К Корректорам [Лев (Лин) Лобарев] (fb2) читать постранично

Лобарев Лев К Корректорам

ХОЛМ УБИЙЦ

Подношу к губам сарбакан, делаю резкий выдох… Есть!.. Мастер вздрагивает, запоздало вскидывает руку с дротиком… Мимо, брат мой!

Я выхожу из укрытия.

— Привет. Я в восторге от тебя…

Приближаюсь к нему… И очень зря это делаю. Лезвие ножа распарывает одежду и кожу… Но нет, клинок лишь чиркает по ребрам. Пожалел… Зажимая рану рукой, созерцаю, как Мастер пошатнулся… подломились колени… тело валится на землю… судороги… Яд моих стрелок не смертелен. В этот раз. Для него…

— …И все-таки, мне кажется, ты был не прав, — я подвожу итог нашей беседе.

— Я зайду… Наверное, завтра.

— Всегда жду.

Мастер умеет искренне и по-доброму улыбаться.

Я тоже.

Привычно выплескиваю чай с отравой и завариваю свежий. Детский взгляд Таны сфокусирован на мне:

— Мне кажется…

А мне кажется, девочка, что «тонкая работа» не подразумевает под собой «ударив, делать вид, что ничего не произошло». Тем более, ударив неудачно…

— Да ну?! И что он, Тана?..

…Я ведь тоже нередко бью из укрытия — но каждый знает, что атака именно моя. Я не скрываю нападения — я укрываюсь от контратаки.

— Ты знаешь, мне сказали…

Лениво уворачиваюсь от стилета. Я не в настроении сегодня умирать.

— И тогда я…

Видит Бог, я этого не хотела!.. Легко касаюсь ее разрядником. Впрочем, можно было и не осторожничать — Тана из Бессмертных…

…Ее детские глаза наполняются слезами:

— За что?..

Тонкие пальцы напряженно сомкнулись на рукояти шпаги, серые глаза недоверчивы и печальны.

— Война…

— Глупости. Весной?

— Вдохни ветер.

В воздухе разлита терпкая горечь.

— Это только Фениксы, Человек с Крыльями. Ну почему ты еще не привык?..

— Костры воскрешения легко становятся погребальными. Почему мне не верят?

Потому…

— Брось оружие — поговорим.

Улыбается. Рука еще крепче сжимает рукоять. Ты сам ответил на свой вопрос.

— Улететь бы…

Лети. Ведь и вправду, тебе здесь не место — не желающий убивать и умирать, не верящий в надежность Феникса. Лети, Человек — боль без ран страшна и никому не нужна здесь. Лети…

Сколько стрел устремится за тобой?..

Озеро бросается ко мне, сбивает с ног… О, дьявол!.. Купилась!.. А, нет… Над головой свистнул сюрикен. Мать!..

Озеро помогает мне подняться, обреченно вздыхая:

— Этот Бессмертный!..

Из темноты возникает Бард.

— Привет, народ!

Бард — уникальное создание. Бессмертный и Неуязвимый, он умудряется как минимум раз в месяц учинять суицид, причем всегда успешно…

— Послушай, Бард…

Мы откладываем свой поединок и принимаемся за утомительную и неблагодарную работу — умерщвление Барда…

— Да, ну и что?..

…Как обычно — безрезультатно. Он не чувствует ударов, не реагирует на яды…

— Ну все, я пошел…

— До встречи, Бард…

— Я так больше не могу. Невыносимо смотреть!.. Вам не я нужен, а мои песенки!..

Я ловлю взгляд Деи. В ее глазах удовлетворение и предвкушение. Сезонный спектакль: коронный номер Барда — суицид.

— Что, попевки хотите? Нате вам попевки!..

Гитара в его руках бьется птицей, сильные пальцы сжаты на грифе, точно на горле. Хрип соответствует.

Озеро вглядывается пристально.

— О, никак новый стиль подбирает…

— Да нет, в прошлый раз впечатляло сильнее: кровь из-под ногтей, а не просто изрезанные пальцы…

Тана морщится:

— Как вы можете это смаковать!.. Он же умирает!..

Сгибаюсь пополам. Нет, пока только от хохота.

Хрип Барда обрывается, он обводит нас совершенно трезвым взглядом, губы кривятся в улыбке.

— Нравится?..

Веер отравленных стрелок разлетается из ловких пальцев вместе с брызгами крови.

Поднимаю наруч, ломая тонкую иглу.

— Великолепно!..

Мастер замирает неподвижно и начинает медленно клониться к земле. Везет ему сегодня на яды…

— Ну что ж ты так, Бард…

Прикрываю глаза — слишком близкая вспышка может на какое-то время лишить меня зрения, превратив в легкую мишень. А я собираюсь досмотреть до конца. С Мастером я поговорю завтра…

— Красиво, — восхищенно комментирует Дея.

— Стандарт, — коротко обрываю я. На выжженное пятно свежего Феникса тяжко шлепается клубок змей.

Бард недоволен — от него отвлекли внимание. Завтра Мастера ждет новый поединок.

— Я забиваю для вас тишину, но ни один из вас не верит, что мне тоже может быть больно… Я тоже живой и могу умереть…

— Браво, Бессмертный! — Озеро, не выдержав, апплодирует.

Тана отшатывается в почти непритворном ужасе:

— Чудовищно!..

На полуслове Бард вдруг роняет гитару, струны гремят, лопаясь, он обеими руками рвет себе горло, захлебываясь хлынувшей кровью. Через пять минут прекрасной агонии тело, наконец, замирает неподвижно, чтобы через миг исчезнуть в ярком пламени Феникса.

Можно расходиться, спектакль окончен. Дея задумчиво смотрит мне вслед, но удерживается. Никому не хочется портить впечатление.