Добржанский и религия. [Михаил Борисович Конашев] (docx) читать постранично

Добржанский и религия.
Конашев М.Б.

В первой четверти XX века эволюционная теория Чарльза Дарвина переживала так называемый "кризис дарвинизма". Она не раз сурово критиковалась, в первую очередь самими биологами, но ими же дополнялась и развивалась. Это развитие происходило, в основном, в 1930—1940-е годы и получило многозначащее наименование "эволюционного синтеза". В результате появилась знаменитая "синтетическая теория эволюции" (СТЭ)1, которая, постепенно теряя свое первоначальное историческое имя, сохранила и усилила основные дарвиновские принципы и положения, за что по праву была названа "дарвинизмом XX века"2. Выдержав, как и теория Дарвина, серьезные научные дискуссии и немало вненаучных нападок с самых разных сторон, став сложнее и богаче, она и сегодня, именуясь обычно современной эволюционной теорией, находится вне конкуренции, о чем свидетельствуют прошедшие в этом году по всему миру юбилейные дарвиновские конференции, в том числе и в России, в Санкт-Петербурге3.
Синтетическая теория эволюции была создана несколькими выдающимися биологами из разных стран, своего рода "могучей кучкой" эволюционной биологии XX века. Одним из "отцов-основателей" СТЭ, ее "генеральным конструктором" был наш соотечественник, входивший в число основоположников ленинградской школы генетики, отечественной генетики в целом и международной школы эволюционной генетики, мыслитель и гуманист Феодосии Григорьевич Добржанский4.

Ф.Г. Добржанский в лаборатории. Ленинград. 1925
Отправившись в 1927 году из Ленинграда в США на стажировку в лабораторию создателя хромосомной теории наследственности Т.Г. Моргана, в декабре 1929 года, после долгих и мучительных раздумий, Добржанский принимает решение остаться на какое-то время за океаном для завершения исследований. Лишь двумя годами позже, в августе 1931 года, убедившись, что подходящего места на родине, в новом, пережившем "великий перелом" сталинском СССР для него нет и быть не может, он сообщает Н.И. Вавилову, что, увы, "и на этот раз дело не вышло"5. Не выполнив совета прибыть как можно скорее, сначала де факто, а затем де юре, он становится "невозвращенцем" со всеми вытекавшими из этого последствиями. Дорога на родину, даже в качестве американского ученого или просто гостя, для него навсегда оказалась закрыта6.
Закрытыми или, по меньшей мере, тернистыми стали для него и многие другие пути. Однажды по- лучив отказ в бразильской визе, видимо из-за своего советского происхождения, он в сердцах записал в дневнике в феврале 1943 года: "И все это из-за того, что я сделал ошибку, родившись в России, а не здесь!"7. Причиной многих, если не большинства, из неожиданно или вполне ожидаемо встававших перед ним проблем, было то, что социальная эволюция человека привела в XX веке, еще в самом его начале, к таким гигантским противоречиям, которые разреша лись не иначе как через войны, революции и прочие большие и малые политические, экономические и культурные, в том числе и мировоззренческие, катаклизмы.
В судьбе и мировосприятии Добржанского, как в судьбах многих других людей, отразились в той или иной степени все основные, "веховые", противоречия, разломы XX века. К таким противоречиям, к таким, как торнадо возникавшим из них "предельным вопросам", относилось и противоречие между наукой и религией, знанием и верой, между представлением о неизменности мира и природы человека и эволюционной теорией.
Но почему именно противоречие, почему не какое-нибудь более "дружественное", более гармоничное взаимодействие? Такой вопрос можно было бы задать, если встать на точку зрения тех, кто убежден или делает вид, что убежден, в совместимости науки и религии, в их своего рода "взаимодополняемости". Именно так считал Добржанский с самого начала и до конца своей жизни, которая в каком-то смысле и была посвящена попытке разрешить это противоречие. Потому что перед ним, как и перед Дарвином, стояла проблема совместимости науки и религии, его собственной эволюционной теории и веры в Бога8.

Мать — C.B. Войнарская
Как в случае Дарвина, вопрос об отношении Добржанского к религии представлял бы интерес лишь с биографической или идеологической точки зрения, если бы не имел прямого отношения к той роли, которое сыграло это отношение в создании Добржанким его эволюционной теории, к тому, какие общекультурные, мировоззренческие выводы он сделал из нее для самого себя, с какими из них посчитал необходимым поделиться с коллегами по научному сообществу и с другими людьми.
Судя по всему, Феодосии Григорьевич всегда был и оставался только верующим. Другое дело, что эволюционная теория сделала его не рядовым, а особым верующим, пересмотревшим прежние, в первую очередь религиозные ответы на "предельные вопросы", поставившим сами эти вопросы заново, эволюционно. Поэтому, в отличие от Дарвина, Добржанскии не рассматривал религию как нечто ненужное, просто вышедшее из употребления. Он попытался обосновать и оправдать религию, свою веру с помощью эволюционной