Европа раннего Нового времени, 1500-1789. [Гельмут Кенигсбергер] (pdf) читать постранично, страница - 3

империи в Индии, Индокитае и
Индонезии, возвратили захваченные монголами территории на юге и востоке России, колонизировали
степи Северной Азии (Сибири) от Урала до Тихого океана и поделили между собой Африку. Не
прибегая к прямым захватам или колонизации, европейцы осуществляли торговую экспансию в
Китайской империи и вынудили Японию открыть границы для западной торговли и технологии.

Политическое определение Европы
Эта беспрецедентная экспансия происходила в то время, когда Европа оставалась разделенной на
многочисленные конфликтующие государства. Политическое дробление было прямым следствием
возникновения в V в. на руинах западной половины Римской империи германских племенных
государств. Многие из них бесследно исчезли, и понадобилось почти 500 лет, чтобы карта Европы
приобрела относительную стабильность, отдаленно напоминающую современные политические
реалии. Но межгосударственный антагонизм, несмотря на все попытки его преодоления, до сих пор
остается весьма существенным обстоятельством: в то время как европеизм торжествовал в мировом
масштабе, внутренние противоречия громко заявляли о себе в пределах самой Европы.
Возможно, остальному миру эти события казались локальными проблемами, тем не менее вплоть до
конца Второй мировой войны (1939— 1945) именно они определяли глобальный исторический
процесс. На протяжении XX в., однако, центры мирового влияния переместились с Европейского
континента (с его старыми монархическими империями — Испанией, Францией, Великобританией и
Германией) в Россию (СССР)3 и Северную Америку (США). Однако следует учесть, что эти
государства, чрезвычайно обширные и густонаселенные, в культурном отношении являются
наследниками Европы. К середине XX в. европейцы полностью отказались от прямого контроля над
теми регионами мира, в которых они не жили. Это позволило многим азиатским и африканским
режимам, особенно тем, которые восприняли европейские технологии и в меньшей степени идеологию
и ценностные системы, противодействовать европейско-американскому экономическому господству, а
значит, и политическому влиянию в своих странах. В этом процессе были свои успехи и неудачи.

Экономическое и социальное развитие Европы
Подобно всем оседлым аграрным обществам, европейское общество состояло в основном из крестьян
(производящих продукты питания) и господствовавшей над ними сравнительно немногочисленной
элиты, которая контролировала большую часть собственности (в первую очередь, земельной).
Экономическое развитие, т. е. рост производства продовольствия и других товаров, повышающих
уровень жизни всего населения (или по крайней мере его части), — все это нуждалось в более
интенсивном использовании ресурсов, прежде всего земли, и в более эффективном разделении труда.
И то и другое стало неотъемлемой частью европейской истории. Но поскольку предложение земли
было ограничено, роль основного фактора развития играло (это понял Адам Смит в XVIII в.) прогрессирующее разделение труда. Следовательно, чтобы осмыслить сущность экономического и
социального динамизма Европы, нужно отчетливо представлять себе историю европейских
производственных элит и профессионализации основной массы населения. Важнейшая составляющая
этого динамизма — технические и технологические новации. Ими было богато даже Средневековье; со

временем количество этих новаций возросло настолько, что они стали способными к
самовоспроизводству, что знаменовало собой так называемую эпоху промышленной революции, или,
скорее, целого ряда промышленных революций, которые преобразили буквально каждый аспект нашей
физической и социальной жизни и определили самые существенные особенности нашего мышления и
мировосприятия.

Динамизм культуры
Вряд ли можно представить себе, чтобы европейская элита могла достичь столь выдающегося
динамизма в экономической жизни, если бы другие параметры ее существования не были столь же
динамичны. Элиты существовали во всех высокоорганизованных обществах и, по определению,
должны были эффективно действовать в рамках созданных ими традиций. Но не все они обладали
одинаковым динамизмом. Здесь мы возвращаемся к проблеме, сформулированной в начале введения:
почему европейцы действовали так, как они действовали? В чем именно заключался этот образ
действия? Какие преимущества перед другими обществами он им давал? Мы должны еще раз
подчеркнуть — нельзя ставить вопрос так: почему европейская цивилизация оказалась лучше других.
У нас нет критериев, позволяющих определить, что «лучше», а что «хуже».
Тем не менее многие образованные европейцы в эпоху Средних веков, да и в наше время, пытались
рассуждать именно так. Средневековые люди считали, что их собственная цивилизация почти во всем
уступает прежней, греко-римской, и направляли все свои помыслы к тому, чтобы вернуть этот
«золотой» век. У