Эксельсиор. Вакуумный дебют [Юрий Шотки] (fb2) читать постранично, страница - 3

тело налилось тяжестью, похоже они перешли на одно из подземных тяговых колец. После нескольких автоматических створок, пара остановилась перед внушительной дверью без привода, провожатая плавно открыла её руками и застыла на пороге:

— Лейтенант Ник·То, госдин Штерн, — представила она.

— Не просто лейтенант, а универ-лейтенант, — заметил сухой голос из кабинета, — проходите же.

— Простите, Универ-лейтенат, — извинилась красотка пропуская Ника в кабинет, офицер ей виновато улыбнулся, будто это он допустил оплошность.

Хозяин кабинета стоял у стола. В значимых местах Посидоний Сити местная арт-группа разместила одинаковые бюсты умудрённого опытом мужа, визор подсказывал что это Посидоний, антикдревний мудрец давший имя группе кратеров. Если сделать скидку на современный лоск и моду, то госдин Штерн был поразительно похож на слегка моложавую версию этих бюстов.

— Универ-лейтенант Ник·То, — представился Ник, и хотел было добавить “прибыл”, но сдержался. “Похоже я волнуюсь”, — подумалось ему, часто волнение он скрывал за строгим следованием формализму устава СВК, в точности как сейчас.

— Вы удивитесь, как много лет я жду нашей встречи, — взгляд Штерна обладал пронзительной колючестью, но было заметно, что старик старается его смягчить, — присаживайтесь, разговор будет долгим. Чай, кофе?

— Спасибо, может быть позже, — поборов неловкость, ответил Ник, лунные утяжелители в полном тяготении ощутимо клонили вниз, чтобы держать осанку приходилось прикладывать усилия. Перед входом в кабинет была возможность снять с себя иридий, но молодой офицер не хотел выглядеть слабым в глазах красавицы.

Магнат едва заметно кивнул, одобряя подход “сразу к делу”.

— Я, увы, мерный старик, а у стариков истории долгие, — Штерн разместился в кресле, — более шестнадцати лет тому назад, вот в этом кресле сидел мой отец, а я был на вашем месте, он тоже сказал мне, что нас ждёт долгая история, ваша история. Я решил будет символично встретится именно здесь, так сказать, замкнуть круг.

Ещё до Академии, на одном из уроков в детинце, учитель принёс бокс для образцов и церемонно извлёк из него матово блестящий брусок. “Итак дети, внимательно изучите этот образец”, — наставник передал предмет по кругу — “это очень ценный и редкий материал — настоящая цельная древесина”. Когда дерево попало в руки Ника, он провёл по поверхности бруска рукой, ощутил его странный запах, рассмотрел узор из неровных кривых и как-то сразу возникло понимание, что дерево не было сделано в фабрикаторе, а выросло само. С этого момента он стал иначе смотреть на предметы вокруг, разделяя “то-что-сделано” и “то-что-выросло”. Практически всё в его жизни попадало в первую категорию, кабинет Штерна оказался во второй. Стены были отделаны деревом, стол и кресло за ним также были деревянными, Ник вдруг осознал — он тоже сидит в деревянном кресле. Очень захотелось встать, словно уселся на экспонат в музее древностей, но сидеть с утяжелителями было ощутимо комфортнее, чем стоять, хотя кресло временами предательски поскрипывало.

— На деле, пока лишь я один могу ощутить всю магию этого момента, — продолжил старик, — я знаю много вымышленных историй про сирот, родителей, наследства, и ни разу не отнёсся к ним скептически, так как сам являюсь частью такого сюжета.

О своих родителях Ник ничего не знал, и довольно быстро смирился с этим, некоторые его друзья неделями жили в детинцах, не встречаясь с роднёй, на станциях это было в порядке вещей. Родители могли на несколько месяцев отправиться в экспедицию к спутникам дальних планет, могли найти работу на астероиде без детинца, некоторым не нужна была причина — просто они хотели жить своей жизнью. Для себя Ник решил, что его предки отправились в очень долгую экспедицию — к другой звезде, из таких не возвращаются.

16 лет 4 месяца 5 дней тому назад

Только сейчас Сер·Иф заметил, как потемнели деревянные панели на стенах кабинета отца со времён юности. Сложно сказать что изменилось за эти годы, то ли его взгляд на многие вещи стал циничным и мрачным, то ли сами панели действительно потемнели. Сам отец тоже изменился, седина совсем выбелила его волосы, отливая серебром на фоне внезапно помрачневшего дерева.

— Ещё несколько лет, и я передам имя тебе, стану экс-Штерном, ты в свою очередь станешь Штерном, не успеешь оглянуться, как почти все забудут, как тебя когда-то звали Сер·Ифом, — на замешательство сына отец предупредительно поднял ладонь, — молчи, я знаю что ты собираешься сказать, мол к чему мрачные мысли, мол ты не о чём таком и не думал. Думал! Конечно же думал, я тебя таким вырастил, Штерны мыслят на годы вперёд.

— Кроме имени и всего остального, — старик сделал небрежный круг ладонью, как бы очерчивая кратер над его головою, город выстроенный в долине кратера,