Сказание о странствии и путешествии по России, Молдавии, Турции и Святой Земле. Том первый. [Инок Парфений Агеев)] (fb2) читать онлайн

От издателей

К 130-летию со дня блаженной кончины

схиигумена Парфения (Агеева)

Будущий схиигумен Парфений (в мiру Петр Агеев) родился 14 ноября 1806 года в Молдавии, в городе Яссы. Рано осиротев, он был усыновлен богатым купцом старообрядцем. Получив домашнее образование, Петр еще в детстве начал ездить с приемным отцом по торговым делам. Но душа его тянулась к жизни монашеской, а также к странствиям и юродству ради Христа. После долгих путешествий Петр в 1831 году в Белой Кринице принял от старообрядцев иночество с именем Паисий и продолжил свои путешествия по святым местам. В тридцатилетнем возрасте, убедившись в заблуждении раскола, он, вместе со своими единомышленниками, среди которых были будущие известные старцы Гефсиманского скита, присоединился к Православию в молдавском монастыре «Во́рона».

В 1839 году отец Парфений решил осуществить свое давнее намерение и отправился на Афон. На Святой Горе он поступил в послушание к духовнику иеросхимонаху Арсению, который препоручил нового послушника своему ближайшему ученику монаху Иоанникию (Соломенцову), будущему старцу Русского Пантелеимонова монастыря иеросхимонаху Иерониму. Через год старец Арсений постриг отца Парфения в монашество, после чего тот вместе с отцом Иоанникием переселился в Русский монастырь, в котором и подвизался последующие пять лет.

В 1841 году отец Парфений принял великую схиму и в том же году был отправлен на послушание в Россию. В 1845 году он по благословению своих наставников поехал в город Томск, предварительно посетив Иерусалим. Исполняя послушание отца Арсения: ничего в пути не просить и не брать ни от кого ни копейки, – он через год достиг цели своего путешествия, испытав многие скорби и лишения.

В Томске отец Парфений жил в архиерейском доме у епископа Афанасия (Соколова), ставшего еще одним из его наставников. Именно по благословению и настоятельной рекомендации владыки Афанасия отец Парфений и начал писать свою знаменитую книгу «Сказание о странствии и путешествии по России, Молдавии, Турции и Святой Земле постриженика Святой Горы Афонской инока Парфения». Этот труд и сделал его известным духовным писателем.

Впоследствии отец Парфений напишет еще много миссионерских, исторических, духовных и автобиографических произведений (в общей сложности около двадцати), но ни одно из них не сможет сравниться со «Сказанием о странствии», которое по значимости и интересу к себе у современников и последующих поколений читателей остались непревзойденными.

В 1852 году святитель Филарет митрополит Московский прочитал рукопись этой в будущем знаменитой книги, после чего всячески содействовал ее изданию. В переписке с наместником Свято-Троицкой Сергиевой Лавры архимандритом Антонием (Медведевым) владыка Филарет, одобрительно отзываясь о «Сказании», обсуждает вопросы цензуры и редакции книги, из чего видно насколько живое участие принимал он, в продвижении этого дела.

«„Сказание“... прочла вся серьезно читающая Россия», – писал в то время A. А. Григорьев. Уникальность книги была в том, что «Сказания», как литературное произведение приняли даже многие враждебно настроенные против Церкви критики. M. E. Салтыков-Щедрин, признавая свое неприятие взглядов православного монаха, отмечал «громадность подъятого автором подвига», а И. С. Тургенев охарактеризовал автора «Сказания» так: «Великий русский художник и русская душа». A. В. Дружинин писал о книге, как о «великой поэтической фантасмагории, переданной оригинальнейшим художником на оригинальном языке... Мы не видели еще такого высокого таланта со времен Гоголя», – писал он и отмечал, что во втором томе «Мертвых душ» следовало бы вывести как положительный пример именно таких героев, какие описаны в книге инока Парфения. Таким образом, «Сказание о странствии» как нельзя лучше послужило делу проповеди истинно евангельской жизни и явилось для потерявшей Бога творческой интеллигенции того времени свидетельством наличия этой жизни в Церкви Христовой.

Книга отца Парфения оказала сильное влияние и на творчество Ф. М. Достоевского. Познакомившись с ней, по-видимому еще в ссылке, он неоднократно использовал образы и мотивы из нее в своих произведениях, заимствовал словесные выражения. Даже образ самого автора писатель собирался вывести в «Житии великого грешника». Взяв «Сказание» за границу в 1867 году, Достоевский хранил его всю оставшуюся жизнь. Последний раз упоминание об этой книге в его дневнике сделано за полгода до смерти писателя.

Церковной же общественностью, в особенности русским монашеством, книга инока Парфения была принята с большой радостью и с благодарностью к ее автору и издателям.

Вся дальнейшая жизнь отца Парфения была тесно связана со святителем Филаретом. Первое заочное их знакомство произошло еще в 1851 году, когда отец Парфений написал московскому митрополиту свое первое письмо с просьбой получить благословение и одобрение церковных властей на новое назначение. Дело в том, что в Бухарии и Кульдже, на окраине Китая, проживало в то время более двухсот русских семей – потомки пленных, сохранивших христианскую веру. Они имели церковные книги, но не имели ни храма, ни священника и не были крещены. Обо всем этом отец Парфений сообщил митрополиту Филарету и высказал свое желание посвятить оставшиеся дни жизни делу миссионерства. Владыка положительно и живо откликнулся на это доброе намерение, но, к сожалению их обоих, путешествию не суждено было осуществиться.

В 1854 году отец Парфений написал прошение митрополиту Филарету о принятии его в Гефсиманский скит, где в то время уже подвизались его бывшие сподвижники из Молдавии. Митрополит Филарет написал наместнику Свято-Троицкой Сергиевой Лавры архимандриту Антонию (Медведеву) и обер-прокурору Святейшего синода, после чего последовало положительное решение. После зачисления в насельники Гефсиманского скита отец Парфений практически нес послушание на Троицком Сухаревском подворье Лавры по вразумлению раскольников и обращению их к Православной Церкви. В январе 1855 года митрополит Филарет рукоположил его сначала во иеродиакона, а затем во иеромонаха.

В 1855 году отец Парфений был переведен в Николаевскую Берлюковскую пустынь, где с 1856 по 1860 год был строителем. При нем владыка Филарет освятил храм в честь Казанской иконы Божией Матери. Но уже в 1858 году был утвержден проект учреждения нового по своему значению Спасо-Преображенского Гуслицкого монастыря. На отца Парфения была возложена нелегкая миссия – возглавить эту обитель и понести все труды по ее становлению. Монастырь должен был послужить обращению и окормлению староверов. Владыка Филарет вместе с наместником Троице-Сергиевой Лавры архимандритом Антонием, имевшим большой опыт воспитания новоначальных иноков, принимал самое активное участие в этом важном деле.

Столкнувшись с большими трудностями в должности наместника монастыря, отец Парфений часто порывался оставить эту хлопотную обязанность и удалиться в возлюбленную им с юности пустыню. Неоднократно открывал он владыке Филарету свое желание уехать на Афон. Тот обыкновенно молчал, и только однажды, посетовав, со скорбью сказал: «Ну, бросим дело Божие, к которому мы призваны: вот и я, глядя на тебя, все оставлю, оставим Церковь Христову на расхищение врагам... Да разве ты чем оскорблен, что хочешь оставить меня, а мне одному что делать без вас?». Это было в 1861 году. А вскоре митрополит писал: «С участием сожаления узнаю, что вы внезапно потерпели повреждение слуха. Ho по сему случаю вы слишком далеко простираете ваши размышления... Закрытие уха никак не говорит вам: оставь по своей воле службу, в которую ты устроен Провидением Божиим, и иди туда, где неизвестно, сколько добра приобретешь для себя и где не будешь иметь, как здесь, случая служить спасению других. Напротив того, слово Божие повелевает вам говорить: не Богу ли повинется душа моя; от Того бо терпение мое. Слово человека Божия послало вас из Афона в Россию, и вы повиновались ко благу своему и других. Надобно остерегаться, чтобы не нарушить сего спасительного повиновения. Человек Божий не разрешал вам возвратиться из России, а приказал идти в Россию, и только. Размыслите о сем, и надеюсь, не оставите вашего поприща. He без трудностей путь ваш, но вы на пути Господнем». А когда на отца Парфения и обитель появились доносы, владыка Филарет написал ему: «Сколько прискорбно то, что на вас, на обитель вашу есть доносы, столько утешительно, что они ложные... Вы подвизаетесь ради Христа, за правую веру Его, за святость Православной Церкви Его... Обитель ваша требует продолжения вашего подвига для ее утверждения и для принесения ожидаемого от нее плода. Преемнику вашему нужно было бы много труда и времени, чтобы приобрести то значение, которое вы имеете и которое споспешествует дальнейшему вашему подвигу. Укрепитесь надеждою на Бога и благодушествуйте. Охраните себя и терпением. He много ли сказано, что ваша братия и богослужение образцовые по всей России? Дело, по которому вы дали ответы на вопросы, без сомнения, не будет иметь неприятных последствий ни для вас, ни для обители».

Из приведенных писем видно, какую действенную духовную помощь и заступление получал отец Парфений от великого святителя Московского.

Потрудившись достаточно на благо Церкви, схиигумен Парфений был уволен на покой 30 мая 1872 года, после чего жил в Гефсиманском скиту до 1874 года, а затем перешел в Свято-Троицкую Сергиеву Лавру, где после тяжелой болезни скончался 17 мая 1878 года.

Как нельзя лучше личность схиигумена Парфения характеризуют слова Архиепископа Никона (Рождественского): «Отец Парфений был цельный русский человек: прямодушный, неспособный к тем сделкам с совестью, каким нередко прибегает рационалист-европеец в вопросах веры и христианской нравственности. Он вырос вне всяких европейских влияний, не учился ни в каких школах, и всем своим духовным настроением и литературным развитием обязан не школе, не науке, а той церковности воспитания, которая составляет отличительную черту истинно русского человека».

Настоящее издание осуществляется с сохранением авторской орфографии за исключением немногих случаев, когда изменение написания некоторых слов и словосочетаний виделось необходимым с целью исключить возможные затруднения в понимании текста современным читателем. Издатели приносят извинения за все недостатки и погрешности, допущенные при подготовке издания.

Предисловие

Книга сия началася писатися по благословению Преосвященного Афанасия, епископа Томского и Енисейского. Принявши под свое покровительство меня, странника, не имеющего себе на земли, в этом многомятежном и суетном мiре, пребывающего града, архипастырь понудил меня описать многолетнее мое странствие и путешествие по разным странам и государствам и по многим святым местам, монастырям, лаврам и киновиям. Это его желание и понуждение мнилося мне выше сил моих, потому что, от многих лет и времени, уже много я и позабыл: дни, месяцы и лица; и весьма трудно было все это собрать и сообразить. Еще и второе, паче первого, меня отягащало: да не явлюся хваляся и тщеславяся своим странствием, и тем приобретая маловременную славу суетного мiра сего, которая иссушает и бесплодными творит все человеческие добродетели, как трава смилакс (плющ) иссушает древа на Афоне. И якобы славы от человек ищущи, боялся я страшного того ответа, что прииму благая в животе своем. Еще боялся и того, да не угашу светильника моего тщеславием и похвалением мiра сего, и да не затворю дверей чертога небесного, и да не услышу того грозного гласа: не вем тя, откуда еси. Сие меня смущало и устрашало. Но, впрочем, буди воля Господня на мне! Исполняя волю и заповедь своего архипастыря, отца и покровителя, да не явлюся неблагодарен к своему благодетелю, с помощью Господа Бога моего и с архипастырского благословения приступил к трудам и описанию странствия моего. И писал не ради чести или тщеславия, или суетной хвалы мiра сего, но ради славы и чести святого имени Господа Бога моего, в Троице славимого и покланяемаго; ибо сказано: тайну Цареву добро хранити, дела же Божия открывати славно (Товий, 12:7). Боялся и того, да не уподоблюся ленивому рабу, скрывшему талант господина своего. Но возвещу во языцех правду Бога нашего, во всех людях чудеса Господня, и поведаю о том, какие Господь и Бог мой, Царь Небесный, в жизни моей излиял неизреченные Свои милости на меня окаянного, грешного и недостойного раба Своего, не сотворшего ни единыя добродетели. Писал же первое о том, как я странствовал тогда, когда еще находился в раскольническом заблуждении, вне Святой Восточной Соборной Апостольской Христовой Церкви; и ходил по своим раскольническим монастырям, и что́ в них видел и слышал. Но подробности не описывал, да не явлюся судия чуждым делам: ибо есть у нас един Праведный Судия, Которому открыты все наши дела и помышления; а я с пророком скажу: да не возглаголют уста моя дел человеческих (Пс. 16:4). Второе писал, какими судьбами меня и сущих со мной Господь Бог мой, по Своей великой милости, извел из душегубного раскола, и присоединил нас к Своей Святой Восточной Православной Церкви. Третие, как я странствовал по восточным знаменитым святым местам, по Святой Горе Афонской и во Святой град Иерусалим, и по Святой Земле.

Сказание же мое о странствии и путешествии, по невместительности оного в единой книге, ради множества мест, мною виденных и описанных, такожде ради множества происшествий, мною слышанных, разделил я на четыре части; впрочем, не по ряду времен и мест, когда что́ видел или слышал, или где был и проживал, но иным образом, как мне показалося более вместительным для читателей. Именно же: в первой описал путешествия мои по России и Молдавии, прежде обращения моего из раскола к Православной Христовой Церкви, а потом – из Святыя Горы Афонския; во второй описал путешествие мое посуху чрез Европейскую Турцию во Святую Афонскую Гору и проживание мое в Афоне до путешествия оттуда в Россию; в третьей описал путешествие мое из Святой Горы Афонской до России, возвращение в Афон, проживание в Афоне и последний выезд из Афона в Россию, в Сибирскую страну; в четвертой описал путешествие мое в Святой град Иерусалим и по святым местам Палестины; последи же описаны обители и славные подвижники Святой Горы Афонской. А о чем в Сказании моем по ряду не упомянул по забвению или по другим причинам, а после рассудил упомянуть, то́ поместил в прибавлениях и дополнениях.

Написал же все сие без пристрастия, по совести, где сам ходил своими ногами, и что́ видел собственными своими очами или что́ слышал от людей, всякого вероятия достойных и свидетельствованных. Может быть, некоторым мое описание покажется и невместительно, но аз о том не разжизаюся;^[1] пусть кто как знает, так и рассуждает. А в чем по неведению моему согрешил, яко человек, по грубости ума моего, в том прошу прощения, потому что аз не учен есмь внешней премудрости, но груб есмь и невежда словом.

Трудившийся в сочинении, бывший Святой Горы Афонской Русской Общежительной святого Великомученика Пантелеимона обители грешный и всех последний инок, ныне скита: Гефсимания, что́ при Свято-Троицкой Сергиевой Лавре,

Иеромонах Парфений.

Январь 1855 года.

Часть первая. Странствие и путешествие по России и Молдавии

1. Общее замечание о себе

Аз окаянный находился в расколе более тридцати лет моего возраста, и несмь достоин нарещися сыном Святой Христовой Восточной Церкви; зане и аз окаянный иногда, по неведению моему, гоних Церковь Божию. Но Господь и Бог мой, Иисус Христос, по неведомым Своим судьбам и по Своему человеколюбию, извел меня из заблуждения, показал мне истинный свет Святой Своей Церкви, и присоединил меня к ней, и причислил ко Своему избранному стаду, как заблуждшую и погибавшую овцу, якоже Он Сам Владыка пречистыми Своими устами сказал: никтоже может приити ко Мне, аще не Отец, пославый Мя, привлечет его (Ин. 6:44).

2. Жизнь моя в юности

Я родился в Молдавии, от русских, и в пеленах остался от своих родителей: но паче первых послал мне Господь вторых, которые породили меня духом, воспитали пищею телесною и духовною, и приготовили меня к иноческой уединенной жизни. Я называю их своими родителями, хотя до возраста и не знал, что они не родные: а хотя кто и сказывал, но я тому не верил, видя великую их ко мне любовь. За то я до самой смерти их любил, и много старался о их обращении из раскола. Они были весьма богобоязливы, милостивы и страннолюбивы: дом наш всегда был отверст странним и нищим; за что Господь и не оставил их в расколе, но при старости лет присоединил к Своей Святой Церкви, в которой и препроводили остальные дни своей жизни, и с чистым покаянием и со причастием Святых Таин скончали живот свой. Но хотя они меня и в расколе воспитали, и в неправых понятиях о Святой Соборной Восточной Апостольской Христовой Церкви; но, впрочем, учили меня страху Божию: с самого младенчества отвлекали мое юное сердце от всех мiра сего суетного соблазнов, и раскрывали мне всю превратность и непостоянство прелестного мiра сего; внушили мне об иноческой уединенной жизни, и всегда о ней читали и говорили со слезами, и ее всякими похвалами ублажали, и, говорили: «Блаженны те, которые оставили сей суетный мiр; отложили всякое житейское попечение, и удалились в тихие и безмолвные места, в монастыри и в пустыни, в горы и вертепы, и посвятили себя на служение единому истинному своему Господу Богу, и воспевают Его день и ночь!» Сими словами я напитал свою юную душу, и положил в сердце своем неотлагаемо оставить дом свой и родителей, и всякое житейское попечение и суету, и посвятить всю свою жизнь с самой юности на служение единому истинному Господу Богу, и удалиться в какой-либо монастырь или в пустыню; и хотел сие сделать в отроческих летах, и делал опыты; но удерживаем был от родных до возраста.

3. Первое странствие по России: Киев и Стародубские слободы, монастыри и монахи

Достигши совершенного возраста и получивши паспорт, я отправился в странствие на всю временную жизнь, и оставил мiр и иже в нем, ища благоугодить единому Господу своему, Иисусу Христу. И сначала странствовал по России: прежде пошел в Стародубские слободы, находящиеся в Черниговской и Могилевской губерниях, в первые старообрядческие, так называемые, святые места; ибо я имел надежду видеть и получить там всякую благодать: во-первых, совершенные общежительные монастыри; во-вторых, великих старцев подвижников, которые бы меня наставили на путь спасения, – как мне переплыть многоволнистое и страшное житейское море, наполненное всяких соблазнов и искушений, и как препроводить свою необузданную юность, чтобы соблюсти чистоту душевную и телесную. Пришедши в град Киев, в святую Киево-Печерскую Лавру, там сподобился я, окаянный и грешный, своими скверными устами лобызать святые мощи киево-печерских чудотворцев и святые чудотворные иконы. Такожде ходил и в Златоверхий Михайловский монастырь, и там лобызал мощи святой великомученицы Варвары; поклонился и прочим святыням в кафедральном Софийском соборе. Но увы мне окаянному! Я лобызал сии святыни без особенной пользы; ибо камень раскола ожесточил мое сердце. Хотя и много я пролил слез, но не о че́м следовало; ибо весьма сожалел, что находится такая святыня не в наших руках. Потом прибыл в самые Стародубские слободы, и обошел все слободы и монастыри, и в каждом по нескольку проживая, спрашивал: «Есть ли здесь великие старцы, которые проходят строгую иноческую жизнь? И есть ли такие отцы, которые победили страсти и достигли совершенства? И есть ли такие старцы, которые получили дары благодати Духа Святаго, и от которых бы можно получить душеполезное наставление?» Но там о побеждении страстей и о совершенстве и не слыхали; а в дары Святаго Духа даже не верят, и говорили мне: «Брат, далеко ты лезешь! Мы о страстях и о совершенстве почти и не слыхали; а в нынешние времена – какие дары Духа Святаго? Их уже нет; а хотя бы кто казался, что имеет, то мы не поверим; потому что чудеса были только в древние времена». Я весьма о том скорбел и плакал. Хотя и показывали мне старцев, которых считали великими, но я их находил не такими, каких желала душа моя. Я искал и желал старцев кротких и смиренных, искусных в иноческой жизни и в Божественном и Отеческом Писании, которые бы наставили меня и научили, как мне беспорочно препроводить жизнь свою, как укротить необузданную свою юность, как мне прожить опасные младые лета, как мне переплыть страшное и многоволнистое житейское море, наполненное всяких опасностей, душевных и телесных, как мне достигнуть в тихое и небурное пристанище бесстрастия, как мне приобресть совершенную любовь ко Господу Богу и к ближним своим, соединиться с Богом, и наследовать Царствие Небесное; но мне показывали не таковых, но или малограмотных, или вовсе безграмотных, которые только потому называются великими, что ни с кем не пьют, не едят, и всеми гнушаются, и всех хулят, и всех осуждают, даже своих единоверных; и всех считают грешниками, а только себя святыми; и толкуют день и ночь, а о иноческой жизни не знают, в чем она и состоит. А сего я еще в мiру терпеть не мог, добре помня евангельские словеса: не осуждайте, да не осуждени будете (Лк. 6:37). И так в Стародубских монастырях не нашел я того, что́ имел надежду обрести, ниже следу того, о чем помышлял, но все нашел напротив моей совести и моего желания. Ибо общежития отнюдь не имеют, и строгих общежительных уставов и правил не соблюдают, а живут каждый по своей воле, кто как хощет: женам вход без всякого препятствия допускается, даже по келиям; видел и прочие соблазны, о которых нечего и поминать, а довольно сказать: да не возглаголют yста моя дел человеческих (Пс. 16:4). Ибо я сам грешнее паче всех человек. Только я весьма соблазнился и заскорбел, и недоумевал, что́ делать и куда более идти? Мне некоторые говорили: «Брат, живи, как живется». А я им отвечал: «Ежели быть иноком, то надобно по-иночески и жить; a ежели жить по-мiрски, то надобно жить в мiре». И так в Стародубских слободах и монастырях не получил я никакой душевной пользы, кроме соблазнов. Монастыри же Стародубские суть: 1-й Покровский, 2-й Никольский, 3-й Светской, 4-й Ново-Никольский-Ветковский, 5-й Пахомиев, 6-й Макариев, 7-й Лаврентиев. Живут более слободские старики, такожде и молодые. Церкви порядочные, но деревянные; а постройка самая плохая; еще много монастырей женских. Слышно, что ныне уже все почти единоверческие, а некоторые упразднены.

4. Москва и ее святыни

Потом я вознамерился видеть и прочие святые места, так называемые старообрядцами, и отправился в керженские скиты, находящиеся в Нижегородской и Костромской губерниях. И пришедши в славный град Москву, там сподобился лобызать многие святые мощи угодников Божиих и многие святые чудотворные иконы. И еще я окаянный сподобился прикоснуться скверными моими устами к тому гвоздю, который пронзил обоженную и пречистую плоть Господа моего Иисуса Христа, и который был обагрен пречестною Его кровию, излиянною нашего ради спасения. И еще лобызал пречестный хитон Спасителя моего, Иисуса Христа, который Он, Владыка мой, носил на Своих пречистых плечах. О, благословенна Россия ради сих двух, паче всего мiра драгоценнейших святынь! Таких еще не сподобился видеть во всем моем многолетном странствии.

5. Саровская пустынь

Потом отправился в путь, и возымел желание зайти и побывать в Саровскую пустынь, куда и прибыл прежде на гостиницу, а потом в церковь. И поживши там три дня и рассмотревши чины и уставы, и напевы, весьма их полюбил, и доныне еще помню. Ho по закоснению сердца моего, или еще не пришло время, не мог там остаться и присоединиться ко Святой Церкви. Более всего соблазняли меня живописные иконы. Главная же тому причина была та, что еще был я не утвержден от Божественного и отеческого Писания, и не мог еще исследовать правоту Греко-Российской Церкви в исправлении книг. Там сподобился я тогда видеть великого старца Серафима, и желал с ним иметь беседу; но товарищ, бывший со мною, не допустил, ибо был ожесточенный раскольник.

6. Керженские раскольнические скиты

С прискорбием души оставил я Саровскую пустынь, и, вышедши, говорил: «О святая обитель! Воистину, ты яко град велик и прекрасен! Воистину, не расстался бы я с тобою, но одна причина меня разлучает с тобою!» Потом отправился в путь. Пришедши в Керженские леса, и обшедши все скиты, мужеские и женские, которых всех находится до восемнадцати, ничего полезного душе моей не приобрел, кроме одного соблазна, еще горше и стародубского; и писать о них скучно. Мужеские и женские обители – в одних скитах, и между ними есть и мiрские дома. Я весьма заскорбел душою; где мне жить, и препроводить юность свою в чистоте, без порока, и горько восплакал пред Господом Богом: «Господи, скажи мне путь, в оньже пойду, и научи мя творити волю Твою!»

7. Монастыри Иргизские

Потом вознамерился побывать в Иргизских монастырях, находящихся в Саратовской губернии, и посмотреть еще там. И в Нижнем-Нове-граде сел на судно, и поплыл по реке Волге, и, прибывши в монастыри, гостил там не малое время во всех трех монастырях: в Нижнем-Воскресенском, в Среднем-Никольском и в Верхнем-Преображенском, и в тонкость все рассмотрел. И здесь мало что́ было похоже на монастыри. Ибо общежития отнюдь не имеют; послушники же, называемые бельцы, одежду носят мiрскую, и о монашестве никакого понятия не имеют; и всякое от них происходит бесчинство, чего я в мiре не видал; а женам не только что вход дозволен, но и живут они в монастырях: ибо беглые священники живут с семействами – с женами и детьми. Монахи о монашестве никакого понятия не имеют; а только и стараются одни внешние обряды соблюсти, и беспрестанно ездят собирать милостыню. Но, впрочем, да не возглаголют уста моя дел человеческих! И так проживши в разных монастырях довольное время, о совершенстве иноческого жития и о очищении внутреннего человека даже и не слышал.

8. Монастырь Чернобыльский

И так я окаянный и несчастный, жаждущий капли живой воды – напоить свою иссохшую душу, ходил повсюду, но все по сухим кладезям, и нигде не мог найти скорбной и юной душе своей утешения. Скитался, как заблуждшая овца, ища себе доброго пастыря; но не мог его найти. И так с великим душевным прискорбием пошел обратно в Киев. А из Киева зашел в Чернобыльский старообрядческий монастырь, находящийся в Киевской губернии, от Киева во 115 верстах, и остался в нем пожить, потому что мне показалось там несколько поскромнее против прочих. И когда проживал я в этом монастыре, стало к сердцу нечто касаться, я начал приходить в некое сумнение о своей вере, или секте, и всегда о том размышлял, что сколько я ходил и странствовал по России, по своим монастырям и скитам, а ничего доброго не видал, и никакой пользы душевной не получил, кроме одного соблазна и душевного вреда. He говорю уже о пастырях своих, беглых попах, которых во всем моем странствии почти не видал в трезвом виде; но все они живут как бы в отчаянии.

9. Скорбь о неимении благодати Божией

И еще часто о том скорбел и много проливал слез, что в какие времена скорбные мы родились, – что нет у нас ни патриархов, ни епископов, нет у нас богобоязненных духовных пастырей и учителей, нет у нас великих старцев и наставников; но живем как оставленные Господом Богом; ибо никакой не имеем благодати и милости; нет у нас ни святых мощей, ни прозорливых мужей.

10. О беспоповцах

Уже не говорю о тех врагах Христовой Церкви, о разных сектах и толках безпоповщинских, которые уподобляются древним еретикам, отвергавшим таинства Святой Церкви; ибо и сии беспоповцы, под видом благочестия, отвергают самую первую и великую Тайну «Священство», а с ним и прочие все Тайны. Потому я назвал Священство первою Тайною, что Священные лица Господь наш Иисус Христос оставил на земле наследниками Своими, и препоручил им раздаяние благодати Святаго Духа, и дал им власть действовать и совершать все Тайны. Священство совершает Тайну Крещения, как Господь заповедал: шедше убо научите вся языки, крестяще их во имя Отца и Сына и Святаго Духа (Мф. 28:19). Священство налагает печать дара Духа Святаго, т. е. совершает вторую Тайну – Мνропомазание. Священство совершает третью Тайну – Хиротонию, т. е. Рукоположение. Священство совершает четвертую Тайну, т. е. приносит Бескровную Жертву, пречистое Тело и Кровь Господа нашего, Иисуса Христа, и преподает всем верным православным христианам. Священство совершает и пятую Тайну – Покаяние: ибо ему Господь Иисус Христос препоручил ключи Царствия Небесного, и дал власть вязать и разрешать, сказав: приимите Дух Свят: имже отпустише грехи, отпустятся им: и имже держите, держатся (Ин. 20:22–23). И паки: еже аще свяжеши на земли, будет связано на небесех: и иже аще разрешиши на земли, будет разрешено на небесех (Мф. 16:19). Священство совершает и шестую Тайну – Брак. Священство совершает и седьмую Тайну – Елеосвящение: ибо Святой Апостол Иаков так сказал: болит ли кто в вас? да призовет пресвитеры церковные, и да молитву сотворят над ним, помазавше его елеем во имя Господне (Иак. 5:13). Поэтому, ежели нет у беспоповцев Священства, то и нет у них ни единой Тайны, и они не христиане, но заблуждшие и погибшие овцы, отбившиеся от избранного Христова стада и приставленных от Heгo пастырей. Они воспротивились Святой Восточной Кафолической Соборной Апостольской Христовой Церкви, воспротивились всем Святым Отцам, Святым седми Вселенским Соборам и Святым Апостолам. А наипаче, беспоповцы противятся самой истине, Господу нашему Иисусу Христу и Божественным Его словесам в Святом Евангелии. Спаситель сказал: небо и земля прейдет, словеса же Моя не прейдут (Мк. 13:31). И паки: не прейдет от закона, дóндеже вся будут (Мф. 5:18). Иже аще разорит едину заповедей сих малых, и научит тако человеки, мний наречется в Царствии Небеснем; а иже сотворит и научит, сей велий наречется в Царствии Небеснем (19). И паки: удобее же есть небу и земли прейти, неже от закона единой черте погибнути (Лк. 16:17). И паки: отметаяйся Мене и не приемляй глагол Моих, имать судящаго ему: слово, еже глаголах, оно судит ему в последний день (Ин. 12:48). Спаситель крепко и непоколебимо утвердил на земли Святую Свою Церковь; ибо сказал: на сем камени созижду Церковь Мою, и врата адова не одолеют ей (Мф. 16:18). И еще: аще и Церковь преслушает, буди тебе якоже язычник и мытарь (Мф. 18:17). Вознесшись на небо, Господь Иисус Христос оставил на земли ново-благодатное Священство, Своих учеников и апостолов, и их преемников, и для того учредил Хиротонию; препоручил им ключи Царствия Небесного, и дал им власть вязать и решить (Ин. 20:22. Мф. 18:18), и дал им высокое преимущество, якобы Самому Себе; ибо сказал: Слушаяй вас, мене слушает: и отметаяйся вас, мене отметается: отметаяйся же мене, отметается пославшаго мя (Лк. 10:16). И обещался со Священным чином пребывать всегда, даже до второго Своего пришествия; ибо сказал: куплю дейте, дóндеже приду (Лк. 19:13). И паки: и се Аз с вами во вся дни до скончания века: аминь (Мф. 28:20). И паки: и Аз умолю Отца, и иного Утешителя даст вам: да будет с вами в век (Ин. 14:16). Так Господь Иисус Христос утвердил своими Божественными словесами Свою Святую Церковь и Свое ново-благодатное Священство, и обещал, что Святая Его Церковь и в ней Священство и все дары Духа Святаго будут пребывать на земли непременно и непоколебимо даже до скончания века, сиречь, до второго славного Его пришествия. До чего же дошли бедные беспоповцы? Хотели соблюсти, по их мнению, старые обряды; но не осталось у них никаких. Они лишились всех даров благодати Духа Святаго. Ибо отметнулись от Святой Восточной Христовой Церкви, отметнулись от пастырей, от Христова Священства. О, кто не восплачет о их горькой погибели? И кто не возрыдает о их великом заблуждении? О Господи Человеколюбче! Обрати их ко Своей Святой Восточной Церкви, и причисли их ко Своему избранному стаду!

11. Размышление о Церкви, о расколе и о беглых попах

И так проживая в Чернобыльском монастыре и о всем размышляя и рассуждая, начал я приходить в великое сомнение. И всегда меня поражали, как страшные громовые удары, и пронзали мое сердце, как огненные стрелы, словеса Спасителя моего, Господа Иисуса Христа, писанные во Святом Евангелии: аминь аминь глаголю вам: не входяй дверми во двор овчий, но прелазя инуде, той тать есть и разбойник. И паки: тать не приходит, разве да украдет и убиет и погубит. И паки: A наемник, иже несть пастырь, емуже не суть овцы своя, видит волка грядуща, и оставляет овцы и бегает: и волк расхитит их и распудит овцы. А наемник бежит, яко наемник есть, и не радит о овцах (Ин. 10:1, 10:12). И всегда, когда читались святые сии словеса, до конца отягощали мою совесть. И всегда я помышлял, что воистину наши пастыри суть настоящие волцы, которые терзают и поядают наши души; воистину они к нам взошли не дверьми, но чрез ограду перелезли, и погубляют наши души. Ибо никто их к нам не прислал, ниже приставил; но самовольно они бежали от своего епископа, без всякого благословения и разрешения, сами к нам вторгнулись, и своевольничают и бесчинствуют. Еще и сии евангельские словеса до конца меня ужасали: елика иже свяжете на земли, будут связана на небеси: и елика аще разрешите на земли, будут разрешена на небесех (Мф. 18:18). И всегда, слыша сии словеса, я рассуждал, что это хорошо, что нам дают разрешение священники; но их кто разрешает? И от кого они получили сию власть и ключи? Над ними бо́льшего пастыря нет, и ключей им дать было некому. А ежели от своего епископа и получили; то они от него бежали и отреклись; посему ключи свои они оставили у епископа, а сами остались пусты, и власти уже не имеют; да еще и епископ их связал и отлучил. А ежели они сами связаны, то как они могут разрешить нас? И от этого приходил я в великую скорбь, и много проливал слез о том, в какое горькое и плачевное время мы родились, что нет у нас ничего основательного, и утвердиться отнюдь не на чем. Ибо все Священное и Отеческое Писание вопиет против нас, яко громогласная труба. А посоветоваться не с кем. Хотя и есть друзья, но они и говорить о том не хощут; да еще и мне о том не велели и поминать, и сказали: «Ежели ты про это будешь говорить, то выгонят тебя из монастыря». И я еще более начал скорбеть и плакать, что на худые дела сами приглашают, и никто им не воспрещает, а на благое и душеспасительное нет советника ни единого. Но хотя я и скорбел о своих великих недостатках, однако об обращении к Греко-Российской Церкви и не думал; потому что видел в ней некоторые соблазны и не строго соблюдаемые обряды; я по тогдашнему мнению считал сие в ней дозволенным. И просил от Господа Бога единой милости, – спасти и помиловать меня грешного. И положил в сердце своем оставить толки и споры и положиться на волю Царя Небесного; и желал удалиться во внутреннюю пустыню, и плакаться грехов своих, и просить Господне милосердие; ибо здесь жить весьма опасно: был я в самых младых летах, a соблазны вокруг меня; и боялся, дабы не погубить свою душу греховною нечистотою.

12. Раскольнический скит и разные толки в Молдавии

Получивши известие из Молдавии, что устроили там новый скит внутри Карпатских гор, я весьма тому возрадовался, и паки отправился в Молдавию, и, не заходя в Яссы, прошел прямо в Карпатские горы, в град Татры, а оттуда вовнутрь гор в скит. И мне весьма полюбилось местоположение. Ибо стоит скит внутри самых гор, и в такой непроходимой пустыне, что трудно до него и пешему дойти. Окружен великими и высокими горами и непроходимыми лесами. Скоро монахи дали мне одному порожнюю келию, и оставили меня жить по своей воле, как я хощу. Я весьма этому возрадовался, и начал проживать. Но только еще не успел обжиться, как начали приходить ко мне в келию монахи и бельцы и предлагать каждый свою веру и свой кривой толк. И я рассмотрел, и нашел, что там сколько монахов и бельцов, столько же и разных кривых толков. Ежедневно в том только и упражняются: в толках, и раздорах, и в беспрестанных спорах. Все един на другого смотрят, как звери, и един другого называют еретиками, и един другим гнушаются, как поганым. И я с ними часто имел прение, потому что я утвержден был более на Святом Евангелии, и привержен ко Священству и к церковным таинствам, они же были более беспоповцы. И повседневно и много о том соболезновал и горько плакал, где и как могу спастись. В России в наших монастырях великие соблазны, и здесь, в горах и в вертепах, одни толки и раздоры, беспрестанные споры и взаимная злоба. Но уже идти некуда; и начал я проживать, как овца посреде волков. Обышедше обыдоша мя, и именем Господним противляхся им (Пс. 117:11). И часто повторял то слово: да спасет кийждо душу свою (Иер. 51:45). Часто во мне рождалось сильное желание удалиться во Святую Гору Афонскую; но, как уздой, удерживал меня раскол.

13. Проживание внутри гор Карпатских

Проживая в том скиту немалое время, я часто ходил и странствовал по великим горам Карпатским, и по высоким холмам, и по непроходимым лесам; и много утешался, и радовался, и благодарил Господа Бога моего, Царя Небесного, что привел меня в такую тихую и непроходимую пустыню. Ибо совершенно закрылся от моих очей суетный и многомятежный мiр со всеми своими прелестями и соблазнами. По Карпатским горам мало человеческая нога проходит; разве только одни те, которые ловят зверей. Весь Карпат покрыт великими и непроходимыми лесами и испещрен беспрерывными горами и холмами. Внутри гор нет никакого жительства, ни дорог. Ежели сойти между гор в долину, то и солнца мало увидишь; ежели взойти на высоту гор, то гора горы выше, и холм стоит на холме.

14. Гора Щаглуй

Над всеми же горами Карпатскими стоит, как отец выше детей своих, славная гора Щаглуй, с плешивой своей головою. Сколько ни высоки Карпатские горы, но против Щаглуя ничего не значат: видно его через горы за 200, подобно как за 10 верст. А стоит он внутри гор Карпатских, от преддверия два дня ходу, над рекою Быстрицею, близ самой границы австрийской. На него один день ходу; но мало бывает такого удобного времени, что можно на него взойти; потому что всегда ниже его стоят облака, и часто кругом его бывают дожди; верх у него плоск; на север стоит гребнем. На верху горы весьма холодно; часто и летом выпадает снег. Внизу, кругом горы, при подошве находятся три монастыря. Но я сам близ нее не бывал, а жил от нее на один день ходу. Сказывали мне те, которые на ней бывали не по одному разу, что путь на нее труден, и в ее неприступных пропастях и ущельях много водится великих змей.

15. Горы Карпатские

Карпатские горы тянутся от севера на юг, и идут сквозь Австрию, Венгрию, Молдавию и Валахию, до самого Дуная. За Дунаем называются горы Балканские. Карпатские горы имеют поперечнику 300 верст; ходу 6 дней; леса по горам больше сосновые и еловые, пихтовые, буковые и грабовые; довольно дубовых и березовых; в них множество родится разных грибов, груздей и рыжиков. И часто я ходил по горам, и восходил на высоту гор утешать свои скорби любопытным зрелищем: посмотришь на все четыре страны, – и ничего не видно, ни полей, ни городов, ни сел, только видны одни горы, покрытые лесами, и выше гор голые вершины; ровного места отнюдь нигде нет. Иные горы дымятся подобно как от пожара; иные испускают наподобие дыму из труб: это все исходят пары, и делаются облака, и из них идут дожди. Часто мне и сие случалось видеть, что на горе вёдро и сияет солнце, а внизу между гор стоят облака и гремит гром, но только весьма глухо; и когда сойдешь вниз, в скит, то сказывают, там был сильный дождь и гром, а мы на горе ничего не видали. Таковы горы Карпатские!

16. Буковина, град Сочава

Когда я проживал в скиту, внутри Карпатских гор, между кривотолками: весьма наскучили мне их толки. Хотя мне весьма полюбилось безмолвное и пустынное местоположение, и хотя радовала и утешала меня пустыня карпатская, но не могла обвеселить мое скорбное сердце, и не мог я успокоить свою гладную и жаждущую душу: ибо не имел я себе ни от кого духовного руководства; не мог себе по совести найти пастыря и наставника, дабы кто наставил меня на путь спасения. И когда приходил в свою келию, – много скорбел и проливал слез, и молился: «Господи Боже мой, Помощниче и прибежище в скорбех, обретших мя зело! Господи, скажи мне путь, в оньже пойду, и научи мя творити святую волю Твою!» Скоро сделалась перемена в обстоятельствах, и я оставлял Карпатские горы, и пошел в австрийские владения, в страну Буковину, к своим русским; и перешедши карантин в селе Басанцах, пришел в австрийский град Сочаву, в древнюю молдавскую столицу. Здесь сподобился лобызать святые целокупные мощи святого великомученика Иоанна Нового, Сочавского Чудотворца, мученного в Белфаде, по-нынешнему называемом Аккермане, находящемся в Бесарабии под Российскою Державою; ему Святая Восточная Церковь совершает память месяца июня во 2-й день. Мощи почивают на вскрытии в Соборной Православной Церкви, и испускают великое благоухание. Служба в том храме совершается на молдавском языке. Сочава, град порядочный постройкою и базарами, и много в нем церквей православных и латинских и армянских; стоит подле реки Сочавы, на молдавской границе, недалеко и от Карпатских гор.

17. Монастырь Драгомирна и русские села в Буковине

От города Сочавы на один час ходу, т. е. в 5-ти верстах, есть русское село раскольников, называемое Соколинцы: говорят и одежду носят по-великороссийски. От Соколинцов в двух верстах стоит православный монастырь Драгомирна, в котором препровождал много лет жизни своей великий старец Паисий Величковский. Еще от града Сочавы 5 миль, или 8 часов ходу, a по-русски 40 верст, есть великое русское село раскольников, называемое Белая Криница. Пришедши в Белую Криницу, я поступил в монастырь, который находится внутри села, в доме умершего крестьянина Лариона Петровича Коровьих-Ножек, который и основатель села сего. Там я нашел, как у мiрских, такожде и у монахов, множество разных толков и раздоров; но во время моего там пребывания все вместе соединились, и посреди села выстроили церковь, и добыли беглого попа.

18. Галиция

Потом, по общественным делам ездил я вград Львов, называемый Лемберг, и проехали всю страну Галицию. В ней православных христиан, принадлежащих к Восточной Церкви, нет ни единого, но все униаты, принадлежат к Папе Римскому. А в Буковине все православные христиане, и имеют у себя епископа православного, который проживает в граде Черновцах.

19. Град Черновцы

Град Черновцы не велик, но красив, второй по Львове, стоит на берегу реки Прут; но православных в нем немного, а более немцы.

20. Монастыри православные в Буковине

Еще в Буковине, в преддверии Карпатских гор, находятся великие православные монастыри, подведомые православному епископу. 1-й монастырь Путной, в котором погребаются православные епископы; 2-й Сочавица, в котором хранится драгоценный крест, украшенный златом и камением драгим. Он пожертвован Российским благочестивым царем Феодором Иоанновичем в великий скит: но когда австрийские императоры скит великий разорили и упразднили, то монахами сей крест перенесен в монастырь Сочавицу, где и доныне хранится; 3-й Молдавица, стоит внутри гор Карпатских на реке Молдаве; 4-й монастырь Драгомирна, что близ Сочавы, в котором хранятся раздробленные мощи святого мученика Иакова Персянина. Все сии монастыри украшены и расписаны иконным стенным писанием греческой работы, подобно как в афонских монастырях. Монахи живут по штату, получают от Государя Австрийского жалованье; читают и поют по-славянски, по российским книгам; на ектениях поминают благочестивейшего Российского императора, поминают и своего державного Цесаря, но уже монашеских правил строго не наблюдают: ибо в Австрии живут православные в великом притеснении, и более крест несут, нежели греки от турок. Впрочем, гонит и притесняет не царская власть, но духовная от папы Римского.

21. Пострижение в монашество

Во время проживания моего в Бело-Криницком монастыре, отяготили меня юного мiрские соблазны, и я удалился в пустыню, и поселился от села версты за три. И проживал я в Буковине довольно лет, в течение которых и пострижен был во иночество одним иеромонахом, приехавшим из России.

22. Сомнение в расколе

В один день пришел я из своей пустыни в монастырь и увидел одного монаха, именем Никона, моего знакомого, весьма скорбным, и спросил его: «Чего ради так скорбен, отче?» Он мне сказал следующее: «Был у нас здесь гость из России, из единоверческого монастыря монах, и показал мне одну вещь, которая очень устрашила меня, и теперь не могу успокоиться». Я пожелал ту вещь узнать. Он разгнул мне книгу, называемую «Толковый Апостол», зачало 150-е, толкование Иоанна Златоустаго, лист 548 и 549-й, где написано: «Еретицы ни в жертву не приносят, ниже приемлют Тело Господне. Понеже иереев благочинне посланных не имеют. Аще бы и имели от нас отбегших, – без единости Церкви христианския Тайны ничесоже суть; ибо всем отлучившимся от единения церковнаго Бог пророком рече: послю на вы клятву, и проклену благословение ваше, и оклену е, и разорю благословение ваше, и не будет в вас (Малах. 2:2). Сиречь, положу клятву на благословение ваше, имже Тайна совершаема бывает; ибо Церковь Божия есть, якоже глаголет Писание, вертоград заключен и источник запечатлен (Песн. П. 4:12). И того ради невозможно нигдеже Тайне совершатися, толико в единости Церкви Божия, еяже между сонмищами еретическими несть; тогда и Тайны ни единыя в них несть, разве Крещения святаго, еже тако есть достойно, яко крещаемаго от них, егда приходит к соединению Церкви, паки крестити не требе. Аще ли не приидет к Церкви, ничесоже ему несть полезною». Когда и прочитал сие, то едва мог устоять на ногах. Столь сильно сия стрела пронзила мое сердце, что уже не мог быть спокоен душою ни на одну минуту. Прошло много лет, как я отложил и оставил все толки и споры, а только просил Господа Бога моего Иисуса Христа, Царя Небесного, о помиловании, чтобы не дал мне погибнуть, и веровал, что не погубит мене Господь, но имиже Сам весть судьбами спасет мене. Хотя и беспрестанно лежал тот камень на моем сердце, что без епископа церкви быть не возможно; но, впрочем, надеялся на милость Божию. А теперь, паки до конца отяготило мою совесть, и растревожил я свое сердце, и рассуждал сам в себе: «Воистину, великий святитель Иоанн Златоуст Святым Духом провидел наших беглых попов; или, может быть, и при нем были таковые же еретики и раздоры церковные, которые и им святителем гнушались». И много я соболезновал, но не знал, что сотворить: ибо не было от человек доброго советника и друга. Хотя монах Никон несколько и сомневался, но я не имел на него надежды: ибо хотя и пало доброе семя, но на камени: не имея доброй земли, скоро высохло и пропало; или лучше сказать, попало в терние: доброе семя подавили предрассудки. И доныне он еще пребывает в расколе.

23. Проживание в Мануиловском ските

Потом, когда настали времена мирные, повсюду стала тишина велия, и пришел один монах из Турции, и восхвалил мне ту страну и местоположение, тихие и безмолвные места, и начал меня звать с собою; то я пожелал: ибо имел тайное желание побывать во Святой Горе Афонской и во Иерусалиме. И так оставил Австрию и Буковину, и отправился в путь. Но когда пришел в Молдавию в Мануиловский скит, то захотел Господь остановить меня здесь сверх моего намерения, и здесь вывести из заблуждения на правый истинный путь. По пришествии в скит, сделался я болен, и мой спутешественник дожидался меня много дней, а потом ушел один. Я остался в скиту, и выздоровел. Братия в Турцию идти мне не присоветовали, потому что там попов наших почти никогда не бывает. И я в скиту Мануиловском остался на жительство; дали мне келию и садочек, и я начал проживать в телесной тишине и в спокойствии, и заниматься рукоделием. Но сердцем никогда не был спокоен от церковных наших недостатков и беглых попов. Потом, выпросился один юноша ко мне за ученика, хотя я и не хотел принимать его; потому что, будучи сам не искусен и провождая жизнь свою, как заблуждшая овца без пастыря, как могу научить другого, когда сам ничего не знаю? Да еще же и сам весьма юн. Но прочие отцы присоветовали мне принять. И попался ученик хотя и млад, но весьма кроткий и смиренный и послушливый, только в Писании не искусен; было ему только 17 лет от роду. Чрез год он пострижен в монашество, и наречен Антоний; он после нас обратился из раскола, и доднесь живет в Молдавии, в православном монастыре Вороне.

24. Размышление о заблуждении раскольническом

Хотя и в скиту Мануиловском много разных толков и раздоров, но ко Священству расположенных больше. Я, смотря на их раздоры и на свои недостатки, много скорбел и соболезновал душою; многажды и сам с ними имел состязание, и в некоторых вещах побеждал их, и доказывал им из Писаний, что без Церкви, Священства и церковных Таинств, спастись невозможно. Но иногда и от них бывал побеждаем, паче сими словами, что «ежели без Церкви спастись невозможно, то Церковь должна быть с епископом, и без епископа Церковь быть не может: a у вас где епископ? Только одни попы, и то беглые». Против этого я ничего не мог отвечать, но исполнял свое сердце неизреченной скорби, отходил в свою келию, и проводил нощи в слезах, и много размышлял, что много у нас разных толков, разных согласий, разных раздоров, хотя все читаем и служим по одним книгам, и много мы имеем между собою прения; но победить един другого не можем, и все мы един другому заграждаем уста от Божественного Писания и Отеческого, а рассудить настоящего никто не может. От чего это происходит? He все ли мы сбились с великого царского пути? He все ли мы заблудились в разных своих толках? He все ли мы бредем в разные пропасти? He все ли мы потеряли истинный Христов путь, ведущий в горний Иерусалим, в Царствие Небесное? Теперь прошло сто семьдесят лет, как находимся в этих толках и раздорах, и ничего доброго найти не можем; столько прошло лет, и нет у нас никакой Господней благодати; ни чудотворения, ни явления, ни святых мощей, ни благословенных мужей. Все толкуют и спорят, и умирают без всякого извещения, и идут, сами не зная куда. Толкуют, и противоречат Самому Господу Богу и Его Святому Евангелию, якобы в нынешние времена чудес не будет уже, и верить им не подобает. О, горького и плача достойного заблуждения! О, великого безумия! He только противятся пастырям церковным, но уже противляются и Самому Спасителю Господу Иисусу Христу, Который Сам, пречистыми Своими устами, в последние минуты, когда возносился на небо, произнес такие радостные словеса к Своей на земли воинствующей Церкви: се Аз с вами есмь во вся дни до скончания века: аминь (Мф. 28:20). И сими словами окончил и запечатлел на земли Свою проповедь. А ежели Сам Господь обещался в Своей Святой Церкви пребывать до скончания века, то в ней благодать действовать и чудеса совершаться будут такожде до скончания века. Ибо где пребывает Сам Бог и благодать Его, там могут все чудеса быть и совершаться всегда и во вся веки. А ежели в наших разных толках никаких чудес не бывает: то, стало быть, Бога с нами нет, и благодать Его с нами не пребывает. И не исполнилось ли на нас то страшное Господне проречение, что остается вам дом ваш пуст, и молитва ваша будет в грех, и не прииму жертвы от рук ваших? Воистину, мы от пути истинного заблудихом, и правды Господни не познахом. И от того я много скорбел и много плакал; но найти истинный путь не знал где; не знал, где найти возлюбленную свою матерь, Святую Соборную Апостольскую Христову Церковь. Между своих расколов уже ее не находил, а о России сомневался, ибо знал, что во время Никонова патриаршества было замешательство, и потому боялся. А более скорбел о том, что не имею от человек себе единомысленного друга и собеседника, чтобы было с кем о том посоветоваться, а открыть свое помышление некому: ибо все – закоснелые раскольники, и не только что посмеются, но и с бесчестием изгонят из скита. У раскольников все свои толки и раздоры терпимы; хотя они и повседневно грызутся, но один другого не кусают; а ежели узнают, что кто напротив их всего мнения, или кто похвалит Греко-Российскую Церковь, то все на того восстанут, и с бесчестием изгонят. Ибо тма отнюдь света не терпит. Знают, что ежели появится свет, то тма вся исчезнет: ибо кто выйдет из заблуждения на большую дорогу, тот может и прочих вывести. По этому случаю хотя бы и сомневался кто во всем вообще расколе, но эту тайну один другому не доверяли: боялись, да не изгонятся. Так и я препроводил довольное время в сомнении и в скорбях моих, и не имел себе от человек ни советника, ни наставника. Но прибегнул к Самому моему Творцу и наставнику, Который научает и наставляет всякого человека на всякую истину: ибо Он Сам, Спаситель мой Иисус Христос сказал: никтоже может прийти ко Мне, аще не Отец пославый Мя привлечет его (Ин. 6:44). И паки: просите и дастся вам: ищите, и обрящете: толцыте, и отверзается (Мф. 7:7). И паки: ищите прежде Царствия Божия и правды его, и сия вся приложится вам (Мф. 6:33). И я, грешный и непотребный, послушал словес Господа моего Иисуса Христа; и прибегнул к Тому, Кто сотворил небо и землю и вся иже в них; прибегнул к Тому, Который сотворил меня; прибегнул к Тому, Который спасения ради моего сошел с небес и воплотился и родился от чистой Девы Марии; прибегнул к Тому, Который спасения ради моего претерпел вольное страдание и распят на Кресте, и пригвоздил на нем грехи наши, и воскрес из мертвых, и вознесся на небеса, и сидит одесную Бога Отца; прибегнул к Тому, Которого ради любви оставил суетный мiр со всеми его прелестями, и дражайших моих родителей, и дом свой, и сродников, и Которому с самой юности посвятил всю жизнь; и Его, Царя моего Небесного, просил со слезами: «О Господи Владыко и Человеколюбче! Услыши молитву мою, и скажи мне путь, в оньже пойду, и научи мя творити святую волю Твою, и покажи мне, Господи, Святую Свою Церковь, юже на земли непоколебимую утвердил еси; Сам бо Ты рекл еси, яко врата адова не одолеют ей; и мене многогрешнейшего раба Твоего присоедини к ней, якоже присоединил еси иногда Павла, и сделал еси его из гонителя ревнителя, ученика и Апостола, и языком проповедника; тако и мене приими, Господи, окаянного, якоже некоего изверга. О Владыко Человеколюбче Господи! Прими мене заблуждшую овцу, и причисли ко Своему избранному стаду. Ты бо рекл еси, Человеколюбче: не хощу смерти – грешника, но еже обратитися и живу быти ему; тако и мене, Владыко Господи, изведи из раскола, имиже Сам веси судьбами! Еще прошу, Господи, сподоби мене имети из числа братий единаго единомысленнаго друга и советника, с кем бы аз мог хотя немного исследовать Божественное Писание». Так я всегда просил Господа Бога моего о помощи. И мало по малу начало касаться до моего сердца рассуждение о Греко-Российской Церкви, что не она ли самая истинная Христова Церковь. Но утвердиться в том более всего препятствовало мне трехперстное сложение для крестного знамения.

25. Знакомство с отцом Иоанном

Потом я познакомился с одним иноком, о. Иоанном, великим постником и подвижником; он много в Писании был начитан, и тысящи на три имел своих книг ибо он был из богатых купцов г. Буташан. И мы един другого весьма полюбили, и часто между собою занимались беседами о разных предметах от Священного и Отеческого Писания. Но я тайну свою открыть ему боялся; ибо хотя и добрый он человек, и любил меня, но произошел из рода самых закоснелых раскольников. Хотя он и замечал во мне великую скорбь, и многажды спрашивал, о чем я так скорблю и сам себя убиваю скорбью; но я ему отзывался по другим причинам.

26. Ложь соловецкой челобитной

Во един от дней, сидя во своей келии, я взял книгу, называемую «Соловецкая Челобитная», и начал читать, помышляя и надежду имея найти в ней утешение в скорби моей. Но когда начал читать, то нашел в ней много лжи и клеветы на Греко-Российскую Церковь, чего я прежде никогда не замечал, и много тому удивлялся. Первое: якобы Греко-Российская Церковь исповедует, что Господь наш Иисус Христос распялся не за человеческое спасение, а за некое Свое прегрешение. Увидевши сию клевету, я весьма ужаснулся; и много тому удивлялся, почему прежде не мог сего усмотреть: ибо подлинно знаю, что Греко-Российская Церковь едино и истинно с нами исповедует, что Спаситель мiра Иисус родился от чистой Девы Марии, потом пострадал и распялся не за что иное, как только за спасение мiра; ибо ежедневно в ней читается в Символе веры: «Нас ради человек и нашего ради спасения сшедшаго с небес, и воплотившагося от Духа Свята и Марии Девы, и вочеловечшася. Распятаго же за ны при Понтийстем Пилате, и страдавша, и погребенна, и воскресшаго в третий день по писанием». Вторая ложь больше первой: якобы Греко-Российская Церковь воскресение Сына Божия не проповедует. Сию явственную ложь когда я читал, то горько плакал о том, как раскольники обманывают и прельщают нас бедных и несчастных: ибо кому то́ не известно, что Греко-Российская Церковь празднует Воскресение Христово, и все ее чада радуются и торжествуют, и беспрестанно восклицают: «Христос воскресе!», а другие отвечают: «Воистину воскресе (Христос)»? Третья неслыханная ложь, о которой и ужасаюсь писать теперь: якобы Греко-Российская Церковь на крещении младенцев молится духу лукавому. О, кто не восплачет заблуждения челобитчиков! И кто не ужаснется злобе раскольников! Какие лжи и клеветы написали они на Святую Восточную Церковь! И как они расставили сети, и уловляют души незлобивых младенцев! Ибо кому сие не известно, что вся Святая Восточная Греко-Российская Церковь и все ее чада гнушаются и проклинают лукавого духа, и во вся часы и минуты просят и молят Господа Бога от него избавиться, и глаголют: «Отче наш, не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго»? Еще и четвертую ложь увидал написанную: якобы Российская Церковь осмиконечный крест отвергнула и возненавидела, и непотребна сотворила. Но Греко-Российская Церковь осмиконечного креста не отвергнула, а равно почитает, как осмиконечный, так и четвероконечный и шестиконечный: сему я сам самовидец; ибо в своем странствии по России повсюду видел на церквах и внутри церквей кресты осмиконечные.

27. Начало убеждения в правоте Восточной Церкви

Когда я в Челобитной увидел сию ложь, то много удивлялся, почто я сие прежде многажды читал, и это мне было закрыто, и не мог я сего видеть? Потом пал на землю, и много от радости плакал, и благодарил Господа Бога моего, что начал открывать омраченное расколом сердце мое, и показывать мне закоснелому Свою Святую Церковь; ибо я подобно как издалеча увидел се: как из-за гор или из-за морей она мне открывалась; и возрадовалось радостью неизреченною сердце мое.

28. Беседа с отцом Иоанном о неправоте раскольнической

Потом положил в сердце моем, хотя не явственно, открыть тайну свою отцу Иоанну, другу моему; и помолившись Господу Богу, пошел к нему. И пришедши, застал его единого, a ученика его, монаха Силуана, на то время в келии не случилось. Мы много беседовали с ним, и я показал ему в Толковом Апостоле слово святого Иоанна Златоустого, где он строго пишет на беглых священников, и утверждает, что без единости Церкви ни единая Тайна не принята. О. Иоанн, прочитавши сие, посмотрел на меня внимательно, и сказал: «Разве ты имеешь сомнение в нашем священстве? – откройся мне». Я ответил: «Отче мой возлюбленный и друг ты мой любезный! Хотя сомнения и не имею, но и утверждения не имею, да и утвердиться не на чем. Ты сам знаешь, каковы наши пастыри: все они беглые, и проводят отчаянную жизнь; еще многие из них бывают и самозванцы, каков и здесь в Мануиловке был Анатолий: назвался иеромонахом, много лет жил и священнодействовал, а после оказался самозванцем и простолюдином; он и доныне еще жив, в Галаце торгует вином. Каковы наши церкви, и как их освящают? Без благословения епископского; антиминсы многие – подложные. Видя такие многие соблазны, как не быть в сомнении? Душа во мне едина, и для меня драгоценнее паче всего света; для ея спасения я оставил мiр, и дом свой, и все имение, и дражайших моих родителей и всех сродников; и посвятил себя с самой юности на служение единому истинному Господу Богу, чтобы спасти свою душу; и ежели ее погублю, то сыскать другой не могу; такожде и время, данное мне на покаяние, ежели без успеха проведу, назад уже не возвращу». Отец Иоанн, выслушав сие, сказал мне: «А что, ты, отче, не искушаешь ли меня, и не хочешь ли выведать мои мысли и намерения? Я не надеялся от тебя сие слышать, и не полагаю, чтобы ты это говорил от искренности сердца; я знаю и слышал прежде, что ты великий ревнитель и защитник нашей церкви, а теперь говоришь напротив». Я отвечал: «Нет, отче святый! He искушаю я тебя, ниже чего выведываю, но от искренности сердца моего говорю тебе истинную правду, как пред Самим Господом Богом моим; а что я ревную и защищаю Церковь, то не свою, а Христову, и ревновать о ней не престану, но аще позовет время, то и умру за нее, как за Христа. Но нашу церковь вижду недостаточну; потому что не имеем мы у себя Христовых наследников, которых Христос оставил на земле вместо Себя, обещаясь с ними быть до скончания века, – сиречь, епископов, которым Господь наш Иисус Христос сказал: слушаяй вас, Мене слушает: и отметаяйся вас, Мене отметается: отметаяйся же Мене, отметается Пославшаго Мя (Лк. 10:16). И паки: иже вас приемлет, Мене приемлет: и иже приемлет Мене, приемлет Пославшего Мя (Мф. 10:40). И паки: аминь аминь глаголю вам: приемляй, аще кого послю, Мене приемлет: а приемляй Мене, приемлет Пославшаго Мя (Ин. 13:20). Вот, возлюбленный мой отче, что́ мене устрашает! Сии Христовы словеса отнюдь мы не исполняем, но еще и вопреки им поступаем; потому что не только мы не слушаем Христовых наместников и апостольских наследников, сиречь епископов, но еще и отметаемся, и, что еще страшнее, проклинаем их. Хотя мы и имеем священников; но не мы их слушаем, а они нас: ибо когда они приходят к нам, то отрицаются и проклинают своего епископа, и творят волю нашу, простолюдинов. Да если бы мы и слушали своих священников; то они кого слушают, не имея над собою никакого высшего священноначалия: ни патриарха, ни митрополита, ни епископа? Они слушают только нас простолюдинов. И так мы, под видом благочестия, с своими попами желая соблюсти старые обряды, не только старых, но и новых всех лишились, и не только отметнулись своих архипастырей, Христовых наместников и апостольских наследников, но уже, по словам Христа Спасителя, и Самого Бога мы отметнулись. Вот что́, возлюбленный мой отче, меня смущает и ужасает; и никогда не могу быть спокоен моим сердцем, пока не найду Святую Соборную Апостольскую Христову Церковь. По словесам Иисуса Христа, наместникам Его и апостольским наследникам, сиречь епископам, должно быть и пребывать на земле до скончания века, до самого второго Христова пришествия: ибо Спаситель сказал: куплю дейте, дондеже приду (Лук. 19:13). И паки: и се Аз с вами есмь во вся дни до скончания века: аминь (Мф. 28:20). Но мы теперь этого Господня обетования чужды; потому что не имеем епископов, преемников апостольских. Поэтому едва ли с нами Христос пребывает. А ежели не пребывает с нами Христос, то едва ли мы даров благодати Святаго Духа не лишены. И поистине: прошло 170 лет, как мы отлучились от Восточной Церкви, и не видим мы у себя действий благодати Святаго Духа, ниже какого благодатного Господня посещения: ни чудес, ни святых мощей, ни богоугодных мужей; а только и есть одни толки и раздоры и повседневные споры и соблазны. Странствовал я по России почти два года, и обошел все Стародубские и Ветковские слободы и монастыри, керженские скиты и иргизские монастыри, и прочие места, здесь в Молдавии, и в Буковине, и в Бесарабии; и мало что доброго видел, а почти одни соблазны, a ежели не соблазны, то раздоры и толки». Отец Иоанн, сказал мне: «Отче, отложи всякое сомнение, и оставь об этом говорить и мыслить; а живи так, как живешь, и молись Господу Богу, и спасешися: ибо не мы установляли веру; но были на то соборы, на которых утвердили нашу веру, и уложили нам принимать таких попов». Но я сказал: «Возлюбленный мой отче! На это и я согласен, что не нами утверждена вера наша, и что был собор в Стародубских слободах, на Ветке, который положил нам принимать от Российской Церкви беглых попов. Но я, возлюбленный мой отче, на ветке утверждаться опасаюсь, дабы не обломиться и не погибнуть; а лучше надобно сыскать настоящий корень, и на нем утвердиться. Ветковский собор не можно назвать Собором, а сборищем простых мужиков. Потому что кто на нем присутствовал? И кто его утверждал? Был ли на нем хотя един Вселенский патриарх, или хотя митрополит, или по крайней мере епископ? Вам самим известно, что не было на нем ни патриарха, ни митрополита, ни епископа, ниже кого от священного чина; а хотя и был священно-инок, но и тот молчал, а присутствовали и утверждали простые мужики; даже и иноков почти не было, как явно показывает список соборного уложения; потому на этом соборе и на его уложения нам утверждаться весьма опасно; даже и безумно нам инокам слушать мiрян и простых мужиков; ибо, по крайней мере, мы иноки, хотя и грешные: инок должен слушать епископа, а повиноваться в монастыре Игумену».

29. Согласие со мной о том отца Иоанна

Отец Иоанн заплакал и сказал: «Прости меня, отче, что я тебя искушаю: и сам я имею сомнение, и много о том скорблю, и много уже лет соболезнует душа моя, смотря на наши недостатки и повсечасные толки и раздоры; но не с кем о том посоветоваться, а объяснить никому не возможно: ибо все закоснелые раскольники, о том и слушать не хощут. Вот и у меня ученик Силуан, и хороший старец и великий подвижник, но только весьма закоснелый раскольник. Я и тебя почитал самым закоснелым раскольником; за то и боялся тебе открыть свое сомнение, хотя и любил тебя сердцем моим. Но отныне будь мне возлюбленный духовный брат и друг, и будем заедино советоваться и стараться, как нам избавиться от душепагубного раскола. Будем просить Господа Бога, чтобы научил и наставил нас найти Святую Свою Церковь, и присоединил нас к Своему избранному стаду. Только прошу тебя, этой тайны еще никому не открывай, дабы не взбунтовать раскольников». Тогда я исполнился неизреченной радости, когда услышал от него такие словеса и такое его благое расположение, и возблагодарил Господа Бога, Царя моего Небесного, яко услышал молитву мою и сподобил меня обрести единомысленного друга и советника. И с этого времени начали мы ежедневно сходиться и тайно советоваться, где нам найти Святую Соборную Апостольскую Христову Церковь.

30. Искание истинной Христовой Церкви

Однажды спросил я отца Иоанна: «Отче, вы в Писании искуснее, ибо вы больше читали книг Священного и Отеческого Писания: скажите, где нам искать Христову Церковь? Я полагаю – в России; в Челобитной Соловецкого монастыря написано много на нее лжи и клеветы, чего в ней не обретается». Он же ответил мне: «Нет; Россия сама приняла веру от Греков; да еще в ней случилось замешательство от поправления книг и перемены в некоторых обрядах. Потому и надобно взять с самого корня, откуда произошла Церковь Христова. Надобно искать Святую Соборную Апостольскую Христову Церковь у четырех Вселенских Восточных Патриархов, наипаче во Иерусалиме и Константинополе; ибо оттуда приняли веру христианскую Россия и Молдавия; на Востоке проповедовали святые апостолы; там собирались Вселенские Соборы, там жили святые отцы, Вселенские учители, там сочинялись и писались церковные книги; там и доныне содержат туюжде веру, и читают те же книги; потому что там книги без перевода, на том же языке, на котором были писаны; там и пребывает Святая Христова Церковь; и ежели узнаем, что там невредима и непоколебима пребывает православная вера, тогда ясно покажется и Российская правда, потому что Российская Церковь с Греческою во всем согласна». На это я сказал ему: «Отче, как можно это исследовать? Мы там не бывали, языка тамошнего не знаем, и читать греческих книг не умеем». Он же отвечал: «С помощию Божиею скоро можем узнать; и для сего рассмотрим: во время Московских Патриархов Иосифа и Никона в каком положении находилась Греция и четыре Вселенские Восточные Патриарха? – Ежели в то время Греция и четыре патриарха находились в православной вере, то они в том же благочестии и доныне пребывают. Если же Греция и четыре патриарха в православной вере находились и находятся, то и Россия православна, и древним благочестием сияет, и Святая Соборная Апостольская Христова Церковь в ней находится; потому что Россия во время Московского Патриарха Никона от Греческой Восточной Церкви и от четырех Вселенских Патриархов не отступила и не отделилась, но наипаче еще с ними соединилась, и какия имела погрешности против греков, те исправила». Я спросил: «Отче, как можно узнать, что во время Московских Патриархов Иосифа и Никона Греция и четыре Вселенские Патриархи были православны и в полном древнем благочестии, в православной вере? Тогда бы нам никаких еще не нужно было и доказательств, и нечего бы нам более искать и сомневаться и сейчас бы оставили раскол, и присоединились бы к Греко-Российской Церкви». Отец же Иоанн ответил: «Читал ли ты Книгу о вере, которая писана во дни святейшего и всеми нами, старообрядцами, много уважаемого Московского Патриарха Иосифа, который сам ее разсматривал и свидетельствовал, и одобрил, и признал ее справедливою, и в печать ее пропустил? Она Российскою Церковью в тогдашнее время одобрена и признана справедливою». Я сказал ему: «Многажды я ее читал, и признаю ее справедливою, но не мог ничего в ней настоящего понять, и теперь уже не упомню». Потому что был я тогда помрачен расколом, и ум был покрыт каким-то покрывалом. Потом начали мы читать Книгу о вере,^[2] со вниманием и с рассуждением, в каком положении находились греки и четыре Вселенские Патриархи восточные во дни московского Патриарха Иосифа.

31. Чтение из книги о правой вере: а) о благочестии Греков

Вот что́ говорит писатель Книги о вере, в главе второй, часть третья: «Сего ради Святая Восточная во Грецех обретенная Церковь, правым царским путем, аще и вельми тесным, но обаче от Иисуса Христа Бога и Спаса нашего и истинных Его наследников утлаченым,^[3] ни направо ни налево с пути не совращаяся, к горнему Иерусалиму сыны своя препровождает в поданном от Господа Бога крестном терпении, и ни в чесом установления Спасителя своего, и блаженных Его ученик, и святых отец предания, и седьми Вселенских Соборов, Духом Святым собранных, устав не нарушает, не отменяет, и в малейшей части не отступает, ни прибавливая, ни отымая что́, но, яко солнце, единакою лучею правды, всегда, аще и в неволе пребывая, светится правою верою. А чтобы лучше, православный христианине, в той мере ведомость могли имети, яко стадо Божиих овец, в Греции живущих, аще телесную чувственную, от телеснаго и чувственнаго врага, неволю терпит, но веру истинную и совесть свою чисту и нескверну Царю над всеми цари и Богу сохраняет. Ничесоже бо Турци от веры и от церковных чинов отымают; точию дань грошовую от Греков приемлют, а о делех духовных и о благоговеинстве нимало належат и не вступают в то. И якоже людие Божии, егда в работе египетской были, веры не отпадоша, и первыи христиане, к триста лет в тяжкой неволе будучи, веры не погубиша; тем же образом, и в нынешнее время, в неволе турецкой христиане веру православную целу соблюдают. А кто бы хотел сие лучше разумети, прилагаю зде слова от послания святыя памяти Мелетия, Патриарха Алексадрийскаго, до границ наших в лето 1597 писаныя, который таковую о постановлении нынешнем Церкви Божии в Греции будущей ведомость истинную сими словесы свидетельствует: „Или не имате удивлятися сему, яко на востоце, аще и царство опровержено есть, обаче же вера православная волею Божиею стоит и пребывает нерушима? Веруем бо, яко Бог милосердый николиже оставляет раб Своих, наипаче же светлейше и яснейше сияет благочестие христианское, и наипаче во искушениих без царства распространяется, коли благодать Божия совершенне господствует, посреде безбожных мучителей, и яко крин процветает межи тернием, силу приемля не человеческою мудростию, якоже ухищряя утвержают, не богатствы, ни силою укреплено, но самою рукою Божиею защищено. Или не достойны удивлению сия превеликая вещь видится вам?“ Дозде ^[4] словеса патриарха, ихже сего ради зде положихом, чтобы правовернии христиане ведали, с яковым умыслом, с каким смирением и благодарением той терпения крест истиннии хвалебници Божии во Греции сущии на раменах носят, яко вину своего временнаго печалования, на непостижимую судеб Божиих глубину возложиша, неизреченный благодати Промыслу и милосердию Его пресвятому сии причитают, яко по неизреченной Божественной Своей судьбе, посреди явных имене Своего врагов, якоже Даниила посреде львов, без всякаго сумнения и без ущербу в вере, дивным Своим прозрением сохраняет. К сему же не бо просто и сие в Божественном Писании положено: иже кого любит Господь, того и наказует (Евр. 12:6). Потом: да заградятся всякая уста глаголющих неправду гордынею и уничижением (Пс. 30) на смиренных Греков».

32. б) О Восточных Патриархах

В той же Книге о вере пишется о четырех Вселенских Восточных Патриархах в гл. 20-й:

«Обаче же помощию Господнею в Восточной Церкви четырех верховнейших пастырей, по подобию четырех Евангелистов, имеем, от нихже никогда же ни в чем един над другаго вящшаго себе начальства и большаго и праваго суда не приписующе, братски же в любви и в покорении Христове живут. И тех не яко главу всего мiра, но яко честнейшия уды Христовы Церкве почитаем. И аще бы хотя един от них и ниспал и все, еже подлежащее под паствою, стадо его в туже яму вринул, единаче православную Церковь ни в чем бы соблазнити могл, зане имеет во всем равныя ему пастыри три, от того свободны падения, истинную и безсмертную имеющих над собою Главу, Христа Спаса нашего, Бога. И аще бы и получилося когда таковое заражение, или не восхотел бы покаятися, то яко гнилый уд отъят и прочь отвержен будет. Но рекут ли Римляне, яко патриарси со всем духовенством Турскому дани дают? И то есть правда: нечему тому дивитися: аще и дают, да волю имут свое благочестие содержати».

В той же Книге о вере, глава 25, о патриарсех:

«Иже правыи кафолическия веры отступиша, не пребывше в той, спасение свое погубиша, якоже святитель Афанасий Патриарх Александрийский в толковании веры описует. Грецы и Русия ту праве кафолическую веру, юже святитель Афанасий описует, исповедают, то есть нам и спасение известное. А иже не по Афанасию символ исповедают, якоже он тамо свидетельствует, тем погибель вечная. Яко иже от соединения и сообщения Святыя единыя Кафолическия и Апостольския Церкве, иже на востоце, отступиша, и иже в ней целе и совершенне не пребывают, живота вечнаго и сообщения в небесех со святыми ангелы и со святыми Божиими не доступят. Иже пастыря народу Русийскому Богом даннаго, православнаго архиепископа Константиня града патриарха Вселенскаго отступиша, к немуже еже не привязатися сердечне, и во учении и в послушании его не пребывати, блудити есть, а заблуждшия овцы, по Спасову словеси, и агнцы татие и волцы похищают».

Тоя-же книги и главы во 2-ом отделении тако пишется:

«Слушати восточныя Церкве и патриарха Константинопольскаго и прочих четырех творит нам оную пользу: благословение временное и спасение вечное. Русийскому народу патриарха Вселенскаго, архиепископа Константинопольскаго, слушати и ему подлежати и повиноваться в действах и в науце духовной есть польза и приобретение велие спасительное и вечное. Первое: яко патриарх обретается и есть во единой Святой Соборной Апостольской Церкви, и бывает в ней непоколебимым столпом, нося на себе истинное веры исповедание. Второе: яко патриарх веру по Святому Евангелию и Апостолом и святых отец научению исповедает и соблюдает. Третие: яко патриарх пречистыя Тайны Тела и Крове Христовы и вся ины святыни истинны имеет, и все яко от начала, яко древле и яко всегда было, верует и соблюдает. Четвертое: яко патриарх держит и исповедует веру святых учителей Вселенских, на нихже Церковь возлежит: якоже се Дионисия Ареопагита освященнаго, и святых Афанасия, Василия Великаго, Григория Богослова, Иоанна Златоустаго, Григория Нисскаго, Кирилла Иеросалимскаго и Кирилла Александрийскаго, Амвросия Медиоламскаго, Августина Иппонейскаго, Климента, Дамаса, Леона, Агафона, Григория, Мартина, римских епископов; Максима Исповедника, Иоанна Дамаскина, Феофилакта и прочих подобных тем. Пятое: яко патриарх веру, догматы и уставы седми Вселенских и поместных Соборов, такоже и которыя по них на утвержение их были, держит и соблюдает. Шестое: яко патриарх Константинопольский Русиов крестил, и он народ наш Русийский в веру и в познание Бога привел. Митрополита и епископы и весь чин церковный и книги и богопотребное благочестие и устав нашей Церкви предал. Седьмое: яко Русия от Бога, от Собора Вселенскаго, от царей и князей и королей, за правое строение и Епархию, подана есть Константинопольскому и Апостольскому Престолу и патриарху Вселенскому. И несть возможно нам, сущим в строении патриарха Константиня града, подносити себе под папу латинскаго, и под клятву, в правилах соборных описанную, вметати себе. И тако мы Церкви Константинопольстей и патриархом престолов восточных полезных ради правыя веры и для спасения душевнаго и благословения временнаго прибегаем. К тому же с повинностей прав в главе, или в разделе предыдущем помяненых, слушаем, Александрийскаго, Антиохийскаго, Иеросалимскаго и великой Русии, яко единоверных Константинопольскаму архиереов почитаем и приимаем. К ним бо надлежат оны Христовы словеса: слушаяй вас, Мене слушает: и отметаяйся вас, Мене отметается: отметаяйся же Мене, отметается Пославшаго Мя (Лк. 10:16). И истинно есть: кто слушает патриархов и от них освящаемых и посылаемых, Христа слушает, а кто отметается их, Самого Христа Бога отметается той».

В той же книге о вере, о Святой Восточной Греческой Церкви писано тако, в главе 30-й:

«Темже всегда в памяти своей нам всем православным подобает иметь преждебывшия вины, и сему внимати, яко по тысящи лет от воплощения Божия Слова Рим отпаде со всеми западными странами от Восточныя Церкве. В пятьсотное же девятьдесят пятое лето по тысящи, жители в Малой Русии к Римскому костелу приступили, и на всей воли римскаго папы заручную грамоту дали ему: се второе оторвание христиан от Восточныя Церкве. Оберегая же сие пишет: егда исполнится 1666 лет, да не чтобы от прежде бывших вин зло некаково не пострадати и нам», то есть, чтобы не отпасть от Греческой Восточной Церкви и от патриархов. Но когда пришли сии предреченные лета, то и исполнилось пророчество: ибо в сии лета в России отступили от Восточной Греческой Церкви и от четырех Восточных Патриархов в разные расколы, в которых и доныне еще заблуждают.

33. в) О Святой Восточной Христовой Церкви

Из той же Книги о вере, о Восточной Церкви, глава 1-я:

От Сиона изыде закон, и слово Господне от Иерусалима. Благодатию и помощию всесильнаго и прещедраго Господа Бога, в Троице Единаго, восхотех основание твердое сей убогой беседе нашей предложити, к Божественному Писанию, яко к наставнику всея правды, вдаюся, и того руководством душеспасительным наставляем, преднаписанная пророческая словеса, на пользу и утвержение православным, свидетельства ради правды Церкви Сионстей вкратце истинне предлагаю. Библия или Ветхий Закон весь свидетельствует о сем, яко Бог Отец от начала самаго в Сионе познавшеся преданием закона и созидания Церкве Святая Святых, и чрез пророки действовал. Посем Бог Слово, Иисус Христос, Сын Божий, единосущный Отцу, родися плотию во Иеросалиме, и обрезася, по четыредесяти днех в церковь принесеся, и воспитан бысть, и крестися, преобразися, распятся и погребен бысть, и воскрес, и четыредесять дней пребыв вознесеся на небеса, и седе одесную Бога Отца, якоже о сем священное Евангелие известнейше свидетельствует. Потом же третие в Божестве Лице, Дух Пресвятый, во Иеросалиме на апостолы сниде, Иже от Единаго Отца исходит, со Отцем же и с Сыном споклоняем есть и сславим. Сей Дух Святый Господь и Бог есть. Сей Дух Святый закон благодати во Иеросалиме подаде. Сей научив апостолов из Иеросалима на вселенную учение истины испустити. Сей и ныне в Церкви Сионстей Иеросалимский Господем есть, по свидетельству святаго пророка и царя Давида: благословен Господь от Сиона, живый во Иерусалиме (Пс. 134:21). И по Господню обещанию: се Аз с вами есмь во вся дни до скончания века (Мф. 28:20). Отонудуже едина есть Святая Кафолическая, Соборная и Апостольская Церковь Духом Святым начата, и основана апостолы бе, и есть и будет. По сему свидетельству Божественнаго Писания. Иеросалимская Церковь мати есть по всей вселенней православных Церквей. Понеже от Иеросалима Евангелие, апостолы и проповедь, крещение и вера изыде. Оттуда и христианство насадися и возрасте. О сем велегласный пророк (Ис. 1:26) провозвести, глаголя: «и по сих прозовешися град праведный, мати градовом, верный Сион» иже есть во Иеросалиме. Сиону Иеросалиму сия слава и имя подаровано. Речет ли противный, яко сие к небесному Сиону пристоит? Мы же от Божественнаго Писания покажем, яко и к земному. Егда бо во Иеросалиме возрасте от Духа Святаго вера, и распространися везде в правоверных, возрасте, а не прейде. О сем книга Деяний Апостольских свидетельствует, яко сами апостоли прияша Святаго Духа и от Иеросалима изшедше, учаху языки, и паки от востока, полудня и от запада, возвращахуся во Иеросалим, и тамо прибежище им бе. Во Иеросалиме и Пречистыя Богородицы Девы Марии житие и успение бе, и гроб Ея чудотворный на месте, нарицаемем Гефсимания, пребывает (О нем же Никифор, в книзе 3-й в главе 23-й, пишет). Во Иеросалиме и Иаков Брат Господень по плоти от Самого Господа Иисуса Христа рукоположен. (Златоуст в Деянии, лист 304, и в Беседах Апостольских, лист 1488; Исихий Иеросалимский у Фотия, 833). И всегда на месте его пребывает истинный Пастырь, Патриарх православный, при чудотворном Гробе Господни. О сем будет ниже писано. Тамо же и святых преподобных отцев, мучеников и исповедников православия множество обретается, иноков и инокинь собрания. Сия же вся Святый Дух действует: понеже тамо есть и пребывает всегда в Церкви Сионстей и Иеросалимстей, иже есть мати всех Церквей. Дело самое всяко с вышеприведенных словес Исаии пророка познати может, яко Церковь Иеросалимская мати всех Церквей есть. Еже послушествует и Богоотец Давид сицевыми словесы: Мати Сион речет человек, и человек родися в нем (Пс. 86:5). Сие слово сказуя, святой Феодорит и Афанасий пишут: «именуяй бо Сиона Матерь, исповедует и рожденнаго в нем Христа». И пророк Захария рече: обращуся и вселюся посредь Иерусалима на Сиона (Зах. 8:3). Святый же Иоанн Дамаскин явственнейше паче всех пишет, и Церковь воспевает сими словесы: «Радуйся, Сионе Святый, Мати Церквам, Божие жилище: ты бо прият преже оставление грехов воскресения ради» (Стих. Глас. 8). И мнозии Святии, якоже Василий Великий ко святителю Афанасию в послании 48-м пишет, и святитель Иоанн Златоустый на многих местех воспоминает, ихже ради кратости зде оставляются. Единакоже и историков церковных свидетельства к сему подобающая воспомянем: Феодорит в книзе 5-й в главе 9-й пишет: «Матери всех Церквей, Церкви Иеросалимстей, честнаго и возлюбленнаго Кирилла архиепископа; Богом поставленнаго, вам быть назнаменуем». Никифор, такоже историк церковный, в книзе 16, в главе 34: «якоже древле, тако и ныне Церковь Иеросалимская источник есть учению христианскому и мати всех Церквей». И иная о сем свидетельства, невмещения ради малыя книжницы сея, оставляю, зане в предгрядущих словесах потребнейшее речется. А ныне святителя Афанасия, иже на вопросы Антиоха князя: «которая между так великим множеством разных вер и ересей истинною Церковию нарещися может?» на сий вопрос ответ творит: «вся чести достойныя страданий Христовых места Соборней и православней нашей вере и Церкви от Бога даровашася и вверены суть: глаголю же Назарет, идеже воспитан бысть Господь Бог наш, Иисус Христос; Вифлеем, идеже родися; Сион, идеже спасение мiру содела; Иордан, идеже Адама обнови; Фавор, идеже Небесное Царство прообразова; Елеонскую гopy, от нея же ко Отцу Господь на небеса от нас вознесеся. И вся сия честная и чести достойная места не вотще, не всуе, Соборней Церкви ввери; но яко благочестивейшей, яве и честнейшей от всех, иже в христианех именуемых Церквей. И якоже царь честныя палаты его ложницы и сокровища вернейшимсвоим слугам вверяет; сице и Христос от начала пришествия Своего Соборней Церкви честная та места ввери». Дозде святителя Афанасия словеса: «Аще ли речет сопротивляйся, яко тако бяше от начала, и ныне одержащу вся та святыя места поганину, и вся уже попрана Быша; на сия словеса с пророком Исаиею ответ творю: за гнев бо Мой поразих тя, и милости ради возлюбих тя. И мало пониже: С кипарисом и певгом и кедром вкупе прославити место святое Мое, и место ног Моих прославлю. И наречешися град Сион Святаго Царя нашего (60:10, 13, 14). Той-же: И приставлю судии твоя, яко и прежде, и советники твоя, яко исперва: разумей духовных. И посих прозовешися град праведный (1:26). Но сим словесем противных, по Вознесении Господни даже до Великаго Константина, чрез триста лет, истинныя Церкве во Иеросалиме и ниже в Риме не бе, одержания ради мучителей царей. Но сие есть всему святому Писанию противно. Погибели бо ради мiрския власти, Церковь и святыя места не погибоша, по псалмопевцу Давиду: Избра Господь, рече, Сиона, и изволи его в жилище Себе. Се покой Мой в век века, зде вселюся, яко изволих и (Пс. 131:13–14)». Сия словеса, или пророчество, святой Феодорит и святитель Афанасий сице сказуют: «Исперва, рече, о Владыко, сий град паче иных градов изволил еси, и Свое жилище сотворил еси. В том бо Господь тайну апостолом предаде: разумей же Церковь, и нарече ю в жилище Себе до века. Сия вся рекл еси, о Владыко, и обеща почивати в Сионе: и сие же сбыстся. Аще бо и древняя Церковь пуста бысть за неистовство жидов; но ту паки распятия ради, воскресения и вознесения, места благодати Божия сподобишася. И от всея земли и моря приходит вси, и благословение кипящее оттуду взимают: в том бо почивает Дух Святый». И на ином месте, на псалом 101, пишет: «Трилюбезен бо есть нам Сион, аще и зело пуст бысть. Любимо же и камение разореное, и персть раскованая ратными. Память бо сих любезна есть нам, ради содеянных в нем великих Таин и благодатей, ихже Господь Бог утвержая, и ныне чудеса преславныя и различныя благодати во Иеросалиме, утвержения ради православных, показует. Аще первее и разорися, по гласу Господню, Иеросалим, но потом, при благополучном владетельстве благочестиваго царя Константина Великаго, мати его Великая царица Елена, во Иеросалиме, в трехсотное лето, по обретении честнаго Креста Господня, множество церквей святых воздвиже, и святая места и Гроб Господень очисти, и церковь Воскресения Христова пречудне украси, в нейже и ныне Гроб цел, и стоны Господа нашего Иисуса Христа изображены зрятся тамо».

34. г) О святом свете: како сходит на Христов Гроб

«А еже прославнейше и пречуднейше есть: На всяко бо лето в Великую Субботу вечер огнь, паче же святый свет, на Гробе Христове виден бывает, и внутрь Гроба исполняет, и кандила окрест тамо висящая от того огня или света возжигаются и светле светят. Но да увеси, како сия бывают, слыши: благодать сия приходит и чудо является молитвами святаго и православнаго Патриарха Иеросалимскаго, егда со многим народом трикраты Гроб обходят поюще сие: „Воскресение Твое, Христе Спасе, ангели славят на небесех, и нас на земли сподоби чистыми сердцы Тебе славити!“ И сие совершив, Патриарх входит внутрь Гроба, и свещи благолепныя белаго воска возжигает от онаго света. Таже изшедшу ему оттуду и седшу на уготованном ему месте, вси людие сошедшися приступают, и подобне возжигают от свещ, сущих в патриарших руках. А аще бо кто от противных усумнится, и не восхощет сему веровати, тогда предлагаю свидетельство Барония, именитаго церковных деяний писаря, иже на листу 1094-м пишет сия словеса: „Видели чудо сие, егда в Субботу пред Пасхою у Гроба Господня свещи возжгошася. Сие чудо по прежнему обычаю всегда беяше“. Дозде Бароний. И аще был по обычаю, благодатию Божиею и ныне не преста; обещание бо истинное Того, Иже сия места походи, и пречистою кровию Своею, излиявшеюся на кресте, освяти, исполняется: се Аз с вами есмь во все дни, до скончания века (Мф. 28:20). Или мало тебе видится, яко Сына Божия кровь освяти места она? He буди безумен в разсуждении своем. К сему же и вышеприведеная свидетельства святых приемля, не буди не верен, но святым последуй. Они бо любили, почитали же и посещали святая места во Иеросалиме, и оттуду благословение и благодать Божию взысковаху. Сего ради и мы правовернии, Церкве Сионския сынове, нимало о уничижении противных небрежем; но с пророком Исаием глаголем: блажен, иже имать племя в Сионе, и ужики во Иеросалиме (31:9). И пророк Захария научает: в Сион возвращаитеся живущии во дщери вавилонстей (2:7). И пророк Иоиль глаголет: яко в горе Сионе, и во Иеросалиме будет спасаемый (2:32), сиречь, иже в Сионе и во Иеросалиме данную благодать исповедуют и соблюдают, спасаются. А тем, иже уничижают святая места, пророк Амос претит сице: люте хулящим Сиона (Ам. 6:1): и стих церковный: „ненавидящии Сиона посрамятся от Господа, яко трава бо огневи будут изсохшая“. И пророк Давид утверждает: да постыдятся и возвратятся во ад еси ненавидящии Сиона (Пс. 128:5). Святый же Афанасий сице толкует: Елицы бо возненавидеша и не вероваша в Сионе бывшим таинам, тии постыдятся вечно, последи же страшный ответ изыдет на них: благословящии тя, благословени, и проклинающии тя, прокляти (Чис. 24:9). – Кто же таков обрящется, иже сицеваго страшнаго прещения не имать убоятися? Самем делом да познает и да прилежно блюдет, яко в Божественном Писании и малейшее слово не туне лежит. Сего ради да всяк весть о сем: яко иже ныне не приобщается сионскому исповеданию и сродных во Иеросалиме в вере не имать, таковый не подобен будет и небеснаго имети. Зане и благодать Новаго Завета не явлена бысть, дондеже ветхаго закона пророчества конец восприяша. Возможно бяше и большая о сем произвести, но убо в предгрядущих главах полезнейшее предложено будет. Прилежно молю правовернаго читателя, да блюдет себе, и скончавая главу сию первую, указую, яко во Иеросалиме и суд страшный, по пророчеству Давидову, имать бытии, иже во псалме 49-м приводит сия словеса: Бог богов Господь глагола, и призва землю, от восток солнца до запад. От Сиона благолепие красоты Его. И пророк Иоиль глаголет: Господь от Сиона воззовет, и от Иеросалима даст глас Свой: и потрясетеся небо и земля (Иоил. 3:16). И Захариа пророк рече: и приидет Господь Бог мой, и вси святии с Ним (Зах. 14:5). И песнь церковная ясне свидетельствует: „в дому Давидове страх велик: ту бо престолом поставленным судится вся племена земная и язы́цы“ (Ант. гл. I). He без вины сие воспомянух, возлюбленнии, но ради сего, яко да помним, откуду начало нам, тамо и обращение наше да бывает выну. И убоявшеся страшнаго прещения святителя Кирилла архиепископа Александрийскаго, иже в слове о страшном суде пишет: „иже Церкве Сионския общения удаляются, врази Божии бывают, а бесо́м друзи“. При сем спасеном общении сионстем, не забываем страшных оных книг, в нихже писано: яко судия седе, и книги отверзошася (Дан. 7:10), и Самого Господа нашего Иисуса Христа поучение: будите готови: яко, в оньже час не мните, Сын Человеческий приидет (Мф. 24:44). К егоже пришествию дабы в православной вере нашей были готови добрыми делы, славящее Отца и Сына и Святаго Духа, и ныне и присно, и во веки веком. Аминь».

35. д) О единой Святой Восточной Церкви и славе ее

О единой Святей Восточной Церкви и о славе ее, яко от начала мiра в гонении врата адова не одолеша ей: глава вторая.

«Гряди, покажу ти невесту, Агнчу жену (Откр. 21:9). Всещедраго и Преблагаго Бога благостию и человеколюбием, во благодати Господа нашего Иисуса Христа, по действу Святаго Духа изрекох о Святой Соборной Апостольской Церкви Восточной, Кровию Христовою уневещеной, от Сиона Божественным законом и словом Господним от Иеросалима произшедшей, враты адовыми никогдаже преодолеемой, от Богодухновеннаго Писания к утвержению истинным чадом сионским вкратце помянути. Надежу на Господа Бога возложив, сию главу на трое разделю. В первой части, яко едина есть Церковь Христова; во второй о величестве ея, яко превыше всея твари есть; в третьей, яко от начала мiра гонения претерпевает, и врата адова, наипаче же меч турецкий, верных не одоле. О Господи, благослови и поспеши!»

«Едина еси, голубице моя, совершеная моя еси (Песн. 6:9). Премудрость Божия рече. В книзе третьей Ездры пророка свидетельство знаменитое: „якоже, Господи Боже, Ты сам един еси, такоже и от всех созиданий градов освятил еси Себе Сион; и от всех сотворений летающих именовал еси Себе голубицу едину; и от всех умноженных людей взыскал еси Себе люди едины“ (3 Ездр. 5:23–27). Кто суть люди сия? Сии суть, иже знают и истинно веруют во единаго истиннаго Бога; о нихже Христос Спаситель наш молился Богу Отцу, глаголя: Отче Святый! соблюди их во имя Твое, ихже дал еси Мне, да будут едино, якоже и Мы (Ин. 17:11). Дает же ведати и святой Апостол Петр о сих: вы же род избран, царское священие, язык свят, людие обновления (1 Пет. 2:9). И святой Апостол Павел вельми яве пишет: вы есте церкви Бога живаго (2 Кор. 6:16). Той же святый инде: едино тело, един дух, якоже и звани бысте во едином уповании звания вашего (Еф. 4:4). Един Господь, едина вера, по свидетельству апостолову (Еф. 4:5); то уже иныя все ереси, а не веры. В Божественном Писании многоименны глаголются церкви, якоже во псалме: в церквах благословите Бога, Господа от источник Израилев (Пс. 67:27). В Апокалипси святой Иоанн Евангелист до седми Церквей пишет (Откр. 1:20). Святитель Иоанн Златоустый о небесной и о земной описует. На первый стих святой Феодорит и Кирилл сице толкуют: „Едина бо бысть жидовская церковь: зде же множество церквей уставляет, в нихже от израильтеских источник пети повелевает всех Бога, сиречь, от Святаго Духа святыми отцы составленными песньми. По отвержении церкве жидовския, другую Христос Спас от язык Святую Церковь созда, о нейже Петрови рече: на сем камени созижду Церковь Мою, и врата адова не одалеют ея“. На вторый стих во Апокалипси святитель Андрей в толковании: Седмь Церквей именует восточных, для знаменитых дел, ихже тамо исчисляет Сын Божий, сим похвалу Церкви Святей Восточней, и веру и терпение ея свидетельствует. И ради седмочисленнаго числа века и дней седмицы, и ради седми ангел, имже чин церковный поручен есть. И яко седмичное число честь во святом Писании Ветхаго и Новаго Завета имать, и иных ради таинств, ихже зде трудно, невмещения ради, описовати. На 3-й стих святитель Иоанн Златоустый о небесной Церкви и о земной на псалом 14: Господи, кто обитает в жилищи Твоем? Описует, сице глаголя: „Увидим таинственнее и разумеем: что́ есть селение? И что́ гора Божия? И како подобно первее обитати в жилищи, и потом в гope Божии? Скиния Моисеова, и Церковь Соломонова, образи бяху двоих Церквей Христовых, сиречь, иже есть на земли, и иже есть на небесех. Церкви иже есть на земли, образование бяше скиния Моисеова. Церкви же паки небесной образ бяше церковь Соломонова, созданная на гope. Две суть Церкви числом, но едина верою. О сей, иже на земли, рекл Господь, на сем камени созижду Церковь Мою. А о небесной апостол рече: Приступисте к Сионове горе, и ко граду Бога жива, Иеросалиму небесному, и к позору тем Ангел, и собору первородных, написанных на небесех (Евр. 12:23). Якоже тогда Моисеова сень в пустыни многажды от места на место преносима бе, и тех, иже в ней пребываху, пришельцы и странными творяше: такоже и Церковь Христова, на земли созданая, селение есть пустынным житием светяся“. И ниже: „Соломонова паки церковь на горе создана бе недвижима, дондеже церковию Божиею пребысть: тако и Христова Церковь на земли имеет в себе пришельцев. Вышняя же церковь первородных имеет жителей вечных, a странных пришельцев тамо несть“. Вкратце о многоименитых Церквах описав, якоже в начале обещахся едину Святую Церковь от Божественнаго Писания показати, и первую часть в сием скончати. В немже и толкование святителя Андрея архиепископа Кесарии Каппадокийския на Апокалипсис главу 5-ю приложу, иже тако описует: „четырми животными и старцы показуется, яко бысть едино стадо и едина Церковь ангелов и человеков Христом Богом, совокупльшим разстоящая, и средостение градежа разоршим“. Той-же, на 7-ю главу: „По сих видех, и се народ мног, егоже исчести никтоже можаше, и вси ангели стояху окрест престола и старцев. Се едина Церковь ангелов и человеков“. И на третием месте на главу 21-ю пишет: „Горний Иеросалим от безплотных свыше, даже до человек нисходящий, зане общая Глава есть обоих Христос Бог наш. Сий же град от Святых составляется, о нихже писано есть: камение свято валяется по земли (Зах. 9:16), краеугольнаго Христа имени“. Святитель Иоанн Златоустый, о соединении с Коринфом, в толковании о Церкви, пишет: „Едина есть Церковь Божия, не точию в Коринфе, но и во всей вселенней. Ибо Церкви имя не разделения, но соединения и согласия имя есть“. Ниже: „еже по вселенней единой достоит быти Церкви, аще и месты многими разделяется“. Паче сего свидетельства явственнейше несть потреба показовати, яко един Господь наш, едина Глава, едино тело, сиречь, Святая Церковь Восточная, едина вера, Христом с небес принесеная, изо уст Его пресвятых и из ребр истекшая, и пролитием крове на кресте Церковь Христу обрученая, и по се время на Востоце благодатию Его непорочно и нерушимо пребывающая, и к нам Росиом, по благодати Божией, святым Апостолом Андреем Первозванным, от истинных наместников его, патриархов Цареградских, преданая, по разсеянии всех ересей, в целости и ныне пребывающая. Благодатию Божиею о Единой Святой истинной возлюбленной Церкви Христовей в сей первой части показав, ко второй предыду».

36. е) О славе церковной

Часть вторая, о славе церковной.

«Премудрость созда себе храм, и утверди столп седмь (Притч. 9:1). Предвечная Премудрость Божия созда себе храм, еже есть Церковь. Святии тако сказуют: и знамение велие явися на небеси, жена облечена в солнце, и луна под ногами ея (Откр. 12:1). Жена облечена в солнце Церковь есть, Солнцем правды Христом одеяна. Луна же знаменует крещение. Святый Мефодий, и ини тако разумевают. Предста Царица одесную Тебе, в ризах позлащенных одеяна и преукрашена (Пс. 44:10). Святитель Василий Великий о святей избранной и обрученной от Христа Церкви глаголет: „ризы же позлащены добродетели являет“. Тебе подобает песнь, Боже, в Сионе, и Тебе воздастся молитва во Иерусалиме (Пс. 64:2). Святитель Афанасий, в Церкви, еже есть Сион. Сион же сказуется позорище: в той бо чествует Господь Телом и Кровию Своею, и ту приемлет всех пение. Иеросалим видение мира знаменует, и Церковь. В Церкви же Христове есть мир всем. „Свята Церкви Твоя, дивна в правду“ (Пс. 64:6). Святыни бо исполнь Церкви Твоя, и правде Твоими словесы учит приходящих. Феодорит в толковании. Вкратце обыче дом свидетельства о знаменитости Церкви ради ведения положивши, не еже бы елико в Божественном Писании обретается множество. И не возможно всего приводити, якоже и море преливати. Обаче же еже потребнейшее разумения ради, и святых свидетельства положити достоит». Святитель Иоанн Златоустый пишет о Церкви: «Церковь есть место ангельское; место Архангельское; Царство Божие; самое то Небо» (1 Кор. Прав. 36). Той же, во втором послании: «Темже и в правду всячески ту наречет, кто и судилище, и врачебницу, и любомудрия училище, и души наказательницу, и обучение течений на небеса ведущих» (Прав. 15). Той-же к Евреом: «Небесная бо есть Церковь. И ни чтоже ино есть, разве небо» (Бесед. 14). И инде: «В Церкви вси с небесе от Бога вещаются. Входим с подобающею честию в Церковь, и со страхом послушаем в ней глаголемая» (Солун. Пр. 3). Той же святый в слове, предста Царица, глаголет: «Церковь не стены и покров есть, но вера и житие». Ниже: «Церкви ничтоже равно есть, и никогда же стареет. Выше небес взыде: ни варвары, ни бесы преодолеют ей: колицы ратоваша Церковь, и ратовавшия погибоша: борима есть, и не побеждается. И чесо ради попусти брань? Яко да покажет светлейшую победу». Ниже: «He удаляйся Церкве, ничто же бо Церкви крепчайшее: упование твое Церковь, и спасение твое Церковь. Небес вышши есть, камения твердейши есть, земли ширши есть. Никогдаже стареет, но присно юнеется. Сего ради твердое ея являя Писание, гору ея наричет; непревратное, камень ея наричет; нетленное, деву ея наричет; многоценное, царицу ея наричет; сродное, еже к Богу, дщерь; многоплодное, тьмами имены ея наричет, яко да представит тоя благородие». Той же святитель Иоанн Златоустый в слове на Пятидесятницу: «Вельми бо Церковь Богу возлюблена есть; не сия, иже стенами огражена, но сия; иже верою огражена. Церкви бо ради процято есть небо, пролияно море, простерт есть воздух, основана земля, рай насажден, чудеса велия быша, море разделяшеся, и паки сступашеся, камение разпадашеся. Церкви ради пророкове, Церкви ради апостолове: и что́ больше реку? Церкве ради Единородный Сын Божий человек бысть, якоже Павел рече, Иже Сына Своего Бог не пощаде, яко да Церковь исцеляет и кровь Сына Своего излия Церкве деля. Кровь сия окропляет Церковь. Сего ради розги ея и листвия ея не увядает. Древеса ея листвия не отметают, не подлежит времени тления, зане благодать Святаго Духа сия действует. Аз создах ю, глаголет Христос, поставивый небо, но небесе ради не излиях крови; небеси ради не распняхся; ниже небесе деля небесное тело восприях. И что́ глаголю небесное? Ангельскаго тела не восприях, да познаеши, яко паче небеси, паче ангел, и всея твари дражайши есть Церковь. Сего ради небо и земля прейдет, a словеса Господня не прейдут». Дозде святитель Иоанн.

«Сицева явственна свидетельства от Божественнаго Писания о Святей Церкви приведох, утешение велико православным Церкве Сионстей чадом преподав, имиже обогащены суть возрастает. Но сие ведати потреба, яко титла сыновства не во именовании тщетном, но в деле исполнения церковных заповедей пребывает. Яко да к матери своей любовь покажут первее прилежно, но Псалмопевцу (Пс. 26:4), еже бы часто посещати церковь святую, и жити и делати в ней плоды благоприятны Господеви, и наипаче со усердием ко красному пристанищу церковному приходяще с Давидом молящеся глаголати: вниду в дом Твой, поклонюся к Церкви святей Твоей во страсе Твоем (Пс. 5:8). И сия не туне воспомянухом: яко неции собрания церковная уничижают, иже от всех святых похвалена суть, и заповедано во Святом Писании под запрещением еже к Церкви не приходити (Евр. 10:25). Возможно бо и в дому помолитися, но не тако, якоже в церкви; идеже бо собор общий ангел и человек, и Самого Господа, ради пречистых словес Его: идеже бо, рече, два или три собраны во имя Мое, my есмь посреде их (Мф. 18:20). А наипаче же при Божественней Литургии теплейше молитвы на небо возносятся. И аще Петра святаго Апостола церковная молитва из темницы изведе (Деян. зач. 29), и иных святых, кольми паче нам потреба. Ничтоже ино тако утешения духовнаго не сотворит, якоже прилежание к церкви. Тамо печальным утешение, труждающимся упокоение, в церкви насилуемым отдохновение. Церковь брани разруши, рати утоли, бури утиши, бесы прогна, болезни уврачева, напасти отрази, грады колеблемыя устави, небесныя двери отверзе, узы смертныя пресече, и иже свыше наносимыя язвы, и иже от человек наветы вся отъят, и покой дарова, по словеси Господню: приидите ко Мне вси труждающиеся и обременении, и Аз покою вы (Мф. 11:28). Церковь бо паче небесе вкоренилася есть. И удобнейши есть солнцу от течения своего престати, нежели Церкви безчестне остати. Ведати же правоверному и се потреба, яко Святыя православныя Церкви зде воспомяновени суть точию, а не отступников, ихже с пророком Давидом и возненавидети подобает; ибо тако рече: возненавидех Церкви лукавнующих (Пс. 25:5). И правило святых Апостол (10-е) повелевает, яко моляйся со отлученными, аще и не в церкви, но в дому, да будет и той такожде отлучен. Кая бо часть верному с неверными? Иже в Лаодикии Собор возбраняет с ними молитися, или ясти, или приимати что́ от общения их (Пр. 33). Сицева хранения описав, молю церковных сынов, спасительнаго наказания сего не уничижите. А за тем к 3-й части приступаю».

Часть третья, яко врата адова не одолеша Церкве, ниже турецкая неволя. Читай о сем выше 34.

37. ж) О епископах

Из той же Книги о вере о архиерейском достоинстве и чести: Глава седьмая.

«Не восхоте (Господь) достояние Свое оставити на земли неустроено отходя на небеса, но взем два сребреника, даде гостинником. Се есть старый и новый завет. Кому же дал? Кто гостиници? Апостоли, и по них восприемници их, Пастырие и учителие, архиепископи и епископи, иже служителие суть величеству смотрения Его, имже и спребывати даже до скончания века обетование сотвори, и по Своему неложному обетованию благодатно избирает Себе людей достойных, и поставляет и освящает рукоположением чина духовнаго чрез патриархи, архиепископи и епископи. И яко епископи суть всем чином и степенем, духовенству или священству належащим, первыми и начальными, и для того суть почтени титлами различными, иже суть описани явственнее в деяниях седьми Вселенских Соборов; к сему же архиереами и Пастырьми наречени суть епископи, яко начальными над иереами, ихже рукополагают. А над всеми сими Глава и Пастырь – Христос. Иже сие приобеща глаголя: идеже еста два или три собрани во имя Мое, тамо есмь посреде их. A по свидетельству убо святаго Афанасия: тьмами тем суть Святых телеса, и едина плоть есть Сына Божия. едино стадо и един пастырь. Емуже да будет и от нас честь и слава, во веки веком. Аминь».

Глав. 8. «На сем камени, не рече, на Петре, ибо не на человеце, но на вере Христос созда Церковь Свою. Что же вера бе? Ты еси Христос; сын Бога Живаго. Каменем нарекл Церковь, иже волнование приемлет и не потопляется. Ибо Церковь все подъемлет, но не побеждается. Чесоже ради не побеждается? Христос бо пострада по ней, того ради врата адова не одолевают ей. Небес бо и ангелов, и всея твари дражайши есть Церковь. Сего ради небо и земля прейдут, словеса же Моя не прейдут, рече Господь. He небесе ради распяхся, но Церкве ради. Аще и борима бывает, но побеждена вовеки не имать быти».

38. Обретение истинной Церкви и радость наша

Когда мы все сие прочитали со вниманием и рассуждением; тогда увидели то́, чего не видали наши и родители, ниже когда прежде мы, даже и не помышляли о том, чтобы могли сие видеть, но только были как заблуждшия овцы, не имущия пастыря и потерявшия истинный путь, и зашедшия в непроходимыя дальния пустыни и вопиющия плачевно: ох! увы! увы благочестие! увы древнее правоверие! Теперь же нечаянно мы попали на большую царскую дорогу, и нечаянно увидели свою возлюбленную Матерь, Святую Восточную Соборную и Апостольскую Христову Церковь, во всем благолепии одеянную и паче солнца сияющую, своим благочестием всю вселенную просвещающую, своими лучами всех согревающую, своих возлюбленных чад питающую и утешающую, и в небесное отечество, к Жениху своему, Царю Небесному, в торжествующую Церковь препровождающую, и еще пребывающую на земле и воинствующую, и имеющую главных великих членов, великих четырех пастырей, святейших четырех Восточных Вселенских Патриархов, в древнем своем благочестии непоколеблемо пребывающих. О, какой мы неизреченной радости исполнились, и от радости много проливали слез, и благодарили Господа Бога, Царя Небесного, за Его неизреченное к нам человеколюбие и великие милости, яко сподобил нас грешных и закоснелых раскольников увидеть Свою Церковь, аще и воюющую, но паче солнца сияющую своим древним благочестием, хотя на востоце и без царства земного, и в неволе турецкой, но светящуюся правою верою! И как нам было не радоваться и не веселиться? Увидели мы свою возлюбленную и превожделенную Матерь, Святую Соборную Апостольскую Христову Церковь, от которой находились отлучившимися более 170 лет, и блуждали по горам и по вертепам, как заблуждшия овцы, не имущие доброго пастыря, или как слепцы в темной нощи, в расколе своем, и не хотели воззреть на Святую Христову Церковь, подобно солнцу сияющую. Мы полагали, что как мы, так и все находятся во тьме и заблуждении. Но теперь нечаянно увидели мы Святую Церковь, паче солнца сияющую, и обетование Господне на ней исполняющееся, что врата адова не одолеют ей. И оправдилось сказание святаго Иоанна Златоустого, что Церковь Христова не стареет, но паче юнеет. О, как нам было не радоваться? Сколько лет своей жизни прожили в удалении от архипастырей и Церкви, в которой бы приносилась жертва – Тело и Кровь Господа нашего Иисуса Христа! Но хотя в некоторых местах у нас и были церкви, но они были основаны не на твердом камени, а на песке, ибо поставлены не по правилам святых апостол и святых отец, но по человеческому мудрованию, без благословения епископскаго; у нас были беглые и запрещенные попы, служили на старых антиминсах, которые, по правилам святых отец, из одного храма в другой переноситься не могут. А теперь мы нашли и увидели истинную и великую Святую Церковь, основанную во святом граде Иерусалиме на твердом и непоколебимом камени. Сия Святая Церковь называется Матерь всех Церквей по вселенней, т. е. в Палестине, в Сирии, в Египте, в Константинополе, и по всей Греции, в Булгарии, в Сербии, в Боснии, в Молдавии, в Валахии, в Грузии и по всей России. Хотя христиане, православные во многих местах и в неволе находятся, и тяжкое иго несут, но обаче помощию Божиею существуют, и врата адова, отверзшиеся на Церковь, не одолевают ей. Церковь и доныне стоит непоколебима, утвержденная Самим Богом на седьми непоколебимых столпах, сиречь на седьми церковных Тайнах, т. е. на Крещении, на Мνропомазании, на Хиротонии, или Священстве, на Причащении Тела и Крови Христовой, на исповедании и разрешении грехов, сиречь на Покаянии, на Браке, на Елеосвящении. На сих Тайнах утвержденная, Христова Церковь пребывает на земли непоколебима и враты адовыми неодолеема. Оныя седмь Таин никогда не разрушаются и не стареют: потому что оне утверждены Самим Богом Отцем, преданы нам чрез Сына Его, Господа нашего Иисуса Христа, действуются и совершаются невидимо Святым Духом, а видимо совершаются никем больше, как токмо наместниками Христовыми и наследниками апостольскими, т. е. патриархами, митрополитами, архиепископами, епископами и священниками, которым Сам Господь Иисус Христос Сын Божий препоручил сию власть в лице Своих апостолов, сказав им: примите Дух Свят: имже отпустите грехи, отпустятся им: и имже держите, держатся (Ин. 20:22–23). И паки: елика аще свяжете на земли, будут связана на небеси: и елика аще разрешите на земли, будут разрешена на небесех (Мф. 18:18). И паки: и приим чашу, хвалу воздав рече: примите сию и разделите себе. И паки: и приим хлеб, хвалу воздав преломи: и даде им, глаголя: cue есть тело Мое, еже за вы даемо: cue творите в Мое воспоминание (Лк. 22:17 и 19). И дал Господь им власть сию не на время, но до втораго славнаго Своего пришествия; ибо сказал: куплю дейте, дондеже приду. И паки: дондеже возвращуся (Лк. 19:13; 10:35). И паки: шедше научите вся языки, крестяще их во имя Отца и Сына и Святаго Духа: и се Аз с вами есмь во вся дни до скончания века: аминь (Мф. 28:19–20). Господь послал их и оставил на земле как бы Самого Себя, и дал им великое преимущество, сказав: иже вас приемлет, Мене приемлет: и иже приемлет Мене, приемлет Пославшаго Мя (Мф. 10:40). И паки: слушаяй вас, Мене слушает: и отметаяйся вас, Мене отметаетася: отметаяйся же Мене, отметается Пославшаго Мя (Лк. 10:16). И паки: аминь аминь глаголю вам: приемляй, аще кого послю, Мене приемлет: а приемляй Мене, приемлет Пославшаго Мя (Ин. 13:20). Потом заключил и утвердил словеса Своя, тако сказав: небо и земля мимоидет, словеса же Моя немимоидут (Мф. 24:35). По этим словесам Христовым, все не приемлющие седьми церковных Таин, не имеют благодати Святаго Духа, но суть еретики и отступники. И все отметающиеся священства, патриархов, митрополитов, архиепископов и епископов, отметаются Самого Господа Иисуса Христа и пославшего Его Бога Отца, и Святаго Духа сицевые не имут; все они суть заблуждшие и погибшие овцы. В таковом заблуждении находятся всех толков российские раскольники, называющие себя старообрядцами, в числе которых и мы находились много лет, но Господь Бог наш Своею милостию избавил нас от того заблуждения. О, как нам теперь не радоваться и не веселиться? Мы не имели у себя почти ни единого священника, а хотя и имели во всей Молдавии единого, но и того беглого, и самовольно отлучившегося от своего епископа, под запрещением: а теперь мы увидели во Святой Христовой Церкви четырех верховнейших пастырей, четырех Восточных Вселенских Патриархов и множество митрополитов, архиепископов и епископов, в древнем благочестии пребывающих. Ежели на небеси между ангелов, по Господнему слову, бывает радость и торжество о едином грешнице кающемся: кольми паче нам подобает радоваться и торжествовать, яко Господь Бог, по Своим неизследимым щедротам, показал нам грешным, яко некоторым извергам, истинный свет Своего познания, и вывел нас на истинный незаблудный евангельский путь, вводящий в жизнь вечную, хотя и узкий и прискорбный, но от Самого Господа Иисуса Христа проложенный и указанный, и от Его святых учеников, апостолов и святителей, и мучеников и преподобных Отцов, и всех Святых утлаченный и огражденный. Показал нам Господь Свою Святую Церковь, древним благочестием паче солнца сияющую; и много мы благодарили сочинителя книги, благочестивого и православного христианина, великого ревнителя и защитника Святой Восточной Соборной Апостольской Христовой Церкви, во Иерусалиме и по всей Греции утвержденной; но только сожалея, что он, смирения ради, имени своего не объявил. И еще много благодарили Святейшего Московского Патриарха Иосифа, что он нам объявил и раскрыл святейших четырех Восточных Вселенских Патриархов благочестие и свое во всем со смирением к ним повиновение и покорность, и признавал себя пятым малым братом четырех Восточных Патриархов. Он заграждает всякие хульные уста глаголющих на смиренных греков. Поэтому всуе называющие себя старообрядцами, или лучше сказать, раскольники, на нем утверждаются, и якобы ему во всем последуют. Ежели бы ему последовали, то последовали бы и святейшим Вселенским Восточным четырем Патриархом: ибо Московский Патриарх Иосиф во всем был послушен Святой Восточной Церкви и четырем Вселенским Восточным Патриархам; о чем ясно свидетельствует по его благословению печатанная Книга о правой вере.

39. Удивление слепоте раскольников, и намерение наше ехать в Россию

И много мы удивлялись тому, что читали сию книгу более двадцати лет часто, и, однако, в ней не могли рассмотреть ясного доказательства о благочестии четырех Восточных Патриархов. Воистину сказал Господь: никтоже может приити ко Мне, аще не Отец пославый Мя привлечет его (Ин. 6:44). Читали мы те самые книги, которые явственно нам показывали Святую Христову Церковь: но мы того не могли видеть и понимать; потому что сердце наше покрыто было покрывалом раскола и заблуждения. Такожде было и во время Спасителя нашего Господа Иисуса Христа, когда Он во плоти ходил по земле и творил дивные чудеса. Иудеи не только не хотели веровать в Него, но еще хулили и укоряли Его. Когда воскресил четверодневного Лазаря, то не только не уверовали, но и Лазаря хотели с Ним убить. Такожде и во времена мучеников: какие они творили великие чудеса! Но мучители не только не хотели веровать, но еще более ярились. Токмо те веровали, о которых сами мученики молились, и о их обращении просили Господа Бога, чтобы снял с сердец их мрачный покров, и чтобы, увидевши великие чудеса, познали единого истинного Господа Бога. Но когда Господь за молитвы святых мучеников снимал с мучительских сердец этот покров, то они не только веровали во Христа, но и сами терпели разных родов мучение, и пролияли кровь свою за Господа Иисуса Христа. Такожде и мы находились под сим мрачным покровом. Беспрестанно читали книги, и видели в Греко-Российской Церкви деющиеся чудеса, явление святых икон и прославление святых мощей новоявленных Российских чудотворцев, которые жили и скончались уже после Никона Патриарха; такожде видели и слышали о многих Богоносных старцах. Но когда находились под покровом раскола и во тме заблуждения, то нам все было мрачно, и ничего не могли видеть, и слышать о том не хотели. Ох! увы, увы нашего заблуждения! Когда же Господь наш Иисус Христос, по Своей великой милости и по Своему человеколюбию, коснулся сердец наших, и снял с них мрачное покрывало: тогда нам ясно открылся путь в живот вечный, который указал Сам Спаситель наш Иисус Христос, и по которому шли святые апостолы и все святые, и явственно мы увидели Святую Христову Церковь; увидели, что она стоит и пребывает на востоце, во Греции, во Иерусалиме и в Константинополе, и во Святой Горе Афонской, тверда и непоколебима; увидели, что пребывают в ней четыре Восточные Вселенские Патриархи в древнем своем благочестии, по преданию святых апостол и по правилам святых отец седьми Вселенских Соборов. Такожде увидели, что и Российская Церковь во время Никона Патриарха от Восточной Греческой Церкви и от четырех Патриархов не отступила, но наипаче еще соединилась с ними, и некоторые новошедшие погрешности исправила, и во всем сделалась согласна. Поэтому, возлюбленные, подобает нам с осторожностью читать и толковать Писание, и с опасством следовать своему разуму и рассуждению; но более надобно нам прибегать к Самому Господу Богу и Царю всея твари видимыя и невидимыя, Который скрывает Свои тайны в Божественном Писании, и владеет нашими сердцами, и просить Его помощи и милости с пророком Давидом, глаголющим: Господи, Услыши молитву мою! Господи, скажи мне путь, в оньже пойду. И научи мя творити святую волю Твою, яко Ты еси Бог мой. Дух Твой благий наставит мя на землю праву (Пс. 142). И паки: Пути Твоя, Господи, скажи ми, и стезям Твоим научи мя. Настави мя на истину Твою, и научи мя, яко Ты еси Бог Спас мой (Пс. 24:4–5). И паки: Открый очи мои, и уразумею чудеса от закона Твоего. Вразуми мя, и испытаю закон Твой, и сохраню и всем сердцем моим (Пс. 118:18, 34). Только Сам Дух Святый может всякого человека очистить от скверны и наставить на истинный путь. И мы испытали на себе сие самым делом; ибо всю жизнь свою читали и толковали Писание, но все нам было темно и мрачно; и ничего не могли ясного видеть и растолковать, в чем и доныне пребывают раскольники: ибо все они читают и толкуют, а сами все в недоумении пребывают и разрешить не могут, и беспрестанно новые толки и секты выдумывают и составляют. Ох! увы! не могу без слез говорить о них. О Господи, Владыко и Человеколюбче! умилосердись над ними, заблудшими овцами, обрати их на истинный путь, и присоедини их ко Своей Святой Церкви, и причисли их ко Своему избранному стаду. Однако же мы радость свою делили между собой только двое: еще не было с нами участника, и никому мы этой тайны не объявляли, потому что были все закоснелые раскольники; самые наши ученики и слушать о том не хотели. И жили мы как овцы посреде волков, и имели только Бога помощника себе. И много я благодарил Господа Бога моего, что услышал молитву мою, и послал мне такого богобоязливого и единомысленного друга и советника. И начали с ним советоваться, как нам поступить и где избрать себе жительство. В православные монастыри сначала поступить боялись, дабы в чем не расстроиться; потому что привычка есть якобы вторая природа. Отец Иоанн спрашивал меня, что когда я странствовал по России, что́ там видел? Я ему ответил, что в странствии по России я ничего не видал, хотя и во многих монастырях православных был; потому что был я помрачен расколом. О. Иоанн роздал довольную милостыню, чтобы Господь указал нам этот путь, куда нам ехать. Потом возродилось в нас обоих сильное желание ехать в Россию, и посмотреть единоверческие монастыри, и из числа их во един поступить на жительство. И начали собираться в путь, но только тайно, чтобы не узнали наши ученики; а хотя после и решались сказать, но под видом, якобы отправляемся в Стародубские раскольнические монастыри. Я отправился в Яссы для получения на двух заграничного в Россию паспорта. Однако, по прибытии в Яссы, получить паспорта было невозможно, по замешательству общественных дел.

40. Болезнь отца Иоанна и сожаление о своем ученике Силуане

По отшествии моем из скита, друг мой, о. Иоанн впал в великую скорбь и уныние, а от скорби и в болезнь (ибо он столько слаб здоровьем, что я мало еще таких людей видал в жизни моей: беспрестанно бывает болен). А заскорбел он, первое, по слабости своего здравия, опасаясь ехать в далекую страну, в дальний путь, в чуждую землю, и неизвестно куда, и оставить свое отечество при старости лет и слабом своем здоровье. И еще жаль ему было оставить свою спокойную келию и сад и множество книг и икон. А наипаче соболезновал о своем ученике, иноке Силуане, и не хотел с ним разлучаться; потому что он хотя был и закоснелый раскольник и великий ревнитель по расколе, но был кроток, смирен, послушен и великий подвижник; хотя и младый человек, но всеми добродетелями украшен и в книгах много начитан: ибо каков был наставник, таков и ученик; но еще более скорбел о том, что ехать в Россию хощем с тем намерением, чтобы оставить и переменить свою веру, в которой родились, и в которой скончались родители, а не имеем от Бога никакого явственного извещения. И от этой скорби впал о. Иоанн в болезнь, и лежал на одре своем.

41. Молитва отца Иоанна пред иконою Пресвятой Богородицы о Силуане

В келии у него стояла древняя икона, много украшенная златом и жемчугом и камением драгим, принесенная в древние времена из Москвы, и ему доставшаяся по наследству, икона Пресвятой Владычицы Богородицы и Присно-Девы Марии, нарицаемая Казанская. В один вечер отец Иоанн, воставши с одра своего, пал пред иконою Богородицы, и со многими слезами начал просить от Нее помощи и в скорбях своих утешения и начал глаголати к Ней таковая: «О Владычице моя, Пречистая Дева Богородице, скорая помощнице и заступнице рода христианскаго, плотию рождшая возлюбленнаго Сына Своего, истиннаго Господа нашего Иисуса Христа! Ты, Владычице, находишься во славе неизреченной одесную Сына Своего, и имаше к Нему матернее дерзновение. О Владычице! умоли Сына Своего, Господа моего, Иисуса Христа, еже излияти на мя грешнаго и непотребнаго раба Своего еще единую Свою милость. О Царице небесная! не имею иныя помощи и иныя надежды, разве Тебе, Владычице мiра; к Тебе ныне прибегаю, и Тя на молитву призываю. О Владычице! Тебе известна печаль моя, известна скорбь и болезнь моя душевная и телесная; тебе, Владычице, известны все намерения наши и советы сердечныя; Тебе известно, зачем мы хощем с отцем Паисием (такое мне было имя) ехать в Россию, и хощем переменить свою веру, не имуще от Сына твоего и Бога нашего никакого извещения, а хотя в книгах и начитались и узнали свое заблуждение, но Писание есть глубина неиспытанна. Теперь, Владычице, к Тебе припадаю и молюся, и прошу Твоея помощи и заступления. Аще мы со отцем Паисием истинный узнали путь, и истинно узнали и увидели Святую Церковь, и есть воля Божия ехать нам в Россию, то, о Владычице, дай мне извещение. А извещения не прошу такого, чтобы Ты Сама мне явилась или послала ангела Господня, потому что аз человек грешен есмь и недостоин такого явления; но извести мне, Владычице, тако: се ученик мой Силуан ожесточенный и закоснелый раскольник; умягчи сердце его, и обрати его ко Святей Церкви, чтобы был со мною единого духа и разумения; я никакого больше не прошу извещения, и буду действовать по теперешнему разуму; а ежели мы заблуждаем, и неправильно стали толковать читанное, то больше укрепи его в расколе, и я отложу свое намерение, и останусь до смерти в этой моей келии, и без сумнения буду держаться своих попов». И так помолившись, возлег на свой одр, и провел всю нощь без сна, в скорби и болезни душевной и телесной.

42. Обращение Силуана из раскола

Поутру перед светом приходит к дверям келии его ученик Силуан, и сотворивши молитву, просит благословения взойти в келию. Отец Иоанн ему ответил: «Бог тебя благословит, читай утреню один, и готовь пищу, какую знаешь, а в келию ко мне взойти невозможно, потому что я весьма нездоров, и пробыл всю нощь без сна». Силуан же паки сказал: «Отче, благослови в келию; ибо имею великую нужду до тебя». Отец Иоанн паки ответил: «Я тебе сказал, что невозможно; и больше не беспокой меня; я лежу на одре в одной власянице, а ты, что́ знаешь, то́ и делай; Бог тебя благословит». Силуан паки сказал: «Отче святый, благослови взойти в келию: ибо имею необходимую нужду сказать тебе слово». Тогда отец Иоанн, видевши неотступное его усилие, сказал ему: «Бог благословит, взойди». Взошедши, отец Силуан сказал ему со слезами: «Прости меня, отче святый, что я тебя весьма обеспокоил. Я пришел тебя спросить: о чем вы с отцом Паисием всегда имели тайные советы, и зачем он пошел в Яссы? Скажи мне, отче, и открой сию тайну». Отец Иоанн ответил ему: «Тебе наши советы и тайны знать не нужно, даже и спрашивать ты не должен. А отец Паисий пошел в Яссы выправлять заграничный паспорт: хощем мы проехать в Россию, и побывать в Стародубские монастыри». Силуан же сказал ему: «И я с вами поеду». Отец Иоанн сказал ему: «Зачем тебе ехать снами? Ты живи здесь; я тебе все оставляю: келию, сад, книги, и иконы, и денег, и живи с Антонием, учеником отца Паисия. А мы там перезимуем, и ежели нам там понравится, то мы к вам напишем, а вы здесь распорядитесь, и приедете к нам; a ежели нам там не покажется, то мы сами возвратимся в Молдавию». Отец же Силуан ответил: «Отче святый, я пришел в скит не ваше имение соблюдать, и мне не нужно ничего тленного; я и сам свое имение оставил все в мiру, и пришел сюда спасаться и быть у тебя в послушании, и пользоваться твоими наставлениями; я от тебя не отстану; а келию и вещи, кому хочешь, препоручи». Тогда отец Иоанн решился ему открыть сущую правду, и сказал: «Отец Силуан, возлюбленное мое чадо, теперь открою тебе всю истину: мы весьма расстроились в вере, и сомневаемся в своих попах; потому, хощем мы посмотреть единоверческие монастыри, а может быть и останемся в них на жительство». Отец Силуан сказал: «И я с вами». Отец Иоанн много удивился его ответу; потом сказал: «А мы, может быть, и прямо поступим в великороссийские монастыри». Силуан ответил: «И я с вами». Тогда отец Иоанн еще больше изумился, и сказал: «Как же ты с нами пойдешь? Там в три перста молятся». Силуан ответил: «И я буду так молиться». Тогда отец Иоанн спросил его: «Почему такая сделалась в тебе перемена?» Силуан же со слезами поведал следующее: «Отче святый, послушай, что буду я говорить: до вчерашнего вечера столько был я закоснелый и ожесточенный раскольник, что о Великороссийской Церкви и слушать не хотел. И кто помянет о ней, того готов я был прогнать, и ненавидеть, как врага Божия; за то я ненавидел и отцаПаисия, что часто он поминал о Греко-Российской Церкви, и столько я имел ожесточенное и окамененное сердце, что хотя бы в Греко-Российской Церкви множество чудес видел, не хотел веровать; и хотя бы тысящи человек увещевали, то не хотел послушать, и завсегда помышлял потерпеть мучения за раскол, и умереть за свою веру; и ежели бы я узнал, что ты колеблешься в вере, то единого часу не стал бы с тобой жить. Но вчера вечером, когда я, прочитавши молитвы на сон грядущим, лег на постель, вдруг упало что-то в мое сердце, подобно как огнь, и растопило его. И возникли во мне помыслы о всей моей жизни, и пришло мне на ум все, что я читал во всю жизнь мою о Церкви и о Священстве, и начал помышлять, на каком мы основании утверждены, и на каких мы правилах основаны, и какие наши беглые попы, и какие наши церкви, и по какой мы причине отлучились от Греко-Российской Церкви, и кто ее осудил? Простые мужики ее осудили, но простолюдины Церковь судить не могут: ибо Церковь судится и управляется Вселенскими Соборами, патриархами, митрополитами, архиепископами и епископами: им от Господа Бога препоручена власть; а ими невидимо управляет Сам Господь Иисус Христос. И когда отпали от благочестия четыре Восточные Вселенские Патриархи, то кто их судил? И в таком размышлении препроводил всю нощь без сна, и весьма ужасался и много плакал о своем заблуждении, и едва мог дождаться утра, чтобы поскорее вас увидать; но я не знал вашего расположения к Церкви, и хотел вас увещавать, чтобы присоединиться к Греко-Российской Святой Церкви».

43. Благодарение отца Иоанна Пресвятой Богородице; Силуан в Яссах

Выслушавши сие, отец Иоанн сказал ему: «Подыми меня с постели». Он поднял. Паки отец Иоанн сказал Силуану: «Падай на землю пред иконою Богоматери, и благодари Царицу Небесную». Потом и сам пал на землю, и оба многими слезами омочали землю. И начал отец Иоанн благодарить Пречистую Владычицу Богородицу, скорую помощницу роду христианскому: «Благодарю Тебя, моя Владычице, Пречистая Дево Богородице! Благодарю Тебя, Царице Небесная, за Твое неизреченное милосердие к роду христианскому! О, Владычице, какое Ты имеешь о нас неотступное попечение! О воистину, Владычице, никтоже притекаяй к Тебе посрамлен от Тебе бывает, Пречистая Богородице! О, Царице моя Небесная! какое Ты великое имеешь дерзновение у Своего Сына, Христа Бога нашего! Ибо вчерашний вечер не успел аз кончить свою молитву пред святою Твоею иконою, а Ты уже, Владычице, и поспешила на помощь нам грешным, и обратила заблуждшую сию овцу: он ожесточен был паче камене; Ты же, Владычице, смягчила и растопила сердце его паче воска, и теперь рыдает пред Тобою и пред Сыном Твоим, Господом нашим Иисусом Христом, и просит прежним своим согрешениям прощение. Ты же, о Владычице, прости его! Теперь, Владычице, уже он не мой ученик, но Твой, и Ты, Владычице, Сама спасай и сохраняй его, и наставляй его на всяку истину; како Сама знаешь, тако и управь его. Еще благодарю Тебя, моя Владычице, яко услышала молитву мою, и уверила мене сим чудом, и утвердила мене в православной вере, и отгнала от Мене всякое сумнение. Теперь, Владычице, помози нам совершить наше намерение, и присоединиться совершенно ко Святой Соборной Апостольской Христовой Церкви, и буди нам помощница и заступница по вся дни живота нашего, a по кончине сподоби нас стати одесную Сына Твоего, Господа нашего Иисуса Христа, и с Ним царствовати во веки веков. Аминь».

Когда отец Иоанн окончил молитву, тогда восстал уже сам от земли, без помощи Силуана, и сделался здрав. И в этот день много радовались и веселились, и от радости много плакали. Потом отец Иоанн сказал ученику своему: «Отец Силуан, теперь скорее иди в Яссы к отцу Паисию, и возьмите паспорт на троих». Силуан, пришедши в Яссы, начал отыскивать меня. Когда мне сказали, что Силуан меня ищет, я убоялся его; ибо помыслил, что он узнал нашу тайну, и хощет нам сделать препятствие. Потом сыскавши мене, подошел ко мне, яко незлобивый агнец, сделавшийся из волка, чему я много удивился; он же, поклонившись мне до земли, испросил прощение. Потом любезно со мной поцеловался, и любезно спросил меня: «Отче святый, а что паспорт взяли?» Но я, опасаясь его, ответил ему: «Какой паспорт? и кто его хощет брать?» Он же заплакал, и сказал мне: «Отче, открой мне всю правду, и не бойся меня, и я хочу с вами ехать в Россию». Я отвечал: «Не искушай меня, отче; ты еще не враг». Он же, весь в слезах, открыл мне всю правду, и что́ с ним случилось, и ка́к он отверг весь раскол. Когда я сие от него услышал, то весьма удивился, вкупе и возрадовался, и воздал славу Господу Богу, творящему дивная чудеса. И потом сказал ему: «Теперь паспорта взять невозможно, по причине общественных замешательств, а надобно подождать один месяц». И отправились паки в свой скит.

44. О ските Мануиловском

Наш скит находился при русском раскольническом селе Мануиловке, расстоянием от города Ясс около 100 верст, между рек Молдавы и Серету, недалеко от города Фильтичен. В селе Мануиловке живут все русские, больше 100 домов, зашедшие из России и поселившиеся здесь более 150 лет. Жители – разных сект и толков. Близ села находятся три скита: два мужские, и один женский. Монахи и монахини – разных сект. Когда мы пришли в скит, была у нас у троих радость и веселие, и ежедневно сходились вместе, и воссылали Господу Богу и Божией Матери теплые молитвы.

45. Болезнование Силуана о своем друге Исихии

У отца Силуана в том же скиту жил товарищ и духовный брат, именем Исихий, с которым они отлучились из мiра, и положили обещание жить вместе до смерти и не разлучаться; и была между ними по Бозе любовь нелицемерная, и была у них как единая душа в двух телесах, и жили много лет в единой келии. Исихий был такой же великий подвижник и ревнитель по расколе, и жил у одного схимника Киприана в послушании. Отец Силуан весьма о нем соболезновал, и захотел ему нашу тайну объявить и обратить его к Святой Восточной Христовой Церкви. Хотя мы с отцом Иоанном и уговаривали Силуана, и не советовали ему объявлять тайны Исихию, ибо знали, что он весьма жесток и закоснел в расколе: но Силуан сказал нам: «Как это возможно, чтобы я оставил погибнуть своего возлюбленного брата и друга, с которым мы жили и советовались еще в мiре, и вместе оставили суетный мiр, со всеми его прелестями и соблазнами, домы и родителей своих и всех сродников, и пошли поработать Господу своему, и положили обещание не разлучаться до смерти? Я полагаю его спасение своим, а погибель его своею погибелью: я согласен все свои добрые дела отдать, только чтобы он спасся».

46. Разговор Силуана с Исихием

Мы более уговаривать его не стали. Силуан, помолившись Господу Богу, пошел к Исихию, отозвавши его, наедине сказал ему, что мы хощем ехать в Россию. Исихий спросил: «Зачем – в Россию? Чего там не видали?» Силуан ответил, что ехать хощет в великороссийские монастыри на жительство. Исихий плюнул и сказал: «Что ты, отец Силуан, или уже погубил свой ум, что такие безумные говоришь словеса, и сквернишь свои уста?» Силуан ответил: «Нет: я, благодатию Божиею, не погубил ума, но еще и более имею, нежели прежде. А прежде воистину был безумен, как и ты теперь; а уста я не скверню, но ими проповедаю благодать Божию». Исихий сказал: «Какую ты проповедаешь благодать, когда говоришь, что поеду в Россию, откуда бежали наши праотцы, в самую погибель, да еще и в великороссийские монастыри, где живут самые еретики – щепотники? Или и ты хочешь быть такой же?» Силуан отвечал: «Любезный брат Исихий, не дерзай так говорить. Смотри, не отгони от себя благодать Святаго Духа. Я такой же был ревнитель по своей вере, еще и горше тебя; но благодать Божия коснулась моего сердца, по молитвам отца моего Иоанна, и в един час сделала мене другим. А что ты говоришь, что старики наши бежали, то они и сами не знали зачем; воистину сказать, они были безумны, как и ты безумно называешь Россию погибелью. Откуда мы и сами получаем благодать, как не из России? Откуда наши беглые попы, как не из России? Откуда наши антиминсы и прочая вся? – Из России. Поэтому Россия есть благочестивое царство. Монастыри там не еретические, но самые православные; и молятся там не щепотью, но в три перста, во имя Святой Троицы, Отца и Сына и Святаго Духа, во что и мы веруем и крестимся. И ежели Господь приведет, то и я так буду молиться, и не один я, но и отец мой Иоанн и отец Паисий, и тебя хочу к себе же присоединить». Исихий паки плюнул, и побежал от него и сказал: «Я говорю, что ты с ума сошел». Потом Силуан возвратился к нам и рассказал, что́ говорил с Исихием. В скорости пришел и Исихий, и спросил нас: «А что́ у вас сделалось с Силуаном? Давно ли помешался рассудком? Говорит такую небылицу, что и слушать нечего». Мы ответили, что Силуан в полном разуме, и ничего с ним не случилось. Исихий паки: «Почему же он говорит странные словеса, что Россия вся православная, и вы поедете в Россию, в российские монастыри, и будете молиться в три перста?» Мы ответили, что не знаем, почто он так говорит; спроси его сам хорошенько. Исихий сказал: «Стало быть, вы все трое согласны в этом мнении, что он говорил». Мы ответили, что согласны. Тогда Исихий повесил голову, и пошел от нас. И пришедши в свою келию, ударился на землю, плакал и рыдал целыя сутки, и ни с кем ничего не говорил. Хотя старец его Киприан и спрашивал его, о чем так плачет: но он ему только ответил: «Отче, оставь меня горько плакать; никто меня не утешит». Потом Киприан пришел к нам, и спросил нас: «Что́ вы сделали с моим Исихием? Как пришел от вас, так и ударился на землю, и плачет неутешно. Я спросил: о чем так плачет? А он еще более начал плакать, и сказал мне: оставь меня плакать». Мы сказали, что не знаем; мы ему ничего не сделали.

47. Плач Исихия о Силуане

Исихий же плакал от жалости о своем духовном брате Силуане, а больше от ужаса, что мы все трое признали Греко-Российскую Церковь справедливою и православною. В Молдавии между раскольниками эта вещь дивная и неслыханная. У них переходить из секты в секту, из толка в толк, есть дело обыкновенное, и не имеют в том никакого подозрения, потому что они все сбились с большой дороги, и блуждают по кривым дорожкам, и между собою всегда спорят, и един другому заграждают уста, а победить не могут, потому что все они не правы, все поступают против словес Самого Господа Иисуса Христа Спасителя, сиречь против Святаго Евангелия, против проповеди святых апостол, против правил святых отец седьми Вселенских Соборов, довольствуются только выбранными из книг цветочками, которые избрал каждый по своему мнению; утверждаются более на человеческом предании и на своих кривых толках; а о обращении к Православной Греко-Российской Восточной Святой Церкви не говорят и не толкуют, даже и не поминают; и никто к ней не обращается. Потому Исихию и очень странно показалось слышанное от Силуана и от нас. Чрез три дня паки Исихий пришел к нам, но уже весьма тих и кроток, яко агнец незлобивый: ибо три дня плакал и пищи не употреблял, и Господь смягчил его сердце. И начал нас со слезами вопрошать «Почему вы, отцы, пошли напротив всех наших старообрядческих толков? И где вы на это нашли писание? Хотя наша церковь в чем и недостаточна, но надобно искать истины между нашими старообрядцами; а чего добра искать между никонианами» (так раскольники называют православных)?

48. Речь отца Иоанна к Исихию

Отец Иоанн стал говорить ему: «Послушай, отец Исихий: я еще об этом от рода своего ни с кем не говаривал и состязания не имел, и книг Российской Церкви не читывал и еще не видывал, и службы российской не слыхивал, и говорить бы с тобой не надобно, но только ради твоего простосердечия и ради твоего друга и брата, а моего ученика Силуана, потому что он весьма о тебе соболезнует, теперь займусь с тобой, а ты послушай. Что́ если бы пошли мы в город Яссы, и стали искать его внутри Карпатских гор? Воистину бы не нашли; потому что его там нет; хотя бы тысящи собрались: всуе бы трудились, и ничего бы более не нашли, кроме гор и лесов и пропастей земных. Но кто хочет найти Яссы, тот должен оставить Карпатские горы и выйти на чистое поле, и сыскать большую дорогу, которая ведет в Яссы; тот без труда дойдет до Ясс. Такожде и теперь насчет Православной Христовой Церкви. Ты говоришь, что надобно искать истины между старообрядцев, или, лучше сказать, между множества раскольнических толков и раздоров; но какого между старообрядцами искать добра? Они все до единого заблудились, и идут сами не зная куда, и переходят из раскола в раскол и из толка в толк, с часу на час от Церкви далее; и не найдешь у них ничего доброго, кроме одной погибели. А кто хощет найти истинный путь и Святую Христову Церковь, тому надобно оставить все толки и раздоры, выйти паки на ту большую дорогу, с которой сбились отцы наши; тогда и посмотреть, за что они оставили царский путь, по которому шли все Святые, и пошли по сторонам кривыми дорогами, да все и заблудились; и по какой причине они отлучились от Святой Восточной Христовой Церкви, и почему они не захотели слушать церковных пастырей, Христовых наместников и апостольских наследников, патриархов, митрополитов, архиепископов и епископов, которым препоручил власть Сам Господь Иисус Христос, дав ключи Царства Небесного, и сказав тако: елика аще свяжете на земли, будут связана на небеси: и елика аще разрешите на земли, будут разрешена на небесех (Мф. 18:18). И паки: приимите Дух Свят: имже отпустите грехи, отпустятся (Ин. 20:22). И обещался пребывать с ними до скончания века, сице сказав: се Аз с вами есмь во вся дни до скончания века: аминь (Мф. 28:20). И паки: куплю дейте, дондеже прииду. А нам простолюдинам приказал их слушать, тако сказав: слушаяй вас, Меня слушает: и отметаяйся вас, Мене отметается: отметаяйся же Мене, отметается Пославшаго Мя (Лк. 10:16). Вот, любезный мой, как отцы наши отметнулись от пастырей, то и от Бога отметнулись; а без Бога и пошли блуждать. И нашли каждый себе кривую дорогу и пошли по ним, да и доныне блуждают, да еще и прочих с собою влекут в погибель, как слепцы слепцов ведут, а и сами не знают, куда бредут».

49. Вопрос Исихия отцу Иоанну

Отец Исихий, выслушавши сие, сказал: «Отче, воистину так, и твоя правда, что отцы наши не правы, да и мы такожде, и я об этом давно сумневаюсь; но где же найти Святую Христову истинную Церковь? О России нам известно, что был там Патриарх Никон, и веру православную переменил, и книги все испортил и перепечатал, и много нового ввел; об этом как ты скажешь?»

50. Ответ отца Иоанна Исихию о православии России

Отец Иоанн отвечал: «Разве вера православная и Христова Церковь в России только утверждается? Или, разве Соборы Вселенские собирались в России? Россия и сама приняла готовую веру и правильные уставы от Греков. И мог ли Патриарх Никон переменить веру? Он был начальником в одной России, но и русские многие его не послушали, а после и в заточение его сослали; а кто его может послушать из посторонних, над которыми он отнюдь не имел никакой власти? Послушают ли его четыре Восточные Патриархи Вселенские, которые старше его? Послушает ли его Церковь Иерусалимская, которая основана на самом корени, над самым Христовым Гробом? Послушает ли его Святая Гора Афонская? Послушает ли его вся Восточная Церковь? Может быть, и не слыхали, что был в России Патриарх Никон; потому что греки русских книг не переводят, а переводят русские с греческих, потому что у греков самые подлинники. А ежели бы Патриарх Никон только русские книги перепортил, и нечто прибавил или убавил, то бы он уже с Восточными патриархами был не согласен, и от них бы отделился. Но мы видим, что Россия с Греками во всем согласна. Поэтому Патриарх Никон ничего нового не прибавил, ниже что убавил, а только с греческими книгами русские вернее исправил; а убавил и переменил только то́, что́ в России было нововнесенное от переводчиков или переписчиков; поэтому Россия находится в самом древнем благочестии, подобно как Восточная Греческая Церковь». Выслушавши сие, Исихий изумился, потом сказал: «Так еще в Греции есть четыре Вселенские Восточные Патриархи? Почему же мы о них никогда не поминаем и не говорим, а только беспрестанно и долбим про одного Патриарха Никона и про Россию, а об Иерусалимской и Греческой Церкви не поминаем?» Потом спросил: «А что, есть ли где писано, что отпали от благочестия четыре Восточные Патриархи и вся Восточная Греческая Церковь?» Отец Иоанн ответил: «Это самое и есть главное обстоятельство, за которое мы взялись, что нет нигде о том писанного. А как они приняли от седьми Вселенских Соборов, в том благочестии и доныне пребывают, о чем ясно свидетельствует Московский Патриарх Иосиф в Книге о правой вере». Потом мы дали ему самому прочитать сию книгу.

51. Обращение монаха Исихия из раскола, и выезд в Россию

Он же, немного прочитавши, закрыл; а сам горько заплакал, и возблагодарил Господа Бога, Царя Небесного, что обратил его, такого закоснелого раскольника, и смягчил его каменное сердце; такожде и нас много благодарил, что о нем помолились Господу Богу и постарались.

И была у нас радость неизреченная; а наипаче радовался его возлюбленный друг, отец Силуан. И была у нас общая трапеза, и все мы радовались, что нашли Святую Соборную Апостольскую Христову Церковь во всем благолепии и в древнем благочестии, со всем полным священным чином. Потом отец Иоанн просил, чтобы в скиту перезимовать до весны, и тайны этой никому не объявлять. Но старцы наши Силуан и Исихий возревновали ревностью великою по Святой Церкви; ибо как ревновали по расколе, так по Церкви еще более начали ревновать. И написали против раскольников целую книгу: сделали выписки из разных книг. Мы с отцем Иоанном хотя и радовались их ревности, но и уговаривали их, чтобы полегче действовали, дабы не раздражить раскольников, и дабы не выгнали они нас безвременно. Но старцы нам сказали: «Господь наш Иисус Христос так нам сказал: всяк убо иже исповесть Мя пред человеки, исповем его и Аз пред Отцем Moим, Иже на небесех (Мф. 10:32)». Потом возревновали ехать в Россию, и сказали нам: «Как мы можем терпеть, что, сыскавши Святую Церковь, не быть в ней, а проживать между раскольников, да еще и зимовать? А кто за то может поручиться, что мы до весны будем живы?» Хотя отец Иоанн и уговаривал, но не мог. Потом дал им волю. Они пошли в Яссы, взяли паспорт, и уехали в Россию в Корсунский единоверческий монастырь, находящийся в Таврической губернии. И там по времени были хиротонисаны оба во иеромонахи. А теперь я уже не знаю о них более десяти лет.

52. О монастыре Нямец вкратце

Мы же с отцом Иоанном остались в скиту зимовать. Я оставил ученика и перешел в келию к отцу Иоанну, и начали жить единомысленно, по-братски. Потом поехали побывать в православный Нямецкий монастырь, в наследие великого старца Паисия Величковскаго. Нямецкий монастырь от нашего скита расстоянием не более 30-ти верст. Мы приехали в субботу, ночевали, ходили в церковь к службе, и прикладывались ко гробу великого старца Паисия, который погребен внутри великой церкви, и горит над ним лампада. Служба продолжалась весьма чинно по афонскому уставу и обычаю; пели всю службу на два клироса и на два языка, на правом молдаване по-молдавски, a на левом русские по-русски, такожде и Литургию. Монастырь велик и богат, весь каменный, кругом корпуса двухэтажные и трехэтажные; братии всех до осми сот человек. Много под собою имеет скитов и отшельнических келий. Стоит в преддверии Карпатских гор; храм во имя Вознесения Господня. Но о сем после.

53. Повествование о еврейском раввине

В Нямецком монастыре в гостинице рассказывали нам братия монахи об одном схимонахе (к сожалению, чрез многие лета позабыл имя его) следующее. (Скажу только то, что́ могу упомянуть):

Он был прежде еврейский раввин, и препровождал жизнь свою в Иерусалиме и в Египте, в Солуне и в Константинополе, и был великий ученый муж и подвижник, и от всех евреев много уважаемый; имел он при себе учеников 20 человек, которые никогда от него не отлучались, но были привязаны к нему любовью. Все евреи желали видеть лице его. Прочитавши все пророчества, яже о Мессии, он признал Иисуса Христа истинного быти Мессию, но скрывал эту тайну много лет. Он проехал многие страны и города; потом из Константинополя прибыл в Валахию и посетил Бухарест. Оттуда, по просьбе молдавских евреев, отправился в Молдавию в Яссы, но уже на пути на еврейские дворы не заезжал, а повсюду останавливался у христиан, и каждую ночь разговаривал с учениками, и внушал им, яже о Мессии, и приводил пророчества, что должен Мессия уже давно прийти. Проехавши град Фокшаны, где разделяется дорога на двое, одна в Яссы, а другая в монастырь Нямец, он остановился там ночевать. И во время ночи сказал ученикам своим со слезами:

54. Речь раввина к ученикам своим, и их ответ

«Чада мои возлюбленные! теперь пришло время оказать вашу любовь ко мне, и показать на самом деле вашу ко мне доверенность: скажите вы мне, как пред Самим всевышним и всемогущим Богом: ежели вы меня почитаете, то послушаете ли, что́ я вам буду говорить?» Они пали все на землю, заплакали, и начали ему говорить: «Отче и учителю и наставниче наш, великий раввине, подобный пророкам! ты прошел многие страны и земли, Азию, Палестину и Африку, и теперь проходишь Европу, и повсюду посещаешь и утешаешь странствующих и в языцех рассеянных наших евреев, и всех утверждаешь в законе Моисееве, и всех наставляешь на добродетели и сам ты временного и тленного богатства не собираешь, и во все дни постом плоть свою умерщвляешь, и ни о чем земном попечении не имеешь, но весь ум свой обратил к Богу. И как нам тебя не любить? Мы недостойны и на твое лице взирать. И мы так тебя любим, что и души свои за тебя положим, и почитаем тебя, яко пророка; ибо мы знаем, что есть Бог с тобой, и во всем послушает тебя, как и Моисея». Он, выслушавши сие, сказал им: «А что, я вам скажу примерно, ежели бы я захотел веровать во Иисуса Христа и креститься, то согласны ли бы вы были со мною?» Они отвечали: «Как вам, отче, угодно: куда ты, туда и мы: мы от тебя не отстанем».

55. Речь раввина к ученикам о Мессии и Иисусе Христе

Тогда он со слезами начал им говорить следующее: «Послушайте, чада, меня, отца вашего и учителя, и приклоните ко мне уши ваши, и вонмите, что я буду вам говорить: хощу вам открыть радость велию, которую предвозвестили все пророки; хощу вам показать того великого пророка, о Котором сказал пророк Моисей: пророка от братии твоея, якоже мене, возставит тебе Бог твой, того послушайте (Втор. 18:15). Хощу вам, чада мои возлюбленные, возвестить Мессиино в мiр пришествие. О, благословен есть вечер сей, в который хощу вам открыть тайну, превосходящую ум человеческий! Хощу показать вам прямой и незаблудный путь в Царство Небесное, в наше небесное отечество. Вы знаете, чада моя, что я родился от евреев, от одного из знаменитых древних родов, воспитан по еврейскому обычаю и научен Моисееву закону, и с самых малых лет возлюбил Господа Бога моего, с самой юности посвятил себя Ему на служение, не захотел обязаться браком, не пожелал пояти жены, отверг все мiрское попечение, предал себя во учение на много лет, учился у многих учителей, и изучил весь Закон и пророков. Потом усмотрел наше горестное состояние и Божие на нас наказание и гнев. Ибо теперь прошло 1800 лет, как рассеяны мы в языки, по всей вселенной в попрание. И не имеем мы ни царства, ни града, ни храма, ни жертвоприношения; и много о том я соболезновал, и много плакал и рыдал о том, чем мы так прогневали Господа Бога, и за что Он на нас так прогневался, и безо всякой милости нас наказал? Ибо изгнал нас из святого Своего града Иерусалима, и рассеял нас по лицу всея земли в попрание всем языком, и разорил до основания наш Божественный храм со Святое-Святых, и упразднил наше жертвоприношение, и не принимает уже жертвы от рук наших, и не стало у нас никаких пророков, которые бы открыли нам какую-нибудь Божию милость; но в совершенном мы находимся удалении от Бога, уже 1800 лет, и не сделал с нами Господь никакой милости, да и впредь в виду не имеется надежды получить что-либо; и много о том помышлял и проливал слез, и изыскивал тому причины, чем мы прогневали Бога? Кажется, мы закон Моисеев содержим в самой строгости, предания отцов исполняем, идолам не поклоняемся, и чуждым верам не сообщаемся: но только все то́ исполняем, что́ нам Сам Бог приказал и пророки научили. За что же нас Царь Небесный так без милости наказал, и какая тому есть причина? Спрашивал я о том многих раввинов и учителей, но все мне отвечали о том неведением, и приписывали недоведомым судьбам Божиим. Но я беспрестанно о том скорбел и плакал, и много удивлялся своим евреям, которые упражняются в суетах и попечениях, в сластях, в роскошах и в веселиях мiра сего. Ибо когда мы находимся под гневом Божиим и в отлучении от Бога, то мы живем только на одно мучение: и я нашел, что без Бога жить – одна мука, и оттого поехал в святой град Иерусалим, который избрал Сам Бог из всей вселенной в жилище Себе, хотя ныне и обладаем языками; и надеялся утишить свою скорбь: ибо, по крайней мере, буду жить на том месте, которое избрано Богом, где проживали пророки и отцы наши, где был созданный храм Богу Вышнему, и приносилась повседневная жертва, и где Бог слушал молитвы отцов наших. Я надеялся там умилостивить Господа Бога моего, и стяжать хотя малое дерзновение к Нему и утешить свою скорбящую душу. Приехавши в Иерусалим, проживал я там много лет, о чем и вам известно, и вот уже состарился. Но что вам скажу? И там не нашел утешения душе моей, но наипаче еще более заскорбел. Ежедневно всходил я на свою кровлю и обращал лице свое на восток, и смотрел на гору Аморию, Богом избранную, на то самое место, где стоял Соломоном воздвигнутый храм Богу Вышнему, в котором приносилась отцами нашими повседневная жертва. Ныне же то святое место находится пусто, в руках поганых турок, а посреди стоит Омарова мечеть, а нам евреям святое место совершенно недоступно. И я от горести падал на землю и проливал много слез, и просил у Господа Бога себе милости, чтобы не в век враждовал на меня и не до конца прогневался. А когда встану и обращу лице свое на север, на Сионскую гору и увижу там храм великий с двумя куполами, который выстроен над Гробом Иисуса Христа, в который сходятся язы́цы на поклонение с четырех стран вселенной; то это храм до конца пронзал мое сердце и тяготил мою совесть; и находился я в недоумении, и многие дни проводил без пищи и просил Господа Бога со слезами, да откроет мне сию тайну, и да покажет мне Свою Святую Церковь, и от чего и за что разорил наш законный храм, отверг и уничтожил наше по закону Моисееву жертвоприношение, и от чего сей второй храм, иже на Сионе, прославляется по всей вселенной, и славится чудесами, и оба сии святилища нам недоступны? И просил от Господа Бога милости, да помилует меня окаянного, и наставит на истинный путь. Потом возродилось в душе моей сильное желание исследовать и узнать, яже о Иисусе Христе, и о времени, когда должен прийти Мессия. И начал исследовать пророчества. Тогда Господь ясно мне открыл чрез пророков время пришествия Мессии: ибо Он должен прийти в мiр по окончании седмин Данииловых и по уничтожении начальства иудейского, в самое то время, когда был Иисус Христос. Тогда ясно мне открылось Мессиино в мiр пришествие. Воистину самый Мессия и есть Иисус Христос, посланный от Бога искупить и освободить род человеческий Своею кровию от работы диавольской; о нем написал пророк Моисей: Пророка от братии твоея, якоже мене, возставит тебе Господь Бог твой, Того послушайте (Втор. 18:15). О сем Иисусе предвозвестили все пророки, глаголавши о Его рождении и жизни, и о чудесах, и о страдании, и о смерти Его, и о воскресении Его. И хотя отцы наши зависти ради и распяли Его, но за то до конца прогневали они Господа Бога, который гнев и доныне мы, чада их, на себе имеем. За этот грех Господь Бог от них отступил, и всю благодать Свою от них отнял, град их разорил, и храм их до основания разрушил, и жертву упразднил, и самих их рассеял по всей вселенной, в поругание всем языком. И доныне под тем гневом пребываем. Теперь уже прошло 1800 лет, но и конца тому не видим. А всю благодать Свою Господь Бог передал Своим новым работникам, называемым христианам. И я хочу избавиться прародительского нашего согрешения и сподобиться Господней милости и благодати в сем веке, a по смерти сподобиться вечного блаженства: верую в Господа Иисуса Христа, и признаю Его Сына Божия, Бога и Человека истинного, Мессию, предвозвещенного всеми пророки. И хощу креститься во имя Святой Троицы, и быть верным христианином. Возлюбленная моя чада! кто хощет последовать мне и загладить наш отеческий грех, и примириться с Богом, и наследовать вечное блаженство, поедем в Нямецкий монастырь, и там примем святое Крещение. А кто не желает, те ступайте в Яссы к евреям. За-утра предлежат нам два пути: един новоблагодатный Христов – в Нямецкий монастырь, а другой ветхозаветный – в Яссы».

56. Ответ учеников и вера их во Христа

Ученики все едиными устами сказали: «Отче и учителю наш и пастырю добрый! Ежели ты мог постигнуть сию великую тайну, и признаешь Иисуса Христа истинного быти Мессию, и хочешь оставить Моисеев закон и принять крещение, то и мы от тебя не отстанем, а за тобою последуем и крестимся. Как ты был наш учитель по Моисееву закону, так будь учитель и наставник и по Христову закону. Мы знаем, что есть Бог с тобою». И была у них между собою радость неизреченная, и от радости много плакали, и препроводили всю нощь без сна.

57. Нямецкий монастырь, крещение и пострижение в монашество

Поутру они поехали в Нямецкий монастырь, и приехавши объявили о себе архимандриту. Архимандрит прежде испугался, потом объявил митрополиту Вениамину. Митрополит приказал их прежде искусить, потом огласить и крестить. Когда окрестились, пожелали все в монашество; сам раввин постригся в великую схиму, и жил в безмолвии, и упражнялся в умной молитве, совершаемой без слов в сердце, и столько возлюбил Господа Иисуса Христа, что и на малое время не хотел с Ним разлучиться мыслию; и за то получил от Господа Бога дар прозорливства, и желание имел и кровь свою излить за Христа Господа своего.

58. Поиски евреев о своем раввине и злоумышление на жизнь его

Скоро евреи хватились своего раввина и полагали, что он из Валахии паки возвратился в Палестину, и искали много лет, но нигде между евреев не находили. Потом начали искать между христиан. Наконец узнали, что раввин с учениками в Молдавии, в Нямецком монастыре, что все они крестились и постриглись в монахи; и весьма на него разгневались, и с общего совета искали случая, как бы его истребить. В Яссах выискался на это один молодой еврей: пришел в Нямецкий монастырь, и объявил желание креститься, и пожелал видеть бывшего раввина, якобы дабы больше утвердиться в вере. Его допустили, и он сделался учеником бывшего раввина: ибо, крестившись, пожелал в монахи; и проживал довольное время. Однажды, когда прочие ученики ушли в церковь на всенощное бдение, и он с ними, – он возвратился в келию, взял нож, и взошел к старцу в келию. Старец же сказал ему: «Чадо, что́ хочешь сделать? Или хочешь быть вторым Иудою? И за что хочешь неповинно предать меня смерти? Но, впрочем, благодарю Господа моего Иисуса Христа, что услышал мои молитвы, и исполнил мое желание, и хощет меня сотворить участником венца мученического, которого всегда желала душа моя; а тебе говорю, возлюбленное мое чадо: ты помни, и не отступай от Христа: хотя и примешь наказание, но только телесное и временное. A ежели отступишь, и возвратишься паки в жидовство, то два получишь наказания, – телесное и душевное вечное. Теперь твори, за чем пришел».

59. Убиение раввина, и гнев Божий на убийцу

Он же прежде испугался, что провидел старец его намерение, но потом бросился, и ударил его ножом, и пронзил, a сам бежал. Но скоро постиг его гнев Божий; ибо отошел от монастыря не более 10-ти верст; близ города Нямец помрачились очи его, и не мог найти дороги, и бродил по полю до самого дня. В монастыре же после всенощной пришли ученики из церкви в келию, и увидели старца своего лежащего мертвым, и объявили архимандриту; догадавшись, кто убийца, послали за ним в погоню; близ города увидели его ходящим по полю; его взяли и привезли в монастырь. Он во всем признался, и все рассказал. Его предали гражданскому суду, и принял смертное наказание по делом своим. А старца похоронили с честию, яко постника и безмолвника, и мученика; ученики его еще и доднесь многие в живых обретаются. Нам сие рассказывали при собрании многих братий в гостинице; и мы рады были сему рассказу, потому что мы о раввине и прежде слышали, но не много.

60. Восстание раскольников на нас

После трапезы мы поехали в свой скит. Извозчик у нас был закоснелый раскольник. Мы на пути разговаривали и похвалили монастырский чин и устав; извозчик же, приехавши в скит, рассказал всем раскольникам, с каким мы намерением ездили в монастырь, с каким благоговением и вниманием стояли мы во время службы, и как мы похваляли чин и устав монастырский. За то взбунтовались и восстали на нас все раскольники, монахи и мiрские; и отлучили нас от своей часовни, чего мы сами желали; и называли нас еретиками и отступниками, хотя сами сущие еретики и отступники от Святой Соборной Восточной Церкви.

61. Первый вопрос нам от раскольников на их соборе, и наш ответ

Потом собрали на нас собор: съехались в село Мануиловку со всей Молдавии старики, дьяки, уставщики, отчасти и сродники; но ближайшие родные наши не приехали, такожде и монахи многие не пошли, ибо боялись, дабы в чем не посрамиться. Потом позвали нас на собор; хотя нам и не хотелось, но были принуждены идти. Когда мы пришли и помолились Богу, – нас посадили. Собрание же было в доме у мануиловского дьяка Стефана Кондратьева Керача. Прежде всего спросили нас: «Отцы, на вас есть жалоба. Правда это, или нет: мы слышали, что якобы вы похваляете еретическую церковь, такожде похваляете и новую по Никонову преданию веру?» Мы к ним ответили: «Это на нас напрасно сказали; это чистая ложь и клевета. Ибо не только мы не будем хвалить еретическую или какую-нибудь новоизложенную веру, но ниже когда подумаем о том. Ho мы веруем во единую Святую Соборную Апостольскую Христову Церковь, которую Сам Господь Иисус Христос утвердил сими словами: на сем камени созижду Церковь Мою, и врата адова не одолеют ей (Мф. 16:18). Мы хвалим и проповедуем ту Церковь, в которой пребывали святые апостолы и мученики, – ту Церковь, которую утвердили святые Отцы на седьми Вселенских Соборах и на девяти Поместных, – ту Церковь, в которой пребывали великие святители, Вселенские учители: Василий Великий, Григорий Богослов и Иоанн Златоуст, Афанасий Великий и Кирилл Александрийский, Иоанн Дамаскин и Максим Исповедник, и прочие святые отцы, – в которой пребывали и просияли преподобные и пустынножители, – ту церковь, в которой от времен апостольских и доныне существуют и пребывают четыре верховные Пастыри, Святейшие Вселенские Восточные Патриархи: Константинопольский, Иерусалимский, Антиохийский и Александрийский, – ту церковь, в которой пребывал Российский святой благоверный Князь Владимир и все святые Российские чудотворцы, в которой пребывали все Московские Патриархи: Иов, Ермоген, Филарет, Иоасаф, Иосиф и Никон, которая должна быть и доныне существовать в России, ежели только согласна с Восточными Патриархами. Хотя теперь мы и находимся вне этой Христовой Церкви, но желаем к ней присоединиться и поступить в ее матерние недра, и хощем быть ее чадами: ибо мы боимся, дабы не погибнуть нам вне Святой Христовой Церкви, как вне спасительного ковчега; подобно как и во время Ноево все, которые находилось вне Ноева ковчега, потонули и погибли».

62. Чтение из книги «Большой катехизис» о Святой Церкви

Потом мы заставили дьяка читать книгу «Большой Катехизис» печати Московской, при Патриархе Филарете, Глава 25, лист 121.

«Яко да известно ведущее ю (Церковь), в ней пребываем, и спасени будем, зане кроме Церкви Божия нигдеже несть спасение. Якоже бо при потопе, вси, елицы с Ноем в ковчезе не бяху, истопоша: тако и в день судный, вси, иже ныне в Церкви Святей не будут, тии во езеро оное огненное ввержени будут. Церковь же Свою Сам Христос спасает, якоже нам Святый Апостол Павел возвещает, глаголяй: „Христос есть Глава Церкве, и Он есть Спаситель Тела Своего“. Се убо, иже не пребывает в сей Соборней Церкви, тех Христос не спасает, и Духа Святаго сицевии не имут, о нихже есть написано тако: „яко сами отделяются от единости веры, и суть телесни, духа не имуще“».

63. Из той же книги: по чему познавати еретиков?

И паки в той же книге: Глава 4-я, лист 21.

«Вопрос: По чему познавати еретики? Ответ: Дел ради сих. Аще не имеют истиннаго пристанища, рекше, Святыя Апостольския Церкви. Аще не призываеми входят в чин учительства, и учат не тако; аще ино некое новое учение предлагают, егоже отцы наши не предаша нам. Глаголет бо о сем Иоанн Богослов в соборном послании своем в 75 зачале: „Аще кто грядет к вам, и сего учения не приносит, не приемлите его в дом, и радоватися ему не глаголите“. – Аще противни православной вере являются, и веру нашу отметают, и во смущение нас приводят, повелевающе нам последствовати своим преданием. О сем Божественный Апостол Павел в послании своем к Титу глаголет: „Еретика человека по первом и втором наказании отрицайся, ведый, яко развратися таковый, и согрешает, и есть самоосужден“. – Аще приходят во одеждах овчих, се есть под именем Христовым, творя себе, аки истинный пророк, и имея всегда во устех своих слово Божие. О сем глаголет во втором послании своем Апостол Петр в зачале 66-м: „Быша же и лживия пророцы в людех, якоже и в нас будут лживи учители, иже внесут ереси погибели“. И паки к Римляном Павел глаголет (в 121 зачале): „Молю же вы, братия, блюдитеся от творящих распри и раздоры чрез учения, емуже вы научитеся, и уклонитеся от них. Таковии бо Господеви нашему Иисусу Христу не работают, но своему чреву: иже благими словесы и благословением прельщают сердца незлобивых“. – Аще противляются учению Церкви Христовы, яже есть утверждение и столп правды и истины. Плод же жития их и нрава – отпадение от веры и отлучение от Соборныя и Апостольския Церкви, прение между ими, имена их от их учителей новых. По всему писанию сему познавати еретики». Тоя же книги глава 25, лист 119. «Едина Церковь есть Вселенская, или Соборная. Сиречь, яко она всех верных везде во всем мiре и в коемждо веце сущих объемлет и в себе содержит. Вернии в Церкви Божии, якоже уди во едином телеси, совокуплени себе, и приобщают себе едина другим, воздеятельных служений, благодеянии и молитве; имут общее участие Божественныя Литургия и Таин церковных, оставления грехов, и добродеяний, яже во Церкви содеваются». Когда прочитали сие, тогда мы паки начали говорить: «Вот, возлюбленные наши, сию Святую Церковь мы хвалим и проповедуем: ибо вне ея никому невозможно спастися, и никто не может избавиться вечнаго онаго мучения, огненнаго озера. А мы теперь еще находимся вне этого спасительнаго ковчега, Святой Соборной Апостольской Христовой Церкви; но положили неотлагаемое намерение к ней присоединиться, ежели Господь нас сподобит сие совершить».

64. Наш ответ о православной вере

«Такожде и веру мы похваляем и проповедуем, как вы говорите, не новую и не по Никонову преданию, но ту самую, которая предана Самим Господом нашим Иисусом Христом, и святыми апостолами по всей вселенной, разнесена и проповедана, и святыми Отцами на седьми Вселенских Соборах утверждена, и преподобными отцами и пустынножителями засвидетельствована, и мученическою кровию запечатлена, – ту веру, которую и доныне содержат четыре Восточные Вселенские Патриархи, – ту веру, которую принял от Греков святый благоверный Российский Князь Владимир, – ту веру, которую содержали и в которой скончались все Российские чудотворцы, в которой пребывали и скончались первые пять Московские Патриархи: Иов, Ермоген, Филарет, Иоасаф и Иосиф».

65. Слова раскольников к нам

Раскольники сие услышавши, возрадовались, а прежде на нас гневались, когда мы говорили. Потом все заговорили: «Мы самую ту старинную веру и содержим, в которой спаслись святые отцы, и в которой пребывали пятеро Московские Патриархи. Ибо мы и книги самые те читаем, которые они напечатали и сами читали. Чего же вам сомневаться еще и колебаться в вере? Вам и самим известно, какие у нас книги: самые древние патриаршие».

66. Наша речь к раскольникам

Мы отвечали: «Как нам сие неизвестно, что мы имеем и читаем древние патриаршие книги? У нас и у самих ими келия наполнена. Но хотя мы читаем и патриаршие книги, но веру не ту содержим, в которой были патриархи. И ясное тому есть доказательство. – Сколько между нами разных сект и толков? Все мы держим и читаем книги одни патриаршие, но веры у нас у всех разные: одни других гнушаемся, одни других называем раскольниками и еретиками, одни других перекрещиваем, как неверных. Все еретики читают Евангелие, но веры Христовой православной не имеют, а заблудили в разные ереси и погибели, и ничего не пользует им, что читают Христово Евангелие; но еще и большее осуждение примут: ибо кто не знал и не сотворил, наказан будет, но меньше; а кто знает и не сотворит, тот наказан будет более. Подобно и мы, хотя книги содержим и читаем патриаршие и древние, но веру имеем не древнюю и не патриаршую, а новую и на Ветке уложенную, и от того наша секта названа ветковскою и поповщинскою; потому что только имеем попов беглых, а епископов не имеем; а некоторые секты уложены в Помории, и от того названы Поморскими. И иные многие секты названы от своих новых учителей. Но истинной Христовой Церкви и веры православной нет в них, но все суть ереси и раздоры, все вновь выдуманы на гибель душам человеческим, по наущению древнего врага диавола, который посеял свои плевелы посреди Христовой чистой пшеницы. И еще вам ясно покажем, что наша вера, в которой вы и мы находимся, не древняя и не та, в которой были патриархи и все Российские чудотворцы. Ибо ежели бы мы содержали самую ту православную веру, которую принял святой Великий Князь Владимир, и в которой спаслись все Российские чудотворцы; если бы мы ту самую веру содержали, в которой пребывали первые пятеро Московские Патриархи: то бы мы идоныне были согласны со святейшими Вселенскими Восточными четырьмя Патриархами, и им бы повиновались, и имели бы у себя митрополитов, архиепископов и епископов. Ибо и Князь Владимир принял православную веру от Константинопольского Патриарха, от которого прислан был в Россию митрополит Михаил. Такожде и Российские преподобные отцы и чудотворцы слушали и повиновались четырем Восточным Патриархам. И сами святые, которых нетленные святые мощи почивают, больше были святители, митрополиты, архиепископы и епископы. И все Российские митрополиты получали власть и рукоположение от Константинопольского Вселенского Патриарха. Такожде и пятеро Московские Патриархи с Восточными Вселенскими четырьмя Патриархами были во всем согласны, и почитали их, как старших братьев, и слушали их, как отцов своих, потому что от них получали и патриаршество. Ибо по прибытии в Москву, святейший Константинопольский Патриарх Иеремия посвятил первого Патриарха Иова. Потом приехавши Святейший Иерусалимский Патриарх Феофан, посвятил Патриарха Филарета. Такожде и Патриарх Иосиф великое имел послушание и уважение к четырем Восточным Патриархам, о чем явственно пишется в печатанной при нем Книге о вере глава 25, лист 231–232».

67. Чтение из Книги о вере; о Патриархах

«„Слушати восточныя Церкве и Патриарха Константинопольскаго и прочих четырех творить нам оную пользу: благословение временное и спасение вечное. Русийскому народу Патриарха Вселенскаго, архиепископа Константинопольскаго, слушати и ему подлежати, и повиноватися в действах и в науце духовной есть польза и приобретение велие спасительное и вечное“. И паки: „И тако мы Церкви Константинопольстей и патриархом престолов восточных полезных ради правыя веры, и для спасения душевнаго, и благословения времяннаго прибегаем. Ктому же с повинностей прав в главе или в разделе предыдущем помяненных слушаем, Александрийскаго, Антиохийскаго, Иеросалимскаго и Великой Руссии, яко единоверных Константинопольскому архиереов почитаем и приемаем. К ним бо належат оны Христовы словеса: слушаяй вас, Мене слушает: и отметаяйся вас, Мене отметается: отметаяйся же Мене, отметается Пославшаго Мя. И истинно есть. Кто слушает патриархов и от них освящаемых и посылаемых, Христа слушает, a кто отметается их, Самого Христа Бога отметается той“».

68. Вторая наша речь к раскольникам

Прочитавши сие, начали мы говорить со слезами и с убеждением следующее: «Послушайте, возлюбленные наши соотечественники: все вы нам любезные друзья и знаемые, многие из вас нам по плоти и сродники. Разверзите свои умные очи и посмотрите на наше всеобщее и плача достойное бедствие. Воистину мы, возлюбленные заблудихом, и правды истинной не познахом. Ибо мы теперь не в той вере пребываем, в которой находились и скончались Московские Патриархи: Иов, Ермоген, Филарет, Иоасаф и Иосиф. Все они были во единой Святой Соборной Восточной Апостольской Христовой Церкви, были пастыри церковные, и во всем были послушны четырем Восточным Патриархам, единую с ними содержали веру, во всем были с ними согласны, а хотя что и имели немного несогласного, и то по неведению. А мы теперь не только от Российской Церкви, но даже уже отступили и от Восточной Святой Церкви, и от четырех Вселенских Восточных Патриархов, и ни в чем их не слушаем, и им не повинуемся. Патриарх Иосиф пишет: „Аще кто отметается четырех Восточных Патриархов, той Христа Бога отметается“. Поэтому мы Патриарху Иосифу не последуем и его не слушаем, а хотя мы книги его и прочих четырех Патриархов и читаем, но им не следуем, и книги те более нам на осуждение; потому что они писаны и печатаны во Святой Соборной Христовой Церкви, печатаны по благословению Патриархов. А мы теперь не имеем и епископа у себя. И евреи читают свои книги древние, самые те, которые написал святой Моисей и прочие Пророки, или лучше сказать, которые предал Сам Бог; но ничтоже их пользуют те книги, когда они распяли Самого Сына Божия, Которого предсказали все пророки, но еще и большее приимут наказание: ибо не познавый волю Господина своего, хотя и не сотворит, наказан будет, но меньше; а познавый волю Господина своего, и не сотворивый, наказан будет больше. Так и нам что́ пользуют книги Патриарха Иосифа и прочих Патриархов, что мы их читаем, когда мы находимся вне Святой Восточной Соборной Апостольской Христовой Церкви, и отверглись и отступили от всех четырех Вселенских Восточных Патриархов, и от всех митрополитов, архиепископов и епископов? Мы их читаем только на большее себе осуждение. He только мы не имеем патриарха, но ниже́ митрополита, ниже́ епископа, a только и имеем одних попов, и то беглых. Поэтому вера наша не древняя, и не та, в которой спаслись святые отцы: ибо все они спаслись во единой Святой Соборной Апостольской Христовой Церкви, с патриархами, митрополитами, архиепископами и епископами. Мы же теперь всей этой благодати лишены и чужды, и погибаем, как заблуждшия овцы, не имуще себе ни пастырей, ни учителей; а только скрываются у нас беглые волки, которые поядают души наши. Поэтому вера наша не старая и не Христова, и не та, которую проповедовали святые апостолы, потому что они когда проповедовали, то повсюду поставляли епископов, и препоручали им пасти Церковь Божию, и вручали им словесных овец, – и не та, которую утвердили святые отцы на седьми Вселенских Соборах, потому что на Соборах присутствовали патриархи, митрополиты, архиепископы и епископы; но вера наша новая и нововыдуманная простыми мужиками и монахами, и уложенная в Стародубских слободах на Ветке, от чего и называется наша секта или согласие ветковским. И даже мы все еще этим хвалимся и величаемся, что наша вера ветковская и на ветке утвержденная. Вот, возлюбленные, какая наша церковь, – не соборная и не апостольская и не Христова, а ветковская. Ежели бы была она Христова, то слушали бы мы Христа, и последовали бы учению Его, и слушали бы учеников Его и их наследников, которых Он оставил на земле вместо Себя проповедать святое имя Свое, и пасти Святую Церковь Свою, сиречь, апостолов и их преемников, патриархов, митрополитов, архиепископов и епископов, которым Господь Иисус Христос препоручил ключи Царствия Небесного, и дал полную власть вязать и решить, тако сказав: елика аще свяжете на земли, будут связана на небеси: и елика разрешите на земли, будут разрешена на небесех (Мф. 18:18). И паки: приимите Дух Свят: имже отпустите грехи, отпустятся: и им же держите, держатся (Ин. 20:22). А нам приказал строго Господь слушать их и им повиноваться, тако сказав: слушаяй вас, Мене слушает: и отметаяйся вас, мене отметается: отметаяйся же Мене, и отметается Пославшаго Мя (Лк. 10:16). И оставил их пребывать на земле даже до скончания века, до второго славного Своего пришествия, тако рекши: куплю дейте, дондеже приду (Лк. 19:13). И паки: прилежи ему: аз егда возвращуся, воздам ти (Лк. 10:35). Господь Иисус Христос обещался с ними быть даже до скончания века, сиречь, до второго Своего пришествия, тако сказав: се Аз с вами есмь во вся дни до скончания века: аминь (Мф. 28:20). Ежели бы была наша церковь Апостольская, то бы мы слушали их наставления и учения, и последовали бы их примеру, и повиновались бы их наместникам, пастырем и учителем церковным, патриархам, митрополитам, архиепископам и епископам, и исполняли бы заповедь святого Апостола Павла: повинуйтеся наставником вашим и покаряйтеся, тии бо бдят о душах ваших (Евр. 13:17). Ибо где проповедали святые апостолы святое имя Господа Иисуса Христа, то повсюду рукополагали епископов, и препоручали им пасти стадо Христовых овец, о чем писано в Деяниях Апостольских. Ежели бы была наша церковь Соборная, то бы были у нас все церковные священные чины, т. е. патриархи, митрополиты и епископы, архимандриты, игумены и священники, диаконы и иподиаконы и свещеносцы. И была бы наша церковь утверждена на седьми непоколебимых столпах, сиречь, на седьми церковных Тайнах, на едином и неподвижимом и краеугольном камени, Иисусе Христе. Но мы, всякого плача достойные, ничего сего не имеем, а только и остались с одними попами, и то с беглыми и самовольно отлучившимися от своих епископов. Поэтому наша церковь и вера – новая, выдуманная и уложенная на Ветке простолюдинами, противна словесам Господа нашего Иисуса Христа, и не согласна учению святых апостолов, правилам святых отец седьми Вселенских Соборов и всей Восточной Христовой Церкви. Что́ на Ветке уложили простолюдины? – Новую и неслыханную веру: 1) отлучились самовольно и отступили от четырех Восточных Патриархов; 2) осудили Святую Соборную Восточную Апостольскую Христову Церковь и ея пастырей: патриархов, митрополитов, архиепископов и епископов, и это они сделали против всех правил святых отец седьми Вселенских Соборов и девяти Поместных; потому что простолюдины судить Церковь отнюдь не могут; но Церковь всех судит: ибо ей от Господа Бога дана власть судить всех: аще кто преслушает Церковь, буди тебе яко язычник и мытарь. 3) Они установили против учения Самого Господа Иисуса и святых Его апостол и против правил всех святых отец, быть Церкви без епископа с одними попами, и то самовольно отлучившимися от своих епископов; а в правилах святых апостол и святых отец седьми Вселенских Соборов строго запрещено действовать священнику без воли своего епископа: ибо может ли что́ действовать рука или нога, отсеченная от своего тела? или могут ли действовать руки или ноги, аще не будет главы? 4) Они уложили становить новые церкви без благословения епископского, и освящать на старых похищенных антиминсах; и 5) Установили принимать беглых попов, бежавших от Греко-Российской Церкви, и от того многие священники оказались у нас самозванцы, и почти все запрещенные; и иное многое на том соборище противное правилам святых Отец установили, о чем и вам самим всем известно».

69. Речь дьяка Степана Кондратьева к нам

Выслушавши сие, дьяк Степан Кондратьев сказал: «Воистину, отцы, вы правду говорите; мы и сами видим и знаем свои недостатки; но что́ будем делать, когда мы в такие плача достойные времена уродились? И не мы в том виновны, а всему тому раздору виновен Патриарх Никон: ибо он книги все перепортил, а напечатал все по своему разуму и по новому мудрованию; чины и обряды церковные все переменил; и от этих перемен и новостей, как известно, наши прадеды удалились из России в сию страну, и оставили свое отечество, дабы соблюсти старую веру и старые обряды по древним книгам. Ужели вы, отцы, еще и этого не знаете, что наши книги старые с российскими новыми не сходственны?»

70. Наш ответ раскольникам

Мы ему ответили: «Как нам о том не знать? Ежели бы были книги сходны, не было бы и раздоров и разных расколов; но надобно знать, которые справедливее и с древними греческими сходственнее? И мы прежде полагали и рассуждали по-вашему, что Никон Патриарх книги переменил, и многое в них прибавил и убавил; но после рассудили так: ежели бы Патриарх Никон в чем испортил российские книги или переменил веру, то Россия с Греками была бы не согласна, и Патриарх Никон отступил бы от Вселенских Восточных четырех Патриархов; но несть тако, несть. А наипаче Патриарх Никон с ними соединился. Поэтому, Патриарх Никон не испортил российские книги, и ничего в них не прибавил, ниже убавил; он только исправил в российских книгах погрешности, которые взошли от неискусных переводчиков и переписчиков. А ежели бы Никон Патриарх русские книги испортил, то бы они уже с греческими книгами были не согласны, и Великороссияне в вере были бы не согласны с прочими народами, которые содержат православную веру, и пребывают в древнем благочестии, и находятся под управлением четырех Вселенских Восточных Патриархов: Константинопольского, Антиохийского, Александрийского и Иерусалимского, и живут в разных странах и под властью разных царей и князей, а именно: 1) Греки, – живут в трех частях света: в Европе, Азии и Африке, и рассеяны по морям и островам Средиземного моря; 2) Палестинские обитатели, называемые Белые Арабы; 3) Египтяне; 4) Сириане, находящиеся под паствою Антиохийского патриарха; 5) Грузины; 6) Болгары; 7) Босняки; 8) Черногорцы; 9) Сербы; 10) Далматы; 11) Волохи; 12) Молдаване, посреди которых мы живем; да еще седмь епархий православных, разных языков, находятся под Австрийским владением. Все сии народы пребывают во единой Святой Соборной Восточной Апостольской Христовой Церкви и во единой православной вере и древнем благочестии. Некоторые из них с Россиею сношения не имеют, и Патриарха Никона не знают, даже о нем, может быть, и не слыхали; и имеют у себя древние рукописные и печатные книги, по которым совершают Богослужение, – но хотя и новые, но с древними во всем сходственны; и между ними раздоров в вере никаких нет. И Великая Россия доныне пребывает со всеми сими странами и языками согласна, и все единодушно повинуются Святой Восточной Христовой Церкви. Только и отступили от нее древние еретики, которые были отлучены, и преданы анафеме святыми отцами на седьми Вселенских Соборах. Потом, около тысящи лет по Рождестве Христовом, отпал от Святой Восточной Церкви папа Римский со всеми западными странами, которые преданы отлучению от всей Восточной Церкви и от четырех Восточных Патриархов. Потом, в 16 и 17 столетиях, папа и единомудренники его многих православных, находившихся под властию королей польских и князей литовских, обманом и насилием совратили в душепагубную Унию. А во время Московского Патриарха Никона, мы, называющие себя старообрядцами, под видом благочестия, отступили от Святой Соборной Восточной Апостольской Христовой Церкви, отторглись от Христова Корабля, сбились и сошли в сторону с Христова Евангельского пути, по которому шли святые апостолы и святые мученики, святители, преподобные и все святые, совратились с пути истинного и сделались хуже многих еретиков. Ибо прочие еретики, хотя и отступили от Святой Восточной Церкви, но, по крайней мере, с своими пастырями. Мы же отлучились и отступили от Святой Восточной Христовой Церкви и от четырех Вселенских Восточных Патриархов без пастырей, только одни овцы, и отлучившись, все заблудились, и пошли в разные стороны, и нашли каждый себе кривую дорогу, ведущую еще далее в заблуждение, и все бредем, и сами не знаем куда, еще и прочих с собою увлекаем, как слепец слепца ведет, и оба в яму впадут: так и мы разбились между собой на разные секты, и только каждый хвалит свою погибель, а обратиться ко Святой Восточной Христовой Церкви никто не думает и не помышляет».

71. Вопрос дьяка о Патриархе Никоне, якобы он много ввел новостей

На сие дьяк Степан Кондратьев начал говорить нам: «Я сказал вам, отцы, прежде, и паки повторяю, что не мы тому причиною, что разбились на разные секты и отлучились от пастырей: но всему тому причиною Патриарх Никон. Ибо он ввел в Российскую Церковь много новостей, и отступил от древнего благочестия; как же вы говорите, что он ничего не переменил и не испортил российские книги? – 1) Прежде молились в два перста; а он ввел молиться в три перста, щепотью. 2) Прежде служили Литургию на седьми просфорах; а он ввел служение на пяти просфорах. 3) Прежде говорили „аллилуиа“ по дважды, а третье – „слава Тебе, Боже“ а он ввел „аллилуиа“ по трижды, а четвертое – „слава Тебе, Боже“. И иного много ввел нового. Прежде ходили вокруг, в крещении и в венчании и в крестных ходах, по солнцу; а он установил – против солнца. Мы, видевши такие новости и перемены, испугались и отстали от Российской Церкви и от пастырей; наши предки от того и бежали из Росси, что́ и вам самим известно. Что́ против этого скажете?»

72. Наш ответ к ним о напрасной клевете на Патриарха Никона

Мы к ним начали говорить: «Послушайте, возлюбленные наши: хотя мы и не можем подробно доказать, на чем утверждается ныне Российская Церковь и чем опровергает нас, называемых старообрядцев; потому что мы новых книг Российской Церкви не читали и не видали: но будем говорить так, как сами понимаем, и что́ нам говорят старинные наши книги, которые и вы читаете. И будем говорить вам то́, что́ и прежде говорили. Напрасно вы поносите Никона Патриарха, якобы он отступил от древнего благочестия и переменил веру, и ввел какие-либо новости. Мог ли Никон Патриарх переменить веру и ввести какие новости? Мог ли он переменить веру и книги в разных языках, странах и царствах? И что он был за великий человек, чтобы его мог кто послушать, над кем он не имел никакой власти? Послушали бы его четыре Восточные Вселенские Патриархи, которые старше его, – и вся Греция, которая приняла православную христианскую веру от самих святых апостол? В Греции собирались все Вселенские Соборы; там жили Вселенские учители; там соблюдаются все древние книги, самые подлинники. Мог ли Никон, Российский Патриарх, это все переменить? И кто его послушал бы? Послушала ли бы его Святая великая Гора Афонская, наполненная многими тысящами иноков и пустынножителей, которые, оставив суетный мiр и всякое житейское попечение, и работая единому истинному Господу Богу своему, за древнее свое благочестие положат свои души, a новости никакой не приимут, что́ и показывают на самом деле? Ибо сколько покушались латиномудренные католики склонить к себе Святую Афонскую Гору и всех греков, и сколько их прельщали богатствами и честьми, златом и сребром: но не могли обольстить; и сколько пролито иноческой крови: но от древнего благочестия отвратить никто не мог! Смиренные греки хотя и лишились своего земного временного царства, но положили лучше нести тяжкое иго турецкое, нежели в чем отступить от своего древнего благочестия. Послушали ли бы греки Никона, Российского Патриарха, который не доставил им помощи, ни свободы? Мало сего. Еще и самого Никона судили Вселенские Патриархи, и низложили его с престола. Вот, сколько был велик Патриарх Никон, что и сам подвергся суду Вселенских Патриархов! А хотя бы и мог Никон что-нибудь ввести новое, то разве в одну Российскую Церковь и в российские книги; но тогда бы он был уже не согласен с Восточною Церковью, и отступил бы он от четырех Вселенских Восточных Патриархов. А когда его свергли с престола, то бы паки его новости в книгах, что́ он ввел, отвергли, и книги паки бы исправили. Но несть тако, несть. He нашли в исправленных Никоном книгах новостей, или погрешностей против древних греческих подлинников; но еще Вселенские Патриархи и похвалили исправленные книги. Се явная оказывается клевета и злоба на Патриарха Никона! Он ничего не прибавил и не убавил, а только исправил нововшедшие в Российские книги от переводчиков и переписчиков погрешности, и исправил верно с греческими подлинниками; а хотя бы кто и сказал, что греки прежде отпали от благочестия, то того никто доказать не может, хотя бы и все наши секты собрались воедино; потому что во всех наших старинных книгах писания о том не обретается, но повсюду свидетельствуется древность и неизменность греческого благочестия. Еще и любимый наш Патриарх Московский, Иосиф, предшественник Патриарха Никона, заграждает уста всем нам, глаголющим на смиренных греков, – говоря, что они хотя и в неволе живут, да право имеют благочестие содержать. И издал он в печати, в оправдание греков и Восточной Церкви и четырех Восточных Патриархов, две книги: 1-я – называемая „Кириллова“, a 2-я – называемая „О правой вере“. И в сих книгах подлинно доказал, что греки и четыре Вселенские Восточные Патриархи пребывают непоколебимо в древнем своем благочестии. А ежели при Патриархе Иосифе находились греки и Восточные Патриархи во своем древнем благочестии, то, без всякого сумнения, и доныне в том же пребывают неизменно».

73. О Восточной Церкви и о Патриархах, и о других предметах

«А хотя бы кто сказал, что Восточные Патриархи отпали вместе и в одно время с Патриархом Никоном; то противу сего надобно сказать, что они никакой причины не имели переменить своего благочестия, а понудить их никто не мог: ибо никто над ними власти не имеет, кроме султана турецкого, а турки в духовные дела не входят; а хотя бы их кто и понудил, то было бы между греками смущение, и многие бы пролияли кровь свою за древнее благочестие. А хотя бы Патриархи сие и сделали, т. е. приняли бы какую-либо новость: как бы они могли склонить к тому всю Грецию и иных столь множество языков и народов, живущих под разными державами, и множество митрополитов, архиепископов и епископов, и многие тысящи иноков и отшельников, живущих в Палестине и в Синае, и в Святой Горе Афонской, и по всем монастырям Средиземного моря, в Булгарии и в Сербии и в Черной Горе, в Валахии и здесь в Молдавии? И как бы могли склонить патриархи столь великое множество, не имея никакой мiрской и царской власти, но и сами живя в неволе, под тяжким игом турецким? А хотя бы некоторых и склонили к себе, тогда были бы великие смущения и церковные раздоры, и без кровопролития бы не обошлось: потому что Восточная Церковь Греческая новостей не терпит. Но в Восточной Церкви никакого смущения не бывало, и раздоров церковных нет. Но в чем осталась после седьмого Собора Вселенского и после утвержденного Православия, и в каком благочестии была во время возобладания турецкого, – в том благочестии и доныне пребывает и, яко солнце, одинаковыми лучами сияет. Тому ясное доказательство сия земля молдавская, посреди которой мы живем. Спросите вы молдаван, архиереев и духовных и простых; когда они приняли свои церковные обряды и трехперстное сложение? Они все в един глас ответят, что вместе с христианством, когда приняли от греков христианскую веру. А после у них никаких перемен не было: так их древние книги показывают. Потому, между молдаван никаких нет раздоров, и вам всем известно, как молдаване строго и крепко содержат православную веру, которую они приняли с самого начала от греков, еще прежде России, до князя Владимира, и доныне в том же благочестии пребывают, ничего не прибавляют, не отнимают, и языка они не знают ни русского, ни греческого, кроме своего молдавского, только разве одни ученые знают сии языки. Но расколов и раздоров между ними никаких нет, но все и во всем согласны с православными греками и с четырьмя Восточными Патриархами и с Великою Россиею. Вам самим известно, как они, опасно соблюдая православную веру, ненавидят всех еретиков, и всех обращающихся к Православной Церкви снова крещают: ибо они никакого еретического крещения не принимают. Приходящих из Польши и из Малой России они строго испытуют, в крещении не обливан ли был? Кто скажет, что он не погружен, а обливан, – тех всех не обинуясь паки крещают. Вам известно, как молдаване нас отвращаются и гнушаются, и почитают нас не раскольниками, как Россия, но еретиками, и не терпят даже и смотреть на наше двухперстное сложение, и всех наших обращающихся к ним перекрещивают. Вот, как нас гнушается греческая и молдавская Церковь! Но Россия еще много нам делает снисхождения, как матерь чадолюбивая утешает малых чад своих, снисходит нашему безумию. А мы, как ехиднино порождение, бежим от возлюбленной своей матери, благоденственного нашего отечества, славной и православной России, и странствуем здесь по чуждым землям между чуждых родов и языков уже более 150 лет, и претерпеваем великие притеснения: живем на чуждых землях, и бегаем с места на место, как цыгане. И сколько уже разорилось наших сел, – нам известно. Ибо все нас гонят и ненавидят, и защиты ни от кого не имеем; странни есмы и пришельцы в земли чуждей. И Господа Бога мы прогневали: ибо Он строго и часто нас наказывает; и вам известно, как наши русские села часто страдают от моровой язвы – чумы: а молдавские села, близ стоящие, пребывают благополучны; за что еще более нас ненавидят. А о душевных наших бедствиях, что мы претерпеваем, и говорить уже нечего: вы сами знаете, что часто по десяти и по пятнадцати лет бываем без священника; a ежели и приедет из России какой-нибудь пьяница или расстрига, а многие бывают и самозванцы, то оберет деньги, да и уедет, а мы после скорбим, и кто у нас был, сами не знаем. И до тех пор мы не освободимся и не избавимся от этих великих скорбей душевных и телесных, пока не возвратимся в возлюбленное и благоденственное и славное наше отечество, в православную Россию, под покровительство единомысленного нашего благоверного и благочестивого Российского императора, и пока не поступим в недро возлюбленной нашей Матери, Святой Восточной Соборной Апостольской Христовой Церкви».

74. Ответ о двухперстном сложении

«Еще вам скажем: вы говорите, якобы Никон Патриарх ввел новое в Россию трехперстное сложение; но напрасно говорите. Он сие не новое ввел, но возвратил древнее апостольское предание, которое сохранилось в Восточной Церкви у греков и у прочих православных народов, как сие ясно доказывает и земля молдавская, посреди которой мы живем. И еще скажем вам по любви, потому что и себе и всем хощем спастись: зачем мы так крепко привязались к двухперстному сложению, и так крепко за него стоим, что согласны за него души свои положить и замучиться; ради его претерпеваем такое бедствие и странствие по чуждым землям; ради его оставили свое благоденственное отечество – Россию; ради его отлучились от Святой Восточной Соборной Апостольской Христовой Церкви, от святейших Вселенских Восточных четырех Патриархов и всех митрополитов, архиепископов и епископов; ради его лишились седьми святых церковных Таин, седьми даров Духа Святаго? И почто мы так упорствуем, что только и находим спасения, что в двухперстном сложении? И почто нам очень крепко за него держаться? О нем не писано в Божественном Евангелии; не предал и не писал о нем ни который из святых апостол, не утвердил его ни который из седьми Вселенских Соборов и из девяти Поместных, о нем не писал никто из Вселенских учителей, – ни Василий Великий, ни Григорий Богослов, ни Иоанн Златоустый, ни Афанасий Великий, ни Кирилл Александрийский, ни Иоанн Дамаскин, – ни который Вселенский Патриарх; и не было никогда в Восточной Церкви двухперстное сложение. Греки никогда не слышали о нем, равно и все народы и языки, содержащие принятую от греков православную веру; и когда кому из них случится увидеть русского человека, молящагося в два перста, то смотрят на него, как на невиданную вещь и неслыханную, и гнушаются им, и называют еретиком и разделителем Святой Троицы. Такожде и в России никогда и никто не писал в древности о двухперстном сложении. Только в первый раз о нем помянули в Москве на мнимом Стоглавом Соборе. Но на том соборе от Восточных Вселенских Патриархов никого не было, ни митрополитов, ни епископов, но одни Российские; да и сами Российские его не утвердили. Такожде и после, первые пять Московских Патриархов его не приняли. При Патриархах Иове и Иоасафе о двухперстном сложении нигде не упоминается; a хотя при Филарете Патриархе не много и упомянуто, но не ясно и никакого Святаго во свидетельство не приведено. A принято и признано за справедливое двухперстное сложение только при Московском Патриархе Иосифе, о чем напечатано при нем во многих книгах и распущено по России: но и он сие допустил по неведению, не спросился пастырей Восточной Церкви, и допустил сие противно Святой Восточной Церкви и четырем Вселенским Восточным Патриархам; поэтому безумно оставить всю Святую Восточную Христову Церковь и святых Восточных Патриархов, и утвердиться только на одном позднем, а по-нашему уже последнем московском Патриархе Иосифе, и оставить все святые церковные таинства, а соблюдать только одно двухперстное сложение. Это – явная наша погибель и безумие. Но еще скажем: может быть, блаженный Патриарх Иосиф и не знал того, что́ делается на печатном дворе; потому что он возведен на патриаршество уже в преклонных летах, а патриаршеские обязанности – великие и многие. Где же ему было за всем усмотреть при старости лет и немощах телесных? Все сие, может быть, без его ведома напечатали любители двухперстного сложения, которым препоручена была Типография, т. е. протопоп Аввакум и подобные ему, которые после и учинили раскол, и раздрали Христову Церковь на многие части».

75. О трехперстном сложении

«И еще вам скажем: за что мы до ненависти гнушаемся трехперстного сложения, и бегаем от него, как от какой-либо великой ереси, так что по ненависти к нему ушли из своего любезного отечества, благоденственной России, и сделали себе чуждым всех святынь и даров Святаго Духа, оставаясь только с одним своим двухперстным сложением? И какую мы находим ересь или погрешность в трехперстном сложении? Слагаются три первые перста воедино, во образ Святой Троицы: Отца, и Сына, и Святаго Духа, в трех Лицах единого Бога. А мы сами веруем во Святую единосущную и нераздельную Троицу, в трех Ипостасях Единого Бога; такожде мы и крещаемся во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Для чего же нам бегать и гнушаться трехперстного сложения, когда оно образует тожде таинство, которое и мы принимаем и исповедуем? В двухперстном сложении более можно найти погрешности и неправоты. Что́ знаменует наше двухперстное сложение? – He можно сказать, что оно указует тайну Пресвятой Троицы. Разве скажете, что знаменует два естества во Христе Иисусе? Но мы делаем на себе крестное знамение не во имя двух естеств Иисуса Христа, а во имя Отца и Сына и Святаго Духа, во имя единосущной Троицы. A сие вернее и лучше изображается трехперстным сложением, какое употребляется всеми христианами Восточной Церкви издревле, по утверждению святых отец».

76. О семи и пяти просфорах

«Скажем вам и о просфорах. Патриарх Никон просфор не убавил и не прибавил, но уставил, как Святая Восточная Церковь приняла от святых отец. И по истине сказать: мы толкуем, чего сами не знаем. Как в Восточной и Российской Церкви, так и в нашей служат и совершают Литургию не на седьми просфорах, ниже на пяти, но на одном Агнце. А на Проскомидии в Восточной Церкви по нужде бывает пять просфор и десять, и пятьдесят и более, такожде как и у нас бывает и седмь просфор и десять, и пятьдесят и более; но на сих просфорах Литургия не служится, и только из них вынимаются частицы за христиан, за живых и за мертвых. Еще Проскомидия бывает прежде начатия Литургии, совершается на жертвеннике; а Литургия служится на престоле, и там просфор не бывает ни одной. Но впрочем и на Проскомидии удобнее Российской Церкви иметь седмь просфор, нежели нам, потому что она имеет благочестивого своего царя и православных патриархов. Но она и за них особенных просфор не имеет, а вынимает за них части из одной и той же просфоры, как и за прочих православных христиан. Нам же никак невозможно иметь на Проскомидии седьми просфор, а только должно иметь пять просфор; потому что мы по нашему мнению не имеем у себя ни царя благочестивого, ни патриарха. За кого же нам вынимать сверх пяти еще две просфоры? Первая просфора – Христова, из которой вынимается Агнец; вторая – Богородична; третья – всех Святых; из четвертой за всех живых христиан вынимаются части, а из пятой – за всех усопших христиан. А ежели в Церкви присутствуют царь и патриарх, то шестая за царя, седьмая за патриарха. А как у нас нет ни царя, ни патриарха, то нам должно иметь только пять просфор. О плачевного нашего невежества и безумия. Спорим, и сами не знаем, о чем».

77. О хождении по солнцу и против солнца

«Такожде скажем и о хождении по солнцу и против солнца. Патриарх Никон не новое ввел, ходить против солнца, но установил по древнему преданию святых отец, которое без всякого изменения соблюдается во всей Святой Восточной Церкви и доднесь. А ходит по солнцу было нововведение в России, занятое или от армян или от запада; потому что только те имеют своемудренный обычай ходить по солнцу. И наша называемая старообрядческая церковь сама доказывает, что надобно ходить против солнца; потому что в священнодействиях и у нас ходят так. В нашей церкви не всегда ли в алтаре кругом престола обходят против солнца? Такожде с малым и великим выходом не в северные ли двери выходят, т. е. не против ли солнца? Такожде бывает и каждение кругом престола или аналоя и кругом хлебов, на Великой вечерне, всегда против солнца. Что́ же мы сами против себя свидетельствуем? Что сами творим и мудрствуем, того же сами и боимся, и не знаем чего? He в обхождении таинство заключается и не в том, куда ходит солнце. Солнце ходит от востока на запад, от десной страны на шуюю. А нас Господь Иисус Христос, Своею смертию и славным Своим Воскресением избавил от ада и смерти и введя в рай и в Царство Небесное, извел от запада к востоку и от левой страны на десную. Такожде просим Господа Бога избавитися шуияго стояния на страшнем Христовом суде, а сподобиться стать одесную Престола Господня со избранными овцами. Такожде, когда творим крестное знамение, то прежде кладем на правое плечо, а потом на левое. Поэтому Святая Восточная Церковь почитает десную страну паче левой. Но латины, папа Римский и армяне, имеют другое мудрование, и почитают левую страну паче десной, и в крестном знамении прежде полагают руку на левое плечо, а после – на правое. Такожде творят и в хождении: прежде ходят налево, т. е. по солнцу. Но Святая Восточная Церковь с ними не согласна. А ежели мы верование с Восточною Церковью едино имеем: почему же с нею в хождении согласия не имеем, но еще гнушаемся и за это от нее отлучаемся? И сами не понимаем за что. He явное ли наше невежество и заблуждение? Что сами мудрствуем и проповедуем, того же боимся и бегаем».

78. Ответ о аллилуиа

«Такожде скажем и о „аллилуиа“: „Аллилуиа“ говорить по-трижды Патриарх Никон не новое ввел, но это есть древнее предание святых Отец, и сперва принятое во Святой Восточной Христовой Церкви, и содержимое доныне без изменения. И по истине сказать должно, что трегубое или трекратное аллилуиа с присовокуплением слов: слава Тебе, Боже, весьма благословно и прилично для всех верующих и исповедующих, что истинный Бог троичен в Лицах, но един по существу. Аллилуиа, слово еврейское, означает собственно: хвалите Господа, или: хвалите Бога. И потому Святая Восточная Христова Церковь воспевает трижды аллилуиа в таком разуме: хвалите Бога Отца, хвалите Бога Сына, хвалите Бога Духа Святаго. Потом исповедуя, что не три Бога, но Един Бог по существу, Церковь возсылает ему славу, как в Троице Единому Богу, и возглашает: „слава Тебе, Боже“. He согласно ли этому и мы мудрствуем и проповедуем, что в трех Лицах един есть Бог? Почему же мы так не читаем и не славим в Троице единого Бога, даже еще сего богохваления и гнушаемся, хулим его и бегаем? Что мы делаем своим сугубым аллилуиа? Хвалим только два Лица Божественные, и только двум Лицам воссылаем славу. He явно ли, что мы разделяем Святую Троицу? Ох! Увы нашего безумия! He явна ли наша погибель и заблуждение? Что́ сами мудрствуем и проповедуем, того же и боимся и бегаем, и сами против себя идем, и сами себя проклинаем».

79. Наше увещание к раскольникам

«Теперь, возлюбленные наши соотечественники, вникните и рассмотрите беспристрастно, по какой вине отлучились мы от Святой Восточной Соборной Апостольской Христовой Церкви. Если мы с ней единую содержим Христову веру, и единые с ней содержим догматы: то почему же мы ею гнушаемся и бегаем от нее? Почему мы вне ее теперь уже около 170 лет бедствуем, и странствуем по чуждым землям, претерпеваем повседневные скорби и притеснения, телесные и душевные, скитаемся как заблуждшие овцы, не имущие над собою никакого пастыря, ни патриарха, ни митрополита, ни архиепископа, ни епископа? Вечного блаженства и Царствия Небесного вне Святой Церкви, без ее пастырей, наследовать не можем. В Великом Катехизисе, гл. 25, написано: „Зане кроме Церкви Божия нигде же несть спасения. Якоже бо при потопе, вси, елицы с Ноем в ковчезе не бяху, истопоша: тако и в день судный, вся иже ныне в Церкви Святей не будут, тии во езеро оное огненное ввержени будут. Церковь же Свою Сам Христос спасает, якоже нам святой Апостол Павел возвещает, глаголяй: Христос есть глава Церкве, и Он есть Спаситель тела Своего (Еф. зач. 230). Се убо, иже не пребывает в сей Соборней Церкви, тех Христос не спасает, и Духа Святаго сицеви не имут. О нихже есть написано тако: яко сами отделяются от единости веры, и суть телесни, духа не имуще“. Видите ли, возлюбленные, как Христос Церковь Свою спасает? Спаситель ее утвердил не на песке, но на твердом и непоколебимом камени. Он Сам сказал пречистыми Своими устами: на сем камени созижду Церковь Мою, и врата адова не одолеют ея (Мф. 16:18). Поэтому Церковь Христову ни гонители, ни мучители, ни ереси, ни расколы одолеть не могут. Сам Господь Иисус Христос препоручил ей ключи Царствия Небеснаго, и поставил в ней пастырей, Своих учеников и апостолов, дал им полную власть вязать и решить, отпущать грехи и держать, сказав: елика аще свяжете на земли, будут связана на небеси: и елика аще разрешите на земли, будут разрешена на небесех (Мф. 18:18). И паки: приимите Дух Свят: имже отпустите грехи, отпустятся им: и имже держите, держатся (Ин. 20:23). Он обещался с ними Сам пребывать до скончания века: и се Аз с вами есмь во вся дни до скончания века: аминь (Мф. 28:20). Он дал им великое преимущество, a нам строго заповедал их слушать: слушаяй вас, Мене слушает: и отметаяйся вас, Мене отметается: отметаяйся же Мене, отметается Пославшаго Мя (Лк. 10:16). А ученики Христовы, святые апостолы, оставили по себе наследниками епископов, которые и доныне пребывают во Святой Христовой Восточной Церкви, и до скончания века пребывать в ней будут, по Христову неложному словеси. Только мы теперь от них отлучились и странствуем и погибаем вне Святой Восточной Соборной Апостольской Христовой Церкви. Но, возлюбленные соотечественники, еще есть нам спасения надежда: потому что мы еще находимся в жизни сей, еще пребываем в телесах своих, еще живем в мiре сем. Пока не прошло время, данное нам от Господа Бога на покаяние, пока не застала нас страшная и горькая смертная кончина, все вкупе оставим раскол и разные толки и раздоры, и присоединимся к возлюбленной своей Матери, ко Святой Восточной Соборной Апостольской Христовой Церкви. Ибо она хотя и воинствует на сем свете, аще и в неволе турецкой пребывает, но препровождает чад своих в Небесную Церковь, торжествующую, в Небесное наше Отечество, на вечное блаженство. Возлюбленные наши братия! возвратимся в свое благоденственное отечество, в православную Россию, под покровительство православного и благочестивого и христолюбивого Государя Российского! Мы в России получим два неизреченные великие блага: телесное временное и душевное вечное, и будем иметь множество святых церквей и своих православных епископов, и не будем чужды даров Духа Святаго; и потомки наши будут нас благодарить и за нас Бога молить».

80. Речь купца Флора Иванова о четвероконечном кресте

Когда мы сие говорили, некоторые воздыхали и плакали, а некоторые распыхались сердцами и роптали. Потом, из числа их восстал один почтенный по виду старец, сединами украшенный, брада до поясу, именем Флор Иванов, купец города Фурмоса, от всех уважаемый, и начал говорить: «Что́ вы, отцы, это вздумали? Вы оставляете свою веру, в которой родились, и в которой скончались родители и прародители ваши. Вы хощете и нас убедить к тому? Вы хощете нас возвратить и вывести в Россию, откуда бежали родители наши? Вы хощете присоединиться к Великороссийской Церкви, да и нас к тому же уговорить? Нет, мы вас никогда не послушаем; хотя бы и чудеса увидели, и тогда не поверим, и к Великороссийской Церкви не пристанем: чего в ней искать добра, когда уже и самый истинный осмиконечный крест Христов извергнули, непотребен сотворили, а повсюду употребляют крыж латинский, на церквах и внутри церквей?» Мы спросили: «Что́ это значит крыж латинский?» Он ответил: «Четвероконечный крест. Антихристова печать».

81. Наш ответ против Флора

Тогда мы весьма оскорбились, и сказали: «Почтенный ты старец и благолепны твои седины! До какого ты дошел безумия! Какие ты произнес злохулительные словеса! И как могли отверзтись твои уста? Как ты не убоялся истинного Господа Бога? Как ты не устыдился сего собрания? Чем бы тебе учить юных, а ты сам произнес такие безумные словеса. Или ты уже обезумел? Прекрести лице свое пред всем собором: да видим все мы, как ты творишь крестное знамение». Он прекрестился. Мы продолжали говорить: «Теперь явно обличилось твое безумие. Какой ты сотворил на челе своем крест? He явно ли, что четырехконечный? Первое, положил ты руку на главу, – первый конец; потом на чреве, – второй конец; потом на правое плечо, – третий конец; потом на левое плечо, – четвертый конец. Heужели ты на себе изобразил антихристову печать? Подумай же ты с своими сединами: куда ты забрел, и что ты сказал? Как ты похулил крестное знамение, и обругал крест Христов? Ох! увы, увы, наше раскольническое невежество и безумие! Сами себя ругаем, и того не понимаем, что чем освящаемся, то же и проклинаем! Ибо не четырехконечным ли крестом мы ограждаемся!? He четырехконечным ли крестом мы благословляемся? He четырехконечным ли крестом все таинства совершаются? He четырехконечным ли крестом при крещении в купели вода освящается? He четырехконечным ли крестом мνром помазуемся? He четырехконечным ли крестом мы прогоняем от себя врага диавола? He четырехконечный ли крест у нас нашит на всех священных одеждах, который наши священники всегда целуют? За что же ты его хулишь, так безумно укоряешь и такими скверными словесами его поносишь, что никакой еретик так не скажет, как ты сказал от своего безумия? Да еще и вторую ложь возносишь на Святую Восточную Церковь, что якобы из нее осмиконечный крест извергнули: несть тако, несть. Хотя здесь в Молдавии и нет обычая становить на церквах осмиконечные кресты, но внутри церквей и здесь довольно их обретается; а странствуя по России, я сам видел, что по большей части на церквах кресты осмиконечные, такожде и внутри церквей. И Святая Восточная Церковь равно почитает и лобызает Святой Крест Христов, как четырехконечный, так и шестиконечный, и осмиконечный, и хотя бы больше имел концов. Крест Христов почитается не за концы, а за то, что на нем был распят Господь наш Иисус Христос, и все кресты благодать и силу имеют равную. Где стоит крест, или бывает им осенение, хотя только рукою осенишь воздух, то разрушается и исчезает вся вражия бесовская сила, якоже и Церковь воспевает: „иже крестом ограждаеми, врагу противляемся, не боящеся того коварства, ни ловительства, яко бо гордый упразднися и попран бысть на древе, силою распятаго Христа“ (Октоих глас 6)».

Когда мы говорили сие, то раскольники все стыда радиедин-по-единому разошлись, и остались мы почти одни. Потом и мы пошли в свою келию.

82. Совещание раскольников – что с нами сделать

Но после нас они снова сошлись, и начали советоваться, что́ с нами сделать, и говорили о нас: «Что́ с ними сотворим? Ежели их так оставим, то они всех нас прельстят и уведут в Россию. Ибо с ними никто не может сговорить». Но некоторые говорили: изгнать их; а некоторые говорили, что изгнать их невозможно, потому что они имеют свои келии, а начальство все их, да и из наших найдутся такие, которые восстанут за них, и ежели мы их раздражим, то они скорее выгонят наших и завладеют скитом. Лучше спросить их: ежели они имеют намерение ехать куда, то пусть пока живут; а ежели хотят жить здесь, то попросим их честию, чтобы от нас вышли.

83. Второе совещание, и опасение раскольников

Потом пришли к нам, и спросили нас: «Отцы, что, вы останетесь у нас жить, или куда намерены уехать?» Мы им ответили: «Мы здесь не будем жить, а поедем в Россию; однако перезимуем здесь, и отправляться будем уже весной». После того раскольники собрали всех монахов, и заповедали строго, дабы никто к нам в келию не приходил, никто с нами не входил в разговоры, но дабы каждый нас устранялся; иначе отлучен будет от часовни и изгнан из скита. Ибо раскольники знали, что ежели кто беспристрастно будет входить с нами в разговоры, тот последует нам. Ох! увы! Вот сколько душевреден раскол, и как он помрачает человеческий ум и покрывает сердце, что отнюдь не дает человеку воззреть на истинный свет праведного Солнца – Христа! Ох, увы, увы! He могу без слез вспомнить и говорить о том, сколь крепко раскол опутывает человеческое сердце, и отягощает совесть против Святой Восточной Церкви, и никто сам собою не может из него выпутаться и увидеть свет истинный, без особенной Господней неисследимой милости, как Сам Господь сказал: никтоже может приити ко Мне, аще не Отец пославый Мя привлечет его (Ин. 6:44). И воистину так! Я паче всех человек грешнейший сам на себе сие испытал и делом изведал. Ежели бы не Господь мой Иисус Христос, по Своей неизреченной милости, подал мне руку помощи, и извлек из пропасти раскола, то погибла бы в нем душа моя. Потому-то и надобно каждому человеку всегда и беспрестанно прибегать к единому истинному Господу Богу, и просить от Него помощи и милости, чтобы Он Сам, наш Творец и Создатель, наставил нас на истинный путь Свой, и научил творить святую волю Свою; нужно всегда в памяти иметь псаломское слово: Скажи мне, Господи, путь, в оньже пойду. Научи мя творити волю Твою, яко Ты еси Бог мой. Дух твой благий наставит мя на землю праву (Пс. 142). И Сам Господь сказал во святом Евангелии: просите, и дастся вам; ищите, и обрящете; толцыте, и отверзется вам (Лук. 11:9).

84. Скорби от раскольников, и приезд наших родных

И проживали мы зиму в том скиту, яко овцы посреде волков, и ежедневно готовы были все нас растерзать: хулили, укоряли, поносили, называли нас отступниками, еретиками и антихристами. Но мы все претерпевали за имя Иисус Христово с благодарением, и плакали о хулителях наших, и просили Господа Бога, чтобы не поставил им греха сего, ибо не знают, что́ творят. Потом приехали к нам наши родные, и много о нас плакали. Но мы им говорили: «Вы, любезные наши, о нас не плачьте: ибо мы, помощью Божией, из раскола выпутались, и нашли Святую Соборную Апостольскую Христову Церковь, сияющую паче солнца своим древним благочестием, с патриархами, митрополитами, архиепископами и епископами; а вы плачьте о себе и о своей погибели, и просите Господа Бога, чтобы Он и вас какими-нибудь судьбами от той погибели избавил».

85. Их вопрос и наш ответ

Родные наши сказали нам: «А люди говорят про вас, что вы погибли и заблудились». Мы же к ним начали говорить: «Это говорят люди, но люди заблуждшие и мiрские, и подобострастные нам человеки, а не Бог. Нам людей слушать нечего. Люди и пророков побили; люди и Самого Господа нашего Иисуса Христа распяли; люди и мучеников замучили; люди все ереси и расколы завели; люди всяк грех и всякое в мiре беззаконие совершают. Потому людей слушать нечего; а нам надобно слушать Господа Бога и Его Божественного Писания. А Господь говорит, что те погибают, которые не веруют в Heгo и не исполняют Его святой воли, не слушают Его словес, и не творят Его заповедей. Господь сказал, что те погибают, которые не пребывают в Его Святой Церкви, и не слушают ее. Аще кто преслушает Церковь, буди якоже язычник и мытарь (Мф. 18:17). Господь сказал, что те погибают, которые не слушают Его учеников, святых апостолов и их наследников: патриархов, митрополитов, архиепископов и епископов: отметаяйся вас, Мене отметается: отметаяйся же Мене, отметается Пославшаго Мя (Лк. 10:16). Господь сказал, что те погибают, которых на сем свете связала Святая Церковь, и которые не ищут разрешения от церковных пастырей, получивших от Господа власть вязать и решить: ибо им сказано: аминь бо глаголю вам: елика аще свяжете на земли, будут связана на небеси: и елика аще разрешите на земли, будут разрешена на небесех (Мф. 18:18). И паки: приимите Дух Свят: имже отпустите грехи, отпустятся им: и имже держите, держатся (Ин. 20:23). Господь сказал, что те не воскреснут в последний день в живот вечный, которые не причащаются святых Таин Тела и Крови Христовой, без чего никому спастися невозможно. Аще не снесте плоти Сына Человеческаго, ни пиете крове Его, живота не имате в себе. Ядый Мою плоть и пияй Мою кровь, имать живот вечный, и Аз воскрешу его в последний день. Плоть бо Моя истинное есть брашно, и кровь Моя истинно есть пиво. Ядый Мою плоть и пияй Мою кровь, во Мне пребывает и Аз в нем (Ин. 6:53–56). И паки: ядый хлеб сей, жив будет во веки (Ин. 6:58). Внимая этим словесам Господа нашего Иисуса Христа, мы не погибаем, но хощем от погибели избавиться, и во всем послушать Господа нашего Иисуса Христа. И мы в юности нашей Его послушали, когда услышали Его Божественная словеса: иже любит отца или матерь паче Мене, несть Мене достоин: и иже любит сына или дщерь паче Мене, несть Мене достоин (Мф. 10:37). И паки: аще кто хощет по Мне ити, да отвержется себе. И возмет крест свой, и по Мне грядет (Мф. 16:24). И паки: всяк, иже оставит дом, или братию, или сестры, или отца, или матерь, или жену, или чада, или села, имене Моего ради, сторицею приимет, и живот вечный наследит (Мф. 19:29) и паки: аще кто грядет ко Мне и не возненавидит отца своего, и матерь, и жену, и чад, и братию, и сестры, еще же и душу свою, не может Мой быти ученик (Лк. 14:26). И паки: аминь глаголю вам, яко никтоже есть, иже оставит дом, или родители, или братию, или сестры, или жену, или чада Царствия ради Божия, иже не примет множицею во время cue, и в век грядущий живот вечный (Лк. 18:29). Услышавши такие словеса Спасителя нашего, Господа Иисуса Христа, мы восхотели исполнить их на самом деле, и оставили ради Господа вас всех, милых и любезных наших сродников, и навели великую скорбь и себе, а более вам; должно быть, вы и теперь еще не позабыли нас, и едва ли до смерти позабудете; но Господь Бог всех нас утешит в будущем бесконечном веке, и ваши скорби не оставит без воздаяния. А чтобы не остались ваши скорби и наше странствие без воздаяния, и чтобы не лишиться нам обоих утешений, то есть, как лишили мы себя сего временного, так чтобы и вечного утешения не лишиться; потому хощем оставить раскол и прежнее свое заблуждение, и присоединиться к Святой Восточной Апостольской Соборной Христовой Церкви, в которой спаслись святые апостолы, святители, мученики, преподобные и пустынножители, праведные и все святые, и все православные христиане, которых на земли Святая воюющая Христова Церковь, возлюбленная их Мать, питала всеми дарами Духа Святого чрез седмь своих Таинств, a по смерти препроводила в небесную Церковь, торжествующую, на вечное блаженство, идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но жизнь безконечная; мы хощем и желаем присоединиться к Святой Восточной Христовой Церкви, и поступить в недра ее, если угодно будет Господу Богу, и не возгнушается Он нас грешных и скверных рабов Своих; хощем прицепиться, как дикая и бесплодная маслина, ко Христову красному винограду, как некие изверги. Недостойны мы уже нарещися чадами Святой Христовой Церкви, потому что и мы, по нашему невежеству и безумию, гнали и хулили Церковь Божию; но, впрочем, не отчаиваемся, и нам есть образ покаяния и надежда спасения. Первое: показал Господь нам милосердие и пример человеколюбия на блудном сыне, расточившем отеческое богатство; ибо, когда он раскаялся и возвратился к отцу своему, отец его встретил, принял его в свои объятия, и заклал для него тельца упитанного (Лк. 15). Второй пример: из гонителя Савла Господь сотворил Апостола Павла, сосуд избранный, и послал его во языки, пронести святое имя Свое, и причислил его к лику верховных учеников Своих. Поэтому и мы надежду имеем, что и нас Господь Бог не оставит Своею милостию». Родные же нам сказали: «А мы что будем делать? Нам как быть?» Мы отвечали: «Добро бы было, ежели бы вы нас послушали, и последовали нашему примеру; тогда получили бы вы два блага – телесное временное и душевное вечное; но, впрочем, сами имеете возраст и свой разум, и как хощете, так и творите. Мы вас не понуждаем, а показываем вам путь собою; ежели хощете, то последуйте стопам нашим; а, впрочем, как сами знаете. Только мы уповаем на Господа Бога, что Он и вас не оставит погибнуть в расколе, и не оставит втуне ваши скорби и слезы, и сердечные ваши болезни, претерпенные о нас; но хотя после, а присоединит и вас к Своей Святой Церкви, и утешит вас и нас в будущем веце».

86. Второй их вопрос и наш ответ

Родные сказали: «Как возможно нам это сделать? И вас бранят и проклинают, хулят и поносят; и нас чрез вас все укоряют, и проходу не дают; и боимся мы, чтобы они над вами чего не сделали худого; потому что вас мало, только двое, и живете посреди врагов своих». Мы отвечали: «Что́ будем делать? Надобно все терпеть и переносить с благодарением. Господь наш сказал: Несть раб болий Господа своего. Аще Мене изгнаша, и вас изженут (Ин. 15:20). Ежели Господь и Владыка, Царь славы, Творец небеси и земли, претерпел от своего создания, от Своей твари хуление, поношение и гонение, а потом страдание, распятие и самую смерть, и все сие претерпел Владыка нашего ради спасения: нам ли грешным рабам Его не потерпеть за Него и за Святую Его Церковь гонение, хулу и поношение? Сам Господь наш обрадовал нас словами: Блажени есте, егда поносят вам, и ижденут, и рекут всяк зол глагол на вы лжуще, Мене ради. Радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на небесех (Мф. 5:11). А хотя нас и мало, только двое: но третий – Господь посреде нас, по обетованию Его: идеже бо еста два или трие собрани во имя Мое, my есмь посреде их (Мф. 18:20). И паки нас Царь Небесный утешает, глаголя: не бойся малое мое стадо, яко Отец ваш благоизволи дати вам царство (Лк. 12:32). И мы ныне радуемся и веселимся, со святым Апостолом Павлом, в скорбях сих, яко исполняем: лишение страданий наших в бренной плоти нашей, за тело Его, т. е. за Святую Его Церковь (Кол. 1:24). Вы боитесь, чтобы нас раскольники не убили: но может быть, мы еще того не достойны, чтобы сподобились получить мученический венец за Святую Христову Церковь. Но впрочем, буди воля Господня над нами: якоже Ему угодно, тако да сотворит. А вам о нас сожалеть нечего. Мы уже отлучились и отреклись мiра, и умерли ему».

87. Третий вопрос о антихристе и наш ответ

Родные еще спросили нас: «Как вы понимаете и мудрствуете о антихристе: что́, он будет ли? И кто он таков? И от чего он будет отвращать. И к чему привлекать и принуждать?» Мы отвечали: «О трудном деле вы нас спросили, и много надобно об этом говорить. Но когда спросили, то возьмите терпение послушать нас, а мы с помощью Божией, что́ знаем, то́ скажем, несмотря на невежество наше. Антихриста, врага и противника Господу нашему Иисусу Христу и Святой Его Восточной Церкви, мы так разумеем, как нам о нем сказал Сам наш Спаситель, Господь Иисус Христос, как учат святые Апостолы: Иоанн Богослов и Павел; как учат святые отцы: Ипполит епископ Римский, Ефрем Сирин, Иоанн Златоустый, Иоанн Дамаскин и другие. А Господь Иисус Христос сказал иудеям: Аз приидох во имя Отца, и не приемлете Мене: аще ин придет во имя свое, того приемлете (Ин. 5:43). По этим словесам Христовым, антихрист придет и прежде явится евреем, и они его примут. И он придет не от лица Божия, как пришел Христос, но своим именем, и будет безбожник, и объявит сам себя богом. Сему согласно пишет и святой Апостол Павел: яко аще не приидет отступление прежде, открыется человек беззакония, сын погибели, противник и превозносяйся, паче всякаго глаголемаго Бога или чтилища, якоже ему сести в Церкви Божией аки Богу, показующу себе, яко Бог есть (2 Фес. 2:3). По этим словесам апостольским, сядет он, антихрист, в Церкви Божией, но не в Христовой, не в новоблагодатной, а в ветхой еврейской, жидовской: они ему в ней и место готовят. Святой Иоанн Дамаскин о сем так говорит: „Апостол, говоря: в Церкви Божией, разумеет не нашу, но древнюю иудейскую“.^[5]

Мы это говорим о том антихристе, который явится в своем лице пред скончанием мiра, пред вторым Христовым пришествием, и которому Господь попустит искусить род человеческий; и он прельстит многих, но не всех, а только тех, которые прежде сами себя к тому предуготовили, творили дела и волю его, и сами произвольно от Бога отступили и возлюбили лукавого. Но истинных рабов Господа нашего Иисуса Христа, которые будут веровать во Святую единосущную и нераздельную Троицу, творить волю и заповеди Господни, и неотступно искать Его помощи и благодати, тех антихрист прельстить не возможет, и Церковь Христову не одолеет: ибо и тогда Господь не оставит род человеческий без проповедования; но и в то лютое время пошлет святых Своих пророков, Илию и Еноха, обличить прелесть антихристову и укрепить Святую Свою Церковь, и утешить верных Своих рабов.^[6] О, Владычнего неизреченного человеколюбия! И в самые последние дни не оставит человеческий род без проповедания и без чудес! Оные пророки сотворят великие чудеса, которыми могут уверять и самих жидов, и обратить их ко Христу Богу. Но хотя прелестник и убиет Божиих пророков, хотя и разъярится на Христову Церковь, и разверзет свои скверные челюсти на избранных Христовых овец; но всех не поглотит: ибо и тогда многие прелести его избегнут, убегут от мiра, скроются в горах и в вертепах, и Господь покроет их.^[7] Сам Спаситель обещался быть с Своими верными рабами до скончания века: и се Аз с вами есмь во вся дни до скончания века (Мф. 28:20). Сам Господь утвердил Святую Свою Церковь на твердом и непоколебимом камени, и сказал, что врата адова не одолеют ей. А потому, хотя и в пустыне будет пребывать Христова Церковь, но купля духовная в ней не престанет, и будут в ней находиться торжники, которым Господь Иисус Христос препоручил Свои таланты, чтобы им куплю деять даже до второго Его пришествия, и сказал: куплю дейте, дондеже приду (Лк. 19:13). По этим словесам Христовым, всегда во все времена будут епископы, апостольские наследники, в Церкви Его совершать все таинства, до второго Его пришествия. Господь заповедал приносить новую жертву, Тело и Кровь Его, под видом хлеба и вина, до тех пор, пока будет поминаться имя Его на земли: и приим чашу, хвалу воздав, рече: приимите сию и разделите (Лк. 22:17); и потом: И приим хлеб, хвалу воздав преломи, и даде им, глаголя: cue есть тело Мое, еже за вы даемо: cue творите в Мое воспоминание. Такожде же и чашу по вечери, глаголя: сия чаша, новый завет Моею кровию, яже за вы проливается (Лк. 22:19). Сему согласно и святой Апостол Павел пишет: Аз бо приях от Господа, еже и предах вам, яко Господь Иисус в нощь, в нюже предан бываше, прием хлеб, и благодарив преломи, и рече: приимите, ядите, cue есть тело Мое, еже за вы ломимое: cue творите в Мое воспоминание. Такожде и чашу по вечери, глаголя: сия чаша новый завет есть в Моей крови: cue творите, елижды аще пиете, в Мое воспоминанние. Елижды бо аще ясте хлеб сей, и чашу сию пиете, смерть Господню возвещаете, дондеже приидет (1 Кор. 11:23–26). Се ясное доказательство и паче солнца светлое, что до второго Христова пришествия будет вспоминаться имя Иисус Христово, и приноситься бескровная Жертва под видом хлеба и вина. Но хотя и покусится антихрист до конца истребить исповедающих имя Иисус Христово, но одолеть и уничтожить Святую Христову Церковь не возможет. Хотя и пошлет своих слуг в пустыни, в горы и в вертепы, искать рабов Бога Вышняго, но ничтоже успеет. Ибо сократит Господь дни оны, ради Своих избранных рабов, дабы антихрист их не прельстил и не увлек в свою погибель. Сам Господь сказал: и аще не Быша прекратилися дние оны, не бы убо спаслася всяка плоть: избранных же ради прекратятся дние оны (Мф. 24:22). Господь попустит не много царствовать антихристу, дабы не прельстил избранных рабов Божиих. Царство его изочтено в слове Божием годами, месяцами и днями: инде написано три лета с половиною (Дан. 7:25; 12:7. Ап. 12:14), инде – четыредесят два месяца (Ап. 11:2; 13:5), а инде – тысяча двести шестьдесят дней (Ап. 11:3; 12:6), но и те сократятся. И так до самого второго Христова пришествия будет существовать на земле Христова Церковь с своими священными чинами, и антихрист ее не одолеет.

А хотя и пишет святитель Ипполит, что в царство антихристово в церквах Божиих не будет совершаться богоугодная служба, и Тело и Кровь Христова не имать явитися во днех онех: но святой отец противоречить Господу Иисусу Христу и святым апостолам не может. Должно полагать, что он сие говорит о тех церквах, которые существуют теперь, или о тех, которые по востоку и западу существовали тогда, или о тех, которые существуют и доныне, и в которых совершается богоугодная служба, – по монастырям, по градам и по селам, и приносится бескровная Жертва – Тело и Кровь Христова, но которыми антихрист в свое время и царствование возобладает, и службу совершаемую Господу и Жертву Христову в них упразднит; и станет тогда на местах святых мерзость запустения, и поставит в них антихрист свой образ, и велит ему покланяться как богу. Это уже и ныне мы видим; это уже сделали его слуги и предтечи. На западе, уклонившись в разные ереси, еретики возобладали древними святыми церквами. А на востоке: в Константинополе, в Сирии и в Египте, и по всей Греции возобладали безбожные и поганые магометане, и превратили древние христианские церкви в свои турецкие мечети; и в них престала совершаться богоугодная служба, и приноситься бескровная Жертва, и стала мерзость запустения на месте святом. Впрочем, до конца в градах и в селах и в монастырях богоугодная служба совершаться, равно и Тело и Кровь Христова приноситься не престали; но христиане построили другие малые церкви, в которых ежедневно совершают богоугодную службу, и приносят Господу бескровную Жертву. И ныне существуют все священные чины: четыре патриарха и множество митрополитов, архиепископов и епископов; такожде будет и во дни антихриста: где будут скрываться христиане, верные рабы Господа Иисуса Христа; там будут и епископы, и там будет приноситься и бескровная Жертва, Тело и Кровь Христова; а теперешними храмами, может быть, и завладеет антихрист.

Антихрист будет не еретик и не идолопоклонник и не магометанин, но будет самый безбожник и человек беззакония, и объявит себя богом, и сотворит многие чудеса и знамения, но ложные и мечтательные, а не истинные. Сам Господь сказал о нем: Аз приидох во имя Отца Моего, и не приемлете Мене: аще ин приидет во имя свое, того приемлете (Ин. 5:43). И святой Апостол Павел глаголет: открыется человек беззакония, сын погибели, противник и превозносяйся паче всякаго глаголаемаго Бога или чтилища, якоже ему сести в церкви Божией аки Богу, показующу себе, яко Бог есть (2 Фес. 2:4). Святитель Иоанн Златоуст на сии словеса глаголет: „Тако, яко рече, соблазнити, аще мощно, и избранныя. И человека греха нарицает и́: безчисленная бо соделает и приуготовит иных, да делают лютая. Сына же погибели глаголет и́; зане и той погибнет. Кто же есть сей? Убо ли сатана? Никакоже, но человек некий, всякое егово приемляй действо. И открыется человек, рече, превозносяйся над всякаго глаголемаго бога или чтилища. He бо во идолослужение введет он, но богопротивен некто будет и всех разорит богов, и повелит кланятися себе вместо Бога“. Дозде Златоуст.

Когда антихрист придет, в какое время, сие Господь от нас утаил и сокрыл, как и второе Свое пришествие. Он сказал, что антихрист придет пред страшным вторым Его, Христовым, пришествием, а когда сие будет, никто от человек о том не знает. Сие открыть Господь наш Иисус Христос отказал даже и Своим ученикам, и сказал, что и ангели небеснии о том не знают: о дни же том и часе никтоже весть, ни Ангели небеснии, токмо Отец Мой един (Мф. 24:36).

Это мы говорили о последнем антихристе, явном и открытом для всех людей. Но святой Апостол Павел говорит, что пришествие его будет по действу сатанину (2 Фес. 2:9). Вот кто настоящий, главный антихрист, сам сатана! Он невидимо с своими слугами уже давно в мiре есть, и с начала мiра ратует против Бога, и беспрестанную ведет брань с рабами Бога Вышняго, и многих прельщает и погубляет: а наипаче он с своими слугами воюет на новоблагодатную Христову Церковь. Этих антихристов назвал Господь адовыми вратами, разверзшимися на Его Святую Церковь. О сих антихристах пишет святой Иоанн Богослов: дети, последняя година есть: и якоже слышасте, яко антихрист грядет, и ныне антихристы мнози быша (1 Ин. 2:18). Сей антихрист пребывает на земле прежде, нежели пал первозданный человек. Бывши прежде един из чиноначальников, небесных Воинств, он восстал против Бога, и многих с собою прельстил, которых Господь сверг с небеси; и сделался из ангела светла мрачная тма, сатана, враг и диавол. Сей враг прежде прельстил праотцев наших Адама с Евою, чтобы преступили заповедь Божию, за что Господь изгнал их из рая. Сей враг наустил Каина на убийство брата его Авеля, за что наказал Господь его трясением (Быт. 3:23). Враг диавол, противник Божий, прельстил и вовлек во всякое беззаконие первый род человеческий, за что наказал Господь оный потопом, и спас в ковчеге единого праведного Ноя с семейством и многими животными (Быт. 7). Он же враг потом наустил человеков строить столп, за что Господь наказал смешением языков (Быт. 11). Он же враг диавол прельстил и вовлек во всякое беззаконие грады содомские и гоморские, за что Господь наказал и погубил их с небеси огнем и жупелом (Быт. 19). Он же враг диавол обольщениями своими сделал то, что люди позабыли Творца неба и земли, единого истинного Господа Бога, и впали в идолопоклонство; и Господь иных наказывал и погублял, а более терпел; потому что Спаситель мiра имел снити на землю, принять на Себя плоть человеческую, и искупить человеческий род пречистою Своею кровию. Такожде враг диавол и с ветхозаконною Церковью непрестанную и непримиримую имел брань, и рабов Бога Вышняго беспрестанно озлоблял, и многих пророков и праведников доводил до мучений и казней, а многих людей прельстил и вовлек в разные свои сети, и погубил вечно. Потом, когда наступило спасительное время, предназначенное от веков Господом Богом, предвозвещенное пророками, когда сошел на землю от превыспренней Своей высоты Предвечное Слово, Сын Божий, вселился во утробу Пречистой Девы Марии, и принял плоть нашу: в то время, едва Он успел родиться, враг диавол уже воздвиг на Него гонение, и прельстил царя Ирода, который хотел Его убить, но Предвечный Младенец спасся бегством, и нам показал пример Собою давать место гневу. Паки, когда воплотившийся Господь пришел по человечеству в совершенный возраст, и по тридесяти летех явил Себя мiрови; тогда враг наустил и вооружил на Него уже не царей земных и не простой народ, но тех, которые служили в земном Божием храме, приносили Богу о людях жертвы, и казались правдивыми и святыми, т. е. архиереев, книжников и фарисеев, которые по зависти много Господа Иисуса хулили и укоряли, гнали и поносили. Потом враг диавол прельстил и отторгнул единого от двенадцати учеников Христовых, и сделал его предателем Учителя его и Господа, а после погубил его и вечно. Но Господь наш Иисус Христос хотя от архиереев и книжников и претерпел вольное страдание и на кресте распятие, и пролиял дражайшую и пречистую Свою кровь, и вкусил смерть, но сошед во ад, врата адовы сокрушил, и вереи его сломил, и смерть попрал и умертвил, и диавола связал, и клятву разрушил и упразднил, и человеческий род от нее освободил, и Адама с Евою и всех праведных и покаявшихся от ада освободил и в рай вселил. Потом, в третий день воскрес, и по четыредесяти днях вознесся на небеса, и седе одесную Бога Отца, и Свою юную новоблагодатную Святую Церковь оставил на земли воюющую. Впрочем дал ей радостное обещание: обещался с нею Сам быти до скончания века: се Аз с вами есмь во вся дни до скончания века: аминь (Мф. 28:20). Потому Святая Христова Церковь и доныне воспевает радостно: „О Божественнаго, о любезнаго, о сладчайшаго Твоего гласа! С нами бо неложно обещался еси быти до скончания века, Христе: егоже вернии, утверждение надежды имуще, радуемся“. Еще Господь обрадовал Святую Свою Церковь обетованием Святаго Духа, и не велел Своим ученикам отлучаться от Иерусалима, пока не облекутся силою свыше: и се Аз послю обетование Отца Моего на вы: вы же сидите во граде Иерусалимсте, дондеже облечетеся силою свыше (Лк. 24:49). Потом, по воскресении в пятидесятый день, a по вознесении в десятый, сошел Дух Святой, от Отца исходящий, на новоблагодатную Святую Церковь, о чем святой Лука пишет: Егда скончавашеся дние пятидесятницы, беша вси Апостоли единодушно вкупе. И бысть внезапу с небесе шум яко носиму дыханию бурну, и исполни весь дом, идеже бяху седяще: и явишася им разделени язы́цы яко огненни, седе же на едином коемждо их. И исполнишася еси Духа Свята, и начаша глаголати иными языки, якоже Дух даяше им провещавати (Деян. 2:1–4). Сей Дух Святой исполнил Христову Церковь всеми дарами, укрепил и утвердил ее паче и тверже всякого адаманта, и сделал паче солнца светлее. Святой Апостол Иоанн Богослов видел ее одеяну в солнце, и луна под ногами ее (Откр. 12:1). Луна означает перемену, потому что луна часто изменяется; а Святая Церковь Христова стоит выше всякой перемены. Как солнце одинаково сияет, никогда не изменяется, но всегда во единой светлости пребывает; хотя и часто лучи его закрывают облака, но паки их проносит ветром, a солнцу никакого вреда не причиняют, и оно остается и пребывает в своем блистании: так и Святая Христова Церковь сияет своим благочестием; хотя и часто ее пресветлые лучи закрывают гонения, но гонители исчезают, а гонение Дух Святой прогоняет, и Святая Христова Церковь остается в своей красоте и светлости, и пребывает невредима. Когда Святой Дух сошел на апостолов: сотворил их столпами непоколебимыми, научил и наставил их на всякую истину, и начали они творить чудеса и силы; чудодействовала даже одежда и тень их; и пронесли они имя Иисус Христово во всю вселенную, и не страшна им была и смерть за Иисуса Христа. И все почти они засвидетельствовали свою проповедь собственною своею кровию. А жидов и их архиереев, старцев и книжников, и всех соизволявших на убийство Иисус Христово, Господь Бог наказал без всякой милости: разорил их град, разрушил до основания их храм, прекратил и упразднил их жертвоприношения, и взял от них всю Свою благодать, и рассеял их по всей вселенной без возврата; а новоблагодатная Святая Христова Церковь росла и множилась, светилась и расширяла свои лучи во всю вселенную. Но враг диавол, противник Христов, вселютый адский змий, возрыкал и возъярился на юную Христову Невесту, на новоблагодатную Святую Церковь. И разверз свои челюсти, и хотел ее проглотить, а наипаче устремился на новорожденных ее чад: но Господь Иисус Христос защитил Свою юную возлюбленную Невесту, а новорожденных чад ее приял к Себе в Небесные чертоги. Так пишет святой Апостол и возлюбленник Господень, Иоанн Богослов: и змии стояще пред женою хотящею родити, да, егда родит, снесть чадо ея: и роди сына мужеска, иже имать упасти вся языки жезлом железным: и восхищено бысть чадо ея к Богу и престолу Его (Откр. 12:4).

В первые века диавол воздвиг на Христову Церковь лютое гонение, прельстил и возбудил на это римских царей и прочих гонителей и мучителей. И продолжалось таковое для Церкви и христиан тесное, тяжкое и многоболезненное время триста лет, но впрочем было спасительно: в сии лета пострадало святых мучеников за Иисуса Христа Господа тысящи и тьмы, и пролили кровь свою, яко воду, за исповедание Иисус Христово. Вот, первенствующая Святая Христова Церковь на чем основана: не на богатстве, не на злате, не на серебре, и не на славе мiра сего, и не царскою властью, и не воинскою рукою, но основана на христианской крови, на терпении гонений и скорбей; потому и пребывает она тверда, неизменна и непоколебима. И доказали первые христиане на самом деле, что жизнь христианина есть не в мiре сем мимоходящем и многосуетном, но что ему от Господа Иисуса Христа уготована другая жизнь, вечная и бесконечная, Небесное Царствие. Сам Господь сказал: Иду уготовати место вам. И аще уготовлю место вам, паки прииду и поиму вы к Себе: да идеже есмь Аз, и вы будете (Ин. 14:3). Вот, возлюбленные, какое христианам радостное обещание дано от Владыки Господа Иисуса Христа! Вот какое радостное им уготовано место, чтобы быть вечно с Господом своим во Царствии Небесном! Потому христианин недолжен в мiре сем радоваться и веселиться, жить в сластях и роскоши; а хотя богатство и течет, не должно ему прилагать к нему се́рдца, а надобно стараться более угождать единому Господу своему Иисусу Христу, творить Его святую волю, и исполнять Его святые заповеди, потому что христианину уготована другая радость и жизнь вечная. Так жили христиане в первые триста лет; они мало о чем мiрском имели попечения, но по вся дни и часы ожидали того многовожделенного времени, еже разрешитися с плотию, и быти со Христом. И столь было лютое время, что за имя Иисус Христово без разбора брали на мучение, и повсюду были посылаемы злые мучители гнать Христову Церковь и терзать христианскую плоть. Но злой и лютый змий, враг диавол, с своими слугами, не мог одолеть Святую Христову Церковь; но она еще в те лютые времена возросла и умножилась. И попустил Господь Бог наш сию великую скорбь и искушение на Святую Свою Церковь не без Промысла Своего; но дабы знал каждый и видел, что Святая Христова Церковь и православная вера насаждена и распространена по всей вселенной не человеческою силою и не мiра сего тщетною мудростью, и не могуществом богатства и не царскою властью, и не воинскою рукою, но волею Бога Отца, и поспешеством единородного Его и единосущного Сына, Господа нашего Иисуса Христа, благодатию и действом Святаго Духа.

После тех скорбных времен престало гонение, и исчезли мучители; тогда наступила весна красная, и воссияло солнце светлое; настали цари христианские, благочестивые, и стала повсюду тишина церковная. Тогда посрамился скверный и лютый змий диавол: ибо было попущено ему от Бога на триста лет иметь лютую и непрестанную брань со Святою Христовою Церковью; но не мог одолеть, и был посрамлен и постыжен со всеми своими слугами. Но лютый древний змий не престал воевать на Святую Церковь, а еще более разъярился на Христову Невесту, и испустил из своих челюстей реку скверной воды, и хотел в ней потопить Невесту Христову, Святую Церковь; но Господь Иисус Христос ее сохранил, и скверную воду змиину пожрала земля, а Невеста Христова, Церковь, осталась невредима, как пишет святой Иоанн Богослов: И испусти змий за женою из уст своих воду яко реку, да ю в реце потопит. И поможе земля жене, и отверзе земля уста своя, и пожре реку, юже изведе змий, от уст своих (Откр. 12:15). Сие разумеют толковники так: что змий есть враг диавол, вода же, исходящая от уст его, есть скверное еретическое учение, в котором враг диавол хотел потопить Христову Церковь; но ту скверную воду, т. е. еретическое учение, приняли только те, которые земная мудрствовали, а не небесная, и которые работали чреву и плоти, a не Богу; а Церковь Христова осталась невредима, хотя диавол многих прельстил и отторгнул от Христовой Церкви, и потопил в разных ересях и расколах. Сии слуги диаволи и предтечи антихристовы, еретики и раскольники, много делали в Церкви Христовой смущения, и многих прельщали и от Церкви Христовой отторгали, и доныне еще прельщают и отторгают. О сих ложных христианах и о антихристах, еретиках и раскольниках, предъявил нам Сам Предвечное Слово, Господь наш Иисус Христос, и велел нам быть осторожными, блюстись и остерегаться их прелести. Он сказал: внемлите же от лживых пророк, иже приходят к вам во одеждах овчих, внутрь же суть волцы хищницы (Мф. 7:15). И паки: Блюдитеся, да никто вас прельстит. Мнози бо приидут во имя Мое, глаголюще: яко Аз есмь: и многи прельстят (Мк. 13:5. Мф. 24:5. Лк. 21:8). Такожде вопиет и сын громов, святой Апостол Иоанн Богослов: Дети, последняя година есть: и якоже слышасте, яко антихрист грядет, и ныне антихристи мнози быша: от сего разумеваем, яко последний час есть. От нас изыдоша, но не беша от нас: аще бы от нас были, пребыли убо быша с нами: но да явятся, яко не суть еси от нас (1 Ин. 2:18–19). Такожде и святой Апостол Павел, препоручая паству свою епископам, и пророчествуя повелевает им быть осторожными: Внимайте убо себе и всему стаду, в немже вас Дух Святый постави епископы, пасти Церковь Господа и Бога, юже стяжа кровию Своею. Аз бо вем cue, яко по отшествии моем внидут волцы тяжцы в вас, не щадящии стада: и от вас самех востанут мужие глаголющии развращения, еже отторгати ученики в след себе (Деян. 20:28–30). Такожде и святой верховный Апостол Петр глаголет: Быша же и лживии пророцы в людех, якоже и в вас будут лживии учители, иже внесут ереси погибели, и искупльшаго их Владыки отметающеся, приводяще себе скору погибель: и мнози последствуют их нечистотам, ихже ради путь истинный похулится. И в преумножении льстивых словес вас уловят: ихже суд искони не коснит, и погибель их не дремлет (2 Пет. 2:1–3). На сих-то лживых учителей, злых волков, еретиков и раскольников вооружались Христова стада пастыри, и защищали Христову Церковь и своих словесных овец. Сходились на Вселенские Соборы патриархи, архиепископы и епископы, и данною им от Господа Бога властью вязать и решить и благодатию Святаго Духа всех еретиков и раскольников, не покаряющихся Святой Восточной Апостольской Христовой Церкви, с церковного неба свергали, и яко гнилые уды прочь отсекали, и вечной анафеме предавали. И тако еретики и раскольники един-по-единому пропадали, и ереси их исчезали. Хотя и беспрестанно враг диавол воздвигал новые ереси и расколы, хотя и много они смущали и оскорбляли Христову Церковь, почти не меньше идолопоклонников; но одолеть и победить ее не могли, но сами со своим учителем диаволом погибли и исчезли. А Святая Христова Невеста, Церковь, осталась в своей красоте и славе, и яко солнце сияет во всем своем древнем благочестии. Потому что Господь Иисус Христос утвердил ее на твердом камени, и во веки врата адова не одолеют ей».

88. О лживом пророке Магомете и его гонении на Святую Христову Церковь

«А враг диавол посрамился, и со стыдом бежал на юг, в дикую пустыню; и там скитавшись по горам и утесам, как побежденный воин, нашел одного пастуха, именем Магомета, и избрал его себе жилищем и удобным своим сосудом, и вселился в него, и чрез несколько дней ударял его о землю, а потом и начал им действовать, что хотел, и дикие народы начали его почитать, как пророка. Магомет, по внушению диавола, на прелесть и погибель человеков, придумал новый закон, потворствующий человеческим страстям, и обольстил многие дикие народы кочующие, и начал мечем распространять свой скверный закон. Проходя Аравию Каменистую и Счастливую, пожигая и попаляя, яко огнь, мечем своим всех, не хотящих принять его скверного закона, посекал и пожинал как незрелую пшеницу, и таким образом распространил свой закон даже до Сирии и до Евфрата, и прельстил в свой закон турок и турецкого князя, или султана. И они устремились на Святую Христову Церковь и на ее чад, как на незлобивых и кротких овец, и всю Аравию и Сирию и Палестину опустошали, и не хотящих принять их закона мечем посекали; то же сотворили и Египту и святому граду Иерусалиму: все христианские церкви и монастыри лютый змий, турок, разорял и разрушал, а многие в свои поганые мечети превращал. Потом устремился и на великую Иерусалимскую святую церковь во имя Воскресения Христова, которая построена над Гробом Господним. Но Господь разорить ее не допустил: но премудрыми увещаниями Патриарха Софрония, турок оставил ее, и согласился взимать великую денежную дань, а султан Омар поставил во Иерусалиме новый храм на месте, где был Соломонов созданный храм со Святое Святых. И доныне стоит под названием – Омарова мечеть.

Потом сей лютый змий устремился и на греческие страны и острова, и нещадно проливал кровь христианскую, и пожинал род христианский, как незрелую пшеницу. Потом перенесся и в Европу, и повсюду церкви христианские разорял, а иные в свои мечети превращал, и повсюду в церквах Божиих поставлял мерзость запустения. И только защитила и покрыла от сего лютого и злого змия Царица Небесная Святую Афонскую Гору и некоторые отдаленные от мiра пустынные монастыри. Сначала Греки полагали, что это последний антихрист, лютый змий и зверь и лживый пророк, виденный во Апокалипсисе святым Апостолом Иоанном Богословом; но несть он последний антихрист, а только его предтеча. Но хотя сей лютый змий с отцом своим диаволом яростно вооружился на Святую Христову Церковь, и зверски поядал и истреблял христианский род, и повсюду храмы Божии разорял и опустошал; но Церковь Христову не преодолел и не истребил. Она и доныне пребывает неодолима; аще и в неволе турецкой пребывает, но светится правою верою, и сияет древним благочестием. Хотя и не во всех прежних храмах, а в новых, но, во многих местах, и в древних храмах ежедневно приносят Господу бескровную Жертву; и христианского рода мало что́ убавилось, а хотя поганые магометане некоторых и истребили, но за то препроводили их на вечную блаженную жизнь. И так посрамился враг диавол с своими слугами».

89. О ересях

«Но враг диавол не престал действовать против Христовой Церкви, и пошел на Запад, где и начал сеять свои плевелы, и по малу превозмог. Насеявши на Западе разные ереси, отторгнул Западную Церковь от Восточной, даже хотел склонить к неправоверию и Восточную Церковь и погрузить ее в ереси. И много Святая Восточная Христова Церковь, не меньше, как и от турок, претерпела от западных лжехристиан гонений и скорбей, во время Крестовых походов и во время Греческого царя, Михаила Палеолога латиномудренного. Много тогда пролилось христианской греческой крови за Святую Восточную Христову Церковь; но однако преодолеть ее никто не мог. Святая Восточная Христова Церковь осталась во своем древнем благочестии невредима и непоколебима, в котором и доднесь пребывает. А Запад пошел во глубину зол, и до конца его диавол расстроил, и произросли там всякие ереси и беззакония. И пошли от Запада на вселенную вся злая и всякая развратность. Оттуда и доныне исходят слуги антихристовы: масоны, безбожники и вольнодумцы, от которых да избавит Господь Бог благочестивое и благоденственное наше отечество, Государство Российское, и всю Свою Восточную и Греко-Российскую Святую Церковь во век века!»

90. Первые плевелы раскола в благочестивой России, и о раскольниках

«Враг диавол, яко лев рыкаяй по вселенной и ищай кого проглотити, позавидовал и нашему благоденственному отечеству, великому Государству Российскому, управлявшемуся благочестивыми и христолюбивыми царями, яко доброй и прекрасной зеленеющей ниве, не имеющей плевелов. Хотя уже и давно враг скрежетал на нее зубами, но не мог ничего сделать. Хотя и многажды покушался от Запада ворваться в Россию, и многажды приходили лютые волки терзать Христово стадо, незлобивых овец: но православной Восточной Христовой Церкви бдительные пастыри и благочестивые Российские князья и цари, ревнители по благочестии, тем западным волкам зубы выбивали, и обратно их прогоняли: пастыри – словом Божиим, а цари и князья – жезлом железным. Россия же светилась и красовалась благочестием, и Церковь Христова сияла в ней яко солнце. Но враг диавол начал и в России посевать свои плевелы посреди чистой пшеницы, то есть ереси и расколы и суеверия; начал прельщать простых и неученых людей, и от Святой Христовой Церкви отторгать и погублять. Во-первых, он, враг диавол, насеял в России плевельное и злое семя – жидовство, которое и доныне пребывает: это – называемые молоканы и субботники. Еще диавол посеял другой плевел – раскол, называемый „стригольники“, к которым ныне принадлежат беспоповцы и поморцы. Потом враг диавол посеял много других разных плевел, и прельстил много тысяч душ в разные секты, ереси и расколы, толки и раздоры. И все они вооружились на Святую Восточную Христову Церковь, и начали ее поносить, хулить разными скверными словами; начали на нее взводить ложные клеветы, и хулить церковные таинства, которые совершает и освящает Сам Дух Святой чрез Своих Священнослужителей. Но они, враги Святой Христовой Церкви, хулят не Церковь Христову и не таинства ее, но Самого Христа Бога, основавшего Церковь; и живущего в ней Святаго Духа и освящающего святые таинства; и им, по словам Спасителя нашего Господа Иисуса Христа, не отпустится ни в сей век, ни в будущий: ибо Он так сказал в святом Евангелии: Иже несть со Мною, на Мя есть: и иже не собирает со Мною, расточает. Сего ради глаголю вам: всяк грех и хула отпустится человеком, a яже на Духа хула, не отпустится человеком. И иже аще речет слово на Сына Человеческаго, отпустится ему: а иже речет на Духа Святаго, не отпустится ему, ни в сей век, ни в будущий (Мф. 12:30–32). Какая душа не может ужаснуться сих словес Владыки и Господа: яко вся отпустятся согрешения сыном человеческим, и хуления, елика аще восхулит: а иже восхулят на Духа Святаго, не имать отпущения во веки, но повинен есть вечному суду? (Мк. 3:28). О, как раскольники, противники Христу и Святой Восточной Христовой Церкви, не ужаснутся своего Господа и Владыки, и грозного Его прещения и страшного наказания? Называются христианами, а Церковь Христову хулят и поносят горше неверных и самых жидов, и не едину только Церковь, но и все в ней совершаемые таинства, которые освящает Сам Дух Святой! Сии враги и противники Святой Восточной Церкви, новые предтечи антихристовы, вооружаются и воюют на Греко-Российскую Святую Христову Церковь не меньше прочихеретиков. Хотя прежде и были они возлюбленные ее чада, которых она духовно породила, Телом и Кровию Христовою воспитала, и дарами Духа Святаго ущедряла; но они, неблагодарные ее чада, претворились в ехиднино порождение, восстали и вооружились на свою возлюбленную матерь, на Святую Христову Церковь, и начали пресветлое ее одеяние терзать на разные части, начали и прочих возлюбленных ее чад уязвлять и расхищать, начали их прельщать и увлекать в разные ереси и расколы, в толки и раздоры. Посмотрите, сколько в этом скиту есть разных расколов и толков! Почти, что́ келия, то́ и раскол. А в Дальнем скиту и в одной келии по два и по три раскола. Но нет ли и в мiрских домах в одном семействе по три и по четыре секты? Не самовидцы ли вы сами всем этим раздорам? Да и сами мы не таковы ли? Все мы, держась разных толков, считаем одни других заблуждшими и погибшими. Но все мы до единого заблудились и истинной правды не знаем: все погибаем. Ох! увы, увы! He можем без слез о том вспомнить и говорить. Сколько наших прародителей в этом расколе умерли, и погибли вне Святой Христовой Церкви, как во время Ноева потопа бывшие вне ковчега. И мы в том же заблуждении воспитаны, и тем же расколом научены, и мы, паче всех человек окаяннейшие, иногда по невежеству нашему хулили и поносили Святую Восточную Христову Церковь, а теперь не знаем, за что. Однако Господь наш Иисус Христос, по Своему человеколюбию и по Своей неизреченной милости, коснулся нашего закоснелого и паче камене твердого сердца, и растопил его паче воску; а теперь оставляем прежнее родовое заблуждение, в котором пребывали прародители наши около 170 лет; мы теперь желаем присоединиться к возлюбленной нашей Матери, к Святой Соборной Восточной Апостольской Христовой Церкви, но только не можем дождаться того спасительного и многовожделенного времени, когда мы поступим в ее матерние недра, и присоединимся к избранному Христову стаду. Но паки на преждереченное возвратимся, и скажем о антихристах, о врагах Святой Восточной Христовой Церкви.

Когда враг диавол посеял в России злые свои плевелы посреде Христовой чистой пшеницы, т. е. расколы, и отторгнул наших прародителей от Святой Восточной Христовой Церкви, и разделил их на разные секты, которых поименно вам сказывать не будем, ибо вы и сами отчасти знаете: то это враг диавол сделал для бо́льшей своей выгоды, дабы больше мог терзать Христову Церковь, и чтобы слуги его более могли прельщать Христовых незлобивых овец, и отторгать их от Христовой Церкви в свою погибель. О великого диавольского коварства и ухищрения! Он сделал то́, дабы никто не избежал его прелести; и устроил, чтобы для всякого достало случая к погибели, и повсюду распростер свои сети. Для богатых поставил сетию расстроенный Запад, откуда вся злая происходят на мiр; для других распростер сети, под видом благочестия – разные секты в расколе, дабы на каждого достало кому что́ предложить, и кого чем прельстить: если одна секта не нравится, то готова другая; если не другой толк, то третий; если не третий, то иные; хотя бы как ни есть, только бы ему отлучить кого от Святой Христовой Церкви, и отогнать от избранного Христова стада; только бы исторгнуть из спасительного ковчега. Ох! увы, увы! He возможно без слез говорить о теперешнем времени: всюду ереси, всюду расколы, всюду церковные раздоры, всюду соблазны. О, воистину надобно быть в нынешние времена весьма мудрым, и много надобно иметь отовсюду очей, и много надобно иметь осторожности, дабы в чем не соблазниться, и дабы чем не прельститься! И воистину блажен есть и будет, кто в нынешние времена не соблазнится, и пребудет непоколебимо и неотступно в недрах единой Святой Восточной Соборной Апостольской Христовой Церкви, в древнем православии! Но паки на прежнее возвратимся.

Когда в России в Христово стадо вторгнулись лютые волки – раскольники, и начали без милосердия терзать Христовых овец, прельщать и увлекать в свою погибель: тогда возбудились и пастыри, приставленные пасти Церковь Божию, и вооружились против тех лютых волков, и собирали в Москве Соборы, и раскольников призывали, и увещевали их с отеческою любовью и кротостью, чтобы оставили свои расколы, примирились с Святою Восточною Христовою Церковью, перестали творить церковные раздоры, и терзать Христовых овец; но раскольники не послушали, и остались закоснелыми в своем заблуждении. Тогда пастыри по данной им власти от Господа Иисуса Христа вязать и решить, имея у себя ключи Царствия Небесного, заключили от раскольников сие Царствие, свергли их с церковного неба, отсекли их от Христова Тела Святой Церкви, яко гнилые и непотребные уды, поразили их, паче грома, анафемою, и предали их проклятию по правилам и по примеру святых отец седьми Вселенских Соборов. Так и святой Апостол Павел глаголет: еретика человека по первом и втором наказании отрицайся, яко развратися таковый, и согрешает, и есть самоосужден (Тит. 3:10–11). Такожде и Сам Господь Иисус Христос глаголет: да при устех двою или триех свидетелей станет всяк глагол: аще же не послушает, повеждь Церкви: аще же и Церковь преслушает, буди тебе якоже язычник и мытарь (Мф. 18:16). По сему Господню словеси, все противляющиеся и преслушающие Святую Церковь будут осуждены с язычниками, с идолопоклонниками. Вот до какой плачевной участи доводит человека раскол и непослушание Святой Церкви! Потому диавол и старается и все силы свои употребляет, чтобы правоверного человека отторгнуть от Христовой Церкви, и отогнать от ее пастырей. А когда отторгнет кого хотя в малый раскол, тогда радуется и оставляет того человека в покое: уже пусть молится и постится, – не избежать ему погибели вне спасительного ковчега, Святой Восточной Христовой Церкви, и не под паствою пастырей, Христовых приставников. И всегда та овца пропадает, которая выбежит из ограды от своего пастуха: или волк ее растерзает, или разбойник похитит и убиет. – Паки на преждереченное возвратимся.

Когда церковные пастыри отсекли от Христова Тела гнилые уды, и предали анафеме, тогда и благоверные православные Российские цари, ревнители по благочестию и по своей возлюбленной матери, Святой Восточной Христовой Церкви, восстали на тех волков с железными жезлами, и начали им выбивать ядовитые зубы, и исторгать плевелы из Христовой пшеницы. Тогда и наши прародители побежали из своего отечества в разные страны, за границу, иные в Польшу, иные в Пруссию, иные в Австрию, иные в Турцию, а наши прародители в Молдавию. Еще и доныне мы скитаемся по чуждым землям, и претерпеваем в этом странствии разные скорби и недостатки, душевные и телесные.

Потом Российские благочестивые и Христолюбивые, кроткие и милосердые цари, последуя кроткому и милосердому своему Владыке, Господу Иисусу Христу, отложили жезл наказания, и начали с ними, волками, обходиться в духе кротости, и оставили плевелы посреде пшеницы расти до жатвы, да не како, восторгающе плевелы, восторгнуть вкупе и пшеницу; и рассудили, что когда Царь Небесный пошлет жателей, тогда они все разберут: пшеницу соберут в небесные житницы, а плевелы сожгут огнем негасаемым. Эти плевелы и доднесь в России растут посреди пшеницы; некоторые великий вред причиняют пшенице, а некоторые из плевелов преобразуются в чистую пшеницу, и всыпаются в небесную житницу; из числа которых и мы желаем быть пшеницею, только ежели Господь наш Иисус Христос нами не возгнушается.

Но все преждереченные нами антихристы и противники Иисуса Христа и Святой Его Церкви Восточной, лжехристы и лжепророки, еретики и раскольники, безбожники и вольнодумы не суть самые последние антихристы, но только его слуги и предтечи, имеющие дух его, и ему предуготовляющие место, и с ним заедино воюющие на Господа нашего Иисуса Христа и на Святую Его Восточную Церковь. Сам же антихрист и противник и сын погибельный должен прийти в своем лице, по предсказанию Господа нашего Иисуса Христа и святых апостол, и определено ему явиться в последние дни, пред скончанием века, пред самым вторым Христовым пришествием. Но лето и месяц и день, когда придет антихрист, нам не известны, как уже сказано нами сие прежде. Такожде скверное имя антихристово нам не объявлено; только святой Апостол Иоанн Богослов объявил, что число скверного имени его есть шестьсот шестьдесят шесть, что в этом числе будет состоять скверное имя антихристово (Откр. 13:18); а на каком языке, – нам неизвестно: на греческом ли, или на еврейском, или на латинском, или на другом каком. Да и исследовать и испытывать о том много не надобно; ибо пользы никакой не приносит. А нам надобно более заботиться о своем последнем времени, и дни и часе, и даже минуте, и быть готовыми к страшному смертному часу, который, яко тать в нощи, нечаянно к нам приходит, похищает и пожинает нас, как незрелую пшеницу; он ежедневно похищает у нас любезных наших сродников, друзей и знаемых, и отсылает их к Праведному и нелицемерному Судии отдавать отчет в делах своих».

91. Чего должно христианам более бояться и остерегаться, и о чем помышлять

«Вот, любезные наши, нам должно о чем толковать и всегда помышлять! Нам надобно грехи свои слезами обмывать, пока позволяет время; нам надобно бояться и остерегаться главного антихриста и противника, врага – диавола, который с начала мiра пребывает в мiре видимо и невидимо, чувственно и духовно, нас ратует и прельщает, и яко лев ходит и повсюду рыщет, ища кого поглотить. Видимо он нас ратует чрез своих слуг, еретиков и раскольников и чрез поганых турок, и чрез всех нечестивых людей, которые совершают волю его. А невидимо он, враг диавол, нас ратует повсеминутно, и прельщает и уловляет нас в свои сети, и понуждает нас творить всякие грехи и беззакония, только чтобы мы могли чем прогневить Господа Бога, и все силы свои употребляет, чтобы отлучить ум наш от Бога, и привязать его к житейскому попечению, или покорить какой-либо страсти. Вот, любезные наши, что́ должно нам всегда иметь в памяти: во-первых, чтобы в чем не прогневить Господа Бога; во-вторых, чтобы всегда помнить последний час смертный, и быть к нему готовыми; в-третьих, надобно бояться и быть весьма осторожными, чтобы не отлучиться от Святой Восточной Соборной Апостольской Христовой Церкви, не исторгнуться из нее, как из спасительного ковчега, не погрязнуть в вечной огненной пучине, не отлучиться от своих пастырей, патриархов, митрополитов, архиепископов и епископов, и не отторгнуться от избранного Христова стада. Вот, любезные наши, о чем надобно говорить и толковать, и всегда помышлять, и со слезами Господа Бога молить, и просить Его неизреченное человеколюбие, чтобы и нас всех извлек из заблуждения. Ибо и мы еще находимся вне того спасительного ковчега, т. е. вне Святой Восточной Христовой Церкви. Надобно нам о том просить Господа Бога, чтобы и нас присоединил к Святой Своей Церкви, причислил к Своему избранному стаду, поместил в спасительный Свой ковчег, или корабль, у которого седит на корме Сам Господь Иисус Христос, и Сам им управляет; чтобы и нас Царь Небесный сподобил в том корабле переплыть великое, многоволнистое и страшное море многомятежного и суетного жития сего, и достигнуть в тихое и небурное пристанище, в вечную жизнь, в Царство Небесное, идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но вечная и безконечная радость, и веселие во веки веков. Аминь».

92. Обязанности простолюдинов и пастырей Церкви

Выслушавши сие, родные наши начали нам говорить: «Хорошо вам, что вы люди свободные, и мiрскими суетами не обязаны, от юности оставили мiр, и ни о чем житейском попечения не имеете. Вы могли таковую глубину исследовать; и куда вздумали, туда и поехали; ибо вам везде своя сторона. А мы люди мiрские, обязаны семействами и мiрскими суетами: как нам возможно исследовать такую глубину? Нам не можно то́ сделать, что вы говорили, даже многие словеса ваши невместимы нам».

Мы отвечали: «Это истинная ваша правда, что вы люди мiрские, и обязаны семействами и мiрскими суетами; знаем и то, что и читать вам некогда. Это Господь прежде вас знал; потому и поставил в Церкви Своей пастырей и учителей, патриархов, митрополитов, архиепископов и епископов, дал им власть учить и крестить, препоручил им ключи Царства Небесного, дал им полную власть вязать и решить, и Сам обещался быть с ними до скончания века; а нам простолюдинам приказал – во всем их слушать, и сказал строго, что ежели их кто будет отметаться, тот Самого Бога отметается. Они посвящают и поставляют священников и диаконов и причетников. Вот кого подобает нам слушать! Почто же вы много толкуете, и всех осуждаете и судите, что делают не по-вашему? Для чего вы, когда заняты мiрскими суетами, много толкуете, чего вам не дано, о антихристе и о прочих сокровенных вещах? Ваше дело – повиноваться Святой Восточной Христовой Церкви и слушаться ее пастырей. От того заблудились и погибли и наши прародители, что взялись не за свое дело: захотели посмотреть на драгоценный Христов камень своими слабыми очами, да и ослепли; захотели измерить морскую глубину, пошли в одеждах, да и потонули. Захотели простые и мiрские люди толковать Божественное Писание и учение святых отец, и в нем запутались, и заблудились. Господь Иисус Христос, утвердивши на земли Святую Церковь Свою, установил в ней чин и порядок: овые в ней пророки, овые апостолы, овые пастыри и учители; им и препоручил Он пасти словесное Свое стадо, и управлять Своею Церковью. А вам, мiрским людям, препоручил Господь гражданскими делами управлять, отечество защищать, Церковь и пастырей слушать, всякой поставленной от Бога власти и начальству повиноваться, свои семейства успокаивать, торговать, работать, милостыню подавать, бедным помогать, обидимых заступать, в темницах заключенных посещать, странних в домы свои принимать, нагих одевать, чего себе не желаете, того и иным не творить, зла за зло не воздавать, но ко всем быть мирными, любовными, и детей своих страху Божию учить. A всего более надобно любить Господа Бога своего, от всей души своей, и от всего помышления своего, и помнить последний смертный час и будущий Страшный суд. И ежели есть время, то неотлагаемо ходить в церковь Божию, а наипаче в праздничные и воскресные дни, и со всеми семействами, и во все праздничные дни не торговать и ничего не работать. Ибо они посвящены Господу Богу на службу и на молитву, и тогда особенно должно поучаться в законе Господнем, ничем, никаким мiрским попечением не заниматься, но упокояться душевно и телесно. В простые же дни каждое утро и вечер должно в доме молиться, и за все благодарить Господа Бога, просить от Него милости и помощи; и надобно каждый год неотлагаемо, по крайней мере, четырежды слагать с себя свое тяжкое бремя греховное, т. е. исповедовать свои грехи отцам духовным, и причащаться Святых Таин Тела и Крови Христовой. Сам Господь сказал: ядый Мою плоть и пияй Мою кровь, имать живот вечный, и Аз воскрешу его в последний день (Ин. 6:54). Малых детей неотлагаемо надобно причащать каждый месяц; и оттого они будут здравы, рассудительны и богобоязливы. А наипаче надобно всегда иметь в памяти своей последний и страшный час смертный, и к нему быть готовыми, чтобы было с чем явиться к Праведному и нелицемерному Судии. Иисус сын Сирахов научает: во всех словесех твоих поминай последняя твоя, и во веки не согрешиши (Сир. 7:39). Вот для вас, мiрян, в чем состоит спасение, а не в исследовании глубины Писания, чего вам не дано. He дано такожде вам никого судить во грехах, не только что священников, но даже и своего брата, якоже святой Апостол Павел учит: Ты кто еси судяй чуждему рабу? Своему Господеви стоит или падает. Ты же почто осуждаеши брата твоего? Или ты что уничижаеши брата твоего? Вси бо предстанем судищу Христову. Безответен еси о человече всяк судяй: имже бо судом судиши друга, себе осуждаеши (Рим. 14:4, 10; 2:1). Прежде времени ничтоже судите (1 Кор. 4:5); и святой Апостол Иаков: не оклеветайте друг друга, братие: оклеветаяй бо брата, или осуждаяй брата своего, оклеветает закон, и осуждает закон (Иак. 4:11); и Сам Спаситель наш Господь Иисус Христос заповедует: не судите, да не судими будете: имже бо судом судите, судят вам и прочее (Мф. 7:1). Вот, любезные наши, сколь великая погибель – судить брата своего, кольми паче епископа или священника. Они слуги Бога Вышняго, и приставлены от Бога к нам в пастыри; а овца пастыря судить не может, но пастыри приставлены судить и учить и пасти овец».

Родные нам сказали: «Все вы, отцы, говорите нам хорошо и сущую правду; но только вас не послушаем, и своей веры не переменим, но в чем родились, в том и пребудем; а только благодарим Господа Бога за то, что узнали ваше благое намерение, и теперь положимся на волю Божию, и будем жить так, как Господу Богу угодно, а вы так делайте, как вас Господь Бог наставит; только опасно, как бы чего над вами не сделали худого Липоване (так называются в Молдавии раскольники)». Потом они отправились по своим домам, и хотя тогда не обратились из раскола, но уже не были в нем тверды; а после, чрез семь лет, все наши родные совершенно оставили раскол, и присоединились к Святой Восточной Христовой Церкви.

93. Прение наше со скопцами, обличение их в заблуждении

Мы же, препроводивши зиму в скиту, весной распределили все свои вещи, купили коня, и отправились в путь, оставив келию запертою. Когда мы приехали в Яссы для получения заграничного паспорта: то ясские скопцы, узнавши, что мы оставляем раскол и хотим ехать в Россию, захотели покуситься прельстить нас в свою погибель, и желали с нами иметь разговор. Хотя я не соглашался с ними входить в разговор, потому что мне уже наскучили и свои толки и раздоры, и думал, что еще не успели мы из одной ямы вылезти, а уже и другую бездну нам готовят: однако мой друг отец Иоанн согласился с ними войти в собеседование. Выбравши место, все сели; и я с ними. Отец Иоанн спросил: «Что́ хощете у нас спросить, или что́ хощете сказать нам?» Они отвечали: «Мы наслышаны, что вы оставляете свой раскол и хощете ехать в Россию; мы бы советовали вам лучше остаться здесь, и присоединиться к нам». Иоанн: «На чем же вы утверждаетесь в своей вере, и какое имеете свидетельство от Священного Писания?» Скопцы: «Мы идем по Евангелию: ибо там сказано: суть бо скопцы, иже из чрева матерня родишася тако: и суть скопцы, иже скопишася от человек: и суть скопцы, иже исказиша сами себе, Царствия ради Небеснаго (Мф. 19:12). Вот, мы на чем утверждаемся». Иоанн: «На чем же вы здесь утверждаетесь? Здесь нет никакой Господней заповеди, или приказания, ниже дан совет, а сказал это Господь только примерно. Для чего же вы только на одном иносказательном евангельском слове утверждаетесь, а прочие евангельские прямые и ясные словеса, заповеди и советы Господни отвергаете? He явно ли, что вы только прельщаете простых и незлобивых овец? Ежели бы вы скопились совершенно Бога ради, то должны бы вы прежде исполнить Господни евангельские заповеди, слушать Христовой Церкви, и повиноваться пастырям, и исполнять церковные установления. Ибо Господь сказал: слушаяй вас, Мене слушает: и отметаяйся вас, Мене отметается: отметаяйся же Мене, отметается Пославшаго Мя (Лк. 10:16). И паки: Аще кто Церковь преслушает, буди тебе якоже язычник и мытарь (Мф. 18:17). Но вы отнюдь не слушаете ни Церкви, ни ее пастырей, а идете своей кривой дорогой. Ежели бы вы скопились Бога ради, то должны бы вы прежде последовать Господню совету. А Господь так сказал: аще хощеши совершен быти, иди, продаждь имение твое, и даждь нищим: и имети имаши сокровище на небеси: и гряди в след Мене (Мф. 19:21). И паки: аще кто хощет по Мне ити, да отвержется себе, и возмет крест свой, и по Мне грядет (Мф. 16:24). А вы оставили ли и возненавидели ли мiр и вся яже в нем? Роздали ли имение свое? Пошли ли в след Иисуса Христа? Взяли ли крест свой: нищету и самоотвержение, пост и послушание, и прочие злострадания? Почему же вы стали совершенными? Очистили ли вы внутреннего человека? Возлюбили ли Господа Иисуса Христа от всего сердца своего и от всего помышления своего? He явно ли, что вы сами прельстились, да еще и прочих прельщаете? He среди ли вы самого многомятежного мiра находитесь? He в самых ли вы мiрских и телесных суетах и попечениях пребываете? He больше ли вы собираете имения, злата и серебра, нежели те, которые живут и с женами? Живете вы во всех телесных и душевных страстях, в сластях и роскоши, посреди градов, домами и семействами. Только и есть одно, что скопились и упразднили свой плод, как сухое и непотребное древо. Но этим самым воюете вы против Самого Бога, Который сказал: раститеся и множитеся, и наполните землю, и господствуйте ею (Быт. 1:28). Для чего вы противитесь Божиему повелению и благословению, и гнушаетесь браком и чадородием, как скверною и беззаконием? He Сам ли Господь ходил на брак, и там первое чудо сотворил, воду в вино претворил (Ин. 2:1)? He Сам ли Господь Иисус Христос сказал: сего ради оставит человек отца своего и матерь: и прилепится к жене своей, и будета оба в плоть едину (Мф. 19:5)? Для чего же вы гнушаетесь браком и деторождением? He явно ли, что вы противоборствуете Самому Господу Богу, во Святой Троице славимому: Отцу, Который сотворил мужа и жену, и сказал: раститеся и множитеся; Сыну, Который Сам благословил брак, и сказал: оставит человек отца и матерь, и прилепится к жене своей; и паки: еже убо Бог сочета, человек да не разлучает; Духу Святому, Который совершает Тайну Брака? Для чего вы противоборствуете всей Святой Христовой Церкви. Пророкам и Апостолам, Вселенским Соборам и всем святым Отцам? Ибо никто из них не отвергал брака, но все его признали Тайною Святой Церкви; никто не заповедал скопиться и отрезывать свои уды, ни в ветхом законе, ни в новом, ни Господь Иисус Христос, ни Пророки, ни Апостолы, ни который из святых Отцов». Скопцы: «He похвальна ли чистота и девство паче супружества? He спаслись ли многие без жен?» Иоанн: «Воистину так: чистота и девство несравненно выше и честнее пред Богом, нежели супружество; и сколько небо выше земли, столько девство выше супружества. Ибо девственная жизнь – ангельская: мы и сами вот уже состарились, но, помощью Божией, жен не познали, с самой юности избрали девственную чистую жизнь, и не захотели обязаться узами супружества и мiра сего суетами и житейскими попечениями, и от юности нашей посвятили себя на служение единому истинному Господу Богу, и вознамерились принести Господу своему Иисусу Христу дары: бесценное наше девство и чистоту телесную, нищету и нестяжание и странствие, только ежели нам Господь поможет; и захотели Господу своему послужить в тишине и в безмолвии. Такожде и в ветхом законе многие соблюли девство свое нерушимо, как например святой пророк Илия и святой Иоанн Предтеча. Но они были не скопцы, а девственники. Такожде и в новоблагодатной Христовой Церкви бесчисленное множество девственников было, и доныне есть. И первее – святые апостолы: из них некоторые от юности своей были девственники, а некоторые прежде были в супружестве, но когда услышали глас Господа Иисуса Христа: всяк, иже оставит дом, или братию, или сестры, или отца, или матерь, или жену, или чада, или села имене Моего ради, сторицею приимет, и живот вечный наследит (Мф. 19:29), тогда оставили все: домы, родителей, жен и детей, и пошли вслед за Христом, и препроводили прочие дни свои в девстве и чистоте, и скопиша себе Царствия ради Небеснаго, но уды не отсекли, а отсекли от себя все мiрские и телесные прихоти и суетные мiрские попечения и страсти, а плоть и уды своя только умертвили постом и злостраданием. И брак они не возбраняли, но еще и благословляли, и заповедали женам любить своих мужей, а мужьям – любить своих жен (Еф. 5:25). Хотя апостолы и ублажали девство и безбрачную жизнь паче супружеской, но отдавали каждому на произволение, кто что может вместить, а не принуждали, как вы. Святой Апостол Павел пишет: Cue же глаголю по совету, а не по повелению. Хощу бо, да еси человецы будут якоже и аз: но кийждо свое дарование имать от Бога, ов убо сице, ов же сице. Глаголю же безбрачным и вдовицам, добро им есть, аще пребудут, якоже и аз: аще ли не удержатся, да посягают: лучше бо есть женитися, нежели разжизатися (1 Кор. 7:6–9). И паки: хощу же вас безпечальных быти, не оженивыйся печется о Господних, како угодити Господеви: а оженивыйся печется о мiрских, како угодити жене (1 Кор. 7:32, 33). Вот, святой апостол не учил скопиться, как вы; но внушал самопроизвольное воздержание, кто что может вместить. Такожде и все святые работали и служили единому истинному Господу Богу в девстве и в чистоте. Удалившись мiра и всех мiрских прелестей и соблазнов, вселившись в монастырях, в скитах и в пустынях, и в пропастях земных, препроводили жизнь свою в послушании, в посте, в молитвах и в слезах, умертвили плоть свою со всеми страстьми и похотьми, и принесли Господу Богу дары – девство и чистоту телесную и душевную. Ибо они возлюбили Господа Бога своего от всего сердца своего и от всей души своей, и от всего помышления своего. И ныне многие тысящи, в монастырях и в пустынях, иноков и инокинь препровождают жизнь свою в девстве и чистоте, в посте и молитвах, в слезах, в нищете и в нестяжании, не имея житейского попечения: но не усильственным образом, как вы, соблюдают девство и чистоту, а своею доброю волею и своим благим расположением, удалившись от мiра и его сластей и прелестей. Вы же идете совсем напротив учения Господа Иисуса Христа и святого Евангелия, и напротив святых апостол и всех святых отец, и напротив Святой Христовой Церкви. Вы гнушаетесь браком, отметаете все церковные таинства, и пренебрегаете всем священным чином, поставленным от Самого Господа Иисуса Христа, отсекаете свои уды, а сами пребываете во всех страстях, живете посреди мiра, упражняетесь во всех житейских суетах и попечениях, без сытости собираете тленное богатство, и валяетесь, как свинии в кале, да и прочих прельщаете, и всеми силами стараетесь вовлечь с собою в погибель». Скопцы: «Как вы говорите, что мы не несем креста? Какого еще нам больше креста, что нигде нам не дают места, повсюду нас гонят, и все нас ненавидят?» Иоанн: «Не одних вас гонят и ненавидят, но всех зло творящих людей, воров и разбойников; еще и казнят. Всегда на ниве те плевелы исторгаются, которые повреждают пшеницу; а которые плевелы большого вреда не причиняют, те оставляются до жатвы. Но вы скажете, что вы не воры и не разбойники; но мы скажем, что никто больше вреда не делает Царству и Христовой Церкви, как вы. Вы беспрестанно стараетесь, чтобы от Христа кого похитить, прельстить и погубить из числа Христовых овец, яко звери лютые; а прельщаете более златом, которое для того более и собираете. За то вас отгоняют от Христова стада, дабы не прельщали прочих; а ежели бы вновь не прельщали, то давно бы вы должны прекратиться, потому что от вас плода нет. Да еще надобно и то сказать: за что вы страдаете? Блажен тот страдалец, кто страдает за Господа Иисуса Христа или за Его Святую Церковь, или понапрасну, безвинно. Святой Апостол Петр учит: Аще страждете правды ради, блажени есте. Аще укоряеми бываете о имени Христове, блажени есте. Се бо есть угодно пред Богом, аще совести ради Божия терпит кто скорби, стражда без правды. Кая бо похвала, аще согрешающе мучими терпите? Но аще добро творяще и страждуще терпите, сие угодно пред Богом (1 Пет. 3:14; 4:14; 2:19). И святой Апостол Павел учит: аще же и постраждет кто, не венчается, аще не законно мучен будет (2 Тим. 2:5). А вы страдаете за свои беззаконные дела. Ежели бы вы страдали за девство и чистоту, и принуждаемы были к браку или к беззаконию, то бы вы блаженны были; но несть тако, несть. Святая Христова Церковь никому не запрещает пребывать в девстве и соблюдать чистоту телесную, но еще и весьма ублажает девство, и превозносит паче супружества: ибо девственная и чистая жизнь подобна ангельской. А вы страдаете за свои дела; и не только в этом вeке страдаете, но и в будущем вечно будете страдать, за ваше противление Господу Иисусу Христу и Его Святой Церкви и церковным пастырям, которым Сам Иисус Христос препоручил ключи Царства Небесного, и дал полную власть вязать и решить, а нам строго приказал их слушать; а кто их не послушает и отметнется, тот Самого Бога отметнется и не послушает. Который апостол, или патриарх, или епископ научил вас скопиться? Воистину ни един. В древности оскопился еретик Ориген; и вы теперь его последователи и ученики. Но что́ говорить об Оригене? Еще есть у вас лжепророк и лжеучитель новейший, который вас совлек с высоты церковного неба в глубину погибели, о котором нечего говорить: вам самим известно. Что же вы лицемерствуете, якобы вы христиане? He явные ли вы еретики и богоотступники? Вы тайно совершаете свои особенные скверные праздники и припеваете свои богопротивные песни и молитвы. А хотя вы и ходите в православные христианские церкви, то это делаете только для приличия и лицемерно, а сердце ваше далече отстоит от Иисуса Христа и от Церкви. Хотя вы и прикрываетесь сверху овчею кожею, но внутри вы волки и хищники. Еще достойно многого плача, что никто из вашей погибели и избавиться не может. Хотя и многие того желали, и приходили к нам, и раскаивались, но паки к вам возвратились, и говорили, что никак не могут обратить своего сердца к Богу и к Святой Церкви. Сбываются на вас евангельские словеса Господа нашего Иисуса Христа, что не отпустится вам грех сей ни в сей век, ни в будущий. Вот как вас прельстил и уловил враг диавол! Безвозвратно отлучил от Бога, опутал в свои сети, и положил на вас печать свою, дабы вы не могли возвести очей своих к Господу Богу. Священного Божественного Писания читать отнюдь не хощете, да и книг у себя не имеете, а утверждаетесь только на одних словах и бабиих баснях. Еще прежде святой Апостол Павел Духом Святым вас провидел, когда написал: „дух же явствене глаголет, яко в последняя времена отступят нецыи от веры, внемлюще духовом лестным и учением бесовским, в лицемерии лжесловесник, сожженных своею совестию, возбраняющих женитися, удалятися от брашен“ и проч. (1 Тим. 4:1–5)». Когда мы сие говорили, – скопцы распыхались сердцы своими, и рычали на нас, как звери, но рассеялись как пчелы от дыму; и более уже к нам не приходили и бегали нас.

94. Краткое сказание о ясских скопцах

Эти скопцы суть рода российского; но из России выгнаны за границу, из Украины, из херсонской губернии, в царствование Александра І-го, как непотребные и прокаженные козлища из Христова стада. Когда пришли они в Молдавию, в Яссы, то́ никто их под покровительство не принимал. Тогда они припали к стопам молдавского митрополита Вениамина, и просили его, чтобы он принял их под свое покровительство, и уверяли его, что они правоверные христиане, а выгнаны из России, из своего отечества, только за одно скопечество. И обещались ему служить верою и правдою. Митрополит, как отец милосердый, сжалился над ними, как над овцами заблуждшими, в чужой земле не имеющими никакого покровительства. Но принял их с тем условием, чтобы всегда они приходили в митрополитскую церковь, и прислуживали, как митрополитские слуги, и чтобы каждый год по-трижды причащались Святых Таин, и чтобы более никого не скопили, a наипаче из молдаван. И проживали они в таком положении лет около двадцати. И митрополит их весьма любил. Хотя они и много скопили, но все из русских, и митрополит этого не мог узнать. Но наши раскольники всегда митрополиту внушали, почему он раскольников очень гнушается, как великих еретиков, а самых настоящих еретиков, скопцов, принял к себе в сообщение, ввел в церковь, и дал им вещами распоряжаться? Но митрополит им не верил, и не слушал их; но раскольники лучше знали, потому что были одного рода и языка, и всегда между собою имеют сношение; многие раскольники живут у скопцов в работниках. Потом митрополит Вениамин захотел сам искусить скопцов: сделал для них обед, и позвал их всех, и сам с ними сел. Пищу же изготовил всю мясную. Они есть не стали. Митрополит спросил их: «Почему не хотите есть?» Они же отвечали: «Потому что – мясное». Митрополит сказал: «Почему же не есть? Вы не монахи: я вам сам благословляю: ядите, ничтоже сумнящеся; хотя бы я и монахам благословил, то и они не могут отказаться». Скопцы забунтовали, закричали, и бросились на митрополита, так что он едва мог убраться в свою келию и запереться; a то бы убили. Тогда митрополит сказал: «Великие еретики скопцы»; и отвергнул их от себя, и предал гражданскому начальству. К тому же еще они оскопили одного молдавана. Сенат молдавский положил о них мнение такое: «Как людей непотребных и царству бесполезных, и из отечества изгнанных, выгнать всех в поле, и побить из пушек». Услышавши сие, скопцы весьма испугались: которые не имели домов, те побежали в Валахию, но и валахский господарь их не принял; они удалились в Турцию. А оставшиеся в Яссах прибегнули к российскому консулу, и усильно просили его покровительства и защиты от напрасной смерти; но и консул едва мог защитить их. Потом взял под свое покровительство, и обязал их подпискою, чтобы никого не скопили; в противном случае паки преданы будут немедленно молдавскому начальству. И доныне так живут.

95. Выезд наш в Россию в единоверческий монастырь

Потом мы, получивши паспорт, отправились в путь чрез австрийское владение в Россию, с намерением ехать в единоверческий Высоковский монастырь, что в Костромской епархии.

Вот сколько в человеке укореняется раскол, и как бы совершенно обращается в природу! Хотя мы непринужденно и по искреннему своему расположению и желанию оставили раскол, истинно и добровольно обращались ко Святой Восточной Греко-Российской Христовой Церкви, и во всем ее признали справедливою; но в православные монастыри еще прямо поступить не пожелали, а только захотели присоединиться к единоверию. Что же сказать о тех, которые из раскольников присоединяются ко Святой Церкви по принуждению или по какому-либо нечистому побуждению? He только Церковь иметь не будет от них какую-либо пользу, но еще они горшее сотворят. Я много таких знал.

96. Проживание наше в Киеве

В 1837 г. в июне месяце въехали мы в Россию, в первый град Каменец-Подольск. Потом чрез Бердичев приехали в богоспасаемый град Киев, прямо в Киево-Печерскую Лавру, и пробыли там почти месяц. Причина тому была та, что киевский гражданский губернатор приказал нам подписать паспорт обратно в Молдавию; но мы на то не соглашались, и услышавши, что скоро в Киев приедет новый митрополит, дожидались его. По прибытии его в Киев, мы пришли к нему, и получивши благословение, объявили ему о себе, и просили от него ходатайства, и он обещался; потом просил губернатора словесно, чтобы нас успокоил. И губернатор исполнил наше желание, и выдал нам паспорт прямо в Костромскую губернию. Спаси его Господи, Высокопреосвященного митрополита Филарета, что ласково принял нас странников на чужой стране; и много его мы благодарили. В течение всего времени, сколько мы проживали в Киеве, ежедневно мы посещали святые места, пещеры, и лобызали мощи святых угодников Божиих, не так, как прежде в расколе, грустно, темно и мрачно, но светло, весело и радостно. Когда переменилось наше сердце, тогда якобы переменилась и вся Святая Церковь. Повсюду казалось благо и приятно, и всюду нас приводило в умиление и слезы; и многажды посещали и прочие монастыри; в Свято-Михайловском Златоверхом монастыре лобызали мы нетленные мощи святой великомученицы Варвары.

97. Об иконах в Киево-Софийском соборе и о раскольническом закоснении

В един день посетили мы и Свято-Софийский собор, и там рассматривали иконное стенное писание; пришедши в алтарь, увидели мы удивительные иконы, которых я еще нигде в жизни своей не видел, а хотя случалось видеть, но уже после, в странствие по Греции, в Константинополе и по островам Средиземного моря и во Святой Горе Афонской. – Вверху над горним местом икона «Знамения Божия Матери», а внизу «Святителей» – в рост человека. Сии иконы изображены по стенам, но написаны не красками, а все изображены мусиею, и работаны мастерами греками, и всюду греческая подпись. Мы спросили: «Давно ли сии иконы работаны?» Нам один протопоп сказал, что когда строен сей собор, тогда работаны и сии иконы, т. е. по описанию, во времена князя Ярослава, сына Владимирова, уже более осьми сот лет. И мы много чудились и удивлялись высокой работе и прочности икон: столько лет пребывают невредимы! И что́ им сделается? оне изображены камениями. После я видел во Иерусалиме и в Вифлееме иконы еще древнее, более 1300 лет, от времен царя Иустиана Великого, но так как бы сейчас были написаны. Смотря на иконы в Киеве, мы удивлялись тому, что у святителей благословляющие руки изображены не по раскольническому мудрованию, но по обычаю Православной Восточной Церкви, именословно, и много радовались о справедливости Российской Церкви и сохранении в ней древнего предания. Еще более я тому удивлялся, почему в первое мое странствие не мог я сего видеть, хотя многажды бывал в этом соборе? Может быть, и видел, но расколом омрачены были очи мои душевные и телесные, и был как слепой. Ныне множество есть в России недугующих расколом, и можно бы каждому сходить в Киев (ибо это не за морем и не в чужой земле), и увидеть ясное доказательство, что в России сначала, при князе Владимире, принято именословное благословение от греков, принявших оное от святых апостол и отцов; но раскольники не хотят о том испытывать, а хотя и увидят, или от кого услышат, не хотят тому веровать, ибо враг диавол помрачил ум их, и ожесточил сердце их, и лежит на сердце их покрывало, и не дает им видеть истинного света. Когда же обратятся к Святой Церкви, тогда взимается с них покрывало. Я сие не на словах только говорю и не по умствованию, но на себе самом это испытал: сам сие покрывало носил на сердце своем более тридцати лет, и если бы не Господь, по Своему неизреченному милосердию и человеколюбию, снял его, то и доныне еще было бы оно на моем сердце. Ибо сколько я с самой юности прочитал духовных книг, и сколько в странствии моем видел и слышал удивления достойных происшествий, доказывающих правоту и святость Греко-Российской Христовой Церкви, но как бы ничего не читал, и не видал и не слыхал. Но когда Господь Бог снял с моего сердца покрывало, то я увидел совсем другое и первому противное, и много тому удивлялся, почему я прежде многажды то самое читал и своими очами видел, а не мог разсмотреть. Потому-то всем надобно прибегать ко Господу Богу, и со слезами просить Его милости и помощи с пророком Давидом: Господи, открый очи мои, и уразумею чудеса от закона Твоего (Пс. 118:18); и паки: вразуми мя, и испытаю закон Твой, и сохраню и всем сердцем моим (Пс. 118:34); и паки: скажи мне Господи путь, в оньже пойду. Научи мя творити волю Твою, яко Ты еси Бог мой (Пс. 142:8–10).

98. Мощи Павла митрополита Тобольского

Еще, во един от дней, в Киево-Печерской Великой церкви, в левом приделе, внизу под полом, показывали нам мощи святителя Павла, митрополита Тобольского и всея Сибири, после препровождавшего жизнь свою в Киево-Печерской Лавре на покое, и там скончавшегося: почивает в раке подобно как спит, весь целокупен, и дух от него приятен; но во святых доныне не почитается, а только желающие служат по нем панихиды; не слышно, чтобы чудеса от него были.

99. О двух примерной жизни женах

Еще скажу одну вещь удивления достойную. В один день я вознамерился сходить в пещеры. Друг мой отец Иоанн пошел к ранней Литургии, а я пошел в церковь, из которой входят в ближние пещеры. Там дожидалось множество поклонников, которые имели намерение идти по пещерам. Я увидел двух жен, от народу устранившихся, и усердно со слезами Богу молящихся; и много на них смотревши, подошел к ним, и спросил их: какой они губернии? Они сказали, что Нижегородской, из села Павлова. Я еще спросил: знают ли они грамоту? Они ответили, что не знают. Я сказал: «Ежели угодно, то идите за мной, и я буду вам сказывать». Они сему были весьма рады, потому что неграмотным ходить по пещерам весьма неудобно: прикладываться будешь, а сам не знаешь кому, потому что у мощей никто не стоит, а только впереди одних идет монах, прочие же все идут одни. Скоро все поклонники зажгли свещи, отворились врата пещеры, и все пошли, и я, и жены вышереченные за мной. Когда они ходили по пещерам, то не только святые мощи угодников Божиих, но даже и стены пещер лобызали и омочали слезами; таких усердных и горящих любовью ко Господу Богу людей еще мне в жизни своей видеть не случалось. Потом сводил их и в дальние пещеры. Потом спросил их: замужние они или вдовицы? Младшая сказала, что она солдатка. А старшая поведала мне следующее: «Я от юности моей, уже более тридцати лет, пребываю во вдовстве; малое время пожила с мужем своим, a по смерти его посвятила себя на служение Господу Богу. Потому что рассмотрела я суету и непостоянство мiра сего, маловременность и краткость жизни нашей, и увидела, что мы смертные пущены в мiр сей на малое время, только как бы погостить. Но и в гостях определяет человек время, сколько погостить, и когда возвратиться в дом свой; a мы в жизни сей этого не знаем, и похищает нас смерть внезапно и неожиданно, и пожинает нас, как незрелую и зеленую пшеницу, что́ я на себе испытала: ибо похитила у меня любезнаго моего супруга, в самых юных и цветущих летах; и осталась юною вдовицею. Увидела я, и крепко приняла к сердцу, что все мы в мiре сем странники и пришельцы, а есть у нас вечное и небесное отечество, в которое необходимо всем нам надобно отыти и явиться Праведному и нелицемерному Судии, и отдать Ему ответ и отчет в своих делах; потому я не захотела в мiре сем иметь ни града, ни келии и никакого пристанища, но по благословению моих духовных отцов странствую по России, как грешная и непотребная, по монастырям, ко святым мощам угодников Божиих и чудотворным иконам. И прошу от Господа Бога только одной милости, чтобы помиловал меня многогрешную. Прошу о том и Владычицу Богородицу, Деву Марию, как имеющую дерзновение к Сыну Своему и Богу и Ходатаицу за нас грешных; такожде прошу помощи и заступления святых угодников Божиих, как ходатаев и молитвенников ко Господу Богу и Царю Небесному о душах наших, и дожидаюсь того многовожделенного и радостного времени, когда Господь позовет меня в Небесное отечество». Потом, отозвавши мене единого, сказала мне со слезами следующее: «Почтенный мой отче! Вижу, что ты странний, и в первый раз я тебя увидела, а после, может быть, уже не увижу. Но за то, что ты нам оказал такую любовь и благодеяние, открою тебе тайну, которую еще от человек никому не открывала, и тебе бы не открыла, но так Господь Бог изволяет и понуждает; скажу тебе на пользу души твоей, а ты послушай. Нынешний (1837) год проводила я страстную седмицу и неделю святой Пасхи в Саровской пустыне, что в Тамбовской губернии. В первый день Пасхи, во время Литургии, было мне грешнойи недостойной видение. Увидела я, что у церкви верх якобы открылся, с небеси сходит Сам Господь Иисус Христос со множеством ангелов. И сошедши прямо в алтарь, Господь Иисус Христос присутствовал на Литургии, и ангелы вместе служили с священниками. Весь алтарь наполнился славы Господней. Я окаянная, увидевши Господа моего Иисуса Христа, не могла стерпеть неизреченной славы Его, и растопилось сердце мое, яко воск, и вся изменилась, и упала на землю, как мертвая, и не знаю, как я была, – в теле, или кроме тела, – Бог весть. Но хотя я и лежала, но все видела, пока кончилась Литургия. Потом Господь Иисус Христос со славою и с ангелами восшел на Небеса; а я пришла в себя, и стала на ноги. С того времени доныне наполнено сердце мое неизреченной радости, и от радости плакала бы я, ежели бы было возможно, день и ночь. Иногда плачу я многие дни о том, что не могу любить Господа моего Иисуса Христа, как должно мне Его любить, за то, что много Он Спаситель наш за нас пострадал и много Он к нам милостив. А иногда плачу о всем мiре, а наипаче о грешниках, о том, какое их ожидает горестное состояние. Весьма их сожалею, и прошу у Господа Бога им милости. И в таком положении препровождаю время моей жизни. А тебе сказала того ради, дабы ты не имел никакого о Церкви Христовой сумнения. Ибо в ней невидимо всегда пребывает Сам Господь Иисус Христос. Затем прости меня многогрешную, и моли Господа Бога о мне недостойной». После сего она отошла от меня. Я внимательно слушал ее, и смотря на нее, ужасался, и помышлял в себе: «О, Господи Владыко и человеколюбче! Утаил еси от премудрых и разумных века сего, и открываешь свои ненареченныя тайны младенцам, которые возлюбили Тебя, Господа своего, от всего сердца своего и от всея души своея, и от всего помышления своего, и сохраняешь благодать Свою в скудельных сосудах!» И много благодарил я Господа Бога моего, что показал мне окаянному Свой избранный сосуд, который во всей моей жизни сподобился увидеть в первый раз, ибо в расколе не только не мог видеть таких людей, но и не слыхивал.

100. Путь по России

Получив паспорт и от митрополита Киевского Филарета благословение, отправились мы в путь. Проехавши в России многие грады и веси, прибыли в город Муром, и там сподобились лобызать святые мощи святых угодников Божиих, муромских чудотворцев, благоверных князей: Петра, во иноцех нареченного Давида, и супруги его Февронии, во инокинях – Евфросинии: почивают в одной раке в соборном храме. Потом лобызали мы святые мощи благоверного князя Константина и чад его, Михаила и Феодора: почивают все в единой раке, и все целокупны: родитель посреди, а сыновья по сторонам, и исходит от них благоухание, какое мало где мне случалось замечать. Почивают в мужском монастыре. Потом мы отправились в путь, и прибыли в Нижний Новгород.

101. Проживание наше в Высоковском единоверческом монастыре

Наконец, приехали в Высоковский единоверческий монастырь, в котором и приняли нас с любовью. Потом съездили в Кострому. Преосвященный епископ Владимир принял нас, и позволил нам до решения дела проживать в Высоковском монастыре; и проживали мы в нем десять месяцев, в течение которых много мы читали разных древних и новых книг (ибо в нем библиотека достаточная), и совершенно очистили свою совесть от раскола, только остались еще при двухперстном сложении, и о том просили вразумления от Господа Бога. Там я собрал свидетельства из разных древних книг о Церкви и Священстве, и написал особливую книгу на раскольников. Но теперь не знаю, где она находится: ибо в 1839 году из Молдавии увезли ее в Россию к раскольникам, в Московскую губернию, в Коломенский уезд. В один день друг мой отец Иоанн спросил казначея: «Как они признают своего епископа?» Он ответил: «Еретиком». Мы весьма на это оскорбились, увидев, что уехали от раскола, а в другой попали; и начали помышлять о том, чтобы поступить в православные монастыри; но еще удерживало нас двухперстное сложение. Потом, в апреле месяце, посетил меня Господь болезнью: заложило у меня обои уши, и сделался я весьма глух, в каковом положении находился 10 лет с половиною, до ноября 1848 года. (См. част. 4 в конце).

102. О старце Тимоне пустынножителе, и о жизни его

Проживая в Высоковском монастыре, от многих мы слышали о великом старце и пустынножителе, иеромонахе Тимоне, живущем в Надеевской пустыне, которая принадлежит Кривоезерскому монастырю, находящемуся в Галичской стране, от Высоковскаго монастыря 120 верст; и захотелось нам посмотреть сего старца, и получить от него наставление к душевной пользе.

Однажды, избрав удобное время, я отпросился к старцу, и отправился в путь. В то время я был так глух, что от 300 пудового колокола звону не мог слышать, а разговаривал «манием или на письме». Но когда начал подъезжать к Надеевской пустыне, то открылись мои уши, хотя и не совершено, и стал слышать человеческий разговор и церковное пение. Когда же, приехавши в пустынь, увидел блаженного старца иеромонаха отца Тимона и святолепные его седины: премного возрадовалась душа моя и вострепетало сердце мое. Он меня благословил, ввел в келию свою, и разверз медоточные свои уста, и начал меня поить от изобильных своих источников живою водою, и с малых слов растопил мое сердце, яко воск, и сделал меня таким, что якобы никогда я не бывал раскольником, и в то же время прекрестил я лице свое в три перста, во имя Святой Троицы, и более уже не творил крестного знамения двумя перстами даже до сего дня. Воистину, дан сему старцу от Господа Бога такой дар премудрости, что никто ему не может противиться, и во всем моем многолетнем странствии подобного ему в словесном даре не видал. Я много его благодарил, и просил его святых молитв, чтобы до кончины живота моего не оскудела вера моя в Господа Бога моего Иисуса Христа и во Святую Его Церковь. Потом я упал ему в ноги, и просил, да поведает мне хотя немного своей жизни, ради пользы души моей. И он мне поведал следующее: «Родом я из Нижегородской губернии, из духовного звания, и когда кончил учение в Семинарии, понудили меня жениться, хотя и сверх моего желания. Потом хиротонисан был во диакона. Но слава Ему, единому Господу Богу: в скором времени он разрешил меня от уз брачных: немного поживши, скончалась моя супруга в чистом девстве. Оставшись свободным, я часто ходил в Саровскую пустынь, и имел себе наставниками и учителями пустынножителей, отца Серафима и отца Марка. Потом поступил в монашество; но Преосвященный не отпустил меня в монастырь, а сделал при архиерейском доме экономом, и принуждал меня принять иеромонашество; но я никак не соглашался, потому что все желание мое было – в пустыне жить одному с единым Богом. И прожил экономом много лет. Потом архиерей послал меня в Городецкий монастырь быть строителем. Чрез несколько времени, приехавши архиерей в монастырь сказал, что неприлично быть иеродиакону строителем, и хиротонисал меня, и не хотящего, во иеромонаха. Потом я пожелал на покой в Костромскую епархию, в Кривоезерский монастырь, который я прежде знал. Святейший синод меня уволил; а игумен кривоезерский отпустил во внутреннюю пустыню, где я прожил один почти двадцать лет. А на сем месте был монастырский хутор и небольшая старая церковь, которая еще и теперь стоит; пищу мне доставляли с сего хутора. Но что́ я жил в пустыне? Только лес караулил (сие он сказал смирения ради). Потом, грех ради моих великих, велел Господь мне из пустыни выйти на хутор, на сие место, здесь жить, и основать монастырь, но я никак не хотел разлучиться с пустыней; я воспротивился Господу своему; за то мене Господь наказал: разбил меня паралич, и я лежал как мертвый. Монастырские работники, приехавши за лесом и привезши мне пищи, нашли меня без памяти и без языка и всего разбитого, и взяли меня и привезли на хутор, на сие место. Но Господь Бог мой чудесно меня исцелил в скором времени, якобы никогда я не был болен. И я благодарил Господа Бога моего, и более противиться воле Божией не стал, и остался на сем месте жить, и Господь благословил место сие. С помощью Божией, в скором времени я устроил сию обитель, как теперь сам видишь. Но вышедши из пустыни, возымел я непременное желание повидать еще духовного моего наставника и учителя, отца Серафима, которого уже более двадцати лет не видал. И весной отправился пеший в Саровскую пустынь (которая расстоянием отсюда 400 верст). По прибытии в пустынь, я пришел к келии отца Серафима, и желал его видеть. Но он меня до себя не допустил. Все к нему входили, мужи и жены, беспрепятственно; одному мне не было позволено; и стоял я до самого вечера. Наконец, благословил и мне взойти к нему в келию. Взошедши, я пал ему в ноги, и много плакал от радости, что чрез много лет сподобился видеть еще его в живых, и сказал ему: „Отче святый! за что вы на меня грешного прогневались, и целый день меня до себя не допускали?“ Он же меня посадил, и начал говорить: „Нет, не так, отче Тимоне! Я тебя люблю, но это я сделал потому, что ты монах, да еще и пустынножитель, потому должен ты иметь терпение; да еще испытывал тебя, чему ты научился, столько лет живши в пустыне? He пустой ли ты из нее вышел? А прочие люди – мiрские, да еще и больные; их надобно прежде подлечить и отпустить, ибо здравии врача не требуют, но болящие, как Господь сказал. А с тобой надобно при свободном времени больше побеседовать“. И мы с ним всю ночь препроводили в беседе».

103. Наставление отца Серафима Саровского старцу Тимону

«Отец Серафим, между прочим, дал мне следующее наставление: „Сей, отец Тимон, сей, всюду сей данную тебе пшеницу. Сей на благой земле, сей и на песке, сей на камени, сей при пути, сей и в тернии: все где-нибудь да прозябнет и возрастет, и плод принесет, хотя и не скоро. И данный тебе талант не скрывай в земле, да не истязан будеши от своего Господина; но отдавай его торжникам; пусть куплю деют. Еще скажу тебе, отче Тимоне: не води дружбы, и не имей союза, во-первых, со врагами Христовой Церкви, т. е. с еретиками и с раскольниками; во-вторых, с теми, которые святых постов не соблюдают; в-третьих, с женами, ибо они много нас иноков повреждают. А в своей новоустроенной обители положи и утверди устав совершенного общежития, по правилам и по уставу святых отец, чтобы никто не творил своей воли; винное питие и табак употреблять отнюдь никому не позволяй; даже, сколько возможно, удерживай и от чаю: чревоугодие – не монашеское дело“. Так меня наставив, отец Серафим благословил в путь; это сподобился я побывать у отца Серафима в последний год его жизни. А отца Марка в живых уже не застал: он прежде за много лет преставился на вечную жизнь. И я паки возвратился в сию пустыню, и живу здесь, благодаря Господа моего Иисуса Христа и пречистую Его Матерь, Владычицу Богородицу, Деву Марию». Дозде речь отца Тимона.

104. О Надеевской пустыне, в которой жил старец Тимон

Я, окаянный, слышавши сие, весьма много пользовался, и прожил у него в обители довольно дней, и пользовался его медоточными словесами, и смотрел на его равноангельную жизнь и на его подвиги и труды. Все время, сколько я у него гостил, он ежедневно служил Литургию, и всегда со вниманием и со слезами. В церкви у него всякое благочиние; пение пустынное, столповое, кроткое, тихое и протяжное; такожде и в трапезе весьма благочинно. Но сам для себя отец Тимон пустынного своего устава не оставил, хотя ради братии по уставу монастырскому готовят пищу. Хотя у него изобильно всего, довольно скота, масла, млека и рыбы, но он сам ничего не употребляет, ни млека, ни масла, ни рыбы; но только у него и пищи – сухари, намоченные в воде. Садится он за трапезу на настоятельском месте, и становят пред ним чашу воды с сухарями. Весьма часто сам читает жертвенник,^[8] и не попускает отнюдь никому употреблять табаку и пить чаю. Посетителей, господ и купцов, приглашал всех за общую братскую трапезу. Жен же в обитель к нему мало приходило, потому что он их холодно принимал. Обитель же устроил порядочно: выстроил церковь каменную, трехпрестольную, и колокольню каменную; и колокола порядочные, большой в сто пудов. Церковь украсил, яко невесту прекрасную; и выстроил трапезу, гостиницу, конный и скотский двор и довольно келий, и кругом деревянную ограду, и устроил современный монастырь. Но братии не много, около двадцати человек. Он бы собрал в один год до ста человек, но воля не его; потому что Надеевская пустынь принадлежит Кривоезерскому монастырю, a кривоезерский игумен братию отбирает к себе; может быть, боится, что когда умножится братия, отойдет от них пустынь со всею землею и лесами. От этого отец Тимон много терпит скорби. Хотел он, чтобы утвердили монастырь его самостоятельным, и просил Преосвященного Владимира; но, по настоянию и убеждению кривоезерскаго игумена с братиею, в том ему Преосвященный отказал. И мы бы не разлучились с отцом Тимоном, но это самое воспрепятствовало. Пустынь Надеевская стоит в глубокой пустыне, в тихом и безмолвном месте, окружена отовсюду непроходимыми темными лесами и болотами, и на двадцать верст нет проезжей дороги, a по которой кто приехал, по той и выехать должен. Кругом самой пустыни хлебопахотные поля; много сенокосов; близко река, хотя и не большая, но рыбы в ней довольно.

105. Выезд из Высоковского монастыря

Получивши от старца Тимона благословение, душевную и телесную пользу, паки возвратился в Высоковский монастырь к другу своему, отцу Иоанну, со многими радостями: во-первых, что стал слышать, хотя не по-прежнему, но слава Богу, что стал слышать разговоры и службу; во-вторых, что все корни раскола исторг, и совсем оставил двухперстное сложение; в-третьих, что сподобился видеть такого богоносного великого старца. И отец Иоанн желал его видеть. После того мы уже более в единоверии быть не захотели, а начали помышлять о возвращении в Молдавию, и отъезде, для провождения жизни своей, в Святую Афонскую Гору, как в тихое и небурное пристанище, от соблазнов мiра сего удаленное; но прежде хотели заехать и побывать в Саровской пустыне. В июне месяце, приехал в Высоковский монастырь Преосвященный Владимир; и мы просили его, чтобы уволил нас из Высоковского монастыря, потому что не хотим более быть в единоверии, а желаем поступить в православные монастыри. Он приказал казначею выдать нам билет. Мы заехали в Надеевскую пустыню к отцу Тимону, и гостили у него две седмицы, и не хотели с ним разлучиться, но вышереченные обстоятельства не позволили нам с ним вместе жизнь свою препроводить, хотя и желал он нас.

106. Град Кострома; Саровская пустынь и град Воронеж

Потом приехали мы в город Кострому, и там сподобились видеть и лобызать три чудотворные иконы Пресвятой Владычицы Богородицы: Феодоровскую, которая стоит в Кафедральном соборе; Тихвинскую, которая стоит в Ипатьевском монастыре; Смоленскую, принесенную из Пешношского монастыря. Потом стали мы просить у Преосвященного Владимира свои заграничные бумаги, и он много нас уговаривал и удерживал. Но мы с великою скорбию и со слезами с ним разлучились; так было угодно Господу Богу; ибо хотя и не очень хотели, но ехали. Потом отправились в путь, и прибыли в Саровскую пустынь, где гостили две седмицы, и многажды беседовали с старцем и духовником, иеромонахом Иларионом, и весьма нам полюбилась Саровская пустынь, ее пение, чины и уставы. Но было нам Божие звание паки в Молдавию, а наипаче во Святую Гору Афонскую; хотя нам и не хотелось разлучиться с Саровской пустыней, но отправились в путь. Потом прибыли в Тамбов, а после в Воронеж, и там лобызали мощи святителя Митрофана, Воронежского Чудотворца. Желательно нам было получить благословение от Преосвященного Антония, архиепископа Воронежского, но приставники и келейники его не допустили нас, о чем мы весьма сожалели.

107. Корсунский монастырь, в Таврической губернии

Отправившись из Воронежа, прибыли мы в Белград, и там лобызали мощи блаженного Иоасафа, епископа Белгородского; он чудесами не прославлен, но почивают мощи его на вскрытии и целокупны; по нем служат панихиды. Потом проехали чрез Харьков, чрез Полтаву и чрез Кременчуг, и прибыли в Таврию, в Корсунский единоверческий монастырь, где увидели своих любезных друзей, монахов Силуана и Исихия, которых не видали уже более двух лет. Они весьма нам обрадовались, и от радости много плакали. Мы прогостили у них более седмицы; и хотя они нас упрашивали навсегда остаться у них на жительство; но мы говорили, что принадлежать к единоверчеству не согласны, и молимся уже в три перста. Они отвечали, что у них расколу нет никакого, а кто как хочет, так и молится. Сам архимандрит много нас приглашал остаться, и друг мой отец Иоанн вознамерился остаться, потому что не захотел разлучиться с своим возлюбленным учеником Силуаном, да еще и потому, что весьма здоровьем был слаб, а там климат теплый и благорастворенный, и монастырь богатый и всем преизобильный, хлебом, скотом и рыбными ловлями; стоит на берегу реки Днепра, и обилует разными фруктами и виноградом. Потом и меня уговорили. Хотя я имел непременное желание отправиться во Святую Гору Афонскую, но, впрочем, положившись на волю Господа моего Иисуса Христа, не захотел прогневать возлюбленного друга своего, отца Иоанна, и вознамерился остаться на провождение остальной моей жизни в Корсунском монастыре.

108. Град Одесса и Преосвященный Гавриил

Потом поехали в город Одессу подать прошение Преосвященному Херсонскому и Таврическому, и получить позволение на жительство в Корсунском монастыре. Отправившись в путь, мы проехали чрез города Херсон и Николаев. Когда прибыли мы в город Одессу, и явились к Преосвященному Гавриилу, – он повелел и благословил нам ехать в Молдавию и мы, хотя со скорбию, поехали в Молдавию, имея в утешение, что, может, Господь приведет нас в Святую Гору Афонскую.

Скорбно и грустно было нам разлучаться с православною и благочестивою Россиею, с своим родным языком: ибо предвидели мы себе великие скорби в Молдавии, и от своих раскольников, и от молдаван и от гуцолов.

109. Возвращение наше в Молдавию

Прибывши в Бессарабию, в город Кишинев, мы получили заграничный паспорт, и отправились в путь. Проехавши границу Молдавии, прибыли паки в Яссы, паки к раскольникам, паки к родным. О, какой скорби и горести исполнилась душа наша, что паки мы лишились, грех ради своих великих, благоденственного нашего Российского отечества, в котором странствовали полтора года, и всегда пребывали в радости и веселии, а теперь паки приехали как во тму! Молдаване смотрят на нас, как на раскольников, а свои соотечественники – как на зверей или на еретиков. Только утешали свои души одною надеждою, что хотя не скоро, но пойдем в Святую Гору Афонскую. A тогда было невозможно, потому что наступила осень. Мы поехали в православный монастырь Нямец, имея надежду там обрести упокоение, или остаться на жительство, или, по крайней мере, препроводить зиму.

110. Отказ в принятии нас в монастырь Нямец, и скорби наши

Приехавши в монастырь Нямец и пришедши к архимандриту, объявили ему свое желание поступить в число братства. Архимандрит собрал собор, после которого нам отказали и сказали: «Может ли что добро быти из раскольников?» Хотя мы десять дней со слезами их просили, но они никак не согласились нас принять. Мы просили дать нам хоть келию вне монастыря, только проводить нам зиму, обещаясь, что за это мы заплатим деньги, а хлеб есть будем свой, и весной отправимся в Святую Гору Афонскую; но они и на этом условии не согласились принять, а о Афонской Горе думать нам не велели, и сказали, что если в Святую Гору идти, то надобно быть златому или железному; туда идти надобно или с большими деньгами, или быть здоровому, чтобы день и нощь работать. И так до конца нас расстроили, а наипаче отца Иоанна, слабого здоровьем и немощного. Когда же мы услышали от нямецких отцов такие словеса: неизреченной скорби и печали исполнились. Сколько горьких слез тогда мы пролили! Тогда наипаче воспомянули благоденственную Россию и российские страннолюбивые общежительные пустыни и монастыри; воспомянули Преосвященного епископа Костромского, который нас много уговаривал остаться у него в епархии; но мы, окаянные, преслушали; за то Господь наказал нас такими скорбями: ибо теперь мы остались без всякого пристанища и приюта, и качаемся как посреди моря; от одного берега отстали, а к другому не пристали. He знали мы, к чему нас Господь ведет, и для чего нас паки привел в Молдавию. Но узнали после, Господь ничего не делает без Своего Промысла и без пользы для душ человеческих. Хотя нам по плоти и тяжко кажется терпеть и переносить скорби и искушения; но Господь Бог наш тем очищает грехи наши, и смотрит на наше терпение, а после паки утешает нас, как малых детей. Вот, мы сами не знали, зачем мы паки приехали в Молдавию, чего не думали не помышляли; но Господь Бог наш несоделанное наше знал и видел, о чем явить нижеследующее слово.

111. Приезд в Мануиловский скит к раскольникам

Из Нямца мы поехали в общежительный монастырь Ворону, с тем намерением, чтобы попроситься на жительство; а ежели не примут, – ехать в город Буташан, и там нанять квартиру, и препроводить зиму. Случилось нам ехать мимо прежнего своего жительства, раскольнического села Мануиловки, недалеко от своего скита; и было тогда время обеда. Мы же, ничего не помышляя, нечаянно заехали в свой скит, и приехали прямо в свою келию, чтобы пообедать, и нашли ее стоящею необитаемою и запертою; как мы ее оставили, так и стоит; полтора года никто ее не отпирал. Отец Иоанн весьма сему возрадовался, и сказал: «Теперь я отсюда никуда до весны не поеду, и здесь думаю препроводить зиму, а пред раскольниками на время смиримся. Лучше здесь зимовать, нежели в городе, между мiрских людей и соблазнов; а весной паки поедем в Россию; в Святую же Афонскую Гору нечего ехать с моим слабым здоровьем». Потом я пошел к начальнику скита, монаху Мельхиседеку, за ключами. Он, увидавши меня, возрадовался, и все скитские монахи сбежались к нам, и спрашивали нас: с каким намерением мы к ним паки приехали? Отец же Иоанн сказал: «Мы, как Ноева голубица, летали, летали по свету, но не нашли нигде себе покоя, и паки возвратились в свою келию». Они все возрадовались, остались спокойны, и потом разошлись по своим келиям. Мы же, взошедши в келию, пообедали, и много скорбели и плакали, что где мы были, и в каких благодатных местах странствовали, и в каких монастырях и пустынях гостили, и сколько мы видели святых мощей и чудотворных икон, а теперь паки возвратились во свое прежнее болото, паки приехали к самым раскольникам. И ежели бы не Господь подкреплял нас в скорби нашей, то и живы бы не были. Но Господь Бог был нам прибежище и помощник в скорбях, обретших ны зело. Мы никогда не думали возвратиться паки в свой скит, но нечаянно это случилось; и один Господь Бог знал, зачем нас сюда привел.

112. Намерение мое оставить отца Иоанна

Препроводивши здесь три дня, я не мог более терпеть и оставаться. Хотя и грустно было мне разлучиться с возлюбленным моим другом, и оставить его при слабом здоровье, но впрочем вознамерился исполнить свое желание. И начал о. Иоанну говорить следующее: «Возлюбленный мой отче и любезнейший мой друг, и во всем странствии моем и в скорбях моих соучастник, и тайный мой советник! Теперь четыре года, как начали мы расторгать узы раскола, и беспрестанно день и нощь терпим скорби, и от раскольников гонение и укорение, и не за что другое мы сие претерпеваем, как только ради Господа нашего Иисуса Христа и за Святую Его Восточную Церковь. Поехали мы в благоденственное наше отечество Россию, где хотели обрести себе покой, и проводить остальную жизнь свою; и что́ желали, то́ и обрели: но Господь, и не хотящих нас паки в Молдавию, в сей скит к раскольникам, возвратил. Как был ты мне советник и сопутник при выходе из раскола, то и хотел я тебя иметь себе за отца и наставника, друга и советника; и не хотел с тобой разлучиться даже до смерти: ибо знаю твою добрую душу и великую ревность о ее спасении; а более уязвляюсь печалью о том, что знаю великие твои телесные немощи и болезни и частые твои, почти ежедневные недуги, и не имеешь ты у себя ни служителей, ни учеников, ни послушников. Два года с половиной я окаянный, сколько мог, служил твоей немощи. Но теперь хощу прибавить тебе скорбей и болезней. О, как могу тебе это теперь объяснить? Возлюбленный мой отче, яко бодрый воин Иисуса Христа, перенеси сие великодушно. Хощу я окаянный тебя оставить единого и болящего, и хощу тебя оставить, как немощную овцу посреди волков. Кто тебе послужит? Кто тебя навестит болящего? Кто тебе изготовит пищу? Но, впрочем, препоручаю тебя единому Утешителю всех больных и страждущих, Господу Богу. И не оставил бы я тебя: ибо сие для меня более всякой скорби и болезни; но и здесь между раскольниками зимовать никак не согласен, потому что надобно прожить здесь почти полгода, а ты здоровьем слаб, такожде и я нахожусь под Богом, и когда кто из нас заболит к смерти, то кто тогда нас напутствует в будущий век? К раскольникам уже мы обратиться не согласны, a православные к нам не пойдут. Ежели когда мы к ним приехали и просились, они не приняли: кольми паче сюда не пойдут, и скажут: если бы были православные, то бы с православными и жили. Потому я теперь пойду в православный монастырь, Ворону, и буду употреблять все силы, чтобы приняли; может быть, как-нибудь и выпрошусь; и тогда буду тебя навещать. И теперь, возлюбленный мой друг, на сем свете, может быть, не увидимся, потому что ты имеешь намерение ехать паки в Россию; а я имею неотлагаемое намерение отправиться в далекое странствие, в Святую Гору Афонскую, и там препроводить остальную жизнь свою; и если угодно будет Господу Богу, там скончаю и живот мой».

113. Речь его ко мне

О. Иоанн, выслушавши сие, благодушно отвечал: «Буди имя Господне благословенно отныне и до века! И якоже угодно Господеви, тако да будет. Господь и Бог мне прибежище и помощник в скорбях и болезнях моих, обретших мя. He имею я надежды на человека, но уповаю на Господа Бога моего: Он может меня присмотреть, и утешить меня скорбящего. А тебя благодарю, возлюбленный отче, за то, что был ты мне много лет благим советником и во всех скорбях моих и в болезнях, в странствии и путешествии, соучастник. Еще благодарю тебя, отче, что извлек меня из душепагубного раскола. Ибо более ты меня извлек, нежели я тебя; ты прежде начал исследовать и испытывать; ты прежде мне свою тайну объявил, и возбудил меня к внимательному исследованию. Хотя я и сомневался в расколе много лет, но покуситься на то, чтобы исследовать в тонкость, не осмелился, и не мог бы я никому сию тайну объявить, срамляяся человек, а наипаче родных; но с тобою все совершили помощию Господа Бога. Еще благодарю тебя, отче, что довольно ты меня болящего и немощного повозил по России и довольно показал мне света и всякой благодати и святыни; благодарю тебя, что послужил моей немощи, и довольно ты чрез мои болезни и частые недуги претерпел скорбей во странствии. Теперь, Господь тебя благословит: иди, куда желаешь; но только, отче, весьма сожалею, что много ты претерпишь скорбей между молдаван и малороссиян, более нежели я; ибо я, по крайней мере, хотя и слаб здоровьем, но в своей келии, в тепле и покое, раскольники вне келии, что́ хощут говорят. Я тебя, отче, прошу: посещай и наведывайся меня почаще; по крайней мере, мне будет повеселее, что не до конца буду оставлен, и хотя единого друга и советника буду иметь на земли. А теперь прошу тебя, отче, послужи еще мне немощному немного, и наготовь мне на зиму харчей: купи пшеницы, намели муки, наруби капусты, накупи масла и круп, и оставь меня в покое; дрова есть, a по воду как-нибудь схожу. А потом иди с Богом». Я все сие изготовил, и коня продал.

114. Отказ в принятии меня в монастырь Ворону

С горькими слезами мы распростились и разлучились, и пошел я в монастырь Ворону, куда тогожде дня и прибыл. Монастырь Ворона недалеко от Мануиловки, не более 25 верст, или 5 часов ходу. По прибытии в монастырь, пришел я к архимандриту Рафаилу, родом малороссиянину, и начал у него проситься в обитель на жительство. Он же расспросил меня: «Кто и откуда?» и, узнавши, что я из раскольников, более и говорить со мной не стал, отказал мне совершенно, и сказал: «Я никого не приму из раскольников в свою обитель, а иди куда знаешь, и более мне не докучай». Я облился весь слезами, и, павши ему в ноги, много просил его; но он никак не согласился принять. Проживая в монастыре более недели, ежедневно по дважды я ходил и просил архимандрита о принятии.

115. О старце схимнике и пустынножителе Иоанне

В течение сих дней слышал я от многих монахов об о. Иоанне, схимнике и пустынножителе, который живет один в самой уединенной пустыне, в 5 верстах от монастыря, что он великий постник и подвижник, и усердный делатель, совершаемой умом в сердце, Иисусовой молитвы, ученик великого старца Паисия Величковского, пришедший в Ворону из монастыря Нямца. Я весьма пожелал его видеть, дабы в таких великих моих скорбях хотя малое иметь утешение, и просил многих монахов, чтобы довели до его келии; но все отказались, боясь архимандрита. Я просил у архимандрита благословения сходить в пустыню к о. Иоанну. Он благословил. Я просил одного монаха проводить меня, и он с радостью пошел со мною. И шли мы от самого монастыря по узкой дорожке, все великим лесом, до самой пустыни. Потом пришли к ограде, вошли во врата, и, подошедши к келии, сотворили молитву. Он сказал: аминь, и вышел к нам. Увидевши его, я вострепетал. Он украшен сединами, и весьма сух, очи наполнены слез. Потом спросил меня: кто я? Откуда? И что от него желаю? Я ответил ему: «Отче святый, аз есмь погибшая и заблуждшая овца; обращаюсь из душепагубного раскола, ищу себе доброго пастыря, и желаю иметь с тобою беседу, и получить в скорбях утешение». Он же, слышавши сие, прослезился и приказал нам взойти в келию. Взошедши в келию, и смотря на него, мы оба плакали. Он посадил нас, и много говорил нам, много утешал меня в скорбях моих, и убеждал меня все переносить со благодарением, внушая, что егоже Господь любит, того и наказует, и что все мои скорби пройдут, а потом Господь утешит. Много он радовался о нашем обращении, и со слезами благодарил Господа Бога за Его неизреченные милости к роду человеческому. И много поил меня от своих изобильных источников, и услаждали словеса его, паче меда, сердце мое; а говорил все со слезами, и без слез не мог ничего говорить, и был подобен изобильному кладезю, быстро чрез край точащему живую воду. И когда из очей изобильно текут слезы, из уст слаще меда исходят словеса его. И столько он усладил мое сердце и утешил меня, что позабыл я свои скорби и печали, и весь мiр, и просил его святыню, дабы и впредь не лишил своей беседы, и благословил мне чаще к нему приходить. Он же сказал мне: «Ходи, ходи, брате; Бог благословит». Я много благодарил его за отеческую его любовь. Потом простились, получили благословение, и вышли от него. Родом он из великороссиян. Возвратившись в монастырь, паки я начал просить архимандрита, дабы принял. Он же никак не хотел, и ни на что не взирал; ни на просьбу ни на слезы. Потом я сказал ему: «Отче святый, ежели не примите меня в обитель, то я не пойду от ворот монастырских, и там пребуду всю зиму». Он же, видевши неотлагаемое мое намерение, сказал мне: «Что́ буду с тобой делать? Наскучил ты мне, и тебя ничем не отгонишь: но теперь принять мне тебя невозможно, а иди к митрополиту, и возьми указ, и принеси ко мне, тогда и поневоле приму». Я весьма сему обрадовался, и взявши благословение вышел, и пошел прежде в Мануиловку, возвестить свою радость любезному своему другу о. Иоанну. И пришедши рассказал ему, как не хотел меня принять архимандрит в монастырь, a хотя и обещался принять, но с великим прискорбием, и теперь послал к митрополиту. И еще сказывал, как я был у старца о. Иоанна, пустынножителя, и как он меня утешил, и сколько велик сей старец.

116. Прение с раскольниками в скиту Мануиловском

Я остался в Мануиловском ските у отца Иоанна ночевать: это было в субботу, под воскресенье. И захотелось мне сходить в раскольническую часовню к службе. Я пошел к утрени, и давали мне читать толковое Евангелие и каноны, как гостю. После утрени спросили меня: «Куда я ходил?» Я не обинуяся сказал, что в монастырь Ворону. Они спросили: «Или ты еще не оставил прежнего своего намерения? Или ты паки хочешь к молдаванам?» Я же в ответ сказал им следующее: «Как возможно мне оставить истинный свет, который просвещает всякого человека? Как мне возможно оставить солнце, и принять паки тму, из которой едва мог выйти? Как возможно мне оставить Святую Церковь, и обратиться паки к часовне? Как возможно мне оставить Самим Христом Богом поставленных пастырей – патриархов, митрополитов, архиепископов и епископов, и прийти паки к беглым попам?» Они же, слышавши сие, весьма распыхались, и некоторые пошли в келии, а некоторые остались, возревновавши по расколе, и вошли со мною в состязание, наипаче те, которые нас прежде не знали, но вновь прибыли в скит.

117. Речь моя к монаху Никите иконописцу о разных предметах, и его обращение

Более всех возревновал один иконописец монах, именем Никита; между прочими многими словами, сказал мне он следующее: «Как ты похваляешь сущих еретиков?» А я в ответ начал говорить ему следующее: «Напрасно ты, отец, так безрассудно дерзаешь говорить. Простительно только тебе потому, что ты не по страсти сие сказал, a по ревности, хотя и слепой, и по неведению. До тех пор невозможно человека назвать ни еретиком, ни раскольником, пока не соберется Собор, и не осудит его Святая Церковь. По правилам святых апостол и святых отец и по заповеди Самого Господа Иисуса Христа, так Святая Христова Церковь поступает с еретиками и раскольниками. Когда кто будет распространять какую-либо ересь или раскол, тогда собирается Собор, и призывает того распространителя ереси, или раскола, и увещевает его. Ежели не послушает и воспротивится Церкви, закоснеет и пребудет в своем заблуждении: тогда Собор, по данной ему от Господа Бога власти, того еретика, или раскольника, прочь отсекает от церковного тела, как гнилой и непотребный член, и предает его анафеме. После того, еретика и раскольника подобает бегать и гнушаться, как прокаженного и отверженного. А на Соборе должны быть и судить верховные пастыри, т. е. патриархи, митрополиты, архиепископы и епископы. Ибо им Господь Иисус Христос препоручил Церковь Свою, и приставил их пасти словесное Свое стадо; им препоручил ключи Царствия Небесного, и дал полную власть на земли вязать и решить, сказав: аминь глаголю вам: елика аще свяжете на земли, будут связана на небеси: и елика аще разрешите на земли, будут разрешена на небесех (Мф. 18:18); и паки, по воскресении Своем: имже отпустите грехи, отпустятся им: и имже держите, держатся (Ин. 20:23). И оставил Господь на земли сих пастырей во образ Себя, и дал им великое преимущество: слушаяй вас, Мене слушает: и отметаяйся вас, Мене отметается: отметаяйся же Мене, отметается Пославшаго Мя (Лк. 10:16). И Господь Иисус Христос обещался с ними быть даже до скончания века: се Аз с вами есмь во вся дни до скончания века: аминь (Мф. 28:20). Вот, любезный мой брат, какова есть Христова Церковь, кем она утверждена; на чем она стоит и кто ею управляет. Не человек се утвердил, и не на песке, и не простые мужики и жены управляют ею, как делается теперь у вас раскольников. Но истинная Святая Восточная Соборная Апостольская Христова Церковь утверждена Самим Господом Богом; утверждена и основана на непоколебимом и недвижимом краеугольном камени, Иисусе Христе, как пишет святой Апостол Петр: се полагаю в Сионе камень краеуголен, избран, честен: и веруяй в онь, не постыдится (1 Пет. 2:6), и святой Апостол Павел: основания бо инаго никтоже может положити паче лежащаго, еже есть Иисус Христос (1 Кор. 3:11); и в другом месте говорит верующим: (вы) наздани бывше на основании апостол и пророк, сушу краеугольну Самому Иисусу Христу (Еф. 2:20). Вот на каком твердом и неподвижимом камени основана и утверждена Святая Церковь! Сам Господь Иисус Христос сказал: на сем камени созижду Церковь Мою, и врата адова не одолеют ей (Мф. 16:18). Адовы же врата называются гонения, ереси и расколы; они-то Церковь Христову не одолеют. Как же ты, любезный, назвал Святую Церковь еретиками? Святая Христова Церковь есть Христово Тело, а глава Церкви – Сам Иисус Христос, и Он – Спаситель Своего Тела, как пишет святый Апостол Павел: и Того даде главу выше всех Церкви, яже есть Тело Его (Еф. 1:22); и паки: Христос Глава Церкве, и Той есть Спаситель тела (Еф. 5:23). A главные уды и первые члены в Церкви суть патриархи, митрополиты, архиепископы и епископы. Невидимая Глава Церкви – Сам Христос, а видимую оставил Он на земли главу, вместо Себя, Своих наместников, сиречь, патриархов, митрополитов, архиепископов и епископов. Это первые и нужные члены во главе, т. е. очи, уши, уста, которыми управляет Сам Бог, в Троице славимый. Руки и ноги в Церкви, Теле Христовом, суть Священники и диаконы и причетники, которые Церкви служат; а прочие части тела составляют все православные христиане. Если же Святая Церковь есть Тело Христово, и глава у ней Сам Христос, и Дух Святый в ней вся действует и совершает; то никто Церковь Христову преодолеть не может, и судить ее никто не может. А Церковь Христова весь мiр судить может: верных и послушных своих чад, творящих волю Господню и исполняющих заповеди Его, и раскаивающихся о грехах своих, препровождает в Церковь Небесную торжествующую, на вечное блаженство, идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но жизнь бесконечная; а противящихся и не покоряющихся ей и не исполняющих заповеди Господни, всех еретиков и раскольников, данною ей от Господа Бога властью, от себя отсекает, проклятию и анафеме предает, и на вечное мучение отсылает, и связывает нерешимыми узами. Сам Господь сказал: аще кто преслушает Церковь, буди тебе якоже язычник и мытарь (Мф. 18:17). Видишь ли, любезный, что всяк преслушавший Церковь осуждается с язычниками, т. е. с идолопоклонниками и мытарями. И Церковь, по данной ей власти, как прежде поступала, так и доныне поступает. Прежде она собирала Вселенские Соборы, и не покоряющихся ей еретиков и раскольников, яко зараженные гнилые уды, от себя отсекала и анафеме предавала; такожде и в России, в царствование царя Алексия Михайловича, во граде Москве, собравши поместный Собор, на котором присутствовали первые и главные члены: три патриарха, два Восточные Вселенские, а третий Российский, и множество митрополитов, архиепископов и епископов, и призвавши российских нововозникших раскольников, много Святая Церковь с матернею любовью их увещавала. Но когда они ее не послушали и воспротивились, тогда она, по данной ей от Бога власти, их от себя отсекла, и анафеме предала, под которой клятвой и доныне находятся. И я сам в том же отлучении находился; но ныне помощью Господа моего Иисуса Христа от той погибели освободился. Вот любезный брат мой, таким образом Святая Церковь и от вас, за ваше непокорство, заключила двери Царствия Небесного. Теперь, любезный мой, надобно вам позаботиться, пока еще есть время, пока еще не застала нощь смертная, из этой погибели выйти, и присоединиться к Святой Соборной Восточной Апостольской Христовой Церкви, чтобы паки она вам отверзла райские врата в Царство Небесное, где уготована нам Господом нашим Иисусом Христом вечная и бесконечная жизнь». Когда я сие говорил Никите, он слушал со вниманием. А когда окончил, тогда он упал мне в ноги, начал просить прощения за то, что так много со мной спорил и укорял Святую Христову Церковь, по своему невежеству, и сказал: «От сего часа я не раскольник, а истинный сын и послушник Святой Восточной Христовой Церкви». Я ему ответил: «Господь тебя простит; дерзай, брате, и не бойся. Господь всех с любовью приемлет; ибо сказал: грядущего ко Мне не изжену вон». По выходе из часовни, он позвал меня к себе в келию, и начал говорить: «Отче, я от тебя не отстану; возьми меня с собою, и где ты будешь жить, там и я». Но я ему сказал: «Любезный мой брат, не можешь ты со мной идти и жить; потому что мой путь весьма узкий и тесный, и всяких скорбей преисполненный. Прочие имеют себе пристанища, домы, монастыри, скиты и келии; а я окаянный не имею, где главу подклонити. Хотя в монастырь Ворону я просился, и обещались принять, но только самым усильственным образом, и много мне готовится там претерпеть скорбей; а ты поживи пока здесь, в своей келии, a после – как Господь устроит. О. Иоанн такожде здесь будет зимовать». Он же мне ответил: «Отче, не отгони меня от себя; все скорби буду с тобой терпеть и делить, и не хочу одного дня жить между раскольников и врагов Святой Восточной Церкви, и не хочу их благоденствия и келии, но лучше буду терпеть повседневные скорби между православных христиан». Я ему сказал: «Хорошо; буди воля Господня; пойдем со мною, я посоветуюсь с отцом Иоанном» (сей монах Никита после со мною пришел в Святую Афонскую Гору, где и доныне пребывает). Когда я пришел к отцу Иоанну, он спросил: «Почему я очень замедлил?» Я ему все рассказал, что случилось с монахом Никитою. Отец Иоанн возрадовался, и прославил Господа Бога, и присоветовал мне монаха Никиту взять с собою. С того времени паки раскольники возымели подозрение на отца Иоанна. И, собравшись, заповедали, чтобы никто к нему не приходил, ниже разговаривал с ним, но чтобы каждый бегал от него.

118. Указ о принятии нас в монастырь Ворону

Возвратившись с монахом Никитою в монастырь Ворону и пришедши к архимандриту, начали его просить, чтобы принял уже не одного, а двух. Но он не хотел теперь и меня принять, и не желал с нами даже говорить. Прожили мы там многие дни, и ежедневно припадали к его милосердию, и слезами обливали ноги его. Видя нас неотступными, наконец, он позволил нам идти к Митрополиту, и принести указ о принятии нашем. С радостью великою пошли мы в Яссы, и пришедши к митрополиту, подали прошение о принятии нас из раскола и присоединении к Святой Восточной Христовой Церкви, и о дозволении нам проживать в монастыре Вороне. Митрополит соизволил: выдал нам указ на имя архимандрита Рафаила Воронинского, чтобы принял нас во обитель на усмотрение, и ежели истинно и от искренности сердца оставляем раскол и присоединяемся ко Святой Христовой Церкви, то, по правилам святых отец и по обычаю Восточной Церкви, присоединил бы нас к Святой Христовой Церкви. Мы же, получивши сей указ, весьма возрадовались, и прославили ГосподаБога.

119. О том, как отец Иоанн ходил к монаху Феодосию раскольнику, и что с ним говорил, и как положил и завет один за другого молиться о обращении

Из Ясс зашли мы в Мануиловку возвестить сию радость отцу Иоанну, другу моему; и он весьма возрадовался. Потом он рассказал следующее: «На сих днях понадобилась мне книга „Беседы преподобного Макария“, и ходил я за нею в Дальний скит к отцу Феодосию, и носил ему арбуз и черной икры. Но он и ученик его в келию к себе меня не впустили, и подаяния моего не приняли, и дерзостно мне ответили: „Так ты хочешь подаянием нас прельстить и погубить? Сам ты пропал, да и нас хочешь с собою погубить. Когда ты погубил себя, то хотя других не погубляй“. Я, слышавши сие, горько заплакал, и начал им говорить следующее: „Ох, отцы святии, как вы не убоялись истинного Господа Бога? За что вы меня, немощного и скорбей преисполненного, так немилосердно оскорбляете? Или я вам враг? За что вы так жестоко со мной поступаете? Кажется, я вам не сделал никакого зла, кроме добра. И неужели я сам себе хочу погибели? He известно ли вам, что я оставил мiр и богатство, и славу суетного мiра, ради Бога, только чтобы спасти душу свою. И роздал все, что имел, ради Царствия Небесного, и только оставил у себя почти одни книги, да теперь уже и их не осталось, и терплю такие скорби и телесные болезни, не имея о себе никакого от человек попечителя? Да и кто послужит моей немощи, кроме единого Господа Бога? Только Он смотрит на мои скорби и повседневные мои болезни, от которых ежедневно я умираю. He в состоянии ли я купить себе десять рабов, которые бы мне служили день и ночь? Но в чем могу окаянный и грешный похвалиться, разве в немощах моих и в повседневных искушениях? Ежели вы соболезнуете о душе моей, то вы должны бы поступить со мною духом кротости. Но впрочем, отцы, скажу вам вот что́: сотворим совет между собою сделать, как сказал Господь: яко аще два от вас совещается на земли о всякой вещи, яже аще просити, будет има от Отца Моего, Иже на небесех (Мф. 18:19). Я верую сему Господню словеси. Ежели мы теперь совещаваемся шестеро, то несомненно получим просимое. Молитесь вы о мне пятеро, чтобы, ежели я нахожусь в заблуждении, паки Господь меня на истинный путь направил; я верую, что из всех старообрядцев ближе вас к Богу нет: ибо много лет мне известна ваша жизнь; да еще вас будет молиться пятеро о мне едином. А я окаянный и немощный, аще и сверх сил моих, обещаюсь один за пятерых вас молиться Господу Богу моему, чтобы, ежели я нашел истинный путь, и вас Господь обратил ко мне“. Они, слышавши сие, усумнились, и хотели отказаться, но отец Гедеон согласился, и сказал им: „Нам, отцы, грешно будет, ежели от этого откажемся: ибо, Господь повелел нам душу свою положить за брата своего. Или не хощем пять человек помолиться Господу Богу о спасении души одного брата своего, когда он хощет один молиться за пятерых?“ Согласился на это и отец Феодосий, и сие совещание утвердили словом, и теперь не знаю, что́ сотворит Господь с нами».

120. О монахе и схимнике Феодосии, его учениках, и жизни их

Теперь скажу о раскольнике монахе, старце Феодосии, о котором впредь часто будет упоминаться. Старец Феодосий, с своими учениками, жил в скиту, прозываемом Дальний, в трех верстах от Мануиловки; принадлежал к секте поповщинской, был привержен к священству, но самый закоснелый раскольник. Более сорока лет жил в Мануиловском ските, и от всех молдавских раскольников много уважаем и почитаем; всем их попам и монахам, и дьякам, и многим мiрским, был духовник; и проходила о нем слава между раскольников и в России, и имел многих учеников. Четыре ученики жили с ним в одной келии. Один ученик, именем Гедеон, прожил у него двадцать лет в послушании и в совершенном отсечении своей воли, и был весьма сведущ в Писании. Все они проходили иноческую жизнь высокую: деятельно старались о очищении внутреннего человека, и держали тайно умозрительную книгу «Добротолюбие», чего я во всем моем странствии между раскольников не видал, даже и не слышал, чтобы кто занимался умозрительными книгами, а более упражняются в толках. От споров устранялись, на соборы никогда не ходили, и внимали себе. А отец Феодосий сидел больше в темной келии, и занимался умною молитвою. Брада у него была сединами украшена, ниже поясу, и власы длинные.

121. О проживании нашем в монастыре Вороне

Погостивши у отца Иоанна, пошли мы в свой монастырь Ворону. И пришедши, отдали указ архимандриту. Но он много дней не принимал от нас указа, а после хотя и принял, но ничем нас не успокоил, и не положил никакого о нас решения. И много мы ту зиму претерпели скорбей. Много нас искушали: и келии нам не давали, а проживали мы там, где выделывают овчины; на послушание же нас ежедневно посылали; в церкви ни к антидору, ни к иконам не допускали. А обедать ходили мы за общую трапезу с братиею. Но сколько мы терпели скорбей, столько же или более имели радости и веселия, не телесного, a душевного. Радовались мы, что живем не между раскольников, а между православных христиан, еще же и в святой обители. Ежели бы и случилось нам заболеть к смерти, то все напутствование нам будет готово: не оставят умереть в расколе. Радовались мы, что терпим скорби не за что другое, а только за любовь Христову. Еще мне было утешением то, что я часто ходил в пустыню к отцу Иоанну схимонаху, и наслаждался его медоточною беседою. Когда у него побываю, то не только позабываю свои скорби, но и весь мiр со всеми его суетами, и не только мiр, но и самого себя. Ибо когда побываю у него в пустыни, то как бы я побывал в некоем раю, и бываю многие дни весел. Воистину сказал святой пророк Давид: мне же зело честни быша друзи Твои, Боже (Пс. 138:17).

122. О прозорливом старце и пустынножителе

В един день, пошел я на гостиничную кухню помогать готовить пищу; пришел туда один монах, мне не знакомый, весь украшен сединами, родом из малороссиян, и пришедши обратил очи на меня, и устремительно смотрел; потом спросил: «Откуда пришел к нам, брате, что я прежде не видал тебя здесь?» Я ответил: «Из Мануиловки пришел, отче святый». Он паки спросил: «А за чем ты, брат, к нам пришел?» Я отвечал: «Жить хочу здесь, отче святый». Он же сказал следующее: «Нет, возлюбленный брате, ты не Воронский, и не здесь тебе жить; но ты, как добрая пчела, много по свету летал, и еще будешь летать, и из разных цветов мед собирать, а потом и свой сот заведешь». Потом, скоро он вышел вон. Я спросил монахов: «Что это за старец? И где он имеет пребывание?» Они же мне сказали следующее: «Сей старец постоянного жительства не имеет, но всю жизнь свою препровождает в пустынях и в непроходимых местах, и бегает от всех человек, подобно Великому Арсению, да и в пустыне келии и постоянного жительства не имеет, а живет по пещерам, и яко птица летает по горам, и ни о чем земном попечении не имеет; питается сухарями, водою и травою, а сухари получает в монастырях, где случится: повсюду ему дают. На зимы приходит в наши леса, потому что здесь потеплее, а на лето удаляется в Карпатские горы». Я, сие слышавши, прославил Господа Бога. После уже я не сподобился его видеть, и имя его позабыл, о чем доныне сожалею.

123. Как я приходил в скит к отцу Иоанну, и о старце Феодосии

Проживая в монастыре Вороне, почти каждую седмицу я брал от архимандрита благословение, и ходил в Мануиловку посещать немощного любезного своего друга, отца Иоанна. Наступал праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы. Накануне праздника пошел я к архимандриту и выпросил книгу: «Ответы Никифора, архиепископа Астраханского, на вопросы старообрядцев», чтобы отнести отцу Иоанну – почитать ему от скуки, и получивши благословение, пошел ночевать в Мануиловку. Отец Иоанн весьма возрадовался моему приходу. И ночевавши, отправили утреню, а потом часы. Потом начали читать Акафист Пресвятой Богородице. В то время некто без молитвы постучался у окна. Отец Иоанн сказал мне: «Посмотри, отче, кто там». Я, посмотревши, сказал, что это старец, отец Феодосий, из Дальнего скита. Отец Иоанн паки сказал: «Выйди и спроси: что́ ему нужно?» Я вышедши спросил. Он же сказал: «Отец Иоанн взял у нас книгу: „Беседы преподобного Макария“; я за нею зашел». И еще меня спросил: «Или ты пришел сюда?» Я отвечал: «Да, пришел навестить немощного друга своего, отца Иоанна». Потом я пришел и сказал отцу Иоанну. Он сказал: «Вынеси ему». Когда я взял его книгу; пришло мне в ум взять и свою, которую я написал на раскольников в Высоковском монастыре, собравши из разных древних отеческих книг: «О непоколебимости Церкви и о неоскудении Священства, и о всех церковных таинствах»; вынес ему обе книги, и даю. Он же свою взял, а про другую сказал: «Эту книгу читайте сами, а нас нечего тем потчевать, чего мы не едим», и ничего более не сказал, ни прости, ни здорово, и пошел прочь от меня. Потому он и молитвы не сотворил, что отца Иоанна называли еретиком, и боялись творить молитву, дабы с ним не сообщиться, когда он скажет: аминь. Взошедши в келию и кончивши акафист, начал я собирать обедать. И только мы сели за трапезу, паки некто постучался. Посмотревши, я увидел, что паки отец Феодосий, и вышедши спросил: «Что́ вам, отче, еще нужно?» Он же сказал: «Дай мне ту книгу, которую ты мне давал». Я обрадовался, и пришедши взял и вынес ему паки две книги, одну свою, а другую «Никифоровы ответы», и отдавши ему сказал: «Да просветит Господь Бог душевные ваши очи, и да умягчит окаменелые и закоснелые сердца ваши, и да привлечет к Своей Святой Восточной Церкви, и да присоединит вас к Своему избранному стаду!» Он же, взявши все книги, пошел в свой скит. А был он у отца Иоанна по той причине, что с учениками приходил в село, в церковь, к Литургии, и по пути зашел за книгою, а ученики его дожидались вне скита. И когда он в первый раз приходил за своею книгою, то воротившись к ученикам своим, сказал им, что у отца Иоанна в гостях отец Паисий, и давал мне какую-то свою книгу но я ее не взял, и сказал ему: «Читайте вы сами». Ученики же ему сказали: «Почему же ты, отче, не взял? По крайней мере мы бы прочитали, и узнали, на чем они утверждаются? и в какую сторону заблудили? И когда узнаем, то можем с ними говорить; тогда и обличим их заблуждение, и напишем против того им ответы». Старец же Феодосий сказал им: «Как бы нам самим не повредиться? Лучше оставим с ними заниматься». Отец же Гедеон, старший его ученик и уже много лет бывший схимником, начал говорить ему следующее: «Отче святый, неужели мы – малые дети, что не можем различить добра от зла? И неужели мы не можем разобрать плевел от пшеницы? Тебе известно, что я с тобою живу уже двадцать лет. Слава Богу! Довольно уже прочитал Священного Писания и святых отцов: неужели ты, отче, еще мне не доверяешь?» Старец Феодосий ему сказал: «Нет, отец Гедеон, я тебя знаю, и доверяю тебе более, нежели себе: достоин ты по своей жизни быть мне не учеником, но старцем и наставником и учителем; а я сказал только из опасения; ежели тебе желательно, то я пойду и возьму». Потом пошел и взял у меня книгу и пошли в свою келию. А что́ случилось у них в келии, о том писано будет после, во главе 128.

124. О ревности по расколе монаха Алипия

После трапезы послал меня отец Иоанн к настоятелю скита, отцу Мельхиседеку, по своей потребности. Пришедши, много я с ним разговаривал на дворе, подле келии, и он много меня расспрашивал о монастыре Вороне и о жизни, какую ведут монахи. Я ему рассказал все. Был у него ученик монах, именем Алипий, великий постник и подвижник, и превеликий ревнитель по расколе. Он, услышавши, что я разговариваю с его наставником, выбежал из келии, схватил великое древо, устремился прямо на меня, и сказал: «Ах ты еретик! Сам пропал, да еще и других смущаешь! Вот я тебя отделаю так, что больше не будешь смущать». И ежели бы старец его не схватил, то убил бы меня до смерти. Я весьма испугался, и бежал в келию к отцу Иоанну, а потом скоро ушел в свой монастырь.

125. Нечаянная перемена у отца Иоанна

Проводивши праздник святителя Николая, и в простой день испросивши благословение, паки пошел я в Мануиловку посетить отца Иоанна. И пришедши увидел в нем великую перемену: нашел его утешенного, в великой радости и веселии; и весьма тому дивился; потом спросил: «От чего, возлюбленный мой отче, теперь в тебе такая перемена? Прежде, когда я к тебе приходил, всегда находил тебя немощного, скорбящего и плачущего, ныне же, напротив того, нашел тебя здравого и утешенного, радующегося и веселящегося; и келия твоя свидетельствует о великой радости: убрана, вычищена и вымыта: что́ это у тебя за новость? Праздника теперь, кажется, никакого нет; день святителя Николая давно уже прошел; до Рождества Христова еще далеко; а у тебя в келии, подобно как в Пасху. He сотворилось ли здесь у тебя какого чуда? Все сие весьма меня удивляет».

126. Сказание отца Иоанна о обращении отца Феодосия схимника со учениками, и о монахе Киприане

Отец Иоанн, выслушавши мои слова, сел подле меня, прослезился, и положил свои руки на правое мое плечо, начал говорить мне следующее: «Возлюбленнейший мой друг и сотрудник, и дражайший мой брат и отец! Воистину у нас здесь настала новая Пасха, день просвещения и утешения, день радости и веселия. И не только сия радость у меня одного в келии, но и в обоих скитах. И ты, возлюбленный мой друг, с нами возрадуйся и возвеселись, и светло с нами восторжествуй; и ты будь радости нашей соучастник; ибо ты этой радости много виновен. Как ты был во всех скорбях моих соучастником, так и в радости моей будь мне соучастником; воспой и возблагодари с нами вместе Господа и Бога Иисуса Христа, за Его неизреченные великие милости, излиянные на нас грешных и недостойных рабов Своих, и прославь с нами заедино Царя Небесного. Днесь Господь Бог Царь Небесный посетил нас с высоты святой Своей, и усладил понесенные нами скорби. Теперь мы можем знать, для чего нас Господь сюда прислал. Днесь Царь Небесный Своею благодатию исполнил радости и веселия сердца наши. Днесь Господь Бог преграждение вражды разрушил, и столбы и вереи раскольнические сломил и сокрушил. Днесь Господь Царь Небесный самой главы раскольнической коснулся, и исцелил ее со многими членами, и обратил их к Святой Своей Церкви, и меня грешного Господь Бог чудесно от болезни исцелил. И завет наш, с отцом Феодосием, Господь исполнил. Днесь совершилось на нас Господа нашего Иисуса Христа евангельское слово: аминь глаголю вам: яко аще два от вас совещаета на земли о всякой вещи, еяже аще просита, будет има от Отца Моего, Иже на небесех. Воистину Господь сказал: небо и земля мимо идут, словеса же Моя не прейдут. Послушай, возлюбленный мой друг, как сотворил Господь с нами чудо, и какое я тебе открою радостное событие. Отец Феодосий схимник и отец Гедеон схимник, с прочими всеми учениками, и отец Киприан схимник, всех шесть человек, совершенно оставили и отвергли раскол, обращаются к Святой Восточной Христовой Церкви; и все присоединились ко мне, и теперь мне окаянному служат, и готовы за меня грешного положить свои души. Часто все ко мне сходятся, и все вкупе радуемся и веселимся, и от радости много проливаем слез; прославляем и благодарим Господа Бога нашего, Царя Небесного, за Его великие и неизреченные милости, излиянные на нас грешных и недостойных рабов Его. А сходятся они ко мне по ночам тайно, дабы не увидели раскольники; потому что раскольники еще нашей тайны не знают. И хотим сию тайну сохранить до весны. Мы теперь весьма опасаемся раскольников, дабы, узнавши, они не взбунтовались и не выгнали нас из скиту среди зимы. Им будет несносно, ежели они узнают о обращении отца Феодосия: теперь пропала вся их надежда».

Когда я сие услышал, то весьма ужаснулся и удивился, и прославил Господа Бога нашего Иисуса Христа, творящего дивная и неизреченная чудеса; весь исполнился слез, и много от радости плакал, и благодарил Царя нашего Небесного, Господа Иисуса Христа, что Он на нас изливает Свои неизреченные милости и щедроты и в нынешние времена, и в немощах наших совершает святую Свою волю, и прославляет святое Свое имя, и сбываются на нас Его Божественные словеса: никтоже может приити ко Мне, аще не будет ему дано от Отца Моего (Ин. 6:65). Сие слово явно исполнилось на отце Феодосии. Кто бы мог его от человек обратить к Святой Восточной Церкви? Воистину, никто. Он прожил всю свою жизнь в расколе, и в нем состарился, закоснел: более сорока лет был монахом, и жизнь проходил самую строгую, и от всех много был уважаем и почитаем. Но когда коснулась его благодать Святаго Духа, то ничто не воспомянулось, все преграды разрушились, все мнения и толки оставлены. Потом отец Иоанн еще сказал мне: «Все отцы нетерпеливо желают тебя видеть, и хотели нарочного за тобой послать, но я отсоветовал. И теперь, ежели они узнают, что ты здесь, – весьма обрадуются. Как прежде они нас ненавидели, так ныне несравненно более нас возлюбили». Я спросил: «Отчего так скоро они обратились, и каким образом сие великое дело могло случиться?» Он ответил: «Ты подожди до вечера; они придут сюда, и сами расскажут тебе, каким образом они обратились».

127. Рассказ отца Иоанна о том, как он узнал о обращении отца Феодосия

«Я тебе скажу только то, каким образом узнал я о их обращении в первый раз. В самый день святителя Николая, только окончил я часы, вдруг к окну подошел отец Феодосий, и прочитал Иисусову молитву. Я весьма тому удивился, и сказал: „Аминь“. Он испросил благословение взойти ко мне в келию; я благословил. Он же взошедши в келию и помолившись, любезно облобызал мене. Я спросил его: „Отче Феодосие! Днесь праздник святителя Николая; он был великий чудотворец; и с вами не сотворил ли какого чуда?“ Он же, заплакав, пал на землю, и потом начал говорить со слезами: „Воистину, отче святый, за твои святые молитвы сотворил Господь Бог с нами чудо великое: днесь, отче святый, Царь Небесный, Господь наш Иисус Христос, посетил нашу раскольническую келию, и Своею благодатию коснулся наших паче камене затвердевших сердец, и растопил их паче воска, и просветил наши душевные очи тот самый истинный свет, который просвещает всякого человека; и теперь явственно мы увидели свое раскольническое заблуждение, в котором препроводили всю жизнь свою. И аще бы не Господне милосердие и не твои святые молитвы помогли нам, то вмале вселилися бы во ад души наши; но отныне все расколы и прежние все заблуждения оставляем, и отрицаемся их от всея души своей, и от всего сердца желаем присоединиться к Святой Соборной Восточной Апостольской Христовой Церкви, и обещаемся быть ей послушны даже до смерти, как я сам, так и все мои ученики. Уже две седмицы, как посетил нас Господь с высоты Своей, и разрушил преграды раскола, и теперь ежедневно у нас в келии неизреченная радость, и имели неудержимое желание видеть твое лице, и возвестить тебе эту радость, и иметь с тобой беседу, и насладиться твоих словес: но никак не могли избрать удобного времени, страха ради раскольников, да не како они узнают и взбунтуются, и изгонят нас прежде времени. Еще, отче, прости меня окаянного, что много я тебя бранил, укорял и поносил; это я делал по неведению моему“. Я ему сказал: „Господь тебя простит“. И так мы с ним много радовались и разговаривали; а ночью приходили ученики его. И теперь приходят почти каждую ночь: уже поменьше стали бояться раскольников». Потом отец Иоанн пошел и сказал о моем приходе отцу Киприану схимнику, который жил в этом скиту. Это тот Киприан, у которого был учеником монах Исихий, обратившийся в 1836 г., друг отцу Силуану, и с ним выехавший в Россию, о чем писано было прежде в главах 43–51 и 107. Киприан скоро ко мне прибежал, и любезно меня облобызал; и немного поговоривши, пошел сказать о моем пришествии отцу Феодосию. Вечером все сошлись к отцу Иоанну, и все любезно меня лобызали, и от радости слезами меня омочали, и прилежно меня расспрашивали о монастыре Вороне, и какия мы тамо претерпеваем скорби, и как там живут братия, и какие содержат уставы. А я им рассказывал по ряду.

128. Отец Гедеон рассказывает о себе и отце Феодосии: каким случаем они обратились к Святой Церкви

Потом спросил их: «Каким случаем они начали познавать свое заблуждение, и обратились к Святой Восточной Христовой Церкви?» Отец Гедеон от лица всех поведал мне по ряду следующее: «В праздник Входа во храм Пресвятой Богородицы, когда получили от тебя твои книги и пришли в свою келию, старец наш отец Феодосий сказал нам: „He вносите еретические книги в келию мою, да не како и к нам не внидет Матерь Божия, как не взошла она к монаху Кириаку, имевшему в келии еретические книги;^[9] не вносите, да не осквернят они келию, а оставьте их в сенях“. Так мы и сделали; сами, взошедши в келию, пообедали, и потом легли отдыхать; но мне не спалось, и я вышел, взял твою книгу, внес в келию, и начал про себя читать, и скоро почувствовал в себе какое-то изменение; ибо упала в мое сердце как бы огненная искра, и растопила мое хладное сердце, и увидел я в книге сущую истинную правду о Церкви и Священстве; потому что и сам прежде все это читал в древних патриарших печатных книгах. И тогда явственно мне открылось наше заблуждение; и много тому дивился, почему я прежде не мог сего видеть и усмотреть? Потому не стал уже все читать, а только всю книгу пересмотрел, и перебравши, сложил, а сам горько заплакал. Увидевши сие, духовный мой брат, отец Анатолий, спросил: „Что ты, отец Гедеон, так горько заплакал? Или что́ нашел в книге удивительное?“ Я отвечал ему: „Или ты, отец Анатолий, не спишь? Встань, и плачь со мной заедино о нашей общей погибели: мы полагали, что отец Иоанн с Паисием и с прочими пропали; но они не пропали, а на истинный путь попали. Мы же сами воистину пропали, и сбились с пути истинного, и правды Божия не знаем“. Отец же Анатолий сказал мне: „Что ты, отец Гедеон, это говоришь? Странные твои слова, и невместимы моему слуху. Что́ тебе сделалось? He погубил ли ты свой ум, что начал хвалить то, чего во всю жизнь свою боялись, и начал хулить то, за что всегда хотели страдать и даже готовились души свои положить за свою веру?“»

129. Речь отца Гедеона к духовному брату монаху Анатолию: почему признает Святую Церковь Восточную справедливою

«На это я начал ему говорить следующее, – продолжает Гедеон: „Послушай, любезный мой брат, отец Анатолий: ты знаешь, что святой Апостол Павел сначала был великий ревнитель по Моисеевом законе, и гнал и мучил верующих в Господа Иисуса Христа. Но когда Господь Иисус Христос коснулся Своею благодатию его сердца, то не только уверовал во Христа, но и всю жизнь свою страдал за святое имя Его. Такожде и я до сего часа был раскольник и великий ревнитель по расколе, и всегда был готов пострадать за раскол, и даже душу свою положить; но ныне, когда принес в келию книгу сию, и начал читать, – вдруг Господь мой, Иисус Христос, Своею благодатию коснулся моего сердца, и растопил его, паче воску, и снял с него покрывало раскола, и почувствовал я в себе перемену. Теперь отверзлись мои душевные очи; и ясно увидел я истинный свет в Писании, и ясно увидел Святую Восточную Христову Церковь, паче солнца сияющую в своем древнем благочестии, с полным Священным чином, с патриархами, митрополитами, архиепископами и епископами, основанную на твердом и непоколебимом камени, Иисусе Христе, существующую и доныне у четырех Восточных Вселенских Патриархов и по всей Греции; такожде она сияет, паче солнца, и в нашем отечестве, в России, и здесь у нас в Молдавии. От сего часа я уже не раскольник, но истинный и послушный сын Святой Восточной Греко-Российской Церкви, и во всем ей повинуюсь. А отца Иоанна и Паисия признаю самыми истинными христианами, сынами Святой Восточной Соборной Апостольской Христовой Церкви, и сам я с ними заедино мудрствую, и от них не отстану. А ежели ты спросишь, на чем я утвердился; то я тебе скажу, что я утвердился не на одной книге или на одном слове, а на многих, или лучше сказать на всех, почитаемых и приемлемых Православною Христовою Церковью: 1) на Самых Господних словесах, писанных в святом Евангелии, о которых Сам Господь сказал: небо и земля мимо идут, словеса же Моя не прейдут; 2) на учении святых апостол; 3) на словах и примерах всех Святых. Видишь сию книгу? Она писана рукою отца Паисия, как видится по почерку; но он выписал из разных древних отеческих книг, которые я сам многажды читал; и все здесь сущая правда. Я сам сие все помню; но то чудно, что читавши и знавши прежде сие, не мог рассмотреть и познать истину; а читал и видел, подобно как во тме, или под каким-то мрачным покрывалом. Ныне же вдруг открылись мои очи, и я увидел и познал евангельский Христов путь, вводящий в жизнь вечную“».

130. Речь монаха Анатолия к Гедеону, и его обращение

«Потом о. Анатолий начал рассказывать. „Когда выслушал я о. Гедеона, растопилось мое сердце, и пал ему в ноги, и весь исполнившись слез, начал говорить ему: „Возлюбленный мой отче и духовный брат, о. Гедеон! Я тебя почитаю более, нежели моего старца и наставника о. Феодосия: ты мне старец, наставник и учитель, и во всем мне показываешь образ и пример своею жизнью и своими подвигами. Я был уверен, что Господь всегда с тобою пребывает; и мы более привязаны любовью к тебе, нежели к старцу. Ты нас и держишь, и во всем наставляешь и утешаешь. Ты с самой юности своей возлюбил Господа Бога, посвятил себя Ему на служение; любви ради Господа своего оставил мiр со всеми его суетами и обольщениями, все имение свое, дом и любезных своих родителей, и пошел во след Христа, и взявши тяжкий крест послушания, и пришедши в скит сей, предал себя, Бога ради, на служение старцу о. Феодосию; и теперь уже более двадцати лет пребываешь в совершенном послушании и в отсечении собственной воли; отнюдь никакого не имеешь попечения о своем теле, и сделался мiру сему яко юрод, и весь ум свой вперил ко Господу Богу, и беспрестанно упражняешься в Божественном и отеческом Писании, день и нощь поучаешься в законе Господни, и слезами своими напоил сию пустыню: стало быть, ты умилостивил Господа Бога своего, что Он сделал с тобою в один час такую великую перемену, уму человеческому невместимую и непостижимую, так что вдруг, без всяких споров и доказательств, все прежнее свое оставляешь, в чем полагал спасение, и делаешься совсем новым человеком. Ежели ты так поступил, то я от тебя не отстану, но во всем последую тебе“. И была тогда у нас двоих неизреченная радость, и до самого вечера читали твою книгу и „Никифоровы ответы“. Но только помышляли и соболезновали о том, как нам будет сие объявить самому старцу о. Феодосию; но и уповали на Господа Бога, что не оставит и его Своею милостью, и не даст ему остаться в душепагубном расколе. И со слезами мы просили Господа Бога, да коснется и его сердца, и обратит его к Святой Своей Восточной Церкви“».

131. Как Гедеон объявил о своем обращении старцу Феодосию, и что Феодосий говорил Гедеону, и как плакал о своих учениках

«Дождавшись вечера, и прочитавши вечерню, поужинали. И имели мы обычай повседневно после ужина заниматься чтением какой-либо книги назидательной, час или более: один читает, а прочие слушают и рассуждают». «Тогда я, – говорит Гедеон, – сказал о. Феодосию: „Отче, благослови прочитать ту книгу, которую тебе дал о. Паисий, рукописную“. Он же ответил: „Оставь о. Гедеон про те книги говорить: чего нам там в них читать? А почитай что-нибудь другое“. Я паки сказал: „Отче, зачем же мы их и принесли, когда читать не будем? Благослови почитать. Теперь нас здесь довольно: можем что-нибудь там рассмотреть и рассудить; и нетерпеливо желаю их прочитать“. Отец же Феодосий сказал: „Ежели очень хочется, то принеси и почитай“. А я, – продолжал Гедеон, – принесши сказал: „Благослови, отче, прочесть“. Он сказал: „Бог благословит“. Я начал читать твою книгу со вниманием, и не мог удержаться от слез. Он же много слушавши, остановил меня, и сказал: „Что ты, о. Гедеон, очень внимательно читаешь? Или ты этому веришь? Или и ты хочешь следовать по тому же пути, по которому пошли отцы Иоанн и Паисий и прочие? Или ты хочешь оставить отеческую свою веру, и погубить свои многолетние труды и подвиги?“ Я встал, – продолжает Гедеон, – весь исполнился слез, и начал говорить: „Отче святый и пастырю наш! Как не будем тому верить, что́ есть сущая и истинная правда? Хотя это и Паисий писал, но он ничего от себя не писал, а только выписал из разных древних отеческих книг, которые я сам все читал. Знаю и помню, и не нахожу никакого сумнения. Как же мне не последовать по тому пути, по которому пошли отцы Иоанн с Паисием? Другого пути нет вводящего в жизнь вечную, кроме этого. Сей путь показал и назначил Сам Господь наш Иисус Христос, и по нему шли и следовали святые апостолы, святители и все святые, и я по нему пойду, и не отстану от отца Иоанна; да и ты, отче, иди со мной“. Выслушавши сие, отец Феодосий горько заплакал, и начал говорить: „Ох! увы! увы мне окаянному! Что́ ныне случилось в нашей бедной келии? Ныне лишаюсь я любезного своего ученика и духовного своего сына, с которым препроводил жизнь свою более двадцати лет! Чадо мое возлюбленное! He говорил ли я тебе, чтобы не брать и не читать эти книги? Что́ теперь хочешь делать?“ Потом спроси: „А ты, отец Анатолий, что́ помышляешь, и ничего мне не помогаешь? Или ты заедино с Гедеоном?“ Он же ответил: „Воистину так, отче, и я от отца Гедеона не отстану“. Тогда старец Феодосий еще более заплакал, и сказал: „Ох! увы! увы мне окаянному! почто я дождался сего несчастного времени? Почто я не умер прежде часа сего, дабы не видел сего вечера, и не слышал сих болезненных и паче меча острых словес от моих учеников?“»

132. Речь отца Гедеона к старцу Феодосию о Святой Церкви

«Тогда я, – говорит Гедеон, – пал на землю, взялся за ноги его, весь исполнился слез, и начал говорить ему следующее: „Возлюбленный мой отче, послушай ты меня окаянного в жизни хотя единожды, успокой ты свое сердце, и возьми хотя немного терпения, и послушай, что я буду говорить. Ты, отче, довольно меня знаешь хорошо и всю жизнь мою: более двадцати лет живем мы с тобою в одной келии, пришел я к тебе в самой юности, от роду 15 лет, служу тебе более двадцати лет, и ежедневно открываю тебе свои помыслы, двадцати лет принял на себя великую схиму. Потому, отче, можешь ты мне сделать хотя малое доверие. Неужели я хощу погубить свою душу? Неужели хощу погубить в один час многолетние мои труды и подвиги? Я не погибель себе нашел, но истинный Иисус Христов евангельский путь, вводящий в жизнь вечную, по которому шли и спасались все святые. Ты, отче, сам довольно знаешь жития святых, которые святые спаслись вне Святой Христовой Церкви или без священства? А хотя некоторые пустынники и жили в пустыни совершенно одни, по сорока и более лет, но они бегали не от Церкви и не от священников, а от соблазнов и прелестей мiра сего. Они не чуждались Церкви, но всегда духом пребывали в Церкви; и когда им позволяло время, они прибегали к священникам, и причащались святых Таин, Тела и Крови Христовой. И когда была Святая Восточная Соборная Апостольская Христова Церковь без патриархов и епископов, как теперь пребывает у нас, вот уже около 170 лет, без епископа, с одними беглыми попами? Воистину никогда не бывала, да и быть не может. И святые Отцы были более патриархи и митрополиты, архиепископы и епископы. А ты, отче, послушай еще беспристрастно ясного доказательства от душеполезного Писания; и сам ты можешь скоро познать единую истинную Святую Соборную Апостольскую Христову Церковь“».

133. Обращение старца Феодосия и благодарственная его молитва к Господу Богу и к Пресвятой Богородице

«Отец Феодосий поуспокоился, сел, и прошло в молчании с четверть часа. Потом сказал: „Отец Гедеон, прочитай еще, что́ там далее писано“. Я, – говорит Гедеон, – паки начал читать о Церкви и о патриархах, что́ там выписано, еще с своим толкованием и рассуждением. Отец Феодосий много слушал; потом вдруг заплакал, зарыдал, и вставши сказал: „Отец Гедеон, подай мне эту книгу, которую читаешь“. Я подал ему. Он же, взявши ее, прижал к своему сердцу, и начал со слезами говорить: „Возлюбленная моя! Как я окаянный тебя уничижил и опорочил, и в келию свою не впустил тебя, а ты мне показываешь Святую Восточную Соборную Апостольскую Христову Церковь, и открываешь истинный путь в живот вечный, в Царство Небесное!“ Потом весьма возрадовался духом, устремил очи свои горе́, на иконы, и со слезами начал говорить в восторге: „Благодарю Тя, Господи Боже мой, Царю Небесный, в Троице славимый и покланяемый, яко посетил еси нас с высоты Своей Божественною благодатию, коснулся наших закоснелых сердец, и снял с них мрачное покрывало раскола, просветил очи наши сердечные, и явственно показал нам свет истинный и Святую Свою Церковь, паче солнца в древнем благочестии сияющую, и во един день разрушил все преграды раскола! Велий еси, Господи, и чудна дела Твоя! И кто может противу Тебе стати? Идеже коснется непостижимая благодать Твоя, тамо все ереси и расколы разрушаются, все человеческие замыслы и рассуждения упраздняются и погибают, все диавольские прелести и коварства исчезают. Нынешний день готовы были мы все за раскол мучения терпеть и души свои положить, а теперь уже едва ли и в келии нашей обретается раскол. О, кто бог велий, яко Бог наш? Ты еси Бог творяй чудеса. Благословен грядый во имя Господне. Бог Господь и явися нам. Буди имя Господне благословенно отныне и до века. Аминь“. Потом начал благодарить Пресвятую Владычицу Богородицу. „Благодарю Тебя, Владычице, Пресвятая Дево Богородице, за твое усердное ходатайство за нас грешных к возлюбленному Сыну Своему и Богу нашему, Господу Иисусу Христу. Какое Ты великое, Владычице, имеешь попечение о роде христианском, и какие Ты, Владычице, творишь чудеса! В который день вышла Ты, Владычице, из дому своих родителей и из суетного и многомятежного мiра, и взошла во храм Господа Бога Своего, и вселилась жити во Святое Святых, в тот же день и о нас окаянных и грешных рабах своих упросила Сына Своего, и извела нас от заблуждения, избавила от прелести раскольнической, и спасла от вечной погибели, ясно показала нам Святую Соборную Апостольскую Христову Церковь. Ныне, Владычице, прилично и мне воспеть Твою радостную песнь: Величит душа моя Господа, и возрадовася дух мой о Бозе Спасе моем: яко призре на смирение раба Своего. Се отныне ублажу Тебя во вся роды родов, яко сотвори со мною величие Сильный, и свято имя Его, и милость Его в роды родов боящимся Его. Сотвори державу мышцею Своею: расточи бо гордые помыслы раскола от сердец наших“».

134. Радость и веселие старца Феодосия

«Потом, обратившись к нам, произнес следующее: „Возлюбленная моя чада, возрадуйтесь и возвеселитесь со мною, и воспойте сию благодарственно торжественную песнь, приличествующую нашей радости: видехом свет истинный, прияхом Духа Небеснаго, обретохом веру истинную, нераздельней Троице покланяемся: Та бо нас спасла есть“. Потом еще сказал: „Чада моя возлюбленная, кто хочет за мной идти, да последует мне; а кто не хочет, мало да потерпит: тому оставлю келию свою со всеми вещами, потому что мне уже больше здесь не жить“. Ученики же все ему отвечали: „Ни один, отче, от тебя не отстанет; все оставляем раскол, и тебе последуем“.

И так в радости и веселии препроводили мы всю ночь без сна, и все у нас в келии как будто переменилось. Поутру ходили в село, и принесли много книг для поверки твоей книги. После того была у нас в келии ежедневная радость; но страха ради раскольников, никак не могли избрать удобного времени, и не имели смелости побывать к отцу Иоанну, и возвестить ему свою радость, хотя нетерпеливо все желали видеть лице его, и иметь с ним беседу. Потом, дождавшись праздника святителя Николая, отец Феодосий пошел к Литургии, а после был у отца Иоанна, и с ним беседовал».

135. О обращении монаха Киприана схимника

«Поздно вечером мы с Анатолием пришли в сей скит. Отец Анатолий пошел прямо к отцу Иоанну, а я зашел к отцу Киприану, и сотворивши молитву, взошел в келию. Он весьма удивился нечаянному моему приходу, и спросил: „Что́ значит, отец Гедеон, что так поздно и не вовремя ты пришел ко мне? Что у вас там, благополучно ли?“ Я ему ответил: „У нас, слава Богу, благополучно; а что я пришел к тебе ночью, то так позволило время. Страха ради иудейского, и Никодим приходил ко Христу нощию: так и я к тебе пришел ночью открыть тебе великую тайну; а тайна вот какая: мы все до единого оставляем раскол и обращаемся к Святой Восточной Христовой Церкви, и с отцем Иоанном во всем согласны, и теперь я иду к нему“. Киприан, выслушавши сие, разгневался, и сказал: „Что ты искушаешь меня? Или хочешь от меня выведать, не хожу ли я по ночам к отцу Иоанну, и не имею ли с ним тайного сношения? Нет, ты не искушай меня; ты не диавол; а ступай домой в свою келию, и впредь с такими пустяками ко мне не ходи“. Но я сказал ему: „Отец Киприан, ты довольно знаешь меня, что я искушать людей не люблю, a лгать отнюдь не терплю; и теперь говорю тебе сущую и истинную правду. Отец Феодосий уже был у отца Иоанна после Литургии; а отец Анатолий теперь у него. И я бы тебе сию тайну не объявил, если бы тебя не любил; но надеюсь на тебя, что ты этой тайны до времени никому не откроешь“. Выслушавши это, отец Киприан припал к ногам моим, и начал говорить: „Если ты воистину правду говоришь, то и я от вас не отстану и последую за вами. Ибо я уже третий год колеблюсь, с того времени, как отошел от меня ученик мой Исихий; но только полагался и утверждался на вас. Но ежели вы оставляете раскол, то я уже одной минуты не хочу в нем быть; и пойдем вместе к отцу Иоанну“. Пошли; и пришедши много радовались, и всю ночь препроводили без сна, в радостных беседах. И доднесь каждую ночь сходимся, и в радости и молитве препровождаем».

136. Возвращение мое в монастырь Ворону

И я с ними ту ночь препроводил без сна, и прожил с ними три дня. Тогда уразумели, зачем мы паки в Молдавию приехали. И они говорили: «Вас Господь послал только за нами»; и воистину так. Потом я зашел к отцу Феодосию, и погостил еще у них; и не хотели со мной разлучиться. Все же они положили намерение ехать весною в Россию, и меня с собой приглашали; но я отказался, говоря, что имею неотлагаемое желание идти, для провождения остальных дней жизни, в славную Гору Афонскую. Потом, простившись, паки возвратился в свой монастырь Ворону. Братия меня спрашивали: почему я так долго замедлил в Мануиловке? И я все там случившееся рассказал. Они же все, архимандрит и братия, наипаче мой друг отец Никита, возрадовались и прославили Господа Бога. Потом ходил я в пустыню к отцу Иоанну схимнику, и сказал ему, что́ случилось с раскольниками, и как их посетила благодать Божия. Он же, слышавши сие, много от радости плакал, и благодарил Господа Бога, Царя Небесного, что всех Он призывает к покаянию, и всем хощет спастися и в разум истины приити. И напоил меня паче меда своими словесами.

137. Известие о обращении монаха Алипия

Проводивши праздник Рождества Христова, паки пошел я в Мануиловку, к отцу Иоанну; и он весьма рад был мне. Потом начал говорить мне следующее: «Скажу тебе еще едину радость, любезный друг: ученик настоятельский, который хотел тебя убить, отец Алипий, теперь тоже оставил совершенно свой раскол, и присоединился к нам. И теперь сделался яко незлобивый агнец и ревнитель по Святой Восточной Христовой Церкви, и ежедневно приходит ко мне, и оплакивает свой грех, и нетерпеливо желает тебя видеть и испросить прощения; хотел нарочно сходить к тебе в монастырь, но боится раскольников, дабы не узнали нашей тайны».

138. Речь его к отцу Иоанну

Я спросил отца Иоанна: «По какому случаю он обратился к Святой Восточной Христовой Церкви?» Отец Иоанн рассказал следующее: «Понадобилась ему стиракса,^[10] и по такой нужде вошел он ко мне в келию. Потом вступил со мною в разговор, и начал говорить: „Ох! Отче, отче Иоанне! я много о тебе сожалею: человек ты смиренный и кроткий, да еще же и немощный, и всегда читаешь книги, а впал в заблуждение, и в такое жалкое пришел положение, что все тобою гнушаются, хулят, поносят и укоряют тебя, и называют еретиком, отступником, антихристом? И что́ тебя заставило в такое бедственное положение прийти? Неужели бы не спасся в той вере, в которой родился, и в который прожил уже более половины века?“»

139. Речь отца Иоанна к отцу Алипию: почему невозможно спастись вне единой Святой Восточной Церкви, и обращение Алипия из раскола

«„На сие я отвечал ему: Спаси тебя, Господи, и помилуй, возлюбленный мой брат, отец Алипий, за то, что ты болезнуешь обо мне грешном и недостойном! А что меня гнушаются и поносят, и укоряют, то пусть они так делают: я того ни мало не боюсь, и не соболезную о том, но паче радуюсь и веселюсь; ибо Господь мне прибежище и помощник в скорбях, обретших мя. Он меня, Царь Небесный, утешает Своими Божественными словесами: Блажени есте, егда поносят вам, и ижденут, и рекут всяк зол глагол на вы лжуще, Мене ради. Радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на небесех (Мф. 5:11). Вот что меня утешает в этой маловременной жизни! А еще скажу тебе, любезный брат, отец Алипий: неужели я сам себе враг и злодей, и желаю погубить свою душу, которая для меня дороже всего на свете? Для меня всего драгоценнее – единый Господь Бог, в Троице славимый и покланяемый, Творец мой и Создатель, и душа моя. И я употребляю все мои силы, чтобы любить мне Господа Бога моего, Иисуса Христа, и спасти свою душу. Ради того оставил я суетный и многомятежный мiр с маловременными его красотами; оставил все, что имел, только того ради, дабы беспрепятственно послужить и поработать единому истинному Господу Богу моему. Когда же пришел в скит сей, и успокоил свои чувства от мiрских сует и попечений; тогда начал с прилежанием иметь попечение о своем спасении; и начал я усматривать, что кроме истинной православной Христовой веры, и кроме Святой Соборной Апостольской Христовой Церкви спастись невозможно. Как невозможно без корабля переплыть великое море с одного берега на другой, и достигнуть в тихое пристанище; так и нам невозможно переплыть житейское море и достигнуть в тихое и небурное пристанище, в Небесное наше отечество, в Царствие, конца не имущее, кроме Святой Соборной Апостольской Христовой Церкви. А сия Церковь будет стоять и существовать до скончания века, до самого второго Христова пришествия, непоколебима и враты адовыми неодолеема. Сам Господь Иисус Христос искупил ее Своею пречистою кровию, основал и утвердил ее на непоколебимом инедвижимом камене; Сам – ея Глава, и сохраняет в ней благодатные дары Святаго Духа. Он препоручил ей ключи Царствия Небеснаго, дал полную власть вязать и решить, прощать грехи и держать. И кроме Христовой Церкви никто не может спастись. Все святители, мученики, преподобные и праведные, и все святые к ней принадлежали в жизни своей, a по смерти своей наследовали вечное блаженство; а которые были вне сего спасительнаго ковчега, Святой Восточной Христовой церкви, т. е. еретики и раскольники, те все погибли и отошли на вечное мучение, и не воспомянулись пред Богом никакие их добродетели; потому что, как сказано в Божественном Писании, вера без добрых дел мертва есть; впрочем, и добрые дела без православной веры мертвы. Православная христианская вера не может быть без Церкви, и с Церковью сопряжена, как тело с душою. Как душа без тела не может назваться человеком, потому что невидима; равно и тело без души не может действовать, и бывает труп: так и Святая Христова Церковь не может быть без православной веры, равно и вера ничтоже может действовать без Святой Восточной Христовой Церкви. Где есть вера, там должна быть и Святая Восточная Апостольская Христова Церковь, и где есть Святая Восточная Апостольская Христова Церковь, там должна быть непременно и православная христианская вера с древним благочестием. А где сказывают, что вера православная есть, а Церкви Восточной нет, или Церковь есть, а веры православной и древнего благочестия нет: то там ни того ни другого нет; но или еретики, или раскольники, а не христиане православные. Святая Соборная Апостольская Христова Церковь не может быть без главных своих членов, т. е. без патриархов, митрополитов, архиепископов и епископов. Как человек не может быть без главы, так и Церковь Христова не может быть без епископа, потому что епископ есть видимый одушевленный образ Самого Христа. Этим пастырям Господь Иисус Христос заповедал на земли пасти Святую Свою Церковь, препоручил раздаяние благодатных даров, дал полную власть действовать и совершать все церковные таинства, препоручил ключи Царствия Небесного, и Сам обещался с ними быть до скончания века. Сам Господь Иисус Христос невидимо их научает, наставляет, сохраняет и соблюдает, и от всех опасностей защищает. Вкратце реку: невидимая Глава Церкви есть Сам Христос, и Он есть Спаситель Своего Тела, a видимо в Церкви действует и совершает седмь святых Таинств, чрез пастырей церковных, Сам Святый Дух. Вот, любезный отец Алипий, когда это мы с отцом Паисием рассмотрели, тогда, при помощи Божией, ясно увидели, что мы от пути истинного уклонились, и погибаем, пребывая вне Святой Восточной Апостольской Христовой Церкви, и что наша вера не истинная и не православная, тем паче, что раздроблена на разныя секты и пустые толки. Я не говорю о сектах беспоповщинских, которые уже, по Псалмопевцу, углебоша в тимении глубины зол (Пс. 68:3), и отрыгнули скверные хуления не только на церковных пастырей, но и на самую Святую Восточную Христову Церковь, на все ее святые Таинства, а вместе с тем и на Самого Святаго Духа, Который все Таинства церковные освящает, за что им, по Господню словеси, не отпустится ни в сей век, ни в будущий (Мф. 12:32). Наша поповщинская секта хотя и ближе несколько к Святой Христовой Церкви, потому что имеет некоторые таинства, но еще далека от истинной Христовой Церкви. Она основана не на твердом и непоколебимом камени, а на песке, не Христом, а простолюдинами, не во Иерусалиме, а на Ветке, не на апостолах, патриарха, архиепископах и епископах, а на отсеченных от Церкви гнилых удах, сиречь, беглых и отлученных попах; и выдумана вновь по человеческому мудрованию, а не по словесам Христовым и не по преданию святых апостол, и не по правилам святых отец и седьми Вселенских Соборов. Она не имеет видимой главы, Христова наместника, первого члена, не токмо патриарха, но и епископа, без которого Церковь быть никак не может, и ни едина Тайна без его благословения совершена быть не может; ибо благодать Святаго Духа, прямо, или не прямо, т. е. чрез иереев, сообщается только от епископа. Наша секта отступила и отлучилась от единения со Святою Восточною Христовою Церковью и от восточных четырех Вселенских Патриархов, без всякой причины; и за то предана от них отлучению. Вот, любезный отец Алипий, что́ нас понудило отделиться от вас, и претерпевать великие скорби. Мы усмотрели опасность своему спасению. А ежели погубим драгоценное время, данное нам от Господа Бога для спасения душ наших, то уже другого обрести не можем, но пойдем на вечность мучиться и страдать“. Когда я сие кончил, отец Алипий вдруг задрожал, горько заплакал, начал творить крестное знамение, и сказал: „Благодарю Тебя, Господи и Владыко Человеколюбче, что Ты привел меня в сию келию, и сподобил меня окаянного и упорного раскольника, услышать в ней глаголы живота вечного, чего я никогда не помышлял“. Потом упал мне в ноги, и сказал: „Отче Иоанне, как мне теперь спастись? И я оставил мiр и вся иже в мiре Бога ради“. Я ответил: „Сам имеешь разум; а время пока еще есть, можешь все сделать и получить“. Потом он попросил книгу ради большого утверждения, и я дал ему твою книгу. Он паки вечером ко мне пришел, и сказал, что уже теперь совершенно очистился от раскола, утвердился в православной вере, и вполне расположился к Святой Восточной Христовой Церкви. А когда узнал о обращении отца Феодосия с учениками, еще более возрадовался».

Отец Алипий, узнавши о моем пришествии, скоро прибежал ко мне, и взявшись за мои ноги, со слезами просил прощения за прежний дерзновенный свой поступок; и мы с отцом Иоанном, смотря на него, плакали. Повидавши всех отцов, я опять возвратился в свой монастырь.

140. Совет раскольников убить меня, и за что

Когда мы препроводили в монастыре Вороне довольно времени, отцы, рассмотревши наше поведение и терпение, дали нам келию, и стали быть к нам снисходительнее. Меня приставил архимандрит прислуживать отцу Иоанну, пустынножителю, чего я и желал. Потом, пред сырною седмицею, я паки пошел в Мануиловку, и пришел к отцу Иоанну, другу моему, уже поздно вечером. Он же, увидевши меня, прослезился, и сказал: «А что ты, любезный друг, еще живой ко мне пришел?» Я ответил: «Слава Богу, еще жив пока. А что́ такое значит твой странный вопрос?» Он же стал мне говорить следующее: «Ты не знаешь, какие нас постигли здесь скорби. He могла утаиться наша тайна; не мог укрыться град, верху горы стоя. Узнали раскольники о отце Феодосии; и все мiрские взбунтовались, и приходили ко мне, чтобы высечь меня, и выгнать из скита с бесчестием. Шли они ко мне, яко львы лютые, скрежеща на меня зубами. Но Господь мой, Царь Небесный, защитил меня немощного от них; ибо пришедши и увидевши меня, усмирились и затихли, а только сказали, чтобы я выехал из скиту. Я сказал: если можно, то оставьте меня до весны; и на это согласились. Потом собралось все общество, и все вознегодовали и воспылали гневом на тебя, что якобы ты всему виновен, что ты приходил из монастыря Вороны, и меня паки к себе уговорил, и Феодосия с учениками ты обольстил; и теперь всем обществом положили, и подкупили пьяниц бродяг, чтобы тебя подкараулить и убить. И теперь тебя подсматривают, чтобы поймать; и мы о тебе скорбели и соболезновали, и хотели нарочно к тебе послать, чтобы ты более к нам не приходил, но и сами боимся выходить из скиту, дабы не убили; а ты пришел в самый огонь». Я сказал: «Буди воля Господня надо мною; как Ему Создателю угодно, так и да будет; но только, может быть, я не достоин принять венца мученического, потому что я человек грешный. Впрочем, буди святая воля Господня, и как Ему угодно будет, так да сотворит со мною». В тот же вечер отец Киприан проводил меня чрез лес глухим путем в Дальний скит к отцу Феодосию; и там препроводили ночь в молитве, в страхе и трепете. Утром, еще до свету, паки проводили меня лесом к монастырю Вороне. Так Господь Бог мой избавил меня от рук раскольнических. Хотя они после и узнали, что я приходил, но только зубами своими поскрежетали.

141. Как отцу Феодосию полюбилась пустыня Воронинская, и речь его к отцу Иоанну

После Пасхи, когда просохла дорога, я паки пошел в Мануиловку навестить своих друзей и братию, и пришедши нашел их уже всех готовых ехать в Россию, уже и паспорта взяты, и кони куплены, и все вещи распроданы; только осталось не много книг, но и те повезли продавать раскольникам в город Буташан, откуда отец Иоанн родом. И поехали с книгами отец Иоанн, проститься с родными, и отец Феодосий с Анатолием, и меня посадили подвезти, потому что дорога лежит почти мимо монастыря Вороны, который от дороги в сторону версты три. Я им предложил, не угодно ли заехать в монастырь ночевать, и посмотреть на нашу жизнь, и побеседовать с отцом Иоанном, схимником и пустынножителем? Они согласились. Когда приехали в монастырь, – я сказал архимандриту; он же принял их с любовью, и приказал успокоить и их самих и коней. Потом предложили трапезу изобильную. По трапезе повел я их в пустыню к отцу Иоанну схимнику. Он принял всех с любовью, и много разговаривали, и все отцы мои плакали, и столько усладились, что не хотели и выйти из его келии. Потом простившись, пошли в монастырь. Дорогою отец Феодосий начал говорить отцу Иоанну следующее: «Отец Иоанн, зачем нам ехать в Россию? Зачем нам пускаться в такой дальний путь? Зачем нам претерпевать в пути, среди мiра и соблазнов, разные скорби и искушения? He лучше ли нам остаться здесь в Молдавии, и поступить на жительство в этот монастырь? Здесь прекрасное и уединенное место, и безмолвное; окружено великими, прекрасными горами и лесами! А наипаче сия тихая и прекрасная пустыня, как она мне полюбилась! Кажется, я бы и не вышел из нее. Чего от добра добра искать? И чего нам странствовать по свету и обременять людей? Вера и Церковь едина, как в России, так и здесь; а в единоверческие монастыри поступить я желания не имею. Зачем нам ехать от матери к мачехе?» Отец Иоанн ответил: «Отец Феодосий, как тебе угодно; ежели вы останетесь, то и я с вами». Потом, пришедши в монастырь, ночевали. После утрени пошли к архимандриту, и начали проситься в монастырь на жительство. Он же их с любовью принял, и сказал: «Сколько вас есть, всех приму. Теперь я уверен, что вы обращаетесь Бога ради, и я очень жестоко искусил ваших братий, отцов Паисия и Никиту, и полагал, что они уйдут от нас; но они все претерпели». Потом отцы Иоанн и Феодосий, положивши нача́л,^[11] по обычаю монастырскому, отправились в путь.

142. О приезде старцев из Мануиловского скита в монастырь Ворону и резолюция митрополита о присоединении нас ко Святой Христовой Церкви

Чрез неделю они все восемь человек совсем приехали в монастырь Ворону: отец Феодосий с четырьмя учениками – Гедеоном, Анатолием, Феодоритом и Германом; отцы Иоанн, Киприан и Алипий. Вскоре архимандрит послал отца Иоанна с тремя в Яссы к митрополиту Вениамину, ради резолюции, каким чином присоединить нас к Святой Церкви: крестить ли, или только святым мνром помазать? И приехавши, все явились к митрополиту на-лицо. Митрополит расспросил всех до-тонкости. Потом положил резолюцию в таком смысле: «Которые были крещены беглыми и отлученными от Церкви попами или простолюдинами раскольниками, тех, по седьмидневном посте и ежедневном прочитывании огласительных молитв, и по проклятии всех ересей и расколов, совершенно крестить. А которые в младенчестве были крещены православными простолюдинами, а потом совратились в раскол, тех, по седьмидневном посте и проклятии всех ересей и расколов, помазать святым мνром. А потом, кто пожелает в монашество, тех постричь в мантию, а кто не пожелает, тех оставить на воле, кто какую захочет избрать себе жизнь». Отец Иоанн на эту резолюцию не соглашался, а просил митрополита, чтобы тех, которые крещены беглыми попами, только помазать мνром, а не крестить совершенно.

143. Что говорил нам митрополит о присоединении нашем к Церкви

Митрополит на это не согласился. Собран был собор, и, по рассмотрении требования отца Иоанна, митрополит сказал: «Наша Церковь не принимает крещения ни от еретика, ни от самозванца, ни от отлученного от Церкви, ни обливального; также, кто не крещен в три погружения, тех всех совершенно крестить, хотя бы они были и во Святую Троицу крещены. Такожде и вы, если хотите присоединиться к Православной Церкви, должны принять святое Крещение, а ежели не хотите, то вы в том имеете волю; и я вас не принуждаю. А я в церкви своей соблазна не сделаю, и не попущу принять вас без Крещения. Вам и не должно опасаться Крещения, ибо не вы за то будете отвечать, но я, недостойный глава молдавской Церкви». Мы более противоречить не стали, и согласились на его распоряжение. Он выдал нам указ, и мы отправились в монастырь.

144. Каким чином присоединяли нас ко Святой православной Церкви

Когда мы приехали в монастырь Ворону, архимандрит приказал всем нам снять с себя раскольническую монашескую одежду, и надели на нас послушническую. Потом духовник всех исповедал, и испытал совесть каждого, кто кем был крещен. Потом седмь дней препроводили мы в посте и молитве, и каждый день пред Литургиею читали нам огласительные молитвы, и мы проклинали все ереси и расколы. В осьмый день всех нас десять человек присоединили к Святой Восточной Соборной Апостольской Христовой Церкви: иных совершенно крестили, иных только святым мνром помазали, в числе которых и нас двоих присоединили, и причастили всех Святыми Тайнами, Телом и Кровию Христовою. И были во всей обители, и наипаче между нами, великая радость и веселие; и все мы благодарили Господа Бога, Царя Небесного, за Его великие милости, что сподобил нас недостойных рабов Своих присоединиться к Святой Восточной Церкви. Потом сделали нас послушниками, и причислили к братству.

145. Неисполнившиеся желания наши иметь особый монастырь

Отец, бывший Гедеон, нареченный во святом Крещении Михаил, сделался болен, и постригли его в мантию, и нарекли имя ему Макарий. Потом и мы начали просить архимандрита Рафаила, чтобы всех нас постриг в полное монашество по благословению митрополита. Он же, яко человек, поколебался, послушал некоторых из братий, внушавших опасение, дабы мы не возобладали монастырем, и не захотел нас постричь, и начал изъявлять желание, чтобы мы вышли из монастыря. Мы же, видевши, что он стал к нам нерасположен, смутились, и посоветовавшись поехали в Яссы просить митрополита, чтобы дал нам одним особливый хотя малый монастырь, или место для монастыря: ибо мы можем и еще много обратить раскольников. Но митрополит в том отказал, и сказал: «Возлюбленные мои чада! послушайте меня: монастырей у меня много, мне их не жалко, любой возьмите. Но только я вам не советую этого заводить; потому что вас здесь немного; да еще же вы здесь пришельцы; беспрестанно вас будут подозревать и на вас клеветать. Конечно, пока я буду жив, никого не послушаю; потому что я знаю ваше расположение к Святой Восточной Христовой Церкви, но я уже доживаю последние дни. После меня настанет другой митрополит; может быть, начнет вас притеснять; и вы разойдетесь в разные стороны. А я вам советую вот что: кто хочет жить в Молдавии, то в какой только пожелает монастырь, определю. А кто хочет, пусть идет к своим соотечественникам в Россию, а кто пожелает, пусть идет в Святую Гору Афонскую. Я благословляю всех на все четыре стороны».

146. О отце Иоанне и о прочих

Приехавши в монастырь, отец Иоанн, друг мой, с тремя человеками немедленно отправились в Россию; приглашали и меня, но я отказался. Потому что мое намерение было идти в Святую Афонскую Гору. По отъезде отца Иоанна, архимандрит паки весьма к нам расположился, и много сожалел, что отпустил отца Иоанна в Россию. Потом нас оставшихся всех определил к разным послушаниям; меня определил к пономарской должности. И кто желал, тех постриг в полное монашество. Отца Феодосия постриг, и отпустил в пустыню к отцу Иоанну схимнику; отца Макария (бывшего Гедеона) сделал келарем; отца Климента (бывшего Киприана) сделал ключарем и экономом. И так мы начали жить все в покое душевном и телесном, хваляще и благодаряще Господа нашего Иисуса Христа, поюще и величающе святое имя Его.

147. Место и состояние монастыря Вороны

Теперь вкратце опишу монастырь Ворону, чин и устав его. Сей монастырь – общежительный, находится в Молдавском княжестве, в двух часах ходу от Буташан; окружен горами и великими лесами; стоит в тихом и прекрасном месте, между двух небольших речек; имеет множество лесов и хлебопахотной земли, и много разных садов и виноградников. Есть два великие пруда, и в них довольно рыбы. Монастырь имеет множество разного скота и пчел, и вообще монастырь не богатый, но всем нужным изобилен. Милостыни не просят, а еще и сами подают. Внутри монастыря три церкви: 1-я во имя Рождества Богородицы; 2-я Успения Богородицы; 3-я святителя Николая. Устроен монастырь порядочно.

148. Чин и устав его

Устав монастыря таков: содержат самое строгое общежитие. Никому в келии и воды держать не позволяется, кроме общей трапезы. Пищу же употребляют более постную, по схимническому уставу. Хотя и много имеют скота, но млеко и сыр едят только в субботу и неделю, и когда случаются всеястные седмицы. И всегда бывает только два кушанья вареных. Во вторник и четверток в мясоеды едят с постным маслом; иногда подается и рыба, а в понедельник, среду и пяток, всегда сухоядение. С маслом вкушают только в субботы и недели. Когда постятся пред Причащением, то пять дней на огне приготовленной пищи не вкушают, а только сырое зелие, капусту и огурцы. Вино подается только в субботу, в неделю и в праздники, и то по одному стакану. Хлеб приготовляют прекрасный, пополам с пшеничной мукою. Службу церковную отправляют продолжительно: читают и поют не спешно, благоговейно и весьма благочинно. Полунощница с утренею ежедневно начинается в первом часу по полуночи. Братия в церкви стоят весьма скромно и благочинно, каждый накрывши очи свои клобуком. Поклоны творят все равно, чинно и весьма низко, как рукой достать до земли. Поклоны наблюдают без опущения, как на клиросах, так и назади по всему храму, на «трисвятое», на «приидите поклонимся», на «аллилуиа», на «возгласы», на «запевы» и на «прошения». В церкви поют и читают на двух языках: на правом клиросе молдаване по-молдавски, а на левом русские по-русски. Монашескую одежду носят по обычаю Святой Горы Афонской. Правило келейное отправляют каждый в своей келии: сто поклонов земных, тысячу двести поясных, как рукой достать до земли. Акафист читают каждый день в церкви после часов, пред Литургиею, с пением. А после Литургии ежедневно поют параклис Божией Матери, т. е. молебен.

149. Праздник Иоанна Предтечи в монастыре Секуле, и сколько в Карпатских горах монахов и пустынножителей

Препроводивши лето в монастыре Вороне, пошли мы с отцом Алипием, 25 августа, на праздник Усекновения главы Иоанна Предтечи, в монастырь Секул, который стоит внутри Карпатских гор, от монастыря Вороны два дня ходу. И пришедши, увидели там великое множество народа, а более монашествующих: собрались из всех близких и дальних скитов и пустынь. И весьма удивился я столь великому множеству иноков, и прославлял Господа Бога моего, что много есть в Молдавии работающих Ему, оставивших мiрскую суету и житейское попечение, удалившихся в непроходимые горы и леса, и в пустыни, и вселившихся в тихих и безмолвных местах. Здесь они в нищете и нестяжании работают и служат день и ночь единому своему Создателю, истинному Господу Богу, со скорбью добывают себе хлеб, слезами растворяют себе питие, и ожидают получить себе утешение от Царя Небесного в будущем бесконечном веке. Внутреннюю их жизнь и подвиги, и любовь ко Господу Иисусу Христу, ясно показывают внешний их вид и одежды. Ибо пришли на праздник в сандалиях, а иные босые; лица у них иссохшие и почернелые, очи их наполнены слез. Много было старых и сединами украшенных, а более было младых; много еще и безбрадых, которые от юности своей посвятили себя на служение Господу Богу своему, взяли крест свой, и пошли во след Господа Иисуса Христа. О, Святая Соборная Апостольская Христова Церковь! много у тебя на земле возлюбленных чад, оставивших житейское и мiрское попечение и истинно работающих и служащих единому истинному Господу Богу, в Троице славимому и покланяемому, и приносящих Ему, своему Создателю, бесценные дары – непорочное девство, послушание, пост, нестяжание, молитву, безмолвие и совершенную любовь к Богу и ближнему! О, Святая Христова Невеста! наполнила ты своими возлюбленными чадами горы и вертепы, и пропасти земные, и непроходимые леса и пустыни, где суетному и многомятежному мiру недоступно и неудобно, а твоим чадам есть самое прекрасное и веселое и всякой радости преисполненное жилище! He радуется так царь в своих чертогах, как они веселятся в своих пустынях и пещерах. Ибо утешены они своим Владыкою, Который сказал: Приидите ко Мне, вси труждающиися и обремененнии, и Аз упокою вы. Возмите иго Мое на себе, и научититеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем: и обрящете: покой душам вашим. Иго бо Мое благо, и бремя Мое легко есть (Мф. 11:28–30). И церковная ластовица, святой Иоанн Дамаскин, воспевает: «пустынным живот блажен есть: божественным рачением воскриляющимся» (Антифон глас 5). И паки: «пустынным непрестанное божественное желание бывает мiра сущим суетнаго кроме» (Антифон глас 1). И святой Ефрем Сирин о них пишет так: «В вертепах, а также в дебрях живут они, как в спокойных ложницах. А горы и холмы, которые вокруг их, также им приятны, как и высокия стены». И паки: «Подобно зверям, скитаются они со зверями, и также, как птицы, летают по горам; как елени, пасутся с дикими животными. Как светильники, носятся они по горам, и просвещают светом своим всех, с великою любовию приближающихся к ним. Твердая ограда – отцы в пустыне; потому что умиряют самое место, на котором живут. Как голуби, увиваются они на холмах, a также как орлы на высоких горах и в вертепах. Для царя может быть тесен дворец; а для них просторны и разселины земныя. Они возненавидели всякую славу суетнаго мiра, и вот прославляются всеми людьми, за смирение и великую кротость. Цари не имеют такого покоя, какое упокоение приобрели себе отцы в пустыне; потому что их радование – Христос. Как звери, питаются они в пустыне былиями; потому что ждут себе приятнаго рая». И паки: «Когда они преклоняют колена, тогда образуют перед собой болото, и производят ручьи слезами своими».^[12] Таких пустынножителей сподобился я окаянный видеть множество на празднике у своего учителя и наставника, святого Иоанна Предтечи и Крестителя Господня, который первый показал пример и образ пустынной и уединенной жизни!

Теперь обращаю слово к вам, возлюбленные, живущие посреди всяких соблазнов и прелестей исполненного мiра, плавающие в малых и в худых ладьях, посреди страшного великого океана, колеблемые страшными волнами, обуреваемые сильными вихрями, во всякой опасности душевной пребывающие, в житейских и мiрских суетах и попечениях, в плотских и телесных страстях погрязающие и утопающие: не отчаивайтесь, но дерзайте и старайтесь избавиться и выплыть из великих опасностей, и пристать к тихому и небурному пристанищу; не унывайте, но радуйтесь и благодарите Господа Бога, что много вы имеете себе помощников и заступников и ходатаев ко Господу Богу. Ибо наполнены горы и вертепы, леса и пустыни, вашими возлюбленными чадами и любезною вашею братиею. Но они теперь вам уже не чада и не братия, а отцы ваши и благодетели, и молитвенники за вас ко Господу Богу. Хотя вы их и родили и воспитали, но они после оставили вас, и удалились от вас в монастыри и в пустыни, в тихие и небурные пристанища; ибо возлюбили Господа Бога своего от всея души своея и от всего сердца своего, и от всего помышления своего. Когда они услышали глас Господа Иисуса Христа: Аще кто хощет по Мне ити, да отвержется себе, и возьмет крест свой, и по Мне грядет. Кая польза человеку, аще мiр весь приобрящет, душу же свою отщетит? И всяк, иже оставит дом, или братию, или сестры, или отца, или матерь, или жену, или чада, или села, имене Моего ради, сторицею приимет, и живот вечный наследит (Мф. 16:24–26; 19:29): то оставили все, и пошли вослед Его; оставили мiр с маловременными его красотами, оставили свои дома и имение со всеми любезными своими друзьями и сродниками; а другие оставили любезных и дражайших своих родителей, которые человеку паче всего света, кроме единого Бога: их человеку оставить есть не малый крест и не легкая скорбь; но за любовь Господа своего они и их оставили, помня, что Сам Господь сказал: иже любит отца, или матерь паче Мене, несть Мене достоин (Мф. 10:37). А другие оставили своих любезнейших младых жен с милыми своими чадами; это они уже сделали почти выше естества человеческого: ибо человек прилепляется к жене своей более, нежели к родителям; писано бо есть: оставит человек отца своего и матерь, и прилепится к жене своей (Мф. 19:5); и часто за жену отдает жизнь свою, и за детей своих почти каждый согласится страдать и умереть: ибо часто родители, видя чад своих страждущих, от жалости и сами умирают. Но любовь Господня и эту любовь преодолела. Когда они услышали глас Господа: аще кто грядет ко Мне, и не возненавидит отца своего, и матерь, и жену, и чад (Лк. 14:26): то паче жены и чад своих возлюбили Господа Бога своего, и все оставили, и вслед Его пошли. Воистину до́роги родители и любезны жена и малые дети, и воистину все любезны, но не вечны, а временны и смертны, и не могут избавить от вечной муки, и не окажут помощи на страшном суде Христовом. Тогда не помогут родители своим чадам, ни чада своим родителям; но каждый за себя даст ответ Богу. Но я еще скажу о сем; потому что отчасти и сам это испытал; не много и самому прилучилось из этой чаши испить. Воистину, скорбно и болезненно – разлучаться с родными и любезными своими. Тяжко и горестно родителям оставаться среди мiра, лишившись своих любезных чад, которых имели в жизни своей утешением, и надежду имели получать от них под старость пропитание и упокоение. А наипаче скорбно и болезненно быть жене оставленной своим супругом, и оставаться на всю жизнь сиротою, как бесприютной и тоскующей горлице, потерявшей своего супруга. Горько, скорбно и многоболезненно – и чадам без родителей оставаться бесприютными и беззаступными сиротами. И всякая скорбь, приключившаяся в мiре сем, показывается нам тягостна и неудобоносима; но всякая скорбь здесь, в мiре сем, маловременна и скоропреходяща; но хотя она и маловременна, но доставляет нам вечную радость; ибо за малыя скорби и слезы получим от Господа Бога вечное блаженство и утешение: блажени, рече Господь, плачущи: яко тии утешатся; и паки: радуйтесь и веселитеся, яко мзда ваши многа на небесех. В странствии моем много мне случалось видеть таких скорбящих, оставленных своими среди мiра; со многими мне приводилось жить и из тех, которые оставили мiр и всех любезных своих. Но я скажу вам, в мiре скорбящие: оставившие вас, возлюбленные, не совсем оставили и не возненавидели вас, а только на малое время от вас отлучились послужить истинному Господу Богу своему, избрать и уготовать себе и вам вечное блаженство: они оставили и возненавидели не вас, a мiра сего суеты и соблазны. Они любят вас сердечно, но убоялись с вами навсегда оставаться посреди страшных великих опасностей, дабы в чем не прельститься и не соблазниться, и не прогневать Царя и Владыку своего Небесного. И потому они от вас отлучились в тихие и безмолвные места, чтобы беспрепятственно послужить и поработать Господу Богу. Впрочем, хотя они и отлучились от вас, но не оставили вас, а всегда духом пребывают с вами, и более вам помогают и благодетельствуют, нежели бы с вами жили; и не только в будущем веке вечное блаженство вам уготовляют, но еще и к этой многомятежной жизни беспрестанно, неусыпно, день и нощь вам помогают и благодетельствуют своими теплыми и неусыпными к Богу молитвами: ибо часто они преклоняют свои колена, и много слез за вас пред Господом Богом проливают, и просят Царя Небесного, чтобы послал помощь и милость Свою вам, страждущим и бедствующим посреди страшного и великого и многоволнистого моря – мiра сего; и все свои труды, подвиги и молитвы они предписывают себе и совершают за вас, за своих любезных родственников, которым они остались должными по естеству; и не только за вас, но и за весь мiр православных христиан проливают пред Господом Богом горячие слезы, и приносят свои теплые молитвы, и всему мiру помогают своими усердными и непрестанными молитвами, и всегда ходатайствуют, чтобы Господь Бог ниспослал братиям и православным христианам, в мiре пребывающим, в жизни сей благоденственное и мирное житие и душевное спасение, a по смерти вечное блаженство. Один, работающий Господу Богу верою и любовью, может умолить за тысящу; а ежели два, то за тьму. Но я недостойный сподобился видеть в монастыре Секуле целые сотни таковых. Воистину, они могут умолить Господа Бога за весь мiр. Если же всему мiру они помогают своими молитвами, то кольми паче своим родным. О, блаженны вы, имеющие таковых сродников и богомольцев! Сбывается на вас пророческое слово: блажен, иже имеет племя в Сионе, и южики во Иерусалиме (Ис. 31:9).

150. Описание монастыря Секула

Монастырь Секул стоит внутри Карпатских гор, принадлежит к монастырю Нямецу; от Нямеца два часа ходу. Два часа надобно идти ущельем между столь великих гор, что и солнца не видно. Монастырь стоит в тихом и безмолвном месте, в глухой пустыне, окружен высокими до облак горами и темными непроходимыми лесами, так что зимою и солнце мало в него светит; а ветр в нем никогда не бывает, но всегда тишина; только подле монастыря протекает небольшая речка, и журчит в ней по камням вода. Воистину здесь закрывается от очей и слуха весь суетный мiр со всеми своими суетами и соблазнами. Монастырь кругом обнесен высокою каменною оградою и двух и трехэтажными корпусами келий. И в него сквозь корпусов с западной стороны одни железные врата. Посреди монастыря стоит соборная великая каменная церковь, внутри прекрасно убранная; иконостас резбенный, весь вызлащенный; стены все расписаны иконным греческим писанием. Сей прекрасный храм – во имя святого Иоанна Предтечи, в память усекновения честной его главы. И доднесь стены обагрены человеческою кровию, или лучше сказать, мученическою, запекшеюся на стенах. В 1821 году, во время восстания греков, монахов человек до ста и много мiрских заперлись от турков; но турки разбили пушками врата монастырские, и всех до единого в храме сем изрубили; и было в нем крови на аршин, и текла из него как река. Монастырь сей уже страдал от такого случая трижды. В этом монастыре препроводил много лет своей жизни великий старец Паисий Величковский, и он наиболее его устроил. В этом монастыре погребено много архиереев, провождавших жизнь свою на покое. Монастырь весь каменный. Кроме соборной церкви в нем еще есть четыре церкви, по углам монастыря. Женскому полу дозволено входить в монастырь однажды в год, на праздник; в прочее же время отнюдь не допускаются. Братий внутри монастыря живущих не более и не менее оставляется, как сто человек. Этим распоряжается монастырь Нямец.

151. О скитах монастыря Секула

Вокруг монастыря, близ ограды, много отшельнических келий и садов; а далее от монастыря, находятся два великие скита, принадлежащие к монастырю Секулу: до одного час ходу, а до другого два часа; живут человек пятьдесят; в скитах оград нет, но живут каждый сам по себе. Посреди скита соборная церковь. Скитяне все трудятся и занимаются рукоделием; пищу получают из монастыря: каждую субботу раздают им пищу, и получают от них рукоделие; а самим из скита выходить не позволено. В скитах мiрские люди никогда не бывают, не только жены, но и мужчины. По горам и по лесам много и еще есть пустынных отшельнических уединенных келий и отдаленных скитов, которых всех мы не посещали; но только на праздник сподобились видеть всех братий, которых стеклось около тысящи, подобно как слетелись черные беззлобивые голуби.

152. О торжестве и чине на празднике в монастыре Секуле

Теперь скажу, какое на празднике было торжество. Малая вечерня продолжалась по обычаю. Потом, с иконою, предшествуемою подсвечниками, и с пением пошли в трапезу: трапеза была наполнена одними монахами; еще многие и не вместились; трапеза пищею была изобильна и продолжалась весьма чинно. После, паки возвратились в церковь. Потом, началось всенощное бдение, и продолжалось десять часов весьма торжественно: певцы пели доброгласные, пришедшие из Нямеца и из других мест; правый клирос держали молдаване, пели по-молдавски, а на левом русские пели по-русски. И было до ста человек духовенства, и все в облачении выходили на вечерний вход, также и на литию и на полиелей. После бдения было освящение воды и крестный ход кругом монастыря. После началась Литургия, и продолжалась торжественно: Апостол и Евангелие читали на двух языках: по-молдавски и по-славянски. По Литургии, с иконою и со свещами и хоругвями пошли в трапезу. На трапезе по каждом ястве пели многолетие, при чем на колокольне звонили во все колокола. По первом ястве было многолетие Вселенскому Патриарху Константинопольскому; по втором, молдавскому митрополиту Вениамину; по третьем, молдавскому Князю Михаилу Григорьевичу с супругою и с чады; по четвертом, нямецкому архимандриту с братиею; по пятом, всем болярам и воинству; по шестом, всем ктиторам и благодетелям святой обители; по седьмом, всем православным христианам. Когда пели, все братия стояли на своих местах. Во всем распоряжался нямецкий архимандрит Неонил. После трапезы, не выходя из-за столов, пели тропарь и кондак святому Иоанну Предтече, потом в честь его раздавали всей братии коливо, или кутию; по трапезе воздвигли панагию, и была великая ектения, которая бывает после повечерия, и на каждом «Господи, помилуй» ударяли в колокол, который висит в трапезе. Потом, с пением пошли паки в церковь, и там была за ктиторов и за благодетелей сугубая ектения. После отдыха, вечером, вечерня была торжественная: после вечерни, за ктиторов и благодетелей была великая панихида; было до ста человек духовенства в облачении; все братии и весь народ стояли со свещами; четыре человека носили коливо; потом ходили по церкви, и на каждом архиерейском гробе делали литии. После пошли на братское кладбище, и там совершили малую панихиду; потом возвратились в церковь. Такого доброго обычая во всем моем странствии еще нигде видеть не случалось. Поутру, утреня была торжественная, также в свое время и Литургия. По Литургии, паки за ктиторов и благодетелей была соборная панихида, и все духовенство было в облачении, и все братия и народ стояли со свечами. После был крестный ход, подобно как и вечером. Потом пошли в трапезу; в трапезе по каждом ястве пели вечную память, и звонили на колокольне во все колокола. По трапезе, не выходя из-за стола, совершили малую панихиду, и раздавали коливо; потом воздвигали панагию и говорили ектению; после пошли в церковь; оттуда каждый в свое место. Так препровождался праздник святого Иоанна Предтечи пустынножителя, в пустынном монастыре Секуле, внутри Карпатских гор.

153. Монастырь Нямец: встреча митрополита Вениамина

Оттуда пошли мы в великий монастырь Нямец, и пришедши получили известие, что скоро ожидают в него молдавского митрополита Вениамина. Мы хотели подождать и посмотреть на его торжественную встречу, также посмотреть на всю нямецкую братию, на множество монахов: ибо всех увидеть можно только в это время, на встрече митрополита: тогда исходят из своих пустынь и затворов юные и престарелые, схимники и затворники, пустынножители и скитники, и отшельники. Сентября 1-го, после Литургии, начали ударять в большой колокол весьма редко, для сбора всей братии, и благовестили до самой вечерни. И сходились братия со всех четырех стран на средину в монастырь, со всех гор и холмов, из скитов и из пустынь. И сошлось в монастырь множество монахов; и все между собой здороваются, и один от другого благословляются, и разговаривают между собою разными языками, иные по-гречески, другие по-болгарски, иные по-сербски, иные по-гуцульски, иные по-малороссийски, а немногие по-великороссийски, более же всех по-молдавски. Здесь много видел я старцев, украшенных сединами, и схимников. Но более удивляло меня то, что много здесь, не одна сотня, младых и безбрадых юношей, в полном монашеском чине, в клобуках и в соборных мантиях, благообразных и постных, кротких и смиренных. Пред вечернею, из соборного храма пошли встречать митрополита со многими хоругвями, фонарями и подсвечниками; архимандрит шел с крестом: и было иеромонахов и иеродиаконов до семидесяти человек в облачении. По всем церквам и скитам звонили во все колокола. И отошли от монастыря с полверсты, пока вышли все монахи на чистое поле. И было монахов великое полчище. Митрополит, подъехавши и вышедши из своей колесницы, и посмотревши на таковое множество монахов, прослезился. Потом всех благословил; все братия поклонились ему до земли. Потом он целовал крест, и пошли в монастырь, прямо в соборную церковь, которая была убрана и украшена; все паникадилы и свечи зажжены; и там была ектения и многолетие. Потом всех благословлял, и пошел в келию. И так сподобились мы встретить Высокопреосвященнейшего митрополита Вениамина, и посмотреть на многочисленную нямецкую братию, наследие великого старца Паисия Величковскаго.

154. Описание Вознесенского монастыря Нямеца

Монастырь Нямец стоит в самом преддверии Карпатских гор, на широкой и пространной долине, на прекрасном месте. С трех сторон окружен, хотя и высокими, но отлогими горами; с четвертой стороны, восточной, – пространное раздолье до самого города Нямеца, до которого два часа с половиной ходу. Самый монастырь – четырехугольный, обнесен каменною оградою и каменными трехэтажными корпусами келий. Посреди монастыря три церкви: одна великая соборная, и две поменьше. Соборный храм во имя Вознесения Господня, от чего и называется «Нямецкий Вознесенский монастырь». Храм велик и богато убран; и весь расписан иконным стенным греческим писанием, внутри и снаружи. На левой стране, посреди церкви, в киоте стоит чудотворная икона Пресвятой Богородицы; на той же иконе, с другой стороны, написан святой великомученик Георгий. Сия икона в древние времена принесена в Молдавию из Константинополя от греческих царей. В том же храме, к задней стене, на правой стране находится гроб старца Паисия, в котором покоятся его досточтимые останки; над ним горит неугасаемая лампада. На стене висит изображение старца. Во святых он не прославлен, но почитают его братия, как своего старца и высокой иноческой жизни искусного наставника. Храм сей с двумя приделами. Есть и еще церкви, которые устроены внутри корпусов, все с куполами и крестами. К юго-восточной стране находится великая и пространная братская трапеза. Врата монастырские все расписаны иконным писанием. Над вратами великая колокольня, с колоколами и боевыми часами. Вокруг монастыря выстроены, подобно великому граду, монастырские службы. Во-первых, больница, подобна монастырю, с церковью и колокольнею. Потом гостиницы, конные и скотные дворы, разные заводы и фабрики, разные мастерские, и множество отшельнических келий с садами и фруктовыми древами; и много скитов, и много вокруг монастыря церквей с колокольнями, наподобие приходских; и во всех отправляется ежедневно богослужение. Воистину, сия святая Нямецкая Вознесенская обитель яко град велик и прекрасен! Сказывают, что в нем более осьмисот монахов. Но совершенного и строгого общежития не имеют. Хотя митрополит Вениамин и старался устроить совершенное общежитие, но старшие братия на то не согласились, и сказали митрополиту: «Нам содержать строгих общежительных правил и уставов никак невозможно, по причине великого многолюдства». И митрополит не стал настаивать. Но хотя они совершенного общежития и не имеют; но по своей воле никому жить не позволяют; но все братия живут под старцами и под духовниками. И все одному повинуются архимандриту. Архимандрит же распоряжается по совету соборных старцев. Церковную службу отправляют на двух языках, по преданию старца Паисия, весьма чинно и кротко; и строго наблюдается всякое благочиние; отправляется служба по уставу Святой Горы Афонской, без малейшего опущения. Напевом поют столповым. Монашескую одежду носят по обычаю молдавскому, а не по-афонски.

155. Отбытие в Святую Гору Афонскую

Потом мы отправились в путь, и возвратились паки в свой монастырь Ворону. Сентября 8-го торжествовали свой храмовой праздник Рождества Пресвятой Богородицы. Хотя было и великое торжество и великое стечение народа, но были больше мiрские, на которых мне было смотреть уже скучно. После праздника, мы двое с отцом Никитою, которого я обратил из раскола, начали собираться в Святую Гору Афонскую. Получивши благословение от духовного отца и многие наставления от отца Иоанна, схимника и пустынножителя, получивши паспорта и благословение от архимандрита Рафаила, сентября 28-го, 1839 года, отправились в путь, и ноября 8-го пришли в давно желаемое нами тихое и небурное пристанище, в Святую Гору Афонскую, и прожили в ней в разных местах полтора года, в течение которого времени сподобил меня Господь и Божия Матерь постричься в иноческий ангельский образ, в русской обители и киновии святого великомученика Пантелеимона, от игумена иеросхимонаха Герасима, по благословению моего старца иеросхимонаха Арсения. В Молдавии видел я монахов только сотни, а во Святой Горе Афонской Бог привел видеть тысящи (о чем писано пространно во 2-й, 3-й и 4-й частях моего Странствия).

156. Паки странствие по России; раскольнический Покровский монастырь в Стародубских слободах

Чрез полтора года (в 1841 г.), из Святой Горы Афонской отправили меня в Россию за послушание, по делу монастырскому. По въезде в Россию, праздник Успения Пресвятой Богородицы я проводил в Киево-Печерской Лавре; было великое торжество. Оттуда заехали к раскольникам в Черниговской губернии, в Покровский, в Стародубских слободах, мужской монастырь, и желал с ними поговорить о вере и о Церкви; но они от того отказывались незнанием и неимением книг; но потом, по убеждению моему, двое нашлись со мной говорить. Я же место избрал посреди монастыря, дабы все проходящие знали; а день был воскресный. Я начал их спрашивать изстаринных книг, как они называют их, а именно: из книги о вере, из Кирилловой, из большого Катехизиса, и из Толкового Апостола, и из прочих. Но, к великому моему удивлению, никто из них ни одной этой книги не читал, и не знают, что в них писано; да сказать надобно истину: видится, что некогда им и читать; не тем они заняты. Я весьма на них огорчился, и укорил их, что нимало они не пекутся о душах своих, а только препровождают свою жизнь, работая чреву и прихотям. Когда я говорил, то вокруг меня стояло множество народу, монахов и мiрских, и все до единого раскольники. Все молчали; и я скорбел, что не с кем было заняться разговором, чтобы сами могли они себя обличить. Но Господь Царь Небесный скоро меня утешил, и исполнил желание мое.

157. О юноше раскольнике, сведущем в Писании

Из числа собравшихся вышел на средину стязаться со мною один мiрской, шестнадцати лет юноша, из Климовой слободы купеческий сын. Он ходил в слободу Митковку по своему делу, и мимоходом зашел в монастырь; увидел толпу народа, и сам подошел; и услышавши мои слова и вопросы, на которые ответа никто не делает, распалился ревностию по расколе, и подошедши, начал говорить со мною и защищать свой раскол. Я же, видя, что хотя он и млад, но весьма быстроумен и искусен, и в книгах много начитан, и что читал, все понимает, – весьма возрадовался, что получил желаемое, и начал с ним разговаривать; и он множество мне делал вопросов, и давал ответы от Святого Писания и из книг Отеческих. И говорил все беспристрастно, по чистой совести: ибо у него, яко еще юного, совесть была чиста и страстями мiрскими и телесными еще не помрачена, чувства душевные еще не повреждены и здравы, и сердце еще бесстрастное. Воистину Господь сказал: утаил еси от премудрых и разумных, и открыл еси та младенцем (Мф. 11:25).

158. Обличение раскольнических монахов

Потом я обратился к монахам, и сказал: «Как вам, отцы, не стыдно, что живете в монастыре, а ничего не знаете, и книг своих не читаете, и ни до чего не доходите, втуне только хлеб ядите; и только беспрестанно для сборов ездите, да еще и прочих прельщаете, а сами как слепцы ничего не видите, и не знаете куда идете, да не хощете и заботиться о том, чтобы знать? Ох, увы, увы заблуждения! Сей юноша превзошел вас всех премудростью и знанием. Еще молод, в мiре живет, и в житейских делах упражняется: но посмотрите, как он разумно отвечает; a он – вашей секты и вашего порождения, и я его никогда не видал до сего часа, и не знал, но только сей час вижу. Но оставлю вас безумных невежд в вашем невежестве, и буду говорить с тем, кто знает дело». Потом паки начал продолжать разговор с юношей. Он же столько занялся со мной беседою, что позабыл и оставил дело свое, и говорил со мной при народе до самого вечера, и столько прилепился ко мне, что не пошел в дом свой, и не хотел от меня отлучиться, но остался со мной ночевать; и всю ночь препроводили мы с ним без сна, и он спрашивал меня много о Святой Восточной Церкви и о Вселенских четырех Патриархах, и о Святой Горе Афонской, о многих догматах и о таинствах; и совершенно оставил раскол, и обратился сердцем к Святой Восточной Христовой Церкви; и много от радости плакал, что нечаянно сподобился найти свою возлюбленную матерь, Святую Восточную Соборную Апостольскую Христову Церковь, и говорил мне: «Не хотел бы я, отче, от тебя отлучиться, и желал бы с тобою пожить хотя немного, и более утвердиться; но невозможно мне тебя пригласить в свой дом, потому что мои родители и все семейство – закоснелые раскольники, и обратить их вскорости невозможно: но теперь надеюсь на Господа Бога: хотя не скоро, но склоню их к единоверию». Я сказал ему: «Да будет тебе, возлюбленное мое чадо, наставник и учитель Сам Бог и Священное и Отеческое Писание. Ты же стой и подвизайся за Святую Христову Церковь. He устыдися и не усрамися лица человеческого. Великая для тебя настанет брань и война против раскольников и против родных и всех твоих слобожан, потому что еще нет ни единого человека в вашей слободе ни православного, ни единоверца. Но тебе одному подобает начать и вести войну с врагами Святой Восточной Христовой Церкви; и ты, возлюбленное мое чадо, дерзай и не бойся: Господь наш Иисус Христос во всем тебе будет помощник; ибо Он тебя избрал на это еще от чрева матернего». И так, препоручивши его Господу Богу и утром распростившись, я отправился в путь, а юноша пошел в дом свой. Об этом юноше надобно иметь надежду, что много сделает он пользы для Святой Восточной Христовой Церкви. Тогда я вспомнил слова отца Серафима, старца Саровской пустыни, что он говорил старцу Тимону: «Сей повсюду, сей при пути и на камне, на песке и в тернии, – все где-нибудь да прозябнет, хотя и не скоро, но плод принесет». И воистину так; днесь и исполнилось сие на самом деле. Я начал сеять в этом раскольническом Покровском монастыре, на совершенном камени и в тернии, и никакой надежды не имел на прозябение, но этот юноша, нечаянным образом зашедший в монастырь, услышавши слово, принял его с любовию, яко земля благая. Хотя сначала и много он старался защитить свой раскол, и противоречил мне; но после сделался яко агнец безгласный и кроткий. Но что с ним случилось после, мне неизвестно; только то́ слышал и знаю, что в мой проезд, в 1841 году, в Климовой слободе не было ни одного человека православного, ниже́ единоверца; но теперь слышно, что в течении осми лет, уже две раскольнические приходские церкви приняли единоверие, также и самый Покровский монастырь сделался единоверческим. Но как это все случилось, о том не знаю.

159. Белобережская общежительная пустынь

Отправившись далее в путь, прибыл я в Орловскую губернию, близ города Брянска, в общежительную Белобережскую пустынь, под самый храмовый праздник Усекновения честныя главы святого Иоанна Предтечи и Крестителя Господня. Было великое множество народа. Всенощное бдение было продолжительное и весьма торжественное. На полиелее все три псалма пели на распев по стихам, посреди церкви и весьма сладкогласно; все братия и весь народ в руках держали свещи возжженные. В церкви по обеим сторонам, между столбов, поделаны железные решетки невысокие, за которыми стоят иноки и послушники и все братия, а на средине – мiрской народ; и другие добрые церковные здесь я видел обычаи, которых в других монастырях еще мне видеть не случалось. Здесь я сподобился причаститься Святых Таин Тела и Крови Христовой. Здесь обретается чудотворная икона Пресвятой Богородицы, именуемая Троеручица, принесенная из Святой Горы Афонской. Здесь, внизу, в теплой церкви, под спудом почивают мощи Симеона, пришедшего из Святой Горы Афонской и принесшего икону Пресвятой Богородицы, Троеручицу; он во Святых не прославлен; а желающие поют по нем панихиды. Напевом здесь поют молдавским, на подобны.

160. Назидательное наставление белобережского старца Моисея

Здесь я имел разговор с всечестным игуменом Моисеем, и получил от него немалую пользу, в назидание своей души. Он говорил между прочим: «Много расстраивает монашескую жизнь, когда ездят для сборов и за милостынею. Много вредно монаху частое обращение в мiрских домах. Много расстраивает монахов и вредит монастырю допущение входа женам, особенно по келиям. Много вредит монаху распивание чая и хождение одних к другим в келии, и занятие празднословием; а всему тому злу начало – праздность. Все это много монаха отлучает от Бога, расстраивает его мысли и ввергает в уныние. Ничто так не нарушает братской любви, как разрушение общежития. Я почти тридцать лет в этой обители игуменом, и это все коснулось меня самого, и испытал я самым делом: некоторые беспорядки в обители, помощию Божиею, я исправил, a некоторые еще и доныне остались не исправленными; но и те постараюсь исправить, ежели Господь мне поможет. И еще скажу тебе, что ни от какой страсти так не трудно человека отучать, как от привычки к табаку». Слыша такое полезное наставление, я благодарил его, и, получивши благословение, ушел. Сей игумен Моисей родом из тульских оружейников, почти сорок лет прожил в обители, и более тридцати лет игуменом, и сам проходил строжайшую монашескую жизнь. В келии своей ничего не держал, и жен в келию свою не принимал, также и братии строго было запрещено принимать их; чаю сам не пил, и прочих от того удерживал. Обитель свою так устроил, что теперь почти из первых по всей России.

161. Оптина пустынь, и о старце иеросхимонахе Леониде

Отсюда я далее отправился в путь, и в пятый день прибыл в общежительную Оптину пустынь, что́ в Калужской губернии, близ города Козельска. Прежде, за много лет, я слышал о живущем в Оптиной пустыне, великом старце, иеросхимонахе Леониде, и давно желал видеть его, насладиться его беседы, и получить от него наставление и в скорбях своих утешение. Ибо как выехал из Святой Горы Афонской, ежедневно я находился в скорбях и в слезах, как странник, не имеющий, где главу подклонити. Как Адам, изгнанный из рая и лишившись радостей и сластей райских, седя прямо среди рая, плакал; так сетовал и я, высланный из Святой Горы Афонской, разлученный от возлюбленных духовных моих отцов и братий, удаленный от тихого и небурного пристанища, один, в малой и худой ладии, плавающий в страшном и многоволнистом море мiра сего, и качающийся посреди великих волн, не имея себе пристанища. Как рыба выброшенная на сушу, метался и тосковал я, и искал хотя капли воды прохладить свою, всяких скорбей исполненную, душу. Ехал, сам не зная куда, не имея ни денег, ни сборной книги и назначенного себе места. Ох! увы! И теперь без слез не могу вспомнить о том времени. По прибытии моем в Оптину пустынь, я нетерпеливо желал сходить к отцу Леониду, с надеждою получить себе утешение; и расспросив о келии его, пошел к нему немедленно. И пришедши в его сени, убоялся, ово от радости, что сподобляюсь видеть такого великого отца, ово от мысли, как я недостойный явлюсь пред такого великого старца; и долго стоя в сенях, опасался отворить дверь. Потом вышел его ученик. Я спросил: «Можно взойти к старцу?» Он ответил: «Можно». Потом я вошел к нему в келию; но там еще более убоялся и вострепетал. Ибо почти полная келия была людей разного звания: господ, купцов и простых; и все стоят на коленях со страхом и трепетом, как пред грозным судиею, и каждый ожидает себе ответа и наставления; и я также, позади всех, пал на колена. Старец же сидит на кроватке, и плетет пояс: это было его рукоделие – плести пояски, и давать посетителям в благословение. Потом старец возгласил: «А ты, афонский отец, почто пал на колена? Или ты хочешь, чтобы и я стал на колена?» Я устрашился оттого, что никогда он меня не видал и не знал, в одежде же я был простой, а назвал меня отцем афонским. Я отвечал: «Прости мя, отче святый, Господа ради; я повинуюсь обычаю: вижу, что все стоят на коленах, и я пал на колена». Он же сказал: «Те люди мiрские, да еще и виновные; пусть они постоят; а ты – монах, да еще и афонский; встань и подойди ко мне». Вставши, я подошел к нему. Он же, благословивши меня, приказал сесть с ним на кровати, и много меня расспрашивал о Святой Горе Афонской и о иноческой уединенной жизни, и о монастырской общежительной, и прочих афонских уставах и обычаях; а сам руками беспрестанно плетет пояс. Я все подробно рассказал; он же от радости плакал, и прославлял Господа Бога, что еще много у Него есть верных рабов, оставивших мiр и всякое житейское попечение, и Ему, Господу своему, верою и любовью служащих и работающих. Потом начал отпускать людей, и каждому врачевал душевные и телесные его болезни, телесные – молитвою, а душевные – отеческою любовью и кроткими словесами, и душеполезным наставлением, иных – строгим выговором и даже изгнанием из келии.

162. Строгий поступок старца Леонида с одним господином

Между этими людьми стоял пред ним на коленах один господин, приехавший на поклонение в обитель и для посещения великого старца. Старец спросил его: «А ты что́ хощешь от меня получить?» Тот со слезами ответил: «Желаю, отче святый, получить от вас душеполезное наставление». Старец вопросил: «А исполнил ли ты, что́ я тебе прежде приказал?» Тот ответил: «Нет, отче святый, не могу того исполнить». Старец сказал: «Зачем же ты, не исполнивши первого, пришел еще и другого просить?» Потом грозно сказал ученикам своим: «вытолкайте его вон из келии». И они выгнали его вон. Я и все там бывшие испугались такового строгого поступка и наказания. Но старец сам не смутился; и паки начал с кротостью беседовать с прочими, и отпускать людей. Потом один из учеников сказал: «Отче святый, на полу лежит златница». Он сказал: «Подайте ее мне». Они подали. Старец сказал: «Это господин нарочно выпустил из рук, и добре сотворил: ибо пригодится афонскому отцу на дорогу». И отдал мне полуимпериал.

163. Как старец Леонид исцелил больную и предсказывал о своей приближающейся кончине

Потом я спросил старца: «Отче святый, за что вы так весьма строго поступили с господином?» Он же ответил мне: «Отец афонский! я знаю, с кем как поступать: он раб Божий, и хощет спастися; но впал в одну страсть, привык к табаку. Он прежде приходил ко мне, и спрашивал меня о том; я приказал ему отстать от табаку, и дал ему заповедь более никогда не употреблять его, и пока не отстанет, не велел ему и являться ко мне. Он же, не исполнивши первой заповеди, еще и за другой пришел. Вот, любезный отец афонский, сколько трудно из человека исторгать страсти!».

Когда мы беседовали, привели к нему три женщины одну больную, ума и рассудка лишившуюся, и все три плакали, и просили старца о больной помолиться. Он же надел на себя епитрахиль, положил на главу болящей конец епитрахили и свои руки, и прочитавши молитву, трижды главу больной прекрестил, и приказал отвести ее на гостиницу. Сие делал он сидя; а потому он сидел, что уже не мог встать, был болен, и доживал последние свои дни. Потом приходили к нему ученики, монастырские братия, и открывали ему свою совесть и свои душевные язвы. Он же всех врачевал, и давал им наставление. Потом говорил им, что приближается к нему кончина, и сказал: «Доколь вы, чада мои, не будете мудры яко змия, и цели яко голубие? Доколе вы будете изнемогать? Доколе вы будете учиться? Уже пора вам и самим быть мудрыми и учителями, a вы сами ежедневно еще изнемогаете и падаете. Как вы будете жить без меня? Я доживаю последние дни, и должен оставить вас, и отдать долг естеству своему, и отойти ко Господу моему». Ученики, слышавши сие, горько плакали. Потом всех отпустил, и меня также.

164. Разговор мой со старцем Леонидом, и о прочем

На другой день я паки пришел к нему, и он паки принял меня с любовью, и много со мной беседовал; потом пришли вчерашние женщины, и больная была с ними, но уже не больная, а совершенно здоровая: они пришли благодарить старца. Видевши сие, я удивлялся, и сказал старцу: «Отче святый, как вы дерзаете творить такие дела? Вы славою человеческою можете погубить все свои труды и подвиги». Он же в ответ сказал мне: «Отец афонский, я сие сотворил не своею властью, но это сделалось по вере приходящих, и действовала благодать Святаго Духа, данная мне при рукоположении; а сам я человек грешный». Слышавши сие, я весьма воспользовался его благим рассуждением, верою и смирением. Потом, паки приходил вчерашний господин, и просил у старца прощения со слезами. Он же простил, и приказал исполнять то́, что́ приказано было прежде. Потом отпустил нас всех.

Я препроводил в Оптиной пустыне целую седмицу, и торжествовал праздник Рождества Пресвятой Богородицы. Торжественное было всенощное бдение: на полиелеи все три псалма пели на распев по стихам; все братия и весь народ стояли со свещами. И многажды я посещал тихий и безмолвный скит, который отстоит от монастыря с полверсты, посреди лесу, и многажды там беседовал с отцами, иеросхимонахом Иоанном, обратившимся из раскола, также и с духовником иеромонахом Макарием. Многажды беседовал и с страннолюбивым оптинским игуменом Моисеем. Потом отправился в путь. А старец Леонид после меня чрез месяц кончил жизнь свою, и отошел ко Господу своему.

165. Свидание с прежним моим другом отцом Иоанном, и о том, как раскольники не терпят истинной правды

Потом я получил известие о своем прежнем возлюбленном друге, отце Иоанне, молдавском, что он живет в Саратовской губернии, в единоверческом Воскресенском монастыре, и нетерпеливо возжелал я его еще в жизни сей увидеть. Хотя и далек и труден был путь, но ради любви духовного брата и возлюбленного друга все пренебрег, и отправился в путь. Когда мы увиделись, много от радости проливали слез о том, что Господь паки сподобил нам увидеться в жизни сей, свыше всякого чаяния. (Из Молдавии он отправился в Россию: а я после пошел в Святую Гору Афонскую; потом чрез три года паки увиделись в России). Потом пришли к нему в келию монахи, и меня расспрашивали: «Как в Святой Горе Афонской и все греки слагают персты для крестного знамения?» Я сказал им, что как в Святой Горе Афонской, так и по всей Греции молятся в три перста, во имя Святой Троицы; а в два нигде не молятся, даже и не терпят смотреть на двухперстников и гнушаются; в Святой Горе Афонской и жить не принимают крестящихся двумя персты; и Святых Таин не причащают, пока двухперстного сложения не переменят. И если там случаются двухперстники, то приходят из России: а в тех странах и слуху нет о двухперстном сложении. И греки во всем согласны с Россиею. Монахи спросили: «Мы же почему с ними не согласны и от них отделяемся?» Я сказал: «Вы про это сами должны знать». Они же все весьма приуныли и смутились и разошлись. Узнавши сие, архимандрит весьма на меня оскорбился, и, призвавши к себе, сказал: «Для чего ты говоришь, что в Афоне и все греки молятся в три перста? Ты разстроил всех моих братий». А я ему ответил: «Я твою братию не разстроиваю: они пришли ко мне и спросили, а я сказал им сущую истинную правду, что сам своими очами видел и своими ушами слышал; а солгать не захотел». Но он весьма на меня рассердился, и выгнал меня из монастыря безвременно. Но спаси его, Господи, и прости ему грех сей; и я его прощаю. Ибо он меня этим не оскорбил: но я с радостью вышел, и благодарил Господа моего Иисуса Христа, что сподобился за святое и великое имя Святой Троицы и за правду изгнание потерпеть. Друг же мой отец Иоанн с прочими весьма на архимандрита оскорбились. После уже я услышал, что отец Иоанн вышел из того монастыря в Свято-Троицкую Сергиеву Лавру, и доныне живет в ските Гефсимания, и именуется Израиль. В том же ските находится и отец Макарий, бывший Гедеон, а ныне Иларион, и отец Алипий, ныне Александр, и отец Анатолий, в должности строителя.

166. О рабе Божией Евдокии, юродивой

В 1842 году, по желанию моему, посетил я Свято-Троицкую Сергиеву Лавру, и сподобился там лобызать святые мощи преподобного отца Сергия и прочих Угодников Божиих; гостил там две седмицы, и нашел знакомых мне монахов: иеромонаха Самуила грека и отца Василия, которые бывали в Святой Горе Афонской. Еще познакомился я с одним иеродиаконом M., который возревновал идти со мною в Святую Гору Афонскую. Потом я отправился в путь в Москву, а отцы лаврские пошли меня провожать и шли до Хотькова женского монастыря. Пришедши в Хотьков, сказал мне иеродиакон M.: «Отче, здесь есть раба Божия, именем Евдокия, от которой многие пользуются советами и наставлениями. Ежели угодно, то идите со мною и посмотрите ее». Я охотно с ним пошел. Взошедши в келию, диакон сказал послушнице, что желаем видеть мать Евдокию. Послушница пошла и сказала ей. Потом пришла раба Божия Евдокия из своего затвора в келию, и поклонилась нам до земли, и мы ей поклонились также. Потом она начала мне говорить, и, смотря на мое сердце и на тайные моя помышления, давала мне ответы и разрешения, а после сказала: «Много ты толковал, но еще всего не протолковал. Господь сказал: не осуждайте, да не осуждени будете. И мы за людей и за чужие грехи отвечать не будем, а только за себя ответ дадим Господу Богу; а когда и где приведется время и позволит место, то можем только научить и наставить, а не осуждать». Это она меня обличила за то, что я еще имел раскольническую привычку осуждать и зазирать людей, которые неистово или небрежено творят крестное знамение на лице своем; это она мне объявила сама после. Потом начала мне сказывать, что меня ожидают скорби и болезни, и прочее. Потом обратила очи свои на иеродиакона, и сказала: «А ты, любезный мой, вздумал идти в Афонскую Гору; нет, не ходи: я тебя не пущу; а поживи в Лавре и послужи преподобному Сергию, а он походатайствует за тебя у Господа Бога, и испросит тебе помощи и милости; и Божия Матерь, Царица Небесная, за тебя заступит: ибо Она, Владычица, как обещалась соблюдать Афонскую Гору, и помогать афонским отцам, и ходатайствовать о них пред Сыном Своим и Богом, так обещалась и преподобному Сергию сохранять его Лавру; помогать ученикам его, и предстательствовать за них у Сына Своего и Господа; а хотя и соблазняют тебя финифтяные иконы, говорю о женах; но Господь по молитвам преподобного Сергия сохранит тебя от них. И в Афоне живут не ангелы, и там человеки, а ты поживи в Лавре, а после я награжу тебя». Потом, простившись с нами, пошла в свой затвор, а мы пошли в свое место. Много я радовался, что нечаянно Господь показал мне благоугодную рабу Свою. Вечером игумения позвала нас к себе, и во время вечерней трапезы начали мы говорить игумении, какое она в обители своей имеет великое сокровище. Она же, думая, что мы говорим о другой затворнице, сказала нам: «Да, можно что-нибудь заслужить у Господа: более тридцати лет сидит в затворе». Но когда узнала, что мы говорим о Евдокии, то весьма ее укорила. Сия раба Божия притворяется юродивою и сидит в малом темном чулане, чему уже тогда было 25 лет, в одной рубашке, и власы на голове стриженые.

167. О юродивом Иоанне Яковлевиче

Еще хощу сказать тому подобное. Проживая в царствующем граде Москве, в один день вышел я на улицу, и нечаянно увидел знакомого мне монаха из монастыря, что на острове Валааме. Он пригласил меня посетить раба Божия Иоанна Яковлевича, находящегося в общественной больнице. Я с радостью на то согласился. Пришедши к нему, мы застали его седящего на кровати. В комнате у него было много посетителей, которые за послушание все толкли стекло; но нас не заставил. Просидели мы у него более трех часов, и он ничего никому не говорил, а только юродствовал. Потом принесли чай; он же распорядился по-своему: иным дал внакладку, другим вприкуску, а другим пустой, а иным и вовсе не дал. Потом начал всех отпускать, и говорил, кому что нужно и кто за чем приходил.

Потом и я подошел, и он мне сказал: «Ты, отец афонский, не бери с собою того человека, которого помышляешь взять в Афонскую Гору: нет ему воли Божией быть монахом; но оставь его, пусть живет дома». Потом я спросил его: «Старче Божий, благополучно ли я достигну Святой Горы Афонской?» Он ответил: «Достигнешь; но только на пути случится тебе болезнь». И приказал подать мне чаю, и сказал, что «тебе болезни миновать невозможно, а сия чаша будет тебе во исцеление».

168. Размышление о милосердии Господнем, Святой Церкви и о прочем

О Господи, Владыко Человеколюбче, Царю Небесный и создателю всех видимых и невидимых тварей! Какое Ты имеешь неизреченное снисхождение к роду человеческому! Как Ты наполняешь благодатию Святаго Духа скудельные сосуды, смертных и тленных человеков! Какие Ты великие и устами человеческими неизглаголанные дары посылаешь и препоручаешь рабам Своим, которые Тебе, своему Творцу и Создателю, служат верою и любовью, которые ради любви к Тебе, своему Создателю, оставивши мiр со всеми его прелестями, и отвергши от себя всякое житейское попечение, распялись мiру, и победили врага диавола со всеми его кознями и со всеми страстьми и похотьми, и которые возлюбили Тебя, Господа Бога своего, от всей души своей, и от всего сердца своего, и от всего помышления своего! И Ты, Господи Боже, возлюбил их, и безвестная и тайная премудрости Своея являешь им, и тайны Своя открываешь, якоже обезался: аминь, аминь глаголю вам: веруяй в Мя, дело, яже Аз творю, и той сотворит, и больша сих сотворит (Ин. 14:12); и паки: имеяй заповеди Моя, и соблюдаяй их, той есть любяй Мя: а любяй Мя, возлюблен будет Отцем Моим: и Аз возлюблю его, и явлюся ему Сам (Ин. 14:21); и паки: аще кто любит Мя, слово Мое соблюдет: и Отец Мой возлюбит его, и к нему приидем, и обитель у него сотворим (Ин. 14:23).

Возлюбленные, на какой мы высокой степени поставлены! Сам Господь Бог и Творец всея твари, Царь Небесный, на Негоже не смеют чини ангельстии взирати, егоже небеса не вмещают, и от егоже лица трепещет вся тварь. Он Сам, Царь страшный и Владыка Небесный, Сам обещался нам явиться, и Сам хощет прийти к нам, и обитель в нас сотворить, хощет вселиться в наше сердце и жить в нем! О Владычнего неизреченного к нам снисхождения и человеколюбия! Но Он, Царь Небесный, не всем обещался явиться и такое сделать снисхождение, но только тем, которые возлюбят Его, Господа Бога своего, от всея души, от всего сердца и помышления своего, и которые исполняют и соблюдают все заповеди и советы Его, и которые оставили суетный мiр сей со всеми его маловременными благами и пошли во-след Господа своего узким и тесным и прискорбным путем, – вот Он кому обещался явиться, и с кем пребывать!

Писано: аз рех: бози есте, и сынове Вышняго еси. Посему надлежало бы всем нам быть сынами Божиими: но мы окаянные человецы умираем и падаем. От того падаем, что не любим совершенно своего Господа, Творца и Создателя, не исполняем Его святых заповедей, а более прилепляем свое сердце к тленному и скоромимоходящему, прельщаемся мiра сего суетного красотами и прелестями, и более слушаем врага диавола, нежели Господа Бога своего. Вот, возлюбленные мои, отчего мы падаем, и не только падаем, но еще и умираем смертью вечною, и отходим от сея жизни и от сего мiра только с одними грехами своими и с отягощенною совестью, ответ и отчет отдавать Праведному Судии во всех своих делах и помышлениях, и в советах сердечных. Ежели рабам Божиим, которые от всея души своей Его любят, и исполняют заповеди Его, откровенны наши дела и помышления и советы сердечные; то кольми паче известны и откровенны они Самому Господу Богу, Творцу и Создателю, Который потребует от нас отчета не только в одних делах, но и в помышлениях наших и в тайных советах сердечных. Ежели за помышления дадим ответ Господу Богу, то кольми паче за небогоугодные наши дела.

О возлюбленные! Сколько для нас смертных должна быть дорога́ краткая жизнь наша! Потому что в краткие дни нашей жизни мы можем заслужить и стяжать вечное блаженство, и, напротив, такожде можем пролениться, и утратить блаженную вечность. Каждую минуту мы должны помнить и любить Господа Бога своего, творить святую волю Его, и исполнять Святые заповеди Его: и за то, по неложному Его обещанию, получим блаженство и бесконечное Небесное Царствие, и с Ним, с своим Владыкою, будем вечно радоваться и веселиться, и утешаться Его лицезрением. Ибо Сам Он, Господь и Спаситель наш Иисус Христос, Своими пречистыми устами сказал: аще кто Мне служит, Мне да последствует: и идеже есмь Аз, my и слуга Мой будет: и аще кто Мне служит, почтит его Отец Мой (Ин. 12:26). И паки: В дому Отца Моего обители многи суть: аще ли же ни, рекл бых вам: иду уготовати место вам. И аще поиду и уготовлю место вам, паки прииду, и поиму вы к Себе, да, идеже есмь Аз, и вы будете (Ин. 14:2). И паки: Отче, ихже дал еси Мне, хощу, да, идеже есмь Аз, и тии будут со Мною: да видят славу Мою, юже дал еси Мне, яко возлюбил Мя еси прежде сложения мiра (Ин. 17:24). Вот, возлюбленные мои, какое блаженство и какая радость уготованы любящим Господа Иисуса Христа и служащим Ему всем сердцем!

Но не только в будущем веке уготовано им блаженство и радость; но и в этой еще мертвенной плоти и в тленном теле, утешает Господь рабов Своих, посещает их Своею благодатию, открывает Свои неизреченные тайны, и показывает им Свое богатство вечное, которое они должны получить после своей смерти. И делается таковой человек обителью Святой Троицы. И соделывается душа та невестою Христовою, обрученною Святым Духом, и хотя еще не получила венца и не введена в царские вечные чертоги, однако уже радуется и веселится, что такая непотребная сподобилась от Царя своего Небесного принять обручение Святаго Духа, и от радости много проливает слез, и благодарит своего Создателя Царя Небесного за Его неограниченные милости к роду человеческому, – как Он, Творец и Создатель, смертных и грешных и непотребных человеков, которые на всяк день и час Его благоутробие прогневляют и огорчают, и заповедей Его не соблюдают, милует, питает и ущедряет. Еще благодарят таковые души Господа своего, что Он их освободил и исторг от суетного мiра и его прелестей, и от всех попечений мiрских, и сподобил их достигнуть в тихое и небурное пристанище душевного и внутреннего спокойствия. A более плачут о том, что не могут они Его, Царя Небесного, так любить, как должно, недостаточествуют в сем, и ожидают с неограниченным желанием того радостного и торжественного дня, когда разрешатся с плотию, отлучатся от сей маловременной жизни, и внидут в Небесные райские чертоги к возлюбленному и многовожделенному своему Небесному Жениху, Господу Иисусу Христу, и узрят Его уже тогда не в видениях и гаданиях, но лицом к лицу, и насытятся неизреченной доброты Того, на Негоже не смеют чини ангельстии взирати. И тогда приимут от Heгo венец нетленный и совершенную радость, во веки веков конца не имущую, ибо праведник во веки смерти не узрит, и праведник во веки жив будет (Прем. 5:15; Откр. 21:4).

Грешникам же и не покаявшимся, и драгоценное время своей жизни в лености и беспечности погубившим, в роскоши и в телесных сластях и страстях драгоценные дни препроводившим, и о душе своей никакого попечения не имевшим, смерть люта есть. Потому что лишает она их двух жизней: первой, сей временной, и второй, будущей вечной. Ибо по смерти уже нет покаяния: во аде же кто исповестся? Торг уже разошелся, торговля кончилась, и наступила уже нощь смертная: и Господь в чем застанет кого, в том и будет судить. О, почто не помышляем мы о сем дондеже день есть? Почто препровождаем в лености, в сластях и роскоши, драгоценное и малое время нашей жизни? Почто не стараемся угождать Господу Богу, Творцу своему и Создателю, Который нас сотворил и жизнию одарил, всеми душевными и телесными благами наградил, за нас неблагодарных рабов в нашу плоть облекся, пострадал и распялся, избавил нас от адовых уз и от работы диаволи, и доныне все Свои милости на нас изливает, еще и вечное блаженство и Царство Небесное нам обещавает? Увы нам неблагодарным рабам! Какого мы имеем кроткого и благого и милостивого Владыку и Господа, а не хощем на малое время Ему послужить и поработать, и не хощем Его от всей души своей возлюбить, и за Ним последовать! А если бы сказали, что мы Господа Иисуса Христа любим, то воспомянем, что́ Господь сказал: аще любите Мя, заповеди Моя соблюдите. И паки: имеяй заповеди Моя, и соблюдаяй их, той есть любяй мя. И паки: аще кто любит Мя, слово Мое соблюдет. И паки: не любяй Мя, словес Моих не соблюдает (Ин. 14:15, 21, 23). Вот, возлюбленные, в чем состоит и заключается любовь к Господу: соблюдать и творить заповеди Господни, и исполнять на самом деле все словеса Его. Где же наши любовь, если не соблюдаем заповедей Господних, и не исполняем словес Его? Почто не подражаем верным рабам Божиим, которые соблюдают Его заповеди, слушают и исполняют словеса Его, оставили всякое житейское попечение, оставили весь мiр со страстьми и похотьми, возлюбили Его, Господа своего Иисуса Христа, от всей души своей, от всего сердца своего и от всего помышления своего, и день и нощь подвизаются, чтобы исполнить волю Его? Может всякий им подражать, и быть такой же, как и они, если только захочет. Это состоит в нашей собственной воле, ибо мы самовластны: ежели хощем, пойдем узким и прискорбным путем, за Христом вослед, вводящим в жизнь вечную; ежели хощем, то пойдем широким путем и пространным, в муку вечную, к диаволу. Кто восхощет идти узким и прискорбным путем, тому надобно просить помощи от Господа Бога; ибо Он Сам сказал: без Мене не можете творити ничесоже. Но хотя и тесен Христов путь, и прискорбно шествие по нему; но еще и в нынешние плачевные времена, с помощью Божией, многие тысящи по нем идут, чему я сам самовидец. Много еще на земли, в Святой Христовой Церкви, избранных Христовых сосудов, наполненных благодатию Святаго Духа; много еще в Святой Восточной Христовой Церкви светлых светильников, которые просвещают всю Святую Церковь своею жизнью; много еще есть на земле рабов Господа нашего Иисуса Христа, которые возлюбили Его от всея души, от всего сердца и помышления своего, и которым открывает Господь Свои неизреченные тайны. И мне окаянному и недостойному и паче всех человек грешнейшему, яко некоему извергу, препроводившему до тридцати лет своей жизни в заблуждении, и не верившему, чтобы в нынешние времена была на земли Господня благодать Святаго Духа, – по разрушении всех толков и расколов, Господь Бог мой Иисус Христос, по Своей неограниченной милости и по Своему великому человеколюбию, многих показал на земли, еще во плоти, рабов Своих, сосудов избранных, исполненных благодатию Святаго Духа, в течение многолетнего моего странствия и проживания в Молдавии, во святой Горе Афонской и по Греции, и в самом граде святом Иерусалиме и в России.

О, радуйся и веселися Невеста Царя Небесного, Святая Восточная Соборная Апостольская Христова Церковь, что много ты имеешь возлюбленных своих чад, истинно работающих Господу своему Иисусу Христу! Много ты имеешь светлых светильников, которые просвещают и украшают тебя своею жизнью и своими добродетелями. О, Святая Христова Церковь! Великие и чудные проявляются в тебе дары благодати Святаго Духа, изливаемые на возлюбленных чад твоих. Воистину Глава твоя есть Сам Христос, а ты – Тело Христово, и пребываешь нетленна и непоколебима, и враты адовыми неодолеема, и Дух Святой в тебе пребывает и препочивает, и прежде был, и ныне есть, и пребудет в тебе во век века, по неложному обетованию Самого Господа нашего, Иисуса Христа; ибо Он так сказал: Аз умолю Отца, и иного Утешителя даст вам, да будет с вами в век, Дух истины, егоже мiр не может прияти (Ин. 14:16). И паки: Яко Аз живу, и вы живи будете. В той день уразумеете вы, яко Аз во Отце Моем, и вы во Мне, и Аз в вас (Ин. 14:19). И паки: се Аз с вами есмь во вся дни, до скончания века (Мф. 28:20). О, Владычняго к нам снисхождения! О, великого, Его к нам милосердия и человеколюбия! О Божественного, о любезного, о сладчайшего Его гласа! С нами бо неложно обещался быти до скончания века, егоже вернии, угверждение надежды имуще радуемся. И как обещался, тако и пребывает, и до скончания века пребудет. Благодать Святаго Духа, по Господню обещанию, пребывает и препочивает в единой Святой Соборной Апостольской Христовой Церкви, у единых православных христиан. Ибо Сам Господь Иисус Христос так ходатайствовал и молился ко Отцу: Аз о сих молю, не о всем мiре молю, но о тех, ихже дал еси Мне, яко Твои суть и Моя вся Твоя суть, и Твоя Моя и прославихся в них (Ин. 17:9). И паки: Отче Святый, соблюди их во имя Твое, ихже дал еси Мне, да будут едино, якоже и Мы (Ин. 17:11). И паки: не молю, да возмеши их от мiра, но да соблюдеши от неприязни (15). И паки: не о сих же молю токмо: но и о верующих словесе их ради в Мя: да вси едино будут (Ин. 17:20).

Вот, Святая Восточная Христова Церковь сколь близко соединена со Святою Троицею! Как Господь Иисус Христос с Отцом соединен и едино есть, так и Святая Церковь соединена с Иисусом Христом. Дух же Святый от Отца исходит и на Сыне почивает, и в Святой Христовой Церкви вся действует и управляет, и всякие благодатные дары источает. В Церкви были апостолы, в Церкви были пророки, в Церкви были святые мученики, в Церкви были преподобные отцы и пустынножители, в Церкви были святители, в Церкви собирались седмь Вселенские Соборы, в Церкви исповедники, в Церкви седмь благодатных источников, чрез которые истекает благодать Святаго Духа на весь мiр, т. е. седмь церковных Таин, в Церкви святые нетленные мощи угодников Божиих, в Церкви мνроточивые святых мужей и благоуханные кости, в Церкви святые чудотворные иконы, в Церкви прозорливство и пророчество, в Церкви откровение и видение. Все чудеса и все явления благодати Святаго Духа действуются и совершаются во единой Святой Восточной Соборной Апостольской Христовой Церкви. И мы, ее верные чада, торжествуя и радостью воспевая, вопием: «Веселится о Тебе Церковь Твоя, Христе, зовуще: Ты моя крепость, Господи, и прибежище и утверждение»; и паки: «утверждение на Тя надеющихся, утверди, Господи, Церковь Твою, юже стяжал еси честною Твоею кровию»; и паки: «Решительное очищение грехов, огнедухновенную приимите Духа росу, о чада светообразная церковная! Ныне бо от Сиона изыде закон, языкоогнеобразная Духа благодать».

Теперь заграждаются всякая богохульная уста скверных и поганых магометан, также еретические и раскольнические, глаголющие хулу и уничижения на Святую Восточную Кафолическую Соборную Апостольскую Христову Церковь; потому что между неверными и погаными не бывает чудес, явлений и действий благодати Святаго Духа. А хотя и бывают у них некоторые мечты, и прельщают невежд, но то или по волшебной науке, или по действу бесовскому; и все сии мечты от крестного знамения разрушаются и исчезают. Равно и между еретическими и раскольническими сонмищами нет видимых действий благодати Святаго Духа и никаких чудес; от того они и дошли до крайнего безумия, даже и не веруют, что действует и есть на земли благодать Святаго Духа. Раскольники по своему неразумению говорят: «в нынешние времена уже нет на земли благодати Святаго Духа, и уже нет Святой Церкви с патриархами и с епископами, но вся благодать вознеслась на небо». И от того раскольники отделились от единости Святой Восточной Кафолической Христовой Церкви. Но сим они умаляют Божество Самого Богочеловека, Иисуса Христа, и пренебрегают Его Божественные евангельские словеса. Ибо Господь сказал так: на сем камени созижду Церковь Мою, и врата адова не одолеют ей (Мф. 16:18). И паки: куплю дейте, дондеже прииду (Лк. 19:13). И паки: иного Утешителя даст вам, да будет с вами в век, Дух истины (Ин. 14:16). И паки: се Аз с вами есмь во вся дни до скончания века: аминь (Мф. 28:20). Раскольники полагают, что сии словеса Христовы не исполнились. Вот, до какого заблуждения довели их толки и раздоры, и позабыли они те Христовы словеса, что Он сказал: небо и земля мимоидет, словеса же Моя немимоидут (Мф. 24:35). И паки: аминь глаголю вам: дондеже прейдет небо и земля, иота едина, или едина черта не прейдет от закона, дондеже вся будут (Мф. 5:18). Мы же, верные чада Святой Восточной Кафолической Соборной Апостольской Христовой Церкви Сионской, веруем Господу своему Иисусу Христу и Божественным Его словесам, что Святая Его Церковь пребывает на земли аще и воюема, но неодолеема и непоколебима, и Святый Дух в ней пребывает и действует, и всякие благодатные дары источает, и все Тайны совершает и освящает. Как прежде был, так и ныне пребывает, и до скончания века и во веки веков пребудет.

Итак мы, возлюбленные, будем препровождать маловременную жизнь свою во единой Святой Христовой Церкви, и будем стараться, сколько наших сил есть, все ее заповеди, уставы и правила исполнять без малейшего опущения, – как например святые посты, Церковью установленные и преданные. Церковь слушать повелел нам Сам Господь Иисус Христос: слушаяй вас, Мене слушает; и паки: аще кто преслушает Церковь, буди тебе яко язычник и мытарь. Вот, как страшно и грозно сказано на того, кто не слушает, не соблюдает и не исполняет заповедей, правил и уставов Церкви. В том и состоит верность и любовь ко Господу Иисусу Христу и ко Святой Его Церкви, чтобы соблюдать заповеди и исполнять всякое ее приказание и установление. Итак мы, пребывая во Святой Христовой Церкви, сотворим волю Господню. Будем молиться и за врагов своих и за всех отступивших от православной веры, чтобы их Господь обратил к Своей Святой Церкви, и воззовем: Владыко и Человеколюбче Господи Иисусе Христе! Отступивших от православной веры и погибельными ересьми и расколами ослепленных светом Твоего познания просвети, и Святой Твоей Апостольстей Соборней Церкви паки причти. И нам в чистом покаянии и со причастием Святых Таин живот наш скончать сподоби. И по исходе от временной сей жизни сподоби нас небесного и бесконечного Своего Царствия. Яко Тебе подобает всякая слава, честь и поклонение, со безначальным Твоим Отцом и со Пресвятым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Конец первой части.

Часть вторая. Странствие и путешествие по европейской Турции и пребывание во Святой Горе Афонской

1. Желание отправиться во Святую Гору Афонскую

По многовременном и многолетнем моем странствии по России и Молдавии и Буковине, по оставлении раскола и всех толков его, и по присоединении ко Святой Соборной Апостольской Христовой Церкви Православной, находясь в православном общежительном монастыре Вороне, при церкви Рождества Пресвятой Богородицы, на пономарском послушании, возымел я непременное желание спутешествовать в пресловутую Святую Афонскую Гору, как в тихое и небурное пристанище, к сей иноческого пустынного и безмолвного жития наставнице, в сей от сует и от соблазнов мiра сего удаленный жребий Царицы Небесной, находящийся под Ея покровительством, посетить афонские обители, лавры и киновии, и безмолвные скиты и отшельнические пустынные келии и колибы, посмотреть на тамошних земных ангелов и небесных человеков, и ангельскому житию подражателей, святых отцов афонских, избрать одного из них себе пастыря и учителя, безмолвному иноческому житию наставника и к вечному блаженству руководителя, и препроводить с ним остальные дни жизни своей, и скончать живот свой. Сие желание имел я с самых юных лет жизни моей, но был удерживаем по разным благословным обстоятельствам: во-первых, по смутному военному времени, которое продолжалось почти десять лет (от 1818 по 1828-й год); во-вторых, по частым моровым язвам; в-третьих, по главной причине, именно возбранял природный мой раскол. Но пришло время самое удобное: рати утихли, моры престали, от раскола Господь Бог Своим неизреченным милосердием меня освободил и очистил. Всюду стало спокойно и благополучно; потому я возымел неотлагаемое намерение отправиться в путешествие. И прежде всего прибегнул с теплою молитвою ко Всевышнему моему Творцу и Небесному Отцу, да управит мой путь благополучно, и аще по Его святой волемое желание в Святую Гору, то да известит мне Свою святую волю чрез духовного моего отца. Такожде просил и Царицу Небесную, споручницу и назирательницу Святой Горы Афонской, Пресвятую Богородицу Владычицу, Пречистую Деву Марию, да будет мне спутешественница и назирательница и помощница во всем пути моем, и да сподобит достигнуть благополучно до Святой Горы Афонской, и да приимет меня грешного и непотребного раба в Свой Святой жребий под Свое покровительство, и да причислит меня к Своему богособранному великому полчищу, ко афонских отцов множеству, хотя бы последним послушником, и да сподобит мне тамо обрести отца и наставника, в иноческом житии искусного, и Сама да будет мне помощница на врага моего древнего, диавола, и на все козни его, и Сама да очистит от страстей моих душевных и телесных.

2. Благословение от духовника и от старца, схимонаха Иоанна

И так помолившись, пошел к отцу моему духовному, иеромонаху Антонию, и открыл ему свое намерение. Он же со всею любовию меня благословил, только с тем, чтобы по прибытии в Святую Гору не жить по своей воле, а поручить себя наставнику и отцу духовному. Еще послал меня посоветоваться к отцу Иоанну, схимнику и пустынножителю. Я сходил и к отцу Иоанну, и сказал ему намерение и от юных лет мое желание в Святую Афонскую Гору. Он же сие тяжко себе вменил, заплакал, и начал говорить мне: «Хотя и есть тебе воля Божия идти в Святую Гору, но я желал бы, чтобы ты пожил еще в здешнем монастыре: ибо жалею с тобою разлучиться. Более мы на сем свете не увидимся, а я хотел бы, чтобы ты похоронил грешное мое тело: ибо уже не много осталось мне и жить. Но впрочем воле Божией противиться не могу, и удерживать тебя не буду; твори, еже хощеши; Господь благословит; помяни и меня в своих молитвах в Святой Горе Афонской. А может, Господь приведет тебя быть и во святом граде Иерусалиме: помяни мое окаянство на живоносном Христовом Гробе и на прочих святых местах». А я ему ответил: «Как могу быть в Иерусалиме? Дойти туда много требуется денег, а я теперь не имею; родные теперь не дадут, да и не хочу просить их: а мне бы весьма желательно побывать во святом граде Иерусалиме, и поклониться живоносному Христову Гробу; но не имею возможности там быть, а прошу Господа моего Иисуса Христа и Пречистую Его Матерь, и ваших святых молитв, чтобы только достигнуть благополучно в Святую Гору Афонскую, и там скончать живот свой». Он же мне отвечал: «Не так будет, как ты помышляешь: от человек невозможно, а от Бога вся возможна. Будешь во Святой Горе, будешь и в Иерусалиме, будешь и там, где ты и не помышляешь. Еще много тебе предстоит постранствовать и пройдти сквозь огнь скорбей и воду искушений; и аще все перенесешь без роптания, и претерпишь с благодарением, тогда разве достигнешь в покой». Я пал ему в ноги, и со слезами просил его помолиться обо мне ко Господу, да, егда найдут на меня скорби и искушения, подаст мне Господь терпение перенести оныя с благодарением. Еще со слезами начал его просить, да даст мне последнее наставление, как мне переплыть многоволнистое и страшное море жития сего, как достигнуть в тихое и небурное пристанище, в небесное наше отечество, идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но жизнь бесконечная, и какую мне избрать жизнь в Святой Горе Афонской?

3. Наставление от старца Иоанна о вере в Бога

Он же начал мне говорить: «Мое наставление такое: когда достигнешь Святой Горы, избери себе искусного старца, отца и наставника, и препоручи ему свое тело и душу, и буди ему послушен даже до смерти, и где он благословит, там и живи. Афонские отцы выше молдавских; я и сам бы желал с ними пожить и от них пользоваться, и дважды путешествовал во Святую Гору: но воля Божия и смутные времена не позволили мне там препровождать жизнь свою, и я паки возвратился в Молдавию, в свою обитель. А о будущем блаженстве, как его достигнуть, скажу тебе вкратце: где будешь жить, где будешь странствовать, везде и на всяком месте владычество Господне и благодать Его присутствует, только аще по воле Его святой будем жить и волю Его творить: не место человека просвещает, но человек место. Воля же Господня состоит в главных трех добродетелях, т. е. в вере, любви и надежде. Первое вера: вера есть глава всем добродетелям. Без веры все добрые дела мертвы. Праведник от веры жив будет. Верою вси святии победиша мiр, содеяша правду, получиша обетования (Евр. 11). Аще совершенную стяжеши веру к Богу, то ничего тебе не будет невозможнаго, но вся покорена будут тебе, и ни какие скорби и напасти одолеть тебя не могут. О сей вере сказал Господь ученикам Своим: аще имате веру, яко зерно горушно, аще речете и горе сей: двигнися и верзися в море: будет (Мф. 21:21). Сию веру стяжали апостолы, и прошли по всей вселенной, яко овцы посреде волков, и уловили вся языки в Христову веру. Сию веру имели святые мученики, пролиявшие свою кровь. Сию веру имели преподобные отцы, которые, оставив мiр и яже в нем, удалялись в пустыни, и едины со единым Богом пребывали в ней, овые четыредесят, овые пятьдесят и шестьдесят лет; единою поверовали Богу, и Господь пропитал их, хотя и мало кого от человек видели. Такую веру аще стяжеши, то и ты не далече будеша Царствия Небесного». Но я ему отвечал: «Отче святый, как могу стяжать веру сию, которая превосходит естество человеческое? Я человек грешный, и повседневно обретаюся в немощах». Он же сказал: «Да, правда; эта вера трудами и подвигами, постом и молитвою стяжавается, совершенным послушанием и отсечением собственной воли укрепляется и возрастает. Но паки глаголю: аще не стяжеши такой веры, то не можешь стяжать и надежды на Бога и любви к Богу и ближнему; аще ли сих не стяжеши, и не очистиши внутреннего человека, не победиши страстей: то всуе наше будет удаление от мiра, только одним телом, а не умом и сердцем. А тогда как бы не постигла нас страшная угроза: ни тепле еси, ни студен, изблевати тя имам (Откр. 3:16). Теперь иди с Богом, и помни слова мои. А когда соберешься совсем, то приди ко мне проститься: и я грешный еще что-нибудь скажу тебе на пользу, и провожу тебя». Я пал ему в ноги, и благодарил его за наставление, яко никогда так много со мною не беседовал и не пользовал, как в этот раз. Он же паки рече: «Это потому, что пришло время нам разлучиться, и на сем свете нам не видаться. Ты полетишь чрез великие горы и чрез пучины морские, в далекие страны, и будешь летать многие лета; а я останусь в этой моей малой келии, где и скончаю живот мой. А когда ты придешь ко мне после, то еще больше тебе скажу». Получивши от него благословение, я вышел; а он меня проводил. И пошел я в монастырь, радуясь, что сподобился получить благословение идти в Святую Гору Афонскую.

4. Место келии старца Иоанна

Пустыня, в которой обитал старец Иоанн, отстоит от монастыря Вороны на час ходу, или пять верст, в непроходимом месте, в темном лесу, между великих гор, при источнике вод. В этой пустыне проходил поприще иноческих подвигов более сорока лет старец схимонах Онуфрий, пустынножитель, где скончал и живот свой; там и гроб его источает благовоние; скончался уже более сорока лет. Был друг и собеседник великому старцу Паисию Величковскому и его старцу Василию, основателю монастыря Мерлополяны, в Валашском княжестве.

5. Архимандрит Рафаил не советует мне идти во Святую Гору

По пришествии в монастырь, пошел я к духовнику, и поведал ему, что́, слышал от старца Иоанна. Он же весьма обрадовался, и послал меня к отцу архимандриту Рафаилу просить позволения и билета на путь. Пришедши к архимандриту, я открыл ему свое намерение и желание в Святую Афонскую Гору, и начал просить благословения и билета. Но он начал меня отговаривать и предлагать разные неудобства, говоря: «В Святую Гору без денег идти невозможно; ежели чрез моря, то много потребуется денег; потому что надобно три моря перейти: первое – Черное, второе – Мраморное и третье – Архипелаг. Уже мало надобно по сту рублей на человека, только на дорогу; а без денег и там нигде не примут, не только жить, но и ночевать, потому что там все дорого, а наипаче хлеб; да еще платят туркам великие дани, и с каждого человека платят харач.^[13] А ежели идти посуху, то есть великие непроходимые горы, и в них множество разбойников – арнаутов; этот путь почти непроходимый, а которые и проходят, то собираются великими караванами, с орудиями огнестрельными, да и то много пропадает. А хотя и дойдешь, то и там без денег не примут, а хотя и примут, то будешь работать земляную работу день и ночь; а ты к работе черной не привычен. В Афонскую Гору надобно идти или золотому или железному. У меня много есть таких, которые бывали там, и паки обратно пришли; спроси их сам, они тебе скажут, какова там жизнь. He лучше ли жить на одном месте? Ежели желаешь, то постригу в мантию, и посвящен будешь во иеромонахи. А билета не дам и благословения идти на такие бедствия». Но я сказал ему: «Благодарю, ваше высокопреподобие, за ваше доброе приветствие, но постригаться я здесь не имею желания, кроме Святой Афонской Горы; а это ваша правда, что труден путь, и много требуется денег; это мне давно и прочие сказывали; но я пойду не с деньгами, а с Господом Богом, и не на что иное уповаю, а только на единого Господа Бога моего; а когда приду туда, то сам своими очами посмотрю: ежели не будет возможности там жить, то паки к вам возвращусь под ваше покровительство, якоже к Ною голубица». Он же сказал: «Иди, и подумай добре; да отложи намерение до весны, а теперь я тебя не отпущу». И вышел от него со скорбью, яко не получил желаемого.

6. Объявление моего намерения своей братии

Потом я созвал всю свою братию, которые обратились от раскола: отца Макария, прежде бывшего Гедеона, и отца Алипия, теперь Александр, и прочих, и объявил им свое желание и намерение идти в Святую Гору Афонскую, которое имел с самых юных лет. И говорил, что за тем мы больше с отцом Иоанном воротились из России, дабы ехать во Святую Гору, но он по своим обстоятельствам уехал паки в Россию, а я неотлагаемое имею намерение в Афон; отец духовник и отец Иоанн пустынник меня благословляют, а только архимандрит удерживает. И из вас кто хочет со мною путешествовать, да идет; а не хощете, оставайтесь с Богом здесь. Они же начали меня отговаривать подобно архимандриту представляя разные невозможности, а кольми паче неимение денег. Но я им сказал: «Вы денег жалеете, дабы их не расточить; но я милостию Божиею их не имею, и расточать нечего, и жалеть не о чем, а возвергну на Господа печаль мою, и Той мя препитает. Сколько тысяч монахов живет в Святой Горе, и всех Царица Небесная питает: меня ли одного не может пропитать?» После сего один из братий, именем Никита, иконописец, которого я обратил из раскола, и который пришел со мною в монастырь, пал мне в ноги, и сказал: «И я бы желал с тобою идти в Святую Гору, да не с чем». Я же ему сказал: «Пойдем, возлюбленный брат; имею у себя 100 левов (20 руб. ассигнациями); что́ есть, все вместе, а чего не достанет, то Господь Бог дополнит; и пойдем сухим путем: разбойников нам бояться нечего, а хлебом Бог нас пропитает». И начали собираться в путь.

7. Наставление старца Иоанна о надежде и любви к Богу

Потом я паки пошел к отцу Иоанну пустыннику и пересказал ему что много меня стращают, и отец архимандрит удерживает. Он же мне сказал: «Они все рассуждают по человеческому разуму а не по Божию благоизволению. Афонская Святая Гора управляется Самою Божиею Материю: туда много ходят и с деньгами, но паки возвращаются; а другие и без денег, но там живут; кого как благословит Матерь Божия. И архимандрит вас отпустит: я с ним поговорю, а вы идите сухим путем; вас хлебом болгары пропитают. А то́, что́ обещался тебе сказать, скажу теперь, а ты послушай со вниманием, и запиши все на своем сердце. Прежде тебе сказал я только о вере в Бога: теперь послушай и о надежде на Бога. Где ты будешь жить, не полагай надежды ни на кого смертного, ни на царя, ни на князя и сына человеческого, в нихже несть спасения, ниже на патриарха, ни на архиерея, ни на купцов, ниже на какого-либо человека: ибо всяк человек ложь; ниже полагай надежду на богатство, ни на славу мiра сего, ниже на чин: богатство бо яко роса утренняя. Якоже бо роса иссыхает, тако и богатство исчезает; и всяка слава человеча, яко цвет травный: вечером цветет, а утром подкошен бывает и увядает; так и слава человеческая: днесь хвалят, а заутро поносят и укоряют. Ты же, возлюбленное чадо, всю свою надежду полагай на Господа Бога. Теперь надобно тебе показать свою веру и надежду не на словах, а на самом деле, без роптания. Теперь тебе наступает время скорбей и искушений, по морям и посуху; ты же не унывай, но единожды поверовав Господу Богу, полагай всю надежду свою на Бога, и воспевай с пророком Давидом: буди, Господи, милость Твоя на нас, якоже уповахом на Тя (Пс. 32:22). И паки: Блажени еси надеющиися нань. Надеющиися на Господа, яко гора Сион: не подвижится в век живый во Иерусалиме (Пс. 2:12; 124:1). Теперь скажу и о любви к Богу и к ближнему. – Возлюбиши Господа Бога твоего от всей души твоей, и от всего сердца твоего, и от всего помышления твоего. Так нам должно любить Господа Бога, что ради любви Его ничего не должно нам щадить, ниже самих себя. Так его возлюбили святые апостолы, и прошли всю вселенную скорбяще, озлоблени, укоряеми и поношаеми, в узах и в темницах, а после и самую смерть претерпели за любовь Христову. Так Его возлюбили святые мученики, и все пренебрегши, родителей, жен, и детей, саны и чести, дабы не разлучиться со Христом, пролияли кровь свою, яко воду. Так возлюбили Его преподобные отцы наши, и любве ради Его оставили мiр и славу мiра, и всю прелесть его, родителей и всех сродников своих; любви ради Христовой удалились в монастыри и в пустыни, и отдали себя в послушание с совершенным отсечением своей воли и своих прихотей, да без всякого препятствия поработают Господу своему. Ты же, возлюбленный брате, уже начаток сделал, теперь потщися Господа своего возлюбить от всей души своей, т. е. соединиться с Ним сердцем, умною и беспрестанною молитвою: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго. И старайся очищать внутреннего человека от всех помышлений противных Богу; тогда познаешь, коль сладка будут гортани твоему словеса Господня (Пс. 118:103), и коль весело и радостно быть с Богом. Пророк сказал: помянух Бога, и возвеселихся (Пс. 76:4); кто с Ним непрестанно беседует и поминает имя Его святое, тот как не возвеселится и не возрадуется о имени Господни? Аще с земным царем приятно и радостно иметь беседу, и получать от него награду; кольми паче с небесным Творцом, на Негоже не смеют чини ангельстии взирать, как не сладостно нам грешным и непотребным рабам иметь беседу? О коль сладостно! Но оставим об этом говорить; невозможно на словах объяснить того; и когда сам вкусишь на деле, тогда познаешь, и скажешь: Господи, добро есть нам зде быти, возьми меня от суетного мiра сего и от его прелестей; не хощу более в нем пребывати; боюся, дабы паки не разлучил меня с Тобою, сладчайшим моим Господом, Творцом моим и Спасителем. Теперь иди ты во Святую Афонскую Гору, и достизай получить этой сладости; там найдешь таких отцов и наставников, которые ею преизобилуют, и тебе могут уделить; только ты во всем их послушай».

8. Наставление о любви к ближнему

«Еще скажу тебе, как нам должно любить и ближнего своего и всякого человека. Апостол сказал: аще кто речет, яко люблю Бога, а брата своего ненавидит, ложь есть (1 Ин. 4:20). Любовь к Богу доказывается любовию к ближнему. He так нам должно любить ближнего, якоже самих себя, но несравненно более. Тогда познавается совершенная любовь, егда положим душу свою за брата своего (Ин. 15:13). Вот совершенная любовь! Этой любви не может стяжать никто, привязанный мыслию и сердцем к прелестям мiра сего. Отчего бывают в мiре убийства, грабительства, злоба, зависть, ненависть, клевета, тяжбы? Либо ради имения и богатства, либо ради чести и славы мiра сего, или ради каких-нибудь плотских и телесных страстей; потому сказано: любовь мiра сего вражда Богу есть (Иак. 4:4). Ни кий же раб может двема господинама работати (Лук. 16:13). Поэтому, кто хощет от всего сердца возлюбить Господа Бога и ближнего своего, тот должен, по Евангелию, оставить мiр и вся, яже в мiре, и идти во след за Христом, путем иноческого жития. Да и тогда аще не вступим в совершенное послушание, и не отсечем собственной своей воли, и не будем хранить своего сердца от помыслов скверных, и не будем стараться о очищении внутреннего человека, то и в пристанище можем погибнуть. Наше спасение состоит в отвержении самих себя и в хранении своего сердца, и в непрестанной умной Иисусовой молитве. Аще же отвержемся самих себя, и будем хранить свое сердце от прилогов вражиих, и держать свой ум в непрестанной молитве, и вкусим той духовной сладости; тогда соберутся и пребудут в нас все три добродетели: вера, надежда и любовь; тогда и вселится в нас Святая Троица, Отец и Сын и Святый Дух, Единый Бог, Емуже слава во веки веков».

9. Наставление о соблюдении от ересей, расколов и соблазнов

«Еще, возлюбленное чадо и брате, поговорю тебе, яко юному сыну и недавно отрожденному в Святой Соборной Православной Христовой Церкви. Хотя и сам ты добре знаешь Божественное и отеческое писание; но послушай меня, убогого старца, и запиши слова мои на своем сердце. Когда придет время, поведай и прочим, и не скрой данного тебе таланта в землю, но отдай его торжником: пусть куплю деют. Блюдися чадо, да никтоже тя прельстит; понеже ныне время зло есть: всюду ереси, всюду расколы, всюду раздоры церковные, всюду разврат и роскошество умножились. А наипаче много ты всего увидишь и услышишь в своем странствии: ибо много ты пройдешь стран и градов и народов, и со многими людьми иметь будешь беседы: блюдися, да не подашь соблазна и повода к злу, или к разврату. А наипаче блюдися ересей и расколов, блюдися роскоши, блюдися учения латинского и зломудренного папы Римского, того чермнаго змия, егоже хобот отторже третью часть звезд от церковного неба (Откр. 12:3); блюдися его душепагубной унии; блюдися сообщника древним еретикам и последователя иконоборцам, говорю – Мартина Лютера, иже возверже хулу и поругание на Святую Христову Церковь, на святые иконы, на святых угодников Божиих и на иноческий чин. Еще блюдися злейшего отродка сатаны диавола, сына геенны и явственного предтечи последнего антихриста, иже пришел предуготовить ему место, говорю – того проклятого Волтера, иже изблева свой злой яд и хулу на Всевышнего своего Творца и Бога и на Святую Христову Церковь и от Бога учиненную царскую власть, и основал себе гнездо в том адском дне – Париже, откуда вся злая происходят на весь мiр, и откуда, как из бездны, исходят злые зверие, и поядают Христово стадо. Оттуда исходят все бесовские моды. Оттуда происходят ехидновы порождения, злые отродки проклятого Волтера, масоны и вольнодумы, иже уловляют незлобивые души и отвлекают от Бога, расстроивают царства, возмущают народное спокойствие, и вооружают против Бога. Ох! увы! увы! не могу не плакать: сколько зол от них происходит! О Господи, соблюди и сохрани от них Святую Свою Церковь! Спаси и помилуй Российского Благочестивейшего Царя во век века! Еще, чадо, блюдися волков, крыющихся по лесам и по деревням. И скрывающихся по градам, глаголю – раскольников и разных бестолковых сект раскольнических; они не меньше западных отступников терзают Христову Церковь, и отрыгают скверные своя уста и яд хуления на Святую Церковь и на ее пастырей. He имей дружбы с развратными и не соблюдающими святых постов. He имей близкой дружбы с женами: ибо они весьма вредны нашему иноческому званию. Блюдися новопроникшей страсти к табаку, весьма неприличной нашему иноческому чину и всему вообще духовному званию: ибо мы свет мiру. Аще свет будет тма, mo тма кольми. Да просветится свет ваш пред человеки, яко да видят ваша добрая дела, и прославят Отца вашего Heбеснаго (Мф. 6:23; 5:14). Да не соблазним ни единаго от малых сих: горе тому, имже соблазн приходит (Мф. 18:7). Крепко держись Святой Соборной Апостольской Христовой Церкви Православной. Она Самим Христом Богом в Иерусалиме основана, святыми Апостолами во всю вселенную пронесена и проповедана, святыми седмью Вселенскими Соборами утверждена, мученическою кровию запечатлена, и святыми Отцами засвидетельствована. Слушай и почитай ее пастырей: святейших патриархов, митрополитов, архиепископов и епископов. Святая Церковь утверждена стоит на седьми столбах – на седьми Тайнах; се утвердил Сам Христос сими словами: на сем камени созижду Церковь Мою, и врата адова не одолеют ей. И обещался с ней быть до скончания века, тако сказав: се Аз с вами есмь во вся дни до скончания века: аминь. – Теперь иди с Богом». Выслушав сии слова, я упал ему в ноги и благодарил его за наставление. И еще сказал ему: «Отче святый, хотел бы вас еще нечто спросить». Он же сказал мне: «После; паки приди ко мне, и тогда спросишь, что нужно».

10. Архимандрит благословляет меня в путь, и последнее мое свидание с старцем Иоанном

Пришедши в монастырь, я целый почти месяц ходил к архимандриту, и просился, да отпустит нас; он же удерживал, a потом сказал: «Хотел вас удержать, но уже не могу. Бог вас благословит! Идите с Богом, и за меня там помолитесь; я изготовлю вам на дорогу паспорта». Мы же, получив благословение, вышли с радостью. И я паки пошел к отцу Иоанну в пустыню, и сказал ему, что архимандрит с любовью отпускает. Он сделался весьма радостен, и от радости много пролил слез, и я, смотря на него, много плакал. Потом взял меня в свои объятия, и омочил слезами, и начал говорить: «Теперь уже последняя наша будет с тобою беседа, и в последний раз ты у меня в гостях; уже мы больше не увидимся друг с другом в этом суетном мiре; паки говорю тебе: полетишь ты в далекие страны, и облетаешь много стран и народов, и много претерпишь напастей; но не изнемогай: подобает бо нам многими скорбьми и напастьми внити в Царствие Небесное; в терпении своем стяжи душу свою, и за врагов своих молись, чтобы не поставил Господь им греха. А что хотел спросить, то спроси». Я опять упал ему в ноги, и начал ему говорить: «Отче святый, поведайте мне жизнь свою: откуда вы родом? И где проживали прежде? И давно ли находитесь в сей пустыни? И какую проходили и проходите жизнь? Да и аз грешный приму пользу себе, и прославлю Отца Небесного». Он же, воздохнув, заплакал, и начал говорить следующее: «Великое просил еси; что́ тебе поведаю, разве грехи моя? И в чем похвалюся, разве в немощах моих и в повседневных искушениях? И не поведал бы тебе, но боюся, да не уподоблюся рабу, скрывшему талант Господина своего. Еще за то поведаю, что много ты послужил моей старости, и много тебя люблю. Поведаю не ради тщеславия и славы человеческой, но славы ради Божия. Еще и потому, что близко моя кончина; да еще и ты идешь в далекие страны; но пока будешь слышать, что я жив, то никому не поведай; когда же помру, тогда как знаешь. Послушай теперь».

11. Рассказ старца Иоанна: а) о своем происхождении и странствии

Я родом великороссиянин, из самой внутренней России; от какого рода, того тебе знать не нужно. От юности моей возлюбил я Господа моего Иисуса Христа. От юности усмотрел суету и непостоянство мiра сего, краткость настоящей жизни и бесконечность будущей, и размыслил, что кто на сем свете послужит и поработает Господу Богу, тот спасет душу свою, наследует вечное блаженство, а кто согрешит и прогневает Господа Бога, тот должен принять вечное мучение, и потому рассудил поработать Господеви своему без всяких препятствий от сует мiра сего, оставил все, и последовал Христу с самых младых лет моих. Прежде странствовал по российским монастырям, и во многих монастырях слышал о великом старце Паисии и его великих подвигах, о великом его богособранном стаде и о прочих молдавских отцах, и о старце Онуфрии, который в сей пустыни препроводил жизнь свою и скончал живот свой. И я предпринял путешествие, и достиг Молдавии и великой обители Нямецкой.

12. б) о поступлении в Нямецкий монастырь

Здесь я увидел великого старца архимандрита, отца Паисия, и святолепные его седины, и Богом собранное его великое полчище. Его учеников уже было около тысящи. И я припал к стопам его, и начал его просить, да примет меня в свою святую обитель, и причислит к своему стаду. Он же с любовью принял меня, и причислив в братство, дал мне келию, назначил послушание, и препоручил меня духовнику. Он всех приходивших и желавших с ним жить принимал, хотя старшие некие из братии и скорбели, ибо терпели недостатки телесных потреб; но он завсегда говаривал братии: «Аз грядущаго ко мне не изжену вон; прибыл брат, прибыла и молитва. Пошлет Бог и на него пищу». И я грешный начал жить в том богособранном его стаде, и наслаждаться его богомудренными наставлениями, и утешаться, смотря на его благолепные седины.

13. в) о старце Паисии и его монастыре Нямецком

Старец Паисий всех учил, всех утешал, всем с отеческою любовью наказывал не разрушать общежития, иметь совершенное послушание и смирение, отсекать свою волю, и внушал, чтобы все повиновались един другому, и почитали един другого земным поклоном, чтобы всякий имел ступание кротко, руце согбенне к персям, главу наклоненну, очи потуплены в землю, сердце горе к Богу, а ум в беспрестанной Иисусовой молитве; и чтобы во всех была любовь нелицемерная. А наипаче старался во всяком посеять и углубить божественное семя, сердечное делание, умную и беспрестанную молитву Иисусову. И была тогда Нямецкая обитель яко рай, Богом насажденный: все во единомыслии и любви работали Господу своему; было совершенное общежитие и любовь во всех, и была во всех яко единая душа; всяк проходил свое послушание со смирением, без роптания, все с любовью взирали на пастыря своего и предводителя, и утешались его лицезрением и беседою, и его святолепными сединами: ибо он всем был образ и пример своею смиренною жизнью. Но сколько он был смирен и кроток, столько был и строг: за малое какое-либо бесчиние строго взыскивал. В одно время шел по монастырю один послушник, и неблагочинно руками размахивал, и очами семо и овамо озирался. Старец смотрел в окно, и посторонних спросил: «Какого духовника этот послушник?» Они ему сказали. Он же призвал духовника, и сделал ему строгий выговор, и сказал: «Так ли ты наставляешь учеников своих? Они бесчинствуют и соблазняют братию. Монах должен быть во всем монах: ступание кротко, руце к персям, очи в землю, главу наклонну, каждому встречающемуся делать поклонение, иеромонаху или монаху – до земли, равному себе – в пояс. Ты скажешь, что он еще не монах; но кто живет в монастыре, пострижен ли или не пострижен, все должны наблюдать монашество, и брать со старших пример. За это обоим вам с учеником даю канон – три дня в трапезе творить поклоны, да и прочие накажутся не делать бесчинства». Еще он строго наблюдал, чтобы крестились правильно: кто неистово, или с небрежением, изображал крестное знамение на лице своем, того весьма строго наказывал, и всегда говаривал: «Кто неистово изображает крестное знамение, того маханию беси радуются». Такожде наблюдал великое благочиние и в церкви: всегда сам обходил всю братию, чтобы все стояли чинно, со страхом и трепетом, и наблюдали все поклоны, а наипаче на клиросах и за чтецами, чтобы ни единаго поклона не опустили: на Святый Боже, на приидите поклонимся и на аллилуиа. И весь чин и устав и напевы содержал Святыя Горы Афонския. Табак строго запрещал употреблять; а кто не исправлялся, того из монастыря выгонял. Ересей и расколов столько опасался, что всех обращающихся, как от раскола, так и от западных латинских ересей, крестил, что́ и до ныне содержит молдавская Церковь. Явную он показал ревность по благочестию тем, что когда он жил с братиею в монастыре Драгомирне, и после военных времен отошел его монастырь вместе с Буковиною под австрийское владение, то он оставил монастырь свой со всеми богатствами, движимыми и недвижимыми, и перешел в Молдавию, и сказал своей братии: «Отцы и братия, кто хощет послушать и последовать своему старцу, грешному Паисию, тот да грядет со мною, а оставаться в Драгомирне благословения никому не даю: ибо в еретическом дворе жить, ересей убежать не возможно. Папа Римский яко лев рыщет и по другим царствам, и ищет кого, поглотити; не даст покою и в турецком царстве, и всегда смущает и оскорбляет Святую Восточную Церковь, а кольми паче в австрийском владении он живых поглотит». И тако со всем своим стадом ушел в Молдавию. Молдавский Господарь, видя его ревность по благочестию, дал ему вместо одного два монастыря: 1-й – Секул во имя Иоанна Предтечи, а потом и Нямец во имя Вознесения Господня. Старец Паисий всегда поучал братию блюстися ересей и расколов, во всем повиноваться святейшим Восточным Вселенским Патриархам, и почитать ревнителей по благочестию: святейшего Фотия Патриарха Константинопольского и блаженного Марка митрополита Ефесского, подвизавшихся против папы Римского. Но я не много наслаждался его медоточного учения, только два года; и не сподобился постричься от него в полное монашество, а сделан от него только рясофорным. Потом все вдруг приуныли и заскорбели, услышавши, что старец болен; все сделалось мрачно и печально. Вскоре всем дана была повестка, чтобы все были к Литургии. И все слетелись, яко орлы, так что не могла вместить церковь. Вот идет и старец, поддерживаемый двумя духовниками. Все братия возрадовались, увидавши его святолепные седины, и все поклонились ему до земли; он же прошел прямо в алтарь, и во время причастия приступил к Божественней трапезе, и причастился Святых Таин Тела и Крови Христовой. По Литургии встал на свою кафедру, и всем повелел подходить под благословение: со всеми простился, и пошел в келию свою, и уже никого более к себе не принимал. Чрез мало дней услыхали плачевную весть, что скончался старец. Послышались плач и рыдание братий, яко лишились своего старца, отца и наставника. После трех дней похоронили его в соборной церкви Вознесения Господня, и остались сиротами. Потом по совету всей братии избрали другого начальника, единого от учеников его, духовника Софрония, который постриг меня в мантию. Года через два начали изменяться отца Паисия общежительные уставы и правила, и от того сделалось в монастыре смущение, чрез что наших русских семьдесят человек ушли в Россию; в числе их был знаменитый старец отец Феодор, о котором я слышал, что он претерпел много скорбей, и скончался в монастыре Александра Свирского.

14. г) о путешествии во Святую Гору Афонскую и возвращении

Я же грешный пошел во Святую Афонскую Гору, чая там возрастить Божественное семя, которое посеял во мне старец Паисий. И дойдя по морю благополучно, вселился там в пустынной келии, на месте, называемом Лак, и прожил там почти два года; пропитывался от рукоделия, работал ложечки. Потом наступили смутные времена, настали войны, пришли разбойники на Святую Гору, и начали творить много пакости. Я окаянный не мог терпеть, и паки по морю возвратился в Молдавию, в свою обитель.

15. д) о пребывании в безмолвии

Но вкусив пустынного, сладкого паче меда, безмолвия, испросил себе келию вне монастыря. Отец архимандрит с духовником хотели меня хиротонисать во иеродиакона. Но я боялся принять сей сан, дабы не отучиться мне от умной и безмолвной молитвы; просил оставить меня на безмолвии, но они усиливались меня принудить. Я, видя их намерение, отсек себе перст десныя руки, и от того часа оставили меня, и прозвали «беспалым». И начал я жить в безмолвной келии и проходить некоторые монастырские послушания, и часто посещал одного пустынножителя схимонаха Платона, ученика старца Паисия, и наслаждался с ним духовными беседами. И прожил в той келии пять лет. Но наскучила мне молва, бываемая на послушании, и начал во мне угасать светильник Божественного света. Тогда начал я просить архимандрита, да отпустит и уволит меня в глубочайшую пустыню, – в Покровский скит, к отцу Платону. Он же отказал, говоря: «Ежели мне вас таких молодых отпускать в пустыню, то некому ходить и на послушание».

16. е) о втором путешествии во Святую Гору

Аз же изыдох плачася, и начал со скорбью помышлять: какое я собрал богатство во Святой Горе Афонской, – здесь все расточил! Пойду паки в Святую Гору, и там скончаю живот мой. И пошел к отцу Платону, и открыл ему свой помысл. Он же сказал мне: «Иди во Святую Гору, и еще поживи там, да паки приходи сюда; и здесь уже тебя успокоят. И тогда будем жить вместе, и похоронишь грешное мое тело; а хотя бы и желал остаться там до смерти, но по неволе выйдешь». Я поклонился ему, и пошел к архимандриту, и начал его просить, да отпустит меня паки во Святую Гору Афонскую, и сказал ему, что теперь время утихло: а я и тогда оттуда вышел за смущение. Он же с любовью отпустил меня. И я отправился в путь паки по морю, чрез Константинополь; паки достиг во Святую Гору Афонскую; паки вселился в пустынную келию; паки начал ложечки работать, и безмолвие проходить, и много радовался и веселился, яко паки сподобился достигнуть тихого и небурного пристанища, Святой Горы Афонской.

17. ж) о свидании с Константинопольским Патриархом Григорием во Святой Горе

В один день проходя с своим рукоделием мимо Иверского монастыря, сподобился я видеть святейшего Патриарха Григория Константинопольского, который проживал тогда в Иверском монастыре на покое, после замучен был турками, и погребен в России, в граде Одессе. Когда я увидел его сидящего у врат монастырских с двумя диаконами, сединами украшенного, вострепетала душа моя, и возрадовалось сердце мое, и познал я, яко Патриарх есть. И скоро скинул с себя торбу, и бросился к его ногам. Диаконы мне сказали, что это Патриарх. Он благословил меня; я поцеловал руку его: а он меня в голову поцеловал, и сказал мне: «Что, отче, хочешь?» Я сказал ему: «Хощу, да Ваше Святейшество возьмет от моего худого рукоделия». Он приказал принести; я выбрал десяток ложечек, и подал ему. Он же выбрал только три, а прочие назад отдал. Я просил, дабы все взял; он же сказал: «Довольно во имя Святой Троицы; что еще желаешь?» Я сказал: «Желаю, чтобы Ваше Святейшество прочитали мне разрешительную молитву». Он же повел меня в свою келию, надел на себя омофор, и прочитал молитву, и сказал: «И ты, отче, моли Господа Бога за мя грешного». Аз же падох ему на нозе, и благодарих его. Он же благословил, и отпустил меня.

18. з) о обратном пути из Святой Горы Афонской

Прожил я три года во Святой Горе, и паки настало смущение; паки умножились разбойники; паки всюду страх и трепет. Монастыри все заперлись, на келиях всюду скорбь и горе. Терпел полгода, – помышлял, что скоро пройдет; однако, час от часу было хуже, и я более не стерпел, заплакал, и простился с Святой Горой Афонской. Оттуда отправился в Царьград по морю. В Царьграде был у другого Патриарха, который находился на престоле, и от него сподобился получить благословение, и он прочитал надо мною молитву. Из Царьграда я отправился на корабле, и много на Чермном море были обуреваемы, вмале не потонули: целый месяц носило нас по морю, и каждый почти час ожидали смерти, и пищи уже не имели. Потом занесло нас в Анатолию, и пристали к одной горе, и благодарили Бога.

19. и) о гробнице преподобного Григория

Здесь сказали мне греки-корабельщики: «Отче, теперь, слава Богу, пристали к преподобному Григорию! Пойдем и поклонимся святым мощам его». Я спросил: «Какого Григория?» Они сказали: «Ученика святого Василия Нового, которому были великие откровения; он по смерти святого Василия удалился в сию пустыню, и здесь скончал живот свой, и здесь погребено тело его». Я весьма обрадовался, и просил их, да ведут меня к нему. Они взяли ладану и масла, и меня с собою посадили, и приехали ко брегу, и пошли на гору, а потом в пещеру великую. И шли пещерой далеко, и пришли якобы к церкви: посреди сделана гробница, и висит одна лампада. Греки сказали мне: «Здесь спасался святой Григорий, под сей гробницей погребено тело его». Потом налили в лампаду масла и зажгли, и накадили ладаном, помолились и приложились ко гробу, и просили угодника Божия, чтобы управился путь наш благополучно; потом поехали на корабль, и Бог дал добрый ветер, и пристали к одному селу; купив здесь себе пищи, паки отплыли, и в скором времени прибыли в Молдавию.

20. й) о вселении в скиту Покровском близ старца Платона

И так паки возвратился я в свою обитель, паки приняли меня с любовью, и уволили в безмолвный скит Покровский, я вселился близ отца Платона, и стал его иметь другом и советником; начал во всем ему подражать, и от него пользоваться. В то время он уже переплыл страстное море, и достиг тишайшего пристанища, сладчайшего безмолвия. Монастырь Нямец не один, но еще под собою имеет другой монастырь, называемый Секул, и много скитов, и во все определяются братия от монастыря Нямеца, и пища всем посылается от монастыря Нямеца, a одежду добывают сами, и все занимаются разными рукоделиями, и отдают в монастырь, и за то получают потребное. Отец Платон во всю свою жизнь писал книги; а я работал ложечки. Вскоре я постригся в великую схиму, и оставили меня в совершенном спокойствии и тишине, и совершенно обеспечили всеми телесными потребами. И я благодарил Господа моего, яко сподобился такое спокойствие получить.

21. к) о провождении жизни с отцом Платоном

И прожили в таком житии с отцом Платоном более двадцати лет. Каждые пять дней сидели в келии за рукоделием, в молчании и в хранении умной молитвы. Каждую субботу ходили в соборную церковь, и причащались Святых Таин Тела и Крови Христовой. Такожде каждую неделю и великие праздники ходили на всенощное бдение. Пищу употребляли единожды в день, простую и не мастящую; среду же и пяток постились. Каждый год на всю святую Четыредесятницу затворялись мы в келиях: заготовим себе сухарей и воды, запрем окна и двери, и сидим едины со единым Богом до субботы Лазаревой. Только каждую субботу приходил духовник со Святыми Тайнами и причащал нас.

22. л) о святой жизни отца Платона и его кончине

После двадцати лет архимандрит с братиею упросили нас, чтобы перешли поближе к монастырю, ради пользы прочих братий. Хотя нам и показалось тяжко разлучиться с возлюбленною и тихою нашею пустынею, но была воля Божия. И паки дали нам безмолвные келии вне монастыря. И начали жить по первому пустынному уставу. Мне, слава Богу, было спокойно: a к отцу Платону пошли все братия, и не были двери у его келии затворены; но отверсты всякому приходящему. И дана была премудрость, еже пользовать всякого. И потекла из уст его яко река изобильная. И я часто посещал его, и не мог никогда до сытости насладиться его беседою. Егда же настала святая Четыредесятница, паки мы затворились; егда же пришла суббота Лазарева; тогда пошли в собор на Литургию. Отец Платон шел впереди один, а мы с братией позади. В сие время сделался от главы отца Платона до небес белый столп. Мы все это видели, и пали на землю. Егда же восстали, отец Платон взошел уже во врата монастырские. Мы за ним пришли в церковь, и поклонились ему до земли. Он же сказал: «Что́ вы, братия, мне кланяетесь? Это чудо Бог показал не ради меня, но ради вас. Видите, как Господь Бог прославляет работающих Ему! Работайте Господу от всей души своей, и вас Господь прославит, аще не в сем веце, то в будущем нескончаемом». Отец Платон также всех учил побеждать страсти, проходить совершенное послушание и отсекать совершенно свою волю, быть смирением ниже всех, любовь иметь ко всем нелицемерную; а наипаче, очищать внутреннего человека, и держать беспрестанную умную молитву. Так прожили десять лет. Потом покинул нас отец Платон: преставился, и отыде на вечную жизнь к сладчайшему своему Господу Иисусу, Которого от юности возлюбил, и с Которым умом всегда беседовал; уже тамо пошел зрети Его лицом к лицу, а нам сотворил велий плач, яко оставил нас сирых на сем свете, одних бороться со страстями и со врагом диаволом. Потом похоронили его со слезами и с рыданием, и остался я един.

23. м) о расстройстве в монастыре Нямецком

После отца Платона все братия обратились ко мне, с своими скорбями и немощами: кто не доволен пищею, кто отягощен послушанием, кто другим чем. А от чего это произошло? От того, что иссякла любовь, и разорили общежитие. Я начал говорить начальникам, чтобы всех покоили, чтобы всех равно любили. Они же на словах во всем слушали, но не на деле. Братия же плачут, всегда меня беспокоят, даже до конца разорили и безмолвие мое. И начал я помышлять, что сотворю: аще мне жить здесь, то братию надобно до конца любить, и душу свою за них положить; надобно пострадать, а исправить уже невозможно; аще удалиться: как бы Бога не прогневать тем, что себе одному буду искать покоя, а братию оставлю скорбеть без всякого утешения, а больше той любви нет, как положить душу свою за брата своего; а происходят скорби от того, что разорили общежитие, а установить уже трудно, разорили скоро, восстановить много трудности.

24. н) о свидании с митрополитом Вениамином и переходе в монастырь Ворону

Трижды приезжал митрополит Вениамин с тем, чтобы устроить общежитие, и меня к себе призывал: но не могли ничего сделать. Старшие братия никак не захотели. Я просил митрополита, чтобы уволил меня из монастыря Нямеца в монастырь Ворону, в пустынную сию келию великого старца и пустынника Онуфрия, да и аз там в тишине и в безмолвии препровожду остальные дни жизни моей, и там скончаю живот мой. Ныне уже, – говорю, – Владыко, каждый спасая да спасет свою душу. Он заплакал и сказал мне: «Хотелось, отче Иоанне, чтобы ты здесь пожил, и поддержал братию, утешал скорбящих, пользовал немощных; но, впрочем, удерживать тебя боюсь, да не оскорблю тебя. Господь тебя благословит; иди, и молись и за мя грешного Вениамина. И я весьма желаю оставить свою кафедру, и на покое, в тишине и в покаянии, препроводить остальные дни жизни моей, и скончать живот мой. Я более сорока лет митрополитом, управляю молдавскою кафедрою, и много всяких искушений со мною случалось: дела наши великие. Многажды не случалось князя, и я сам управлял всею Молдавиею. Кто поживет, и не согрешит против Бога и против ближнего? Давно имею желание оставить все, и плакаться грехов моих; но обстоятельства не позволяют. Сколько лет строю собор, а окончить не могу! Хотелось бы мне самому его освятить; но уже, видно, не сподоблюсь: ибо силы мои ужеизнемогают». А я ему сказал: «Владыко святый, уже собору нам с тобой не святить, а надобно более позаботиться о внутреннем нашем соборе, чтобы его добре устроить; а спокойствие получишь только на малое время». И так простились с ним.^[14] Аз же проводивши митрополита, отправился в монастырь Ворону, и принял меня архимандрит Рафаил с любовью, и отпустил в сию пустыню, и успокоил меня пищею. Спаси его, Господи! И живу уже здесь четвертый год, подобно как в раю, во всяком спокойствии и тишине, един со единым Богом. И каждую субботу хожу в монастырь, и причащаюсь Святых Таин, и паки стремлюсь в сию пустыню.

25. о) об умной молитве и плодах безмолвия

После сих слов я пал отцу Иоанну в ноги, и со слезами начал ему говорить: «Отче святый! Прости мя, грешного; поведай мне и ничтоже утаи от меня о таинствах твоего безмолвия: и какие оно принесло тебе плоды, и какими Господь наградил тебя дарами?» Он же весь наполнился слез, и сказал: «Что мя вопрошаешь, чадо, иже выше мене? Оставь ныне о том вопрошать, но иди с Богом во Святую Афонскую Гору, и старайся очищать внутреннего человека молитвою; и егда уязвится сердце твое любовью Христовою, тогда сам познаешь, коль есть добро быть с Богом». Но я слезно умолял, да поведает мне хотя мало нечто. И он со слезами сказал мне: «Послушай меня грешного; исповем тайну; но пока я жив, сохрани ее. Открою тебе часть моего богатства, да не скрыеши его, но егда будет время, то и иным подаси. Послушай: по приходе моем в Нямецкий монастырь, услышавши от старца Паисия об умной молитве, начал я испытывать старца Паисия: как ее начать, и как преуспевать в ней? И начал делом испытывать. И она столь мне сладка показалась, что паче всего мiра возлюбил ее: и оттого бегал братий, любил молчание, часто удалялся в пустыню, бегал всех соблазнов, а наипаче празднословия. Того ради путешествовал дважды в Святую Гору, изнурял себя послушанием, трудами, постом, поклонами и всенощным стоянием, да стяжу умную беспрестанную молитву. Ее ради часто затворялся в келии, и все силы мои истощевал ее ради; изнурял себя даже до изнеможения. И когда препроводил так многие лета, по малу начала она во мне углубляться. Потом, когда жили мы в скиту Покровском, тогда посетил меня Господь за молитвы отца Платона. Осенила сердце мое неизреченная радость, и стала действовать молитва; и столь усладила меня, что и спать мне не дает: усну в сутки один час, и то сидя; и паки восстаю, якобы никогда не спал; и хотя сплю: а сердце мое бдит. И начали от молитвы и плоды прозябать. Воистину, чадо, Царствие Небесное внутрь нас есть. Родилась во мне любовь ко всем неизреченная и слезы: аще хощу, – плачу беспрестанно. И столь сладостно мне сделалось Божественное Писание, а наипаче Евангелие и Псалтирь, что не могу насладиться, и каждое слово приводит в удивление, и заставляет много плакать. О Боже! безвестная и тайная премудрости Твоея явил ми еси. Часто становлюсь с вечера читать Псалтирь или молитву Иисусову, и бываю в восхищении, вне себя, не знаю где: аще в теле, аще вне тела, – не вем; Бог весть; только, когда прихожу в себя, уже рассветает. Но и дадеся мне пакостник плоти, да мне пакости деет, да не превозношуся. Никак не могу быть с народом, а наипаче с мiрянами; а с женами не могу и говорить: уже более сорока лет, как в Молдавии не бывала жена в моей келии; хотя и многия желали со мною побеседовать; но я отказывался тем, что немоществую. Еще много претерпел искушений и оскорблений от врага диавола; и доныне еще не отступает. Еще тебе скажу: теперь уже пятьдесят лет, как я удалился из России, но не могу ее забыть; весьма ее люблю, а наипаче благочестивых Российских царей; и всегда в молитвах за них проливаю слезы, да сохранит Господь Бог державу царствия их во век века. Хотя и влазят в Россию от запада лютые волки терзать Христово стадо, но Господь спасет и сохранит ее от них. Еще скажу тебе, что любил и доднесь люблю читать книги, а наипаче Евангелие, Псалтирь и Исаака Сирина, и Добротолюбие, и прочих книг имею довольно, но все лежат в монастыре; денег же себе не стяжевал, ниже от кого взимал, кроме книг. Теперь прости меня, что ты так много принудил меня глаголати. Пойдем в монастырь, и я там ночую, и вас провожу заутра». И пошли в монастырь.

26. Вид и образ жизни старца Иоанна пустынножителя

Сей старец Иоанн скончался после нас чрез четыре года. Росту он был среднего, власы на главе поседелые, белые, брада не большая, белая; и так был сух, что крови и мяса не приметно, кроме кожи и костей; лицом светел и весел, и всегда очи его были наполнены слез, и никогда ничего не мог говорить без слез. Слово его было тихое, мягкое и кроткое, трогательное, так что мог всякого заставить с малых слов плакать; на ходьбе был легок; пищи употреблял мало, лакомства отнюдь никакого не имел; всех учил и наставлял наипаче терпению, послушанию, посту, смирению и любви; некоторых – и созерцательному богомыслию, но не всех; а наипаче всем внушал, чтобы истово ограждали лице свое крестным знамением. Табак же употреблять всем воспрещал: а кому дважды, или трижды внушал, и тот не покидал, того уже больше к себе не принимал. Еще много плакал и соболезновал о тех, которые не соблюдают святых постов, среды и пятка, и говорил: «Те люди, которые самопроизвольно не сохраняют святых постов, живы телесами, а душами померли; ибо навлекают на себя клятву соборов и всех святых отец». И запрещал с ними и дружбу иметь. Сподобился я грешный послужить такому старцу почти год. Каждую неделю носил ему пищу и вся потребная. Хотя и сам он каждую субботу приходил в монастырь, но никогда сам ничего не брал; потому что он так быстро уходил, что как скоро причастится, то и бежит, пока братия еще в церкви; в трапезу же никогда не ходил, и не дожидался ее. Часто случалось мне просиживать с ним по дню, и наслаждаться его беседою; и о многих спрашивал у него недоумительных вещах, и получал от него разрешение, о чем скажу в другом месте; а теперь довольно есть.

27. Отбытие из монастыря Вороны, прощание с братиею, и путь по Молдавии

Пришедши с отцом Иоанном в монастырь, ночевали, a поутру пошли мы с товарищем, братом Никитою, к архимандриту, и получили от него паспорта и благословение. Он напоследок сказал нам: «Ежели там не найдете спокойной жизни, то паки приходите ко мне: я с любовью приму». Мы же благодарили его за приветствие. Потом пошли в церковь, помолились Господеви и Божией Матери, и взяли сумочки свои, и отправились в путь, сентября 28 дня, 1839 года. Отцы пошли нас провожать: отец Иоанн пустынник и духовник Антоний, и отец Макарий, который теперь в скиту Гефсимания, и прочих более двадцати отцов, и проводили нас более пяти верст, и все мы горько плакали, простились, и расстались. Братия возвратились в монастырь Ворону, а мы пошли во Святую Афонскую Гору, радующися и веселящися. И пошли вниз по реке Серету. Переправившись на правую страну Серета, шли два дня, и пришли в град Роман, и там переплыли реку Молдаву, впадающую в Серет. И пройдя еще один день, прибыли в град Бакев, и там переправились чрез реку Быстрицу, впадающую в Серет. Оттуда на третий день пришли в град Фокшаны, и там подписали нам паспорта, и мы перешли границу, и вступили во Влахийское княжество. Град Фокшаны – вполовину молдавского владения, а вполовину влахийскаго.

28. Монастырь Мерлополяны в Валахии

От Фокшан на два дня ходу, во Влахийском княжестве, в Карпатских горах, есть великий русский общежительный монастырь Мерлополяны, где жил великий старец Василий, старец старца Паисия Величковского. Сказывали нам, что монастырь велик и богат, и братий в нем довольно, а женам входу нет; и живут больше малороссияне. Но мы в него не заходили: боялись, дабы не захватила зима; и пошли прямо к реке Дунаю.

29. Град Браилов и переправа чрез Дунай

От Фокшан шли три дня, и пришли в град Браилов, стоящий на берегу Дуная, и там замедлили два дня. В Браилове живет много русского народу, купцов и жителей: портовой град Влахийскаго княжества, велик и прекрасен. И нам там во многих местах подписывали паспорта. Потом отворили нам врата, и выпустили нас в карантин на турецкую страну, и мы с турками в легкой лодке переправились чрез великую реку Дунай в турецкую державу.

30. Прибытие в Турцию, в город Мачин; притеснение христиан от турок

Переплыв Дунай, пришли в град Мачин. От Браилова до Мачина три часа (15 верст). И там турки подписали нам паспорта прямо во Святую Афонскую Гору, сухим путем: по морю мы не имели с чем плыть. Здесь мы увидели ужасное зрелище: какое здешние христиане несут тяжкое иго турецкое, какое терпит притеснение Христова Церковь! Придите, вси христолюбцы, восплачитеся и возрыдайте, и пролейте источники слез: како невеста Христова изгнана из града, стоит едина в пустыне, поругана и оборвана, еще наполовину и обнажена: церковь стоит вне града, наподобие анбара, сделана из досок, вымазана глиной, покрыта камышом, и одна страна раскрыта; нет ни креста, ни колоколов; и о сем мы горько плакали. Во граде же христиане весьма добрые и странноприимные; весьма были рады, что мы пришли к ним делить их скорби и иго турецкое. Начали мы их спрашивать: «Почему в таком бедном состоянии находится у них святая церковь, и стоит вне града?» Они со слезами нам отвечали: «И то, слава Богу, что есть; и ту караулим: того и глядим, что турки сожгут; в прочих местах и такой нет. Здесь турки – злые: у нас один купец хотел покрыть церковь, а его повесили; а в Бабадаге и церковь сожгли. Заступиться же за нас некому: султан далеко; а здесь паша что хочет, то и делает; владыка грек, в наши дела не входит, и нас не защищает. И мы весьма тяжкое несем иго турецкое. Вот сами посмотрите на наши бедствия!» Впрочем, упокоили нас пищею и питием так, что еще нас нигде так не угостили, ни в Молдавии, ни во Влахии, – хотя сами живут и под игом турецким.

31. Ромыни рассказали нам путь в Афонскую Гору

Сии христиане, называемые ромыни, одежду носят болгарскую, а говорят языком влахийским. Мы их расспросили о пути во Святую Афонскую Гору, и они нам рассказали: «Отсюда два пути во Святую Гору: один путь горами, хотя и поближе, но на нем больше села турецкие; хотя пищею и будете довольны, но вам будет неприятно, да и говорить по-турецки не знаете; а другой путь вверх по брегу Дуная до самого Рущука, с христианами нашими, ромынями; здесь для вас лучше: и язык вы знаете, и вам будет удобно, и пищею будете довольны. А от Рущука пойдут болгары, тоже ваш язык, почти до самой Святой Горы. А там немного греками пойдете». Мы поблагодарили их за страннолюбие и за наставление; и пожелали им терпения носить тяжкое иго турецкое, и также, чтобы Господь поскорей их от него освободил; они сказали: «Аминь». Мы же, простившись, пошли из града, а они нас проводили за заставу, и показали нам путь.

32. Русское село некрасовцев, скит раскольнических монахов и прение с ними

После трех часов ходу, близко к вечеру, пришли мы в русское село, называемое Камень, к некрасовцам; и они нас обласкали, как своих земляков. Они – настоящего нашего русского языка и всех обычаев. Посреди села у них часовня; на ней кресты и колокола. Ибо они имеют от турков уважение; потому что служат в казаках, и поднимают на русских руки; за то их и любят. Мы спросили их: «Можно ли ночевать у них?» Они сказали: «В какой дом вам угодно, все с любовью примем; а ежели угодно, то идите в скит к нашим монахам, и они рады будут вам». Мы пошли к монахам, и они приняли нас ласково, и упокоили пищею и питием. Потом начали входить в прение о вере. Мы хотя и не желали того, но потом начали обличать их заблуждение и неправильных их беглых попов, и ложную их клевету на Святую Восточную Церковь. Между прочим, при нашем прении, которое здесь сокращаю, мы им говорили следующее: «Что вы клевещете и поношаете Святую Соборную Апостольскую Христову Церковь Православную, якобы она переменила книги и нарушила правила святых отец? Как она может что́ переменить, когда ею Сам Господь Бог управляет? Ежели Сам Он ее основал и утвердил, Сам о ней сказал: на сем камени созижду Церковь Мою, и врата адова не одолеют ей: то как может человек что́ в ней изменить? Сам Бог ее сохраняет, и Дух Святый в ней распоряжает. Разверзите свои умные очи, и судите беспристрастно, сами посмотрите на Греческую Церковь: она и доныне содержит и употребляет самые древние свои книги, самые подлинники, писанные самими святыми отцами; иные – с них списанные, кожаные и бумажные, a хотя есть и печатные, но все едины с другими сходственные, без всяких переводов и поправок; и по которым древние святые отцы служили, по тем самым книгам греки и доднесь служат. И не имеют между собою ни распри, ни раздоров; и книгам их не было никогда никакой поправки издревле и до сего времени, что явно доказывает любимый вами Российский Патриарх Иосиф в свидетельствованной им и печатанной при нем Книге о вере, в которой пишется так: „Да заградятся всякая уста глаголющих неправду на смиренных греков, аще и в неволе живут, аще и туркам дань дают, да право имеют благочестие содержати“ (Гл. 2). Еще ниже в той же книге, Гл. 25, глаголется тако: „Обаче же, помощию Господнею, в Восточной Церкви, четырех верховнейших Пастырей, по подобию четырех Евангелистов, имеем“. И паки: „Истинную и бессмертную имеюще над собою Главу Христа Спаса нашего Бога“. И паки: „Но рекут ли, яко патриарси со всем духовенством турскому (царю) дань дают? и то есть правда, нечему тому дивитися аще и дают, да волю имут свое благочестие содержати“. И паки в той же книге пишется: „И тако мы Церкви Константинопольстей и патриархом престолов восточных полезных ради правыя веры, и для спасения душевного, и благословения временного прибегаем. К тому же с повинностей прав в главе или в разделе предыдущем помяненных слушаем: Александрийского, Антиохийского, Иеросалимского и Великой России, яко единоверных Константинопольскому архиереев почитаем и принимаем: к ним бо належат оны Христовы словеса: слушаяй вас, Мене слушает, а отметаяйся вас, Мене отметается, отметаяйся же Мене, отметается и Пославшаго Мя (Лк. зач. 51). И истинно есть: кто слушает патриархов, и от них освящаемых и посылаемых, тот Христа слушает; а кто их отметается, тот Самого Христа Бога отметается“. Вот Святейший Патриарх Московский Иосиф явно обличил вашу ложную клевету на смиренных греков, явно обличил ваше заблуждение, и вразумляет, что не только вы отметнулись Святой Соборной Апостольской Христовой Греческой Церкви и святейших четырех Восточных Патриархов, но уже и Самого Христа Бога отметнулись. Вот вы с своими кривыми толками куда забрели, что уже по Евангелию, и Христа отметнулись! Вы говорите, что веруете во Христа? Это – правда: но и бесы веруют, и трепещут святого имени Его, и они вопиют: Иисусе Сыне Божий, что пришел прежде времени мучити нас? Такожде и жиды веруют в Бога – Отца, и содержат закон Моисеев, и читают Псалтирь и Пророков, а Сына Божия распяли, на свою погибель, и Господь сказал им: се оставляется дом ваш пуст (Лк. 13:35). Так и вы, хотя и во Христа веруете, Святое Писание и другие книги читаете, и Богу молитесь, но Святой Соборной Апостольской Христовой Церкви противитесь, и отметаетесь ея пастырей – святейших патриархов, митрополитов, архиепископов; чрез то вы и от Бога отметаетесь: ибо Сам Господь им сказал: слушаяй вас, Мене слушает: и отметаяйся вас, Мене отметается: отметаяйся же Мене, отметается Пославшаго Мя (Лк. 9:16). И паки: примите Дух Свят: имже отпустите грехи, отпустятся им: и имже держите, держатся (Ин. 20:22). И паки: елика сице свяжете на земли, будут связана на небеси: и елика аще разрешите на земли, будут разрешена на небесех (Мф. 18:18). Вот вы, любезные, чего отторглись, и какой благодати лишились! Кто не восплачет о вашей горькой погибели? А благословенная Россия, как прежде была, так и до сего времени пребывает во всяком согласии и единомыслии с Греческою Восточною Церковью и со святейшими Восточными патриархами, и почитает их верховнейшими пастырями. А хотя некоторые сделала перемены в русских книгах, но то она исправила погрешности нововзошедшие от неискусных переводчиков и от небрежения или невежества переписчиков, и ничтоже прибавила, ниже убавила, но только сделала все верно и согласно с греческими древними подлинниками. Это всякий может сам исследовать, кто умеет читать греческие книги. Напрасно вы величаетесь, и называете себя сынами и последователями Святейшего Патриарха Московского Иосифа: ежели бы вы были его дети и последователи, то бы вы во всем слушались и повиновались святейшим Вселенским патриархам. Ибо Иосиф хотя и сам был Патриарх, но имел всякое уважения к восточным Патриархам, и великую имел к ним сердечную любовь и повиновение; хотя и имел некоторые против них погрешности, но то по неведению: ежели бы он знал, то бы исправился немедленно. И он имел сумнение, не погрешает ли в чем против Вселенских патриархов; чего ради послал нарочитого посла, Свято-Троицкой Сергиевой Лавры келаря Арсения Суханова, узнать все греческие чины и обряды, который и исследовал все по тонкости: был во Святой Горе Афонской, и имел духовные разговоры со святыми отцами афонскими; был у Вселенских патриархов, и с ними имел разговор. Тогда Суханов явственно познал все нововзошедшие в России погрешности против греков: двуперстное сложение, двоение аллилуиа, и прочие вещи, чего он по всей Греции не видал, даже и не слыхал; отцы и патриархи все ему единогласно говорили: „Что́ у нас видишь, какие чины и обряды, это мы содержим все, отдревле преданное нам от святых апостол и от святых отец, седьми Вселенских Соборов, неизменно и непоколебимо“. И с тем Суханов возвратился в Россию: но уже едва в живых Патриарха Иосифа застал. А ежели бы вскоре не скончался Патриарх Иосиф, то бы он сам погрешности против Восточных патриархов исправил. Итак, вы не Иосифа Патриарха чада, и не его последователи, но ехиднина порождения и последователи протопопа Аввакума и Никиты попа, и ученики своего вождя Некрасова». Это мы говорили при всей братии, и многие из них умилились, плакали, и познавали свое заблуждение.

33. Каким образом были в опасности жизни

Но настоятель их, монах Иакинф, и прочие ему подобные возбесились, яко звери лютые; своих некоторых выслали вон, a оставшиеся обступили нас, и готовы были растерзать; и мы находились в опасности жизни, а время уже поздно, вечер. Мы начали упрашивать; они же еще злее вооружились. Мы приготовились к смерти. Однако Господь Бог нас защитил: одному из них монаху Анастасию, который прежде нам был знаем, тоже он из Молдавии, положил Бог благое на сердце, и он нас от них взял, и обоих увел к себе в келию, и сказал нам: «Теперь не бойтесь; ежели меня прежде убьют, то и вас». Однако мы всю ночь не спали, боялись, и не полагались много на Анастасия, потому что и он такой же раскольник. Однако, слава Богу, препроводили ночь благополучно; и только начало светать, мы встали, поблагодарили отца Анастасия, и просили, чтобы показал нам путь; он проводил нас на большую дорогу, и мы, простившись с ним, пошли в путь свой. И много благодарили Господа Бога, что сохранил нас живыми от злых раскольников некрасовцев.

34. Страннолюбие придунайских христиан

Потом пришли в христианское село к ромыням, и здесь нас упокоили пищею и питием. Отправившись в путь, шли девять дней вверх по брегу реки Дуная, чрез частые села христианские. Только много нам наскучило, что во всяком селе мы должны были являться к чербажию турчанину, хозяину села, и показывать свои паспорта. У них столь строго, что никто не может странняго принять в дом, без позволения чербажиего. Народ же христиане столь добрый и страннолюбивый, что во всем моем странствии не случилось еще видеть таковых: мы от самого Мачина по всему Дунаю до города Рущука шли девять дней, и как у родных в гостях гостили, в перебой каждый нас к себе желал, и не знали чем нас угощать. И пастыри их, христолюбивые и благочестивые священники, часто нас от своих овец уводили к себе, и угощали нас неизреченно; ноги и руки наши омывали: но страннолюбивые овцы их слезами омывали ноги их, и просили, чтобы нас от них не уводили; а хотя некоторые и сдавались на их прошения, но только потому, что их предупреждали, что они сами бедны, а странняго надобно упокоить, что мы с пути утрудились, и надобно нас пищею утешить, а у них оставляли, и сами с нами оставались, и нас благими словами утешали, а чего у хозяина не доставало, за тем они в свои домы посылали, и нас упокояли, и на путь нас всем снабжали. Спаси их Господи! И в котором дому пребываем, там и праздник совершается. О, благословенна страна сия, и блажены люди живущие в ней!

35. Страна задунайская

Страна сия благая, плодородная и хлебородная, кипящая всяким преизобилием, воистину рай Божий, напаяема рекою Дунаем и малыми речками, источниками, из гор и лесов текущими, изобильна рыбою и всякими фруктовыми деревьями, садами и виноградом, хлебом и лесом, и сенными покосами, и скотоводством, и пчеловодством; и зимы здесь почти не бывает. В лесах более половины – древа фруктовые, как то: груша, яблонь, вишня, черешня, разные орехи, кизил и дикий виноград. Сколько добра страна и страннолюбивы христиане; столько беден и разорен в ней народ, так что мало мне случалось видеть такой бедности во всем моем странствии.

36. Бедность православных церквей в Болгарии

В девять дней мы видели только три церкви, и то столь бедные, что и описать не можно; по наружности трудно с хлевом распознать; всему причина – злая рука турецкая; во внутренности, почти ни одной иконы нет писанной, а только бумажные; об иконостасе и говорить нечего; облачение из простого холста. По этому всяк может сам догадаться, что́ там есть. Священников же во всякой деревне по одному и по два. Мы многих спрашивали: почему так – страна сия благая, а люди очень бедны?

37. Бедность христиан и тяжкое иго турецкое

Они же всегда очи свои наполняли слез, и с великими воздыханиями нам рассказывали следующее: «Воистину страна сия изобильная и благая, но грех ради наших великих всегда нас Господь посещает и наказывает: издревле страна наша стоит на границе, и частые здесь бывают войны: лет чрез десять, уже много чрез двадцать. Только немного поправимся, скота заведем, и сады свои расплодим, – паки восстанет война; тогда кто может, бежит в Валахию, а которых турки захватят, увезут с собой во внутрь страны; скот наш поедят, дома наши пожгут, сады наши запустошат. По прошествии войны, кто живы, паки возвращаемся на свои жилища, паки на развалинах копаем себе землянки, паки заводимся хозяйством. Судите же, когда мы можем поправиться? Еще бывает и другая скорбь, паче первой: после каждой войны открывается чума, которая уже и самих нас начнет пожинать; тогда мы паки оставляем все, и бежим, кто куда может, и кроемся по горам и по лесам, и боимся друг друга, брат брата, и бегаем один от другого. И этот гнев Божий часто сию страну посещает. Да и турки здесь раздраженные, очень злые, яко звери, всегда нас притесняют и разоряют: церкви наши часто жгут; какое найдут серебро, похищают; иконы часто колют; а пожаловаться некому: паша не принимает, Царьград далеко, а мы разоренные. Так и терпим скорби, и дожидаемся от Бога милости, когда Россия придет к нам, и освободит от тяжкого ига турецкого». Мы же, выслушавши сие, много о них сожалели.

38. Град Силистрия; чума; трудный путь

На седьмой день вошли в Силистрию, по древнему Охрида, где жил архиепископ Феофилакт, болгарский писатель «Благовестника». Когда вошли в город, нам христиане сказали, что во граде не благополучно, чума. Мы пошли прямо к паше, прописали паспорта, и скоро из града вышли, ничего не купили; и направили нас, чтобы мы не шли чрез селения, ибо в некоторых не благополучно, а чтобы шли по займищу; хотя и есть переброды, но не глубокие. Так мы и пошли. И много на займище ели дикого винограду. К вечеру пришли в село христианское, и спросили: благополучно ли в их селе? Нам отвечали: «Благополучно»; и приняли нас ночевать, и упокоили нас по прежнему страннолюбию, и утром надовольствовавши на путь, сказали нам, что по брегу сел нет да самого Туртукая. И мы пошли в путь. Только с самого утра пошел снег и дождь, a мы шли по самому заплеску Дуная. Глина и грязь по колена. Мы хотели идти повыше, но заблудились: много ходили по лесу, уже и поплакали; снег и дождь пробил нас сквозь, а на ногах сандалии распались; едва паки нашли Дунай. Пошли по заплеску, и пришли в Туртукай уже к вечеру. Прежде пошли к туркам, и показали паспорта. Потом пошли искать ночлегу, но никто не принимает, а посылают к священнику. Пошли; но его дома нет; и гостиницы нет. Что́ будем делать? Все мокры, все грязны. Потом пошли на торжище, начали спрашивать: «Есть ли во граде добрый человек?» Нам сказали, чтобы шли к священнику; мы же отвечали, что его дома нет.

39. Град Туртукай; оказанное нам страннолюбие

Вскоре один купец сказал нам: «Пойдем ко мне ночевать; только немного подождите». Потом повел нас к себе. И пришедши в дом, посадил нас, позвал свою супругу, и сказал: «Вот я гостей привел». Она ответила: «Слава Богу». И начали нас разувать. Мы сказали, что сами разуемся. Он же нам сказал: «Вы озябли, и руки ваши охолодели; теперь уже не вы себе хозяева; когда я привел вас в свой дом, то я хозяин». Мы же испросили прощение. И они нас разули. Потом принесли воды, и ноги наши обмыли: жена подавала, а сам обмывал. Жена принесла нам по новым чулкам, и мы надели, чтобы не простудиться. Потом принесли для нас одежду, и приказали нам нашу скинуть до нага, а их одежду надеть, и дали нам теплые на вате халаты. Потом ввели нас в теплую горницу, и угостили нас купеческим угощением, и любезно с нами разговаривали молдавским языком. Спаси их Господи! Вот – Авраам и Сарра; но Авраам с Саррою были стары, уже научились страннолюбию; сии же рабы Христовы; Петр и Евфросиния, были весьма млады, только еще по двадцати лет, и два года в супружестве, и имели единого сына. Вечером поставили нам трапезу, преизобильную всякими брашны и питием, и сами с нами утешались и веселились. Но еще тем не окончилось их страннолюбие: на свою постелю и на пуховики спать нас положили; мы и не хотели, но они оба поклонились нам до земли, и со слезами нас просили, да не погнушаемся их ложем. Мы же любви ради их, помолившись, легли и уснули. Поутру паки наготовили нам всякой пищи. Мы же восставши помолились Господу Богу; потом принесли нам нашу одежду, вымыту и высушену; мы же их одежду отдали, а свою паки надели; и сандалии тоже были починены и вымазаны. Скоро представили нам трапезу подобную вечерней. Потом мы пошли в путь; они же всем нас напутствовали, хлебом и вином и виноградом; еще дали нам по рублю денег. Мы же благодарили за их страннолюбие. Хозяин проводил нас за город, и показал нам путь, да не заходим в села: ибо там чума. И много нас приветствовал: когда паки случится быть в Туртукае, да не проходим мимо дому его. Мы же простившись, пошли в путь свой прямо лугами, все села оставили в левой руке. К вечеру пришли в некое село, и ночевали у одного христолюбца.

40. Град Рущук. Болгарские села и церкви

На другой день к обеду вошли в город Рущук; христиане нас приветствовали, и там вкусили мы хлеба, и подписали нам паспорта. Христиане сказали нам, что до Святой Горы Афонской от Рущука осьмнадцать дней ходу, и переписали нам все села. По выходе из града, поворотили от Дуная влево, вовнутрь Болгарии, и шли три дня все болгарами, все по горам. На четвертый день рано приблизились к столичному болгарскому граду Тернову; но в него не заходили, и миновав его, шли чрез болгарские села, великие, подобные градам: тысящи по три и по две домов, постройка каменная; церкви великие каменные, только без крестов и без куполов, внутри много украшены иконами и паникадилами, и множеством лампад; кругом церквей ограды каменные высокие, наподобие монастырских, не так как на Дунае. И села их не разорены, и народ богатый, аще и в неволе живут, аще и тяжкое иго турецкое носят, аще и более стеснены и отягощены игом турецким, нежели греки: ибо греки имеют у себя защиту – духовное начальство: патриарха, митрополитов, архиепископов и епископов.

41. Болгарский народ и иго турецкое

А бедные болгары не только отягощены от тяжкого ига турецкого, но и от греков страждут не много меньше. Ибо во градах, где есть архиереи, которые бывают из греков, не позволяют болгарам по-славянски ни петь, ни читать, ни детей учить: впрочем, в селах не смотрят на архиереев, но по-славянски по российским книгам поют и читают. Болгарское наречие ближе к славянскому, нежели великороссийское.

42. Усердие и страннолюбие болгар

Болгарский народ всякой похвалы и чести достоин: страннолюбив и милостив, много усерден ко Святой Церкви, много любит благолепие храмов Божиих, и весьма усерден ко святым местам – ко Святой Горе Афонской и ко святому граду Иерусалиму, так что превосходит все роды христианские, как то: греков, сириан, грузинов, сербов, влахов, молдаван и даже русских. И никакого роду больше не бывает на поклонении, как болгаров, и никакие роды не приносят столько пожертвований, как болгары. Всю Святую Гору Афонскую содержат почти одни болгары. И столь усердны ко иноческому чину, что принять инока в дом почитают за счастье; и никакого роду больше не поступает в монашество, как болгаров. Афонская Гора наполнена болгарами; и по Болгарии множество монастырей, наполнены все монахами из болгар. Воистину, благая страна болгарская, и блажен в ней народ живущий! Болгары весьма трудолюбивы, так что возделаны у них все земли: хлебопашество, садоводство и даже шелководство у них процветают. Народ торговый, обходительный и ласковый; и много имеет расположения к России, потому что одного племени и языку и обычаев. Много их смирило и отяготило турецкое иго; а если бы этот род был свободный, еще бы был он превосходнее. У церквей их звонов не имеется; по городам и в доску не ударяют, а церкви всегда полны людей. В церкви чинно стоят, подобно монахам; а жен в церкви ни одной не видать: жены все стоят на хорах; а где хор нет, там левая страна отгорожена решеткой, и жены стоят там благочинно. Этот благой обычай наблюдается и по всей Греции, от Константинополя и до самаго Иерусалима. Болгарские жены покрывают главы по древнему российскому обычаю.

Оставив град Тернов в левой руке, в десяти верстах, мы взошли на одну гору, и открылись нам великие горы Балканские, покрытые облаками. И шли мы два дня, только и знали, что спускались с горы, да поднимались на гору; шли все чрез частые села; ночевали и обедали у страннолюбивых людей и у их христолюбивых пастырей. Когда мы проходили по улицам, то не только не просили себе пищи, но почти из каждого дому выходили жены, и останавливали нас, и спрашивали: «Куда идем?» И мы сказывали, что во Святую Гору. И они просили нас: когда придем во Святую Гору, помянуть их в своих молитвах; и всем награждали, – хлебом, сыром, полотном. И просили нас, чтобы мы не пили на пути воды, дабы не повредили здравие, и наливали наши подорожные тыквицы вином. И мы, что могли взять, брали, и благодарили за их страннолюбие.

43. Горы Балканские и переход чрез них

На шестой день ходу от Дуная, пришли под самый Балкан, в глубокую и великую долину, в великое село Габрово, подобное великому граду: имеет семь базаров при одной церкви. На башне бьют колокольные часы на все село, чему мы много удивлялись; климат весьма холодный; садов виноградных и других нет. Мы пришли рано утром, и подкрепились пищею. Ибо велик нам и труден предлежал путь: весь день приходилось переходить высокие Балканы, а на пути из Болгарии во Фракию, тридцать пять верст, никакого жительства нет. Здесь попались нам два спутника болгары. Призвав Бога в помощь, пошли мы в путь, и начали подниматься на главный и великий Балкан, по острому камню, – шли двадцать пять верст, и часто отдыхали. И взошедши на самый верх хребта, остановились. День был ясный, воздух прозрачный. И мы посмотрели на все четыре страны; и аще бы имели дальновидящие очи, то много бы могли видеть и осмотреть свету. Посмотрели мы назад, на северо-восток: видно всю дунайскую долину и даже Влахию и Молдавию. Позади Влахии виднелись Карпатские горы. К востоку тянется хребет. К юго-востоку Фракия, великая равнина до самого Черного моря. К югу великая равнина Фракия до Адрианополя и до Константинополя, и до самого Мраморного моря. К юго-западу равнина Фракия да Архипелага; к западу долина Фракия до самой Македонии, и видно великий Балкан, называемый Доспад. К северо-западу тянется хребет его. К северу великое раздолье до самой Венгрии. Сей Балкан тянется из Сербии до самого Черного моря, разделяет Болгарию и Фракию. Прежде было это место почти непроходимо: с великим трудом переходили пешие и верховые; а ныне без всякого труда ездят на колесах. Русские воины все расчистили и разработали во время войны 1828 года, и перевезли тогда всю военную артиллерию. Бог велел и нам перейти по этому пути. Наверху климат весьма холоден, как среди зимы. Часто, сказывают, среди лета гора бывает покрыта снегами. Однако, слава Богу, тогда не было. Потом стали мы спускаться вниз, но уже не дорогой, которая шла извилинами, а мы прямо катились, придерживаясь за камни и за траву: было не без страху: дорогой бы надо было спускаться три часа, а мы спустились очень скоро, почти в один час, прямо в болгарское село Шипкой.

44. Путь по Фракии; селения Шипкой и Калофер

Это уже во Фракии. Здесь мы ночевали у одного христолюбца. Был тогда праздник святого мученика Димитрия, и мы ходили в церковь. Чин и порядок в церкви монастырский, как и в прежних селах; читают по русским книгам, поют напевом болгарским. Отсюда мы рано отправились в путь. Ибо Литургия бывает там рано, немедленно после утрени. Много в этом Шипкове селе делают розового масла: кругом села много насаждено розы, т. е. шиповнику, потому и названо село Шипкой. Мы весь день шли все по ровным и хлебородным полям. По правую сторону, как стена, до облак тянулся Балкан; a по левую страну чистые и ровные поля, усыпаны частыми селами и садами болгарскими и турецкими. И прошли мы три села турецкие, а христианского ни одного. К вечеру пришли в великое болгарское село Калофер, где приняли нас с любовью, и упокоили пищею и питием. Сие село Калофер, славное по всей Болгарии, велико и многолюдно, подобно великому граду; и богатое в нем купечество, имеют торговлю с Европою; множество в нем разных фабрик и заводов, и много из него выходит шелку и снурков, и работают все водой. Посреди села протекает порядочная речка, которая каналами разведена по всему селу, в каждый почти дом, и в каждом почти дому фабрика. Водой прядут, и ткут, и плетут, чему мы много удивлялись. Много в нем церквей, и два монастыря: по край села стоит монастырь женский, славный по всей Турции, и много богат, более тысящи монахинь. А мужеский стоит в горах, в пустыне. Во всех церквах и монастырях читают по российским книгам, поют напевом болгарским. И весьма много нас просили христолюбцы, чтобы мы у них погостили хотя неделю, что они весьма русских любят, и никогда русского не видали во своем селе, и чтобы сходили в их монастыри, и собрали милостыню. Но мы боялись, чтобы не захватила нас зима: ибо время было поздно, уже 26 октября. Потом благодарили за их расположение и за приветствие. Поутру вставши пошли в путь, и шли ровными полями, чрез болгарские и турецкие села, ночевали и обедали у болгаров. В левой руке, недалеко, в двадцати верстах, остался древний град Филиби, Филиппополь, где много потрудились святые Апостолы Павел и Варнава. Шли мы два дня, и много претерпели от проливного дождя.

45. Град Базар-Чук татарский. Тамошние христиане и церковь

Потом пришли во град Базар-Чук – татарский, в субботу, поздно вечером, и спросили: где стоит христианская церковь. Болгары сказали, что внутри града церкви нет, а церковь вне града, на поле. Мы просили, чтобы нас довели до церкви. И они нас провели чрез весь град, и привели к церкви в гостиницу, и там нас приняли и упокоили пищею. Поутру пошли в церковь, и слушали утреню, без расходу и Литургию. Всю утреню читали и пели по-гречески. На Литургии ничтоже пели, токмо херувимскую и достойно; прочее же, по древнему обычаю, каждый про себя отвечал на слова священника или диакона. Потому что христиане все болгары, ничего не понимают по-гречески. После Литургии дал нам староста церковный по блюду, да испросим от христиан милостыню на путь; и дали нам каждый по силе своей, и собрали милостыню довольну. Спаси их Господи! Град весьма велик; тридцать турецких мечетей. Большая половина града христиане; церковь одна, и та из града изгнана, стоит едина в пустыне, поругана и оборвана, и нет никого, кто бы ее заступил, только и назирает ее Жених Небесный: Он сохраняет и защищает ее от безбожных турок. Возлюбленные же чада ее оставляют град и свои дома, и всю молву и суету во граде бываемую, и бегут все к возлюбленной своей матери в пустыню, якоже к тихому и небурному пристанищу, воссылать свои молитвы к Небесному своему Отцу. И столь много сошлось христиан, что была не одна тысяща, a церковь столь мала, что едва ли вместит сто человек. В ней только почти алтарь и клироса́; люди стоят почти все под открытым небом, внутри ограды. Хотя и застроили христиане новую каменную церковь, столь великую, что будет семь престолов в ряд, и сделали уже выше окон, и на нее любуются и радуются; но турки не дают довершить. Вот, что́ делает злая рука турецкая! При этой церкви живут двадцать пять священников и пятнадцать диаконов, и епископ; но тогда его не случилось: уехал в Филиппополь. По Литургии упокоили нас пищею и питием. По трапезе мы ходили на базар, и купили по две пары сандалий: ибо слышали, что наступает жесток путь и великие горы. Во граде христиане много нас приветствовали и напутствовали. Спаси их Господи! Великие страннолюбцы болгары! Потом паки пришли мы в гостиницу, и расспросили путь. Почти со всех сторон, кругом Базар-Чука, стоят высокие Балканы выше облак: по правую страну – Габровской Балкан, чрез который мы прежде переходили, а в левой – Балкан Доспад, чрез который нам путь лежит, и на который нам подниматься. Потом мы отправились в путь, и прошли одно село турецкое и два болгарских; к вечеру пришли в село Быстрицу, подобное граду; стоит под самым Балканом; и христолюбцы болгары приняли нас, и упокоили пищею и питием. В селе Быстрице две церкви великие каменые: в одной читают по-славянски по российским книгам, а в другой по-гречески; а жители все болгары. В этом селе была чума, но мы не знали, и нам уже после сказали в другом селе; нас Господь помиловал.

46. Балкан-Доспад и село Батак

Поутру восставши пошли мы в путь; и проводили нас за село, и показали нам путь на Балкан. И мы взлезали на гору по жесткому и трудному пути целый день: уже к вечеру взошли на гору, и там поле ровное было засеяно хлебом. Почва земли песковатая, лес сосновый, еловый и березовый, и климат весьма холодный. Мы удивлялись, что страна сия во всем подобна России. Уже кончилась Фракия, началась Македония. К вечеру пришли в село Батак, и принял нас священник в свой дом, и упокоил нас с любовью, и расспрашивал нас о разных обстоятельствах, а более о России и о российском благочестии. Потом сказал нам: «Теперь, отцы, я вас не отпущу до тех пор, пока не попадутся попутчики; здесь путь весьма опасный: два дня ходу, нет никакого жительства, кроме одного хана, то есть постоялого двора; все леса и горы, и пустыня дикая, наполненная разбойниками арнаутами, и много убивают; сего лета убили двух монахов». Мы поблагодарили его, и, по вечери, отдохнули. Поутру мы ходили в церковь, и читали в ней утреню и часы. Церковь великая каменная, обнесена кругом каменной высокой оградой; внутри иконостас прекрасный, и много икон самой высокой греческой работы, всякой похвалы достойной, так что мало я таких видал во всем моем странствии; писаны одним монахом святогорским; книг весь круг церковный московской печати, и порядочная ризница, и много лампад, и пять паникадил хрустальных. Мы полюбовались, и благодарили священника за его усердное попечение. В селе Батаке всего триста домов: все деревянные, срубленные из бревен и на моху, покрыты тесом и драницами, много и двухэтажных; но можно и подумать, что то село болгарское, но совершенно великороссийское. Садов никаких нет, по причине холодного климата. Священник кормил нас одним хлебом ячменным. Мы просили у него хлеба, либо пшеничного либо ржаного, а он нам сказал: «У меня другого хлеба нет, кроме ячменного; нет и во всем нашем селе: у нас другой хлеб не родится, кроме ячменного, а достать другого трудно: вы видели, какая гора, что и самим трудно взойти. Да и не нужен он нам: мы родились при этом хлебе; нам кажется лучше его и нет». Мы же с нуждой ели. Жены же страннолюбицы много нам наносили хлеба для пути, потому что в два дня негде будет взять. Мы же что могли взяли, а лишний оставили священнику. От этого села недалеко в виду еще другое болгарское село: прежде были христиане, но турки их обасурманили, за что много об них сожалеют христиане; a говорят и доныне по-болгарски.

47. Мало проходимый путь, и обоз на пути

Мы подождали два дня: попутчиков никого нет, и не стали более дожидаться, а положились на Господа Бога, и начали у священника просить благословения в путь. Он много нас отговаривал, а потом благословил, и утром рано проводил нас верст пять, и рассказал нам путь. Мы еще верст пять всходили на гору, а потом шли с горы на гору, темным лесом; путь узкий, трудно и верхом проехать; по пути камень острый, лес больше еловый и пихтовый и сосновый. Мы же шли, поспешая. На полпути попался нам навстречу обоз турков с товарами, все вооруженные, и нас остановили, и начали спрашивать по-болгарски: откуда и куда идем? Мы сказали, что из Молдавии, идем во Святую Афонскую Гору. Они спросили: «Как вы не боитесь в сей дикой пустыне идти двое без всякого оружия? Здесь много разбойников. Нас сто человек с оружием, да и то боимся». А мы им ответили: «Вы надежду имеете на оружие, а мы на Бога. Чего нам бояться разбойников и смерти? Уже мы давно отреклись мiра и умерли; ежели и убьют нас, то препроводят нас на вечное блаженство к Царю нашему Небесному, Иисусу Христу; а взять у нас нечего; потому мы ничего не боимся». Они же много нам удивлялись, и главами своими качали.

48. Разбойники что с нами сделали. Страна Македония

Мы пошлидалее, уповая на Господа Бога. И когда отошли от обоза верст пять, и вышли на долину, на чистое место: со стороны вышли к нам на дорогу четыре человека вооруженные ружьями, с саблями, с пистолетами и с кинжалами; очи их наполнены крови; остановили нас, и начали нам говорить кротко по-турецки. Мы сказали, что по-турецки не знаем. Они спросили: «Как же вы знаете?» Мы сказали, что по-молдавски и по-болгарски. Они стали говорить и спрашивать по-болгарски: «Откуда и куда идем?» Мы сказали: «Из Молдавии во Святую Афонскую Гору». Они спросили нас: «Как вы не боитесь, одни идете? Здесь много разбойников, они вас убьют». Мы же им ответили: «Ежели Бог велит им, то убьют, а взять у нас нечего: денег не имеем, а одежда раздранная; а хотя и убьют, то к Богу нас пошлют». Они же заговорили между собою по-турецки, и пошли в сторону, а нам сказали: «Идите с Богом». Мы недалеко отошли, и они паки закричали нам: «Стойте!» Мы остановились. Они паки подошли к нам, и дали нам по одному леву, т. е. по двадцати коп., и сказали: «За наше здравие на хану (или на постоялом дворе) выпейте вина, а про нас не говорите, что видели». И еще спросили нас: «Далеко ли попался нам обоз?» Мы сказали, что теперь уже далеко, есть в двух часах. Они же больше ничего не сказали, и отошли от нас. Мы пошли радуясь, и много благодарили Господа Бога, яко укротил сердце злых разбойников: не только что не обидели чем, но еще и соблаготворили. Воистину, всяка душа человеча в руце Божией есть. Надеющийся на Господа, яко гора Сион, не подвижется. Уже к вечеру пришли в хан, и удивляясь на нас гостинник с прочими спрашивал: «Как вы прошли без всякого вреда?» Мы сказали им, что не только нас не обидели разбойники, но и наградили еще; они же смеялись. Поутру, воставши, паки шли горами, но не так лесными, и то только до половины дня. Потом пошли все под гopy, но не очень крутую; к вечеру сошли вниз, и пришли в село Сатавчу на гостиницу, и гостинник принял нас ласково, и упокоил нас пищею; но мы не спали; ибо еще не самый был вечер. Сказали нам, что села здесь частые, и здесь мирно; и мы пошли в другое село ночевать. Прошли два села: села – болгарские, a веру держат турецкую, и говорят по-болгарски; ибо потурчены неволею. И уже поздно вечером пришли в болгарское христианское село Петрелич; здесь приняли нас на гостиницу и упокоили пищею и питием.

49. Монастырь Иоанна Рыльского

Отсюда в правой руке, в сторону полтора дни ходу, великий монастырь, Лавра преподобного отца Иоанна Рыльского, где он спасался. Там и доднесь почивают нетленные его мощи на вскрытии. Братия – более трех сот монахов, все чистые болгары. Службу церковную читают и поют по русским книгам; монастырь весьма богат, но не общежительный. Нам хотелось в нем побывать, но нам отсоветовали: потому что очень труден путь и великие горы и леса; без провожатого не можно найти его; ибо стоит в самой внутренней и непроходимой пустыне. Поутру, восставши, пошли мы в путь во Святую Гору. Страна сия благая, горы отлогие, и небольшие леса, и много воды, речек и источников, и вся возделана хлебопашеством и виноградными садами, и частые села болгарские христианские, изредка есть и турецкие.

50. Монастырь Иоанна Предтечи и древа кипарисовые

Мы спрашивали о пути в монастырь святого Иоанна Предтечи. В едином селе нам сказали, что направо на гору большой путь прямо во град Серез, а налево по долине – в монастырь. Мы пошли по долине, и ни одного села не видали до самого монастыря; все оставались по сторонам. Ночевали на поле в гостинице. Поутру пошли все на гору, почти до половины дня. На верху горы воздух весьма холодный, и место ровное засеяно озимою рожью. Дорога плохая, трудно и узнать: потому что там мало кто проходит. Мы весьма боялись, не сбились ли с дороги, а спросить некого; но Господь нам был вождь и святой Иоанн Предтеча: прямо попали на дорогу, и поспешали к обеду в монастырь. И шли уже под крутую гору ущельем: по правую руку ров глубок, внизу бежит большая река быстро, и шумит по камням вода, a по левую руку гора, как стена стоит. Потом сошли на долину, где река, и стали переходить по каменному мосту. Посмотрели под мост: под ним воды нет ни капли, и мы много удивлялись, почему так, вверху бежит много воды, и такая быстрина, а здесь нет ни капли? Куда же девалась вода? Сему много чудились. И паки шли все вниз. Уже по правую руку была гора, a по левую сухая долина. Мы же на пути много удивлялись, что выше бежит река, а ниже сухо. Потом, уже часа два с полудня, сошли под самые горы по вышереченной долине. Пошли сады виноградные; между виноградом растут древа, которых мы еще от роду не видали, и много мы на них чудились, и стали догадываться и познавать, что это масличные и смоковные. Прежде мы полагали, что это башни или столбы стоят; а когда подошли, то увидели, что это все древа; но не могли узнать, как называются, пока нам не сказали, что это прекрасные кипарисы. Тогда мы возрадовались, и между собою говорили, что, стало быть, недалеко и море, когда такие невиданные нами растут древа, и переменилась страна и климат. Потом вошли в село христианское, но не болгарское, а коцовлашское; с трудом могли спросить про монастырь, и нам показали его, хотя и недалеко, но высоко на горе. Взошедши на гору, пришли мы к вратам монастыря. Монастырь стоит на полугоре и над великою пропастью, как ласточкино гнездо. Между гор и монастыря пролегает узкий путь. Во вратах сидит вратник инок, сединами украшенный. Мы сотворили по три поклона иконе святого Иоанна Предтечи, на вратах стоящей, потом поклонились и вратарю, и испросили от него благословение; он же сказал: «Бог вас благословит; что́ хощете от Мене?» Мы же, услышавши болгарскую беседу, обрадовались, и ответили ему, что желаем взойти в монастырь. Он спросил: «Откуда и куда идем?» Мы сказали о себе. Он сказал: «Подождите здесь; а я пойду, спрошу игумена». Мы сели. Он скоро пришел, и ввел нас в монастырь прямо на гостиницу, где представили нам трапезу, среднюю, но хлеб предложили ячменный. Мы ели и насытились, потому что проголодались; и вина принесли до изобилия. Потом, до вечерни, мало уснули. Когда пришло время вечерни, начали ударять в било, сиречь в доску, и пошли все братия в церковь; пошли и мы. Когда же пошли вовнутрь, – стали в приделе, в правой стороне: там стояли все монахи чинно и кротко, более ста. И подошел к нам один монах, и сказал, чтобы мы шли в великую церковь. Мы послушали, и вошли; и там стоят все послушники и мiрские, монахов же ни единаго. Я весьма похвалил сей чин и порядок все иноки стоят одни, со смирением и со страхом наклонив главы, в тишине и безмолвии, без всякого смущения и соблазна, и никому между собою стоять не позволяют, ни мiрскому, ни послушнику; а женам в монастырь и входу нет; на клиросах человек по пятнадцати, больше послушники, только по три монаха. Канонаршили и пели весьма чинно, греческим языком, такожде и читали. Мы простояли всю вечерню, но ничего не поняли. Церковь прекрасная, вся расписана иконным стенным писанием греческой работы, и множество икон и лампад, и вся церковь прекрасно убрана. Почивают под спудом трое святых мощей: все архиереи, ктиторы святой обители сея, в этой обители на покое препроводившие остальную жизнь свою. Еще стоит чудотворная икона святого Иоанна Предтечи. После вечерни водили нас всюду. В монастыре столько воды, что всюду журчит и бренчит, и всюду бежит вода; имеются две мельницы и две толчеи.

51. О чудесной воде, проведенной Иоанном Предтечею

Потом подвели нас к воде, точащейся из камени, и сказали: «Сия вода святая, данная святым Иоанном Предтечею, еще когда монастыря не было. Потому и выстроен во имя его монастырь сей». Мы спросили: «А откуда сия большая вода?» Нам отвечали: «И сия вода им же, святым Иоанном Предтечею, дана, но после. Видели вы вверху бежавшую речку, а после иссохшую?» Мы сказали: «Мы тому много чудились, что вверху вода, а внизу сухо». Показывавшие начали нам рассказывать следующее: «Та самая вода идет в монастырь наш, которую провел сам Иоанн Предтеча. Послушайте, по какому случаю: когда выстроили сию обитель, и умножилось братии более двухсот, случилась засуха. Воды прежней стало для братии мало, и воду носили из-под горы, из речки. Это очень наскучило, и хотели все расходиться по другим монастырям, хотя игумен и отговаривал. Потом во сне игумену явился святой Иоанн Предтеча, и сказал: „Скажи братии: пусть сотворят мне всенощное бдение, и дам им воду до изобилия“. Игумен восставши поведал братии, и совершили бдение и литию; но ничтоже бысть. Братия оскорбились на игумена, и сказали ему: „Откуда возьмется вода? От сухого камени что ли?“ Игумен отвечал им: „Что вы маловеры? He от твердого ли и сухого камени извел Моисей Израилю воды в пустыни? И нам Господь Бог изведет из камени молитвами святого Иоанна Предтечи. Сотворим еще бдение, и увидим благодать Божию“. Сотворили второе бдение и литию, и ничтоже бысть. Тогда братия еще более засетовали на игумена, и пошли каждый в свою келию, да возьмут всяк свою одежду, и да изыдут из монастыря. Игумен же со слезами увещавал, да послушают его еще единожды, и сотворят еще третье бдение; и говорил: „Аще не даст Бог воды, то аз первый изыду из монастыря, а вы за мной; и пойдет каждый, кто куда знает“. Послушали его братия, и сотворили третье бдение и литию. И когда возвращались и стали подходить к вратам монастырским: услышали все подземный гул. И потом, вдруг из горы на дорогу бросилась вода с шумом братиям под ноги. Братия все испугались, и побежали кто назад, а кто вперед. Потом много радовались, и благодарили Господа Бога и святого Иоанна Предтечу, яко дал воды до изобилия. Скорбели же о том, что не могут ее устроить, потому что не имеют пенязей. Того же дня к вечеру пришел к вратам монастырским пастырь овчий, и начал просить у вратаря хлеба и вина. Вратарь пошел, чтобы принести, чего просил пастырь. Но когда возвратился, то никого не нашел, а только пастырь оставил во вратах свою сумку. Вратарь всюду его искал, но не обрел. Когда наступил вечер, он запер врата, а сумку пастыреву отнес игумену, и сказал вся, яже о пастыре. Игумен дивился, развязал сумку, и увидел ее полную злата; и все удивились. Нощию же явился игумену святой Иоанн Предтеча, и сказал: „Сии деньги аз прислал тебе, да устроиши воду“. Поутру игумен, вставши, поведал братии, и все возрадовались, и прославили Господа Бога, и благодарили святого Иоанна Предтечу и Крестителя Господня, и устроили воду, яже пребывает и до сего дня, как сами видите».

52. Библиотека, множество кожаных славянских книг

Потом повели нас в библиотеку. И показали нам множество кожаных и бумажных рукописных славянских книг, более тысячи; лежат без всякого брежения, о чем много мы соболезновали и сожалели; уже многие повредились. Мы спросили: «Почему так без всякого присмотру находится библиотека?» Нам отвечали: «А на что эти книги нам? Читать мы их не знаем. Хотя и все братия – болгары, но читать по-славянски ни один не разумеет; потому что мы все из Македонии. А у нас по всей Македонии, по градам и по селам, нигде не читают по-болгарски, а везде по-гречески. Хотя и все – болгары живут, хотя и ничего по-гречески не понимают, ни мiряне, ни священники, но так заведено издревле, и уже привыкли: потому что с юности учимся читать и петь по-гречески. А сия библиотека жертвована болгарскими и Сербскими царями. Тогда по всей Фракии и Македонии читали и пели по-болгарски, а ныне только в селе Патаке и в монастыре преподобного Иоанна Рыльского». Потом привели нас паки на гостиницу, и много с нами разговаривали и просили нас, чтобы мы у них погостили и отдохнули от путного труда, ибо теперь уже Святая Афонская Гора недалеко, только осталось четыре дня ходу. Потом представили нам трапезу добрую, но хлеб предложили паки ячменный. Мы же много тому удивлялись, и боялись, думая: ежели здесь, среди мiру – монастырь, да и то ячменный хлеб дают; то уже в Афоне должен быть пополам с мякиной. Однако мы спросили: «Почему вы нас угощаете ячменным хлебом?» Нам отвечали: «Простите нас, отцы: мы другого не имеем, а который сами едим, тем и вас угощаем. Такое установление имеем от ктиторов обители сея; аще кто хощет жить в монастыре сем, другого хлеба да не яст, кроме ячменного. Еще, у нас женам вход запрещен: хотя и близко град, только два часа ходу, а село почти рядом, но жена ни едина не бывала во вратах монастырских, а только проходит мимо врат, молятся иконе, на вратах стоящей». Еще мы спросили о воде, сколько времени она идет от того места, где пошла в землю, и до монастыря? Нам сказали: «Прямо по долине, где текла прежде, только два часа и меньше; а теперь доходит в двадцать четыре часа; это мы узнаем потому, что, когда пройдет дождь и возмутит воду, то мы запасаем чистой воды; а чрез двадцать четыре часа после дождя проходит и к нам мутная вода. Еще повыше монастыря есть пещера, столь великая и пространная, что ходим со свещами шесть часов, но исследовать всю не можем. Там находим и воду сию». И иная многая нам рассказывали. Спаси их, Господи! – весьма страннолюбивы.

53. Сказание о граде Серезе и его жителях

Еще нам рассказывали о своем граде Серезе, что весьма велик и богат. «Внутри града двадцать четыре церкви православных. Есть митрополит и епископ. Иногда здешних митрополитов избирают во Вселенские патриархи Константинопольские. Власть во граде почти христианская; хотя и есть турки, но весьма мало, почти один паша. Купечество там весьма милостивое, много жертвует во Святую Афонскую Гору, весьма степенное: ни в какие пустые замешательства не входит, а со смирением иго турецкое носит. Во время 1818 и 1821 годов почти вся Турция замешалась и пострадала; но град Серез остался верен султану, и ни едина душа не пострадала и не пропала. Хотя и были у султана в сумнении, и содержалось сто сорок человек под стражею сорок дней, но после всех выпустили. И теперь очень у султана в уважении, и дана во граде полная власть христианам: и творят по граду крестные ходы без всякого препятствия. Богослужение отправляют на греческом языке. Люди живут больше трех родов: греки, болгары, а более коцовлахи, все православные христиане. Есть не много и турок. А жидов и немцев не принимают во град и жить, разве только приезжают на ярмарку. Наполнен же град монашеским чином, а наипаче монахинями: множество женских обителей, скитов и богаделен и келий, так что по улицам не увидишь столько мiрских, сколько черноризцев и черноризиц; в церквах чин и порядок наблюдают весь монастырский, как во Святой Горе Афонской. И во всем граде нет ни жида, ни еретика, ни раскольника; только – мало турок». Мы же сие слышавши, весьма радовались, и прославили Бога, что еще есть на свете такие благочестивые города. Много и в Афонской Горе о нем говорят доброго. Потом благодарили за их беседу, и они разошлись. Поутру после утрени отправились мы в путь. Отцы же, страннолюбивые, нас напутствовали, проводили, и не советовали нам заходить во град; и говорили: «Улиц множество, узкие и кривые; много будете блуждать, и много вас будут останавливать и любопытствовать, и вы заночуете; а на утро Неделя: паки вас не отпустят. Вы идите позади града». Простившись, мы пошли в путь. Потом пришли ко граду Серезу. От монастыря до града десять верст. Но мы вовнутрь не пошли, а пошли позади города. Град остался в правой руке, но немного его захватили, и пообедали; хлеба нам дали белого пшеничного, вина доброго, густого, сладкого, подобного меду; во всю дорогу такового не пили. Мы спросили: «Почем такое продается на базаре?» Нам сказали, что по десяти пар (т. е. по пяти коп.) око (т. е. три фунта весу), и мы много удивились, что очень дешево. Пообедавши, пошли в путь. И шли шесть часов, т. е. тридцать верст, чрез долину, по ровному месту. К вечеру подошли к горам. И взошли в село христианское Негриту; и приняли нас ласково, но уже не болгары, а греки: по-болгарски мало что знают говорить, и упокоили нас пищею и питием.

54. Турки за бороды берут деньги; блуждание наше по горам и лесам

Здесь сказали нам печальную весть, что до Святой Горы три заставы, и берут турки за бороды: на двух по двадцати пяти левов с человека, т. е. по пяти руб. с бороды, а на третьей по двенадцати с половиною левов, т. е. по два руб. пятидесяти коп.; всего надобно нам двоим отдать сто двадцать пять левов, или двадцать пять рублей. И объяла нас великая скорбь, что мы столько не имеем и денег; да и напрасно поганым туркам отдать не хочется; и начали расспрашивать: не можно ли заставы как обойти? Нам сказали: «Можно обойти, да не вам, потому что вы дорог не знаете, не умеете ни говорить, ни спросить, a по-болгарски здесь никто не знает. Но ежели хощете знать дорогу, то, как из нашего села выйдете, возьмите в левую руку, a после держитесь правой». Мы здесь ночевали; поутру была Неделя: греки все пошли в церковь. И мы зашли, немного помолились. Церковь каменная, великая и прекрасная, и множество икон и паникадил. Мы же призвавши Бога на помощь, скоро пошли в путь, и поворотили с большой дороги влево. И много в тот день блуждали по горам и по лесам. Однако, слава Богу, в половине дня попали в деревню. Хотя и ни одного слова ни мы не понимали у жителей, ни они у нас: но христиане нам хлеба и вина дали, и показали нам путь. Мы же к вечеру вышли на большую дорогу. Слава Богу! Одну заставу обошли. Попался по пути обоз; мы шли с ним до позднего вечера, и стали подходить к другой заставе, о чем нам извощики сказали. Мы же паки пошли в сторону, где темной ночью много блуждали по лесам. И ночью одну речку четырежды перебродили выше пояса; а вода быстрая и холодная. Потом попали на дорогу, да не на свою. Около полуночи пришли в село, и увидавши в одном доме огонь, попросились ночевать, и нас приняли с любовью; это была гостиница; и упокоили нас пищею и питием. Гостинник немного умел говорить по-болгарски, и хорошо с нами разговаривал, – истинный христианин, – спаси его Господи! И сказал нам: «В нашем селе есть стража и застава; но я рано вас провожу, и покажу путь по другой деревне: там уже больше застав не будет. А вы сюда зашли в сторону и даже назад; наше село стоит на берегу моря». Потом мы уснули спокойно; ибо весьма в тот день устали: ушли шестьдесят верст, да еще много блуждали; весь день бежали без памяти, страха ради турецкого. Поутру рано гостинник проводил нас прямо чрез речку, и показал нам путь в деревню. И пришедши в деревню, не нашли ни одного, кто знает по-болгарски; и показали нам путь на гору, и мы взошли на гору, и путь потеряли, так что никакого не стало. И блуждали по горам и по непроходимым лесам без всяких дорог (лес – все каштановый) далее полудня. Хотя хлеб и имеем, да воды нет. Потом сошли паки в долину, и там попали на дорогу, и воды нашли много; и мы подкрепились хлебом, и водою, и пошли паки к морю, и возле моря нашли деревню, но во всей деревне не нашли ни одного, кто бы знал по-болгарски. Мы стали спрашивать дорогу на Низвор, и нам паки показали на гору. О, сколько нам было тогда грустно и скорбно!

55. Как мы шли на гору, и плакали

Потом пошли в путь; а вечер уже недалеко; и мы шли на гору два часа, уже и поплакали и устали, ибо много мы в сии два дня перелазили гор и вертепов, и плутали по лесам; и от болезни сердца своего восплакали, и воскликнули: «О, Святая Гора Афонская! Далеко ли ты от нас обретаешься? И когда ты нашим очесам откроешься? И когда мы тебя увидим, и насладимся твоей красоты? О, Святая Гора Афонская! Покажи нам свою поднебесную высоту, и обвесели нас скорбящих, и утешь нас плачущих, обрадуй нас болящих! Уже ноги наши приустали, и тело наше заболело, и души наши приуныли, и сандалии наши поносились. О, Святая Гора Афонская! Когда будет то время, что мы на тебя будем смотреть? И когда придет то время, что мы по тебе будем ходить, и наслаждаться твоею красотою?» – Но хотя мы и приустали, но поспешали, сколько могли, чтобы пораньше, засветло, подняться на гору. И поднявшись, взошли на самый хребет. И вдруг открылось нам новое и радостное зрелище: мы увидали конец своему пути. Кругом виднелось море: по правую страну море, и по левую море, и прямо впереди море. – Конец своему пути видим, а тихого своего пристанища, Святой Горы Афонской, не видим! О сем много соболезновали. Потом спустились версты две вниз, и пришли в село Низвор. Одна жена гречанка подала нам целый теплый пшеничный хлеб, за что мы ее благодарили. В селе Низворе две церкви и епископ. Мы же взошли на гостиницу, где приняли нас с любовью. Гостинник – молодой и ласковый, и знает по-болгарски. Мы его начали спрашивать: «Где Святая Гора Афонская? Покажи нам ее, да утешим мы свою скорбь».

56. Первый раз увидали Афонскую Гору

Он вывел нас на крыльцо, и показал нам многовожделенное наше пристанище, и сказал нам, показывая рукою: «Вот Святая Гора. Но теперь верха ее не видно, покрыт облаками; он осенью и зимою мало когда открывается, но всегда покрыт облаками, а летом часто его видно. А это – его перешеек». Мы спросили: «А сколько будет до перешейку, и сколько до Афону?» Он же сказал: «Ежели скоро пойдете, то завтра к вечеру дойдете до перешейка; а до верху Афона пять дней ходу». Мы же не поверили, и сказали: «Может ли это быть? До перешейку не более одного часа, а до Афону один день?» Он же сказал: «Когда пойдете, тогда узнаете».

57. Радость наша и плач

Тогда мы восплакали, и пали на землю, и поклонились Святой Горе, глаголюще: «Покланяемся тебе, святоименитая Гора Афонская, Богородичен Святый доме! Покланяемся и твоей игумении и назирательнице Пресвятой Владычице, Пречистой Деве Богородице! Покланяемся твоим гражданам и жителям, великому ополчению Царицы Небесной, – святым отцам афонским! Покланяемся твоим святым лаврам, монастырям, киновиям, скитам и келиям! Покланяемся твоим камешкам, кровью и слезами и по́том омоченным святыми отцами афонскими! О, блаженны очи наши, видящие тя, Святая Гора Афонская! И благословен день сей, в оньже сподобихомся тебе увидеть. Сей день, егоже сотвори Господь: возрадуемся и возвеселимся в онь. Сей воистину святый и всепразднственный день, в оньже увидахом тя, Святая Гора Афонская. Днесь мы видим от скорбей наших утешение, от печалей пременение, дальнего и жестокого и многотрудного пути окончание!» – Потом вечером упокоили нас пищею и питием; и сами, гостинник с женою, с нами возвеселились. Спаси их Господи! И греки весьма страннолюбивы, приветливы и уважительны. Потом мы спали спокойно; поутру рано встали, и пошли в путь. Гостинник дал нам хлеба на путь, и мы шли радуясь, и един другого предваряя. А путь все под гору, и мы бежали: яко елени бегут ко источникам водным, так мы бежали к Святой Горе Афонской; всю свою немощь и всю усталость оставили назади, в Балканских горах и в македонских лесах. И обновися, яко орля, юность наша. Позабыли все скорби и болезни, и непроходимые горы и леса, страхи и ужасы от турок и разбойников. Вся мимо идоша, ныне вся нова быша. Ныне радость и веселие. Ныне видим многовожделенное и давно возлюбленное наше сокровище, которое видеть с юных лет неограниченное имели желание, – видим Святую Гору Афонскую. Было сладостно и радостно только слышать о Святой Горе, и видеть ея изображения на стенах: как же нам было днесь не радоваться и не веселиться, когда устремили мы свои очи прямо на Святую Гору Афонскую, и видим ее уже не в гаданиях, якоже прежде, но лицом к лицу? Хотя и тщилися к вечеру до ней достигнуть, но не получили той радости; и помышляли, когда наши ноги по ней пойдут, когда наши грешные руки будут ее осязать, когда наши скверные уста будут лобызать ее святыню. В таких мыслях сошли мы к самому морю, и шли подле моря по заплеску. Около полудня пришли на источник, сладкую и холодную воду точащий. Здесь вкусили хлеба; и паки пошли в путь. И уже близко вечера пришли в село Ерисово, или Гирсово; греки приглашали нас ночевать, и говорили, что их уже последнее село до Святой Горы, а до монастыря Хилендаря далеко, девять часов ходу, т. е. 45 верст. Мы же спросили: «А что, не можем ли ночевать на пути?» Они сказали: «Можете: есть монастырские метохи, т. е. хутора». Мы не медля пошли в путь далее.

58. Прибытие на перешеек и молитва наша

От села Гирсова отшедши верст пять, подошли к перешейку. Перешеек от моря до моря с полверсты. Здесь прежде была каменная стена: башни еще и доднесь стоят; но стена разрушилась. Мы же, подошедши, пали на землю, и обливаясь слезами говорили: «Прими нас, Владычице; прими, Пресвятая и Пречистая Дево Богородице; прими нас, Небесная Царице, в Свой святой жребий: прими нас, обремененных грехами; прими под Свое покровительство! О Владычице, прими нас от суетного и многомятежного мiра и от его прелестей! Прими, Владычице, в Свое тихое пристанище; прими нас, заблудших овец, в Свою Небеси подобную ограду! Причисли и присоедини нас к Своему избранному стаду! О Владычице, не возгнушайся нас грешных рабов Твоих, и не отрини нас скверных, но Сама нас очисти и освяти, и благослови нас путешествовать по святому Твоему жребию грешными нашими ногами! Прими, Владычице, и наставь нас найти пастыря, отца духовного, который бы нас руководствовал ко спасению по незаблудному пути, ведущему в Царствие Небесное! О Владычице, покажи нам и место, где имамы спастися! Сподоби нас, Владычице, во святом Твоем жребии препроводить в покаянии остальные дни жизни нашей, и скончать живот наш, a по смерти сподоби получить нам вечное блаженство! Аминь!»

Так помолившись, со страхом и трепетом вступили в жребий Божией Матери. Шли один час, и пришли к метоху, т. е. хутору, и стали проситься ночевать. Там же все греки: языка нашего не понимают, а показывают вперед, что там есть болгары. Мы пошли далее, и еще шли один час. И от самого перешейку шли все по ровному месту, полями и лесами: лес – более кедровый и сосновый, и дикие масличные древа.

59. Ночлег на метохе, или на хуторе

Потом начали подходить к самой Святой Горе. Под горою великий сад масличных древ, и много братий и работников собирают масличные ягоды. Мы сказали: «Помози вам Боже, отцы святые и братия!» Они ответили: «Спаси вас Господь!» Мы же возрадовались, услышав и познав, что они болгары. Мы спросили: «Какого монастыря?» Они ответили: «Хилендаря». Мы попросились ночевать, и они нас с любовью приняли, и в вечеру сотворили нас участниками своей трапезы, и упокоили нас пищею, хлебом и вином. О, коль сладка и приятна и весела была нам сия трапеза! Потому что уже утешались не с мiрскими, как прежде, но со святыми отцами, с жителями Святой Горы Афонской. И они любезно с нами разговаривали и расспрашивали нас: «Как мы прошли такой дальний и трудный путь? Как переходили великие горы Балканские, и не претерпели ли какой обиды от турок и от разбойников?» Мы им все рассказали, и они весьма о нас сожалели, и утешали нас, говоря: «Теперь, слава Богу, вот Святая Гора Афонская: все кончились ваши страхи и скорби и ужасы; заутро рано вступите на Святую Гору, и в наш монастырь придете ночевать». Мы же от радости проливали источники слез, видя афонских братий, совершенную любовь имущих, и неограниченное их страннолюбие и странноприятие: еще мне во всю жизнь свою не случалось видеть таковую любовь имущих людей. И часто мы возводили очи свои на Святую Гору, помышляя, что сидим мы в самом ее преддверии, у самой ее подошвы, как Мария у ног Христовых. И благодарили Царицу Небесную за Ее неограниченные к нам милости, что сподобила нас достигнуть до Святой Горы Афонской; и часто восклицали: «Благодарим Тя, наша Владычице! Благодарим Тя, Пречистая Дево Богородице, за Твои неизреченные к нам благодеяния, яко сподобила нас вступить в святой Свой жребий! И с какою любовью и приветствием Ты встретила нас и приняла в преддверие! Еще только стали входить во врата, а уже и встретила Ты нас своею милостью. О Царица Небесная! Как Ты Сама милостива к роду человеческому: таких имеешь и рабов Своих, жителей и обитателей Своего жребия». Потом легли спать, и отцы снабдили нас своей одеждою, чтобы мы не простудились: ибо тогда уже были ночи холодные, было 7-е число ноября. Поутру отцы дали нам на путь хлеба и вина в тыквицы, маслин и смоквин и изюму; день тот был среда и праздник святого Архистратига Михаила и прочих небесных Сил. На прощанье отцы просили нас, чтобы в их монастырь зашли ночевать. Мы же благодарили за их любовь. Здесь хлеб ели мы белый пшеничный, вкусный, какого всю дорогу не ели. Здесь не так, как в Македонии, где едят ячменный хлеб. Вот как Царица Небесная чад Своих и работников утешает, и Своих воинов упокояет!

60. Вступление на Святую Афонскую Гору

Простившись и вышедши, мы вступили уже якобы в самые двери Святой Горы, и воспели: «Милосердия двери отверзи нам, благословенная Богородице! Надеющиися на Тя да не погибнем, но да избавимся Тобою от бед! Ты бо еси спасение рода христианского». Вступили на Гору; и пошли по самому острому камню, и было весьма круто. И мы каждый ступень омочали слезами от радости, и припевали разные стихи, радости нашей приличные: «Возведохом очи наши в горы, отнюдуже приидет помощь наша: помощь наша от Господа, сотворшаго небо и землю». И паки: «На горы, душе, воздвигнемся: гряди тамо, отнюдуже помощь идет». Всходили на гору с полчаса, и взошли на самый хребет. День тогда был ясный.

61. Путь по Святой Горе; вершина горы Афона; радость наша

И открылась нам восточная страна Святой Горы Афонской: множество гор и холмов и великих удолий; покрыты все темными лесами. Из-за гор выше всех холмов показывает свою обнаженную главу сам Афон. Но до него было еще далеко, более ста верст. У Афона самый верх голый и острый; сам он стоит выше всех гор и холмов, как отец выше детей своих. И мы ему поклонились, как отцу всея Горы Афонской. Монастырей же и скитов ни одного не видим: они все спрятались под крылышки своей матери; стоят между гор в удолиях, в тихих и безмолвных местах. Мы же шли радуясь и веселясь. Якоже агнцы на траве пасущися играют: тако мы, по Святой Горе Афонской идуще, веселихомся. По левую страну нас было море, по правую страну Святая Гора, и впереди нас Святая Гора, и позади нас Святая Гора. «Оставайся теперь ты, мiр, со всеми своими прелестями и со всеми превратными и непостоянными своими красотами. Уже не боимся теперь твоих буйных ветров; не боимся твоих великих волн, имиже ты прельщаешь и уловляешь, разбиваешь и потопляешь рабов Божиих, хотящих спастись. Уже мы теперь в тихом и небурном пристанище. Уже не боимся теперь Балканских гор. He боимся теперь поганых турок и разбойников. О Господи! За что́ прежде всего воздадим Тебе благодарение? Яко многих и великих исполнил еси нас благ, и великие и неизреченные Свои милости излиял еси на нас. Благодарим Тя, Господи, яко избавил еси нас от душепагубного раскола, и присоединил нас грешных ко Своей Святой Церкви. Благодарим Тя, Господи, яко сподобил еси нас перейти такой дальний путь без великих скорбей и напастей. Благодарим Тя, Господи, яко сохранил еси нас неврежденных от поганых турок и разбойников. Благодарим Тя, Господи, яко сподобил еси нас достигнуть в сие тихое пристанище, во жребий возлюбленной Твоей Матери, Девы Марии, нашей Владычицы, Богородицы. Теперь сподоби нас, Господи, в сем тихом пристанище провести остальные дни жизни нашей, и в покаянии скончать живот наш! Теперь, Господи, препоручи нас на сохранение и на распоряжение возлюбленной Твоей Матери!» И тако идохом по Святой Горе, радостные слезы испущающе, и благодарственные гласы возсылающе. И шли мы все с горы на гору: по обеим странам великие леса, больше сосновые и кедровые; попадались много дерев прекрасного платану, но мы не знали, как называется, а только удивлялись его красоте и его прекрасному листвию. По дороге все камень. По сторонам много было разных цветов, и много цвело древ, как в Молдавии весной, и много на древах плодов было, но мы не знали, как их звать, и боялись их вкушать. Это была камарня, красная и белая.

62. Крест на дороге; первая встреча с монахами афонскими

В половине дня пришли к фонтану, добрую и холодную воду точащему. Подле фонтана стоит крест. Мы, помолившись, сказали: «Прежде всего встретил нас крест: видно, нам в Святой Горе надобно понести крест иноческого жития». Потом пообедали и мало опочили, и паки пошли в путь, но жилищ монашеских никаких не видали, а только одни леса и горы и камни. Потом начали со скорбью помышлять о том, что́ нам говорили в Молдавии, что без денег не примут и ночевать, а не только жить. А мы что́ будем делать? У нас у двоих осталось только пятьдесят левов, или десять рублей: нас и ночевать не пустят; и восплакали: «О Владычице наша, Пресвятая Богородице! На Тя надеющеся, приидохом во Святую Гору, а не на деньги; и не на человека, но на Тебя, Царице Небесная, надеемся, и Тобою хвалимся, Твои бо есмы раби: да не постыдимся». Был уже недалеко вечер; взошли мы на одну небольшую гору, и вдруг открылось нам много келий и скитов, а к морю на скале стоит небольшой монастырь. Мы возрадовались, что уже наступают жилища святогорские и монашеские обиталища, и помышляли, что это самый монастырь Хилендарь. И увидали, что идут поперек дороги два монаха. И они, увидавши нас, подождали. Мы, подошедши к ним, поклонились, и они нас спросили: «Откуда и какого роду?» Мы сказали: «Роду русского, а проживали в Молдавии». Один из них сказал: «Я и сам русский, Орловской губернии», и много с нами разговаривал, а после сказал: «Ежели вам угодно, то приму в ученики». Мы же ответили: «Спаси вас Господи! Посмотрим, как будет угодно Божией Матери». Еще мы спросили: «А где монастырь Хилендарь, и далеко ли до него?» И они показали его внутри гор по долине, и сказали, что до него полчаса ходу. Мы же спросили: «А сей что́ за монастырь на брегу моря стоит?» Они сказали: «Сей монастырь Вознесенский, называемый Старый; в нем братии живет не много; принадлежит к монастырю Хилендарю». Мы же, поклонившись им, пошли к монастырю Хилендарю; шли и говорили: «Слава Богу! первая встреча добрая: уже в ученики зовут, а денег не спрашивают!»

63. Красота Святой Горы Афонской; монастырь Хилендарь

И шли мы по ровному месту, по мягкой земле; дорога широкая и колесная, какой мы от самой Молдавии не видали: песком, как нарочно, усыпана. Хотя в Афоне и нет обычая ездить на колесах, но в Хилендаре позволяет место до моря, до пристани. По сторонам трава зеленая, цветами покрытая; лес прекрасный, дубовый и лавровый, как нарочно насажденный, и частые садочки: виноградные, масличные и смоковничные, и воздух прохладный. И мы идем, как в раю, радуемся и веселимся, и удивляемся красоте места, и сколь есть прекрасна Святая Гора Афонская! По правую руку бежит небольшая речка с холодной водою. И как стали мы выходить из лесу, открылось нам множество кипарисов прекрасных, как роща. Позади кипарисов стоит спрятавшаяся в самой тишине и безмолвии святая великая Лавра, пречестная обитель Хилендарская. И когда она нам открылась вся, то мы не могли далее идти: стояли изумеваясь и много удивляясь, и плача сами себе говорили: «Что́ мы видим? не мечтание ли? не привидение ли? не во сне ли нам показывается, чего мы не чаяли, ниже́ помышляли? Неужели таковы афонские монастыри? Неужели таковы святогорские обители?» Был я в Киеве, был я в Москве, был я в Саровской пустыни, был я в Молдавии и Буковине: но нигде таковых монастырей не видал.

64. Стоящая на пути чудотворная икона Богородицы, и слова наши к ней

Немного отошли, и се внезапу, по левую страну дороги, увидали новую и преславную вещь: стоит Сама Игумения святой обители Хилендарской, Пресвятая Владычица наша, Пречистая Дева, Богородица; стоит чудотворная ее икона Троеручица, самый точный список с подлинной, от древних лет здесь поставленный. Пред нею стоит подсвечник со свещею, и горит неугасаемая лампада. Мы, увидавши ее, бросились к ней, и пали пред нею на землю, восплакали, и со слезами возопили: «О Пресвятая наша Владычице, Пречистая Дево, Богородице, прости нас грешных! О Небесная Царице, благослови нас недостойных рабов Твоих! О Владычице! или Ты вышла встречать нас? О Владычице! или Ты вышла из Своей обители обласкать нас странников, не имеющих где главы подклонити? О Небесная Царице! или вышла утешить нас скорбящих? О Владычице! Только успели мы увидать Твою святую обитель, еще не успели ее довольно рассмотреть, а Ты уже Сама нас встречаешь! О Царице Небесная и Назирательница Святой Горы Афонской! Ты еси Сама в ней Госпожа и Игумения. Прими нас, Госпоже, заблудших овец во Свою ограду. Прими нас, Госпоже, странников, не имеющих где главы подклонити, во Твою святую обитель. О Госпоже! не возгнушайся нас грешных. Якоже возлюбленный Твой Сын и Бог наш сказал: грядущаго ко Мне не изжену вон: тако и Ты, о Владычице! прими нас от суетного мiра к Тебе пришедших. Прими, Владычице, нас обремененных грехами и немощных. Прими нас, Небесная Царице, во Свой святой жребий, данный Тебе от Сына и Бога Твоего. Прими нас под Свое покровительство. Покрой нас, Владычице, честным Своим омофором, и причисли нас к избранному стаду Твоему; присовокупи нас к великому Своему ополчению. О Всемилостивая Владычице! сподоби нас обрести отца духовного и наставника и путеводителя к вечному блаженству. О Владычице! покажи нам и место, где имеем спастись. О Владычице! Сама буди о нас попечительница, Сама буди нам помощница и заступница; Сама буди нам наставница и учительница, наставляя и научая нас на полезное. Сама бо Ты, Владычице, Своими пречистыми устами произнесла таковое обещание о Святой Горе Афонской: „Сей Мой жребий, данный от Сына и Бога Моего Мне; и не имам его оставити даже до скончания века. И иже в нем будут препровождать жизнь свою, Сама буду иметь о них попечение и промышлять о всем им нужном к житию, Сама буду им врач и питатель, научать и вразумлять их на благое, и отвращать от неполезных. А кто соблюдет заповеди Сына Моего, и здесь скончает живот свой, – сама предстану у Сына Моего и испрошу оставления грехов их“. Таковое же Ты, Владычице, дала обещание и святому Петру Афонскому. Таковое Твое обещание и мы услышавши, грешные, приидохом от далекой страны во Святую Гору Афонскую, – в Твой Святой жребий, под Твое, Владычице, покровительство; прими и нас под Свое попечение, да и на нас исполнится Твое обещание. Сподоби же нас, Владычице, препроводить остальные дни жизни нашей во святом Твоем жребии, во Святой Горе Афонской, и в покаянии скончать живот свой. A по смерти нашей, якоже обещалась у Сына и Бога Своего просить оставления грехов наших, сподоби нам получить вечное блаженство. Аминь». И так помолившись встали, и лобызали святую икону. И паки к ней говорили: «Иди с нами, Владычице, невидимо, и прими нас во Твою святую обитель, и упокой нас странников, и от пути утружденных. Сама бо Ты, Владычице, здесь Игумения и Начальница. К Тебе бо приидохом прежде поклониться, и от Тебя прежде получить благословение на прожитие во Твоем святом жребии, Горе Афонской».

65. Вид монастыря Хилендаря извне

Потом шли мы к монастырю, между кипарисов; и когда вышли из кипарисов, открылся нам монастырь весь явственно. И мы много чудились и удивлялись великолепию и красоте монастыря. He чудно бы было нам, ежели бы мы увидали такой огромный и прекрасный монастырь в Молдавии или в России, под христианскою Державою: но то чудно, что более четырех сот лет Афонская Гора находится под тяжким игом турецким, что по всей Турции, по селам и по градам, все церкви и монастыри разорены, а хотя и есть вновь выстроенные, но и то без куполов и без крестов, без колоколен и без звонов, наподобие домов; но здесь видим не так, а в полном христианском благолепии. Монастырь обнесен весь не оградою, но корпусами келий в четыре и пять этажей: в нижних двух этажах только вовнутрь монастыря поделаны окна, а в верхних – на обе стороны; стены усыпаны множеством окон с крыльцами, галереями и балконами; все раскрашены красками, такожде и окна, и между окон выкрашено. Изнутри же монастыря над корпусами возвышается много куполов, покрытых оловом, с главами и крестами; такожде и колокольня с колоколами и с крестом, и две высокие пирги, т. е. башни. Всех церквей в монастыре более двадцати: две посреди монастыря, а прочие в корпусах. Кто такому великолепию может не почудиться? Днесь увидели мы исполненным Божией Матери обещание о Святой Горе Афонской: «Сию гору Аз избрала изо всея вселенныя в жилище Себе; Сама буду здесь пребывати и сохраняти; сей Мой жребий; и не имам его оставити до скончания века». Здесь мы видим словес сих событие: Святая Гора Афонская одна в Турции осталась в древней полной своей красоте невредима, и процветает, яко крин посреди терния; и яко светильник стоит на свещнике, и в темной храмине всех освещает. И якоже солнце на небеси сияет и своими лучами весь мiр освещает и согревает: такоже и Святая Гора Афонская, аще и в Турецком царстве, аще и в неволе пребывает, аще и под тяжким игом турецким находится, но сияет своим древним благочестием и просвещает вселенную, красуется своею красотою; и не боится турецкой власти и никакого человеческого страхования, потому что имеет над собою назирательницу Саму Небесную Царицу, Которая ее спасает и избавляет от всяких бед и напастей.

66. Врата монастыря

Идя далее и Божию Матерь прославляя, мы подошли к самым вратам монастырским. Врата и обе их страны, и выше врат, все расписано иконным писанием, праздниками и разными чудесами Пресвятой Богородицы. Над самыми вратами стоит великая икона Богородицы; пред нею висит большой фонарь с лампадой горящею. Подле врат на скамьях сидели до десяти монахов, сединами украшенных. Мы, пред иконою сотворивши три поклона, отцам поклонились, и они нас приветствовали, и спросили: «От какой страны, братия, пришли к нам?» Мы же ответили: «От далекой страны, отцы святые, от земли молдавской». Они еще вопросили: «Зачем потрудились пройти такой дальний путь: только поклониться, или и пожить?» Мы же ответили: «И поклониться, отцы святые, и препровождать остальную жизнь свою, аще угодно будет Божией Матери». Они сказали: «Благое ваше намерение; здесь Царица Небесная всех с любовью принимает». Потом подошел к нам вратарь, и спросил нас: «Чего здесь желаете?» Мы ответили, что желаем в монастырь ночевать. Он же сказал: «Подождите здесь, пойду спрошу епитропа». Потому вратарь пошел к епитропу, что здесь игумена нет, а Игумения – Сама Пресвятая Богородица. А епитроп избирается только на один год. Мы сели в беседке, под балдахином, где всегда странние отдыхают. И тут бежит из фонтана холодная вода: мы хотели напиться; но отцы нам не велели, и сказали: «Не пейте; вода сия для здоровья вредна; сейчас пойдете в монастырь, и там дадут вина».

67. Вступление в монастырь; его здания

Потом вышел вратарь, и повел нас в монастырь. И мы пошли воврата со страхом и радостью. Прошли двое врат железных, и пришли на двор, но еще не в монастырь: тут были хлебные магазины, конюшни, плевницы и работнические келии. Вся вокруг постройка каменная, четырехэтажная. Потом еще прошли врата железные, третьи, и взошли внутрь монастыря. И возведохом окрест очи наши, и увидали не монастырь, а царский дворец, или райские чертоги. Монастырь пятиугольный: четыре страны четырехэтажные, а пятая в пять этажей. Все стены усыпаны окнами и галереями, и во всех этажах под окнами стелется и вьется кроватный виноград. По монастырю много растет кипарисов, лимонных и апельсинных древ с плодами. Посреди монастыря стоят две церкви: одна великий собор седьмивратный, в память Введения Пресвятой Богородицы, а другая небольшая. Вратарь привел нас в трапезу, и приказал нас покормить. Трапеза вся расписана иконным писанием; но от древности весьма потемнела. В ней стоит до тридцати столов, все мраморные и полукруглые, и кафедра для чтения, чему мы весьма удивлялись. Потом представили нам трапезу постную и хлеб белый пшеничный, и вина вдоволь; трапезарь сидел подле нас и потчевал, любезно с нами разговаривал, и много нас расспрашивал. Мы же ядохом, и благодарихом Божию Матерь, что так ласково нас приняли и угощают.

68. Угощение на гостинице

По трапезе, трапезарь проводил нас на гостиницу, привел в третий этаж, и препоручил нас гостиннику. Гостинник же ввел нас в гостиницу, не в такую, как в России и Молдавии, но в великий зал, со многими окнами, весь раскрашенный разными красками. Пол устлан прекрасными преиспещренными коврами; около стен тюфяки и подушки из разной материи. Мы боялись идти своими пыльными с пути ногами. Гостинник же сказал нам: «Идите, не бойтесь: они для того и постланы, чтобы по ним ходить». Мы же со страхом пошли, и сели на тюфяки: нам стыдно было ходить в обуви по таким дорогим коврам, и мы разулись. Потом принесли нам на подносе угощения, разных напитков и сладкого варения и кофею. Мы же что могли выпили, а за прочее благодарили. Братия гостиничные сами ходят в чулках одних, а башмаки скидают у порога. И весьма они нам рады были, как родные братия или родители, и все с нами сели и любезно разговаривали, и нас утешали. В монастыре Хилендаре все братия славянского языку, болгары и сербы, греков же ни единого. Мы же сидели веселящеся, и от радости многие слезы проливали, и един другому говорили: «знать, любезный брат, мы пришли не в Афонскую Гору и не к земным человекам, но, верно, мы пришли в горний Иерусалим, в райские чертоги, к Самой Царице Небесной и к самим небесным ангелам». Потом ударили к вечерни. Я сказал своему брату: «Пойдем в церковь: там еще что-нибудь увидим неизреченное». Он же мне ответил: «Не пойду: весьма устал, и ноги болят». Я ему сказал: «И у меня ноги болят, и устал; но терпения нет, чтобы не сходить, и не поклониться Божией Матери, и не посмотреть церковь».

69. Паперть и притворы храма

И пошел я один; и пришедши к паперти, поднялся на несколько ступеней, и положил три поклона, и обозрел кругом. Вся паперть поддерживается многими мраморными цельными столбами. Вся церковная стена и верх расписаны иконным стенным писанием высокой греческой работы; изображены разные евангельские события. Потом вошел вовнутрь в великую церковь, но там еще не церковь, а притвор внутренний. Пол из разноцветных мраморов, и светится, яко стекло; и множество окон, и от того весьма светел; имеет пять куполов, и висит пять паникадил. Поддерживается четырьмя мраморными столбами, весь расписан иконным писанием, и икон множество. В него трое врат со двора, и трое из него вовнутрь, в великую церковь, все задернуты шелковыми занавесами, и много лампад; стены уставлены вокруг монашескими местами (формами). Потом мне отцы сказали, чтобы я вошел вовнутрь. Я пошел со страхом в боковые северные двери; и поднялся еще на три ступени выше, и вошел в храм, подобный первому, но и там еще не церковь, а внутренний притвор. В нем три купола, и висит три паникадила; поддерживается он двумя столбами мраморными; в него двое врат снаружи, и трое врат во внутренний великий храм; все задернуты завесами; весь расписан иконным писанием, и пол разномраморный, и вокруг уставлен монашескими местами, и весьма светел. Здесь читали девятый час. Я окаянный, яко странен, стоял в угле со страхом и трепетом, и помышлял в себе: что́ сие вижу? На сем ли свете, или во сне?

70. Настоящий храм, служение вечерни

Потом подошел ко мне один монах, и повел меня еще вовнутрь, и еще на три ступени поднялись. И взошли северными дверьми в великий настоящий храм, и поставил меня в монашеское место, лицом против иконостаса. Братия же, кончивши девятый час, отдернули все занавесы, и взошли в великую церковь, и каждый творил Игумении по три поклона земных, и лобызал ее, а потом обратившись на восток, творил по два поклона в пояс, и лобызал икону на аналое, и паки творил един поклон. И потом каждый отходил на свою страну, творил братии поклонение, и становился на своем месте, с навешенным на очи клобуком и наклоненною главою, и стоял каждый в своем месте со смирением. И тако наполнились обе страны клиросов и вся церковь братиею. Потом вышел иеромонах в соборной мантии и клобуке, положил три поклона земных Игумении, взял от Нее благословение, подошел к Царским вратам, и, скинув клобук с камилавки, надел на себя епитрахиль, которая висела подле Царских врат; потом сотворил три поклона, и обратясь поклонился Игумении, и потом возгласил: «Благословен Бог наш», по-славянски. Сам епитроп начал читать вечерню кротко, тихо и не борзясь.^[15] Потом диакон младой сказывал ектению сладкогласно. Кафисму читали кротко, не борзясь: на каждой «славе», на «аллилуиа» творили по три поклона все ра́вно. Чтение и благочиние приводило меня в удивление; все правят со страхом и трепетом, благочинно, все по ряду, един другого пережидают. Когда пришло время «Господи воззвах», тогда вышел канонарх в соборной мантии, и положивши три поклона Игумении, стал лицом к клиросу, руце имея согбенны к персям, лице почти все покрыто клобуком, и сказал глас, и поклонился до земли. На клиросе начали петь «Господи, воззвах к Тебе», и проч. протяженным и умиленным гласом, греческим напевом, весьма сладкогласно, все три псалма на глас, по стихам. Диакон же в то время кадил. На кадиле на цепочках прицеплены бубенчики, и бряцают весьма звонко. Диакон кадил иконы, каждую троекратным каждением, Игумению же трижды по-трижды, а всю братию каждого двукратным крестообразно каждением, и каждому делал низкое поклонение, и кадил не борзясь, но тихо и кротко; такожде и братия каждый ему покланялся, и привлекал к себе рукою фимиам. Стихиры все пели с канонархом; канонарх ходил с книгою, с клироса на клирос, в одних чулках, для сбережения драгоценного пола, и низко покланялся. Когда же сказал славу: тогда среди церкви остановился, и сделал к Царским вратам поклон. Славник пели на распев протяжно. «Свете тихий» читал сам епитроп, «прокимен» вышел сказывать канонарх. Сотворивши три поклона к Царским вратам, скинул клобук с камилавки, и сказал «глас первый, прокимен, со стихами». Потом, сотворивши един поклон к Царским вратам, надел клобук на камилавку, сотворил по земному поклону на клиросы, и пошел на свое место. «Сподоби Господи» читал епитроп. Стиховны пели не на сходе, a по клиросам с канонархом. Когда начали петь стиховны, тогда епитроп подошел к Игумении, сотворил два поклона земных, и приложился к Ней, и паки сделал один поклон; потом подходил ко всем местным иконам, пред каждою творил по два поясных поклона, и лобызал икону, и паки – един поклон; потом и на аналое такожде лобызал икону. Потом вышел на средину церкви, и обратясь к Царским вратам, сотворил два поклона в пояс, а третий в землю; и потом поклонился на клиросы, и стал на своем месте, а за ним и все братия пошли по чину: что́ он творил, то же и все.

71. Чудотворная икона Пресвятой Богородицы «Троеручица» вместо игумена

После всех пошел и я окаянный и грешный со страхом и трепетом. Подошел и увидел Ее, Царицу Небесную, чудотворную Ее икону, Троеручицу, стоящую на игуменском месте, лицом на восток к алтарю. Стоит вся украшенная сребром и златом и драгим камением. Пред нею горит много лампад, и стоит подсвечник со свещами. Я пал пред нею на землю, аки Саму живую Ее увидел, и возопил к Ней со слезами тако: «Се здесь Ты находишься, Владычице! Се здесь Ты пребываешь, Пречистая Дево Богородице! Здесь Ты избрала Себе место быть Игумениею. Сюда Ты пришла, Владычице, оставивши славный град Дамаск. Оставила Ты, Владычице, и святой град Иерусалим; оставила Ты, Владычице, и Лавру Саввы Освященного, оставила Палестину, и пришла, Владычице, в Свой святой жребий, и вселилась в сию пустыню афонскую, и взяла на Себя сие послушание, еже быти здесь Игумениею над зде живущею братиею, еже наставляти их на путь спасения, и охраняти от всех враг видимых и невидимых. Ты, Владычице, пришла еси от юга к северу во Свой жребий; мы же приидохом от севера к югу в Твой святой жребий, к Тебе, Госпоже Владычице, под Твое покровительство и под Твое защищение. Ты, Владычице, Сама обещала еси грядущего к Тебе не изгонять вон, но всех с любовью приимати, и на путь спасения наставляти, и о всех имети попечение. Прими и меня, Владычице, во Свой святой жребий, под Свое покровительство; наставь и меня, Владычице, на путь спасения. И наставь меня, Владычице обрести пастыря, отца духовного; во иноческом житии искусного. И сподоби мене, Госпоже Владычице, в сем тихом пристанище препроводить остальные дни жизни моей, и в покаянии скончать живот мой». И тако помолившись Пречистой Богородице, прикоснулся скверными моими устами к чудотворному Ея и святому образу. И потом, по обычаю, приложился ко всем иконам.

72. Гроб святого Симеона царя сербского

Потом взял меня один монах, привел за правый клирос, и показал мне гроб, где почивало мνроточивое тело преподобного отца Симеона, царя Сербского, родителя Святителю Савве, Сербскому чудотворцу, основателя и ктитора обители Хилендарской. Мνроточивое же его тело сыном его Саввою увезено в Сербию. Я поклонился его чудотворному гробу, и помолился так: «Преподобне отче Симеоне, с возлюбленным своим сыном Саввою, святителем Сербским, молите Бога о мне грешном! Блажен ты, отче Симеоне, послушавый возлюбленнаго своего сына Саввы, оставивый свое земное царство, да наследиши Небесное. Блажен ты, отче Симеоне, пременивый царскую порфиру на иноческую мантию. Блажен ты, отче Симеоне, пременивый царскую корону на монашеский клобук. Блажен ты, отче Симеоне, пременивый царскую багряницу на великую ангельскую схиму. Блажен ты, отче Симеоне, пременивый царскую державу на монашеские четки. И блажен сын твой Савва, иже от юности своея поработал и послужил истинному Господу Богу своему». Потом лобызал гроб его и святую икону его, лежащую на гробе. Над гробом его стоит Богородичная икона, изображенная мусиею, принесенная им самим из Сербии, из царского его дому.

73. Красота храма, конец вечерни

О, воистину благословенна была для меня та вечерня! Первую такую во всю жизнь мою сподобил меня Господь отстоять. Воистину, во храме стоя, на Небе мнился стоять, в ужасе и радости! Куда ни воззрю: всюду все приводит меня в удивление. Воззрю на высоту: ужасает меня и удивляет иконное стенное писание высокой греческой работы, более пятисот лет существующее, и ничем не повредившееся, и все исписано разными Божественными и евангельскими событиями и притчами. Воззрю немного к высоте: удивляет меня хорус со многими свещами и со многими иконами и с пятью паникадилами, чего еще я прежде никогда и нигде не видал. Воззрю на землю: удивляет меня драгоценный и разноцветный мраморный пол; испещрен разными цветами, и светится яко хрусталь. Воззрю прямо на иконостас: удивляют меня чудотворные и прочие местные иконы, от древних лет невредимые, аки сейчас написанные. И кто не почудится и не удивится иконописцам и высокой их работе и прочности? Иконы стоят шестьсот лет и более, и не стареют, но паче юнеют. Удивляет и резьба иконостаса, столь высокой работы, что всякого зрящего на него изумляет; удивляет и блестящееся на нем злато. Воззрю на подсвечники: удивляюсь величине их и работе. Едва пять человек могут один подвигнуть с места; сделаны из чистой меди, и блестят подобно вызлащенным; не кованные, но литые. На них стоят свещи желтого воску необыкновенной величины, аршин пять вышины. Удивляет и множество лампад: пред всякою иконою по три лампады с елеем, внизу всякой иконы привешена пелена. Воззрю на клиросы: удивляет меня шестиугольный аналой, дорогою костью перламутровою убранный. Воззрю на столбы: удивляюсь их толстоте и драгому камению и чистоте работы. Посмотрю по всему храму: удивляюсь и радуюсь множеству монашествующих; все со страхом стоят, и истово крестное знамение творят, и низко кланяются. На вечерни «ныне отпущаеши» читал сам епитроп. По отпусте вечерни, пришли все братия в последний притвор, задернули все завесы, и читали там повечерие. На повечерии были два канона: Богородице и святому; не читали, но пели с канонархом. Младый иеродиакон канонаршил весьма сладкогласно, и ходил со страны на страну, и низко покланялся. Я спросил: «Какого роду сей иеродиакон, не русский ли?» Мне сказали, что сербин. Когда начали петь седьмую песнь, тогда пришел пономарь, держа в руке ручную кадильницу, не на цепях, а с рукоятию, и взявши у седмичного иеромонаха благословение, начал кадить прежде иконы, а потом и всю братию: каждого кадил крестообразно, и каждому творил низкое поклонение, а рукоять кадильницы держал в пелене. По отпуске повечерия, взявши все от седмичного благословение, пошли каждый в свою келию; вышел и я.

74. Лоза виноградная из гроба святого Симеона

Потом показали мне отцы лозу виноградную, исшедшую из-под стены церковной, из гроба преподобного Симеона, царя Сербского. Она велика и многоплодна и удивительна. Когда я пришел в гостиницу, вопросил меня брат мой спутник: «Что в церкви видел удивительного?» Я же ему ответил: «Где я был, не знаю, на земли, или на Небеси; что́ я видел или слышал, того прежде никогда очима моима не видал, ниже слышал ушима моима, ниже когда взыде на сердце мое, ниже могу что́ тебе сказать; а когда сам увидишь, тогда и познаешь. А только скажу тебе, любезный брат: блажены наши ноги, сюда дошедшие, и блажены наши очи, сие видевшие; блажены есмы и мы, не послушавшие человеков, нас расстроивавших и отговаривавших». И много мы радовались и веселились. Когда настал вечер, еще пришли в гостиницу к нам ночевать странние отцы афонские. Гостинник засветил нам свечу; принесли стол, и поставили посреде, и принесли пищи и вина, и начали всех сажать за стол, и нас такожде; мы же сказали: «Спаси вас Господи! мы не хощем: недавно поели в трапезе». А они нам сказали: «Мы того не знаем, что вы кушали или нет; а у нас садитесь; сколько вам угодно, столько и покушайте; мы к тому приставлены, чтобы всех угощать». Мы же, видя их страннолюбие, сели, и вкушали пищи и пития во славу Божию. Была трапеза изобильная и многояственная; и мы вкушали, прославляя Божию Матерь и восхваляя страннолюбивых отцов афонских. После ужина отперли шкаф, и выдали всем по мягкой подушке и по теплому стеганому на вате одеялу, и зажгли на всю нощь светильник, и на очаге расклали великий огнь, дабы было тепло, и потом сказали: «Теперь почивайте с Богом». Мы же, помолившись, спали спокойно. В первом часу по полуночи, по-гречески в седьмом часу ночи, заблаговестили на утреню. Мы встали. Гостинник же пришел, и сказал нам: «Вы, отцы, спите: вы с пути утрудились». Мы же сказали, что мы уже отдохнули.

75. Чин и устав утрени

Потом мы пошли в церковь, и взошедши стали в последнем притворе; в среднем же читали полунощницу; врата все занавешены завесами. И один монах подошел к нам, и ввел нас во внутреннюю великую церковь, где стоял я вечерню, и поставил нас в формы. По окончании полунощницы пели протяжно тропари «помилуй нас, Господи, помилуй нас» и прочее. Когда начали петь «милосердия двери», тогда на всех дверях завесы отдернули, и все братии взошли в великую церковь, по обычаю, как на вечерни. Потом начали утреню. И читал два псалма чтец на глас, весьма умиленно и протяженно, дондеже иерей покадил весь храм и всю братию. Шестопсалмие читал сам епитроп протяженно со вниманием. И все братия из мест своих вышли, и стояли со страхом и трепетом. «Бог Господь, и явися нам» пели протяжно, и тропарь такожде. Кафизмы читали на правом клиросе, не борзясь, внятно; на «аллилуиа» творили по три поклона, и все ра́вно и низко покланялись, как рукою достать до земли. По кафисме, седальны пели с канонархом; потом посреди церкви читали житие святого из чети-минеи. По второй и третьей кафисмах седальны пели с канонархом. Псалом «помилуй мя, Боже» читал сам епитроп. Когда приспело время канонов, каноны не читать стали, но все в октоихе и в минеи начали петь по клиросам с канонархом. Этот чин и благой обычай весьма мне полюбился, я еще первый раз сподобился сие увидеть и услышать. По шестой песни читали пролог. На девятой песни пономарь, взявши благословение у Игумении, ударил в железное било, и пришедши, зажег местную свещу пред иконою Богородицы. Когда возгласил иерей «Богородицу и Матерь Света в песнех возвеличим»: тогда все братия вышли из форм, и каждый скинул клобук с камилавки. Во Святой Горе камилавок никогда не снимают, кроме Литургии. Потом начали петь «честнейшую херувим» кротко, протяжным гласом, на каждый стих творя поклонение весьма низкое. Иерей же кадил святые иконы троекратным каждением, всю же братию двукратным, крестообразно. «Хвалите Господа с небес», все три псалма, по стихам пели по клиросам, скоро, по одному человеку. «Слава в вышних Богу» читал сам епитроп. Стиховны пели по клиросам с канонархом. Когда начали петь стиховны, тогда епитроп и все братия подходили к Игумении и к прочим иконам, по обычаю, как на вечерни. Потом и мы пошли, и лобызали иконы. Потом читали первый час и отпуск. В храме трое часов, и часто звонят. Потом мы пошли в гостиницу, и мало почили.

76. Чин Литургии

Потом пошли к ранней Литургии. Литургия была в церкви между келий в корпусах. Церковь хотя и не велика, но прекрасная и светлая, и вся расписана иконным стенным писанием; иконостас вызлащенный. Храм во имя святителя Николая: тогда день был четверток. Служение Литургии было кроткое и тихое. Служил иеромонах с иеродиаконом. Часы читали не борзясь. На шестом часе в алтаре ударили трижды в кампан; тогда все братия скинули клобуки и с камилавками, и наклонили все главы свои, и поминали каждый своих сродников и благодетелей. Иерей же на проскомидии вынимал за них частицы. Потом после часов, когда вышел диакон начинать Литургию, и положил три поклона; тогда и все братия скинули клобуки с камилавками. И каждый творил три поклона, и наклонили главы низко, и читал каждый про себя «Царю Небесный», до конца, с воздыханием. Потом возгласил диакон: благослови, Владыко. И на каждый возглас творили поклоны. Псалмы все пели на клиросах по стихам; Блаженны, – с канонархом. «Святый Боже» пели протяженно, умиленным гласом; прокимен сказывал чтец в камилавке, но без клобука, а пред чтением Апостола скинул и камилавку. На Евангелии все стояли в камилавках без клобуков. Херувимскую пели тихо, протяженно, без повторения. На выход скинули и камилавки, и наклонили все главы, и поминали своих родных. Когда диакон возгласил «возлюбим друг друга, да единомыслием исповемы»: тогда все братия творили по три поклона. «Верую» не пели, но читал сам епитроп со благоговением; стояли все в камилавках без клобуков. Когда иерей возгласил «Твоя от твоих» и прочее, – «Тебе поем, Тебе благословим» не пели, но един скоро пропел. И все скинули клобуки с камилавками, и наклонили свои главы, и призывали Духа Святаго, и было в храме безмолвие. И каждый молился с воздыханием и со слезами. «Достойно есть» пели громогласно, без камилавок. «Отче наш» не пели, но читал сам епитроп. Причастен пели протяженно, без повторения. На явлении Даров скидали клобуки с камилавками, и творили земные поклоны. По Литургии иерей раздавал антидор, и прикладывались все ко всем иконам, и пили святую воду.

77. Приглашение на жительство

Потом мы вышли, и пришли в гостиницу; и сделали нам угощение. Пришел один иеромонах, и приглашал нас оставаться у них в обители на жительстве, сказывая, что они русских весьма любят, и желают их к себе в сожительство, что и службу церковную читают и поют по славянским, по русским книгам, что и русской братии несколько человек есть. Мы сказали: «Мы денег не имеем: может быть, вы не примете без денег». Он же сказал: «Мы не денег ваших желаем, но вас самих: здесь всех Царица Небесная пропитывает и одевает». Мы ему сказали: «Спаси вас Господи, за вашу любовь и приветствие! но только теперь остаться не можем, а пойдем и повидаем свою русскую братию, и сыщем себе духовного отца; тогда где он благословит, там и жить будем». Он же еще сказал нам: «Хотя одну неделю у нас погостите». Мы же ответили: «Спаси вас Господи! теперь не можем, потому что весьма желаем свою русскую братию повидать, а после просим не оставить нас»; он сказал: «Приходите, приходите: мы всегда русским рады». Потом мы собрались в путь; он же привел нас в трапезу, и дал нам хлеба, сыру и вина, сколько мы хотели; и проводил нас за врата, и много нас приветствовал и благословил, и мы пошли в путь свой. Сей монастырь Хилендарь всем прекрасен и достаточен: постройкой и украшением, святынею и церковным чиноположением, только не достает одного, что не имеют общежития. Вышед из монастыря, шли мы обратно тому, где шли вечером.

78. Паки икона Пресвятой Богородицы, что на пути; сказание о ней

Паки пришли к чудотворной иконе Богородицы, что стоит на пути. Паки пали пред нею, и помолившись говорили: «Якобы, Владычице, вышла Ты проводить нас из Своей святой обители? О, благодарим Тя, Владычице, за Твое странноприятие, за Твою несказанную любовь, за Твое угощение, за Твое утешение и за Твои, Владычице, неизреченные милости, оказанные нам грешным в Твоей святой обители. Теперь еще просим Тя, о Владычице, проводи нас вовнутрь святого Своего жребия, и покажи нам место, где имамы спастися, и сподоби нас, о Владычице, найти отца духовного, в иночестве искусного, и Тебе благоугодного!» Потом мы лобызали икону. Сия икона поставлена по такому случаю, как сказывали нам в монастыре: «Когда святой Савва Сербский привез из Иерусалима чудотворную икону Пресвятой Богородицы, Троеручицу, и когда несли ее от моря в монастырь: тогда она на сем месте остановилась, и не могли подвигнуть с места до тех пор, пока списали с нее список. Тогда настоящая пошла в монастырь, а список оставили на месте сем, где доднесь стоит, и неугасаемая пред ней лампада горит. Захотела Владычица всех приходящих от суетного мiра встречать, и во Свою обитель препровождать, и паки из обители вовнутрь во Святую Гору препровождать». Потом мы пошли далее в путь, и близ моря заблудились, но помощью Богородицы скоро направились на дорогу.

79. Монастырь Есфигмен

Отшедши от Хилендаря один час, т. е. пять верст, в левой руке увидели другой монастырь, стоящий на самом брегу моря, между высокими горами, постройкою подобный первому, только поменьше. Мы удивлялись, что так близко стоят один к другому, и как велики здания святогорских монастырей. Монастырь стоит от дороги в стороне саженей пятьдесят. И мы, помолившись иконе Вознесения Господня над вратами, и не заходивши в монастырь, пошли мимо. Подле дороги стояла монастырская кузница. Из кузницы вышел монах, остановил нас, и начал нас по-гречески спрашивать. Мы сказали, что по-гречески не знаем. Он же вопросил нас по-русски: «Какого вы роду, и как знаете говорить?» Мы же ответили, что мы роду русского; знаем по-русски, по-болгарски и по-молдавски. Он же сказал: «Я и сам русский, но живу в этой обители тридцать лет». И спросил нас: откуда идем? с каким намерением сюда пришли? где ночевали? Мы же вся яже о себе рассказали. Тогда он сказал нам: «Как же вы разрушаете Святой Афонской Горы обычай, что хощете нашу святую обитель пройти мимо? Теперь уже время обедать, а хотя бы и не это время, то надобно подойти ко вратам, положить три поклона, и взять за благословение хлеба на дорогу, наипаче вам: потому что вы мимо нашей обители проходите в первый раз; вы должны зайти в Божий храм, и поклониться святым иконам, и зайти в трапезу покушать, что нам Царица Небесная послала. Наипаче для нас русских сия обитель достоуважаема, потому что она породила и произрастила монашеством всех российских монахов начальника, преподобного отца Антония Киево-Печерского». Мы поклонились, и сказали: «Прости нас, отче святый: мы не знаем здешних обычаев, да еще и боимся, чтобы не отяготить кого». Он же сам повел нас в монастырь, и пришли к вратам. Над вратами стоит великая и пречудная икона Вознесения Господня, и пред нею висит фонарь с лампадою неугасаемою. Мы же, сотворивши три поклона, прошли сквозь двое врат железных, и вошли вовнутрь монастыря, и обозрели кругом. И здесь, подобно Хилендарю, вокруг корпуса келий в четыре и пять этажей; монастырь меньше Хилендаря, и весьма древен и ветх. Церквей четыре: собор посреди, а три в корпусах; и много растет древ апельсиновых и лимонных. Взошли в церковь: храм велик и прекрасен, но меньше Хилендарского; весьма светел, вновь выстроен; тогда только расписывали иконным стенным писанием; пол разномраморный; и весь храм убран и украшен паникадилами, лампадами и подсвечниками, по обычаю афонскому. Мы же поклонившись и приложившись ко святым иконам, и полюбовавшись на красоту храма, вышли. Провожатый привел нас в трапезу; трапеза расписана, но ветха и почернела. Столы все мраморные; на них уже приготовлена была пища и питие: сей монастырь общежительный, и все братия ходят в трапезу; но еще не было время обеду. И посадил нас на заднем столе, и упокоил нас пищею и питием, общежительною трапезою, до изобилия. Потом мы спросили: «Отче святый, как ваша обитель называется?» Он же сказал: «Сей монастырь называется Есфигмен, a попросту – Симен». Выстроен сначала царицею Пульхериею в воспоминание Вознесения Господня. Сия святая обитель породила монашеством и произрастила духовною жизнью многих великих и знаменитых мужей: Михаила и Афанасия Афонского, и святого Афанасия Патриарха Константинопольского. В сей обители жил и пострижен преподобный Антоний Киево-Печерский. В сей обители был игуменом святитель и чудотворец Григорий Палама, митрополит Солунский. Из сея обители произошли многие мученики и исповедники, которые пострадали от иконоборцев и от турок, и которым празднества совершает токмо сия обитель.^[16] Мы еще спросили: «Отче святый, как ваше имя?» Он же рече: «Грешный Вениамин нарицаюся»; и паки рече: «В этой святой обители всем вашим молдаванам пристанище; много здесь и братий из молдаван. В сию святую обитель много пожертвовал ваш молдавский митрополит Вениамин, и записан здесь в ктиторы; ежели вам угодно, то погостите у нас сколько вам заблагорассудится, и посмотрите на нашу общежительную жизнь; и ежели покажется, то оставайтесь и на жительство; только правило все отправляют на греческом языке». Мы же сказали: «Спаси вас Господи! мы пойдем к своей русской братии». И благодарили за его любовь. Потом надавал нам хлеба мягкого белого и сыру, хотя мы и не хотели брать, потому что у нас много из Хилендаря. Он же принудил взять хотя не много. И потом показал нам путь, и сказал: «До монастыря Ватопеду три часа ходу, т. е. пятнадцать верст; там и ночуйте: ибо далее уже близко монастырей нет». Простившись, мы пошли в путь свой, и шли верст пять все на гору.

80. Славная обитель Ватопедская

Когда мы взошли на горы, открылась нам святая, славная, великая Лавра, обитель Ватопедская, яко град велик и прекрасен, со множеством башен и куполов; но была еще далеко. Мы же шли все лесом, но не большим; путь все извилинами, деланный, вымощен камнем, но узкий, только проехать верхом; и уже ближе к вечеру стали подходить к Ватопедской Лавре; и много нас приводило во удивление, что она несравненно больше и прекраснее Хилендаря: насчитали только одних великих тринадцать башен; еще вокруг его вне ограды много каменной постройки. К самому монастырю поднялись немного на гору. Около врат сделана великая площадь, выстланная гладким тесанным камнем, кругом обнесенная невысокою каменною оградою; и кругом поделаны седалища, или лавки; врата все расписаны иконами. Над вратами стоит великая икона Пресвятой Богородицы от древних времен, в самом большом виде, аки живая; всякого поражает своим взором, и приводит во умиление; и столь явственна и светла, что можно издалека видеть, и встречает своими веселыми очами всякого. Пред нею висят три фонаря с лампадами неугасаемыми, окружена кругом Небесными силами. Мы же Царице Небесной помолившись, много на нее любовались, и доброте писания удивлялись; и держит Она во объятиях Своих Предвечного Младенца, Господа Иисуса Христа. Подошедши к вратарю, стали мы проситься в монастырь ночевать. Но вратарь по-болгарски и по-молдавски ничего не понимает; и мы ему не могли ничего объяснить; а до вечера еще есть часа два. Он подумал, что мы святогорцы, и знаем все афонские жилища. Одежда же на нас была святогорская: потому что в Молдавии, в монастыре Вороне, все монашество носит афонское одеяние; вратарь потому и не познал, что мы странние, а разговору нашего не понял. И потому он вынес нам сыру и хлеба, и указал вперед дорогу.

81. Путь от Ватопеда лесом

Мы пошли, хотя и не с охотой. Шли все на гору целый час, и взошли в великий темный каштановый лес, мало где открывается небо; стало уже темно, а идем, сами не знаем куда. И попался нам навстречу монах на коне верхом, с провожатым, и остановил нас, и начал спрашивать по-гречески. Мы сказали, что по-гречески не знаем, а знаем по-болгарски. Он же сказал: «Я сам болгарин». Потом спросил нас: «Откуда путешествуете?» Мы ответили, что из Молдавии. Он же паки сказал: «Почему же вы не ночевали в Ватопеде? Теперь здесь на пути монастырей нет, до самой Кареи, а все темный лес; а хотя по сторонам и много келий и скитов, но вы их не найдете, ибо дорог здесь много». Мы же сказали: «Что́ будем делать? Мы и просились, но вратарь нас не принял». Он же паки сказал: «Вратарь языку вашего не понял: он подумал, что вы здешние, а здешний святогорец везде может ночевать; по сторонам везде келии и скиты. Вы воротитесь со мной в монастырь Ватопед; или же идите в скит Богородицы; там живут болгары; они вас с любовью примут; только не знаю, попадете ли в него: ибо уже вечер близко. Вы не идите большим путем, а держитесь все влево; а лучше воротитесь со мной; ибо мне вас жалко: вы заблудитесь». Мы же сказали: «Спаси вас Господи, отче! но мы возвращаться не будем, a пойдем в скит Богородицы». И так поблагодаривши, пошли в путь свой. И шли лесом великим, каштановым и дубовым, так что сквозь их и в день солнца не видать; деревья толстые, потому что никогда не были срубаемы. И много мы удивлялись афонской непроходимой прекрасной пустыне.

82. Скит Болгарский Богородицы

Немного поблуждали; однако, слава Богу, попали в скит Богородицы, только уже поздно, и врата скитские уже были заперты. Помолившись пред иконою Успения Богородицы, над вратами стоящею, мы не стали отцов беспокоить; стояла вне ограды пустая келия, и мы взошли в нее, и поужинали: хлеба, сыру и вина у нас было довольно, дня на три. Потом спали на сене весьма спокойно. В самую полунощь ударили в скиту на полунощное церковное пение, а потом и на утреннее. Мы же весьма скорбели, что не сподобимся быть вкупе с братиею в церкви на пении. Поутру, когда рассвело, мы вышли из келии; увидевши нас, скитские отцы подбежали к нам, и стали нас спрашивать: «Где вы, отцы, ночевали?» Мы сказали: «Пришли поздно; уже врата заперты; мы не стали вас беспокоить, а хлеб у нас был; и мы ночевали в сей келии спокойно». Они же много о нас скорбели и плакали, узнавши что мы странние, и не знаем дорог. И вышел игумен сам, и много о нас соболезновал, и говорил: «Как вы тут ночевали: теперь ночи холодные, да еще и без всякого утешения, и без упокоения? И почему вы не постучали во врата? Мы поздно ложимся». Потом взял нас на гостиницу, и угостил сам игумен, как лучше быть нельзя, и просил нас, чтобы у них погостили хотя одну седмицу, и отдохнули от пути. Мы же сказали, что пойдем в русский скит Илии пророка. Они же дали нам теплого пшеничного хлеба, и показали нам скит Илии пророка: видеть – недалеко, а ходу целый час, т. е. пять верст. И показали нам путь, и мы пошли все темным лесом.

83. Скит Илии пророка, русский

Потом пришли в скит Илии пророка, но уже Литургии не застали. Вратарь принял нас с любовью, и только взошли вовнутрь, встретил нас сам архимандрит, отец Акакий. И спросил нас: «Откуда пришли, и какого роду?» Мы сказали. Он же, узнавши, что мы из Молдавии и русские, весьма обрадовался, потому что он сам несколько лет проживал в Молдавии в Нямецком монастыре; и привел нас на гостиницу, и сам нас угощал, и любезно с нами разговаривал, и расспрашивал о молдавских отцах, и потом приказал гостиннику покоить нас целую седмицу, пока распорядимся делами. Гостинник и братия – малороссияне, весьма страннолюбивые и приветливые, все любезно с нами разговаривали, как родные и сродники, и мы их расспрашивали об афонских обстоятельствах, о иноческой жизни, о русских великих старцах и о русских духовниках.

84. Число братии на Афоне; повесть о изгнании великороссиян из скита

Они нам рассказывали следующее: «Здесь во Святой Горе русской братии довольно: более пятидесяти великороссиян, и более ста малороссиян, а болгаров и сербов более тысячи, а всей братии во Афоне более пяти тысяч. Великих старцев довольно, более из греков и болгаров; есть и из русских, но немного. Духовников русских довольно. Но русские здесь не имеют настоящего пристанища, а живут больше по келиям и по колибам и в пустынях. Мы малороссияне, по крайней мере, имеем сей скит, а великороссияне и того не имеют». Мы спросили: «Из русских духовников есть ли такой, чтобы был очень высокой жизни?» Они сказали: «Что все не плохой жизни, но некоторые есть и получше: а впрочем, Бог их знает, который из них лучше». И так все разошлись. Гостинник предложил нам трапезу изобильную, затворил двери, и сам с нами сел, и начал нам рассказывать беспристрастно со слезами, как разрушили любовь между собою малороссияне (гуцолы) с великороссиянами, и сделали болгарам и грекам смех, и диаволу радость, духовным же великим старцам неутешный плач. «Прежде жили все вместе, малороссияне и великороссияне, в этом скиту общежительно, в любви и согласии; но враг диавол позавидовал, и вооружил одних на других, и восстали наши малороссияне на великороссиян. Но как наших больше, то и изгнали из скиту бедных великороссиян. Однако, хотя их было и меньше, но игумен их, отец Павел, и теперь бедный живет с братией на квартире, на Карее, и много я о них соболезную».

85. Первое известие о старце и духовнике Арсении

«А что вы спрашивали братию о духовниках, то я вам скажу, как пред Богом, что есть из великороссиян один духовник иеросхимонах Арсений, великий и удивительный старец, уважаемый от всех греков и болгаров. Он живет в Святой Горе более двадцати лет с одним учеником. А живет в глубочайшей пустыне, не имеющий никакого утешения, под Иверским монастырем, на келии святителя Иоанна Златоустого. Уже воистину сказать, что старец: есть чего послушать; уже кто его послушает, не ошибется. Он всем великороссиянам духовник, и многим малороссиянам и болгарам, а наипаче всем иеромонахам и духовникам духовник. Братия наши потому вам не сказали о нем, что имеют на великороссиян неудовольствие. А спросите всех болгаров и греков: все скажут так, как я говорю». Мы благодарили за его беседу. Ибо мы за тем и пришли во Святую Гору Афонскую, чтобы найти такого великого старца, который бы управить мог нас по незаблудному пути в вечное блаженство. И весьма мы сего гостинника, монаха Акакия, полюбили за то, что он все нам рассказал беспристрастно.^[17] Мы же пообедавши, опочили весьма спокойно; потому что уже не имели заботы еще куда путешествовать: достигнули тихого своего пристанища.

86. Богослужение в ските Ильинском

Потом к вечерне заблаговестили прежде по-российски в колокол, а потом по-святогорски, заколотили в доску. Мы пошли в церковь, и отстояли вечерню. Вечерню правили по чину святогорскому, но нечто и по-русски; читали по-славянски; пели напевом киевским; все правили кротко и чинно и не борзясь. Храм не велик, но и не мал, порядочный, и весьма светел и прекрасен, с куполом, но не такой, как у греков и у болгаров: не убран и не украшен, и не только что не расписан, но и не оштукатурен; иконостас порядочный, работан в России, но не резбенный и не вызлащенный. Пол прекрасный, разномраморный. Икон весьма довольно, и все греческой работы. В храме стены обставлены монашескими местами. Колокола порядочные, почти что больше во всей Святой Горе нет. В скиту церквей три. Собор, во имя святого пророка Илии, стоит посреди скита; а две в корпусах: во имя Благовещения Богородицы, и во имя святителя Митрофана Воронежского. Три страны обнесены корпусами келий; две двухэтажными, а четвертая страна оградою (но уже это выстроено после сего игуменом Паисием, болгарином). Вечером паки упокоили нас трапезою. В самую полночь заблаговестили на полунощницу. Утреню правили по обычаю русскому и святогорскому, кротко, не борзясь. Каноны не пели, но читали, с пророческими песньми; каждение было по-афонски, подобно как в Хилендаре; и было два чтения. Клобуки снимают без камилавок по святогорски, a камилавок не снимают. После утрени немного уснули. Тот день был суббота. На рассвете началась Литургия, и все правили по обычаю афонскому. По Литургии нас угостили. И потом стали мы просить, чтобы проводили нас на Карею, на афонский базар. Они же нас уговаривали не ходить, но с пути отдохнуть. Но мы сказали, что мы, слава Богу, отдохнули, и нам желательно посмотреть афонских отцов и русскую братию. И дали нам проводника; и шли мы больше лесом; в левой руке близ моря оставался монастырь Пантократор. И версты две шли путем малым, но весьма великим лесом; а потом вышли на большую пантократорскую дорогу, и шли на гору по деланному пути, выстланному камнем. И когда поднялись на гору, остался в стороне, в левой руке, монастырь Ставроникита.

87. Множество келий на Горе Афонской

Потом открылся нам весь Афон до самой почти подошвы, и вся Святая Гора, по восточной стране усеянная скитами и келиями, садами и кипарисами, и темными зелеными лесами, горами и удолиями, яко рай Божий насажденный. Кареи же не было еще видно, потому что она немного в лощине. Потом сошли в долину, и перешли реку по каменному мосту; и паки пошли на гору. И когда взошли повыше, в левой руке открылась великая долина до самого моря, усеянная частыми и большими келиями и садами, и ниже всех, между гор, к самому морю, стоит славный и великий царский монастырь Ивер, в котором стоит во вратах чудотворная Иверская икона Пресвятой Богородицы, Вратница Афонская. В правой руке открылась долина и гора Капсал, усеянная частыми келиями и колибами, и кипарисами, подобно граду. Сия святая гора Капсал всем бедным и неимущим русским и молдаванам пристанище и прибежище: она всех прикрывает неимущих и немощных от темных ночей и от дождей, и согревает от холодных зим. Мы шли с радостью и веселием душевным. Куда ни обратим свои очи, всюду видим иноческие населения, яко прекрасные грады; чем выше поднимаемся, тем больше открывается; и всюду открылись келии, все каменные, подобны господским домам, двух и трехэтажные, раскрашенные, с куполами и со крестами, окруженные виноградными и разными садами и кипарисами.

88. Монахи афонские, идущие на Карею с рукоделием

Была и другая нам радость: окружили нас святые отцы, афонские жители, – уже целая толпа, с своими большими, за плечьми, торбами. Как в мiре, когда бывает в граде торг, из деревень едут каждый с своим изделием, и выезжают на большую дорогу, и собираются ко граду обозами: так и отцы афонские на большую дорогу вылезают с обеих сторон из лесов и из долин, из своих пустынных келий и колиб, каждый со своим рукоделием, не на конях, а пешие, во имя Господне, обувенные в сандалии, в одних подрясниках, подпоясаны ремнями, в одних камилавках, без клобуков; за плечьми у каждого большая волосяная торба, наполненная рукоделием; а в руках, в одной жезл, в другой четки, а в устах молитва Иисусова. И мы, в такой радости, не видали, как взошли на гору: в разговорах и в странном видении скоро прошло время.

89. Карея, афонское торжище с множеством монахов

Потом открылась нам афонская столица Карея, яко град велик, со многими куполами и крестами и со множеством келий. Когда стали подходить близко, отцы остановились, и каждый скинул с плеч торбу, и надели на себя рясы и клобуки, a схимники надели схимы; потом пошли. При самом входе стоит большой крест, и ему все мимоходящие делали по три поклона. Когда вошли на торжище, – увидели, что множество монахов толпится по базару: продают монахи, и покупают монахи, и целые ряды с рукоделием сидят монахов: овые с ложечками, овые с крестами, овые с картинами, овые с четками, а овые слепые и убогие просят милостыню; и в лавках сидят разные мастера, все больше монахи; краснорядцы и бакалейщики, хотя и мiрские, но сами и приказчики одежду носят монашескую, волос не стригут, носят рясы и послушнические скуфьи. Здесь удивительное зрелище, здесь великое ополчение Царицы Небесной! Здесь есть на что посмотреть, и есть чему подивиться: пришли от четырех стран Святой Горы Афонской, каждый по своей потребе, кто продать, а кто купить, а овые друг друга повидать. Овые – престарелые, с длинными бородами, украшенные сединами, овые – в средних летах, а овые весьма младые: сии от юности взяли нести иго иноческого жития. Все смиренны, все кротки, все главы имеют наклоненные, все со смирением един другому покланяются, и един от другого благословляются. В одежде же все в разной: из великих монастырей и из лавр в одежде доброй и тонкой; из общежительных монастырей в одеждедоброй, но грубой и смиренной; из келий в одежде средней; из скитов и из пустынь в одежде ветхой и многошвенной; и все разговаривают кротко, о духовных и о мiрских делах, на разных языках, каждый с своими единоземцами. Многие, узнавши, что мы русские, одного с ними племени и языку, обступили нас, целая толпа, и все с нами любезно разговаривали, и расспрашивали, где мы на первый случай пристали? Мы же сказали, что в скиту Илии пророка. Они же каждый приглашал к себе на первый случай погостить и отдохнуть. Мы много удивлялись их страннолюбию и простосердечию, и благодарили за их ласковое приветствие. Потом водили нас в соборную карейскую церковь. И мы поклонились и приложились к чудотворной иконе Пресвятой Богородицы, нарицаемой «Достойно есть». К вечеру паки возвратились в скит. Вечерня была великая; на всех ектениях поминали благочестивейшего Российского царя Николая Павловича; такожде и на Литургии, на великом входе и на ектениях. После вечерни были за общей трапезой с братией. День тогда был суббота.

90. Великороссияне жалуются на малороссиян за притеснения

Ночевать в скит много пришло великороссийской братии, которые видели нас на Карее, и всю нощь любезно с нами разговаривали, и жаловались на малороссиян, что «весьма много от них претерпевают гонения и поношения, потому что их много, и знают многие греческий язык; а русских мало, да и мало знающих хорошо греческий язык; да еще и от зависти: потому что хотя наших великороссиян и не много, но есть великие старцы, а наипаче всех есть у нас духовник, который не только нас русских наставляет, утешает и просвещает своею жизнью, но и болгаров и сербов. И греки весьма его уважают и почитают, потому что и из них не много таких старцев. И греки и болгары весьма нас любят, – спаси их Господи! И много нас защищают от малороссиян. Малороссияне много на нас клевещут, якобы мы в Великой России все раскольники. Но хотя в Великой России и есть из нашего роду раскольники, но не все, а больше православные христиане. А здесь во Святой Горе Афонской все мы православные христиане и чада Святой Восточной Христовой Церкви. Мы сами не попустим быть между нами раскольнику, ниже́ кому двумя перстами креститься, хотя бы был и православный; потому что греки и болгары почитают за великую ересь, и гнушаются как еретиками, если бы кто, хотя и православный, двумя перстами крестился: не будут его ни исповедовать, ни причащать Святыми Тайнами; да мы и сами раскольников гнушаемся. А малороссияне упрекают нас напрасно; по какой-то природной злобе поносят нас ни за что. Впрочем они не все такие; есть и из них рабы Божии, которые весьма о нас сожалеют. И есть о чем. Все роды имеют себе пристанище во Святой Горе Афонской, монастыри и скиты; только одни наши бедные великороссияне не имеют себе верного пристанища. Прежде хотя небольшое прибежище имели здесь в скиту; но и отсюда малороссияне выгнали. Хотели выгнать и из Святой Горы Афонской; но Сама Владычица Царица Небесная нас защитила. Что́ будем делать? Только и надежды имеем на нашу Владычицу: Она нам заступница и помощница, и в скорбях наших утешительница; а из человеков некому нас здесь заступить на чужой стране. Мы оставили благоденственное житие в своем отечестве, в благословенной России, под покровительством нашего Благочестивейшего Монарха: там наши братия монашествующие наслаждаются спокойствием; a мы оставили то спокойствие Бога ради, и удалились в сию далечайшую страну, в сию Святую Афонскую Гору, и претерпеваем здесь всякия скорби и напасти от диавола и от человек. И только надеемся получить отраду и утешение в будущем бесконечном веке; только и просим Царицу Небесную, чтобы не выгнала нас из Святой Горы Афонской; только того и боимся».

91. Великороссияне похваляют духовника Арсения, и рассказывают о его высокой жизни

«Еще благодарим Господа Бога, что имеем мы здесь такой твердый столп, что есть за что держаться. Имеем мы духовного отца и наставника, который нас поддерживает и утешает в скорбях наших, и не велит нам ни о чем скорбеть и унывать, и говорит: „Выгнать нас из Святой Горы никто не может, потому что нас Царица Небесная лучше всех родов любит во Святой Горе Афонской, потому что мы из самой далекой страны пришли, оставили свое благоденственное отечество, славную и богатую нашу Россию и богатые и спокойственные российские монастыри. Оставили своего отца и покровителя, Благочестивейшего и Христолюбивого Российского Императора, и пришли под тяжкое иго турецкое в далечайшую сию страну, и платим туркам великую дань, да еще и терпим гонение от своей братии. Но радуйтеся и веселитеся! Мы сие терпим не за что другое, а только за любовь Христову, и не в мiре суетном и не во граде многомятежном, но в тихом и небурном сем пристанище, во Святой Горе Афонской, в жребии Божия Матери. За это наше терпение скоро нас Царица Небесная утешит, и наградит таким местом, что вся Святая Гора удивится: иные будут и завидовать, а другие будут радоваться и прославлять Бога; только потерпите еще немного“. И теперь не знаем, что будет! И ожидаем сбытия сего пророчества, – не будет ли какой перемены?» Мы их спросили: «Стало быть, этот духовник очень высокой жизни, что вы так его одобряете?» Они отвечали: «Как не высокой жизни? – Живет во Святой Горе Афонской более двадцати лет, в совершенном нестяжании, в глубочайшей пустыне, не имеющий никакого телесного утешения: пищу употребляет самую постную, не вкушает ни рыбы, ни сыру, ни масла, а спит весьма мало, разве один час в сутки, и то сидя. Любовь же имеет неограниченную, и столько милостив, что часто и книги свои отдает на какую кому нужную потребу. Он нас и держит во Святой Горе Афонской; а ежели бы не он, то от великих скорбей половина бы ушли паки в Россию, но он никому не дает благословения; а кто что без благословения его сделает, или куда пойдет, то все страдают, и пропадают».

92. О духовнике Григории Болгарине

Мы паки спросили их: «Есть ли во Святой Горе Афонской другие такие духовники или старцы из русских или из болгаров, или из греков?» Они отвечали: «Из русских и из малороссиян другого такого нет; а из болгаров был один духовник, иеросхимонах отец Григорий, но уже другой месяц скончался. Пятьдесят лет был в Афоне духовником, и имел дар прозорливства такой, что ежели кто у него исповедовался, то он не спрашивал, а сам, яже от юности содеянная всякого человека сказывал, и своими слезами грехи исповедниковы омывал, и легкие епитимии налагал, и впредь идущая предсказывал. Многие патриархи и архиереи на-дух к нему приходили. Велик был старец, да отошел от нас в вечность ко Господу. А из греков хотя и есть такие великие старцы; но мы языку их не знаем, и не можем от них пользоваться, только разве на них посмотрим».

93. Продолжение о старце Арсении

Мы спросили: «А где русский духовник живет, и какое имя ему?» Они отвечали: «Имя ему Арсений, а ученику его Николай. А живут они под Иверским монастырем, на келии святителя Иоанна Златоустого, от монастыря Ивера один час ходу, все на гору, в дикой пустыне. Кто не бывал у них, тому трудно их и найти». Мы сказали: «Мы за тем и пришли во Святую Гору Афонскую, чтобы найти такового великого старца и наставника, и препоручить ему свои души и телеса, и по его благословению и наставлению препровождать жизнь свою». Они же сказали нам: «Благое ваше намерение; лучше и искуснее этого старца вы не найдете во всей Святой Афонской Горе: все единогласно вам скажут о нем, русские и малороссияне, болгары и греки и молдаване; и у всех велико имя старца Арсения». И так мы препроводили всю нощь до самой утрени в духовных беседах; и мы собеседников наших возлюбили, аки самых ближайших родственников или друзей, за их любовь и страннолюбие, и за их монашескую простоту и добросердечие. И возгорелось мое сердце любовью к духовнику Арсению.

94. Жительство на келии святых апостол, на Капсальской горе

Когда заблаговестили к утрени: мы пошли в церковь, и наши великороссияне стали по клиросам, и составили прекрасные хоры; и была утреня весьма торжественная, и читали три поучения в толковом недельном Евангелии, и в толковом Апостоле и в Прологе. Напевом пели российских пустыней Софрониевой и Глинской. Продолжалась утреня пять часов, чем мы были весьма утешены. После утрени мало опочили, а потом пошли к Литургии. Литургия такожде была торжественная, и поминали всю Российскую Царскую фамилию. По Литургии всем была общая трапеза. По трапезе взял нас один иеромонах к себе на келию в гости, от скита полчаса ходу, на Капсальскую гору, на келию святых апостол, и пришедши нас угостил. А потом нам предложил: «Теперь, братия моя, как вам угодно: хотите, – приставайте ко мне в общее: а ежели не угодно, то живите на своем содержании до времени, пока изберете себе место; возьмите любую комнату, и живите хоть навсегда; за это с вас ничего не возьму, но еще буду вам рад: будете мне пособлять правило читать: ибо вот имею свою церковь и шесть комнат, а живу один». Мы же сказали: «Мы в общее пристать не можем, пока не обретем себе духовника, и не получим от него благословения. А ежели – на квартиру, то можно до времени, и просим не оставить». Он дал нам комнату, и мы пошли в скит за своими сумками. В скиту игумен нас уговаривал погостить хотя одну седмицу; но мы поблагодарили, и пошли на свою келию. Три дня нас покоил иеромонах Сергий пищею. Потом на оставшиеся от пути деньги мы купили себе сухарей, капусты и масла; и стали жить, да Божию Матерь благодарить. Иеромонах Сергий часто ходил на чужие келии служить Литургии, и нас с собой брал, и от того мы со многими познакомились, и мало когда хлеб свой ели.

95. Неотложное намерение идти к духовнику Арсению

Мы всех спрашивали о духовниках; и все едиными устами одобряли духовника Арсения, русские и болгары. И я больше не мог терпеть, чтобы не сходить к такому великому старцу, и вознамерился его посетить без всякого отлагательства. Хотя меня и уговаривали еще подождать, и обещались сами проводить, и говорили, что без провожатого никак не возможно пройти афонских гор и лесов, чтобы не заблудиться, и не найдешь не только духовника, но даже и Иверского монастыря; но я им сказал: «Сколько времени прошло, а мы не были у такого великого старца, и все отлагаем день за день, и живем уже больше недели, не получивши от него благословения». Потом, расспросивши путь до Иверского монастыря, и помолившись Господу Богу, пошел к духовнику, и шел до Ивера все лесом и маленькою тропинкою, все по долине и под гору. Потом, недалеко от монастыря, вышел на большую дорогу: Божией помощью не заблудился, и уже шел между садов и масличных древ.

96. Монастырь Иверский; дорога к келии духовника

Потом пришел к Иверской славной Лавре, к великой царской обители, к Самой Вратнице Горы Афонской. Монастырь Ивер подобен Ватопеду, только разве немного поменьше: четырехугольный, ограды нет, но вокруг четырехэтажные корпуса келий, и много куполов с крестами и башен. Возле врат сделана великая площадь, выстланная гладким камнем, и поделаны кругом седалища; и два фонтана воды. Над вратами стоит великая икона Пресвятой Богородицы, Иверская, вратница Афонская, подлинный список с чудотворной иконы. Я положил три поклона; подвратарь же спросил меня по-болгарски: «Куда иду?» Я ему сказал, что иду к духовнику Арсению. Он вынес три хлеба, дал мне, и сказал: «Один тебе, а два отцу духовнику», и показал мне дорогу, на высокую гору, и келию на горе стоящую. Я шел с великим трудом: дорог стало много, и не знал, по которой идти; все пошли в разные стороны. Но я все оставил, и пошел прямо без дороги на ту самую гору, где духовникова келия. И шел великим и частым лесом, и с великим трудом пролезал сквозь кустов; было весьма круто, и с трудом я мог взлезать: держался руками за древа, и так всходил два часа; однако с помощью Божией угодил прямо к духовниковой келии, и мало спочил. Потом пошел к дверям келии, одержим страхом и радостью: радовался о том, что обрел искомого; ужасался о том, как подойду к такому великому старцу, пред которым вся Гора Афонская благоговеет.

97. Приход к духовнику Арсению, и моя с ним беседа

Подошедши к дверям, сотворил молитву; духовник, сказавши «аминь», вышел. Я упал к ногам его. Он благословил меня, и я облобызал десницу его. Потом он спросил: «Что́, любезный, желаешь от меня?» Я отвечал: «Желаю, отче святый, иметь с вами беседу». Он же ввел меня в келию свою, и приказал сесть, и начал вопрошать: «Знать, брате, недавно пришел во Святую Гору, что я тебя прежде никогда не видал?» Я отвечал: «На сих днях только пришли, отче святый». Он паки вопросил: «От какия страны пришли?» Я отвечал: «Из молдавской земли, отче». Он паки: «Каким путем пришли: по морю, или по суху?» Я отвечал «Сухим путем, отче». Он паки: «С каким намерением пришли во Святую Гору Афонскую, – поклониться только, или на жительство?» Я отвечал: «Аще угодно будет Богу и Божией Матери, я пришел препроводить здесь остальную жизнь свою, и скончать живот свой». Он же сказал: «Благое твое намерение; только – аще по воле Божией будет. Какую желаешь жизнь себе здесь избрать: монастырскую, или общежительную, или скитскую, или келейную, или пустынную?» Я отвечал: «Не знаю, отче святый, как будет угодно Господу Богу и Божией Матери, и отцу моему духовному. Я пришел во Святую Гору Афонскую место избирать не по своей воле, но пришел найти себе старца и руководителя отца духовного, и препоручить ему свою душу и тело, и где он благословит, там и жить буду. С тем меня послали и отцы молдавские, чтобы по своей воле не жить».

98. Избираю себе за старца духовника Арсения; наставление его мне

«И просил я Господа Бога моего и Его Матерь, Пречистую Деву Марию, нашу Владычицу Богородицу: да сподобят мне обрести старца и отца духовного. И Господь мой Иисус Христос и Его Пречистая Матерь услышали мою молитву, и сподобили меня обрести вашу святыню; и теперь избираю вас себе за старца и отца духовного, и препоручаю вам свою душу и тело, и вы будьте мне старец и отец духовный, наставник и руководитель к вечному блаженству. И отдаю всю свою волю на ваше рассуждение и распоряжение, даже до самой моей смерти. И где вы меня благословите жить, там и буду; аще вам угодно, то да не изыду из келии вашей, но всегда с вами пребуду, и послужу вашей старости». Он же сказал: «Велико обещание творишь: но аще его до конца исполнишь, то благо тебе будет. Только надобно много тебе приготовиться к терпению, потому что много надобно претерпеть и перенести скорбей и искушений. Мое распоряжение будет не по твоему хотению и желанию, ниже по моему человеческому, но по Божией воле. А Господь Бог не хощет, чтобы мы рабы Его были в спокойствии телесном или во утешении плотском, но проводит верных Своих рабов узким и тесным и прискорбным путем, многими скорбями и напастями, тем путем, которым Он Сам, Творец и Создатель наш, прошел, и нам образ Собою показал. Он Сам, бывши во плоти, претерпел гонение, хуление и поругание, мучение и заплевание, и после понес крест Свой, и на нем распят. И во всем показав нам пример, сказал и нам Своим ученикам: аще кто хощет по Мне ити, да отвержется себе, и возмет крест свой, и последует Ми (Лк. 9:23). Вот, возлюбленный брате, каков Христов путь! Он в мiре сем весьма прискорбен; но хотя и прискорбен, но приводит в вечное блаженство: узкий и прискорбный путь вводит в жизнь вечную, а широкий и пространный путь вводит в пагубу. И аз поведу тебя путем узким и прискорбным, по воле Божией, хотя он тебе покажется жесток и несносен. Захочешь ли по нему до конца идти? He великое дело – положить начало; но то велико, кто до конца начатое доведет. Мое распоряжение будет тебе трудное и тяжкое, и аще не восхочешь его исполнить, получишь сугубое наказание, потому что узнавши волю Божию, не совершишь. Кто не знает, и не сотворит, тот наказан бывает, но меньше. Ты пришел во Святую Гору Афонскую с тем намерением, чтобы здесь препроводить жизнь свою, и скончать живот свой; а может, воля Божия будет такая, что надобно будет тебя послать туда, куда ты не помышляешь, а тебе покажется невместительно, и не захочешь того исполнить; потому, сначала лучше не обещайся, а сыщи себе другого старца и духовника: много есть во Святой Горе старцев и духовников, и кроме меня много живет отцов, и спасаются». Но я упал к ногам его, и со слезами начал ему говорить: «Отче святый, не отгони меня грешного от себя, но прими меня, яко блудного сына, и буди мне во отца и старца, и послушаю тебя во всем даже до смерти, и все повелеваемое тобою буду исполнять с любовью». Он же спросил меня: «Кто тебе обо мне сказал, что ты так ко мне расположился?» Я ответил: «Во-первых, я просил Божию Матерь, да наставит и поможет мне обрести старца и отца духовного, во иноческом житии искусного, которому бы мог препоручить свою душу и тело. Во-вторых, вопрошал всю русскую братию, и все единогласно указали на твою святыню». Он паки вопросил: «Кто тебя ко мне привел, и как ты ко мне нашел дорогу?» Я отвечал: «Никто, отче святый, не приводил меня; я сам пришел к вам, и Божия Матерь направила меня на путь. Иверский вратарь показал мне вашу келию, но я не дорогой шел, а прямо на гору лесом пролезал с великим трудом, как заблуждшая овца, не имущи доброго пастыря: и, слава Богу обретох желаемое». Он же паки вопросил: «А где теперь на первый случай пристал? и имеешь ли хлеб? и есть ли у тебя деньги? и знаешь ли какое рукоделие?» Я отвещал: «Теперь живем на Капсале, на келии святых апостол у отца Сергия; купили себе сухарей и капусты и масла, и деньги все потратили; а рукоделия никакого не знаю, товарищ же мой иконописец». Он же рече: «Товарищ твой пусть как знает, а ты никуда не ходи, хотя и многие тебя будут звать к себе жить; а только знакомься с братией, и когда позовут в гости, иди; а когда дома, ешь свои сухари; а когда что нужно, приходи ко мне, и я тебе дам. Эту седмицу пока не говей, а говей уже после праздника Введения Богородицы, и тогда приди ко мне, и исповедаешься и причастишься Святых Таин, и тогда назначу тебе место, где будешь проживать, и получишь благословение на такую жизнь, какой от юности желала душа твоя».

99. Трапеза у духовника Арсения

«Еще скажу тебе: ваш приход во Святую Гору Афонскую весьма счастлив для русских. Дает Божия Матерь нашим великороссиянам доброе и крепкое место, чему многие будут завидовать, а другие будут радоваться». Я вопросил: «А где, отче святый, русским готовится место?» Он же рече: «Нечего сказывать: сам скоро все узнаешь». Потом представил трапезу, и пригласил своего ученика, схимонаха Николая. Сей пришедши поклонился духовнику и мне до самой земли. Я, смотря на него, стоял и умилялся: ибо весьма смирен и кроток, и весьма сух; очи наполнены слез; слово кроткое и тихое. Потом все трое вкупе помолившись сели за трапезу; поставлены были яства: сухари моченые, вода и квашеный стручковый перец. Мне же, яко гостю, поставили соленых маслин и пять смоквин; сами же ничтоже вкусиша, кроме сухарей и перцу. Я взял из торбы данные мне в Ивере три хлеба, и предложил на трапезу, и сказал, что сии хлебы даны в Иверском монастыре, один мне, а два вам. Духовник же мне сказал: «Возьми их себе домой». И я паки положил их в торбу. О, сколь для меня сладостна была та трапеза тем, что сподобился я окаянный и грешный сидеть вместе и трапезовать с такими великими старцами, славными по всей Святой Горе Афонской, или лучше сказать, с земными ангелами и с небесными человеками!

100. Описание духовниковой келии

По трапезе духовник благословил меня в путь, проводил за ограду, и показал мне дорогу. Келия духовника стоит на горе, на возвышении, на открытом месте, откуда видна почти вся восточная страна Святой Горы: на юг до самого Афона и весь Афон; на север до монастыря Пантократора и до скита Богородицы; к востоку, к морю, под горою монастырь Ивер весь на открытии; к востоку же открытое великое и море Архипелаг, до самого Дарданельского пролива. Посреди моря синеются четыре острова: Тас, Самофрак, Имбро и Лимнос; к северо-востоку синеются горы Македонские; с прочих же сторон келия окружена лесами и холмами. Недалеко от келии, из земли истекает источник холодной и здоровой воды. Хотя келия стоит, яко светильник на свещнице, на самой красоте, но в самой почти непроходимой пустыни, так что ни с которой страны к ней подойти нельзя: ибо окружена горами и непроходимыми лесами. Хотя и есть к ней две тропинки, одна из-под горы, а другая с горы, но и те очень малы, так что с трудом можно познать. Келия каменная; внутри келии сделаны две комнаты, где сами живут, а третья гостиная, и большие сени; а чрез сени церковь: храм во имя святителя Иоанна Златоустого. Икон довольно; потир и дискос оловянные; ризница холщевая; книг довольно, весь церковный круг. В нижнем этаже лежат дрова; там и работают ложечки.

101. Благодарение мое Господу Богу

Идя от отца Арсения, я радовался и веселился, яко сподобился беседовать с таким великим старцем, и столько сделался спокоен сердцем, что якобы получил уже все желаемое и самое Царство Небесное. И оставили меня все замыслы и планы мои, и сделался якобы природный афонский житель; и всю дорогу от радости плакал, и благодарил Всевышнего моего Творца, Господа моего Иисуса Христа, за Его неограниченные милости, излиянные на мя недостойного, яко все мое прошение и желание исполнил; и от радости глаголал таковая: «О Господи, велия милость Твоя, и чудна дела Твоя, явленные на мне грешном! Благодарю Тя, Господи, яко сподобил еси мя исторгнутися и отлучитися от суетного мiра и от его прелестей. Благодарю Тя, Владыко, Человеколюбче Господи, яко извлек мя из бездны душепагубного раскола, и присоединил мя к Своей Святой Церкви. Благодарю Тя, Господи, яко сподобил еси мя достигнуть в сие тихое и небурное пристанище, во Святую Гору Афонскую. Благодарю Тя, Господи, яко сподобил еси мне грешному обрести себе такого великого старца, отца и наставника. Теперь, Господи, буди милость Твоя на мне; якоже хощеши, устрой о мне вещь». И часто озирался назад на гору, возводил очи мои на пустынную духовникову келию, помышляя, что там мой покой и утешение, там моя радость и веселие; там остались все мои помыслы и планы. Идя туда, был обуреваем разными помыслы и скорбями; а оттуда возвращаюсь во всяком спокойствии, в радости и веселии, яко овца заблуждшая, обретшая себе доброго пастыря, иже взял меня на свою ответственность; и возложил на свои рамена, и взялся привести ко Отцу моему Небесному!

102. Вид старца Арсения; возвращение в келию

Отец духовник, иеросхимонах Арсений, росту высокосреднего, волосом рус, брада средняя, окладистая, с проседью; главу всегда держал мало наклонну на правое плечо, лицом чист и весьма сух, и всегда в лице играл румянец, а наипаче при Богослужении, и едва можно было на него смотреть; всегда был весел, и на взгляд приятен, очи имел наполненные слез, слово кроткое и тихое, говорил всегда просто, без ласкательства, решительно, без повторения. – Потом паки пришел я к монастырю Иверскому, и паки помолился Пресвятой Богородице, Вратнице Афонской; паки подвратарь дал мне один хлеб, и спросил: «Как живет духовник?» Я сказал, что слава Богу! Потом пошел я в путь свой, и, пришедши в келию свою, сказал брату своему, как был у духовника, и что от него слышал. Он весьма о том сожалел, что не пошел со мною.

103. О схимонахе Андрее и кончине его

Вечером, пошли ночевать на келию святителя Василия Великого, что на Капсале, и там служили вечерню, а поутру утреню и Литургию. На Литургии был причастником Тела и Крови Христовой больной схимонах Андрей, великороссиянин, ученик иеромонаха, отца Аникиты Шихматова, бывший с ним в Афинах. Он после причастия жил только один час, и преставился ко Господу в радости и веселии. Я читал над ним Псалтирь. Он лежал посреди церкви. Я читал на аналое, по правую страну, а братия стояли позади, подле стен. Около полунощи было одному схимонаху Арсению откровение: видел он, что ангел Господень привел душу Андрееву к телу его, и прочитал аллилуиа трижды. Схимонах Арсений не мог более удержаться, вскричал, и всем объявил видение. И мы все прославили Господа Бога. После и сам схимонах Арсений в скором времени преставился ко Господу; он жил на келии Покрова Пресвятой Богородицы, что́ под монастырем Ставроникитою. Он первую келию во Святой Горе Афонской выстроил во имя Пресвятой Богородицы Покрова, и освятил. Сей Арсений был за старца и духовнику Арсению, когда сей постригался в великую схиму. Отпевали погребение по отце Андрее восемь иеромонахов, все русские; было до ста человек братий. Похоронили при самой стене церкви святителя Василия, и была всем изобильная трапеза. Келия святителя Василия в древние времена была знаменитая и славная, ради великих старцев, в ней жительствовавших, о которых много упоминается в афонском Патерике.

104. Келия Успения Пресвятой Богородицы, называемая Аксион

Недалеко, под горою, подле реки, есть и другая келия знаменитая, во имя Успения Богородицы, называемая «аксион», т. е., «достойно», в которой Архангел в первый раз пропел песнь Богородице сию: Достойно есть, яко воистину, блажити Тя Богородицу, присноблаженную и пренепорочную, и Матерь Бога нашего. О чем напишу здесь следующее, что я читал в афонском Патерике: «В Святой Горе Афонской, под монастырем Пантократором, на Капсале, на келии Успения Пресвятой Богородицы, жил некий инок, старец богобоязлив, с учеником своим, который был прост и малограмотен. В один день недельный, старец пошел в монастырь на всенощное бдение, a ученик остался дома в своей келии, и в нощи молился пред иконою Пресвятой Богородицы, и повторял сию песнь ко Пресвятой Деве Богородице: Честнейшую Херувим и славнейшую без сравнения Серафим, без истления Бога-Слова рождшую, сущую Богородицу, Тя величаем. И когда он сию песнь часто воспевал, вдруг пришел к нему в келию юноша неизреченной красоты, и спросил: „Что́ ты, брате, творишь?“ Хозяин ответил: „Славлю Пресвятую Деву Богородицу“. Гость сказал: „А как ты славишь?“ Хозяин пропел „Честнейшую Херувим“ до конца. Гость сказал: „А мы не так Ее, Владычицу мiра, славим; но воспеваем сице: Достойно есть, яко воистину, блажити Тя, Богородицу, присноблаженную и пренепорочную, и Матерь Бога нашего; потом прилагаем и „Честнейшую Херувим““. Хозяин поклонился ему, и сказал: „Прошу тебя: научи и меня, да и я буду воспевать тако“. Гость сказал: „Принеси чернил, перо и бумаги: я тебе напишу“. Хозяин ответил: „He имеем мы ни чернил, ни бумаги“. Гость сказал: „Принеси каменную плиту“. Хозяин принес, и дал ему. Гость написал на плите перстом, как на мягком воске, песнь Богородице: „Достойно есть“ до конца, отдал хозяину, и сказал: „Так пой ты и все православные христиане: так мы Ее на Небеси воспеваем“; потом сделался невидим. Хозяин же много удивлялся, и познал, что это был Архангел Гавриил; и всю нощь препроводил без сна, в беспрестанном пении и молитве. Поутру пришел старец, и ученик сказал ему что в нощи видел и слышал, и показал ему каменную плиту. Старец весьма удивлялся; потом объявил Проту Святой Горы. Прот освидетельствовал, и плиту послал в Константинополь к Вселенскому Патриарху, а икону, пред которою пел Архангел Гавриил, перенес к себе на Карею, и поставил в соборном храме, в алтаре, где и доныне стоит. А песнь Архангела Гавриила ко Пресвятой Деве Богородице Святою Церковью и доныне по вселенной воспевается тако: Достойно есть... и до конца. А во Святой Горе Афонской, во весь год, каждую неделю, кроме Пасхи, поют „Достойно есть“, хотя бы случился и великий праздник». И в неделю никогда не поют ирмос девятой песни, но всегда «Достойно есть», в память того, что в Афоне и в неделю предано воспевать сию Архангельскую песнь Царице Небесной и Владычице мiра, Пресвятой Богородице, Приснодеве Марии: достойно есть яко воистину и прочее.

105. О старце Никодиме

Еще на Капсале, недалеко от келии святителя Василия, есть знаменитая колиба, т. е. келия без церкви, в которой препровождал постническую жизнь, более пятидесяти лет, великий и знаменитый ученый муж, славный учитель и писатель, великий старец схимонах Никодим Святогорец, который преставился ко Господу около 1819 года. Он сочинил и написал тридцать книг. Но две не обретаются; ибо захвачены папистами в Венеции самые черновые, о чем греки весьма сожалеют и соболезнуют, и много старались исходатайствовать, но не могли; а прочие двадцать восемь напечатаны и выпущены, о чем Восточная Святая Церковь весьма радуется. Содержание книг своих старец Никодим заимствовал от Священного Писания, от всех древних и новых Восточной Церкви учителей; собрал все свидетельства во едино, изъяснил и предал православным грекам, яко чистую пшеницу: и у всех греков, у мiрских и у монахов и у безмолвников, не увидишь в руках больше книг, как Никодима Святогорца. И никто не может его книг и словес до сытости насладиться: всем достает от его кладезя пить, мiрским и монахам и безмолвникам. Он был великий постник и великий ревнитель по Святой Христовой Восточной Церкви и по древнем благочестии. Многие книги написал против разных иноверов: против папы Римского, против лютеран и протестантов, и против душепагубной унии. И часто в своих книгах упоминает о православной России, и похваляет ее благочестие. У греков в духовных разговорах всегда повторяется имя Никодима Агиоритиса, т. е. Святогорца. Ему были все афонские библиотеки отверсты; и было ему из чего черпать: не имел в книгах недостатку. К тому же еще имел в себе свыше от Бога данную благодать Святаго Духа и дар рассуждения, что яве показывает и его глава, источающая благоухание. Только мы русские весьма сожалеем о том, что не сподобляемся пить от его медоточных источников. Ибо почти не имеем ни одной книги его на славянском и на русском языке, кроме афонского сокращенного Патерика, и то болгары перевели и напечатали в Болгарии.

106. О горе Капсале

Капсальская гора и других многих знаменитых отцов произрастила. И доднесь всех бедных и неимущих к себе принимает, скрывает и упокояет. Которых нигде не принимают, те на Капсале все находят себе убежище и пристанище; ибо всяк работает свое рукоделие, а базар близко; и кто что сработает, приносят на Карею и продают, и покупают себе сухарики в больших монастырях, и питаются, и за то благодарят Божию Матерь. И меня грешного довольно упокоял святой Капсал; хотя и бедные братия по нему живут, но весьма страннолюбивы. Мы же, проживавши на келии святых апостол, повсюду по Святой Горе ходили, и красоты ее наслаждались, и посещали, на келиях и в скитах, своих русских братий, и все нас с любовью принимали, упокояли как гостей и странников, и все приглашали к себе в сожительство.

107. Радостная для великороссиян весть

Вскорости все великороссияне услышали весьма радостную весть, что греки русского монастыря святого Великомученика Пантелеимона зовут и просят изгнанного из Ильинского скита игумена, иеросхимонаха Павла, со всею великороссийскою братиею к себе в Руссик в сожительство. И по всей Святой Горе Афонской пошла сия молва; а на чем дело кончится, не известно. Ибо хотя греки и просили игумена отца Павла; но он никак не соглашался, и говорил им: «Я никакой не имею надежды к житию в вашем Русском монастыре. Хотя вы и просите и примите нас, но после паки изгоните: уже когда нас свои русские изгнали, а на греков какая надежда? Когда вы уже князя Шихматова изгнали: о нас уже нечего и говорить. Мы здесь на чужой стране; нас защитить некому: кто хощет, тот и гонит». Потом сказал грекам: «Вы меня, отцы, и не просите: не пойду я к вам в монастырь, да не наведу на себя другую скорбь, паче первой, какую вы навели отцу Аниките, князю Шихматову. Взойти в монастырь не долго: но наперед надобно хорошенько подумать, и усердно помолиться Господу Богу и Божией Матери».

108. Греки просят русских в Русский монастырь

Но греки Русского монастыря, все старшие братия, ежедневно к отцу Павлу приходили, и просили его со слезами: «Отец Павел, идите в нашу обитель, и ничего не бойтесь: уже мы никогда вас русских не изгоним: клянемся Богом Вышним, и свидетелей представляем Божию Матерь и святого Великомученика Пантелеимона. Много мы сожалеем и плачем и о том, что выгнали князя; за что Божия Матерь много нас наказала, как о том и вам и всей Святой Горе Афонской известно; и мы теперь хощем Божию Матерь умилостивить, и свое согрешение загладить, и свою совесть очистить: и тогда мы возрадуемся и успокоимся совестью, когда увидим русских в своей обители. Придите, отче Павле, в свое русское древнее наследие, и обладайте им. Придите, отче, и приведите собою русского святителя Митрофана, Воронежского Чудотворца, которого мы изгнали вместе с князем, да испросим мы своему согрешению прощение. Есть у нас одна неосвященная церковь, которую по приходе вашем освятим во имя святителя Митрофана, в которой вы русские будете отправлять по-русски церковное служение. И еще дадим вам место среди монастыря, на котором, со временем, во имя сего святителя выстроите собор. Придите и внидите, отче, во обитель нашу: не можем мы более терпеть, видевши вас в таком бедствии, не имеющих никакого себе пристанища, и не имеющих где главы подклонити. Вниди, отче, в святую древнюю русскую обитель. He мы вас зовем; но желает и зовет вас святой Великомученик Пантелеимон, как своих древних обитателей, и от его лица мы вас просим; и желаем с вами жить в общежитии, и друг друга тяготы носить, в любви и в смирении препровождать остальные дни жизни нашей, и в покаянии скончать живот свой; а которые останутся после нас, те будут нас поминать, и за нас Бога молить». Отец же Павел им сказал: «Вот, отцы, ежели вы солжете и не исполните своего обещания, то Божия Матерь вас еще накажет. Еще, отцы, скажу вам: если вы желаете принять нас русских в свою святую обитель от искреннего сердца; то спаси вас Господи! Однако, мы сами идти к вам не можем; потому что мы имеем у себя старца и духовника, иеросхимонаха Арсения, живущего в пустыне под монастырем Ивером; он над нами начальник и пастырь; его попросите: ежели он благословит, то мы с радостью можем идти». Греки же из русского монастыря, приходившие просить отца Павла, от лица игумена Герасима и от лица стошестилетнего старца, схимонаха иеродиакона Венедикта, были: дидаскал иеросхимонах и архимандрит Прокопий, иеросхимонах и духовник и ризничий Кирилл, иеросхимонах Митрофан, схимонах и иеродиакон Никифор. Потом все сели на мулов, и отцу Павлу дали мула, и поехали в пустыню к старцу и духовнику Арсению. И приехавши, взошли в келию. Греки все пали старцу Арсению в ноги, и со слезами просили его, да благословит русских взойти в русскую обитель.

109. Духовник Арсений благословляет русских войти в Руссик

Старец и духовник Арсений радости исполнился, и сказал: «Бог их благословит, и аз благословляю. Давно уже русских дожидается святой Великомученик Пантелеимон». Отец Павел заплакал, и пал пред ним на землю, и сказал: «Отче святый, чтобы не случилось со мной, как и с князем?» Духовник же ему сказал: «Не бойся, отец Павел, но иди с Богом: ты там и помрешь, и будут твои кости фундаментом для русских вечно в Русском монастыре». Греки же и отец Павел все великой радости исполнились. Потом духовник сказал: «Бог вас благословит! Идите с Богом. А ты, отец Павел, заутро переходи в Русский монастырь: так угодно Божией Матери стало, что в который день Она входила во Святое Святых, в той же день и русских вводит в святую русскую обитель Пантелеимонову». Потом отец Павел и все прочие, получивши благословение, вышли и шли с радостью и в веселии. Греки радуются, яко имеют получить потерянное сокровище; а русским, всем радостям радость, что имеют получить свое древнее достояние, и возвратиться в свою русскую обитель, и могут иметь себе во Святой Горе Афонской прибежище и тихое пристанище. Это было 20-го ноября; а 21-го числа праздник – Вход во храм, во Святое Святых, Божия Матери: в тот же день Царица Небесная вводит и русских в русскую обитель с торжеством, с честью и со славою. Поутру, т. е. 21-го числа ноября, 1839 года, прогремела, как гром, молва по всей Святой Горе Афонской – по монастырям и по скитам, и по келиям и по пустыням, а наипаче между русских, – что днесь русские входят в Русский монастырь, днесь русские получают древнее свое наследие, днесь русские обретают себе пристанище. Всюду русские радуются и веселятся; всюду русские торжествуют, по скитам и по келиям и по пустыням. Сорадуются с русскими и болгары, увидя нечаянно русских утешенными; потому что они много о русских соболезновали. Пусть бы кто спросил: «Что́ днесь у русских за торжество, и что у них за радость?» На это все русские ответят: «О, как нам русским днесь не радоваться и не веселиться? Днесь у нас сугубый праздник: во-первых, празднуем Вход во храм Пресвятой Богородицы; во-вторых, празднуем и торжествуем вход нашей русской братии в русскую обитель. Днесь Царица Небесная нас утешила: вместо скита дала нам великий царский монастырь; вместо малых келий дала нам пятиэтажные корпуса́. По сей день нас гнали и поносили, и укоряли, и даже грозили изгнанием из Святой Горы Афонской: а днесь Царица Небесная нечаянно ввела нас в каменную ограду, за железные врата. Днесь Владычица возвратила нам древнюю нашу русскую обитель, которая более ста лет находилась в руках греков. Днесь исполнилось и предсказание нашего духовника, отца Арсения. И все днесь с нами радуются, греки и болгары, сербы и молдаване, яко утешила нас Божия Матерь; только скорбят и сетуют одни малороссияне, что напрасно нас изгнали и оклеветали, и поносили. Но Господь их да простит и помилует, и да не поставит им греха сего: ибо днесь за все нас Божия Матерь наградила; хотя немного и поскорбели, но паки утешились».

110. Русские входят в Русский монастырь

21 числа ноября, из Русского монастыря поутру рано прислали на Карею двадцать мулов, и взяли отца Павла со всею братиею и со всеми вещами, и отправились в Русский монастырь, и приехали к вратам. Греки, все братия, вышли встречать за врата. Отец Павел, слезши с мула, надел на себя епитрахиль и фелонь, взял икону Святителя Митрофана, Воронежского Чудотворца, которую привез с собою, и пошел во врата монастырские. Игумен с братиею запели стихиру праздника Входа Пресвятой Богородицы, и прошли прямо в великую соборную церковь святого Великомученика Пантелеимона. И взошедши, икону святителя Митрофана положили на аналой; вынесли из алтаря и главу святого Пантелеимона, и положили рядом на другом аналое; вынесли из алтаря честное Древо Креста Господня, и положили на третьем аналое. Потом пошел отец Павел прежде к честному Древу, и положил два поклона до земли, и потом целовал Крест, и паки – один поклон до земли. Потом пред святого великомученика Пантелеимона главою он такожде сотворил; а после и святителя Митрофана иконе такожде сотворил. Потом вышел среди церкви, и положил три поклона до земли. Потом подошел к игумену Герасиму, и поклонился ему до земли. Игумен заплакал, и сам ему поклонился до земли, и поцеловали един другому руки и во уста. Потом пошли все братия русские по два, и творили такожде, как и отец Павел. Потом пошел сам игумен Герасим, и творил такожде, как и отец Павел, и после подходил к иконе святителя Митрофана, и со слезами просил прощения за прежнее согрешение. Потом и все греческие братия подходили по два. И была в церкви великая радость и ликование, и все кланялись один другому до земли, русские грекам, а греки русским, и все торжествовали.

111. Общая в Русском монастыре радость

Потом пошли все в гостиницу, и там угощали русских, как лучше быть нельзя. И была в русском монастыре в тот день радость неизреченная; таковой радости в Русском монастыре никогда не было, да, может быть, и после не будет. Велик день сей для Русского монастыря, а наипаче для русской братии! He имели где главы подклонить, и не имели никакой надежды получить какое-нибудь пристанище, а нечаянно получили великий царский монастырь и свое древнее достояние, святую обитель Пантелеимонову, именуемую Руссик. И греки не менее радовались, что приняли русских. Ибо и они не имели уже надежды видеть русских в своей обители, и помышляли вечно терпеть это поношение, что изгнали русских из русского монастыря, и за то их все осуждали; и Божия Матерь со святым Пантелеимоном их беспрестанно наказывали разными искушениями, которые опишу после, в истории Русского монастыря. Греки столь были совестью отягощены, что всегда со слезами говорили, что за то их Божия Матерь со святым Пантелеимоном наказывают, что изгнали русских, князя со святым Митрофаном; и полагали они, что этот фиал ^[18] гнева Божия будут пить вечно, и не имели уже надежды возвратить русских в свою обитель. Да и не возвратили бы, если бы русских не изгнали из Ильинского скита. Русские весьма на них оскорбились за изгнание князя. И всегда греки говорили, что не видать им русских в монастыре.

112. Радость стошестилетнего старца Венедикта

Но старец их Венедикт стошестилетний всегда им говорил, что не умрет, пока не примет русских в монастырь. Сие явно показал он в гостинице, когда угощали русских. Пришел в гостиницу с своим жезлом, и положивши три поклона до земли, со слезами прочитал молитву «ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко» до конца. Потом подошел к отцу Павлу, и поклонился ему до земли, и взял от него благословение. И потом, взявши его в свои объятия, начал говорить следующее: «Ныне возвеселилось сердце мое, и возрадовался дух мой, что держу днесь русских в объятиях моих: ныне держу потерянное сокровище; ныне паки пришла изгнанная овца, блуждавшая по горам и по лесам, и не имевшая себе ни ограды ни пристанища, где главы подклонити; ныне паки возвратилась во свою прежнюю ограду; ныне аз держу ее во своих объятиях; уже более ее не изгоню, и от себя не опущу. Ныне аз очистил свою совесть, которая всегда мене обличала и беспокоила за изгнание русских; ныне же паки приях ее, и держу во своих объятиях». Потом отпустил, и паки сказал: «Садитесь, мои дорогие гости, садитесь, мои честные отцы, садитесь, мои возлюбленные чада, садитесь, изгнанные овцы, и паки возвращенные во свою ограду, садитесь, обретенное сокровище, садись чистота моей совести, садитесь радость моя неизреченная, садитесь, многовожделенные мои братия. Веселитесь и радуйтесь, и торжествуйте с нами за-едино». Когда он сие говорил: греки всестояли и смотрели на него, и много плакали; русские же мало что понимали.

113. Речь старца Венедикта

Потом старец Венедикт обратил очи свои к братии своей, грекам, и начал им говорить с великою радостью, с торжеством, следующее, и воскликнул: «Радуйтесь со мною, чада моя, радуйтесь со мною, братия моя; и паки реку: радуйтесь! Днесь обновися, яко орля, юность моя, днесь стошестилетние мои косточки помолодели, днесь слепые мои очи посветлели: ибо днесь они видят русских паки в нашей обители; днесь плачет один враг диавол, посмеявшийся над моею старостью, смутивший мене на изгнание русских; аз же, яко человек, послушал его, и поползнулся в великое искушение при последних летах моей жизни; еще послушал некоторых из вас, и изгнал русских из обители, и возмутил свою совесть, и погубил многолетние свои труды и подвиги, и отяготил свое сердце. Три года лежал на моем сердце этот тяжкий камень, и никогда не мог я успокоить свою совесть и душу, и о том много пролил слез; и просил Господа моего Иисуса Христа и Пречистую Деву Богородицу Марию, да возвратят русских паки в нашу обитель. И услышал Господь молитву мою, и известил мне, что будут отпевать и погребать мене русские; и дожидался того дня с вожделением, когда узрю русских в нашей обители; днесь сие получил. Сей день, егоже предвозвестил мне Господь: возрадуемся и возвеселимся в онь. Вот теперь послушайте, братии моя: аз изгнал русских, но аз паки и ввел и принял их. Паки говорю вам, что аз принял их и посадил в обители сей, ваш старец и наставник, грешный Венедикт. Аз принял русских, и отхожду от вас на вечность; оставляю русских по себе наследниками в вечные роды. И вы навсегда живите с русскими в любви и единомыслии, и друг друга тяготы носите; и аз всех вас оставляю, и препоручаю вас сему блаженному старцу, вашему игумену, а моему ученику, отцу Герасиму. И воистину он есть блажен и треблажен: все вы поколебались против русских; только он един стоял за русских. Но аз не послушал его. А он един только мог предусмотреть наш душевный и телесный вред; он только един мог всех немощи носить. Но теперь, слава Богу, аз паки принял русских и прикрыл, и оставляю их наследниками, и препоручаю вас игумену Герасиму. Уже аз теперь русским не гонитель, но покровитель и защититель. Мне только то и желательно было. Аминь». Потом со всеми простился, и пожелал мира и любви, и пошел с помощью других в свою келию. И уже из келии своей никуда не выходил; и более уже его никто не видал. По принятии русских он пожил только сорок дней, и отыде на вечную жизнь.

И так русские с греками в тот день торжествовали, т. е. 21 ноября; а 22-го убирали храм к освящению, в назначенном для русских корпусе, в третьем этаже. И в тот день много сошлось русской братии, из разных скитов и келий, делить между собою радость и веселие в русском монастыре, и торжествовать светлый праздник святителя Христова Митрофана, Воронежского Чудотворца.

114. Освящение храма святителя Митрофана

Потом, в назначенном к освящению храме была малая вечерня. По вечерни пошли с иконой в трапезу. И было в трапезе велие утешение. Потом началось всенощное бдение с вечера, и продолжалось двенадцать часов. Пели на одном клиросе по-гречески, а на другом по-русски; греки больше пели нараспев. И многие читали словеса от Священного Писания и из Отцов по-гречески; а по-русски прочитали чудеса святителя Митрофана и житие иже во святых отец наших Амфилохия Иконийского и Григория Акрагантийского. Пред Литургиею было освящение храма. И была Литургия самая торжественная. По Литургии архимандритом Прокопием говорена была торжественная проповедь. Подлинно ее упомнить не могу: он говорил по-гречески; но многие выражения произносил и по-славянски, потому что он муж учен, знает разные языки, а наипаче знает хорошо славянский и болгарский. Мы уже после собирали, кто что мог припомнить, греки и русские, потому что он говорил наизусть и весьма пространно, и столь трогательно, что все плакали, русские и греки. Хотя не многое из слова его напишу здесь, да знают греки и русские, с каким торжеством и радостью приняла русская Пантелеимонова обитель своих русских чад. Он говорил в следующем разуме:

115. Проповедь архимандрита Прокопия

«Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь. Что днесь в русском монастыре за праздник? Что днесь в Пантелеимоновой обители за торжество? Спросят нас афонские жители: что в общежительной киновии за радость? Что там за веселие? Они всегда учат всех плакать о грехах своих, и не позволяют даже никому осклабиться, а днесь уже и сами все веселятся. Или они уже пременили жизнь свою? Или они разрушили свои строгие общежительные уставы? Мы же к ним отвещаем: мы не пременили своей жизни, и не разрушили своих общежительных уставов; но радуется и веселится днесь матерь, и торжествует, что приняла в свои объятия возлюбленных и первородных старших своих чад, которые находились в странствии более ста двадцати лет, скитавшись по горам и по вертепам, не имея где главы приклонити; днесь они пришли к своей возлюбленной матери в объятия, и она днесь радуется и веселится, и торжествует, что приняла их здравых. И мы, юные ее чада, с нею веселимся и торжествуем, яко видим своих старших братий, к нам в свой дом возвратившихся здравых и благополучных. Днесь пришли русские к своей возлюбленной матери в русскую обитель, и привели русские с собою в Русскую обитель дорогого гостя, своего русского чудотворца, святителя Митрофана. Но что говорю: гостя? Гость только погостит, да и паки уходит. Пришли русские чада к своей матери, и привели с собою святителя Митрофана уже не в гости, а на вечное жительство, во уверение чего днесь посвятили ему сей храм, да пребывает святитель Митрофан в этой русской обители во век века, и да содержит при себе и русскую свою братию. Но что говорю: освятили храм? He храм освятили, а храмик, только ради первого случая; а великий соборный храм, во имя сего святителя, со временем выстроят себе русские посреди монастыря, аще подаст им руку помощи благоденственное их отечество, святая и славная Россия. Но паки глаголю радостная, и паки восклицаю торжественная. Светло днесь красуется и радуется и весело торжествует святая наша обитель русская о приятии своих чад, и торжествует вкупе со святым Великомучеником Пантелеимоном и со святым Митрофаном, и со всеми своими чадами, с греками и русскими, и всех с собою торжествовать призывает, и восклицает тако: Радуйся и веселись со мной, Госпожа моя и Назирательница моя, Пречистая Владычице моя Богородице! Се бо расточенные мои чада русские собрашася днесь ко мне в объятия. Радуйся и веселися со мной и ты, первый по Богородице мой помощниче и заступниче и назирателю мой, святой Великомучениче Пантелеимоне; торжествуй днесь со мною и веселись: днесь бо древние твои обитатели и твои любители к тебе возвратишася! Радуйся со мной и ты, святый Отче Митрофане, из России пришедший с своею русской братиею в сию Святую Гору Афонскую, во жребий Царицы Небесной, как в тихое и небурное пристанище, ко мне во обитель и ко святому Великомученику Пантелеимону в содружество! И аз дала тебе сей храм, да пребываешь в нем даже до второго Христова пришествия, хотя не телом, но духом; и твоею святою иконою спасай и соблюдай мене с моими чады, со всею своею русской братией и с греками; и сохраняйте мене от всяких бед и напастей вместе со святым Великомучеником Пантелеимоном и с Пречистою Девою Богородицею! Радуйся и ты со мною днесь, вся Святая Гора Афонская, со всеми своими жителями и пустынями! Радуйтесь днесь со мною и вы, мои другини, святые Лавры и честные монастыри и святые киновии, со мною – обителью русскою: се бо аз прияла днесь возлюбленная своя русская чада в своя недра! Радуйтесь со мною днесь и вы, святогорские скиты и келии и колибы пустынные! Днесь повсюду в вас торжествуют русские братия, и веселятся, что днесь пришли они ко мне – своей матери, и приняла я их в свои объятия. Теперь послушайте, русские братия, здесь присутствующие; и к вам обращает обитель слово. Радуйтесь и веселитесь, ликуйте и светло торжествуйте, и вы, многовожделенные и возлюбленные мои чада русские, со мною матерью вашею, обителью русскою! Днесь у нас обоюдная радость и торжество: вы радуетесь, яко обрели мене свою возлюбленную родную матерь, обитель русскую, и пришли в мои матерние недра и в мои матерние объятия, по многолетнем вашем странствии и бедствии, скитавшись по чуждым обителям. Хотя они и все мои другини и сестры, но несть в них вашей матери; а я едина ваша возлюбленная матерь, обитель русская; я едина могу вас упокоить в сей маловременной жизни, и препроводить на вечное блаженство. И аз, возлюбленная моя чада, паче вас радуюсь и веселюсь, яко сподобилась принять вас в свои объятия. Сколь мне было грустно и скорбно смотреть на вас, любезных моих чад, странствующих по Святой Горе Афонской, по горам и по вертепам, и не имеющих где главы приклонити, гонимых и хулимых, поношаемых и укоряемых! И сколь мне было болезненно смотреть на ваше такое горестное бедствие, более ста двадцати лет вами терпимое! Теперь скажу и о себе: какую и аз терпела без вас скорбь о том, что нахожусь горькою и бесзаступною сиротою, оборванною и обнаженною, и лишенною своих любезных чад первородных, и не имеющею ни от кого помощи, да кто мя облечет и украсит красотою, как и прочие мои сестры убраны и украшены. И како мне было не скорбно называться русскою обителью, а русского чада ни одного в себе не иметь? И како мне было не грустно терпеть от приходящих посетителей? Каждый приходящий ко мне стремится, как к русской славной обители, имеющей богатых и славных русских сынов, и чает мене обрести убранную и украшенную паче прочих моих сестр; но егда приходит, и обретает мене сиротою, оборванную, обнаженную, и с возлюбленными первородными моими русскими чадами разлученную; то каждый отходит от Мене со слезами и оставляет мене сироту горько плакать. Како мне не скорбно было слышать, что я, обитель русская, имею у себя сынов великого и славного и благоденственного отечества Российского, еще имею покровителя и защитника всея святой Восточной Церкви, Благочестивейшего Российского Императора, аз же матерь, обитель русская, нахожусь здесь во Святой Горе Афонской самая убогая и сирота беззащитная, оборванная и обнаженная, и от всех обижаемая и оскорбляемая, и от них первородных возлюбленных моих чад разлученная, и до конца оставленная ими, не имеющими обо мне никакого попечения? И находилась в таком сиротстве и скорби более 120 лет. Ныне же вся сия скорбная мимоидоша; ныне вся нова Быша; ныне веселие и торжество. Днесь всякой радости аз преисполнена: днесь возлюбленные и первородные мои чада русские возвратишася в мои матерние объятия и в мои недра. Уже ныне аз несмь сирота, ни убога: отныне они мои любезныя чада, мене, свою матерь, облекут и украсят красотою паче всех, и буду аз славна по всей Святой Горе Афонской. И еще радость к радости присовокупилась: ибо не одни они пришли чада моя, но пришел с ними и святой русский Митрофан: и он, святитель, пришел помочь мне бедной, и украсить мене обнаженную, и аз с великою радостью его приняла к себе, и на первый случай дала ему сей храм, да в нем пребывает; a по времени выстроят ему чада моя великий храм соборный, в котором Святитель будет пребывать во век века. Аминь».

116. Слово старца и игумена Герасима, в трапезе

По окончании Литургии, с иконою святителя Митрофана пошли в трапезу, и было велие утешение. В трапезе сам игумен Герасим говорил слово к своим грекам следующее: «Отцы и братия! послушайте мене грешного, вашего старца и игумена: днесь мы празднуем и веселимся, и торжествуем потому, что мы днесь совершили великие два дела: первое – приняли русских в обитель и во общежитие; тем мы преграждение вражды разрушили; второе – освятили храм святому Митрофану, Российскому Чудотворцу, и этим мы утвердили и укрепили и заключили русских вечно в нашей обители пребывать. Хотя мы и согрешили прежде, что выгнали русских из обители, но аз тому делу был не причастен, не моя была воля: вы захотели, вы и выгнали; но за то как нас Господь и Божия Матерь наказали, кому вам неизвестно? Аще воспомяну, то все будете плакать; оставлю о том много говорить: днесь день не плача, но день радости и веселия. Воспомяну не много, дабы впредь от того были осторожны. Вы знаете, что вы хотели оставить обитель сию, и бежать кто куда знает; но аз вас уговорил, и аз за вас много пострадал, и мало что не послан был вечно в заточение, только Божия Матерь защитила мене безвинного. И еще скажу: сколько раз мы садились в трапезе почти без хлеба, с одними малыми гнилыми сухарями! Но еще Господь не до конца на нас прогневался, и не ввек враждовал на нас, но паки утешил нас сим радостным торжеством. Паки загладили мы свое согрешение; паки русские в нашей обители, паки с нами торжествуют и веселятся. Еще скажу вам, братия: хотя и изгнали прежде русских, но не самых чистых русских, а более были то малороссияне. Весьма жалко мне того блаженного старца, князя отца Аникиту, что его оскорбили; но за то Господь да упокоит его в будущем веке. Но теперь приняли русских всех, истых великороссиян, как сего отца Павла, так и всех сущих с ним; это для нас еще бо́льшее веселие и радость: теперь наша обитель русская не малороссийская, но настоящая великороссийская. Теперь, отцы и братия, приняли мы русских, и приняли вся благая для обители нашей; и ежели навсегда будут русские жить в обители нашей, то как она теперь убога и обнажена, и попираема изо всех афонских обителей, так будет богата, убрана и украшена, и славна будет не только во Святой Горе Афонской, но и по вселенной; потому что русские имеют благоденственное свое отечество, славную и богатую Россию, и своего благочестивого и Христолюбивого Императора. К русским будут приезжать разные лица на посещение, и награждать своими щедрыми милостями, и украшать нашу обитель, и нам помогут, Бог даст, и долгу избудем: ибо вы сами знаете, что более ста тысяч обитель должна. Вы не знаете, каково мне это иго нести: до крайности оно мене отягчило. Прошу вас, отцы и братия, и со слезами прошу: несите немощи русских, несите, и не отягчайтесь; ибо теперь я вас предупреждаю, что не без труда будет нам с русскими жить, потому что они языку нашего не понимают, обычаев и уставов и работ наших не знают; и нам надобно больше терпеть и нести их немощи, а они будут помогать в другом деле. И ежели кто, отцы и братия, будет не согласен с русскими жить, и немощи их носить, то прошу из обители выходить; и держать тех не буду. А я и обитель с русскими не разлучимся вечно. Освятили днесь храм святителя Митрофана для русского богослужения; но скоро будем закладывать великий соборный храм для русских. Итак, отцы и братия, будем вечно с русскими жить, и друг друга тяготы носить, и тако исполним закон Христов. И будем в смирении и в послушании препровождать остальные дни жизни нашей, и в сей святой обители скончаем живот свой, да прейдем на вечную жизнь. Аминь».

По трапезе, пошли с иконою в соборную церковь, и там была великая ектения за ктиторов и за Константинопольского Патриарха, и за Российского Императора, Николая Павловича, и за всю Фамилию Его. Потом пели многолетие Вселенскому Константинопольскому Патриарху и Российскому Императору, Николаю Павловичу, и всей Фамилии Его; потом – игумену Герасиму со всею братиею и иеросхимонаху Павлу со всей русскою братиею. Вышедши из церкви, игумен Герасим остановился, и сказал отцу Павлу, показывая рукою: «Вот, отец Павел, со всею твоею русскою братиею, благословляет вам святая наша обитель и святой Великомученик Пантелеимон, и аз с братиею, сей пятиэтажный корпус со всеми тремя церквами. Ты сам возьми келию уго́льную подле церкви Святителя Митрофана, а братию сам распоряди. А отдохнувши, мы к тебе на новоселье придем в гости. А вы, отцы греки, все выберетесь из того корпуса по прочим». И сам пошел в свою келию. Русские братия тотчас перебрались, кому где назначил отец Павел. Потом, отдохнувши, принесли с гостиницы всякого угощения к отцу Павлу в келию, и, пришедши игумен Герасим, позвал всю русскую братию, и приказал всем сесть, и начал говорить следующее:

117. Слово его же к одним русским

«Возлюбленные отцы и братия русские, ты, отче Павле, со всеми прочими! Теперь мы вас приняли в святую сию обитель, и освятили для вас храм, и дали вам келии, – сей корпус с тремя церквами: довольны ли вы этим?» Русские ответили: «Довольны, отче святый». Игумен же паки начал говорить: «Теперь живите, и благодарите Господа Бога и Божию Матерь, и святого великомученика Пантелеимона и святителя Митрофана, и за нас грешных молите Бога. Теперь, отцы и братия, надобно нам друг друга тяготы носить; и вы, отцы и братия русские, понесите немощи наших греков, потому что и наши греки есть немощные: яко человецы падают, к тому же вспыльчивы и круты характером. Ежели они что́ скажут, а вы не поймете, и они на вас оскорбятся; то вы сотворите поклон, и скажите: прости, согреших. Что делать? Всюду нужно терпение; и Господь сказал: в терпении вашем стяжите души ваша. А наипаче, отцы, старайтесь привыкать, и подражать нашим общежительным уставам и обычаям, и во всем подражайте нашим грекам, и блюдитесь, чтобы не произошел от вас какой соблазн. На послушание ходите, но не одни, а с нашими греками. Чрез силу не работайте, а помаленьку, по своей силе. А устав наш общежительный таков: канон келейный – тысячу триста поклонов: в келии ничего не иметь, даже и воды; без рясы не ходить; на послушании не говорить; ежедневно помыслы исповедовать; каждую седмицу причащаться Святых Таин Тела и Крови Христовой, и прочая многая, что́ сами увидите и узнаете. И помалу научайтесь, и во всем пример берите с наших греков; в келии един к другому не ходите; и келий своих никогда не запирайте; тако живите и спасайтесь; о здешнем ни о чем не пецытесь, но на вечное приготовляйтесь; а телесное все вам будет готово и дано, – пища и одежда и дрова; а кто заболит, есть у нас спокойная больница; а кто помрет, то похороним с честью и со славою, и будут обитель и братия вечно поминать; а из русских кто будет желать с нами жить, всех буду принимать, только по вашему совету; но знайте и помните, что ваша вечная русская сия обитель. Аминь». Потом всех русских и греков угощали.

118. Речь отца Павла к своим русским братиям

Вечерни были две: греки служили в соборе, а русские в своей церкви, святителя Митрофана. На вечерни отец Павел сказал своей русской братии слово следующее: «Возлюбленные мои великороссийские братия! Днесь у нас праздник праздников и торжество торжеств; днесь у нас радость и веселие; сей день, егоже сотвори Господь, возрадуемся и возвеселимся в онь! Днесь обретохом свою возлюбленную матерь, столько лет от нее бывши разлученными! Днесь мы взошли во святую русскую свою обитель! Хотя мы и нашли ее убогую и обнаженную; но Господь нам русским поможет: паки облечем ю в первую одежду, и паки обогатим ю. Днесь мы обретохом себе тихое пристанище и прибежище по многолетнем нашем странствии и бедствии! Днесь мы от странствия во свою русскую обитель возвратихомся, и от всех скорбей на радость пременихомся! Днесь мы торжественно празднуем праздник святителя Христова Митрофана, Воронежского Чудотворца, и освятили ему сей храм! Чрез то мы в этой русской нашей обители положили твердое и вечное основание, чтобы русской нашей братии здесь проживать, и вечно здесь пребывать. Теперь, слава Богу, имеют себе великороссияне во Святой Горе Афонской пристанище и прибежище. Сколько лет наши великороссияне бедствовали, и не имели где главы приклонити, и ходили с келии на келию, с колибы на колибу! Всюду наших притесняли, как бесприютных овец: всему аз самовидец, ибо живу во Святой Горе Афонской тридцать пять лет. И аз сам, пришедши во Святую Гору, расположился здесь скончать жизнь свою, и негде было проживать, и прилепился к малороссиянам в Ильинский скит. И жил, как овца посреди волков, тридцать пять лет, и терпел повседневно скорби, поношение и укорение. А сколько еще во время смущения претерпел скорбей и самую почти смерть, со игуменом Парфением сохраняя скитское имение, странствуя по Молдавии, Валахии и Бессарабии! Чрез шесть лет паки возвратились во Святую Гору Афонскую, паки пришли в свой Ильинский скит, и он был пуст, и весь лесом зарос, так что в две недели едва до врат добрались, и что положили трудов, только единому Богу известно. Паки привели в порядок, паки собрали и братии до тридцати человек. Но паки Господь посетил нас: послал Бог нам в скит моровую язву, и почти все братия сделались жертвою ее, и сам игумен Парфений помре. Аз же по вся дни служил Литургию, и всех причащал Святыми Тайнами, и постригал в схиму, и остался аз жив с четырьмя человеками, которые находитесь здесь. По прошествии же моровой болезни, с согласия всей братии избрали мене во игумена; но ненавидящие нас малороссияне мене извергли; и трижды мене возводили, и паки низвергали; а после, не только низвергли, но и изгнали из скита, и не одного мене, но и всех вас великороссиян, моих учеников. Вы же теперь не все со мной остались, но многие рассеялись по Святой Горе, по разным монастырям и скитам. Теперь желал бы всех собрать к себе во едино; но не неволю никого, а кто как знает. А ненавидящих и обидящих нас прости, Господи, и помилуй, и не поставь им, Господи, греха сего! А за наше малое терпение утешили и наградили нас Господь и Божия Матерь сторицею: вместо скита, дал нам Господь царский монастырь, вместо одной церкви, дал нам три церкви, вместо одноэтажных келий пятиэтажный корпус; вместо чуждого скита, дал нам Господь Свою древнюю русскую обитель; вместо гуцолов, дал нам Господь сих блаженных старцев, благословенных греков. Воистину блаженны мы, братие! Ибо недостойны мы на таковых старцев смотреть; а нам приводит Господь и пожить с ними, и пользоваться их примерною жизнью. Теперь, братия моя, надобно нам паки снова учиться монашеству. Хотя аз и тридцать пять лет в монашестве, но еще общежительных греческих уставов и обычаев не знаю. И всегда аз удивлялся им, как они опасно блюдут свои чувства от всех соблазнов; но теперь благодарю Господа моего, яко сподобляет мене с ними пожить, и на них посмотреть. Теперь, братия моя, и вы старайтесь свои русские и скитские обычаи переменять и забывать, и во всем подражать и последовать смиренным грекам, и во всем с них брать пример. А наипаче, братия моя, надобно приучать себя к терпению, и переносить всякие скорби, случающиеся от общежития. Теперь, слава Богу, всем упокоены: церковь у нас своя, келии добрые, пища и одежда готовая, обитель у нас великая и славная; теперь только надобно благодарить Бога и Божию Матерь, и иметь попечение о душах своих, и предуготовляться на вечное блаженство. Аминь».

После вечерни была трапеза изобильная. Мы же поутру, после утрени, возвратились каждый в свою пустынную келию, благодаряще Господа Бога. Потом я ту седмицу постился.

119. Служение Литургии духовником Арсением

В пяток вечером пошел ночевать к духовнику отцу Арсению, и читал с ними вечерню и правило и утреню. И всякая служба была слезами растворена: они без слез не могли ни читать, ни петь, а наипаче отец Николай. После утрени я исповедался, и открыл своему духовному врачу и пастырю все мои язвы и болезни, яже от юности моей, и все мои деяния и начинания, и все мои желания и помышления. Он же ко всем моим язвам и болезням приложил пластырь, и уврачевал, и всем меня успокоил; а после сказал: «Вот тебе Господь на время назначил место: ступай и поживи один в пустыни, но не много; и научись рукоделью – работать ложечки. А келийка есть у отца Павла хромого; там и поживи; а после Литургии еще поговорим». Литургию духовник служил в холщевых ризах; я пономарил, а отец Николай пел тихим плачевным гласом; от слез едва был слышен глас его. Духовник же во алтаре пред престолом Господним стоит весь во слезах, и едва может произносить возгласы. А я, окаянный и грешный, между такими великими огненными столпами весь был одержим страхом и ужасом, не знал, куда направить свой слух: в алтарь ли, или назад? Всюду возбуждает меня на плач. И смотря на них, я не мог удержаться от слез. И были мы с отцом Николаем причастниками Тела и Крови Христовой. По Литургии была преизобильная трапеза: сухари с водою, да огурцы с перцем, маслины соленые и смоквы.

120. Щедрость духовника, назначение мне места жительства

По трапезе спросил меня духовник: «Имеешь ли ты деньги купить инструмент ложечный?» Я ответил, что не имею почти ни одной копейки денег, только немного сухарей. Он же вынул свой кошелек, и высыпал все свои денежки, и пересчитал; и было только тридцать левов, т. е. шесть рублей; и сказал мне: «Возьми их все себе»; а сам пошел, и принес книгу «октоих», и сказал: «Этих денег тебе мало, надобно пятьдесят левов: сорок за инструмент, а десять на сухари; ты возьми сию книгу, и заложи у русских, у Кореневых, и возьми еще двадцать левов, а я после выкуплю». Я упал ему в ноги, заплакал, и сказал: «Отче святый, а вы с чем останетесь? вы – люди старые и немощные». Он же ответил: «Ты о нас не пекись; нам Бог пошлет; мы работаем рукоделие; а ты иди с Богом. А когда какая еще нужда будет, то приходи ко мне: я еще дам на сухари; и похаживай ко мне почаще». Я еще упал ему в ноги, и начал его просить, да примет меня жить к себе в келию. Он же сказал: «Этого не проси; никто с нами не может жить, и нашей жизни вместить: нам определено двоим скончать свою жизнь». И взявши благословение, я вышел, И много удивлялся, как они живут, яко птицы, отнюдь ни о чем житейском попечения не имеют; но всю свою надежду положили на единого Господа Бога, и со единым своим Создателем беседуют, и приносят свои теплые молитвы о всем мiре и о всякой душе христианской. Я пошел на келию к Кореневым, и отдал им книгу; они еще мне своих дали десять левов. Потом я пошел к отцу Павлу хромому, и сказал ему, что хощу жить на его колибе. Он же весьма рад был, и привел меня к ней, и сказал: «Вот, любезный брат, живи, да Бога моли».

121. Жизнь моя на колибе

И вселился я в сию пустынную колибу с благословением отца моего духовного, и купил себе ложечный инструмент и сухариков, а вода близко, из камене изведена святым Иоанном Предтечею; во имя его и келия выстроена. И положил я начало – жить одному со единым Богом; и начал учиться понемногу работать ложечки; а отцы и братия афонские стали меня посещать, и приносить мне нужное к житию, овые – из пищи, овые – из посуды, а кто – из одежды; и начал жить и радоваться, и благодарить Господа Бога моего и Владыку, Царя Небесного, и Пречистую Его Матерь, Пресвятую Владычицу нашу, Богородицу, за Их неизреченные ко мне милости. Ибо чего просил и желал с самой юности, то все получил. Желал оставить суетный мiр со всеми его прелестями: Господь и освободил. Желал и искал узнать единую православную Христову веру и единую Святую Соборную Апостольскую Христову Церковь: Господь мне показал, и к ней присоединил. Желал видеть Святую и пресловутую Афонскую Гору: Господь привел и жить в ней. Желал найти и иметь себе старца и отца духовного, в иноческой жизни искусного: и Господь дал мне старца прозорливца. Желалось пожить единому в пустыни: и того Господь сподобил. Желал, чтобы никого не отяготить: и Господь дал мне малое рукоделие, которое довольно к моему пропитанию; только теперь единого не получил, еще не сподобился постричься в совершенный иноческий чин: но имел надежду на Господа моего, Иисуса Христа и на Пречистую Его Матерь, что и в том не оставят меня, но со временем и то сподобят получить.

Сия колиба принадлежит к монастырю Ставроникита, расстоянием от монастыря полторы версты; подле келии Иоанна Предтечи. В 1839 году келия сгорела; ибо летом был пожар, и сгорело много лесу, до двух тысяч масличных древ, и сия келия; а колиба осталась, ибо она стоит на скале: внизу, как под стеной, шумит море, а с другой страны стоит гора, как стена; а с третьей страны горелая келия и мало древ и неприступная скала; а с четвертой страны висячий камень; из-под него течет вода; и никуда ничего не видно: ни Афона, ни монастырей, ни келий; только к востоку открыто великое море, и на нем синеются острова; а от запада нависла гора, как стена; а подо мной шумит морская вода, и вокруг меня горелые древа. Аз же, яко птица, свил на камени себе гнездо, ни о чем не имея попечения: всем доволен и всем спокоен, и успокоились все мои чувства, и успокоились все мои помыслы, и живу в радости и веселии, как в раю, припевая с пророком Давидом: се удалихся бегая, и водворихся в пустыни, чаях Бога спасающаго мя (Пс. 54:8). И церковная ластовица, святой Иоанн Дамаскин, утешает меня, воспевая сице: пустынным живот блажен есть: Божественным рачением воскриляющимся. И паки: пустынным непрестанное божественное желание бывает мiра сущим суетнаго кроме. Когда проживал я в такой тишине и безмолвии, радуясь и веселясь: вышел из моей памяти мiр со всеми своими прелестями, и сделался я как природный гражданин Святой Горы Афонской. Каждую субботу ходил на Карею с прочими отцами, и продавал свое убогое рукоделие, свои плохенькие ложечки, и покупал себе потребное к житию, а сухари покупал больше в Иверском монастыре. Часто посещал своего духовного отца Арсения, и получал от него наставления на совершенное иноческое житие, и всегда исходил от него с неизреченною радостью; многажды и ночевал у них, и присматривался к их жизни, и никогда не мог заметить, чтобы они когда в нощи спали: но всю нощь препровождали в бдении, или в келейной молитве, или прохаживались. В самую полунощь входили в церковь, и читали полунощницу, а потом утреню; и так провождали всю нощь в молитве. От них всегда я ходил мимо врат монастыря Иверского, и получал от вратаря хлеб. Когда же случался в каком монастыре или в скиту храмовый праздник или торжество, – я с прочией братией ходил туда, и торжествовал духовно и телесно, и рассматривал здания и иконное стенное писание, и прочую святогорскую афонскую лепоту, и лобызал все святыни, чудотворные иконы и святые мощи, и прочие достопамятные вещи. И тако посещая святогорские обители и прочие монашеские жилища, я исследовал всю Святую Афонскую Гору, и рассмотрел ее красоту: пречестные святые великие лавры и великие царские святые обители, монастыри и киновии, и великие скиты и келии, и отшельнические пустынные колибы, и великие прекрасные удолия, усеянные монашескими келиями и колибами, усаженные разнообразными великими прекрасными садами, масличными и виноградными, и смоковничными и ореховыми древами. Каждая келия и колиба имеет по три и по пяти кипарисов, которые неизреченную красоту придают Святой Горе Афонской. Каждая келия преизобилует водою: по одному и по два журчат источника. Со страхом и радостью часто повторял я сии словеса: «Воистину сей есть дом Божией Матери! Воистину сей есть рай едемский, из негоже Адам изгнан бысть; аз же грешный в него возвращен есмь. О, блажены очи мои, видевшие тя, Святая Гора Афонская, и блажены родители мои, родившие мя! Сего мои родители, деды и прадеды, не только не видели, но почти и не слышали; а мене грешного сподобил Господь в тебе жить, и наслаждаться твоею красотою». И часто ходил по непроходимым афонским пустыням, горам и лесам; и иногда случалось блуждать по половине дня. И так посетил я всю Афонскую Гору, и узнал всех русских братий и их жилища, и кто какую жизнь проходит. Праздник Святителя Николая праздновали в своем монастыре, Ставрониките. Декабря 21-го числа была гроза, гром и молния; а после выпал небольшой снег.

122. Монастырь Симопетр

Декабря 23-го, пошли на праздник Рождества Христова в общежительный монастырь Симопетр, который отстоит от моей колибы на шесть часов, т. е. на тридцать верст, и там гостили два дня. Там в первый раз увидел я чин и устав и порядок афонских общежительных обителей, которого еще от роду нигде не видал: правят и распоряжают благочинно, кротко, тихо и любовно; и весьма распалился я душою, смотря на равноангельную общежительную жизнь, на смирение и кротость тамошних иноков: они совершенные и искусные иноки по виду и по обхождению. Праздновали праздник весьма торжественно. Был архиепископ, двадцать иеромонахов и восемь иеродиаконов, и до пятисот братий. Продолжалось всенощное бдение четырнадцать часов. Пели певцы доброгласные, все по-гречески. Потом Литургия; по Литургии была всем трапеза изобильная, с велиим утешением. По трапезе мы русские пошли в путь, с намерением ночевать в Русском монастыре, посетить свою русскую братию на новосельи. А от монастыря Симопетра до Русского монастыря четыре часа ходу, т. е. двадцать верст.

123. Чин богослужения в Русском монастыре

Пришли в Руссик уже к самой вечерни: вечерню греки правили в соборе, а русские в своей церкви святителя Митрофана. По вечерни была трапеза изобильная. Теперь я увидел Русского монастыря общежительный чин и устав; прежде хотя и был, но ничего не мог рассмотреть, потому что было многолюдствие и суета, а теперь только одни свои братия; и столько было благочинно и кротко, что несравненно превосходит Симопетр. Была полна трапеза своей братии; сидят все по чинам, каждый чин за своим столом: иеромонахи с игуменом за своим; схимонахи и монахи за своими; рясофорные особенно; послушники за своими; безбрадые и младые особливо; прихожие мiрские особливо. Пища же всем одинаковая, как игумену, так и работникам. Пред каждым стоит своя чаша с кушаньем и тарелка с салфеткой, ложка, вилка и ножик, кубок вина и стакан, и каждому положен цельный пшеничный хлеб. Каждый сидит накрывшись своим клобуком, и не видит един другого, кто против него сидит, но со страхом и молитвою вкушает представленное ему брашно; и ничего больше не слышно, кроме чтения; а жертвенник читают на кафедре высоко. Кто не хощет ясти, или вкусил до сытости, тот руце имеет прижаты к персем и главу наклоненну, и сидит со страхом, дожидается окончания трапезы. Я, сидя и смотря на них, не мог удерживаться от слез, и столько распалилось сердце мое и растопилась душа моя, что не хотел изойти из обители, но возжелал пребывать в ней до смерти, с сими земными ангелами, что после трапезы и предложил духовнику, отцу Павлу. Он же сказал, что с Любовью примет, только ежели благословит духовник и старец Арсений. И ходил я к духовнику моему Арсению, и просил его, да благословит меня в общежительный Русский монастырь; но он мне отказал, и сказал тако: «Будешь в Русском монастыре, да после; a теперь живи на своей колибе». И я с радостью пошел на свою колибу, и жил во всяком спокойствии духа.

124. Праздник Богоявления в Иверском монастыре

На Богоявление мы пошли в Иверский монастырь. В Иверском монастыре на Богоявление бывает каждый год торжество и великое стечение монашествующих. Иверский монастырь празднует в год три торжества: первое – Успение Богородицы; второе – Богоявление; третье – во вторник на Пасхе, Иверской иконе Богородицы. И я на Богоявление торжествовал в Иверском монастыре, и только тогда, в первый раз, увидел Царицы Небесной чудотворную икону Иверскую, Вратницу Афонскую. Ее от врат на праздник перенесли в собор. После вечерни была Литургия и великое освящение воды; ввечеру на трапезе было сухоядение. Потом началось всенощное бдение, и продолжалось двенадцать часов. Потом – Литургия. После Литургии был крестный ход на море, и носили чудотворную икону Пресвятой Богородицы Иверскую; над нею носили великий зонтик с вызлащенным крестом: во Афоне такой обычай, что над всеми чудотворными иконами, во время крестных ходов, носят великие зонтики с крестами: первое, для защиты от дождя и от солнца; второе, ради великолепия и чести святыни; и мне сей благой обычай весьма полюбился. И Молдавия от Святой Горы сей обычай приняла: и там во время крестных ходов над храмовыми иконами носят зонтики. И совершали крестный ход весьма чинно, по греческому обычаю, со многими крестами и хоругвями и с фонарями. Был архиерей, пятьдесят священников (священники все несли небольшие иконы) и десять диаконов; все духовенство было в белом облачении; мiрские и работники беспрестанно палили из пушек и из ружей, для бо́льшего торжества. Подле самого моря святили воду, a по освящении воды, архиерей ввергнул крест в воду прямо в море, а крест был серебряный; и множество мiрских людей в одежде бросились в море искать крест. Нашли и вынесли, и подали архиерею. Потом пошли с иконами кругом монастыря. После того была всем трапеза порядочная. И кто там из русских не может быть в радости? В России на Богоявление бывает зима, холод, мороз; во Святой же Горе Афонской, напротив, самый приятный воздух, трава зеленая, и цветы цветут, лимоны, апельсины и померанцы на древах висят и поспевают, и леса по большей части одеты листом, и в огородах зеленеется. Кто не может веселиться и благодарить Господа Бога, что сподобил жить в земном раю? На мясопустной неделе с северо-востока подул холодный ветер, пошел снег, и шел десять дней, и напало снегу на Карее на три аршина, и много поломало древ, которые были с листом. И лежал снег целую неделю, потом весь растаял; у моей же колибы не было ни одной снежины, потому что близ моря весь обращался в дождь; ибо от моря тепло, никогда не бывает снегу.

125. Переход на келию к отцу Иоанникию

Наступал Великий пост, и во мне родилось неотлагаемое желание постричься в иноческий чин. На сырной неделе пошел я к духовнику и объявил ему свое желание, и просил его постричь меня. Он же сказал: «Я тебя постригу; только найди себе старца, с кем будешь жить; теперь ты всех русских знаешь, кто какой жизни; из них одного избери себе по совести, и возьми от меня благословение, и перейдешь к нему; тогда постригу». Я ему сказал: «Отче святый, во всей Горе двоих избрал я себе по совести, которым желаю, как старцам, быть за ученика, и препоручить свою душу: первый, твоя святыня, а второй, ученик твой, отец Иоанникий, Старооскольский». Он же рече: «Со мною жить не можно; да я тебе и без того старец. А к отцу Иоанникию ты сходи; попросись у него, и скажи ему, чтобы эту неделю попостились, и ты такожде, а в субботу все приходите причащаться ко мне; и тогда я вами распоряжусь». Я пошел к отцу Иоанникию, упал ему в ноги, и начал просить его, да примет меня к себе в ученики: «Аще ли буду тягостен вам в общежитии, то буду жить на своем содержании, только будьте мне за старца, и постригите меня». Он же рече: «Я тебя не могу принять, ниже другого кого, потому что сам живу под старцем; ежели он благословит, то приму к себе в общежитие: всех нас Господь пропитает». Я тогда ему сказал, что́ слышал от духовника. Он не стал противоречить. Итак, первую неделю Великого поста проводивши, в пяток ночевать пошли все к духовнику. Духовник благословил меня принять отцу Иоанникию, а мне к нему идти. В субботу все были причастниками, и было монахов человек пятьдесят. Мы же по Литургии пошли всяк на свою келию. И я перебрался с своей колибы на келию святого пророка Илии, к отцу Иоанникию. Сия келия тоже принадлежит к монастырю Ставрониките, стоит на горе, на самой красоте: видна половина Горы Афонской, и сам Афон весь открыт, а от монастыря Ставроникиты полчаса ходу. Кругом келии растут пять кипарисов, есть великий сад с масличными древами, виноградом и прочими садовыми древами. Келия каменная, двухэтажная, со многими комнатами; есть кухня и гостиница, а внизу погреба и сараи; церковь прекрасная, с куполом, во имя святого пророка Илии, и много икон; есть и двор, огражден каменной стеной; есть и сарай; двор вместо крыши стелется кроватным виноградом. И переменил я свою жизнь с пустынной самоизвольной на скитскую келейную, и стал жить в послушании и самоотвержении и совершенном отсечении собственной своей воли. У отца Иоанникия еще кроме меня было три ученика. Я был у них за повара и за пекаря, и за чтеца и за канонарха. Они же все четверо ученые и доброгласные были певцы, и отправляли службу церковную по монастырскому уставу. И была наша келия по клиросам подобна монастырю. Всеми меня Господь милостями наградил во Святой Горе Афонской, и живу во всякой духовной радости и веселии!

126. О старце Иоанникии

Отца же Иоанникия рассмотрев, нашел в нем великого и ученого мужа, во внешней и в духовной премудрости искусного, в Божественном и отеческом писании много начитанного и сведущего. Хотя и я много читал книг, но против него, как капля против моря; и по вся часы от него пользовался; что́ бы от него ни спросил, скорый давал мне ответ. Он весьма был кроток и снисходителен; мог все немощи наши нести так, что я во всю жизнь мою такого кроткого и терпеливого не видал; и во всех добродетелях совершен был; не словом учил, но во всем делом показывал, и во всем образ был нам; и словом был сладкоглаголив, тверд и рассудителен, и такую имел силу в слове, что хотя бы кто был каменный сердцем, и того мог уговорить и в слезы привести, и всякого мог увещать и наставить на истинный путь; только не доставало того, что был не иеромонах, и отнюдь не хотел принять хиротонии; за то и удалился из России, чтобы избежать хиротонии. Росту был высокосреднего, власы длинные светло-русые, борода длинная и широкая, русая, лицом чист и бел, и всегда весел, взгляд самый приятный, но весьма бледен и худощав от великих подвигов и от слабого здоровья. Часто с нами занимался в духовных разговорах, и часто проводили до самой утрени без сна. За счастье почитали, когда он с нами займется такою беседою: тогда мы забывали свое естество и сон. И столько прилепилось сердце мое к нему, и возлюбила душа моя его, что за великую потерю считал, ежели который час его не мог видеть, и слышать от него полезное слово; когда увидаем его лице, забываем сами себя. И положил я намерение никогда от него не разлучаться, даже до смерти. А когда он случался болен, то мы те дни плакали, и просили Бога, да подаст ему здравие. Живя с таким старцем, радовался я, и благодарил Господа Бога, яко сподобил меня быть учеником таких великих двух старцев. И толико Божия Матерь утешила меня в Святой Горе Афонской, что хотя бы кто и с тысячами пришел, не был бы спокоен так, как я. Душевным и телесным упокоением удоволен; каждый месяц по седмице постились, и ходили все к духовнику Арсению; у него исповедовались и причащались Святых Таин.

127. Торжество в Ватопедском монастыре на Благовещение

На Благовещение ходили праздновать во святую Ватопедскую Лавру, где было великое стечение народу: монахов и мiрских. И было торжество удивительное, так что по всей Горе Афонской другого такого не бывает; а наипаче утешительно для русских и болгаров то, что поют и читают часть по-славянски: ибо управляют правым клиросом хилендарцы, болгары. Такоготоржества еще в жизни своей не видал, кроме как во Иерусалиме, на Пасху, и в Вифлееме, на Рождество Христово. Весь храм украшен серебряными вызлащенными лампадами и златошвейными пеленами, вышитыми древними греческими царицами и царевнами; и уставлен многими подсвечниками с великими восковыми желтыми свещами. Собраны были из всей Горы Афонской доброгласные и ученые певцы. Было более ста иеромонахов и до пятидесяти диаконов; диаконы все юные, яко ангели, и доброгласные; иеромонахи и иеродиаконы, более гости, со всей Горы Афонской собрались торжествовать праздник своей Назирательницы, Царицы Небесной; храм весь наполнен монахами, которых было более тысячи, и пели всю службу по нотам, нараспев, весьма протяжно. Продолжалось всенощное бдение семнадцать часов; присутствовал митрополит, живущий в Ватопеде на покое. На бдении подходили все к чудотворной иконе Божия Матери, называемой Ктиторша, и клали каждый по два поклона земных, и прикладывались, и паки по одному поклону; митрополит помазывал всех елеем. Канон пели весь по нотам, распевом, с канонархом. По окончании бдения духовенство все облачилось в алтаре; давали каждому отдревле соблюдаемую святыню, от честнаго древа кресты, пояс Пресвятой Богородицы, крест царя Константина и разные святые мощи, и прочее неоцененное сокровище, и с хоругвями, со свещами и со сладкогласным пением, понесли из алтаря вне храма и кругом церкви, и против церковных врат святили воду, и погружали крест самого честнаго древа; и поставили ковчеги со святынею на устроенные нарочито скамьи, и прикладывались все братия ко всей святыне, и митрополит кропил каждого святою водою. А после паки всю святыню с честью отнесли в алтарь. Ковчеги все серебряные и повызлащенные.^[19] И как внесли в алтарь, начали часы читать; а потом и Литургия была торжественная. По Литургии раздавал митрополит антидор, и пили святую воду; потом с иконою и двумя подсвечниками пошли в трапезу, и полна трапеза набилась монахов; мiрских кормили на дворе. Трапеза устроена крестообразная, великая и пространная, вся наполнена иночествующими, а большая часть схимников и пустынножителей; пищи и пития велие изобилие, и утешение таковое, что ни во одном святогорском монастыре не справляют такой трапезы, как в Ватопеде. И все отцы афонские ели и утешались у Божией Матери в гостях, благодаря Ее, Царицу Небесную, и похвала Ея служителей, отцов ватопедских, за их любовь. Отцы же ватопедские сами служили, и всех потчевали: овые хлеба подкладывали, овые пищи прибавляли, овые вина подливали; начальники же ходили сами, назирали всех, кланялись и просили, да едят все до сытости. Трапеза вся расписана стенным иконным писанием высокой греческой работы, весьма ярко. Часто я возводил очи мои по трапезе, и от радости не мог быть без слез, яко вижу множество святых отцев афонских, великое полчище Царицы Небесной, сидящих и обедающих у своей Царицы на трапезе; и я грешный сижу и утешаюсь с ними вместе. He помышлял я, что увижу такое торжество где-либо на сем свете; но Господь сподобил меня вместе со святыми отцами афонскими сидеть и торжествовать. По трапезе раздавали коливо и панагию. И когда восстали от трапезы (прошло двадцать три часа в молитве и трапезе без отдыху), началась вечерня, и вышли из трапезы.

128. Лживость клеветы раскольников на греков

Да заградятся богохульные уста моих соотечественников, называющих себя старообрядцами, глаголющих на смиренных греков, якобы греки изменили древних святых отцов предания, или нарушили их уставы, или по-своему поправили книги. Да придут и разверзут свои очи, и посмотрят: не те ли самые читают греки книги, которые писали и читали древние святые Отцы, писанные на пергамине и на бумаге, без всяких переписок и поправок и переводов, но самые древние подлинники, по тысящи лет и более? А хотя есть новописанные и печатные, но они с древними совсем сходственны, и различия между ими никакого не имеется. He самые ли те исполняют уставы, которые предали святые Отцы? Во всяком монастыре уставы преданы ктиторами обители под клятвою, и подписаны патриархами и царями. He самые ли те стоят древние иконы, которые поставлены самими ктиторами, по тысящи лет и более? Хотя есть и новые, но во всем подобны древним. He самые ли те поют гласы и напевы, которые сочинены святым Иоанном Дамаскиным? He самые ли те носят облачения, которые шиты греческими царицами и царевнами, и прочими великими лицами? He самое ли то афонские отцы носят монашеское одеяние, какое носили древние отцы афонские, которое почти во всяком монастыре от разных святых Отцов сохраняется? Воистину, смиренные греки аще и в неволе живут, аще и туркам дани дают, но право имеют древнее свое благочестие содержать. Оставлю теперь о сем писать; в другом месте подробнее опишу святую Восточную Греческую Церковь и их древнее благочестие, чтобы заградить буесловные уста раскольников, и показать, что всуе они называют себя старообрядцами: совершенно они не старообрядцы, а новообрядцы. А настоящие старообрядцы – греки, которые содержат веру, преданную от святых апостолов, и имеют свои обряды, преданные им от святых отец седьми Вселенских Соборов, которые и доднесь содержат без всякого изменения.

По трапезе кто не хотел ночевать, тем давали на путь колива за благословение; рыбы же и вина мы не взяли, потому что на келии свое имеем. И паки стали проживать на своей келии.

129. О прибытии моего друга Афанасия в Афон и отбытии оттуда

Того лета прибыл из Молдавии, из монастыря Вороны, прежний мой друг Афанасий; отыскавши меня, рад был весьма, и просил меня, чтобы я показал хорошего духовника, взять от него благословение на жительство в Святой Горе Афонской; я же проводил его к своему духовнику Арсению. Духовник же, поговоря с ним, приказал ему – неделю попоститься, а после исповедаться и причаститься Святых Таин; тогда, сказал, и место назначу, где жить. Он же, попостившись неделю, пошел к духовнику, и там исповедался и причастился, и паки к нам возвратился, но весьма скорбен и печален, и весь в слезах. Мы его спросили: почто так скорбен? или духовник не причастил? Он же плача отвечал нам: «Слава Богу, причастился и исповедался, но духовник не благословляет мне жить в Святой Горе Афонской, а посылает меня в Россию, и сказал мне, что нет тебе воли Божией, ни моего благословения жить в Святой Горе Афонской, а иди в Россию, там живи и спасайся. Что́ я, отцы, теперь буду делать? Я пришел в Святую Гору жизнь свою скончать, а он меня высылает?» Мы о нем весьма соболезновали, и пошли все и отец наш Иоанникий, просить духовника, да оставит его в Святой Горе Афонской. Духовник же нам сказал: «Что меня просите? Я Богу не брат: нет ему воли Божией жить в Святой Горе Афонской; а ежели останется здесь, то много потерпит скорбей и искушений, да и не венчается; а ежели пойдет в Россию, там будет спокоен и спасется; я его силою не посылаю: сказал ему волю Божию; а он, как знает, сотворит; только ко мне больше да не приходит». Я же сказал: «Отче святый, брата Афанасия высылаешь, с деньгами и рукомесленного: а я как могу жить? Благослови и меня с ним?» Он же рече: «Ты здешний афонский; всем будешь доволен и спокоен; живи и благодари Божию Матерь; и ты будешь в России, но еще долго до того: а теперь пусть он один идет». С тем мы пошли на свою келию. Еще он жил более месяца, ходил по Святой Горе; а после и проводили его со слезами. Он же приехал паки в Молдавию, и не захотел ехать в Россию, но паки определился в монастырь Ворону, жил там два года, постригся в монашество, и наречен был Александр; но не мог успокоиться помыслами, и уехал в Россию, и определился в Свято-Троицкую Сергиеву Лавру, в новый скит – Гефсиманию; там рукоположен во иеромонаха, и доднесь живет. Еще когда мы жили во Святой Горе, оставили нас два брата, жившие с нами, и ушли в Россию: три года смущались, и отец Иоанникий их отговаривал; но после духовник сказал: «Больше их не отговаривай и не удерживай; пусть идут, и накажутся»; и проводили мы их со скорбью, и остались трое: двое нас учеников, а третий – старец Иоанникий. И стали мы проситься, чтобы нас постригли в иноческий чин. Отец наш Иоанникий объявил об нас духовнику, своему и нашему старцу Арсению. Он же сказал: «Да: уже пора их постричь», и приказал седмицу поститься, потом придти к нему.

130. Пострижение в монашество, и наставление старца Арсения

И мы, неделю попостившись, пришли к нему в пустыню, и он нас исповедал, и на Литургии постриг меня первого, и нарек мне имя Памва, т. е. многостранствующий; а потом и другого, нарек его Михаилом. И были все трое причастники Святых Таин Тела и Крови Христовой. После Литургии предал нас на сохранение и на послушание отцу Иоанникию, и сказал: «Кроме моей воли ничтоже творите, пока я жив буду»; и дал нам пространное наставление, как нам препровождать жизнь свою в иноческом чине, как проходить послушание и побеждать свои страсти и отсекать собственную свою волю, открывать свои помыслы своему пастырю, и как любить Господа Бога своего, от всей души своей и от всего сердца и помышления своего, и как хранить ум свой в беспрестанной молитве, и как претерпевать все скорби и искушения с благодарением, и ни в чем не унывать. Мы же, слушая его, не могли удержаться от слез. Потом, получивши благословение, пошли на свою келию, радуясь и веселясь, что пострижены в ангельский иноческий чин в Святой Горе Афонской, в такой глубочайшей пустыне, от такого великого старца, и причислены к великому ополчению Царицы Небесной, ко множеству отцов афонских.

131. Лавра святого Афанасия; восхождение на верх Афона

Июля 5-го, торжествовали в Лавре святого Афанасия Афонского. Такое же было торжество, какое и в Ватопеде на Благовещение; только утешение в трапезе не столь изобильное. После трапезы собралось нас человек двадцать, взяли в Лавре пищи, каждый ради себя на полтора дня, и просфор и вина, и пошли к самому Афону. От Лавры шесть часов ходу, чтобы взойти на самую вершину Афона. Проходили мимо пещеры святого Петра Афонского; потом с трудом возлезали на гору, ибо ноги катятся по листу вниз. Шли все лесом и бором сосновым, и пришли к церкви Пресвятой Богородицы, при которой никто не живет, по причине великого холода. От церкви Богородицы до вершины горы еще час ходу, то есть верст пять; около церкви Богородицы каждый из нас набрал по ноше дров; и уже к вечеру пришли на самую вершину. Солнце закатывалось, и пала тень Афона чрез весь остров Лимнос. На самой вершине Афона стоит небольшая каменная церковь, во имя Преображения Господня, но так там мало места, что кругом церкви обойти невозможно; только с южной стороны, пониже немного, есть небольшая площадка. Мы взошли в церковь и помолились. В ней стоят по обе страны Царских врат две большие медные иконы, одна Преображения Господня, а другая Божией Матери. Есть и еще иконы, но на бумаге: ибо здесь, по суровости воздуха и холода писанная красками на холсте икона сохраниться не может. Мы читали там вечерню, и ночевали в паперти церковной. На ночь развели большой огонь, но не спали от великого холода, и всю нощь просидели подле огня, хотя было и 6-е число июля, самое лето. Поутру читали утреню по уставу; после утрени служили Литургию, пели всю по-русски. По Литургии полюбовались на всю Гору Афонскую; ибо отсюда она вся видна как на ладони. Когда начало солнце всходить, ударила тень на полуостров Кассандру. Подле церкви висит железное било; и мы довольно им тешились, ибо очень в верху отдает гул. Там есть и колодезь воды подле церкви: вода дождевая, но очень холодная; и принято в обычай пить ее откровенною главою, без камилавок; ибо называют ее агиасмою; то есть святою водою. Самая вершина Афона голая, один камень, мрамор. Версты три вниз никакой зелени и лесу нет, и не может рости, по причине холода; только растут по пропастям одни неувядаемые цветы, которые монахи и собирают для продажи. Но я не только не согласился их собирать, но даже и страшился смотреть на те места, где они растут, – в самых непроходимых скалах и пропастях земных! Но мы там на высотах не замедлили, а скоро сошли вниз, и у церкви Богородицы пообедали, и пришли ночевать паки в Лавру святого Афанасия. На другой день, к вечеру, пришли ночевать на свою келию. И стали проживать трое в любви и радости, по Евангелию: идеже два или трие собрани во имя Мое, my есмь посреде их (Мф. 18:20). И благодарил я Господа Бога за Его неожиданно излиянные на меня милости, что все мои желания и прошения исполнились: дал мне место, которое превосходит мое недостоинство; дал мне двоих пастырей, искусных великих старцев, которые просвещают всю Гору Афонскую своею жизнью, и сподобил меня постричься в иноческий образ. Теперь, Господи, сподоби в такой жизни препроводить остальные дни мои, и в покаянии скончать живот мой!

132. Праздник Илии пророка

Праздник святого Илии пророка торжествовали на своей келии: было пять иеромонахов, два иеродиакона, за игумена присутствовал наш старец, духовник Арсений; было восемьдесят человек русской братии. Всенощное бдение пели по-русски; продолжалось восемь часов. Вечером, по Литургии, трапеза была очень изобильная, с велим утешением.

133. Праздник святого Пантелеимона в Русском монастыре

Июля 27-го, праздник святого великомученика Пантелеимона торжествовали в Русском монастыре. Все русские радовались и веселились, что чрез сто двадцать лет первый год сподобились праздновать день святого Пантелеимона в своей обители, с своей братией; служили все в соборе, и было торжество и пение как в прочих афонских монастырских; множество было иеромонахов и иеродиаконов, и присутствовал епископ, были собраны певцы доброгласные, и пели и читали все по-гречески, и продолжалось бдение четырнадцать часов. Потом было освящение воды и Литургия. На Литургии Апостол и Евангелие читали прежде по-гречески, а потом по-русски. По Литургии была трапеза изобильная: монахам в трапезе, а мiрским среди монастыря. По трапезе и отдохновении, всем русским было великое угощение. Вечерни были две: греки служили в соборе, a русские у святителя Митрофана. Была вечерня торжественная: не только что русские были, но и много греков слушали русское пение, и был сам архиерей. Потом пошли в трапезу, и все мы русские в обители ночевали. В первом часу с полуночи начались две утрени, греческая и русская. Пели полиелей святому Пантелеимону, и читали его житие, и продолжалась утреня шесть часов; в свое время была и Литургия, потом трапеза; по трапезе пошли каждый на свою келию, и получили благословение от игумена Герасима, и благодарили за его угощение, радушие и приветствие. Он же плакал, и благодарил всех за посещение его обители, и просил всех чаще посещать ее. И приказал всех наградить хлебом и вином на путь. Отец же Павел пошел всех провожать, и со всеми прощался, и плакал; и просил всех не оставлять обитель, но чаще навещать. Потом он воротился в монастырь, а мы пошли каждый в свою пустыню.

134. Кончина и погребение иеросхимонаха Павла в Русском монастыре. Избрание ему преемника

Это было июля 28-го; а 29-го отец Павел сделался болен, и августа 2-го скончался. И сотворил всему Русскому монастырю плач, русским и грекам: русские плакали, что лишились пастыря своего и всей русской обители; греки плакали, что лишились великого старца из русских. Игумен Герасим разослал русских братий по всей Горе Афонской созывать всех великороссиян на погребение отца Павла. Кто из русских, услышавши сию плачевную весть, мог не плакать? По всей Горе русские встревожились все с своими торбами забегали, плакали и рыдали, и в Русский монастырь поспешали. Думали русские, что, лишившись отца иеросхимонаха Павла, лишились и своего пристанища и своей матери, русской обители: не имели надежды найти себе другого человека во Святой Горе, подобного Павлу, кто бы мог жить в Русском монастыре, вместить строгую общежительную жизнь, и править церковью и братией. Но не бойтесь, русские: хотя и скончался отец Павел, но жив духовник Арсений. Он пошлет человека, который управит еще лучше Павла. Все мы пришли в Русский монастырь и выплакивали всеобщую скорбь; только один духовник Арсений был бодр, всех утешал, и говорил, что Господь и Божия Матерь не оставят сию обитель без русских, но пошлют человека, который управит сию обитель, и украсит ее лучше Павла. Потом начали отпевать усопшего в соборе святого Пантелеимона; на погребении было десять иеромонахов русских и пятнадцать греков; игумен Герасим так плакал, что едва мог читать; пели пополам: по-гречески и по-русски, архимандрит Прокопий сказывал надгробное слово, в котором объяснил скорбь русской обители, и ублажил отца Павла и понесенные им подвиги и труды и гонение в течение тридцатишестилетней его жизни в Святой Горе Афонской; ублажил его глубочайшее смирение, которым удивил всю братию, – ибо хотя сам был прежде игуменом, но так был смирен, что всем был послушником. A после произнес такое слово, что хотя и скончался отец Павел, но не кончилась его память, и будет пребывать вечно: он есть ктитор сей обители и начальник, и основатель, и положил свои кости фундаментом и залогом, чтобы русским пребывать в ней навсегда; и иное многое говорил. Всячески убеждал русских, чтобы не оставляли свою русскую обитель, но всегда к ней прибегали, как к родной своей матери и к тихому пристанищу. Все русские плакали, и греки рыдали, и похоронили русского игумена, схимонаха Павла, в общей братской гробнице, при церкви святых Апостол, рядом с старцем схимонахом, иеродиаконом Венедиктом, стошестилетним. Жизнь отца Павла опишу после, где скажу и о прочих отцах афонских. По погребении была трапеза изобильная. По трапезе всех позвали на гостиницу; и игумен Герасим начал со слезами говорить: «Теперь, отцы святые, у нас сделался союз неразрушимый во веки, и определил Бог вам русским вечно в сей обители пребывать: потому что принял вас русских блаженной памяти наш старец и учитель, схимонах иеродиакон Венедикт, и по принятии прожил только сорок дней, и скончался: такожде и блаженной памяти иеросхимонах и игумен, отец Павел, взошел в нашу обитель, и русских с собою ввел, и сам скончался; так они оба заключили и своею смертью запечатлели, чтобы вечно нам грекам с вами русскими жить, и друг друга тяготы носить. Прошу вас, отцы, при таком нашем несчастии не оставить, и преподайте нам благой совет: теперь остались у нас в обители ваши русские без пастыря; изберите из числа вас достойного мужа, который бы мог управить братиею; и будет ему равная честь, какая была отцу Павлу». Отцы же наши отвечали ему: «Мы, отче святый, распоряжаться вашим общежительным монастырем не можем; а у вас есть свои русские братия: с ними советуйтесь: они всех знают русских во Святой Горе, кто ими может управить. Еще есть у нас общий духовник: с ним советуются». Духовник же Арсений сказал: «О сем после будем говорить и советоваться. Бог не оставит сию обитель без человека, но даст такого мужа, который устроит и украсит сию обитель». И так разошлись по своим пустынным келиям. Игумен же Герасим ежедневно призывал русскую свою братию, и понуждал их, да изберут себе пастыря. Братия же ему сказали: «Отче святый, хотя и много в Святой Горе русских, но нет такого человека, который бы мог вместить общежительные наши уставы, и править церковью и братиею; только одного находим, духовника Арсения, который все может вместить и управить. Да еще есть ученик его, монах Иоанникий, который может управить церковью и братией; только не знаем, вместит ли общежитие наше: ибо он имеет свою келию и двух учеников». Игумен послал их просить духовника Арсения в Русский монастырь жить. Они же прежде пришли к нам и начали звать нашего старца Иоанникия с нами к себе жить. Наш же старец совершенно им отказал, сказав: «Хотя и люблю вашу святую обитель за вашу строгую жизнь; но жить к вам идти никак не согласен: потому что принять рукоположения никак не соглашусь; для того удалился и из России, чтобы избежать иеромонашества. Еще по слабости моего здоровья не могу вместить вашего строгого общежития». Братия пошли к духовнику Арсению, и со слезами стали его просить, дабы он сам пошел к ним в монастырь. Духовник же им сказал: «Меня и не просите, и ниже́ поминайте; я не изыду из своей пустыни, и не оставлю моих чад, живущих по келиям и по пустыням. А вы изберите другого, кого знаете». Они же с плачем говорили: «Отче святый, из всей Горы Афонской мы избрали только вас двоих: или вы идите, или благословите ученика своего, отца Иоанникия с учениками». Духовник подумал, и сказал: «Это великого стоит, потревожить отца Иоанникия с учениками, потому что они живут спокойно: имеют свою келию, и всякого заведения у них много; разве будет воля Божия. Ваш монастырь общежительный и Богу близок; пусть эту неделю все братия постятся и молят Бога и Божию Матерь, а потом придите ко мне: ежели будет воля Божия, тогда я объявлю вам, и пошлю его, хотя бы он и не хотел». Братия с радостью пошли в монастырь, и сказали игумену, что слышали от духовника. И игумен заповедал всей братии, да постятся неделю, и готовятся к причащению, и да просят Бога и Божию Матерь, да даст человека, который да будет на пользу обители. Через неделю все причастились Святых Таин. И русские паки пошли к духовнику Арсению. Он же с радостью их принял, и радостно им возвестил: «Есть воля Божия отцу Иоанникию быть в Русском монастыре. А вы ступайте в монастырь, и скажите игумену, чтобы выслать старшую братию на Карею сделать уговор». Получивши сию радостную весть, братия пошли в монастырь, и сказали игумену. Игумен же с братиею возрадовались, и отпели благодарственный молебен. Старшие братия поехали на Карею.

135. Духовник Арсений нашего отца Иоанникия и нас с ним посылает в Русский монастырь

Мы же со своим старцем Иоанникием ничего не знаем; вдруг приносят нам от духовника записку, чтобы все трое явились к нему. Мы удивились, за чем нас всех троих к себе зовет не вовремя: когда пришли к нему, он приказал взойти нам в церковь, надел на себя епитрахиль, и начал говорить: «Отец Иоанникий, Господь тебя благословляет: иди в общежитие в Русский монастырь со своими учениками; и продавайте свою келию». Мы, слышавши сие, восплакали, а отец наш Иоанникий пал пред ним на землю, и стал ему говорить: «Отче святый, почто ты наводишь на меня скорбь выше сил моих? Ты знаешь, что я за тем и удалился из России, чтобы избежать хиротонии; да еще тебе известно мое слабое здоровье; я и на келии всегда бываю болен: как я могу все перенести в общежитии? Как я могу вместить? Как я могу перенести греческую пищу, которая моему телу вредна? Еще посылаешь меня управлять таким народом: а я едва могу управить двоими: и их бы не принял, но только ради того, что служат мне при слабом здоровье; я пришел в Святую Гору Афонскую не начальствовать, а в пустыни и безмолвии проводить жизнь свою, достигнуть того, для чего я оставлял мiр, то есть победить страсти, и соединиться с Богом. И мы теперь обжились, успокоились: а ты хочешь нашу жизнь разрушить». Когда отец Иоанникий говорил сие, мы стояли на коленях, плакали и рыдали. Духовник же паки начал говорить: «Всякая вещь добра в свое время: добро бегать хиротонии, добро и принять во славу Божию, ежели Господь избирает. Сколько зло есть искать хиротонии, столько зло противиться воле Божией. А что ты слаб здоровьем, то Господь знает лучше тебя; в Его руках состоит весь живот наш: когда Он тебя избрал, Он тебе подаст и здравие. А что ты говоришь, что ты в пустыни хочешь победить страсти, и достигнуть соединения с Богом, это так: достигают и в пустыни, аще будут по воле Божией жить; но в общем житии обое можно скорее получить, потому что пустыня только усыпляет, а общежитие до конца умерщвляет страсти, и погребает в смирении и в послушании и в отсечении собственной воли; а когда умертвятся в нас страсти, тогда и обрящем душевное спокойствие, и соединимся с Богом. И нигде не можно найти настоящей монашеской жизни, кроме общежития. Еще, ты только хочешь двух спасти: иди, спаси двадцать, а со временем пятьдесят. Ты должен о всех иметь попечение; тебе подобает устроить русскую обитель, и тобою она прославится. Больше воле Божией не противьтесь. Теперь иди на Карею, и переговорите с греками, о чем вам нужно; и перебирайтесь в монастырь: Господь вас благословит». Мы вышли со слезами, и воротившись на свою келию, посидели и поплакали. Тот же час пришли из Русского монастыря, и позвали нас на Карею; и мы пошли, и поговорили, о чем нам нужно. Они согласились на всю нашу волю.

136. Вступление наше в Русский монастырь

Потом на монастырских мулах поехали в монастырь, и встретили нас со звоном все братия; и пошли в соборную церковь с пением. Вынесли из алтаря крест честнаго Древа и главу святого Пантелеимона, и икону святителя Митрофана, и поставили среди церкви на аналоях. Потом пошел наш старец отец Иоанникий, и по обычаю, поклонялся, и лобызал прежде честное Древо, потом главу святого Пантелеимона, а после икону святителя Митрофана; потом сделал три поклона среди церкви, потом поклонился игумену, и лобызал руку его. Потом мы пошли прикладываться, и творили такожде. Потом все братия нас приветствовали. Потом все пошли на гостиницу, и сделали нам угощение; там и ночевали. Поутру взяли от игумена благословение на две недели, распорядиться келией. И пришедши на келию, дали всем повестку бедным, да приходят и берут, кому что нужно. И было у нас на келии две недели как праздник; два человека готовили пищу, и всех кормили, и вином угощали, потому что у нас было всего довольно: на год всего было запасено, муки, рыбы, масла и вина. И Божией милостью мы все раздали и расточили, оставили только, что́ нужно для монастыря, нужные книги и дорогие ризы, и себе нужную одежду; потом продали и келию. И приведены были из монастыря двенадцать мулов, и мы уложили на них все свои вещи, и сами сели, и переехали в Русский монастырь 20-го октября. Дали нам келию, где мы желали, в четвертом этаже, при церкви святого великомученика Димитрия Солунского, три келии рядом, повыше, ради того, что посветлее, и воздух почище.

137. Жизнь наша в Русском монастыре

И стали мы проживать, и во всем общежительным уставам подражать, и все свои келейныя привычки оставлять и забывать; и переменили свою жизнь с келейной на монастырскую общежительную. И столько мы сделались покойны и мирны сердцем, что ежечасно благодарили Господа Бога, яко освободил нас от житейских и келейных попечений о пище, об одежде, о своем здравии: пища готовится в трапезе, а одежду дает всю игумен; когда заболим, есть больница, и присматривают о больных лучше, нежели родные; и мы всегда в радости и в веселии и в совершенном спокойствии своей совести совершали каждый свое послушание с Иисусовою молитвою. Службу церковную завели по обычаю греческому, продолжительную, и стали утешаться, подобно как в раю, или как ластовица весною, в пении и в чтении и в малом послушании; и пошло у нас время так скоро, что не увидим, как неделя проходит. Каждую седмицу причащались Святых Таин, а иногда и дважды.

138. О обычае на Афоне откапывать кости умерших

Здесь хощу сказать вещь, невиданную в России. Во Святой Горе Афонской соблюдается обычай от древних времен, откапывать кости умерших, через три года после смерти. Которых кости обретаются желтые и светлые, яко восковые или елейные, противного запаха не испущающие, а иногда и благоуханные, те признаются за людей богоугодных; сии кости тлению не предаются. Которых кости обретаются белые, трухлявые, истлевающие, о тех полагают, что находятся в милости Божией. Кости черные, оные же и смердящие, признаются за кости людей грешных. О таковых более творится поминовение, и братия молятся, чтобы Господь даровал прощение грехов их. Овогда обретаются тела не истлевшие, целые, но черные и смрадные; сии признаются за людей, связанных родителями или духовными отцами, т. е. находящихся под клятвою. Над ними читаются разрешительные молитвы; и паки зарывают их в землю, и по прошествии четыредесяти дней паки откапывают, и обретаются одни уже белые кости. Читают же разрешительную молитву, по принятому обычаю, духовные отцы; а ежели не последует разрушения, и тело не предается тлению, то приглашают читать молитву епископа или митрополита. Иногда разрешительную молитву испрашивают от самого патриарха. Таковым случаям я самовидец был во Святой Горе Афонской. Такой обычай имеется и в Молдавии, такожде в Валахии, в Болгарии и по всей Греции; токмо не повсюду откапываются тела умерших через три года по смерти, а чрез большее число лет, например в Молдавии чрез семь лет.

139. Об откопанных костях схимонаха Никодима

Ноября 7-го числа мы пошли на келию святых Архангелов, что́ под монастырем Ставроникитою. Там, после малой вечерни, открыты были кости блаженной памяти схимонаха Никодима, друга и духовного брата нашему старцу отцу Иоанникию и по плоти родственника. Когда их вынули и обмыли, оказались желты, яко воск, и испустили некое благоухание, чему все весьма возрадовались, и прославили Бога. А наипаче возрадовался его старец и духовник, отец Арсений, и послал скоро за родным его братом, монахом Филиппом, который боялся несчастного случая, и не пришел с своей келии на сие торжество. Когда же пришел, то много плакал от радости; отпели панихиду, и поставили кости в кошнице ^[20] среди церкви; и была всем изобильная трапеза. С вечера начали всенощное бдение. Когда начали петь «хвалите имя Господне», тогда ощущено было благоухание по всему храму и на дворе, чему все братия весьма удивились, и начали между себя переговаривать, такожде и в алтаре, и все недоумевали, отчего такое благоухание происходит. Наш же старец отец Иоанникий со свечою подошел к костям, и увидел, что из сухой кости, из главы, из тех отверстий, где были уши, истекает мνро, подобное елею, и испускает неизреченное благоухание. Он велел перестать пению, и сказал всем: «Придите, отцы и братия, и посмотрите своими очами сию дивную вещь, и прославьте Творца Небесного». Все, видевши сие, возрадовались, и прославили Бога, творящего дивная чудеса. Он же (Иоанникий), говорил братии: «Отцы святые, почему так из сухой кости истекло благовонное сие мνро? Почему не из другого какого места, а только из ушей? Тому, должно полагать, причина та, что эти уши не имели сытости слушать слово Божие и всякое благочестивое писание. Все вы знали сего блаженной памяти отца Никодима, какой он был искусный чтец и певец, так что другого подобного ему из русских в Святой Горе Афонской не обретается: так он любил слушать Священное Писание, что ежели бы кто ему читал день и нощь, он никогда не мог утомиться и насытиться. А мне потому сие известно, что мы с ним из одного града урожденцы; с самой юности он был мне друг и духовный брат, и вместе мы с ним оставили суетный мiр с его прелестями: несколько лет странствовали и проживали по российским монастырям; вместе пришли в сию Святую Афонскую Гору; и хотели здесь в единой келии жить вместе, и остальные свои дни проводить; но ученики наши нас разлучили. Часто случалось, что по целой ночи я ему читывал; и сам он мне говаривал: „Столько люблю слушать Божественное Писание, что ежели бы кто читал непрестанно, мне никогда бы не соскучилось“. Теперь, отцы, явно показал нам Господь, сколь полезно нам слушать Божественное Писание: сия сухая кость, лежавшая три года в земле, источает такое благовонное масло. Но отец Никодим был не только слушатель, но и творец: все слышанное тщился исполнить делом; для того и оставил свое отечество, славную Россию, и удалился в сие тихое пристанище, в Святую Афонскую Гору, и вселился в сию пустыню, да поработает Господу Богу своему без всяких препятствий от мiра сего. И мы, отцы, ежели будем подражать сему блаженной памяти схимонаху Никодиму, слушать Святое Писание и исполнять его делом, и мы сподобимся с ним вечного блаженства. Аминь». После всенощного бдения было освящение воды. Потом Литургия. По Литургии всем была изобильная трапеза.

140. О посвящении о. Иоанникия в иеромонахи

Мы же по трапезе пошли в свой монастырь. Ноября 15-го приехал на поклонение в Святую Гору Афонскую Григорий, митрополит Адрианопольский, и прибыв в наш монастырь, остался погостить. Игумен его попросил хиротонисать двоих в иеромонахи, на что митрополит охотно согласился. Игумен послал отца Иоанникия к духовнику Арсению, чтобы принес записку, и взял благословение принять хиротонию. Он сходил и принес; и ноября 18-го рукоположен во иеродиакона, а 21-го, на Вход Божией Матери, хиротонисан в иеромонахи; тогда же назначен и духовником. Еще и другого русского рукоположили из иеродиаконов в иеромонахи, именем Иезекииля; и стали ежедневно служить две Литургии по-русски.

141. О общежительных монахах

И начали мы жить и радоваться, и благодарить Господа Бога и Пречистую Его Матерь, Деву, Богородицу Марию. И стали во всем пример брать с смиренных греков, во всем им подражать, и всегда от них пользоваться. Со страхом и благоговением мы смотрели на их подвиги, и удивлялись, как они живут: совершенно умерли мiру, и пригвоздили свою плоть на кресте послушания; совершенно отсекли свою волю, и умертвили свои страсти; взошли на высочайшую степень любви, и потонули в бездне смирения и в слезах своих. Я ежедневно с ними бывал на послушании; часто с ними ночевал, и всматривался в их жизнь: и все они совершенно беззлобивые младенцы; как ударяют в доску на послушание, то они все скоро идут; что́ я говорю: идут? – не идут, а бегут все: иеродиаконы, иеромонахи и духовники, и схимники, и сединами украшенные старцы, еще впереди. Пастырь же и отец, игумен, стоит во вратах и всех распоряжает и благословляет на послушание; старикам же часто говорит: «Отцы! Уже вы не ходили бы на послушание, а сидели бы по своим келиям; уже вы потрудились в своей жизни, а теперь пусть молодые потрудятся». Они же падают пред ним на землю, и ноги его слезами омочают, и просят его: «Отче святый, не отлучай нас от братии нашей; не лиши нас святого послушания, паки имеем хотя немного силы, и ходят наши ноги, и действуют наши руки; что́ можем, потрудимся». Игумен же скажет: «Бог вас благословит: идите, трудитесь; я от жалости вам сказал». Они же, идуще и радующеся, и нас младых предваряюще, по горам и по камешкам попрыгивают, как белые овечки; сединами украшены, а сами всегда веселы, только очи наполнены слез. Младые же весьма кротки, смиренны, молчаливы, и главы свои имеют всегда наклоненны, но весьма проворны, и всякое дело творят без лености, с старанием. На послушании один другого не понуждают, но каждый делает по своей воле и силе, кто что может; еще удерживают, и часто повторяют сие слово: олигу, олигу, т. е. помалу, помалу; и часто приказывают отдыхать; но сами беспрестанно трудятся: хощет всякий поработать за брата своего. Вот где познается совершенная любовь, по которой каждый готов положить душу свою за брата своего. Когда сядем обедать, то каждый печется о брате своем, чтобы был доволен, и свою часть подкладывает другому. Я иногда скажу: «Отче, а сам чем ты будешь сыт?» Он мне ответит: «Ты о мне не пекись: я уже сорок лет живу в монастыре; ко всему привык».

142. Совершенство общежительных монахов

И многие из них достигли совершенства, очистили внутреннего человека, и получили от Бога разные дары Святаго Духа. Мне многажды случалось от них принять обличение в тайных моих помыслах, слышать от них наставление; хотя ни единого слова по-русски не знают, но так скажут, что русскому так не сказать, а после паки не знают. Нощию никогда не раздеваются, но в подрясниках и камилавках спят; многие не ложатся на ребра, но сидя спят. В келиях своих на послушании никогда не разговаривают, но в молчании свое дело исполняют. Часто из уст их слышатся сии слова: Кирие Иису Христе, Ие Феу, елейсон имас; т. е. Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас. Я, окаянный смотря на них, удивлялся, и часто умилялся и плакал. И благодарил Господа Бога моего, Царя Небесного, что сподобил мне на земли видеть во плоти ангелов и небесных человеков, и ангельскому житию подражателей, ни о чем земном и тленном не пекущихся, ниже помышляющих, но умертвивших свою плоть со страстьми и похотьми. Возлюбили они Господа Бога своего от всей души своей и от всего помышления своего, и оставили суетный мiр со всеми его прелестями, и отверглись себя совершенно, отдались в монастырь в послушание, отреклись своей воли, взялись нести крест скорбей и напастей, и идут во след Христа; только и дожидаются, когда разрешатся с плотью, и пойдут к возлюбленному Господу, Царю Небесному.

143. Устав общежительных монастырей в Афоне

Каждый день исповедуют свои помыслы отцам своим духовным. Каждую неделю причащаются Святых Таин Тела и Крови Христовой. Пищи же употребляют весьма мало. Хлеба и пищи подается всем поровну, и каждому своя чаша; всегда бывает в простые дни одна пища вареная, а другая что-либо из овощей: или соленые маслины, или ино что. Свою часть мало кто съедает. Иногда поставляют и вино; но мало кто его пьет, и то пополам с водою. В праздники же два варения бывает. В понедельник, среду и пяток, всегда бывает однажды трапеза, и то сухоядение; по вторникам и в четверток – с деревянным маслом; в субботу же и неделю иногда подают и сыр соленый. Млека же и коровьего масла никогда не бывает. С сим маслом готовят только два дня на Сырной, и два дня на Пасхе; рыбы же вкушают в великие праздники, когда бывает всенощное бдение. Квасу же и не знают какой он есть. Когда не бывает вина, пьют воду; в келиях же своих ничего не имеют, ниже воды, ниже чем украшают, ниже когда светильника вжигают, ниже лампады, ниже кто может запереть келию, когда пойдет на послушание; ниже когда нагревают; да и печей нет, только некоторые русские себе поделали. В келиях каждый имеет только нужную одежду и постелю, одну икону, одну книгу для чтения, и то не каждый; да и времени не имеется, когда читать; чтение бывает более в церкви и на трапезе, и на общем послушании; в келии же более занимаются молитвою и поклонами. Церковное же правило такое: к вечерни со всех послушаний сходятся в монастырь. Которые далеко, те там и читают. И строго от игумена наказано, чтобы церковного правила отнюдь не оставляли; потому что монаху настоящее послушание есть молитва, а прочее послушание есть поделие, только в избежание скуки и уныния. И потому к вечерни все поспешают в монастырь. За час до вечерни дают повестку, ударяют в колокол трижды по 12-ти. Когда придет время вечерни, екклесиарх берет благословение от игумена, и положив три поклона пред вратами церковными, возьмет в одну руку било, а в другую деревянный молоток, и ударяет в било, и ходит кругом собора, и делает три перебора, или три статьи. Братия собираются во внутренний притвор: каждый творит три поклона приходные, покланяется игумену и на обе страны братии, и становится каждый в определенном своем месте. Во внутреннюю церковь трое врат, все задернуты занавесами. Потом приходит седмичный иеромонах, берет от игумена благословение в соборной мантии, скидает с главы один клобук, – камилавку никогда не скидают, – надевает на себя епитрахиль, творит три поклона, и начинает: благословен Бог наш. Чтец – аминь, и начинает читать 9-й час, и читает не борзясь. Но со вниманием и со страхом, чтобы все братия могли понимать. На «Святый Боже» и на «приидите поклонимся» и на «аллилуиа» и на «Честнейшую Херувим» творят поклоны все равно: как чтец, так и все братия. Потом екклесиарх творит поклон игумену, и целует его руку, и исходит и ударяет в било к вечерни. По отпуске 9-го часа, отдергивают все завесы, и входят во внутренний храм, и начинают вечерню. Псалом «благослови душе моя Господа» читает сам игумен. Эктению сказывает иеродиакон всегда в камилавке; кафисму читают не борзясь; на «аллилуиа» все творят три поклона. «Господи, воззвах» поют протяженным гласом. Стихиры всегда поют с канонархом. Иеродиакон кадит иконы троекратным каждением, а братий каждого двукратным. На «стиховне» игумен и все братия подходят к иконе, что́ на аналое, и каждый творит по два поклона в пояс, целует икону, и паки один поклон; потом среди церкви два поклона в пояс, а третий в землю, и на страны по поклону, а после игумену. После вечерни, прямо из церкви идут в трапезу; ежели однажды трапеза, то по келиям. В седьмом часу паки ударяют на повечерие, и собираются паки все в церковь, и читают повечерие, и канон Богоматери весь поют на глас с канонархом, и читают ежедневно акафист Богородице; по отпусте каждый идет в свою келию. В 12-ть часов, в самую полунощь, ударяют в вестовой колокол, и ходят будильщики по всем коридорам с молитвою, и ударяют каждому в двери, и возбуждают всех на полунощное келейное правило. Каждому живущему в монастыре дано келейное правило такое: сто поклонов земных, тысяча поклонов поясных, как рукой достать до земли; сии все поклоны с молитвою Иисусовою; двести поклонов Богоматери поясных, и пятьдесят поклонов земных со словами: Богородице, Дево, радуйся, и прочее, и пятьдесят поклонов поясных ангелу хранителю, да еще за новопреставленного сто поклонов поясных. Потом, в час, ударяют в било на соборную молитву. И все стремятся поспеть к началу. Когда начнут читать псалом «помилуй мя, Боже», тогда сам игумен обходит всю братию со свещею: и которого нет, скоро за тем посылают, и наказан бывает поклонами. В простые дни продолжается утреня четыре часа. Седальны и каноны всегда поют с канонархом. Каждую утреню бывает четыре чтения. И часто обходит екклесиарх со свечою, и осматривает всю братию. Когда начнут «стиховны», тогда игумен и все братия идут к иконе, как и в вечеру. По первом часе читает сам игумен оглашение Феодора Студита. По отпусте, каждый идет в свою келию, только на один час; потом к ранним Литургиям, которых бывает пять и шесть, а иногда и до десяти, все в одно время. По Литургии все вкушают антидор и святой воды. Потом ударяют в доску на послушание. Которые далеко пойдут, те с собой пищу возьмут; а которые близко, те в монастырь приходят. Пред трапезою ежедневно в соборе поют параклис, т. е. молебен Богоматери, весь на распев, с канонархом. По отпусте идут прямо в трапезу, a по трапезе паки на послушание. И так время проходит неприметно и весьма скоро, в занятии благоугодном и душеполезном. Под каждую неделю бывает всенощное бдение; продолжается десять и двенадцать часов. Полиелейная утреня продолжается пять и шесть часов.

144. Хождение за больными и погребение умерших

Кто заболит из братии хотя мало, отходит на больницу; тамбольным всякое упокоение дают; никакая мать не будет так о детях своих пещись, как там братия о больных пекутся и ухаживают. Отец игумен каждый день дважды посещает и надсматривает. И ежедневно приходит врач из числа своей братии, и дает лекарства; больных каждый день причащают Святых Таин, и читают в больнице особенное правило. Кто преставится того относят в церковь, и читают над ним Псалтирь. Потом сам игумен со всем собором и все братия отпевают. И потом с хоругвями и со свещами провожают на общую усыпальницу, и погребают с прежде почившими отцами; и похоронивши, игумен и все братия творят по сто поклонов за умершего. Потом игумен всем возгласит: «Отцы и братия, прошу вас: за сего новопреставленного брата нашего помолимтесь до сорока дней, полагая в день по сто поклонов; ежели мы помрем, и за нас помолятся». Таков благой обычай в нашем Русском общежительном монастыре, как и в Святой Горе Афонской; и до сорока дней ежедневно бывает коливо и лития, и запишут имя усопшего в помянники по всем церквам вечно. Се описал я вкратце братскую общежительную жизнь Русского монастыря. А ежели пространно описать, то великую книгу напишешь; описал и пространнее, но боюсь затруднить читателя.

145. Описание Русского монастыря

Теперь опишу Русского монастыря устройство и красоту. Монастырь стоит на самом берегу моря, не далее пяти саженей, на открытом веселом месте, недалеко от главной афонской пристани, называемой Дафни. Весь нововыстроен: в 1816 г. начат, а в 1821 году окончен; весь из дикого камня. А выстроен Саввою иеромонахом и игуменом, помощью Молдавского князя и господаря, Скарлата Каллимаха, четырехуголен; к полдню стена; с западной и восточной сторон обнесен, вместо ограды, четырехэтажными корпусами келий с коридорами; келии на обе стороны; нижний этаж вместо сараев служит; внизу кругом двухэтажные подвалы. А где нет корпусов, там каменные стены, 15 аршин вышины. Стены усыпаны окнами снаружи и вовнутрь монастыря, и раскрашены красками. Врата с южной страны, сквозь корпусов; врат двои, железные. Внутри монастыря десять церквей: первая – великий собор во имя святого великомученика Пантелеимона, стоит среди монастыря, сделан из тесанного камня, о седьми куполах и седьми главах с крестами; покрыт весь оловом. Паперть поддерживается двенадцатью колоннами мраморными, шлифованными; пол на паперти выстлан мраморными плитами, подобно льду. С паперти в храм трои врат: великие врата с запада, вторые с юга, a третьи с севера; все фигурные, резбенной работы, и все трои ведут в притвор. Притвор имеет пять куполов и пять паникадил; поддерживается четырьмя столбами мраморными; кругом возле стен уставлен монашескими местами, и весьма светел от множества окон; пол в нем разномраморный; на западной стене хоры, кладовая ризница. Хоры сделаны над папертью. К востоку стена уставлена иконами, и трои врат во внутренний храм. Средние врата, великие, называются красными, вторые южные, а третьи северные; все завешиваются шелковыми завесами; в притворе читают девятый час и повечерие, акафист и полунощницу, молебен Богородице и литию. Внутренний храм крестообразный, поддерживается четырьмя столбами мраморными; в нем пять паникадил великих. Кругом среднего паникадила висит хорус, на двенадцати цепях, со многими свещами, иконами и фигурами; клироса полукруглые, с местами, или формами. Посреди храма аналой осьмиугольный, украшенный перламутровою костью; иконы древнего греческого писания. Подсвечники медные литые, и весьма велики; едва пять человек поднимут один с места; и на них стоят свещи великие; пол разномраморный; кругом уставлены монашеские, токарной работы, формы, или места. Во всем храм подобен храмам прочих афонских великих монастырей; но только в прочих монастырях храмы расписаны иконным стенным писанием, имеют богатые резбенные и вызлащенные иконостасы, сей же храм иконостаса не имеет, и не расписан: даже был и не подштукатурен; уже наши русские подштукатурили. Вторая церковь – Успения Богородицы: стоит среди монастыря, рядом с собором, по левую страну собора; храм крестообразный, поддерживается четырьмя столбами; икон довольно, а иконостаса нет, и не подштукатурен. Третья церковь святителя Митрофана, в третьем этаже в русском корпусе. Четвертая церковь – святого мученика Димитрия Солунского, в четвертом этаже русского корпуса. Пятая церковь – святых Архангел, в пятом этаже русского корпуса; шестая – преподобного Саввы Освященного; седьмая – вблизи больницы, святителя Николая, в третьем этаже гостиницы; осьмая – священномученика Харлампия, в четвертом этаже, над вратами монастырскими; девятая – святого Иоанна Предтечи, в юго-восточном угле, в четвертом этаже; десятая – во имя Святителя Митрофана, собор, в северо-восточном угле; в 1841 году заложили, в 1846 кончили и освятили. Одиннадцатая – во имя святых апостол, вне монастыря, на усыпальнице. Четырнадцать церквей по пустынным келиям; да еще скит Богородицы имеет три церкви. Сей скит содержат болгары, живут общежительно: на прочих всех келиях живут свои монастырские братия, а чужим не продают, как прочие. И того всего имеет Русский монастырь, внутри и вне, двадцать восемь храмов, все каменные. Вот какая великая Лавра в Святой Горе Афонской, русская общежительная обитель, одна из числа двадцати ставропигиальных святогорских афонских монастырей! Игумен носит архиерейскую мантию, имеет архиерейский жезл, подведом самому Константинопольскому Вселенскому святейшему патриарху. Еще внутри монастыря, кроме корпусов келий и церквей, находятся: 1) Трапеза великая, из тесанного камня, крестообразная; врата трапезы против врат собора; напереди поддерживается шестью столбами мраморными. Сверх трапезы над папертью трехэтажная колокольня, с главою и с вызлащенным крестом, покрыта железом, и выкрашена, – это уже отделали русские. На колокольне много порядочных колоколов: все уже при нас русскими привезены из России. Один московский купец, Набилкин, пожертвовал три колокола: другие колокола из прочих мест. Звонить стали по-российски, чему вся Святая Гора Афонская стала удивляться. У греков хотя и звонят, но без ладу: сколько колоколов, столько и звонарей. Врата в трапезу великие; внутри трапезы стоят столы крестообразно, по чину, 15 столов, и вся трапеза расписана иконным писанием; расписывали уже при мне наши русские, и трапеза столь прекрасна, что во всем моем странствии такой не видал; только есть ей подобная в Ватопедском монастыре. 2) Кухня высокая с куполом, а в куполе труба, в стене фонтан воды на обе страны и сарай для дров. 3) Хлебопекарня длинная и двухэтажная; внизу корыта и столы, и печь, и фонтан воды, а вверху амбар для муки, и дрова. 4) Библиотека – двухэтажная; внизу кладовая, а вверху книжная, где сохраняется множество греческих рукописных и печатных книг, кожаных и бумажных; часть есть славянских и русских. 5) Маслобойня и винодельня – двухэтажная с фонтаном воды. 6) Платомойня, с котлом и многими корытами. – Эти постройки стоят сами по себе, не в корпусах; прочие же все в корпусах. 1) Гостиница: занимает пять зал и шесть комнат, все убраны коврами, тюфяками и подушками. 2) Больница занимает два зала и четыре комнаты. 3) Просфорня, 4) Рухальная,^[21] 5) Сапожническая, 6) Портная, 7) Иконописная, 8) Хлебный амбар, в котором всегда года на два заготовляется припасов. Внутри монастыря восемь фонтанов воды, в подвалы и в собор везде проведена вода; и весь монастырь выстлан каменными плитами. О, блажен был сей святой обители строитель, иеросхимонах Савва! Знал, как выстроить, сделать себе вечную память! Вне монастыря, над вратами, за стеклом, стоит великая икона святого великомученика Пантелеимона; перед нею висит фонарь с лампадою неугасаемою. От врат сажен на двадцать находится трехэтажный корпус: внизу конюшня; в среднем келии работников; вверху сено. Еще имеются: огородников келии; при усыпальнице двухэтажная келия; кузница; плотницкая келия; арсенал, т. е. корабельная пристань; сарай, где втаскивают суда; кожаный завод; две водяные мельницы, возле самой стены монастырской, пруд воды. Каждый день пускается с мельницы вода, кругом монастыря, промывать нечистые места; вечером пускается с мельницы вода, и напаяет все огороды вокруг. Вокруг монастыря много разных садовых древ, маслин и кипарису, смоковниц, апельсинных, померанцевых, гранатных и ореховых, и груши; а лес больше лавровый, и множество виноградных и масличных садов. Из монастыря на запад видны, стоящие подобно облакам, славные и великие Олимпийские горы, или гора Олимп, и полуострова Сика и Кассандра; к северо-западу страна Македонская и Фессалия, до самого Солуня; от севера и от востока стоит, как стена, гора Афонская; с юго-востока из-за гор показывает свою голую главу сам Афон. На юг и на запад открытое море Архипелаг и некоторые острова; к юго-западу – Греческое царство и славный град Афины, и синеется великий остров Негропонт.

146. Скиты, принадлежавшие к монастырю Русскому; владения его

Монастырю Руссику подведомы: 1) Скит Богородицы: живут болгары; в нем три церкви: Успения Богородицы, святителя Николая и преподобного Иоанна Рыльского; имеет довольно воды текущей, еще кладезь есть; имеет довольно лесу и садов виноградных; стоит от монастыря на три часа ходу, т. е. 15 верст. 2) Келия святителя Василия Великого: стоит близ Кареи; церковь прекрасная, с иконостасом и куполом; имеет источник воды, сады, много винограда, ореховых, смоковных и масличных древ и лесу. 3) На Карее Кунак, т. е. подворье: церковь с куполом, святого мученика Георгия; имеет много воды и орехов, и лесу, и большой огород, и прекрасные гостиницы. 4) Келия святителя Григория Неокесарийского: имеет источник воды, садов не имеет; от монастыря полчаса ходу. 5) Келия святого великомученика Георгия, с куполом: воды кладезь, и много винограду, маслин и лесу; от монастыря час ходу. 6) – Святого великомученика Димитрия: церковь с куполом; иконостас вызлащенный; воды кладезь; много винограда и леса; от монастыря час ходу. Повыше этой келии, полчаса ходу, на большой дороге стоит старый Русский монастырь: стены еще целы и лесом заросли; некоторые малые церкви целы, но стали разрушаться; стоит в прекрасной пустыне; кругом темные леса, и моря не видно; теперь много возле него косят сена. 7) – Святых мучеников Космы и Дамиана: стоит на открытом и здравом месте, имеет воды источник, много винограда, чернослива, леса дубового и каштанового, близко много родится грибов; от монастыря полтора часа ходу. 8) Келия Богородицы, Живоносный Источник: церковь – прекрасная, с куполом, и есть великий сад ореховый и большой огород. Здесь течет источник воды, имеющий целебную силу, а наипаче в летнее время. Вода течет прямо из земли, весьма холодна, для питья приятна и легка, имеет сильное действие на желудок слабит и очищает, но вреда никакого не причиняет; в две недели излечивает внутренние болезни. Во славу Богородицы, Живоносного Ее Источника, в древние времена выстроена здесь церковь; но ныне в небрежении; мало кто об ней и знает, кроме своего монастыря. Сия келия в совершенной пустыне, окружена великими каштановыми лесами; винограда не имеет, по причине холодного места: ибо стоит высоко, близ самого хребта горы; от монастыря два часа ходу. 9) – Успения Богородицы: церковь прекрасная, с куполом; воды источник; много имеет винограда, масличных древ и леса; от монастыря один час с половиною ходу. 10) – Трех Святителей: церковь с куполом; воды источник; есть сад; виноград далеко; от монастыря полтора часа ходу. 11) – Святого великомученика Георгия: церковь с куполом, воды три источника; много имеет винограда, орехов, смоковниц, черешни, и окружена горами высокими и прекрасными лесами, стоит в тихой и безмолвной пустыне. 12) – Иоанна Предтечи: церковь разрушилась от землетрясения; есть воды источник, и сад масличных древ; много садят луку, и сеют ревиту и гороху; от монастыря полчаса ходу. 13) – Всех Святых: церковь с куполом; воды источник; сада никакого не имеет; только очень велик огород, и много разных овощей и арбузов; стоит на самом берегу моря; от монастыря одна верста. Все сии келии каменные, двухэтажные, со многими комнатами. 14) – Святого великомученика Пантелеимона. 15) – Святителя Николая. Сии две келии находятся на месте, нарицаемом Кумица, в конце Горы Афонской, к перешейку; от монастыря 6 часов, т. е. 30 верст, по морю. Там Русский монастырь имеет большой участок земли; там много масличных садов, подобно лесу, и много удобной земли к сеянию, и множество сосновых лесов; этот участок много пользы монастырю приносит. Еще Русский монастырь много имеет колиб, т. е. келий без церквей, которых не могу всех описать; на каждой живут по два и по три монаха. Еще Русский монастырь имеет великий участок земли близ Солуня, на месте Кало-Мария называемом: там есть и церковь, и много разной постройки; там имеется богатое хлебопашество, и сеют много пшеницы, так что до изобилия становится для монастыря, еще и продают много; и много там скота держат, и доставляют водою на судах, и продают; еще имеет сенные покосы на полуострове Сике, еще водяную мельницу на полуострове Кассандре; еще имеет на реке Дунае, в Георгиевском Гирле, рыбный завод, заведенный русскими; еще имеет свои корабли и рыбные мрежи; и много имеет, близ монастыря, разных лесов. Здесь описал я его устройство и недвижимое имение; но еще завладела землею и лесом чужая рука, прочие афонские монастыри. Впрочем, и теперь Руссик равняется землею с прочими афонскими монастырями; еще многие и превосходит, так что Русский монастырь всего имеет до изобилия: хлеба, воды, масла, вина, лесу, луку, бобов, фасоли, ревиту и прочего зелия и овоща; еще продают. Довольно есть в нем и братий монашествующих. Когда мы взошли в монастырь, было до ста человек; а когда стали отправляться в Россию, в 1846 г., было более двух сот монахов. Когда взошли (1839 г.) русские в сию обитель, тогда она была всех убоже и обнаженнее, и у всех в поношении; а когда я выходил, в 1846 году, то она стала почти всех богаче и славнее: в течение седьми лет так ее русские облекли, украсили, что вся Гора Афонская удивляется и завидует.

147. История Русского монастыря. Причина наименования его

Теперь хочу сказать, от чего Пантелеимонова обитель получила название Руссик, или Русский монастырь, хотя русских в нем не было? Возьму от истории вкратце. – Сие название имеет обитель с древних времен. Когда Россия приняла христианскую веру, во время Князя Владимира: тогда имели великую любовь между собою Греческие цари с Российскими князьями; такожде и Константинопольские патриархи любили Россию; тогда отдали сию Пантелеимонову обитель Русским князьям под покровительство, со всеми принадлежащими к ней монастырями и скитами, для прибежища и пристанища русским во Святой Горе Афонской; от того времени прозвалась она Руссик. И Российские князья имели о ней попечение; но когда, грех ради человеческих, разорил Россию поганый Батый, и подпала Россия под иго татарское, тогда Русские князья ее оставили и позабыли; а возымели о ней попечение Сербские цари, и всегда ее покровительствовали и награждали; а русские братия всегда в ней проживали; и была русская обитель одна из числа ста тридцати афонских монастырей. Многажды была опустошена и разорена от безбожных арабов и срацынов, как и прочие афонские обители. Но сии обители поправляли цари Греческие; а русскую всегда поправляли цари Сербские. В 1203 году, посылан был из русского монастыря один русский монах в Сербию к Сербскому царю Стефану, для монастырской надобности, и привел с собой из Сербии царского сына и наследника, святого Савву, Сербского чудотворца, тогда бывшего младого, шестнадцатилетнего юношу. Прибывши в Святую Афонскую Гору, он постригся во иноческий чин в русском Пантелеимоновом монастыре. После увещал отца своего оставить земное царство, и принять монашество. Впоследствии времени они выстроили свой монастырь Хилендарь. Святой Савва в своей завещательной грамоте называет русскую Пантелеимонову обитель своею матерью, породившею его монашеством. И жертвовали Сербские цари в русскую обитель землями и подворьями. И доднесь еще сохраняются в монастыре до шестидесяти крепостных грамот за подписом царей и патриархов; но ныне без действия: ибо когда упразднилось царство: упразднились и грамоты. Еще в четырнадцатом столетии постигло великое искушение Святую Афонскую Гору. Когда адский змий испустил свой яд на Христов красный виноград, отторгнул западную Церковь от восточной: покусился зломудрый папа Римский присоединить к себе и восточную. Сколько тогда было разорено бедных греков! Сколько сделано насилий Святой Восточной Церкви! От турков того не пострадали, что претерпели от латиномудренных христиан. Но Святую Афонскую Гору тогда Божия Матерь защитила.

148. История монастыря от 14-го века до настоящего

После того, латиномудренный Греческий царь Михаил Палеолог, вместе с папою Римским, захотел восточную Церковь соединить с западною, и захотели прежде склонить Святую Афонскую Гору. Тогда Афонская Гора была яко рай, Богом насажденный: было сто тридцать монастырей великих; было до семидесяти тысяч братий. Папа вкупе с царем устремились на богособранное стадо, яко на незлобивых овец; овых мечем изсекли, яко незрелую пшеницу; овых в море потопили; овых огнем сожгли; овых повесили на древах; овые страха ради разбежались и скрылись. Только некоторые монастыри Божия Матерь покрыла: остались неврежденны. И так латиницы почти всю Святую Гору Афонскую разорили и опустошили; но мало кого могли склонить к своему мудрованию; тогда и русскую обитель разорили и опустошили, и наши русские тогда пострадали. Но вскоре паки благочестивый царь настал: воцарился Андроник Палеолог, сын Михаила Палеолога, собрал во граде Солуне поместный Собор, и предавши всех латиномудрственных анафеме, сам пришел в Святую Афонскую Гору, и видя ее всю разоренную и опустошенную, много о ней плакал; потом из числа ста тридцати избрал двадцать, которые были важнее и известнее, и стал их возобновлять; а прочие упразднил, и всю землю разделил на двадцать частей; после сам постригся в монахи в Ксиропотамском монастыре, и там скончался; и почитается во святых, и всем афонским монастырям ктитор. Тогда и Русский монастырь был включен в число двадцати, и паки возобновлен Сербскими царями; и русские братия о нем старались. Когда взята была та страна турками, тогда афонские отцы из девятнадцати монастырей пошли к султану на поклонение, и записали каждый свой монастырь; из русского же не пошли, потому что они гости, а монастырь – Сербского царя; и доныне у турков записано только девятнадцать монастырей, а русского нет. А когда разрушилось и Сербское царство от турок, а Россия освободилась от татар, тогда русская обитель прибегнула к русскому царю, Иоанну Васильевичу. Он с любовью принял посланных из сей обители, и стал иметь о ней попечение: дал ей жалованную грамоту на выезд братии ея в Россию, для испрошения милостыни; и сам жертвовал из своей царской казны; такожде и сын его, царь Феодор Иоаннович, и царь Михаил Феодорович Романов и царь Алексий Михайлович: все сии цари русскую обитель жаловали и награждали, и доныне сохраняются в Русском монастыре их царские грамоты, а русского монастыря архимандритов сборные книги по России. В царствование Российского императора Петра І-го, в начале осьмнадцатаго столетия, был на Афоне один путешественник, киевский гражданин, Василий Григорьевич Барский. В первое его прибытие в Святую Гору Афонскую, он в русском монастыре зимовал, с русскими читал и пел, и все братия были русские; но когда пришел во второй раз, чрез двадцать лет, то уже русского ни единого не было, и игумен был грек, и жаловался, что русские совсем оставили свою обитель, и не дают никакой помощи. А причина была та, что переменились в России гражданские законы: не стали даваться жалованные грамоты, и не стали русские самоизвольно выходить за границу. От того русские оставили Руссик; а хотя один или два и приходили, но как странники, скитались по Святой Горе; потому что обитель содержать – много требуется расходов: от того оставили обитель пусту; и тогда прочие монастыри разобрали много ее земли, и доныне обладают ею. Хотя бедные греки и вселились в русский монастырь, но не имели ни откуда помощи, и не могли монастырь поддержать, и поправлять постройки, и принуждены были оставить русский великий царский монастырь древний, и сошли к морю, и выстроили малую обитель, тоже во имя святого Пантелеимона, помощью бедных греков, солунских купцов, в 1757 году. Воистину благословенны греки! Аще и под тяжким игом турецким живут, а монастыри строят. Хотя выстроен был новый монастырь, но русского имени не потерял; только, как прежде был славный великий царский русский монастырь, так после был в уничижении; и называли его русский бедный монастырек. Но хотя был и незначителен и мал, а своего названия не потерял, и всегда находился в числе двадцати монастырей, и всегда в нем проживало много братии греков, ученых и славных мужей, и содержали строгую общежительную жизнь. И старались, день и нощь, со многими трудами, поддерживать монастырь, и поддержали. Спаси их Господи! Греки весьма любили его ради изобилия здравых вод и здорового воздуха, и не думали допустить в него русских; но Господь устроил по Своему. Я еще застал сей малый монастырек; еще и доныне стоит один корпус, служит за конюшню. Еще застал немного стариков, которые жили в великом монастыре; монастырь же самый и доныне стоит пуст; а братия, не вмещаясь в малом монастырьке, проживали более по пустыням, келиям и колибам; и жили в том монастырьке шестьдесят лет, пока стал и он разрушаться. Настал у них игумен иеросхимонах Савва, родом из Пелопонеса. Отправившись в свою страну, он получил великое наследство после родителей; еще испросил милостыню от своих родных и от прочих христиан, на постройку монастыря; и, приехавши в Святую Гору, стал на новом месте основывать великий монастырь. Хотя у него суммы на то было и мало, но он просил помощи от Бога и святого великомученика Пантелеимона.

149. О молдавском князе Скарлате Каллимахе

И услышал Бог молитву его, и подал ему помощь сицевым образом: Молдавский Князь и Господарь, Скарлат Каллимах, имел велию любовь к святому великомученику Пантелеимону; Святой сей ему во сне явился, и сказал: «Имение твое великое, а смерть твоя близка, а монастырь мой в Святой Горе Афонской до конца разоряется: помоги ему, пока есть время». Князь, вставши от сна, скоро послал в Святую Гору Афонскую узнать, кто игумен в Пантелеимоновом монастыре, да приедет в Молдавию. Игумен Савва, получивши такое известие, скоро отправился в Молдавию, и, прибывши, увидался с князем. Князь, узнавши о начатии постройки монастыря, возрадовался, и сказал: «Вот, отче святый, тебе мое злато и сребро: бери сколько тебе угодно; а ежели будет мало, то пиши ко мне: еще пришлю, сколько будет надобно. Только строй как можно лучше и прочнее, и как можно скорее поспешай: ежели просят по рублю, давай по полтора, дабы только было поспешно. А когда совершишь, уведомь меня: я сам приеду в монастырь, и недоконченное довершу, распишу и раскрашу; а ты выстрой для меня особенный корпус». Потом князь подарил в обитель на Евангелие серебряные вызлащенные доски, и стенные часы, которые и до сего времени существуют; и во всей Святой Горе лучше их нет: с солнцем и луною, и со всеми планетами, и со многими кораблями, качающимися на море; и всегда можно видеть, когда луна нарождается и ущербает. Сии часы называются ктиторские, висят в соборе, за правым клиросом на столбе. Игумен Савва, получивши деньги и вещи, скоро отправился в монастырь, и по прибытии начал строить, в 1816 г.; а в 1820 окончил, и во всем исполнил княжескую волю: в три года столько настроил, что всяк может дивиться. Устроил десять церквей каменных: девять – внутри монастыря, а десятая на усыпальнице. Выстроил кругом двухэтажные подвалы внизу, а вверху четырехэтажные корпуса и великую трапезу с колокольнею, кухню и пекарню, и прочее. Для князя выстроил пятиэтажный корпус, в котором и теперь живут русские; все устроил и покрыл. Воистину блажен был сей старец Савва! Какие уста возмогут достойно похвалить его? Какой он имел великий разум! Так он скоро и искусно выстроил, что всякого приводит в удивление! По совершении монастыря, писал он к ктитору, Скарлату Каллимаху, князю Молдавскому. Ктитор же неизреченные радости исполнился; налил колоколов, и наготовил разных вещей для украшения монастыря, и взял много злата и сребра, чтобы монастырь украсить и расписать иконным писанием, иконостасы поделать, и всем снабдить; и отправился в путь; и прибывши в Константинополь, был у султана и у Патриарха в гостях. Потом отправился в путь. И когда прибыл в Дарданельскую крепость, турецкий паша позвал его к себе в гости; и когда узнал, что князь много имения везет во Святую Гору, то вечером его удушили до смерти, и имение его паша разграбил. И так благочестивый и христолюбивый Скарлат Каллимах, князь Молдавский, мучениколюбец, венчался своею кровью, венцем мученичества, неповинно, и сделался соучастником венца святого великомученика Пантелеимона, да с ним вместе царствует у своего Небесного Царя и Владыки, да с ним вместе назирают и сохраняют свою русскую обитель во Святой Горе Афонской. Услышавши сию печальную весть, отцы Русского монастыря великой жалости и скорби исполнились, и много горьких слез пролили. Оплакавши мученическую кончину своего блаженного ктитора, перебрались в нововыстроенную великую нагую обитель, не имущую никакого украшения, не оштукатуренную, не имущую ни иконостасов, ни икон; вся обитель была как пустой сарай; ни откуда не было помощи. В скором времени и другая скорбь ее постигла: скончался игумен Савва, второй ктитор обители, уже в глубокой старости, и препоручил попечение о обители и о братии своему ученику и духовному брату, иеросхидиакону Венедикту, и его ученику иеросхимонаху Герасиму. Потом настало и всеобщее бедствие между греков и турок; в то горькое время много претерпела скорби и бедствия вся Гора Афонская; братия разошлись, кто куда мог; осталось не помногу по монастырям: пришли в Святую Гору турки, в каждый монастырь по 40 человек, a по Горе всюду были разбойники. И продолжалось сие бедствие по 1828 год. В течение сих лет турки жили по монастырям, монахи их кормили, и жалованье давали; а наипаче Русский монастырь много претерпел нужды, и много задолжал, более ста тысяч. По окончании войны, в 1828 г., паки настало тихое и спокойное время; паки стали братия сходиться во Святую Гору. Тогда Русского монастыря братия греки, видя, что уже не в состоянии поправить и украсить монастыря, и заплатить долги, стали советоваться, что́ сотворить. Старец Венедикт и игумен Герасим стали говорить всей братии: «Отцы и братия, послушайте нас. Мы теперь много должны, a обитель наша голая и пустая. И мы ни откуда не имеем помощи, и не в состоянии уплатить долг, и украсить обитель. Необходимо нам надобно принимать древних жителей обители сея, русских. Они только могут сию обитель поправить и украсить, и привести в настоящий порядок». Братия все на то согласились. И начали к себе русских приглашать и ласкать. He так, как прежде: боялись русских в монастырь пускать, дабы русские не вступились в свое древнее достояние, и не изгнали их из Русского монастыря; и всячески старались, чтобы русское имя из памяти изгнать, и даже не любили тех, которые называли Русским монастырем. Но Господь устроил по Своему, и смирил их даже до конца: пришло время, что стали русских и звать и всячески ласкать, и стали сами обитель называть Руссик, и всюду прославлять ее, и говорить: почему русские оставили свою обитель, а странствуют по Святой Горе, не имея где главы подклонить? И почему они не прибегают ко своей матери в объятия?.. Подействовала и в сердцах русских невидимая Божия сила: все стали русскую обитель любить, все стали о ней сожалеть, и много о ней говорить. Но не было такого человека, который бы мог, там живя, обители пособить.

150. О иеромонахе Аниките Шихматове

В 1834 году приехал из России иеромонах Аникита, князь Шихматов, великий постник. И приехавши во Святую Афонскую Гору, пристал в ските Илии пророка. Потом пошел поклониться по всей Святой Горе Афонской; и обшедши многие монастыри, пришел в монастырь русский святого Пантелеимона. Греки его встретили с честью. Он же, поклонившись святыне, и посмотревши на обитель, слезно сожалел, что в таком горьком положении находится русская обитель во Святой Горе Афонской, как без призрения сирота, оборвана и обнажена, и без всякого украшения, и не имеет ни от кого покровительства. Потом приняли его на гостиницу, и всячески обласкали, и все старцы просили его погостить у них, и он обещался. Они же начали ему со слезами говорить: «Отче святый, умилосердитесь над своею материю, русскою обителью; помилуйте ее, от всех оставленную; облеките ее обнаженную; что вам по Святой Горе, вне своей обители, бедствовать? Придите, отче, к своей матери в объятия, и живите с нами в общежитии, в любви и спокойствии; и введите, сколько вам угодно, русской братии, и возьмите любую себе церковь и любой корпус келий, и живите, и помогайте своей матери». Князь же сказал им: «Благое ваше расположение к русским. Ежели исполните намерение, и устоите в своих словах, ежели примите русских в свою обитель; то сия обитель будет счастлива: как она теперь в уничижении, так после будет славна и богата, и вы будете упокоены. Ежели я взойду в вашу обитель, то дайте мне место выстроить особенную русскую церковь во имя новоявленного святителя Митрофана, Воронежского чудотворца». Греки с любовию согласились, и показали ему место. Князь остался у них погостить, и жил целый месяц, и в тонкость рассмотрел их жизнь; тогда сказал: «Это не человеки; еще я не монах, но только Бог привел видеть монахов». И столько их возлюбил, что не хотел с ними разлучаться.

151. Переход князя в Русский монастырь

Греки ему предложили, чтобы по обычаю монашескому положил начало, и переходил совсем. Он с радостью согласился. И положивши начало, поехал в скит Илии пророка, и дал всем русским повестку: кто желает в Русский монастырь жить, – да приходит к нему в скит Илии пророка. И собралось к нему желающих 25 человек, больше из малороссиян, и духовник Прокопий, тоже из малороссиян. В этом случае князь много ошибся потому, что не посоветовался с духовником Арсением. He узнавши, кто какого свойства и разума, набрал много неблагонадежных. Хотя после и жалел, но уже поздно. Набравши братии и облачившись в священническую одежду, сам князь и двое иеромонахов взяли икону святителя Митрофана, и пошли пешие, а братия за ними; и шли от самого скита до Русского монастыря, 20 верст. Когда шли мимо Кареи, – один купец грек посмеялся русским и святителю Митрофану; но Господь его наказал. Стояли у него мехи с маслом деревянным, и все полопались, и масло потекло по улице. Он же, видевши Божие наказание, постигшее его, побежал, остановил князя с иконою, и со слезами просил прощения, и лобызал икону. Князь простил его. Прочие, видя такое чудо, начали все лобызать икону. Потом пошли в путь, и пришли в Русский монастырь. И греки дали русским церковь Иоанна Предтечи. Князь же, узнавши, что много земли монастырской находится в чужих руках, сказал грекам: «Это я соберу и присоединю паки к своему Русскому монастырю, и обогащу сию обитель; ибо я имею знакомых, друзей, богатых людей в Петербурге; сам Император довольно меня знает». Потом князь познакомился с духовником Арсением и учеником его, и, узнавши их жизнь, весьма их полюбил; подобный подобного и любит: ибо князь сам был великий постник; не ел ни рыбы, ни сыру, ни деревянного масла, не пил ни чаю, ни кофею, ни вина; только и пищи употреблял теплую воду с медом и хлебом. И стал он звать духовника с собою в Иерусалим; и духовник Арсений с учеником своим, схимонахом Николаем, согласились, и отправились в Иерусалим. Князь русскую братию препоручил духовнику Прокопию. По отъезде князя, стало между братией расстройство: русские – разный сброд, под началом жить не привычны, да и духовник такой же. Русские греков уважать и слушаться не стали, но стали противоречить, еще к тому же и стращать, что монастырь наш, русский, а начальник у нас князь; мы вас выгоним. Отчего греки, все братия, смутились, и начались повседневные скорби и искушения. И стала их высокая общежительная жизнь расстроиваться. И стали говорить игумену Герасиму и старцу Венедикту, что мы с русскими жить не можем, и богатства их не хотим; лучше сухари с водою будем есть, да одни; русские расстроили всю нашу жизнь. Хотя игумен Герасим много их уговаривал, внушая: когда князь приедет из Иерусалима, – мы все устроим, и строптивых вышлем. Но старец Венедикт стал колебаться. Князь же в Иерусалиме получил Указ из Святейшего синода ехать в Афины в посольство, в придворную церковь. И так пошло одно за другим расстройство. Однако князь прежде приехал в Афонскую Гору узнать, как живут братия. По приезде его, русские стали жаловаться на греков, а греки на русских. Потом пришли греки к нему на гостиницу. Старец Венедикт со старшими пали пред ним на землю, и все заплакали, начали просить прощения, что не устояли в своем слове. Князь же спросил их: «Стало быть, вы не хотите, чтобы русские у вас жили?»

152. Удаление князя из Русского монастыря

Они сказали: «Прости нас, отче святый: не можем, и не хотим; не хотим вашего богатства: расстроили мы свою жизнь с русскими». Князь же, услышавши сие, горько заплакал, и сказал: «Жалко мне этой святой обители, что много она претерпевает бедствия». Потом встал и пошел в церковь; надел на себя ризы, и испросил у всех прощения. Греки некоторые весьма плакали, а наипаче игумен Герасим: ибо он знал, что, лишаясь русских, лишается благ душевных и телесных, что вечно без русских обитель будет бедствовать. Князь же со всеми русскими пошел вон, и ничего с собой не взял, кроме одной иконы святителя Митрофана; а прочее все оставил в русском монастыре, ризницу и иконы, и церковные сосуды, и русские книги. Хотя греки и предлагали все забрать, но он сказал: «Пусть все в святой русской обители останется для памяти. Когда паки русские взойдут, тогда пригодится им». И потом пошли в скит, и пришли к старому Русскому монастырю; там остановился князь, и отслужил над русскими костями панихиду. Пришедши в скит Илии пророка, сказал всем русским: «Идите, братия, кто куда знает. Теперь я вам не начальник; не умели жить в монастыре: идите, странствуйте». А духовнику Прокопию сделал большой выговор, и отослал от себя, сказав: «Тебе не духовником быть, а пастухом». Потом икону святителя Митрофана и большую сумму денег препоручил скитскому духовнику, иеросхимонаху Павлу, и просил его возыметь попечение о сооружении храма святителю Митрофану. А сам простился с духовником Арсением и прочими отцами, взял двух учеников, и отправился в Афины. И по прибытии туда, не стал есть меду, a только хлеб и воду. И пожил там один год, и скончался. Перед смертью заповедал о своих костях, чтобы перенести их во Святую Гору Афонскую, что исполнили после, чрез два года, и положили в скиту Илии пророка.

153. Наказание грекам за изгнание русских

Греков Русского монастыря более побудили на изгнание князя греки прочих монастырей; потому что стали полагать, что ежели русские вселятся в Русский монастырь, то у всех монастырей свою землю отберут, а наипаче, ежели будет жить князь. Греки Руссика не могли понять сего; только один игумен Герасим это все понимал, но воля была не его. Хотя и русские были не правы, но можно было бы их смирить: только одних надлежало худших выгнать, а не всех. А когда выгнали князя с русскими, напало на оставшихся греков уныние и скорбь, и совершенно лишились тишины душевной и телесной.

154. Соболезнование греков о изгнании русских

Наипаче дивно и плача достойно, что с старцем Венедиктом, при старости, при последних днях жизни, случилось искушение и горькое падение, что во втором своем столетии он допустил себе несправедливость и малодушие; и о том плакал он день и нощь, и просил Господа Бога и Божию Матерь, чтобы возвратить русских в обитель; но не имел надежды при своей жизни видеть русских в обители: уже тогда было ему от роду 103 года; оттого больше и плакал. Но было ему от Бога извещение, что не умрет без русских, а будут его отпевать и погребать русские. От этого он несколько утешился, и ожидал такого торжественного и многовожделенного дня три года. Русских было выгнать легко: сказали им одно слово, и они вышли; но паки ввести – стало тяжко. Еще другое искушение постигло; или прямо сказать, жезл наказания был от Бога послан на иноков Руссика. Вздумали они начать то дело, что говорил князь, – отобрать свою землю от одного монастыря; и подали прошение к Патриарху; но за это восстала на них вся Гора Афонская: потому что все монастыри участвуют в обладании землею русского монастыря, и все напали на руссикских греков: все их почитать стали виновными и бунтовщиками, что они князя русского безвинно выгнали, и притесняли русских три года. A бедные греки руссикские не имели за себя никакой защиты против восставших на них своих братий, греков. Вступились за свое доброе, да сами же стали виноваты; даже со стороны было – смотреть на них, да плакать. И до того их теснили, что остальные хотели отобрать у них на подворья, а их самих разослать по разным местам, потому что за них защиты никакой нет. Но только защитила их бедных Божия Матерь и святой великомученик Пантелеимон. Много они бедные претерпели, так что часто садились в трапезе без хлеба, с одними бобами или гнилыми сухарями, и дожидались себе заточения, еще и от Бога горшего наказания. Но видя на себя излиянный фиал гнева Божия за изгнание неповинного князя, они вспомнили русских: за великое счастье стали почитать, ежели русский зайдет к ним в монастырь; и не имели надежды, чтобы русские братия к ним пришли; и оплакивали свою горькую участь, что всех на свете прогневали: во-первых, прогневали Бога; во-вторых, прогневали русских, и в-третьих – своих греков; только и просили милости от Господа Бога и от Божией Матери. И прежде был гол и скуден монастырь, но хлеба было довольно; а теперь уже до конца стал обнажен.

155. Греки просят русского игумена к себе в монастырь

В 1837 году, приехал в Афонскую Гору из России, из Астрахани, игумен E., с великою суммою денег, с намерением строить русский монастырь. Руссикские греки, услышавши о том, пришли его просить к себе. Старцы, украшенные сединами, стояли пред ним на коленах, и слезно просили его к себе, и клятвами обязывались, говоря: «Будем вместе вечно жить с русскими; возьми себе половину монастыря, а после и весь ваш будет; мы своим грекам его не оставим, потому что они нас обидели понапрасну, за наше же доброе. Еще мы сами видим, что послан на нас меч наказания от Бога за неповинное изгнание князя. Теперь хощем сей грех загладить». Но игумен русский их слов не принял, выгнал их вон, и сказал: «Как вы над князем надсмеялись, так хотите и надо мной». И они вышли с горькими слезами. Сей игумен после и сам с своими деньгами уехал из Афонской Горы: хотел усильственно, чрез султана и Патриарха, взять один у греков монастырь из самых великих, и сделать русским; но не удалось: греки перемогли. И дали бы с любовью монастырь, только не из великих, ежели бы он со смирением поклонился и попросил афонских отцов: но он хотел взять гордостью и властью; чрез сие и сам принужден был уехать.

156. Празднование дня святого великомученика Пантелеимона и проречение старца Венедикта

Русский монастырь уже два года не справлял и праздника святому Пантелеимону, потому что было нечем успокаивать приходящих братий. В 1839 г., кое-как собрались почтить память святого великомученика Пантелеимона, и повестили на Карее, что просят отцы и братия Руссика к себе на праздник святого Великомученика Пантелеимона, ежели кому будет угодно. И сошлось много отцов, а наипаче старших греков: приехали прощаться пред наступлением поста. Хотя праздновали весьма недостаточно по своей скудости; но братия руссикские с любовью и расположением всех принимали, и угощали, чем могли; и во всех они возбудили жалость, все на них со слезами смотрели. После трапезы все значительные гости были приглашены на гостиницу, и там прощались. Некоторые гости над руссикскими греками смеялись, и говорили: «Вы русских приняли, хотели быть богатыми, а после и выгнали, над ними насмеялись; теперь уже кончено, вы больше русских у себя в обители не увидите». Но старец Венедикт вскочил с своего места, и стал посреди всех, топнул ногою, ударил жезлом, и сказал: «Видите мою старость: от роду я имею сто пять лет; но не умру без того, пока русских не приму, а когда приму, тогда и умру!» Братия смеялись, и говорили: «Ты заутро умрешь: a где у тебя русские?» Он же паки сказал: «Видите, каков я есмь: но истину вам говорю, что не умру без русских; они меня похоронят; я вам говорю, что посажу русских в обители, и они ее обогатят и украсят, и вы все будете завидовать ей. За сим простите меня грешного, и вас всех прощаю, кто нас чем обидел; не вы нас обидели, но грехи наши». И так простившись разошлись.

157. Изгнание великороссиян монахов из Ильинского скита

По выезде князя из Афона, постигла скит Илии пророка моровая язва, чума; и почти все были ее жертвою. И сам игумен Парфений скончался, и остались немногие, только шесть человек; из великороссиян иеромонах и духовник Павел; из малороссиян монах Савва. По согласию всех русских афонских отцов, избран был во игумена духовник Павел, и был произведен епископом Панкратием. Монах же Савва с прочими малороссийскими взбунтовался: и много было в скиту смущения между великороссиян и малороссиян, и продолжалось почти два года. Отца Павла трижды становили игуменом, и паки сменяли. А после не только Павла выгнали, но всех великороссиян, которых уже было собрано более тридцати человек. Помогли малороссиянам и греки: они имели неудовольствие на великороссиян по причине игумена Астраханского E., который хотел у них монастырь отнять. Павел взял с собою из скита икону святителя Митрофана, и стал с братией проживать на Карее, на квартире. Теперь до конца Бог смирил и великороссиян: остались без всякого приюта и пристанища, не имея где главы подклонить в Святой Горе Афонской.

158. Греки упросили русских взойти на жительство в Руссик

Но пришло время грекам просить русских, когда русские остались без всякого пристанища, и сами сталиискать себе место. Собрали в Руссике собор, и сделали совет. И пошли просить отца Павла со всею братиею русскою к себе в монастырь. Отец Павел согласился, и духовник Арсений благословил. В 1839 году, ноября 21 дня, на Вход во храм Божия Матери, взошли русские во свою русскую обитель, с честью и славою, все самые истые великороссияне; и греки их встретили с торжеством и радостью, о чем писано выше в гл. 110. И была обоюдная радость грекам и русским, а наипаче стошестилетнему старцу Венедикту. И он на гостинице прочитал молитву: ныне отпущаеши раба Твоего, и прочее. И сказал проповедь и свое завещание, чтобы вечно жить русским с греками в обители; простился со всеми, пошел в свою келию, и больше его никто не видал: ибо готовился ко исходу, а в сороковой день и скончался; и погребали его с греками вместе и русские. Ноября 23, освятили русскую церковь во имя святителя Митрофана, и были говорены разные проповеди в утешение русским. Чрез восемь месяцев скончался игумен Павел, и сотворил всем плач велий, грекам и русским. Потом, по желанию братий, по изволению Божию и по благословению старца, духовника Арсения, взошли мы в Русский монастырь со своим старцем, монахом Иоанникием.

159. Заложение нового храма святителя Митрофана

В 1841 году, в январе месяце, освятили место, и заложили новый русский собор во имя святителя Митрофана, в северо-восточном угле Руссика. На Сырной неделе, в последний день, ходили погребать великого старца, схимонаха Николая, ученика духовнику Арсению. На первой неделе Великого поста, в субботу, постригся в великую схиму старец наш Иоанникий, и наречен Иеронимом. И мы радовались, что привел Бог нам видеть своего старца иеромонахом, духовником и схимником. И препровождали святую Четыредесятницу в тишине и безмолвии. Каждую седмицу дважды причащались Святых Таин.

160. О пострижении моем в великий ангельский образ

На пятой неделе поста призвал меня духовник к себе, и сказал, что отцу игумену и ему расположилось меня постричь в великий образ ангельский. Я ему ответил: «Я, отче святый, от юности желаю того великого образа; но только теперь повременю; потому что мало жил в сем монастыре: боюсь, дабы не положили послушания сверх моих сил». Но он сказал: «Ты своего рассуждения не имей, а твори послушание; на это есть воля Божия; другие просятся, да не постригают; а тебя сам игумен желает». Я упал ему в ноги, и сказал: «Буди воля Господня и ваша; только без благословения своего старца и духовника Арсения не могу решиться». Он послал меня к духовнику. Я пошел, и сказал ему все. Духовник Арсений с любовью меня благословил принять великий образ от игумена иеросхимонаха Герасима. Пришедши в монастырь, я поведал духовнику Иерониму; он рад был, и пошли к игумену. Игумен приказал готовиться. И постригли меня многогрешного в великий ангельский образ на пятой неделе поста, на преждеосвященной Литургии, и наречен Парфений. Духовник Иероним постригал; а игумен Герасим подводил. И всю седмицу каждый день я причащался Святых Таин Тела и Крови Христовой. О, какой я исполнился неизреченной радости, яко сподобился принять великий иноческий образ в жребии Царицы Небесной, в Святой Горе Афонской и в великой царской русской обители святого великомученика Пантелеимона, и яко сподобился быть сыном общежительной русской святой обители!

161. Радование мое о моих старцах руководителях

Радовался я, что сподобился в Святой Горе Афонской иметь себе трех пастырей старцев, отцов и покровителей, великих и славных, украшенных всеми иноческими добродетелями: первого – моего отца и старца, иеросхимонаха и духовника Арсения, постника и пустынножителя, которому препоручил свое тело и душу; второго – иеросхимонаха и духовника Иеронима; и третьего – блаженного моего старца, Русского общежительного монастыря игумена, иеросхимонаха Герасима. И благодарил Господа Бога, Царя моего Небесного, и Пречистую Его Матерь, Деву Марию, за Их неизреченные милости, излиянные на мя недостойного, – что все мои желания и прошения исполнили, еще и с преизлишеством! Я просил и желал хотя одного старца искусного иметь: Они мне дали трех. Просил и желал для прожития иметь хотя маленькую колибочку: Они меня ввели в великий царский монастырь. Желал хотя в малый образ постричься: Они меня многогрешного сподобили принять великий ангельский образ. Только, еще просил мою Владычицу, да сподобит меня препроводить остальные дни моей краткой жизни и скончать живот свой в Святой Горе Афонской, да и по смерти моей сподобит меня вечного блаженства с преподобными отцами афонскими. И так я жил радуясь и веселясь, и о всем благодаря Бога.

162. Приближение скорбей моих

Но не долго я радовался и веселился. Всегда после радости ожидай скорби и печали. Видно, Царь Небесный не хощет, чтобы мы радовались, живя в сей маловременной жизни; поистине, многими скорбми подобает нам внити в Царствие Божие (Деян. 14:22). Погостил я у Царицы Небесной полтора годочка, и показались мне за полтора денечка. В полтора года каждый день моя радость умножалась. Но когда моя радость преисполнилась, и место жительства моего совершенно укрепилось, когда радостная весна наступила, и красное солнце воссияло: тогда вдруг нашла туча темная, откуда я не чаял; ударил сильный гром, и мало что до смерти не убил меня. Пришла Суббота – Лазарево воскресение: все мы были причастники Тела и Крови Христовой. По Литургии была изобильная трапеза. По трапезе ударили в доску на послушание: все братия сошлись на паперть к Успенской церкви вязать ваия к Вербному. Во Святой Горе Афонской связывают три древа воедино: масличное, финиковое и лавровое; и я стал вязать. Вдруг присылает за мной духовник Иероним, чтобы скорее шел к нему. Я встал и пошел, и войдя к нему в келию, увидел его в лице изменившегося. Я ужаснулся, и, взяв у него благословение, вопросил: «За чем вы, отче святый, меня требовали?» Он же со слезами на глазах, сказал мне: «Отче Парфение! Есть тебе послушание». Я ему сказал: «Что́ благословите?» Но он промолчал. Я ему паки сказал: «отче, благослови: я пойду на послушание; там отцы работают». Он же: «Ты уже отработался». Я ему сказал: «Вы, отче, мне объявите, что вы хотите делать со мною».

163. Духовник Иероним объявил мне о назначении ехать в Россию за сбором

Тогда он начал мне говорить: «Теперь надобно уже сказать. Такое тебе, отче Парфение, послушание: мы основали русскую церковь святителя Митрофана; а монастырь наш небогатый: строить нечем; братий больше ста человек, а денег нет ничего; еще и должны более ста тысяч. Требуется послать в Россию для сбора, а кроме тебя некого; надобно потрудиться тебе, съездить». Я, услышавши сие, не мог терпеть, заплакал и упал, и начал говорить: «За тем ли вы меня постригли в великий образ, да разлучите меня с Святою Горою Афонской, пошлете меня в мiр, наполненный соблазнами, отторгните от тихого пристанища, Святой Горы Афонской, и ринете во многоволнистое и страшное море жития мiрского? He налагайте, отче святый, выше естества моего мне послушание: не только я не могу разлучиться с Святою Горою, а еще больше: вы меня во обители своей не увидите; пойду и скроюсь в чаще и непроходимой пустыне афонской, и там скончаю живот свой».

164. Горесть моя, и утешение от духовника

Духовник горько заплакал, и взял меня в свои объятия, и стал меня уговаривать: «Послушание выше всех добродетелей; а без благословения и в пустыне погибнешь. Еще есть тебе благословная вина отлучиться на время из Святой Горы Афонской. Я бы тебя и сам не послал, зная твое расположение к Святой Горе. Но ты давно скорбел и соболезновал о своих родителях, что они пребывают в расколе и вне Святой Соборной Апостольской Христовой Церкви: необходимо нужно тебе к ним побывать, и их уговорить, и присоединить к Христовой Церкви. Нам родители, кроме Бога, всего дороже: они нас родили и воспитали, и имели о нас попечение; потому и нам надобно иметь о них попечение, а кольми паче о их душах. А хотя мы их и оставили Бога ради, то мы возлюбили Господа своего паче родителей, как Сам Спаситель сказал: иже любит отца или матерь паче Мене, несть Мене достоин (Мф. 10:37). И мы оставили не родителей, но суетный мiр с прелестями; и пошли за себя и за родителей, без всяких препятствий от мiра, поработать Господеви своему. И все наши труды и подвиги и молитвы идут в половину за родителей: потому что они нас родили и воспитали, и доднесь о нас соболезнуют. Теперь пришло время тебе к ним побывать, а от них побывай в России». И сим несколько меня утешал. Но я, видя его намерение неотложным, вышел от него, и пришел в келию свою, пал на землю, и много плакал.

165. Плач мой о горькой моей участи

И просил Господа моего и Божию Матерь, да не отпустят меня из Святой Горы Афонской; лучше да возьмут меня от мiра сего, и прекратят дни мои, или да пошлют на меня телесную болезнь, только дабы я не дожил до того дня, когда буду разлучаться со Святой Горой Афонской; а родителей моих, как Сам Бог знает, так да спасет; и до того плакал, что не мог встать. Узнавши сие, духовник Иероним пришел ко мне в келию, и меня утешал и уговаривал. Я же ему сказал: «Отче святый, ежели хощешь меня утешить и видеть не плачущим, то обещайся меня никогда не разлучать со Святой Горой Афонской». Он же сказал: «Это невозможно». Я ему сказал: «Ежели это не можно, то оставь меня плакать и рыдать, сколько я хощу. О моего окаянства! Видно, я один паче всех человек грешнее, что хощете вы меня разлучить с сим земным раем, с Святой Горой Афонской, и хощете меня удалить от своего лицезрения, которое для меня лучше всего, и хощете меня разлучить с духовным братством, с земными этими ангелами, и хощете меня послать в мiр, всеми суетами и соблазнами наполненный? Каково мне в монашеском образе быть между мiрянами, да еще и женами, подобно мертвецу между живыми, и странствовать по мiрским домам? Каково мне быть в родительском доме, и вспомнить прежнее свое мiрское житие, которое было позабыл? Или я вас чем оскорбил паче всех? Лучше изгоните меня из обители, и буду странствовать как прочие, по крайней мере, в пустыне, и буду иметь утешением Святую Гору Афонскую, и буду хотя изредка ваше лице видеть, и слышать ваше наставление. Вы знаете, как я к вам привязан духом и любовью, и никогда не думал я от вас разлучиться, кроме смерти». Он же заплакал, и ушел в свою келию; я же горько рыдал, и многое говорил в утешение себе, дабы мне больше плакать. Пришли братия, и много меня уговаривали, и утешали.

166. Страстная седмица во Афоне

На Неделю Ваий было всенощное торжественное бдение, продолжалось четырнадцать часов. Я не мог ни читать ни петь, но все плакал в горести сердца моего. Во вторник на Страстной седмице праздновали Благовещение Пресвятой Богородицы, и причащались все Святых Таин. И всю седмицу Страстную были всенощные стояния. В Великий Четверток было освящение елея, и все братия соборовались маслом, и паки все причащались Святых Таин. Под Великий Пяток было всенощное стояние. В Пяток же почти весь день не выходили из церкви. Часы продолжались весьма медленно; стихиры все пели нараспевы, с канонархом, по нотам: на каждом часе читали продолжительное поучение. А на вечерни, по Евангелии, когда начали петь стиховны «егда от древа Тя снем», тогда выносили торжественно плащаницу на средину церкви: сначала обнесли кругом престола трижды, и положили, и читали два надгробные слова; на повечерии канон на плач Пресвятой Богородицы пели с канонархом, и братия прикладывались все к плащанице. Под субботу было всенощное стояние; многие читали поучения. По славословии носили плащаницу кругом собора; были четыре ектении. После вечерни, на Литургии были все причастниками Святых Таин.

167. Пасха Святая во Афоне

В Пасху была торжественная утреня, такожде и Литургия; всю Литургию стояли со свещами, и были все причастниками Святых Таин. В трапезу шли все со свещами: и трапеза была торжественная и изобильная. На Пасху вечерню с самого начала все стояли со свещами. Евангелие читали всем собором на десяти языках. По вечерни, у игумена было всем угощение. Но эти торжества и радости не могли развеселить мое сердце печальное. Все братия радовались, все веселились; один я плакал, что должен разлучиться с многовожделенной для меня Горою Афонскою, с возлюбленною моею матерью, святою моею обителью, должен разлучиться от богособранного моего братства. На Пасхе в понедельник, после утрени, был крестный ход по келиям и по окрестностям, верст пятнадцать. После была Литургия. После обеда пошел я в Иверский монастырь повидать своего старца и духовника, отца Арсения, и испросить от него совета.

168. О свидании с старцем Арсением

В Иверском монастыре было всенощное бдение. После был крестный ход, и носили Иверскую чудотворную икону Богородицы. Потом, увидавши своего старца, духовника Арсения, стал ему говорить, что хощут меня разлучить с Святой Горой Афонской, и посылают в Россию для сбора. Он же сказал мне: «Что́ делать? Послушание надобно исполнять; только едва ли будет сбор; но впрочем съезди». Я заплакал, и сказал ему: «Отче святый, я надеялся на тебя, что ты меня удержишь». Он же паки мне сказал: «Что́ делать? Надобно творить послушание». Я с плачем с ним распростился. Пришел в монастырь, и стал с великою скорбью собираться в дальний путь.

169. Расставание с моими отцами и со всею моею братиею

На Фоминой седмице, во вторник, стали отправляться на корабль. Ударили в колокол, и собрались все братия в собор. Вынесли главу святого великомученика Пантелеимона, отпели молебен, и стали прикладываться к мощам и святым иконам. Игумен и духовник стали нас благословлять. И сделался со мной удар: не мог я больше вынести скорби, что прощаюсь со Святой Горой Афонской, прощаюсь с возлюбленными моим отцами и с братиею, прощаюсь с моею дражайшею матерью, святой обителью. Вывели меня под руки игумен и духовник, и со слезами меня уговаривали; и пришли к морю, стали садиться в лодку. И я у всех святых отцов моих и братий лобызал руки и ноги, и потом сели в лодку; и я со всею братиею простился, и просил их святых молитв.

170. Плач и рыдание мое о Святой Горе Афонской

Потом поехали на корабль; и много я плакал и прощался. «Прости, Святая Гора Афонская, Богородичен святый доме, со всеми своими прекрасными пустынями! И ты прости, возлюбленная моя мати, святая моя обитель русская, породившая меня совершенным монашеством! Прости меня и святой великомученик Пантелеимон со святителем Митрофаном! Вы будьте мне хранители и поспешники! Прости, возлюбленный мой духовный отче Арсений! He увижу я больше твоих святолепных седин и равноангельного пресветлого твоего лица. И вы простите все, святые отцы и братия и пустынножители! Уже не увижу ваших постных лиц, не услышу больше ваших душеполезных наставлений; уже не буду ходить по вашим пустынным дорожкам. О, лучше бы мне было, ежели бы я не приходил к тебе, Святая Гора Афонская! Лучше бы мне было, ежели бы я тебя не видал! He терпел бы я такой горести. Думал ли я, что буду в животе моем разлучаться с тобою, Святая Гора Афонская? Бывало, когда во сне увидишь, что вне тебя нахожусь, и то весь день находишься в скорби и унынии; а теперь уже не во сне, но яве от тебя разлучаюсь. Ох, увы мне, паче всех окаяннейшему! Сколько тысяч монахов живут в тебе, Святая Гора, и все пребывают в спокойствии! Только одного меня изгнала! Знать, я паче всех грешнее? О, кто бы мне теперь дал источники слез: плакал бы я день и ночь, и рыдал бы о множестве грехов моих! Еще восплачу, еще возрыдаю, еще возглаголю к самой Госпоже и Назирательнице Горы Афонской, ко Пречистой Владычице, Деве Богородице Марии. О Владычице, благодарю за Твои неизреченные милости и благодеяния! С какою Ты милостью меня приняла в Свой святой жребий, в Святую Гору Афонскую! Как Ты меня приветствовала! О Владычице, каким великим старцам определила меня под руководство! О Владычице, какими Ты меня упокоила местами! Сперва дала место – уединенную пустыню, колибочку; и жил я как в раю, един со единым Богом, и довольствовался всеми телесными потребами; потом определила место лучше прежнего, в богатую келию, к духовному отцу и братии; еще, о Владычице, ввела нас и посадила в великую царскую обитель, ко многому братству, и совершенно нас упокоила. Наконец, Владычице, сподобила меня постричься в великий иноческий ангельский образ. А после всех Своих милостей и благодеяний, о Владычице, как жестоко меня наказала, что вдруг меня всего лишила, и от всего отлучила! Или я паче всех согрешил пред Тобою, Владычице? Или я паче всех прогневал Твое благоутробие? Но аще и согрешил пред Тобою, и прогневал Тя, Владычице, моими великими грехами: то почто меня не наказала во Святой Горе Афонской? почто не послала на меня великой скорби и тяжкой болезни? Егда проживал во Святой Горе Афонской: всякими утехами меня утешала, и ни единой скорби и болезни на мя не посылала; но вдруг меня отлучила, чего я не ожидал, ниже когда помышлял. Видно, Владычице, несодеянное мое видеста очи Твои. Видно, Ты, Владычице, знала, что у Тебя в гостях гощу? За то Ты меня паче прочих любила, и все Свои милости на мя излияла, и ни единой скорби на мя не посылала, но только угощала и утешала, и упокояла всяким упокоением телесным и душевным! О Владычице! каково мне теперь быть, всего того утешения и упокоения лишенному, еще от Святой Горы Афонской отлученному? О Владычице! не до конца на меня прогневайся, ниже во век наказывай меня; но паки возврати мя здрава; паки приведи мя в сие тихое и небурное пристанище! Сие меня утешает, сие меня подкрепляет, что не вовсе отлучаюсь от Святой Горы Афонской, но аще продлятся дни мои, – паки возвращусь, как голубица к Ноеву ковчегу, и аз во свою святую обитель!» Мой же товарищ много меня уговаривал. А послан был со мною другой монах, младой, родом болгарин, знающий говорить по-гречески и по-турецки. И тако отцы наши проводили нас с честью, и приехали на корабль; и я устремил свои очи на свою святую обитель, и прощался, и обливался горькими слезами, что уже я разлучился с ней, и Бог знает, буду ли жив или нет, возвращусь ли, или нет. Буди во всем воля Божия!

На сем месте оканчиваю часть сию. Кто хощет узнать мое путешествие из Святой Горы, да прочтет следующую часть. Аминь. Богу нашему слава.

Сия часть написанием окончена 1848 г., августа 1 дня.

Конец второй части.

Примечания

1

Разжиза́ться – (церк. слав.) соблазняться, смущаться. (Прим. изд.)

(обратно)

2

Полное заглавие книги: Книга о вере единой истинной и православной и о Святей Церкви Восточной. Печ. 1648 г.

(обратно)

3

Утла́ченый (церк.-слав.) – утоптанный. (Прим. изд.)

(обратно)

4

Дозде́ (церк.-слав.) – до сих пор, до сего места (о сказанном, написанном). (Прим. fblib.com)

(обратно)

5

Точн. Излож. Прав. Веры Кн. 4, гл. 26.

(обратно)

6

Ефрема Сирина. Ч. 3-я, стр. 33. М. 1840.

(обратно)

7

Там же, стр. 34.

(обратно)

8

Возможно речь идет о поминовении жертвователей за богослужением. (Прим. изд.)

(обратно)

9

Луг Духовный гл. 45. Изд. 1848 г.

(обратно)

10

Древесная смола. (Прим. изд.)

(обратно)

11

Нача́л – у старообрядцев: начало молитвы и сама молитва. (Прим. fblib.com)

(обратно)

12

Творения преподобного Ефрема Сирина в русском переводе т. 1.

(обратно)

13

Подушная подать для немусульманских подданных турецкой империи. (Прим. изд.)

(обратно)

14

Сей митрополит Вениамин много сделал благотворения во Святую Гору Афонскую, в общежительный монастырь Есфигмен, и в нем стал ктитором. После удалился на покой в Карпатския горы, в монастырь Слатив, и там преставился с миром, в 1847 году, уже после отца Иоанна. А собор и доднесь стоит не освящен.

(обратно)

15

То есть ровно, не быстро, внятно. От церк.-слав. Борзый – скорый, бодрый. (Прим. fblib.com)

(обратно)

16

Сия обитель породила и произрастила монашеством святейшаго Патриарха Константинопольского Вселенскаго Анфима, который пребывает на престоле и по сие время, т. е. по 1848 год.

(обратно)

17

Сей отец Акакий после был рукоположен во иеродиакона, потом, чрез частыя, в скиту бываемыя, смущения, вышел из скиту, и поступил в ученики к пустынножителю и к духовнику иеросхимонаху Арсению, и постригся от него в великую схиму, и переименован Александром, и прожил с духовником шесть лет во единой келии, и потом в 1846 году, марта 24 числа, препроводил своего пастыря на вечную жизнь, и похоронил его многотрудное тело, и остался с прочией братией наследником его имущества, духовнаго и телеснаго.

(обратно)

18

Фиал (φιάλη, phiala) – чаша, сосуд. У древних греков и римлян плоский и низкий сосуд, с ручкой или без нее, служивший для питья. (Прим. fblib.com)

(обратно)

19

А кто хощет знать, какая именно святыня, да прочтет книгу Василия Григоровича Барского.

(обратно)

20

Кошни́ца (κάνεον) – корзина, коробка, сплетенная из тростника. (Прим. fblib.com)

(обратно)

21

Рухальная, рухлядная (ρούχα – одежда) – вещевой склад монастыря, кладовая. (Прим. fblib.com)

(обратно)

Оглавление

От издателей

Предисловие

Часть первая. Странствие и путешествие по России и Молдавии

  1. Общее замечание о себе

  2. Жизнь моя в юности

  3. Первое странствие по России: Киев и Стародубские слободы, монастыри и монахи

  4. Москва и ее святыни

  5. Саровская пустынь

  6. Керженские раскольнические скиты

  7. Монастыри Иргизские

  8. Монастырь Чернобыльский

  9. Скорбь о неимении благодати Божией

  10. О беспоповцах

  11. Размышление о Церкви, о расколе и о беглых попах

  12. Раскольнический скит и разные толки в Молдавии

  13. Проживание внутри гор Карпатских

  14. Гора Щаглуй

  15. Горы Карпатские

  16. Буковина, град Сочава

  17. Монастырь Драгомирна и русские села в Буковине

  18. Галиция

  19. Град Черновцы

  20. Монастыри православные в Буковине

  21. Пострижение в монашество

  22. Сомнение в расколе

  23. Проживание в Мануиловском ските

  24. Размышление о заблуждении раскольническом

  25. Знакомство с отцом Иоанном

  26. Ложь соловецкой челобитной

  27. Начало убеждения в правоте Восточной Церкви

  28. Беседа с отцом Иоанном о неправоте раскольнической

  29. Согласие со мной о том отца Иоанна

  30. Искание истинной Христовой Церкви

  31. Чтение из книги о правой вере: а) о благочестии Греков

  32. б) О Восточных Патриархах

  33. в) О Святой Восточной Христовой Церкви

  34. г) О святом свете: како сходит на Христов Гроб

  35. д) О единой Святой Восточной Церкви и славе ее

  36. е) О славе церковной

  37. ж) О епископах

  38. Обретение истинной Церкви и радость наша

  39. Удивление слепоте раскольников, и намерение наше ехать в Россию

  40. Болезнь отца Иоанна и сожаление о своем ученике Силуане

  41. Молитва отца Иоанна пред иконою Пресвятой Богородицы о Силуане

  42. Обращение Силуана из раскола

  43. Благодарение отца Иоанна Пресвятой Богородице; Силуан в Яссах

  44. О ските Мануиловском

  45. Болезнование Силуана о своем друге Исихии

  46. Разговор Силуана с Исихием

  47. Плач Исихия о Силуане

  48. Речь отца Иоанна к Исихию

  49. Вопрос Исихия отцу Иоанну

  50. Ответ отца Иоанна Исихию о православии России

  51. Обращение монаха Исихия из раскола, и выезд в Россию

  52. О монастыре Нямец вкратце

  53. Повествование о еврейском раввине

  54. Речь раввина к ученикам своим, и их ответ

  55. Речь раввина к ученикам о Мессии и Иисусе Христе

  56. Ответ учеников и вера их во Христа

  57. Нямецкий монастырь, крещение и пострижение в монашество

  58. Поиски евреев о своем раввине и злоумышление на жизнь его

  59. Убиение раввина, и гнев Божий на убийцу

  60. Восстание раскольников на нас

  61. Первый вопрос нам от раскольников на их соборе, и наш ответ

  62. Чтение из книги «Большой катехизис» о Святой Церкви

  63. Из той же книги: по чему познавати еретиков?

  64. Наш ответ о православной вере

  65. Слова раскольников к нам

  66. Наша речь к раскольникам

  67. Чтение из Книги о вере; о Патриархах

  68. Вторая наша речь к раскольникам

  69. Речь дьяка Степана Кондратьева к нам

  70. Наш ответ раскольникам

  71. Вопрос дьяка о Патриархе Никоне, якобы он много ввел новостей

  72. Наш ответ к ним о напрасной клевете на Патриарха Никона

  73. О Восточной Церкви и о Патриархах, и о других предметах

  74. Ответ о двухперстном сложении

  75. О трехперстном сложении

  76. О семи и пяти просфорах

  77. О хождении по солнцу и против солнца

  78. Ответ о аллилуиа

  79. Наше увещание к раскольникам

  80. Речь купца Флора Иванова о четвероконечном кресте

  81. Наш ответ против Флора

  82. Совещание раскольников – что с нами сделать

  83. Второе совещание, и опасение раскольников

  84. Скорби от раскольников, и приезд наших родных

  85. Их вопрос и наш ответ

  86. Второй их вопрос и наш ответ

  87. Третий вопрос о антихристе и наш ответ

  88. О лживом пророке Магомете и его гонении на Святую Христову Церковь

  89. О ересях

  90. Первые плевелы раскола в благочестивой России, и о раскольниках

  91. Чего должно христианам более бояться и остерегаться, и о чем помышлять

  92. Обязанности простолюдинов и пастырей Церкви

  93. Прение наше со скопцами, обличение их в заблуждении

  94. Краткое сказание о ясских скопцах

  95. Выезд наш в Россию в единоверческий монастырь

  96. Проживание наше в Киеве

  97. Об иконах в Киево-Софийском соборе и о раскольническом закоснении

  98. Мощи Павла митрополита Тобольского

  99. О двух примерной жизни женах

  100. Путь по России

  101. Проживание наше в Высоковском единоверческом монастыре

  102. О старце Тимоне пустынножителе, и о жизни его

  103. Наставление отца Серафима Саровского старцу Тимону

  104. О Надеевской пустыне, в которой жил старец Тимон

  105. Выезд из Высоковского монастыря

  106. Град Кострома; Саровская пустынь и град Воронеж

  107. Корсунский монастырь, в Таврической губернии

  108. Град Одесса и Преосвященный Гавриил

  109. Возвращение наше в Молдавию

  110. Отказ в принятии нас в монастырь Нямец, и скорби наши

  111. Приезд в Мануиловский скит к раскольникам

  112. Намерение мое оставить отца Иоанна

  113. Речь его ко мне

  114. Отказ в принятии меня в монастырь Ворону

  115. О старце схимнике и пустынножителе Иоанне

  116. Прение с раскольниками в скиту Мануиловском

  117. Речь моя к монаху Никите иконописцу о разных предметах, и его обращение

  118. Указ о принятии нас в монастырь Ворону

  119. О том, как отец Иоанн ходил к монаху Феодосию раскольнику, и что с ним говорил, и как положил и завет один за другого молиться о обращении

  120. О монахе и схимнике Феодосии, его учениках, и жизни их

  121. О проживании нашем в монастыре Вороне

  122. О прозорливом старце и пустынножителе

  123. Как я приходил в скит к отцу Иоанну, и о старце Феодосии

  124. О ревности по расколе монаха Алипия

  125. Нечаянная перемена у отца Иоанна

  126. Сказание отца Иоанна о обращении отца Феодосия схимника со учениками, и о монахе Киприане

  127. Рассказ отца Иоанна о том, как он узнал о обращении отца Феодосия

  128. Отец Гедеон рассказывает о себе и отце Феодосии: каким случаем они обратились к Святой Церкви

  129. Речь отца Гедеона к духовному брату монаху Анатолию: почему признает Святую Церковь Восточную справедливою

  130. Речь монаха Анатолия к Гедеону, и его обращение

  131. Как Гедеон объявил о своем обращении старцу Феодосию, и что Феодосий говорил Гедеону, и как плакал о своих учениках

  132. Речь отца Гедеона к старцу Феодосию о Святой Церкви

  133. Обращение старца Феодосия и благодарственная его молитва к Господу Богу и к Пресвятой Богородице

  134. Радость и веселие старца Феодосия

  135. О обращении монаха Киприана схимника

  136. Возвращение мое в монастырь Ворону

  137. Известие о обращении монаха Алипия

  138. Речь его к отцу Иоанну

  139. Речь отца Иоанна к отцу Алипию: почему невозможно спастись вне единой Святой Восточной Церкви, и обращение Алипия из раскола

  140. Совет раскольников убить меня, и за что

  141. Как отцу Феодосию полюбилась пустыня Воронинская, и речь его к отцу Иоанну

  142. О приезде старцев из Мануиловского скита в монастырь Ворону и резолюция митрополита о присоединении нас ко Святой Христовой Церкви

  143. Что говорил нам митрополит о присоединении нашем к Церкви

  144. Каким чином присоединяли нас ко Святой православной Церкви

  145. Неисполнившиеся желания наши иметь особый монастырь

  146. О отце Иоанне и о прочих

  147. Место и состояние монастыря Вороны

  148. Чин и устав его

  149. Праздник Иоанна Предтечи в монастыре Секуле, и сколько в Карпатских горах монахов и пустынножителей

  150. Описание монастыря Секула

  151. О скитах монастыря Секула

  152. О торжестве и чине на празднике в монастыре Секуле

  153. Монастырь Нямец: встреча митрополита Вениамина

  154. Описание Вознесенского монастыря Нямеца

  155. Отбытие в Святую Гору Афонскую

  156. Паки странствие по России; раскольнический Покровский монастырь в Стародубских слободах

  157. О юноше раскольнике, сведущем в Писании

  158. Обличение раскольнических монахов

  159. Белобережская общежительная пустынь

  160. Назидательное наставление белобережского старца Моисея

  161. Оптина пустынь, и о старце иеросхимонахе Леониде

  162. Строгий поступок старца Леонида с одним господином

  163. Как старец Леонид исцелил больную и предсказывал о своей приближающейся кончине

  164. Разговор мой со старцем Леонидом, и о прочем

  165. Свидание с прежним моим другом отцом Иоанном, и о том, как раскольники не терпят истинной правды

  166. О рабе Божией Евдокии, юродивой

  167. О юродивом Иоанне Яковлевиче

  168. Размышление о милосердии Господнем, Святой Церкви и о прочем

Часть вторая. Странствие и путешествие по европейской Турции и пребывание во Святой Горе Афонской

  1. Желание отправиться во Святую Гору Афонскую

  2. Благословение от духовника и от старца, схимонаха Иоанна

  3. Наставление от старца Иоанна о вере в Бога

  4. Место келии старца Иоанна

  5. Архимандрит Рафаил не советует мне идти во Святую Гору

  6. Объявление моего намерения своей братии

  7. Наставление старца Иоанна о надежде и любви к Богу

  8. Наставление о любви к ближнему

  9. Наставление о соблюдении от ересей, расколов и соблазнов

  10. Архимандрит благословляет меня в путь, и последнее мое свидание с старцем Иоанном

  11. Рассказ старца Иоанна: а) о своем происхождении и странствии

  12. б) о поступлении в Нямецкий монастырь

  13. в) о старце Паисии и его монастыре Нямецком

  14. г) о путешествии во Святую Гору Афонскую и возвращении

  15. д) о пребывании в безмолвии

  16. е) о втором путешествии во Святую Гору

  17. ж) о свидании с Константинопольским Патриархом Григорием во Святой Горе

  18. з) о обратном пути из Святой Горы Афонской

  19. и) о гробнице преподобного Григория

  20. й) о вселении в скиту Покровском близ старца Платона

  21. к) о провождении жизни с отцом Платоном

  22. л) о святой жизни отца Платона и его кончине

  23. м) о расстройстве в монастыре Нямецком

  24. н) о свидании с митрополитом Вениамином и переходе в монастырь Ворону

  25. о) об умной молитве и плодах безмолвия

  26. Вид и образ жизни старца Иоанна пустынножителя

  27. Отбытие из монастыря Вороны, прощание с братиею, и путь по Молдавии

  28. Монастырь Мерлополяны в Валахии

  29. Град Браилов и переправа чрез Дунай

  30. Прибытие в Турцию, в город Мачин; притеснение христиан от турок

  31. Ромыни рассказали нам путь в Афонскую Гору

  32. Русское село некрасовцев, скит раскольнических монахов и прение с ними

  33. Каким образом были в опасности жизни

  34. Страннолюбие придунайских христиан

  35. Страна задунайская

  36. Бедность православных церквей в Болгарии

  37. Бедность христиан и тяжкое иго турецкое

  38. Град Силистрия; чума; трудный путь

  39. Град Туртукай; оказанное нам страннолюбие

  40. Град Рущук. Болгарские села и церкви

  41. Болгарский народ и иго турецкое

  42. Усердие и страннолюбие болгар

  43. Горы Балканские и переход чрез них

  44. Путь по Фракии; селения Шипкой и Калофер

  45. Град Базар-Чук татарский. Тамошние христиане и церковь

  46. Балкан-Доспад и село Батак

  47. Мало проходимый путь, и обоз на пути

  48. Разбойники что с нами сделали. Страна Македония

  49. Монастырь Иоанна Рыльского

  50. Монастырь Иоанна Предтечи и древа кипарисовые

  51. О чудесной воде, проведенной Иоанном Предтечею

  52. Библиотека, множество кожаных славянских книг

  53. Сказание о граде Серезе и его жителях

  54. Турки за бороды берут деньги; блуждание наше по горам и лесам

  55. Как мы шли на гору, и плакали

  56. Первый раз увидали Афонскую Гору

  57. Радость наша и плач

  58. Прибытие на перешеек и молитва наша

  59. Ночлег на метохе, или на хуторе

  60. Вступление на Святую Афонскую Гору

  61. Путь по Святой Горе; вершина горы Афона; радость наша

  62. Крест на дороге; первая встреча с монахами афонскими

  63. Красота Святой Горы Афонской; монастырь Хилендарь

  64. Стоящая на пути чудотворная икона Богородицы, и слова наши к ней

  65. Вид монастыря Хилендаря извне

  66. Врата монастыря

  67. Вступление в монастырь; его здания

  68. Угощение на гостинице

  69. Паперть и притворы храма

  70. Настоящий храм, служение вечерни

  71. Чудотворная икона Пресвятой Богородицы «Троеручица» вместо игумена

  72. Гроб святого Симеона царя сербского

  73. Красота храма, конец вечерни

  74. Лоза виноградная из гроба святого Симеона

  75. Чин и устав утрени

  76. Чин Литургии

  77. Приглашение на жительство

  78. Паки икона Пресвятой Богородицы, что на пути; сказание о ней

  79. Монастырь Есфигмен

  80. Славная обитель Ватопедская

  81. Путь от Ватопеда лесом

  82. Скит Болгарский Богородицы

  83. Скит Илии пророка, русский

  84. Число братии на Афоне; повесть о изгнании великороссиян из скита

  85. Первое известие о старце и духовнике Арсении

  86. Богослужение в ските Ильинском

  87. Множество келий на Горе Афонской

  88. Монахи афонские, идущие на Карею с рукоделием

  89. Карея, афонское торжище с множеством монахов

  90. Великороссияне жалуются на малороссиян за притеснения

  91. Великороссияне похваляют духовника Арсения, и рассказывают о его высокой жизни

  92. О духовнике Григории Болгарине

  93. Продолжение о старце Арсении

  94. Жительство на келии святых апостол, на Капсальской горе

  95. Неотложное намерение идти к духовнику Арсению

  96. Монастырь Иверский; дорога к келии духовника

  97. Приход к духовнику Арсению, и моя с ним беседа

  98. Избираю себе за старца духовника Арсения; наставление его мне

  99. Трапеза у духовника Арсения

  100. Описание духовниковой келии

  101. Благодарение мое Господу Богу

  102. Вид старца Арсения; возвращение в келию

  103. О схимонахе Андрее и кончине его

  104. Келия Успения Пресвятой Богородицы, называемая Аксион

  105. О старце Никодиме

  106. О горе Капсале

  107. Радостная для великороссиян весть

  108. Греки просят русских в Русский монастырь

  109. Духовник Арсений благословляет русских войти в Руссик

  110. Русские входят в Русский монастырь

  111. Общая в Русском монастыре радость

  112. Радость стошестилетнего старца Венедикта

  113. Речь старца Венедикта

  114. Освящение храма святителя Митрофана

  115. Проповедь архимандрита Прокопия

  116. Слово старца и игумена Герасима, в трапезе

  117. Слово его же к одним русским

  118. Речь отца Павла к своим русским братиям

  119. Служение Литургии духовником Арсением

  120. Щедрость духовника, назначение мне места жительства

  121. Жизнь моя на колибе

  122. Монастырь Симопетр

  123. Чин богослужения в Русском монастыре

  124. Праздник Богоявления в Иверском монастыре

  125. Переход на келию к отцу Иоанникию

  126. О старце Иоанникии

  127. Торжество в Ватопедском монастыре на Благовещение

  128. Лживость клеветы раскольников на греков

  129. О прибытии моего друга Афанасия в Афон и отбытии оттуда

  130. Пострижение в монашество, и наставление старца Арсения

  131. Лавра святого Афанасия; восхождение на верх Афона

  132. Праздник Илии пророка

  133. Праздник святого Пантелеимона в Русском монастыре

  134. Кончина и погребение иеросхимонаха Павла в Русском монастыре. Избрание ему преемника

  135. Духовник Арсений нашего отца Иоанникия и нас с ним посылает в Русский монастырь

  136. Вступление наше в Русский монастырь

  137. Жизнь наша в Русском монастыре

  138. О обычае на Афоне откапывать кости умерших

  139. Об откопанных костях схимонаха Никодима

  140. О посвящении о. Иоанникия в иеромонахи

  141. О общежительных монахах

  142. Совершенство общежительных монахов

  143. Устав общежительных монастырей в Афоне

  144. Хождение за больными и погребение умерших

  145. Описание Русского монастыря

  146. Скиты, принадлежавшие к монастырю Русскому; владения его

  147. История Русского монастыря. Причина наименования его

  148. История монастыря от 14-го века до настоящего

  149. О молдавском князе Скарлате Каллимахе

  150. О иеромонахе Аниките Шихматове

  151. Переход князя в Русский монастырь

  152. Удаление князя из Русского монастыря

  153. Наказание грекам за изгнание русских

  154. Соболезнование греков о изгнании русских

  155. Греки просят русского игумена к себе в монастырь

  156. Празднование дня святого великомученика Пантелеимона и проречение старца Венедикта

  157. Изгнание великороссиян монахов из Ильинского скита

  158. Греки упросили русских взойти на жительство в Руссик

  159. Заложение нового храма святителя Митрофана

  160. О пострижении моем в великий ангельский образ

  161. Радование мое о моих старцах руководителях

  162. Приближение скорбей моих

  163. Духовник Иероним объявил мне о назначении ехать в Россию за сбором

  164. Горесть моя, и утешение от духовника

  165. Плач мой о горькой моей участи

  166. Страстная седмица во Афоне

  167. Пасха Святая во Афоне

  168. О свидании с старцем Арсением

  169. Расставание с моими отцами и со всею моею братиею

  170. Плач и рыдание мое о Святой Горе Афонской

*** Примечания ***