога Анжела и глянула с неожиданной застенчивостью.

Кивнув, я собрала мусор, отправив туда и консервную банку, рассовала по карманам штанов кое-какие зелья, обула тапки и накинула на плечи куртку. Закрыла дверь на ключ и сказала:

- Где?

- Мы внизу живем, - торопливо, словно боясь, что я передумаю, кивнула она. - Направо по коридору и до конца, последняя комната. Давайте пока мусор уберу.

Комната хозяйки гостинцы была точной копией моей, только очень теплой. Сняв куртку, я подошла к кровати. Бабушка Анжела спала на боку, спиной ко мне, под тонной одеял, и в вязкой, душной темноте раздавалось ее неприятное дыхание - надсадное, хриплое, тяжелое. И мерзко пахло лекарствами. И...

- Анжела, выйди, пожалуйста, - я включила лампу на прикроватной тумбочке.

...нечистью.

Благодаря Натке я немного научилась опознавать нечисть по запаху. Она не только от "паука" меня прикрыла, но и после нападения долго лечила, используя знания, амулеты... и свою кровь. И кое-что от "лисы" мне передалось. И сейчас я остро чувствовала... не тот воздух. Не так среди людей пахнет. Суть запаха уловить не могла, на "оттенки" разложить для опознания вида нечисти - тоже, но чувствовала. Правда, в обычно улавливала вредоносное, но и то хлеб.

- Выйди, - повторила я мягко.

Девчонка удалилась недовольно, но послушно и быстро. Я тряхнула левой рукой, перебрала браслеты и нашла необходимый. Сжав в ладони, прошептала наговор, и металл мигнул красным. Хорошо, нечисть мелкая... Легко оборвать связь и легко оградить бабушку от новых посягательств. Но плохо, что не вычислить. Не мне. И остро кольнуло понимание: не я здесь должна быть. Не такая я.

Браслет засиял багряным, делая незримое видимым. "Присоска" нашлась на спине. Как обычно. Щупальце от нее шло тонкое, бледное. Давно присосалась и давно не питается. Отсоединенное - тоже плохо, не проследить. Механизм капельницы: у нечисти - "катетер", у человека - "лекарство", а трубка-щупальце - из энергетики обоих сотканное.

Потерев руки, я присела и осторожно отсоединила "присоску". Щупальце без ощущения жизни разом ссохлось, распалось на лоскуты. Бабушка тихо вздохнула и расслабилась. Дыхание стало спокойным, ровным. Выздоровеет теперь за пару дней. А чтобы снова никто не присосался... Я сняла второй браслет и положила его на край кровати. Шепнула наговор, и он юркой змейкой нырнул под одеяло. Закрепится на руке, растечется по коже неощутимым невидимкой, продержится с месяц и распадается.

Взяв с кресла куртку, я с минуту просто грелась, впитывая тепло. Когда бы нечисть ни обнаружила пропажу, следующую "присоску" она создаст минимум за месяц. А за это время ее реально найти. Если повезет, даже мне. Правда, признала я с сожалением, только нечисть крупную. Мелкую, веками маскирующуюся под людей, - увы. Только если она сильно налажает. Лучше написать Верховной. Для работы с нечистью есть специально обученные люди - заклинатели, вот и пусть помогают. Правда, телефоны людей из прошлой жизни я давно все удалила, но в системе почты есть "запоминалка".

Еще и нечисть... Я нахмурилась. Надобно проверить таинственного парня, сидящего взаперти. Он может как искомой нечистью оказаться, так и очередным "лекарством".

Часы показывали полдвенадцатого ночи. Самое время вломиться в комнату к таинственному незнакомцу и пролепетать, что я ошиблась дверью. Накинув куртку и затянув волосы в тугой конский хвост, я вышла в коридор, преисполненная решимости и чувствуя себя... возвращающейся.

Человеку нужно быть к чему-то привязанным, желательно маниакально и фанатично - крепко и навсегда. Без этого он болтается, неприкаянный, как навеки проклятый "Летучий Голландец", без управления и шансов на спасение, без смысла жизни - ощущения собственной нужности и цели - бросить якорь в родном краю.

Чуть меньше недели назад я была такой же проклятой.

А теперь...

Глава 4

Маг умеет видеть знаки.

Пространство живое и отвечает на вопросы,

которые ему задаешь.

Иногда оно разговаривает обрывками чужих фраз,

иногда - событиями или советами со стороны.

Вера Радостная

- Как бабуля? - переживала внучка. Топчась в коридоре, она только и ждала, когда я выйду.

- Не хуже, - я направилась к лестнице на второй этаж. - А завтра будет лучше. И вот, - нашла в кармане куртки на ощупь нужный пузырек, повернулась к Анжеле: - Возьми. Две капли на стакан воды два раза в день. Обычное общеукрепляющее. И всё, я - спать.

А сама, взбежав по лестнице, остановилась у комнаты номер три. Пока не проверю, не уймусь...

В коридоре царила сонная тишина, даже из номера новобрачных не доносилось ни звука. И я решилась. Сняв с шеи подвеску, обмотала цепочку вокруг запястья и сжала кулак, согревая амулет-отмычку. Постучать для приличия или не пугать?.. Нет, лучше не пугать. Тонкий серебристый стержень беспрепятственно проник в замочную скважину, тихо и приглашающе щелкнуло, и я открыла дверь.

И замерла на пороге, с изумлением уставившись на хозяина третьего номера. Однако! И уж кого не ожидала встреть, так это...

- Корифей?!

Бывший наблюдатель, а ныне - вольная пташка, злобно зыркнул на меня из кресла и попытался сделать вид, что занят - чтением книги. Даже закрыл ею лицо для полноты картины.

Изумление отпустило, и меня начал разбирать смех. Закрыв дверь, я с улыбкой повторила:

- Корифей! Надо же! Какая встреча!

Он, как обычно, игнорировал всё, что его не интересовало, а интересовало хозяина третьего номера только одно - чтобы его никто не трогал. Мы несколько раз работали вместе, когда Корифей состоял в наблюдателях, и я успела немного его изучить. Мы все со странностями, но он по их количеству бил любые рекорды, с большим отрывом обходя и меня с "рудиментом".

- Ты что здесь делаешь?

Корифей предсказуемо промолчал, только глянул неприязненно из-за книги. Если бы я не знала по досье, сколько ему лет, то приняла бы за пацана-подростка. Щуплый, ненамного выше меня ростом, с комком длинных, невнятного цвета дредов на голове, носатый. Несмотря на холод, он сидел в кресле босиком, в майке и трениках с вытянутыми коленями. И читал, пижон, Кастанеду.

- Корифей, - я снова попыталась наладить контакт, -извини, что беспокою, но к хозяйке гостинице присосалась мелкая нечисть, и я проверяю, не... - запнулась на секунду под ледяным взглядом, но уверенно закончила: - Не здесь ли она скрывается. Или не стал ли "спящий" постоялец второй жертвой.

- Нечисть? - переспросил он. Голос, не в пример внешности, у него был басовитый, глубокий. - А при чем здесь ты, ведьма? Тебя же лишили силы и "угля". Твое дело - архивы под надзором, а не слежка и охота. Или я что-то путаю?

На правду не обижаются... На странный характер - тоже. Мерзкий нрав, снова напомнила я себе, не только природой дается, но и социумом формируется. Корифей владел очень редким даром, из-за которого его хотели все, а сам он не хотел никого, даже самого себя. И наладить с ним отношения не удавалось никому. И каждый раз их приходилось строить заново - Корифей точно забывал, что когда-то мы неплохо срабатывались.

- Извини, - повторила я миролюбиво. - Уже ухожу. Доброй ночи.

Закрыла дверь и вернулась к себе. Сняла куртку, походила по номеру взад-вперед и хмыкнула. Надо же, Корифей... Нашел, где хорониться... Его личность всегда вызывала во мне массу эмоций, от умилительного "Боже, какое чудо в перьях!" до сердитого "Когда ж ты заткнешься - или тебя заткнут...". А подсознание шепнуло: пристроить бы его к делу да попросить помочь...

Но, покрутив эту мысль, я с сожалением отставила ее в сторону. И дело не в глупой гордости - личностной или профессиональной. А в том, что до Корифея нереально достучаться, и он не поможет, если не заимеет в деле личный интерес. Когда он работал наблюдателем, интерес был - свобода от обязанностей. А теперь она получена, и... И следующая сложность - вредный характер, который Корифей никогда не скрывал, справедливо считая, что одно неотделимо от другого. Хочешь пользоваться чужой силой - получай по шапке и остальным, к силе прилагающимся.

Остановившись у окна, я вспомнила о втором своем деле - призраки. Отодвинула штору, полюбовалась на переливающиеся в свете фонарей сугробы и прислушалась к ощущениям. Оные озадаченно молчали. Туман не появлялся. Кольцо на некротический поток по-прежнему не реагировало. И спать бы лечь, да не спалось. Долгожданная работа бередила душу и требовала деятельности.

Руна по-прежнему дремала в кресле и, вскипятив чай, я села на постель и разложила дела пропавших ведьм. "Ты не та!", - крикнула мне замерзшая ведьма (кстати, нужно отыскать памятник). Есть ли в пропавших ведьмах, включая хозяйку кошки, нечто объединяющее... чтобы сказать о них "те"? Да, а заодно запрошу-ка я в архиве дело замерзшей. Кто она, зачем пришла сюда, не осталась ли без силы - и не потому ли умерла?

Включив ноутбук и отправив запрос, я потерла щеку, опять подумав о том, что много. Много. Слишком всего много. Пропавших ведьм. Загадок. Нечисти. Где одна, там и вторая - мелкая крайне редко живет среди людей в одиночестве. Да, и раз вспомнила...

Быстро написав письмо Верховной и обрисовав ситуацию, я достала блокнот с ручкой и составила список дел. Поток энергии и призраки. Ведьмы (плюс памятник, плюс комната хозяйки Руны). Нечисть. И, пожалуй, тайна города. Ибо. Перечитала список, дополнила и невесело улыбнулась. А не ошиблась Надежда Валерьевна, мозги-то у меня атрофировались от нытья и безделья... частично.

На этой грустной ноте я легла спать, сложив папки с делами стопкой на тумбочке и поставив работающий компьютер на пол, поближе к креслу, подключив его к сети и прикрыв крышку. И при слабом свете торшера работать неудобно, и драйв от встречи с Корифеем прошел. Да и утром... будет утро.

- Уходи, - шептали обветренные, потрескавшиеся губы. Снег валил крупными хлопьями, укутывая тощую фигуру холодным пушистым плащом. - Уходи отсюда. Не смотри. Не видь. Ты не та. Не надо тебе здесь быть. Слышишь? - и истошно взвизгнула, приподнявшись: - Пошла прочь, коли жизнь дорога! Убирайся!..

Я резко села. Сиплый крик звенел в ушах, ледяным сквозняком гулял по комнате. Часы на сотовом показывали девять утра. Соскочив с постели, я раздвинула шторы, включила свет и вернулась в постель. Взяла дела ведьм и тщательно изучила каждое, отмечая детали. Закончив, отложила папки в сторону и взялась за ноутбук. На мой запрос из архива прислали дело, и нужную деталь я нашла сразу.

Мало того, что все пропавшие, кроме хозяйки Руны, были наказанными, так они еще и владели одной сферой ведьминой силы - Смертью. И я снова, повторно, поверила в призраков. Поток есть - и он или знак от замерзшей ведьмы (для "тех"), или... приманка. Это дармовая сила, её почует и наказанная. И придет - прибежит, бросив все дела, - за утраченным могуществом. Или замерзшая ведьма что-то сотворила для чего-то... или кто-то что-то сотворил до нее - или для нее. Или использовал ее смерть.

"У города есть тайна", - заметила Верховная.

В городе западня, добавила я. Ибо мощный поток энергии засекли бы и прикрыли очень быстро. А он появляется на короткое время, порождает слабые волны силы, и они расходятся, чтобы вернуться и притянуть в город тех, кто... зачем-то нужен. Мелкий поток, слабый, но действенный. Не найдешь, если не знаешь, что и где искать.

А еще он древний. Чтобы создать поток, необходимы массовые жертвоприношения, а наблюдатели бдят за ведьмами очень строго и ритуальных убийств не допускают уже очень давно. Плюс такие энергетические места всегда находились под надзором - рядом с перекрытым потоком обитала опытная наблюдательская ведьма, а то и не одна. Значит, о нем давным-давно забыли. А потом кто-то вспомнил, нашел "кран", подобрал ключи и пустил силу в мир по капле.

Да, возможно, это западня. Но зачем?

Умывшись и одевшись, я прихватила куртку, закрыла дверь и спустилась вниз завтракать. Улыбнулась на восторженное Анжелино "Бабуля встала!..", съела свою порцию оладышек со сметаной и перед уходом уточнила:

- А как часто призраки появляются?

- Да когда как, - она пожала плечами. - Как туман приходит. Бывает, с вечера бродят. Бывает, только под утро, - подумала и добавила: - Иногда несколько раз в месяц, а иногда их полгода нет. А вам зачем?

- Интересно, - отозвалась я, застегивая куртку.

Пришла ведьма в город - и нет призраков, нужна новая - есть. Поток открывается, выплескивается, и его сила делает зримым и опасным то, что обычно прячется от глаз людских в иных слоях пространства и времени. То бишь энергетические оболочки людей, прежде здесь живущих. Мы оставляем в мире множество различных следов, особенно в моменты рождения и смерти.

- А в последний раз их когда видели?

Анжела наморщила нос:

- Да вроде, в августе...

Я напряглась. А сейчас - начало октября... Значит, если моя теория верна, "жертва" потока в городе. И, тщательно подбирая слова, я спросила:

- А новый кто-нибудь летом здесь появился? Например, женщина незнакомая приехала и жить осталась...

Анжела посмотрела на меня недоуменно и повторила:

- Ну, появилась. А вам зачем?

- Интересно, - повторилась и я, после пояснив: - Типажи нужны колоритные. Местные - это одно, а приезжие - совсем другое. Иначе себя ведут, иначе на город смотрят.

Девчонка если и не поверила, то виду не подала.

- Да, с месяц назад прикатила одна такая... В общем, ненормальная она. Ираидой звать. Совсем, - и покрутила пальцем у виска, - ку-ку тетка. Бродит по городу, поет, хихикает... Соседи говорят, ей в наследство квартира досталась, но ничего про нее не знают.

Корифей, я, таинственная Ираида - не слишком ли много сумасшедших для столь крошечного городка?..

- Она где-то на том берегу живет, - продолжила Анжела. - Я ее видела раза два-три. И бабуля про нее рассказывала.

Что ж, а вот и возможная ведьма, попавшаяся на силу притяжения... И найти бы ее да проверить, пока она жива.

Попрощавшись с Анжелой, я ушла. И по дороге на другой берег думала. Верховная - умная женщина, имеющая доступ к информации, закрытой для простых смертных. Если я, сложив дважды два, получила западню, то Надежда Валерьевна и подавно о ней догадалась. Вопрос. Насущный до чрезвычайности. Почему сюда оправили именно меня? На роль приманки я не гожусь, и это очевидно - у меня другая сфера силы. Что именно, зачем и для чего я должна здесь найти?

Перейдя через мост, я заглянула в кофейню за клюквенным сбитнем, побродила по набережной, отмечая предобеденную многолюдность и собираясь с мыслями, задвинула подальше комплексы с необщительностью и отправилась проводить соцопрос.

- Ираида? - переспросила солидная бабушка в овечьей шубе, и из-за стекол очков ее глаза сверкнули неистребимым любопытством опытной сплетницы. - Ираиду, девонька, не найти - она, понимаешь ли, повсюду. Не сидится ей на одном месте. Лет - поди ж как мне, а скачет, козочка, по городу - то тут, то там... Нет, не знаю, где живет. Но Петровна говорила, где-то за загсом.

Выглядит старой, а скачет как молодая - точно ведьма. Многие наказанные внешне старились раньше времени - морщины появлялись, глаза становились пустыми и мертвыми. Зато организм, пропитанный магией, работал как часы.

- Иришка-то? - хмыкнул интеллигентный мужчина в пальто и кожаной кепке "с ушками". - Иришка сама по себе. Вон там живет, за загсом. Идёте прямо до конца улицы, а там направо. Номер дома не помню, извините. Хорошая она, - улыбнулся он тепло, - дочку мою спасла - на ноги поставила, когда врачи в гроб клали. Но вы ее не найдете. Она сама появляется, когда хочет. А не хочет, чтоб нашли, - в жизни не найдете, - наклонился ко мне, понизил голос: - Вы не верьте, будто она безумная. Нет, она нормальна и очень умна. И дар у нее есть, знаете, как у этих, у экстрасенсов, - и кивнул серьезно.

Точно ведьма.

- Крестница ей, говоришь? - дедок с окладистой бородой смотрел на меня с нескрываемым подозрением. - Подруги дочка? А пошто ж раньше-то не интересовались, а, девицей-то нашей? Как убёгла? Куда? Откуда? Ай, темнишь, красавица... Но слухай: вон тот дом вишь, синий? Вот там и живет Ираида Савельна. Но не ломись, поняла? Не стучись. Она сама пригласит. А то ж были смельчаки-то, кто без спросу лез. Прокляла - и где оне нонче? Нема! Сгинули! Вот те крест, девка!

Ничего, я воробей стреляный... И, похоже, я права - она ведьма со сферой Смерти.

- Ираидка-то? - ярко накрашенная женщина за сорок ревниво поджала красные губы. - И зачем вам баба эта дурная? А давайте я вас лучше с доченькой своей познакомлю! Алюша! А ну, бегом сюда! Да вы гляньте только! Модель красоты! Хоть сейчас на подиум! А? Алюша, повернись, не стой столбом! Ну, красавица же, красавица? Вот то-то же! Надумали - Ираидку снимать! Да ее-то из гнезда не вытащишь - горел дом, представляете? - а она сидит в своей каморке, под крышей-то, и мужиков-пожарных проклинает! Дура - она и есть дура! Жаль, спас... ну, эта, повезло ей, ливень был. Алюша, прекрати ковырять немедля!.. Что, снимать-то будем?

Извините, некогда... А за каморку под крышей благодарю, да.

- Вот тут Ираида Савельевна живет. Вот в этом доме, в первом подъезде, на третьем этаже, - боязливо указала на обшарпанное строение девушка в черном берете. - Но вы к ней не ходите, она странная. И наброситься может, и даже с ножом. Случалось. Ее соседи боятся. Да и мы все, - добавила тихо. - У нас, знаете, клиники-то нету, для таких... ну, странных. Но как-то у соседей кончилось терпение, они вызвали из краевой столицы бригаду, а они не доехали. Три бригады высылали, подряд, и со всеми аварии в пути. С жертвами даже, - и, пугливо оглядевшись, добавила: - Говорят, смерть за ней ходит. Кто ей перейдет дорогу - с теми несчастья случаются.

Ну, еще бы - при такой-то сфере... Немного остаточной силы всегда при нас, наказанных. Мне ее хватит, чтобы от погони уйти, следы свои в пространстве запутать, на несколько лет омолодить или состарить человека. А Ираиде Савельевне хватало устраивать несчастные случаи. И чесались руки - прочитать пространство, поискать следы ведьмы и найти ее наверняка... Но после работы с простейшими заклятьями мне плохо. А болеть нельзя - не время.

Собирая подозрительно-заинтересованные взгляды, я кружила у дома до вечера, но безрезультатно. Ведьмы нигде не было, к вечеру она не появилась, и я вернулась в гостиницу не солоно хлебавши. Без аппетита поела, вяло ответила на какие-то Анжелины вопросы и пошла к себе. Проходя по коридору, заметила у двери номера Корифея поднос с едой и опять подумала, не пристать ли... Положить на поднос письмо, например. Или... Да без толку. Он - потомственный ведун и всё прекрасно знает, даже то, что никому знать не положено. Даже то, что не знает ни одно живое существо. Дар такой. И характер - что надо, для защиты от заинтересованных.

В номере я переоделась, напилась горячего чаю и, забив на "призрачные угрозы", включила свет и села за стол, обложившись папками с делами ведьм. Должно быть еще что-то. Что-то важное, но упущенное. Три года - кажется, не столь большой срок, но я ухитрилась неплохо забыться... И разум, и душа - как опустевшие комнаты заброшенного дома, полные воющих призраков прошлого. И разогнать бы их, чтобы сосредоточиться, открыть сундуки с памятью да перетряхнуть спрятанные за ненадобностью знания...

Выписав из дел даты исчезновения ведьм, я нарисовала график и уставилась на него, подперев ладонью щеку. Никаких закономерностей. Две ведьмы пропали в июне и июле, одна - на следующий год в январе, три - еще через год, в марте, сентябре и декабре, остальные... Видимо, как энергетические волны "доходили" по назначению - и дотягивались до жертв, так оные и появлялись. И призраки - случайные порождения потока - могли и с месяц терроризировать город каждую ночь, в ожидании ведьмы. А потом она появлялась и...

Я подперла рукой другую щеку, рассеянно глядя в окно. Поток некротической энергии, за которым никто не следит. Пропадающие ведьмы с одинаковой сферой Смерти. Вероятная западня и сила-приманка. Хозяйка Руны. Просьба Верховной. Я. За мной присмотрят... Обрывки фраз кружились, как клочья бумаги, пока не сложились пазлами в лист. С одним-единственным словом.

Наблюдатели.

Выпрямившись, я отодвинула в сторону бумаги. А слона-то я и не приметил... Из кресла тихо мурлыкнула кошка. Обернувшись, я встретила ее голодный взгляд, встала и пошла на кухню за паштетом. И кипятком для чая. Наблюдатели. Их-то я и упустила. Очень опрометчиво. Верховная прозрачно намекнула на "присмотрят", но я предпочла не услышать. Зря.

Пока Руна ела, я ходила по номеру взад-вперед, складывая одно к одному. Если Верховная знала, где именно пропадали ведьмы, то наблюдатели в курсе и подавно. На то они и наблюдатели. И, конечно, они здесь покрутились, покопались и нашли поток. Только дурак не обратит внимания на россказни о призраках и не проверит слухи. Разумеется, о нем известно. Как и о возможности западни. Однако ведьмам по-прежнему позволяют пропадать. Наши смерти всегда были наблюдателей лишь цифрами сухой статистики. А жизни... да, приманкой. Если пропажи продолжаются, значит, капкан здесь не один. Не только на ведьм. Но и на того - или ту, или тех, - кто управляет потоком.

Кошка вылизала банку, тихо мяукнула, запрыгнула на стол и нахально разлеглась на бумагах, чтобы умыться. Я вытянула из-под Руны график и даты пропаж, выписанные в столбик. Обвела ручкой имя хозяйки кошки и посмотрела на свою полосатую гостью. Эта ведьма - случайность, такая же, как и я. Попросили - приехала. Или одна из пропавших ведьм была ее подругой или родственницей. Узнала лишнее - убрали. Вероятно, сами наблюдатели, раз убили магией. Чтобы под ногами не путалась. Или... чтобы не спугнула.

Я невольно сглотнула. Однако ловят они здесь очень, очень крупную рыбу... И эта догадка заслонила собой прочие домыслы. Да, не может быть, чтобы наблюдатели ничего не знали. Не может быть, чтобы просто так закрывали глаза на пропажи. И не может быть... чтобы здесь никто из них не следил за ситуацией на месте. И Корифей (и не факт, что он тут просто прячется, хоть и бывший), и... Тот же общительный художник вполне может оказаться наблюдателем. Как и остальные "гости" города.

Мне стало страшно. А я тут бегаю, вынюхиваю и палюсь со всех сторон... Один плюс - силы во мне так мало, что ее не всякий амулет уловит. Человек и человек. И один жирный минус - я тоже теперь не способна ни в ком уловить силу, только догадаться по повадкам да указующим пискам амулетов. Надо впредь быть осторожнее. Да, человек и человек.

А вслед за страхом пришел нездоровый азарт. Что же тут, черт возьми, происходит?..

Беспокойные мысли лишали сна. Побродив по номеру и подробно всё обдумав, я подошла к столу, собрала дела в стопку и вспомнила. Так увлеклась охотой за таинственной Ираидой, что забыла сходить к статуе ведьмы... Развернув карту, я прикинула путь и оделась. Все равно не сидится, так смысл попусту метаться из угла в угол...

Шел снег. Крупные хлопья кружили у зажженных фонарей зимними бабочками, устилали мостовую и тротуары пушистым покрывалом. Стемнело, и улицы опустели. В полном одиночестве я перешла через мост, поплутала с полчаса по мрачным закоулкам и вышла к нужному дому. Огляделась и хмыкнула. По иронии судьбы, Ираида обитала рядом. Статуя находилась по адресу Дружбы, тринадцать, а неуловимая ведьма жила через два дома, в девятнадцатом.

И, как в моем сне, снег ложился на бронзовые плечи холодным плащом, укрывал ноги ватным одеялом. Памятник "сидел" в торце кирпичного дома, спиной к стене, лицом к небу, среди кустов. Окна в доме погашены, скудного света фонаря едва хватало, но меня интересовали, конечно, не дела моей легенды, то бишь фотосъемка. Сняв перчатку, я протянула руку и пошевелила пальцами. И одно из колец отозвалось - стало ледяным и слабо кольнуло кожу. Статую делали не люди. Она излучала ведьмину силу - стихию Смерти.

Я склонила голову набок, прислушиваясь к ощущениям и строя очередные догадки. Оберег города, защищающий жилье людей от нашествия призраков? Или исток искомого некротического потока? Или спящее проклятье - напоминание? Да, если вспомнить городскую легенду - о болезнях и умирающих нерожденных детях...

Рука замерзла, и, надев перчатку, я задумчиво потопталась у статуи, вспоминая сны. А еще она может быть указателем для "тех" - "радиоточкой", "антенной", передающей сигналы. Нашли умершую ведьму ее последовательницы, выполнили посмертную просьбу, оставленную на этом самом месте, заодно очистив город от проклятья, но сохранив напоминалку, ибо...

Но кто же они - "те" ведьмы? Только ли те, кто приходил и пропадал, по документам? С одной стороны, кажется, городу нужны именно пропадающие, ведь замерзшая ведьма тоже была наказанной и владела сферой Смерти. А с другой...

Нахмурившись, я вспомнила ее скупое досье и дату смерти. Больше пятидесяти лет назад. Надо поискать подробную историю - за что наказали, где и как она жила после прижигания "угля", какой силой владел ее род и остались ли потомки. Глядишь, пойму, зачем она сюда пришла. И, вероятно, это станет ответом на главный вопрос - что здесь происходит. Что город скрывает.

Я снова присмотрелась к статуе. Да, может, именно с нее всё и началось - и поток появился, и ведьмы потянулись. А некто неизвестный узнал и воспользовался, соорудив западню... зачем-то. Я знаю только о трех годах "пропаж", но - это то, что мне сказали. В общем... нужна история города. Что в нем есть такого, чего... нет.

Черт, и как гадать-то надоело... Как же это отвратительно - быть бесполезным человеком... Но использовать силу я побоялась. И в браслете, Верховной подаренном, ее мало, и слежка есть наверняка. И если "присматривающие" обнаружат, что я бессильна и неопасна, то...

И я снова вернулась к догадке, дополняя ее собой. Если наблюдатели ловят здесь крупную рыбу, Верховным ведьмам всех округов могли запретить вмешиваться - вплоть до нахождения на месте и "раскопок" с добычей информации, вплоть до защиты "тех" ведьм. Надежде Васильевне нужны не только мои мозги, но и глаза с ушами. Город территориально под ее юрисдикцией, она обязана понимать, что за тайну он скрывает. И кого прячет. И кого здесь ищут. Если ловушка сработает не так, если ситуация выйдет из-под контроля, то разочарованные наблюдатели, как обычно, сольются, а результаты "ловли" ударят по Верховной. И разгребать всё придется ей.

А после "себя" я подумала о хозяйке Руны. Если я права, и она покинула город не собой, то теперь этому есть объяснение. Высококлассный телепат или иллюзионист может заморочить любую ведьму, даже Верховную, на любой срок. Да так, что она добровольно порвет связь с питомцем и сгинет. Плюс наблюдатели - это не только мужчины-маги, но и подневольные ведьмы. Вот откуда взялся лед. И, конечно, никто об этом в деле не напишет - таинственная смерть и точка. А если она мешала... Сколько мне позволят копать, пока не решат, что я тоже мешаю? Или вот-вот спугну "добычу"? А противопоставить "ловцам" я смогу лишь весьма смутное понимание и...

Ну что ж, я понимала, чем рискую. Не знала, конечно, что так глобально, но любой риск таит массу сложностей и опасностей. Зато теперь я отчасти предупреждена.

Вернувшись в гостиницу, я заперла входную дверь, помахала, проходя мимо комнаты, Анжеле - дескать, пришла, и поднялась к себе. Погрелась в душе, надела спортивный костюм, заварила чай, перенесла спящую кошку в кресло, достала из чемодана заготовки для амулетов и устроилась за столом. Да, я предупреждена. Догадками - но это лучше, чем ничего.

И до утра я работала.

Во-первых, нужен "ловец снов". Мертвая ведьма - "памятник" очевидно посылала сигналы "своим" - тем, кто владел сферой Смерти, а я их ловила... наверно, по привычке. Во сне неосознанно зондировала пространственно-временные слои, тратя остатки сил, лишь бы не быть отрезанной от необходимой информации. "Ловец" поймает все сигналы и направит их ко мне, укрепив связь.

Во-вторых, меня не заморочат. Я с таким высококвалифицированным умельцем читать мысли и пудрить мозги почти семь лет бок о бок жила. И первое, что стребовала при первичном общении, ведь сначала мы просто вместе работали, - это защиту. Ибо нефиг. Альберт рассказывал о тонкостях полноценной защиты неохотно, точно выдавал древнюю и запрещенную тайну наблюдателей. И, уезжая, амулет я оставила... дома. Делать его - пару дней, но я настойчивая. И, что греха таить, напуганная. Изрядно.

"Чем гнить на ветках - лучше сгореть на ветру", писал Есенин. Но когда начнешь "гореть", то невольно задумаешься...

Как я заснула за работой - сама не заметила. Но проснулась резко, от боя старинных часов... которых у меня в комнате не было. Выпрямившись и отцепив от щеки кожаный шнур, я чутко прислушалась. Отголоски боя эхом гуляли по коридору, а в моей комнате царила тишина. Звенящая. Вибрирующая. Нарушенная. И темнота. Густая. Непроницаемая. Плотная. Кто потушил свет?.. Руна снова лежала на столе и смотрела на меня в упор, не мигая. Во тьме ее расширенные зрачки искрили белым.

Повернувшись, я быстро осмотрелась, но ничего странного не заметила. Если не считать тишины. Характерной. Указующей. Такая повисает в комнате после оживленного и внезапно прерванного разговора. Только что двое обсуждали нечто важное, но внезапно появился третий - нежелательный собеседник, и...

Я здесь не одна.

- Выходи, - я встала, вглядываясь во мрак. - Покажись.

Глава 5

Ты никогда не умрешь.

Ты - ведьма, а ведьмы живут вечно.

Кристос Циолкас "Пощечина"

Она вышла из шкафа как обычное привидение - пройдя сквозь запертую дверцу. Измученное худое лицо, глубоко запавшие черные глаза, распухшие темные губы, светлые волосы неопрятным гнездом, синюшная кожа, мятое платье с порванным подолом, босые ноги. И очень блеклое призрачное сияние. Руна встревоженно заурчала, спрыгнула со стола, метнулась к хозяйке. Ведьма слабо улыбнулась, кошка потерлась о ее ноги, и сияние стало чуть ярче.

Она смогла задержаться в этом мире только благодаря питомице...

Я смотрела на ведьму с состраданием и страхом. Призраки магов и ведьм отличаются от людских - способностью к материализации. Сила пропитывает дух так, что и после смерти он сохраняет способность говорить, работать с предметами и открывать двери. А дух Карины Александровы был этого лишен. Наклонившись, она гладила кошку, но призрачная рука проходила сквозь урчащее полосатое тельце. Словно перед смертью из нее высосали всю силу. Как - не знаю. Я не слышала ни об одном подобном случае. На такое не были способны даже ведьмы прошлого. Даже сильная нечисть. И это... страшно.

- Доброй... ночи, Карина, - я неловко кашлянула, подумав, что ничего подобного - ни ночи, ни доброты - нет и в помине.

Ведьма выпрямилась. Взгляд усталый, беспокойный. Потрескавшиеся губы открывались, как у выброшенной на берег рыбы - часто, но безрезультатно, беззвучно. Даже на пару слов сил нет... Мне стало жутко. Кто?.. Какая сволочь способна на такое?.. Какая мразь сотворила с ведьмой это?..

- Наблюдатели? - спросила я сипло.

Она сначала отрицательно качнула головой, а потом кивнула. И как это понимать?

- И они - и не они? - я озадаченно нахмурилась.

Карина снова кивнула. И сделала приглашающий жест - дескать, идем. Я молча обулась, понимая, куда она зовет, вышла в коридор, привычно закрыв на ключ дверь, и отправилась за призраком в ее комнату. Дух прошел сквозь стену, а я отворила незапертую дверь. Руна уже сидела на столе, тихо урча. Ведьма замерла у кресла. Я тихо закрыла дверь, добралась до стола и включила лампу.

- Вы что-то нашли? - уточнила шепотом. - И спрятали?

Она снова кивнула и указала на спинку кресла. Кошка подтверждающе мяукнула. Я села на корточки, перебрала платья и вопросительно посмотрела на Карину. Она отрицательно качнула головой. Значит, кресло... Освободив его от платьев, я чутко ощупывала жесткую ткань, пока не добралась до щели между "подушками" спинки и сиденья. Осторожно просунула в щель пальцы и резко одернула руку, уколовшись. Возмущенно посмотрела на ведьму, а она слабо улыбнулась и кивнула.

Ладно... Я снова запустила пальцы в щель, подцепила колючий предмет и вытащила его наружу. И поняла, что кололась магия. Предмет-то - на первый взгляд, ничего особенного: бронзовая подковка, изрисованная символами, и каждый из них вспыхивал колючей серебристой звездой, едва я проводила по теплому металлу пальцем. Но восемь лет назад такая же штучка познакомила меня с Альбертом. Два месяца я рыла носом землю, ища для наблюдателей некий артефакт, когда-то где-то кем-то неизвестным спрятанный. И нашла в пространственно-временном слое начала двадцатого века, когда подковку, собственно, и схоронили, в подвале здания, который снесли в восьмидесятых годах. Но для меня любое прошлое - это еще существующее... было.

Что же это за артефакт, осталось загадкой. Верховная на мой вопрос ответила пожатием плеч, Альберт - красноречивым молчанием, всегда переводившимся как "это-великая-тайна-наблюдателей", а архивы - тишиной. Я положила подковку на стол под лампой и склонилась, изучая. А впрочем, я не очень-то упиралась, ища. Но если сейчас полезу в архивы, сдам себя с потрохами.

Да, не будь я такой ду... гордой, сохрани я старые связи... Вероятно, под страхом смерти - собственной - удалось бы сунуть нос даже в "великую тайну".

- Из-за нее вас убили? - спросив наобум, я посмотрела на Карину.

Ведьма кивнула и скривилась. Обвела рукам комнату, изобразила на пальцах бардак - мол, искали.

- А где вы взяли артефакт?

Она ткнула пальцем в пол и показала на Руну. Значит, кошка нашла. А внизу, кроме первого этажа, обычно есть...

- Подвалы?

Карина снова кивнула.

- А не знаете, для чего это?

Моя призрачная собеседница пожала плечами.

- Зачем вы вообще сюда приехали?

Ведьма вышла из-за кресла, склонилась над своими платьями и указала на одно из них. Получив разрешение, я без стеснения порылась в карманах и нашла письмо. Без конверта, старомодно рукописное. В котором одна подруга просила другую приехать и помочь разобраться "со странностями". А по подписи я опознала одну из ведьм, чье дело лежало в стопке с остальными, пропавшими.

- Вы не встретились? - я сдвинула в сторону открытую косметичку, села на стол и снова присмотрелась к подковке. Как бы в архив-то пролезть да не наследить... Дело принимает очень опасный оборот.

Карина отрицательно качнула головой и показала на пальцах, что приехала, искала, но нашла совсем не то и совершенно случайно. А потом нашли и ее.

Я внутренне поежилась и снова вспомнила все случаи лишения силы. Ведьмы-отступницы умели вырезать чужие "угли" и впитывать их силу, увеличивая собственную мощь. Плюс на ведьминой крови можно сделать артефакт, который хранил частичку силы и давал возможность ее использовать - как тот браслет, переданный мне Верховной. А в незапамятные времена стародавние умели жертвоприношениями переливать силу из одной ведьмы в другую. Вот и всё. Насчет последнего случая не скажу - эти знания давным-давно утеряны, - но первые два затрагивали лишь треть или две трети силы носительницы. Даже кража "угля" или его прижигание оставляли ведьме крохи силы. А так, чтобы высосать всё и даже больше...

- Кто это сделал? - спросила я снова. - И зачем?

Карина подошла к столу и указала на зеркальце. Я взяла его и раскрыла, посмотрелась зачем-то. Ведьма зашла мне за спину, "отразившись" рядом, и указала сначала на призрачную себя, потом на меня, потом на свое отражение, потом опять на меня. Глянула выразительно и снова повторила жесты. И я поняла.

- Убийца стал... вами? - и от нового подозрения стало совсем страшно. - Даже... силу для этого забрал?

Ведьма серьезно кивнула.

- Твою мать, а... - не сдержалась я.

Карина опять кивнула.

- Вы потому и сказали, что и наблюдатели, и не наблюдатели? - я посмотрела на нее внимательно. - Потому что внешне человек был знаком, а кто таился под личиной, непонятно?

Снова кивок. Твою ж мать...

- Кто способен на такие перевоплощения? - я интересовалась скорее у себя. - Кто? Чтобы даже силу... И "уголь"? И сферу силы тоже? Не только облик, но и вашу способность управлять живой природой?

Очередному кивку я не удивилась, но от подтверждения стало жутко до дрожи. Это же невозможно... Немыслимо... И даже зацепиться не за что. Не было в истории подобных случаев - ни одного. Остается только подковка... и пропавшие ведьмы со сферой Смерти.

- Ваша подруга рассказывала о странностях города? Она... осталась здесь или?..

Карина поджала синие губы и с сожалением покачала головой. Других призраков ведьм, вероятно, здесь нет, а в их смерти я уже не сомневалась. Опытная природная ведьма, усиленная питомцем, не нашла в крошечном городишке свою подругу - это всё. Финиш. Полный.

- Зачем же здесь собираются именно ведьмы со сферой Смерти?..

Почему именно наказанные, объяснить можно: полные сил на странную некроприманку не клюнут. Неужто и из них, как из Карины, высасывают остатки магии... для чего-то? Да, например, чтобы открыть дверь в мир мертвых и выпустить оттуда особо одаренную нечисть.

Я нахмурилась, обдумывая очередное дурное предположение. Наш мир скрывает немало тайников и закладок знаний от стародавних ведьм - знаний утерянных, страшных по силе и воздействию. И по власти, которую обретет тот, кто до них доберется. Но эти закладки сторожат и наблюдатели, и древние охранные заклятья стародавних. Помощь нечисти в таком случае крайне необходима.

Может, здесь есть тайник? Черт, как в этой проклятой истории много всяких "может быть"... Но он реально может быть. А подковка - ключ к нему. Или ключ-карта. А сила смерти нужна, чтобы открыть портал. С миру по нитке - с каждой наказанной по капле, и сначала пробудить поток и подтянуть побольше ведьм, а потом подготовить ковровую дорожку для "гостей-помощников". А наблюдатели... видимо, выжидают. Даже если не они убили Карину... Не верю, что не в курсе. Эти сволочи всегда в курсе.

Карина вдруг снова указала на зеркало. Я подняла его, глядя на наши отражения, а ведьма указала на них, а сама отстранилась и посмотрела на меня взволнованно. Потом опять "отразилась", ткнула пальцем в свое отражение и сразу же отодвинулась.

- Не понимаю, - призналась я и устало тряхнула головой.

И немудрено, время-то поди... В коридоре снова пробили странные часы. Карина глянула виновато и метнулась к шкафу. А я встала со стола... и проснулась.

Пробуждение было внезапным, толчком в бок. Я снова сидела за столом, в своем номере, с прилипшем к щеке шнуром для плетения артефакта. Руна лежала напротив и смотрела, не мигая. И снова по коридору ледяным сквозняком летело эхо часового боя.

Первым делом я метнулась к шкафу, но он пустовал. Протерев лицо и стряхнув остатки сна, я, стараясь не шуметь, отправилась в комнату ведьмы. Открыла незапертую дверь, перерыла платья и нашла письмо от подруги. А потом и подковку в указанном месте. Вспомнила, как Руна встречала меня в кресле, умываясь, когда я пришла сюда в первый раз, и поняла, почему не нашла следов защиты. Зачем они, когда здесь сторожем кошка? Питомцы ведьм имели массу талантов и оберегали порученное лучше любых заклятий. И я снова подумала об отражениях. Что Карина хотела сказать, да я не поняла? И где в гостинице есть старинные часы с таким звучным боем?

Когда я шла по коридору к себе, то явственно услышала скрип двери. Кажется, Корифея. Говорят, наблюдатели бывшими не бывают... но этого парня вряд ли можно назвать наблюдателем, очень уж неохотно он работал на бдящую за ведьмами контору. И сбежал при первой же возможности, да еще и, по слухам, дверью напоследок хлопнул, в смысле гадость сделал. Прячется ли он здесь? И только ли прячется? А вот не верю. Ни в первое, ни во второе. Он слишком много знает.

Закрывшись, я походила из угла в угол, размышляя, куда спрятать подковку и где раздобыть о ней информацию. Можно, конечно, подобрать ключи к чужим профилям, я так делала пару раз... Но подставы мне претили. Смертельно опасные - тем более.

Часы показывали шесть утра, и, умывшись и наспех перекусив бутербродами, я снова села за работу. И руки делали одно, а голова думала о другом. Я три года проработала в архиве и не имею права не знать некоторых важных вещей... И пальцы доплетали последний элемент для "ловца снов", губы шептали наговор, а перед глазами стояла подковка. Итак...

Символы на боках - всего лишь надпись. Подпись. Во времена охоты на ведьм стародавние старались сберечь самое главное - знания. Ведьмы, как цинично говорили наблюдатели прошлого, что тараканы - существуют со дня сотворения мира, переживут любые катаклизмы, появятся и расплодятся вновь, но без древних знаний они немногим опаснее людей. И стародавние это прекрасно понимали. Часть их тайников смыли наводнения и поглотили землетрясения, но часть осталась и ждала новых учениц. Как и ключи или ключ-карты к ним.

Прятали стародавние самое разное - от древних книг и свитков с описаниями ритуалов и артефактов до гробниц, в которых спали духи ведьм, готовые выйти в мир живых и учить. И ключи для них делали похожие. К жертвенным камням и алтарям вели кристаллы, к тайникам с летописями - бронзовые свитки. А вот к чему вели подковы, я, к сожалению, не в курсе. Две штуки, о которых я теперь знаю, могут быть и составной частью одной карты или ключа, а могут вести к разным тайникам с похожим содержимым. Стародавние любили загадывать потомкам загадки.

Но одно точно: подпись на подковке - это старославянское "Я ведаю", и ею всегда отмечались ключи к знаниям, то бишь к тайникам со знаниями. А колючие искры - заклятье на поиск силы. Ключ искал сильную владелицу... и в моем лице ее не нашел. Мне подковка ничего не расскажет. Не то уже рассказала бы - видениями.

Доделав "ловца", я встала и потянулась, отмечая скорый полдень. В подвалы, что ли, сходить? В компании Анжелы, если придется, пообещав ей за очередную "экскурсию" фотосессию в цепях. Молодежь любит антуражные фотографии на неожиданном фоне. Или с Руной - для подстраховки. Когда я нашла первую подковку, к ней прилагались пара объясняющих свитков и мешочек с подсобной мелочевкой. Вероятно, Карина невнимательно искала.

Из комнаты я вышла только поздним вечером, когда закончила работу. После "рассказа" мертвой ведьмы о странностях ее убийцы я не шибко верила в пользу артефактов, но с ними спокойнее, чем без. Анжела при виде меня аж из наушников выпрыгнула. Оказывается, волновалась, не заболела ли я. Я отговорилась женскими днями и за ужином неловко забросила удочку насчет подвалов.

- Да не, там тоска, - девчонка скривилась недовольно. - Были бы цепи или клетки... А там коридор, как тут, комнаты. Бабуля там всякую фигню хранит - ну, которую жалко выкидывать. Мебель там сломанную, столы, стулья... Оно же старинное. Типа мастер найдется, будут деньги лишние - отреставрировать. Я ей предлагаю реалити-квест устроить, но она музей хочет. Пойдете?

- Угу, - я с удовольствием доедала рыбный пирог.

Оказывается, бабушка совершенно поправилась и на радостях стряпала весь день.

Анжела посмотрела на часы.

- Сами сходите? Мне убираться надо. Пять сек, ключ найду... Только не сломайте ничего - в смысле руку, ногу, фотик... Там темно, стрёмно и грязно. Точно хотите? По коридору до лестницы, слева от нее дверь. Вот ключ от входной. Свет включается, как вниз спуститесь. И оденьте, что не жалко.

Из "не жалко" у меня был только домашний костюм, он же пижама, и я пошла, в чем есть - джинсы, свитер, тонны амулетов по карманам. За последними поднялась специально, а вот камеру брать не стала. В незнакомое место с ценными вещами лучше не ходить.

В подвал вело десять высоких ступеней, и я спускалась в полной темноте, держась за стену. И минут пять потом на ощупь искала выключатель. А когда нашла, осмотрелась и полностью согласилась с мнением Анжелы - темно, стрёмно и грязно до невозможности. На длинный коридор - три лампочки на проводах, от пыли свербело в носу. Натянув на нос ворот свитера, я огляделась. А вот насчет скуки не уверена. На грязном полу четко проступали чужие следы. Старые, размазанные, точно шедший, шаркая, едва волочил ноги, но определенно... чьи-то.

Достав из кармана янтарные четки с крупными бусинами, я намотала их на кулак и прошептала наговор, добавляя света. Грубая кирпичная кладка, клочья темной паутины на потолке, легкий запах гнили и... Остальные амулеты - кольца, браслеты и подвески - молчали, не указывая ни на чужое присутствие, ни на магию, но я им не верила. Даже сквозь толстую шерсть воротника и пыль я ощущала то же, что и в комнате бабушки Анжелы - не тот воздух. И, вероятно, не те у меня амулеты. Слишком слабые... или настроенные на известную нечисть.

На пороге, вглядываясь в душный подвальный сумрак, я боязливо топталась не больше минуты. Сегодня не решусь - завтра тоже. Ничего во мне не изменится, и сила ниоткуда не возьмется. Как и защита, ибо от чего защищаться, я не знаю. И завтра, и через неделю, и через месяц со мной останется только то, что есть сейчас. Или рискнуть, узнать и разобраться, или...

И, медленно идя по коридору и прислушиваясь, я впервые допустила возможность появления в городе неизвестной науке нечисти. То, что сотворили с Кариной, думается, не под силу ни одному магически одаренному человеку. Зато нечисти... С одной стороны, если опираться на знания, тоже не под силу. Но с другой...

По сей день где-то прячется и как-то выживает древняя нечисть, подлежащая тотальному истреблению из-за особенностей силы. Раз в сто лет в сибирской глуши вдруг обнаруживается якобы уничтоженная "ящерица", умеющая высасывать силу из любой нечисти, даже из беса, до полного опустошения жертвы, или "бабочка", распускающая существо, человека или нечисть, на нити, свивающая из них для себя кокон и выходящая из него обновленной - с заимствованной на время внешностью, повадками и частично способностями. И кто знает, что всплывет здесь.

Всплывет... или выйдет из мира мертвых, когда некропоток наберет достаточно сил, чтобы мутировать в портал, или его создадут рукотворно. Там-то полно нечисти, которая даже не классифицирована, ибо уничтожалась сразу по появлении, без детального изучения. Порталы открывались редко, но метко - раз лет в пятьдесят-сто очередная безумная отступница решалась, и результаты ее опытов отравляли Кругу жизнь надолго. И кто шуршит здесь - нечисть, отступники или все вместе?..

Двери подвальных комнат, зеркально повторяющих жилое пространство дома, были не заперты, и осматривалась я быстро. Включала свет, бегло изучала пыльные нагромождения мебели, смотрела на поисковые кольца и шла дальше. От мысли о неизвестной нечисти стало неуютно. Чужие следы тянулись по коридору только прямо, минуя двери, и чем дальше я шла по ним, тем тяжелее становился воздух и неспокойнее делалось на душе. В мозгу вертелось, тревожа, то самое случайное слово - "всплывет". И казалось отчего-то таким знакомым...

Тайник обнаружился в седьмой комнате. Я посмотрела на потолок. Если сейчас я нахожусь под номером Карины, понятно, почему кошка так быстро учуяла схрон. Сила от защитных заклятий имеет свойство "расползаться" по стенам, как от пробоины расходятся трещины. И они вполне могли зацепить пол или часть стены верхней комнаты.

Включив свет и отворив скрипучую дверь, я обошла завалы мебели, ориентируясь на серебристое мигание кольца. В одном углу стояло старое пианино, "украшенное"сверху перевернутыми стульями, во втором - стол без одной ножки, а рядом - старый сервант без створок, в котором пылилось разное старье: потрепанные книги, ножка стола, тряпичный мусор. И именно этот мусор резонировал магией. Я провела над ним рукой, пошевелила пальцами, определяя степень опасности, и, не обнаружив оной, немедля сгребла тряпки с полки.

Свет погас внезапно. Весь. Проверяя комнаты, я оставляла лампочки включенными из обычного человеческого ощущения - если есть свет, то нет опасности. И ошиблась. Свет погас даже на янтарных четках, и поисковое кольцо, секунду назад возбужденно мигающее, разом потухло. Я замерла, прислушиваясь, но услышала лишь свое сердце, испуганной птицей бьющееся в грудной клетке, и зашумевшую в ушах кровь. Магию амулетов будто выпили.

Медлить я не стала. Сунув четки в карман, живо сгребла с полки всё, что там было, прижала добычу к груди и помчалась к выходу. Полагаясь на развитое пространственное чутье, сразу нашла дверной проем, пробежала по коридору, взлетела по ступенькам наверх и рванула дверь. Заперто. И так тихо - ни шагов, ничего, только мое сбившееся дыхание... Слишком тихо. И, кажется, изменился воздух. Присев, я положила свои находки на пол и закатала правый рукав свитера, нащупывая браслет. Жаль использовать, но если нет другого выхода... И хоть бы он сработал... Хоть бы выпили только активированную магию...

Воздух сгустился, и показалось, что похолодало. Я ни черта не видела, только ощущала. Вязкую, влажную тьму, сжимающую пространство донельзя. Успокаивающее тепло браслета. И ледяной сквозняк из коридора, идущий по моим следам. За мной. Он медленно взбирался по ступеням, цепляясь за стены, накатывал спазмами, то впиваясь в обнаженную кожу рук и лица, то отступая и унося тепло. Ступни в теплых ботинках окоченели до онемения, мышцы ног одеревенели, пальцы на руках кололо ледяной болью, ресницы при моргании слипались, из носа потекло. И явственно привиделась Карина - ведьма, замурованная в мутный лед.

Новые инстинкты требовали драпать немедля - свить пространственную петлю, замкнув ее на своем номере, а еще лучше - на своей квартире, и прочь из этого гиблого места. А старые инстинкты боевой ведьмы шептали: жди. Это даже не начало. Это прелюдия. Дождись первого шага - первого движения, чтобы увидеть колдующего, ощутить его, а уже потом беги. Да, может и не сработать, если некто глушит магию. Или - или. Нет смысла паниковать. Но есть смысл подождать. И я замерла, шевеля пальцами. Но дождалась совсем не того, на что надеялась.

В темноте сверкнули белые зеркала глаз, послышался глухой звук прыжка, и в нескольких шагах от меня зарычали, зашипели, закрутились, сцепившись, Руна и... некто. Быстро достав четки, я прошептала наговор, не особо надеясь на свет, но он появился. Его скудного мерцания хватило лишь на стены... но мне хватило. Оцепенев, я смотрела на тень гигантской кошачьей головы с острыми ушами, мощной нижней челюстью, оскаленными клыками и взъерошенным загривком. И понимала, что это не только игра светотени на стене. Это...

Тень, утробно зарычав, резко наклонилась, пропав во мраке коридора, и я решилась спуститься вниз. Вытянув руку с амулетом, осветила ступени с размазанными чужими следами, шагнула вниз и остановилась. В зыбком кругу света на крупном неподвижном теле сидела мелкая и тощая полосатая кошка. Глаза белые, морда в черной крови, шерсть дыбом. А рядом с ней стояла Карина. Глаза белые, губы и подбородок в черной крови, волосы дыбом... а сияние ярче.

- Не... под... - и мертвая ведьма сорвалась на хрип, сделала недвусмысленный жест.

Руна глянула на меня исподлобья и зарычала. Ее добыча. Не подпустит и не позволит осмотреть.

- Вре...мя... - Карина снова махнула рукой, указывая на дверь.

Конечно... Сила покидает мертвое тело очень быстро, и если призрак через кошку хочет напитаться ею, то медлить нельзя.

Я с сожалением вернулась наверх. Подняла с пола мешанину из тряпок, книг и внезапной ножки стола, толкнула дверь, и она со скрипом открылась. Выйдя, я осмотрела себя. Вся покрыта инеем, абсолютно вся... И невольно прислушалась, но из подвала не донеслось ни звука. Черт, он же был так близко - руку протяни... И внезапное облегчение сцепилось во мне с сожалением, а благодарность к кошке - с досадой. Мертвеца бы осмотреть - и то хлеб... Но раз желания хозяйки ближе... надеюсь, потом она, в смысле Карина, найдет силы на пару-тройку нужных слов.

Наверх я подниматься не спешила. Уложила горкой в угол свою добычу, отряхнулась, вытерла рукавами лицо, распустила растрепавшийся "хвост" и начала плести косу. И только тогда почувствовала, как сильно дрожат руки, с каким трудом управляются с волосами заиндевевшие пальцы. Нет, нельзя пока людям на глаза показываться...

Как назло, в этот момент хлопнула входная дверь, и в коридоре раздались торопливо-радостные голоса новобрачных. Быстро взвесив "за" и "против", я снова сгребла в охапку добытое добро и юркнула в подвал. И едва успела прикрыть дверь, когда Семён с Вероникой прошли мимо, живо обсуждая прекрасную погоду на завтра и "фотографа". У меня возникло внезапное желание поработать. И побыть среди живых, почувствовав и себя живой.

В подвале уже никого не было. Снова "запалив" четки, я спустилась вниз и внимательно изучила то, что осталось от нападавшего. Размазанные следы в густой пыли, холод, иней на стенах и крупицы черного льда. И всё. И ни клочка одежды, обуви или кожи. Только замёрзшая черная кровь и не тот воздух. И, пожалуй, представляя нападавшего, между человеком и нечистью я выберу нечисть. Неизвестную или малоизвестную, запрещенную, выжившую... убившую Карину. И, вероятно, устроившую в городе западню. Надо покопаться в истории города... Неизвестная нечисть - это древняя нечисть плюс древний некропоток, связанный с миром мертвых. Одно к одному.

Достав из заднего кармана джинсов носовой платок, я ногой сгребла разбитый лед в горку и аккуратно собрала, завернув в ткань. Да, поток некротической энергии и портал в мир мертвых крайне актуальны. Нечисть - существо стадное. И здесь мутит воду явно не одна особь... и, вероятно, она нуждается в "возрождении нации". Только почему эту странную нечисть ловят не ведьмы, а наблюдатели?.. А впрочем, я так "много" знаю, что пора кончать с бесконечными предположениями. А просто искать, находить, проверять и делать выводы.

Успокоившись, я решилась закончить с изучением подвала. Одна ловушка сработала, с треском провалилась, и вряд ли некто рискнет напасть еще раз, когда на полу свежи следы страшной расправы. Спущусь в другой раз - нарвусь на нечто более неприятное, а не спущусь - буду переживать, что недосмотрела.

Включая свет, я обошла все неизученные комнаты, вернулась к серванту, подобрав на полу пару оброненных в побеге тряпиц, ничего интересного не нашла и, перекрестившись, покинула "гостеприимное" место. Благополучно поднялась наверх и открыла дверь, вышла в коридор и заперла подвал. И поспешила к себе, прихватив и книги, и многострадальную ножку стола, коли подвернулась.

А наверху ждал сюрприз. Неприятный. Зайдя в свой номер, закрыв дверь и включив свет, я сгрузила на пол добытое, выпрямилась и напряженно замерла.

Пока я искала один тайник в подвале, кто-то искал другой тайник в моей комнате.

Глава 6

Что если магия - это не то, что выбираешь ты?

Что если она выбирает тебя?

"Мерлин"

Амулеты смолчали, не предупредив о вторжении чужака, но сила в них сохранилась - я чувствовала вибрацию нетронутой защиты. И видела то, что видела - вещи не на своих местах. Три года просидев дома, я привыкла отмечать мелочи, да и наведение порядка стало частью моей жизни, вернее, способом убить время. Поменять вещи местами, посмотреть, что где находится, опять переставить, снова изучить обстановку да пыль несуществующую вытереть... Я занималась этим часами, чтобы побороть хандру и настроиться на работу с амулетами или бумагами. И сейчас видела - в комнате до меня кто-то был, и это не Анжела с уборкой.

А впрочем... Кто, кроме нее, знал, что я пошла в подвал? Ни когда мы разговаривали, ни когда я спускалась вниз, я никого не видела. Да, рядом с ней другой воздух не ощущался, как и сейчас в комнате, но и я не всё чуяла - только вредоносное, агрессивное, нападающие. Да, может быть...

Я на автомате расправила смятое покрывало, сдвинула на край стола ноутбук, распрямила загнутый уголок ковра и заглянула в шкаф, отмечая приоткрытый кем-то чемодан. Задумчиво потерла щеку и достала из кармана джинсов подковку. Не тебя ли хотели забрать, подруга?.. Неизвестный не тронул ни деньги, ни документы - если не считать криво сложенных в стопку дел ведьм, ни амулеты. Поискал и ушел не солоно хлебавши.

Сунув руку под подушку, я достала амулет - красный язычок бархата, обереговая вышивка золотом. И, включив настольную лампу, поднесла лоскут к свету. Невозможно обойти ведьмину защиту, не наследив... Начальный и финальный узелки вышивки потемнели, словно подпаленные. "Гость", указывал оберег, мне незнаком, но не представлял опасности. Не убивать приходил и ничего не забрал. И ничего лишнего не оставил. Неужто Корифей?..

Позади тихо мяукнула Руна. Обернувшись, я невольно вздрогнула. Кошка отмылась от крови и выглядела как обычно, а вот ее хозяйка, тенью замершая рядом с питомицей, смотрелась жутко. Окровавленные губы, темные подтеки на подбородке, лихорадочно горящие глаза, скрюченные пальцы, мнущие подол платья.

- Вы хоть понимаете, в кого превратитесь, если переберете чужой силы? - спросила я тихо. - В безумную мстящую нежить - в хуфию.

- Да, - сипло отозвалась Карина. Вздохнула, тряхнула головой, посмотрела решительно: - Не вы... не началь...ство. Возьми... Руну. Обещай. Корми. Она... защитит. Забери потом. Обещаешь?

- Конечно, - кивнула я, не колеблясь. - Но почему тебя она не спасла?

Руна, оправдываясь, обиженно мяукнула. Хозяйка опустилась на колени и погладила питомицу.

- Не успела. Отражения, - ведьма посмотрела на меня снизу вверх. - Там... правда. То... чего нет. Смотри. Увидишь.

- Кто был в подвале? - я тоже села на ковер. - Кого вы убили?

- Не знаю. Нечисть. Неиз...вестная, - в ее сухом, надтреснутом голосе послышалась досада. - Меня такая же... Тогда... сил не хватило. Не знали. Теперь есть. Меня поток... питает. И призраки. Я - Руну.

- А что это за артефакт? - я показала подковку. - Для чего?

- Похож на... ключ. Нашли случайно... и всё.

Опустив голову, Карина помолчала, рассеянно гладя кошку, а потом снова посмотрела в упор:

- Прикрою. Разбужу. Подскажу. Надо? Что в тебе... мешает? Почему... не дралась?

Я закатала правый рукав свитера, предъявляя шрам, и просто объяснила:

- "Уголь" прижжен. Я... преступница, отбывающая наказание.

Мертвая ведьма сверкнула глазами и повторила:

- Прикрою. Разберись. Доложи. И корми Руну, - и встала: - Рядом буду. Сил мало... говорить. До... встречи.

И скрылась в шкафу. Мы с кошкой переглянулись, и я пошла за паштетом. А потом, оставив номер под присмотром Руны, сходила в душ, закинула в стирку грязные вещи, вернулась к себе и посмотрела на часы. Почти двенадцать ночи. Подвальная добыча по-прежнему лежала на полу, кошка, быстро съев ужин, заснула в кресле, а из-за дверцы шкафа виднелось едва заметное мерцание. Эта ведьма теперь - как бомба замедленного действия: механизм заведен и настроен на врага, но может так рвануть, что и своих не пощадит.

Одевшись и высушив феном волосы, я перекусила и зарылась в чемодан. Есть у меня с собой одно замечательнейшее средство... Как гласит народная мудрость, доверяй, но проверяй. Действует зелье, правда, не на всех, но если подействует - то так подействует... Собрав мусор и обувшись, перед уходом я снова посмотрела на Руну. Да, лучшего стража для подковки, пожалуй, не сыщешь. Она берегла ее три года, подпустив к тайнику только меня, и сохранит теперь.

- Не уходи, пока я не вернусь, - предупредила кошку, переживая за добытое в подвале.

Руна и ухом не повела. Оставив включенной лампу, я заперла дверь и спустилась вниз - вернуть ключ от подвала.

Анжела, разумеется, не спала. Надев наушники, она балдела за ноутбуком и не сразу обратила на меня внимание. Лишь когда я помахала рукой перед ее лицом, девчонка сняла наушники и улыбнулась, принимая ключ.

- Не понравилось, да же? - встав и отодвинув ноут, она пошла к комоду. - Чаю хотите?

А я воспользовалась моментом и капнула в ее чай зелье. Две капли - за глаза.

- Ну, почему же, там... атмосферно, - нейтрально отозвалась я, садясь за стол. - Хочу.

Анжела принесла кружку, плеснула туда кипятка, кинула чайный пакетик и пододвинула ко мне корзинку с пряниками. Мне стало не по себе. В общем-то, неплохая девочка - доброжелательная, общительная... И ничто не выдает в ней нечисть - ни повадки, ни... Сев за стол и глотнув чаю, она сморщилась, зажала рот ладонью, выпучила глаза. Попалась...

- Тьфу, блин, что это?.. - просипела Анжела и поискала взглядом воду.

Я любезно пододвинула к ней свою кружку:

- Пей.

Девчонка выпила чай залпом и даже не поморщилась. Крутой кипяток - что обычная вода...

- Это, Анжел, петрушка, - я придвинула свой стул к столу, перекрывая путь к побегу. - Ее категорически не переносит девяносто пять процентов нечисти. А вот для людей это зелье безвкусно.

Ее затравленный взгляд заметался по комнате. Напружинившись и ощетинившись, она, кажется, готова была, свернув стол, через меня перескочить и драпануть.

- Не глупи, - посоветовала я. - Давай поговорим.

- Вы же... доложите, - Анжела сжалась в комок, закусила губу.

- Докладывают по-разному, - я устроилась удобнее и вытянула ноги. - Иногда обвиняя, а иногда - предлагая. У тебя нет патента и права жить в этом городе, да? Таких, как ты, знаешь, сколько? У кого-то нет желания встраиваться в человеческое общество и работать, платить ведьмам за патент, проходить постоянные проверки на совместимость с людьми. Кто-то не любит находиться на одном месте, а патент предполагает оседлость. А кто-то... запрещен. Кто ты?

- "Белка", - призналась она тихо. - Я не запрещена... вот.

Дрожащими руками она отвернула растянутый ворот свитера и показала монетку на шнурке - тускло-медную, с почерневшими краями. Закончился "срок годности".

- Я и правда из Краснодара. Маму не помню, папу... убили. Кто-то по пьяни, может, люди, может... не знаю. Я сбежала, - рассказывала Анжела сбивчиво. - Я ведь несовершеннолетняя... а тут раньше жила бабушка. Родная. Теперь ее нет уже. Я здесь хочу остаться. Бабуля меня приютила, поверила... Я работаю, и мне нравится. И бабулю люблю. Это не я от нее питалась, честно... Можно остаться? - спросила очень тихо.

Я глянула на нее задумчиво. "Белки" - нечисть мелкая, неопасная. Вряд ли она пила силы из бабушки. Вряд ли она вообще умеет пользоваться тем, чем владеет. Маленькая еще. Только удирать быстро да следы заметать поди научилась. Правда, как несовершеннолетней ей полагается быть на "поводке" - так называется силовая привязка к старшему семьи, кто сможет контролировать... Но в порядке исключения можно и к человеку привязать. Потом. Если человек будет в курсе и не против.

- Пару часов назад в подвале меня пытались убить, - я смотрела на нее в упор. - Чем объяснишь?

Она снова огляделась затравленно, а потом пододвинула к себе ноут и быстро-быстро застучала по клавиатуре, набирая текст. А после я прочитала: "Здесь есть кто-то из высших - и в городе, и в гостинице. Не чую, кто, но это от них здесь такой холод. Ледяной ветер по комнатам - это не погода. Они всё знают. Мне страшно...".

...и уйти некуда, читалось в ее огромных глазах.

Я откинулась на спинку стула. Значит, высшие... Нечисть не умеет лгать - прописная истина, проверенная временем. Она может выкручиваться и изворачиваться, уходить от ответа и недоговаривать, но на прямой вопрос "Ты нечисть?" всегда честно ответит: "Да". Или промолчит, что сродни признанию.

- Чаю?.. - робко посмотрела Анжела.

Я молча отодвинулась от стола, давая ей выйти. Пока она возилась с чайником, кружками и водой, тщательно отмывая свою чашку от эссенции, я снова и снова перечитывала ее заметку. Она не поняла, за чьей маской прячется нечисть, но поняла, что высшая - сумела определить уровень силы или просто интуиция? И в гостинице, и городе... Похоже, здесь "гнездо". Заметит ли отряд потерю бойца? Конечно. Чем мне это грозит? Не знаю. Но мне тоже страшно. Но пуще странной нечисти пугает неизвестность. Кто? Где? Когда? Зачем? Вопросы в пустоте...

- Вы сказали, зелье действует почти на всю нечисть, - заметила Анжела, садясь на свое место. - А на кого не?..

- На высших вроде бесов, - ответила я рассеянно. К сожалению. - Как ты поняла?..

Она поозиралась и снова напечатала: "Приказать пытались. Высшие - старшие - над всеми мелкими имеют власть, подчинить могут, на себя работать заставить. Но я несовершеннолетняя, и пока мне не исполнится лет тридцать - пока я не достигну нужного уровня силы, мне может приказывать только родня, через кровь. От других защита. Силы нет, и им не за что зацепится. Нечего использовать".

Я кивнула, принимая объяснения. Всё верно. Только мне от этого не легче.

- Ты знала, что от бабули питаются?

- Конечно, - и девчонка застенчиво улыбнулась. - Потому и рассказывала, намекала... Надеялась на вас. Спасибо. Я и правда люблю бабулю. Спасла она меня.

- Анжел, ты понимаешь, что происходит в городе? Что он скрывает?

- Смерть, - ответила она тихо. - Много смерти. Ее я чую. С туманом - больше, без тумана - меньше. И больше ничего, - и виновато добавила: - Извините. Мало с меня толку, проблемы только...

- Разберемся, - я допила чай и встала. - Узнаешь что-нибудь - не молчи. За помощь и сотрудничество с меня патент. Доброй ночи.

- Доброй, - она кивнула.

Я поднималась наверх в настроении мрачном и тяжелом. Да, мелкую нечисть при подозрениях выявить просто, а вот крупную - высшую... Они не ведутся на петрушку, потому что могут покидать свое тело и подселяться второй душой к человеку, приглушая силу. Одержимого тоже можно распознать, но лишь в первые недели подселения, пока души спорят, кто главнее, пока нечисть учит чужие привычки. А потом и не каждый заклинатель узнает одержимого, если не будет наготове. В родном же теле высшие живут нечасто - слишком много в них силы, слишком заметны.

И снова вспомнились Карина с убийцей-"наблюдателем". Многолетние исследования доказывали, что ни к магу, ни к ведьме высшая нечисть подселиться не может, как и подпитаться от нас - сила в нашей крови вырабатывает против этого иммунитет. Но теперь я уже ни в чем не уверена.

Вернувшись в номер и не заметив следов незваных гостей, я долго бродила из угла в угол, вспоминая подвальное происшествие, повторяя по себя разговор с Анжелой. И понимая, что не усну. Несмотря на силу Руны и внезапное заступничество Карины, мне страшно здесь засыпать. Боюсь проснуться, замерзая, боюсь не проснуться, замерзнув, боюсь... Даже ледяных сквозняков, гуляющих по полу, уже боюсь. Настоящей ведьмой я ничего не боялась, но теперь...

Остановившись, я посмотрела в окно, и в темном стекле вместо своего расплывчатого отражения увидела четкое лицо "рудимента". Он всегда появлялся, когда я... двоилась. Когда одна, новая, часть меня требовала всё бросить и сбежать, пока цела, а вторая, опытная боевая ведьма, твердила: не смей. Отставить страхи. Вперед на баррикады. А раз боевой ведьмой я была гораздо дольше, чем трусливым человеком, да и третьего не дано...

Решительно зашторив окна и включив верхний свет, я привычно сходила за горячим чаем, заодно забрав из машинки постиранную одежду, смешала в кружке коктейль из успокоительного и тонизирующего, выпила и села на ковер - разбирать "подвальную" добычу.

Окровавленный лед в платке не таял, и я пока убрала его в шкаф. Лабораторные опыты лучше проводить не в помещении, а на улице. Балконов здесь нет нигде, в подвалы я больше ни ногой... а вонять будет. Завтра вечером схожу к реке и проверю, что же мне попался за зверь. Свербит сбегать сейчас... но поздно. Не стоит рисковать.

Две потрепанные книги без обложек - повести Гоголя и русские народные сказки. Пожелтевшие пыльные страницы, заляпанные пролитым чаем, усеивали отметки внимательного чтения - подчеркнутые предложения, галочки на помятых полях. Я просмотрела обе, чихнула и отложила в сторону. И взялась разбирать тряпицы. Оказалось, это грязные старые полотенца, видимо, приготовленные для уборки да забытые. Раз резонировали - значит, в них была завернута подковка. Оставалась случайная ножка стола.

Едва я за нее взялась, прежде протерев носовым платком, как Руна подняла голову, навострила уши и шумно принюхалась. Я повертела ножку, рассматривая. Массивная, резная... полая. Нижний деревянный "завиток" открутился с тихим скрипом, выпуская из пыльных деревянных недр тугой свиток. Додумались же, а...

Пустой лист пожелтевшей бумаги не удивил. Стародавние ведьмы часто "закрывали" текст от непосвященных. Припомнив слова заклятья-просьбы, я вернулась за стол, где еще лежали неубранными инструменты, достала иголку, проколола указательный палец и неуклюже расписалась на пустом листе, шепча нужные слова. Обещаю никому не показывать, не рассказывать... И артефакт стародавних, едва я договорила, явил карту. Вернее, даже не карту - схему-набросок. Перекресток, отдельно стоящие дома, ёлки - не то лес, не то парк...

Прищурившись, я мысленно сравнила схему с картой города, но не нашла ничего похожего. Здесь не было ни одного порядочного перекрестка, лишь плотно подогнанные друг к другу зигзаги и параллели узких улиц, связанные меж собой тропками. Единственное, что напоминало перекресток, это...

- Река и мост, - явственно прозвучало со стороны окна.

Я подняла голову. В межшторном проеме тускло отсвечивало стекло, а в нем - остроносая туфля "рудимента". Поколебавшись, я привстала и отдёрнула одну штору. Он никогда не притворялся моим отражением и отличался своеволием поз и жестов. И если и копировал меня, то явно издеваясь. Сейчас же он сидел на "подоконнике", вытянув одну ногу, а вторую согнув в колене. Брюки со стрелками, белая рубашка с расстегнутым воротом, пижонистый пиджак. Четкий донельзя.

- Река и мост, - повторил "рудимент". - И четыре ближайших к ним дома квадратом.

- На дверь в иной мир намекаешь? - я снова села за стол и присмотрелась к свитку.

Нет, домов тут больше - четыре квадратом... И еще четыре квадратом, включающим в себя первый квадрат с участком реки и мостом. И еще четыре. Я задумчиво закусила губу. Получились две длинные диагональные линии, каждая из шести домов, цепляющихся друг за друга углами. И пересекались линии ровно в центре - на мосту. Словно там...

- Тринадцатое здание, - снова подал голос "рудимент". - Видишь? Туда так и просится еще один дом.

...которого нет. Но, вероятно, когда-то он был. Или его смыла река, или... поглотило пространство. Оно многослойно и похоже на многоквартирный дом. Ты знаешь свою жилплощадь, ориентируешься в ней, а в другие квартиры доступа нет - они заперты на ключ и закрыты стенами. Да, ты знаешь, что за этими стенами есть и другие, похожие на твои, комнаты, - и всё засим. Но я могла видеть и ходить сквозь стены, беседовать с "соседями"... раньше.

- Отражения, подруга, - напомнило мое безумие. - Помнишь, что сказала Карина?

Отражающие поверхности имеют свойство отображать не только очертания предметов, но и их магию. И усваивать ее. И чем качественнее поверхность, тем больше силы она впитывает. На первом месте, конечно, зеркала. А потом...

- Окна. Стекла.

Я внимательно присмотрелась к своему собеседнику. Ни капли обычной издевки, ни грамма ехидства.

- Зачем ты здесь? И кто тебя подменил?

- Я сам, - "рудимент" улыбнулся - странно, сухо, неумело. - Я ведь часть тебя, мне не с руки мешать. И всегда помогал, только ты думала иначе. Не понимала. И я сменил тактику. Стараюсь сменить, - уточнил неуверенно. - Получается?

А у меня внутри что-то натянулось, напряженно и нервно. Предупреждающе. Он никогда не был таким разговорчивым и никогда не пытался под меня подстроиться, чтобы поговорить по-человечески. Только язвил и насмехался. И хватало его на минуту-другую. Значит...

- Здесь не один поток? - я резко встала. - Не только с некротической силой? Но я не...

- ...не обращаешь внимания, - парень вдруг оказался сидящим на краю стола. И почудился "рельефным", объемным. - Идет мелкий снег - замечаешь крошечные снежинки на шапке или воротнике?

Я сглотнула. Откуда?..

- Я всё думал, как указать, и вот... - он сдвинул в сторону папки - чуть-чуть, на миллиметры, но сдвинул. И посмотрел на меня серьезно: - Здесь нет пространственно-временного потока, но есть... обстановка. Предметы, пропитанные силой. Твоей.

И - отражения... Ведьмы, владеющие сферой воздуха, видели в отражающих поверхностях - будь то зеркала, окна или вода - будущее, то, что принесет ветер. А я - всегда прошлое, любой давности. Прежнее пространство. И другие времена. А еще в этом мне иногда помогали тени.

- Ты не восстановишь "уголь", - "рудимент" заметил, конечно же, как заблестели мои глаза, и поспешил обломать. - И к себе прежней не вернешься. Но я набираюсь сил, и ты тоже. Вскрывать пространственные слои, как прежде, не сможешь, но вот читать их знаки - вполне.

Да, отражения... Меня снова потянуло на улицу, и я с трудом заставила себя остаться в гостинице. Ночь - не то время, чтобы бродить по городу, скрывающему нечисть. А кроме неё...

- То, чего нет, подруга, - напомнило мое безумие и пододвинуло ко мне схему города. - Так ведь сказала Карина?

Да, дом, которого нет. А судя по тому, как набрался "рудимент"... Здесь может быть целый город, которого нет. Квартал - точно. Минимум двенадцать домов в центре - это крупные артефакты, изучающие пространственно-временную силу, скрывающие от глаз простых смертных... И меня снова потянуло на улицу. Вскочив, я прошлась по комнате, с трудом унимая нездоровый энтузиазм и болезненное любопытство.

- Что ты знаешь о таких... спрятанных городах? - поинтересовался "рудимент".

Я глянула на него удивленно, и он пояснил:

- Мне всего-то три года. Думаешь, у меня есть доступ к твоим знаниям? Увы. У меня есть только твое разрушительное чувство вины и перманентное желание сдохнуть, - и ухмыльнулся знакомо: - И мы нашли наконец способ, не так ли? - и, точно оправдываясь и извиняясь, добавил: - Но я замечаю то, на что ты не обращаешь внимания. И теперь у меня есть силы чаще смотреть по сторонам, анализировать и подсказывать.

Хмыкнув, я налила в кружку воду и включила кипятильник. Анализирует он, видите ли... А чем это мне грозит, если грозит? Не перерастет ли "рудимент", то есть зачаточная сущность, во что-нибудь... крупное, оформленное и неприятное?..

- Вряд ли, - отозвалось мое безумие. - Будь у тебя "уголь" - перерос бы, на постоянном-то питании. А здесь, на артефактах, не полноценное питание. Так, придорожный фастфуд. Погрызть, перехватить, забить чувство голода... И никакой пользы. Трачу больше, чем получаю. Что, подруга, страшно? - и расплылся в неприятной улыбке. - Страшно потеряться?

- А сам как думаешь? - огрызнулась я.

- Людям свойственно пугаться самих себя, - "рудимент" вернулся на подоконник и опять стал отражением. - Они боятся заблудиться в себе, поэтому придумывают одну простенькую и предсказуемую личность, цепляются за нее, отгораживаясь от необъятной вселенной. Могли бы жить в огромном, полном сюрпризов и чудес замке, а забиваются в тесный, зато понятный чулан. Я - это то, что ты не замечала в себе. На что не обращала внимания. И только-то. И мы еще... поговорим. Потом.

И на этой многозначительной ноте он исчез, вернув мне привычное отражение и оставив в нервном, напряженном одиночестве. Выключив кипятильник и вооружившись кружкой с чаем, я опять походила по номеру, согрелась и, успокаиваясь, рассеянно поправила стопку из папок, убрала в ящик инструменты, подвигала туда-сюда ноутбук... И поняла, что отчаянно хочу услышать голос - родной, знакомый... Наткин или хотя бы Верховной. Я давно привыкла - смирилась - с одиночеством, но сейчас оно не укрывало от мира, а грызло, терзало беспокойным страхом. Но беспокоить беременную нечисть или занятую ведьму без особых причин - себе дороже.

Тихо мяукнула Руна. Спрыгнув с кресла, кошка мягко потерлась боком о мои ноги и впервые пошла на руки. Обняв урчащее тельце, я снова всмотрелась в свое отражение в оконном стекле. Вся правда - там, заметила Карина. Блеклая, тень себя прежней, расплывчатая и нечеткая. Размытая. Невнятная личность. Светлая некогда душа, подавленная и изъеденная окружающей тьмой из бед, вины и потерь. Дрожащая, едва заметная. А рядом - огромные белые глаза кошки, немигающие, мерцающие тусклым серебром. Да, мы все не те, кем кажемся, а правда - вот она, в отражениях. То, чего я не замечала...

Руна укусила не больно, но неожиданно. Цапнула за руку, не то требуя свободы, не то всё же отвлекая. Я наклонилась, опуская кошку на ковер, посмотрела в ее чернильно-черные настороженные глаза и сердито тряхнула головой, отгоняя депрессивные мысли. "Рудимент" в чем-то прав - мы плохо себя знаем и боимся подсознательного, темного, загнанного подальше и поглубже другого "я", которое иногда, пользуясь твоей магией и слабостью, кристаллизуется в нечто... Но по поводу чуланов я бы поспорила. Личность - это не чулан в замке, это дом для души. Сегодня один, а завтра другой.

Будучи пространственно-временной ведьмой, я давно убедилась в том, что мир - всего лишь иллюзия. И сегодня ты видишь один слой реальности, а завтра - другой. А зависит видимое от такой банальной вещи как самочувствие, физическое и психологическое. Счастливый и здоровый человек не хочет видеть страдающих и больных - и не видит, слой его реальности, даже серой и дождливой, наполнен теплом, солнцем и светом, где нет места горемыкам. И наоборот. В конечном счете реальность зависит от того, с какой ноги ты встал и смог ли встать. Иллюзия.

И личность - иллюзия. Ты можешь годами строить себя и наблюдать, изучая, подбирая и тренируя нужные качества, согласно общественным требованиям или собственную эгоизму, а потом случается внешний катаклизм - и внутренний коллапс. И ты находишь новые ценности и убеждения, которые сберегут от желания спрыгнуть с моста и станут якорями. И из общительной душки оборачиваешься нелюдимой недотрогой. Уходишь из разрушенного дома в целый - или строишь в изуродованной катастрофой местности то, что получается, опираясь на известную теперь сейсмоопасность. Меняешь одну иллюзию на другую. И держишься за нее, пока есть необходимость. Пока не можешь встать и увидеть иную реальность - и себя в ней иным.

Есть три вещи, которые умирают быстро, не оставляя после себя ничего, кроме разочарования, - надежды, мечты и личности. Три самые нужные и самые страшные иллюзии реальности.

Руна заразительно сопела носом в кресле, а я всё ходила из угла в угол, устав от собственного общества и дурацких мыслей, полная желания или удрать прочь, на дело, или уснуть... Но засыпать было страшно. И уходить некуда. От себя, как известно, не убежать. Меняй страны, города и гостиницы, зеркала, темные стекла или воду - отражение всегда будет поблизости, только обернись... и сразу вспомнишь. И, пометавшись в безделье, я смирилась с неизбежным. С разговором. И с памятью. До утра, коли не заснуть.

Достав инструменты, я включила ноутбук, запустила в проигрывателе классику и до рассвета, работая над артефактом, вспоминала, говорила... примирялась. Прощала себе самую главную свою оплошность - невнимательность. Когда нет мира в душе, нет и лада в делах, говорила Натка. А лад мне очень нужен. Я не выбирала прошлое - потерю матери, жизнь с нечистью, ведьмин путь и пространственно-временную силу, сблизившую меня с Верховной так, что и без "угля" я оказалась здесь, при деле. И, конечно, я не выбирала преступление. И наказание.

Всё это однажды случилось - и выбрало меня. Но неужто я не смогу теперь, с таким-то опытом, выбрать будущее?.. Черт возьми, и с искалеченным "углем" я остаюсь ведьмой, понимающей пространство и время. Просто раньше я понимала их по делу - по заказам других, а теперь... Поработаю на себя.

А утро принесло неприятный сюрприз - продолжение домашних посиделок. Ужасно хотелось напиться кофе и пойти проверить дома, отмеченные на карте стародавних, но вместо этого я, зевая, закончила работу над заговоренной шкатулкой, спрятала туда все ценные артефакты и заперла на ключ. Убралась, вытерев инструменты и стол, перекусила крекерами с чаем и надолго застряла у окна.

Кошка, проснувшись, перебралась на стол, обнюхала внимательно шкатулку и обвилась вокруг нее неподкупным стражем. Я улыбнулась. Поняла меня без слов - явно работа Карины. Так я понимала свою семейную нечисть - благодаря магическим связям, устанавливаемым главой семьи. И так теперь я немного понимала Руну, а она - меня. Мертвая ведьма ухитрилась провести между нами подобие связей.

Булькала вода в кружке. Уютно урчала кошка. Скрипели половицы в коридоре, рассказывая о просыпающихся гостях города. А он захлебывался в круговерти снега.

За окном бушевала буря - тяжело топала по крыше, выламывала водосточные трубы, скребла по стеклу и холодно дышала в окна, проникая в щели сквозняками, сжимая необъятный мир до размеров крошечного номера на задворках сибирской глуши. И было в этой непогоде что-то очень неприятное, нехорошее... и отчего-то знакомое. Точно я уже сталкивалась с подобным, но где, когда?..

Глава 7

Большая часть волшебства в мире кажется

несуществующей, потому что мы слишком слепы

или слишком заняты, чтобы его увидеть.

Андрэ Нортон

Прогуливаясь у гостиницы и поглядывая на мост, я прокручивала в памяти всё, что случилось со мной со времени приезда. "Рудимент" неожиданно напомнил о том, о чем я, отойдя от ведьминых дел, забыла, - о своей патологической невнимательности.

Перевалило за полдень, но город по-прежнему сонно ёжился под редкими порывами ветра, кутаясь в сверкающее пуховое покрывало из свежего снега и удивительной тишины - той, что бывает лишь после затяжных бурь. Когда грохот непогоды замолкает, но живые существа еще не решаются покинуть свои убежища, и даже деревья замирают, кажется, боясь шевельнуть уцелевшими ветвями. И на улице - никого, кроме меня.

Да, невнимательность. Верховная терминологично называла ее "отключенностью от окружающей действительности", и я вырабатывала невнимательность специально, тренировала каждый день пуще заклинаний пространственно-временных петель. Ибо когда за день необходимо побывать десяти местах - в лучшем случае перемещаясь только в пространстве, но чаще всего и во времени, - то от обилия информации крыша едет капитально и на раз.

- Только цель, и ничего кроме цели, - мантрой повторяла Верховная, и это стало моим пожизненным девизом.

Я учила историю, как "Отче наш", и перед каждым перемещением досконально изучала всё - местность, костюмы, привычки и особенности говора обитателей петли. И всё равно по неопытности попадалась в западню информационного изобилия, ведь на картинках видеть - одно, а вживую - совсем другое. И на первых порах часто возвращалась, не выполнив задания. И сил моих хватало на час-два в другом времени, и мозгов... А их вообще ни на что не хватало, кроме как восторженно глазеть по сторонам, впитывая правду, о которой не прочитаешь ни в одной книге.

Но, конечно, опыт - великий учитель, как и Верховная, и я постепенно научилась абстрагироваться от того, что не касалось конкретной цели. Надо найти в прошлом умершего человека и поговорить - отыщем, подберем ключи и узнаем необходимое. Надо вернуться в прошлое, на место снесенного дома, и найти древний артефакт - вернемся, отыщем и быстро обратно. И ничего, кроме цели.

А сейчас... Я дошла до моста, остановилась и оглянулась на гостиницу. Сейчас целей несколько, и я прыгаю с одной на другую, как белка с ветки на ветку, роняя одни добытые орехи ради новых, не успев даже снять скорлупу, распробовать и сделать толковые выводы. Надо остановиться на чем-то одном - самом важном.

Пока я размышляла о городе, которого нет, в городе, который есть, нашлись еще смельчаки, кроме меня, не побоявшиеся возвращения бури. Кованая дверь гостиницы отворилась, являя закупоренных в красные лыжные костюмы новобрачных.

Одинаковые светлые шарфы, шапки и перчатки, одинаковые рюкзаки, одинаковые ботинки, одинаково вдохновенно-суетливое выражение лиц. Я наблюдала за их возней на крыльце отчасти с насмешкой, отчасти - с завистью. Странные, забавные, совершенно друг другу не подходящие, но ведь нашлись, соединили судьбы и рванули радостно за романтикой, атмосферой и памятью на всю жизнь...

Вероника, завидя меня, помахала рукой и толкнула мужа. Тот, смущенно улыбнувшись, кивнул приветственно, и, ведомый за локоть железной рукой жены, поковылял ко мне. И я сразу поняла, зачем. Они и рта раскрыть не успели, а я пожала плечами и решила:

- Пойдемте. Потом свободного времени на фотосъемку у меня не будет.

Его и сейчас мало, но лучше быстро от них отделаться, потратив на всё про всё час-другой, чем каждый день отбиваться, потратив на собственно отказы несколько часов и еще больше нервов.

- Но подождите! - возмутилась Вероника и полезла в карман рюкзака за зеркальцем. - Я не готова! Мне надо накраситься!..

...еще ярче? Я посмотрела на нее с любопытством, представляя иной, более яркий марафет. Получилось нечто жуткое. Вероятно, потому что сама я косметикой практически не пользовалась и давно забыла, как она смотрится на других. Брови и ресницы мне вытемнили "пожизненным" зельем еще лет в пятнадцать, помады и блески для губ плохо сочетались с моей суровой веснушчатостью, а от пудры и тонального крема толку почти не было.

- Дорогая, ты и так прекрасно выглядишь, - встав на цыпочки, Семён чмокнул супругу в нарумяненную щеку. Смекнул, что если не согласиться сейчас, "потом" уже не получится.

- И правда, - поддакнула я любезно. - Естественный дневной макияж эффектнее любого вечернего. Вы великолепны. Да и фотошоп творит чудеса, скрывая природные недостатки.

Она в сомнении изучила свое лицо, нас, опять свое отражение в зеркальце, убрала оное в карман и неохотно кивнула. Семён расцвел. Я поправила корф и деловито осведомилась:

- Пожелания есть? Или фотаемся везде, где понравится?

- Где понравится, - решил глава семьи.

- Сначала на мосту, потом у театра, у загса, а еще я тут где-то такой домик видела, кирпичный, знаете? Вот к нему потом. И на набережную, по ней по всей пройдемся, - дополнила его вторая половина и зачем-то опять посмотрелась в зеркальце. Словно проверяя, не "съелась" ли за время этой тирады яркая помада, не растрепались ли пышные косы.

Я фыркнула про себя и посмотрела на солнце.

- До заката по городу, на закате - на мосту, а потом - по домам. Где вы видели тот домик, который, знаете, такой кирпичный? - я серьезно посмотрела на Веронику.

Ее муж вдруг тоже уставился на солнце.

- Вон туда, а потом - туда, а потом - туда, - показала неопределенными жестами "гарна дивчина".

- Чудно, - я повернулась и пошла от гостиницы по улице к вокзалу. - Найдем на раз.

И действительно нашли быстро. Но если я надеялась так же быстро закончить со съемкой, то жестоко ошиблась. Вероника оказалась очень неуверенной в себе моделью.

- Мне так встать или вот так? - взволнованно спрашивала она, вертясь у кирпичной стены. - Милый! Скажи, как лучше! Вот так, да? А если вот так встать, вот сюда? Или нет, сюда!

"Милый" честно принимал указанные позы и дико смущался. Я терпеливо стояла с фотоаппаратом, наблюдая погоду, и ждала волшебного "Мы готовы". Оное следовало после десяти минут беготни в поисках "лучшего" угла, очередного щелканья створками складного зеркальца и тихого: "Как я выгляжу? Помада не размазалась? Тушь не потекла?".

Погода оставалась неизменно ясной, и, дабы не терять время, я начала снимать то, что интересовало меня. Окна. Мы как раз находились напротив одного из обозначенных на карте домов, и...

- Злата, вы куда? Мы готовы!

Да ладно...

- А теперь еще вот здесь и вот так!

Без проблем.

- А теперь вон к тому домику, там сугробы красивые! Милый, а давай снежных ангелков сделаем?

Старушки, шушукающиеся на лавке у "того домика", дружно и неодобрительно замолчали. На минуту.

- Что за молодежь! Ну и нравы!.. - закудахтала возмущенно одна, показывая клюкой на "ангелков" в сугробе.

- Да не говори, Матвевна! Вот в наше время...

Я не отрывалась от фотоаппарата и прилежно щелкала затвором. Моё дело маленькое... Не новобрачные в кадре, как окрестные дома.Попыхтеть потом придется, разбирая и рассортировывая, но да у меня всё равно, несмотря на обещанную Кариной защиту, бессонница. Теперь, кажется, патологическая.

Город в видоискателе выглядел совсем иначе - уменьшенным, плоским, нарисованным. Именно такими и кажутся спрятанные, как заметил "рудимент", города - такими я их видела, когда... умела. Когда было, с помощью чего смотреть. Смотришь обычным зрением - стоят вдоль дороги обыкновенные здания. Чуть прищуришься - и становится заметной призрачная пелена пространственного слоя, дрожащая, как раскаленное марево воздуха в неподвижном зное. А за ней - плоские, уменьшенные домики, точно игрушки на подоконниках или граффити на стенах. А отдернешь пелену, как занавеску или ширму, и всё меняется местами - обычные становятся плоскими рисунками, а спрятанные...

- Злата, а если мы вот так встанем? А?

Но теперь, к сожалению, остается полагаться только на человеческую технику. И ведьмину память.

Я опустила фотоаппарат, потерла переносицу и посмотрела на часы. Вероника маячила у кованого столба в позе стриптизерши и шепотом уговаривала мужа изобразить что-нибудь "красивое". Часы показывали начало пятого, до заката оставалось всего ничего, а мы прошли лишь два "объекта". Пора ставить условия, иначе мы до ночи прокопаемся. Где-то в загашнике у меня еще сохранились остатки наглости, честности и боевого духа...

- Вероника, вы выглядите вульгарно. Будьте добры, слезьте со столба и не вздумайте обижаться. И если хотите продолжить - и закончить фотосессию, слушаем, что я говорю, делаем всё быстро, и никаких зеркал. Иначе расходимся, и больше я с вами не работаю. Договорились?

- Но!.. - возмутилась Вероника.

- Конечно! - радостно выдохнул Семён.

- А теперь встаньте по обе стороны столба, спиной друг к другу. Вероника, ногу в колене не сгибайте, вы же приличная женщина. Посмотрите на небо и улыбнитесь мечтательно. Мечтательно, а не нервно. Семён, посмотрите через плечо на супругу. А теперь наоборот. А теперь встретились взглядами и продолжаем улыбаться. А теперь целуйтесь. А теперь - на мост и бегом на другой берег, к театру. Вероника, оставьте в покое зеркало, у вас всё в порядке и всё на месте.

На работе я командовала редко, но метко - когда приходилось вести в иное время и пространство человека, к ним непривычного. Резкие и отрывистые приказы, неосознанно усвоенные у Верховной, действовали лучше иных объяснений и уговоров. И, почти не отрываясь от видоискателя, я лихорадочно рылась в памяти. Перед каждым походом в иной слой я просматривала безумное количество иллюстративного материала, и должно же найтись что-нибудь... подходящее. Фотосессионное.

- Семён, здесь где-нибудь цветы продаются? А если в телефоне карту открыть и погуглить? Да, надо. И лучше не красные, сливаться будете. Желтые или белые. Да, сходите, мы подождем. Вероника, пожалуйста, вот сюда, к парапету. Не смотрите в объектив, смотрите по сторонам. А теперь представьте, что вы очень ждете своего мужчину...

К закату я охрипла и устала, как собака. Чувствовала мост спиной, но, к сожалению, он опять был занят художником, поэтому приходилось вертеться рядом и ждать своей очереди. "Очередь" же приближаться не спешила - художник, вместо того чтобы рисовать, то неспешно курил, опершись о перила, то потягивал чай из маленького термоса, и с любопытством наблюдал за нашими метаниями. Я ругалась про себя, но попросить его освободить место не решалась. Благо, он сам догадался.

- На мосту фотографироваться будете? - поинтересовался художник, снова закуривая.

- Да! - раздался над рекой бас Семёна, на лице которого обозначилось то же облегчение, что и у меня в душе.

Обозначилось, правда, ненадолго - он явно ожидал, что мы аудиально поддержим его "да", но я слишком устала говорить, а Вероника украдкой, отвернувшись от меня, быстро красила губы. И без нашей поддержки Семён смутился, будто попросил о чем-то неприличном.

- Проходите, - добродушно улыбнулся художник. - Мольберт оставить для декораций?

- А вам нетрудно будет попозировать? - я первой зашла на мост. - На пару кадров изобразить, что вы их рисуете, например.

- Конечно, - кивнул он.

Закат над рекой. Художник. Новобрачные. Сначала - заходящее солнце между ними, потом - страстный поцелуй на фоне. И на этой торжественной ноте я выключила фотоаппарат и скомандовала всем кончать. Ибо.

- Но... - привычно возмутилась Вероника, явно ожидающая продолжения.

- Идем, дорогая, - Семён в коротком прыжке чмокнул жену в щеку. - Я проголодался.

Она зарумянилась, хихикнула и согласно устремилась к гостинице. А Семён задержался.

- Что по деньгам? - спросил, деловито поправляя очки.

- Потом, - я завозилась с кофром, убирая аппаратуру. - Завтра разберу фотографии и всё скажу.

Он чинно поблагодарил и пошел вслед за женой. Я перекрестилась с облегчением и встретила улыбающийся взгляд художника.

- Сложные товарищи? - он благодушно подмигнул. - Просили у меня портрет, но я сразу отказался. Мужик еще нормальный, но женщина - невозможная, - и доверительно добавил: - Она же краситься будет дольше, чем я графический набросок ее портрета сделаю.

Я понимающе улыбнулась и кивнула, соглашаясь. Очень хотелось последовать за новобрачными и отдохнуть - ноги с непривычки, вернее с отвычки, гудели, и ботинки, казалось, прибавили в весе. Но я еще не всё свое успела отснять, да и сбитня хотелось. С имбирными пряниками.

И, попрощавшись с художником, я вернулась на другой берег - в полюбившийся кафетерий. А потом, пока пила сбитень и наблюдала у парапета за заходящим солнцем, посчитала нужные дома. Из двенадцати, отмеченных на карте стародавних, я отсняла десять. Осталось два, и один из них - приснопамятный дом со статуей ведьмы. И он входил в ту же "диагональ", что и гостиница, - с него, кстати, "диагональ"-то и начиналась. Плюс мне нужны еще кое-какие детали.

В гостиницу я вернулась затемно, пребывая в глубокой задумчивости. Погрузившись в воспоминания и подсчеты, даже о голоде забыла, хотя толком не обедала и не ужинала. Проходя по коридору, я услышала оклик Анжелы, заглянула к ней и, учуяв солянку, вспомнила. Закрыться в номере всегда успею - целая ночь впереди.

- Есть новости? - спросила я у "белки" за едой.

Она отрицательно качнула головой и поджала губы. Я быстро расправилась с ужином, поблагодарила и сбежала к себе. С облегчением отметила, что незваных гостей не было, Руна спала в кресле... а шкатулку с подковкой, планом и прочими вещдоками я вынула из кофра. Переоделась, принесла кошке паштет, включила компьютер, сходила за чаем и окопалась за столом с блокнотом и ручкой. Кое-какие мои домыслы получили подтверждение, а еще я поняла, для чего нужна подковка. И с этим пониманием ближайшее будущее... пугало. Очень.

На каждом из двенадцати "диагональных" домов нашлась выемка для подковки, и лишь в четырех они пустовали. Восемь домов... готовы. И восемь ведьм пропало. Путем нехитрых сопоставлений получалась одна ведьма на дом. Соединенные с домами артефакты уже не искрили и не кололись. Они... притягивали. Как магниты. Нашлись они в разных местах - какой-то на стене второго этажа, какой-то - у фундамента. И последний я рискнула пощупать, и ладонь сразу притянулась к нему, высосав силу из амулетов на руке, к счастью, без последствий. И тогда-то я, вспомнив об отражениях, сообразила.

Подковка - это магнит для спрятанного в ином слое реальности дома, а направление концов артефакта - влево, вправо, вверх или вниз - указывало на то, где появится (или уже есть) дверь. И спрятанный дом становится продолжением обычного - дополнительным крылом, еще одним этажом или подвалом.

Так стародавние, судя по объяснениям из хроник, прятали свои мастерские и библиотеки от охотников на ведьм. В спрятанных домах они работали - учились, копировали знания, переписывая книги для распространения, делали артефакты, а в обычных жили. И стоило нагрянуть проверке - стоило ведьме хотя бы заподозрить, что ее раскрыли, - как она просто вынимала из выемки ключ к запасному дому, и всё. И доказательства надежно скрывались, и, если ведьму увозили на "допрос", знания не терялись.

Выделив на своей схеме мост, реку и обе "диагонали" домов, я обозначила крестиками местонахождения артефактов. Гостиница в эти дома не входила, что понятно - нужная подковка находилась у меня. Значит, оставшиеся три можно найти в домах, свободных от артефактов. Если их уже не нашли в ожидании подходящих ведьм, те кто, собственно, заварил кашу. Кому предназначалась моя - подруге Карины, Карине... или для сумасшедшей Ираиды меня обокрасть хотели? Кто знает...

Глотнув чаю, я откинулась на спинку стула. Пропадающие ведьмы. И призраки. Вот откуда они взялись - из спрятанных домов. И стародавние часто ставили на страже мертвых, и все, кто не нашел дорогу на тот свет, заблудившись здесь, попадали в иной слой реальности, притягиваясь к месту силы - к дому ведьмы. И если его вскрыли - если нашли дверь в тайник, - призраки могли вырваться оттуда. Получается, один дом вскрыли - духи ринулись наружу - сформировался слабенький некротический поток... И пошло-поехало.

Нарочно ли его сотворили? Может, и нет. Может, первая вскрывшая спрятанный дом ведьма просто была наказанной, и ей не хватило сил сдержать призраков. И, кстати, выбраться из дома. И она пропала. Призраки, потерроризировав округу, опять притянулись к месту силы и временно исчезли со сцены, но процесс пошел - и на ощущение потока явилась следующая ведьма. И следующая. Это если представить, что всё случайность. Если забыть о том, из-за чего убили Карину и пытались убить меня.

И по последнему замечанию же выходило, что за запуском процесса кто-то стоит. Убирает ставших ненужными ведьм - открыли двери, отдали подковке остатки сил... свободны. В том, что они живы, я очень сомневалась. Если "работающий" в стене артефакт разом выпил силу из всего, что было на моей руке... Так же он мог выпить и силу ведьмы при соединении со стеной. В общем... я свою подковку пока придержу и эти опыты проводить не буду.

Остается одно - личность (или личности) управляющего. Карина говорила про нечисть, меня в подвале определенно атаковала нечисть... Причем нечисть со свойствами подковки - вытягивающая силу из артефактов. Правда, она забрала не всю магию, только активную, но... Лед для исследования лежал в шкатулке, а на ней теперь, поев, спала кошка. Сейчас, конечно, снова не то время, чтобы проверять. И опять - домысливать и строить догадки.

До тайн стародавних всегда мечтали добраться те, кого называют отступниками, - кто не хочет соблюдать установленные наблюдателями и Кругом ведьм законы, кто хочет только колдовать... и власти над миром. Если сюда рвется кто-то из них, это я могу понять. И не совсем понимаю. Понимаю попытку дорваться до знаний, но не понимаю выбранное место. Наблюдатели давно знают обо всех закладках стародавних и бдят за ними, а маленький городок с минимумом людей - идеальный капкан. И с наблюдателей, кстати, станется запустить процесс, чтобы на запах силы сюда слетелись те, кто...

Но есть проблема: "те, кто" - не идиоты. Они живут больше сотни лет, избегая наблюдательских ловушек ежедневно, ежечасно, ежеминутно. И не клюнут на такую откровенную западню. И не придут, зная, что место под колпаком. Остается один вариант: тот, кто сюда пришел, наблюдателей не боится. А не боится их... нечисть. Нечисть вообще мало кого боится, и такую бесстрашную - как сказала Анжела, высшую - даже Кругом ведьм не напугать.

Вопрос: нафига попу гармонь? Зачем нечисти знания стародавних? Им совершенно не нужны ни свитки, ни книги, ни артефакты, которые к тому же давно должны потерять силу. Разве что они добывают знания для кого-то... И этот кто-то дал нечисти магию. Дал магию... Нечисть никогда не умела колдовать. Вернее, некими способностями владела... но высасывать силу из ведьм или артефактов, замораживая первых, не умел никто. Или - умел, да только мы про это не знаем? Или это некий новый, не известный нашей науке вид?..

Чай давно остыл, а я всё сидела с холодной кружкой в руках и невидяще смотрела в окно. Натка часто говорила: основной изъян любых теорий состоит в твердом убеждении, что чего-то не может быть. Незнание не предполагает реального отсутствия раздражителя. Оно лишь указывает то, что ты не всё знаешь. И если полагаться не только на вероятности, но и на невероятности...

Нечисть владеет ведьминой магией. Нечисть - высшая, и черта с два я ее вычислю. Нечисть заварила кашу и рвется в спрятанный стародавними город. В этом городе-квартале, которого нет, есть нечто очень важное и ценное. Ради чего она готова рискнуть и рискует. А наблюдатели, конечно, бдят. А я...

А я срочно проверяю лед - кровь из подвала. Изучаю документы по той ведьме, которой здесь поставили памятник, и разбираюсь, кто она такая - потомок хозяйки того самого, тринадцатого, дома или... А еще надо понять, где он появится. Вернее, где - понятно, а вот как? Где его магнит - ключ-подковка? И что раньше находилось на месте реки - во времена постройки города? А еще надо, очень надо отыскать Ираиду - рассказать ей всё, предупредить... узнать ее мнение о происходящем.

М-мать, что ж это за нечисть-то за такая "волшебная"? И какого черта ей здесь нужно? На кого работает - на отступников, наблюдателей или на себя? Нечисть редко, крайне редко, шла на сотрудничество. По древнему договору, заключенному между главами всех родов нечисти и ведьмами Круга, использовать нечисть нельзя, как нельзя и шантажировать патентом и правом жить законно. Попросить о помощи можно, а вот захочет ли нечисть помогать... А хотели они... да никогда не хотели. И если брались помогать, то заламывали такую цену, что с ними предпочитали не связываться. Себе дороже.

Кто же, кто же, кто же... Кто - из обитателей гостиницы? Дама-писательница, художник или эта смешная парочка новобрачных? Невозможно проверить без провокации, но оная чревата несвоевременной кончиной. Мне нечего противопоставить высшим кроме помощи Карины, а ее возможностей я не знаю. Допустим, силы Руны хватает на одного, а если я разворошу гнездо?..

А еще - наблюдатели. И, разумеется, они здесь - или дамой-писательницей, или художником, или даже смешной парочкой новобрачных. Кто-то из них плюс Корифей. Они не боги, да, о мелких закладках могут и не знать - например, об одиноком доме в столице. Но вот о целом квартале знать должны. Обязаны. Как и бдеть за ним денно и нощно. И если я попытаюсь разворошить гнездо и, не дай бог, спугну... Да, шаг влево - шаг вправо - расстрел, прыжок приравнивается к побегу...

Но запрос в архивы по личности замерзшей ведьмы я отправлю. Может, эти знания подведут, а может, спасут жизнь. Время покажет. Если, конечно, мне вышлют необходимое.

Отвлекая, завибрировал телефон. Живя в одиночестве, я отключила функцию звонка - меня пугал резкий трезвон, часто напоминающий об очередной проверке "рудимента". Я посмотрела на "ползущий" по столу сотовый и сразу поняла, кто звонит. И зачем. Необязательно брать трубку, и так понятно, но...

- Алё?

- Злат... - голос Натки был сухим, надтреснутым, уставшим. Очень тихим и бесконечно больным.

И соглашаться - тоже необязательно, но... Наверно, я знала - догадывалась и внутренне ощущала со времен разговора в поезде, - что этим всё и закончится. Вернее, начнется.

- Да, - тихо ответила я на молчаливую просьбу.

Она ничего не сказала, а я крепче сжала трубку, ощущая, как от нее кругами расползается сила. Стекая по ладони к запястью, она пульсировала живым теплом и формировалась в браслеты. Две штуки. Две привязки. Два "поводка". Ни с кем не договорилась...

Короткие гудки. Я положила сотовый на стол и остро почувствовала ее присутствие. Встала со стула, но не обернулась. Нельзя. Натка подошла неслышно, со спины, и крепко обняла за плечи, прижала к себе, благодарно поцеловала в макушку. Как и всякая "животная" нечисть, она была крупной и очень высокой - под два метра ростом. И в ее руках, даже вырастая, я всегда чувствовала себя маленькой девочкой. Всё той же, четырехлетней. Беззащитной. И защищенной. Раньше. И на минуту - сейчас.

Она ушла быстро. Слишком быстро. Отступив, растаяла в воздухе, оставляя после себя живое, невесомое тепло. И очень большую проблему под названием "двое несовершеннолетних пацанов". Которые прибудут в город со дня на день. Проведя ладонью по браслетам, я поняла - они уже в пути. Натка никогда во мне не сомневалась. Надо брать с нее пример. И прекращать сомневаться в себе. Я справлюсь.

Поёжившись и с сожалением отмечая вернувшийся зябкий холод, я потянулась к шторам. За окном подвижной белой стеной стояла метель, по комнате гуляли отчаянные сквозняки, но на плечах еще оставалось Наткино тепло - призрачное, защищающее, как...

Я резко отдернула штору, всматриваясь в бурю до боли в глазах. Нет, конечно, ничего не увидела. Ничего, кроме... прошлого. Я потеряла маму в такую же метель - страшную, беспросветную, невозможно редкую в наших краях. И теперь обязательно должна сберечь вторую. И ее семью. Даже если придется... подвести Верховную.

Отойдя от окна, я села за компьютер, изучая расписание поездов. Да, даже если придется подвести. Кто бы знал, как я не хочу возвращаться к прежнему пустопорожнему существованию... Но рисковать крестниками я права не имею - и обязанности опекуна серьезнее разведки. Да и кое-что я всё же узнала, не с пустыми руками вернусь. И я ничего Верховной не обещала. "Лисам" опасно здесь находиться. Со всех сторон. Точка. И зря Натка тянула до последнего, зря не предупредила о приезде заранее. Я бы подготовилась - к отъезду. А сейчас...

Расписание поездов и маршруток оказалось предсказуемым донельзя. Поезда с конечной станцией здесь, в городе, ходили два раза в неделю, и следующий - через три дня. А маршрутки из-за непогоды отменили. Вообще. Ожидаемо. И никакое такси, пусть и за бешеные деньги, сюда за нами не приедет.

Три дня - продержимся ли? Должны.

...видно, случилось нечто из ряда вон выходящее, если Натка так поспешно выслала пацанов. То есть - началось. А не предупредила... А нечисть однозадачна. Когда приемная мать озадачивалась срочным поиском подходящего места, о сопутствующих проблемах она просто-напросто забывала. Не думала, что это важно. Обычное дело.

Да, должны...

Часть 2: Крестная ведьма

Глава 1

Время усмиряло их гордые души -

они понимали, что их сила тоже имеет пределы,

и вместе с новыми возможностями появляются опасности,

а на плечи ложится большая ответственность

за других людей.

Джеймс Клеменс "Огонь ведьмы"

Ознакомительный фрагмент, без дальнейших прод на СИ.

Целиком роман выложен на литэре, где я публикуюсь под своим настоящим именем. Для заинтересованных: Дарья Гущина, "Ведьминпуть": https://litnet.com/book/vedmin-put-b73007 .

Подписки нет, текст бесплатный.

70

1